Читать онлайн Выйти замуж за Кощея бесплатно

Глава 1

СКАЗКА — ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК

Люблю лето. В институте каникулы, все экзамены позади. Можно спокойно пройтись по магазинам, подставляя теплому солнышку побледневшую за время сессии мордашку.

Хорошо-то как! Тихий ветерок ласково напевает замысловатую мелодию, бледные облачка украшают лазурное небо.

— Верико! — вдруг раздался чей-то голос.

Верико — это я. Странное имя, да? Грузинское. Особенно необычно, что его носительница обладает курносым носом, голубыми глазами и копной русых волос.

— Верико! Верка, да стой же! — кричал высокий парень, перебегая улицу.

Ну точно, меня зовет.

— Чего тебе?

— Вер, зайди в книжный, пожалуйста. Тебе же по пути, а мне тут надо…

Я прищурилась.

— И что же тебе надо?

Это мой бывший. Ну как бывший… Бывший несостоявшийся. Все пытались любовь наладить, а какая любовь, если при попытке поцеловаться нас в смех бросает. Знаем друг друга с детства. Мучились, мучились, да и плюнули. Решили просто дружить. Так и дружим.

— Так чего тебе надо?

— У Сашки день рождения завтра, — шепотом сказал он.

Сашка — это сын нашей разведенной соседки. Маленький, хорошенький. Трех лет от роду.

— Ну и что? — не поняла я.

— Поздравить хочу.

— На мамашу его глаз положил?

— Вер, скажи просто, купишь или нет? — насупил брови парень.

— Куплю. А что купить-то?

— Сказки. Ну знаешь, чтоб царь, царевна…

— Король, королевна. Ладно, поняла. Поищу что-нибудь.

— Спасибо, ты чудо!

Я улыбнулась. Конечно, чудо. Кто бы сомневался.

Вот так у меня и появилась эта книга. Яркая. С картинками. Думаю, любой обрадовался бы такому подарку, не только Сашка.

Зайдя в ближайший парк и присев на скамеечку, я с любопытством полистала страницы. У меня в детстве подобной не было. Книжки моего поколения не снабжали столь красочными иллюстрациями, герои не выглядели словно живыми, не размахивали руками… Стоп. Что?!

Рыжеволосый царь настойчиво махал рукой, указывая куда-то за пределы листа, а золотая рыбка, плескавшаяся в рисованной трехлитровой банке, весело подмигивала. От неожиданности я едва не выронила книгу. А потом крепко зажмурилась, силясь прогнать сказочные видения, и…

До этого события я, разумеется, слышала, что многие фантастические истории начинаются с пробуждения главного героя или с того, как он приходит в себя после внезапного обморока. Но никогда и подумать не могла, что такое может случиться со мной.

Очнулась я от непонятного и неразборчивого шума. Три голоса, яростно споря, пытались перекричать друг друга и пробивались в мое затуманенное беспамятством сознание. Если честно, вначале сочла их каким-то дурацким сновидением, больно уж чудные слышались слова. Глаза открывать не хотелось, лежать было уютно и тепло. Даже жесткая парковая скамейка не причиняла неудобства.

— У-у-у, селедка бесчешуйчатая! Зачем ты притащила сюда это дикое создание? — заворчал первый голос.

— И вовсе я не бесчешуйчатая, — звонко отозвался второй.

— Ты еще пререкаться вздумала? Вот как пущу на уху, будешь знать!

— Уху? Из меня? Водяного на вас нет!

— Ты посмотри, кого ты приволокла!

— Так вы же сами просили!

Голоса продолжали громко переругиваться. Заподозрив, что речь идет обо мне, стала прислушиваться к разговору.

— Елки-перепелки, неужели трудно хоть раз в точности сделать так, как тебя просят?

— Я так и сделала.

— Нам нужна была кра-са-ви-ца! Такая девка, чтоб в женах задержалась.

— Вот-вот, с косой до колен, — встрял третий голос.

— И где? Где эта красавица? Кого ты притащила? Нет уж, все, хватит! На уху!

— Стой, стой! Давай разбираться. Ты просил девку?

— Просил.

— Это девка. Не юнец. Хотел подальше отсюда, чтоб своих не трогать? Хотел?

— Ну, хотел.

— Так вот. Эта самая дальняя.

Воцарилась напряженная тишина. И почему-то появилась уверенность, что объектом их неподдельного внимания стала именно я.

В голове возник ряд вопросов: кто они такие, что со мной и что, в конце концов, происходит? Открывать глаза было немного страшно, но, как назло, почему-то сильно затекли руки. Делать нечего, придется оповестить всех присутствующих о своем «пробуждении».

Я приподняла голову и осмотрелась, медленно потягиваясь и растирая онемевшие конечности.

Парка не было. Уж не знаю, что произошло, но теперь вокруг меня высились белокаменные стены, а над головой был куполообразный потолок, расписанный причудливыми узорами.

— Посмотри-ка на нас, девица… э-э… красавица, — раздался осторожный голос.

Чуть повернувшись, я узрела двух мужчин. Один оказался совершенно лысым и толстым. Второй же выглядел так, будто только-только сошел со сказочной картинки: широкие штаны, алый кафтан и золотая корона на рыжей макушке. Он задумчиво почесывал густую бородку.

— Особенно колоритно выглядит персонаж из книжки, — закусив губу, нахмурилась я.

Мужчины переглянулись. Рыжий громко вздохнул, страдальчески закатил глаза и вновь затянул:

— И все-таки уха по тебе плачет, ты зачем ее приволокла? Что нам теперь с ней делать?

Ответа не последовало. Куда делся обладатель звонкого третьего голоса, пока оставалось загадкой.

— Нет, ты только посмотри! — подхватил толстяк. — Волосы стрижены пару лет назад, видать болела чем-то, так и не успели до пола отрасти. Фигура тощая, как пустой кошель, а кожа черная, как у крестьянки. Как ее людям показывать-то?

Я возмущенно пискнула и сердито нахмурила брови. Уж не знаю, что это за чудаки, но уважение к женщине еще никто не отменял.

— Нашел! — обрадованно воскликнул рыжий.

— Что нашел?

— Хоть что-то нашел, — сказал он. — У нее глаза голубые. Но все равно уха по тебе плачет — красивше не было?

Я всерьез обиделась. Кого этот рыжий мужик оскорбляет? Да что тут вообще происходит? Или это галлюцинации? Ну точно, всему виной жаркое летнее солнышко. Присела в парке, дневное светило пробралось сквозь листву, и бац — солнечный удар — лежу без сознания, вот глупости и мерещатся. Может, стоит себя ущипнуть? Вдруг очухаюсь.

Мужчины с недоумением наблюдали, как я сосредоточенно щипаю руки, ноги и пытаюсь искусать палец. Но все попытки оказались напрасными. Жива, здорова и даже в сознании.

Странно… А что же тогда произошло? Где я и кто эти актеры деревенского театра?

То, что передо мной находятся представители сельской самодеятельности, сомнений уже не вызывало. Корона на голове, странные рубахи и кафтаны, сапоги у первого и лапти у второго, окладистые бороды, стрижка «под горшок». В общем, полный набор.

— Как твое имя, девица? — очень вежливо поинтересовался рыжий.

— Верико.

Увидев недоумение на мужских лицах, уточнила:

— Грузинское.

— Какое? — переспросил старик.

— Грузинское. Ве-ри-ко. — Я произнесла каждый слог раздельно.

— Вера-и-кот?

— Нет. Верико. В крайнем случае, просто Вера. Без кота.

— Не морочь голову, девка! — внезапно взвыл толстяк, стоявший позади. — Верка так Верка. Точно — крестьянка. Еще и безграмотная небось.

На кратчайший миг я смутилась, но потом справедливый гнев взял верх, отодвигая на задний план испуг и осторожность.

— Какое имеете вы право повышать на меня голос? Почему я здесь? Вы меня похитили? Выкуп хотите? На тракторы не хватает?

Глаза моих похитителей мгновенно расширились.

— Не уха — сковородка! — гаркнул рыжий, почему-то покосившись на стоящую в углу банку. — Таких крестьянок у меня полцарства!

— Так откуда ж я знала, — раздался из пустоты тот самый звонкий голос. — И что теперь делать?

— Что, что… Вертай обратно, давай другую!

— Не могу. Доставить сюда девку из дальних земель было твоим третьим желанием. Больше желаний нет. Закончились.

Рыжий тут же сменил тон на заискивающий:

— Как закончились? Я же попросил умницу-красавицу, а ты привезла не ту. Твоя вина.

— Эй, Вера-и… без кота, — зазвенел голос. — Ты красавица? Умница?

Не желая больше спорить насчет имени, я нагло и самодовольно кивнула. А что? Высокая, стройная. Уродиной никто не называл.

К сожалению, я тогда не понимала, что от внешности зависел исход похищения. Нужно было с пеной у рта доказывать, что у них есть богатый выбор прекрасных девиц и на мне свет клином не сошелся. Но женское самомнение не позволило преуменьшить достоинства.

— Ну вот, она считает, что красавица и умница. Так что, царь-батюшка, желание исполнено. Неси меня к морю.

— Э, нет, — протянул рыжий. — Желание было какое? Чтобы ты доставила сюда ту, что сможет выкрасть яйцо. Так?

— Так, — согласился голос.

— Значит, пока эта девица не принесет нужную вещицу, желание выполненным не считается. Нет тебе моря!

— Как это — нет?

— А вот так! Нет — и все. — Рыжий уперся кулаками в бока.

Я не стала прислушиваться к их разговору, а, поднявшись на ноги, сделала пару шагов к окну.

Во-первых, это не мой город. Могу сказать точно. У нас большой мегаполис, а тут сплошные деревья и махонькие домишки. Не слышен шум суетливой толпы, присущий современному граду, и вместо родных высоковольтных линий растут белые березки. Во-вторых, как стало ясно из разговора, неизвестный обладатель звонкого голоса меня все-таки похитил и привез к хозяевам.

Не думала, что такое когда-нибудь случится. Но вот случилось. Теперь понять бы, что им надо.

— Э… товарищи колхозники… или селяне… или… Короче, господа артисты, потрудитесь объяснить, зачем я вам и когда меня домой отпустите?

Спорщики замолчали и, кажется, фыркнули.

— Скажи-ка, девица-почти-красавица, а как называется царство, где живут такие смуглокожие, как ты?

— Из России я. И, между прочим, не такая уж и смуглая. Пока была сессия, на пляж не ходила.

Рыжик задумчиво пригладил бороду.

— Какой такой пляж? И где находится сие государство?

— Ну, знаете! Просто возмутительно. Вы, конечно, далеки от крупных городов, но не знать, где живешь, это уж слишком. Чему вас только учат? Вроде на пенсию скоро, а в элементарных вещах не разбираетесь.

Толстопузый всплеснул руками:

— Да чтоб тебя! Девка, как ты разговариваешь с царем?

— Да хоть с папой римским!

— Ну все… Она еще и сумасшедшая.

— Сами вы… Кстати, вы кто?

— Позволь представиться, крестьянка необразованная, — вновь встрял толстяк, делая бодрый шаг вперед. — Я думный дьяк нашего славного царя Еремея. Ну а царя-батюшку-то все знают. — Он поклонился рыжему.

— Кто царь? Где? Очень смешно. Заигрались вы, дяди. Кстати, а где ваш третий? С таким звонким, полудетским голосочком.

— Смешно ей, — нахмурился рыжий. — Да будет тебе известно, девица, что голос принадлежит рыбке.

— Кому? — сощурилась я. — Вы издеваетесь? Понимаю, сельский колорит, национальные сказки и тому подобное, но не стоит держать меня за полную дуру, золотая рыбка, к сожалению, не из нашей реальности.

— Гляди-ка, а девка не так глупа, как кажется с первого взгляда. Слышала о ней.

— Конечно, слышала, — огрызнулась я, разозленная постоянными подколками о необразованности. — Каждый ребенок читал эту историю. Старик, старуха, золотая рыбка, невод и корыто.

— Вот-вот, — кивнул рыжий, задумчиво разглядывая меня. — Это и есть рыбка.

— Где? — Я удивленно взметнула брови.

— В банке сидит.

Я хихикнула, а потом еще раз. Через несколько секунд хохотала уже в полный голос. А мои похитители, оказывается, с юмором, это надо же придумать такое. А ведь правда, и рыжий и толстячок уж очень похожи на жителей сказочного мира. Вот только рыбка…

— И это она болтала, да? — продолжала посмеиваться я. — А почему за стеклом? Можно гляну?

Я потянулась к стоящей неподалеку емкости. Ничего примечательного — маленькая желтая рыбка. Таких много продают в специальных магазинах.

Уж не знаю, как так получилось, но банка попала в мои руки беспрепятственно, словно похитители и подумать не могли, что «девка» изъявит желание поближе рассмотреть мелкую живность.

Стоило только дотронуться до стеклянной тары, как я тут же стала вылавливать рыбешку. Ну а вы как бы поступили на моем месте? Любопытно же.

— Эй, ненормальная, что делаешь?! — хором воскликнули мужчины.

Рыба шлепнула хвостом по моим пальцам, и вдруг…

— Руки прочь от жабр! — раздался обиженный голос.

Я взглядом поискала источник звука. Внутри банки, нахмурив золотистые чешуйчатые бровки, ругалась маленькая золотая рыбка.

— А-а-а! — заорала я, отшвыривая посудину в сторону.

— Да чтоб тебя! — укоризненно покачал головой рыжий, едва успев поймать самодельный аквариум. — Зачем пугать-то? И так пуганая. То старухи, то девахи.

— Она… она молчала, а потом… прям оттуда… — ткнув пальцем в банку, я с надеждой посмотрела на окружающих. — Может, это все-таки сон?

Царь грустно вздохнул.

— И за какие грехи мне досталась эта безумная девица? — сказал он печально. — Скажи-ка, ты слышала о Кощее, именуемом Бессмертным? — Но, видя мое недоумение, совсем приуныл. — Н-да… а желание, сказанное рыбке, уже не исправить. Ну, тогда слушай…

Разговор у нас получился невеселым. Толстопузый дьяк постоянно ругался и поминал лешего и водяного, рыжий царь грустно излагал факты, а мелкая рыба подбадривала меня звонким голосом и теплой улыбкой.

Вы видели, как улыбаются селедки? Жуть.

Постепенно я стала понимать, что произошло. Силами золотой рыбки и треклятым желанием царя занесло меня бедную туда… не знаю куда.

Ох, конечно, мне, как современному человеку, не очень-то верилось в сказки, но отрицать очевидное невозможно. Волшебство существовало. Я его видела, слышала и даже тайком пощупала.

За окном припекало жаркое солнце и зеленели березы. Слышались трели птиц и пение длиннокосых девушек, стирающих белье в речке неподалеку. А где-то на горизонте, за высокими лесами, величаво вздымались скалистые горы.

— Вот там и живет Кощей, — пробился сквозь мысли голос царя. — Прямо аккурат вровень с нашим Лукоморским царством.

— А я домой хочу.

— С удовольствием, Вера-и…

— Верико.

— Ве-ра-ко… Как только выполнишь загаданное желание, окажешься в своей далекой стране.

— Я сейчас хочу!

— Э, нет, сейчас никак нельзя, — подала голос рыбка. — Желание было последнее. Теперь надо ждать, пока исполнится.

Пара слезинок скатилась по моим щекам.

— У-у-у, не плачь, девка, не плачь. Слезами тут не поможешь, — заворчал дьяк. — Все зависит от тебя самой. Достанешь нам смерть Кощея — вернешься. Не достанешь — бери коромысло да ступай к колодцу работать. Дорога назад закрыта.

Слезы вмиг высохли. Ну уж нет! Быть чернавкой при сельском клубе? Увольте!

— Ну и почему мы до сих пор тут? Где этот Кощей? Давайте сюда! Иглу из желтка выковыривать буду. Все как в сказке, — с мрачной решимостью буркнула я.

Глава 2

НЕВЕСТА ПО ПРИЗВАНИЮ

— Повернись, девица, дай взглянуть на тебя со всех сторон. Елки-перепелки, какая же ты тощая…

— Эй, ты слова-то выбирай! Не тощая, а стройная, — тихо бурчала я себе под нос.

— Кощей и внимания на тебя не обратит.

— А зачем обращать на меня внимание? Приду, яйцо умыкну, и домой. Не замечала за собой уголовных пристрастий, но, раз надо, — я демонстративно вздохнула, — значит надо.

Сказочный царь почесал макушку.

— Видишь ли, в чем дело… Попасть к Кощею не так легко. Абы кто в его хоромы не проползет. Уж мы пытались, ты не думай. Но вот зараза — каждый раз ловили и выдворяли обратно.

— Откуда выдворяли?

— Из Темного царства. Ты не перебивай, девка, негоже царя перебивать. — Рыжий сел на лавку и вновь почесал макушку. — И появилась у нас задумка такая… А чтоб ты знала, раз в году требует Кощей девку молодую себе в жены. Умницу-красавицу. Вот мы и подумали, а пущай на этот раз не наша девица в полон идет, а чужачка.

— Угу, чужих не жалко, да?

— Опять царя перебиваешь! Уй, я тебе! — взмахнул он кулаком. — Пойдешь к Кощею! Слышишь? В жены пойдешь! А там про яйцо-то все и узнаешь.

— А на фига ему каждый год новая жена?

— На… что?

— Зачем ему каждый год новая жена? — перефразировала я. Надо следить за речью.

— Так никто не знает. Он просит, мы отправляем. А уж что он там с ними делает, нам неведомо.

— Как-то все мрачненько звучит.

— Да ты не боись, девка, не боись. Мы для того и просили умницу-красавицу, чтоб там не сразу померла. Сначала яйцо украсть надо, нам принесть, а уж мы тут Кощееву смерть из яйца вытащим, не сомневайся.

— Не сомневаюсь. Богатыри, блин.

— Проголодалась? — понятливо кивнул царь. — Ничего, ты, главное, к Кощею попади, а мы уж тут блинов-пирогов приготовим.

— А вот не пойду.

— Как — не пойдешь?

— Мне жизнь дорога. Не пойду, и все.

— Домой хочешь?

— Хочу.

— Рыбка домой отправит только после яйца, — довольно ощерился царь.

Я нахмурилась. Ну что за сказочка такая неправильная? Золотые рыбки и Кощеевы яйца всегда в разных сказках были. Зачем все в одну окрошку мешать?

— Так пойдешь? — Рыжий подался вперед.

— Пойду.

— Вот это дело! А то — не хочу, не буду… елки-перепелки.

— Эх, ладно, — махнула рукой я. — Как привлечь Кощея, значит, моя забота. Выкручусь. Кстати, он как? Молод, красив, сногсшибательно харизматичен?

— Страшен, стар… И что ты спрашивала? Хари… харя… В общем, характер тот еще.

— Стар? Что-то я упустила в твоем рассказе. Кощей — уродливый старик? И вы меня ему в жены?! Я так не согласна!

— А выбора-то нет, — хихикнул стоявший рядом дьяк. — Тебе ж объяснили, глупая: вначале надо попасть к Кощею, потом найти…

— Стоп, не продолжай. Надеюсь, все ограничится одним свиданием по разные стороны стола. Приглянусь, пофлиртую и умыкну чертово яйцо. А потом — р-раз! — и домой.

Мне, как современной девушке, было невдомек, что в сказках легко и просто быть не может. И на что только надеялась, соглашаясь на яичную авантюру? Но обратного пути нет. Вернуться можно только с помощью золотой рыбки. А значит, последнее желание царя Еремея должно быть выполнено.

— Верико, это обычная одежда всех девиц, — втолковывал мне дьяк, потрясая парочкой ночных сорочек советского периода. — Ты не можешь появиться перед Кощеем в своих джи… джиньсах!

— Джинсах, — поправила я. — Они удобные.

— Надень рубашку и сарафан, — настойчиво повторял он. — Как только достанешь смерть злодея, можешь носить хоть шамаханские шаровары.

Я насупилась. Но, поразмыслив немного, решила, что сказочный персонаж говорит правильно. Все-таки он дьяк, тем более этот, как его… думный, вот! Не последний человек в государстве. Должен лучше меня знать вкусы Кощея.

— Отвернитесь, — недовольно пробубнила я, быстро сбрасывая джинсы и футболку.

Новое облачение состояло из длиннополой рубахи и бордового сарафана. Ай прелесть!

— Ну? Как вам?

В глазах царя мелькнули искры одобрения.

— Ух, девка, в скором времени ты станешь красавицей!

— Что значит — в скором времени? — спросила я, пытаясь рассмотреть себя сзади.

Длина до пят вызывала некое неудобство, но вроде не слишком сковывала движения.

— Его царское величество хочет сказать, что тебе надобно питаться лучше, — поторопился объяснить дьяк.

— Ага, как же, размечтались. Я ползимы на диете просидела.

— Ой, дура… — прогундел он, хватаясь за голову. — Зачем так уродовать себя? Одни кости, даже собаки подавятся.

Тут я спорить не стала. Бесполезно. У каждого человека свои представления о красоте.

— И надо что-то сделать с твоими волосами, Вери-ко, — вновь подал голос дьяк, старательно выговаривая имя. — Коротковаты они у тебя.

— Вообще-то у меня специальная удлиненная стрижка.

— Эх, девка, девка, тогда понятно, почему ты не замужем. — Он упорно продолжал меня жалеть.

— Слушай! — Я уперла руки в бока и повысила голос: — Еще раз оскорбишь, врежу промеж глаз. Обещаю.

— Ха! Горяча девка, горяча! — Царь, прислушивающийся к разговору, радостно подпрыгнул. — То есть… Ай-яй-яй, Верико, как можно так невежливо разговаривать со старшими? Прикроем волосы платком.

— К тому моменту, как Кощей тебя разглядит, успеешь хоть что-то разузнать, — согласился дьяк. — А оттуда уж сама выбирайся. Что он там с девками делает, никто не ведает.

— Да поняла я, поняла!

Как бы странно это ни звучало, но я и правда все поняла.

Согласно всем сказкам, Кощей берег яйцо с иголкой как зеницу ока. Вернее всего, прятал в сокровищнице. Как там у поэта? «Там царь Кащей над златом чахнет…» Вот в этом злате и буду искать.

Вечера на Руси короткие. Вроде совсем недавно яркое солнце озаряло червонным золотом синеву небес, и вот уже фиолетовый бархат застилает горизонт.

— Спи спокойно, Верико, — сказал на прощанье дьяк. — Завтра утром мы подготовим тебя к встрече с Кощеем, а пока спи.

Я не придала значения словам дьяка. И напрасно.

— Верико! Верико-о! — Чей-то голос настойчиво пытался меня разбудить.

— Что? Сплю я.

— Верико, скоро Кощей откроет ворота своего дворца для невесты. Тебе надо быть готовой. Вставай, вставай!

К сожалению, моим мнением никто не интересовался.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату зашел вчерашний дьяк. Точнее, в дверном проеме появилась его обширная пятая точка. Усиленно пыхтя, он старался затащить в спальню огромную бадью, наполненную горячей водой.

— Треска костлявая! — ругался он. — Ты заставила приготовить купальню для девицы, но не сказала, как донести!

— Дьяк он и есть дьяк, — широко улыбнулась рыбка, обнажив мелкие зубы. — Ума палата, да только все мозги на государственные дела заточены, а для быта… Горе просто. Эй, умнейший из мужей Лукоморского царства, не проще было бы нашей красавице самой прийти в баню?

— Ай-яй! — хлопнул себя по лбу дьяк. — И что ж ты раньше молчала? На уху, как есть на уху!

Он еще немного поохал, развернулся и начал переть деревянную ванну обратно вниз. Мне стало его откровенно жалко. От нервов, что ли, все мозги растерял?

— Эй, рыбка, — шепнула, обращаясь к улыбчивой жительнице морей и океанов, — сделай что-нибудь.

Как оказалось, даже волшебным существам не чуждо сострадание. Рыба согласно махнула плавниками.

В ту же секунду тяжелая бадья приподнялась на полметра от пола и самостоятельно полетела в нужном направлении.

— Фу-у-ух… Уха отменяется, — обмахиваясь пухлой ручкой, прошептал дьяк. — Идем в баню, девка. Кто знает, может, в последний раз моешься.

Баня находилась на первом этаже. Ступени, двери, коридоры, и вот уже наполненная паром купальня принимает в горячие объятия.

— Красота! — улыбнулась я. — Спасибо, милейший, но тут я сама управлюсь.

Дьяк, который вознамерился идти со мной в святая святых, неуверенно вздохнул:

— Сама?

— Сама.

— Тогда я приведу тебе чернавку для помощи и уж прослежу, чтобы все было сделано как надо. — Он сложил бровки домиком. — И глаза мои даже не посмотрят в твою сторону!

Но почему-то мне не верилось в его целомудренные намерения.

— Знаешь, уважаемый, я девочка не маленькая: искупнусь, ополоснусь, вернусь. Не успеешь соскучиться, — решительно заявила я, захлопывая деревянную дверь прямо перед его носом.

Современных баночек с шампунями и прочей ерундой там, конечно, не было, но зато это все компенсировалось богатым выбором непривычных пенных настоек. Разноцветные составы находились в маленьких плошках, расставленных по скамьям. От продукции мыловарения исходил приятный цветочный аромат.

Через полчаса, чистая, жизнерадостная и обновленная, вернулась в комнату. И первым, кого там увидела, был рыжеволосый царь Еремей.

— Доброго утра, девица, — кивнул он.

— И вам добрейшего. Вы к нам на завтрак или как? — Я вопросительно обвела взглядом мужчин.

— Потом, потом завтракать, — укоризненно покачал головой дьяк. — Сейчас главное — красота.

Ну как тут можно отказаться? Мне даже подумалось, что некоторые сказки вполне правдивы. Особенно про царевен. Не жизнь, а рай.

— Руководи — велела я дьяку, вольготно располагаясь на подушках. — Что нужно? Маникюр, педикюр?

— Ты чего это ругаешься? — подозрительно нахмурился он. — Рыбка научила?

— Да я не ругаюсь. Это же просто… — Но, увидев скорбно поджатые губы, лишь махнула рукой. — Ну и ладно. Больше не буду. Подумаешь!

Со стороны послышался легкий смешок. Рыбка не скрывала своего веселья.

— Мне кажется, ты напрасно волнуешься, — сказала она царю. — Верико придется по душе Кощею. Характерами сойдутся.

— Какими такими характерами? — вскинулась я. — Сами сказали, что Кощей противный старикан. А я нежное, добродушное создание, так что не сравнивай.

И царь, и дьяк скептически оглядели мою вольготно распластанную тушку и синхронно кивнули.

— Сойдутся.

На дальнейшие пререкания времени не хватило. Кинув мне платок, который обязательно нужно повязать на голову, мужчины вышли из комнаты. Осталась только рыбка.

Нет, я, конечно, не против пообщаться с книжным персонажем, но улыбка золотой живности ставила меня в тупик. Поэтому одеваться пришлось, не обращая внимания на добродушные восклицания жаброносного чуда.

Н-да… если вы думали, что я прохожу в чертовом платке половину истории, то глубоко заблуждались. Головной убор оказался сброшенным буквально через минуту.

— И что за садист придумал носить покрывало в такую жару?

— Это не покрывало, а платок.

— Разница небольшая. Без него лучше.

— А косу? Косу-то прикрыть надо!

— Нормальная коса. Да, не до колен! Нет, не болела ничем! И не надо на меня так недоверчиво смотреть. В моей стране мода такая — косы стричь.

— То-то ты и не замужем. — Дьяк прищурился. — Али замужем? А ну-ка, отвечай как на духу. Девка али баба?

— Сейчас за «бабу» получишь, — возмутилась я. Ты смотри-ка, книжный персонаж, иллюстрация размалеванная, а туда же. — Не твоего ума дело!

— Да как же не моего? А вдруг мы Кощею порченый товар подсунем!

— Переживет. Он бессмертный.

Дьяк надулся.

— Баба, что ль?

— Слушай, ну вот честно, тебе не все ли равно? Звал же меня девкой, так и зови дальше. А с твоим Кощеем я сама разберусь.

— А ежели он недоволен будет?

— Чем? Мной? С чего бы?

— Ну так у него выбор большой…

Я нахмурилась.

— А вот отсюда подробнее. Какой такой большой выбор? Я не одна невеста?

Дьяк моргнул и, схватив платок, неожиданно заголосил:

— И как же ты с такой косой-то? А ежели мы ее надставим? Я слышал, девки надставляют. От лошадиной гривы прядь отстригут и в волосья вплетают.

— Ты разговор-то не переводи. Я одна невеста или нет?

— А коли от гривы не хочешь, так мы от хвоста можем отрезать. От хвоста-то еще длинней получится.

— Понятно, — сделала вывод я. — И сколько?

Дьяк оттопырил три пальца.

— Три? Три невесты? Офигеть… Откуда?

— Золотое, Подземное и наше Лукоморское царство.

— А остальные? — Я помнила по книжкам, что как минимум еще пара царств точно должна существовать.

— Дык Серебряное дани не платит, у них договор с Кощеем. А Медное обнищало совсем, там девки страшные, даже злодей на них не зарится.

— А Кощей из трех лучшую выбирает?

Вот только конкурса красоты мне не хватало.

— Не-а, он всех берет.

— Как всех?

— А вот так. Всех трех.

— И часто берет?

— Каждый год.

— Ого! Это у него уже гарем образовался. — Я задумалась. — Столько жен! Все интереснее и интереснее наша сказка… Скажи-ка, уважаемый думный дьяк, а мне, случаем, несколько мужей завести нельзя? Ну, если этот ваш Кощей такой страшный, может, я пару-тройку молодцев-красавцев приголублю?

— Нет!

— Совсем нет? Я же только двоих! Что? Даже двоих нельзя? А если одного? Тоже нет? Дискриминация!

— Ну вот наконец ты стала похожа на нормальную девку! — восхищенно поцокивал языком царь.

— Верико, теперь ты точно сможешь выкрасть яйцо! — умилялся дьяк.

— И разбить сердце Кощея, — зубасто улыбалась рыбка.

А я…

А я стояла перед ними, с головы по пояс укатанная в плотную ткань, и чувствовала себя настоящей гусеницей. И если ей суждено хоть когда-нибудь стать бабочкой, то мне прямая дорога в вечные шелкопряды.

— Что-то не поняла. Это мода такая, да? А как этим соблазнять? Ничего же не видно.

Бирюзовый платок скрывал не только многострадальную косу, но всю верхнюю часть тела. Сарафан, длиной до самых пяток, не оставлял ни единой надежды любопытному мужскому взору. На ногах красовались новенькие плетеные лапти, прочно привязанные умелыми руками чернавки. И лишь горящие глаза, подведенные печным угольком, зловеще озирались вокруг.

— Чем я Кощея привлекать буду, изверги? Зрачками?

— Как — чем? — изумился дьяк. — Красотой!

— Какой? Где ты увидел во всем этом красоту? Ты, конечно, умный, хитрый и… каким там должен быть дьяк, — возмущалась я. — Но ты ничего не знаешь о мужчинах. Думаешь, ему будет интересно, что за тетка под семью покрывалами прячется?

— Не под семью, а под одним-единственным платком, — поправил царь.

— Какая разница? Где один, там и семь. Тем более на мне еще дурацкий сарафан и рубашка ниже колен.

— Все верно. Так правильно.

— Что правильно? Зачем такой огромный платок?

— Косу прятать. А дальше он твою худобу прячет. Ты что ж думала, мы тебя вот такую прям и отправим? Чтоб все потом говорили, что в Лукоморье девок нормальных не осталось?

— Вот и брали бы своих! Чего на меня покусились? Я бы сейчас на пляже загорала, а не к свиданию с Кощеем готовилась.

— Да как же ты не понимаешь? Я загадал рыбке желание, чтоб она…

— Все! — Я зажмурилась. — Хватит.

На пол полетел платок.

— Если уж мне суждено быть жертвенной девой, то хоть выглядеть буду так, как привыкла.

Дьяк ахнул.

— В джиньсях?

— Нет. В сарафане. Но без платка!

— Хорошо, хорошо, — закивал царь. — Как твоей душеньке угодно. Главное, яйцо принеси. А с платком или без, невелика разница.

— Вот-вот, — поддакнула рыбка. — Без платка даже интересней.

Я ухмыльнулась:

— Хоть селедка понимает, что Кощея надо радовать экзотикой.

Царь оглядел меня с головы до ног и, решив больше не спорить, выдал любезную улыбку.

— После полудня откроются двери его дворца. И все невесты предстанут перед очами Бессмертного…

— Ох, как не по душе мне такая перспектива.

— И примет он дань…

— На меня намекаешь?

— И даст он нам передышку еще на год…

— Инфаркт вам от счастья не грозит? Нет?

— И будем мы ждать тебя со смертью Кощеевой прямо тута.

— Смельчаки-и-и… Себе наитруднейшее задание оставили.

Царь поджал губы.

— Ну и девка, язык как помело! И чего я тебя терплю?

— А кто еще согласится по собственному желанию в логово главного злодея сунуться? Никто? То-то и оно.

За окошком порхали птички, солнце сияло высоко в небесах. Зеленые кроны березок ярким пятном выделялись на фоне редких облаков. Горячий летний ветер приносил зной на узкие переулки Лукоморья. И в шумную мелодию обыденной жизни вплеталась веселая песня девушки-чернавки.

А после полудня, как и было обещано, распахнулись ворота Кощеева царства, открывая пытливому взору все богатство и роскошь жестокого владыки.

На улице нас уже поджидала телега.

— Садись, Верико. Да не гляди так нагло на мужчин вокруг! Скромнее надо быть, скромнее. Что ты делаешь? Зачем щупаешь коней? Да, они повезут нас в горы. Нет, они не сдохнут по дороге. Кто толстый, я толстый? Да поцелует тебя леший в макушку за такие нехорошие слова! И вовсе я не толстый!

Солнце пекло нещадно. Хорошо, что до Кощеева дворца было не так уж далеко. Буквально через два часа я уже увидела обитель его темнейшества.

А посмотреть и правда было на что.

Ворота, словно сплетенные из тончайшего черного кружева, со скрипом распахнулись для гостей. Сад, красоте которого уступал бы сам Эдем, радовал глаз диковинными цветами и редкими кустарниками. Фонтаны, дарящие горному воздуху свежесть морских просторов, встречались буквально на каждом шагу.

— Ничего себе! Нехилый домик у Кощея.

— Он его строил на наши деньги, — скривил губы дьяк. — Ты не особо-то разглядывай, а то голова закружится. Чего вертишься? В Лукоморье всяко лучше.

— У твоего Еремея дворец поменьше.

— У царя-батюшки дворец на честных доходах построен, а тут на крови дев безвинных!

— Хорошо, хорошо, даже спорить не буду.

Оставив телегу за забором, мы с дьяком направились к широкой лестнице, ведущей к главному ходу.

— Верико, — вдруг шепнул он, — у тебя вообще план есть?

— Есть, — кивнула я. — Называется «а там посмотрим». Беспроигрышный.

— Ну-ну.

Мы смело вошли в распахнутые двери.

Зал для приемов очаровывал с первого мгновения. Изящество линий, замысловатость узоров, широкая палитра красок. Огромный сводчатый потолок, поддерживаемый колоннами из светлого мрамора. Широко распахнутые окна, украшенные бархатными шторами. Высокие двери из ценных пород дерева. Прекрасные ковры, застилающие пол.

— Вон там из Золотого царства невеста приехала. Видишь?

В уголочке стоял высокий мужчина, приобнимая за плечи дрожащую темноволосую девушку в сарафане из золотой парчи. Да и на самом сопровождающем кафтан отделан золотом. Богатое, видать, царство.

— А вот тут из Подземного. Нет, не там… Правее, ага. Видишь, какая светлокожая? У них там света солнечного отродясь не бывает.

— А как живут-то?

— Да так и живут. Огнем города освещают.

Бледная красавица тоже разглядывала меня. В серых глазах светилось любопытство. Я приветливо улыбнулась. Девушка кивнула в ответ и чуть растянула губы, будто опасаясь, что мимолетное выказывание дружелюбия придется не по вкусу охраннику. Что это охранник, а не добрый дядюшка, было понятно сразу. Уж слишком крепко он держал красотку за руку, словно боялся, что вот-вот сбежит.

— Н-да, не все по доброй воле сюда идут.

— Не все, — кивнул дьяк. — Да и мы старались только сироток отправлять. За них волноваться некому.

— И не жаль было?

— Жаль, как не жаль. Но, коли не отправим, тогда всем будет худо. Ох и намучились мы от этой напасти, но теперь-то все хорошо станет. Рыбка не могла ошибиться, ты достанешь яйцо.

— А если все-таки ошиблась?

— Тьфу на тебя! Не каркай.

— Ну ладно, а если это не рыбка ошиблась, а царь Еремей желание неправильно сформулировал?

— Не может такого быть. Все верно просил: девку молодую, красивую…

— Умную, — подсказала я. Сама себя не похвалишь, так и забудут.

— Умную. Чтоб у Бессмертного заветную иглу стащить могла.

— С яйцом.

— А как же. Ведомо, с яйцом. А ты без яйца-то и не тащи, потеряешь еще. Ты, главное, не боись, Верико. Он ведь тоже какой-никакой, а мужик. Зачем-то ему ведь невесты нужны. Кто знает, что он там сразу с тремя делает, но требует ведь.

— Благодарю покорно, — фыркнула я. — Успокоил.

— Ты поласковей будь. Глядишь, и по нраву придешься. Не сразу убивать кинется.

— Вообще надежду внушил!

— Да не язви, не язви, не к лицу это девке.

Ожидание начинало раздражать. И где его темнейшество шастает? Возможно, только мне, избалованной цивилизацией девушке, было трудно выстоять длительное время на параде невест. Затекли ноги. Хотелось уже плюнуть на все, как вдруг в зале воцарилась необычная, испуганная тишина.

— Гляди, Верико, — едва разжимая губы, прошептал дьяк. — Гляди внимательней. Вот он, Кощей.

Я кинула взор на того, кто внушает страх и ужас местному населению, и замерла от неожиданности. Кощей был просто…

— Да не пялься так, дура! Тебе его соблазнять надо, чтоб подольше в живых остаться, а не морду кривить. Не пялься, разозлишь же!

А как не пялиться-то? Как? Господи Исусе… Кощей оказался просто отвратителен.

Глава 3

ПЛЕН ПЛЕНУ РОЗНЬ

Кощей оказался просто отвратителен.

Нет, в самом деле, кому может понравиться этот, этот… одним словом, «оно»?

Высокий, тощий. Кожа да кости. И даже кожи-то почти нет, сплошные струпья. Брр! Лет сто «жениху», не меньше. А челюсть вставная. Ну точно вставная, вон как плюется, когда разговаривает. А зубы-то, зубы… Интересно, что за умелец протез делал? Старательный очень. В два ряда установил.

Лысый, с кривыми ногами и белесыми глазами. А взгляд-то грозный. Очень грозный. Сразу видно, привык властвовать, даже мысли не имеет, что кто-то может воспротивиться. Что ж, тем приятнее будет сюрприз.

Немногочисленные посетители выстроились вдоль стен и безропотно ждали своей очереди. Первыми на середину зала выступили послы соседних держав. Один за другим они почтительно склонялись перед Кощеем, демонстрируя прекрасных дев. Старик разглядывал их, иногда щупал, и что-то бубнил себе под нос.

Наконец пришла и наша очередь.

— Лукоморье… да-да, — задумчиво произнес Кощей. — Подойди, девица.

Я шагнула ближе.

— Еще ближе.

Сделала пару движений и остановилась.

Кощей не внушал страх, нет, тут было другое. Жители сказочного мира боялись его, видимо, из-за хорошо прописанной истории. Такими их создали авторы. Я же, будучи не книжным персонажем, могла оценить героя, не вникая в хитросплетение сюжетных линий. Кощей вызывал брезгливость.

Уродлив, даже слишком. Возможно, умен, не из-за улыбки же он обложил данью три царства. Вполне адекватен. Склочного характера пока не заметила, но, может, все впереди?

— Подойди ближе, на заставляй меня самому делать это. — Бессмертный сдвинул редкие брови.

Шагнула еще.

Рядом терся дьяк.

— Вот, Кощеюшка, все как договаривались. Невеста новая. Хорошая девка, ты не смотри, что тоща.

Кощей милостиво кивнул. Поднявшись с возвышения, на котором сидел, злодей медленно спустился ко мне.

Ну вот и все. Положено начало авантюре, исход которой до сих пор не определен.

Тяжелые шаги мужчины глухо прозвучали в наступившей тишине. Предательские мурашки пробежали вдоль позвоночника. Я ждала.

Ждала слова, действия, хоть какого-то знака, но Кощей молчал. Мгновения показались минутами, а напряжение достигло апогея.

— Как твое имя? — наконец произнес он.

— Верико, — ответила уверенно, даже не думая прятать взгляд.

— Дай руку, Верико.

Повинуясь воле Бессмертного, вскинула подбородок и протянула ладонь.

У Кощея оказались странные глаза. Почти без зрачков, пронизывающие, гипнотизирующие, таящие в себе многолетнюю мудрость.

— Тонкокостная, — шепнул он будто про себя, задумчиво рассматривая руку.

И вдруг улыбнулся.

— Я принимаю от тебя дань, — благосклонный кивок дьяку. — Передай Еремею, что девица годна, но в следующий раз пусть присылает посвежее. Уж больно костлява.

— Кто бы говорил, — фыркнула я едва слышно.

Но Кощей услышал, сжал челюсти и прошипел сквозь зубы:

— Вот только уму-разуму не обучена.

Дьяк побледнел.

— Так девка же. Откуда ум у девки? Молодая, горячая. Ты уж не серчай, Кощеюшка, она впредь толковее будет.

Я с досадой закусила губу. Кто же знал, что у старика слух хороший?

Кощей раздул ноздри, но буйствовать не стал.

— Все свободны. Эй, кто-нибудь, заберите девок!

Тут же подбежали молодцы в серых застиранных рубахах.

— Ступайте следом, — отрывисто бросил один из них.

И вот нас уже выводят из парадного зала. Что можно еще сказать? Я дань, преподнесенная главному гаду всех сказок. Я вещь. Я — ничто.

Как же так получилось? Обрекла себя на положение рабыни в Кощеевом царстве. И ради чего? Ради жалкого яйца с иголкой? Но увы, это единственный путь домой.

А значит, стоит запастись терпением.

Шествуя по коридорам Темного дворца, впервые за последнее время задумалась о том, что же я знаю о сказках.

Некоторые книги, прочитанные ранее, равно как и фильмы, не давали полной картины жизни и характеров героев.

Персонажи влюблялись, ссорились, плели интриги. Вокруг царило веселье, а у главной красавицы была всего одна забота: шикарно выглядеть и любить местного богатыря.

Вот такое загадочное слово «сказка». От него веяло романтикой и негой. А сколько чудесных историй связано с вызволением девицы из лап Кощея! И в каждой истории бедная пленница, словно по волшебству, становилась любимой женой смелого царевича. Интересно, а моя сказка чем закончится?

Так, полностью погрузившись в размышления, я не заметила, как коридоры кончились, и теперь прямо перед носом возвышались украшенные причудливым орнаментом двери.

— Проходите, да скорее, скорее, — отрывисто бросил сопровождающий молодец, распахивая высокие створки. — Очередные невесты, — пренебрежительно бросил он направившейся к нам старухе и тут же удалился.

— Дань, значит, — промычала та. — Меня звать тетушка Марфа. Все покажу, расскажу. Устали в дороге-то?

Представительницы Золотого и Подземного царства синхронно кивнули.

— Оно и понятно, небось полдня пришлось в телеге ехать? — Вновь полное согласие.

Старуха перевела взгляд на меня.

— А ты, выходит, из Лукоморья пожаловала? Недалече оно, чего ж такая заморенная?

— Кормили плохо.

— Э-э, Еремейка обижал, что ли?

— Кто? — не сразу поняла я.

— Царь ваш.

Странная старуха. С чего бы правителя соседнего государства так запросто Еремейкой величать?

— Ну, мы сейчас накормим, — прокряхтела она. — Накормим, обиходим. Проходите, девоньки, проходите дальше. Вот сюда садитесь, на лавку.

Тут же захотелось сбежать. Появилось предчувствие, что стоит сделать хоть шаг, и уже никогда не вырвусь из волшебной клетки.

Старуха удивленно зыркнула:

— Идешь?

Я вздохнула. Неприятное ощущение лишь усилилось.

— Идешь, спрашиваю?

— Иду. Конечно, иду.

Пора кончать с неуверенностью. На это не было ни времени, ни сил, ни желания. Да и вообще, откуда она появилась? Неужели сказка так действует? Ну так я не стандартный персонаж, книжным характером не наделена.

Так что была не была! В крайнем случае, перепишу историю по-своему.

Комнатка, куда нас привели, оказалась довольно своеобразной, даже для сказочной Руси. Окна с резными ставнями и парчовыми занавесами, добротная мебель, включающая в себя четыре низеньких скамеечки с белоснежной россыпью подушек. Все выглядело намного дороже, чем во дворце Еремея, но я успела соскучиться по встроенным шкафам с зеркальными дверцами и компьютерным столикам, к которым так привыкла с детства.

— Сюда, садитесь сюда. — Старуха кивнула на единственную скамью без постельного убранства. — Тут горница ваша будет. Потом запомните дорогу, чтоб не плутать по дворцу-то. Что глазками хлопаешь, чернявая? — обратилась она к представительнице Золотого царства. — Втроем жить будете. Да недолго, не заметишь, как одна останешься. Если, конечно, останешься… Ох, что-то заболталась! Не слушайте меня, старую, не то сказала. Совсем не то.

Я хмыкнула. Эх, бабуля, плохая из тебя актриса. Все ты верно сказала, сразу видно, что заучена речь. Не удивлюсь, если такие оговорки перед каждой троицей допускаешь. Отчего бы, интересно? Запугать нас велено? Так мы вроде уже пуганые. Уж эти-то невесты — точно.

Окинув взглядом притихших девушек, нахмурилась. Лишь бы под ногами не путались да спать по ночам не мешали. Не люблю общежития.

— Голодные, наверное? — суетилась старуха. — Сейчас накормим, приголубим. А пока водички испейте.

Откуда у нее в руках оказался кувшин? Ей-богу, еще минуту назад не было. Не заметила, что ли? Странно.

— Пейте, пейте, девоньки. И ты, лукоморская, пей, не стесняйся.

А я и не стесняюсь. Совсем не стесняюсь. Вот только кувшин твой глаза мозолит.

— Пей, родимая, пей.

Я принюхалась. Вроде обычная вода, но чем черт не шутит. Уж слишком гостеприимны хозяева.

Поднесла кувшин поближе, наклонила и слегка коснулась губами ледяной воды.

— Спасибо. Вкусно. Колодезная?

— А то как же! С самого глубокого колодца. Напилась?

— Напилась, — улыбнулась я.

— Вот и умница, вот и молодец, — приговаривала старуха, по голове меня поглаживая, а сама все в окно взгляды бросала.

Что уж там пыталась разглядеть тетушка Марфа, не знаю, но вот то, что у моих подруг по несчастью одновременно стали закрываться глаза, очень настораживало.

— Что такое? Истомились? Спать хотите?

Я торопливо зевнула и рьяно закивала вместе с остальными.

— Вот сюда ложитесь, на лавки. А я вам одеяльце подоткну, ставни закрою, чтоб в глаза не светило. А вы спите, спите, девоньки…

Сказала так и вышла.

Девушки уснули. Брюнетка, кажется, даже похрапывала. Так и хотелось дернуть ее за косу. А коса-то до самого пола свисает… Завидно.

Просто лежать оказалось скучно. Я думала, размышляла. Пыталась угадать: где может Кощей смерть свою хранить? Вот где бы я хранила? Оглядев нашу светлицу, поняла, что точно не тут.

В лесу бы закопала, поглубже. Карту нарисовала, чтобы потом легче отыскать. Хотя нет, только поисков сокровищ нам и не хватало. Надеюсь, Кощей не такой умный, про лес не подумал. Эх, куда бы еще спрятать-то? В сейф! Точно, в сейф, железный такой… с замочком… и его закопать…

Сама не заметила, как тоже уснула. Неужели зря отказывалась от питья?

Нет, не зря. Сквозь сон едва уловимо послышались голоса.

— Я же говорила. Спят давно.

— Заснули быстро?

— Эти две, как только зелья хлебнули. А лукоморская считай не пила, губ не разжимала.

Кто-то хмыкнул.

— Что смеешься? Думаешь, она провела меня? Нет, и не таких умных видали.

— И как же усыпила?

— Наговор шепнула.

Голоса вновь затихли.

— О чем думаешь, Кощеюшка?

— Сердце не на месте, чует беду.

— А есть ли оно, сердце-то?

— Есть, Марфа, есть.

Послышались осторожные шаги. Кто-то подошел очень близко, так близко, что чужое горячее дыхание обожгло лицо. Я замерла.

— Нагляделся?

— Чудная она.

— Девка как девка. Были у тебя такие.

— Правильно говоришь. Были. Были да сплыли. — Кощей скрипнул зубами. — И эти ненадолго.

Шаги стали отдаляться. Осторожно выдохнув, чуть приподняла ресницы. В дверях виднелся силуэт уродливого царя.

— Пойдем спать, Марфа. Разбираться с невестами поутру будем.

— Разбираться… Опять разбираться. А правду-то когда им поведаешь? — недовольно пробурчала старуха из коридора.

— А нужна ли правда? Вон сколько лет прошло, а толку никакого. Пусть в этот раз все своим чередом идет.

— Значит, не скажешь?

— Не скажу.

— Не прав ты, Кощеюшка. Ох, не прав. Правда она всегда слаще хитрости.

— Даже такая?

— Тем более такая. Вот посуди сам…

— Нет! Не будет правды!

— Тише, тише, разошелся-то как. Девок еще разбудишь, — укоризненно проговорила старуха. — Тебе виднее, конечно. Да только как бы опять беды не вышло. Девки-то хорошие, красивые. Может, пущай тут живут?

— Не береди душу, Марфа.

— Неужто у тебя и душа есть, Кощеюшка? Ох, молчу, молчу…

В следующий раз я проснулась оттого, что одеяло на пол упало. Лень было шевелиться, но прохладный воздух настойчиво пробивался сквозь затворенные ставни. Разлепив один глаз, охнула. Неожиданно наступило утро. Сколько же я проспала?

Буквально в тот же миг проснулись и остальные девушки. Волшебство, да и только! По указанию спим, по желанию просыпаемся. Марионетки какие-то.

Вчерашний подслушанный разговор тут же всплыл в памяти. Что за тайны у Кощея? Вот ведь персонаж попался. Нет бы за Ивана-царевича замуж отдали. Или у них все царевичи наперечет? Мучайся тут с черным владыкой.

А впрочем, мне на секреты Бессмертного на-пле-вать! С высокой колокольни, вот. Пусть хоть планы по захвату мира вынашивает. Главное, заветное яйцо найти и домой вернуться.

Где же оно может быть? Надо сегодня о сокровищнице расспросить незаметно.

— Здравствуй! — Ко мне на лавку опустилось бледнокожее дитя Подземного царства. — Как тебя звать?

Я подозрительно оглядела девушку. Кувшина в руках нет? А то от этих сказок всего можно ожидать.

— Верико.

— Вера-и…

— Верико! Либо запомни, либо называй просто «моя леди».

— Как?

Я грустно вздохнула. В кои-то веки захотелось присвоить титул, а не судьба.

— Вера. Просто Вера.

— А я Чаяна, — расплылась в улыбке она. — Ты из Лукоморья? Я сразу поняла. — Девушка обернулась к третьей пленнице: — А ты из Золотого, значит. Как звать-то?

— Маланьица.

— А что, такое имя есть? На самом деле? — фыркнула я. — Не шутишь? Я еще ничего среди вас, простенькая.

Девушки в ответ лишь пожали плечами. Ну да, ну да, куда уж мне до многообразия народного творчества.

— Кощею невест по именам, что ли, выбирают? Чем сложнее, тем шансов больше?

— Почему по именам? — искренне удивилась белокосая Чаяна. — Кого не жалко, того и отсылают. У вас разве не так?

— У нас умных отправляют.

— Тогда самые умные должны дурами прикидываться, чтоб участи скверной избежать, — улыбнулась она. — А я чернавкой была. У кривого барина. Не смейся, у него и правда глаз кривой. Как окосел по молодости, так и величают — кривооким. Кто побогаче, тот в лицо так зовет, а кто победнее, чтоб не слышал. А я…

— Неужто тоже назвала? — ахнула Маланьица.

— Он меня за косу схватил да под подол полез!

— А ты?

— Морду расцарапала.

— И кривым нарекла?

— Не только кривым. — Чаяна закусила губу. — А он и говорит: или я, или Кощей. А мне тогда — вот поверьте! — злыдень приятнее барина казался.

— Ужели сама согласилась?

— Сама. Лучше сразу у Кощея помереть, чем всю жизнь бабой кривого зваться.

Я печально улыбнулась. История, конечно, грустная, но сама девушка мне пришлась по душе. Такая не побоится и Кощею отпор дать.

— А тебя сюда как отправили? Тоже по собственному желанию? — спросила я Маланьицу.

— Ой, что ты! — замахала руками брюнеточка и вдруг заплакала. Да не просто заплакала, а заревела белугой. — Пользованная я. Не девка.

Вот тебе и сказочка. Не для детей, н-да…

— Не за Кощея замуж собиралась, — пояснила она, — за друга милого, любимого, единственного. Решили свадьбы не ждать, осталось-то всего две недели. А как пошел клич невесту новую для дани подбирать, так меня и выдвинули.

— А жених что?

Маланьица горько всхлипнула.

— Там остался. Не стал с царем спор держать.

Ого, вот это богатырь! По-тихому в уголочек забился, от проблем и забот спрятался. Молодец. Все правильно, а чего воевать-то? Подумаешь, невеста к Кощею ушла, зато можно новую подыскать. Глядишь, вновь такая же дуреха попадется.

— Малаша, ты не реви! — Чаяна глянула на меня, словно искала поддержки. — Что ни делается, все к лучшему. Может, у Кощея не так уж и плохо.

Говорила и сама не верила. Да и я не верила.

— А что он с невестами делает, кто-нибудь знает?

Девушки покачали головами. Маланьица даже плакать перестала, лишь изредка шмыгала покрасневшим носом да терла припухшие глаза.

Неизвестность казалась пугающей.

— Да ладно, — хмыкнула я, стараясь разрядить обстановку. — Думаю, отсюда можно сбежать при случае.

— И почему же никто не сбегал?

— Так не надо было. Вдруг Кощей тут всех невест золотом-серебром задаривает, вот и не сбегает никто.

— И где все эти счастливицы?

— В другом дворце, — уверенно заявила я. — Не может же самый богатый царь иметь только один жалкий, паршивый домишко?

Чаяна недоверчиво распахнула глаза.

— Ну, если уж этот дворец для тебя жалкий домишко, то боюсь даже спросить, какие богатства у вас в Лукоморье затаены.

— Несметные!

— Никогда не слышала.

— А мы просто не распространяемся. А то всякий сброд набежит, понимаешь ли, грабители, депутаты, бывшие мужья. Мало ли охотников до чужих денег.

Маланьица вновь всхлипнула.

— Чего ты опять?

— Кощея боюсь!

— И я боюсь. Давай бояться вместе. Вдвоем не так страшно.

— Тогда уж втроем. — Улыбчивая блондиночка чуть приобняла меня за плечи и, наклонившись к самому уху, шепнула: — А я ведь кое-что слышала про побег. Потом расскажу.

Я кивнула. Любопытно, может, и впрямь чего нового узнаю.

Тут дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась давешняя старуха.

— Доброе утречко, девоньки, — ласково проговорила она.

— Доброе, тетушка Марфа, — вежливо ответили мы.

— Как спалось? Хорошо ли? Вот и славно.

Старуха хлопотливо выложила на лавку расческу с редкими зубьями и маленькое зеркальце.

— Вот, красуйтесь. Волосья туго заплетайте, чтоб аккуратнее было. Трапезничать отныне будете с царем Кощеем за одним столом.

Мы замерли. За одним столом с чудовищем? С отвратным, уродливым, непереносимым…

Рядом чуть слышно охнула Маланьица.

— Ну, чего побледнели? От счастья, что ль? Чай не каждый день с царями завтракаете. Такой почет! Он одну невесту по левую руку посадит, другую — по правую, а кто-то, вот счастливица, напротив сядет. Почему счастливица? Так видно же все хорошо. И как ест царь, и как пьет… Эй, чернявая, ты чего это? Ставни распахните! Не видите, худо ей! От счастья, ну точно, от счастья. Вот ведь, чуть не померла!

Посреди чисто прибранной горницы стоял длинный стол, во главе которого сидел повелитель Темного царства, великий и неподражаемый Кощей Бессмертный.

Как я уже говорила, отвратительный старик не внушал мне ужаса, чего не скажешь об остальных девушках. И если Чаяна хоть как-то держалась, то Маланьица буквально тряслась от страха.

— Доброе утро, — проскрежетал злодей, шевельнув поредевшими от возраста бровями.

Он явно ждал ответной вежливости.

Я расщедрилась на улыбку:

— Доброе, ваше царское величество.

— Неужто ко мне на «вы»? — прищурился старик.

Лихорадочно покопавшись в памяти и вспомнив, что лукоморский дьяк обращался на «ты» к царю Еремею, решила последовать примеру.

— Ослышался, царь-батюшка.

Кощей ухмыльнулся. Вроде доволен. Отчего вдруг прицепился к слову? Может, особенности сказки? А может, я чего-то не знаю о странном средневековье?

— Присаживайтесь, невестушки.

Мы оглядели стол, выбирая места. Как и говорила тетушка Марфа, столовые приборы стояли по левую и правую руку от хозяина, и только одна-единственная ложка оказалась на самом дальнем конце стола, точно напротив ожидающего нашего решения Кощея.

Маланьица встрепенулась и рысью кинулась к дальнему месту. Мы с Чаяной лишь завистливо вздохнули.

Так и сидели. В серединке задумчивый Бессмертный, по бокам мы, две блондинки, и с другого торца — темноволосая красавица с пугливым взором.

Кощей хлопнул в ладоши, и тут же несколько скромно одетых девиц внесли угощение.

Я внимательно оглядела служанок. Хорошенькие. Может, это и есть прошлогодние невесты?

Берет старик сразу троих. Одну на койку, а других в чернавки. А может, всех по очереди через спальню пропускает, а потом на кухню да конюшню трудоустраивает.

Отогнав скабрезные мысли, посмотрела на Кощея. Осилит троих-то?

Словно почувствовав мое любопытство, главный злодей медленно повернул голову в мою сторону и растянул один уголок рта. Примериваешься, гад, да? А вот не видать тебе спальни как своих ушей!

— Какие сны снились на новом месте? — спросил он.

— Никаких, — честно ответила я.

— Почему же?

— Переволновались мы, — вмешалась в разговор Чаяна.

Блондиночка храбро старалась пережить тяжелый завтрак.

— А зачем волноваться? — Кощей повернул к ней голову. — Разве страшно?

Чаяна моргнула. Н-да, и что тут отвечать? Страшно. Просто ужас как страшно. Но старику об этом знать не следует.

— Мы неуютно себя чувствуем в роли невест, — разулыбалась я, вновь привлекая к себе внимание Кощея. — Первый раз, опыта нет… Вот когда опыт будет, тут уж мы себя покажем! А пока стесняемся очень.

— Чего же стесняетесь?

— Ну как же, три невесты на одного жениха. Непорядок. — Я укоризненно качнула головой, и, опустив ресницы, добавила: — Еще и любимую жену выбирать надо. Не ровен час, передеремся между собой.

Бессмертный молчал долго. Так утомительно. Настораживающе.

Маланьица на другом конце стола даже всхлипывать начала. Трусишка.

— Как же тебя для дани-то определили? — вдруг тихо спросил Кощей. — Не дура вроде, не уродина. Язык, правда, за зубами держать не приучена, но это не беда. Бойка, горяча, меня не боишься.

— А чего тебя бояться? — рискнув поднять глаза на жениха, выдавила улыбку.

— А разве повода нет?

Играешь ты, гад. Вижу, что играешь. И на нервах играешь, и на страхе нашем. Так я тоже в душе актриса, пусть не самая талантливая, но зато упорная. Посмотрим, кто кого.

— Не боюсь.

Кощей улыбнулся, блеснув мелкими, острыми зубами. А потом вдруг нагнулся и зловеще шепнул прямо в ухо:

— Зря.

Я спокойно хмыкнула. Старик, ожидавший иной реакции, удивленно подался назад.

Чаяна недоуменно следила за нашим диалогом. Слышать особо не слышала, но выражение лиц видела.

Оставшееся время завтракали молча. Бессмертный изредка бросал исподлобья заинтересованные взгляды, но больше попыток поразглагольствовать не делал. Оно и к лучшему, нечего портить аппетит.

Кстати, еда оказалась на удивление вкусной. Даже уродливый сосед не портил удовольствия от горячей, свежей пищи.

Благодать, а не питание. Никаких консервантов! Я готова была съесть все, что чернавушки так вовремя накрывали на стол. Эх, вернусь домой, придется вновь сесть на диету.

Дождавшись, когда мы насытимся (к слову сказать, насыщалась только я да царь, а вот другие невесты как-то не слишком охотно пощипывали сдобу), Кощей вновь хлопнул в ладоши, и девушки-служанки послушно унесли пустые тарелки.

— Приятно было разделить с вами хлеб-соль. — Старик поднялся из-за стола и глянул на нас, словно чего-то ожидая.

— Благодарствуем! — первой сообразила Чаяна.

— Спасибо. Вкусно, — поддакнула я.

Маланьица тоже что-то тихо пискнула.

Кощей удовлетворенно кивнул.

— Ну, раз все довольны, не буду задерживать. Где ваша горница, знаете.

И это все? Поели, поболтали, вновь с глаз долой?

Видимо, неприкрытое удивление так явственно отразилось на моем лице, что старик ухмыльнулся: знаю, мол, о чем думаешь.

Я фыркнула. В горницу так в горницу. Нам втроем скучно не будет.

Но как только направилась к двери, раздался тихий голос:

— Две вернутся, а чернявая останется.

Мы с Чаяной быстро переглянулись и воззрились на позеленевшую от страха Маланьицу.

Кощей очень медленно двинулся в ее сторону. Остановился, оглядел девушку с ног до головы. Протянул руку к лицу, но, увидев, что невеста уже готова бухнуться в спасительный обморок, поморщился.

— Что ж ты такая пугливая, — недовольно проговорил он. — Неужели не по нраву пришелся?

Малаша, стиснув зубы и выпучивая глаза, с трудом просипела:

— По нраву…

— А что тогда дрожишь?

— Прихворнула…

— Знобит?

Она кивнула.

— То не беда. Согрею.

Кощей выжидающе протянул руку. Девушка в страхе отступила назад.

— Я жду.

— Так больна я…

— Сказал же, не беда.

Старик внимательно наблюдал за невестой. Белесые глаза, казалось, глядели в самую душу.

Маланьица бросила последний взгляд на нас с Чаяной, глубоко вздохнула и, зажмурившись, вложила свою ладонь в руку жениха.

Глава 4

КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ

— И что теперь с ней будет? — Чаяна заломила руки.

Девушка очень нервничала. Да что говорить, даже я, образец спокойствия, в волнении кусала губы.

— Он ее убьет! Четвертует, а потом зажарит!

— В печке? — Я вспомнила все, что сопутствовало образу Кощея.

— Может быть, и в печке! А потом, — глаза Чаяны расширились, — он подаст ее нам на обед.

— Глупостей не говори! Такого в сказках не было.

— Что? В каких сказках?

— Э-э-э… нет, не будет такого. Кощей, конечно, тот еще гад, но есть молодых девиц не станет.

— А вдруг?

Я вздохнула.

— Не станет.

— Уверена?

Нет. Естественно, нет. Никакой уверенности не было и в помине, но девушке об этом знать не стоило.

— Уверена.

В конце концов, он же не Синяя Борода, так ведь? Меня лихорадило, хотелось, чтобы скорее наступил полдень, возможно, там, за обедом, мы увидим Маланью и успокоимся. Но время тянулось невыносимо медленно.

— А зачем тогда Кощей ее позвал? — Чаяна пересела на мою лавку и заглянула в глаза.

— Ну, может быть, это связано с тем, что мы, как бы это сказать… — не хотелось пугать ее еще сильнее, — мы — невесты.

— И что?

— А сама как думаешь? Должен ведь жених выбрать лучшую.

— Так он что, выбирает, что ли? — Девушка побледнела. — Так, как я думаю? Прямо сейчас?

— А ты предпочитаешь особенное время?

— Утро же, не ночь.

Я хмыкнула.

— Вот такой он неромантичный.

Длинные белые пальцы Чаяны подрагивали. Интересная она, не такая, как я представляла себе жителей сказки. Конечно, не тянет на роль Василисы Премудрой, но вполне годится для роли подруги. Какая-никакая, а помощь.

— Вера…

— Что?

— А он будет сильно зол на нее?

— Почему?

— Уже ведь не девка.

— Господи! — Мне стало смешно. — Тебе обязательно об этом думать?

— А о чем еще? — надулась Чаяна. Ну хоть бояться перестала.

— О чем? Выбор большой. Например, подумай, что ты станешь делать, когда он так же тебя позовет. — Блин, не то ляпнула, опять позеленела!

— Ой…

— Спокойно! Не ной! Может, все не так страшно. Вдруг он просто приглашает чаю попить, книжки вместе почитать.

— Все равно не хочу.

— Я тоже не хочу. Как-то, знаешь ли, не на это рассчитывала.

— А на что?

— О-о-о! Моя супергеройская миссия не может быть так просто объявлена непричастным к данным событиям лицам.

— Чего?..

— Секрет это.

— Так бы сразу и сказала, а то я и половины не поняла. — Девушка окинула меня подозрительным взглядом. — Ты странная, Вера.

— Почему? — удивилась почти искренне.

— Ты — другая. Я не могу объяснить, но ты точно не простая девица. Дай угадаю… купеческая дочка?

— Нет.

— Боярская, стало быть.

— И опять не угадала, — улыбнулась я.

— Да неужто княжеская?!

— И вновь не то.

Чаяна задумалась, а потом вдруг громко ахнула:

— Царска! Ой-ой, как же тебя спровадили-то сюда?

— Да не царская я!

— Царская, царская! А то я не вижу! Бедная, как же тебя царь Еремей отдал злыдню? Али ты не родная ему? — Глаза девушки заблестели. — Точно! Заморская ты! Лукоморские в полон взяли. И чтоб своих девок не свозить к Кощею, тебя решили отправить. А я-то думаю, что с тобой не так? А тут вон оно что…

Вот таким нехитрым образом я, сама того не замечая, обрастала биографией. Ну а что? Девкой была, бабой была, а вот царевной молодой быть еще не приходилось.

— То-то у тебя и имя такое, — Чаяна пошевелила пальцами, — заморское. Не наше. И говоришь ты не так, и ведешь себя иначе. И даже Кощея — ух! — не боишься.

Я хмыкнула.

— Почему не боюсь? Боюсь. Вот как представлю, что супружеские обязанности выполнять придется, сразу боюсь. Вдруг у него сердце от напряжения не выдержит, обвинят меня в смерти вашего раритета, оправдывайся потом.

Девушка явно не поняла, что такое «раритет», но с умным видом покивала.

— И то правда! Убить-то его каждый рад, но не так. Он же с каждой погибелью все страшнее становится. Все уродливее. Богатыри некоторые и мечом кололи, и огнем жгли, а он все шевелится… У-у-у, упырь!

Упырь. Это вампир, что ли? Только этого мне не хватало. Хотя нет, в сказках такого не было. Я почесала макушку. Точно не было. Да и не похож он. Глупости. Фу, какие только мысли не лезут в голову.

— Вера!

— Мм? — задумчиво промычала я.

— Помнишь наш утренний разговор? — Чаяна мельком глянула на дверь. — Я про побег.

— Конечно, помню. Ты хотела рассказать что-то.

— Да. Слушай…

Но она не успела и слова сказать, как на улице раздался громкий визг.

Не сговариваясь, мы бросились распахивать ставни.

В небольшом саду, прямо перед нашими окнами, надрывалась от крика привязанная к столбу молодая девица. А невысокий парень, в алой шапке набекрень, охаживал ее кнутом.

— Твою ж… — Я буквально онемела.

— Запорют, до смерти запорют! — запричитала Чаяна, прижимая ладони к щекам.

Хлыст извивался в воздухе, как змея, время от времени противно щелкая.

— Что ж она натворила? Ой, а это не Малаша?

Девушка хоть и была черноволоса, но черты лица имела совсем другие.

— Нет, не Малаша.

Чаяна всхлипнула.

— За что ж ее?

— Может, на Кощея не так глянула. Не то сказала, не так дышала, в рожу случайно плюнула. Мало ли…

— Ох, я не хочу, чтоб меня так же лупили!

— Никто не хочет.

При сильном взмахе с парня слетела шапка, обнажив русую кудрявую макушку. Но буквально через мгновение он поднял головной убор с земли и нахлобучил обратно. Хлыст вновь взвился. Жертва продолжала орать. Надрывно, словно из последних сил. Голос бил по барабанным перепонкам, проникал в душу, вытаскивая наружу совсем недавно запрятанный страх.

Чаяна шумно, порывисто задышала. Ей было страшно. Очень страшно. Ужас сковал ее сердце, позволяя лишь глухим хрипам поддерживать жизнь.

Бедная девчонка за окном визжала и визжала. Все громче с каждым взмахом проклятого хлыста. И откуда только силы находились? Я зажмурилась.

— Ох, как жутко, — сипло выдохнула Чаяна.

А мне…

А мне внезапно стало очень любопытно. Открыв глаза, вновь вгляделась в девушку. Несчастная орала постоянно, не переставая. Даже в те моменты, когда кнут не касался нежной кожи, даже когда чертова шапка слетела под ноги и палач отвлекся. Кричала и кричала. На одной ноте. Так резко, противно. Совершенно неумело.

— Нас запугивают.

— Что? — Чаяна опять всхлипнула.

— Нас просто запугивают. Смотри, хлыст даже не дотрагивается до нее.

Чаяна моргнула и посмотрела затравленным взглядом на парня за окном.

— Он бьет мимо… Как же так? Вера? Что же это?!

— Спектакль. Специально для нас. — Я улыбнулась. — Какой хитрый гад!

— Ты думаешь, Кощей специально приказал…

— Уверена. — Улыбка расплывалась все шире.

— Вера…

— Да?

— Ты меня пугаешь. — Чаяна испуганно закусила нижнюю губу.

Не отрывая взгляда от происходящего за окном, я позволила блеснуть всем тридцати двум зубам и послала воздушный поцелуй застывшему от неожиданности палачу.

Ах Кощеюшка, ах гниль болотная, такого я не ожидала даже от тебя! Ну ничего, ничего. Вот добуду яйцо, и посмотрим, как ты запляшешь. У меня тоже фантазия отменная. Твоей иглой еще в зубах ковыряться стану. Да не в своих — чтоб жизнь бессмертная медом не казалась, свинью найду позубастее. Все для тебя, Кощеюшка, все для тебя, родимый.

На обед мы шли как на войну.

Я задирала подбородок повыше и ступала как истинная царевна. Пусть знает, что не абы кто в пленницах, может, поаккуратнее станет с театральными представлениями. А то визг крепостной актрисы до сих пор в ушах стоит.

Чаяна тоже что-то бубнила себе под нос, но кажется, ничего боязливого в ее шепотке не наблюдалось, по крайней мере, слова «яйцо в яичницу, а голову на кол» звучали абсолютно не трусливо.

— Вера, как думаешь, где Малаша?

Я пожала плечами. Этот вопрос не выходил из головы. Что злодей сделал с невестой из Золотого царства? Жива ли девчонка?

— Не знаю. Будем надеяться, что сейчас увидим. Должен же он ее кормить.

— С нами за одним столом?

— А почему бы и нет? Три невесты за столом пряли поздно вечерком… Ой, это не отсюда, — поморщилась я. — Главное, Кощея не бояться! Если Малашки не будет, просто спросим, где она.

— Так легко?

— А чего усложнять-то? Пусть отвечает.

— Ох, Вера, храбрая ты, злыдня не боишься! Я так не могу. — Чаяна закусила нижнюю губу.

— Как это не можешь? А кто только что вещал о яичнице и планировал голову старика на кол надеть?

— Одно дело хотеть, а совсем другое — делать.

— Неужели не сможешь? — усмехнулась я.

— Да как? Я же девка…

— Так и я не богатырь.

Чаяна улыбнулась.

— Говорила же, отличаешься ты от нас, Вера. Сильно отличаешься. Другая ты. Вольная.

— Какая?

— Вольная. И словом, и делом, и мыслями.

Я остановилась.

— Вольная или нет, не знаю. Но смерть Кощея раздобыть обязана. Поможешь?

Чаяна ахнула.

— Неужто убить проклятого хочешь? Сама?

— Сама.

— Да как же так, Верочка! Не наше дело с Кощеем воевать, на то богатыри есть. Молодые да красивые.

— И много ваши молодцы-красавцы сделали? Как платили дань, так и платят.

— Не все так просто, — покачала головой девушка.

— Не все так сложно, — обрубила я. — Поможешь или нет?

Помолчав немного и подумав, Чаяна решительно кивнула:

— Помогу! Но и ты мне помоги.

— Как?

— В Подземное царство вернуться надобно.

— По кривому своему соскучилась, что ли?

— Не язви, Вер. Надо, и все. Потом скажу зачем.

— Ну ладно, — прищурилась я. — Кстати, ты так и не рассказала…

— Тише!

Чаяна предупреждающе подняла палец. Сами того не замечая, мы уже дошли до столовой.

Занятный, кстати, дворец у Кощея, несметное количество коридоров, комнат и неприметных дверей. За одной из них наверняка хранится то, что мне нужно. Выберу момент и поищу. Сегодня же! Или завтра. В общем, в ближайшие дни.

За столом уже восседал его чародейское величество царь всех злодеев, главный гад народных сказок, неумолимый и неустрашимый Кощей «в яйце игла» Бессмертный.

На этот раз ложки лежали всего в двух местах: по левую руку от старика и напротив, на месте Маланьицы.

— Присаживайтесь, невестушки. Проголодались небось? — проскрипел он.

— Угу, — кивнула я, делая шаг назад и предлагая Чаяне первой выбрать, где сидеть.

Не особо раздумывая, девушка направилась за дальний конец стола, от злыдня подальше.

Кощей хмыкнул, но ни слова не сказал.

— Как время провели? Хорошо ли?

— Великолепно, — ответила я, усаживаясь на свободное место. Вновь вплотную к старикану, ну да ладно, аппетит не испортит.

— Чем занимались?

— В окно глядели. На скоморохов.

Старик приподнял лысоватую бровь в немом вопросе. Пришлось пояснять:

— Да к нам под окна циркачи какие-то пожаловали, заезжие, наверное. Сценку смешную показывали, умора такая. Мы с подружкой буквально наслаждались представлением. Жаль только, что пьеса какая-то однообразная, ни развития, ни кульминации. Сюжета никакого. Да и актеры бездарные, но в целом весело. Спасибо, дорогой жених, что позволил им выступить, так сказать, скрасил наше одиночество.

Кощей моргнул. Я широко улыбнулась. Чаяна уронила ложку. Воцарилась тишина.

— Кушать-то подавать? — осторожно спросила чернавушка, выглядывая из-за двери. — Али не надо?

— Как это не надо? Надо. Мы голодные. Да и царь, скорей всего, проголодался. Правда ведь?

Обе брови Бессмертного изумленно поползли вверх.

— Мужчину кормить надо, — авторитетно заявила я. — Без этого счастливой семейной жизни не видать. А мы ведь к счастью стремимся? Стремимся. Приятного аппетита, многоуважаемый жених, вот супчик попробуй, вкусный на вид.

Я говорила откровенную чепуху. Первую попавшуюся ерунду, что лезла в голову. Последствий не боялась, даже наоборот, мне необходимо было попасть в «счастливицы» и стать ближе к Кощею. Должна же я, в конце концов, приступить к поискам яйца! Хватит отлынивать, полдня уже потеряла.

К сожалению, старик совершенно не рассердился на мою абсурднейшую наглость и, вернув брови на место, вполне миролюбиво поддакивал.

Чаяна же сидела ни жива ни мертва. И до этого бледное лицо ее сейчас соперничало белизной с накрахмаленной скатертью. Она моментально забыла и про «яичницу», и про «голову на кол». Губы дрожали, глаза вниз опустились. Неужто и правда думает, что Кощей невест ест? А кстати…

— А где наша третья подруженька? — взмахивая ресницами, мимоходом поинтересовалась я. — С утра не виделись.

— Занята она.

— Ей плохо было, переволновалась чуток.

— С ней все в порядке.

— Увидеть можно?

Кощей прищурился.

— Не доверяешь?

— Конечно, доверяю. Просто Малаша пугливая немного.

— Немного… — хмыкнул старик и тут же стер мимолетную улыбку. — Коли сказал, что в порядке все с девкой, стало быть, в порядке.

Я торопливо кивнула. Жива Маланьица, точно жива. «Девкой» назвал, значит, не проверял. Хотя, может, убил не проверяя?

Торопливо глянула на Кощея. Спокойно ест, чуть зубами поскрипывает. Мог убить или не мог? Нет, не мог. Иначе нам была бы представлена не показательная порка, а вполне реальная, с Малашкой в главной роли.

И разве мог убить, не проверив девку на профпригодность? Хоть и старый, а все же жених.

— О чем задумалась, красавица? — Бессмертный с интересом вглядывался в мое лицо.

Уж не знаю, что он там увидел, но вдруг резко откинулся назад, сжав губы в тонкую полоску, и швырнул ложку на стол.

— Ну все, закончился обед. Хватит!

Служанки мигом собрали всю посуду.

Кощей не отрывал от меня взора, словно заметил что-то нелицеприятное. Хмурил брови и раздувал ноздри. Тот еще красавец. Портрет хоть на забор вешай, с надписью: «Не влезай, убьет!» Всех желающих распугает.

Мы с Чаяной сидели смирно. Я старалась сдерживать врожденную язвительность, а Чаяна скрывала неожиданные слезы. Да что ж такое-то? Ведь пока не видела его, не боялась, а как увидела, сразу бедной овечкой сделалась. Или прикидывается? Не похоже. Эх, сказка, что ж ты такая несовременная…

Сидели мы уже долго. Ждали чего-то. Точнее, чего ждала я, понятно, а вот чего Кощей ждал?

Бессмертный царь по-прежнему смотрел в мои глаза. Внимательно так, пристально, без опаски показаться настырным. Поначалу я тоже решила поиграть в гляделки и даже настроилась на выигрыш, но потом плюнула и принялась изучать горницу.

Прошла минута. Кощей все настойчиво пялился.

Вздохнув, я перевела взор на окна. Их в столовой оказалось четыре. Странно, что раньше не замечала. Миленькие такие окошечки, с голубыми занавесочками и ставнями с резными цветами. И подоконники имелись в наличии.

Старик по-прежнему впивался своими белесыми очами в меня. Зрачки, что ли, разглядывал? Ну да, своих-то нет, так хоть на чужие полюбоваться. На, ирод, смотри! Красиво?

Кощей криво ухмыльнулся.

— Одна из вас вернется в комнату, другая пусть останется со мной, — прошипел он.

Отлично! Ура! Я мысленно потерла ручки. И Малашку найду, и, где яйцо, выведаю.

Чаяна пискнула и торопливо, словно опасаясь, что произойдет что-то еще более ужасное, поспешила к дверям. Я же демонстративно осталась сидеть, не отводя взора от пытливых царских зениц.

Старик шумно вздохнул и вдруг рассмеялся. А смех-то оказался вовсе и не зловещий! Наоборот, какой-то старческий, хрипловатый. Даже не интересно. А как же образ главгада поддерживать?

Видимо, расстройство слишком явственно отобразилось на моем лице; Кощей внезапно перестал смеяться, а потом вдруг поймал за руку пробегавшую мимо Чаяну.

— Куда собралась? Ты со мной остаешься.

Девушка оступилась и чуть не упала. Реакция старика оказалась моментальной, он быстро вскочил на ноги и, подхватив невесту за талию, обернулся ко мне:

— А с тобой встретимся за ужином.

Время до вечера пролетело незаметно. Я тихо отсиживалась в комнате, скучала в одиночестве и старалась не привлекать внимания. Шестое чувство подсказывало, что сегодня не следует устраивать обыск. Рано. Кощей нервный какой-то, того и гляди вытворит что-нибудь.

Девчонок было жалко, особенно Чаяну. Что ни говори, но с ней мы почти подружились. Да и Малашка не заслуживала той участи, что уготовил злодей.

Честно сказать, я до сих пор не знаю, чего там он намудрил, но вряд ли с почестями отпустил домой. Значит, девочки где-то тут, рядом.

Эх, может, зря затаилась? Пара часов до ужина еще есть… Поискать, что ли? Нет, на смерть Кощееву даже замахиваться не буду, подружек бы найти.

Только успела об этом подумать, как дверь в горницу распахнулась.

— Скучаешь? — На пороге возникла старая Марфа.

— Немного, — осторожно ответила я. Мало ли что взбредет ей в голову.

— Оно и понятно. Одна осталась, горемычная. Последняя!

Старуха протопала в комнату и, усевшись на лавку, улыбнулась щербатым ртом.

— А ты не пугливая.

— А чего пугаться?

— Обычно девки верещат, когда Кощеюшку видят. Хоть и жених, а все ж не люб. А тебе? — Марфа пытливо заглянула в глаза.

— Что мне?

— Люб?

Я сглотнула.

— Кощей?

— Ну не леший же! Кощей, кто ж еще.

— Э-э-э…

— Так люб? — Старуха нахмурилась. — Отвечай, да не ври, ложь я сразу чую!

Почему-то я была уверена, что она не шутит.

— Ну, он богатый… — Мне очень хотелось найти в Кощее хоть что-то хорошее. — А золото все любят.

— А он сам? Ты на монеты рот не разевай, не для тебя собирал веками.

— И сам он такой… интересный.

Это не ложь, он и вправду интересный. Для любого патологоанатома научную ценность представляет.

— Хорошо, — кивнула Марфа. — Но ты словами-то не виляй, не дело говоришь, а лишь воду мутишь. Да или нет! Люб Кощей?

Я закусила губу. Что ответить? Солгать нельзя, мало ли что у колдуньи в закромах припасено, еще превратит в безвольный овощ, живи потом морковкой. Правду сказать? Так не это услышать хочет.

— Чего молчишь?! — Старуха притопнула ногой.

— Чувства анализирую, — пробубнила я, отводя взгляд. — Да и вообще, уважаемая, невежливо спрашивать такое у стыдливых девиц. Я, может, в любви признаваться только жениху планировала, а тут сплошные расспросы. Сейчас как застесняюсь и передумаю откровенничать. Так и будет суженый мой в неведении ходить до самой свадьбы.

Я с ужасом ждала, что будет дальше, но Марфа лишь довольно крякнула и почему-то спросила:

— Так свадьба будет?

— А отчего б ей не быть? — Я фыркнула, радуясь окончанию допроса.

Понимание того, что мне приспичило ляпнуть, пришло только после ухода старухи. Матерь божья, замуж за Кощея! Не просто в невесты, по-настоящему замуж. Сама! Согласилась! Ду-у-ура…

Ужин. Вечернее время приема пищи. Закат, усталые птичьи трели, прохладный воздух. Романтика.

Не тут-то было! Ужин — это кошмар. Это бешеное биение сердца, вспотевшие ладони и головная боль.

Но Кощей думал иначе.

— Ты задержалась, — недовольно приветствовал меня Бессмертный.

— Марафет наводила.

Белесый взгляд скользнул по лицу и удивленно замер. Да, румянца нет, извините! У меня и кровь и душа в пятках.

— Не люблю ждать, — скорчил недовольную гримасу жених.

— Дамы всегда опаздывают, так заведено.

— Но не в моем доме.

Опустив очи долу, я смиренно направилась к приготовленным для меня приборам. В конце стола. Аккурат напротив Кощея. То самое место, с которого девушки попали в злодейские объятия.

— Больше не буду, — поморщилась я.

Старик хоть и был далеко, но гримасу заметил.

— Что не по нраву?

— За трапезой поговорить хочется, а тут чуть ли не кричать придется.

— А ты, значит, компании ищешь?

— Я общения ищу. С умным собеседником.

Лесть еще никому не вредила. Кощею тоже понравилась, вон как заулыбался.

— Бери ложку и пересаживайся.

— Можно? Ой спасибо!

Изобразив на лице выражение полнейшего счастья, я заняла уже привычное место подле старика.

— Теперь все по нраву?

— Угу! — И милую улыбочку в подарок. Пусть порадуется, пенсионерам полезны положительные эмоции.

— Подавайте на стол!

Служанки бегло разложили тарелки. Иногда на меня смотрели, хихикали, но под гневным взглядом Кощея мигом утихомиривались.

— Что-нибудь еще, невестушка? — поинтересовался хозяин, когда чернавки удалились.

— Нет, спасибо.

Старик кивнул (больше своим мыслям, чем мне) и принялся за еду.

А я вдруг неожиданно почувствовала волчий аппетит. Словно весь день ничего не ела. Жуть просто.

— Вкусно? — усмехнулся будущий супруг.

— Вкусно.

— А ты еще огурчиков возьми, солененьких. Прошлогодние невесты сами солили.

Я чуть не подавилась. Вот же зараза!

— Не нравятся? Неужели кислые?

— Нормальные.

— А что ж не ешь? А может, лучше компотик? Весьма неплох.

— Тоже они варили? — хмуро поинтересовалась я.

Кощей довольно ухмыльнулся.

— А кто ж еще?

— Невесты, значит. Прошлогодние. И что же ты, дорогой жених, упустил таких хозяек-то?

— А кто тебе сказал, что упустил?

Разговор сам собой пошел по опасной дорожке, но отступать не хотелось.

— Невесты женами ведь не стали? — осведомилась я.

— Не стали.

— И где же они?

Бессмертный внимательно глядел в глаза, словно боялся проморгать что-то важное.

— А тебе какая разница?

— Большая.

— Все девки любопытные, — рассмеялся он. — Ты не исключение. — Вдруг смех оборвался. — Идем, сама все увидишь.

Кощей подал руку.

— Или боишься?

Сердце остановилось и заколотилось вновь с удвоенной силой. В висках болезненно застучало. Была не была…

— Нет, не боюсь.

И я решительно ухватилась за протянутую руку.

Глава 5

ТЕМНОЕ ЦАРСТВО

И вновь коридоры. Мне даже интересно, кто их проектировал? Как лабиринт Минотавра, запутаешься.

Кощей шел рядом. Высокий, но сутулый, хотя я замечала, он может быть прямым как палка. Лысенький. Хи-хи, пара волосков на макушке торчит, и все. Не быть ему героем-любовником, ну никак не быть.

Наконец коридоры кончились, и мы остановились перед высокими, украшенными деревянной вязью дверями.

— Твои новые покои, — молвил царь, распахивая створки.

У меня перехватило дух. Такой красоты я вовек не видала!

Не комната, а игрушка. Дорогая игрушка. Очень дорогая.

Кощей усмехнулся.

— Нравится?

— Еще бы!

— Ну, тогда… спокойной ночи.

Я с недоумением переспросила:

— Спокойной ночи?

— Вечер на исходе, невестушка. — Старик блеснул очами и вышел, закрыв за собой двери.

Как так? И это все?

А где же долгие разговоры под луной? Где наглые жениховские приставания? Нет, конечно, без них еще лучше, но тем не менее… Где все это?

— Что-то не поняла шутки, — прошептала я, чувствуя, как противные мурашки пробираются под одежду. Стало не по себе.

Чего добивается Кощей? На душе тревожно, и даже богатая горница показалась золотой клеткой.

Подбежав к окну, распахнула ставни. К удивлению, решеток не было. Неужели не пленница? Вернулась к дверям, подергала за ручку.

Чуть скрипнув, приоткрылась створка, давая возможность сбежать. Я задумалась. Не этого ли ждет старик? Скорее всего, куча охраны в коридорах расставлена, беглянок ловить.

Интересно, а где девочки? Неужели тоже в такие комнаты попали? Вот узнать бы!

Решительно закрыв дверь, для надежности еще и подперла ее стоявшим поодаль стулом.

Стулом! Не лавкой. Удивительно, но в новой комнате было много мебели, не идущей ни в какое сравнение с лавками в горнице, где нам пришлось мучиться первую ночь.

Изящные креслица и сундуки, огромные шкафы и миниатюрный столик с трюмо. Кровать с балдахином и резные подсвечники. Кощей сумел удивить. После спартанской обстановки прежней горницы эта комната казалась настоящим раем.

— Подкупить вздумал, — улыбнулась я, радуясь, что разгадала коварный план. — Как бы среди ночи в гости не пожаловал.

Оценив преграду из стула, решила пододвинуть к дверям тяжелый сундук. Теперь точно не пройдет.

Присев на краешек кровати, грустно вздохнула. С девчонками спалось спокойнее, а сейчас, в одиночестве, в логове злодея… Я поежилась.

Посмотрим, что будет утром.

А утро наступило внезапно.

Вот вроде только-только моргнула, сидя на кровати, а уже лежу под мягким одеялом, да еще и без одежды. И когда успела?

Потянувшись, удовлетворенно зевнула. Ночь прошла спокойно.

Но стоило так подумать, как на глаза попалась дверь… без сундука. Да что там говорить, даже стула около дверных створок не наблюдалось! Я вскочила, ойкнула и бросилась искать одежду. К огромному удивлению, вместо выданного мне в Лукоморье сарафана на креслице аккуратно лежало белоснежное платье с кроваво-красной отделкой. А рядом скромненько поблескивали золотые серьги.

— Что такое… — оторопело шепнула я, разглядывая неожиданные подарки.

Хотелось заорать в полный голос, затопать, разбить пару ваз и вытребовать родной сарафан обратно, но делать это все в голом виде было не комильфо. Пришлось натянуть то, что приготовил Кощей.

О да, в том, что одежда его рук дело, даже не сомневалась. А кто же еще?

Заплела волосы в некое подобие косы, фыркнула и глянула в зеркало. Вот гад… Ну точно гад! Когда только размер успел вызнать? Платье сидит как влитое.

Внезапно в комнату постучали.

— Кто там?

Прищурившись, я наблюдала, как медленно поворачивается дверная ручка.

— Завтракать пора, — в проеме мелькнуло конопатое личико чернавки. — Царь-батюшка велел тебя в столовую проводить.

— Сама дорогу найду.

— Так это… — Служанка смущенно переступила с ноги на ногу. — В другую столовую надобно. В хозяйскую.

Поняв, что в любом случае меня должны куда-то отвести, лишь махнула рукой.

— Ладно, пошли. Хотя нет, стой… — Я окинула взглядом девушку. Вроде не страшненькая. — Ты одна из бывших невест Кощея?

— Что ты, что ты! — удивленно замахала она руками. — Чернавка я.

— Точно?

Конопатая рассмеялась.

— Точно. Пошли скорее.

Я пожала плечами. Попытаться стоило.

— Ну, пошли.

И вновь коридоры. Если повезет, смогу запомнить расположение комнат через пару недель, не раньше. Понятно, что невесты тут целый год делали. Карту здания рисовали.

Служанка остановилась перед маленькой неприметной дверцей и постучала. Видимо, ей кто-то ответил, так как она ободряюще улыбнулась и, шепнув «иди быстрее», убежала прочь.

Глубоко вздохнув и набрав в грудь воздуха, я открыла дверь.

Помещение поменьше, чем первая столовая, но намного уютнее. Посередине небольшой круглый стол со стульями. На одном из них сидит невозмутимый Кощей, а на других…

— Чаяна! Малаша! — Радости моей не было предела.

Я ринулась к девушкам, но была остановлена резким окриком старика:

— Сядь на место! Не дело это. Вначале завтракать будем, а потом разговоры держать.

Гм, раньше ему не мешали беседы, а сейчас, можно подумать, что-то изменилось.

Маланьица улыбнулась и слегка кивнула, мол, потом поговорим. Чаяна повторила жест. Обе невесты выглядели намного спокойнее, чем вчера, и это не могло не радовать. Ну что ж, потом так потом.

Но никакого «потом» не получилось. Как только завтрак кончился, к нам подскочили служанки и, крепко взяв под локоток, настойчиво проводили в свои комнаты.

Я порывалась перекинуться хоть парой слов с Чаяной, но дотошные чернавки ни на мгновение не позволяли остаться наедине.

— Где вас разместили?

— Тут недалеко.

— Идите, девушки, идите! Негоже пустословить. Царь-батюшка приказал вас в опочивальни доставить. Идите!

Мы лишь фыркнули.

Надо признать, что и Малаша, и Чаяна, так же как и я, получили новые одеяния и смотрелись чрезвычайно хорошенькими. Кощей знал, как подольститься к невестам. Девушки уже не глядели на него как на изверга и даже пару раз позволили себе улыбнуться за завтраком.

Интересно, он тоже их раздевал и мерку снимал? Я брезгливо передернула плечами. Надеюсь, что все-таки это делали подневольные служанки, а не жених самолично. Надо будет спросить у девчонок, как первая ночь прошла, может, заметили что-нибудь.

Но, к сожалению, ни за обедом, ни за ужином поговорить не удалось. Кощей перебивал нас при малейшей попытке диалога, а после трапезы чернавки настырно расталкивали нас по комнатам.

Не знаю, чего именно хотел господин Бессмертный, но желание разбить ему заветное яйцо укрепилось во мне намертво.

Ночь прошла на удивление спокойно. Засыпала в одежде, проснулась тоже в ней. Новых подарков не было, а старые никуда не исчезли. И даже громкий стук в дверь не стал неожиданностью.

— Завтракать пора, — улыбнулась конопатая чернавка.

И вновь все по старому сценарию. Никакой импровизации. Хмурый Кощей, молчаливая трапеза, расторопные служанки. Комната. Тишина.

Честно сказать, меня это злило.

Поэтому, хорошенько поразмыслив (часы, проведенные в одиночестве, способствуют размышлениям), я все-таки решила устроить пробную вылазку в поисках Кощеевой смерти.

Столько раз меня водили под конвоем из комнаты в новую столовую и обратно, что уж не заблужусь. Да и не буду особо далеко уходить, поначалу осмотрюсь немного.

Чуть приоткрыв дверь, я выглянула в коридор. Никого. Можно идти.

Первым объектом недюжинного интереса стало соседнее помещение. Подергав ручку и с восторгом увидев, как она легко поддается, я скользнула внутрь. Горница как горница. Даже стало обидно. Никаких клеток с чудовищами, никаких сундуков с несметными богатствами, никакого яйца на бархатной подушечке.

Заглянув подлавки, постучав по столу, распахнула створки, но, так и не найдя ничего важного, плюнула и решила не тратить время на обычные помещения. Вряд ли Кощей станет хранить такую драгоценность без должной охраны.

Следующая по коридору дверь оказалась запертой. Помучившись минут пять с замком и удостоверившись, что открыть подручными средствами не смогу, грустно побрела дальше.

Третье помещение неожиданно оказалось открытым, и даже чуть распахнутые створки не вызывали беспокойства. Заглянув и убедившись, что комната пустует, прошмыгнула внутрь.

Вначале подумала, что это библиотека. Уж не знаю, положено ли сказочным героям читать книги, но толстенные фолианты в изрядном количестве украшали многочисленные полки. Из мебели только удобные стулья да кресла. Один-единственный неприметный столик и высокая, почти в человеческий рост, этажерка с чем-то, накрытым темным платком.

Именно это «что-то» и привлекло мое внимание. Хорошее место для яйца, согласитесь.

Подойдя поближе, я чуть приподняла ткань. Ни черта не видно! Но любопытство уже пустило ростки в бедном девичьем сердце. Просто так бросить занятную находку и уйти без трофея не могу.

Глубоко и решительно вздохнув, ухватилась за покрывало обеими руками (надеюсь, ловушек тут не предусмотрено) и резко, словно боясь передумать, сдернула его на пол.

Перед глазами возникла огромная клетка. А в ней…

— Ни фига себе попугайчик!

На меня обалдело уставились янтарные глаза невиданной птички. Большая, светлая, длинноперая, с чудесным хохолком на макушке.

— Цыпа-цыпа…

Птаха удивленно склонила голову набок, распустила небывалой красоты хвост, и вдруг ка-а-ак…

— Гра-а! Гра-а! Гра-а-ак!

— Заткнись! Заткнись, дятел-переросток! Да замолчи ты!

Но напрасно я пыталась сквозь прутья зажать ей клюв, пичуга лишь клевалась и верещала все громче.

— Гра-а-ак!

— Умоляю, тише!

В коридоре послышался топот и голоса служанок.

Мне не оставалось ничего иного, как кинуться за самое большое кресло и, усевшись на голый пол, притаиться. Авось не заметят.

— Жарушка! — Девушки вбежали в комнату. — Жарушка, ты чего, милая? Ну чего, хорошая? Обидел кто?

О, моя конопатая чернавка тоже прискакала. Быстрая.

— Платок слетел, вот и испугалась. — Она подняла ткань с пола. — Сквозняком, видать, сдуло.

— Да какой сквозняк? Ставни-то закрыты.

— А я почем знаю какой? Сдуло же.

В шесть рук платок был ловко накинут обратно на клетку, и птичка наконец замолкла.

— Может, побеспокоил ее кто?

— Да кто сюда зайдет? — Чернавушка беспечно пожала плечами. — Невесты, что ль? Да не дуры же они — по чужому замку в одиночестве разгуливать.

— Ну не скажи… Эта вон, лукоморская, бойкая очень. Тетка Марфа сказывала, даже воду пить не стала, пришлось шепоток кидать, чтоб уснула.

— Агась, — кивнула Конопатая. — Царь Кощей специально меня к ней приставил.

— А чего именно тебя?

— Так я прошлогоднюю заприметила у восточной башни!

— Ой, помню-помню…

Конопатая горделиво вздернула нос.

— После того царь-батюшка мне дюже доверяет. — И хихикнула. — А лукоморская-то еще и спрашивает вчерась, не бывшая ли я невеста!

Служанки дружно рассмеялись, но смех какой-то получился неестественный. Или мне только показалось?

— Ну все, айда дела делать. Обед скоро, а еще ничего не готово.

— И пшено привезти должны. Вы слышали про пшено-то? Из Серебряного царства везут.

Так, перейдя на разговоры о хозяйстве, девушки покинули помещение, и я смогла вылезти из укрытия.

Ну надо же, Кощей специально Конопатую ко мне приставил. Не доверяет, значит. Интересно, а что за история с восточной башней?

Подойдя к клетке, провела пальцем по темной ткани.

— Жарушка, стало быть. Жарушка-пожарушка. Понятно, почему так назвали, орет как сирена.

Только собиралась отойти, как заметила под этажеркой переливающееся всеми цветами радуги перо.

— Будем считать это платой за моральный ущерб, — хмыкнула я, поднимая находку.

Красота! Сжав в руках перышко, с удивлением почувствовала, какое оно теплое. Ух ты, пичужка-то с обогревом! Здорово.

Удовлетворенно кивнув, направилась к дверям, мельком глянув на кресло, за которым повезло спрятаться.

Глянула и застыла на месте. Кресло почти ничего не скрывало.

Ну ладно я с испугу не сразу заметила это, но пришедшие служанки просто не могли не обнаружить притаившуюся невесту. Что же получается, весь диалог был разыгран специально?

Мне стало смешно.

И тут Кощеюшка постарался, вот затейник! Ну, раз он так любит дешевые представления, следующий акт придется срежиссировать лично мне. А уж что получится — не обессудьте.

Уже на подходе к своей комнате я начала громко и грозно орать:

— Конопатая! Чернавка! Да где ж ты, мелкий персонаж пушкинских сказок! А ну иди сюда!

Конопатое существо появилось словно из ниоткуда.

— Что случилось? Чего кричишь?

Девушка и впрямь не понимала, отчего это моей светлости вздумалось погорланить.

— Сейчас объясню, — милостиво кивнула я, распахивая дверь в опочивальню. — Вот, гляди!

— Чего — гляди?

— Который день я в этой горнице просиживаю, а до сих пор никто не удосужился пропылесосить. Что за обслуживание такое? Жаловаться буду! Смотри, тут пыль, — я ткнула пальчиком на подоконник, — и тут, — указала на столик с трюмо. — А уж про ароматизацию воздуха даже не говорю!

— Аро… что? — Глаза Конопатой напоминали два круглых удивленных блюдца.

— Ароматизация. Хочу, чтоб розами пахло. Чего тут непонятного?

Девушка растерянно моргнула.

— Розами?

— Розами-розами. Еще можно добавить толику ландышей, но никаких пионов, их не люблю. — Тут мне на глаза попался массивный платяной шкаф, занимавший обширное пространство в углу. — Кстати, а почему у меня мебель из темного дерева? Поменять!

На чернавку было страшно смотреть. На побелевшем лице ярко-рыжими пятнами выделялись пресловутые веснушки.

— Но…

— Какое может быть «но», милочка? Я невеста али как? Считай, будущая хозяйка. Так что рекомендую не перечить, а быстренько сориентироваться в ситуации. Поняла?

— Н-нет.

Я горестно вздохнула.

— И как только тебя держат на ответственной работе, наверняка по блату устроилась.

Девушка оторопело моргала и шмыгала носом.

Попытки осмыслить сказанное прямо-таки читались на ее бледном лице — чернавка думала. Сей процесс был непривычным и, надо признать, совершенно несподручным. Оно и понятно, обычно все царь-батюшка лично измышлял, а тут самой приходится. Тяжело и даже как-то боязно. А ну ошибешься? Мысль не по тому руслу пустишь, да к не тем выводам придешь. Тут на авось полагаться никак нельзя. Тут и впрямь покумекать надобно.

Пока чернавушка «кумекала», я с предвкушением потерла ручки. Еще чуть-чуть надавить и…

— Без Кощея никак нельзя. — Служанка вздохнула и задумчиво потерла нос.

— Хех, ну раз нельзя, значит, зови Кощея, — радостно оскалилась я, кинув на Конопатую взгляд маньяка со стажем. — Будем разбираться сообща.

Господин Бессмертный не заставил себя долго ждать. Влетел в распахнутую дверь, придерживая развевающуюся накидку мрачного темного цвета, и окинул всех грозным взором.

— Что происходит? — грозно вопросил главный гад сказочной страны.

— Да вот… — служаночка замялась, — невеста гневаться изволит.

— Гневаться? На что?

— Говорит, что грязи в светлице много. А я ведь убиралась, царь-батюшка. Чем хочешь поклянусь, убиралась!

Кощей сверкнул белесыми очами и уставился на меня. А я что? Я ничего.

— О чем вы, милочка? Какая уборка? Я и слова вам об этом не сказала.

Конопатая побледнела вновь. Веснушки, казалось, стали еще ярче.

— Но как же… Ты же сама…

— Я? — Мое удивление не знало границ. — Послышалось.

— Как — послышалось?

— А вот так. Слуховая галлюцинация.

— И про розы?

— Особенно про розы. И про ландыши тоже.

— Про к-какие? — Она нелепо вздернула бровки.

— Которые вместо пионов, — участливо напомнила я. — Сразу перед шкафом были.

Кощей недоумевал.

Он искренне не понимал, что происходит, и, честно говоря, даже не хотел понимать.

— Молчать! — прикрикнул он на нас обеих. Ух, как грозно! — Чего тебе надо, девка?

А мне ведь ничего не надо, кроме одного. И я знала, как это можно достать.

— Да, собственно говоря, — пожала плечиком, — все как обычно: цветы, шампанское, конфеты. Я невеста, в конце концов, или нет? Хочу подарков, серенаду под окном и яичницу на золотом блюдце.

Ширине моей улыбки мог позавидовать даже Чеширский Кот. Я очень старалась.

Старик молчал. Чернавка медленно отступала к дверям. А в воздухе запахло грозой.

— Какую такую яичницу? — не стерпев, заорал Кощей. — Какие подарки?!

— Предсвадебные.

Служанка пискнула и живо выскользнула в коридор.

— Какие-какие? — Старик недоверчиво прищурился.

— Предсвадебные. За невестой надо ухаживать, а то вдруг я передумаю замуж выходить.

Что-то такое блеснуло в выцветших глазах Кощея, что-то странное, неожиданное, совершенно не отвечающее ситуации, но уже через мгновение он взял себя в руки и ухмыльнулся.

— Подарки, значит… Ну что ж, будет тебе подарок. Пойдем.

— Куда?

— В сокровищницу. Выбирать.

Такая желанная для меня сокровищница находилась на минус первом ярусе Кощеева дворца, проще говоря, в подземелье.

— Вперед!

Я почувствовала толчок в спину и вошла в темное помещение. С первым же шагом на стенах зажглись многочисленные факелы, осветившие огромный зал.

Горы! Просто горы золота! Драгоценные камни, россыпи серебра, огромные сундуки, доверху заполненные монетами. И вновь золото.

Кощей оказался баснословно, просто неприлично богат.

— Выбирай! — Старик обвел рукой драгоценные залежи.

— Все, что захочу?

— Любая вещь станет твоей, — кивнул он. — Можешь прицениваться ко всему. Только дальний сундук трогать не советую.

— А что там?

— Просто нельзя.

Я скривилась. Вредина. А может, именно там лежит то, чего так сильно хочется бедной девичьей душе?

— Иди! — Старик вновь подтолкнул меня в спину.

— Иду.

Это несказанное удовольствие — копаться в бесценных вещах. Примерять браслеты и диадемы, ожерелья и серьги. Пропускать сквозь пальцы мелкие камни, отбирая лишь самые крупные, по-настоящему заслуживающие внимания. Пересчитывать золотые монеты, выкладывая их аккуратной стопочкой. И думать, думать, думать…

За детской беспечностью я скрывала напряженную работу мысли.

Яйцо. Мне нужно одно-единственное яйцо. Плевать на золото, главное, добраться до заветного сундука. Вот чувствую, что именно в нем скрывается самая большая тайна Кощея.

Медленно, но неотвратимо я продвигалась к цели. Шаг за шагом, движение за движением, все ближе и ближе. Осталось сделать буквально пару шагов, еще чуть-чуть, и мои загребущие пальчики схватят запретный плод.

— Стой! — Голос Бессмертного разрушил мечты. — Я сказал, сундук не трогать! Разве не понятно?

— Забылась.

— Золото вскружило голову? — хмыкнул Кощей.

— Есть немного.

— Выбирай скорее, и пойдем. Время обеда близится. Ты же не хочешь, чтоб остальные невесты начали ревновать?

Ой, прям изревновались все! Я фыркнула. Мужское самомнение не знает границ.

Но в чем-то он прав, надо поторопиться. Что же выбрать? Какую-нибудь безделушку, лишь бы отвести подозрения. А сундучок от меня никуда не денется. Еще вернусь.

Схватив первое попавшееся колечко, сунула его под нос Кощею.

— Вот это хочу.

— Уверена?

Я глянула на украшение. Изящная серебряная змейка с золотой короной на голове образовывала ровный круг. Размер великоват, правда. Довольно-таки скромная вещь по сравнению с другими богатствами, но в этом колечке было что-то завораживающее, поэтому я твердо кивнула:

— Уверена.

— Что ж, дарю.

Кольцо вспыхнуло и, крутнувшись пару раз в воздухе, самостоятельно наделось на мизинец, мгновенно сжавшись по размеру.

— Ого!

Бессмертный расщедрился на зубастую улыбку.

— Носи… невестушка!

На обед мы опоздали.

Трапеза проходила в натянутой обстановке. Виной всему был бесстыже довольный Кощей и мое новое кольцо.

Чаяна заметила его первой. Тонкие бровки блондиночки стремительно поползли вверх, придавая личику совершенно неописуемое выражение. Она толкнула локтем Маланьицу и, указав на мою руку, как-то странно повела глазами.

Малаша, поглощавшая в этот момент первое блюдо, подавилась супом, закашлялась и, судорожно икнув, ухватилась за стол.

— Верико, — шепнула она, — все в порядке?

Я пожала плечами. Вроде бы да, но как-то напрягает общая реакция.

— Все разговоры после еды! — напомнил Кощей.

Пф! Как будто он когда-нибудь давал нам спокойно пообщаться.

Девушки, наверное, подумали точно так же, потому как синхронно вздохнули и уныло принялись ковыряться в тарелках.

Но у старика, по-видимому, было сегодня хорошее настроение (отчего бы это?), и он милостиво пояснил:

— Одна из моих дражайших невест заслужила подарок.

— И чем это она его заслужила, интересно, — прошептала Чаяна, с интересом наблюдая за непристойно широкой улыбкой жениха.

А Кощей наслаждался интригой и поигрывал бровями. Я даже улыбнулась. Ясно же, что нас ждет очередной спектакль.

Ну-ну.

Служанки принесли второе блюдо — какое-то вкусно пахнущее чудо из тушеных овощей. А в центре стола торжественно водрузили огромную жареную рыбу.

— Приятного аппетита! — вежливо склонились чернавки.

Кощей потянулся за кусочком, но был крепко схвачен мной за протянутую руку.

— А где вилка для рыбы? Ведь если есть рыба, то должна быть и вилка. — Я повернулась к замершим возле дверей служанкам: — Принести, живо!

— Какая такая вилка? — нахмурился старик.

— С четырьмя зубцами. Ни в коем случае не с тремя! Это не по правилам.

Вот когда пригодились уроки любимой бабушки, поклонницы всяких столовых церемоний.

— Ты чего голову морочишь? — Служанки были отпущены одним взмахом руки. — Нет тебе никакой вилки. Без нее не поешь, что ли?

— Поем. Но просто тогда не нужна рыба.

Чаяна закашлялась.

— Вон девка чуть из-за тебя не подавилась. — Кощей поморщился и покачал головой. — Хлебни квасу, поможет.

— Это чаша для горячих напитков, — ледяным тоном, похожим на бабушкин, промолвила я. — Холодные положено наливать в другую посуду.

— Да чтоб тебя!

Старик злобно зыркнул из-под бровей.

— А это капуста? Тушеная? — Я зачерпнула ложкой овощи.

— Что опять не так?! — От первоначального довольного выражения лица Кощея уже ничего не осталось.

— Ну, в общем, отдаленно напоминает, — милостиво изрекла я, прожевав кусочек. — Девочки, вам нравится?

Малаша испуганно кивнула.

— Чаяна?

— Вполне.

— Ну и хорошо. Приятного аппетита. Да вы не отвлекайтесь, кушайте, кушайте.

И с чувством выполненного долга принялась за остывающую рыбу. Ну а что? Не голодать же в самом деле.

Глава 6

У ТЕБЯ СВОЯ ИСТОРИЯ, А У МЕНЯ — СВОЯ

Этой же ночью я решилась на грандиозное по своему идиотизму действие.

Я пробралась в сокровищницу.

О, если бы вы знали, сколько нервов стоило преодолеть запутанные коридоры, темные лестницы и холодные подвалы! Но именно там пряталось самое желанное из всего, что было в сказочном мире, — смерть Кощея. По крайней мере, я надеялась на это, ведь не мог же заветный сундучок оказаться бесполезным? Недаром Бессмертный не подпускал меня к нему. В нем! В нем спрятана главная ценность!

Но самым удивительным в абсолютно сумасшедшем плане оказалось то, что он удался. Как? А вот так.

По дороге из комнаты в подвал вокруг царила пустота. Будто специально этой ночью все слуги переместились в другую часть замка. Пару раз я заблудилась, но забытые кем-то отворенные двери вовремя подсказывали, куда нужно повернуть.

Мрачные лестницы внушали страх. Мелкая противная дрожь пробегала по телу, подтверждая, что даже мне не чужда боязнь неизведанного, но, несмотря на ужасы, ступени вели прямиком к заданной цели.

Дверь в сокровищницу представляла особую сложность. Честно говоря, я не догадывалась, как смогу ее открыть. Понадеялась на русский авось. И в этот раз он не подвел! Тяжелые створки оказались незаперты и легко поддались натиску сумасбродной девицы.

И вот я в святая святых Кощеева замка. Где тут долгожданный сундучок? Чувствую, цель близка. Наша сказочка скоро закончится смертью великого злодея. Ай да я!

Мстительно улыбаясь, я чувствовала непонятную радость и упоение от собственной значимости и величия. Какая крутая! Так легко преодолела все сложности и добралась до яйца с иглой. Обхитрила самого Кощея! Ну не умничка ли? Да что там говорить, просто талантище!

Не обращая внимания на золотые монеты, я рванула к сундуку. Моя прелес-с-с-ть…

Пальцы ласкали заветную крышку, мягко повторяя выведенные незнакомым мастером узоры. Дыхание опаляло навесной замок. Глаза впитывали все детали желанного предмета. Крошечную трещинку сбоку, чуть выцветшую краску по переднему краю, царапину по заднему…

Эти мелочи казались неимоверно важными, будто именно от них зависело мое благополучие, а впрочем, так, наверное, и было.

Я подцепила замочек, чуть потянула дужку. Послышался щелчок.

И вот уже крышка радостно распахивается, представляя моему жаждущему взору…

— Что? — В горле моментально пересохло. — Пусто? Не может такого быть!

Пошарив рукой, наткнулась на затерявшуюся в уголке тряпицу.

Торопливо вытащив, постаралась унять напряженную дрожь в руках и аккуратно развернула.

— Вот га-а-ад… — простонала я, хватаясь за голову.

А из тряпки выпала совершенно обыкновенная, простая, ничем не примечательная вилка.

Шах и мат, девица Верико.

Возвращение обратно оказалось не таким радостным.

Я шла медленно, нехотя переставляя ноги, и пыталась понять, как это произошло. Где была моя рациональность? Куда делись мозги?

Неужели так тяжело было сообразить, что все — с самого первого шага — лишь глупый, заранее подстроенный фарс?

А Кощей и впрямь хорош. Да что там говорить, просто великолепен! Так умело разыграть партию. И мысли… Мои мысли! Они ведь даже не были по-настоящему моими.

Тут приложил руку настоящий специалист в ментальном внушении, ничем другим не могу объяснить собственную дурость.

Грустная, усталая улыбка растянула губы, а руки стиснули прихваченную из сокровищницы вилку.

Недооцененный враг, злобный царь, вынужденный жених. Как много масок… И лишь одна сущность — Кощей Бессмертный. Я-то по наивности думала, что отплатила ему за все спектакли, спутала сценарий, но нет… Нет, он позволил мне выступить самостоятельно, насладиться мнимой победой, а потом ткнул носом в самый неожиданный момент.

Хорош, гад. Чертовски умен и действительно хорош. Я теперь понимаю, почему именно Кощей является главным антагонистом многих славянских сказок. Потому что богатырей и царевичей много, а злодей один. Таких, как он, больше нет и быть не может. Да что там говорить, я почти восхищена!

— Верико! — неожиданно раздался тихий голос.

Оглянувшись, увидела Чаяну.

— Верико, ты что тут делаешь?

— Тебя ищу, — натянуто улыбнулась я. — А это твоя комната, что ли?

Девушка выглядывала из-за неприметной двери.

— Угу.

— Вот и славно! — В моей голове стремительно созревал новый план. — Пойдем-ка немного поболтаем.

Чаяна недоуменно нахмурилась, но посторонилась, пропуская меня в опочивальню.

Комната как комната. Такая же, как и у меня. Цвет балдахина чуть другой, но в остальном все то же самое. Даже неинтересно.

— Как ты тут оказалась посреди ночи? — Девушка забралась на кровать и, свесив ноги, похлопала рукой по покрывалу, приглашая меня сесть.

— Говорю же, тебя искала.

— Зачем?

— Соскучилась. Кощей не позволяет нам общаться в столовой, значит, будем видеться по ночам. А ты разве против?

— Нет, что ты. Просто боязно немного.

Я кивнула.

— Боязно. Но деваться некуда. Делать-то что-то надо.

— А что ты собралась делать? — Чаяна подняла светлые бровки. — Ведь все спокойно. Кощей нас не обижает. Кормит, поит, ничего не требует. Убивать не собирается.

— Уверена? — прищурилась я.

— Ну тебя, Верка! — Она махнула рукой. — Зачем опять пугаешь? Хотел бы убить, давно бы в Мертвое царство отправил.

— В какое царство?

— В Мертвое. Что вскинулась? Не видят его живые, не для нас оно. Или в твоем краю не так его величают?

— Не так.

— Ну а у нас так. И раз Кощей никого не убил, значит, нужны мы ему зачем-то.

— Знать бы еще зачем.

Чаяна улыбнулась.

— Через год поймем.

— Почему через год?

— А сама посуди — невест-то раз в год к нему привозят.

— Это еще ни о чем не говорит, — покачала я головой. — Тут вообще все странно. И невесты эти… Такое ощущение, что ему вообще на нас плевать. Будто скучно старику одному в замке, вот он каждый год новые игрушки и требует.

— Может, и так, — согласилась Чаяна.

— Узнать бы еще, куда он старые девает. Кстати! Расскажи-ка, что там тебе известно о побеге?

Девушка закусила губу и опасливо покосилась на дверь, но не увидев препятствий, кивнула.

— Хорошо, слушай. Говорят… Вера, я только слышала, сама точно не ведаю. Так вот, говорят, что была одна невеста, которая сбежать умудрилась.

— И что?

— Из Серебряного царства та девица была. Красавица из красавиц. Умница, умелица. С косой длинной да толстой, с глазами, будто трава, зелеными.

— Я поняла. Местная королева красоты. Давай дальше.

— Так вот. Говорят, что влюбился в нее Кощей с первого взгляда. Златом да серебром подкупал, ответной любви добивался.

— Ага… — Я бросила взор на свое новое колечко. — Гм…

— Но не ответило ее сердце на пыл Кощеев, не дала согласия на жизнь долгую да ладную. Тогда рассердился Бессмертный, заточил ее в башне высокой. Каждое утро приходил он к ней с подарками, а она на них даже не смотрела. Плакала долго и горько и наконец решила сбежать. Отрезала косу, сплела из нее веревку. И на рассвете, когда солнышко золотыми лучами осветило башенное окно, сбежала.

— Вот так сказочка. Ни фига себе Рапунцель!

— Что?

— Ничего, это я о своем. Вот скажи-ка мне. Чаяна, если солнце поутру освещает окна, значит, башня на какой стороне находится?

— На восточной вроде бы. А что?

— В том-то и дело, что ничего, — задумчиво хмыкнула я. — А невеста эта, случайно, не прошлогодняя?

— Нет, мне уже давно эту историю поведали. Да что такое-то, Вер? Что опять надумала?

— Да так… Пойдем башенку эту поищем, а?

— Сейчас?

— А почему бы и нет?

— Ну, Верка… Ну и бедовая ты девка!

— Какая есть, — широко улыбнулась я, протягивая руку.

— Та-а-ак… И где должна быть восточная башня?

— На востоке.

— Это понятно, — потерла я переносицу. — А где восток-то? Надо было в твоей комнате в окно заглянуть.

— Напрасно, сейчас ночь, все равно ничего не видать, да и не нужно — я и так помню.

— А чего тогда молчишь?

— А ты и не спрашивала. — Чаяна пожала плечами. — Шла уверенно, я решила, сама знаешь.

— Интересно откуда?

— Ты все и всегда знаешь. Куда нам сейчас?

— Ты же сказала, что помнишь!

— Я помнила, пока мы были в комнате. Извини, Верико, но, кажется, мы здорово наплутали.

— Беда не приходит одна.

Где восток, где запад, черт его знает. Мы уже столько коридоров и лестниц прошли, не сосчитать.

— Ладно, давай еще вот тут наверх поднимемся и поглядим.

— Угу, пошли.

И мы пошли. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Неведомо как, но таки вышли на открытую площадку. Не балкончик, конечно, но что-то похожее.

— Башня, — улыбнулась Чаяна.

— О! — Я изумленно огляделась. — Значит, это она и есть? Как-то не так я себе все представляла. А какая? Восточная?

— А я почем знаю? На небе ни звездочки не видать, облаками все затянуло. Может, восточная, а может, и нет.

Небо и в самом деле было скрыто темно-серой мглой.

— Дождь будет, — авторитетно заявила Чаяна.

— Постараемся успеть до дождя.

— А чего успеть-то?

Я вздохнула. Время для откровения?

— Тут недавно я гуляла… немного. По разным комнатам. Нашла в одной птичку интересную.

— Какую такую птичку?

— Разноцветную. Жарушкой звать.

— И молчала? Верка! — ахнула Чаяна. — Ты жар-птицу нашла! У Кощея! Вот подлец! Во всех царствах ее ищут, а она у Кощея спрятана. У-у-у, жадюга!

— Какая жар-птица? Та самая жар-птица? — Мой мозг заработал вдвое быстрее.

Хорошая, видать, птичка. Ценная. Во многих сказках встречается. Всегда главному герою в качестве приза доставалась. Гм, а кто у нас главный герой? Правильно, я.

— А чем птичка славится?

— Волшебная она. Понимаешь, волшебная! В холод душу согревает, в темноте путь освещает. Больным тело лечит, врагам кости калечит.

— Хорошие характеристики.

— А коли заплачет, так не простыми слезами, а каменьями самоцветными. А ежели песню запоет… Ой!

— Чего замолчала?

— Вера, а я забыла, что от ее песен случается… — Чаяна смущенно засопела. — Точно что-то волшебное, но, хоть убей, не помню.

— Не переживай, — хмыкнула я. — Слышала я песенку.

— И что? Гром-молния были?

— Скажи еще, радуга и розовые пони.

— Чего?

— Да не было никаких чудес. Ужасно она поет. Ни слуха, ни голоса.

— Как же так-то? Не может быть.

— А вот так. Может, и есть какое чудо, но я не заметила.

— Просто ты ненаблюдательная, — уверенно ответила девушка.

— Спорить не буду. Эта птаха так заверещала, что на ее крик сбежались чернавки. Было не до наблюдений. Я, сама понимаешь, без приглашения в той комнате гуляла, срочно пришлось прятаться. — Про оброненное птичкой перо я благоразумно умолчала. — Так вот, сижу за креслом и слушаю, о чем девки лопочут. Уже ноги отсидела, а они все болтают и болтают. И птичку обсудили, и нас. А одна чернавка вдруг говорит: я в прошлом году, мол, невесту на восточной башне поймала. Смекаешь?

— На восточной? — Чаяна недоверчиво сдвинула бровки. — Так и сказала?

— Именно так. Вот я и подумала: одна невеста сбежала, вторая чуть не сбежала. Что за башенка такая притягательная?

— И ты думаешь…

— А почему нет?

— Вера!

— Что? Раз одна смогла, то и другие смогут. Или ты за старика и впрямь замуж собралась?

Чаяна округлила глаза.

— Тьфу на тебя!

— Маланьица, я думаю, тоже не горит желанием в Кощееву семью войти. Так что решать вам.

Девушка неуверенно потеребила косу.

— Думаешь, получится?

— Попробуем, а там посмотрим. Для начала надо таинственную восточную башню найти. Потом с Малашкой все обсудить, план придумать. Много чего, по идее, надо, но все в место упирается. Абы какая башня не подойдет. Нужна именно та самая.

— Ну, с этим проблем нет.

— Не скажи. Вот найдем, тогда проблем не будет, а пока…

— Да что искать-то, эта и есть та самая.

Я недоуменно посмотрела на Чаяну.

— Откуда такая уверенность?

В ответ получила лишь сомневающийся в моих умственных способностях взгляд.

— Обернись, там восход!

И правда, за моей спиной занимался прекрасный рассвет. Солнце поднималось медленно и величаво, раскрашивая мир теплыми красками. Воздух наполнялся птичьими трелями и тем самым особенным запахом, который бывает только лишь ранним-ранним утром. Запахом свежей, еще горячей сдобы.

— Мама дорогая, — прошептала я. — Бежим обратно! Скоро на завтрак звать придут!

Удачливость сегодняшнего дня поражала, восхищала и пугала одновременно. Нет, правда, это весьма странно, что мы смогли спокойно дойти до пресловутой башни и спокойно вернулись обратно. Такое ощущение, что какая-то неведомая сила подталкивала нас на нужных поворотах.

На перекрестье коридоров мы с Чаяной расстались. Блондиночка убежала налево, я же потопала прямо — моя комната находилась именно там.

А по дороге в опочивальню неожиданно встретилась Конопатая.

— Чего это с утра пораньше? — распахнула она удивленные глазки.

— Не спалось.

— Гуляла?

— Гуляла, — кивнула я, стараясь пройти мимо.

— Завтрак скоро.

— Знаю.

Конопатая с любопытством осмотрела меня с головы до ног, отчего-то задумчиво хихикнула и вприпрыжку убежала дальше по коридору.

Я вздохнула. Почему мне досталась именно эта чернавка? Хитрый чудик с мордочкой в пятнышках. Ясно же, что знает больше, чем показывает, а на контакт идти не хочет. Точнее, хочет, но как-то в одностороннем порядке.

Завтрак прошел скучно. Мы с Чаяной зевали, сказывалась бессонная ночь. Кощей язвил и с фальшивой заботливостью интересовался, что снилось. Пришлось срочно придумать какую-то ерунду, чтоб отстал. Но старичок явно не поверил и подозрительно хмыкал в ответ на каждое мое слово.

На завтрак подали оладьи со сметаной. Вкусно. Девочки быстренько управились с ними, подхватывая горячее угощение кончиками пальцев. А вот Кощей… О, этот гад вытащил вилку! И, аккуратно отделив кусочек, отправил его в рот, многозначительно поблескивая очами. В ответ на столь ехидные действия я лишь пожала плечами и явила на свет собственную вилочку, нагло спертую из сундука. Старик прищурился и, что-то промычав, растянул губы в ухмылке. Странно, но на секунду мне показалось, что это было похоже на одобрение. Хотя о чем это я? Какое одобрение? Это же Кощей.

Улыбнувшись в ответ столь же широко и показательно наивно, я приступила к трапезе.

Маланьица недоуменно хлопала ресничками, с удивлением наблюдая за нашими манипуляциями. В итоге царь не выдержал и, махнув рукой, приказал принести всем невестам столовые приборы.

Девушки изумленно поглазели на вилки, но признав, что так справляться с оладушками удобнее, решительно последовали нашему примеру.

Уж не знаю, почему ранее Чаяна и Малашка не обзавелись столь нужным предметом. Не учили дома, что ли? Хотя это же сказка. Все может быть.

Чаяна сама была чернавушкой, верней всего, слугам вилки не выдавали. А Маланьица? Тоже не слишком богатая девица.

Видимо, в здешнем мире блага цивилизации есть только у царей. А теперь и у меня.

А что? Все правильно. Не сама себе звание царевны присвоила, не мне его с себя и снимать. Да и вообще надо соответствовать.

Придя к таким выводам, я лишь выше вздернула нос и макнула оладушек в сметану.

Люблю сказочную кухню.

А вот после завтрака случилось непредвиденное.

Господин Кощей допил чай, загадочно улыбнулся и… вышел из трапезной.

Мы замерли.

— Он оставил нас одних? — первой не выдержала Малаша.

— Выходит, что так, — неуверенно кивнула Чаяна.

— А чернавки где? — встревожилась я, думая о лишних ушах.

— Нету.

— Как нету?

— Вообще нету. Ни одной.

— Дела-а-а…

Это что же, доверие? С чего бы? Хм, как говорила небезызвестная Алиса, все чудесатее и чудесатее.

— Вера, а что происходит? — Наша брюнеточка закусила губу. — Это плохо, да?

— Нет, полагаю, ничего страшного нет. Кощей просто хочет показать свои хорошие стороны.

— Какие стороны? — Удивление Малашки было огромным.

— Хорошие. Должны же они у него быть. А впрочем, сейчас проверим.

Я решительно поднялась и прошла к дверям.

— Надо же, и правда никого нет!

— Нам самим добираться в комнаты?

— Боишься заплутать?

Малаша покачала головой.

— Выучила уже. Меня сегодня чернавочка спросила, заблужусь али нет, коли одна останусь, я ей так и ответила: запомнила дорогу, не потеряюсь.

Какая-то мысль на периферии сознания встрепенулась, но тут же угасла.

— Чернавка спросила? — А вот Чаяна цепко ухватилась за слова подруги. — С чего бы?

— Не знаю. Она такая вежливая сегодня была. Пожалела меня даже.

— Пожалела? — тут и я прониклась ситуацией.

— За Кощея замуж только дура пойдет по согласию! Ох, девочки, моя чернавушка-то понятливая оказалась, посоветовала сбежать отсюда.

Ого, сюрприз пришел, откуда не ждали. Любопытно.

— А что еще чернавушка поведала? — Чаяна покосилась на меня, слушаю ли. Слушаю, конечно, слушаю. И выводы делаю.

— Сказала, что сбежать поможет, коли захочу.

— А ты?

— А я что? Я очень хочу. Очень-очень! — Малашка шмыгнула носом. — Вы же со мной, да?

Интересные дела творятся в Темном царстве!

Вроде умный старик, иначе не стал бы олицетворением зла, да только глупо как-то все происходит. Или только для моего мышления глупо? Малашка вон на полном серьезе собирается довериться неизвестной чернавке и сбежать от навязанного жениха. Чаяна глухо вздыхает, но ясно же, оставаться тоже не намерена, да и за подругой глаз да глаз нужен. И только я все больше и больше склоняюсь к мысли, что пора бы уже пофлиртовать с суженым и под шумок разузнать тайну бессмертия.

А что касается побега… Помогу, конечно, что ж не помочь-то?

— Значит, так! — Решительности в моем голосе прибавилось. — Малаша, узнаешь у своей чернавки, как сбежать можно. И если это то место, о котором думаю, все может пройти хорошо. Чаяна, тоже обрати внимание на чернавушку, кто знает, вдруг у тебя она такая же разговорчивая. При Кощее ни слова! Даже мыслей чтоб не было. Вдруг он этот… телепат. Нет, Малаш, телепат это не тот, кто все подряд телепает. Так некоторых чародеев зовут. И вообще, все вопросы потом, на свободе. Понятно? Отлично. Тогда вперед, по комнатам! Мне еще нужно с Конопатой побеседовать…

Конопатая беседовать отказывалась.

Отнекивалась, глуповато взмахивала ресничками и выражала полнейшую скорбь, если я вдруг позволяла себе ругнуться.

Мне пришлось приложить много усилий, чтобы подвести ее к мысли о побеге. Но как только до чернавки дошло, чего именно хочет невеста, радостная улыбка осветила ее лицо.

— Сбежать задумала? Вот и хорошо, вот и правильно! А то я все думаю, не может такая красавица за старика замуж хотеть. Ну никак не может! И подруги не должны себя в жертву приносить. Уж ежели сбегать, то всем вместе, да?

— Конечно, — горячо согласилась я. — Поможешь?

— Сделаю все, что смогу! И даже дорогу покажу к башне!

— К какой башне? — прищурилась я.

А Конопатая почти спалилась. Осторожнее надо быть, девочка.

— Дык к восточной, — похлопала глазенками она. — Оттуда все сбегают.

— Да? Любопытно. Там вроде высоковато. Как сбегать-то?

— По веревке. Там на башне крюк есть. Привязать можно и спуститься. А потом увидишь тропинку в лесу, вот по ней и надобно идти. Прямо к селу выйдешь. Честно-честно!

— Ох, вот незадача-то! Где веревку взять, не знаю.

— Сейчас, сейчас… Где-то тут было… — Она похлопала себя по переднику. — Вот!

Конопатая достала огромный моток веревки. Я еле сдержала улыбку.

— Всегда при себе носишь?

— Ой, нет, просто случайно оказалась.

Ага, случайно. Случайно только люди умные рождаются, а веревочка у тебя давно припасена.

Эх, Кощеюшка, что ж ты за игру ведешь? Всеми силами запугивал, потом задабривал, потом на побег намекал. Похоже, что ты избавиться от невест мечтаешь ничуть не меньше, чем сами невесты от жениха.

Ну что ж, подыграем.

— А когда же бежать-то? — Я изобразила нерешительность.

— Чем быстрее, тем лучше. Может, сегодня ночью?

В глазах Конопатой была такая надежда, что аж стыдно стало, что так долго не сбегали. Может, у них тут премия выдается за каждую сбежавшую красавицу, а мы весь заработок на нет сводим?

— Ты права, — улыбнусь я. — Так и сделаем.

Обед и ужин прошел в обычной манере. Кощей из столовой не выходил, видимо решив, что одного раза было достаточно. Да и вообще, надо бы невест попугать напоследок, чтобы больше решимости в побеге было.

Собственно говоря, именно этим он активно и занимался.

Чаяна и Малаша искренне оценили его зловещий голос и дьявольский смех. А обещания приготовить завтра на обед рагу из младенцев заставило девушек заикаться. Кощей был доволен.

Ночь наступила быстро и незаметно. Операция под кодовым названием «Сбежавшая невеста» началась.

Я уже собиралась идти за подружками, как они сами пожаловали в гости.

— Вера, готова? — шепнула Малашка.

Я кивнула и довольно продемонстрировала веревку, на что девочки тут же показали свои.

— Гм? — Вопрос повис в воздухе.

— Чернавки дали.

— Мне тоже.

Мы с Чаяной переглянулись и задумались.

— Это же хорошо, разве нет? — Малаша явно боялась, что побег отменится. — С тремя веревками-то сподручнее.

Разочаровывать пугливую девушку не хотелось, поэтому мы дружненько потопали к восточной башне.

Надо ли говорить, что дорога туда оказалась ярко освещена факелами? Вдруг невестушки заплутают и сбежать не смогут. Двери приоткрыты, слуги старательно делают вид, что никого не замечают и ничего не слышат, хотя мы иногда топали, как слоны.

На лестнице Малашка упала и разбила колено. Зато на следующем пролете нас ждала маленькая табуреточка с заботливо разложенным бинтом.

Кощей создавал все условия для плодотворного, а главное, скорейшего исчезновения невест. Чем мы и пользовались.

— Это и есть восточная башня?

— Ага, она самая, — кивнула Чаяна, крепко привязывая к крюку веревку. — Сейчас проверим… Смотри-ка, до самой земли хватает!

Мы перегнулись через парапет. Действительно, конец веревки уютненько расположился у начала тропинки, ведущей в лес.

— Интересно, а что там, в лесу? — Я задумчиво посмотрела вдаль.

— Не страшнее, чем тут, — обхватив себя руками, ответила Малаша. — Заблудиться не заблудимся… Я все детство по лесам бегала. И пропитание найду, и от зверей защиту придумаю. Не переживайте, уж нас троих-то к людям выведу.

— Двоих, — поправила я.

— Почему двоих?

— Я не иду.

Малашка ахнула, Чаяна нахмурилась.

— Ты чего, с Кощеем останешься?

— Останусь.

— Зачем? — Маланьица схватила меня за руку. — Вера, пойдем с нами! Мы тебе домой вернуться поможем. Чаяна мне все рассказала. Царевна ты! Заморская! Мы корабль найдем, на родину вернешься. Вера!

Я улыбнулась.

— Нет, девочки. Дело тут есть одно. Пока его не выполню, дорога назад закрыта. А вы бегите, нечего в невестах сидеть.

— Как же ты одна-то?

— Нормально все будет. Не съест он меня, — хихикнула я. — Подавится.

Малашка всхлипнула, обняла крепко-крепко и шепнула:

— Береги себя!

— И ты!

Наша нерешительная брюнеточка первой схватилась за веревку и, подарив напоследок дрожащую улыбку, поползла вниз.

Проследив, что девушка благополучно достигла земли, Чаяна повернулась ко мне.

— Верико, не знаю, какое дело держит тебя тут, но помни, в Подземном царстве у тебя есть подруга.

— Я знаю, — обняла девушку я.

— И еще… — Блондинка неуверенно, словно раздумывая, стоит ли говорить, произнесла: — Кольцо на твоем пальце не простое. Я его сразу узнала. Видишь, какая коронка на голове у змеи? Говорят, что стоит взять его в рот, случится чудо.

— Какое?

— Не ведаю. Но люди просто так трепать языками не станут. Это колечко раньше было у царевны Подземного царства. А потом царевна пропала, и кольцо вместе с ней.

— Вот как? — Я задумчиво поглядела на змейку. — Буду помнить.

— И меня помни тоже. — Чаяна улыбнулась. — Удачи тебе, Вера.

— И тебе!

Махнув на прощанье рукой, девушка последовала за Маланьицей.

А через несколько минут я с грустью наблюдала, как две девичьи фигурки торопливо удаляются в лес.

Операция «Сбежавшая невеста» завершилась удачно.

Утро началось удивительно спокойно. Никто не стучал в дверь, никто не звал на завтрак. Дождавшись обычного времени, я пожала плечами и самостоятельно направилась в столовую.

Чернавки, встречавшиеся по пути, ошарашенно таращили глаза и, стремительно бледнея, прикрывали рукой рты, словно желая удержаться от душераздирающего стона. Я скупо улыбалась.

Дойдя до трапезной, аккуратно приоткрыла двери.

За столом восседал Кощей. С довольным видом он уплетал завтрак, слушал пение птиц за окном, и вообще выглядел неимоверно счастливым.

Я же решила быть предельно вежливой. Зачем портить человеку настроение? Поэтому тихонько вошла и вежливо поздоровалась.

— Доброе утро. Приятного аппетита, уважаемый жених.

Кощей подавился. Безумным взором он окинул мою приторно-учтивую мордашку и, набрав в легкие побольше воздуха, заорал:

— Почему ты не сбежала?!

— Ой, а что, надо было? — извиняющимся тоном поинтересовалась я. — А без этого замуж никак? Я думала, чем меньше соперниц, тем скорее свадьба. Ну вот, опять подавился…

Никогда Бессмертный не был так близок к собственной кончине.

Глава 7

БОГАТЫЙ, ЖЕНАТЫЙ, МЕРТВЫЙ

Я не понимала.

Я совершенно не понимала Кощея! Он был для меня закрытой книгой, непрочитанной сказкой. Ненаписанной историей.

Старик совершенно не укладывался в тот образ, который я сама себе придумала. Кощей оказался неестественно двояким.

Как так? С одной стороны, это был противный, отвратительный мерзавец, старающийся запугать невест всеми возможными способами. С другой — вполне адекватный человек, не прибивший меня за попытку проникнуть в сокровищницу и даже презентовавший небольшой подарочек за наглость. Я имею в виду кольцо.

Кстати, о кольце. Надо бы разобраться с его свойствами, вдруг Чаяна права и колечко-то волшебное. А если так, зачем Кощей подарил его? Да и вообще, с чего вдруг главгад расщедрился на подарок?

Эти мысли меня удручали. Казалось, что буквально на поверхности лежит что-то, чего я никак не могу уловить своими практичными, привыкшими к реалиям нашего мира, не заточенными под сказку мозгами.

Надо было нужные книжки в детстве читать, сейчас бы не раздумывала над действиями персонажей.

Но, как ни крути, все раздумья сводились к одному: чертов Кощей! Почему он не может вести себя так, как все злодеи? Поймал — посадил в печь — съел. Я, конечно, немного переусердствовала со стереотипом, но такое поведение хотя бы не оставляло места для непоняток. А сейчас…

— Почему ты не сбежала?! — орал старик. — Тебе помогли: веревку дали, место указали, тропинку приготовили. Отвернулись, пока ваша сумасшедшая компания тыкалась носом в каждый угол в поисках башни. Как можно было не сбежать? Мозгов не хватило привязать канат к нужному крюку?

Я же задумчиво смотрела, как злодей всея Руси багровеет от гнева. Ему определенно не идет красный цвет. Морщины, знаете ли, заметнее.

— Чего молчишь? — Кощей стукнул кулаком по столу. — Все! Все до тебя сбегали, одна ты… Дура!

— А я замуж хочу.

— Чего? — Воздух с шипением улетучился из стариковских легких.

— Замуж, — как можно искреннее повторила я. Ведь честность всегда располагает к дружеской беседе.

— За-муж?!

Кощей явно не поверил. Бедному злодею было невдомек, что его костлявая фигура является весьма котируемым товаром на брачном рынке.

— Замуж-замуж! — Я постаралась улыбнуться получезарнее. Не знаю, получилось или нет, но глаза жениха едва не вылезли из орбит. — Соперниц спровадила, теперь можно и за свадебку, правда ведь?

Бессмертный вернул на место едва не выпавшую от удивления челюсть, окинул меня странным взором и, огорченно фыркнув, вышел из столовой.

Кажется, свадьбе он не рад.

День прошел впустую. Ни за обедом, ни за ужином я Кощея не видела. Сказочный злодей не появлялся в столовой.

Я пробовала расспрашивать чернавок, но они лишь молча подавали на стол блюда и торопливо убегали. Изредка замечала их взгляды — тревожные, явно чем-то обеспокоенные.

Не знаю, в чем дело, но мой поступок нарушил какие-то планы. И все во дворце Бессмертого выражали крайнее неодобрение.

Я искренне не понимала, а что случилось-то? Ну не сбежала, осталась, разве плохо? Но ни сам Кощей, ни его преданные слуги не разделяли моего мнения.

Вечером, после ужина, я решила не нагнетать обстановку и тихо просидела в комнате до самой ночи. Вроде бы все было хорошо, но предательские мысли так и лезли в голову.

Яйцо-о-о… Смерть Кощея. Вот что самое важное, вот о чем надо думать. Раздобуду артефакт, и все, можно сбегать, а пока — ни-ни. Да и замужество уже перестало казаться таким ужасным. Нет, я не в плане романтики, Кощей урод еще тот. Но вдруг стало интересно, а что произойдет, если одна из девушек все-таки станет женой?

Бессмертный обмолвился, что все красотки сбегали. Стареющий донжуан старался избавиться от невест всеми способами — и запугиванием, и умасливанием. Но предположим, просто предположим, что свадьба неизбежна, что тогда? Чего так опасается злодей? А может, и правда стоит попробовать… Ох, о чем я думаю? Какое замужество? Нет, нет, увольте! Только на словах, только чтобы подластиться к царю и узнать, где тот хранит свое бесценное сокровище!

Я решила, что ждать не стоит, уж если решила мужика завоевывать, надо делать это быстро, пока ни ты, ни сам мужик не передумал. А посему…

Тихонько открыла дверь и выскользнула в коридор.

Должен же злодей спать? Надо только найти опочивальню, а там разберемся.

Медленными шажками я пробиралась по коридору. Н-да, как сильно отличается эта вылазка от предыдущих. За каждым поворотом слуги, отовсюду слышатся голоса чернавок и гулкий смех стражи.

— Опять не спится? — раздался сзади язвительный голосок, заставив резко развернуться.

Уперев руки в бока, рядом стояла Конопатая и недовольно буравила меня блестящими глазками.

— Почто в горнице не сидится? Замерзла, зажарилась али воздухом подышать вышла?

— Где Кощей? — хрипло спросила я.

— А зачем он тебе? Царь-батюшка ко сну готовится, тебя видеть не желает.

— А я желаю.

Конопатая чуть улыбнулась, показав зубки, и прищурилась.

— Желаешь? Ты смотри-ка, вчера сбежать хотела, а сегодня к царю попасть надумала. Непорядок.

— В чем непорядок?

— В желаниях, — отрезала она и, развернувшись, быстро пошла по коридору. — Иди за мной.

Я торопливо направилась следом. Неужели сейчас покажут царскую спальню?

Но Конопатая привела меня в небольшую гостиную. Рисунчатый ковер на полу, лавки вдоль стен, пара кресел в дальнем углу и низенький столик с кувшином.

— Жди тут. Когда царь освободится — и если захочет тебя видеть, придет. Коли нет, приду я сама и отведу обратно в горницу. Понятно?

— Понятно.

Чернавка ушла, а я устало опустилась в кресло. Ужасная ситуация. Ну и как Кощея на брак разводить, если даже свидания с ним не по расписанию, а по воле Великого и Ужасного? Захочет — наградит невестушку акульей улыбкой, нет — сиди в каморке дальше.

Я провела в гордом одиночестве час.

Скучный, глупый, тягостный час. А потом не выдержала.

Кощей не идет ко мне, значит, я опять иду к Кощею. Возникнут вопросы — скажу, что любовь великая в сердце поселилась. Вдруг поверит?

Храбро выйдя из гостиной, успела дойти до поворота и едва не столкнулась с женишком буквально нос к носу. Но в самый последний момент успела прошмыгнуть в какую-то дверь, прикрыть створку и затаиться.

Кощей был не один. Рядом с его царским величеством неторопливо шествовала тетушка Марфа.

— А я говорила, — вещала она, явно продолжая разговор, — пущай живут! А ты — нет, заерепенился, захотел убрать девок подальше. А зачем, Кощеюшка? Сказал бы правду, и все.

— Да что уж сейчас разговор-то вести? Убегли невесты. Одна лукоморская осталась. Но и это ненадолго. Затравлю так, что тоже сбежит.

— А надо ли? Коли откроешь ей…

— Да что ты пристала, Марфа! Все тебе правду подавай. А ты хоть знаешь, какая она, правда-то? Хрупкая, тонкая, ранимая. Абы кому ее не говорят.

— Так и невестушка у тебя в этот раз не абы какая.

— Но и не таких выживали.

— Потом не пожалеешь, Кощеюшка? Может, девка замуж просто хочет.

— За меня?

— А почему нет? Ты хоть и не красавец, так все ж царь не из последних.

Кощей хмыкнул.

— То ли восхвалила, то ли обругала.

— Али кому правду не говорят, сам сказал, — совсем по-девичьи хихикнула Марфа. — А насчет лукоморской птахи я так думаю: поняла девка, что в клетке оказалась и что истинной свободы в побеге не видать. Догадалась, что выпустил ты пичужек на волю с цепями на крыльях, вот и осталась.

— Неужели в клетке лучше?

— Ох, Кощеюшка, столько лет прожил, а бабьей сути так и не понял.

— Так объясни!

— Клетка-то золотая… Золотая, родимый! Некоторым девкам такая дороже всякой свободы.

Бессмертный что-то прошипел, на что Марфа лишь усмехнулась.

Все тише и тише звучали голоса. А потом и вовсе замолчали. С замиранием сердца я ждала, когда Кощей зайдет в ту самую ныне пустующую гостиную. Ждала и гадала, как же оправдаться, ведь поймет, что слышала разговор.

Но старик неожиданно прошел мимо. Лишь глухо вздохнул, когда тетушка Марфа кивком головы указала на дверь.

Видеть взбалмошную невесту сегодня он так и не захотел.

Кощей не захотел видеть меня не только сегодня, но и в последующие три дня.

Как я ни настаивала на встрече, ни упрашивала служанок, ни подкарауливала старика в длинных коридорах — ничего! Никакого свидания.

И вот сегодня, сразу после обеда, повелительный стук в дверь. И грозный окрик:

— Собирайся!

— Куда? — Я мгновенно распахнула створки и с любопытством воззрилась на Кощея. — Куда собираться? Чего собирать? Уже к свадьбе готовимся?

Бессмертного перекосило.

— Не дождешься.

— Почему-у? — кокетливо взмахнула ресничками и улыбнулась. — Неужели не гожусь в жены? А мы могли бы составить такую милую пару. Долгими летними вечерами сидеть на веранде, попивать чай и рассказывать друг другу секреты. Скажу честно, откровенность очень сближает. Особенно это важно в парах с большой разницей в возрасте, — с умным видом покивала я.

— Вот поэтому свадьбе не бывать, — фыркнул он с превосходством.

— О, так вас разница в возрасте смущает?

— Нет, настырная! Меня смущает твое странное желание узнать мои секреты.

Я тут же состроила придурковатую мордашку и хихикнула. Господи, неужели он все узнал? Кажется, план летит в тартарары.

— О чем ты, разлюбезный жених? Какие секреты? Это все женское любопытство, не более того.

— Вот я сейчас твое это любопытство и удовлетворю, — зловеще сверкнул глазами Кощей. — Собирайся. Поедем, невестушек сбежавших поищем.

— Что? — Удивлению не было предела. Я ожидала всего чего угодно, но только не такого.

А мой мучитель лишь усмехнулся.

— Как думаешь, они достаточно далеко за три дня уйти сумели?

— Но как же… Ведь ты, наоборот, так старался нас спровадить! Недавно ругался, что я не сбежала. Сам же хотел!

— И что? Как хотел, так и расхотел, — просто сказал Кощей и вновь ухмыльнулся.

Возможно, именно это стало последним камешком в непонятной мозаике. В тот же миг обрывки ранее где-то услышанных фраз и давних происшествий выстроились в длинную, но такую понятную цепочку.

— Ох, черт… Так это все специально, да? Специально? — Я нерешительно взглянула в белесые стариковские очи. — Позволил сбежать, чтобы…

— Чтобы? — с интересом переспросил Кощей. Казалось, ему доставляло неимоверное удовольствие наблюдать за моим мыслительным процессом. — Договаривай, что ж замолчала-то.

— Сбежать, чтобы потом вернуть обратно.

Я до последнего отказывалась произнести те выводы, к каким уже успел прийти мозг.

— Нет, милая, не вернуть! — Старик резко подался вперед и язвительно прошипел: — Ты ведь уже поняла, что все не так просто, да? Поняла, но молчишь. Возвращение беглянок, разлюбезная невестушка, не доставит никакого удовольствия. Я же не хочу упускать возможности развеяться. — Он шумно дохнул прямо мне в лицо. — И поэтому, думаю, настало время для ежегодной охоты.

Внезапно стало трудно дышать. Грудь сдавило железными тисками, а в висках предательски запульсировало. Я не могла поверить своим ушам. Чаяна, Малаша… Девочки…

— Ловля невест, — растянул губы в гадливой улыбке Кощей, — долгожданное событие в Темном царстве. Обычно «дичи» у нас три, но в этот раз… Одна из них будет на стороне охотников.

— Нет, — помотала головой я. — Не надо. Я не смогу.

Устраивать охоту на подруг? Это слишком даже для меня.

Господи, сделай так, чтобы девчонки уже дошли до безопасного места! Три дня все-таки прошло.

— Сможешь, невестушка, сможешь.

— Нет.

— А я уверен, что да. И не просто сможешь, а еще и с удовольствием, в первых рядах поскачешь в погоню.

— Никогда!

— Ну-ну, — хмыкнул Кощей, — посмотрим.

И, покидая комнату, добавил:

— Учти, кто первым поймает беглянок, тот и будет решать их судьбу. Мне кажется, тебе стоит постараться опередить меня, хотя бы ради их долгой и счастливой жизни.

Сборы прошли быстро.

Кощей оказался прав, — я торопилась быть первой во всем. Уж если кому и ловить сбежавших невольниц, то только мне.

Бессмертный старик собрался догонять невест верхом на вороном коне, а для меня приготовили старую, потрескавшуюся телегу и дохленькую кобылку. Срамота, да и только.

— Она же помрет в дороге! — возмущалась я, оглядывая несчастное животное. — Сколько ей — двести лет? Триста? Не удивлюсь, если в один год с тобой родилась, дорогой жених.

— Тем более, — ехидно приподнял бровь Кощей. — Поторопись поскорее найти беглянок, пока лошадка не издохла.

Я потороплюсь. Ух как я потороплюсь!

— Поехали!

Бессмертный верхом на красавце-скакуне, двадцать стражников на более простых, но все же добротных конях, а также я, в развалюхе-телеге, тотчас двинулись по тропе в лес.

«И все же он гад! — пришла своевременная мысль. — Ведь даже тропа специально вытоптана, чтоб легче найти было!»

Вот чего я не понимала, так это почему у меня так часто отключались мозги? Я же здравомыслящий, закаленный в реалиях двадцать первого века человек. Так почему же тут, в захолустном сказочном мирке, все мои жизненные навыки просто-напросто растворяются в небытие? То ли магия вымышленной вселенной так влияет, то ли сам Кощей старается. Не зря же его во всех книжках считали умелым чародеем. Вдруг и правда? Тем более если вспомнить все наше общение… Ведь отчего-то же возникал необъяснимый страх. И я, и остальные невесты время от времени чувствовали беспочвенную тревогу. Но, покосившись на Кощея, поняла, что тревога была не такая уж и беспочвенная.

Повелитель зла гордо восседал на черном жеребчике и деловито поглядывал вокруг.

Старый, отвратительно некрасивый человек, с ужасным характером и нездоровым юмором вызывал определенные чувства. Даже без всякого волшебства Бессмертный мог бы добиться внимания, затаенного опасения и, чем черт не шутит, даже уважения. Этого нельзя было не признать.

Конечно, на первый взгляд, о каком уважении может идти речь? Но, пробыв тут больше недели, послушав, что говорят о Великом и Ужасном, а также воочию понаблюдав за главным гадом сказочной державы, поняла: все люди делились на два типа и либо мучительно боялись Кощея, либо безмерно уважали его. Равнодушных не находилось.

По тропинке долго ехать не пришлось.

Буквально через пятнадцать минут перед моим ошарашенным взором возник…

— Это что такое?

— Камень.

— Вижу, что камень. Что на нем написано?

— А ты неграмотная, что ли? — скривился Кощей, с превосходством поглядывая на меня.

Я во все глаза рассматривала здоровенный булыжник, лежавший на перепутье, на котором были вытесаны знакомые с детства заветные слова:

Налево пойдешь — женатым будешь.

Направо пойдешь — богатым будешь.

Прямо пойдешь — убитым будешь.

— Ну что, невестушка? — Старик смерил меня насмешливым взором. — Охота началась. Какую сторону выбираешь?

Я задумалась. Тут стоило учитывать не мои мысли, а те желания, что имелись у наших беглянок. Куда бы они свернули? Женатым будешь? Так вроде только-только невестами побывали, вряд ли захочется вновь в эту же яму угодить. Богатым будешь? Так зачем оно им, богатство-то? Убитым будешь? Может… Хотя нет, слишком боязлива Малашка, по такой дорожке точно не пойдет, а Чаяна одну ее не бросит. Значит, если отмести все лишнее, наиболее подходящим остается «богатство». Ну что ж, рискнем.

И под громкий смех Кощея и тихий, но не менее противный хохот стражи я гордо повернула направо.

Ехала долго и, как сначала показалось, бессмысленно. Но через три долгих и утомительных часа тропинка наконец-то закончилась. И я уперлась в огромную гору с гротом посередине.

— Пещера? При чем тут пещера? — Я покрутила головой в поисках обещанных сокровищ и невест. — Они в пещере, что ли? Ну, блин, девочки! Не могли снаружи подождать?

Пришлось слезать с телеги и топать к огромному входу.

Стоит ли говорить, что у меня болели все части тела? О, господа, если вы думаете, что любая современная девушка сможет влегкую несколько часов управлять лошадью, вы глубоко заблуждаетесь. Конечно, втайне я мечтала, что вскачу на коня, как заправская наездница, но, увы, пришлось довольствоваться четырехколесной грузовой повозкой. Но мышцы все равно изрядно пострадали, попробуйте вместо послушного и такого привычного автомобиля управлять вредной своенравной кобылкой.

Старушка-лошадка плелась еле-еле и все норовила пощипать травки вместо того, чтобы доставить нас к пункту назначения. Пришлось крепко вцепиться в поводья и надрывать глотку, добиваясь от нее послушания.

И вот наконец пещера.

Не дворец прекрасного принца, конечно, но, если честно, я была рада даже этой бессмысленной дырке в скале. Мы добрались.

— Сидели бы тут, на полянке… так нет, — бубнила я, направляясь к пещере, попутно разминая затекшую спину. — Наверняка Малашке страшно стало, и они потопали внутрь. Эх, девки, реально богатство нашли, что ли? Точно, Чаянка углядела, она глазастая! Может, и мне пару золотых слитков перепадет?

Не знаю почему, но я даже не сомневалась, что сбежавшие невесты тихо и мирно сидят где-нибудь у стеночки и спокойненько ждут, когда их найдут. Но не тут-то было.

— Кто посмел нарушить мой сон? — прогрохотало из пещерной темноты.

— Кхм… — В горле моментально пересохло. — А тут разве кто-то спит?

— Девка, значит… И зачем пожаловала? Злата-серебра ищешь? Али в другом богатство углядела? — вновь спросило нечто.

А голосок-то совсем не женский, да и громковат для моих подружек, если только в рупор орут, с похмелья.

— А кто вы? — рискнула спросить, вглядываясь в глубину грота.

— Я? Ты спрашиваешь, кто я? Разве не знала, куда шла? — Кто-то шумно вздохнул, из пещеры тут же повеяло обжигающим жаром.

— Ой, шашлыки, видать, делают… Эй! Незнамо кто, хоть представься, все-таки с девушкой разговариваешь! А то только и делаешь, что орешь. Не знала я, что тут вообще кто-то есть. От камня придорожного с надписями вправо пошла. Наугад.

— Богатой стать захотела? — хихикнуло нечто.

— Нет, — уверенно мотнула головой я. — Подружек искала. Не заходили сюда? Хорошенькие такие — бледненькая блондинка и пугливая брюнетка.

— Подружки, говоришь… Может, видел, а может, и нет.

Ага. Судя по всему, наше «нечто» мужского пола.

— Так все-таки видел или нет?

— Так тебе и сказал! Не всякому правду говорить стану.

Этим он мне чем-то Кощея напомнил. Дружок его, что ль?

— И что надо сделать, чтобы ты сказал?

Я начинала злиться. Стою, как дура, посреди поляны, ору вглубь пещеры, незнамо с кем общаюсь.

— У меня гости редко бывают, — ответил голос, чуть помедлив. — Скучно.

— И что? Спеть, сплясать? Кроссворд придумать?

— Какое рвение, — раздался смех. — Пару десятилетий назад, бывало, и пели, но сейчас мне другое надобно. Сыграй со мной.

Я подумала, что ослышалась, но нет, «нечто» и впрямь хотело поиграть.

— Во что сыграть? Карты? Нарды? Танчики? — Все мальчики любят танчики.

— Нет, глупая, — вновь засмеялся голос. — В таврели.

— Во что?

— В таврели.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Ты не умеешь играть в таврели? — Незнакомец явно удивился. — Все умеют играть в таврели!

— Ну, если это не танчики… То нет, не умею.

— Плохо. — «Нечто» вздохнуло. — Придется тебя съесть.

Я фыркнула. Ничего себе заявление!

— Не подавишься?

Ага, стоя на полянке мы все о-очень смелые.

— Не переживай, не подавлюсь.

Из пещеры послышался шум, повалил едкий черный дым, заставив меня закашляться и зажмурить глаза, но когда я их открыла… В проеме показался огромный, страшный, пугающий до колик в животе дракон.

— А-а-а! Чудовище!

— Чего орешь?

— Чудовище!

— Я?

— Чудовище! Помогите!

Дракон вздохнул, обдав меня палящим жаром, и нахмурился.

— Ну чудовище, и что? Чудовищ никогда не видела?

Я чистосердечно помотала головой. Нет, не видела.

— Эх ты… И как такую есть?

— Н-не надо меня есть!

— Вроде бы и не надо. Но придется.

— Почему? — пискнула я, отодвигаясь подальше.

— Кощею желание проиграл. Надо выполнять.

— Он просил меня сожрать?!

Дракон кивнул.

Я поперхнулась.

— Вот гад!

Чудовище хмыкнуло. Видимо, он тоже не был большим поклонником Темного царя.

— Как тебя зовут-то, девица?

— Верико.

— Невеста его?

— Ага.

— Понятно. Сбежала?

— Нет.

— А почему? — Дракон поглядел на меня с любопытством и выпустил пару колечек дыма изо рта.

— Замуж хочу.

— За него?

— Ага.

Чудовище приоткрыло рот от удивления.

— Чудеса!

— Дракоша, миленький, если подружек моих тут нет, может, ну его, Кощея проклятого! Отпусти меня, а? — взмолилась я. — Я костлявая, невкусная. От меня несварение будет. А медицина у вас так себе, вовремя не заметят проблему, глядишь, и аппендицит случится. Не надо меня кушать, общество зеленых против… Да здравствует вегетарианство!

— Чего городишь-то? — нахмурился дракон. — Юродивая, видать?

— Какая? А… Да, я немного не в себе. Срок годности вышел, в пищу употреблять не рекомендуется. Дракоша, давай ты меня отпустишь, а я лечиться пойду? Как вылечусь, сразу вернусь, — покивала я, поглядывая на чудовище щенячьими глазками.

— Э нет, я Кощею обещал.

— Ты сам себе противоречишь! Говорил, что скучно, а собеседника интересного и напарника по играм съесть хочешь.

— И кто тут напарник? Ты, что ли? Сама в таврели играть не умеешь.

— Как это не умею? Умею! Давай вот прям сейчас и сыграем. Тащи мяч!

— Какой мяч?

— А разве в нее не с мячом играют? Нет? Ну тащи что-нибудь! — надрывалась я, всеми силами оттягивая момент съедения. — Я умею, умею. Просто подзабыла чуток.

Дракон с сомнением глянул на мои жалкие потуги и обернулся к пещере.

Я замерла; если он сейчас пойдет за этим странным «таврели», то есть шанс сбежать. Кобыла своенравна, придется бросить и спасаться пешком.

Но чудовище лишь взмахнуло хвостом, и из темноты грота к нам выехал низенький столик с нарисованным на нем шахматным полем.

— Шахматы? Загадочные таврели — шахматы? Я так и знала!

Дракон прищурился.

— Точно умеешь?

— А то!

Он высыпал из мешочка гору камешков со странными обозначениями. Не пешки с ладьями, но ладно, разберусь.

— Только запамятовала, как расставлять их, поможешь? — лучезарно улыбнулась я, опасаясь с первого раза перепутать слона с королем.

— Вот так: волхв, князь, ратоборец, лучник, всадник и ратники.

— Угу… А это что?

— Тут будут хелги.

— Что за зверь?

Дракон возмущенно зашипел.

— Разве можно не знать?

— Я знаю! Просто забыла. Бесноватая я, помнишь?

— В хелги превращается ратник, стоявший вначале перед волхвом и достигший стороны противника. Хелги объединяет в себе князя и всадника. Разве не понятно?

— Кхм… конечно, понятно. Объяснил так объяснил, сразу все понятно стало. Даже не запутаюсь, ну вот нисколечко. Только ты мне сразу говори, когда вдруг эта самая хельга у меня случится, хорошо?

— Хелги!

— Я так и сказала.

Дракон вздохнул. И первым сделал ход.

Я закусила губу. Уж не знаю, что за чудо-юдо эти таврели и как в них играть, но просто так расставаться с жизнью не намерена, а посему шахматы — наше все! Зря я, что ли, в садике с воспиталкой вместо сон-часа фигуры тряпочкой протирала?

— А я так схожу. Так можно?

— Ты же умеешь играть.

— Умею. Просто уточнила.

— А я вот так.

— А так тоже можно? Ух ты! И я так хочу!

— Так только всадник ходит, а ты ратника схватила.

— Да? Ну, они так похожи…

— Да ты куда его тычешь? Ты что делаешь?

— Перепрыгиваю.

— Так нельзя.

— А в шашках можно.

— Мы играем в таврели! А не в твои… шишки.

— Шашки. Кстати, в них тоже интересно, потом научу. Если не съешь. Эй! Ты чего это? В реале сожрать не получается, так на доске жрешь? Ты зачем на мою фигуру сверху залез?

— Я взял в плен твоего лучника.

— Да? То есть их не съедают? Ого, здорово! А то, знаешь ли, последние полчаса все, что связано с приемом пищи, меня очень нервирует.

— Не сомневаюсь.

— А ты зачем третий камень сверху водрузил? Тройничок, да? Хи-хи! Не думала, что тут у вас такие нравы.

— Я башню строю.

— Башню… Типа ты побеждаешь?

— Типа уже победил.

Я вперилась взглядом в шахматную доску. Как победил? Уже? Ненормальная игра. Очень похожа на шахматы, но в то же время очень отличается. Эх, разобраться бы.

— Давай еще раз. Матч-реванш.

— Ну давай, — усмехнулся дракон.

Сыграли вновь. А потом в третий раз и в четвертый. К пятому разу чудовище утомилось.

— Хватит, скучно уже. Ты проигрываешь и проигрываешь.

— Я стараюсь, — обиделась я.

— Плохо стараешься.

— Уж как умею. Слушай, а давай тоже что-нибудь на кон поставим? Ну, как с Кощеем ты играл. Например, если я выиграю, ты меня не ешь.

— А если я выиграю?

— Тогда ешь.

— Хм, маловато будет.

— Ну, тогда… Тогда забирай кобылу и телегу. Больше у меня ничего нет.

— Договорились!

И вновь проигрыш.

— Так нечестно, — надулась я.

— Честно.

— Давай еще раз!

— Не хочу.

— Ну давай! Последний!

— Последний говоришь? Тогда ставки повышай. Кобылы-то больше нет.

Я задумалась.

— Ставлю свою жизнь и…

— И что?

— И кольцо! — растопырила пальцы, демонстрируя колечко. — Говорят, оно волшебное. Хочешь?

Дракон прищурился.

— Хочу.

— Вот и отлично! А что ты ставишь?

— Твою жизнь.

— Мало.

— Мало?

— Я еще колечко добавила! И вообще, на камне про богатство было написано. Но я и от волшебства не откажусь. Баш на баш! Мое волшебное колечко на…

— На… — Дракон ухмыльнулся. — Будет тебе волшебство.

Он резко взмахнул лапой и отломал от одного из кустов веточку. Очистил от коричневой коры добела, вытащил откуда-то пучок соломы и, нахлобучив на палку, набрал в грудь побольше воздуха, но тут же выдохнул.

— Забыл, — пояснил дракоша.

Я пожала плечами.

Вдруг он резко нагнулся и оторвал от моего подола кусок белой ткани с алой вышивкой.

— Не визжи, так надо, — прервав мои испуганные всхлипы, дракон обмотал материей палочку.

— Ну вот.

— Что вот?

— Вот ее и ставлю на кон.

— Кого — ее? Палку с тряпкой?

— Еще солома наверху.

— Как я могла забыть, — ехидно процедила я, на всякий случай отходя подальше, вдруг одного подола ему мало.

— Играешь с моими ставками?

Черт бы побрал эту сказку!

— Играю!

Дракон довольно улыбнулся и внезапно дохнул пламенем на уродливую палочку.

И под моим удивленным взором произошло настоящее волшебство. Ободранная веточка превратилась в крохотное девичье тело, грязная солома стала длинной русой косой, а белая тряпочка — красивым платьицем. И даже красная вышивка гармонично вписалась в созданное чудо.

— Какая прелесть! — Моему восторгу не было границ.

В огромных драконьих лапах находилось не что иное, как потрясающая куколка.

Глазки маленькой красавицы все еще стеснительно прикрыты, бледный ротик плотно сжат, но стоило погладить малышку по голове, как куколка ожила.

— Вау!

— Коли выиграешь, твоей будет.

Куколка улыбнулась и, окинув меня веселым взором, кивнула.

— Хочу!

— Ну что ж, играем.

Началась новая партия. До этого пять раз дракоша выигрывал. Пять раз я внимательно смотрела на действия, запоминала ходы, разбиралась в фигурах. И все для того, чтобы…

— Шах и мат!

— Что?

— В смысле я выиграла, уважаемый дракон! — Мне стоило большого труда сдержать улыбку.

— Как так? Не может быть!

— Почему же? Ваших ненормальных башен из камней я, конечно, не строила, хельгой не становилась…

— Хелги, — автоматически поправил дракон.

— И все равно я выиграла.

— Но как? Ты же не умела. Я видел, что не умела!

— В таврели? Конечно, не умела. Но ты оказался чудесным учителем. Давай куколку!

Красавица перекочевала из драконьих лап в мои загребущие ручки.

— И еще ты мне должен жизнь. Мою.

— А что я скажу Кощею?

— Скажешь, что ты супертренер. — Я развела руками. — Просто талант! Набирай учеников почаще. А сейчас извини, но раз моих подружек поблизости нет, то и делать тут больше нечего. Я обратно пойду.

— Но кобыла останется!

— Без проблем. Она все равно меня бесила. Уж лучше пешком.

Дракон вдруг улыбнулся.

— А Кощей ведь говорил, что ты изворотливая и непугливая! Вижу, он был прав. Ну что ж, раз проиграл, то проиграл. Иди. А Кощею передай, что Змей Горыныч, мол, сделал все, что мог.

— Передам.

Я с любопытством оглядела дракона. Значит, Змей Горыныч. Ну вот, и еще с одним сказочным существом познакомилась. Эх, а сколько их еще будет!

— Кстати, на камне было написано, что в этой стороне богатство.

— Хочешь на злато-серебро сыграть? Можем еще партию устроить.

— Нет, просто спросила.

Дракон расхохотался. А я опасливо переступила с ноги на ногу, уж больно у него пасть страшная.

— Так я пойду?

— Иди.

Развернувшись, бросилась по тропинке прочь, но через пять метров все же остановилась и решилась на последний вопрос:

— А почему только одна голова? Я думала, все Горынычи трехголовые.

— Ну, если тебе одной мало…

Дракон взмахнул лапой, и на широких плечах отросло еще две головы, которые тут же выпустили огонь из дымного рта.

— Ой, мама! Дура, спросила!

Я улепетывала с полянки и молила всех богов, чтобы чудовище не вздумало броситься в погоню. Но опасения оказались напрасными, видимо, игровые ставки были священны даже для Змея.

А когда пещера осталась далеко позади, я позволила себе остановиться и устало опуститься на траву. Что ни говори, а день выдался богатым на приключения.

— Притомилась? — раздался мелодичный голосок.

Скосив глаза на куколку, заметила, как миниатюрная красотка взмахнула длиннющими ресничками и улыбнулась.

— Устала немного.

— Давай отдохнем. Как тебя звать-величать, хозяюшка?

— Верико.

— Чудное имя.

— А тебя как?

— А как назовешь, так и откликаться стану.

Я задумалась. Красавица-куколка… что тут думать?

— Барби.

— Как?

— Барби. Барбара.

— Варвара, что ли? — Малышка удовлетворенно кивнула. — Хорошо, кличь меня Варенькой.

Вот так я и обзавелась новой подружкой. Странной, но очень славной.

А что касается игры с драконом… Эх, ну что могу сказать? Не стоило ему играть в шахматы с чемпионом города среди школьников. Не просто же так я с самого садика эти фигурки рассматривала. Время прошло, а знания остались.

Так что играйте почаще в шахматы, друзья, и никакие драконы вам не будут страшны.

Я возвращалась во дворец.

Ну, право слово, зачем мне искать пропавших невест, когда ясно, что никому нет до них дела? Очевидно, что Кощей специально направил меня к Горынычу, чтобы я — своим бренным телом — накормила полуголодного ящера. А что? Пусть не деликатес, но все же добыча.

И теперь мне жутко интересно: а господин Бессмертный по-прежнему сидит у камня и ждет известий об успешном уничтожении последней невесты или все же отправился домой? Думаю, все-таки домой.

— Дайте только до него добраться, — бубнила я себе под нос, направляясь по заветной тропинке. Уже виднелись сторожевые башни, а значит, еще пара минут — и смогу высказать Кощею все, что думаю о его методах устранения настойчивых девиц. — Вот доберусь, и тогда…

Но, к огромному удивлению, старика дома не оказалось. На пороге, уперевшись кулаками в бока, стояла тетушка Марфа и внимательно рассматривала кромку леса. Естественно, избежать такого пристального наблюдения я не смогла.

— О, лукоморская девица пожаловала! Чегой-то забыла? Вещи не собрала?

— Где Кощей? — Мне было не до пустых разговоров.

— Тебе же сказано было — невест ищет.

— Удивительно, и как до сих пор не нашел? Наверное, плохо ищет.

— Ищет хорошо, не переживай. — Марфа прищурилась. — А вот что ты тут делаешь, вместо того чтоб помогать ему в поисках, и впрямь удивительно.

— Помогать? Даже и не собираюсь! — Я буквально кипела от возмущения. — И пусть не надеется, что свадьбу отменю! Теперь это вопрос принципа!

Старуха нахмурилась.

— А ну-ка, девонька, расскажи подробнее, что произошло?

И я рассказала. Все как есть рассказала. И про камень посреди развилки, и про дракона, именуемого Змеем Горынычем, и про игру в таврели, и даже про куколку упомянула. Тетка Марфа слушала, кивала и едва заметно улыбалась. Но думаю, что сия улыбка предназначалась не мне, а каким-то своим, недоступным простым смертным мыслям.

— Значит, со Змеем договорился? Чтоб съел?

— Да! Избавиться от меня захотел!

— А ты, стало быть, против?

— Конечно, против!

— И замуж по-прежнему хочешь?

— Это даже не обсуждается! — Я решительно кивнула. — Войду в историю как единственная невеста, сумевшая женить на себе Кощея.

— Вот и хорошо, вот и славно.

— Чего хорошего-то? Он меня убить хочет!

— Ну, девонька, не горячись. Хотеть убить и по-настоящему лишить жизни все-таки разные вещи, — глубокомысленно произнесла старуха. — Поверь, милая, не просто так его именем младенцев пугают, если уж Кощей захочет твоей смерти, то никакие таврели не помогут.

— И как это понимать?

— А понимай так, что, раз отпустил тебя Змей, значит, обговорено сие с Кощеем было. Дал наш царь тебе шанс, решил ум-разум проверить. Али ты и впрямь думала, что Горыныч всем подряд таврели предлагает? — Марфа усмехнулась. — Раз тянул время, сразу не жрал, значит, по сговору с женихом твоим работал.

Я закусила губу, перебирая в памяти все моменты общения с дракошей.

— Опять спектакль?

Старуха ничего не ответила, лишь загадочно усмехнулась.

— И что мне делать?

— А чего ты хочешь?

— Замуж хочу.

— За Кощея?

В который раз я решительно, словно боясь передумать, кивнула.

— А зачем? Он не красавец-богатырь, чтоб смущать девичьи сердца.

— Зато не глупый, — ляпнула первое, что пришло на ум.

— И не пугает, что в прадеды тебе годится?

— Опыт приходит только с годами.

— Вот как? Занятно. — Тетушка Марфа окинула меня задумчивым взглядом. — А знаешь, девонька, может, ты и права… Пойдем-ка чаю попьем, подскажу я тебе кое-что. Идем, идем, не бойся! Я-то тебя точно не съем, — усмехнулась старуха и добавила едва слышно: — Хватит ему бобылем ходить.

О, эти слова стали решающими! Я вдруг поняла, что из старушки может получиться хороший помощник, надо только уговорить ее. Но и это, должно быть, несложно, учитывая все то, что я время от времени умудрялась подслушивать.

Мы направились вглубь дворца. Чернавки удивлялись, видя «воскресшую» невесту (думаю, они были уверены, что из похода я уже не вернусь), но молчали.

Кстати, иногда мне казалось, что многие из служанок были бы не прочь оказаться на моем месте. Неужели статус невесты был столь желанен? Вряд ли. Может, их манила перспектива стать настоящей женой Кощея? Вполне возможно.

Даже я, не желавшая в самом начале соглашаться на брак и мечтавшая ограничиться легким флиртом и поскорее умыкнуть яйцо, сейчас вполне целеустремленно жаждала победить Кощея в этом поединке и затащить строптивого жениха под венец. Зачем? Да кто ж его знает! Урод ведь, да и на пенсии уже лет двести, но… Вот этого «но» было очень много: богат, знатен, уважаем, всесилен, мудр и так далее, и тому подобное.

Да и домой вернуться хочется, а значит, яйцо с иглой искать придется. А сделать это, будучи любимой женой, намного легче. Да и вообще… Вдруг Золотая рыбка не сможет вернуть меня обратно? Вдруг так и останусь здесь? Не дай бог, конечно, но мало ли. Так вот, оставаться в волшебном мире в качестве простой гостьи слишком обыденно, другое дело стать самой богатой вдовой. Да-да, именно вдовой. Ну а что? «Там царь Кащей над златом чахнет…» Вот и пусть чахнет подобру-поздорову. Злато — мне, поломанная игла — ему.

Успокоив таким образом свою совесть, я с наслаждением хлебнула чаю.

— Да ты пей, девонька, пей. И послушай тетушку Марфу. — Старуха провела пальцем по столу, образовав какой-то узор, но тут же стерла. — Я вот что думаю. Кощея просто так женить не получится, ни на тебе, ни на ком другом. Слишком свободолюбив, за столько лет привык уж один.

— А зачем тогда невест просит?

— Традиция. Кто ж от традиций отходить будет? Негоже правила, веками заложенные, нарушать. Надобно невесту раз в год Кощею в полон отдавать, стало быть, все отдают.

— А Кощей, стало быть, берет.

— Берет. Что ж, отказываться, что ли? Да и развлечение какое-никакое. А то скучно в громадном дворце куковать.

— Как девица стыдливая, ей-богу, — тихонько хмыкнула я. — Сидит в светлице, носа не кажет.

— Почему не кажет? — Марфа услышала мой шепоток и тут же ринулась заступаться за любимого друга: — Кощей своим царством управляет мудро, а для этого на одном месте сидеть не получится. Надобно по селам проехать, разведать, кому что требуется. Распри разрешить.

— Что-то не заметила, чтоб он с народом часто общался. — Я состроила язвительную гримасу.

— А где, по твоему, он сейчас, девонька? — Старуха довольно улыбнулась и покачала головой. — Пока ты со Змеем утехам предавалась да обратно ко дворцу топала, Кощей уж далече уехал. Людей посмотрит, себя покажет. Люди-то без владыки тоже не могут, надо им руку твердую ощущать.

— Ой, а то его прям любят! Злодей же.

— Для кого злодей, а для кого царь-батюшка. Ты, милая, чего не ведаешь, того не говори. Тем более замуж за него собралась, а значит, и тебя люди уважать да любить должны. Добьешься любви-то? Не так-то просто всем угодить. А Кощей сумел.

— Вот только его во всех остальных царствах за живодера держат.

— Ну так для всех хорошим быть и не получится. Ты сама посуди, за что его у нас любят? — спросила старуха и сама же ответила: — За силу, за мудрость. За то, что Темное царство самое зажиточное, самое спокойное. Что глазенками хлопаешь? Да-да, самое спокойное. Давно войн не было. А почему, знаешь? Царя нашего боятся. Никто и не подумает с Кощеем бой вести. Сумел силу и мощь показать, сумел государство свое от бед оградить. Чуешь, девонька? Не мы под остальными прогибаемся, они нам дань платят! Это ли не величие?

Я молчала. Вроде и права Марфа, да как-то правда ее необычно выглядит. Не к такому я привыкла, не того ждала.

— А что он с невестами делает?

Старуха замолкла, стрельнула глазами в мою сторону, будто хотела убедиться, что вопрос с умом задан, не от праздного любопытства.

— А то сама не видела, — наконец последовал ответ.

— Чего я видела? Пугал, потом подкупал, потом вообще… выгонял.

— Вот именно. Поиграет и с миром отпускает.

Ой темнит старушка. Уверена, что темнит. Как это отпускает?

— Уж не знаю, в каком месте у Кощея «мир», но ни одна невеста домой не вернулась, — припечатала я. — Зря ты, тетушка, его таким хорошим выставляешь.

Марфа прищурилась, а потом вдруг усмехнулась.

— А ты не простая девка. Смотри-ка, смогла удивить.

— Чем же?

Но старуха отвечать не пожелала. Резко встала из-за стола, едва чай не расплескав, и отрывисто бросила:

— Хочешь замуж за Кощея? Так покажи, что достойна.

Сказала и вышла вон.

Я сидела в комнате. Прошла всего пара часов, как поговорила с Марфой, а мысли уже выстроились в безумную пирамиду и все настойчивее подталкивали к действиям.

Надо найти Кощея. Надо, черт возьми! Надо доказать, что я и правда не лыком шита. Достойна быть женой, царицей, хранительницей самых ценных тайн Бессмертного. А стало быть, снова в путь.

На этот раз я собиралась более тщательно. Выпросив у чернавки котомку, сложила туда все свои волшебные ценности: перо жар-птицы и куколку, а кольцо со змеей давно сидело на пальчике.

Выйдя из дворца, нерешительно оглянулась. На восточной башне стояла тетушка Марфа и одобрительно глядела мне вслед. В один миг показалось, что ее губы дрогнули, будто старуха что-то сказала, но слов, естественно, я не расслышала. Надеюсь, это было не проклятие.

— Хозяюшка, — раздался тоненький голосок из сумки.

— Что? А?

Куколка выглядывала меж ремешков.

— Упадешь! — Я подхватила ее на руки.

— Не упаду, я держусь. — Малышка приподняла длинное платье и, перекинув косу за спину, вскарабкалась вверх по рукаву. — Сейчас, хозяюшка, сейчас.

— Ты куда?

— На плечо, куда ж еще? Мне отсюда все видно будет, да и тебе не скучно идти. Куда собралась-то?

Я поправила куколку и, убедившись, что она и правда крепко держится, призналась:

— Кощея искать.

— Не невест?

— И невест тоже. Кого найдем, все наши.

— Славно, — склонила голову красавица. — Тогда почему стоим на месте? Быстрее, хозяюшка, быстрее, а то, не ровен час, другой кто найдет.

Вот так и начался наш путь. Куколка оказалась незаменимым проводником. Волшебное создание удивительным образом знало все дорожки в чаще, поэтому, скептически покосившись на знакомую тропинку, махнула рукой и повела меня по другой.

До развилки с камнем мы дошли очень быстро.

— Откуда лес так хорошо знаешь?

— Так я из прутика лесного сделана, как же дом свой не знать?

Я не могла не согласиться с такими доводами. В сказке может быть все что угодно, так почему я должна сомневаться в словах Вареньки?

— Хозяюшка, — вновь подала голос она, — а почему ты у меня ничего не спрашиваешь? Ты же не просто так меня у Змея выиграла?

— Вообще-то просто так, — хмыкнула я.

— Ой. — Куколка казалась донельзя удивленной. — Так ты не знала?

— Чего не знала?

— Ценности моей не знала, хозяюшка?

— Так… — Я решительно остановилась и, сняв малышку с плеча, внимательно посмотрела в кукольные глазки. — Давай договоримся: меня зовут Верико. Только Верико, и никаких хозяюшек. Поняла?

— Как прикажешь, хозяюшка.

— Не поняла.

— Да поняла, поняла! Просто редко когда люди позволяют по имени себя звать.

— А у многих людей ты была?

— У многих. Ты не думай, что Змей простую ветку да подножную солому взял, дунул-плюнул и меня создал.

— А разве не так?

— Конечно не так! Вот попала я к тебе, например, а как на вопросы отвечу, так обратно к Змею вернусь и в кустик обращусь, придут другие девицы али молодцы, понадоблюсь я вновь, так Змей опять дунет-плюнет…

— Стоп-стоп! Сумбурно очень и непонятно. Ты вечная, что ли?

— Я волшебная, — со всей серьезностью ответила куколка. — Ну чего ты смеешься?

— Смешная ты, потому и смеюсь. Значит, ты должна на вопросы ответить и только тогда вернешься к Змею?

— Да.

— А какие вопросы должны быть?

— Любые. Но не такие, которые сейчас задаешь. — Куколка нахмурилась. — Как бы сказать, экая ты непонятливая… Люди всегда сами знают, что у куколки спрашивать. Вопрос твой должен быть особенным, таким, на который могу ответить только я. Волшебным должен быть!

— Значит, если я спрошу у тебя, который час, — это ничего, а если…

— Если от этого вопроса что-то и впрямь зависит, то даже «который час» может стать волшебным.

Я задумалась, а потом честно призналась:

— Ничего не поняла. Значит, если я спрошу, что это за травка, — я ткнула носком в заросли, — ты мне ответишь просто так. А если я, например, поинтересуюсь, где Кощея искать, то…

— Да! Есть первый вопрос! — захлопала куколка. — Иди по левой дорожке. Там он сейчас, там!

В воздухе появилось мерцание, и Варенька довольно хихикнула.

— Стой, это был не вопрос!

— Ты спросила «где искать Кощея», я ответила. Вопрос засчитан, ответ тоже. Итого на один вопрос меньше.

Я нахмурилась.

— И сколько всего этих вопросов?

— Было три, осталась два. Распорядись ими с умом.

Мне захотелось тряхнуть наглую «барби» как следует, но вовремя сдержалась. В конце концов, сама виновата. Знала же, что за все надо платить, за волшебство тоже.

— Эх, ладно, — обреченно вздохнула. — Полезай обратно на плечо.

Варенька ловко примостилась на облюбованном месте.

— Не пропадать же вопросу впустую. Значит, идти по левой дорожке? — Мне не понадобилось даже вчитываться в камень, надпись надежно врезалась в память. — А левая дорожка гласит, — тут я гадко захихикала, — женатым будешь. Эх, зря Кощей свернул на нее. Зря.

Глава 8

ЛЮБОВЬ БЫВАЕТ РАЗНАЯ

— А-а-а! Верико!

Громкий вопль огласил берег широкой реки.

— Вера!

В этом вопле не было никакого испуга или возмущения, лишь одно неизбывное ликование.

— Верка пришла!

Навстречу, восторженно размахивая руками, бежали Чаяна и Малаша.

— Кто бы мог подумать, — пробурчала я. — Ищу их, ищу, а они, значит, по женихам пошли.

Мое негодование можно было понять. Уж где я не ожидала встретить драгоценных подруг, так это на дорожке «женатым будешь».

— Что вы тут делаете? Вы же должны дома быть!

— Так мы это, Вер… — Маланьица виновато переступила с ноги на ногу. — Чего домой-то спешить? И тут вроде неплохо.

— Я ничего не понимаю, — призналась я, видя, как алая краска смущения заливает щечки бывших невест. — Вы чего придумали?

Девушки переглянулись, и Чаянка, как самая решительная, выступила вперед.

— Вер, ты не думай, мы очень рады, что от Кощея сбежали, — доверительно шепнула она. — Но просто как к камню подошли, так подумали, а чего от лучшей доли отказываться-то? Ну вернемся домой, и что? Замуж уж никто не возьмет, не поверят, что в полоне у Кощея целомудренны были. Пальцами тыкать начнут, словами похабными обзывать. Да ты сама знаешь, как к той, что невестой была, да женой не стала, относятся.

Гм, все время забываю, что здешний мир отличается от моего. Н-да… И что же получается? Девочкам путь на родину заказан?

— Мы покумекали и решили, что раз камень дорожку к браку показывает, так чего противиться? Уж хуже Кощея не будет.

— Ну, девочки, — прошипела я. — А вам известно, что Кощей ищет вас по всему лесу?

Чаянка с Малашей вновь переглянулись и пожали плечами.

— И что?

— Он же вас обратно вернет!

Не знаю почему, но не верилось мне в благородство кощеевское. Не в той сказке находимся, господа, чтоб всякие антагонисты добрячками становились!

— Не вернет.

— Чаянка, он даже со мной пари заключил. Кто первый вас найдет, тот вашу судьбу и решает. Кстати, — спохватилась я, — вы его еще не видели? Он либо уже тут, неподалеку, либо с минуты на минуту объявится.

Куколка вряд ли лгала, а значит, старик где-то рядом.

— Верочка, ты не переживай. — Видя мое беспокойство, Малаша улыбнулась. — Тут Кощей, вон за тем пригорком.

— Как тут? А вы? Вас не видел?

— Ну почему не видел. Видел.

Я нахмурилась, чувствуя, что чего-то не поняла.

— И что, обратно во дворец забирает?

— Нет, — подружки синхронно покачали головами. — Нас теперь не забрать.

— Откуда такая уверенность?

— Верунь, так мы это… замужние теперь.

Мне поплохело.

— Кощей на вас женился? На обеих? А я? Как же я?!

— Ой, ты чего? Какой, к лешему, Кощей? — Малашка округлила глаза. — За богатырей мы замуж вышли. И не за одного, а за двоих. У меня свой, у Чаянки свой. Да вон, кстати, они сюда идут. Глянь!

Я торопливо обернулась.

И точно, к нам направлялись два здоровенных мужика в одинаковых рубахах, а с ними, ехидно улыбаясь, шествовал мой потерявшийся жених.

— Ну, слава богу! — Я широко улыбнулась. — Успела! Все еще не женат!

Меня усадили за длинный стол, полный красавцев-богатырей, в такой же одежке, что и благоверные Чаянки и Малаши. Там же разместился Кощей, его свита и, стало быть, я.

Сбежавшим невестам повезло, они успели выскочить замуж еще вчера. Поэтому, когда явился грозный царь, девушки уже мирно занимались созданием семейного уюта и даже не помышляли о ком-то еще. Как бы Кощей ни свирепствовал (уверена, что так и было, хотя меня убеждали, что он довольно спокойно отнесся к происшествию), но вернуть себе беглянок не смог. Новоиспеченные мужья намертво стояли за честь и жизнь своих жен.

Я довольно потирала ручки. Отлично! Теперь я единственная кандидатура на роль любимой супруги. До появления следующих невест еще целый год, а к тому времени Кощей будет окольцован и аккуратненько погребен под землей-матушкой.

Осталось всего ничего — уговорить старика сочетаться столь же скоропалительным браком, как и мои подруги.

— Чаяна, — окликнула я девушку, — вы откуда женихов-то взяли?

— Так они тут всегда были, — пожала плечами она. — Просто редко кто по дорожке этой ходил.

— Не поняла, что значит «были»? Вот так сидели и ждали?

— Ну да.

— Гм, странно. А если не девица придет, а… богатырь?

— Ой, Вера, все время забываю, что ты из дальних земель! — Чаяна подвинулась поближе. — С чего бы начать… Про Черномора слыхала?

— Что-то слышала. — Я вспомнила Пушкина: — «В свете есть иное диво: Море вздуется бурливо, Закипит, подымет вой, Хлынет на берег пустой, Разольется в шумном беге, И очутятся на бреге, В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря, Все красавцы удалые, Великаны молодые, Все равны, как на подбор, С ними дядька Черномор». Подожди, ты хочешь сказать… Ну ни фига себе!

Я быстренько пересчитала богатырей, сидевших за столом. Реально тридцать три, товарищи! Не тридцать два, не тридцать четыре, а тютелька в тютельку тридцать три.

— Вон, смотри! — Чаянка толкнула локтем и указала в сторону: — Это Черномор.

Огромный мужчина с длинной, уже начавшей седеть бородой игриво подмигнул.

— Он, кстати, тоже невесту себе ищет.

— Н-нет, спасибо. Как-нибудь сама. Да и Кощей обидеться может, а я за него замуж хочу.

Чаяна удивленно приподняла брови, но ничего не сказала.

— Черномор собственной персоной, конечно, удивительное явление, но я все еще не поняла. Если богатырь по дорожке пойдет, то что? — снова спросила я.

— Как — что? К водяному на службу поступит. — Девушка махнула рукой на реку. — А как выучится, либо кого-то из тридцати трех заменит, либо там останется, в царстве подводном.

— А при чем тут «женатым будешь»? Ну ладно на земле, вдруг и правда девицы появятся. А в воде-то как? На рыбах жениться?

— Зачем же на рыбах, — хохотнула Чаянка. — Утопленниц да водяниц мало, что ли? Они, почитай, всегда согласны за смертного замуж выйти. Им это дорога в наш мир.

Я покосилась на смеющуюся девушку и предпочла смолчать. Утопленницы? Водяницы? Брр, даже спрашивать не буду.

— И что же, позволь спросить, ты тут делаешь?

Кощей настиг меня внезапно, именно тогда, когда я собиралась сбежать от шумной компании и пройтись по бережку.

— Просто хотела прогуляться.

— Мне плевать, что ты хотела. Объясни, что ты делаешь именно тут!

— У богатырей, что ли?

— В Черноморовой вотчине!

— Тебя искала.

Глаза Кощея изумленно расширились.

— С чего бы это? Ты должна бежать от меня без оглядки, особенно после встречи с Горынычем.

— Куда же я от тебя сбегу? — невинно пожала плечами я. — Ты мой жених. Долг каждой невесты быть подле нареченного.

— Оно и видно, — язвительно процедил Бессмертный. — Вон как твои подруженьки подле меня быть хотели.

— Они абсолютно не правы! И вообще, сравнивать одну девушку с другими моветон. Маланьица просто боится до колик в животе, а Чаянка, хоть и посмелее, но тоже робеет. Да и ты сам виноват, зачем на побеге так настаивал? Хотя в итоге все получилось как нельзя лучше, да? Меньше претенденток, легче выбор. — Я широко улыбнулась. — Как там говорится, веселым пирком да за свадебку?

Кощей недоуменно выслушал мою речь и задумчиво потер переносицу.

— Ты серьезно?

— Конечно.

— Зачем?

— Что «зачем»? Зачем замуж стремлюсь? Так годы-то идут, через пару лет старой девой стану. Да и ты, царь-батюшка, уж прости, не самый плохой жених. Видный. Умный. Привлекательный. В молодости был… наверное.

— Вот именно, — вскинулся он, — в молодости! Сейчас-то я тебе зачем?

— Стой, стой, я чего-то не поняла… Это что же, ты от меня отказываешься? Ты каждый год невест требуешь, а потом отказываешься?!

— Тише ты, не ори!

— Я не ору! Я требую объяснений!

Кощей поморщился.

— А больше ничего не требуешь?

— Требую, — без запинки согласилась я, — немедленной свадьбы и брачного контракта, в котором обговаривается совместное владение всем имуществом.

— Вот как! — Старик с интересом прищурился. — А не многого требуешь?

— Все в пределах разумного.

— Нахальная ты деваха.

— Не нахальная, а с изюминкой, не деваха, а девица-красавица.

— Какая-то твоя изюминка… взрывная.

— Так и ты, драгоценный жених, не кокос.

Уж не знаю, пробовал ли Кощей заморские плоды, но сравнение его немного удивило. Старик глубокомысленно обвел выцветшим взглядом мою упрямую физиономию и, тихонько вздохнув, произнес:

— Пойдем прогуляемся, что ли.

— Вдвоем? — сияя, вопросила я.

— Вдвоем, — кивнул он, поморщившись от столь неприкрытой радости.

Закатное солнышко ласково обнимало горизонт, распыляя над рекой оранжевые полосы уходящего дня. Летний ветерок играл с волнами, иногда забираясь на берег и теребя длинные девичьи юбки. Ароматные травы мягко стелились под ногами, призывая прилечь, погрузиться в прохладную вечернюю негу, закопаться в зеленый ковер, скрываясь от суеты и проблем.

Был идеальный вечер.

Таким же идеальным было и мое настроение. Все шло согласно плану.

Кощей, постепенно успокаиваясь, шел рядом, любовался природой, слушал пение птиц и абсолютно не напоминал того гада, каким иногда становился. А я млела от сознания, что все далеко идущие планы вот-вот могли сбыться.

— Значит, хочешь замуж, — внезапно произнес он. — Занятно… А давай-ка, девица, я тебе жениха найду? Молодого, красивого. Может, даже приданое дам. Богатое.

— Э-э нет, любезный. Я чья невеста? Твоя. Вот и веди меня под венец.

Кощей скривился и как-то тихо, совсем по-стариковски, кашлянул.

— Ты подумай получше, девка, сразу-то не отказывайся, я ведь не простого холопа тебе предлагаю. Из знатных жениха подберем, глядишь, и князька какого достану.

— Зачем мне князь, если тут целый царь имеется, — возразила я.

— Так, я и царя организовать могу. Вон лукоморский Еремей не женат.

— Не люблю рыжих.

— Так может, в Подземное царство наведаемся? Тамошний Горислав овдовел недавно.

— Нет. Вдовец не подходит. — Я прищурилась. — Ведь ты же не вдовец, нет?

— Даже жениться ни разу не успел, — фыркнул Кощей.

— Фи, какое бессмертие скучное.

— Какое есть.

Я искоса глянула на долгожителя. Старик как старик. Высокий, худой, немного сгорбленный, но, когда надо, ух какой представительный и грозный. Струпья на коже нет-нет да кровоточат, оставляя после себя мелкие, отвратительные язвочки. Улыбается редко, а если и сподобится улыбнуться, то не всегда она приятной выходит. Покажет зубы, оскалится и тут же нахмурится вновь. Лысая макушка иногда на солнце блестит, будто подмигивает, да и весь он какой-то неказистый, жилистый. Словно из кривого полена выструган.

Глаза — единственное, что мне нравилось в облике Кощея. Выцветшие, мутные, с бельмами вместо зрачков, но такие внимательные, все замечающие, выразительные.

— Верико…

Я вздрогнула, так внезапно прозвучало мое имя из царских уст.

— Что?

— Не передумала замуж идти?

— Нет, — ответила сразу же, хоть и удивилась вопросу. Неужели еще не понял, что не отступлюсь?

Кощей ощерился.

— А ты подумала, как брачную ночь со мной проводить будешь?

Я покраснела. Заметил, значит, как разглядывала.

— Так до ночи еще дожить надобно. — И, растянув губы в глупенькой улыбке, отмахнулась. Нет, любви со стариком не хотелось. Какая любовь? Я не геронтофилка. Только здоровые отношения! А от Кощея — лишь штамп в паспорте и иголочку.

Старик ухмыльнулся, но промолчал.

Мы все ближе и ближе подходили к речке. Прохладная водица так и манила к себе. Закатные всполохи, словно волшебные огни, мелькали в прозрачном водоеме.

— Вот бы искупаться, — мечтательно прошептала я.

— Так в чем проблема? — Бессмертный обвел рукой берег. — Никого нет, кроме нас, никто не помешает. — И улыбнулся. Широко, заманчиво.

Никого, кроме нас, значит? Я предвкушающе хихикнула и принялась стягивать платье.

Никакого стриптиза, что вы. Искупнусь в нижней рубашке, и все. Но даже это нехитрое действие вызвало волну удивления у царя. Не ожидал? Еще не то будет.

Я аккуратно переступила через сброшенную одежду и задорно глянула на жениха.

— А ты со мной купаться пойдешь?

— Нет, — ответил он, глядя на мои оголенные лодыжки. О да, для здешних мест — верх неприличия. — Иди одна.

Я лишь пожала плечами и побежала к воде.

Ступив носочком в теплую волну, обернулась.

— Может, все-таки присоединишься?

— Сказал же — нет!

— Хорошо, хорошо, только не злись.

Зашла поглубже. Река ласково обняла за ноги, смочив подол. Какой Кощей… непробиваемый. А мне позарез необходимо пробудить в нем любопытство и поторопить со свадьбой.

Развернувшись к жениху и настойчиво глядя ему в глаза, шагнула назад, в глубину. Намокшая рубашка тут же облепила бедра. Я призывно улыбнулась. Ну давай же, старичок, вспомни молодость.

Сделала еще шаг, позволив воде подняться выше.

Белесые глаза пробежались по ткани, чуть задержались на мокрой груди, но почти сразу же вернулись к лицу.

Я разочарованно фыркнула. Неужели совсем неинтересно? Ну, извини, дорогой, демонстрировать все нюансы своего тела не намерена, обойдешься полунамеками.

Состроив обиженную мордашку, поплыла вдоль берега. Кощей все так же стоял на зеленой травке и внимательно следил за моими перемещениями. В какой-то момент я даже подумала, что старичок окаменел от демонстрации девичьих прелестей. Но еще через мгновение заметила, как жених шевелит губами, что-то шепча. Хм, не стал истуканом, а жаль. Что он там бормочет? Богов поминает или дату свадьбы обдумывает? Неуговариваемый мой.

Вдруг рука Кощея резко взметнулась вверх, река вздыбилась, волны хлынули на берег.

— Эй, ты чего творишь?! — взвизгнула я.

Старик вздернул подбородок и пристально следил за водой.

— А-а-а! — заорала я, потому что кто-то внезапно схватил меня за ногу и потянул вниз.

Из глубины всплывало нечто.

«Нечто» имело сероватый оттенок кожи, зеленые волосы, щедро разбавленные голубыми прядями и просто потрясающие синие, как лесные озера, глаза.

— Кто тут у нас? — звонким голосочком воскликнуло невиданное чудо. — Девица. Красивая какая!

Длинные волосы облепили фигурку существа, но я уверена, что под ними скрывалось юное женское тело.

— Ты станешь моей сестрой, красавица? — прощебетала речная жительница.

Я испуганно дернулась в сторону. Тут же вспомнился рассказ Чаяны.

— Водяница или утопленница? — сами собой шепнули мои губы.

— Водяница, — кивнула она и задорно рассмеялась. — А вот ты…

— Живая! — резко воскликнула я, торопливо направляясь к мелководью. Но сколько бы ни плыла, спасительный берег со стоящим на нем Кощеем ближе не становился.

Хорошенькое русалочье личико обиженно сморщилось, черты исказились, являя миру природную нечистую суть.

— Живые после заката в воду не ходят! — крикнула она, вновь хватая меня за ногу и утаскивая в глубину.

— Помогите! — завопила я. — Иди на фиг, дрянь болотная!

Но длинные цепкие пальцы водяницы уже полосовали рубашку, стараясь лишить последнего прикрытия.

— Тише, красавица, тише, — шептали холодные губы прямо в ухо. — Речной дворец прекрасен, наш царь добр, а девы вечно юны. Не противься, позволь показать тебе новый мир. Тише, красавица, тише…

Голос звучал тихо, словно шепот лесного ручейка. Слова обволакивали, лишая разума, подчиняя тело, позволяя сбросить ненужную человеческую рубашку и покрыться студеной водой да распущенными волосами.

— Идем со мной, девица, идем со мной, милая. Не скучай по верхнему миру, не держи его в сердце. Не раз еще вернемся. Будем с сестрами песни петь да в лунном свете плясать. Станем добрых молодцев в женихи заманивать. Идем, девица, идем, милая…

— Да не нужен мне молодец, — как сквозь сон отвечала я, остатками разума понимая неправильность происходящего. — У меня жених есть… Кощей.

И тут будто взорвалось что-то внутри, с глаз пелена спала. Кощей! Кощей, чертов гад! Кощей, мать его. Бессмертный!

Тянет водяница за собой, крепко держит, рукам-ногам больно. А я стремительно пытаюсь поймать ускользающий взгляд оставшегося на суше жениха. Поймала, потянулась к нему, вложила в призыв все хорошее, что могла почувствовать к старику, и умоляюще застонала:

— Помоги!

Кощей лишь ухмыльнулся.

Нашел, значит, способ избавится от невесты, зараза! На глаза навернулись слезы.

— Помоги!

Водяница лопотала, волшебством укутывала, но я старалась не вслушиваться в манящие слова. Чувствовала, что самой не вырваться, все глубже и глубже становилась река, все тяжелее держаться на поверхности.

— Помоги! — уже не стенаю, кричу, но старику словно нет дела до бедной невестушки.

Вода в рот попала, дышать нормально не дает. Еще мгновение — и точно утопленницей стану.

— Да помоги же, черт тебя дери!

Я сделала попытку вырваться, но зеленоволосая сволочь только крепче сжала щиколотки и резко дернула вниз.

— Уф! — Я судорожно вдохнула напоследок и скрылась под водой.

Водяница поняла, что навеянные чары на мне не держатся, по своей воле в Подводное царство не пойду, и посему тянула на дно со всей своей нечеловеческой силой.

Я извивалась, царапалась, кусалась, но кислорода катастрофически не хватало.

Глаза резало, дальше метра ничего не было видно. Поэтому прибытие еще трех речных жительниц стало сюрпризом. Легкие горели как в огне, безумно хотелось вдохнуть, но остатки разума молили держаться до последнего.

Многострадальная рубашка уже слетела полностью, коса растрепалась, и вновь прибывшие водяницы с удовольствием пропускали пряди сквозь растопыренные пальцы.

— Сестра, сестра, — шептали они, — не переживай… Мы найдем тебе мужа…

Я мотнула головой. Не хочу другого мужа, хочу Кощея!

Закусив губу, пыталась удержаться от желанного вздоха, но сил уже не было. Перед глазами мучительно темнело.

«Помоги же!» — в последний раз взмолилась я невидимому, но всемогущему Кощею.

И тут мое тело засветилось и резко рванулось вверх. Водяницы заверещали, отдергивая руки, словно прикосновение причиняло боль. И, что-то недовольно пробормотав, нырнули в водоросли.

А я неслась к поверхности, к желанному кислороду, к столь необходимому воздуху, к спасению.

Вынырнув из воды, жадно вдохнула. Руки и ноги не слушались, глаза болели, вынуждая зажмуриться. Я распласталась на поверхности реки. Волны ласково прошлись по коже, словно прося прощения, и осторожно понесли к берегу. А я дышала и не могла надышаться. И было все равно, что проклятый старик смотрит на обездвиженную нагую невесту, ведь еще мгновение назад незавидная участь сказочной утопленницы была так близка.

— Поднимайся, — раздался мужской голос.

Я глянула сквозь прищуренные веки. Надо мной возвышался Кощей, стоя по пояс в воде.

— Поднимайся, — повторил он.

Охнув, сделала попытку перевернуться, и тело тут же отозвалось дикой болью.

— Не могу, — прошептала я.

Кощей пробубнил что-то нелицеприятное о нахальных девицах и, взяв меня на руки, вышел на сушу.

— Идти сможешь?

— Нет.

В очередной раз раздраженно вздохнув и поудобнее перехватив мое бренное тело, зашагал в сторону поселения.

Уже подходя к забору, отстегнул свой плащ и завернул в него меня, словно младенца. Я благодарно улыбнулась. Не хотелось бы появиться среди богатырей без одежды. Да и Чаяна с Малашкой могут не то подумать. Хотя, может, наоборот стоит разыграть скомпрометированную невестушку и вынудить Кощея немедленно жениться? Мысль показалась заманчивой. Но, увы, скандала не получилось. По пути к домику, выделенному для отдыха царя-батюшки, никто не встретился.

Кощей ногой толкнул легко распахнувшуюся дверь и, войдя в жилище, направился к кровати.

— Отдохни и оденься, — бросил он, ссаживая меня на лежанку и выкладывая рядом помятое платье. За пазухой нес его, что ли?

Видя, что я все еще не в состоянии нормально двигаться, раздраженно фыркнул, сам накинул одежду на ослабевшее тело и, лишь убедившись, что руки попали в рукава, стянул плащ.

— Так нормально?

Я кивнула, расправляя подол. Чуть пригладив волосы, потерла слезящиеся от попавшей воды глаза.

Кощей внимательно оглядел несостоявшуюся утопленницу и, резко развернувшись, направился к выходу.

— Постой, — просипела я.

— Что еще? — спросил он недовольным голосом и остановился в дверях.

— Спасибо за все. И за это, — указала на платье, — и за спасение. Если бы не ты, не знаю, что было бы.

Старик застыл, а потом изменившимся голосом произнес:

— Не за что.

Белесые глаза на одно стремительное мгновение полыхнули красным, а потом вдруг потемнели.

— Не за что, — повторил Кощей, глядя на меня неожиданно синими молодыми очами.

Поутру я даже не сразу сообразила, где нахожусь. Нет, что это изба, а не трехкомнатная квартира в многоэтажном доме, понятно, но все-таки… Пришлось основательно напрячь память, чтобы вспомнить все моменты вчерашнего происшествия.

— А ведь он меня спас! Сначала чуть не убил, а потом спас. — Я откинулась на подушку. — Изверг! Ну как так можно? Девушка к нему со всей любовью, а в ответ… Эх!

Стоило только так подумать, как где-то на периферии сознания мелькнула мысль… Мелькнула и улетучилась, не оставив после себя даже воспоминания. Я пригорюнилась. Уверена, что многострадальный мозг что-то уловил во всей этой ситуации, уловил, но не удержал.

Надо бы найти Кощея и обсудить сложившуюся ситуацию, а то, кто знает, вдруг у старичка моральная травма? Я все-таки перед ним пятой точкой сверкала. Он уж, поди, и забыл, что это такое — раздетая девица.

А жаль все-таки, что вчера нам никто по пути не попался. Вот красота была бы! Царь-батюшка с обнаженной невестой. Не отвертелся бы от свадьбы, любезный.

Ой! Опять мысль появилась! Но какая-то совсем уж сумасшедшая. Надо бы Малашу или Чаяну найти и проверить.

Встав с постели, я первым делом убедилась в наличии одежды. Ага, платье есть, а исподней рубашки нет. Гм, непорядок.

Выбравшись на улицу, огляделась. Свидетелей моей ночевки в царском домике не было. Обидно. Я, можно сказать, грандиозные планы строю по захвату трона и сердца их повелителя, а они даже помочь не могут.

Но вдруг из-за угла показалась Малаша с ведрами. Увидела меня подле Кощеевой избы и рот от удивления открыла.

— Вера, а ты чего тут?

— Спала здесь, — кивнула головой, указывая на ночное пристанище.

— А Кощей? — Глаза Малашки выпучились.

Я горестно вздохнула.

— А Кощей со мной спать не захотел. Ушел куда-то. Ты его, случайно, не видела?

— Не-а! — Брюнетка так энергично мотнула головой, аж коса в воздух взметнулась. — Вера, а тебе зачем это? — Девушка помахала перед лицом рукой.

В моих глазах явственно читалось недоумение, поэтому ей пришлось уточнить.

— Это! — оттопырила безымянный палец девица. — Замуж за него зачем?

— А, это… Ну как тебе объяснить…

И правда — как? Не говорить же, что первопричиной является неукротимое желание прибить родного жениха. — Любовь всему виной.

— Чего?

— Любовь. Штука такая вот тут. — Я даже показала, где именно по моему мнению находится эта самая любовь. — Прямо поперек горла встает, дышать спокойно не дает, пока замуж не выйду. Понимаешь?

Маланьица явно не понимала, но послушно кивнула, словно и сама испытывала что-то подобное. Надеюсь, не к Кощею.

— А он? Он тоже тебя любит?

— А то, — оскалилась я. — Еще как любит! Только пока сам об этом не знает. Знаешь что, Малаша… Надо бы нам с тобой его в этом убедить.

— Зачем же убеждать, коли любит?

— Говорю же, дуреха, не догадался он еще об этом.

— Ох, Верка, что-то не то ты говоришь.

— Все то, Малаш, все то. — Я аккуратно взяла девушку под ручку. — А давай-ка мы с тобой вот как поступим…

Кощей нашелся только через пару часов. Сидел с Черномором на берегу реки и попивал темное вино из резной чарки. В общем, занимался воистину царскими делами — похмелялся после вчерашнего.

Малаша неуверенно переступила с ноги на ногу.

— Вера, а может, не стоит?

— Стоит.

— Чаяна лучше бы справилась.

— Нет уж, пока ее найдешь, пока объяснишь, про любовь великую расскажешь… Быстрее ты сама сделаешь.

— Но я…

— Сделаешь, я сказала! Иди скорее.

Девушка тихонько охнула, но послушно сделала пару шагов.

— Быстрей!

— Да иду, иду…

— Вот и иди. И я тоже пойду.

— Стой, а вдруг он не поверит?

— Поверит. Ты ж ему не про метеорит рассказывать будешь, а про совершенно простое и обыденное дело.

Малашка сделала еще шаг.

— Ты лучше не уходи пока. Опосля пойдешь, когда с Кощеем побеседую, хорошо?

— Хорошо, горе ты мое.

Бывшая невеста облегченно кивнула, видимо, мое присутствие и впрямь придавало уверенности. Эх, лишь бы потом не опоздать! Ну ладно, это мелочи, что-нибудь придумаю. Маланьица сделала еще один крохотный решающий шажочек, а потом вдруг ка-а-ак припустила изо всех сил!

— Царь-батюшка! — заверещала девица дурным голосом. — Там Верико топиться пошла!

Кощей недоуменно приподнял брови.

— Как пошла? Куда пошла? Я не велел. Подожди, как топиться?!

— А вот так! Жизнь не в радость. Ой, горе-то какое! — Малашка бухнулась на колени и закрыла лицо руками. — Бедная, бедная!

Черномор пожал плечами.

— А чего бедная-то? Мои молодцы быстро ее со дна подымут. Не успеет потонуть.

— Торопиться надо, батюшка! Она сказала, что без любимого белый свет не мил!

— Вот дает девка! — Черномор подкрутил усы. — Горяча!

Кощей поморщился.

— Горячая, да глупая. Я же предлагал ее замуж за любого отдать. Нет, уперлась.

— А чего уперлась-то?

Бессмертный в ответ лишь отмахнулся и нехотя поднялся с теплого песочка.

— Веди давай. Где топиться-то вздумала?

— В колодце.

Отметив, что Малаша повела царя дальним путем, я стремглав помчалась к назначенному заранее месту. Раздвинув загодя присмотренные кустики, уселась поудобнее и приготовилась наблюдать за представлением.

К колодцу торопливо приближался Кощей. Следом за ним едва поспевала Малашка. Черномора в пределах видимости не наблюдалось, никак за богатырями своими ринулся. Значит, надо торопиться, свидетели нам ни к чему.

— Тут, что ли? — отрывисто спросил старик, осматриваясь. — И где она?

— Ой-ой-ой, — запричитала девушка. — Видать, уже на дне! — И, косясь в мою сторону одним глазом, кинулась заглядывать в колодец.

Я молча показала ей большой палец. Умница. Давай последнюю реплику и уходи со сцены. Моя очередь подходит.

— Ах, кажись, коса ее мелькнула! — крикнула Малашка и посторонилась, уступая место ничего не понимающему Кощею.

— Где? — только и спросил он.

— Там! — Пальчик указал в колодезную глубь. — Горе-то какое!

И, бормоча какую-то нелепицу и прикрывая мордашку руками, девица отправилась прочь.

Царственный старик проводил ее тревожным взором.

— Верико, — осторожно позвал он, хмуря брови. — Ты где, девка?

Но колодец подозрительно молчал. А чего ему отвечать-то? Может, и была девка, да только кто ж знает, где она теперь, вдруг и правда на дне? Видать, к таким же выводам пришел и Кощей, потому как резко подобрался, обеспокоенно обошел колодец стороной и принялся что-то шептать.

Резкий взмах рукой, совсем как вчера на берегу… И из воды вылезло зеленоволосое чудо.

— И где она?! — рявкнул Бессмертный.

— Кто? — искренне удивилась водяница.

— Невеста моя!

— Так ты ж ее вчера сам забрал, родимый.

— Ты мне уши не заговаривай! — Кощей прищурился. — Я просил ее не трогать, только жениха предложить, а ты чего надумала? Вчера чуть не утопила, сегодня в воду утянула. Где она?! — Старик терял терпение.

— Да на кой живая мне нужна? — обиделась водяница. — Вчера это да, заигрались немного. А сегодня — ни-ни! Не видала, не слыхала и даже носом не чуяла.

— Клянешься?

— Да чтоб водяному век лягушек не носить! — уверенно поклялась нечисть. — А ты чего ее тут ищешь-то?

— Топиться девка пошла.

— Топиться? — Водяница ахнула, а потом вдруг захихикала, тоненько, пронзительно. — Ой уморил, ой не могу! Ты, царь-батюшка, еще скажи, что от любви неразделенной!

Кощей хмуро глянул из-под насупленных бровей.

— Говорят, что от любви.

Зеленая замолчала. С интересом глянула на старика, призадумалась, а потом вдруг, приблизив свою мордашку к царской, выдохнула:

— А ведь у нее кровь не рыбья, родимый! Нельзя в холоде да отдаленности держать.

— Ты это к чему? — Старик прищурился.

— Сам подумай, Кощеюшка. Я свое дело сделала, жениха предложила. Но девка смелая, тебя выбрала.

Сказала и исчезла, оставив после себя вихрь серебристых брызг.

А я решила, что пора. И, тихо выйдя из укрытия, осторожно подошла к Бессмертному. Со спины он уже не выглядел таким страшным.

Приблизившись почти вплотную, осторожно провела руками по лопаткам.

— Значит, очередного жениха мне прочил? — шепнула ему прямо в ухо. — Говорила же, не пойду за другого. Почему не верил?

Кощей медленно развернулся. Невозможно синие глаза пристально высматривали что-то на моем лице, словно пытались найти что-то весьма ценное, жизненно необходимое.

— Значит, топиться пошла? — проскрипел он.

— От любви неразделенной, — напомнила я.

— Да ты хоть знаешь, что такое любовь?

Я улыбнулась.

— Когда не обращаешь внимания ни на кого другого.

— Кто же тебе сказал такую глупость? — хмыкнул Кощей, впрочем не делая особой попытки отодвинуться подальше.

— А разве нет?

— Нет. Твоя любовь — это самообман и настойчивое желание получить то, чего не смогли получить другие. Жажда выделиться, доказать, что все в твоей власти.

— Неправда.

— Правда.

Васильковые глаза смотрели в самую душу, заставляя нервно сглатывать и сосредотачиваться, чтобы не сбиться с мысли.

— Ты не желал вчера моей смерти.

— Не желал. Я лишь давал тебе выбор.

— Стать нечистью? И думал, я охотно соглашусь?

— Так не навсегда же. Со временем заглянул бы на огонек богатырь какой, глянулся тебе, так и замуж бы вышла.

— Мне не нужен богатырь.

Кощей наклонился еще ближе.

— А кто тебе нужен, Верико?

— Ты.

— Значит, не отступишься?

— Не оступлюсь.

— Через год придут новые невесты, тебе так или иначе придется подвинуться.

— Нет. Даже не думай.

Глаза цвета чистейшего сапфира неумолимо вглядывались в душу, проникали в мысли, заставляли забыть обо всем, кроме ярких, молодых очей.

— Мне не нужен другой. Ни добрый молодец, ни красавец с кудрями до плеч. Ни князь, ни царь. Ни воин света, ни нечисть из преисподней. Я хочу замуж за тебя, — шепнула и прикоснулась к старческому лицу, проведя рукой по шершавой, украшенной струпьями коже. — И не отступлюсь.

Кощей дернулся, шумно вздохнул и отвернулся.

Послышался быстрый топот тяжелых мужских сапог. К колодцу подбежал Черномор с двумя могучими богатырями.

— Жива? — удивился дядька. — А мы спасать тебя прибегли.

Я благодарно улыбнулась.

— Спасибо, но уже все хорошо.

— Точно? — Черномор с подозрением осмотрел спину Кощея. — Царь-батюшка, и впрямь все хорошо, что ли?

— Да. Все нормально, — произнес старик, поворачиваясь к зрителям. — Мы во всем разобрались.

Богатыри дружно ахнули. На лице Темного владыки не осталось ни единой язвы.

Глава 9

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я задумчиво сидела на завалинке. Что ни говори, а последние два дня оказались богаты на приключения.

Где-то вдалеке расхаживал Кощей, объясняя всем встречным и поперечным изменения в своей неотразимой внешности. Нет, естественно, люди, далекие от царского престола, не осмеливались задать столь щекотливый вопрос напрямую и ограничивались любопытными шепотками и взглядами. А вот, например, тот же Черномор вытряс из старого друга всю историю чудесного излечения, и сейчас ходил глубоко задумавшись, лишь изредка бросая на меня мечтательные взоры.

А что я? Ведать не ведаю, как так произошло. На прекрасного принца он вроде не похож, целовать, чтоб проверить, не собираюсь. Да и аленького цветочка в окрестностях не видела. Откуда тогда метаморфозы?

Глаза посинели, красивыми, черт возьми, стали, даже завидую, что волшебные очи достались не мне, а вредному старику. Кожа, опять же, очистилась, вроде даже морщин убавилось. Одним словом, пластическая хирургия на высшем уровне.

Вот только что послужило катализатором? Я задумалась. Зеницы приобрели новый цвет после «спасибо», а перед этим он наслаждался (и не спорьте, уверена, что наслаждался!), таская меня голую на руках. А кожа… хм, что-то не получается. У колодца я одетая была. Да и на руки он не поднимал, так, приобнял чуток. О-о-о, неужели обнимашки? Все дело в них?

Я довольно прищурилась. Надо бы проверить. Если мои страстные объятия приносят повальную красоту, на этом можно целое состояние сколотить! Вон как Черномор присматривается, тоже, видать, помолодеть захотел, бесстыдник.

Мои размышления прервала присевшая рядышком Чаяна.

— Ох и натворила ты дел, Верка, — шепнула она.

— Тоже мне дела, — фыркнула я. — Ничего особенного не сделала.

— Может, и не сделала, а может, сделала, да только сама не заметила. Чего Кощей-то таким красавцем ходит?

Я с удивлением воззрилась на подругу.

— Какой красавец, ты о чем? Ну, мордаха почистилась, бельмо пропало, причем сразу с обоих глаз. Но до красоты ему еще ползти и ползти.

— Ну-ну, тебе лучше знать. — Девушка ухмыльнулась. — Помнится, ты рвалась за него замуж. Не передумала?

— Еще чего! Сказала, мой будет.

— Тогда поторопись. Кощей еще не добрый молодец, но уже и не дряхлый старик. Не заметишь, как уведут.

Я приоткрыла рот от удивления, но тут же захлопнула обратно. Это что же получается, Кощей теперь завидный жених? Лысый старичок с сапфировыми глазками? Гад, который обязан принадлежать только мне, ибо столько сил уже потрачено? Не отдам!

— Эй, Вера! Верико! — Голос Чаяны слышался будто издали, видимо, мысль, что бессмертный царь теперь стал весьма ценным в брачном отношении, выкинула меня из реальности. — Верка, ну что ты так нервничаешь, сядь, успокойся.

Ох, а я даже не заметила, как вскочила. Не каждый день долгожданная добыча рискует нарваться на другого охотника.

— Ты думаешь, за моего Кощея могут и другие замуж захотеть?

— «За моего Кощея», — хихикнула Чаяна. — Эх ты, девка, не заметила очевидного… Это только для нас он грозный мучитель, властитель всех мук земных и рассадник зла и порока. А для подданных своего государства — любимый царь. Чуешь? Для народа он сильный и бесстрашный владыка. Знаменитый чародей, кормилец-поилец, отец-батюшка!

— Ты хочешь сказать…

— Что его ужасно любят, — кивнула девушка. — А теперь подумай, сможет ли найтись в его царстве хоть одна наглая бабенка, которая клюнет на такого похорошевшего Кощея?

Я критически глянула на старичка.

— Не так уж сильно он и изменился. Самую чуточку всего.

— И все равно, — не унималась Чаяна.

— Но ведь раньше-то не клевали.

— Ой ли? Много ли мы знаем о житье-бытье Темного царя? А я вот уверена, что бегали за ним девки. Бегали!

— Так что ж не женился? Коли своих навалом, зачем из других краев ежегодно просит?

— А может, свои не подходят.

— Если не подходят, так чего мне опасаться?

— Верико, — Чаянка нагнулась поближе и зашептала в самое ухо, — раньше Кощей страшен как смертный грех был, а сейчас просто страшен. Понимаешь? Коли не так противно, то и потерпеть можно. Глаза закрыть, и все. Значит, теперь не только второсортные бабенки на него вешаться будут, но и вполне хорошенькие девицы. А он все ж мужик. Хоть и лысый, но мужик!

Я вновь начала нервничать.

— Срочно замуж!

Чаяна кивнула.

— Вот-вот. Не знаю, зачем хочешь такого мужа — уж извини, в великую любовь, про которую ты наплела Малашке, я ни в жисть не поверю, — но так и быть, помогу.

— Это хорошо. Это радует. А что я тебе за это должна буду?

— Самую мелочь. — Блондинка улыбнулась. — Помнишь, ты как-то пообещала помочь мне в Подземное царство вернуться?

— Гм, вроде помню.

— Пора обещание сдержать.

— У тебя ведь муж тут!

— А я от мужа и не отказываюсь, — беспечно пожала плечами она. — Ворочусь домой, сделаю дело — и мигом обратно. Он и не заметит.

— Как такое можно не заметить? Подземное царство не за тропинкой, оно дальше Лукоморья!

— Не кипятись, Вер, ну что ты раскричалась? Вдруг мой благоверный услышит, — поморщилась девушка.

Я очумело вытаращила глаза. И это скромная Чаяна? Господи, что с людьми брак делает!

— Подземное царство, конечно, далече, но и время у меня есть, не переживай. Черномор свое войско на север ведет, Кощей так приказал. Муж еще посетовал, что дома его более месяца не будет. Я, конечно, как примерная жена, слезу пустила, но втихомолку порадовалась. Успею до Подземного дойти и обратно вернуться.

— А Малаша?

— А что Малаша? Ей знать об этом не надобно.

— Неужто не заметит, что тебя в поселении целый месяц не будет?

— А ты ей скажешь, что меня с собой к Кощею берешь, чтоб не скучать, значит.

— Чаяна, ну хорошо, тебя беру… А ее? Обидится ведь.

— Не обидится. Она же за вдового пошла, с ней дочка малая, мужнина, остается. За ней пригляд нужен. Малашка кроху не оставит. Ну так что, Вера? Сдержишь обещание?

Я закусила губу, обдумывая решение. Эх, была не была…

— Ну конечно, сдержу.

Вечер прошел в хлопотах. Богатыри черноморские и правда в путь-дорогу собирались. Коней снаряжали, снедь упаковывали, с женами прощались. На рассвете выехать должны, а значит, и спать все разбрелись пораньше.

Я зашла в свой домик, улеглась на кровать и уже хотела задремать, как вдруг послышался тонкий голосок, напевающий незамысловатую песенку.

— Это еще что такое? — сочно пробормотала я, прислушиваясь.

А голос все выводил прилипчивую мелодию, не давая уснуть. Волей-неволей прислушалась.

Песня лилась звонким ручейком, рассказывая о любви и ненависти, о сказочных принцессах и заколдованных принцах, о храбрых героях и верных друзьях, о древних битвах и тайных знаниях. И столько в этих словах было чудесного и поистине великого, что я боялась даже дышать, опасаясь нарушить колдовское очарование.

Но вот песня кончилась, голосок затих, и на домик опустилась тишина. А я еще долго лежала, перебирая в памяти услышанные слова.

Утро наступило неожиданно быстро. Ни с того ни с сего распахнулась входная дверь, и в проеме показалась довольная Чаяна.

— Уехали! — радостно заявила она, но, заметив полусонную меня, нахмурилась. — Ты что, все пропустила?

— Плохо спала ночью. Давай еще чуток полежим? Хоть сон досмотрю.

— Э нет, подруга, вставай! Я уж Малашке сказала, что с тобой в Кощеев замок возвращаюсь. Уговор наш помнишь?

Я кивнула.

— Так давай бегом! — Чаянкина бодрость просто раздражала. — Умываться, одеваться и вперед! Я твое платье вчера чернавкам кинула в стирку, так что вот, держи рубашку и юбку. Должны подойти. Ну, чего медлишь? Верка-а-а… Кстати, тебя там Кощей ищет.

Именно эта фраза заставила меня вскочить с постели.

— Раньше не могла сказать? — пробурчала я, торопливо надевая обновки. — Где он?

— По бережку прохаживается. Солнышку похорошевшую мордашку подставляет. Беги, беги, а то некоторые красавицы уже белье полоскать вознамерились. Надеются на глаза попасться.

Я рванула на улицу, а вслед мне несся веселый смех Чаянки. Ведь специально меня злит! Можно подумать, кому-то этот старый коз… А это что такое?!

Одна из чернавушек и впрямь затолкала полы юбки за пояс и, сверкая оголенными коленями, демонстративно застирывала безукоризненно чистый платок.

— У, змея, — прошипела я себе под нос. — Как выделывается, хозяйку из себя строит. И он тоже хорош… павлин!

Кощей действительно напоминал павлина. Гордого и надменного. Он с ужасающим меня благодушием наблюдал, как юная прачка строит глазки и заливисто хохочет чему-то, ведомому только им двоим.

— Надеюсь, они там не анекдоты травят. Кхм, кхм… Господин Кощей! Царь-батюшка! Эй! — Но старик совершенно не обращал на меня внимания. Видимо, глазки помолодели, а глухота осталась. — Жених мой драгоценный! Ах ты, су… сударь!

Значит, не замечаешь? Ну ничего, сейчас быстро заметишь! Злость бушевала в душе, подталкивая на решительные действия.

Юбки тут же оказались задраны выше, чем у чернавки, а подбородок высоко поднят.

— Великолепная погодка, не правда ли? — Я спокойно прошла мимо Кощея и направилась прямиком в воду.

— Ты чего делать собралась? — Он прищурился. Никак боится, что вновь утопну, заботливый мой.

— Как что? Стирать.

Я невинно улыбнулась и, одним махом скинув с себя новую рубашку, бросила ее в реку.

Чернавка глухо ахнула. Да, милая, у тебя смелости бы на это не хватило. А у меня хватит, я за своего павлина… то есть Кощея любому глотку перегрызу.

— Верико! — тут же раздался громкий мужской рык. — Быстро оденься!

— Не могу, сегодня день стирки. Все стирают, — кивнула на расстроенную моим появлением девушку, — почему я не могу?

— Отдай чернавке! Это ее работа!

— Но, может, лучше я сама? А ежели боишься, что на солнце обгорю, то не переживай. У меня кожа, конечно, нежная, но любит, когда солнышко ласково обнимает. Сразу так тепло становится, мм…

— Отдай рубаху дворовой девке. Живо! А сама подь сюда!

Я широко улыбнулась.

— Иду!

Сунула белье недовольной чернавке и, прикрыв грудь руками, повернулась к жениху.

— Оделась бы, ну что ты так, — прохрипел он.

— А мне не во что, — пожала обнаженными плечами я.

Кощей раздраженно вздохнул и сам сделал шаг вперед.

— Иди сюда.

И снова спасением стал широкий царский плащ. Бессмертный укутал меня в него, словно в кокон, и тщательно проследил, чтоб даже голой пятки не мелькнуло.

— Ступай в дом. Сейчас пришлю кого-нибудь с новой одежонкой. Не дело перед мужиками нагой ходить.

— Так все же уехали.

— А я?

— А ты не чужой. Кстати, спасибо за плащ. — Я потерлась щекой о ткань. — Тобой пахнет.

Старик поморщился, словно вовсе и не благодарность сказала, а нечто нелицеприятное.

— Иди уже…

— Разве я могу ослушаться будущего мужа? Конечно нет. Я и сюда-то пришла только для того, чтобы мой драгоценный жених не заскучал без общества своей единственной невесты, — проворковала я и глянула на присмиревшую чернавку. Поняла ли? Выводы сделала? Вот и умница.

А уже отойдя на несколько шагов, вдруг услышала тихий мужской смех. И, держу пари, ничего недовольного в этих звуках не было.

Мы возвращались в замок.

Погода стояла отличная. Разноперые птички услаждали слух веселыми трелями, а полевые цветы радовали глаз яркостью красок и поистине сказочным благоуханием.

Господин Бессмертный с кавалькадой преданной стражи выступал первым, я же покорно тряслась в самом конце.

Кощей расщедрился, выделив мне новую кобылку, и, вдоволь посмеявшись над неумелыми попытками оседлать животное, предоставил очередную телегу. Увы, умение залихватски скакать верхом все еще было мне недоступно.

Рядом восседала верная Чаяна и с интересом разглядывала тугой узелок, брошенный в самый угол передвижного средства.

— А это что такое? Твое?

— Мое. Подарок.

— О! От Кощея?

— Нет, от Горыныча.

Видя в глазах подруги неподдельное изумление, вкратце пересказала нашу историю знакомства и соперничества за звание чемпиона по таврелям, чем очень ее позабавила.

— Покажи! — с фанатичным блеском в глазах воскликнула Чаяна.

— Чего показать-то?

— Куколку! Которую выиграла. Ну покажи, а?

Я развязала котомку.

— Смотри.

Миниатюрная красавица изящно взмахнула длиннющими ресницами и выбралась на свет.

— Доброго здоровьица тебе, подруга хозяюшки, — вежливо поклонилась она.

— Ух ты! — Восторгу Чаяны не было предела. — Какое диво дивное!

— Еще скажи — чудо чудное, — фыркнула я. — Вредная она! Выманила у меня один вопрос.

— И ничего я не выманивала, — обиделась куколка. — Ты спросила, я ответила.

— Так я не знала, что спрашивать можно, а что нет.

— Вот я тебя и научила. Наглядно.

— Нагляднее некуда.

Не знаю почему, но маленькая красавица вызывала двоякое чувство: вроде сказочная вещица и полезная, но уж больно хитрая.

— Ты не права, Верико. Она славная. — Чаяна улыбнулась. — Ведь правда, милая? Какая ты хорошенькая, такая маленькая… Ой, а какие ручки, какие глазки! А можно я тебе косу переплету?

Чаянка сюсюкалась с куклой, как мамочка с ребенком. Я еле сдерживала смех, глядя на такое внезапное проявление любви. Хотя чему удивляться? На Руси таких кукол не было, максимум скрученные из ткани подобия людей, без лица, без волос… А тут девушка-красавица. Конечно, Чаяна заигралась.

— Да как же тебя звать-то, лапушка?

— Хозяйка нарекла Варенькой.

— Варварушка, прелесть ты моя, а давай тебе косыньки получше расчешем…

И все в таком духе. Слушать противно. Я поморщилась. Но ни моя подружка, ни сама кукла не испытывали никаких неприятных чувств от подобной возни. Даже наоборот, Варенька благосклонно дала пощупать свои крохотные ножки и рассмотреть затейливое платьице.

— Верка-а… — зашептала мне на ухо Чаяна, когда с оханьями и аханьями было покончено. — Ты хоть понимаешь, что за чудо тебе досталось?

— Ходячий Интернет мне достался, — буркнула я. — На все вопросы ответы знает, особенно на самые ненужные.

— Я не знаю, что такое «инерет», но… Вера, ты бы присмотрелась к девочке. Это же не просто куколка. Да про нее столько сказок сложено! Еще моей бабушке ее бабушка про подобную куклу рассказывала. Занятная она очень, но не каждому все свои тайны откроет. К ней с лаской подходить надобно.

— Вот и подходи с лаской. — Особого пиетета сказочная малявка по-прежнему не внушала. — Она у меня вопрос украла!

— Не украла, просто ответила впопыхах. У тебя еще два осталось.

Я с неприязнью глянула на Вареньку. И вдруг задумалась. А откуда, кстати, подобная неприязнь-то? Вроде еще пару дней назад мы вполне нормально общались, я даже не особо разозлилась насчет вопроса, и тут вдруг такая антипатия?

В это время вдалеке показались башни Кощеева дворца, наш путь подходил к концу, а мне внезапно пришла, казалось бы, совершенно дикая, но на самом деле абсолютно логичная мысль.

— Чаян, глянь-ка туда, что видишь? — Я кивнула на пристанище Бессмертного.

— Дворец… — Голос подруги звучал сипло. — Ох, Вер, может, я напрасно это все затеяла с возвращением? Тревожно что-то на душе. Боязно…

Вот оно — боязно. Чаяна до ужаса боялась Кощея все время, что находилась во дворце, и только в поселении Черномора не испытывала страха. Да и Малашка там вела себя немного по-другому. Так неужели…

— Понятно, — нахмурилась я. — А знаешь, почему тебе так тревожно? Да потому, что Кощей, гад безъяйцевый, наколдовал какую-то фигню! На нас с тобой чары наложены. И наложили их, видимо, в первый же день. Вот припомни, ты когда сюда ехала, так же сильно боялась Кощея?

— Не особо… Много слухов про него ходят, но пока не увидела, страха как такового не испытывала.

— Вот-вот! А я думаю, чего это мне за пределами дворца так хорошо, а как сюда подъезжаю, сразу мысли дурные в голову лезут? А оно вон в чем дело…

Тогда ясно, откуда временное помутнение сознания, глупые поступки, а также хоть и редкий, но беспричинный страх.

И к кукле, значит, вражды никакой нет, все напускное. Ну, разлюбезный мой царь-батюшка, и свинью ты мне подложил. Сегодня же потребую, чтобы всю волшбу снял. Чародей доморощенный!

Вот с таким боевым настроем мы и прибыли ко дворцу.

Чаяна тут же распрощалась в ответ на удивленный взгляд Кощея, гордо вскинула голову и, заговорщицки улыбнувшись мне, потопала по широкой дороге в противоположную сторону.

— Куда это она? — Старик приподнял брови.

— По семейным делам, — пожала плечами я. Ну не говорить же, в самом деле, что у девушки дела остались в Подземном царстве. Чем смогла, тем помогла. Алиби для любопытных соседей обеспечила, дальше сама справится. — Она мужу подарок готовит. Домой потом сама вернется, не переживай.

— Мне вообще все равно, — демонстративно отвернулся Кощей и направился к главному входу.

— Э нет, подожди. Поговорить надо.

— Чего опять?

— Наедине беседовать будем, или я… — тут перешла на шепот: — Я устрою тебе скандал прямо тут. Что выбираешь?

Кощей возмущенно раздул ноздри, но отпустил стражу.

На лужайке перед дворцом остались только мы.

— И чего тебе?

— Мне-то ничего. А вот тебе, видимо, жить спокойно не нравится.

— Не мели чепухи. Быстро говори, что за очередная дурость пришла в твою бедовую голову!

— И вовсе не дурость, — насупилась я. — Объясни-ка, дорогой жених, почему, как только я оказываюсь в пределах дворца, у меня мозги словно выключаются, мысли и чувства чужие берут верх над собственными? Почему Чаянка тебя бояться начинает так сильно, что руки трясутся?

Кощей прищурился.

— Догадалась, значит…

— Догадалась.

— И не страшишься?

— Чего? — Я уперла руки в бока. — Только не говори, что глухотой внезапно страдать начал. Тебя Чаянка страшится, а не я. Мне твоя «ужасность» по барабану. Я мыслить нормально хочу, своим умом жить. А потому требую…

— Требуешь?

— Да, требую! Сейчас же убери всю эту колдовскую напасть!

— А если не уберу?

— Тогда я туда ни шагу не ступлю! — Я направилась к одиноко стоящему пеньку. — Сяду тут и буду сидеть до скончания веков.

Кощей улыбнулся.

— Ну и сиди.

— Как это — сиди?

— Я тебя в невесты уже не хочу, больно скандальная. В жены тем более брать не планирую. Так зачем ты мне нужна? Сиди сколько душе угодно, не запрещаю.

— Э, стой! — видя, что Кощей намеревается уходить, бросилась к нему и намертво вцепилась в рубашку. — Я же… я могу быть другой! Не скандальной. Честно! Чего смеешься? Вот давай проверим! Обещаю, что завтра буду самой послушной невестой на свете!

— Обещаешь?

— Обещаю. Только чары сними. Дико очень, когда мысли чужие.

Бессмертный усмехнулся.

— Хорошо, сниму. Но надеюсь, что завтра и впрямь все будет по-другому.

Завтра наступило быстро.

Даже слишком быстро. Я не успела до конца продумать стратегию нового поведения, и потому, понадеявшись на русский авось, решила плыть по течению. Хуже не будет.

Завтрак прошел как обычно, немного скучновато. Кощей задумчиво попивал крепкий чай, а я втихомолку скучала о кофе. Все-таки с утра пораньше предпочитаю пить именно его.

— Ты сегодня молчаливая какая-то, — проговорил старик, не отвлекаясь от горячего напитка.

— Стараюсь.

Он хмыкнул.

— Но не думаю, что на целый день тебе терпения хватит.

— Хватит.

— Как многословны твои ответы! Я в восхищении.

— Спасибо.

Кощей ехидно приподнял бровь, но промолчал. Я старалась не нарываться. Нужна ему послушная невеста? Без проблем, буду послушной. Кто знает, вдруг с таким подходом он женится на мне еще до обеда?

Но ни в обед, ни на ужин свадьбы не случилось.

Старик довольно наслаждался тишиной и молчанием, а я кусала губы, заставляя себя это самое молчание обеспечивать. Нет, ну правда, что за глупость такая? Не нравлюсь ему, видите ли. Слишком громкая. У-у-у, пенсионер чертов! Да я просто ангел по сравнению со многими.

Видимо, слишком громко вздохнула, так как Кощей тут же заботливо осведомился:

— Что-то не так, невестушка?

— Все так, любезный, все так.

— Неужто ничего взбаламутить не хочется?

— Решительно не хочется. Тебе же не по нраву будет, а я обещала быть паинькой, — растянула я губы в скромной улыбке. — Тихой и тупой паинькой. Все, как и хотел.

— Я не такого хотел. — Кощей вмиг посуровел. — Я требовал, чтобы ты присмирела, прыть поубавила. Меня, в конце концов, в покое оставила. А ты вновь комедию ломаешь.

— А разве тебе не нравится? Разве не этого добивался? Чтоб молчала в тряпочку, опасаясь даже слово сказать. Иначе вновь зачаруешь, совсем дурой сделаешь.

— Да ты и так не слишком умная.

— Кто бы говорил, — надулась я. — Сам-то маразмом наверняка страдаешь. Старческим.

— Верико!

— Что? Вновь колдовать собираешься?

Кощей поджал губы.

— Возвращайся в комнату. Сейчас же.

— Но…

— Никто заколдовывать не будет. Я обещал. А вот ты, девка, обещание выполнить не сумела.

А на следующий день к нам приехал гость. Уж гость так гость!

Молодой, красивый, русоволосый, голубоглазый, с широченными плечами и бархатным баритоном. Куда там до него старичку Кощею! И звали этого потрясающего мужчину весьма затейливо — Финист Ясный Сокол.

— Здравия тебе, царь-батюшка, — склонил кудрявую голову красавец.

— И тебе здравствовать, — неожиданно благодушно улыбнулся Кощей. — Что привело в наши края? Вроде царство твое ничем не провинилось, договор не нарушаете. Или я вам чем навредил да не заметил?

— Не навредил. — Финист покосился на меня, стоящую подле трона Бессмертного, но ничего не сказал. — Дело у меня к тебе.

— От себя дело или от царя вашего?

— От царя.

— И чем же я могу помочь? Да не косись, не косись ты! Невеста это моя. Вот, все никак не выгоню…

Финист понятливо хмыкнул, но заострять внимание ни на чем не стал.

— Бугомир велел кланяться и передать, что разговор тайный есть. Ежели ты, Кощей, не побрезгуешь в наше Серебряное царство приехать, то на месте все и обсудите.

— Даже так? — Старик задумался. — Ну что ж, почему бы и не съездить? Давненько я в Серебряном не был. Поди, изменилось все? Погляжу, проветрюсь.

Финист улыбнулся. Кощей благосклонно кивнул. В общем, сплошная идиллия. Одна я стояла как громом пораженная. Он что, серьезно, собрался уехать?

Это же шикарный шанс отыскать яйцо! Пока хозяина дома нет, смогу полазить по всем затаенным местам, по всем уголочкам. Ух и шороху наведу!

— Приезжай, царь-батюшка, приезжай. Мы тебе прием хороший устроим, баньку затопим, чернавок посмазливее найдем. — Финист вновь покосился на меня.

А я буквально застыла от таких слов, чувствуя, как довольная улыбка стремительно сходит на нет. Это каких таких чернавок искать они собираются? Для кого? Для Кощея? А как же я? Ну уж нет, теперь ни на шаг от себя не отпущу. Еще чего придумали! Чужому жениху своих холопок подкладывать!

— Царь-батюшка, а может быть, я тоже?

— Что — тоже? — спросил он, не оборачиваясь.

— С тобой поеду. На Серебряное царство гляну. Никогда ж не видела.

Кощей кинул вопросительный взгляд на гостя. Что скажешь, мол, не помешает девка? Дурная она, но вроде как безвредная.

Финист пожал плечами. Да что с такой взять, пущай едет.

— Стало быть, решили, — кивнул старик. — Завтра же и выезжаем. А сегодня отведай хлеб-соль. Не дело гостя дорогого без угощения в обратный путь отправлять. Слышь, невестушка? Коли ехать хочешь, так покажи себя хозяйкой достойной, с которой в люди выйти незазорно. Поди и справь нам стол да чарочки приготовь. Поняла?

— Поняла, любезный. Как не понять? Будет вам стол. И чарочки будут. Уж я прослежу.

Сказать «прослежу» легко, а на деле это сделать намного сложнее.

Как следить-то? Хозяйка я, конечно, неплохая, но не в реалиях старорусского общества.

— Чего грустишь, девка? — Тетушка Марфа грузно опустилась на лавку.

— Кощей приказал обед им с гостем организовать, — хмуро ответила я. — А как я организовывать буду, если ваши чернавки меня в кухню не пускают? Только появилась, сразу ржать стали, как кони какие. Я им что, клоун? Нет бы помочь. Вот стану царицей, всех на фиг поувольняю!

— Кхе-кхе… Ты сначала стань, а потом речи такие держи. — Старуха позволила себе легкую улыбку.

— И вообще, какого рожна он меня заставляет жрать им готовить?

— Да кто тебе сказал, что готовить надобно?

— Кощей!

— Ну-ка, милая, повтори, что царь-батюшка велел? Да дословно вспоминай, бедовая ты моя.

— Сказал — покажи себя хозяйкой достойной, с которой в люди выйти незазорно. Поди и справь нам стол да чарочки приготовь… Вот так вроде. А что? — Я нутром почуяла: что-то вновь недоглядела.

— Эх, девка, девка, и где тут слова, что готовить лично тебе должно? — Марфа покачала головой. — Кощей, можно сказать, услугу оказывает. Перед дальней дорогой позволяет тебе опыт приобрести, чтоб в гостях не позорилась.

— Какой опыт?

— Людьми повелевать. В царицы метишь, а сама на кухню идти удумала. Конечно, чернавки смеются. Эх ты, дура бестолковая… Стол справить не значит, что самой к печи вставать надобно. Ты чернавушкам задание дай да иди себе на лавку, только присматривать да прикрикивать будешь, чтоб не отлынивали.

— Ого, — с уважением глянула я на старуху. Есть еще мозги у бабки, не то что у меня. — Так и сделаю. Спасибо, тетушка.

— Спасибо опосля скажешь. А сейчас науку слушай. — Она подвинулась поближе. — Как на кухню придешь, первым делом сделай так…

Чернавки и впрямь вели себя вызывающе. Не скрывая усмешки, следили за моим повторным прибытием в поварскую обитель.

— Чего надобно? — вскинула голову самая наглая. — Опять к муке потянешься? Не пущу!

— Даже и не думала. — Я вскинула бровь, совсем как это любит делать Кощей. — Слушай внимательно, стряпуха: чтоб через час были готовы пироги! С капустой, с рыбой. И с этой, как ее… морошкой. Гость наш, говорят, такое любит. Разносолы всякие подай да про хлеб не забудь. Мясо от скота и зверины тоже надобно. Слышишь?

Чернавка глаза выпучила.

— Ну, раз велишь, стало быть, приготовим. А в какой посуде-то подать?

— Как — в какой? Гость с Серебряного царства пожаловал, надо уважить, стало быть, серебро и доставай.

Тут в разговор влезла другая девица. Вежливо влезла, послушно:

— А на запивку что?

— Квас готовь. — Я чувствовала, что все идет как надо. — У кого ключи от кладовой? Вино глянуть не мешало бы.

— У меня ключи! — Та, что меня к муке не пускала, встрепенулась. — Айда открою. Только ты уж сама там шурши, а то я с пирогами не успею.

— Не переживай, пошуршу.

Тут в кухню вошла Марфа. За дверями, что ли, стояла? Разве я вновь накосячила? Вроде все, что надо, сказала.

— Так, девоньки. Невеста вам приказ дала, мигом выполняйте! Чего расселись?

— Да нам бы поточнее, тетка Марфа, — вразнобой пожаловались чернавки. — Какую зверину запекать-то? С чем?

Старуха глянула на меня. Ну что, мол, невестушка, давай, вещай. А я… забыла. Половину из того, что Марфа говорила десять минут назад, забыла!

— Слушайте тогда меня, девоньки, — горестно вздохнула старуха, взяв управление в свои руки. — Чтоб через час был квас в серебряном кувшине, да посвежее! Сбитень сварите покрепче — царь-батюшка пожелает стряпню вашу запить. Из яств готовьте крылышки лебединые под медовым взваром, рябчиков с клюквой, потроха гусиные со сметанкой. Чего стоим? Три девки за рябчиками — брысь! Остальные слушаем дальше… Гуся еще жареного надобно. Порося к нему же. Куру в кореньях запеките. И про карасей не забудьте. Теперь о хлебной стряпне… Где ты, Яська? Чего за спинами прячешься? А ну сюда вставай, в первый ряд. Слушай да запоминай, напортачишь, как в прошлый раз, прутом запорю, не пожалею. Хлеба белого напечешь и курник сделаешь… да яйцами подсыпь поболе, не жалей! Пироги с бараниной приготовь да кислых с сыром не забудь. Большое блюдо жаворонков запеки. Да чтоб птица целиком лежала! Увижу, что лапка отломлена, за ухо оттаскаю. Еще блинов тонких с медком, с икрой. И можно пирог рассольный. Ах да, все, что Верико приказала, тоже надобно, насчет морошки особенно помни. Наш гость ее и правда очень уважает. Да про грибы не забудьте, дурехи! Не только за себя, чай, работать будете, царицу будущую подводить нельзя. Все слыхали? А чего стоим? Каждая по две дворовые девки в помощь себе взяла, и за работу!

И засуетились чернавки, заголосили. То тут, то там крики раздавались. Но что удивительно, все крики по делу были. Ни одна служанка не позволила себе ни лени, ни своевольства. Что приказали, то и выполняли.

— А с тобой, Верико, мы пока в кладовую сходим. Ты, поди, и вино-то выбирать не умеешь, — проговорила Марфа, увлекая меня в сторону. — Здесь чернавки сами разберутся, через четверть часа зайдешь, проверишь. А пока не мешай, пущай твою благодарность послушанием зарабатывают.

Первые блюда действительно оказались готовы уже через час.

Расторопные служанки накрывали на стол, выставляя отполированную до блеска серебряную посуду, а я все обдумывала слова и поведение тетки Марфы. Как хорошо она сказала — царица будущая! Прям благодать для моих ушей! Неужели старуха решила помочь? Вроде обещала что-то такое, да я думала, что это только слова, а оно вон как вышло. Без посторонней помощи я бы вовек не управилась с пиром.

Ну вот уже и стол готов. Красота! Еды немерено! Куда столько тощему Кощею? Если только красавчик Финист за троих ест.

— Верико! — окликнула меня Марфа. — Иди позови царя и гостя. Да не девку посылай, а сама покличь, чтоб все вежливо было, по обычаю. Они в дальней гостиной сидят, беседуют.

Я согласно кивнула и направилась к жениху.

Дальняя гостиная на то и звалась дальней, что идти туда долго и муторно. Благо к этому времени я уже запомнила расположение большинства комнат, не потеряюсь. А если заплутаю, у чернавок спрошу. Они после слов Марфы о будущей царице сразу присмирели.

Найдя нужное помещение, остановилась, собралась с духом, натянула на мордашку дежурную улыбку и уже хотела распахнуть дверь, как услышала голоса.

— Значит, невеста твоя? — посмеиваясь, спрашивал Финист.

— Она самая.

— Откуда взял?

— С Лукоморья прислали.

— Обманули. Чужачка она. Не лукоморская.

— Сам вижу. На наших не похожа ни лицом, ни характером.

— Так это и неплохо, что не похожа, — громко хохотнул Ясный Сокол. — Все разнообразие.

— И не говори! — Голос Кощея звучал хоть и устало, но весьма язвительно. — Сплошное разнообразие, все вверх дном поставила. Не девка, а напасть сплошная.

— Чего так?

— Я ей все дороги открыл, а она говорит: не хочу, мол, сбегать, свадьбу хочу.

— Ой не могу, ой насмешил! — Финист не скрывал своего веселья. — А ты, стало быть, не хочешь?

— Стало быть, не хочу.

— Слушай… а отдай ее мне? Мне такая женка сгодилась бы.

Некоторое время ответа никакого не было, видимо, Кощей раздумывал, а потом вдруг сказал:

— А… забирай! Но только ежели сама того захочет. Уговоришь девку — самолично свадьбу вам справлю да приданое дам. Слышишь? Кусок царства не пожалею, только уговори.

Тут уже промолчал Финист.

— Что с тобой происходит, Кощей? — через некоторое время спросил он. — Неужели так достала невеста? Плохо разве, что замуж хочет? Я гляжу, ты с ней меняться начал. Глаза как у молодого горят, морда очистилась. Ты уж меня прости, но как друга выслушай… Давно мы с тобой знакомы, многих твоих невест я перевидал, да только ни с одной ты таким счастливым не выглядел.

— Была… одна.

— Зоряна, что ли? Слышал, слышал. Марфа твоя поведала. Так уж поболе двух веков прошло, а ты все вспоминаешь?

— Вспоминаю.

— Неужто в сердце так запала?

И вновь тишина. Я даже дышать боялась, чтоб не нарушить минуту чужой откровенности.

— За ночь до свадьбы жизни себя лишила. А я ведь для нее все…

— Так девки все разные, Кощей. Что одна натворила, другая повторять не станет. А эта лукоморская, как бишь ее…

— Верико.

— Даже имя не наше… Неужели думаешь, что такая чужачка может мыслить, как Зоряна?

— Большинство так и мыслят, — резко ответил старик, явно не желая продолжать разговор.

— Да ты не серчай, я от своих слов не отказываюсь. Согласится невеста моей стать, и без приданого возьму. Ну а коли нет — сам выводы сделаешь. Добро?

— Добро.

Я тихонько постучала в дверь.

— Позволите? Обед готов.

Из комнаты вышел улыбающийся Финист.

— Вовремя ты, хозяюшка, — подхватил он меня под локоть. — Показывай, чем потчевать собираешься? Мм, чую запах, чую. Ну, веди, милая, за тобой не только на обед, на край света пойду, не пожалею!

Веселый, красивый, истинный сказочный богатырь. Не будь Кощея, сама бы за таким на край света ринулась. Да только… Я оглянулась на медленно идущего следом старика и, заметив потухший свет в ярко-синих очах, решительно сбросила руку Финиста.

— Пойдем, любезный. Специально для тебя старалась, стол накрывала. И гостя с собой бери, нечего голодным ходить, будто нам покормить нечем.

Кощей удивленно приподнял брови, но, ничего не сказав, чуть улыбнулся.

А я вдруг подумала: а когда, собственно говоря, забылось мое желание вернуться домой? Не тогда ли, когда лучше узнала навязанного жениха и решила добиться столь отвратного для всех статуса жены? А ведь и впрямь домой-то не так уж хочется. Эх, была не была! Успею еще вернуться, а вот сказку про былую любовь Кощея никто мне не расскажет, придется самой узнавать.

Так, решено, меняю задачи: поиск яйца отходит на второй план, главным становится заключение брака. А уж будучи супругой Бессмертного, легко осмотрю сокровищницу и выведаю все тайны благоверного. Впрочем, я так и планировала.

И всякие Соколы пусть даже не надеются сбить меня с пути истинного! Ишь чего задумал! Будто так легко могу одного жениха на другого сменять. Нет уж, только Кощей! Только царицей Темного царства!

А дорогой гость со своим рвением помочь старому другу сослужит мне неплохую службу. Что лучше всего разжигает мужскую любовь? Правильно, ревность. Так что держись, любезный! Сам отдал невесту Финисту, сам и обратно позовешь.

Глава 10

СЕРЕБРЯНОЕ ЦАРСТВО

— А почему Серебряное царство так называется? — задала я вопрос, как только первые чарки были подняты и мужчины довольно расслабились.

— А у нас, красавица, самородное серебро в больших количествах имеется. Добываем, слитки льем, вот и название прижилось. — Финист ласково улыбнулся. — Неужто никогда в нашем царстве не была?

— Не приходилось.

— Зря. Места наши красивые. Тебе понравятся.

— Не сомневаюсь. — Я поощрительно взмахнула ресничками. Если уж флиртовать, так от души.

— А ты сама откуда, девица?

— Из дальних краев.

— А точнее? — Гость подался вперед. Даже Кощей навострил уши: чего невеста скажет, как отбрехается?

Я усмехнулась. Чудаки, неужто думают, правду поведаю? Правда она ведь тоже разной бывает. Сегодня моя правда опиралась на давно придуманную Чаяной легенду.

— Из далеких мест. Очень далеких. Вы наверняка о таких и не слышали.

— И все же? — не сдавался Финист. — Много где я бывал, авось и проезжал мимо.

— Нет, не думаю. — Мне понравилось нескрываемое любопытство в глазах красавца. — Родилась я в великой стране, огромной, как половина земного шара.

— Половина чего?

— Как половина мира, что на трех китах стоит, — поправилась я, вспоминая, в какой сказке оказалась.

Финист вздернул брови.

— Какие киты? Ведь мир это яйцо.

— Какое яйцо? — настал мой черед удивляться.

— Ну как же… Посередине вселенной, подобно желтку, расположена сама Земля. Верхняя часть — наш живой мир, мир людей. Нижняя сторона — мир мертвых. А чтобы попасть туда, надо пересечь океан-море. Или прорыть колодец насквозь, и камень будет падать в этот колодец двенадцать дней и ночей. Вокруг Земли расположены девять небес. Каждое имеет свое предназначение: одно — для солнца и звезд, другое — для месяца, еще одно — для туч и ветров и так далее. — И, видя явное замешательство, Финист заботливо поинтересовался: — А разве у вас не так?

— Э-э-э… так. Все так, конечно.

Первым не выдержал Кощей, тихонько хмыкнул. Потом широко и задорно улыбнулся сам Финист.

— Ты все наврал? — возмутилась я.

— Не наврал, а пошутил. Ты тоже хороша, начала про китов вешать. Еще бы черепаху вспомнила.

— А я и вспомнила. — Мне стало стыдно. Видимо, сказка не такая древняя, раз герои знают, что земля круглая. — Просто забыла, что наши уровни развития совпадают.

— И с каким же царством совпадают наши уровни? — прищурился Кощей. — Столько времени прошло, а я так и не поинтересовался, откуда ты, невестушка? Из какого царства? И не говори, что Лукоморское, не поверю.

— Из Московского я!

— Что-то не слышал я о таком.

— Говорю же, далеко находится. На лошади не доехать.

— Морем плыть?

— Ага.

— И как же ты в Лукоморье-то оказалась?

— Так это, в полон меня взяли. Своих-то девок в качестве невест отдавать не хотели, вот меня, полонянку, и подарили.

Финист и Кощей переглянулись.

— А где, говоришь, Московское царство?

— За семью морями, — не растерялась я. — За шестью пустынями, пятью долинами. За четырьмя лесами, тремя болотами. Двумя холмами и…

— И одной горой?

— Верно. Откуда знаете? Все-таки бывали?

Гость бросил вопросительный взгляд на старика. Ты, мол, что-нибудь понимаешь?

Кощей пожал плечами: а я говорил, что бедовая, но ты сам такую хотел. Вот давай уговаривай.

Молчаливый диалог продолжался всего пару секунд, но оказался таким насыщенным, что мне хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, о чем речь.

— А ты ведь не из чернавок, милая. — Финист словно ненароком дотронулся до моей руки.

— Не из чернавок.

— А кто? Хотя позволь, сам угадаю… Купеческая дочка?

Я хмыкнула. Все по тому же сценарию, что и Чаянка гадала. Интересно, быстро ли до царевны очередь дойдет?

— Не купеческая.

— Неужто боярская? — Рука красавца сжала мою ладонь.

— Нет, гость дорогой, не боярская, — улыбнулась, но руку высвободила. Рано еще.

— Княжеская?! — Кощей приоткрыл рот.

Удивлен, любезный? Это хорошо. Сейчас вообще ошалеешь.

— И не княжеская, — скромно ответила я, опуская очи.

Воцарилась тишина, а потом раздался настороженный вопрос:

— А чья?

— Царевна я. Любимая дочка владыки Московского царства. — И зачем-то добавила: — Младшенькая.

Глаза Финиста загорелись. Еще бы, не каждый день выпадает возможность взять в жены царевишну. А вот Кощей как-то враз приуныл.

— Что ты, царь-батюшка, расстроился? — склонила я голову к жениху. — Не рад, что невеста не из простых?

Старик поморщился, но ничего не ответил. Странно. Разочарован, что ли?

Финист же, наоборот, удвоил напор и сейчас разливался соловьем, расписывая красоты Серебряного царства.

— Тебе там понравится, красавица! Жить там только в радость!

— А чего мне там жить? — удивилась я. — Я вроде за Кощея замуж собираюсь, а он к твоему царству отношения не имеет.

Наш гость смутился (или сделал вид, что крайне смущен) и тихо спросил:

— Неужели он так крепко поселился в твоем сердце, что уже не вытравишь?

А я так же тихо ответила:

— Разве у меня, бедной полонянки, есть другой выбор? — И вновь скромно глазки опустила.

Финист расправил плечи. Довольный. Сразу видно, что именно такого ответа ждал. А Кощей, наоборот, как-то сник, хоть и старался держать на лице улыбку.

— А может, в сад выйдем? Как думаешь, царь-батюшка, прогуляемся немного? А после обед продолжим. — Финист широко улыбнулся.

— Вы идите, — нехотя проскрипел Кощей. — А я, пожалуй, тут останусь.

— Ну как хочешь. — Мужчина потянул меня за руку. — Прогуляемся? Сад мне покажешь.

— Да я его не знаю, не гуляла ни разу.

— Значит, я тебе покажу. Пойдем, красавица, нечего в такой чудный день сидеть во дворцовых стенах.

Я глянула в окно. Чудесный день — тучи черные, дождик начинается… Эх, чего не сделаешь ради будущей свадьбы!

— Пойдем.

Финист торопливо подхватил меня под локоть и поволок через все коридоры прямиком к выходу. Хм, а он неплохо знает дворец, видать частый гость.

Один-единственный раз обернувшись, я заметила Кощея, следовавшего за нами на некотором расстоянии. Так… значит, гуляем под наблюдением. Отлично!

— Расскажи о себе, Верико. — Голос Финиста, звучавший бархатной мелодией, обволакивал, очаровывал, вызывал симпатию. Ей-богу, случись все по-другому, влюбилась бы!

— А что рассказывать-то?

— Что ты любишь? Ну, например, цветы. — Он сорвал попавшуюся под руку ромашку. — Какие тебе нравятся?

— В горшках.

— Э-э…

— В земле, говорю, цветы люблю. Чтоб сами росли, а не сорванным веником в комнате стояли.

Финист стушевался.

— Похвально… А из кухни? Какие яства по нраву приходятся?

— Разные. Главное, чтобы вкусные были.

— И то верно. А что бы ты предпочла из…

Я заметила скрывшегося за соседним деревом Кощея и напустила в речь ласки:

— Да что мы все обо мне да обо мне? Расскажи ты что-нибудь.

Красавец-гость подвинулся ближе.

— Что же тебе поведать, красавица? Вроде и нет ничего интересного. Весь я как на ладони, спрашивай, что пожелаешь.

— Давно дружбу с Кощеем водишь?

— Давненько. Да только стоит ли нам о деспоте говорить?

— Почему о деспоте? — вскинулась я.

— Ну как же, как дань тебя взял, а со свадьбой не торопится. Говорит, что не решил еще ничего. Да только как тут можно не решить, милая? Где же он еще такое бесценное создание найдет? — Финист вновь взял меня за руку, нежно провел пальцами по ладони, поднес к губам. — Будь моя воля, ни минуты бы не сомневался.

Я старательно краснела, но руки не убирала. Пусть Кощей посмотрит. Может, дойдет до старого, что невесту и впрямь отбить могут. А то расщедрился: «Кусок царства не пожалею, только уговори…» Тьфу!

— Верико, душа моя, ты только слово скажи, — сразу к Кощею пойду. Последнее отдам, но тебя выкуплю.

Ага, последнее отдашь. Да старик сам за меня еще и доплачивает! Обидно-то как…

— Нет, — качнула головой я, выдерживая смущенно-ласковый тон. — Не могу. Это же предательство получается.

Сказала и будто почувствовала, как там, за деревом, сильнее забилось Кощеево сердце.

— Да и добр он ко мне. Как же ему за заботу такой изменой платить?

Послышался вздох. Кажется, проняло старичка. Ну а что хотел? Не все такие, как эта его… Зоряна. Я, например, могу и верность хранить, и мужа родного похвалить лишний раз.

Финист нахмурился. Тоже, видно, услышал, как Кощей копошится. О, точно! Вон жених мой любезный другу машет, отойдем, мол, в сторонку.

— Мне тут надо… — замялся мужчина.

— Иди.

Финист удивленно моргнул.

— Тебя мой жених ждет, поговорить хочет, — кивнула я. — И если ты ему друг, постарайся убедить, что я лучшее, что есть в его темной беспросветной жизни. А я в свою очередь обещаю, что не буду устраивать скандал и выдумывать небылицы о твоем недопустимом поведении, тем самым разрушая вашу дружбу.

— Верико…

— Что? Я забочусь о своем замужестве.

Финист прищурился.

— Какой тебе от этого прок?

Я вздохнула. Поверит?

— Люблю я его.

Не поверил.

— А если честно?

— А если честно, то он лучшее, что мне светит в этом краю. Я полонянка, забыл? Домой вернусь или нет, не знаю. А прозябать в чернавках не намерена. Помоги убедить Кощея в необходимости нашего с ним брака, и обещаю, что всегда будешь иметь поддержку в моем лице.

— Даже так?

— А что мелочиться?

Финист задумался.

Кощей внимательно поглядывал в нашу сторону, но не слышал ни слова, слишком далеко мы отошли. О да, я была осторожна!

— Дай слово, что выйдешь за него замуж, что бы ни случилось. Что не бросишь в последний момент. Не променяешь на другого.

— Обещаю.

Лицо мужчины разгладилось.

— Ну, коли так, помогу. Сделаешь Кощея счастливым, и сама горя знать не будешь. — Финист помялся, а потом вдруг добавил: — Дойди до конца, красавица, и никогда не пожалеешь о содеянном.

Я кивнула. Не сомневайся, дойду.

Кощей так и не вышел из-за дерева и, видно, всерьез думал, что я его не вижу. А может, дал возможность в очередной раз сделать выбор. Не знаю. Но его разговор с Финистом не продлился и пяти минут, после чего старик упрямо вздернул подбородок и скрылся в зеленых зарослях, а Финист вернулся ко мне.

— Ну что?

— Сетовал, что с ним ты никогда не была так ласкова, как со мной.

— Врет.

— Просил поторопиться, чтоб уговорил скорее поменять женихов.

— Обойдетесь. Оба.

— Заметил, что слишком рьяно ухаживаю за тобой. Даже заикнулся о соблюдении приличий.

— О! А ты?

— А я ответил, что он сам был не против.

— А он?

— А он ушел.

— Просто ушел?

— Не сказав ни слова.

Гм, значит, гордо вздернутый подбородок в самом конце беседы относился именно к этому моменту. Любопытно.

— Верико… — Финист с интересом следил за менявшимся выражением моего лица. — Надумала, что делать дальше?

— Надумала. Мы едем в Серебряное царство и старательно вызываем Кощееву ревность, — широко улыбнулась я и, взмахнув подолом, отправилась обратно во дворец. — Пойдем обед доедать, сообщничек, не зря же девки готовили. Да и дождик накрапывает.

Финист пожал плечами.

— Надеюсь, когда Кощей узнает обо всем, моя смерть будет безболезненной.

— Не боись, партнер. Как говорил мой батюшка, царь Московии, — прорвемся.

Обед прошел хорошо. Даже очень хорошо. Кощей злился, Финист делал многозначительные глаза, я делала вид, что млею от оказанного внимания. Все как и планировалось.

А на следующий день мы дружненько отправились в Серебряное царство. Ну а что? Позвали в гости, что ж не съездить.

— Оно красивое? — в который раз вопрошала я сидящего рядом богатыря. — Царство красивое? Не напрасно едем-то?

— Не напрасно, — отвечал он, подстегивая лошадь.

Финист оказался так добр, что решил составить мне компанию и протрястись всю дорогу в телеге. Кощей, узнав об этом, нахмурился, пошевелил бровями, но промолчал.

Ну и ладно, все равно ведь ревнует. Хоть чуть-чуть, но ревнует. Точно знаю. А я уж постараюсь, чтобы из этого «чуть-чуть» выросло большое и всепоглощающее чувство.

Интересно, а как его в себя влюбила Зоряна? Что делала? Ведь непробиваемый же мужик!

Я покосилась на ехавшего поодаль старика.

И что в нем чернавки находят? Страшный, вредный, богатый, всесильный, бессмертный… Эх, видимо, им нужно то же самое, что и мне. Иногда даже стыдно за собственную меркантильность. Ой, как тяжело нам, совестливым барышням…

— О чем задумалась? — Финист подвинулся поближе.

Я придирчиво подсчитала разделяющие нас сантиметры. Ревность Кощея — великая вещь, но перебарщивать нельзя. Не такой он персонаж, чтобы девичьи шалости прощать.

— О царе думаю.

— О Кощее, что ль?

— А о ком же еще? — Я вытянула немного затекшую ногу. — Долго мариноваться будет, прежде чем даст согласие на свадьбу?

Финист фыркнул.

— Да кто ж его знает. Человек он непростой, но коли женится, то ничего для тебя не пожалеет.

— Побыстрее бы…

Вот в таких незамысловатых разговорах и прошел весь день.

На ночь мы остановились на небольшой полянке. Расторопная стража быстро организовала ночлег, а захваченная с собой служанка соорудила быстрый ужин.

Горячая похлебка радовала обоняние, глаз и желудок. И на это, поверьте, была весьма существенная причина: если завтракали мы еще в замке, то обедать пришлось в повозке, буквально на бегу.

Я быстренько умяла положенную порцию и, блаженно сощурившись, глянула на сотоварищей. Финист хлебал так, что аж за ушами трещало. Сразу вино — богатырь. Таким еды побольше да сон подольше, и сразу силы удваиваются. Я хихикнула. Хорош! Наверняка завидным женихом числится, не то что мой. А это что такое? Ну да, ну да, чернавушка расстаралась. Любименькому царю и хлебушек подала, и квасу подлила, и в похлебку мяса двойную порцию положила. А мне? Водички побольше да капусты с верхом. А из мясного только запах.

Обиженно насупившись, я решительно направилась к Кощею.

— Мм, как пахнет! Вкусно, правда?

— Правда, — осторожно кивнул он. — Тебе что-то нужно? Похлебки не хватило?

— Похлебки хватило. Мяса не хватило, — доверительно пожаловалась я. — Поделишься?

— Я?

— Ну а кто еще? Ты царь. Я твоя невеста. Вот и заботься обо мне. По-царски.

Кощей удивленно приподнял брови. Кажется, этот жест уже вошел в привычку.

— Попроси чернавку, пусть тебе еще подольет. — Кощей явно не хотел расставаться с собственным куском.

— Ой, да зачем девочку напрягать, она и так притомилась. — Мне ничего не стоило подарить жениху широкую улыбку и усесться рядом. — Ну, давай. Делись.

— Верико…

— Что?

Я облизнулась, вызвав у Кощея мимолетный ступор, и вареное мясо тут же перекочевало с его тарелки в мою.

— Ничего. Ешь.

— Спасибо, я твоя должница. Честно-честно!

— Знаю я твое честно…

— Нет, ну правда. Вот сейчас я абсолютно искренна. Как ты можешь мне не верить?

— Значит, должница, говоришь? — Кощей с интересом смотрел, как я управляюсь с ужином.

— Ага, должница. Но в пределах разумного, конечно. Сразу говорю, от брака отказываться не собираюсь и все еще числюсь твоей невестой.

— Ну вот, — как-то слишком горестно протянул он, — а я так надеялся.

— Зря надеялся. — Мясной кусочек уменьшился вдвое. — Фу-ух, не могу больше. Ты будешь?

— Буду ли я свой ужин? — Старик вновь приподнял свои невозможные брови. — Конечно, буду. — И отобрал тарелку.

Неподалеку от нас сидел Финист и загадочно улыбался, глядя, как мы с Кощеем, мило переругиваясь, все-таки съели злополучный кусок. На двоих.

— Ого! А оно и впрямь серебряное! — Я внимательно рассматривала стену из чистого серебра. — А потрогать можно?

— Можно.

Потыкав пальчиком в благородный металл, чем вызвала усмешку у мужчин, я гордо вздернула подбородок и сказала:

— А у нас все равно лучше.

— Где? В Московии?

— Не-а. У Кощея.

Финист многозначительно посмотрел на друга: слышал, как девка сказала? У нас.

Старик пожал плечами: мало ли что говорит. Глупая еще, ляпает не подумав.

Я косилась на их молчаливые переглядывания, но не встревала. Раз Финист обещал, что поможет, значит, флаг ему в руки, пусть устраивает мою личную жизнь.

— Ну что, сразу к царю или города-села посмотрите? — Богатырь был само радушие.

— Да что их смотреть? — Кощей махнул рукой. — Видел. Пошли с Бугомиром побеседуем, а потом уж на новшества ваши глянем.

— А и правда, — кивнул Финист, первым въезжая в ворота.

Дворец здешнего царя отличался от кощеевского. Но вот в лучшую или же худшую сторону, так и не поняла. Вроде красивое здание, светлое, в солнечных лучах переливается — глазам больно. Да только мрачная роскошь, присущая всему Темному царству, куда роднее.

— Ну как? — Финист с любовью оглядел хоромы.

— Ничего, — пожала плечами я.

— Как это ничего? Красота же!

— Красота, — послушно согласилась я. — Но дома все же лучше.

— В Московии?

— Да что ты пристал с этой Московией?! — Я невольно повысила голос. — У Кощея мой дом. Как и положено добропорядочной невесте. Понял?

— Понял, как не понять. — Финист улыбнулся и повел глазами в сторону.

Я незаметно повернула голову туда же. Ага, любезный жених прислушивается. Это хорошо, это нам выгодно. Надо пользоваться ситуацией.

— Значит, не передумала за Кощея замуж выходить? И мне отказываешь? Опять?

— Мне другого жениха не надобно, ему одному сердце отдала, — сладким голосочком пропела я в ответ. Финист сделал легкую гримасу: не переигрывай. — Он же неплохой на самом деле. Добрый, внимательный.

— Неужто дорог стал? За такое короткое время?

— А я в любовь с первого взгляда верю.

— Ты красивая девка, Верико. Зачем тебе старик? Намаешься.

— Любви все возрасты покорны, — решительно отрезала я и тихо добавила: — Хватит, нечего Кощея баловать. Только и делаю что комплименты расточаю.

— Сама хотела — усмехнулся Финист.

— Я замуж хотела, а не очередного самовлюбленного мужика.

— Тише, не так громко. Он старый, но не глухой.

— Еще какой глухой! Который день о свадьбе твержу, а ему хоть бы хны.

Финист на это только рассмеялся.

Серебряный царь оказался низеньким полноватым мужичком и как говорится, в самом расцвете лет. Откликался данный персонаж на имя Бугомир, имел жиденькие белесые волосики и по-рыбьи бесцветные глазки. Характером обладал тихим, смирным, поразительно неконфликтным. Даже как-то удивительно стало, почему такой бесхребетный экземпляр дани Кощею не платит.

Причина оказалась до неприличия простой. Финист Ясный Сокол, верный друг Темного царя, оказался любимым племянником Бугомира. Ну как тут облагать данью? Дружба важнее.

Я скептически глянула на красавца-богатыря. Да он нам по гроб жизни обязан! Не будь его, все Серебряное царство давно бы ежегодную пошлину выплачивало. Интересно, у них тут девки красивые? Надо бы узнать. А то вдруг рассорятся да Кощей и впрямь дань потребует! Нам лишние невесты ни к чему, вполне хватает одной.

— А это Верико. — Старик кивнул, указывая на меня. — С нами набросилась.

— Ох Кощеюшка, как же я тебе завидую, — прогнусавил Бугомир. — Зазноба твоя рядом. А вот моя Голуба… Эх, Голубушка. Помоги, Кощей! Все отдам, только помоги!

— Да что случилось-то? Ты толком объясни. На разговор позвал, а проку никакого.

— Да Голуба моя, Голубушка… — вновь зачастил царь.

— Та-ак, — поморщился Кощей. — А ну, девки, чарку чего покрепче налейте своему царю. Видите, никак с мыслями не соберется.

Тут же выбежали чернавушки, опасливо на Кощея глянули да бочком мимо него к Бугомиру направились. В руках ковш с напитком каким-то держат, а руки трясутся, не ровен час, разольют.

— А ну, стоять! Чего испугались? Не съем. Во-первых, времени на это нет, а во-вторых, вон невеста моя тут. Не позволит. Верно говорю?

Я согласно кивнула. Конечно, не позволю, для того чтоб девок кушать, с них сначала одежду снять надо, а вдруг он там чего завлекательное увидит? Нет уж, пусть лучше меня ест. Глазами.

Чернавки после таких слов духом вроде бы воспрянули, ковш Бугомиру подали, подождали, пока царь-батюшка напьется, да так же бочком из горницы вышли.

— Ну, похорошело? Что ж ты, хозяин, не опохмелился-то? Знал же, что в гости пожалую. — Кощей язвительно ухмыльнулся. — Али думал, что не приеду?

— Да кто ж тебя знает, приедешь ли, нет ли… — Бугомир вскинул голову. — Все одно, не приехал бы, я б сам к тебе пожаловал.

— И не испугался бы?

Царь сглотнул, видно, страшны для местного населения дальние края.

— Не испугался. Я для своей Голубы знаешь что… Да я для нее… Все!

— И где же твоя ненаглядная? Что-то не вижу рядом.

— Нету Голубы, нету супруженьки… — Бугомир не стесняясь шмыгнул носом.

— Как нет? Померла?

— Тьфу на тебя! Жива.

— Так что ж ты мне голову морочишь?

— В плену она. В плену Голуба. Вышла погулять, да прямо из сада нашего и вынесли. — Царь слез с трона и, торопливо подбежав к Кощею, схватил его за руки. — На тебя вся надежда, Кощеюшка. Спаси ладу мою!

— А сам? — Бессмертный брезгливо отдернул руки.

— Да ее не человек скрал — чудище лесное!

— Неужели? Занятно. — Кощей прищурился. — Сам видел или сказал кто?

— Девки дворовые так говорят. Налетел ветер, зашумели тучи, загрохотал гром. Стало темным-темно. А когда развеялось марево, царицы-то уже и не было.

— А чудище тут при чем?

— Так на том месте, где Голуба стояла, ветки да листья остались. Кто ж еще стащить мог? Только чудище лесное. Во-от!

— Дурак ты, Бугомир, — вздохнул Кощей. — И девки твои дуры. Нет никакого чудища в лесу, уж поверь мне.

— Но Голуба…

— Голубу твою Баба-яга украла. А ветки с помела налетели. Неужто сам не догадался?

— Яга? Да зачем старухе женка моя?

— А я почем знаю? Сходи к ней да спроси.

— Я? Нет-нет, Кощеюшка, куда уж мне! Ты, может, сам, — по-соседски, по-дружески… А?

— Вот еще, делать мне больше нечего, со старой каргой договариваться. — Бессмертный дернул головой. — Нет уж, сам иди. А если боишься, то вон Финиста пошли.

— Да ходил я. — Богатырь сделал шаг вперед. — Видать, не в настроении была. Даже разговаривать не стала. Избу задом повернула, собак спустила. Угрожать попробовал, так в окошко помои вылила, чуть на голову не попала.

Кощей задумался.

— Хороша Голуба была… Даже жалко. Спасти, что ль, и впрямь? Значит, говорите, кроме меня, некому…

— Выходит, так.

Я внимательно прислушивалась к разговору. Они и правда Ягу упоминали? Ту самую Бабу-ягу? Ух ты! Хоть бы одним глазком увидеть.

— Что скажешь? — Финист встал напротив Кощея. — Поможешь по дружбе или нам с царицей уж прощаться надо?

Старик скривился. Видно, не по нраву ему к Яге идти. А мне ужас как хочется на нее глянуть.

— Нельзя в беде друзей оставлять, — тихонько сказала я, поддерживая богатыря.

— Помоги, Кощеюшка! Треть царства отдам, только верни мне Голубушку! — взвыл Бугомир.

Но молчал Бессмертный, долго молчал. А потом все же махнул рукой.

— А, ладно! Схожу к Яге. Глядишь, и правда до чего договоримся.

А я еле сдержала счастливый визг. Ура! Воочию увижу главную ведьму всего книжного мира! Сказка продолжается!

— Я еду с тобой!

— Нет.

— Да!

— Верико, я еду один.

— Я никогда не видела Бабу-ягу!

— Коли посчастливится, вообще никогда не увидишь.

— Это что же за счастье такое? — Я уперла руки в бока. — Ты экскурсию мне обещал! Так показывай достопримечательности!

— Ты сама себе эту эскурчию обещала. — Кощей сдвинул брови. — Кстати, что это такое?

— Это когда берут любимую невесту под ручку и показывают Бабу-ягу.

— Понятно. Значит, тебе не повезло, эскурчии не будет.

— Экскурсии. Эй, ты куда отворачиваешься? Я с тобой разговариваю!

— Верико, не ори. Мне пора.

— Имей в виду, я все равно на Ягу гляну. С тобой или без тебя.

Кощей раздраженно поджал губы.

— А я запрещаю.

— Женишься, сможешь запрещать, а пока не имеешь права.

— Ну, девка…

— Что? Объявляем свадьбу?

— Леший с тобой! Собирайся, к Яге поедем.

— Ура!

Моему счастью не было предела; радостно взвизгнув, подлетела к жениху и чмокнула в щеку.

— Ты чего? — Он оторопело отступил назад. — Чего ты…

— Прости, — виновато улыбнулась я, — не утерпела.

И, уже сжимая в руках заветный мешочек с пером жар-птицы и куколкой, подумала, что щека у Кощея вовсе не старая. Большинство морщин удивительным образом разгладилось, исчезла дряблость. Странно, мне даже показалось, что на лысой макушке появился темный пушок.

Но через мгновение все мысли исчезли, ведь впереди ждала встреча с очередным сказочным существом. Надеюсь, бабуся тут не такая злыдня, как во всех книжках.

— А где она живет? А у нее вправду избушка на ножках? А ножки куриные? Прям окорочка?

Кощей слушал вполслуха, лишь изредка кивая.

На этот раз он не стал выделять повозку и брать стражу. Заботливый жених усадил меня на лошадку, сам сел позади, крепко обнял и…

— О, ты с руками-то поосторожнее, вроде еще не женаты, — усмехнулась я, когда мужские ладони скользнули по талии.

— Я просто тебя поудобнее посадил.

— Да мне и раньше было вполне удобно.

— Мне было неудобно.

— Да? Интересно, в каком же месте тебе стало неудобно, раз ты меня так ласково поглаживаешь?

— Верико! Я и не думал!

— Правда? Вот сейчас обидно стало. Неужто совсем не нравлюсь?

Ага, не думал он… Вон как вцепился в поводья, того и гляди порвет. С чего нервничать-то, если не думал?

— Ты хочешь об этом поговорить или все-таки о Яге побеседуем?

— А чего о ней беседовать? Увижу, сама все пойму. Давай лучше о свадьбе речь заведем.

— Верико…

— Ну что опять?

— А без свадьбы никак нельзя? — По голосу слышно, что Кощей вновь скривился.

— Нет, любезный. Все только после свадьбы.

— Да я вообще не об этом!

Ну вот, опять обидно стало…

Избушка Бабы-яги оказалась неказистым сооружением. Сделанная из брусьев, она вполне вписывалась в окружающий лесной пейзаж и до последнего умудрялась оставаться незамеченной. Честно признаться, не знай я, что тут кто-то живет, проехала бы мимо.

— И это знаменитая избушка? — разочарованно протянула я. — Маленькая какая… А где окорочка?

— Сейчас увидишь, — усмехнулся Кощей и крикнул: — Эй, старая, принимай гостей!

Сооружение вздрогнуло, покрылось мелкой рябью, качнулось туда-сюда и встало на ноги.

— Ни фига себе! — У меня едва не упала челюсть. — Она живая!

— Заколдованная.

— Но живая!

— Да нет же. Деревянный короб да две куриные лапы, ума-то нет.

— Ну, знаешь ли, некоторые всю жизнь без мозгов живут, и ничего.

Кощей хмыкнул и, прищурившись, осмотрел занавешенные окна.

— Спит, что ли? Яга, оглобля старая, хватит на печи лежать! Открывай двери, пускай гостя!

— Иду, иду! Ишь раскричался, — послышался дребезжащий голос. — Кого там нелегкая принесла? Ой, Кощеюшка! Свет мой ясный, соколик ненаглядный! Никак сам пожаловал!

Дверь распахнулась, и на пороге показалось серо-бурое существо в длиннополой рубахе, со всклоченными волосами — Яга, собственной персоной.

— Это она? — шепнула я.

— Она самая, — процедил Кощей.

Баба-яга широко улыбнулась, обнажая застарелые дырки от зубов, и поправила буйную прическу.

— А я тебя не ждала. Не готовилась, не прибралась. Чаво пожаловал? Передумал, стало быть?

— Не передумал, — довольно резко ответил Бессмертный. — По делу пожаловал.

— Вижу, вижу! — Старуха потерла руки. — Подарок привез. Ой, хороша девка! Да только тоща на вид, ну ничего, поварить подольше, самое то будет.

— К-кого поварить? — побледнела я.

— Говорил же, не надо тебе ехать.

— Кощеюшка… ты же меня не отдашь? Я хорошей буду!

— Обещала уже.

— Еще раз обещаю!

Кощей усмехнулся.

— Глупая ты девка! Не переживай, не отдам. — И вновь обратился к Бабе-яге: — Ты, старая, говори да не заговаривайся. Это тебе не подарок.

— Да? А кто же, соколик?

— Знакомая.

— С каких пор ты знакомых ко мне возишь? — оскалилась бабка.

Бессмертный замолчал, а мне вдруг так страшно стало, что, набрав в грудь побольше воздуха, выдала:

— Я его неве… — Рот тут же зажала мужская рука.

— Молчи! Молчи, дура!

— Кто? Кто ты ему, милая? — Яга спустилась с крыльца.

— Знакомая, — с нажимом повторил Кощей.

— Ой ли? Знакомая? И только?

— И только.

Бабка вновь выдала широченную улыбку, отчего верхняя губа почти прилипла к длинному носу.

— Так чего пожаловал-то, грозный царь?

— Голубу из Серебряного ты украла?

— Я, — не стала отпираться она. — А что? Тебе самому понадобилась?

— Финисту понадобилась. Верни.

— Помню, помню, кудрявенький такой… А ему зачем замужняя баба?

— Тетка это его. Верни, старая, не перечь.

— Да я и не перечу, Кощеюшка, и не думала! А коли пропажа обратно нужна, так давай договариваться. Проходи в избу. Да эту… знакомую с собой бери. Нечего под окнами стоять, волков распугивать, — сказала Яга и заковыляла в избу.

Мы с Кощеем направились следом.

— Не вздумай заикнуться о том, что ты невеста, — зашипел он на ухо.

— Почему это? — взбрыкнула я.

— Дело тут такое… заковыристое. Яга тоже когда-то невестой была. А я, по глупости, повод дал думать, что есть шанс женой стать. Ну чего ты так на меня смотришь? Это было девяносто лет назад, Яга пригожей девкой считалась. Хватит на меня пялиться, как на юродивого, Верико. Не вздумай насмехаться!

— Да я и не думала.

— Вижу, как не думала. Вон прямо губы трясутся. — Кощей вздохнул. — Я ведь раньше с лесного края тоже дань брал, а потом отказался. Лучше совсем без оброка, чем с такой нареченной.

— Чем же не по душе пришлась?

— Да такая же, как и ты, оказалась.

— Умная и красивая?

— Наглая и бесстыжая.

Я рассмеялась.

— Молчи лучше. Прознает, что замуж хочешь, в печке зажарит.

— Правда сожрать может? Не шутишь?

Кощей удивленно покачал головой.

— Ты камень на распутье помнишь?

— Женатым, богатым, мертвым? Как не помнить.

— Вот «мертвым» как раз к ней дорожка ведет.

— О, опасная бабка. Но ты не переживай, я тебя в мужья ей не отдам.

— Девка, девка… сбежала бы давно, счастливо зажила бы!

— Ну уж нет, — улыбнулась я. — Кстати, а ты в молодости шатеном был?

— Вроде бы. А что?

— Да ничего, тебе идет, — подмигнула, хихикнула и первой вошла в избу, оставив Кощея в полном недоумении.

— Садись на креслице, гость дорогой, подушечку возьми, драгоценный. Кваску налить али браги достать? А может, холодец из коня богатырского хочешь? Так я мигом.

— Ничего не надо.

— Как не надо? Надо, конечно, надо. По правилам тебя обихожу: накормлю, напою, спать уложу… А ты чаво стоишь, девка? Вон лавка в углу, сядь туды.

— Угомонись, Яга! — прикрикнул Кощей. — Сама сядь на лавку да не мельтеши. Говори, где Голуба?

— А нету ее, — развела руками бабка и довольно ухмыльнулась. — Вывезли.

— Кто вывез? Куда?

— Куда надо, туда и вывезли.

Я встала подле стенки. Пусть ноги затекут, но на лавку сесть не осмелюсь.

Кощей покосился в мою сторону, нахмурился, а потом вдруг поманил к себе пальцем:

— Иди-ка сюда, скажу что…

Я глянула на Ягу. Но бабка смотрела в потолок и старательно делала вид, что до меня ей нет никакого дела.

— Иди сюда, — повторил Кощей.

Осторожно приблизившись, встала за спинкой кресла так, чтобы видеть ведьму, и склонилась к жениху.

— Чего хотел?

— Если отвлеку ее, сможешь избу обойти, в окна глянуть? Проверить надобно, здесь Голуба или вправду уже увезли, — едва слышно шепнул он.

— А может, я отвлеку, а ты проверишь? Изба-то на окорочках стоит, не дотянусь до окон.

— И чем ты отвлекать собралась? Будете обсуждать, какие блюда из человечинки приготовить можно?

— Брр… Нет, ты прав.

— Вот и умница, — с облегчением похвалил он и уже громко добавил, специально для старухи: — Иди, девка, на улицу. Коня нашего напои. Яга, ты бы избу вниз спустила, а то девица бедовая, свалится еще с крыльца. А мы с тобой наедине пока поговорим.

Я встрепенулась.

— А чем ты отвлекать ее будешь? Наедине?

— Не шипи, услышит.

— Ну, Кощей, если тем, о чем я подумала… только попробуй!

— Иди, Верико, иди.

Яга опустила избу и открыла нараспашку двери, но стоило мне выйти за порог, как створки с шумом захлопнулись и противно заскрипел засов.

Я с досадой вздохнула. Ах жених, ах гад… Наедине захотел. А Яга тоже хороша, вон как расторопно дверку прикрыла. Теперь хоть стучи, хоть ломай, не откроют.

Чего ж я первая не додумалась с Кощеем запереться?

Попинав от избытка чувств дверной косяк, спустилась по ступенькам вниз. Избушка не шевелилась, в точности выполняя распоряжения хозяйки. Погладив коняшку по холке, отвела его подальше от корыта с водой. Мало ли что случится, вдруг Яга озвереет и вздумает очередной холодец сварить, так хоть лошадка цела будет, кто ж его обезвоженного да в пищу непригодного жрать вздумает?

Так, а теперь можно и в окна заглянуть.

Осторожно приблизившись к избе, осмотрела куриные ножки. Кощей говорил, что здание не живое, хм, надеюсь, он прав и глаз у избушки нет. Обойдя домик по периметру, подметила, что почти везде темно, ни свечи, ни лучины не видно. Неужели пленницу во мраке держат?

Но одно окно все же горело ярким светом. Та самая горница, где Кощей и Яга наедине остались.

Я привстала на цыпочках, заглядывая через мутное стекло.

Бессмертный сидел по-прежнему в кресле. Такой невозмутимый и помолодевший. А бабка, в который раз поправляя вздыбленные волосы, едко улыбалась и взмахивала жидкими ресничками. Вот старуха встала с лавки и, сделав пару шагов, вновь остановилась. Что-то сказала…

Эх, жаль, ничего не слышно!

Но Кощей вроде даже не рассердился, наоборот, улыбнулся и кивнул. Яга при виде этого согласия аж на месте подскочила и решительно двинулась к гостю.

У-у-у! Соблазнительница обветшалая, кочерыжка старая! Куда лезешь?

Видимо, мои мысли оказались вполне ощутимы, так как Кощей поднял глаза и, разглядев в окне мою злобную мордашку, сбежал от бывшей невесты на другой конец комнаты и, вытянув вперед руки, что-то предостерегающе пробурчал. Яга огорчилась, обиженно вздернула длинный нос, но послушно вернулась на лавку.

А я погрозила кулаком Кощею и, увидев на его лице мимолетную улыбку, демонстративно послала воздушный поцелуй. Пусть не забывает, что невеста у него одна и другой не надобно.

Вот теперь можно и Голубу поискать с чистой совестью.

Глава 11

У КАЖДОГО СВОИ СКЕЛЕТЫ В ШКАФУ

Старательно припадая к окнам, я пыталась разглядеть, что же там внутри, в темноте.

Мрачные стекла отказывались раскрывать тайны ведьминой избушки, и, как ни силилась, рассмотреть хоть что-нибудь не смогла.

— Черт, неужели придется внутрь лезть?

Этого делать совсем не хотелось, но и бросать на произвол судьбы неведомую Голубушку нельзя.

— Эх, ладно, рискнем.

Подхватив камень с земли, осторожно постучала по стеклу. Услышит Яга или нет?

Не услышала.

Уверившись, что Кощей самозабвенно отвлекает ее внимание, стукнула посильнее. По мутному окну пробежала трещинка. Отлично. Еще немного…

Расширив образовавшийся раскол, удовлетворенно выдохнула. Осталось дело за малым.

С опаской просунула руку и, стараясь не зацепить острые края, нашарила задвижку. Щелк! Окно распахнулось.

— Ну вот и все, — шепнула я, задирая юбки повыше.

Подоконник узкий, особо не встанешь, не обопрешься, не ровен час, нога поедет. Посопев — больше для вида, чем по делу, — забралась внутрь комнатенки.

Гм, и где это я? Судя по расположению избушки, в самой задней части. Надо осмотреться и той же дорогой выбираться обратно. Глядишь, и не заметит старуха, что незваные гости пожаловали.

А темнота-то, хоть глаз выколи! Свечу бы или огарок, на худой конец.

Я поморщилась — ничего не разглядеть. И как прикажете искать пропавшую царицу, если даже собственных ног не видно?

Да и вообще, почему тут так темно? За окном день, стало быть, хоть пара лучиков, но должна вовнутрь попадать. Неужто магия? Значит, есть у ведьмы носатой тайны. Вот бы разузнать!

Я нащупала мешочек, что постоянно висел на поясе. Многие девки такие носили, платочки да зеркальца складывали. Вот и я мелочовку при себе держала. Конечно, в зеркале надобности не было, а вот заветное перышко да куколка-красавица всегда под рукой были.

Развязала шнурок и зажмурилась — так ярко перо никогда не светилось! Даже Варенька глазки ручонками прикрыла, отвернулась.

— Куда это ты попала, хозяюшка? — спросила она.

— Тише! — предупреждающе зашипела я. — В избушке Бабы-яги мы.

— Поймала?!

— Нет, сами пришли. Ты помолчи пока, я тут осмотрюсь немного.

Варвара кивнула и опасливо в самый угол мешочка забилась.

Вытащив перо, я подняла его повыше и едва не охнула от удивления. Комнатка, в которой мне посчастливилось находиться, оказалась спальней старухи.

Кровать огромных размеров находилась прямо посередине, у стены — комод, подле двери — шкаф. Если приглядеться, можно различить висящий на стене портрет в позолоченной раме. Неизвестный художник искусно запечатлел молодую девушку в небесно-голубом платье. Красавица беззаботно улыбалась и застенчиво теребила в руках венок из полевых цветов. Неужели это Яга в молодости? Н-да, что с людьми время делает. А сейчас стала старухой в бурой одежонке, и куда только вся красота делась?

Повздыхав еще немного о чужой ушедшей молодости и подумав, что надо бы особо поберечь свою, направилась к дверям. Где же Голубу искать? А может, не врала бабка и впрямь ее тут нет?

Только собиралась дверь толкнуть, как послышались чьи-то шаги. Наскоро сунув перо в мешок, затянула его потуже и к груди прижала. Сердце забилось сильно-сильно.

— Темень какая… Хоть бы лучину зажгла, — раздался хрипатый голос Кощея.

— Зачем? Чтоб твоя девица все в окна разглядела? — усмехнулась Яга.

Я застыла от ужаса. Догадалась, что меня послали не коня поить! Ох, лишь бы сюда не заглянули!

— Да что она разглядит-то, — Кощей откашлялся, — походит кругами, в стекла поскребется. Не беда.

— Не беда… На вот, держи. Да крепче! Видишь, сквозь пальцы сыплется.

Послышался шорох.

— Одного я не понимаю, Кощеюшка, зачем ты ее с собой приволок?

— Она бы все равно пришла. Одна либо со мной.

— Чегой-то?

— На тебя глянуть захотела.

— Хе-хе, и что, глянула?

— Глянула. Сама видела, девка аж побелела со страху.

— Видела, полюбовалась. Это, значит, со страху она начала про невесту вещать? — Голос Яги звучал насмешливо.

— Ой, не бери в голову!

— Да что не брать-то, Кощеюшка? Давай-ка руки подставляй, я тебе еще вот отсюда отсыплю… Чего в голову-то не брать? Рассказывай уж все. А то гонца нежданно-негаданно прислал, предупредил, что в гости с невестой едешь, да велел молодость вспоминать, завлекательно на тебя поглядывать. А я, знаешь, когда завлекательно в последний раз на мужика глядела? Что морщишься? То-то и оно… Чуть глаз дергаться не начал, пока взгляд репетировала. Так что давай рассказывай, чего удумал, зачем девке голову морочишь?

— Я сказал, что ты одна из невест моих… бывших.

— Что?! Ой не могу! Ой дурак ты, Кощей! Ой насмешил! Смотри, даже рассыпала все из-за тебя. Ты чего ересь-то такую городишь? Ну какая из меня невеста?

— Бывшая! — По голосу слышно, что мужчина сам едва сдерживает смех. — Девяносто лет назад невестилась.

— Ой, ну тогда ладно. Девяносто лет назад я еще о-го-го была! Помнишь, поди?

— Помню, как не помнить. Яга, опять мимо сыплешь!

— Да не я мимо, а ты. Руки-то подставляй. Подставляй, говорю! Ну соседушка, ну позабавил. И что? Поверила она?

— А что ж не поверить-то? Я ей, значит, говорю, что раньше дань с лесов брал…

— Откуда?

— С лесного края. Она не здешняя, невдомек, что такого отродясь не было. Ну вот, мол, раньше брал, а после Яги больше не беру.

— Чегой-то? Не понравилась я как невеста? — Старуха весело хохотнула.

— Не понравилась. — Кощей поддержал смех. — Девка теперь думает, что ты до сих пор меня на себе женить хочешь.

— Да на кой ты мне сдался, пень лысый?

— На той же, на кой и ты мне, коряга старая.

Вновь раздался хохот. Я закусила губу, от обиды едва слезы не выступили. Зачем? Ну зачем опять спектакль?

— И зачем это все? — словно услышав мои мысли, поинтересовалась Яга.

— Да девка замуж хочет.

— Ну так найди жениха. Мало у тебя в царстве красавцев осталось?

— Она за меня хочет.

Какое-то время царила тишина, лишь легкое шуршание говорило, что книжные злодеи все еще рядом.

— Ты не шутишь? — Яга первой подала голос.

— Какие шутки…

— Значит, она все знает?

— Нет.

— И Марфа не сказала?

— Марфа настаивала, сетовала, что тайн развожу много. Но… пробовал я несколько лет назад сказать правду, не поверили. Так что пусть пока ничего не знает. И ты, слышь, молчи!

— Да молчу, молчу… Девка-то неплохая. Мне понравилась.

— Марфа тоже так сказала.

— Ну так чего медлишь? Коли мы с сестрой невесту одобрили, то тебе-то уж и подавно нос воротить не следует.

— Думаешь… свадьбу?

— А чего нет-то? Я же вижу, как у тебя глаза горят. Вон даже рожа подчистилась. Чего? Рожа она и есть рожа. Помолодеешь, тогда лицо будет, а пока рожа, ты уж мне поверь.

— Чего она во мне нашла?

— Да кто ж знает, девки народ странный. Но раз замуж сама хочет, и про… гм, особенность твою не знает, то…

— Думаешь?

— А чего думать-то? Уверена. Раз до сих пор не сбежала, стало быть, судьба. А вообще, знаешь что, Кощеюшка… Так, вроде все ссыпала, завязывай мешок. Знаешь, Кощеюшка, любовь вещь сложная, не каждому известная. А настоящей-то любви и подавно не дождешься. А тебе повезло, если уж молодеть начал, значит, не просто так невеста замуж рвется, значит, и вправду есть любовь.

— Только молодею урывками.

— А ты как хотел, родимый, в одно мгновение красавцем стать? Так не бывает. Любовь по крупице растет. Из ничего рождается, крошечной капелькой живет, силы набирается. А после бережно взращивается обоими. Слышишь, горемыка, — обоими! А коли ты только нос воротить будешь да отталкивать ее от себя, то настоящей любви так и не дождешься.

— Яга…

— Не перебивай, Кощеюшка, я, чай, тоже когда-то любила и ведаю в этом деле поболе твоего. Ты девку должен не страхом брать, а уважением да лаской.

— Да ты что говоришь-то! Чтобы я да с лаской?

— А что такое? Не человек ты, что ли? Или она для ласки не годная?

— Да просто я же… Зоряна ведь…

— А-а-а, вот ты о чем… Чуть с лаской подошел, так с башни выкинулась, да? Так тогда любви и не было. Слова оказались пустые, а чувство горячее, искреннее не появилось.

— А у Верико есть… чувство?

— Верико… Имя-то какое дивное, не как у нас. И девка твоя не как наши, а может, такая и нужна? Чтоб тебя не боялась, в предрассудки не верила? Подумай, Кощей. Вдруг счастье отталкиваешь? Проворонишь, другого раза может и не быть. Ну ладно, заболтались мы с тобой. Завязал мешок-то? Вот и славно. Пойдем, самовар поставлю. Да эту… зови, все окна наверняка уж проглядела. Пойдем-ка чайку попьем, соседушка. Я знаешь какие плюшки испекла!

Из окна я вылезала медленно. Не столько из-за того, что опасалась нарушить тишину, сколько из-за отказывающихся слушаться ног.

Обида тяжелым грузом опустилась на плечи, придавливая к земле, не давая вздохнуть, выпрямиться, поднять голову. Казалось, что жизнь в очередной раз подставила подножку, желая поглядеть, как я буду вставать и вновь карабкаться наверх. А в том, что стану карабкаться, сомнений не было. Кощей предал, обидел, оскорбил пренебрежением и издевкой, но это мелочи по сравнению с тем, что творило мое самолюбие.

Так поступить со мной! Да как он мог? Да я же ради него… яйцо перестала искать. Замуж собралась! И не важно, что замужество и поиск Кощеевой смерти взаимосвязаны. Я боролась, стремилась, мечтала. А он, он…

Закусив до крови губу, шмыгнула носом и медленно распрямила спину. Больно… Тянет досада вниз, но надо перешагнуть через нее, переступить. Не достоин злодей моих чувств. Ничего он не достоин. Даже своей длинной, бессмертной жизни.

Стоило так подумать, и сразу дышать вроде как легче стало, лицо запрокинулось вверх, к солнцу, к свободе. В конце концов, разве этого я хотела? Разве к этому рвалась?

Ну уж нет, пусть весь мир канет в бездну, но собственное достоинство надо беречь.

Я одернула юбку, поправила мешочек и направилась вглубь леса. Что там Кощей говорил? Избушка Яги — это третья дорожка от камня? Ну и отлично, выйду к ней, а там и до замка недалеко. Найду яйцо, отнесу в Лукоморье и спокойно вернусь домой.

А сказка… Сказка пусть кончается как хочет. Не у всякой истории хороший финал бывает, даже главных героев иногда надо с облаков на грешную землю спускать.

Нужная тропинка никак не хотела отыскиваться. По которой пришли — вижу, по которой уйти можно — нет.

— Верико! — послышался голос Кощея. — Ты где?

Быстро же обо мне вспомнил.

— Верико!

Мужчина шел меж деревьев, торопился. Я грустно усмехнулась. Сейчас он не походил на того старика, которого увидела в самом начале. Сапфировые очи горят молодецким задором, широкие плечи натягивают царскую рубашку. Кажется, даже поправляться начал, не выглядит худым и изможденным. Эх, Кощей, Кощей, зачем же ты так со мной…

— Верико, ты зачем ушла? Не ровен час, заблудишься. — Мужской голос звучал тихо и как-то по-новому. — Яга зовет чай пить. Пойдем?

— Нет, не пойду.

— Почему?

Я пожала плечами.

— А с чем чай-то? С плюшками?

— Вроде бы… Что с тобой такое? Побледнела… Неужели к старухе ревнуешь? Не следует, не нужна она мне, — сказал и улыбнулся.

А мне так захотелось его огреть чем-нибудь тяжелым, вот по этой самой ухмыляющейся роже! Так чтоб одним махом стереть неуместную улыбку.

— Не нужна, говоришь… А я? Я тебе нужна? — прищурилась, обиду поглубже спрятала, не время еще скандалить, пускай на вопросы ответит, а вот потом… — Чего молчишь? Нужна?

Кощей нахмурился. Видимо, не ожидал такого вопроса.

— Ну… нужна.

— О как, любопытно. То нужна, то нет. А потом — р-раз — и снова нужна. Весело.

— Да что с тобой?

— Вот скажи, разлюбезный жених, если спрошу, ответишь?

— Что спросишь?

— Все что угодно. Просто пообещай ответить.

— Обещаю.

— Зачем ты к Яге гонца посылал и комедию с бывшей невестой разыгрывал?

Мужчина замер.

Не ожидал, царь-батюшка? А я еще и не такое умею.

— А кто такая Зоряна и почему ты меня с ней сравниваешь? Что за ерунда такая, что ты ни с того ни с сего молодеть начал? А самое главное, и Яга, и Марфа, и даже Финист эту твою молодость как-то по особенному воспринимают. Вроде не чудо, словно так и должно быть, только улыбаются все, советуют что-то. Ты уж будь добр, Кощеюшка, объясни мне, что происходит? А то Яге объяснял, а мне нет. А я, знаешь ли, тоже хочу знать, что за дела в мире творятся.

— Верико…

— Что? Не вздумай, милый, уходить от ответа. Я ведь сейчас злая. Очень злая. Сорвусь, выскажу все, что думаю, слова неприличные вспомню, для сказки совсем неподходящие.

Кощей сглотнул. Нет, не от страха, тут я ему не соперник. Раздавит и не вспомнит даже. Но, видно, все же что-то задела своей речью, что-то затронула.

— Откуда ты узнала про гонца?

— К Яге в избушку пробралась. Хотела Голубу найти, тебе, дураку, помочь. А в итоге разговор интересный услышала. Что там тебе Яга отсыпала-то? — усмехнулась. — Не золото ли? А то, может, у вас совместный бизнес?

— Травку лечебную насушила. Поделилась. — Кощей внимательно вглядывался в мои глаза, стараясь уловить дальнейшие действия. — Я бессмертный, конечно, но вечной молодостью не наделен. Вот иногда спину прихватывает.

— Избавь от подробностей.

— Сама знать хотела.

— Я не про это спрашивала. Зачем гонца к Яге посылал? Врал мне зачем?

Кощей промолчал, лишь зыркнул невообразимо синими глазами и опустил взгляд в землю, словно там, под ногами, и впрямь есть что-то интересное.

— Ну ты же с Финистом… это… — невнятно пробухтел он. — Вот и я…

— Что? — Мне показалось, что ослышалась.

— Ну, Финист к тебе внимание проявляет, ты отвечаешь. Я подумал…

— Ты подумал? — Мне вдруг стало смешно. — Ты подумал и решил, что я тоже буду ревновать?

— А разве нет? — вскинул голову. Взор горит, васильковым пламенем пылает.

— Нет, не к Яге. К чернавкам ревновала, к Чаяне, даже к Маланьице. Но не к Яге.

— Выходит, зря?

— Зря, — вздохнула и улыбнулась. — Она говорила, что ты к отношениям непривычен. Правда, значит?

— Да у меня каждый год по три невесты!

— Но ни разу женат не был?

— Не был.

— А почему?

Кощей отвернулся. Я подошла ближе и, взяв за подбородок, потянула к себе.

— Почему? Обещал ответить.

— А что отвечать-то? Неужели сама не видишь? Кто за меня замуж по доброй воле пойдет?

— Я пошла бы.

— Ты только сейчас появилась. А до тебя лишь одна была такая, на свадьбу согласная.

— Зоряна?

— Да.

— Что с ней случилось? Расскажи.

— Не стоит тебе знать. Давно это было.

— Стоит! Я хочу! Мне нужно. Да пойми ты…

Мужчина вздохнул, но взгляда на этот раз не отвел.

— Два века уж прошло, забыть пора, а все не забывается. Я ведь внимание к ней проявлял, подарки дарил. Даже свадьбу назначил. Все по уму сделать хотел, по правилам. Да и она была не против. Улыбалась, шутила. Красивая… как ты. Я еще подумал, как старику могла такая молодка достаться? Как согласилась? А она говорит: не думай, мол, об этом, ерунда все, домыслы. Свадьбу сыграем и заживем. Я поверил. Я и правда поверил…

— А потом? — спросила я, заметив, что каждое слово дается Кощею все труднее и труднее.

— А потом, за день до свадьбы… Я к ней в покои зашел, подарок новый принес. А она, такая юная, стояла у окна, волосы расчесывала. Косу распустила, а волосы до самого пола струятся. Не ожидала, что приду, разрумянилась. А я… знаешь, подумал вдруг, что никогда такой красоты не видывал. Подумал, что моя она — вся моя, понимаешь? — до самой последней волосинки. И радость такая сердце охватила, словами не описать. Подошел ближе, руку протянул… А она замерла вдруг, словно от робости. Это уж потом я понял, что от отвращения застыла. Но тогда я же не хотел ничего дурного. По щеке погладил, по волосам, губ коснулся — едва-едва. И говорю: завтра моей станешь, душа моя, навсегда только моей. — Кощей вновь замолчал.

— А потом?

— Потом? А ничего потом не было. Этой же ночью убежала на башню, да и кинулась вниз. Вот такой вот… опыт. — Кощей усмехнулся. — После этого решил: хватит с меня любви. Невесты пусть приходят, традиции менять незачем, да только по существу не нужны они стали. Поживут недельку, я скуку развею, а после позволяю сбежать. Хотя они редко домой доходят. Приткнутся где-нибудь, замуж выйдут и живут себе припеваючи. А если и возвращаются под родительский кров, то молчат о том, где были да как сбежали. Боятся, что найду и назад верну, как будто мне это надобно. Вот и все. Говорю же, рассказывать нечего.

— Любил ты, значит…

— Любил — не любил, какая разница? Давно было. Да и негоже вспоминать такую глупость.

— Почему глупость?

— Да потому что не выходят юные красавицы за стариков. По крайней мере, по любви не выходят. А без любви… Без обоюдной любви все без толку.

— А если любовь со временем придет?

— Ты сама-то в это веришь?

— Да, — кивнула я, во все глаза глядя на мужчину, который открывался с новой, совершенно не виданной ранее стороны. — А со мной зачем играешь? Я не Зоряна.

— А ты, невестушка, мне всю жизнь отлаженную сломать хочешь. Все вверх дном перевернуть. Зачем-то замуж просишься, сбегать отказываешься, даже бояться перестала.

— Я и не боялась никогда. Это все Марфа твоя чары наводила. Кстати, кроме промывки мозгов, что еще она наколдовала?

— Да так, по мелочи.

— А именно? — Сестра Яги не может колдовать по мелочи, это я точно знаю.

— Она почему-то решила, что ты, вот глупость, сможешь женой мне стать. Она решила, не я! Ну и для того, чтоб ты поменьше о побеге думала, затуманила помыслы о родине.

— Это как?

— Чтоб дом родной не вспоминала, не рвалась. Легкие чары, давно уж развеялись.

— И все?

— И все. Чиста в остальном, я проверял.

Я хмыкнула, — проверял он.

— Пойдем чай пить, Верико. Яга ждет. — Кощей протянул руку. — Раз уж ты все знаешь, думаю, и остальное скрывать смысла нет.

— Еще что-то расскажешь?

— Просто поговорим. Кто знает, может, о чем и договоримся. Я тут подумал насчет свадьбы-то… Почему бы и нет? Ты ведь девка неплохая — бедовая, правда, но славная. Меня, опять же, не чураешься. Да и Яга говорит…

— Ах Яга говорит? У самого, значит, мозгов нет, делаешь, что Яга скажет? — Обида вновь захлестнула с головой. — Когда я тебя о свадьбе прошу — это ты не слышишь, а раз Яга сказала, то все — пир горой!

— Верико, ну что ты к словам придираешься, — поморщился Кощей. — Сама же хотела за меня замуж. Уговаривала, рвалась. Вот я, наконец, почти согласился.

— Ты согласился?

— Почти, — осторожно поправил он. — Ты так уговаривала, доводы приводила. Вот я и подумал…

— Уговаривала, потому что дурой была! — воскликнула я. — А сейчас — все, хватит. Вылечилась.

— Что ты хочешь сказать?

— Хватит! Ты прости, но я замуж больше не хочу.

— Верико…

— Не перебивай, слушай! Ты хороший. Правда хороший, хоть и дурной. И внешность твоя и возраст — это все ерунда на самом деле. И слова твои про молодок, что за стариков не идут, тоже глупость. Брак — он же не только на красоте да молодости строится. В нем честность нужна. Честность, забота и доверие. А я… понимаешь, я перестала тебе доверять.

— Верико, но ведь…

— Нет, не говори ничего! — Я сделала шаг назад. — Хватит. Устала.

— Верико, я…

— Говорю же — хватит! Просто замолчи. Иди попей чаю с пирогами, поговори с Ягой, может, даст тебе очередной совет, которого ты послушаешься. Она, в сущности, бабка неплохая, даже мудрая местами. Поймет, объяснит, чего ты понять не сумел.

— А ты?

— Не знаю, Кощей. Правда не знаю. Пойду поброжу, прогуляюсь.

— Заблудишься. А тут волки.

— Не заблужусь. Я же бедовая, помнишь? От меня даже волки сбегут. Ты иди, не переживай.

Едва заметно улыбнулась я и пошла по зеленой траве, туда, где пели птицы, где стрекотали кузнечики и лес жил полной жизнью. Туда, где никто не будет лгать и обманывать, где никого не придется убеждать и дарить тепло, ничего не получая взамен.

А позади меня на поляне молча стоял одинокий и растерянный мужчина. Стоял и смотрел, как вторая в его жизни Зоряна уходит вдаль. Исчезает в небытие, не позволяя больше заключать себя в объятия и дарить нежность. Уходит из-за того, что он сам — своими руками, словами и действиями обидел, растоптал, предал.

— Верико…

Тонкий голосок доносился словно из пустоты.

— Верико! Хозяюшка!

— Варенька? — Я поспешно развязала котомку. — Что случилось?

— Да ничего, хозяюшка, не беспокойся. Просто спросить хотела: ты сейчас совсем от Кощея отказалась, да?

Я на мгновение запнулась. Не сказка, а соцсеть какая-то, чуть слово скажешь, уже все всё знают.

— Сказать тебе хотела… Позволишь ли?

— Ну говори.

— Ты вот Кощея обвиняла в обмане, в предательстве. Хорошо говорила, ладно все в твоих словах выходит, да только…

— Что?

— А сама-то ты честна с ним была? Ты не думай, я тебя не осуждаю, не по чину мне хозяев судить. Но я ведь подле тебя давненько, не один день, кое-что увидела, кое-что услышала, а остальное сама додумала. — Варенька качнула светлой головушкой. — Поправь, коли не права буду, да только ты тоже не всю правду Кощею поведала. Главное-то утаила.

— Это чего я утаила? — нахмурилась я.

— А ты думаешь, никто не видит, что неспроста ты замуж за царя собираешься, не от любви большой свадьбу торопишь?

Вокруг пели птички, светило вечернее солнышко, освещая последними лучами подневольный мир. Варенька мирно сидела в котомке, выставив наружу лишь очаровательное личико с толстой пшеничной косой. А я внимательно глядела на куколку и пыталась понять, где же так прокололась?

— Кхм, это только ты поняла или всем известно?

— Окромя меня только Чаяна, думаю, догадалась. Она девка не по годам мудрая.

— Ну я бы так не сказала.

— А ты не на внешность смотри, хозяюшка. Не на слова и поведение. Ты в душу к людям учись заглядывать, в самое нутро. Вот Чаяна как раз это умеет.

— Только что меня с Зоряной двухвековой давности сравнивали, а теперь с Чаяной, — хмыкнула я. — Ну и что же ты поняла про меня?

— Ты сама запуталась, хозяюшка, не ведаешь, что творишь, о чем думаешь. — Варя взмахнула ресницами. — Забыла уж, поди, зачем к царю в жены набивалась?

— А ты, значит, знаешь?

— А как не знать-то? Запамятовала, с кем дело имеешь? Я ответами на все вопросы владею.

Точно, как я могла забыть? У меня же есть ходячая энциклопедия, Интернет древнерусского разлива.

— Варвара, тогда я хочу задать тебе вопрос, — серьезно произнесла я.

— Задавай, это второй будет. Всего один останется, так что подумай хорошо. — Куколка приосанилась.

— Почему Кощей молодеет?

— Это все, что тебя интересует?

— Да. Отвечай.

Варенька хихикнула.

— А до сих пор сама не догадалась? От любви его внешность зависит! От любви! К чувству крепкому да искреннему привязана. Коли личина изначальная возвращается, значит, любит кого-то Кощеюшка. Только любовь тут не на словах должна быть, по-настоящему полюбить надобно, понимаешь?

— Кажется, понимаю. А почему не сразу, а по чуть-чуть?

— Эх, а говоришь, что понимаешь… Влюбился Кощей, да не просто влюбился, тут дело иное, редко на его веку встречаемое. Взаимна любовь-то оказалась! Его любят!

Я нахмурилась. Это кто ж его смог полюбить, интересно? Неужели… Да нет, быть того не может. Нет, нет, нет, глупости!

— Вижу, так и не поняла ничего, хозяюшка?

— Варя, не нарывайся! Все поняла я. Нашлась-таки краля неизвестная, что в Кощее мужика разглядела. Вот только чего он сразу красавцем-то не стал? Почему по частям молодеет?

— Потому что настоящая любовь только так и рождается, — улыбнулась куколка. — По долям, по каплям.

Я вновь закусила губу. Ужасный жест в последнее время вошел в привычку, скоро шрамы останутся.

Каков Кощей, а? Прынц заколдованный! Жаль, сказка не на большом волшебстве построена, одним поцелуем отделаться не удастся, тут и впрямь любить надо. А как любить-то, если он, гад такой, вредничает подчас сильнее, чем я сама? Хоть соревнуйся с ним в язвительности да обидчивости. И все-таки интересно, кто его преобразить сможет? Ведь не я эта глупышка влюбленная. Точно знаю, что не я. Меня Кощей интересует только как обладатель высокого царского знания и несметных богатств. Только так, и не иначе! Ведь правда? Не могу же я старика… брр, нет, не могу! Хотя, если представить… Возможно… Господи, да о чем это я? Книжный персонаж! Известный с детства Кощей Бессмертный! Глупости какие, о каких чувствах может идти речь?

Я пересадила Вареньку на плечо и пошла вперед быстрее. Скоро ночь, надо бы в замок успеть добраться.

Вскорости показался ручеек. Перепрыгнуть бы и дальше поспешить, но внезапно устали ноги, захотелось ополоснуть натруженные конечности в холодной водице.

— Притомилась? — озаботилась куколка.

— Есть немного. Ничего, сейчас отдохну и дальше пойдем.

— А куда идем-то?

— К Кощею во дворец возвращаемся.

— И ты знаешь, куда идти?

— Избушка Яги находится на одной из дорожек к камню, так?

— Так.

— Ну вот, сейчас на распутье выйдем, а там уж я дорогу найду.

Варенька округлила небесно-голубые глазенки.

— Ты чего, хозяйка? Забыла, что ли, сколько в Серебряное царство ехала?

— Долго, а что?

— Яга вплотную к владениям Бугомира живет. Ты до Кощеева края дня три пешком идти будешь.

— Ой…

И правда, чего это я? Словно разум помутился, очевидного не вижу.

— Та-ак, — протянула малышка, пристально вглядываясь в мое лицо. — Чую, приключения только начинаются.

— О чем это ты… — только и успела сказать я, как перед глазами появилось черно-серое марево, в ушах загрохотали барабаны, а во рту пересохло. — Что происходит?

— А то и происходит, хозяюшка, — пробормотала Варенька, стремительно забираясь обратно в котомку. — Похищают нас.

— Что ж ты раньше молчала! А еще всезнайкой зовешься!

— А ты не спрашивала!

Как только мгла рассеялась, я вскочила на ноги и насторожилась. Не знаю, что произошло, но это место определенно не было лесной полянкой.

Мрачные каменные стены, полумрак, тихо капающая вода откуда-то с потолка.

— Верико! — Громкий крик пронзил тьму помещения. — Верико, это правда ты?

Подле дальней стенки виднелись два девичьих силуэта.

— Верико, что случилось?

— Чаяна, это ты? — узнала я одну из пленниц.

— Да! Да! Как ты здесь оказалась? Тебя тоже украли? — Чаянка торопливо поднялась с грязного пола и подбежала ко мне. — Они тебе ничего не сделали?

— Нет, вроде бы нет. Где мы? Что происходит?

— В Подземном царстве мы, — подала голос вторая девушка. — Во дворцовой темнице.

— А это кто? — шепотом поинтересовалась я, указывая на незнакомку.

— Голуба, царица Серебряного, — ответила Чаяна. — Ее раньше меня сюда доставили.

— Ясно. Нашлась пропажа. А тебя-то как угораздило сюда попасть?

— Ох, Вера, долгая история.

— Как я понимаю, время у нас теперь есть, — философски заметила я, подходя к тому углу, который облюбовали пленницы. — О, вам даже ковер постелили? Видимо, все не так плохо. Убивать не будут?

— Не будут. Тут даже кормят неплохо, — хмыкнула Голуба, с интересом меня рассматривая. — А ты, значит, та самая невеста Кощея?

— Что значит «та самая»?

— Чаяна много про тебя рассказывала.

— Ну, стало быть, и впрямь «та самая». — Я скептически оглядела грязноватую подстилку, но все же села. — Думаю, протестовать сейчас бесполезно. Если вы тут и до сих пор не сбежали, значит, и мне нечего суетиться, да? Так и думала. Ну что ж, рассказывайте. Какими судьбами?

— Ой, Верка, я сама во всем виновата, — понурила голову Чаяна. — Знала же, что так просто ничего не бывает, но нет же, сунулась, думала, сдюжу.

— Давай-ка по порядку. Ты зачем вообще возвращалась в это твое Подземное царство?

Девушка вздохнула.

— Сестрица у меня тут малая, тринадцать недавно минуло. Красивая, работящая. Боязно одну оставлять было, вот и надумала к себе забрать, в Черноморово селенье.

— И где она сейчас?

— Рядом. В этом самом дворце служит. Из чернавок мы, помнишь же…

— Чаяна, вот только не говори, что выкрасть сестренку хотела!

— Хотела, да что уж сейчас… Только пробралась, сразу меня поймала стража, сюда кинули, вот и сижу. Даже одним глазком Еленьку не повидала.

Чаяна грустно шмыгнула носом. Жалко девку, ведь и правда никого, кроме сестрицы, нет.

— Давно бы сказала, объяснила, может, и я помогла бы чем-нибудь, — пробурчала я.

— Чем же, Вера? Не отпустил бы тебя Кощей.

— Ты мужу своему могла бы пожаловаться.

— Я и пожаловалась. А он сказал: жди, когда из похода вернусь, тогда и Елю выкупим.

— Ну и чего не ждала?

— А ты смогла бы ждать? На месте сидеть, зная, что кто-нибудь сестрой родной помыкает?

— Наверное, не смогла бы.

— Вот и я не смогла. — Чаяна утерла выступившую слезу. — Но ладно, это мои горести, а ты как тут оказалась-то? Вот уж кого не ожидала увидеть, так это тебя. Как Кощей позволил любимую невесту украсть?

— Поругались мы.

— Ой ли! Милые бранятся, только тешатся.

— Мы не милые. Да и вообще не об этом речь, — нахмурилась я. Сердце неожиданно заныло при упоминании о Кощее. — Мы вот ее, — кинув, указала на Голубу, — искать приехали. Финист упросил к Яге идти, она, мол, царицу украла.

— И что? — Голубушка подалась вперед.

— Мы и пошли — я и Кощей. А там, слово за слово, повздорили немного. Я вышла прогуляться, а тут ветер налетел, темно стало. Глаза зажмурила, а когда открыла, уже с вами, в темнице оказалась. А кто украл и зачем, знать не знаю.

— Зато я знаю. — Царица откинулась назад, прислонившись спиной к холодной стене. На бледно-голубом платье появился новый пыльный след, но казалось, женщину это абсолютно не заботит. — Горислав, царь Подземного, овдовел недавно. Вот теперь, говорят, новую жену подыскивает.

— Жену? — Я вдруг почувствовала всю нелепость происходящего. — Серьезно? Жену новую захотел? Для этого тебя похитил?

— Ну да.

— Так ты же замужем!

— А его это мало волнует. — Голуба пожала плечами. — Дочери он давненько лишился, жену пару месяцев назад схоронил, вот и помутился рассудок. Ему не девица нужна, а статус.

— Как это?

— Знаешь, зачем меня украл? Потому что я мужем любима, потому что народом уважаема. Да и царство мое процветает, не то что здешнее. Горислав думает, что если на мне женится, то этим всему миру докажет, что тоже не лыком шит.

— Дурак.

— Неумен, да.

— А меня-то зачем похищать? Царства собственного не имею, с народом не знакома.

— А тобой сам Кощей заинтересовался, это ли не повод? — Царица окинула меня взглядом. — Отпустит теперь меня он. Уверена, отпустит. Ты добыча посерьезней.

— Только этого не хватало!

Что ни день, то новые события. Что за глупость такая? Зачем мне какой-то там Горислав, когда я за Кощея замуж собираюсь… раньше собиралась.

— Ты чего помрачнела? — озабоченно спросила Чаяна.

— Мы поругались же с Бессмертным.

— И что?

— Он меня теперь искать не будет.

— Глупости! Кощей с тебя глаз не сводит.

— Это было раньше. А сегодня… Ну, я сказала много чего, и он тоже…

— Так серьезно?

— Ага, — вздохнула я.

Не вовремя мы поссорились. Если честно, глупо все получилось. Ведь права Варенька, я сама много скрываю, недоговариваю, а от него правды требую. Во всем права Варенька… Варенька!

Я торопливо развязала котомку.

— Вылазь!

— Сейчас, хозяюшка, сейчас… Ой, Чаяна! Здравствуй, хозяйкина подруженька!

— Здравствуй, красавица. Значит, ты тоже с нами?

— Куда вы, туда и я, — улыбнулась Варя и повернулась к Голубе: — И тебе здравствовать, бывшая хозяйка, давно не виделись.

— Здравствуй, милая, — протянула руки женщина. — Как теперь тебя кличут?

— Варенькой.

— Вот и свиделись, Варварушка.

— А я говорила, что еще увидимся, но ты не верила, — рассмеялась куколка, перебегая к ней на ладони.

Я смотрела, как они ворковали, и незаметно для себя самой тоже улыбалась. Значит, Голуба в свое время пользовалась волшебными услугами? Любопытно, надо при случае расспросить ее подробнее, может, узнаю что дельное.

Только так подумала, как заскрипел дверной засов, приоткрылась тяжелая дверь и на пороге возник высокий стражник.

— Кто тут новенькая?

— Ну, предположим, я.

— На выход. Царь лично на тебя глянуть хочет.

Я усмехнулась. Глянуть хочет, значит. Ну что ж, пусть поглядит, за просмотр денег не берут.

— Вера…

— Не бойся, Чаяна. Я тоже поглядеть на него хочу. Интересно, что за самоубийца Кощееву невесту похищать вздумал!

Глава 12

ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО

Царь Горислав сидел на золоченом троне и строил из себя безумно важного монарха.

Именно строил, так как сидело его величество с ровной, как палка, неестественно прямой спиной и держало вверх ногами нелепую, потрепанную рукопись. Учитывая, что на манускрипте виднелись следы вековой давности, думаю, сей предмет использовался часто, но не по делу.

Я уже минуту стояла посреди приемного зала, но Горислав делал вид, что меня абсолютно не замечает. Он водил пальцем по перевернутым строчкам и шевелил губами. А потом вдруг вскинул голову, делано округлил глаза и воскликнул:

— О! Да у нас гости! Признаться, не ожидал! А я, видишь ли, зачитался. Ученый труд, понимаешь, так сказать, научный!

Угу, ученый-научный. Понимаю, как не понять.

— Потом дочитаю, — со значением произнес Горислав, откладывая рукопись. — Ну что ж, подойди ближе, красавица. Дай поглядеть на тебя… Ой хороша! А ну-ка повернись…

Я вздернула брови.

— Чего стоишь как каменная? Повернись, товар, как говорится, и с заду глянуть полагается. — Царь ухмыльнулся.

— Стесняюсь спросить, товар — это сейчас о ком?

— Ну не о себе же, красавица, не о себе! У вас товар, у нас купец, — хохотнул он, подмигивая. — Кто у нас купец, как думаешь?

— Веселый ты человек, оказывается. Упросить, что ли, Кощея, чтоб сразу прибил, без пыток? — Я задумчиво окинула взглядом Горислава.

Царь как царь. Не лучше и не хуже, чем остальные. Чем-то на Бугомира из Серебряного похож, такой же несуразный. Книжный персонаж, одним словом. В реальном мире такого и близко бы к трону не пустили, а тут — пожалуйста. Корону надень и правь от души, пока с места не сдвинут.

— Чегой-то ты про Кощея лопочешь? — Царь повернулся ко мне левым ухом.

Ну вот, еще и глуховат. Эх, неужто во всем сказочном царстве не найдется ни одного молодого, симпатичного царя? Надо бы у Чаяны про всех правителей повыспрашивать, может, завалялся где-нибудь неженатый красавец?

— Так что Кощей-то? Что молчишь? Язык от радости проглотила?

— От какой такой радости? — удивилась я.

— Ну как же, благодаря моим стараниям ты избежала позорной участи во дворце Кощеевом. Чего глазками моргаешь? Не знаешь, как спасителя благодарить? Сейчас научу. — Царь поднялся, огладил одежду, поправил широкий пояс, поскреб бородку и улыбнулся. — Давай, сюда целуй, — длинный палец ткнулся в щеку. — Ну? Благодари.

Целовать, впрочем, как и благодарить, не хотелось.

— Кажется, я что-то упустила. Повтори, пожалуйста, за что «спасибо» надо говорить?

— За освобождение из Кощеева плена.

— А ты меня освобождал?

— Ну конечно! — Царь нахмурился.

— Из плена?

— Ну не из белокаменных палат же.

Кажется, теория Голубы о невестах терпит крах.

— И теперь, как твой спаситель, я просто обязан на тебе жениться.

А нет, смотрите-ка, права царица оказалась, все-таки нареченную подыскивает.

— По традиции, понимаешь ли, по устоям древним, кто девицу из плена освободит, тот ее мужем и становится.

А, ну теперь понятно. Это же принц на белом коне! И как я сразу не признала? Ну, слава богу, хоть ясно все стало.

— Уважаемый царь Горислав, не знаю, как вас по отчеству…

— Ты ко мне на «вы»?

Да что за язык у них тут? Как на «вы» назову, так сразу обижаются.

— На «ты», царь-батюшка, на «ты», — успокоила я его, улыбнувшись. — Конечно, спасибо тебе за то, что спас, хоть и не стоило.

— Как это не стоило? У злыдня в невестах ходила же? Ходила! Страстей натерпелась? Натерпелась! Во-от! А расскажи-ка, красавица, подробнее, как он вообще, Кощей-то? Приставал небось? За прелести девичьи хватал? Словами срамными убалтывал? А при свете лунном в опочивальню врывался, дабы в неглиже застать?

— Не было ничего такого, что за глупости? Кощей вполне воспитанный мужчина, и он никогда себе не позволит всего того, чего так хотелось бы вам!

— Опять на «вы»?!

— Чего хотелось бы тебе! — поправилась я.

Ну что за глупости, в самом деле? Вот после таких царей всякие слухи про зверства Темного владыки и ползут по земле.

— Что, даже пальцем не тронул?

— Даже взглядом не обидел.

— Беда, — вздохнул Горислав, — совсем постарел Кощей. Ну да ничего, красавица, не переживай. Все равно тебе больше не томиться в неволе. Я тебя спас, я на тебе и женюсь. Была невеста Кощеева, а теперь… Ну, чего молчишь? Чьей ты теперь невестой будешь, ну? Ну?

— Твоей?

— Ну и разумница мне попалась! Ох, девка, заживем с тобой душа в душу, — сказал он и захохотал. Громко, развязно, отвратительно.

Голуба говорила, что после смерти жены Горислав совсем рассудка лишился? Так вот, я полностью с ней согласна.

— Боюсь, ничего не выйдет, царь-батюшка.

— Это почему же?

— Да у меня свадьба на завтра-послезавра назначена.

— Это с Кощеем, что ль?

— С ним. Если не вернешь меня на то место, откуда взял, Бессмертный обидится. А в гневе он страшен, сам знаешь.

— Знаю, как не знать, не по своей воле ежегодную дань девицами плачу. Да только пойми — твое спасение во мне! За меня замуж пойдешь, и все, кончатся мучения. Сразу ненужной Кощею станешь. Зачем ему пользованная баба? А вообще, знаешь что? А давай-ка мы с тобой злодея перехитрим! Когда там у вас свадьба?

— Завтра… может быть, послезавтра, — с опаской повторила я.

— Вот! А мы с тобой тоже свадебку завтра сыграем!

— Нет!

— Да!

— Нет, я не хочу замуж!

— Ты умом помутилась от радости, вот и городишь ерунду.

— Если кто и помутился умом, то точно не я. Быстро верните меня Кощею!

— Опять на «вы»? Знаешь что? Надоела ты мне, девка! Голова аж разболелась. Эй, стража! В темницу ее! Завтра побеседуем, прямо на свадебке!

Рослые молодцы подхватили меня под руки и, не давая вырваться, поволокли к выходу.

— Чаяна! Почему нельзя царя на «вы» называть? — первым делом спросила я, едва захлопнулась дверь подземелья.

— Так никого нельзя, Вера!

— Почему?

— Ну как же… — Чаяна растерянно оглянулась на Голубу. — Так только к врагу обращаются, а коли к человеку с добрыми намерениями, коли дружины да войска за ним не видишь, то на «ты» говорить надобно. А что?

— Да я оговорилась маленько, Горислав меня за это выгнал.

Чаяна пожала плечами — ну мало ли, бывает.

— И как тебе царь? — Голуба растянула губы в иронической улыбке. — Замуж звал?

— Не просто звал — приказывал.

— И мне. Дай угадаю: он тебя из плена спас и теперь жениться должен?

— Да.

— И меня спас, — грустно усмехнулась Голуба. — От мужа. И как я ни убеждала, что по любви замуж выходила, по согласию, все равно не поверил. Но теперь-то меня точно отпустит! Теперь у него новая забава появилась, отныне все внимание — тебе. Свадьбу уже назначил?

— Завтра, — поморщилась я.

— А что так скоро? Со мной свадьбу только на третий день играл.

Чаяна охнула.

— Как играл? Он женился на тебе?

— Да кто ж ему позволит? Чудной он, умом тронутый. Взял за руки, поклялся беречь и любить, потискал немного, да и обратно в темницу отвел, вот и вся свадьба.

— Что сделал?

— В темницу отвел.

— Нет, до этого. — Я присела рядом с царицей. — Потискал?

— Совсем немного. Не страшно даже.

Мы с Чаяной переглянулись. Ну уж нет, это мне совсем не подходит. На такое я не согласна!

— Чего кривишься? — Голуба рассмеялась. — Не бойся, он же блаженный и не помнит уж, что с женой делать надо. Так, тут потрогал, там погладил. Потерпеть можно.

— Да не собираюсь я ничего терпеть!

— Куда денешься-то? Будешь числиться его женой, пока Кощей не спасет.

Кощей… Господи, ну зачем я вздумала отношения выяснять? А вдруг он и правда обиделся и искать меня не станет? Нет, должен искать. Должен! Кощей, Кощеюшка… Чудо ты мое бессмертное, найди меня поскорее, ну пожа-а-алуйста!

— Голуба, а как тебя похитили?

— Как и тебя. Вышла в сад погулять, налетел вихрь, темно стало, глаза открыла — глядь, уже тут стою.

— Ну вот, а мы думали, что тебя Баба-яга украла.

— Так это Яга и была.

— Как — Яга? — от такой новости мозг заработал с удвоенной силой. — Как — Яга? Зачем?

— А я почем знаю? Может, Горислав заплатил, может, просто так, от нечего делать, а может, долг какой перед царем отрабатывает. Все может быть.

Я боялась поверить собственным догадкам.

— Значит, ты полагаешь, меня тоже Яга сюда доставила?

— А кто же? Да вон листья сухие валяются, видишь?

— Вижу.

— С помела отлетели. — Голуба с интересом прищурилась. — А чего так радуешься-то?

— Если это и правда Яга…

— Правда, правда, я уверена.

— Яга и Кощей друзья старые!

— Тогда зачем она тебя к Гориславу забросила? — Чаяна недоуменно всплеснула руками.

Где-то рядом захихикала Варенька.

— Кощей на мне жениться не хотел, а Яга его уговаривала подумать, — сказала я.

— И что?

— Да как вы не понимаете, девочки, — найдет меня Кощей. Точно найдет. Поревнует немного, побесится и найдет!

— Ох и мудра Яга, — вновь хихикнула куколка, озорно блестя небесно-голубыми глазками.

Ночь прошла беспокойно.

Я ворочалась с боку на бок, не имея возможности удобно улечься на жестком ковре. Рядом посапывала Чаяна, чуть поодаль полулежа почивала Голуба.

— Не спишь, хозяюшка? — Варенька выбралась из котомки и теперь сидела подле моих рук, довольно щурясь в свете жар-птицына пера.

— Не сплю.

— Сон не идет али думы тяжкие замучили?

— Просто не спится.

— Хочешь, душу успокою? Песнь древнюю да сказ о днях былых поведаю?

— Ну давай, — усмехнулась я, — Элвис Пресли старой Руси.

— Кто?

— Диво ты, говорю, дивное. Пой давай, потом расспрашивать будешь.

Куколка уселась поудобнее, вдохнула полной грудью воздух и, склонив голову набок, затянула:

Звонким колокольчиком звучал ее голос, проникая в потаенную глубину сердца, в самую суть. Песня лилась мелодично, сладко, будто именно ее и не хватало в этой безрадостной, темной мгле подземелья.

Пела Варенька о любви. И так хорошо становилось после ее пения, так радостно. Дурные мысли сами собой выстраивались в точно выверенную цепочку и тягучим караваном покидали многострадальную головушку, оставляя после себя лишь ощущение вечной свободы.

Рассказывала Варенька историю, чуть ли не на ходу придумывала. И в этой повести все так правильно было, так здорово, как не может быть в реальной жизни. Но упрекать куколку не хотелось — слишком трепетно звучали ее слова, слишком искренне.

Прекрасный царевич одолел свирепого колдуна и спас от неминуемой смерти Красу Ненаглядную. Добро в очередной раз победило зло.

Вот только в моей истории непонятно кто есть кто. Ну не может Кощей Бессмертный быть положительным героем! Ведь в итоге всегда появляется лихой богатырь, который находит плохо спрятанное яйцо, ломает иглу и… все. Конец сказке.

Я вздохнула. А в этот раз лихим богатырем выпало быть мне. Вот найду смерть Кощееву, и сразу наступит яркий финал, где проклятущее добро опять победит. Вот только хочу ли я стать таким добром?

Песнь Вареньки словно отвечала моим мыслям, воздушное настроение медленно исчезало, освобождая дорогу туманной, непонятной тревоге.

— Хватит, перестань! — довольно резко оборвала я куклу.

— Что случилось? Не по нраву?

— Почему-то от твоих слов только грустнее становится.

— А это потому, хозяюшка, что ты не про прекрасного царевича думала, а Кощея своего вспоминала.

— Так заметно? — Я невольно улыбнулась. — Или опять волшебным даром пользуешься, всезнайка?

— Да тут никакого умения не надобно, — пожала плечами Варвара. — Ты когда о женихе мыслишь, словно светишься изнутри.

— Глупости!

— А вот сейчас самой себе врешь.

Я отвернулась. Невыносимая игрушка! Ерунду говорит! И вовсе я о нем не думаю. Если только немного… И то в надежде, что вызволит из сырой темницы.

— Зря ты на Кощея обиду держишь, хозяюшка. Он же тебе душу открыл, потаенное поведал.

— Когда это?

— Там, на полянке. Неспроста же рассказал все без утайки, на понимание надеялся. А ты… — Куколка вздохнула.

А я взяла и ушла. Все правильно. Вот только радости от самоутверждения почему-то не испытываю. Эх, ладно, прошлого не изменить. В будущем постараюсь быть умнее, да и вообще, пора прекращать грустить. Скоро появится Кощей. Появится, никуда не денется. Побудет без меня чуть-чуть, глядишь, больше ценить станет. А уж когда увидимся, попрошу прощения, с меня не убудет.

Вот с такими мыслями я и уснула, а утром…

— Эй, новенькая! Вставай!

Грязный мысок незнакомого сапога ткнулся в живот.

— Слышь? Вставай, говорю! Царь к себе требует.

— Обойдется, — сквозь сон пробормотала я.

— Чего? А ну, быстро встала!

Сапог угрожающе скрипнул.

— Дай поспать…

— Девка! — заорал стражник, не в силах поверить, что кто-то из пленников смеет оказывать неповиновение. — К царю! Немедленно!

Я открыла глаза и сразу же наткнулась взглядом на черное голенище сапога. Скользнула взором повыше, увидела короткий нож, висевший на поясе, и, чуть повернув голову, пристально посмотрела в лицо незнакомца.

— Ты кто?

Стражник замер. Наверное, при нем пленные девки еще ни разу не позволяли себе такой вольности.

— Царь к себе вызывает, — растерянно повторил он.

— Ну, раз вызывает, иди. Разрешаю.

— Тебя вызывает!

— Так бы сразу и сказал, — зевнула я. — Время сколько?

— Солнце уж давно встало.

— А завтрак где? Не-э, без завтрака не пойду! Вдруг меня там убивать будут? А на голодный желудок помирать врачи не советуют. Давай, овсянку неси.

Стражник побагровел.

— Какую овсянку?

— В тарелочке с голубой каемочкой. — Я сладко потянулась и поднялась с ковра. Чаяна и Голуба стояли у противоположной стенки и с изумлением наблюдали за моими капризами. — Девочки, вы уже завтракали?

— Нет…

— Ну вот, голодом морят. Вот придет Кощей, так и скажу. Спать мешали, еды не давали, одеяла пухового пожалели.

— Ты чего городишь? — Стражник чуть отступил назад. Ага, значит, все еще боятся тут Кощея!

— Ты сначала завтрак принеси, а потом уже к царю веди, а то ведь мы дамы непростые, у самого Бессмертного в невестах ходим. Чуешь, чем недовольство наше закончиться может?

И не надо никому знать, что одна невеста бывшая, другая с женихом разругавшаяся, а третья вообще никакого отношения к Кощею не имеет.

Стражник задумался. Я усмехнулась. Думай, думай, у меня на все ответ имеется.

— Ладно. Сейчас принесу.

Чаяна едва дождалась, пока мужик скроется за дверью. Только она захлопнулась, тут же подскочила и крепко обняла.

— Ой, Верико, как только смелости хватило с ним спорить! У меня сердце чуть в пятки не ушло.

Голуба покачала головой.

— Бедовая девка!

А я довольно потирала руки. Сейчас позавтракаем, а там, даст бог, и Кощей подоспеет.

Но вот уже и завтрак кончается, а верного спасителя так и нет.

— И где он? — недовольно протянула я.

— Кто?

— Кощей, кто же еще.

— А ты уверена, что придет?

— А как же! Вот смотри, — я повернулась к Чаянке, — Яга ему расписывала, что на мне жениться надо поскорее, а он отнекивался. Потом мы поругались, и я ушла. Но это не важно. Важно то, что Яга сама меня украла. Значит, она даст Кощею потомиться немного, поискать любимую невестушку, а потом отправит меня спасать. Понимаешь?

— Не совсем.

— Кто спас, тот и прекрасный принц.

— А-а-а… Все равно не поняла.

— Чаяна, ты умный человек, вот скажи, какую любовь мужчины больше всего ценят?

— Ту, которую завоевали. Девица, что сама на них бросается, никому не нужна.

— Вот именно. Теперь поняла? — Я широко улыбнулась. — Он меня спасает от похотливых лап царя Горислава, а это почти на подвиг тянет. Кощей весь такой смелый, сильный и решительный, а я — бедная пленница, невинное, безропотное создание…

— Ты? Безропотное?!

— Не перебивай. Безропотное и невинное. А самое главное, очень ждущее своего спасения. По законам жанра он просто обязан на мне жениться.

— Кощея надо в летопись внести, для потомков, — вставила Голуба.

— Зачем?

— В поучение следующему поколению. Никогда, мол, не связывайтесь с девицами из… Как ты сказала? Из Московского царства. Если там все хоть наполовину такие отчаянные, как ты, то беда.

— Не переживай, таких там немного. Я, еще раз я и только я. Вот, всего три человека.

— Какая же ты беспечная!

— Расчетливая.

— Ветреная.

— Смекалистая.

— Непутевая.

— Кощеем любимая.

— Ой ли?

— Без сомнения. Просто он сам этого еще не понял.

— Ну хорошо, коли так, — усмехнулась Голуба. — К Гориславу пойдешь, напомни, что меня можно уж и домой отослать. Ему одной тебя хватит.

— Если не забуду.

— Ты уж постарайся.

В это время как раз вернулся стражник.

— Готова?

— Вполне, — поднялась я с подстилки. — Веди, да поскорее, а то могу и передумать.

— Краса моего сердца! Сегодня еще милее, чем вчера! — Горислав вновь сидел на троне и держал в руках перевернутый вверх ногами фолиант. Так сказать, читал.

— А вот ты со вчерашнего дня ни капли не изменился.

— Ох, время, время… На самом деле оно так непостоянно. Но для тебя, красавица, я готов победить даже его.

— Правда? Секрет вечной молодости откроешь?

— Да что его открывать-то, милая? Вон в Золотом царстве молодильные яблочки растут, съел одно — и все, благодать.

— Не знала.

— А подойди ближе, я тебе еще не то расскажу.

— Мне и отсюда хорошо слышно.

— Подойди, не обижу. — Горислав огладил бороденку.

— Нет, нет, не стоит.

— Да ты что? Не веришь мне, что ли?

— Верю, — без запинки ответила я. — Верю. Но лучше тут постою.

— Что ж ты, девка, такая…

— Бедовая?

— Строптивая. Но это даже лучше. Ох и любить я тебя буду!

— Люби, — я милостиво кивнула, — только, если можно, на расстоянии.

— Э нет, на расстоянии неинтересно, да и вообще… — Царь медленно поднялся с трона. — Чего время тянуть? Давай сразу за свадебку!

— Может, не надо? Мы еще так мало друг друга знаем.

— Надо, красавица, надо. Во мне твое спасение, помнишь?

— Угу, забудешь тут…

Ну, Кощей, если ты сию минуту не появишься, ближайшие триста лет мстить буду!

Горислав неспешно шел в мою сторону, даже мурлыкал какую-то мелодию, видимо, настроение было хорошее. Чего не скажешь обо мне. Вся бравада стремительно улетучивалась.

— Не хочу замуж, — честно призналась я, прижимаясь к стене.

— За Кощея? И не понадобится.

— За тебя не хочу, а за Кощея вовсе не против.

— Фу, он же старый, — скривился Горислав, неторопливой поступью приближаясь все ближе и ближе.

— Ты тоже не мальчик.

— В моем возрасте мужчина только расцветает.

— Да у тебя не только цветочки, но и ягодки уж высохли, а все туда же, про опыление думаешь.

— А я яблочек, молодильных…

Горят глаза у царя, безумным восторгом светятся.

Я поежилась. Этого только не хватало. Кощей, чертов ты герой, где ты?

— Ну что ты, любушка, ну что ты, милая… Зачем от меня отдаляешься, я, можно сказать, всей душой к тебе прикипел.

— Главное, не сгори дотла, а то стражникам объяснять твою внезапную кончину придется, — пробурчала я, уворачиваясь от потных рук Горислава. — Куда лезешь? А ну, не трожь!

— Ой, красавица, завела ты меня, мочи нет, — раскраснелся царь. — Ну все — беру тебя в жены!

— Не-не-не! Даже не думай, — воскликнула я, отталкивая слишком любвеобильного мужчину. — Я Кощею отдана и буду век ему верна, как говорил великий Пушкин.

— А он тоже был его невестой?

— Кто?

— Пушкин.

— Руки прочь! Не был он ничьей невестой. Да хватит меня лапать!

— Что же ты родному мужу отказываешь? — вдруг обиделся Горислав.

— С каких пор ты мне муж?

— Ну как же, только что. Взял тебя в жены.

— А… и это все?

— А нужно что-то еще?

— Нет, меня все устраивает. — Я прекратила вырываться. — Значит, так, дорогой супруг: хочешь любви и нежности, будь добр, заслужи.

Горислав прищурился:

— Обманываешь?

— Как можно! Собственного мужа обманывать? Да за кого ты меня принимаешь?

— Ну ладно, ладно, не кипятись, золотко. Чего надобно-то? Любое желание исполню.

— Развода хочу.

— Э, нет… Стража!

— Я пошутила, — улыбнулась я, хватая царя за руки. С сумасшедшими надо поосторожнее, а то мало ли. — Зачем мне развод? Ты меня просто погулять выпусти, в лесок сходить, в соседние царства заглянуть…

— Стража!

— Да что ты заладил — стража да стража. Уж и пошутить нельзя.

— Не надо стражу! — Горислав пошевелил бровями. — Забавляемся мы! — И вдруг как чмокнет в щеку, оглушительно, слюняво. — Ух, игрунья моя! Проси чего хочешь, но без глупостей.

Я вспомнила Голубу, обещала ведь домой ее отослать. Тем более в Серебряном царстве Кощей гостит, увидит она его, побеседуют. Убедит на помощь скорее ехать, а то больно медленно движется спаситель. Белого коня, что ли, никак не найдет?

Только хотела просить, как вдруг вспомнила про другую беду. И она показалась намного значительнее и важнее.

— Царь-батюшка, а вот слышала я, что есть тут чернавушка малая, Елей зовут. Во дворце служит.

— Ну, может, и есть такая, почем знаю?

— А можешь ее мне в услужение отдать?

— В темницу, что ль?

— А я все еще в темнице жить буду? Щедр ты с женами, ничего не скажешь… Ну давай в темницу. Только чтоб сейчас же привели.

— Хорошо, красавица, будет тебе собственная чернавка. — Царь приосанился. — Ну, заслужил я ласки?

— Смотря какой, — уклончиво ответила я.

— Позволишь еще раз поцеловать? Больно уж щечки у тебя хороши, как яблочки наливные.

— Всего-то? В смысле приведешь Елю, тогда поцелуешь.

— Договорились!

Дверь темницы распахнулась, и на пороге возник Горислав.

— Ну, супружница моя, выполнил все, что велела. Забирай чернавку.

В помещение юркнула худенькая девчушка.

— Еленька! — Чаяна вскочила на ноги. — Еленька, милая!

Девчушка замерла от неожиданности, всхлипнула и, узнав старшую сестру, бросилась в ее объятия.

— Чаяна-а… — заревела она.

— Хватит мокроту разводить, — пробубнил Горислав. — Ну что, красавица, по душе мой подарок?

— По душе. — Я с улыбкой наблюдала за копией Чаяны, девица оказалась такой же белобрысой и светлокожей, только возрастом помладше.

— Ну, раз по душе, то плати, — ухмыльнулся царь.

— Нет бы бесплатно поработать, волонтерство нынче в моде…

— Чего?

— Целуй, говорю, только поскорее.

Я подставила щеку, которой тут же коснулись слюнявые губы Горислава.

— Ох, хороша женка, молода, красива. Шейка лебединая, плечики словно из камня выточены, ручки… мм… каждый пальчик на вес золота! — Царь пожал мою руку. — Таким пальчикам кольца с каменьями самоцветными положены, а не… — Вдруг он застыл, побледнел, затрясся и, не отводя взгляда от моих рук, судорожно пробормотал: — Что это?

— Где? — не поняла я.

— Кольцо… кольцо… — Губы Горислава дрожали, не давая выговорить нужные слова. — Кольцо! Доченьки моей кольцо! Откуда?

Мы с Чаяной быстро переглянулись. Да, помню, говорила она что-то такое… Вроде колечко волшебное раньше дочери Подземного царя принадлежало, только до этого момента я как-то не задумывалась, что Горислав и есть тот самый царь. Голова другим была занята.

— Откуда у тебя ее кольцо?! — прошептал царь, разглядывая изящную серебряную змейку с золотой короной на голове.

— А это точно ее? Может, ты ошибся?

— Да как я обознаться могу? Сам колечко в дальних странах заказывал, за три моря гонцов посылал, все для доченьки любимой… Как оно к тебе попало?

— Кощей дал, — не стала отнекиваться я. Его-то он по-всякому если и не боится, то хоть чуть-чуть уважает, а меня и пришибить, не разобравшись, может. — Я невеста его, помнишь?

— Жена ты моя!

— А раньше была его невестой.

Горислав нахмурился.

— Отдай колечко!

— Не могу, — растопырила я пальцы. — Видишь, не снимается.

— Отдай!

— Да не могу! На, сам попробуй!

Горислав ухватил меня за палец и с силой потянул за кольцо.

— Отдай!

— Вот заладил… Больно! С кожей сдираешь, идиот, — прошипела я, отталкивая царя. — Нечего было твоей дочке драгоценностями разбрасываться.

— Отдай, — прошептал он горько, а в глазах, по-детски обиженных, неожиданно заблестели слезы. — У меня же ничего больше нет. Пропала моя кровинушка, сгинула… Даже памяти не осталось.

Жалко стало мужика. Ну правда, жалко. Не виноват же он, в самом деле, что судьбой на всю голову обиженный.

— Если отдам, отпустишь?

— Жена же ты, как же…

— Развод дашь и отпустишь. Учитывая, какая у нас свадьба была, развод еще быстрее выйдет. Ну? Свобода в обмен на кольцо!

Задумался Горислав, почесал бороденку. Глаз с кольца не сводит, вижу, что ради него на все готов, но и супругу новоиспеченную так просто терять не хочется.

— Ты жену себе новую в любой момент найдешь, а память от дочери только одна, — небрежно намекнула я.

— А! Леший с тобой, — безысходно махнул он рукой. — Отпущу! Давай кольцо!

Я улыбнулась.

— Позволь мне десять минут с подружками попрощаться.

Горислав кивнул и вышел прочь из темницы.

— Ну, девчонки, рассказывайте теперь все, что знаете об этом колечке, будем пытаться снять.

— Ох, Верико, да я же почти ничего не знаю! — Чаяна схватила меня за руку, рассматривая украшение. — Сейчас, сейчас… Так, взять в рот его надобно, зажать меж зубов и желание загадать, тогда исполнится.

— Как я его зажимать-то буду? Вместе с пальцем?

— Не торопи… Думаю, вспоминаю. Голуба, ты об этом что-нибудь знаешь?

Царица лишь пожала печами.

— И слыхом не слыхивала.

— Я знаю. — Еленька потерла покрасневший от слез носик. — Пока во дворце служила, чего только не наслушалась.

— Что ты знаешь? — вскинулась я. — Рассказывай!

— Ты, царевна, подумай о том, какое желание исполнить надобно, оно и снимется.

— Я не царевна.

— Царевна, — повторила Еля. — Что ж, я не вижу, что ли.

Я отмахнулась — времени на споры не было. Хочет считать царевной, пусть считает. Все равно половина сказочного мира меня за высокородную держит. Одной почитательницей больше, одной меньше, без разницы.

Сформулировав желание, покрепче зажмурилась и принялась усердно думать.

— Ты чего пыхтишь?

— Думаю.

— Плохо думаешь, — отрезала Чаяна, подергав кольцо. — Все равно не снимается.

— А как по-другому-то? Еля, чего я не так делаю?

Девчушка смешно сморщила лобик, призадумалась, а потом вдруг воскликнула:

— Так не о себе думать надобно! Колечко только те желания выполняет, что не на себя саму завязаны.

— Это как?

— О чем ты думала?

— Пожелала, чтоб Кощей поскорее тут оказался.

Еля округлила глаза.

— Зачем? Он же изверг!

— Молчи, — одернула ее сестра, — он жених Верико.

— Бедная… И что, неужто свадьбы не избежать?

Я хитро усмехнулась:

— Нет. Я сама за него замуж хочу. Это он все никак не соглашается.

Девчушка онемела на миг, но потом, взяв себя в руки, промолвила:

— Лучше уж за Горислава.

— Эй, я Кощея почти люблю!

— Тьфу, тьфу… Сглазили тебя, вот дурью и маешься.

Мы с Чаяной только посмеялись. Эх, Еленька, побудешь в нашей компании подольше, еще и не такие чудеса узнаешь.

— Так что там с кольцом? — напомнила я. — Скоро сумасшедший вернется, торопиться надо.

— Ага, так что у тебя с желанием?

— Чтоб Кощей поскорее меня нашел.

— Вот! Тебе Кощей нужен для себя самой, так?

— Ну, выходит так.

— А такое желание колечко не исполнит.

Я вновь зажмурилась. Значит, надо думать не о себе. И не о Кощее. Хорошо… А если так?

— Ой, снялось, — ошарашенно прошептала Чаяна, рванув кольцо. — На, зажимай в зубах! Скорее!

Холодный металл имел противный солоноватый привкус, словно несвежий крекер в рот запихнули.

— Чего желаешь? — прошелестел тихий голосок из угла.

Я обернулась. Из темноты, поблескивая янтарными глазами, выползла маленькая змейка.

— Зачем звала, чего желаешь? — повторила она.

— Ой! — взвизгнули девочки, задирая юбки повыше. — Змеюка!

— Тише, — шепнула я. — Молчите, если хотите выбраться отсюда.

В темнице молниеносно наступила тишина.

— Так чего надобно? — в третий раз вопросила волшебная гостья.

— Перемести Голубу в Серебряное царство, во дворец царя Бугомира, а Чаяну и Елю в Черноморово селенье. Сможешь?

— Смогу, отчего не смочь.

— Вера, — неожиданно подала голос Чаяна, — пусть меня к Кощею отправит. Я ему все объясню и потороплю. А домой опосля доберусь, время еще есть.

— Хорошо, — кивнула я. — Значит, Голубу во дворец к Бугомиру, а Чаяну и Елю — к Кощею.

— Сделано, — кивнула змея, и в тот же миг мои сокамерницы исчезли. — Еще чего изволишь?

— Нет… хотя, стой, погоди! Где дочка Горислава? Твоя бывшая хозяйка?

— У Кощея. Кольцо-то он тебе дал, — высунув раздвоенный язычок, прошипела змейка.

— Как — у Кощея? — Моему удивлению не было предела. — Где?

— Знать не знаю, ведать не ведаю. — Чешуйчатая гостья постепенно растворялась в воздухе. — Спроси у него…

— Спрошу. Обязательно спрошу.

— Ну что, милая, попрощалась с подружками? — Дверь подземелья открылась, в темницу заглянул Горислав.

— Попрощалась.

Я встала прямо перед ним, закрывая спиной обзор, и протянула кольцо.

— Держи.

Царь трясущимися руками взял украшение, поднес к губам, прижал к ним на мгновение, а потом суетливо спрятал за пазуху.

— Дочкино, — прошептал он, похлопывая себя по груди. Видимо, греет колечко родительское сердце.

— Сдержишь слово? Отпустишь? — Мне вдруг стало страшно, что все напрасно, что не выпустит, оставит в темнице.

— Сдержу, отчего же не сдержать. — Горислав сощурился. — Делов-то — одну жену на другую поменять.

Я усмехнулась.

— Неужели новую супругу успел выбрать?

— Дело недолгое.

— И правда. Так кто счастливица?

— Да вот она! — Царь отодвинул меня в сторону и заглянул в комнатенку. — Где же? Тут ведь была…

Ледяные мурашки пробежали по спине, а во рту предательски пересохло.

— Кто? О ком ты, любезный, одна я.

Горислав покрутил головой, но, не найдя пропавших пленниц, нахмурился.

— Где они все?

— Опамятуйся, родимый. Одна я, видишь?

— Стража!

— Зачем стражу? Недоразумение вышло, а тебе сразу ОМОН подавай.

— Сбежали! Пленницы сбежали!

Мне вдруг стало страшно. Я так надеялась, что безумный царь по дурости-то и не заметит, но нет, очевидно, остались еще мозги.

— Убери стражу, — взмолилась, видя, как рослые охранники входят в двери. — Убери! Ты меня отпустил, пожалей и моих подруг. А я за это постараюсь дочь тебе вернуть!

Горислав резко взмахнул рукой, и стража послушно вернулась в коридор.

— Повтори, что сказала! — дрожащим голосом приказал он.

— Я постараюсь — слышишь, только постараюсь — вернуть тебе дочь. Но стараться буду изо всех сил.

— Обещаешь?

— Обещаю, — выдохнула я, опасливо косясь на двери.

— Будь по-твоему, красавица. Дарю свободу тебе и твоим подруженькам, но учти: не вернешь мне царевну, вновь сюда доставлю!

— Хорошо.

— И сроку тебе на это… — Горислав задумался. — Неделя. Сдюжишь?

— Сказала же, постараюсь. Если она жива до сих пор и действительно там, где я думаю, — верну.

— Вот и ладно, вот и хорошо. — Царь вновь вытащил колечко. — Вернется домой она, чую, что вернется.

Только сказал, как вдруг потемнело все вокруг, поднялся ветер, которого вроде и быть не должно в подземелье, закружились сухие листья под ногами, загрохотал чей-то грозный, но такой знакомый голос:

— Сию минуту отпусти мою невесту!

О! Да это Кощей, собственной героической персоной, наконец-то явился на выручку. Поздновато, дорогой мой, я уже сама управилась.

— Соизволил-таки, — поджала губы я. — Не прошло и года.

— Верико, как ты? Он тебе ничего не сделал? — Кощей окинул меня цепким взглядом и, удостоверившись, что невеста цела и невредима, успокоился.

— Что-то долго ты меня спасал!

Мужчина покосился за мою спину и вздохнул, я тоже обернулась. У стены стояла Яга и чему-то довольно улыбалась. Интриганка!

— Ну расскажи, расскажи, Кощеюшка, почему ты ее так долго спасал? — ехидно произнесла она, подмигивая.

— Шанс давал, — нехотя пробурчал Бессмертный. — Последний.

— Какой такой шанс? — удивилась я.

— Шанс на нормальную жизнь с кем-нибудь более подходящим, нежели я.

— С Гориславом, что ли? — Мне стало смешно. — Нашел подходящего! Да ни за что!

— Ты ушла и сказала, что устала ждать.

За сутки, что мы не виделись, глаза Кощея стали еще красивее, залюбоваться можно.

— Глупая была.

Я подошла ближе. Мужчина дернулся, словно хотел по привычке отодвинуться, но в последний момент передумал.

— Прости меня, пожалуйста. Я готова ждать, если это так нужно. Просто… ожидание обижает, понимаешь?

— Понимаю. — Кощей напряженно следил за моими руками, что ненавязчиво пробежались по мужской груди.

Хм, мне кажется или у него мышцы появились? Приятно так, пощупать можно. Не по дням, а по часам меняется Темный царь, скоро совсем красавцем станет. Я блаженно огладила бицепсы. Даже жалко такого убивать потом.

— Верико, пошли домой, — прошептал Кощей, который терпеливо сносил мои прикосновения.

— Пошли, — послушно улыбнулась я.

Яга удовлетворенно что-то прокряхтела. Надо бы ей спасибо потом сказать, умная старуха оказалась.

Где-то у выхода сдавленно охнул Горислав.

Ох, а я же совсем забыла про него! Нельзя обижать блаженных, они же не виноватые, что разум помутился.

— Кощей, Горислав тут ни при чем. Пощади его, он меня и пальцем не тронул.

Бессмертный хмыкнул.

— Да знаю я его причуды. И тебя знаю, не могла позволить лишнего.

Подземный царь облегченно вздохнул.

— Красавица, — шепнул он, — ты только не забудь. Ты обещала!

— О чем он? — приподнял брови Кощей.

Я задумчиво перевела взгляд на жениха.

— Напомнил, что мне поговорить с тобой надо.

— Серьезный разговор-то?

— Даже не представляешь, насколько серьезный.

— Ну, тогда домой поспешим. Тем более Яга с сестрицей повидаться хочет. А там уж и беседу держать будем. Согласна?

— Как скажешь, — доверчиво прижалась к нему я. — Даже спорить не буду. Честно! Чего смеешься?

Глава 13

ЛИБУША

В царстве Кощея все было без изменений. Да и нас-то там не было всего несколько дней, но казалось, что прошла целая вечность, так я соскучилась.

Мы сидели на резной скамейке в саду, такой уютной, словно специально сделанной для сокровенных свиданий, и разговаривали.

— Почему так долго меня спасал? Я ждала, ждала…

— И дождалась. — Кощей сорвал веточку клевера, росшего под ногами, и, пересчитав листья, выкинул.

— Не дождалась. Пришлось самой все проблемы решать.

— И какие же проблемы у тебя были? — Очередной трилистник безжалостно откинут в сторону.

— Ты чего делаешь?

— Удачу ищу.

— Неужели своей не хватает? — усмехнулась я, наблюдая, как мужчина внимательно изучает листочки.

— С тобой никакой не хватит, — спокойно ответил он. — Так что за проблемы?

— Например, Горислав. Глубоко и трепетно влюбленный.

— Умалишенный глупец. Только не говори, что с ним было трудно управиться.

— Не трудно, но все-таки… Да прекрати ты клевер щипать!

— Тебе жалко, что ли? — удивленно приподнял брови Кощей.

— Я вообще-то с тобой разговариваю, — обиженно протянула я, хватая жениха за руки.

Мужчина застыл, осторожно выдохнул, и, отшвырнув травку, перехватил инициативу, крепко сжимая мои ладони.

— Знаешь, — глухо произнес он, — я даже рад, что Горислав пришелся тебе не по нраву.

— Неужели всерьез думал, что смогу променять тебя на него? — Я ласково провела пальцами по мужским запястьям.

Кощей нравился мне все больше и больше. Удивительно, но изменения, происходившие с ним, кардинально меняли образ злодея. Исчезла старческая худоба, распрямились плечи, руки налились силой, обвились венами, по которым теперь струилась горячая, жаркая кровь. Темные брови подчеркивали сапфировый цвет глаз, создавая великолепное, поистине королевское сочетание. Некогда лысая макушка прикрылась волосами, еще недлинными, не слишком густыми, но, уверена, это ненадолго.

Предвкушая, какие каштановые пряди скоро будут у жениха, я улыбнулась. Хорош Кощей, черт возьми, просто неприлично хорош! Конечно, не писаный красавец, как Финист, но удивительно яркий, сочный персонаж.

Если бы увидела его сейчас впервые, никогда бы не назвала стариком. Скорее интересным мужчиной средних лет. Нет, не молодым, даже не моложавым, а именно интересным. Когда вроде по возрасту все еще чуть старше отца, но в то же время дьявольски притягательный субъект.

— Верико?

И голос-то у него такой заманчиво обволакивающий…

— Верико?

— А? — очнулась я от созерцания новоиспеченного Кощея. — Что? Ты что-то сказал?

— Сказал, — рассмеялся он. — Марфа зовет чай пить. Пойдем?

— С пирогами?

— А как же!

Яга и Марфа сидели за большим столом и о чем-то секретничали. Увидев нас, многозначительно переглянулись и дружно обнажили зубы в улыбке. И как я раньше не заметила, что они сестры? Почти одно лицо, только Яга чуть постарше.

— Присаживайтесь, голубки. — Марфа кивнула на лавку.

Я ожидала, что Кощей ее одернет, опротестует такое обращение, но, к величайшему изумлению, мужчина лишь рассмеялся.

— Ну как тут без меня? Приходил кто или никому не нужен Темный царь?

— Почему не нужен? Нужен, еще как нужен, — засуетилась Марфа. — От водяного гонец был, приглашение в гости передавал. И от лешего послание прилетело. Говорит, что на окраине царства звери дикие оголодали, надо бы зайчатинки поболе развести. Ну да ерунда это, Яга одна тут совладать сможет. — Баба-яга при этих словах кивнула и пригубила чашку с душистым чаем. — А вот к водяному сам ступай, больно уж у него сыро, здоровье только портить. Ну, тебе-то все одно без разницы, помереть не помрешь, а простуду мы враз травками вылечим.

Марфа говорила и говорила, а я внимательно наблюдала за Кощеем.

Любит его народ, ценит.

Нет, не тот народ, на ком силу показывал да данью облагал, а здешний, веками под предводительством Бессмертного живущий. Видимо, и впрямь хороший царь, умелый. Мог ли такой беспричинно сгубить дочку Горислава? Мог. Не просто же так извергом кличут. Хотя я уже ни в чем не уверена, странно все устроено в этой сказке, злодеи вдруг хорошими становятся, а добряки могут и жизни лишить. Вот, например, тот же Еремей, царь Лукоморья. По его приказу золотая рыбка меня сюда приволокла, по его желанию вынуждена смерть Кощееву искать. Да только нужно ли это? Правильно ли?

— О чем задумалась? — вдруг спросил Бессмертный.

— О Чаяне, — солгала я. — Это же она тебя надоумила бросить глупости и скорее меня разыскивать?

— Она. Вольная такая стала, совсем бояться перестала. Едва появилась, с девчонкой малой в охапке, так давай кричать дурным голосом, что, мол, невестушка моя страдает, ждет не дождется, когда я покажусь, от загребущего Горислава насилу увертывается, честь свою девичью отстаивает. И все про коня какого-то повторяла. Белого. А зачем он нужен, так и не разобрался.

Я рассмеялась — таким удивленным выглядел Кощей. И правда, зачем главному гаду всех сказок белый конь? Ему черный нужен, и лучше бы дракон.

Чаепитие проходило чинно и благородно. Яга и Марфа обменивались новостями, иногда понижая голос, чтобы передать друг другу совсем уж скабрезные сплетни, не предназначенные для невинных незамужних ушек. Кощей все больше улыбался и явно чувствовал себя спокойно в нашем обществе. Я же просто отдыхала от приключений и перипетий судьбы. Единственное, что омрачало мое настроение, было обещание, данное Гориславу.

Постоянно вспоминались слова волшебной змейки, вновь и вновь слышался ее голос: «У Кощея царевна. Кольцо-то он тебе дал». И хотелось завести разговор, и страх такой охватывал, что язык прилипал к нёбу, не давая вымолвить ни слова. Здесь ли она? Жива ли? А вдруг нет, что тогда?

— Кощей, можно тебя спросить? — все-таки решилась я.

— В чем дело? — излюбленным жестом приподнял брови он. — А… та важная беседа, о которой ты упоминала. Ну что ж, спрашивай.

Марфа с Ягой не сговариваясь поднялись и, оправдавшись срочными делами, оставили нас наедине.

— Ну что там у тебя? — Кощей благодушно улыбнулся.

Я вздохнула. Лишь бы вновь не поругались.

— Помнишь колечко, что ты мне подарил? Серебряное, со змейкой?

— Помню. Потеряла? Не беда, завтра пойдем в сокровищницу, новое выберешь.

— Нет, дело в другом, хотя за подарки, конечно, спасибо. Просто тут… — Я замялась.

— Ну?

— Тебе известно, чьим оно было раньше?

Бессмертный задумался.

— Не припомню. Да что с тобой? Мрачнеешь, будто весть дурную сообщить хочешь. Договаривай, раз начала.

— Это кольцо принадлежало дочери Горислава.

— И что?

Я взглянула в озадаченное лицо мужчины. И вправду не понимает, спокоен, безмятежен. Обманула, значит, змейка.

— А где сейчас пропавшая царевна, знаешь? — почти успокоившись, спросила я.

— Да чего знать-то? Вон в подвале сидит, уж лет десять как.

Дыхание перехватило, словно кто-то чужой стальной рукой перекрыл кислород.

— Что? — Мне не хотелось верить собственным ушам.

— В подвале сидит. Да что не так-то? — искренне недоумевал Кощей.

— Ну ты совсем… Гад!

— Да подожди ты. При чем девка-то?

— Какого рожна она тебе сдалась? В пленницу поиграть захотел? Или у вас с Гориславом старческий маразм один на двоих? Он твоих невест ворует, а ты с его дочерью забавляешься?

— Верико…

— Кобель!

— Верико!

— Ну давай, раскрывай свою личную жизнь! Невест, значит, он домой отправляет, влюбляться боится, а в подвале красотку держит, так сказать, на постоянной основе. Что смотришь? Скажешь, не права?

— Дура ты.

— Ах, это я дура? А ты… ты…

— Ну и кто я? — Кощей усмехнулся.

— Жених мой, вот кто! И никаких девок в твоем подвале я не потерплю! Откуда она вообще взялась?

— Горислав отдал. В уплату долга.

— Собственную дочь?

— Представь себе, именно дочь. — Бессмертный сложил руки на груди. — Моим словам поверишь или у нее самой спросим?

От его хладнокровного голоса я немного успокоилась.

— Рассказывай. А потом и к ней наведаемся.

— Дела эти не тайные, скрывать нечего. Десять лет назад решил Горислав, что пора прекратить мне дань выплачивать. Слишком много невест, мол, как бы не зажрался. Ну и пропустил одно лето, — чуть прищурился Кощей, вспоминая давние события. — Я, конечно, осерчал немного.

— Немного?

— Совсем чуть-чуть. Полцарства сжег, поля вытоптал, реки высушил.

— Всего-то.

— Я и говорю: чуть-чуть. Ну, Горислав, конечно, слезно умолял простить. Мол, вину признаю, больше так делать не буду.

— А ты?

— А что я? Я злодей, именем которого детей пугают, надо же оправдывать людскую молву. Вот и приказал привезти мне девку в плен, да такую, чтоб могла искупить царскую вину. Кто ж знал, что этот дурак дочку собственную пришлет? Ну не отсылать же обратно. Не по чину мне от подарка отказываться.

— Оставил, значит?

— Оставил. В подвале хоромы построил, чтоб не нуждалась, мужа ей сыскал из местных. Так и живут, вроде не жалуются.

— Ну Кощей…

— Да что опять не так?

— Ты уж определись: либо беспросветным злом будь, либо белым и пушистым принцем, а то я так с ума сойду!

— Не понял…

— Вот и я не понимаю, Кощеюшка, — вздохнула я. — Совершенно не понимаю, что теперь делать.

— Н-да… — Кощей выслушал мой рассказ о договоре с Гориславом. — Ну, раз обещала, слово держать нужно. Да и обманывать блаженного все равно что ребенку солгать, совесть потом замучает.

— Тогда пошли к царевне! Покажешь мне хоть ее.

— Любопытно?

— Очень, — не стала отпираться я. — Десять лет у тебя прожить — недюжинную смелость надо иметь.

— Почему? — удивился мужчина.

— А вдруг тебе под горячую руку попадешься? Или ревнивые невесты ополчатся, что тогда?

Кощей как-то странно покосился на меня и пожал плечами.

— Так до тебя ревнивых невест отродясь не было.

Я довольно улыбнулась. Приятно во всем быть первой, пусть даже в такой мелочи.

— Так что делать будем? Прям сейчас к царевне?

— Погоди немного. — Он поймал меня за руку. — Давай позже. А сейчас в другое место прогуляемся.

— Это в какое же? Сюрприз для меня, да? Люблю сюрпризы.

— Да не перебивай ты, болтушка, — засмеялся Кощей. — В сокровищницу сходим, покажу тебе, где еще не была. Подарок новый выберешь. Хочешь?

— Хочу! Конечно, хочу!

Очень заинтересовала фраза «покажу, где еще не была», я даже задумалась. А вдруг именно там яйцо? Вроде и искать-то его уже не тороплюсь, но что ни говори, а увидеть величайшую драгоценность было бы очень неплохо, тем более, кто знает, как жизнь повернется, вдруг и пригодится когда.

Кощей протянул руку.

— Идем?

— Непременно, — кивнула я.

Мысли сумбурным потоком проносились в голове, не желая хоть на мгновение задержаться на одном месте. Виски начали побаливать, сказывалось внутреннее напряжение. В памяти вновь возник извечный вопрос: стоит красть яйцо или нет? Может, достаточно просто знать, где оно лежит? Но тогда как я попаду домой… А нужно ли вообще возвращаться в родной мир? Не лучше ли остаться тут, в сказке, и жить в местных реалиях? Когда еще выпадет шанс прикоснуться к персонажам, которых знает каждый ребенок с детства? Пообщаться с героями, подстроить их под себя?

— О чем задумалась? — Кощей вел меня длинными коридорами. — Ты в последнее время часто витаешь в облаках.

— О доме.

— Скучаешь?

— Есть немного.

— Небось родителей вспоминаешь? Остался кто в Московии-то? Отец, матушка? Кто власть в руках держит?

— Дядя, — улыбнулась я. — Он меня воспитывал. А отец с матерью давно погибли. Автокатастрофа, будь она неладна.

— Как сказала?

— Автокатастрофа. Повозка перевернулась, загорелась. Не спасли.

— Надо же. А дядя что? — Кощей внимательно смотрел на меня, явно проявляя интерес к рассказу.

— А дядя давно меня в свободное плавание пустил, так что ждать-то, выходит, и некому.

— Московская царевна, — хмыкнул мужчина. — Не думал, что когда-либо невеста из такой неслыханной дали окажется.

— Судьба бывает непредсказуемой.

— Еще как.

Мы спустились в подземелье. От стен тут же повеяло холодом.

— Дочка Горислава вон в той стороне живет, а мы с тобой сюда повернем.

— Ты сокровищницу держишь недалеко от нее? Неужто так доверяешь?

— Не в доверии дело. Она почти не выходит из своих покоев, привыкла же в Подземном царстве без солнечного света обходиться, так и здесь. Сказала, что традиции чтит.

— У каждого свои тараканы в голове. Показывай, где залежи злата и серебра!

— Алчность гложет?

— Меня? Пф! Обычное женское любопытство.

— Так и думал. — Кощей вдруг улыбнулся. Чисто, открыто.

Я окинула его подозрительным взглядом.

— Что опять не так? — спросил он.

— Ну не знаю, — задумчиво протянула я. — Ты сегодня какой-то… адекватный.

— Как это?

— Ну, не злишься, меня не избегаешь.

— А это плохо?

— Очень хорошо, просто странно.

Кощей замолчал, будто не желая называть правдивую причину, но потом все же решился:

— Яга настояла. Говорит, что веду себя с тобой неверно.

— О, какая мудрая женщина!

— Ты же сама советовала к ней обратиться. Мол, растолкует то, чего сам не понял. Вот я и спросил.

— И как?

— И буду теперь очень вежлив, — поморщился он. — Довольна?

— Вполне. Напомни, я потом Яге спасибо скажу. Заслужила.

— Напомню. Стой, пришли уже.

— Где? Ой… Вот эта невзрачная дверка?

— За этой невзрачной дверкой скрываются самые великие ценности мира.

Я вся подобралась: не на яйцо ли намекает?

— Чего тогда медлишь? Показывай!

Кощей распахнул дверь.

— Тут хранятся не только россыпи золотых монет и серебряное оружие, отдельное место выделено для сокровищ мудрости поколений. — Он любовно оглядел многочисленные рукописи, лежащие на полках. — Люди верят, что любой, кто прочтет их, обретет несказанную власть. Но на самом деле все это просто летописи прошлых лет, не имеющие никакой волшебной силы, кроме знаний.

Спрятанная от чужих глаз сокровищница оказалась неимоверно велика. За маленькой неприметной дверцей и впрямь хранилось сказочное богатство.

Несколько комнат, заставленных тяжелыми сундуками и шкатулками с драгоценными камнями в изящных оправах, заморские ковры и ткани, а еще книги, книги, книги…

— Люблю умных людей, — пробормотала я, стараясь сосчитать, сколько томов находится в столь необычной библиотеке.

— Я тоже, — усмехнулся Кощей, наслаждаясь произведенным впечатлением. — Ну что? Выберешь подарок?

— Естественно!

Я прошла вглубь сокровищницы; глаза разбегались. Хотелось всего и побольше. Нет, конечно, монеты мне ни к чему, но пару золотых сережек взяла бы с удовольствием. И старинные фолианты. О да, история сказочного мира! Уверена, меня ждет увлекательное чтение.

Но тут я замерла…

В одной из комнат на высокой подставке стояло оно.

— Это что, яйцо? — шепотом спросила я.

— Да. — Кощей тут же оказался рядом. — Нравится?

— Очень.

Яйцо и правда производило впечатление. Большое, лилово-голубое, с тонкой, почти прозрачной скорлупой, внутри которой что-то пульсировало. Наверное, именно так бьется сердце. Тук. Тук-тук. Тук.

Шелковая подушечка, на которой лежало данное чудо, была вышита затейливым узором, миниатюрные алмазы украшали сие творение, отражая мерцающий свет, льющийся от яйца, прямо на стены.

— Красота! — ахнула я.

— Знаешь, что это? — спросил Кощей.

— Нет, откуда? — Мне не составило труда скрыть правду. — Никогда не встречала.

— И не встретишь.

Мужчина осторожно взял яйцо в руки и бережно передал мне.

— Держи.

— Ты отдаешь его мне? Просто так?

— Хочешь, забирай, у меня еще есть.

Я застыла с открытым ртом. Это же сколько у него таких жизненных «якорей»? Поэтому и бессмертный! Даже если одно разобьют, иглу сломают, — не беда, еще есть.

— Верико, ты опять задумалась и меня не слышишь.

— Прости… Что ты сказал?

— Я говорю, можешь себе взять. Только держать его надо в прохладе, чтоб не сгорело. А то внутри и так температура немыслимая, если еще и воздух жаркий будет, беды не оберешься.

— Ну да, сердце, оно такое… всегда горячее, — пробормотала я, не понимая, что делать с таким подарком. Отнести Еремею?

— Какое сердце? Я про яйцо говорю.

— И я о нем.

— Верико, ты опять прослушала? — Кощей одним пальцем погладил расписную подушечку. — Это яйцо жар-птицы, через полгода вылупится птенец. Коли захочешь, твоим будет.

Я перевела взгляд на мужчину.

— Яйцо снесла жар-птица?

— Ну да. Чему удивляешься? В дальней комнате еще штук пять таких лежат.

Мне вдруг стало очень хорошо. Так хорошо, словно тяжкий груз с плеч свалился.

— А я думала…

— Что? Что ты думала?

— Нет, ничего. — Я облегченно улыбнулась. — Знаешь, я вдруг поняла, что по Москве совсем не скучаю.

— При чем тут Москва, если мы о яйце речь ведем?

— Ну как же? Москва и яйцо почти синонимы.

Кощей что-то пробормотал про загадочную женскую логику, но возражать не стал.

Выбрав понравившиеся серьги и рукописную книгу, я с чувством полнейшего удовлетворения вышла из сокровищницы.

— Что же яйцо не взяла? — поинтересовался Бессмертный.

— Сам сказал — прохлада нужна. Вот пусть тут и стоит, вылупляется. А как время придет, заберу.

— Ну, как хочешь. Что теперь? К царевне?

— К ней, родимой, — вздохнула я. — Нужно же про отца рассказать, может, вернется?

— Все может быть. Она уже давно не пленница, что бы ты ни думала.

— Я вообще ни о чем не думаю.

— А вот это иногда заметно, — ехидно бросил Кощей. — Тут нам налево… Молодость, наверное, все мысли из головы выветривает?

— Отнюдь, — парировала я, следуя за женихом. — Моей молодости присущи разум и душевность, просто жизнь такая, что иногда лучше не задумываться, а просто плыть по течению.

— Доброта и ум — свойства зрелости. В двадцать же лет девице куда интересней быть беззаботной и бесчувственной.

— Не согласна.

Мужчина остановился на очередном повороте и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Я очень надеюсь, что твоему сердцу чужда жестокость.

— И это говоришь мне ты — Темный царь, имени которого боятся во всех царствах?

— Об этом просит тебя человек. — Кощей наклонился ближе, опаляя дыханием кожу. — Человек, который уже ошибался и не готов обманываться вновь.

Я успокаивающе дотронулась до его щеки.

— Просто поверь мне.

— В этом-то все и дело. Уже верю.

— И я тебе верю…

Кажется, Кощей хотел сказать что-то еще, о чем-то спросить, но тут в конце коридора послышались шаги. Мужчина резко отпрянул, будто и не было никакого разговора секунду назад.

— Это она. Наверное, голоса услышала. Пойдем! — Он схватил меня чуть повыше локтя и подтолкнул вперед. — Только не удивляйся, когда увидишь. Гориславская дочка не каждому по нраву придется.

— А что с ней не так?

Но ответить Бессмертный не успел, в этот момент из-за поворота вышла молодая женщина и, оставаясь в тени, удивленно охнула и склонилась в поклоне.

— Кощей! Не ожидала увидеть, думала, опять чернавки забежали.

— Здравствуй, Либуша. — Кощей с уважением ответил на поклон. — Вот, поговорить к тебе спустились. Примешь?

— Приму, как не принять. А это кто с тобой?

— Верико. Невеста моя.

Либуша изумленно покачала головой.

— Не приводил ты ко мне никого долгие годы, что же сейчас случилось?

— Весточка у нее есть. От отца твоего.

Женщина вздрогнула.

— А есть ли мне надобность слушать?

— Выслушай, — велел Кощей. — Не разговор тут будет, а просьба.

— Вот как? — Либуша вышла из тени. — Тогда мой дом открыт для вас.

Во внешности Подземной царевны не было ничего необычного, так почему же Бессмертный и она сама смотрят на меня с напряжением, будто ждут, что отшатнусь, убегу с криками?

Я улыбнулась.

— Рада познакомиться.

Кощей облегченно выдохнул и тоже расщедрился на улыбку.

— Пойдем? — Он подал мне руку и развернулся к царевне. — Либуша, разговор недолгий, но от чая не откажемся. — И, наклонившись, шепнул мне: — У нее удивительно вкусный чай получается.

Женщина довольно усмехнулась.

— Скажешь тоже… Совершенно обыкновенный.

Либушины покои мало чем отличались от моих. Все та же роскошь, богатство и подлинно русский стиль. Даже узоры на потолке те же, что и в верхних комнатах, с первого взгляда и не подумаешь, что царевна живет в подвале.

— Уютненько тут, — сделала комплимент я, оглядываясь.

— Благодарю, — благосклонно кивнула Либуша и принялась собирать на стол. — С чем чай будете? Варенье вот есть клубничное, по собственному рецепту приготовленное.

Кощей пожал плечами.

— Мы не привередничать пришли, что дашь, за то и спасибо скажем.

Если честно, мне чаю вовсе не хотелось. Недавно только пили, а я все-таки не верблюд. Поэтому, пока царевна и Бессмертный беседовали о пустяках, выжидая время для более серьезного разговора, я украдкой поглядывала на Либушу.

И что в ней особенного? Царевна как царевна. Я, конечно, немного царевен на своем веку перевидала, но уверена: Либуша не очень отличается от остальных.

Красивая женщина с темно-рыжей, почти красной косой. Вкупе с белоснежной кожей, характерной для всех представительниц Подземного царства, выглядела просто изумительно. Прекрасно очерченные брови, косо взлетающие вверх, к вискам, длиннющие ресницы, бросающие тень на глаза. Узнать бы их цвет! Если зеленые, то настоящая леди-вамп получается. Хотя и голубые будут неплохо смотреться.

— Верико, а ты почему чай не пьешь? — спросила она, прищурившись.

— Горячий, подожду, пока остынет.

— Ну как хочешь. — Царевна поставила чашку на стол и выжидательно сложила руки. — Так что поведать мне хотели, гости дорогие?

— Да вот, — Кощей тоже отодвинул варенье, — невесте моей выдалось побывать у твоего батюшки в гостях.

— Вот как? И что там в Подземном царстве? Процветает ли государство?

Я хмыкнула:

— Даже из окна его не видела.

— Почему? Неужели желания не было глянуть?

— Желание-то было, возможности не было.

Либуша перекинула за спину тяжелую косу и, отсев так, чтобы на лицо падала тень, чуть ли не впервые взглянула прямо в глаза.

— Рассказывай, — приказала она.

Я и рассказала. И про то, как украли, как замуж принуждали выйти, как отказывалась. Как Голубу в плену встретила и узнала, что не одна я «жена» у Горислава. Поведала, как выменяла свободу подруг на колечко змеиное, как обещание дала вернуть дочь под родительский кров.

Да только чем больше я говорила, тем мрачнее становилась Либуша.

— Прямо так и сказал? Чтоб возвращалась?

— Тоскует он, — кивнула я. — Да и разум у батюшки твоего со временем совсем помутился.

— Разум у него такой всегда был, — отрезала царевна и откинулась на спинку кресла. — Тоскует, значит. Тоскует он…

Белоснежная ручка Либуши задумчиво пробежалась по резным подлокотникам, длинные пальцы простукали какую-то мелодию и замерли.

— Нет, что хочешь делай, но обратно не вернусь!

Я опешила.

— Как так? К отцу же, не к чужим людям. В родное царство!

— Не вернусь.

— Он же сейчас как ребенок, ему помощь нужна.

— Нет, не уговаривай.

— Но почему? — Моему удивлению не было предела. — Вместе с мужем займете трон, а папочку на пенсию, пусть отдыхает.

Либуша вздохнула.

— Ты не понимаешь.

— Так объясни! Я же слово дала, он ждет.

— Ждет, говоришь… — Царевна чуть качнулась, тень на ее лице скользнула еще ниже. — А ты думаешь, по своей воле я семью покинула да в царство Кощея попала? Думаешь, об этом мечтала, сидя в девичьей светелке? Нет, Верико, нет.

— Тогда как…

— А Кощей рассказал, почему я здесь?

— Вымаливать прощение за ошибки отца.

— Не за ошибки. За глупости. За безумства. За сумасбродные действия. Тягаться с Бессмертным вздумал, умник! — Либуша захохотала. — А когда понял, что зря все это, знаешь, кого он обвинил?

— Кого? — спросила я, догадываясь об ответе.

— Меня.

Сидящий рядом Кощей поморщился, словно слышать это было неприятно.

— И в чем твоя вина?

— Неужели ты до сих пор не заметила? Глянь получше, Верико. Я дурным глазом отмечена. На несчастье всех обрекаю.

— Не заметила.

Я и правда ничего не заметила. Красивая женщина, без шрамов, без родимых пятен, с чистым лицом. Что не так-то?

Тут Либуша повернулась к свету и, глубоко вздохнув, с вызовом глянула прямо на меня.

Господи, и это все? Захотелось рассмеяться.

— И это все? — спросила я, поражаясь человеческой глупости. — Это и есть вселенский ужас?

— Тебя разве не пугает? — Царевна удивленно округлила глаза — один голубой, другой карий.

— Это обычная гетерохромия. У моей мамы то же самое было.

— Но люди…

— Люди глупы и невежественны. Разноцветие не имеет никакого отношения к неудачам, уж поверь мне. Заурядный избыток или недостаток меланина в радужке. — Я улыбнулась. — А с твоими волосами вообще шикарно смотрится. Так что долой предрассудки!

Кощей, относительно спокойно сидевший до этого, вдруг одобрительно сжал мою руку.

— И я об этом твержу! В книгах часто описывают такие случаи, зря народ Либушу к ведьмам причисляет. Ей до Яги и Марфы далеко.

— Вот-вот! Так неужели из-за этого тебя в плен отправили?

Царевна кивнула.

— Отец верил во все, как ты говоришь, предрассудки. Любое несчастье в семье — сразу камень в мою сторону. А уж после того как Кощей царство пожег, кому же еще ехать, чтобы вину искупить? А тут меня никто не трогает. Живу тихо, мирно, для народа недоступна. Мужем вон обзавелась. Говорит, что любит. Так зачем я покой на прежние распри менять буду? Нет уж, не обессудь, Верико, но не вернусь к отцу.

Я задумалась. Вроде и права Либуша, от такого отношения бежать хочется, да только пропадет ведь царство Подземное.

— Может, передумаешь?

— Нет, даже не проси.

— Либуша, погоди ответ давать, — взял слово Кощей. — Невестушка, позволишь нам наедине побеседовать?

Он многозначительно посмотрел на дверь. Иди, мол, не мешай пока.

Пожав плечами, я направилась наверх, в свои покои. Кто знает, вдруг и правда до чего дельного договорятся?

Договорились.

Честно, договорились!

Либо Кощей умеет убеждать, либо Либуша все-таки скучает по дому. Как бы то ни было, но на завтра у нас назначено возвращение в Подземное царство.

Либуша с мужем и я с Кощеем. Надо же лично передать царевну с рук на руки, а Бессмертный пусть в качестве моральной поддержки едет, а то вдруг меня вновь замуж насильно выдадут.

— Как ты ее уговорил?

— Тебе знать необязательно.

— Это что-то запретное? Та-ак, Кощей, почему она тебя послушалась? — уперев руки в бока, выспрашивала я.

— Ничего серьезного, это наши личные дела.

— Вот как раз личное меня и волнует.

— Ревнуешь? — Мужчина выглядел глубоко удивленным. — К Либуше?

— Нет, к Яге, блин! Конечно, к Либуше.

— Зачем?

Я задумалась. И правда, зачем? Кощей не красавец, чтобы разбивать все женские сердца подряд, так откуда глупая ревность?

— Выходит, незачем. Просто ревную.

— А знаешь, о чем это говорит? — едва заметно улыбнулся он.

— О чем же?

— Сама подумай.

Да что тут думать. Я фыркнула. Ревнуют, когда… не хочется говорить про любовь, но определенные чувства все же должны быть. Да, Кощей мне нравится! И что? Он уже давно не отвратный старик с акульими зубами. Так что почему бы и нет?

— Что надумала?

— Ревную, потому что ты обещал жениться и мне не хочется терять такого ценного жениха, а вовсе не потому, что ты там себе напридумывал.

— Разве обещал?

— Да.

— Когда? Не припомню.

— Кощей, не начинай! — видя, как он улыбается, чувствовала, как у самой растягиваются губы в ответной улыбке.

— Так ведь официального обещания не было.

— Я тебя сейчас убью.

— Не выйдет, я бессмертный.

— Значит, вечно хромать будешь! — Я замолотила кулачками по мужской груди.

— Ревнуешь, — прошептал он, перехватывая руки.

— А ты разве нет?

— А должен?

— Нет, не к кому.

— Вот видишь.

Кощей внезапно наклонился ко мне и, мимолетно проведя губами по виску, резко отпрянул.

— Прости, я не хотел. Так вышло. Извини…

— Все в порядке.

— Это не повторится.

— Все в порядке, — повторила я, вспоминая историю с Зоряной. После такой ласки девка бросилась с башни. Но ведь тогда и Кощей был намного страшнее. — Все хорошо. Правда, мне даже приятно было.

— Не омерзительно? — пряча недоверчивость за смешком, пробормотал он.

— Ну что ты!

Недолго раздумывая, я коснулась его щеки в легком поцелуе.

— Верико…

— Да?

— Клятвенно обещаю, что женюсь на тебе, слышишь? Ты отныне настоящая невеста.

— Официальная?

— Да. Только…

— Не продолжай, поняла. Со свадьбой торопиться не будем.

— Не будем.

И вот наконец пришло время возвращаться в Подземное царство.

Я, конечно, пробовала заикнуться, что быстрый способ перемещения с помощью Яги мне понравился больше, но Кощей сказал, что не стоит напрягать старушку по мелочам. Какие же это мелочи — почти трое суток в повозке трястись!

К концу путешествия пятая точка болела от долгого сидения-лежания в колеснице. Надо бы им идею комфортабельной кареты подкинуть, а то все телеги да телеги. Надоело!

— Ты чего грустишь? — спросила Либуша, сооружая из соломы удобное седалище. — А я вот решила с тобой проехаться. Мужчины пусть вперед скачут, а мы тут, потихоньку.

Я благодарно улыбнулась. Кощей и царевнин муж и впрямь умчались вперед, и я уже начала опасаться скуки, нос приятным собеседником время пролетит незаметно.

— Долго нам еще?

— К вечеру будем. Устала?

— Есть немного.

— Что же ты на лошадях-то ездить не умеешь?

— Там, откуда я родом, коней редко держат.

— Вот как? Чудно. Откуда же ты, Верико?

В очередной раз пришлось поведать сказку о далекой стране Московии, наследной принцессой коей я являюсь. Поверила.

— А я и смотрю, ты другая, на наших не похожа. Меня не сторонишься, Кощея не чураешься.

— Да что его боятся? Человек, он и в бессмертии человек.

— Только не все это понимают, — хмыкнула Либуша.

— Предрассудки.

— Они самые. А знаешь, ты и вправду его за живое задела. Вижу, как он изменился, похорошел.

Я покосилась на царевну. Она, конечно, уже замужем, но мало ли.

— Да, симпатичный дядечка.

— Ты не верь чужой молве, Верико, — вдруг сказала Либуша. — Люди разное говорят, всякие ужасы Кощею приписывают, только враки все это. Не такой он, уж я-то знаю. За десять лет слова худого от него не слыхивала. Да и знает он, как к израненной душе приступиться, как помочь. Сам ведь такой, людьми охаянный.

— Значит, напрасно его злодеем считают?

— Нет, почему же, злодей из него хороший выходит, настоящий. Да только ведь и злодеем можно быть разным. Кто-то, прикрываясь добрыми делами, зло творит, а кто-то просто царство свое от забот ограждает, да с такими, как я, общаться не брезгует. А за такое люди не только злодеем обзовут, но и проклянут до седьмого колена.

— Я верю только собственным суждениям.

— Это правильно, это верно, — спокойно улыбнулась Либуша. — Не верь другим, только себе. Вот женится на тебе Кощей — знаю, что женится, — а злые люди придут и обманом попытаются тебя к себе расположить, словами лестными задобрить. Вот тогда особенно им не верь. Пустые это речи, неправильные.

— Зачем же людям так делать?

— Им всем одно нужно узнать — где смерть Кощеева спрятана. Будут выпытывать, выспрашивать, а ты ври, смело ври, нахально, чтоб им в следующий раз уже и приходить-то не захотелось.

— Да что врать-то? Я ведь не знаю, где смерть.

— А этого никто не знает, — сказала Либуша. — Да только людям все равно, коли жена есть, значит, обязана знать. А слухов-то много ходит.

— Каких слухов?

— Кто говорит, что яйцо у него в сокровищнице спрятано, кто верит, что под подушкой его Кощей хранит. А я думаю, что далеко оно, не во дворце, не таков Кощей, чтобы жизнь свою в доступном месте держать.

— Да? И где же оно может быть, как думаешь? Мне просто любопытно. Чисто теоретически, где яйцо находится?

— В детстве еще от няньки своей слыхала, что будто бы посреди синего моря есть остров, а на острове том дуб растет. На дубу, говорят, сундук весит, цепями золотыми опутанный. А в том сундуке…

— Заяц, — выдохнула я, поражаясь тому, как все оказалось просто. — В зайце утка, в утке яйцо, а в самом яйце игла спрятана, на кончике которой таится смерть Кощея.

— Тоже слышала? Да только это лишь легенда. Никому доподлинно не известно, как все на самом деле обстоит, а легенды… В них верить — только самой обманываться.

Я задумчиво кивнула. Легенды, конечно, очень похожи на сказку, но ведь в каждой сказке есть доля правды. И иногда эта доля ох как велика.

Мне ли не знать.

Глава 14

ЦАРЕВНА

Возвращение Либуши вышло грандиозным.

Во-первых, гости в Подземном царстве бывают не так уж и часто, поэтому даже на меня глазели все от мала до велика. Во-вторых, сама Либуша внушала жителям священный ужас. Что и говорить, десять лет не было дочери Горислава, люди уж мертвой ее считали, а тут вдруг — жива-здорова. В-третьих, не одна царевна прибыла, а с мужем, с царем будущим. Ну и напоследок с нами же был Кощей! Великий и ужасный. Грозный и свирепый. В общем, вниманием мы были не обделены.

Жители с интересом глазели на нашу кавалькаду, перешептывались, хватались за обереги, но особо не протестовали. Да и разве осмелишься слово злое сказать, когда Либуша в отместку своим дурным глазом может виновника годами несчастья одарить? Разве рискнет кто недоброе словцо ввернуть, коли сам Бессмертный во главе процессии едет? Разве отважатся глянуть косо, если невеста Темного царя таким плотоядным взором осматривает город, едва не скалясь от собственных мыслей?

О да! Улыбка была всем на зависть. А все потому, что впервые в жизни я смогла увидеть Подземное царство изнутри. Солнца тут и вправду не было, освещалось все большими факелами да витыми свечами. Легкий прохладный ветерок постоянно веял, заставляя тени на стенах плясать замысловатый танец. Жутко, но весьма захватывающе.

— Нравится? — шепотом спросила Либуша.

— Да, — честно ответила я. — Готичненько. Очень. Вам бы собственного графа Дракулу завести — и все, можно пускать туристов.

— Кого завести?

— Упыри у вас водятся?

— Нет, что ты. Да и сказки это, нет таких на свете.

— Ага, — я усмехнулась, — русалки да мавки есть, а упырей нет. Слушай, а что там поблескивает в стене?

— Алмазы.

— Что, настоящие?

— Ну да. Мы их добываем, под землей самоцветов немерено.

— Ух ты…

Либуша рассмеялась.

— Ладно, не облизывайся, как кот на сметану. Коли нормально все с батюшкой пройдет, так и быть, подарю.

А с батюшкой все прошло очень даже неплохо.

Горислав носа от дочери больше не воротил, в несчастьях не упрекал. При всех от трона отрекся в царевнину пользу, чем вызвал одобрительный взгляд Кощея. Еще бы, посмел бы кто обидеть его подопечную!

В итоге нам отвели лучшие комнаты, угостили вкуснейшими блюдами, задарили подарками и оставили отдыхать.

Но только я растянулась на пуховой перине, как в дверь постучали.

— Верико, там Либуша зовет по столице пройтись. — Кощей принялся с порога объяснять причину беспокойства. — Она давно дома не была, соскучилась, да и я, честно сказать, хотел бы глянуть на новшества Подземного мира.

— Ну, тогда я с вами.

— Так и думал. Вот, держи. — Он протянул темное одеяние.

— Что это?

— Плащ. Ты же не хочешь, чтобы за нами толпа следовала? А так, глядишь, и не признает никто.

Я кивнула.

Умно. И на Либушу пялиться не будут, и на меня, а про Кощея вообще молчу, к нему тут особенный интерес.

Через полчаса мы уже стояли за пределами дворцовых стен. Люди действительно проходили мимо, словно и не особы царской крови перед ними.

— Я на плащи специальные чары наложил, — ухмыльнулся Бессмертный. — Чем меньше нас замечают, тем лучше. Ну что, куда пойдем? Либушка, тебе вести.

Царевна решительно указала направо.

— По главной улице до тупика, а после покажу.

Я пожала плечами. Туда, значит, туда, нам без разницы.

— Чего мужа-то с собой не прихватила?

— Пусть с батюшкой побеседует, ему в Подземном царстве править. Надо привыкать.

Столица мне понравилась. Красивая. Правда, мрачноватая, но от такого загадочного антуража только интереснее.

Мы шли по древним извилистым улочкам города, глазели по сторонам и тихо переговаривались.

— А вот там, — Либуша указала на одиноко стоявший домишко, — продавали самый вкусный медовый взвар, который я только пробовала.

— А сейчас продают? — встрепенулась я.

— Не знаю. Зайдем?

— Конечно, пошли.

Кощей покачал головой.

— Вы ступайте, а я дальше пройдусь. Хочется глянуть вон на ту постройку, у меня в царстве такого нет. Идите, позже присоединюсь.

Мы согласно кивнули, улыбнулись и направились к домику.

— Кафешка, что ли? — Я оглядела неприметное здание.

— Харчевня.

— Я это и имела в виду.

Внутри оказалось на удивление чистенько и уютно. Несколько столов, лавки, связки лука под потолком. Расторопный хозяин приветствовал гостей и предложил самим выбрать место. Мы с Либушей переглянулись.

— Пожалуй, в самом углу подойдет.

— В тени, — добавила она.

— Конечно, конечно, все, что захотите, — щербато улыбнулся трактирщик. — Присаживайтесь. — Смахнув со стола мелкие крошки, услужливо склонился. — Чего желаете?

— Взвара медового. — Либуша по привычке держала лицо чуть склоненным, прищуривая глаза.

— Да побыстрее, — распорядилась я.

— Сию минуту! — Хозяин рванул в сторону кухни.

Царевна окинула помещение внимательным взглядом.

— Что-то не так, Верико, беспокоит меня что-то.

— Вроде все нормально.

— Слишком тихо, пусто. Да и трактирщик чересчур расторопный.

— Разве плохо?

— Его не могло не заинтересовать, почему две девицы зашли в харчевню в одиночестве, должен был спросить про брата, отца, мужа, в конце концов.

— Может, мы внушаем расположение? — Я пожала плечами. — Кощей-то чары на плащи наложил.

— Чары были для отвлечения, а не для доверия. Нет, Верико, сдается, что тут нас ждали.

— И что же делать? Уйти?

— Нет, почему же, останемся. В конце концов, с завтрашнего дня я царством правлю, а значит, должна быть осведомлена о всех подвохах.

— Считаешь, плохое замышляют?

Либуша кивнула.

— Этого и следовало ожидать, не по нраву я людям. Вслух-то не скажут, а вот из-под полы, вдали от зорких глаз… Держи ухо востро.

— Ну ничего, — успокоила ее я. — Скоро Кощей придет, а с ним ничего не страшно. Правда ведь?

— Правда-то правда. Да только как же мне дальше жить, коли одна справиться не смогу? Нет, Верико, надо самой проблемы решать, не дело за чужой спиной прятаться.

Тут я с ней поспорить не могла.

Хозяин вернулся через десять минут, неся в руках две начищенные до блеска кружки.

— Вот, пожалуйте, девоньки. Экая вкуснота сегодня получилась!

Со стуком поставив посуду на стол, чему-то ухмыльнулся и направился к выходу из харчевни.

— Ну, — сказала я, — как думаешь, пить или не пить?

— Не пить. Смотри, двери запирает… Эх, беда будет! Не дергайся, Верико, спокойно сиди, будто не заметила ничего.

— Может, уйдем? Зачем судьбу испытывать.

— То не для судьбы испытание, а для меня. — Либуша вздохнула и потянулась к кружке. — Хоть гляну, что намешали.

— Да чего глядеть-то? Ясно ведь, дерьмо там.

— А запаха нет. — Царевна повела носом. — А ну-ка, дай твою, может, не для меня козни строят, а ты им чем насолила?

— Я-то тут при чем?

— Не знаю, может, Кощею навредить хотят. Ты ж вроде как его невеста.

— И что? У Кощея таких невест каждый год по три штуки.

— Ну не скажи. — Либуша усмехнулась. — Других-то он так долго подле себя не держит.

— А это не он меня держит, я сама держусь. Всеми лапками.

Царевна рассмеялась.

— Вы друг друга стоите. — Либуша повертела кружку в руках, принюхалась. — Кажется, и у тебя ничего не добавлено.

— Не может быть.

— Вот то-то и оно. Не может.

— Вдруг просто не заметно?

— А сейчас проверим. — Либуша отпила глоточек из моей посудины. — Хороший мед, свежий.

— Ты зачем пьешь? А если яд?

— Что же, он в собственной харчевне царевну убьет? Не дурак чай.

— Отчаянная! — ахнула я, отодвигая ее кружку подальше. Нет, на подобное безумство сама не решусь, мало ли что там.

— Вся в батюшку, он тоже по молодости страха не знал, это уж потом чудить начал. А знаешь, как он с маменькой познакомился? Дивный случай произошел. По осени, значит…

Но не успела Либуша поведать о знакомстве своих родителей, как запертая дверь сотряслась от гулких ударов.

— Никак Кощей воротился! Ой, злой видать… А вон и хозяин выбежал, гляди, как побелел. — Царевна воззрилась на трясущегося трактирщика. — Чего уставился, добрый человек? Иди отворяй гостям ворота.

Мужик икнул, но дверь открыл.

— Рановато заперлись, — гаркнул мужской бас. — Заходи, ребята, открыто!

На пороге возник молодой темноволосый красавец со смешливыми синеватыми очами.

— Если это Кощей, то как-то резко он похорошел, — промямлила я, во все глаза уставившись на новоприбывших.

— И одежонку новую нашел, — добавила Либуша.

— О! Девицы-прелестницы! — Молодец нас все-таки заметил, видимо накосячил Бессмертный с заклятиями, ни фига не помогают. — А чего одни скучаете? Где мамки-няньки? Неужто из-под крылышка отцовского сбежали? — заулыбался он, направляясь в наш угол.

Либушка тут же отпрянула от свечей, отодвигаясь в тень как можно дальше, чтоб не только лицо спрятать, но и косу рыжую укрыть, уж больно приметная.

— Все-таки не Кощей, — сделала вывод я, тихонько вздыхая. А что? Мужчинка-с-картинки, прям любо-дорого поглядеть. — Ну и чего тебе надо, любезный? Мы тут сидим, никого не трогаем, медок попиваем.

— Хорош медок-то? — белозубо усмехнулся он.

— Неплох. — Я пододвинула нетронутую Либушину кружку. — Вот, сам попробуй.

— Верико…

— Тсс! — шикнула я на царевну, наблюдая, как подопытный делает первый глоток. — Ну что? Как ощущения?

— Вкусно! Только сладок очень.

— Ну так мед не вода. А не крепок ли? Голова не кружится?

Мужчина потер лоб, вздохнул, а потом вдруг ка-а-ак глянул…

— Эй, мужик, ты чего? — опешила я. — Чего глазенки вылупил, да еще такие пьяные! Вроде не самогон хлебал.

— Душа-девица, — прошептал он, не отводя влюбленного взора от моей офигевшей мордашки. — Весь твой, приказывай, чего хочешь!

— Понятно, — Либуша вновь глянула на предназначенный для нее напиток. — Любовный отвар. Ну все, Верико, теперь у тебя есть преданный воздыхатель.

— Не было печали… Надолго?

— Пока не выветрится.

— Так, может, его на улицу надо? Пусть вон дружки выведут, а то мне неохота возиться с очередным навязанным поклонником. Эй, ребятушки! Ваш друг? Ему поплохело немного, перепил, видать, уж заберите.

Но, сколько приятели ни маялись, вытащить его из харчевни не смогли. Наш незнакомец упирался, ругался, дрался, — в общем, как мог, отвоевывал место подле любимой. И все бы ничего, да только мне это совсем не нравилось.

— Уйди! Я Кощеева невеста, понимаешь?

— Злодей в плен взял? Я тебя спасу!

— По собственному желанию самолично записалась в его будущие жены, какой плен? Все по согласию.

— Он тебя опоил! Это колдовство!

— Ага, а ты, можно подумать, просто так у меня в ногах валяешься. Встань уже, горюшко… Зовут тебя как?

— Иваном. — Подопытный поднялся с колен.

— Дураком?

— Чего?

— Да так, сказку вспомнила, — вздохнула я. Ну, точно дурак, хоть и красивый, понятно, почему за него всякие Василисы замуж хотят, на личико польстились. — И чего же тебе, Иванушка, от меня надобно?

— Айда к родителям!

— Зачем это?

— Благословения просить.

Отчего же я несчастливая такая? То Горислав замуж зовет, то Иван жениться мечтает, все такие влюбленные… И только лишь Кощей просит не торопиться. И хоть бы один нормальный поклонник! Нет, либо опоенные, либо сумасшедшие. Видимо, я только таких привлекаю, как говорится, чем больше выпьешь, тем баба красивее. Н-да, незадача. Может, Бессмертному браги наварить? Авось опьянеет и тоже жениться захочет.

— Ну что же ты, девонька. — Иван подошел ближе. — Не противься, милая.

Хозяин харчевни мигом оценил ситуацию, заломил руки и умчался в подсобку. Вскоре оттуда раздались возбужденные голоса. Ага, значит, не один действовал, с помощниками. Эх, Либуша, да ты должна быть благодарна, что беду от тебя отвела, ходила бы сейчас влюбленная в какого-нибудь идиота.

Иванушка склонялся все ближе и ближе, нависая, словно тяжелая скала над тихим морем. Да только любая вода камень точит, особенно исподтишка, с самого низу. Я тоже взгляд опустила, посмотрела на мужские ноги, обтянутые кожаными штанами, и от всей души лягнула под колено.

— Сказала — не приближайся!

— Ты чего… Да я же…

Друзья загоготали и, припомнив любимую присказку «милые бранятся, только тешатся», вышли вон.

Иван покраснел. Не получал он еще от девиц отпора.

— Верико, ты поосторожнее, мужик-то не из простых. — Либуша пересела поближе. — Как бы худа не вышло.

— Какое худо может быть?

— Мы в таком платье на чернавок больше похожи, чем на царевен. А как ты думаешь, что баре с чернавками делают?

— Да не посмеет…

Посмел.

За руки хватанул, на лавку повалил, чуть ли не под юбку полез.

— Сволочь! — закричала я, впиваясь зубами в предплечье Ивана.

Либуша тоже схватила тяжелую кружку, намереваясь опустить ее на голову насильника, да не успела. Лихо выхваченный нож острием царапнул ей шею.

— Только попробуй, — процедил Иван. — Моя девка, а коли хочешь в живых остаться, не мешай.

— Она Кощеева невеста!

— Кружку поставь и вон ступай, пока позволяю.

— Тебя опоили, слышишь? Кощеева она! А вся твоя любовь и желание — ненастоящие!

— Она моя!

Либуша чуть отодвинулась.

— Мне же мед предназначался, а ты по ошибке хлебнул.

— Моя!

— Ее первой увидел, вот и думаешь про любовь. Да коли я б в тени не сидела, сейчас бы меня уговаривал.

— Пошла вон!

— Да послушай…

— Вон! Все вон! — Нож опять дотронулся до Либушиной шеи.

— Иди, — шепнула я, — найди Кощея…

— Моя! — зарычал обезумевший Иван.

Ой-ой… А мозги-то у подопытного совсем отказали. Ну что за невезение!

— Мил-человек, отпусти, а? Никому не скажу, даже жениху не пожалуюсь. Ну что тебе стоит? Хочешь, денег дам? Или алмаз. Алмаз хочешь? Мне царевна обещала, — убалтывала его я, когда Либуша, решившись оставить нас наедине, побежала искать Кощея. — Алмаз лучше, чем я.

Но Иван — это вам не глупый Горислав, просто так вокруг пальца не обведешь. Да и желания у него одними поцелуями в щечку не ограничиваются.

— Моя, — в который раз повторил он, опасно приближаясь к шее. — Моя…

— Помогите! — тихо пискнула я, зажмуриваясь и чувствуя, как горячие губы защипывают кожу под ухом.

— Верико! — словно сквозь слой ваты послышался голос Кощея. — Верико…

Я повернула голову. Бессмертный стоял в дверях и с потерянным видом созерцал, как его невесту лапает незнакомый красавец.

— Кощей!

Молодец Либуша, быстро привела.

— Вот как, значит… — Бессмертный почему-то не рвался меня спасать. — Стоило пообещать, что женюсь, и вот…

— Кощей! Помоги!

Чего он стоит-то, как громом пораженный? Тактика такая, что ли?

— А где Либуша? Тоже с кем-нибудь голубится?

— Так за тобой же пошла… Ой! Тебя не Либуша привела? Тогда это не то, что ты подумал! — Иван по-прежнему крепко прижимал меня к лавке и, облизывая тонкую кожу, старался спуститься ниже, под самый ворот. — Хватит меня слюнявить, придурок!

— Да что же ты так? — Во взгляде Кощея замерцал холод, рот искривился. — Али под молодым мужиком лежать не нравится?

Ответить я не успела, так как Иван (ну точно, дурак) в этот самый момент впился в губы диким поцелуем.

— Мм! — замычала я, бешено вращая глазами.

— Подождите хоть, пока уйду, — сплюнул на пол Кощей.

— Вон, все вон! — как в бреду пробормотал Иван, на мгновение отвлекаясь.

— Стой! Его опоили! Да блин, ты не видишь, что ли, он меня держит?! Вон нож… мм… — Очередной поцелуй не дал договорить, но, надеюсь, Кощей понял.

Бессмертный внимательно поглядел на наши «страстные объятия», и, видимо, все же углядев несоответствия, подошел ближе. Аккуратно взял со стола кружку, принюхался и… скинул незадачливого воздыхателя на пол.

— Мне стоит спрашивать, кто это? — грозно выгнул бровь он.

— Подопытный, — честно призналась я. — Целуется отвратно.

— Так ты для этого опыт проводила? — зашипел Кощей. — Поцелуи сравнивала?

— Было бы с чем сравнивать, — едва слышно фыркнула я. — Кто-то до сих пор даже не удосужился ни разу… пенсионер, блин… бывший.

— Не смей угрожать моей любушке! — заорал Иван, сидя на полу.

Ого, какой грозный. Смотрите-ка, а ведь и впрямь недурен, кому-то повезет, вон как готов даму сердца защищать. Даже Кощея не боится.

— Это ты мне? — Бессмертный несказанно удивился.

— Не тронь мою любушку!

Изумленный взгляд жениха сказал о многом. Я развела руками — ничего, мол, не знаю. Сам пришел, сам влюбился, сам жениться уговаривал.

— Это моя невеста, — зловеще улыбнулся Кощей.

— Моя!

— Нет, моя. И если ты не согласен…

— Не согласен!

— …мы можем решить этот спор…

— Не согласен!

— …известными методами.

— Не согласен! — заладил как попугай Иван.

— С чем именно не согласен? — спросил Темный царь.

— Моя любушка!

— Так и думал… Верико, — Кощей подозвал меня ближе. — До того как любовного отвара хлебнул, тоже таким дураком был?

— Да вроде нет, пошумел чуток, но все в пределах приличий.

— Понятно. Значит, убивать не буду, — пообещал он, подхватывая неудачника за шкирку и выталкивая на улицу.

Тот, правда, пробовал вырываться, но именем главного гада не просто так пугали детей, силен оказался царь, мертвой хваткой держал Иванушку. И когда по дороге волок, держал, и когда в корыто с ледяной водой обмакивал, тоже держал, и даже когда чуть не утопил, любовно придерживал.

А тут и Либуша прибежала. Испуганная, запыхавшаяся. Но, увидев Кощея, сразу успокоилась.

— Фу-ух, уж боялась, что опоздала. Ищу его, ищу… Сам пришел, что ли?

— Угу, — кивнула я, с восхищением глядя, как Бессмертный окунает разом присмиревшего ухажера.

— А Иван?

— Выветривается.

— Оно и видно. Погоди, а хозяин харчевни-то где? — Либуша торопливо осмотрелась.

— Да вон в подсобке закрылся. Как Кощея увидел, так и не выходит оттуда.

— Никак штаны обмочил со страху.

— Думать раньше надо было. — Я пожала плечами. — О, смотри, подопытный-то наш в себя пришел.

Иванушка и впрямь понемногу начал понимать, что происходит. Осоловевшими глазами стрельнул в мою сторону, уразумел, что натворил, и заскулил от безысходности. А уж когда увидел рядом с собой злого Кощея, тут же бухнулся на колени. Что уж он там лопотал, нам было неслышно. Может, вновь в любви признавался, а может, наоборот, клялся в вечной неприязни и отказывался от всех посягательств, но в любом случае вид он имел виноватый и раскаявшийся.

Бессмертный ухмыльнулся.

— Ступай, да чтоб даже рядом никогда не видел! — донесся до нас его звучный голос.

Иванушка затряс головой и стремглав помчался вниз по улочке. Не удивлюсь, если ближайшие полгода он и носа не покажет из дому.

— Ну вот, а теперь вы, красавицы… Расскажите-ка подробнее, что произошло? Как до такого докатились? — Кощей осуждающе взглянул на нас с Либушей.

— Да мы вовсе не виноваты! — вскинулась я.

— Подожди, Верико, — царевна ступила вперед, — позволь самой объяснить.

Пока она обстоятельно и доходчиво растолковывала положение дел, я поглядывала на жениха.

Раньше он воспринимался как-то иначе, не так серьезно, что ли, зато сейчас предстал совершенно в другом свете. Я вдруг поняла, что за маской брезгливости и легкого безразличия скрываются настоящие страсти. И его боязнь серьезных отношений вовсе не неуверенность в себе, а нечто совсем иное, до сих пор мне непонятное.

Бессмертный царь оказался по-настоящему сильным героем, решительным и властным. Даже удивительно, почему прежде не придавала значения столь выдающимся качествам. Считала сумасбродным стариком? Была зациклена на поиске яйца? Не стремилась увидеть в Кощее мужчину?

Сейчас же… Я улыбнулась. Сейчас все иначе.

— Верико, о чем задумалась? — Либуша тронула мой локоть. — Смотри, а то самое интересное пропустишь!

Кощей направлялся к подсобке, в которой спрятался трактирщик.

— Как думаешь, убьет?

— Сначала допросит, а потом, может, и убьет.

Одного рывка хватило, чтобы вырвать проклятую дверь и, отшвыривая покореженные петли, войти в кладовую.

— Да тут целое сборище, — раздался его голос. — Интересно…

— Пощади, грозный царь, помилуй! Дома женка с детьми ждет, не оставь их сиротинками! — заголосил кто-то.

— Ну и кто тут собирался любовь царевнину обманом заработать? — с безразличием, словно мимоходом, поинтересовался Кощей. Но от этого стало только страшнее.

— Он! Вот он! Его вина во всем! У-у-у, убивец! Подговорил, сбил с пути истинного!

— Вот, значит, как… Ну что ж, сам пойдешь али помочь?

— Сам.

— Вот и правильно, незачем меня злить больше положенного.

Из подсобки вышел Кощей, а позади него уныло плелся тощенький, низкорослый мужичок с жидкой бороденкой и желтыми, неприятными до омерзения глазами.

— Ну смотри, Либуш, какого голубя тебе пророчили. Влюбилась бы в такого?

— Да ты что! У меня ведь муж есть!

— А вот он решил, что муж не помеха. — Бессмертный усмехнулся. — А что? Сначала бы тебя влюбили, потом супруга твоего отравили. Так, глядишь, этот красавец и царем бы заделался. Что молчишь? — Он взглянул на мужичка. — Правду говорю?

— Правду… Не убивай, добрый царь! По глупости я, с опохмелу мысли дурные в голову полезли.

Кощей покрутил головой и даже крякнул от такого обращения. Наверное, редко его добрым царем кличут.

— Либуша, тебе решать. Я судить в твоем царстве не возьмусь.

— А что тут судить-то? В темницу его! А после мой муж с ним разбираться будет. Надо же будущему царю, — она вдруг зловеще усмехнулась, — на ком-то опыты ставить.

На следующий день мы засобирались домой. Либуша, конечно, просила остаться, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома можно и без лаптей ходить.

— Коней готовить? — хмуро спросила царевна.

— Готовь, — кивнул Кощей.

— И телегу! — вставила свои пять копеек я.

— И телегу, — смеясь, повторил жених.

Вот что смешного он тут увидел? Да, верхом не умею. Да, даже не собираюсь учиться. Может быть, когда-нибудь потом, но точно не сегодня. Нам до Кощеева царства трое суток скакать, я же все мягкое место себе отобью. Нет, лучше в повозке, почти лежа, на мягкой соломке.

Либуша тут же распорядилась, чтобы нам предоставили самых лучших скакунов и наипрочнейшую телегу. Вот только все пошло совсем не так…

— Дык, хозяйка, — заикаясь, прогнусавил вызванный холоп, — телеги-то и нет.

— Как — нет?

— Сгорела.

Мы с Либушей переглянулись.

— Как — сгорела? Почему?

— Дык… оставили тама…

— Где «тама»?

— У конюшен, а люди-то и того…

— Чего «того»? Ты можешь нормально говорить или нет? — Царевна топнула ногой.

— Дык… это…

— Пришлите кого-нибудь менее косноязычного! — крикнула она в коридор.

Расторопные чернавки тут же бросились искать подходящего прислужника.

Вскорости нашли. Одет почище, ростом повыше, да и вообще на лице видны проблески интеллекта.

— Рассказывай. — Либуша по привычке прищурилась. — И только попробуй «дыкнуть».

— А что рассказывать-то? — удивился новоприбывший. — Телегу оставили подле конюшен, посчитали, ничего не случится. Не драгоценность же какая.

— Ну и что?

— А ночью кто-то сжег. Пепел только по двору разметало.

Кощей нахмурил брови.

— Это кто ж посмел?

— Люди, грозный царь, простые люди. Ты уж не серчай. Страх тут виной, а не своеволие.

— Да как же не своеволие? Или опять по чьему-то приказу работали?

Холоп замялся.

— Какой приказ… Просто боятся тебя люди, помнят, как ты десять лет тому назад, почитай, все царство выжег. И царевны нашей тоже опасаются, за глаза ведьмой кличут. А уж про невесту твою вообще молчу…

— И что же не так с невестой? Ну? Чего молчишь? — напрягся Бессмертный.

— Люди многое судачат, да не все правда…

— Говори!

— Болтают, что девка твоя из мавок уродилась, что кровью она питается да по ночам голой в лесах разгуливает.

— Бред.

— Я ж и говорю — не все правда.

— С чего такие домыслы? От кого слышал?

— Говорю же, слухи. Да ты, царь, сам посуди. — Прислужник нервно одернул кафтан. — Мы давно в мире живем, горя не знаем, а тут вдруг Горислав себе женку новую присмотрел. Да не абы кого, а саму невесту Кощееву, значит. Народ обеспокоился, ярости твоей испугался. А потом вдруг ни с того ни с сего давно помершая проклятая царевна вернулась, на трон сесть захотела, да еще и мужа, в твоем царстве выбранного, с собой привела. Вот народ и забеспокоился, запереживал.

— Либуша у меня жила. И проклятие все выдумки! Али не веришь?

— Верю, царь, верю. Да только люди-то другое говорят. Куда ж ее на трон…

— Так неужто под рукой у безумца лучше жить?

— Горислав неумен, это верно, но тих, как ребенок, склок не допускает. Да и не в Либуше дело даже. Она же не одна вернулась, понимаешь? Тебя с собой привела да невесту твою, ту самую, с которой все перемены и начались. Вот люди и придумывают небылицы, девку твою очерняют.

— А телегу-то зачем сожгли?

— Для устрашения, думаю.

— Неужто меня запугать решили? — Кощей хохотнул.

— Не тебя, а ее. — Холоп кивнул на меня. — Струхнула бы, да и увела тебя с нашей земли поскорее.

— Это вы зря, — Бессмертный еле сдерживал смех, — Верико сама кого хочешь напугает.

— Так говорю же — люди. По отдельности-то каждый умен, а вот сообща… — Прислужник вздохнул. — Нет телеги теперь, не обессудь.

— Ну ладно! — Либуша решительно прервала его излияния. — С народом разберусь сама. Так разберусь, что лучше царевны и не найдут! Но это после, а сейчас велите другую телегу заложить. Уж не обнищаем, коли своей повозкой поделимся.

— Так никакой нет. Все пожгли.

— Как? И наши тоже?

— Во всем царстве ни одной не осталось. В знак протеста, значит.

Кощей испустил вздох, похожий на рычание. Видимо, разозлился. Я тоже была не на добрый лад настроена, но решила — черт с ними, пусть живут как знают. Либушка сама с ними разберется, она девка умная и решительная, не в папеньку уродилась.

— Да и не надо нам никакой телеги, ну что вы, в самом деле, — улыбнулась я, стараясь сгладить обстановку. — Мы с Кощеем и на одном коне доедем. Как в прошлый раз, помнишь? Ты впереди сядешь, меня обнимешь… И все будет хорошо.

Бессмертный сразу подобрел, в глазах загорелась веселая искорка, очевидно, понравилась идея.

— И все будет хорошо, — повторил он. — Решено, едем без телеги.

Кажется, даже Либуша вздохнула с облегчением.

Дорожка петляла.

Я искоса взглянула на Кощея и заметила, как жених с раздражением растоптал одиноко растущую травинку.

С тех пор как мы выехали из Подземного царства, прошел уже целый день. Сначала мы радовались солнцу, наслаждались ветром, вдыхали ароматы полевых цветов, а потом у меня затекла спина. В общем, верный конь помог нам только в первые три часа, а все остальное время служил лишь обузой. Почему? Так все элементарно просто, моя избалованная цивилизацией задница не выдержала столь долгого сидения на лошадином крупе, и как итог — мы идем пешком.

— Кощей, — подергала я его за рукав. — Ну Кощей… хватит дуться.

Он лишь скривился.

— Ну прости, я не специально. Знаешь ведь, что не могу долго верхом ехать. Сейчас пройдемся чуть-чуть, и вновь поскачем.

— Это твое чуть-чуть уже семь часов длится. Надо было ждать, пока новую телегу построят.

— Не-не-не, это же сумасшедшее царство с ненормальным правителем! Надеюсь, хоть Либуша наведет там порядок. А мне там не понравилось.

— А мне казалось, ты была в восторге.

Я взяла его под руку.

— Конечно, интересно посмотреть что-то новое, но дома-то лучше.

— А твой дом…

— Там, где ты.

Кощей едва заметно растянул губы в улыбке. Вижу, что ему приятно такое слышать, но нет, гордость не позволяет улыбнуться по-настоящему.

— А хочешь, я тебе венок сплету?

Искренне удивившись такому предложению, царь настороженно кивнул.

— Давай.

Сказано — сделано. Я нарвала огромную охапку ромашек и, присев на вовремя встретившийся пенек, села плести красоту.

Цветок за цветком, стебелек за стебельком, и вскорости венок был закончен. Я повертела его в руках, придирчиво оглядывая свое творение. Не распадется ли? Не сломается?

— Иди сюда.

Кощей недоверчиво приблизился.

— Это мне?

— Ага, тебе. Садись, — похлопала ладонью рядом, благо пень широкий, места хватит. — Голову наклони. Ниже, ты вон какой высокий, — засмеялась я, видя, как он чуть пригнул подбородок. — Вот так…

Нацепив венок, залюбовалась. А волосы-то у Кощеюшки быстро растут, времени вроде не так много прошло, а лысины уже не видать. Даже проблеска не осталось.

И на щеках вон щетина появилась. Почему раньше не замечала? То ли брился тщательно, то ли от старости не росло. Интересно, можно иметь, как бы это правильнее сказать, лысую бороду? Хотя почему бы и нет? Вон брови-то тоже плешивые были, а сейчас темные, широкие, густые.

А под щетиной, кстати, морщин совсем не видно. Тоже исчезли или умело прячутся? Лишь мелкая россыпь вокруг глаз выдает возраст, но и это пройдет.

Да и вообще, не нужен мне мальчик семнадцати лет. Я мужика хочу. Нормального. Без зеленой ерунды в голове.

— А тебе идет, — тихо сказала я, одарив безмятежной улыбкой.

— Как девка… в венке…

Кощей произнес это таким голосом, что невозможно было не рассмеяться.

— Глупый. Это же просто так, знак внимания.

— Зачем?

— Ну… ты мне нравишься. А это способ лишний раз побыть ближе.

— Нравлюсь? — Он дернул головой, отчего ромашковый венок свалился с одного уха.

— Нравишься. Неужели до сих пор не веришь? Я думала, мы уже прошли этот этап.

— Чем нравлюсь? Дряхлостью? — Венок был вновь водружен на место. — Когда я родился, еще твоего деда на свете не было.

— И что? Ты бессмертный, а не дряхлый, это разные вещи. — Я вздохнула. — И вообще, ты еще моих правнуков увидеть сможешь… здорово же.

Кощей нахмурился.

— Ты тоже.

— Я? Откуда? — вновь постаралась улыбнуться. — Я, как ты, не умею. Еще лет шестьдесят, и все.

— Нет. Я обещаю…

А я вдруг поняла, почему так часто щемило в груди, когда я глядела на жениха. Вот та самая причина его страха и опасения. Не боязнь предательства, не неуверенность в себе, а именно это.

— Не думай об этом.

— Верико, я обещаю…

— Тсс, не надо, не давай обещаний.

Он боялся привязываться, боялся вновь оставаться один. Наверное, нет ничего хуже, чем видеть старость и смерть любимых.

Да еще Зоряна… Чертова Зоряна лишний раз показала, что все люди смертны.

— Верико…

— Ну хватит! — Я решительно встала. — Скоро ночь, а мы место для привала так и не выбрали. Надо поторопиться, вон гляди, как быстро темнеет.

Кощей тоже поднялся. Открыл рот, словно хотел еще что-то сказать, но потом передумал. Помолчал, повернул голову в сторону уходящего солнца и повел плечами, словно брал на себя еще один неподъемный груз.

— Ты права, пошли. Подумаем обо всем потом.

Я грустно улыбнулась. Вот и хорошо, вот и правильно. Нечего сейчас забивать голову проблемами. Оставим на потом, а там, когда придет время, кто знает, что нас будет волновать больше — своя жизнь или чужая.

Глава 15

ЛУКОМОРЬЕ

Передвигались мы медленно.

Сначала шли, потом ехали и вновь шли. Страдало все — и ноги, и спина, и голова. Первые от физических нагрузок, а последняя — от косых взглядов Кощея. Уж не знаю, что он там задумал, но рассматривал меня о-очень внимательно.

— Когда дома будем? Устала, — пожаловалась я, повисая на мужском плече. — Ну не дергайся, дай хоть облокочусь.

— К вечеру.

— Правда? Честно-честно? Уже сегодня вечером? Ура! Дом, милый дом! Ты даже не представляешь, как я умаялась.

— Представляю.

— Нет, точно не представляешь. Вон как лихо шагаешь, ноги длиннющие, шаги огромные. Пока ты делаешь то-оп, то-оп, я успеваю топ-топ-топ! Понял?

— Понял, — усмехнулся он. — Идти помедленнее?

— Нет уж, сбавим скорость — вовек домой не доберемся. А может, ты меня на ручки возьмешь? — Я нахально хлопнула ресницами. — Ты сильный, вон как мышцы растут, скоро рубашка треснет. А я маленькая, худенькая, тощенькая по вашим меркам. Ну что тебе стоит?

— Умеешь убеждать… Ладно, иди сюда.

— Ты прелесть!

Кощей поморщился.

— Только при Яге не зови меня так, засмеет.

— Хорошо, буду звать тебя, как и остальные, «мой грозный царь», даже добавлю «властитель и повелитель».

— Гм, знаешь, слово «повелитель» мне очень понравилось. На нем и остановимся.

— Еще чего! — вздернула носик я, удобнее устраиваясь в его руках. — Вот женишься, тогда, может, и назову… один разок.

— Ну вот, — хмыкнул он, — все мечты разбила вдребезги. А я уж надеялся, что смог приручить тебя, бедовую такую.

Я улыбнулась. Кощей часто меня зовет «бедовой», но еще никогда это слово не звучало так ласково.

Неожиданно где-то впереди раздался шум. Залаяли собаки.

— Что случилось?

— Тихо, — шепнул мужчина, прислушиваясь. — Никак охота? Ну точно, смотри, зверь лесной бежит, спугнули, видать. Эх, остолопы, ну кто так охотится? Хм… знаю кто.

— И кто? — Я услышала громкие разговоры и непроизвольно вжала голову в плечи. Не дай бог, такие же недовольные, как в Подземном, только этого не хватало.

— Еремей. Мы как раз Лукоморье дальней тропой объезжаем. — Кощей вновь покачал головой. — Ну кто так охотится… Ерема, Ерема, как был олухом, так и остался.

И тут, словно в подтверждение его слов, меж деревьев замелькала рыжая макушка лукоморского царя.

— Елки-перепелки! — выдал он удивленно, узрев Кощея. — Никак гости у нас!

— Гости, гости. — Бессмертный расщедрился на вежливую улыбку. — Вон с невестой выехал.

— С невестой? — Еремей расширил глаза и, подъехав поближе, впился взглядом в мое лицо. — Не та ли, что из моей вотчины тебе отдана?

— Она самая.

До этого я старательно прятала лицо на Кощеевой груди, но после таких слов скрываться не было смысла.

— Доброго дня, царь-батюшка, — раздвинула уголки губ я. Насильно раздвинула, с неохотой. Уж больно неожиданной оказалась встреча.

— Верико! И правда ты, девка? Не думал не гадал, что так скоро встречу!

— И я не ожидала.

Широкая улыбка Еремея растянулась еще шире, так что стали видны десны. Он подмигнул, повел взглядом на Кощея и вновь подмигнул.

Я закатила глаза. Ну и дурак…

— Чего это у тебя, Еремей, веко дергается, застудил, что ли? — удивленно заметил Кощей.

— Ну так старость не за горами. Это ты вон все молодеешь, а я годков-то своих не стыжусь.

— А я, значит, стыжусь?

Еремей глуповато пожал плечами.

— С младой невестой любой помолодеет.

Я нахмурилась. Что это он говорит, рыжий черт? Нечего моему Кощею чужие комплексы присобачивать.

— Наоборот, царь-батюшка, — в эти слова мне пришлось вложить весь мед, который смогла отыскать, — с таким-то женихом любая девица себя царицей враз почувствует. Жаль, тебе такое не ведомо.

Еремей замер, но, решив, что это игра, для отвода глаз придуманная, вновь подмигнул.

— Так куда путь держишь, соседушка?

— Домой возвращаемся. — Кощей отвечал благодушно, видно, по сердцу пришлись мои слова.

— Откель?

— Из Подземного.

— Ой, далече! Притомились небось? Так, может, ко мне пожалуете, отдохнете? Да и невестушка твоя наверняка по Лукоморью соскучилась.

— Ничего я не соскучилась.

— Тише, Верико, — шепнул Бессмертный, — я давно собирался к ним заглянуть, а это хороший повод.

— Зачем тебе Лукоморье?

— Неспокойно там, как бы из-под власти моей не ушли, надо бы проверить, народу показаться. Ну не противься, дело недолгое, а ты и правда отдохнешь.

— Кощей…

— Я прошу. — Он приблизился к самому уху и чуть дотронулся губами до мочки. — Так надо.

— Ну надо так надо. Только еще раз чмокни.

Кощей рассмеялся и дотронулся до щеки.

— Мы едем! — обратился он к Еремею. — Прикажи затапливать баню да стол повкуснее готовь.

Банька была и правда хороша. Я с удовольствием смыла всю дорожную грязь, обернулась простыней и пошла в комнату. Сейчас бы еще отдохнуть пару часиков, пока Кощей свои дела решает, и все, можно домой ехать.

— Верико, наконец-то! — В выделенных мне покоях уже поджидали Еремей и толстый дьяк.

Черт! Ну не хочу я их сейчас видеть, не хочу! И вспоминать про яйцо тоже не хочу. Не сейчас, не так.

— Что же ты так долго парилась? — укоризненно вымолвил дьяк. — Знала же, что ждать будем.

— Не знала. Даже не догадывалась.

— Ну как же не знала? Ты, девка, дури-то не говори. Уж не ведаю, чем промыл тебе Кощей мозги, но дело благое помнить должна. Где яйцо?

— Какое? О чем ты, родимый? Ни про какое яйцо не слышала.

— Как не слышала?! — Еремей вскочил с лавки. — Тебя за чем к Кощею отправили? За яйцом! Давай сюда!

— Нет у меня ничего. И вообще, чего приперлись? — Я топнула ногой, совсем как Либуша, когда на холопов ругалась. — Я отдохнуть хотела, поспать немного, а то ночью с комарами особо не выспишься. Выметайтесь живо!

— Эй, девка! — Дьяк грузно поднялся вслед за своим царем. — Совсем разум помутился?

— Это у тебя сейчас помутится. И не только разум. Пошли вон!

Еремей почесал рыжую макушку и вроде как успокоился.

— Не ори, не у себя дома челядь распекаешь, а с царем беседу ведешь. — Он уселся и, вытянув ноги, вперился взглядом в собственные сапоги. — Это что же получается, яйцо ты не нашла?

— Не нашла.

— Ну хоть искала?

— Искала, — честно призналась я. — Да только запрятано оно так, что днем с огнем не сыщешь.

— Запрятано, значит. Эх, дела… Ну что ж, придется тебе все-таки выйти замуж за злодея да разузнать в супружеской постели, что да как со смертью-то, есть ли способ найти али нет.

— Ничего я узнавать не буду.

— Как так? — Еремей пошевелил пшеничными бровями. — А, понимаю. Замуж за колдуна не хочешь. Так не ради себя стараешься, ради всего царства Лукоморского.

Я усмехнулась.

— Да плевать я хотела на ваше царство. Сказала ничего узнавать и искать не буду, значит, не буду.

— Да ты чего, девка, ты чего? — подал голос изумленный дьяк. — Ты в бане, что ль, угорела? Как ты домой попадешь-то, коли яйцо не принесешь? Желание рыбка-то должна исполнить! Иначе не выбраться тебе на родину, так и помрешь в одиночестве.

— А я, может, не хочу возвращаться, — медленно, взвешивая каждое слово, проговорила я. — Мой дом тут, подле Кощея. Иного не надобно.

— А как же мамка? А друзья? Ты подумай, вспомни!

— Каждый день вспоминаю. Да только не ждет меня там никто. Жила, крутилась как белка в колесе. Дом — учеба — подработка, снова дом. Радости-то не было, страшно сказать, даже на любовь времени не находилось. А здесь я на месте. — Я так спокойно произнесла это, словно именно сейчас наконец-то сформулировала для себя, что все правильно, все верно. И не надо другого. — Тут мое место, подле Кощея.

— Верико!

— Нет, царь-батюшка, даже не уговаривай. Ничего искать не буду. И за жениха выйду по своей воле, а не по твоему наущению.

— Как же так…

— А вот так.

— Девица-красавица, — вдруг раздался звонкий голосок. — В сторону-то глянь! — Я повернулась; на подоконнике стояла банка с прозрачной водой, в которой вольготно бултыхалась рыбка. — Значит, не хочешь яйцо искать?

— Не хочу.

— И домой не хочешь?

— И домой не хочу.

— А обо мне ты подумала? — Рыбка сердито махнула хвостиком. — Пока я желание не исполню, тоже домой не попаду. Мне теперь всю жизнь в банке из-под вишневого варенья сидеть?

— Из-под малинового, — поправил дьяк.

— Что сказал? — Чешуйчатая волшебница со злостью зыркнула на мужика.

— Я просто напомнил, что малиновое, не вишневое. Я сам ел…

— Да хоть из-под черносмородинового! Слушай, Верико, коли ты домой не хочешь, это твои проблемы, а я к деткам хочу. В свою заводь. К водяному!

Я удивленно посмотрела на Еремея.

— Ты чего ее не отпустишь?

— Желание исполнит — отпущу. А пока она моя, по традиции все, по закону.

— Живодер!

Еремей брови нахмурил, но так как слова такого не знал, то и не понял, похвалила я либо оскорбила. Но на всякий случай выпятил нижнюю губу и обиженно отвернулся.

— Девица-красавица, — взмолилась золотая рыбка. — Нельзя мне с подвешенным желанием жить! Никак нельзя!

— Я никакое яйцо выкрадывать не собираюсь.

— Ну Верико!

— Нет!

Рыбка вдохнула.

— А узнать, где оно, сможешь?

Еремей встрепенулся. Дьяк тоже затаил дыхание. Я поджала губы.

— Зачем?

— Ну как же? — Золотое чудо пошевелило плавниками, разгоняя воду. — В желании говорилось, чтоб ты принесла смерть Кощееву.

— И что?

— Если ты узнаешь, где находится его смерть, — со значением произнесла рыбка, — то желание тоже будет считаться. Ну пожалуйста! Он меня каждый день сковородкой пугает!

Я глубоко вздохнула. Гринписа на вас нет… Что же делать? Рыбку жаль, вроде не виновата она, что желание такое чудное загадали. Обязана исполнять все, что ни прикажут. Работа.

Помочь, что ли?

А какой вред будет от этого Кощею? Ну, узнают, где смерть хранит, и что? Уверена, все запрятано далеко и надежно. Даже догадываюсь, где именно: море, дуб, сундук и так далее. Сразу не найдут же? Нет. Успеем перепрятать? Успеем. А как я Кощея буду на это уговаривать? Эх, была не была, уговорю как-нибудь.

— Ладно, так и быть. Я узнаю, где яйцо спрятано, а ты, — грозно глянула на Еремея, — тут же отпустишь рыбку!

— Хорошо, хорошо. Только узнай, а то надоел проклятый, жить спокойно не дает, все дани требует. У меня уже девки кончаются.

Я протянула руку к котомке. Чуть помешкав и просчитав ситуацию еще раз, боясь передумать, достала Вареньку.

— Пришло время третьего вопроса.

— Что я вижу, хозяюшка? Решилась-таки. Знаю, знаю, какой вопрос задать хочешь, ведомы мне мысли твои. — Куколка ободряюще улыбнулась. — Ничего не бойся, задавай.

Глубоко вздохнув, я спросила:

— Где находится яйцо со смертью Кощея?

Варенька рассмеялась. И до того ее смех был чистым и звонким, что сама не заметила, как тоже улыбнулась.

— Вот и сподобилась! А то робела, все от вопроса отказывалась.

— Так где яйцо? — повторила я.

— А нету никакого яйца, хозяюшка. Все слухи людские да домыслы. Нет и не было.

— Как — нет? Как — нет? — заорал Еремей, хватая куклу. — Я сам слышал! В каждом доме, в каждом углу про это знают. Да мне матушка перед смертью сама об этом поведала!

— Народ чего только ни придумает, лишь бы не верить в могущество Темного царя, — снова рассмеялась Варенька. — Бессмертен он, как есть бессмертен.

— Врешь!

— Истинная правда.

— Врешь! Не может быть!

— Верь не верь, но яйца нет. А ты, хозяюшка, не переживай, любит он тебя, уж я-то точно знаю, — сказала куколка. На меня глянула, ласково улыбнулась напоследок… и вдруг обратилась бездушной деревяшкой.

— Как же так? — оторопел царь, разжимая пальцы.

А на пол с глухим стуком упала лишь ободранная палочка и пучок соломы — все, что когда-то было Варенькой.

— Повезло… Исчезла, — молвила рыбка. — Последнее желание, что ли, было?

— Ага, — ошарашенно кивнула я.

— Все выполнила и домой вернулась, молодец. Я тоже домой хочу! Слышишь, царь? Принесла девица тебе смерть Кощееву? Принесла. Все! Прощай!

Опечаленный Еремей обернулся, хотел что-то сказать, но рыбка, радостно махнув хвостом, крутнулась и тоже исчезла.

— Как же так? — повторил царь, хватаясь за голову. — Разве нет никакого яйца? Ай-ай, что же делать? Как же убивать-то будем… Как же, Верико? — Он перевел взор на меня.

Я отшатнулась.

— Понятия не имею. Делай что хочешь, но меня оставь в покое. Я тебе теперь ничего не должна.

И, подхватив чистую блузу и юбку, вышла в коридор. Найду другое место, где переодеться, иначе наговорю чего-нибудь, о чем сама жалеть буду.

— Стой, девка! Стой, говорю! — за мной следом выбежал дьяк.

— Чего тебе?

— Ты куда идешь-то?

— Переоденусь, найду Кощея и потороплю с возвращением домой.

— Чумная ты, неужели не понимаешь, что происходит?

Я приподняла бровь. Видимо, этот жест, точно скопированный у Бессмертного, получился слишком похожим, так что дьяк резко отшатнулся и сплюнул.

— Не понимаешь, значит.

— Чего не понимаю?

— Вот скажи, зачем ты ему? Думаешь, как невеста нужна? Или как жена настоящая? Поиграет и бросит.

— Глупости, — уверенно ответила я и, заметив в конце коридора Кощея, улыбнулась. — Я замуж хочу.

Бессмертный подходил все ближе; услышав мои слова, он довольно усмехнулся.

— Опоенная! Как есть чем-то опоенная! — не затыкался дьяк. — Ну ладно, не смогла ты яйцо выкрасть. Нет яйца, и леший с ним… Давай другой способ найдем злодея убить!

Я побелела.

— Что ты несешь?!

Кощей тоже остановился и внимательно прислушался, в его глазах мелькнул настороженный огонек.

— Верико, слушай, мы когда тебя в невесты спроваживали, договаривались, что яйцо скрадешь? Договаривались. Ну не смогла — и ладно, с кем не бывает. Но обещания-то выполнять надо. Ты не с рыбкой договор заключала, а с нами. Делов-то осталось всего ничего — в доверие уже втерлась, много времени рядом проводишь. Порасспрашиваешь сейчас аккуратно, может, есть какой способ убить нелюдя? А мы уж найдем, чем тебе отплатить. Ты не думай!

Лицо Кощея окаменело. Мне вдруг показалось, что он сейчас разнесет все царство, не дав даже толком оправдаться.

— Все было иначе, — шепнула я. — Не верь…

— Чего иначе? — не понял дьяк, но, разглядев, каким страхом наполняются мои глаза, мигом обернулся. — Ой-ё…

Несмотря на грузность и огромный живот, думный дьяк умел бегать очень быстро. В мгновение ока он исчез из нашего поля зрения, оставив после себя лишь гулкое, бьющее по вискам напоминание.

— Кощей…

— Это правда? Все, что я сейчас услышал?

— Кощей!

— Это правда?!

— Все было давно.

— Значит, правда, — тихо сказал он, видимо не веря до последнего момента. — Значит, все слова, все, что ты когда-либо говорила…

— Нет! Нет! — Я подбежала ближе и заглянула в глаза. — Возможно, в самом начале, но не потом. Сейчас все иначе!

— Уйди.

— Кощей…

— Уйди я сказал! — с силой рявкнул он.

И столько в его глазах было гнева и бессильной ярости, что я лишь сглотнула разом набежавшие слезы и побрела прочь.

Как говорится, нельзя так категорично делить людей на хороших и плохих. Будем честны, все люди так себе… И именно вот эта золотая серединка досталась мне в наибольшей мере.

Кощей, конечно, прав, нельзя так поступать, нельзя обманывать, недоговаривать, особенно близким, но ведь и моя правда тут тоже есть! Я готова была на многое, лишь бы вернуться домой. Кто же знал, что так все сложится?

Надо извиниться. Обязательно надо. Иначе потеряю Кощея и доходное место на троне Темной царицы. Хотя потерять жениха, конечно, намного больнее.

Нет, ну каков мужик, а? Сумел за короткое время стать самым значительным человеком в моей жизни.

Думай, Верико, думай. Сначала накосячим, а потом размышляем, что же делать. Извечный русский вопрос. Н-да…

Может, надо было заранее Кощея подготовить к этой новости? Полунамеками какими-нибудь: «Знаешь, дорогой, а я тут намедни тебя убить планировала, но не переживай, планы с утра поменялись. — И улыбнуться заискивающе. — Ты же не сердишься, нет?»

Ага, как же, не будет он сердиться. Полмира с карты сотрет, прежде чем успокоится. Эх, ладно, пойду поищу его, что ли. Вдруг угомонился?

Кощей нашелся во дворе. Громко орал, размахивая руками, и вообще вид имел гневный и яростный. Спокойствием и не пахло.

Я собралась с духом и подошла поближе.

— Мы можем поговорить?

— Найти! Немедленно! — отрывисто крикнул кому-то он.

— Я хотела бы объяснить…

— Коли не найдете, самолично на осине повешу!

— Кощей…

— Что значит «не знаем»? Обязаны знать! Кто последним видел? Привести сюда, быстро, иначе сам найду. Я вам так найду, что век помнить будете!

— Кощей… — Я старалась вклиниться в разговор, но Бессмертный словно смотрел насквозь, будто перед ним пустое место, а не невеста. — Поговорить бы.

— Стражник видел? Прислать стражника, — бушевал мужчина. — Допросить! Выходы из города перекрыть! Как — чем? Да хоть мешками дороги заваливайте, хоть сами ложитесь. Но чтоб ни один не ушел!

— Кощей!

— Что?! — не меняя интонации, огрызнулся он.

Ну, слава богу, хоть заметил. А то изображал избирательно глухого. Всех слышит, меня нет.

— Поговорить хочу.

Ноль реакции. Отвернулся и что-то крикнул резво бегающим холопам. Зачем, кстати, он на них орет? Зло срывает или и вправду в чем-то провинились? Хм, ищут чего-то.

— Прости, пожалуйста, — вздохнула я. Пусть не отвечает, лишь бы не прогонял. — Ситуация и правда идиотская, но ты знаешь только половину правды. Не такая уж я плохая… Нет, дура, конечно, тут спорить никто не будет, сама знаю, что дура, но ведь не со зла. Да не кричи ты на них, я собственного голоса не слышу!

Кощей звук приубавил, неужели готов пойти на примирение? А, нет, просто воздух в легкие набирал, чтобы зареветь погромче. Ух, как ругается, бедные холопы уже на коленях ползают, лишь бы не попасться на злые царские очи.

Только бы мне заодно не влетело, хотя куда уж хуже.

— Я ведь тогда тебя совсем не знала, понимаешь? Слышала, как другие отзываются — Темный царь, вселенское зло, гад каких поискать надо. Кто же знал, что ты совсем другой?

Кощей дернул плечом.

— Страшным был, некрасивым. Да чего скрывать, по-настоящему ужасным. А потом вдруг меняться начал. Веришь, я ведь еще до первого изменения уважать тебя начала. За ум, за чувство юмора. Оно у тебя, конечно, на любителя, но все же есть. Прости, пожалуйста, не со зла во все это ввязалась. Давно уж передумала Еремею помогать, а тот разговор… Это же после моего отказа было, пойми правильно.

Но Бессмертный не отвечал. Все внимание отдавал какой-то незнакомой пропаже, порывался найти, поставить на уши все Лукоморье, а на меня даже внимания не обращал.

Я вздохнула. Ну что ж, раз по-хорошему прощать не хочет, придется действовать другими методами.

Сам напросился.

Весь остаток дня в лукоморской столице царил переполох. И причина была самая что ни на есть серьезная.

Когда я спросила у прошмыгнувшей мимо чернавки, что происходит, то получила весьма вразумительный, хоть и краткий ответ: «А царь-то сбег!»

Вначале с перепугу подумала, что Кощей домой вернулся, бросил меня в одиночестве, но нет, вон он стоит, красавец, по-прежнему глотку дерет. А сбежавшим царем оказался Еремей. Не выдержали, видать, нервы у заговорщика. Дьяка-то сразу поймали, а вот Еремка успел исчезнуть.

Бессмертный над сложившейся ситуацией долго не думал, да и зачем мозги в спиральку сворачивать, коли и так ясно: платили дань Темному царю и далее платить будут. Ну а чтобы избежать лишней бюрократии, постановил…

Впрочем, давайте обо всем по порядку.

Собрав на главной площади народу побольше, Кощей выступил вперед и, зловеще улыбнувшись молодой, белозубой улыбкой, изрек:

— Вижу, вы совсем тут без моего пригляда распоясались. Убийства замышляете, против покровителя заговоры плетете. А я ведь пожалел вас когда-то… Века три назад, если память не подводит. В обмен на жизнь и здравие ваши пращуры мне в верности клялись! — Он прищурился. — А что сейчас? Сам царь смерти моей ищет, в положенной дани отказывает, в закромах глухих мою долю припрятывает!

По толпе прошел шепоток. Испугались люди, призадумались.

— А вы? Да, вы — сединами убеленные старцы! Хранители традиций и законов! Как вы могли допустить такое?

— Так это… мы… вот… — промычало старшее поколение.

— Я и не ждал ответа. — Кощей расправил плечи. — Значит, так… Слушайте мое слово, люди! Один раз скажу, повторять не буду. Как были под моим началом, так и останетесь. Как исполняли мою волю, так и будете исполнять. А чтобы своевольничать не повадились — под свою руку возьму Лукоморье! К царству Темному присоединю!

Хорошо говорил Бессмертный, я аж заслушалась. Люди кивали. Морщились, но кивали. Самые горячие, правда, попробовали слово поперек сказать, так Кощей стражников звать не стал, сам наглецов на место поставил. Кнутом. Поперек спины.

— Есть еще желающие проверить, законна ли власть? — вопросил он, держа на виду охотничью плеть.

Желающих не нашлось.

— Ну и славно. Слушайте тогда первый наказ: увидите Еремку — гнать взашей. Не царь он боле. Все поняли? — Толпа слаженно кивнула. — Ну, тогда задерживать не буду. К делам да заботам возвращайтесь.

Тут же обступил его народ. Вопросы люди задавали, но в глаза глядеть боялись.

— Грозный царь, а как же…

— Темное царство живет и процветает, так неужели думаете, что вы, под мое начало вставши, обижены будете?

— Не обессудь, но все же…

— А коли есть вопросы, пожалуйте во дворец. — Кощей кивнул. — На все отвечу.

Он и еще несколько человек, пользовавшихся у народа доверием, направились во дворец — думы тяжкие думать, уток жареных пробовать да наливочкой угощаться.

— Царь-батюшка! — Один из стражников окликнул нового властителя. — А телегу-то распрягать?

— Какую телегу? — не понял Кощей.

— Невеста твоя приказала телегу готовить, чтоб в дорогу, значит, ехать.

— Ну раз приказала, то пусть одна пока едет. — Он безразлично пожал плечами и пошел дальше.

Я нахмурилась. Как так одна? А он? А я? А мы?

Словно услышав мои мысли, Бессмертный обернулся, скользнул по мне взглядом и, мимолетно оскалившись, покинул площадь.

Ах вот, значит, как? Вот как, да? Га-а-ад… Помолодевший, но все равно гад!

Я мерила шагами свои апартаменты и размышляла, что же делать, как правильнее поступить? Что ни говори, а терять такой ценный мужской экземпляр не хотелось.

— Стоп, отставить истерику! Кто может помочь? Угу, решено, пора звать тяжелую артиллерию.

Выглянув в коридор, уже привычно щелкнула пальцами. Невысокая служанка тут же вылетела из-за угла и вопросительно встала перед дверью.

— Чего желаешь, царевна?

— Гонца, — решительно приказала я, обдумывая предстоящий разговор. — Самого быстрого!

— Поищу, изволь обождать.

— Изволю.

Гонец прибыл через пятнадцать минут. Я скептически его оглядела и, решив, что годен, принялась давать наказ:

— Поскачешь в Темное царство, прямиком во дворец, там сейчас Баба-яга гостит. Что побелел? Да, та самая. Нет, не тронет, скажешь, что от меня. Зачем? Меня там каждая собака знает, не переживай. Ну так вот, если Яги не будет, обратишься к Марфе, это сестра ее. А теперь-то чего? А-а-а, встречался уже… Ничего, привыкай.

— А чего передавать-то? — сглотнув, спросил хрипло гонец.

— Что срочно жду кого-нибудь из них тут. Немедленно! Вот прям чтоб сегодня вечером уже были! Яга летать умеет, так что должны успеть.

— Помилуй, царевна, как же я до вечера-то смогу до них доскакать?! Может, лучше почтой?

— Какой? Почтой России? К следующему году только дойдет.

— Голубиной! Она у нас ох какая скорая!

— Точно? — скептически произнесла я.

— Ага! — радостно подтвердил гонец.

Счастлив, что с Ягой встречаться не придется. Эх, трус несчастный.

Уж не знаю, быстро ли летают голуби Лукоморья, но с почтой РФ они точно не сравнимы. Экстренно вызванная Яга появилась примерно через час.

— Ну? — с порога принялась она за дело. — Что случилось?

— Кощей! — Я развела руками. — Кощей случился! Жениться отказывается. Опять.

— Как так? Почему? Не должен.

— Вот именно что не должен, а отказывается.

— Чего говорит?

— Верить перестал.

Яга насупилась.

— Ой, чувствую, неспроста Кощеюшка свадьбу-то переносит. Ну-ка отвечай, сама виновата?

— Ну…

— Чего учудила?

— Да я это…

— Та-ак, — протянула старуха, проходя в комнату. — Где тут стол? Вижу. Поди-ка сюда, девонька, садись. Сейчас вареньице свежее пробовать будем, оно дюже хорошо настроение поднимает.

— Что-то я не слышала, чтобы варенье настроение поднимало, — шмыгнула носом я.

— Так ты, наверное, в него дрожжи не кладешь. — Яга откуда-то достала большущую бутыль. — А с дрожжами-то любое варенье вкуснее делается. Чарка где?

— Не знаю.

— Эх, молодежь… — Она как-то по-особенному покрутила пальцами, и в руках появились два прозрачных стаканчика.

— Ну, девка, давай, поднимай настроение, а то чуть не плачешь. Ну? А теперь рассказывай, да поподробнее.

Варенье (или то, что им было когда-то) оказалось на редкость вкусной штукой. А главное полезной, состояние духа и впрямь неукротимо стремилось вверх.

— А потом он на меня фыркнул! — жаловалась я спустя полчаса.

— Это хороший знак, — кивнула она. — Можешь считать за проявление любви.

— Чего?

— Того. — Старуха налила еще. — Ты вот думаешь, он какой? Что люди про него знают-то? Темный царь, грозный царь, только и слышно, тьфу! А он же человек, понимаешь?

— Понимаю.

— Нет, девонька, не понимаешь. Молода еще, потому и не ведаешь, что сердце даже у Кощея не каменное. Нельзя его так обижать.

— Я же не специально.

— А он об этом знает?

— Я говорила, а он не слушал.

— Ну? И что это значит?

— Сам виноват?

— Значит, плохо говорила. Без души! — Яга покачала головой. — Не достигли твои слова цели, без толку были.

— А как надо?

— Да ты пробуй вареньице, пробуй, а я все расскажу. Всему научу. Пробуй…

Уж ночь за окном, тяжелыми каплями стучит дождь по крыше дворца, а мы с Ягой все пробу снимаем.

Такой разговор по душам получился, аж до самых костей пробирал. Я ничего не утаила, все старухе поведала. И про яйцо, и про иглу, и как убивать Кощея передумала.

Слушала Яга, вздыхала, головой качала, но особо не ругалась. Сказала, молодость да дурость всегда рука об руку идут.

— И что же мне теперь делать?

— А сама-то чего хочешь?

— Замуж хочу.

— Зачем?

Я запнулась.

— Ну как же, люблю его…

— Кого? — Яга подалась вперед.

— Его. Кощея.

— Повтори.

— Я люблю Кощея.

— Ну наконец-то! Уж думала, что силком из тебя вырывать придется. — Старуха разулыбалась. — Поняла теперь, девка? Не замуж тебе надо хотеть, а как прощение у любимого заслужить.

— А это не одно и то же?

— Для тебя, может, и одно, а для него разница существенная. Замуж-то за него ты и раньше хотела, даже когда обманывала. Особенно когда обманывала. А сейчас? Сейчас любви хочешь. Вот эту любовь и должна ему доказать.

— Ага… А как?

— Ты пей, пей, не отвлекайся… Скажи-ка мне, Верико, а если бы он с тобой так поступил, что бы ты сделала?

— Он? Со мной? — Я призадумалась. — Серьезное дело… Не знаешь, куда можно было бы труп спрятать?

— Так он же бессмертный.

— Это все осложняет.

— Но не простила бы?

— Не-а, — горестно вздохнула я. — Точно не сразу.

— Так почему думаешь, что он поступит по-другому?

— Это ж сколько мне ждать придется? Не хочу!

— Не вопи. Сама виновата, сама и страдай. Смирись, не суетись. Через годик, глядишь, привыкнешь, — посоветовала Яга, даже не стараясь прятать смешинки в глазах.

— Ну да, человек ко всему привыкает, даже к виселице. Подергается, подергается и привыкнет.

— Не слышала такого, кто-то проверял?

— А я вот слышала и проверять не хочу. Мне Кощей сейчас нужен, а не через год.

— Чего сказала? — Старуха повернулась левым ухом. — Глуховата немного, повтори погромче.

— Мне Кощей нужен! Люблю я его! — проорала я от всего сердца.

И тут, словно по волшебству, дверь в комнату отворилась. Бессмертный, собственной персоной, появился в проеме и, мельком осмотрев апартаменты, обратился к Яге:

— Сказали, что ты тут. А чего не предупредила? Али не ко мне приехала?

— Почему же, — закряхтела Яга, поднимаясь с лавки. — К тебе тоже. А чего предупреждать-то? Неужто не позволил бы?

— Да кто тебе запретит, — пожал плечами Кощей, старательно избегая моего пристального взгляда. — Чего тут забыла? Комнат вроде во дворце много, выбирай любую.

— Так я скучаю в одиночестве, а тут с приятным собеседником чего ж не посидеть-то?

— Вижу, как сидите, — кивнул царь на бутыль. — По кому поминки устроили? Или другой повод нашли?

— Ага, всемирный потоп, — буркнула я, из принципа тоже отворачиваясь в сторону. — А что? Даже рыбы используют этот предлог, чтобы напиться в хлам.

— Так какой повод? — повторил Бессмертный, делая вид, что меня не видит и не слышит.

— А зачем повод, Кощеюшка? — встрепенулась Яга. — Мы же не пьем. Мы взаимопонимание налаживаем.

— И как, наладили?

— А как же. Вот, полбутыл… то есть полбанки вареньица съели. Вишневого. А ты не хочешь? — Старуха пригласительно повела рукой, указывая на лавку.

— Не хочу, — слишком резко ответил он, развернулся и вышел, с шумом захлопнув дверь.

— Ох ты ж, какой гневный-то. Ну да ничего, девонька, ничего, помиритесь.

— Когда? — Я обреченно всплеснула руками. — Он меня ненавидит!

Яга задумчиво покачала головой, а потом вдруг хмыкнула:

— Забавно, а вы ведь друг другу в глаза даже не смотрите.

— И что? Просто ему глядеть на меня противно!

— А тебе?

— А я не могу видеть, как он хорохорится.

— Эх, девонька, опять не о том мыслишь… Ты вот скажи, люб тебе Кощей?

— Уже спрашивала. Люб.

— Так чего сидишь, как еж на пеньке? Иголки выпустила и ну давай всех колоть. Вот, например, услышал он твои слова про любовь…

— Как услышал?!

— Услышал, услышал, я постаралась. А ну успокойся! Нашла отчего злиться! Вот услышал он, зашел, а ты чего сделала? Глаза в стену уперла и сидела, бубнила что-то под нос.

— А что же я, песни петь должна?

— Да хоть бы и песни петь. Ты, Верико, одного понять не можешь: Кощей ведь привык один жить, всеми ненавидимый. И что ты сейчас от него нос отвернула, он даже не заметил. А вот если бы встала, улыбнулась, чарочку жениху налила… Как думаешь, стал бы он и дальше взор отворачивать?

Я закусила губу.

— Наверное, не стал бы. Так я что? Опять все порчу? Я же извинялась перед ним!

— И как извинялась? Перед всеми, перед холопами да прочей челядью?

— Ну да.

Яга вздохнула и с жалостью потрепала меня по щеке.

— Дурочка ты еще. Самого важного-то и не заметила…

— А что должна была заметить?

— Как к тебе чернавки обращаются?

— Ну так… царевной кличут.

— А почему, не подумала? Да потому что Кощей и слова не сказал про ссору. И не давал никому из челяди услышать извинения неуместные.

— Так он же… телегу-то… Сказал, что раз хочу, чтоб сама ехала!

— А что он скажет? Перед народом-то лукоморским? Властным царем себя показал, и правильно поступил. А ты на будущее запомни: не смей из него мальчика на побегушках делать. Не таков он. Поняла?

— Поняла. А как же…

— А извиниться все же придется. Да только не так. Наедине извинения приносить надобно, так они лучше до сердца доходят.

— Так он что, не злится на меня, что ли? — Мое сердце забилось с бешеной скоростью.

— Почему не злится? Злится. Да только Кощей не дурак и в зеркало смотреться умеет. А раз стареть не начал, значит, есть она, любовь настоящая.

И так от этих слов хорошо стало, что на лице сама собой появилась широкая, счастливая улыбка.

— Ты чего улыбаешься? — хмуро спросила Яга.

— Сказала ты все правильно. Прям сразу на душе легко стало!

— Это тебе от вареньица легко стало, а не от моих слов. Так что давай, девка, спать ложись. Поздно уже, да и ты… улыбчивая больно сделалась. Ложись, ложись. Утро вечера мудренее.

— А что утром будет?

— Пойдем твоему Кощею подарок выбирать.

— Какой подарок? — удивилась я, вроде не было об этом речи.

— Ну раз как жених он с тобой говорить не хочет, то пойдешь к нему, как к царю-батюшке. А в таком случае без подарка нельзя. Спи, девка, спи… Никуда он не денется, сердце любящее не позволит.

На следующий день, как и было задумано, мы отправились на базар.

Ах, какая красота эти сказочные базары! А если еще и сказка, как наша, волшебная, то можно найти даже… Хм, нет, никаких ковров-самолетов не вижу. А жаль, я бы купила.

— Ну что? — Яга поправила красиво повязанный платок. — Не признают меня, как думаешь?

И что ответить? Старушка она не особо милая, благообразностью не отличается, всем знакомую внешность можно только чадрой прикрыть, и то не факт, что не разглядят.

— Кхм, — откашлялась я. — Ну как сказать…

— Как есть говори. Узнают?

— Думаю, да. Ты очень… запоминающаяся бабулечка.

— А так? — Яга повела руками перед лицом. — Узнают?

Я ошеломленно моргнула, потерла руками глаза, отгоняя видение… но нет, ничего не исчезло. Передо мной и правда стояла статная, красивая женщина средних лет, с тяжелой длинной косой, обернутой вокруг головы.

— Ну?

— Вот теперь не узнают. Точно не узнают!

— Эх, всегда так… — Яга поправила прическу. — И зачем только новый платок доставала? Ладно, пошли, чего стоишь.

— А куда идти-то? Я никогда на базаре не была.

Вру, конечно, была. Но в своем мире. А тут все совсем иначе.

Лукоморский базар встретил нас утренней прохладой. Вокруг толпились ребятишки, выпрашивая у прохожих мелкие монетки, сновали веселые хозяйки, хваставшиеся удачными покупками, пока их мужья присматривали себе нового жеребца в хозяйство. Играли уличные музыканты, заливисто хохотали миловидные продавщицы, а ароматы свежей выпечки так явственно витали в воздухе, что тут же появилось желание купить всего и побольше.

Я замерла на мостовой, оглушенная новыми запахами и звуками, и изумленно смотрела на муравьиную суету сказочного быта.

— Чаво стоишь посередь дороги? — рявкнул какой-то мужик, пощелкивая кнутом.

Мимо пронеслась тяжелая повозка, груженная овощами, и скрылась в пестрой толпе.

— Только не зевай, — предупредила Яга, — вмиг с ног собьют. Куда пойдем? Кощею нужен подарок особый, с намеком. Давай-ка ты в ту сторону ступай, присмотрись, а коли понравится что, меня кликнешь.

— Хорошо, — с восторгом кивнула я, горя желанием поскорее окунуться в суетливый водоворот базарного дня.

Но через полчаса бесцельного блуждания по рядам вернулась к Яге.

— Ну? — вопросила она.

— Я все хочу!

— А для него что подобрала?

— Ничего. Я не знаю, что ему дарить.

Нет, ну правда, а вдруг не угодишь? И так в ссоре, как бы хуже не сделать.

— Эх ты… Идем со мной.

Яга повела меня куда-то вдаль, к одной из самых последних лавок.

— Гляди! Подходит для Кощея?

Лавка принадлежала сутулому мужику с донельзя хитрыми глазами. Заметив наш интерес к товару, он самодовольно улыбнулся.

— Что тебе понравилось? — шепотом спросила у Яги. — Подумаешь, мелочь какая-то — нитки, ткани, ножницы…

— Да ты не тут смотри, а дальше, там, в глубине.

— Ну и что там? Ой, вижу! Давай ему вон ту подушечку для иголок купим! Ну, ты сама сказала, что с намеком надо, а тут намек прозрачнее некуда. Вот, мол, как я твою жизнь берегу.

Яга посмотрела на меня как на умалишенную и, вздохнув, сказала:

— Вон клубочек, видишь? Это путеводный, ценный. Вот его и возьмем. Кощей будет доволен.

— А разве у тебя такого нет? — прищурилась я, вспомнив, что в сказках у Бабы-яги всегда такие клубочки были, Иванам-царевичам всяким дорогу указывать. — И вообще, разве клубок настоящий?

— Настоящий, — авторитетно кивнула она.

Ага, значит, есть на рынке хоть что-то волшебное!

— Конечно, у меня тоже такой имеется, — нехотя призналась Яга. — Но у Кощея-то нет! Он всегда моим пользуется, а тут пущай свой обретет.

— Это ты правильно придумала. Ладно, давай купим. — Я полезла в мешочек за монетками.

— Э нет, стой. Не так надо, а по правилам. — И, обратившись к продавцу, повысила голос: — Сколько стоит вот этот грязный моток ниток?

— Этот прекрасный клубочек стоит всего десять монет. — Мужик подошел поближе.

— Сколько-сколько? Одну монету дам, не больше.

— Да это грабеж! — возмутился он. — Десять, говорю!

— Мил-человек, ты, видать, не опохмелился еще, коли не видишь, что это того не стоит. Золотой и две серебряные!

Продавец многозначительно ухмыльнулся.

— Не обижай, красавица, не могу меньше. Дети дома не кормлены, жена злобствует. Не лишай последнего заработка.

— А у меня голодных детей нет, сама хожу побираюсь… Две!

— Три! И поцелуй от тебя.

— Договорились, — ухмыльнулась Яга, выкладывая на стол три монетки. — Давай клубочек.

— А поцелуй? — Мужик вытянул губы трубочкой.

Яга провела рукой перед лицом и, вернув на мгновение истинный облик, подмигнула:

— Ну давай, коли хочешь.

Продавец так растерялся, что отдал нам не только волшебный клубок, но даже от денег отказался, и, поминутно извиняясь, скрылся в тени навеса.

— Поняла, как торговаться надо? — довольно произнесла старуха, пряча ценное приобретение.

Я засмеялась.

— Поняла, но у меня так не получится, я на поцелуи не способна.

— А я завсегда с радостью, особенно когда так настойчиво просят. Ну как отказать?

Глава 16

У ЛЮБВИ НЕТ ОТГОВОРОК

Всем хорош сказочный базар, одно плохо — глаза разбегаются.

Я осматривала прилавки в поисках какой-нибудь диковинки. Яга, конечно, молодец, подарок Кощею отличный подобрала, но мне очень хотелось самостоятельно найти то, что принесет ему радость.

— А может, это? — вопрошала я, показывая пальчиком на кривые сабли.

— Зачем?

— Ну, мужчины любят оружие.

— Девка, мы говорим про Кощея, ему этой сабелькой только в зубах ковыряться. Был бы еще меч-кладенец, а так… тьфу, мелочь.

— А это?

— Где?

— Вон, — кивнула я на соседний лоток. — Написано «скатерть-самобранка». Ух, ну и цены…

— Во-первых, денег не хватит, во-вторых, у вас что, дома пожрать нечего? Да ваши чернавки быстрее всякой самобранки наготовят. Дальше ищи.

И я искала. Искала и искала, но так ничего и не находила. Вещей было много, но большинство мне не нравилось, а те, что приходились по душе, не выдерживали критики Бабы-яги.

И наконец…

— Нашла!

— Чего нашла?

— Нашла, — прошептала я, с восхищением оглядывая прилавок, сплошь заваленный пожелтевшими манускриптами. — Ведь Кощей водил меня в сокровищницу. А у него там половина — рукописи!

— Верно, — хмыкнула Яга. — Ну что ж, выбирай, годится такой подарок.

Я стремглав кинулась к продавцу, но тут же притормозила и, надев на лицо маску высокомерного безразличия, с ленцой произнесла:

— Есть что-нибудь отличное от ширпотреба?

— Чего говоришь? — спросил с недоумением торговец.

— Товар глянуть позволишь?

— А чего на него глядеть-то? Тут буковки и там. А коли читать хошь, то денюжку плати.

К такому повороту я не готовилась, а потому немного растерялась. Яга стояла поодаль и помочь явно не спешила, предоставляя разбираться самой.

— Уважаемый, прежде чем платить, хотелось бы посмотреть.

— Ну и смотри. Издалека.

Я глубоко вздохнула, настраиваясь на решительный лад. В конце концов, не для конюха фолиант приобретаю. Для самого Кощея, в государственную казну.

— Будь так добр, любезный, продемонстрируй мне во-он ту книжечку. Да, эту. Из чего обложка? Из кожи? Как мило! Надеюсь, не человеческая? Нет? А то складочка какая-то странная.

— Телячья. А ну не трожь! С моих рук смотри, а то у тебя пальцы-то небось жирные, — шикнул мужик, со всех сторон показывая старинную книженцию. — Ну так чего, берешь?

— Гм, раскрой хоть. Должна же я глянуть. Названия почему нет?

— Как нет? Есть. Вот тут начеркано.

— Ой, какие крохотные буковки… — Я прищурилась. — Подойди ближе, не разгляжу.

— Отсюдова смотри!

— Ну тогда сам прочти.

Торговец засопел и с расстановкой, буквально по слогам, прочел:

— «Сказ о хит-рос-ти Ко… Девка, что за буква, не знаешь?

— Щ, — подсказала я, вглядываясь в заглавие и не веря собственным глазам.

— Ко-щея Бес-смерт-ного и о… — Торговец прищурился. — Смазалось чегой-то… Старая книга, от батьки осталась.

— Да читай же! Читай!

— И о его пре-муд-рос-ти». Вот!

— «Сказ о хитрости Кощея Бессмертного и о его премудрости»… Вот повезло так повезло. Беру!

— Хе, сначала деньги покажи, а потом бери, — алчно ухмыльнулся торгаш.

— Сейчас. — Я потянулась к мешочку. — А цена-то какая?

— Пятьдесят.

— Чего пятьдесят?

— Золотых.

Краем уха услышала, как фыркнула Яга. Н-да, я тоже в шоке, мужик запросил цену трех хороших лошадей.

— Пятьдесят? — приподняла брови я, вспоминая показательное выступление Яги. — Дорого. Десять.

— Ты чего? Жалко, да? За бесценную вещь жалко? Сорок пять!

— Десять, говорю.

— Э, нет, девка, не убедишь. Сорок!

— Девять.

— Тридца… Что-о? Как девять? Только что десять было!

— Ты долго думал, — пожала плечами я. — За промедление минус золотой.

— Стой, стой… Как же так… Давай двадцать?

— Восемь.

Мужик беззвучно приоткрыл рот.

— А будешь опять долго думать, — мне понадобилось всего два шага, чтобы подойти вплотную и выложить на прилавок пять желтеньких монеток, — вообще задаром возьму.

И, выхватив из мужских рук вожделенную книгу, вернулась к Яге.

Та улыбнулась и одобрительно кивнула. Кажется, я справилась.

Во дворце было по-прежнему тихо. Нашего отсутствия даже не заметили, но, может, это и к лучшему. Хоть настоящий сюрприз получится.

Прихватив подношения для жестокосердного царя, я отправилась на поиски Кощея. Где же ты, мой дорогой? Готовься, сейчас одариваться будем.

Но жених почему-то не находился. То ли усердно прятался, то ли я плохо искала.

Кто-то из стражи заикнулся, что вроде бы новый царь-батюшка прогуливался по саду, поэтому, не теряя драгоценного времени и предвкушая сцену примирения среди цветущих роз, поспешила туда.

Бессмертный нашелся недалеко от пруда. Сидел одиноко на травке и кидал в воду камешки, пугая белых лебедей.

— Кощей, — окликнула я, подходя ближе.

Он чуть повернул голову, но отвечать не стал. Ну и ладно, лишь бы выслушал.

— Поговорим? — Отложив подарки в сторону, села подле жениха. — Ты прости, пожалуйста. Я вела себя глупо. Яге спасибо, все объяснила, по полочкам разложила. Знаешь, она вообще бабка хорошая, тебе повезло с такой подругой, сразу видно, верная, не предаст.

Кощей едва заметно кивнул. Слава всем богам, хоть какой-то отклик! Не с глухой стеной беседу веду.

— Она, наверное, и с тобой поговорила, да? — хмыкнула я.

Вновь мимолетный кивок.

— Поэтому ты отвечать начал… Надо ей спасибо сказать. А я сегодня на базар ходила. Не одна, правда, все с той же Ягой. Подарок тебе выбирала.

Мужчина кинул очередной камешек в пруд, заставив водную гладь подернуться рябью.

— Показать? Хорошие подарки. Мы старались. Вот, смотри… — Я потянулась за покупками, но не успела даже взять их в руки, как Кощей быстро поднялся и ушел.

Черт возьми, ну что я опять не так сделала?

Даже обидно, честное слово. Стараешься тут, стараешься, а в ответ никакого спасибо. Совсем уж обидеться за такое отношение не дает одно: понимание, что сама виновата, а значит, самой и мучиться.

Посидев еще полчасика на травке, погоревав о своем, о девичьем, собралась вновь искать неуловимого жениха, да не успела.

Стоило сделать пару шагов, как вдруг послышался приглушенный хруст веток и тихий возглас:

— Елки-перепелки!

От неожиданности я чуть не вскрикнула. Показалось? Ведь не может такого быть! Чтобы тут, под самым носом у стражи…

— Ну, понасадили кустов! — Знакомый голос рыжего царя раздавался совсем близко.

Заглянув за изгородь из вьющихся роз, обомлела при виде открывшейся картины: Еремей сгорбившись сидел на голой земле и вытаскивал из волос колючки.

— О, девка! — обрадовался он, заметив меня. — А я слышу, лопочет кто-то, думаю, ты али нет.

— Нет, не я. Обознался.

Ринувшись назад, едва не упала. С трудом удержав равновесие, покрепче перехватила подарки и собиралась уже уйти, но царь цепко схватил за юбку.

— Стой! Да стой, говорю! Вот девка… Ну чего сбегаешь?

Я раздраженно дернулась.

— Отпусти!

— Чего боишься? Я же просто на тебя глянуть пришел. — Еремей еще крепче сжал ткань в кулаке.

— Поглядел? Теперь отпускай!

— Что же так грубо со старым знакомым?

— Мне от такого знакомства только неприятности, — ответила я, не прекращая попыток вырваться. — Чего надо?

— Вот так бы с самого начала, а то отпусти да отпусти. А надо мне много, девонька, ой как много. Трон, например, обратно вернуть.

— А больше ничего не хочешь?

— Почему же не хочу? Хочу. — Царь злобно оскалился. — Жениха твоего прибить хочется, но не знаю как. Не поможешь?

— Нет, тут я тебе не помощница. И поддерживать не стану, и самому сделать не позволю. Мне, знаешь ли, Кощей дорог как мужчина.

— Давно ли?

— Давно, — уверенно ответила я.

А сама подумала, что ни капли не соврала. Вот ни капельки! И слова, сказанные Яге про любовь, тоже оказались правдой. Как бы удивительно это ни звучало, но я всем сердцем полюбила Кощея. Не принца на белом коне, не всесильного царя, а именно Кощея. С его сложным характером, со страхом быть отвергнутым, с нестабильной внешностью и бессмертной жизнью. И даже если бы он вновь стал тем стариком, каким был в самом начале, я бы не отреклась от своих слов.

Окрыленная собственными чувствами, даже не заметила, как Еремей выбрался из кустов и встал напротив.

— А я ведь понял, в чем смерть Кощея.

— И в чем же? — Я сделала маленький шажок назад, ровно настолько, насколько позволяла юбка.

— В тебе. Как думаешь, коли злодей лишится невесты, сладостно ему на свете одному станет?

— Не посмеешь!

— А вдруг? — Царь натянул ткань юбки до предела, еще чуть сильней, и порвет.

— Я на помощь позову!

— Кого?

— Стража-а! — что есть силы завопила я.

Еремей все-таки дернул за юбку, заставив упасть на колени. Подарки вывалились из рук.

— А это что? — Он подхватил книгу. — Сказ про… Та-а-ак, значит, про Кощея Бессмертного? И тут про него! Как же надоел! — Драгоценная рукопись полетела в пруд. — Везде он! Никуда не спрятаться!

В отличие от древнего издания, волшебный клубочек укатился недалеко и не привлек внимания негодяя. Я тут же потянулась к нему.

— Покажи дорогу к Яге!

Уж не знаю, как правильно давать задание местному навигатору, но, надеюсь, не ошиблась.

Клубочек немного повертелся на месте и ускакал в направлении дворца. Фух, надеюсь, Яга увидит, сразу поймет.

— Ты чего это сделала? — нахмурился Еремей.

— Ничего.

— Чего сделала, девка? Меня за дурака держишь?

— А если и так, то что? — расхрабрившись, спросила я, недоумевая, куда же стража запропастилась.

— Что? — Он оскалил зубы. — Небось охрану ищешь? А нетушки ее. Или ты думаешь, что все рады Кощею? Есть еще верные мне люди. Есть!

И тут со стороны замка раздался долгожданный старушечий голос:

— Да нет у тебя верных больше! Кощей пару минут назад последних повесил. — Баба-яга вышла на полянку. — Что, рыжий, совсем умом обмяк? Нашел супротив кого идти!

— Да ты… Да я… — Еремей хватал ртом воздух. — Всех на кол посажу!

— Сажай, сажай, милок, — закивала она. — А я тебе еще и подсоблю, а то самому-то тяжело, поди, на кол залезать. Ну давай, сердешный, покажи, на что горазд. Мало тебя мордой в ошибки тыкали, ты еще дерьма хлебнуть хочешь?

— Да чтоб ты… Да я тебя!

— Ну, опять заладил. А вот как посажу тебя в печь, как приготовлю холодец, — будешь знать, как против Кощея лаять! — Яга щербато улыбнулась. — Оглянись, царь, да осторожнее, а не то корона с башки свалится. Видишь, кто позади тебя стоит? Ну так как? Готов и дальше воевать?

Я тоже вытянула шею посмотреть, кто же это за Еремеем притаился.

Посреди поляны, прямо у пруда, стоял Кощей Бессмертный и рассматривал выловленный из воды книжный том.

— Ой, а это мой подарок, — подала голос я. — Был…

— Хороший, — глухо ответил мужчина, аккуратно переворачивая страницы. — Спасибо.

Еремей икнул и сунулся было в сторону, в спасительные кусты, но грозный кощеевский взгляд буквально парализовал рыжего.

— А с тобой мы еще не закончили, Еремеюшка. Объяснить многое должен. Стража! — кликнул Бессмертный.

Два дюжих молодца, не виденных мной раньше, появились словно ниоткуда и, подхватив под руки обессилевшего вмиг царя, утащили в темницу.

Кощей вознамерился идти следом, но я, кинувшись к нему, вцепилась в рубашку.

— Выслушай! Сколько можно за тобой бегать?

— Не сейчас, после… Обещаю, — смерив меня внимательным взором, дал слово он.

— А я как клубочек увидала, сразу поняла — что-то не то, — говорила Яга, отпаивая меня горячим чаем с травами. — Не могла ты его в шутку ко мне отправить. А тут и Кощей, смотрю, кого-то бранит так, что стекла в окнах дребезжат. Ну все, думаю, горе какое случилось. Я к нему! Что, спрашиваю, произошло? А он на меня как зыркнет и говорит: в страже непорядки. Разбираться будем. Я тогда сразу про тебя подумала, а Кощей велел к пруду идти.

— Ты вовремя успела, — вздохнула я. — Еремей и правда, вел себя неадекватно. Словно другой человек!

— Немудрено, в одночасье всего лишился. Но нам тут горевать не надобно, сам виноват.

— Я и не горюю.

— А что тогда нос повесила? — Яга подлила еще чаю.

— Про Кощея думала. Как разговор пойдет? А если опять что-то не то ляпну?

— Эх, девка, поменьше слов, побольше дела.

— Это как так? — с интересом осведомилась я.

— А то сама не знаешь, нежели всему учить надо? — хихикнула старуха.

И тогда мне в голову пришла замечательная, просто фантастическая мысль.

— А что, если…

— Правильно, ступай, — кивнула Яга, даже не выслушав меня, и при этом взгляд у нее был такой хитрый-хитрый. — Хуже не будет.

Я улыбнулась. О да! У меня созрел грандиозный план по завоеванию Кощея. И если уж он не сработает, тогда вернусь в свой мир и проживу жизнь в гордом женском одиночестве.

Подойдя к зеркалу, переплела аккуратнее косу, надела серьги, подаренные женихом, и, оставшись довольна внешним видом, отправилась исполнять задуманное.

— Стой, — притормозила я пробегавшую мимо чернавку. — Где царь?

— Так в темнице сидит, — испуганно ответила она.

— Да не Еремей. Кощей где?

— А… Энтот царь в баню направился, велел портки ему принести свежие.

— И где они?

— Что?

— Портки где?

— Вот, — чернавка продемонстрировала мужские штаны, — несу.

— Давай мне.

— Но…

— Я сама отнесу.

— Но как же…

— Невеста я или нет? — пришлось сдвинуть брови.

Чернавка отдала штаны, пробормотав что-то про новые порядки, и, обиженно фыркнув, отправилась восвояси.

А я довольно улыбнулась. Отлично. Теперь даже повод выдумывать не придется для неожиданного визита.

Царские хоромы, принадлежавшие теперь Бессмертному, отыскались сразу (благо дворец строили умелые люди), не то что кощеевские лабиринты.

Постучав в дверь, услышала усталый голос:

— Входи.

Значит, вернулся из баньки. Любопытно, а он оттуда в простыне возвращается или без?

Гм, в простыне. Жаль. Была надежда застать голым, тогда бы не отвертелся от женитьбы.

Кощей, стоявший спиной к дверям, вздохнул и потянулся, разминая плечи, отчего накидка скользнула вниз, оголяя верхнюю часть туловища. Я открыла рот… Ребятушки, это ж когда у него такое тело стало? Что я пропустила в метаморфозе? Это же… Это все мое!

— Штаны принесла? Брось на кровать и подойди сюда, — проговорил он, не оборачиваясь. — Там в кувшине вода, полей на спину, больно сильно протопили баню, семь потов сошло.

Кощей нагнулся над тазиком для умывания и замер. Ждет.

А я, наслаждаясь возможностью притронуться к любимому мужчине, подойдя ближе, медленно провела пальцами вдоль позвоночника.

— Ты стал совсем другой, — шепнула. — Но теперь-то я понимаю, что ты и раньше был такой, просто в другой оболочке.

Бессмертный быстро обернулся. Синие очи смотрели с изумлением, словно и впрямь не ожидал, что приду. Я улыбнулась. Лукавишь, ты знал. Не мог не знать.

— Верико?

— Неужели думал, что позволю какой-то чернавке приходить к тебе в спальню?

Кощей крепче затянул простыню на талии и отошел назад.

— Тебе что здесь понадобилось?

— А разве нужен повод?

— Верико… — предупреждающе произнес он.

— Ты обещал мне разговор, помнишь?

— Помню.

— Ну вот, считай это поводом, — пожала плечами я, берясь за кувшин. — Давай полью.

— Не стоит. — Кощей подозрительно сощурился. — Зачем тебе это?

— Что? Забота о женихе?

— Нет, зачем вообще пришла?

Мне очень хотелось подойти и обнять его. Кто знает, может, так было бы правильнее, но страх все испортить останавливал.

— Прости, пожалуйста. Я никогда не хотела твоей смерти.

Кощей глухо фыркнул.

— Ладно, хотела. Но только в самом начале, а потом все стало совсем иначе.

— Почему? — кратко спросил он.

А я растерялась. Еще полчаса назад была уверена, что горы сверну, а сейчас не могу нужных слов подобрать.

— Ты стал мне дорог. Очень, — решила говорить так, как чувствую. Пусть сумбурно, глупо, не по порядку, лишь бы рассказать Кощею о своей зародившейся любви. — С каждым днем, проведенным рядом, все больше понимала, что внешность лишь покров, под которым спрятано настоящее сокровище.

Не знаю, откуда брала слова. Никогда и никому не говорила ничего подобного, наоборот, привыкла сама слышать любовные излияния, но все это было давно и не в этом мире. Да и мужчинам было далеко до Кощея.

— Ты менялся прямо на глазах. Чем больше узнавала, тем больше теряла голову.

Бессмертный внимательно глянул на меня при этих словах, но ничего не сказал.

— Сразу и не опишешь всех чувств. На это время нужно. — Я нервно вздохнула. — Скажи и ты хоть что-нибудь, а то все я да я…

— Перед тобой все тот же многолетний старик, которого ты увидела в первый день.

— Знаю. И меня это не тревожит.

— Темный царь, именем которого пугают детей.

— И даже взрослых. Не представляешь, как некоторые тебя боятся.

— Мои поступки не всегда были добросердечными.

— Иначе тебе не платили бы дань и мы бы не встретились. Все так, как должно быть. Все правильно.

— Думаешь?

— Уверена.

Кощей отвернулся к окну.

— А я не уверен.

— Почему?

— Потому что ты глупая девчонка, путающая уважение с любовью.

— А ты замечательный мужчина, не желающий верить в чувства.

— А ты бы верила? — резко бросил он.

— Уже верю.

Я не знала, какими речами убедить его, что даже самый Темный царь имеет право на любовь. А потом вспомнила совет Яги: «Поменьше слов, побольше дела!»

— Давай полью, — вновь взяла в руки отставленный ранее кувшин. — Освежишься, мысли бодрее станут.

Кощей скептически оглядел меня, стоявшую возле тазика, но все же подошел и, в который раз поправив простыню, наклонился.

Прохладный поток окатил напряженную спину, заставив его замереть от удовольствия.

Я улыбнулась и аккуратными, нежными движениями дотронулась до лопаток.

— Ты что делаешь?

— Тш-ш… Дарю умиротворение и безмятежность.

Кощей медленно выпрямился, но вырываться не стал.

— Расслабься, — шепнула я прямо в ухо.

Руки сами собой порхали по спине, обволакивая каждую мышцу, каждый сантиметр. В этот момент мужчина походил на большого кота, которого внезапно погладили по шерстке.

Жил всю жизнь брошенным, бездомным, никому не нужным. Ночевал где придется, ловил мышей и терпел злобные взгляды других животных. Смирился и уже не надеялся на лучшее.

Но вот наконец нашлась та, которая не обратила внимания ни на облезшие бока, ни на покореженный хвост. Молча прижала к себе, прямо к сердцу, и больше не отпустила. Чесала за ушком, шептала ласковые, бессмысленные, но такие нужные слова и гладила, гладила, гладила…

— Верико…

— Тихо, — шепнула я, наблюдая, как струйки воды стекают по лопаткам прямо к пояснице.

Не знаю, как утерпела и не прихватила губами заманчивую капельку, повторяя пройденный ею путь. Но нет, не так поймет, отшатнется. Вряд ли чернавки, обслуживающие мужчин в бане, были щедры на проявления нежности. А Кощей, он ведь особенный… Ему не просто ласка нужна. Ему нужна уверенность в завтрашнем дне. Неприрученный, дикий кот.

Бессмертный распрямил плечи и повернулся. Медленно, словно боялся спугнуть нежданное блаженство резким движением.

— Верико? — сказал он, вопросительно заглядывая в глаза.

Мужчина оказался так близко, что казалось, еще немножко, и просто не хватит воздуха для двоих. Ощущение наполненности притягивало, дарило спокойствие и понимание, что наконец-то все идет так, как нужно.

— Верико…

Его губы шептали мое имя, лаская слух болезненным хрупким чувством, упорно сквозившим в каждом звуке, заставляя сердце биться с удвоенной силой, стремиться навстречу новому, неизведанному. И все сладостнее казалось ожидание, все блаженнее — влечение, все настойчивее — пробуждающийся огонь.

— Верико, — в который раз повторил он, склоняясь ниже, опаляя дыханием кожу, позволяя самой сделать последний, решительный шаг.

Я без раздумий потянулась навстречу…

Но громкий стук помешал первому поцелую.

— Кто? — взревел Кощей, багровея от гнева. — Кто посмел?!

— Царь-батюшка, не вели казнить!

Рывком распахнутая дверь открыла нашим взорам дрожащего от страха стражника.

— Там, в темнице, Еремей…

— Что?

— Мы допрашивали, а ты велел позвать, коли что интересное скажет.

— Ну?!

— Сказал. Заговорил. Царь-батюшка! — Стражник со страхом глядел на Кощея, переминаясь с ноги на ногу. — Ты же сам велел…

— Понял. Понял, что сам велел, лешему бы вас в болото! — Кощей обернулся. — Верико…

— Иди, — улыбнулась я. — Ты не можешь оставаться тем самым великим Кощеем, если будешь задвигать государственные дела на второй план. Иди, я подожду.

Он благодарно кивнул. И, наскоро переодевшись, вышел вслед за стражником.

Ну вот, кажется, мы помирились. Как же хорошо, когда истории позитивные.

Я довольно потерла руки: все, теперь никуда Кощей не денется! По законам сказочного времени обязан жениться!

Подойдя к окну, вдохнула полной грудью. Наконец-то все нормально. Как же давно не было спокойствия, даже не верится. А все Еремей испортил, царь недоделанный. Вот бы огреть его по башке тем самым томом, что в пруд выкинул! Кстати, где он?

Книга лежала на столике. Такая мокрая, несчастная, всеми забытая. И это мой подарок? Вот такой? Брр, нет, пока есть время, надо привести его в приличный вид и вручить с фанфарами.

Я подцепила ногтем слипшиеся страницы и чуть не зарыдала от огорчения: рукописный текст потек, оставляя после себя мутно-серые разводы. Да что же это такое? Даже если высушу, слова-то кто восстанавливать будет? А ведь я ничего прочесть не успела…

И так жаль стало себя любимую, так обидно, хоть волком вой. Шмыгнув носом, решила не тратить нервы зря, а погрустить по-правильному. С чаркой, вареньицем и хорошим слушателем. Одним словом, отправилась к Яге.

— Чего ревешь?

— Еремей книгу в пруд бросил, — пожаловалась я.

— И что? Нашла о чем убиваться, — спокойно ответила старуха.

— Это же подарок!

— Дай-ка его сюда…

Яга выхватила книгу из моих рук и, прошептав замысловатую скороговорку, вернула обратно.

— Ну? Так, что ли, было?

Я недоверчиво ощупала фолиант и охнула, поняв, что он абсолютно сухой.

— Да ты внутри смотри, — ухмыльнулась Яга. — Внутри.

Силы небесные, да она волшебница! Назвать ведьмой теперь язык не повернется. Книга оказалась не просто сухой, но и свеженаписанной!

— Как новая!

— А то! — Старуха лишь фыркнула в ответ на мое удивление. — Я, конечно, не всесильна, но такую мелочь Кощей и сам бы мог сделать.

— Так почему не сделал?

— Не успел, наверное. Прервала ты его. Ведь признайся, прервала?

Я чуть покраснела.

— Вижу, вижу, — разулыбалась Яга. — Помирились, что ль?

— Вроде да.

— Так «да» или «вроде»?

— Да, помирились.

Яга кивнула.

— Это хорошо, это правильно. Ну что, стал Кощей красавцем?

— Еще каким! Ой, откуда знаешь?

— А как не знать-то, девонька? Настоящая любовь всякие преграды сломает. Вот и он, хм… сломался.

— Это как так? — нахмурилась я. Чего-чего, а ломать Кощея не хотелось.

— Ты вот думаешь, как он бессмертным стал?

— Не знаю. Ритуал, заклинание… Колдун ведь.

— Э нет, тут все глубже… — Яга призадумалась. — Давай чайку попьем с вареньем.

— А может, не надо? И так голова болит.

— Тьфу на тебя за мысли дурные! Просто чайку, да и варенье возьмем другое. Собирай на стол, историю одну поведаю.

Кликнув чернавок, я приказала принести самовар и чего-нибудь к чаю, уж не знаю почему, но варенья больше не хотелось ни в каком виде.

— Ну, слушай, — начала Яга. — Давным-давно, когда солнце было моложе, а небо синее, жила-была молодая да пригожая девка. Такой красоты неописуемой, что все окрестные молодцы на нее сбегались посмотреть. Но девица нос ото всех воротила, на царевича рассчитывала. Каждый день под окнами дворца прогуливалась.

— И что?

— Попался в сети царевич. Представляешь? Попался! Женился, дурак. А после смерти отца сам на трон сел и ее царицей сделал. Годы шли, а детей-то все не было, не хотела красавица материнством красу свою портить. И все бы ничего, да только стала зрелость власть брать. Меркла красота, проходила молодость. В печаль впала царица; как в зеркало глянет, так слезы льет. Созвали тогда мудрецов — старых отцов, начали выспрашивать, не знает ли кто, как красоту царице вернуть.

Я слушала затаив дыхание. А Яга все вещала и вещала.

— Нашелся тогда один старый хрыч, который вспомнил, что есть, дескать, в Золотом царстве яблочки наливные, молодость возвращающие. Всполошилась царица, велела как можно больше нарвать. Нарвали, принесли. И никто не задумался, почему правители Золотого царства с радостью с таким добром расстались. Глупа была царица, наелась яблок. Правда, помолодела сразу. Ох и обрадовалась! Велела из плодов сих драгоценных варенья наварить. Почитай почти год одними яблоками питалась, все боялась, что старость обратно вернется.

— А дальше?

— А дальше родился у них сын. Кощеем назвали. Рос мальчишка, беды не знал. А потом внезапно померла царица. Яблочки-то красоту вернули, а жизни не прибавили. Так и померла молодой. А вскорости и царь за ней последовал, трон сынишке юному оставил. Стал Кощей сам править. Надо признать, мудро правил, умело. Но шло время, все друзья-товарищи уж в Мертвое царство переселились, а Кощей все живет. Понимаешь? Молодости-то нет, тело дряхлеет, а помирать не хочет. Век живет, полтора живет. Люди уж пугаться начали — невидаль ведь, саму смерть одолел! Царство Темное растет, богатства умножаются. И появились охочие до чужого добра, стали пытаться Кощеюшку убить. И на бой вызывали, и сердце мечом булатным пронзали, а ему хоть бы хны! Задумался Кощей. Не по-людски это как-то. Стал науки древние изучать, чародейство великое постигать. Большим колдуном заделался. А люди еще пуще бояться начали. — Яга вздохнула. — Вот в книжках мудреных тогда и вычитал, что непростые яблочки оказались. Матери его молодость дали без вечной жизни, а ему наоборот аукнулось — бессмертие подарили без молодости.

— Но сейчас же помолодел, — возразила я.

Старуха промолчала, а потом, будто решившись, наконец сказала:

— Запомни, девка, ничего просто так не бывает. Все обоюдно, и любовь в том числе. Пока Кощей тебя любит, он с тобой бессмертием делится. Пока ты его любишь — молодость сразу двоих покрывает. Поняла? Все у вас на двоих, всего в избытке. Но только если любовь ответная, настоящая.

— Как так — бессмертием делится? Это что же получается, я сейчас тоже… вечная?

— После свадьбы вечной будешь. А сейчас за жизнь держись сама как умеешь.

— А чего Кощей молодеть до брака начал? Ему все лучшее, да?

— Ему заслуженное, — улыбнулась Яга. — Коли ты бы сейчас хворой была, тоже до брака бессмертие получила. Вот и он молодость сейчас вбирает, по нужде да по потребности.

Я слушала старуху и диву давалась, в какой запутанный край угодила. Это вам не просто детская сказка, это целый мир со своим сюжетом, историей и героями.

— Вот так вот! — Яга похлопала меня по руке. — Мать воспользовалась волшебной молодостью, а для сына все обернулось вечной жизнью. Глупо, да? Кощей ведь даже не касался проклятых яблок.

— А мы как-то говорили про мою смертность… И он сказал, что подумает.

— Правильно. Подумает, — согласилась она. — Подумает, стоит ли жениться на такой бедовой особе. Ну, чего сидишь? Хватай книгу, бери клубочек и беги к жениху. Вон голос его слышен, вернулся, значит. Беги, беги, а со стола я сама приберу…

Кощей вернулся смурной, задумчивый.

Рассеянно глядел по сторонам и даже не заметил, как вслед за ним в комнату прошмыгнула я.

— Что-то случилось?

— Да Еремей, будь он неладен… — непонятно ответил мужчина, проводя рукой по отросшим волосам. Каштановые пряди мелькнули меж пальцев, в легком беспорядке опускаясь на лоб.

— В чем дело? — Я ласково коснулась его щеки. — Могу помочь или лучше не мешать?

— Тут думать надо.

— О чем думать?

— Да о Еремее же! — Кощей отрешенно повернулся к окну, даже не заметив мою бездарную попытку проявить нежность. — Вот что с ним делать? Повесить? Жалко. Царство-то образцовое, люди его любят. Не могу лишить жизни, крестьяне тогда на меня с вилами пойдут. Не убивать же всех подряд.

— Ты прав, кровью авторитет не заработаешь.

— Вот и я о том же. Эх, Еремей, Еремей… Что ж спокойно-то тебе не жилось? Избавиться от власти захотелось, можно подумать, угнетал сильно.

— Это ты о себе?

— А о ком еще? — обернулся Кощей. — Сложно, что ли, дань платить? Никто не жалуется особо.

— А может, все дело в том, что ты дань живыми людьми берешь?

— А как еще брать-то? Золотом? У меня и своего полно. Камнями драгоценными? Так все хранилище самоцветами забито, складывать некуда. Чем брать-то?

— А если отменить?

— Совсем?

— Оставить мелочь, для поддержания авторитета, а так… ну ее, эту дань. Да и куда тебе теперь невесты? — Я подошла ближе. — Меня одной хватит.

Кощей хмыкнул и чуть приобнял, словно понял, что именно этого сейчас жду.

— И правда, скоро жена появится.

— Значит, все-таки женишься?

— Я же обещал.

— И не передумаешь?

— Не передумаю.

Со счастливой улыбкой я обняла его в ответ.

— А я тебе подарки принесла. Правда, не новые, все те же… Вот, смотри, клубочек Яга помогала выбирать, а книгу я сама. Она только ее подсушила.

— Мне нравится. — Кощей принял дары.

Волшебный клубочек тут же занял свое место на полке в шкафу, правда, любимый жених пообещал, что обязательно воспользуется им после свадьбы. Надо же у новоиспеченной жены на родине побывать, с родственниками познакомиться.

Мне, конечно, такая идея пришлась не по душе, но хоть и решила жить без лжи, а на правду смелости не хватило.

— А книгу я такую давно искал, — признался Кощей. — Слышал, что записали сказители все слухи и предания обо мне, хотел прочесть. Тут ты угодила. — Он перевернул пару страниц. — Хочешь, вместе посмотрим?

— Конечно, хочу.

Бессмертный переставил кресло к окну, со скрипом подвинул второе, специально для меня, и сел. Я скромно опустилась рядом.

На первой же странице во весь лист красовалось огромное яйцо.

Мы дружно улыбнулись.

— Смотри-ка, и правда жива легенда, — вполголоса произнес Кощей.

— Ищут люди, стараются. А кто, интересно, пустил слух о твоей смерти?

— Я сам же и пустил.

— Ты? — удивилась я.

Мужчина махнул рукой.

— Давно еще. Уж сколько времени прошло, и не думал, что все поверят.

— А зачем?

— Да надоели потому что! Каждый день убивать ходили, все проверяли, берут меня меч или стрелы али не берут. Вот и придумал сказку, что есть, мол, яйцо заветное со смертью, коли найдут, сразу помру. Вот и ищут, глупцы. Кстати, — вдруг добавил он, — я ведь давно знал, что ты тоже яйцо ищешь.

— Как — знал?!

— Понял, когда сокровищницу показывал, а ты такими горящими глазищами на птичью кладку уставилась.

— А почему же…

— Почему ничего не сказал? А что говорить, — вздохнул Кощей. — Хотел посмотреть, как далеко все зайдет, да к тому времени и завертелось все уже. Терять не хотел. Не верил, но надеялся.

— И не прогнал…

— Не особо старался. Хотел проверить, как все обернется. Не поверишь, каждый день со страхом в зеркало глядел, все боялся вновь старика увидеть.

Я виновато глянула из-под ресниц.

— Прости, пожалуйста.

— Уже давно простил. Помнишь тот венок?

— Ромашковый?

Он кивнул.

— Ведь настоящая любовь мгновенно не вспыхивает. Она растет с каждым днем, а человек становится все дороже и ближе, хотя изначально был тебе совсем безразличен. — Кощей улыбнулся, и улыбка вышла настолько искренней, чистой и яркой, что захотелось раствориться в ней без остатка. — Никто не плел мне венков раньше, да и впредь никто не сплетет. Только ты.

Он трепетно провел пальцами по моим щекам, словно повторил природные черты, и внезапно поцеловал в уголок рта.

И это было неожиданно.

Я потянулась было повторить ласку, но уже по-настоящему. А Кощей, как будто не ожидая подобного, встал и принялся мерить шагами комнату.

— Верико, — наконец сказал он, — я тут подумал, а почему бы не сделать настоящее яйцо?

— Мм? — промычала я нечто невразумительное, но очень эмоциональное. Причем разочарования в этом было больше всего.

— Ну смотри, если сделать яйцо — нет, не с настоящей смертью, просто яйцо, но… Я не знаю, как объяснить!

— Ты хочешь сделать яйцо и указать его точное место, чтобы всякие охотники-любители знали, где его искать?

— Ну да, — с удивлением сказал Кощей. — Как поняла?

— Я и сама думала о чем-то таком. — Мне вспомнилось, как Либуша недавно пересказала почти дословно задумку сказки Пушкина. — И даже знаю, как это все должно выглядеть.

Глава 17

И ЖИЛИ ОНИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО

— Есть карта местности? — Я вознамерилась повторить пушкинский подвиг. — Доставай!

Карта нашлась почти сразу.

— Ищи.

— Чего искать? — Кощей, нахмурившись, оглядел пергамент.

— Место ищи. Такое, чтоб Черномор с богатырями мог из воды выйти.

— Зачем?

— Нужно.

— Я тебя совершенно не понимаю, — признался он, послушно вглядываясь в карту. — Зачем нам Черномор?

— Ну как же! — воскликнула я, рассматривая Лукоморье. — Как там, сейчас вспомню… «И тридцать витязей прекрасных Чредой из вод выходят ясных, И с ними дядька их морской». Про Черномора?

— Вроде да. А что это? Сказители что-то новое придумали?

— Ага, сказители, только не наши, заморские.

— Далеко слава пошла.

— Даже не представляешь, насколько далеко. Ищи давай, не отвлекайся.

Еще пара минут пристального изучения схематично изображенных царств и разочарованных выдохов.

— Ты что-нибудь нашла? — наконец спросил Кощей.

— Целую кучу «ничего». А ты?

— Неуверен… Вот тут подойдет? — Он указал на лукоморский берег. — Как раз с моим царством вровень, да и от Черноморовой вотчины близко.

— А богатыри прямо из вод выходят?

— Ну, коли лень до дома по водяному пути идти, да, из реки выбираются.

— Отлично! — Я встала. — Нам надо туда. Срочно! И кстати, Еремея с собой захвати, ему тоже работенка найдется.

Полянка оказалась на редкость красивой.

Ласковое солнце озаряло верхушки столетних деревьев, пахло ягодами и лесными цветами. Я ступила на травку, наслаждаясь мягкой изумрудной зеленью, и зажмурилась. Легкий ветерок ласкал кроны берез, в ветвях радостно щебетали птицы. Красота! А как дышится! Да, этот мир не сравнится с нашей загаженной атмосферой.

— Идеальное место, — одобрила я, немного поразмыслив, — Лукоморье есть, Черномор в наличии. Осталось-то всего ничего. Ты яйцо приготовил?

Кощей, недоуменно наблюдая за моим нарастающим ажиотажем, кивнул.

— Показывай.

— Чего на него смотреть-то? Яйцо оно и есть яйцо.

— А должно быть не просто яйцо. Ты в него иглу засунул?

— Зачем? — Мужчина искренне не понимал всей грандиозности происходящих событий.

Но я была уверена, что раз уж мы творим историю, то обязаны сделать все по правилам.

— Кощей! — Мне даже пришлось сдвинуть брови, иначе не получалось достаточно убедительно выказать недовольство. — Нужна игла. Прям тут, — указала на яйцо. — Иначе ничего не получится.

— А что должно получиться-то?

— Смерть твоя.

На какое-то время Кощей впал в прострацию, силясь разобраться, шутила я или нет. А потом просто махнул рукой.

— Леший с тобой, делай, что хочешь. Иглу, значит, внутрь яйца засунуть?

— Да.

— Хорошо. — Он щелкнул пальцами и ловким движением заправского фокусника протиснул невесть откуда взявшуюся иголку прямо сквозь скорлупу. — Так пойдет?

— Идеально, — улыбнулась я. — А теперь помести яйцо в утку.

— Верико…

— Ну что? Так нужно!

— Где я тебе утку сейчас возьму?

— Ну пожалуйста. Иначе никак, не по правилам будет.

Кощей покачал головой.

— Ладно, сейчас прикажу кому-нибудь… А нужна вареная или запеченная?

— Живая.

Второй раз за последние десять минут Темный царь пожалел, что позволил мне руководить процессом.

— И яйцо… в живую утку?

— Ну да. А когда ее найдут, должны стрелы пускать, ловить…

— Кто?

— Богатыри.

— Какие?

— Которые тебя убивать будут.

— Гм… — Кощей потер переносицу. — Ну ладно, засуну как-нибудь. — Он повернулся к сопровождающим нас доверенным людям. — Эй! Кто-нибудь утку поймайте!

Я скромненько дернула его за рукав.

— Что еще? — приподнял бровь мужчина.

— И зайца. Пусть поймают зайца. Побольше. Такого, чтоб утка в него помещалась.

— Верико!

— Что? Все по правилам же.

Бессмертный шумно вздохнул.

— Позволь спросить: он тоже должен быть живой?

— Безусловно.

— А с уткой внутри… он все еще будет жив?

— Разумеется.

— Ясно.

Уж не знаю, что ему было ясно, но утку с кроликом скоро принесли. Пара взмахов рукой, несколько колдовских слов, и — вуаля! И чего ерепенился? Ведь не сложно совсем, коли умеючи.

— Ну? — Кощей держал обалдевшего от свершившегося волшебства зайца. — И куда его? В собаку? В кобылу?

— Нет, ну что за глупости!

— Действительно, с чего бы…

— В сундук его.

— Хоть что-то нормальное, — облегченно произнес Бессмертный. — Несите сундук!

Два молодца богатырского телосложения вынесли на полянку требуемый реквизит.

— Куды ложить?

Кощей обернулся ко мне.

— Куда?

Я задумалась.

— По идее, надо поближе к водоему. А где дуб будет?

— Какой дуб?

— Высокий, ветвистый. Желательно многовековой.

— Верико…

— Ты не понимаешь, без дуба ничего не получится. Это одна из самых главных составляющих.

— Да как я тебе дуб выращу?

— А что, разве не можешь? — удивилась я.

В моем понимании Кощей был всесильным, поэтому вырастить дуб… да тьфу, раз плюнуть!

— Не могу. В законы природы не вмешиваюсь.

— Ага, значит, заставить зайца искусственно забеременеть уткой ты можешь, а простенький дуб вырастить — нет?

— Это другое.

Я расстроилась.

Как же так? Такая задумка чудесная, так все получалось хорошо, и вдруг на самом легком месте…

— Тише, тише, разбушевались, — подала голос Яга.

Они с Марфой стояли неподалеку и с усмешкой наблюдали за творящимися безобразиями.

— Не может он с природой воевать. Не в его силах. Ну чего ты раскисла? А еще царицей стать хочешь… Эх, девка, запомни, коли не получается чего, спроси совета, а потом уже печали поддавайся.

— У кого совета-то спрашивать? Все здесь.

— У меня спроси. — Старуха подбоченилась. — Ну, чего смотришь? Спрашивай.

— Э-э-э… в чьих силах дуб быстро вырастить?

— В моих, девонька, в моих, — усмехнулась она. — Если уж я к избушке ноги приделала, думаешь, с деревом не разберусь?

Кощей хрюкнул. Он, конечно, усмехнулся, но так иронично, что я говорю — хрюкнул. Знал же, что к Яге обращаться надо, и не сказал!

— Дык куды поклажу-то? — Молодцы старательно удерживали сундук.

Все посмотрели на меня.

А я что? Выдала довольную улыбку и по-царски указала пальчиком.

— Вот сюда сундук, в него зайца. Все запереть. Обвязать цепями. Стой! Цепи должны быть золотыми. Ага… А вот тут должен быть дуб. Большой такой, чтоб руками не обхватить. Сможешь?

Яга кивнула.

— Смогу, а чего не смочь? — И обернулась к Марфе. — По карманам пошарь, где-то желудь был.

Желудь нашли, в землю на самом берегу зарыли и…

— А чего это дым валит? — удивилась я, глядя на лунку.

— Волшба так творится. Не мешай.

Сказка — чудесная вещь. Что ни пожелай, все сбудется. Нет, есть, конечно, ограничения, но в теории-то все возможно. Главное, найти, кто эту теорию в практику реализовать сможет.

Яга смогла.

— Готово! — сказала она, отходя от дерева. — Такой?

Я лишь охнула от удивления. Слов не находилось.

— Али не такой? — Яга пристально оглядывала работу. — Переделывать, что ль?

— Идеальный… — Дар речи вернулся. — То, что надо!

Дуб толщиной в три обхвата монументально возвышался на берегу реки. Раскидистый, величавый гигант, прям как у Пушкина.

— Шикарно! — плотоядно улыбнулась я. — Только не расслабляемся. Нам еще сундук надо на верхушку повесить.

— Зачем? — в который раз не понял тайных замыслов Кощей.

— Ну как же, богатырь придет, а сундука нет.

— Верико!

— Что — Верико? Все же понятно! Он придет, а сундук спрятан. Его искать надо. Улавливаешь суть? Квест получается!

— Чего?

— Потом объясню, — пообещала я. — Кто у нас самый сильный? Тащите поклажу наверх. Нет, дорогой, тебе самому надрываться не надо.

Вот так, общими усилиями, мы и воссоздали сказку.

Я радовалась как ребенок. С довольной улыбкой ходила вокруг дерева и разглядывала коллективное творение. И вдруг…

— Забыла!

— Что случилось? — Кощей нахмурился. — Все-таки кобыла нужна была?

— Да нет же! Еремей нужен!

Бессмертный отшатнулся.

— Ты собралась поместить зайца в Еремея?

— При чем тут заяц? — удивилась я.

— А при чем Еремей?

— Сказала — нужен, значит — нужен. Та-ак, ты с природой не колдуешь… Яга!

Две сестры-старушки сидели на трухлявом поваленном дереве и что-то обсуждали, поэтому не сразу услышали мой зов.

— Яга!

— Ой, меня, что ль? Фу, напугала, думала, дуб свалился. — Ведьма поправила съехавший платок. — Чего орешь?

— Ты человека превратить в животное можешь? — не сдерживая творческий запал, поинтересовалась я.

— Ну могу. А зачем?

— Чтобы вокруг дерева кот ходил.

— А за…

— Нужно.

Яга скептически посмотрела на мою решительную мордашку, кивнула и повернулась к Марфе:

— Что скажешь? На двоих потянем колдовство-то?

— А чего не потянуть, потянем. Только ты учти, Верико, дело это не простое, сильно затратное. Просто так делать не стоит.

— Это не просто так, — сказала я.

И, видя, что они не поняли, пояснила:

— Мы, то есть вы превращаете Еремея в кота и сажаете на цепь, дуб охранять. Он же хотел смерть Кощея найти, а теперь сам же сторожить будет. Здорово?

Сестры переглянулись.

— Умно, — протянула Яга. — Ну что ж, Марфушка, пошли, молодость вспомним. Давненько мы людьми не занимались.

Еремей сопротивлялся недолго. Ровно до тех пор, пока на него цепь не накинули. А потом все пошло как по маслу.

— Объясни-ка, — подошел Кощей, — как в твою белокурую светлую головушку приходят такие неправильные мысли?

— Почему же неправильные? — удивилась я, с удовольствием наблюдая, как рыжий царь превращается в не менее рыжего кота. — Все логично. Накосячил — расплачивайся. Да и не навсегда его заколдовали. Яга обещала, что через пару веков снова человеком станет, если, конечно, перевоспитается.

— А если нет?

— В таком случае все еще правильнее. Лукоморье есть, дуб имеется, кот ученый тоже в наличии. Красота!

Кощей усмехнулся.

— А коли сбежит?

— Он? Да куда он денется? Тем более кот. Вот увидишь, просидит тут как миленький. Будет сказки рассказывать да вылизываться.

— Какие сказки?

— А я откуда знаю? Какие в детстве слышал, те пусть и вещает. Про тебя, например.

На этот раз Бессмертный сдержал смех.

— И кто же его слушать будет?

— А разве некому? — Я огляделась. Н-да, полянка необжитая, только ежики гурьбою ходят.

— Здесь только водяницы по ночам хороводы водят.

— Водяницы… русалки… Это же замечательно! А они по деревьям лазают?

— Кто?

— Русалки.

Кощей схватился за голову.

— Зачем тебе?

— Да не для меня, для Пушкина. «Там чудеса: там леший бродит, Русалка на ветвях сидит». Тут леший есть?

— Захаживает.

— Ну вот, леший есть, русалки тоже. Осталось только тебе…

— Что? — повысил голос мужчина.

— Чахнуть. Над златом. Эй, ты чего? Что смешного? Что я сказала-то? Это же Пушкин! Стыдно не знать классику. Стыдно!

В лукоморский дворец возвращались с чувством выполненного долга.

Ну а что? Еремея на исправительные работы отправили, дуб на нужном месте вырастили, утку в зайца запихнули. Что еще нужно для счастья и душевного спокойствия?

Только свадьба.

А вот с этим у нас как раз были проблемы.

— Кощеюшка, — послала я любимому самую очаровательную из своих улыбок. — Давай поговорим.

— О чем? — осторожно спросил он, беспокоясь, что взбалмошная невеста решила воплотить в жизнь очередную задумку. — Ягу тоже звать надобно?

— Нет, зачем нам Яга, мы сами справимся. Так ведь?

— Так. — Кощей, шедший в данный момент по коридору, мгновенно остановился и увлек меня за руку в ближайшую гостиную. — Рассказывай, что опять случилось?

— Ничего особенного, просто…

— Просто?

Я понимала, что в том темпе, в котором сейчас развиваются отношения, мы никогда не дойдем до ЗАГСа, а посему пора брать бразды правления в свои руки. Единственное, что смущало, — как сказать об этом ему?

— Итак, я слушаю, — повторил Кощей.

Слушает он. Лучше бы кольца обручальные выбирал.

— Ну, что хотела сказать?

Что я хотела сказать… Нет, намекать на свадьбу сейчас не самая лучшая идея, можно спугнуть. Кощеюшку приручать надо медленно, постоянно поглаживая по шерстке, а то чуть сильнее надавишь, и все, сбежит.

— Верико, — он улыбнулся, — о чем задумалась? Хотел бы я знать, что за мысли тебя посещают.

— Ничего интересного, — отмахнулась я. — Просто думала… — И тут пришло озарение: — Думала о Финисте.

Бессмертный тут же нахмурился.

— В честь чего такое внимание?

— А давай пригласим его в гости? — Кажется, у меня созрел шикарный план.

— В гости? — Кощей задумался. — Может быть, может быть… А идея-то хорошая. Но вдруг… А впрочем, ты права, я сейчас же пошлю гонца, — кивнул он с заметным облегчением, словно сейчас сам для себя решил какую-то задачу.

— А о чем ты так сосредоточенно думал?

Кощей усмехнулся.

— Ты же не посвящаешь меня в свои помыслы!

— И ты мне платишь тем же? Как-то совсем по-детски.

— Но ведь мы пришли к одному результату? Нам нужен Финист.

— Значит, тебе он тоже нужен?

— Не помешал бы.

— А зачем?

— Приедет, увидишь, — ответил он, вновь погружаясь в раздумье.

Я с интересом следила за его реакцией, хоть совершенно не понимала, в чем причина. Но, возможно, замешаны тут дела государственные, никак меня не касающиеся.

А значит, спокойно ждем приезда Ясного Сокола. Он же обещал помочь с Кощеем? Вот пусть и помогает.

Финист прибыл на следующий же день. Кудрявый такой, красивый — хоть на обложку журнала. Я хихикнула. Эх, девки, куда вы смотрите? Не мужик, а загляденье, и все еще не окольцованный. Такой один на весь сказочный мир остался. Второго красавца я себе забрала. Осталось только официально, перед лицом всего царства мужем и женой назваться.

— Финист, пст! — Я выглянула из-за угла и незаметно поманила гостя.

— Верико? — Он недоуменно посмотрел на мое нахмуренное лицо. — Что-то случилось?

— Случилось. Он жениться не хочет.

— Опять?

— Тише! Не опять, а все еще.

— Поругались?

— Помирились. Но ты же знаешь Кощея, — вздохнула я, — он попросил не торопиться.

Финист засмеялся.

— А тебе надоело в девках ходить?

— А я не собираюсь ждать, пока его темнейшее величество решится на брак, этак до старости можно в невестах просидеть. — Оглянувшись и уверившись, что ненаглядного жениха нет рядом, горячо зашептала: — Ты мне обещал помочь!

— Как?

— Намекни ему.

— А сама не можешь? — фыркнув, возразил Финист.

— А я уже намекала.

— И что?

— А то, не заметно. Ну, Сокол ты мой Ясный, уговори Кощея! Сделай милость!

— Но я даже не представляю как… — Финист задумался. — Может, опять ревность вызвать?

— Он тогда совсем жениться раздумает.

— Мы осторожно.

Я скептически оглядела дорогого гостя.

— Как ты себе это представляешь? Будем прятаться по углам и ждать, что нас застукают? А ты уверен, что после этого разговор сразу о свадьбе зайдет?

Финист огладил подбородок.

— Как бы по морде не получить…

— Вот и я о том. Думай дальше.

— А почему я? Тебе же замуж надо.

— Ты обещал.

— Верико, я не всесилен.

Я страдальчески закатила глаза.

— И опять все самой делать… Ладно уж, горе луковое, подыграй хоть, когда время придет.

— Для чего время?

— Увидишь.

Ближе к вечеру я решилась на абсурдное мероприятие, а именно, вызвать в женихе… нет, не ревность, а желание узаконить отношения в самое скорое время.

Скамеечка, стоявшая в тени дворца, идеально подходила для интимных, проникновенных бесед, именно поэтому я сделала ее своим наблюдательным пунктом. Отправив Финиста за Кощеем, придала личику романтический мечтательный вид и принялась ждать.

— …а когда сказал, что хочу, мол, к тебе съездить, Бугомир сразу отпустил, — послышался голос Сокола. — Голуба-то в тягости оказалась, им не до визитов.

— Когда ж она успела? Вот совсем недавно же в Подземном была.

— Так вот сразу после плена, как вернулась, так и озаботились наследником. Дети — это радость.

Тут Кощей и Финист вывернули из-за угла и «внезапно» наткнулись на меня, старательно изображающую невинную барышню.

— О, Верико! — воскликнул Сокол, умело разыгрывая удивление от неожиданной встречи. — Давно тебя не видел. Как поживаешь?

— Замечательно, благодарю. А я тут ненароком разговор ваш услышала. Неужели Голуба беременна?

— Верно, решила подарить супругу наследника.

Я взмахнула ресницами.

— Какая прелесть! Всю жизнь мечтала о малышах. Вы только представьте: топот маленьких ножек, звонкие голоса, выкрикивающие «папа, папа!»… Это такое счастье, заботиться о ком-то столь маленьком и родном.

— Не все тут просто. — Финист подтолкнул Кощея к скамейке, убедился, что друг никуда не сбежит, и тоже сел рядом. — Голуба вот расстраивается, что никуда ездить не может. Дома сидеть придется, подле мужа.

При этих словах Бессмертный заинтересованно повернул голову.

— Но разве это так ужасно? Я бы с радостью сидела во дворце, вот только ни детей, ни тем более мужа пока не имею, — пожала плечами я, выдавая кроткую улыбку. — Но мы же не торопимся, правда, дорогой? Кстати, я тут вспомнила про Медное царство. Оно далеко? Ни разу не видела. Может, съезжу, посмотрю?

— Это может быть опасно. — Кощей хмуро глянул из-под бровей.

— Но если после замужества буду сидеть дома, подле тебя, то сейчас, пока относительно свободна, могу же попутешествовать? Со мной ничего не случится, правда. — Я растянула губы в улыбке чуть шире. — А еще очень хотелось бы глянуть на лешего. И на водяного. А для этого обязательно к русалкам идти? Не утопну вновь?

— Давай мы обговорим это позже.

— Как скажешь, просто очень хотелось бы успеть до замужества, понимаешь? А то потом семья, дети…

Финист глянул на насупленного Кощея и подмигнул.

— В крайнем случае я могу сопроводить Верико. Тоже ведь пока не женат.

— Нет, не стоит. Если вдруг мы захотим посетить кого-либо, то сделаем это сами. — Кощей решительно поднялся со скамейки. — Голова что-то разболелась, пройдусь немного.

— Конечно, конечно, — закивала я, и как только он отошел, зашептала: — Как думаешь, проняло?

— Учитывая, что ты любишь впутываться в неприятности, еще как проняло. Хотя на твоем месте я сказал бы правду.

— Ну, это как-то…

— Просто?

— Он не согласится.

— А ты попробуй.

Черт. Кощей, Кощей… Что же ты такой неуговариваемый? А вдруг Финист прав? Может, не стоит все усложнять? Рискнуть, что ли?

Вздохнув, я поднялась со скамейки и направилась на поиски жениха.

Кощей нашелся неподалеку. Стоял на пригорке и наблюдал за деревенской ребятней, каким-то чудом забежавшей на территорию дворца.

— Хотела сказать, что я тебя очень люблю. Очень-очень, — шепнула я, обнимая его со спины. — И мучительно хочу за тебя замуж. Ругаться будешь, да? Ругайся. Только учти, от задуманного не откажусь. Мне иного жениха не надо, и тебе другую невесту завести не позволю.

— А зачем мне другая? — Кощей неожиданно повернулся. — Да и дети… Тут подумал, почему бы и нет?

Сделав шаг вперед, он вдруг крепко меня обнял и стремительным поцелуем впился прямо в губы.

— О-о-о! Вижу, я вам совсем не нужен, — прозвучал откуда-то тихий смех Финиста. — Но учтите, я свидетель совращения благородной девицы, а посему грозный царь просто обязан сыграть свадьбу!

Я не помню, ответили ли мы что-нибудь, но что свадьбе быть, сомнений больше ни у кого не осталось.

Поцелуй оказался волнующе нежным. Чувственно прекрасным. Невообразимо ласковым. Губы порхали очень бережно, с такой теплотой и мягкостью даря столь желанное удовольствие, что не хотелось прерываться.

Кощею нужно было убедиться, что наша история не выдумка. Так горячо воспеваемая в легендах любовь действительно есть, и это не просто слова, не глупость, придуманная для смеха. Он желал не просто знать, он хотел по-настоящему верить.

И я отвечала без раздумий, растворяясь в нахлынувших ощущениях, позволяя ему брать то, чего так жаждало изголодавшееся по чувствам сердце.

— Верико, — внезапно шепнул он, едва оторвавшись. — Ты не передумала… насчет свадьбы?

— И не надейся.

— Тогда завтра?

Я засмеялась.

— Как скажешь.

— Значит, завтра. — Кощей вновь обнял меня, прижимая крепко-крепко к самому сердцу, к горящей пламенем душе. — Ты же никуда не денешься?

— Нет. А ты? Не исчезнешь?

— Нет.

И мы стояли среди кустов жасмина, абсолютно счастливые, предвкушающие новую, не омраченную проблемами жизнь, и никому даже в голову не пришло потревожить в этот момент великого Темного царя и его не менее великую по своей бедовости невесту.

Финист вновь сидел на той же скамейке, что и полчаса назад, и устало вглядывался вдаль. Тяжелые думы тяготили его русоволосую голову. Но что именно тревожило Сокола, он не говорил.

— Ты чего смурной? — Кощей сел подле друга. — Случилось что?

— Я вдруг понял, какой ты счастливый.

— Я? С чего это?

— Свадьбу завтра играешь.

Мы с Кощеем переглянулись. Ну да, Финист был не женат, но это ведь не проблема. Такому богатырю только слух пусти, что место жены вакантно, сразу череда красавиц выстроится.

— Так ты поискал бы, — пожала плечами я. — Дело нехитрое.

— Это не то… — Он вздохнул. — Вот у вас судьба сама распорядилась, сама свела. С самого начала всем понятно было, что не сыскать лучшей пары для Кощея. А у меня другое дело. Нет рядом той, что судьбой предначертана, а простую девку в жены не хочу.

— Ну-у, ты так годами ждать можешь! Это вон Бессмертному хорошо, много веков живет, так или иначе, а дождался бы.

— Чем мне хорошо-то? — возразил Кощей. — Столько времени впустую ушло.

Финист слушал нас, слушал и все смотрел на горизонт, задумчиво так, проникновенно.

— Да и куда мне ее вести? — вздохнул он. — В Серебряное царство? Во дворец? К дяде?

— Так вот что тебя заботит… Сказал бы сразу. Знаешь, а я ведь для этого тебя и вызвал.

— Для чего?

Кощей пристально взглянул на друга.

— Скажи честно, верен ли ты моему царству так же, как и родному Серебряному?

— Конечно, — не понимая, к чему столь пламенные речи, ответил Финист. — Мог бы и не спрашивать.

— А верен ли ты мне так же, как и собственному дяде?

— Даже больше. С тобой мы прошли через такое, что Бугомиру и не снилось.

— А будет ли твоя верность такой же сильной, коли власть получишь?

— Я тебя не понимаю.

— Просто ответь.

— Да, конечно. Только откуда такое счастье пожалует? Неоткуда мне власти ждать, Бугомир делиться не любит.

— А ежели из моих рук? — улыбнулся Кощей.

Финист недоверчиво кивнул.

— Моя верность всегда с тобой. Только я никак не уразумею…

— Забирай Лукоморье.

Я хмыкнула. А идея-то неплоха!

— Что? — переспросил Сокол.

— Забирай Лукоморье. Мне и Темного царства достаточно.

— Как же так? — Финист недоуменно оглянулся на меня. — Шутите, что ли?

— Бери, пока дают, — закивала я. — Не отказывайся.

А Кощей рассмеялся:

— Какие уж шутки! Просто не хочется возиться. Да и не примут меня местные, Еремей голову людям задурил.

— А где ж он сам-то?

— Мяукает, — честно призналась я.

— Что делает? — переспросил Финист, приподнимая широкие брови.

— Лучше не спрашивай, — махнул рукой Кощей. — Ну так что, берешь Лукоморье?

— Кто ж от такого подарка откажется!

— Вот и славно. Значит, так — царство на тебе, ответ за него сам держать будешь. С людьми договаривайся по-доброму, чтоб тишь да покой были. Нечего войны развязывать.

— Да я никогда…

— Погоди! — Бессмертный прищурился. — Дань я с Лукоморья не снимаю. Так и знай, платить обязан.

Я осторожно кашлянула, словно намекая: ничего не забыл, дорогой?

Кощей вздохнул.

— Но невестами больше не беру. Чем будешь платить, решай сам.

Финист растянул губы в довольной улыбке.

— Решу, царь-батюшка, как не решить!

— Думай, думай, особенно насчет этой… Верико, как ты вчера говорила?

— Насчет интеллектуальной собственности.

— Вот-вот, о ней самой. Дань-то ведь можно и умами светлыми платить. Понимаешь?

Сокол кивнул. А я хихикнула. Ой, как загорелись глаза у мужика! Сразу видно, в надежных руках Лукоморье окажется.

А насчет дани мы еще побеседуем. Надо ведь и Либуше отписаться, и в Золотое царство съездить, сообщить, что невесты отменяются. Законная жена лично следить за налогами будет.

А на следующий день, на радость Яге и Марфе, действительно играли свадьбу.

Две сестры с самого утра носились словно заведенные. И не скажешь, что старухи, — так распекали чернавок, что все молодки обзавидовались. Столько энергии и радости, просто удивительно.

— Наконец-то! — радостно засмеялась Марфа. — Женили!

— Кощея?

— Его, родимого! Столько лет пристроить не могли. Ну все, девка, теперь сама за мужем приглядывай, а я к сестре перееду, засиделась в Темном царстве.

— Верно, — кивнула Яга, — сама хозяйством правь. Помощь нужна будет — обратишься, а мы вдвоем в лесной избушке проживем. Ух и травок наготовим!

Я улыбнулась. На пенсию собрались, значит. Жаль, свахи из них получились великолепные. А что, если…

— А не хотите ли в Лукоморье погостить подольше?

— Зачем это?

— Править тут Финист станет. А он все еще не женат.

Яга хмыкнула.

— И правда… Ну надо же! Вот что, Марфуша, принимай очередную непристроенную душу. Дела сердешные в твоей власти.

— Никакого отдыха! — всплеснула руками Марфа, но чувствовалось, что новое задание ее очень даже устраивает.

Э-эх, не летать больше Соколу в одиночестве, с таким подспорьем, как Яга да Марфа, быстро обзаведется молодой и красивой женой.

Я была просто счастлива. Моя сказка подходила к концу, завершаясь невообразимо ярким и желанным финалом. Поэтому хотелось, чтобы такое же счастье постигло и остальных.

— А ты чего еще не готова? — вдруг возмутилась Яга. — У нас обряд в полдень, а невеста неприбранная! А ну бегом в баньку! Чернавки! Куда все запропастились? Быстро невесту собирайте. Косу расплетайте, песни голосите. День у нас сегодня радостный!

Прибежали служанки, подхватили меня под белы рученьки и увели готовиться, а две престарелые ведьмы остались обсуждать нового подопечного. Ох, чую, ждут еще нас сюрпризы.

Идеальный день требовал идеального настроения, а посему я старалась быть предельно внимательной и выполнять все советы многоопытных чернавок.

Светлым потоком лилась обрядовая песня, чистые девичьи голоса сливались в один, наполняя комнатку весельем и предвкушением новой, замужней жизни.

— Ну-ка, плесните еще на камни! Пущай пар подымается, все несчастья с собой уносит, — велела самая старшая служанка. — Не простую девку к свадьбе готовим, будущую царицу-матушку снаряжаем!

Пучки трав, развешанные по углам бани, испускали чарующий аромат. Благоуханное мыло из глиняного горшочка также оставляло после себя потрясающий шлейф с запахом полевых цветов. Вымытые волосы расчесывали в четыре руки, на каждую прядь накладывали заговор, сулящий удачу, любовь и лад в семье.

Как же я хотела, чтобы все так и было! Невзгоды и помехи остались позади, и будущее нас ожидало бы только долгое и счастливое, как во всех правильных сказках.

— Ох, поторапливайтесь, красавицы, поторапливайтесь, — неожиданно спохватилась все та же служанка. — Вон голоса слышатся. Гости уже приехали.

Я улыбнулась. Кощей обещал созвать всех дорогих моему сердцу людей. Очень надеюсь, что про Чаяну и Маланьицу не забыл.

— Торопитесь, торопитесь! Наряд несите, который Яга передала!

Платье, расшитое обрядовыми узорами, пришлось как раз впору.

— Ты смотри-ка, — удивилась чернавка. — Словно на тебя шили.

Конечно, на меня. А то я Ягу не знаю, наверняка заколдовала иголки с нитками, чтобы за пять минут наряд сшить. Нет, как говорится, сделано с любовью. Но быстро.

Надев на голову венок, я глянула в зеркало. Не красавица, конечно, по здешним меркам, но и на прокаженную не похожа. Слишком худощава, слишком улыбчива, слишком нахальна. Даже коса получается слишком короткой. Всего слишком. Но этим и отличаюсь от всех остальных. Имя и то непохожее. Улыбнувшись и мысленно поблагодарив родителей за непривычное даже для современной России имя Верико, подала знак девушкам. Готова, ведите!

И мы пошли.

В огромном праздничном зале лукоморского дворца толпилось множество народа. Я с радостью отыскала знакомые лица — Либуша, Малаша. А где же Чаяна? О, нашла!

Улыбаясь всем встречным, я поспешила к подруге.

— Вера! — воскликнула Чаяна, обнимая меня так сильно, что стало трудно дышать.

— Привет.

— Ты как?

— Нормально, — рассмеялась я. — Вот, замуж выхожу.

— Вижу, вижу, — ответила блондинка и шепнула: — А Кощей-то каким стал! Загляденье, а не мужчина.

— Эй-эй, это мой жених!

— Да я же просто так.

Я легонько толкнула ее локтем.

— Так и быть, можешь смотреть и завидовать моей удачливости. Все-таки я первая в уродливом старике красавца разглядела!

— А то не помню, как ты замуж стремилась. Все еще удивлялись, а оно вон как, значит… Счастливая ты, Верка, добилась, чего хотела, — вдруг вздохнула она. — А я вот теперь не знаю, куда Еленьку пристроить.

— Что случилось?

— Замуж ей рано, а под моим крылом сидеть не хочет. Возьми к себе, а?

— Куда — к себе? — опешила я.

— В услужение. Ты же теперь царицей будешь, личная чернавушка понадобится. Ты не думай, Елька девка умная, расторопная. Верной помощницей станет. Возьмешь?

— Ну приводи.

— А чего ее приводить-то? Вон она, уже Яге помогает. Ой…

Я обернулась. Тринадцатилетняя Еля и правда помогала Яге, и не просто помогала, а повторяла за старухой все действия и шепотки, превращая засохшие цветы в яркие свежие букеты.

— Это что же, это как же… — ахнула Чаяна.

— Что-то мне подсказывает, что твоя сестричка уже нашла себе занятие по душе. Да и Яга довольной выглядит, смотри, как улыбается.

— Но Яга ведь…

— Что? Злобная старуха? Знаешь, Чаяна, как оказалось, в нашем мире у всех людей есть обратная сторона. Так что не переживай, Еля в самых надежных руках.

— Баба-яга…

— Эй, подруга, а ну отставить страх! Не забывай, что находишься на свадьбе Кощея. Кощея! Понимаешь? Того самого, которого боятся все от мала до велика. Так стоит ли переживать из-за старой Яги?

Чаяна вздохнула, но все же улыбнулась.

— Надеюсь, ты права.

— Всегда права, — ответила я, делая в уме пометку уточнить у нашей ведьмы, чего такого она нашла в девчонке.

В скором времени подошла и Малаша. Темноволосая красавица смущенно глянула на меня из-под ресниц и поздравила со свадьбой.

— Очень рада за тебя, Верико, — сказала она. — И очень благодарна.

— За что?

— За поддержку в плену у Кощея, за помощь в побеге. Ты думаешь, я не помню той ночи? Да если бы не ты, нам с Чаянкой не удалось бы так удачно замуж выйти. Мы обе благодарны. И вот… — Маланьица протянула мне вышитую ткань. — Это обрядовое полотно, чтобы все по правилам было. Для тебя и Кощея. Всю ночь вышивали.

Я развернула подарок. Неземной красоты узор покрывал материю, аккуратные стежки, выполненные явно с большим старанием, свидетельствовали о заботе и внимании.

— Спасибо!

— Не за что, — улыбнулась Чаяна. — А кто обряд будет проводить?

— Яга, кто же еще.

— Ох, и тут она, — протянула девушка, но тут же рассмеялась: — Чувствую, что Елька будет так же моих детей женить!

Словно услышав, что речь идет о ней, старуха сама направилась в нашу сторону. Малаша с Чаяной испуганно переглянулись и, отговорившись какой-то ерундой, отошли подальше.

— Чего подруги сбежали? — Яга взяла ткань и принялась внимательно изучать вышивку. — Хороша работа.

— Тебя испугались. Это, кстати, их подарок.

— За одну ночь вышили?

— Вроде да.

Яга довольно улыбнулась.

— Чтут традиции, значит.

— Конечно, чтут, и тебя уважают, хоть и боятся. Ты зачем Елю колдовству учишь?

— Талантливая девка растет. Сильная. — Старуха бережно свернула подарок. — А я уже стара, да и Марфа давно не девица на выданье. Вот эту Елю и обучу. Плохо, что ли? Она не против.

— Сестрицу ее надо бы спросить.

— Ну, с сестрицей я еще поговорю. — Яга глянула на Чаянку, отчего та заалела как маков цвет, но глаз не опустила. — Вот прямо сейчас и побеседую.

Уж не знаю, о чем шел разговор, но в итоге довольными остались обе.

— Умна, — подвела итог Яга, вновь вернувшись ко мне. — Да и мы не лыком шиты. Ну что, девонька? Попрощалась со свободной жизнью?

— Давно уж.

— Тогда пойдем. Солнце прямо над головами, самое хорошее время.

Кощей стоял на невысоком помосте. Такой родной, любимый, желанный. Каждый мой шаг к нему был словно ступенька в очередную сказку, где злодеи уже наказаны, а героев ожидает сплошное счастье.

— Я понял, что никогда не говорил тебе самых важных слов, — вдруг шепнул он.

— Каких?

— Я люблю тебя.

Я улыбнулась.

— И я люблю тебя.

Бессмертный подал мне руку и крепко сжал мои пальцы.

— Навсегда?

— Даже не сомневайся.

Яга обвила наши запястья подаренной тканью и тягучим речитативом забормотала древний, как сама вечность, заговор.

И в этот момент такое неземное спокойствие поселилось в душе! Возникла уверенность, что все будет хорошо.

Теперь и правда все будет хорошо!

Кощей, видимо, тоже ощутил перемены, потому что чуть вздрогнул и улыбнулся. А я неожиданно заметила, как самые последние отпечатки былой старости исчезли из его внешности, оставляя место лишь истинно мужской красоте и величию.

— Ты окончательно помолодел!

— А ты получила вечную жизнь, — рассмеялся он.

— Значит, мы теперь официально муж и жена?

— Значит, ты теперь никуда не денешься. Даже в свою Московию не сбежишь.

— Э, забыла сказать…

— Что твое царство не в нашем мире?

Я удивленно распахнула глаза.

— Откуда знаешь?

— Так Еремей все рассказал. Или думаешь, его просто так допрашивали, — улыбнулся Бессмертный.

— И ты не ругаешься?

— За ложь? Ругаюсь. За то, что молчала? Тоже ругаюсь. За то, что выбрала меня, а не родной дом… Очень ценю.

— Просто я тебя люблю.

— А я тебя.

— И больше никаких тайн?

— Никаких, — шепнул Кощей, даря ласковый супружеский поцелуй.

И столько было в нем нежности, столько трепета, что я окончательно уверилась: мне достался лучший мужчина всех времен.

— Пора принимать поздравления, — довольно сказал он, едва поцелуй закончился.

А к нам уже спешила толпа гостей. Каждый желал выразить свое почтение и вручить хотя бы небольшой подарок в честь столь великого события.

Либуша с мужем преподнесли тот самый огромный алмаз, на который я положила глаз еще во время путешествия в Подземное царство, а неизвестные мне представители из Медного — мраморную розу. Удивившись такому сувениру, с любопытством разглядывала тонкую работу, а Кощей объяснил, что их край славится каменными цветами. И это знак большого уважения.

А второй раз мне довелось испытать удивление, когда среди приглашенных оказался Черномор. Боевой дядька, не стесняясь седеющей бороды, строил глазки молодым девушкам и залихватски подкручивал усы.

— Черномор тут? А как же поход?

— Прервал, — усмехнулся Кощей. — Сказал, что не может пропустить великое событие. Кстати, он не один пришел.

— А с кем? — Я огляделась вокруг. — Кто еще нас посетил?

— Они подле пруда. — Супруг загадочно улыбнулся. — Пойдем?

— Пойдем.

Мы вышли в сад и направились к водоему. И чем ближе подходили, тем громче слышался задорный девичий смех. Любопытство взыграло с недюжинной силой. Кого же притащил воевода?

Мы обогнули колючие кусты роз и не спеша вышли на бережок.

— С праздником! — послышалось со всех сторон.

Картинка, представшая перед моими глазами, оказалась удивительной. Змей Горыныч качал на хвосте русалок, которые с удовольствием использовали его как трамплин для прыжков в воду.

— А я знала, что все так получится! — воскликнула водяница, что топила меня когда-то. — Еще тогда поняла.

Я хмыкнула. Возможно, именно с этого несостоявшегося утопления и начался новый этап отношений с Кощеем, а его глаза обрели прекрасный синий цвет.

Взглянув в яркие очи любимого, вдруг поняла, что я чертовски везучая, смогла же разглядеть такой самородок под слоем застарелой грязи.

— Здравствуй, девонька, — прогрохотал Горыныч.

Я непроизвольно вжала голову в плечи. Вот не было бы тут Кощея, сбежала бы, ей-богу! Так меня пугал огнедышащий ящер.

— Вот и встретились. Я таврели привез. Сыграем? — не замечая произведенного впечатления, продолжал Змей.

— А может, завтра?

— Я завтра уже в пещеру вернусь. А то вдруг зайдет кто, а меня на месте нет.

— Ну тогда я сама как-нибудь приеду, попозже… Когда время будет.

— Обещаешь? — Дракоша вопросительно склонил голову набок.

— Да.

— Договорились! — радостно крикнул он, резко взмахивая хвостом, отчего одна русалка немедленно свалилась в пруд. — А я ведь тебе подарочек привез.

— Неужто еще одни шахматы? — хмыкнула я, старясь держаться чуть позади Кощея. На всякий случай.

— Лучше. Смотри-ка сюда…

Горыныч протянул лапу к кустам и, привычным движением оторвав палочку, счистил кору. Нахлобучил сверху непонятно откуда взявшуюся солому, обернул изделие белым лоскутком, дохнул…

— Варенька! — воскликнула я, срываясь с места и выхватывая у страшного дракона драгоценную куколку.

— Хозяюшка! — Миниатюрное создание, поправляя кокетливый веночек из крохотных роз, обворожительно улыбнулось. — А я просилась, просилась… и вот допросилась!

— Варенька, ты ж моя радость!

Кощей и Горыныч переглянулись.

— Будешь должен, — шепнул ящер.

— Договоримся, — так же тихо ответил мой любимый супруг.

Я гладила куколку по светлым кудрям и радовалась, как ребенок. У меня было все, что душе угодно: хорошие знакомые, верные друзья, целый дворец в Темном царстве, титул матушки-царицы и самый лучший, самый прекрасный, самый заботливый мужчина на свете. Не так ли должны заканчиваться все сказки?

Как говорится, и жили мы долго и счастливо!

ЭПИЛОГ

Свадебный пир продолжался до глубокой ночи.

Я уже основательно устала и планировала поскорее утащить мужа в мягкую постель, дабы закрепить союз не только колдовским наговором и горячим поцелуем. Но Кощей почему-то никак не находился.

Обойдя огромную праздничную залу и расспросив подвыпивших гостей, с удивлением выяснила, что разлюбезный супруг и верный друг Финист уже давненько вышли в сад, чтобы разрешить какой-то глупый спор.

Разве я могла пропустить такое событие? В конце концов, как жена, я обязана быть в курсе всех дел любимого, поэтому не раздумывая направилась на улицу.

— Кощей! Да где же ты, Кощей!

— Верико!

Пропажа нашлась вовсе не в саду, а подле опушки леса. Мужчина широко улыбался и весело прохаживался вдоль деревьев.

— Ты что тут делаешь? — спросила я.

— Финиста жду.

— А он где?

— Да мы немного поспорили, и вот… — Он кивнул в сторону лесного массива.

— Что — вот?

— Пошел искать.

— Чего?

— Не «чего», а «кого», — сказал довольный супруг. — Помнишь его слова о вмешательстве судьбы в выбор невесты?

— Что-то такое припоминаю.

— Вот. Я ему, значит, и говорю: а почему бы на эту самую судьбу и не положиться? А что, Финист теперь царь, осталось только жену подобрать, и все.

— То есть вы тут выбором невесты занимались? — Я подозрительно огляделась. Как это, интересно, они выбирали? Надеюсь, не на ощупь.

— Ну как выбором… правильнее сказать, поиском.

Меня вдруг охватило странное предчувствие.

— Я ему предложил стрелу пустить. Куда, мол, стрела упадет, там и невеста твоя.

— О господи… И что?

— Жду.

— Где Финист?

— В лес пошел, стрела-то туда улетела, — нахмурился Кощей. — Вон как раз возвращается… Это что такое?

А я не знала, смеяться или плакать. У кромки леса стоял наш русоволосый герой и озадаченно разглядывал небольшую зеленую лягушку, крепко держащую стрелу в передней лапке.

Боже мой, неужели действительно вмешалась судьба? Это что же получается, сказка не закончилась? А как же «и жили они долго и счастливо»?

А впрочем, пусть это будет совсем другая история.