Волшебная гора
Аннотация:
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
В нашей библиотеке есть возможность читать онлайн бесплатно «Волшебная гора» (целиком полную версию) весь текст книги представлен совершенно бесплатно. А также можно скачать книгу бесплатно в формате fb2
Другие книги автора
Последние отзывы
Его теряем нерадиво,
А жизнь течёт неторопливо,
Весьма похожая на жизнь...
Юрий Лоза, "Резиновые дни"
Всё время, пока я читал "Волшебную гору", мне вспоминалась стародавняя притча о шести слепых мудрецах, которые решили узнать, на что похож слон. Наверное, ее все знают, но на всякий случай уточню: один ощупал бок слона и счел, что слон похож на стену, другой подержал в руках хобот и решил, что слон похож на змею, третьему достался хвост, и он сделал вывод, что слон похож на веревку, и так далее. Слепые спорили до хрипоты целый день, но так и не пришли к согласию. "Волшебная гора" - это как раз такой слон. Томас Манн велик, многолик, глубок и необъятен, и речь отнюдь не о пресловутом количестве авторских листов, хотя этот роман - произведение весьма объемистое :) "Волшебная гора" - виртуозное изображение мира в миниатюре. Планеты, суженной до размеров небольшого санатория в Альпах. Универсума, существенно деформированного самой средой пребывания и вместе с тем сохранившего все черты и свойства реального мира. Это удивительно глубокий философский роман со множеством причудливых переплетений и напластований, в котором не то что любая из сюжетных линий, но и лирические отступления, и даже отдельные реплики могли бы стать основой для самостоятельного произведения. Конечно, не столь объемного, но тем не менее. Из-за этой многоплановости мне - лично для себя - было довольно сложно сформулировать, о чем этот роман. В голове прозвучал внутренний диалог - сколь краткий, столь же и невразумительный: - О чем "Волшебная гора"? Ну, если в двух словах?
- О жизни.
- Хм... Ну, допустим. А жизнь - она о чем?
- ......................................... Подобно тем слепцам, которые экспериментальным путем выясняли, на что же похож слон, я нащупал в "Волшебной горе" несколько моментов, которые в наибольшей степени затронули меня лично. Весьма вероятно, что другие читатели этого произведения сочли наиболее значимыми совершенно другие вопросы и проблемы - что ж, тем и прекрасен Томас Манн, что каждый может найти что-то свое, созвучное его душе :)
Итак, для меня "Волшебная гора" - это прежде всего роман о том, что "ко всему-то подлец-человек привыкает".
В какие условия ни помести людей, они непременно найдут способ к ним приспособиться. Пусть даже эти условия будут бесконечно далеки от обычной нормальной жизни, а сам механизм приспособления будет носить несомненные черты патологической адаптации.
Ибо патологическая адаптация - это не только алкоголизм, наркомания и все прочие "-измы" и "-мании", настигающие род человеческий. Это еще и сдвиги мировосприятия, вызывающие сильнейшее, вплоть до идиосинкразии, изумление у людей непосвященных. Иногда эти изменения обратимы, иногда - нет.
Манн описывает быт и нравы обитателей санатория с мягкой иронией. Иногда изображаемые им картины становятся уж совсем карикатурами, но даже в этих случаях преобладает не едкий сарказм, а снисходительность мудреца к неразумным, нестойким, неопытным. Из персонажей романа этот трезвый взгляд более всего присущ Сеттембрини и в какой-то степени - его вечному оппоненту Нафте, но и они оба в немалой степени карикатурны.
Обитатели санатория - небольшого замкнутого мирка, где есть тщательный уход и все необходимое для поддержания жизнедеятельности, - фактически превращаются в особую касту, решительно отличающуюся от внешнего мира. Поэтому-то в романе так часто повторяется рефрен "там внизу, на равнине", как бы проводящий резкую границу между больными, которые на основании одной лишь своей болезни ощущают свою причастность к некоему таинству и высшему знанию, и всеми остальными - "им, гагарам, недоступно" :) Поэтому-то дядя главного героя романа Ганса Касторпа, приехавший навестить племянника, чувствует себя не в своей тарелке при соприкосновении с этим мирком, - он совершенно не в состоянии понять, что случилось с племянником, которого он знал как рассудительного и трезвомыслящего молодого человека абсолютно от мира сего, и что вообще происходит в этом санатории. Недолгий визит дяди заканчивается поспешным и внезапным бегством, и его опасения можно понять - а вдруг это заразно? :) А оно и впрямь заразно, только для этого нужно больше времени.
Кстати, о времени: санаторий кардинально меняет его восприятие. Три недели, на которые Ганс Касторп приехал навестить своего кузена Иоахима Цимсена, воспринимаются самим Иоахимом и другими местными обитателями как один день - это вообще не срок, это ничто. На периоды длительностью меньше шести месяцев здесь не принято обращать внимания, более или менее значимым сроком считается даже не один год, а несколько лет. А ведь это - месяцы и годы полноценной, а не суррогатной ЖИЗНИ...
И для полной наглядности - предостерегающая цитата из беседы либерального интеллигента Лодовико Сеттембрини, носителя идеалов прогресса и гуманистических ценностей, с Гансом Касторпом: Я мог бы рассказать о сыне и супруге, прожившем здесь одиннадцать месяцев, мы познакомились с ним. Он был, пожалуй, немного старше вас, да, постарше. Его отпустили как выздоровевшего, для пробы, и он вернулся домой, в объятия близких; там были не дяди, там были мать и жена; и вот он лежал целыми днями с градусником во рту и ни о чем другом знать не хотел. "Вы этого не понимаете, - говорил он. - Надо пожить там наверху, тогда узнаешь, что именно нужно. А у вас тут внизу нет основных понятий". Кончилось тем, что мать заявила: "Возвращайся наверх. Тут тебе больше делать нечего". И он сюда вернулся. Возвратился "на родину", - вы же знаете, те, кто здесь пожил, называют эти места своей "родиной". С молодой женой они стали совсем чужими, у нее, видите ли, не было "основных понятий", и ей пришлось от него отказаться. Она увидела, что "на родине" он найдет себе подругу с одинаковыми "основными понятиями" и останется там навсегда.Сказывается и еще один фактор - дурацкий стереотип, который, однако же, прочно укоренился в общественном сознании. Озвучивает его наш главный герой в разговоре с тем же Сеттембрини: ...не подходят друг к другу болезнь и глупость, несовместимы они! Мы не привыкли представлять их вместе! Принято считать, что глупый человек должен быть здоровым и заурядным, а болезнь делает человека утонченным, умным, особенным. Такова общепринятая точка зрения.Сеттембрини - умный, ироничный, трезвомыслящий (хотя и несколько излишне восторженный) эрудит - довольно жестко осаживает Ганса Касторпа. Однако расхожее мнение не становится от этого менее расхожим. К тому же оно очень удобно - обывателю, в глубине души сознающему, что он не наделен никакими особенными достоинствами, благодаря такой концепции становится как-то легче и проще уважать себя и возвыситься над теми, живущими "внизу, на равнине". Слаб человек...о том, что где бы человек ни оказался, иерархизм и кастовость сознания останутся ему имманентны во веки веков, аминь.
Манн очень психологически точно рисует атмосферу, в которой формируются свои сословия и "клубы по интересам", патриции и плебеи, аристократы и дегенераты. Естественно, на характер этой новоиспеченной социальной стратификации накладывает отпечаток место действия и те обстоятельства, которые и привели местных обитателей в этот маленький альпийский санаторий.
Здесь утрачивают актуальность все различия, которые имели место между постояльцами санатория "там внизу, на равнине", сиречь в их прежней жизни. Социальный статус, имущественное положение, род занятий, возраст, уровень образования и интеллекта, национальная принадлежность - всё это и многое другое отходит на второй план. А на первый выходит ее величество Болезнь - отношение общества к тому или иному индивиду определяется прежде всего тем, чем именно и насколько тяжело он болен. Выстраивается четкая иерархия, в которой каждому отводится место в неписаном, но общепринятом табеле о рангах, и поведение большинства по отношению к тому или иному человеку диктуется именно характером и степенью тяжести его заболевания: На легко больных здесь не очень-то обращают внимание, - он в этом убедился из многих разговоров. О них отзывались с презрением, на них смотрели свысока, ибо здесь были приняты иные масштабы, - и смотрели свысока не только те, кто были в чине тяжело и очень тяжело больных, но и те, кого болезнь затронула лишь слегка; правда, они этим как бы выражали пренебрежение к самим себе, зато, подчиняясь здешним масштабам, становились на защиту более высоких форм самоуважения. Черта вполне человеческая.
- Ах, этот! - говорили они друг о друге. - Да у него, собственно говоря, ничего нет, он, пожалуй, и права не имеет тут находиться: даже ни одной каверны не найдено... - Таков был дух, царивший в "Берггофе", - своего рода аристократизм, который Ганс Касторп приветствовал из врожденного преклонения перед всяким законом и порядком. Таковы были местные нравы.Сложно не провести аналогию между бытом постояльцев санатория и, например, нравами и обычаями тюрем. И там, и там люди вынужденно отрезаны от внешнего мира, лишены многих знаков различия и возможностей самовыражения. И что же они делают? Правильно, изобретают собственные. И такое изобретение выполняет две важнейшие функции: во-первых, оно позволяет людям воссоздать некое подобие привычного мира (они ведь не родились в "Берггофе" и не свалились в него с Луны, а приехали туда во вполне сознательном возрасте), а во-вторых, дает ощущение полноты жизни. Не саму полноту, но как минимум иллюзию таковой.о том, что события в романе происходят на рубеже первого и второго десятилетий ХХ века, и до первой мировой войны - рукой подать.
Как я уже упомянул в начале текста, санаторий "Берггоф" - точное изображение мира (ну, пусть главным образом Европы) в миниатюре. А там происходит очень много чего. Бурное техническое развитие и напрямую связанный с ним рост промышленного производства, научные открытия и изобретения, колониальная экспансия и территориальные притязания, поиски рынков сбыта и в конечном счете - потребность одних держав в переделе мира, а других - в его недопущении. И, естественно, постоянно нарастающее напряжение.
Мировые события находят пародийное, словно в кривом зеркале, отражение в жизни обитателей "Берггофа". Эмоции бурлят и ищут выхода; пациенты очертя голову бросаются то в одно, то в другое занятие. Они то самозабвенно участвуют в кутежах, организованных колоритным кофейным плантатором Пепперкорном; то с остервенением слушают пластинки вне зависимости от того, любят ли они музыку; то с жадностью дикарей набрасываются на фотографирование и проявку снимков; то устраивают спиритические сеансы; то раскладывают пасьянсы; то предаются еще какой-нибудь блажи.
И в конечном счете вся эта напряженность выливается в ссоры, скандалы и даже драки, вспыхивающие буквально на ровном месте, по самому ничтожному поводу и даже без такового. Читаешь описание драки между антисемитски настроенным коммерсантом Видеманом и еще одним коммерсантом по фамилии Зонненштейн - и поневоле вспоминаешь фразу о том, что история повторяется дважды: один раз в виде трагедии, другой - в виде фарса. И этот фарс, учиненный постояльцами "Берггофа", был карикатурным отображением трагических процессов, происходивших "там внизу, на равнине".
У Сальвадора Дали есть известное произведение "Мягкая конструкция с вареными бобами. Предчувствие гражданской войны". Хочется сказать, что заключительные главы "Волшебной горы" - полноценный литературный аналог этой картины. А затем - война. И мы видим Ганса Касторпа - беззлобного, уравновешенного, не наделенного особыми способностями, но неглупого и склонного к размышлениям человека, - бегущим в атаку с винтовкой в руках под ураганным артиллерийским огнем противника. И что будет дальше с ним и с тысячами ему подобных, решительно неизвестно. "А из этого всемирного пира смерти, из грозного пожарища войны, родится ли из них когда-нибудь любовь?.."А чтобы не заканчивать на минорной ноте, покажу-ка я картинку. Вот, пожалуйста - те самые слепые мудрецы и слон :)