Демиан

Книга автобиографичная, описывает детсво, отрочество, молодость Гессе. По книге показалось, что сам писатель достаточно робкий, но в то же время волевой человек, умеющий чувствовать свои внутренний эмоции и сомнения. С «Демиана» стоит начинать свое знакомство с автором

Перечитывание Гессе пришлось на тот период времени, когда отправилась в очередное исследование глубин сознания, снова препарируя себя по косточкам. Как и главный герой Эмиль Синклер, начала очередной виток самоидентификации с новыми картами на руках, чтобы лицом к лицу встретиться со своим Кромером, Демианом и госпожой Евой. Вам встречались такие книги, которые постучали в дверь в тот самый момент, когда больше всего не хотелось быть одному? Вот у меня как раз это и произошло.Гессе взялась переоткрывать заново с биографии, где в полной мере отразилась та амбивалентность, что постоянно наблюдаю в мире, в себе и в людях вокруг. Тот, кто заявил о существовании серого цвета, наверное, соврал. Разве есть в нашей жизни что-то среднее, что-то пограничное? Разве нет здесь только Света и Тьмы, Добра и Зла, Гармонии и Хаоса, Каина и Авеля? И живет это в каждом из нас, в самой глубине. Не черно ли ядро? Не темно ли в том подвале, где заперто наше Я?Гессе написал Демиана в сложный период депрессии и разочарования, поэтому поиск себя здесь звучит оглушительно громко. Это крик вынесен в эпиграф - "Я ведь всего только и хотел попытаться жить тем, что само рвалось из меня наружу. Почему же это было так трудно?". В мире Эмиля Синклера как будто нет красок - все либо светло, либо темно. Там возвышенные чувства лежат рядом с грязью и низостью, спокойствие постоянно граничит со страхом, а надежда сменяется отчаянием. В черно-белом мире доминирует чернота, но и для света есть место. Пожалуй, нет ничего лучше, чем выражать мысли словами самого Гессе - "в каждом приобрел образ дух, в каждом страдает живая тварь, в каждом распинают Спасителя". Не нужно бояться черноты, мой друг. Иди вглубь, раздвигая ее руками, чтобы совершить свой бросок из бездны. Жизнь каждого человека есть путь к самому себе, попытка пути, намек на тропу. Откройся самому себе, ведь никто не сможет объяснить тебе самого себя. Моя история лишена приятности, в ней нет милой гармонии выдуманных историй, она отдает бессмыслицей и душевной смутой, безумием и бредом, как жизнь всех, кто уже не хочет обманываться."Демиан" - история становления личности, три шага героя на пути к себе - первое познание темноты, разрыв с детством, погружение в хаос и расщепление, а затем преображение и возвращение к себе через любовь. Еще с необычной трактовки печати Каина эта история вызывает какое-то беспокойство. Как это на жизнь главного героя влияет некто с таким говорящим именем - Демиан и влияет не в отрицательном смысле? Макс Демиан - "наибольшее зло", который тоже амбивалентен. Он становится ангелом-хранителем Эмиля Синклера, приходя на помощь, когда он действительно нужен, и направляя Синклера в поисках себя.Роман философско-религиозный, ведь Гессе был из очень религиозной семьи и возрос на почве немецкой философии, и очень символичный. Незадолго до написания романа писатель прошел курс психоанализа, где столкнулся со своим бессознательным. Герой "Демиана" также сталкивается с собой в нескольких ипостасях. Эмиль - лишь одна из фигур-символов.Возвращась к амбивалентности мира "Демиана". При черно-белых красках мир Эмиля кажется эмоциональным, но за всем этим стоит холодное рацио. Но как же так, буквально недавно говорила, что есть только черное и белое, нет слияния их вместе с серое. Наверное, они существуют, пока противопоставляем эмоциональность рациональности, войну миру, внешний мир внутреннему, видя либо душевную пустоту, либо богатый внутренний мир, когда мы - всё вместе. И в лице Эмиля сразу же проступают черты Демиана.

Темы самопознания и поиска человеком своего "Я" проходят красной нитью через все полотно творчества Германа Гессе. Так же немецкому писателю свойственно закладывать в свои произведения автобиографические нотки. Не стал исключением и роман "Демиан". История духовного поиска Эмиля Синклера, представленная в книге, пожалуй, не отличается большой оригинальностью. Это довольно частое явление, когда люди, сталкиваясь в период юношеского взросления с "враждебной" окружающей средой, теряют себя "прежних наивных" и не могут найти свое оптимальное "Я" - то самое, которое позволило бы максимально реализовать собственный потенциал в новых и непривычных условиях. Как следствие - в наличии все кризисы и терзания, присущие периоду молодости. Это время сплошных вопросов без ответов. Со временем часть терзающихся принимает потребительскую модель жизни, предложенную обществом, и тупо "сливает" всякий духовный поиск. Другая часть бросает вызов этому миру и начинает вести зачастую бесшабашный и маргинальный образ жизни, ища смысл с помощью разных видов "допинга". И лишь немногим везет найти своего Демиана - учителя, который мог бы указать хотя бы направление пути к своему духовному росту. И тут дело не в том, что Демиан - это конкретный человек, который все расскажет и научит как надо. На самом деле Демиан - это собирательный образ наставничества, который обретает в очень многих вещах, например, в книгах или искусстве. Человек может умереть духовно задолго до своей физической смерти. Явление это нередкое, а в западной культуре иногда и приветствуемое. Как же не допустить гибели своего духовного начала? Готовых рецептов, конечно, нет, но автор делает вывод, что оптимальная духовная самореализация человека возможна в двух проявлениях: в любви и в творчестве, в двух компонентах нашей жизни, не знающих никаких границ и вполне доступных для каждого. Герман Гессе - ярый противник мещанства, а значит его автобиографичные герои, ищущие себя, всегда стоят над остальными. Это и привлекает к Гессе как хорошо знакомое, ибо, чего греха таить, все мы любим выделять себя из масс и часто ставим себя любимых выше других, и в тоже время отталкивает, так как этот снобизм раздражает нас в других. После эпичной, но недопонятой "Игры в бисер", близко принятого к сердцу "Степного волка" и любимой "Сиддхартхи", "Демиан" показался мне все же несколько блеклой работой у Гессе. Но в целом, автор, как и всегда, впечатляет широтой и глубиной своих взглядов, ясностью мысли и качеством художественного слога. А главная ценность книги, видится мне, в ее функции катализатора мыслительных процессов о вечном. О душе человеческой.

Любопытно, то ли мы с Гессе качественно присоединились к коллективному бессознательному, то ли он одно из моих прошлых воплощений, то ли оба действительно вышли на качественно высший уровень (ну или низший, как могут и имеют право считать наши оппоненты) . Идею о единстве Бога и Дьявола в одном создании я не встречала ни в книгах, ни в фильмах, ни в мнениях окружения - пришла к ней однажды сама, как обычно и бывает: годами копишь опыт, а потом за секунду обретаешь совершенно новую точку зрения, основанную на нем. Это как раз больше подтверждает подключку к коллективному бессознательному - я даже не задумывалась о правильности/ошибочности своих взглядов на мироустройство, и вдруг однажды ощутила, что все разложилось по полочкам. Если же говорить о воплощениях - уж очень схожи мы с Гессе во мнениях - читала строки о неподвласности идеям масс; "печати", из-за которой большинство куда-то сбегает от тебя; страхе этого большинства перед тем, что оно неспособно объяснить, провоцирующем агрессивные тупые нападки; метафоричных сновидениях, выражающих вполне конкретно бессознательные требования; чтении мыслей и исполнении желаний, которые реальны и не так уж сложно достижимы при помощи наблюдения и верного формирования желания; жизни своими мыслями, как даже не идеалу, а обычной необходимости; "медитациях" на огонь; истинном предназначении человечества - прийти к сами себе; ну и, конечно, Боге в самом себе и т.п. (подробнее - далее) и узнавала свои мысли, свое восприятие Вселенной и жизни. А, может, просто мы с Германом сообразили раньше, чем большая часть людей, что так, а не иначе нужно жить?.. Если вы читали мои рецензии, то часто в них могли встречать описание моей позиции относительно мира: цель жизни - прийти к себе настоящему; темное и светлое - это не Дьявол и Бог, а Бог, Высший Разум единый, совмещающий в себе эти полюса - ведь мы созданы по его образу и подобию, а в нас и пороки, и добродетели одновременно; желание необходимо уметь правильно формировать и формулировать - и невозможное тогда возможно; а все подсказки у нас внутри, а не снаружи - мудрое бессознательное, хоть и шалит инстинктами, защитными механизмами и импульсами, способно дать нам ответ на любой вопрос, уметь спрашивать только нужно. Все это есть и в "Демиане" - как? Не знаю, попробовала ответить в начале рецензии, но вот же оно - и даже разницы нет, что это цитаты - я бы сказала, написала то же самое!!!! Иногда я пытаюсь заниматься искусством, которое называется чтением мыслей. Никакого колдовства тут нет, но если не знать, как это делается, то выглядит это весьма странно. Людей можно этим еще как удивить… Попробуем разок. Так вот, я расположен к тебе или интересуюсь тобой и хочу сейчас узнать, что у тебя на душе. Первый шаг к этому я уже сделал. Я испугал тебя – значит, ты пуглив. Есть, значит, вещи и люди, которых ты боишься. Откуда это идет? Бояться никого не надо. Когда кого-то боишься, то происходит это оттого, что ты допустил, чтобы этот кто-то имел власть над тобой.

...ты полностью никогда не жил своими мыслями, а это нехорошо. Ценность имеют только те мысли, которыми мы живем. Ты знал, что твой «дозволенный мир» – это лишь половина мира, и попытался спрятать от себя вторую половину, как то делают священники и учителя. Это тебе не удастся! Это не удается никому, раз уж он начал думать.

...каждый из нас должен определить для себя самого, что дозволено и что запретно – запретно для него. Можно никогда не делать ничего запрещенного и быть при этом большим негодяем. И точно так же наоборот… В сущности, это только вопрос любви к покою! Кто слишком любит покой, чтобы самому думать и самому быть себе судьей, тот подчиняется без разбора любым запретам. Другие сами чувствуют какие-то приказы в себе, для них запретны вещи, которые каждый порядочный человек делает ежедневно, но зато позволительны другие вещи, которые вообще осуждаются. Каждый должен отвечать за себя самого.

– Мы слишком много говорим, – сказал он с необычной серьезностью. – Умные разговоры ничего не стоят, ровным счетом ничего. Уходить от самого себя грех. Надо уметь целиком забиваться в себя, как черепаха.

Знаете ли вы, что должен существовать бог, который одновременно и бог, и дьявол?
– Вещи, которые мы видим, – тихо говорил Писториус, – это те же вещи, которые в нас. Нет реальности, кроме той, которую мы носим в себе. Большинство людей потому и живут такой нереальной жизнью, что они принимают за реальность внешние картины, а собственному внутреннему миру не дают слова сказать. При этом можно быть счастливым. Но если ты знаешь другое, у тебя уже нет выбора, ты уже не можешь идти путем большинства. Синклер, путь большинства легок, а наш труден…

...я живу в своих мечтах, ты это почувствовал. Другие люди тоже живут в мечтах, но не в собственных, вот в чем разница.

Никакой, никакой, никакой обязанности не существует для пробудившихся людей, кроме одной: искать себя, укрепляться внутри себя, нащупывать свой собственный путь вперед, куда бы он ни привел…

Боится только тот, у кого нет согласия с самим собой. Они боятся, потому что никогда не признавали самих себя. Это единство сплошь тех, кто боится неведомого в себе самом! Они все чувствуют, что законы их жизни уже неверны, что они живут по старым скрижалям, что ни их религии, ни их нравственность – ничто не соответствует тому, что нам нужно.

– Не надо держаться за желания, в которые вы не верите. Я знаю, чего вы желаете. Вы должны научиться отказываться от этих желаний или желать вполне и по-настоящему. Если вы сумеете попросить так, что в душе будете вполне уверены в исполнении своего желания, то оно и исполнится. А вы желаете и тут же в этом раскаиваетесь, и потому боитесь. Все это надо преодолевать.

Никому не снится то, что его не касается.

...понял чувством, что ненависть и злоба, убийство и уничтожение не привязаны ни к каким объектам. Нет, объекты, точно так же, как цели, были совершенно случайны. Глубинные чувства, даже самые дикие, не относились к врагу, их кровавое дело было лишь излучением внутреннего мира, расколовшейся души, которая хотела буйствовать и убивать, уничтожать и убивать, чтобы родиться заново. Гигантская птица выбиралась из яйца, и яйцо было миром, и мир должен был развалиться. Конечно, можно сказать, что все эти мысли - из разряда подростковых суждений, когда человек еще не устаканился внутренне, не нашел в себе опоры и мечется между крайностями. Такое мнение имеет право существовать, поскольку сам главный герой Эмиль Синклер никак не может определиться поддаться ли ему искушению тьмы или забиться в уголок света, из которого он вышел - вот только невозможно остаться на одном полюсе, вечно вытесняя из своего сознания "априорное" наличие второго - вулкан все равно прорвется и выйдут наружу все монстры и желания, которые могли бы быть и не такими страшными, если бы им дали место вовремя. Эмиль выпадает из своего светлого мира, встретив чуть старшего мальчишку, который шантажирует его за несовершенное воровство - именно в этот момент Синклер ощущает шаткость своей иллюзии, но не способен еще встретиться с правдой лицом к лицу. Для помощи в этом возникает на его жизненном пути Макс Демиан, которого можно расценивать и как внешний ресурс, и как внутреннюю часть личности самого главного героя, просвещающий потерявшегося и себя еще не нашедшего Эмиля относительно возможности исполнять свои желания, понимания мира (цитаты), необходимости не бояться, т.е. не давать кому-либо над собой власть, обладания правом выбора при в принципе отсутствующем выборе (ни Гессе, ни я так и не смогли четко сформулировать смысл этого - слишком это нужно ощущать, а не мозгами понимать:) - я, например, рисую картинку выборов, где есть множество подсвечивающихся, из которых мы можем выбирать, но есть и те, что никогда не подсветятся именно для нас - поскольку путь нашей души там не должен оказываться, т.е. мы их и не выберем, не заметим даже - как-то так), существовании бога Абраксаса, который и он сам, и Демиан, и мать его, ставшая идолом для Синклера. Вот здесь остановлюсь, поскольку нашлась все же пара моментов моего несогласия - во-первых, идолопоклонство Синклера выдуманной Беатриче, увиденной раз на улице и превращенной в портрет любви всей жизни, трансформировавшийся потом в изображения сразу всех: себя, Макса, его матери, хотя если рассмотреть с позиции строчки песни Мачете "Когда я впервые увидел тебя, этот смех, Ты мне напомнила по-моему сразу всех. Кого я любил, с кем хотел быть вместе..." - то все нормально и никаких психических отклонений: важно лишь справиться с задравшимся маятником чувств и вернуть себя в баланс; во-вторых, Гессе говорит об Абраксасе как о боге, который не возразит ни против одного сна (по сути, это та же реальность), но покинет если человек станет безупречным и нормальным - если именно так рассматривать, то этот бог, выходит, сдвигается из принятой большинством крайности в другую - темную, уже нарушение гармонии. Но я надеюсь, что Гессе просто не удалось облечь верно в слова смысл, заключающийся в том, что Бог откажется от содействия нам, если мы станем амебами - потеряем себя и не захотим (именно это главное) себя искать.Да, я понимаю, что эта рецензия вышла очень и очень субъективной - в принципе, я и нацелена была в данном конкретном случае на то, что отобразить то, насколько мы совпадаем с Гессе, а не анализ произведения. Потому что эту книгу саму нужно читать, а не полагаться на чье-то мнение, даже мое, на 99,9% совпадающее с автором – это произведение черноземная почва для размышлений и философствований. И не так важно, что он известная личность - ценность в том, что я нашла случайно (случайности не случайны), сама того не ожидая, единомышленника, ведь Герман писал очень автобиографичные произведения (в "Сидхартхе" тоже кстати видела некоторые моменты слияния мыслей, но в меньшей степени). "Демиан" же для меня оказался откровением, неужели есть люди, думающие слово в слово как я... В действительности таких встречать не приходилось. Крайнее воодушевление, однако, обрела... Н у и под конец идеальные, для тех способен понять не только умом, а и своей сущностью, два совета от Макса Демиана:Дальше...– Ты в самом деле можешь заставить другого думать то, что ты хочешь? – спросил я его.
Он отвечал с полной готовностью, спокойно и разумно, как взрослый.
– Нет, – сказал он, – это невозможно. Ведь свободной воли не существует, хотя священник делает вид, что она есть. Ни другой не может думать что хочет, ни я не могу заставить его думать что хочу. Но хорошенько понаблюдав за кем-нибудь, можно довольно точно сказать, что он думает или чувствует, а потому обычно можно и предвидеть, что он сделает в следующее мгновение. Это очень просто, люди только не знают этого. Конечно, нужно упражнение. Есть, например, среди бабочек определенные ночные мотыльки, у которых особи женского пола встречаются гораздо реже, чем мужского. Мотыльки эти размножаются совершенно так же, как все животные, самец оплодотворяет самку, которая потом кладет яйца. Если у тебя есть самка этих мотыльков – исследователи часто делали такой опыт, – то ночью к этой самке прилетят мотыльки мужского пола, причем с расстояния в несколько часов полета. В несколько часов, представь себе! За много километров чувствуют все эти самцы единственную в этой местности самку! Это пытаются объяснить, но объяснить это трудно. Наверно, существует какое-то обоняние или что-то подобное, вроде того как хорошие охотничьи собаки могут найти незаметный след и идти по нему. Понимаешь? Таких вещей в природе полно, и никто не может их объяснить. Но вот что я скажу: если бы у этих бабочек самки встречались так же часто, как самцы, у них не было бы такого точного нюха. У них он есть только потому, что они так натаскали себя. Если животное или человек направит все свое внимание и всю свою волю на определенную цель, то он ее и достигнет. Вот и все. И точно так же обстоит дело с тем, что ты имеешь в виду. Присмотрись к человеку достаточно внимательно, и ты будешь о нем знать больше, чем он сам.
Меня так и подмывало произнести слова «чтение мыслей» и напомнить ему ту давнюю уже сценку с Кромером. Но это было тоже странное дело: никогда, ни разу ни он, ни я не позволяли себе ни малейшего намека на то, что много лет назад он однажды так серьезно вмешался в мою жизнь. Словно ничего прежде не было между нами или словно каждый из нас твердо рассчитывал на то, что другой это забыл. Изредка случалось даже, что мы вместе встречали, идя по улице, Франца Кромера, но мы не переглядывались, не упоминали ни одним словом о нем.
– Но как же это получается со свободой воли? – спросил я. – Ты говоришь, что свободной воли нет. Но ты же говоришь, что стоит лишь твердо направить свою волю на что-то, и цель будет достигнута. Это же противоречие! Если я не хозяин своей воли, то я и не могу направить ее по желанию туда или сюда.
Он похлопал меня по плечу. Так он всегда делал, когда я его радовал.
– Хорошо, что ты спрашиваешь! – сказал он со смехом. – Всегда надо спрашивать, всегда надо сомневаться. Но все очень просто. Если бы такой мотылек, например, пожелал направить свою волю на какую-нибудь звезду или еще куда-нибудь, у него ничего не вышло бы. Только он и не пытается это сделать. Он ищет лишь то, что имеет для него смысл и ценность, что ему нужно, что требуется ему непременно. Тут-то и удается ему самое невероятное, он развивает волшебное шестое чувство, которого нет ни у одного животного, кроме него! У нас, разумеется, больше простора и больше интересов, чем у животного. Но и мы замкнуты относительно узким кругом и не можем выйти за его пределы. Я могу, конечно, придумать и то, и другое, вообразить, скажем, что мне непременно нужно попасть на Северный полюс или что-нибудь такое, но выполнить это и достаточно сильно пожелать этого я могу только в том случае, если такое желание заключено целиком во мне самом, если мое естество действительно целиком наполнено им. Когда это так, когда ты пробуешь сделать что-то, следуя своему внутреннему велению, тогда оно и получается, тогда ты можешь взнуздать свою волю как доброго коня. Если я, например, задался сейчас целью сделать так, чтобы наш батюшка перестал носить очки, то ничего не получится. Это просто баловство. Но когда я осенью почувствовал в себе твердую волю пересесть со своей передней парты сюда, все получилось великолепно. Тут вдруг возник некто, кто шел по алфавиту впереди меня и дотоле болел, и поскольку кто-то должен был уступить ему место, сделал это, конечно, я, потому что именно моя воля была готова сразу же воспользоваться таким случаем.

– Мы всегда слишком сужаем границы своей личности! Мы причисляем к своей личности всегда только то, в чем усматриваем какую-то индивидуальную, какую-то отличительную особенность. Но состоим то мы из всего, что есть в мире, каждый из нас; и точно так же как наше тело носит в себе всю родословную развития до рыб и еще дальше назад, так и в душе у нас содержится все, чем когда-либо жили души людей. Все боги и черти, которые были когда-либо, будь то у греков, китайцев или у зулусских кафров, все они в нас, все налицо как возможности, как желания, как выходы из положения. Если бы вымерло все человечество и остался один-единственный, сколько-нибудь способный ребенок, которого ничему не учили, то этот ребенок снова обрел бы весь ход вещей, снова смог бы создать богов, демонов, рай, заповеди и запреты, ветхие и новые заветы – решительно все.
– Ну, хорошо, – возразил я, – но в чем же тогда состоит ценность индивидуума? Почему мы еще стремимся к чему-то, если в нас все уже есть в готовом виде?
– Стоп! – с жаром воскликнул Писториус. – Это большая разница, только ли вы носите мир в себе или еще и знаете это! Безумец может родить мысли, которые напомнят Платона, а какой-нибудь смирный ученичок гернгутерской школы творчески осмысляет глубокие мифологические рассуждения, которые встречаются у гностиков или у Зороастра. Но он ничего об этом не знает! Он – дерево или камень, в лучшем случае животное, пока он не знает этого. Но как только забрезжит первая искра такого знания, он становится человеком. Вы же, наверно, не считаете всех двуногих, которых встречаете на улице, людьми только потому, что они ходят прямо и вынашивают своих детенышей девять месяцев? Вы же видите, что многие из них – рыбы или овцы, черви или ежи, многие – муравьи, многие – пчелы! Так вот, в каждом из них заложены возможности очеловечения, но принадлежат ему эти возможности только тогда, когда он о них догадается, когда частично даже их осознает.

Мне тяжело было собраться с мыслями, потому что я уверена, что не поняла до конца Германа Гессе. Но я разжевывала, искала, получала удовольствие. Даже закончив читать, засыпала только с мыслями о книге. "Демиан" поглотил меня серьезно.В предисловии Гессе сообщил, что роман автобиографичен. С легкостью поверю, что это правда, почитав о его семье и немного о его жизни.Эмиль Синклер – десятилетний мальчик, поэтому мир для него прост: есть черное, есть белое. Но в этом мире он все равно не может найти себя, пока в его классе не появляется новичок Демиан. Мальчик немного старше Эмиля и у него на все есть свое мнение. К примеру, Демиан убежден, что печать Каина не наказание, а специальная отметка Бога, символизирующая любовь и превосходство над другими.На протяжении книги Демиан сам решает, быть ближе к Эмилю или отдалиться от него, потому что Эмиль принимает разные решения и совершает отвязные поступки. При этом Синклер продолжает делить мир на темный и светлый и постоянно думает о Демиане.Герман Гессе отлично отображает этапы взросления и поиски себя. Каково? Сын миссионера пускается в пьянство и разгул, потому что темная сторона в данный момент завладела им…«Жизнь каждого человека есть путь к самому себе, попытка пути, намек на тропу. Ни один человек никогда не был самим собой целиком и полностью; каждый, тем не менее, стремится к этому, один глухо, другой отчетливей, каждый как может».Не обошлось и без любви, конечно. А была ли Беатриче реальной? А был ли Демиан реальным?К слову, у BTS на тему «Демиана» есть клип «Blood, Sweat and Tears». Он насыщенный и сочный даже без прочтения книги, но, если прочитаешь, все декорации в нем складываются, как пазл.

Птица выбирается из яйца. Яйцо - это мир. Кто хочет родиться, должен разрушить мир.
Я люблю Гессе за взгляд в глубину личности, за попытки разгадать, переосмыслить, понять себя. Это уже вторая его книга для меня. Первая была "Сиддхартха", поэтому я не могу их не сравнивать. Для меня "Демиан" прозвучал как пролог к "Сиддхартха", и я не удивилась, обнаружив, что второй был написан через три года после первого.В Демиане мы наблюдаем метания и становления молодого человека, которые многим будут очень близки и понятны. Ищущая и страдающая молодая душа пытается выбраться из кокона и найти себя, понять кто она и для чего она здесь. Это само по себе интересно, но Гессе еще свойственен мистицизм, который очень создает свою особенную атмосферу. Единственное, что мне не понравилось - это приписывание себя к "избранным" в конце повести, вынашивание собственной уникальности и неповторимости, превосходства над другими обывателями и мещанами. С моей точки зрения, ничего "уникального" в главном герое нет - он прошел общие для всех ступени развития и метания, стадии формирования личности, разве что более глубоко их переосмысливал и переживал, чем это делают другие. Сиддхартха же кажется мне более зрелым и глубоким произведениям, несмотря на то, что оба мне понравились.Жизнь каждого человека есть путь к самому себе, попытка пути, намек на тропу. Ни один человек никогда не был самим собой целиком и полностью; каждый, тем не менее, стремится к этому, один глухо, другой отчетливей, каждый как может...

" Люди бегут друг к другу, потому что боятся друг друга, - господа к господам, рабочие к рабочим, ученые к ученым! А почему они боятся? Боится только тот, у кого нет согласия с самим собой. Они боятся, потому что никогда не признавали самих себя" Роман повествует о становлении личности, о том, как трудно порой найти свой собственный путь. Главный герой Эмиль Синклер уже в детстве начал задумываться о жизни, её нормах и морали. Он рассуждает о "светлом" и "тёмном" мире. "Светлый мир" ассоциирует с приятными вещами в его жизни: родителями, праздниками, религиозностью, лаской, домом. А "темный мир" - с преступностью, жестокостью, злом, уличной жизнью, служанками и ссорами. Его манит "темный мир", он считает его привлекательным. Но после ряда событий он не чувствует связи со "светлым миром", мучаясь от этого. В гимназии он знакомится с Максом Демианом, человеком который умеет размыслять и словно читать мысли. После общения с ним Синклер чувствует изменения внутри себя. Эмиль пытается найти себя, а Демиан ему в этом сопутствует.Психологические образы героев поражают своей откровенностью, а размышления о судьбе, истине жизни, и вовсе покоряют. Безусловно, описание внутреннего развития, а также трудностей, возникающих в период взросления, не могут не сказаться на читателях.В период взросления и становления личности, мои мысли были схожи с мыслями героев. Единственное, не совсем понравился слог автора и некоторые образы и символы, которые он использовал. Особенно библейский сюжет "каиновой печати" считывается только при условии знакомства с этой историей. Или тот же Абраксас как сочетание бога и дьявола, хорошего и плохого, некий идеал. Что в начале 20в было само собой разумеющимся, то для 21в не всегда очевидно.Но важен именно заложенный автором посыл, который несет в себе философский, мрачный и немного мистический подтекст и учит простой философской истине:"Истинное призвание каждого состоит только в одном – прийти к самому себе". 

Особая злость была у меня на Макса Демиана.
Все это время я не видел его.
Безмерной любви в литературе не испытываю, пока что, ни к одному из писателей, кроме Гессе. На данный момент именно в творчестве этого гениального немецкого писателя я нахожу себя. Герман Гессе – необычайный талант, мастер слова и мысли, ибо ему было по силам заглянуть, развернуть и обличить в слова настолько глубокие идеи. Не отступлюсь от своего мнения о том, что несмотря на порой сложный язык написания некоторых отрывков и направления к различным именам, личностям, учениям, расшифровку которых приходилось каждый раз искать – книги Гессе необходимо начинать читать именно в период становления личностью и первых размышлений о том, кто же ты есть или кем хочешь стать, потому что его книги действительно помогают в осознании этого. Мне уж точно.В книге, по идее, два главных героя, а также те, кто появляется лишь на пару глав, но тоже играет определенную роль и приносит свои изменения. Но упуская тот факт, что повествование ведется лишь от одного из главных героев – внимание мое определенно было приковано ко второму. В любом случае, именно о нем гласит название – Демиан. Кто же такой Демиан? А черт его знает. С первых страниц он загадка и неспроста ли слово “демонический” так созвучно с фамилией сей личности? Неспроста. Неспроста потому что именно эта демоническая сторона Демиана до такой степени подчинила себе героя-рассказчика, что мыслить и принимать независимые решения он уже был не в состоянии, гадая, каково занятие Макса в данную секунду, далеко ли он, пытаясь объяснить и определить для себя суть каждого его действия. Гессе гений для меня после этой книги – возможно ли лучше описать душевные переживания человека, его внутренние противостояния и скитания от стороны плохого к стороне хорошего? Возможно - лучше данных описаний в романе проработан лишь образ Макса Демиана. Макс Демиан – человек, которому посвящена добрая половина повествования. Его внешность порой описывается до мельчайших подробностей, вплоть до оттенка губ и кожи, волос, странной искорки в глазах или же напротив – пустоты и стеклянности его взгляда, устремленного как бы внутрь, в себя. Макс Демиан – человек, чьи мысли идут вразрез с устоявшимися идеями и нравами и чем также захватывают разум Синклера и читателя. Необычным мыслям и взглядам Демиана отведено важное значение. Они удостоены в романе большого внимания. И наконец, Макс Демиан – человек, который после всего этого все равного остается не менее сложным и непонятным мне героем, образ которого не хочется разбирать по полочкам, потому что в загадочности и порой демоническом его настроении заключается сам шарм. “Я, во всяком случае, ощущал в этом вкус мысли, вкус революции” – я, во всяком случае, минимум в восторге от романа и поставлю себе за цель отыскать его в бумажном варианте, дабы он жил на моей полке рядом со Степным волком и всякий раз наталкивал на мысль о прочтении вновь. Столько в нем еще требующего понимания.“Особая злость была у меня на Макса Демиана. Все это время я не видел его” – особая злость остается у меня на Макса Демиана, как на личность отсутствующую и нереальную. Превеликое желание отыскать похожего собеседника и обсудить с ним все интересующие стороны жизни. А пока, позвольте мне поддаться слабости - взять фамилию Демиан и обитать с ней на этом сайте.

Какая волшебная и чудесная книжечка попала ко мне в руки!
И как здорово, что попала она ко мне именно сейчас.
Понимаете, для этой книги нужно определённое время, определенное настроение...
Я долго не решалась начать её читать, а потом меня к ней как-то странно потянуло. Начала читать, и эта книга втянула меня в себя, заполнила мою комнату теплой и уютной атмосферой... Иногда она напоминала мне детство, лето, игры в лопухе возле пыльной дорожки в нашем родном Омске, а иногда мокрый Питер... причём не просто Питер, а именно площадь, где стоит памятник Екатерине. Странно как-то, но вот такие вот детские ассоциации из далекого прошлого появились вдруг. И так тепло стало, вы бы знали! Сейчас это очень кстати, ведь за окном морозы (-36), а дома, под пледом, да ещё и с этой книжечкой в руках очень тепло и уютно.
А ещё, появилась ощущение, что эта книга наполнила меня, как пустой сосуд.
Волшебно, просто волшебно!
Это одно из немногих произведений, с которым мне тяжело было расстаться.
Ну ничего, я перечитаю эту книгу ещё и ещё. Наверное, она не раз наполнит меня теплой и мягкой жидкостью и принесет в мою жизнь уют и смысл.P.S. Я думаю, что эта книга понравится всем, если её начнут читать в нужный момент. Просто найдите её, поставьте на полочке и сохраните на рабочем столе и она вас обязательно позовет.