Читать онлайн Разведка Космофлота бесплатно

С лёгкой, полу презрительной ухмылкой, небрежно бросил яркую и броского вида аля брошюрку на стол и проследил почти равнодушным взглядом за её неспешным скольжением по гладкой поверхности, с ленивым интересом гадая – Упадёт она на пол или нет? Нагибаться за ней или нет? А то даже шевелиться неохота. Нет…, не упала, а послушно замерла на самом краю, чуть распушив страницы, свесившегося края. Подумав немного, всё-таки преодолел напавшую лень, нагнулся вперёд и взял её обратно в руки, где на титульном листе прочитал пару строчек очень мелкого шрифта под броским и громким названием «История освоения космоса». Всё ясно: данное чтиво, в живом, популярном изложение было рассчитано на самый низкий уровень мышления, где наряду с текстом и, помогая усвоению оного, оживали стерео картинки, показывающие оптимистические, ярко-красочные эпизоды космической экспансии. Короче, история для первоклассников, где всё прилизано, феерически и героически. И где человечество показано только с лучшей стороны и без всякого негатива. Даже непонятно, как на супер современном лайнере оказалось это дебильное чтиво.

В школе я увлекся историей и в последних классах достаточно хорошо её знал. И потом, при последующем обучении в интересных местах, нам давали более углублённые знания этого предмета, где откровенно раскрывали все положительные и негативные моменты освоения нашими предками бесконечного пространства. И всё было не так красочно и феерически, как это преподносили детям и уже взрослым людям, которые в силу своего развития не тянули выше обычного работяги и сельскохозяйственного работника и которым данные, готовые знания надо просто вкладывать в их мозги. Для них этого лёгкого чтива было достаточно.

Я снова хлопнул брошюрку на стол и закрыл глаза, невольно вспомнив общие моменты космической истории.

* * *

……Земля трещала по швам, меридианам, параллелям, часовым поясам, тектоническим разломам и пожирала сама себя. На середину двадцать второго века на ней теснилось и множилось с пугающей быстротой двадцати трёх миллиардное население. Довольно трудно было перечислить, чего не хватало – потому что не хватало всего. Воды, чистого воздуха, продовольствия, плодородной земли и земли вообще. Нефть и газ, в традиционных районах добычи, закончился ещё пятьдесят лет тому назад и только обветшалые небоскрёбы Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии напоминали о былом богатстве, да ещё старые, ржавые и побитые автомобили, блиставшие ранее на шикарных улицах арабских городов. Нефть была выкачена отовсюду, где раньше добывалась, и сейчас там дожимались скудные нефтеносные слои, за которые шла беспощадная борьба, оставляющая позади себя бесчисленные трупы и руины.

На учёте был каждый клочок земли, тем более, если он мог давать хоть какой-то урожай или другую пользу, вкупе с прибылью. И лишь Африка была девственно чиста от населения. Так…, ещё на узкой ленте побережья, окаймлявшая континент, проживало несколько миллионов человек и влачили жалкое существование остатки нищих африканских государств. Но уже через двадцать-пятьдесят километров, вглубь территории от обоих океанов не встретишь никого и можно было спокойно пройти до другого океана, если тебя не сожрут мигом расплодившиеся зверьё всех мастей и видов. Или же ты не попадёшь в плен к впавшим в первобытные времена африканским народам. Они то и были сейчас истинными хозяевами Африки. Да ещё племена, ведшие до этого и так первобытную жизнь, которые со своим многовековым опытом стали выше более современных соплеменников. А всё остальное чёрное население, как только рождалось, так сразу же ползло к берегу, к ближайшему порту и садилось, пробиралось или цеплялось за ржавые борта ещё каким-то чудом плавающих посудин, чтобы уплыть хоть куда-то, где есть остатки цивилизации и пища, которая лимитировано выдавалась каждому человеку. Умереть не умрёшь, но существовать можно было. Это была Латинская и центральная Америка, арабский мир, Индия с Китаем. Здесь давно жили по карточкам и с вожделением смотрели на Север, где ещё была вода и более-менее достаточно пищи. Там проживало – золотые три миллиарда человек, которые проживали хоть тоже трудно, но в гораздо лучших условиях.

Америка с Канадой, наплевав на гуманизм и человечность, а также на долбанную толерантность, построили по границе с Мексикой высокую и мощную стену, где было пять хорошо обороняемых пограничных КПП, и через которые они общались с остальной частью континента. А в остальных местах все нелегалы и пытающиеся проникнуть в благополучный мир, отстреливались безжалостно.

Европе было тяжелей всего, там проживало миллиард населения, но из-за своей дебильной политкорректности из миллиарда четыреста миллионов было нищих, безграмотных арабов и негров, которых они бездумно когда-то запустили к себе. Теперь они работать не хотели, но хотели жить также хорошо, как и белые европейцы. И не просто хотели, а прямо требовали, считая себя тоже европейцами. Вроде бы белые очнулись и ужесточили меры к иммигрантам, ввели мизерные квоты. Бросили чуть ли не половину военно-морского флота в Средиземное море, через которое шёл основной поток нелегалов. Но было поздно, те кто уже был в Европе плодились с невероятной скоростью, строили мечети, беспечно жили за счёт смирившихся с напастью настоящих европейцев и быстро заполняли собой пространство Старого Света.

Единственно, кто жили хорошо, ни в чём себя не урезая – это Россия и Япония, которые и составляли настоящий золотой миллиард. Япония, вообще, отдельный разговор. В середине двадцать первого века, когда страна была на пике своего развития, острова сотрясло мощнейшее землетрясение, да ещё вдобавок накрыло цунами и пошло и поехало. На Японию в течение десяти лет обрушилось с завидной постоянством целая серия землетрясений, в результате которых японский архипелаг всё быстрее и быстрее стал сползать в Тихий океан. Учёные определили срок конца через десять лет. Японское правительство за два года сумело распихать пятьдесят миллионов человек по всему земному шару и всё. Потом все стали просто отказывать в приёме. Европа принимала нищих, безграмотных африканцев и арабов, но дисциплинированных, образованных работяг японцев не хотела принимать. Взбунтовались профсоюзы, испугавшиеся конкуренции. И двухсот пятидесяти миллионное, оставшееся население покорно и дисциплинированно замерло в ожидании конца. И тут своё слово сказала Россия.

– Мы готовы для японского народа выделить на своей территории для дальнейшего проживания и развития эквивалентную территорию……

И пошло и поехало. За год было выделена земля вдоль побережья Охотского моря вплоть до Магаданской области. И оставшееся время японцы посвятили вывозу и размещению населения и всего, что было возможно вывезти. Японцы блестяще справились с этой операцией и не менее блестяще с обустройством выделенной новой территории. Через двадцать пять лет невозможно было поверить, что здесь когда-то была дикая тайга и необустроенность. Кстати, очень удачно сыграло и глобальное потепление, сравняв суровую сибирскую погоду с достаточно мягким климатом тогдашней Японии. А ещё через двадцать лет, на всенародном референдуме было принято решение – Россия главный стратегический союзник и партнёр.

Пока западные и развитые страны прочухивали надвигающую угрозу, Россия первая разобралась в чём опасность и откуда она ползёт. Западные парламентарии заседали и играли в демократию и свои политические игры. Русские в это время обустраивали границы, восстанавливали укрепрайоны. И когда все очнулись и оглянулись на огромные пространства русской Азии – было поздно. Граница вновь была на замке. Россия развивалась, демографическая ситуация выправилась и русские шаг за шагом осваивали свои необъятные просторы, где всего было вдоволь. Сыграло свою положительную роль и глобальное потепление, которое сделало пригодным к сельскому хозяйству не лишний миллион квадратных километров и позволило выращивать несвойственные России овощи фрукты. У нас было всё и с избытком, чем мы неплохо торговали и тучнели в отличие от когда-то богатейших и развитых государств. Все точили на нас зубы и жаждали оторвать приличный кусок территории, завладеть её богатствами, но семисот миллионное население России и трёхсот миллионное Японии, заставляли сдерживать эти притязания. Войны шли везде, но только не у нас.

Мир уже был поделен и последний лакомый кусок был только у нас. Всё шло к большой войне, очень большой войне, где не было победителей. Земная цивилизация в своём развитии зашла в тупик и шла к своему скорому концу.

И вот, когда страсти, военные страсти, почти достигли точки кипения, как произошло чудо, которое повернуло земную цивилизацию совершенно на другой путь. В один из прекрасных летних дней, наконец-то добившись приёма у президента России, молодой и перспективный учёный так простенько сказал ему.

– А я, товарищ президент, в своей лаборатории изобрёл принципиально новый двигатель для космических кораблей, способный перекинуть корабль в другую галактику во вне пространстве за считанные дни. Помогите мне провести испытание….

Это был шанс, шанс для всех. Надо сказать, что за сто лет, по целому ряду разных причин космические исследования, дальше Луны и создания там единственной лунной станции не продвинулись. А когда проснулись, земная цивилизация вплотную столкнулась с перенаселением, нехваткой продовольствия и ресурсов, всем стало понятно, что спасение только в космосе. В его освоении, но было поздно. В активе у нас была только Луна. И тут появился вот этот совсем неожиданный шанс. В глубочайшем секрете, в течение года, был создан двигатель и небольшой корабль под него с экипажем из трёх человек, в том числе и давешний учёный. По легенде для всех: корабль совершит с научной целью облёт Луны и прилуниться на станции, доставив туда научный груз. На самом деле, за обратной стороной Луны, невидимые для лунной станции и для земных приборов, корабль включит новый двигатель и совершит прыжок к Плутону, который в это время находился на максимальном расстоянии от Земли. Сфотографировав определённый участок Плутона, корабль делает обратный прыжок. На всё отводилось трое суток. Но результат испытания был сногсшибательный. Сумасшедший учёный самостоятельно внёс коррективы в испытательный полёт и за трое суток сделал прыжки ко всем планетам Солнечной системы и предоставил доказательства этого – фотографии всех планет нашей системы.

Объёмные фотографии висели над столом президента перед самым узкий кругом людей, решающих судьбу страны, готовых эмоционально крикнуть хором знаменитые слова театрального деятеля позапрошлого века – Не Верюююю…..

Но это были уравновешенные, расчётливо-холодные личности и они после некоторого замешательства, быстро придя в себя, приступили к обсуждению. Через десять минут в кабинет был вызван один из самых известных академиков-астрономов. А ещё через десять минут и сам сумасшедший учёный.

– Уважаемый Александр Сергеевич, вам придётся совершить ещё один тестовый полёт, но в состав экипажа будет включён астроном, который укажет куда лететь. Если полёт будет удачный, то правительство сделает всё, чтобы двигатель поступил в серию….

Астрономом был давешний академик. И по его приказу, корабль совершил один единственный прыжок и перед ними, под ними, как бы с верхней точки, во всей красе и великолепии раскинулось звёздное скопление нашей галактики, которое мы обычно наблюдали в виде Млечного пути.

Вдоволь по фотографировав, корабль нырнул обратно и через трое суток группа независимых учёных-астрономов, в глубочайшем секрете, изучало снимки. Вердикт был один – фотографии подлинные и сделаны с той точки, координаты которой были указаны.

После долгих совещаний, многих дней консультаций, анализов и прогнозов, после заявлений, что в засекреченной, военной лаборатории занимающейся новыми принципами передачи информации и исследования близки к эпохальному открытию совершенно нового типа связи – решение было принято.

Мир был поставлен на уши после заявления России, что освоение Ближнего и Дальнего космоса возможно уже в ближайшие 10 лет. Воспрянувшей Организацией Объединённых Наций был объявлен мораторий на десять лет, за которые будет разработано космическое законодательство, принципы освоения космоса, квоты на исследования, сектора и многое-многое другое. Мир забыл о войнах, распрях и все с нетерпением ждали окончания десятилетия. И не просто ждали – все и всё работало на космос. Проекты кораблей – военных, гражданских, транспортных, разведывательных. Проекты обогащения, насыщения кислородом планет типа Марса… Короче, всего что было придумано не перечесть.

На одиннадцатый год население земного шара замерло и услышало решение ООН – корабли, имеющие внепространственные двигатели имеют право иметь только страны, постоянные члены Совета Безопасности. Каждая страна, член Организации Объединённых Наций, имеет право на освоение любой звездной системы, указанного ей сектора. Это будет её национальным космическим пространством. Все межзвёздные транспортные перевозки по колонизации систем возлагаются на страны Совета Безопасности по квотам.

Следующие десять лет прошли в лихорадочном строительстве транспортников и распределении звёздных систем между странами. Ещё десять лет на разведку и освоению планет земного типа, а потом поток переселенцев хлынул с Земли в свои сектора, звёздные системы и планеты. Бурное освоение нового жизненного пространства сопровождалось гибелью миллионов людей из-за катастроф, незнакомых вирусов, инфекций, от незнакомой агрессивной фауны и флоры, но принесло свои плоды. К настоящему моменту на Земле, ставшей центром нашей земной вселенной, теперь проживало три миллиарда людей. Всё: люди и земная природа планеты постепенно пришли к равновесию. Но самое интересное – исчез национализм. Даже самые оголтелые националисты вдруг осознали, что все люди: белые, чёрные, жёлтые и красные, черномазые, узкоглазые, обрезанные – братья. Одной крови.

Все рьяно занялись обустройством своих секторов и хотели, особенно страны третьего мира, обустроиться по европейскому стандарту.

Всё бы ничего, но при освоении своего края галактики земляне обнаружили следы других цивилизаций. Правда, всего три случая, да и сами артефакты были такие, что и учёные в них не сумели разобраться – Что это такое и для чего оно? Но сам факт существования артефактов настораживал. Значит мы в галактике не одни. И наше счастье, что Земля и наша Солнечная система находятся на самом пустынном краю галактики. Это всё равно как далёкий остров в Ледовитом океане 18 века. Но рано или поздно при осваивании вселенной мы столкнём с чужими и чем может закончится эта встреча – одному богу известно.

Поэтому, до особого распоряжения была, если это можно применить к пустоте космоса, обозначена граница сектора, за которую ни один земной корабль не имел право залетать. Под угрозой смерти. Это была не блажь руководства землян, а суровая необходимость. Мы сумели изобрести поразительный внепространственный двигатель, связь, но вот военная составляющая у нас отставала. Да, что-то придумали и довольно мощное, но это оружие эффективно было применять против кораблей землян. А тут прилетят пришельцы и наверняка их оружие будет работать на других принципах и иметь иные поражающие факторы. Короче мы были не готовы к контакту: какой бы он не был – враждебный или мирный.

Часть первая

Я даже слегка задремал, гуляя по всем этим историческим извилинам. Но встрепенулся, вскинулся и вновь откинулся на спинку удобного кресла, которое тут же подстроилось под мою новую позу. Теперь, с более удобного положения мог созерцать ослепительно белое пятно слившихся миллионов звёзд в гигантское ядро галактики и большую часть спиральных рукавов, где звёздные системы густо кучковались и тянулись долгими блестящими потоками, невидимые и закрытые для землян гигантскими облаками космической пыли. Если не поленюсь и передвинусь на правую сторону прогулочной палубы, то смогу увидеть и район нашей Солнечной системы. Я и не поленился, легко поднялся и подошёл к ограждению, перегнулся и посмотрел через толстое стекло. Конечно, это было не стекло, а только иллюзия его. Вместо него, от одного края огромной палубы и до другого протянулось голографическое изображение космоса, проецированное внешними камерами, а сама прогулочная палуба находилась глубоко внутри межзвёздного лайнера. Но технология передачи изображения была такова, что иллюзия нахождения прогулочной палубы на самом верху лайнера была полной. Каждый землянин знал, где искать маленькую искорку земного солнца и я тоже привычно нашёл на её обычном месте.

В детстве и в юном отрочестве зачитывался старинной фантастикой, древние завалы которой обнаружил в самом дальнем помещении подвала нашего родового гнезда. А ведь дому было где-то лет семьсот. И начинался он с небольшого, двухэтажного каменного строения, со странным названием ДАЧА. Вот от этого пра…, пра…, пра… и прадеда и остались старинные, бумажные книги, наполненные бумажной пылью, но любовно сохранённые, и с до жути интересными сюжетами, когда люди ещё ничего не знали о космосе и около Земли летала одна единственная допотопная космическая станция, считавшиеся верхом достижения науки. Но литературный полёт фантазии был изумительный, начиная от агрессивной фауны и флоры неизвестных планет, нападавшей на прилетевших землян, злобными пришельцами и кончая доблестными одиночками, решающими судьбы космических империй.

А сейчас это рутина и ничего интересного в ней нет. Обычные космические перелёты в комфортабельных условиях. Да, есть планеты с агрессивной фауной и флорой, где приходиться с ней биться, чтобы добывать редкие полезные ископаемые. Есть миры без оной фактуры, где это всё будет в далёком и туманном будущем. Есть остывающие звёзды с такими же умирающими планетами, у которых всё уже в прошлом и нет будущего. И есть пока только одна, известная галактическая цивилизация и это – МЫ. Ни со злобными, ни с мирными братьями по разуму мы пока не встретились. И, слава богу. Не готовы мы пока к этой встрече. Может быть…, учёные и готовы. Но как военный, я прекрасно понимал – Лучше позже. Дай бог если мирные попадутся и гуманоиды… Даже и если мирные. Ведь на чисто психологическом уровне обе стороны начнут разбираться и судить – В чём и кто дальше продвинулся? Вот тут мы сильны, а тут ещё больше сильны. Тут мы слабее, а тут опять. И роль младших братьев, даже при сотрудничестве с мирными, будет унизительной и ущербной.

А если столкнёмся со злобными, даже ещё с не гуманоидной расой, где психология и моральные рамки совершенно другие. Ну…, даже думать не хочется. Хорошо предкам было. Жили, воевали между собой, осваивали земные территории. Всё было ясно и понятно. И Земля была на таких задворках Галактики, что даже наткнуться Чужим на неё было великой случайностью.

Но…, это так. Умственные упражнения. Встреча с Чужими или Другими могла произойти вот в этот самый момент, или через тысячу лет, а может вообще мы в галактике остались одни. Так что пусть об этом другие думают, а я всего маленький винтик, который наслаждается полётом и последними спокойными деньками.

За неделю приятного полёта на комфортабельном лайнере я уже практически знал всех пассажиров. Знал, это громко сказано, но по крайней мере представлял – кто и что. Лайнер был рассчитан на полторы тысячи пассажиров, но нас было всего около двухсот. В другом случае, под нас бы представили более скромный звездолёт, но на обратном пути в Российский звёздный сектор направлялась большая культурная, экономическая и политическая делегация, представляющая весь спектр Африканского звёздного сектора. Предполагалось в ходе проведения различных, многочисленных мероприятий подписание целого спектра выгодных договоров, да и вообще развития отношений на перспективу. Поэтому нельзя было скупиться.

Вот и сейчас на прогулочной палубе были практически все пассажиры, разбившиеся на группы по интересам и положению, и национальной принадлежности. Из русских здесь было всего пару десятков человек. Я, девять стройных и видных парней, которые хоть и были в гражданке, но весь их вид и поведение говорило о принадлежности к офицерскому корпусу военно-космического флота. Они возвращались со сборов. Со столичной планеты, где проходили курсы по изучению новой техники. Один из них немного знал меня и я иной раз ненадолго присоединялся к их компании. Были две молодые семьи геологов, летевших на смену коллегам, пять техников для регламентных работ. И трое космодесантников. Эти вообще выделялись из всех своим вызывающим поведением, шумом, гамом, громким, жеребячим и вульгарным смехом, выдавая сразу в себе неотёсанную деревенщину. Да и их коренастые фигуры, развитая мускулатура и видимый крепкий костяк, прямо без подсказки, любому, более менее понимающему человеку, говорили о выходцах со знаменитой сельскохозяйственной планеты Хлебная. Там была более сильная в 1.3 тяжесть, чем земная, поэтому все выходцы оттуда имели характерный вид и конституцию тела, но они и были в обычных условиях более физически сильные, чем остальные и их охотно брали в космодесантники. Но и менталитет у них был чисто деревенский, так как городов на планете практически не было, одни деревни, хутора и фермы, кроме небольшого столичного, служащего центром всего на их планете.

Хоть и вели себя они достаточно вызывающе, но границ не переступали и на их поведение смотрели сквозь пальцы, понимая что через несколько дней они снова попадут в жёсткие армейские условия, где им придётся превратится в болванчиков – «Есть! Ни как нет! Так точно! Разрешите идти….» и многое чего другого интересного и тяжёлого. А сейчас, на лайнере, они резвились, играя бицепсами под густо-фиолетовыми полосатыми тельняшками.

Остальные были чёрные, то есть негры. Потому что мы летели в Сенегальскую звёздную систему, входящую в Африканскую конфедерацию. Я бы и не обратил внимание на эту чёрную массу, если бы среди них не выделялась одна негритоска. Молодая девушка, иссиня-чёрная, с точёной, изящной фигуркой, со стоячей грудью третьего размера, упругой, привлекающей взгляд и вызывающей разные мужские мысли, фантазии и желания. Но вот черты лица у неё были чисто европейские, правильные, с яркими голубыми глазами, что резко контрастировали и выделяли её из общей массы африканцев.

Вот такие же мысли, только грубые и приземлённые, вызывала она и у космодесантников и буквально на второй день, мне пришлось вмешаться. Знакомясь с лайнером, я бродил в отдалённых кормовых отсеках, где и услышал глухую возню и приглушенные голоса. А пройдя ещё несколько метров, увидел, как самый наглый из них, грубо лапал помертвевшую от страха негритянку. Хватал её за почти обнажённую грудь, целовал… Вернее, пытался целовать, муслякая её лицо мокрыми губами, и распалялся от упругого, молодого тела. А та почти уже и не сопротивлялась, сломленная силой и напором.

Не знаю…, не появись тут совершенно неожиданно, может быть и шпокнул он её… А так, мощный удар в ухо не только заставил его отлететь в сторону, но и слегка отрезвил десантника. Тут же упруго вскочил на ноги и попёр на меня, но вынужден был прекратить атаку, увидев, что противник умело принял боевую стойку, чего он просто не ожидал от длинноволосого гражданского. А потом и вовсе остановился, набычившись и сопя от бессилья. Но благоразумие остановило его.

– Я не знаю, кто ты такой, но не попадайся мне на базе. Тебе повезло, что мне не хочется последние дни отпуска провести в корабельном карцере. Но на базе…., – он многообещающе посмотрел на меня и, гулко стукнув кулаком об ладонь, медленно удалился. А негритянка, как только он скрылся за углом, кинулась мне на грудь и я невольно ощутил волнующую упругость шикарного бюста.

Не знаю, что и как рассказал своим товарищам пострадавший, но теперь при встречах троица многозначительно посматривала на меня и кидала многообещающие фразы о моём будущем. И я понимал, что они имели ввиду. На планете Джолоф, где была расположена наша база, согласно межпланетными договорами и местными особенностями, располагались не только военные, но и все гражданские Российской звёздной федерации. Они здесь жили, работали в своих учреждениях и лабораториях и выезжали за пределы базы только в сопровождении военных. Да и база сама, была размером с небольшую земную область, куда в свою очередь было категорично запрещено заходить местным аборигенам. И единственный межпланетный космодром, тоже находился там же. У Сенегальцев были лишь несколько небольших космодромов, обслуживающих только внутрисистемные трассы. Так что мои противники надеялись встретить меня в удалённом уголке базы и немного пообщаться, вернув таким образом долг.

Но это будет потом, а сейчас я наслаждался тем, что имею – свободное время и независимость. Последующие двое суток прошли в безделье и в приятном общении с Мартой, так себя назвала негритянка с европейскими чертами лица. Мне даже и не надо было прикладывать никаких усилий, чтобы сорвать этот восхитительный цветок за просто так. Но…, но, я лишь общался с ней, гулял по корабельным коридорам, под злобными взглядами контрактников, которые прямо лезли на конфликт, но не решались. Волновался от мимолётных прикосновений, а иной раз и откровенно лапал. Даже один раз не удержался и раздел её, но… не переступил последней границы. Хотя желание было очень…, очень… Полюбовался и всё…

– Почему…? – Обиженно прошептала, скомкано одеваясь, Марта, а я промолчал. Я не шовинист, не расист или махровый националист, Нет. Это было что-то среднее. Я ещё понимал, когда чёрный женился на белой, но никогда – наоборот. Считаю, что чёрный только с чёрными, белый только с белыми, жёлтые с жёлтыми… И так далее. Да.., она не дура и с ней приятно. И пусть меня называют расистом, но я белый. Я не выше её, а она не ниже. Но я белый и буду трахаться только с белыми.

А вскоре мы влетели наконец-то в звёздную систему Сенегальцев и вынуждены были плестись по ней. Сама система была забита планетами, вращавшимися вокруг молодого светила по разным траекториям. Что было ценного в системе, это наличие трёх планет земного типа – очень большая редкость даже в масштабах исследованного бесконечного космоса. Центральная планета, самая обжитая и где была также наша база, практически полностью соответствовала земному типу. И именно Африке, прохладно там было лишь в северном и южном полушарии, ближе к полюсам и климат там соответствовал северной Европе. Всё остальное было типичная Африка. Лишь полоса в тысячу километров южнее и северней экватора не была обжита. И там царила сельва в самом мрачном смысле слова, где всё чавкало, засасывало, жрало и жевало. Вторая кислородная планета, отстояла от звезды далековато и там было достаточно комфортно. Средняя температура около 10 градусов плюса. Животный и растительный мир от этого бедный, но зато полезных ископаемых и редких очень много. Но разрабатывались они вяло. Там у нас тоже была База, но гораздо меньшая и больше служила для охраны месторождений от иной раз случавшихся налётов пиратами, где работали русские рабочие. Добывали, перерабатывали и отправляли ценную продукцию в наш Российский сектор.

Третья, молодая планета была на подъёме. Практически вся либо в сельве, где всё кипело в естественном отборе, либо покрыта обширными океанами, где в глубине плавало такое… Что отшибало всякое желание покорять эти просторы водным путём.

Остальные планеты были обыкновенными безжизненными, каменистыми шарами, часть из которых не имели никакой атмосферы, другая часть имела её, состоявшую из самых разнообразных ядовитых газов и где жизни не могло быть априори. Но она была, совершенно чуждая и, слава богу, пока на уровне микроорганизмов или моллюсковых существ, живших в чужеродной стихии. Был свой и пояс астероидов. Вернее, даже не пояс, а целое огромное по космическим меркам поле или облако каменных обломков самых разнообразных форм и размеров.

Всё это я уже знал, прочитав в мировой информационной сети. Знал даже гораздо больше, чем любой другой русский, живший в нашем секторе и даже не помышлявший лететь сюда. Если ему не приказывали или какие-либо другие жизненные ситуации не вынуждали лететь сюда в богом забытые края.

Много интересного рассказала и Марта. Она закончила учёбу в нашем столичном медицинском вузе и хотела бы остаться там и работать, да и жить. Но…, не только я придерживался таких некорректных взглядов к чёрным, жёлтым, красным и арабам. Особенно к чёрным и к арабам. Это так сказать наследие прошлого, когда они сами не могли построить нормальное цивильное государство и ползли к более продвинутым северным народам, чтобы там жить на халяву и за счёт более энергичных и умных наций. А они сами, даже попав туда и имея возможность постепенно адаптироваться и подняться до уровня коренного народа, не прилагали никаких усилий и оставались на том же уровне, плодя криминал и бездельников, живших на дотациях и за счёт коренной нации.

Так, когда земляне расселились по космосу, они разделились и по расовым, по религиозным признакам. Даже были колонии, так сказать, по интересам. Например, одна планета была, где полностью отказывались от всех благ цивилизации и естественно, сливаясь с природой. Даже американцы со своей политкорректностью и то разделили свой сектор, довольно большой – на чёрную часть и белую. Где в белой не любили чёрных и наоборот, в чёрной лишь терпели белых.

Вот именно терпели. Потому что, когда-то американская нация чересчур увлеклась политкорректностью и чёрные очень возомнили о себе. А когда произошло в космосе разделение америкосов на белых и чёрных, то последние посчитали, что вот она СВОБОДА от белых, когда чёрные наконец-то смогут показать своё превосходство. Даже потребовали часть звёздного флота, на том основании, что они тоже американцы. Скрепя сердцем, белые американцы выделили требуемое количество кораблей и те банально обосрались. Если и были умные и технически грамотные негры, то их было очень ограниченное меньшинство, а большинство были презренными нигерами, которые кроме музыки, понтов и бицепсов, а также примитивных видов спорта, ничего не хотели видеть. Часть звездолётов было напрочь выведены из строя неумелым обращением, а другую часть белые американцы практически силой вернули себе. А негры со своей частью планет, стали одним большим Гарлемом, куда белые если и летели, то только за большие деньги. При этом американские негры с презрением относились к африканским, считая себя более цивилизованными. И тут они были отчасти правы. Африканские негры, те поначалу с энтузиазмом взялись за освоение своих систем, и на первом этапе держались очень даже неплохо. Успешно освоили и обустроили свои планеты, но потом, когда вроде бы сделали всё, успокоились и незаметно для себя стали постепенно, по чуть-чуть сдавать позиции. Если в краткосрочном временном промежутке это было незаметно, то если сравнить что было сто лет тому назад и сейчас – деградация общества, культуры и экономики была налицо.

Несколько особняком стояли арабские звёздные системы. Особенно те, где ислам был основой государственности. Они обособились и там даже не было посольств других стран с иной религией. Христиан тихо ненавидели, остальных просто терпели. И что там происходило внутри, знали только верхние эшелоны нашей власти. Не всё нормально было и среди белых. Американцы, разделившись на белых и чёрных, как-то сдулись и уступили позиции. Зато неплохо пошли вперёд немцы, благодаря своему знаменитому Ordnungu. Но лучше всех и эффективней стал развиваться российский сектор. Просто непонятный рывок вперёд и теперь русские были доминирующей нацией среди землян. Чуть отставали японцы, намерено уступая пальму первенства во всём русским. Даже китайцы, получив свои системы и отменив принцип – «Одна семья – один ребёнок», не сумели ничего противопоставить. Китайцы чисто на психологическом уровне, привыкнув к этому лозунгу, отказались от многодетности. И принцип копирования, вместо внедрения инноваций не оправдал их надежд, отбросив китайскую страну на обочину развития.

В нашем, российском секторе, подавляющее большинство населения считала – пусть чёрные и остальные сначала подымут свои сектора до нашего уровня во всех отношениях – экономическом, образовательном, культурном и цивилизационным. Лишь потом мы готовы на равных общаться, сотрудничать и вместе работать.

Поэтому у Марты и не получилось остаться у нас и она возвращалась на родину с большой неохотой и в довольно подавленном состоянии.

Мне уже порядком надоело это путешествие, хоть и на таком роскошном лайнере, но когда оно закончилось, обрадованно и облегчённо вздохнул.

Наш корабль только замер на орбите столичной планеты с незамысловатым названием Джолоф, а мы уже собрались и толпились на палубе, терпеливо ожидая команды на посадку в пассажирские катера, которые развезут всех по своим местам проживания. Пассажиров с чёрной кожей высадят в столице планеты со старым, земным названием Дакар, а остальных на нашу базу. Если чернокожие непринуждённо, громко и эмоционально разговаривали между собой, создавая несколько раздражающий звуковой фон, то наша небольшая группа наоборот молчала, являя образец сдержанности и цивилизационного превосходства. Отчего, Марта, стоявшая среди своих соплеменников, с завистью поглядывала в нашу сторону, тщательно скрывая огромное желание также спокойно и серьёзно ожидать посадку. Наш катер пришёл первым, потом подвалила местная посудина и это не было случайностью, потому что на фоне обшарпанного и помятого катера сенегальцев, катер с базы выглядел вызывающе шикарно, воочию являя собой превосходство белой расы. Спокойно и без толкотни, которая наблюдалась среди сенегальцев, мы заняли свои места и тут же от стыковались от лайнера.

Я сидел около большого иллюминатора и с любопытством смотрел вниз. Можно, конечно, и не смотреть, так как десятки раз видел голограммы планеты, карты и прекрасно представлял, что там увижу. Но тут ничего не мешало, уже вживую смотреть и все сорок минут вхождения в атмосферу и полёта к космодрому базы, любовался открывшимся видом. Даже десантники, уже в полной форме, не горланили, не перебрасывались избитыми и банальными шутками, тоже с удовольствием глазели в круглые иллюминаторы.

Полной грудью, с наслаждением вздохнул горячий воздух, наполненный незнакомыми, но приятными запахами, который в корне отличался от кондиционированного воздуха лайнера, окинул мимолётным взглядом с высоты трапа окрестности и широким шагом двинулся в сторону недалёкого здания пассажирского терминала, а следом за мной потянулись и остальные. На какое-то мгновение со мной поравнялись десантники и, обиженный мною, многообещающе процедил сквозь зубы: – Ну…, чтоооо! Шпак! Моли бога, чтобы наша встреча не состоялась, а если состоится, чтобы она была как можно дальше по времени… Глядишь и бить буду менее больно…

И, ускорив шаг, они скрылись в глубине прохладного терминала. Я особо не задерживался внутри, лишь выпил стакан холодной и свежей воды, получил свою объёмистую сумку и двинул на выход. Автоматическое такси через сорок минут доставило меня в город, где проживали только гражданские специалисты, в большинстве своём обслуживающие центральную военную базу, располагавшуюся в двадцати километрах северней. Город был небольшой, уютный, с широкими улицами, тенистыми бульварами и понравился мне сразу. Трёхэтажная гостиница, как будто сошедшая с картинки исторического журнала, симпатичный небольшой номер и я с удовольствием кинул сумку на пол рядом с кроватью.

Фуууу…, сегодня отдыхаю и знакомлюсь с городом. Завтра иду и представляюсь начальству. Примерно таков был незамысловатый мысленный ряд, где также мелькало желание посетить какое-нибудь кафе, где покушать свежее мясо и вообще ознакомиться с местной кухней. Наверняка, помимо чисто русской кухни, здесь можно было и вкусить чисто африканские блюда.

Но такие простые желания были грубо и безжалостно нарушены густым и сочным звуком вызова видеотелефона, стоявшего на столе. Большой экран засветился, тут же проявившимся разъярённым полковником: – Старший лейтенант…., – дальше, на одном дыхании, чему я нимало был удивился. А удивился, что он, даже не вздохнув, в течение почти минуты, вывалив на меня всю информацию – …Что я должен был уже давно стоять перед ним по стойке «Смирно!»…. Что он меня ждёт не дождётся, а я вздумал болтаться, как гавно в проруби в городе….. Что он мне устроит сладкую жизнь и что я должен через тридцать минут быть у него в кабинете, и что за мной уже выехала машина, и что он должен найти полковника Семёнова. Тут у него видать воздух кончился, потому что он разом замолчал и экран потух.

Да…, чёрт…. Думал последний день спокойно провести, но видать – не судьба. Хорошо хоть успел принять душ и привести себя в порядок, поэтому быстро достал форму из сумки и через пять минут вышел из гостиницы, как раз, когда ко входу подъехал армейский вездеход. Мне только и оставалось сесть и поздороваться с солдатом. Вездеход был робототезированный, но всё равно их сопровождали солдаты, которые задавали маршрут и ещё находились в них, на всякий случай. А в боевых условиях задание и маршрут задавались дистанционно и машина действовала самостоятельно.

Солдат оказался из новобранцев и я почти ничего не сумел у него выяснить, так что пришлось все двадцать километров до городка ехать молча, глазея по сторонам с интересом разглядывая экзотические пейзажи. Военный городок неожиданно выскочил из-за крутого поворота и был до того типичный, что мне даже не составило труда представить, как оно всё внутри. Так оно и было – всё чисто, рационально, квадратно, кругло и примерно всё выкрашено в несколько стандартных цветах. Высадили меня около штаба базы и первый же офицер, с загадочной ухмылкой, что меня нехорошо насторожило, показал куда идти и где искать полковника Семёнова. Как и предполагал оравший полковник и был Семёновым. Бойко и вытянувшись в строевой стойке, доложил о прибытии и вновь, по второму кругу, ощутил на себе не хилую бурю эмоций начальства. Но, наконец-то, выпустив пар, полковник успокоился и хоть и в повышенном тоне, но уже общался спокойно.

– Товарищ старший лейтенант, ты где был эти два месяца? – Спросить то он спросил, но ответа не ждал. Просто ему хотелось выговориться до конца и хотя бы часть своих эмоций и досады переложить на меня.

– …. Ты же должен был прибыть ещё два месяца назад. Спокойно принять должность и подмять этот сраный взвод разведки под себя. Ты хоть это понимаешь? Которым, твой предшественник старший лейтенант Сандалов, последние месяцы вообще не занимался, а бойцы возомнили себя ахеренной элитой. Сержант, зам ком взвода, который мог держать взвод в ежовых рукавицах в отпуске. Ну…, ладно ещё хоть при Сандалове они немного себя сдерживали. Но когда старый командир взвода уехал, а нового нет…. Да я за эти два месяца столько из-за твоих уродов хлебанул…!? Каждый божий день они что-нибудь да приносили… А если выходной, да в увольнении – это блядь обязательно драка, мордобой…, поломанные рёбра, сломанные челюсти, разбитые рожи… и кучи зубов и другого гавна. И начальник базы трахает меня, за твой взвод, каждый божий день. Вот где ты был эти два месяца? Только херню тут мне не лепи, типа – заболел, или заболел дядя…, отец…. Ты не спрячешься за своей знаменитой фамилией и династией. Мне плевать на неё и я тебя уважать буду только тогда, когда ты её оправдаешь…, – он ещё в таком же экспрессивном темпе, не давая мне даже что-то вякнуть в оправдание, говорил минут пять, забыв всё-таки выслушать меня. Закончил он категоричным тоном.

– Значит так. Берёшь дежурную машину, едешь в эту сраную гражданскую гостиницу, забираешь вещи и устраиваешься здесь, в офицерской гостинице. О номере я позабочусь. А завтра с утра я тебя представляю взводу. И только пусть хоть одно замечание получу за твоих разведчиков…, за тебя – Звиздец тебе. Иди.

Переезд занял достаточное время и мне только и оставалось сходить на ужин в офицерское кафе, после посещения парикмахерской, где расстался с шикарной гражданской причёской. Впрочем, здесь я немного расслабился и, выпив бутылочку пива, заказал ещё одну. И теперь можно немного и размыслить о будущем. Ближайшем будущем, где меня ожидали трудные, военные будни и злое начальство, перед которым надо было зарабатывать очки. И автоматом тут явно ничего не возьмёшь – только ежедневной пахатой.

Действительно…, я не из простой семьи и, узнав к какой фамилии принадлежу, на меня глядели настороженно и с нездоровым интересом. А то и с опаской. Но это только благодаря моим предкам, до хрен знает какого колена вниз, ну и естественно и моему отцу, деду, военным дядьям. Но это так – эмоционально. На самом деле я знал всех своих предков, гордился ими и мог часами рассказывать – кто, когда, как служил и беззаветно воевал за нашу Родину. Вот только я выбился из этой славной когорты. Сначала всё шло нормально. Детство в прославленной семье и мечта, быть таким как твой отец – генерал-полковник, командующий десантниками четвёртого, самого боевого, космического флота. На троих дядек, знаменитых адмиралов, не проигравших не единого сражения с пиратскими космическими объединениями. Я же хотел быть космическим разведчиком, который проникал на отдалённые базы террористов или пиратов… И мечта моя сбылась. И тут не только связи отца, но я и сам готовился к этому, так что меня практически без экзаменов приняли в закрытую и элитную школу разведки, где как раз и готовили супер разведчиков и супер офицеров, командиров элитных разведчиков. Но супер не относилось полностью к какой-то особенной аналитике или развитому искусственным способом мозгу. Нет, конечно, и этому уделяли немалое внимание, но вот физическая подготовка…. Рукопашный бой, стрельба, владение всеми видами холодного оружия, огнестрельного, лазерно-космического, вождение всей летающей, ездящей, плавающей, ныряющей техники. Так что знаменитые монахи из древнего, знаменитого китайского монастыря Шао Линь, всю жизнь изучающие свои восточные единоборства – были детьми по сравнению с курсантом четвёртого курса школы. Всё это я изучил с успехом и был одним из лучших. Хотя были и лучше меня. И вот, за полгода до окончания училища попал в очень неприятную историю. Увольнение, бар, ссора с местными. Я был один их девять. Я дрался без оружия, а они были вооружены всем, что ложилось на руку. Я не рассчитал сил и двое были убиты, остальные покалечены. И всё было бы ничего. Курсанта намеренно оскорбили, курсант защищался…. Но беда в том, что двое убитых парней были сыновьями очень больших людей. И от военной тюрьмы и хорошего срока меня спасло, что мои родственники были более сильными и большими, чем у убитых. Из училища меня выперли и лейтенанта получил, выпустившись уже из обычного пехотного училища, после чего заперли меня в такую космическую дыру, что о ней даже мало кто знал в армии. Отслужил там три года, получил следующее звание, а тут отец пробил мне всё-таки разведку и тоже вдалеке от дома. Да я без обид. Понимал, что надо некое время, чтобы на родине всё забылось. Но не тут-то было. Как бы не соблюдал секретность, но враги прочухали, что я на неделю приехал домой и вновь дали делу ход. Вот на эти два месяца и пришлось застрять. Могли бы и вообще поломать мне всё будущее, но отец напряг свои связи, на этих сильных накопал немало реальных грехов и грешков, поставив перед выбором – Он садится, но и вы тоже садитесь. Или всё это забывается напрочь. Вот так всё и решилось. Я здесь и завтра на службу. Тяжёлую службу.

В назначенное время я постучался в знакомую дверь.

– Да. Заходите…

Сегодня полковник Семёнов был в гораздо лучшем настроение. Поэтому, когда доложился, он приглашающе махнул рукой: – Садись.

С минуту барабанил пальцами по столу, задумчиво разглядывая меня, после чего почти весело спросил: – Ну что, товарищ старший лейтенант, хорошо я вчера тебя продрал? – И тут же протестующе поднял руку, хотя я даже не успел придумать, что ответить.

– Заслужил…, – потом тяжело вздохнул и в спокойном тоне стал говорить, – я прочитал ваше личное дело, когда оно пришло сюда. Что ж достойно… Это я не к тому.., не относительно вашей семьи. Так вот…, насчёт нашей совместной службы. Как ты уже знаешь – я начальник разведки базы, и не только этой чёртовой дыры, но и всего этого черножопого сектора.

Полковник плавным движением обеих рук очень похоже изобразил эту пикантную часть тела: – И помимо твоего гнусного взвода разведки, в моём подчинение разведчиков до…, – тут он вовремя остановился, но я прекрасно понял вполне возможное крепкое словосочетание.

– Так вот, помимо них, у меня до фига и офицеров… Но беда была в том, когда ты не прибыл, а старый убыл, твой взвод некому было передать. У одних своих подчинённых дополна и ему бестолку навешивать ещё один взвод, у других задач нарезано полно, третьи давно забыли, что такое живой солдат и мне, волей неволей пришлось брать их под своё крыло. И вся пикантность была в том, что разведчиков-то много, а этот взвод особенный и предназначен для выполнения особенных задач, которые другим развед. подразделениям не по зубам. И подготовка у них гораздо выше, чем у других. И надо сказать – хлебанул я через них очень много негатива. И смотреть на твой взвод ещё долго буду через кровавую пелену. Так вот слушай задачу. Я прекрасно понимаю, что ни за два дня, ни за неделю, ты не заломаешь взвод под себя. Это довольно трудоёмкий и длительный процесс. Даю тебе один месяц. Один…. и через 30 дней я имею о тебе своё мнение. Сумеешь – молодец, не сумеешь – тебе и твоя фамилия не поможет. Сниму с должности и отправлю обратно в пехоту с херовой аттестацией. Я хочу спокойно заниматься своей работой, хочу после выходных спокойно идти на службу и не думать, что мне сейчас, в течение получаса будут рассказывать неприятные вещи с комендатуры или с военной полиции, не буду слушать от командующего базой обидных слов, что такой заслуженный полковник не может справиться с тридцатью солдатами. Пусть даже и контрактниками. А исходя из этого, задаю тебе вопрос – Ты задачу свою понял? Ты понял – Что будет, если не справишься…?

– Так точно, товарищ полковник…

Семёнов испытующе посмотрел на меня, потом рывком поднялся и нагнулся ко мне через стол: – Смотри…, не подведи. Не меня, а своих, так сказать, известных родственников.

Я тоже встал и твёрдо посмотрел начальнику в глаза: – Не беспокойтесь, всё будет нормально.

– Хорошо. Пошли к твоему любимому личному составу.

Езды до расположения взвода было минут пятнадцать, которые прошли в полном молчании. Отдельная казарма и что мне особо понравилось, закрытая высоким каменным забором небольшая территория. Взвод уже стоял, выстроившись в ожидании начальства, и как только мы вылезли из машины, послышалась команда «Смирно» и в нашу сторону двинулся, как я понял, замкомвзвод, в котором в изумлении узнал попутчика по космическому путешествию. Тот тоже узнал меня и даже слегка сбился с шагу, но выровнялся и чётко доложил полковнику.

– Вольно! – Подал команду Семёнов, добавив, мотнув головой в сторону сержанта, – твой замкомвзвод сержант Куприянов.

Куприянов занял своё место на правом фланге, где обнаружились и остальные двое, на лицах которых мимолётное удивление сменилось кислым выражением.

Полковник строго осмотрел небольшой строй: – Товарищи солдаты, представляю вам командира взвода старшего лейтенанта Осипова. Надеюсь, что командир взвода внесёт в вашу жизнь свежую струю и напомнит вам, что такое дисциплина.

Оглядел потяжелевшим взглядом, наверняка вспомнив неприятности от этого взвода, недовольно буркнул: – Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ полковник…, – слитно рявкнул взвод, преданно сверля взглядами полковника.

– Тогда, взвод в вашем распоряжении. – Полковник развернулся и значительно удалился в сторону ворот.

– Так…, – также, но уже многозначительно произнёс я, пройдя вдоль коротенького строя и встав на прежнее место посередине.

– Так…, – вновь повторил, – мне поставлена задача в течение месяца встряхнуть и привести к некому порядку вот этот детский сад, который вижу перед собой.

Строй недовольно заворчал

– Что загудели? Не понравилось? Мне тут про какую-то элиту рассказывали. А гляжу и вижу, что вы ещё щенки, чтобы носить это звание…, – строй недоумённо замолчал, правильно понимая, что это был Вызов и солдаты стали вопросительно оглядываться на замкомвзода, который злыми глазами сверлил меня, прикидывая как вести себя в такой непростой ситуации.

– Аааа…, вот как раз с Куприянова и начнём. Сержант – Выйти из Строя! – И ткнул пальцем, указывая место, куда он должен встать.

Сержант, посмотрел оценивающе на меня, а потом вальяжно, вызывающе и совсем не по военному вышел из строя и также, с независимым видом встал на указанное место.

Дождавшись, когда тот замер, продолжил: – Сразу хочу предупредить – этот месяц будет трудный. Так что, кому не нравится или он боится трудностей – рапорт на стол и в пехоту… Есть такие?

Строй набычившись, молчал.

– Вот и хорошо. Но прежде чем начать встряхивать вас и чтобы потом не отвлекаться, хочу сразу решить одну проблему. А эта проблема сержант Куприянов. Мы летели вместе и он очень обиделся на меня. А вчера, при расставании, ярко пообещал при встрече поквитаться со мной. Да…, здесь есть один пикантный момент.., – меня забавляла эта ситуация, когда бойцы, разинув рот, смотрели на новенького командира. Я их понимал, новый командир взвода должен был чувствовать себя неловко, выражаться туговато, может быть даже заикаться, понимая, как нелепо выглядит в глазах новых подчинённых. А этот непринуждённо резвился, нарываясь как минимум на неприятие спаянным коллективом его как командира и на скрытый, а может быть и открытый саботаж опять же его приказов и приказаний. А я, как ни в чём бывало, продолжал, – он желал мне подольше не встречаться с ним. Тогда мол – не так сильно бить будет. Но вот судьба-индейка, всего день прошёл и мы встретились. Так как, сержант? У тебя есть прекрасная возможность попытаться почесать свои кулаки об моё лицо. Что…, попробуем?

Куприянов оценивающе посмотрел на меня и отрицательно покачал головой, спустя несколько секунд добавив: – К сожалению – нет. Вы офицер и мой командир взвода. Не получится…. Вернее, может и получится, так я не знаю – Может быть, вы сразу же побежите жаловаться? И мне это будет очень чревато….

– Ну что ты ж так плохо о своём командире судишь… Ведь нам может придётся в бой идти вместе, прикрывать друг друга. Но.., – я показушно-разочарованно развёл руки, – раз ты мне не веришь – то рапорт на стол и в пехоту. Мне тоже не нужен замкомвзвод, который бросает свои слова на ветер. Уверен, среди хилой пехоты ты будешь перцем, но вот разведчиком – нет, и никогда не узнаешь, что это значит быть элитой… Так я жду – либо того, либо этого…

Куприянов нервно облизал губы и посмотрел на своих сослуживцев, которые в свою очередь изумлённо замерли, ожидая решения своего лидера.

– Если он сейчас спасует и скажет, что согласен на пехоту, ведь все за ним уйдут. Чёрт…, может я перегнул палку? – Мелькнула беспокойная мысль, но уже через несколько секунд успокоился. Замкомвзвод оказался крепким орешком.

– Хорошо, я буду драться, но с одним условием….

– Давай, я готов.

– Вы первым на меня нападаете, тогда любой перекрёстный допрос подтвердит, что вы начали первым…, – озвучил своё условие сержант и взвод одобрительно загудел.

– Согласен. Уж за мной не заржавеет.

Строй мигом рассыпался, создав большой круг, и стал криками подбадривать своего товарища, особенно в этом усердствовали его двое друганов.

– Ничего, они будут следующие, – мелькнула в голове шалая мысль. Расстегнул рукава, повёл плечами, настраиваясь на бой и на напруженных ногах, короткими приставными шагами, пошёл по кругу, готовясь нанести первый удар. Молниеносный выпад и несильный удар в челюсть Куприянову. Он готовился к нему, но уйти не успел, а я бил не сильно. Рано было ещё пока. В глазах сержанта плеснулось лёгкое удивление. Злость на пропущенный удар, но он ещё не был готов. Осторожничал, да и до конца не завёлся. Пришлось повторить уже другой рукой и с удовлетворением увидел уже нормальную и хорошую злость. Ещё удар и теперь он был готов и сам перешёл в наступление. Первые же полминуты показали, дрался он неплохо, но это был их уровень, вот этих бойцов, которые сейчас прыгали, махали руками и азартными криками поддерживали и подбодряли своего сержанта, страстно желая, чтобы их товарищ надрал задницу этой выскочке. Сержант целеустремлённо наступал, уверившись в своей быстрой победе, видя как я крутился под его ударами и в азарте не сразу понял, что ни один его выпад и удар не достигал цели Вроде бы вот…., сейчас…, он подловит его и опять мимо. Ничего…, следующий удар и опять мимо… А я игрался, хотя к концу первой минуты стало понятно, двухмесячный перерыв, неспокойный, но ленивый отпуск сказывался и скоро надо будет ставить точку в этом противостоянии. Я сам ещё не сделал ни одного удара, только легко уклонялся и также легко двигался внутри круга. А потом понял – Всё…, хватит… Чуть присел, пропуская кулак над головой и сильным, коротким ударом прекратил поединок. Куприянов даже не понял, что произошло. Его не откинуло, не приподняло в воздух – просто он наткнулся на что-то твёрдое, что выбило из него весь воздух и сознание тоже. Немного уклонился, пропуская падающее тело, и выпрямился во внезапно наступившей тишине. Нет, конечно, они могли допустить, что их сержанта могут и вырубить. Несколькими мощными ударами, но вот так… Одним…, и не сказать чтобы и сильным… И вот он, сержант, который мог любого из них уделать… Сам лежит, а этот старлей, слегка покачиваясь на ногах, нагло улыбался.

Слегка расслабился и поманил к себе пальцем одного из товарищей сержанта, бывшим с ним на лайнере.

– Фамилия?

– Ефрейтор Козлов…, – буркнул подошедший, а я фыркнул от того, что его внешность действительно соответствовала фамилии.

– Да.., недаром в древней Руси фамилии давали, – солдаты беззлобно засмеялись, а ефрейтор злобно зыркнул на меня.

Я поднял руку вверх, призывая к вниманию: – Сейчас я показал, как умею биться в обычной драке. То есть на вашем уровне, который к сожалению, ну очень низкий. А теперь показываю другое. Ну что…., Казлоффф…., – я намеренно, с оттяжкой и с презрением произнёс фамилию очередного противника, заводя того.

– Теперь бей меня, бей в челюсть…

Думал, что ефрейтор хотя бы пару секунд будет готовиться, но тот ударил сразу и без всякой подготовки. Ударил сильно, вложив в удар злость и обиду. Ударил, целясь в челюсть… и промахнулся. Кулак прямо прошелестел мимо, в нескольких миллиметрах от такой вожделенной цели и Козлов, по инерции полетел сам мимо меня, не удержавшись на ногах. А я ведь даже не уворачивался.

– Ну что ж ты, ефрейтор? Ты ж разведчик, элита и так позорно промахнуться по неподвижной цели. Ну…, давай ещё разочек…, – показушно выставил вперёд челюсть, а Козлов, зло зарычав, кинулся вперёд и снова ударил. Но уже с другой стороны. И опять, под изумлёнными взглядами товарищей промахнулся, а я ещё добавил ему хорошего пендаля под задницу, придав тому дополнительное ускорение и тот, не удержавшись на ногах, влетел в толпу разведчиков, завалив пару из них за собой на асфальт. Все так и грохнули от смеха. И этот обидный смех сбил весь боевой накал Козлова.

– Ну что – Хочешь ещё раз попробовать? Только сразу предупреждаю – на третьей попытке ты ляжешь рядом с сержантом.

– Нет.., я лучше посижу здесь и погляжу, кто следующий и как у него получится, – буркнул Козлов с вызовом к смеющимся, продолжая сидеть на сером асфальте плаца.

– Так…, а следующим будет вон тот товарищ. Иди сюда, что ты так стесняешься, на лайнере вроде бы был таким бойким. Но я тебя бить не буду. Просто остальным продемонстрирую совершенно другой приём, – третья жертва затравленно оглянулась, понимая, что сейчас с ним вполне возможно проделают какую-то неприятную и болезненную пакость, но все остальные ждали увлекательного продолжения. Они прямо жаждали этого и подначивали своего товарища. Я оправдал их ожидание.

– Стул… Принесите сюда стул…

Через две минуты стул из казармы стоял в кругу разведчиков.

Я махнул руками, показывая, чтобы освободили проход напротив стула, а сам сел на него.

– Как твоя фамилия.

– Рядовой Андреев.

– Так вот, рядовой Андреев. Представь себе: я взят в плен. Меня посадили на этот стул и привязали к нему. Вот видишь – я привязан, – опустил руки и плотно прижал их к боковинам стула, – а ты идёшь ко мне допрашивать. Вот отойди на десять метров. А теперь иди на меня.

Андреев скорчил в недоумении рожу от такого лёгкого задания, а солдаты прямо впёрлись в нас взглядами. Андреев пошёл на меня, а я напряжённым взглядом смотрел, как он приближается и когда до него оставалось пять метров, сильно стукнул ногой об асфальт и Андреев с коротким воплем упал на асфальт и заелозил по нему, совсем по-детски подвывая, ухватившись за левую ногу. Потом попытался встать и снова упал.

Солдаты взвода застыли, растерянно глядя, то на тихо воющего товарища, то на Козлова, который тоже застыл в столбняке удивления, то на замкомвзвода, тихо и мирно продолжавшего лежать без сознания чуть в сторонке и которому было всё до лампочки.

– Вот так…, пацаныыыы…, – я подошёл к Андрееву, а тот испуганно начал отползать от меня.

– Ну что ж ты? Неужели ты своего командира взвода боишься? – Наклонился над ним и хлёстко похлопал его по щеке, – ничего…, ничего… Ещё пять минут и боль пройдёт. И нога будет работать… Это всего лишь биоэнергетика.

Выпрямился и отдал приказ: – Через десять минут взвод должен стоять в строю. И их тоже приведите в порядок…. Все должны быть в строю….

В строю стояли все. Куприянов, посверкивая злыми и непримиримыми глазами. Иногда он слегка морщился от болезненных ощущений, но стоял твёрдо. Козлов выглядел несколько конфузливо, от того что досталось ему меньше всех, а Андреев перенёс всю тяжесть тела на правую ногу и лишь иногда, осторожно опирался на левую и тут же снова уходил на правую ногу.

– Андреев, смелее… Не бойся…, – взвод засмеялся. Они, в отличие от троицы отпускников, получили увлекательное развлечение и были довольны, что явных лидеров немного поучили. Теперь они ожидали продолжения. Что ж они его получат. Только не то, что ожидали.

– Куприянов, я так понял, что мы с тобой все проблемы решили. Ты получил возможность потешится, а я получил удовольствие от самого процесса, – взвод сдержанно рассмеялся, – а взвод, как видишь, удовольствие. Так вот я задаю первый вопрос. Конкретный вопрос, предполагающий только один ответ – Да или Нет. Мы решили наши с тобой проблемы?

Куприянов круто покатал желваками и через силу ответил, хотя глаза говорили совершенно обратное: – Да.

– То есть мы будем дальше служить вместе?

– Да…, пока… А там посмотрим.

Что ж, меня это «Пока» полностью устраивает. Хочу тоже посмотреть – так ли хорош замкомвзвод, как его расписывал полковник Семёнов…

– А раз мы с Куприяновым всё решили, у остальных не спрашиваю. Вчера мне полковник Семёнов, в течение пятнадцати минут много чего интересного рассказал о бурной жизни взвода, особенно о последнем месяце. И так получается, что в негативных воспоминаниях полковника о вашем взводе почему-то виноват я. Хотя меня здесь не было. И вот так сгоряча, начальник разведки, дал месяц на то чтобы я в корне изменил за этот месяц его мнение о взводе. Один месяц. – Я решительно поднял указательный палец, демонстрируя всем пальцем единицу. И с этим пальцем прошёлся вдоль строя, значительно вертя им перед лицом каждого военнослужащего. Потом снова встал на середину строя. Ещё раз показал палец и разочаровал своих, уже своих, разведчиков.

– Только пикантность в этом следующая. У меня этот месяц – ЕСТЬ, а у вас его – НЕТ.

Строй озадаченно обдумывал этот командирский каламбур – «Месяц есть и его почему-то нет». Даже у Куприянова слегка расширились глаза в недоумении. А я наслаждался полученным эффектом и, выждав с пол минуту, продолжил: – Месяц я вас трахаю, как хочу. А вот у вас этого месяца НЕТ, потому что с этой минуты вы превращаетесь в супер послушных, самых дисциплинированных солдат этой базы. И любой, самый добросовестный новобранец, на вашем фоне должен выглядеть злостным нарушителем воинской дисциплины. Долго рассусоливать не буду. Любое нарушение воинского порядка, выходящее на уровень базы или того хуже, становится известным полковнику Семёнову… Ну…, я тому человеку просто не завидую. То, что я вам тут показал – это цветочки. И с нарушителем буду разбираться сам. Жёстко. Вам это понятно? Вроде бы по глазам вижу – Что понятно, но думаю, что это всё-таки не до всех дошло. И кто-то будет первым…., тот на своей шкуре почувствует – что командиров надо слушаться. Надеюсь, что Второго не будет. А пока план следующий. До вечера принимаю имущество и вооружение взвода. Тут мне поможет Куприянов. А с завтрашнего дня мы вместе начинаем новую, очень насыщенную и интересную жизнь.

Я читал воспоминание пра, пра, пра, пра деда и у них командир отдельного взвода отвечал за всё. За простыни, портянки… Я даже не знаю, что такое портянки… Но вот запомнилось. Короче за всё имущество. А в наше время командир отвечал только за оружие. А заместитель командира взвода за всё остальное. Вот с этого и начали. С Куприяновым прошли по расположению и я на выборку проверил укомплектованность нескольких разведчиков. Всё было в порядке. Более тщательно проверил экзоскелеты, ровным строем стоявшие в специальных нишах на постоянной подзарядке. Их было ровно по два на каждого разведчика: основной и запасной. Правда, любой из них мог спокойно поменяться и наоборот. Эти двухметровой высоты титановые конструкции, со множеством лямок и креплений в одинаковой степени могли выполнять не только боевые функции, как то ведение огня по противнику из своего стандартного пулемёта, помогая хозяину, но и быть банальным носильщиком, с муравьиным трудолюбием тащившим всё, что навесит на него хозяин. Наделены они были и искусственным интеллектом. Не в полной мере, но всё-таки это можно было назвать и интеллектом. С таким уровнем, когда он, экзоскелет, мог подстроиться под хозяина и не только увеличивать рост хозяина, путём телескопических ног, поднимая его на высоту до трёх метров или увеличивать скорость передвижения, а учитывать все его привычки и его индивидуальность. Получалось, типа что-то механической собаки, которая тебе служит беззаветно – помогает, охраняет, лечит и спасает. Если хозяин ранен и без сознания, то экзоскелет вынесет его к ближайшему медицинскому пункту или месту эвакуации. Если же кругом нет такой функции, то экзоскелет самостоятельно принимает решение, ищет безопасное и укрытое место и там затаивается, охраняя и леча своего хозяина, встроенным мощным медблоком. В этом случаи идёт экономный расход энергии, которого хватает на полгода. Много чего полезного и хитроумного спрятано в титановых полостях и самого гнезда с бронированной спинкой. Управление экзоскелетом простое – становишься на биметаллические пластины, замыкая её контакты с контактами входящими в боевую экипировку и всё. Дальше экзоскелет просто повторяет все твои желания…. Естественно через мускульную силу хозяина. Ну…, может быть пёрднуть только не может. Нет такой функции, да и нечем. Но есть там такая хитрая кнопочка, которой можно пользоваться, но рекомендуется нажимать её только в крайних случаях, когда вдруг понимаешь – что пришёл БОЛЬШОЙ звиздец. И это связано не только с охеренным расходом энергии. Вот понял, что пришло время нажать – нажал. Тогда время реакции экзоскелета увеличивается в десятки раз и его кулаком можно пробить что угодно, но можно и порвать все связки на ногах и руках, если ты сам не готов. Потому что скорость передачи импульса по нервам человека 40-50 метров в секунду, а экзоскелет увеличивает её в десятки раз. Короче очень занятная и многообразная штучка. И бойцы даже имена им дают и разговаривают с ними.

Всё что положено на экзоскелетах блестело, где нужна была смазка – она была, аккумуляторы заряжены полностью – на 250 километров хода средней скоростью 10км в час. И запасные АКБ тоже были в наличии и заряжены. То есть стандартные 500 км нам были доступны во все стороны от точки выброса.

– Куприянов, к вечеру мне рапорт по имуществу на стол…, – приказал замкомвзводу и тот хмуро ответил – Есть!

Дальше зашли в комнату для хранения оружия и боеприпасов. Она делилась на две части по принципу применения. Планетарная часть и космическая. Последняя была раза в четыре больше чем земная.

Чтобы там не выдумывали учёные и конструкторы, но в условиях кислородных планет, даже имеющих минимальную атмосферу как у Марса в нашей Солнечной системе, лучше огнестрельного оружия ничего не было. Когда произошёл технологический рывок, связанный с освоением космоса, разработали и лазерное оружие, как крупных калибров, так и ручного. Но.., но оно прекрасно показало себя лишь в условиях вакуума, где ничего не мешало лазерному импульсу. А вот на планетах земного типа, хуже его не было. На лазерный луч влияло всё и вся. Пыль, дым, и всякая другая хрень, даже прозрачность атмосферы, что снижало эффективность в разы. Нет…, конечно, были лазеры, которым всё это не мешало. Но это было совсем тяжёлое вооружение с мощной накачкой и размещалось оно только на технике.

Вот поэтому в каждом армейском подразделении были два комплекта оружия. Конечно, оно было совершенно не то, какое было во времена моих предков. Я даже в училище стрелял из их автоматов и всегда удивлялся – Как они с ними воевали? Грохотало так, что отвлекало и глушило, я уж не говорю про демаскировку. Отдача сильнейшая, разброс пуль. Маленькая ёмкость магазинов. Да если бы наш комплект, с которым мы ходили на задание перевести в их, то они бы по колено в землю провалились….

Я пересчитал автоматы, число которых соответствовало количеству личного состава. Комплектность и содержание тоже не вызывало сомнений. Взял в руки один из них. Вычищен, смазан, всё легко и неслышно движется. Лёгкий. Да…, это не древний автомат, а целый стрелковый комплекс. Благодаря новой химической формуле пороха, патрон стал меньше и легче, а вот начальная скорость полёта пули, вес которой не изменился, стала в пять раз выше и теперь она, пуля, пробивала всё. Вернее, прошивала. А звук выстрела был не громче хлопка ладоней. И при том же размере магазина вмещала 100 патронов с электронным счётчиком, что было очень удобно. Внизу, под стволом гранатомёт с магазином в пять мощных гранат, опять же благодаря нашим химикам, разработавшим такие усиленные ВВ. В пластиковом цевье был запрессован компьютер, который выдавал на индивидуальный шлем разведчика практически все данные, кроме может быть температуры воды в ближайшем болоте. Индивидуальный шлем разведчика, в отдельной ячейке пирамиды, вот туда-то, на прозрачное забрало и выходила вся информация, какая ему передавалась командиром и с автомата. И не только с автомата. Сам разведчик мог выйти только до командира взвода или роты. А вот сверху на него мог выйти даже министр обороны. Вибронож разведчика, резавшего всё и даже самого хозяина, если он был неосторожен в обращении…. Автоматические медицинские аптечки. Крошечный зелёный огонёчек, горевший на панельке, свидетельствовал о готовности хоть сейчас вколоть стимуляторы, либо помочь заклеить любую рану и опять же подобрать такие стимуляторы, что ты даже раненый будешь скакать ещё шесть часов, как горный козёл. Правда, после истечения шести часов ты превращался в обыкновенную половую тряпку. Так что если хочешь выжить, ты должен очень сильно надеяться на помощь в эти шесть часов. Были тут и другие разведывательные прибамбасы.

Ну…, всё это были дорогие игрушки. В пехоте они тоже присутствовали, но в гораздо упрощённом виде и в более дешёвом варианте. Слишком накладно даже для нашей мощной промышленности изготовлять в таком количестве и на всех. Может, лет через двадцать и у всех будет это. Но тогда и у разведчиков будет опять на голову выше.

– Молодец, Куприянов, хорошо содержишь вооружение, – похвалил замкомвзвода, чтобы немного его расслабить.

– Это не меня надо благодарить, а командира первого отделения сержанта Гришина. Он оставался за меня.

– И его тоже поблагодарим.

Вот вторая, космическая часть вооружения, заняла времени практически до обеда. Тут огнестрела не было, а всё лазерное. Оно тоже подгонялась под привычные автоматы, но было не очень удобное из-за больших аккумуляторных батарей. Как наши учёные не старались, но вот АКБ были большие, тяжёлые и плохо вписывались в эргономику оружия. Одна АКБ тоже соответствовала ста лазерным импульсам. И тут выручало только то, что в космосе вес не чувствовался, но закон массы оставался неизменным и нужно быть в этом плане осторожным. А так лазерные импульсы мгновенно прожигали приличные дырки. И не дай бог, получить эту дырку там. Если в этот момент не успел выдохнуть воздух, то твой скафандр равномерно окрашивался изнутри в красный цвет. Если успел выдохнуть, то у тебя есть двадцать секунд, за которые ты либо стреляешься, либо предпринимаешь любое безумное действо чтобы заткнуть дырку и сохранить свою жизнь. Скафандры и всё остальное, что сопутствовало космосу, тоже было в порядке. Прошлись по расположению, где осмотрел, так сказать, бытовые условия проживания подчинённых. Вооружённые силы у нас были на контрактной основе и бытовые условия соответствовали – просторные и светлые кубрики на два человека со всем необходимым набором. Даже небольшие кухоньки были, для самостоятельной готовки, что было постоянной головной болью для командиров и старшин. Не дай бог попался боец, а ещё хуже несколько бойцов, которые любили готовить, но не любили убирать, отчего в кубрике наблюдался срачь, как ты его не убирай. Конечно, с этим делом изо всех сил боролись дисциплинарные методами. Но самое лучше было организовать отличное питание в столовой и тогда даже большой любитель готовки просто не захочет ничего делать у себя в кубрике.

Естественно, замкомвзвод и командиры отделений жили по одному человеку в кубрике. Но это была епархия Куприянова и я только ознакомился с бытом подчинённых и был удовлетворён порядком.

После обеда «подбил все бабки», ознакомился с личным составом и отослал свой рапорт о приёме взвода. Больше делать было нечего и последний вечер я оставил для своего отдыха и дал последний вечер отдохнуть личному составу. А вот завтра…. Завтра начнёммммсссс…..

Завтра и последующая неделя слились в одну яркую полосу. Яркую…, потому ночь я не помнил. Приходил в свою комнату и без сил падал на кровать, мгновенно засыпая. Даже не понятно – Я засыпал, когда начинал падать на кровать или спал, уже стоя у кровати…? Смешно! Но мне было не до смеха, а личному составу тем более. Но они даже ненавидеть меня не могли, так как я всё делал вместе с ними и нёс такие же физические нагрузки, как и они. Совершал бесконечные марш-броски. С грузом и без груза. В полной экипировки и в экзоскелетах. Стреляли. И если кто-то думал, что на стрельбище мы в спокойной обстановке стреляли. Тот ошибался. Мы врывались туда как бешенные мустанги, после очередного безумного марш-броска и с ходу включались в мишенную обстановку. Каждый раз в иную. И опять падали, перекатывались, перемещались, ныряли в тёмные ходы, выскакивали, залазили на высокие конструкции… И стреляли, стреляли и стреляли. И если стреляли плохо, то уходили на второй круг и снова заполошно врывались в стрелковое пространство и опять стреляли.

Как такового обеда и не было. Нет – он был. Всего десять минут и то, только перекус, так как разведчики уже знали. После вот этого обеда будет следующий этап – только уже бесконечная рукопашка, спаринги и изучение новых приёмов и уже по моей, более активной методе.

И здесь я ставил перед собой две задачи. Во-первых, самому прийти в форму после длительного отпуска. Во-вторых, показать подчинённым, что даже при их прекрасной подготовке нет предела для совершенствования.

Через неделю я дал им выходной день. Чёрт, долго колебался и опасался – сорвутся ведь. Пойдут и с устатку и злости выпьют и опять будет знатная махаловка… А с другой стороны перегибать палку тоже нельзя. Что ж посмотрим. Но опасался зря. Разведчики решили никуда не ходить, а просто отдохнуть в горизонтальном положении. Я же отдохнул более активно. Пивка попил в офицерском кафе и там же познакомился с таким же старшим лейтенантом, но медиком с центрального госпиталя Базы Серёгой. Хороший парень.

Следующая неделя прошла в том же русле и без изменений. Бойцы втянулись, я тоже обрёл необходимую форму и решил в третью неделю несколько изменить планы – марш-бросков меньше, а больше времени посвятить изучению новых приёмов рукопашного боя.

Да и отношение взвода ко мне в целом изменилось. Даже Куприянов с Козловым и Андреевым уже не хмурились, получая от меня приказы. Но холодок присутствовал. Они признали меня как командира взвода, но «своим» я ещё не был. Ничего и это придёт.

Но вот во второй выходной день произошло ЧП. Взвод решил всё-таки активно отдохнуть и разбрёлся компаниями по гарнизонным кафешкам. Да…, отдохнули и в целом нормально. Но вот старший разведчик Колесников… Он решил отдохнуть не с товарищами, а попёрся один и в город. Там прошерстил несколько кафе в поисках подружки на ночь, но нашёл приключений на свою задницу. Очень не повезло танкистам, оказавшимся в одно и тоже время, в одном кафе с моим парнем. А ещё больше не повезло – когда они запали на одну и ту же мадам, которая совсем не желала тесного знакомства с крепко выпившими вояками. О чём она прямо и твёрдо заявила претендентам на интим, на что мужики совсем не обиделись. Но обиделись друг на друга, считая противную сторону виновной в том, что им отказали в приятном времяпровождении. Драка была шикарная, быстрая, очень зрелищная и результативная. За то короткое время, пока мой боец применял, в том числе, и новые приёмы рукопашного боя, кафе было разгромлено напрочь, а танкисты, к сожалению, сильно покалеченные. Слава богу, медицина у нас была тоже высоко эффективная и результативная.

В понедельник утром, на разводе, Куприянов доложил, что за выходные дни происшествий не случилось и всё в порядке.

Я внимательно осмотрел замерший строй и коротко кивнул головой: – А это что? Колесников, только не говори, что ты упал и ударился….

– Так точно, товарищ старший лейтенант – упал и ударился…, – жизнерадостно доложил старший разведчик и строй сдержанно и знающе загудел.

– И, конечно, никто не видел. Куприянов, ты что скажешь?

Замкомвзвод сдержанно хмыкнул: – Вышел из казармы…, говорит, на спортгородок пошёл. Через полчаса зашёл… и вот. Говорит, с перекладины неудачно соскочил…

– Могу понять и поверить…, про синяк на лице. Но вот что интересно, костяшки рук сбиты. Такое впечатление, что в падении ещё и зубы выбил. А самое интересное, его зубы на месте…. – Я ещё немного постебался, к удовольствию взвода и, наблюдая, как некая настороженность таилась в глубине глаз Колесникова.

– Ладно, повеселились и хорош. Сегодня план следующий. Сейчас марш-бросок, а потом я научу вас одному приёмчику. Простенький, но очень эффектный и… очень болезненный, – строй оживился, за переглядывался, предвкушая интересное занятие по рукопашному бою. Но в это время из окна казармы высунулся дежурный.

– Товарищ старший лейтенант, вас полковник Семёнов вызывает.

– Чёрт…, – я хотел пробежаться со взводом и размяться, а вызов к полковнику…, наверняка надолго. Повернулся к сержанту и с сожалением в голосе приказал, – Куприянов, сам проведёшь марш-бросок. И разминайтесь. Если долго не приду, отработать все приёмы, которым вас обучил, до автоматизма.

– Садись…, садись…, Осипов, – тон начальника был до того приторно приветливым, что в душе шевельнулось беспокойство.

– Эх блин…, Значит, не так хорошо упал Колесников с перекладины, – мелькнула обжигающая мысль, но сумел изобразить на лице заинтересованность. А полковник засопел, еле сдерживая ярость.

– А…, вижу.., знаешь, зачем я тебя пригласил. Урою, старлей…, – и полковник наконец-то с удовольствием стукнул кулаком по столу. – Осипов…, трое.., трое танкистов в госпитале. Как твой их не поубивал – я не знаю…. Но это ладно, хоть сумел смотаться и его не повязали. Блин…, вот опять всё на мою голову… Блин… А если узнают?

Полковник, затосковав, ушёл в себя, даже на какое-то забыв про меня, прокручивая в голове красочные картины разноса «на ковре» у начальника базы, который слово разведка за последние два месяца на нюх не переносил. Потом очнулся от горестных мыслей и продолжил экспрессивно.

– Ладно…, танкистов врачи подштопают и через две недели будут как новенькие. Слава богу, медицина у нас на высоте, не то что некоторые особи…, – полковник опять вызверился на меня.

– Да…, в городе полиция прямо рогом роет землю. Им на танкистов наплевать. Этим, кстати, наша военная полиция занимается… Тоже рогом землю роют… И нароют. Потому что им хвосты накрутил сам начальник базы, – и так… многозначительно мне пальцем покачал. – Как бы, чёрт, не сняли…, – уже озабоченно закончил полковник, опять уйдя в себя.

– Товарищ полковник, так если не взяли и никаких зацепок – Так с чего все взяли, что это мои?

Полковник огненно зыркнул на меня, хотел рявкнуть, но сдулся: – Да были зацепки. Дрался он очень профессионально. Не как пехота. А городская полиция так роет, потому что и кафе разгромлено и убытков дополна.

Семёнов хихикнул: – Он этими танкистами переломал всю мебель, я уж не говорю про посуду и зеркала. Короче так, Осипов моли бога, чтобы это был не твой… Иди.., занимайся. Через две недели я смотрю взвод и выношу по тебе своё суждение.

Взвод уже закончил марш-бросок и с энтузиазмом готовился к рукопашке.

– Так внимание. Встали в круг…, – и плавными движениями рук очертил в воздухе круг, а дождавшись, коротко скомандовал, – Колесников – Сюда!

Колесников с досадой сгримасничал лицом и обречённо встал на указанное место.

– Ты кафе разгромил и танкистов покалечил?

Разведчик снова перекривился, чмыкнул левым уголком рта, тяжело вздохнул и признался: – Я, товарищ старший лейтенант…

– Что ж… Тебе плюс, что признался. Второй плюс, что отлупил превосходящего противника и третий плюс, что не попался… Но на этом плюсы кончаются и есть один Большой МИНУС, перечёркивающий все плюсы. Я же предупреждал вас, что на целый месяц, а может быть и больше, вы должны стать… Чёрт побери, почему немцы могут выполнять приказ? Почему для них bevel ist bevel…? А мы этого не можем. Вот нужно пойти и вместо того, чтобы спокойно выпить и посидеть, обязательно…, хоть одному, но необходимо найти приключение…. Я ведь не ханжа и тоже иной раз люблю поддать, но почему у меня эти поиски приключений всегда заканчиваются только одним – отсутствием оных….

Взвод стоял, повесив головы, слушая и понимая, что и их тоже коснутся репрессии и жизнь будет чересчур весёлой, но сейчас они ожидали – Как поступит командир взвода? Куприянов вроде бы кинулся уговаривать меня, типа – Не надо сгоряча принимать никаких решений… Никто и ничего не узнает, а его пока, не сойдёт синяк, давайте отправим на дальний конец полигона. Там как раз участок территории, за которую мы отвечаем. И типа он там был всю неделю…

– Это хорошо, что вы защищаете своего подчинённого. Но, товарищ Куприянов, я знаю более щекотливые обстоятельства всего этого дела. Вам-то ничего не будет, когда его вычислят. А вычислят его уже сегодня, либо завтра. И нам с тобой совсем немного достанется, а вот нашему начальству. Из-за меня и моей самоуспокоенности, из-за вас, замкомвзвода и из-за всего взвода, который прекрасно знал, что Колесникова нельзя было отпускать гулять одного, пострадает полковник Семёнов. Заметьте…, уважаемый полковник, который всю свою службу пахал, чтобы стать полковником и сейчас его карьера, его доброе имя пострадает вот из-за этой деревни… Вот от этого дуба.

– Ты хоть вот это понимаешь, балбес? – Раздавленный моими словами, а ещё больше последствиями, старший разведчик удручённо кивнул головой.

– Понимаешь… Хорошо. Тогда, что будем делать? Я ведь тоже не привык слова на ветер бросать.

– Я не знаю…, – Колесников уже сломался и смирился с любой карой. И тут был очень небольшой выбор. Вернее, его вообще не было. Его найдут, это даже сомнению не подлежит, и впаяют полгода военной тюрьмы, после чего переведут в какую-нибудь космическую дыру, где он ещё пару лет будет видеть только стальные стены станции, на мрачном пограничном астероиде обыкновенным рядовым пехотинцем. Правда и платить там будут очень хорошо, но воспользоваться этими деньгами он сумеет только через два года. А потом, на новом месте службы, ему придётся снова нарабатывать свой авторитет. Это для него. А полковник Семёнов и остальной взвод, который на протяжении долгого времени будут шпынять, гонять и он будет затычкой для каждой вонючей дырки в этом гарнизоне.

Я тяжело вздохнул, представив такую грустную перспективу, вздохнул и взвод, сочувствуя товарищу и самим себе.

– Ладно, Колесников, тебе повезло. Но это только ради того, чтобы из-за тебя не страдал взвод, я, полковник Семёнов и все остальные, кого это может коснуться. Будем тебя прятать, – Колесников чуть повернул голову и исподлобья, с надеждой посмотрел на меня, взвод тоже заинтересованно поднял головы, почуяв некую интригу.

Выдержав небольшую паузу, усмехнулся и интригующе добавил: – Прятать будем больно… Другого выхода просто не вижу.

Повернулся к провинившемуся: – Колесников, сейчас работаем в спарринге. Полный контакт. Дерёшься со мной в полную силу… Только без обид и заодно прочувствуешь, как больно было твоим несчастным танкистам. А я посмотрю, на что ты способен – Поехали…

Колесников, мгновенно поняв мою задумку, которая позволяла ему избежать всех неприятностей и остаться во взводе. Поэтому ринулся в бой, как будто это его последний бой в жизни. Через две минуты это был кусок мяса. Я мог бы вырубить его в первые тридцать секунд, но надо было хорошо его отделать. Во-первых: дать урок остальным. Чтобы знали – командира злить не надо. Во-вторых: нужно было правдоподобие. А остальное сделает наша медицина. В-третьих: надо было замаскировать его синяки. Хотя, конечно, я несколько перестарался.

– Ну что застыли? Куприянов, вы что – Никогда не дрались? Носилки сюда.

Пока бегали за носилками, пока на них перекладывали бессознательное тело, я довёл до взвода: – Спарринг был в субботу. Со мной. И вот так, случайно, получилось… Понятно?

– Так точно…

– Ну, тогда тащите его быстрей в госпиталь. Только так чтобы этого никто не видел…

Пока мои бойцы тащили Колесникова в госпиталь, я связался со своим другом-врачом: – Серёга, здорово.

– Здорово…

– Чего такой голос недовольный?

– Чего…, чего…? На дежурство заступил… Думал плавно войду. А тут, завал. Танкистов отлупленных лечим, в пехоте БМП утром перевернулось, даже не понятно – Как они умудрились её перевернуть? Вот и возимся с пострадавшими. А ты чего меня беспокоишь?

– Так и у меня тоже пострадавший. Сейчас притащат…

– Ооо, чёрт… Вы, что там все одновременно с ума посходили…? А у тебя-то что?

– Неудачный спарринг…, без сознания, но вроде ничего серьёзного….

– Ну…, вы разведка и даёте…. Нельзя, что ли поаккуратней…?

– Получилось так…. Без таких спаррингов рукопашному бою не научить. Серёга, только тут один щекотливый момент… Нужно его провести субботой. Ну…, так надо.

– Ооооо…, совсем обалдел… Это ж…

Я решительно прервал вопли товарища, который мог в таком раздражённом состоянии достаточно долго и ярко рассказывать, что это такое: – Да знаю, что толкаю тебя на должностной проступок… Но надо так. С меня кафе…, – поспешно добавил последний аргумент, зная слабость Серёги.

– Ну…, если кафе…, – сразу же смягчился товарищ, – то чего ж другу не помочь. Но завтра после дежурства. Понял?

– Понял, понял. Только вечером, а не с утра.

– Ну, конечно. С утра я сам спать буду.

После обеда в казарму заявился настороженный полковник Семёнов в сопровождении помощника коменданта и представителя военной полиции.

– Осипов, построй взвод, – отдал полковник распоряжение с кислым выражением лица.

– А где у вас ещё один? – Задал вопрос высокий и щеголеватый помощник коменданта, после проверки, помахав в воздухе пластиком со списком личного состава.

– Старший разведчик Колесников в госпитале после занятия по рукопашному бою, – доложил, не моргнув глазом, сержант Куприянов.

Представитель военной полиции сразу насторожился: – Так… И когда он туда попал? Вчера что ли…?

– Почему вчера? В субботу…, – спокойно и вальяжно ответил уже я, а полковник Семёнов нервно сглотнул.

– А вот это мы сейчас проверим и проверяющие быстро испарились. Я распустил взвод, а полковник подошёл ко мне и медленно достал сигарету, что в наше время было редкостью и довольно дорогим удовольствием. Закурил и, пыхнув вкусным дымком, спросил: – Он что ли…?

Я кивнул головой и начальник тут же задал другой вопрос: – Так… А суббота тут как вяжется?

– Да всё нормально, товарищ полковник… Ничего они там не накопают.

– Что ж…, надеюсь, что ты прикрылся со всех сторон, – и полковник значительно удалился из расположения.

Конечно, в госпитале всё было в порядке. Проверяющие попытались с ходу наехать на дежурного врача, но немножко не учли, что они вторглись на чужую территорию.

– Чтооооо…? – Завопил нервно мой товарищ, – Что….? Какая ошибка? Чёрт вас побери, попадёте в госпиталь в моё дежурство, да я вас завтрашним днём запишу, а лечить начну только послезавтра… А ну выметайтесь отсюда. Хернёй тут занимаетесь, а я людей лечу…

Всё это мне он в цветах и красках рассказал вечером и я его очень щедро отблагодарил.

– Коля…., вот за такое…, – врач пьяно обвёл рукой полуразорённый стол. Он хотел что-то сказать ещё, но не сумел найти слов и, махнув рукой, побрёл на выход. А я остался и с удовольствием навернул ещё один бокальчик пива, вспомнив, как перед тем как идти в кафе, мне позвонил Семёнов.

– Сволочь, ты Осипов…, – эмоционально выразился в единственной фразе и положил трубку. И это прозвучало как поощрение.

А через две недели он вывернул в проверке взвод. Три дня учений, за которые нас использовали в самых изощрённых способах. Я даже не думал, что в это время можно втиснуть такую массу вводных, которые в обычное время выполнялось в месяц. Но мы сдюжили и даже что-то там сумели показать.

– Что ж, Осипов. Ты оправдал свою фамилию…, да и взвод, я смотрю, совершенно по-другому смотрится. Не то что, при старом. Давай в этом ключе и дальше занимайся….

Часть вторая

Последующий месяц прошёл в спокойном ритме. Взвод принял меня и теперь, даже Куприянов со товарищами, признал моё право на старшинство. Хотя, как говорилось в старину – осадок у них остался.

Но сейчас во взводе всё кипело и не шуточно. Одни, со значимой солидностью готовились к боевому выходу, другие обиженно суетились и лезли прямо из кожи, пытаясь мне доказать, что вот именно без него…, вот в этом выходе…. И я уже задолбался от их просьб взять с собой. Непонятно откуда, но солдатский телеграф безошибочно донёс до них, что на задание начальство предложило взять десятерых. А я брал только пятерых. Вот они и лезли ко мне.

– Не понял… А, чего ты только пятерых берёшь? И именно их? – Полковник Семёнов капризно выпятил губы трубочкой и снова воткнулся начальственным взглядом в список, после чего категорически заявил. – Не согласен…

Честно сказать, если увидел вот сейчас его в первый раз, то посчитал бы самодуром. Но я уже знал его как грамотного офицера, справедливого командира, а остальное было банальным начальственным флёром, который был положен ему по должности и званию. Мог и покуражиться, над подчинённым, но мог и выслушать. И если офицер говорил дело и мог доказать это, способен был признать его правоту и изменить своё первоначальное решение без всяких обид и выпендрежа.

Вот и сейчас он закусился: – Ведь мы решили десять человек… И в приказе было тоже десять… Куприянова зачем берёшь? Я хочу, чтобы ты замкомвзвода оставил. Уходишь больше чем на несколько недель и мне совсем не безразлично, как они тут будут без тебя…. Мне что ли опять твоим взводом рулить? И на хрен мне это нужно!? Потом Колесникова берёшь и этого молодого. Я понимаю, что он шустряк, но у него никакого опыта. Колесников только две недели, как из госпиталя…. И ещё не в форме… Да и вообще…, пять мало. – Полковник недовольно бурчал так ещё минуты две, а я сидел и терпеливо слушал, ожидая, когда он выдохнется и можно будет изложить своё видение.

– Чего молчишь? Давай обосновывай своё решение…, – прикрикнул он на меня.

– Товарищ полковник, ну вы ведь знаете эту пословицу – «Меньше народу – больше кислороду». Десять человек – это уже отряд…, это много. А шесть человек со мной самый раз и не много и достаточно… Две тройки, или три пары. Это уже по обстановке….

– Куприянова оставь. Возьми другого командира отделения, – почти приказал полковник, прервав меня, но тут упёрся я.

– Нет, товарищ полковник, сержанта возьму с собой. Во-первых: хочу до конца его испытать. Всё-таки зам мой, да и Козлов с Андреевым… Вот они втроём очень крепкая группа… Первая тройка. Я, Колесников и Куликов – вторая тройка. Ведь молодёжь надо обкатывать… А где, как не на боевом задании, тем более, как сами говорите – мы только на подстраховке…

– Да ладно, Осипов, старому полковнику очки втирать. Ты думаешь я не знаю, что у вас там на лайнере произошло? Заломать ты до конца их решил. А.., в принципе, правильно – я бы тоже так поступил. Ты хоть её трахнул? Нет!!! Ну, и дурак. Говорят, такой прелестный цветочек… Хоть и чёрненький. И ты его не сорвал!? Ну и молодёжь пошла… Я бы на твоём месте не колебался. А впрочем… – это твои дела… Ладно, бери Куприянова, но если твои орлы, в твоё отсутствие что-нибудь сотворят – я с тебя спрошу по полной. А Колесникова чего ты берёшь…? Обкатка обкаткой, но не в форме он…

– Так, товарищ полковник, да… он ещё не в форме, но ведь расследование по танкистам и по разгромленному кафе не закончено. А тут он более чем на неопределённое время исчезнет, да если всё пройдёт удачно, то это ему зачтётся… и всё спишется. Тем более идём на экзоскелетах, а там даже на ходу спать можно….

– Ну да…, ну да…, – задумчиво произнёс Семёнов, потом встрепенулся, – впрочем, чего я переживаю? Мне приказали выделить людей – вот я и выделил. Тем более, что вы идёте действительно страховочной группой. Так что давай, Осипов. Не подведи нас, и нашу базу тоже.

* * *

Планета, на которую нас высаживали, не имела даже названия, а лишь ничего не говорящий номер С415. Разведывательный катер, чуть ли не вертикально скользнув из верхних слоёв атмосферы, снизился до бреющего полёта и в означенной точке высадил нас и тут же исчез, даже не убедившись – Удачно он нас высадил или нет? Туда ли? И остались ли мы живыми от такой высадки? А высадка была жестковатая. Впрочем, это не входило в его обязанности. Высадил – и всё….

Если бы не экзоскелеты… Хорошая всё-таки вещь… В противном случае нас бы размазало по всей сельве, а так с амортизировали, взяли всю энергию удара о землю на себя. Правда, когда собрались вместе, не всё оказалось в порядке: у Колесникова при приземлении что-то там сломалось и теперь металлически брякало на всю округу. У Козлова в момент жёсткого удара об землю очень эффектно лопнула ёмкость с водой, больно выплеснув жидкость прямо в лицо, и он тихо матерился, разглядывая потерю. Не смертельно, есть фильтры, и на его носильщике вода была, но чистая и своя вода – лучше. И теперь ему оставшуюся воду придётся экономить. Были и у остальных досадные и мелкие неприятности. Я больше за молодого Куликова переживал, но обошлось и он держался молодцом. Если всё пройдёт у нас удачно, то он и Колесников по возвращению уже будут, по сравнению с остальной молодёжью, Рексами. А так всё было терпимо. Кроме одного – мы находились на молодой планете с офигенно агрессивной фауной и флорой. Поэтому нас выбросили днём, когда все хищники ещё спят и у нас будет время, для того чтобы подготовиться и не быть сожранными в первую же ночью. Хотя, над нами уже кружилось на приличной высоте с пяток тварей доисторического вида. Очень даже неприличной внешности, да и поведения явно не птичьего, а хищного.

Выслушал доклады подчинённых – что у кого и как, и внимательно оглядел их. Куприянов держался уверенно. А чего другого от него ожидать – пять ходок на боевые. У Андреева и Козлова по три и в составе именно вот этой тройки, что было очень ценно. Они понимали друг друга с полуслова и верили друг в друга. Колесников и Куликов, глядя на старших и опытных товарищей, тоже старались выглядеть опытными бойцами, но несколько суетливые движения выдавали тщательно скрываемое волнение, хотя это было и понятно. У меня тоже третий. Но предыдущие два теперь можно не считать и в глазах подчинённых он был первым. Они не знали, что ждать от молодого командира в экстремальных условиях. Поэтому вопросительно смотрели на меня, хотя и сами знали, что надо делать. Но всё равно ждали, что скажу. А что тут говорить?

Несколько дней полёта на военном почтовике в другую систему, неделя подготовки на их военной базе, где мы получили в задницу кучу болезненных прививок от всякой местной гадости, изучали вот эту планету с её интересно-опасными сюрпризами, маршрут движения и задачу. Всё так по военному простенько – высадится, совершить марш в тысячу километров, при этом найти три контрольных точки, куда беспилотники выкинут нам дополнительные АКБ для экзоскелетов, питание, боеприпасы и другие «милые» мелочи, которые ой как не любят битые военные. Найти базу пиратов, которые уже достали всех своей беспредельщиной и которых потом раздолбают раз и навсегда. Но это мы делаем, если не справится основная группа из местных разведчиков. А они были настроены очень агрессивно и только на выполнение.

У нас сразу не сложились с ними отношения.

– Это что? Они что ли прилетели нас страховать? Вот эти щеглы…? Нам там десятерым делать нечего, а они, шесть человек…, – примерно такой презрительный рефрен открыто прозвучал на первом же совместном инструктаже. Мы промолчали, потому что они местные, знали планету, куда мы высаживались и не мальчики, а Рексы и выглядели Рексами. Но и мы тоже не с детского садика, что и доказали в первый же вечер. Я знакомился в офицерском кафе с офицерами-разведчиками, а мои пошли на правах гостей с тамошними коллегами. Если у нас, у офицеров и были острые моменты в вечерних посиделках, то они сглаживались корректностью, воспитанием и другими сдерживающими факторами. То у разведчиков нравы были очень простые. А когда они узнали, что Колесников и Куликов идут на первый боевой выход, то стебания по этому поводу переросли в оскорбительные насмешки и всё шло к групповому мордобитию. Но у Куприянова хватило ума и он предложил – выставить против вот этого салабона Колесникова – любого своего. Что было встречено одобрительным рёвом противной стороны. Все дружно вывалили из кафе на задний двор. Долго галдели там, сразу столкнувшись с первой трудностью. У местных не было такого же молодого, как Колесников. Молодой-то потом нашёлся, но был на два года старше нашего. Ещё минут пять вырабатывали справедливые условия поединка.

Молодец, Колесников. Продержался весь поединок против здорового амбала. Конечно, его этот амбал уделал бы на первой минуте, но мои приёмчики помогли не только выстоять, но и хорошо раскровенить рожу противнику, при этом нанести несколько довольно болезненных ударов. После чего они несколько поумерили пыл. Если это может самый молодой член команды – То, что могут более опытные его товарищи?

И отношения стали более уважительные. Но, всё равно – высокомерие и пренебрежение сопутствовали всю неделю подготовки, что несколько сбивало настрой на выполнение задачи.

Ситуация в этом глухом углу звёздного сектора, на стыке аж трёх границ нашего, российского сектора, сенегальского и мозамбикского была сложная от чересчур зашевелившихся пиратов. Из-за офигенной удалённости, из-за того что тут был стык, по настоящему это пространство никто не контролировал. Вот и распоясались. Стали пропадать грузовые корабли, которые изредка пролетали здесь. Вернее, в этих местах было несколько маяков и корабли выходили из вне пространства и, отталкиваясь от этих маяков, снова ныряли туда и дальше шли по маршруту. Не так часто, но всё-таки здесь летали. Хорошо хоть, если экипажи не особо сопротивлялись, никого не убивали. Давали катер, еды, воды, кислорода и отпускали. И сами исчезали в неизвестном направлении с захваченным грузовиком. Но беда была, если на корабле были женщины. Их не отпускали, а забирали и известно для чего. Вот и решили наконец-то разобраться с ними раз и окончательно.

У пиратов было несколько баз, в том числе и космические. Но этот космический медвежий угол был большой и забитый пару десятком планет, половину из которых были безжизненными каменными кусками, а остальные в разной степени обладали газовыми атмосферами. В том числе одна кислородная. Пиратов искали и другие группы, на остальных планетах и в обширном астероидном поле в половину звёздной системы.

И наша кислородная, земного типа, где у нас была задача на этой планете найти их базу. Как бы точной информации не было, но несколько раз в одном районе планеты что-то засекали редкие разведывательные зонды. Именно что-то…. Вот там и будут искать местные разведчики вполне возможную базу. Мы тоже туда выдвигаемся и действуем по обстоятельствам. Какие уж там обстоятельства, об этом выясниться при встрече с разведкой коллег.

Об этом знали и остальные мои, а исходя из этого, отдал первое распоряжение.

– Козлов, посмотри что там у Колесникова можно сделать? Тебе пятнадцать минут. Остальным приготовиться к маршу. – А сам с Куприяновым отошли в сторону и на планшете развернул объёмное изображение местности. Хотя сейчас карта местности выглядела плоско. Поглядели вдвоём на зелёное море джунглей и закрыли. И так понятно, куда двигаться.

Козлов быстро справился, даже быстрей….. До конца не исправил повреждение, но заверил: – Шуму, товарищ старший лейтенант, сейчас поменьше будет, а по ходу притрётся и почти не слышно будет. На первой точке в ремкомплекте запчасть должна быть и заменим….

Действительно, скрипеть при ходьбе стало гораздо меньше, но Колесников, вернее его экзоскелет стал ещё и сильно хромать, из-за чего он первым подвергся атаке парящих в небе крылатых чудовищ, которые посчитали его больным членом непонятной стаи, а значит самым слабым. За что хищник и поплатился. Колесников срезал его первым выстрелом, а остальные твари сразу же шарахнулись в сторону и ввысь. И теперь они снова парили на безопасном расстоянии.

Тварь ещё дёргалась и пыталась нас атаковать, когда мы подбежали к ней, но Куприянов ловким движением вибромачетой снёс ей голову. Да…, было на что посмотреть. Летающий танк, весь покрытый костяной чешуёй и даже не понятно каковыми аэродинамическими свойствами она держалась в воздухе. Зубастая пасть, вернее мощный и длинный клюв, острые когти, способные проткнуть любую защиту. Короче, не дай бог попасть ей в лапы.

– Во, чёрт, если такие сволочи летают, то что по земле бегает? – Нездорово восхитился Андреев. А Куликов потянулся потрогать когти чудовища и когда он был готов это сделать, Козлов громко рявкнул и Куликов в испуге отдёрнул руку и все заржали, смутив ещё больше молодого солдата. Нам, конечно, в процессе подготовки показывали голограммы животного мира этой планеты. Но одно дело видеть в безопасном помещении даже движущее изображение, а другое – вот так наяву, да ещё когда тебя безмозгло атакуют.

– Всё.…, хорош! Повеселились и хватит. До ночного привала нам надо пройти тридцать километров и устроиться там, а то вот такие птички или же такие местные собачки, быстро нами закусят. Там Колесников под себя заберёшь носильщика. А теперь порядок движения: я и Козлов первыми, Куприянов и Андреев в замыкании, Колесников и Куликов в середине.

– Товарищ, старший лейтенант, может мы первыми пойдём?

Я внимательно посмотрел на Куприянова, подумал и согласно мотнул головой: – Хорошо. Ты и Андреев первыми, мы с Козловым сзади прикрываем.

Так и пошли. Судя по тому, что нам ничего не попадалось из фауны, как и говаривал инструктор по выживанию, ночи здесь проходят довольно бурно. А уже из своего небольшого опыта и почерпнутых знаний, знал – процесс развития фауны и флоры на планетах земного типа развивался одинаково, хотя и многообразно. Всё что летало, бегало, плавало, росло и цвело – активно боролось за существование в своей пищевой нише. А значит – жрало, чавкало, высасывало, травило и благополучно переваривало то, что заглотило.

Да и сельва сама выглядела довольно типично. Огромные деревья своим густыми, многоярусными кронами непривычно фиолетового цвета, совершенно закрывали небо, не пропуская лучи солнца к земле, отчего здесь присутствовал душный полумрак, травяной слой по пояс из совершенно причудливых растений тоже фиолетового цвета. Местами он разбавлялся густым кустарником, переплетёнными между собой ветвями с офигенно длинными колючками. А вот от двух метров и выше было свободно – одни лишь могучие, в толстой коре стволы таких же могучих деревьев многометровой высоты и многочисленные лианы в противной липкой слизи. Как инструктор говорил – лучше к ним не приближаться. Приближаться нельзя было и ко многим видам кустарников и островкам травы. Ну…, тут хоть видно было – только приближаешься, так они сразу же начинали вытягиваться к тебе. Как, опять же, инструктор говорил: цепляют тебя микро крючками за одежду, а это почище всякой «липучки»…. Через колючки и другие поражающие факторы впрыскивали яд либо под кожу в незащищённых местах, либо одурманивали ядовитыми запахами и уже бессознательного человека или животное затаскивали в самый центр зарослей или в кучу высокой травы, где и происходило окончательное пиршество. И в этом приглушенном сумраке и в тоже время ярком многообразием красок летали разные насекомые, которые прямо норовили сесть на тебя и воткнуть своё жало в любое место. Порхали между деревьев вроде бы совсем безобидные птички, сопровождая нашу небольшую колонну. Шуршало, трещало, поскрипывало со всех сторон и видно было лишь на десять-пятнадцать метров вперёд. Иной раз чуть и подальше. Так что было достаточно весело для всех, особенно для новичков.

Нам ещё повезло, что нашёлся клочок открытого места в сельве, куда нас десантировали. А когда зашли в лес, то пришлось нарастить высоту экзоскелета, и теперь мы как бы шли на ходулях. Зато теперь наблюдаемая зона как раз соответствовало этим десяти-пятнадцати метрам.

В течение трёх часов дошли до привала без происшествий, если не считать, что Куликова обосрала сверху какая-то тварь. Когда жидкие и вонючие какашки неожиданно полились сверху, экзоскелет Куликова так скаканул, такого дал козла, а сам хозяин от неожиданного испуга и возмущения истошно заорал, что я аж подумал, что тому пришёл звиздец. Но уже через минуту мы смеялись, разглядывая скулившего новичка, держась от него на приличном расстоянии. А сверху, с нижней толстой ветви, на нас заинтересовано смотрело чудо местной фауны – помесь здоровой обезьяны с птицей, за спиной которой виднелись атрофированные крылья, вполне возможно выполнявшие в давнюю пору свои функции, а сейчас лишь помогающие. Что эта тварь и продемонстрировала, когда в неё разозлённый Куликов запустил здоровенный кусок обломка дерева. Тварь легко и сильно прыгнула, растопырив подобие крыльев и то что можно было назвать руками и ногами и пролетела до другого дерева. Так же легко приземлилась и мигом исчезла среди нагромождения веток, больше похожих на висячие травяные дорожки. Головы у неё как таковой не было, был некий бугор с маленьким ротовым отверстием и два глаза. Вот что и успели заметить. Минут десять Куликов приводил себя в порядок, оттирался травой, в конце вымыл руки и лицо водой, но воняло от него всё равно прилично. Зато его теперь совершенно игнорировали все насекомые и ядовитые растения.

– Оооо…, Я свой…, я свой… Теперь для них…, – отбивался от подколок Куликов и когда мы пришли к месту привала все вынуждены были признать положительный момент этого обсерания, после чего все по обнимались, пошаркались об Куликова и даже той минимальной части противного запаха хватило, чтобы и остальных перестали донимать гнусные, мелкие насекомые.

До стремительно наступившей ночной темноты успели расставить по периметру временного лагеря носильщиков, которые теперь выполняли роль охраны. И с этого момента можно было спокойно перекусить, экзоскелеты надёжно не только перекрыли сам периметр, но и могли зондировать лес на пятьдесят метров вглубь. И если там появится агрессивно настроенный или крупный представитель фауны – он будет уничтожен. Но всё равно, электроника-электроникой, хоть и надёжная, но вместе с носильщиками на дежурство, для контроля, оставался и человек. Разбились на смены и каждый, после приёма пищи был предоставлен сам себе. Палатку мы расставлять не стали, хотя можно расставить и выставить ещё вокруг палатки второе кольцо охраны из экзоскелетов, чего было достаточно, чтобы в случаи тревоги выскочить из палатки и без особой суеты осмотреться и врубиться в обстановку. Но я решил эту ночь провести в экзосклетах, которые по команде хозяев разложились в виде достаточно удобных раскладушек. Куликов вырубился почти мгновенно от избытка впечатлений первого боевого дня, Колесников вывел на забрало шлема какое-то чтиво, но уже через пару минут сам спал. Старички немного пообщались друг с другом, побубнив между собой, а потом тоже притихли на своих местах. Дольше всех бодрствовал Куприянов, он минут двадцать смотрел на забрале закаченный новый космический боевик, но через полчаса выключил его и тоже заснул.

Остались только мы с Козловым. Тот несколько расслабленно смотрел на зеленоватое облачко объёмного изображения места привала и окрестностей, контролируя обстановку. Ну, а ко мне сон не шёл и я расслаблено размышлял над заданием.

Оно было не сложным, но и одновременно и не лёгким. Так…, на первый взгляд даже заурядным. Но как раз эта та простота и тревожила. Я уж стал слегка жалеть, что поступил самонадеянно и не взял десять человек, как это было предложено начальством в начале. Да и здешнее начальство поиграло в недоумении бровями, узнав, что прибыло только шесть разведчиков. Посмотрело на меня, но ничего не спросило.

Основную группу из местных выкинули на планету тем же «макаром», но с противоположной стороны от предполагаемой базы пиратов. Начальство рассудило следующим образом: пираты ждут в основном нападения из космоса и вся разведывательная аппаратура нацелена туда, а сельва контролируется уже по остаточному принципу. Поэтому мы «спокойно», как обрисовало начальство на инструктаже, совершаем марш в тысячу км. Также «спокойно» обследуем каждый свой квадрат и уже не «спокойно», а «простенько» выявляем пиратскую базу. Передаём данные командованию и отходим в запасной район, где ждём уже основной фазы операции – штурм и уничтожение осиного гнезда десантниками. Как говорит старая пословица – «Гладко на бумаге, так забыли про овраги». А «овраги» будут и вылезут именно в самый неподходящий момент и в этом даже не сомневался. Но это будет в будущем, а пока мы будем тупо двигаться от одной контрольной точки к другой.

Ночь прошла на удивление спокойно. То ли к нам присматривались, то ли плохо и угрожающе пахли, но приблизиться к нашему лагерю не решились, хотя всю ночь вокруг стоянки джунгли яростно орали на все голоса, что активно подтверждало существующую здесь эффективную систему естественного отбора. Весьма внушительно трещало и шуршало совсем недалеко, но в пятидесятиметровую зону охраны не входило. А утром, когда позавтракали и двинулись, следы активности наблюдались воочию. Нехилые зверушки слонялись вокруг нас.

Сегодня впереди двигались мы с Козловым, а Куприянов с Андреевым в замыкании. Быстро втянулись в ходьбу, которая вскоре превратилась в нудное передвижение под покровом джунглей, которое здорово расслабляло и рассеивало внимание, отчего довольно часто приходилось волевым усилием встряхивать себя и своих подчинённых. Что здорово утомляло. Да и отсутствие, обещанной нам агрессивной фауны, тоже не добавляло чувства опасности. Хотя вот агрессивная флора была на месте. Если она Куликова продолжала принимать за своего, потому что вонять от него продолжало сильно, то вот остальных, от которых всё это выветрилось, она снова включила в свою пищевую цепочку. Так что изредка нам приходилось обходить опасные места.

Хотя были и свои раздражающие и весёлые моменты. Уже через час движения, над нами возникла целая стая, или как у них там называется – стадо, племя вчерашних обезьян. Их было около двух десятков и двигались по ветвям и лианам параллельно нам, с любопытством разглядывая диковинных пришельцев. И в какой-то момент, неосторожно приблизившись к нам, были тут же наказаны. Вернее, мы к ним не имели враждебности, по крайней мере – почти все. А вот Куликов был зол на них, из-за гавна, запаха и подколок со стороны товарищей и, особо не раздумывая, он не сдержался и выстрелил по самому крупному экземпляру, убив того наповал. Обезьяны громко и испуганно заверещали и мигом исчезли из вида в густой фиолетовой листве, а тело крупного самца с шумом и треском упало в десяти метрах от стрелка.

– Куликов, епонский городовой… ты что делаешь? – Рявкнул на рядового, подбегая к Куликову с Колесниковым, а тот и сам испуганный, больше моим возмущённым возгласом, чем своим проступком, торопливо забормотал оправдываясь.

– Товарищ старший лейтенант, да это та самая обезьяна, что вчера меня обосрала… Вот я не выдержал и срезал её.

– Дурак… Три наряда вне очереди за демаскировку группы… Вернёмся, я тебе устрою весёлую жизнь…., – уже спокойней пообещал, посмотрел кругом и, убедившись, что Козлов прикрывает группу спереди, а Куприянов с Андреевым развернувшись, с другой стороны, направился к бездыханному телу.

– А с чего ты взял, что это твоя обезьяна? – Рассматривал мускулистое тело и место, куда попали пули.

– Да хрен её знает. Вроде бы похожа…. Хотя с другой стороны… На рожу они одинаковы…, – засомневался растерянно смотревший Куликов, вынудив меня засмеяться.

– А ты что, много их рож видел? Да тут её и нету, один бугорок со ртом и глазами…, – вместе со мной рассмеялся и Колесников и тут же были наказаны. То ли это была дань почтения к погибшему сородичу, то ли месть нам за его смерть, но сверху обильно полилось жидкое гавно, обдав нас троих с ног до головы, и сильно зашумело в густой листве от убегающей стаи обезьян. Мата, конечно, было пусть и не на все джунгли, потому что приходилось ругаться вполголоса, но зато он был яростный и мстительный, особенно когда ехидно посмеивались старослужащие.

Но и они через час тоже были обгажены и теперь смеялись мы. А стая вскоре отстала, видать сопроводив нас до границы своей территории, где нас терпеливо ждала очередная группа обезьян. Вполне возможно через миллион лет они разовьются и создадут свою доминирующую над всеми здесь цивилизацию, а сейчас они просто сопровождали нас, но агрессии или желание обосрать не проявляли. Мы тоже, уяснив последствия, старались ничем себя не проявлять, кроме как спокойно пройти их территорию. Впрочем, к дневному привалу все притерпелись к данному не аппетитному аромату и не обращали внимания ни на него, ни на многообразных насекомых, для которых мы перестали существовать.

Но вот на дневном привале, именно этот запах чуть не стал трагедией. Надо сказать, что все планеты земного типа, где человек может спокойно не только дышать, но и существовать, развивались однотипно и имели в общем-то одинаковую фауну и флору. Конечно, она в каждом случаи и на каждой планете имела свои отличия, и иной раз значительные, но в основном они касались внешнего вида и способов пожирания потенциальной пищи. Во внешнем виде различия касались количества ног, глаз, размеров, количество и качество зубов и так далее. Но, в общем, большинство здешнего зверья имели своих существующих аналогов на Земле, либо в её далёком прошлом.

Так вот этот запах и привлёк очередного хищника, который представлял собой помесь слона с носорогом, только с шестью ногами. От слона здесь был рост в три метра высоты и такой же трёх метровый хобот, вместо рога на носу. А от носорога – маленькие злые глаза, толстенная шкура с наплывами складок, тупой, не развитый мозг и такой же неуклюжий бег. Видать обезьяны для этого слоноподобного носорога, были лакомством и он, не раздумывая, кинулся в атаку и конечно, целью атаки оказался несчастный Куликов. Тот, покушав, решил справить большую нужду за ближайшим кустиком. Слава богу, он успел сделать своё дело, как был внезапно атакован, моментально обкручен гибким и мощным хоботом и слононосорог, под отчаянные и придушенные крики Куликова, ломанулся в глубь леса, чтобы на какой-нибудь уютной полянке спокойно полакомиться трофеем.

В это время Андреев и Колесников были на охране дневного привала и находились в экзоскелетах. Если бы они охраняли привал без них, то судьба Куликова была бы решена очень быстро и печально. Мы бы просто не успели догнать эту наглую тварь. А так, пока мы лихорадочно прыгали на свои экзоскелеты и пристёгивались, и даже перекрыв норматив, мы сумели прибежать уже к телу слононосорога, где Андреев с Колесниковым, быстрыми и точными движениями виброножами, высвобождали от мёртвой хватки хобота посиневшего Куликова, который был без сознания. Освобождённое тело положили на землю и быстро его осмотрели. Видимых ран и повреждений видно не было, скорее всего он потерял сознание от удушья, когда был плотно спеленат хоботом. Быстро его подняли, вставили в его экзоскелет и Козлов, внештатный санинструктор группы, на миниатюрном пульте тут же набрал несколько команд для встроенного мед блока. Дальше нашего вмешательства не требовалось. На этом наш дневной привал закончился. Куликовскому экзоскелету включили программу «Ведомый» и теперь он и его носильщик будут послушно двигаться вместе с нами на автопилоте. Через час Куликов очнулся и к вечернему привалу, уже пришёл в себя, чем немало порадовал всех нас. Он был окружён нашим вниманием и заботой. Никто больше над ним не подтрунивал, да и над Колесниковым тоже. И несмотря на его протесты, в эту ночь мы его освободили от ночного дежурства.

В эту ночь не повезло Козлову. Если бы не Куликов, мы и эту ночёвку провели в гамаках экзоскелетов. А так расставили палатку. Носильщиков выставили по периметру лагеря на тридцать метров от палатки, которая была нашим центром. И вторым кругом, в десяти метрах от первого, стали уже наши экзоскелеты, а сами с комфортом расположились кто внутри палатки, кто снаружи. Первыми стояли я с Колесниковым, через три часа Колесникова поменял Куприянов, а я отстоял ещё час и меня поменял Андреев, а ещё через два часа Куприянова поменял Козлов. И далее. Таким образом мы дежурили по плавающему графику по три часа, компенсировав временно выбывшего из графика дежурств Куликова.

…..Я мгновенно проснулся от дикого крика «Тревога!» и нескольких одиночных выстрелов и тут же выскочил из своего спального мешка. Мига хватило, чтобы удостовериться, что остальные точно также были готовы выскочить из палатки и вступить в схватку с неизвестным противником. Но уже в следующее мгновение, вместо схватки, мощный удар завалил палатку и нас, находившихся внутри в одну большую кучу. Ещё через пару секунд по нашим барахтающимся телам прокатился тяжеленный каток чего-то большого и упругого, вдавив в землю. А меня, одновременно с отчаянным рёвом Козлова прямо над ухом, вдобавок что-то сильно ударило по голове твёрдым, буквально на несколько секунд вырубив из сознания.

Бррррр…., насколько это было возможно под полотнищем палатки, замотал головой, приходя в себя. Рядом кто-то матерился, беспомощно шаря руками по всему в поисках оружия, а я уже резал ткань палатки виброножом. Вздыбился и одним мгновенным взглядом оглядел разгромленный центр лагеря, который превратился в поле битвы. Сначала даже не понял, кто и с кем бьётся? Но уже через секунду похолодел от ужаса. Экзоскелеты причудливыми силуэтами стояли кругом, вокруг нас, направив оружие в центр площадки, освещённый их фонарями, где свернувшись в большую живую кучу, мотая огромной головой и хвостом, пыталась задавить зажатого в экзоскелете Козлова и одновременно отбиваясь от Андреева, бесстрашно рубившего вибромачетой тело змеи, которая по своим размерам намного превосходила знаменитые бразильские анаконды. Вот в эту секунду моего замешательства, местная анаконда нанесла точный и сильный тычковый удар головой в бок Андреева, увлёкшегося рубкой длинного и толстого тела, и тот как пушинка отлетел под ноги экзоскелетам. Теперь, половина из них, могла стрелять и они немедленно открыли огонь по голове змеи, мгновенно взорвавшееся десятком микро разрывов и она была разнесена напрочь. По телу змеи прокатилась предсмертная судорога, заставив вскрикнуть и так сжатого Козлова, потом хватка ослабла, но жизнь покинула это огромное и длинное тела лишь ещё секунд через пятнадцать, во время которого тело сильно забилось, сбив всех нас с ног и раскидав всё наше имущество в разные стороны.

Чёрт. Остаток ночи прошёл в поисках разбросанного по окрестностям оружия и имущества, да и в приведении самих себя в порядок. А также в разглядывании поверженного врага. Да…, экземплярчик впечатлял: в длину он был метров тридцать, в самом толстом месте сантиметров шестьдесят. Да и там же были обнаружены пятнадцать пар маленьких ножек. Вряд ли они выполняли функции передвижения… Может, когда-то так и было, но сейчас они смотрелись весьма аморфно. Вот и вопрос сразу возник – Как…, такой большой живой организм мог незаметно для экзоскелетов пробраться в лагерь и напасть на Козлова? При этом ещё раз убедились, что здесь надо по максимуму находиться в своих экзоскелетах. Андреев, после удара головой, полчаса охал и облегчённо матерился, ощупывая себя и удовлетворённо констатируя, что у него ничего не сломано. Козлов тоже не пострадал. Так.., немного помяло и напугало. В отличие от Андреева, он на охране был в экзоскелете и когда змея напала на него, титановая конструкция не дала задушить своего хозяина или банально переломать ему кости. Быстро разобрались и откуда взялась эта змеюка и почему на неё не среагировали охраняющие экзоскелеты. Она, оказывается, спала на дереве, под которым мы расположились на ночёвку, а экзоскелеты были нацелены наблюдать над поверхностью, но не вверх. Наступила ночь и змея выползла на охоту, где добычей и стал так хорошо и вкусно пахнувший Козлов.

Что ж урок мы получили хороший, осталось только извлечь опыт и быть более бдительными. Утром, позавтракали. Перед маршем сделал небольшую психологическую накачку личному составу и дневной переход прошёл благополучно с максимумом бдительности. Да и ночь тоже.

На контрольную точку вышли вовремя и точно. Здесь нас ждала посылка, состоявшая из двух экзоскелетов носильщиков с запасами воды, продовольствия, боеприпасов, аккумуляторами к экзоскелетам и запчастями, чему больше всех обрадовался Колесников. Повреждённая деталь действительно притёрлась, особо при ходьбе не шумела, но… Повреждение есть повреждение. Узел расшатался и как мне доложил Куприянов экзоскелет протянул бы ещё километров двести и всё – сломался. А так, Колесников с помощью товарищей быстро заменил всё там, что брякало и теперь выглядел весьма довольным.

Недалеко от контрольной точки наткнулись на небольшой прогал в джунглях, открывавший путь к земле солнечным лучам и где к нашему удовольствию оказался неширокий ручей. Пить воду оттуда было нельзя, но вот вымыться и привести себя в порядок можно. А то уже начали пробиваться и собственные запахи. Здесь мы сделали дневной привал, плавно перешедший в ночной.

Очередные четыре дня до следующей контрольной точки прошли в тупой и нудной ходьбе. Мы настроили свои экзоскелеты на сканирование местности, поэтому вовремя обходили все опасные места и лёжки крупных хищников. Ночами пару раз на нас пытались нападать, но экзоскелеты справлялись с хищниками без нас.

На второй контрольной точке, помимо необходимых припасов, нас ждало и неприятное известие. В группе местных разведчиков, которые шли к району поиска базы пиратов с противоположной стороны, были потери. Если нам, случайно или так было задумано, достался маршрут движения по джунглям расположенным на плоскогорье, то местным разведчикам досталась низинная, болотистая часть джунглей, которая по своей жизнедеятельности, многообразию и активности, была на порядок выше, чем у нас. Вот у них из двенадцати осталось девять человек. Двоих сожрали болотные твари, а третий умер. Его укусила какая-то ядовитая штука и тот умер в жутких мучениях, от растворения всех внутренних органов. То есть он превратился в кожаный мешок с непонятной жидкостью внутри. И его пришлось сжечь термитной гранатой. А им ещё идти столько же, как и нам.

Не знаю, был бы у нас тоже труп или нет, если нам не сообщили о неудаче местных, но теперь чуть не погиб Куприянов. После второй контрольной точки, бдительность у нас повысилась в несколько раз, но всё равно. В этот раз Куприянов с Андреевым шли впереди группы. Куприянов первый, помахивая вибромачеткой и иной раз рубая по лианам или высоким растениям, мешающие двигаться, Андреев сзади и чуть сбоку, страховал его, если так это можно было назвать. И вот, сверху, прижав крылья плотно к телу, на Куприянова спикировал здоровенный представитель рода птерозавров, с длинной зубастой пастью. Куприянова спасло два момента. Перед тем как охватить своей широко открытой пастью голову сержанта и оторвать её, хищник в метре от лица застывшего Куприянова, мгновенно раскрыл крылья, чтобы притормозить, а в этот момент Андреев, даже не целясь, выстрелил просто в сторону нападения и…. Попал. В длинную шею летающей твари, мигом оторвав голову от туловища, которое по инерции с силой ударило сержанта в левое плечо и даже экзоскелет не смог сдержать удара, завалив спиной того на землю.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – В сильнейшей эмоции закричал Куприянов, переворачиваясь на живот и нацеливая свой автомат на уже мёртвого летающего хищника. И тут же сплюнул в досаде, поняв, что стрелять поздно. Да и мы тоже не успели среагировать, одновременно с Куприяновым выходя из мгновенного ступора.

Через несколько секунд, настороженно ощетинившись стволами в разные стороны, мы собрались вокруг злобного представителя местной фауны. Туловище в метр длиной и весом килограмм в двадцать. Это когда я попробовал его приподнять за покрытое мелкой чешуёй крыло. Как они, блин, ещё с таким телом летают? Голова с длинным клювом, лежащая в двух метрах от тела, тоже впечатляла. Клюв с многочисленными мелкими и острыми зубами, мог широко раскрываться и если бы эта тварь сумела обхватить голову, то инерции тела хватило чтобы её оторвать.

– Ну, Серёга…. Ну… братуха… Ты мне жизнь спас. Теперь я перед тобой в долгу. Товарищ старший лейтенант, да я даже среагировать не успел… Вот же тварина, откуда хоть она свалилась и как ты в неё попал? – Перевозбуждённый Куприянов крутился внутри нашего небольшого круга, горячечно обращаясь то к одному, то к другому, то сразу ко всем. – Я бы вот хрен в неё попал, если был на твоём месте. Это ж надо так с ходу завалить…!? Смотрите, молодёжь, как работать надо…

Андреев, сам ещё находясь в великом удивлении от происшедшего, вяло оправдывался: – Да ну, Коля… И ты бы попал на моём месте. Хотя…, я даже и не целился. Времени не было. Стрельнул чисто на рефлексе, да и то только в ту сторону….

– Так! Всё! Хорош в эмоциях плавать и дифирамбы друг другу петь, – пришлось резко вздёрнуть подчинённых, – Кто вот теперь следующий? На Колесникова сразу летающие твари напали. Куликова два раза обосрали и этот долбанный носорог чуть его не сожрал, потом Козлов со своей змеёй обнимался, а теперь самого опытному среди нас сержанту башку чуть не оторвали…, а он до сих пор в шоке бестолково базарит. И пока, как видите, нам везёт, в отличие от наших коллег, которые шуруют с другой стороны планеты. А их ведь там реально жрут.

Я внимательным взглядом осмотрел подчинённых и как отрубил, приказ: – Бдительность повысить в два, в три…, в четыре раза. Мне по хер как вы это сделаете. Страховать друг друга… Каждый в движении наблюдает в своём секторе. И непросто наблюдает, а несёт полную ответственность за свой прокол и жизнь своего напарника. А теперь насмотрелись на птичку и вперёд…

На следующий день наше плоскогорье начало снижаться и мы, как раз ко времени дневного привала, вышли к огромному пространству заболоченных джунглей, вдоль которых надо идти к третьей и последней контрольной точке два дня. Да…, разница между теми джунглями где мы до этого шли и куда вышли была огромная. Даже внешне. Вот они, так сказать за нашей спиной, «сухие» джунгли, которые, несмотря на несколько неприятных инцидентов, вдруг нам показались милыми и доброжелательными, где мы себя «чувствовали в безопасности» и вот это – мокрое пространство, с одинокими мощными, но низкорослыми деревьями, с багрово-красной листвой и густыми такового же цвета мхами, которое было затянуто влажным туманом от вонючих испарений, из-за чего, хоть и более менее открытое пространство, но просматривалось на метров двести пятьдесят. Дальше всё сливалось в одно белесое марево. И оно, эта мокрень, густо затянутое влажно поблёскивающими мхами, отнюдь недружелюбно выглядевшими и всем своим видом говорящие – Ты только вступи на нас и ты сразу поймёшь какая это сладкая до этого у тебя БЫЛА жизнь. Всё это одновременно создавало тягостную картину неизбежного и скорого конца жизни. А уж открытые участки воды просто кипели этой скоротечной жизнью.

Я осторожно приблизился к ближайшему открытому водному окошечку, размером с хороший бак, глянул туда и судорожно вздрогнул. Если у нас закончатся продукты и голодная смерть будет смотреть открыто в глаза, то тогда запросто можно садиться вот на таком бережку, наплевав на брезгливость и спокойно хлебать ложкой этот мясной бульон. А это был действительно бульон, где прямо всё кишело от белка, в виде многообразных червей, головастиков, улиток, моллюсков, пиявок, личинок и чёрт его знает чего. И всё это имело зубы и жрало друг друга. И тут же рождалось, чтобы быть сразу сожранным. И это в такой маленькой бочажине, изолированной от большого, квадратов двести открытого водного пространства. Вот там-то белок был явно других размеров, выставив омерзительные головы над водой с зоологическим интересом разглядывая новый вид пищи. И это явно были ещё не самые агрессивные обитатели. Наверняка в тумане скрывались более крупные создания, которые из-за своих размеров, вот этот период разглядывания запросто пропускают и тут же нападают, лишь потом соображают – что они сожрали и было ли это вкусным или нет? И не поискать ли ещё такую же пищу?

«Полюбовавшись» вдоволь на все эти радости жизни, я отвёл свой маленький отряд на километр от болота, где ничего не напоминало о только что увиденных прелестях жизни и, расположившись на привал, принялся изучать дальнейший маршрут движения. Если идти строго по маршруту, то до контрольной точки два дня ходу. Но тут была одна заковыристая заковыка. Даже не одна. Первая: ночной привал придётся делать как раз на стыке двух болот. Нашего, вот этого, и второго. А уж ночью, там на бережку, явно «сучья свадьба» твориться, где мы можем оказать самым главным и желанным блюдом. Ну ладно, даже если мы там вполне вероятно выживем ночью или переночуем благополучно, то сталкиваемся со вторым неприятный моментом – мы должны потом будем около десяти километров пройти по узкой перемычке между болотами, что может не понравиться местным тварям. Которые, явно эту узкую ленту между болотами считают не только священной границей своих территорий, но ревниво и агрессивно воспримут шастанье там чужаков. А десять километров есть десять км. Тем более, что там по обе стороны не заболоченная местность, а открытая вода, вдоль всей перемычки. Я увеличил объёмную карту и тихо матернулся. Так и есть, перемычка шириной метров пятьдесят и не какой-то там каменистой гряды, волей природой поднявшейся из воды, а банальный заболоченный участок земли.

– Куприянов, иди сюда, – подозвал заместителя, – смотри…

Опытному сержанту хватило одного взгляда понять, в какую задницу мы можем попасть, если строго будем соблюдать рекомендации начальства и маршрут. Тот тоже матернулся и яростно зачесал небритый подбородок.

– Вот и я того же мнения.

Про этот перешеек мы знали, когда на базе изучали маршрут. Но одно дело, когда ты смотришь на карту и разглядывая отлично сделанные спутниковые снимки, сидя в тактическом классе, под кондиционером и даже уже владеющий знанием о «милой» фауне и флоре планеты. Это одно. А вот когда ты своими ножками прошёл по этим местам, да своими глазами посмотрел на болото, да увидел этих «милых» зверюшек. Да ещё когда знаешь, что вот такие же твари запросто сожрали двоих матёрых разведчиков, а третьего одним укусом превратили в противное желе… После этого волей неволей уйдёшь в долгие раздумья, которое сержант прервал.

– А может мы другим путём пойдём? Не такое уж оно большое болото. Обойдём?

– Вот над этим сейчас и думаю. Вот смотри, Куприянов, если мы сейчас пойдём по маршруту и заночуем у перешейка, как планировалось…. А утром мы сворачиваем и начинаем обходить вот это правое болото. Вот так обходим и тут есть только одно блядское место. Смотри…, – я прокрутил плоское изображение виртуальной карты до нужного места, снова сделал его объёмным и увеличил, – вот тут снова перемычка. Уже между высоченными и отвесными скалами и болотом. Ширина тридцать метров. Скалы, за ними горы и нам там идти только по перемычке. Одно положительно – перемычка с уклоном в сторону болота и если будем проходить в притирку к скалам, то вполне возможно и проскочим без происшествий.

Я замолчал, давая возможность обдумать этот маршрут сержанту и тот, покрутив и погоняв карту, высказал законное сомнение: – Ну да, маршрут тут менее рискованный, чем старый, но тогда мы опаздываем к контрольной точке аж на двое суток. Мне-то ничего не будет. Я сошка мелкая, а вам…. Если ещё вдобавок в это упущенное время что-то случиться у тех разведчиков, может очень здорово достаться. Тем более, что мы знаем о не хилых проблемах у местных. Да ещё не ясно, как они закончат свой маршрут.

– Ну да… Ну да… Это весьма скользкий момент. Но постараемся свести всё это к минимуму и сделаем так. Вот туда, к скальной перемычке, мы пойдём прямо отсюда, то есть срежем по гипотенузе значительную часть пути и сэкономим время. После перемычки мы не будем возвращаться к прежнему маршруту, а прямо оттуда двинем вот так и тем самым пройдём почти по центру вот этого ближнего квадрата, который мы должны будем прочесать в первую очередь. Да и опять же срежем маршрут и время опоздания тогда будет всего лишь одни сутки. И оправданием нам будет, вот как раз прочёсывание одного из наших квадратов.

– Хм…, – сержант снова погонял карту в разных режимах, разглядывая новый маршрут, и удовлетворённо произнёс, – а что, может и сработать….

– Ну…, тогда вперёд, – подал предварительную команду и через тридцать минут, покушав, мы уже шагали в намеченном направлении, всё более и более отдаляясь от поганого болота. Марш до перемычки прошёл в привычной обстановке. Правда, пару раз нас пытались атаковать и попробовать на зубок, но мы довольно удачно и быстро справлялись с наглецами.

К перемычке подошли поздно вечером, уже в сумерках и расположились привалом в километре от края болота. К сожалению, уже сходить туда на предварительную разведку, возможности не было, так как началась активная ночная жизнь и близость болота, оказывало решающее влияние на эту жизнь, как в качественном, так и в количественном отношении. Что только добавляла негатива в понимании – какой будет весёлой ночь. Конечно, у нас были все какие положено эффективные прибамбасы, с помощью которых можно было видеть как днём, но… Ну его на хрен, эту спешку и инициативу – разведку можно и утром провести. И ночь только подтвердила правильность решения, когда практически каждый час нам приходилось пробуждаться, лихорадочно вскакивать и тут же включаться в отражение атаки какой-нибудь наглой и безмозглой твари. Один раз даже пришлось применить противопехотную мину направленного действия, чтобы тучей металлических шариков, выпущенных взрывом в воздух, отбиться сразу от полутора десятков местных гиен. Причём было два чётких направления атак. Одно шло от болота и в них участвовали ночные хищники, выползающие из болотных пространств. И со стороны джунглей, где были уже знакомые нам животные, которых мы могли убить или ранить. И именно на этом направление успешно и быстро решали эти вопросы. А вот со стороны болот, большинство тварей имели вязкую, студенистую структуру и наши пули на высокой скорости просто пронизывали тела, нанося атакующим минимум вреда. Слава богу, непонятно зачем мы взяли ранцевый огнемёт… Но он у нас оказался и с его помощью, мы довольно эффективно отбивались. И его хватило до самого утра.

Утро и угасающую активность живности с обеих сторон, мы встретили с облегчением. А как окончательно рассвело, всё вернулось в обычную дневную жизнь, что позволило нам осмотреться на местности. Что, впрочем, не принесло каких либо видимых результатов – всё, что было нами в ходе отбития нападения уничтожено или спалено, было благополучно сожрано уцелевшими хищниками. Ну да…, были кое какие останки, но они не имели никаких определённы форм, по которым можно хотя бы приблизительно представить с кем мы имели ночью дело. Да и чёрт с ними – главное сами остались живыми.

До завтрака успел с Куприяновым смотаться до перемычки и с близкого расстояния всё там хорошенько рассмотреть. По мере приближения к болоту, джунгли редели, между деревьями попадалось всё чаще и больше вытоптанного пространства, а за сто метров до болота, они резко кончались. Как всё равно ножом обрезало. Вся остальная местность была чистой, ровной и земля утоптана перед перемычкой так, что на ней ничего не росло. Такая же утоптанная земля тянулась через саму перемычку и уходила дальше. Я включил на своём планшете карту, вывел на неё вчерашние спутниковые снимки этого места и мы оба с досадой крякнули. Вчера больше обращали внимание только на саму перемычку. Да, конечно, видели, что там всё ровно и не особо придали этому факту внимания. Для нас важно было – ровно, чисто, а значит мы можем обнаружить атакующих тварей как из болота, так и из джунглей задолго до того, как они до нас доберутся. Это успокоило. Типа: издалека их перестреляем. А сейчас разглядели более детально. Так это не просто утоптанная земля на перемычке, а часть дороги. Или если быть более точным – часть широкой звериной тропы, которая выходила из джунглей, проходила через перемычку и через километр заходила в джунгли на той стороне. Мы понимающе переглянулись и молча двинулись по краю леса, чтобы подтвердить свою неприятную догадку. А когда прошли около километра, разглядывая многочисленные следы, идущие в одном направлении, нам совсем стало всё понятно. Обнадёживало только одно: если на перешейке нам бы пришлось идти десять километров по мхам, вязкому грунту, перескакивая с кочки на кочку, вполне возможно отбиваясь при этом от болотных тварей, то здесь всего один километр и по утоптанной до предела асфальта земле.

– Ну что думаешь, сержант?

– Хреновые мысли и такое же хреновое предчувствие…

– Этого у меня тоже в достатке. Меня интересует – как действовать будем?

Куприянов кивнул головой на тропу: – Да как звери действуют, так и мы будем. Тут всего километр. Должны прорваться.

– Это хорошо, что мы думаем одинаково. Мне сейчас просто интересно – Неужели здесь опасней, чем на перешейке, раз нам такой маршрут проложили?

Вернулись в лагерь, где все уже поели и ждали нас. Мы тоже быстро перекусили, после чего я дал команду построиться.

– Пугать не буду, но сейчас у нас будет самый опасный участок марша. Мы его должны пересечь на максимальной скорости. Растолковываю подробно, почему будем так действовать, чтобы правильное понимание было. Перемычка, по которой мы будем прорываться на ту сторону, является единственной дорогой в этих местах для миграции местного зверья и также она является из-за своей узости отличной западнёй и для тех болотных тварей богатой и обильной местной столовкой. Мы тут с сержантом прошлись, посмотрели со стороны и разобрались, как местное зверьё прорывается на другую сторону. И прикинули, как будем действовать.

Выходим сейчас на опушку леса. Перед нами будет ровная местность, такая же местность и на перемычке и за ней. Ширина перемычки всего тридцать метров. Слева болото, сейчас спокойное, но что там внутри ни хрена не понятно. Справа просто отвесные скалы и по идее, мы должны больше жаться к ним, чтобы до болота была максимальная дистанция. Но нас с Куприяновым смущают непонятные, довольно широкие трещины, которые начинаются с середины перемычки и расположены примерно на одинаковом расстоянии друг от друга, и тянутся до противоположного конца. Поэтому действуем следующим образом. Порядок движения: первая пара – Куприянов и Козлов. Вторая пара – Колесников и Куликов. В замыкании – я и Андреев. Интервал между парами пять метров. Идём уступом влево и двигаемся на максимальной скорости. Куприянов, Колесников и Андреев вы по ходу движения контролируете левую сторону и всё что будет вылезать из болота. И перезарядите своё оружие на новые боеприпасы, что нам выдали на базе местных. Посмотрим, так ли они хороши, как нам их расписывали. Естественно, остальные – Козлов, Куликов и я контролируем правую сторону, вот эти непонятные трещины. Носители и носильщики выполняют всё, как и их хозяева. Сама перемычка длиной один километр. Если мы её пройдём, то дальше нам будет попадаться лишь знакомые нам хищники, которых мы валим вполне успешно. Прорываемся и уходим дальше на маршрут. Вопросы есть?

– А время будет, чтобы поглядеть на местность, прежде чем рванём? – Задал вопрос Куликов.

– Будет… А сейчас, Куприянов, проверь всех на готовность к движению, – мы уже были в своих экзоскелетах и сержант скрупулёзно принялся проверять больше крепление имущества на самих носителях подчинённых, а также на носильщиках. Лёгкую затрещину получил Колесников, за то что он забыл переключить в боевое состояние второго носильщика, полученного на одной из контрольных точек. Так-то он всё должен был выполнять, что и его хозяин, но вот в бою, он только бы копировал все его движения, но как боевая единица в бою не участвовал. Получил замечание и Андреев. Часть груза была по носильщикам распределена не равномерно, что привело бы к высокому расходу энергии в АКБ. А так, в целом, группа была готова к рывку. На опушке джунглей минут на десять остановились и по изучали место прорыва, попутно выслушивая комментарии сержанта.

– Ну что – Готовы? Тогда с богом… Куприянов, Козлов – Вперёд! – И мы погнали.

Уж не знаю, как нас вычислили, но до того спокойная вода вдруг забурлила в пятидесяти метрах от берега и мощная волна, под которой скрывался крупный зверь, а может быть до фига менее крупные, но не менее кровожадные, рванула в сторону берега. Скорее всего, они учуяли нас по вибрации от топота тяжеленых экзоскелетов. Но уже было всё равно, как они нас вычислили – мы разогнались и надо было просто прорываться. Куприянов на ходу выстрелил с подствольного гранатомёта в сторону волны, туда стрельнули и его экзоскелеты с носильщиками и несколько разрывов равномерно накрыло половину волны. Отчего волна несколько по упала и замедлила движение, частично окрасившись в бледно-жёлтый цвет. Попали. Наверняка это была кровь болотных обитателей. Вторую половину накрыли гранатами Колесников и Андреев. Я лишь краем глаза глянул в ту сторону и тут же снова всё внимание обратил на свой сектор, где всё было пока спокойно. А когда мы заскочили на саму перемычку и тем же галопом проскакали первые сто метров, снова бросил мимолётный взгляд влево и уже слегка ужаснулся. Топот, взрывы и теперь водная поверхность на протяжении нескольких сот метров пришла в бурлящее движение от множества болотных хищников двинувшихся к берегу, к вожделенной пище. Мгновенно стало понятно – ещё метров двести, пока твари доберутся до берега, где смогут напасть на нас, мы сможем проскочить беспрепятственно. Но потом путь вперёд будет перекрыт многочисленными тварями. Чёрт! Наверно мы взяли всё-таки низкую скорость, а надо было включить «хитрую кнопочку» и хрен с ним, с расходом аккумуляторов… Но было уже поздно что-то менять. И заворачивать назад было тоже поздно. Законы инерции никто не отменял. И пока останавливались, пока поворачивали и снова разгонялись, нам и назад путь перекроют. Так что оставалось только вперёд. И с боем.

Так и получилось. Двести метров. И первые студни, слизни, какие-то жабо-лягушки, чуть дальше ещё какие-то крупные животины…., ну очень неприятного и кровожадного вида полезли на берег. Их было пока совсем немного, поэтому их растоптали просто походя и не глядя под ноги. А уже через пятьдесят метров, Куприянов вынужден был открыть огонь как сам, так и его экзоскелеты из всех стволов.

На базе местных нам рассказывали про эти редкие боеприпасы и мы слушали про них с недоверием. Просто не верили, как так можно было слепить пулю обычного размера и туда засунуть всё, про что нам рассказывали. Да не просто засунуть, а ещё всё это там внутри друг с дружкой слепить практически на молекулярном уровне. Но тут я увидел воочию, что эти пули творят и появилась робкая надежда выпутаться из этой западни. Боеприпасы были двух типов и назывались простенько и соответствующе – Паутина и Туча. Куприянов первый открыл огонь и Паутиной. Обычная на вид пуля, вылетая из ствола, разлеталась на 12 пуль меньшего размера, одновременно разворачивая между собой мелкую, невидимую невооружённым глазом паутину, диаметром в 30 сантиметров с мельчайшей ячейкой, толщиной в несколько молекул и невероятной прочностью. Летя с высокой скоростью, она легко разрезала своей паутиной, многие сплавы металлов, не говоря про обычные тела. Правда, тут была своя особенность – стрельба велась только одиночными выстрелами. Ёмкость магазина сто патронов. Первой жертвой пала огромная жаба, выскочив из воды и изготовившись к прыжку. Её просто разорвало от выстрела неприятными брызгами. Вторым был водяной бык. Так я его окрестил, такой он был здоровый, весь мокрый в неопрятной шерсти, с шестью ногами и с широко разинутой пастью. Про зубы в пасти, я вообще говорить не буду, по-моему, бычара весь состоял из пасти и зубов. Хотя там много чего было и другого. Так вот вторая пуля в пасть и попала, мгновенно образовав идеально круглый сквозной туннель, внутри которого образовалось мельчайшее крошево из зубов, костей, мяса и в конце, наверно через дыру в заднице, даже успел увидеть кусочек далёких джунглей, куда мы прорывались. Следующая пуля пошла мимо другой жертвы, но своей паутиной пропахало по утоптанной земле не хилую борозду и разорвало на две части заднего хищника. Впрочем, везучая тварь, по которой промазали, прожила просто на полсекунды дольше и умерла от Тучи, которой стрельнул Козлов. Тоже, внешне обычная пуля, в десяти сантиметрах от уреза ствола, распадалась на пятьдесят мельчайших частей и, оправдывая своё название, тучей, диаметром в 10 см летела в цель. Эффект тоже ужасный – для цели, и дыра соответственная.

– Козлов, не лезь туда. Контролируй свой сектор. Колесников, ты чего тормозишь? – Рыкнул на подчинённых и Колесников тут же выстрелом сбил следующую тварь. Я думал, что это некий вид медленного слизняка, но тот когда выбрался на берег, вдруг прыгнул вперёд, стремительно развернувшись в воздухе в подобие тонкого блина диаметром в один метр. Смысл прыжка заключался наверно – достигнуть жертву и плотно облепить её своим склизким телом, после чего начинается бурный процесс переваривания жертвы или части жертвы внутри вот такого созданного желудка. Вот в этот блин, прямо в центр, где просвечивался по диаметру хрящевидный позвоночник и попала пуля с Паутиной, мгновенно образовав огромную дыру и блин, пролетев по инерции метра два, упал бесформенной кучей под ноги своей бывшей жертвы и тут же был окончательно разорван титановыми ногами экзоскелетов.

Через несколько секунд уже вся тройка, отвечающая за болотную сторону, со своими экзоскелетами непрерывно стреляла, расчищая остальным путь. И это у них получалось достаточно эффективно, а спец выстрелы проделывали в кишащей массе хищников целые проходы, превращая своими склизкими останками и бледно-жёлтой кровью утоптанную поверхность в скользкую грязь. И если бы мы были без экзоскелетов, то темп прорыва снизился до минимума от беспрерывных падений и скольжений, что привело бы к плачевному результату. А так, титановые ноги под руководством искусственного интеллекта уверенно несли нас вперёд и мы благополучно приближались к середине перемычки, за которой начинались непонятные щели в отвесных скалах. И что самое интересное и настораживающее, чем ближе мы к ним приближались, тем меньше становилось на нашем пути болотных охотников за пищей. Это увидели и остальные и радостный вопль облегчения вырвался из груди почти всех, кроме меня и опытного Куприянова. Рано восторгаться и такое открытое пространство было весьма подозрительным.

Точно. Мы уже оставили позади нападавших, когда в метрах тридцати впереди из воды выскочил ещё один охотник за нашими телами. Что-то типа смеси крокодила с бегемотом, если так можно было бегло описать. Здоровый экземпляр, быстрый. И даже толстая, пластинчатая кожа, похожая на броню, внушала почтительное сомнение, что наши Тучи и Паутины возьмут его. А зверюга, даже не задумывался и сразу ринулся навстречу нам. Ну, уж тут стрелять было просто не по кому, кроме как по нему и все выстрелы группы контролирующей берег сосредоточились на последнем болотном звере. Убили его легко и сразу. И немудрено… Туча с Паутиной мгновенно справились с живой броней, сделав несколько огромных дыр в крепком теле и туша с шумом рухнуло на утоптанную землю. Но в следующее мгновение, мы даже слегка притормозили, так как из первой широкой щели плетью выметнулись два длинных, гибких щупальца, густо усеянные круглыми присосками, ударили по телу твари, зацепили и легко взметнули несколько сот килограмм мяса в воздух, где тело убитого хищника по плавной траектории исчезло внутри щели.

Теперь-то всем стало понятно, перемычка была поделена между двумя видами хищников – водяных и сухопутных. И теперь мы вступили на территорию более опасного противника.

– Внимание! – Проорал команду, – всем, кроме Куприянова, внимание на щели.

И продолжили бег. Щели в отвесной скале шли с интервалом в пятьдесят метров и через несколько секунд мы оказались напротив второй и готовые к нападению, дружно стрельнули по появившимся щупальцам. Хорошие всё-таки спец боеприпасы, даже особо и целиться не надо. Обычными тут много не навоюешь, а так, оба перебитых щупальца сразу упали на землю и стали там судорожно извиваться, а их остатки под яростное и громкое шипение невидимого раненого существа скрылись в щели.

– Отлично…, – перепрыгнув через бьющиеся обрубки, на ходу похвалил подчинённых за удачное отражение и мы приблизились к следующей щели. Тут также успешно отразили нападение и мы уже воспрянули надеждой, что самое трудное и опасное осталось позади. Но вот у четвёртой щели, которое было гораздо шире, чем предыдущие, нас ожидала неожиданность. То ли их там сидело несколько, то ли это был самый здоровый хищник и их вожак, но из щели появились не две плети щупалец, а аж четыре. Да вторая пара ещё и с задержкой на полсекунды. Из-за чего все по инерции выстрелили по первой паре, превращая их в обрубки, а вот вторая сходу ударила по мне, захлестнула раму экзоскелета и несколькими парами присосок что-то там у меня на защите, и сильным рывком, от которого чуть не переломился позвоночник, закинула меня в воздух. Мир стремительно завертелся вокруг меня, превращаясь в смазанное изображение. Ещё один рывок. Как потом оказалось это присоски сдёрнули с защиты пару карманов с гранатами, не успев разъединиться с летящей добычей. Удар, прекративший вращение и я полетел в глубину щели, где в темноте и самом низу тускло мельтешили огоньки явно глаз. Потом ещё удар и рывок, остановивший падение и я застрял в трёх метрах над логовом хищника, заклинившись рамой экзоскелета между стенок. Застрял он довольно удачно и я мог стрелять вниз и в сторону. А пока летел по воздуху, да ударялся, автомат естественно вылетел из рук. Благо он был на ремне и сейчас болтался внизу подо мной. Годы тренировок и инстинкт самосохранения не подвёл меня. Мгновенный рывок вниз руками и вовремя подхватил автомат к себе, как снизу чёрной молнией мелькнуло небольшое щупальце с острым когтем на конце, но выстрелом в упор размозжил его, а вот следующий выстрел сделать не успел. Второе щупальце метнулось вверх и… Чёрт…, как больно…. Выдернуло из моих рук автомат. В мощном рывке не выдержали заклёпки ремня и автомат исчез в темноте. Понимая, что второго удара щупальцем не переживу и меня просто утащат вниз, где меня зажуют или превратят в питательное желе, оставив в таком виде на десерт. А я такой смерти не желал и лучше погибнуть в атаке, чем вот так. Поэтому резво выхватил гранату, дёрнул кольцо… И она полетела вниз… Вспышку разрыва ещё успел заметить. Больше ничего….

– Товарищ старший лейтенант…, товарищ старший лейтенант…., – знакомый голос и слова разом прорвались в мозг и затопили его. Да ещё по видимому, меня несколько раз сильно и больно ударили по щекам, вынуждая открыть глаза.

– Ну.., слава богу, – проговорила склонившееся надо мной голова Куприянова, а рядом с ней появились ещё две головы – Козлова и Колесникова, – как себя чувствуете?

– Идиотский вопрос, сержант. Как будто через мясорубку пропустили. – Вяло пробормотал, разглядывая джунгли из необычного ракурса.

– Конечно, вас хорошо приложило гранатой, поэтому так и чувствуете. Ничего, раз очнулись, быстро придёте в себя.

Молодой и сильный организм, да скорее всего ещё и щедрая доза медицинских препаратов, впрыснутых мед блоком, сделали своё дело. Прошло всего минута, как очнулся и уже смог приподняться на локтях и оглядеться вокруг. Мы были в джунглях. Значит прорвались, но всё-таки утверждающе и вопросительными интонациями констатировал: – Прорвались, значит мы….!?

– Прорвались…, товарищ старший лейтенант. И вы чудом просто выжили, – задумчиво протянул сержант, – вот только Андреева потеряли….

– Как потеряли? – Вскинулся на своём ложе и у меня от резкого движения так сильно закружилась голова, что вынужден вновь откинуться на спину и тихо спросил, – Как это произошло?

– Когда вас схватило щупальце, было уже поздно стрелять. Пока туда-сюда, пару секунд потеряли. Да и что эти секунды… Вас мигом закинули в щель и вы пропали, а как скрылись из виду мы сумели разобраться с остальными щупальцами. Думали вам каюк, а тут услышали звук выстрела из щели, а потом взрыв гранаты. Я приказал Андрееву и Колесникову прикрыть нас, а сами атаковали через щель засевшую там тварь. В принципе, там только и оставалось её добить, потому что граната уж очень удачно упала и её практически разорвало по пополам, но живучая сволочь. Она Куликова ещё успела хорошо приложить об стену. Главное ворвались туда – вот взрыв гранаты, вот тварь, а вас нету…. И эта тварь такая здоровая была и вроде ротовое отверстие небольшое, но вполне могла вас заглотить. А тут снаружи стрельба. Там ведь, те болотные, мигом смекнули, что вот этим сухопутным хищникам, раненым, без щупалец, не до них и они смело полезли на их территорию в нашу сторону. А тут Козлов догадался вверх посмотреть и увидел вас. Пока до вас добирались, пока расстёгивали крепления и спускали вниз, минут десять прошло, а эти с болота прут и прут, несмотря на потери. И чтобы дать нам спокойно выбраться из логова и оторваться…. Да ещё ведь пришлось прорываться мимо других. Вот Колесников и Андреев остались прикрывать. Прорвались, почти всех, которые по щелям сидели, тех уничтожили. Почти всех… Прорвались, вас на опушке леса положили, на охрану Куликова оставили, а Я и Козлов ломанулись на помощь прикрышки. У тех уже и спец боеприпасы заканчивались и мы вовремя подскочили. Начали отходить, прикрывая друг друга и в предпоследней щели, оказывается, сидело две твари. Одну мы убили, а вторая то ли затаилась, то ли другая какая-то причина была и свои щупальца не выкинула в наружу. И вот когда отходили мимо её щели, она неожиданно выкинула щупальца, но мы успели стрельнуть и практически отстрелили щупальца, но та успела схватить Андреева и киданула того в щель. Но так как была ранена, бросок оказался неверным и он упал мимо щели и прямо незащищённой частью тела на выступающий обломок скалы. Сразу насмерть….

– Где он?

– Хоронить бессмысленно, раскопают. Сжёг термитной гранатой и для отчёта записал всё на видео.

– Понятно…, – я закрыл глаза и мысленно попрощался с Андреевым. Но…, разлёживаться времени не было, и задачи никто не отменял.

– Куприянов, как долго я был без сознания?

– Час…

– Хорошо. Готовьтесь, через двадцать минут начинаем движение.

– Товарищ старший лейтенант, может отдохнёте и часа через четыре, пока лекарства выйдут на максимум…, – встрепенулся сержант.

– Ерунда. Включу на своём экзе режим «переноска раненого». Нам теперь каждый час дорог.

Так и сделали, через несколько часов я пришёл в себя и чувствовал вполне удовлетворительно, а за время ночного привала, где все категорически воспротивились моему дежурству, выспался, мед блок хорошо поработал и окончательно излечил от контузии.

Ночёвка получилась как раз на краю квадрата, который нужно было прочесать. Здесь джунгли вплотную подходили к краю большого горного массива, который своими крутыми голыми склонами, изрезанными входами в узкие и тёмные ущелья доминировал над всей местностью. Наша задача была прочесать назначенные квадраты вдоль гор и найти не просто классическую базу пиратов, хотя это приветствовалось, или вход в неё, а хоть какие либо признаки присутствия человека, по которым можно будет вычислить хотя бы приблизительный район базы. Потому что планета считалась не освоенной. И здесь не могло быть даже одиночек или небольших человеческих поселений, когда люди нетривиально мыслящие бегут от цивилизации и хотят жить в гармонии с природой, питаясь её плодами. Они просто не могли бы здесь выжить. А вот мощная, хорошо оборудованная и вооружённая база, на такой планете, могла быть тем местом, где можно было спокойно отдыхать между полётами. Сами корабли без всяких трудностей можно было спрятать в гигантском астероидном поле, недалеко по космическим меркам от планеты, а сюда небольшими шаттлами доставлять людей и грузы. Как раз подобный горный массив очень хорошо подходил для этих целей, где внутри высоких и крутых хребтов было достаточно уютных и скрытных долин. Но как бы не маскировались люди и пираты, какой бы скрытный образ жизни не был, но следы пребывания и жизнедеятельности, как бы они не старались, скрыть было невозможно.

Вот мы и прочёсывали свой квадрат, развернувшись в небольшую цепь, одновременно периодически включая сканер, чтобы засечь что-то необычное в окружающей среде. На постоянку включать было опасно, могли и нас засечь на обратке, если у них на вершинах гор стояли посты. А так, через неравные промежутки времени, можно было секундным проколом эфира, прочесать все диапазоны. Я не видел смысла прочёсывать частым гребнем квадрат, да ещё несколько раз, каждый раз смещаясь в сторону, так как предполагал если следы есть, то они будут явные. А так, заглядывая за каждое дерево, спускаясь в каждую яму или овраг – просто не видел смысла и уже ближе к обеду мы направились к контрольной точке. Но к ночи не успели и появились там, лишь на следующий день поздним утром.

Что ж, вот она посылка, в виде контейнера, замаскированного под валун, в ней необходимые для нас свежие АКБ, боеприпасы, сухпаи, медикаменты, вода и другое. В течение пятнадцати минут подготовил отчёт и плотным информационным пакетом, в долю секунды, послал его на ретранслятор, замаскированный в космосе под летающий на орбите метеоритный булыжник, а в ответ получил такой же информационный пакет. Прочитав который, коротким возгласом подозвал всех к себе и, помотав планшетом в воздухе, стал доводить полученную информацию и ставить задачу.

– Парни, ситуация осложнилась. Наши коллеги из местных, понесли новые потери и скорее всего вышли из игры. То есть, теперь нам придётся чесать и их квадраты. Поэтому приступаем к выполнению запасного варианта и двигаемся в точку «Б» и когда достигнем её, вникаем в ситуацию и приступаем к выполнению задачи. Куприянов, сколько тебе нужно времени, чтобы разобраться с грузом и быть готовым к маршу?

– Тридцать минут.

– Отлично.

Сержант начал деятельно распоряжаться, одновременно вытаскивая из контейнера, всё что нам прислали и, распределяя среди подчинённых. А я отошёл немного в сторону и склонился над картой.

Запасной вариант был предусмотрен на тот случай, если одна из групп, или даже обе группы, после совершения марша по неким причинам стали не боеготовы. Тогда они обе двигаются к точке «Б», где оставшийся один из старших групп или оба определяют возможность выполнения дальнейшей задачи или же наоборот – невозможность. Тогда, по сигналу, прилетает шаттл и эвакуирует оставшихся в живых. Судя по карте до точки «Б» идти прилично, а из-за того что мы и так опоздали на сутки к своей контрольной точке, идти придётся ускоренным маршем и даже ночью.

И мы пошли. Надолго он мне запомнится, если останусь в живых. Сам марш – фигня. Даже в ускоренном темпе и всё это благодаря нашим экзоскелетам, которые все нагрузки взяли на себя и их хозяевам, приходилось только вовремя вмешиваться, чтобы не быть проткнутым на ходу каким-нибудь острым суком. А вот ночью, мы хлебнули лиха и как никого не потеряли, даже непонятно. Каждые пятнадцать минут мы подвергались нападениям с разных направлений одиночками или парами, как правило, крупными хищниками, так и стаями мелких, одновременно с нескольких сторон. Снова с дерева атаковала здоровая змея, аналогично той, которая чуть не схавала Козлова…. И если бы у нас на вооружении было старое оружие, мы бы себя для потенциального противника, то бишь пиратов, демаскировали сразу и за многие и многие километры. А так, ярких впечатлений хватало так, что когда всё-таки остановились в середине ночи на ночной привал, чтобы немного отдохнуть и поспать – поспать-то не получилось от нервной перегрузки психики. Только закрываешь глаза и начинаешь проваливаться в сон, как тебе навстречу несётся широко распахнутая пасть змеи с небольшими рожками на голове, или как тебя топчет здоровенными ногам слононосорог, или терзают на мелкие кусочки твоё тело стая мелких хищников, после чего ты вскидываешься и через пару секунд облегчённо переводишь дух, радуясь что это только сон. Рассвет мы встретили с красными глазами и хмурыми, осунувшимися лицами. Ничего, зато через три часа мы прибыли на точку «Б», где нашли остатки группы местных разведчиков, полностью деморализованных.

Пятеро. Их осталось пять…. Из двенадцати. Сержант Бубнов, чуть моложе Куприянова и четверо бойцов, один из которых противник Колесникова. Бубнов поднялся, небрежно махнул рукой около головы, изображая приветствие, а вот остальные вяло прореагировали на наше появление и снова безучастно уставились на небольшой костёрчик. Их экзоскелеты стояли тесной кучей и были явно отключены. В течение пяти минут, пока мы располагались рядом с коллегами, пока Куприянов ставил задачи на охрану лагеря, местные разведчики продолжали упорно игнорировать нас. Лишь Бубнов, иной раз кидал взгляды в мою сторону, понимая, что раз он остался старшим в группе, ему сейчас придётся обсуждать дальнейшие действия со мной.

Закончив располагаться, я приглашающе махнул рукой Куприянову, а когда тот подошёл и сел рядом со мной на упавшее и полусгнившее дерево, позвал голосом Бубнова. Тот нехотя поднялся и под взглядами своих подчинённых подошёл ко мне.

– Ну…., – нукнул он. Надо бы встряхнуть его, поставить по стойке «Смирно», гаркнуть или наораться, но я был далеко не зелёным летёхой, а имел достаточный опыт решения таких ситуаций.

– Докладывай, сержант, что у вас произошло? – Вполне мирно предложил разведчику.

– А что не видно, что ли? Из двенадцати осталось пятеро… Вот на посмотри, как парни погибали и как командир группы, тоже старлей кстати, как и ты. Глянь, как он сгинул…, – и протянул командирский планшет старшего лейтенанта. У каждого разведчика в шлем была встроена камера и как выходишь в боевой рейд – она беспрерывно писала всё, скидывая это всё в свою память, и копию в командирский планшет, чтобы потом, после окончания боевого выхода, можно было провести детальный анализ всего и сделать определённые выводы. А этого «всего» касалось именно всего и не только самого процесса боевого выхода, но и поведения разведчика, содержание разговоров, отношения внутри группы, чему радовался разведчик, что его раздражало и много чего другого. И выводы делало не только прямое начальство, а целая свора многих специалистов, начиная с психологов и кончая тыловиками.

А сержант был неплохим психологом. Своим намеренно грубым и выходящим за рамки субординации поведением он специально провоцировал меня на вспышку гнева. А командирский гнев в 90% случаев – это проигрыш подчинённому и предложением посмотреть записанное видео гибели личного состава группы, он делал вполне успешную попытку 50% на 50% психологически присоединить нас или меня к их неудаче, чтобы потом, разговаривать со мной либо на равных или с более сильной позиции. Это психология и я это проходил достаточно в училище и потом практически в боевых частях, чтобы не позволить затянуть себя в расставленную психологическую ловушку. Поэтому взял планшет из рук Бубнова и тут же передал его Куприянову, сухо прокомментировав: – А что мне смотреть!? Кому надо пусть и смотрят и делают оценку – Кто и как себя вёл? Профессионально или погиб по глупости. У меня своё кино есть, тоже есть на что посмотреть. А так на базе посмотрю, когда выполним задачу.

– Старлей, ты чего геройствуешь? – Болезненно поморщился Бубнов, поняв, что его план частично провалился, – ты чего-то что ли не понимаешь на самом деле или играешь на публику? Да вас банально пожалели и пустили нас по самому сложному маршруту, а вам устроили лёгкую прогулку. Если бы всё было наоборот – вы бы вообще не дошли досюда. И сейчас наш бы старлей, решал здесь задачу – что делать дальше? А сейчас картина следующая – мы потеряли больше половины группы, вы смотрю тоже потери имеете. И вывод – мы не в состояние выполнять этим составом задачу.

Бубнов широким жестом обвёл руками обе наши группы и закончил: – Так что, хорош играть в правильного героя и вызывай шаттл. Будем эвакуироваться…

Я намерено скорчил недоумённую рожу: – Ты, сержант, всё сказал? Ну и хорошо. Тогда послушай меня. Во-первых: не «Ты», а «Вы». Во-вторых: не старлей, а товарищ старший лейтенант. А в-третьих – про банальную жалость, про которую ты тут с надрывом мне рассказывал. Может быть и так, но я бы глянул на всё это под другим углом. Вас поставили на этот сложный и опасный маршрут, считая вас более подготовленными и способными пройти его. Конечно, наверняка, забивались в расчёты и некие минимальные потери. А вы банально обосрались. Да ещё и сломались. И в том, что потеряна большая часть группы, в том числе и твоя вина, Бубнов. Херово вы готовили своих бойцов.

Шаттл вызвать недолго. Прилетят, заберут вас, летите орёлики к себе, выставляйте счёт своему начальству, что они херово продумали саму операцию и в том числе и ваш маршрут. Не знаю, сумеете ли вы там оправдаться или нет, но мы останемся и пойдём дальше выполнять поставленную задачу и вашу часть тоже. Не знаю, как это у нас получится, но мы пойдём и группа наша на это нацелена, несмотря на то что у нас тоже есть потери. Как, Бубнов, тебе такой расклад?

Сержант молчал, молчала его группа и мои тоже. Уж не знаю, о чём они там все думали. Соглашались с сержантом или поддерживали мою точку зрения – не знаю. Дав им с минуту на раздумье, решил поставить окончательную точку.

– Бубнов, расклад я тебе дал. Не сумеешь ты там оправдаться, да и если вернётесь вы туда, то получается что все ваши потери и смерти товарищей были зря. Не знаю, какое будет по вам решение начальства. В лучшем случае вас отправят в пехоту, в какую-нибудь дыру и вы всю оставшуюся жизнь будете скрывать вот этот позорный момент. Когда вы сломались и струсили. Да, именно струсили. И не надо тут возмущённо вскидывать головкой. И шарахаться будете, как от чумы при встрече с бывшими сослуживцами, чтоб они невзначай не вспомнили, за что вас турнули из разведки и никому не рассказали. Ну…, это лучший вариант. Худший – турнут вас с «волчьим билетом» из армии и придётся идти на гражданку, а работать вы не умеете. Так что вот так.

Но есть ещё один вариант. Вы сейчас своей группкой в течение часа обсуждаете вот эти два варианта и принимаете решение – либо вы улетаете домой, на базу, либо вы остаётесь. Если решите эвакуироваться – ни каких проблем тут же даю сигнал на эвакуацию и мы сразу уходим с этого места, чтобы не видеть этого позора и чтобы не дай бог хотя бы кто-то даже на секунду не подумал что мы тоже с вами заодно. А вы там объясняйте – почему вы решили эвакуироваться? А почему другие пошли выполнять задачу? Только сразу и без обид: запись вот этого нашего разговора, – я пощёлкал пальцем по своему планшету, – тоже уйдёт туда.

Ну, а если решите остаться…, и всё пройдёт нормально. С вашей стороны. Обещаю, ты лично сам, Бубнов, запись этого разговора удалишь из моего планшетника и никто не узнает, что тут произошло. Только сразу условие либо вы все эвакуируетесь, либо все остаётесь. Решение – Эти эвакуируются, а мы остаёмся, меня совершенно не устраивает. Всё. Время пошло.

Я демонстративно понялся и отошёл в сторону, и снова сел, но уже на полусогнутую титановую ногу своего экзоскелета, который тут же её немного пододвинул, чтобы мне было удобнее сидеть. Куприянов остался с Бубновым и с полминуты что-то тому говорил с полу досадным выражением лица, после чего подошёл ко мне и присел на корточки рядом.

– Ну что думаешь, Куприянов? Какое решение примут? – Глянули оба в сторону местных разведчиков, которые опустив головы слушали своего сержанта.

– Да чёрт их знает. Бубнов, вроде бы толковый, насколько я его на базе успел узнать. За его разведчиков ничего не могу сказать. А так –70% на 30%. Сам-то Бубнов по-моему готов идти с нами, а вот как остальные…, – Куприянов немного помолчал, глядя в сторону разведчиков и продолжил, – надеюсь, что за этот час они психологически перегорят и примут правильное решение. А вот если бы дали минут 15 на размышление – наверняка отказались сразу.

– Ладно, пусть решают, а ты то сам что думаешь насчёт дальнейших действий?

Сержант поднялся, слегка потянулся и поводил плечами, как бы разминаясь и неопределённо ответил: – Да даже не знаю… Получается, что зона прочёсывания увеличивается в два раза, а время на выполнение остаётся то же самое. Даже минус один день, с учётом вот этого опоздания. И тупое хождение по джунглям туда-сюда ни чё не даст. Надо что-то менять… А что, я не знаю. Надеюсь на вас, товарищ старший лейтенант, может вы что-то придумаете.

– Тут ты правильно говоришь… Насчёт изменений. Когда сюда на эту точку шли, я не думал, что тут всё так серьёзно. Думал, придём, разберёмся, с комбинируемся и приступим к работе. А тут сопли, эмоции и вообще… И сейчас вижу – надо что-то придумать. Мне тоже это тупое прочёсывание не нравиться. Ладно, иди к нашим, а я тут посижу над картой, помаракую….

Достал планшет с картой, включил режим объёмного изображения и задумался, машинально гоняя бегунком рисунок карты – то увеличивая её, то уменьшая. Когда шли сюда, то особо не задумывался над выполнением задачи. Есть приказ – совершить марш по такому-то маршруту, а потом прочесать свои квадраты и обнаружить или увидеть что-то, что может указать на присутствие пиратов на этой планете. Ещё лучше, если повезёт – понять, узнать или ещё каким-то образом определить местоположение базы пиратов, даже может быть и весьма приблизительно. Ну, а если ничего не найдётся. Ну, уж извините – «с нас взятки гладки». Вот запись всех наших действий. От приказа и маршрутов не отклонялись и всё сделали «от точки до точки», согласно поставленной задачи. Так и думал – каждая группа придёт в свой район и выполнит прочёсывание. А теперь получается: моя группа сохранена и готова и дальше выполнять приказ. Вторая группа, если они согласятся дальше работать, её нужно подчинять себе и спрос за выполнение будет с меня. И если поиск пиратов не даст результата, то ведь мне могут на базе задать неприятный вопрос – «Приказ приказом, старлей, но ведь и головой думать надо».

Вот и сидел над картой и думал. И как бы мне не нравилось прочёсывание, отменить я его не мог. За исключением, если бы придумал более эффективное решение. А вот его пока не было, хотя в голове бродило что-то смутное и тогда попробовал подойти к задаче с другой стороны.

Есть задача – найти признаки пребывания пиратов в заданном районе. Задача простая и с признаками всё понятно – это видимые следы пребывания здесь людей, либо их жизнедеятельности. И эти признаки любой разведчик, даже разбуди его ночью, будет рассказывать минут пятнадцать.

Так, тогда другой момент – есть вот этот район, который нам назначен. И тогда возникает вопрос – А зачем здесь, вот в этих районах джунглей, могут находиться пираты? Для чего? Строить тут посёлки и жить в них!? А значит, нужна приличная инфраструктура, хотя бы в виде дорог. Но какая тут фауна и флора мы уже знаем. И ради чего тогда тут строить и жить? Тем более, что спутниковые снимки ничего в этом плане, даже приблизительно не показывают. Тогда для чего тут можно находиться? Я попытался сформировать приблизительный список причин посещения или нахождения людей в данном районе и получился он весьма скудным, всего из двух пунктов – Развлечение и Охота. Да, именно Охота – самая лучшая мужская забава, развлечение и отдых. То есть – прилетели, организовали стоянку, поохотились, на этой стоянке пожарили мясо, выпили, отдохнули хорошо и улетели.

Вот уже ближе. И теперь автоматически возникает ещё один важный, в нашей ситуации, вопрос – А откуда или с какого направления они могут прилетать? И волей-неволей напрашивается один вывод – из глубины горного массива. Открыто летать, наверно опасно, чтобы не демаскировать себя. Поэтому, наверняка летят к равнине в глубине ущелий и стоянку организовывают прямо на выходе из ущелья.

Я ещё минут тридцать прокрутил во всех ракурсах карту и готов был обсудить принятое мной решение со своим замом Куприяновым, но тут решительно подошёл сержант Бубнов, остановился и обратился по-уставному: – Разрешите, товарищ старший лейтенант, доложить наше решение.

Уже по тому, как он подошёл и обратился, было понятно к какому решению они пришли, но вот так просто принять его, с командирской и воспитательной точки зрения, было неправильно. Я глянул на часы, скривив губы в видимом недоумение: – Я не понял, сержант, я дал вам времени один час. Прошло всего сорок минут. Идите и дальше обсуждайте.

– Товарищ старший лейтенант, но мы уже всё твёрдо решили. Разрешите доложить, – настаивал, вздёрнув подбородок, Бубнов.

– Товарищ сержант, вы что не поняли, что вам сказано? Идите и обсуждайте дальше и глубже, чтобы потом не было заявок, типа – «вы поставили нас в такие условия, что мы не успели всё продумать…». Идите, через двадцать минут доложите. Тем более мне надо со своим замком обсудить дальнейшие действия….

Бубнов с недовольным видом повернулся и направился к своим, которые встревоженно смотрели в нашу сторону, а ко мне подошёл Куприянов и кивнул головой в ту сторону: – Что надумали?

– Пусть ещё подумают, а то орлы, блин. То сопли распускают, то вдруг поняли, что им может грозить и готовы прямо сейчас на амбразуры прыгать. Садись, есть новый план. Погляди со своей стороны. Может, что-то пропустил, – увеличил изображение местности и стал рассказывать, показывая будущие действия на карте, а закончив, спросил, – И как тебе?

Куприянов взял в свои руки планшет с картой и минуты три сосредоточенно рассматривал мои отметки и новые маршруты движения групп в заданном районе.

– Хм…, я б не додумался до такого. А ведь всё просто. И даже если ничего не найдём – придраться не к чему. Мы сделаем даже больше, чем было задумано. Единственный момент остаётся – сумеем мы за оставшиеся семь дней что-то обнаружить?

Задумчиво вздохнул и немного помолчал: – К сожалению, в этом как раз и заключается весь смысл «русской рулетки»… А насчёт решения – додумался бы и ты. Сейчас у тебя есть на кого надеяться, а у меня не на кого. Поэтому пришлось включить мозги по максимуму. И ты бы тоже включил, если был один.

Сержант оживился, потянулся к карте и ткнул пальцем в нужное место: – Может быть. Но у меня сейчас, вот какая мысль появилась. В группу, которая будет сидеть у нас вот здесь, нужно добавить ещё одного нашего. Тогда в каждой паре будет наш и они будут старшими пар. Я бы предложил Колесникова.

– Что ж, – я увеличил изображение нужного участка джунглей и задумался на несколько секунд, – утверждаю. Так действительно будет лучше. Во… и Бубнов идёт. Время. Ну и потыкаю сейчас немножко его личиком в дерьмо….

– Товарищ старший лейтенант, разрешите доложить решение. – Бубнов дисциплинированно замер, а я, неторопливо оглядев сначала сержанта, потом долгим взглядом посмотрел на его подчинённых, напряжённо глядевших в нашу сторону от потухшего костерка, и уже вопросительно, с командирской сталью во взоре, глянул на сержанта.

– Я не понял, Бубнов – Ты своё личное решение докладываешь?

– Никак нет. Общее, – слегка удивился сержант.

– Вот тогда иди к своим, приведи в их порядок, построй вот здесь и при них доложи, чтобы потом заднего хода не бы ни у кого-нибудь. Чтоб потом не говорили, что за них решение принималось. Проходил я уже это.

Бубнов протяжно и зло вдохнул в себя воздух, сдержался и пошёл к своим.

– Товарищ старший лейтенант, – осуждающе начал Куприянов, – да ладно вам гнобить их. Ну…, произошёл у них временный слом. Как никак больше половины группы легло, командир-офицер погиб у них – вот и растерялись…

– Куприянов, ты чего к ним в адвокаты записываешься? Растерялись…, легли.., офицер погиб…, – беззлобно передразнил своего зам ком взвода, – что, если я там на перемычке погиб – Тоже сопли распустил?

– Да ну… Вы что!? Помочь им надо, поддержать…. А то не дай бог озлобятся… Возись с ними потом там…

– Помогать по-разному можно… Я вот так, периодически поддёргивать буду, мне положено по офицерскому статусу. А ты по-сержантски, поддержи. Пусть лишь я злым буду тут.

Через пять минут к месту, где я сидел с подошедшими ко мне моими разведчиками, свою разведку привёл Бубнов, выстроил в короткую шеренгу и чётко доложил: – Товарищ старший лейтенант, разведчики второго развед взвода 17го развед бата, готовы к выполнению задачи. – И замер, сверля меня глазами.

– Все готовы? – Обвёл взглядом выстроившихся.

– Так точно, – вполне уверенно прогудел строй.

– Хорошо, но смотрите мне… Если что!? Не пощажу. И с тебя, Бубнов, будет особый спрос. Это твои люди, ты их знаешь и ты их готовил. Смотри…. А сейчас поближе придвигайтесь и внимательно слушайте, как будем действовать. Разбиваемся на две группы. Одна группа в количестве четырёх человек – два наших и два твоих Бубнов, будут находиться вот в этой точке «А». Это высота и она находится почти по середине двух наших зон. И она доминирует на местности. Тут будет наша база и члены группы будут вести непрерывное наблюдение, днём и ночью, за всей видимой местностью и небом, в том числе, чтобы обнаружить либо летающих пиратов или их признаки нахождения в джунглях. Также у этой группы будет ещё одна задача. Каждый день одна пара будет уходить и проверять вот эти точки – «В», «Г» и «Д», и вот эти ещё. Вполне возможно на этих вершинах находятся либо наблюдатели, хотя это маловероятно, но проверить надо, либо следящая аппаратура. Старшим этой группы будешь ты, Козлов. Пора тебе сержанта получать, а тебе в помощь пойдёт Колесников. Бубнов, кого ты оставляешь в помощь моим.

Сержант быстрым взглядом оглядел своих и ткнул пальцем сначала в одного, потом в другого, назвав их позывные: – Топор и Берег….

– И фамилии…, – прозвучало моё требование.

– Топорков и Збруев.

– Принято, – сначала повернулся к Козлову, показав потом на названных, – это твои подчинённые, а вы ему подчиняетесь как мне.

– Так, идём дальше. Остальные, разбиваемся на две тройки и чешем джунгли вдоль гор и по очереди проверяем выходы на равнину всех ущелий. Проверяем их в глубину на два километра. Одна группа под моим командованием занимаемся прочёсыванием вправо от точки «А», а вторая тройка, там старший сержант Куприянов уходит влево. До точки «А» двигаемся вместе. Туда придём завтра, думаю во второй половине дня. Там ночуем, а утром разделяемся и действуем самостоятельно, до получения любого результата – положительного либо отрицательного. В нашем распоряжении будет шесть дней и если результата не будет, то с чистой совестью эвакуируемся. А сейчас подготовиться, через тридцать минут начинаем движение. И последнее, за эти тридцать минут определиться в парах – кто с кем будет работать. Состав пары определяю следующим – один мой, второй с другой группы. В каждой паре мои старшие.

– Не доверяете, товарищ старший лейтенант, – недовольно проворчал Бубнов, оглянувшись за поддержкой к своим, – зря….

Я мигом встопорщился: – Сержант, как-то ты быстро забыл, что ещё полтора часа тому назад, вообще такое понятие к твоей группе нельзя было применить. И не думай, что раз решили вместе с нами, то я прямо сразу проникся к вам доверием и зауважал. Его заработать надо делами, а не словами. И чтоб больше не слышал от вас, вообще что-то, а только «Есть», «Так точно» и «Ни как нет». Понятно?

– Так точно, – недовольно буркнул под тихий смех моих разведчиков сержант.

Через тридцать минут двинулись в путь. Впереди шёл Куприянов. Из местных он выбрал себе Шипова с позывным Ястреб. За ним моя пара с контрактником, противником Колесникова – Овраг. Потом Колесников с Збруевым (Берег), Куликов с сержантом Бубновым, с гордым видом обозвавший себя Шаманом и в замыкании Козлов с Топором. Этот дневной марш и ночёвка ничем не запомнился, всё как обычно. А вот за два часа до выхода к точке «А», мы снизили темп и шли, соблюдая максимум скрытности. За два километра до высоты, залегли и вперёд пошла разведка. Куприянов с Ястребом. Надо сказать, что мы оба: я и Куприянов, сходились на мнении, что на этой высоте просто что-то должно быть – либо пост наблюдения из нескольких наблюдателей, либо аппаратура слежения, работающая в автоматическом режиме. Высота, доминирующая над ровным покрывалом джунглей, видно далеко и широко. И только одним постом, можно было перекрыть наблюдением и сканированием местности километров тридцать пять в одну и в другую стороны. Решили действовать следующим образом. Если там наблюдательный пост, то отходим и решаем – как будем брать языка, чтобы узнать местонахождение основной базы. Если там автоматика – то устраиваем провокацию. Типа, на следящую аппаратуру якобы случайно выйдет пара уставших разведчиков и, не замечая аппаратуры, располагаются на привал. Конечно, очень просто и примитивно, но мы посчитали, что как раз такой примитивизм и заставит пиратов клюнуть и взять эту пару в плен. Ну…, вышлют человек шесть на глайдере. Вот тут мы их и прищучим и хоть одного, но сами возьмём в плен. И опять быстрый и жёсткий допрос, основная цель которого – координаты.

Но были разочарованы. На Точке «А» никого и ничего обнаружено не было, что нас здорово смутило. Тем более, когда мы сами туда поднялись и разглядели просто идеальные условия для размещения поста наблюдения. Великолепная картина открывалась с места будущей базы нашей группы. Чуть ниже, метров на десять самой вершины, под широким скальным карнизом скрывалась природная впадина площадью около пятидесяти метров. Спереди она прикрывалась от непрошенных взглядов каменистым валом, что позволяло ходить внутри впадины в полный рост. Сверху нависал карниз и с воздуха хрен что увидишь, если даже будешь стараться. Правый край представлял собой крутой склон, по которому даже если очень захочется, то можно подняться, но это будет ещё какой подъём. А так, лучше обойти и найти место более лёгкого подъёма, что было с левого края. И что немаловажно, солнце почти весь день светило со спины, что помогало нашему наблюдению и слепило, если кто-то захочет посмотреть в нашу сторону.

А когда вибромачетками убрали скудную растительность, прораставшая из многочисленных щелей в скале и расставили надувную палатку….

– Козлов, ну вообще… У тебя тут курорт….

В этот день мы никуда не собирались дальше двигаться и посвятили оставшееся время для отдыха и подготовки к следующему этапу наших действий. Мы тут оставляли всё лишнее имущество, экзоскелеты-носильщики, кроме по одному в каждую группу, и отбирали себе продукты, воду и боеприпасы по максимуму, но из расчёта на неделю. Вечером я собрал вокруг себя всех и ещё раз уточнил манёвры каждой группы, после чего, остаток вечера мы уютно посидели вокруг небольшого костерка, пили чай и спокойно общались, а на следующее утро разошлись в разные стороны.

Моей группе, где помимо меня были Овраг и Шаман, повезло буквально в первый же день и в первом ущелье, куда мы заглянули, без всякой надежды что-то найти. Но уже в трёхстах метрах от входа, у правого склона, неожиданно для себя, наткнулись на следы привала. И ничего что он был старый, всё равно обрадовались – значит, люди и скорее всего пираты на планете есть или появлялись. Хоть какой-то результат. Тщательно осмотрелись кругом, постоянно находя всё новые и новые признаки и следы пребывания тут людей. А судя по ржавым консервным банкам и полуразложившимся пищевым упаковкам, валявшимся беспорядочными кучами в разных местах стоянки, останавливались тут человек восемь-десять на несколько дней. Да и огромное количество различных костей, целых и порубленных, это только подтверждало. И по прикидкам, по проросшей растительности на когда-то очищенной площадке, привал тут организовывали лет пять-шесть тому назад.

Покрутившись минут тридцать на старой стоянке, мы углубились в ущелье и, пройдя вглубь вместо двух километров, все пять, больше никаких следов присутствия человека не обнаружили и вернулись обратно. Вышли из ущелья и двинулись к следующему объекту исследования, уже гораздо внимательней приглядываясь к окружающим джунглям. Но всё было, девственно чисто, также никаких следов мы не обнаружили ни во втором, ни в третьем ущелье, куда зашли уже вечером. Там и остановились на ночной привал, благо тут протекал ручей с чистой водой. Экспресс анализ, показал – пить её не рекомендовалось, но помыться и смыть пот, можно было, что мы и сделали по очереди. Через час обменялись информационными пакетами с группой Куприянова. А Козлову информация ушла на командирский планшет погибшего старшего лейтенанта, куда сейчас стекалась вся информация от всех групп. Чтобы если, не дай бог, обе группы погибнут, информация о проделанной работе всё равно ушла куда положено. Точно также вся информация, резервной копией сосредотачивалась на моём планшете. Так, на всякий случай.

У Куприянова всё было в рабочем порядке и в отличие от меня он ничего не обнаружил. И Козлов, пройдя с Топором до ближайшей вершины, месту предполагаемого размещения наблюдательного пункта, тоже ничего не обнаружил.

Ночь, из-за того что вход в ущелье располагался гораздо выше джунглей, прошла спокойно. Ночное зверьё веселилось внизу, а сюда даже никто не сунулся.

Второй день прошёл безрезультатно. Мы обследовали два ущелья, но никаких признаков и следов пребывания не обнаружили. Но вот зато теперь Куприянов отличился и нашёл место привала, как доложил – трёхлетней давности. И тоже в глубине ущелья, отчего разрозненные части картинки начинали складываться в одно целое. Есть тут люди и они, раз оба привала на выходах в ущельях расположены, скорее всего находятся в глубине горного массива. Козлов вечером доложил, что круглосуточное наблюдение за джунглями и воздухом. Особенно ночью, не дали ни каких результатов. И поход Колесникова с Берегом, для обследования следующей вершины, тоже ничего не дал.

Во второй половине следующего дня мы зашли в очередное узкое и извилистое ущелье и углубились в него на два километра. Пусто, как и думал. Если что-то тут и было, то было бы на входе. Я уж собрался заворачивать группу на выход, как тихо пискнул планшет, сообщая о приёме какого-то сообщения.

Оп-па-на…. Это что-то неожиданное и срочное. По договорённости, мы обменивались сообщениями только вечерами и ровно в 21:00. Или же сразу, как только создастся чрезвычайная ситуация. Сердце противно ёкнуло и я сразу ткнул в кнопку, выводя сообщение на экран. Через секунду видео картинка открылась лицом взволнованного Козлова. Он должен был сейчас обследовать очередную вершину в тридцати километрах от лагеря в моей стороне и находился от нас тоже в тридцати километрах.

– Туман…, – сразу же стал докладывать Козлов, – только что в вашей стороне визуально наблюдал два ярких блика… Вернее, как всё равно солнце отразилось от чего-то в воздухе. Прикинул по направлению и дальности… И по-моему это в районе ущелья №7. Больше ничего не наблюдал. – Козлов замолчал. А я, движением пальца, уменьшил картинку и поместил её в правый угол планшета, выводя теперь на экран карту. Что ж, обозначенное ущелье находилось от нас километрах в десяти и оно было последним, которое мы должны были исследовать, после чего разворачивались обратно и двигались к своей временной базе. Я снова увеличил картинку с подчинённым.

– Рогач, как у вас с припасами?

– Нормально. На пять дней.

– Хорошо. Оставайтесь на месте и продолжайте наблюдать в том направлении. Ждите, указаний.

– Принял, – и Козлов отключился.

– Ну что…, Шаман…, – я серьёзно поглядел на Бубнова, который стоял рядом и слышал всё, – вот и пошла движуха.

– Овраг, иди сюда, – махнул рукой Прокудину, охранявшему в стороне нас, пока мы принимали сообщения. Дождавшись, когда тот подошёл, стал вводить в курс дела.

Не доходя до подозрительного ущелья три километра, мы остановились и с экзоскелета-носильщика сняли прочную пластиковую коробку, где покоился до нужного времени миниатюрный разведывательный беспилотник, выполненный в виде местной птицы. Конечно, если его рассматривать вблизи, то только в пьяном угаре можно его принять за летающую птичку. Но, вот уже с десяти метров, да ещё когда она летит, чёрта с два подумаешь, что это механическая штучка. Достав из упаковки, включил его, быстро настроил все нужные функции, состыковал со своим планшетом и, запустив в воздух, сразу сел за планшетник. Беспилотник, вполне естественно взмахивая крыльями, кругами поднялся над деревьями и полетел в нужном направлении, снимая и передавая в отличном стабильном изображении картинку. Полёт длился недолго и скоро он стал летать на высоте ста метров, чуть в стороне от ущелья, постепенно приближаясь к краю, чтобы заглянуть в глубину довольно широкой горной расщелины. И вскоре мы могли наблюдать всё, что происходило внизу в цветах и красках. Выбрав удобную точку, посадил беспилотник на край скального выступа, увеличил изображение и теперь с удобством расположившись на пластиковой коробке, мог наблюдать за противником. А то что это был наш противник, говорило почти всё. И не важно, что они отличались от образа древнего классического пирата – в красных широких шароварах, в такой же красной косынке, туго повязанной на голове, широкий кожаный пояс с неизменной парой больших и кривых ножей, серебряная серьга с изумрудом в ухе, с саблей, с бутылкой рома в руке и с повязкой на глазу.

Но, впрочем, человека три, суетящихся на хорошо оборудованном под привал местом, были в цветастых банданах, которые запросто могли играть роль пиратских косынок. А так десять разношёрстно одетых человек, дружно разгрузив в кучу вещи, с недалеко стоявшего глайдера и теперь вольно сидели за большим грубо сколоченным столом, под надёжным навесом и что-то с удовольствием пили, судя по всему местный аналог пива. О чём-то весело болтали, периодически взрываясь громким и дружным смехом.

Минут через двадцать таких лёгких посиделок, все одновременно поднялись из-за стола и вылезли из под навеса, расходясь в разные места, для окончательного оборудования лагеря. Мы с Бубновым тоже откинулись от планшета и поглядели друг на друга. Если я смотрел задумчиво, то сержант вопросительно. Так же вопросительно смотрел и Овраг, то бишь Прокудин, стоявший рядом, но контролирующий окружающую местность.

– Ну и что за вопрос у тебя, Шаман?

Бубнов оглянулся на Прокудина, как бы за поддержкой: – Да у меня не вопрос. Их же десять человек, а нас трое… Вот я и прикидываю, как нам быть…, – нерешительно закончил сержант.

– А что тут думать, языка надо брать и потрошить его насчёт базы, – чересчур оптимистично заявил, специально давя на Бубнова, слегка выбитого моим заявлением «из колеи».

– Не…, это понятно. Но их десять и если мы одного украдём, то и против девяти нам устоять будет тяжело. Тут что-то думать надо, – весьма туманно закончил Шаман и снова оглянулся на Прокудина и тот неопределённо пожал плечами. По-моему, Овраг, психологически оказался покрепче, чем его младший командир, и вид у него был соответствующий, типа – «Думайте, наше солдатское дело, маленькое. Придумаете – будем выполнять».

Так-то Бубнов был неплохим сержантом, как я успел заметить, пользовался авторитетом у своих подчинённых, но то ли сломался он на этом задании, или на него сильно подействовала страшная смерть командира и его товарищей, поэтому выглядел и действовал, пока был с нами, довольно неуверенно. Может быть, когда выполним задание и вернётся на свою базу, отдохнёт, придёт в себя и снова наполнится уверенностью в свои силы, но сейчас мой Козлов и даже Колесников с Куликовым на его фоне выглядели уверенными в себе ветеранами, уж не говорю про Куприянова. Конечно, надо бы его встряхнуть жестковато, но стало жалко парня. Сожалеюще посмотрел и решил его проверить на профессионализм, предложив: – давай садись и понаблюдай за ними, а минут через десять-пятнадцать доложишь свои выводы и примерный план дальнейших действий. А я пока тоже прикину, прежде чем указания давать.

Бубнов взял в руки планшет из комплекта беспилотника и, удобно сев на пластиковый футляр, стал смотреть на экран. Я тоже расположился рядышком, картинку с пиратами уменьшил и вывел в правый угол своего планшета и стал рассматривать на карте окружающую ущелье местность, размышляя над разными аспектами сложной ситуации. Действительно – десять человек есть десять. Вступать в бой с ними втроём весьма чревато, украсть одного – спохватятся остальные и опять огромное численное преимущество на их стороне. А если они подключат к боевым действиям глайдер, наши шансы вообще стремительно снизятся к нулю. И не факт, что если мы успешно возьмём «языка» и даже сумеем оторваться от группы преследования, что этот «язык» будет обладать необходимой для нас информацией.

Примерно такой ворох сомнений и выложил на меня сержант, когда спросил его мнение.

– И это всё?

– Ну…, надо ещё смотреть, – правильно уловив моё неудовольствие, смутился Бубнов.

– Мда…, – я задумчиво смотрел на сержанта, ругать его не хотелось, хотя вся его подготовка, вызывала законное недоумение. Как уже знал, у него было четыре боевых выхода, пять лет в разведке. Командир взвода, который погиб и с которым в ходе подготовки к выходу приходилось плотно общаться, на мой взгляд, был слабее чем я. Хотя себя не считал великим разведчиком. Вполне возможно, что тот со своей стороны тоже считал меня слабаком. Иной раз это у него проскакивало, но я молчал, справедливо считая, раз он местный, значит лучше меня разбирается в здешних реалиях и значит на этом театре боевых действий он выше меня.

А в этой ситуации, думаю, мой Куприянов гораздо глубже разобрался и сработал, чем Бубнов и в этом нет моей заслуги. Что я там смог в него за несколько месяцев вложить!? Ну, может быть, его физическую подготовку на более высокую ступень поднял, рукопашку. А в остальном его другие лучше подготовили, чем местных. Да сам по себе мой подчинённый более шустрым и восприимчивым к знаниям оказался. Поэтому и не стал возмущаться и наставительно тыкать пальцем в больные места местных разведчиков….

– Ладно, пока садись и снова наблюдай, а заодно слушай, как надо свести их преимущество к минимуму, а потом вместе будем разбираться с тем, на что ты не обратил внимание.

Бубнов, с подчёркнутым вниманием углубился в изучение картинки на экране, правда, одним ухом он слушал мои переговоры с группами.

Первым был Козлов: – Рогач, срочно снимайся с места и двигаешься с максимальной скоростью, но не нарушая скрытность, ко мне. Тут недалеко и жду тебя через четыре часа. Через час лови точные координаты точки встречи, а пока двигайся в нашем направлении, – и нажал кнопку, показывая в каком направлении надо двигаться.

Следующим на очереди Колесников, которому продиктовал, что он должен был взять с лагеря: – ….. Лагерь оставишь под охраной трёх носильщиков, а сам с Берегом двигаешься в точку, координаты которой я тебе указал. Марш совершаешь, пока не стемнеет, ночуешь и чуть рассветёт в дорогу. Жду тебя утром.

– Тундра, – вызвал в последнюю очередь Куприянова, – Срочно разворачивайся, скорость по максимуму и ко мне. Жду тебя завтра к вечеру, кого искали – нашли. Будем брать. Лови через час координаты.

Последнее, что сделал, минут пять рассматривал карту и нашёл неплохое место, для организации лагеря, на склоне горы в двух километрах от лагеря пиратов. Куда мы и пришли через полчаса. Отдал указание Прокудину, на разбивку лагеря и организации охраны экзоскелетами. После чего решил вплотную поработать и с Бубновым.

– Видишь, Шаман, завтра численное преимущество будет уже у нас. Тоже десять человек. А почему у нас преимущество – доложи мне…

Да… Если это был экзамен по Разведывательной подготовке, то он бы его с блеском провалил. Меня хватило всего минуты на три его невразумительного мычания.

– Ладно, давай разбираться вместе и учись, пионер, пока я «живой». Кстати, а ты знаешь кто такой пионер?

Бубнов растерянно замотал головой, а я его успокаивающе похлопал по плечу: – Не тушуйся, я тоже не знаю кто это такой. Знаю что слово древнее, а что оно означает – не знаю. Но слово красивое и что-то в нём есть. Значит так: имеем десять, разношёрстно одетых человек противника. И нам надо среди них вычислить человека, который имеет нужную нам информацию и которого надо изъять. Покажи теперь мне здесь самого главного.

Сержант уверенно ткнул пальцем в одного из суетящихся и увеличил его изображение: – Вот он. Он здесь всем распоряжается.

– Согласен, но согласен с тем, что он только командир. Допустим командир отделения, остальные быки…

– Какие быки? – Удивился Бубнов.

– Аааа…, – махнул, с досадой рукой, – не обращай внимание. Это я начитался старинных книг, оставшихся от предков, и там были такие парни – Быки они назывались и почему-то связаны со словом Пехота. А как и что там в древности это связывалось, не разобрался. Короче, он командир отделения, а остальные солдаты. Но я бы на него ставку не делал. И считаю, что самый главный у них вот этот, – теперь я выделил сидящего человека под навесом, спокойно пьющего пиво и наблюдающего за суетой в лагере. – Смотри, он и лучше остальных одет. К тому же экипировочка об этом же говорит…. Когда все суетятся, он пиво пьёт и никто ему не делает замечание. И командир отделения иной раз подбегает, садится рядом с ним, выпьет пивка и вновь срывается с места. Вот он самый старший, либо гость или скорее всего начальство. Так его и обозначим – Начальник. Самый перспективный кандидат на похищение.