Читать онлайн Измена. Она украла мою жизнь бесплатно

Часть 1 «Утерянное счастье»

1.1

Олеся

Я стою на крыльце нашего дома и никак не могу сообразить, почему мои ключи не подходят к входной двери. Странно. Может, замок сломался? Или я со своей дырявой головой опять ключи перепутала? В ногах появляется холодок. Герман сказал, что приедет за мной в больницу завтра. Но главврач отпустил домой пораньше. Набираю номер мужа и надеюсь, что он не на каком-нибудь важном совещании. Он в последние пару месяцев был так занят. Даже толком навестить меня в больнице не было времени. Впрочем, он ведь для нас старается. Ради нашего с дочками блага готов землю рыть носом. Такой вот он, мой Герман, смелый и сильный, в некоторых вопросах резкий. Но зато всегда честный.

– Алло?! – звучит в трубке родной голос. Холодный. Как будто муж сердится. Наверное, и в правду занят.

– Герман, прости, что беспокою тебя, когда ты на работе. Но я домой не могу попасть, – говорю я, неловко посмеиваясь. – Наверное, замок заклинило.

– Да нет, – отвечает он всё также отстранённо. – Замок в порядке. Просто твои ключи к нему больше не подходят.

Он бросает трубку. Я непонимающе гляжу на погасший экран. Зябко кутаюсь в короткую куртку. Что происходит? Холод внутри разрастается всё больше, превращаясь в дурное предчувствие. К счастью, вскоре Герман появляется на пороге сам. Распахивает передо мной дверь и я выдыхаю с облегчением. Он дома! Как же я по нему соскучилась!

Подаюсь вперёд и пытаюсь обнять его. Но он отстраняет меня. В дом войти тоже не даёт. Я окончательно перестаю понимать, что происходит. Тело охватывает мелкая дрожь. Внимательно вглядываюсь в его лицо.

– И что всё это значит? – спрашиваю, стараясь не поддаваться панике раньше времени.

– Я развожусь с тобой, – произносит муж холодно. – Такая жена мне не нужна.

Такая жена… Что он имеет в виду? Он что, злится на меня за то, что я заболела? Так осложнения на почки – не такое уж редкое явление. Тем более, при беременности близнецами.

– Герман, что ты несёшь?! – отвечаю в абсолютном шоке. – Неудачная шутка для дня моего возвращения домой.

– И этот дом тоже больше не твой. Ищи себе другое жильё! – добавляет он, выбивая последнюю пядь земли у меня из-под ног. Нет, я не верю, что он это серьёзно! Не может он быть таким жестоким. Я ведь родила ему дочек, о которых он так мечтал. За что же он так со мной?!

– А как же наши девочки? – шепчу, заливаясь слезами.

– О детях найдётся кому позаботиться, – бросает он и уходит.

Я стою у приоткрытой двери словно бродячая кошка. Войти могу, но знаю, что меня всё равно вышвырнут пинком. Такой уж Герман человек. Если что-то решил, то это не обсуждается. Не представляю, что мне делать теперь. Душа болит. Я так сильно хочу увидеть своих девочек. Так сильно хочу обнять Германа и услышать, что он всё это время переживал обо мне. Ну почему моё тело оказалось недостаточно сильным, чтобы справиться?! Как мне исправить этот свой изъян? И что будет, если я совсем-совсем поправлюсь? Есть ли у меня шанс вернуться к мужу и детям?

Я без сил спускаюсь по ступеням и присаживаюсь на декоративную скамейку во дворе. Вдруг вижу на крыльце нашего дома свою лучшую подругу Риту. С самодовольной улыбкой она выкатывает мне чемодан. Минуту другую пытаюсь сообразить, что она вообще делает здесь.

Когда меня положили в больницу, Герман принял решение забрать детей домой, чтобы не подвергать их здоровье риску. В моё отсутствие за детьми должны были присматривать нанятый Германом неонатолог и няни. Но Рита не неонатолог, она обычная акушерка, пусть и работает в платном отделении.

– Рита… Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я растерянно. Она ухмыляется.

– Тебе лучше уйти! – кричит мне с расстояния. – Иначе Герман вызовет охрану.

Рита скрывается за дверью. Я встряхиваю головой, будучи всё ещё не в состоянии поверить, что это всё правда. И вдруг до меня доходит небольшая, совсем пустячная деталь. Только что… я видела на Ритке свои лабутены? И этот твидовый костюм на ней… Она явно не смогла бы позволить себе люксовый бренд на свою зарплату.

В оцепенении забираю чемодан и выхожу через ворота на улицу. Единая картина уже сложилась в голове, но верить в неё совсем не хочется. Неужели Рита и Герман – любовники? Боже… Я цепляюсь за кованые решётки забора. Бросаю отчаянный взгляд на дом. Дом, что так долго был мне родным. Но сегодня всё закончилось. И моя жизнь будто оборвалась. Два самых близких человека предали меня.

Я спрашиваю себя – почему и как давно всё началось? Мы дружим с Ритой много лет. Ещё с тех пор, когда она и мой брат учились в медицинском. У них были разные курсы и специальности, но жили они в одном общежитии и вместе проводили свободное время. Мы сдружились легко и естественно. Делились секретами. Брат помогал Ритке с общими предметами, которые сам уже сдал. Я была так счастлива, что мне удалось сохранить и пронести нашу дружбу сквозь время.

И даже когда я вышла замуж за Германа, мы продолжили общаться. Благодаря своей уникальной способности вливаться в любую компанию, Рита была вхожа на все светские вечеринки, что устраивал Герман. Мне было приятно видеть её там, ведь я на таких мероприятиях чувствовала себя белой вороной. Её поддержка помогала мне справиться с давлением.

– Всё же это не твоё! – смеялась Ритка, наблюдая, как я прячусь где-нибудь в углу или за фуршетным столом.

Я в ответ лишь неловко улыбалась. Теперь же до меня наконец дошло истинное значение слов подруги.

1.2

Когда первый шок проходит, я начинаю жалеть, что ушла вот так просто. Я должна была хотя бы увидеть моих девочек. Ведь я их мать! Я выносила их с риском для здоровья. Я их родила. У Германа нет права запрещать мне видеться с ними! Если он нашёл себе другую женщину, что ж, Бог ему судья! Мне больно, и в голове до сих пор не укладывается, что он предал меня. Но от такого, к сожалению, никто не застрахован. Беременность и рождение ребёнка – непростое испытание для пары. И, как это ни печально, очень многие его не проходят.

Но мои малышки тут ни при чём. Если Герман не хочет больше жить со мной, я как-нибудь смирюсь с этим. Однако оставить ему детей я не готова! Нужно поскорее найти квартиру и забрать их у него. Пусть развлекается, с кем хочет. Девочки будут жить со мной. Я как-нибудь справлюсь.

Делаю глубокий вдох и вытираю слёзы с щёк. Подхватив многострадальный чемодан, иду прямиком в риэлторское агентство.

– Чем я могу помочь? – спрашивает меня свободный сотрудник за крайним столом.

– Я хочу снять квартиру. Что-нибудь хорошее и не очень дорогое, – отвечаю, неловко заправляя за уши растрепавшиеся волосы.

– Понял вас, – улыбается парень. – Сейчас подберём.

Я выдыхаю с облегчением. Хотя сердце всё ещё бьётся взволнованно. Не терпится поскорее оказаться в месте, что я смогу назвать своим домом.

– Вот этот вариант как вам? – он разворачивает ко мне свой ноутбук. – Двухкомнатная, просторная, третий этаж, рядом станция метро.

Если судить по фото, то вариант вполне достойный. Я смотрю на ценник и вдруг какой-то странный холодок пробегает по спине.

– Этот ничего, – неуверенно произношу я. – Одну секунду.

Дрожащими руками я открываю банковское приложение на телефоне, предчувствуя что-то дурное. Смотрю на баланс карт и тяжёлый вздох вырывается из груди. Всё по нулям, счета закрыты. «Серьёзно? Значит, вот так ты решил поступить со мной, Герман?! Оставить меня без средств к существованию, зная, насколько я от тебя зависима?»

Что ж, наверное, я сама виновата, что так слепо полагалась на него во всём. У меня даже толком заначки никакой нет. Я ведь не могла подумать, что он поведёт себя подобным образом. Ещё до декрета я пользовалась его картами. Он открыл два счёта на своё имя и дал мне все права пользования. Однако право на закрытие счёта естественно осталось за ним. Проверять свою зарплатную карточку нет смысла. Я и так знаю, что суммы на ней не хватит на залог, аренду и оплату риэлторских услуг.

– Простите, у меня обстоятельства изменились, – заливаясь краской от стыда, говорю я. – Мне больше не нужно жильё.

Парень закатывает глаза, но кивает смиренно. Что, собственно, ему ещё остаётся? В холодном поту выползаю из офиса агентства и оглядываюсь по сторонам. И что мне теперь делать? Требовать у мужа вернуть девочек, не имея при этом ни денег, ни крыши над головой, глупо. Я не смогу позаботиться о них.

Не понимаю, почему Герман так жесток ко мне. Он ведь любил меня. Клялся, что никогда не оставит, что бы ни случилось. У него было лишь одно условие ко мне: не изменять. Даже в мыслях. Этот пункт он прописал в нашем брачном договоре. Но у меня никогда и не возникало желания. Я любила мужа и люблю до сих пор, хотя теперь это и приносит мне сильную душевную боль.

За что бы Герман меня ни наказывал, он всё предусмотрел. Он знает, что из членов семьи у меня только старший брат. Но Олег уже несколько лет работает в Международном комитете Красного Креста, так что возвращается в страну лишь на пару месяцев в году. У него нет собственного жилья, так что он обычно напрашивается к нам или к своему университетскому приятелю Сашке. В последний раз Олег приезжал два четыре назад. Тогда мы встречались все вместе: я, брат, Саша и Ритка, будто в старые добрые времена. Теперь тот день кажется каким-то нереальным. Брат далеко, с Сашей мы не общаемся толком, а Рита…

Как она могла так поступить со мной? Она, как и я, из небогатой семьи. Только её родители, в отличие от моих, всё ещё живы. Я всегда считала её амбициозной, но не завистливой, и в тайне восхищалась ею. Из районной гинекологии она, несмотря на огромную конкуренцию, поступила на работу в частную клинику.

Узнав о моей беременности, она убедила меня наблюдаться и рожать у них в клинике. Так она и сблизилась с Германом. Он очень волновался, что мои проблемы со здоровьем могут как-то отразиться на детях, а потому постоянно был с ней на созвоне. Я воспринимала это спокойно. Даже посмеивалась над ним периодически, не замечая, как её мнение обо мне с каждым днём становится для него всё более авторитетным. И нет, я нисколько не обеляю самого Германа. Если бы он не хотел её слушать, то быстро бы поставил на место. Он не из тех, кто будет терпеть то, что ему не нравится. Он позволил ей влезть к нему под кожу. А потом, когда я оказалась в больнице, позволил влезть в свою постель. Точнее в нашу. А теперь она по-хозяйски расхаживает в моём доме и не стесняясь залезает в шкаф с моей одеждой.

Новый вздох вырывается паром изо рта. Под вечер похолодало. Раньше я и не замечала, что в апреле разница между температурой днем и ночью настолько существенная. Я бреду понуро в ближайший хостел. Сил совсем не осталось. Ещё и замёрзла как собака. А ведь мне сейчас очень опасно переохлаждаться

1.3

Герман

– Вот видишь, она просто ушла! – бросает Рита, складывая руки на груди. – Значит, есть к кому. А ты ещё сомневался.

– Помолчи, а, – отвечаю, не глядя на неё. – И вообще, почему ты здесь, а не с детьми? Я позволил тебе остаться только потому, что ты пообещала помочь позаботиться о них.

– Дети спят, – отвечает она невозмутимо. – Возраст у них такой. Они сейчас всё время спят.

Я наконец отрываю взгляд от той скамьи, где ещё несколько минут назад сидела Олеся. Она и в правду ушла. Точнее, я прогнал её. И пусть она сама виновата, я почему-то чувствую себя подонком. У неё был такой взгляд, словно я разбил ей сердце. Столько драмы. Даже захотелось узнать откуда. Ведь она сама предала меня.

Выдыхаю и ослабляю узел галстука. Нужно возвращаться к работе, но настрой совершенно ни к чёрту. Может, я зря рубанул с плеча, и стоило вначале позволить Олесе объясниться? Но с другой стороны, я в жизни уже проходил через это. Позволил себя уболтать и простил, а после измена повторилась снова. Сейчас те воспоминания кажутся такими далёкими.

В первый раз я женился в совсем молодом возрасте. Она была потрясающей женщиной. Той, что сводила с ума всех мужчин вокруг. Я тоже попался на её крючок. Никогда прежде в моей жизни не было ничего столь головокружительного и волнующего. Она с каждым своим появлением приносила феерию в мою жизнь. Исчезала обычно внезапно и пропадала на несколько дней. Я догадывался, что она встречается с другими. Но наивно полагал, что смогу изменить её, укротить. Тогда я и сделал ей предложение.

– Зачем тебе это? – спросила она меня удивлённо.

– Я просто люблю тебя, – ответил я. Она рассмеялась, а потом обняла меня и заглянув в глаза спросила:

– Но ты ведь понимаешь, что я не стану менять свою жизнь ради тебя?

Её вопрос меня задел. Она ведь говорила, что тоже любит. Но в то время, как я был готов бросить к её ногам весь мир, изменить свою жизнь и измениться сам, она не хотела отказываться даже от своего сомнительного образа жизни. В тот вечер мы разъехались и не созванивались несколько дней. Но всё это время я продолжал скучать, и в конце концов сорвался и снова набрал ей.

Между нами было много всего: ссоры и бурные примирения. И в итоге мне всё же удалось получить от неё согласие и маломальское обещание быть нормальной женой. В это же самое время я успешно вложил деньги в акции и мои дела пошли в гору. Казалось, что я создал наконец свой идеальный мир и идеальную жизнь. Однако спустя несколько месяцев после свадьбы моя жена вдруг пропала. Я понимал, что происходит, но позволил ей оправдаться. Она сказала, что летала с лучшей подругой на шоппинг в Милан. И я вынужден был поверить ей. До того дня я и не думал, насколько это больно, когда твой партнёр не оправдывает настолько простое ожидание быть верным. Кажется, что внутри что-то ломается.

Она проворачивала со мной этот трюк снова и снова. Но однажды я наконец понял, что если не разведусь с ней, то она не оставит от меня абсолютно ничего. Я буду полностью уничтожен. В день, когда я сообщил ей о разводе, она рассмеялась. Точно также, как в день первого предложения.

– Ну наконец-то ты созрел, – сказала почти с материнской гордостью. А после ушла и больше не возвращалась.

Никто не знает, насколько сильно я переживал тот разрыв. Хотя знал, что она предательница и стерва. Тогда я дал самому себе слово, что если когда-нибудь снова женюсь, то точно не позволю водить себя за нос.

С Олесей мы познакомились спустя четыре года после тех событий. Тогда я уже основал свою фармацевтическую компанию и занимал пост генерального директора. Она же была молодым перспективным стажёром в отделе маркетинга. Её незаурядные идеи приводили в восторг клиентов. Хотя сама она была очень скромной и тихой. И всё же, вопреки своим привычным вкусам, я обратил на неё внимание.

Если задуматься, то она полная противоположность моей первой жены. Для Олеси моё внимание казалось столь невероятным, что первые несколько месяцев она даже не замечала моих ухаживаний. И только когда после ужина в ресторане я поцеловал её, до моей непутёвой стажёрки наконец дошло, что я чувствую. Она сильно смутилась и попросила дать ей немного времени. Это показалось мне очень милым. Прежде мне не доводилось встречаться со скромными девушками. Но я надеялся, что скромность и верность ходят рука об руку.

Как оказалось, это не так. И ни наличие новорождённых детей, ни специальный пункт в брачном договоре, лишающий жену всего в случае измены, не защитили меня от очередного предательства.

Я вновь открываю на телефоне те самые фото. Каждый раз, глядя на них, закипаю изнутри. Не понимаю, за что Олеся поступила так со мной?! Да, возможно, я был к ней недостаточно внимателен, особенно в период беременности. Но это всего лишь потому, что я ни черта в этом не смыслю. Мне не хотелось докучать ей глупыми вопросами лишний раз, а потому я просто решил довериться профессионалам, в число которых входила и Рита.

Рита… Я оборачиваюсь назад и бросаю на неё раздраженный взгляд. Хотел бы вышвырнуть её, но один я не справлюсь. И дело даже не в детях. Я просто не вывезу всё это морально в одиночестве. Мне и самому не по себе, ведь они с Олесей лучшие подруги. Но так уж вышло, что кроме неё мне больше некому довериться.

1.4

– Вот так, аккуратно, – няня передаёт мне старшую из девочек, Алёнку.

Беру её на руки и нервная дрожь проходит по телу. Страшно. Она такая маленькая, хрупкая, будто хрустальная. Моргает глазами с белёсыми ресничками, поджимает губы причмокивая. До сих пор не верится, что она и её точная копия в кроватке – мои дочки.

Я с подросткового возраста с родителями не в ладах. Они между собой никак не могли решить проблемы и срывались на мне постоянно. Потому о своей семье я начал мечтать очень рано. Хотелось дочку почему-то. Возможно, потому что с пацанами больше проблем. А девочки милые, если их холить и лелеять. И к отцам обычно относятся с большей благодарностью.

Когда я узнал, что у нас с Олесей будет двойня, то был на седьмом небе от счастья. И пусть врачи предупреждали, что для неё это опасно, я всё же смог убедить её в том, что мы должны оставить их. Олеся… Я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что мы больше не вместе. Задумаюсь, и кажется, что вот сейчас она зайдёт в комнату и отругает меня за что-нибудь. Вообще, она довольно спокойная и собранная. Но порой может быть строгой.

Тяжело вздыхаю и возвращаю Алёнку няне. Та кивает с улыбкой, как бы отпуская меня. Родительский час закончен. Знаю, что так не должно быть. Новорожденные дети не должны двадцать четыре на семь проводить с чужими людьми. Но я не мог позволить Олесе вернуться. Так будет лучше для всех. Мы научимся жить без неё, а она без нас.

Думаю так, и грудь сдавливает. Выхожу в гостиную и в порыве эмоций набираю ей. Нет! Не могу так! Пусть я идиот и сильно об этом пожалею, но я должен спросить её как всё было. Мне хреново без неё. Нам всем без неё плохо!

Слушаю в трубке длинные гудки. Будто подросток скрещиваю пальцы.

– Давай же, Олеся! Возьми трубку…

– Алло? – из динамика доносится незнакомый мужской голос. Меня пробирает холодная дрожь.

– Кто это?! – не выдержав, вскрикиваю я. – Где моя жена?!

– Ох, должно быть вы её муж… – взволнованно произносит парень на том конце. – Меня зовут Александр. Я друг Олега, брата вашей жены. Понимаете, Олеся…

Пульс барабанит в висках. Не дослушав, я роняю телефон на пол. Это он, тот самый Саша с фотографий. И сейчас она с ним! Чёрт! Я ведь предвидел, что так будет и всё равно надеялся на чудо. Стискиваю зубы до скрежета. Слышу за спиной стук каблуков. Рита подходит ко мне и подбирает с пола телефон. Нажимает отбой, а после и вовсе включает авиарежим.

– Это был он… – произношу, тяжело дыша. Руки невольно сжимаются в кулаки. – Он ответил с её телефона!

– А зачем ты вообще ей звонил? – спрашивает Рита, наваливаясь на стену. – Так нравится, когда тебе делают больно?

– Я просто… хотел убедиться, – чувствую, как злость отпускает и ей на смену приходит отчаяние.

– И как? Убедился? – мрачно усмехается она.

Сука! И почему она оказалась права?! Я еле сдерживаюсь, чтобы не ударить её.

– Ладно-ладно, прости, – она кладёт мне руку на плечо. – Тебе тяжело, я понимаю. Но всё наладится. Вот увидишь.

Она ободряюще улыбается. Смотрю на неё напряжённо. Видимо, она считает себя особенной. Уже практически поселилась в моём доме. Постоянно вторгается в моё личное пространство. Вмешивается в разговоры. Как же она бесит! Эти её блондинистые лохмы, что выглядят как пакля или дешёвый парик, её вызывающе красные губы и каблуки. Кто вообще ходит по паркету на каблуках?

И всё же я не могу её оттолкнуть. Мне всё кажется, что она что-то знает об Олесе и детях. Словно бы она может всё наладить. Я знаю, что это самообман. Знаю и то, на что именно нацелилась Ритка в отсутствие Олеси. И всё равно я ведусь на её дешёвые приёмы соблазнения. Она виснет у меня на шее. Я грубо стираю рукой её помаду с губ, а после целую отчаянно. Мне просто хочется забыться хотя бы на время. Иначе я точно свихнусь.

Рита хороша собой. У неё восхитительное тело. А ещё она умеет получать настоящее удовольствие от близости. Я бы соврал, если бы сказал, что мне не нравится с ней спать. Собственно, если бы не нравилось, я бы не делал этого. Однако всякий раз после достижения оргазма мне хочется, чтобы она исчезла навсегда. Я будто возвращаюсь из небытия в суровую реальность, где я неудачник, которому изменила жена.

***

– Герман Владимирович, а вы уверены, что фото настоящие? – неловко спрашивает меня адвокат. – Просто если Олеся Сергеевна будет отрицать факт измены, нам придётся доказывать это в суде.

– Макар, я похож на идиота?! – бросаю я морщась. – Естественно я проверил. Фото настоящие.

– И всё же, они выглядят довольно безобидно, – задумчиво произносит он, покручивая распечатки снимков в руках. – В целом, такие объятия вполне за дружеские могут сойти.

И хотя я понимаю, что он просто делает свою работу, всё равно начинаю раздражаться. Эта тема всё ещё сильно триггерит меня. Открытая рана саднит, и чёрт его знает когда затянется.

– Есть ещё аудио самого процесса, – цежу я сквозь зубы. О нём мне вообще не хочется думать. И тем более давать кому-то послушать.

Видимо адвокат улавливает моё настроение, а потому прекращает расспросы. И пусть дальше наш разговор несёт сугубо деловой характер, я всё равно продолжаю чувствовать себя оплёванным. Олеся предала меня и унизила. Так почему же я продолжаю скучать по ней?

Часть 2 «Неожиданная помощь» 2.1

Олеся

За скромную плату мне достаётся комната на шесть человек. Наверное, я могла бы поискать ещё что-нибудь, но у меня совсем не осталось сил. К тому же я продрогла, а в хостеле пусть и странно пахнет, но тепло и можно выдохнуть наконец. Моими соседками оказались две женщины с детьми. У одной девочка лет двенадцати, судя по всему спортсменка. И приехали они, по-видимому, на какие-то отборочные соревнования. У другой – сын семи лет и дочка чуть постарше. Эти, кажется, собираются обследоваться в одной из городских больниц. Обе женщины из провинции, добродушные, разговорчивые, чем-то напомнили мне мою маму.

– Вы уж извините, если детишки расшумятся, – говорит одна из них неловко. Я только качаю головой.

– Всё в порядке, я понимаю.

Ложусь на нижний ярус двухъярусной кровати. Пытаюсь отогреться под одеялом. Озноб не проходит. Я нахожу в чемодане зимний свитер. Невольно подмечаю, что когда Ритка собирала мои вещи, не положила ничего дорогого. И мне в общем-то всё равно, что носить теперь – это рядом с Германом было важно, чтобы внешний вид соответствовал статусу. Но всё же как-то противно.

– Так, давайте быстро чистите зубы и спать! – шепчет своей малышне моя соседка.

– Ну, мам! – пытается возразить мальчик. – Мы ведь обычно позже ложимся.

– Ты не дома, – напоминает ему мать. – И завтра вставать рано.

Мальчик вздыхает недовольно, но слушается. Его сестра без разговоров берёт из сумки щётку и идёт к выходу. Сквозь полуприкрытые веки я наблюдаю, как они уходят и возвращаются. Как мама строго, но ласково утирает их мокрые лица, а после укладывает спать. Мне хочется плакать глядя на них. Я думаю о своих малышках. Пытаюсь в своей голове вообразить день, когда увижу их снова.

Герман сказал, что хочет развода. В нашем брачном договоре есть пункт, касающийся и этого. Кажется, если мы расходимся по обоюдному согласию, то я получаю отступные. Если есть дети, то они остаются с ним. Я тоже могу проводить с ними время, но с разрешения отца. Боже… И как я могла подписать такое? Но что важнее, можно ли считать, что всё по обоюдному согласию? Наверное, будь у меня хороший адвокат, я могла бы попытаться бороться за свои права. Но у меня нет ни денег, ни сил.

Снова ощущаю тянущую боль в пояснице. Тело ноет. Озноб не проходит. Сон беспокоен. В голове пульсирует лишь один вопрос: что же мне делать?

– Девушка… Девушка, у вас всё хорошо? – одна из моих соседок касается моего плеча. Я словно выныриваю из забытья. Кажется, я во сне начала подвывать. Смотрю на неё в растерянности.

– Простите…

– Ой, да у вас температура, – она касается моего лба. – Простыли, наверное. Межсезонье, оно такое.

– Это почки, скорее всего, – мотаю головой я. – Только-только выписалась из больницы.

– Тогда лучше скорую вызвать, – вторая соседка свешивается с верхнего яруса. – Дело-то серьёзное.

Честно говоря, мне так плохо, что не хочется ничего. Но стыд за то, что побеспокоила чужих людей, делает своё дело. Я набираю номер и коротко объясняю диспетчеру, что со мной. Потом, чтобы не мешать соседкам ещё больше, собираюсь и выхожу в холл. Присаживаюсь на косой стул рядом со стойкой администратора и наваливаюсь на стену. Так и дожидаюсь приезда врачей. Даже радуюсь немного, что у меня с собой документы о выписке. Не нужно долго и подробно описывать симптомы.

– Что ж вы платную скорую не вызвали, раз лежали в частной клинике? – интересуется фельдшер, заглядывая в мою медицинскую карту.

– За лечение в клинике муж платил, – отвечаю я, прикрывая глаза устало. – Но больше не будет.

Фельдшер оглядывается на двери хостела, потом на мой чемодан и понимающе кивает.

– Вы не волнуйтесь, в бесплатной тоже хорошо лечат, – добавляет сочувственно, когда мы садимся в машину. – И оборудование сейчас почти везде современное. Может, не так быстро всё, но зато врачи помогают абсолютно всем.

Я киваю. От укола обезболивающего боль немного притупляется. Я думаю о словах фельдшера и вспоминаю о брате. Как же я хочу, чтобы он сейчас был рядом. После ухода родителей Олег заботился обо мне. Я знаю, что это эгоистично – требовать от него, чтобы он явился ко мне. В конце концов, он ведь спасает жизни там, где другие не могут. И всё же я отправляю ему сообщение с просьбой о помощи. Ведь прямо сейчас я нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь спас меня.

Сижу в коридоре больницы и жду своей очереди на ультразвуковое исследование. Голова кружится. Хочется в туалет. Поясницу ломит. Обезбол вколотый мне несколько часов назад уже перестал действовать. Не думала, что столько людей поступают ночью на скорой.

Вдруг телефон в кармане начинает вибрировать. Я спешу ответить, ожидая услышать брата. Герман не станет мне звонить после всего. Значит, это может быть только Олег.

– Олеся? Это ты? – слышу знакомый голос, но это не брат.

– Да, – отвечаю растерянно. – Кто это?

– Это Александр. Мы с Олегом вместе учились. Ты помнишь меня? – спрашивает мужчина на том конце. Пульс отчего-то ускоряется. На миг даже боль отступает. И пусть мы с ним знакомы очень поверхностно, у меня появляется надежда.

– Да, Саш! Конечно я тебя помню!

– Олег мне написал. Сказал, что у тебя проблемы, – тон Саши становится обеспокоенным. – Где ты сейчас?

– Я в первой городской больнице… – говорю оглядываясь по сторонам. На самом деле, когда меня привезли сюда, я была как будто не в себе. А теперь словно бы очнулась.

– Сейчас приеду! Жди звонка, – коротко бросает Саша, и у меня камень падает с души.

Звонок завершается и на потемневшем экране отображается время: три часа ночи. Слёзы снова просятся на глаза. Пусть Саша мне чужой, но ему не всё равно настолько, что он вызвался приехать ко мне посреди ночи. Кажется, мне даже физически становится легче. По крайней мере, я не буду одна.

2.2

Саша появляется так, как в фильмах показывают вбегающих в здание роддома мужей. Нервно оглядывается по сторонам и с облегчением выдыхает, заметив меня. На нём какие-то нелепого вида штаны и растянутая футболка. Кажется он спал, когда Олег позвонил. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, сколько сейчас времени. И всё же он тут. А я считала, что в реальности люди так не поступают.

– Привет, – бросает он немного неловко. – Ты у дежурного врача была уже?

– Вроде того, – киваю я, вспоминая ленивый осмотр и безразличный тон терапевта. – Направили на УЗИ.

– Олег сказал, это почки?.. – кое-как восстановив дыхание после незапланированной пробежки, Саша присаживается рядом.

Я протягиваю ему карту. Это оказывается проще, чем объяснять всё с самого начала. Саша пробегается глазами по страницам и тяжело вздыхает.

– Ты же только выписалась, – произносит мучительно. – Как же так вышло, что снова начался воспалительный процесс?

– Замёрзла наверное, пока торчала на улице, – отвечаю я, прикрывая глаза. – А может, стресс… Не знаю, Саш. Я вообще уже ничего не понимаю. Мне так плохо. Я хочу домой. Хочу увидеть своих девочек.

– Ну-ну, – Саша похлопывает меня по плечу осторожно. – Всё нормально будет. Полежишь ещё немного в больнице и вернёшься к ним.

– Не вернусь, – я отчаянно мотаю головой. – Меня выгнали из дома. За что он так со мной, Саш? Я не понимаю…

Я наклоняюсь вперёд и закрываю руками лицо. Знаю, Саша мне никто, чтобы плакаться ему вот так. Но больше пожаловаться мне некому. А держать внутри эту обиду и боль уже нет сил. С минуту Саша сидит молча и неподвижно, потом касается моей выгнутой спины. От его неожиданного прикосновения мне приходится выпрямиться. Вижу на его лице искреннее сочувствие. Он перемещает руку со спины на плечо и притягивает меня к себе. Я утыкаюсь лицом ему в грудь и плачу навзрыд. Уши закладывает, а глаза перестают что-либо видеть.

– Бедная наша Олеся. И кто только посмел обидеть её? – шепчет Саша и легонько хлопает по спине.

Прямо как брат в юности, когда я прибегала к нему в общагу и жаловалась на глупых одноклассников или грубых парней. Это одновременно и странно, и мило, ведь совсем на чуть-чуть мне становится легче. Даже моя истерика постепенно сходит на нет.

Я поднимаю голову. Становится жутко неловко. Ищу в сумке платочки, чтобы вытереть мокрое лицо.

– Извини… – произношу сипло.

– Извиняю, – кивает он с ободряющей улыбкой. – Тебе немного полегчало?

Я тоже киваю, хотя ничего особо не изменилось. Мне по-прежнему больно физически и душевно. И я не вижу впереди ничего хорошего для себя. Но признаться ему в этом я не могу.

– Раз полегчало, то пойдём, – он резко поднимает меня на ноги и ведёт к кабинету УЗИ. – Твоя очередь подошла.

Я прохожу внутрь, а Саша остаётся снаружи. Я слышу из-за двери, как он разговаривает с кем-то напряжённо. Хочется надеяться, что у него не будет проблем из-за меня. Едва ли какой-нибудь женщине понравится, что её мужчина посреди ночи убегает помогать непонятно кому. А мне отчего-то кажется, что у такого как Саша обязательно должна быть подружка. Ведь он каким-то невероятным образом создаёт рядом с собой ощущение безопасности. Я заметила это, когда зашла в кабинет. Стало как-то беспокойно.

Наверное поэтому я так спешу поскорее вновь оказаться в коридоре. Сжимаю в руке результаты исследования и ищу Сашу глазами. Нахожу на том же месте, где мы с ним сидели до этого. Заметив меня, он поднимается.

– Закончили?

– Ага, – отвечаю я. – Теперь нужно обратно к дежурному.

– Есть другой вариант, – произносит Саша серьёзно. – Я только что разговаривал с отцом. Он нефролог и у него своя клиника. Я попросил его принять тебя.

– Саш, я не в состоянии сейчас оплачивать подобные услуги, – отвечаю, опустив взгляд.

– Этого и не требуется. Ты сестра моего лучшего друга. Почти член семьи.

Он смотрит на меня своими пронзительно голубыми глазами, и мне становится не по себе. Член семьи? Это вряд ли. Мы ведь с Сашей в последний раз виделись несколько месяцев назад во время очередного отпуска брата. Даже не общались толком. Всё наше взаимодействие свелось к тому, что он оказывал мне первую помощь, когда я едва не свалилась в обморок от духоты. Кажется, я так и не поблагодарила его за тот раз. А теперь он снова предлагает мне помощь. Да ещё и не простую, а явно дорогостоящую.

– Поехали, Олесь, – он касается моего предплечья. – Ты ведь знаешь, если с тобой что-то случится, Олег мне этого не простит.

Я смиренно вздыхаю и соглашаюсь. В конце концов, глупо отвергать помощь, которую тебе так настойчиво предлагают. Тем более, когда ты в ней нуждаешься.

Саша привозит меня в клинику, очень напоминающую ту, где я лежала раньше. В здании очень тихо и свет в коридорах приглушен. И всё же в приёмном покое меня встречает медсестра. Представляется с улыбкой и забирает мой проклятый чемодан.

– Вас уже ждут, – она усаживает меня в кресло и везёт в один из кабинетов. Я озираюсь на Сашу нервно. Снова появляется это чувство тревоги.

– Слушай доктора и будь хорошей девочкой! – бросает он с доброй усмешкой и машет рукой. – Я приеду к тебе завтра. Если что-то будет нужно, позвони.

Мне даже стыдно становится перед медсестрой. И вправду, чего это я как маленькая – распереживалась, что осталась одна?

2.3

Первая встреча с отцом Саши, моим лечащим врачом, выходит очень неловкой. Он оглядывает меня с ног до головы будто будущую невестку. Я неприятно ёжусь под его взглядом. Должно быть, он думает, что между мной и его сыном что-то есть, раз уж тот переполошил всех ради меня посреди ночи.

– Значит, вас лечили от пиелонефрита? – спрашивает он, заглядывая в карту. Я робко киваю.

– А что не так?

– Если вам его вылечили, он не должен был вернуться, едва вы вышли из больницы, – поясняет тот, глядя на меня поверх очков. – Это даже звучит смешно.

– Извините… – я опускаю взгляд, словно это и вправду моя вина.

– Не за что извинять, – он тяжело вздыхает. – УЗИ, что вам сделали в бесплатной клинике неинформативно. Я проведу осмотр и назначу вам новое исследование и анализы. Но уже на завтра. А сегодня вам бы не мешало поспать.

Смотрю на него исподлобья. Они с Сашей очень похожи. Только Владимир Константинович по естественным причинам выглядит старше. А ещё у него суровый взгляд. Поначалу я приняла его на свой счёт, но видимо он всегда такой.

– Спасибо, – отвечаю я, перебираясь с кресла на кушетку.

В бесплатной больнице в какой-то момент мне казалось, что я так и умру в ожидании. Теперь вспоминать об этом даже немного смешно. Мне отводят палату и ставят капельницу. От обезболивающих и противовоспалительных препаратов мне становится легче. Я даже засыпаю. Мне снится очень хороший сон – дом и мои девочки. Во сне они уже бегают по нашей гостиной. Я пытаюсь уследить за обеими сразу, но это непросто.

«Поскорее бы Герман вернулся», – думаю я, но вдруг осознаю, что он не вернётся.

Точно. Мы ведь с ним разводимся. Он не захотел меня видеть. Но если так, тогда я не могу быть дома, и малышек рядом тоже не может быть… Оглядываюсь по сторонам и нахожу себя в незнакомой пустой комнате. Вокруг никого. Я медленно просыпаюсь и возвращаюсь в суровую реальность…

Как и обещал, Саша приезжает ко мне на следующий день.

– Я ненадолго. Просто привёз тебе кое-что, что может пригодиться, – произносит он, проходя в палату.

Сегодня он выглядит очень представительно. На нём классические брюки и хорошая рубашка, а поверх неё белый халат. И халат рабочий, судя по всему. Вроде бы специализация Саши – иммунология. Значит, он работает в клинике отца?

Заглядываю в пакет и нахожу внутри зубную щётку, полотенце, расчёску и ещё кое-какие полезные мелочи. И пусть у меня уже есть всё это, я принимаю с благодарностью. Помнится, когда я лежала на сохранении Герман также привозил мне всякие нужные вещи. И в какой момент всё испортилось? Я пытаюсь вспомнить, но не могу. Может быть, он уже тогда мутил с Риткой. Мне вдруг становится гадко и я морщусь.

– Что такое, тебе нехорошо? – спрашивает Саша обеспокоенно.

– Нет, всё нормально. Просто вспомнила кое о чём. Спасибо тебе большое.

– Не за что, – отвечает он с улыбкой. – И если тебе ещё что-то будет нужно, дай знать. Что угодно, ладно?

Я киваю. Саша скрывается за дверью. Он такой простодушный и искренний, что мне прямо не по себе. Кажется, что в моей мрачной жизни нет места для таких людей. Достаю из бумажного пакета привезенное им полотенце и мне на колени выпадает плитка шоколада с девочкой на обёртке. Только имя «Алёнка» чёрным маркером исправлено на «Олеся».

– Вот же чудик, – усмехаюсь я и вздыхаю.

Телефон на тумбочке резко начинает вибрировать, заставляя меня вздрогнуть. На экране отображается номер Риты. Внутри всё холодеет. Пару секунд я сомневаюсь, стоит ли брать трубку. В конце концов, решаю ответить. Даже если она меня предала, то любая дополнительная информация о том, что происходит дома, мне сейчас не повредит.

– Алло? – я замираю, вслушиваясь в звуки на том конце. Может быть, я услышу дочек?

– Привет, Олесь. Как твои дела? – спрашивает Рита как ни в чём ни бывало. Её добродушный тон сбивает с толку.

– Тебе правда интересно, как у меня дела? – спрашиваю, мрачно усмехаясь.

– Ну, конечно! Ты ведь только из больницы выписалась, а тут такое. Я, знаешь, как переживала, когда ты ушла?! Я ведь понимаю, что тебе некуда пойти. Ты хоть в тепле ночевала? А денег достаточно у тебя? Могу одолжить. У меня пусть немного, но есть…

Не понимаю, что происходит. Я помню, как она ухмылялась вчера, глядя, как Герман меня выгоняет. А сегодня что, мы опять лучшие подруги?

– Рит, извини конечно, но мне с тобой неприятно разговаривать, – произношу я холодно.

– Чёрт, вот я знала, что ты всё не так поймёшь! – бросает Рита с досадой. – Но, Олесь, я осталась в вашем доме только потому, что мне стало жалко твоих девчонок. Как представила, что ими чужие люди будут заниматься, так сразу расплакаться захотелось. Блин, я так зла на Германа! И я на сто процентов на твоей стороне, что бы ни случилось.

Она делает какой-то странный акцент на последней фразе. Я ещё больше теряюсь.

– А что случилось?

– Да, ничего, – она тут же сдаёт назад. – Говорю же, я не верю ни в какие слухи.

Закусываю губу напряжённо. Голова идёт кругом. Только что я злилась на Риту и не хотела с ней разговаривать, а теперь боюсь, что она вдруг бросит трубку. И как назло она начинает суетливо прощаться.

– Блин, Олесь, надо бежать срочно! Я тебе потом перезвоню!

– Рита, подожди… – пытаюсь остановить её. Но она успевает завершить звонок.

Сердце в груди бьётся тревожно. Что за слухи она имела в виду? И правда ли между ней и Германом ничего нет? Что если это я сама нафантазировала? Ведь за руку я их не ловила.

– Чёрт! – я хватаюсь за голову.

Телефон на больничном покрывале снова даёт сигнал о вызове. Я мгновенно хватаю его и жму на зелёный значок на экране.

– Олеся Сергеевна? – доносится из трубки официальный мужской голос. – Вам удобно сейчас говорить?

– Да… – отвечаю неуверенно.

– Меня зовут Макар Владимирович, я адвокат вашего мужа, – представляется мужчина. – Мне поручено обсудить с вами детали бракоразводного процесса.

Пульс начинает болезненно отдавать в виски. Господи, где мне взять сил, чтобы это вынести?!

– Поскольку вы нарушили один из пунктов брачного договора, касающийся супружеской измены, то отступных при разводе вы не получите. Опеку над детьми ваш муж также берёт на себя. Вы можете обжаловать это, но мы с моим клиентом намерены настаивать на своём…

– Простите… Что вы только что сказали? – произношу сипло, обрывая его. – Я нарушила пункт об измене? Что это за бред?!

– Олеся Сергеевна, разумеется, вы можете всё отрицать, но раз ваш муж назвал измену в качестве причины для развода, значит, у него есть доказательства.

– Какие доказательства?! Я не изменяла мужу! – по щекам катятся слёзы.

Тело охватывает дрожь. Так вот о каких слухах говорила Ритка! Боже… И кто только мог придумать такое? А Герман… Он поверил, что я ему изменила?! Но как? Когда?

– Алло? Алло?! Олеся Сергеевна…

Я роняю телефон на кровать. Адвокат ещё некоторое время пытается докричаться до меня, но в конце концов кладёт трубку. Одну за другой я прохожу стадии отрицания. Злюсь и негодую. Пытаюсь торговаться сама с собой, ища оправдания Герману. И наконец спустя время и океан выплаканных слёз меня накрывает чёрная меланхолия. Я сижу бесцельно глядя в стену и в голове пульсирует только одна мысль: раз Герман поверил в этот бред, значит, просто искал повод меня бросить…

2.4

Саша

Этой ночью мне позвонил мой университетский друг и сказал, что его сестре срочно нужна помощь.

– Кроме тебя мне не на кого надеяться, – предупредил он. – Кажется, Олеська совсем в отчаянии, раз решилась мне написать. Сань, помоги по-братски. Я в долгу не останусь.

– Не вопрос, – ответил я, продирая глаза. – Скинь её номер…

Только когда я получаю в сообщении заветные одиннадцать цифр, до меня наконец доходит – Олесе, сестре Олега, нужна моя помощь! Я смотрю на её номер и сердцебиение предательски ускоряется. Вот ведь чёрт! А я, дурак, убеждал себя, что уже успокоился и выкинул её из головы.

За считанные секунды нахожу ключи от машины. Даже одежду домашнюю не меняю – нет на это времени. По телефону Олеся сказала, что в больнице. Её голос звучал испуганно. Кусая губы, прыгаю в тачку и мчусь к ней. И пусть я не особо верующий, но всё равно молюсь, чтобы с ней всё было хорошо.

Я помню Олесю ещё совсем юной. Она заканчивала десятый класс, когда мы с Олегом сдружились. Он после скоропостижной кончины отца перебрался в общагу, где жил я, а Олеся осталась у грымзы-тётки. Надо ли говорить, что всё свободное время она проводила с нами? Олег даже жаловался порой, что он себе так никогда не найдёт девушку, если она всё время будет ошиваться рядом. Мне же общество Олеси нравилось. Она была очень приятной и немного задумчивой. А ещё порой, когда она смотрела на меня, я ощущал странное покалывание в животе.

То, что она мне нравится, я осознал только когда у неё появился парень. Я злился и ревновал, но так и не осмелился признаться ей в чувствах. Наверное, всё дело было в комплексах. Я был страшненьким и особо не пользовался популярностью у девчонок. Я очень сильно боялся, что она мне откажет и мы навсегда прекратим общение. А мне оно было нужно как воздух. Её улыбка делала меня невероятно счастливым.

Сейчас я осознаю, насколько глупыми были мои суждения тогда. Ведь при таком раскладе мы были обречены разбежаться и забыть друг о друге. Это в конечном счёте и произошло. Моя безответная любовь закончилась вместе с учёбой в меде. На несколько лет мы потеряли друг друга, а когда встретились снова у Олеси уже был жених. Он оказался на восемь лет старше меня, состоятельный и заботливый. Я явно уступал ему во всём, а потому снова спрятал свои чувства. Я ненавидел себя за свою трусость. Меня успокаивало только то, что Олеся выглядела счастливой…

Едва свернув с лестничной площадки в коридор второго этажа, я нахожу её. Отёки, бледность, общая болезненность. Но самое главное – её взгляд. Отрешённый и потерянный… Спешу к ней. Не понимаю, что такого могло произойти, чтобы она так изменилась. Когда я видел её в последний раз, Олеся вся светилась. Это роды её так вымотали? И где, чёрт возьми, её муж?!

– Герман выгнал меня из дома, – после непродолжительных расспросов признаётся Олеся. – Даже с дочками не дал повидаться.

Она закрывает лицо руками. Плечи её дрожат. Я пару секунд просто обтекаю от того, что она сказала. Забрал детей и выгнал её? Зная, что ей совсем недавно нездоровилось?! Этот Герман совсем больной, что ли?!

Ладно, от моих мысленных возмущений толку нет. Я робко касаюсь её. Нужно как-то успокоить. Чтобы у них не случилось с мужем, сейчас не время раскисать. Это точно не отразится благоприятно на её здоровье.

Приобнимаю её за плечи. И в голове вдруг появляется мысль, что я на самом деле давно об этом мечтал. Тут же становится противно от самого себя. Нет, я не должен позволять себе ничего лишнего. Олеся нездорова и я могу ей помочь. А всё остальное прямо сейчас не имеет значения. Я вспоминаю, как в студенчестве Олег жалел её и утешал.

– Бедная наша Олеся. И кто только посмел обидеть её? – что-то такое приходит на ум. Похлопываю её по спине. Она поднимает на меня глаза и смотрит удивлённо. Странно наверное это всё для неё. Ну и ладно, зато больше не рыдает. Больно видеть, как она плачет.

Когда Олеся уходит в кабинет УЗИ, я набираю отцу. Знаю, что он скорее всего будет в ярости из-за того, что я разбудил его. Но прямо сейчас он самый очевидный мой вариант.

– Пап, прости, что так поздно. У меня к тебе просьба. У моей знакомой проблемы с почками. Можешь принять её.

– Могу, – отвечает тот с тяжёлым вздохом. – Только незачем ради этого было звонить мне ночью. Ты выпил, что ли?

– Нет, пап, я трезв и за рулём. Мы сейчас с ней в городской больнице. Она очень напугана. По идее, её только вчера выписали. А сегодня опять температура и отёки. Ещё на боли жалуется.

– Эх, в больнице, говоришь? – спрашивает ехидно. – Видать, непростая знакомая.

– Об этом давай позже поговорим, – отвечаю уклончиво.

– Ишь ты какой! – усмехается отец. – Ладно уж, вези свою даму сердца. Так и быть подъеду, осмотрю. Хотя, ей-богу, не понимаю, почему это до утра не может подождать.

– Спасибо, пап, – я выдыхаю с облегчением. – Сам понимаешь, лучше перебдеть.

– Давай, бдун. Жду тебя, – бросает он и завершает звонок.

Я знаю, что мне, вероятно, позже придётся объясниться с отцом, почему я привёз к нему на лечение чужую жену и мать двоих детей. Но это всё потом, а сейчас я просто рад, что он согласился помочь ей. Ведь он один из лучших врачей в этой области.

2.5

– Наконец-то ты выглядишь, как приличный человек, – бросает мне отец, оглядывая с ног до головы.

– Всегда поражался твоей способности одновременно и похвалить, и унизить, – отвечаю, мрачно усмехаясь.

Он провожает меня в свой кабинет и прикрывает дверь. Жестом предлагает присесть. Похоже, что разговор будет долгим.

– Да перестань. У меня и в мыслях не было обидеть тебя. Ты мой единственный сын, Сашка. Я хочу для тебя самого лучшего.

Неприятная дрожь пробегает по спине. Обычно, когда родители говорят, что хотят лучшего для своих детей, это подразумевает, что они знают, как лучше.

– Может хватит ходить вокруг да около? – смотрю на него угрюмо. – Переходи уже к делу.

– Ты знаешь, Саш, чего я от тебя хочу, – со вздохом произносит отец. – Ничего не изменилось.

– Пап, я не могу перейти в частную клинику. Можешь считать меня идиотом, но мне важно помогать людям, а не тянуть из них деньги.

На секунду во взгляде отца появляется злость. Но он быстро прячет её. Поднимается из-за стола и отходит к окну.

– Твоё желание благородно, – произносит со вздохом. – Я не могу сказать, что не понимаю его. Однако я прошу всё же пойти мне навстречу. Ведь я пошёл навстречу тебе.

Он смотрит на меня внимательно. Я понимаю, что подразумевает он ситуацию с Олесей. Меня охватывает злость. Значит, вот так? Он решил использовать чужую проблему в своих интересах?!

– Ты меня сейчас шантажируешь, что ли?! – произношу я возмущённо.

– Да Боже упаси! – отец качает головой. – Слово-то какое придумал: «шантажировать»! Но, Саша, ты ведь и сам знаешь, что содержание в нашей клинике не дешёвое.

– Я всё оплачу! Я скопил достаточно денег, – хмурюсь ещё больше. Хочется закончить этот разговор.

– А дальше что? – отец складывает руки на груди. – Я немного поспрашивал про эту твою знакомую. Говорят, она замужем за одним из самых богатых людей в городе. Даже если у вас с ней всё серьёзно, думаешь, её устроит жизнь с бедным доктором? Едва ли. Не после того, к чему она привыкла…

На некоторое время меня охватывает оцепенение. Отец знает, что Олеся замужем и говорит об этом так спокойно? Кажется, думает, что у нас с ней роман. Эх, если бы… Впрочем, так даже лучше. Раз он принял тот факт, что она мне дорога, значит, будет уделять ей максимум внимания. Вот только что мне делать с его предложением?

– Саш, я не хочу давить. Но подумай сам, как ты сможешь лучше позаботиться о своей любимой?

Порой мне кажется, что мой отец – сущий дьявол. Я ведь был убеждён, что никогда не соглашусь работать у него в клинике. Однако теперь начал сомневаться. Хотя наверное дело и не в нём вовсе. Просто впервые в жизни у меня появилось нечто, что важнее моего призвания. Пусть я не знаю, как обстоятельства сложатся, мне хочется стать для Олеси надёжным тылом. Наверное, я дурак. Но ничего уж тут не попишешь.

– Ты не звонила Олегу? – бросаю на Олесю кроткий взгляд. – Я написал ему, но, думаю, он будет рад услышать твой голос.

– Позже позвоню, – отвечает она отрешённо. – Он наверняка сейчас отдыхает. Да и ты сильно переоцениваешь его обо мне беспокойство.

Она тяжёло вздыхает и опускает глаза. Я замечаю на её руке синий след от капельницы. Олеся прикрывает его ладошкой. Пальцы её дрожат. До меня доходит вдруг, что она не такая, как была с утра.

– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю я. Олеся мотает головой. Слёзы катятся по её щекам. И пусть я знаю, что не должен так делать. Но всё равно присаживаюсь с ней рядом и позволяю опереться на своё плечо.

– Мне звонил адвокат мужа, – произносит она полушёпотом. – Герман требует развода и как можно скорее.

И снова меня охватывает ярость. Как можно быть таким ублюдком?! Даже если всё кончено, неужели нельзя подождать немного со всем этим дерьмом?! Ей ведь и так тяжело сейчас!

Я с трудом сдерживаю себя. Беру Олесины ледяные руки в свои и растираю их. Её пальцы такие тонкие, бледные. И сама она такая хрупкая. Хочется нежно оберегать её от любых невзгод.

– Могу я что-нибудь сделать для тебя? – спрашиваю, заглядывая ей в глаза. Олеся только качает головой. Потом осторожно высвобождает свои ладони.

– Прости. Я не хотела грузить тебя, просто…

– Тебе не с кем больше поговорить, – предполагаю я. Она удивляется, но кивает.

– Я так благодарна тебе за всё, Саш. Извини, если я порой выгляжу эгоисткой.

– Об этом не беспокойся. Я ведь уже говорил, что ты мне как родная, – произношу с улыбкой и чувствую, как краснею. Вот чёрт! Надеюсь, я не перегнул. Очнись, Саша… Сейчас не время для флирта!

К моему облегчению, Олеся не придаёт большого значения моим словам. Она вообще то и дело уходит в себя. Очевидно этот разговор с адвокатом не идёт у неё из головы.

Я понимаю, что должен что-то сделать. Нельзя оставлять всё так. Нужно хотя бы попытаться поговорить с Германом, как бы омерзителен он мне не был. Обдумав всё хорошо, я отправляюсь к нему в офис. Дальше ресепшена меня не пропускают, а потому приходится торчать целых два часа в холле, ожидая, когда Герман сам соберётся выйти наружу.

– Герман Владимирович! – кричу я ему вслед, когда он проходит мимо.

Он медленно оборачивается, видит меня и лицо его суровеет ещё больше.

– Мерзавец! Как ты посмел сюда заявиться?! – он подаётся вперёд и хватает меня за ворот.

– Что?! Постойте! Вы с ума сошли?!

Я не понимаю, что происходит. Он просто тащит меня к выходу и выталкивает за двери, как какого-то воришку из супермаркета.

– Да постойте же! – кричу я ему. – Мне вам кое-что важное нужно сказать! Ваша жена, она…

При упоминании Олеси глаза его наливаются кровью. Он замахивается и бьёт меня в челюсть на удивление всем сотрудникам и случайным прохожим.

– Да что за?.. – держась за подбородок, я смотрю, как он уходит. Ощущаю вкус крови на губах. – Вы ненормальный! Псих конченный! Ваша жена больна – вот, что я хотел вам сказать. Впрочем, едва ли вам есть дело до этого…

Он скрывается за дверью, а я остаюсь сидеть на ступенях крыльца. Не понимаю, как Олеся могла быть счастлива с ним. Он ведь совершенно безумен. Просто так напасть на человека, которого впервые в жизни видишь – это что-то уже совсем за гранью.

– Что у тебя с лицом? – спрашивает меня Олеся на следующий день. Я прячу разбитую губу под защитной маской.

Сегодня она немного повеселела. Даже румянец появился на щеках. Если я расскажу ей, что вчера произошло, как она отреагирует? Кажется, что ей будет больно узнать, что муж проигнорировал новость о её болезни.

– Да это я так, в дверной проём не вписался, – отвечаю с усмешкой.

Нет, не могу ей сказать. Не хочу, чтобы она снова плакала.

Часть 3 «Планы на чужую жизнь»

3.1

Рита

– У тебя всё хорошо, дочка? – спрашивает мама привычным тревожным тоном. Как всегда беспокоится без причины. Глубоко вздыхаю, пытаясь унять раздражение. И чего она мне названивает каждый день? Ведь из раза в раз повторяет одно и тоже.

– Да, мам, у меня всё в порядке! – отвечаю чуть резче, чем планировала. – Слушай, мне уже пора бежать. Перерыв закончился.

– Конечно-конечно, милая! – мама начинает неловко суетиться. – Ты звони сама, если что, чтобы я тебя не беспокоила, когда ты на работе. Я ведь понимаю, какое ты важное дело делаешь.

– Ладно, – соглашаюсь я и завершаю звонок.

Бросаю неприязненный взгляд на Олеськиных дочек. Боже, ну и уродство! Красные, сморщенные, будто сухофрукты. Орут всё время. Конечно мне не привыкать после работы акушеркой. Но как ни посмотри, а приятного мало. Моя мама не знает, что я ушла из клиники. Наверное, она была бы в шоке, если бы я ей сказала. Я ведь столько времени и сил потратила, чтобы получить ту работу. Ей было бы не просто объяснить, почему я не хочу всю жизнь смотреть, как рожают незнакомые мне тётки. И почему стать старшим акушером – не предел моих мечтаний. Она сама всю жизнь прожила так. Но я для себя избрала иной путь. Я хочу получить больше, намного больше, чем может мне дать моя профессия и текущее положение в обществе. И ради этого я пойду на что угодно.

Из моих знакомых про увольнение известно только Герману. Мне удалось убедить его, что я смогу позаботиться о его девочках, и он принял меня на работу. Моя длительная и планомерная обработка наконец-то дала свои плоды. Герман поверил моим словам о романе Олеси на стороне. Это оказалось даже проще, чем я думала.

С момента Олеськиного замужества и до этого дня я слушала и запоминала всё, что говорят о себе и друг друге подруга и её муж. Поначалу мне просто хотелось понять, как Олеська смогла захомутать такого шикарного мужика как Герман. Ведь она никогда не отличалась ни умом, ни внешней привлекательностью. Самая обычная посредственность. Серая мышь, каких миллионы. Окончила какую-то сомнительную шарагу, получила корочку менеджера и пошла работать в офис девочкой на побегушках. И как-то сумела из бедной сиротки сделаться вдруг дамой из высшего общества! Ей-богу, как в сказке про золушку. И сразу же всё закрутилось: отдых в Европе, брендовые шмотки, тачка с водителем и дом, похожий больше на замок. А она только глазками хлопала: «Это всё Герман придумывает. Я бы и чем-то более скромным обошлась…»

Я всегда считала, что из нас двоих я первая выйду замуж. Причём непременно за врача, ведь врачи много зарабатывают. Я даже присматривалась к Олеськиному брату. Однако очень быстро поняла, что нормальный заработок его не интересует. Как и Олеся, он легкомысленный, но немного в другом плане. Альтруист хренов! Его друг Саша был более перспективным. К тому же его отец ещё во времена нашей учёбы вёл частную практику. Но Сашка был по уши влюблён в Олеську, так что мне ловить там было нечего. Я пыталась строить отношения с кем-то после того, как перешла из государственной в частную клинику. Но гинекологи и репродуктологи – крайне специфичный народ. Общение с ними жутко утомляло, да и не приносило конкретного результата. И вдруг Олеська огорошила меня новостью о замужестве. Да ещё и не с кем-нибудь, а с самым настоящим денежным мешком.