Читать онлайн Мое тайное соглашение бесплатно

Глава 1

Первое правило скучного человека: планируй. Спонтанность приносит в жизнь хаос. А хаос – это всегда плохо. Любой скажет.

Я, закусив губу, отрицательно мотаю головой.

– Нет, и не подумаю.

Майк устало выдыхает и, наклонив голову, снова трясет передо мной мешком, в котором шумно стучат друг об друга деревянные кубики.

– Лиз, да блин, прекращай! Будет весело, я тебе говорю!

– Я слышу, что ты говоришь, – бурчу я упрямо, – а вот понимать совершенно отказываюсь. И даже не заставляй!

Майк ерошит свои светлые, уже довольно отросшие волосы и удрученно бросает мешок на диван рядом с собой.

– Думал, развлечемся, – бурчит он и снова поворачивается к телевизору.

Я, конечно, королева по отстаиванию своего мнения и мастерски выдерживаю каждый аргумент «за», вставляя очень веское «против» в любых спорах.

Но ещё я чертова тряпка и ненавижу, когда обижаются. Меня хватает ровно на три секунды. Сжираемая чувством вины, прихожу к выводу, что мое «нет» вообще-то было чересчур резким, не до конца весомым и вообще мало аргументированным.

– Ладно, показывай, что там у тебя, – обреченно протягиваю я.

Майк с видом радостного щенка возвращает холщовый мешок себе на колени и устраивается на диване поудобнее. Его голубые глаза горят предвкушением. Он нервно облизывает пересохшие губы, явно в ожидании чего-то грандиозного. Я же ожидаю чего-то ужасного. Внутри все съеживается, но виду не подаю.

Секс-игра в виде детских деревянных кубиков с изображением «поз» и «мест» не вызывает у меня дикого восторга. Скорее я впадаю в панику от того, что предстоит. Интересно, в этой игре предусмотрен кубик с надписью «лечь спать пораньше, ведь тебе вообще-то завтра на работу»? Уверена, что нет. Хотя, судя по образу жизни, мне бы впору именно такие игры.

Майк сосредоточенно достает из сумки кубик с двумя нарисованными человеческими фигурками, одна из которых стоит, а вторая горизонтально парит в воздухе в неестественной позе. Я начинаю хохотать, потому что в жизни не проделывала ничего подобного. Не собираюсь делать и сейчас. В противном случае такие эксперименты могут меня попросту убить. Майк нехотя соглашается с тем, что это и правда уже слишком, и тянется за следующим кубиком.

– Так, стоп! – я выхватываю мешок из его рук. – А как же очередь?

Мой парень поднимает руки с каким-то странным выражением лица, но позволяет основательно пошарить в мешке в поисках заветного кубика. С каждой секундой его лицо становится все более напряженным, а ладонь начинает нервно отбивать такт по ноге. В конечном итоге, не выдержав, он со вздохом вырывает игру из моих рук, не обращая внимание на протестующие возгласы.

– Дай-ка, попробую ещё раз, – торопливо бормочет он и снова начинает сосредоточенно ковыряться в мешке.

Да что происходит? Я как раз собираюсь спросить об этом вслух, когда он достает оттуда что-то не совсем похожее на игральный кубик и внезапно сползает с дивана. Если до этого момента все происходящее походило на бред, то вот это стало его апогеем. Я открываю рот, а Майк опускается передо мной на одно колено. Несколько долгих секунд я совершенно не соображаю, что конкретно происходит перед моими глазами. И только когда он с застенчиво-счастливым выражением лица с глухим щелчком открывает передо мной коробочку, до меня начинает доходить.

Это предложение.

Каждый раз, когда мне кажется, что жизнь, наконец, налаживается, все неизменно катится ко всем чертям. Это началось еще в детстве, когда мы с семьёй внезапно переехали в большой город, и мне пришлось попрощаться со всеми друзьями, привычными вещами, столкнуться с суровой действительностью. Всё новое всегда интересует и пугает одновременно. А если ты и есть это самое "новое" то получается, не очень радужная перспектива.

Не скажу, что я стала изгоем, но и сказать, что было легко первые пару лет, тоже не получится. Со временем я научилась быть очень тихой, милой, максимально удобной и вечно старающейся всем угодить. Довела это до уровня "превосходно" и, наконец, нашла своё место в жизни. То, на которое могла рассчитывать.

У меня, конечно же, был надежный тыл – семья. Эталон любви и веры друг в друга. Этакий личный оазис, где никто никого не обижает, все тебя поддерживают, не нужно стараться кому-то понравиться. Тебя любят просто потому, что ты есть. И это было лучшее время в моей жизни. У нас были пикники на природе, песни в машине во весь голос. Да, да, прямо как в фильмах! Мои родители – тот редкий случай, когда двое каким-то чудом нашли друг друга среди семи миллионов жителей планеты.

Сколько вам довелось узнать пар, которым удалось сохранить влюбленность и настоящие чувства даже спустя много лет? Вот и мне не много. Уж не знаю, в чем тут дело. Возможно, виноват век информационных технологий, где, чтобы завести интрижку, даже не обязательно выходить из дома? Для тайных переписок существуют исчезающие сообщения, а для интимных фотографий достаточно зеркала. И никакой голубиной почты! А может быть, так было всегда? Не знаю. Я гордилась их отношениями, как будто это было моим личным достижением. Чертов победитель по жизни! Они были для меня идеалом. Догадываетесь, что дальше произошло?

Развод родителей, словно гром среди ясного неба, расколол мою жизнь на "до" и "после". Все рассыпалось легко, как карточный домик, и с такой неимоверной скоростью, что было уже сложно вспомнить, что когда-то это был крепкий каменный замок. Строить всегда было сложнее и дольше, чем ломать. Оказалось, что ломать чужие жизни в разы проще, чем вещи. Особенно просто, если ты веришь в то, что все делаешь во имя любви и дальнейшего безоблачного счастья. По крайней мере, папа и его любовница, очевидно, строили свои отношения на пепелище нашей семьи именно с такими благими намерениями.

Сказать, что меня это сломало, значит не быть в момент развода двух обожаемых родителей очень впечатлительным подростком. Я рыдала как ненормальная! Все случилось в мои четырнадцать! Правда же, идеальный возраст для того, чтобы убить в ребенке веру в настоящую и крепкую любовь? Я так сильно злилась на папу, что не смогла найти в себе сил продолжать наше общение. Не то, чтобы он сильно настаивал, все же строить, как мы помним, сложнее, чем ломать. А ему предстоял долгий путь укрепления уже новой семьи. В которой мне не было места. Конечно же, спустя еще четырнадцать лет я жалею о том, что нам обоим не хватило ума пережить этот момент по-другому. Но сделанного не вернуть. Я смогла устроить свою жизнь, сделать ее максимально надежной и безопасной. Спокойная работа в офисе. Несколько настоящих подруг и парень без претензий на большую романтику, так же как и я, обожающий комфорт и сериалы "нетфликс" по телевизору.

И вот, возвращаясь в наши дни, я чувствую, как снова накатывает волна паники, и первое, что хочется сделать – это с воплями унестись в свою комнату и хлопнуть дверью. Но я почти уверена, что большие девочки так не делают. Да и своей комнаты у меня нет.

Не то, чтобы я совсем дала обед безбрачия, и разочаровалась в институте брака. Просто я не думала о нем совсем. Не думала на столько, что даже предположить не могла, что о нем думал Майк.

И вот мой парень стоит на одном колене в нашей съемной квартире. Господи, Боже. Он делает мне предложение, а я как будто смотрю на все со стороны и просто отрицаю реальность происходящего. Но бессмысленно отрицать то, что происходит на самом деле. Он делает мне предложение, от которого я не могу отказаться. Ведь не могу? Сказать в лицо человеку, с которым вместе уже три года, что ещё не готова к такому. Конечно, нет! Это его просто убьет! Он застаёт меня врасплох, и я, нервно хихикнув, киваю в знак согласия. Произнести сочетание двух простых звуков "Д" и "А" я не в силах. Смелость уровня меня.

– Согласна? – Майк радостно вскакивает с колен и подхватив меня на руки, кружит по комнате.

Он счастлив, и я счастлива заодно с ним. Просто не может быть иначе! Я должна быть счастлива! Так ведь положено?

Примечание. Кольцо, естественно, не подходит по размеру и болтается на моем пальце с таким лихим задором, как будто предполагалось, что я буду носить его сразу на двух пальцах. Я с сомнением смотрю на Майка и не знаю, плакать мне или смеяться от внезапного осознания, что он искренне считает мои пальцы такими сосисками.

Наутро он готовит мне мои любимые тосты с яйцом и звонко чмокает в губы на прощание, в шутку бормоча «жена». Я молча улыбаюсь. Шутить что-то совсем нет настроения.

По дороге к припаркованной машине размышляю над тем, какой я всё-таки отвратительный человек, если не могу толком понять, что на самом деле чувствую по этому радостному поводу.

Свадьба. Это ведь то самое, о чем мечтает каждая маленькая принцесса, с того момента, как вообще начинает мечтать. Я никогда не была исключением, и в моей голове всегда была эта волшебная картинка предложения руки и сердца, счастливого будущего в гордом звании «жена». Но. Всегда есть это «но». Или не всегда? Я размышляю о том, что вся эта картинка «счастливого будущего» не вяжется с «реальным настоящим». И что принц на белом коне не делает предложения в трусах на кухне, а принцесса в этот момент не думает, что не видела ещё жителей из других королевств.

Но я ведь и не принцесса вовсе. Я должна думать о будущем и трезво смотреть в настоящее. В конце концов, даже самые сказочные истории обычно оказываются всего лишь мотивом очередного бульварного романа. Как вышло у моих родителей, например. Так к чему все эти ожидания? Почему-то от этих мыслей не становится спокойней, только чуточку тоскливее.

В конечном итоге решаю, что я не справедлива к Майку, ведь он ни в чём не виноват, и отправляю ему смайлик сердца в знак своей преданности и любви. Ну или чего-то подобного. Ему это понравится.

Машина, в отличие от моей нервной системы, отказывается заводиться, и я в сердцах пинаю водительскую дверь, которая, очевидно, тоже ни в чем не виновата. Как и Майк. Как и весь этот чертов мир. Над головой чернеет тяжелое грозовое небо, хотя рассветное сентябрьское солнце уже должно бы освещать этот день. Запахиваю плащ потуже и обреченно плетусь в сторону метро. Грязь под ногами премерзко чавкает. Что ж. Когда тебе кажется, что жизнь разваливается на части, тебе не кажется.

На работу я уже окончательно и бесповоротно опоздала, поэтому решаю, что несколько минут ничего не исправят. Заворачиваю в кофейню возле метро. Кофе в ней в два раза дороже, но намного лучше, чем в той, что возле работы. Вкусный кофе сейчас – эквивалент счастливого будущего. Позволю себе хотя бы его.

В очереди передо мной три человека. Я достаю из кармана вибрирующий телефон и смотрю входящие сообщения. Одно от мамы.

Новое сообщение от: Мама

«????????????»

О, ну конечно, Майк! Зять-мечта уже позвонил своей будущей теще и сообщил радостную новость. Если бы можно было создать семью, минуя пункт «невеста» кажется, они бы так и сделали. Мама души не чает в моем парне. В чем там секрет, я так и не разобралась. Руки из того места, которыми он постоянно что-то чинит в мамином доме? Уплетание домашней выпечки за обе щеки? Или, может быть, он просто звонит ей чаще, чем я?

Отвечать на эту бессловесную претензию не хочется. Я смахиваю уведомление и перевожу взгляд на следующее послание.

Новое сообщение от: Вилл

«Проснись, пой и не опоздай на работу!»

Мой коллега и по совместительству единственный друг с работы все еще не теряет надежды сделать из меня пунктуального офисного клерка. Когда все остальные уже махнули на меня рукой. Ну что бы я без него делала!

Быстро печатаю ответ:

«Уже рядом, возьму тебе пончик!»

И оказываюсь перед улыбающейся девушкой на кассе. Ее улыбка такая же искусственная, как и пластиковая пальма за барной стойкой. А глаза полны вселенской скуки. Хотя, может быть, она просто не выспалась.

Торопливо делаю заказ, состоящий из капучино и двух сахарных пончиков, которые Вилл так любит, и роюсь в сумке в поисках своей банковской карты. За мной уже собралась приличная очередь. Это самая беспощадная очередь из сонных фрилансеров и нервных офисных клерков в костюмах, которые сейчас ненавидят свою жизнь так же, как и я. Но меня чуточку больше, потому что я оттягиваю момент их воссоединения с бодрящей кружечкой кофе перед тяжёлым трудовым днем. В общем, неприятная во всех смыслах.

Карта в сумке никак не хочет находиться, и девушка за кассой недовольно постукивает длинными ногтями по стойке, давая понять, что времени на поиски у меня не осталось.

– Да в чем там проблема то? – раздается чей-то раздраженный голос из толпы.

Я нервно отбрасываю волосы со лба и снова углубляюсь в сумку уже практически с головой. Размеры ее, в общем-то, позволяют. При желании могу и вся туда залезть, что и хочется сделать после очередного возмущенного крика. Я хлопаю себя по карманам и с победным возгласом нахожу там свою забытую карту. Видимо, вчера положила ее туда, выходя из супермаркета. Облегченно выдыхаю, как и добрая половина очереди, и прикладываю ее к терминалу. Мой кофе, к слову, уже готов. Девушка протягивает мне бумажный стакан и пакет с булочками, который я поспешно выхватываю из ее рук. Я будто пробежала марафон и меня слегка трясет. В телефоне всплывает новое сообщение.

Новое сообщение от: Майк

«Забыл спросить, ты выйдешь за меня?)»

В этот момент я резко разворачиваюсь и налетаю на стоящего позади меня мужчину. Буквально впечатываюсь в него всем телом, а также кофе и булочками. Прямо-таки с разбега. Он, конечно же, в последний момент успевает отпрыгнуть: в отличие от меня, его реакция явно на высоте. Даже утром. И весь капучино, находящийся в стакане на триста миллилитров, выливается на мой бежевый тренч. Ну, почти весь. Кто-то из очереди радостно вскрикивает: «карма!» И я слышу приглушенные смешки. Люди злые, когда голодные и еще не пили кофе.

Я ошарашенно обвожу взглядом зону бедствия в виде своего плаща и мокрых ботинок. Каков день! Что ещё? Меня собьёт машина? Упадет метеорит?

Мужчина смотрит на свой идеальный серый костюм и, не найдя в нем изъяна, шагает мимо меня к стойке делать заказ. Молча. Почему-то именно этот факт становится катализатором моего, так скажем, нервного срыва. Господи, ну неужели нельзя произнести хотя бы дежурное «извините»? Одно маленькое слово! Почему люди всегда так недооценивают эти чертовы слова? Ведь можно просто уточнить: «Как вы? В порядке? ". В конце концов, ведь я налетела на него, потому что он не соблюдал дистанцию. В любом случае, мог бы хотя бы посочувствовать.

«Всем плевать. Никому нет дела до того, что ты думаешь. Вообще, по любому поводу. Как будто ты пустое место.»

Эта мысль не то что всплывает, а буквально взрывается в моей голове! Никому нет дела до тебя. Ты – пустое место. Мокрое, несчастное, оставшееся без спасительного глотка кофеина. И кто в этом виноват, спрашивается? О! Жертва находится мгновенно. Недолго думая, я разворачиваюсь и громко заявляю:

– Извините!

– Извиняю, – равнодушно отвечает он, даже не повернув головы.

И продолжает черт-его-дери делать свой заказ!

– Нет, вообще-то это была ваша реплика! И мне нужен новый капучино. Мой как видите, мне уже не выпить. – Обвожу рукой темнеющее пятно на светлой ткани.

– Не вижу необходимости брать на себя ответственность за чью-то неуклюжесть. И твоя очередь прошла. Займи новую, – раздраженно бросает мужчина и, делая вид, что меня здесь нет, протягивает карту для оплаты своего заказа.

Ярость буквально захлестывает меня изнутри. Нахал! Я выхватываю карту прямо у него из рук и, выставив руку в сторону так, чтобы он не смог дотянуться, обращаюсь к ошарашенной девушке, стоящей за кассой:

– Добавьте в заказ капучино, мужчина желает возместить потерю!

– Мужчина желает, – он переводит на меня предостерегающий взгляд, я внезапно понимаю, какой он огромный по сравнению со мной, – чтобы наглая девчонка убралась отсюда и вернула мне карту.

Очередь за спиной с гулом поддерживает перепалку, и, кажется, я слышу слово «драка». Девушка за стойкой, наконец, меняет свой вид с отсутствующего на заинтересованный и не мало удивляет меня, подхватывая пустой стаканчик для капучино, и вопросительно поднимая вверх бровь. Мужчина в костюме, карту которого я по-прежнему продолжаю сжимать в вытянутой руке, как последнюю спасительную соломинку, отрицательно мотает головой.

– Мне нужен мой кофе!

– Встань в очередь и получишь, – хладнокровно произносит мой оппонент, – а лучше, научись ходить, смотря под ноги.

Чувство самосохранения напрочь отключается. Ненавижу, когда мне указывают, что делать! Особенно такие самовольные засранцы!

– Не путайся у меня под ногами! – взвизгиваю я.

– Отдай карту, истеричка ненормальная! Хотя оставь себе, – со вздохом он вынимает из кармана другую карту, прикладывая ее к терминалу. Бросает на меня вызывающий взгляд, видимо ожидая, что я выхвачу и эту.

Девушка-кассир уже не скрывая веселья переводит взгляд от меня к нему. По лицу видно, как она любит свою работу в такие моменты.

– Капучино не нужен?

– Нет, – отрезает мужчина.

– Нужен! – встреваю я.

– Да купи ты ей уже кофе, и разойдемся! – кричит кто-то из очереди, и все громко хохочут.

– Только если вежливо попросит, – ухмыляется мужчина в костюме.

– Знаешь что! – вскрикиваю я и делаю то, что точно делать не стоит.

Но мой мозг уже не в силах рассуждать рационально. Майк со своим предложением, машина, которая отказалась заводиться, отвратительная погода и этот чертов парень ростом под два метра, в своем дизайнерском костюме, с кучей банковских карт в кармане решил указывать мне, что делать! И я совершаю единственное, что могу в этот момент – взмахиваю рукой и выплескиваю остатки уже остывшего кофе в моем стакане ему прямо на рубашку с криком «ПОЖАЛУЙСТА!»

Толпа за нами замирает. Кажется, даже звуки улицы смолкли. Девушка за кассой ликует. Темные глаза моего противника в костюме становятся чернее тучи, висящей за окном. Я отчетливо вижу, что он готов придушить меня голыми руками, и только какие-то неведомые силы заставляют его оставаться на месте. Запоздало вспоминаю, что у меня в руках по-прежнему зажата банковская карта. Бросаю ее на барную стойку, круто разворачиваюсь, столкнувшись при этом еще с одним парнем из очереди, видимо, тем самым крикуном, и выбегаю из кофейни.

Хочется плакать от унижения или от злости. Перебегая через дорогу, я даже вытираю мокрое лицо. До меня не сразу доходит, что это не настоящие слезы. На улице начался потоп. И я под ним. В грязном плаще и без зонта. Внезапно в памяти всплывает бабушкина мудрость: "какими бы серыми не казались тебе тучи над головой, помни, что еще выше всегда светит яркое солнце. Просто тебе его не видно. Дождь пройдет, а солнце будет светить всегда. Что хорошего в этом плохом? Посмотри внимательно, и ты сможешь узреть солнце за облаками". Что хорошего в этом плохом? Перед глазами предстает выражение лица того мужчины в момент, когда он понял, что я выплескиваю на него кофе. Бесценно! Немного приободрившись, я гордо расправляю плечи и направляюсь под проливным дождем в сторону офиса, до которого еще добрых пять минут пешком. Какой же охренительно счастливый день.

Глава 2

Двери лифта с грохотом закрываются, заглушая шумный спор двух мужчин за моей спиной. Они так кричат, как будто от этого действительно зависит исход матча. Смешные. Я быстро пробегаю до своего рабочего стола и с облегчением сбрасываю насквозь промокший плащ на спинку стула. Не то чтобы это сильно спасло ситуацию, так как мою одежду от воды плащ совершенно не спас. Я как водолаз, потерявшийся в лондонском офисе. Черт бы побрал эти бесконечные дожди в конце сентября!

Виновато обвожу глазами пол. Повсюду теперь красуются грязные отпечатки моих ног. Остальные что, по воздуху летают? Мне снова влетит от Матильды. Сделать вид, что я пришла на работу раньше не выйдет. Следы моего преступления в буквальном смысле – очевидны. И их не скрыть.

Со вздохом перекидываю мокрую копну темных волос на левое плечо и принимаюсь выжимать воду прямо на пол. Терять уже нечего. И пусть все уборщицы мира меня простят.

– Ты знала, что зонт изобрели в 1750 году? Только представь, Лиззи! Человечество уже больше двухсот лет пользуется этим чудесным изобретением, пока ты отвергаешь сам факт его существования. – Друг произносит это немного приглушенно, разбавляя слова довольными стонами от сырых от дождя пончиков, которые он в этот момент жует.

– Заткнись, Вилл, – бурчу я из-под мокрых волос и продолжаю выжимать из себя воду.

– Если я это сделаю, ты не узнаешь последние новости.

– Что за новости? – я оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то, чем можно стереть грязные следы своего преступления. Хотя кого я обманываю, мой плащ сгодится для этого лучше всего. Но пожалуй это уже слишком.

– Нас купили!

– Повтори? – ошалело оборачиваюсь я в его сторону.

– Повторяю, – Вилл изображает разговор в рацию, – прием, прием, у нас новый владелец! А Матильду-ужасную переводят в Бостонский отдел. П-ш-ш… – шипит он в конце, надо сказать, довольно правдоподобно. – И не делай такое лицо! – искренне хохочет он – Я сначала тоже не поверил. Но нет, все вполне серьёзно. Они обсуждают это все утро в переговорной. Все тут на взводе, Птичка. Грядут большие перемены!

– Да я опоздала всего на тридцать минут, когда успели? – я сползаю на стул, пытаясь понять, чем может обернуться перевод прямого руководителя нашего отдела в Бостон.

– Ты опоздала на час, – ухмыляется он. – Опять тачка не завелась?

Я обреченно киваю. Что тут скажешь.

– Давно пора сдать эту рухлядь в утиль, сколько я тебе говорил. Мой дружбан Дьюк шарит в этом, мигом подберем толковый вариант!

– А «дружбан», который даст денег на эту тачку, у тебя тоже есть? Я не против, правда, – смеюсь я, разводя руками, – только, чур плачу не я.

Дверь, разделяющая холл и зал для совещаний, распахивается, с грохотом врезаясь в стену. В коридор стремительно вылетает разъяренная Матильда Уоткинс, гроза технического отдела "Мортимер Групп" та самая, которая, если верить словам Вилла, будет терроризировать теперь бостонский отдел. Бедняги. Нужно будет не забыть отправить им письмо с соболезнованиями и бутылочку хорошего вина. Им пригодится.

Смерив меня уничтожающим взглядом, она делает еле заметное движение головой в сторону кабинета. Жуткая женщина. Я послушно встаю из-за стола и двигаюсь за ней следом. Мысленно составляю список дел, где первым пунктом значится: «Перестать опаздывать». Вилл с широкой улыбкой провожает меня взглядом. Добавляю к тому же списку дел пункт «Дать ему пинка».

В кабинете довольно светло, хотя кажется, за окном разверзлись небеса. Панорамные окна в пол делают свое дело, оправдывая собственное наличие экономией электроэнергии и естественного освещения. За длинным столом сидят четыре человека. Царит напряженное молчание. Медленно прикрываю за собой дверь и пытаюсь оценить масштаб бури, которая меня ждет. Меня точно уволят. Это конец. В такие дни как сегодня, рядового сотрудника не приглашают на чашечку кофе просто так. Тебя публично четвертуют и выкидывают из организации, потому что на твое место уже нашлась умница и красавица по чище тебя. Всегда находятся.

Во главе стола с каменным лицом восседает Матильда. Ее русые волосы, как обычно, в полном беспорядке, как будто она в панике, постоянно хватается за голову. У нас с ребятами даже было целое исследование на тему того, приносит ли она такую прическу прямо из дома или возводит ее уже в офисе, расстраиваясь только от одного нашего вида. Ответ был не однозначным. Ее спина прямая и в общем, вид максимально напряженный. Я готовлюсь к худшему, хотя в таком состоянии вижу ее не впервые.

Справа от Матильды двое мужчин. Худой, лысоватый, в прямоугольных очках. Смотрит на меня всего секунду, а затем наклоняется к бумагам перед собой и, очевидно, находя их ужасно увлекательными, больше головы не поднимает. Я отвечаю ему тем же и взгляд на нем не задерживаю.

Второй пожилой седовласый мужчина приветливо улыбается мне со своего места. Ну хоть кто-то мне рад. В нем чувствуется какой-то налет аристократизма. Будто сейчас он сидит не в стеклянной офисной коробке, а в закрытом клубе для джентльменов. Не хватает только сигары в руке. Ну и, может быть, кожаного кресла. Ладно, всего остального, очевидно, тоже, но впечатление складывается приятное.

И еще один, третий. Меня прошибает пот. Хотя замечу, что сложно вспотеть, будучи мокрой и ледяной, еще не обсохнув полностью от проливного дождя. Я незаметно, по крайней мере, хочется на это надеяться, втягиваю носом воздух, которого мне в данный момент категорически не хватает. Если бы было за что схватиться, непременно я бы это сделала. Если бы можно было убежать, уже бы пятки сверкали! Но большие девочки так не делают, и я, повторяя себе это как мантру, стараюсь не забывать дышать. Что бы сказала на это бабуля? Что иногда случаются и солнечные затмения?

Он заметно моложе остальных. Серый костюм прекрасно гармонирует с темными кудрявыми волосами и огромным пятном на рубашке от моего несчастного капучино. Дурацкий капучино. Дурацкий день. Дурацкая жизнь. Какова вероятность встретиться с единственным человеком на свете, которому в пылу истерики ты все же дал отпор, а не подбирал колкие ответы ночью в кровати перед сном? Даже если не обращаться к статистике, мы с вами понимаем, что ничтожная. И вот мы здесь. Какая ирония. Я нервно закусываю губу. Попалась. Конечно, а как иначе? Сейчас меня прилюдно казнят, и это будет вполне заслуженно. И как он вообще меня нашел?

Мужчина, кажется, меня не замечает. Сидит с противоположной стороны стола, немного отвернувшись и вытянув ноги во всю длину. Надо сказать, внушительную. И, в общем, весь его вид говорит о том, что он просто просыпается великолепным и совершенно ничего для этого не делает. Таких называют преступно красивыми и показывают в голливудских фильмах, а не на рабочих совещаниях в лондонских офисах. По крайней мере, не в этом. Называйте это клише, если хотите. В момент опрокидывания на него остатков коричневой жижи я не обращала внимания на эти вот кудри, а теперь замерла на месте, как самая настоящая дурочка.

– Присядьте, Элизабет, – седовласый кивком указывает мне на стул с торца стола.

Я послушно опускаюсь на него и готовлюсь к худшему. Сейчас меня уволят. Или посадят в тюрьму. За такое вообще сажают? Почему они все здесь?

– Если бы вы вовремя приходили на работу, нам не пришлось бы проговаривать эту информацию дважды, – скучающим тоном изрекает жертва моего нападения, по-прежнему сидящий немного отвернувшись от стола. Кажется, он даже не взглянул в мою сторону. – Но что ж.

Я виновато опускаю глаза. Может, еще не поздно извиниться? Я перекидываю мокрые волосы за плечо и морщусь от холода. Дурацкий день.

– Простите, – слабо выдавливаю я из себя запоздалое извинение.

Мужчина наконец поворачивает голову на звук моего голоса, и я вижу на его лице сначала шок, а потом кровожадное «вот ты и попалась». Хочется бежать.

– Усложнять жизнь остальным – жизненное кредо мисс Эттвуд, – Матильда во главе стола смеряет меня убийственным взглядом. Если уж на то пошло, ее жизненное кредо – лицезреть мои страдания. Она ненавидит всех и вся, но меня, кажется, выделяет особенно.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – холодно произносит темноволосый мужчина с пятном на рубашке.

– Элизабет, – я поднимаю глаза на пожилого джентльмена, который по какой-то причине добр ко мне. Может ему просто не сказали какое я чудовище? – Мое имя Тимоти Картер. Сегодня утром мы подписали контракт с бывшим учредителем вашей компании, и с этого момента компания «Мортимер Групп» является моей собственностью.

Я киваю, не понимая, должна ли что-то говорить в этот момент. Может быть, нужно поздравить его с покупкой? Не то чтобы мне требуется лезть за словом в карман, но в этот момент все подводящее наглухо вышибло из головы.

– В принципе, вопрос уже решённый, – спокойным голосом продолжает он, – мисс Уоткинс мы переводим в Бостонский отдел. По определенным причинам. С этого момента управляющим отдела и главным менеджером текущих проектов назначаетесь вы. Если, конечно, дадите на это свое согласие.

Я застываю с каменным лицом. Сейчас из-под стола выпрыгнут сотрудники офиса с криками «ПОПАЛАСЬ» или молния ударит прямо с неба. Повышение? Серьезно? Невольно встречаюсь глазами с молодым мужчиной в сером костюме. Он смотрит прямо на меня, и от этого взгляда по спине пробегают мурашки. Бросаю нервный взгляд на свою начальницу. И вот тут самое неожиданное. Для нее новость, что вместо нее буду я – действительно новость. Она сидит чернее тучи. Почему-то именно этот факт заставляет меня поверить в реальность происходящего. Выражение лица Матильды врать не будет. она злиться по-настоящему. Чувствуется, как в этот момент в ней буквально закипает ярость, и кажется, что она вот-вот взорвется. Вопрос только когда?

– В каком смысле?! – взвизгивает Матильда.

«Сейчас», – обреченно проносится в моей голове. Конечно же, сейчас.

– Перевод в другой отдел – ЭТО еще я могу принять. Но ставить на мое место эту сопливую девчонку? Да я отдала этой работе все! Эта компания – в топе организаций, предоставляющих услуги по проектной документации. Без меня этого не случилось бы. Я и именно Я сделала ее такой! По какой причине я вообще должна уходить?! Еще и отдавать все это ЕЙ?

Последнее «ей» она произносит особенно презрительно. Мне ужасно неудобно перед новым владельцем компании. Но ничего нового я не слышу. Скорей мир рухнет, чем Матильда-ужасная признает, что я ценный сотрудник этой организации. Она меня терпеть не может. И сегодня Матильда в этом не одинока. Надеюсь, мужчина из кафе не начнет поддерживать ее сейчас, иначе этот день закончится для меня сожжением на костре, а Майку придется искать себе новую невесту.

– Лично я охарактеризовала бы ее как безответственную, – продолжает уничтожать меня словами бывший руководитель, – не обязательную и постоянно опаздывающую, в чем вы смогли убедиться лично даже сегодня. Она не годится на эту должность! Но кто меня спрашивает?! – более язвительным тоном эту фразу не смог бы произнести никто.

– Действительно, кто? – прерывает ее тираду холодный голос молодого мужчины.

Я вздрагиваю от этого звука. Матильда осекается на полуслове, бросает на него встревоженный взгляд, и, явно нервничая, утыкается в бумаги, как будто в поисках поддержки. Ее руки немного подрагивают, когда она поднимает одну за другой и снова опускает их на место. В кабинете воцаряется тишина.

– Если вы спросите меня, то я отвечу, – мужчина продолжает сидеть с скучающим видом, чуть отвернувшись от стола и людей, сидящих за ним. – Cотрудники моей компании провели тщательную подготовку этой реструктуризации. На это ушло много времени и ресурсов. Так что вы правы, вас никто не спрашивает, – он убирает несуществующую соринку с брюк, и продолжает, – все нарушения, выявленные в работе вашего отдела, дают мне на это полное право. Их перечень в письменном виде вы получите… Когда, Майкл? – он оборачивается к худому мужчине, все это время не поднимающему глаз от бумаг, судя по всему, юристу их компании.

– Уже получены, мистер Стоун.

Матильда заметно ерзает на стуле. Я же удивленно смотрю на мужчину перед собой. «Мистер Стоун». Тот самый Стоун из «Стаут Корпорейтед»? Глава холдинга? ЭЛИЗАБЕТ, ТЫ ВЫПЛЕСНУЛА КОФЕ НА ГЛАВУ КРУПНЕЙШЕГО СТОИТЕЛЬНОГО ХОЛДИНГА ВЕЛИКОБРИТАНИИ? СЕРЬЕЗНО? Не может быть.

– Возможно, вы не успели с ними ознакомиться, мисс Уоткинс. Если так, то недалеко ушли от, как вы выразились, «необязательной» мисс Эттвуд.

Я вздрагиваю при звуках своего имени и, если честно, готова провалиться сквозь землю. Как будто снова возвращаюсь в детство, где мама с папой ругаются, пытаясь перетянуть на себя одеяло. И это одеяло – я.

Всем в этом офисе давно известно, что Матильда на протяжении нескольких лет, скажем так, вела не совсем честную игру. Она частенько брала работу "на дом". Что именно за работа и на какие деньги покупались дорогие машины, весь офис строил предположения уже давно. Но бездоказательно. И, судя по поведению Матильды сейчас, предположения были недалеки от истины. Она обворовывала "Мортимер Групп"? Но причем здесь Стоун?

Я в замешательстве перевожу глаза от одного участника совещания к другому. Видимо весь этот мыслительный процесс отчетливо читается на моем лице, потому что мистер Стоун, он же «мужчина с пятном на рубашке» по-прежнему немного отвернувшись от стола, переводит на меня взгляд и чуть заметно усмехается.

Матильда замечает это. И тут ее глаза превращаются в две щелки. Ой, кажется, дело плохо.

– Ох, мальчик, не обязательно было покупать компанию и ставить во главе секретаршу только ради того, чтобы залезть к ней под юбку, – директор буквально выплевывает это через стол.

Глаза ее мечут молнии. Я громко ахаю от таких обвинений. Все замирают. Не трогает это, кажется, только самого обвиняемого. Вот же везет ему с женщинами истеричками этим утром.

– А ты знала? – она поворачивается ко мне и прищуривается. – О-о-о, конечно, знала! Это ты все и придумала! Я всегда говорила, что ты темная лошадка! Пять лет работы коту под хвост! Шлюха! Дешевая подстилка…

Она кричит так, будто сдерживалась из последних сил. Скорей всего, так и было. Но тут будто вынули пробку из бутылки, и гневные слова полились с такой охотой, что остановить их уже не будет никакой возможности. Она теряла все, к чему привыкла. Но Матильды не привыкла ничего терять. И без боя, очевидно, сдаваться была не намерена.

– ДОСТАТОЧНО! – рявкает Стоун так, что все остальные подпрыгивают.

Матильда затихает с оскорбленным выражением лица. Я вижу ее такой впервые в жизни. Не ту, что выплевывала оскорбления секунду назад, а ту, что сидит и с обидой смотрит на высокого мужчину справа от нее. Бесподобно! Эту историю потом можно пересказывать коллегам. Матильду в этом офисе ненавидят все. Но заткнуть ее еще никому не удавалось. В этот момент, мужчина спокойно продолжает:

– У меня есть масса других способов залезать девушкам под юбки. К тому же, намного менее затратных, да и девушки поприятнее.

Нахал! Я вспыхиваю от его слов. Ладно, допустим, на его месте я тоже не нашла бы причин назвать меня приятной. Вообще, мало у кого нашлись бы такие причины на его месте. Но ничего не могу с собой поделать. Сижу и испепеляю его взглядом. Он же вовсе игнорирует меня и продолжает говорить низким бархатным голосом:

– Если вы намерены получить в довесок ещё и судебный иск об оскорблениях, Майкл незамедлительно этим займётся. – Стоун немного приподнимается в кресле, усаживаясь поудобнее и от этого кажется еще выше. – После того, как внесёт ещё несколько изменений в договор о поглощении, полученный вашим руководством ранее. Я знаю все, что вы сделали. Знаю, сколько денег, когда и от кого вы получили. Также знаю имя вашей тетушки из Оксфордшира, на которую вы старательно переписывали все свое движимое и недвижимое имущество. Не только знаю, ещё и могу легко доказать. Но кто меня спрашивает?

Последнюю фразу он произносит с нажимом, давая окончательно понять бывшей главе отдела, что слова ей собственно никто не давал, а на это собрание она была приглашена только из вежливости. Матильда уже даже не пытается держаться, просто с ужасом смотрит на человека, который продолжает говорить спокойно и очень холодно:

– Также я знаю, что эта компания по-прежнему остаётся одной из самых компетентных в сфере проектирования строительства. Поэтому отвечаю на ваш первый вопрос. Почему вы? Потому что мне нужны профессионалы. Учитывая все скрытые доходы и стоимость компании на рынке – выгоднее ее купить, чем платить вам за постоянную работу, при этом содействуя вашему планомерному обогащению. Лично вашему.

Он делает паузу, чтобы убедиться, что смысл его слов до нее доходит.

– Второй вопрос. Почему она? – он небрежно кивает в мою сторону. – Потому что мисс Эттвуд – подходящий кандидат, судя по предоставленному отчету: высококвалифицированный специалист, имеющий дипломы, внушительный опыт работы и непонятно почему должность «почти секретарши», как вы правильно выразились. Я планировал сохранить вам работу, но очевидно, что это будет ошибкой. Ошибаться я не люблю. Так что с этого момента вы свободны. Думаю, на сегодня мы закончили господа.

С этими словами он встает и направляется к бару возле окна. Так по-хозяйски. Мне хочется хлопать в ладоши от восхищения, хоть меня и злит его пренебрежительный тон. Но, если подумать, он ведь меня похвалил? В своей манере. Наверняка это еще не конец. Кофе мне явно припомнят.

Матильда сидит за столом и хватает воздух ртом, как рыба. Кажется, ещё немного, и она упадёт в обморок. Я даже начинаю за неё переживать. Но не от всего сердца. Каким бы ужасным не показался этот день, до стадии «переживать за Матильду» я еще явно не дошла. Седовласый мистер Картер подает голос со своего места:

– Если вы больше не намерены кого-либо оскорблять, прошу покинуть это здание. Наш адвокат с вами свяжется.

Побледневшая Матильда, слегка покачиваясь, встает из-за своего места за столом. Или уже не своего, не разобрать. Юрист или кем бы он ни был, тоже. Я поднимаюсь и намереваюсь проследовать за ними.

– Мисс Эттвуд, а вы останьтесь, – повелительным тоном обращается ко мне Стоун.

Я послушно опускаюсь на стул. Сердце уходит в пятки. Тимоти Картер подходит к молодому мужчине, который в этот момент изучает содержимое бара. Я слежу за тем, как они тихо разговаривают. Слов не разобрать. Стоун что-то говорит Картеру и они на прощание жмут друг другу руки. Я выжидающе смотрю на них и совершенно не понимаю, к чему готовиться. Весь это день как дурной сон. Хочется ущипнуть себя, чтобы все это поскорее закончилось. Пожилой мужчина приближается ко мне и со словами «приятно было познакомиться, Элизабет» выходит из кабинета. Провожаю его обескураженным взглядом. Спасительная соломинка в лице доброго человека скрылась за дверью. Мне конец.

Мы остались наедине с мужчиной, который четко дал понять, что считает меня не очень приятным человеком. Только мы одни и миллион жужжащих вопросов в голове. Стоун тем временем приближается с двумя стаканами янтарной жидкости и молча протягивает один из них. Кажется пару секунд я действительно жду, что он выплеснет мне на свитер виски, бренди или что у него там? К моему удивлению, происходит обратное – стакан только нетерпеливо встряхивают в руке, так, что кубики звонко стучат о хрусталь.

– Держи.

Я оторопело протягиваю руку и, наконец, решаюсь поднять на него глаза. Я не готова к тому, что в этот самый момент он внимательно смотрит на меня с высоты своего роста. Наши взгляды встречаются, и, кажется, на несколько мгновений я забываю, как дышать. В самом начале я толком не разглядела своего мучителя из-за злобы, застилавшей мне глаза. В тот момент я не разглядела бы даже слона у него за спиной. А здесь, в офисе, я попросту старалась не смотреть прямо на него. И вот теперь он стоит так близко. Боже. Просто невероятно темные глаза.

– Пить на рабочем месте? В 10:30 утра? – я, наконец, прихожу в себя и с опаской кошусь на мужчину напротив.

Кажется, я поняла. Это такой способ обвинить меня в халатном отношении к работе и уволить? В рекомендации напишут, что я постоянно опаздывала, грубила начальству и пила на рабочем месте.

– Просто забочусь о своих инвестициях, выглядишь ты так, будто подхватишь воспаление. Нужно согреться, – он наклоняет голову и мрачно усмехается, – это поможет.

Я с ужасом осознаю, что по-прежнему выгляжу так, будто полчаса назад купалась в реке. Прямо в одежде. Решаю поверить ему и делаю большой глоток. Не то, чтобы я новичок в таких вопросах, но пить чистый виски привычки не имею. Жидкость обжигает горло, но все же по телу разливается приятное тепло. Для закрепления результата делаю следом еще глоток и только после этого глубоко выдыхаю из себя весь воздух. Вот теперь становится значительно теплее. Но незначительно понятнее.

– Я ничего не понимаю, – честно признаюсь я. Худшего мнения обо мне он уже точно не будет.

Мужчина окидывает меня оценивающим взглядом, как будто решает, стоит ли вообще вести со мной серьезную беседу, как с адекватным человеком. Я и сама не вполне уверена, так что полностью понимаю его смятение. Очевидно, все же приходит к положительному выводу, хоть и не сразу. Ну, спасибо.

– Cейчас объясню. Первое – плохо выливать на человека свой кофе.

– Знаю – я пристыжено отвожу глаза.

– И это все?

– Простите.

– И?

– Я же извинилась!

–Этого недостаточно.

– Извиниться еще раз?

– Зависит от того, планируешь ли ты делать это снова, – его глаза буквально прожигают во мне дыру, я съеживаюсь в кресле.

– Нет, – возражаю с неожиданной для себя горячностью, – вы сами напросились! Так что обещаю не выливать на вас кофе, если вы впредь не будете вести себя как настоящая задница!

Решительно расправляю плечи, готовясь к отпору, но он продолжает спокойно сидеть и смотреть прямо на меня.

– Сделаешь так еще раз, и слово «задница» заиграет в новом контексте, рука так и чешется.

Я нервно сглатываю. Непонятно, шутит он или говорит серьезно. Что-то подсказывает, что лучше не выяснять. Мысли в голове проносятся со скоростью света, и сосредоточиться на чем-то конкретном не получается. Еще этот мужчина, с интересом разглядывающий меня своими дьявольскими глазами и при этом не говорящий ни слова. Да что с ними со всеми не так? С кем с ними, не спрашивайте. Но в данный момент мне кажется, что вообще ВСЕ против меня. Я встаю. Куда я собралась, сама не поняла, поэтому просто остаюсь на месте с растерянным выражением лица.

– Я могу задать вопрос?

– Только один? – вскидывает он бровь. – Я разочарован.

Я кошусь на собеседника, пытаясь понять, смеётся он надо мной или нет. По его лицу ничего не ясно. Вообще ничего не ясно.

– Тогда три, – поспешно бормочу я.

В знак согласия он делает жест рукой, мол «валяй».

– Что происходит?

– Смена руководства, – спокойно отвечает Стоун и смотрит на меня с усмешкой, – ты не против?

– Чего?

– Всего этого, – он обводит глазами офис, и его взгляд останавливается на мне.

Я отрицательно мотаю головой.

– Вы – глава «Стоун Групп»?

– Второй вопрос потрачен так бездарно, – разочарованно протягивает он, хочется подойти и плеснуть остатки виски ему в лицо (опять!). – Можно было и догадаться, мисс Эттвуд. Я Стоун, компания «Стоун», вроде все просто.

– Никогда о вас не слышала, – лгу я, даже не моргнув глазом, – откуда мне знать.

Конечно, я слышала о молодом и перспективном Эндрю Стоуне, который в возрасте двадцати с небольшим лет заполучил тендер на строительство одного из олимпийских объектов. Только тогда компания называлась по-другому. Кажется, та была «Стаут Корпорейтед» и еще с ней был связан како-то скандал. Что точно там произошло, вот так в памяти не всплывает, так что делаю заметку в своем мысленном списке дел «погуглить». Это было лет восемь тому назад. Сколько ему сейчас? Выглядит он хоть и грозно, но больше тридцати пяти я бы ему точно не дала.

– Еще вопросы?

Я вздрагиваю понимая, что с головой ушла в свои мысли. Он нетерпеливо постукивает пальцами по пустому стакану.

– Если это все, на столе лежат бумаги, с которыми нужно ознакомиться. Хоть эта Уоткинс и редкостная стерва, насчёт опозданий она все же права, – произносит он с укором.

Я раздраженно закатываю глаза и направляюсь к столу.

Бумаги – договор передачи собственности «Мортимер Групп» новому владельцу Тимоти Картеру. Утверждение Элизабет Эттвуд – то есть меня на должность управляющей компании, в которой, как выразилась госпожа директор, пять минут назад я занимала должность «почти секретарши». Справедливости ради замечу, что «почти» тут должно гореть красными неоновыми буквами на всю комнату, так как на деле я вела под своим руководством весь проектный отдел и все текущие дела компании. Матильду, работа в ее прямом понимании, не особенно интересовала.

– Тут сказано, что компанию купил Тимоти Картер, – я отрываюсь от чтения документов.

– То, что ты умеешь читать – огромный плюс. А то я уже начал переживать, что мы выбрали не того кандидата.

Пропускаю этот выпад мимо ушей. К таким нападкам я привыкла. Матильда никогда меня не жаловала. Было бы глупо надеяться, что со сменой руководства что-то изменится. Я спокойно встречаюсь с ним взглядом, вновь поражаясь черноте его глаз. Ни разу таких не встречала. Конечно, это ведь самое поразительное из всего происходящего с тобой сегодня Элизабет? Продолжай пялится.

– Но мистера Картера здесь нет, а вы есть.

– Это вопрос? – он с ухмылкой поднимает бровь.

– У меня как раз остался один, – я ехидно щурю глаза. – Считать, мистер Стоун, я тоже умею.

Он усмехается и, наклонив голову немного вбок, внимательно смотрит на меня. Даже слишком. Хочется убежать и спрятаться, но я остаюсь. Новые руководители проектных компаний не убегают. По крайней мере, мне так кажется.

– Я купил вашу компанию, – наконец, звучит его низкий голос.

– А мистер Картер?

– Он покупатель только номинально.

Я киваю. Подставной покупатель. Понятно. Чего тут непонятного. Это все похоже на какой-то сюр. Я близка к истерике.

– Никто не должен знать, что я имею отношение к этой компании.

Снова киваю. В голове миллион вопросов, но ни один не прозвучит адекватно. Какого черта тут происходит?

– А как же Матильда? После того, что сейчас произошло, она наверняка всем расскажет…

– Мисс Уоткинс не доставит нам проблем, если не хочет оказаться в тюрьме.

Делаю ещё один большой глоток из стакана. Напиться в 10:30 утра – пожалуй, отличная идея! Как я сразу не поняла?

– Элизабет, никто не должен знать, ты понимаешь?

– Да, да, конечно, – я поспешно соглашаюсь, толком не понимая на что.

При звуках моего имени, произнесенного этим низким бархатным голосом, я невольно краснею. Наверняка все девушки просто млеют при встрече с ним.

Он задумчиво проводит рукой по подбородку. Я зачарованно слежу за его пальцами, и мой взгляд останавливается на его губах. Наверное, это ужасно – работать с таким человеком бок о бок каждый день. Или к такому привыкаешь? Хорошо, что он не видит, как я на него пялюсь. Вот уж точно, профессионализм высшего уровня! Перевожу глаза на безопасную территорию. Пятно на рубашке. Угораздило же. Вселенная явно за что-то меня наказывает!

– Мне это точно снится, – я растерянно перебираю бумаги, – как такое вообще могло случиться?

В голове проносятся разные мысли. Может быть, Матильда была не так уж и неправа? Я оборачиваюсь и подозрительно щурюсь.

– Почему я? Только не говорите, что дело в моей квалификации.

– Ты бы удивилась, – со смешком отвечает он.

Я вопросительно поднимаю брови и жду ответа. Времени проходит неприлично много. Я терпеливая. В гляделки умею играть мастерски. Мы напряженно смотрим друг на друга.

– Хорошо, – с выдохом сдается он, – на самом деле все очень просто. И дело не в том, что я хочу залезть к тебе под юбку, – произносит он сухо, – надеюсь, это понятно.

При этих словах я фыркаю. Но не очень искренне. Было бы приятно узнать, что я могу понравиться такому мужчине. Просто для галочки. Вообще-то у меня есть парень. Кстати о парне. Пора перестать так пялиться на своего нового босса.

– Мы провели внутреннее расследование, в ходе которого выяснили, что управляющая верхушка была причастна к махинациям с деньгами. Колоссальные суммы. И это только за последние пару лет.

В моих глазах явно читается недоверие. Он трактует мой взгляд по-своему.

– Главное понять, что человека со стороны ставить на управляющую должность в эту компанию бессмысленно, слишком много времени и денег уже потрачено впустую. Остаются те, кто не замешан в махинациях, но в курсе всех текущих вопросов. Значит, ты.

Значит, я. Я – руководитель лондонского офиса «Мортимер Групп»?

– Если ты впредь не будешь вести себя как ненормальная и швырять в людей кофе, то, думаю, мы сработаемся.

Да кто тут из нас еще ненормальный? Хочу высказать ему все, что думаю, но понимаю, что именно об этом он и говорит. Да и злиться толком не выходит. Радость от открывающихся перспектив и новой должности перевешивает все. Кажется, что с минуты на минуту я проснусь в своей постели, и этот волшебный сон наконец-то закончится. Но ничего не происходит.

– Ты можешь отказаться, если не уверена, что справишься с этой должностью.

– Я справлюсь, – поспешно перебиваю его я, он довольно хмыкает.

– В идеальном мире мы бы провели собеседование, дали время на принятие решения, но времени на это у нас уже нет. Так что будем работать с тем, что имеем.

После этих слов он достает из кармана телефон и отвечает на входящий звонок. Я понимаю, что разговор окончен, и, собрав со стола бумаги, как истинный руководитель отдела плетусь за свой маленький рабочий стол в холле офиса на пятнадцатом этаже. Интересно, когда пройдет шок?

– Элизабет, – окликает он, смерив меня долгим взглядом, телефон он прижал к плечу – не заставляй меня пожалеть об этом.

Медленно киваю и усилием воли подавляю в себе желание показать ему язык, когда выхожу из кабинета. Высунутые языки точно относятся к разряду «пожалеть».

На негнущихся ногах возвращаюсь к своему рабочему столу. За дверями кабинета будто ничего не изменилось. Жизнь идет своим чередом, работники снуют по офису, звуки совершенно обычные для начала трудового дня. А у меня будто привернулся весь мир. Вилл в этот момент увлечен телефонным разговором, но, заметив выражение моего лица, быстро прощается и вешает трубку. По его взгляду догадываюсь, что выгляжу хуже, чем предполагала. Он присвистывает:

– Что стряслось, Лиз? Только не говори, что эти остолопы тебя уволили! Да что б их! Я растолкую этим придуркам, какого ценного сотрудника они лишаются! Да на тебе весь офис держится! – восклицает он в сердцах.

Решительности моему другу не занимать. Я отрицательно мотаю головой и кажется одними губами произношу: «Меня повысили». Говорить в слух не выходит, будто это не про меня.

Он не сразу понимает, что именно я только что сказала, и продолжает, загибая пальцы, перечислять мои заслуги перед «Мортимер Групп» за годы, что я здесь проработала.

– Если бы не ты, проект ресторана пришлось бы просто свернуть к чертовой матери! А помнишь, как ты мастерски спасла ситуацию с тем загородным домом? Клиент уже готов был порвать нас в клочья!

– Вилл, меня повысили, – уже громче говорю я. У моего коллеги наконец-то заканчивается запас слов и отвисает челюсть.

Выражение его лица в этот момент бесценно. Он с минуту сидит, разинув рот, а потом начинает истошно хохотать и хлопать в ладоши. Люди за столами начинают недоуменно оглядываться. Вилл, не замечая этого, вскакивает из-за стола, и, подхватив меня на руки, начинает кружить прямо по офису.

– Ай да Лиззи! – кричит он во все горло, и я, невольно заражаясь его оптимизмом, тоже начинаю хихикать.

Именно в этот момент я встречаюсь с холодным взглядом темных глаз. Стоун проходит по коридору уже в пальто поверх своего серого костюма и наблюдает эту странную картину. Ох, черт. Мне хочется провалиться сквозь землю. Кажется, минуту назад он просил не заставлять его жалеть о своем решении. И, судя по взгляду, он уже пожалел о нем на все сто процентов.

Я хлопком по плечу прошу Вилла остановиться и неловко слезаю с его рук, пряча глаза в пол. Стоун удаляется по коридору, так и не сказав ни слова. Я перевожу взгляд на своего коллегу, и он так заразительно улыбается, что я не могу не улыбнуться ему в ответ. Но улыбка получается немного натянутой. И он это, конечно же, замечает. Вилл действительно настоящий друг, хоть и парень.

– Эй, что случилось? Ты не рада?

Я мотаю головой и закусываю губу.

– Лиз, – он кладет руку мне на плечо и ободряюще его сжимает, – что не так?

– Все не так, – почти сиплю я, стараясь не расплакаться. – Майк сделал мне предложение.

Понятия не имею, почему из всего, что случилось со мной сегодня, именно этот факт расстраивает больше всего. Все накопившиеся за это утро эмоции каким-то непостижимым образом собрались в один большой океан грусти и жалости к себе и снесли меня с ног бурным потоком. Мой мозг, проанализировав происходящее, очевидно сделал вывод, что из всего случившегося повлиять по-настоящему я могу лишь на ситуацию с Майком. Машину нужно чинить, погоду в Лондоне не изменишь, разлитый кофе не вернуть, на работе – все решили за меня. А вот говорить «да» меня за язык никто не тянул. Это целиком и полностью моя вина.

– Ты согласилась? – напряженно спрашивает Вилл, вглядываясь в мое лицо. – Ты согласилась… Ты же знаешь, что всегда можешь отказаться?

Я молча киваю и плетусь к своему рабочему столу. Картина маслом: «Элизабет – счастливая невеста». Усаживаюсь и решаю взять себя в руки. Все, хватит на сегодня. Пора работать. Уже к вечеру мне нужно сдать проект гольф-клуба и теперь – без участия Матильды.

Еще раз подробно читаю документ перед собой, стараясь ничего не упустить. Из лифта с шумом появляется тучная женщина в длинном платье-балахоне и с крупными бусами на шее. Она цепляется за рукав пробегающего мимо парня и громко спрашивает, где найти Элизабет Эттвуд. Я поднимаю голову от стола и приветливо машу ей рукой. Эта женщина представляется специалистом кадрового отдела нашей новой компании и дает мне на ознакомление и подпись еще кипу бумаг. Мое новое назначение. Меня просят не торопиться и принести все завтра. Вилл изображает беззвучные аплодисменты и ободряюще подмигивает мне из-за своего стола.

Глава 3

Дорога домой занимает больше времени, чем я планирую. Из-за дождя машины двигаются намного медленнее, и в итоге, открывая входную дверь своей съемной квартиры, я ожидаю, что Майк уже лежит в полудреме, укрывшись пледом, и досматривает очередную серию «Сынов Анархии» без меня.

– Привет!

Я вздрагиваю на пороге от громкого приветствия и поднимаю голову. Яркий свет из кухни неожиданно режет глаза, а то, что предстает перед ними, заставляет съежиться. Первая мысль – развернуться и убежать. И плевать, что обо мне подумают. На нашей маленькой кухне веселая суета, для меня означающая вселенскую катастрофу. Моя мама в переднике и с прихваткой на руке достает блюдо из духовки. Мама Майка с поразительной быстротой настоящего шеф-повара шинкует овощи на разделочной доске. А сам Майк в это время заканчивает расставлять на столе приборы и спешит ко мне помочь снять пальто. Все широко улыбаются. Попалась.

– Милая, мы хотели сделать тебе сюрприз, но не рассчитали время, – Майк виновато чмокает меня в щеку.

– М-м-м, – единственное, что я могу выдавить из себя.

Мама бросает противень и бежит ко мне из кухни. Объятия теплые и такие родные. От мамы пахнет запечённым картофелем и домом. Хочется утонуть в этом аромате и вернуться в детство. А точнее – сбежать от неумолимо приближающегося взрослого будущего, к которому, очевидно, я еще совсем не готова.

– Почему ты не сказала мне? – укоризненно шепчет мама, не расцепляя объятий.

Я аккуратно снимаю с себя ее руки и взглядом даю понять, что сейчас не время для этих разговоров. Майк топчется в шаге от нас, кажется, желая присоединиться к всеобщим проявлениям любви. Ну уж нет.

Испепеляю его взглядом, давая понять, как я «рада» этому неожиданному сюрпризу. Он тушуется и, опустив глаза в пол, убегает на кухню, чтобы помочь своей матери.

Я чертовски устала. Единственное, чего мне хочется сейчас больше, чем еды, это, наконец, согреться и побыть в одиночестве. И смыть с себя весь этот странный день. Что я и намереваюсь сделать. Ничего, подождут.

Закрываюсь в ванной и скинув с себя одежду, залезаю под душ. Стою под обжигающими струями воды, пока кожу не начинает пощипывать. Затем слишком старательно расчёсываю свои длинные волосы и заплетаю их в легкую косу.

В комнате чувствуется напряжение, очевидно, не такой реакции они ожидали от счастливой невесты. Мы рассаживаемся за столом и какое-то время едим в полной тишине. Надо сказать, очень гнетущей. В итоге, мама не выдерживает, и начинает нервно и без остановки тараторить последние новости из жизни соседей, имена и лица которых мне смутно знакомы, а для Майка и его мамы вообще ни о чем не говорят. Под действием вина и горячей еды, я наконец расслабляюсь и начинаю чувствовать себя ужасно виноватой за такое поведение. Я собираюсь с силами и глубоко вдыхаю, что не укрывается от взглядов присутствующих. Мама резко замолкает, как выключенное радио, и все напряженно смотрят на меня.

Обстоятельно рассказываю семье про события сегодняшнего дня. С самого утра, опустив лишь подробности моих переживаний по поводу предложения. Про отказавшуюся заводиться машину, забытый зонт, разлитый кофе и оскорбления от Матильды. Это должно объяснить мое настроение и такой подавленный вид. Первой в себя приходит мама.

– Обворовывать компанию, надо же!

– Ничего удивительного, дорогая, – назидательно изрекает мама Майка, – сейчас все так заняты своими гаджетами! Не видят, что творится у них под носом.

– И сколько денег она украла?

– Не знаю, – тихо отвечаю я, – но, судя по всему, речь идет об очень крупных суммах.

– Это правильно, что руководить поставили тебя, милая, – похлопывает меня по руке мама, – не зря ты столько трудилась, я всегда говорила, что ты достойна повышения и большей зарплаты.

– Кстати сколько? – сузив глаза, Майк задает вопрос, который, вероятно, терзает всех за этим столом.

Вдруг понимаю, что это первая фраза, которую я слышу от него с момента, как мы сели ужинать. Он как-то слишком подозрительно косится на меня со своего места и молчит больше обычного.

– Втрое больше того, что я получала раньше, – отвечаю я и осторожно слежу за его реакцией.

Мама, ахнув, хватается за сердце, мама Майка согласно кивает головой, наверняка мысленно подсчитывая, какую долю квартплаты я теперь могу взять на себя, с такой-то зарплатой. Майк же расправляет плечи, надевает на лицо фальшивую улыбку и, подняв бокал, заявляет:

– За Лиззи, мою талантливую будущую жену!

Все радостно подхватывают этот тост и звонко чокаются бокалами. Делая очередной глоток вина, я не свожу глаз с Майка, который хоть и пытается скрыть свои чувства, кажется очень подавленным.

Глава 4

В офисе «Мортимер Групп» стоит несвойственная для среды суматоха. Все обеспокоенно носятся от стола к столу и оживлённо обсуждают новости, свалившиеся на нас, как снег на голову в середине июля. Ну или сентября, если быть точнее. Я пробегаю к своему рабочему месту и ловлю на себе заинтересованные взгляды коллег. Но мой стол уже занят.

– Привет, большой босс!

Ухмыляющийся Вилл раскладывает свои письменные принадлежности в мой ящик. На столе уже красуются фотография его собаки и маленький футбольный мяч, который он обожает кидать в меня, пока я не вижу.

Я открываю рот. И тут же закрываю его, озадаченно поворачивая голову в сторону кабинета руководителя отдела. На табличке значится мое имя. Действительно, не думала же я, что буду продолжать сидеть за своим столом в холле? Но если откровенно, я вообще мало думала об этом.

И тут начинают раздаваться хлопки. Я оборачиваюсь и вижу своих коллег, которые, улыбаясь, к слову, довольно искренне, поздравляют меня с новым назначением. Кто-то умудряется обнять, кто-то одобрительно похлопывает по плечу. Киваю и благодарно улыбаясь. Еще немного, и я расплачусь. С трудом выношу такие трогательные моменты.

– Ты как? – Вилл тянет меня за локоть в мой новый кабинет и прикрывает дверь.

Становится тихо. Я облегченно выдыхаю.

– Еще не поняла. Не мог бы ты покричать на меня? Чувствую себя неуютно без унижений Матильды.

– Сорок минут! – тут же послушно визжит Вилл, изображая голос бывшей начальницы. – Ещё одно опоздание, и можешь попрощаться со своей работой, Эттвуд!

– Спасибо, теперь значительно лучше, – смеюсь я, вытирая слезы.

– Я могу продолжать так весь день! – веселится коллега. – Тем более, ты действительно опоздала. Опять – он многозначительно ухмыляется. – Хочешь, кину в тебя папками? Только решай быстро! Время ознакомиться с бумагами, а то собрание уже через пять минут.

Как настоящий босс, взмахом руки заставляю его заткнуться, сажусь за стол в два раза больше того, который занимала раньше, и принимаюсь за чтение бумаг. За пять минут изучить все отчеты о проделанной за последнюю неделю работе и провести планерку. Что ж, я справлюсь. Справа на столе стоит коробка с моими личными вещами, которые Вилл заботливо успел собрать утром. Хотя, может и не заботливо. Я не проверяла.

– Доброе утро, мисс Эттвуд, – в дверях кабинета появляется тучная сотрудница кадрового отдела. – Я приехала за документами. Надеюсь, все готово?

Приглашаю ее присесть и, повернувшись спиной к столу, начинаю рыться в сумке в поисках документов, которые вчера забирала домой на подпись. Конечно же, я сразу понимаю, что делаю это напрасно. Папку размера A4 сложно потерять в дамской сумочке, но все же какое-то время я настойчиво ищу ее. В моей голове Матильда ехидно хохочет прямо мне в лицо. Не справилась даже с этим. Я виновато разворачиваюсь к сотруднице кадрового отдела.

– Мне очень жаль, но я, кажется, оставила их дома, – сдавленно произношу я.

Женщина в бусах недовольно цокает языком.

– Но я должна сдать их сегодня!

– Не переживайте, после совещания сбегаю домой и привезу вам документы.

–Я должна внести все сегодня…

–И внесете, я привезу, только скажите куда?

Женщина некоторое время задумчиво теребит свои бусы, а потом согласно кивает.

– Привезете в главный офис, я буду там до обеда

Торопливо поднимается с места, всем своим видом демонстрируя, что у нее нет времени на пустую болтовню. После того, как дверь за ней тихо захлопывается, я беспомощно кошусь на Вилла. Он с понимающей улыбкой пожимает плечами, а затем кивает головой на бумаги передо мной.

– Нам пора, птичка!

Точно. Совещание. Что бы я без него делала! Посмотрев на время, выскакиваю из-за стола, захватив с собой увесистую стопку бумаг, и несусь в переговорную. Там уже довольно шумно. Обсудить действительно есть что. Для любого предприятия смена руководства – очень громкое событие. Особенно такое, когда во главе компании занимает человек, совершенно несоблюдающий очередность. За большим овальным столом рассаживаются сотрудники "Мортимер Групп" сегодня всего семь человек.

Прошмыгнув к свободному месту, привычно занимаю стул между коллегами и начинаю раскладывать перед собой папки. За столом становится тихо. Я поднимаю глаза и понимаю свою оплошность. Чуть больше собранности, Элизабет! На тебя же все смотрят! Встаю и нетвердым шагом направляюсь к торцу стола, занимая место управляющего. Прокашливаюсь и, наконец, приветствую собравшихся.

Такие встречи вместо Матильды я проводила десятки раз, мне не привыкать. Поэтому, на секунду опустив глаза в документ перед собой, начинаю утреннюю планерку. Дальше даю слово Джейн, она предоставляет отчет по последнему проекту, который мы должны завершить на этой неделе.

Из дома, вместо перерыва на обед, несусь в главный офис мистера Картера, адрес которого нашла на документах. Надеюсь, строгая сотрудница кадрового отдела меня дождется. Притормаживаю на светофоре и нервно поглядываю на часы. Загорается зеленый, я нажимаю на газ, и машина с жалобным хлопком глохнет прямо на дороге.

– Нет, нет, нет!!! Даже не думай!

Я дергаю ключом в замке зажигания. Машина заводится и тут же глохнет снова. Приехали. Снова пытаюсь ее завести, но безрезультатно. Сзади раздаются нетерпеливые гудки от людей, которые, в отличие от меня, могут двигаться дальше. От всей души бью рукой руль. Естественно, больно ударяю ладонь и со стоном прижимаю ее к себе. Ну что за день вообще такой! Вселенная точно ставит палки мне в колеса и не очень-то хочет видеть мое счастливое безбедное будущее. Кто-то стучится в окно. Я вздрагиваю и, обернувшись, открываю водительскую дверь.

– Простите, она просто заглохла. Я не знаю в чем дело.

Мужчине в деловом костюме на вид лет пятьдесят, он понимающе кивает.

– Насилием тут делу не поможешь, – с улыбкой замечает он, оглядывая мою старую машину, затем знаком руки показывает остальным проезжать и снова обращается ко мне. -Давайте, я попробую?

Он садится за руль, несколько раз пытается реанимировать машину. К слову, довольно своенравную. Та, естественно, не заводится. Кто бы сомневался.

– Отправишься на свалку, – недовольно бурчу я своей старушке на колесах.

– Фольксваген Жук 1970 года – это же настоящая классика! – со смешком отзывается мужчина. – Ее нужно уважать как почетного пенсионера.

– Или отправить в дом престарелых, где ей будет оказан надлежащий уход. Она давно устала от этой жизни, но мы пока не готовы расстаться.

– Вы спешите?

– Да, на самом деле, очень спешу, – я беспомощно оглядываюсь по сторонам.

Что конкретно я ожидаю там увидеть, неясно. Волшебника? Новую машину? Эвакуатор, на худой конец? Мужчина вылезает из моей машины и протягивает руку.

– Джон.

– Элизабет, – растерянно пожимаю его ладонь.

– Вот и познакомились, – мужчина приветливо улыбается. – Куда спешите, дорогая, может нам по пути?

– Мне нужно в офис, доставить документы как можно быстрее. Мой первый рабочий день в новой должности, – виновато пожимаю плечами, – и кажется, я не справилась.

– Отставить панику! – командует Джон. – Я вас подвезу. Скажите, куда.

– Ой, нет, что вы, не стоит!

– Еще как стоит! У всех в жизни случается первый рабочий день, это действительно очень важно, я понимаю.

С недоверием и благоговением одновременно кошусь на стоящего рядом со мной мужчину в деловом костюме. Вот он, волшебник – материализовался прямо на проезжей части, в разгар рабочего дня. Я называю адрес офиса, он в пятнадцати минутах езды отсюда.

– Но пожалуйста, не беспокойтесь. Просто поймаю такси, – я беспомощно смотрю на свою машину, стоящую посреди дороги. – Только придумаю, как убрать ее с проезжей части.

Джон смеется и взмахом руки предлагает проследовать к его машине.

– Вам сегодня невероятно везет, Элизабет. Ведь я тоже направляюсь в это здание. Захватите документы и следуйте за мной.

– Но машина…

– Мой водитель дождется эвакуатор и отгонит ее в сервис.

Мы уже подходим к его машине, и я в смятении останавливаюсь у двери. Садиться внутрь не решаюсь. Он это замечает и добродушно посмеивается.

– Вам не о чем переживать. Поедем вместе, мой водитель позаботится о вашей машине, а потом я скажу вам, где можно ее забрать. Не беспокойтесь, это действительно не составит мне труда! Напротив, будет приятно думать, что я сделал доброе дело во имя спасения вашего рабочего места.

Я оглядываюсь по сторонам и взвешиваю все за и против. Садиться в машину к незнакомым людям не входит в мои привычки. Хотя Джон почему-то вызывает у меня симпатию.

– Если беспокоитесь, можете отправить знакомому номер моей машины, чтобы не переживать, что я вас украду.

Я нервно смеюсь, но все же запоминаю номер ауди, возвращаюсь за сумкой из своей машины и занимаю пассажирское сиденье рядом с мужчиной, по какой-то причине решившим спасти мой день. Мы объезжаем мою старушку и двигаемся по дороге в сторону главного офиса. Джон немного неуверенно ерзает на водительском сиденье.

– Я, как вы можете заметить, редко сажусь за руль, – с виноватой улыбкой уточняет он.

– Спасибо вам огромное, даже не знаю, как смогу вас отблагодарить!

– Не переживайте, дорогая, рано или поздно судьба предоставит такой шанс. В минуту, когда мне будет нужна помощь, вы обязательно окажетесь рядом. В моей жизни именно так бывает. На добро всегда отвечают добром.

– Очень хороший жизненный принцип, – улыбаюсь я.

– А главное, рабочий.

Несколько минут смотрю в окно, думая о своем. И все же решаюсь задать терзающий меня вопрос.

– Не могли бы вы попросить водителя просто отогнать машину на стоянку? Боюсь, я не смогу сейчас позволить себе оплату автосервиса.

– Добрые дела нужно доводить до конца, дорогая, – философски отвечает Джон, – не беспокойтесь о счете, и даже не обсуждается.

Я поворачиваюсь к мужчине рядом с собой и думаю, что именно так должен на самом деле выглядеть Санта Клаус.

Через двадцать минут мы останавливаемся у главного входа в офисное здание, самая крупная надпись на вывеске: Строительная компания «Стоун Групп». Кто бы сомневался. Паренек в рубашке подбегает к автомобилю, распахивает заднюю дверь и в нерешительности останавливается, заглядывая в пустой салон. Джон, посмеиваясь, вылезает с водительского кресла и кидает ему ключи. Мы вместе заходим в здание и, попрощавшись, направляемся на разные этажи. Администратор на входе подсказывает мне, где найти отдел кадров. Надеюсь, на этот раз я не опоздала.

Тучная женщина с вздохом облегчения забирает папку у меня из рук и просит подождать, чтобы убедиться, что все подписи стоят на своих местах. Пока она перебирает документы, я с интересом оглядываюсь по сторонам. Наш офис по сравнению с этим – просто каморка. Хотя, до этого дня я бы оторвала голову любому, кто так скажет. Здесь столько света, стекла и мрамора, что даже страшно к чему-то прикоснуться.

– Все в порядке, – женщина громко стучит стопкой документов по столу, выравнивая ее, – можете идти.

Я прощаюсь и шагаю по коридору в сторону лифтов. Всюду снуют люди в костюмах и рубашках. Офисный дресс-код, значит. Интересно, нам тоже нужно будет приодеться? В «Мортимер Групп» так не наряжались даже на Новый год. Двери лифта открываются, и я замираю в нерешительности.

– Элизабет! Дорогая, проходите. Нам тоже вниз, – Джон, приветливо улыбаясь, приглашает меня в кабину.

Рядом с ним на голову возвышается сам Эндрю Стоун. И его бровь ползет вверх от слов, произнесенных мужчиной рядом. В такт движению его брови хочется сползти вниз по стеночке и притвориться, что меня здесь нет. Он меня до жути пугает. Не желая их задерживать, я торопливо, хоть и несколько неуклюже, забегаю в лифт, и двери закрываются.

– Добрый день, мистер Стоун.

– Мисс Эттвуд, – кивает мой новый босс.

Неловкое молчание продолжается совсем не долго, хотя кажется, что пройдет целая вечность прежде, чем мы прибудем на первый этаж. Мужчины галантно пропускают меня вперед, и вот так, втроем, мы выходим из здания и останавливаемся на ступенях. Я не знаю, куда себя деть. Сделать вид, что у меня дела, и молча убежать? Вот уж точно, чудной день. Они, очевидно, ждут свои автомобили, а я пытаюсь решить, как мне теперь добраться до офиса. Первым тишину нарушает Джон.

– Машина Элизабет в сервисе, – поясняет он. – Cюда мы приехали на моей.

Ой. Если он пытался объяснить ситуацию, то сделал только хуже. Трудно придумать более двусмысленную фразу. Эндрю Стоун бросает на меня взгляд, который никак нельзя назвать добрым. Нехорошо. Непреодолимое желание сползти по стеночке накатывает с новой силой.

– Мы встретились на дороге, – сдавленно бормочу я, – случайно.

Не знаю, почему мой голос звучит так виновато. Он продолжает молча изучать меня немигающим взглядом. Я не знаю, куда себя деть. Парнишка останавливает ауди у входа. Джон поворачивается к Эндрю и протягивает руку на прощание.

– Мне жаль, что не могу помочь с этой сделкой. Но риски слишком высоки, ты же понимаешь?

– Я надеюсь, что у меня еще будет шанс тебя переубедить.

Джон с улыбкой пожимает плечами, мол, дерзай, и повернувшись ко мне, кивает в сторону машины.

– Вы уже обедали, Элизабет?

Я открываю рот, чтобы сказать, что это будет уже крайне неуместно, но не нахожу в себе сил грубить этому доброму мужчине. Вообще не знаю, как вежливо отказывать в таких ситуациях. За меня отвечает Стоун. Он, кажется, знает об этом все.

– У Элизабет уже есть планы на это время. Благодарю за беспокойство.

– Значит, в другой раз! – Джон бросает беглый взгляд на мужчину рядом со мной, и, подмигнув мне на прощание, направляется к своей машине.

– Пошли, – Стоун широким шагом спускается со ступеней по направлению к черному мерседесу, припаркованному рядом.

Я продолжаю стоять на месте. Ноги будто приросли к полу. Его тон и выражение лица меня пугают. В конце концов, он не обязан меня подвозить. Никто не обязан. Как раз для таких случаев и существует такси.

– Я сама доберусь до офиса.

Он оборачивается и смотрит на меня с раздражением.

– Если я говорю «иди», ты идешь. Сейчас же. Мне некогда с тобой спорить.

Я вздыхаю и послушно плетусь следом. Эндрю Стоун открывает передо мной дверь и убедившись, что я в машине, садится на заднее сиденье с другой стороны. Водитель выезжает на дорогу в сторону офиса «Мортимер Групп». В салоне чувствуется напряжение, которое, наконец, прерывается раздраженным:

– Что ты здесь делаешь?

Я вздрагиваю и с опаской кошусь на высокого мужчину, сидящего рядом.

– В машине? Вы сами меня сюда посадили.

– Что ты делаешь в моей машине, мне известно. Что ты делаешь в этом офисе?

Мне неуютно от строгого тона нового босса. В конце концов, я же не виновата, что Джон обрисовал ситуацию на свой манер.

– Я везла документы в отдел кадров, у меня сломалась машина прямо посреди дороги. Джон, – я запинаюсь, – ну, тот мужчина, что был с вами, остановился и предложил подвезти меня до офиса. Нам оказалось по пути.

– По пути, значит…

– Да, – я хмурюсь, не понимая, чем вызвала такой приступ гнева, – он отправил водителя отвезти мою машину в сервис и сказал, что я смогу забрать ее оттуда. Мне, правда, ужасно неловко, но остановить его я не смогла. Он все время говорил про добрые дела и что возьмет все расходы на себя.

Стоун напряженно смотрит в окно, не произнося ни слова. Спина прямая, брови сошлись на переносице, и по его лицу совершенно не ясно, о чем он сейчас думает.

– Я действительно не понимаю, чем так разозлила вас. Если позволите, я сама заберу свою машину и заплачу за ремонт. Нужно только узнать, где именно она сейчас.

Я тут же выглядываю в окно, будто надеясь увидеть ее на дороге. Эндрю достает из кармана телефон и нажимает кнопку вызова.

– Линн, узнай, в какой сервис Джон Холланд отогнал машину Элизабет Эттвуд. Да, машину. Да, он поймет. Скажи, что от меня, и передай, что возражений я не приму. Это дело фирмы. Оплати счет и организуй доставку к офису «Мортимер Групп». Спасибо.

Я устало закатываю глаза. И почему всем приспичило сегодня чинить мою машину? Ненавижу доставлять людям хлопоты. В голове всплывает воспоминание о просьбе вести себя так, чтобы мой новый босс не пожалел о моем назначении. Кажется, я провалила эту миссию с треском.

– Я возмещу все расходы.

– Даже не думай.

– Да почему вы вообще должны за свой счет чинить мою машину?! – громче, чем следовало, возмущаюсь я.

– Потому что могу.

Я встречаюсь с ним взглядом и вдруг понимаю, как мало места в машине. Не смотреть ему в глаза. Есть масса других вариантов, намного более безопасных. Например, окно. Вот туда и смотри! Поспешно отворачиваюсь и больше не произношу ни слова. Злюсь на него за то, что он злится на меня. Не понять, почему. Так и сидим. Нет, меня точно уволят.

– Не успеешь оглянуться, как будешь ехать к нему в номер отеля. Исключительно из глубокого чувства благодарности.

Ясно. Значит вот за кого он меня принимает?

– Господи, да у меня есть своя голова на плечах, я же не сумасшедшая!

– Это та самая голова, которая позволила тебе сесть в машину незнакомого человека?

Я открываю рот, чтобы возразить, но снова закрываю его и отворачиваюсь к окну.

– Вера в доброту людей, должно быть, ужасно редкое явление в наше время, – бурчу я себе под нос.

– Да, Элизабет, и ужасно глупое. Никому нельзя доверять.

– Даже вам?

– Особенно мне.

Мы молча смотрим друг на друга в темном салоне автомобиля. Глаза на окно! Сейчас же! Я слышу, как он обращается к водителю:

– Альберт, сначала на Оксфорд стрит.

–Да, мистер Стоун.

– Мне нужно на работу, – встреваю я.

– Ты уже на работе, – он поворачивается ко мне, – и сейчас, на рабочем обеде, мы обсудим рабочие вопросы. Ты ведь, кажется, как-раз на обед собиралась?

– Никуда я не собиралась! – возмущенно вскидываю я руками – и предпочитаю обсуждать рабочие вопросы в офисе.

– В офисе, в котором никому нельзя знать, что мы работаем вместе? В том самом?

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять, шутит он или нет. Кажется, нет.

– Как я уже говорил, никто не должен знать.

– Но сотрудники вашей компании…

– Нужные люди в курсе. Но для всех в «Мортимер Групп» компанию купил мистер Картер.

– Ясно.

Ничего не ясно. Но видно, что объяснять мне сейчас ничего не собираются. Закрываю рот и продолжаю смотреть в окно. Значит, обед. Что ж, хотя бы поем.

Мы занимаем столик в глубине зала, и официант подает меню. Стоун, даже не заглядывая в него, делает заказ. Фирменный салат и стейк с картошкой. две порции. Справедливости ради, он все же бросает вопросительный взгляд в мою сторону. Я согласно киваю и отдаю официанту меню.

В ожидании заказа проверяю телефон. Пропущенный от Вилла. Пишу, что все хорошо, задержалась в офисе мистера Картера, приеду позже. Врушка. Убираю телефон в сумку и, откинув волосы назад, обращаю все свое внимание на мужчину, сидящего напротив.

Он читает что-то в телефоне. Я невольно любуюсь им. Очень длинные ресницы. Ну почему такие всегда достаются мужчинам? Особенно таким несносным. Опираюсь подбородком на сложенные ладошки и жду. Он замечает это и с ухмылкой убирает телефон в карман.

– Заскучали, мисс Эттвуд?

– Проголодалась.

Он как-то странно смотрит на меня, а затем хмыкает.

– Что ж, не буду тянуть. С сегодняшнего дня мы начинаем работу над новым проектом. Есть инвестор, довольно крупный, готовый вложить внушительную сумму денег в строительство горнолыжной трассы и гостиничного комплекса на юго-востоке Франции.

Я пытаюсь представить объем работ. Это действительно очень крупный проект.

– Гостиничный комплекс – не проблема, – наконец отвечаю я, – а вот с горнолыжными трассами нам еще не приходилось работать. Я посоветуюсь с Виллом, он, кажется, проектировал что-то подобное раньше.

– Это не единственная сложность, Элизабет. Таких проектов нужно будет разработать два. Один – для моей компании, и второй – для компании соперника.

Он прерывается, официант ставит перед нами салаты. Молча дожидаемся, когда он уйдет.

– Я не понимаю, – честно признаюсь я.

– Было бы странно, если бы понимала.

Ох уж этот снисходительный тон. Я щурюсь и мысленно прикидываю, смогу ли проткнуть ему вилкой жизненно важный орган. Он усмехается, видя мой взгляд.

– Даже не думай.

И как он узнал? Затем, немного смягчившись, продолжает:

– Тебе и не нужно все понимать, достаточно хорошо делать свою работу. Над проектом для «Стоун Групп» мы начнем работать уже сегодня. Для начала соберем команду. Кому в компании ты доверяешь?

Он наклоняет голову и с усмешкой произносит:

– Только не говори, что всем.

Я бросаю на него злобный взгляд и, отправив в рот кусочек огурца, некоторое время раздумываю.

– Вилл, Джейн, ну и, наверное, Оливия. Да, думаю, это все.

– Они подпишут соглашение о неразглашении?

– Это действительно необходимо?

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

– А вы всегда заставляете людей делать что-то подобное, не уточняя деталей?

Он опускает вилку на край тарелки и с интересом смотрит на меня. Хочется поерзать на стуле, но я сдерживаюсь. Отправляю в рот еще салат и старательно жую. Лучше уж мне помолчать. Прошлый руководитель, Матильда, ненавидела меня как раз за это. Я совершенно не умею держать язык за зубами.

– Обычно, – твердо произносит он, – люди делают все, что я говорю, и не задают вопросов.

– В очень странном мире вы живете, – бормочу я и поднимаю на него глаза.

Все еще смотрит. Ну что за глаза такие. Невозможно сосредоточиться. Он очень органично вписывается в интерьер ресторана в своем темно-синем костюме в тонкую бежевую полоску и футболке-поло ей в тон. Я в простом полосатом свитере и джинсах тут как заблудившийся турист. Пора перестать так одеваться на работу. Нерешительно отодвигаю тарелку.

– Думаю, они все подпишут, – наконец говорю я.

– Не так уж и сложно, правда?

– Что? – уточняю я.

– Соглашаться.

Я закатываю глаза и выдыхаю. Вообще-то, не просто.

– Теперь ваша очередь, объясните.

Официант снова подходит к нашему столу и забирает пустую посуду.

– Параллельно работе в своей организации ты и твоя команда будете работать над проектом в моей. Строго конфиденциально. Все необходимое у вас будет, сотрудники моей компании – полностью в твоем распоряжении. Оплата будет соответствующая, за скорость, профессионализм и молчание. В своей фирме ты будешь трудиться над этим проектом для другого заказчика. Если кадров недостаточно, можешь нанять дополнительные. Я не против.

– Но в чем смысл?

– Ничего не скажу, пока не подпишешь документы, – с ухмылкой отвечает он и принимается за стейк.

Я ем свой обед и размышляю о том, куда катится моя размеренная жизнь. Руководящая должность, обеды в ресторане с главой крупного строительного холдинга, соглашения о неразглашении. Где именно я свернула не туда? Или туда? Неясно.

Глава 5

Утро четверга я провожу перед зеркалом, и это занимает у меня значительно больше времени, чем обычно. В этот раз более тщательно подхожу к выбору наряда. Нахожу в гардеробе кремовое шерстяное платье, заканчивающееся чуть ниже колен, которое выгодно подчеркивает талию. Собираю волосы в высокий хвост и даже надеваю несколько украшений. Ничего кричащего, только тонкий браслет и кулон на шею. Но для меня это УЖЕ намного больше, чем всегда. Сапоги на каблуке решительно обхожу стороной и зашнуровываю на ногах черные ботинки. Слишком наряжаться все же не стоит. Тем более машина по-прежнему в сервисе, и добираться до работы мне предстоит на метро.

– Теперь мы вот так одеваемся на работу? – недовольным тоном протягивает Майк с кровати.

– Теперь мы – руководитель лондонского офиса «Мортимер Групп», уважаемый господин под одеялом. И нам нужно выглядеть презентабельно.

– Для своего нового босса?

– Для всего этого мира, – смеюсь я и присаживаюсь на край кровати. – Кстати, завтра мы с девочками решили сходить в клуб и отметить мое назначение.

– Я против.

– Ты всегда против, – парирую я с улыбкой и чмокаю его в щеку на прощание.

– Элизабет, – я оборачиваюсь уже в дверях, – я серьезно. Никаких походов в клуб. Вы можете посидеть здесь, я останусь у мамы. Но в клуб я тебя не отпускаю.

Оставляю эту фразу без внимания и, накинув на плечи плащ, решительным шагом выхожу из квартиры. Через минуту возвращаюсь и хватаю с полки забытый зонтик. Теперь точно все.

Со своей тайной командой – Виллом, Джейн и Оливией – я поговорила еще вчера. В целом, возникло много вопросов, но сумма, которую нам заплатят за работу, решила их все. Я так и не осмелилась сказать Майку про чек от Стоуна, который мы получим после выполнения дополнительного проекта нашей тайной группой. Сумма в нем превышает мой новый полугодовой доход. Сегодня мы с командой должны встретиться в офисе «Стоун Групп» на первом рабочем совещании.

Я выбегаю из подъезда и практически сталкиваюсь с пожилым мужчиной в костюме, стоящим у припаркованного мерседеса. Вечно я пытаюсь кого-то убить.

– Простите, пожалуйста, – торопливо извиняюсь я за свое хаотичное появление и собираюсь бежать дальше.

– Доброе утро, мисс Эттвуд.

Я озадаченно останавливаюсь на тротуаре и поворачиваюсь к нему. Мужчина распахивает пассажирскую дверь машины, до меня постепенно начинает доходить. Вчера именно этот мужчина вез нас на обед, личный водитель Стоуна.

– Вы за мной приехали? – хмурясь, спрашиваю я.

– Ваша машина по-прежнему в сервисе, мисс, мне приказано доставить вас в офис.

– Но я могу… – я оборачиваюсь куда-то в сторону пустой улицы и снова перевожу взгляд на водителя, все еще держащего дверь открытой, – …сама.

– Мне сказано доставить вас в офис, мисс Эттвуд. Я уже здесь, позвольте выполнить порученную мне работу, – кажется, он видит мое замешательство и добавляет, – будет неразумно ехать на двух разных машинах в одно и то же место.

Я решаю не уточнять тот факт, что ехать я собиралась вовсе не на машине. Этот Стоун все предусмотрел. Хотя, надо сказать, приятно, что он обо мне подумал. Сервис на высшем уровне, Элизабет Эттвуд и личный водитель! Я, наконец, согласно киваю и направляюсь в сторону черного мерседеса. Водитель услужливо закрывает за мной дверь, и в нос сразу же проникает аромат Эндрю Стоуна и дорогой кожи. Ужасно приятный запах. Поудобнее устраиваюсь на сиденье и чувствую себя очень деловой. Жаль, что не надела каблуки.

Достаю телефон из сумки, на экране которого горит уведомление о двух непрочитанных сообщениях. Зачем вообще телефон, если я его никогда не слышу? Первое от Майка.

Новое сообщение от: Майк

«Если ты думаешь, что мы все решили, ничего подобного! Вечером будет серьезный разговор»

И еще одно.

Новое сообщение от: Неизвестный номер

«Альберт у входа.»

Вот они, мужчины моей жизни. Ревнивый парень и окутанный аурой таинственности, немногословный босс. «Доброе утро, Элизабет», «Хорошего тебе дня, Элизабет», «Вообще-то ты большая молодец». Я фыркаю на весь салон, и водитель косится на меня в зеркало заднего вида. Записываю абонента как «Эндрю Стоун», отмахнувшись от заманчивых вариантов «Большой босс» и «Пятно на рубашке». Убираю телефон обратно в сумку и размышляю по дороге на работу, как я до такого докатилась.

У дверей офиса мы паркуемся в девять пятнадцать утра. Даже с личным водителем опять опоздала. Я сердечно благодарю Альберта и со всех ног бегу к лифтам. В конце концов, мой новый босс в красках слышал все о моей пунктуальности, надеюсь, что не будет слишком злиться.

Он стоит возле стола для совещаний в окружении тех самых участников проектного отдела, с которыми я бок о бок проведу все последующие дни. Кажется, они все поглощены схемой, расположенной перед ними. Стоун, скрестив руки на груди и облокотившись бедром о стол, внимательно слушает объяснения Вилла о тонкостях работы над сетью подземных пещер. Как всегда, в костюме, сидящем идеально на его широких плечах. Учитывая его рост, костюмы явно отшиваются на заказ. Про себя отмечаю, что темно-синий цвет ему очень идет.

Мысленно хвалю себя за то, что на этот раз потрудилась надеть что-то кроме джинсов и тут же со стыдом понимаю, что наряжалась именно для него. Даже Майку это было очевидно, а мне нет.

Стоун поднимает глаза от схемы и, видя меня, выпрямляется:

– Доброе утро.

– Доброе утро, мистер Стоун, – мы встречаемся глазами, на секунду я просто замираю в нерешительности, потом вспоминаю, что мы тут не одни, и поспешно добавляю: – ребята.

Снимаю плащ и направляюсь к свободному стулу у окна. Нужно держать себя в руках и не пялиться так на нового босса. Особенно, такого заносчивого. Это сложно, но я привыкну. Он отодвигается от стола, освобождая мне проход. Как в узком пространстве между рядами самолетных кресел, где вы неизменно столкнетесь частями тела, протискиваясь мимо друг друга.

Кажется, все увлечены беседой и нас никто не слышит, поэтому, когда я уже настолько близко, что могу губами дотянуться до его шеи, решаюсь и быстро говорю:

– Спасибо, но в этом не было необходимости.

– И в чем же именно? – низким голосом уточняет он.

– В водителе, – я запинаюсь, чувствуя его близость.

Чертовски сложно будет работать с этим человеком, как его сотрудники вообще это делают?

– Пожалуйста, – с легкой ухмылкой отвечает он и наконец пропускает меня к моему стулу.

Совещание начинается даже несмотря на мою тахикардию и сердце, готовое выскочить из груди. Нам раздают документы о планах на строительство. Общая информация о местности под застройку и требования к проекту.

Строительство крупного гостиничного комплекса в Валь-д’Изер на юго-востоке Франции. Наша компания берет на себя задачу по разработке проектной документации: планировку земельного участка, архитектурное решение, водо – и электроснабжение, сметы на строительство. Работы предстоит много. Это действительно крупный заказ.

Стоун снова подходит к схеме, оказавшись таким образом, позади меня, и опирается длинной рукой о спинку моего кресла. Он склоняется над бумагой так близко, что я чувствую тепло его тела, и продолжает, как ни в чем не бывало, водить пальцем по схеме, медленно и спокойно объясняя, где именно будут находиться здания комплекса.

Я почти уверена, что это сделано намеренно. Мне кажется, он слышит, как бьется мое сердце, и искренне этим забавляется.

Стараюсь внимательно слушать. Правда, стараюсь. Но мысли постоянно уплывают куда-то вдаль. Вилл что-то уточняет про транспортную развязку. Стоун указывает места на схеме. Я же завороженно слежу за движениями его пальцев. Магия, не иначе. Наконец он выпрямляется в полный рост, и все начинают вставать из-за стола. Видимо, разговор закончен. Оцепенение от близости его тела отпускает, как наваждение. Я понимаю, что пропустила мимо ушей совершенно все. Нужно будет узнать суть разговора у Вилла. «Стыдно, Лиззи. Тебе должно быть стыдно!»

Участники команды толпятся вокруг и оживлённо беседуют. Джейн и Оливия ослепительно улыбаются новой игрушке, великолепному мистеру Стоуну, и максимально глупо хихикают. Тоже попали под действие его обаяния? Я совершенно не удивлена. Оливия даже умудряется протянуть ему визитку со своим телефоном «для уточнения деталей». После этого следует долгий призывный взгляд, не оставляющий шанса пофантазировать о «деталях» которые будут уточняться. Кажется, пора напомнить этим курицам о корпоративной этике и правилах, запрещающих служебные романы! А заодно и себе память освежить.

– Напоминаю, что все строго конфиденциально. Ни одной живой душе не должно быть известно, что вы работаете над этим проектом в моей компании. С этого момента ваша задача – изобразить максимальное удивление и вовлеченность в работу, когда вы снова увидите такой же заказ от другой строительной фирмы.

– Можем мы узнать, в чем смысл? – спрашивает Джейн, поднимая руку, как в школе.

– Две компании претендуют на один тендер, – встревает Вилл, – чтобы было больше шансов победить – нужно знать, что твой проект будет наверняка лучше того, который предложит конкурент. Сделай оба сам, один плохой, один хороший. Получи приз и спи спокойно. Так? – Вилл оборачивается, обращаясь к главе нашей компании.

– Если коротко, то да. Единственное, что вам сейчас нужно знать: смысл во всем этом точно есть. Меньше знаешь – крепче спишь. И усердней работаешь.

Эндрю Стоун обводит присутствующих взглядом, и не услышав больше вопросов, выходит из кабинета.

Мы с ребятами еще некоторое время стоим возле схемы и обсуждаем рабочие моменты. Что нужно сделать в первую очередь? Кого еще нанять в команду? В конце концов, решаем, что, если необходимые данные мы будем получать от наших коллег в «Мортимер Групп», для работы над проектом нас самих будет вполне достаточно. Делить сумму в чеке очевидно никто не готов. Закончив совещание, выходим из офиса в поисках горячего завтрака и затем наконец спешим на основную работу.

Глава 6

Разговор с Майком не из приятных. Вечером я, как могу, оттягиваю момент возвращения домой. Но это не спасает от гнетущего осуждающего молчания и недобрых взглядов. В итоге он с грохотом бросает недомытую тарелку в раковину, а мне в лицо – все обвинения в непристойном, по его мнению, поведении. Спим мы, отвернувшись друг от друга, а утром я ухожу на работу, так и не сказав ему ни слова.

День в офисе проходит более-менее гладко. Никаких сенсационных событий, смен руководства или тайных собраний не случается. Так что в шесть часов я с чистой совестью выключаю компьютер и отправляюсь домой.

У входа в офис меня ждет Альберт, по обыкновению открыв передо мной пассажирскую дверь. Личный водитель – очень приятный бонус. Если буду работать так и дальше, заведу себе такого же. К хорошему быстро привыкаешь.

– Добрый вечер, Альберт, – улыбаюсь я, и старик с улыбкой кивает в ответ. – Видимо, мистер Стоун не настолько занят, как мне показалось, раз поручил вам возить меня, вместо того чтобы самому ездить по делам?

– Мистер Стоун благородно уступил меня вам, мисс, потому что чувствует за вас ответственность, – назидательно, но по-отечески добро возражает водитель. – А машин у него хватает.

Домой мы едем в тишине. Невольно размышляю о том, чем сейчас занят мой босс.

Квартира встречает гнетущим молчанием. Майк действительно уехал, как и обещал. Открытая дверь гардероба уныло демонстрирует содержимое своего нутра, вещи беспорядочными кучами грустно поглядывают с полок. Даже немного с осуждением. Прекрасно! Даже они против меня! Набираю номер Джесс и обреченно падаю на кровать.

– Мне нечего надеть! – вместо приветствия протягиваю я в трубку.

– Если одежда в шкафу твоего размера, а не на пару-тройку меньше, тебе определенно есть что надеть!

– Размер одежды – это только половина успеха, – мой голос совершенно не такой позитивный, как у Джесс. – Боже! Да я не ходила на танцы целую вечность! Нет, ты меня слышишь? Я даже называю это «танцами»! Я дряхлая старуха! И мне нечего надеть!

– Старуха в двадцать семь, – хихикает Джесс,– скажешь тоже!

– Учитывая, что последний раз я посещала подобные мероприятия примерно… миллион лет назад, я – она и есть.

– О-о-о, это же тогда, когда я носила на себе плоский живот и понятия не имела, что такое растяжки, – протягивает Джесс задумчиво.

– Очень давно, – выдыхаю я и слышу хохот в трубку.

– В прошлой жизни! Ладно, теперь о главном. На чем в итоге закончился разговор с Майком?

Меня передергивает. Разговором это можно назвать разве что с натяжкой. Скорее, это была проповедь о высокой морали. Очень в духе Майка.

– На том, – я устало потираю переносицу, – что нечего мне делать в этом притоне, и что если моя нога ступит на порог этого заведения, то он больше не знает, кто я вообще такая.

– Будто бы знал! Он настолько не уверен в себе, что готов запереть тебя дома, лишь бы ты не показывалась на глаза другим людям.

Я прекрасно понимаю, что Джесс недолюбливает Майка. Так было с самого начала, и наши с ним отношения длиною в три года существенно ничего не изменили. Она никогда не говорила об этом открыто, но и не скрывала, что хотела бы видеть рядом со мной совершенно другого человека. Я так и не решилась сказать подругам про предложение: услышать то, что они думают по этому поводу, я пока не готова. Джесс всегда посмеивалась над нашим образом жизни и шутливо корила меня за то, что позволила себе попасть в плен чипсов и сериалов на диване.

«Ты яркая птичка, Лиззи, – любит говорить она, – если уж клетка, то из золота, с дверцей, открывающейся изнутри.»

Майк же, по ее мнению, запер меня от всего мира внутри съемной квартиры, с телевизором и едой в коробочках. Но кажется, я была не против. После бесконечного трудового дня, единственное что нужно – еда, мужское плечо и глупые фильмы. Разве не это называют настоящей взрослой жизнью?

В пылу ссоры Майк заявил, что поход в клуб станет последней каплей в наших отношениях. Я не решилась выяснять про эти самые капли, да и про отношения тоже. Со всеми проблемами будет разбираться Лиззи из завтра. Здоровая логика нездорового человека. Но приходится работать с тем, что имеем.

– А Маринн ты тоже позвала? – голос Джесс звучит фальшиво-скучающе. И кого она пытается обмануть?

– Как будто у меня был выбор, – бурчу я в ответ, – она позвонила сразу, как только узнала о том, что меня повысили. Я уже даже не пытаюсь понять, как она вообще узнаёт обо всем, давно чешутся руки пройтись по дому в поисках жучков. Маринн, конечно же, настояла на своём присутствии сегодня.

Джесс на другом конце провода издаёт протяжный стон.

– Значит, вчетвером…

– Да ладно тебе, в конце концов, мы дружим с начальной школы! Куда мы без неё?

– Например, в клуб? – с надеждой в голосе произносит Джесс, а я от души хохочу.

– Все будет хорошо! По крайней мере, она – весёлая подруга.

– Ты действительно думаешь, что я, оставив дома своих отпрысков на мужа и вырвавшись в свет впервые за, мне кажется, век, буду скучной подругой?! Ты серьезно вообще?! Я намереваюсь танцевать до третьего обморока!

– Уже жду вечера! – улыбаюсь я в трубку. – Так что же мне всё-таки надеть?

– Улыбку для начала. Остальное, в принципе, не важно.

Джесс внезапно отвлекается, убрав телефон в сторону, громко призывает разбушевавшихся детей к порядку и как ни в чем не бывало возвращается к разговору.

– Ты сегодня самый прекрасный человек на этой земле, милая, даже в джинсах.

Прощаюсь с подругой и в очередной раз унылым взглядом окидываю гардеробную. Говоря о том, что нечего надеть, я не кривлю душой. Весь мой образ жизни просто не создан для светских мероприятий.

Что ж. Если мы с моим гардеробом будем смотреть друг на друга ещё дольше, это станет просто неприлично. Со вздохом поднимаюсь с кровати и спустя некоторое время извлекаю из шкафа чёрный топ и широкие брюки в тон. С сомнением смотрю на комплект, и ещё раз пожав плечами, бросаю его на кровать. Чёрный ещё никогда не подводил. По крайней мере, так говорят.

Судя по часам на экране телефона, до встречи осталось три часа. Интересно, будет ли еда в этом модном месте? В клубах вообще принято есть? Напрягаю память, пытаясь вспомнить время, когда ходила в такие места регулярно. Не помню, чтобы я в то время вообще ела. Уж точно не в клубах.

Холодильник будто в сговоре с гардеробом, и тоже не радует своим содержимым. Я с сомнением кошусь на кусок сыра, затем на стакан натурального йогурта и потемневший банан. Со вздохом закрываю холодильник. Надеюсь, сейчас люди все же едят в клубах.

Достаю телефон и печатаю майку сообщение:

«Давай не будем ссорится из-за такой ерунды, пожалуйста?»

В ответ мне незамедлительно прилетает картинка, с изображением женщины с призывно задранной у стены ногой, в абсолютно понятном всем жесте. Но если до кого-то не доходит, подпись на картинке довольно красноречива «ШЛЮХА». Я долго с интересом разглядываю картинку, платье на женщине наводит меня на мысль. Я оставляю телефон на кухонном столе и несусь обратно к гардеробу.

Полгода назад мы с девочками устраивали домашнюю вечеринку. В тот вечер мы заказали столько пиццы, чтобы не получилось встать с кровати до следующего вечера, но договорились нарядится при этом в неуместные наряды. Нам показалось, что это будет чертовски весело. Джесс была в твидовом костюме «жены президента», Николь нарядилась в водолазный костюм, нацепив на лоб маску для снорклинга. В тот день я приобрела в комиссионке черную комбинацию на тонких бретелях с очень открытой спиной. Складки платья буквально заканчивались на уровне, критически приближающемуся к нижнему белью. Спереди это было классическое коктейльное платье длиной до колена, а вот сзади была изюминка. После того вечера я забросила его в коробку со всяким хламом и думать про него забыла. Картинка от Майка навела меня на мысль, что стоит соответствовать его ожиданиям, раз все равно придется оправдываться после. Что я не женщина в конце то концов?

Платье садится идеально, волосы я распускаю и оставлю лежать свободными локонами по спине. Надеть платье одно дело, а вот щеголять с голой спиной совсем другое. Долго кручусь перед зеркалом, накинув сверху кардиган. Затем вспоминаю картинку от Майка и с боевым задором закидываю его обратно в шкаф. Он приземляется на пол не долетев до полки, что-ж. Он там не первый.

Глава 7

Мы встречаемся с подругами у входа в бар. Я сердечно обнимаю каждую. Раньше мы проводили вместе все свободное время, даже снимали квартиру с Николь и частенько жили там все вчетвером. Но потом Джесс вышла замуж, Николь все свое время отдала работе акушера-гинеколога, а я встретила Майка.

С Маринн в какой-то момент мы перестали находить общий язык, пару раз повздорили из-за ерунды и прекратили общаться вовсе. Спустя время она сама вышла на связь, как ни в чем не бывало. И теперь мы периодически собираемся все в том же составе из четырех человек.

Если честно, я очень по ним скучаю. Выглядим мы как герлз-бэнд из какого-нибудь клипа. Высокая Джесс с черными как смола волосами до самой поясницы, миниатюрная Николь, тонкая голубоглазая блондинка Маринн, огненно-рыжая и очень эффектная со своими пухлыми губами. И я, по моему личному мнению, ничем не примечательная кудрявая шатенка среднего роста со слишком большими зелеными глазами. Хотя, кажется, Майк пару раз говорил, что у меня красивая улыбка.

Столик забронирован в заведении под названием «Черные пташки». Людей в темном помещении уже много. Смех и гул оживлённых голосов смешиваются со звуками музыки, несущейся со сцены, где какая-то группа исполняет танцевальные хиты на свой манер. Атмосфера завораживает.

Сам зал смахивает на бункер. Бетонные стены, низкий потолок, приглушённый свет. Яркими пятнами выделяются мягкие диваны всех возможных цветов, расставленные у столиков вдоль стен, и бар в конце зала, подсвеченный стеклянными лампами.

– За нашу Лиззи, пьём! – с важным видом завершает тост Маринн, и мы звонко чокаемся бокалами с шампанским.

Николь, взяв в руки бутылку, машет ею над столом.

– Пусто, дамы!

– Как будто это кого-то остановит! – громко заявляет Джесс, пытаясь перекричать группу. Встав из-за стола, она начинает пробираться к выходу.

Мне приходится подняться со своего места, чтобы пропустить ее.

– Попрошу принести ещё одну, но сначала – в дамскую комнату!

Решительным шагом Джесс направляется к туалету, прокладывая себе путь локтями через танцующую толпу.

– Я схожу, – кричу я ей вслед и нетвердой походкой двигаюсь в сторону бара.

У стойки многолюдно, я протискиваюсь между людьми и поднимаю вверх руку, делая заказ. Пока бармен ловко откупоривает бутылку, оглядываюсь по сторонам. Меня немного покачивает, но я стараюсь не обращать на это внимания. Мне очень нравится эта шумная и сумбурная атмосфера. Смех тонет в грохоте музыки. Люди, не сидящие за столиками и те, кто не цепляется за стойку бара, подпрыгивают на месте в центре зала, некоторые просто двигают плечами в такт музыке или что-то выкрикивают друг другу в лицо, пытаясь вести разговор. Звучат последние аккорды песни «Teen spirit» в исполнении длинноволосой блондинки на сцене, барабанщик бьет по тарелочкам и зал разражается аплодисментами.

Я все ещё стою и улыбаюсь, как школьница, широко и восхищённо. И в эту самую секунду сталкиваюсь с его темными глазами. Нет. Нет. Нет! Сам дьявол, или точнее Эндрю Стоун, стоит у бара в метре от меня, покручивая в руке стакан. Рукава светлой рубашки небрежно закатаны. Тёмные кудрявые волосы лежат как всегда идеально.

Как настоящая трусиха, поспешно отворачиваюсь, делая вид, что меня невероятно занимает работа бармена. Человек, стоящий, между нами, отходит, и мы оказываемся лицом к лицу. Если точнее, плечом к плечу. Игнорировать его дальше просто неприлично, поэтому, как в замедленной съемке, я оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом.

– Ты меня преследуешь?

Вопрос застает меня врасплох, и я не придумываю ничего лучше, чем раздраженно закатить глаза и снова отвернуться. Ну просто невозможный человек! Бармен как раз протягивает открытую бутылку. Я цепляюсь за нее, как за спасательный круг, круто разворачиваюсь на месте, спасибо, не растянувшись на полу, и прохожу мимо него с гордо поднятой головой. Не удержавшись, делаю пару шагов назад, наклоняюсь к его лицу и злобно шиплю:

– Слишком много чести.

Гордо удаляюсь под аккомпанемент музыкальной группы и его смех.

– Элизабет…

Я резко оборачиваюсь и встречаюсь с его наглыми глазами.

– Прекрасно выглядишь.

Мне кажется, даже в полумраке заметно, как я краснею. Платье липнет к телу как вторая кожа, и я отчетливо осознаю все свои обнаженные участки, и что их слишком МНОГО. Переминаюсь с ноги на ногу, и не найдя, что на это ответить, кроме неуместного «вы тоже», поспешно шагаю подальше от бара и опасного соседства с темноволосым красавцем. Мне кажется, что он провожает меня взглядом, но проверить не решаюсь.

Сегодня я должна быть с подругами. Несколько часов просто побыть беспечными и молодыми, какими мы и должны быть. Мы танцуем прямо возле столика. Николь залезла с ногами на диван и подпрыгивает в такт музыке. Мы хохочем до слез и наслаждаемся жизнью так, будто другой и не знаем.

Но интерес перевешивает все, и я робко бросаю мимолетный взгляд в сторону своего нового босса. Теперь обзор закрывает эффектная брюнетка, которая, обхватив пальцами его предплечье и прижавшись выдающимся бюстом к плечу, что-то ему нашептывает. Возможно, ей приходится кричать, но издалека это выглядит интимно. Ее платье-футляр даже слишком обтягивает фигуру. Хотя, когда у тебя такие формы, разве бывает слишком? Мельком бросаю взгляд на свое платье из комиссионки. Эта битва проиграна, даже не начавшись.

– Как вообще возможно дышать в этом чулке, – вслух ворчу я, немного обидевшись на идеальную брюнетку.

Резкий толчок в бок от Маринн, к слову, довольно болезненный, заставляет меня отвернуться от этой картины. Подруга закидывает руку мне на плечо и громко кричит мне в ухо.

– Гляжу ты положила глаз на самый лакомый кусочек в этом баре, м? Губа не дура, – хохочет она – только все зря.

– Что зря? – не совсем понимая, о чем она вообще говорит, переспрашиваю я.

– Cмотришь зря. Он в твою сторону не плюнет даже! Не твоего поля ягода, милая.

Если добавлять к каждому оскорблению уменьшительно-ласкательные прилагательные, то становится не так обидно? Я вспоминаю, почему мы перестали общаться с Маринн. Возможно, виной всему очередная бутылка шампанского на нашу маленькую компанию. А может быть, за последние несколько дней я просто устала слушать бесчисленные колкости в свой адрес. Но я очень злюсь.

– Спорим?

Джесс давится шампанским и начинает громко кашлять. Николь, выпучив глаза, переводит их с меня на Маринн. Гордо расправив плечи, я принимаю воинственную позу.

– Лиззи, не обращай внимания, она же не всерьез, – Николь пытается сгладить углы.

– Отчего же. Спорим! – Маринн элегантно поводит плечиками. – Пусть Лиззи попробует. Мы посмеемся.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы смеяться над Элизабет, – Джесс испепеляет Маринн взглядом. Та даже немного съеживается под ним и перестает улыбаться.

Если сейчас же не разрядить обстановку, Джесс вцепится ей в волосы. Она может, все это знают. Джесс ненавидит Маринн.

– На что спорим? – слышу я свой собственный голос как будто откуда-то издалека.

– На желание, ягодка моя – сверкает глазами Маринн, – игра началась! Но чтобы все по-честному! Вы должны потанцевать.

Теперь уже очередь Николь давиться шампанским. Джесс что-то кричит про Майка и мое убийство. Я же убеждаю себя, что это всего лишь желание утереть нос рыжеволосой подруге, которая всегда без проблем получала любого мужчину, просто взмахнув ресницами. И дело вовсе не в мужчине у стойки бара, который не выходит у меня из головы.

Снова бросаю взгляд в его сторону. Брюнетка все еще цепляется за его руку. Вот она откидывает голову назад и смеется. Гадство. Это будет непросто. Я решительно встаю и поправляю немного съехавшее платье. Шампанское придает смелости. У меня есть козырь в рукаве: им неизвестно, что мы знакомы. Нужно просто подойти и попросить об одолжении. В теории все просто. На практике может обернуться крахом. Но отступать уже поздно. Маринн за спиной. И я уверена, ее взгляд прожигает во мне дыру.

Десять шагов до бара кажутся вечностью. Я приближаюсь к паре у стойки. Мой босс и брюнетка. Господи, а что, если это его жена? Я мигом вылечу с работы. Брюнетка, конечно, не очень сильно походит хоть на чью-то жену, но кто их разберет.

– Добрый вечер.

В этот момент музыканты прекращают играть, и мой голос раздается неестественно громко и натянуто. Я морщусь, но сделанного не вернуть. Две головы синхронно поворачиваются в мою сторону и, не зная, как спасти ситуацию, широко улыбаюсь. Мило, насколько могу.

Стоун хмурится, словно знает, зачем я пришла. Брюнетка в красном медленно обводит меня презрительным взглядом, и я могу поклясться, морщит нос. Да что за люди такие?

– Мы можем поговорить?

– Поговорить? – переспрашивает мой пока еще босс.

– Да, – в конец смутившись отвечаю я. Это будет сложнее, чем я думала, – наедине.

В следующую секунду я бы сгорела в огне, если бы пышногрудая брюнетка могла испепелять взглядом. За все это время она не произнесла ни слова. Может, говорить не умеет? Стоун поворачивается к девушке в красном и одними губами произносит «уходи». Она упрямо стоит на месте и мотает головой. Уходить она, конечно, не хочет. А кто бы хотел? Стоун наклоняется к самому ее уху и что-то говорит. Слов не разобрать, но эффект не заставляет себя ждать. Брюнетка меняется в лице и, резко развернувшись, быстро удаляется в противоположную от бара сторону. Я провожаю ее взглядом и, возможно, ехидной ухмылкой. Стараюсь об этом не думать.

– Ловко, – бормочу я.

Он поднимает одну бровь и смотрит на меня.

– Возможно, это стоило мне отличного секса, что у тебя?

– Не секс, – отвечаю я, прежде чем подумать и закусываю губу.

– Очевидно.

Что ему, черт возьми, очевидно? Делаю еще шаг в его сторону и оказываюсь совсем близко.

– Заранее прошу прощения за то, что сейчас скажу, но мне очень нужна ваша помощь.

– Тебе что-то угрожает?

– Нет.

– Тогда мой ответ – «нет».

Я отстраняюсь и ошарашенно заглядываю ему в лицо. Он ведь даже не выслушал!

– Ты не оригинальна, могла бы придумать что-то получше.

Что-то получше? Да о чем он вообще? До меня начинает доходить.

– Вы же не подумали, что я к вам клеюсь?

По его выражению лица все ясно как день. Черт. Конечно, подумал. Нужно срочно исправлять положение. Количество выпитого не дает рассуждать логично, но видит Бог, я очень стараюсь.

– Это не вопрос жизни и смерти. Но у меня впервые выдалась возможность утереть нос подруге, которая считает, что такой мужчина, как вы, никогда не обратит на меня внимания. Она, конечно, права, – я говорю это, не глядя на него, и не вижу, как его бровь ползет вверх от этих слов, – но если вам не составит труда потанцевать со мной, то вы поможете мне выиграть спор. Я помогаю вам выиграть на работе, вы мне – в споре. Считаю, что это справедливая просьба. Для меня это действительно важно, – выдавливаю я и наконец поднимаю на него глаза.

Я, конечно, преувеличиваю, все это полнейшая ерунда. Но сейчас очень хочется, чтобы он согласился. Мне это просто необходимо, сама не знаю почему. Хотя знаю. Здесь Маринн, просверливающая взглядом мою спину.

– Я не танцую, Элизабет.

Все. Мои плечи бессильно опускаются. Я выдыхаю. Но лишь на секунду. Он прав, это ужасная идея, и я ещё более ужасна, если озвучила ее вслух, прямо в лицо своему боссу. Собрав остатки собственного достоинства, я в последний раз широко улыбаюсь, как бы говоря «ну ничего страшного», и разворачиваюсь. Пусть Маринн и победила, ему я такого удовольствия не доставлю. Дурацкий спор. Завтра мне будет невыносимо стыдно за то, что сейчас произошло. Но это будет завтра. Вероятней всего, меня просто уволят. Помимо опозданий, в мою трудовую книжку занесут запись о неподобающем поведении в отношении прямого руководителя. И будет некого винить в этом, кроме себя самой. Никто меня не заставлял.

– А я танцую, причём неплохо, – вдруг встревает в разговор парень, сидящий справа от Стоуна. Я резко останавливаюсь, ещё не успев отойти далеко от них, и оборачиваюсь на звук голоса.

– Закрой рот и отвернись, – сквозь зубы говорит Эндрю.

Парень, на вид мой ровесник, сидит, слегка покачиваясь на барном стуле и широко мне улыбается. Мужчину рядом игнорирует. Видимо, чувство самосохранения напрочь отсутствует. Взгляд Стоуна, обращённый в сторону соседа, ровно, как и взгляд его спутницы в красном пару минут назад, готов сжигать на месте. Мне становится смешно. Опять полезет меня защищать? Сам танцевать отказался, вот пусть теперь любуется!

– Отлично! – слышу я свой чересчур бодрый голос, и парень с готовностью спрыгивает с барного стула.

– Даже не мечтай, – отрезает ледяным тоном мой босс, не сводя глаз с очевидно возомнившего себя бессмертным типа. – А ты, – он переводит взгляд на меня, – еще одна такая выходка – и отправишься домой.

Я фыркаю и гордо расправляю плечи. Нечего тут мне указывать! Стоун медленно поднимается со своего места. Ему-то не нужно специально приосаниваться. Он возвышается над нами, готовый выполнить свою угрозу прямо сейчас. И что-то подсказывает мне, что я пожалею. Очень и очень сильно. Зарычав от бессилия (боже я что, действительно сделала это вслух?) резко разворачиваюсь на месте и быстрым шагом направляюсь к своему столику.

Невыносимый человек! Набираю в грудь воздуха и морально готовлюсь к желанию, которое выдаст мне Маринн. Боюсь представить, что она там придумала. Очевидно, это будет что-то ужасное. Мне уже нехорошо.

Вдруг кто-то берет меня за руку и останавливает, разворачивая лицом к себе. Я уже готовлюсь резко сказать пару ласковых, но вовремя закрываю рот. Эндрю Стоун собственной персоной.

– Не спеши ты так – несколько растерянно произносит он, затем несколько секунд задумчиво смотрит мне в глаза, как будто что-то решает и наконец тихо произносит – один танец.

Один танец. Звучит как приговор. Мне. Завороженно смотрю на высокого мужчину, держащего мою руку. Он увлекает меня за собой в самую гущу танцпола, где пары плавно покачиваются под медленную композицию. Кажется, это Стинг.

Мы останавливаемся. Его свободная рука касается моей талии и привлекает меня к себе. Прикосновение к коже – обжигает. Второй он продолжает держать меня за руку. Наши пальцы мучительно медленно переплетаются. В голове воют сирены. Как их отключить – неясно. Такая большая и теплая ладонь. Я тону в ней.

Краем глаза замечаю ошарашенные лица подруг за столом. И поделом. Больше на них не смотрю. Я перевожу взгляд на своего партнера. Это все очень плохо. Возможно, Майк был не так уж и неправ насчет "притонов" в конце концов, это я сейчас танцую с другим мужчиной. Потрясающе красивым мужчиной, от вида которого подкашиваются ноги. Алкогольное опьянение как рукой сняло.

– Зря я все это затеяла, – пристыжено бубню я ему в грудь.

– Ты только сейчас это поняла?

Отрицательно мотаю головой. Я знала это с самого начала. Знала, но все равно шла.

– Это твоя идея, – с усмешкой произносит он, – и что теперь будешь с этим делать?

– Подумаю об этом завтра.

– Это поможет?

– Должно помочь.

Он хмыкает и наклоняется ниже, его голос раздается где-то совсем рядом, так, что я перестаю слышать что-либо вокруг.

– Не думаю, что нам стоит так близко прижиматься друг к другу. – Я не сразу понимаю смысл услышанного, но как только до меня доходит, начинаю отчетливо чувствовать каждый участок тела, который прикасается к партнеру. В панике предпринимаю попытку отстраниться. Его руки не дают мне этого сделать. – Я лишь сказал «не стоит», но не говорил, что собираюсь что-то менять – и как ни в чем не бывало, он невозмутимо продолжает вести меня в танце.

Наши глаза встречаются. Мои испуганные зелёные и его темные, почти черные. Сердце стучит все чаще. Моя рука непроизвольно сжимает его предплечье. Боже, какое крепкое тело. Теперь понятно, почему брюнетка так за него цеплялась. Я бросаю взгляд на столики. Ну да, сидит и испепеляет меня взглядом. Наша негласная битва, известная только мне, продолжается. В этом раунде победа за мной. Трибуны ликуют.

– Что вы ей сказали?

– Кому?

– Брюнетке в чулке, она выглядит расстроенной.

Вот не стоило так говорить! Что за язык такой? Как помело, честное слово! А вдруг они друзья? Он усмехается, а я чувствую только его теплую ладонь на своей талии. Как раз в том месте, где еще не начинается платье. Прикосновение кожи к коже. Непрошенные мурашки разбегаются по телу и их не остановить.

– Что если сейчас же не уйдет, свой счет будет оплачивать сама.

Со знанием дела киваю и вдруг отчетливо осознаю, как сильно наслаждаюсь этим моментом. Больше, чем могу себе позволить. Зря я все это затеяла. О чем я только думала?

–Не лучшее начало трудовых отношений, – удрученно бормочу я.

– Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь? – уточняет он.

– Если я сначала думаю, то нахожу тысячи причин этого не делать.

– Это всего лишь танец, Элизабет – усмехается он, снова произнося мое имя так, как никто до этого – но раз уж мы здесь, будем получать удовольствие.

«УДОВОЛЬСТВИЕ» загорается неоновой вывеской перед моими глазами. Его руки сжимающие мою талию, мои руки цепляющиеся за его плечи. Мысли путаются. Майк, несомненно, будет безмерно рад.

– На что вы поспорили?

Эта фраза резко возвращает меня к реальности. Неоновая вывеска над головой тухнет. Трибуны хором делают «оооооох» и напряженно замолкают. Мы танцуем только потому, что он пожалел меня и согласился. Просто танец. Способ победить в игре. Но почему я чувствую, что проигрываю?

– На желание, – отвечаю я тихо.

– Теперь оно мое.

Я вскидываю голову и встречаюсь с его глазами.

Многозначительность этой фразы тяжёлым электрическим импульсом пробегает по моему телу. Телу, которое каждым миллиметром отчаянно ощущает его близость. Я смутно осознаю, что мы остановились. Его глаза гипнотизируют, и он продолжает говорить своим низким бархатным голосом: