Читать онлайн Тайна венецианского купца бесплатно

Звонок в дверь раздался неожиданно. Причем это был не домофон, а именно звонок, так что звонивший, надо думать, стоял на лестничной клетке. Стало быть, кто-то из соседей. Конечно, это мог быть и муж, который всегда звонил в дверь, говоря, что ему гораздо приятнее, если его на пороге встречает жена с радостью во взоре, чем топтаться у двери в поисках тапочек, а потом слоняться по квартире с криками: «Дорогая, я пришел! А ты где?!»

Но Сан Саныч позвонил днем и предупредил, что задержится на работе: что-то у них не работает к показу, а послезавтра приезжают партнеры из Москвы, так что новый договор летит ко всем чертям. Голос у него и правда был расстроенный, так что Надежда напомнила ему, чтобы не пил много кофе, а лучше съел что-нибудь, но муж даже не ответил, а бросил трубку.

Надежда Николаевна только вздохнула – что уж тут поделаешь, работа есть работа. Сама она не работала уже несколько лет и в общем-то даже не слишком скучала. Привыкла уже. А для того, чтобы не превратиться в обычную домашнюю хозяйку, выработала для себя несколько правил:

✓ не спать долго по утрам;

✓ не болтать часами по телефону и не смотреть дневные сериалы;

✓ не зависать в социальных сетях;

✓ не вылизывать квартиру;

✓ не болтаться по магазинам просто так, когда ничего не собираешься покупать.

Неукоснительно выполняя все эти правила, Надежда Николаевна экономила немало времени и энергии, которые использовала для своего необычного хобби. Но о нем позже.

На всякий случай она все же спросила: «Кто там?» и, посмотрев в глазок, увидела жуткую рожу с выпученными глазами, как у больной лягушки. Впрочем, глазок всегда показывал именно такую физиономию, кто бы ни находился за дверью.

В данном случае за дверью стояла Лиля, соседка сверху, с которой у Надежды были отношения не просто хорошие, а дружеские.

Лиля, самая обычная одинокая женщина с ребенком, переехала в их дом лет пять назад, в большую трехкомнатную квартиру, что навело любопытных соседей (не Надежду, конечно) на кое-какие мысли. Впрочем, все прояснилось довольно быстро: Лиля была простовата и сама рассказала о себе.

В свое время она родила сына от любовника. Любовник был немолод, прочно женат, к Лиле относился хорошо и все обещал обеспечить ее и ребенка, но потом вдруг скоропостижно умер, и Лиля осталась без жилья, без работы и без денег, в то время как после покойника остались приличные средства, фирма и недвижимость.

Кто-то надоумил Лилю обратиться к адвокату, а тот, в свою очередь, сунулся к вдове, которая как раз занималась наследством. Она прекрасно знала о Лиле и ее ребенке, но, будучи женщиной умной, выслушала адвоката без ора и крика и, немного подумав, предложила откупиться трехкомнатной квартирой. По совету адвоката Лиля подписала бумагу, что не имеет никаких претензий, и въехала в квартиру, занявшись поисками работы.

Ее сын, Димка, парнишка был хороший, но шебутной, как все подростки. Надежда Николаевна помогала ему по математике, а Димка за это разбирался с ее компьютером, скачивал нужные программы и даже познакомил ее со своим приятелем – настоящим компьютерным гением, когда потребовалась его помощь.

– Что случилось, Лиля? – спросила Надежда, которой показалось, что соседка встревожена.

– Ой, Надежда Николаевна, у меня к вам просьба! – затараторила Лиля и протянула соседке большой сверток. – Подержите их у себя некоторое время.

– Кого – их? – удивилась Надежда. – Слушай, ты уж заходи и говори толком.

– Ой, некогда мне! – покачала головой Лиля, но все же вошла в прихожую и скороговоркой рассказала, что у них на работе намечается юбилей главного бухгалтера. Шестьдесят лет – не шутка, и уже давно поговаривают, что главбух уйдет на пенсию и будет перестановка кадров. Ее, Лилю, главбухом, конечно, не поставят (упаси бог!), но начальником отдела – очень может быть. Но не в этом дело. Главбух была теткой хоть и строгой, но невредной, так что коллектив решил сделать ей ценный подарок. Но вот какой? Учитывая, что она далеко не бедная и у нее все есть. Лиля с сотрудницами долго искали и наконец совершенно случайно в антикварном магазине нашли счеты.

– Счеты? – изумилась Надежда Николаевна, и в голове всплыло воспоминание, как она в первом классе гостила у подружки летом на даче.

На чердаке они нашли старые счеты, у которых кое-где не хватало деревянных костяшек, и скатывались на них по ступенькам крыльца, пока из магазина не вернулась бабушка и не прекратила это безобразие.

– Ага, счеты! Да вы посмотрите потом! – И Лиля положила сверток на тумбочку.

– А почему ты у себя их не оставишь?

Соседка подняла голову, и Надежда все поняла по ее глазам. В доме уже давно ходили слухи, что у Лили налаживается личная жизнь, да и Димка по дружбе поведал однажды, что у мамы кто-то есть.

– Мы с Димкой уезжаем к матери на две недели. А в квартире будет ремонт.

– Лиля, говори уж как есть, – строго сказала Надежда Николаевна. – Знаешь ведь, что я болтать во дворе не стану.

И Лиля рассказала, что они с Вадимом подали заявление в ЗАГС и едут к ее матери знакомиться.

– А поскольку он в нашу квартиру переедет, то поставил непременное условие, чтобы ремонт был за его счет, – тараторила Лиля. – Очень он щепетильный…

– Ну, поздравляю, – расцвела Надежда. – Давай посидим, хоть чаю выпьем…

– Некогда! – Лиля замахала руками. – Поезд завтра утром, а вещи еще не собраны!

И уже на площадке выпалила, что подарок они купили удачно: счеты очень красивые, и главбуху как раз в тему, потому что она и кошек обожает.

Надежда Николаевна не поняла, при чем тут кошки, но отпустила Лилю, сообразив, что толку от нее не добиться.

Закрыв за соседкой дверь, она развернула сверток и обнаружила старую коробку, в которой лежали счеты – необычные и очень красивые. Прямоугольная рама из черного дерева была украшена гравировкой и инкрустацией, а на черном фоне тонкими золотыми линиями были изображены чередующиеся кошки, совы и черепа. На пятнадцать тонких серебристых стержней были нанизаны костяшки, но не традиционные круглые, а в виде ухмыляющихся кошачьих мордочек с хитрющими круглыми глазами.

На десять стержней в верхней части были нанизаны по десять кошек, точнее костяшек: восемь кошек бледно-желтые, выточенные из слоновой кости, а две средние – черные, из такого же дерева, как рама счетов. Затем следовал один стержень с четырьмя костяшками – две белых и две черных, и еще четыре стержня снова с десятью костяшками. Глаза у всех кошек были зеленые, из маленьких темно-зеленых камешков.

Полюбовавшись на необычные счеты, Надежда не удержалась и отложила влево несколько костяшек – две на втором стержне и четыре на первом. «Двадцать четыре», – мысленно произнесла она.

Тут из комнаты послышался какой-то шум, и Надежда Николаевна тут же сообразила, что это хулиганит кот. Обычно он двигался бесшумно, но в последнее время, с тех пор как разменял второй десяток, стал немножко тяжеловат.

Муж Надежды, который обожал рыжего разбойника безмерно, утверждал, что кот вовсе не толстый, а просто очень пушистый. Кот держался индифферентно, Надежда же только усмехалась.

Сейчас она насторожилась и прислушалась. Кот мягко вспрыгнул на диван и при этом наступил на валявшийся там пульт от телевизора.

Телевизор ожил, и диктор с явной завистью произнес:

– В Аддис-Абебе сегодня двадцать четыре градуса…

– Бейсик, немедленно выключи телевизор! – машинально проговорила Надежда Николаевна.

Кот не ответил. Надежда еще раз посмотрела на счеты и убрала их в коробку, подумав, что нужно положить их куда-нибудь подальше. Вещь-то ценная, антикварная, небось, больших денег стоит.

И только она собралась это сделать, как из гостиной донесся шум, потом грохот, а затем такой звук, будто на пол упал мешок, набитый ватой. Это кот спрыгнул с подоконника, сообразила Надежда. Причем не просто спрыгнул, а прихватил с собой горшок с расцветающей азалией.

Как известно, домашние азалии любят свет, но расцветают в декабре, когда в Петербурге самое темное время. Поэтому сейчас, в начале ноября, когда азалия еще только собиралась с силами, выпустив крошечные бутончики, днем Надежда держала ее на подоконнике, а вечером включала специальную подсветку. Цветки у этой азалии были изумительного лилового цвета, и она была у хозяйки самая любимая. А теперь валялась на полу, и земля сыпалась из разбитого горшка.

Надежда Николаевна редко давала выход своему гневу, мотивируя это тем, что такое поведение вредно для здоровья и со стороны выглядит очень некрасиво. Но тут она почувствовала, что хочет отлупить этого рыжего негодяя не просто газетой, а мокрым полотенцем. Или даже мужниным тапком.

Она ринулась в гостиную, бормоча угрозы. Впрочем, неисполнимые, потому что кот, ожидая возмездия, молнией проскользнул мимо и скрылся на кухне.

Однако все оказалось не так плохо: горшок, конечно, раскололся, но азалия вывалилась из него неповрежденной, так что Надежда нашла горшок попроще, собрала землю и водрузила азалию на подоконник. Однако не успела она перевести дух, как обнаружила в куче земли и пыли какие-то странные шарики, которые оказались бусинами.

Аметистовые бусы были в свое время очень красивыми, и как они оказались на подоконнике, Надежда понятия не имела, но в последний раз она надевала их месяца два назад или больше. Так или иначе, мерзкий кот сбросил их на пол вместе с горшком, отчего нитка порвалась, и бусины раскатились по всей комнате.

Следующий час Надежда провела, держа в руках веник и ползая по полу в поисках закатившихся бусин. Бейсику надоело прятаться на кухне, и он неосторожно заглянул в гостиную, за что и был бит веником, но попало ему мало.

Наконец, когда, проклиная все на свете, Надежда Николаевна нашла последнюю бусину и нанизала ее на нитку, оказалось, что бусин двадцать четыре. Однако она так устала, что никаких мыслей по этому поводу в голове не возникло.

Муж прислал сообщение, что будет поздно. Готовить ужин для себя одной не хотелось, так что Надежда разогрела замороженные блинчики и только было приступила к трапезе, как зазвонил телефон.

– Надя! – закричала в трубку приятельница Машка. – Представляешь, она наконец вышла!

Надежда сразу поняла, кто такая она.

Машка, точнее Мария Рыбникова, в один прекрасный день заделалась писательницей. Конечно, это случилось не вдруг, до этого она успела выучиться в университете, выйти замуж, родить дочку, долго преподавать в том же университете, развестись с мужем, после чего у нее открылся если не талант, то желание писать. Причем не что-нибудь, а детективы.

Все шло как-то ни шатко, ни валко, романы издавались небольшими тиражами, и никто про нее ничего не знал, до тех пор, пока судьба не занесла Марию в морской круиз. А там произошли такие удивительные события, что прямо готовый детектив, только успевай записывать[1]. А чтобы разобраться, кто есть кто и найти настоящего преступника, Марии понадобилась помощь Надежды.

Дело в том, что Надежда Николаевна Лебедева, мужняя жена и в данное время домохозяйка, имела очень необычное хобби. Она не вышивала крестиком, не раскладывала пасьянсы, не играла в компьютерные игры, не шила лоскутные одеяла и не подсматривала за соседями (еще не хватало!). Надежда разгадывала всевозможные криминальные загадки и расследовала преступления. Сначала все происходило от случая к случаю. С подругой приключилась неприятность, с коллегой по работе, с дальним родственником. Потом криминальные случаи стали сыпаться на Надежду как из рога изобилия.

В глубине души она была этому даже рада, поскольку необычное хобби помогало ей загрузить голову, которая привыкла работать и отказывалась думать только о домашнем хозяйстве. Но появилась огромная проблема, а именно муж. Сан Саныч был очень спокойным, работящим человеком, и Надеждины расследования не одобрял, не без основания считая, что это опасно. А поскольку жену он очень любил, то был строг и даже брал с нее честное-пречестное слово, что она не будет вмешиваться во всякие сомнительные истории.

Надежда же ничего не могла с собой поделать, поэтому слово, конечно, давала, но потом по-тихому забирала обратно и тщательно следила, чтобы муж ничего не узнал. А всех друзей и знакомых строго-настрого предупредила, чтобы не вздумали чего сказать.

Пока держать информацию втайне от мужа удавалось, но, как известно, Петербург – город маленький, так что Надежда была внимательна, как сапер на минном поле, так как всерьез опасалась гнева мужа, если бы все раскрылось.

С Машкой в последнее время они общались часто, потому что с той тоже вечно случались какие-то истории, и ей без Надежды было никак не обойтись.

После каждого совместного приключения Мария писала детектив. Получалось очень здорово, дела ее пошли на лад, а по одной из книг даже сняли сериал.

– Ну, поздравляю тебя, – произнесла Надежда Николаевна, помня, что подруга очень ждала выхода очередной книги.

– Слушай, я как раз из издательства еду, мне два авторских экземпляра выдали. Давай завезу тебе!

Мария весьма трепетно относилась к своему писательству, а Надежду описывала так правдоподобно, что Сан Саныч, случайно прочитав одну из книг, узнал свою жену.

Как говорится, пришла беда, откуда не ждали!

Тогда Надежда Николаевна как-то отговорилась, но с тех пор тщательно следила, чтобы ни один Машкин роман не попал мужу в руки во избежание неприятностей.

– Ну, заходи, – сказала она, – я как раз одна.

Машка явилась минут через десять, Надежда как раз успела разогреть в микроволновке порцию блинчиков.

Книжка была хороша. Толстая, в яркой глянцевой обложке. На картинке бурное море, и скалы, и обрыв, а внизу – труп.

Надежда даже поежилась, вспомнив, как все было.

Мария подписала книгу для подруги и хотела оставить еще одну – мало ли подарить кому, но Надежда Николаевна наотрез отказалась, держа в уме мысль и эту-то спрятать куда подальше.

Далее Машка отвлеклась на еду.

Она с завидным аппетитом поедала блинчики с мясом и картошкой, поливая их сметаной, которую доставала из банки столовой ложкой. Затем перешла на блинчики с творогом, обложив их малиновым вареньем, которое варила мать Надежды летом на даче. Варенье у нее получалось изумительное, потому что мать варила его только из лесной малины, которую собирала в одном известном ей месте, причем рано утром, пока малина сочная.

Глядя на подругу, Надежда Николаевна только посмеивалась: на Машку часто нападал жор, хотя на ее фигуре это почти не отражается, такое уж свойство организма. Но подобный аппетит у нее появлялся обычно после стресса. А сейчас-то с чего?..

– У тебя все в порядке? – осторожно спросила она.

– Конечно! А, ты про еду! – Машка все-таки была догадлива. – Это от радости, что книжка наконец вышла! А так, конечно… работы, как всегда, много, сроки поджимают, студенты лентяйничают, декан снова старую песню завел: если вам, Мария Владимировна, неудобно совмещать писательство с преподаванием, так, может быть, настало время выбрать что-то одно?

– Его забыла спросить! – фыркнула Надежда.

– Вот-вот, я тоже так подумала, так он, видно, по моему лицу все прочитал. В общем, отношения с начальством у меня не складываются… – Машка вздохнула, положила себе еще два блинчика и невнятно продолжила: – И в издательстве тоже не все гладко… Тут на телевидении организовали новое ток-шоу, пригласили троих писателей, а меня – нет.

Надежда Николаевна отвернулась, чтобы Машка ничего не заподозрила. Ясно же, почему ее не пригласили. Выглядела подруга, если честно, ужасно. Одевалась кое-как, волосы вечно растрепаны, косметика размазана. Творческая личность, что с нее взять.

Сколько раз она просила подругу заняться своим внешним видом, но той все было некогда, и Надежда в конце концов отступилась.

– Зато книжка наконец вышла! – сказала Машка, любуясь глянцевой обложкой и попивая чай.

В эту минуту у нее зазвонил телефон, и она помчалась в прихожую за сумкой.

– Ой, Надя! – донеслось оттуда. – А что это у тебя такое?

– Ничего не трогай, это чужое! – крикнула Надежда Николаевна, но было уже поздно.

Машка распотрошила коробку и с восторгом разглядывала старинные счеты.

– Надя, какая интересная вещь! Откуда она у тебя?

– Слушай, это соседка принесла на время, они своей коллеге купили в подарок.

Бурно восторгаясь, подруга с неохотой вернула счеты. Убирая их в коробку, Надежда заметила, что Машка сбросила ее костяшки и отложила три на десятках и шесть на единицах. После чего отнесла коробку в спальню и положила на верхнюю полку платяного шкафа. Муж туда точно не заглядывает – а ей отчего-то не хотелось рассказывать ему про Лилю и счеты, и кот не достанет.

Вернувшись в прихожую, она застала подругу в пальто.

– Поздно уже, мне завтра на работу к девяти, – сказала Мария и ушла.

Надежда выглянула в окно и посмотрела ей вслед. Надо же, пальто у Машки вроде бы новое, вполне приличное, но на голове не то шляпа, не то кепка, в общем, полное безобразие. И, привычно покачав головой, Надежда Николаевна сосредоточилась на хозяйственных делах.

Мария дошла до ближайшей автобусной остановки и убедилась, что на табличке написан нужный ей номер восемнадцать. На улице не было ни души. Только дежурный свет из окна продовольственного магазина освещал сквер.

Прошло пять минут, десять… Мария зябко поежилась и взглянула на часы. Вроде еще не поздно, почему же улица так безлюдна? И где этот злополучный автобус?

Из-за угла появилась такса, обнюхала угол и подняла лапу. За таксой, на другом конце натянутого поводка, показалась хозяйка – женщина лет пятидесяти в красной куртке. Сочувственно взглянув на Марию, она проговорила:

– Женщина, вы какого автобуса ждете? Не восемнадцатого, часом?

– Восемнадцатого, а что?

– Так он сейчас здесь не ходит. На Партизанской ремонт, и он идет в объезд.

– Надо же, а я жду, жду…

– Так и до утра прождали бы. Вы лучше идите по этому переулку на Соболевскую улицу, это недалеко, минут пять ходу, а там что-нибудь подойдет.

Поблагодарив хозяйку таксы, Мария пошла в указанном направлении и действительно примерно через пять минут оказалась на более оживленной улице.

Неподалеку нашлась и автобусная остановка, на которой маялись несколько запоздалых пассажиров. Среди номеров, перечисленных на табличке, Мария увидела номер тридцать шесть и вспомнила, что этот автобус проходит совсем рядом с ее домом, всего-то минут пять пройти. Этот номер ей что-то смутно напомнил, но она не придала этому значения.

Вскоре тридцать шестой автобус выехал из-за угла и остановился. Мария вошла в него, столкнувшись в дверях с женщиной средних лет, с волосами ненатурально огненного цвета.

Несмотря на позднее время, автобус был почти полон, во всяком случае, сидячих мест не было. Однако Мария не расстроилась – ехать ей предстояло недолго, и она встала посреди салона, ухватившись за поручень. Автобус тронулся.

Мария прежде не ездила этим маршрутом и с любопытством смотрела в окно. Вот автобус проехал мимо большой стройплощадки, посреди которой возвышался подъемный кран. Она скользнула по этому крану безразличным взглядом и мысленно отметила, что он похож на огромного голенастого журавля, бредущего по болоту в поисках зазевавшихся лягушек, и что нужно запомнить это сравнение, а лучше записать, и использовать его в очередном романе…

В эту минуту случилось нечто неожиданное и пугающее. Стрела крана пришла в движение, развернулась, и ее конец вылетел на проезжую часть, навстречу автобусу. Водитель резко затормозил, из-за чего все стоящие пассажиры попадали.

Мария осознала себя лежащей на полу рядом с рыжеволосой женщиной… а в следующий момент увидела в полуметре над своей головой какой-то железный стержень. Еще через секунду она поняла, что это деталь стрелы подъемного крана, которая пропорола стенку автобуса, как консервную банку. И если бы пассажиры не попадали от резкого торможения, кто-нибудь из них был бы убит этой стрелой…

Возможно, сама Мария.

Она задвинула эту ужасную мысль в самый дальний угол своего сознания и собралась встать, но тут заметила, что при торможении уронила сумку и ее содержимое рассыпалось по полу, и машинально принялась собирать свои вещи. Рядом тем же самым занималась рыжеволосая женщина.

Водитель объявил, что автобус дальше не пойдет (кто бы сомневался!), и пассажиры, кряхтя и ругаясь, вышли на улицу. Одна женщина с трудом двигалась, потому что при падении сильно ушибла плечо, другая порвала куртку, но в целом все отделались легким испугом. Кто-то вызывал такси, кто-то звонил родственникам, кто-то предпочел убраться от места аварии на своих двоих.

У Марии так тряслись ноги, что нечего было и думать куда-то идти пешком. Тут, к счастью, подъехал следующий автобус, и через двадцать минут она добралась-таки до дома.

В дороге ей заметно полегчало, и Мария почувствовала непреодолимое желание сейчас же позвонить Надежде и пожаловаться на свое фатальное невезение. С другой стороны, как посмотреть: возможно, это как раз везение?

Она достала из сумки телефон, попыталась разблокировать его… но пароль не подходил. Мария удивленно уставилась на экран… и поняла, что держит в руках чужой телефон: той же фирмы, такого же цвета и даже в таком же чехле, украшенном стразами, и тем не менее он отличался целым рядом мелких деталей.

Мария вытряхнула на стол содержимое сумки, и на самом ее дне обнаружила второй телефон. На этот раз свой собственный. Она в недоумении смотрела на два телефона, пока не догадалась, что произошло. Собирая в автобусе рассыпавшиеся вещи, она по недоразумению сунула в свою сумку чужой телефон, скорее всего той самой рыжеволосой женщины…

И что же теперь делать?

Наверняка в чужом телефоне есть номера людей, которые знают его хозяйку, но чтобы им позвонить, нужно разблокировать телефон…

Мария поняла, кто ей может помочь.

Надежда.

Она набрала номер подруги и, как только та ответила, выпалила:

– Надя, ты не представляешь, что со мной произошло!

Надежда Николаевна хотела сердито спросить, смотрела ли Машка на часы, но по голосу подруги поняла, что дело серьезное. Ограбили эту тетеху, что ли? Ну, раз голос громкий и звонит по своему телефону, стало быть, только деньги отняли, а это – дело наживное.

Машка подробно пересказала Надежде все свои приключения. Та внимательно выслушала, перебив только в одном месте:

– На каком автобусе ты ехала?

– На тридцать шестом…

– Ага…

– А что такое?

– Да так, ничего… А что ты от меня-то хочешь?

– Как мне разблокировать чужой телефон?

Надежда хотела сказать, что если уж Машка оказалась такой растяпой, то теперь нужно не рыпаться, а ждать, когда хозяйка телефона сама позвонит, во всяком случае, хотя бы денек, а потом уж что-то делать. Но тут вернулся с работы муж, и она, сославшись на занятость, пообещала связаться с Марией утром.

Надежда Николаевна встала рано, – муж еще спал, – и, запершись в ванной, позвонила Димке, соседу сверху. Он, конечно, был разгильдяй, но во всем, что касалось компьютеров и мобильных телефонов, соображал отлично.

Она совершенно правильно рассчитала, что поезд у них с матерью уходит утром, стало быть, Димка не спит. И точно: он ответил сонным сердитым голосом, но, узнав Надежду, подобрел и мигом уразумел, как помочь.

– Скачаю вам программу, там все пошагово надо делать, разберетесь уж… – и отключился, потому что послышался строгий окрик Лили – мол, нашел время болтать, когда чемодан еще не собран.

Надежда подумала, что она-то разберется, а вот Машка вряд ли, но тут в ванную постучался Сан Саныч, так что она просто переслала подруге Димкину программу, приписав кое-что от себя.

Мария проснулась от блямканья телефона – это пришло сообщение от Надежды, и, тут же вспомнив вчерашние приключения, застонала в голос. Ведь она могла погибнуть в том автобусе! Да еще эта неприятность с рыжеволосой женщиной, чей телефон она прихватила по ошибке… Нет, нужно кому-то звонить, чтобы ее нашли.

Тут она заметила, что вчера не прочитала сообщение от секретаря кафедры. Та сообщала, что студентов забрали на какое-то мероприятие, так что занятия отменяются. В другое время Мария рассердилась бы, но сейчас только обрадовалась, что не надо никуда идти и можно заниматься собственными делами.

Она внимательно прочитала Димкины инструкции, перешла по ссылке, которую прислала ей Надежда, положила чужой телефон рядом со своим и нажала на кнопку «загрузка». На экране ее телефона некоторое время мелькали цифры. Затем это мелькание прекратилось, и на экране второго телефона появились иконки приложений.

Димкина программа действительно разблокировала чужой телефон!

Мария нашла на экране иконку «список контактов», но в этом списке оказался один-единственный номер, обозначенный таинственным словом «Командор». Странно конечно, но поскольку других вариантов не было, она нажала кнопку вызова.

Едва в трубке раздался щелчок соединения, как зазвучал раздраженный и недовольный мужской голос:

– Где ты пропадаешь? Ты ведь еще вчера должна была со мной связаться!

Мария удивленно заморгала и попыталась вклиниться:

– Но я должна объяснить… дело в том, что…

– Не надо ничего объяснять! – перебил ее мужчина. – Некогда! Просто слушай и запоминай! Главное, запомни номер… – Он четко и громко продиктовал ей семизначный телефонный номер и спросил: – Запомнила?

– Не совсем… – испуганно призналась Мария. – У меня вообще-то память не очень…

– Чтоб тебя… ладно, повторю еще раз, но слушай внимательно!

Мужчина еще раз продиктовал тот же номер.

– Теперь запомнила?

– Да…

– Хорошо. Это новый номер Длинного. Позвонишь ему и скажешь, что операция назначена на девять часов, десять минут. Поняла? Ничего не перепутай! Пароль – «Мангуста»!

И тут же из трубки донеслись сигналы отбоя.

Мария заметалась по комнате, чтобы найти листок бумаги и ручку и записать телефонный номер, который продиктовал ей таинственный Командор.

Казалось бы, у писательницы эти предметы всегда должны быть под рукой, но не тут-то было. Она не нашла ни того, ни другого, и в конце концов записала номер губной помадой на зеркале. Странно, что губная помада нашлась, впрочем, у нее всегда находились только те вещи, которые не нужны в данное время, а нужные пропадали надолго. Но помада пригодилась.

Только расписав зеркало, Мария опомнилась: она же так и не узнала координаты хозяйки телефона! Даже не объяснила Командору, чего от него хотела! Не сказала, что она не та, рыжеволосая, а совершенно посторонняя женщина…

Мария снова набрала тот же номер, но на этот раз из трубки донесся равнодушный голос:

– Набранный вами номер не обслуживается.

– Как – не обслуживается? – выпалила Мария. – Я же с ним только что разговаривала…

Но тут до нее дошло, что ей ответил автомат, и спорить с ним бесполезно.

И что теперь делать? С кем посоветоваться?

Мария посмотрела на зеркало, словно собиралась посоветоваться с собственным отражением, и увидела записанный помадой номер телефона.

Ну да, по нему велел позвонить таинственный незнакомец… причем позвонить немедленно и сообщить о времени операции… он говорил, что это очень важно… или не говорил, но, судя по его интонации, так и было…

Может, и правда нужно позвонить? Вдруг промедление грозит бедой? Уж очень нервный был голос у этого Командора. А она пообещала, так что он думает, что все в порядке…

Мария торопливо набрала записанный помадой номер. В трубке тут же раздался щелчок, и напряженный голос произнес:

– Слушаю.

– Операция назначена на десять ноль девять!

Собеседник настороженно молчал, и тут Мария вспомнила еще кое-что:

– Пароль «Мангуста»!

На этот раз ей ответили:

– Принято! – и из трубки понеслись равнодушные сигналы отбоя.

Мария снова уставилась на зеркало, будто ожидая одобрения от своего отражения, и тут осознала, что перепутала время.

Она сказала «десять ноль девять», а таинственный незнакомец назвал – девять десять! Мария повторно набрала тот же номер, чтобы исправить ошибку, но ей никто не ответил.

Она расстроилась. Больше всего ее огорчила собственная забывчивость. Ну как можно было перепутать время! Нет, права Надежда, нужно быть внимательнее.

И тут телефон зазвонил…

Мария обрадовалась: наверное, неизвестный абонент увидел ее номер и решил перезвонить… Она схватила телефон, нажала кнопку и выпалила:

– Извините, я перепутала! Не десять девять, а девять десять!

Ответом ей было удивленное молчание, а затем приятный женский голос проговорил:

– Мария Владимировна, это Ляля Кукушкина из издательства…

– Ах, Ляля… извините, я подумала…

Это была сотрудница издательства, которая иногда звонила ей по всяким организационным вопросам. Ляля была славной, приветливой девушкой и относилась к Марии хорошо сразу же, как только был написан первый роман, не в пример остальным сотрудникам, которые стали вежливы только после издания книги «Убийство на круизном лайнере» и последующего за ней сериала.

Тут до Марии дошло, что она разговаривает по своему телефону, а не по тому, который подобрала в автобусе.

– Да, Ляля, я вас внимательно слушаю. Уж извините, когда работаю, то не сразу могу отвлечься.

– Мария Владимировна, вы не хотели бы встретиться с журналисткой? Нам звонила корреспондентка городской газеты «Утреннее какао», она хочет взять у вас интервью…

Накануне вечером рыжеволосая женщина остановила проезжавшую машину, доехала до дома и, только войдя в квартиру, перевела дыхание. Она все еще не могла поверить, что совсем недавно находилась на волосок от смерти!

Если бы стрела подъемного крана прошла на несколько сантиметров ниже, она снесла бы ей голову! А так удалось отделаться легкими ушибами и парой ссадин…

Тут женщина вспомнила, что у нее очень важное дело, открыла сумку и полезла в нее за телефоном.

Телефона не оказалось.

Женщина похолодела. Ведь ей непременно нужно позвонить! От этого звонка зависит исход операции!

Конечно, у нее имелся городской телефон, но важный звонок она должна была сделать именно со своего мобильного…

Она вытряхнула на стол все содержимое сумки, торопливо перебрала его… Телефона действительно не было. Зато на столе лежала яркая книжка карманного формата.

Откуда она взялась?

На обложке было напечатано имя автора – Мария Рыбникова, и название – «Убийство в пансионате». Ни имя, ни название ничего ей не говорили. На всякий случай она перевернула книгу, увидела фотографию автора… и узнала лицо этой самой Марии Рыбниковой.

Эту женщину она видела в автобусе, незадолго до аварии. Она стояла рядом с ней, держась за поручень, а потом, когда все пассажиры попадали на пол, ползала рядом, собирая выпавшие из сумки вещи.

Тут рыжеволосая все поняла. Эта кретинка подобрала ее телефон! А у нее в глазах двоилось, потому что, когда падала, здорово приложилась головой о поручень ближайшего сиденья. Только этим можно объяснить, что она забыла про телефон и зачем-то положила в сумку чужую книгу.

Что делать?

Телефон необходимо вернуть, вернуть во что бы то ни стало и как можно быстрее, иначе операция сорвется!

Женщина нашла в интернете реквизиты издательства, выписала телефон, а утром первым делом позвонила и проговорила воркующим голосом:

– Здравствуйте, вас беспокоит корреспондент городской газеты «Утреннее какао»! Я готовлю статью об одном вашем авторе, Марии Рыбниковой, и очень хотела бы взять у нее интервью. Продиктуйте мне, пожалуйста, ее телефон.

– Как, вы сказали, вас зовут? – спросили ее.

– Ах, я еще не представилась… меня зовут Изабелла Бобруйская. Так что насчет телефона?

– Вы понимаете… Изабелла, политика нашего издательства не позволяет нам сообщать кому бы то ни было личные данные авторов без их согласия.

– Как же мне быть?

– Если вы хотите взять у Марии интервью, дайте мне свой номер телефона, и Мария вам перезвонит.

Рыжеволосая замешкалась. Ей очень не хотелось давать кому-либо номер городского телефона, но другого выхода не было.

С тяжелым вздохом она продиктовала свой номер сотруднице издательства.

– Так вы не против такого интервью? – спросила Марию Ляля Кукушкина.

Мария медлила с ответом, и тогда Ляля, доверительно понизив голос, произнесла:

– Между нами, главный редактор был бы очень рад, если вы согласитесь. Такое интервью может положительно сказаться на продвижении вашей новой книги. Понимаете… журналистка очень просила встретиться именно с вами… наверное, ваша поклонница…

Мария все поняла. Если бы кто-то позвонил из газеты официально, то наверняка предложили бы корреспонденту кого-то другого, а Ляля позвонила ей напрямую исключительно из хорошего отношения. Славная все-таки девушка!

– Ну, если так… В конце концов, почему бы и нет? – ответила Мария.

– Прекрасно! Тогда позвоните этой корреспондентке прямо сейчас, она ждет вашего звонка.

И Ляля продиктовала номер телефона. Мария записала его (на этот раз ручкой, на листке бумаги) и уточнила:

– Как ее зовут?

– Изабелла! – сообщила Ляля с плохо скрытой иронией.

– Ладно, сейчас позвоню…

Закончив разговор с сотрудницей издательства, Мария сразу набрала записанный номер.

Ей ответили в ту же секунду, будто корреспондентка действительно сидела возле телефона в ожидании звонка.

– Это Изабелла?

– Что? А, да…

– А я – Мария. Мария Рыбникова. Мне дали ваш телефон в издательстве. Вы хотели со мной поговорить?

– Ах, да, конечно! – в голосе собеседницы зазвучало нетерпение. – Я могу подъехать к вам прямо сейчас…

– Ко мне?! – переспросила Мария и с ужасом огляделась.

В квартире царил жуткий кавардак, который Мария предпочитала называть творческим беспорядком. На полу валялись диванные подушки и недочитанные книги, на письменном столе стояла тарелка с недоеденной яичницей, повсюду были разбросаны листы с черновиками и распечатанные страницы книг. И это помимо пыли, бархатным слоем лежащей на подоконнике, и яблочных огрызков, валяющихся под диваном. Ну ничего не могла она поделать с этой детской привычкой – запихивать огрызки под диван.

Правда, когда была замужем, то про это позабыла. Тогда другие заботы появились: чтобы муж был вкусно накормлен, да чтобы квартира блестела, да чтобы жена всегда была всем довольна, ни в чем его не упрекала… тогда и будет счастливый брак. Так учила народная мудрость, а женских журналов тогда еще не было. Вернее, были, но в них печатались только фотографии женщин – знатных передовиков производства, а на последней странице пара-тройка рецептов блюд, да еще в середине выкройка какого-нибудь сарафанчика из ситца. Но народная мудрость никак ей не помогла: завел муж любовницу да и ушел к ней. Так что Марии стала больше по душе другая пословица: «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит». Вот тут правда!

А уж как Мария переживала – вспомнить противно. С дочкой рассорилась, потому что та с отцом отношения поддерживала, а ее вздумала критиковать: дескать, ты, мама, все не то и не так делала, потому отец и ушел.

Ну кто такое стерпит? Мария тогда, конечно, была не в лучшей форме, ответила очень резко… в общем, разругались они с дочкой вдрызг. Теперь та живет с парнем, но замуж за него выходить не торопится: не хочу, говорит, твой опыт повторять.

А Мария вдруг начала писать романы. И одно точно знала, что работать она может, только если в квартире никого нет, никто над душой не стоит, не требует еды и чистых рубашек. Оттого и в квартире был такой кавардак, что не смотрела она по сторонам.

Сама Мария к этому беспорядку привыкла, но принимать в такой обстановке незнакомого человека, да еще и журналиста… нет, это невозможно!

Увидев ее квартиру, эта Изабелла не напишет о ней ничего хорошего, а если еще сфотографирует на телефон, а она непременно это сделает…

– Нет, только не домой! – пролепетала Мария. – Давайте встретимся где-нибудь на нейтральной территории.

– На нейтра-альной? – разочарованно протянула журналистка. – Я бы хотела побывать в вашем доме… в том месте, где зарождаются сюжеты ваших книг!

– Но они зарождаются не дома… они зарождаются обычно в другом месте. Сюжет одного романа я придумала в морском круизе, другого – в писательском пансионате…

– Но я все же хотела бы побывать в вашей творческой лаборатории, увидеть все своими глазами…

– Нет, нет и нет! – уперлась Мария. – Я могу встретиться с вами только на своих условиях! Давайте увидимся в каком-нибудь кафе… вы ведь пьете кофе?

– Ну что ж, кафе так кафе… – протянула журналистка с явным разочарованием. – Но только, если можно, поскорее. Мне непременно нужно подготовить материал к завтрашнему номеру. Скажите, где вам удобно встретиться?

Мария назвала известное сетевое кафе, расположенное неподалеку от дома, и под конец разговора спросила:

– Но как я вас узнаю?

– Как узнаете? – Журналистка на мгновение задумалась. – Ну, давайте так. Я буду держать в руке газету. Ту самую, где работаю. «Утреннее какао».

Мария повесила трубку и заметалась по квартире.

У нее будут брать интервью… непременно нужно прилично выглядеть!

Конечно, это не телевидение, где ее увидели бы сотни людей, но все же она дает интервью не так уж часто, а значит, нужно произвести на журналистку хорошее впечатление. Говорят же: встречают по одежке… Значит, одежка должна быть соответствующая… соответствующая случаю.

Хорошо, что Мария настояла на встрече в кафе, там можно быть в верхней одежде, а пальто у нее новое, вполне приличное. Даже Надежда его вчера одобрила, правда, сказала, что цвет уж больно скучный, темно-серый. Она, Мария, даже обиделась – и вовсе не серый, а мокрого асфальта.

Надежда согласилась, но добавила, что к такому пальто нужен яркий шарф и… тут она запнулась на полуслове, но поняла, что подруга имела в виду ее головной убор. Не то шапку, не то шляпу, не то кепку… У Надежды на лице прямо написано было, что это – ужас, летящий на крыльях ночи. Мария и сама не понимала, зачем эту шляпу купила. Ладно, дождя сейчас не было, значит, можно вообще без шапки дойти, тем более что кафе близко.

А вот что под пальто надеть? Ведь не будешь все время в нем сидеть? Жарко все-таки… Костюм, в котором она в университет ходит? Мария тут же увидела скривившееся лицо Надежды. А ведь обещала ей, что выбросит его! Нет, костюм никак нельзя, он тоже серый, правда, другого оттенка. Нежно-крысиный, как говорит Надежда. Тогда джемпер и брюки. Брюки были мятые, а на новом джемпере откуда-то взялось пятно на рукаве. Вроде бы от шариковой ручки…

Мария взглянула на часы и поняла, что безнадежно опаздывает, поэтому надела джемпер с пятном, прихватила малиновый шарфик, который попался под руку, и наскоро, кое-как навела макияж. Удовлетворенная своим внешним видом, она стремглав вылетела из дома.

«Как неудобно! – думала Мария на бегу. – Нехорошо заставлять человека ждать… Что она обо мне подумает?»

Ей тут же ответил внутренний голос:

«Ничего, она же на работе! Подумаешь, опоздаешь всего на десять минут… Подождет, ничего страшного».

«И все же нехорошо! Она ведь сказала, что должна подготовить статью к завтрашнему номеру…»

За таким внутренним диалогом Мария в считаные минуты домчалась до торгового центра, стрелой взлетела на второй этаж, где располагалось кафе, и устремилась к двери, но как раз в это время из него выходила молодая женщина с коляской.

Мария невольно задержалась, и через голову молодой мамочки заглянула внутрь.

Людей в кафе было немного, и Мария сразу заметила за дальним столиком женщину в красивом зеленом пальто. По сравнению с ним пальто Марии выглядело как полицейская шинель, только что без погон! Голова женщины была повязана шелковым шарфом того же зеленого цвета. В руках она держала газету и то оглядывалась по сторонам, то смотрела на часы – она явно кого-то ждала. Вернее, не кого-то – она ждала именно ее, Марию!

Что-то в облике этой женщины показалось Марии подозрительным, точнее, подозрительно знакомым. Где-то она ее уже видела… Да мало ли где? Говорят же, что Петербург – город маленький, всего-то пять миллионов населения…

В это время к женщине в зеленом пальто подошел какой-то мужчина, наклонился и, видимо, что-то доверительно сказал. Или спросил. Так что она удивленно вскинула голову, губы ее шевельнулись, но она ничего не сказала и тут же отвернулась. Мужчина отошел.

Мария невольно попятилась и машинально достала телефон. В любом сомнительном случае она звонила своей подруге Наде Лебедевой, потому что у той был аналитический склад ума, и она всегда могла посоветовать что-то полезное. Однако телефон Надежды не отвечал. Дольше тянуть было неудобно, и Мария вошла внутрь.

А пока она шла через кафе, произошел еще один инцидент.

Неподалеку от дамы в зеленом, точнее, за соседним столиком сидела интеллигентная старушка с собачкой породы чихуахуа. Маленькой и очень любопытной. Она все время тявкала и вертелась и вдруг соскочила с коленей хозяйки, подскочила к женщине в зеленом и дернула за свисающий конец шарфа.

Шарф размотался, упал на пол, и Мария увидела спрятанные под ним ярко-рыжие волосы… И не просто рыжие. Волосы этой женщины были удивительного огненного оттенка.

Тут Мария вспомнила, где видела точно такие же волосы. Вспомнила, где видела эту женщину.

Значит, эта журналистка – хозяйка того телефона, который случайно оказался у Марии… Вот это совпадение! Или совсем не совпадение?

Может быть, журналистка в зеленом специально договорилась о встрече с Марией, чтобы вернуть свой телефон? Да глупости! Если она как-то узнала, что ее телефон попал к Марии, могла бы просто позвонить той и честно обо всем рассказать. Неужели Мария не отдала бы ей телефон?

Все эти мысли пролетели у нее в голове за ту неполную минуту, пока она шла через кафе. Она подошла к даме в зеленом, поздоровалась и, несмотря на то что та ей не ответила, села за столик.

Тут же подошла официантка.

– Кофе! – бросила Мария, не дожидаясь вопроса, и уточнила: – Американо, и поменьше воды!

Девушка отошла выполнять заказ.

Мария повернулась к даме в зеленом и негромко проговорила:

– Я вас узнала. Это ведь вы ехали в автобусе, который попал в аварию. И да, ваш телефон у меня. Так что скажите честно – вы и правда хотите взять у меня интервью, или вас интересует только телефон?

Дама в зеленом не отвечала, продолжая сидеть неподвижно, и даже не наклонилась, чтобы поднять свой шарф.

– Да что с вами такое? Это у вас от падения в автобусе?

Мария пригляделась к ней… и похолодела.

Рыжеволосая женщина за столом перед недопитой чашкой кофе в какой-то неживой позе, с полузакрытыми глазами, и никак не реагировала на слова собеседницы.

– Да хватит уже! Вы меня пугаете! – проговорила Мария севшим от волнения голосом. – Я вам отдам телефон, мне чужого не нужно!

Она открыла свою сумку и завозилась в ней в поисках телефона, пока не поняла, что не взяла его с собой. Ну да, она же шла на интервью, а телефон остался лежать на столе.

– Ой… – тихонько сказала Мария, но женщина не шелохнулась. И тут на ее щеку села муха.

Любой нормальный человек прихлопнул бы эту муху, или согнал, или хоть как-то среагировал, но женщина в зеленом пальто даже бровью не повела, тогда как муха нахально ползла по щеке.

Мария не выдержала и смахнула ее, при этом чуть дотронувшись до щеки. Но женщина и теперь не шелохнулась.

Наконец до Марии дошло то, что она уже поняла каким-то шестым чувством.

Рыжеволосая женщина была мертва. Об этом говорила и ее неестественная неподвижность, и странное, пугающее ощущение, которое Мария почувствовала, прикоснувшись к ее щеке. Как она при этом сохраняла вертикальное положение – оставалось загадкой.

И еще одно почувствовала Мария своим неизвестным науке шестым чувством. Женщина в зеленом не умерла от инфаркта или от другой естественной причины. Она была убита.

– Ой! – снова пискнула Мария и воровато огляделась по сторонам.

Старушка направлялась на выход, держа своего чихуахуа на руках и ласково отчитывая его. Все остальные были заняты своими делами, никто не смотрел на Марию и ее мертвую соседку.

Мария тихонько встала и попятилась, но ноги ее не держали, так что пришлось снова сесть на стул.

«Нужно успокоиться, – приказала она себе, – не кричать, не визжать, не бежать, сломя голову, а просто уйти».

Тут ей пришла в голову единственно разумная мысль, и она положила на стол деньги за заказанный кофе. Но когда доставала их, проклятый кошелек выскользнул из рук и упал под стол. Пришлось за ним лезть. А там, под столом, она невольно задела женщину, и та чуть шевельнулась, так что Мария подумала даже, что ошиблась и что женщина пришла в себя. Но нет, просто тело опасно наклонилось, так что Мария испугалась, не грохнется ли оно сейчас со стула.

Глядя из-под стола в зал, Мария нашарила кошелек, но под руку ей попалось еще что-то… Она машинально это подхватила, осторожно, не делая резких движений, вылезла из-под стола, запихнула в сумку, и тихо-тихо покинула кафе, опустив глаза в пол и стараясь казаться незаметной.

На улице Мария втянула голову в плечи, ожидая, что вот сейчас послышится строгий окрик: «Держи ее! Вон она, та самая, убийца!» Но пока никто не кричал и не свистел ей вслед, так что, сделав над собой титаническое усилие, Мария не понеслась сломя голову прочь от злополучного кафе, а пошла спокойно, делая маленькие шаги и пытаясь выпрямить спину.

Со стороны это выглядело так, будто у дамы внезапно сломалась молния на брюках, и они грозятся упасть вот прямо сейчас, оттого несчастная и боится делать большие шаги.

Увидев себя в витрине магазина, Мария ужаснулась и пошла наконец нормальной походкой. От этого и мысли в голове перестали скакать испуганными антилопами, а оформились в одну, самую здравую: нужно обо всем рассказать Надежде. Она поможет. А если не поможет, то хотя бы объяснит, что все это значит. А если не объяснит, то хотя бы поддержит и даст чего-нибудь поесть.

Вот именно! От стресса ужасно захотелось есть. Мария снова набрала номер подруги, и к счастью Надежда тут же ответила:

– Ну, разблокировала тот телефон?

– Д-да…

По одному этому «да», Надежда Николаевна поняла, что все пошло не так, и вздохнула:

– Что еще случилось?

– Надя, я еду к тебе! – твердо сказала Машка.

То есть она думала, что говорит твердо, хотя на самом деле голос у нее был неуверенный и испуганный. А уж когда Надежда расслышала в нем испуганно блеющие нотки, то поняла: у Машки и правда неприятности.

С грустью оглядев сдвинутую мебель, снятые шторы и пылесос, стоящий посреди гостиной, Надежда Николаевна поняла, что с генеральной уборкой придется подождать. Далее выяснилось, что Машка прибудет минут через сорок, так что за это время она успела еще проверить холодильник и смотаться в ближайший магазин.

И правильно сделала, потому что Машка, едва войдя в квартиру, тут же взвыла, что если сейчас не съест хоть что-нибудь, то умрет прямо тут у порога.

Разумеется, это было преувеличением, как ехидно заметила Надежда, писательской гиперболой, но когда Машка съела яичницу с помидорами, бутерброд с колбасой и маринованными огурчиками, бутерброд с гусиным паштетом, половину бублика с плавленым сыром и остатки песочного печенья, у нее наконец лопнуло терпение, и она сурово спросила:

– Кофе будешь?

– Ой, что ты! – Машка замахала руками. – Видеть этот кофе не могу, после того, что в кафе случилось!

К тому времени Надежда Николаевна уже смогла получить некоторую информацию, которую Машка дозированно выдавала, пережевывая пищу.

– Ну и как тебе пришло в голову сбежать с места преступления? – уже в третий раз повторила Надежда, строго глядя на подругу. – Ведь за тобой не числится никакой вины!

– Сама не знаю, что на меня нашло, – вздохнула Мария. – Вот ты бы осталась рядом с ней?

– Нет! – не раздумывая, выпалила Надежда Николаевна.

– Вот видишь!

– Ничего я не вижу! У меня совсем другая ситуация! Ты же прекрасно знаешь, что мне ни в коем случае нельзя попадать в криминальные истории…

– А мне, значит, можно?

– Ну да! Это ведь у меня муж сойдет с ума, если узнает, что я попала в полицию. Он подумает, что я снова взялась за самодеятельные расследования. А у тебя мужа нет…

– Вот обязательно нужно мне об этом напоминать? – возмутилась Машка.

– Ну извини, я не хотела тебя обидеть. Лучше скажи, почему ты уверена, что эту женщину убили?

– Сама не знаю, – честно призналась Мария. – Шестое чувство… интуиция…

Надежда не стала спорить. Она и сама часто полагалась на свою хорошо развитую интуицию. Машкина интуиция, конечно, совсем не то, что у нее, и все же…

– Ладно, допустим… – проговорила Надежда Николаевна. – А теперь еще раз расскажи мне всю историю про телефон.

И Мария снова – уже третий раз – рассказала подруге, как разблокировала телефон незнакомки, воспользовавшись Димкиной программой, как позвонила по единственному записанному в его памяти номеру, третий раз пересказала телефонный разговор с обладателем этого номера…

Все это время Надежда неодобрительно молчала, но теперь не выдержала:

– Машка, но зачем ты позвонила по второму номеру? По тому, который он тебе продиктовал?

– Не знаю… – растерянно призналась Машка. – Он мне так решительно и строго велел перезвонить, что я не посмела ослушаться…

– Вот какого черта!.. – в сердцах начала Надежда, но сдержалась. – Ладно, что было дальше?

Мария повторила другой разговор – с тем человеком, которому ей велели перезвонить. Вроде бы тот, первый, назвал его Длинным.

Но внезапно она вдруг сбилась посреди рассказа.

– Что такое? – насторожилась Надежда Николаевна.

– Кажется, я перепутала… – проговорила Мария неуверенно. – Тот, первый, велел мне сказать, что операция начнется в девять десять, а я сказала – в десять девять… или наоборот…

– А он что?

– Да ничего, сказал – принято, а когда я перезвонила, чтобы исправить ошибку, там уже никто не ответил.

– Так, – медленно произнесла Надежда Николаевна, – так… Вот умеешь ты, Машка, находить приключения на свою… голову!

– Ой, только не начинай все по новой! – отмахнулась подруга. – И, пожалуй, я выпью кофе.

– Слушай, ну неужели тебе не показалось подозрительным, что в телефоне нет других контактов, кроме этого Командора? Ну о чем ты думала, когда полезла звонить этому… как его… Длинному?

– Может, это какой-то розыгрыш? – неуверенно заговорила Мария. – Ну, знаешь, бывает, взрослые, солидные мужики во что-то такое играют от скуки…

– Да, но эту рыжую-то убили. Убили на самом деле. И не говори мне про совпадения!

– Да, я теперь понимаю, все как-то странно… – вздохнула Машка. – Понимаешь, она меня нашла по книжке, там фотография на обложке и выходные данные издательства. Если бы она стала всю историю рассказывать, ей бы даже Ляля Кукушкина не поверила, хотя она из всей редакции самая приветливая. Так что девицы просто послали бы ее подальше. А насчет интервью она хорошо придумала. Но почему мне-то не сказала все, как есть?

– Вот то-то и оно! – веско заметила Надежда. – Ты во всей этой истории сделала одну умную вещь: не пустила ее к себе в квартиру. Как знать, может быть в этом случае не она, а ты была бы… ой, прости пожалуйста, я не хотела…

– Да ладно! – отмахнулась сытая и спокойная Машка. – Кроме этого я сделала еще одну умную вещь: слиняла из этого кафе как можно быстрее!

Надежда подумала и признала ее правоту.

В кафе «Сластена» по раннему времени было совсем мало посетителей. Только две ухоженные старушки сплетничали, маленькими кусочками поедая миндальный торт, да рыжеволосая женщина за угловым столиком неподвижно сидела над чашкой давно остывшего кофе.

Тут в кафе с целеустремленным видом вошла худая высокая женщина с шапкой густых черных волос. Она по-хозяйски огляделась и уселась за столик напротив стойки.

– Что будете заказывать? – спросила ее официантка Света.

– Сейчас… дайте подумать… – Брюнетка потерла переносицу. – Пожалуй, я выпью чашечку ристретто с долькой лайма.

– Лайма? – переспросила Света. – Я не знаю, найдется ли у нас лайм…

– Не знаешь, деточка? – насмешливо переспросила клиентка. – А ты узнай!

Света уже двинулась к стойке, но брюнетка остановила ее:

– Постой, я еще не определилась! Сегодня ведь среда?

– Вторник…

– Ах, вторник! Тогда не так… ристретто с лаймом я пью по средам, а сегодня, пожалуй, закажу тыквенный латте.

– Какой?! – Света испуганно заморгала.

– Тыквенный, детка! Тыквенный! Что ты на меня так смотришь? У вас что, нет тыквенного латте? Сейчас вся продвинутая публика пьет исключительно тыквенный латте!

– Я… я узнаю…

– Вот узнай, и поскорее! И вот еще что – я хочу кусочек кабачкового торта с соленой карамелью.

Света побледнела и бросилась к стойке, где перехватила старшего администратора Вадика и зашептала ему на ухо:

– Вадик, там какая-то чокнутая, она хочет… ты не представляешь… она хочет тыквенное латте и кабачковый торт!

– Пошли ее… – начал Вадик, но вдруг выражение его лица изменилось: – Это которая?

– Вон та тощая ворона…

– Сама ты ворона! Ты знаешь, кто это?!

– Да откуда мне знать?

– А надо бы! Это Милашкина!

– Кто?!

– Милашкина, известный фуд-блогер!

– Кто?!

– Что ты повторяешь – кто, кто? Милашкина ходит по заведениям вроде нашего и пишет в своем блоге, где и как ее накормили. И у нее миллион подписчиков!

– Что, правда?

– Говорю тебе – целый миллион! И если она обругает наше кафе – все, можно закрываться! – Он страдальчески вздохнул и добавил: – Если она нас обругает, меня вышвырнут на улицу! И так у нас финансовые результаты ниже плинтуса…

«Ага, – подумала Света, – а кто подворовывает?»

Сама она такого не видела, ей рассказала вторая официантка Алена. Впрочем, Алене в этом случае доверять тоже было нельзя, потому что она имела виды на Вадика и долго за ним бегала, пока тот не послал ее лесом. Но вежливо. Так что Алена затаила на него, конечно, обиду, но работу пока менять не стала.

– Что же делать? – очень кстати спросила подошедшая Алена.

И столько тревоги было в ее голосе, что Света посмотрела на нее внимательно: с чего это она так распереживалась? Вадик, однако, ничего не заметил и спросил у Светы:

– Что, ты говоришь, она заказала?

– Тыквенный латте и кабачковый торт с соленой карамелью.

– Так, быстро беги на первый этаж, в супермаркет! Купи там приправу для овощного супа! Я из обычного латте сделаю тыквенный… одна нога здесь, другая – там!

– А где взять кабачковый торт? – спросила Алена. – Вадик, все правда очень плохо?

Теперь Света уже точно знала, что именно Алена позвала блогершу в кафе, чтобы подгадить Вадику. Сама-то, небось, работу уже нашла, а на других ей наплевать! И снова Вадик ничего не понял.

– Дам ей морковный, посолю – она не почувствует разницы!

Света помчалась в магазин, а Вадик подошел к столику брюнетки и проворковал:

– Ваш заказ будет готов через несколько минут…

– Что так долго?

– Ну, вы же понимаете, заказ сложный…

– Ничего сложного!

– Не беспокойтесь, мы постараемся сделать все как можно быстрее. А пока примите комплимент от нашего заведения… – И он поставил на столик тарелочку с шоколадными конфетами: – Ручная работа! Эксклюзив!

– Узнал? – Брюнетка посмотрела на Вадика насмешливо. – Ну ладно, меня все узнают! Посмотрим, как ты выкрутишься! А пока вы готовите мой латте, поговорю с другими посетителями.

Она встала, подошла к угловому столику и обратилась к рыжеволосой женщине, уныло сидевшей над чашкой недопитого кофе.

– Простите, как вам понравилось здешнее обслуживание?

Та не шелохнулась.

Милашкина наклонилась к ней и повторила:

– Как вам здесь понравилось?

В следующую секунду блогерша осторожно дотронулась до руки рыжеволосой.

– Эй!

Та по-прежнему не шевелилась.

Тут до Милашкиной дошло, что женщина за столиком не только не реагирует на ее слова, но и не дышит, но не впала в панику, а, наоборот, чрезвычайно обрадовалась:

– Круто! Дамочка мертва! Чем же вы ее напоили?

– Не может быть! – ахнул подскочивший Вадим.

– Может, может!

Милашкина схватила свой телефон и принялась фотографировать рыжеволосую покойницу, в то же время наговаривая текст:

– Это я – Муся Милашкина! Вы на моем канале, а я в заведении под сомнительным названием «Сластена» на улице Бархоткина. Это заведение обещает вкусно и быстро накормить каждого посетителя, но вот эта женщина умерла от того, чем ее здесь накормили…

– Боже мой! – Вадик схватился за голову. – Я погиб!

Прибежавшая Света перехватила торжествующий взгляд Алены, и было в нем даже удивление – такого эффекта она не ожидала.

– Говоришь, тебя никто там не видел? – Надежда Николаевна взглянула на Марию с легким подозрением.

– Да вроде никто…

– Вроде или никто?

– Ну, я не знаю…

– Что значит – не знаю! – рассердилась Надежда. – Официантка тебя видела – раз! Посетители кафе – два!

– Ой, да ладно! – снова отмахнулась приятельница. – Дочка, когда училась, официанткой подрабатывала, так она говорила, что посетителей совершенно не замечала. Только помнила: этот стол – два капучино, этот – большой черный, этот – двойной эспрессо, туда – ристретто… Главное: заказ не перепутать, а кто там этот кофе пьет и сэндвичи ест – без разницы. А посетителей в кафе почти не было, старушенция с собачкой, и еще… – Тут Мария вспомнила про мужчину, который подходил к столику рыжеволосой, и хотела рассказать о нем, но Надежда ее перебила:

– Нужно посмотреть новости, узнать, нашли ли твою покойницу…

– Ты думаешь, об этом будет в телевизионных новостях?

– Во-первых, не в телевизионных. Я узнаю новости из интернета. А во-вторых, надеюсь, что администрация кафе постарается проделать все тихо…

Надежда достала телефон, нашла последние новости, и вдруг на экране появилась возбужденная брюнетка.

– Подружки, – проговорила она заговорщицким голосом. – Это я, Муся Милашкина! Прямо сейчас я нахожусь в кофейне «Сластена» на улице Бархоткина, и вот что я вам скажу: не ходите сюда ни под каким видом! Только что здесь отравили несчастную женщину! Она пришла сюда всего лишь выпить кофе, но вот что с ней сделали!

На экране появились одна за другой несколько фотографий безжизненной рыжеволосой особы.

– Ой! – пискнула Машка. – Да это же…

Но Надежда шикнула на нее, чтобы заткнулась и дала послушать.

– Мне удалось поговорить с официанткой, которая обслуживала покойную… то есть тогда она была еще вполне живой. Это эксклюзивное интервью сделано только для вас!

На экране появилась испуганная официантка.

– Я ничего не знаю… – бормотала она заплетающимся языком. – Она была жива и здорова, заказала обычный капучино… без сахара…

– С обычным молоком? – уточнила Милашкина.

– С обычным…

– Обратите внимание – покойная не заказала безлактозное или соевое молоко, как все сторонники здорового образа жизни! И вот чем все кончилось!

На экране снова появилась официантка.

– Она сидела, пила свой кофе… потом к ней подошла знакомая… то есть, я думаю, что это была знакомая… она посидела за столом немножко и ушла…

– А как выглядела эта знакомая?

– Как? Обыкновенно… средних лет… в сером пальто, с малиновым шарфиком…

– Вы слышали, мои дорогие подружки? – снова в кадре появилась Милашкина. – В этом загадочном деле наметился неожиданный поворот. Перед самой смертью к нашей покойнице подсела таинственная женщина в сером пальто и малиновом шарфе… представляете? Да за одно это цветовое сочетание ее нужно судить! Сразу ясно, что у нее криминальные наклонности!

– Прическа у нее была такая… – задумчиво продолжала официантка, – да никакая. Волосы заколоты кое-как… – она показала фигу, водрузив ее на затылок.

– Отличное описание! – вклинилась блогерша. – Обещаю узнать об этой женщине все, что удастся! С вами была я, Муся Милашкина! Подписывайтесь на мой канал, ставьте лайки и поощряйте меня материально!

– Ну? – спросила Надежда вредным тихим голосом. – Говоришь, официантки ничего не замечают, только про кофе помнят? Именно так ты говорила?

– Ой, Надя! Она же меня подробно описала! Что же мне теперь делать? Что делать? – Машка заметалась по кухне, дергая себя за волосы. – Меня же найдут и запишут в убийцы!

– Не суетись! Сядь и немедленно успокойся! – прикрикнула Надежда на подругу и почти силой усадила на стул. – А теперь слушай: тебе нужно срочно изменить внешность! Первым делом, избавиться от пальто и шарфа…

– От шарфа – да, но пальто… оно ведь совсем новое, очень хорошей фирмы. И купила я его совсем недавно.

– Ты что, хочешь попасть в тюрьму? Ведь заметут тебя теперь, когда эта зараза в интернете слух пустила!

– Нет, не хочу!

– Ну, тогда делай то, что я тебе сказала! Шарф выбросить – это раз! Пальто сразу выбрасывать не будем, пока у меня оставишь, а мы пойдем в торговый центр.

– Ну дернул меня черт сесть в этот тридцать шестой автобус! – вздохнула Мария. – Жду-жду восемнадцатого, а он вообще не ходит, ну я и пошла на тридцать шестой. Что еще, Надя?

Все-таки Мария была писательницей, стало быть, взгляд у нее был внимательный, и от нее не ускользнуло выражение, промелькнувшее на лице у подруги.

– Тут такое дело… – Надежда замялась, – прямо не знаю, как и сказать… Ты не поверишь…

И, отводя глаза, рассказала про счеты, про двадцать четыре рассыпавшиеся бусины и про тридцать шестой автобус.

– Чушь! – сказала Мария. – Ерунду ты говоришь! Хотя… принеси счеты!

На счетах по-прежнему было выложено костяшками число 36.

– А вот мы проверим!

И Машка решительно защелкала костяшками, кошки так и мелькали. Получилось число 42570. Надежда отложила его в памяти и убрала счеты.

Машка нашла в кухонном столе портновские ножницы и сосредоточенно разрезала шарф на мелкие кусочки. Явился Бейсик и, тут же заинтересовавшись новой игрушкой, растащил яркие лоскутки по всей квартире.

Надежда допустила такое вопиющее безобразие, потому что отвлеклась на беседу с парикмахершей Танечкой, умоляя ее найти время для подруги, потому что дело срочное. Танечка была женщиной покладистой и расторопной, так что время нашлось через два часа. А пока дамы отправились по магазинам.

– Сначала верхнюю одежду! – строго сказала Надежда Николаевна. – Тебя будут искать в сером пальто, так что мы возьмем что-нибудь поярче. Вон то подойдет?

– Только не зеленое, – испугалась Мария. – Убитая в зеленом была…

– Ну ясно. Сама рыжая, стало быть, пальто обязательно зеленое, – хмыкнула Надежда.

– Надя, не нужно говорить о ней так пренебрежительно, все же она умерла, – в голосе Марии прозвучали трагические ноты. – И если бы я не прихватила по ошибке ее телефон, она была бы жива! Я виновата в ее смерти!

– Тише ты! Не ори на весь магазин! А лучше вообще про это дело помалкивай!

Вот спрашивается, зачем эта тетеха сунулась в кафе, если узнала ту рыжую бабу и заподозрила подвох? Видишь же, что-то не так – так иди себе мимо. Знать не знаю никакой журналистки, и вообще, никто мне не звонил, дома сижу, роман пишу, сроки поджимают. Нет, Машке обязательно нужно куда-нибудь вляпаться.

Пальто были какие-то невзрачные, а самое главное – ужасно дорогие, так что у Машки глаза на лоб полезли от таких цен. Попроще были пальто только стеганые, непромокаемые. И то сказать, при петербургской погоде такая одежда гораздо практичнее.

– Примерь вот эту куртку, – сказала Надежда Николаевна, – она с капюшоном, не нужно будет ничего на голову надевать.

– Но шапку же никто не видел…

– И слава богу! – строго отрезала Надежда, у которой кончилось терпение. – Ведь это же уму непостижимо! Как можно напялить на голову ту штуку, которую ты используешь вместо головного убора! По виду – чисто ночной горшок, и козырек вместо ручки!

Мария хотела обидеться, плюнуть на все и уйти от этой вредины Надьки как можно скорее. Но вспомнила, что у нее неприятности и что помочь ей может только Надежда – и не потому, что такая умная, а просто больше ей, Марии, не к кому обратиться.

Разумеется, у нее имелось множество знакомых и коллег по работе, но не в таких они были отношениях, чтобы можно было откровенно про себя рассказать. Дочке тоже не позвонишь. То есть позвонить-то, конечно, можно, но жаловаться не стоит, ничего хорошего из этого не выйдет.

Марии вдруг стало себя ужасно жалко, и она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Надежда в свою очередь поняла, что перегнула палку, и усовестилась.

Куртка была впору, так что Машка согласилась ее взять, хоть и ворчала, что стиль молодежный.

– Тогда к ней нужны джинсы! – обрадовалась Надежда и потащила страдалицу в другой магазин.

Там они схватили черные узкие джинсы, потом увидели в магазине напротив высокие ботинки, которые оказались с легким дефектом – шнурки плохо пролезали, зато Машка получила на них скидку.

И уже после всего Надежда буквально силой затащила подругу в свой любимый магазин трикотажа и выбрала там свитерок, который очень подходил к джинсам. А продавщица, узнав Надежду, сказала, что у них акция: два свитера по цене одного.

– Зачем мне два одинаковых свитера? – заупрямилась Машка, но девочки поискали по сусекам и вынесли такой же, но другого цвета.

Когда в окошечке кассы высветилась общая сумма покупок, Машка только застонала.

– Ничего, это для дела, – утешала ее Надежда, – к тому же тебе идет.

– Да ладно! – отмахнулась Машка. – Кстати, что-то счеты твои никак не проявляются, цифра совсем не такая…

– Минутку! – спохватилась девушка на кассе. – Я же скидку по акции не посчитала!

– Ну? – спросила Надежда, глядя в окошечко. – И что ты на это скажешь? Сорок две тысячи пятьсот семьдесят рублей! Как раз такое число ты отложила на счетах, и не говори мне про совпадения!

– Да я вообще не знаю, что и сказать…

Когда они наконец пошли к выходу, Надежда чувствовала себя так, будто в одиночку разгрузила вагон с железными болванками. А еще предстоял визит в салон красоты.

Впрочем, там за Марию принялись мастера, а Надежда Николаевна тихонько сидела в уголке и посмеивалась.

– Надо красить! – решительно сказала Танечка. – Причем поярче, чтобы лицо оживить!

– Только не в рыжий, – испугалась Мария.

Договорились на золотистый каштан, он более теплый. Насчет стрижки Надежда не сомневалась, Танечка – мастер своего дела. Однако и она пришла в восхищение от того, как переменилась подруга.

– Ох, давно надо было это сделать!

В результате Машка уехала домой в новом неузнаваемом образе, а Надежда осознала, что потеряла почти целый день, а у нее и ужин не готов, и в квартире черт-те что творится, одни малиновые лоскутки чего стоят.

Но зато Машкину ситуацию удалось разрулить и теперь можно взять паузу и заняться собственными делами.

Как же она ошибалась!

Этим утром мужчина в серой стеганой куртке вышел из самолета и, не задерживаясь в зоне выдачи багажа, поскольку у него была только ручная кладь – небольшой черный чемоданчик, через зеленый коридор прошел в зал прилета.

Здесь он огляделся, увидел знакомого и подошел к нему.

– Мы тебя давно ждем! – проговорил тот.

– Да, поехали быстрее, сам знаешь, товар скоропортящийся, и обращаться с ним нужно с предельной осторожностью!

На улице, у выхода из здания аэропорта, их ждала синяя машина с водителем.

Прибывший сел на заднее сиденье, и машина выехала из зоны аэропорта на Пулковское шоссе. Пассажир взглянул на часы: десять часов девять минут.

В это время позади появился автомобиль с мигалкой на крыше, и громкий голос, усиленный мегафоном, приказал им остановиться.

– Только этого не хватало!

– Что за черт… – проворчал водитель синей машины, но послушно сбросил скорость и остановился.

К водительскому окну подошел человек в полицейской форме и проговорил:

– Сержант Копытин, дорожно-патрульная служба. Попрошу ваши документы.

Водитель полез за документами, а пассажир в сером недовольно проговорил:

– Сержант, мы очень торопимся…

– Тогда не задерживайте меня!

С этими словами полицейский достал какой-то флакон и брызнул его содержимое внутрь машины.

Водитель и пассажиры закашлялись, побледнели и безвольно сползли на сиденья.

Полицейский протянул руку, забрал у пассажира его чемоданчик и вернулся в свою машину.

Прежде чем ехать, он снял с крыши яркий проблесковый маячок, и машина помчалась по шоссе в сторону города.

Не доезжая до метро, она свернула с Московского проспекта, немного попетляла и выехала на пустырь, где стояли несколько чудом уцелевших гаражей.

Машина подъехала к одному из них, и водитель посигналил. Ворота гаража открылись, машина въехала внутрь.

Гараж был самый обычный, заваленный каким-то бесполезным хламом – ржавыми автомобильными деталями, лысыми от старости шинами, пустыми канистрами и пивными бутылками. Возле стенки притулился продавленный диван с продранной обивкой. Несомненно, многие годы владелец гаража на этом диване пил пиво со своими приятелями и плодотворно общался с теми, кого называют женщинами с пониженной социальной ответственностью.

Из машины вышел тот, кто выдавал себя за сержанта дорожно-патрульной службы. Правда, по дороге он успел переодеться в гражданское. В руке у него был черный чемоданчик.

В гараже фальшивого сержанта встречали двое мужчин, похожие друг на друга, как две капли воды. Несомненно, это были братья-близнецы, но сходство их было, так сказать, зеркальное.

У одного из этой пары на левой щеке имелось большое родимое пятно, отдаленно напоминающее карту Италии. У второго было точно такое же пятно, только на правой щеке. Точно так же, у одного постоянно была приподнята левая бровь, как будто он сомневался в словах собеседника или подшучивал над ним, у второго – правая. Один из этой зеркальной пары был левшой, а другой – правшой.

Колоритная парочка подошла к фальшивому полицейскому.

– Как прошло? – спросил «левый» брат.

– Прошло как? – повторил за ним «правый».

– Нормально прошло! Как часы! – ответил «сержант» и для верности показал на свои наручные часы.

Один из братьев протянул за черным чемоданчиком правую руку, другой – левую. Но сержант спрятал его за спину и проговорил:

– Лапы убрали! Ишь, хитрые какие! Хотите чужую конфету заработать? Я сам передам Длинному!

Близнецы недовольно поморщились (один при этом скривил левую сторону лица, другой – правую) и направились вглубь гаража.

Подойдя к его задней стенке, один из близнецов (правша) провел по ней рукой, и часть стенки отъехала в сторону. За ней обнаружилась небольшая комната, разительно отличавшаяся от гаража.

Она была обставлена, как кабинет директора элитного спортивного клуба. Здесь стояли дизайнерский письменный стол, несколько кожаных кресел и несколько застекленных шкафов, на полках которых красовались многочисленные спортивные кубки.

За столом сидел странный и удивительный человек. У него была большая голова с высоким выпуклым лбом, густая каштановая шевелюра и внушительная борода, делавшая его похожим на Карла Маркса. Однако, при такой основательной голове, у этого человека были маленькие, почти детские ручки.

При появлении «сержанта» он выскочил из-за стола и оказался удивительно маленьким, просто лилипутом. В дополнение к эффекту, он был одет в чрезмерно длинный клетчатый пиджак, полы которого едва не волочились по полу. На ногах у него были маленькие, почти детского размера ботинки, начищенные до зеркального блеска.

Карлик подбежал к «сержанту» и воскликнул неожиданно мощным басом:

– Принес?

– Он принес! – поспешно выпалил один «правый» брат.

– Принес он! – подхватил «левый».

– Я не вас спрашиваю, а его! – оборвал их карлик.

– Принес, Длинный! – успокоил его «сержант» и протянул карлику чемоданчик.

– Отлично, отлично… – Карлик запустил руку в карман своего долгополого пиджака, пошарил там, вытащил конфету в зеленом фантике с нарисованной на нем белкой и, протянув «сержанту», проговорил:

– Скушай сладенькое!

«Сержант» был явно обрадован. Он развернул конфету и отправил ее в рот, фантик же аккуратно сложил и спрятал в карман.

Близнецы проводили этот фантик завистливыми взглядами.

Карлик тем временем поставил черный чемоданчик на стол и попытался его открыть. Однако чемоданчик не открывался. На нем имелся кодовый замок.

Карлик взглянул на одного из близнецов (левшу) и подмигнул ему. Левша подошел, потрогал кодовый замок и осторожно поднес заветный чемоданчик к уху. Что-то услышав, он нажал на одну из кнопок и снова послушал. Потом нажал следующую кнопку и снова послушал. Затем повторил эти действия еще несколько раз, и наконец замок щелкнул.

Карлик тотчас же забрал у него чемоданчик, порылся в карманах и достал конфету. Взглянув на нее (это была тоже «Белочка»), он покачал головой, убрал конфету обратно, нашел другую – «Ласточку» и протянул левше.

Тот взял ее, развернул, конфету съел, а фантик бережно спрятал в карман.

Карлик же положил чемоданчик на стол и открыл его. Внутри оказалась белая пластиковая коробка, закрытая такой же крышкой, на которую была наклеена бумажная полоска с лиловой печатью.

Карлик разорвал бумажку, подцепил край крышки, открыл коробку…

И его глаза полезли на лоб.

В коробке кишели крупные темно-красные личинки, которые полезли во все стороны.

Карлик брезгливо отряхнул руки и попятился.

– Что ты мне принес? – проговорил он страшным голосом, покосившись на фальшивого сержанта.

– Я следил за ним… – проговорил тот растерянно. – Он был в нужной точке в то самое время – в десять часов девять минут…

– Я с тобой разберусь! – процедил карлик. – А вы пока тут разберитесь… – он взглядом указал близнецам на личинок, которые торопливо расползались по комнате.

Близнецы бросились их ловить, а карлик подскочил, схватил «сержанта» за ухо и потащил его к двери, расположенной в дальнем углу комнаты.

За этой дверью оказалась еще одна комната, по стенам которой в несколько рядов стояли стеклянные ящики террариумов, в которых под яркими лампами грелись разнообразные змеи – уныло-серые или удивительно яркие, гладкие и расписанные удивительными узорами, большие и совсем маленькие.

Карлик негромко свистнул. Змеи насторожились, некоторые откликнулись на свист хозяина негромким шипением.

В то же время в дальнем углу комнаты послышалось усталое, недовольное кряхтение, и с матраса, потягиваясь, поднялся худой, сутулый человек в старомодных очках, с жидкими волосами неопределенного цвета.

– Тимоша, я тебе гостя привел, – проговорил Длинный, подталкивая «сержанта» к сутулому. – Проведешь для него экскурсию по своему музею?

– А какую экскурсию – обычную или углубленную?

– Углубленную, – ответил Длинный. – Самую что ни на есть углубленную. Он, козел, сорвал мне операцию.

– Но я все сделал по плану… – жалобно пролепетал «сержант». – В точное время остановил машину…

– Мне твои оправдания не нужны! – оборвал его Длинный.

Сутулый тип подошел к «сержанту», схватил его за руку и потащил по проходу между террариумами.

– Вот здесь, значит, – начал Тимоша скороговоркой, – у нас гвинейская тигровая змея. Прикинь, одной порции яда хватит, чтобы убить четыреста человек! Правда, она миролюбивая, – с явным сожалением проговорил он. – Сама редко нападает. Но если сунуть руку в ее террариум, ей это может не понравиться.

– Я не суну… – испуганно пролепетал «сержант».

– А кто ж тебя спросит?

Тимоша шагнул к следующему террариуму и продолжил:

– А вот тут у нас бушмейстер, он же змея сурукуку, самый крупный представитель гремучих змей. Яд у него не такой сильный, одна порция может убить только пятнадцать – двадцать человек, но тебе точно хватит!

Он сделал еще несколько шагов и снова остановился:

– А это – черная мамба! Вот она очень агрессивная, впрыскивает не одну, а несколько порций яда за раз. Может впрыснуть до четырехсот миллиграммов яда за один укус. А среднему человеку – тебе, например, – вполне хватит десяти миллиграмм, чтобы умереть. К тому же она очень быстрая – запросто может догнать бегущего человека…

Тимоша с нежностью посмотрел на мамбу и перешел к следующему экспонату.

– Вот тут, значит, простая песчаная эфа. Как видишь, змейка небольшая и с виду невзрачная, но ее укуса вполне хватит, чтобы убить пять-шесть человек… меня, правда, она уже два раза кусала, но я привычный, кроме того, у меня всегда вакцина под рукой.

Он прошел еще немного и с явным восторгом проговорил:

– А вот тут у нас звезда коллекции! Абсолютный чемпион среди ядовитых змей! Тайпан! Австралийская ядовитая рептилия! Яд тайпана в пятьдесят раз сильнее яда кобры и в десять раз – яда гремучей змеи! А вот, кстати, и кобра – самая большая и самая известная ядовитая змея! – Тимоша показал на следующий террариум, в котором как раз в это время змея подняла голову и раскрыла капюшон. – Красивая, правда? Но она редко нападает на человека, предпочитает не связываться. Если только раздразнить… – Тимоша посмотрел на «сержанта» и задумчиво проговорил: – Вот думаю, с какой змеи начать?

– Что начать?

– Углубленную экскурсию.

– Не на-адо… – проблеял «сержант».

– Длинный сказал – надо. Значит, надо!

Этим же утром в зале заседаний крупного холдинга собрался совет директоров.

За длинным столом восседали солидные, значительные люди. Все они были напряжены и взволнованы, и чего-то ждали.

Часы на стене показывали десять часов утра, но члены совета то и дело посматривали на собственные часы, словно не доверяли настенным.

Вдруг на столе зазвонил телефон.

Председатель совета директоров поспешно снял трубку, мгновение послушал, затем оглядел взволнованные лица членов совета, включил громкую связь и проговорил:

– Повторите, пожалуйста!

Усиленный динамиком голос проговорил:

– Груз успешно доставлен.

Члены совета разом заговорили. Было видно, что они испытывают радостное возбуждение.

Председатель выждал минуту, постучал карандашом по стакану, и когда в зале воцарилась полная тишина, проговорил торжественным голосом:

– Господа! Коллеги! Сегодняшний день наверняка войдет в историю не только нашего холдинга, но и в историю мирового научно-технического прогресса. Сегодня нам доставили первую партию того, что мы называем «Продукт Х», изотопа селениума триста пятнадцать, уникального вещества, с помощью которого мы совершим революцию в компьютерной сфере! Мы сможем создать уникальный суперкомпьютер, который по всем параметрам превосходит все существующие изделия! Я поздравляю вас всех, а в первую очередь профессора Костикова, чьи исследования стали базой для нашей перспективной разработки!

При этих словах со своего места поднялся невысокий седой человек в очках с толстыми линзами. На лице его была радостная растерянность. Все остальные члены совета дружно зааплодировали ему. Профессор раскланялся и снова сел.

Председатель продолжил:

– Вы знаете, что опытный образец нового чипа успешно прошел испытания, а теперь, когда у нас есть достаточное количество «Продукта Х», мы можем пустить его в серию, пусть пока и не очень большую. Но эта серия совершит колоссальный переворот в науке! Напоминаю вам, что всякая информация о нашей разработке является пока секретной и не должна покидать стены холдинга.

В это время из-за стола поднялся высокий представительный мужчина с благородными седыми висками, который занимал место слева от председателя.

Председатель повернулся к нему:

– Илья Васильевич, вы хотели что-то добавить?

– Нет, извините, у меня что-то сердце прихватило. Видимо, от радости. Я выйду на несколько минут.

– Конечно, конечно. Вы и правда что-то побледнели. Ну, что уж тут скажешь, мы все работаем на износ…

Илья Васильевич вышел из зала заседаний, прошел по коридору, остановился, огляделся по сторонам и только тогда дал волю эмоциям. Он несколько минут шепотом ругался, скрипел зубами, глаза его метали громы и молнии. Дав эмоциям выплеснуться, он достал из кармана телефон и набрал текстовое сообщение: «Что ты устроила, идиотка? Ты не передала информацию или что-то перепутала? Тебе конец!»

Отправив это сообщение, мужчина несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, принял маленькую пилюлю из стеклянного пузырька и вернулся в зал заседаний.

Мария проснулась поздно, поскольку на занятия ей нужно было только вечером, а проснувшись, долго не могла вспомнить, чем же таким занималась вчера весь день. Занятий не было, роман застыл на той же странице…

Она встала и, проходя в ванную, заметила в прихожей кучу пакетов с одеждой. Ах да, вчера они с Надеждой покупали ей новые вещи, чтобы… чтобы сменить образ, потому что… о, Господи! Ее же разыскивают по подозрению в убийстве! Вернее, пока только как свидетеля, но все же…

Тут она взглянула на себя в зеркало и едва не заорала. Кто эта женщина? Как она оказалась в ее квартире?

Из зеркала на нее смотрело форменное пугало, каким только детей пугать. Впрочем, современные дети такого вряд ли испугаются.

Волосы – не натуральные светло-пепельные, или сивые, как говорила Надежда в сердцах, прежде заколотые или стянутые в хвостик, чтобы не мешали, – теперь были гораздо темнее, и сквозь них проглядывали золотистые пряди. Подстрижены не очень коротко, но почему-то стоят дыбом, как иголки у рассерженного ежа. Точнее, ежихи, которая осталась недовольна цветом. Танечка, конечно, давала, наставления в процессе стрижки, но Мария была занята своими мыслями и не запомнила названия ни лосьонов, ни спреев и муссов.

И брови, откуда у нее эти темные брови? Ах да, ей же выкрасили брови и ресницы, а Надежда отдала свою помаду, сказав, что теперь она будет ей к лицу.

Через десять минут усиленной работы щеткой волосы удалось кое-как усмирить. Мария даже решилась попробовать Надеждину помаду.

Теперь из зеркала на нее смотрела яркая, уверенная в себе моложавая женщина, глаза которой блестели так, что сразу становилось ясно: эта за себя постоять сумеет.

– Красиво, но вводит в заблуждение! – сказала Мария, и ей показалось, что даже голос у нее изменился.

Она не стала отвлекаться на социальные сети и сообщения в телефоне, она вообще его выключила и села работать.

Работалось хорошо, потому что никто не беспокоил, но по прошествии трех часов она решила, что нужен перерыв. И тут телефон брякнул, сообщая, что скоро разрядится. Мария потянулась за ним, чтобы поставить на зарядку, и увидела, что он выключен. Странно…

Действительность с трудом пробивалась сквозь описания героев романа. Наконец, окончательно очухавшись, она принялась искать тот самый телефон, который прихватила по ошибке у рыжеволосой женщины в автобусе номер тридцать шесть. Хотя зачем она это делает, Мария не понимала. Покойнице телефон уж точно не нужен.

Телефон нашелся за боковиной дивана. Как он туда попал – неизвестно, но Мария уже давно уверилась, что вещи в ее доме всегда делают, что хотят. Увидев три непрочитанных сообщения, она машинально нажала «открыть», сразу же наткнулась на такое, отчего с трудом уложенные волосы снова встали дыбом, теперь уже от страха.

Сообщений было три.

Первое: «Ты что натворила, идиотка? Ты это нарочно сделала или перепутала по своей тупости? Тебе конец!»

Второе: «Немедленно ответь, где ты! Я ведь все равно узнаю, от меня не спрячешься!»

Третье: «Если ты думаешь, что сумеешь от меня уйти, то глубоко ошибаешься. Я знаю про тебя все. И найду!»

Рука, держащая телефон, так дрожала, что буквы двоились и троились перед глазами. Мария не вчитывалась в слова, она уловила эмоции пославшего сообщения. И поняла, что этот человек находится в крайней степени ярости. И если говорит, что найдет, то не для того, чтобы укоризненно покачать головой или прочитать нотацию.

«И ведь нашел, – всплыла в голове мысль, – нашел и убил».

Марии здорово поплохело, но она постаралась взять себя в руки. Так, когда отправлены эти сообщения?

Вчера. Первое – в 10.07, второе – в 10.41, а третье – в 11.15.

И что она, Мария, делала в это время? Проснулась рано, разблокировала этот телефон и позвонила Командору. А он велел позвонить какому-то Длинному и сообщить время операции. Значит, она все-таки перепутала время! И из-за этого убили ту рыжеволосую женщину!

Ну да, в издательстве только Ляля Кукушкина приходит пораньше, остальные в лучшем случае к десяти подтягиваются. Значит, пока та рыжая позвонила, пока Мария собиралась… убийца как раз, наверное, успел к половине двенадцатого. Или чуть позже, когда Мария к кафе подходила.

Но как он эту рыжую нашел, если она не отвечала на сообщения? Нет, без Надежды тут никак не обойтись.

Представительный мужчина средних лет с благородными седыми висками прошел через приемную, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, подошел к двери своего кабинета и бросил взгляд на секретаршу.

– Лариса, никого со мной не соединяйте! Говорите всем, что меня нет.

– Даже Альберту Артуровичу?

– Я сказал – всем! Вы поняли?

– Конечно, Илья Васильевич!

Мужчина вошел в кабинет, сел за стол и уставился в стену перед собой, сжав кулаки. Он все еще не мог успокоиться, не мог привести мысли в порядок. Наконец выдвинул нижний ящик стола, достал оттуда плоскую фляжку и сделал из нее пару глотков. В желудке разлилось благотворное тепло, тугой узел под солнечным сплетением немного ослабился.

Илья Васильевич еще раз перебрал события последних суток.

Несколько месяцев он готовил операцию, которая обещала ему огромные деньги и власть. Он сделал все, чтобы провернуть ее чужими руками: нашел для этого надежных исполнителей, а чтобы никто не мог выйти на него, поддерживал связь с этими исполнителями через третьи руки – через женщину, которая никогда с ним не встречалась и не знала его в лицо.

И вот вчера, когда в Санкт-Петербург с уральского месторождения доставили груз самого дорогого в мире вещества, изотопа селениума-315, который в целях соблюдения секретности называли «Продукт Х», что-то пошло не так.

Подготовленные им исполнители должны были перехватить курьера на шоссе возле аэропорта «Пулково». Но, судя по тому, что произошло дальше, они не только не перехватили курьера, но даже не попытались это сделать, а «Продукт Х» курьер благополучно доставил в холдинг. И виновата в этом та идиотка, которая не смогла выполнить простейшую задачу, которую он перед ней поставил! Может быть, она вообще не передала его сообщение? Да нет, передала, но перепутала время. Те люди, которые должны были перехватить курьера, вряд ли могли что-то перепутать. Стало быть, это она, та рыжая дура. Но с ней он уже посчитался.

Так или иначе, но операция сорвалась, все его планы полетели под откос.

Возможно, когда-нибудь можно будет попытаться повторить операцию, но сейчас Илья Васильевич думал не об этом. Сейчас самым важным для него было убедиться, что никто не сможет выследить его, никто не узнает о его роли в операции. Ни коллеги по холдингу, ни исполнители…

Больше всего опасений ему внушали исполнители. Они могли обвинить его в том, что операция пошла не по плану. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Он еще раз перебрал в уме все детали операции. Связь с исполнителями он осуществлял через ту рыжеволосую женщину. Она – слабое звено в цепочке, и поэтому первое, что он сделал сразу после провала операции, – устранил ее… Подкараулил возле дома, проследил до какого-то кафе, подошел к ней и сделал смертельную инъекцию, воспользовавшись тем, что она не знала его в лицо.

Избавившись от связной, он проник в ее квартиру, стер все следы в компьютере и после этого на мгновение почувствовал облегчение. Кроме нее, с ним никто не имел никакой связи.

Однако уже через полчаса Илья Васильевич снова ощутил беспокойство. Он избавился от единственного живого свидетеля, но остался еще электронный след. Остался тот телефон, по которому он связывался с рыжей. Для этой цели он приказал ей купить отдельный телефон и не использовать его для посторонних звонков. Только для связи с ним и с исполнителями.

При ней телефона не оказалось. У нее дома он тоже его не нашел.

Но если этот злополучный телефон попадет в руки тех же исполнителей, они могут каким-то образом выйти на него, своего заказчика, а это никак не входило в его планы…

Что же делать? Где эта рыжая чертовка спрятала телефон?

Илья Васильевич выдвинул правый верхний ящик стола. Там у него находился специальный компьютер, у которого было много специальных возможностей. В частности, при помощи него можно было отследить любой сотовый телефон или другое мобильное устройство.

Конечно, Илья Васильевич мог нанять профессионального программиста, но предпочитал не посвящать в свои дела посторонних людей. Кроме того, он руководствовался известным правилом: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, – сделай его сам.

Он включил компьютер, задал в командной строке номер того самого злополучного телефона и запустил поиск, не очень надеясь на успех, – наверняка рыжая его выключила после разговора с исполнителями. Но его ждала приятная неожиданность: телефон работал, и умный компьютер смог локализовать его положение. Правда, не прошло и минуты, как телефон отключился, но дело было уже сделано.

Илья Васильевич смотрел на точку на карте. Программа показывала на жилой дом на севере города. Точнее локализовать телефон она не могла.

Он нашел список жильцов отмеченного дома и несколько раз пробежал его глазами. У кого из них находится телефон? Как он попал к этому человеку? Вдруг одна фамилия привлекла его внимание: М. В. Рыбникова.

Фамилия как фамилия, но почему-то Илья Васильевич снова и снова возвращался к ней. Где-то он видел эту фамилию, причем совсем недавно. Он достал свой телефон, на который перед уходом сделал несколько снимков квартиры рыжей – общий вид комнаты, рабочий стол.

Увеличив снимок стола, рядом с компьютером он увидел книгу в ярком переплете. «Убийство в пансионате». И выше – имя автора: Мария Рыбникова.

Конечно, это могло быть просто совпадением, но Илья Васильевич в такие совпадения не верил.

Он мог допустить, что рыжая перед сном читает детективы, но тогда книга находилась бы на прикроватной тумбочке. А она лежала на рабочем столе, рядом с компьютером…

1 Читайте роман Натальи Александровой «Роковая монета».

Продолжить чтение