Читать онлайн Добро пожаловать в бакалею «Надежда» бесплатно
© Таша Истомахина, 2024
ISBN 978-5-0062-7936-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
– До жути!
У Малуши до сих пор перед глазами стояла невеста. В белом гипюре с жемчужными пуговицами, с раздутым лицом землистого оттенка, лубяными глазками и опухшей шеей, в которую врезался узкий ворот платья. Наверное, когда-то она была красивой, как и её товарки – четыре девушки в трауре, державшиеся немного позади. Сейчас утопшие девицы выглядели не многим милее самой невесты.
– Какие они?
Малушу инстинктивно передернуло нервной дрожью:
– Что за глупый вопрос? Мертвые.
– Для меня это не так очевидно. Я призраков не вижу.
– Повезло тебе. Сначала я и сама ничего не заподозрила. Мало ли зачем невесту с подружками привело в магазин на отшибе? Они навскидку ничем от обычных людей не отличались, разве что держались молчком да одеты были странно. Я подумала, что иностранки. А потом нечаянно руки невесты коснулась, пока она колечко пыталась взять. Увидела её настоящую, без наведенных чар, и то, как она орехов наелась, что жених к свадьбе прислал вместе с другими подарками. Кто же знал, что у неё аллергия на арахис. Задохнулась, бедняжка. А подружек утопили за компанию, чтобы и они замуж не смогли выйти.
– А какое кольцо выбрала невеста?
Малуша рассердилась:
– Ты, собственно, кто такой, чтобы мне все эти вопросы задавать?
– Работодатель твой. И спаситель.
Впервые за весь разговор Малуша внимательно посмотрела на человека, который вытащил её из морока, навеянного призраком. Перед ней стоял Сударь. Так она называла молодых мужчин в чистой одежде и дорогой обуви. Не Спортсмен, и точно не Работяга. Лицо её до сих пор горело от его оплеух, благодаря которым зачарованная Малуша пришла в себя.
– Мог бы просто встряхнуть, а не бить по щекам.
– Я встряхивал. Ещё брызгал на тебя водой.
– Чаем, похоже, – уточнила она, разглядывая бурые пятна на одежде. – Я за униформу платить не буду.
Малуша стянула с себя испорченную футболку, которую носила поверх толстовки, забрала сумку из подсобки и пошла к выходу.
– Ты куда? – опешил начальник.
– Домой.
– Посреди рабочего дня?!
– А чего здесь сидеть? Я же не прошла испытательный срок.
– Ещё как прошла!
– Разве у меня нет права отказаться, если мне работа не подходит? От остановки целый километр лесом, торговать почти нечем, вместо покупателей мертвые бродят – вот сколько минусов.
– Подниму зарплату вдвое.
Такое заманчивое предложение остановило Малушу уже у самого выхода:
– Я что, так понравилась?
– Нет, – признался начальник. – Просто ты единственная, кто видит призраков.
2
Хозяин лавки предложил ей банку газировки с прилавка, а потом рассказал занимательную историю о том, как долго он искал нужного человека. До этого в странном киоске прошли собеседование, по меньшей мере, дюжины две кандидаток. Одни убежали сами, увидев скудный ассортимент ларька и так и не дождавшись ни одного покупателя. Другие хотели бы остаться, ведь платили не от выручки, а за выход, да вот только не смогли пройти испытание.
– Понимаешь, этот киоск стоит на месте бывшего кладбища…
– И клиентами будут здешние обитатели, – предположила Малуша.
– Ты быстро соображаешь.
Пока она читала договор, Сударь поинтересовался:
– Интересно, чем тебя привлекло моё объявление?
Малуша замялась, но ответила честно:
– Та тётенька в возрасте, что меня собеседовала, сказала, что работа не пыльная, покупателей будет мало, начальник добрый, платят хорошо.
– Прямо так и сказала?
– Ты её только не ругай, ладно? Просто у меня прежняя работа была напряженная, а тут место на природе, малолюдно.
Сударь молча протянул Малуше ручку и придвинул к ней договор. Не успела она дописать вензель своей подписи, как зазвонил телефон. Ей пришлось отстраниться, чтобы не оглохнуть от громкого голоса с другой стороны:
– Деточка, это Августа. Ну как ты там? Живая? Ещё не убежала? Я же говорила, что место отличное. Тебе же понравилось у нас? Вот и молодец! Передай, пожалуйста, трубку Тимоше.
– Кому?
– Мальчику, что принял тебя на работу.
– А, этому… ладно, – Малуша протянула телефон начальнику и удивилась вслух. – Надо же, только её вспомнили!
Сударь напомнил раздраженно, минуя должное приветствие:
– Я же просил вне дома не обращаться ко мне по имени!
– Хорошо, Тёма, не буду. Так ты всё же решил нанять эту странную девочку? Она выглядит неблагонадежно. Вот ты передашь ей материальные ценности, а через месяц её поманит на другую работу, и снова придется заморачиваться с описью. Или ещё каким-нибудь способом обведет тебя вокруг пальца.
– Она сейчас всё прекрасно слышит.
– Вот и хорошо. Пусть знает, что у нас тут не проходной двор.
Малуша тоже не стала убавлять громкость, когда пробурчала себе под нос:
– Нечем мне заняться, как только обманывать.
3
Спустя всего час Малуша обманула Сударя. Пожелала ему хорошего вечера, завернула за угол, дождалась, когда его машина уедет, на всякий случай сделала круг окрест, и снова оказалась перед киоском.
Когда её сестра вернулась из долгого путешествия, Малуше стало негде жить. Идти к родителям она не хотела, а обретаться в доме, который старшая превратила в салон предсказаний, больше ни дня не могла. Теперь Малуше нужно было продержаться на новой работе хотя бы месяц, чтобы накопить нужную сумму для съемной квартиры. А ещё найти место, где ночевать.
Она огляделась, пока доставала ключи.
На самой опушке соснового бора от кладбища ничего не осталось – ни оградок, ни надгробий. Все забрала земля, щедро усыпанная рыжими иголками хвои. Здесь было безмятежно и очень тихо. Малуша не боялась, что кто-нибудь придет её ограбить или причинить другой вред. С тех пор, как на главной площади произошло объединение Птах и Упырей, в городе стало безопасно. Явление потусторонних сил каждого жителя заставило о многом задуматься. Даже скорость на дорогах теперь никто не превышал.
Идея переночевать в киоске пришла Малуше в тот момент, когда Сударь нахваливал ей рабочее место. «Вот посмотри, – говорил он, уводя разговор в сторону от призраков. – В подсобке есть всё для отдыха. Кушетка, обогреватель, плитка, чайник. В туалете умывальник и небольшой водонагреватель». «Здесь уютно», – подумалось тогда Малуше. Начальник даже не подозревал, что заманил её не только приличной зарплатой, но и тем, что киоск был теплым и чистым. Новым. Почти пустым. Днем светлым. Ночью обернутым в ставни.
Малуша прилегла на кушетку, свесив ноги в ботинках, и начала прикидывать список тех вещей, без которых ей не обойтись….
Сударь тоже её обманул. Сказал: «До завтра», а потом вернулся.
Уже дома он заметил, что новая работница подписалась под договором другим именем. Все бы ничего, да вспомнилось, как настойчиво она отказывалась от предложения подвезти её до остановки. Как пошла в сторону леса. Как задумчиво оглядывала пространство киоска, словно замышляла недоброе. Тимофей решил вернуться. Машину оставил у дороги, а к ларьку подошел пешком, ещё издали заметив пробивающийся через жалюзи свет. С досады хотел испугать вторженку, но постучал, прежде чем открыть дверь своим ключом.
– Рассказывай, – сказал он строго, на самом деле забавляясь пунцовым цветом щёк застигнутой врасплох Малуши.
Из сбивчивого рассказа узнал, что подчиненная вовсе не воровка, просто жилищно неустроенный человек. А ещё о том, что её назвали Малушей от нехватки времени. Бойкая старшая дочка требовала к себе так много внимания, что младшая начала жизнь под обобщенным «малуша» – маленькая. Все так привыкли к такому обращению, что только через месяц спросили у бабушки, какое имя та вписала в свидетельство о рождении. Оказалось – Фетинья.
– Вот ты бы хотел себе такое имя?
– Вполне себе ничего. Наверняка, со смыслом.
– Ага. «Несущая свет». Бабуля серьезно полагала, что я принесу благо своей странной семейке. Я жить с ними больше не могу. Пусти, пожалуйста, на постой.
– Ты с ума сошла?! Будешь одна ночевать среди леса?
– Я согласна работать круглосуточно, даже если у меня не будет сменщицы. Всего один месяц.
– Ты совсем не боишься приведений?
– Не боюсь.
– Сколько раз до этого видела?
– С десяток.
– Тут их больше будет из расчета на каждый квадратный метр. Вот почему оберег для защиты нужно носить, не снимая ни днем, ни ночью.
– Значит, я могу здесь остаться?
Прежде чем дать ответ, Тимофей оглядел Малушу с ног до головы. Пока он размышлял, верить ей или нет, она убедилась, что в джинсах и джемпере работодатель выглядит значительно моложе. В такой одежде он уже не Сударь, а Студент. Это открытие заставило Малушу поджать губы, чтобы не рассмеяться, а Тимофей подумал, что она сейчас заплачет. Потому и согласился, расхмурив брови:
– Хорошо. Но только на один месяц.
4
Малуша снова обманула Сударя – на самом деле она очень боялась призраков.
Ночью их пришло достаточно, чтобы ни минуты не сомкнуть глаз. В какой-то момент она не выдержала и вслух огласила расписание мертвой толпе возле кушетки. Сказала, что артефакты показывает исключительно днём, а в остальное время, чтоб ноги их в киоске не было.
– Этот твой апотропей ничего не работает! – таким заявлением Малуша встретила Сударя на следующее утро. – Я им и трясла, и предъявляла призракам как ксиву, даже ко лбу некоторым прикладывала – и хоть бы что.
Тимофей усомнился:
– Не может такого быть. На него нанесены сильные обережные знаки.
Малуша привела последний аргумент:
– Один из призраков освоил полтергейст.
Сударь согласился сразу:
– Я проверю, в чем проблема. Возможно, нужно добавить ещё одно имя. Мы тебя вписали как Фетинью, а ты отзываешься на Малушу.
К вечеру, выдавая новую охранную грамоту, Тимофей признался, что даже со скидкой вышло дорого:
– Не вздумай потерять. Стоит целое состояние, потому что я прикупил дополнительную опцию. Теперь, если сжать оберег в кулаке и направить туда все внимание, то образовавшийся импульс откинет от тебя призрака. Но не переусердствуй. Потренируйся для начала на улице, чтобы не порушить стеллажи. Скоро ты научишься им управлять.
– Точно? – усомнилась Малуша.
– Конечно, – неуверенно ответил начальник.
В тот же день он отписал на неё консервы, сладости и лапшу быстрого приготовления в ассортименте, но лишь в отношении одного товара Тимофей проследил поштучно по описи, выложив на прилавок бесценный раритет вперемешку с дешевой бижутерией. Инструкция была предельно проста: живым людям не продавать ни в коем случае, ссылаясь на то, что ценников нет – мол, не успели учесть товар. Эти бусики, колечки и безделицы предназначены исключительно для призраков. Малуше следовало внимательно следить за тем, что им понравится.
– Всё остальное лишь для прикрытия, – начальник обвел рукой полки с малочисленным товаром.
– Мне, что, еду не продавать?
– Как хочешь. Главное, следи за предметами из этой коробки. Поняла?
– Не поняла. Разве не проще нанять медиума, чтобы тот провел экспертизу и отсортировал хлам от ценного?
– Не проще, потому что все врут. Одни о том, что различают качество вещей, а на самом деле не обладают такими способностями. Другие обманывают затем, чтобы завладеть артефактом. Только лишь призраков тянет к по-настоящему магическим предметам.
– А если мертвяки захотят забрать у меня какое-нибудь изделие?
– Тогда применяй апотропей по прямому назначению.
Малуша вздохнула над сверкающей грудой:
– Кто же всё так перемешал?
– Августа постаралась.
– Вы с ней родственники?
– Нет.
Следующей подробностью Тимофей озадачил Малушу:
– Она досталась мне по наследству от бабули. Та была эксцентричной женщиной. Слышала когда-нибудь про Вильгельмину?
– Нет. Никогда не слышала, – очень уверенно соврала Малуша.
5
Она обманула Сударя, потому что знала и про коллекцию магических предметов, и про престарелую помощницу, и про наследство, которое досталось единственному внуку. Знала всё, кроме одного факта.
– Почему ты не сказала мне, что бабка моего начальника – это Вильгельмина?
– Это что-то меняет?
Так начали сестры разговор по телефону, стоило осесть дорожной пыли, поднятой отъезжающей машиной.
– Конечно! А если она сама объявится?
Моргафья завелась с пол-оборота:
– А я предупреждала, что там нельзя оставаться на ночь!
– Мне теперь и днём здесь страшно находиться.
– Тогда возвращайся домой. И, смотри, не влюбись.
– В кого?
– В работодателя своего.
– Это совершенно невозможно!
– Не зарекайся.
– Ты его сама хоть раз видела?
– Да. На прощании с Вильгельминой. Такой лапуля!
– Мы с тобой об одном человеке говорим?
Малуша очень внимательно присмотрелась к Тимофею, когда тот привез выставочные поддоны под сокровища Мины. Начальник был тонкий, немного сутулый, словно ему самому мешали немалые плечи и рост. Скуластый. С печальными глазами, с густыми ресничками. Вот только кончик носа уточкой, и верхняя губа припухлая – с глубокой ложбинкой, и чёлка чуть длиннее, чем надо бы, а ещё…
– У меня что-то в зубах застряло?
– Нет.
– Просто ты так внимательно меня разглядываешь.
– Я думаю о рекламе для покупателей.
– Думай, пожалуйста, не в мою сторону.
Малуша продолжила свою мысль:
– Сегодня я сделала выручку. Продала велосипедисту пачку печенья, а электрикам, что проверяли высоковольтную линию, две газировки и рыбные консервы. Ещё они взяли слайсы. Народ спрашивает, почему у нас нет хлеба.
– Народ? Хлеб? Ты о чём?! Тебе велено не продукты продавать, а с артефактами работать, – Тимофей распрямился над коллекцией, которую помогал Малуше разложить на синий бархат. Так он стал на две головы её выше.
– Я не виновата, что невеста распугала остальных призраков. Похоже, она превращается в злого демона.
Невеста и в самом деле зачастила в киоск. Приходила со свитой и заставляла мрачных подружек кружиться вокруг прилавка. Малуша всякий раз заходилась зябким испугом от этих мрачных танцев. Потом невеста сменила тактику и повадилась приходить одна. Усаживалась напротив, качала укоризненно головой, руки тянула, колыхалась в волнении. На сочувствие давила, раз на испуг не вышло. Малуша не сразу догадалась, что ей нужно.
– Просит вернуть обручальное колечко, которое принадлежит ей по праву. Пока она его назад не получит, другим не даст места у прилавка, – доложила она начальнику.
Малуша утаила от Сударя, что три предмета из общей груды уже опознаны призраками как магические. Теперь их тестировала Моргафья.
6
Тимофей принес кольцо на следующий день, но отдал его не сразу:
– Мы не должны идти на поводу у привидений. Мало ли, что им нравиться.
– Тут личное, – не согласилась с ним Малуша. – Нашу бедняжку к подарку возлюбленного влечет не обычная магия, а волшебство взаимной любви.
– Ты себя слышишь со стороны? – пристыдил начальник, не ожидая, что этим вызовет упреки со стороны Малуши:
– Знаешь, какая она страшная, эта фурия в свадебном платье? Просыпаешься ночью, а она висит над кроватью и волосами своими твоего лица касается. Между прочим, мертвые, когда не получают желаемое или забывают, почему не ушли к Вратам, сильно портятся лицом.
Тимофей молча положил кольцо на подставку для мелочи.
Малуша примиряюще обронила:
– Закопаю сразу, как невеста явиться снова.
– Куда закопаешь?
– В землю. Не могу же я его положить в призрачные руки.
Тимофей, не веря своим ушам, переспросил:
– Ты собираешься одна идти за призраком к её могиле и хоронить там эту железяку?!
– Иначе она от меня не отстанет.
Не дожидаясь, пока Сударь осмыслит её ответ, Малуша решила протереть стекла входной двери, чтобы показать начальнику, что ни минуты не сидит без дела. На поляне перед киоском лежала кошка. Она пока отказывалась заходить в магазин, но охотно ела всё, что Малуша оставляла ей на прогретом солнце взгорке. Сейчас Малуша корчила кошке страшные рожицы, а та немигаючи следила за этими забавами. Как и Сударь.
Хотя он Малушу хорошо разглядел и в первый раз, когда застал её зачарованной призраком. Не удивился живой статуе, потому что на сеансах у Вильгельмины он с подобным явлением уже сталкивался. В тот день, прежде чем возвращать девицу из грёз, Тимофей обошел её кругом. Малуша была не то, чтобы плоской – скорее пересушенной, словно ела мало конфет и булок. Одевалась просто. Нос картошкой и неслушные волосы убавляли ей возраст. Несмотря на то, что один из верхних передних зубов был крупнее остальных, улыбку он не портил. Малуша видела призрака и улыбалась. Почему-то именно это расположило Тимофея к новой работнице. Ему пришлось по нраву отсутствие страха на её лице, лишь изумление тем, что она видит. Он дотронулся пальцем до прохладной щеки Малуши и только потом начал выводить из транса.
Теперь она стояла перед ним хмурая и недовольная. Досадовала, что Тимофей будет дожидаться прихода невесты, потому что этот киоск и всё, что в нем происходит, зона его ответственности. Так он ей сам сказал, а про себя подумал, что хоть как-то разнообразит своим присутствием уединенность здешнего места.
Оказалось, его работнице некогда скучать. Тимофей с удивлением обнаружил, что она то разговаривает на улице с кошкой, то расставляет товар, то достает с витрины поддоны с сокровищами и общается с пустотой. Мертвых клиентов он не видел, но удивился, как много в киоск приходит живых. Это были дети, что катались мимо на велосипедах. Собачники, которым Малуша разрешала погреться вместе с питомцами. Приходили монтажники с ближайшей стройки, и им она заваривала лапшу. Один старик долго брел до ларька по широкой просеке только за тем, чтобы узнать, привезли ли свежий хлеб. Здесь водилась даже собственная жалобщица в самосвязанном свитере, которую возмущало отсутствие ценников на украшениях. Малуша не выдала Тимофея, пока с ней разбиралась, на ходу придумывая отговорки: «Нет сертификатов, оформляем лицензию, владелец в командировке». При этом Малуша не выказывала никаких признаков утомления:
– Я прежде работала в регистратуре поликлиники.
Она лишь один раз за день отвлекла Тимофея от ноутбука. И своим вопросом ввела его в ступор:
– А как называется наш киоск?
– У него, что, обязательно должно быть имя?
– Конечно.
– Назови, как хочешь.
– Ладно, подумаю. Ты иди домой. Я одна на кладбище не пойду. Я же не дурочка из фильма ужасов. Обещаю, – заверила его Малуша.
И снова его обманула.
7
Обман вышел без злого умысла, при пособничестве одного ушлого призрака. Был он молод и проказлив, и своим присутствием буквально взбалтывал пространство киоска. Владел азами полтергейста, со временем научился уворачиваться от апотропея и непрестанно жестикулировал, пытаясь донести до Малуши суть своей проблемы. Она звала его Болтуном.
Шалости призрака были безобидными, но утомительными. Болтун мог поднять легкие предметы, которые далеко не уносил, а просто разбрасывал вокруг себя. Ему нравилось играться кассовыми чеками из мусорной корзины. Малушу раздражало его постоянное присутствие, особенно ночью, когда она оставалась в киоске одна. Немалых трудов ей стоило отвадить Болтуна от подсобки, но иногда, просыпаясь, она ловила на себе его немигающий, влюбленный взгляд.
Пока никому из мертвых не удавалось взять магические предметы. Поэтому для Малуши стало неожиданностью, что Болтун исхитрился подцепить за тесемку легчайший мешочек для карт Таро. Словно шарик на ниточке, тот наполнился воздухом и поплыл мимо стеллажей к открытой на проветривание двери. Малуша не раздумывала. За украденную ценность она расписалась в приходно-расходной ведомости. А вдруг, это та самая вещь, которую так отчаянно ищут Птахи?
– Стой, паршивец! – крикнула Малуша вдогонку Болтуну, пока торопливо закрывала киоск на замок. Красный мешочек из шелковой ткани повел её в сторону от просеки. Малуша, не будь у неё яркого ориентира, сразу бы упустила Болтуна из вида. Под ногами хрустела уже подвяленная солнцем и ветром опавшая листва кустов, которые когда-то граничили кладбищенские участки. Стволы корабельных сосен тянулись очень-очень высоко. Столько вокруг было разлито заката, осеннего краскоцветья, густого с прохладцей воздуха, живичного запаха, что Малуша увлеклась. Забыла откуда бежит, куда и зачем. Не зацепись мешочек за ветку, так бы и мчалась бездумно. Болтун с досады, что игра закончилась, взмыл наверх, где в темнеющем небе уже желтела лимонная долька убывающего месяца.
Малуша бродила долго, пока не признала свой топографический кретинизм и тот факт, что потерялась в самой глухой, оттого и хорошо сохранившейся части кладбища. Её окружили обелиски, каменные плиты и всхолмья заброшенных могилок, заросших сухой полынью и кустами дикой розы. Здесь полностью была утеряна геометрия рядов, поэтому Малуша очень боялась пораниться травленным ржой железом кое-где уцелевших оград. Боялась, что на неё нападут вампиры. Или вороны. Или медведи.
Но более всего её испугал звук собственного телефона.
– Ты где? – спросил начальник.
– Здесь.
– Это я здесь, а тебя почему-то нет.
– А я это… я в лесу. Уже скоро вернусь, – Малуша не сразу поняла, что говорит в пустоту. Снова набрала номер начальника:
– Что-то связь прервалась.
– Я специально бросил трубку.
– Ты так злишься что ли?
– Да. Я злюсь. Я просто в бешенстве, – спокойным голосом ответил Тимофей. – Дал себе время досчитать до десяти, чтобы не наговорить тебе грубостей. Стой на месте. Я уже иду.
– А как ты меня в лесу найдешь?
– По оберегу. В него вставлен маячок. Как чувствовал, что с тобой будут проблемы!
Ворчанье начальника успокоило Малушу. Она терпеливо дождалась очередного созвона для уточнения локации. Тимофей, приближаясь лесом, всё выговаривал ей и выговаривал за глупость, пока не встал перед Малушей собственнолично. Но смотрел он не на неё, а мимо, молчал в трубку, дышал в неё громко. Потому что запыхался.
Малуша обернулась и увидела прямо за собой ещё одного знакомого призрака. Тот лишь раз заходил в киоск, но запомнился ей полным отсутствием интереса к магическим предметам. Тогда он просто качался, пытаясь что-то сказать, но не смог. Когда Малуша достала поддоны с сокровищами, досадливо от неё отмахнулся, а потом выскользнул в дверь, которую распахнули вбежавшие в киоск ребятишки.
Сейчас Тимофей смотрел прямо на мумычного призрака.
– Ты его видишь? – удивилась Малуша.
– Конечно.
– У тебя тоже есть способности?!
– Какие?
– Видеть мертвых.
– Он живой.
– С чего ты взял?
– У него пар изо рта идет.
– А эту ты видишь? – Малуша показала на невесту.
Тимофей посмотрел в направлении её руки:
– Эту нет.
Выяснилось, что несчастная упокоена в полуразрушенном некрополе отдельно от ранних рядов, куда невеста привела их после нескольких петель по дорожкам. Хорошо, что Малуша держала кольцо при себе. Захоронение прошло в почти что торжественной атмосфере и не затянулось ввиду отсутствия речей. Малуша лишь сказала: «Носи на здоровье. Будь счастлива. Пока!». Потом они проводили гуляку до остановки и посадили в такси. К этому времени тот достаточно пришел в себя, чтобы назвать нужный адрес.
– Как думаешь, он нас сдаст? Расскажет, чем мы на кладбище занимались? – поинтересовалась Малуша.
– Только если, наутро вспомнит. А это навряд ли.
От внезапно пришедшей мысли Малуша даже подпрыгнула на месте:
– Я так рада, что я нашлась!
– В следующий раз вычту из зарплаты.
– А почему ты вернулся на работу?
– Обогреватель привез.
Сегодня Тимофей заметил, что призраки выстудили пространство киоска. Днём солнце ещё как-то прогревало стеклянный куб, а к вечеру внутри становилось холодно.
Но он соврал:
– Эта штука занимает слишком много места в моей квартире… можешь, кстати, включать, если захочешь.
– Да я совсем не мерзну, – соврала Малуша, а сама долго прижималась к теплому железному боку печки, прежде чем лечь спать в ледяную постель.
8
Напрасно Тимофей при трудоустройстве пообещал Малуше бесхлопотную работу. На деле по сарафанному радио к киоску подтянулись призраки со всей округи. Одни из них метались в воздухе, другие бродили по поляне, а кто-то просто колыхался возле киоска потерявшими форму эфемерными сгустками. Сам начальник тоже не давал Малуше скучать. В очередной свой приезд затащил внутрь киоска дачный набор из складного стола и четырех складных же стульев. Потом двигал стеллажи, чтобы высвободить для них свободное место у окна.
К обеду вызвал мастера, который привез и установил хлебопечку.
Следом на такси прибыла Августа. Тимофей объяснил ей про поддоны для сокровищ, про продукты для прикрытия, про монтажников, которым неудобно есть стоя и про старика, который нуждается в свежем хлебе. Августа все эти объяснения молчала, потом обратила внимание на прикрепленные к стеклу четыре склеенных скотчем листа бумаги, на которых красным маркером было выведено – «Добро пожаловать в бакалею «Надежда».
– Что это за самодеятельность?
Малуша пропищала:
– Название.
– Я вижу, что название. Почему так криво написано?
Она повернулась к столу и стульям, которые Тимофей пристроил справа от двери.
– А это что такое?
– Обеденная зона для покупателей.
– Стулья специально железные, чтобы клиенты к ним примерзали?
Потом она прошлась вдоль витрин. «Ну, чисто королева-мать», – подумала Малуша о твидовом костюме и натуральном жемчуге Августы. Та указала пальчиком в замшевой перчатке на нижнюю полку под кассой:
– А это кто?
– Кошка.
– Чья?
– Моя, наверное.
Малуша так обрадовалась, что прикормленная ею живая душа первый раз зашла в киоск, что за спиной инспекции беззвучно захлопала в ладоши. Тимофей сделал непроницаемое лицо, но глазами смеялся. Августа обернулась к Малуше, поправила апотропей, замаскированный под бейджик на её груди, и похвалила:
– Молодец, хорошо всё обустроила. Кругом чистота и порядок.
Тимофею досталось иначе:
– Молодой человек, ты о чём думаешь? Вильгельмины на тебя нет! Знаешь, какие мы терпим убытки?! Киоск содержим, за энергию и воду платим, зарплату отчисляем и налоги. Только обнаружили первый артефакт, как ты его сам отдал. А ведь три остальных на аукционе с руками оторвали. Очень медленно ты работаешь. И почему ассортимент такой скудный? Зовешься «бакалеей», а в продаже даже туалетной бумаги нет.
– На ней мы бы сразу сделали выручку, – усмехнулся Сударь.
Знала бы Августа, отчего так медленно шел бизнес, не так бы ещё ругалась. Опознанные призраками артефакты Малуша сначала отправляла на проверку Моргафье, а только потом возвращала в киоск. Они с сестрой искали среди магических вещиц одну единственную, самую волшебную. Им нужен был пропуск на Побочень.
С просьбой отыскать ключ в другой мир к ним обратились Птахи. Не для того, чтобы всем вместе вернуться домой. Просто тот порошок, что превратил белый цвет крыл одного из Птах в антрацит, с каждым днем лишал его жизненных сил. Птахи были уверены, что в их родном мире найдется лекарство. Однако попасть туда в том же теле, с той же душой можно было только по особому перемежку – Побоченю. Вот для чего они разыскивали пропуск, который их опекуны предположительно оставили на хранение у Вильгельмины. Когда четверть века назад портальный вихрь вынес в город Птах и, за компанию, толпу призраков с нижних миров, работы у Мины и её подруги Варвары прибавилось. Потом некогда дружные бабки разругались и не общались до самой смерти. Сначала в мир иной ушла Варвара, а недавно представилась и Вильгельмина.
После того, как Птахи попросили внучек Варвары отыскать пропуск, старшая уже почти решила идти к внуку Мины на поклон, но Тимофей сам предоставил неограниченный допуск к магическим предметам, наняв младшую на сортировку. Сёстры, как и Сударь, доверили первый этап отбора призракам, которых так удобно видела Малуша. На дальнейшее тестирование каждой найденной магической вещицы у старшей сестры уходило много сил и времени, поэтому артефакты возвращались к Тимофею с задержкой.
Чувствуя себя неким тормозом в предприятии Тимофея, Малуша после отъезда домашнего ревизора поинтересовалась:
– Зачем ты купил такую дорогую хлебопечку?
– Возить тебе свежие булки по утрам – только тратить такой ценный ресурс, как время.
– Можно узнать, откуда у тебя столько денег?
Тимофей помедлил, но рассекретил доход. Сказал коротко, понятным Малуше языком:
– Я экзорцист. Устраняю порчу. Компьютерную.
Так Малуша узнала, что нет никаких различий между заговорами старой магии от их технологических аналогов. Ведь тот же компьютерный вирус, как и шептание на воду, тоже обладает магическим принципом воздействия на объекты. Это просто технологичная форма порчи, использующая определенные среды распространения, оттого и не менее опасная. Это он, Тимофей, не сам догадался, а где-то вычитал.
– А я думала ты нормальный, – задумчиво протянула Малуша, доставая кошку из-под кассы.
– В каком смысле?
– В прямом. Казалось, ты не веришь в магию и призраков.
Сударь услышал в её голосе разочарование, но обманулся. На самом деле Малуше понравился его ответ.
9
Малуше было приятно, что Тимофей не чурается привычных для неё терминов. Воспринимает её способность видеть призраков как должное. Ведь именно это умение придало Малуше ценность в глазах Сударя при найме на работу. Сама она своего дара стеснялась, считая его проклятьем. Чувствовала себя изгоем, контактирующим с низкочастотной энергией. Вильгельмина в свое время провела с Малушей немало бесед, объясняя, что сквозным её мировосприятие делает генетическое отсутствие некоторых фильтров. И в этом нет никакой ущербности. Ставила в пример дальтонизм, но Малуша предпочла бы видеть запутанные цвета, чем выходцев из нижних миров.
Бояться призраков Малушу научили родители. Сначала девочка не догадывалась, что все те, с кем она играла в прятки, кого поила чаем, на самом деле больше ни для кого не существуют. Способности в их семье наследовались не в каждом поколении, но со строгим следованием принципу преемственности. Эту традицию прервала бабка Варвара. Вместо того чтобы учить внучек ремеслу, она ушла из семьи. Бесталанные родители с чужих слов пытались объяснить дочери, что же она такое видит. Малушины «друзья» под влиянием этих описаний становились всё более пугающими, пока не превратились в монстров. К двенадцати годам её собственное суждение полностью затмилось навязанными извне стереотипами. Призраков, которые сгустками, облачками и прочей ватой скользили рядом, она теперь считала явлениями природы, а вот тех, кто виделся тенями, кто плыл над землей, не передвигая ног, или резко появлялся перед ней в самых неожиданных местах – таких, очеловеченных, она начала бояться.
Стала много плакать.
Злилась на сестру, что та одарена иначе, легче.
Винила себя за то, что Варвара ушла из семьи.
Обижалась на родителей, после бесед с которыми уже не могла вернуться к прежнему, беспристрастному видению потустороннего.
Ненавидела беззаботных сверстников.
Малуша подошла к самому краю отчаяния, когда повстречала Птах.
В то время она заслушивалась одной известной музыкальной группой. Когда узнала, что парни будут на гастролях в их городе, чуть с ума не сошла. Желая как-то приободрить сестрёнку, Моргафья втридорога купила два билета на концерт. Теперь, когда Малуша ростом и умом доросла до старшенькой, им вместе стало интересно.
Даже Моргафья волновалась, не говоря уже о Малуше, которая ночь не спала, всё беспокоилась, что места будут неудачные. Возликовала, когда увидела свой ряд буквально в двадцати метрах от сцены. Места прямо перед ними – целых восемь сидений – до самого выключения света оставались свободными, и лишь впотьмах, толкаясь и шикая, под первые фанфары и приветственный гул толпы, их заполнили опоздавшие.
Потрясение у Малуши случилось не от встречи с любимыми музыкантами. Она даже на некоторое время забыла, где находится, потому что прямо перед ней сидела группа молодых людей с изумительными крыльями: лазоревыми, антрацитовыми и алыми, узкосерпными и раскрывающимися веером. У двоих они, правда, были спорной красоты – с когтями на длинных костях – но общий ошеломляющий эффект не портили.
От прекрасного видения Малуша очнулась на первых аккордах знакомой песни и взвыла от досады. Чудная компания полностью загородила ей обзор сцены! Было бы не так обидно, сиди эти странные создания чинно. Вместо этого они хлопали в ладоши и крылья, махали ими в такт битам, поэтому Малуша не увидела ни любимую группу, ни танцоров, ни спецэффектов. Так Птахи испортили ей долгожданную встречу. В огромном зале она была единственная, кому так не повезло. Или очень повезло?
Моргафья, увлекшись праздником, не сразу заметила, что Малуша не подпевает, ни качается в такт музыки, как остальные фанаты. Списала заторможенное состояние сестры на шаговую доступность кумиров, пуговицы которых можно было разглядеть с их места. Поняла, насколько та расстроена, только когда после концерта Малуша разрыдалась и ткнула пальцем в сторону компании, державшейся обособлено от общей толчеи:
– Вот эти своими шикарными крыльями загородили мне весь обзор.
Сказала так громко, что Птахи дружно обернулись. Окружили Малушу, забросали вопросами, ведь до сих пор их крылья видели только малые дети и дряхлые старики. Моргафья даже отошла в сторонку, ведь её сестра впервые оказалась в центре внимания.
Только сейчас Малуша поняла, что самая яркая перьями Птаха – лазоревая – это их не кровная, а сводная по Варваре родственница, с которой они не виделись больше десяти лет с самих похорон бабули. Бажена обошлась тремя словами: «Здравствуйте. Нормально. До свидания». Не спросила из вежливости, как они жили все эти годы, но показалась не грубой, а просто нелюбопытной.
Парень, что кинулся за ней следом, поспешно раскланялся: «Приятно познакомиться. Ещё увидимся». Крылья у него были короткие, смешные по форме, зато с золотым брызгом. Казалось, что у него много зубов и ушей, хотя комплект был стандартный.
Близняшка с серповидными крыльями, что походила на молочную ириску, предложила как-нибудь сходить вместе по магазинам. Её точная копия, только леденцовая, предупредила: «Не соглашайся. Это будет утомительно».
Невзрачный с лица владелец орлиных маховиков промолчал, исподволь оглядывая обеих сестер с ног до головы, словно прикидывая свои шансы, за что девчонка с мембранными перепонками пребольно стукнула его по ноге носком тяжелого ботинка – так возмутил её этот оценочный взгляд.
Чахлый паренек, согбенный под врановыми крылами, поинтересовался природой «столь удивительного дара» Малуши.
Но только один из Птах, которого и птицей не назовешь, скорее зверем, озвучил то, что она очень хотела услышать:
– Прости. Мы своими довесками закрыли тебе весь обзор сцены. Признайся ты сразу, что видишь наши крылья, я бы тебе место уступил. В следующий раз не терпи молча. Будь смелее.
Так Мирон стал самой любимой Птахой Малуши.
Веня, ради здоровья которого она сейчас обманывала своего начальника, тоже ходил у неё в любимках. Он объяснил, почему Малуша видит призраков: «Наше сознание – это фонарь, который высвечивает лишь то, что нам знакомо. Твой же не только проникает своими лучами в области сокрытого, но и привлекает к себе заблудшие души. Просто нужно разобраться, для чего тебе доверили такой особенный источник света».
С тех пор Малуша перестала роптать на судьбу. Стала внимательна ко всему, что видит. Сейчас этот навык ей пригодился. Понаблюдав за поляной перед киоском, Малуша поняла, что часть призраков на ней – это безучастные статисты. Им без разницы, где бродить – в Момре или на лужайке перед бакалеей «Надежда». Это были те, кого случайно вынесло с нижних миров портальным вихрем.
Иначе себя вели местные призраки – те, кто задержался среди живых по разным томительным причинам. Малуша вознамерилась узнать, что привязало их к этому месту.
10
Золотые берёзовые колки вперемешку с алой рябиной и свечками елей, крыши домов, пестрые гладиолусы в палисадниках с равной частотой мелькали вдоль дороги. Потом начался ряд тополей, а за ним многоэтажные кварталы, обернутые в ленты подстриженных кустов. В центре города осень чувствовалась по густо усыпанным кленовыми листьями тротуарам, по палаткам, в которых продавали вареную кукурузу и глазированные яблоки. У главного фонтана, грустно зияющего обезвоженным дном и пустыми трубами, проходил конкурс на самую большую тыкву.
Малуша под хорошее настроение спросила легко, как если бы поинтересовалась у друга, а не у начальника:
– У тебя это, что – тоже защита от призраков?
Тимофей перехватил взгляд Малуши:
– Это памятки. Сначала рисовал на руках крестики, но не мог вспомнить, о чем они. Потом начал писать буковки, а теперь гадаю, что я обозначил буквой «М».
– Метла, – напомнила свой заказ Малуша.
– Точно. Метла.
Начальник разбудил её ни свет, ни заря. Она вышла к нему во флисовой пижаме, угах и душегрейке. Волосы закрепила резинкой на макушке в круглый хвостик, но мягкие пряди выбились, свисая на лицо и по ушам.
«Вот, чучелко! – подумалось Тимофею. – Пугальце».
Вслух сказал:
– Поехали закупаться комплектующими для выпечки. Я в этом ничего не понимаю.
– Я тоже.
– Инициатива наказуема. Сама просила свежего хлеба.
В центре города Сударь припарковал машину у кофейни. Долго перебирал накладные, листал новостную ленту в телефоне, писал кому-то сообщения. Малуша не возражала, ведь начальник предупредил, что течет её оплачиваемое время. Она так расслабилась в теплой машине, что вздрогнула, когда он хлопнул себя по коленям.
– Выпьем кофе.
– Я не хочу.
– Вылезай. Ты на работе.
От долгого сидения мышцы затекли. Малуша потянулась в разные стороны и в одном из поворотов корпуса заметила сестру, пересекающую оживленный переулок. Малуша спряталась за Тимофея, но запнулась о бордюр и, падая, нечаянно положила на начальника руки. Сударь отреагировал быстро – поймал и даже на некоторое время придержал Малушу рядом. Она успела разглядеть шелковую изнанку его кашемирового пальто, прежде чем Тимофей поставил её перед входом в кафе. Прямо перед Моргафьей.
Сестра сначала спросила удивленно: «Луша? Что ты здесь делаешь?!», а только потом посмотрела на сопровождающего. Сударь, обычно слегка тормозящий в быту, здесь не растерялся, протянув для знакомства ладонь:
– Тимофей. Начальник Луши. Полагаю, та самая старшая сестра? Моргафья, верно?
– Она про меня что-то рассказывала? – сразу насторожилась раздосадованная встречей родственница.
– Исключительно хорошее, – соврал Тимофей и предложил вместе выпить кофе. Моргафье сделал приглашающий жест, а свою работницу подцепил под локоть и втолкнул в малый зал. «Прямо как мебель меня двигает», – досадливо подумала Малуша, в то время как сестра шептала ей в ухо:
– Ты разве не знаешь, что я каждый день прихожу сюда перед работой?
Хозяина кофейни, на стене которой висел спортивный велосипед, Малуша узнала и помахала ему рукой. Тот в ответном приветствии расправил орлиные маховики за своей спиной. При желании Птах, крылья обретали видимость для всех, но сейчас Малуша была единственная, кто наслаждался зрелищем завихряющихся энергетических потоков. Владельцу кафе явно льстило то, что Малуша улыбалась от малого счастья созерцания его иномирной красоты. Пока они вели переглядочную беседу, Тимофей с удивлением наблюдал за преображением Малуши.
«Парнишка совсем неказистый. Ей, что, нравится такой типаж?», – подумал Сударь.
– Это Птах. Малуша видит его крылья, – объяснила Моргафья, заметив озадаченный взгляд Тимофея.
Разговор между Сударем и старшей сестрицей на удивление Малуши лился, как свободный ручей – и про погоду, и про университет, в котором оба отучились почти в одно время. Когда старшие хлебнули из кружек, она вставила и свои впечатления:
– Вкусный здесь кофе, правда?
Тему не поддержали. Завели речи о недавней выставке и об её художественной ценности. Когда Тимофей плавно подвел к спортивным увлечениям, Малуша снова вклинилась в беседу:
– Начальник, нам пора.
– Мы же не на работе.
– Ты определись, уже. То мы на работе, то нет.
– Сейчас перерыв.
– Сам говорил, что время – ценный ресурс. Давай уже закупаться.
Тимофей, прощаясь, попросил Моргафью о близкой встрече с целью продолжить знакомство. Малуша была уверена, что сестра отклонит предложение, но та не успела, потому что Сударь применил своё тайное оружие. Целился он в Моргафью, но рикошетом зацепило и младшую сестру.
Малуша поняла, почему её начальник так редко пользуется улыбкой – та заставляла сердце пропустить удар. В ней участвовало всё его лицо, и даже уши. Уголки глаз опускались, уголки губ поднимались, образуя смешные складочки вокруг носа, откуда-то появлялись ямочки на щеках, глаза испускали звездочки, искорки и сердечки. Весь этот фейерверк длился недолго. Тимофей почти сразу возвращался к привычному серьезному выражению лица, но человек напротив был уже полностью обезоружен.
В тот день Малуше стало обидно, что за всё время знакомства Сударь ни разу не применил к ней свою суперсилу, а опробовал её на Моргафье. Словно обманул её – казался одним человеком, а на деле был совсем другим.
11
Тимофей увидел краем глаза, как нечто аморфное взвилось рядом с ним, коснулось волос на макушке, шепнуло невнятное на ухо. Он отскочил от неожиданности.
Малуша на лету поймала полупрозрачную субстанцию и встряхнула её.
«Бесстрашная!», – подумал Сударь. – «На лету ловит призраков».
Малуша пробурчала:
– Раскидали тут всякий хлам, – и свернула в рульку кусок пупырчатой упаковочной пленки, поднятой сквозняком. Пожаловалась Тимофею:
– Я вчера в баню отлучалась. Меня не было всего два часа. Вернулась – замок висит, а у меня ощущение, что кто-то здесь был в моё отсутствие. Ты приезжал?
– Нет.
– Странно… ещё кошка забилась в подсобку. Может новый призрак явился, испугал её?
– Проверила коллекцию?
– Всё на месте.
– Апотропей не снимай, – напомнил начальник, доставая форму из духового шкафа.
Первая партия булок, приготовленных Малушей, растеклась по противню и слепилась в один плоский блин. Тимофей забрал себе фартук и инструкцию, следуя которой новая выпечка получилась пышной и аппетитной. Велел пристыженной работнице:
– В следующий раз, пожалуйста, без импровизаций. Строго соблюдай температурный режим.
Но Малуша творчески подходила к любому делу. Нарезала свой пласт ровными квадратами, смазала джемом и слепила попарно. На ценнике написала: «Булка «Оригинальная». Группа школьников, что на уроке физкультуры пробегала мимо, смела с прилавка весь поднос. Дед тоже был доволен кривой, ещё горячей буханкой. Вдохнул запах, отломил румяную корочку и с удовольствием прожевал. Малуша посоветовала:
– Дедуля, вы пакет не закрывайте, пока хлеб не остыл, а то он намокнет.
– Не успеет. Я его съем по дороге, – и, обернувшись на пороге, предупредил. – Завтра приду в это же время.
Местная скандалистка прельстилась рогаликами, которые испек Сударь. Малуша подозревала, что тётка ходит в киоск не для того, чтобы поругаться из-за отсутствия ценников на бижутерию, а чтобы полюбоваться на Тимофея. Тот достойно принимал её восхищение собой и возмущение непорядком, был вежлив, интересовался здоровьем. Обычно она приходила между обедом строителей и перекусом секции биатлонистов. Попивала за столиком растворимый кофе из бумажного стаканчика, вывязывая круги из разноцветной пряжи. Оказалось, что это сидушки на местные стулья. Потом она принялась за длинный шарф, и, судя по расцветке, тот тоже предназначался Тимофею.
Если низенькая, пухленькая дебоширка не отводила глаз от Сударя, то Болтун сверлил взглядом Малушу. Его, видимо, огорчал факт того, что она совершенно не понимает язык жестов, потому что он грустнел с каждым днем. Когда не было начальника, призрак садился в позу лотоса перед самодельным столиком Тимофея и клал на столешницу свою растрепанную голову и нескладные длани. Его лопатки устрашающе остро торчали из спины. Малуша была готова поклясться, что видит мрачные мысли в виде протуберанцев, что ворочались в голове Болтуна.
Самодельный столик, который призрак приспособил для грустного лежания, появился в киоске после офисного стула, хотя Малуша была против захламления. Нет, конечно, киоск формально принадлежал Тимофею, поэтому он мог делать с ним, всё что угодно. Но это был её киоск. Когда-то она радовалась его относительной пустоте, а теперь свободное место у входа занимала обеденная зона и «кабинет» начальника.
Свое офисное кресло Тимофей сначала поставил между подсобкой и кассой. Малуше не понравилось столь тесное соседство, поэтому она обронила вскользь:
– Переставь левее. Там старуха с прялкой любит сидеть.
Так Сударь оказался у самого выхода, слева от двери. Именно по его части киоска тянулся короб, скрывающий трубы водопровода, на который было удобно складывать книги и ноги. Отсюда открывался вид на всю опушку леса и частокол далеких городских высоток. Уединенность этому углу обеспечивал напольный горшок с диффенбахией. Столик понадобился Тимофею для того, чтобы ставить на него ноутбук. По его словам, самоделка целый год пылилась в гараже Вильгельмины, пока не пригодилась внуку.
Когда Сударь уезжал домой, его кресло занимала Малуша. Её вечера престали быть мертвыми. Ещё совсем недавно она затемно выходила на работу, потом весь день стояла на ногах, а вечером ещё один час ехала в метро – и к сумеркам у неё уже ни на что не оставалось сил. Сейчас Малуша каждую свободную минуту могла заняться тем, что любила. Побегать трусцой вокруг киоска. Посмотреть на звезды, которые хорошо были видны через стеклянные стены. Потом зажечь лампу и почитать книги. Подумать о разном. Например, о том, в повседневных хлопотах она не отследила момент, когда Тимофей стал проводить в киоске большую часть дня.
Малуше стало казаться, что Сударю нравится проводить с ней время, но обманывалась на его счет.
12
На самом деле Сударь не доверял альянсу Птах и Упырей. Не верил он, что за пару лет мир стал безопасным. До этих пор Тимофею хорошо работалось в городском офисе, где коллеги давно перешли в разряд его друзей. Там, среди умного железа, никто не суетился, не мельтешил перед глазами. Но, как не любил Тимофей своё рабочее место, локацию вынужденно поменял, только чтобы избавиться от беспокойства за Малушу. Он больше не мог оставлять её одну в лесу с призраками, незнакомыми людьми и странными мотоциклистами. Точнее мотоциклистом. Одним.
Этот тип с первой встречи заставил Сударя волноваться. Он цеплял наличием индивидуальности, и каждому при виде его думалось: «Вот бы мне такой природный магнетизм». Тимофею рядом с такими людьми было ровно, но вот Малуша могла попасть под влияние опасной ауры. Если уже не угодила в ловушку тёмного обаяния.
Иначе, почему она при виде покупателя краснела пятнами? Почему глаз не могла от него отвести, пока парень медленно ходил меж стеллажей, набирая в корзинку всякую ерунду. Почему суетилась, стоило ему подойти к кассе? Когда после расчета он подвигал в сторону Малуши какую-нибудь малую сладость, она её брала, а стоило наглецу умчаться прочь на своей рычащей машине, без сил опускалась на стул и долго сидела в полной прострации.
Действительно, Малуша вздрагивала, услышав характерный рев двигателя. Была готова к встрече, но всякий раз замирала в восхищении. Мирон приезжал за артефактами почти каждый день, но она всё никак не могла привыкнуть к гармонии, которая складывалась из черт его лица, из правильно подобранной под крылья одежды, из точных движений ловкого тела. Малуша воспринимала Мирона не как человека, а как силу нечеловеческую, с которой следует быть настороже. Хотя Веня утверждал, что Птахи тоже люди: «Гусеница и бабочка имеют одинаковую ДНК и в точности являются одним организмом. Просто они реагируют на разные частоты».
Крылья у Мирона были устрашающие, но не уродовали его. То ли он к ним подстроил свою харизму, то ли они подчеркнули его натуру. Один раз Малуша спросила тихонько, чтобы начальник не услышал:
– Почему вы, Птахи, держите свои крылья невидимыми? Ведь они такие потрясающие!
Мирон наклонился к ней и тоже прошептал:
– Они пачкаются быстро. Мокнут под дождем.
Сам Мирон забавлялся этими двумя, что одинаково напрягались в его присутствии. Понятно, отчего трепетала курносая девчонка – она ведь обманывала начальника прямо у того на глазах. Отчего его пилил взглядом хозяин лавки, Мирон догадался не сразу. Списал сначала на ревнивое отношение. Потом понял, что парень, хоть и делал вид, что стучит по клавиатуре, на самом деле сжат пружиной, чтобы в нужный момент защитить Малушу. Лицемер. Пригласил чувствительную душу в рассадник потустороннего, в лес на окраине кладбища, а теперь смотрит волком на каждого входящего.
Малуша более всего не любила минуту, когда, обменявшись с ней артефактами, Мирон проходил мимо Тимофея. К тому времени ситуация в киоске собиралась тучей, требуя грозовой разрядки. Ей казалось, что вот-вот Птах пнет ботинком по столу начальника так, что тот перевернется вместе с ноутбуком. Или Сударь подставит подножку Мирону, и тот шлемованной головой разобьет стекло входной двери. Стоило курьеру благополучно выехать на трассу, Малуша в изнеможении присаживалась на стул и тихо радовалась, что сечи не случилось.
Ещё Малуша заметила, что в присутствии Мирона призраков как сквозняком сметало с поляны. Всех, кроме Болтуна. Того очень тревожил каждый визит Птаха. Болтун кружил вокруг него, метался, пытаясь привлечь к себе внимание. Один раз даже сел сзади на мотоцикл и уехал вместе с Мироном. С ним же вернулся на следующий день в плачевном состоянии. Положил голову на самодельный столик, сотрясаясь в рыданиях и захлебываясь нематериальными слезами. Малуша сострадала Болтуну, но всё равно не могла сообразить, что тревожит неугомонную душу.
В такие моменты Малуша жалела, что бабуля не передала ей свои знания.
Варвара работала в роддоме медсестрой. После одной из рабочих смен она пришла домой совершенно другим человеком. Перестала общаться с родными, рассорилась с Миной, переехала в двухэтажное общежитие на окраине города и стала заботиться о чужой семье.
Объявилась Варвара только спустя четырнадцать лет с больной девочкой на руках. Привезла её квёлую, почти бездыханную в деревню. Там у семьи была изба, где сестры проводили все летние каникулы. Они наблюдали (младшая с удивлением, а старшая на посёрдках), как в огромной русской печи «перепекали» их сверстницу. Как та оживала с каждым часом, проведенном в теплом чреве, как перестала восковеть, и как на её румянец и Варвара начала улыбаться.
И такая жгучая зависть поднялась в Малуше, что чуть не затопила её до краев. Призраки приходили к ней с младенчества, и им не было дела до её незрелости и наивности. Тут бы очень Малуше пригодилась Варвара, да только пестовала она чужого ребенка. Точнее не она. Много позже сестры узнали, что тело Варвары в тот злополучный день, когда открылся портал, заняла Ведунья из Одали. В роддом на смену вошла их бабка, а вышла из него опекунша самой слабой Птахи.
Та, что заняла тело Варвары, умерла сразу после обряда «перепекания», которому отдала все свои силы. Её жертва была не напрасной, ведь Пташка выжила и радовала мир почти невыносимо чарующим голосом. Моргафья обрела учителя в лице Вильгельмины, а вокруг Малуши стало значительно меньше призраков. Мина в последние годы общалась с ними не часто, но сердечно. Сестры пришли на её похороны, где в огромной толпе людей, которым когда-то помогла Вильгельмина, первый раз издалека увидели Тимофея.
Тогда Малуше не было дела до Сударя. Сейчас он занимал все её мысли.
13
Тимофей о Малуше не думал, он за ней наблюдал.
Вот она всплеснула руками, глядя на пространство возле двери и попросила кого-то: «Постой там на коврике. Пусть вода сначала стечет».
Минуту спустя нарисовала маршрут к дачному поселку заблудившейся пешей группе.
Разрешила студентам дописать рефераты, пока в обеденной зоне пустовал столик.
Словами «счищайте грязь с обуви на специальной решетке за порогом» заставила целую бригаду навести частичный марафет.
Участливо выслушала монтажника, у которого заклинило спину.
Велела в пустоту рядом с Тимофеем: «Болтун, вставай! Быстро подними обертки, пока они не улетели в лес» и погрозила кулаком мальчишкам, которые намусорили на поляне: «Пусть только попробуют ещё раз прийти сюда. Я им уши оторву».
Подарила пакетик с соком ребенку.
Снова обратилась к невидимому: «Обсохни ещё немножко. Я скоро освобожусь».
Проходя мимо, поставила перед ним, Тимофеем, блюдце с простым бутербродом, а тут же на улице скомандовала призракам: «Организуйтесь в очередь и не толкайтесь».
Тимофей вечером улучил момент и спросил у Малуши:
– Ты всегда такая неровная?
– Нервная? – переспросила Малуша, ослышавшись.
– Кочками себя ведешь, – перефразировал Сударь и пояснил, – Не пойму, какая ты на самом деле. То ты строжишься, то ласковая.
Малуша пожала плечами:
– Я не сильно хорошая и не сильно плохая, а где-то «между». Быть всегда правильной скучно, да и нервов не напасешься, – она оглянулась к двери и прошептала. – Хоть я и к каждому ищу свой подход, у меня не всегда получается. Видишь, у двери стоит девица? Я не знаю, чего от неё ожидать.
– Не вижу, конечно. А что с ней не так?
– Да всё! Волосы забились мелкой веткой, тело почернело и облеплено тиной. Что-то зачастили сюда утопленницы. С этой ещё и вода капает. Лужа скоро до прилавка дойдет.
Тимофей посмотрел на сухой кафель:
– Даже не знаю, чем тебе помочь…
– Она меня куда-то зовет, а я одна боюсь идти. Да и ты не велел.
Тимофей не ожидал от себя прыти, с которой собрался сопровождать Малушу. Следуя за Русалкой, они скоро добрались до озерца прямо посреди леса в другой стороне от кладбища. Его нацеживал холодный ключ, отчего вода была чистая, укрытая кувшинками по всей недвижной глади. Стояла глубокая, почти нагая осень, а пруд радовал глаз желтым цветами и пестрой листвой на недвижной поверхности.
Малуша озадачилась:
– Странно. Не понимаю, почему мертвая девица вся в тине? Если умерла здесь, то должна сверкать чешуей, словно золотая рыбка.
– Может, так выражается мрачный символизм её печальной кончины?
– Да кто поймет этих призраков. Знаешь, сколько я книг о них прочитала?
От Малуши Тимофей узнал, что душе для отделения от тела в момент смерти и выхода к Вратам не нужна подкачка энергией, но у некоторых людей исчерпывается отмеренный на всю жизнь «топливный» запас. Как правило, это люди, что эмоционально излишествовали, те, у кого родничок на макушке по какой-то причине закрыт, или смерть наступила внезапно и травмирующе. Такие души не могут добраться до верхних слоев самостоятельно, поэтому надолго застревают в низком Астрале. Так образуются привидения. Часть из них безобидна, но если смерть сопровождала агрессия, то в послежитии она будет присутствовать уже не на подсознательном, а на энергетическом уровне. Получается, что призраки – это душевная энергия последнего воплощения, не прошедшая выше, а значит, не трансформированная в духовный багаж и не ставшая частью Духа.
– А ты разбираешься в предмете, – восхитился Тимофей познаниями Малуши.
В этот момент тишина уединенного места взорвалась шумным всплеском столба воды. От неожиданности Малуша и Тимофей вцепились друг в друга. Сударь ещё и развернулся, прикрывая работницу от водяных брызг.
– Неужели здесь водиться крупная рыба? Не иначе, как сом.
– Если бы! Это наша русалка свечкой взвилась со дна.
– А какой у неё хвост?
– Я забыла его пририсовать.
– В смысле?!
– В самом прямом. Я когда считываю информацию, то по привычке придаю ему ту форму, которая мне знакома. Примеряю подходящий шаблон. Утонула – значит, Русалка. Сегодня было хлопотно, поэтому я упустила из виду хвост, вот его и нет.
– Так сейчас приделай.
– Зачем он тебе? – рассердилась Малуша.
В куртке Тимофея заголосил телефон. Увидев номер, Сударь отпустил рукав куртки Малуши и отошел в сторону. Говорил тихо, больше кивал головой, но лицо его смягчилось, словно слышал он приятные новости. Малуша ни о чем не собиралась его спрашивать, поэтому, когда весьма довольный начальник вернулся к ней, продолжила прерванный звонком разговор:
– Вот почему я думаю, что за спиной у Птах вовсе не крылья, а нечто, что мне легче представить именно как крылья.
Тимофей словно не услышал Малушу, потому что сказал невпопад:
– Мы завтра с твоей сестрой идем на свидание.
14
Спустя месяц на балансе у Малуши поубавилось неопознанных артефактов, а пропуск на Побочень всё не находился. Зато начальник разрешил Малуше продавать бижутерию, отбракованную призраками:
– Я купил всё оптом на блошином рынке, поэтому цены можешь установить сама.
– Здесь точно нет брильянтов твоей бабки?
– Такого добра у неё не водилось. Она ценила только душевное золото.
Малуша взялась за переоценку с энтузиазмом. Дело предстояло хлопотное – как раз на её темперамент. Если Тимофей не делал лишнего, двигался с малой амплитудой, то Малуша любила большие объемы работ и книг. Иногда Сударь просил её:
– Сядь, отдохни, помечтай.
– Не могу. На один построенный воздушный замок полагается сделать хотя бы половину земного полезного дела.
Ещё она часто смеялась без всякого повода. Причину для смеха видела только сама Малуша. Как сейчас – глядя на поляну за спиной Сударя. Тот даже обернулся несколько раз, чтобы убедиться, что там действительно ничего нет кроме блёклого неба и мелкого ситничка, зарядившего с самого утра. На самом деле было смешно смотреть, как Болтун обучает новичка проходить через стену киоска. Тот пыжился с разбега, но всякий раз размазывался киселем по мокрому стеклу.
Призраки знатно веселились за счет Тимофея. Пару часов назад он вернулся к ноутбуку после долгого телефонного разговора с Моргафьей, вгляделся в мельтешение на экране и не смог удержать досадливого возгласа:
– А это еще что за чертовщина!?
– Что опять не так? – отозвалась со своего места Малуша.
– Да тут штук двадцать закладок открыто про мистику! Опять кто-то из твоих балуется?
Малуша обиделась:
– Каких таких моих?
– Призрачных.
– Больно им надо.
И добавила:
– По правде говоря, на твоем столике очень любит спать Болтун. Садиться на пол, складывает голову на столешницу и дремлет часами.
Тимофей обтер носовым платком все поверхности, словно мог стереть следы присутствия потустороннего. Пошел в подсобку вымыть руки, но поспешно выскочил оттуда:
– Там в двери связка ключей качается из стороны в сторону.
– И что?
Тимофей был смущен:
– Сделай что-нибудь. Меня это нервирует.
– Представь, как меня напрягает.
– Разбаловала призраков совсем! Велела бы им: «Все на выход».
– Вот сам и вели. Ты начальник, тебя они послушают.
– Ты как со старшими разговариваешь?!
– А что я такого сказала?
Поругивая призраков, Сударь отдавал себе отчет, что причина его раздражения кроется вовсе не в их баловстве. Во-первых, он сам частично нарушил данное себе же слово оберегать Малушу, потому что теперь каждый вечер ходил на свидания с Моргафьей. А во-вторых, его работницу пытались переманить конкуренты.
Приехали они парой. Откушали свежих булок. Покопались в бижутерии. На Тимофея внимания не обратили, потому что он менял обгрызенную кошкой проводку. До этого Сударь таскал коробки и не успел снять рабочую запыленную куртку. Кто будет присматриваться к парню в робе, сидящему на корточках с кусачками и изолентой в руках?
Покупательница, нацепив на каждый пальчик по колечку и любуясь разноцветными камушками, спросила продуманно, но как бы невзначай:
– Не магические, часом, вещицы примеряю?
Малуша ответила, как и положено в торговле:
– Конечно, магические. Купите себе перстенек к душе – поднимется настроение. Чем не волшебство?
Визитеры переглянулись. В плащах и резиновых сапогах они выглядели как бухгалтер и его супруга на прогулке в лесу. От таких людей не ждешь, что они скажут:
– Не хотелось бы брать что-нибудь с тёмной историей. Весь город знает про коллекцию и про внука, который так глупо её распродает. Такие артефакты нужно хранить в семье, раз уж получил их по наследству.
Пара говорила меж собой, но слова предназначались Малуше:
– Если он Дока, то ему не нужна магическая мелочь, которой пользовалась бабка.
– На его месте любой захотел бы оставить себе собрание Вильгельмины, чтобы «просто лежало».
– Какой такой Дока? – заинтересовалась Малуша. Пальцы Тимофея перестали крутить изоленту, а Болтун и кошка, которые наблюдали за работой Сударя, повернули головы в сторону странных покупателей.
– Ты не знаешь? Говорят, в той семье способности передаются через поколение по женской линии, но иногда рождается настоящий маг. Думаю, раз Вильгельмина сослала кровинушку в другой город, то он и есть Дока.
Сударь уже собирался остановить сплетни в свой адрес, даже привстал, как дверь киоска распахнулась, впуская раскрасневшуюся с осеннего холодка жалобщицу. Пока та ставила зонт на просушку и тщательно вытирала ноги о входной коврик, конкуренты поспешили озвучить цель своего визита:
– Фетинья, мы к вам с выгодным предложением. В нашем Центре Здоровья открыта вакансия ассистента. Множество людей обращается к нам с заиканием после контактов с потусторонним, поэтому нужен человек, который видит источник травмирующего опыта. Мы вам поможем приобрести нужную квалификацию, всему обучим. В качестве бонуса прила…
Договорить они не успели, потому что вязальщица шарфов заметила вопиющее нарушение своих прав и затеяла привычное для себя мероприятие – скандал:
– Это где же видано, чтобы так относились к постоянным покупателям?! Я полтора месяца просила прилепить ценники на украшения, а теперь их разбирают без очереди! А ну посторонись! Пока я все не перемеряю, вперед себя никого не пущу.
Она с таким напором отодвинула вербовщиков от прилавка, что те не смели возражать и ушли, оставив Малуше номер телефона для связи.
Только тогда Тимофей распрямился, поймал кошку (сначала она не ловилась), показал ей чиненые провода (она не хотела смотреть), велел их больше не грызть (она ничего не обещала), снял рабочую куртку, собрал инструменты и обрывки изоленты, выслушал жалобщицу, и только потом посмотрел Малуше в душу и сказал коротко:
– Не уходи.
Малуша так же лаконично пообещала:
– Не уйду.
15
Поверх верхушек сосен запоздалая стая птиц изломом улетала в теплые края. Глядя на них, Малуша вспомнила о двух Птахах, собирающихся домой после того, как они всю недолгую жизнь прожили на чужбине. Расчувствовалась. Нынешняя осень сделала её восприимчивой. Особенным образом живой, заинтересованной в происходящем. Ей до всего было дело – до людей, до призраков и до существ не от мира сего – вот почему Малуша спросила у Тимофея в лоб, пока тот заваривал чай:
– Ты уверен, что ты не Дока?
Начальник хмыкнул, развеселившись:
– На все сто процентов.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, уж такую опцию, как умение волшебничать, я бы за собой давно заметил.
– А вдруг, пока ты не испытаешь себя, твои таланты так и останутся невостребованными?
– Пусть себе спят. Я никогда не хотел быть особенным. И перестань мне докучать вопросами.
– Ну, ещё один. Маленький.
Тимофей разлил по двум чашкам горячий напиток. Подумал несколько секунд и наполнил третий бокал, размешав в нем сахар. Отнес его вместе с рогаликом деду, который собирался силами для обратной дороги, сидя на стуле возле входа в киоск. Только потом Сударь разрешил Малуше:
– Спрашивай.
– Почему ты не оставишь артефакты себе на память?
– Кое-что пришлось сохранить по завещанию Мины, но, если честно, я совсем не нуждаюсь в тех трех памятках. Никогда не понимал магниты на холодильник и камушки с моря. Тем более, что бабуля очень четко отпечаталась в моем подсознании – не сотрешь при всем желании. А коллекцию распродаю, потому что мне нужны деньги.
– Зачем?
Тимофей глупый вопрос проигнорировал, но Малуша не унималась:
– На кругосветку копишь?
Сударь повернулся к Малуше и ответил странно:
– В ближайшее время я собираюсь вступить в законный брак. Это, знаешь ли, тоже затратное мероприятие.
Тимофей вроде не шутил, но Малуша ему не поверила. Кто в здравом уме женится на медиуме? Да и сестра не согласиться. Удивительно, как они, такие разные, вообще, встречаются целый месяц. Первый раз сходили на свидание в ресторан, потом начали посещать фастфуды, боулинги, скалодромы, ипподромы, стрелковые клубы, бильярдные и картинги. Судя по местам, где проходили встречи, Моргафья взяла инициативу в этих отношениях.
В свое время Малуша быстро обвыкла к долгому присутствию Тимофея в киоске, а теперь медленно отучалась от этой привычки. Она, конечно, не скучала. Смотрела по ноутбуку Сударя лекции, делала карандашные наброски с местных обитателей. Привезла от сестры в киоск книги. В основном фантастику. Комиксы. Детские книжки. Разрешила брать их всем желающим. Маленьким детям сама вслух читала сказки.
И все-таки иногда она боялась оставаться в киоске одна. Некоторые призраки, хоть и не причиняли ей вреда, сильно расстраивали её своим внешним видом. Да что там говорить, иногда ей было страшно находиться даже рядом с живым человеком. Один такой приходил недавно. Малуша прошла мимо него в подсобку, пока он стоял у стеллажей к ней спиной. И такая спина была нехорошая, злая, испускающая грубую энергию, что Малуше невыносимо захотелось плакать.
Лицом покупатель тоже не вышел. Был изможден и смотрел на мир глазами цвета мутной чайной заварки. Это был тот самый гуляка, что приходил однажды в киоск и которого она приняла за призрака. Второй раз они столкнулись на кладбище, но тогда Малуше не испугалась из-за присутствия рядом Тимофея. Сейчас ей очень хотелось, чтобы начальник мешался под ногами.
– Чего товар не предлагаешь? – грубо и вызывающе начал беседу неприятный посетитель.
– Берите с полок, все, что нравиться, и рассчитывайтесь на кассе.
– Ты мне вот эту красоту достань, чтобы я мог потрогать, – он наклонился над витриной, где под толстым стеклом мерцали сокровища Тимофея.
В Малуше ожили сразу все её инстинкты:
– Прошу прощения, но мы закрываемся.
– На это много времени не понадобиться.
– Мне не велено торговать после закрытия. Если застанет начальник, то оштрафует. Он должен минута на минуту приехать.
– Пойдете с ним вещички в могилки закапывать?
Прозвучало зловеще и неприятно.
Свет вокруг Малуши поблек, и в этом омраченьи, в полутемьи гуляка смотрел на неё исподлобья, а пальцы рук его при этом царапали прилавок, оставляя на нем грязные пятна. Малуша не сразу поняла, что темно не только внутри неё, но и снаружи. Это призраки застили видимость, облепив снаружи весь куб киоска, не оставив ни единого сантиметра пустого стекла. Они не двигались, лишь сосредоточенно глазели. Кто – беззрачковым, облупленным яйцом, кто – с кошачьей полоской, кто – залитым чернью. Десятки пар немигающих глаз просто выжидали – кто кого.
Малуша пришла в движение на звук подъезжающей машины и у входной двери попала в сильные объятия Птаха. Не Мирона, а Бороды. Так все звали гладковыбритого парня, о котором Моргафья шутила: «Это тот, с ушками и зубками». Он составил верную картину. В секунду встопорщил за спиной короткие алые крылья с золотой окаёмкой, сложив их в два боевых щита, однако не стал угрожать или ругаться. Вместо этого улыбнулся гуляке:
