Читать онлайн Заблудшие души. Старое поместье бесплатно

Глава 1. Лорд

Лорд сидел у окна, покачиваясь в старинном кресле. На коленях у него лежал теплый шерстяной плед в красно-коричневую полоску. И хотя в камине потрескивали дрова, а в комнате было тепло, Лорд продолжал кутаться в плед, крепко сжимая в руках тяжелое двуствольное ружье. Оружие походило на те, что можно увидеть только в антикварных лавках или музеях: изрядно потемневший приклад из красного дерева, инкрустированный золотыми вставками, бронзовый курок, выполненный в виде мифического морского змея, ствол, испещренный множеством щербин. Но, несмотря на почтенный возраст, ружье внушало чувство уважения, мощи и силы.

Лорд смотрел в окно, выходившее в сад. Обширная зеленая лужайка была окружена невысокими аккуратно подстриженными кустарниками. От лужайки в противоположные стороны расходились дорожки, мощенные белым камнем. Но они давно утратили свою белизну, потемнели и кое-где покрылись мхом. Дорожки были обрамлены каменным заборчиком, на котором стояли массивные гипсовые вазы, с растущими в них фиолетовыми цветами. Одна дорожка вела к домику садовника из красного кирпича. Крыша домика была покрыта серой черепицей. Постройка утопала в желтых розах, так и норовящих протиснуть свои стебли в окно.

Вторая дорожка вела к прудику овальной формы. В его водах отражалось тёмное небо. А в этом отражении, словно ожившие звезды, неспешно сновали оранжевые, красные и золотые рыбки. За водоёмом, немного южнее находился зеленый лабиринт высотой в два человеческих роста. Лабиринт тоже переживал трудные времена: ножницы садовника касались его слишком редко. Это было заметно по разросшимся веткам, которые, словно раскинутые в сторону звериные лапы, топорщились то тут, то там.

Внутри него находились, выкованные искусной рукой скамьи. Работа мастера, создавшего их, завораживала: изящные изгибы подлокотников, спинки, напоминающие лебединую шею, так и хотелось опуститься на одну из них и созерцать красоту вокруг. Красоту, которая уже начала тускнеть. Взор, охваченный первоначальным восторгом, начинал подмечать явственные следы запустения. Скамьи покрыты толстым слоем пыли, верхушка зеленого лабиринта бесконтрольно разрасталась, пруд с северной стороны начало затягивать ряской. А каменные дорожки то тут, то там уступали место высокой траве.

В центре лабиринта находился небольшой двухъярусный фонтан: в нём давно уже не плескалась вода. А на дне лежала лишь засохшие листья, да комки, невесть откуда взявшейся, земли.

Если бы кому-нибудь удалось преодолеть лабиринт и пройти его насквозь, то он вышел бы к фруктовому саду. Когда-то это было прелестное местечко: ровные ряды яблонь, груш, слив, вишни в одном углу, в другом – кустарники, манящие спелым цветом своих плодов. Крыжовник, черная и красная смородина, ежевика – все это сейчас поросло высокой травой и смешалось воедино. Некогда ухоженное место превращалось в дикий перелесок.

Но если бы кто-то, ведомый непонятной прихотью, сумел бы преодолеть и фруктовый, то, в конце концов, наткнулся бы на еще одну стену. Особняк был окружен высокой оградой – серьёзным препятствием для любого нарушителя спокойствия. Протиснуться между массивных прутьев частокола, напоминающих копья, было просто невозможно. А перемахнуть без лестницы, не обладая обезьяньей ловкостью, крайне затруднительно.

Лорда красоты собственного поместья сейчас интересовали мало. Он не отводил глаз от фонарей, зажжённых слишком рано: солнце только начало спускаться к горизонту. Водил дулом от одного источника света к другому, словно пытаясь кого-то выследить. Однако на лужайке перед домом царил покой, ничто не нарушало безмятежной картины.

Незаметно для себя мужчина в кресле задремал. Может быть, сказался почтенный возраст, может быть – усталость от предыдущего ночного бдения. Так и не выпустив ружья из рук, опустил голову на грудь и тихо засопел.

Солнце ушло на покой, бросив последние лучи на изумрудную зелень лужайки. В домике садовника в окне загорелась свеча. Тусклое сияние фонарей озаряло фасад усадьбы.

Часы в гостиной пробили час пополуночи. Лорд вздрогнул, но не проснулся, лишь покрепче обнял ружье. Резкий звук разбитого стекла и протяжный собачий вой сделали то, чего не добился бой часов. Мужчина резво вскочил, бросил беглый взгляд на сад, и кинулся к выходу. Промчавшись по длинному коридору, добрался до лестницы, спустился вниз, открыл входную дверь и выскочил наружу. Рванул в сторону разбитого потухшего фонаря, откуда раздавался жалобный собачий скулёж, и в ужасе замер…

Лорд разглядел что-то в тьме: какой-то силуэт. Направил на него ружье и выстрелил из обоих стволов. Собачий вой стих. Дрожащими руками мужчина переломил двустволку и перезарядил её. Затем со всех ног бросился к домику садовника. Подскочил к входной двери и затарабанил в неё сапогом.

– Монти! – заорал он, – Монти. Отопри мне!

– Хозяин, это вы? – раздался едва слышимый голос изнутри.

– Конечно, это я! Кто же еще? Может твоя покойная женушка, черт тебя побери! Открывай, или я выстрелю в замок!

– У меня здесь засов, – отозвался садовник, – я недавно его приладил, так что вам это не поможет, стреляйте. Но кажется, это точно вы, милорд.

Дверь со скрипом отворилась: в проеме возник мужчина с взлохмаченными волосами и фонарём в руке.

– Скорее, милорд, скорее, заходите же, я запру дверь, – скороговоркой проговорил он.

Лорд проскользнул внутрь и тяжело дыша, плюхнулся на старенький стул, который издал жалобный звук.

Садовник поспешно затворил дверь, щелкнул замком, задвинул засов. Потом перекрестил её и насыпал дорожку соли перед входом. Мужчина с ружьём, наблюдающий за этими действиями, скептически покачал головой и произнёс:

– К чему всё это? Суеверия не спасут тебя от ублюдков снаружи. Ты видел их Монти? Видел, что они сделали с Арчи? Скоты, я поквитаюсь с ними и за это и за всё остальное.

– Господин, я много раз вам говорил: это поместье проклято, здесь обитает зло…

– Боже мой, Монти! Я не религиозен, не верю в эту чепуху, но ты своей ересью заставляешь меня упоминать имя Бога всуе. Ты видел что-нибудь?

– Я не выглядываю наружу в ночную пору.

– А зря! Это твоя обязанность…

– Следить за садом, господин, но никак не охранять его от призраков. Я вам не раз говорил, милорд, пригласите священника, пусть окропит всё здесь водой божеской, да молитвы прочтет, глядишь, и лихо успокоится.

Монти подошел к окну, поправил занавеску и насыпал второй ряд соли на подоконник. Лорд поднялся и направился к выходу:

– Бери свой фонарь, пойдем, ещё раз посмотрим.

Садовник рванул к двери и, растопырив руки, загородил ее:

– Мой господин, я не выпущу вас и сам наружу не пойду. Хотите, стреляйте в меня. Но всё равно не выпущу.

– Ну и дурак же ты, Монти, – Лорд пожал плечами, вернулся на стул. Почти сразу встал с него и лёг на незаправленную кровать, не снимая сапог. Прислонил ружье к кровати, натянул одеяло до подбородка.

– Значит, будем ждать утра. Разбуди, если еще что-нибудь приключится – пробурчал он и, несмотря на всё случившееся, через некоторое время задремал.

Солнечные лучи заглянули внутрь домика с серой черепицей. Сначала осторожно с опаской, потом всё настойчивей. Они опустились на большую черную муху, которая с противнейшим жужжанием приземлилась на нос спящего Лорда. Тот бессознательным движением ударил её, и тем самым разбудил себя. Потянулся, сладко зевнул, а потом резво схватился за ружье. Осмотрел комнату: занавески отдернуты, на столе – чайник без крышки, над которым клубится пар. И никакого следа Монти. Лорд еще раз потянулся, что-то пробормотал под нос, поднялся и вышел из домика.

– Монти, – негромко позвал он садовника, но ответа не дождался.

Проследовал по мощёной дорожке, внимательно смотря по сторонам. Снаружи никого не было. Вышел на лужайку перед особняком и замедлил шаг. Направился к разбитому фонарю, бросив взгляд на ворота, которые были распахнуты. Подошел ближе.

– Мой бедный Арчи, – сокрушенно качая головой, произнёс Лорд. – Что с тобой сделали эти негодяи… Чтобы меня запугать убили невинное животное. Друга сгубили… Ах, Арчи и зачем же ты вернулся…

Лорд услышал чей-то голос и повернул голову в сторону ворот: по грунтовой дороге к особняку приближались люди. Мужчина прищурил подслеповатые глаза, но не распознал чужаков. Держа ружьё наперевес, подошел к воротам и начал их закрывать, но был остановлен негромким окликом:

– Господин, подождите, не запирайте!

Лорд, наконец-то разглядел приближающуюся парочку: это был пропавший садовник и человек в чёрной сутане.

– Монти, зачем ты его привёл? Я же говорил, что не желаю его здесь видеть.

– Спокойно, мистер Карпентер. Я прибыл по приглашению вашего садовника. Он человек верующий и имеет полное право на мою помощь. Так же как и вы, впрочем.

– Вот и оказывайте её в своей церкви, а не в моих владениях, – буркнул Лорд и продолжил запирать ворота.

Священник хмыкнул, посмотрел на Монти, давая понять садовнику, что здесь он ничего поделать не может. Тот мгновенно всё понял и, вцепившись в прутья возопил:

– Милорд, смилуйтесь! Вы же сами видите, что здесь творится: шорохи, силуэты, мертвые птицы, а теперь и ваш пёс. Эту проблему нельзя разрешить выстрелом из ружья. Только церковь способна победить это зло. Умоляю, позвольте отцу Якову осмотреть усадьбу и освятить хотя бы мой домик. Иначе, даю слово, милорд, я сюда больше не вернусь!

Вся эта скоропалительная тирада ничуть не повлияла на мнение Карпентера, который методично продолжал орудовать цепью, запирающей ворота. Однако последняя фраза вызвала у него неподдельное изумление.

– Что ты говоришь, Монти? Разве я был плохим хозяином? Разве я о тебе не забочусь? Разве мы не старые друзья, в конце концов? Без твоих рук сад совсем придёт в упадок, ты же знаешь. Я не могу этого допустить. Следить за поместьем – наш долг.

– Тогда уступите моей просьбе. Это не займёт много времени. Не так ли, отец Яков?

– Ты прав Монти, я управлюсь до полудня.

Лорд, скрипя зубами и глядя исподлобья на человека в сутане, нехотя сделал приветственный жест рукой:

– Заходите, святой отец – процедил он сквозь зубы, – а я, пожалуй, пока побуду в доме.

***

Солнце давно покинуло зенит, когда Карпентер вышел из особняка и направился к дому садовника. Подойдя к двери, мужчина собрался её толкнуть, но она, словно по волшебству, отворилась сама. На пороге стоял священник.

– А я как раз пришёл напомнить давно, что полдень уже минул и вам пора покинуть усадьбу, отец Яков.

– Я уже ухожу, мистер Карпентер. Монти был настолько любезен, что не отпускал меня, пока не напоил этим невероятным чаем из лепестков суданской розы. Я закончил здесь. Думаю, что тьма больше не потревожит ни вас, ни вашего садовника.

– Монти человек неграмотный и необразованный, ему свойственно верить во всякую чепуху. Но мне всегда казалось, что вы умнее, отец Яков. Уж со мной-то могли бы быть и честны. Но если все эти камлания успокоят Монти, я буду вам благодарен – последние слова Лорд из себя просто выдавил.

Священник как-то странно на него взглянул и произнёс:

– Надеюсь, когда-нибудь, вы поменяете свои взгляды. Мне пора. Монти, – отец Яков оглянулся, – не нужно меня провожать. Я думаю, мистер Карпентер с большим удовольствием и сам запрёт за мной ворота.

– Хозяин, вы здесь? – за спиной отца Якова показалась растрепанная голова садовника.

– Священник прав, я сам его провожу. А ты, Монти, займись садом: те белые лилии, о которых я тебе говорил, нуждаются в уходе.

– Как прикажете, милорд.

Служитель Господа не проронил ни слова по дороге к выходу из поместья, и лишь когда Карпентер защелкнул замок на массивной цепи, повернулся и сказал:

– Присматривайте за Монти, мистер Карпентер. Он очень напуган. И да хранит вас всех Господь.

Лорд лишь хмыкнул в ответ и поспешил назад в дом: время обеда уже прошло, а он так и не перекусил, наблюдая из окна за действиями священника. Поэтому был очень голоден и зол. На отца Якова и на самого себя.

***

Разведя огонь в очаге, Карпентер спустился в погреб и принёс бекон. Бросил его на сковороду, на вторую – пару яиц. Дождался, пока бекон подрумянится, выложил его вместе с яйцами на тарелку. Достал из настенного шкафчика кусок хлеба и намазал его клубничным джемом. Заварил чай из лепестков роз, о котором так лестно отзывался священник, и приступил к обеду. Неспешно жуя незамысловатую пищу, он размышлял. И мысли его были наполнены грустью. После обеда ему полагалось вздремнуть и отдохнуть перед ночным бдением, но еще одно дело оставалось незаконченным. Нужно было похоронить Арчи.

***

Тяжело дыша, вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, Лорд бросил мешок на землю. Огляделся по сторонам: вокруг никого не было. Да и кто мог быть здесь, кроме садовника, который, наверняка, сейчас занимался подстрижкой кустарников. Лорд решил похоронить собаку в самом углу в юго-западной части своих владений: неподалеку от пруда, почти вплотную к кованой ограде, за которой рос могучий дуб.

Вооружившись лопатой, он аккуратно вскрыл слой дёрна и начал вгрызаться в землю. Однако Лорд был немолод, и оттого копка могилы заняла немало времени. Когда яма была вырыта в четверть человеческого роста, солнце уже катилось к закату. Мужчина сел на край и попытался отдышаться.

– Бедный мой Арчи, ты достоин лучшего последнего пристанища… Но, что я могу? Прости, старый друг. Пожалуй, чтобы уважить тебя, выкопаю могилку поглубже.

Лорд со вздохом взял в руки лопату. Копнул раз, копнул два, с размаху вонзил острие в землю, наткнулся на что-то, и выругался. Наклонился, прищурив подслеповатые глаза, разгреб почву руками. И достал из-под земли пожелтевшую, полуистлевшую кость.

– Что за дрянь! – воскликнул он и вышвырнул находку за ограду. Кость с глухим стуком ударилась о ствол старого дуба и упала в заросли. – Эх, Арчи, у меня больше нет сил.

С этими словами, он схватил мешок с телом пса и стащил его на дно ямы. Кряхтя выбрался наружу и начал сталкивать горку земли обратно. Небесное светило уже скрылось за горизонтом, когда Лорд вернул куски дерна на места, прихлопнув их инструментом. Опершись на него, постоял пару минут, прежде чем произнести:

– Прощай, Арчи.

Потом опираясь на лопату, как на костыль, побрел к дому. Нужно было умыться, поужинать и немного отдохнуть перед ночным дежурством. Лорд предчувствовал, что напавшие на собаку, ещё вернутся. Остановился на минуту, оглянулся, бросил взгляд на дуб, толстые ветви которого свисали над оградой. Сколько раз говорил Монти, что их нужно спилить, подумал он. Да и всё дерево целиком. А он выйдет наружу, постоит как истукан, посмотрит на дуб и ничего не делает. Может быть по этим ветвям смутьяны и пробираются в усадьбу.

Возвращаясь, он увидел, как садовник несёт лестницу, прилаживает её к фонарю и меняет разбитый плафон. Махнул ему рукой, и устало поплелся в дом.

***

Вымыв руки в ведре с водой, что стояло перед входом, Лорд вошел внутрь. Снял обувь, поднялся в свою спальню на втором этаже, достал чистые брюки и белую рубашку из бельевого шкафа, и спустился вниз. Направился в правое крыло своего особняка. Там на первом этаже находилась кухня, погреб и ванная комната. Мужчина потянул за ручку и вошел внутрь. Несколько масляных светильников ярко горели: их света вполне хватало, чтобы увидеть, как над бронзовой ванной клубится пар.

Пол был устлан керамической плиткой коричневого цвета с древесным рисунком. На стенах были обои тёмно-бежевого цвета. Орнамент на них походил на тот, что был на полу. Создавалось впечатление, что от ванны отходят отростки, ползут по плитке, а потом перебираются на стены. Дрожащее пламя масляных ламп лишь усиливало это ощущение, отчего казалось, что узор шевелится. Карпентер находил такую композицию весьма странной, но таков был выбор прежнего лорда.

– Монти, ты хоть и дурак, но дурак безупречный, – пробормотал он, глядя на дымку над водой, и сбросил с себя грязную одежду. Снял домашние туфли и сделал шаг вперед. Положил чистое белье на небольшой шкафчик, стоящий в углу, направился к ванне и внезапно ощутил под ногой что-то мягкое. Наклонился, поднял это и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть. В руках оказался кусок чёрной и жирной земли, в котором, кажется, копошился дождевой червь. Лорд брезгливо отдернул руку от лица и бросил комок на пол.

– Монти, грязная ты свинья, – буркнул он, – никак не можешь приучить себя к чистоте и порядку. Чёртов невежа.

Поворчав еще пару минут, Лорд тщательно вытер ногу о лежащий на полу коврик и погрузился в горячую воду. Расслабился и на какое-то время забыл обо всех своих заботах. Вода дарило тепло, спокойствие и сладкое забвение. И мужчина задремал. Руки, державшие бортики ванной, расслабились, и он соскользнул вниз. Очнувшись, выскочил из воды как ошпаренный, мотая головой и одновременно с этим плюясь и ругаясь. Пятясь, подошел к одной из масляных ламп, взял её в руки и вышел наружу. Лорд, даже не обратил внимания на злополучный кусок земли, на который он снова наступил. Выглянул за дверь: там никого не было. Облегченно вздохнул, поставил лампу на место, облачился в чистое белье, погасил светильники и покинул комнату.

Часы пробили одиннадцать. Снаружи давно стемнело. Лорд со свечой в руке поднялся по лестнице в свою комнату. Свечой разжег сухие ольховые дрова и, наслаждаясь игрой огня в камине, уселся в свое излюбленное кресло-качалку. Переломил ружье, проверив, что оно заряжено и уставился на лужайку. Фонари горели ровным желтым светом. Почти таким же, что и окна в домике садовника.

Глава 2. Зверь

Лорд проснулся от настойчивого стука в дверь. Кто-то тарабанил руками и ногами, практически не прекращая. Мужчина бросил взгляд на часы: было пять минут десятого. Потянувшись и расправив затекшие суставы, которые издали характерный хруст, с ружьём наперевес направился к выходу.

– Да иду, иду, черт вас подери, – бубнил он, спускаясь вниз. – И кого же там дьявол принес? Я же ясно сказал Монти, никого не впускать.

– Хозяин, Хозяин, – раздался из-за двери радостный возглас, – я же говорил, я же говорил вам. Монти оказался прав, Монти не такой уж и глупец!

Лорд щелкнул замком, снял цепочку и, поставив ружье возле двери, произнёс:

– Ну чего ты стучишь, Монти? Что стряслось?

– Я же говорил, я же говорил, – садовник продолжал восклицать и приплясывать от радости на пороге, – отец Яков нам помог, церковь нам помогла, Господь Бог нам помог! Я же говорил.

– Успокойся, Монти. Ступай к себе, а я сейчас подойду, и ты мне всё расскажешь. И завари того мятного чая, что мне так нравится.

– Как скажете, Хозяин. Но ведь я же говорил, – продолжал повторять Монти, бредя назад.

– Неугомонный, – проворчал ему вслед Лорд, захлопнул дверь и направился на кухню. Достал из шкафчика холстяной мешочек с галетами, посмотрел на ружье, секунду поколебался, но решил оставить его в особняке. Вышел наружу: прищурившись, взглянул на солнце, потом осмотрел округу, закрыл дверь на ключ и направился к домику из красного кирпича.

***

Садовник вынес два стула из дома и поставил их перед цветником. Затем вернулся за небольшим столиком. Лорд, усевшись на тот, что выглядел надёжнее, наблюдал за тем, как суетится его слуга. Наконец, тот вынес медный чайник и два блюдца, на которых стояли чашки. С поклоном наполнил хозяйскую, потом свою собственную. И сел на свободный стул. Лорд раскрыл мешочек и высыпал печенье на столик.

– Какая сегодня чудесная погода, Монти. И ночь спокойно прошла. И если б не мой бедный пёс и эти негодяи, что повадились к нам лазать, я бы мог сказать, что я счастлив. Так о чём ты мне хотел поведать?

Отпил душистого чая и продолжил:

– Причем так настойчиво, что чуть не сломал двери моего поместья?

– Отец Яков освятил усадьбу снаружи, а мой домик – изнутри, – жуя печенье, скороговоркой пробормотал садовник, – и распятье мне из чистого серебра подарил. С таким никакая нечисть не страшна.

Лорд властным движением руки, прервал его:

– Не разговаривай с набитым ртом, Монти. Когда же ты научишься хорошим манерам? – вздохнул он.

Садовник поспешно проглотил лакомство, запил чаем и продолжил:

– Так вот я и говорю, помогло заступничество Божье, перестала она ночами под окнами ходить. Спал сегодня как младенец, никто меня не тревожил.

– Опять ты о духах и потусторонней силе, Монти, – Лорд покачал головой, – и не надоело тебе?

– Я не о духах, милорд. А о ней. Только о ней.

– О своей жене?

– Ну конечно, милорд, о ком как не о жене. Как сейчас помню: высокая, с полной грудью и длинной косой. А трудолюбивая была, никого работящее ее в округе не было. А смеялась звонко как колокольчик и так улыбалась, по-особенному. Боже, вы не поверите, милорд, как она мне улыбалась.

Лорд, держа правую руку на лбу, левой помешивал чай галетой. Он слышал эту историю уже тысячу раз, а может быть и больше. Она уже не раздражала его, скорее напоминала назойливое жужжание комара, от которого нельзя отмахнуться: только прогонишь, а он всё норовит вернуться назад. Наконец, устав слушать о достоинствах этой женщины, он перебил садовника:

– Да, да, она была замечательной, Монти, в этом я не сомневаюсь. Но, насколько я помню, она не была твоей женой. Или святоша вас тайно обвенчал? Так если меня память не подводит, его в ту пору в Олдвидже еще и не было.

– Обижаете, милорд. Конечно же, она была моей женой. Как не была? Все знали её, все завидовали мне и говорили: «Ах, какая баба ему досталась». Но я и сам тогда еще ого-го, какой был. Да, был. Ведь вы помните, милорд?

Лорд торопливо кивнул головой в знак согласия, отпил чай и уставился на розовый куст, над которым жужжала пчела.

– Так вот, как я вам уже говорил: здесь ночами неладное творится, она являться ко мне стала.

– Да, да, ты рассказывал, я помню. Я даже покинул особняк из-за твоих дурацких небылиц и переночевал здесь. И никого не увидел, хотя ты клялся и божился, что призрак твоей «женушки» не дает тебе покоя.

– Дак, видно вы её спугнули. Наверное, простые люди и после смерти испытывают почтение к господам. Но я еще несколько раз её видел. Один раз тогда, когда в деревню за припасами ходил и задержался. Стемнело уже, ворота я запирал и чувствую, холодно стало как зимой. Обернулся я и вижу: идет она от пруда, протягивая ко мне руки. Бросил я мешок и помчался к домику, еле-еле успел дверь затворить, как в окно она заглянула. Но войти внутрь не посмела: у меня соль там насыпана, да распятие висит на стене. Всю ночь не спал, слушал, как она бродит вокруг. Вы, небось, и не помните ту ночь, милорд?

– Помню, Монти, еще как помню. И разбитую крынку молока помню, и кусок телятины, что ты бросил у ворот помню. Его мыши погрызли или какие-то другие зверушки, да так, что кроме костей ничего и не осталось. Как такое забудешь.

Монти не обратил никакого внимания на эти слова и произнёс:

– И с тех пор всё чаще, она являться стала. Последнюю неделю, каждый день.

– Так значит, это она птиц убивает, фонари бьёт и собаку мою прикончила?

– Ну, а кто же еще? Конечно, она. Вы же сами неоднократно убеждались: ворота закрыты, просто так к нам не пробраться. И следов никаких. Это дело рук призрака. Ей-богу.

Лорд не ответил, допил чай и некоторое время сидел молча, глядя на желтую розу, которая распустилась этим утром. Ему казалось, что он улавливает её чудной аромат, но возможно это была игра воображения: вокруг было множество цветов, и каждый источал благоухание. Монти наполнил его чашечку и ждал, когда хозяин соизволит к нему обратиться. Тот вышел из задумчивости и промолвил:

– Допустим, я тебе поверил. Тогда возникают новые вопросы. Во-первых, как она здесь очутилась? Во-вторых, чего она хочет? Зачем разоряет поместье и творит зло?

– Да покуда б я знал, сразу бы и рассказал. Этих баб, поди, разбери, что у них на уме. А моя-то еще и мёртвая. Не может покой найти на том свете, мне отец Яков, так и объяснил. Может быть, любила меня так сильно, что отпустить не смогла. А может быть из-за того, что умерла не по-христиански. Отец Яков так и сказал, мол, вероятнее всего.

Лорд с любопытством взглянул на Монти, словно увидел его впервые.

– А вот об этом, ты никогда не рассказывал. Это что-то новенькое. Как это случилось, что ты остался без своей возлюбленной жёнушки? И почему ты решился поведать это мне сегодня? Насколько я помню, она просто сбежала отсюда. Как и все остальные. Полагаю, она жива, здорова, давно нашла себе другого мужа, а о тебе и не вспоминает.

– Что вы, милорд! Да, она бы ни в жизнь! Она не такая! Она меня любила. А молчал, потому что боялся неосторожным словом разозлить призрака. А сейчас сердцем чую, ушла она, успокоилась и больше нас не потревожит. Лежало это грузом на душе, вот и решился рассказать. Самоубийца – она. Убила себя. Запрещено это и божьими, и людскими законами. Потому и бродила неприкаянная душа, не могла от бремени этого разрешиться. А сейчас святой отец упокоил её.

Лорд со звоном поставил пустую чашку на блюдце, о чем-то размышляя. Потом вздохнул и обратился к садовнику:

– Так как это случилось, Монти?

– Ну, теперь об этом можно рассказать, теперь не страшно, её прогневать, пожалуй. Повесилась она, милорд. Удавила себя, моя бедная женушка. Не по-людски ушла из жизни, ох не по-людски. Я как увидел её, синюю, с глазами навыкат, в испачканном белом платье, так и на землю упал от горя. А она как будто бы смотрит на меня так укоризненно и раскачивается туда-сюда. А сама вся синяя, целую ночь ведь провисела.

Лорд, который в это время запивал галету душистым напитком, брезгливо поморщился. Поставил чашку на столик и встал.

– Мне пора, Монти. Галеты оставь себе, это подарок. Приберись здесь, – он указал на столик, – а я пока сделаю обход, посмотрю всё ли в порядке. И больше не беспокой меня своими россказнями о призраках, гоблинах, пикси и прочей чепухе.

Удалившись на полсотни футов и достигнув мощеной дорожки, Лорд обернулся и махнул садовнику рукой:

– Чуть не забыл, Монти, – строгим тоном произнёс он, – я же говорил тебе разуваться, когда заходишь в дом. В поместье должен быть идеальный порядок и чистота, а куски грязи на полу – это неприемлемо! Заруби себе это на носу и не заставляй меня напоминать об этом ещё раз!

Садовник удивился, озадаченно почесал косматую голову и развёл руками, в одной из которых находился чайник, а в другой – стул:

– Как прикажете хозяин, как прикажете.

***

Дни тянулись ровной неспешной чередой. В усадьбе воцарилось спокойствие: никаких мертвых животных и птиц, вырванных с корнями кустов, лужиц крови и других «знаков», как их называл Монти, не обнаруживалось. Успокоившись, Лорд стал чаще отпускать садовника в деревню: пополнить запасы провизии, да и просто узнать новости, если посчастливится.

Западный Хантершир – место, удаленное от цивилизованного мира: ничего кроме густых лесов, полей и разбросанных то тут, то там мелких деревушек. До ближайшего городка под названием Денсфорт 100 миль езды верхом по бездорожью и разжиться здесь даже прошлогодней газетой, не говоря уже о свежей прессе, практически невозможно. Мужчина скучал по тем временам, когда прежний лорд возвращался из своих поездок, привозя в особняк изысканные вина, заморские яства, а также особый дух, дух цивилизации, обязательным атрибутом которого являлись газеты.

Бродячие торговцы редко забредали в эти края, и если такое случалось, то это становилось настоящим событием и праздником для жителей Олдвиджа. И те торговцы, что знали о поместье и вкусах Лорда, старались привозить с собой печатные издания, зная, что такого рода товар найдёт спрос в этих местах. Обычно они сами приходили к воротам усадьбы, но прошло уже больше двух лет, как никто из них не появлялся в этих краях. Возможно, их отпугнули слухи, что распустили неотесанные деревенщины. И может, сам Монти подлил масла в огонь, рассказав о своих бреднях в деревне. К чему-то серьезному из его уст местные отнеслись бы скептически, а вот байки о призраках от юродивого, да, такое они любят. Но торговцев-то это не должно было спугнуть. В погоне за серебром такие люди готовы отправиться в ад, не то, что к моему порогу. Странно это. И неладно.

***

Минула ровно неделя с момента последнего происшествия, и тревога почти покинула мысли Лорда. Монти по-прежнему был назойлив и до чёртиков разговорчив, но сейчас это уже не казалось таким ужасным. Он продолжал ухаживать за садом, и тот откликался на его заботу с благодарностью: распускались новые цветы, на фруктовых деревьях появлялись завязи, в аккуратно постриженной траве стрекотали кузнечики, а в прудике весело плескались золотые рыбки, завезенные прежним хозяином. Душа Лорда во всём этом великолепии находила долгожданное спокойствие и умиротворение. На седьмой день, когда темнота окутала поместье, а светляки-фонари ярко сияя, разливали вокруг тёплый жёлтый свет, он наконец-то разрядил ружьё, повесил его на стену и покинул свой пост перед окном. Задвинул шторы, погасил масляную лампу, снял домашние тапочки и лёг в кровать. Укрылся одеялом и подумал: «Может быть, все-таки стоит поблагодарить отца Якова?»

***

Угольки в камине давно потемнели и лишь изредка на мгновение вспыхивали, а потом снова гасли. Где-то вдалеке ударила молния, и спустя минуту, до особняка долетел приглушенный раскат грома. Начался дождь: сначала несмело, потом всё сильнее и сильнее. Ливень стучал прозрачными пальцами в окна поместья. Но это ничуть не мешало сну его единственного обитателя.

Лорд мирно почивал в постели, и лишь Богу было известно, какие сны он видит. Часы в гостиной пробили одиннадцать, двенадцать, а затем час после полуночи. Мужчина издал звук похожий на что-то среднее между громким всхлипом и храпом и повернулся на другой бок. Буря набирала силу. Молния ударила совсем рядом, яркой белой вспышкой озарив всю округу. Раздался гром такой силы, что в усадьбе задребезжали окна. Лорд вздрогнул и проснулся: рефлекторным движением потянулся за ружьем, но не нашел его. Придя в себя, облегченно вздохнул, вытер пот со лба и… услышал зловещий собачий вой, доносящийся снаружи.

От этого воя у мужчины застыла кровь в жилах: в нём было что-то загробное, потустороннее, словно сама смерть взывает из разрытой могилы. Снял оружие со стены, отдёрнул занавеску. На лужайке перед домом в облаке белой мглы стоял черный пёс с глазами, горящими ядовито-зеленым огнем. И хотя в комнате было полностью темно, и увидеть мужчину было просто невозможно, пес повернул голову в его сторону, раскрыл пасть и снова завыл. А затем бросился вперед, перескакивая через ступеньки парадной лестницы. Лорд услышал звук мощного удара в дверь, от которого сотрясся весь дом.

Спускаясь вниз, в исподнем, не успев ничего набросить на плечи, он дрожащими руками зарядил ружье, уронив пару патронов на пол. Услышал, как зверь ходит перед дверью, скребёт камень когтями и рычит словно дьявол. Наведя ствол на вход, Лорд ждал. На мгновение всё успокоилось и только шум дождя, нарушал тишину. А затем очередной удар сотряс дом.

– Вот ведь, ублюдок! – рявкнул Лорд, взглянув на качающуюся люстру над головой, – эта бестия здесь все разнесёт!

Он подскочил к двери, открыл все замки, распахнул её, не ожидая от себя такой прыти, молниеносно вернулся назад, направив дуло ружья на выход.

– Ну же, тварь, иди сюда, приглашаю тебя в дом.

Пёс появился из облака белого тумана на лужайке: он брал разбег, жутко щелкая клыками, с которых стекал все тот же туман. Лорд, стиснув зубы, вышел навстречу и встал в дверном проёме: животное с невероятной скоростью преодолело лестницу и прыгнуло на человека.

Мужчина нажал на оба спусковых крючка, и ружейный залп разорвал темноту. Зверь, совершив кульбит назад, упал на лестничный пролёт, истекая чем-то вроде зеленоватой крови. Владелец поместья поспешно перезарядил оружие, намереваясь добить адское отродье. Однако этому было не суждено свершиться: облако тумана поднялось выше до ступеней и окутало существо. Выстрелив наугад во мглу, Лорд поспешно вернулся в дом, и сам того не замечая, дрожащими руками перекрестился. Потом перезарядил ружье, сел на пол напротив входа, навел туда прицел и, не сводя глаз с дверного проема, продолжил ждать.

***

Когда первые лучи солнца коснулись вершины дуба, дверь в кирпичном домике приоткрылась и оттуда выглянула нечёсаная голова Монти. Садовник с опаской поглядел по сторонам, а затем вышел наружу и побрел к особняку. В руках он сжимал подаренное ему отцом Яковом распятие. Поднявшись по лестнице, осторожно заглянул в окно и увидел непривычную картину: Хозяин спал в кресле-качалке, стоящей напротив входа. Под пледом, которым он был укрыт, угадывались очертания ружья.

Монти тихонько постучал в окно. Но даже этого тихого звука хватило для того, чтобы Лорд подпрыгнул и наставил на него оружие. Осознав, что перед ним не призрак, а живой человек, подошел к двери, отпер её и пробормотал:

– Заходи, Монти, да побыстрее.

Поспешно закрыл дверь и вернулся на свое место. Внимательно посмотрел на садовника, который глядя на Хозяина, безмолвно шевелил губами, словно читая молитву.

– Ты видел «Это», Монти?

– Я не посмел выглянуть, мой господин. Но я всё слышал. Простите меня! Я побоялся выйти после выстрелов и узнать, что с вами.

Монти упал на колени и, разрыдавшись, пополз к креслу, чтобы обнять ноги Лорда. Тот мягко поднял его с пола:

– Ну-ну, Монти, всё хорошо. Подобного испугался бы и самый бесстрашный человек, чего уж говорить о тебе. Ты знаешь, что Это было?

Садовник послушно закивал головой.

– И что же?

– Это была Смерть, милорд.

– Ты не так уж и далёк от истины, – задумчиво произнёс он. – У меня есть для тебя срочное поручение. Иди в деревню, и приведи сюда этого святошу. Скажи ему, что дело серьезное, пусть захватит с собой из храма всё свои инструменты. Всё, что может помочь в борьбе со Злом. И скажи ещё, что Лорд сторицей отплатит за все его труды. Поспеши, Монти!

– Я бы не хотел оставлять вас одного, милорд.

– В поместье всегда должен кто-то находиться. Тем более, днём мне ничто не угрожает. Поспеши!

Садовник засеменил к воротам, Лорд последовал за ним. Проводил его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду и лишь тогда защелкнул цепь на воротах. А затем по своему обычаю отправился обозревать свои владения. Как делал это каждый день.

Глава 3. Отец Яков

Часы в гостиной отбили пять ударов, когда на проселочной дороге между рядами деревьев, кто-то показался. Хозяин усадьбы своими подслеповатыми глазами не смог рассмотреть кто эти приближающиеся люди. Но он точно знал, что это Монти и священник. И не ошибся. Спустившись с лестницы, чтобы встретить гостей, увидел, как садовник катит перед собой тележку, прикрытую сверху мешковиной. О её содержимом он мог только догадываться. Позади шёл отец Яков. И если Монти не выглядел как человек прошедший без остановки с пару миль, то священник был похож на загнанную лошадь.

– Добро пожаловать, святой отец. Я рад, что вы откликнулись на мою просьбу, – выдавил из себя Лорд.

Тяжело дыша, служитель Господа, схватился обеими руками за железные прутья ворот, перевел дыхание и промолвил:

– Скорее на просьбу Монти. Он был очень настойчив. Со мной вы можете вести себя совершенно открыто, мистер Карпентер. Лицемерие нам ни к чему. Я выполню свою работу, потому что это угодно Богу и моему сердцу. Но не ради вас, а ради Монти и жителей деревни.

Карпентер недовольно поморщился и жестом указал на усадьбу:

– Если так, идёмте в дом, скоро стемнеет. Нам не стоит в эту пору находиться снаружи. Монти, ты тоже. С этого дня ночуешь внутри, в комнате для слуг. Так будет безопаснее. Для всех.

***

Садовник перенёс вещи священника в дом, в комнату для гостей. Та находилась на первом этаже левого крыла поместья как раз под библиотекой. Владелец усадьбы запер все замки, проверил все двери, но шторы закрывать не стал: так легче было следить за происходящим на лужайке. Зажёг на кухни свечи и масляные светильники. Потом достал чистую белую скатерть, устлал ею стол на кухне. Поставил на него блюдо с дымящейся вареной картошкой, запеченную курицу и два бокала. Спустился в винный погребок и принёс оттуда пыльную бутыль темно-зеленого стекла. Ладонью протёр этикетку. Château Margaux 1787 года, настоящая драгоценность, подумал он. Благородные пэры из самого Лондона не побрезговали бы таким. А я сейчас собираюсь угощать им.… Обреченно махнул рукой, но за другим вином не пошёл. Наполнил бокалы и, не выходя из кухни, позвал садовника:

– Монти, сообщи гостю, что стол накрыт. Пусть присоединяется к ужину. И ты тоже.

Садовник в это время находился в гостиной и разглядывал картину, висящую на стене. На ней был изображен молодой человек лет 27-30, с неестественно бледной кожей, длинными каштановыми волосами до плеч и тёмными глазами. Он был в черном костюме расшитом серебром. Одной рукой мужчина опирался на трость с набалдашником в виде черепа, а другой гладил собаку – золотистого ретривера.

– Минуту, милорд, – отозвался он, услыхав хозяина, и прошествовал к комнате для гостей. Негромко постучал, потом ещё раз и еще. Наконец, дверь отворилась, и перед взором садовника предстал священник.

– Что случилось, Монти? Я устал с дороги и хотел бы отдохнуть, перед тем как понадобятся мои услуги.

– Простите, святой отец. Хозяин зовёт вас на ужин.

– Хм, скажи ему, что я сейчас приду.

***

Когда отец Яков вошел в кухню, то увидел Карпентера, сидящего за столом. Тот, не вставая, властным жестом указал на стоящий на другом конце стола стул. Священник кивнул и уселся. Перед ним оказалась тарелка с куриными ножками и картофелем, щедро присыпанными зеленью, а также бокал вина.

– Монти, принеси стул из гостиной и садись рядом с отцом Яковом. Это твое блюдо, – указал Лорд пальцем.

– Да разве можно? За хозяйский стол? Это же непочтительно, милорд.

– Это не хозяйский стол. Здесь раньше обедали слуги, когда в поместье еще были слуги, – вздохнул он. – Посему, прошу прощения за скудный ужин, святой отец. Кухарки у меня нет, приходиться справляться самому.

– Ничего, ничего, мистер Карпентер, у меня тоже нет слуг, а к скромной пище я приучен с детства. Только вот не вижу на столе хлеба.

– Если вы не прихватили его с собой, то боюсь, в усадьбе нет ни крошки.

– Прискорбно.

– Надеюсь, всё остальное вам понравится, святой отец, особенно вино. Оно достойно самого короля.

Вернулся Монти, с неприятным режущим слух звуком, подвинул стул, и хотел было приступить к трапезе, но священник остановил его.

– Сначала поблагодарим Господа за его щедрость.

Отец Яков читал молитву, Монти послушно ждал, нервно сглатывая слюну. Хозяин поместья скептически смотрел на этой действие, но прервать не решался: сейчас он нуждался в священнике больше, чем когда-либо.

Наконец, услышав заветное «аминь», садовник накинулся на еду как голодный волк. Он разрывал куриное мясо руками и отправлял себе в рот. Те же самые манипуляции он проделывал с картофелем, вот только запихивал его целиком, запивая водой. Лорд не удосужился налить слуге вина.

Наблюдая за этим, владелец особняка недовольно поморщился, но промолчал. Также молча взял в руки столовые приборы и приступил к еде. Священник последовал его примеру. На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая стуком вилок о фарфор и чавканьем садовника. Насытившись, Карпентер откинулся на спинку стула и посмотрел на священника. Тот неторопливо отпил вина и, бросив взгляд на противоположную сторону стола, промолвил:

– Отменный напиток.

– Это правда. Полагаю, во всем Западном Хантершире кроме нас никто никогда его не вкушал, да уже и не вкусит.

– Такая честь для меня! Но довольно любезностей, мистер Карпентер. Зачем я здесь? Как рассказал мне староста, Монти до жути напуганный прибежал в деревню в поисках меня. Я в это время был в Ривервуде, провожал в последний путь старика Джона, он вчера умер около полуночи или чуть позже. Кажется от разрыва сердца, но у нас здесь нет доктора, чтобы это подтвердить.

И ваш слуга часами ходил вокруг капеллы, дожидаясь моего возвращения. Мне достаточно было посмотреть в его глаза, чтобы понять, что случилось что-то ужасное. Я сразу же отправился с ним сюда. Хотя Монти так и не смог ничего толком объяснить. Лишь бормотал о каком-то звере или призраке, но ведь вы в них не верите, мистер Карпентер? Как и в Бога нашего и его сына Иисуса Христа?

– Это правда, Отец Яков. Я во многое не верю. Особенно в то, что нельзя увидеть, услышать, или ощутить каким-то иным способом…

– Господь всегда в душах и сердцах истинно верующих. И мы каждое мгновение ощущаем прикосновение его милостивой длани, – перебил его священник.

– Может быть, может быть, – нервно откликнулся Карпентер, – но я не верующий, и видимо его длань никогда меня не коснётся. Но вчера ночью, я видел и ощущал такое, что не вызывало сомнений в реальности происходящего. Выслушайте меня, святой отец…

***

Когда Лорд закончил свой рассказ часы в гостиной пробили десять ударов. Священник, все это время не отводивший от него взгляда, опустил глаза к бокалу с вином. Сделал один большой глоток и произнёс:

– Необычная история. В такое и правда, трудно поверить. Но я как служитель Божий прекрасно знаю, что Дьявол может принимать различные формы и обличия. И у меня найдётся, что противопоставить слугам Тьмы. Сейчас мы освятим весь особняк, и призрак не посмеет проникнуть внутрь, а затем повторим ритуал снаружи.

– В первый раз это не помогло, – заметил Лорд.

– Но это сдерживало призрака какое-то время, – парировал отец Яков, – мы же не знаем, что это за демон и какой силой он обладает. К тому же, в прошлый раз в особняк вы меня не пустили. Я не буду лгать: у меня нет опыта борьбы с подобным, я впервые сталкиваюсь с таким явным проявлением демонических сил. У вас есть выбор, мистер Карпентер, принять мою помощь и содействовать моим усилиям. Либо продолжать сомневаться и высмеивать их. А сомнения – излюбленная лазейка Дьявола. Через них Князь Лжи проникает в души и обретает над ними власть, – закончил он.

– Хорошо. Вы правы, святой отец. Это в моих же интересах. Прошу меня простить, если я чем-то задел вас. Приступим же к делу, прежде чем наступит полночь, и это существо вернётся.

Священник кивнул, согласившись с его словами:

– Приготовьте мне масляные светильники, мистер Карпентер, нам понадобится много света. Добавим в них священное масло, оно нам поможет. Отсюда и начнём.

Отец Яков сходил в комнату для гостей и вышел из неё с двумя мешочками в руках: один маленький – в нём что-то позвякивало, оставил себе, второй – большой, издававший дребезжание, отдал садовнику:

– Святая вода, осторожнее, не разбей. Следуй за мной.

Читая молитву на латыни, отец Яков осенил крестным знамением кухню, достал бутылёк из мешка, который ему услужливо подал Монти и окропил стены святой водой. Также в виде креста.

– Мистер Карпентер, мне нужна миска, плошка, тарелка или ваза, в общем, любая емкость, способная удерживать воду.

Мужчина хотел было задать вопрос, но священник так зыркнул на него глазами, что он передумал. Достал из шкафчика фарфоровую тарелку и молча передал её. Тот вылил остатки жидкости из пузырька и достал из маленького холстяного мешка крестик. Прикоснулся к нему губами и бережно опустил в святую воду.

– Эти нательные серебряные кресты освящены самим епископом Годескальком. Они имеют особую силу. Я привёз их в эти места в качестве дара тем прихожанам, кто особенно рьяно служит Богу. К слову, таких здесь не много. Нечистый не сможет вступить в комнату, где есть хотя бы один такой крестик. Вы тоже должны будете постоянно его носить, мистер Карпентер. Вы и ваш садовник. С помощью таких крестов даже обычный человек может освятить воду: достаточно просто опустить в нее реликвию и прочитать молитву «Отче наш».

– Не думаю, что это поможет, я ведь не верю в Бога, – абсолютно спокойно и даже смиренно ответил Лорд.

– А я неоднократно говорил, моему господину, что это большой грех, отказаться в Бога. Большой грех, большой грех, – затараторил садовник.

– А я и не отказывался, Монти. Просто никогда не верил.

– Вы крещеный, мистер Карпентер? – вмешался в диалог священник.

– Как и все. Матушка покрестила меня при рождении, однако, набожностью я никогда не отличался. Даже в детстве.

– Тем не менее, это лучше, чем, если бы вы совсем не имели никакого отношения к церкви. Господь милостив: он простит любые прегрешения, если человек искренне раскаивается в содеянном. Впустите Творца в душу. Это поможет изгнать то Зло, что затаилось снаружи.

Карпентер тяжело вздохнул и пробурчал:

– Я постараюсь.

– Монти, достань из мешка бутыль зеленого стекла. Да-да, именно её.

– Тяжёлая, – пробубнил садовник.

Отец Яков осторожно забрал у него ёмкость, откупорил крышку: в воздухе запахло ладаном, цитрусом и чем-то еще. Чем-то знакомым и в тоже время неуловимым.

– Священное масло из самого Иерусалима, – пояснил он, – нужно добавить несколько капель в каждый светильник. И повторять это действо каждую ночь в течение недели. Позже мы развесим такие светильники и в саду. Это надежная защита от злых духов: ни один демон не посмеет показаться в свете такой лампы. А теперь идёмте в подвал, нам нужно спешить. До полуночи осталось совсем мало времени.

Служитель Господа освятил все комнаты на первом этаже, включая винный погребок. Лишь на мгновение задержался в гостиной, бросив пристальный взгляд на висящую над камином картину. Потом поднялся в правое крыло, где находилось несколько комнат, в том числе и спальня Карпентера. Владелец поместья с неохотой впустил отца Якова внутрь, оставив Монти за дверью.

Массивная кровать черного дерева, застеленная пуховыми перинами, соседствовала с огромным платяным шкафом, один только резные ручки которого стоили целое состояние. Хрустальная люстра, похожая на ту, что висела в гостиной, но меньшего размера, свисала с потолка. Трюмо с зеркалом в полный человеческий рост, персидский ковер с узорами религиозного толка, шторы, вышитые золотой нитью – священник с любопытством осмотрел обстановку. Заметил, что на одной из стен как будто не хватает картины – в этом месте поверхность была чуть светлее.

Всё это не укрылось от взора Карпентера:

– Время не ждёт, отец Яков – нетерпеливо буркнул он.

Священник кивнул головой, провёл обряд и покинул спальню. Затем втроем последовали в левое крыло особняка. Здесь всюду были видны следы запустения: толстый слой пыли на выцветших ковровых дорожках, которые прежде имели яркий красный цвет; изъеденные молью занавески на окнах; позеленевшие бронзовые дверные ручки. Всё это из темноты выхватывал тусклый свет лампы, что нёс садовник.

– У меня не хватает сил, чтобы поддерживать здесь порядок, – удрученно вздохнул Карпентер, заметив недоумевающий взгляд священника, – время берёт своё.

– А что здесь раньше было? – поинтересовался тот.

– Кабинеты лорда Даркфилда. Он был увлечённым человеком, постигал науки, читал, изучал языки. Вот здесь библиотека, – Карпентер с большим трудом отомкнул замок, отворил дверь, – он проводил здесь много времени.

Посреди комнаты стоял массивный письменный стол черного дерева. Отец Яков подошёл ближе: на столе лежали истлевшие желтые бумаги, исписанные мелким почерком. Поднёс лампу и удивился:

– Хм, кажется, латынь! Но какая-то необычная! Не могу разобрать, – священник поднял кипу желтых листков и в то же мгновение они обратились в пыль.

– Лорд Элиот интересовался медициной, – деловито ответил Карпентер, – латынью владел в совершенстве. Книги были его стихией.

Священник кивнул владельцу дома и начал читать молитву. Тот всё понял без слов: добавил несколько капель священного масла в лампу и оставил её на столе. Пламя заиграло разноцветными оттенками: зеленым, голубым, багровым. Священник, читая молитву, замахнулся бутыльком со святой водой, чтобы окропить полки, но Карпентер опередил его. Он выскочил вперёд и, раскинув руки закричал:

– Нельзя! Хоз… Лорд Даркфилд запрещал прикасаться к книгам и тем более поливать их водой! – затем продолжил более спокойным тоном, – окно, стол, стены, потолок, что угодно, только не книги. Это память о нём, прошу их не трогать.

Отец Яков согласно с этим решением, хотя его брови поползли вверх при виде такой реакции. Окончив ритуал, он опустил крестик в пузырек с остатками святой воды и оставил его на столе.

Следующая комната оказалась складом старинных вещей: многочисленные коробки, сундуки, статуэтки из керамики, мельхиора и фарфора, бронзовые безделушки, подсвечники, песочные и водяные часы, древние книги, украшения, оружие, доспехи и предметы давно ушедших и забытых цивилизаций, о предназначении которых священник мог лишь догадываться – чего здесь только не было.

–Лорд Элиот много путешествовал и привозил из своих странствий эти… всё это. А у меня так и не хватило времени разобраться с вещами.

– Любопытно. Весьма любопытно.

Священник провел ритуал и, покинув импровизированный склад, вышел в коридор. Указал рукой в его дальний конец:

– Там, кажется, еще одна комната.

– К сожалению, у меня нет от неё ключа, – пожал плечами Карпентер, – мы не сможем попасть внутрь.

– А у кого же он?

– Остался у прежнего владельца особняка.

– А что там внутри? – поинтересовался отец Яков.

– Я ни разу там не был. Лорд Даркфилд никому не позволял туда входить.

– Но вы хоть знаете, чем он там занимался?

– Конечно. Это не было секретом. За той дверью лаборатория. Реактивы, кислоты, щелочи, инструменты – лорд Элиот заботился о том, чтобы никто случайно не пострадал. Поэтому были приняты меры предосторожности.

Священник молча проследовал к двери: черный металл, на поверхности какие-то узоры и надписи. В неверном свете лампы сложно было разобрать, но отец Яков был почти уверен, что это та же самая латынь, что он увидел на листках бумаги в библиотеке. Ни ручки, ни замочной скважины он также не обнаружил.

– Нужно освятить все помещения особняка, иначе Дьявол найдёт брешь в нашей защите, – упрямо повторил он.

– Я ничего не могу сделать, святой отец. Это угловая комната, в ней нет окон. Не думаю, что через неё существо проникнет внутрь. К тому же здесь эта дверь.

– Вы как наивное дитя! – не выдержал священник, – рассказываете о таких вещах, говорите, что видели призрака своими глазами и считаете, что его удержит какой-то кусок металла? Лишь сила Господа способна остановить его! А для этого мне нужен доступ к каждой комнате!

– Освятите дверь, освятите коридор, отец Яков, – спокойно ответил Карпентер, – попасть внутрь мы всё равно не сможем.

Бросив недовольный взгляд на мужчину, священник пожал плечами, как бы говоря «так тому и быть», и приступил к делу. Монти, который всё время молчал, дрожащей рукой подал ему очередную ёмкость со святой водой. Садовник явно нервничал, находясь в заброшенном крыле дома.

Служитель церкви осенил дверь крестным знамением и только с его губ сорвались первые слова молитвы, как снаружи раздался вой. Вой проникал внутрь, словно в особняке не было окон: струей, что холодила кровь, он разливался по комнатам и этажам, заставляя дребезжать стеклянные предметы. Садовник от неожиданности выронил мешок с бутылками: раздался звон битого стекла. Священник укоризненно взглянул на него, но ничего не сказал, продолжив читать молитву.

Карпентер вцепился ему в локоть и быстро проговорил:

– Он здесь, святой отец, скорее идёмте вниз.

Священник недовольно зыркнул на него, стряхнул с руки, словно надоедливое насекомое:

– Я должен завершить обряд, не мешайте мне, Карпентер.

Тот побежал по коридору, Монти последовал за ним. Отец Яков дочитал молитву. Лампу, оставленную хозяином дома, придвинул к двери, капнув в неё пару капель масла. Затем направился к лестнице. Вой уже стих. В этот момент часы в гостиной пробили час после полуночи.

Священник застал Карпентера, стоящего перед входом: тот целился из ружья в дверь. Монти стоял за его спиной и, стуча зубами, дрожал от страха.

Приблизился к ним и протянул ладонь: на ней поблескивали два нательных крестика на веревочках:

– Наденьте и никогда не снимайте, – властным тоном произнёс отец Яков. – Я закончил свою работу. Что у вас?

– Он там, за дверью, – тихо ответил Карпентер, – притаился и поджидает. Слышите его?

Священник медленно подошел к окну, выглянул наружу и попятился назад: запнувшись о полу своей сутаны, он упал навзничь. В окне возник Зверь: пылающие красные глаза, казалось, насквозь прожигают души людей внутри; с оскаленных белых клыков стекала ядовито-зеленая слюна. Он поднял голову и снова завыл неестественным загробным воем. Так должно быть воет сама Смерть, подумал священник, когда кому-то удаётся избежать объятий её костлявых рук.

– Монти, помоги святому отцу подняться, – распорядился Карпентер. – А ты, ублюдок, – обратился он к Зверю, – давай! Попробуй войти внутрь, и я снова угощу тебя свинцом!

Призрак зарычал, забил хвостом из стороны в сторону, приготовился к прыжку, но внезапно изменил свои намерения и скрылся в облаке тумана, что заполонил лужайку. Это отец Яков шагнул к окну, сжимая в руках огромный серебряный крест и читая молитву. Когда он произнёс «аминь», повернулся к Карпентеру и промолвил:

– Он отступил, что доказывает демоническую природу создания. Мне приходилось слышать легенды и сказки о призраках… но чтобы увидеть такое самому… Да спасёт наши души всемилостивый Господь…

***

Лорд проснулся, сидя на ступеньках лестницы. Неподалеку спал Монти в настолько неудобной позе, что сложно было представить, что человек вообще может так спать. Карпентер начал судорожно шарить руками вокруг в поисках ружья. И тут заметил священника, стоящего у окна, а рядом с ним своё оружие.

– Убрал подальше, – пояснил тот, – чтобы вы никого спросонья случайно не подстрелили. Зверь больше не появлялся, туман рассеялся с первыми лучами солнца. Я не смыкал глаз всю ночь, мистер Карпентер, мне нужно отдохнуть и восстановить силы. Разбудите меня в полдень, – отец Яков кивнул головой в сторону лужайки, – нам предстоит еще много работы.

***

В дверь тихо постучали. Потом ещё раз и ещё, всё громче и настойчивее. Священник открыл глаза и поморщился от головной боли. Громкий стук лишь усиливал её.

– Я сейчас выйду, – выкрикнул он, и наступила тишина.

Интересно сколько я проспал, подумал он. И чем это так вкусно пахнет?

***

Лорд раскладывал яйца и бекон по тарелкам, когда отец Яков вошёл на кухню. От запахов у последнего потекли слюнки.

– А, святой отец! Значит, Монти всё-таки удалось вас разбудить. Часы давно пробили двенадцать. Завтракайте, а я пока пойду, обойду территорию.

– Один?

– Днём опасаться нечего. К тому же там где-то Монти: без его ухода кустарники сами себя не подстригут.

***

Было два часа пополудни, когда Карпентер вместе с Монти вернулись. Священник поджидал их около парадной лестницы, в нетерпении расхаживая из стороны в сторону. Увидав их, он воскликнул:

– Идите за мной!

Недоумевая, владелец поместья и его слуга проследовали за ним в ванную комнату.

–Наполните её до краев, – распорядился отец Яков, указав на медную купель, – и нужно больше света. Почему здесь такая темнота?

– Если вы решили принять ванну, святой отец, то сейчас не самое подходящее для этого время, – выразил недовольство Лорд. – К тому же она не предназначена для гостей. Или вы хотите изгонять призрака лежа в горячей воде и попивая вино?

Священник удивленно взглянул на мужчину и спокойно ответил:

– Мне нужна святая вода, много святой воды взамен той, что разбил Монти.

Садовник сокрушенно закивал головой и плачущим голосом проговорил:

– Монти неосторожный, Монти неуклюжий…

– Всё хорошо, сын мой, – священник по-отечески обнял садовника. – Набери полную ванну воды, и я освящу её. Этого хватит на сад и еще останется про запас. Найдите мне подходящие сосуды: бутылки, ведра, какие-нибудь котелки. Мы же не потащим ванну наружу. И даже если бы нам удалось, мне не хотелось бы её повредить – она выглядит как произведение искусства.

– Неудивительно. Лорд Даркфилд привёз её откуда-то с востока. Кажется, в качестве награды от тамошнего правителя.

– Да, интересный способ выразить благодарность.

– Лорд любил принимать ванну. Усмехался, говоря, что таким образом смывает с себя лабораторную грязь.

– Но нам сейчас не до смеха. Приступим к делу.

***

Священник прикрыл дверь, поставил лампу на комод для одежды, замешкался на секунду, размышляя о том, не стоит ли зажечь еще одну – ту, в которой находилось освященное масло, но решил не тратить его попусту. Из складок своего одеяния достал крест, которым прошлой ночью изгнал призрака и, закатав рукава сутаны, аккуратно опустил его в воду. Затем встал на колени перед медной ванной и, сложив ладони начал почти беззвучно молиться.

Приоткрылась дверь, и внутрь ворвался сквозняк, потушивший лампу. Следом за сквозняком ворвался Монти с довольной улыбкой на лице и двумя вёдрами воды в руках.

– Святой отец, вода – проговорил он.

Служитель Господа тяжело вздохнул, поднялся с колен и ответил:

– Я же сказал не беспокоить меня, пока я не закончу. А еще я сказал, что воды уже достаточно. Поставь ведра сюда и ради всего святого не тревожь меня больше. И, Монти, – бросил он вслед уходящему садовнику, чье лицо покинула улыбка, – зажги мне лампу.

Затем закрыл дверь изнутри, чтобы избежать повторения инцидента, снова встал на колени. Несколько минут собирался с мыслями и успокаивал душу, а затем начал читать молитву вслух.

Поднялся, трижды перекрестил воду в купели и произнёс «Аминь». В тоже мгновение невесть откуда взявшийся сквозняк снова потушил светильник. Священник еще раз вздохнул, засучил рукава и наклонился над ванной, чтобы извлечь оттуда крест. Однако не смог его нащупать.

– Что за ерунда, – сорвалось с его губ.

Склонился над водой, почти касаясь её лицом, провёл ладонью по дну ещё раз и наконец, нашёл пропажу. С крестом в руке, маленькими шажочками добрёл до двери, отворил её и вышел на свет. И вздрогнул, заметив, что навершие креста обвил червь. С отвращением сбросил его со святыни, вытер реликвию о подол сутаны и крикнул:

– Монти!!!

***

Солнце уже клонилось к закату, когда отец Яков закончил свой богоугодный труд. На этот раз по всему саду были расставлены импровизированные лампады: Монти развесил их на деревья, поставил на скамьи, каменный заборчик, разместил одну на фонтане в лабиринте и еще несколько штук подвесил на кованые прутья ограды.

– Вечереет, можешь зажигать, – приказал ему Лорд, – только смотри не подпали усадьбу.

Священник достал из мешочка очередной крест, положил его на ладонь, прочитал над ним молитву. Заметил, что Лорд пристально на него смотрит.

– Это последний, – объяснил он и подошёл к прудику, в котором резвились рыбки, не обращая никакого внимания на людей и их заботы. Потом как бы нехотя и с грустью бросил крестик в воду.

Рыбки метнулись в разные стороны, по воде пошли круги, а со дна поднялся огромный пузырь, который лопнул с неприятным чавкающим звуком.

– Я сделал всё, что в моих силах, – устало промолвил он. – Если на то будет Его Воля, ужас, что терзает это место, вернётся туда, откуда он явился. В преисподнюю.

Лорд по-прежнему молчал, не отводя глаз от поверхности воды.

– Мистер Карпентер!

Тот вздрогнул, мотнул головой и поспешно проговорил:

– Да-да, вы правы. Я очень благодарен вам, отец Яков. Ваша помощь просто неоценима. Я хочу попросить прощение за своё прежнее поведение. Я просто… просто не верил во всё это.

– Так часто бывает, мистер Карпентер. Люди начинают верить в Бога, как только столкнутся с тем, что Ему противостоит. Ибо Он один в силах нам помочь. А потом люди отрекаются от Него, как только опасность миновала. Хм, кажется, Монти закончил, вернёмся в дом, пока совсем не стемнело. Не будем искушать судьбу.

***

Садовник грыз морковку, выращенную в небольшом огородике за его домом. Рядом с ним на ступеньках, ведущих на второй этаж, сидел священник и чистил варёное яйцо, складывая скорлупу в миску, и обмакивая свое угощение в соль. Чуть поодаль от них с бокалом вина в одной руке и ружьём в другой, стоял Лорд. Неспешно потягивая дорогой напиток, смотрел в окно: лужайку теперь освещали не только фонари, но и лампады. Добавленное в них масло придавало огню необычайные оттенки, делая вид снаружи непривычным и несколько магическим.

Троица, не сговариваясь, встретилась перед входом, чтобы поужинать. Точнее там встретились Карпентер и священник, а Монти лишь присоединился к ним. В обычных условиях это было бы неприемлемо для Лорда, он привык к чёткому порядку, но условия были далеки от обычных. Сам он есть не хотел, у него было одно желание: напиться до беспамятства и уснуть, позабыв весь этот кошмар. А проснувшись утром, притвориться, что все последние недели были лишь дурным сном.