Читать онлайн Сделка со смертью бесплатно

Примечание автора.

Здравствуй, дорогой читатель!

Я пишу о психологически травмированных героях и поднимаю не самые приятные темы в своих книгах. «Сделка со Смертью» – это темный роман. Он пропитан мрачной атмосферой и напряженным сюжетом. Главный герой может шокировать, а его действия вызвать тревогу.

Также, в книге есть карты Таро, но это никак не связано с мистикой, фэнтези и магией.

Я перечислю то, что Вас ждет на страницах этой истории, чтобы Вы понимали, с чем предстоит столкнуться и какие могут быть триггеры. Если же Вы готовы, то информация ниже несет в себе спойлеры, и Вы можете их пролистнуть.

В книге есть жестокость, манипуляции, упоминание убийства, насилие, упоминания изнасилования и самоубийства, причинение себе вреда, легкие элементы БДСМ, откровенные постельные сцены (но они – не основа сюжета!).

«Сделка со Смертью» – это одиночная книга в серии «Предел контроля». История этих героев полностью завершена, как и их сюжетная линия.

В следующих книгах серии Вас ждут персонажи и группировки, упомянутые в «Сделке со Смертью».

Плейлист

.

1 глава. Eminem, Linkin Park & Bring Me The Horizon – MISERY

2 глава. Halestorm – I Miss the Misery (тема Аи)

3 глава. LISA – MONEY

4 глава. Bullet For My Valentine – All These Things I Hate Lyrics

5 глава. Hollywood Undead – Riot

6 глава. ПИКЧИ! – Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ

7 глава. Letdown. – Harder To Breathe

8 глава. Skillet – Finish Line

9 глава. PALAYE ROYALE – Dead To Me

10 глава. Bring Me The Horizon – DarkSide

11 глава. Sam Tinnesz – Ready Set Let's Go Lyric Video

Three Days Grace – Chalk Outline

12 глава. Hollywood Undead – Bang Bang

13 глава. GRILLYAZH, Кишлак – ДВИНУЛСЯ НА ТЕБЕ

14 глава. Drowing Pool – Tear Away

15 глава. XTC – Dear God

INSPACE feat. Три дня дождя – Кроме твоего лица

16 глава. Seether – Like Suicide

Asper X – Шрам

Chord Overstreet – Hold On

17 глава. Три дня дождя – Я и одиночество

Seether – Nobody Praying For Me

Три дня дождя – Перезаряжай

18 глава. Три дня дождя – Прощание

Tommee Profitt, Sam Tinnesz & Beacon Light – Enemy

TRUSTcompany – Downfall

Chase Atlantic – Church

19 глава. Wiz Khalifa – We Own It

Hollywood Undead – Undead

Noize MC – Миокард (тема города – Пагуба)

20 глава. Tokio Hotel – 1000 Meere (главная тема)

10 Years – Wasteland

21 глава. Lumen – Дыши (концертная версия)

Bad Wolves – Zombie

Black Veil Brides – In The End (тема Эла)

22 глава. Switchfoot – Meant to Live

Smash Into Pieces – Heroes Are Calling

Посвящение.

Всем тем, кто упорно работает над собой. Вы знаете, как это больно – отращивать новые крылья.

Ноль.

Две недели назад.

Обжигающие слезы лились по ее бледной коже и капали на ледяной пол. Вовсе не из-за холода сотрясалось ее тело. Она дрожала. Девушка задыхалась от своих рыданий. Еще ни разу в жизни она так не плакала. Может, только в детстве. Взахлеб, уродливо, не сдерживаясь. В этом и не было смысла.

Никого рядом не было, когда ее скручивало на полу дешевого мотеля от невыносимой душевной боли. В груди будто зияла свежая рана. И это был тот самый предшествующий миг, когда боль в итоге превратится в бездну. В гулкую пустоту, куда уже ничего не попадает. Где боли уже просто нет. Где заканчивается страдание. А затем покроется коркой, затянется в уродливый шрам, знаменующий ожесточенность, черствость и бездушие.

И девушка дошла до своего предела.

Позади остался весь ее жизненный опыт. Такой ненужный, непотребный и совершенно бесполезный. В такие моменты человек уже сам близок к обесцениванию всего, что имел, отказу от своего прошлого. От самого себя. Но все же, еще смотрит на безобразные ошметки, тянущиеся из раскуроченной грудной клетки. Подобно выходу из наркоза во время торакотомии1, какое-то собственническое и совершенно эгоистичное отчаяние желает вернуть все на место, как было. То, что уже изжило себя.

Именно так выглядят попытки зацепиться за прошлое.

Как нежелание проститься с болезнью.

Так безрассудно люди хватаются за то, на что были потрачены усилия. И так просто никто не готов этим поступиться. С тем, куда годами вкладывалось время, энергия и чувства.

Но всему приходит конец. В этом мире умирает все. Что-то случается, стирает подчистую прошлое, старую личность, убеждения о жизни и самом себе. То, что определялось, как «Я», перестает существовать.

Нет ничего страшнее для эго, чем понятие: «меня нет».

Страх. Ужас. По-старому уже никак. А как по-новому еще непонятно.

Когда такое происходит, никто к этому не бывает готов. Никто не думает, что с таким сталкиваются все. И девушка, лежа на грязном полу дешевого вонючего мотеля, продолжала плакать. Пелена слез застилала обшарпанный потолок, невидящие глаза блуждали по старой и немногочисленной мебели. Каждое место было хрониками чьих-то эпизодов. В этом номере могли кого-то убить, изнасиловать или пытать. И теперь эта комната знала ее историю. Она стала свидетелем ее истерики. Место впитало в себя соль ее боли, стекающей со щек на старые доски. А стены поглотили ее завывания от утраты.

И когда девушке уже совсем нечем стало дышать, этот номер мотеля на трассе «22», точно знал, что у нее начинается паническая атака. Но девушка еще не знала. Воздух никак не поступал, отчего паника лишь усиливала приступ. Тахикардия наряду с аритмией и головокружением обрушились на ее тело. «Опасность» – все, что мог сложить ее организм из поступающих сигналов в мозг.

Ей так страшно.

Так чертовски страшно, что хочется просто отключиться, но так это не работает. Пока тело страдает, трудится на износ, вырабатывая гормоны и выбрасывая все накопленные ресурсы, мозг продолжает упрямо бороться и не дает этому прекратиться.

Иррациональность.

Страх иррационален. Он нелогичен.

И пока девушка на задворках всех своих знаний вдруг вспоминает теорию, что это паническая атака, она начинает дышать. Дышать так, чтобы переключить мозг от паники. Чтобы нормализовать давление и частоту сердечных сокращений.

Парасимпатика.

Ну же! Вдох, задержка, выдох. Задержка. Задержка…

Конец. Опустошение. Выброс всех чувств. Она это пережила. Дыра становится пустотой. Химически, психологически, отпечатываясь опытом в миндалине мозга.

Все чувства исчезли, оставляя за собой звенящую тишину. Худшее свершилось. Ничего больше нет. Ее больше нет.

Первый урок смерти: это кажется тотальным. И навсегда.

Первый. Маг.

Черной массой нависали густые тучи над забытым всеми богами городком. От еще свежих капель ночного дождя мерцал потрескавшийся асфальт в свете фонарных столбов. Эта треклятая погода чуть не стоила Элу победы. Машину так заносило на поворотах, что ему приходилось опасно дрифтить. Но гонка окончена. А важен лишь результат. Сидя на капоте зеленой Тойоты Супра, Эл вытравливал из себя остатки воспоминаний об этой ночи.

Он ненавидел дождь.

– Эй, Эльдар, забери свои бабки, – обратился к нему Кочан.

Эл только этого момента и ждал. Небрежной походкой и с сигаретой в зубах он зашагал к парню, которого следовало прозвать Шкафом, а не Кочаном. Парень, получивший кличку от какой-то странной аналогии «капусты» с «головой», был собирателем «нала», что на местном жаргоне значили деньги. Поручение такого дела именно ему было оправданным. Несмотря на то, что они с Элом были практически одного роста, Кочан выглядел так, как будто не просто питался одним протеином, но и вкалывал в себя анаболики. У такого будет трудно отобрать деньги. Поэтому он «голова» этого места, которому гонщики отдавали взнос.

Эл привык оценивать людей по комплекции, всегда обращая внимание на такие вещи. На то, как люди двигаются, куда больше смещают вес тела, какие мышцы развиты сильнее. Не стоит упускать из виду и ловкость. Человек может представлять из себя полтора метра сухостоя, но ударить больнее любого двухметрового качка. Просто использовать ловкость своих пальцев для зажима, и компактность для маневренности. Эл уже с такими сталкивался, он это знает.

– Отличный ты сорвал куш.

Голос Кочана развеял воспоминания о том, как и почему Эл возненавидел баскетбол. Всего на мгновение он снова ощутил металлический привкус крови и рвотный позыв. Удивительно, насколько сильна телесная память. Зрительная тоже. Этот поганый оранжевый цвет формы. И нет, не спортивной вовсе.

– «Оброк» отдашь тому типу, – Кочан указал куда-то в сторону заброшенной стройки, пока Эл в буквальном смысле сплевывал накатившие воспоминания на мокрый асфальт.

«Оброк» – обязательная часть гонок. Что-то вроде налога за выигрыш. За каждой мелкой рыбой всегда стоит кто-то крупнее. Эл был знатоком правил улиц. И все равно его каждый раз раздражало, живя в Пагубе, что по сути они спонсировали уголовников. «Оброк» был формой выплаты, который шел в «общак»2 квартала – являющимся ничем иным, как кассой для воров. Старши́е3 находили всяческие способы собирать нужные суммы, запрашиваемые прямиком из тюрем.

Когда Эл попал в этот убогий городишко, то был готов, как и всегда, к разного рода нападениям. Каково было его удивление, когда местная гопота4 пыталась вытрясти из него деньги. Их ждало разочарование. У Эла не было денег. Двойное разочарование: избить его за это у них не вышло.

– Сегодня снова кто-то новый, – как бы невзначай бросил Эл. Он кивнул в сторону собирателя, которого видел впервые. Тот прятался в тени заброшенной стройки, упираясь спиной в кирпичную стену.

– Да хрен с ними, главное, чтобы не мешали, – прокомментировал Кочан, пока отсчитывал деньги.

Не мешали проводить гонки имел он в виду.

Гонки – тоже бизнес. Пусть они были нелегальными и привлекали внимание бандитов этого города, все же в его иерархии был плюс для всех. Преступники получали деньги, гопники обеспечивали «крышу» от полицейских. Как уж они это делали, Эла не волновало. Кто-кто, а он-то точно не верил ни в какую доблесть и кодексы чести. И все равно гопники – это чертова головная боль.

Еще раз взглянув на парня в кепке, Эл напряг все свое внимание. Когда он собирался сегодня на Улицы – так назывались местные автомобильные гонки, что-то вроде стритрейсинга, – то его единственной задачей было получить деньги. Да, организаторы Улиц – следующие в иерархии, которые получают свои проценты. Ну, а гонщики уже свои от выигрыша.

Для Эла сегодняшний куш имел особое значение. Это последняя доля внесения за то, что он намеревался приобрести. Но вот ему выпадает такая удача все разузнать. Дороже денег лишь информация. У событий недельной давности не могло не быть причины. Он уже строил предположения и полагал, что в «системе» должно было что-то измениться. Нужно выяснить что, и это его шанс.

Не каждый день меняются сборщики, а этот уже второй за неделю. Попахивает чисткой «кругов». Эл ведь не вчера родился. Законы улиц одинаковы везде. В любом городе. В любой стране.

Люди одинаковы, предсказуемы и разочаровывают. Надежда – это праздность, которую он никогда себе не позволит.

Отсчитав проценты, Эл потушил сигарету о подошву ботинка и отщелкнул пальцами бычок прямиком в урну. Он направился к «феодалу». Так гонщики окрестили этих сборщиков, но Эл про себя называл их бакланами. Ничем кроме вымогательства все это не являлось5.

– Как там Дрюцик? – Как бы невзначай обронил Эл, передавая «оброк».

О смысле погоняла он даже думать не желал.

Феодал оглядел его с ног до головы и не скрывал своего отвращения, которое явно читалось на его исказившихся чертах лица.

– А ты кем будешь, фраер, что интересуешься?

«Ты кто по жизни?»

«Под кем ходишь?»

Живя уже два года в Пагубе, Эл привык к «языку» общения этих утырков.

Для них Эл был чужаком, так что он не среагировал на выпад гопника. Черные вещи и кожаная куртка абсолютно точно не вязались с тем, что отличало гопоту от всех остальных. Представители банды ходили только в спортивной одежде. Добавить к ненавистным ими образам пирсинг и татуировки Эла и можно сразу готовиться к драке. Эл это уже знал, поэтому не удивился реакции. Наоборот, он, провоцируя, провел по своей брови большим пальцем, задевая изогнутую штангу с шипами.

Ему было всегда наплевать, как он выглядит и в какие рамки вписывается. Так что, если не нравится, он всегда готов подраться.

Дрюцик, что по паспорту являлся Андреем, был как раз-таки первым, кто назвал его «петушарой». Он и его «братва» жестко поплатились за такую узколобость. Двое слиняли, один, скорее всего, временно остался без зрения. А Дрюцик что-то в Эле разглядел тогда. После драки он протянул ему руку и сказал обращаться, если будут проблемы. Такая примитивная система: дать отпор, и ты уже получил уважение от придурков. Какая честь.

Эл никогда не пользовался предложением и откровенно чихать на это хотел. Но сейчас ему нужна информация. Что-то произошло, и Эл должен выведать любые данные. «Praemonitus, praemunitus»6. Так говорил один из его воспитателей в детстве. Как жаль, что смысл фразы он понял очень и очень поздно. И сколько всего пришлось пройти потом, чтобы ее уяснить.

– Считай, что ближний, – нагло соврал Эл.

Похоже, что такое заявление задело гопника. Значит, он «шестерка» Дрюцика. Отлично.

– Стал смотрящим7.

– Давно пора, – равнодушно заметил Эл, как будто был в курсе всех дел. Теперь Дрюцик «стоял» за этим кварталом, понятно. Однако он бы не сунулся на чужую территорию. У гопников, как со временем выяснил Эл, распределение идет по кварталам. И зона влияния распространяется только в закрепленных пределах. Следовательно, это сделал не он.

Переговорив несколько минут с парнем и нажимая на нужные точки, Эл выяснил, что смотрящий квартала, в котором жил Эл, тоже сменился.

Двоих смотрящих сместили за одну гребаную неделю. И хрен бы их всех побрал, если бы не одно «но».

Неделю назад Элу пришло послание. Злосчастная карта с изображением «Смерти» оказалась прикреплена к лобовому стеклу.

Кто-то сделал это.

Кто-то знал о нем.

Кто-то вышел на него.

Кто?

Этот некто подбросил ему карту. Можно было назвать все шуткой, ошибкой, что «привет» был адресован не ему. Тачка ведь все равно Дарины, но тогда Эл уехал на ней в общагу. Эл знал, что совпадений не бывает. Тем более не таких. Карта с цифрой «XIII» была отправлена именно ему. Кто-то решил оставаться инкогнито: ни подписи, ни записки. Эл обнаружил ее утром, стоя на парковке, и понял, что охота началась. Память так любезно в тот же миг воспроизвела все, что в мире называлось омерзением. Добро пожаловать в его сраную жизнь.

Так что Эл должен знать.

Доберется до верхушки, поймет, как не допустить промах.

Чтобы прошлое никогда не повторилось.

Всегда на чеку. Всегда собран.

– Что не поделили старые смотрящие с новыми? – Спросил Эл, зная, что просто так смена не происходит. Обычно смотрящего за кварталом назначают те, кто стоит еще выше. Старши́е. За каждой большой рыбой стоит крупнее. Не нужно быть гением, чтобы додуматься до этого. Гопники – всего лишь пешки, пыль для отвода глаз. В сравнении с теми, с кем Эл имел дело в прошлом, они мелкие сошки.

Феодал заржал.

– В этом мире всегда будет что-то важнее телок, бабок и чести. Власть, фраерок.

Он попытался его похлопать по плечу, но Эл увернулся. Срань господня, пусть сделает еще один шаг и…

– Кстати, о птичках, классная тачка, – кивнул парень на Супру. – Но она не твоя, а той прекрасной телочки. Познакомишь?

Элу не нужно было оборачиваться и смотреть на ту, на кого указывал этот придурок.

– Она лесбиянка.

С этими словами Эл развернулся и пошел к машине Дарины. Все, что нужно было, он узнал. Это неспроста. Кто-то действительно до него добрался. Нужно разыскать Хана, – бывшего смотрящего 116-го квартала, в котором живет Эл, если он еще дышит, и выяснить, кто занял его место. Так он доберется до главного и сможет рассчитать каждый свой шаг.

Ну, а пока…

У него есть единственное решение, принятое в момент появления карты. Первое, что пришло на ум, когда пустые глазницы черепа из-под мантии снова смотрели на него, как и девять лет назад. Да, единственно верное решение.

Он уселся за руль и завел двигатель. До открытия общаги еще было время. Как раз успеет заскочить в то место, ради которого не спал уже четвертую ночь и гонял на Улицах. Транспорт – самое быстрое средство, чтобы заработать денег.

– Давай, малышка, последний рывок, и я о тебе позабочусь, – тихо пробасил Эл, поглаживая приборную панель авто. Он обещал Дарине, что поменяет практически стертые покрышки и вернет машину завтра. Но Эл предполагал, что тормозные колодки тоже требуют замены после сегодняшнего нещадного их использования.

Кивком он попрощался с хозяйкой автомобиля. В ответ девушка азиатской наружности помахала ему рукой. От этого движения ее длинные розовые пряди застряли в локтевом сгибе, и она отвлеклась, чтобы поправить волосы. Когда Эл уже дал по газам, то затылком почувствовал, как она провожала его долгим взглядом.

Он соврал.

На самом деле Дарина не была лесбиянкой. Девушка разрешала гонять на ее тачке и не просила ничего взамен. Она же восполнила все пробелы в знаниях о вождении, которые Эл упускал в детстве, угоняя машины. Научила его разбираться в том, что находится под капотом.

Между ним и Дариной было много общего. Они оба знали, что значит голодать и жить на улице.

***

Эл забрал увесистый сверток и сунул его за пояс. Тяжесть предмета возбудила даже сильнее, чем прошедшая гонка. Именно ради него он гонял всю неделю на Улицах. Ему нужны были деньги. А Эл никогда не проигрывал.

Сделка с продавцом свершилась за городом. Так что обратный путь у него занял почти час. К счастью, Эл успел вернуться до утренних пробок. Уже давно рассвело, и общага была открыта. До сегодняшней ночи ему приходилось возвращаться пешком с другого квартала в свой, и иногда все равно ждать, топча крыльцо. Наконец за вереницей серых домов показалось невзрачное кирпичное здание уродливого желтого цвета.

Общага.

Вывернув на парковку, Эл дал резко по тормозам, поздно заметив черный Додж Челленджер.

Слишком. Резко.

Блядь.

Просевшая под ботинком педаль заставила сильнее сжаться и без того уже каждый напряженный мускул в его теле, обостриться каждому органу восприятия, натянуть нервы до предела. Он успел почувствовать весь спектр ощущений и насладиться опасностью. Адреналин давно уже стал смыслом его жизни.

В добавок к плачевному состоянию тормозных колодок, о которых после гонки беспокоился Эл, у старенькой Супры лопнул тормозной шланг. Дерьмо.

Думать нужно было быстро, машину повело в сторону. Заманчивая идея тормозить о ебаный Додж, но не вариант вовсе. Иначе Эл до конца своих дней пропишется на гонках, добровольно вручая себя в рабство девчонке, что в этот момент вышла из дорогого авто. Парень успел почувствовать, как вакуумным эффектом стянулись внутренности от этой мысли. Его вмиг затошнило. В последнее время это происходило все чаще.

А именно, после появления чертовой карты.

– Съебись с дороги! – Заорал он, хотя прекрасно осознавал, что она в ловушке между двумя машинами. Очевидно девушка была в наушниках, выходя из тачки. Однако Эл успел выкрутить руль, избежав столкновения. И продолжал маневрировать, пока машина проходила свой длинный тормозной путь, прежде чем, наконец, остановиться.

Сердце неистово билось под ребрами от непредвиденного риска. Но эйфория быстро улетучилась.

Что там с Доджем?

Выйдя из машины, Эл облокотился на открытую дверь и начал исследовать чужую тачку на предмет повреждений.

Не зацепил. Отлично, можно идти в «курилку».

К развалившейся девчонке возле своего новенького авто он был равнодушен. Похоже, Эл ее сбил, раз она сидела на асфальте в неуклюжей позе. Хм, наушников он не обнаружил.

Эл заметил, насколько она была бледна. Ему показалось, что цвет темных волос совсем не вязался с ее внешностью. Что-то было в этом неправильным. Противоестественным. Он это почувствовал. В груди щипало и зудело до дурноты. Всем своим видом она вызывала в нем отвратительное чувство дискомфорта.

Его ненависть к людям перешла на новый уровень?

Но интереснее всего была ее реакция.

На него.

То, как она впилась взглядом в кисть его руки. Пялилась на пальцы. И нет, это было не обычное любопытство, с которым смотрели на него девушки.

Она знала, на что смотреть.

Из всех татуировок, покрывающих его тело, девчонка видела лишь одну. «XIII» на его фалангах пальцев правой руки.

Сука.

И только потом она принялась с пристальным вниманием изучать его тело, ощупывала своими карими глазами. Даже через косуху и черную футболку она будто могла видеть его кожу, покрытую татуировками.

Девчонка разглядывала его так, как будто знала.

И без сомнений узнала.

Эл ни с чем не смог бы спутать эту реакцию. Беги, замри или бей. Мышцы напряжены, бледные щеки раскраснелись, придавая ее лицу какой-то детский вид. Дыхание учащенное, грудная клетка под серой толстовкой сильно вздымается.

Причиной ее застывшего страха был вовсе не инцидент с машиной.

Это Эл пугал ее.

Забавно. Неужели это она?

Совпадений ведь не бывает. В этом городе, в этой стране никто не знал, кем был Эл. Никто не обращал внимания на его метку. А тут сначала карта, теперь она. К тому же, много ли студентов разъезжает на Додже и паркуется возле общаги?

Ее реакция была даже смешной. Похоже, он сорвал чьи-то планы. Они не должны были встретиться вот так, да? Эл чуть было не усмехнулся.

Чуть.

Сыграем?

– Ты меня знаешь?

Похоже, это вывело ее из оцепенения. Если бы взглядом можно было ударить, то она обладала бы такой сверхспособностью. Эл увидел, как в нем вспыхнуло пламя и взрывная волна, преодолевая расстояние в шестьдесят метров, хлестко дошла до него. Любопытно. Что она собирается делать? Не напасть же, это просто нелепо. Лучше бежать, девочка. Эл слегка склонил голову набок, так, что челка упала на глаза. Изучая ее, он разглядывал резкие черты лица и медленно опустил взгляд на девичью шею. Туда, где пульсирует ее жизнь. Один удар в нужную точку и все тут. Можно нести ее как трофей тому, кто отдает приказы. Кто стоит во главе всего. И кто ошибся, послав к нему девчонку. Этот ублюдок хотел позабавиться, передать так «привет», напомнив о прошлом? Что ж, Эл игрушку не оценил.

С гордым видом, высоко задрав острый подбородок, девушка поднялась. Эл читал ее словно книжку. Шестнадцать кадров в секунду способен зафиксировать человеческий глаз. И ни одно ее движение не ускользнуло от его внимания. У девчонки что-то с ногой, поэтому она больше отдает веса другой. Эл ничего не упустил из виду. Как шаркнул по асфальту ее до безобразия белоснежный кед, словно она только что вышла в этой обуви из магазина. Как натянулась ткань светлых джинс на острой коленке. Как тонкие пальцы сжались в кулаки.

Значит, все-таки «бей».

– А должна? Ты вроде слишком молод для президента.

Дерзкая. Наглая. Маленькая лгунья.

Она же совершенно точно знает, кто он. Иначе бы зачем так пялилась на его татуировку? Ведь именно тату привело ее в первоначальный ужас.

Что же Эл с ней сделает?

Второй. Жрица.

Сказать, что она в бешенстве, – ничего не сказать. Ида тащилась с матрасом на плече на четвертый этаж. Вывих левой ноги делал ее задачу просто унизительной.

Не так она представляла свое появление. Что-то упрямо зудело в груди и стучало во все колокола, что все это неприемлемо. Однако это всего лишь ее гордость билась о злосчастную лестницу. Но думать было трудно. Она чертовски устала. А теперь еще и эта нога.

– Твою мать, – выругалась Ида, сделав еще один шаг, от которого сводило даже зубы. Но и в такой ситуации голос отца неизменно зазвучал в ее голове, к чему Ида привыкла с детства. Сейчас он комментировал, что сигнал от стопы по нервным окончаниям бежит в теменную долю головного мозга с сообщением «боль».

«Папа».

Не время думать об этом. Еще один пролет. Всего один.

Лучше сосредоточиться на чем-то более подходящем.

– Засранец, мудак, придурок… – с каждой ступенькой Ида проговаривала все обзывательства, какие только знала. И плевать, что они уже повторялись по десятому кругу, пока она добиралась до комнаты.

Этот напыщенный индюк просто взял и смылся с места происшествия. Иду до сих пор трясло после того, как он ее сбил. И пока шок перекрыл напрочь страх, она продолжала сыпать проклятиями. Словно заезженную пластинку повторяла их с момента, когда этот мудак преспокойно ретировался. Иисусе! Ида планировала тихое заселение, без привлечения внимания. Как так вышло, что они столкнулись? Он еще и сбил ее!

Ну хорошо. Технически не сбил. Но стал виновником ее унизительного приземления на асфальт. Ида не спала двое суток, все реакции тела заторможены, а тут он. Чертов камикадзе, который либо не умеет парковаться, либо обдолбан, либо специально решил ее напугать. Ида склонялась ко второму и третьему.

Ни раз перед ней так скрипели шинами на крутых тачках. Ее бывший был из их числа, – ну этих, выпендрежников. Поэтому Ида не среагировала на представление. Еще один тип на красивой машине. Увидел, что Ида тоже вышла из гоночного авто и нашел шутку забавной.

Но этот чертов безумец не остановился.

Это не было шуткой. То, как он оценивающе оглядел Додж, когда вышел, а не сбитого человека, было как минимум ненормальным. Будто железо было для него важнее человеческой жизни. Да, он не задел Иду. Все произошло слишком быстро. Прибавить к этому сонный мозг, и как следствие плохую координацию – она просто не смогла отскочить. Хотя намеревалась, но подвернула ногу и упала. Его кислотно зеленая машина пронеслась в десяти дюймах от нее.

Утро не задалось. День не задался. Говорят, что нужно сделать один лишь первый шаг, он самый сложный. А если он провальный, кто-нибудь составил инструкцию на такой случай, а? Ида уже слышала, как смываются ее мечты о новой жизни в унитаз. Ах, нет же, их сбивает один кретин на долбаной Супре под визг покрышек.

Он как чертово проклятие.

Мало ей было ужасов от встречи с ним, падения и пережитого шока от вида общаги. Это здание просто самое убогое из всех в этом захолустье. Так ей еще предстояло пройти заселение…

Кажется, что она столько событий не вместила во все свои восемнадцать лет, как за какие-то полчаса.

Учитывая, что Ида столкнулась со всем этим впервые, то, естественно, не знала, что и как. На сайте университета она прочла, что заселение проходит через коменданта. Загуглив термин, девушка поняла, что это главный и ей нужно найти его. Но первым, что ее встретило при входе в общагу, были стеклянная кабина и турникет. Пройти его, конечно же, не получилось. Ида поинтересовалась у старушки за стеклом, где ей искать коменданта, пояснив, что хочет заселиться. И ей очень невежливо указали, на каком месте у нее глаза. Уф. Можно же было просто ответить, что дверь находится за ее спиной.

На этом стресс тоже не закончился. Потому что она приехала слишком рано. Ей пришлось торчать возле двери еще час. А затем пережить заполнение бумаг. Второе в ее опыте. Первый раз был вчера, когда она покупала машину. У Иды что тогда, что сегодня тряслись руки и потели ладони от страха написать не то имя.

Не то, что значилось в ее новом паспорте. А настоящее.

И, вуаля, она здесь. Тащится с матрасом в отведенную ей комнату.

– Это все ради нормальной жизни, – проговорила Ида словно мантру за сегодня уже в сотый раз, чтобы себя успокоить, пока поднималась.

Но здесь было все далеким от того, что она считала нормальным. Обшарпанные стены, выкрашенные от пола до середины голубой краской, а выше известью. Серый каменный пол длинных коридоров. И самое главное, ей предстоит жить со всеми этими людьми. Ну. В смысле в одном здании! Она уже все посчитала. Пять этажей, по сорок комнат на каждом. Комендант ее проинформировал о том, что в комнаты заселяют по три человека. И сказал это с такой интонацией, как будто Ида должна была ему поаплодировать и поклониться в реверансе, что по три, а не четыре положенных! Итого в общежитии живет шестьсот человек.

Первым делом после подписания договора Ида поинтересовалась, сколько у здания выходов. Она должна знать все пути отступления. И что же? Их всего два! Оба находятся на первом этаже. Главный, – через который девушка вошла. И эвакуационный. Он заперт. Никаких пожарных уличных лестниц для пятиэтажной постройки. Случись что, и видимо с верхних этажей только прыгать.

Десять минут назад у коменданта она могла лишь молиться, чтобы ее не заселили на пятый этаж. Ее услышали. На четвертый. Чтоб их всех! Не день, а катастрофа.

Спокойно. Она со всем этим справится.

К счастью, общажный матрас, который Ида несла, хотя бы не вонял, а деньги ей нужно экономить и не тратиться на новый. Белье же и подушку нужно будет купить. Из вещей у Иды был лишь рюкзак и небольшая сумка. Но она благоразумно оставила их в машине. В Dodge Challenger, в который вбухала вчера почти все свои средства. Такая инвестиция и хранение денег в чем-то материальном, да еще и столь мобильном была просто блестящей идеей.

Поднявшись наконец на свой этаж, Ида случайно налетела на девушку, от чего пострадавшая нога только сильнее заныла. Дурацкий матрас! Из-за него она ее не заметила.

Когда Ида смогла видеть что-то кроме стреляющих искр в глазах, производимых болью, то не удержалась от комментария:

– Ну просто охренеть!

Она врезалась в студентку в вишневом халате, который щедро демонстрировал пышный бюст.

И это, вроде как, странно. Тут же кругом люди.

Ну, как бы… Парни-и.

– Че вякнула?

Ее голос больше был похож на ультразвук, так что Ида съязвила:

– Детка, я не летучая мышь, не стоит так визжать. – Она отсалютовала ей двумя пальцами свободной руки: – Классный халатик!

И оставив девушку с открытым ртом, вышла в длинный коридор, направляясь на поиски своей комнаты.

– Не стоит быть такой дерзкой, красотка, – обратился к ней парень, которого Ида даже не удостоила взглядом. – Это вообще-то староста крыла и от ее расположения будет зависеть твоя дальнейшая жизнь здесь.

Спасибо, умник.

Староста крыла? И что, черт возьми, это должно значить?

Мозг Иды требовал передышки после бессонной ночи, пока она гнала свой новый автомобиль до этого города.

Поправочка: многих бессонных ночей.

И такое количество новых терминов за утро вызывало уже головокружение. Комендант, вахтер (та злостная старушка на входе, как она собственно поняла из разговора с комендантом), староста… пойди их всех разбери. Еще этот языковой барьер, с которым неизбежно сталкиваешься будь ты хоть трижды гением лингвистики.

Куда она попала?

Долго рассуждать об этом не пришлось, потому что Ида, к своему счастью, нашла нужную комнату. Ну вот. У нее получилось. Можно хоть с чем-то себя поздравить.

Синяя табличка с белыми цифрами «412» была прибита гвоздями с двух сторон. Тонкая дверь состояла из рамы и двух вписанных в нее квадратов, которые разделяла перекладина посередине. А цвет у дерева был просто отвратительно грязно-голубого оттенка, – на два тона темнее чем коридорные стены.

Ида сглотнула.

Теперь здесь ее дом. За этим порогом.

Пока она мялась, не решаясь войти, дверь открылась. Пара глаз лазурного цвета уставилась на нее. Ида оглядела с ног до головы девушку в черном. Ее выбеленное лицо обрамляли длинные черные волосы. Она была как будто косплеером вампира, честное слово. Ходячий труп. Хотя кто бы говорил.

– Привет, я Ида. Видимо, мы теперь соседки.

– Пройти дай, – черной тенью миниатюрная девушка прошмыгнула мимо Иды и скрылась в длинном коридоре, свернув направо.

Ида отметила, что это не лестничный пролет, откуда она только что вышла сама.

Точно, именно там стоял парень, который ее предупредил о старосте. Но из-за его тела в проеме, Ида не разглядела, что там за помещение.

Переключив внимание на комнату, Ида все же переступила порог своего нового обиталища. Место, в котором ей предстоит теперь жить, представляло из себя от силы двадцать пять квадратных футов. Просто жесть. Она сразу же перевела в метры, получилось около восьми.

– Спасибо, папа, за рассказы о твоей родине и знание языка, – пробормотала девушка, принимаясь разглядывать детально комнату.

Высокий коричневый шкаф с тремя дверцами условно зонировал ее на две части. Сразу же возле входа располагалось что-то вроде кухни. Холодильник в углу, рядом обеденный стол, метр на метр, и стулья. Справа висела полка с разложенной посудой, а под ней две тумбы с зеркалом и косметикой. Наверняка все эти баночки предназначались для придания неестественной бледности соседке. Ида усмехнулась. Потому что сама наоборот все время пыталась замаскировать свою.

За обеденным столом и стулом стояла двухъярусная кровать. Ее изголовье размещалось ровно по линии задней панели шкафа. Можно считать, что это было условной границей и с нее начиналось дальше подобие спальни. Ну, как. Ида обернулась и прикинула, что любой, кто зайдет в их комнату, сможет увидеть спящего на этой кровати. Неудобно. Но койки пустовали. Ида протиснулась в проем в полметра шириной между кроватью и шкафом и заглянула за него. Прямо за ним, в углу, была еще одна такая же кровать. То есть обе располагались параллельно друг другу вдоль противоположных стен.

И вот здесь уже нижний ярус был занят. По черному пледу нетрудно догадаться кем. А верхний пустовал. Лишь витиеватый узор пружины призывно смотрел на Иду. Сюда она и бросила свою ношу, – дурацкий матрас. Получается, что с соседкой они поселились тут вдвоем, хотя кровати четыре. Что это значит? Появится ли кто-то еще? Ида и так пропустила больше месяца с начала учебного года. Вспомнив об этом, девушка непроизвольно начала грызть несуществующий заусенец. Но тут же спохватилась, вспоминая строгий голос мамы, и одернула большой палец от своих губ.

– Что же получается, – усмехнулась она от внезапного осознания, – моя соседка тут жила целый месяц одна? Сюрприз, милая, твоя вип-сказка закончилась.

Растянувшись в улыбке от недавней реакции девушки при столкновении на пороге, Ида разглядывала комнату дальше. За кроватями, так же параллельно друг другу, находились два письменных стола. Оба упирались в углы помещения. Между ними было окно в три рамы с широким подоконником. Ида подняла глаза вверх и ей хотелось то ли засмеяться, то ли заплакать.

– Серьезно? Вместо гардин лишь натянутые проволоки?!

Но даже не это ее изумило. Шторы висели на обыкновенных канцелярских скрепках.

– Обалдеть, до чего же изобретательны люди.

Ида провела кончиками пальцев по поверхности стола, что был рядом с окном и упирался в их кровать. Из-за ограниченности пространства вся имеющаяся мебель стояла впритык друг к другу. Над письменным столом висела полка, идентичная той, что есть на кухне с посудой. Обернувшись, Ида уже предугадала, что увидит точь-в-точь такую же напротив и точно такой же дешевый стол, сделанный из отходов деревообрабатывающей промышленности. Сами полки представляли из себя белые железные конструкции и здесь уже служили для учебных принадлежностей. На одной из них лежали тетради и учебники. Соседка украсила поверхность черными перьями и расставила фоторамки с изображением неизвестных Иде металистов. Взгляд у них был почти такой же убитый, как у девушки, с которой Иде предстоит теперь жить.

И такой же, как у того парня, что сбил ее утром.

Хотя, куда уж там. Этот парень… Это ходячее воплощение Бога Смерти. Никто с ним не сравнится.

В комнату вошла соседка. В руках она держала кастрюлю. Путем несложных расчетов Ида сделала вывод, что помещение, куда она завернула, было кухней. Именно оттуда и вышел студент, предупредивший ее о старосте.

Общая кухня.

Иде еще предстоит исследовать все, дабы понять, как вообще здесь ужиться. Чтобы переключиться с мысли о самостоятельной готовке, приводившей ее в ужас, Ида обратилась к мисс-Уэндсдей:

– Эм, я займу место над тобой, – тыкнула она пальцем через плечо, указывая на кровать.

Девушка в черном даже не посмотрела в ее сторону. Игнорирует, значит. Ида попробовала снова. Просто потому, что ее все это забавляло.

– Я Ида. А тебя как зовут?

– Тая, – буркнула девушка.

– Приятно познакомиться, Тая.

«Мне тоже приятно познакомиться», – съехидничала Ида в уме. Очевидно здесь не принято это говорить даже из вежливости. М-да. Вежливость. Ида вспомнила встречу с вахтером утром и нелюбезное общение. Веселая же ее ожидает тут жизнь.

Придется как-то вклиниваться в этот менталитет, культуру и учиться общаться с людьми заново. Потому что здесь они все совершенно престранные.

– Ты откуда?

Ида ожидала таких вопросов, но все равно была застигнута врасплох.

– Акцент, – пояснила девочка-Уэндсдей. – Ты заграницей жила, что ли?

– Да-а, – вдруг замямлила Ида и сама на себя разозлилась. Быстро взяв себя в руки, уже твердым голосом она продолжила: – Мотались то тут, то там.

Вранье.

– А родители сейчас где?

– Они мертвы, – процедила Ида, угрожающе сверкнув взглядом на свою бесцеремонную соседку.

Тоже ложь. Никто не должен знать правду.

– Я имела в виду, что ты забыла здесь, – акцентировала она внимание на последнем слове.

«Здесь». В Пагубе. В самом непримечательном городе страны. Именно так. Ида целенаправленно перебралась сюда. Но не знала, что попадет в самый настоящий ад. Въезжая в город сегодня утром, девушку просто передергивало от ужаса, куда она попала. Электрошокер в бардачке и баллончик в кармане казались ей смехотворными игрушками. Пагуба напоминала самые злачные районы в ее стране, мимо которых Ида иногда проезжала со своим бывшим. С парнем, который иногда брал ее с собой на гонки.

Тая пожала плечом, будто дальше ей слушать неинтересно, продолжая накладывать еду. Одну порцию. Окончательный вывод, будто еще с первого раза это не было понятным: хороших манер здесь вообще не существует. Она попала в какую-то другую версию реальности. В мир зла.

Хотя.

Каждый сам по себе – звучит просто отлично. Меньше связей, меньше чужих носов, сующихся не в свое дело. Меньше ограничений, чтобы в любой момент сбежать.

Ох, она мысленно чертыхнулась еще раз. Да, сбежать. Четвертый, чтоб его, этаж.

Хотя грех жаловаться, заселение прошло вполне удачно. Ее начало отпускать от всех ужасов утра, и Ида даже немного расслабилась. Главное, что место для ночлега у нее есть. Уже завтра первое посещение пар. Можно же сказать, что это смахивает на нормальную жизнь? Она студентка. Никаких правил. Никто ее не контролирует. Теперь ей дали абсолютную свободу. Разве не этого она хотела? Вот только, отчего эта свобода больше напоминает восхождение на пепелище и управление пустошью, а не обретение крыльев?

Кстати о крыльях. Ангела Смерти, конечно. Она почти уже забыла об одном раздражающем факторе.

Этот парень.

От воспоминаний их встречи на парковке Иду снова бросило в озноб. Она обняла себя руками и поежилась, как будто он был снова здесь, а ей опять хотелось себя защитить.

Фотографически девушка воспроизвела все в мельчайших деталях. Как открылась дверь, грубый ботинок опустился на еще дымящийся асфальт. Парень вышел, положив руку на дверцу машины. Свободно свисающая кисть сразу же приковала внимание из-за тату. Особенно костяшки длинных пальцев, покрытые римскими цифрами. Это могло бы быть любое другое число. Любая комбинация. Но цифра «XIII» пугала ее точно так же, как цифра Дьявола.

«Их всего двадцать два. Они повсюду. То, что ты знаешь – это лишь ложь. Мир намного больше и устроен сложнее, чем ты думаешь».

Мерзкий голос в маске оглушил Иду и на миг отбросил на пару недель назад.

Они повсюду.

И вот он. Жнец разрушения. Наверное, ледники где-нибудь в Антарктиде и то были теплее, чем взгляд, которым он ее пронзал на парковке. У Иды снова забилось сердце с аномальной быстротой. А при встрече вообще можно было испугаться за последствия в виде хронической тахикардии. Она еще ни разу такого не испытывала. Черный. Его появление окрашивало все вокруг в оттенки «слишком» для восприятия чувств.

На нее будто смотрела сама Смерть. Взгляд его был абсолютно безжизненным и пустым. Он был мертвым. Ей уже доводилось встречаться с людьми, для кого человеческие жизни ничего не значат. Но этот был намного, – просто в разы, – хуже. Опаснее. Страшнее. В нем было что-то ненормальное. Взгляд незнакомца продавливал, хотелось отвести глаза, но Ида почему-то не смогла этого сделать. Она продолжала неотрывно разглядывать парня, словно пораженная его ядом. У него не было оружия. Он сам им был.

– Чертов идиот! – Выругалась Ида, чтобы вырвать себя из оцепенения.

Снова.

Нога предательски заныла, будто соглашаясь. А у Иды сегодня кастинг по танцам. Вот же… Но Иде не хотелось становиться фаталистом. Хотя этот парень уже испортил весь день.

«Ты меня знаешь?»

Этот металлический голос, лишенный всяких эмоций, низкий, глубокий.

Еще как знает.

И умудрилась так отреагировать на его обращение. Съязвить в такой неподходящий момент.

Да что он с ней делал? Этот напыщенный мистер-я-важная-задница.

Впервые в истории существования всех живых организмов возмущение пересилило инстинкт самосохранения. Браво, Ида. Это будет эпитафией на ее надгробье вместо лжи: «Она была лучшей дочерью…». Не была.

Не в силах больше думать о своем промахе и чего он будет ей стоить, Ида зацепилась за узор на матрасе.

Простые вещи. Наша психика любит алгоритмы, рутинные ритуалы. «Ну же, Ида, ты сможешь».

Купить постельное белье.

Плед.

Подушку.

Средства гигиены.

«Вот так. Дыши».

Она успеет это сделать перед кастингом. Как-то даже в мыслях не возникло, что общага – не «all inclusive»8.

Так что, не собираясь здесь находиться дольше, чем нужно, Ида прошагала мимо новоиспеченной соседки.

В тот самый момент, когда девушка вышла из комнаты, дверь напротив под номером «413» тоже открылась.

Fuck!

Его взгляд тут же пригвоздил Иду к месту. Зеленые. Глаза у него зеленые. В такой близи ей удалось различить их цвет.

От того, что они оказались так близко друг к другу, Ида могла поклясться, что куда-то делся весь окружающий мир. Ее мозг голодал, она не могла нормально думать, превратившись полностью в ощущения. Похоже, анализу критического разума она их подвергнет потом. Иначе как еще объяснить то, что он стоял здесь перед ней, а Ида еще не убежала?

Она снова посмотрела на цифру «тринадцать» на его руке и подумала об аде. Встретившись опять с его убийственным взглядом, она подумала о замерзшем аде. Ангел Смерти. Два в одном, так просто не бывает.

Коридор вмиг оказался тесен для них двоих. В тени краешка губ парня залегло намерение на улыбку. Словно бы садистски говоря: «Попалась!». Но взгляд оставался таким же безжизненным. И тяжелым. Буквально давил. Ида снова почувствовала острую потребность отвернуться, как и при встрече утром на парковке. Смотреть на что угодно. Искать безнадежно ответы на вопросы всех экзистенциалистов вдали коридора. Но не смогла. Получилось лишь сглотнуть противный ком в горле, и он проследил за этим ее движением, скользнув взглядом по шее.

Парень захлопнул за собой дверь и сделал шаг, оказавшись еще ближе. Он был выше ее на добрую голову. Внимание Иды привлекло колечко в его ухе, что качнулось от движения. За проколом она заметила еще два: в мочке и хряще. Но в них были черные шарики. И под прядями его темно-каштановых волос Ида увидела пирсинг в левой брови.

Он подошел к ней вплотную, практически соприкасаясь. Это уже было опасно.

«Закрой глаза, отведи их». Ида пыталась давать своему окаменевшему телу команды, но тщетно. «Он же увидит твои глаза. Он все поймет». Он. Точно. Поймет. Так пристально он ее разглядывал. Видел всю насквозь.

Это слишком близко. Казалось, один вдох, и они соприкоснутся. Поэтому Ида дышала через раз и поверхностно. Но все равно почувствовала его запах, который окутал ее всю. Почему он не пахнет как сырая земля, гарь и разрушение? Вместо всех ожиданий Иду обволакивал теплый пряный аромат в букете с древесиной, дорогой кожей, пудрой и чем-то сладким. Ида удерживала себя от того, чтобы разомкнуть крепко сжатые губы и выдохнуть.

Очнись, это все приманка. Она сморгнула. Какой-то афродизиак, чтобы запудрить мозги жертве. Не на ту напал, придурок. Ида не жертва.

Не сегодня.

«Вообще никогда», – пищал внутренний голос.

Сомкнув зубы до скрежета, она почувствовала тяжесть баллончика в кармане толстовки и ухмыльнулась от представившегося зрелища. Как эти пугающие глаза пылают от перца! Выкуси, блин.

Что-то дернулось во всем его образе, это было неуловимое ощущение скачка вибраций, передавшееся даже ее телу. Лишь на миг. Ничего не изменилось ни в его выражении лица, ни в позе. Но Ида увидела едва заметную искру. Вызов? Нет, не то.

Парень приблизился еще на полшага, так что их одежда касалась. И будь это обычный случай, то Ида смогла бы точно сказать, что он… вдохнул запах ее волос? Если бы она не была настолько прикована к его бездушным глазам, тогда бы точно посмотрела на грудную клетку парня, чтобы проверить, показалось ли, как она расширилась больше, чем необходимо для обычного вдоха.

Но Ида не могла судить наверняка.

И все равно почувствовала его выдох на коже лица, когда он сказал:

– М-м, дорожное недоразумение.

Его низкий голос… он заставлял все вокруг и внутри нее вибрировать. Ида ощутила, как по задней поверхности шеи побежали мурашки, спускаясь вниз по спине.

На каком языке он вообще это сказал? Ей показалось? Черт, рядом с ним она ни в чем не была уверена. Его близость путала мысли и сбивала с толку.

Дорожное недоразумение, значит? Так он называет то, что почти сбил ее?

– О-у, – ответила она все же по-русски, выпрямившись. – Парень на тюнингованной тачке, но не умеющий парковаться. Как же это называется? – покачала она головой, будто всерьез задумавшись и вынося вердикт. – Безнадежный случай. Потренируйся еще в песочнице с игрушечными, прежде чем переходить на железо для взрослых.

Его это не задело. Он даже не изменился в лице.

– Видимо я тебя там узнаю по розовому платью с бантом, да, принцесса? Ты будешь стоять в сторонке и бояться замарать свои чистенькие сандали.

Вот же гад.

И так, как будто этого бесконечного мгновения их встречи не было вовсе, как и самой Иды, стоявшей перед ним, парень повернулся и ушел. Он шагал в конец длинного и узкого коридора, опять равнодушно удаляясь от нее. Дежа вю. Как и утром она лишь смотрела ему вслед. Он ее пугал. В нем чувствовалась сила даже без демонстрации. Непредсказуемый. Нечитаемый.

Он напоминал Иде змею. Холодный, но с обжигающим ядом внутри. Смертоносный.

И все равно, словно загипнотизированная, девушка продолжала за ним наблюдать.

При ходьбе руки его почти не двигались. Как будто это было чем-то не столь обходимым, чтобы тратить энергию. Возможно, таким образом он аккумулировал ее внутри? Потому что каждый его шаг хоть и был уверенным, легко и мягко перемещая тело в пространстве, но он как будто ломал воздух самим своим существованием, если бы такое было возможным. О таких людях обычно говорят «тяжелый человек». С ними неприятно находиться рядом, быть в одном помещении. И тем более в поле их внимания.

Все эти метки с цифрами не просто так давались и не ради красоты.

«То, что ты знаешь, – это лишь ложь».

Ида сглотнула.

С их встречи на парковке парень уже успел сменить кожаную куртку и обтягивающие джинсы на свободные штаны и кофту с длинными рукавами, свисающими до самых костяшек. Но все равно открытые участки кожи демонстрировали татуированное тело. Еще на парковке стало понятным, что рисунки не ограничиваются шеей и кистями. Цветные чернила уходили под ткань и будоражили воображение. Учитывая полностью забитую шею, Ида предполагала, что парень покрыт рисунками словно чертов якудза.

На этаж вернулась староста и, проходя мимо него, еще больше выпятила грудь вперед. Не подействовало, на девушку он даже не взглянул. Зато тот, кто готовил на кухне, специально материализовался в проеме, пожелав заценить ее сзади. Ида закатила глаза.

Еще одна красотка в катастрофически коротких шортах, в которых Ида только танцует на пилоне, вышла из самой дальней комнаты коридора. Та же реакция, когда мистер-ужас прошел мимо нее. Точнее ее отсутствие.

Да что с ним? Хотя где-то кольнуло чувство радости, что он не обращает внимания на девушек. Очень бесполезное чувство. Потому что Ида не забыла, как он смотрел и на нее утром на парковке. Словно она мусор. Машина и то удостоилась большего внимания. Изучение Доджа на наличие повреждений было действительно стоящим предметом его интереса, чем пострадавшая Ида. Живая, черт возьми.

В самом конце коридора татуированный парень свернул направо и исчез. Оттуда же вышел другой студент.

Ида последовала по инерции, гадая, что там может быть, заодно оценивала то, что ее окружало. Ей нужно знать об этом здании все. Не так далеко от их комнаты находился холл. Пустое пространство с окном и лавочкой. И зачем? Прямо за ним кухня и дальше выход на лестницы. До конца же крыла Иде было пока страшно дойти и проверить, куда скрылся парень. Ведь она могла снова столкнуться с ним, если он решит так скоро выйти. Но любопытство желало быть удовлетворенным. Хотя все сигналы тела трезвонили, что на сегодня впечатлений достаточно.

Как по волшебству ответ пришел сам собой. Будто кто-то пожалел ее расшатанные нервы. Запах сигарет от прошедшего мимо студента дал догадку, что там может быть место для курения? Ладно, потом проверит. А пока едкий кумар вызвал острое желание покурить тоже.

Ида не курила. Только иногда.

Очень редко.

Например, 17 сентября. И потом еще, перед тем как сесть в самолет и пересечь границу. Ида до сих пор не могла себе объяснить, зачем зажигает каждый раз сигарету.

А вообще, да. Она не курила.

И вместе с потребностью в никотине ей пришло запоздалое понимание, что самый опасный человек был ее соседом.

Третий. Императрица.

Приехав по адресу, Ида посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы проверить, как выглядит. Безупречный макияж с акцентом на глаза. Она любила экспериментировать с тенями и пигментами, а еще обожала «стрелки». Сегодня на нижнее веко она нанесла перламутровый коралл, а на верхнее – кремовые и бежевые оттенки. Мейк хорошо сочетался с ее нынешним цветом глаз. Но Ида смотрелась сейчас в зеркало не в качестве акта самолюбования. Водостойкая тушь всегда была подстраховкой ее паранойе. Хотя крашенные брови и ресницы еще не требовали посещения салона. Также она оттянула волосы для убедительности, что корни еще не отросли. За неделю вряд ли такое произойдет и все же. Карие глаза были сонными и уставшими. Мама бы ее поругала за такой потрепанный вид, хотя консилер и маскировал темные круги от бессонных ночей.

– Она бы наругала меня вообще за все. Даже за то, что я здесь.

И горько вздохнула. Воспоминания, как Ида тайком сбегала на танцы под разными предлогами, сейчас сковывали тяжестью и вовсе не способствовали поднятию боевого духа.

– Мама… – губы девушки затряслись, а глаза наполнились влагой.

Шмыгнув носом, Ида быстро прогнала прочь любые сожаления, вопросы, переживания. Свой страх.

Да, она боялась. Черт возьми, как же ей все-таки было страшно. Больше, чем она могла бы признать.

Но тут же улыбнулась, вспомнив, что делала ребенком, когда боялась. Она включала плазму и танцевала.

Ей это нужно. Прямо сейчас.

Выйдя из машины, Ида почувствовала, что от долгого сидения больная нога заныла еще сильнее. Она достала из багажника рюкзак, в котором нашла мазь и эластичный бинт. Предметы первой помощи носить с собой было ее привычкой с детства, еще когда она подражала отцу, играя в доктора. Сейчас в этой сумке вообще была вся ее жизнь.

«Все, что от нее осталось», – горько напомнила она себе.

И Додж.

Усевшись прямо на бордюре, девушка принялась растирать щиколотку. Похоже, что несильное растяжение связок голеностопного сустава. Как минимум два дня будет хромать. А кастинг сегодня. Ну уж нет, Ида не позволит сбившему ее парню попортить все планы. Пусть он будет хоть трижды самым ужасным мудаком на свете, но в танцы влезть она ему не даст. Вообще никому. Это все, что у нее есть. Единственное, что у нее никто еще не отнял.

Сегодня, когда Ида приехала в город утром, то приняла еще одно решение для своей «нормальной жизни» наряду с другими. Она будет танцевать.

Покупая утром то, что называлось шаурмой, хотя выглядело как буррито, девушка заметила рекламу о кастинге. Всю сознательную жизнь ей запрещали танцевать, но Ида все равно находила способы это делать. Сейчас у нее нет никаких запретов, поэтому она здесь, – по указанному адресу на той афише.

Растерев мазь, Ида завязала бинт восьмеркой вокруг стопы, чтобы ее зафиксировать с голенью. Быть танцором – это постоянно терпеть боль. По крайней мере мышечный тремор от тренировок точно. Не говоря уже об ушибах или растяжениях. А сколько раз она падала с пилона, поверив в себя, и не постелив маты. У-у-у.

Наступать было больно. Мысленно она послала парочку проклятий зеленоглазому соседу, сбившему ее утром. Войдя в здание, девушка втянула в себя весь свой дискомфорт, стараясь придать походке уверенный и нормальный вид. Она пожалеет себя потом. Уже после. А сейчас Ида никому не позволит подумать, что у соперников есть преимущество. Так что, выпустив всю свою гордыню наружу, девушка решительно направилась к стойке регистрации.

– Караева Ида, – ее чуть не передернуло от того, как звучало ее новое имя. Когда-нибудь она привыкнет.

– Ваш номер 37.

Похоже, она проторчит тут весь день.

Зато ей удалось хорошо разогреться, так что боль в ноге уже меньше беспокоила. Контемп Ида будет танцевать босиком. И судьи все равно увидят бинт. Но она знает, что это не вызовет ни у кого ни интереса, ни сочувствия. Поэтому перед ними покажется как есть. Кому, как не профессионалам, знать все о травмах. Но оценивающие взгляды конкурентов выводили из себя, так что Ида не спешила разуваться. Прыжки пока что тоже не репетировала, решив поберечь ногу на сам номер.

Контемпорари она не очень любила, как направление. В него нужно было вкладывать много чувств. Другое дело стрип-пластика, которая тоже была в списке конкурса, но Ида не решалась ее танцевать. Хотя в багажнике и лежали «каблы»9.

***

Четыре года назад.

Стащив спортивную сумку, она выбежала из виллы, направляясь в танцевальный зал. Пока мама с папой вели светские беседы со всеми собравшимися на отдыхе, она решила воспользоваться случаем и хоть на короткий миг избавиться от их надзора.

Ее возмущало пребывание здесь, зачем было тащить ее с собой в это скучнейшее место? Сегодня она могла бы пойти в кино с одноклассницами, как все нормальные люди. Но нет, ей обязательно нужно было поехать с родителями сюда, где собрались все «шишки» общества. В загородную зону отдыха «Богемское гнездо», представляющее из себя вереницу вилл на берегу залива. Вообще, тут было все, что душе угодно: гольф, теннисный корт, бильярд, боулинг, бассейны, даже мини аквапарк. Тридцать тысяч, чтоб их, квадратных футов роскоши и развлечений.

Все для избранных. Гуляй – не хочу!

Она не хотела.

Она ненавидела это место. Каждый год они с родителями приезжали сюда.

– Привет!

С поля для гольфа ей махал Велл, когда она пробегала мимо, надеясь, что останется незамеченной. Хотя чему удивляться, Велл всегда играл в гольф, когда приезжал сюда. Это была ведь их уже седьмая встреча на этом отдыхе. С тех самых пор, как ей исполнилось семь, родители стали привозить ее сюда. С каждым годом она взрослела, и с каждой поездкой ровесник Велл все больше в нее влюблялся.

Ну какая, к черту, любовь?

– Ты меня не видел, – она приложила указательный палец к губам и подмигнула.

Ее знакомый еле заметно кивнул и пожал руку присоединившемуся к нему мужчине. От дежурной улыбки в этот момент, возникшей на лице Велла, девушка изобразила притворную тошноту. Потому что ее достало каждый раз натягивать такую же маску на свое лицо. Может, их родители и считали этот сбор чем-то важным, но каждый ребенок чувствовал здесь то же самое, что и она.

Ужасную скуку.

От бесконечных приветствий и того, сколько пришлось ей так же сегодня улыбнуться, уже сводило щеки.

Это была игра взрослых, а не их. Хотя… это ведь просто ее жизнь, да? Просто все то, что вложили в ее воспитание, здесь являло собой масштабы катастрофы. Она бы не удивилась, если бы родители вдруг в одну такую поездку объявили о помолвке своей дочери с каким-нибудь богатеньким отпрыском. Типа Велла.

Еще один рвотный позыв.

Однако в этот раз она решила пойти на попятную и перестать участвовать в этом театре притворства. Не так давно она познакомилась с новым стилем танца. И даже втайне от родителей купила себе соответствующую обувь для него. В прошлые свои посещения залов в Гнезде, девушка не придавала значения палкам, но теперь знала их цель. К ним-то она и направилась.

Как и раньше тут никого не было. Именно этот танцевальный зал постоянно пустовал. Здесь точно так же, как и в других, стены покрывали зеркала, но атмосфера слегка отличалась. Наличие кожаных диванов делало обстановку более брутальной.

Переобулась она, сидя на полу прямо у порога, и там же оставила рюкзак. Настолько ей не терпелось потренироваться.

Вот они.

Девушка подошла к одному из пилонов и провела по нему пальцами. Затем ухватившись, на прямых руках прокрутилась. Собственное отражение ей нравилось. Высоченные каблуки и платформа давали ей еще шесть дюймов к росту, за счет этого ноги казались просто бесконечными. Это выглядело красиво.

Но больше всего порождало ее восторг не это. Девушке нравилось то, что она чувствовала, когда танцевала такой стиль. Только в нем получалось ощущать свою грациозность. Словно паркет был для нее тесен, а собственные стопы не подходили ее телу.

Не научившись ходить, ей нравилось летать.

Парить в воздухе, переворачиваться вверх ногами, и никогда не приземляться.

Когда все на уроках танцев ловили точки конечностями, она не ощущала их вовсе на пилоне. Ее мозг только в такие моменты переставал думать, – в исполнении любого сплита10.

А может, ей нравился танец на пилоне, потому что он служил опорой, которую она никогда не ощущала.

Она подключила свой айфон к колонкам через блютус. Зал наполнили раскаты Skillet – «Feel Invincible». Музыкальные волны прошлись и по ее телу, возбуждая рецепторы, заставляя каждый волосок на теле встать.

Именно Pole dance она любила танцевать под рок. И считала, что вся атрибутика танца созвучна с этим музыкальным жанром. На уроках в студиях с включенным светом Ида все время стеснялась. Но смотрела много выступлений на соревнованиях и видела, что они проходят в темных помещениях, подсвеченных лишь софитами. Ей мечталось так же.

Зал здесь был с приглушенным и теплым светом, что тоже давало нужный настрой. Оставалась лишь одна деталь для полного погружения в атмосферу. Девушка стянула светлые бермуды и футболку. Еще раз окинув себя в зеркале взглядом, она довольно прикусила уголок нижней губы. Атрибутика танца на пилоне – каблуки, но вовсе не обязательная, хотя ей нравилось. Так же это еще и экипировка. Тайком она приобрела себе танцевальный костюм, состоящий из плавок и топа. Покрутившись, девушка издала смешок, потому что ее черные трусы с высокой посадкой наполовину оголяли ягодицы. Это еще больше горячило кровь и обостряло чувства. А для любого рода созидания нужен лишь импульс. Так и рождается танец.

Скользя носком платформы о пол, едва касаясь, она подошла к пилону и начала танец с Reverse Grab Spin11, полностью отдавая свое тело музыке и ощущениям.

Пока песня резко не прекратилась, а ее слух не прорезал родной голос:

– Ах, ты бесстыжая шлюха!

***

В тот день все изменилось. Полетело к чертям. Перевернулось. Ида никогда не сможет забыть, что было потом. Череда событий, влекущая за собой последствия, из которых просто невозможно выбраться. Кошмар, что привел ее в итоге сюда. В эту страну, в этот город.

Тот злосчастный инцидент был лишь началом конца.

Когда она узнала, что вся ее жизнь сплошной обман.

И вот она здесь. Как представитель утраты и разрушения. Выдуманный образ того, что называется Идой. Вся она теперь состоит из лжи.

Так что же она пытается сделать, придя сейчас на танцы? Так глупо после всего произошедшего. Это ее реквием по утраченному?

Или же все-таки отчаянное желание освободиться?

Все те девушки и парни, что танцевали на улицах…

В богатых районах такого не встретишь. Только где-то в скрытых от посторонних глаз улочках бедных кварталов, куда она случайно забрела однажды, сбежав после уроков от водителя. Именно там, на улицах, когда город засыпал, она увидела выступление на принесенном кем-то пилоне. И навсегда влюбилась. В тот вечер водитель ее все-таки нашел. Даже несмотря на хитрый план оставить телефон в школе, ведь девушка узнала, что по нему за ее местонахождением следили родители. Когда поняли от пересказа водителя, где была их дочь, они посадили ее под домашний арест, будто жизнь девочки и так не напоминала тюрьму.

И еще, ей довелось побывать на «улицах» год назад с бывшим парнем, когда он привез ее на гонки. Девушка в них участвовала тоже. Мысленно Ида прокляла его недельным поносом, хотя именно за такое знакомство с субкультурой улиц была благодарна придурку.

Все эти люди там могли так просто танцевать перед незнакомцами. У некоторых из этих ребят не было не то что образования, а даже дома. Их проблемы не решались страховками и семейными адвокатами. И даже возможности, чтобы пойти в школу танцев, у них не было. Тем не менее, все они были богаче девчонки с аристократическим происхождением. Она платила деньги за все, что ей хотелось взять от мира, а самому главному ее научили эти дети из неблагополучных семей, которых воспитала улица. Кто танцевал, невзирая ни на что. Был счастливым просто от того, что двигался под ритмы музыки. Когда уже становится неважным кто ты, какой у тебя статус и сколько нолей на счете. Это было самым сильным уроком в ее жизни. Он был о внутренней свободе.

Как же давно это было. Словно в прошлой жизни. Как будто и не происходило вовсе. Существовала ли еще та девочка? А окажись она сейчас здесь – перед девушкой, что звалась Идой, – что бы та девочка почувствовала? Больно укусив себя за губу, Ида шмыгнула, в горле застряли тысячи игл от чувства предательства.

То, что с ней случилось после… Пошатнуло, разрушило, выбило. Сломало. Уничтожило. Сколько раз она в своей жизни чувствовала эту пустоту разочарования. И сколько раз она сама стала разочарованием для своей семьи, мечтавших сделать из нее принцессу. И где они все сейчас?

Но только одно оставалось неизменным – ее упрямство.

«Ты такой ребенок», – беспощадно перебил разум ее порыв. Холодно. Жестоко. Ее горло сдавил жгучий стыд.

«У тебя ничего не получится», – эти мысли всегда звучат голосами родителей. Не так ли?

Она пройдет.

Почувствовав металлический вкус во рту, Ида поняла, что уже до крови искусала губы.

Сердце пропустило удар, когда ее позвали готовиться.

Перед выходом на сцену она стянула с себя кеды и поправила розовый топ. Перед этим девушка успела сменить спортивные серые трико на бежевые кюлоты.

– Привет. Я Ида. Мне 18. Контемпорари.

– Привет, Ида, – поприветствовала ее женщина лет сорока с собранными волосами в шишку на затылке, – покажи нам то, что ты умеешь.

Опустив голову и закрыв глаза, Ида начала считать.

Зазвучали первые ноты, и она сделала плавную волну рукой. Расставив широко ноги и согнув их в коленях, девушка начала двигать грудной клеткой по кругу, пока руки рисовали невидимые узоры в воздухе. Вместе с музыкой ее движения набирали амплитуду и резкость. Раз, два, три, четыре… Шаг, поворот, семь, восемь.

Несмотря на боль, она тянула носок так, чтобы он был продолжением линий тела. Длинные волосы, достающие до поясницы, кружились вместе с ней. На какой-то миг она забыла, где находится. Судьи исчезли из зала. Ида была одна. Она полностью превратилась в чувство. Но когда настал момент прыжка, Ида осеклась. Магия пропала. Так же резко, как ворвалась в ее сознание. Она не испугалась боли от приземления, нет. Ида побоялась само Чувство. В последний момент, когда ей нужно было ему отдаться и сказать «да», она себя остановила. Это заняло всего долю секунды, чтобы скользнуть по периферии ее внимания, потому что тело в этот момент готовилось к прыжку. Но она заметила. Что-то внутри оборвалось.

У тебя не получится.

Ты не можешь.

Фразы-паразиты, загоняющие нас в рамки. Они все звучат и звучат в самые ответственные моменты. Пахнут чужими ожиданиями и страхами. Когда ты хочешь вырваться, но горит кнопка «стоп». Ты установил ее когда-то давно. Весь твой опыт жмет на нее каждый раз, точно зная, что тебе все равно не стать никогда идеальным. Все тщетно. Глупо. И так бессмысленно. И ты это знаешь. Память всегда найдет этому подтверждение.

Прыжок получился практически идеально исполненным. Иде лишь в конце пришлось себя немного сгруппировать, чтобы обезопасить ногу. И задействовать те мышцы, которые там не должны были активно участвовать. Когда все закончилось, девушка дулась на себя. Дыхание сбивалось от темпа, который набрала к концу танца. Она смотрела под ноги, и не чувствовала удовлетворения.

Ида вдруг поняла, что никогда его не чувствовала. Именно это ее напугало больше всего.

Возможность.

Разрешение взяться за нее.

А после всегда остается только злость. Жадной волной она поднимается из неведомых недр и сжигает все внутри. Преумножая ощущение, что ты остался ни с чем. Вдох… вдох. Вдох.

– Сколько ты танцуешь? – Спросила ее та же женщина, которая обратилась вначале.

– Десять лет.

– Значит не с самого раннего детства. А где ты училась?

«На улице», – хотела ответить девушка и по Ютубу.

– Я из маленького города, у нас не было хороших школ, – соврала Ида. Никто не должен знать о ее прошлом. Воспоминание о парне с татуировкой «XIII» на руке кольнуло в больном голеностопе. Но Ида не пропустила эту боль через сознание. Оставила далеко. Там, где всему этому дерьму и место. – Поэтому, где придется.

А в этом не врала. Она училась у многих. В детстве мама поощряла ее увлечение. Дочка аристократов должна уметь все. Так что у Иды была хорошая база. Потом она открыла для себя прелести интернета, телепередач и Ютуба, узнав о современных направлениях. И наконец увидела вживую уличные танцы, жаль, что уже так поздно.

Но после того вечера, четыре года назад, все изменилось. Ее не должны были увидеть в том зале. А она стать свидетелем того, что было после. Красный крест на карте ее жизни. Тот проклятый день, когда все разрушилось.

Когда та девочка, что так любила танцевать, сломалась, связав два этих события крепко в памяти. Что танец теперь был для нее как наказание. Ведь поэтому она не смогла отдаться чувству?

Она замуровала его давно. И окончательно похоронила две недели назад. 17 сентября. Это черный крест в ее жизни. Но уже место, откуда не возвращаются.

– Ида, – начал молодой мужчина лет тридцати пяти, – ты ведь понимаешь, что твое неуклюжее падение и травма здесь ни при чем, правда?

Зачем? Зачем он ей об этом говорит? Ида ненавидела, когда кто-то озвучивал ее собственные мысли. Как будто она сама не знает о своих промахах.

«Нужно хорошо учиться».

«Ты должна соответствовать».

«Ты мое наследие».

Смело посмотрев на члена жюри, Ида заметила легкую тень улыбки на губах мужчины. Сколько таких девчонок они все видели. Сколько разбитых сердец и душ. Они сами – каждый был на их месте и смотрели точно так же. Со слезами, с болью, злостью и ненавистью. Они все были заложниками своего творчества и того, что оно им давало. И самое страшное, что это было их ядом, без которого они не умели жить. Зачем-то человеческий мозг так жесток, что Ида именно сейчас вспомнила все свои провалы, минуты позоров, когда выступала на улицах последний год в жалких попытках вернуть то, что в ней сломалось. Чтобы не расплакаться прямо здесь, Ида решила пошутить:

– Я думала тут идет набор в цирк уродцев.

Будь она в девятнадцатом веке, там ей и было бы самое место. Родители сами бы ее туда отдали.

Женщина с сочувствием посмотрела на стоящую перед ними девушку. Проигравшую, сломленную.

Снова.

«У тебя не получится».

– Ида, ты пытаешься танцем рассказать о свободе. Бросить вызов стандартам, смешивая стили. Но ты сама веришь в то, что танцуешь?

– Я поняла, – даже не прощаясь, она стремительно покинула сцену.

Уже в машине Ида разрешила себе заплакать.

Четвертый. Император.

Воспламенившийся абсент зеленой полоской покачивался в длинном шоте. Трубочка Эла уже была наготове, зажатая между зубами. Он быстро погрузил ее в коктейль «B-53», втягивая в себя слой за слоем микс вкусов. Обжигающая жидкость мгновенно прошлась огнем до желудка. К моменту, когда он вытащил не расплавившуюся пластмасску из пустого сосуда, напиток уже ударил в голову. Легким ватным эффектом эйфории он прочистил все внутри.

На весь клуб гремели слова:

«Сука, видишь я больной, нужен доктор,

Потому что я такой, одинокий

И думаю о тебе, ла-ла-ла»12

Элу захотелось покурить.

Сегодня был вечер в клубе по случаю посвящения первокурсников.

В клуб он пришел вместе с соседями по комнате. К слову, они все первокурсниками уже не были. Игорь на год старше Эла и учился на третьем. А Рэй на четвертом курсе. Роман Ижевский. Эл сократил до Рэя. Игорь обожал любого рода тусовки. Этот парень с розовыми волосами и мотней джинс до колен самый первый побежал к бару, когда они пришли, а сейчас дурачился на танцполе, ведомый алкоголем. Рэя же Эл никогда не видел танцующим или выпивающим. И к великой удаче для Эла он никогда попусту не болтал. Как вот сейчас: парень просто молча стоял рядом.

Эл считал, что ему несказанно повезло с соседом. Такой волшебной возможности, как остаться одному на всей планете, у него никогда не будет. Но вот если бы позволили выбрать человека, с кем он проведет последние секунды жизни, то это точно был бы Рэй. Тогда он может быть уверенным, что умрет спокойно и в тишине.

Ну, а Эл пошел в клуб ради посвящения. Профкомовцы каждый год заморачиваются, как бы поиздеваться над новоиспеченными студентами. Конкурсы придумывают, ловушки… Все смеха ради. У Эла были свои планы на этот счет. Но план срывался.

– Выйду на улицу, – обратился он к Рэю, перекрикивая музыку.

– Тут же есть курилка, – так же закричал он.

Эл не стал пояснять, что ему хочется освежиться, просто молча встал и покинул здание.

Прохлада наступающей ночи коснулась щек парня и слегка растрепала челку. Он вытащил пачку и выудил сигарету. Газовая зажигалка – лучшее изобретение для курильщиков. В такую ветреную погоду она была как раз кстати. В Пагубе всегда было сыро из-за бесконечных дождей, и так мало светило солнце. Тем не менее, погода осенью была теплой. Затянувшись до полных легких, Эл блаженно выпустил дым. Эффект от алкоголя длится недолго, поэтому всегда приходится подпитывать его никотином.

Девчонки нигде не было.

Конечно, она притащилась в клуб. Вот только ее не впустили. Эл слышал десять минут назад, как охранник на входе развернул ее из-за спортивной одежды. Как она могла не знать об этом? Выглядела она как самая настоящая тусовщица. Эта девчонка, так жаждущая внимания. Даже Эл уже выучил дресс-код, не посещавший клубов ни разу в жизни до первого курса. Кроссовки нельзя, спортивки нельзя, выглядеть, как бомж нельзя.

Такие правила действуют здесь из-за гопников. Впустить их в клуб – значило ждать беды. Неужели они ее не предупредили, когда подсылали.

– Угостишь сигаретой, – подошел к нему тип по виду как раз из тех, кого в клуб не впустят. Спортивная одежда, бандитская физиономия. Помяни черта называется. Но мысленно Эл усмехнулся. Они даже не могут придумать новую разводку. Он считывал агрессивность парня в напряженной позе, по блеску в глазах. О, да хранит тебя адский котел, у Эла тоже чесались кулаки.

– Последняя, – подчеркнутой интонацией, что врет, ответил он.

– Как насчет полтоса? – Не отставал гопник.

– Вам все равно не хватит.

Эл уже слышал, как за спиной хрустят мелкие камни об асфальт. Судя по всему, двое. Поступь тяжелая, комплекция примерно, как у него. Он стоял неподвижно, ожидая удара от попрошайки перед ним. Пока наивные профкомовцы расставляли сети для ничего не подозревающих первокурсников, суровая реальность готовила свои ловушки. К счастью, Эл не вчера родился, и не был баловнем судьбы. В отличие от некоторых. Девчонки так и не было. Неужели уехала в общагу? Впрочем, свой капкан он захлопнет в любом месте. А сейчас…

Он пресечет ловушку для него от гопорей. Их план кристально чист и прозрачен, как и мозг Эла, уже полностью отрезвевший. Двое хватают его сзади, пока третий избивает. Не выйдет, Эл их уже слышал и развернулся.

О-па!

Острие лезвия ощутимо упиралось в его живот. Парень напротив, одного роста с Элом, прохрипел:

– Гони бабки, твою мать.

Что-то новенькое. Что-то наконец-то интересное!

Быдло решились прийти на клубную сходку и «бакланить» деньги с бедных студентов, не успевших все спустить на выпивку.

– Ну же, воткни его глубже и проверь, есть ли у меня бабло, – процедил Эл, не отводя взгляда от того безумца, что ему угрожал. Издевательски он затянулся, пока сигарета болталась в одном уголке его губ, и выпустил дым прямо в лицо противнику и его напарнику. Сзади Эл ощущал дыхание на своем затылке гонца, которого заслали стрельнуть «сижку»13. Чтобы Эл не смог, отступая, отстраниться от ножа.

Как предусмотрительно. Эл с трудом подавил зевок.

Но он сделал то, чего никто из них не мог ожидать. Тараном пошел на оружие. Этого гопники никак не предвидели. Можно было улыбнуться от их ошарашенных лиц, но это было не весело. Еще нет.

Лезвие лишь слегка воткнулось в его плоть и неглубоко ранило, потому что Эл расслабил живот, сделав его подушкой, а не мишенью. Ничего сверхъестественного. Древний, как мир, трюк тех, кто ходит по ножам. Но даже без этого Эл знал все о лезвиях и о том, какого рода раны они оставляют, это лишь царапина. Удивите чем-нибудь другим. Ну, же. А то придется тянуться уже за второй сигаретой в пачку. Упс, да, у него была не последняя.

Тот, что стоял в стороне, двинул ему под ребра. Наконец-то. Началось.

Стоящий позади сделал захват под локти. Предсказуемо.

А тот, что был с ножом, убрал оружие.

Не разочаровывайте.

Эл оторвал от земли того, кто его обездвижил сзади, и резким поворотом корпуса сбил другого. Как предполагалось, парень не полетел следом, а повис на спине Эла словно обезьяна. Мелкий, юркий, цепкий. Тогда он просто вывернул плечевые суставы в максимальную амплитуду пронации, на которую было способно его тренированное воркаутом тело, и замком из кистей двинул прямо между ног. Лучше бы такие, как эти парни, вообще не размножались.

И не плодили на свет таких, как Эл.

Владелец ножа, стоящий все это время в стороне, воспользовался заварушкой и ударил Эла в челюсть, выбив курево. Вот же, ублюдок. Эл склонил голову по-птичьи, проследив за тем, куда приземлилась его недокуренная сигарета. И почувствовал, как изо рта стекает кровь. Чудесный вкус табака сменился металлическим. Повод, чтобы огорчиться.

Он достал свою пачку из карманов и закурил еще одну.

Очевидно такой жест задевал эго парней. Тут действует правило пропорции. У кого оно настолько величественное, те сами из себя не представляют ровным счетом ничего. Рэй подтвердит. Он буддист и знает об этом все. Эл как-то прочел одну из его книг, пока жил у парня дома этим летом. Так что говнюки были незначительнее мелочи, которую из него пытались выбить.

Все трое атаковали Эла, но он продолжал прикуривать сигарету. Удар слева по почкам. Попытка его завалить пинком за коленом, которую он предотвратил, отшагнув. Ну, как надоедливые мухи, честное слово.

Эл затянулся и получил снова по той же щеке. В этот раз сигарета была в руке, и он смотрел на нее, слегка прокрутив между пальцами. Кровь хлестала из разбитой губы теперь еще сильнее, покрывая багровыми пятнами асфальт. И от ножевой раны он чувствовал, как тоже сочилась кровь, стекая по телу.

– Т-ты, больной, – подал голос один из них.

Эл выдул еще одну затяжку и оставил сигарету во рту. Он наконец посмотрел на парней и улыбнулся.

«Моя очередь».

Он сбил с ног одного, врезавшись ему в живот плечом. Ударил по ушам того, кто назвал его больным и выполнил апперкот. Локтем другой руки заехал по челюсти парню с ножом, напавшего сзади. Придурок пользуется одними и теми же приемами. Все время ждет, когда один отвлечет, а он сможет нанести удар исподтишка. Эл его не осуждал. Каждый выживает, как может. Когда-нибудь этот парень точно так же воспользуется ситуацией и нападет на своих же. Эл никогда не питал иллюзий насчет людей.

И, наконец, финальная сцена. Они убегают.

Как обычно. Но сегодня что-то рановато. Эл только начал входить во вкус. В одном их появление все же имело смысл. Нападение в 116-том квартале, а значит… Догнав и остановив рывком за шиворот самого пострадавшего, Эл повалил его на асфальт.

– Где Хан?

Гопник хрипел, пытаясь вырваться и ослабить хватку на его шее.

– Он… Никто его не видел.

Как Эл и думал.

– Кто сейчас смотрящий?

– Я-я не знаю, – заикался бедолага, – никто его тоже не видел.

Эл сделал последнюю затяжку, бросив бычок. Гопник зажмурился, подумав, что полетит в него. Будь на его месте Эл, так бы и было.

Отпустив парня и поднявшись, Эл думал о Хане и девчонке. В клуб возвращаться смысла уже не было.

И тут их взгляды встретились. Она смотрела на него своими большими глазами, не мигая. Губы слегка приоткрыты. Ключицы поднимаются под лямками топа. Эл сглотнул. Снова все свело внутри при виде ее. Что-то было в ней не так. Андрогинная внешность здесь ни при чем. Эти волосы… Все в ней было будто инородным. Как будто она специально себя изуродовала. Зачем?

В этот раз девушка была выше. Эл быстро скользнул взглядом по ее тонкому телу, замечая черные ботфорты на высоченном каблуке и платформе. В них она заправила свои серые спортивные штаны. Черный топ оголял тонкую талию с различимыми кубиками пресса. Из-за отсутствия на ней в этот раз толстовки Эл смог увидеть сильные руки. Нет, не накачанные. Девушка была жилистой, как будто поддерживала себя в форме. Это мышечный тонус. Любопытно. Хотя. Ничего особенного. Девчонка, которая следит за собой. Наверняка какой-то фитнес-клуб с персональным тренером. На что ей еще тратить свои деньги?

И только потом Эл заметил в ее руке баллончик. Опять посмотрел в округленные от ужаса глаза.

Снова.

Он сделал с ней это снова.

Привел ее в ужас.

О-о, зрелище не для маркиз, да?

Но…

Она что, прибежала к нему на помощь? С баллончиком? Раз до сих пор не пустила его в ход против Эла.

Ее шпильки были бы гораздо полезнее и эффективнее, чем эта хрень.

Не так далеко Эл заметил ее тачку. Переобулась, значит. В таких сапогах уже точно выглядела не как гопница. Просто сменила кеды на каблуки. И уже другой вид. У девчонок все просто. Так что ее впустят на шоу.

Развернувшись, Эл пошел обратно в клуб. Почти блаженно слизывая кровь с нижней губы. В последний момент, прежде чем уйти, он заметил у нее электрошокер. Все это время она прятала руку с ним за спиной. Баллончик был лишь отвлекающим маневром. Звучит почти как план. Пальцем Эл стер остатки крови с лица, чтобы не вызвать вопросов у охранников. Сильнее заправив рубашку в штаны, он скрыл небольшое пятно крови и порез. В любом случае, вещь, что ему одолжил Рэй, теперь испорчена. Придется снова участвовать в гонках, чтобы рассчитаться.

***

В клубе было несколько залов. Самый большой – с современной музыкой, в котором проходила вся тусовка. Справа от него располагался другой, где играли старые треки до 2010 года, но в клубной обработке. И слева Чилл, с медленными и расслабляющими мелодиями. Туда-то Эл и направился. Это помещение было самым темным. Приглушенный свет привлекал парочки, – тех, кто желал уединиться.

Пока Эл исследовал каждый угол пространства, к нему подошла девушка. Судя по глазам и походке, уже не совсем трезвая.

– Привет, может, потанцуем?

Эл огляделся. Ну, да. Чего еще ожидать в зале, в котором звучит чиллаут? Те, что были еще на стадии прелюдий, танцевали медляк.

– Нет, – отрезал он. И девушка слегка вздрогнула от грубого тона.

Эл было отправился прочь от незнакомки, но она все равно не унималась:

– Эй, совсем не вежливо отказывать девушке!

От звенящих и требовательных нот в ее голосе Эла перенесло далеко в прошлое. В грязные мотели и удушающую вонь обнаженных тел. Он медленно развернулся и приблизился вплотную к девчонке. Запах алкоголя, сладких духов и лака для волос, который она выпрыснула на свои кудри, ударил ему в нос. Сегодня так пахли все представительницы женского пола в этом здании.

– Меня раздражают такие, как ты, – холодно ответил Эл на претензию. Ее губы слегка задрожали, а глаза наполнились болью. Но Эл не чувствовал ничего, только замечал, как делал это обычно. Мозг, словно электроэнцефалограф, фиксировал любое колебание вокруг, но старательно обходил все участки, отвечающие за эмоции.

Обогнув девушку и больше не взглянув на нее, Эл снова проследовал в основной зал. Рэй разговаривал с девчонками из общаги. Эл их тоже заочно знал. Иногда они приходили к ним в комнату за солью или чем-нибудь еще. Обычная практика в общежитии, как заверил его Рэй, проживший уже здесь много лет. Потому что в первый раз, да что там, до сих пор у Эла в голове не укладывалось, как можно просто попросить и вот так собрать себе продукты на суп со всех комнат. Был в этом и определенный плюс, который казался ему странным. Девушки угощали своих «спасителей» готовой едой. Это было удобно, не поспоришь.

– Привет, привет! – Привлек всеобщее внимание парень со сцены. Профкомовец. Эл был с ним знаком, он тоже жил в общаге, но на втором этаже. – Поднимите руку с браслетом все первокурсники. Вот так. Да-да, они лишь у вас розовые.

Толпа начала делиться. Все старшекурсники незаметно для перваков оставляли танцплощадку. Эл скрестил на груди руки, прислонившись спиной к колонне, и стал наблюдать. Именно ради этого он пришел сюда. Посвящение.

– Ваша задача найти себе «защитника» на вечер. Ведь ночь обещает быть долгой и не очень приятной. Уговорите любого старшекурскника стать им и, может даже, отдать вам зеленый браслет неприкосновенности. Но… – парень выдержал драматическую паузу.

Три. Два. Один. Началось.

Первые смельчаки и умники, кто ринулся забирать себе спутника на вечер, были тут же теми и облиты. Кто кетчупом, кто горчицей. То здесь, то там старшики сдавливали в руках тюбики с жидкими консистенциями. Фонтанами лились на девушек и парней майонез, джем, соус барбекю. Под трек Lisa – «Money» танцплощадка превратилась в настоящий хаос.

И посреди этого безумия их взгляды магнетически встретились, поглощая звуки, движения, сужая пространство. Воздух в миг наэлектризовался, бил по волоскам на коже, воспроизводил аромат, пробуждая память. Не требовалось стоять рядом, чтобы снова вспомнить, как она пахнет. Как же она все-таки была ему противна. Потому что запах был откуда-то из детства. А детство Эл ненавидел.

Он заметил, что поверх топа девчонка надела черную свободную футболку, едва доходившую ей до пупа. Длинные волосы были перекинуты на один бок, открывая обзор на тонкую шею. Эта ее шея… Но не сейчас. Терпение – вот что определяет исход битвы, когда ты выбрал тактикой обман. Ловушку в ловушке.

В ее взгляде вспыхнули молнии, и даже с расстояния в десять метров Эл увидел, как она поджала губы. Точно так же, как утром на парковке. «Бей».

Ага. Лети, птичка.

Очень и очень предсказуемая пташка. Как они все. Как все эти ненавистные люди.

Одна ее бровь поднялась вверх, точно так же, как и уголок губ. В глазах блестела готовность, словно она только что для себя что-то решила. Стянув резинку с запястья, все еще не прерывая их игру в гляделки, девушка завязала высокий хвост. Отчего ее точеные скулы стали лишь еще больше выделяться.

Эл выжидал, что же она придумала. Ведь объект его охоты так и не начал убегать. Порой, когда хочешь что-то узнать, просто дай противнику сделать следующий шаг. Жди и наблюдай. Всегда очень глупо действовать однобоко и выбирать только определенный принцип действий. Атака или выжидание. В мире столько вариантов для исполнения твоих замыслов, что нет резона себя ограничивать чем-то одним.

Развернувшись на каблуках, девчонка пошла к сцене. Она прихрамывала на левую ногу. Похоже, нормально так она утром упала, чему Эл косвенно поспособствовал.

Эл облизнул пересохшие губы, нащупав кончиком языка рану. Начало щипать, но он не обратил на боль никакого внимания.

– Воу, котенок, я не стану твоим защитником, – проговорил профкомовец, увидев взошедшую на сцену дерзкую девицу. Чем привлек взгляды всех присутствующих, оторвав их от соусной войны. – Но респект за смекалку, потому что кроме микрофона в моих руках действительно ничего нет. А за браслет я буду биться!

Так как она была близко к нему, ее ответ микрофон тоже захватил, пусть и прозвучало это очень тихо. Но властно.

– Да кому ты нужен. Я не к тебе.

Мужская половина зала заулюлюкала, когда девушка подошла к шесту. Кроме Эла. Он продолжал молча буравить ее взглядом.

Это было до отвращения банально и предприимчиво. Использовать приватный танец, чтобы расположить к себе всех парней из клуба. Да такими темпами она не просто найдет себе добровольцев старшекурсников, но и саму чертову охрану клуба, которые будут ее защищать.

Впрочем, это ни не разочаровывало, ни очаровывало. Эл никогда не ошибался в людях. Потому что никогда от них ничего не ждал.

Прежде чем начать свой предсмертный марш, она снова нашла взглядом Эла. Провела дугу в воздухе больной из-за него ногой, запрыгнула на пилон и закружилась. Ловко и плавно, обхватив палку между бедер, она начала взбираться на самый верх, раскачивая голову и свой длинный хвост в такт музыке.

Ровно в тот момент, когда начался припев, девушка скатилась по пилону на пол, так удачно приземлившись на него под грув. Сев на поперечный шпагат, сразу же развернула гибкий корпус в сторону и перевела положение ног в продольный. Все еще удерживая руки на шесте, девчонка попружинила тазом над полом. Ее задняя нога описала длинный, но быстрый круг в воздухе, так, чтобы перенестись вперед. Да уж, такая обувь придавала ее движениям нужный эффект. Девушка опустила руки позади себя и изобразила ногой подобие стрелки часов. А потом как будто сломала ее в колене, вырисовывая носком острые углы.

Все ее движения были резкими. Словно она дралась или убивала.

Никакой пошлости, к удивлению.

Девчонка больше смахивала на трюкача. Выполняла набор акробатических движений. Все, что видел Эл – это сильное тело и слаженную работу мозга и мышц. С самого детства это стало его привычкой. Наблюдать. Слабые и сильные места. Как работают руки, как ноги. На что человек способен? Спасибо Рэю за его учебники по медицине, которые Эл иногда читает. Он стал больше знать о том, из чего все люди сделаны. Хотя началось все с одного атласа по анатомии, который он стащил когда-то давно. Еще до того, как прибыл в эту страну.

– Эй, соска, повиляй попкой! – Заорал какой-то выпивший студент.

– Покажи нам шоу! – Подхватил кто-то еще.

– Снимай одежду!

Естественно она это услышала. Но одарила гневным взглядом именно Эла, как будто это он выкрикивал гнусности. Как будто из-за него ей приходилось напрягаться в два раза больше и выдумывать на ходу сложные переходы, с целью обезопасить ногу. О боли Эл знал все. И видел, как она подстраивается, чтобы защитить повреждение. Возможно, ей и было за что его винить.

Без разницы.

Когда их взгляды в очередной раз встретились, он перенесся за тысячи километров отсюда. Когда впервые запрыгнул на турник. Когда так и не смог освоить паркур, полагая, что это спасет его жизнь. Но сама перекладина стала его точкой опоры. Тем костылем, который начал давать силу изможденному телу. Эл столько раз убегал. Сколько ему приходилось спасать себя, но это всегда заканчивалось плачевно.

Глядя на уличных парней в детстве, прыгающих по крышам, маленький мальчик решил, что в этом его спасение. В бесконечной беготне, способствующей выживанию, с надеждой, что его никто и никогда не догонит.

При взгляде на нее, внутри все снова и снова сворачивалось противным комом.

«Я не к тебе иду».

«Вы должны найти защитника».

Она продолжала извиваться, прыгать и переворачиваться. Полоска ее оголенной кожи на худой талии цеплялась за металл и позволяла вращаться вокруг него, пока она двумя руками крепко держалась, а ноги растягивались во все стороны.

Девчонка не пыталась найти себе напарника на вечер своим танцем.

Эта ее дурацкая выходка вызывала тошнотворное чувство одинаковости. Потому что палка и для нее стала опорой. Когда не можешь ходить, возьми костыль. Ей не нужна была защита, как и Элу. Ни от кого и никогда. Стань сам себе спасателем. Не можешь, – найди другой способ. Слабое тело ребенка, выросшего в лишениях, голоде и страхе, смогло принять лишь один способ, чтобы окрепнуть. Выполнять трюки в воздухе. Вот так сразу и просто в паркуре у него не выходило. Зато в воркауте даже очень.

Девушка пошла против правил. Она выбрала себе защитника в лице самой себя.

Конец войны. Занавес.

Посмотрим, надолго ли она такая смелая. Ведь Эл приготовил свою игру.

А теперь, как и планировалось, она убегает.

Пятый. Иерофант.

– Меня ищешь?

Этот его колючий голос… Он будто проникал под кожу. Невозможно определить, на каком от нее расстоянии этот парень. Ида чувствовала его везде. Он заполнял собой пространство танцплощадки, где мелодично звучал чиллаут. Это все из-за приглушенной музыки. Просто обострен слух после громких битов основного зала. Вот и все. Лишь контраст.

Прибежав сюда со сцены, Ида надеялась, что не попадет под раздачу дурацкого посвящения. В клуб она пришла вообще лишь за ключами от комнаты! И где только черти носили эту Таю? Ида уже замучилась ее искать. Хотя соседка, видимо, тоже просто пряталась от игры. Либо нашла себе защитника и где-то целуется с ним в самом темном углу.

Ощутив снова опьяняющий запах этого мерзавца, что ее преследовал, Ида одернула себя от мыслей о поцелуях. Мозг так устроен, что он совершенно всю поступающую информацию идентифицирует и связывает с возникшими впечатлениями в этот момент, откладывает в памяти. Вот только не хватало еще ассоциировать его запах с поцелуями.

Не время сейчас расслабляться. В следующий раз будет более рассудительной, что следует делать дубликаты ключей. Утром она была настолько растеряна и перегружена информацией от заселения, потратила столько душевных сил, чтобы сдерживать свое отвращение к новому жилищу, поэтому немудрено было где-то допустить промах. Она примчала сюда, узнав, что вся общага пустует из-за дня первокурсников.

И что же! Этот день не собирался сдавать позиции в своих изощренных приключениях, Ида стала свидетелем чуть ли не поножовщины. Не успела она затянуть шнурки на ботфортах, сменив кеды, потому что, видите ли, в спортивном в клуб не впускают, как заметила нападение. Трое парней против одного. Не то, чтобы Ида была такой смелой. Но знала, что никогда не простит себе, если на ее глазах убьют беззащитного, а она ничего не сделает. Может, это у нее просто в крови от отца, будь он правильным врачом.

«911» в этой стране ей не поможет, номера помощи она не знала. А искать времени не было, потому что там началась уже настоящая драка. Недолго думая, Ида схватила баллончик и электрошокер.

Зря она так боялась. Этот парень настоящий псих. Его били, а он смеялся! Боже, да что с ним? Он выглядел там как какой-нибудь герой Стивена Кинга со своей кровавой улыбкой.

А сейчас этот ненормальный решил, что Иде нужна его помощь? Или должок пришел отдать. Но Ида ведь ничего так и не сделала, только стояла там как вкопанная со своими средствами первой защиты, и не могла оторвать от него глаз. Даже моргнуть боялась.

Так что его притворное «меня ищешь» просто фальшь, она на это не купится. Наверняка припрятал где-нибудь в брюках тюбик с чем-то гадким. Ну честное слово, какой-то детский сад.

– Твое самомнение царапает потолок, – выпалила она наконец ответную реплику, повернувшись.

Но тут же пожалела. И кто ее только за язык все время тянет рядом с ним. Со смертью шутки плохи. Ни на секунду не нужно забывать, кто он. Парень такой же опасный, как и те мужчины в масках. Но ему даже не нужно ее пугать ими. Его лицо и так было убийственным. Бездушные глаза все так же ничего не выражали, и это пугало, она не могла его прочитать. Ида не понимала, что думать о его намерениях. Вряд ли он играет? Нельзя вот так просто взять и влиться в роль Дракулы. Он выглядел так, как будто хотел ее убить, уничтожить, изжить с белого света.

Парень приближался медленно, по-тигринному. Словно она его добыча. Загнанная лань. Из-за света стробоскопов косые полосы под его глазами выделялись сильнее. Ида их заметила еще при столкновении в коридоре, списав на раннее утро. Но очертания круговых мышц под нижними веками не исчезли, и сейчас в зеленом неоне лицо парня приобрело ужасающий вид. Его взгляд был настолько пронизывающим, что она не удивилась бы, что он, как хищник, слышит ее сердцебиение. Потому что сейчас оно стучало как бешенное под ребрами, отдаваясь пульсом в горле и висках.

И как эта функция спасает жизнь? Безусловно, к конечностям приливает кровь для силы и спасения благодаря такой работе сердца, но вот выброс адреналина, помимо хороших эффектов в моменты опасности, вызывает еще и чувство тревоги. Как будто в критической ситуации ты и без этого не напуган. И организм такой: «Надпочечники, он мало боится, надо еще! Бахнем ему, чтоб наверняка нагнать страха».

Можно было, к тому же, анализ физического состояния сделать автономным, чтобы не отвлекал, а больше уделялось внимания внешней среде и врагу.

Вот как сейчас. Пока Ида пыталась успокоить дрожь в теле и облизывала губы из-за противной сухости во рту, она запоздало заметила, как спиной уперлась в деревянную решетку, прикрепленную к стене. Наконец Ида осознала, что все это время отступала.

На миг девушка пожалела, что оказалась сегодня в клубе. Инстинкты кричали, что все очень и очень плохо.

Посмотрев на руки парня, она не обнаружила ни ножа, ни чего-то еще, что могло бы ей угрожать. Этим можно было бы успокоить мозг. Но что делать, если этот парень – сам сплошная угроза? Он носил на себе татуировку «XIII». Их татуировку.

И ее раздражало то, как медленно он двигался. Будто…

Черт, не время об этом думать.

Слишком нежно?

Если бы не его взгляд.

Вот именно, абсурд. Во всем виновата лишь обстановка зала чиллаут. Ну не соблазнить же он ее пытается, в самом деле?

Когда между ними не осталось расстояния даже в шаг, он подошел настолько, что их одежда соприкоснулась. Снова. Настолько, что Ида почувствовала источаемое им тепло. Какого дьявола? Разве ходячие трупы могут быть настолько горячими? Ида чувствовала его жар. Воздух стал слишком густым. Дышать было трудно. Или она просто старалась не делать сильные вдохи. Потому что его запах заполнял все вокруг.

Похоже, парень тоже чувствовал ее. В этот раз Ида смогла заметить, как раздуваются крылья его носа.

Что. Он. Намерен. Делать?

Здесь ведь люди.

И он сделал то, чего она не ожидала. Взял ее за руки.

Какого?

Прикосновение его мозолистых ладоней о ее собственные, натертые в танце, заставило их пылать еще сильнее. Это было почти интимно и сбивало с толку. Ида его боялась.

Бежать. Бежать. Бежать.

Окончательно все внутренние системы отказали, когда он шагнул еще, оказавшись вплотную. Так близко. Кисти девушки были теперь около его паха. Ида чуть не задохнулась от возмущения!

Но не успела. Потому что резкий щелчок был очень похож на тот, когда закрывается гроб. Удушье. Паника. Ужас. Она стоит опять там, как и две недели назад. 17 сентября. И ее память, как сломанный видеопроигрыватель, воспроизводит этот момент снова и снова.

– Какого, мать твою, хрена?! – Заорала она, чтобы хоть как-то вывести себя из оцепенения. На самом деле она испугалась больше, что снова начнется паническая атака. А перед ним такого представления устраивать не хотелось. Вот такой абсурдный приоритет в ее личной иерархии страхов. Стыд ужаснее опасности. Так уж ее выдрессировали.

Она попыталась вырваться, но умудрилась лишь ударить его в живот плененными руками. Парень даже не дернулся, когда ее кулаки врезались в его каменный пресс. Перехватив запястья, он поднял их у нее над головой и вжал тело девушки в стену своим корпусом, чтобы Ида точно не смогла пошевелиться.

Теперь его убийственные зеленые глаза оказались совсем рядом, что можно было наблюдать, как зрачок расширяется словно черная дыра, и затягивает не только радужку, но и забирает с собой ее душу прямиком в Ад. Своим горячим дыханием он резал кожу ее щек. Заставлял сильнее вжиматься в стену, увеличить между ними расстояние, потому что еще немного и их носы коснутся. Никто с такой безбожной наглостью не вторгался в ее пространство. Никогда.

Его губы исказила улыбка. Такая же ненормальная как на парковке, когда его избивали.

Псих.

Его все это забавляет, что ли?

Одна его рука опустилась на поясницу и обняла. Оголенный участок кожи тут же вспыхнул, и горячая волна прошлась по всему телу. Ида вскрикнула, когда парень приподнял ее. Почему до нее дошло сначала это, а не то, что он ее за что-то подвесил. Просто позор века! Спасибо ботфортам, что она стоит всего лишь на носках, а не висит как туша перед этим психопатом. И откуда здесь крюк, на который он ее подвесил?

Много. Очень много жгучих слов вертелось у нее на языке. Но Ида молчала. Она знала, что ненормальных людей провоцирует реакция. Она не станет для него игрушкой.

Ему подобные и так у нее все отняли.

К черту!

– Я могу трахнуть тебя прямо здесь и прямо так.

Ублюдок. Несмотря на страх, Ида продолжала сжимать губы и смотреть на него исподлобья. Угроза парня не вызывала в ней никаких сомнений.

Этот кошмар не закончится ведь, да? Все, что Иде сказали сделать, было тщетным. Лживым. Спасения нет. Одна лишь глупая надежда, которая все живет и живет. Так пусть ее задушит он. Этот парень с татуировкой «XIII».

Он наблюдал за ней, за каждым мускулом на ее лице. Изучал. Ида чувствовала себя так, как будто он щупает каждую мысль в ее голове своим колючим взглядом. Так пристально он на нее смотрел, и ее бросало то в жар, то в озноб.

– И пока я буду это делать, думай о том, кто так грязно играет, посылая ко мне девчонку, – прошептал он ей на ухо.

Голос его был зловещим и нужно бы испугаться, но… Не только его дыхание, сама его близость была невыносимой. Его запах. И этот шепот. Заставлял гореть мочку уха и шею. Предательски ее тело содрогнулось. Все это какая-то злая шутка природы. К счастью, все, что мы можем объяснить, держит наш разум в безопасности. А Ида знала, сколько нервных окончаний в ушах. Это все ничего не значит.

– Ты меня знаешь, не так ли? – Продолжал он шипеть, словно чертов змей. Вышедшая инкарнация долбаного наследника Слизерина. – И ты меня не боишься. Это наталкивает на определенные выводы. Что ты знаешь слишком много.

Его челка щекотала щеки, низкий голос вибрировал у самой шеи, посылая мурашки по всему телу, словно нити кукловода они бежали от головы до самых кончиков пальцев. Грудь девушки вздымалась все сильнее. Но она отчаянно старалась не дышать вовсе, чтобы лишний раз не соприкасаться с ним. Словно позабыв, как при задержках дыхания голодный мозг требует еще большие порции.

Почувствовав, как он провел рукой по ее бедрам, Ида дернулась, от чего наручники звякнули, усиливая ее реакцию. И его. Он вжался в нее еще сильнее.

– Сколько раз ты кончала за раз, маркиза? – Его пошлые слова словно яд проникали в кровь, забирались в голову, царапали сердце. Никто и никогда с ней так не разговаривал. Это было обидно. Злые слезы начали щипать глаза. Единственный выход, который нашли ее внутренние реакции. Глупые процессы. Не плакать. Никогда не показывать им всем своих слез. – Хочешь сквиртануть?

Он говорил так грязно, с отвращением, как будто она шлюха. Ида еще никогда не чувствовала себя настолько униженной.

Она не заплачет. Не заплачет.

Со всей силы Ида укусила свою нижнюю губу, а следовало откусить ему ухо!

Только не плакать.

Необходимо переключить внимание, чтобы перебить все лампочки в голове, которые оповещали о катастрофе. Сигнал о тревоге ведь не предотвращает бедствие. А вот агрессия вполне. Тем более, они это уже проходили.

– А ты самоуверенный, да? – Она перестала дрожать словно осиновый лист на ветру, сама превратившись в тайфун. Когда тебе страшно, сам стань тем, чего ты боишься. – Дерьма ты кусок.

Наконец он отстранился. И лучше было, когда она не видела его лица, пока он шептал все свои мерзости. Не видела этих бездушных глаз и беспощадных пухлых губ, что с безразличием произнесли столь жестокие слова:

– Я просто ненавижу таких, как ты.

Интонация его голоса не надломилась. Он обладал завидным хладнокровием и самообладанием. Но какая-то тень все же пробежала по его лицу. Коснулась этих мертвых глаз.

Ида вспомнила весь послужной список, который ей озвучили две недели назад. Когда схватили и запихнули в машину. Когда дуло пистолета упиралось ей в бок. Тело все еще помнило холод оружия. Он мог ее ненавидеть. Слишком много грехов. Все мы в долгу перед кем-то.

Отец…

– Неужели? Мне уже нечего терять, – и девушка удивилась как до ужаса спокойно прозвучал ее голос.

Кроме девственности. Но плевать.

Ида устало закрыла глаза, приготовившись к худшему. Все ее мечты о новой жизни пронеслись в голове. И она порадовалась тому, что смогла станцевать. Напоследок.

Гордая улыбка расползлась по ее лицу. Честь и достоинство. Этого у нее никто не сможет забрать. Никогда. Она дочь своего отца.

Почувствовав, что парень снова рядом, Ида подняла голову и открыла глаза, столкнувшись с его.

– Ты ничего уже у меня не отнимешь, – произнесла она практически в его губы.

Наконец-то что-то треснуло в его маске. От ее слов он теперь выглядел еще мрачнее, будто это возможно. Стало невообразимо тихо. Они словно остались вдвоем на поле после стрельбища. Два выживших обломка, которых перемолола и выплюнула жизнь.

Финальный рывок. Тишина перед завершающим выстрелом. Дуэль тех, кому уже не за что бороться. Бездна его глаз, словно последняя воля самой Смерти, заглядывала в ее и решала. Убить или нет. Он сощурил веки, что-то взвешивая, искал подтверждение ее слов в ней самой. Заглядывал куда-то глубоко. Прощупывал каждый уголок души. Пока наконец не закончил битву контрольным.

Он поднял руки. Ида услышала щелчок. И почувствовала, как всем весом снова стоит на полу. Руки затекли. Но прежде чем начать их растирать, она заметила, что наручники были пластмассовыми и исчезли в его рукаве, видимо так же появившись. Так вот как его сюда с ними пропустили. Парней ведь проверяют металлоискателями. Умно. И как они только не сломались.

Пока он прятал наручники, зеленый браслет из бумаги порвался и слетел с его татуированного запястья.

Каждая их встреча, заканчивалась одинаково. Он просто разворачивался и уходил. А Ида глядела ему вслед. Но сейчас они оба смотрели на упавший предмет. Словно знак: белый флаг или предзнаменование? Парень спрятал руки в карманах, сжимая кулаки, а Ида распрямила плечи и прошла мимо, цокая каблуками. Она не поднимет, ей не нужна защита.

Конец их так и несостоявшегося гамбита. Его осечка, а не выстрел.

Почему он ее в итоге отпустил?

И только упрямое чувство недосказанности, что витало в воздухе, зловеще шептало, что это лишь начало.

***

К черту ключи.

Таю она так и не нашла, да и не рисковала снова сунуться в зал, где сумасшедшие студенты продолжали свои детские забавы.

Все шутки давно кончились. Воздух. Его катастрофически не хватало.

По пути ее все же осыпали мукой. Она смахнула белую пыльцу, оттягивая кожу щек, слишком сильно давя рукой. Так много всего произошло за один чертов день. Оказавшись наконец на улице, девушка жадно делала вдох за вдохом. Пока грудные мышцы не начали болеть. Пока с каждым растаявшим выдохом не умерли все чувства внутри. Она не заплачет. Все снова превратилось в чертову засуху. Где нет ни боли, ни страха, ни сожалений.

– У меня ничего нет. Нет… – повторяла она себе откровение, полученное из-за парня с цифрой «Смерти».

Как же легко было зацепиться за эту мысль. Давать ей себя спасать. Еще один урок: даже в полном «ничто» есть само это понятие, а значит ты все еще за что-то держишься.

В общагу Ида приехала уже за полночь. Доставая пропуск из рюкзака, она, как и в первый раз, почувствовала волнение. Когда-нибудь привыкнет. Вахтер даже не посмотрела на нее, положив пластик в ячейку с номером их комнаты. Та была пустой. Значит соседка еще не вернулась. Ида решила, что подождет Таю на подоконнике в холле.

День выдался тяжелым. Пока Ида бежала из Америки, у нее не было еще ни минуты, чтобы перевести дух. Дать себе поблажку. А этот день и вовсе высосал все ее силы. Столько всего случилось. Падение на парковке и ее вывих, встреча с парнем, связанным с ее отцом, заселение, кастинг, провал и позор, драка перед клубом, сумбурный танец и угрозы. Она отряхнула остатки муки со штанов. Дурацкое посвящение.

Теперь Ида застряла неизвестно насколько здесь без ключей.

Ей хотелось просто покоя и нормально поспать. Надо было остаться в машине и попробовать снова уснуть в ней, но она боялась. С первого же взгляда девушка невзлюбила этот город. Потасовка перед клубом лишний раз это подпитывала. Тут, похоже, собрались одни бандюганы. И самый опасный из них жил напротив. Но она подумает об этом завтра, а сейчас просто отдастся пустоте внутри.

– Привет, ты чего тут сидишь в рекреации?

Ида повернула голову от окна и увидела очень высокого парня, одетого полностью в черное.

– Если ты пришел облить меня томатным соусом, то просто удовлетвори свою идиотскую затею и проваливай, – устало ответила она, прислонившись к стеклу.

Взгляд незнакомца смягчился. Длинная челка светлых волос с двух сторон лба покачивалась от его еле различимого смеха.

– Ты не ответила на вопрос.

– А с какой целью тебе нужен ответ?

– Проблемы с доверием?

– Ага, – неохотно согласилась девушка. Хотя еще раз взглянув на него, уже дружелюбнее добавила: – Но ты не похож на корыстного человека.

– А ты много таких встречала?

– Это мое окружение.

Поправочка. Бывшее окружение. Сейчас даже этого нет. Она абсолютно одна.

Парень в черной одежде подошел к ней и уселся рядом на подоконник, но сохраняя дистанцию. Не нарушая ее границ, и за это Ида была ему благодарна. Тут же она с отвращением вспомнила о татуированном парне и его близости буквально полчаса назад. Все это было каким-то безумием.

– Роман.

Ида пожала протянутую ладонь, в которой ее собственная просто утонула. Новый знакомый был под два метра ростом, не иначе. В ее стране, любящей баскетбол, ему бы цены не было. Хотя выглядел он как рокер-металист. Обтягивающие черные джинсы, свободная футболка. Лишь волосы светлые вопреки стереотипным представлениям. И только сейчас Ида заметила еще выбивающиеся детали. Вокруг его левого запястья была обмотана шелковая лента цвета индиго, а на шее висели темные деревянные четки.

– Но можешь звать меня Рэем.

– Ида, приятно познакомиться.

– Итак, Ида. Я тебя раньше не видел. Ты только заселилась?

– Да, сегодня.

– Добро пожаловать в «Пятерку».

Номер общежития.

– Ага, спасибо. На каком ты курсе, Рэй?

Как и всегда, по привычке, Ида завела светскую беседу, где перебрасываются любезностями. Вот только ей в этот раз правда было интересно. Возраст парня она не могла определить. Выглядел он очень юно, как полагается всем студентам. Но взгляд у него был очень чистым, что ли. Он как будто уже выиграл эту жизнь и ничто его не тревожило. Совершенно магическим образом Рэй располагал к себе. Ида даже не заметила, как ее тело расслабилось, отпуская впечатления дня.

– На четвертом.

– Я на первом. – Правило вежливости номер один: когда тебе назвали что-то о себе, расскажи тоже. – А какая специальность?

– Я из меда.

– Ого, я думала здесь только мы. В смысле… – начала она поправлять свою грубость.

Но Рэй даже не обратил внимания и как ни в чем не бывало ответил:

– Не было мест, – от очаровательной улыбки на его щеках появились ямочки. И обезоруженная Ида даже не стала выяснять как так вышло, что здесь поселили парня из другого ВУЗа. Просто как же хорошо, что хоть кто-то в этом городе улыбался.

Медицинский. В какой-то другой, далекой от этой жизни, маленькая девочка мечтала быть как папа и тоже изучать медицину. Но отец предал все, во что она верила.

– А я… – начала она, чтобы все же ответить на его первый вопрос. С ним хотелось быть вежливой. – Я здесь сижу, потому что у меня ключей нет от комнаты. А соседку в клубе я так и не смогла найти.

– Так ты поэтому танцевала на сцене? Чтобы она сама тебя нашла?.. Ауч, – засмеялся он, когда Ида его ущипнула, а сама тоже расплылась в улыбке. – Ну, а что?! Миссию ты выполнила по привлечению внимания.

– Ты все видел. – Даже где-то внутри кольнуло разочарование, вспомнив, как ей улюлюкали.

– Я видел кое-что любопытное, – задумчиво произнес парень и по взгляду Ида поняла, что его мысли увлекло в какие-то свои картинки в голове. – Ты когда-нибудь беспокоилась о другом человеке? Особенно, если ты дал обещание? Тайна, которую не можешь ни с кем разделить.

Да, Ида понимала. Горло сдавило от того количества лжи и молчания, которые уже столько лет были спутниками ее жизни.

– Я впервые увидел в нем сосредоточенность, – задумчиво продолжил Рэй, глядя сквозь пол. – Что он был здесь, по эту сторону мира.

О чем он говорил? И о ком?

– Спасибо за танец, Ида.

– Я проиграла, – выпалила она на выдохе. Кого бы там что не волновало в ее танце, саму Иду это трогало еще как. – Я вышла на сцену, потому что… – Хотела утереть нос одному сбившему ее мудаку. Но нет. – Потому что хотела быть значимой.

Ее так выбесила дурацкая игра с защитниками. Это ущемляло. Ограничивало. Лишний раз говорило о том, насколько ты беспомощен, когда один. Но Ида давно уже была одна. Последняя нить доверия к миру оборвалась две недели назад. Ей больше не от кого ждать помощи. Она могла рассчитывать лишь на себя. Но как это делать, если ты сам настолько уязвим и несовершенен?

– Ты знаешь, – грустная улыбка коснулась ее губ, – мне никогда не стать профи. Не засиять ярче всех. – Не воздвигнуть такую защиту, которую не пробьет ни одна жизненная ситуация. Может ли любимое дело стать твоим абсолютным щитом? «Ты сама веришь в то, что танцуешь?». – Мне кажется, что все мои мечты потеряны, понимаешь?

И как она могла признаться едва знакомому человеку в том, в чем себе-то боялась? Наверное, ее так тронуло откровение Рэя о том человеке, о котором он беспокоится. Он будто надеялся, что не все потеряно. Прямо, как и Ида в глубине своей уставшей, но такой упрямой души.

Если человек так любит что-то делать, неужели все должно быть так сложно? Почему каждый раз неминуемо что-то случается и бросает ее с небес на землю?

– Не обязательно быть профессионалом.

Рэй говорил так спокойно и уверено, его низкий голос обладал гипнотической способностью дарить тепло. Девушка знала, что низкие вибрации действуют на мозг успокаивающе. Опять же, знала она это от своего отца. Человека, которым когда-то восхищалась.

– Погоня за совершенством всегда превращается в одержимость. А это чувство всегда отнимает свободу, оно тащит неизбежно назад. Ломает так, что лишает напрочь возможности. Не бойся проиграть, Ида, намного страшнее для любимого дела – невозможность им заниматься. И мы сами лишаем себя этого воздуха. Подменяем любовь удушьем.

– Как же тогда быть, если ты не лучше всех? – Упрямство внутри требовало ответа. Ей хотелось все еще сопротивляться, хотя понимала, что это не работает ведь. Не помогает вовсе. Одного желания очень мало. В чем же тогда суть?

– Миру нужен именно твой опыт. Потому что он неповторим. Такой ты, какой есть, меняет этот мир и делает его разнообразным. Набор твоих собственных программ, взглядов, реакций и чувств. Это твоя аутентичность. Профессия – лишь ориентир. Она раскрывает потенциал. Но в итоге каждый привносит что-то свое, ведь даже врачи, пусть и одного направления, все разные, не так ли? Ты лучшая в том, что ты делаешь. И ведь так умеешь только ты. Большая миссия – оплот эго, тщеславия, цинизма. Нам кажется, что только большое дело может иметь ценность. Только известность сделает нас значимыми. Я уже не говорю об обратной стороне успеха, которую не учитывают в погоне за первым местом. И того, что неизбежно ты оттуда сойдешь. Иначе мир бы был имени одного какого-то человека, который стал абсолютным победителем, но так не бывает.

Он развернулся к ней корпусом и, глядя в глаза, произнес:

– Настоящее чудо – очень простое, Ида. То, что ты делаешь сейчас – это уже совершенство. Ведь раньше ты этого делать не умела. Ты сегодня победила, потому что вышла на сцену с больной ногой.

– Это было так заметно, – скривилась она.

– Нет, но я ведь не просто так пошел учиться на врача, – усмехнулся Рэй. – Ты победила, потому что этот танец хоть в чем-то, но был неповторимым. Даже благодаря боли в твоей ноге, ведь так? Не бывает такого, чтобы мы делали все в своей жизни одинаково. Любое действие всегда берет что-то новое для опыта. Это и есть твоя значимость. Привносить что-то свое.

Ида задумалась о сегодняшнем танце. Она проиграла не из-за того, что не была профессионалом, как она думала и что услышала от судей, а потому что пыталась себя впихнуть в чужую шкуру. Исполнять не свое вовсе. Может, ей и не хватало смелости, навыков и тренировок, чтобы танцевать на пилоне, но сегодня она сделала для этого больше, чем за все годы своей любви к этому виду танца.

– Голодная?

Черт, как же неприлично. Урчащий живот, наверное, разбудил сейчас все крыло, а не только привлек внимание Рэя.

– Д-да.

Утренняя шаурма – это все, что Ида съела за день.

– Тогда идем к нам, – Рэй спрыгнул с подоконника, взяв ее рюкзак. Под кожей парня напряглись мышцы, и Ида задумалась, в чем же профи он? Какой была его история? Он знал, о чем говорит.

Пока она рассуждала об этом, они остановились у комнаты «413».

О, нет. Нет. Нет.

– Ты чего? – Рэй заметил ее реакцию. – Я не кусаюсь. Привыкай к общажному гостеприимству. Только чай и ничего больше, Ида, – очень серьезно произнес он ее имя. Словно пытался донести пугливому котенку, что в его руке еда. Но Ида не Рэя испугалась.

– Ты… – и не смогла ничего придумать, кроме правды. – Твой сосед… Тот парень. В общем, у него еще прическа как у тебя.

Только Рэй был блондином.

– Как у Ди Каприо в «Титанике»? – опередил он ее объяснения.

– Как у Каза Бреккера из «Тень и Кость».

Его смех мягким звуком прокатился по коридору. У Рэя вышло это так легко и беззаботно. Неужели люди вообще умеют так искренне смеяться? Ида ощутила тепло, исходившее от его янтарных глаз, в них плескался свет не из-за отражения коридорных ламп, а из самого сердца.

– Молодежь, – беззлобно подтрунил он.

– Можно подумать, ты уже старик, – не удержалась Ида.

– Кто знает, вдруг я инопланетянин, мне миллиард лет, и я просто похитил тело этого парня. Заходи, – Рэй открыл дверь своей комнаты.

– И после этого я должна принять твое приглашение? – На самом деле Ида никогда и ни с кем не чувствовала себя так комфортно, как с этим человеком. Так что просто шутила на его счет. Потому что пугал-то лишь его сосед. Вот кому действительно она не доверится никогда в жизни.

– Так вы знакомы с Элом? – Будто угадал он ее мысли.

– С Элом?

– Эльдар. Тот, который похож на Каза Бреккера.

– Ну или на айдола, – пробурчала девушка. И дело не в прическе даже. – Нет. Я просто… видела сегодня, как он выходил отсюда.

Может, он все-таки не здесь живет? Пожалуйста, пусть скажет, что это просто тоже гостеприимство. Пожалуйста.

– Замечательный сосед.

Твою мать.

– Замечательный? – переспросила Ида, потому что… Они точно об одном и том же человеке говорят сейчас?

– Молчалив, почти никогда не бывает в комнате, ни к кому не лезет.

Ну конечно. Святая простота.

– Ты еще скажи, что он просто ангел.

– Может быть, – как-то загадочно прищурился Рэй и посмотрел на Иду, словно только что смог ее по-настоящему разглядеть. – А вот, кстати, и он.

Шестой. Влюбленные.

Поднявшись на свой этаж, Эл уже в который раз за день встретил эти карие глаза. Да уж, его сосед питал слабость ко всем убогим мира сего, и сердобольный Рэй не смог пройти мимо девчонки, полной лжи. Той, что надела маску, и не пойми в какие игры ее занесло.

«Мне нечего терять».

Как и ему.

И с какой стати это вообще что-то должно было значить и менять? Эл отпустил ее. Но лишь пока. Какая-то глупая девчонка не представляла для него угрозы. И все равно ее появление выводило из равновесия. Столько лет ему удавалось скрываться, но вот вдруг появляется карта. А следом в то же общежитие заселяется неудавшаяся актриса. Которая даже при первой встрече не смогла сдержать свой страх перед ним. Да, «Оскар» по ней плачет. У нее ведь уже ничего не отнять, так чего же она тогда так испугалась на парковке? Элу не давало это покоя. Потому что картинка не сходилась. Вся она являла собой огромный знак вопроса и противоречия.

Зачем ее послали? Что она о нем знает?

Еще и танец в клубе сбивал с толку. Не похоже, что она пыталась его соблазнить, тогда зачем она здесь? Почему, танцуя на шесте, она не использовала свое тело должным образом? Ведь они не просто так направили к нему женщину. Они знали, в какое место бить. Использовали ее как насмешку, как плевок в лицо. Глупцы.

Купленный утром сверток был здесь, в комнате. И Эл готов ко встрече со своим прошлым как никогда.

– Эл, знакомься, это Ида, – представил Рэй девушку с длинными каштановыми волосами, которая старательно игнорировала появление и присутствие Эла.

– Это не Ида, а Аида14, – обращался он к Рэю, цедя каждое слово, но продолжал неотрывно смотреть на нее.

– Как исчадье Ада? – девушка повернулась к нему, приторно улыбаясь.

– Ага.

И лучше бы она не вылазила оттуда, обнажая его собственный.

– У-у, тогда не надейся, что я пришла по твою душу!

Она даже не представляла, насколько попала и как ему хотелось, чтобы ее уже кто-нибудь забрал.

– Разве в Аду нет твоих прихвостней, кто постучит тебя по спине, когда ты ею подавишься? – лишь оскалился Эл. – Ты ничего не знаешь о моей душе.

– Там нечего знать, – девушка принялась демонстративно разглядывать комнату, будто разговор с Элом не представлял для нее больше ни малейшего интереса. – У тебя ее просто нет.

– Убирайся отсюда.

– Ида, останься, – безмятежно возразил Рэй.

Эл только пожал плечами и прошел в другую часть комнаты. Ну и черт с ними.

Он понимал, что бежать смысла не было. Уже нет. С появлением карты он уже опоздал с этим. Он нашел его. Остается только выяснить больше информации, чтобы победить, разыграть партию. Взгляд Эла скользнул по углу матраса. В этот раз он сделает все, чтобы выиграть.

– Во-о-о, ты та девчонка с танцем, – Игорь застрял на улице, встретив какого-то знакомого, и только сейчас ввалился в комнату. Судя по голосу, его размотало еще сильнее от выпивки, чем когда они ехали в такси.

– Игорь, идем, я уложу тебя, – вмешался Рэй, не давая соседу горланить свои пьяные речи. Время было позднее и комендантский час никто не отменял. В прошлом году Элу удавалось не привлекать к себе внимания и в этом он планировал так же.

– Не-е-т, я хочу остаться и поговорить с этой крошкой.

– Она уже уходит, – отрезал Эл.

– Где твое гостеприимство? – Рэй никогда не упускал случая подтрунивать над Элом. Он его не боялся, а Эл испытывал к нему что-то вроде уважения. И это самая существенная форма связи за всю жизнь Эла, на которую он только был способен.

Что не касалось никак Игоря. Сосед его побаивался, впрочем, как и все люди, поэтому сейчас он быстро смолк.

– А знаешь, с превеликим удовольствием, – выпалила Ида. – Каждая секунда моей жизни, проведенная с тобой, пустая трата энергии и напряжение ассоциативной теменной коры. Приберегу ее для кого-нибудь другого, мистер-я-большая-задница! Или нет, у тебя там кое-что другое большое, да, умник? – она явно намекала на предложения Эла покончить уже со всем фарсом в клубе. – Видел таких придурков на огромных тачках, а у самих ноги еле до педалей достают, а кое-что до точек джи? Так вот, ты для меня такой же!

Кое-кто тоже не переставал испытывать перед ним страх, но до нее долго доходило. А, может, она такая же мазохистка, как и Эл? Но слишком уж много «такая же» за один гребаный день.

– Тогда не сотрясай зря воздух и отведи гиперфиксацию своего таламуса на мне, – небрежно бросил он. Ее удивленно вытянувшееся лицо в этот момент выглядело почти комичным. Думала, что остроумную шутку поймет только Рэй? Не тут-то было, Эл от скуки читал его учебники, времени, к счастью, у него для этого было много. – А то смотрю, после предложения в клубе, только о моем члене и думала? Ты повредила себе мозг, а не ногу утром? И не заметила, что большие тачки мне не нужны, мисс-Додж.

Маленькая задира не успела среагировать, потому что дверь в комнату резко распахнулась.

– Так, что здесь?

Два часа ночи, это уже не дежурный обход. Можно было списать появление вахтера на день посвящения, но Эл так не думал.

– Уже комендантский час, вы шумите, в комнате находится посторонний. Еще и особа женского пола, – тоном коммунистки начала причитать Вера Михайловна. – Плюс алкоголь.

Проследив за ее взором, Эл про себя чертыхнулся.

Игорь.

Сосед притащил бутылку и оставил на столе. Сам он, похоже, отрубился. Хотя, может, просто притих, чтобы не попасться. Удобно прятаться на кровати за шкафом.

– Завтра на комиссию к коменданту все трое. Я вас записываю.

Когда женщина собрала данные, включающие в себя фамилии и номера комнат, она наконец удалилась.

– Игорь, ты теперь в должниках, – прервал тишину Эльдар. – Это была староста. Она нас сдала.

– С чего такая уверенность? – спросил Рэй.

– Я разбираюсь в людях.

– Да уж, она на тебя с прошлого года запала, – подал голос Игорь. – Приревновала к новенькой.

Хотелось сбросить этого ржущего придурка с кровати. Это не ему грозит выселение из-за какой-то проходимки.

Черт.

Кстати, о ней. Девушка держалась отстраненно и поглядывала украдкой на Рэя, словно он ее долбаный защитник. Она как будто безмолвно извинялась перед ним за случившееся. То есть во всей этой ситуации, ей было неловко именно перед ним. Попадись они вдвоем, то план сработал бы идеально, так? В очередной раз ее поведение наводило на определенные выводы. И Эл должен был поставить ее на место.

– Так вы знакомы? – поинтересовался Рэй.

– Всего лишь недоразумение, – сквозь стиснутые зубы ответил Эл, глядя исподлобья на Иду, подначивая своей утренней фразой.

В долгу она не осталась, подхватив игру.

– Да, как вилка в руке, – девушка покосилась на столовый прибор, лежащий на столе. – Один предмет, четыре дырки. Всего лишь недоразумение, безнадежный случай. Ой, оговорочка по Фрейду. «Несчастный», конечно.

Теперь это их клич и опознавательные знаки. Охрененно. Нет.

– Я покажу выход гостье, чтобы она забыла нахер дорогу сюда.

Когда Эл пересек «кухню» и почти поравнялся с ней, рука Рэя дрогнула в попытке остановить. Ну точно рыцарь. Однако сосед прекрасно знал, что лучше не прикасаться к Элу. Он отступил, давая ему выполнить свое намерение.

Захлопнув за ними дверь, Эл толкнул девчонку к стене напротив в коридоре. Он не дал ей вырваться, тут же зажав между своими руками. Ладонями он почти касался ее плеч. Приятная прохлада стены нейтрализовала источаемый от Иды жар. Эл снова, как и в клубе, наклонился к ней и едва касался губами уха.

– Значит вот кто я «для тебя», да? – он хмыкнул, обдавая дыханием ее кожу. – И это поет громкая птичка, что так любит привлекать к себе внимание.

Затем отстранился. Выпрямившись, Эл посмотрел ей прямо в глаза, обрамленные такими густыми и длинными ресницами. Его голос звучал словно падающие льдины в пещере:

– Ты вообще никто, Аида.

И он был уверен, что его слова заденут. Потому что она и сама прекрасно знала, что ничего не значит.

***

Три года назад.

Оглушенный, он повалился на землю. В глазах темно, но он смог понять, что помимо своей крови чувствует во рту и пыль. Когда после шока тело снова собралось в пространстве и обрело контур, он ощутил всю прелесть своего падения. Разбитая скула смачно поцеловала асфальт, у него было сломано ребро. И приложили его так, что в одном ухе звенело. Наконец зрение полностью вернулось, он снова моргнул и различил десяток пар ног в оранжевых комбинезонах. Такой же был и на нем.

Сегодня среда. День, к которому готовился каждый заключенный «Креста». Эта колония для несовершеннолетних напоминала сверху букву «Х» построением здания. Четыре крыла для малолетних преступников с наказанием разной степени тяжести. «Крестом» ее прозвали в простонародье, он же обозвал колонию словом из трех букв, начинающемся с той, что изображали корпуса. Речь русских он никогда не сможет забыть, а маты у них кричащие. Все заключенные здесь по праву находились в условиях, когда тебя имеют по полной программе.

Среда была одним из таких дней. Они играли каждую неделю в баскетбол. Воспитательная работа, что призвана зарождать командный дух и делать из них добросовестных членов общества, умеющих в нем функционировать. На деле же это было бойней. Кто победил, тот под недельной защитой. Значит, тебе точно не нассут в чай, не изобьют на прогулке и ночью можно спать лицом к стене, не боясь за свой зад.

Чертовы ублюдки. Он схаркнул кровь и поднялся. Подбежав к противнику, он врезался в него корпусом, чтобы не дать совершить бросок. Траектория движения мяча искривилась, что дало шанс перехватить его тем, кто был с ним в команде сегодня.

Но вопреки всем правилам мяч не был самой важной частью игры. Противников не «закрывали», не «пасли», – их «мочили», били, обездвиживали и калечили. Тот мелкий говнюк, который повалил его в прошлый раз, снова метился в сломанное им ребро. Парень обладал навыками чуть ли не ниндзя, делать зажимы пальцами до хруста костей.

Но он всегда быстро учился. И дважды не попадал в одну и ту же ситуацию. Подпустив пацана ближе, он четким движением поймал его руку и сломал пальцы.

Он уже проходил ад. Из раза в раз. Вся его жизнь была сплошным месивом драк, бегства и насилия.

Когда он забил победный мяч, то, как и всегда, не почувствовал ничего. Эта функция в нем уже давно атрофировалась.

– Сто шестой, на скамью, – скомандовал надзиратель.

Он за этим и пришел на игру. Чтобы оказаться снова на деревянной лавке, сколоченной гвоздями. Сегодня его отправили на нее из-за нытья корчившегося на земле противника, а не из-за того, что сломали его. Но главным был лишь его замысел.

***

Эл открыл глаза. Общага. Мягкая пружинная кровать. Запах травяного чая. Рэй.

Каждое утро начиналось теперь так. Никаких звонков, никаких ночных стычек. Но Эл все так же крепко, по привычке, сжимал заточку под подушкой даже во сне.

Рэй неизменно заваривал свой зеленый чай, занимался йогой. Из-за шкафа доносилось его дыхание Бэйна из «Темного рыцаря», как называл это Эл. Видимо какая-то специальная техника, потому что Эл даже понять не мог, как вообще возможно дышать с таким утробным звуком. Это еще не все сверхспособности его соседа. Однажды Эл стал свидетелем того, как Рэй крутил свой живот так, будто не состоял из мышц и не имел внутренних органов. Больше такого зрелища ему видеть не хотелось, поэтому Эл полежал еще немного.

Сегодня у них встреча с комендантом. Если его выселят из-за этой Аиды, он свернет ее тощую шею. Эта девчонка. Вот уже второе утро начинается с мыслей о ней.

Чтобы стряхнуть ее навязчивый образ, Эл спрыгнул с верхнего яруса и поплелся на «кухню».

– Намасте, – поприветствовал он Рэя. Именно такой фразой его сосед отреагировал на удивленные глаза Эла, когда он впервые увидел… Как же эта штука называется?

– Ты снова вертел свои кишки?

– Ага, наули.

Точно. Наули.

Взяв щетку и пасту из тумбочки, Эл пошел в «мойку». Чтобы умыться, нужно дойти до конца коридора. Но сначала завернуть в туалет и покурить. Неизменный утренний ритуал. Зайдя в уборную, Эл жадно затянулся. Кто-то дернул дверь, поэтому он открыл настежь окно, чтобы выпустить дым. В общаге курить запрещено. Но ничего не попишешь, ночью и утром все пользовались в тайне отхожим местом – не умирать же теперь от правил комендантского часа.

Как и предполагалось, когда Эл вышел, уже выстроилась очередь. В общаге это норма. Очередь была вообще всюду, а в туалет особенно. Порой нетерпеливые по несколько раз дергали за ручку, чтобы оповестить о своем долгом ожидании.

Сейчас точно так же толпа студентов собралась и в «мойке», потому что имелось лишь три умывальника на все крыло в двадцать комнат. Эл прислонился к выложенной белой плиткой стене. Да, очереди были везде. Чтобы помыть посуду в общежитии, тоже приходилось ждать из-за двух раковин на кухне. А также, чтобы приготовить еду, потому что на кухне стоит только три плитки и работают у них по одной-две конфорки. Постирать в машинке вещи – вообще отдельная история. Запись была расписана на две недели вперед. Очередь в душ – тоже своего рода адский круг. Всего четыре душевые на абсолютно всех парней общаги. Не говоря уже про девушек, которых училось в десять раз больше на экономическом.

Но Эл не жаловался. Общага была самым райским местом за всю его злосчастную жизнь. Это не сырой бетон, не вонючий кем-то выброшенный матрас. У него есть возможность мыться и его иногда даже кормят.

В «мойке» его как обычно обглядели с ног до головы. Девчонка за соседней раковиной украдкой рассматривала его, пока чистила зубы. Татуировки, пирсинг, черная одежда. Эл привык не обращать внимания. Пусть лучше пялятся на это, чем на то, что он за всем этим скрывал.

В коридоре, на обратном пути в комнату, он встретил Аиду.

Теперь она будет целую вечность мозолить ему глаза. Это утро не могло быть хуже.

Оба сделали вид, что в их пространственно-временной кривой друг друга не существует. Хорошая девочка, она была единственной, кто не пускал по нему слюни. Но это не делало ее менее раздражающей. Эл во что бы то ни стало выведет ее на чистую воду. Проходя мимо, они никак друг друга не касались, но сам воздух между их телами буквально наносил ножевые ранения.

К назначенному времени они с Рэем спустились вниз. Аиды в коридоре не было. Но когда парни зашли к коменданту, Эл сразу же ощутил ее присутствие. Еще до того, как Рэй ее поприветствовал. Поза девушки выглядела напряженной, ей явно было неуютно. Рэй, как обычно, являл собой само дружелюбие. Сам же Эл думал лишь о том, как все сложилось именно таким образом. Неужели эта Ида все подстроила, и кто-то хочет его выкурить снова на улицу. Чтобы ослабить и заставить встретиться со своим прошлым. Чтобы напомнить, кто он есть и что ему не сбежать, не скрыться.

– Все в сборе. Итак…

И понеслась.

Эл во время речи коменданта успел прогнать все возможные варианты, где ему предстоит жить теперь. Можно снова сунуться на гонки и заработать денег для съема хостела. Пожить у Дарины было самым разумным вариантом, но Эл никогда и ни у кого не просил помощи. Он никому не доверял. Вот и сейчас он не питал иллюзий на свой счет и давней договоренности с комендантом.

– Вам нужно отработать наказание. У нас конкурс между общагами. Приведите нашу к победе и наказание снято, вас не выселят. Но. Плюс еще каждому по двадцать пять часов отработки, которую вы закрываете в течение двух месяцев. Эльдар.

Эл взглянул на него, приготовившись услышать «пошел прочь». Ничего нового. В отличие от собак он знал, что кормящая рука и все в этом духе – чушь полная. И тебя погонят в шею в любом случае. Каждый думает лишь о себе. Закон выживания. Твои проблемы никому не сдались, потому что у каждого были свои.

Он был готов.

– Постарайся, – надавил комендант интонацией так, что Эл в точности воспроизвел в уме их разговор год назад. Когда Эл вышел из колонии, абсолютно пустой внутри, без планов на будущее, он мечтал лишь о том, чтобы оставить свое прошлое. Ему удалось на грузовом судне покинуть страну и оказаться в этой. Когда он автостопом добирался до Пагубы, Артем Валерьевич оказался последним водителем попутки. Это благодаря ему он теперь в общаге. Эл не был студентом, формально он даже в общежитии нигде не числился.

«Ты будешь жить здесь. Но никаких косяков».

– Понял.

– Я это уже слышал.

– Победа, так победа.

И он вышел.

Когда Эл спросил его тогда, почему он это делает, то услышал в ответ, что Артем не спас такого же голодранца, как он, однажды. Прогнав из подъезда шпану, думая, что они наркоманы, он потом нашел одного из них замерзшим на помойке. В пацифизм Эл не верил, как и коменданту, правдой ли вообще была эта история? Он заметил тогда горечь в его глазах, переставших на время рассказа видеть дорогу. Обычно такой взгляд бывает у людей, когда что-то касается их лично. В любом случае, для Эла возможность где-то жить и быть спрятанным являлась пунктом передышки в бесконечной борьбе. Но Эл все равно никогда не расслаблялся.

Прошлое всегда догонит, как ни крути. Ты тот, кто есть, кем бы ты ни казался. И вот это прошлое снова смотрит на него через глаза Смерти на такой знакомой карте.

Всех остальных Эл дождался в коридоре. Он прислонился к стене, холодной словно лед, ощущая внутри то же. Сколько он себя помнил, холод был его вечным спутником. Он никогда не сможет привыкнуть к теплу и не сможет чувствовать безопасность.

Когда вышла Аида, он преградил ей путь.

Не так быстро, маркиза.

Если он был сделан изо льда, то она была ледоколом. Точно так же его царапала каждый раз их встреча, вызывая раздражающий зуд под грудной клеткой. И звук, с которым они сталкивалась, напоминал то, как должна звучать ненависть.

– Ты же вся насквозь фальшивая, да.

Это был не вопрос.

Мы ненавидим в других то, что нас раздражает в нас самих.

Седьмой. Колесница.

Преимущество иметь такую соседку в том, что Тая игнорировала само существование Иды. Это было удобно, потому что Иде сейчас не до выстраивания коммуникаций. Дурацкий конкурс. Что за страна, если ее события нельзя отыскать в интернете? Ида уже час мучила Гугл, но ни одного упоминания о чертовом конкурсе общаг!

И где тогда брать информацию, что этот загадочный конкурс из себя представляет? Иде совершенно не нравилось быть в неведении. Нужно узнать, к чему готовиться. Задание дали, а пояснений ноль. Кто так вообще делает?

От безнадежности Ида чуть не взвыла. Но позволила себе лишь с тяжелым вздохом подойти к окну. Еще зеленые деревья радовали глаз и придали хоть какое-то душевное спокойствие.

Невольно она улыбнулась, обнаружив на подоконнике ванные принадлежности. Расстелив пакет, Тая сушила на нем свою губку. Черную, конечно. Тут же стояли баночки для волос и обсыхала резинка. Иде предстоит еще привыкнуть к укладу жизни в общаге. Она все утро настраивалась на то, чтобы сходить в душ. В последний раз девушка мылась вчера в спортивном клубе, где проходил кастинг. А как быть здесь еще не знала. Встреча с комендантом прошла в девять утра. До пар оставалось четыре часа, и Ида успеет.

Она уже предвкушала увидеть недовольное лицо Таи, когда спросит о местонахождении душа, но ее внимание отвлекло черное мельтешащее пятно за окном. Ида подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть. Но не вышло. Стукнувшись лбом о стекло, ей пришлось наклонить голову под неудобным углом, чтобы все-таки осуществить свой замысел. Эл качал руки на брусьях. И даже с высоты четвертого этажа можно было видеть, насколько широкие у него плечи и наблюдать перекатывание мышц на сильной спине даже под кофтой. Ида разглядывала, как сокращаются его бицепсы и трицепсы, как натягивается ткань, очерчивая мышцы дельт.

И как ему не жарко? Весь в черном, с длинными рукавами. Он бы еще шапку надел. На улице, несмотря на облачность, было почти тридцать градусов, когда Ида смотрела погоду, прикидывая в чем пойти на учебу.

Она уже собиралась отвернуться, решив, что парень закончил. Но Эл резко перепрыгнул на турник. Ловко зацепившись руками, он прокрутился в воздухе на все триста шестьдесят. И дальше его тело начало вытворять что-то невообразимое, от чего сердце Иды забилось с бешеной силой. То ли от страха, что он вот-вот расшибется, то ли от восторга. Похожее чувство она испытывала, лишь когда впервые увидела танец на пилоне.

Все такие трюки являются сложной задачей для мозга. И одной силы тут мало. Это годы тренировок, познание своих возможностей и пределов, а еще это всегда комплексная работа. Создание нейронных связей, чувствование мышц, которые в повседневной жизни не развиты. Как, черт его возьми, он это делал? Ведь все тоже происходило в воздухе, как и у нее на пилоне. Уж кто-кто, а Ида точно знала, скольких это стоит усилий, как сложно задействовать те самые нужные мышцы в инверсиях. Ида помнила, как не могла понять включение глубоких мышц живота для удержания ног в воздухе, как руки соскальзывали из-за нагрузки, потому что ягодицы тоже никак не реагировали в слаженной работе со всем остальным. А научиться ловить баланс – это время, очень и очень много времени.

Завороженная она смотрела за выкрутасами парня, поражаясь сколько в нем силы, что он удерживает тело навесу и при этом ничего себе не вывихнул еще. Элементы казались очень сложными. Ида бы точно так не смогла. Особенно, когда он замер над перекладиной с широким хватом и прямыми руками, а его тело ровной горизонтальной линией зависло в воздухе.

Подглядывать за ним было чем-то неприличным, но оторваться было просто невозможно. Представление настолько ошеломило, что она почувствовала, как в груди все горит. Танцевать, двигаться, растворяться в самом движении, становиться лишь им одним. Ида пропускала свой утренний ритуал, пока добиралась сюда, просто потому, что не было никакой возможности его проделать. Но сейчас она может.

Как раз после и найдет душ.

Включив музыку на телефоне, Ида начала аэробику. Степ тач, дабл15… Шаг, руки и еще кивок головой. Ни ап16. И настроение сразу лучше.

Затылком она чувствовала, каким взглядом ее буравит Тая, поедающая свой завтрак на «кухне».

– А если я врублю свою музыку? Ты не одна здесь.

– Включай, я люблю музыку, – парировала Ида, не сбиваясь с движений.

– Какого хрена по-твоему ты делаешь? – Тая уже встала.

– Возношу культ тела?

Ида услышала, как соседка фыркнула, и кожей ощущала, что девушка закатила глаза.

– Другого от тебя и не ожидалось, – процедила она низким голосом ведьмы, посылающим проклятия. Ида ее расслышала, но Тая, очевидно, этого и хотела.

Отлично, еще одна ее считает не пойми кем. Неужели у Иды на лбу написано, как она жила до того, как оказалась здесь. Несмотря на весь продуманный камуфляж.

Когда закончила зарядку, Ида как ни в чем не бывало осведомилась у Таи, где душ. Но она ее проигнорировала, демонстративно надев наушники. Перевод: «Иди к черту». Подтекст: «Я лучше тебя. Потому что слушаю музыку в наушниках».

Сможет ли Ида к этому привыкнуть? Жизнь в общежитии видимо имеет определенные правила, к которым придется приспособиться. Раньше у Иды никогда не возникало проблем с общением. Она всегда знала, что сказать и когда. Сейчас же чувствовала себя белой вороной среди этих людей. Она чужая. Ида это понимала, и каждый из них подсознательно или как-то еще тоже это чувствовал. Только Рэй отнесся к ней по-человечески. И Ида очень сожалела, что его наказали за вчерашнее. Парень проявил гостеприимство и радушие. Кроме него никто этого не сделал. Жизнь Иды и так была похожа на безумие в последние годы, а сейчас она будто попала в сумасшедший дом.

Собирая принадлежности в душ, Ида снова украдкой посмотрела в окно. Вопреки ожиданиям Эл не тренировался, а уже душил какого-то парня, прижав к «шведской стенке». Бедолага брыкался и что-то ему объяснял. На нем как раз-таки была шапка несмотря на духоту. Только держалась она на самой макушке. Парень ее сильно подвернул, оголяя уши. Еще из странностей был выбор одежды и обуви. Спортивный костюм плохо сочетался с классическими туфлями. Может, здесь такая мода? Хотя теперь уже убегающая жертва Эла выглядела весьма неопрятно.

Взяв все необходимое, Ида вышла из комнаты и постучала в дверь напротив. Эл все еще внизу, так что можно не беспокоиться о встрече. Парень казался совершенно иррациональным. И Ида не могла предугадать, как он поведет себя в следующий раз, когда они столкнутся. Ей этого и не хотелось.

«Ты ведь вся насквозь фальшивая».

Ублюдок.

На пороге показался Рэй и приветливо улыбнулся. Рядом с ним проходило даже волнение. Как вообще возможно быть таким очаровательным? Когда ты вдруг встречаешься с искренними чувствами, с непривычки щемит в груди, а на глазах выступают слезы.

– Привет, подскажи, пожалуйста, где здесь душ? – Ида была мастером носить маски, поэтому легко нашлась с интонацией и дежурной улыбкой, задавливая вспышку непрошенной слабости.

– Привет, Ида. Душ внизу.

– В смысле, внизу?

У Иды еще была надежда, что душевая где-то на этаже или возможно в соседнем крыле. Хотя логика подсказывала, что то крыло идентично их. В концах коридора находилась вовсе не курилка, как она предположила вчера, а туалет. Три кабины внутри, но как она заметила, уборная закрывалась студентами полностью. Ида вовсе была не против такого негласного правила. Хоть какой-то комфорт, если этот термин можно применить к общаге. Напротив туалета оказалась умывальня с раковинами и зеркалами.

Так где тогда душ?

– Он на первом этаже. Пройдешь мимо вахты, там будет еще одна лестница как у нас в соседнее крыло и дальше душевые.

Он как-то странно оглядел ее с ног до головы, словно что-то прикидывал в уме и добавил:

– Не ошибешься.

– Окей, спасибо!

Ида пошла вниз по маршруту, любезно предоставленном Рэем. И остановилась как вкопанная. Это еще что такое?

Теперь она поняла, что имел в виду Рома.

В том конце коридора первого этажа стояла толпа девчонок. Человек двадцать. По замотанным полотенцам вокруг обнаженных тел не трудно было догадаться, чего они ждали.

Медленно подойдя, Ида терзалась, нужно ли спросить, кто последний? Но не решилась. Все это и так было унизительным. Поэтому она просто встала рядом и принялась ждать.

Теперь это ее жизнь. Подкралась непрошенная мысль, что последние четыре года были не так уж плохи. У них с мамой хотя бы всегда был собственный душ.

«Ох, черт».

И вот к этому ей тоже предстоит привыкнуть. Ида его еще не видела, но уже почувствовала. Воздух резко стал разряженным. Она готова поклясться, что даже в коридоре стало темнее. Не поворачиваться. Не отводить лица от стены напротив. Она не станет давать ему поводов для стычек. Лучшей тактикой было игнорирование. «Ты вообще никто». Вот и все решение. Это взаимно.

Мимо колонны девушек прошло двое парней, следом за ними Эл. Зрачок Иды даже не дернулся, когда он попал в поле видения. И только в одном ее контроль дал сбой. Она ведь продолжала дышать. Даже после тренировки он пах лучше, чем его спутники. Эл не обратил на нее ни малейшего внимания тоже. Ни на секунду он не задержался рядом с ней. Ни разу не сбился его шаг.

Мужская душевая была открыта. Парни защелкнули за собой дверь, но Эл остался.

Сколько было душевых кабин? Всего две, что ли? Почему так мало? Она чуть не взвыла, потому что проторчит здесь до ночи. А вдруг она опоздает на пары?

Когда спустя сорок минут наконец-то дошла очередь до Иды, Эл уже давно успел помыться и уйти. После парней он вошел один, не пробыв внутри и пяти минут.

В небольшом помещении, пахнущем сыростью, стояла одна лишь деревянная скамья и над ней висели крючки. Глядя на других девушек, Ида поняла, что здесь все раздеваются и оставляют вещи. Она последовала их примеру, положив одежду в пакет, потому что брезговала к чему-то прикасаться.

Зайдя в смежную комнату Ида сразу же увидела обнаженную девушку. Старшекурсница, не стесняясь наготы, мылась даже не отвернувшись.

Что? Почему кабины здесь ничем не закрываются? Как это вообще понимать? От удивления и возмущения Ида продолжала стоять в проеме, думая лишь о том, что хочет отсюда сбежать. Мозг лихорадочно прикидывал варианты, где ей можно будет мыться. Но все упиралось в деньги. Она теперь совершенно одна и может положиться лишь на себя. Для всех официальная версия ее опустошенного счета – благотворительность. Ей так и хотелось когда-то. По договору, достигнув восемнадцатилетия, она могла распоряжаться своими деньгами. Но девушка лишилась большей части своих средств. А остаток вложила в переезд и машину. Так что ей некуда отступать.

Пройдя дальше, Ида обнаружила лишь одну свободную душевую из пяти. Что логично: заходило девушек столько же, сколько выходило.

Пять кабинок на всю общагу в пять этажей! Серьезно?

А у парней вообще две, что ли?

Душевая это, конечно, мягко сказано. Плиточный пол со сливом, изогнутая лейка наверху и перегородки, что были чуть выше Иды. Две кабинки по одну сторону стены и три по другую. Одна из них напротив входа, – та, которую Ида заметила первой. А остальные друг напротив друга. Девушка перед ней отвернулась, и Ида тоже. Мысленно она порадовалась, что купила резиновые тапочки. Потому что другие остались мыться в них, Ида тоже не стала снимать. Правда, у нее они были с дурацкой палкой между пальцев. Но кроме «вьетнамок» ничего другого в массмаркете не оказалось. На крючок Ида повесила пакет со своими средствами гигиены, не рискнув их выложить на полочку.

«Куда я попала?» – лихорадочно кричали ее мысли.

На короткий миг Иде захотелось заплакать по прежней жизни.

По прекрасной джакузи дома когда-то.

Но у нее нет больше дома. И уже давно.

***

Пары длились просто бесконечно, хотя у Иды сегодня было лишь две лекции. Почему она не выбрала другое направление? Слушать про закон спроса и предложения ей было так же неинтересно, как кошкам играть на бирже.

Возвращаться в общагу не хотелось. Каждая ее клеточка сопротивлялась и протестовала. Все здесь было для нее чуждым.

Весь день она прокаталась по городу. Прогулялась по набережной, поедая лапшу вок. Здравый смысл подсказывал, что не стоит тратить деньги на готовую еду, а следует научиться это делать самой. Как Тая. Но Иде была противна мысль сунуться на общую кухню, пока что и так хватало впечатлений с лихвой. Поход в душ, например, относится теперь к чему-то из разряда катастрофы.

И в который раз все сводилось к одному. Нужно понять, как заработать деньги. В любой момент может случиться что угодно. А Ида всегда знала, что деньги в этом мире решают все.

Смеркалось.

Она разглядывала здешнюю архитектуру, потрескавшийся асфальт и тротуар с недостающими плитками. Этот город был таким серым и хмурым. Но на ее счастье, тут почти всегда было пасмурно. Хотя Ида все равно наносила каждое утро крем с максимальным SPF и обновляла его в течение дня.

Вид унылых старых построек вызывал чувство тоски. К тому же, многие здания были недостроенными и заброшенными. Глядя на них, ей казалось, что эти пустые отверстия для окон, словно глаза монстра, наблюдают за ней.

Жуткий город.

Девушка заехала на заправку, продолжая оттягивать возвращение в общежитие. Но, все же, она не может избегать этого момента вечно. Первый день был трудным, но это не значит, что так будет всегда, верно? Ей придется смириться с текущим положением дел, как-то же она справлялась с этой задачей последние четыре года.

В один вечер вся ее жизнь разрушилась. Ида думала, что хуже быть не может. Но лучше никогда так не думать. А еще лучше: вообще ничего не ожидать. Мысленно она скрестила пальцы на свою глупую мечту о прекрасном будущем студента и выдохнула, устремив взгляд вверх на темные тучи.

«Перестань надеяться».

– М-м, крутое «ведерко».

Свист выдернул ее из молитвы отчаявшегося. Какой-то парень разглядывал Додж. Посмотрев на его машину, Ида прочитала «Лада».

– Я тебя на Улицах не видел раньше. Туда готовишься?

Ида не понимала, о чем он. Пыталась перевести, но смысл до нее так и не дошел.

– Я не так давно здесь, – единственное, что она нашлась ответить.

– Это все объясняет. Завтра ночью будут гонки. С твоим Доджем можно сорвать кругленькую сумму. Если ты, конечно, хорошо водишь.

Ида проигнорировала издевательские нотки в конце. Ее ум зацепился только за одно слово.

– Гонки?

– Да, Улицы. Гоняем по району.

– Где это и во сколько?

Ида забила данные сразу же в навигатор. Отлично. Ей ведь нужны деньги. Идея с танцами не выгорела. Парень ей любезно поведал обо всех днях, когда проходят гонки на Улицах. И завтра Ида собиралась попытать счастья там.

А пока… Ее лицо исказилось страданием. В общагу.

Добравшись, девушка, как обычно, припарковала машину. Но что-то было не так. Еще не подходя к зданию, она заметила, что входная железная дверь закрыта. В груди зародилось плохое предчувствие, а с ее везением можно не рассчитывать, что это лишь игра расстроенных нервов. Странно, обычно дверь целый день открыта настежь, как она подметила вчера и сегодня утром. Ида зашагала вперед, чувствуя, как сильно колотится сердце. А лучше бы это делали ее кулаки, потому что дверь не поддалась.

– Какого черта происходит?

Она попробовала снова. Не вышло. Паника начала вызывать удушье и покалывание в пальцах. Ноги сделались ватными. Уже темно, незнакомый город, она стоит тут совсем одна, ей вмиг стало холодно. В отчаянии девушка принялась робко стучать.

Тишина.

Зато где-то далеко завыли собаки. Ида надеялась, что очень далеко. Утром она видела парочку у мусорных баков, не на шутку испугавшись.

Уже сильнее начала долбиться, чтобы попасть внутрь. Но безрезультатно. Почему ей никто не открывает? Вахтеры там в конец оглохли, что ли? Неужели она не сделала еще какие-то ключи? От комнаты Ида заказала дубликат сегодня же. Но никто ее не предупредил о входной двери.

Экран телефона ей высветил время и почти разряженную батарейку. Было не так уж и поздно, всего четверть двенадцатого.

Делать нечего, придется ждать. Возможно, кто-то тоже будет возвращаться и откроет проклятую дверь своим ключом. Ну, а если нет… В очередной раз Ида поблагодарила себя за гениальную идею купить Додж. Машина была единственной гарантией ее безопасности. Надежная и удобная.

Спустя полчаса так никто и не появился, а Ида уже вся продрогла от стояния на одном месте. Издав недовольный рык, девушка пошла к авто. Придется искать отель. Мысль потратить деньги уже причиняла боль, но выхода не было.

Проходя мимо трансформаторной будки и гаражей, Ида услышала звуки. Они доносились откуда-то сверху. Но, подняв голову, ничего не обнаружила, кроме полной луны и крон деревьев, прорезающих ее свет. На всякий случай девушка ускорила шаг, хотя и так почти бежала к парковке. В узком пространстве было и без того страшно и жутко, так еще чьи-то шаги сверху вытаскивали из памяти все просмотренные фильмы ужасов. Облачка пара растворялись в воздухе от ее частого дыхания. Под кедами хрустели камни и обломки веток. Шорох не прекращался и будто преследовал ее. А вдруг здесь есть кроме собак опасные животные или птицы?

Хотелось быстро миновать этот участок и выйти на открытое пространство.

Но резко стало совсем тихо.

Затем до боли неприятный звук оглушил ее. Гараж, рядом с которым она шла, весь загудел, будто на него что-то упало сверху. Железо прогнулось под тяжестью и еще громче, будто взрывным хлопком, выгнулось обратно. У нее даже не получилось взвизгнуть, когда что-то черное спрыгнуло с крыши, заблокировав проход. Попятившись назад, Ида почувствовала, как уперлась поясницей во что-то деревянное. Быстро обернувшись, она увидела паллеты. А перед ней стоял мужчина, чье лицо скрывал капюшон. Он медленно и уверенно шел к ней, слегка склонив голову на бок.

К счастью, Ида не расставалась с электрошокером и даже спала с ним. Но подонок предугадал ее намерение, так что Ида промахнулась. Он снова запрыгнул на крышу, словно в кроссовках у него были пружины, и так же резко очутился на паллетах. Так быстро. В темноте и вовсе было не уследить за ним.

Ида повернулась и встретилась с преследователем нос к носу. Прерывистый выдох, похожий на вопль сорвался с ее губ, когда девушка его узнала. На один короткий миг она почувствовала облегчение. Но затем вспомнила, кем он был на самом деле.

Бездушный. Именно таким его делали глаза, в которые она сейчас заглядывала и от которых никак не могла оторваться.

Она не знала, что Эл будет делать. Даже присев на корточки, он нависал над ней с высоты паллетов. Что предпримет? Одно Ида осознавала точно. Вопреки здравому смыслу сейчас ей было не так страшно, как минуту назад. Норадреналин, среагировавший на опасность и стресс, теперь подхватила гамма-аминомасляная кислота, снижая степень перевозбуждения. Ида избежала чего-то ужасного, а неизвестность пугает больше всего, и включился дофамин, побуждая интерес. Дело в нем, точно в нем, а не во встрече с Элом. Все под контролем, пока ты можешь это объяснить.

– У тебя и здесь припасены для меня наручники? – усмехнулась девушка.

– Не обольщайся, не все вращается вокруг тебя, – в тишине ночи его голос звучал особенно глубоко.

– Конечно, это же я тебя преследую.

– Зато ты с игрушкой, – намекал он на шокер, пропустив ее выпад мимо ушей.

– Очевидно, поэтому тебе со мной так весело.

Ида помнила, как его избивали, а этот сумасшедший лишь улыбался.

Она потянулась за баллончиком, чтобы сбить спесь с этого мерзавца. Но не обнаружила его.

– Это ищешь?

Когда он успел его стащить? Эл перекатывал между своими длинными пальцами флакон.

– Свали отсюда, это моя курилка.

От того, как резко он сменил тему, Ида не смогла придумать колкость в ответ. Курилкой он назвал паллеты, на которых вальяжно разлегся. В тишине Эл щелкнул зажигалкой и огонек осветил его лицо. Такое же невозмутимое, как и всегда. На Иду парень больше не смотрел. Будто не было ничего важнее курения во всей вселенной в этот момент.

До спазмов в горле Иде захотелось покурить тоже, она так этого и не сделала со вчерашнего дня. Но сигарет у нее не было. Просить она точно не станет. Только не у него. Ключи от общаги, кстати, тоже. Что он вообще здесь делал в такое время? Учитывая то, как он прыгает по крышам, да еще и увиденное утром на турниках, Ида подумала, что Эл паркурщик. Может, просто тренировался. Но почему в темноте? В Америке эти трюкачи носятся и средь белого дня.

Впрочем, слишком много мыслей об этом засранце.

– Верни, – Ида протянула ладонь в ожидании. – Мама тебя не учила, что красть не хорошо?

– У всех свои недостатки, Аида. Очевидно, – бросил он ее же слово и интонацию, – твоя мать не научила тебя, что шляться ночами по темным переулкам опасно.

– Здесь опасна только моя вещь, которая лежит в твоих руках. Верни.

Эл усмехнулся, выпуская прерывистые облачка дыма. Щелкнув по зажигалке, он резко подался вперед и поднес ее вместе с баллончиком прямо к лицу Иды.

– И снова девочка играет с огнем, наталкивая на определенные мысли.

Ида выхватила средство самообороны, коснувшись пальцами кожи Эла. Отчего пламя резко погасло, и во тьме девушка различила лишь его сиплое дыхание.

С таким же резким движением, как дотронулась до его руки, она развернулась и пошла прочь.

Дойдя наконец до парковки, Ида села в машину и принялась наблюдать. Может, он и был самым последним человеком в мире, к кому Ида обратилась бы за помощью, но вдруг Эл все же пойдет в общагу? А когда наступит момент, последует за ним, будто все это просто случайность.

Ну, а пока греясь тут, проследит за ним. Хотя он полностью сливался с темнотой, растворялся в ней, а ночь так любезно прятала парня от всех глаз. И лишь огонек на кончике сигареты зажигался, когда Эл затягивался, обнаруживая его присутствие.

Когда он докурил, то действительно побежал в сторону общежития. Вот только, он так и не пошел к центральному входу, а завернул за здание.

Заглушив тачку, Ида отправилась за ним. Пульс снова отбивал раздражающий ритм в висках, но черта с два Ида призналась бы, что боится его потерять и что этот самый-неприятный-тип-на-планете – ее последняя надежда спасти кошелек от растрат. А значит и зыбкое будущее Иды. Но очень опасно думать в таких масштабах, еще и в связке с ним.

Украдкой она выглянула из-за угла.

– Какого… – Ида уже вышла из укрытия, потрясенная увиденным.

Парень даже не взглянул на нее. В глубине души Ида надеялась, что он ее просто не услышал. Но предполагала, что Эл не удивлен ее появлению, а значит и так рассекретил слежку.

Карабкаясь по простыни вместо веревки, Эл поднимался на второй этаж. Кроссовками он зацеплялся за щели между кирпичами. Так ловко и быстро у него получалось, и вот парень уже был близок к окну, откуда свисала ткань. Надо отдать должное строителям, они позаботились о том, чтобы грабителям было трудно попасть в здание, окна даже первого этажа были расположены достаточно высоко. Хотя абсурд, конечно, какому идиоту придет в голову грабить общагу.

Не теряя больше ни минуты, Ида побежала к спасительному кончику простыни, чтобы тоже попасть внутрь. В голове созрел гениальный план: зацепиться за белье, пока парень еще лез наверх, чтобы он не успел ее сбросить вместе с «веревкой». Уж Элу она точно не доверяла и ждала от него любой выходки. Однако конец простыни оказался очень и очень высоко от нее.

– Вот же засада.

Конечно, этому парню с навыками ниндзя не составило никакого труда прыгнуть на такую высоту, чтобы зацепиться.

– Эй, мне тоже нужно внутрь, – постаралась она проговорить тихо, чтобы не услышали жильцы первого этажа, но чтобы точно услышал Эл.

– Вызови вертолет, маркиза.

Говнюк.

К счастью, открыв другую раму, высунулся какой-то парень и посмотрел на нее. Спасибо его сработанному ориентировочному рефлексу. Любопытство – еще один из инстинктов выживания, нам важно постоянно анализировать среду, в которой мы находимся и приспосабливаться. А еще, чтобы не умереть с голоду. И чтобы размножаться. То, как он на нее посмотрел, явно относилось к последнему.

– Воу, красотка, ты заблудилась?

По тону голоса Ида поняла, что парень не трезв. Возможно сейчас ей нужно было как раз-таки позаботиться о своих основных инстинктах выживания. Но эволюция не побеспокоилась о такой функции как упрямство и их корреляции. Она тоже не станет.

– Я из 412 комнаты, – уточнила Ида, чтобы обозначить, что не чужая, а живет здесь. – Я не смогу достать, можешь привязать еще одну?

– А ты сходишь со мной на свидание?

– Завязывай горланить, – процедил Эл, который уже сидел на подоконнике и собирал простынь. Взывать к его милосердию было бессмысленно. Ида смотрела в пустые глаза, зная, что они цвета нефрита, и топила в их темноте свою последнюю надежду. Пока наконец Эл не скрылся внутри комнаты.

Вот и все.

Но неожиданно ее плеча коснулась белая простынь. И Ида подняла глаза, чтобы увидеть его усмешку. Но это был не Эл. Бросил связанное между собой белье еще какой-то парень. Уже не тот, что звал ее на свидание. Не дожидаясь приглашения, Ида ухватилась повыше и начала взбираться. Это оказалось сложнее, чем представлялось на первый взгляд. После нескольких промахов она поймала ногой опору и перестала болтаться как какая-то неуклюжая идиотка. Ее даже порадовало, что Эл этого не видит. Не хотелось показаться перед ним слабой. А может ей просто было бы стыдно.

Тот парень, который окликнул ее первым, помог забраться на подоконник, пока второй продолжал держать ткань. Очутившись в комнате, Ида смогла перевести дух. Ее бросило в жуткий жар от приключений. От калейдоскопа чувств кружилась голова.

Жильцы этой комнаты пили пиво. А Ида почувствовала себя неловко в компании парней. Эла, конечно же, не было.

– Спасибо.

Не дожидаясь ответа, Ида практически выбежала из мужской комнаты. Но успела услышать, как один из них бросил вслед:

– Не забывай о комендантском часе, золушка. После одиннадцати общага превращается в тюрьму.

В коридоре было тихо. Никакой суеты и шума. Добравшись до лестницы, Ида чуть не столкнулась с вахтером.

«Черт возьми».

– Чего ходим?

– Я… я просто отдала конспект одногруппнице, она заболела.

Все, что смогла придумать Ида. У нее и так уже есть наказание за вчерашнее, получить второе не очень-то хотелось. От волнения ее даже затошнило, пока она ждала свой приговор.

– После одиннадцати все сидим в комнатах.

– Простите, я поняла.

Вахтер отступила, и Ида быстро прошмыгнула мимо. Нога ей «спасибо» за всю эту беготню, конечно же, не сказала. Уже добравшись до четвертого этажа, Ида все-таки остановилась. Она сползла по стене и села на ступеньку, растирая лодыжку.

Сил больше не было. Столько всего происходило в ее жизни за последнее время, что Ида просто совершенно не успевала все это переживать, обдумывать и порой даже давать оценку. Она все бежала и бежала, и не видела конца тоннелю, в который угодила. Очень сильно хотелось покурить. Прямо сейчас.

Значит, комендантский час. Вот почему общежитие было закрыто. И во сколько же оно открывалось? Вчера Ида приехала сюда в восемь утра и спокойно зашла. Получается, есть вечерний обход. И он… Ида хотела посмотреть время на телефоне, но села батарея. На вскидку сейчас около полуночи. Сегодня пятница, завтра, к счастью, всего две пары с обеда. Но завтра же и гонки, а они проводятся ночью. Ей нужно на них попасть и вернуться. Ночью комендантский час. Снова карабкаться по стене Иде не хотелось, да и парней этих видеть тоже. Ладно, на месте будет решать проблему.

Она не знала, сколько так просидела на лестнице, но ее отвлек свист, разносившийся по коридору ее этажа. Мелодия казалась зловещей, Ида снова всем свои нутром почувствовала опасность.

Восьмой. Сила.

Парень, стриженный практически под ноль, шел вдоль коридора. Касаясь стен пальцами обеих рук, он насвистывал неведомый Иде мотив. Благо он был в соседнем крыле, и Ида успевала пройти в комнату, с ним не столкнувшись.

Но ее планам не суждено было сбыться. Из холла, в котором она вчера сидела после клуба, вырулил кто-то еще, резко материализовавшись прямо перед ней. Застыв как вкопанная, девушка почувствовала запах алкоголя, исходивший от незнакомца. Перед Идой стоял парень неопрятного вида, с фингалом под глазом, у него была короткая стрижка и не сулящая ничего хорошего усмешка.

– О-о-у, – раздалось за его спиной. Эхо прокатилось по коридору, и Ида перевела взгляд. Тот свистун, которого она увидела первым, уже был совсем близко. Он продолжал свое шествие будто всадник апокалипсиса. И почему все эти парни любили черный цвет?

Черные спортивные штаны обтягивали длинные ноги, мастерка не скрывала внушительные плечи и торс. Ростом он был точно выше Эла и даже, наверное, Ромы. От него исходила просто убийственная энергия. Ида даже не сказала бы точно, кто больше ее пугает: он или Эл.

– Эй, Денвер, все чисто. Шухер ушел, – сказал парень перед ней, преградивший путь.

Боже, о чем они вообще говорили? Что это за слова?

– Я в курсе, малой, – лысый громила был уже совсем рядом. Голос у этого свистуна был выше, чем у Эла, но до ужаса властным и уверенным. От каждого звука, произнесенного этим ухмыляющимся ртом, а-ля-я-здесь-король, Иду пронизывали волны ужаса. Она с уверенностью могла сказать, что чувствует к этому человеку. Отвращение. Не хотелось даже находиться в его поле, попадаться на глаза. Снова подумав об Эле, Ида поняла, что к нему такого не ощущает. И почему она опять о нем вспомнила? Если бы трюк с икотой был правдой, а не просто бы сжималась диафрагма, то Эл уже должен был умереть от икотного приступа к этому времени.

Нужно было убираться отсюда. Пробежать мимо. Если что, электрошокер в шею.

«Все под контролем. Все под контролем…».

Но Ида, похоже, перессорилась со всеми богами, потому что позади себя услышала шаги.

Шаги множества пар ног. Она закрыла глаза и выдохнула. Дерьмо. Вся ее спина уже покрылась холодным потом, а к глазам подступали непрошенные и такие бесполезные слезы.

– Только посмотрите, какие в «Пятерке» цыпочки живут. Малышка, проведи этот вечер с нами, а? – произнес кто-то сзади, и Ида почувствовала, как он буквально щупал ее тело взглядом.

У них у всех была речь с каким-то странным говором. Она уже слышала такую манеру. Парни у клуба, которых побил Эл, разговаривали так же. Ида могла даже не поворачиваться, чтобы удостовериться. Выглядели они все похоже и носили спортивную одежду.

– Зачетная задница, – прокомментировал кто-то еще.

Ида медленно переместила руку в карман, крепко сжимая шокер.

– ДжентельмИны, – специально коверкая слово произнес тот, кто казался их главарем. Верзила-свистун, уже оказавшийся на территории ее крыла. Тот, кого назвали Денвером. – Не жадничайте.

От его омерзительной улыбки у Иды мороз пошел по коже. Он все приближался, а Ида только ждала. Ее окружили кольцом и шокера на всех не хватит. Как отбиваться в таком узком пространстве она не представляла.

– Проход дайте.

Услышала она за спиной до боли знакомый голос. Сердце пропустило удар. Внутри опять зародилась глупая надежда. Что он только здесь делал? Неужели кто-то из ее ангелов все-таки вспомнил о существовании Иды и сказал Элу сходить покурить.

– Обойдешь, не трамвай, – в такой же манере вторил интонации Эла один из толпы.

Когда Ида повернулась, то насчитала шестеро парней, как и предполагалось одинаковых, словно на подбор. Всего восемь, черт возьми! И среди них словно пума юлил тот, кто отличался от них всех. Может, эти парни и были уличными бандюганами, но Эл был единственным, кто выглядел по-настоящему опасным. Само его лицо выдавало в нем все потуги мира, какие сваливаются на долю тех, кто был вынужден выживать. Ида уже видела такие в неблагополучном районе в своем городе. И сейчас на контрасте с этими ублюдками она будто впервые по-настоящему взглянула на него. Он был смертельно спокоен, как и всегда.

Пока Ида отвлеклась, ее резко развернули и припечатали к стенке. Она даже ойкнуть не успела. Бритоголовый парень был под два метра ростом и сейчас возвышался над ней, как скала. Ида заметила татуировку пиковой масти над его правой бровью. В голубых глазах плескалось безумное веселье. Он будто что-то предвкушал. Денвер покосился на Эла, проходящего мимо, и Ида попыталась вырваться из его хватки.

Бежать. Бежать. Бежать. Плевать на то, что Эл тоже был последней сволочью, но сейчас ей хотелось оказаться рядом с ним.

Но…

Он прошел мимо, даже не взглянув на нее.

И чего она ожидала?! Глупая. Глупая. Он никогда не придет спасать ее.

Нет, он не герой. Точно не герой. И на что она надеялась?

Ему просто все равно.

«Ты для меня вообще никто».

Грубо Денвер схватил ее за челюсть.

– А знаешь, я люблю строптивых, – он нагло облизнул свою нижнюю губу. – Не бойся, я буду нежным.

Только Ида хотела выкрикнуть: «А я нет!», и достать средство самозащиты, он неожиданно накрыл ее рот своим.

От шока девушка замерла, не в силах поверить, что это все действительно происходит. Со всей силы она зажмурилась, стиснула зубы вместе с губами, не давая наглому ублюдку проникнуть своим языком. Наконец эффект неожиданности перестал действовать. И ее опешивший разум дал команду телу достать шокер.

Но она не успела.

Ида увидела разъяренное лицо Эла, когда распахнула глаза. Его сжатую до выступающих желваков широкую челюсть. Несмотря на то, что он был ниже двухметрового бугая на добрых пять дюймов, смог почти повалить его одним ударом по лицу. Впервые за все время их знакомства Ида стала свидетелем хоть какого-то выражения эмоций в его взгляде и мимике. Казалось, парень перестал видеть, словно его мир поглотил мрак, окрашивая все в черный. Настолько его глаза были темными, он будто потерял контроль и сорвался с цепи. Ида даже с расстояния чувствовала, что все его тело буквально вибрирует, готовое убивать.

Но чему ухмылялся этот упырь с тату пики?

Все происходило как в замедленной съемке. Восемь парней против одного. Но Ида решилась напасть тоже. Око за око. Пока Эл сцепился с Денвером, Ида запрыгнула на спину обидчику и применила свое оружие.

– Ах, ты шкура, – выругался он.

Неужели эта штука сломалась? Или на такую тушу разряд не действует? Вопросы лихорадочно крутились в голове. Ида отступала, пока не почувствовала, как спиной уперлась во что-то теплое.

Вдох облегчения.

Рэй.

Если у Эла спокойствие было холодным, то у Рэя теплым. Карие глаза все так же неизменно светились и улыбались, будто в паре метров сейчас не происходила драка.

Он успел ей подмигнуть и завести за свое тело, прежде чем уйти помогать соседу. Только сейчас Ида заметила, что из остальных комнат тоже повыходили парни. Плюнув на геройство, Ида побежала в свою комнату и заперлась. Отдышаться никак не получалось, и она обессиленно привалилась к двери.

– Что там происходит? Почему они здесь? – поинтересовалась Тая. Она еще не спала, читала книгу, попивая чай. Похоже, что совсем не испугалась потасовки в коридоре. Ну конечно, не ее ведь только что целовали. И Бог весть что могли еще сделать.

Поцелуй.

Иду чуть не стошнило здесь же на линолеум. Хотелось прополоскать рот и вымыть с мылом прямо сейчас. Но она больше туда не высунется. К черту все это!

Из-за двери доносилась ругань. Какофония голосов, но уже без рукоприкладства.

– Разборки с гопниками, – вынесла вердикт Тая.

С гопниками? Кто это?

– Вы не из этой общаги, убирайтесь, – кричали в коридоре парни.

Не отсюда? Как они тогда пробрались? Ну, конечно же. Так же, как и она сама попала сюда сегодня.

– Мы еще встретимся. Уходим, я все увидел, что мне было нужно, – послышался голос лысого верзилы Денвера.

Кому была адресована фраза, брошенная главарем банды, Ида не знала. Но логичным было предположить, что Элу. Он ведь его ударил.

Почему он его ударил? Именно. Когда. Этот. Мудила. Поцеловал. Ее?!

Он же совершенно равнодушно прошел мимо, готовый оставить ее на растерзание этим шакалам. От ужаса, что могло с ней случиться, Ида снова ощутила потребность очистить желудок. Ее трясло, словно началась лихорадка. Последствия выброса норадреналина и кортизола.

Когда все наконец утихло, и их соседи вернулись в свою «413» комнату, Ида вышла. Нужно срочно смыть с себя всю грязь. Ее все так же знобило, и она боялась услышать хоть один звук на пути к своей цели.

Но, спустившись на первый этаж, дверь от душевой она не смогла открыть. Прислушавшись, Ида не различила звуков воды. Она решила попытать счастья с мужским, и уже здесь увидела расписание. Работает с шести утра до одиннадцати вечера. Что? Зачем? Какого черта вообще нужно закрывать душ ночью? Дурацкий комендантский час!

От злости она чуть не пнула дверь, но тогда прибежали бы вахтеры, и еще не хватало снова им попасться. Злая, как весь адский мир, она пошла в «мойку» на своем этаже. Хотя бы почистить зубы. Очень и очень тщательно. Прополоскать и еще раз почистить. Ее и правда тошнило. Вот же ублюдок. Какой вообще человек станет так делать? Целовать незнакомую девушку. А что бы случилось дальше, не окажись Эла рядом?

Выйдя из «мойки», Ида увидела в коридоре двух парней. И судя по всему, один продавал сигареты другому. Не думая ни секунды, она подбежала к тому студенту, который убирал деньги в задний карман шорт.

– Ты продаешь сигареты? – выпалила она на одном дыхании.

– Тише ты! – осадил он ее. – Три сотки.

Ида не знала, сколько здесь стоит пачка. Но полагала, что это явно должно быть дороже. Умно. Комендантский час, в магазин не сходишь, да и не нашла Ида ни одного круглосуточного в радиусе километра. Зарабатывать на зависимых студентах, можно сказать, было бизнес-проектом. Передав три розовые купюры, она забрала свою заветную пачку и благоговейно отправилась в туалет. Где-то в груди кольнул упрек, что она ведь не курит. Но ей было плевать. Не в этот гребаный вечер еще и совести добивать ее.

Ида открыла настежь окно и села на подоконник. Свесив ноги наружу, она достала сигарету и завалявшуюся в кармане зажигалку. Ночью уже было прохладно, но ее и без этого потряхивало. Неудача за неудачей. Она словно магнит притягивала неприятности.

Глядя на освещенную фонарями улицу под ногами, Ида умиротворенно затянулась. Наконец, все мысли в голове сбежали из-за едкого дыма, спрятались в черные ящики подсознания, чтобы являться ей в кошмарах, и приходить в те моменты, когда в ее жизни происходит что-то хорошее. Так случалось всегда. Все, что она не успевала прожить или не давала себе, ее память вытесняла. Закрывала. Прятала. Так, что даже Ида не знала, где именно скрывались ее чувства. Психика нас всегда защищает и преподнесет эти чувства снова, уже уродливыми и гипертрофированными, в самый неподходящий момент. Если в стрессе человек не может справиться с проблемой, то блок с непрожитой боли снимается в безопасные периоды счастья.

И мучайся с этим, как хочешь.

Но сейчас у нее был только этот момент, сигарета и тишина. Никаких демонов прошлого, мафии и уж точно парней с их поцелуями.

– Эй, недоразумение.

Застигнутая врасплох, Ида закашлялась. «Господи, помяни черта».

Эл тоже курил, высунувшись наполовину из окна, через одно от нее. Это не его комната, значит у кого-то в гостях. Может, даже он был сейчас у девушки. И курит после секса. Гениально. Порой мозг такой сообразительный на построение цепочек причинно-следственных связей, а в самую нужную минуту не может соединить между собой даже два простых события.

Практически одновременно они сделали затяжку. Ида не собиралась его благодарить. Он не спас ее. Нет. Так что не дождется.

– Если собралась покончить с собой, то четвертый этаж не смертелен. Нужен хотя бы седьмой.

И он бросил бычок, закрыв за собой окно.

В тишине ночи его слова придавили ее так, что не нужно было даже прыгать.

***

Она быстро добралась до нужного места. Еще за триста метров Ида услышала гул большого количества людей, звуки покрышек, трущихся об асфальт, и громкую музыку. Гонки. В центре груди зародилась приятная щекотка, несмотря на то, что Ида участвовала лишь раз. Она будто снова вернулась в те ощущения, когда сбегала из дома. Это было чем-то запретным. А Иде такое нравилось. Всю жизнь ей хотелось вырваться из оков, правил и бесконечных «нельзя».

У нее вспотели ладони от волнения. Но оно было приятным, из разряда тех нужных страхов, когда есть предвкушение и интерес. К тому же пребывая в Пагубе, Ида будто училась заново ходить. Все совершалось впервые. Она проживала жизнь с новыми чувствами. На каждый внутренний порыв она теперь имела право и разрешение. Столько лет девушка потратила впустую, потакая родителям. Но сейчас она все равно боялась это право взять в полной мере. Впереди лишь неизвестность. И что пугает больше? Прошлое, в котором жить просто невыносимо? Или же изменения, последствия которых никто и никак не гарантирует? Шаг самостоятельности всегда пленит, это неотрывная часть взросления. Однако, когда наступает реальность, вдруг приходит понимание, что, кроме как жить по-старому, ты больше ничего не умеешь. И всем предшествующим, уже проверенным убеждениям придется биться с возможностями. Такое красивое слово «возможность», на деле же шаг в него выглядит как война.

Огромная площадь под мостом была скрыта кустами и деревьями, сквозь которые Ида пробиралась на своей машине по извилистой дороге. Когда под колесами наконец почувствовался асфальт вместо песка, ее взору открылась вся прелесть происходящего. Полуобнаженные девушки танцевали рядом с машинами на огромных каблуках, таких же как у стрипов17 Иды. Водители им сигналили, подбадривая, кто-то даже откровенно лапал. Здесь было и пенное шоу, где собравшиеся отдавались разгулу и вакханалии.

Иде никогда не стать настолько раскрепощенной. Она даже танцевать на пилоне стеснялась. Кроме случая в клубе. И глядя на этих людей, ощущала свой внутренний стыд.

«Ах, ты бесстыжая шлюха!».

Взгляд полный разочарования. Снова.

Пока Ида глотала иглы воспоминаний, пронзивших горло, ее дорогая тачка привлекла внимание практически всех собравшихся. Кто-то даже присвистнул. У Иды скоро будет аллергия на этот звук. Но зато это быстро привело ее в чувства. Стыд и вина всегда проще всего переключаются на гнев и злость. Одно вообще не может жить без другого, потому что никто не хочет давиться собственным унижением.

Выследив в толпе парня, похожего на распорядителя гонок, она подъехала к нему и вышла из машины.

– Я хочу участвовать.

В этот момент Ида пыталась выглядеть круто и расслабленно, но мышцы лица просто сводило от напряжения. К тому же, теперь на нее пялились уже откровенно все. Почти так же она чувствовала себя в прошлом году, сунувшись на уличные танцы. Она так отчаянно боролась за свою любовь к пилону, но, проигрывая с позором, лишь укрепляла неуверенность, подтверждала свое «нельзя».

Ида почувствовала на себе пристальный взгляд. Вот кто действительно выглядел круто и как дома, кто был в своей тарелке. Походкой от бедра к ней шла девушка азиатской наружности с розовыми косичками. Короткие шорты и высокие кеды подчеркивали стройные ноги. На ней была бежевая майка и под ней не было белья. Хотя Иде показалось, что она совсем еще ребенок. Но ведь все азиаты выглядят моложе своего возраста. Без бюстгальтера ходить и правда удобно, от носки его весь день в общежитии, уже болели все грудные мышцы, для лимфы тоже ничего хорошего. Очень многие в общаге ходили так же, как эта девушка. Спускались в одних полотенцах в душ. И никого ничего не смущало. Ида же просто ежилась от мысли, что бы с ней сделала мама, решись она на такое.

Но ее здесь нет.

– Можешь стать моим противником, – подала голос гонщица и указала кивком на зеленую Супру.

До чертиков знакомую Супру. Номеров Ида, конечно, не запомнила, да и диски у колес были другими. Но…

– Покажите нам занимательную гонку, цыпочки. Хотя все здесь знают, кто выиграет.

Распорядитель улыбнулся кривой усмешкой, глядя исподлобья. Сколько пафоса было в его голубых глазах. И он демонстративно вытащил деньги из кармана, делая свою ставку. Выставленной ладонью с пачкой купюр он приглашал к сбору остальных.

– Тащи свою задницу на «старт», новенькая.

– О-о, – Ида положила руку на грудь и изобразила страдальческий вид, – я больше беспокоюсь за твою. – Смотри, как бы не начало подгорать, когда я выиграю.

Громкие слова. Но ей хотелось стереть эту идиотскую ухмылку с его лица. А еще купить лифчик без косточек на выигранные деньги. Никому не нравится быть хуже всех и чувствовать чье-то превосходство. Может, Ида здесь и чужая, но гордости ей не занимать.

Хотя это работало не во всех случаях. Только один взгляд мог иметь на нее такое влияние. Ноги Иды будто приросли к асфальту, и она не в силах была не то что пошевелиться, но даже нормально вдохнуть.

Проклятая Супра. Чутье ее не обмануло. Он здесь.

Тьма ее радости, ночь в пустыне и зов мрака в ее сердце.

Эл.

Обернувшись, Ида тут же пожалела. Потому что представившаяся картина уколола ее за живое. Мистер-робот умел улыбаться. Та девушка, с которой Иде предстоит сразиться, сейчас любезничала с ним. И это было весомым аргументом, чтобы заставить мышцы его лица сокращаться, натягивая уголки губ.

Вокруг них собралась толпа. Похоже, Эла тут все знали. Да и подружку его тоже. Не мудрено, что все поставили на нее.

Ида сразу же почувствовала себя ужасно одинокой. Такой же, как в детстве, когда никто не хотел с ней играть из-за ее врожденного дефекта. Бессознательно, по привычке, она наклонила голову, чтобы волосы закрывали лицо. Пусть в этом сейчас и не было никакой необходимости. Чудеса косметологии и так исправляли все, чего она так сильно стыдилась и прятала.

А потом она вспомнила, как корчилась на полу две недели назад в приступе истерики и боли. Как захлопнулась крышка гроба, хороня все живое в ней. Сколько раз за жизнь мы умираем? Сколько раз убиваем старые чувства в себе, чтобы больше никогда не испытывать то, что делало нас слабыми. Чтобы не помнить о том, что нас сломало.

Прошлого больше нет. Ее прежней жизни нет.

Он говорил вчера про седьмой этаж. Она и так его уже прошла.

Не заметив, что закрывала глаза, Ида распахнула их, чувствуя легкость. Страх теряет свою суть, когда уже все потеряно. Ему просто нечем питаться. Вот так, кулаки разжимаются, и больше не больно.

– Мы болтаем или едем? – процитировала она Доминика из «Форсажа». О да, именно настолько крутой она себя ощущала.

Ни ожиданий, ни сожалений.

Сделав вид, будто только что ее заметил, Эл почтил ее вскользь брошенным взглядом. А затем чуть ли не любовно, слишком доверительно, задал вопрос своей спутнице. По губам Ида смогла прочитать, что парень спрашивал: она ли будет соперницей.

Ида буквально приказала себе оставаться на месте, когда Эл пошел к ней.

– Аида решила прийти на гонки и показать себе, чего она стоит, – тон его был пропитан ядом и в каждом звуке Ида читала насмешку.

– В отличие от тебя мне не нужно доказывать каждый раз свое превосходство, это ведь твоя стезя, мы уже выяснили. Я и так о себе все знаю. Не уверен тут в себе только ты.

Конечно, это было не так. Ида в жизни не встречала настолько непробиваемого человека. Казалось, что все в мире ему было ни по чем. Всегда хладнокровный, неуязвимый к физической боли, да и к эмоциональной, похоже, тоже. Абсолютно бесстрашный. Ему не нужно было ничего из себя строить, всем своим видом он источал уверенность, которую чувствовали присутствующие на уровне инстинктов. У него просто не было слабых мест.

– Очередная ложь фальшивой девочки, – от его спокойного тона воздух будто стал на несколько градусов холоднее.

Что-то внутри щелкнуло. Может, бесстрашие было заразительным, но именно с Элом ей всегда удавалось находить в себе какой-то неиссякаемый источник смелости. Хотя что там, он просто ее до одури бесил.

Ида подошла к нему так близко, что у парня начали раздуваться крылья носа, натягивая мышцы рта и скул. Так у котов рефлекторно дергаются усы на то, что им противно.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Да неужели.

Эл наклонился к ней, чтобы тихо, но четко и внятно произнести:

– Ты из Америки, с русскими корнями и фальшивым именем.

Что? Откуда он…

Ее охватила паника. Холодное дуло пистолета снова упиралось в кожу.

Он отстранился, взглянув на нее с высоты своего роста так, что Ида почувствовала себя крошечной, побежденной, униженной. Разоблаченной.

– Богатенькая девочка, которая не знает бед, но ее родители связались не с теми людьми. Ты настолько жадная, как и они, что притащилась сюда забрать еще больше денег? Повыпендриваться на машине, которую тебе купил папочка? Денег Дарины ты не получишь.

И тут она взорвалась. Маска трещала по швам, как и все ее легенды. Вот только он был неправ.

– Иди к черту, Шерлок! Или ты специально взял имя гения из аниме? Да, Эл?18 Считаешь себя настолько умным? Так вот. По-шел-ты-на-хер, Эльдар! – прокричала она по слогам. – Я знаю, что такое нужда, лишения и быть на краю гибели.

Пламенная речь непрошибаемого парня не впечатлила. Голос его тоже был лишен жизни, как и зеленые глаза, что смотрели на нее с абсолютным безразличием.

– Это покажет гонка, Аида.

Развернувшись, Эл покрутил указательными пальцами в жесте рокировки.

Он что, собрался гонять с ней?

– Ты сказала, что тебе нечего терять.

Будто ее нужно было убеждать сразиться с ним. Несносный!

– Классные линзы, – бросил он через плечо и ухмыльнулся, ловя ее взгляд.