Читать онлайн Я ваша, Босс! бесплатно
Глава 1. Босс
– Павел Демидович, вы что, не были на утренней планерке для руководителей?!
До боли знакомый голос доносился откуда-то слева и жутко раздражал. Да и как можно не раздражаться, если прошлым вечером мой лучший друг прощался с холостой жизнью?! Веселье закончилось всего пару часов назад. Я даже глаза разлепить был не в силах, не то что понять, чего от меня хотят в такую рань.
– Просыпайтесь, кому говорят?!
Визгливый голос моей помощницы Евгении ударил в голову набатом.
Ледяная вода, которую плеснули мне в лицо, резко привела меня в чувство. Вскинув голову, я начал таращиться по сторонам диким взглядом.
Мне удалось сфокусироваться на распылителе для цветов в руках у пигалицы с голубыми глазами и собранными в тугой пучок светлыми волосами. Ах, да, это она работает моей личной помощницей по распоряжению совета директоров! Или секретаршей? Вспомнить бы…
– Евгения, какого черта?! Клянусь, я вас уволю!
– Не уволите. Вы просто не можете этого сделать: меня наняла ваша тетя.
Я едва успел прикрыться рукой, прежде чем ледяная вода полетела мне в лицо второй волной. Ругаясь самым грязным образом, я медленно вытер воду с лица, стряхнул крупные капли с помятой рубашки, нащупал пиджак на спинке кресла. Голова раскалывалась после шумной вечеринки.
– Только попробуй нажать на распылитель еще раз, и, клянусь, я его отниму и с его помощью разотру всю косметику на твоем лице, – произнес вкрадчиво, готовый сорваться на агрессию. – Ах, да, забыл, ты же у нас не красишься… Что ж, тогда я намочу твою блузку так сильно, что она прилипнет к телу и выставит напоказ твой кружевной лифчик!
Помощница опасливо посматривала на меня. Все еще направляя мне в лицо распылитель, медленно отступила к двери.
– У нас был мальчишник, понимаешь? – Я попытался наладить с ней контакт, но это все равно что беседовать со стиральной машинкой, у которой выставлена четкая программа стирки. – Уверен, ты справилась на ура с моими обязанностями. А теперь оставь меня одного, пожалуйста. Мне просто необходимо прийти в себя.
Евгения несколько мгновений смотрела мне в глаза осуждающим взглядом своих кристально-голубых глаз, а потом хлопнула дверью и ушла.
Она громко ушла. Да, именно громко, потому что стук ее каблуков и грохот двери кабинета, кажется, только что раскололи мой череп надвое.
Робот, а не женщин! Где моя тетушка таких находит?! Интересно, у Евгении имеется кнопка «вкл/выкл»?
Стоп, а каблуки-то откуда?! Она купила новые туфли? Где ее потертые бесшумные балетки?! Надо прекратить выписывать ей премии…
Я тяжело поднялся из-за стола. Перед глазами все кружилось. Надо, надо набраться сил и добраться до крана с холодной водой. А потом – спортзал на первом этаже нашей компании, контрастный душ… Через пару часов я буду в норме. Только бы найти аспирин. Аспирин точно поможет!
Трясущимися руками я распахнул шкафчик, в котором была спрятана аптечка на все случаи жизни, стянул коробку с лекарствами на стол и принялся отчаянно рыться в поисках спасительного аспирина. Нет. Его нет.
– Женя! – застонал я от безнадеги. – Евгения, немедленно зайдите в мой кабинет!
Тишина. Да что ж это такое?! Где эта дрянная девчонка?! Почему она мельтешит перед глазами, когда не надо, а когда ее помощь нужна позарез, исчезает?
Коробка не удержалась на столе и рухнула на пол, вывалив содержимое.
– Евгения, я вас уволю! Клянусь, уволю!
Глава 2. Евгения
– Слышала, Жень? Твой бывший дом покупает. За шестьдесят миллионов.
Мила хихикнула и отпила глоток кофе из пластикового стаканчика. Надо сказать, это действие далось ей с трудом: накануне она увеличила губы в клинике по акции, и теперь испытывала дискомфорт.
Я рассерженно взглянула на подругу поверх очков, а потом подчеркнуто разгладила складки на своей новой офисной юбке ярко-желтого цвета. Ты смотри, мою новую юбку и туфли из новой коллекции она не заметила, а про бывшего сразу все вывалила!
Вот меньше всего в данный момент меня интересовала информация о бывшем муже и его приобретениях. Но Стас Кожевников возглавлял отдел транспортной логистики в торговой компании, где я числилась на должности заместителя генерального директора, и нам волей-неволей приходилось сталкиваться по работе. А недавно он выиграл в лотерею сто миллионов рублей, и его популярность взлетела до небес. Теперь персона моего бывшего мужа непрерывно будоражила фантазию женской половины нашего офиса.
– Домик, между прочим, очень даже ничего. Как в турецких сериалах, – продолжала подначивать меня подруга.
– Какая жалость, что Стасу далеко до Серкана Болата! – ехидно парировала я.
– Далеко или нет, а поток поклонниц у отдела транспортной логистики не заканчивается. Тебя что, ни капли не злит, что вы развелись, а через полгода ему в руки упало так много денег?
Я пожала плечами и выглянула в окно. Зима уже успела вступить в свои права, но откатилась назад коротким периодом потепления. Клены внезапно лишились последних желтых листьев, и вместо недавнего снега все дорожки и лавочки в парке засыпало листвой. Красота!
– Нет, Мил, меня это не злит. Я рада, что мы больше не вместе. Поверь, его врожденная жадность не знает границ. Вряд ли нам с дочкой что-то бы перепало.
У входа плавно притормозил новейший внедорожник «Land Rover» насыщенного оливкового цвета. Вот и Стас на своей новой тачке. Для того, чтобы получить автомобиль такого оттенка, он делал спецзаказ и ждал почти три месяца. Зато теперь от понтов Стасика светился весь район, в котором он парковался.
– Легок на помине, – оживилась Мила. – После того как наш Стас купил новую машину, я полюбила оливковый цвет. Наверное, приобрету оливковую беретку с шарфиком и перчатки. Вдруг повезет, и Стасик обратит не меня внимание?
– Помаду еще в тон его тачке купи!
– А знаешь, наверное, куплю! Сто миллионов на дороге не валяются!
– Уже сорок. Даже меньше, – с сарказмом подметила я.
– Почему?
– Ты ведь сказала, что он купил дом за шестьдесят миллионов? А еще машина. И постоянные вечеринки на троих с Алмазовым и директором по финансам Колей Прутиковым. Вот и посчитай, что там осталось.
– Прутиков на следующих выходных женится. Так что на одного привлекательного холостяка в нашей компании будет меньше. А вот за Стасика я бы поборолась.
Мила остановилась у окна и мечтательно посмотрела на оливковый внедорожник.
Я поморщилась.
– Поверь, там не за что бороться.
Нет уж, я бы ни за какие коврижки не согласилась видеть рядом с собой бывшего мужа! Когда я была в декрете, он взял обеспечение семьи на себя. Стас очень хорошо зарабатывал, но мне приходилось униженно выпрашивать каждую копейку. На детское питание и памперсы он давал скрипя зубами, а что касается чисто женских потребностей, то о них пришлось забыть. Да ему триста рублей на колготки было жалко дать! До сих пор помню, как я плакала в подушку каждый раз, когда они давали стрелку. Стас за каждую стрелку орал на меня так, что тряслись стены нашей квартиры. Нет уж, обратно я точно никогда не вернусь!
После развода бывший муж очень активно пытался усложнить мне жизнь, и ему это здорово удавалось. По крайней мере, настроить против меня моего собственного босса у него получалось отлично. Еще бы не получалось, ведь они дружат!
А мой новый босс Павел Демидович Алмазов и без этого совсем не подарок! Грубый в общении и небрежный, генеральный директор являлся прожженным кутилой. Кстати, в данный момент этот мешок с не очень хорошим содержимым крепко спал за рабочим столом, позабыв об утренней планерке для директоров, которая проводится каждый понедельник. Угадайте, кому пришлось отдуваться за нерадивого босса? Правильно: мне. Как же я его ненавижу! А ведь мои счета сами себя не оплатят. К тому же после развода со мной осталась дочка Малинка. Алименты из преуспевающего Стаса приходилось выбивать почти силой. Так что единственная радость в жизни – стаканчик утреннего кофе в тишине у окна.
Но, видимо, в компании Милы тоже не расслабишься: ведь все ее мысли о том, как подобраться к моему бывшему муженьку.
Я взглянула на свой горячий кофе и грустно вздохнула. Когда-нибудь я обязательно уволюсь, куплю дюжину кошек и стану сильной и независимой женщиной, а пока…
Дверь кабинета бухгалтерии резко распахнулась, и в нее ввалился Алмазов. От неожиданности я дернулась, и горячий кофе из стаканчика выплеснулся мне на руку.
Алмазов был мрачен, возвышался в дверном проеме, как темная статуя, и его вид не предвещал ничего хорошего. Судя по всему, Павла Демидовича снова разбудили в самый неподходящий момент, и он находился в прескверном расположении духа. Правда, за то время, что я у него работаю, в другом настроении видеть мне его не приходилось. Накануне моего оформления на работу он развелся со своей женой, которая изменила ему с начальником отдела продаж, и с тех пор ни разу не улыбнулся.
Мятая рубашка, надетый наизнанку пиджак совсем не играли ему на руку, но даже сейчас наш генеральный выглядел так, будто только что вышел от модного стилиста. Даже похмелье не смогло отнять у него природную привлекательность! Его русые волосы были зачесаны назад, в зеленых глазах мерцала ярость, а чувственные губы скривились в презрительной ухмылке. Иногда мне казалось, что Господь случайно ошибся, одарив такого идиота прекрасными внешними данными.
– Доброе утро, Женя! Может, вместо того чтобы обсуждать приобретения бывшего мужа, займетесь тем, за что вам платят зарплату? – Его перекошенное лицо и ядовитый тон были сродни пощечине. – И, кстати, почему я должен искать вас по всему зданию? – вкрадчиво продолжил он. – Девять часов утра, а вы еще не положили мне на стол документы, которые я ждал вчера вечером!
Я с тревогой взглянула на настенные часы. Стрелки показывали восемь сорок пять, а это значило, что мой рабочий день начнется только через пятнадцать минут в отличие от его рабочего дня, который должен был начаться в восемь на планерке. Но разве с боссом поспоришь, особенно, когда у него похмельный синдром?
Генеральный стоял, скрестив руки на груди, и холодно смотрел на меня сверху вниз своими жутко порочными зелеными глазами, а потом ловко подхватил мой стаканчик, из которого я так и не успела отпить глоток кофе.
– О, «Американо»? Прекрасно, я как раз не успел утром выпить кофе. Вернее, мне его некому варить, я холост!
– Купите кофемашину, – хмуро буркнула я.
Но мой кофе исчез в глотке босса так же быстро, как и остатки моего хорошего настроения.
– Ваш аспирин! – Я сунула ему в руку пачку таблеток.
Босс тут же разжевал две таблетки сразу и ошеломленно застыл на месте.
Я изумленно распахнула глаза.
– Он же шипучий! Его надо разводить в воде, а не жевать!
– А предупредить было нельзя?!
Алмазов диковато огляделся, но сплюнуть было совсем некуда. Подметив кулер, он ломанулся к нему и, набрав в стаканчик холодной воды, начал жадно запивать взрывающийся во рту шипучий аспирин. После третьего стаканчика вода в кулере закончилась.
«Кажется, мне пора увольняться», – думала я, озадаченно посматривая на босса. Как компания еще не разорилась с таким непутевым генеральным директором?!
Босс перехватил мой взгляд и подозрительно сощурился.
– Что вы на меня так смотрите, Евгения? – вкрадчиво поинтересовался он. – У меня выросли рога?
– Что вы, Павел Демидович?! Какие рога?! Я просто вами любуюсь!
– Почему мне тогда кажется, что вы помышляете о чем-то нехорошем и это связано с моей персоной?
– Может, потому что шипучий аспирин надо растворять в воде, а не глотать?
– А может, надо предупреждать, что его надо растворять?
Мы с боссом препирались всю дорогу до его кабинета. Наши взгляды были полны ненависти. Невозможно ненавидеть так, как я ненавижу Алмазова, и, видимо, это взаимно.
– Я – в спортзал.
– Какой еще спортзал?! В десять утра нас ждет выездная проверка от налоговой! Инспектор будет здесь через час!
– Через час я тоже буду здесь, а вы пока держите оборону, Евгения. Надеюсь, мой желудок выдержит испытание, которое вы ему устроили с аспирином.
Алмазов шумно вышел из приемной и хлопнул дверью.
Фыркнув, я передернула плечами и села за компьютер.
– Раз уж ваш желудок выдержал бесконечные вливания вчерашнего вечера, то от пары таблеток точно ничего не изменится! – буркнула ему вслед. – Разве что аспирин может подействовать как хорошее слабительное.
Последняя мысль заставила меня улыбнуться. Маленькая месть за кофе. Хотя какая уж тут месть? Алмазов собственноручно затолкал таблетки себе в глотку.
Глава 3. Евгения
Я кликнула мышкой на рабочий стол и начала проверять накладные. Ассортимент спортивных товаров, которые предлагает наша компания, довольно обширен. Здесь и тренажеры, и одежда, и спортивное питание. Даже спортзал на первом этаже предназначен больше для демонстрации спортивного оборудования, чем для занятий сотрудников. Тем не менее мы используем его и по прямому назначению. Вернее, всякие бездельники типа Алмазова используют. А простым рабочим лошадкам, подобным мне, и в офисе хватает работы. На разминку времени не остается, от слова «совсем».
Выездная проверка от налоговой – мероприятие не для слабонервных. Жаль, что Алмазову все равно.
Тишина в приемной продлилась недолго. Дверь распахнулась, и на пороге показалась наш главный бухгалтер Агнесса Борисовна.
– Женя, где Алмазов? Мне срочно нужна его подпись! Несколько документов он так и не успел подписать. Хорошо, что я заглянула в папку!
– Будет через час, Агнесса Борисовна.
– Как – через час?!
Я пожала плечами.
– Вот так.
– Надо срочно, Женечка! Сама понимаешь, через час будет уже поздно.
– Алмазов в спортзале на первом этаже, и боюсь, он не обрадуется, если вы туда спуститесь.
– И что он забыл в спортзале накануне проверки?!
Я приподняла бровь.
– Мне ли понять высокие стремления нашего небожителя?
Она понимающе закатила глаза.
– Самым глупым решением Эммы было поставить у руля своего племянника… Жень, умоляю, отнеси ему документы на подпись! Тебя он точно не пошлет, а мне кровь из носа надо!
Я тяжко вздохнула.
– Ладно, давайте.
Забрав у нее документы, я отправилась на первый этаж.
Стуча каблучками новеньких лодочек на шпильке, я с обидой размышляла о том, что никто не заметил мои обновки – ни юбку, ни туфли. А ведь они так красиво сочетались! И белоснежная блузка с мелкими пуговичками очень хорошо с ними смотрелась. Наверное, меня не заметили, потому что я ношу очки и никогда не крашусь. Я бы с радостью нанесла макияж и сходила к косметологу в салон по акции, но мне катастрофически не хватало времени. В сутках, увы, не сорок восемь часов.
У спортзала я притормозила. Честно говоря, терпеть не могу физкультуру. Я больше мозгами беру, чем физподготовкой. А войти сейчас к Алмазову – все равно что попасть в мужскую раздевалку в старшей школе: что-то запретное, интимное и ужасно постыдное.
Но время на часах неумолимо приближалось к десяти утра. Проверка была очень близко.
Собрав все свое мужество, я распахнула дверь спортзала и застыла на месте: Алмазов в облегающем узкие бедра спортивном трико и с бесстыдно обнаженным торсом в компании финансового директора Прутикова и моего бывшего мужа Стаса Кожевникова отжимал штангу от груди.
Я сощурилась. Вот кому до фени были все проверки на свете! Три дружка-кутилы после бурной ночи мерились силами в спортзале. Двое бездельников давали советы боссу, как лучше удержать штангу на весу.
К чему я оказалась морально не подготовлена, так это к влажному торсу Алмазова. А торс был хорош! Еще как хорош! Даже нездоровый образ жизни не мог его испортить.
Расправив плечи и отогнав от себя смятение, я уверенно пошла грудью на бездельников.
Финдиректор Прутиков и мой бывший муж обернулись разом. Они застыли. Лица вытянулись, а потом ехидно сморщились.
– Опачки, новые туфли! И юбка, ты глянь, какая юбка! – Стас задорно хмыкнул и потер ладошки. – Думаю, алименты тебе ни к чему в этом месяце, раз ты тратишь деньги направо и налево.
Я метнула в него полный ярости взгляд, но ничего не ответила. Алименты вытрясу из него позже. То, что положено на ребенка, он будет платить как миленький!
Алмазов же продолжал отжимать вес, как будто меня не было. Он видел мое отражение в зеркале, но продолжал выполнять упражнение с непроницаемым лицом.
Возмущение полыхнуло огнем. Ему что, все равно?! Его тетка будет здесь с инспектором через полчаса, а он безмятежно продолжает вести себя, как ребенок!
Никак не отреагировав на ехидные усмешки Прутикова и Стаса, я подошла к тренажеру и постучала по железке кулаком.
– Павел Демидович, прием! На документах необходимо поставить подпись.
Тяжело дыша, Алмазов положил штангу на место и только после этого поднял на меня глаза.
– Женя, не стоит так опрометчиво молотить кулаком по конструкции! Она может сорваться. И я ведь просил не беспокоить меня ровно час! – прорычал он. – Неужели так сложно обойтись без моей подписи всего шестьдесят минут?!
Сжимая в руке документы от Агнии Борисовны, я нависла над ним с пылающим ненавистью взглядом.
– Эти документы не могут ждать.
Алмазов уложил штангу на место и выбрался из-под нее. Когда он поднялся, я задохнулась. Взмокший от работы с тяжелым весом мускулистый Аполлон с выразительными серо-голубыми глазами придвинулся ко мне настолько близко, что я ощутила аромат его разгоряченного тела. Странно, запах меня не отталкивал. От него бежали мурашки по коже. Он сбивал меня с толку, заставляя оторопело рассматривать каждый мускул на обнаженном торсе босса. Я еще ни разу в жизни не видела такого идеального мужского торса. Татуировка изрыгающего пламя дракона на правом предплечье и вовсе заворожила, заставив окончательно потерять разум. Нет, к такому я совсем не была подготовлена!
Но указательный палец Алмазова грозно взметнулся перед моими глазами и указал на стену, противоположную зеркалам. Там уныло повисли большие электронные часы.
Они показывали девять пятнадцать.
– Я подпишу документы в десять утра. Запомните это, Женя. А лучше, запишите в свой электронный блокнот, – под издевательские смешки дружков сообщил Алмазов. – А еще запишите, что я люблю покладистых сотрудниц, желательно с яркой внешностью, но в вас меня устраивает дотошность и исполнительность, поэтому я готов терпеть вашу невзрачность! Так и запишите.
Невзрачность? Вот урод!
– В десять утра здесь будет ваша тетя Эмма с инспекцией, – покраснев до кончиков ушей, выдохнула я.
Его бахвальство перед дружками как ветром сдуло.
– Черт! Дайте сюда эту дурацкую шариковую ручку!
Алмазову не по душе было появление тетки в офисе, поэтому он быстро поставил размашистую подпись там, где требовалось.
– А теперь вон отсюда!
– Что?!
– Я сказал, вон отсюда! И приготовьте мне зеленый чай с лимоном и медом к десяти часам утра!
– В десять утра здесь будет налоговая инспекция! Вы собираетесь устроить чайную церемонию на глазах у инспекторов?!
– Какая еще инспекция?! – сверкнул в мою сторону изумленно-убийственным взглядом Алмазов.
– Выездная проверка! Попробуйте только сказать, что вы не в курсе!
Алмазов обернулся к дружкам.
– Кто-нибудь в курсе, что происходит?
Мой бывший муж и Прутиков виновато переглянулись.
– Ну да, будет проверка, Паша, – прочистив горло, сообщил Прутиков на правах финдиректора этой богадельни, торгующей спортивным инвентарем.
– Надеюсь, после проверки вас всех уволят, – выразительно взглянув на Стаса, прошипела я и, круто развернувшись на высокой шпильке, передернула плечами и быстро покинула спортзал.
Я торопилась в приемную.
– Вот, Агния Борисовна, документы, – протянула главному бухгалтеру подписанные бумаги.
– Ой, Женечка, что бы я без тебя делала! Спасибо, душечка! – Она сунула мне в руку шоколадку.
Я растерялась.
– Да что вы! Не надо… Заберите обратно.
– Вот еще! Дочке дома дашь. Она точно найдет применение шоколадке, – подмигнула мне бухгалтер. – Она у тебя такая душечка! А этот упырь Кожевников, бывший твой, только и знает, что кровушку из тебя пить. Ох, и где наш прежний хозяин?! При нем такого безобразия не было…
– И Агния Борисовна тут же исчезла за дверью.
Я спрятала шоколадку в сумочку и хмуро уставилась в компьютер. Права Агния, ох, как права! Сходила вниз и как будто в старшей школе побывала. «А еще запишите, что я люблю покладистых сотрудниц, желательно с яркой внешностью, но в вас меня устраивает дотошность и исполнительность, поэтому я готов терпеть вашу невзрачность!» – звенели в ушах обидные слова босса. Терпеть он готов, ага! А то, что я терплю его выходки, ничего?!
…Алмазов примчался в приемную через десять минут. Благоухая свежестью после тщательной помывки в душевой, он пролетел мимо меня, закрылся в своем кабинете и вскоре нависал над моим рабочим столом в свежей белоснежной рубашке и ярком малиновом галстуке.
Галстук резал взгляд, и я приспустила на нос очки.
– Женечка, где мой зеленый чай с лимоном? Я ведь жду, – ласково поинтересовался он.
– На чайную церемонию не осталось времени, – хмуро покачала головой.
– Женя, я ведь просил! Неужели так сложно выполнить просьбу начальника?! Ну что ты за секретарша?!
– Я не секретарша, Павел Демидович. Я – ваш заместитель.
Он несколько мгновений переваривал новую информацию, а потом неопределенно пожал мощными плечами.
– Заместитель, так заместитель. Чай будет?
Да что ж ты будешь делать?!
Отодвинув глубокий ящик стола, я выхватила оттуда чайник с заваренным в нем горячим чаем и зло плеснула его в чашку.
– Ух, ты, прятать чайник в ящик – это ты хорошо придумала! – расплылся в глупейшей улыбке Алмазов.
Я протянула ему чашку и… замерла. Что-то определенно было не так. Со мной было не так. Его улыбка. Его запах. Мое обоняние теперь ощущало его запах, и от этого вся кожа покрывалась какими-то необъяснимо странными мурашками, а от его глупейшей улыбки все волоски встали дыбом.
Я изумленно уставилась на Алмазова. Его малиновый галстук меня убивал, но он сам, его образ… Что со мной не так?!
Он перехватил мой взгляд и поперхнулся: чай, видимо, пошел не туда.
– Чая, что ли, пожалела, ведьма? – просипел хрипло, пытаясь откашляться.
– Что вы, Павел Демидович, у меня этого добра полный ящик!
Я остервенело выдернула из ящика заварочный чайник и начала лить его ему в чашку.
– Хорош, хорош лить! – Он начал отнимать у меня чайник и обжег пальцы. Чайник перевернулся, и зеленый чай разлился по полу.
Я испуганно взирала на лужу.
– О, нет! Здесь сейчас будет инспектор…
– Где салфетки?
Вручив ему чайник, я бросилась в кухонную зону за пачкой салфеток. Набросав салфетки на мокрый пол, принялась вытирать чай.
Алмазов отставил чашку в сторону и тщательно вытер салфетками стол, по которому растекалась еще одна лужица из зеленого чая с лимоном, мятой и имбирем.
Так, стоп. А чего это мы вдруг стали слаженной командой? Три месяца негласной войны, а тут вдруг совместная работа по ликвидации последствий?
Когда лужицы были ликвидированы, мы несколько мгновений смотрели друг на друга. Как-то странно смотрели. Молча. Впервые за несколько месяцев совместной работы мы молчали, как будто внезапно увидели друг друга по-настоящему.
Первым очнулся Алмазов. Буркнув что-то обидное про несносных женщин, он забрал чайник с остатками чая, чашку и обиженно закрылся в своем кабинете.
А ровно через две минуты в приемной появилась его тетушка Эмма Алмазова с целой делегацией, состоявшей из начальника отдела продаж, менеджера по маркетингу, финансового директора Прутикова и одного- единственного налогового инспектора.
– Женечка, здравствуй! Павел Демидович у себя? – Эмма Алмазова растянула губы в приветливой улыбке.
– У себя, – пытаясь справиться с охватившей меня паникой, кивнула я.
И тут инспектор оживился.
– А что это за аромат разливается по вашей приемной? И лимон, и мята и нотки имбиря…
– Женечка? – Эмма впилась в меня взглядом, умоляющем о спасении.
«Инспектор не пьет. Совсем. И как его прикажете развлекать?» – всплыли в памяти ее стенания накануне. А тут вдруг ароматы чая по моему личному рецепту взбудоражили инспектора. Только чайник уволок Алмазов.
Но где наша не пропадала!
– Это чай, – улыбнулась я робко. – Мой личный рецепт. Очень… бодрит.
– От чая не откажусь! – ловко Инспектор ловко поднял вверх указательный палец, и я сорвалась с места.
Ворвавшись фурией в кабинет к Алмазову, я дернула ящик его рабочего стола и под изумленным взглядом босса вырвала оттуда чайник с остатками чая.
– Не понял?..
– Инспектор хочет чаю! А вы… обойдетесь! – злобно рыкнула я и бросилась обратно в приемную, ублажать инспектора ароматным напитком.
Эмма Алмазова расстаралась: усадила его в переговорной, достала сервиз, которых хранился в офисе на случай приема важных гостей и что-то заливала ему в уши насчет идеальной отчетности нашей торговой компании.
Я даже не слышала, о чем они говорили. Невозможно было сосредоточиться: перед глазами маячил малиновый галстук Алмазова, который теперь стоял так близко ко мне, что я ощущала запах его парфюма и чего-то по-настоящему мужского и запретного.
Наконец инспектора под руки вывели за дверь. Эмма, выходившая последней, вдруг обернулась.
– Павел, ты галстук смени, ладно? – поморщившись, попросила она.
Глава 4. Евгения
…Когда проверка закончилась, часы показывали начало шестого.
Алмазов куда-то смылся пораньше, а я осталась в приемной. Мой рабочий день заканчивался в шесть вечера.
«Сейчас заберу Малинку из садика, мы с ней погуляем в скверике и поедем домой». – Я наконец позволила себе улыбнуться. Да, временная оттепель позволяла прогуляться по скверику между моей работой и детским садом.
И тут я вспомнила, что Любочке для прогулок необходима новая зимняя куртка. Старая, конечно, сходится, но мала стала за год. Рукава совсем короткие, да и не греет она совсем, два сезона ее относила Малинка.
Я могла бы купить куртку на выходных, но пришлось оплатить бабушке лекарства. После развода мы с дочкой переехали в двухкомнатную квартиру к моей бабушке. Квартиру, которую мы со Стасом купили после свадьбы, делить не стали. Мне досталась машина, добротный «китаец», а Стас платил ипотеку все два года и поэтому оставил квартиру себе.
Я заглянула в телефон. На счету, который должен был пополниться алиментами еще в пятницу, было пусто, а значит, Стас не потрудился отправить алименты. Вот урод! Каких-то десять тысяч рублей пожалел для дочери!
Я сжала кулаки. Что ж, отдел транспортной логистики находится на втором этаже и работает до шести вечера. Схожу к бывшему мужу на поклон. Ничего страшного, от меня не убудет! Мы со Стасом заключили договор, по которому он сам обязался выплачивать сумму каждый месяц. Прошло три дня с того момента, как на его счет поступила зарплата, а денег так и нет. У человека, покупающего дом за шестьдесят миллионов рублей, нет десяти тысяч для дочери? Слабо в это верится. Кажется, мне все же придется идти в суд. Сумма, согласно его последним заработкам, станет намного выше, чем десять тысяч.
Но суд – дело долгое. Проще подняться на второй этаж и напомнить бывшему мужу об алиментах.
Стас вальяжно восседал в кресле руководителя и разговаривал с кем-то по телефону.
– Опаньки, кто к нам пожаловал! – Он тут же выключил мобилу и расплылся в хищной улыбке. – Их величество Евгения Батьковна соизволила подняться в мои хоромы? Чем обязан?
Я встала напротив него и скрестила руки на груди. Очень неуютно я чувствовала себя в роскошном кабинете бывшего мужа.
– Ты не перевел деньги для Малинки.
– И что?
– Ты обещал, если я не стану требовать у тебя их через суд, средства каждый месяц будут у меня на счету не позднее чем через три дня после зарплаты.
– В этом месяце у меня много расходов. Прости, почти ничего не осталось. Давай в следующем, а?
– Стас, это для твоей дочери! Ей нужна зимняя куртка! Ты обещал, а обещания надо выполнять.
– А что ты мне сделаешь? Ну давай серьезно, Жень. Ты решила, что не хочешь быть моей женой, разбила семью, отняла у меня право быть с дочерью, а теперь требуешь денег?!
– Я не отнимала у тебя права быть с дочерью! Она тебя каждые выходные ждет, но ты ни разу к ней не пришел!
– Я занят! Некогда мне к бывшим женам и бывшим детям на поклон ходить! А тебе, между прочим, тоже дали зарплату. Но нет, ты же купила себе новые туфли! Зачем, если старые балетки были очень даже ничего? Подумаешь, потерлись немного?
– Потертые балетки?! Я – заместитель генерального директора! Или ты забыл?
– У меня денег нет!
– Как – нет?! Ты же машину новую купил! Дом покупаешь!
Стас вскочил со своего места и тут же оказался рядом со мной.
– Денежки мои считать будешь?! – схватив меня за плечи, прохрипел мне в лицо бывший. – Для тебя, мымра, у меня денег нет, так и передай судье! А теперь пшла отсюда!
Он толкнул меня в спину, и я больно ударилась об угол стола.
– Я пойду в суд, – выдавила из себя, сглотнув комок в горле.
– Напугала, да! – фыркнув, Стас вернулся на свое место. Вальяжно развалился в кресле и окинул меня презрительным взглядом. – Дочка мне тоже больше не нужна, так ей и передай! Пусть больше не ждет папу. Папы у нее нет. Ее папа теперь миллионер, ему некогда с нищебродками путаться!
Всхлипнув, я бросилась бежать из его кабинета.
Какой же он подонок! Как я могла в него когда-то влюбиться?! Еще и мымрой меня обозвал! А когда-то комплименты делал, соловьем заливался, какая я у него красавица.
Закрывшись в переговорной, я даже не включила там свет. Села в темноте на крайний стул и дала волю слезам.
Ох, так горько я давно не плакала! Надо было слушать адвоката и сразу вычитать алименты из зарплаты Стаса, а я поверила в его обещание. Знала же, что все этим закончится. Что теперь плакать? Сама виновата!
Дверь переговорной распахнулась. Вспыхнул свет. Вздрогнув, я подняла голову. В проходе мутными очертаниями проступал мужской силуэт. По малиновому пятну на груди я поняла, что это Алмазов.
– Евгения? А ты почему до сих пор на работе? – изумленно рассматривал меня босс.
– Только без пяти ш-шесть. – Всхлипнув, я спешно вытирала лицо салфетками. – А вы что здесь забыли? Я думала, вы давно ушли…
– Барсетку забыл, пришлось вернуться.
Я натянула на нос очки, и силуэт босса приобрел четкие очертания.
– Барсетка в вашем кабинете.
Несколько мгновений Алмазов неуверенно посматривал на меня.
– Ну идите уже, Павел Демидович! Здесь вашей барсетки нет!
Он все мялся в дверях, не уходил.
– Жень, а тебя обидел кто? – как-то неестественно мягко спросил босс.
Я раздраженно махнула рукой. Дожились, успокаивать меня, что ли, собирается?!
– Идите, Павел Демидович. И свет мне выключите, пожалуйста. У меня есть еще целых пять минут до окончания рабочего дня. Можно, я спокойно поплачу в одиночестве?
Но на мужественном лице Алмазова проступила несвойственная ему в рабочие моменты решимость.
Он уверенно отодвинул стул и сел рядом со мной.
– Нехорошо как-то плакать в одиночестве. Да и некуда мне идти. – Босс неловко махнул своей огромной ручищей. – Дома тоскливо, хоть волком вой. А по ресторанам с друзьями надоело уже: глупо как-то деньгами сорить направо и налево.
Я рассеянно взглянула на него. Хотела съязвить насчет его дружков, которые всегда разделят с ним тоску, а потом передумала и просто попыталась взять себя в руки. Нет, ну в самом деле, нельзя же плакать перед боссом? Но вместо этого сдавленно всхлипнула, и понеслось…
Босс испугался… Нет, серьезно, таким растерянным я его еще ни разу не видела. Он метнулся к кулеру, но вода закончилась еще в обед, а новой не завезли: доставка утром.
Алмазов исчез за дверью. Я уже обрадовалась, что он ушел, но рано. Он вернулся с тем самым чайником, который мы чуть не разбили утром, налил в кружку остатки холодного зеленого чая и протянул мне.
Чай был ужасен: крепкий и кислый от кружочков лимона, которых я насовала от души.
– Так что случилось, Женя? Отчего так много слез? Кто обидел?
– Идите уже домой, Павел Демидович!
– А вот и не пойду! Ты мой заместитель. Это… это как жена, только хуже. Если тебя кто-то обидел, то я должен знать, кто это сделал.
Я протерла очки салфеткой и попыталась надеть их обратно. Как жена, только хуже… Н-да…
– Я справлюсь, честно.
– Не выпущу тебя отсюда, пока все не расскажешь!
Он уверенно поднялся и захлопнул дверь. Повернул ключ в замке и демонстративно спрятал его в карман брюк.
Я вдохнула и выдохнула. Ты смотри, какой упрямый!
– Молчишь, да? – угрюмо произнес босс. – Это все из-за меня? Да знаю я, что не подарок. И место это не мое совсем…
– Как – не ваше?! Ваше это место, Павел Демидович! Не говорите уж глупостей!
– Нет, не мое. – Он уткнулся взглядом в свои огромные ручищи, которые почему-то сложил домиком. – Так по какому поводу слезы? Я же не уйду, пока не выясню. У меня свободного времени предостаточно, Жень.
Я вздохнула. Не избавиться от него!
Ну а что такого, если я ему расскажу? Пусть знает, с кем он дружит.
– Ваш хороший друг меня обидел, Павел Демидович.
– Колька, что ли? Так он на нервах весь, свадьба у него в субботу!
– Нет, не Колька. Стас Кожевников отказался выплачивать алименты и выгнал меня из кабинета.
– Как – отказался?! Стас вроде не бедствует. А что, очень большая сумма?
– Не большая, но я на нее рассчитывала. У меня бабушка болеет, приходится ей сиделку оплачивать и лекарства. А еще садик. И у дочки куртки зимней нет. Прежняя совсем мала стала.
– И что, Стас не может дать на все это денег? Ха, в жизни в это не поверю! У него денег куры не клюют, он вчера в ночном клубе стриптизершам по пять тысяч в стринги запихивал!
От обиды я подавилась новым всхлипом. Проституткам, значит, в трусы, да?! Проституткам не жалко, а на куртку дочке жалко!
– Да что за сумма?! – окончательно растерявшись, вскричал Алмазов. – Что, так много, что у него их нет?! Сколько стоят детские куртки?
– Не много там! Десять тысяч всего… Но я на них рассчитывала. Себе юбку и туфли купила, Эмма на последней планерке сказала, что я лицо компании, работаю рядом с вами, а значит, мне надо выглядеть соответственно. И зачем я их купила?! Знала бы, что Стас откажется алименты платить!..
Слезы полились новыми потоками. Я не могла смириться с тем, что в стрингах у проституток исчезли мои деньги на куртку.
Алмазов как-то странно посмотрел на меня.
– Десять тысяч? Всего-то? – переспросил удивленно.
– Это для вас «всего-то»!
– Да ладно, туфли красивые. Я их сразу заметил, еще утром, когда они мне едва череп не раскололи своим громким стуком, – взволнованно проведя по волосам рукой, буркнул он. – И… и юбку тоже заметил. И что у тебя талия, оказывается, имеется. И все остальное. Для робота-заместителя совсем не плохо, между прочим. Ладно, побудь здесь. Чайку попей.
Он вылил остатки холодного зеленого чая из чайника в чашку, сунул ее мне в руки и вышел из переговорной.
Я оторопело смотрела ему вслед. Куда это он отправился? К банкомату, что ли? Еще не хватало, чтобы он мне пытался денег дать!
Желая провалиться сквозь землю от стыда, я схватила сумку, дернула с вешалки в небольшом шкафчике пальто и бросилась бежать.
Глава 5. Алмазов
Я устремился на второй этаж, туда, где царствовал Стас Кожевников. В голове яркими вспышками взрывалось возмущение. Вот урод, зажал денег для дочки! Как можно?! Эх, если бы у меня была дочка, я бы для нее ничего не жалел! Но детей у меня нет, и жены больше тоже нет. Я и сам, конечно, не подарок, но Стас, кажется, перегнул палку с этими десятью тысячами. Если бы он вчера при нас не распалялся, разбрасывая пятитысячные купюры по подиуму, на котором извивались у шеста голые шлюхи, я бы так не разозлился.
А Женьку жалко, хоть она и злючка. Между прочим, сегодня внезапно выяснилось, что не такая уж она и злючка. Просто несчастна, как и все мы, вот и все. А юбку я ее в обед хорошо рассмотрел. И бедра, и талию, и грудь, что скрывалась под блузкой. А ее голубые глаза я еще пару месяцев назад отметил, когда только пришел к тетке в офис на новую должность.
Женя, оказывается, все три месяца умело скрывала от меня всю эту прелесть. А новая юбка открыла мне глаза.
Я распахнул дверь кабинета отдела логистики, втянул побольше воздуха, чтобы начать грозную обвинительную речь, и… остолбенел.
Разложив на столе Милану из отдела бухгалтерии, Стасик отчаянно делал с ней то, что на рабочем месте делать… кхм… как бы запрещено.
Ее кружевные алые трусики плавно раскачивались на люстре в такт движениям охваченной любовной лихорадкой парочки, а сама Милана сладострастно постанывала под пыхтящим на ней Стасом.
– Кхм… – Я громко прочистил горло.
Парочка очнулась от любовного морока. Милана одернула юбку и залилась краской.
– О, Паша, ты внезапно… – Криво усмехнувшись, Стас принялся заправлять рубашку в брюки. – Что-то случилось?
Я сощурился.
– Трусы бабские с люстры сними! У нас тут не порностудия, вообще-то!
Стас стушевался, но ненадолго. Подтянулся и ухватил красные кружевные труселя. Те не поддавались, продолжали раскачиваться на люстре, как новогодняя гирлянда на елке.
– Милана, ты уволена!
Красивые глаза бухгалтерши округлились от страха.
– Павел Демидович, не надо, пожалуйста… – Она заломила руки.
– Вон отсюда!
– Умоляю… этого больше не повторится!
– Я сказал, покинь кабинет!
Девушка сконфуженно взглянула на одиноко висящую под потолком деталь своего гардероба, а потом попятилась к двери и быстро захлопнула ее с обратной стороны.
Стас уже успел застегнуть брюки и теперь озадаченно смотрел на меня.
– Паш, тебя, какая муха укусила?! Рабочий день окончен. Ну, подумаешь, переклинило? Мила – горячая штучка.
– Стасик, а ты ничего сделать не забыл? – прищурившись, едко поинтересовался я.
– Вроде все рассылки отправлены, маршрут построен…
– Я про другое: ты алименты жене отправил?
Стас прыснул от смеха.
– Паша, ты меня с кем-то путаешь. Жены у меня уже полгода как нет!
– Жены нет, но обязательства остались.
– Я не понял: ты что, пришел, чтобы воззвать к моей совести? Так она чиста! Мымре этой я деньги переводить не собираюсь. Пусть сама барахтается, как может, раз такая гордая и на развод подала!
– При чем здесь Женя?! У тебя дочка есть! Да и сумма там – копейки. Переведи, не позорься!
Стас приосанился. Пронзил меня ледяным взглядом. Дружелюбие, как ветром сдуло.
– Хм… Паш, ты не в свое дело не лезь. Женьку надо повоспитывать. У нас патриархат! А гордость свою знаешь, куда пусть засунет? Раз решила, что она такая сильная и независимая, пусть выкарабкивается!
Я покачал головой.
– Это не по-мужски, Стас. Или ты исправно переводишь ребенку алименты, или с завтрашнего дня ты тоже здесь больше не работаешь.
Кожевников побагровел. Задышал шумно, дернул галстук.
– Ты мне угрожаешь?! И все из-за этой мымры Женьки?! Мы ведь друзья. Или… уже нет?
– Мне противно дружить с человеком, который издевается над женщиной и ребенком. Не будешь платить алименты – вылетишь из кресла начальника в два счета!
Стас метнул в меня разъяренный взгляд и схватил со стола мобильник.
– Перевожу уже, перевожу! Доволен?! Сам сегодня сказал, что она невзрачная! – И сунул мне в лицо экран, на котором было видно перевод десяти тысяч рублей Евгении Кожевниковой.
Я угрюмо взглянул на него. И как я раньше не замечал его подлую натуру?! Такой в два счета подставит. А ведь Стаса я знаю давно, еще в школе дружили. Когда он успел так измениться? Неужели выигрыш в лотерею так на него повлиял? Или он всегда таким был, а я закрывал глаза на его недостатки?
– И не мымра она, ясно?! – Я толкнул его плечом. – Совесть имей, она – мать твоего ребенка!
– Знаешь, Паша, я думал, что мы с тобой друзья. Видимо, ошибся, – подбоченившись, буркнул Стас. – Что же, теперь и Милану вышвырнешь с работы?
– Еще раз застукаю на рабочем месте с такими непристойностями – уволю! Поверь, за мной не заржавеет! И трусы красные с люстры сними! – С этими словами я покинул его кабинет.
Евгении на рабочем месте я не обнаружил: Сбежала.
В груди вспыхнуло какое-то странное разочарование от того, что она ушла.
Забрав барсетку, я надел дубленку и тоже вышел из здания. Поймал себя на мысли, что ищу Женьку глазами на улице. Но нет, все тщетно.
Потеплело. Надо же, середина декабря, а у нас плюсовая температура! Я сел за руль своего нового внедорожника, хотел завести мотор, а потом вдруг понял, что ехать мне, кроме как в пустую новую квартиру, больше некуда. И одиноко как-то стало сразу, хоть волком вой! Днем хотя бы Женя рядом, пусть и рычит, но живая. И глаза у нее красивые, голубые, пусть она их и прячет за стеклами очков. А дома… дома меня поджидают панические атаки.
Ох, кажется, снова накатило!
Отпустив руль, я зажал уши руками, но это мало помогло. Перед глазами замелькали вспышки.
Мы бежим строем по узкой улочке. Бой идет в пятиэтажке, прямо в квартире.
«Приказ зачистить территорию».
«Пошел, пошел!»
У нас всего час на зачистку. Брат рядом, мы всегда работаем в паре.
Второй этаж, выбиваем двери, продвигаемся вперед. Работаем.
Здесь война. Кто первый попал, тот остался в живых.
Шумовая граната летит в выбитое окно. Шум, грохот.
«Серега, ты цел?» – Оглядываюсь на старшего брата с тревогой.
Он поправляет каску.
«Нормально, работаем».
Нас зажали в квартире, не вырваться.
Перестрелка, снова граната, теперь разрывная. Сергей с силой толкает меня в соседнюю комнату, принимает удар на себя. Кровь повсюду. Ползу к нему. Почему-то ничего не слышу. Совсем. Только звон в ушах.
– Серега! Вставай, слышишь? У мамы день рождения в субботу… – хриплю и трясу его за плечо. Но ранение смертельное. После такого не выживают.
Перед глазами мелькают яркие вспышки. В ушах шумит.
Зажимаю уши руками, но не помогает. «Дышать, дышать!» – приказываю себе, но пульс скачет со скоростью света, не давая нормально вдохнуть.
Защита границы – бывшее место моей постоянной дислокации. Военный спецназ, если короче. Специально обученная и хорошо экипированная армейская группировка, предназначенная для выполнения специальных задач с целью защиты интересов нашей страны.
Семья у меня – потомственные военные. Прадед был полковником, дед – генерал в отставке, и только мамина сестра, тетушка Эмма – бизнес- леди. По версии деда-генерала, тетушка занимается делом, которое позорит военную честь семьи.
Наверное, я никогда не смогу вернуться к нормальной жизни на гражданке. Сергей погиб, а меня после ранения комиссовали по состоянию здоровья. В тот день я почти оглох, слышу плохо. Да и семья взбунтовалась, дед сделал куда-то пару звонков, и меня отстранили от службы без права на восстановление.
Тетка подсобила, тут же взяла меня к себе в офис: ей одной тянуть бизнес уже невмоготу.
Но как же сложно жить на гражданке! Как сложно каждое утро делать одно и то же: приезжать на работу к восьми, торговать смешным спортивным инвентарем. Не гражданский я совсем! Я с автоматом в руках бегать привык, страну защищать, а не вот это вот все! Сердце рвется в бой, а воевать мне больше нельзя… И как непонятны мне выходки Стаса Кожевникова – избалованного идиота, которому нечаянно упало с неба сто миллионов рублей!
Вдыхаю уже свободнее. Кажется, отпустило.
Мобильник резким звонком вырвал меня из воспоминаний, окунув обратно в неприглядную серую реальность.
Взгляд упал на экран: тетка. Если снова про галстук, даже разговаривать с ней не стану! Отличный малиновый галстук. Может, этот галстук – единственное, что мне нравится в моей новой жизни. Нет, не единственное: еще я чай зеленый полюбил – тот, который с лимоном и мятой, что делает вечно злая Женька.
– Павел, ты уже на вокзале? – без приветствия пробурчала тетя Эмма.
– Я? С какого перепуга?!
– Боже, я тебе что, не сказала?
– А что ты должна была мне сказать, тетя Эмма?
– Дед Демид так возмущен тем, что я взяла тебя на работу, что взял билет на поезд, и… наверное, он уже в городе. Ох! Как мы забыли его встретить?! Это все проверка! Ищи его теперь по кабакам!
– Найдем, и не таких находили! – отмахиваюсь с досадой. А в следующий миг замираю, потому что тетя вкрадчиво так предлагает:
– Паш, пусть он у тебя поживет, а? Ну, пожалуйста. У тебя двухкомнатная квартира в центре свободна, а у меня, сам знаешь…
Я напряженно сглотнул. Ба-а, приехали! Чокнутый дед-генерал прибыл в город, и я должен его принять у себя?! Конечно, у тети Эммы нет места для деда Демида: ведь в ее двухэтажном особняке обитает тридцатилетний фитнес-тренер Ваге Абрамян. Деда Демида удар хватит, если он увидит тетушкиного бойфренда.
– Тетя, ты же знаешь: у меня посттравматический синдром. Это не шутки. Со мной ночью страшно.
– Так это же прекрасно, Паш! Чем скорее дед уедет, тем лучше для всех. У меня нет никакого желания слушать его нравоучения.
– А я, значит, должен слушать его нравоучения? Может, лучше попросишь своего фитоняшку Ваге съехать на пару дней к жене и детям?
– Моя личная жизнь не имеет к делу никакого отношения!
– А если дед узнает, что твой Ваге женат? Его же удар хватит!
– Павел, будь человеком!
Я нахмурился. Не отвязаться от родственников. Выключил телефон, включил зажигание, и машина тронулась с места. Ладно, дед, где ты там прячешься? Найду в два счета в ближайшем к вокзалу кабаке.
Глава 6. Евгения
Не успела я одеть Малинку в раздевалке детского садика, как на счет упали десять тысяч рублей от Стаса. Как я обрадовалась!
От сердца отлегло: теперь точно смогу приобрести для дочки куртку.
– Мам, а я на прогулке желудь нашла. Со шляпкой, – улыбаясь во весь свой маленький ротик, Малинка протянула мне желудь.
– Ух, ты, красота какая! – восхитилась я. – Хочешь, приклеим ему глазки, и будет у нас господин Желудь?
– Хочу! – отчаянно закивала малышка, и ее рыжие кудряшки подпрыгнули.
Я взяла ее за руку, и мы вместе вышли из садика. Все же, как мало надо для счастья – всего лишь пройтись по засыпанному листьями скверу, поискать желуди со шляпками под большим раскидистым дубом. Нам несказанно повезло: снег растаял, а под мокрыми листьями мне удалось найти целую ветку, на которой сохранились коричневые листья дуба и несколько желудей со шляпками.
– Это друзья господина Жёлудя! – Малинка так обрадовалась, что захлопала в ладошки. Да и меня переполняла радость.
Теперь на весь вечер будет забава. Дома в коробочке для поделок у меня лежат несколько пар наклеивающихся глазок, и я была уверена, что друзья у господина Желудя получатся очень симпатичными! А еще у меня есть пустая картонная коробка, и из нее можно будет слепить домик для господина Желудя и его друзей. Я так увлеклась идеей, что не заметила, как мы дошли до конца сквера.
У обочины дороги резко затормозил автомобиль. Вздрогнув, я подхватила дочку на руки и отпрянула в сторону, но нас все равно окатило грязью из-под колес.
А когда подняла глаза, обомлела: это была крутая тачка Стаса.
– Эй, ты, чучело! Да-да, я к тебе обращаюсь! – Бывший муж грозно взглянул на меня с водительского сиденья. – Быстро села в машину!
– Еще чего… – Прижимая к себе дочку, я отступила назад.
– Не понимаешь с первого раза?!
Он психованно хлопнул дверцей и стремительно подошел к нам.
– Я сказал, в машину, живо!
– Зачем?!
– Поедем в детский мир. Хочу, чтобы ты приобрела для дочки куртку под моим контролем, раз уж меня вынудили перевести тебе эту сумму.
– Вынудили?! Это твоя обязанность! И я не собираюсь садиться в твою машину. Я куплю куртку, когда посчитаю нужным.
Он приблизился к нам и грубо схватил меня за локоть.
– Нет, ты поедешь за курткой сейчас и купишь ее на моих глазах! Я хочу, чтобы ты отчитывалась за каждую копейку, которую я вынужден на тебя тратить. Пошла в машину, быстро!
Малинка заревела.
Я в отчаянии огляделась по сторонам. Люди бежали мимо, делая вид, что ничего не происходит. Никому не было дела до нас с дочкой.
Но вдруг… мимо парка медленно поплыла патрульная машина.
– Помогите! – не своим голосом закричала я. – Помогите, у меня хотят похитить ребенка!
Мой крик заставил Стаса на миг замереть.
– Помогите, пожалуйста! Этот человек продает детей на органы! – визжала я.
– Заткнись, идиотка! – зарычал на меня бывший и еще сильнее сжал мой локоть.
Но я и не думала замолкать.
– Он продает детей на органы! Он хочет продать мою дочку на черном рынке, где торгуют маленькими детьми!
Полицейские в патрульной машине удивленно переглянулись. Решив проверить, в чем дело, они припарковались позади модного оливкового «Ленд Ровера» Стаса.
Бодро выбравшись из машины, двое полицейских направились в нашу сторону, игриво помахивая дубинками.
– Сержант Егоров, что у вас происходит? – прищурившись, взглянул на нас первый.
– Мой ребенок… Он предложил мне продать ему ребенка, чтобы… чтобы… – Понимая, что переигрываю, я все равно не смогла сдержать слезы. Всхлипывая, тыкала пальцем в изумленного Стаса.
– Да врет она все! – всплеснул руками тот. – Это мой ребенок! Моя дочка.
Я оттолкнула Стаса от дочки.
– Мы его не знаем! Он все время вокруг сквера околачивается, детей высматривает! Предлагает их купить, а потом продает на органы. У двух мамочек с нашего района он уже забрал детей. Пропали без вести малыши, и никто их не нашел.
– Да что ты несешь, идиотка?! – сквозь зубы зарычал на меня Стас.
Полицейские переглянулись. Вид у них был самый суровый.
– Документики предъявите, – с кривой ухмылкой приказал второй.
– Да я клянусь… клянусь, что это моя дочь… – Стас попятился назад. Уперся в бампер своего любимого авто, а потом трясущимися руками открыл барсетку и достал оттуда паспорт. – Вот, смотрите. С документами у меня все в порядке.
Первый похлопал его по плечу.
– Где купил? Видно же, что паспорт поддельный. Да и тачка слишком дорогая. На детях заработал, да? Детей воруешь и продаешь?
– Да вы чего, мужики?!
– Так, Андрей, оформляй гражданина. Придется вам, дорогой товарищ, проехать с нами в участок. Там и отпечатки снимем, и по базе вас прогоним. Торговля детьми – очень страшное уголовное преступление. Посидишь пару часов в обезьяннике – сразу станешь сговорчивым. А не станешь – у нас есть много способов заставить тебя говорить правду.
– Нет, вы это серьезно сейчас?! – вытаращил глаза Стас. – Да вы хоть знаете, кто я?!
Но его уже подталкивали к патрульной машине.
– Понятия не имеем, но на месте точно это определим. А за сопротивление работе правоохранительных органов у нас есть отдельная статья. – Это было последнее, что я услышала.
Патрульная машина сорвалась с места. Мы с Малинкой наблюдали за тем, как Стаса увозят в участок. На обочине дороги остался одиноко стоять оливковый «Ленд Ровер».
– Мам, а пойдем господину Жёлудю друзей делать? – глядя на меня, спросила дочка.
– Пойдем, – смахнув слезы, кивнула я, взяла ее за руку, и мы заторопились к нашей машине.
Глава 7. Евгения
Дома нас давно ждала бабушка.
– Бабуля, это мы! – открыв входную дверь старой квартиры, сообщила я громко.
– Ты, Женечка? А я уж вас заждалась, – послышалось бодрое в ответ. Бабушка у нас молодец, хоть и передвигаться может только на кресле по дому, а не сдается.
Малинка, едва освободившись от сапожек и курточки, со всех ножек понеслась к бабушке в комнату, показать желудь.
– Это господин Желудь, бабуля! Смотри, какой хорошенький! А мама еще целую ветку его друзей принесла! Смотри, смотри!
И малышка потащила бабушке в комнату мокрую ветку с листьями и желудями.
Я отправилась на кухню. Улыбнулась, слушая вполуха возбужденный монолог дочки. Малинка у меня болтушка. С полутора лет говорит все подряд, даже буквы не глотает. Вернее, одну-единственную она проглотила: зовут ее не Малинка, а Марина. Как-то раз мы со Стасом пришли в гости к его маман, а она купила целый пакет мандаринов и начала внучку дразнить: «Маринка-мандаринка». А Малинке тогда всего два годика было, вот она и повторила за свекровью: «Я – Малинка! Малинка-мандалинка». С тех пор и повелось. Все ее Малинкой зовут. А что? Малина – ягода вкусная и полезная. А еще красивая.
Достаю тарелки, столовые приборы, а у самой на сердце тревожно.
Интересно, Стаса надолго задержали? Ух, он будет в бешенстве за мою выходку с похищением! Надо будет завтра настороже быть. А с другой стороны, разве так делают, как он? Обзывается, хамит. Ох, если бы не юбка и туфли, послала бы его подальше с этими деньгами! Не нужен нам с Малинкой такой папа-говнюк! Но в этом месяце без его помощи – никак, концы с концами бы свести, Новый год на носу. Хорошо, что елка искусственная есть и игрушки остались. Да игрушки и самим можно сделать, своими руками. Я люблю рукодельничать, и Малинке с бабушкой какая- никакая забава – елочные игрушки своими руками мастерить.
Я разогрела куриный суп, и вскоре мы втроем сидели за столом. Может, суп на ужин не совсем правильная еда, но Малинка его обожает, а мы с бабушкой подстраиваемся под ее потребности.
Желуди взбудоражили и бабушку. После ужина я мыла посуду, а они с Малинкой сидели за столом и с упоением рылись в моей волшебной коробке, где хранились разные заготовки для детских поделок. И вот уже у желудей появились и ручки, и ножки, и глазки. Тут и миссис Желудь, и двое глазастых деток-желудят.
Я торопливо домыла посуду. Как же мне хотелось присоединиться к их забаве!
– Жень, а что у тебя глаза красные? – Приспустив на нос очки, бабушка строго посмотрела на меня. – Ты плакала, что ли?
Я вздохнула: от бабушки ничего не утаишь. Сговорились они все сегодня, что ли?! Что Алмазов, что она!
– Стас отказался алименты платить, мымрой меня обозвал, вот я и расплакалась.
– Мымрой обозвал?! Прям на работе?! Вот гад! – Бабушка зло стукнула ладонью по столу.
– Да не волнуйся, бабуль, он уже перевел все! Думаю, Алмазов ему приказал с алиментами не затягивать.
– Алмазов – это тот, который босс, что ли?
– Он, да, – рассеянно кивнула я и почему-то налепила последнему желудю зеленые глаза, как у Алмазова.
– А ты бы, Женя, научилась на двадцать минут раньше вставать, чтобы Стас тебя так не называл. Макияж бы делала, прическу. В моей молодости на улицу без макияжа не выходили. Что ты! Это сейчас не пойми что, бозипозитив.
– Бодипозитив, бабуль, – поправила я бабушку, а сама почему-то улыбнулась желудю с зелеными глазами и налепила ему из пластилина малиновый галстук.
– Ты молодая! Тебе всего двадцать пять. Муж тебе нужен, внучка. Без мужчины женщине очень плохо. А мужчина, он глазами любит.
– Не смеши меня, я уже была замужем! Нет там ничего хорошего!
– Ты не за тем мужчиной замужем была, милая. Тебе настоящий мужчина нужен. Такой, который на руках носить будет и дочку твою полюбит.
– Нет таких, бабушка. Если уж родной отец к Малинке не ходит, то что говорить о других…
– Да, задача не из легких, согласна. Но выполнимая. Завтра разбужу тебя на полчаса раньше. Докажи Стасу, что ты не мымра. Пусть кусает локти, что потерял такую, как ты.
– У меня очки, бабушка. Кто под ними заметит, накрасилась я или нет?
– И что? Очки тебе очень идут, между прочим. А стесняешься – замени их на линзы.
– Хорошие линзы дорого стоят. И опять же, консультация у окулиста. Мы и так едва концы с концами сводим.
– Женя, это все отговорки! Новый год на носу, корпоратив впереди. Встряхнись и действуй. Полгода уже прошло с тех пор, как ты официально получила развод. Уж если мужа нового не хочешь, то хотя бы Стасу нос утри!
Я уставилась на желудь с зелеными глазами. А почему бы и нет, собственно говоря? Бывший муж устроил мне ад на работе, так почему не устроить ему такой же ад в отместку?
Глава 8. Алмазов
Я, конечно, в армии уже не служу, но с полицией связи у меня остались. Пара друзей перешли работать в местный УВД, с ними у меня дружба давняя. А тут дед неизвестно куда намылился. Дед у меня не просто генерал – шельмец еще тот! Вроде тихо сидит у себя в деревне, помогает бабе Нине рассаду выращивать да картошку копать на участке, но, если ему шлея под хвост попадет, жди беды! А уж если выпьет хоть каплю… Надо поймать и обезвредить до того, как он успеет начудить.
Я обошел все питейные заведения, расположенные в шаговой близости от вокзала, но деда там не нашел. А тут еще баба Нина тете Эмме начала названивать, мол, заначку дед Демид вскрыл и полевую форму с собой взял. Вернее, не взял, а поехал он к нам в гости прямо в форме и награды все боевые к груди прикрепил. А наград там немало, дед у нас тоже не лыком шит.
Я взглянул на часы – почти девять вечера. Темно на улицах, хоть глаз выколи. Отъедешь от вокзала пару километров, и все, ни один фонарь толком не работает. Вот где мне его искать?
Устроившись за рулем автомобиля, я принялся просматривать карту.
И куда он подался? Неизвестно.
На мобильник поступил звонок от дежурной опергруппы.
– Павел Демидович, Алмазов Демид Артемович ваш родственник?
– Мой, да. С ног уже сбился искать.
– Объект находится по адресу Новое шоссе, триста пять. Там расположен ночной клуб «Мотылек».
– Ёк макарёк! А в клубе он что забыл?
– Он с нами не делился. Вы его заберите только, он девочкам танцевать нормально не дает. Администратор клуба полицию вызвала. Хотели повязать деда, да поняли, что ваш подопечный.
– Вяжите его, ребята! Не раздумывая, вяжите, пока он дел всяких не натворил. Еду уже, минут через десять буду у вас!
Уф-ф, нашелся! Я нажал на газ, хорошо, пробки немного разошлись. Помчался по шоссе по данному мне дежурным оперативником адресу.
У входа в ночной клуб стоял полицейский «уазик». Рядом хмуро переговаривались два полицейских.
Я быстро припарковал автомобиль, заторопился им навстречу.
– Повязали? – поинтересовался, пожимая руки в знак приветствия.
– Никак нет, Павел Демидович. Вас ждем.
– А чего ждете?
– А вы сами посмотрите, и сразу поймете.
Хм… Озадаченно потерев подбородок, я вошел в клуб. Полицейские двинулись за мною следом.
Клуб как клуб, ничего особенного. Приглушенный свет, музыка орет, народ выпивает за столиками. Кто-то танцует.
Я перевел взгляд на подиум. Там было три шеста. Вокруг первых двух красиво извивались почти голые девицы, а на самом большом, что был воздвигнут посередине подиума в виде колонны, почти под потолком сидел дед Демид в полевой форме. Берцами и мощными ручищами он держался за шест, в зубах зажал погасший окурок сигареты и зыркал по сторонам безумным взглядом. В общем, залезть он туда залез, а слезть не может. И снять его никто не может, потому что дед бьет всех ногой. А берцы – обувь крепкая, такой по лицу получить никому не хочется. Вот и опергруппа лезть к нему не решилась. Собрались позади меня и гогочут.
Народ, что в клубе собрался, тоже ржет, все на телефон снимает. Весело всем, зашибись!
Администратор, приятная девушка, как меня увидела, сразу ко мне кинулась, как к последней надежде человечества. Впилась мне в локоть красивыми ноготками.
– Это вы родственник генерала? Скажите, что вы!
– Ну я, да… – буркнул я, а сам озадаченно осматривал шест. Как же деда снять?
– Снимите дедушку оттуда, пожалуйста.
– Как он туда залез?
– Ох, он сначала вел себя пристойно! Заказал графин водки, нарезку. Девочкам денежку в стринги засовывал. А потом, после второй стопки, вдруг услышал кавер-версию старой песни «Три белых коня» и в пляс пошел. А потом на подиум полез. Начал к девочкам приставать, ну… – Администратор раскраснелась. – По попам их шлепать, руки распускать. Наша охрана его пыталась стащить, да он у вас буйный! А дерется как! Он в ВДВ, что ли служил?
– Было дело, – отмахнулся я. – Спецназовец он бывший. Его голыми руками не возьмешь.
Администратор распахнула свои густо накрашенные глаза.
– Что, и бутылку шампанского об голову разбить может?
– Вот чего не знаю, того не знаю. А спрашивать у него не рекомендую, все же дед в возрасте уже. Вдруг череп себе расколет? Он и так не совсем адекватный у нас, вы же сами видите.
– Да вижу, вижу… Я полицию вызвала. Они хотели его с подиума стащить, а генерал ваш на шест полез. Сказал, живым не сдастся. И сидит там уже полчаса. Он нам работать мешает.
Я огляделся по сторонам. Судя по шумихе, которую создал дед, никому он не мешал. Наоборот, произвел фурор среди гостей подшофе. Те даже на его фоне с другой стороны сцены фотографироваться начали и в сеть выкладывать. Народ стал подтягиваться, в клубе уже яблоку негде было упасть. Всем хотелось на деда-стриптизера поглазеть.
Тяжко вздохнув, я полез на подиум. Девицы у шестов оживились, начали мне подмигивать. Цветомузыка ослепляла.
– Дед, строиться! – остановившись у центрального шеста, громко рявкнул я. Вот что-что, а грозно требовать я умел.
– Павлуша, ты, что ль? – оживился сидящий под потолком генерал, и бычок выпал у него изо рта.
– Я. Спускайся немедленно!
Дед презрительно сплюнул.
– А-а, позор нашей семьи явился! Коммерсант! Фу таким быть!
– Спускайся, кому говорят?!
– А не хочу. Мне и здесь хорошо.
– Что значит «хорошо», дед?
– А то и значит! Всяких коммерсантов слушать не собираюсь!
– Немедленно спускайся, или я сейчас шест подпилю. Ребята из опергруппы за бензопилой пошли.
Дед с опаской взглянул на добрых молодцев в форме у подиума.
– Ладно-ладно, спускаюсь уже. – И в два счета спустился вниз. Поравнялся со мной, оглядел презрительно так.
– Ты зачем буянишь? – хмуро взглянул на него я.
– Ничего я не буяню. Сейчас водку допью, и двинем к Эмме домой.
Опергруппа хмуро переглянулась, но перечить генералу не решилась. Награды у него на груди настоящие, таких наград просто так не заработаешь.
Дед Демид вернулся за свой столик, надел на голову форменную фуражку, опрокинул в себя остатки водки из графина и в мгновение ока смёл всю нарезку с тарелки.
– Готовы проехать в отделение, дедушка? – Один из оперативников загремел наручниками.
– В отделение? Хм… – Дед взглянул на него с вызовом. – А ты, соколик, меня сначала догони!
Он лукаво мне подмигнул, швырнул в опергруппу своим походным рюкзаком и в один миг оказался у выхода.
– «И уносят меня, и уносят меня, в прекрасную снежную даль!» – заорал в голос и был таков.
Мы с оперативниками растерянно переглянулись.
– Да что это за дед такой?! – зарычали они и, швырнув мне дедовский рюкзак, бросились в погоню. Ну а я, само собой, достал бумажник, бросил на стол двухтысячную купюру и понесся следом за ними.
Ловили мы деда Демида по кустам в лесополосе еще два часа. Хорошо он бегал, что уж тут скажешь! Не то что наша подтянутая команда. Оттепель поимку деда весьма затруднила: влажная мягкая почва и колючки оказались ой как не на руку! А я, так вообще в итальянских туфлях из натуральной кожи, по лесополосе вдоль шоссе… В общем, к тому моменту, как двое оперативников уложили деда на лопатки под развесистой сосной, мои итальянские туфли можно было там оставить и ехать босиком в магазин за новой парой.
– «И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх три белых коня…» – завывал дед.
Оперативники хмуро вели его по шоссе под конвоем, а я плелся позади всех в испорченных туфлях с налипшими на них комьями грязи и с тяжеленным походным рюкзаком на плече.
…В отделении мы с дедом долго писали объяснительную. Ситуация осложнялась тем, что наши показания записывала молоденькая девица в форме, и дед постоянно распускал руки и вообще вел себя крайне развязно: то ущипнет ее, то подмигнет.
Помощник следователя пыхтела, краснела, но послать деда с такими наградами не решалась. Герой, он и в отделении полиции герой.
Когда нас наконец вытолкали взашей из кабинета следователя, было около полуночи.
– Все, дед, без шуток давай! – толкая его вперед по узкому, тускло освещенному коридору, буркнул я.
– Паша-а-а-а! – раздалось что-то знакомое слева, и я притормозил. – Павел Демидови-и-ич! Выруча-а-ай!
Слышу-то я не очень хорошо, но имя свое разобрал.
Обернулся и обомлел: рядом с будкой дежурного полицейского за решеткой я увидел Стаса.
– Паша-а-а! – прильнув к прутьям, завыл он не своим голосом. – Внеси за меня залог, умоляю!
Я в изумлении притормозил у решетки.
– Кожевников, ты-то что натворил?!
– Это ты у бывшей моей спроси! – горестно всхлипнул Стас. – Она меня обвинила не пойми в чем, и полицейские меня загребли. А там, у парка, машина моя осталась открытая! Выручай, Паша!
Я подошел к окошку, за которым сидел дежурный полицейский.
– За что моего сотрудника здесь держат? – поинтересовался у него сухо.
– Детей он ворует и на органы продает, – сурово взглянув на меня, пояснил дежурный.
От неожиданности я икнул.
– Ну и шуточки у вас!
– Какие тут шуточки?! Его с поличным взяли: пытался у женщины ребенка отнять!
Я обернулся.
– Стас? Он что, серьезно?
– Нет, конечно! Мы с Женькой поцапались, вот она и брякнула, что я хочу ее ребенка на органы продать. А я просто хотел их с дочкой в детский мир за курткой подбросить! Но ты же знаешь, какая Женька истеричка!
Я недоверчиво взглянул на Стаса.
– Да ладно?
Он закатил глаза.
– Не веришь? А зря. Я как лучше хотел.
На мое счастье, к полицейскому участку подъехала тетя Эмма.
– Демид Артемович, да что же вы творите?! Я же ужин приготовила, жду вас, а вы тут шуточки свои шутите! – запричитала она с ходу.
– Цыц, женщина! – рыкнул на нее дед. – Вези меня отсюда, немедленно! Жрать хочу, мочи никакой нет!
– Тетя, ты деда покорми и глаз с него не спускай. Я на ужин не успеваю уже, – поглядывая на Стаса, буркнул я. – Надо Кожевникова вытаскивать.
Тетушка округлила глаза.
– Стасик, а ты тут как оказался?!
– День сегодня неблагоприятный! – заскулил тот.
– Ладно, я деда заберу к себе до утра, а вы уж как-нибудь сами тут.
Она взяла деда под руку и повела его к выходу. Я угрюмо взглянул на свои итальянские туфли, на прилипшие к ним комьях грязи, и снова двинул к дежурному.
– За Кожевникова можно залог внести? – поинтересовался устало.
– Внесите. Но помните: вы помогаете преступнику.
– Да никакой он не преступник! Так, мелкая сошка. Самое главное его преступление в том, что он алименты вовремя не платит. Но вы не переживайте, я его перевоспитаю! – хмуро пообещал я.
Глава 9. Алмазов
Когда я привез Стаса к парку, часы в моем телефоне показывали начало второго.
Конечно, его машину обокрали. Вытащили магнитофон, его барсетку, дорогущий мобильник, и даже сняли с машины колеса, аккуратно поставив ее днищем на кирпичики. А на дверях и на бампере написали серебристой краской весьма неприличное слово из трех букв.
– А-а-а-а! – орал Стасик, бегая вокруг своей любимицы. – Суки-и-и-и-и! А-а-а-а-а-а!
Я отмахнулся:
– Вызывай полицию.
– Полицию?! Нет уж, спасибо! Хватит с меня на сегодня полиции! Это все Женька виновата! Вот мымра! ну, ничего, я ей устрою! Она у меня еще попляшет!
Я фыркнул. Опять двадцать пять! Просил же его Женьку мымрой не называть!
И если совсем уж честно, Стасика мне было совсем не жалко. По заслугам получил!
Меня больше волновали мои туфли. Судя по всему, магазины мужской одежды закрыты до завтра, и новые туфли не купить. Из сменной обуви у меня, как и у деда, только берцы. Под вой Стаса я уже начал подумывать, что смогу отмыть и эти, но они вдруг решили расклеиться. Да, там, где раньше красовался гордый итальянский носик, подошва внезапно отклеилась, и туфля начала просить кушать. Не, не кушать – жрать он начала просить, и не просить, а требовать!
– Эх!..
Я опечаленно взглянул на дырявые туфли и, смешно поднимая ноги, чтобы не загрести еще больше грязи, побрел к своему автомобилю.
– Паша, ты куда?! Эй…
Стас перестал выть и испуганно бросился ко мне.
– Куда-куда! Домой!
– Ты что, бросишь меня одного?!
– А что? Ты же дочку свою бросил?
– Да ладно тебе! Я перевел им эти несчастные десять тысяч!
– Ага, вот именно: несчастные десять тысяч! А мог бы намного больше перевести. На туфли и юбку Женьке мог дать, и на лекарства ее бабушке. А ты все шлюхам в трусы пошвырял!
Стас подбоченился.
– А вот фантазировать, Паша, не надо! Женьке хорошую трепку бы задать, а не вот это вот все, что ты описал! Она, между прочим, свой выбор сделала, когда без моего ведома на развод подала. Эх, и где моя нагайка?!
Я закатил глаза. Нет, неисправим Стас! Или Женька его так задела тем, что на развод подала?
– А нагайка-то у тебя откуда? – фыркнул удивленно.
– Как – откуда? Да у меня дед, между прочим, казак! Мне от него в наследство шапка из каракуля и нагайка достались.
– Ты лучше ребенку деньги вовремя переводи, а фантазии свои буйные про шапку и нагайку для всяких игр с Миланой из отдела бухгалтерии оставь!
– Паша, ты теперь за Милану до конца своих дней будешь меня костерить? Ну, погорячился, с кем не бывает?
– Ладно, проехали! Тебя до дома подбросить, или здесь будешь ночевать?
– Подбрось. С машиной утром разберусь. Все равно из нее уже все ценное вытянули.
Я подождал, пока он запер то, что осталось от роскошного «Ленд Ровера» и забрался на переднее сиденье рядом со мной.
Неужели дурдом закончился? Все, сейчас в горячий душ, чего-нибудь перекушу, и в постель.
Я устало вел машину. В голове мелькали рассеянные мысли о том, что надо будет утром Женьке позвонить, пусть держит оборону. Мне в магазин мужской одежды и обуви придется прошвырнуться. Куда я в таких туфлях?
– Держись, Евгения Батьковна! – зло сощурив глаза, буркнул про себя Стас и сжал кулаки. – Устрою я тебе завтра хорошую жизнь!
Я хмуро взглянул в его сторону.
– Давай без угроз, а? Серьезно, Стас. Иначе мы с тобой поссоримся.
– Паша, ну, за кого ты меня принимаешь? Конечно, без угроз, – уверенно произнес мой горе-товарищ, но в его глазках сверкнуло что-то нехорошее, злобное.
«Жди скандала в офисе!» – мрачно подумал я.
* * *
Будильник зазвонил в шесть тридцать. Обычно мое утро начинается с утренней пробежки, но не сегодня. Хватит и вчерашнего забега по лесополосе! Эх, теряю я хватку! Раньше деда бы в два счета на лопатки уложил, а вчера пришлось повозиться…
Я медленно сполз с кровати и потащился в ванную комнату. Минут пятнадцать стоял под горячими струями душа, прогоняя сон, а потом, завернувшись в длинный халат, отправился на кухню.
Поставил на электроплиту турку с кофе.
Туфли в прихожей на коврике уныло улыбались во весь рот. Вот тебе и итальянское качество!
Окончательно смирившись с тем, что придется потратить полдня на поход в магазин, я написал Женьке сообщение.
«Женя, доброе утро! У меня ворс-мажор, расклеились туфли. Пожалуйста, держи оборону до моего возвращения. Мне очень надо купить новую пару обуви. Твой босс».
Хм… «Твой босс». Звучит как-то… как будто «Я твой, Женя!»
Может, удалить? Да улетело уже сообщение, поздно удалять.
Ладно, что к словам придираться. Она поймет, не маленькая. Махнув рукой, я бросился к плите – кофе едва не сбежал. Подхватил турку в последний момент, на ходу сдувая пенку.
Брился у зеркала сегодня я почему-то особенно тщательно. И на сердце как-то радостно ёкнуло, когда на мобильник прилетел ответ. И улыбка глупая на пол-лица от ее сообщения: «Доброе утро. Поняла. Буду держать оборону. Ваша Евгения».
Как приятно читается это «Ваша Евгения»! Как: «Я ваша, босс»!
Хм… Сразу настроение улучшилось. Стоп, почему я с утра о ней думаю как… как о женщине?
Я изумленно уставился на свое отражение в зеркале. Ба-а, приехали!
Это все ее новые туфли. И глаза голубые. И чай с лимоном и мятой.
«Может, само пройдет?» – приложив ладонь к груди, с надеждой подумал я.
В реальность ворвался внезапный звонок тетки.
– Чего тебе надо ни свет ни заря? – без приветствия буркнул в трубку.
– Дверь открой! Мы с дедом под твоей дверью уже пятнадцать минут стоим! Стучим-стучим, а ты не открываешь! Чем ты там занимаешься?!
– Зачем ты его привезла?!
– А мне его куда?! Договорились же, что он у тебя поживет?
– Да он мне хату спалит!
Бросив бритву на раковине, я отправился открывать дверь.
На пороге стояли недовольная тетя Эмма и дед Демид.
– Все, я поехала, Паша! Дела у меня: с хозяином нового фитнес-центра встреча на девять утра назначена. Если дело выгорит, под Новый год заключим с ним очень выгодную сделку. Там целых два этажа надо оборудовать. С дедом ты уж как-нибудь сам. А чтобы хату не спалил, на работу его с собой возьми.
– А что он будет на работе делать?!
– В спортзал его отправишь, пусть спортом занимается.
Я хмуро перевел взгляд на деда. В военной форме, с рюкзаком наперевес, тот улыбался мне во весь свой порочный рот.
– Здорово, внучок!
– Ну заходи, коли не шутишь.
Дед прошел по-свойски, как к себе домой, и даже обувь не снял.
Я нахохлился.
– Слышь, ты разувайся, не стесняйся, здесь не казарма!
– Ты смотри, какой нежный стал! – фыркнул дед. – К гламурной жизни быстро привыкаешь, да?
– Отвали! Или не понимаешь, что обратно в армию меня не возьмут?
– Мог бы на гражданке себе достойную профессию выбрать, а не у Эмки спортивным инвентарем для выпендрюжников торговать! Кофей у тебя хоть имеется?
– Нет, не имеется. Ни кофе, ни кофемашины.
– А это что?
Я даже не успел возмутиться, как дед Демид выхлебал сваренный кофе прямо из турки вместе с гущей.
– Слушай, дед, мне некогда с тобой беседы вести! – чувствуя, что закипаю, буркнул я. – Мне в магазин за новыми туфлями надо.
– Это, типа, на шопинг, что ли?
– На шопинг, да.
– И что ты за коммерсант такой, если у тебя даже модной кофемашины не имеется?! Вот у Эмки имеется.
– Хочешь кофе – свари его в турке.
– А ты, небось в етот… как его… в торговый центр поедешь? – не унимался дед.
– Поеду, да. У меня из обуви только кроссовки для бега и берцы. А в офис в туфлях ходят.
Тут дед оживился.
– Я с тобой еду!
Я напряженно сглотнул.
– В торговый центр?!
– Ну да! Новый год на носу, прикупим мне тоже костюмчик добротный и туфли. А потом устроим новогодний корпоратив в вашем с Эмкой офисе! Чур, я буду Дедом Морозом!
– Баба Нина не обрадуется.
– Хех, напугал ежа голой задницей!
Я шумно выдохнул. Задача усложняется. Хоть бы к обеду в офис добраться с таким раскладом.
Глава 10. Евгения
Я красила ресницы у зеркала в ванной комнате. Сложное дело макияж, если честно, но я не сдавалась. А сама, как на иголках из-за вчерашней стычки с бывшим мужем. Может, я неправильно поступила? Выдумала то, чего нет, а его в полицию забрали. С другой стороны, терпеть его хамство сил больше никаких нет. Чем ближе рабочее время, тем страшнее: Стас ведь в долгу не останется и обязательно устроит мне подлянку. Пережить бы нашу встречу!
Телефон щелкнул сообщением. Я с опаской взглянула на экран. От Алмазова. Ничего себе, мой босс умеет писать эсэмэски?
Я аж дышать перестала! Интересно, что там, в послании?
Отложив в сторону тушь, я осторожно открыла сообщение. А ощущение – будто разрывную гранату обезвреживаю. Сейчас напишет, что я уволена без всяких выходных пособий за шутку с его любимым дружком Стасиком. Хороший будет подарок к Новому году!
Выдохнув, я взглянула на экран.
«Женя, доброе утро! У меня ворс-мажор, расклеились туфли. Пожалуйста, держи оборону до моего возвращения. Мне очень надо купить новую пару обуви. Твой босс».
Всего-то? Губы невольно расплылись в улыбке.
Немного подумав, я напечатала ответ: «Доброе утро. Поняла. Буду держать оборону. Ваша Евгения». Отправила на автомате и только потом спохватилась, что не следовало писать «Ваша Евгения». Ох, не стоило! Щеки вспыхнули румянцем от смятения, я кинулась отредактировать свое послание, да поздно: Алмазов сообщение уже поймал.
Н-да, это конец. Все равно что сказать: «Возьмите меня, Павел, я вся ваша!»
Да что со мной происходит?! Как будто в старшую школу снова попала с этим боссом! Зачем только написала «Ваша…»? «Твой босс» еще понятно, Алмазов так представился. А я? Вот глупая…
«Да какая разница, как я подписалась?! Ему вообще до фени мои ответы!» – выдохнула пару минут спустя, но все равно усердно подкрасила губы красивым блеском. Волосы я сегодня распустила и выпрямила утюжком. С интересом посмотрела в зеркало на результат своей работы.
Из зеркала на меня смотрела строгая блондинка с голубыми глазами. Брючный костюм в деловом стиле, очки. Вроде ничего так получилось. Добавлю яркие лодочки на шпильке, и пусть Стас попробует меня еще раз мымрой обозвать. Нет, все же права была вчера бабушка: бодипозитив придумали слабаки!
С утра подморозило, дороги покрылись тонким льдом, поэтому к тому моменту, как я успела сдать Малинку в садик и найти место для парковки, часы показывали почти девять.
Я неслась в наш офис на всех парусах. Надо было успеть открыть кабинет до девяти утра, а то Эмма Алмазова будет недовольна, что начальство опаздывает.
У двери я наткнулась на курьера, который привез в офис воду.
– Наконец-то! – обрадовался он, и я торжественно распахнула ему дверь, позволив забрать пустую бутыль и установить на ее место полную.
Пожелав мне хорошего дня, курьер отчалил.
Эмма прислала сообщение, что уехала договариваться с клиентом о большом заказе и вряд ли появится в офисе раньше полудня.
Что ж, можно выпить чашку кофе, раз воду привезли, а начальство изволило отсутствовать до обеда.
Заправив кофемашину, я сделала себе «американо».
«Интересно, зачем Алмазову срочно потребовались новые туфли? Он и прежние купил всего неделю назад. Я слышала его жалобы на то, что они неудобные», – размышляла я.
Выпив кофе, я отправилась к Миле в отдел бухгалтерии. Не то чтобы мне хотелось с ней общаться, просто интересно было узнать, как продвигается ее план по соблазнению моего идиота бывшего.
Мила была мрачнее тучи, а так как язык у нее без костей, она щедро поделилась со мной своими проблемами.
– В общем, застукал нас Алмазов в самый неприличный момент, – горестно вздыхала она. – Уволить меня обещал, представляешь?
Я озадаченно посмотрела на нее.
– А ты не могла Стасика домой к себе позвать? К чему было поддаваться соблазну в его кабинете?
– Я и хотела! Но он был таким напористым, таким страстным!
Я скривилась.
– Стас?! Напористым и страстным?!
– Да! А еще, честно говоря, маловато у него там, в штанах достоинство. Я люблю, когда поувесистее. И как ты с ним жила?!
Я непонимающе взглянула на нее из-под очков.
– Что?
– Что-что! Член, говорю, у Стаса твоего маловат! Могла бы сразу сказать, чтобы я не тратила свое драгоценное время на пустяки! А теперь мне еще и увольнение грозит.
Я смутилась. Чего-чего, а вот размер члена бывшего мужа обсуждать мне еще не приходилось.
– Член как член. Ничего особенного, – пожала плечами.
– Да ладно, Жень! Между нами, девочками, разве тебе не хотелось более полного и глубокого проникновения?
Я вспыхнула.
– Не знаю. У меня кроме Стаса других мужчин не было. Я и от него еле отвязалась.
Мила недоверчиво взглянула на меня.
– Серьезно?! У тебя не было ни одного мужика, кроме этого коротконосика?
– Коротко… что?
Выдохнув, подруга приобняла меня за плечи.
– О-о-о, как все запущено в датском королевстве! Женя, ситуацию надо менять, причем срочно! Один раз живем, а секс, между прочим, дарит неземное наслаждение. Нельзя от него отказываться. Все, ищем тебе достойного мужчину! Желательно – с большим и крепким членом! Кстати, скоро новогодний корпоратив. Будут мужики из других отделов. Там мы и оторвемся. Тебе, вот, больше какие мужчины нравятся? Блондины или брюнеты?
– Даже не знаю… – окончательно стушевавшись, промямлила я.
– Ты это серьезно сейчас?
– Просто не задумывалась… Вроде, брюнеты ближе.
– Ясно, предпочтения размыты. Так и запишем! – хихикнула Мила.
Я хлопала накрашенными ресницами, чувствуя себя полной дурой. Интересно, как Мила собирается выяснять на корпоративе, у кого и какого размера хозяйство? Щупать ухажеров будет в том самом месте?
Надо же, а я и не догадывалась, что у моего мужа маленький член! Мне даже в голову не приходило, что у мужчин они бывают разных размеров!
На парковке притормозил «Ленд Ровер» оливкового цвета. На боковой дверце и на капоте светилось неприличное слово из трех букв.
Мила выглянула в окно, и ее лицо вытянулось в изумлении.
Несколько мгновений она рассматривала испорченную машину, а потом расхохоталась.
– О, мистер х… й пожаловал, – выдавила из себя сквозь смех.
Я едва сдержала улыбку. А ведь и правда, надпись на боковой двери и на капоте кричала именно об этом.
Из разрисованной машины выбрался Стас в шапке из каракуля. Выглядел он неважно. В глазах горел нехороший такой огонек.
А когда мой бывший муж достал из машины нагайку, я напряженно сглотнула.
Не знаю, что у него на уме, но мне лучше держаться подальше от отдела логистики. Судя по всему, начальник зол. А зол он может быть только на одного человека – на меня. Это я ему вчера жизнь испортила, отправив в полицейский участок. И тачку мистеру «маленький х…» тоже разукрасили возле парка, потому что она осталась без присмотра.
Запрусь-ка лучше в кабинете Алмазова, пока он со своими новыми туфлями не разберется. Иначе как знать, для чего Стасик на работу нагайку притащил?
– Все, Мила, мне пора. Корпоратив обсудим чуточку позже, – натянуто улыбнулась я.
Не дослушав болтовню своей подружки о наших будущих победах на корпоративе, я заторопилась наверх.
Да поздно – Стас показался в холле и увидел меня на лестнице.
– Ну, доброе утро, жёнушка! – зловеще улыбнувшись, с придыханием произнес он.
Позабыв о шпильках, я опрометью кинулась вперед.
– Ну-ка, иди сюда, дрянь! У меня к тебе есть серьезный разговор! – громко выкрикнул бывший и бросился за мной в погоню.
Дрожащими руками провернув ключ, я толкнула дверь.
Оказавшись в кабинете босса, повернула ключ в замке с обратной стороны и только тогда выдохнула.
