Читать онлайн Песня для разбитого сердца бесплатно

Пролог

Из своей спальни на втором этаже она хорошо слышала голоса мужа и его отчима. Конечно, только мистер Эшбёрн посмел бы пожаловать к ним в поместье в столь поздний час. А теперь он спорил о чём-то со своим сыном…

Приёмным сыном. Кейли уже устала каждый раз поправлять себя, но делала это упрямо и настырно. Он ему не сын, на самом-то деле. Он не его сын.

Разговаривали они на повышенных тонах, и продолжалось это уже… сколько? Минут двадцать? Почти полчаса? Сон Кейли, разумеется, как рукой сняло. Она металась по комнате, одетая лишь в тонкий пеньюар, едва подвязанный халат да домашние тапочки, в которых её ноги так жутко мёрзли. Камин давно уже погас, и в нетопленной спальне было прохладно, но она продолжала метаться туда-сюда, гадая, что же ей делать, если этот Эшбёрн… это чудовище не уйдёт сию же секунду.

И вдруг из холла первого этажа раздался звон, будто что-то разбилось о пол. Кейли замерла, как вкопанная. Руки у неё дрожали, а в мыслях было только одно: Алекс…

Он говорил, что не нуждался в её помощи. Предупреждал, чтобы она не лезла, куда не просили. Но как она могла игнорировать то, что узнала о нём, о собственном муже, о человеке, которого, как она считала, всё это время любила?

Кейли дёрнулась, потому что снизу снова раздались их голоса. Казалось, вот-вот, и будет драка. И одна лишь мысль о том, что Эшбёрн посмеет прикоснуться к её мужу…

Девушка бросилась в смежную спальню, а оттуда – в кабинет супруга. Едва ли она осознавала свои действия в тот момент, но всё, о чём Кейли могла и хотела думать – это Алекс и его безопасность.

Плевать, если он разозлится потом. Плевать, если накричит на неё или даже не захочет с нею разговаривать. Подсознательно Кейли уже пожертвовала их отношениями ради этого искреннего порыва. Даже если он не поймёт, ей хотелось его защитить.

Она знала, где хранился его револьвер. И знала, что он был заряжен. Благо, нижний ящичек в шкафу оказался не заперт. Дрожащими руками Кейли взяла оружие и, совершенно наплевав на то, как выглядела со стороны, кинулась в коридор.

Она резво сбежала вниз по лестнице. В парадной дверь была приоткрыта. Жуткий сквозняк свистел в большом холле.

Там она и увидела их – своего мужа и его отчима. Оба почти красные от напряжения и злости. На полу, на светлой мраморной плитке были разбросаны осколки стакана из-под бренди. Одного мгновения Кейли хватило, чтобы понять по лицу Эшбёрна – он в ярости. Ещё бы немного, и случилось что-то непоправимое, ведь их с Алексом отделяло не больше трёх шагов…

На Александре лица вовсе не было: он мигом побледнел, глаза были красными, а губы скривились, будто он только что выпил нечто мерзкое, и его уже тошнило… Кейли лишь раз посмотрела на него, и в голову ей тут же ударил гнев, да такой сильный, что все остальные ощущения сразу померкли.

– А вы что здесь делаете, дорогуша? – услышала Кейли в свой адрес от лорда Эшбёрна. – Ещё и в таком виде?

Её ответом стала решимость. Кейли встала между Алексом и его приёмным отцом, вытянула правую руку с револьвером и наставила его на Эшбёрна.

– Дорогая моя, вы не в себе? Уберите это от греха подальше, – сказал мужчина, сменивший злость на саркастичный тон. – Право, нам тут несчастный случай не нужен.

Кейли стояла и слушала его жалкие уговоры. Он говорил с нею, как строгий дядюшка с нерадивой племянницей, испачкавшей руки в чернилах. Позади неё стоял Александр. Он молчал. Она слышала его тяжёлое дыхание. От этого звука и от вида ненавистного лица Эшбёрна Кейли ощутила внутри такую жгучую горечь, что желание пристрелить свёкра на самом деле почти возобладало над нею.

– Александр, твоя жена чертовски упрямая, – произнёс мужчина с издёвкой. – Ты можешь сделать с нею хоть что-нибудь? Ей Богу, она же поранит себя!

– О, нет, сэр, не себя!

Язык у неё во рту еле ворочался, в горле пересохло, но она готова была отвечать за свои действия перед этим монстром, даже если бы это затронуло её гордость и честь.

Всё то, что рассказал ей Алекс об этом человеке, все его ужасные поступки до сих пор отдавались эхом в её мыслях. Ей хотелось кричать, что он заслуживал смерти. Что из-за него она порой не могла спокойно спать по ночам. И, самое главное, что он разрушил жизнь и душу её мужа, а теперь с наглостью и презрением крутил этим фактом у него перед лицом.

Кейли больше не могла сдерживать слёз. Её губы дрожали, а плечи стали вздрагивать. И в тот момент, судя по исчезнувшей ухмылке Эшбёрна, он догадался, что она всё узнала. Это и была точка невозврата.

– Он – мой. Он – только мой… – шептала она, держа палец на курке. – Слышите?

Услышал её Эшбёрн или нет, было уже неважно. Границы между моралью, честью и любовью стёрлись в ту ночь. А она сделала выбор, понимая, что, будь он неверный, она потеряет своего мужа. И на этот раз навсегда.

Глава 1

Июль, 1815 год

Поместье Стиллфилд, Беркшир, Англия

Это был жаркий, почти безветренный день. Во владениях виконта Саутфолка все – от хозяина до последней прачки – изнывали от духоты. Не хотелось ни работать, ни просто шевелиться. Поэтому многоуважаемая супруга виконта объявила прислуге внеплановый выходной. Главное, чтобы стол был вовремя накрыт к ужину. Остальное – второстепенно.

Виконтесса Саутфолк с мужем отдыхали под большим старым дубом, который рос за домом, на холме. Супруги наслаждались тенёчком, едким шелестом огромной кроны над ними и прохладным чаем. Виконтесса сама разливала его по чашкам, сама подавала супругу, который потягивался в это время на покрывале, как большой ленивый кот.

Женщина улыбалась, глядя на него, и время от времени поддразнивала, будто невзначай оголяя лодыжку. Он замечал, конечно, и то и дело норовил погладить её ножку. В свои пятьдесят шесть он всё ещё был полон сил и прежнего обаяния, перед которым дамы в высшем свете до сих пор устоять не могли. Но это именно она – леди Кларисса Уоллес – стала его женой одиннадцать лет назад, а не какая-нибудь другая.

За разговорами о соседях и ленивыми обсуждениями ситуации на фронте леди Кларисса едва не забыла, о чём хотела поговорить с мужем ещё с утра.

– Мне до сих пор не верится, что ты так категорично решил найти для Кейли жениха, – бросила она вдруг.

Саутфолк посмотрел на неё с удивлением и на мгновение словно стал похож на любопытного мальчугана, которого подловили на шалости. Но лишь на мгновение. Затем он приподнялся на локте и взглянул вдаль, куда смотрела и его жена.

– Мы же не станем обсуждать это здесь и сейчас, драгоценная моя…

– Ох, не хочу слышать этот подхалимаж!

– Дорогая! Ну право слово…

Но женщина лишь шутливо ударила его по запястью.

– Ей всего пятнадцать, – а затем она пристально уставилась на покрасневшее лицо супруга. – Пятнадцать, я повторяю! Какие там женихи?

– Я женился на матери Кейли, когда той было шестнадцать.

– Я знаю, дорогой, но это не означает, что твоя дочь должна пройти тот же путь с таких юных лет. Она ещё ребёнок, а то ты не видишь!

Он видел, разумеется, но частые боли в груди и отдышка последние несколько месяцев так пугали его, что виконт боялся не дотянуть до момента, когда смог бы подержать внука на руках. Казалось бы, об этом стоило беспокоиться леди Клариссе, но для неё сама Кейли была ещё совсем малышкой. Кажется, она так и не успела нанянчиться с нею вдоволь. Ещё бы!.. У леди Клариссы не было собственных детей.

– Ты заботишься о Кейли, я понимаю. Но я не собираюсь гнать её под венец именно сейчас. Лишь познакомить с надёжным и привлекательным для неё джентльменом, – рассудил виконт; внезапный солнечный луч заставил его прищуриться. – Пару-тройку лет обождать, и ты уже не узнаешь Кейли, поверь мне. Да, она игрива и не без ветра в голове…

Леди Кларисса на эти слова лишь рассмеялась, как и её муж.

– Но за фасадом легкомыслия кроется такой твёрдый стержень, что мы оба с тобой ещё наплачемся.

Обдумав недолго его слова, женщина вздохнула. Она взяла свой веер и стала обмахиваться им, а заодно и супруга.

– Понимаю. Ты желаешь выбрать для неё самого надёжного партнёра, к тому же, чтобы он тоже был крепким орешком, верно?

Виконт погладил жену по руке и улыбнулся. Всё-то она схватывала. Однако дальше разговоров да знакомств дочери с сыновьями его приятелей дело не продвигалось. Почти месяц прошёл, как состоялся дебют Кейли в свете, но девчушка, скорее, воспринимала это, как очередную игру. Молодые люди знакомились с нею, большинство и вовсе моментально готовы были пасть к её ногам (упоминая об огромном приданом, разумеется), но юная леди Кейли Хардинг, дочь виконта, отметала их всех. Даже дружеских отношений поддерживать не желала.

Мужчина вздохнул и сел прямо. Мышцы у него затекли, и жена тут же помогла ему размяться.

– Знаю, что Кейли не даст себя в обиду, – сказала она. – Однако так ли уж необходимо знакомить её с лордом Эшбёрном? Мы его совсем не знаем.

– Зато я был приятно удивлён, когда он сам выразил желание представиться мне. Затем обмолвился, что его сын, который только что вернулся с поля боя со званием капитана, мог бы стать для Кейли прекрасной партией.

– Ну-ты! Какая наглость! Просить руки дочери виконта для новоявленного офицера! И всего-то? Что дальше? Сосватаем девочку за фермера?

– Брось, милая! Он не наглец, скорее, весьма настырный. Мне понравился его настрой, дорогая. Он галантен и острословен. К тому же не он сватается, а его сын. И я слышал, что молодой человек хорош собой…

– Все они были «хороши», но наша дочь не купилась. А я ничегошеньки не слышала об этом капитане… – нахмурилась леди Кларисса. – Как там его? Слоу?

– Стоун, дорогая! Капитан Стоун!

Они оба захихикали, приблизившись лицами друг к другу и точно помолодев лет на двадцать, затем леди Кларисса спросила:

– Ну и где же этот твой Эшбёрн с его «превосходным кандидатом»? Как невежливо тянуть до вечера в столь жаркий день.

– Наверняка, поэтому они и задерживаются. Душно и почти безветренно. К тому же мы не договорились о времени. Но отсюда мы заметим, если их повозка покажется на дороге.

– Допустим, допустим… Ох, во имя всех святых, но где же Кейли? Она пробегала всё чаепитие…

Ещё около получаса леди Кларисса усердно обмахивалась веером, пытаясь не ворчать из-за жары и очередного сеанса сватовства для своей падчерицы. И вот, когда недалеко послышался звонкий смех, а затем из-за холма показался самодельный воздушный змей, виконтесса мягко улыбнулась.

Воздушный змей вынырнул, словно из-под земли, и взмыл в небо, когда его верёвка слегка расправилась. Затем уже виконтесса с супругом увидели светло-русую макушку их дочери, которая бежала вверх по холму, быстро-быстро, да так, что лента в её волосах распуталась, и теперь струилась за нею, как и длинные прямые локоны. Одной рукой Кейли держала моток с верёвкой, другой поддерживала юбки платья. От бега и смеха щёки у юной леди раскраснелись, а на лбу выступила испарина. Но она всё равно бежала и хохотала, невзирая на жару.

– Воистину ветер в голове! – засмеялся виконт Саутфолк, разглядывая свою дочь. Ещё немного, и он бы зааплодировал.

За Кейли, едва поспевая, торопились её весьма симпатичная и склонная к полноте горничная Оливия и графиня Бриджертон, восемнадцатилетняя Анита Спенсер, дочь богача и извечная подруга Кейли. Виконтесса любила эту милую особу, к тому же та сама только-только вышла замуж и наверняка уже все уши прожужжала Кейли о своём новом положении.

– Леди, вы великолепны! – прокомментировал их появление мужчина. – Мисс Оливия, вы в порядке? Дышите вы громко и часто!

– Ох, Ваша Милость!.. Знаете ли вы…

Но не успела бедняжка горничная начать жаловаться, как Кейли плюхнулась на покрывало рядом с отцом, попутно ловко намотав на древко хвост воздушного змея.

– И откуда в тебе столько силы, радость моя? – улыбнулся виконт.

– Да ещё и в такую погоду, – леди Кларисса почти критично оглядела троих бегунов. – Что за марафон, Кейли?! Заставила этих несчастных бежать за тобой…

Вместо ответа девушка засмеялась и, изящно потянувшись, чмокнула мачеху в щёку. Что и говорить! Это всегда обезоруживало, кого ни спроси!

– Благо, миледи не уговорила нас бегать в сорочках… хотя, судя по погоде, сама идея выглядела неплохо, – отдышавшись, сказала Анита.

– Даже… весьма… соблазнительно выглядела! – буркнула, наконец, горничная, чем заставила окружающих засмеяться снова.

Примерно через пять минут, пока подруги хихикали, а виконт с супругой приводили разгорячённую горничную в чувства, на холм поднялся посыльный и правая рука дворецкого Уитфорда. Выпрямившись и утерев платком лоб он сообщил о прибытии лорда Эшбёрна и его сына, капитана Стоуна.

– Как это верно, что Уитфорд проводил их в парк, – заметил хозяин вслух. – Беседка там чудесная, а в тени деревьев не будет столь жарко. И передайте, чтобы накрыли на стол и подали тёплый чай с лимоном!

Посыльный убежал, а графиня Бриджертон вместе с Кейли тут же обступили виконтессу с расспросами. Затем они стали неторопливо спускаться с холма по тропинке: мужчина впереди, а дамы позади него.

– Ты не встречала этого лорда, дорогая, но твой отец настоял на знакомстве, – сказала леди Кларисса падчерице. – Бог видит, я была против, но, думаю, нам стоит ему довериться в этот раз.

– Я вовсе не прочь поглядеть на этих джентльменов, Ваша Милость, – улыбнулась девушка, затем подмигнула подруге. – В конце концов, одним больше, одним меньше!

Анита засмеялась, но под суровым взглядом виконта тут же состроила серьёзную гримасу, как и её подружка.

Для Кейли Хардинг это знакомство будет лишь одним из многих, так она сама считала. Шестое или седьмое за сезон. Поначалу она относилась к этому ужасно серьёзно, но постепенно осознав, насколько скуден выбор и насколько безразлична она ко всем этим мужчинам, серьёзность сменилась беспечностью. Теперь она воспринимала поиск жениха как очередную комедию на Друри-Лейн в Лондоне. Её отец, разумеется, считал, что это ребячье поведение со временем исчезнет, но Кейли твёрдо решила – её время, а точнее, время для сватовства, ещё не наступило.

Благо, у неё была поддержка в виде леди Клариссы, её мачехи. Девушка была ей бесконечно благодарна за всяческие уговоры виконта отложить сватовство и так далее. Даже сейчас, в этот самый момент, когда они направляются по аллее в парк, расположенный возле их поместья, построенного в георгианском стиле, леди Кларисса то и дело посылает падчерице сочувствующие взгляды.

– Просто потерпи немного, детка, – произнесла она тихо, поравнявшись с Кейли. – Скоро это закончится. Думаю, к ужину мы от них избавимся.

Прыснув со смеху в кулак, девушка кивнула.

– Верно, Ваша Милость. В конце концов, отец не станет давить на меня, если и в этот раз потенциальный ухажёр окажется мне не мил.

– Разумеется. К тому же, он может быть косым или хромым…

– Именно! Или у него кривые зубы!

– Или он вовсе лысый…

Графиня Бриджертон поддакнула:

– А что ещё хуже, если у него отвратительные манеры.

– Например, он невоспитанный грязнуля…

– Или вечно утирает нос рукавом…

Все эти саркастичные перешёптывания между мачехой и Кейли, конечно, не прошли мимо ушей виконта. Он обернулся посреди парковой дорожки, сурово посмотрел на всех леди, сверкнув глазами, как коршун, и, когда они замолчали, виновато опустив головы, лишь затем ускорил шаг. Разумеется, их молчания хватило меньше, чем на минуту. Все леди, в том числе горничная позади них, едва не засмеялись в голос.

Наконец, Кейли успокоилась и убедила себя, что нечего ждать от этого знакомства. Она немного пофлиртует, с кем требуется, затем скажет отцу, что «всё обдумает».

Лорд Эшбёрн, о котором она и слыхом не слыхивала, вместе с сыном ожидали их в большой беседке, где уже был накрыт стол для чаепития. Самого Эшбёрна она заметила ещё издалека, он был такой высокий и прямой, как доска, что наверняка всегда выделялся на фоне других джентльменов на светских раутах. Но кроме этого, по её мнению, он оказался лишь типичным лондонцем, каких тысячи: высокий лоб, глаза в прищуре, которые едва видны, жутко длинный нос, который все почему-то обзывали «аристократичным», и тонкие губы, из-за которых улыбка чудилась неискренней. Худощавый, но крепкий, не старше её собственного отца. Вот и всё.

После краткого приветствия и представления гостей, Кейли, наконец, тяжко вздохнула и удосужилась поднять глаза на потенциального жениха, который, тем временем, сам только-только обернулся к ним. Видимо, до этого он любовался клумбами вокруг беседки или стайкой воробьёв на ближайшем кусте.

В общем, ничего не ожидавшая Кейли Хардинг, леди пятнадцати лет, желающая лишь поскорее вернуться к своим беззаботным обязанностям дочери виконта, подняла глаза и увидела, наконец, этого самого «потенциального жениха».

Первым из того, что ей захотелось моментально сделать, это раскрыть рот и стоять так, пялясь, как крестьянка на платье королевы. Затем всё её юное тело обдало таким жаром, что оно, пожалуй, даже голышом на ночном ветру не остыло бы. И, наконец, Кейли Хардинг просто потеряла дар речи. Ей почудилось, будто она застыла на месте, как смертный перед Медузой Горгоной.

Лишь осознав, что мачеха зовёт её по имени и шепчет сделать реверанс и представиться, Кейли отреагировала и подумала о своём поведении и реакции, которую никак не ожидала. Чтобы произнести собственное имя, ей пришлось откашляться.

Затем капитан Стоун представился сам, и от звука этого голоса Кейли захотелось упасть ему в ноги и просидеть так до ночи.

Разумеется, отец остался недоволен её манерами. Виконт так посмотрел на дочь, что любая другая леди покраснела бы до кончиков ушей. Но какая, к чёрту, разница, особенно сейчас, когда она может просто смотреть на самого совершенного мужчину, какого она когда-либо встречала?

Всё, о чём они с мачехой и Анитой болтали до этого, и каждый из тех молодых джентльменов, кого Кейли узнала прежде – всё это оказалось таким абсурдом и бредом, что создавалось впечатление, будто этот человек в военном мундире перед нею вышел не из этого мира. Практически весь разговор за столом, пока виконт и леди Кларисса развлекали Эшбёрна, Кейли только и делала, что глазела на капитана.

Во-первых, она никогда прежде не встречала таких красивых мужчин. Предыдущие «женихи» были либо бледными, либо низкими, худыми, чопорными или невзрачными, но тот, кто сидел напротив неё сегодня, явно отличался от всех. Нетипичная, оригинальная привлекательность – так подумала о его внешности Кейли.

У него очень густые волосы, и пряди, спадающие на лоб, слегка вьются. А ещё у них интересный цвет. Вроде бы светлые, но когда их треплет ветер, волосы кажутся темнее, хотя он явно не шатен. Кейли отметила его ровный загар лица, нетипичный для их края. Видимо, он долгое время жил где-то южнее. Затем она принялась изучать цвет его глаз – больших и светлых глаз – поскольку это почему-то оказалось очень важным. Голубые или тёмно-серые. В тени так сразу не поймёшь, а вблизи она смогла бы рассмотреть их цвет получше. Нос у него крупный, с горбинкой, но не слишком выдающейся, так что он придавал его мужественному лицу некую уникальность. Ну а его губы…

Кто-то ткнул Кейли под столом в ногу. Это была её мачеха. Леди Кларисса посмотрела на неё с явным намёком вернуться в реальность, так что Кейли успела лишь раз подумать, что губы у капитана очень красивые, не слишком тонкие, а нижняя чуть больше верхней…

Кейли снова ощутила толчок под столом. Пришлось выпрямиться и изобразить заинтересованность в разговоре. Говорили о сдаче Наполеона и битве при Ватерлоо. Кейли мигом навострила уши, когда капитан Стоун принялся рассказывать о том, как побывал на поле боя, и как после объединения с пруссаками на Мон-Сен-Жанском плато началась битва на долгие десять часов; как он был ранен в ногу, однако сумел довести свой отряд до одной высоты и занять её; затем ещё три дня вместе с пруссаками преследовал остатки союзников Наполеона; как сам герцог Веллингтон позже встретил его в лагере, похлопал по плечу и сказал, что из него выйдет отличный командир. Так он получил звание капитана.

Едва он замолчал, Кейли, наконец, выдохнула и подумала о том, что он не только красив и грамотен, судя по его речи, но ещё и смел и силён. Слабакам и трусам нечего было делать на войне, а слухи о том, какой жаркой была битва при Ватерлоо, давно ходили в обществе. Девушка сглотнула слюну и продолжила пялиться на него, нервно теребя ткань юбки под столом.

В какой-то момент капитан заметил, наконец, её пристальное, вернее, маниакальное внимание к его персоне, и прежде, чем она успела отвести взгляд, улыбнулся. Кейли мигом опустила глаза. Он и так был красив с этой типичной офицерской строгостью на лице, но стоило ему улыбнуться, Кейли показалось, словно её ударили под дых.

Ничего подобного прежде она не испытывала. Никогда в жизни. Снова посмотрев на него, она вдруг вспомнила парочку историй, рассказанных Анитой, когда та только вышла замуж. После медового месяца в Уэльсе Анита заметно переменилась, и при первой встрече Кейли жаждала знать подробности. Графиня Бриджертон была достаточно откровенна, чтобы подруга поняла, как это, быть замужем.

Так вот в эту самую минуту Кейли вспомнила её слова про поцелуи, объятья, и что муж обязательно должен полностью раздеться перед тем, как лечь с супругой в постель, чтобы продолжить, и, соответственно, жена должна сделать то же самое. Кейли мигом покраснела и почувствовала, как по спине у неё скатилась капелька пота, потому что она моментально представила этого капитала без одежды в её собственной спальне.

Полёт фантазий так и длился бы дальше, однако случилось то, чего она совсем не ждала. Лорд Эшбёрн предложил ей и капитану Стоуну немного прогуляться по парку. На мгновение Кейли запаниковала (чего раньше не было), затем с мольбой взглянула на мачеху (чего тоже раньше почти не происходило). Но леди Кларисса лишь улыбнулась, как улыбается любая мать, желающая подбодрить своего ребёнка.

– Просто будь собой, крошка, – шепнула она девушке, когда та поднималась из-за стола.

Когда такое происходит, когда человек разрывается между желанием сделать что-то или воспротивиться этому – тут уж не до манер, этикета и прочей светской чепухи. Но Кейли твёрдо велела себе не упасть в грязь лицом, она выпрямилась, выдохнула и, не взглянув больше на собравшихся за столом, неторопливо последовала за капитаном по дорожке. Затем они поравнялись шагом и через минуту уже остались наедине.

Глава 2

Как же ей неловко! Такого определённо никогда ещё не случалось! А ведь ей, Кейли Хардинг, даже в невинные пятнадцать лет палец в рот не клади – она всегда найдёт, что ответить. Помимо прочего, она уже беседовала с офицерами, поскольку у виконта множество связей в министерстве. Он даже знаком с герцогом Веллингтоном.

Но почему-то именно сейчас она не может собраться и начать диалог. Они с капитаном Стоуном прошли уже два поворота, а никто из них ни слова не произнёс. Кейли то и дело бросала на него восхищённые взгляды. По её мнению, он был скромен, возможно, даже смущён, оттого молчал. На минуту она задумалась: а вдруг она понравилась ему не меньше, чем он ей? Тогда всё объяснимо! Тогда она попросту самая счастливая девушка в графстве и может хоть завтра выйти за него замуж.

От таких радостных мыслей Кейли захотелось петь и танцевать. Она осчастливила себя этой идеей, и теперь желала лишь вывести капитана на разговор, затем откровенно всё прояснить. Воистину отличный план!

– Вам, наверное, скучно было слушать меня там, за столом.

Когда он произнёс это, девушка словно с небес на землю вернулась. Она мигом заверила его, что это вовсе не так, и рассказы о победе над Наполеоном и объединённых армиях куда интересней, чем светская болтовня о погоде и сплетни про соседей. Тогда он улыбнулся и кивнул, взглянув на неё. В ответ Кейли улыбнулась так лучезарно, и, как она считала, мило, что щёки заболели.

Они перебросились ещё парой фраз, затем она попросила капитана рассказать побольше о его семье. Как оказалось, лорд Эшбёрн был лишь его опекуном, а родной отец умер от лихорадки ещё до его рождения. Мать капитана скончалась, когда ему было одиннадцать. Так что Кристофер Эшбёрн растил его в одиночку.

Кейли ему очень сочувствовала. Она решила, что у него было не слишком счастливое детство. К тому же отчим рано отдал его в новое Королевское военное училище в Сандхёрсте. А ещё у него был младший единоутробный брат, сын Эшбёрна.

И всё то время, пока он говорил, Кейли не только могла наслаждаться звуками его голоса, но даже просто смотреть на него, молча восхищаться и на задворках сознания представлять их совместную жизнь. От такого по её телу бегали мурашки, и в горле пересыхало.

«Какой он статный и крепкий, – подумала она с удовольствием, разглядывая его плечи и руки. – В мундире не настолько заметно, но я уверена, что и тело у него красивое. Не то, что эти худющие родовитые англичане ростом с великанов! У него-то рост приемлемый, так что года через три я уже не буду казаться на его фоне коротышкой… »

Кейли хитро заулыбалась, и он это заметил. Тогда она решила начинать раскрывать карты.

– Простите меня, капитан. Я вела себя несколько вольно за столом. Обычно я не такая… – она вспомнила обо всех шалостях, которые устраивала на приёмах отца, и едва не прикусила язык. – Я лишь сегодня узнала о нашей с вами встрече и, кажется, мои ожидания оказались ниже того, что я увидела.

– Вот как. Понимаю.

Он произнёс это слегка безучастно, но она не придала его бесстрастному тону значения.

– Вы, разумеется, давно привыкли к пристальному вниманию со стороны леди, верно?

– Я бы так не сказал.

Кейли слегка насупилась. Она ожидала услышать, что он, как и она, стал «жертвой» в погоне за удачной партией, тогда она бы заметила, как много у них общего, и что это явный знак. Но этого не произошло.

Они прошли ещё немного в тишине, и дорожка как раз повернула назад возле большого валуна. Когда капитан галантно пропустил Кейли вперёд, она улыбнулась и подумала о том, что уже любит его. Прошло не больше пары часов с момента их встречи, а она уже любит его! Она хотела посмеяться над собой, но сдержалась. Что сказала бы Анита? Что она романтичная дурочка. А леди Кларисса? Наверняка, покачала бы головой и сказала бросить эту затею.

Ох, но её сердце с ума сходит и колотится, как сумасшедшее! И ей хочется смотреть на него ещё и ещё! И чтобы он поговорил с нею, хоть немного, и пусть он так сильно смущён, ей всё равно!

«Хочу стать его женой! – подумалось ей. – Хоть бы завтра… Нет, даже сегодня ночью! А завтра мы бы делали то же, что и Анита со своим мужем… Ох, отец бы точно меня убил за такие мысли!»

– У вашей семьи очень красивый дом, миледи, – сказал капитан Стоун, когда они обогнули очередной пустой фонтанчик. – Я заметил с подъездной дороги.

Кейли мигом оживилась:

– Благодарю вас, сэр! Его лет шестьдесят назад построили, как дань старому стилю георгианской архитектуры. Хотя там ужасно много комнат, которые находятся далеко друг от друга. Разумеется, когда я была маленькой и бегала по его коридорам, он казался ещё больше, но куда интереснее. Ах, и с перил большой лестницы скатывалась, представляете?

Он ничего не сказал. Кажется, попытался улыбнуться, но, скорее, лишь скривил губы. Кейли подумала, что брякнула какую-то чушь. Это плохо. Может, стоило ещё поговорить о войне? А вдруг ему было бы неприятно это вспоминать?

До беседки оставалось всего ничего, один поворот, и Кейли неожиданно решила, что молчать и медлить больше нельзя. Вспомнив об уроках этикета, она выпрямила спину, изобразив «королевскую осанку», потом решительно встала перед капитаном, преградив ему путь собой.

– Капитан Стоун! Сэр! Я заранее должна перед вами извиниться, потому что то, что я скажу далее, может вас смутить ещё сильнее или даже шокировать. Но самое главное, мне бы не хотелось, чтобы вы во мне разочаровались…

На его загорелом лице появилось недоумение, что естественно, и, чуть откашлявшись, Кейли улыбнулась и продолжила:

– Кажется, вы не упомянули о своём возрасте, сэр.

– Вам не кажется, – ответил он, настороженно глядя на неё. – В августе мне исполнится двадцать один год…

– Чудесно! То есть, простите меня, это замечательно, конечно… Так вот, честно говоря, меня слегка удивил тот факт, что никакая леди до сих пор вас не окрутила… Ой! Не совсем приличное выражение, да? Но, пожалуй, среди офицеров и солдат и не такие словечки гуляют! В общем, знаете, сэр, я увидела в этом некий знак.

– Знак… в том, что я свободен?

Кейли буквально просияла, когда он понял её.

– Верно-верно! Ах, сэр, пока мы не вернулись к нашим родителям, я хочу дать вам понять, что со мной такое впервые. И если я покажусь наглой и беспринципной, пускай, мне всё равно! Мне кажется, что вы самый лучший мужчина из всех, кого я встречала. И больше всего на свете сейчас я хочу стать вашей женой.

Кейли изящно склонила голову и выдохнула. Она улыбнулась так ослепительно, глядя ему в глаза, что любой другой джентльмен, пожалуй, был бы растроган. Но капитана, видимо, её речь застала врасплох. Иного она и не ждала. Всю прогулку от него так и веяло дисциплиной и светской вежливостью. Кейли даже усомнилась в том, что он приехал в Стиллфилд по собственному желанию.

Но в его строгости и неловкости она находила некое очарование. Когда молодой мужчина уязвим и растерян, он становится немного ближе к даме сердца. А Кейли просто загорелась желанием стать для него этой самой дамой.

Он молчал уже, наверное, минуту, то прищуриваясь, глядя на неё, то кривя губы. Видимо, пытаясь переварить её предложение и всё обдумать без лишних слов. Девушка была готова ждать, сколько угодно, пока они находились наедине.

– Ох, теперь я вижу! У вас голубые глаза! – выпалила она с какой-то совершенно детской простотой. – Наверное, отныне это мой любимый цвет!

Эти самые большие голубые глаза вытаращились на неё с неподдельным удивлением. Пожалуй, он был в шоке. Кейли хотела засмеяться, потому что это было мило, но мигом одёрнула себя. Это не игра. Больше не до игр. Она влюблена, а сие вещь серьёзная.

– Честно говоря, я растерян… – произнёс капитан медленно. – Как это странно.

– Что именно, сэр?

– Вы меня не знаете, а уже утверждаете, что я – лучший на свете?

– Именно так!

Кейли снова заулыбалась, надеясь, что его настроение улучшится благодаря её очарованию, которого всегда хватало, чтобы мачеха или отец сменяли гнев на милость. Но капитан Стоун выглядел всё так же настороженно. Даже нервно.

– Вы ещё слишком юны и многого не знаете…

– С этим сложно не согласиться, сэр. Да, мне только пятнадцать, но я далеко не дурочка и со мной не скучно. Поверьте, я не стану пилить вас или устраивать скандалы на пустом месте…

На слове «пилить», однако, он всё-таки попытался улыбнуться, что вселило в Кейли надежду.

– Мы, конечно, знакомы всего пару часов, но почему-то я верю, что этого достаточно. Вы вежливый, обходительный и красивый…

Капитан попытался что-то возразить, но Кейли даже бровью не повела. Она решила использовать весь свой арсенал:

– Это нормально, если вы мне не верите и считаете наивной. Но провалиться мне на этом месте, если я неискренна! Если вы женитесь на мне, я стану самой лучшей женой, о какой офицер только может мечтать, клянусь! Буду слушаться и хранить в доме уют, это я умею. А ещё у меня весомое приданое, но об этом вы наверняка и так знаете…

Пока она болтала всякие девичьи глупости, капитан Стоун разглядывал её, как будто впервые увидел. Или как когда воришка видит перед собой огромный драгоценный камень, прикидывает его стоимость, а заодно поражается, до чего же он большой.

– И вы думаете, что ваш отец позволит этому браку случиться? – спросил он, наконец, едва девушка замолчала.

– Отец любит меня, я надеюсь, он пойдёт навстречу моим желаниям… Сэр, честное слово, для меня это необычно тоже, но я боюсь, что если вы не станете моим сейчас, то я буду жалеть до конца жизни!

Пожалуй, именно эти слова поразили его больше всего. Капитан Стоун приоткрыл рот, затем снова закрыл, ничего не сказав. Он выглядел таким обескураженным, что Кейли уже не хотелось смеяться и умиляться. Она вдруг испугалась, что он попросту посмеётся над нею. В конце концов, это был абсолютно девичий порыв. Глупый, хоть и искренний. Ещё минута, и она стала бы умолять его согласиться на брак, однако позади неё раздался голос леди Клариссы. Она заметила их за деревьями и позвала вернуться к столу.

Приближалась буря, и несмотря на скорый дождь, ощущение жары становилось лишь сильнее. Гости пробыли в парке Стиллфилд ещё около получаса, и всё это время Кейли молилась про себя, чтобы капитан Стоун сказал хоть слово о том, что он согласен на брак и хочет этого не меньше неё. Но ничего подобного не произошло.

Кейли ещё никогда не чувствовала себя так подавлено. К тому же к повозке гостей провожала прислуга, а не она. А ей очень хотелось, чтобы капитан поцеловал её руку на прощанье.

Через несколько минут после ухода Эшбёрна и его сына к Кейли, застывшей у входа в парк, подошла леди Кларисса. Выведав всё, о чём девушка наболтала во время прогулки с капитаном, виконтесса с трудом сдержала смех, выдохнула и, наконец, сказала:

– Я поражена тому, как быстро ты попалась на этот голубоглазый крючок, детка. Я тоже заметила, что он красив. А ещё я заметила, как ты в рот ему заглядывала там, в беседке. – Леди Кларисса улыбнулась, заметив, что падчерица покраснела. – В одном он прав. Ты ещё слишком юна… Но это не значит, что ты не можешь влюбиться. Ты поделилась своими чувствами, а он растерялся и не ответил на них. Тебя это задело?

Девушка утвердительно кивнула. Сейчас она прятала от мачехи глаза. Леди Кларисса поняла, что бедняжка уже льёт по этому капитану первые слёзы. Виконтесса снисходительно вздохнула:

– Однако он же не сказал «нет», верно? А это значит, что не всё потеряно. Твой отец обдумает предложение Эшбёрна. Судя по тому, о чём мы беседовали без вас, этот человек весьма серьёзно настроен влиться в нашу семью.

Кейли шмыгнула носом и искоса взглянула на мачеху:

– Я бы не хотела, чтобы он заставлял своего сына выходить за меня… Я бы хотела, чтобы это было искренне.

Виконтесса не нашлась, что ответить. Как мало браков случалось по большой и чистой любви. И хотя она сама вышла за виконта по расчёту, им обоим не понадобилось много времени, чтобы полюбить друг друга. К тому же у виконта уже была Кейли. Из-за неё некогда суровая леди Кларисса стала совсем неженкой.

– Может быть, дадим твоему капитану чуть-чуть времени? – предложила она. – А заодно ты подумаешь над своим поведением и постараешься больше не шокировать его. Поверь мне, дорогая, некоторые мужчины до того хрупкие и уязвимые, что хитрости в них бывает меньше, чем в самой откровенной греческой пьесе.

На том леди Кларисса потрепала её по плечу. Кейли выпрямилась и, наконец, улыбнулась. Она кивнула, да так бодро, что лента в её волосах снова сползла. Девушка решила послушаться мачеху, как делала это раньше.

«Уж я постараюсь, изо всех сил постараюсь, – подумала она, глядя на пустую дорогу за пределами парка. – Ты ещё увидишь, Александр Стоун! Без драки я тебя ни за что не упущу!»

***

Едва повозка тронулась с места, он поспешил расстегнуть пару пуговиц мундира у горла. Мало того, что в такое пекло ему приходилось носить полное обмундирование без веской причины, так ещё и этот странный разговор с девчонкой Хардинг едва его не добил. Кто бы мог подумать, что какая-то мелкая богачка заставит его краснеть и ощущать себя полным дураком!

Эшбёрн, сидящий напротив, молчал недолго. Сначала он просто рассматривал Алекса, затем, наконец, спросил:

– Ну и что ты думаешь?

Ему не хотелось об этом говорить. Не хотелось снова притворяться, будто ему интересна перспектива жениться. Алекс упорно смотрел в окно, на голые зеленеющие равнины.

– Я спрашиваю, что ты думаешь о дочери виконта Саутфолка.

Опять этот тон. От него не спрятаться и не убежать, хоть за Атлантику плыви – и там настигнет. Алекс вздохнул и посмотрел отчиму в глаза.

– Невысокая и смазливая, совершенно невоспитанная и вульгарная девица, – сказал он, мысленно умоляя Бога, чтобы Эшбёрн отмёл эту идею с Саутфолком. – Она меня разочаровала. Бывали девушки и получше неё… А ещё у неё волосы совсем прямые, ничуть не вьются… Я впервые такие увидел…

– Ты, видимо, совсем слепой! – Эшбёрн ненадолго спрятал покрытое испариной лицо в ладони, затем вытерся платком. – Мало того, что она хорошенькая, так ещё и приданое, как у принцессы…

– Женитесь на ней сами!

Он смело выдержал тяжёлый обозлённый взгляд отчима, хотя у самого уже дрожали пальцы, так что он вцепился ими в колени. Повозку слегка тряхнуло, и на мгновение Алекс подумал, как хорошо было бы, развались она на куски…

– Даже если бы я и хотел, виконт не такой идиот, чтобы отдать свою пятнадцатилетнюю дочь за пожилого джентльмена, – произнёс Эшбёрн, сверля парня взглядом. – И я не только о себе говорю. Он бережёт её, как зеницу ока. Она – единственная наследница всего его состояния. Тот, кто отхватит этот кусок пирога, до конца жизни будет купаться в роскоши!

Алекс покачал головой, скривив губы:

– Она ещё дитя…

– Она станет взрослой уже совсем скоро! Ты что, действительно ничего не понимаешь? Ты думаешь, что имя твоей матери и жалкое звание, подаренное Веллингтоном, обеспечат тебя и твоего брата?

– И вас, разумеется.

Эшбёрн ухмыльнулся, откинувшись на спинку сиденья.

– Да, и меня. Ты болван, Александр! А Кейли Хардинг – самый лучший вариант из всех, что нам попадались! Её отца не так уж и сложно уговорить. Особенно после сегодняшнего вечера. – Мужчина стал пристально разглядывать его лицо, из-за чего Алексу захотелось выскочить из повозки на ходу. – Я видел её реакцию за столом. Она глазела на тебя, будто влюбилась, как дурочка. Да, я уверен, что это так. Что она тебе сказала в парке?

Капитан вкратце изложил, что ему предложила дочь виконта. Сначала Эшбёрн язвительно засмеялся, но вскоре умолк, приложив руку к подбородку. Он задумался.

– Всё даже лучше, чем я представлял. О Боже, да я потрясён! Она действительно была так откровенна? Сумасшедшее дитя! Если виконт не передумает и послушает свою дочь, считай, дело в шляпе!

От радости Эшбёрн едва не подкинул к потолку повозки свою резную трость.

– Поразительно, на что порой родители готовы ради своих детей!

– Жаль, что мне не так повезло.

Но отчим его даже не услышал. Он был слишком поглощён предвкушением новой победы. Алекс прикрыл усталые глаза, чтобы хоть ненадолго убежать от этой реальности, где за него всё решали другие, где его мнением никто не интересовался. Где он был игрушкой для битья.

Он бы хотел преподавать в училище дисциплины, но не хватало опыта и связей. Он бы хотел остаться в Бельгии или Франции, но это оказалось невозможно. А больше всего он хотел бы стать свободным. Но он никогда и не был свободен. Как детёныш волка, выросший в неволе. Если отпустить его, дворовой собаке, которой он стал, там не выжить.

Эшбёрн продолжал предаваться фантазиям о будущем, где виконт Саутфолк станет его роднёй, пока Алекс мысленно поднимался на сооружённый для него эшафот.

Глава 3

Март, 1819 год

Рединг, Беркшир, Англия

Тем прохладным мартовским утром в городском двухэтажном доме виконта Саутфолка, расположенном в одном из лучших районов столицы графства, было необычайно тихо. Прошлым днём хозяева гостили у своих друзей, и теперь отсыпались после бурной ночи. Можно сказать, что виконт давно так не веселился и до самого падения в постель бормотал, что счастлив был «дать жару» на той вечеринке.

Единственной, кто проснулся раньше родителей, была Кейли. Она не имела привычки спать допоздна, да и вряд ли танцы или пара бокалов шампанского могли лишить её сил и бодрости. Девушка уже месяц как вернулась из частного лондонского пансиона, а всё никак не могла отказаться от привычки одеваться и готовиться к завтраку самостоятельно. Она отвыкла от опеки домашней прислуги, хотя очень соскучилась по своей горничной Оливии, и теперь каждое утро просто забывала позвать её. За завтраком она была уже одета, причёсана и свежа, как распустившаяся роза.

Нынче утром девятнадцатилетняя Кейли Хардинг причесалась, облачилась в любимый домашний халат и шаль и преспокойно спустилась в холл, мурлыча какую-то песенку. Она улыбалась, вспоминая, как мисс Шарп негодовала по поводу множества её «вредных привычек», вроде громкого смеха, насвистывания мелодий посреди коридоров пансиона и кривляний за спинами учительниц. Впрочем, этим грешило большинство старших девочек, все они были подружками Кейли, но расставание с ними стало единственным неприятным воспоминанием, связанным с тем местом. В остальном Кейли лишь стремилась вернуться домой.

Девушка прошла мимо лакея, забрав у него почту с благодарной улыбкой. Затем посетила кухню, утащив у миссис Ридс кусочек свежего хлеба, зашла в гостиную, чтобы поправить штору на окне и взглянуть на строящуюся ратушу напротив их дома, и лишь тогда взглянула на пару писем.

Одно из них предназначалось её отцу. Кейли отложила конверт, затем внимательно изучила второй, присланный на её имя. На мгновение её сердце упало, потому что она узнала обратный адрес. Это определённо был плохой знак.

И вот, дрожащими пальцами она распечатала конверт и прочла содержимое открытки, оказавшейся в нём. Не поверив в то, что только что прочла, она сделала это снова. Она была без очков, поэтому поднесла открытку близко к лицу.

Кейли замерла, будто статуя. Недоеденный кусочек хлеба выпал из её пальцев на ковёр. А затем она издала такой громкий и пронзительный крик, что, пожалуй, он смог бы поднять из могилы призрак короля Генриха I, чьё аббатство находилось в том же районе города.

Разумеется, весь дом мигом встал на уши. Виконт с супругой проснулись, чуть не подскочив с постели и, едва поспевая запахнуть халаты, спустились вниз. Тут уже и половина всего штата прислуги сбежалась. Начался такой галдёж, что разогнать их смог лишь громкий приказ виконта.

– Детка, что за визги?! Я уж было решил, что у нас пожар!

– Или очередные военные действия начались, – заметила леди Кларисса.

Кейли, разумеется, уже не кричала. Она просто стояла около столика, смяв в руке открытку. Побагровев от злости, она протянула открытку мачехе:

– Что это?! Что это такое?!

Совершенно спокойная леди Кларисса взяла (не без труда) из цепких пальцев девушки смятый клочок и прочитала.

– Как она смеет?! Как смеет эта стерва посылать мне такое! – Кейли вцепилась руками в спинку ближайшего кресла, просто потому что ей нужно было что-то сжать. – Она лжёт! Лжёт! Мама, вы вообще в курсе, что это всё значит?

Виконт стоял позади супруги, хлопая глазами, как сонный филин. Он ничего не понимал, пока жена не дала ему прочесть злополучную открытку. Лишь после этого он выдохнул и с тяжким вздохом опустился в кресло.

– Ты всё об этом капитане Стоуне! Господь Всемогущий, Кейли! Я думал, ты им уже переболела!

– Папа!!!

– Ну всё, всё! Прекрати истерику!

– Папа, я сотню раз говорила тебе, что всё, что я делала, и в том числе этот дурацкий пансион – всё это ради него!

– Боже, помоги мне…

Тогда леди Кларисса лениво пригладила свои каштановые кудри, затем сказала:

– Для начала, успокойся. Ты и так устроила для прислуги представление с утра пораньше. Достаточно на сегодня сцен. Во-вторых, с каких это пор Ребекка Ноксвелл решила, что выходит замуж за Александра? Мы виделись с лордом Эшбёрном в прошлом месяце, и он сказал, что его сын остаётся в Лондоне до середины марта, пока не закончатся курсы у его солдатиков. Ни о какой свадьбе и речи не шло.

– Эта Ребекка просто змея! – произнесла Кейли. – Она прекрасно знает, что я люблю Александра Стоуна, и пока я торчала в том пансионе, она крутилась вокруг его отчима. Она хочет за Александра замуж, я знаю это!

Затем девушка вдруг приложила ладонь к груди, прикрыла глаза ненадолго и опустилась на краешек подоконника.

– А вдруг она встречалась с ним и за пару недель они так сблизились, что он решил жениться на ней? О, папа-а-а…

– Успокойся, дорогая! Твой капитан настоящий кремень1, вот уж воистину! Да ни одна столичная девица не сумеет его охомутать, поверь мне.

– Ребекка Ноксвелл знает его всего полгода, а ты уже почти четыре, – заключила леди Кларисса. – И вряд ли Эшбёрн промолчал бы о таком. Уж я успела его изучить. Он так хочет, чтобы вы с его сыном поженились, что готов был бы похитить любую другую леди и спрятать её куда подальше, лишь бы тебе не мешать.

После такого Кейли действительно успокоилась. Ей, конечно, всё ещё было горько из-за открытки, но она поверила, что это был лишь фарс ради обмана.

– Эта твоя мисс Ноксвелл – пустоголовая кукла, – улыбнулась виконтесса. – Ей всего семнадцать, но вряд ли с годами она поумнеет. Капитан Стоун даже не взглянул бы в её сторону, а эта жалкая попытка тебя одурачить может обернуться для неё катастрофой. Если, конечно, ты решишь обнародовать содержание этой открытки, тогда все узнают, что она – пустомеля. Это станет для её семьи позором.

Виконт с любопытством слушал жену, затем перевёл взгляд на дочь, которая молчала ещё около минуты. Она выглядела слегка бледной и растерянной. Но, в конце концов, Кейли поднялась, выпрямила спину и произнесла:

– Я порву это и сожгу в камине вечером… Но это не значит, что я прощу её когда-нибудь!

Леди Кларисса осталась довольна таким решением. Пока Кейли не ушла, она напомнила ей, что завтра они идут на скачки, делать ставки.

– Я слышала, что твой капитан может прийти туда, – заговорчески заметила леди Кларисса.

Остановившись на второй ступеньке лестницы, Кейли даже не подняла головы, не взглянула на родителей. Но мачеха заметила, как она ненадолго зажмурилась. Затем девушка почти бегом помчалась наверх.

Виконт Саутфолк устало покачал тяжёлой головой. К лёгкому утреннему похмелью ему как раз не хватало любовной лихорадки его дочери.

***

Семейство Ноксвелл было знаменито тем, что лет сто назад один из их предков прославился из-за большого и значительного вклада в армию, чем заслужил расположение Его Величества, тогда ещё Георга II. И Кейли осознавала, что, реши капитан Стоун или его отчим породниться с ними, то даже у неё не осталось бы шансов. Поэтому с самого утра, пасмурного и хмурого, она выискивала в толпе соперницу или хотя бы родственников Ребекки Ноксвелл. В конце концов леди Кларисса взяла её за руку и успокоила: никого из них на сегодняшних скачках не было.

Попутно Кейли, разумеется, искала капитана, однако его поблизости тоже не оказалось. Утро началось ужасно, и настроение девушки становилось всё хуже. Ей было всё равно, на какую лошадь поставить. За неё это сделала мачеха.

К девяти утра на ипподроме стало очень шумно, и Кейли пожалела, что вообще выбралась сегодня из постели. К тому же, буквально за несколько минут до начала соревнования, к ней попытался подсесть молодой лорд Тревис, сын одного дипломата – богатый и самовлюблённый, как римский император – и Кейли едва удалось от него избавиться, освободив тем самым место рядом с собой.

Она не следила за стартом и за лошадьми, однако, когда услышала над собой знакомый голос, мигом оживилась.

– Лорд Эшбёрн! Какими судьбами? – виконтесса первая протянула ему руку. – Садитесь, скорее, к нам, пока очередная скучная персона не стала катализатором моей мигрени.

– Рад, что мне посчастливилось спасти вас хотя бы таким скромным способом.

– Вас скромным не назовёшь, сэр!

Они с леди Клариссой перебрасывались манерными приветствиями ещё долго, разговаривая через Кейли, которая едва сдерживалась, чтобы в лоб не спросить про Александра. Прошёл уже час, и начал накрапывать мелкий колючий дождь, так что спустя тонну болтовни и сплетен из Палаты общин, всё внимание переключилось на английскую погоду.

И когда Кейли уже изорвала вторую местную брошюру, леди Кларисса, наконец, поинтересовалась насчёт капитана Стоуна.

– Он опаздывает, – бросил Эшбёрн грубоватым тоном. – Я думал, что его негодный брат станет моим последним разочарованием, но Александр в последнее время совершенно дурно показывает себя в обществе. Он озабочен лишь повышением по службе и только…

Кейли молчаливо удивилась. Она слышала, что младший Эшбёрн слыл лентяем и любителем праздной жизни, так, что даже родной отец его не жаловал, но подробностей не знала. Что же до капитана…

– Наконец-то! Помяни чёрта! – пробормотал лорд Эшбёрн, и девушка взглянула туда же, куда и он.

Капитан Александр Стоун приближался к ним твёрдой уверенной походкой, держа достойную осанку; он выделялся из толпы не только из-за офицерского обмундирования и роста, Кейли готова была поклясться, что и воздух, и атмосфера вокруг него были иными; с годами его взгляд стал острее, и лицо более суровым, однако он всё равно внешне почти не изменился. Такой несгибаемый, прямой и серьёзный. Каждый раз при виде него у Кейли захватывало дух.

Пока он не подошёл к их ряду, девушка сама едва не подскочила, благо леди Кларисса быстро её одёрнула и вернула с небес на землю. После короткого приветствия и поцелуев рук леди, Эшбёрн вдруг пригласил виконтессу прогуляться, ведь первый этап скачек как раз завершился.

Провожая мачеху взглядом, Кейли снова начала паниковать, как и каждый раз, стоило ей остаться с капитаном наедине. И пусть случалось это не часто (за три с лишним года они встречались только восемь раз), она никак не могла привыкнуть к жуткой нервозности. Кейли знала, что начнёт болтать чепуху, типичную девчачью чепуху, а такому, как капитан Стоун, всё это было неинтересно.

Кейли сделала глубокий вдох и мысленно воззвала к собственному рассудку. Пора было взять себя в руки и показать этому мужчине, что она больше не маленькая глупая болтушка.

Да, он всегда был не слишком разговорчив. Да, он явно скромен и даже иногда стеснителен. Каждый раз Кейли приходилось самой «вытягивать» из него слова и начинать беседу. Любую другую леди это могло бы насторожить: обычно офицеры вели себя иначе, тем более с юными красавицами. Но каждый раз стоило ему заговорить, и не так важна была тема, Кейли забывалась настолько, что она могла лишь смотреть на него и буквально отключаться от реальности. Так случилось и в этот раз.

Девушка моргнула, будто только что проснулась, и спросила:

– П-простите, что вы сказали?

– Я говорил о том, что поставил на чёрную венгерскую сегодня…

– Ах, да! Отличный выбор! Хотя я не слишком в этом разбираюсь. А мне леди Кларисса посоветовала сделать ставку на австралийскую кобылу.

Капитан Стоун кивнул и улыбнулся, а Кейли захотелось поцеловать его, и плевать, что вокруг было столько народу, да ещё и целая куча знакомых со всего графства. Кроме поцелуев, конечно, было ещё много чего приятного, судя по рассказам замужней Аниты. Кейли поспешила отогнать непрошенные мысли. А затем случилось то, чего она уж явно не ожидала. Капитан пригласил её пройтись по аллее, за пределами мероприятия.

Дождь прекратился, даже ветер стих, так что шум крон высоких деревьев в парке стал едва слышен.

Она шли бок о бок по широкой дорожке, и, едва миновав большое скопление посетителей, капитан Стоун убавил шаг.

– Знаете, сэр, вы совсем не изменились с нашей последней встречи, – заметила Кейли. – Я слышала, что военные дела отражаются на лицах мужчин, пока они молоды. И на их манерах, и на походке, и так далее.

– Да, я помню. Мы виделись на обеде у герцога Веллингтона. И на вас было красивое голубое платье…

– Так вы и это не забыли?

Он скромно улыбнулся, мельком взглянув на неё:

– Разумеется. Вы там были самой очаровательной леди. Бесспорно.

После такого ей бы хотелось громко завизжать от радости, но Кейли напомнила себе, что она уже не в том возрасте, чтобы падать в обморок после каждого комплимента.

– Благодарю вас, сэр, однако жаль лишь, что вы полдня проговорили с мисс Ребеккой Ноксвелл, – напомнила она, кокетливо улыбнувшись. – Я была немного обижена.

– Действительно, жаль, – ответил он. – Но мисс Ребекка была настойчива, и от неё оказалось нелегко отделаться. Да я и не хотел грубить.

– О, разумеется! И в настойчивости Бекки не откажешь!

Она засмеялась, желая лишь, чтобы он смеялся вместе с нею, но он этого не сделал. Кейли заметила, что сегодня он выглядел ещё серьёзнее обычного. Это было странно.

А затем он вдруг остановился. За ним и она. Капитан посмотрел по сторонам, явно проверяя, не было ли кого поблизости, и лишь потом посмотрел на свою спутницу. Кейли насторожилась. Он был необычайно напряжён, она сразу это заметила. Почему-то именно в этот момент ей хотелось, чтобы мачеха оказалась рядом.

– Миледи, мы с вами давно знакомы, – произнёс Александр, наконец. – Я до сих пор иногда вспоминаю день, когда впервые приехал в Стиллфилд…

– Да, и я помню. Я была несколько откровенна и прямолинейна.

– Прошло столько времени, а вы всё ещё так охотно со мной общаетесь…

Кейли чуть нахмурила лоб:

– Почему это я не должна общаться с вами?

– Вы же дочь виконта. С вашей безупречной репутацией и тем более таким положением, вы могли бы отыскать друга гораздо… солиднее, чем я.

Постепенно девушка стала понимать, к чему он клонил. И тогда она осознала, что это был один из решающих моментов её жизни. Однажды она уже говорила себе: даже если отец будет против, даже если весь мир скажет, что она не сможет быть с тем, кого любит, она отвергнет их всех, и весь мир, и пойдёт за ним.

– Друга… – повторила Кейли задумчиво, затем посмотрела капитану в глаза. – Сэр, меня воспитывали, как леди и наследницу своего отца. Меня вырастила самая прекрасная и добрая женщина из всех, кого я знаю. Папа вложил в меня столько надежд, что и в голове не укладывается. Однако они оба всегда твердили мне оставаться собой. Наверное, поэтому я сегодня стою здесь, перед вами. Как бы там ни было… знайте, сэр, что дружба с вами… это самое драгоценное, что у меня есть. Не репутация, не имя… а именно это.

Он всё ещё смотрел на неё пристально, не изменившись в лице. Руки он держал за спиной, и иногда Кейли замечала, что плечи у него слегка дёргались.

– Так вы даже не думаете отказываться от тех слов, – сказал он вдруг, и она поняла, что он говорил о дне их знакомства.

– О том, что я люблю вас? Я-то, может, и изменилась. Но не мои чувства, это уж точно.

– А если я вовсе не так хорош, как вы считаете?

Она даже не задумалась:

– Сомневаюсь, что есть нечто такое, что заставит меня передумать.

Капитан Стоун улыбнулся, вернее, попытался это сделать. Получилось вымученно и неискренне.

– Всё ещё наивно и так по-детски.

– Пусть. В этом вся я.

– И вы были бы готовы связать свою жизнь с офицером, хотя ваша семья и влияние вашего отца могли бы открыть вам дороги куда более перспективные?

Когда он произнёс это, Кейли попросту проигнорировала смысл предложения. Самое главное для себя она уловила.

– Знаете, сэр, я готова подождать ещё хоть год, или два, или пять, – она почти засмеялась, – или десять, и никто, даже отец, не заставит меня делать то, чего я не пожелала бы.

Он кивнул сам себе, будто бы пришёл к некоему заключению. Затем снял головной убор и выпрямился, как по стойке смирно, а Кейли сжала пальцы в кулак так, что ногти до боли впились в ладонь.

– Значит, вы окажете честь стать моей женой?

Это было совсем не романтично, даже неуклюже и однообразно. Но Кейли было всё равно. Любовь затуманила ей разум настолько, что, превратись Александр в гнома или жабу сию же секунду, она бы не передумала. Она кричала внутри себя о долгожданной победе и не могла поверить, что это происходило с ней.

Кейли Хардинг, дочь виконта Саутфолка, наконец, добилась своего.

Глава 4

Это был самый благоприятный день для свадебной церемонии. Минимум гостей, в самые кратчайшие сроки, к тому же не далеко от загородной резиденции виконта – буквально каждая мелочь говорила о том, как всё удачно складывалось. Графиня Бриджертон накануне даже разложила карты, загадав, удачно ли пройдёт венчание. Результат оказался положительным, и молодая женщина осталась довольна.

В течение трёх недель Анита Спенсер следовала за своей подругой – по всем модным салонам Рединга, Саутгемптона и даже Лондона, несколько раз она даже оставалась в доме виконта на ночь, чтобы взволнованная до дрожи невеста не переживала грядущие события в одиночку. Кейли выросла буквально у неё на глазах, и Анита была счастлива увидеть её такой – предвкушающей, в триумфе и любви. Однако чем ближе был день свадьбы, тем больше волнения ощущала сама графиня Бриджертон.

Вскоре поползли слухи. Разумеется, и Кейли, и её семья были к ним готовы, но Анита не могла отделаться от мысли, что на этот раз светские сплетни оказывались не такими уж и беспочвенными. Во-первых, лорд Эшбёрн настаивал на самой скорой свадьбе, которую он также желал контролировать. Казалось, никого больше сей факт не смущал, только вот миссис Спенсер ощущала неладное. И всё бы ничего, но прошёл слух, что младший брат Александра Стоуна – Джордж Эшбёрн – влез в такие долги, что даже его дражайший отец ничем помочь не мог. Все знали, что Кристофер Эшбёрн разорился несколько лет назад, и с тех пор пытался сделать всё, чтобы хоть как-то протянуть в высшем обществе. Ни именитый род его покойной супруги, ни полуразрушенные владения в северной деревушке Фаунтинс не спасали его от настигавшей нищеты. Все последние средства он вкладывал в импорт товаров из Индии – но даже торговать у него получалось дурно. И вот, младший сынок окончательно подвёл. Теперь Эшбёрн надеялся на руку помощи от виконта и жаждал получить её, как можно скорее.

Анита знала это, Кейли тоже знала, но она была так ослеплена любовью к капитану Стоуну, что ни один слух уже не смущал её. Вдобавок ко всему, многие их подруги (а значит, и их именитые семьи) восприняли этот союз как вызов титулованному обществу. Дочь виконта и какой-то капитан с позабытой для всех родословной, пусть даже и герой Битвы при Ватерлоо – для кого-то это оказалось неприемлемо.

Юная леди Хардинг, конечно, разочаровывалась, получая очередной отказ от знакомых посетить её свадьбу, но мигом забывала об этом. Анита наблюдала, как Кейли порхала по спальне, опьянённая своей любовью. Она убеждала подругу, что капитан, разумеется, в скором времени получит повышение, а при должных связях и работе даже титул.

Леди Кларисса качала головой, повторяя слова супруга о том, что, хоть титул виконтессы у Кейли сохранится и в замужестве, это не даст никаких привилегий капитану Стоуну, а по сути, им обоим.

Что же до самого виконта… Едва ли он смирился с выбором своей дочери. Но стоило отдать ему должное. Её счастье он поставил выше принципов и наследственности.

Итак, к началу апреля все приготовления были позади, все бумаги подписаны, все формальности соблюдены. И наступило тёплое солнечное утро, когда в церкви Святого Мартина, на юге Рединга, графиня Бриджертон вместе с супругом поднялись со скамьи и обернулись, чтобы взглянуть на вошедшую под руку с виконтом невесту.

Анита улыбалась, глядя на свою прелестную подругу. На Кейли было очаровательное белое платье из шёлка, с достаточно короткими рукавами и двумя рядами кружевных оборок на юбке. Волосы девушки уложили в высокую причёску, так что всё внимание было приковано к бриллиантовому ожерелью на её открытой шее. Подарок от виконта, достойный Королевы.

Невеста прошла мимо, и графиня Бриджертон попыталась разглядеть её скрытое под длинной фатой лицо. Аните показалось, что Кейли совершенно бледна, а зелёные глаза смотрели вперёд, не мигая, будто загипнотизированные. Поначалу это показалось забавным. Её озорная подружка, и вдруг серьёзная, почти напуганная. Невообразимо…

Леди Анита Спенсер взглянула на жениха возле алтаря и насупилась. Её давно начала раздражать его манера стоять по стойке смирно, глазеть в упор с каменным выражением лица и кривить губы, словно в одном месте у него застряла кочерга. Супруг подсказывал Аните, что в училище и на поле боя капитан Стоун имел репутацию строгого и жёсткого офицера, который не терпел ошибок и неподчинения. Анита с горечью представляла свою жизнерадостную и светлую, как лучик солнца, подругу рядом с этим несгибаемым холодным мужланом, и поверить не могла в то, что Кейли готова была связать с ним судьбу.

После клятв, произнесённых обоими молодыми людьми так тихо, что, пожалуй, даже священник едва расслышал, настало время для первого поцелуя. Анита вспомнила все полуночные рассуждения подружки на эту тему, и каким волнительным и прекрасным будет долгожданный момент… Но в реальности всё получилось сухо и быстро. Графиня в возмущении распахнула глаза после того, как капитан наскоро, едва прикоснувшись губами к щеке невесты, поцеловал девушку и тут же опустил её фату. Анита посмотрела на своего мужа, и тот еле пожал плечами. Мол, странно всё это.

Праздновать и гулять семья невесты планировала два дня, затем молодожёны должны были отбыть в небольшое поместье Гринвейв, находящееся на острове Уайт и принадлежащее виконту Саутфолку. Разумеется, лорд Эшбёрн предлагал и свои владения в Фаунтинс, однако их ещё предстояло привести в порядок. Но леди Кларисса настаивала, чтобы молодые не уезжали так далеко на север. Словно что-то подсказывало ей держать Кейли поблизости.

Но то были лишь грядущие дела. Сейчас, после церемонии, запыхавшаяся от спешки Анита Спенсер отыскала Кейли за оградой территории церкви. Девушка сидела на кривом поваленном бревне и сосредоточенно смотрела вперёд, на просторное поле и горизонт, где виднелся город. Фата с закреплённым на ней ободком и белыми цветами лежала рядом.

Не успела Анита подойти совсем близко, как услышала голос подруги, звучавший так, словно он ей вовсе не принадлежал:

– Скажи, что со мной не так?

Графиня помотала головой:

– С тобой, дорогая? Ничего! Всё с тобой хорошо…

Она присела рядом с Кейли и взяла её руку в свою.

– Но со мной определённо что-то не так.

– Ох, милая! Это из-за свадебной суеты? – спросила Анита, но затем осознала, что дело было не в самой церемонии. – О, Боже, Кейли! Только не говори, что этот капитан Стоун натворил что-то такое…

А потом Кейли посмотрела на неё, и на лице теперь уже замужней девушки отразилась такая боль, что на мгновение графиня всерьёз испугалась.

– Во время церемонии я заметила, как ты была расстроена. Всё же шло неплохо до сих пор. И с самого утра ты была такое оживлённой и бодрой… Кейли! Что случилось? Что он сделал?

С минуту она молчала, то ли пытаясь подобрать нужные слова, то ли от сильного волнения. Она явно не хотела говорить, но, возможно, всё же решила не оставаться со своей бедой наедине:

– Примерно за час до церемонии, когда мы все прибыли, и я отошла подышать свежим воздухом, то он… я говорю о капитане… он отыскал меня возле тропы, за церковью. Ну, ты знаешь, та, что ведёт к озеру… Я так обрадовалась, когда увидела его! Такой красивый в этом его красном мундире, высокий и статный! Я подумала, он захотел узнать о моём состоянии или рассказать, что он на самом деле тоже взволнован… Когда он подошёл ко мне так близко, я заулыбалась, как полная дура, и совсем забыла, что мы приехали порознь, а он не должен был видеть меня до алтаря…

Кейли сделала глубокий вдох, а затем скривилась так, словно половинку лимона съела. Так бывало, когда она собиралась заплакать, но изо всех сил сдерживалась. В итоге, она никогда ни слезинки не роняла.

– Он действительно искал меня, чтобы поговорить. Но не о том, о чём я воображала. Он сказал, что благодарен за мою доброту, а также приданое, которое так нужно было его отцу и брату… А потом он сказал… Боже, его голос звучал, как из-под могильной плиты, или мне только показалось!.. Он сказал, что позволяет мне вести такую жизнь, какую я только захочу. И что мы оба можем делать вид, будто нас друг для друга не существует.

Она отвернулась и сидела так, пока графиня Бриджертон пыталась осознать услышанное. Нет, разумеется, только дурак не понял бы, что капитан Стоун не настолько влюблён. Да и, пожалуй, просто не разделяет тех чувств, которыми переполнена Кейли, но чтобы оказаться настолько жестоким и категоричным! Анита была поражена.

– Ты, конечно, попыталась узнать, отчего он так думает, да? – спросила она, когда Кейли снова повернулась к ней в профиль. – Не может же быть всё так плохо!

– Да, я попыталась… Он ответил что-то про формальности и расчёт, а потом состроил на лице такую гримасу из нетерпения и недовольства, что мне разрыдаться захотелось… И он сказал, что, несмотря на то, что ничего ко мне не чувствует, брак с ним не станет мне обременением. Анита! Он буквально отверг меня прямо перед церемонией!

– Но вы всё равно поженились, и дали клятвы, и…

– А что мне оставалось делать? Всё отменить? Устроить скандал, чтобы дать повод для ещё более ужасных сплетен? О том, что дочь виконта выбрала в мужья обыкновенного офицера, и так весь Беркшир судачит! А если бы я резко ворвалась в церковь и начала срывать со скамеек те чёртовы ленточки и цветы и кричать, словно сумасшедшая, что он меня не любит… какой был бы позор для семьи!

Анита с шумом втянула воздух, глядя на покрасневшие, но сухие глаза подруги. У Кейли тряслись губы, и лицо побледнело. Пожалуй, останься она тут одна, случилось бы нечто кошмарное.

– Дорогая, но неужели нельзя было поступить иначе?

– Нельзя!

– А раньше ты не догадывалась, что он женится на тебе лишь по расчёту?

Кейли на мгновение задумалась, потом стала открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег, настолько она растерялась.

– Я думала, что существует хотя бы симпатия. Я думала, что он не чёрствый и холодный охотник за деньгами, хотя готова была хоть всё своё состояние отдать, лишь бы он был рад! – Она прижала ладонь к груди и ещё крепче сжала в другой руке пальцы подруги. – Я думала, что моей любви хватит, и вскоре я так оживлю его, что у него просто не останется выбора, как полюбить меня в ответ! О, Господи, Анита! На что я согласилась? Что я натворила?!

И вот тогда она разрыдалась, бросившись ей на шею, как не делала с тринадцати лет, со дня, когда умер один из псов её отца по имени Брут. Это был прелестный ирландский волкодав, белый, с умнейшими глазами, и Кейли очень его любила. И хотя он прожил долгую достойную жизнь и умер от старости, девочка плохо перенесла эту потерю. В тот день она плакала, словно ушёл член их семьи. Но никогда с тех пор Кейли не позволяла себе таких слёз.

Графиня обняла девушку, и стала нежно гладить её по спине. Ей хотелось так много посоветовать, а лучше всего пойти и дать пощёчину этому грубияну, ставшему мужем её лучшей подруги.

Когда голоса гостей возле церкви стали громче, видимо, отсутствие леди уже затянулось, Кейли сама отстранилась, утёрла глаза и наспех надела фату, аккуратно её распрямив.

– Я была так шокирована, что даже не сообразила остановить этот фарс под названием венчание, – произнесла она, успокоившись. – Пока я стояла там, перед ним, мне хотелось провалиться от стыда. Мой избранник не любит меня, и он честно в этом признался, хоть и так поздно, ха!

– Он действительно так и сказал?

– Он словно манифест передо мною зачитывал! Сказал, что будет признателен, если мы останемся кем-то вроде партнёров и не будем надоедать друг другу. Но я поняла, что он намекал на меня. Чтобы я ему не мешалась.

– До сих пор не верится, что он так поступил, – графиня быстро обернулась, проверяя, не шёл ли к ним кто-нибудь. – Нужно срочно сообщить твоей мачехе!

– Нет! Умоляю, Анита!

– Почему? Ясно, что ты не хочешь ещё больше расстраивать Его Милость, но леди Кларисса должна знать, как этот негодяй с тобой обошёлся. Она что-нибудь придумает и…

Кейли схватила её за руку, когда графиня поднялась, затем вдруг обняла подругу.

– Прошу, никому не говори! Мама ничего не захочет знать, она тут же устроит лорду Эшбёрну взбучку и заставит меня развестись.

– Неужели ты готова терпеть этого капитана после того, как он признал тебя пустым местом? – спросила Анита шёпотом.

Несчастная побледневшая невеста отстранилась, и через ткань фаты Анита увидела её мгновенно посерьёзневшее лицо. Словно лицо ребёнка, которому пришлось повзрослеть за пару часов.

– Я хочу сама с этим разобраться. Анита, я в этом виновата не меньше. Я так сильно его хотела, что забыла о собственной гордости. А сейчас, когда уже всё случилось, нельзя просто взять и вернуть на свои места.

– Как ты с этим справишься одна?

– Мне нужно подумать. А, возможно, ещё раз с ним поговорить. Что скажешь?

Анита тяжко вздохнула и сжала руки подруги в своих. Её пальцы были холодными.

– Как твоя старшая наставница на протяжении уже нескольких лет, я бы сказала, что твои детская увлечённость и капризы привели к этому дню. Ты действительно ничего вокруг не замечала, а теперь попалась в ловушку. Ребёнок в тебе до сих пор никуда не исчез, – затем она покачала головой и отпустила руки Кейли. – Но как твоя подруга, я бы хотела придушить его, а лучше заставить тебя развестись сей же час. Как твоя подруга, я вижу, что ты желаешь принимать решения и самостоятельно нести ответственность за их последствия. И, возможно, с такой фантазией, как у тебя, ты найдёшь выход… даже без чужой помощи.

Им пришлось быстро вернуться, потому что новобрачная и так заставила гостей ждать. Для всех, кроме Кейли и Аниты, празднество продолжалось в том же духе. А графиня Бриджертон ещё долго сверлила взглядом красный мундир капитана Стоуна, желая лишь одного – прожечь в нём дыру.

***

В тот день она почти ничего не съела. А вечером, сидя за праздничным столом, едва могла смотреть на богатое изобилие блюд и напитков. Даже излюбленный виконтом херес, который Кейли хотела попробовать уже давно, теперь её не интересовал. Целый день она играла роль счастливой новобрачной, как и её муж играл свою. Но на него практически никто не обращал внимания. В какой-то миг капитан Стоун вообще исчез из поля зрения Кейли, и она жутко позавидовала ему. Ей не положено было никуда сбегать.

Она всё ещё надеялась объясниться с ним и понять, можно ли сделать так, чтобы он хоть немного поделился своими искренними чувствами. В конце концов, они знали друг друга не один год…

За этой мыслью Кейли почти нервно рассмеялась. Оказалось, настоящего Александра Стоуна она вовсе не знала.

А мачеха всё норовила вывести её на разговор. Ближе к закату она крутилась вокруг Кейли, пока мужчины находились в курительной комнате, желая разузнать, отчего она так себя ведёт. И где, собственно, пропадает её супруг. Улыбаясь и ссылаясь на усталость, Кейли повторяла, что всё прекрасно. Однако, судя по недоверию на лице леди Клариссы, женщина не купилась на это.

Когда большая часть гостей отбыла, и пришло время для отдыха, Кейли была так измотана и расстроена, что буквально пропускала мимо ушей то, о чём пыталась сказать ей мачеха:

– В конце концов, мы с тобой уже обсуждали это… точнее, пытались обсудить. Ох, детка! Как неожиданно ты стала взрослой!.. Помню тот день, когда ты испугалась своей первой… хм, в общем, сегодня произойдёт примерно то же самое…

Кейли едва улавливала смысл её слов, поднимаясь из-за стола. Она лишь заметила, как Уильям Хэффнер, племянник её покойной матери, пристально наблюдал за нею с другого конца большого обеденного стола. Он ухмыльнулся тогда, сверкнув тёмными глазами так, будто задумал нечто увлекательное, а после отвернулся и снова принялся за бренди.

– Ты слушаешь меня? Понимаешь, что произойдёт? – Леди Кларисса потрясла Кейли за плечо, и девушка с улыбкой кивнула. – А вот мне так не кажется! В такие моменты тебе не остаётся ничего иного, как довериться мужчине, понимаешь?

– Довериться?

– Да, своему мужу. В первую ночь всегда бывает… неприятно. Ох, не смотри на меня так. Я говорю о том, о чём графиня Бриджертон нашёптывала тебе ещё четыре года назад!

Кейли сглотнула и сделала глубокий вдох. Вот так да. Об этом она как раз-таки и забыла. Интересно, а как быть, если супруг считает тебя пустым местом? Он всё равно обязан делать то, что обязан?

– Но потом, поверь мне, когда наступает… гармония… всё становится куда лучше.

«Возможно, у тебя с папой так и есть, – подумала Кейли с горечью. – А как быть мне?»

Кейли снова, упрямо и настырно, напомнила себе, что этот путь она выбрала сама. Что мысль о разводе не промелькнула в её голове ни разу за этот день. Что каждый раз, глядя на Александра, ей хотелось лишь одного – стать для него единственной возлюбленной. Она даже не понимала, злится ли на него вообще.

На большой парадной лестнице леди Кларисса вдруг остановила её, затем обняла и прошептала, что всё будет хорошо.

– Моя девочка. Сумасбродная и несносная. Никогда не меняйся!

Виконтесса улыбнулась и погладила Кейли по щеке. «Если бы я не была такой дурой, – подумала она, – я бы уже всё ей рассказала!»

В гостевой спальне, где ей с мужем предстояло провести ночь, Оливия и две другие молоденькие горничные помогли Кейли раздеться и причесаться. Она выдержала их обоюдное молчание и хитрые улыбки с огромным трудом, словно пытку, а когда девушки ушли, уселась на край постели, заправленной свежим бельём, и принялась щипать себя за руку, чтобы хоть как-то оставаться в сознании. Даже в лёгкой ночной рубашке и тонком домашнем халате ей было ужасно жарко.

Если он не придёт, это кто-нибудь да заметит. А если придёт, то что будет делать?

Он сказал, что благодарен ей за брак по расчёту. И явно намекнул, что, как жена, она его не интересует.

Кейли медленно сходила с ума в одиночестве, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Наконец, в первом часу ночи, раздался громкий щелчок, и дверь отворилась. Александр вошёл в спальню, и, глядя на него, Кейли уже не понимала, чего на самом деле хотела: забиться от него подальше в угол комнаты или заставить его страдать такими способами, о которых он и не знает.

В любом случае, он пришёл. Кейли в последний раз ущипнула себя и подумала, что этой ночью она заставит его говорить.

Глава 5

Он прошёл на середину комнаты, совсем близко от постели, на которой сидела Кейли, и огляделся, но с таким видом, будто здесь кроме него никого не было. Словно она действительно была пустым местом. Затем Александр вдруг стал снимать с себя пиджак. И вот тогда, едва Кейли с шумом втянула носом воздух, он соблаговолил к ней обратиться:

– Умоляю, только без сцен. Я не собираюсь ничего делать.

Мало того, что он даже не взглянул на неё, его голос прозвучал совершенно отстранённо и лениво. Будто она была не его женой, а каким-нибудь старым приятелем из военного училища.

Александр снял пиджак и жилет и небрежно повесил их на край ширмы. Затем обошёл кровать и уселся с другой стороны, чтобы снять сапоги. Всё это время Кейли боялась пошевелиться. Она ничего не понимала и не знала, чего ожидать. Станет ли этот странный человек требовать от неё исполнения супружеских обязанностей прямо сейчас или будет тянуть до последнего?

Девушка вздохнула и повернулась к капитану. Она достаточно долго глядела ему в спину, затем, наконец, решила, что пора всё прояснить, и заговорила первой:

– Что вы намереваетесь делать теперь?

Он не ответил. Лишь поднялся, бросил сапоги возле большого сундука, затем налил себе из графина воды и залпом осушил стакан.

– Всё, что вы сегодня мне сказали, мол, наш брак – это лишь расчёт и ничего более… за что вы так со мной?

Александр снова промолчал. Но она заметила выражение недовольства на его красивом лице. Затем он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и встал напротив окна.

– Что такого ужасного я сделала, чтобы заслужить это? В чём причина?

Кейли не унималась. Она не собиралась останавливаться и молчать. Раз уж он намеревался разбить ей сердце, она желала понять, почему.

Капитан вздохнул так, словно она пилила его болтовнёй уже пару часов, не меньше. Когда, наконец, он ответил, Кейли пришлось вцепиться руками в пуховое одеяло, на котором она сидела:

– Да, я ясно дал понять, что между нами ничего, кроме формальных отношений быть не может. Это правда.

– Но почему?

Он повернул к ней голову. В его взгляде – холодном и пристальном, как у хищной птицы – будто застыл вопрос, а не идиотка ли она, раз спрашивает такую чушь?

– Потому что вы – это вы, миледи, а я – это я. Этого достаточно. Никаких чувств, никаких привязанностей. Я привык так жить. Советую и вам привыкнуть.

– Если вам настолько нужны были деньги, почему выбрали меня? – ещё немного, и у Кейли заскрипели бы зубы. – Неужели среди всех молодых леди я оказалась самой доступной?

– Не в этом дело. Лично мне всё равно, но лорд Эшбёрн был заинтересован в этом союзе… Повторюсь, никакой привязанности, тем более бреда, вроде любви, я не испытываю. Ни к кому… И вы здесь совсем ни при чём.

Ей захотелось ударить его. Впервые в жизни ей так искренне захотелось причинить кому-то боль, тем более человеку, которого она любила.

– И вам всё равно, что ваши решения и решения вашего отца заставляют меня страдать?

Он снова посмотрел на неё, как на дуру. Причём, так искренне и неподдельно, что Кейли почти ощутила себя таковой. Впрочем, дурой она и оказалась, раз связала себя узами с тем, кому была не нужна.

– Миледи, вы крутились вокруг меня три с лишним года. Я был вежлив и не просил ничего ни от вас, ни от вашего отца, – он уселся на самый край постели, спиной к Кейли. – Жизнь – несправедливая штука. Чем раньше ты это поймёшь, тем будет проще. Да, это грустно, что ты не вышла замуж за какого-нибудь слюнтяя с мечтами о детях и посиделках у камина в Рождество… Но, как я уже говорил, делай, что пожелаешь. Крути романы, с кем захочешь. Я не скажу ни слова. Лишь бы мы не мозолили друг другу глаза…

Он пробормотал ещё что-то, и собирался сказать больше, но в следующий же момент в него прилетела декоративная подушка с кресла. Александр резко обернулся. Упираясь в край кровати коленом, Кейли держала в руках следующую подушку, довольно увесистую. Губы у девушки дрожали, а глаза налились кровью.

Но Александр даже бровью не повёл. Он лишь усмехнулся и произнёс:

– Заслуженная кара. Я это ожидал. Честно говоря, я ожидал, что ты закатишь истерику ещё в церкви, но ты оказалась более стойкой.

– Я была в шоке!

– Не сомневаюсь…

Кейли снова запустила в него подушкой. На этот раз капитан просто увернулся.

– Как вы можете быть таким бессердечным ублюдком?! Я вас любила! Все эти годы! Да я ежедневно грезила об этом дне, о свадьбе и празднике! Я представляла, как вы меня поцелуете, в первый раз, и как это будет прекрасно, а потом…

Она говорила громко, чуть не задыхаясь, и хотела наговорить ещё много чего. Хотела выплеснуть всю свою злость, всю боль на того, кто стал этому причиной. Однако, едва Кейли снова раскрыла рот, она посмотрела в лицо своему мужу и увидела такую неприкрытую ненависть, такое возмущение и гнев, что на мгновение ей просто стало страшно.

Его лицо заметно побагровело, а кулаки сжались ещё сильнее, даже костяшки пальцев побелели. Кейли медленно опустилась на пол возле прикроватной тумбы, потому что в следующую же секунду, этот человек, мужчина, которого она попросту не узнавала больше, вскочил и подошёл к ней. Он навис над нею, и Кейли заметила, как он задрожал. Когда он заговорил, ей захотелось одного – быть подальше отсюда:

– Ты ни черта не знаешь! Маленькая избалованная девчонка, которая всю свою жизнь получала то, что хотела. Ты даже сейчас получила желаемое, – затем он наклонился, и Кейли вжала голову, испугавшись, что он её ударит. – Интересно, а когда же начнут исполняться мои мечты? Видимо, я уже упустил все шансы… Ещё раз повторяю: не лезь в мою жизнь, как и я не стану лезть в твою. Я не хочу тебя, я не полюблю тебя и не упаду перед тобой на колени, как это готовы сделать все, кому ты улыбнёшься. И уж тем более я не прикоснусь к тебе. Ни-ког-да.

Поскольку она вся сжалась и зажмурилась, она не заметила, с каким презрением он посмотрел прежде, чем отойти от неё. Через минуту лишь Кейли открыла глаза и увидела, что Александр взял с кровати одну из подушек и покрывало, а затем устроился в большом глубоком кресле в другом углу комнаты.

Кейли медленно поднялась, машинально задула пару свечей и улеглась в пустую холодную постель, укрывшись одеялом до самого подбородка. Её трясло от страха и угасающей паники. Она долго не могла уснуть. В голове всё крутились его жестокие слова, а перед глазами всё расплывалось.

«Я не хочу тебя. Я не полюблю тебя». Она вспоминала эти слова снова и снова, в итоге так и уснула с мыслью о том, что сама же разрушила свою жизнь.

***

Для семьи виконта Саутфолка стало большой неожиданностью, когда через три дня Кейли объявила, что её супруг по долгу службы должен отбыть в Йоркшир. Там его ожидали дела, не терпящие отлагательств, поэтому медовый месяц решено было перенести на север страны, во владения лорда Эшбёрна. Фаунтинс-холл был построен около трёх веков назад и за это время почти не менялся – большое поместье с особняком в три этажа, конюшней и чудесной яблоневой аллеей, а вокруг лишь сады (пришедшие в упадок), река да лес. Работы там предстояло уйма, но Кейли с улыбкой рассказывала о том, что предпочтёт уехать вместе с мужем на север, а не прохлаждаться на далёком острове без него.

Леди Кларисса всё это и так знала, однако новость о том, что новобрачные столь стремительно уезжают в Йоркшир, толком не отдохнув, заметно её беспокоила. А ещё её беспокоило поведение падчерицы. Виконтесса старалась списывать это на волнение и усталость, но всё же любящее материнское сердце подсказывало, что Кейли скрывает за натянутой улыбкой больше, чем послесвадебное волнение.

Кейли была стойкой. Она упрямо играла роль довольной жены, получившей желанного мужчину, и на вопросы отца и мачехи отвечала бодро и довольно убедительно. По крайней мере, так казалось со стороны. А вот гостившая в доме графиня Бриджертон с каждым днём испытывала всё больше тревоги и готова была вот-вот рассказать правду самому виконту.

В конце концов, на четвёртый день Анита Спенсер не выдержала созерцать свою подругу в том состоянии, в котором она пребывала. В то пасмурное утро, пока слуги молчаливо относили багаж к готовому экипажу, Анита отыскала Кейли на крыльце дома. Капитан Стоун отбыл в Йоркшир ещё прошлым вечером, так что она не надеялась схватить его за ухо и притащить на суд к виконту.

– Ты ведёшь себя просто поразительно спокойно! – объявила графиня, приблизившись. – Я удивлена и даже расстроена. Уму непостижимо! Этот человек с его хитрющим отцом… или опекуном… Они оба просто воспользовались тобой и расположением виконта! Когда ты всё расскажешь родителям?

– Последние две ночи я много думала над этим, – сказала Кейли и обернулась. – Да, им нужны были мои деньги. Да, браки по расчёту всё ещё случаются в наше время. Да, я бесспорно разочарована… Однако я ничего не скажу родителям. И тебя прошу о том же, Анита. Нет, нет, не возражай, пожалуйста! Это единственное, о чём я готова тебя умолять. Разве я когда-нибудь обременяла тебя просьбами?

Графиня Бриджертон нахмурилась и открыла было рот, чтобы разразиться очередной тирадой о том, какой капитан Стоун подлец и тому подобное. Но Кейли выглядела так решительно, так непоколебимо и серьёзно, что невольно Анита осекла себя.

– Не понимаю, для чего ты собираешься терпеть это унижение. Если бы он дал тебе понять о своих намерениях заранее, у меня не возникло бы вопросов, но получается, что тобой просто пользуются.

Кейли опустила глаза и около минуты просто смотрела на кончики своих дорожных туфель. Затем кивнула, словно собственным мыслям, и твёрдо сказала:

– Да, пожалуй, ты права. И верным решением было бы доложить обо всём отцу. Мы бы развелись, что послужило бы поводом для очередного скандала. Это бы отразилось на карьере Александра, как и на моей репутации. Ведь все считают, что мы полноценные муж и жена, и кому я сейчас нужна буду такая испорченная… Плюс ко всему, с компенсацией приданого придётся повозиться…

– О, ради всего святого, Кейли!..

– Но я буду молчать не из-за этого. Он сказал, что я не интересую его. Ни как родственная душа, ни как женщина. Однако он был прав в одном – я получила желаемое. Я хотела его в мужья, и это случилось. Думаешь, теперь я просто так сдамся? Позволю ему или Эшбёрну крутить мной, как вздумается, или запереть в стенах его дома? Чёрта с два!

Неожиданно Кейли улыбнулась, взяла подругу за руку и, глядя ей прямо в глаза, произнесла:

– Я не дам ему удовольствия сделать из меня пустое место. Он сказал, что не падёт передо мной на колени – а я заставлю его пасть! Пусть на это уйдёт время, но я снова добьюсь своего.

– Ты думаешь, он изменится?

– Я не смогу изменить его, знаю, но я сделаю так, что он признает меня. И однажды точно попросит прощения.

Она обняла молодую графиню, затем отстранилась и упрямо заявила:

– Я от него не отстану, вот увидишь! Когда я упомянула о том, что мечтала сделать его своим мужем, он буквально вышел из себя. Сказал, что его собственные желания остались неисполненными. Хочу выяснить, что это означает. Возможно, тогда я пойму, почему он такой…

Закончить свою мысль Кейли не успела. На крыльцо уже высыпала толпа оставшихся гостивших родственников виконта, сам хозяин дома и его супруга. Вдобавок, большинство из штата прислуги хотели проводить их любимую леди в добрый путь.

Леди Кларисса особенно долго обнимала её и всё сетовала, как же далеко она уезжала. Она просила падчерицу быть осторожнее и смелее. Не давать себя в обиду. В конце концов, держа лакея за руку, Кейли обернулась к большой толпе народа, к родным лицам, и с улыбкой послала им воздушный поцелуй. Затем быстренько забралась в экипаж, к встревоженной и уже предвкушающей поездку Оливии, и выдохнула, едва дверца за ней захлопнулась.

Как только особняк виконта Саутфолка скрылся за деревьями, и Кейли, наконец, осознала, на что обрекала себя, она упрямо заставила себя поверить во всё, что наобещала Аните.

А в глубине души она сомневалась даже в том, что сможет сдержаться и не выскочить из экипажа, чтобы вернуться назад.

Глава 6

– О, милостивый Боже! – воскликнула Кейли, едва экипаж остановился перед огромной мраморной лестницей, покрытой пожелтевшей листвой.

Девушка выскочила наружу, не дождавшись жеста лакея. Она просто отмахнулась и сама подала руку Оливии. Теперь они вдвоём стояли и, разинув рты, смотрели на трёхэтажное здание, больше напоминавшее древний замок, а не особняк. От волнения Кейли прижала руки к груди. Вот так да! Она-то не ожидала, что у обанкротившегося лорда Эшбёрна в закромах имелось такое сокровище архитектуры.

Внушительных размеров здание из серого камня, мрамора и белого песчаника, с огромными окнами, колоннами и статуями у главного входа, не было единственной поразительной вещью – территория поместья Эшбёрна занимала около шестидесяти пяти акр земли, и по дороге сюда Кейли успела заметить многочисленные жилые постройки за пределами стены, конюшни с севера и части близлежащих ферм с юга. Девушка была поражена этой красотой: земля была достаточно ровной, газон походил на пушистый зелёный ковёр, плюс ко всему, столько водоёмов различных форм – круглых, квадратных и прямоугольных – она не видела ещё ни у одного богача.

Кроны плакучей ивы чуть колыхались над зеленоватыми бассейнами с рогозой и кувшинками; шум от ближайшей излучины реки с порогами дополнял великолепие парка перед особняком; вековые деревья здесь росли близко к воде, и в летнюю жару наверняка спасали от солнца; старые каменные мосты через реку, построенные очень давно, были покрыты мхом, а под ними, в тёмных тоннелях, бурлил над валунами прозрачный поток; выцветшие скамейки под невысокой стеной возле главного входа так и манили присесть и насладиться чудесным видом, даже в такую пасмурную погоду.

Кейли была поражена. Она уже ощутила любовь к этому месту. Любовь и огромную печаль. Потому что здесь явно не хватало заботливой хозяйской руки. Это был настоящий рай для уединения, и он изнывал от застоя и старости. Скорее всего, Эшбёрн забросил его за неимением средств и лишних рук.

И вот, новоиспечённая миссис Кейли Стоун, виконтесса Саутфолк, стояла у подножья нечищеной мраморной лестницы и уже прикидывала, сколько денег потребуется, чтобы привести тут всё в порядок. А ведь кругом, как она слышала, находилась огромная площадь для аренды, усадьбы и сельскохозяйственные участки. К тому же бурная река да лес были, как нельзя, кстати. Это ведь, как минимум, мельницы и материалы для строительства…

– Голова кругом идёт! – произнесла Кейли, снимая дорожную шляпку.

Лорд Эшбёрн заверил её перед отъездом, что, поскольку теперь она – хозяйка Фаунтинс-холла, то вольна делать там все, что заблагорассудится. И Кейли поспешила уцепиться за эту мысль.

Что и говорить, а подобный сюрприз смог хоть немного компенсировать сутки тряски в экипаже, сырость и дурное настроение. «По крайней мере, я знаю, с чего начать, – подумала девушка. – Я не дам этому месту зачахнуть, и сама взбодрюсь».

Аллея, что вела к особняку, сады и каждый из водоёмов – всё это требовало хозяйской руки, однако даже в запущенности территория имела свою привлекательность. Но вот стоило Кейли вместе с Оливией подняться по лестнице и войти в большой холл особняка…

– О, милостивый Боже! – повторила новобрачная и тут же схватила горничную за руку. – Чёрт бы меня побрал…

Внутри всё было плохо. Очень и очень плохо. Под оханье и аханье Оливии, Кейли принялась рассматривать покрытые пылью и паутиной стены, парадную лестницу с её потрёпанным обюссонским ковром, не знавшим чистки лет двести, плитку на полу, также забывшую уборку, чудесную люстру, посеревшую от грязи и многочисленные дырявые гобелены на стенах. Здесь всё буквально пестрело коврами – от пародий на фламандские шпалеры до ковров эпохи Людовика XIV, что, по мнению Кейли, являлось верхом безвкусицы. Будто прежние хозяева пытались сочетать несочетаемое в гостиной, холле и коридорах… Затем Кейли подумала о верхних этажах и едва сдержалась, чтобы не заплакать.

В этом особняке давно уже угасла жизнь. Неудивительно, что ни Эшбёрн, ни его сыновья здесь жить не хотели. Кейли упрямо сжала кулаки. Теперь её всё равно, что сослали сюда. Только вот у её муженька была причина. «Интересно, а он сам вообще собирается приехать когда-нибудь?» – подумала она с нарастающим гневом, который, впрочем, вскоре утих.

Она не могла его ненавидеть, и по этой причине ненавидела и проклинала саму себя. Возможно, она сумеет его раскусить. Возможно, он даже начнёт уважать её когда-нибудь. Однако, возможно, что все эти «возможно» так и останутся мечтами.

Между всем этим делом Кейли даже не заметила, что к ней подошёл низенький, уже лысеющий старичок в одежде управляющего. Он откашлялся, и девушка обернулась, прошелестев юбками по его ногам. Это действительно был управляющий владений Эшбёрна, звали его мистер Грэм, и он был на полголовы ниже Кейли, вдобавок ещё и полуслепой.

Затем этот милый старичок весьма вежливо представил ей трёх женщин; две из них были горничными, нанятыми буквально три дня назад, а третью, экономку, звали миссис Серена Миллз, или просто миссис Миллз, как она попросила к ней обращаться. Это была невысокая худощавая дама лет пятидесяти, всё ещё крепкая и довольно привлекательная, несмотря на острые черты лица и взгляд такой прожигающий и суровый, что сам Наполеон на минуту струсил бы.

Судя по её тону и манерам королевы, Кейли решила, что с нею труднее всего будет найти общий язык. Пока экономка проводила экскурсию по особняку, девушка следовала за ней и всё сильнее хмурилась. На верхних этажах ситуация была такая же плачевная, как и внизу. Повсюду пыль да паутина. Ещё и мышиный помёт кое-где. А также множество безвкусных предметов мебели, ужасной расцветки старинные шторы, покрывала, ковровые дорожки, и далее, далее.

– Сколько же средств понадобится, чтобы всё это привести в божеский вид… – пробормотала Кейли себе под нос.

На что миссис Миллз обернулась к ней прямо посреди коридора, возле огромного старинного портрета некоего рыцаря, и вдруг заявила:

– Эти владения по праву наследственности перешли к капитану Стоуну. Он здесь хозяин. И все перемены будут происходить исключительно по его приказу.

Кейли приподняла левую бровь от удивления:

– Что же, и пыль, и грязь тоже останутся на своих местах до распоряжений «всемогущего» капитана?

– Вы, кажется, меня не поняли, м’леди…

– Это вы не совсем понимаете ситуацию, миссис Миллз. Видите ли, лорд Эшбёрн позволил мне делать здесь всё, что я захочу. К тому же, все средства, коими владеет мой супруг, на самом деле перешли в его карманы из карманов моего отца, – Кейли решила действовать незамедлительно и твёрдо, иначе, как она чувствовала, проиграла бы этой нагловатой даме. – Мне безумно нравится этот особняк и всё, что я сегодня увидела. Но он находится в плачевном состоянии. Сюда и соседей не позовёшь. Да что там! Я бы и спать тут не решилась, настолько всё захламлено и пыльно! Однако если мы с вами соберёмся и вместе хорошенько потрудимся…

– Вы действительно оригинальная девушка, как и писал лорд Эшбёрн, – перебила её экономка, и бровью не поведя. – Я проработала в этом месте более пятнадцати лет. Вы же здесь и дня не провели. Если вы хотите прижиться в Фаунтинс, советую быть поскромнее… Кстати говоря, капитан Стоун вырос на моих глазах. И он не будет рад, если вы переделаете здесь всё без его ведома.

«Это от неё он заразился высокомерием? – подумала Кейли, глядя в спину женщине, которая покидала её прямо посреди коридора. – Хороша воспитательница! Грубиянка!»

И хотя чуть позже, когда, наконец, в большую столовую, где явно не хватало света и особенно тщательной уборки, подали обед, Оливия настойчиво посоветовала Кейли уволить к чертям «эту наглую жердь», новая хозяйка Фаунтинс-холла отклонила её предложение. Радикальные меры останутся на самый крайний случай. А Кейли была терпеливой и стойкой, в глубине души надеясь, что мстительной она точно никогда не станет.

Если миссис Кейли Стоун и не желала развязывать войну с суровой экономкой своего нового дома, то у самой миссис Миллз на этот счёт были иные планы. Точнее, рассчитывала она уж точно на другое. Наверное, на скромную и покладистую девушку девятнадцати лет, которая послушно усядется в кресле в своей спальне и будет часами напролёт вышивать да поглядывать в окно, в ожидании супруга.

На деле же всё оказалось иначе.

Чтобы хоть как-то пережить удар, нанесённый Александром, Кейли решила окунуться с головой в домашние хлопоты. По крайней мере, так делала леди Кларисса в своё время – постоянно выпускала пар благодаря уборке, готовке, садоводству и обучению прислуги. Поэтому для Кейли стычек с вездесущей миссис Миллз было не избежать.

Основной багаж девушки и несколько слуг виконта Саутфолка прибыли в Фаунтинс-холл через два дня. Кейли встречала их, как родных. Экономка же брезгливо наблюдала за чужаками, ведь она-то рассчитывала нанять новый штат из работников с ближайших ферм. Кейли поняла это и стойко проигнорировала некоторые замечания экономки по поводу начала её жизни во владениях мужа. Она не хотела давать повод для ссор и собиралась прислушаться к любому адекватному предложению со стороны обитателей поместья. Так её учила мачеха – не задирать нос перед подчинёнными, но и крутить собой позволять тоже нельзя.

Вскоре из Беркшира были привезены три крепкие молодые лошади – одна аппалуза и две полукровки-гунтеры. Кейли была в восторге, хотя и не являлась отличной наездницей, но лошадей отца обожала; к тому же она понимала, что такую огромную территорию, как Фаунтинс, ей и за полдня шагом не обойти. Придётся привыкать к верховой езде.

И вот, спустя уже неделю, в особняке и на примыкающей к нему территории закипела работа. Главный конюх и трое мальчишек-помощников были наняты с молочной фермы, находящейся на юго-востоке. Остальные работники приходили из деревни Стадли-Роджер, чтобы что-то ломать, затем чинить, а ещё разгружать и нагружать телеги, колоть дрова для каминов, и делать остальную самую тяжёлую работу. Служанок, как своих, так и местных, Кейли попыталась доверить миссис Миллз, но, судя по донесениям Оливии, в одиночку экономка не справлялась, а порой она попросту давала не те указания. Кейли пришлось несколько раз ставить её на место (хотя ей этого вовсе не хотелось).

К середине апреля уже каждый обитатель Фаунтинс-холла – от управляющего мистера Грэма до последней сторожевой собаки – был в курсе напряжённых отношений хозяйки и экономки. В конце концов, самое главное их столкновение произошло из-за коврового покрытия на парадной лестнице. Кейли настаивала на том, чтобы убрать его и заменить, но миссис Миллз стояла за него горой.

– Этот ковёр был привезён сюда из Франции! Над ним работали ещё ткачи-гугеноты! Да ему цены нет! – твердила экономка; она так распалилась, что чепец на её голове слегка съехал набок. – А вы собираетесь его выкинуть!

– Сколько же веков этому ковру, если над ним трудились гугеноты? – не унималась Кейли. – Вас не смущают ни протёртости, ни дыры. Ни пятна, которые не вывести, ни въевшийся затхлый запах. Эта дорожка портит весь вид такой прекрасной лестницы…

– Вы уже избавились от всего, что только возможно было выбросить, м’леди. Но этот ковёр останется на своём месте. Он здесь с самого первого владельца и является наследием дома. Капитан Стоун будет недоволен…

– Капитану Стоуну совершенно всё равно на дырявый обюссонский ковёр!

– Вы ещё слишком юны, чтобы что-то в этом понимать. Поразительно, как легко вы раскидываетесь деньгами, которые могли бы пойти на иные благие дела поместья.

Кейли вскинула левую бровь. Она была уже на грани, ещё немного, и она начала бы повышать голос.

– А разве привести поместье в надлежащий вид – дело пустое?

– Я говорю о пашнях и восстановлении мельниц на территориях ферм, которые давали бы прибыль…

– Что-то я запуталась! Разве финансовые дела и пополнение дохода – это не забота лорда Эшбёрна? То есть, теперь его сына… Разве я не должна присматривать за домом в его отсутствие и сделать так, чтобы, по возвращению сюда, он не вдыхал пыль или натыкался на паутину повсюду?

– А как вы собираетесь объяснить капитану Стоуну растраты на мелочи, вроде табуреток, постельного белья и новых седельных сумок для лошадей?

Девушка сделала глубокий вдох. Ей так сильно хотелось наорать на эту бестолковую даму, что просто сил уже не хватало. Кейли вспомнила свою мачеху. Как бы она справилась с хамоватой прислугой, которая за свою работу ещё и деньги получала? Девушка ощутила, что теряет над ситуацией контроль. Затем она ещё раз взглянула на женщину, стоящую перед нею с самодовольным видом закостенелой монахини.

Между тем, они обе и не догадывались, что на первом этаже, в холле и у входа в столовую, уже собралась толпа из горничных, кухонных работников, парочки мальчишек с фермы и троих лакеев. Все они навострили уши и жаждали представления. Не хватало только управляющего, но в это время он пытался привести в порядок бумаги хозяина.

– Я скажу это один только раз, миссис Миллз, – произнесла Кейли, наконец, строгим тоном. – Всё, что я делаю для Фаунтинс-холла сейчас, все эти табуретки и ковры, каждый шиллинг и фунт в оплату рабочим – всё это мои личные сбережения. Я с удовольствием тратила свои карманные деньги, только чтобы увидеть, как это прекрасное место вновь расцветёт. Запомните это, миссис Миллз. И я понимаю, что вы ревностно относитесь к своим обязанностям и пытаетесь сохранить ту атмосферу, в которой рос здесь мой муж, но, прошу вас, смиритесь. Я никуда отсюда не денусь, и вас тоже увольнять не собираюсь. А чтобы вы, наконец, осознали мои серьёзные намерения…

Кейли шмыгнула в дверь своей спальни, которая находилась как раз неподалёку, взяла ридикюль и вытащила оставшиеся в нём десять однофунтовых банкнот.

– Это остаток моих накоплений за несколько лет, – сказала она и протянула деньги ошарашенной женщине. – Берите-берите! Ну же! Что же вы смутились? Вы так печётесь о финансовом состоянии капитана, что совершенно забыли, кто именно вытащил его и лорда Эшбёрна из долговой ямы. Если вы так зациклены на деньгах, забирайте это, и я продолжу приводить особняк в божеский вид без вашего брюзжания.

Побледневшая миссис Миллз стояла, как истукан, и не двигалась. Кейли вздохнула, вернула банкноты в ридикюль и передала его подошедшей Оливии. Затем, подбоченясь и присев на корточки, схватилась за край ковровой дорожки и дёрнула её на себя. Послышался треск, и пыль, которую не выводили годами, поднялась над полом. Кейли кашлянула, встала и с улыбкой обернулась к своей горничной:

– Дорогая, нам тут понадобится не меньше трёх пар рук! Позови кого-нибудь из мужчин, а когда мы освободим этот мрамор от остатков знаменитой работы гугенотских ткачей, распорядись, пожалуйста, насчёт обеда для всех.

Те, кто внимательно прислушивался к этому разговору на первом этаже, мигом разбежались по своим делам, мысленно нахваливая новую хозяйку Фаунтинс-холла. А Кейли, отряхивая руки о передник, улыбалась, пока миссис Миллз, скривившись и презрительно взглянув на неё напоследок, не ушла восвояси.

Кейли осталась довольна собой. Очередная маленькая победа.

***

Он вернулся за неделю до конца апреля. Вернулся, хотя и сам толком не знал, для чего именно. Может быть, он действительно настолько устал отдавать приказы, командовать и строить желторотых парней в училище Рейнтона, где ещё конь не валялся – настолько всё было запущено и требовало титанической отдачи от офицеров. Или, может быть, он просто устал от постоянного наседания Эшбёрна с его нытьём о приличиях, светском обществе и супружеских обязанностях… И это Эшбёрн-то говорил ему о приличиях?

Александр ехал в качающемся экипаже, слушая накрапывающий по крыше дождь и вдыхая запахи мокрых сена и земли. Последнее письмо из Фаунтинс-холла от миссис Миллз его даже позабавило. Если прежде она писала о том, какие чудовищные изменения претерпело поместье из-за дочери виконта (что уже порядком его бесило), то на этот раз экономка прошлась исключительно по «наглой и невоспитанной» личности девушки. Экономка поведала о том, что его жёнушка – транжира, а ещё высокомерная особа. Александр тогда попробовал вспомнить хоть раз, когда Кейли вела себя высокомерно, и не смог. Зато он знал миссис Миллз, и в душе позлорадствовал. Этим двоим, безусловно, было весело в особняке.

К Фаунтинс-холлу он подъезжал уже к закату, когда прекратился дождь, и всё вокруг блестело в каплях, отражающих лучи уходящего солнца. Александр жутко устал, был голоден, и желал лишь одного – поесть и свалиться в кровать часов на пятнадцать.

В дороге он даже не задремал, всё время думал. Чаще всего думал о том, что деньги виконта Саутфолка уже полностью перешли в распоряжение Эшбёрна; что драгоценное кредитное письмо дошло по назначению; что отчим, разумеется, уже побывал в банке, а клерки виконта в курсе последних дел и готовы передать ему все сведения о возможных коммерческих сделках и действиях с наследством девчонки…

Конечно, он думал и о ней. О том, что сильно её обидел, и что они не виделись со дня свадьбы. К тому же, она ни разу не написала ему, хотя прекрасно знала, где он служил. А выходит, судя по словам экономки, она далеко не горевала или просто тосковала – она завладела домом его детства и правила тут, как королева. Она даже не планировала разводиться! Эшбёрн не прогадал, Кейли Хардинг была действительно крепким орешком.

Александр не знал, что и думать. К его удивлению, всё это не раздражало его. Даже не злило. Это было странно, непонятно, но приемлемо.

Наконец, капитан Стоун отпустил кучера, и, подхватив единственный свой саквояж, поднялся по ступеням к входу. Под навесом он остановился и взглянул на статуи, что украшали колонны по бокам от массивных дверей. Мрамор блестел от капель, они стекали по мощному туловищу изображённого мужчины на постамент, затем падали в траву…

Когда позади послышался топот, капитан обернулся. Так он увидел свою жену верхом на серой гунтере. Девушка подъехала ближе и остановила лошадь возле дорожки, на траве. В амазонке из плотного хлопка светло-жёлтого оттенка, со шляпкой персикового цвета, новеньких сапогах и перчатках она выглядела, как принцесса. К тому же, подъехав к крыльцу, она широко и весело улыбалась, хотя Александр не понимал, почему. Он её отверг, а она была рада его видеть? Значит, она действительно дура. Он считал её легкомысленной, поэтому поначалу удивлялся, как она вообще выдержала почти целый месяц рядом с миссис Миллз.

– Добрый вечер, капитан, сэр! Как приятно, что вы соизволили приехать! – воскликнула Кейли, убрав хлыстик. – Дорога была утомительной? Вы прибыли один? А где ваш экипаж?

Он упрямо посмотрел на неё – юную, красивую и полную жизни – и мысленно выругался. Он всегда завидовал её неугасаемой энергии, поражаясь, откуда она черпала её, и списывал это на девичью дурость. Она просто не хлебнула всех горестей этой жизни – так он думал.

– Да, я один и чертовски устал… Объезжаете свои новые владения, как я погляжу. Вы одеты не по погоде, – пробормотал он; впрочем, он тоже умел задирать нос, и голову всегда держал прямо.

– Ох, я катаюсь со времени обеда! Погода была превосходной до этого! Но я не боюсь скользкой земли. За эти недели я подтянула свои навыки верховой езды.

Она хвасталась, несомненно. И снова улыбалась, как в самый первый день, когда встретила его. Он хотел бы возненавидеть девчонку за эту её черту характера, за то, чего ему недоставало… Но почему-то не мог.

– Кстати говоря, сэр! Мистер Грэм привёл в порядок все документы, почту и бумаги арендаторов, – сообщила Кейли бодро. – Я ему лишь чуть-чуть помогла. Ох, и поспешите внутрь! Чем быстрее велите приготовить ванну, тем скорее отдохнёте и отмоетесь. Мистер Грэм всё организует. И не пугайтесь новых лиц в доме – они все проверенные и надёжные работники. Ой, да, и в вашей спальне я почти ничего не трогала, лишь обновила малость текстиль и кое-что из мебели.

Она собиралась было повернуться и пустить лошадь галопом, но перед этим добавила:

– Чуть не забыла! Чеки и расписки по потраченным мною за этот месяц средствам у вас, на столе. Несмотря на то, что это были мои карманные деньги, я считаю это целесообразным – известить вас, откуда всё появилось. Возмещать не нужно! Это от чистого сердца, сэр!

Кейли прищёлкнула языком и рванула с места так быстро, что лошадь взрыхлила землю копытами. Пара мгновений – и она скрылась за поворотом, умчавшись в сторону конюшен.

Александр ещё пару минут простоял, как вкопанный. В конце концов, он успокоился, и его правый глаз перестал дёргаться. А мысль о том, что его только что поставила на место и практически унизила какая-то девчонка, потихоньку перестала жечь разум. И всё же он сжал кулаки и с удовольствием представил, как его жена падает с лошади… Правда, вскоре тут же обругал себя за это. Подобные мысли были неприемлемы для человека его положения.

Он подумал о насилии и увечьях, о гневе и ненависти, а также о войне, которая всегда была ими переполнена, и заставил себя усмирить гордыню. Девчонка была права – всё, что сделано, случилось лишь благодаря ей и её отцу. И, едва оказавшись в особняке, Александр в этом убедился.

В кои-то веки здесь не воняло дохлыми грызунами, и пыль не сыпалась с люстры. Дубовые перила лестницы были начищены до блеска, как и пол, столики, зеркала – в общем, всё, на что падал глаз. В просторном холле было светло и уютно, а в камине гостиной горел огонь, отражаясь на светлой мраморной плитке.

Поприветствовав Грэма и вручив лакею саквояж, Александр взглянул на пресловутую новую ковровую дорожку парадной лестницы – тёмно-багровую, мягкую и чистую, и ухмыльнулся. Наверное, миссис Миллз всю плешь проела девчонке за эту выходку. Как хорошо, что его самого рядом не было.

Конечно, после ужина, во время которого Кейли отсутствовала, экономка кинулась рассказывать ему обо всём, что произошло с тех пор, как приехала «странная юная леди». Уставившись на огонь в камине, Александр сидел в кресле (которое тоже почистили спустя много лет) и допивал второй бокал хереса, пока миссис Миллз, которую он знал с детства, докладывала о выходках его жены.

Ближе к одиннадцати вечера он начал зевать, и уже едва различал, что она там болтала. Поэтому, когда женщина в очередной раз попыталась уговорить его взять девушку в «ежовые рукавицы», он поднялся и взглянул на неё так, словно готов был вот-вот прибить.

– Миссис Миллз, я глубоко уважаю вас, как домоправительницу, но если вы скажете ещё хоть слово, я запру вас в кладовой на всю ночь.

Это подобие угрозы её не удивило, даже не обидело. У них и прежде случались споры, уж он-то помнил. Но она не унималась, а он тоже уступать не собирался.

– Ваша молодая супруга ведёт себя вызывающе. Без вас она посмела говорить с арендаторами и даже наняла рабочих на починку мельниц. Я убедительно прошу вас потолковать с…

– Если вы не замолчите, то я сброшусь с крыши.

Экономка чуть не раскрыла от удивления рот, но сдержалась. Они сверлили друг друга глазами около минуты, затем женщина сухо извинилась, пожелала ему спокойной ночи и ушла.

Александр покачал головой и, допив остатки хереса, поднялся к себе в спальню, где вот уже две недели не было ни одной пылинки.

Глава 7

От неё было не так уж просто избавиться. Александр впервые в жизни столкнулся с настолько настырной и упёртой особой. Хотя, что и говорить, прежде он вовсе с девицами никаких дел не имел да и желания не было. Но Кейли оказалась достаточно изворотливой и смышлёной, чтобы крутиться вокруг, не успевая ему надоедать.

Раз уж отчим категорично спихнул на него все дела поместья, по-видимому считая, что он не справится, а его юная жёнушка сойдёт с ума от этой разрухи и уединения посреди голых полей да дремучих лесов, Александр намеревался пробыть в Фаунтинс-холле какое-то время, не выезжая за его пределы. На следующий день после прибытия он с ужасом ожидал, какая гора дел из подсчётов, договоров, писем и просьб от местных фермеров, а также недовольные слуги, которые давно не получали заслуженной оплаты, упадёт на него, стоит засесть за рабочий стол в хозяйском кабинете.

Мало того, что он обнаружил сам стол чистым и прибранным, оказалось, большая часть документации уже была готова. Плюс ко всему, управляющий сообщил, что миссис Стоун даже договорилась с Кофферсами и Джонсонами из пригорода Рипона насчёт аренды пашни и постройки двух мельниц на реке Скелл.

– Разве два этих семейства не враждовали уже лет тридцать? – припомнил Александр, когда мистер Грэм вернулся к нему в кабинет с чашкой чая.

– Так точно, сэр, воистину враждовали! Но буквально неделю назад супруга ваша – ей Богу, смышлёная леди! – после знакомства с каждым семейством разослала им по приглашению на ужин.

– И что же, они встретились здесь, в нашем доме?

– О нет, сэр! Она отослала им приглашения друг от друга.

Александр оторвался от очередного счёта по расходам и посмотрел на старика Грэма.

– Рискованно…

– Я тоже так думал, сэр. Но леди с улыбкой пояснила, что то была благая ложь, и Кофферсам было приятно получить вежливое послание от Джонсонов и наоборот. В конце концов, они встретились на ярмарке в Рипоне, сэр. Состоялся очень долгий и яркий разговор между главами семей, но в итоге всё кончилось рукопожатиями.

– Понятно.

– Я бы никогда не подумал, что столь юная особа может так умело завладеть положением и умами людей, сэр!

– Да, я тоже.

Александр ухмыльнулся и вернулся к подсчётам. Разумеется, Кейли уже не была той надоедливой пятнадцатилетней девчонкой, которая смотрела на него, как на божество. Но за всё время их редких встреч он и не думал, каким крепким орешком она могла быть.

Кейли не навязывалась и не требовала от него особого внимания. Она умела находить себе занятие, где и когда угодно. Так что создавалось впечатление, что Александр вовсе не был ей нужен. Она здоровалась с ним и улыбалась во время совместных трапез, но не более. В основном их общение проходило в его кабинете, в первые дни, когда она настойчиво пыталась передать ему все дела.

Что-что, а помощь в ведении хозяйства ему была очень нужна. С тех пор, как отчим отдал его в «заботливые руки» военного дела, Алекс едва ли много знал о бытовых хлопотах. Поэтому ему пришлось привыкать к тому, что каждый день, около десяти утра, Кейли входила в его кабинет с собственным набором для письма, усаживалась на стул напротив и с улыбкой начинала что-то рассказывать.

Её поведение вызывало у Александра смешанные чувства. Она и правда была мила и вежлива, не отклонялась от деловых тем, порой рассказывая что-то о фермерах, с которыми успела познакомиться, но не более того. В вечер их свадьбы, отвергнув её, он понадеялся, что девчонка станет для него невидимой, потому что, как он был убеждён, жизнь несправедлива, и всё сводится к холодному расчёту и взаимной неприязни. Семейные ценности – чепуха, а любовь – просто способ оправдать желания плоти… Были, правда, и другие причины. О них он даже думать не хотел.

Он надеялся, что она не будет той, какой она мечтала быть рядом с ним. Теперь же Александр даже не знал, что и думать.

«От её хвалёной любви и следа не осталось, – рассуждал он порой, наблюдая, как она старательно записывала что-то в журнале. – Надо радоваться. Но почему-то не получается».

К началу мая она чувствовала себя полноправной хозяйкой Фаунтинс-холла, в то время как он до сих пор не мог привыкнуть к тишине и спокойствию поместья. Если, конечно, это можно было назвать тишиной. Кейли постоянно спорила с миссис Миллз; вечно носилась туда-сюда так, что Александр только успевал замечать разнообразие её нарядов – от шёлковых белых платьев до бардовых и зелёных пелиссов; совершенствовалась в верховой езде; иногда играла на спинете, привезённом из лондонской резиденции её отца, а также занималась многими другими женскими штучками.

Прислуга относилась к новой хозяйке с уважением и, разумеется, благодарностью, за то, что именно с её появлением в этом всеми позабытом месте вновь закипела жизнь, появилась работа, а главное, достойное жалование для каждого. Что же касается чопорной миссис Миллз, то, после не слишком приятного разговора с Александром, её пыл заметно поубавился. Однако ей всё равно тяжело было мириться с переменами и тем, как успешно юная леди справлялась со своими обязанностями, а сама экономка словно находилась в её тени.

Однажды Александр неожиданно для себя высказал эту мысль вслух, когда они с супругой в очередной раз заканчивали бумажные дела. На предположение о том, что миссис Миллз ревнует и ощущает себя уязвлённой, Кейли задумалась, затем заметно нахмурилась:

– Тогда я постараюсь не быть такой надоедливой! Хм, знаете, возможно, когда вчера она вошла в библиотеку и увидела, как я протирала пыль на самой верхней полке, а Оливия держала подо мною лестницу, это было уже слишком…

Алекс покачал головой и уткнулся в журнал, чтобы она не увидела его ухмылку. Эти недомолвки с экономкой почему-то его забавляли, как и тот факт, что Кейли частенько забывала, что она до сих пор виконтесса Саутфолк, а не какая-то там горничная.

Когда через несколько дней после начала июня, около полудня, Кейли вдруг вбежала в раскрытую дверь его кабинета, раскрасневшаяся и улыбающаяся, он на мгновение растерялся и забыл, что пообещал себе не восхищаться ею… насколько это было реально. На ней была амазонка и шляпка со скромным пером, держащаяся на боку.

– Я только что прогуливалась вдоль ограды сада, с северной стороны, там, где вода стекает с высокой насыпи. Меня неожиданно окликнул мистер Блэк и весьма любезно пригласил на празднование дня рождения его сына! Ох, да, я имею в виду, что его сын родился два дня назад! Представляете?

Алекс кивнул и вдруг понял, что ему стало очень жарко, хотя он был одет лишь в домашнюю рубашку и брюки.

– Я его поздравляю, – произнёс он буднично.

– Поздравите его лично завтра вечером, – констатировала, как факт, девушка. Она плюхнулась в кресло напротив, и Александр понял, что быстро от неё не избавится.

– Разве он не тебя пригласил?

– Несмотря на то, что он всего лишь повстречал меня на улице, разумеется, это было официальное приглашение для нас обоих.

– Я не поклонник подобных мероприятий, – пробормотал капитан. – Можешь пойти и повеселиться. Это ведь близко, буквально соседние владения за рекой…

– Ах, какой вы бука, сэр! – Кейли наигранно надулась. – Хоть бы раз побывали на глазах местного общества. Это же не Лондон, и даже не центр Рипона.

– Для чего я тебе там нужен?

Кейли смело встретила его настороженный взгляд и ответила, не задумываясь:

– Это нужно не мне, а вам. Это вы тут хозяин, однако соседи вас почти не знают. Если не желаете стать объектом местных сплетен, я лишь советую время от времени являть себя, – она сделала небольшую паузу и опустила глаза на свои сложенные на коленях руки; её голос заметно дрогнул. – В конце концов, вы женились на богатой наследнице ради денег и статуса. И всё шло… неплохо… до сей поры… Наверное, я слишком наседаю, но это всего лишь день рождения…

Она была права, чёрт возьми, но он и так всё это понимал! Понимал, но не желал делать! Ему не хотелось становиться хозяином Фаунтинс-холла, не хотелось вливаться в местное общество, не хотелось жениться… Но когда его хоть кто-нибудь спрашивал!

– Я могу сказать, что вы приболели, например, – вздохнула, наконец, Кейли, вскакивая с кресла. – Что-нибудь придумаю…

– Нет, не нужно врать потенциальным партнёрам, – сказал Александр твёрдо. – У Блэков можно нанимать рабочих за меньшую оплату, к тому же у них есть связи в Лондоне. Это может пригодиться… Хорошо, пойдём завтра к ним вместе.

Ответом ему была её совершенно пустая и холодная улыбка.

***

Он удивился, когда вечером следующего дня увидел Кейли в скромном платье из шёлковой клетчатой тафты с глухим воротом. Она напомнила ему типичную хозяйку плантации, каких он встречал пару раз в Америке. Это было короткое утомительное путешествие, и ему совершенно там не понравилось…

Александр привык видеть жену в нарядах светлых тонов, с кружевами да воздушными юбками, в которых ей нельзя было дать больше шестнадцати лет. Сегодня она выглядела умудрённой и строгой леди, и неким образом это его задело. Видимо, уловив его удивление, Кейли хитро улыбнулась и сказала, спустившись с парадной лестницы:

– Я знаю супругу мистера Блэка. Она родилась в Суррей и мнит себя на голову выше местных. Попробую избрать с нею тактику «свой среди чужих».

– Это как так? – спросил капитан.

– Ударю по ней образом богобоязненной и непорочной монашки, чтобы она подпустила меня поближе и позволила стать её подпевалой. Это весьма ей польстит.

Александр едва сдержался, чтобы не засмеяться вслух. Но улыбка всё-таки мелькнула на его губах.

Они отбыли на праздник около восьми вечера, когда закат уже окрасил полоску горизонта в тёмно-рыжий. По дороге к Блэкам Алекс неожиданно для себя понял, что подал Кейли руку и помог ей забраться в коляску без всяких лишних мыслей. Потом он уткнулся в кулак и зажмурился.

Он терпеть не может прикасаться к людям. Для него невозможно дотронуться до чьей-то обнажённой руки и не испытать при этом дрожь и отвращение. Алекс заставил себя успокоиться. Нельзя втягивать Кейли в это его безумие. Какой бы смышлёной она ни была, она всего лишь девчонка и ничего не знает о гнусностях этого мира. Пусть и дальше не знает.

В большом доме Блэков яблоку негде было упасть. Александр с раздражением оглядел просторный холл, где его и Кейли встретили сами хозяева, и приготовился к очередной пытке общением с незнакомцами, деревенщинами и прочим народом, обитающим в окрестностях Фаунтинс и Рипона.

Он заставил себя ничего, кроме воды, не пить, и съел всего пару закусок. Ему снова было неуютно в толпе, как и в юности. В училище и на поле боя всё было по-другому. Благо, Кейли действительно умело отвлекала соседей на себя, так что её муж превратился в некое дополнение – молчаливое и незаинтересованное.

Они познакомились с несколькими семьями, среди которых были местные землевладельцы, торговцы, лорды, и даже некий граф Дормер из Бристоля пожаловал. Но ни одного офицера.

В конце концов, после ужина, танцев и великолепной игры Кейли на хозяйском спинете, Александр признался себе, что иметь под боком разговорчивую и смышлёную партнёршу очень полезно. Она понравилась соседям, понравилась хозяевам дома и многим неженатым джентльменам. Глупо было не признать, что несколько повторных приглашений на танец что-то да означали. Кейли танцевала три раза, а потом просто вежливо отказывала. Александр не пригласил её, даже когда она напрямую поинтересовалась, какой танец он предпочитает.

Наверное, она решила, что он брюзга. Или неумеха. От этих мыслей ему неожиданно стало тошно. Ещё хуже, если бы она до сих пор испытывала к нему девичью влюблённость и надежду, что сможет его окрутить.

Солдат до мозга костей, Александр и не знал, что влюблённость его жены никуда не исчезла.

В конце концов, около часа ночи они покинули владения Блэков. Фонарь их коляски слегка потрясывало из-за неровной дороги. Кучер Джексон тихонько мурлыкал под нос песню и не торопил лошадь. Вокруг было тихо, безветренно и темно. И запахи скошенной травы и влажной земли наполняли округу.

В тусклом свете фонаря Алекс видел угрюмое лицо Кейли. Теперь она села напротив него, а не рядом, как во время поездки из дому. Девушка выглядела расстроенной. Нет… Скорее, даже разбитой. Капитан то и дело натыкался взглядом на её хмурое лицо и просто не понимал, в чём было дело. Она блистала на празднике, и причин для расстройства не было. Он терпел изо всех сил, но уже на въезде на аллею Фаунтинс-холла не выдержал и спросил:

– Кажется, вечер прошёл отлично, так почему на тебе лица нет?

Она едва ли посмотрела в его сторону и сказала совершенно пустым голосом:

– Что с того? С каких пор вас интересует моё настроение?

– Ты добилась расположения местных и понравилась им. Не вижу причин хмуриться.

Кейли вдруг так озлобленно на него взглянула, что даже Александру стало не по себе:

– Возможно, я ощущала бы себя лучше, если бы мой муж не притворялся истуканом весь вечер!

– Я же говорил, что не люблю светские сборища, – вздохнул он. – Ты прекрасно знала это.

Ему показалось, что она зарычала в ответ на это. Или не показалось?

– Во имя всего святого, вы вообще человек?! – рявкнула девушка. – Вы умеете веселиться, делать глупости ради забавы? У вас нет увлечений, привязанностей или хоть кого-то, кого вы любите? Такое просто невозможно!

Александр совершенно спокойно выдержал её пристальный взгляд и заметил, что глаза её увлажнились. Только этого не хватало! Он говорил ей, но она продолжает думать, что они станут нормальной светской парой и вольются в общество вместе.

– Вы можете хоть что-то на это сказать?

Но он продолжал молчать. Ничего не получится. Он не сможет быть, как все. Не даст ей того, чего она хочет. Даже если бы действительно желал, он бы не сделал её счастливой.

Слишком уж глубокие старые раны… Слишком тяжело не думать о том, что было раньше… Она не поймёт.

Когда коляска остановилась напротив мраморной лестницы, Кейли соскочила на землю первой, даже не дождавшись подбежавшего лакея. Однако на самом верху она остановилась и, обернувшись, посмотрела на Александра. Он поднял голову и в свете фонарей увидел на её щеках слёзы.

– Я просто дура… – услышал он. Затем она поспешила в дом.

Больше не было нужды ей приходить к нему в кабинет. И всё же она продолжала встречать его с улыбкой и вела себя исключительно вежливо. Наступил июнь, и Кейли, наконец, превратилась в неназойливого призрака, как он и мечтал.

Иногда, перед сном, он слышал её шаги из смежной комнаты. Слышал, как она принимала ванну или смеялась вместе со своей горничной. И с какой-то смесью неудовлетворения и зависти тайно желал, чтобы она переселилась куда-нибудь подальше.

Но если Александр и стремился к тишине и покою, то здесь его также ждало разочарование. За неделю до конца мая, в один очень тёплый вечер он возвращался из Рипона с почтой. Очередное письмо от отчима он прочёл там же, в конторе.

«… Если к середине июня не выяснится, что она беременна, её родня начнёт распускать слухи. Графиня Бриджертон бьётся за визит в Фаунтинс-холл, но я предупредил её, что ещё не время тревожить молодожёнов.

Сделай уже что-нибудь с девчонкой, чёрт тебя дери! Сейчас заиметь наследника мужского пола от дочери виконта – твоя главная задача.

Не разочаруй меня!»

В письме было ещё много чего подобного. В конце концов, Алекс смял листок и конверт в руке и выругался. От Эшбёрна не было покоя.

Капитан подумал о том, на что тот его уговаривал, и едва сдержал рвотный позыв. Он прекрасно знал, что это бесполезно. А такая девушка, как Кейли Хардинг, просто посмеялась бы над ним… Александр снова выругался.

Хуже новостей просто быть не могло. Так он думал. Однако, едва переступив порог особняка, понял, что день его окончательно испорчен.

– М’леди в малой библиотеке с мистером Эшбёрном, сэр.

– Отчим здесь? Давно он прибыл?

– Не лорд Эшбёрн, сэр…

Слова экономки его просто оглушили. Будто ведро ледяной воды внезапно вылилось сверху. «Этого быть не может!» – твердил Александр по дороге в нужную комнату. И действительно, в малой библиотеке – небольшом кабинете с множеством книжных полок, столиком и четырьмя креслами – он обнаружил свою супругу в компании Джорджа Эшбёрна.

– О, братец! Где это ты шляешься на ночь глядя? – воскликнул молодой человек, едва Алекс переступил порог. – Я бы на твоём месте больше времени проводил дома. Тут всё так изменилось! Твоя жена просто фея! Я поражён! До сих пор корю себя за то, что пропустил свадьбу, вот я идиот!

Этот черноволосый жилистый парень одного с ним роста, одетый в заплатанный дорожный костюм, давно требующий чистки, как и всегда, бесцеремонно и нагло, налетел на него для объятий. Александр едва сдержался, чтобы не ударить его. Он просто лениво отпихнул брата и оглядел с ног до головы:

– Ты выглядишь отвратительно.

– А ты, как обычно, прямолинеен и груб, – ответил тот и обернулся к Кейли. – И как вы уживаетесь с этим солдафоном, дорогая?

– Зачем ты приехал?

– Всё-таки это дом моего детства, Алекс! Нельзя не пускать меня на порог. Вот твоя жена была очень любезна, в отличие от тебя. Да, я знаю, я весь грязный и неопрятный. Но, сам понимаешь, сложно без средств приобрести хоть один приличный костюм. Плюс ко всему, я хотел познакомиться с твоей женой и немного отдохнуть…

Как же много он болтает! Невыносимый юнец! Джордж был младше Александра всего на четыре года, а уже прослыл игроком и ловеласом. В своё время Эшбёрн плохо занимался его воспитанием, а покойная мать не успела слепить из Джорджа приличного человека. Теперь он стал одной из причин, почему Александру вообще пришлось жениться на богатой наследнице.

Алекс перестал слушать лепет брата примерно на том моменте, когда тот перешёл к жалобам на семью некоего викария, чью дочку он охмурил и был таков…

Александр украдкой посмотрел на свою жену.

Кейли была одета в платье из золотистого шёлка, декорированное цветами и узорами листьев, с короткими рукавами и довольно глубоким вырезом. Она почти никогда не собирала волосы на макушке, вот и сейчас они были просто аккуратно причёсаны, а несколько локонов подвязаны лентой. В свете закатных лучей они вовсе казались золотыми…

Алекс снова неохотно взглянул на улыбающегося, раскрасневшегося от длинной речи младшего брата и устало закатил глаза. Не выгонять же этого гадёныша в ночь. Придётся поговорить с ним по душам утром.

Капитан сообщил, что Джордж останется на какое-то время, и тот обрадовался, как ребёнок рождественскому подарку. Кейли тем временем поднялась и сказала, что распорядится насчёт комнаты и ужина. Она приветливо улыбнулась своему деверю, но Алекс заметил, как изменилось её лицо, когда она прошла мимо.