Читать онлайн Архангел. Стихотворения (2018–2023) бесплатно

Архангел. Стихотворения (2018–2023)

© Волков В.Д., 2023

* * *

Поэзия Волкова – сплав лирики и своеобразной эпичности. Сокровенное и трагическое, душевные порывы и непростая нынешняя повседневность, фантазия и документальность, хранимая в сердце тайна и оправданная откровенность в этих динамичных, выразительных, ярких, порою яростных по накалу мыслей и чувств, очень личных, со своим собственным взглядом на мир, со своим голосом, своим лицом, сразу же узнаваемых, всегда выстраданных, смелых, даже отважных стихах словно сплетены в некий энергетический, светящийся шар. Волков, по всему строю, по словарю, по структуре стихов, поэт очень русский. Он прямой продолжатель линии Леонида Губанова в нашей поэзии. В его стихах, как это было и у Губанова, есть то, что с такой силой высветилось когда-то у Бодлера, – ранимая и беззащитная прямота решительных и суровых определений, радость сквозь боль, готовность принять и понять все многообразие и все сложности жизни, умение смотреть прямо в глаза яви.

Владимир Алейников

Из книги «Глубокой ночью»

Он словно попал в неизвестную страну, где были свои законы и где очень быстро забывали друг о друге.

Ю. Тынянов

Труп (чей?)

  • Как только выпишусь из морга,
  • числа четвертого, седьмого
  • спою, как мог «Лесоповал»
  • спокойно, будучи в фуфайках,
  • про лебедя, про звёздный факел
  • всем исповедоваться вам.
  • Как сам я, лет восьми, шести ли,
  • притопывал ногой, в квартире,
  • кружился робко и вздыхал, –
  • но в чём таинственности смысл
  • я понял только лёжа, снизу,
  • убитый строго наповал.
  • Не спеть ли вам
  • «Лесоповал»?

«Сам ты сочинил тюрьму…»

  • Сам ты сочинил тюрьму
  • в рассыпной пустыне
  • и упёрся ты в бетон,
  • вне сомнений, сам,
  • и молитву лишь о том,
  • чтобы отпустили,
  • не прочёл, а на песке
  • пальцем написал.
  • Только если можно вскрыть
  • прутья гадкой клетки
  • и, отчалив, показать
  • шиш офицерью,
  • то пустынная тюрьма
  • держит крепко-крепко:
  • даже не пытайся – засмеют.

«Вокруг белеющие рты…»

  • Вокруг белеющие рты –
  • не с той банальной пеной,
  • как будто изменить им ты
  • всем невзначай успела,
  • и даже с пеною не с той,
  • что всякий, в дивном споре,
  • доказывает смысл пустой,
  • как будто что-то понял.
  • Белеющие рты вокруг
  • совсем иного сорта! –
  • не спрашивай теперь, мой друг,
  • о призрачном, высоком:
  • я вижу рты, белее дня,
  • светлее дум, рассветов,
  • и нету истин у меня,
  • и всех ответов нету.
  • И мой теперь, в песке зеркал,
  • белеет славный ротик,
  • хоть я и долго возникал,
  • хотя и был я против
  • тех окруживших чудаков,
  • молчаний тех, той пены,
  • хоть изо всех безумных ртов
  • белел мой – самый первый.

«С левой ноги встаю…»

  • С левой ноги встаю,
  • словно в колодец – бах, –
  • не соберёшь мою
  • душу теперь, судьба.
  • Снова, но с правой ноги,
  • этим же утром встал:
  • чувствую, что другим
  • станет теперь сустав.
  • Так уж и быть – больной,
  • встану с обеих ног:
  • шуточкам надо мной
  • весело и смешно.
  • Из-под пижамы хоть
  • высуни два крыла, –
  • не уберечь мне плоть,
  • так же, как и талант.
  • Я уж почти взлетел,
  • и подо мной диван, –
  • сколько там было тел
  • рядышком… Ну и дела!
  • С ними, пожалуй, в них
  • трепет мой, танцы чувств, –
  • от подобной родни
  • разве я улечу?
  • Лучше бежать в огонь
  • тоненьким и хромым, –
  • с этой больной судьбой
  • мы теперь паханы.
  • Кости ломаем, пьём,
  • часто к утру храпим:
  • я – ношу медальон,
  • она – грызёт мандарин.
  • Знают про нас почти
  • два человека, три, –
  • не поленись, прочти,
  • с нами поговори!
  • Всё мы расскажем, всем
  • лапу протянем – на! –
  • пусть я порою слеп,
  • пусть и она больна.
  • Нам нужна позарез
  • дружеская рука,
  • чтобы остаться здесь,
  • не улететь пока.

«Вот меня какими проводами…»

  • Вот меня какими проводами
  • задушить пытались дяди-суки!
  • Вот какие не помог я сумки
  • донести заматеревшей даме!
  • Вот какое было тут село
  • пол налётом горе-пепелища!
  • Вот меня зачем ты не отыщешь,
  • прошептав: – опять не повезло!
  • Вот – иду по трассовой струне:
  • провода в кармашек, сумки в зубы…
  • Ты не приближаешься ко мне
  • и не слышишь голос мой безумный.

На распутье

  • «Если, мразь упёртая такая,
  • ты ещё придёшь сюда ко мне…» –
  • это прочитал я не на камне,
  • и уж точно был не на коне.

Баллада отправления

  • Мой припозднившийся вагон
  • казался городу врагом,
  • когда с кошачьим интересом
  • разгуливал по мокрым рельсам:
  • он – пустоватый ветеран –
  • ветрами окна вытирал,
  • сопел, выплёвывал двуглазых
  • по нескольку десятков – разом.
  • На всё с опаской чёрный город
  • смотрел, насторожив перрон:
  • на то, как пассажирский рот
  • кричал: пропащий! где ты? скоро ль?
  • когда посадка? и куда ж
  • поедем в этот раз, мерзавцы? –
  • многоколёсный экипаж
  • им не хотел добром казаться.
  • Он стрелами безумный гуд
  • пускал, шутник, в кого ни попадя,
  • он обволакивал всех в копоти,
  • без разницы, как обзовут,
  • как наговняют в нужнике,
  • что выкинут от злости в тамбур, –
  • отплясывал на рельсах танго
  • вагон весёлый, налегке.
  • Я ждал его, весь не в себе,
  • мне мнилось, что неподалёку,
  • да-да, в каком-нибудь селе
  • он в омут, словно снайпер, с лёту
  • мог угодить, что не спасут
  • его мерзавцы-пассажиры,
  • что зря мы без него тут живы,
  • что недалёк и Страшный суд.
  • Там, на суде, конечно, спросит,
  • причёсывая градом проседь,
  • у всех и сразу Мировой:
  • – что скажете? – и грустный вой
  • подымется в стране снежинок:
  • – помилуйте! мы – пассажиры!
  • мы не дождались гордеца! –
  • и Бог смахнёт слезу с лица.
  • Вагон же где-нибудь вдали,
  • да не в селе, да не скандально,
  • полюбит любоваться далью
  • (а мы – бедняги – не могли):
  • без опасенья на трубу
  • ночь намотает, мглой уколот,
  • и въедет наконец-то в город,
  • и я к приезду подгребу.

«Вечер добрый! – едва ль…»

  • Вечер добрый! – едва ль
  • так назвать себя может
  • этих сумерек бред
  • в давке злых фонарей, –
  • а ещё ведь ветра
  • пробирают до кожи:
  • «уноси свои ноги скорей!»
  • Я-то, братья ветра,
  • подобру-поздорову,
  • скоро скроюсь, вот-вот,
  • в самый тёплый подъезд, –
  • ну а вы – как же вам
  • снова плыть на дорогу
  • в этот вечер? – как не надоест?

«Мы на койках больничных лежали…»

  • Мы на койках больничных лежали,
  • ты сказала: «Скорее, проснись!
  • ведь не зря же лететь собрались
  • в небо-небо стрижами-стрижами!»
  • И поднял затупившийся клювик
  • я, уставившись оком в окно,
  • говоря: «Разве небо нас любит?
  • разве сможет?..»
  • «Уже всё равно! –
  • только б ты здесь не числился лишним,
  • недоноском упадочным, лишь бы
  • на бесславную битву не шёл, –
  • ну же, в небо, стрижонком-стрижом!»

«Как хорошо у Господа в саду!..»

  • Как хорошо у Господа в саду!
  • как отдыхал я там! – но то и дело
  • шёл по пятам неуловимый демон,
  • и потому я больше не приду.
  • Не возвращусь, как ангел не маши:
  • бесчеловечен я, поди, не в меру, –
  • сочтите, если надо, за измену
  • моё решенье, мой позор души.
  • Но слышать эти страшные шаги… –
  • увольте! – нас, присутствовавших, мало,
  • у финиша кричащих: – помоги,
  • Отец небесный, дорогая Мама!

«Хорошо лежать на руках у кота…»

  • Хорошо лежать на руках у кота
  • и собаке подмигивать «фасом»,
  • хорошо удивлять болельщиков массы,
  • когда ты злой капитан.
  • Только плохо, если защитником сам
  • себе забиваешь вяло
  • и лежишь подобьем дворового пса,
  • слыша нахальное: – М-я-у!
  • …Я бы мог советовать, если бы вдруг
  • был кем-то вроде судьи,
  • но летит мяч в ворота мои,
  • и Бобик схватил за сюртук.
  • И стоит орда из толстенных мурлык
  • на пути в родимый подъезд,
  • как будто сейчас насадит на клык,
  • как будто сейчас съест!

«Я затевал игру…»

  • Я затевал игру:
  • высказывал в лицо,
  • что больше не умру,
  • не стану подлецом,
  • что, догорев дотла,
  • собой украшу печь,
  • что ночь меня могла
  • однажды не сберечь,
  • а выкинуть рукой,
  • с оттяжкой даже – за борт,
  • что ты мне рассказала,
  • кто я, зачем, какой.
  • Лица же злой анфас
  • смотрелся безучастным:
  • такое в первый раз
  • со мною (было часто), –
  • его не удивил
  • запальчивый рассказ мой
  • о юности прекрасной,
  • о трудностях без сил, –
  • потом уже глядели мы
  • с презреньем друг на друга
  • неделями, неделями,
  • неделями… По кругу.

«Иные шли туда…»

  • Иные шли туда,
  • где пахнет свежим луком,
  • и где бы можно мёд
  • тем луком закусить,
  • а я пошёл в район
  • из пьяных морд и глупых,
  • и с ужасом потом,
  • совсем уже без сил,
  • стал чучелом смешным
  • в том ненавистном самом
  • райончике, куда б
  • ваш лук бы, ваш бы мёд…
  • Одной тебе, душа,
  • пишу: – ты перестала
  • считать, сколь я прожил,
  • и сколько лет я мёртв?

«По отдельности, словно в разных…»

  • По отдельности, словно в разных
  • не купе, не вагонах – снах,
  • словно я до тебя добрался,
  • а при встрече и не узнал,
  • или будто в соседнем доме
  • мне махнули рукой на миг
  • и пропали, собою вдоволь
  • насладившись – и я возник,
  • в поле, взятый собой на мушку,
  • и от выстрела лишь воскрес.
  • По отдельности, потому что
  • невозможно иначе здесь.

«Я говорю стеклу…»

  • Я говорю стеклу:
  • и чем ты нам не пляжик, –
  • такие же пески
  • в тебе обильно пляшут,
  • и так же хороша
  • твоих сверканий гладь,
  • и вены хорошо
  • тобою нам вскрывать!

«В ближайшие годы…»

  • В ближайшие годы,
  • быть может, пойму,
  • кто скрытно по городу ползал:
  • восстанут прозренья
  • один к одному,
  • пока ещё слишком не поздно.
  • В ближайшие годы
  • раздастся салют,
  • и выйдут, уставы нарушив,
  • оставив пространную
  • клятву свою,
  • злодеи-шпионы наружу.
  • В ближайшие годы
  • держаться в руках
  • придётся мне всякие сутки, –
  • себя самого я
  • не стану ругать,
  • приблизившись к маленькой сути.
  • В ближайшие годы
  • я выползу сам,
  • и лягу, поближе ко змеям,
  • признав, что себе
  • оправданье писал,
  • как неуязвимый изменник.

«Страшно в этой пропасти…»

  • Страшно в этой пропасти –
  • оставь меня, забудься
  • и не только говори словами
  • всё о том, как было мне
  • с людьми настолько пусто,
  • что в конце они меня сломали.
  • Разве не оставишь ты,
  • забыться не сумеешь? –
  • я тогда перестаю бояться.
  • Люди превращаются
  • теперь в такую мелочь,
  • что до боли это всюду ясно.

«Желание понять…»

  • Желание понять
  • дымок над куполом и тополем,
  • желание коня
  • запрячь, и поскакать тропинкой тонкой
  • меня всегда к такому приводили,
  • в краю моём безрадостно родимом,
  • что ничего я больше не желал,
  • и до сих пор душа моя жива.

Миниатюра

  • Срезая все сугробы
  • своей ногой суровой
  • про вечер наш уютненький
  • ты думала сейчас,
  • но парочка бульдогов
  • с гримасою недоброй
  • заставила опомниться –
  • о помощи кричать.
  • Вот подлинный уютик
  • в трагической каюте
  • зимы, совсем растаявшей,
  • где цербер, доберман
  • устроили погоню
  • за маленькой тобою,
  • и я от представления
  • об этом – чуть с ума…

«…Нету времени теперь нам…»

  • …Нету времени теперь нам
  • рассуждать о чём-то грустном:
  • даже расправляя перья,
  • даже говоря по-русски, –
  • не найдёмся мы, не сможем
  • обрести покой, погаснув:
  • ты – у горла держишь ножик,
  • я – к трубе приделал галстук.

«В энциклопедию…»

  • В энциклопедию
  • загадочного смеха
  • я этим утром натощак приехал
  • и у железных, красочных ворот
  • остановился.
  • Из разных стран
  • и сказок знаменитых
  • ко мне слетели героини мигом, –
  • для них я был не более, чем шут
  • с пустой корзинкой.
  • И не смешно мне было,
  • и не грустно:
  • я мерзости им говорил по-русски,
  • с той настоящей злобою, что всех
  • пугает сразу.
  • Мои ботинки,
  • шляпу из резины
  • при входе снять русалки попросили,
  • и я не стал им нагло возражать,
  • и был пропущен.
  • На встреченных деревьях,
  • как иголки,
  • висели то ли рюмки, то ли колбы,
  • а под ногами, вместо мишуры,
  • скрипела желчь.
  • – Извольте улыбнуться, –
  • я услышал, –
  • то был не голос, и не песня свыше,
  • а просто гриб весёлый зашептал
  • из-под коряги.
  • «Изволю отказаться» –
  • не сказал я,
  • а лишь подумал и, на деле самом,
  • гримасою учтивого смешка
  • ответил робко.
  • Всё дальше было глупым,
  • бессюжетным:
  • кто приносил меня со смехом в жертву,
  • кто просто хохотал гиеной в лоб –
  • не помню я.
  • Искать меня
  • никто совсем не думал,
  • подумаешь, мол, потеряли друга,
  • или врага заветного… Но впредь
  • никто не мог смеяться.
  • Энциклопедию
  • загадочного смеха
  • навеки я припрятал и успешно
  • там провожу свои простые дни,
  • но без улыбки.
  • И все такие
  • грустные там стали,
  • как будто к этому стремились сами,
  • а я – смешной, украденный предлог
  • с пустой корзинкой.

«Со слов молчащей улицы…»

  • Со слов молчащей улицы
  • (ни кошек, ни воров)
  • вчера один прогуливался
  • парень – будь здоров:
  • из-под зелёной кепочки
  • торчали два вихра, –
  • он с полночи до самого утра
  • давал глодать комарикам
  • своей щетины лес,
  • топтался он и маялся,
  • а после вдруг исчез,
  • но улица не зря же ведь –
  • да, мне, и лишь о нём –
  • шепнула это всё сегодня днём.
  • И оттого мне хочется
  • теперь пойти за ним,
  • навек оставить творчество,
  • в колокола звонить,
  • чтоб не одна лишь улица
  • и уж не я один
  • запомнили, что парень тут ходил, –
  • должны о нём все дамочки
  • и всякое трепло
  • знать, как о некой данности,
  • себе самим назло,
  • тогда, быть может, вникнет он,
  • и вскорости тогда
  • вернётся, обезумевший, сюда.

«Никто не вправе…»

  • Никто не вправе
  • сказать, что ране
  • мы только жрали
  • и не хотели,
  • в сердцах надеясь,
  • создать идею.
  • Но если скажут,
  • но если даже
  • забьют камнями –
  • я самый первый
  • скажу: теперь вы
  • её отняли.

«Кто смел, а кто и трус…»

  • Кто смел, а кто и трус,
  • у каждого грешок есть, –
  • судить я не берусь
  • наш многолюдный округ.
  • Кто трус, а кто и смел,
  • грешок хранит свой каждый, –
  • не надобно краснеть,
  • и, запинаясь, кашлять.
  • Я сам сейчас боюсь
  • о том писать несмело,
  • и, как последний трус,
  • всё кашляю, краснея.
  • Я сам почти что смел –
  • вас уверяю точно, –
  • хотя и покраснел
  • на этой самой строчке.

«Уверенность моя всегда…»

  • Уверенность моя всегда
  • была на высоте:
  • я всё с рожденья про себя,
  • благодаря мечте,
  • легко и сразу понял,
  • и оттого в запои
  • шагал, живя с тобою,
  • собеседник боли.
  • Уверен, что, куда б ни шёл,
  • везде я обрету
  • в овраге – маленьком, большом –
  • могильную плиту,
  • и это будет лучший,
  • скорей, счастливый случай,
  • ведь можно сгинуть в луже
  • неблагополучно.
  • Ещё уверенность моя
  • на том всегда стоит,
  • что я останусь в тех краях,
  • где закопал свои
  • старинные печали,
  • в том радостном начале,
  • когда меня качали,
  • дёргая плечами.
  • С такою верою, с таким
  • сердечным огоньком,
  • я продолжаю ход строки
  • успешно и легко
  • и не смотрю на то, что
  • мне скоро станет точно
  • так больно и так тошно
  • от последней точки.

«Про случившееся бессмертье…»

  • Про случившееся бессмертье
  • не словами бы надо – в толк
  • не бери, для чего на свете
  • умираем – я не про то:
  • видно было, что умереть я
  • не сумел, хоть на стол прилёг
  • и две ночи храпел – на третью
  • (всю, безвылазно, напролёт)
  • от угла до угла другого
  • бегал, прыгал, потом опять,
  • наступая себе на горло,
  • лёг пластом – не на стол – в кровать:
  • и уж тут-то бессмертье в когти
  • ухватило меня – и с тем
  • я живу теперь! – успокойте
  • кто-нибудь моих бывших стерв.

«Много лет на этот сон…»

  • Много лет на этот сон
  • свой порыв я тратил –
  • если б думать, если б знать,
  • что приснится мне,
  • ни к чему бы заполнять
  • ребусом тетради,
  • и с луной другие сны
  • подошли б вполне, –
  • нет же, нет же, ворвалось
  • в голову такое,
  • и с таким теперь с утра
  • надобно вставать,
  • что, пожалуй, и она
  • никогда в покое
  • уж не сможет… ах, моя
  • милая кровать!
  • И ещё я попрошу
  • у своей подушки –
  • не прощения, а лишь
  • одобренья в том,
  • что придётся ей одной
  • плакать от удушья
  • и слезинок накопить
  • море, – а потом
  • всех шакалов, что во сне
  • появились резво,
  • всех (вы думали – принцесс?)
  • толстозадых жаб, –
  • всех запомнить навсегда,
  • словно интересно,
  • как я мог себя в руках
  • столько лет держать.

«Никого не будить…»

  • Никого не будить –
  • все проснутся и так:
  • невозможно храпеть в это время, –
  • разве только один
  • толстощекий простак
  • всё зевает и думает, верно:
  • – постелите-ка мне,
  • да помягче, кровать,
  • взбейте смело ночную перину:
  • только мне одному –
  • только мне можно спать,
  • что бы совесть не наговорила!

«В рукаве, локтя помимо…»

  • В рукаве, локтя помимо,
  • и козырных карт,
  • затерялась – как же мило!
  • невозможно как! –
  • то, что, видно, не найти мне
  • и не жить мне чем, –
  • нечто вроде паутины,
  • но без явных черт.
  • Он, рукав, теперь на полке,
  • где-то там, озяб,
  • про него совсем не помню,
  • и уже не взять
  • мне его оттуда – в мире,
  • где наверняка
  • мы похожи с ним – как мило!
  • невозможно как!

Из книги «Западня»

«Времена смолкают посекундно…»

  • Времена смолкают посекундно,
  • и часов молитвенная старость
  • снизошла до жалости, до скуки
  • говорить о вечности устала:
  • «раз» удар – и не было рождений!
  • «два» удар – и все мы не умрём тут!
  • Но зачем вы на меня надели
  • скользкую, нахальную верёвку?

«Не спорьте! Я – Врубель…»

  • Не спорьте! Я – Врубель,
  • меня укусили,
  • не помню, пчела или шершень:
  • молитва моя засыпает бессильно
  • и что-то всё шепчет и шепчет.
  • Мы все постепенно
  • во тьме потерялись,
  • охота сегодня найтись нам,
  • не стоит же вечно
  • испытывать радость,
  • строча безответные письма.
  • Я первый желаю
  • вот-вот отыскаться,
  • понять наконец-таки, где мы:
  • отсюда не знаю,
  • как выломать карцер –
  • скорее, не Врубель, а демон.
  • Два стука, три хлопа,
  • почти без ума я,
  • и с каждой секундою слепну, –
  • скажите невесточке,
  • бабушке, маме,
  • что пропадом я, что бесследно…
  • Что если услышат
  • когда-нибудь после
  • знакомые сердцу молитвы, –
  • пускай затыкают
  • все плачи за пояс,
  • врачуют замками калитку.
  • Не то прилетит он,
  • найдётся, проклятый,
  • души моей сказочный демон,
  • и все у копыт его лягут
  • и взмолятся: – что ж ты наделал?

«Если б суметь разделить…»

  • Если б суметь разделить
  • это лицо на частицы:
  • уши на полку метнуть,
  • глазки – в карманы трико… –
  • полно! чего только мне
  • каждую ночь не приснится! –
  • сердце мой разум порой
  • так заведёт далеко!
  • Только я уши заткну,
  • только я глазки закрою –
  • сразу же хочется их
  • (это во сне уже) – хрясь –
  • вырвать, как будто нельзя
  • сниться чему, бреда кроме,
  • будто я слышать не мог,
  • видеть не мог отродясь.

«Чуда Божьего хотели…»

  • Чуда Божьего хотели,
  • столько дней мы шли за ним,
  • и нашли не дом, не терем,
  • и не звёздные огни, –
  • так, легко, среди недели,
  • вдруг сама пришла идея –
  • в самом деле, в самом деле! –
  • просто взять и позвонить.
  • Клокотала тихо трубка,
  • рассыпаясь на гудки:
  • мир не помер и не рухнул
  • под давлением таким, –
  • мы хотели, видно, ругань
  • учинить с тобой, подруга:
  • нахамили зло и грубо,
  • и пропали, дураки.

«За пьяным камнем – куда трезвее…»

  • За пьяным камнем – куда трезвее
  • вода, текущая в общий хаос:
  • но всё допили детишки, звери –
  • им даром жажда, поди, досталась.
  • «Ты жуй солёный от спирта камень,
  • и будешь вечным себе похмельем» –
  • такие шутки мне отпускали,
  • так издеваться они посмели.
  • Я источил до бессмертья дёсна,
  • и не поможет резины капа,
  • но верю в то, что река найдётся,
  • что будет в глотку бальзамом капать.
  • И весь я в этом умру бальзаме,
  • и утону весь под гадкой щукой
  • с такими ангельскими глазами,
  • как будто тайну свою нащупал.

«Я ночь создаю…»

  • Я ночь создаю
  • занавеской под утро:
  • вот сквозь неё
  • и теплынью подуло –
  • слишком прилипчивой,
  • слишком дневной…
  • Значит, не ночь! Значит, не ночь!..

«Будет наш последний дом…»

  • Будет наш последний дом
  • вымощен из капель,
  • переливчат и цветист,
  • как притоки лжи,
  • и такая у крыльца
  • надпись «не пускайте
  • никого и никогда!» –
  • век нам сторожить!
  • Но ещё (о том я сам
  • догадался после):
  • крыша намертво зальёт
  • нас, когда мы спим,
  • что сказать и не смогу
  • «друг мой, успокойся»
  • в затопляемый пробел
  • меж влюблённых спин.

«Чумовое движение – нету конца…»

  • Чумовое движение – нету конца, –
  • я об этом не знал, никому не сказал:
  • вместе с ним, торопя свои ноги,
  • ускорялся без остановки.
  • Но ведь видел же кто-нибудь, кроме меня,
  • этот адовый вихрь, скольженье огня
  • по поверхности шляпок и лысин, –
  • не один же я зоркость превысил.
  • Почему же молчали, заткнули все рты,
  • будто вместе со мною в охапку взяты,
  • на той самой осине висели
  • в ожидании скорых спасений? –
  • Нет ответа, – движению нету конца:
  • я об этом впервые, шутя, рассказал,
  • и с боязнью, не стать бы мне модным,
  • лучше сразу обратно замолкну.

«Царский потерян след…»

  • Царский потерян след –
  • мы придумаем свой:
  • бегаем по росе,
  • скоро станем росой.
  • Где-то в траве лежит
  • мантия короля:
  • мёртв он? – скорее, жив!
  • ангел? – скорее, блядь!
  • Строить по новой нам
  • надобно гарнизон, –
  • угрожает страна
  • братская – слышишь зов?
  • Это славянский хор,
  • бычий, коварный залп:
  • думая о плохом,
  • их победить нельзя.
  • Я молоток беру,
  • ты за похлёбку скорей:
  • смерть красна на миру –
  • так побежим за ней!
  • Пусть и потерян след
  • царский… – нам нужен свой! –
  • бегаем по росе,
  • скоро станем росой.

«Это бывает единственный раз…»

  • Это бывает единственный раз:
  • вижу дворы в погрустневшей рассаде, –
  • облако спереди, облако сзади,
  • и на крыльцо в тот же вечер присядет
  • ангелов беленькая детвора…
  • Это бывает единственный раз.

«Пробежимся туда-сюда…»

  • Пробежимся туда-сюда –
  • не останется и следа.
  • Разве нужен особый след
  • тем, кто глух навсегда и слеп?
  • Всё же смелой стопой черкну,
  • оставляя свою черту.
  • Кто не глух до конца, кто зряч –
  • всё поймёт… И поймёт не зря.

«Преждевременно взял…»

  • Преждевременно взял
  • и утоп на костре, опалившем
  • всякий мой недоскок
  • и наивный в сердцах перегиб,
  • и судьба мне опять
  • самому же почудилась лишней,
  • и такое твердил
  • я себе, без конца: береги! –
  • изо всех своих сил
  • береги то, что вмиг утонуло,
  • то, что драмой в костёр
  • всеми косточками полегло, –
  • мне нельзя больше петь
  • без веселья, без чуда, понуро,
  • и на дно мне нельзя,
  • расшибая о сажу свой лоб.

Расправа

  • Замок на вспыхнувшую дверцу
  • назад уже не припаять:
  • хоть верьте, люди, хоть не верьте,
  • но эта дверь была моя, –
  • в неё прохожие стучали
  • и бормотали что-то в щель,
  • за ней послышалось – мой чайник
  • который час уже пищит!
  • Но спали пьяные соседи
  • и городили ерунду,
  • про то, как мальчик – я – засветит
  • на небе странную звезду,
  • мол, полетит на сей горящей
  • и черной от золы двери,
  • наверх, наверх, как дикий ящер,
  • над Переславлем, над Пари…
  • О, Боги светлые, о черти,
  • краснеющие тут и там,
  • зачем не придавал значенья
  • всему на свете я? – снята
  • с меня итоговая мерка,
  • и вышло – хуже не могло, –
  • сгорела, ах, не только дверка,
  • а вся деревня, всё село!
  • А что звезда? – о ней не только
  • забыли все и навсегда:
  • кричат озлобленные «То-то!
  • Ишь, угораздило! Балда!
  • Пора изгнать его! Поджечь ли?
  • А может быть, на дно – в овраг?»
  • Всех по домам: детишек, женщин, –
  • смерть не доводит до добра.

«…Нельзя же мне дышать огнём…»

  • …Нельзя же мне дышать огнём
  • и ждать Добрыню – ночью, днём –
  • которому до лампы
  • на все мои таланты.
  • Кощеем также мне нельзя
  • скакать меж наглых обезьян,
  • без цели и без толку,
  • пугаясь за иголку.
  • И уж конечно Вурдалак
  • не выйдет из меня никак,
  • поскольку сам на кровь я
  • смотрю ребенком кротким.
  • Жар-птица, Леший, Водяной,
  • и всяк Царевич – добрый, злой –
  • чужды мне или чужды,
  • как милосердья чувства.
  • Но есть один такой смельчак –
  • я расскажу о нём сейчас,
  • или смолчу – не стану
  • я нарушать уставы…
  • Пускай живёт во мне, со мной
  • тот скрытый ото всех герой
  • и ни во что не ставит
  • порядок сей престарый.
  • Его душа, как тёмный лес,
  • и неизвестно, сколько лет
  • ещё он будет бегать
  • на этом свете белом.
  • Не всё ль равно? – я вижу, как
  • он будет плавать в пустяках,
  • но не утонет в них он
  • одним лишь только мифом.
  • Его задача – утонуть,
  • не позволяя никому
  • додуматься до тайны
  • жестокой и фатальной.
  • Да и особой в том беды
  • не будет, если у воды
  • его потом отыщут
  • годков так через тыщу.
  • Не думаю, что б рассказал
  • он то, как я во все глаза,
  • дрожа всем тонким телом,
  • заплакал о потере.

«Есть сумочка: в ней все мои ресурсы…»

  • Есть сумочка: в ней все мои ресурсы, –
  • прошу тебя, пожалуйста, не суйся –
  • не трогай за изгибы ремешка,
  • иначе между нами будут войны
  • (ох, не люблю я вздором своевольным
  • судьбине предначертанной мешать).
  • Она лежит, моя большая сумка,
  • поблизости тебя вторые сутки,
  • и так она твоё сердечко злит,
  • что как бы кони в яблоках с возницей
  • тебя сегодня ночью в психбольницу
  • галопом от меня не увезли.

«Я продам свои стишки за три моря…»

  • Я продам свои стишки за три моря
  • даже платы не возьму ни гроша,
  • в этом будет «ого-го» не прямое,
  • а подпольное, и мне помешать
  • (выходите, не боюсь!) не сумеют,
  • потому что я всегда всех сильнее, –
  • пусть не всех и уж совсем не всегда:
  • одного лишь… одного лишь себя?

«Осторожно! Я вышел из дома…»

  • Осторожно! Я вышел из дома
  • и гляжу непременно в глаза
  • всякой целомудренной дуре,
  • всякому…
  • Надо сказать,
  • мне в ответ, совсем безотказно,
  • тоже бросают глаза
  • всякие…
  • Надо сказать,
  • взгляды их летят мимо кассы.
  • Так мы глядим и глядим,
  • глазки понемногу бросаем, –
  • почему ж я в мире один?
  • почему они в мире стали –
  • так ли? – далеки-далеки? –
  • ой ли? – навсегда одиноки?
  • Осторожно! Глаза в меня кинь
  • и лови мои понемногу!..

«Радость моя…»

  • Радость моя,
  • неразменное, старое детство,
  • поздно заснувшее,
  • вставшее рано с утра, –
  • где-то внутри тебя
  • бегают грубые дети,
  • прут, неизвестно зачем,
  • но всегда на таран.
  • Этот за куколку взялся,
  • другая за танчик,
  • после за криками страшными –
  • в общий комок
  • …и никогда меня к ним,
  • ни за что не затащит
  • детство проклятое
  • или проклятье само.

«Уже совсем не вяжем лыко…»

  • Уже совсем не вяжем лыко,
  • но выход найден – я нашёл
  • то место, где нам хорошо
  • и петь, и плакать.
  • То место, где берут взаймы
  • одну лишь грусть, одну тоску лишь,
  • где смерть свою заранье купишь
  • в канун войны.

«И ужасы, и зверства…»

  • И ужасы, и зверства
  • давным-давно известны –
  • приелись, нет ли? – я им не судья:
  • могу я только сбоку
  • стоять, как будто с Богом
  • мы вместе – наблюдателей семья.
  • Отрубленные головы,
  • на виселице голые
  • девицы, парни – всё им ни по чём, –
  • стоим вдвоём, и думаем
  • беспомощными дурнями,
  • и усмехается над нами чёрт.

«И не вплотную…»

  • И не вплотную,
  • и не поодаль,
  • и не продавшись
  • тем, кто не купит.
  • Правильно было б
  • знать, что мы оба
  • умерли молча,
  • но не от скуки.
  • Так, от песочка
  • или от моря
  • в сонных круженьях
  • тёплого ветра.
  • Только я знаю:
  • стали одною,
  • стали единой
  • частью навек мы.

«Надо мной Экзюпери…»

  • Надо мной Экзюпери,
  • может быть, летает,
  • или та – держу пари –
  • ведьмочка святая,
  • от которой все вокруг
  • без ума, без сердца, –
  • я вошёл в порочный круг,
  • на полу уселся.
  • Только глаз мне не поднять
  • в небо, как не ползай:
  • нету больше от меня
  • ни песчинки пользы.
  • Но с надеждою на приз,
  • на святую тайну,
  • верю в то, что я тот самый принц,
  • и летит, летит Экзюпери
  • надо мною – и не пролетает.

«И будто бы перед скандалом…»

  • И будто бы перед скандалом,
  • на палец кудри накрутив,
  • ты промолчала – не сказала, –
  • ты промурлыкала мотив,
  • что осветил мне весь мой вечер,
  • когда спустился я в метро,
  • и темноты подземный ветер
  • чихнул в глаза мне: – будь здоров!
  • Скандала не было, но прежде,
  • чем я узнал такой исход,
  • ещё жила во мне надежда,
  • что я вернусь, подземный крот,
  • не в нашу прежнюю квартиру,
  • а в теремок, что ты сквозь боль,
  • в приют прощальный превратила
  • с табличкой «Здесь живёт любовь».

«Движения души моей…»

  • Движения души моей –
  • банальные и вшивые:
  • придумайте, пожалуйста,
  • мне истинную цель,
  • чтоб я, вертя сюжетами,
  • собою мог пожертвовать –
  • собою мог пожертвовать в конце!
  • Не можете? – ну как же вы?
  • неужто не расскажете?
  • сокроетесь, как ёжики
  • в иголочную жуть? –
  • тогда я сам достану вас
  • банальностями старыми,
  • но истинную цель не расскажу!

«От непонятных песен в полночь…»

  • От непонятных песен в полночь
  • вставать с утра ещё трудней, –
  • ты, вероятно, и не вспомнишь,
  • как было жутко скверно мне,
  • когда садился я за завтрак,
  • не ощущая цвет и запах
  • ни «Геркулеса», ни воды, –
  • но если всё же вспомнишь ты,
  • тогда ответь на два вопроса:
  • зачем кидала в кашу соль,
  • ведь не люблю? – как это просто
  • запомнить слёту, и не спорь, –
  • и для чего водою сладкой
  • разбавила кипящий чай? –
  • не отвечай, молчи до завтра,
  • или совсем не отвечай.

«Вспомни, кого мы сегодня толкнули…»

  • Вспомни, кого мы сегодня толкнули
  • на эскалаторе днём:
  • после, прижавшись почти что вплотную,
  • нагло хихикали… В нём –
  • в том пострадавшем мальчишке –
  • скрылся, пожалуй, ответ
  • на возмущенье тирады речистой:
  • что с тобой сделалось?
  • что горячишься?
  • что тебе надо?
  • какой же ты, к чёрту, поэт?

«Убегала вперёд насекомая рвань…»

  • Убегала вперёд насекомая рвань
  • (я люблю всех людей, это – так),
  • мы бежали с тобою за ними сперва:
  • за этапом – такой же этап, –
  • только вдруг повернули обратно они,
  • и навстречу рванула толпа,
  • и пустились назад мы, крича: «догони!»
  • и, споткнувшись, я громко упал.
  • Надо мною свернулась в кольцо мошкара
  • и жужжать начала без конца,
  • да и ты не желала мне больше добра,
  • став частицей такого кольца, –
  • до сих пор кувыркаюсь я, лёжа в траве,
  • и в глаза никому не гляжу,
  • слыша только одно, слыша только навек:
  • поднимайся, вшенок! жу-жу-жу!

«Вы не спрашивайте, кто мы…»

  • Вы не спрашивайте, кто мы,
  • как мы, чем живём,
  • и за что пойти готовы
  • мы на смерть живьём,
  • и к чему все наши слёзы,
  • и зачем наш смех,
  • для чего так несерьёзно
  • мы глядим на всех.
  • Всех вопросов стоить может
  • тонкий возглас «эх», –
  • он залезет к нам под кожу
  • на виду у всех,
  • и ему-то всё как раз мы
  • за минуток пять
  • речью сбивчивой, прекрасной
  • сможем рассказать.

«Уже и кровь не та…»

  • Уже и кровь не та,
  • какой могла быть раньше,
  • и горлышко совсем
  • распухло, будто ком,
  • но песенки мои
  • как будто стали краше,
  • и говорят теперь
  • о таинстве таком,
  • которому и сам
  • я не гожусь в подмётки,
  • которое для всех
  • ещё сложней теперь…
  • Спасибо и за то,
  • что не совсем я мёртвый,
  • что всё-таки могу
  • ещё себя терпеть.

В плену

1

  • Ещё придут за мною в белом,
  • поздравят с громкою победой,
  • и на расслабленных руках
  • подбросят в райские века.
  • Там, в отдаленьи светлом, райском
  • придётся с мыслями собраться,
  • чтобы со всяким наравне
  • пропеть и не сфальшивить мне.
  • Я, как положено повесам,
  • в карман за словом не полезу:
  • свой страх и горечь проглотив,
  • начну излюбленный мотив:
  • «Ты лейся, песенка! ты лейся!
  • будь всем и каждому полезна!
  • представь себя во всей красе!
  • а про меня забудь совсем!»

2

  • Они пришли, к ногам припали,
  • как будто был я властелин,
  • а не простой печальный парень,
  • что всех и вся тут веселил.
  • Взмолились: «Слушай, наш волшебник,
  • инопланетный, ясный шелест!
  • знай – мы тебя не предадим,
  • что б не пугало впереди!»
  • И понесли… Я не запомнил,
  • где оказался, как пропал,
  • но из бессмертного запоя
  • не выходил ещё пока.
  • Душа развязана, как руки,
  • пишу которыми теперь
  • одной единственной подруге,
  • одной единственной – тебе.

3

  • И песне суждено кончаться,
  • устав от милого начальства,
  • от угрожающих кивков,
  • от умников и дураков.
  • За упокой души сей песни
  • я буду пить, авось, разбесит
Teleserial Book