Читать онлайн Миры учёного. Сборник рассказов бесплатно

Редактор Ибратжон Хатамович Алиев

Редактор Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Редактор Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Иллюстратор Раънохон Тулкиновна Алиева

Литературный консультант Екатерина Александровна Вавилова

Экономический руководитель Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

И. О. научного руководителя Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Корректор Гульноза Мухтаровна Собирова

ISBN 978-5-0062-0656-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие автора

Существует много разных событий, которые происходят в нашей жизни даря нам разнообразные эмоции, приводя к различным мыслям. Часто хочется запечатлеть их, сказать, чтобы этот миг длился целую вечность, чтобы эта мысли, когда не покидала или наоборот, забыть то, что произошло, не вспоминать никогда, убежать куда-то далеко-далеко. Но даже такие мысли остаются в памяти, становясь интересным воспоминанием, говоря о тех чувствах, тех эмоциях, что мы пережили. Именно об этом я некогда задумался, когда впервые решил выразить свои мысли не посредством слов, а посредством истории, познавательного рассказа.

Возможно, я более известен как учёный, исследователь в области атомного ядра, автор именно научных работ или может быть я известен, моего достопочтенному читателю свои большим романом-эпопеей «Конструктор миров», который ещё продолжается, даже не смотря, что там уже больше 10 томов или может причиной нашего знакомства стал мой роман «Давайте пойдём вместе…» или «Учёный и судья», может быть одна из моих научных статей или видео на YouTube с моего канала «Новая Вселенная», а возможно именно эта моя книга станет ознакомительной. Впрочем, скорее так оно и есть, ведь я впервые так обращаюсь к вам напрямую, мой дорогой друг, как я надеюсь с интересом читающих эти строки.

Я надеюсь, что краткое перечисление моих работ не утомило Вас, а лишь дало понять мой род деятельности и хоть чуток смогло поведать обо мне. На сей раз, я решил представить вниманию, почтенных читателей несколько историй. Обычно, когда с писателем происходит что-то в его жизни, это подобно знаку, ибо автор не пишет произведения в одиночку, его соавтором всегда становиться судьба, обстоятельства, различные случаи из жизни.

Когда я создавал свои романы и повести, то, что происходило, я старался внедрять в них, но порой были случаи и мысли, которые попросту невозможно внедрить в них, не придать того колорита, который хотелось бы. Но всё же я никак не решался к этому приступить, хотя в школьном возрасте баловался сочинением пары сотен кратких новелл, которые смогут увидеть свет только лишь после тщательной переработки. И вот, толчком стало то, что в сообществе Ridero, на платформе коих и с помощью коих, за что я им благодарен, я смог прочитать про объявление конкурса коротких рассказов. Это происходило после того, как я недавно опубликовал «Давайте пойдём вместе…» и поэтому я был ещё под впечатлением.

Тогда я и решился написать краткий рассказ «Будем вместе…», который также включён в этот сборник. Именно с того момента и началось моё приключение. И пусть, я в том конкурсе не победил, но этого толчка было достаточно, чтобы реализовывать в самые различные случаи жизни не менее интересные идеи. Отдельную благодарность я выражаю, пусть ныне покойному, но гениальному писателю Эдгару Алану По, сборников рассказов коего я вдохновлялся, ещё авторам книг об Игоре Васильевиче Курчатове, коему посвящён один из моих рассказов, а также всем тем, кого я возможно забыл упомянуть, но тем, кто оказывал не меньшую помощь в создании этих трудов, среди коих моя семья, мама – Умидахон Тулкиновна, пусть даже с того света, бабушка – Раънохон Мукарамовна, тётя – Холидахон Тулкиновна, мой небольшой коллектив, мой коллега по перу и названная сестрёнка Екатерину Александровна, мой оператор и названный старший брат Асильбек Рахмоналиевич и многие другие.

Я надеюсь, что сие вступление нисколько не утомило и не умерило пыл нашего дорогого читателя на пути погружения в мир интереснейших рассказов, в коих часто предстаёт образ учёного, возможно поэтому мы и решили озаглавить сие собрание «Миры учёного». Итак, без лишних слов, мы с большим удовольствием переходим к нашему повествованию…

Будем вместе…

Сколько людей называли меня фантазёром, как насмехался над моими идеями наш заблуждающийся близорукий мир. Нас рассудит время.
Никола Тесла

Волны вздымались, но не доходили тех устрашающих высот, которые им свойственны во время ураганов. Со свойственным им звуком они налетали, омывая высокие скалы, за коими была чаща леса и горы. Эти возвышенности охватывали большую часть берега, соседствуя с песчаным пляжем, где редко можно было встретить живых существ, в том числе и людей. Однако, когда кончался их ряд, начиналась конструкция, создающая ровную поверхность – это был фундамент массивного и огромного особняка. Самая высокая его точка – большая округлая башня смотрела прямо в сторону моря, охваченная внизу выпирающим из основной прямоугольной части здания отделением, с пышными балконами и высокими окнами, откуда были видны установки.

Основная часть здания была шире, но значительно ниже, со своей пирамидальной крышей, если не считать 4 округлых башен по её бокам. Слева от самой высокой части сооружения находился двор, где была аллея, беседки, места для отдыха и даже небольшой фонтан. Металлические ворота надёжно охраняли покой владельца этого замка, который с трудом можно было назвать дворцом, в силу его предназначения – защиты главного господина от этих…

И стоило обогнуть это здание, плавно поднимаясь всё выше, можно было услышать приятную мелодию. Поднимаясь ещё выше, можно было понять, что звук шёл из террасы, которая выходила в сторону моря на последнем этаже башни, прямо под такой же пирамидальной крышей. Это была великолепная музыка, захватывающая душу. Можно было понять, что гениальный музыкант был полон покоя, также как был спокоен океан, под лучами стремящегося к закату Солнца.

Скрипка издавала сказочные звуки, плакала, задумывалась, в один миг осторожно поднималась на более высокие тона, но не крича и не гневаясь, а лишь спокойно говоря, наставляя и прося, возможно даже умоляя. В этих звуках не было гнева, не было лести, не было порока, а был лишь покой, полёт мысли на огромный просторах, сила воспоминания, сила разума и её мудрость.

Королева инструментов была в руках высокого существа, который стоял на этой террасе, также имел четыре конечности, подобно людям. Его плечи были широки, а телосложение было атлетическим. Массивную цилиндрическую голову украшала пышная белая шевелюра. Широкий лоб, густые седые брови с некоторыми чёрными волосками, большие выразительные, ныне закрытые чёрные глаза, ровный нос, небольшие губы и пышная белая борода, доходящая почти до конца длинной массивной шеи, крепящая эту голову к плечам.

Именно так можно было описать это существо, так сильно напоминающее человека. Его мысли были далеко отсюда, размышления уносили его вдаль, он был настолько погружён в это занятие, что даже не услышал шагов вошедшего в эту просторную террасу, где слева стояло удобное кресло, а на столе рядом с ним были расположены листы в определённом порядке.

Мелодия закончилась, существо отложило инструмент на тот самый столик, а затем поправило руками с длинными пальцами пианиста, свой длинный тёмно-синий плащ. На нём были белые брюки, такого же цвета рубашка, а ниже блестящие туфли, удерживающие своего носителя на плиточном полу террасы. Затем взгляд чёрных глаз устремился на пришедшего человека, который был чуть ниже, с ярко выраженными закрученными усами, во фраке и моноклем в правом глазу.

– Ваше высочество, – поклонился дворецкий.

– Приветствую вас, Харди, – откликнулся басовым голосом названый. – Кажется вы уже успели ознакомится с новым приказом о титуловании?

– Да, ваше высочество и могу сказать, что оно вполне справедливо величать таких академиков как вы – «Вашем высочеством», доктором наук – «Вашей светлостью», кандидатов – «Вашим сиятельством» и магистров – «Вашим благородием».

– Подобно членам королевской семьи, маркизам, герцогам, графам, виконтам и баронам, – отметил его высочество академик Адам. – Есть ли известия по подготовке моей новой космической ракеты?

– Да, мой господин, но не посчитайте за невежество, я считаю, что не стоило направлять такой огромный капитал с ваших мировых корпораций для такого проекта.

– Я же думаю иначе. Я опасаюсь, как бы этот проект не стал единственной возможностью моего спасения.

– Вы о ряде споров и восстаний, которое старалась подавить Академия?

– Именно.

– Думаю вам не стоит беспокоиться, я… – не успел дворецкий закончить свои слова, как он услышал стук в кабинет, после чего раскланявшись ненадолго удалился.

Огромный, где происходило действие

Тем временем господин Адам уже вошёл в просторный рабочий кабинет, который на удивление находился в этой башне. Это был один из самых его любимых помещений, впрочем, таковыми можно было считать и лаборатории, и комнаты с голограммами, и компьютерные отделения, и мастерские, и прочие. По пути осмотрев книги на полках высокого шкафа, по пути оглядев диван, кресла, столик и большой стол, на котором находилась компьютерная техника, чертежи, бумаги и стопки книг, с таким же массивным креслом с кожаной обивкой, академик подошёл к картине Ивана Константиновича Айвазовского 1856 года «Буря. Закат».

Совсем скоро послышались торопливые шаги и стоило повернуться господину Адаму в их сторону, как его задумчивое лицо сразу сменилось счастливым. Он тут же раскрыл свои руки на встречу подбегающему существу – это был красивейший оленёнок, который тут же уткнулся о академика и начал тереться о него, своей головой. Это замечательное существо просто не могло не вызывать восторга одним своим существованием.

Его массивная голова и более тёмная коричневая шерсть на голове, чуток спадающая до начала лба и охватывающая оба торчащих уха, спускалась таким окрасом по шее, доходя до спины и до кончика пушистого хвоста. Большая переносица разделяла большие светящиеся от счастья красные глаза, выделяющиеся светлыми эллипсоидными более светло-коричневыми частями вокруг них. Сама же переносица имела средний тон оттенка коричневого, в отличие от чёрного прямоугольного носа, под которым шла вновь более светлая часть шерсти, выделяющая рот с красивейшей улыбкой. Именно отсюда шёл этот ряд более светлой шерсти, продолжающая на горле, переходящая на грудь и живот, а также тянущаяся до половины ног.

Рожки ещё не украшали этого прекрасного представителя нового вида живых организмов, но его отличало нечто иное.

– Здравствуйте, господин Адам! – внезапно проговорил оленёнок приятным детским голосом, благодаря развитому речевому аппарату и мозговым способностям, отчего он и имел более массивную черепную коробку, несколько отличаясь от более привычных представителей фауны.

– Здравствуй-здравствуй, мой дорогой Филипс, как же я рад тебя видеть.

– Вы даже не представляете, как я рад! Я уже изучил ваши новые работы по резонансной физике и уже хочу переходить к нейтронной.

– Скажу, что ты ловишь всё буквально на лету, думаю не успеет закончиться и моя новая монография, как ты её уже успеешь изучить.

Оленёнок улыбнулся, отчего края его рта приподнялись, делая его округлые щёчки более выраженными, чуток поменявшие цвет, отчего было заметно его небольшое смущение. Академик хотел было что-то сказать, но к этому моменту уже успел прибыть мистер Харди, который и заявил:

– Ваше высочество, к вам письмо, – заявил дворецкий и передал конверт.

Академик, погладив голову Филипсу, присел на кресло доставая листок, на котором было написано красной застывшей жидкостью: «Спасайтесь. Я их задержу. Друг». Академик тут же переменился в лице, на глаза проступили слёзы, руки сжимали листок от гнева, отчего даже дворецкий сразу понял смысл этой кровавой надписи, даже не читая её.

– Это снова они? – спросил, чуть ли не дрожа мистер Харди.

– Да, – лишь последовал ответ.

– Люди… – со страхом на глазах произнёс дворецкий и поспешил удалиться, дабы скорее собрать всё необходимое.

– А кто такие люди? – спросил оленёнок.

Учёный опустил свой взор и видя это невинное лицо даже в такой миг улыбнулся, затем присел на кресло, а Филипс на мягкую подушку на полу.

– Люди – это самые страшные существа, когда-либо созданные природой. Они удивительны, могущественны, обладают самым совершенным инструментов для обречения счастья – разумом. По сути, и я произошёл от них, я их следующая стадия развития, но я никогда не был, не хочу быть и как надеюсь, с позволения Всевышнего, не буду из их ужасного числа.

– Но почему они такие?

– Не знаю, Филипс, но я знаю, что было бы, если бы они не были такими. Тогда жизнь была бы совсем иной. Многие обвиняют финансы во всём – это такие бумаги, которые напоминают наши единицы измерения, только они единица измерения для получения какого-либо материального товара одним лицом от другого. И также как «килограмм» или «метр в секунду», не виноваты в том, что 50 килограмм урана могут уничтожить человека или пуля на скорости в 1000 метров в секунду может прошибить одному из них мозг, также и финансы не виноваты в войнах, убийствах, кражах и катастрофах, виновны – люди.

Они слишком поглощены своими ужасающими пороками. Но что было бы если каждый из них старался бы заниматься лишь тем, что он любит, ограничивался бы тем, что ему необходимо, а не прося бесцельно всё больше ресурсов, а направил бы их на своё развитие. Возможно, уже сейчас мы знали бы десятки Ньютонов, Авиценн, Эйнштейнов, были бы написаны десятки «Мона Лиз» или сочинены тысячи сонат Бетховена, десятки «Графов Монте-Кристо», «Всадников без головы», «Человек-амфибий» … Возможно, даже нам удалось бы их воскресить.

Уже сейчас, как ты знаешь, по моим технологиям можно получить огромное количество энергии – резонансная физика тому явное доказательство, как и нейтронно-кулоновская технология. Уже не сказка метод получения энергии из землетрясений, ураганов. Я уже могу рассказать о том, как управлять погодой, получить из электричества любой химический элемент, а из его любой объект. Я даже могу рассказать, как удлинить жизнь или даже как искусственно создать из стволовой клетки совершенный организм, ярким тому доказательством, являешься ты – Филипс, моё любимое создание, радость моих глаз и моя надежда.

Академик говорил с вдохновением, восторгов и погружаясь в свои мечты, которые так было приятно слушать оленёнку.

– Если бы только люди не были такими, мы уже могли бы покорить космос, что нам Марс, когда можно с лёгкостью долететь до Плутона, только бы им поверить, понять и трудиться. Можно было бы долететь до Сириуса, Вега, полярной звезды, Бетельгейзе! То, что мы называем чудом – увидеть своими глазами чёрную дыру, огромные квазары, вообще выйти за пределы галактики, увидеть галактики Андромеды, Большой Медведицы, Волопаса, Водоворота, Вертушки! Можно было бы даже выйти за пределы скопления галактик, а может даже и за пределы гигантской Ланиакеи с радиусов в 500 миллионов световых лет! Мы были бы счастливы, каждый из нас был бы счастлив! Этот свет увидел бы не только ты, но и твои братья, такие же чистые, светлые, добрые, милейшие, милосердные, красивые и умные, не знающие зла, не испытывающие гнев, зло, похоть, жадность и все эти ужасы людей.

Вот бы они поняли смысл своей жизни, вот бы они поняли, что должны жить, чтобы развиваться и развивались, чтобы жить…

Затем он более тихо произнёс:

– Будь моя воля, я бы их уничтожил…

– Может они тоже станут хорошими, а может их нужно просто обнять? – наивно предположил оленёнок.

В эту же секунду, послышались вопли и крики. Был слышен ужасный шум, настоящая какофония из этих мерзких голосов. Тут же показался мистер Харди.

– Ваше высочество, они пришли…

Адам оглядывался по сторонам и оглядел всё вокруг, слёзы наворачивались на глаза, а маленький Филипс ещё не понимал, что происходит. Тут же учёный достал из своего компьютера два жёстких диска и записную книжку со стола, после передал дворецкому.

– Послушайте меня, Харди. Простите меня, если я что-то делал вам не так…

– Что вы…

– Не перебивайте. Возьмите вот это и это, – он передал карточку. – Здесь мои работы и доступ ко всем моим счетам, переведите их на своё имя. И самое главное, возьмите с собой Филипса, берегите его, его я доверяю вам, а вас Всевышнему, – буквально вцепившись в руки дворецкого и встав на колени говорил академик. – Только умоляю вас, спасибо его!

Дворецкий со слезами на глазах кивнул. Затем он посмотрел на своё существо, не в силах налюбоваться им, отказываясь понимать, что им уже нужно расстаться. После он резко снял с себя плащ и накинул его на оленёнка. Он крепко обнял его, тяжело дыша, гладя по спине и затылку.

– Что происходит, господин Адам? Почему вы плачете?

– Я не плачу, Филипс, я не плачу. Я верю, что у тебя получиться. Помни мои слова, и создай мою мечту, хорошо?

– Почему вы так говорите? Мы, что расстаёмся?

– Да, но это временно, Филипс, только временно. Скоро мы будем вместе снова, навсегда.

Дворецкий поспешил уйти, взяв Филипса, но тот вскричал:

– Нет, господин Адам! – тут же и на слёзы оленёнка проступили слёзы, понимая, что им нужно расстаться. – А как же вы?

– Мне нужно остаться, – говорил академик, понимая, что этим он дарит безопасность своему созданию. – Но я приду, Филипс, я обязательно приду. Я люблю тебя, сынок…

Оленёнок не успел ничего сказать, тяжело дыша, как дворецкий уже не выдержав поспешил забрать Филипса, когда же академик остался стоять на коленях с вытянутыми в руки и слезами на глазах.

Уже слышался звук разломанных ворот, у которых было огромное столпотворение. Эти ужасные чудовища были готовы крушить всё на своём пути, их предводители ужасно кричали, топтали цветы, разламывали скамьи, беседки, закидывали камнями фонтан, ломали окна и двери.

– Смерть еретику! – кричала толпа. – Смерть вероотступнику!

– Этот Адам еретик, он хотел дать энергию из ничего! Своими монстрами, он хочет лишить нас охоты, лишить нас сладости добычи, сладости тел! Убить его! Убить!

– Люди! Убейте его! Смерть Адаму! Смерть нечестивцу!

Вскоре уже было слышно, как проламывались двери, и они разбивали в дребезги колбы, компьютеры и мониторы, разрывали на кусочки картины и книги, а кто-то из них даже догадался поджечь эти великие труды. Огонь начал охватывать всё, потихоньку начиная пожирать огромное здание. Крики продолжались, а Адам уже встал и вновь принять спокойное выражение лица подошёл к той же террасе, где и стоял. Шум продолжался, и они приближались к его кабинету, но он просто взял в руки скрипку и начал играть, он играл и играл, погружаясь в мелодию, пытаясь полностью забыться. Но вот дверь кабинета не выдержала.

Чудовища забежали в зал, но тут же на них налетела скрипка от академика, но успели они опомниться, как академик уже встал на перила с грустной улыбкой и слезами на глазах. Море уже бушевала, начиналась буря, а Солнце уже почти скрылось. Это ужасное молчание Адама было громче тысячи слов. Они кинулись к нему, но он раскрыл руки и откинулся назад. Никто из людей не успел и чуть было сами не свалились вниз, а академик на встречу пучинам океана…

Чёрный автомобиль стремительно удалялся от этого дома. За рулём сидел переодетый мистер Харди, а сзади со слезами на глазах ехал оленёнок, крепко-крепко прижимаясь к ещё тёплому плащу, от которого так пахло его создателем. Они направлялись в сторону космического корабля. Оленёнок же скучал по господину Адаму, но верил в его слова и еле слышно сказал:

– …я тоже люблю тебя, папа… Я исполню то, что ты хотел и буду ждать. И как ты сказал, мы обязательно… будем вместе…

Бизнес

Самую большую ошибку в жизни люди делают, когда не пытаются зарабатывать на жизнь тем, что им больше всего нравится.
Малкольм Форбс

Овации были готовы взорвать весь зал, как только всеми ожидаемая личность предстала перед сотнями взглядом. Большое количество репортёров не могли решиться выйти поближе, ибо верные охранники не допускали становление прочих ног на красную дорожку. Эти жесты в таком обществе, да и если угодно мире казались настоящей мелочью, однако, они были важной деталью, которая обеспечивала во всём этом процессе безопасность от людей и их интриг, лишь туманящие светлый разум тех, кто благодаря доказательству своей гениальности смогли достигнуть подобных вершин. Хотя большинство из этих людей полностью уверены, что путь сей проложили лишь финансы, априори забывая, что для их наличия или как минимум приобретения, необходимо обладать способностью думать неординарно.

И теперь, уважаемый господин, бренд и стоимость нарядов коего, впрочем, как и тип причёски, очков, часов и прочих деталей, как ту же трость уже активно обсуждали. Не стоило скрывать, что это было приятно, даже для мизантропа-интроверта, который бросал спокойные взгляды в сторону бушующей толпы делаю уверенные шаги и размахивая тростью, а также здороваясь с прибегающими организаторами этого пышного мероприятия – научного бизнес-фестиваля.

– Здравствуйте, господин Джеральд, благодарим вас, что оказали такую честь лично присутствуя на этом мероприятии, – поспешил поздороваться, окружённых большим количеством своих учеников или скорее готовых падать ему в ноги слуг-юношей, довольно тучный министр, очки коего еле как могли налезть тому на голову.

– Взаимно благодарен за приглашение, – на устах вежливо, но выражая всем своим существом, ответил мужчина.

Тут же сыпались самые различные вопросы от журналистов, которые хотели узнать хоть что-либо о достижениях гениального учёного, который в самом рассвете сил и за такие короткие сроки в сравнении смог достигнуть таких больших результатов. Сзади почтенного господина следовали и другие люди, но в основном пожилого возраста, на коих, к сожалению, не обращали внимания. Даже на господина Руми, который хоть не был в столь нарядном виде, но его научные достижения в разы возвышали его относительно прочих «учёных», если их можно было так назвать. Мистер Джеральд только увидев его поспешил подойти и поклониться.

– Какая же радость видеть вновь вас, господин Руми.

– О, так вы прибыли, мой академик. Да, меня кажется тоже пригласили, поэтому я не мог в этом не участвовать.

– Вот и прекрасно, я надеюсь, вы заинтересуетесь некоторыми нашими проектами, ведь во время последней нашей встречи, я не успел вам всё показать, – с улыбкой и поправив свою бороду говорил Джеральд.

– Конечно, с большим удовольствием и могу сказать с уверенностью, что это ещё только начало, многое ещё ждёт вас впереди.

С этими словами они проходили дальше – туда, где свет от вспышек и ярких прожекторов был готов ослеплять, ровно, как и всеобщее великолепие. Одни эти детали высшего общества заставляли восхищаться и лишь изредка те, которые действительно носили эти титулы официально.

Они проходили по большому залу, обсуждая самые различные темы. Наблюдая за большим количеством устройств и изобретений. Для компаний мистера Джеральда, которого вновь встретили с полным восторгом были выделены не просто уголки, а целые коридоры, в которых можно было увидеть самые различные роботизированные устройства, огромные полноценные термоядерные, резонансные и нейтронные реакторы, прямо там выдающие электрическую энергию.

Хорошо, что государство одумалось и дало возможность крупным компаниям, как организации мистера Джеральда продавать электричество прочим фирмам, не пользуясь при этом посредничеством государства.

Когда прибыл мистер Джеральд здесь уже было большое количество людей, которые активно расспрашивали по самым различным его изобретениям, устройствам. Но ему было интересно ознакомиться с прочими устройствами и те, кто прекрасно понимал, наличие у него богатого капитала тут же хорошо объясняли ему свои устройства и идеи, если конечно они у них были и не были украдены.

Интересным было и то, что чаще всего он встречал тех, у кого глаза не горели в эту сторону, даже если идея была хороша. Ведь даже если он направит сюда при желании им необходимые сотни тысяч долларов, но работа будет выполнена не качественно, то и результат будет плачевным. Однако получается и наоборот, когда у юноши идеи горят, хотя это крайняя редкость, но, к сожалению, он или не может его исполнить или его место по причине отсутствия капитала собрано так небрежно. Видя такое, мистер Джеральд тут же подзывает своих учеников и приказывает выделить таким молодым людям места, если нужно за свой счёт.

Современный телефон, используя который мистер Джеральд часто просматривал новые показатели экономических данных

Ведь он понимает, в каком плачевном состоянии находиться современная наука и что её просто необходимо развивать. Кроме того, большое количество людей приходят с идеями по выдаче акций самых разных его проектов, но подобные ходы для мистера Джеральда не совсем интересны, поэтому он осуществлял подобное только в некоторых редких случаях. Наконец, гремят звонки и начинаются выступления, где мероприятие открывает представитель государства, а затем уже организаторы, после чего приглашают выступить самого мистера Джеральда:

– Дамы и господа, вот и прибыл, выдающийся гений нашего времени основатель и директор более 10 научно-исследовательских институтов, автор более сотни проектов, несчётного количества монографий, учебников, учебных пособий и около сотни тысяч научных статей, академик сэр Тамани Джеральд!

Зал вновь разрывается бурными овациями, уже в этот миг успели скупить большое количество его книг, о чём говорят яркие обложки в руках сидящих.

– Я приветствую каждого из вас, господа и рад тому, что подобное мероприятие, в отличие от обычного ажиотажа, который случается довольно часто, смог привлечь ваше внимание к тому же обеспечив вашим присутствием. Мои установки сегодня выдают миллиарды киловатт, а порой и больше электрической энергии каждый час и каждую минуту, мои химические предприятия обеспечивают лечение самых ужасных болезней, мои типографии печатают миллионы копий самых различных моих произведений, наряду с работами моих коллег и учеников.

Большое количество наших институтов уже известно вам благодаря десяткам проектов, созданные с нашей стороны, каждая из них несёт в себе определённую цель – будь это физический, механический, химический, биологический, медицинский, вирусологический, эмпирический, если даже угодно космический или философский проект, каждый из них вносит свой вклад. Большое количество моих коллег – филантропов сегодня направляют большие средства на развитие искусственного интеллекта, новейших автомобилей, футуристический проектов и даже на покорение новых планет со стороны человека, что меня очень даже радует.

Я конечно же, желаю им успеха, но скажу, что скорость эта довольно мала. И надеюсь, что совсем скоро мы сможем достичь ещё больших результатов, что к тому же желаю не только им, но и государству.

Огромный комплекс, где были установлены сотни огромных экранов, с коих гордо произносил эту речь мистер Джеральд, зааплодировал во всю силу, разразивших огромными овациями. Но стоит сказать, что подобная речь вызвала интерес не только у фанатов и обычных людей, которые возможно заинтересовались получше в изучении науки и её перипетий, но и министра.

После этой речи, господин министр вовсе не заставил себя долго ждать, однако на удивление его опередил сам премьер-министр, господин Арии.

– Мистер Джеральд, – подойдя со своей свитой и остановив, спустившегося со сцены учёного, сказал представитель государства.

– Господин Арии, какая честь.

– Ваша речь была прекрасной.

– Всегда готов так выразить свои мысли.

– Сдерживая своё мировоззрение?

– Отнюдь. В этом я должен благодарить вас.

– За предоставление «безопасности».

– Даже для такого мизантропа, как я и вы это знаете.

– Конечно знаю, пройдёмте.

Они последовали вновь по коридорам. Господин Арии был человеком в разы старшим, чем академик и возможно благодаря этому, довольно умным и мудрым, что само собой заставляло Джеральда уважать этого человека, с коим он не раз имел честь беседовать и только с ним так хорошо, когда же с остальными он вовсе не ладил. Хотя прочие и сами были этому только рады.

– Вы говорили о ещё большем ускорении направлений промышленности. Мы уже сегодня принимаем решительные меры, за несколько лет строим высотные здания, вводим в школах робототехнику, открываем университеты и институты для изучения различных областей науки, стараясь там набрать хоть кого-нибудь. Куда ещё можно направиться дальше или ускориться?

– Господин Арии, вы довольно мудры и сами понимаете, что даже когда у меня есть такое большое количество предприятий, которые обеспечивают меня практически всем – от пропитания и мебели до оборудования в моих лабораториях, я не являюсь государством и не владею такой гегемонией как вы.

– Хотя при желании можете таковым стать.

– Ну уж нет, подобные формальности отнюдь не для меня, чтобы завтра я сидел за столом переговоров от имени своего «государства» с вами?

– Такое ваше настроение меня обнадёживает.

Мистер Джеральд, вертя в своих руках дорогую трость предложил присесть господам на удобные кресла в одном из мест для переговоров, что они и сделали, продолжая смотреть друг на друга и не обращая внимание на всеобщее окружение, а также на прессу, которая успела настрочить пару страниц текста.

– Коль так, то я спокоен, что вы не ожидаете от меня революцию с ярым криком «товарищей», хотя я этому симпатизирую.

– В понимании…

– …литературном, философском, историческом или духовном, если хотите.

– В этом наслаждайтесь сколь угодно, но хотя бы ответив на мой вопрос.

– Ах да, я вновь забылся. Так вот, вам известно, что моим организациям, будучи не государством удалось при помощи использования технологии трёхмерной печати создать полноценную электростанцию за 2 дня или, к примеру, движение огромного участка земли, практически района с поднятием на определённый уровень и перенос на другой участок за 17 дней, и за 15 дней параллельно, нам удалось построить полноценную башню по прототипу Николы Тесла со всеми улучшениями, за сутки построить полноценный малый самолёт с ионными двигателями, за 20 дней создать самый огромный корабль на планете, который в 10 раз больше Титаника, а затем за 8 часов полностью превратить его в подводный корабль.

Я понимаю, что это может показаться фантастикой, но вам всем известно, что всё это чистейшая правда. И да, хоть нам и пришлось затратить в разы больше на расходы, приход материалов, использование людей и роботов, ускорение транспорта, да и всей логистики в целом, нам всё же удалось достичь своей цели, при этом извлекая огромную прибыль. Одних только объёмов генерации от одной малой установки в 54 гигаватта достаточно для вычисления прибыли в более чем миллион долларов в час, когда же таких установок у нас для одной станции, созданная за 2 дня 12. То есть время полного закрытия расходов, которые в худшем случае доходили до миллиарда долларов, но почти всегда меньше, составляет 3,5 суток.

Практически тоже самое, я могу составить и о корабле, передачи электричества, вирусологических предприятиях, новых препаратах, даже о книгах с их полными экранизациями. Я вливал много, но получал всегда больше и быстрее, пример тому вы можете видеть даже среди блогеров, законах механических систем, биологических микроклиматах для популяций или хотя бы в финансовых моделях, что вам ближе. И даже при этом ваша статистика утверждает о высокой прибыльности различных веществ, тем самым популяризируя это знание среди народа, когда же научные достижения в несколько раз эффективнее всей этой, оружейной и, если нужно, пищевой промышленности вместе взятых и вы это знаете.

– Гм. Но ведь причину остановки вы знаете и так.

– Повышение заработных плат, коих нет нигде и ни у кого, не действующие на цены продукции не идея?

– Но повышение экспорта…

– Интересно знать, куда направляется вся продукция, которую я произвожу? Миллионы тонн реагентов, сотни тысяч экземпляров установок, миллиарды киловатт электричества, которые не потребляет население, куда оно девается? Я отправляю её за границу составляя не менее половины всего вашего государственного экспорта, когда же до меня оно составляло…

– …4% от ВВП.

– 1,9% от ВВП, мистер Арии. Я прекрасно слежу за цифрами, но при этом ваши действия нисколько не изменили общий ход государственной экономической машины, не так ли? Только мои сотрудники имеют какими-либо финансовыми мощностями, для элементарного хорошего проживания.

– И что же вы можете предложить?

– Как минимум вам необходимо решить те проблемы, которые мы как-то с вами обсуждали – хотя бы обеспечить элементарную честность, но для того чтобы прийти к ней, я использовал любовь к своему делу, хотя какая она может быть у вашего общества, когда в подобном состоянии, – указывая тростью на обветшалые, дряхлые, содержащие в себя самые простейшие идеи о постройке теплиц или домиков из спичечных коробков стенды, – находятся ваши государственные учебные заведения?

– К большому сожалению, вы правы, Джеральд, но не забывайте, что не вы держите всё и до вас всё было…

– …и после меня будет, не стоит учить меня подобным истинам, мистер Арии. Это мне и так прекрасно известно, – резко вставая ответил академик.

– В таком случае, вам также должно быть известно, – говорил собирающемуся уходить учёному премьер-министр, – что это бизнес.

– Нет, господин Арии. Вот, – гордо указывая на коридоры полные его изобретения и показывающие рост его достижений экраны, говорил академик, – это бизнес.

Взросление

Наши дети становятся взрослыми.
Так внезапно и так ожидаемо,
И теперь не идут к нам с вопросами,
Отдаляются осязаемо.
Как они взрослеют решительно,
Не боясь ничего на свете.
Боже! Пусть они будут счастливы
Повзрослевшие наши дети…
Людмила Богатырёва

Человек – удивительное существо, которому открыты возможности для проявления самых различных эмоций, добрых, благих, радующих душу поступков, но вместе с этим он открыт для подозрений, странного страха, природу коего ему очень даже трудно объяснить. И к большому сожалению, практически нет исключений среди этого вида, хотя бы по самой обычной биологической причине. Также исключением и не был этот человек в белом халате, среднего роста, высокой седой шевелюрой, треугольной бородкой, лицом с явными морщинами, но вместе с этим очень мудрыми глазами. Он стоял у широкого окна своей лаборатории при его же научно-исследовательском институте, бросая взор в сторону безлюдного берега, где были только скалы, а стремящееся к закату Солнце красиво отражалось в водах океана.

Между мыслей пробежала радость за то, что он так удачно смог разместить эту лабораторию, куда не только люди извне, но даже местные жители с трудом найдут дорогу. Он положил руки в карманы лабораторного халата, перед этим поправив очки. Вскоре по кафельному полу просторного зала для отдыха, где в углу стоял старый диван, а рядом с ним шкаф с книгами, стучали подошвы чьих-то туфлей, звонко отбивающие свой ритм и сразу выдающие их владельца.

– Профессор Уоррен, – послышался голос мужчины в самом рассвете сил.

– Да, господин Тибельти? – вынимая руки из карманов и ставя одну из них на перила, а затем поворачиваясь к пришедшему ответил учёный.

Мистер Тибельти был мужчиной среднего роста с довольно большим животом, округлой и лысой лишь сверху головой, но пышной растительностью на висках, а также чёрными как смоль усами.

– Я наблюдаю за вами уже несколько недель о чём говорил вам не раз, вы чем-то обеспокоены? – спросил коллега.

– Я бы так не сказал, – как всегда ответил профессор.

– Покойный господин Вальтер еще перед своей смертью понимал, что с вами что-то не так и сейчас ваше состояние обостряется с каждым днём, – говорил Тибельти, на что, как казалось, профессор не обратил никакого внимания, в очередной раз уходя в свои размышления, которые заставляли его глаза намокнуть, о чём говорили еле заметные блики, но он старался сдерживать их как только мог.

– Это касается его… – тихо произнёс профессор, но эхо большого зала разнесло его фразу по всему помещению.

В это время в коридоре слышались шаги идущего, которые на удивление резко остановились, но мало кто придал этому значения.

– Но что может вас в нём беспокоить? – прекрасно понимая о чём идёт речь отвечал господин Тебальди. – Его рождение прошло замечательно, вы создали того, кого так желали видеть – своего сына, из плоти и крови, настоящего, которого вы можете ощутить, поговорить с ним.

– Да-да-да, я это прекрасно понимаю. Он замечательный, он потрясающий, он великолепный! Но…

– Что, профессор?

В комнате наступило молчание, которое прервал сам учёный, словно говоря уже для себя, будто он находился в каком-то ином измерении, другом пространстве.

– Я прекрасно помню тот день, когда он был создан. Более 20 лет я хотел, чтобы он был порождён, я мечтал о нём, я лелеял каждую мысль о его существовании, почти что с самого детства. Никто из тех, кто знал о моей мечте не говорил о нём плохо, никто не смел. И более того, о нём практически никто не знал, но потом я принял все необходимые меры дабы только создать его. Столько исследований, научных работ было осуществлено только под влечением одной этой идеи. Тот самый случай, когда одна идея порождает целую сеть идей. Мы с вами, покойный господин Вальтер, гениальный человек, по причине чего он и удостоился звания академика, все мы трудились бок о бок, дабы только породить это существо. Сколько мы с вами встретили противников, сколько противоречий и этических, и научных, после чего мы решили всё держать в строжайшем секрете. Но потом, у нас наконец стало получаться, сначала одно исследование, затем второе. Выработка информационной РНК, нахождение ингибиторов для оперирования с ней, возможность выработки из крови настоящий стволовых клеток, которые можно было преобразовать в нужный нам вид. Создание нужного вируса из образованного иРНК, введение его в стволовую клетку, и…

Ох… но этот чудный миг. Когда я впервые подошёл к этому чудному созданию, невинному, ещё только-только открывающему глаза, практически младенцу. Он был невероятно красив, хоть и был слаб. Я прекрасно помню, как этот жёлтый комочек только-только открыл свои глаза, но так осторожно, словно ото сна. Ему было немного холодно, и он почти скрутился в клубок. Это не могло не тронуть моё сердце, я тут же взял его на руки и крепко прижал к себе, как только мог, дабы согреть, дать ему своё тепло. Именно тогда я ощутил его первое прикосновение.

Это дивное создание еле-еле потёрлось о меня своими щеками и, кажется, тут же засыпал. Я долго стоял в этой позе, не в силах двинуться, ужасно боясь хоть как-то сбить это прекрасное мгновенье. Но проходило время, и он рос. Ни день, ни ночь не были преградой на моём пути, я был готов бросить всё и проводить время с ним. Но, к счастью, он рос буквально поминутно, мы сами не замечали, как старели буквально на глазах, как появлялись первые седые волоски.

Наступало время, когда он говорил, изучал мир. Возможно один из самых чудных моментов. Ведь есть ли что-нибудь чудеснее, чем отвечать на эти интересные вопросы, которые хоть порой кажутся очевидными, но среди них бывают и те, на которые даже трудно ответить или задуматься о них. Я мог сутки напролёт, разумеется, делая перерывы для сна и питания, только для него, отвечай на все вопросы о небесах, земле, воде, лаборатории, нашей работе, обо всём, что только хотелось узнать этому прекрасному чудесному созданию.

Он тогда был среднего роста, его красивое крупное телосложение для его возраста, добавляло ему красоты. Его голова правильной формы, красиво посаженная на плечи с большими выразительными глазами, желтоватого цвета с коричневыми зрачками и переливающимися бликами. Глазницы обладали отдельным очертанием в виде почти прямых отдельных окрасов шерсти, где ближе к переносице существовали удлинённые чёрные проходы, а сверху всю эту красоту украшали пышные, ближе к переносице приподнятые вверх тёмно-коричневые брови. Сам нос был более тёмного-коричневым, в отличие от прелестной светло-золотистой шерсти на всём лице, в отличие от глазниц, внутренних частей ушей и немного выходящей вперёд мордочки, которую украшал род в этом улыбке, за которой еле видны белоснежные зубы. Сама мордочка имела более светлый окрас и лишь более тёмные буквально считанные усики по обе стороны менялись в окрасе, ровно, как и чуток тёмные края губ.

Его красивые щёки ещё больше выражали эту прелесть, плавно переходя к большим ушам, подобные всем из представителей подобных ему видов, но с отличительными чёрными окантовками и более тёмно-коричневым внутренним окрасов. Его только-только начавшая прорастать грива, буквально на лбу и макушке, ярко красного оттенка, буквально зачёсана назад, создавая образ красивой причёски, хотя, как всегда, пара пресловутых не послушных волоска выбивались из этой формы, из-за чего каждый раз приходилось их приглаживать. Такой оттенок встречался ещё на «щёточке» почти на конце его хвоста, оттенок коего подходил под общий окрас его шерсти, но в целом он был светлее не только на мордочке, но и начиная с горла, переходил на грудь, вплоть до низа живота и на подушечках лап.

Именно так тогда выглядело это создание, хотя другие могли счесть его за львёнка, но его умственные, мимические способности и в целом свойства организма неоднократно подтверждали ошибочность всех подобных утверждений. Тогда в его глазах просыпались первые лучики надежды. У него появились первые друзья – также созданные, как и он. Их игры, эти интересные проявления храбрости, своего рода патриотизма, не показного, а настоящего, были восхитительны, достойны изумления и всеобщего восхищения. Благо, это было абсолютно недоступно для людей и существовало лишь в стенах нашей лаборатории и его саду – прекраснейшем и самом спокойном месте, где мы любили проводить ночи.

Часть прекраснейшего сада в ночное время, где герои любили проводить время

О, эта чудная ночная прохлада, под светом Луны и спокойным журчаньем искусственный ручьёв и еле ощутимым шелестом листьев, которые ни сколько слышны, а ощутимы, когда сидите под нашим деревом. Особенно, когда я сидел, опираясь спиной на этот исполин, а это чудо миро лежало у меня на коленях. Мы разглядывали звёзды, одиночество отступало и казалось там, далеко-далеко, на хотя бы одной планете есть такие же счастливые и невинные порождения природы как мы с ним или скорее, как он, ведь я, к своему несчастью, был в обществе людей.

А эти наши беседы? Их нужно было слушать. Это было настоящее наслаждение – прекрасная беседа, не постыжусь этого слова, гениального учёного с его не менее гениальным порождением. Мы говорили обо всём – о природе и устройстве мира, о том, как он появился и о том, что такое дружба. Часто во время этих бесед его друзья тоже любили лежать рядом с нами, но под мои колыбельные засыпали довольно быстро, но этот шалун, как всегда, дожидался конца, а я всё пел и пел, пока наконец не начинало светать вокруг. Солнце лило свой первый свет, на травинках чудесным образом появлялась роса, ночные туманы рассеивались, наступало время покоя и тишины, заставляющее сердце клокотать от восторга.

Этим моментом мы наслаждались с ним вместе, буквально замирая на мгновенье и смотря вдаль. Наконец, спустя какое-то время мы поглядывали друг на друга сонным видом и иронично улыбнувшись, что оба обещали лечь пораньше, вместе с его друзьями отправляли по своим кроватям.

Почти каждый день, когда я его укладывал, он выходил ко мне и мы спали с ним вместе, нажав на кнопку автоматического закрытия штор и как только в комнате темнело, так и мы потихоньку засыпали с счастливыми улыбками на лицах, правда я даже после этого продолжал с большим удовольствием гладить его по спине. И эти времена прошли, остались позади, а казалось, что это было совсем вчера. Так он рос, становился старше, у него были первые успехи, новые проекты и неудачи, во время которых я старался его подбодрить как только мог.

Да, скрывать не буду, я действительно любил его успокаивать. Один раз он так расстроился, что заплакал. Моё сердце буквально разрывалось, но как только я приобнял его, вытирая слёзы с глаз, ощутил то, как он примкнул ко мне – это было незабываемое наслаждение. Если бы я был Фаустом, возможно один из этих мгновений я бы обозначил, как чудо, как бесценное. Мне хотелось, чтобы оно длилось вечно, особенно когда я спокойной говорил и успокаивал его, я видел, как с каждым разом ему становилось лучше и лучше, пока наконец на лице не появлялась еле заметная улыбка, после которой он отправлялся «в бой» вновь.

Хе-хе, моё любимое создание. Столько всего было пережито. На удивление стоит признать, что он был умён и прогрессивно познавал мир, ощущал его с самых различных сторон. Но наступало время, когда и ему приходилось понимать самое худшее, он порождён из моей крови, а я порождён из крови людской, а люди – есть зло. Следовательно, к большому сожалению и он единой крови с ними, но уж точно не единой плоти. Хотя с таким же успехом люди одной крови с дельфинами – в разы лучшими созданиями, нежели они сами, хоть они и не согласны с этим.

Так проходил за днём день, я даже не замечал, как он становился старше, его вид менялся, выделялись скулы, он уже был в разы больше, чем казалось совсем недавно, да и взгляд на мир становился взрослее. Теперь его грива была в разы больше, глаза остались такими же, хотя вся голова выросла, челюсть и часть морды стала массивнее, брови выпрямились, уши на этом же фоне также немного стали меньше. Появился образ красивого и весьма статного юноши.

Мы тоже не стояли на месте, количество седых волос неизбежно росло, силы наши покидали, но, к своему сожалению, приходилось осознавать, что с возрастом практически всё теряет свою невинность. Да, возможно, я корю себя за свою жестокость, когда за его юношеский пыл и гнев, выгнал его из своего кабинета, но он продолжил стоять за дверью, пока не уснул от усталости со слезами на глазах. Тогда я был действительно, несправедливо строг, а всё из-за нашей предвзятости, ведь, к несчастью, мы всё же животные – подвластные инстинктам, более стремящиеся к яркому цветку. Может поэтому, когда он вырос и был уже не так миловиден, как был некогда, особенно в моём любимом возрасте, он перестал пользоваться той моей любовью, которой я его одаривал, хотя от него не было ничего подобного.

Да, возможно юношеский был у него действительно появлялся, но на это наводили многие мысли, даже если вспомнить Нас самих, Мы тоже не были сильно лучше. Но тогда, я осознал, видя эту пару застывших капелек на его щеках, что не подарил ему достаточной любви, которую он заслуживал. На следующий же день, я попросил у него прощения, как и он у меня, хоть и не раз, после чего мы были вместе. Я солгу, если скажу, что всё было настолько гладко, ведь были даже ссоры, не только со мной, но и с его друзьями, однако, кто невинен в этом мире?

Главное ведь всё-таки то, что эти ссоры не были на почве чего-нибудь серьёзного, мировозренческого. А в целом, наверняка он всё ещё сохранял все свои черты, хоть и как казалось визуально потихоньку терял невинность, не в этом ли слепота рассудка, которая чаще должна работать наоборот? Но вместе с этим, с каждым днём появлялись всё более новые существа, каждые их, которых знали нас уже совсем иначе. Кто-то переживал свои особые трудности, кто-то – свои успехи. И мне было невероятно приятно, когда в один из дней он пришёл и увидев её, хоть в начале они не ладили, но после он поддержал её в трудную минуту – в миг горя.

Учёный сделал некую паузу, словно отдавая дань уважения минутой молчания и лёгкого, но одновременно невероятно тяжёлого, трагического вздоха своему покойному товарищу – господину Вальтеру.

– Я был бы счастлив видеть этого человека, но с одной стороны грустно, что он не дожил до этих дней, с другой же, хорошо, что он покинул нас, ибо испытывать такой спектр чувств для чистейшего сердца – невероятно сильно. И да, возможно, можно будет меня посчитать эгоистом, я этого вовсе не скрываю, но тогда я был счастлив. Как бы это странно не звучало, ведь я понимал к чему всё шло, даже если все биологические моменты отключены и предотвращены.

Но при любом раскладе событий, что бы ни было, я благодарю Творца, что хоть мне никогда не суждено испытать настоящую любовь к противоположному полу, я счастлив, что способен испытать такие тёплые отечески чувства, что я вижу всё это, что я пережил всё это и что мои дети могут так искренне любить, хоть это и вызывает слёзы счастья и грусти одновременно…

Может это было своего рода толчком, новым этапом на пути взросления? Как же это удивительно для самого создания, но ещё более будоражащее не сколько разум, сколько сердце, душу, все возможные чувства того, кто породил это создание. И я это всё переживал на себе, я закрывался отдельно, дабы выстрадать, вылить горькие слёзы и вновь представать с радостной улыбкой перед ним, дабы он не расстраивался и всегда знал, что его любящий творец всегда рядом с ним.

Наверное, поэтому Творец создавал этот мир, чтобы так наслаждаться им, ведь если вспомнить сколько различный перипетий было прожито, сколько увидено, сколько – нет и всё это на протяжении всего этого времени в более чем 20 лет. И казалось, что всё прекрасно, что всё наладилось, но наступает миг, когда приходит один из самых грустных осознаний. Он пришёл ко мне, когда я так близко, стоя в коридоре, совершенно случайно услышал беседу между ним и ей.

Я не мог нарушить эту идиллию, они оба были чисты и наивны, оба не могли осознать того прекрасного чувства, которое испытывали оба, но оба наслаждались им, когда понимали друг друга с полуслова, когда росли в обществе друг друга. Их глаза буквально светились при виде друг друга, это было что-то чистое и прекрасное, было ясно они искренне любили друг друга.

Их слова, когда они признались и осторожно подойдя друг к другу, слегка обнялись, выражая эти улыбки и олицетворение счастья на глазах. Именно этот миг стал роковым, когда я буквально разрывался от радости, что моё создание достигло таких высот, грусти, что господин Вальтер не увидел это и боли от осознания того, что я должен его отпустить, ведь как говорилось однажды, любить кого-то – значит отпустить. Они должны быть вместе, таково веленье судьбы, перед коим мы должны безотказно повиноваться, но это наводит к стольким осознаниям, хотя бы того, что казалось я только позавчера впервые ощутил, как этот маленький жёлтый комок прижался ко мне, а вчера мы сидели с ним до утра в саду, а сегодня он уже вырос, осуществил столько подвигов и нашёл свою спутницу по жизни и я должен… отпустить его…

После этих слов наступила тишина, которую никто не мог нарушить.

– Такова полная моя история, мой дорогой друг, – наконец вспомнив, что он здесь не один, заговорил профессор Тибельти, повернувшись к другу.

– Гм, – лишь слегка опустил голову учёный в ответ.

– И скажите мне, как я могу не грустить?

Ответа не последовало.

– Я так и думал, – сказал мистер Тибельти и обернулся обратно, заметив, что Солнце уже почти скрылось за горизонтом, наступили сумерки.

Тут мистер Уоррен хотел повернуться, дабы удалиться, но застыл на месте, словно сильно чего-то перепугался. Такое его движение, разумеется, отдалось звуком туфлей.

– Что-то случилось, мистер Уоррен? – желая поскорее вновь остаться одному немного с гневом повернулся Тибельти, но в этот же миг также застыл на месте.

Они оба увидели, что это самое создание, про которое столь говорилось, прямо сейчас стоит перед ними. Профессор постарался что-то сказать, но получилось что-то несвязное, в результате чего вырвалось единственное:

– С-с-сынок?

– Да, пап, – улыбнулось творение и прошло ближе к своему отцу.

– Ты всё это время…

– Да, пап, простите, пожалуйста, я всё слышал.

– Но…

Учёный вновь хотел сказать что-то внятное, но у него вновь ничего не получилось, а мистер Тибельти так и остался стоять в стороне.

– Отец, я услышал всё, что ты сказал и прости меня, если я сделал тебе больно, а ещё большое тебе спасибо, что всегда был вместе, так сильно любил меня и главное, за то, что ты есть, – с улыбкой заговорил сын.

Мистер Тибельти словно ожил, на его лице появилось странное выражение, своего рода смесь улыбки и выражения, готового разрыдаться, что выдали подступившиеся слёзы, которые из-за того, что он заморгал покатились по щеке. Сын удивился этому и тут же приблизившись, вытер слезинки своей лапой, так же успокаивая учёного, как отец успокаивал его в детстве.

– Да, отец, ты прав. Я расту, но ведь расти, это же не значит бросать, верно пап? Я же всё равно тебя так же сильно люблю.

В этих словах было столько искренности, что учёный просто не мог выдержать и тут же с объятиями кинулся к своему сыну, ощущая каждое прикосновение, прижимаясь к нему, опустив голову тому на плечи, что тот тут же поддерживал, гладя его по спине и голове, при этом часто моргая.

– И я тебя, – с радостью говорил учёный. – И я тебя люблю, сынок…

Здравствуй, Новый год!

Новый год – это грустное расставание со старыми иллюзиями и радостная встреча с новыми.
Фаина Раневская

Свет от электрической лампы служил единственным источником освещения в небольшой комнате, где активно кипела работа. Усердные пальцы стучали по клавишам клавиатуры, а глаза через линзы очков были устремлены на экран компьютера. Страница шла за страницей, а тем временем, за окном уже красовалась белоснежная красота. Снег уже покрыл верхушки деревьев, служа для них белой шапкой, а электрический свет от тысяч гирлянд активно окружал всё вокруг.

Дети веселились на улице, всё ещё кидая друг в друга снежки или катаясь на катке с самого раннего утра. Взрослые с улыбкой наблюдали как падает снег и как ликуют их дети, а некоторые просто смотрели вокруг, наслаждаясь временем. Окна многих заведений излучали свет, как и большие объявления, а на улицах всё ещё ездили машины. Где-то можно было услышать очередную хлопушку, излучающую яркую вспышку, вызывающую улыбку, а иногда и более яркое свечение в небе. Но что явно нельзя было не заметить – так это ёлки.

Скорость печати было максимально близким

Их было много, десятки и сотни, в каждом заведении и доме. До Нового года оставалось совсем немного, но человеку, который всё продолжал свою работу, нужно было успеть всё к сроку, то есть именно в уходящий год. Ему нужно было завершить новые отчёты, монографии, протокол и приказы своего заведения, реализовать свой проект, который просто не терпел задержек. Внезапно кто-то постучал в дверь, учёный не хотя направился к двери и встретил своего старого друга – министра господина Гумбольдта, со своим сыном Ларри.

– Здравствуйте мой дорогой Кардаил! – поприветствовал учёного министра. – С наступающим Вас Новым годом!

– Здравствуйте-здравствуйте, господин Гумбольдт, – быстро поприветствовал учёный и поспешил скорее завершить разговор. – Привет, Ларри, – быстро сказал исследователь.

Но министр, приняв этот жест за приглашение вошёл в дом, осматривая и заметив, что украшения уже были изъяты из шкафов, но так и остались лежать на полу, не заняв свои места и тут господин Гумбольдт заявил:

– Что-то не так, дорогой профессор? – обратился к 30-летнему Кардаилу министр. – К чему такая спешка?

– Неужели вы не помните, что мне нужно завершить отчёт по последним исследованиям по ядру?

– Конечно я помню, но ведь праздник…

– Тогда вы должны помнить, что если я не закончу этот проект сегодня, то завтра, то есть в новом году, пропадёт целый список проектов, а это приведёт к огромным убыткам во всём государстве! Вы ведь прекрасно помните, что эти исследования крайне важны, а мои сотрудники, эти бездельники, из-за этого праздника тратят драгоценное время!

С каждой секундой гнев учёного становился всё больше и больше.

– Более того, я до сих пор не успеваю! Этот чёртов старый год уходит!

– Гм…

Оба присутствующих задумались и только Ларри искренне спросил:

– А нельзя ли попросить задержаться старый год?

Такая идея быстро была откинута учёным, но министра она заинтересовала. А действительно, именно они объявляют, когда наступает Новый год, вся страна ровняется их часам и времени, почему бы не попросить почтенного президента задержать своё выступление? Когда он изложил свою идею учёному, тот был в шоке.

– …и сколько же времени Вам необходимо? – продолжал министр.

– Я полагаю будет достаточно ещё около четырёх часов, чтобы всё завершить, – отвечал учёный.

– Хорошо, сейчас ночи довольно длинные и мало кто сможет понять, что время смещено, особенно когда вся страна будет на радостях.

– Решено, начинайте процесс, а я продолжу работу, не будем терять ни секунды! – заявил профессор.

С этой же секунды в государстве начался переворот, господин Гумбольдт обладал не малой властью, ибо был не просто министром, а премьер-министром этого государства. Тут же прибыв к господину президенту, он объяснил всю ситуацию, были идеи по направлению помощников к учёному, но никто во всём государстве не мог заняться такими сложными вычислениями на пути получения результата, а это был проект самого совершенного источника энергии в государстве, от готовности коего зависела энергетика, экономика, военная мощь, экспорт и импорт, вся жизнь целой страны.

Его Превосходительство тут же дал согласие на подобный проект и тут же были вызваны все министры, директора организаций и телевидения, метеорологические станции. Тут же были подготовлены специальные репортажи, а на журналах и газетах появлялись объявления, которые печаталась и раздавались абсолютно всем, кто только мог слышать, видеть или ощущать что-либо.

Скорость была неимоверной, а когда дикторы оглашали:

– Как сообщают обсерватории, многие университеты и институты нашего великого государства, благодаря новому проекту наших учёных произошёл небольшой сбой в движении нашей планеты, но это не страшно, дамы и господа, наоборот, мы должны радоваться, ибо именно благодаря ним наши сутки, а именно последний день старого года удлинился на 4 часа, а значит, мы можем больше насладиться этим прекрасным временем!

Появившийся в начале шок, сменился радостью и ликованием, компании поспешили побольше распродать своих газированных напитков, сладостей и подарков, появились новые рекламы, а количество «дедов морозов» и «снегурочек» стало в разы больше. Но большую популярность тут же приобрели появившиеся тут сказки, о том, что Старый год решил задержаться или кто-то его удержал?

Но тогда встал разумный вопрос: «А куда уходит вообще Старый год?», не стоит даже говорить о популярности одноимённой истории 2008 года. Из-за этого вопроса даже музыканты не спали – одни из организаторов всех подобных мероприятий, благодаря в своих песнях старый год, за новые часы, припевая для детишек:

– Двенадцать месяцев подряд ушли за поворот
И вот за ними по пятам уходит старый год.
Не спи приятель на посту, не стой разинув рот,
Смотри по снежному листу уже уходит старый год
Куда уходит старый год?

А пока одни пели подобную песню, отцы и матери в танце припевали:

– Дел, недоделанных года и три мешка хлопот,
Но всё равно уже с утра уходит Старый год!
А вдруг его мы невзначай обидели и вот
Проститься, позабыв, уже уходит Старый год.
Куда уходит Старый год?

И хотя порой старцы вспоминали своё прошлое, когда такое и быть не могло, но и они продолжали ликование.

Тем временем работа в том самом кабинете всё ещё активно продолжалась и так усердно, что учёный даже не заметил, как открылась калитка, а после вновь закрылась. Глаза учёного слипались, у него не оставалось сил, а время всё близилось к двенадцати часам ночи – к концу уходящего года. Когда же дверь открылась вновь, то на пороге оказалась милейшая дама. Ступая по мягкому ковру, сменив обувь на тапочки, она заметила украшения, который всё ещё ожидали на полу, а рядом с ними находилась стопка листов и небольшая флешка.

Дама подняла их и последовала в сторону знакомого звука клавиатуры, когда она вошла в комнату, то заметила своего сына, который активно продолжал писать.

– Кардаил, – ласково позвала мать.

– О, мама, когда вы пришли? Простите, я не заметил вас, – тут же подбежал к любимой матери учёный. – Что это у вас в руках?

– Пришла я только что, с наступающим новым годом сынок, уже скоро он наступит, почему ещё твой дом не наряжен?

– А вы не слышали? Новый год наступит позднее на 4 часа.

– Это правда?

Учёный обычно не лгал матери, поэтому несколько замялся с ответом. После чего признался, что это всё организовалось для него.

– Сынок, неужели ты не знал, что люди не могут управлять временем и тем, что ты обманул всех людей, твои дела не пойдут в гору, – ласково сказала добрая мать.

– Но мама, если так не поступить, этим же людям было бы в разы хуже, вы же это знаете, – отвечал сын.

– Но ты же можешь всё сделать в новом году?

– А старый так и уйдёт недоделанным?

Тогда мама улыбнулась, смотря на своего сына. Внезапно открылись окна, хоть и они были плотно закрыты, снег влетел внутрь, а затем послышался странный звук хруста снега под чьими-то ногами. Но когда они посмотрели на снежную гладь, ибо они находились на первом этаже особняка учёного, то увидели удаляющиеся большие взрослые следы…

Это нельзя было объяснил и учёный замер в удивлении, а мать лишь тихо сказала:

– Жаль, но нельзя уговорить,
Хоть раз часы свой замедлить ход.
Жаль, невозможно повторить
От нас уже уходящий год…

Тут взгляд учёного опустились на листы, которые держала его мама и это была его работа! Полностью готовая! Когда он встал флешку, то там был электронный вариант всех чертежей, моделей и проектов, это было удивительно! Потрясающе!

– Где вы это взяли, мама?

– Нашла под твоей ёлкой…

На глазах учёного застыло изумление, он посмотрел на часы – до Нового года оставалось пол часа, тут же он позвонил господину Гумбольдту, рассказал о произошедшем, чем поверг его в немалый шок. Тут же вновь были даны новые репортажи, в этот же миг прибыл господин президент, который по началу был немного зол, но получив полную папку всей документации улыбнулся и подготовился к выступлению.

Этого времени было достаточно, чтобы учёный вместе со своей мамой нарядили дом, а потом наконец пробили куранты, послышались песни «Пять минут», «С Новым годом», «Jingle bells» и другие.

– Где ты самый счастливый, самый белый, самый новый, новый год? – с приятным голосом сказала мама

После чего вновь послышались уже входящие небольшие маленькие детские шажочки на снегу.

– Здравствуй, самый счастливый, самый-самый, самый-самый…

– Здравствуй, Новый год, – добавил учёный, читая приятное поздравление, оставленное под ёлкой.

Они вышли на балкон, где смотрели как весь город и всё их государство радостно ликует, как играет музыка, люди танцуют и поют, кружатся в хороводах и запускаются фейерверки.

Среди них были самые разные, от малых до огромных, а порой с самыми различными надписями, были даже «Куда уходит старый год?», но самым большим среди них был «Здравствуй, Новый год!».

Каратель

…даже жертвы подчас бывают палачами.
Альбер Камю

Каждый день он ходил по этим дорогам, со страхом принимая боковым зрением взгляды других высоких и низких, пухлых и тощих, странных и уродливых фигур. Кто-то сидел на скамье, в очередной раз перебирая сплетни, а кто-то кидал друг в друга мяч параллельно выкрикивая всё, что только мог вспомнить мальчишка с его неким подобием мозга, содержащий больше всего самые уродливые слова, которые только есть. Ноги порой подкашивались, что ещё больше заставляло сердце содрогаться от ужаса, глаза одновременно бегали по сторонам, но в то же время замирали на месте. На лице появлялась то психоделическая улыбка, то грусть, то страх.

Еле-еле ветер ворошил волосы, но как бы не хотелось обратить на это внимание, эти ужасные существа, так и озирающиеся на прохожего, просто не давали отвлечься. Воображение строило самые ужасающие виды и кошмары, даже несмотря на то, что вокруг было светло, а если даже забыть, что существуют эти люди, то мощно было бы наслаждаться этим великолепием. Всё это разрывали мысли о том, что кто-то наклонился, наверное, чтобы взять камень, дабы бросить в прохожего, которые по той или иной причине ему не понравился, или который показался слишком умным, или религиозным, или наоборот неверующим…

Это было ужасающе и невероятно страшно. Сердце было готово вырваться из горла, глаза полезть на лоб, а ноги нестись куда угодно, с самой быстрой скоростью, какая только возможна. Хотелось спрятаться от этих ужасающих чудовищ, проходящих уже мимо и о чём-то беседующие между собой. Машинально голова наклоняется, чтобы поздороваться с тем или иным прохожим, но одно лишь слово: «Здравствуйте», заставляет вспомнить гениальные фразы: «Я не хочу, чтобы ты здравствовал», как же в этот миг этот некто был согласен с этой фразой.

Адские улицы, где проходил он

Но кто же он сам? Почему ему так страшно или точнее, почему из его сердца пытается вырваться наружу ещё одно более могущественное, огненно-красное чувство – грев? Он – тот, кто познал, тот кто добр и мягок, но и тот, кто познал эту боль с их стороны, их взгляды, их обман, их предательства, их мучения, их пытки и всё, что только могут сотворить эти чудовища – люди. Не они ли уничтожили его идеи, когда он хотел их показать миру? Не они ли причинили ему столько боли и мучений, высмеивая каждый раз, готовые растерзать на части, как дикие звери, хотя возможно они ими и являются? Не они ли эти чудовищные существа достойные кары?!

«Да, обязательно… он сможет… конечно же он сможет покарать… у него всё получиться…» – наклонив голову думал он и даже не замечал, что его мысли пробиваются тихим шёпотом наружу, а глаза выдают настоящий оскал, взгляд хищника, торжествующего над своей жертвой, взгляд того, кто наконец достиг чащи своей мести, дабы испить из неё холодной алой крови, взгляд архангела мести! В его мыслях всплыли образы духов, призраков, которые он порой видел, но никто ему не верил, конечно же не верят, ведь они – люди!

Ему так захотелось превратить не сколько в духа, сколько в демона, который будет наказывать и наказывать, карать их всех, видеть их мучения, их стоны, их крики, как плоть отделяется от их плоти, как кровь из них просто сечётся наружу, как им с адской болью разрезают органы, тела, как они вопят, кричат, молят о гибели, но она их не настигает – их настигают лишь – мучения… Эти мысли приятно успокаивают его, позволяют наконец вздохнуть полной грудью глубоко-глубоко, смотря на небо. Только-только он услышал пение птиц и закрыл глаза.

Он представляет себя парящим над огромными просторами, вон вдали океан, такой могущественный и приятный для глаза. Там огромный корабль – порождение рук человека, которое вовсе в этом не виновато. Он игриво гудит представляющему и тот лишь с улыбкой махает ему в ответ, но почему-то корабль начинает гудеть всё громче и громче, словно прямо под его правым ухом.

Тут же, что-то начинает его постоянно слепить и в этот миг он резко открывает глаза и поворачивает свой взгляд – поезд!..

Он открывает глаза. Вокруг много людей, но почему-то он их не боится, в нём бушует какая-то радость, какая-то уверенность, ведь теперь они ему не страшны. Теперь наконец, настал черёд им бояться его. Теперь он другой. Теперь он преобразился, он силён, могущественен, его блестящие доспехи так ему идут и более того, он теперь готов гордо исполнять свою миссию – наказывать и наслаждаться! Он благодарен судьбе, за то, чем она его одарила, теперь он готов исполнять свою миссию, но где-то в душе тлеет надежда, что возможно он обретёт покой, а пока… он – каратель!

Лес

Иногда я пытаюсь представить себе степень отчаяния, которое толкает человека на самоубийство, и моё воображение рисует тёмную, склизкую трясину, где лишь смерть видится лучом света…
Джулиан Барнс

Ветер пролетал над этой местностью, ероша редкие листья, еле заметные на длинных ветвях высочайших деревьях поросшие мхом и так грустно поникшие, опуская свои головы вниз. Любые дороги или тропы были полностью скрыты под покровом листьев, большинство среди которых огромное их количество были опущены в грязных лужах от недавно прошедшего дождя.

Солнца не было видно, ибо оно было сокрыто за просто непробиваемой пеленой белых облаков, отбрасывающие свою светлую тень. Иногда можно было услышать лишь лёгкий еле заметный свист от потока ветра, которые словно был готов что-то прошептать, рассказать безмолвным обитателям этой огромнейшей местности, которые лишь спокойно покачивались на неких подобиях веток – верёвках, обросшие огромным количеством мха и обвитые паутиной, одновременно ставшие и едой, и домом для большого количества насекомых и других существ.

Шаги были довольно быстрыми, на глазах появлялись слёзы, взгляд был устремлён на землю, но порой часто поднимался наверх, дабы оглядеться по сторонам. Хоть было время заката, нельзя было понять это по алому небу, а лишь по уменьшению степени освещения этой местности или от более звонкового завывания ветра, который уже поднимал многие ветки своей силой. Внезапно с самого неба опустилось что-то и ударилось о землю – это была капля воды, с силой ударившаяся о погибший лист, которые стал буквально для него амортизатором и лёгкой горкой, дабы впитаться в погибшую Землю, но давшую силу для деревьев.

За этой каплей последовала вторая, третья и четвёртая, которая на сей раз упала прямо на нос бегущему, отчего он посмотрел высоко вверх, увидев огромное количество веток, которые подобно руки протягивались к единственному существу здесь, но одновременно сохраняли некий покой и нейтралитет. Человек просто изнывал от душевной боли, был готов мчаться, спрятаться, но вовсе не от леса или неизвестных существ, которые были его обитателями, а от тех, откуда он убежал, так нагло ворвавшись в эту местность, нарушая покой леса.

Изнемогая, он буквально потерял силы в ногах и припал к одному из деревьев, рыдая и стараясь успокоить себя. Неизвестный старался свернуться калачиком и тут впервые он заговорил с лесом. Ничего не стесняясь, он рассказывал ему обо всех своих бедах, о том, что произошло, что ему пришлось пережить, насколько относительно него поступили не честно, как всё неверно устроено. И лес слушал его, он внимал каждым его словам, хоть ничего и не говорил.

Лес всё понимал, за его век ему удалось увидеть очень много всего и тут это нечто, этот огромный титанический организм решил – помочь. Он откроет путь этому несчастному, протянет свою могущественную и неведомую ни одному смертному руку помощи, одарит его могуществом.

Где-то послышался звук грома, и между облаками показались яркие вспышки, ветер усиливался, дождь всё учащался, но лес был добр, поэтому сам организовал всё, что было необходимо. Как только неизвестный полностью покончил со своим рассказом, он заметил, что слёзы начали кончаться и только теперь он начал осознавать, где он. Его душа всё ещё рыдала от боли, но уже не так сильно, словно что-то стихло, но тут его уши услышали шорох или точнее чьи-то шаги.

Они были тихими, но одновременно такими звонкими, что даже среди звука ветра, дождя, падающих веток можно было отчётливо различить эти шаги. Одновременно зазвучали звуки сердца. Такие отчётливые, словно сердце поместили прямо рядом с ушами, отчего становилось не по себе. Звук шагов становился всё громче и громче, пока наконец прямо перед некто появился силуэт не высокого роста в светлой легчайшей одежде, лишь еле заметно развивающая на ветру, не зависимо от его силы. Это платьице тонкими лямками покрывало плечи маленькой девочки с тёмными волосами, опущенными по обе стороны, но лицо её отличалось ровно, как и лёгкой пухлость, свойственная детям, так и странной худобой, что касалось и рук.

Она пристально смотрела на прибывшего и как только он поднял голову, она улыбнулась ему невинной улыбкой, протягивая руку. В ответ прибывший встал и словно заворожённый подошёл поближе. Он хотел что-то сказать, но словно его рот был зашит, пока девочка безмолвно указывала в сторону чащи леса. Ничего так и не ответив неизвестный направился вперёд, куда она указывала, пока сама же жительница леса словно шла попятам за ним.

Отовсюду слышался странный шорох – это был голос обитателей леса, тех, кого он покарал и наконец, к нему прибыл не преступник, а мученик. Мученик леса, коего он с удовольствием примет к себе. Он шёл вперёд и увидел перед собой огромный овраг, заваленным булыжниками, обломками деревьев, верёвками и много чем ещё, что было покрыто слоем мха.

Вид мистического загадочного леса

Но прямо перед ним находился, словно из-под земли образованный длинный выступ, на которую он осторожно начал следовать, ступая всё ближе к ближе к его концу. Все деревья остались вокруг, они смотрели на него и тут он обратил внимание, кто были те жители, но даже не подал виду. Вокруг скалы образовывались силуэты, преклоняющиеся перед прибывшим, а огромный лес, под ещё более разбушевавшийся поток дождя, ветра, бурю, громогласные звуки грома и тысяч вспышек молнии гордо смотрел на прибывшего, предоставляя ему знак.

Длинная ветвь опускалась перед ним, словно сплетённая из верхних веток огромного количества деревьев, невероятно прочное и очень даже красивое образование – одна лиана, соединяющая эти ветви обвязанная в виде петли. При виде этого, сердце было готово замереть, дыхание остановиться, а мозг перестать размышлять, но сзади он ощутил некое тепло, словно кто-то приложил руку.

После этого, без каких-либо колебаний прибывший надел на себя дар и посмотрев наверх, в последний раз созерцая небо, осуществил шаг вперёд…

Шаги вновь нарушали покой покрова из листьев, закрывающие тропинку, на сей раз не было во взгляде грусти, не было боли, а была лишь хитрость, азарт и страх, которые так хотели скрыть. Это уже был совершенно иное существо. Он шёл на двух ногах, имел две руки, широкие плечи, цилиндрическую голову с большими глазами близкие к вискам, как у животного. Его огромные рот изображал улыбку, а нос был подобен сломанному острию копья, направленный вниз. Именно этим существом именовался человек, или точнее один из представителей своего вида.

Что было обидно, в нём не было признаков того разума, за что он получил своё гордое название, делающее ему честь самозванца. Он шёл усердно, шёл грубо, часто пиная камни и пару раз даже встав на огромное количество муравьёв. Но и здесь день не длился слишком долго, ибо Солнце быстро скрылось за потоком туч, спешившие вновь накрыть небесную поверхность собой, оставляя призрачный свет. И с каждой такой секундой страх в глазах человека становилось всё больше и больше. Однако, вместе с этим никак не утихал азарт, как и едкий запах изо рта.

Тем временем голова была чуток опущена, длинный чёрный плащ с капюшоном покрывал голову, а его подол слегка летал на ветру. Верхнюю чёрную одежду не смог бы описать ни один из живых, ровно, как и увидеть этого таинственного носителя сего наряда, который так внимательно смотрел на прибывшего. Всё его лицо показывало омерзение, гнев. Морщин почти не было видно на смертельно бледном теле, казалось, что только ярко голубые глаза отличны от беломраморного цвета всего тела. Кончики губ были опущены, а отделы ближе к центру чуток приподняты так, что образовывали самую явную гримасу отвращение, но затем, эти же уголки еле заметно поднялись наверх, чуток даже обнажая белые острейшие клыки.

Человек повернулся вправо и увидел висевшие силуэт, лицо было изуродовано, а из пустых глазниц выходили жуки, стремящиеся разъесть самое вкусное – открытую полость живота и слизистые органы, а затем и верхние мягкие ткани. Он со страху отбежал к противоположному дереву, но из-за этого стал причиной, что на него упало второй тело девушки, со смертельной улыбкой набросившаяся на неё с её застывшим стеклянным взглядом. Руки её обхватывали его шею, но в них абсолютно не ощущалась жизнь, а всё ещё тело, кроме головы было почти полностью истлевшим. Мужчина закричал во весь голос и даже не заметил камень, о который сильно споткнулся и упал прямо к ногам сидящего человека.

Только он хотел обрадоваться и подняться, как закричал ещё пуще, видя поедаемое личинками худощавое лицо с большим лбом и узкими глазницами старика в пропитанной плесенью одежде. Кисти его уже были обнажили скелет и только дырявые ботинки с пропёкшейся кровью от вен могли скрывать такой же скелет ног. Человек метался из стороны в сторону, кричал, звал на помощь, но никто его не слышал, ибо сама погода помогала потихоньку настигающего его мученика леса. Он приближался, а маленькая девочка лишь выглядывала из-за одного из высоких деревьев, длинная ветка коего словно гладила её по головке.

Ветер выл, гром гремел, дождь лил невероятно сильно. Человек, казалось, уже не кричал и не вопил, он… смеялся! Он смеялся истерическим сумасшедшим смехом, пытаясь перекричать всё вокруг, периодически падая, ударяясь о землю и хватаясь за воротник, с бешенным, умалишённым взглядом смотря на небо. Он танцевал, кружился и вертелся, иногда продолжая кричать от вида мёртвых, погибших, истлевших. И внезапно, он сам не заметил, как приближался к тому самому оврагу. Внезапно он услышал какой-то вой, длинный стон.

Побежав туда, он увидел ту самую девочку, точнее ещё исхудавшее, разъедаемое насекомыми привязанное тело с небольшой куклой, у которой треснула голова и выпал один из глаз. Сумасшедший начал прыгать от радости, словно найдя настоящий клад, но потом словно в ярости вцепился в тело и начал его шатать из стороны в сторону, пока наконец не ухватился за голову и не вырвал его с корнем. Он строил гримасы, смеялся и кричал на оторванную голову, пока сама голова не крикнула в ответ! В страхе он откинул ужасный предмет и кинулся прочь.

Он бежал, бежал со всех ног и сам пришёл прямо к оврагу, где его уже ожидали, но тот всё ещё не видел своего палача. Человек застыл на месте от ужаса при виде прямо здесь тысяч висящих, сотни сброшенных и казнённых именно здесь. Лес был в ужасном гневе, и словно в последний момент прибывший начал кричать и стонать, моля о пощаде лес, поверив в его могущество, но ответ был ясен – казнь! Это ещё больше позабавило человека, который начал хохотать.

Тут же его кто-то схватил за плечо и развернули. Этого было достаточно. Он увидел мученика. Он увидел его взгляд, его бездонные глаза, это лицо, это самое ужасающее, что только мог увидеть смертный, сердце в миг взорвалось прямо внутри человека, мозг направил на все органы самые сильные удары, какие только мог испытать обитатель ада и скорчившись всем телом, всем своим существом, лицом, глазами в самой ужасающей позе, гримасе, виде, какую только можно представить преступник замер на месте и истлевал прямо на глазах и тут же его обвивали лианы, дабы поместить на одну из деревьев, по пути пронзив тело насквозь, дабы причинить ещё большие мучения, что вызвало лёгкий взгляд и улыбку мученика.

Мученик был невероятно рад, он был буквально счастлив, как же он благодарил лес за его дар, что он наконец свободен, что он так могущественен и теперь так плотить своим даром довольному лесу. Это было прекрасно. Но погода не спешила стихать, ведь уже были слышны новые шаги…

Ничтожества

Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия.
Фазиль Абдулович Искандер

Слухи о предстоящем обвинении расходились с молниеносной скоростью по всем городам, государствам, планетам с одной стороны и уже звёздным системам, галактикам с другой стороны. Это было самое громогласное, потрясающее дело. Ещё не было в истории не только человечества, но и всего мира, космоса такого масштабного дела, по могуществу коего может уступать только Великому Суду.

Начали работы по сборке вселенского трибунала. Иначе это назвать было нельзя, ибо даже межгалактический суд был бы ниже по своей мощи, не говоря уже о судах звёздных систем, планет, международные суди или государственные. Было создано огромное здание, размеров в несколько планет со своей экосистемой и всеми удобствами, какие только были необходимы. На удивление, именно сторона защиты, которая на несколько тысяч порядков превосходила по своему могуществу своих противников взяла на себя все эти расходы, а их правитель лично согласился предстать перед этим огромным судом или точнее, перед словом закона.

Прибывало огромное количество людей, были подготовлены миллионы документов, оговаривающие каждый из моментов. Пребывали главные судьи со всех государств мира, миллионы слушателей, присяжных, прокуроров и адвокатов. А также должен был прибыть тот, который считался по взгляду этих личностей главным преступником за всю историю, ничуть не пугающийся ничего и никого, обладающий в разы большим могуществом, чем кто-либо из смертных.

Сотни военных и роботов прибыли сюда и охраняют главный зал суда. Созданы сотни самых различных залов, где можно было наблюдать за всем этим процессом, но ни одна из них не может превосходить по своей красоте и масштабу главный зал, где будет происходить этот огромнейший суд. Первым прибывает обвиняемый, окружённый огромным количеством стражи, количество коих превышает сотни, но ни один из них не решается даже прикоснуться к этому гордому и высокому существу. Его глаза устремлены вперёд, пышную седую шевелюру немного треплет встречный поток воздуха и вот он уже проходит в главный зал.

Во всех остальных помещениях проходит огромный шум, начинаются сотни обсуждений. Всё это активно начинают активно снимать на плёнки, записывать на жёсткие диски, за этим делом стоят сотни различных операторов. Рядом с каждым из них стоят свои отдельные охранники для безопасности от прибывающего существа. Наконец, его ноги ступают в это огромное помещение.

Его трибуна находиться достаточно высоко, словно отдельная большая ложа в театре, где он может наблюдать за всем и давать свой ответ. Сверху на потолке красуется гигантский купол с видом космоса, светящийся своими «звёздами» и олицетворяющий всё это происходящее правосудие. Кроме этого места, тут находится более тысячи мест с отдельными столами для документов и компьютеров. А также выше всего этого большие и широкие трибуны для вскоре пребывающий судей, но до них ещё далеко, поэтому подсудимый спокойно наблюдает за тем, как в зал входят со своими стражами присяжные, свидетели и прочие слушатели.

Атмосфера, казалось бы, должна нагоняться, но для него всё это словно игра или отличное представление, в коем он сам согласился участвовать. С этими мыслями он играется со своей тростью, которую уже несколько раз проверили и после его любезной просьбы передали ему роботы. Также пребыла международная пресса, однако, сюда допускаются только самые высокопоставленные их представители, все остальные отправляются в другие залы с огромными экранами. Также среди этого сброда сотни представителей социальных сетей, медийные личности, которые захотели лично посмотреть на всё это зрелище.

Многие из них написали книги об этом деле, создавали передачи, книги. Также здесь присутствует и сторона защиты, количество коих составляет целых 50 существ, вовсе не похожие на людей и если полагаться на субъективное, но и популярное мнение, являются очень даже красивыми и приятными.

Кроме них также присутствует целая сотня их помощников и более двухсот секретарей, которые трудятся безвозмездно, дабы только честно осуществить свой долг перед правосудием. Желающих тут присутствовать огромнейшее количество, многим из них достаются далеко не самые лучшие места среди этого огромного количество различных секций и блоков, которые в свою очередь должны занять самые различные люди. За всем этим строго продолжают следить военные службы, а также тут работает более миллиона переводчиков на самые различные языки, при этом сами находясь за пределами всех этих залов, передавая эту информацию на наушники. Многие технологии здесь вполне можно было бы и усовершенствовать, однако дабы не принижать сторону обвинения, подсудимый не решился использовать такую роскошь даже для такого огромного суда, ведь это вполне могло бы вызвать ещё большую неприязнь со стороны этих обвинителей, коих довольно трудно как-либо понять.

И вот наконец, прибыли самые различные делегации, количество коих превышает сотню для каждой из них, и они сидят за большими отделениями, подготавливая самое большое количество документов, какое только можно вообразить. За всем этим следит огромное количество людей, каждый чётко отвечающий за своё направление. И пока начинается процесс проходит достаточно много времени. Все эти люди галдят, переговариваются, смотрят на подсудимого, некоторые еле сдерживают себя дабы не накинуться, но он находиться достаточно высоко, чтобы до него было трудно добраться, да и стража этого не допустит.

Наконец, к трибуне, которая находиться рядом с огромным столом для судий выходит главный секретарь суда, который к тому же возглавляет опять же свыше тысячи секретарей.

– Внимание! Идёт общий вселенский трибунал!

Как только произносятся эти слова, все внезапно замолкают и встают, приветствуя прибывших. Подсудимый нехотя улыбается и самым последним приподнимается, приветствуя входивших и занимавших своё место судий. Здесь представители абсолютно всех государств, какие только известны, занимающие территории всей Земли и Солнечной системы, разумеется, разделившие между собой. И тут по общему их соглашению, впрочем, как гласит официальная версия, начинает выступать их главный судья, торжественно открывающий это мероприятие.

– Вселенский трибунал рассмотрел все обвинения, представленные со стороны всей человеческой цивилизации, выдвинутые против присутствующего ныне здесь главного представителя ответчиков. Мне остаётся лишь удостовериться в том, что все ныне проводимые процессы будут осуществлены согласно с Уставом, подготовленный для настоящего суда.

После лёгких аплодисментов, под пристальным взглядом обвиняемого, начинает говорить главный секретарь:

– В соответствии с Уставом данного трибунала, выдвигаются обвинения в умышленном совершении преступлений против мира и преступлений против человечества, а именно завышение роли новой Фениксийской цивилизации по отношению ко всей человеческой цивилизации.

Подсудимый не подаёт никакого признака возмущения и лишь саркастически улыбается на подобные слова. Затем начинает говорить второй секретарь:

– Обвиняемый, Властелин наук, Правитель и Император Всегалактийский, а также создатель скопления галактик «Феникс», господин Хан.

– Ответчик может признать себя виновным или невиновным, – продолжил судья. – Он будет признан к микрофону для высказывания своего ответа.

За каждым из этих слов активно печатались протоколы на самых различных языках, в это время подсудимый встаёт и щелчком пальцев образовывает около десяти микрофонов и с громогласной мощью коих произносит:

– Я не признаю себя виновным.

После этого вновь присаживается. За это время все представители активно рассматривают документы и тут наступает очередь для выступления главного прокурора, господина Района Мая.

– В честь открытия первого в истории такого масштабного суда, где выносятся столько масштабные обвинения, накладывают на меня и на всех моих помощников большую ответственность, которую я обещаю нести с честью. И говоря об этом, я просто обязан сказать, что деяние о коем идёт речь и над коем великий суд должен обеспечить правосудие настолько велико в своём масштабе и настолько злобно, что ни одно живое существо не может оставить его без внимания, поскольку развитие этой мысли может привести к мировой тирании! Одно лишь действие того, что наши великие народы человечества, скорбящие по поводу своего несправедливого унижения, отказались от мести, отказались покарать злодея, а решили вручить в руки правосудия!

Эти слова могли не вызвать смех подсудимого, которые захохотал и зааплодировал во всё горло. Особенно учитывая, что даже здание, в коем они находились было создано по его воле и силе, которое была в разы больше всех этих государств вместе взятых, со всеми их достижениями.

– Сохраняйте тишину в зале суда! – завопили судьи, после чего господин Хан лишь вновь с этим саркастическим смехом кивнул головой.

– Это удивительная дань благоразумию! – продолжал прокурор. – Это единственный случай во всей истории, когда масштаб судебного процесса доходил бы до таких значений и обсуждал деяния, распространяющиеся на территории почти всех государств, планет, звёздных систем!

– Звёздной системы, – поправил подсудимый.

– Сохраняйте тишину!!! – во всё горло закричал или точнее запищал судья, тщетно ударяя своим молотком по столу.

Правитель хотел в миг их испепелить, но после решил сохранить благоразумие и откинулся на спинку кресла.

– …Несмотря на масштаб задачи, – с максимально недовольным лицом говорил прокурор, – необходимо немедленно решить его, возможно даже с некоторыми неточностями, поскольку справедливость требует этого!

– На скамье подсудимый, – встал второй прокурор, – сидит дряхлый старик, который как многие думают управляет всем обозримым миром! Думает, что при помощи своих технологий, может объявить себя Богом! Это просто возмутительно! Вот! Он сидит, откинувшись на спинку кресла, беспомощный, некогда вселяющий ужас в сердца миллионов! Это настоящий чёрт, дьявол по плоти, это…

– Ваша честь! – тут же резко встала сторона защиты, главой коего был невероятно красивый дракон, неподалёку от него был единорог, мальчик, щенок и некоторые другие существа, возмущённые такими выпадами. – Просим сторону обвинения не переходить на оскорбления в сторону подсудимого.

– По причине масштаба преступления, суд допускает такие высказывания, – лишь лукаво ответили судьи.

– Итак, – заговорил прокурор, разрешите предоставить суду огромное количество трудов подсудимого, в коих выражается крайне нелогичная и не справедливая идея прогрессизма, к тому же разрешите предоставить вашему вниманию видеосъёмки выступлений подсудимого, где он неоднократно осуждал и обвинял человеческую цивилизацию в отсталости, высмеивал их и считал низшим видом, над коим можно издеваться, доказывая своё превосходство! А также неоднократно приводились утверждения о необходимости настоящего геноцида!

Проводились прочие доказательства, якобы приводили свидетелей, многократно затыкали сторону защиты. А мистер Район неоднократно подходил к судьям для передачи не только документов, но и некоторых других вещей в них для всех представителей суда и «правосудия». С каждым разом господин Хан всё больше и больше гневался. Многое у него даже не спрашивалось, более того, его злило ни сколько те оскорбления, которые летели в его сторону, а его защиты, в роли коих выступали граждане его скопления галактик, а именно его дети!

Продолжить чтение