Читать онлайн Саймон Фейтер. Каменные глаза бесплатно

Austin Bailey

SIMON FAYTER AND THE EYES OF STONE

Пролог[1]
Тени сгущаются

Человек без семьи один в этом мире и зябнет от холода.
Андре Моруа[2]

Ночное море ревело, его наполненный ветром голос эхом отдавался в тёмной пещере и походил на голос чудовища в смертельной агонии.

Флинт прижал бесценный свёрток к груди, как будто тот мог защитить его от тьмы.

– Он опаздывает, отец.

– Тише, Флинт. Он придёт.

– А если не придёт? Если всё это зря?

– Тише! Слушай!

В свете маленькой свечи Флинт увидел, что отец напряжённо сдвинул брови. Пламя танцевало в морском воздухе, и на зелёных стенах пещеры яростно метались огни и тени.

– Что такое?

– Шаги.

Отец обхватил голову Флинта руками и заставил его посмотреть на вход пещеры. Флинт тут же услышал стук мокрых башмаков по камню.

– Отец, – прошипел он. – Разве у него не волшебные башмаки? Они не должны издавать ни звука. Это известно всем. Мы не должны его слышать.

Лицо старика побледнело. Он задул свечу, и их окутала тьма. Флинт не осмеливался дышать. Он напряжённо прислушивался, но тихие шаги больше не повторялись.

– Килантус, – произнёс резкий голос в десяти футах[3] от них, и темноту разорвала полоса ярко-красного пламени, осветив пылающий меч. Его держал крупный мужчина. Он был в плаще с капюшоном, и пламя освещало его суровое лицо с резкими чертами. У него были чёрные кудрявые волосы, квадратный подбородок, тёмные глаза и нос с отрубленным с левой стороны кусочком. – Модрик? – Голос у мужчины был низким и хриплым, как камни, перекатывающиеся на дне ведра.

– Да, – ответил отец Флинта. Он нервничал. – Ночь темна, – произнёс он пароль.

Мужчина задумчиво склонил голову.

– А что ты сделаешь, если я не знаю нужного ответа на твои слова, Модрик? Что, если я самозванец, один из Теней, пришедших убить тебя и твоего сына за попытку мне помочь? Что тогда?

Модрик сделал шаг назад и схватился за кинжал.

– Ночь темна, – повторил он.

Мужчина вздохнул.

– Но солнце взойдёт.

Флинт почувствовал, как напряжение покинуло отца. Меч высокого незнакомца исчез, окутывавшее клинок пламя на мгновение повисло в воздухе, а потом опустилось на землю и весело запылало у их ног. Флинт инстинктивно шагнул к нему и протянул руки, чтобы согреться.

Мужчина сел на невидимый стул, возникший прямо из воздуха, и начал греть пальцы. Он снял капюшон.

– Да, это я. Я не причиню вам вреда. Но если в будущем ты ещё собираешься устраивать опасные ночные встречи, пусть лучше другая сторона будет сидеть и ждать тебя в темноте. Так намного безопаснее. Особенно если собираешься приводить с собой детей.

Тёмные глаза незнакомца уставились на Флинта, и он с шумом сдвинул мыски башмаков.

– Ты быстро догадался, мальчик, что мои башмаки стучат, хотя и не должны этого делать. Сегодня я одолжил свои башмаки другу, которому они нужны больше, чем мне. – Он взглянул на Модрика. – Ты слишком стар для столь маленького сына.

Модрик отвёл от лица прядь седых волос и положил руку на плечо мальчика.

– Флинт был приятным сюрпризом. Мы потеряли его мать, поэтому теперь я везде беру его с собой. Надеюсь, это не проблема.

Высокий незнакомец снова внимательно посмотрел на Флинта и заметил в руках у мальчика свёрток.

– Это оно?

– Да… господин Реллик, сэр. – Флинт с трудом произнёс имя, как будто знал, что ему не следует этого делать. Он передал свёрток отцу.

Модрик протянул Реллику подарок, который был завёрнут в коричневую бумагу и обвязан верёвкой.

Реллик потянулся к свёртку, но тут же передумал и сложил руки на коленях.

– Что внутри?

Модрик искоса взглянул на Флинта, не зная, с чего начать.

– Помимо всего прочего, ты известный создатель магических плащей, – продолжал Реллик. – Но у меня уже есть плащ, Модрик. Думаю, тебе это известно. Я пришёл, потому что твоё предложение меня заинтриговало, и, признаю, мне отчаянно нужна любая помощь. И всё же я опасаюсь людей, которые действуют настолько скрытно.

Модрик продолжал неловко переминаться с ноги на ногу.

– Это не плащ, сэр. Не совсем…

Флинт принялся взволнованно подпрыгивать.

– Это пальто! Ну же, разверните!

Реллик приподнял бровь.

– Пальто?

– Плащ-перевёртыш, – поправил Флинт.

Модрик ласково шлёпнул его по затылку.

– Тихо! Что я тебе говорил про вещи, называть которые надлежит не тебе?

Модрик с извиняющимся видом взглянул на Реллика.

– Он называет его так из-за карманов. Это кожаный плащ с маленькими карманами внутри. На каждом кармане маленький клапан с медной кнопкой, отсюда и название.

– И что в нём такого, что ты решил отдать его мне? – спросил Реллик. – Мне сказали, ты серьёзный человек, Модрик. Я очень рисковал, приходя сюда. Я надеялся, ты сделал для меня что-нибудь полезное. Оружие или…

– Там пятьдесят карманов! – выпалил Флинт, получив от отца очередную затрещину.

Реллик принялся массировать виски, а потом застыл и поднял голову.

– Что?

Модрик кивнул.

– Я сшил его много лет назад, сэр. Десятки лет назад, когда был ещё молодым. Всё произошло как обычно. Предчувствие. Спонтанное творение. Я не знал, для кого он предназначен. Он обладает большой силой. Очень большой, но очень странной. Он не похож ни на что, сделанное мною до или после.

Слова так и лились из уст Модрика: он был похож на человека, который слишком давно хранил свою тайну.

– Все эти годы я его прятал. И не догадывался… А потом узнал про вас, про то, что случилось. До меня дошли слухи об одном камне, который превратился во множество камней. Говорили, их пятьдесят. И я понял. Я понял, что этот плащ для вас. Он должен вам помочь.

Реллик смотрел на свёрток, но Флинт не мог понять, что значилось на его лице: настороженность или нетерпение. Маг не пытался его развернуть.

– Мой брат об этом знает? Он прикасался к плащу, видел его?

Модрик покачал головой:

– Нет, нет, конечно, нет.

– Полагаю, тебе известно, на что он способен, – сказал Реллик. – Ты знаешь, что он может приобрести власть над человеческим разумом? Он часто так делает. Он даёт кому-нибудь подарок, какой-нибудь безвредный предмет. Но прикоснувшись к нему, вы становитесь его рабом. – Тёмные глаза Реллика взглянули Модрику в лицо. – Если ты дорожишь своей жизнью, Модрик, не лги мне сегодня. Кто ещё видел этот плащ и прикасался к нему? Назови любого, кого можешь вспомнить.

Модрик покачал головой:

– Больше никто. Только я и Флинт. – Несмотря на холод в пещере, он обливался потом. – Я сделал его за день. За один день. Когда ещё был учеником много лет назад. Я не показывал его своему хозяину. Я знал, что это такое – фратеноид, творение из чистой магии. И я знал, что он предназначен лишь для одного человека. Это меня напугало. Я спрятал плащ и никогда никому его не показывал. Даже жене. – Он снова положил руку Флинту на плечо. – Но теперь Флинт мой ученик. Я рассказываю ему всё.

Реллик по-прежнему не сводил глаз со старика. Наконец он кивнул и опустил голову. Он взмахнул пальцем, и верёвка распалась. Потом маг разорвал бумагу и развернул тёмно-коричневый кожаный плащ. Внимательно осмотрел его, проводя рукой по рукавам и подкладке. Закрыл глаза, как будто прислушиваясь. А потом медленно и благоговейно вздохнул.

– Никогда не видел ничего подобного. Ты говорил правду, Модрик. Рон не смог бы использовать его в качестве наживки, даже если бы попытался. Магия плаща воспротивилась бы его силе. Что он может делать?

– Не знаю, – ответил Модрик. – Могу только догадываться. Но вы сами можете его испытать.

– Да, ты прав, – сказал Реллик. Он поднялся на ноги и снял свой плащ. А потом набросил плащ-перевёртыш. Он идеально ему подошёл. Из кармана штанов Реллик вытащил маленький красновато-золотистый полупрозрачный камень и сунул его в один из маленьких карманов, пришитых к подкладке плаща.

– Это… – начал было Флинт, но отец наступил ему на ногу, заставив замолчать.

Реллик опустил клапан кармана и застегнул медную застёжку поверх прямоугольной кнопки.

– Если он действительно это сделает, Модрик, если он позволит мне соединить все камни и использовать их как единое целое, тогда, возможно, ты только что изменил судьбу Вселенной.

Модрик сглотнул.

– Сэр, что будет, если он найдёт их первым? – Он побледнел. – Прошу прощения. Это не моё дело.

– А это правда, что вы по-прежнему владеете шестью категориями магии? – вставил Флинт. – И что вы не чувствуете боли?

Модрик зашикал на сына и взволнованно взглянул на Реллика, надеясь, что тот ответит на этот дерзкий вопрос.

Реллик с жалостью посмотрел на них.

– Да, – ответил он. – Я не чувствую боли, потому что и правда владею шестью категориями магии.

Маг поднял руку ладонью вверх. На руке возникло маленькое деревце, как будто выросшее из семени. Флинт удивлённо вскрикнул, потому что для него дерево выглядело совсем как настоящее и вовсе не было маленьким. Он неловко отступил, но оказался недостаточно проворным, и когда листья коснулись его головы, мальчик вспомнил голос своей матери в день её смерти.

Внезапно на него нахлынули эмоции. Дерево росло, а потом вспыхнуло голубым, красным и белым пламенем. Дерево задымилось, и, вдохнув запах дыма, Флинт почувствовал себя сильным, как будто пробудившись после долгого здорового сна. В следующую секунду дерево вспыхнуло и стало золотым. Оно закружилось, треща и звеня, пока не превратилось в золотую башню.

Пока Флинт гляделся в её чарующее отражение, ему казалось, что он увидел себя. Да, это был он, только старше и потрёпаннее. В глубине души он знал, что это не фокус, а настоящая картина из будущего.

Секунду спустя башня обрушилась и превратилась в монету. Флинт чуть не упал, пытаясь разглядеть внезапно исчезнувшее здание. Он моргнул и увидел на ладони Реллика монету. Она растаяла под его кожей, и Флинт ахнул.

– Никогда не думал, что снова это увижу, – прошептал Модрик, хватая сына за плечи.

Флинт поднял голову и с удивлением заметил блестевшую на щеке отца слезу.

– Слушай внимательно, сын. Это знак силы, о котором я тебе когда-то говорил. Золотой Дуб. Ты тоже почувствовал их все, как и я? Воздействие всех шести ветвей? – В голосе Модрика слышалось отчаяние, как будто он надеялся, что не сошёл с ума. – Назови их, сын.

– Физическая, – автоматически повторил Флинт, – пространственная, психическая, относящаяся к измерению, эмоциональная, механическая. Силач, Ловкач, Гений, Провидец, Муза, Рифмоплёт.

Модрик плакал, глядя на Реллика с таким выражением на лице, которого Флинт никогда прежде не видел.

– Значит, у нас есть надежда, – произнёс он. – Вы сможете нам её вернуть?

Реллик вздохнул.

– Сядь, старик. – Он махнул рукой, и ещё два невидимых стула появились за спиной у Флинта и его отца. – Возможно, – с усилием продолжил маг. – Больше я не могу ничего обещать. Я не хочу лгать тебе. Мой брат разрушил узы, связывающие вас с шестью ветвями магии, и я постараюсь исправить то, что он натворил, но не могу ничего обещать. А что касается твоего другого вопроса: что он сделает, если найдёт камни раньше меня… – Лицо Реллика исказилось, как будто эти слова причиняли ему физическую боль. – Нам не стоит об этом говорить…

Он наклонился и хлопнул Модрика по плечу.

– Спасибо, друг мой. – Реллик наклонился ещё ниже, чтобы его не услышал Флинт. – И будь осторожен. Тени приближаются. Я постараюсь вытащить тебя отсюда, но больше не могу ничего обещать. Они узнают о нашей встрече. Даже сейчас они пытаются тебя найти.

Модрик побледнел.

– Но… – пробормотал он, – я принял меры предосторожности.

– Они узнают, – повторил маг, отступая назад. – Они всегда узнаю́т.

Реллик бросил странный взгляд на свой плащ и повернул кнопку на кармане, куда положил кровавый камень.

Когда кнопка щёлкнула, силуэт мага замерцал и исчез.

Флинт ахнул.

– Куда он делся?

– Не знаю, – ответил отец.

– Ты знал, что это случится?

– Нет, я думал… – Модрик почесал голову. – Нет, я не знал.

Флинт подошёл поближе к отцу, потому что магический огонь, разожжённый Релликом, потух после его исчезновения. Они снова оказались в темноте.

А потом раздались звуки. Тот же стук башмаков по камню, но на этот раз намного громче. К ним приближалось несколько человек.

– Он уже вернулся? – удивлённо спросил Флинт.

– Нет, сынок, – прошипел Модрик и оттолкнул Флинта в глубину пещеры. Он заставил его забраться в расщелину в дальней стене и сунул ему в руки маленький белый шар.

– Сиди тихо, – велел отец. – Если дела будут плохи, уходи. Не пытайся мне помочь. Иди домой и запри луну. Ты знаешь, как это сделать. Не впускай никого, кроме Реллика. Френ будет тебя охранять.

Модрик быстро отошёл от расщелины, и в этот момент в темноте вспыхнул красный огонь, осветив семь чёрных силуэтов. Человек, шагавший впереди всех, громко произнёс:

– Модрик, друг мой! Куда ушёл мой брат? Я знаю, что он был здесь.

Модрик выпрямился, заставляя себя держаться уверенно, невзирая на страх. В голосе незнакомца было что-то жуткое и нечеловеческое, и у Модрика внутри всё перевернулось.

– Не знаю. Он просто ушёл. Исчез.

– Значит, ты признаёшь, что виделся с ним? – насмешливо спросил мужчина. – Как глупо с твоей стороны. – Он поднял руку, и шестеро его спутников рассеялись по пещере, обыскивая каждый уголок. К счастью, ни один из них не приблизился к убежищу Флинта.

Мужчина шагнул вперёд и с силой сжал подбородок Модрика.

– Что ты ему отдал?

Его голос эхом отдавался в самых дальних уголках пещеры, и Модрик понял, что он одновременно говорит устами каждого из своих спутников, как будто их тела были рабами его воли.

– Что ты ему отдал? Оружие? Камень? Скажи, и я тебя пощажу. Куда он ушёл? Он уже нашёл кровавые камни?

Старик почувствовал, как где-то в глубине его разума шевельнулось что-то тяжёлое. Он знал, что умрёт. Рон не отпустит его, что бы он ни сказал. И он начал смеяться. Смех вырывался из горла глубокими раскатистыми волнами, и Рон с отвращением выпустил Модрика.

Маг снял маску шакала, под которой оказалось изнурённое заботами лицо с мягкими чертами. Он выглядел чуть моложе брата – и было очевидно семейное сходство. Он наклонился к лежавшему на земле Модрику. Тот по-прежнему смеялся, и Рон с любопытством уставился на него, подняв факел выше. Когда он наконец заговорил, голос слетал лишь с его губ.

– Что такое, старик? Что ты видел? Ты спятил?

– Он так тебе нужен, – ответил Модрик между приступами хохота. На его глазах от смеха и предчувствия жестокого наказания выступили слёзы. – Ты в отчаянии. Ты ведь не можешь их использовать, да? Кровавые камни. Тебя отрезали от шести ветвей магии, как и всех нас, и потому ты не можешь их использовать. Он тебе нужен именно для этого. И как ты собираешься это сделать? – Модрик снова засмеялся. – Не слишком хороший план. Он уже победил.

А потом с невероятным проворством для человека его возраста Модрик выхватил из-за пояса нож и, стоя на коленях, бросился вперёд и попытался вонзить нож Рону в грудь. Но прежде чем нож попал в цель, Модрик застыл. Его лицо окаменело, как будто внутри его происходила битва, и нож задрожал в воздухе в паре дюймов от груди мага.

– Да. – Рон со вздохом поднялся, совершенно не обеспокоенный тем, что его чуть не зарезали. – Признаю, мне нужна помощь старшего брата. Ужасно досадно. Я не в лучшем положении. Но как тебе известно, я могу быть довольно… влиятельным, когда дело касается поступков других людей. – Последние два слова он прошипел по-змеиному.

Модрик обливался потом. Он весь дрожал и не мог сдвинуться с места.

– Я найду камни, – сказал Рон, как будто обращаясь сам к себе. – И я заставлю своего брата использовать их так, как нужно мне. Я не буду долго зависеть от его власти. Конечно, им не так легко управлять, как тобой, но есть разные способы…

Он наклонился, и его лицо оказалось совсем рядом со стоявшим на коленях Модриком.

– Значит, ты не скажешь мне то, что мне нужно? – Он наклонился ещё ближе и прошептал: – Знаешь, ведь я могу тебя заставить.

Рон приложил кончик пальца ко лбу старика, и смех оборвался, и на смену ему пришёл крик боли.

– Отец! – крикнул Флинт, выбежав из убежища. Двое стражей схватили его и потащили туда, где Модрик стоял на коленях перед Роном.

– Как мило! – воскликнул маг. – Ребёнок! Ты привёл с собой ребёнка, старик? Ай-ай-ай! Не стоило тебе этого делать. Есть столько разных способов его использовать. Очень милых способов. – Он опустился на колени рядом с дрожащим стариком и прошептал: – Знаешь, самое лучшее – это заставить его тебя пытать. Хочешь посмотреть? Ну же! Говори. Я тебе разрешаю.

– Нет… – прошептал Модрик. – Пожалуйста, нет… Он всего лишь ребёнок.

– Тогда скажи то, что мне нужно! – Он снова прижал палец ко лбу Модрика. На этот раз старик не закричал. Его тело застыло, а потом обмякло.

– Плащ, – произнёс Рон дрожащим от ярости голосом. – Средство, чтобы связать все камни? Именно его ты ему дал?

Модрик закатил глаза и готов был упасть от изнеможения, но взгляд Рона сверкнул, и его тело снова окаменело.

– Ты выглядишь усталым, мой друг, – мягко произнёс маг.

От этого голоса у Флинта замерло сердце.

– Должно быть, непросто было создать столь могущественный предмет для моего брата. Вот, поешь. – И он протянул ладонь с огнём.

– Нет! – закричал Флинт, извиваясь в руках стражников.

– Открой рот, – приказал Рон, и старик повиновался.

Рон сунул огонь ему в рот, и Модрик упал на землю, дрожа и дымясь.

– Нет! – снова закричал мальчик. Он крутился и лягался, и один из стражников выпустил его. Флинт побежал к отцу, но остановился, когда Рон повернулся к нему.

Несколько секунд маг молча смотрел на мальчика, а потом вздохнул и медленно надел маску.

– Ужасная трагедия для мальчика вырасти без отца. Я не могу этого допустить. – Он раскрыл ладонь, и на ней снова появился огонь. Рон сделал шаг к Флинту.

– Нет! – крикнул мальчик. Он перевёл взгляд с Рона на отца, а потом сунул руку в карман и вытащил маленький белый шар.

– Стой! – закричал Рон.

Трое стражников схватили Флинта и подняли его. Внезапно Флинт утратил контроль над своим телом и разумом и увидел лишь полные злобы тёмные глаза Рона.

Но Флинт уже успел активировать предмет. «Безопасное место», как называл его отец, одно из их секретных изобретений. Его окружила сфера белого огня, отрезав всё, к чему прикасалась, в том числе и несколько дюймов[4] каменного пола пещеры и руки державших Флинта стражников. Они завопили и отпустили его, и мальчик уставился на Рона сквозь белый огненный купол. В глазах мага по-прежнему читалась злоба, но он уже утратил власть над ребёнком. Секунду спустя сфера сжалась до размеров кулака, и Флинт сжался вместе с ней. А потом белый шар взорвался, и мальчик исчез.

Рон медленно вышел из пещеры в сопровождении двух уцелевших стражников. Его разум блуждал очень далеко, пытаясь проникнуть в мысли и намерения брата, и он размышлял, как на его планы повлияет новый плащ.

Он не слышал глухих стонов погибающих магов, которых поглотил прилив. Не думал он и о сыне Модрика, о ненависти в глазах мальчика, о том, чему мог научить его отец, а также о том, что сильно обиженные дети часто вырастают очень опасными.

Глава 1
Ледяная луна

Людям нужны герои, чтобы раскрыть свои героические качества. Вам необходимо преодолеть нечто страшное.
Маргарет Этвуд

Я смотрел в сверкающие красные глаза льва, и мне было страшно, как никогда в жизни. Лев был каменным, но в его взгляде таилась живая угроза. Я заставил себя отвернуться и понял, что парю в воздухе. Я опустился на каменный пол и огляделся.

Львиные глаза жутковатым красным светом освещали пещеру и пруд внутри. Арка покоилась на двух колоннах, поднимавшихся из воды. Единственный примечательный предмет в пещере висел в воздухе под аркой. Это был меч. Мой меч. Килантус. Он висел остриём вниз, как будто ожидая меня. Клинок вспыхнул, и на воде появились пузыри.

– Вставай, гений! Уже утро.

Меня трясли мягкие руки Тессы, и я уставился прямо ей в глаза. Они сверкали, как сияющий рассвет, напоминая мне одновременно о детстве, солнечном свете, фруктовом мороженом на палочке и…

– Я сказала, просыпайся! – крикнула Тесса и отвесила мне оплеуху.

– Ай! Я уже проснулся! Проснулся. Разве не видишь, что у меня открыты глаза?

– Прости, – ответила она без малейшего сожаления. – Я думала, ты ещё спишь. У тебя был остекленевший взгляд. Я собираюсь сменить Хоука. Сегодня ты готовишь завтрак. Не испорть мою яичницу, иначе я тебя убью, и плевать на судьбу Вселенной. – И с этими словами Тесса покинула наше иглу[5].

Ледяной купол, который мы называли своим домом с тех пор, как приземлились на загадочной заснеженной луне, был достаточно большим, чтобы вместить нас пятерых[6]. С помощью магии Хоука мы могли бы сделать его ещё больше, но я заверил остальных, что иглу меньшего размера легче обогревать и оно более устойчивое. А поскольку я единственный из нашей бесстрашной команды прочёл особый эскимосский выпуск журнала National Geographic и являлся действующим экспертом по строительству иглу, не говоря уж о том, что я был (предположительно) самым значительным и могущественным магом на свете, остальные мне подчинились.

Я поднялся и потянулся, заметив громадный волосатый силуэт Дрейка. Как обычно, он, ссутулившись, сидел на кровати и смотрел в пустые глазницы золотой шакальей маски Рона. Он сумел сохранить её после побега с арены, но поскольку давно потерял свой рюкзак с маленькой библиотекой внутри, ему оставалось лишь глядеть на маску в поисках вдохновения.

Я откашлялся. С тех пор как Дрейк пережил кулраку и из чахлого и тщедушного минотавра-подростка, которого мы все так любили, превратился в могучее чудовище, он часто был в плохом настроении, и мне не хотелось без предупреждения прерывать его мысли.

– Доброе утро, приятель, – весело сказал я, начиная растапливать маленькую печку для приготовления еды в самом центре иглу. – Ещё не придумал выход из нашего затруднительного положения?

– Нет, – ответил Дрейк. Его голос стал ниже. Однако кое-что в нём оставалось от прежнего Дрейка.

– Что ж, – ответил я, устанавливая длинный плоский камень, который мы использовали вместо сковороды, – я бы на твоём месте не переживал. Вероятно, нет такой ситуации, из которой мы бы не придумали выход.

Дрейк фыркнул.

– Но до того как в неё впутаться, мы определённо не думали.

– Эй! – воскликнул я, размахивая крапчатым лиловым яйцом, прежде чем разбить его о камень. – Это было обидно. Я ведь гений, забыл? Я точно знал, что делаю, когда перенёс нас в эту…

– Заброшенную, необитаемую, дикую ледяную пустыню?

– Ну… – Я откашлялся. – Она вообще-то обитаемая. Здесь ведь есть мы, верно?

– Ну да, ну да, – ответил Дрейк, поудобнее располагаясь на слишком маленькой для него койке. – Пока. Но признайся, что ты не особо думал, когда перенёс нас сюда.

Я разбил очередное яйцо.

– Да, а ты признайся, что обычно это срабатывает.

Дрейк хмыкнул.

– Обычно. – Он почесал свою волосатую спину, и койка обрушилась под ним с грохотом упавшего носорога. – Рыбья чешуя! – выругался Дрейк, встал и пнул койку. Ему приходилось пригибаться, чтобы не врезаться головой в низкий потолок.

– Почему бы тебе не попросить Хоука сделать для тебя кровать побольше? – предложил я.

Обычно Дрейк ломал койку за несколько часов. То, что эта койка пережила ночь, было своеобразным рекордом.

– В этой уродливой ледяной хижине и без того мало места, – прорычал Дрейк. – И ты не хуже меня знаешь, что Хоук может создавать только те вещи, которые видел в реальности. Очевидно, он никогда не видел кровать минотавра.

Это была правда, и я это знал. Наше маленькое иглу было щедро обставлено мебелью, что казалось удивительным, потому что мы приземлились в этой замёрзшей пустыне без единой вещи, кроме собственной одежды. Хоук был могущественным магом, но он был Ловкачом, а не Гением или Музой, поэтому его магические творения оказывались не самыми лучшими на свете и не служили слишком долго. Большую часть из них ему приходилось переделывать почти каждый день, и эта работа его изнуряла. Магия требовала много энергии, а ели мы отнюдь не по-королевски.

– А у минотавров разве есть кровати? – спросил я, разбивая последнее яйцо.

Дрейк моргнул.

– Конечно. Саймон, мы же не варвары. – С этими словами он открыл большой деревянный ящик, сделанный для него Хоуком, и вытащил оттуда пригоршню земли, смешанной с круглыми белыми пауками. Сунул её в рот и облизал губы.

– Точно, – сказал я. – Совсем забыл. Уверен, что эти штуки не ядовитые?

Дрейк пожал могучими плечами под тёмно-синим плащом без рукавов, который теперь прикрывал его мощное тело.

– Не знаю. Они вкусные, и я ведь ещё не умер, верно? Хочешь, я их порублю и добавлю к яйцам? Могу выделить для вас немного.

– Нет, спасибо, Дрейк. Тесса и так в ярости. Она может этого не оценить.

– У неё был сердитый голос, – признал Дрейк. – Наверное, она так и не простила тебя за то, что ты без разрешения отрубил ей ноги, разрушил древнюю цивилизацию и убил наших друзей.

Я покачал головой и принялся взбивать яйца.

– Девчонки…

– Да, – эхом отозвался Дрейк и задумался, – девчонки…

Я перестал взбивать яйца и предался воспоминаниям о недавно пережитом ужасе. Дракон, спускающийся с неба, как разъярённое кошмарное божество. Огонь. Крики. Горящий город.

– Прости, Дрейк. Мне очень жаль, правда. Ты ведь это знаешь, да? – Как только я произнёс эти слова, кодекс у меня на шее потеплел[7]. Мы ещё об этом не говорили. Моё приключение в древнем городе Таринея привело не только к разрушению величайшего центра магического и культурного наследия в истории, но и к гибели девочки, которая нравилась Дрейку. Даже если она и выжила при разрушении города, мы оставили её на тысячу лет в прошлом, когда я забрал Дрейка в настоящее, поэтому она в любом случае была мертва. Покинув город, я фактически убил её[8].

Дрейк очнулся и удивлённо посмотрел на меня.

– Знаю, Саймон. Ты не виноват. Мы все знали, что Таринея была разрушена. На самом деле мы сделали это ещё задолго до того, как попали туда, поэтому у нас просто не было выбора.

Я задумался над странной и причудливой логикой его слов. У меня было несколько возражений, но я решил ими не делиться.

– Ты опять сжёг завтрак, Саймон Фейтер? – раздался в дверях громкий укоризненный голос Хоука. Серебристая птица слетела с его плеча и приземлилась на разбитой кровати Дрейка, подхватив с камня кусочек яичницы.

– Вижу, ты уже сломал новую кровать, – сказал Хоук, следя за птицей взглядом. – Сделать тебе новую или ты предпочитаешь большой крепкий валун?

Дрейк хмыкнул.

– Неплохая мысль.

– Наверное, он лучше подходит новому тебе, – добавил я.

– Ух ты! – Хоук перевёл взгляд с Дрейка на меня. – Вы снова начали разговаривать? Дрейк, Саймон наконец извинился за то, что убил твою подружку?

– Она не была моей подружкой, – возразил Дрейк.

– Вообще-то мы даже не знаем, убил ли я её, – заметил я.

– Великолепно! – воскликнул Хоук и взял у меня деревянную палку для помешивания. – Кстати, о твоей тенденции[9] к разрушениям… Почему бы тебе не отойти подальше от нашего завтрака? Медленно и осторожно. Вот так. Дай мне эту палку. – Он печально потыкал яичницу. – Лучше убирайся отсюда, пока Тесса не увидела.

– Снова ходили на разведку? – спросил я.

Хоук кивнул.

– Сегодня утром шёл два часа на юго-запад, но ничего не обнаружил. Вы двое продолжайте с того места, где закончили вчера. Будьте осторожны на плавучих льдинах и не возвращайтесь позднее полудня.

– Готов? – спросил я Дрейка и взял пригоршню яичницы-болтуньи. Я сунул её в рот, застегнул плащ-перевёртыш и поднял воротник, чтобы защититься от холода. – Сегодня я чувствую себя удачливым.

– Ты говоришь это каждый день, – вздохнул Дрейк. – Разве теперь ты не всё время удачливый? Ты ведь нашёл кнопку, которая управляет твоей удачей.

– Конечно. Только подумай: мы пробыли здесь восемь дней, чуть не умерли от голода и холода и чуть не утонули.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросил Дрейк, отодвигая полог иглу и впуская внутрь холод. Он вышел, и Кестра слетела ему на плечо. По приказу Хоука она каждый раз сопровождала нас на случай, если вдруг понадобится быстро слетать за помощью.

– Я хочу сказать, – ответил я, хлопая его по могучей волосатой спине, – что если бы я был неудачливым, нам пришлось бы ещё хуже!

* * *

Мы с Дрейком смотрели на очередную замёрзшую плавучую льдину. Как обычно, мы почти ничего не видели.

– Вон там, с другой стороны, случайно, не хребет? – спросил я, прищуриваясь.

– Может быть, – хмыкнул Дрейк. – Думаю, узнаем завтра.

– Нет, давай выясним прямо сейчас.

– Ни за что! Переход через льдину займёт целый час. Хоук велел вернуться к полудню.

– Ты это видишь?

– Что? – Дрейк посмотрел туда же, куда смотрел я.

– Ту высокую штуковину посередине льдины.

– Дерево?

Я покачал головой.

– Думаю, это человек.

– Что?! Нет… Погоди! Саймон, вернись!

Но я уже съезжал по берегу прямо ко льду. Я упал и медленно поднялся. Ходьба по льду по-прежнему давалась мне с трудом. Хоук показал нам, как надо идти – мелкими осторожными шажками, как будто вы вообще никуда не торопитесь. На это уходила куча времени, но другого выхода не было.

Я услышал за спиной глухой удар, и на лёд свалился Дрейк.

– Молодчина, Дрейк, – сказал я, не поворачиваясь. – Постарайся не слишком часто падать. – Позади снова раздался приглушённый стук, я улыбнулся и продолжал идти.

– Это всё башмаки, – пожаловался Дрейк.

Глухой удар.

– Я ни при чём! – сказал он, поднимаясь, и забормотал себе под нос: – Бёрджесс сказал, в них невозможно споткнуться. Бёрджесс сказал, в них ты никогда не упадёшь[10]. Очевидно, это не относится ко льду.

Снова удар.

Я вздохнул и медленно повернулся, стараясь не потерять равновесие и не поскользнуться.

– Дрейк, может, тебе лучше подождать на берегу, пока я проверю замёрзшего человека?

– Это дерево! – повторил он, отчаянно жестикулируя.

Удар.

– Ай! Поверни ещё раз кнопку А8, хорошо? Может быть, нам повезёт.

Кнопка плаща, о которой говорил Дрейк, могла вызвать любое средство передвижения. Проблема в том, что оно не всегда подходило к той или иной ситуации. Однажды она вызвала пару башмаков с шипами для ходьбы по льду, но Тесса сразу же их забрала. Во время следующих вылазок кнопка нас подвела, выдав нам одноколёсный велосипед (со спущенной шиной), машину Формулы-1 без горючего и верёвочные качели. И это был всего лишь эксперимент.

Я пожал плечами и повиновался, мысленно повернув кнопку А8. Перед нами возникла ярко-розовая палка-скакалка с блестящими лентами.

– Великолепно! – воскликнул я и швырнул её Дрейку. – Держи.

– Что это такое? – взволнованно спросил он, протягивая руку.

Удар.

– Саймон, погоди! Как она работает? Саймон! Подожди меня!

Дрейк быстро понял, что, если сядет сверху, палка-скакалка будет подталкивать его вперёд. Он напомнил мне венецианского гондольера, шестом толкающего маленькую лодку с туристами по каналу, правда, здесь не было маленького итальянца, шеста или канала, а только мой большой волосатый приятель, наполовину человек и наполовину минотавр, розовая палка-скакалка и его замёрзшая задница.

– Святой палтус, – произнёс[11] Дрейк, останавливаясь рядом со мной. – Это не дерево.

– Я же говорил. – Мы остановились в нескольких ярдах[12] от замёрзшей фигуры, и это был определённо человек, за исключением…

– Он огромный! – воскликнул Дрейк и оказался прав. Фигура была не ниже девяти футов, то есть чуть выше стоящего в полный рост Дрейка. К тому же у неё не было очертаний человеческой фигуры. Тело было толстым, но вместе с тем изящным, словно какой-то футуристический прототип человеческого.

– На нём нет одежды! – внезапно сказал Дрейк. – Неудивительно, что он замёрз.

– Откуда ты знаешь? Лёд слишком толстый.

– Я не думаю, что это лёд, Саймон.

Я наклонил голову. Он был прав. То, что я вначале принял за толстый слой льда, скрывавший тело, на самом деле льдом не было. Тело было совершенно прозрачным. И не совсем мужчиной. Скорее, чем-то бесполым[13]. Единственной видимой частью было лицо овальной формы с двумя миндалевидными, закрытыми, как во сне, глазами.

– Это скульптура, – догадался я, немного успокаиваясь. – Но кто мог её сделать?

– Кто угодно! – ликующе воскликнул Дрейк. – Кто-то её сделал. Значит, мы на этой ледяной луне не одни.

Я огляделся, в шутку ожидая, что загадочный скульптор выскочит из-под льдины и представится.

Дрейк обошёл вокруг скульптуры и провёл по её голове своей могучей рукой.

– Она такая гладкая. Лёд мог бы быть очень красивым, если бы не был таким холодным и скользким.

– И на вкус приятный, – заметил я.

– Правда? – Дрейк, уроженец более тёплых мест, никогда прежде не видел льда.

– Конечно. Попробуй. Лизни.

Дрейк высунул язык и осторожно наклонился к локтю скульптуры. Но прежде чем он успел лизнуть, глаза ледяного человека распахнулись, и его туловище легко и непринуждённо повернулось на 180 градусов лицом к Дрейку.

– Уходите, – медленно произнесла скульптура низким голосом.

– А-а-а-а! – завопил Дрейк, подбрасывая палку-скакалку в воздух. – Саймон, я не думаю, что это скульптура!

Палка приземлилась на лёд в нескольких футах от нас и снова подскочила. Ледяной человек одарил её холодным взглядом. Точнее, из его страшных чёрных глаз со скоростью не менее девятисот миль в час вылетели ледяные кубики, похожие на пули, и сбили палку прямо в воздухе.

– Проклятие! – воскликнул я, поражённый. – Вот что значит, если бы взглядом можно было убить, да, Дрейк?

Но Дрейк упал и полз, цепляясь[14] за лёд. Ястреб Кестра слетела с моего плеча и погналась за своим хозяином.

Прежде чем он появится, пройдёт ещё пара минут.

Убедившись, что Дрейк больше не представляет угрозы, ледяной человек перевёл свой страшный взгляд на меня. Его глаза выглядели пустыми. Безжизненными.

– Уходите, – повторил он.

– Нет, – ответил я, разводя руки в стороны. – Мне хочется немного поболтать. Мы ведь высадились на ледяной луне и всё такое. Кто ты?

– Я Френ. Хранитель дома Гривсов. Тебе здесь нечего искать. Уходи.

Я приподнял бровь и обошёл ледяного человека, стараясь, чтобы мы стояли не лицом к лицу, а по диагонали друг от друга.

– Правда? Если здесь ничего нет, то что ты охраняешь, Френ, хранитель дома Гривсов?

Ледяной человек недовольно прищурился.

– Ага! – сказал я. – Вижу, ты не привык общаться с людьми с таким острым умом, как у меня. Не переживай. Возможно, мы…

Из груди ледяного человека вырвалось ледяное копьё длиной в целый фут и понеслось ко мне, как ракета класса «земля-воздух»[15].

Ну конечно. Я ожидал чего-то подобного и потому повернул кнопку D5 («Шаг в сторону»), избежав катастрофического[16] удаления внутренностей[17]. Я снова появился на три шага левее и покрутил кнопку В4 («Ниндзя») в тот самый момент, когда ледяной человек повернулся ко мне и поднял руку. Я кинулся на него, нанося молниеносные удары: удар правой рукой по бицепсу, локтем в солнечное сплетение, кулаком в пах и по носу. А потом удар ногой сбоку, чтобы между нами образовалось безопасное расстояние.

Но ледяной человек никак не отреагировал. Он ударил меня по спине ладонью, и я отлетел в сторону, как кусок невкусной салями с сэндвича Тессы. Потом он ринулся ко мне с оглушительным топотом, но я успел перекатиться на бок и вскочить.

После этого пять секунд магических способностей истекли, и я завопил, держась за правую руку, кулак и локоть. Проклятие! Лёд ужасно твёрдый. Я совсем об этом забыл…

Ледяной человек потянулся ко мне и надавил мне на шею.

– Ух ты, чувак! – прохрипел я. – Ты ещё твёрже льда. – Я повернул кнопку D6 («Молния»), и с неба ударила молния, ударила ему прямо в голову (кстати, она была всего в двух футах от моей головы)[18] и начисто её снесла.

Конечно, секунду спустя у него выросла вторая голова.

– Ну ещё бы, – пробормотал я, повернул кнопку D7 («Разоружение»), и ледяной человек выпустил мою шею, у него отвалились руки и разбились о лёд.

– Ха! – завопил я. – Ну что, получил? Попробуй теперь отрастить их, огромный… Ой, пук кальмара!

Руки ледяного человека начали отрастать. Я отскочил в сторону, заскользив коленями по льду, и он медленными, уверенными шагами направился ко мне.

Я резко развернулся и вскочил. Ледяной человек приблизился и остановился – от его головы отскочил маленький камень. Он с любопытством оглянулся и увидел Дрейка с поднятой рогаткой. Второй камень ударил его прямо в нос[19]. Человек сделал полшага назад, ощупал нос и чихнул на Дрейка, выпустив в воздух тысячи острых как бритва осколков льда.

– Ой! – воскликнул Дрейк, падая на землю и закрывая лицо. – Чуть не попал.

– Спасибо, приятель, – поблагодарил его я. – Но думаю, чтобы ранить этого парня, понадобятся камни побольше.

– Побольше? – переспросил Дрейк и сел на землю. – Вот оно! Саймон, стань больше!

Ледяной человек повернулся ко мне и поднял кулаки, которые тут же начали превращаться в острые шипы.

Это была неплохая идея. Я повернул Е4 («Размер») и взлетел вверх. С высоты двадцати футов я взирал на ледяного человека, который едва доходил мне до пояса. Я пнул его и тут же схватился за палец, подпрыгивая на одной ноге, как гигантский раненый ребёнок[20].

Ледяной человек запрокинул голову и с любопытством посмотрел на меня. Я повернул кнопку С9 («Масса») и почувствовал, как моё тело становится плотнее. Я снова пнул ледяного человека, и он отлетел от меня, как Барби от удара бейсбольной биты[21] – его торс треснул в нескольких местах.

– Ха! – крикнул я громоподобным голосом.

– Здорово! – отозвался Дрейк. – Будь осторожнее с…

Я сделал шаг вперёд, и лёд подо мной треснул.

– …этим, – закончил Дрейк.

– Чёрт побери! – воскликнул я, проваливаясь по пояс. – Ай, холодно!

– Осторожно! – завопил Дрейк.

Я увидел, что ледяной человек бежит ко мне, и выскочил из воды ему навстречу. Должно быть, в этом месте лёд был толще, потому что он не треснул под моим весом.

Приближаясь ко мне, ледяной человек становился больше, его ноги обрастали льдом, а руки удлинились вдвое, так что теперь мы были почти одного роста. Он поднял правую руку, и в ней появился двадцатифутовый меч со сверкающим острым клинком.

– Берегись! – крикнул Дрейк. – У него меч!

– Да, спасибо. Я и сам вижу. – В последней отчаянной попытке избежать дуэли я повернул кнопку Е1 («Клон»), схватил своего тупого двойника за руки и взмахнул им, как дубинкой. Однако клон не сбил ледяного человека с ног. Одним мастерским ударом он разрубил моего двойника, разделив гигантское тело ровно пополам и забрызгав лёд галлонами розовых сверкающих внутренностей, которые почему-то пахли жвачкой. Огромные ноги моего тупого клона отлетели в сторону, и я удивлённо выронил верхнюю часть туловища.

– Ой! – пророкотал он, и его глаза навсегда закрылись.

– Мерзость! – крикнул Дрейк, с отвращением поднимая отлетевшие на несколько ярдов сверкающие руки в розовых пятнах. – О чём ты думал? Не могу поверить, что ты это сделал! К чему вся эта кровь и жестокость? В этом не было никакой необходи…

– Прости! – отозвался я. – Я немного занят. – Я отскочил в сторону и едва избежал удара гигантским ледяным мечом.

Я тут же выхватил из-за плеча Килантус.

– Я пытался этого избежать, Сосулька! – холодно произнёс я. – Я пытался спасти тебе жизнь, чтобы мы могли поговорить…

Ледяной человек нахмурился, а потом нанёс мне серию быстрых ударов, которые я с трудом отбил. Он был очень проворным. Смертельно проворным. Он зарычал, и я в ответ крикнул имя своего меча. Килантус вспыхнул волшебным огнём. Я взмахнул мечом, отрубил ледяному человеку левую руку, и она упала на землю и разбилась.

На этот раз рука не выросла.

– Волшебный огонь, – объяснил я. – А ты изо льда. – Я поднял бровь. – Понимаешь?

Он застыл[22].

– Теперь мы можем поговорить? – спросил я.

Ледяной человек по-прежнему глядел на Килантус. Он задумался и повернулся ко мне, разглядывая моё лицо, как будто только что заметил, что оно у меня было.

В этот момент на другом конце льдины раздался оглушительный грохот. Я повернулся и увидел Хоука, который перелетел через ледяную гряду и теперь нёсся по воздуху – из его башмаков вылетало голубое пламя. Он двигался очень быстро и секунду спустя приземлился на лёд рядом со мной – пламя из башмаков рассеялось, как гигантское лассо, окружив меня и ледяного человека пылающей воронкой. С неба в этот огненный круг упала Кестра. Она снова стала больше, и на спине у неё сидела Тесса, а Тайк держалась за когти, как будто летела на дельтаплане. Они обе спрыгнули на лёд.

Тайк вытащила ножи, но, кажется, не знала, что делать с исполинским ледяным человеком. Тесса перекатилась прямо ему под ноги. В руке у неё было что-то вроде серебряной ручки – её складная дубинка, – и она взмахнула ею, превратив в четырёхфутовую бейсбольную биту. Тесса четыре раза с невероятной силой взмахнула битой, совершая сальто вокруг ледяного человека, так что под ним треснул лёд. Круг льда, на котором он стоял, закачался, и человек пошатнулся, пытаясь удержать равновесие.

– Сдавайтесь, сэр, – сказал Хоук.

Я взмахнул Килантусом, разрубил меч ледяного человека пополам и поднёс клинок к его горлу.

Он посмотрел на меч, а потом на меня. Уголки его рта приподнялись в широкой улыбке, и он закрыл глаза.

И растаял.

На это не ушло много времени. Только что он стоял перед нами, а в следующее мгновение превратился в воду и исчез.

– Куда он делся?! – завопила Тесса, поворачиваясь и отряхивая с башмаков воду. – Держи его, Саймон!

– Конечно, – ответил я. – Вот только соберу лужу и заколю её мечом. – Я повернул нужные кнопки и снова стал мальчиком обычного роста. Тесса сердито уставилась на меня.

– Что? Мы его окружили. Я позаботился о том, чтобы наша схватка длилась достаточно долго и вы успели до меня добежать, чтобы вместе свалить его, как договаривались в случае, если во время наших вылазок встретим какое-нибудь опасное существо. Я не виноват, что он умеет превращаться в лужу.

Тесса собиралась было протестовать, но Хоук поднял руку.

– Хватит, вы двое. Саймон, ты хорошо сражался. Тесса, мы сделали всё, что могли. Это существо… Если я не ошибаюсь, это очень древняя и очень могущественная магия. Лацпелл. Дух-хранитель из глубокой древности. Для нас это плохие новости. На сегодняшний день их сохранилось совсем немного, и после пробуждения они очень опасны. Они неуязвимы перед большей частью магии…

– Большей частью, – повторил я, глядя на Килантус, по-прежнему объятый пламенем.

– Верно, – сказал Хоук, поймав мой взгляд. – Хорошо, что у нас есть оружие, способное с ним справиться. Хотя, боюсь, это намного более серьёзный враг, чем может показаться на первый взгляд. Он исчез, потому что сам того захотел, и он вернётся.

– Вернётся? – спросил Дрейк, соскальзывая на лёд.

– Да, – ответил Хоук. – Вы разбудили его. Теперь он считает нас угрозой и не успокоится, пока не уничтожит нас. Или же его не отзовёт его хозяин.

– Значит, у него есть хозяин? – спросила Тесса. – Вы не думаете, что он просто случайно попал сюда?

Хоук выпрямился, и Кестра, снова принявшая свой обычный облик, опустилась на его левое плечо. Он протянул руку и рассеянно погладил птицу.

– Я так не думаю. Это существо слишком ценное, чтобы просто взять и оставить его здесь. Скорее всего, эта луна является тайным убежищем какой-нибудь древней семьи магов, и Лацпелл её охраняет. И всё же… – Хоук нахмурился, как будто вспоминая. – Я очень давно знал одну семью, обладавшую Лацпеллом. Очень давно. Интересно, чей же он? – Хоук взглянул на своих спутников и поправил плащ. – Возможно, мы столкнулись с опасностью, друзья.

– Я в шоке, – сухо заметил Дрейк.

– Да. Идёмте. Вернёмся на базу. Уверен, ночь определит наше будущее. Я поставил на огонь яичницу, несколько пауков и немного той восхитительной земли. Давайте пока насладимся ужином.

– Особенно если это наш последний ужин, – беспечно заметил я.

Тайк мрачно посмотрела на меня и спрятала ножи.

– Плохая примета доставать ножи и не использовать их, – сказала она и сплюнула на лёд. – И мне не нравится наш новый враг. Дайте мне кого-нибудь из плоти и крови, чтобы я могла убить его при помощи мастерства и железа.

Я похлопал её по мускулистой спине.

– Ну же, Тайк. Мы обязательно найдём кого-нибудь, кого ты сможешь убить.

– А я рада, что мы не одни на этом гигантском ледяном кубе, – заметила Тесса.

– Даже если наш единственный спутник – магическое существо, которое жаждет нашей смерти? – спросил я.

Она пожала плечами и одарила меня улыбкой, от которой у меня задрожали колени.

– Выбирать не приходится.

Глава 2
Предчувствия

Твоё видение прояснится, только если ты заглянешь себе в сердце. Смотрящий наружу видит сны, смотрящий внутрь – пробуждается.
Карл Юнг[23]

Я глядел в сверкающие красные глаза льва, и мне было страшно, как никогда в жизни. Лев был каменным, но в его взгляде таилась живая угроза. Он стоял на вершине каменной арки, отбрасывая бледно-красный свет на воду в тёмной пещере. Под аркой, остриём вниз, объятый красным пламенем, висел Килантус, как будто ожидая меня.

Вспыхнул свет, и сцена изменилась. Откуда-то сверху слышался смех Тессы, но её голос был злым и чужим.

– Мы оставим тебя здесь подумать, – сказала она. – Говорят, в стенах есть черви. Если немного покопать. На случай если проголодаешься.

Свет снова вспыхнул. Я держал на руках Тайк. Её чёрная куртка была скользкой от крови.

– Не умирай, – повторял я. – Ты не можешь умереть.

– Не переживай, – ответила она и грустно улыбнулась. – Всё не так, как ты думаешь. Ему придётся убить меня несколько раз, чтобы помешать мне тебя защитить. – И она испустила свой последний вздох, издав нечеловеческий хрип. Её глаза застыли.

Вспышка.

Я снова увидел Тайк, сражавшуюся врукопашную с дюжиной молодых магов, которые метали в неё огненные шары. Они стояли на каменной стене с башенками, висевшей над тёмной бездной.

Вспышка.

Мальчик с угольно-чёрными глазами, который умер, чтобы спасти меня.

Вспышка.

Горящий Скеллигард.

– Саймон, передай кочергу.

Я замахал руками, вернулся к реальности, совершенно ошеломлённый, и случайно швырнул заострённую палку, которую мы использовали вместо кочерги, прямо в лицо Хоуку. Тайк протянула руку над мерцающим костром и поймала палку, прежде чем она успела его пронзить. Мой наставник даже не моргнул глазом.

– Всё нормально, Саймон?

– Хочешь поспать? – спросила Тесса.

– Со мной всё в порядке.

– Ты просто бессмысленно смотрел прямо перед собой, – заметил Дрейк.

– Всё нормально.

– Это уже не в первый раз? – спросил Хоук. Все повернулись к нему. Никто не понимал, о чём он говорит, конечно, кроме меня. Но я попытался притвориться, что тоже ничего не понял.

– Что?

– Помнишь, почему я стал твоим покровителем, когда ты впервые попал в Скеллигард? – спросил Хоук.

– Потому что больше никто не хотел им стать? – предположил Дрейк.

– Потому что вы любите наказания? – спросила Тесса.

– Потому что вы приняли необдуманное решение? – прибавила Тайк.

– Спасибо, ребята, – поблагодарил я.

Хоук откашлялся.

– Потому что я самый главный специалист по Реллику Провидцу. Провидцу, Саймон. – Он поднял бровь и терпеливо продолжал: – Такое выражение лица, как у тебя, я уже видел у Гладстона, а он тоже провидец. Что ты видел, Саймон? И сколько это уже продолжается? Ты не просто провидец, ты обладаешь способностью к этой ветви магии, и она уже начала проявляться.

– Ладно! – Я встал. В иглу было мало места, но я принялся расхаживать перед огнём. – Второй раз. В последний раз я спал. Я кое-что вижу. Какие-то события уже произошли, какие-то нет, но я думаю, они произойдут. Может быть. Или это просто случайность. Я не знаю, что происходит.

– Это не случайность, – ответил Хоук. – В этом я уверен. Если ты такой же, как другие провидцы, то ты видишь вероятное будущее, а также его ростки в прошлом.

– Не понимаю, – вставила Тесса. – Почему у нашего Мальчика-героя видения появились только сейчас?

– У мистера Мальчика-героя, – поправил я.

Тесса подмигнула мне.

Если в последние дни остальные и заметили наш неуклюжий и видимый невооружённым глазом флирт, то оказались достаточно тактичными, чтобы ничего не говорить (за исключением Тайк, которая всякий раз закатывала глаза). После дня, проведённого внутри плаща-перевёртыша, между мной и Тессой что-то неуловимо изменилось. Конечно, она не была готова это признать, но я знал, что она тоже это почувствовала.

В последнюю неделю, проведённую на ледяном кубе, её грубый сарказм стал чередоваться с периодами изысканной вежливости. Мы оба пытались осознать эту перемену. Конечно, мы уже успели рассказать остальным о наших приключениях. Я опустил несколько особенно личных вещей, которые сказал мне Ксерит, а об остальном поведал в общих чертах, но мы постарались как можно подробнее пересказать то, что выяснили о плаще.

– Ладно, – продолжала Тесса. – Но я всё равно не понимаю, почему у мистера Мальчика-героя видения появились только сейчас.

Хоук поднял палец.

– Не забывай, что наш Саймон, будучи нераскрывшимся магом, способен использовать все шесть категорий магии, а следовательно, у него могут проявляться силы, связанные с любой из них. Ты сделал это намеренно, Саймон, или же…

– Как обычно, случайно, – ответил я.

Хоук попытался скрыть разочарование, но не сумел. Конечно, мы всё ещё продолжали наши уроки. В дождь и солнечную погоду, на ледяной луне или без неё, на полный желудок или на голодный, он каждый день пару часов пытался научить меня использовать мою силу, как все нормальные маги, но безрезультатно. Хоук настаивал, что связь мага с его магией зарождается в месте силы, и для того, чтобы «открыть дверь» для этой силы, необходимо всего лишь сосредоточиться. Всё тот же самый спич[24], который совершенно мне не помог.

В свою защиту должен сказать, что я отлично научился пользоваться плащом-перевёртышем. Теперь я почти без усилий мог мысленно поворачивать кнопки, что значительно ускорило мою реакцию в затруднительных ситуациях, и когда я прикасался к магии при помощи плаща, то чувствовал слабый трепет в животе. Однако я так и не сумел повторить то, что мне удалось много дней назад, когда я прикоснулся к своей силе и вызвал Полуночный Синий (волшебный огонь) без помощи плаща.

Остальные хотели узнать, что я видел, и я им рассказал. Я не упомянул о том, что Тесса была злой стражницей в темнице. И, естественно, не сказал о смерти Тайк. Пусть это даже мне и привиделось, но о подобных вещах невежливо говорить, сидя у огня. Больше всего Хоука обеспокоило видение Скеллигарда в огне.

– Что? – спросил я, заметив, как он принялся неловко ёрзать на месте.

Он глубоко вздохнул.

– Гладстон всегда считал, что когда-нибудь Рон нападёт на школу. Чтобы этому помешать, для защиты детей были приняты самые серьёзные меры предосторожности. Однако теперь, когда ты подтвердил его видения своими, у меня такое чувство, что…

– Это неизбежно? – подсказал Дрейк.

Я поёжился, вспомнив про видение горящей школы. Какое ужасное место для сражения, если моё видение действительно правдиво. Столько детей…

– Что ж, – сказала Тайк, заставив нас позабыть о наших мрачных мыслях. Она стояла, прислонившись к двери и вглядываясь в ночь. – Так мы устроим ловушку для этого Лацпелла или будем ждать, пока он не придёт и не убьёт нас во сне?

Хоук собирался ей ответить, но внезапно замолчал. Его рука коснулась груди.

– Что? – спросил я и тоже это почувствовал. Моя грудная клетка начала вибрировать и гудеть. Кодекс, понял я. – Что происходит?

– Гнойная рыбья слюна! – выругался Хоук. – Закрой глаза, Саймон. Что бы ты ни делал, не…

Конечно, я не услышал его последних слов. Последовала вспышка света, и Хоук исчез. Мой кодекс вибрировал всё сильнее. Я вцепился в него, и внезапно он стал очень горячим. Послышалось нечто вроде удара грома, и уже в который раз в жизни меня потащило сквозь время и пространство, сжав до размеров блинчика.

В ослепительной вспышке света я снова появился на другой стороне. Я сидел на полу, прислонившись к чему-то твёрдому. В воздухе пахло нафталиновыми шариками. Я принялся моргать, но меня ослепил яркий свет. Я видел лишь кружащиеся цветные точки.

– Эй! – хрипло позвал я, ощупывая воздух. – Хоук! Здесь кто-нибудь есть?

– Отлично, – прошептал Хоук у меня за спиной. – Он ослеп.

– Ты не велел ему закрыть глаза? – раздался чей-то испуганный шёпот.

– Конечно, велел. Он просто не послушался.

– Эй, Хоук и кто-то ещё… Сколько я буду видеть эти сверкающие блики?

– Две или три минуты, – ответил Хоук.

– Самое малое, – добавил другой голос. – Прости. Не знала, что на мой зов появишься именно ты. Просто я увидела его и запаниковала.

– Тиннэй? – спросил я. Хотя мы встречались всего пару раз, кажется, я узнал голос бывшей ученицы Хоука. Она была членом Круга Восьми. – Это вы? Как вы нас сюда перенесли?

– Да, это… Что ты имеешь в виду «как я вас сюда перенесла»? Хоук, разве ты не рассказал ему, как работает кодекс?

– Конечно, нет, – ответил Хоук. – Я не хотел, чтобы в опасной ситуации он перенервничал и вызвал весь Круг Восьми в ущерб интересам остального мира.

– О чём вы говорите? – удивился я.

– Тихо! – прошипела Тиннэй. Я представил её молодое красивое лицо, искажённое беспричинным страхом.

– Кодексы связывают нас, – быстро объяснил Хоук, явно недовольный тем, что ему приходится делиться со мной информацией слишком рано. – Членов Круга. Потому что мы все носим с собой кровавые камни, а значит, можем обратиться друг к другу за помощью. Наверняка ты слышал истории о том, как мы появляемся в нужный момент.

– Приятно это слышать, – ответил я, вложив в свой голос как можно больше презрения. Со стороны Хоука было вопиющей наглостью утаивать это от меня. За кого он меня принимает? За ребёнка?

– Тише! – шёпотом повторила Тиннэй. – Он здесь. – Её маленькая ладонь зажала мне рот, и она снова зашептала: – Не дыши. Он поднимается по лестнице.

Глядя на танцующие и кружащиеся перед глазами вспышки света, я услышал слабый скрип лестницы по другую сторону стены, у которой я сидел. Когда звуки стихли, Тиннэй убрала руку.

– Тиннэй, – ровным голосом спросил Хоук. – Рон в доме?

Наверное, Тиннэй кивнула, потому что он снова выругался.

– Почему мы прячемся в шкафу?

– Я решила, что будет лучше, если два или три рыцаря Круга выскочат из шкафа и застанут его врасплох, нежели в схватке умрёт кто-то один, – ответила Тиннэй, оправдываясь.

Хоук хмыкнул, и я услышал, как заскрипела дверь шкафа.

– Где мы?

– В Алабаме, – ответила Тиннэй. – В доме Чарльза Симпсона. Кандидат в Скеллигард, завтра ему исполнится тринадцать. До сегодняшнего утра нам удавалось прятать его. С ним произошёл случай, попавший в местные новости, и, наверное, кто-то об этом узнал. Пару часов спустя в городе появились псы и нашли его.

Пока Тиннэй говорила, я вспомнил «случаи», происходившие со мной в детстве. Болезни магического роста, предвещавшие раскрытие моей силы. Конечно, со мной это происходило каждый день, так что этому парню, видимо, повезло. Я представил, как он мирно спит в своей постели, а над ним склоняется Рон, и поёжился.

– Поддержка? – спросил Хоук.

– Нет. Убежище атаковали одновременно.

Хоук поднял меня на ноги.

– Что-нибудь видишь?

– Как сказать. На вас вращающаяся розовая сверкающая шляпа?

– М-м-м… Оставайся в шкафу.

– Что? Неужели вы думаете, что я не смогу победить самого могущественного мага на свете с закрытыми глазами? Свяжите мне руки за спиной, и тогда у него может появиться шанс.

– Ну да, конечно. – Хоук втолкнул меня обратно в шкаф.

– Подождите! – Я мысленно перебрал все кнопки плаща и повернул В10 («Зрение»). Я никогда прежде не использовал её, но именно зрение мне было сейчас нужно, поэтому это был подходящий момент для экспериментов. Я повернул кнопку и увидел коридор. – Ух ты!

– Что?

– Хоук, у него светятся глаза.

– Да, – сказал я. – Я кое-что сделал. Зато теперь я могу видеть. Только всё голубое, и… не могу поверить! Я вижу предметы изнутри! У меня рентгеновское зрение или что-то такое.

– Где Рон? – спросил Хоук, хладнокровно восприняв рассказ о моих новых способностях.

– На верхнем этаже, в другой стороне дома, приближается к спальне.

– Идём.

Я быстро зашагал по коридору, вытаскивая Килантус. Блеск его пламени искажал моё рентгеновское видение, поэтому мне пришлось отвести клинок в сторону. У меня за спиной мои спутники тоже вытащили мечи. Мы были на втором этаже. Коридор был пуст.

– Наверное, он в комнате, – прошептал Хоук.

– Точно, – ответил я. Я видел Рона в трёх шагах от кровати бедняги Чарльза Симпсона. Я бросился бежать. Мы не успеем. Рон уже тянулся к подростку.

– Быстрее, Хоук! – крикнул я.

Хоук исчез. В конце концов он был Ловкачом и при необходимости мог передвигаться очень быстро. Комната была залита светом, что мешало мне видеть. Наконец мы с Тиннэй оказались внутри. Хоук уже сражался на мечах с высоким человеком в тёмном плаще. Но это был не Рон. Я узнал это существо. Узнал то, как его чёрный плащ поглощал ночную тьму. Узнал невероятно высокую фигуру с широкой грудной клеткой. Это была тень – одно из элитных и очень пугающих магических существ, пособников Рона. Он ещё не успел вытащить висевший на боку огромный семифутовый меч и сражался при помощи пары зелёных кинжалов, более применимых в маленькой детской спальне. На фоне золотого клинка Хоука они сияли отвратительным зеленоватым светом. Чарльз Симпсон ещё не проснулся. Он ничего не слышал. Пока…

Голова тени повернулась к нам.

– Кажется, я вижу страх в твоих крошечных чёрных слизистых глазках? – насмешливо спросил я. – Три рыцаря Круга – слишком для тебя?

Мы с Тиннэй атаковали одновременно. Она нападала снизу, а я сверху. Тень оттолкнула Хоука и развернулась, перехватив мой клинок и уклонившись от атаки Тиннэй.

– Стойте! – приказала тень. – Это не ваша битва.

Мой меч отяжелел, как лодочный якорь, и его остриё коснулось ковра. С мечом Тиннэй произошло то же самое, но Хоук по-прежнему двигался. Он дважды ударил, оттеснив тень на шаг и встав между ней и кроватью.

– Это наша битва, – произнёс он сквозь стиснутые зубы.

– Верно, – согласилась Тиннэй, беря себя в руки. – Да. – Её меч снова с усилием начал двигаться, и она присоединилась к схватке.

Я последовал её примеру, и тень закружилась по комнате, отражая удары наших клинков. Она выглядела обескураженной. Во время моей первой встречи с тенью её прислали, чтобы убить меня, и поэтому она могла сражаться лишь со мной. Любой попытавшийся присоединиться к нашей битве тут же получал невероятные увечья. Я догадался, что в данном случае тень прислали не убивать, а всего лишь забрать ребёнка, а одна из миссий рыцарей Круга Восьми как раз и заключалась в защите детей.

– Хоук, вы тот ещё фрукт, – пробормотал я и увернулся от комода, брошенного в меня тенью. Он ударился о противоположную стену и разбился.

– А я не люблю фрукты, – хмыкнула Тиннэй. Она зажала один из кинжалов тени, и её меч удвоился в размере. – Предпочитаю шоколадные пирожные. – Она пронзительно закричала и прыгнула вперёд, вонзив кинжал в стену.

Кинжал застрял, и глаза тени расширились. Вне всякого сомнения, ни один человек прежде никогда не побеждал её, не говоря уж о молодой и хрупкой женщине. Тени были невероятно сильными и привыкли одерживать верх в битве. Капюшон слетел с её головы, и тьма на мгновение рассеялась, обнажив чешуйчатую голову, покрытую слизью, и три вертикальных ноздри. Чёрные глаза стали ещё больше, и тень закричала от ярости, потому что в этот момент Хоук лишил её второго кинжала и руки. Мы опустили мечи, направив их в грудь тени, и тут произошло нечто очень плохое.

Тень стала очень тёмной, ведь не зря её называли «тенью». Они поглощают свет, как чёрная дыра, но в это мгновение наша тень стала ещё темнее. Она совершенно исчезла, оставив на своём месте лишь облако тьмы. Эта тьма поглощала не только свет. Она поглотила мои мысли, так что я стоял в полном оцепенении, не в силах вспомнить, что собирался сделать.

Потом тень появилась снова, занеся для удара свой огромный меч. Я среагировал инстинктивно, и хотя это был не самый умный поступок, по крайней мере, я сделал хотя бы что-то, чтобы спасти себе жизнь. Меч болтался у меня на боку. Хоук и Тиннэй по-прежнему сжимали мечи в руках и были готовы отразить удар тени, но, если бы не плащ, я бы точно превратился в гренку.

Недолго думая, я повернул кнопку С7 («Гравитация») и упал вперёд; когда я поднялся, клинок тени прошёл чуть ниже моего живота. Хоук и Тиннэй парировали удар поднятыми мечами, но тень повернулась спиной, и они отлетели назад и врезались в стену. Тиннэй упала на пол, а Хоук пробил стену и исчез из виду.

Тем временем благодаря обратной гравитации я уже стоял на потолке, нанося удары по голове чудовища. Мне повезло, потому что как раз в этот момент тень махнула в мою сторону своим семифутовым мечом, используя его как копьё. Мой удар вовремя отразил гигантский клинок. Но когда я наконец собрался с мыслями, тень уже нависла над спящим мальчиком. Она обхватила его поперёк туловища оставшейся огромной рукой и подняла так легко, как будто это был галлон молока. Потом тень обратила на меня свой чёрный глаз и ухмыльнулась. Последовал взрыв тьмы, беззвучный и ледяной, и я отлетел назад. Когда я открыл глаза, тень уже исчезла.

Тиннэй застонала, перекатилась на бок и посмотрела на потолок, где я сидел на корточках.

– Исчез?

Я кивнул.

– Бедный паренёк.

Хоук выбрался из стены – он выглядел полумёртвым и взбешённым.

– Да, – сказал он. – У малыша Симпсона будет тяжёлый день.

– Чарли, – поправила Тиннэй и спрятала лицо в ладонях. – Его звали Чарли. Я подвела его.

– Но как? – спросил я, поворачивая кнопку С7 и спрыгивая на пол. – Как это могло случиться? Трое против одного. Мы должны были победить!

– Тени очень непредсказуемы, – объяснил Хоук. – Я сражался с несколькими из них и встретил больше теней, чем многие другие люди, но никогда прежде не видел, чтобы они это делали.

– Исчезали или волшебным образом переносились в другое место?

– И то, и другое, – признался Хоук. – Это требует огромной силы. Особенно исчезновение в конце. Перемещение в известное место назначения возможно, но большой ценой. С другой стороны, возможности перемещения при помощи кровавых камней совершенно бесполезны без простой магии. Видимо, где бы ни был сейчас Рон, это дорого ему обходится. Он будет слабым. Уставшим. Если бы мы знали, где он, то могли бы его атаковать. Очень жаль.

– А что будет с мальчиком? – спросил я.

Но я уже знал ответ, и Хоук и Тиннэй промолчали. Он станет одним из Падших. Магом, порабощённым Роном, которым тот будет управлять и заставлять делать то, что ему нужно. Если, конечно, он переживёт процесс раскрытия и порабощения – очевидно, это случается не со всеми. Я подумал о Джейке Соломонсоне, мальчике из Падших, которого я встретил раньше, и о смерти его друга.

Я поёжился. От мысли о Роне, собиравшем армию порабощённых детей-магов, у меня мурашки бежали по телу. Что он с ними делает? Точно этого никто не знал[25].

И тут мой кодекс снова завибрировал.

– Ты шутишь, – пробормотал я.

Тиннэй посмотрела на нас, и я увидел на её щеках слёзы.

– Не ругай себя, Тин, – сказал Хоук и мягко коснулся её плеча. – Порой мы все проигрываем…

Но не успел он договорить, как комната исчезла. Моё тело снова сжалось, а потом приняло обычный вид, и я оказался в нашем маленьком иглу на расстоянии нескольких миров от Алабамы.

– Они вернулись! – крикнул Дрейк.

Тайк, выхватившая ножи при нашем внезапном появлении, тут же убрала их обратно.

– Где вы были? – спросила она, переводя взгляд с меня на Хоука. – Что случилось?

Я ошеломлённо уставился на неё, пошатываясь после битвы. Я всё ещё видел тень, которая схватила Чарли Симпсона, как кувшин с молоком.

– Объясните лучше вы, – сказал я Хоуку, вышел из комнаты и шагнул в ночь.

Друзья решили благоразумно оставить меня в покое, пока Хоук объяснял им, что произошло. Когда он закончил свой рассказ, Тесса подошла ко мне. Она обняла меня и поцеловала в щёку. От этого мой мозг тут же перестал работать, и я позабыл о тени и о похищении.

– Что? – глупо спросил я.

Тесса улыбнулась.

– Я ничего не говорила, дурачок.

– Ну да. – Моё лицо вспыхнуло от смущения. Я бы хотел, чтобы это произошло при других обстоятельствах. Конечно, я вообще ни о чём таком не думал. Никогда. Даже во сне. Особенно во сне. Или поздно ночью, когда мне было скучно, и я прислушивался к сопению Тессы. Вовсе нет. И всё же… Выбирать не приходится и всё такое. Если Тесса пыталась отвлечь меня от боли и потрясения, ей это удалось.

– Спасибо, – сказал я.

У нас за спиной кто-то откашлялся, и я повернулся, инстинктивно нажав кнопку D5 («Шаг в сторону»), так что меня тут же перенесло на три фута влево, подальше от Тессы.

– Не хотела тебе мешать, – невинно произнесла Тайк. Она улыбнулась, и в её глазах заблестела плохо скрываемая радость.

– Что? Нет! Чему мешать? – Я принялся теребить отворот плаща, делая вид, будто просто поправлял одежду.

– Мешать тебе вести себя как дурачок. – Улыбка Тайк стала ещё шире. – Хоук говорит, пора заниматься.

– Заниматься? Ты шутишь! Разве мы не будем ставить ловушку для Лацпелла?

– Думаю, в ловушке нет необходимости, – сказал Хоук, останавливаясь в дверях. – Лацпеллы очень прямолинейны. Когда он будет готов атаковать, то просто придёт в наш лагерь. Возможно, даже днём. Достаточно будет следить, не появился ли он. Мы знаем, что он уязвим перед мечами Круга Восьми, так что, если дело дойдёт до схватки, – Хоук взмахнул рукой, и в ней появился меч, увитый жёлтым пламенем цвета его уцелевшего глаза, – ему придётся иметь дело с двумя клинками.

– Надеюсь, двух будет достаточно, – пробормотал я, мрачно размышляя о том, что только что стал свидетелем того, как оказались бесполезны три меча.

– Конечно, до этого не дойдёт, – вставил Дрейк. Он появился в дверях вслед за Хоуком.

Мы посмотрели на него. Хоук хмыкнул.

– Неужели наш местный Гений придумал что-то, что не пришло нам в голову?

Дрейк заёрзал на своей разбитой кровати.

– Возможно. Всего кровавых камней пятьдесят, верно? Когда всё это началось, в кабинете Гладстона в Скеллигарде хранились тридцать семь камней. У рыцарей Круга было восемь камней, минус камень Бартоломью, который украл Рон после его убийства. Один камень нашли в кармане плаща-перевёртыша. Остаются ещё четыре. Четыре пропавших кровавых камня, на поиски которых Реллик послал Саймона. Саймон, у которого в кармане Е6 лежал камень, повернул эту кнопку, и мы перенеслись на Дару, где и нашли первый камень. Он снова повернул эту кнопку, и мы вернулись обратно в Скеллигард, где находятся все кровавые камни. После этого мы проникли в гробницу Рона, где был спрятан второй камень…

Голос Дрейка стал ледяным – он наверняка вспоминал гибель капитана Баста.

– Этот камень у Рона, – продолжал Дрейк. – Саймон снова повернул кнопку, и мы перенеслись в Таринею, где тоже нашли камень. А потом, – он обвёл вокруг рукой, – Саймон ещё раз повернул кнопку, и мы оказались здесь. Всякий раз, когда он поворачивает кнопку, плащ приводит нас к камню. Как будто это и есть функция кармана – приводить вас к предмету, похожему на тот, что лежит внутри.

– К чему ты клонишь, Дрейк? – спросила Тесса. Мы уже знали большую часть того, о чём он говорил.

– Я хочу сказать, что последний камень должен быть здесь. Где-то на этой луне. И если Лацпелл является охранником какого-то мага, как сказал Хоук, значит, возможно, камень у этого мага. Нам не нужно убивать охранника. Мы должны найти его хозяина.

Мы молча уставились на Дрейка.

– Что? – спросил он, плотнее закутывая могучие плечи в плащ.

– Дрейк прав, – сказал я.

– Согласен, – сказал Хоук.

– И что мы будем делать, когда Лацпелл вернётся? – спросила Тесса. – Попросим его отвести нас к себе домой на ужин?

– Очень вежливо, – ответил Хоук. – Хотя я не думаю, что нам следует использовать именно эти слова. Он может не так нас понять.

Тайк вздохнула.

– Если мы не будем с ним сражаться, вам всем следует отдохнуть. Если он появится, я постараюсь разбудить вас прежде, чем он вас всех убьёт.

– Очень мило с твоей стороны, Тайк, – заметил Хоук, – но нам с Саймоном нужно практиковаться. Каждый день. Практика, практика и ещё раз практика. Никаких оправданий. Даже импровизированные сражения с тенью не могут служить оправданием. Сейчас мы будем вас охранять[26].

* * *

Мы с Хоуком кружились на белой замёрзшей земле в головокружительном танце горящих мечей при свете звёзд. Он перехватил мой клинок и отшвырнул его в сторону, так что я потерял равновесие. Я повернул кнопку В4 («Ниндзя») и целых пять секунд сражался с необыкновенным мастерством. Я сумел устоять на ногах и оттеснить Хоука, но он и сам умел сражаться с необыкновенным мастерством, поэтому моё преимущество не помогло мне выиграть схватку.

– Слишком рано, – укоризненно заметил Хоук, и на его лице появилась чуть заметная улыбка. – При схватке с более сильным противником следует использовать эту кнопку лишь в тот момент, когда она будет тебе особенно нужна.

Он поймал мой меч и повернул его, скрестив наши клинки в воздухе – остриё его меча зацепилось за мою гарду. Потом Хоук схватил меня за воротник плаща, собираясь начать рукопашную схватку, но я повернул кнопку D9 («Хитрость»), и его рука соскользнула, как будто я был весь покрыт маслом. Потом я повернул С6 («Юность»), хотя ещё не знал, как именно работает эта кнопка.

Из кончика моего пальца брызнула вода.

– Ух ты! – сказал я и направил палец на Хоука. Я сжал кулак, и вода снова брызнула, как будто моя рука превратилась в детский водяной пистолет.

– Уф! – Хоук выпустил мой меч и шагнул назад, вытирая глаза.

Я повернул С9 («Масса») и прыгнул вперёд. Когда я ударил по его мечу, на него пришёлся вес в 4000 фунтов[27], и Хоук отлетел на несколько ярдов назад.

Я хихикнул, но моё веселье длилось недолго. Ещё не успев удариться о землю, Хоук повернулся в воздухе и начал вращаться, как гигантское бородатое такито[28].

Я запаниковал и повернул новую кнопку. В8 («Враг»). В моей голове тут же зазвучал пугающий знакомый голос.

– «…появился из ниоткуда! – крикнул он. – Из ниоткуда, Вертун! Чёртовы Фейтеры! Я вас всех ненавижу! Появился из ниоткуда и чуть не убил тень, которая должна была забрать мальчишку. Ты можешь в это поверить? Но я его одолел. Я одолел его, как одолел и тебя, и я его уничтожу, как уничтожил тебя…»

Голос стих, и я понял, что это был Рон. В моей голове завертелись мысли. Пока я глупо стоял на месте, Хоук продолжал сражаться. Его вращающийся силуэт превратился в калейдоскоп сверкающих огней, которые слепили мне глаза. Я пошатнулся, выронил меч, но сумел повернуть кнопку В10 («Зрение»), чтобы увидеть созданную Хоуком иллюзию и перекатиться на бок, прежде чем его меч разрубит меня пополам. Это было опасное положение[29], и я решил закончить схватку. Я повернул Е2 («Пауза»), прежде чем Хоук успел атаковать снова, и время остановилось.

Я обошёл старого мага, разглядывая его неряшливую одежду, разметавшуюся бороду, потрёпанный, слишком короткий плащ и потёртые носки разного цвета. Он совершенно не походил на одного из восьми самых могущественных магов во Вселенной. Но то же самое можно было сказать и обо мне. Пока Хоук застыл во времени, я снял с него башмаки, снова повернул кнопку и встал у него за спиной. Он взмахнул мечом и удивлённо огляделся.

Я потряс башмаками.

– Вы мертвы, – сказал я. – Я победил.

Хоук посмотрел на свои ноги в носках и покрутил большим пальцем, торчавшим из дыры.

– Вижу.

Я швырнул ему башмаки, и он, хмурясь, надел их.

– Не думаю, что ты хочешь научиться, Саймон. Мы постоянно практикуемся, и каждый раз происходит одно и то же. Ты вообще пытаешься самостоятельно использовать магию?

– Ну… – виновато протянул я. – Что меня выдало на этот раз?

– Никто не знает ученика лучше учителя. Ты не можешь вечно полагаться на плащ, Саймон. Да, ты хорошо научился им управлять, но этого недостаточно. Это всего лишь инструмент. Думай о кнопках, как о колёсиках на детском велосипеде. Ты должен перерасти потребность в них.

– Почему? – упрямо спросил я. – Вы то и дело это повторяете, но никогда не говорите почему!

Хоук удивлённо посмотрел на меня.

– Потому что сила, которую так легко отнять, вовсе не сила! Думаешь, Рон будет просто стоять и смотреть, как ты найдёшь кровавые камни, объединишь их и закончишь работу Реллика?

– Разве я не могу просто помечтать?

– И неужели ты думаешь, что при столкновении с Роном, когда судьба всего мира будет висеть на волоске, а наши жизни будут поставлены на карту, он позволит тебе использовать плащ? Инструмент, необходимый для объединения камней. Прежде всего он попытается лишить тебя того, что тебе так нужно, Саймон. Вот так.

Хоук приблизился ко мне. Говоря «приблизился», я не имею в виду «подошёл» – это было не то движение, которое можно увидеть и предсказать. Как я уже говорил, Хоук был Ловкачом и одним из самых могущественных магов на свете. Он двигался, как пуля, выпущенная из пистолета, которого вы даже не видели, настолько быстро, что создавал ударную волну.

Хоук стоял у меня за спиной, перекинув через плечо мой плащ.

– И тогда ты останешься один, – сказал он, швырнул плащ на землю, выхватил из воздуха меч и медленно шагнул ко мне.

– Бросьте! – сказал я, начиная отступать. – Это нечестно!

– Думаешь, Рон будет играть честно?

– Я не могу использовать магию без плаща! – закричал я, начиная сердиться. Почему Хоук этого не понимал?

Услышав мой голос, из иглу вышла Тайк, но не стала вмешиваться[30].

– Защищайся, – приказал Хоук, и мне пришлось поднять Килантус и отражать нападение.

– Что вы пытаетесь доказать? – прорычал я, уворачиваясь от удара. – Что мне ещё многому надо научиться?

– Нет, – ответил Хоук и нанёс мне два быстрых удара.

Я блокировал первый удар, но на втором моя рука дрогнула, и Хоук выбил у меня меч и с силой толкнул в грудь. Я упал на спину и попытался встать, но поскользнулся на льду и снова упал. Поднял голову и увидел, что меч Хоука вспыхнул.

– Защищайся! – снова крикнул он, и меч со свистом полетел вниз.

Я закрыл глаза, но смертельный удар так и не обрушился на меня. Раздался звон металла, я открыл глаза и увидел, что надо мной согнулась Тайк, перехватив своими двумя кинжалами меч Хоука. Она отбросила меч в сторону, повернулась к Хоуку спиной, наклонилась и шепнула мне на ухо:

– Ты никак не поймёшь, Саймон Фейтер. Он просто пытается научить тебя тому, что должны знать все воины. И, возможно, все маги. – Пока Тайк говорила, татуировка у неё на шее повернулась и ободряюще взглянула на меня. Птица Римбакка представляла собой нечто вроде магической кровной связи, не совсем мне понятной, между моей мамой и Тайк, которая, помимо всего прочего, позволяла маме видеть всё происходящее глазами птицы. Да, знаю, звучит жутковато.

– Сила, которая тебе нужна, заключена не в плаще, сынок, – сказал Хоук.

Тайк с силой ткнула меня в грудь и отошла в сторону.

– Продолжайте, мастер Хоук.

Хоук снова поднял меч, и клинок вспыхнул жёлтым пламенем на фоне звёздного неба.

– Защищайся. Найди свою силу.

Он опустил меч, и я перекатился на бок, едва избежав удара клинка.

– Осторожнее, сумасшедший маг! Вы меня убьёте!

– Твой разум не знает, как использовать магию, – продолжал Хоук. – Но это знает твоё сердце. – Он взмахнул мечом, и я снова увернулся. – Это знает твоя душа.

Удар. Перекат.

– Пусть твой разум уснёт. Пусть душа пробудится! Опасность убаюкивает разум. Пробуждает душу. Лишь на волосок от смерти мы бываем в полной мере осознанными. Защищайся!

Я вскочил, пытаясь успокоить свой разум, но в голове вертелось слишком много мыслей. Я бросился на Хоука, и он принялся блокировать и отбивать удары, позволяя себя оттеснять. Потом он повернул меч и обрушил его вниз с чудовищной силой. Я пошатнулся, и клинок порезал запястье руки, державшей меч.

– Ой! – воскликнул Хоук. – Прости.

Тайк подошла к нам и ударила Хоука по уху, как провинившегося школьника.

Я тупо смотрел себе под ноги. Килантус по-прежнему пылал, и на замёрзшей земле оттаивала яма в форме меча. Моя рука всё ещё сжимала рукоять.

– Ай! – прохрипел я. Я ещё не чувствовал боли, но знал, что это вот-вот случится. Некоторые вещи очень постоянны, и боль – одна из них[31].

А потом я почувствовал боль, но Тайк уже сунула мне в руки плащ, и мой разум тут же повернул кнопку А9 («Повторная попытка»).

– Опасность убаюкивает разум, – говорил Хоук. – Пробуждает душу. Лишь на волосок от смерти мы бываем в полной мере осознанными. Защищайся!

– Стойте! – крикнул я, бросил Килантус и протянул руки, сдаваясь. – Вы уже пробовали, и у вас ничего не вышло. И вы отрубили мне руку.

– Ну да. – Хоук неловко опустил меч. – Извини.

Тайк подошла к нам и ударила Хоука по уху, как провинившегося школьника.

Он фыркнул.

– Я хотя бы попытался.

– Вам легко говорить, – сказал я, потирая целую руку. Я надел плащ и сунул руки в наружные карманы. Сжал камень печали. Я привык класть камень туда, где до него было легко добраться, и вот почему: как только мои пальцы обхватывали его гладкую поверхность, все отрицательные эмоции тут же исчезали. Раздражение невозможностью использовать магию, сомнения в том, что я смогу найти то, что ищу, на этой замёрзшей луне, переживания по поводу того, как мало я знаю. Все эти чувства покидали меня, и на смену им приходил безыскусный, тихий покой.

Не думая о некрутости[32] этого жеста, я решил, что если целым и невредимым доберусь до Скеллигарда, то крепко обниму Гладстона. Конечно, он был прав. В этом путешествии самым тяжёлым испытанием были мои собственные чувства, а самые опасные битвы происходили внутри.

Хоук прищурил глаз[33]. У меня было такое чувство, что он знал, что я делаю с камнем и по какой-то причине этого не одобрял, но ничего не говорил. Может быть, он не хотел плохо отзываться о подарке от главы Круга Восьми. Если он и собирался что-то сказать, то я об этом так и не узнал, потому что в это мгновение земля загрохотала.

Тайк зашипела и выхватила кинжалы. Она смотрела на что-то у меня за спиной, и я почувствовал, как пульсирует кольцо у меня на пальце вместе с её усилившимся сердцебиением. Взволнованная Римбакка описывала круги у неё на шее. Меч Хоука снова вспыхнул, а Кестра слетела с крыши иглу, промчалась сквозь пламя и загорелась, освещая окрестности. Тесса и Дрейк выбежали из иглу. Земля снова задрожала, я обернулся и увидел Лацпелла Френа. У него по-прежнему отсутствовала левая рука, но зато теперь он вырос до двухсот футов.

– Ух ты! – сказал я. – Впечатляет…

– В атаку! – крикнул Хоук. Он поднял руки и кинулся к ледяному великану[34]. В одной руке у него был горящий золотой меч, а другой он указывал на Кестру. Ястреб, объятый волшебным пламенем, начал увеличиваться в размерах (я уже это видел), пока не стал похож на «Фольксваген жук»[35]. Кестра на полной скорости[36] врезалась в грудь ледяного великана, и её горящее туловище пробило дыру чуть выше его живота.

Великан пошатнулся, удивлённый невесть откуда взявшейся дырой. Тем временем Хоук добрался до ноги чудовища и начал рубить щиколотку мечом. Я принялся делать то же самое с другой ногой. Мне бы хотелось сказать вам, что мы отрубили ему ноги и он рухнул[37] с катастрофической скоростью, но по правде говоря, наши мечи были длиной всего около трёх футов, а толщина щиколоток великана составляла пятнадцать футов, поэтому мы просто разозлили его. Вскоре вокруг нас танцевал гигантский ледяной монстр весом в сто тонн. Это была очень плохая идея.

– А-а-а-а! – завопила Тесса, останавливаясь и отступая назад.

– ТОЧНО! – заорал я, перекрикивая шум. – ЭТО БЫЛА ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ ИДЕЯ.

– Век живи – век учись, – крикнул Хоук, с невероятной скоростью взбираясь по ноге ледяного великана.

Он был уже на полпути к бедру, когда я вспомнил, что могу двигаться. Я повернул кнопку Е4 («Размер»), надеясь, что стану ростом с ледяного великана и смогу отражать его удары. К несчастью, я, по-видимому, не так понял функцию этой кнопки, потому что вместо того, чтобы взлететь вверх, уменьшился до размеров пластинки жевательной резинки.

– Куда он делся? – крикнула Тайк, останавливаясь рядом со мной. – Он только что был здесь.

– Неужели этот никчёмный герой снова нас бросил? – спросила Тесса, подбегая к ней.

– Только не это. – Голос Дрейка перекрывал грохот битвы. Он навис над девчонками. – Саймон ни за что так не поступит.

– Я внизу! – заорал я во всё горло, но они меня не услышали.

– РЕБЯТА, БЫЛО БЫ НЕПЛОХО, ЕСЛИ БЫ ВЫ МНЕ ПОМОГЛИ. – Где-то наверху раздался голос Хоука, пытавшегося увернуться от руки ледяного чудовища. Он вонзил меч ему в бок и перескочил к очередной скользкой выемке. Хоук снова вонзил меч в лёд по самую рукоять. Великан потянулся к нему, как человек, собирающийся прихлопнуть муху, но Хоук в последнюю секунду отскочил в сторону, так что великан ударил самого себя. Он застонал и пошатнулся.

Тайк засмеялась и снова начала оглядываться.

– Уверена, он вернётся, – сказала она. – Я по-прежнему чувствую его присутствие в кольце. Он в порядке. Тесса, сколько раз ты можешь отжаться лёжа?

– Восемьдесят раз. Или восемьдесят пять. А что?

Тайк подмигнула.

– Подбрось меня наверх.

Тесса пожала плечами, выпрямилась и расставила ноги пошире, призывая магию Силача. Она схватила Тайк за пояс, шагнула вперёд и швырнула её вверх, как ядро. Тайк пролетела около пятидесяти футов и приземлилась на бедре ледяного великана, используя кинжалы, как ледорубы. Теперь чудовищу приходилось отмахиваться сразу от двух мух, избивая себя самого.

– ТЕССА! ДРЕЙК! – снова закричал я, но это не помогло.

– Ты что-нибудь слышала? – спросил Дрейк.

– Нет, – ответила Тесса. – Как думаешь, куда он делся?

– Не знаю, – ответил Дрейк и вытащил рогатку. Теперь он выглядел с ней довольно глупо – девятифутовый широкогрудый зверь с крошечной изящной рогаткой в руках. Он потянулся к мешку на поясе, где хранил камни, и увидел, что тот пуст. – Ну вот!

– Что такое?

– Наверное, мешок развязался. Камни высыпались. – Дрейк принялся оглядываться по сторонам, как будто надеясь, что камни окажутся сложенными аккуратной кучкой.

– Вот, держи, – сказала Тесса. Она раскрыла свою складную дубинку и несколько раз ударила ею по земле, отбив большие куски камней и льда.

Дрейк поднял несколько обломков, сунул один в рогатку и прицелился. Я был поражён, увидев, что маленький осколок камня раскалился докрасна, и понял, что Дрейк работал над своими умениями вызывать огонь. «Искусство поджигания», как называл его Хоук, было обыденным делом в репертуаре любого мага, невзирая на то, в какой из категорий магии он специализировался.

Но мы всё ещё были новичками. Фактически мы начали учиться в школе примерно двадцать семь дней назад. И из них девятнадцать дней шлялись по Вселенной и ничему не учились. Короче говоря, Дрейк выпустил кусок светящегося камня, и он полетел вверх, прямо в рот ледяному чудовищу, направляемый мастерством телепатии.

Монстр чихнул и продолжал лупить себя по бокам.

– Хорошая попытка, – сказала Тесса. – Но, возможно, нам нужно кое-что побольше. – Она подняла обломок камня размером с футбольный мяч, небрежно перенесла вес на одну ногу и подбросила его на ладони. Наверное, камень весил около шестидесяти фунтов. – Если я брошу эту штуку, ты сможешь поджечь его и направить в цель?

Дрейк улыбнулся.

Пока они говорили, я вскарабкался по краю плаща Дрейка прямо ему на плечо. Он по-прежнему меня не замечал. Тесса снова размахнулась, как будто толкая ядро, и швырнула камень, который тут же загорелся и полетел вверх, как ракета. Он врезался в лицо ледяного монстра чуть выше рта, пробив третью ноздрю. Чудовище отшатнулось, застонало и прижало руку к лицу.

Дрейк хлопнул Тессу по ладони.

– Чувак, – произнёс я на ухо Дрейку, – ты положил камень в ракету.

Дрейк чихнул и отскочил, а Тесса принялась оглядываться по сторонам. Я едва удержался на месте. Секунду спустя Дрейк отодрал меня от плеча и чуть не раздавил, но вовремя понял, что это я, а не какое-то странное говорящее насекомое[38]

1 Эй! Наконец-то я написал пролог, который нельзя назвать совершенно бессмысленным. (Все примечания в книге были составлены Саймоном, главным героем книги, если не указано иное. – Прим. ред.)

2 Не очень широко известный (в этой стране) французский писатель, написавший много книг. Среди них написанная в 1930-х годах книга для подростков в жанре фэнтези под названием «Толстопузы и долговязы».

3 1 фут равен примерно 30 см. – Прим. ред.

4 1 дюйм – 2,54 см. – Прим. ред.

5 Постройка из ледяных блоков, традиционое зимнее жилище эскимосов – северных народов. – Прим. ред.

6 Вообще-то нас было шестеро. В моём башмаке живет могущественный дракон, но поскольку он один из последних представителей странной древней расы, обладающей загадочной магией, и обычно ведёт себя как очень холодный и безучастный друг, мы, как правило, не принимаем его во внимание и не рассчитываем на него. В трудную минуту он может оказаться полезным, но только если он в настроении меня спасать, что случается не так уж и часто.

7 Помните мой кодекс? На нём написаны обещания, которые я дал (проявить свои лучшие качества, держать слово, помогать тем, кому можно помочь, и никогда не сдаваться), и он накапливает магическую энергию, которую дают мне Зохары, когда я придерживаюсь своего кодекса. В данном случае я проявил свои лучшие качества, извинившись.

8 Я самый худший друг на свете.

9 Тенденция означает склонность к определённым действиям.

10 Если вы вдруг забыли, Бёрджесс был создателем магических башмаков из Скеллигарда.

11 Если Дрейк произносит имя рыбы вслух, значит, дело серьёзно.

12 Я р д – 91,44 см. – Прим. ред.

13 Ни мужского, ни женского пола.

14 Царапать или водить пальцами по поверхности в поисках того, за что можно было бы зацепиться. Не путайте со словом «карабкаться», что означает двигаться очень торопливо или в панике по неровной поверхности при помощи рук.

15 Да, знаю. Я находился не в воздухе, поэтому это была, скорее, ручная противотанковая граната с ракетным двигателем. Вы настоящий эксперт. Прекратите так много играть в видеоигры!

16 Очень плохой.

17 Выпотрошить или освежевать. В медицине есть такое понятие, как хирургическое удаление целого органа. Я знаю, о чём вы подумали. Разве потрошение может быть не катастрофическим?

18 ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ МАГ. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ ЭТО ДОМА.

19 Дрейк мастерски владел рогаткой и силой разума мог управлять траекторией полёта камней. Любители, берегитесь!

20 Если вам интересно знать, именно здесь подключается элемент «фантазии». В то время как большая часть моей автобиографии абсолютно правдива и надёжна, время от времени я добавляю к ней придуманные эпизоды вроде этого, чтобы представить себя более человечным и милым. Если бы я нарисовал стопроцентно точную картину своего холодного и расчётливого гениального ума, обычным людям сложно было бы меня полюбить. Стыдно признать, но на этом настаивает мой редактор. Поэтому встречайте исполинского глупого прыгающего мальчика-мага – «Саймона Фейтера на льду».

21 Если вы только что вскрикнули от ужаса, вы наверняка девятилетняя девочка. Успокойтесь! Это всего лишь выражение.

22 Я имею в виду больше обычного…

23 Известный швейцарский психоаналитик, оказавший большое влияние на современную психологию.

24 Я имею в виду длинную речь, которую никому в особенности не хочется слушать (как, например, это примечание). Я нарочно использовал неправильное слово. А ещё я хотел посмотреть, сколько гневных писем от читателей, где они будут обвинять меня в неграмотности, я получу. В таком случае я смогу написать им гневные ответы и обвинить их в том, что они не умеют читать сноски. Глупо? Возможно. Но только таким образом я могу получить письма от поклонников…

25 Хочет с их помощью захватить мир. Зачем ещё могущественному злому волшебнику с манией величия создавать армию из рабов-зомби? Я уже видел подобное. Помните Госпожу Зи, или Маккензи, которую Рон отправил на далёкую планету, чтобы та её захватила? Пройдёт совсем немного времени, прежде чем он начнёт сражение со всем миром магов.

26 Как вы уже могли заметить, мой учитель совершенно чокнутый. Серьёзно! Дайте мне передышку! «Практика, практика, практика…». Да он просто помешанный.

27 1 фунт равен примерно 45 кг. – Прим. ред.

28 Также известное как Хоукито. Прошу прощения за случайную метафору. Я ужасно проголодался…

29 Если хотите знать, его меч аккуратно срезал все три волоска у меня на груди.

30 Эти двое пришли к негласному соглашению и действовали сообща, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. Мудрые советники могут быть такими надоедливыми.

31 В жизни есть вещи, в которых вы всегда можете быть уверены. Первая из них – боль. Жизнь причиняет боль. Простите. А вторая – это то, что после газированного напитка у вас всегда отрыжка. Всегда. Если вы думали, что в этом списке должен быть восход солнца, то он идёт третьим. Остальные почётные места занимают нечётное количество носков в день стирки, смерть (omnes una manet nox), молоко, испортившееся до окончания срока годности, и отсутствие парковочных мест, когда вы опаздываете.

32 Такого слова нет.

33 Это не опечатка. У него был всего один глаз, помните?

34 Классический признак сумасшествия.

35 Фирма «Фольксваген» появилась в 1930 году, когда Фердинанду Порше, знаменитому создателю спортивного автомобиля, поручили придумать машину, которую мог позволить себе обычный средний Джо (или Ганс). Машина должна была быть дешёвой, надёжной, быстро ездить, иметь масляное охлаждение и быть в состоянии преодолеть не меньше сорока миль с одним галлоном бензина. Вторая мировая война началась до завершения строительства фабрики, поэтому Германия начала производить эти автомобили лишь в 1949 году. В том или ином виде их делали на протяжении восьмидесяти лет. «Жук» был первой машиной, проданной в количестве двадцати миллионов экземпляров, и на протяжении многих лет оставался самым продаваемым автомобилем в мире. Когда в 1949 году другой создатель автомобилей, Генри Форд, захотел купить «Фольксваген», его советник сказал ему, что это будет бессмысленно. Ну и ну!

36 Охотясь, сокол может бросаться вниз с высоты на скорости более 240 миль в час, а это, если вам вдруг интересно, достаточно эффективный способ убить голубя. Кестра – ястреб, а не сокол, но это не имеет значения.

37 С оглушительным грохотом, сопровождающим разрушение.

38 Обычная ошибка.

Продолжить чтение