Читать онлайн В сознание… бесплатно

© А.Л.О.Н.

Виктор Малышев, консул Республиканского Консульства Колониальных Поселений, отправляется в очередную рутинную инспекцию на далекую колонию Галактической Республики. Но вместо привычной миссии его ждет нечто совершенно неожиданное. Проснувшись в одиночестве на неисправном космическом корабле, Виктор обнаруживает, что оказался в ловушке в космосе, не зная, сколько прошло времени и достиг ли он своей цели.

Теперь ему предстоит выживать в условиях, к которым он не был готов, и принимать решения, от которых зависит не только его жизнь, но и судьба всей колонии. Виктору придется сделать сложный выбор между личными интересами и благом общества, сталкиваясь с опасностями и загадками, которые могут изменить его жизнь навсегда.

Погрузитесь в захватывающую историю о выживании, мужестве и моральных дилеммах в далеком будущем, где каждое решение может стать судьбоносным.

А.Л.О.Н.

https://t.me/ALON_BG

https://t.me/vsoznanie_alon

В СОЗНАНИЕ…

1.

Проснулся. Странное чувство, нагнетающее тревогу, не отпускает Виктора. Неожиданно тяжелые веки не слушаются импульсов мозга, чтобы открыться. Ему необъяснимо сложно сразу прийти в себя, а тем более понять происходящее вокруг. Глаза всё еще закрыты.

Удается немного приоткрыть слипшиеся глаза. Резкая боль пронзает затылок, и он вынужден их снова закрыть. Виктор слышал, что иногда так бывает, когда долго находишься в анабиозе, но сам ни разу не испытывал подобного, хотя в последнее время часто приходится пользоваться технологией криосна. Голова пульсирует, словно кто-то ударил по ней молотком. В ушах раздражающий звон. Тёмная стазис-каюта для экипажа, или попросту спальный отсек, освещена только мигающей красной сигнальной лампочкой тревоги. Скорее всего, раздается и сирена, но Виктор не слышит её через звуконепроницаемую крышку своей камеры. Его тело ощущает тяжесть, как будто оно налито свинцом, а мышцы словно деревянные, едва поддаются контролю.

«Что. Чёрт возьми. Здесь происходит?» – размышляет Виктор.

С тех пор, как республиканские учёные изобрели способ усовершенствовать старые космические гипердвигатели, республиканский флот стал способен преодолевать огромные расстояния за более короткие сроки. Сократив время космических путешествий во много раз, аудиты Республиканского Консульства Колониальных Поселений, занимающегося контролем адаптации колонистов, консультацией колоний по различным бытовым и производственным вопросам, а главное – научными исследованиями новых миров, становятся более частым явлением на дальних рубежах огромной Галактической Республики.

Только, как и прежде, совершая прыжки через гиперпространство, всему экипажу приходится уходить в криосон, так как в бодром состоянии организм человека пока не способен перенести столь быстрое пересечение космических пространств. В свою очередь, управление космическим кораблём на это время переходит в руки автопилота, заранее программируемого специальным человеком, называемым навигатором.

Шесть лет назад, за полгода до этого изобретения, корабль колонистов «Атлант-13» с командой из пятисот человек и полным набором колонизаторского оборудования отправился на самые дальние рубежи, находящиеся пока за пределами официальных границ Республики. Миссией для колонистов было добраться до экзопланеты земного типа, обозначенной на галактической карте как ХW5763, названной открывшим её астрономом Деметра и находящейся в одной из систем туманности Ориона. Организовав всю необходимую инфраструктуру на самой планете, они должны начать строительство мощной информационной передающей станции на её орбите, которая, в свою очередь, соединит их новый дом с центром Республики. Такие станции теперь называют Маяк.

Прошло уже более тридцати лет с тех пор, как человечество полностью покинуло родную Землю, заселив Марс и сделав его своей обителью. Но всё-таки большая часть населения Республики проживает на космических фермах и других осваиваемых планетах в разных уголках галактики. Из Земли в будущем решено сделать заповедник, очистив её от всех следов человеческой деятельности.

Так как из-за перенаселения на Марсе правительство стало жёстко контролировать рождаемость, многие решаются на переселение в уже организованные республиканские колонии, а также на длительные полёты к новым открывающимся звёздам, расселяя человеческий род всё дальше от родной планеты.

Полёт колонистов на Деметру должен был продлиться шестьдесят восемь месяцев, то есть примерно полгода колонисты уже строят заводы и развивают свой первый город. Ближайшая инспекция консула должна была попасть туда только через шесть лет после их прилёта, но благодаря новым технологиям корабли Республиканского флота теперь могут преодолеть это расстояние всего за сорок пять дней из Солнечной системы.

Обычно консул РККП Малышев быстро отходит от криосна, но, судя по всему, не в этот раз.

Руку Виктора пронзают тысячи маленьких иголок, щекоча онемевшую конечность. Их уколы становятся всё чаще и поднимаются выше к плечу. Наконец, хоть какие-то чувства начинают возвращаться, и консул действительно начинает приходить в себя.

Он снова пробует открыть глаза, но уже осторожно и гораздо медленнее. Кажется, веки теперь слушаются, хоть глаза пока не привыкли к яркому свету, а изображение всё ещё немного размыто, происходящее вокруг начинает проясняться. Красный пульсирующий свет, освещающий тёмную кабину, напичканную различным оборудованием и датчиками, откликается болью в висках, уходящей глубоко в затылок. Понадобилось ещё какое-то время, чтобы вспомнить, где он находится.

Сначала Малышев видит большое светлое пятно, размытое и пульсирующее красным, но постепенно оно начинает принимать знакомые очертания. Когда силы начинают возвращаться, Виктор пробует повернуть голову. Мышцы словно атрофировались, что необычайно странно для такого недолгого путешествия. Получается не с первого раза, но всё-таки получается. Что-то не так. Чувство тревоги нарастает, тем временем силы постепенно возвращаются к нему.

Теперь, держа голову, можно приподняться на локтях. Но как только он пытается это сделать, резкий удар тут же приводит его в чувства. Это удар лбом о прозрачную крышку камеры криосна. Странно, такого раньше не было. Камера всегда открывается до того, как процедура пробуждения пассажира полностью завершится. Рефлекторно рука тянется потереть лоб, но удар о крепкий прозрачный пластик окончательно приводит мысли консула Малышева в порядок. Камера заперта. Но что больше всего пугает, её нельзя открыть изнутри, просто нет такой функции. А где же остальной экипаж? Они ведь не могли, проснувшись, покинуть каюту, забыв про командира экспедиции? А тем более, оставив его спящим, покинуть корабль.

Звуков Виктор по-прежнему никаких не слышит, да и не может, ведь камера звуконепроницаема, но вот странные вспышки света наконец привлекают его внимание. Ситуация начинает проясняться. Оглянувшись вокруг, он понимает, в чём дело. Все камеры криосна стоят полукругом, под углом сорок пять градусов по отношению к полу, тыльной стороной и наклонены верхней частью к центру каюты, а его камера в середине, из-за чего он не может видеть их все, но те, что стоят по обе стороны от него, затянуты странной белой дымкой. Искры откуда-то снизу поднимаются всё выше и выше. Красная лампочка тревоги продолжает моргать, въедаясь в мозг Виктора.

«Да что, чёрт возьми, всё это значит?»

Нужно действовать быстрее, иначе это может закончиться трагедией. Он отбрасывает сковывающий страх и на ощупь находит ручку. Дёргает её от себя, но ничего не получается. Пытается толкнуть прозрачную откидную крышку руками, но из-за его слабости она не поддаётся.

Возможно, экипаж всё ещё в своих камерах криосна, и он первый пришёл в себя. Виктор пытается стукнуть по пластиковой дверце камеры, но она снова не поддаётся. Так как места в ней мало, то и размахнуться, чтобы ударить посильнее, невозможно. Становится трудно дышать. Судя по всему, подача воздуха остановлена. Сердце от волнения застучало с удвоенной силой. Ещё один удар локтем, и снова неудача, но теперь ещё и болит локоть. Эти камеры не конструируют бронированными, но достаточно крепкими, чтобы выдержать удар тяжёлого предмета.

Он снова хватается за ручку и пробует навалиться уже всем телом на эту «грёбанную дверцу старого холодильника». Тут же про себя отмечает удачность подобных вертикальных моделей в подобной ситуации, лёжа горизонтально, этого сделать не удалось бы. Дверца снова не открылась, но что-то в ней явно треснуло, и на долю секунды в капсулу ворвался звук сирены, ревущей снаружи, и немного запаха гари. Так, отлично, начинает поддаваться. Ещё толчок. Мимо.

– Ну давай же. Ещё чуть-чуть.

Виктор закричал и, развернувшись боком, со всей силой надавил рукой на дверцу, упираясь плечом прямо в прозрачную панель, другим плечом и рукой отталкиваясь о заднюю стенку. К удивлению консула, рамка крышки так и не поддалась, а вот сама прозрачная панель вылетела из неё, его обдало холодным воздухом и шумом тревожной сирены.

Тело консула ещё не полностью подчиняется. Приходится совершить немалые усилия, чтобы выбраться из капсулы. Ноги немного сдаются, и Виктор всем телом обрушивается на пол кабины. Магнитное поле корабля включено, отлично, хоть что-то уже известно. Пытается подняться, но кружится голова. Приходится немного отдышаться. Снова пытается встать. В этот раз удачно. Подходит к ближайшей задымлённой капсуле криосна, стоящей рядом с его. Это капсула Тамары. Датчики на экране показывают отсутствие пульса. Запах горелой проводки въедается в лёгкие. Виктор закашливается, его скручивает от боли и эмоций, а потом вырывает.

Девушка умерла во сне. Её кожа, покрытая инеем, приобрела неестественно белый, местами с синим отливом, цвет. Малышев от злости и отчаяния дёргает за крышку капсулы, пытаясь открыть её, но мышцы снова подводят, и он валится на пол.

«Это не может быть правдой», – мелькает мысль в голове лежащего на полу Виктора.

Выйдя из оцепенения, он окидывает быстрым взглядом оставшиеся пять капсул и понимает, что экипаж корабля погиб, не приходя в сознание. Похоже, что все камеры оказались неисправны, и только ему повезло остаться в живых.

Виктор ползёт к выходу, попутно размахивая руками, словно хочет ухватиться за воздух, пытаясь встать. С трудом ему удаётся подняться и выйти из спального отсека. Держась одной рукой за стену, он направляется прямиком на мостик. Мигающие красные огни и вой сирены преследуют на всём пути. Ноги по-прежнему предательски подгибаются. Добравшись до пульта управления, первым делом он отключает тревогу.

«ВНИМАНИЕ: РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ ГРУЗОВОГО ОТСЕКА».

Красными буквами гласит надпись на экране терминала. Все мониторы исправны, двигатели остановлены, кислород в норме. Малышев запускает диагностику.

«Где мы сейчас находимся? Сколько мы были в криосне? И главный вопрос: что же всё-таки с нами произошло?» Он вводит запросы в терминал компьютера.

«Мы?»

Ах да он же остался один. Виктор еще не успел осознать это.

Итак, звездная дата.

«Что?»

Табло показывает 2557.

«Не может быть это ошибка. Почти 200 лет? Нет. Этого не может быть».

5 апреля 2360 года, они вылетели с Проксимы b, с учетом гиперпрыжка их путь должен был составить двадцать пять дней, что же пошло не так? Консул вводит данные на пульте управления.

«ГРУЗОВОЙ ОТСЕК ЗАБЛОКИРОВАН».

Компьютер выдаёт новое сообщение.

Для начала Виктор запускает диагностику систем корабля. Теперь можно проверить данные с чёрного ящика, наверняка это прольёт свет на то, что произошло, пока команда из шести человек спала. Навигационный радар вышел из строя и не показывает никакой информации о месте нахождения. Так как навигационная система консульских кораблей отличается высокой точностью, Виктор уверен, что даже если корабль не достиг пункта назначения, то сбиться с маршрута он уж точно не мог. Но почему их до сих пор не обнаружили другие республиканские корабли?

Виктор не может отделаться от мысли, что операционная система корабля дала сбой, и данные на экране не соответствуют действительности.

Следом он решает проверить ядро гипердвигателя. Так, ядро в порядке. Нужно провести тест на запуск.

«ГИПЕРДВИГАТЕЛЬ ОТСУТСТВУЕТ ИЛИ НЕ ИСПРАВЕН»

Выдаёт ошибку компьютер.

«Не может быть. Что за херня? Возможно проводка. Или сгорел процессор. Придётся поискать причину».

Консул вводит команду в терминал для запуска диагностики системы на предмет ошибок. В ответ компьютер выдаёт, что диагностика займёт четыре часа. Теперь стоит привести себя в порядок. Он снимает комбинезон, оставаясь совершенно голым, и направляется в жилой отсек. Там бросает комбинезон в специальный ящик для грязного белья, берёт из другого ящика чистое полотенце, по привычке нюхает его и направляется в душ.

Из всего экипажа Виктор знаком только с Тамарой, его однокурсницей и бывшей девушкой. Они уже несколько раз за последние пять лет службы попадали в одну аудиторскую экспедицию в республиканские колонии. Остальные члены экипажа попали к ним в команду впервые. Тамара была капитаном первого ранга республиканского флота и считалась одним из лучших специалистов по ботанике. Виктор же специализируется на психологии и является руководителем экспедиции. Все члены экипажа имеют техническую квалификацию общей направленности, делая их взаимозаменяемыми в случае любой непредвиденной ситуации.

Знакомы с Тамарой они были ещё со времён учёбы в академии Звёздного флота. На первом курсе их отношения сложно было назвать даже дружескими: сначала учёбы они только иногда пересекались на редких смежных парах и совместных студенческих тусовках, но к окончанию учёбы никто из студентов не мог представить их друг без друга. После окончания академии оба поступили на службу в РККП, головной офис которого находится в Нью-Сеуле на Марсе. Там же находится Главный Штаб Управления Космическими Полётами Флота Республики. Поняв, что на службе сложно сохранять прежние отношения, они расстались добрыми друзьями, лишь изредка попадая в совместные экспедиции, как, например, в этот раз.

Воспалённое сознание подкидывает Виктору все больше вопросов, заполняя его разум тревожными мыслями. Могло ли действительно пройти двести лет?

Двести лет… Как такое возможно? Как?

Даже если так и есть, неужели никто не пытался найти их за всё это время? А если и искали, то почему не нашли?

Все они мертвы? Почему?

Мысли скачут, хаотично меняясь местами, и от этого его начинает бить озноб. Шум воды, громкий и настойчивый, словно затапливает его, захлёстывает с головой. Она обжигает кожу, но не приносит ни облегчения, ни покоя. Кажется, что время вокруг него застыло, и лишь водяные капли, стекающие по его лицу и ослабшему телу, напоминают о реальности. Виктор вжимает голову в плечи, пытаясь спрятаться от звуков, но эхо его дыхания в тесном пространстве усиливается. Тяжёлое, прерывистое дыхание… Как у загнанного зверя.

Становится хуже, когда на смену этим вопросам приходят другие образы. Закрыв глаза, Виктор видит лицо Тамары за прозрачной крышкой криокапсулы. Её глаза – такие пустые и безжизненные. В последний раз он смотрел на неё перед погружением в сон.

Неужели это она… Там? Одна? Замёрзшая навсегда?

Грудь сдавливает от спазма так, что он не может дышать. Его сердце будто разрывается, ощущение утраты наполняет всё его существо. Голова кружится, ноги подкашиваются. Он начинает оседать, хватаясь за голову трясущимися руками. Только что он осознал, что потерял самого близкого человека.

Малышев обнаруживает себя через несколько часов, стоящим перед зеркалом в своей каюте. Теперь, когда эмоции остались позади, как по щелчку пальцев, включается рациональное мышление.

Итак, что мы имеем? Корабль дрейфует в космосе неизвестно где, возможно сбившись с курса неизвестно почему, и уже долгое время, даже точно неизвестно сколько. Удручающие вводные. Пора разобраться с этим и выбираться отсюда, если, конечно, это возможно.

Компьютер давно завершил диагностику системы.

Сам гипердвигатель в порядке. Хоть это радует. Но, судя по всему, весь затор в системе охлаждения, а именно в блоке «С». Если сгорели процессоры, то двигатель ему уже никогда не завести. Проблема в том, что это единственный блок в конструкции данной модели корабля, попасть в который возможно только снаружи. Остальные важные блоки для пилотирования расположены внутри корабля, под защитой специальных экранов. А значит, придётся выходить в открытый космос.

Да уж.

Теоретически, конечно, проблем в этом нет, но вот практически… Дело в том, что командир экспедиции и опытнейший консул РККП ни разу не выходил в открытый космос. Не приходилось. И одна только мысль о том, что придётся это делать, приводит в ужас консула Малышева.

Ну что же, всё когда-то приходится делать впервые. Виктор собирает необходимые инструменты и прицепляет специальный карман на передней части скафандра. Надевает на себя терморегулирующий костюм и залезает в скафандр. Эх, жаль, Стиви его сейчас не видит. Он был его другом, они вместе учились в академии, а потом друг пошёл служить на центральную космическую исследовательскую станцию на орбите Сатурна. Там ему достаточно часто приходилось совершать выходы в открытый космос, и Стив порой делился подробностями и нюансами своих вылазок. Ну посмотрим, как же это на практике.

Виктор закрывает шлюз. На сенсорном пульте, что на рукаве скафандра, он нажимает на кнопку, запуская процедуру откачки кислорода. Тут же дверца открывается с другой стороны шлюза, убрав последнюю преграду перед Виктором и открытым космосом. Он волнуется, как перед своим первым стартом. Казалось бы, он столько лет путешествует сквозь космическое пространство, от планеты к планете, от системы к системе, но всё время внутри корабля, без возможности, да и желания, выйти в открытый космос.

Пару шагов отделяют человека в скафандре от распахнувшего свои двери шлюза прямо в черноту космоса, но сделать их он не спешит. Виктор даёт себе ещё пару минут для того, чтобы собраться с мыслями и начать свою миссию. Сделав резкий вдох и выдох, подпрыгнув пару раз на месте, проверяя работу искусственного магнитного поля корабля, он трогается с места прямо в бездну.

Магнитные ботинки скафандра отлично слушаются Виктора. Каждый шаг уверенный, чёткий. Разницы между хождением по каютам корабля и по наружной обшивке он совершенно не чувствует, за исключением окружающего его космического пейзажа, который психологически давит своей бесконечностью. Чёрное небо вокруг, усеянное звездами, словно смотрит на него. Оно будто живое, дышащее. Кажется, у подобного состояния есть какое-то специальное название, но Виктор не может его вспомнить. Что-то на «а»… Он решает зациклиться на этой мысли о названии, лишь бы не думать об этом глупом состоянии панического страха. Пытается отвлечься, сосредоточиться на шаге, но сердце стучит как отбойный молоток.

Во рту пересохло так сильно, что кажется, язык вот-вот рассыплется, словно одно из тех пересохших песочных печенек, которые выпекала бабушка Клава и которые лежали в специальной металлической коробочке неделями, ожидая, когда родители Виктора привезут его к ней на каникулы. Эта мысль о печеньях приносит странное чувство тоски и ещё больше усиливает его желание вернуться в безопасное пространство корабля.

Может быть, это агорафобия? Боязнь открытого пространства. Что-то подобное, и симптомы похожи. Очень даже подходит. Или что-то другое?Он пытается вспомнить: нет, не агорафобия. Точно другое… Монитор на руке показывает, что половина пути уже пройдена. Вроде немного полегчало, но через мгновение появляется чувство тошноты и тревожности. Хотя тревога не проходила с самого момента выхода из анабиоза.

Может, всё-таки апейрофобия? Боязнь бесконечности тоже подходит под ситуацию. Но последняя вроде никогда не была в числе реальных болезней. Или входила в ряд спорных… Кто чёрт возьми его знает. Ещё несколько шагов преодолено. Каждый шаг даётся с трудом, но он движется вперёд, и вот он уже рядом с передающей антенной.

Пользуясь случаем, Виктор решает бегло, ибо надолго он задерживаться здесь не собирается, осмотреть её целостность. Но как только он делает шаг ближе к вышке, на которой она закреплена, его резко подкидывает и снова притягивает к обшивке корабля.

Виктор смотрит на монитор на руке, но понимает, что прежде чем выяснять причины произошедшего, нужно защитить себя от повторного случая. Для начала за что-нибудь ухватиться. Ближайшее подходящее место – крепление передающей антенны. Дюжина быстрых и больших шагов, и он у цели. Консул не успевает отдышаться и как только хватается одной рукой за металлический поручень, так магнитное поле корпуса корабля снова отключается, и ноги Виктора взмывают вверх, как в бассейне, когда подплываешь к бордюру и резко тормозишь. По инерции тело тянет в сторону и вверх, а перчатка скафандра скользит по округлой арматуре, за которую Виктор зацепился изначально, и она выскальзывает из его руки. От такого неожиданного поворота событий все предыдущие страхи в голове консула тут же отходят на второй, а то и вовсе на последний план. Теперь в приоритете выжить.

Вторая рука быстро потянулась в сторону башни из арматуры, держащей антенну, но так как движение было чисто автоматическим и непродуманным, тело Виктора резко разворачивается спиной к кораблю, а неуклюжая рука, врезавшись в металлическую конструкцию, отдается болью прямо в мозг её владельца. Кажется, это вывих. Тело стремительно уносится в открытый космос, закручиваясь спиралью вдоль башни.

Консул Малышев, отбросив панику, пытается вспомнить одну из техник управления движением в открытом космосе, но не успевает применить хоть что-то из пришедшего в голову, сильный удар в области поясницы резко останавливает этот стремительный полёт. Это была сама передающая антенна. Боль не мешает ухватиться за конструкцию башни, к которой крепится огромная тарелка, и подтянуть всё тело ближе к кораблю. Теперь остаётся зацепиться всеми силами и дать себе время на обдумывание дальнейших действий.

Возвращаться назад к шлюзу, из которого он вышел, слишком далеко, и нет смысла, так как там не будет возможности за что-то держаться, чтобы не улететь в космос. До блока «C» и системы охлаждения, судя по всему, тоже не добраться, ведь он хоть и недалеко, но конструкция обшивки корабля в этом секторе тоже не предусматривает никаких креплений и поручней, за которые можно зацепиться. Но зато такие есть по другую сторону корабля, а именно там, где крепятся управляемые капсулы эвакуации. Возможно, ему удастся удалённо запустить протокол эвакуации одной из них и проникнуть на корабль через выход в капсулу. Воздушного шлюза там нет, но сама каюта эвакуации небольшая и герметично закрытая от основного отсека корабля, и если удастся удалённо войти в систему управления через планшет на руке и произвести небольшие изменения в настройке протоколов эвакуации, то шанс вернуться на корабль вполне остаётся.

За всеми этими раздумьями Виктор совсем забывает о своей фобии и теперь спокойно может оглянуться и насладиться окружающим пейзажем глубокого космоса. Оказывается, что окружающий космос не так уж и глубок. Прямо перед ним красуется планета земного типа, окружённая двумя видимыми ему спутниками. А вдалеке, разрываясь светом, мерцает жёлтый карлик, согревающий планетарную систему своим ярким светом и, возможно, дарящий жизненные силы этой планете.

Бескрайний космос снова решает добраться до глубин мозга Виктора своими длинными чёрными щупальцами и прикоснуться к самым дальним уголкам страха, казалось бы, бесстрашного человека. Мысли плывут, словно сладкий тягучий кисель, разлитый на стол и нехотя сползающий к его краю, чтобы потом, когда испарится вся влага, стать липким и мерзким пятном. В голове раздаётся звук отрывающейся от пола подошвы.

«Хрыщь-хрыщь. Хрыщь-хрыщь».

На глаза словно вуаль нападает пелена, размывающая картинку. А к горлу подкатывает устрашающий ком, угрожающий в любую секунду выйти наружу, испачкав шлем скафандра с внутренней стороны. Звук подошвы, отрывающейся от засохшего липкого пятна на полу, продолжается всё интенсивнее. Миссия по спасению самого себя снова оказывается под угрозой.

Но Виктор никогда не был слабаком и не собирался так быстро сдаваться. Не для того он, возможно, двести лет пролежал спящим в стазис-камере, чтобы вот так глупо умереть снаружи корабля, даже не попытавшись противостоять своим страхам. Страха не существует, как-то сказал ему отец. Нет, не так…

– Страх нереален сынок, – произнес низким голосом усатый мужчина в купальных плавках, стоя на краю крытого бассейна, одной ногой опираясь коленом о пол, и держащий за руки черноволосого мальчика лет пяти.

– Страх – это не то, что существует или происходит на самом деле. Это лишь наша реакция, Виктор, – продолжал он.

– То есть ты ничего не боишься? – с детской наивностью спросил мальчик.

– Только дурак не боится, я просто выкидываю все мысли из головы, и знаешь что? Я задаю себе один вопрос.

– Какой же? – с нетерпением спросил мальчик.

– Что нужно сделать, чтобы выжить?

Он улыбнулся и подмигнул своему сыну. А потом встав на обе ноги, схватил мальчика за плечи руками и резко подняв его, закинул в воду, как можно дальше от края. Мальчишка перебирал воду руками, что есть мочи, а в голове не умолкали слова отца: «страх нереален, страх нереален, страх нереален»…

– Страх нереален, страх нереален, страх нереален… – бормочет себе под нос взрослый мужчина в серебристом космическом скафандре, держась за выступающие детали обшивки космического корабля.

Виктор открывает глаза, поднимает голову и смотрит прямо на розоватую планету, на орбите которой по трагической случайности пришвартовался его космический корабль. Это прекрасное и в то же время устрашающее зрелище. Но сейчас стоит вопрос в другом: что нужно сделать, чтобы выжить? А сделать нужно вот что: для начала добраться до спасательного отсека, к которому пришвартованы спасательные капсулы. Подключиться вручную к панели управления. Как систему ввода данных, он может использовать сенсорный экран своего скафандра, смонтированный на левой руке. Взломав систему, благо все полномочия и защитные коды он знает, будучи руководителем экспедиции, имитировать эвакуацию одной капсулы, что позволит освободить соединительный шлюз этой самой капсулы. А что такое шлюз? Это дополнительный вход на корабль, с помощью которого он попадёт внутрь. Идеальный план.

Останется только придумать, как починить корабль и вернуться на базу или хотя бы на ближайший аванпост Республики.

Обдумывание деталей плана помогает отвлечься от страхов и погасить симптомы неожиданной болезни космического путешественника. Не успевает консул оглянуться, как перед его носом оказывается спасательный отсек. Шесть автономных спасательных капсул, по сути, представляющих собой автоматические стазис-камеры, способные заморозить человека на необходимое для спасения время и автоматически получать все известные в Республике сигналы, прокладывая путь к ближайшей обнаруженной колонии или станции в зоне досягаемости своих радаров.

Взломав крышку панели управления, Виктор принимается перенастраивать её на управление со скафандра. Это занимает какое-то время, но не составляет особых проблем, если не считать маленький экран монитора на скафандре и неуклюжие, не до конца отошедшие от столь долгой спячки руки. Настройка завершена, команда запущена. Открываются заслонки выдува, и резко, под сильным давлением, из боковых клапанов выходит воздух. Это воздух из отсека. Механические держатели раскрывают свои клешни, и капсула сначала нехотя, но потом прибавляя в скорости, отделяется от корабля. Шлюз начинает закрываться, но Виктор, оторвав взгляд от уходящей в сторону планеты капсулы, словно падающей с огромной высоты, быстрым движением проскальзывает на корабль.

Но взгляд уже не оторвать. Виктор продолжает наблюдать за уходящей в глубь атмосферы планеты капсулой через прозрачную дверцу шлюза и какое-то время не может понять, что его так заворожило. Что-то странное есть в поведении капсулы, но он не может это разгадать, пока снова не вспоминает принцип её работы. А точнее, место назначения любой спасательной капсулы любого космического корабля в Республике. Ближайшая станция или ближайшая колония во вселенной должна стать пунктом назначения для этой капсулы, и она направляется на планету.

Возможно, его корабль всё-таки добрался до места назначения и, не сумев по каким-то причинам разбудить экипаж, продолжает дрейфовать на орбите планеты. Но почему колонисты не обнаружили их здесь? Почему не прибыли на корабль и не спасли их? Благо оборудование позволяет. Даже если и нет, они давно должны были запустить заводы и собрать новое оборудование. Должны были запустить строительство передающей станции на орбите этой планеты, но ничего подобного он не заметил на радарах и будучи снаружи. В конце концов, почему консульство не обнаружило их здесь? Всё это порождает сотни других вопросов, ответов на которые у него нет. Одно он знает точно: какая-то активность на планете есть, иначе автоматика и компьютер спасательной капсулы не смогли бы засечь сигнал и направиться к ней.

Конечно же, это мог быть и сбой системы, от этого никто не застрахован. Поэтому есть один способ проверить данную теорию: запустить ещё одну капсулу и проследить, куда полетит она. Так Виктор и поступает. И вторая капсула, повторяя маршрут первой, направляется к планете. Искорка надежды в глазах новоиспечённого Робинзона Крузо начинает разгораться пламенем. Сенсоры корабля неисправны, повреждена передающая антенна, но капсулы снаряжаются автономным программным обеспечением и собственными антеннами ближнего радиуса действия.

Хотя бы появился время всё спокойно обдумать в сравнительной безопасности. Необъяснимое чувство тревоги ещё до конца не уходит. Но вид закрытого шлюза, ведущего в бесконечность вселенной, так пугающей Виктора, придаёт уверенности, надежду на выживание и на возвращение домой. Хотя ждёт ли его кто-то дома, если действительно прошло двести лет? Да и можно ли теперь назвать это место домом? Есть ли вообще этот дом? Страхи уступают своё главенствующее место в голове астронавта пугающим вопросам. Вопросам, на которые нет ответов. И не будет, останься он на корабле, который, возможно, даже не удастся починить.

Но надежды умирают последними. Если на планете, к орбите которой пристал корабль, и на поверхность которой ушли две спасательные шлюпки, на самом деле есть действующая колония, то как минимум, ему не придётся доживать остаток своих дней в одиночестве на умирающем космическом корабле, без припасов и возможности вернуться домой, а прибиться к колонистам и помочь устроить колонию, производство, сельское хозяйство и прочее. А если колония образовалась давно, то, возможно, у них во всю силу работают заводы, и вполне возможно, они смогут полностью поменять платы системы охлаждения, и Виктору удастся всё-таки вернуться на Марс.

Мозг словно компьютер начинает просчитывать все варианты. Плюсы и минусы спуска на планету в спасательной шлюпке. В это время почти на автомате Виктор подключается к системе безопасности и возвращает управление кораблём на внутренний терминал. Продолжая размышления, снова и снова просчитывает все комбинации, подсознательно понимая, что другого выхода, как эвакуация на незнакомую планету, нет.

Так как попасть в грузовой отсек из-за разгерметизации не представляется возможным, на ужин остались размороженные консервы из кухонного холодильника. Благо холодильник вдоволь набит различными сухими пайками и консервами. Вечно на них не проживёшь, конечно, но какое-то время перебиться вполне реально. Датчики тревоги продолжают показывать разгерметизацию грузового отсека, поэтому попасть туда без наружного ремонта невозможно. Усталость сложного дня даёт о себе знать, и Виктор решает снова принять горячий душ, чтобы снять напряжение в не окрепших мышцах, а потом выспаться в преддверии ещё более, как предполагает Виктор, сложного дня. Перед сном он решает повторно запустить диагностику системы и записать все данные на флешку, чтобы передать их инженерам в колонии на планете, которая, возможно, должна стать новым домом для консула. По крайней мере на какое-то время.

Проходя мимо отсека для криосна, Виктор даже отворачивается от прозрачных дверей, чтобы ненароком снова не увидеть погибших. Тем самым он отсрочивает печальные мысли о смерти до завтрашнего утра, когда придётся заняться похоронами. По традиции республиканского флота, все тела умерших на борту космического корабля выпускаются в открытый космос в спасательных шлюпках. Так намеревается поступить и он, отдавая дань безвременно ушедшим товарищам.

Ночью система искусственной гравитации всего пару раз даёт сбой, и Виктор, предугадав подобное, заранее пристёгивает себя ремнями к кровати.

Утром, после похорон и прощания с товарищами, он собирает небольшую сумку с пропитанием из кухонного холодильника, кое-какую сменную одежду на всякий случай, походную аптечку из медотсека, перочинный складной ножик, чтобы открывать консервы, если спасательная капсула приземлится достаточно далеко от города колонистов и захочется есть. Во внутренний карман комбинезона он прячет флешку с данными о состоянии корабля, данными о миссии, документами, подтверждающими его полномочия как консула РККП, и загруженными на всякий случай картами звёздных путей с отмеченными постами и станциями связи. И направляется к отсеку эвакуации.

Подойдя к дверям отсека, он кое-что вспоминает и, бросив сумку у дверей, бежит в сторону мостика. В этот момент магнитное поле корабля снова отключается, и Виктора по инерции подкидывает вверх до самого потолка. Чуть не сломав себе шею, он переворачивается в воздухе пару раз, рухнув на пол, отбив локти и колени, так как поле снова резко включается. Выругавшись самыми бранными словами, пришедшими Виктору на ум, он встаёт, символически отряхнувшись, и уже с опаской и аккуратностью медленно бредёт до мостика. Там он открывает шкаф-сейф капитана, используя защитный код, который знали только капитан и он. Достаёт оттуда плазменный пистолет, смотрит на него задумчивым взглядом и суёт за ремень.

Оглянувшись вокруг, вспоминая, что может ещё пригодиться там, внизу на планете, он думает о том, что есть два варианта развития событий.

Первый – капсула прилетит прямиком в расположение колонии, и его там сразу встретят колонисты, так как получат сигнал бедствия от спасательной капсулы ещё задолго до её приземления, и всё, что он взял, ему совершенно не пригодится.

Второй – планета окажется необитаемой, и то, что он берёт с собой, малая доля того, что понадобится ему, чтобы выжить в этом чужом мире. И ему, словно Робинзону Крузо, придётся строить остаток своей жизни в полном одиночестве. Но тянуть смысла не было, потому что даже во втором случае шансов выжить больше, чем на этом умирающем корабле.

Подняв с пола сумку, Виктор открывает двери шлюза и входит в эвакуационный отсек. Последняя оставшаяся спасательная капсула ожидает своего спуска. Запретив себе снова попасть в ловушку страха, Виктор начинает приготовление к отлету с корабля. Погружает в последнюю оставшуюся на корабле спасательную капсулу собранную сумку, полностью уверенный, что она ему не пригодится, и сам входит в неё, расположившись поудобнее на мягком матрасе из искусственной кожи белого цвета.

Спасательная капсула представляет собой короб чуть выше человеческого роста, обшитый прочным металлопластиком и прозрачной передней панелью-дверью. По краям с обратной стороны установлены небольшие реактивные двигатели, способные в автономном режиме, на небольшом количестве топлива и энергии звёзд, получаемой специальными солнечными батареями, раскрывающимися компьютером при необходимости, десятки лет бороздить просторы глубокого космоса, пока не приведут своего подопечного до места назначения, а именно до ближайшей колонии поселенцев либо центра управления. Также в капсулу встроена система анабиоза, способная продержать человека внутри себя всё это время в глубоком сне.

В анабиоз Виктор входить, конечно же, не планирует, так как путь будет не очень долгим, всего около трёх часов. Но мысль о том, что после приземления и обнаружения отсутствия колонистов на планете ему всё-таки захочется на какое-то время погрузиться в сон, не даёт покоя.

Ну что же, все приготовления завершены, осталось только включить процедуру запуска эвакуации. Дверца капсулы закрывается, и начинается обратный отсчёт.

10 – 9 – 8

Сердце застучало сильнее от волнения.

7 – 6 – 5

Дыхание перехватило в предвкушении.

4 – 3 – 2

Виктор закрыл глаза и сделав глубокий вдох, замер в ожидании.

1 – 0 – пуск!

Резкий толчок отбрасывает капсулу от корабля, и двигатели, подхватив движение, начинают манёвр к атмосфере планеты.

Сердцебиение приходит в норму через несколько минут, как и сбившееся дыхание. Даже будучи замурованным в метало-пластиковом ящике, Виктор чувствует себя в большей безопасности, чем в открытом космосе в скафандре и даже на борту неисправного корабля, с которого он сбегает в неизвестность. Местная звезда синеватым светом озаряет переднюю панель и ослепляет с непривычки глаза консула Малышева. Пробежав яркими бликами по прозрачной крышке, она скрывается из виду, уступив место красивым космическим пейзажам с орбиты планеты, и даёт надежду на дальнейшее выживание в неизвестном ему месте. Странно, ведь теперь для Виктора любое место и люди становятся неизвестными и, возможно, чужими. И строить свою жизнь и свой дом в любом случае нужно будет заново. Произойдёт это там, откуда он прилетел, или здесь, на новой загадочной розовой красавице планете, уже значения не имеет.

2.

Вход в атмосферу в спасательной капсуле оказывается не таким гладким, как рассчитывает Малышев. Скорость слишком быстрая и с каждой минутой только увеличивается. Трясти начинает так, будто кто-то решил окончательно выбить из консула все его былые долги. Капсула окружена интенсивным оранжевым свечением, предупреждающим об экстремальном нагревании из-за трения при входе в атмосферу. Малышев знает, что подобное свечение характерно для плазменного слоя, который образует защитный барьер вокруг приземляющихся аппаратов и может достигать температур, превышающих 1500 градусов Цельсия. Виктор представляет себе запах горелого металла и пластика, смешанный с запахом раскалённого воздуха. Этот запах наконец проникает сквозь защитную оболочку спасательной капсулы и усиливается, ударяя в нос Виктору. К счастью, его это не пугает, скорее успокаивает, ведь это означает наличие плотной атмосферы на планете и даёт надежду на наличие кислорода.

Тормозные двигатели срабатывают не корректно, наверняка неисправные из-за долгого простоя. Раскрывшийся парашют дёргает капсулу назад. Виктор ощущает резкий толчок. Капсула мгновенно замедляется, и его тело бросает вперёд, сжимая ремнями безопасности. Тряска усиливается, и кажется, что капсула вот-вот развалится на части. В ушах стоит гул, а сердце колотится так, будто готово выскочить из груди.

Запах горелого металла и пластика становится ещё сильнее. Виктор чувствует, как пот стекает по его лбу, смешиваясь с каплями адреналина, который заполняет его тело. Он пытается глубоко дышать, чтобы успокоиться, но каждый вдох даётся с трудом из-за сбившегося дыхания. Он закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Он знает, что впереди может ждать много других сложных испытаний, но сейчас главное – пережить этот спуск. Чувствует, как капсула продолжает трястись, но старается не обращать на это внимания, сосредотачиваясь на том, что ждёт впереди. Наконец, когда капсула касается земли, Виктор ощущает сильный удар. В глазах быстро темнеет. Его выбивает его из сознания.

Придя в сознание, Виктор не может понять, сколько времени пролежал так в отключке. Он делает несколько глубоких вдохов, шевелит одной рукой, затем второй. Вроде всё в норме, но что-то не так.

Открыв глаза, первое, что видит Виктор – это красивое вечернее небо, напомнившее ему Землю. Его необычный фиолетовый цвет успокаивает. Осознание того, что план побега с корабля сработал, вызывает нервный смех. Он тянется потрогать лоб, которым сильно ударился о крышку капсулы. Крови нет, значит, не разбил, но шишка вылезла знатная.

Только через пару мгновений Виктор осознаёт, что лежит на земле, а не в закрытой капсуле. Вот что его смутило в самом начале. Он аккуратно приподнимает голову и видит перед собой замершую в неестественной позе фигуру человека. Волна облегчения обдает его откуда-то из груди, растекаясь мурашками по всему телу. Виктору кажется, что незнакомец простоял так, согнувшись перед ним, всё то время, пока он лежал на земле, словно фильм, поставленный на паузу. Но спустя мгновение человек отмер и даже заговорил.

– Ваше имя, пожалуйста? – почти полицейским тоном спрашивает незнакомец в лёгкой болоньевой куртке красного цвета, застёгнутой под горло, и в тёмно-зелёных, мятых форменных брюках.

– Виктор Малышев, консул РККП, – обескураженно произносит Виктор. Он в недоумении.

Встаёт и, слегка покачнувшись, автоматически тянется в карман, чтобы достать электронное удостоверение, но потом вспоминает, что положил его в сумку вместе с остальными вещами.

Неестественный человек резко дёргается и тянет руку за пазуху, явно за лежащим там оружием. Консул поднимает обе руки над головой и замирает.

– Стой, стой. Я только хотел достать удостоверение, но оно, кажется, в сумке, – быстро поясняет он.

– Извините, консул. У нас тут немного сложная ситуация, и мне пришлось быть на чеку, – не особо меняя интонацию, отвечает тот. – Я Тед, Тед Андерсон. Я инженер-электрик. – Теперь интонация меняется, как по щелчку тумблера. – Купол зафиксировал падение очередного неопознанного объекта, отсоединившегося от того корабля, который многие годы курсирует по орбите планеты, и меня послали проверить. Если честно, мы уже не ожидали обнаружить в капсуле живого человека. Предыдущие, те, которые упали прошлой ночью, оказались пусты. А в тех, что приземлились утром, были мёртвые тела. Вы что-нибудь знаете об этом?

– Да, знаю, это долгая история, и я очень рад, что остался жив… Тед, ты сказал много лет… Назови звёздную дату!

– Две тысячи пятьсот пятьдесят семь, – коротко говорит Тед.

У Виктора темнеет в глазах, голова кружится, его самое большое опасение только что подтвердилось. Он проспал двести лет. Согнувшись, чтобы не упасть, он утыкается руками в колени, сделав пару глубоких вдохов, говорит:

– Мне срочно нужно встретиться с вашим руководством. У вас же есть руководство? Есть кто-то старший? Администрация?

Виктор не уверен, что за столько лет сохранились традиции колониальных поселений и что все также придерживаются прежних протоколов и инструкций.

– Конечно, консул Малышев, вас уже ждёт наш комендант. – Виктора радует, что по крайней мере названия должностей, судя по всему, остались прежними. – Пройдёмте в машину, консул, – снова полицейский тон в голосе, вот-вот начнёт зачитывать его права, и на запястьях защёлкнутся наручники.

Что-то ещё, помимо странного поведения Теда, смущает Малышева, но он старается не придавать этому значения. Он впервые так волнуется по прибытии в республиканскую колонию, одновременно скрыто радуясь, что не придётся доживать свой век в одиночестве на пустынной планете. Значит, его домыслы оказались верны, и повреждённый корабль всё-таки добрался до места назначения.

Машиной оказывается старый пикап на воздушной подушке, входящий в стандартную комплектацию технического оснащения колоний вот уже пятнадцать лет. Точнее стандартной эта комплектация была за пятнадцать лет, до старта его экспедиции. Краска на кузове местами давно облупилась, а кое-где и сам кузов был изъеден ржавчиной. Хозяйственные дела, судя по всему, не в самых лучших руках в колонии. Хотя за двести с лишним лет можно было бы и подшаманить.

Они подходят к машине, сумка Малышева уже лежит в кузове. Неестественный Тед, открыв консулу дверь на пассажирском сиденье, сам обходит машину и садится за руль.

Виктор тоже садится и захлопывает за собой дверь. Встречающий, повернув только голову, смотрит прямо на соседа, не говоря ни слова, словно сканируя его своими глазами и изучая. Неловкий момент затягивается, и Виктор решает начать первым.

– Ну что же…

Малышев собирается спросить, как давно они наблюдают за дрейфующим в околокосмическом пространстве консульским кораблём, но Тед перебивает его, сказав:

– Простите, консул Малышев, мы здесь давно не видели чужаков… То есть кого-то, кто здесь бы не родился… – голос остаётся тот же, но интонация снова кардинально меняется. Мысль о психическом расстройстве собеседника всё больше вкрадывается в голову консула. Поскорее бы добраться до поселения и поговорить с более вменяемым человеком.

– Ничего, я понимаю, – улыбнувшись в ответ, Виктор пересиливает себя и поворачивает голову вперёд, говоря всем телом, что уже готов к поездке. – Подождите, то есть за более чем двести лет к вам не прилетала инспекция? – удивляется Виктор, ведь это противоречит всем правилам Республиканского Консульства Колониальных Поселений.

Собеседник многозначительно пожимает плечами и ничего не отвечает. Да и что может ответить рядовой сотрудник консулу, думает Виктор. Он не задаёт больше вопросов, оставляя их для встречи с комендантом и, возможно, советом старейшин, в который, по традиции, должны входить все руководители местных отраслевых производств. Опять же, если здесь всё-таки есть этот совет или хотя бы какое-нибудь производство.

Кнопкой зажигания встречающий заводит мотор автомобиля и не торопясь двигается в путь. Виктор оглядывается вокруг. Капсула приземлилась в открытом, местами перекопанном поле, а местами покрытом низкорослой тёмно-зелёной травой, как пушистым ковром. Пикап разгоняется где-то до сорока километров в час, медленно объезжая глубокие ямы, направляется в сторону леса. Тёплый ветер, проникая через открытые окна, легко треплет волосы Виктора, а тот не может оторвать взгляда от багрового заката огромной звезды, местного источника тепла и света.

Солнце почти заходит за деревья, вокруг быстро темнеет и холодает. Тед включает фары, но так и не произносит ни слова. Более того за всё время, он даже ни разу не посмотрел на своего спутника, словно это обычное дело, и каждый день к ним на голову сваливаются люди.

– Далеко отсюда поселение? – всё-таки решает разбавить тишину, успевшую уже надоесть за время поездки.

– Не очень далеко, – сухо отвечает Тед, так и не взглянув в сторону попутчика.

Виктор всматривается в быстро наступающую темноту. Автомобиль приближается к кромке бордового леса, состоящего из замысловатой формы гигантских деревьев. Он оглядывается назад, будто почувствовав чьё-то присутствие. В этот момент откуда-то из темноты, сзади, молнией сверкает вспышка света и направляется прямо в их сторону.

– Что это за хрень? – резко выругался консул и локтем стукнул встречающего. – Тед, осторожно! – успевает крикнуть он, но тот, будто и глазом не моргнув, резко маневрирует в сторону.

Пучок света быстро проносится над ними и с взрывным грохотом врезается в землю, точно в том месте, где должна была оказаться их машина пару мгновений спустя. Сердце Малышева забилось чаще. В ту же секунду он чувствует жар от горячего воздуха, ворвавшегося через открытое окно. В нескольких метрах от них снова разрывается снаряд. Тед, не показывая тревоги, явно настораживается и, вглядываясь в дорогу, изо всех сил давит на педаль газа. Маневрируя из стороны в сторону, словно пытаясь угадать, где рванёт новый снаряд, резко выкручивает руль то в одну сторону, то в другую.

– Эй, мужик, что здесь происходит? Кто-то явно не рад нас здесь видеть, – Виктор, конечно, не надеется на подробный отчёт о происходящем в данный момент, но хоть что-то ободряющее всё же хотелось бы услышать.

– Главное успеть добраться до леса, – всё, что отвечает молодой человек.

Малышев, скривившись от злости, оборачивается назад, пытаясь разглядеть преследователей, но ничего не видно. Вдруг из темноты ночи, в метрах трёхстах сзади, выскакивают два аэроскутера. Виктору даже кажется, что он слышит рёв их двигателей на воздушных подушках, раздирающих сухую землю под собой. Преследователи тоже явно понимают, что времени у них осталось немного, пока автомобиль не скроется в гуще леса, и несутся на максимальной скорости.

Один из скутеров отделяется от погони, направляясь влево, судя по всему, рассчитывая на то, что сможет срезать и пойти на опережение, о чём консул тут же сообщает Теду. Тот, в свою очередь, резко дёргает руль в противоположную сторону, направляя автомобиль по другой траектории.

– Так будет дольше, но мы оторвёмся, – поясняет парень.

– Тебе виднее, – не понимая, что происходит, кивает Виктор.

План Теда срабатывает. Тот, что пытался пойти на обгон, совсем пропадает из виду, а второй преследующий их аэроскутер вдруг резко запыхтел, задымился и, через какое-то время, вовсе заглох и остановился. Это было везение, но уже через несколько секунд первый скутер выскакивает из-за холма, подлетев и сделав сальто в воздухе, снова повисает на хвосте.

Автомобиль подскакивает на кочке так, что Виктор чуть не вылетает в боковое окно. Ударившись плечом о защитную решётку окна, он хватается за ручку перед собой и больше её не отпускает.

Наконец-то они добираются до кромки леса и едут вдоль неё. В поисках удобного въезда они мчатся на огромной скорости. По левую сторону мелькают толстенные стволы местных деревьев. Виктор уже не смотрит на преследователей, пытаясь сосредоточиться на поиске спасительной дороги. Но похоже, что Тед знает эти места достаточно хорошо, так как вскоре резко нажимает на тормоза и, вывернув руль влево, снова давит на газ. Плазменный луч со свистом пролетает прямо перед носом пикапа и с треском врезается в дерево, осветив дорогу Теду, на лице которого не дёрнулся ни один мускул. Двигатели взревели, и со всей мощью они влетают в гущу леса, что, по словам Теда, означает их спасение.

И действительно, Виктор, оглянувшись, видит, что аэроскутер даже не стал их преследовать. Всё это кажется очень странным консулу Малышеву, но он не отвлекает водителя своими вопросами, оставив их более компетентному и, как надеется, более разговорчивому человеку – коменданту Совета Колониального Поселения. Буквально через несколько минут автомобиль выезжает на дорогу, и их больше не трясёт как в стиральной машинке.

Лес оказывается неожиданно густым, настолько густым, что деревья вдоль дороги стоят практически стеной. Минут через десять лес заканчивается, и дорога снова выводит на огромное поле, но уже не такое пустое, как то, на котором приземлилась спасательная капсула. Тед уже отпускает педаль газа, и Виктор может внимательно рассмотреть окружающую обстановку, но так и не решается отпустить ручку, за которую держится. У кромки леса, перед въездом на поле, Виктор замечает пару вышек с вооружённой охраной. Посты.

Теперь ясно, почему бесстрашный Тед был уверен в том, что преследователи не поедут за ними в лес. Те знали о наличии постов. Возможно, даже они были и в лесу, но консул не заметил их в суете.

Всё поле засажено неизвестными ему растениями, похожими на огромную пекинскую капусту на длинных, не очень толстых ножках. Эти растения возвышаются не меньше чем на два метра. Их листья раскинулись в ширину, закрывая всю землю под собой. По аккуратным и плотным рядам кочанов сразу понятно, что они не дикорастущие – кто-то высадил их здесь специально. Скорее всего, они употребляются в пищу, думает консул. Сотни тысяч огромных кочанов устилают всё поле, создавая ощущение бесконечности.

Проехав ещё немного, Тед вдруг останавливается и выходит из машины.

– Не могу больше терпеть, – говорит он, рванув прямиком в гущу посадки и скрывшись за кустами.

– Ясно, что уж, – ухмыляется консул и, решив немного размяться, тоже выходит на дорогу.

Виктор замечает странное свечение пыльцы, которое поднимается над каждым кочаном и устремляется в небо. Это свечение сливается в одно сплошное светящееся облако, напоминающее туманный покров, окутывающий всё вокруг. Из облака в разные стороны исходят длинные ровные лучи, извивающиеся, словно щупальца неизвестного инопланетного существа. Они медленно потягиваются, словно живая сеть, готовая вот-вот схватить что-то невидимое. Эти лучи, гибкие и подвижные, кажется нащупывают воздух. Они двигаются плавно и бесшумно, но от их движения Виктору становится не по себе.

Тишина вокруг нарушается едва слышным шорохом. Звуки словно доносятся из самого центра поля – тихие, едва уловимые, как шелест ветра в траве. Виктор прислушивается и различает, как в этой странной тишине проскальзывают скрипучие звуки, будто что-то трётся друг о друга. Он делает глубокий вдох и чувствует горьковатый пряный запах, напоминающий смесь свежескошенной травы и чего-то химического, даже кислого. Запах наполняет лёгкие, и Виктору приходится задержать дыхание, чтобы не закашляться.

Он бросает взгляд на Теда, который спокойно шагает вглубь по узкому проходу между растениями, как будто ничего не происходит. Парень, похоже, совершенно не замечает ни свечения, ни запахов. Его взгляд устремлён вперёд, а лицо спокойно. Несомненно он уже видел это множество раз. Для него всё здесь кажется привычным и нормальным, а может быть, он просто погружён в свои мысли и не замечает происходящего.

Виктор пытается успокоить себя, но ощущение тревоги так и не исчезает. Он смотрит на извивающиеся лучи, которые продолжают свой странный танец, скользя в воздухе, и чувствует, как по спине пробегает холодок.

Тёмная ночь оказывается не такой уж и тёмной. Тусклое мерцание пыльцы освещает всё поле, придавая ему призрачный, почти магический вид. Виктор, вглядываясь в этот свет, не понимает, откуда он исходит. Солнце давно уже скрылось за горизонтом и не могло бы давать отблеск этим частичкам. Неужели они сами излучают свет? Он с осторожностью подходит к обочине, чтобы разглядеть их поближе.

Облако света сначала отдёргивается, как пугливая кошка, но затем одно из его щупалец удлиняется и медленно тянется в сторону Виктора. Он отстраняется – то ли от страха, то ли от неожиданности, – но, поняв, что бояться пыльцы глупо, делает шаг вперёд и протягивает руку к светящемуся щупальцу, как будто к живому существу, давая понять, что не представляет угрозы. Щупальце из светящейся пыльцы дотягивается до кончиков его пальцев и начинает медленно обволакивать их, словно имеет тысячи глаз и носов, оценивающих его.

Ситуация кажется Виктору странной, смешной и невозможной одновременно. Кисть руки уже полностью погружена в пыльцу. Он поворачивает руку ладонью вверх и чувствует нечто вязкое – это облако явно не невесомое, у него есть масса. Рука погружается в густую субстанцию, похожую на кисель. Этот кисель обволакивает его руку всё больше и больше, уже почти добравшись до локтя.

Виктор, как заворожённый, смотрит на мерцание песчинок и не может даже пошевелиться. Когда он решается убрать руку, понимает, что не может этого сделать без усилия. Он пытается отдёрнуть её назад, но облако словно всеми силами пытается его удержать и даже затянуть к себе. Виктор резко дёргает руку на себя, и она выскальзывает из пыльцы. Решив, что не стоит рисковать, он поворачивается и идёт обратно к машине.

– Тед! – кричит он, вглядываясь в сторону кустов. – Где тебя там носит? Тед!

Виктор не успевает закончить, как понимает, что облако полностью окружает его, и щупальца со всех сторон тянутся к его ногам и рукам, обвивая его, словно живые.

– Эй, мать вашу, что здесь происходит? Тед? – Виктор не хочет паниковать, но пыльца уже полностью обволакивает ноги и руки, погружая его всё глубже и глубже в свои мерцающие объятия.

Кисель из света и пыльцы обвивает его всё плотнее и плотнее, словно застывающий цемент, пока не обездвиживает его полностью. Дышать становится невозможно: кисельная масса своими вязкими щупальцами начинает проникать в рот и нос Виктора. Он уже теряет сознание, как вдруг свет рассеивается так же быстро, как и напал на него. Консул рухнул на дорогу, как тряпичная кукла. Последнее, что он видит, – это звёзды на чёрном ночном небе.

Голова гудит от боли так сильно, что Виктору долго не хочется открывать глаза. Всё-таки решившись это сделать, он понимает, что лежит на кушетке в палате.

– Где это я? – прохрипел неуверенно Виктор, голос не сразу послушался. – Где я? Вы кто? – уже более уверенно и громче спрашивает он девушку в медицинском халате, стоящую напротив кушетки и изучающую какую-то информацию на мониторе портативного компьютера.

– О, мистер Малышев, вы пришли в себя. Я Элен, медсестра, – с нейтральной интонацией произносит она в ответ, повернувшись и подойдя ближе. – Я сделала вам укол успокоительного, вас это должно расслабить. Вы отдыхайте, вам нужно поспать.

Виктор хочет быстро встать, но руки не слушаются, и он снова рухает головой на подушку.

– Мистер Малышев, вам нужно хорошенько отдохнуть. От стресса и перегрузок при приземлении вы потеряли сознание прямо на дороге, да ещё и хорошенько ударились головой при падении. Возможно, сотрясение. Поспите…

– А это… – он трогает лоб рукой, пытаясь нащупать ту самую шишку, но не может этого сделать, она куда-то исчезла. – Мне нужно поговорить с комендантом, – перебивает он девушку, снова пытаясь встать. Но теперь она уже надавливает на плечо так, чтобы он снова вернулся в постель.

– Мистер Малышев, я уже сказала, что вам необходим покой. Поспите здесь, отдохните, а утром… утром встретитесь с комендантом.

– Что это вообще было? Как оно… – изумлённо произносит он, так и не закончив фразу.

– О чём вы, консул? – соизволяет изобразить удивлённую интонацию медсестра.

– Ну этот свет, пыльца над растениями в поле. Где Тед?

– Оу. Мистер Андерсон отлучился по естественной нужде и, вернувшись через минуту, обнаружил вас, лежащим возле машины. Вы потеряли сознание прямо посреди дороги. Хорошо, что он привёз вас сразу в медпункт, – протараторила девушка. – Я его отпустила домой, завтра утром он за вами заедет и отвезёт в офис коменданта. Если вы будете игнорировать мои рекомендации, консул, несмотря на вашу высокую должность, мне придётся позвать медбрата и сделать вам укол снотворного.

– Ладно-ладно, я молчу. Мне действительно нужно отдохнуть и всё обдумать. Всё, что я здесь увидел.

– Это всего лишь бурная фантазия уставшего мозга, вот увидите, завтра вы проснётесь и поймёте, что всё это вам привиделось.

Да откуда она может знать, что ему привиделось, а что было реально? Глупая девчонка. Ладно. Виктор не стал с ней спорить и что-то доказывать. Возможно, она и не выходит никуда дальше своего медпункта. Но комендант должен знать, что происходит на этой чёртовой планете. Неужели за столько лет колонизации новых планет люди впервые столкнулись с внеземным разумом? Это существо или растение, или пыльца, чем бы оно ни было, явно пыталось его убить. И оно не могло быть неразумным. То, как оно потянулось к нему для изучения, не могло быть случайностью. Да, однозначно внеземной разум. Дальше он думать уже не мог. Мозг отключался под действием обезболивающего. А возможно, эта милашка всё-таки вколола ему снотворного втихаря. Ну ничего, завтра он покажет, кто здесь главный.

Ночью Виктора мучают кошмары. Если их можно назвать кошмарами. Ведь он ничего не видит – только ощущает. Он снова обездвижен светящейся пыльцой. Она плотной стеной обволакивает его тело, лишая возможности пошевелиться. На этот раз пыльца проникает прямо в маленькое окошко в палате, будто медсестра перед уходом специально оставила его приоткрытым. Пыльца сочится внутрь, как густой туман, заполняя пространство вокруг него.

Снова это уже знакомое удушье. Виктор чувствует, как пыльца медленно затягивает его, проникая в легкие. Ощущение вязкости сменяется болью в горле, будто кто-то пытается засунуть огромную руку прямо в его глотку, достать там до внутренностей и вырвать их через рот. Он пытается сопротивляться, но не может – его тело неподвижно, как окаменелое.

И вдруг боль отступает, сменяясь ледяным ужасом. Виктор снова чувствует себя в открытом космосе, окружённым бесконечностью и темнотой. Только на этот раз без скафандра. И без корабля. Только темнота, бесконечность и он, затерянный посреди этого кошмара. Дыхание учащается, как у загнанного в угол животного. Он говорит себе, что это всего-лишь сон, но это не помогает. Кажется, что он тонет в этой бесконечной черноте, исчезает без следа, как падающая звезда, сгорающая в ночи.

Потом он просыпается. Просыпается весь в поту, в тёмной комнате, совершенно один. Маленькое окно напротив его кровати и вправду оказывается открытым, наверно он увидел это перед тем, как уснуть, и мозг воспроизвёл это в дурацком сне. Пить. Ужасно хочется пить. Он до сих пор чувствует пряный привкус пыльцы у себя во рту. Хочется смыть его многими литрами воды. Глаза наконец привыкают к темноте, и он оглядывается вокруг.

Ничего… Ничего напоминающего графин или бутылку с водой. Подходит к двери. Дёргает ручку. Заперто. Ну конечно, зачем оставлять дверь пациента открытой? Он ведь не консул РККП, по уставу, между прочим, самый старший чин в колонии, а какой-то преступник, который может сбежать куда-нибудь на неизвестной ему планете. Что за бред.

– Эй! Есть тут кто? – не выдерживает Виктор и стучит ногой по двери. – Бред! Это какой-то бред! – заключает он, но выбора нет, придётся снова залезть в постель и попытаться уснуть.

Он подходит к открытому маленькому прямоугольному окошку, которое находится на уровне его макушки, так что заглянуть в него без помощи стула невозможно. Но и не особо сейчас хочется. Он глубоко вдыхает свежий прохладный воздух и инстинктивно закрывает его. Так будет спокойнее спать. Часов в комнате нет, поэтому сколько ещё осталось до утра он не знает, но надеется, что недолго. Так как чувствует, что уснуть больше не получится, и придётся всё оставшееся время пялиться в потолок. Но он ошибается, только его голова касается подушки, как его снова вырубает. Но на этот раз он оказывается на земле, с друзьями празднует окончание Академии и поступление на службу республиканского флота. Были ещё какие-то сны, но ничего примечательного.

Когда Виктор снова открывает глаза, яркий солнечный свет уже освещает всю комнату. В комнате, не шевелясь, стоит женщина лет сорока, в белом халате и с планшетом в руках. Увидев, что он проснулся, женщина словно оживает, подходит ближе и наклоняется.

– Как вы себя чувствуете, мистер Малышев? – спрашивает она, глядя на него и делая пометки в планшете. – Как спалось?

– Отлично, спасибо, – он и правда чувствует себя очень хорошо. Отчего и настроение позитивное.

– Ну вот, консул, я же говорила, что вам необходимо отдохнуть, и всё как рукой снимет, – она снова что-то помечает в планшете и достаёт из кармана электронный градусник. – Пожалуйста, откройте рот.

– Вы говорили? Кому говорили? Я вас впервые вижу, мисс…?

Виктор настораживается и смотрит на женщину. Она же удивлённо поднимает бровь, очень неестественно, словно хочет, чтобы Малышев заметил это, оборачивается к столу у противоположной стены, над которым висит большое зеркало в обычной пластиковой оправе, взглядывает в него и, поправив слегка длинные чёрные волосы, собранные в аккуратный пучок, говорит:

– Миссис Кордон, меня зовут Мария Кордон, я главный врач нашей больницы. Вчера, к сожалению, я не смогла приехать сама, поэтому консультировала по телефону мою помощницу Элен, но будьте уверены, если бы я знала, что вы такой интересный молодой человек… – Она снова поворачивается к нему и смотрит прямо в глаза. Подходит ближе и подмигивает ему.

– Миссис Кордон, может быть, вы мне расскажете, что это за поля с любопытными растениями мы вчера проезжали с встречающим меня Тедом? И, кстати, где он? Мне сказали, он встретит меня и отведёт к коменданту. Думаю, он должен меня ждать с нетерпением.

– Конечно, мистер Малышев. Тед приедет чуть позже, вы как раз успеете отведать наш больничный завтрак, – женщина-доктор нежно улыбается и всем видом показывает своё расположение. – Насчёт полей, это местная культура, которая, можно сказать, не дала нам умереть, – она запинается, но поспешно добавляет: – с голоду. Она очень питательная, и большинство наших блюд содержат её в своём составе. На завтрак вы сами в этом убедитесь.

– А что насчёт светящейся пыльцы? – Виктор не может успокоиться. Он ясно понимает, что всё произошедшее вчера вечером по пути сюда ему не привиделось. Особенно это облако из светящейся пыльцы, которое его чуть не убило.

– Не понимаю, о чём вы, мистер Малышев, – совершенно без эмоций произносит дама в халате врача.

– Вчера вечером, проезжая это огромное поле, я заметил облако пыльцы, и оно светилось и переливалось, как пайетки на дешёвом вечернем платье, – выкладывает все карты Виктор.

– И всё же, мне нечего вам ответить на это, мистер Малышев. Возможно, закатный свет местного солнца, кстати, мы по привычке зовём эту звезду Солнце, знаете, так далеко от дома, брошенные на произвол судьбы… – она смотрит в окно и замолкает, словно теряет суть разговора.

Тишину нарушает стук в дверь. Она тут же отворяется, и в комнату входит молодой человек с тележкой, на которой сервирован завтрак. Большая тарелка с яичницей из четырёх яиц, с краю лежит что-то, напоминающее котлету. На другой тарелке нарезаны овощи: обычные земные помидоры и болгарский перец. На отдельной тарелке лежат тосты. И большой стакан с жидкостью, напоминающей морс.

Доктор Кордон мило предлагает отведать завтрак, говорит, что свяжется с Тедом, попросит его приехать, и откланивается.

Виктор садится поудобнее на кровати и придвигает столик на колёсиках, на котором стоит его завтрак. Яйца оказываются обычными, куриными. Вполне земная яичница. А вот котлета кажется вполне интересной. Скорее всего, куриный фарш вперемешку с каким-то растением, немного напоминающим шпинат, только с более плотными волокнами и ярко выраженным, не похожим ни на что земное, вкусом. Наверное, это та самая капуста, которую они выращивают на полях. Всё было достаточно съедобным и очень сытным. А вот та жидкость, по цвету напоминающая Виктору морс, оказывается самым противным, что он когда-либо пил. Нечто очень кислое, больше напоминающее уксус, разведённый с водой. Хватило одного глотка, больше не влезло.

Только консул заканчивает с завтраком, в дверь снова стучат. На этот раз гостем оказывается Тед. Он заходит и вежливо здоровается. Спрашивает, как тот себя чувствует. Даже кажется, что он всерьёз обеспокоен. Виктор очень хочет завалить Теда вопросами о вчерашней сумасшедшей поездке, но уверен, что тот ничего не расскажет.

– Вчера вы знатно переволновались, консул, – неожиданно начал Тед. – Я было подумал, у вас эпилептический припадок или что-то вроде того. Я не очень разбираюсь в земных болезнях, – пояснил парень.

– А что ты вчера видел? – как можно аккуратнее спросил Виктор. – И где тебя так долго носило? Я думал, ты вообще больше не вернёшься, – эмоции стало трудно скрывать.

– Но меня не было пару минут, я буквально туда и обратно. А когда вернулся, вы уже лежали на земле…

– Ясно, значит, ты ничего не видел.

– Не-а, не видел, а что должен был увидеть?

– Забей, Тед, – спорить и что-то доказывать не было смысла. Пора собираться на встречу с комендантом. – Дай мне пару минут, я переоденусь, и поедем в офис к коменданту.

– Да, конечно. Я подожду снаружи, у машины.

3.

Выйдя из больничного бокса, Виктор оказался на небольшой пыльной площади. Его ослепляет яркий солнечный свет так, что приходится сильно прищуриться, практически закрыть глаза. Необходимо время, чтобы привыкнуть к дневному свету. Но это не мешает консулу осмотреться вокруг. Он видит старые потертые здания из пластиковых боксов, окружающие площадь. Стандартные временные постройки, напечатанные на принтере ещё на заводах Республики, специально для колонистов. Их легко собирать по прибытии на новое место, и обычно они нужны только для первого времени. Уже через пару лет, когда инфраструктура и производство на осваиваемой планете налаживаются, такие здания заменяют на новые капитальные строения, которые более уютны для проживания колонистов.

Здания кажутся безжизненными и пустыми. Можно подумать, что в них никто не живёт и не работает. Пластиковые панели выцвели, а в некоторых окнах выбиты стёкла. Возможно, это окраина поселения, и здесь действительно никто не живёт сейчас, но почему тогда медицинский блок находится так далеко от центра города? Справа площадь огорожена каким-то забором, высотой с человеческий рост, на котором виднеется затёртая временем надпись:

«БИРАЙТИСЬ ПРОЧЬ ТВА».

Написана она красной краской, местами облупленной и почти полностью выцветшей, но на белом когда-то заборе очень отчётливо читаемой. А ещё с ошибкой, но Виктора настораживает не это. Стали бы писать такое дети колонистов? Общество в колониях обычно не подвержено вандализму, скорее наоборот, небольшое сплочённое население всегда старается поддерживать порядок и чистоту в новом доме. Да и кому это послание адресовано?

Тед стоит около внедорожника, того самого, на котором привёз вчера консула. Малышев, подходя, приветственно машет ему рукой, а затем головой в сторону забора. Тед, не поняв, что от него хочет консул, или сделав вид, что не понял, молча открывает ему дверь со стороны пассажирского сиденья, берёт его сумку и бросает на заднее сиденье, также молча обходит старенький пикап и усаживается за руль.

«Вот это гостеприимство…», – думает Виктор и садится в машину.

Тед же, по обыкновению, безучастно заводит двигатель, и они медленно едут сквозь пустынные улицы, куда-то в глубь поселения. За весь недолгий путь они так и не встречают ни одного человека, город будто вымер, возможно, это связано с тем, что большинство жителей в данный момент находятся на своих рабочих местах. Но где эти места находятся? Много вопросов и совсем нет ответов. Ну ничего, осталось совсем немного времени, чтобы их получить.

– Ну вот и приехали, – произносит сухо Тед, остановив автомобиль у ничем не приметного пластикового бокса, такого же, как и все остальные вокруг.

– Хм, отлично. Пора познакомиться с вашим комендантом, – словно строгий учитель говорит консул и выходит из машины.

Их никто не встречает, и Виктор чувствует себя очень неловко. Он встаёт у двери пикапа, ожидая, что Тед тоже выйдет и проводит его, но тот даже не пошевелится, продолжает сидеть за рулём. Вдруг дверь отворяется, и к нему выходит другой молодой человек, поприветствовавший его и предложивший проследовать за ним. Виктор так и делает.

Они прошли по длинному коридору, освещенному стандартными светодиодными светильниками. Запах пыли и сырости назойливо преследовал Виктора весь путь до кабинета коменданта, который оказался в самом конце коридора. Это небольшая комната со столом посередине и маленьким окошком на дальней стене, как в его палате. Стены свежевыкрашены, судя по запаху, можно предположить, что этой ночью, но даже несмотря на это, сложно представить, что в этой комнате кто-то может долгое время находиться, а тем более работать.

Высокий худощавый мужчина с седыми волосами и лёгкой, такого же цвета, щетиной, необычно смотревшейся на моложавом лице без единой морщинки, стоит за столом, лицом к стене. Он в помятом костюме, небрежно сидящем на нём, словно в спешке снятом с какого-то другого человека, и пыльных чёрных ботинках на ногах. Мужчина поворачивается и делает пару шагов навстречу консулу. Виктор так и не может определить его возраст.

– Мистер Малышев, консул РККП, какая неожиданность. Очень рад приветствовать вас в этом скромном уголке галактики, на нашей забытой всеми планете. Как же мы долго ждали этого момента. Вы даже не представляете, – мужчина протягивает руку.

Он смотрит прямо в глаза Виктору, его улыбка застывает в одном положении, напоминая фото с рекламного щита на здании марсианского космопорта, огромными буквами гласящее:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАРС, БЛИЖАЙШУЮ ПЛАНЕТУ К ОТДЫХАЮЩЕЙ ЗЕМЛЕ».

– Меня зовут Александр Ким, можно просто Алекс. Не люблю все эти условности.

– Если честно, я действительно не представляю и пока мало понимаю, что у вас тут происходит, – Виктор протягивает в ответ свою руку.

Схватив руку коменданта, он не спешит ее отпускать. Коменданта же это словно совершенно не смущает, он замирает в этой позе, как живая статуя, в ожидании продолжения. Его рука оказывается на удивление гладкой и приятной на ощупь.

– Итак, консул, мы обязаны соблюсти формальности, – наконец оживает комендант. – Предъявите, пожалуйста, ваши полномочия?

Мужчина достает из внутреннего кармана помятого пиджака небольшой планшет и протягивает руку. Малышев понимает, чего от него ждут, и лезет в кармашек своей сумки. Достает небольшую пластиковую карточку белого цвета и протягивает мистеру Киму. Тот, в свою очередь, взяв из рук консула карточку, вставляет её в специальный разъём в планшете.

«Ди-линь»

Планшет издает негромкий сигнал, означающий удачное соединение, и отображает какую-то информацию на экране. Комендант бегло пробегается по экрану, судя по всему, и так зная, что там увидит, всем видом показывая, что действия имеют всего лишь формальный характер, и он полностью доверяет прибывшему на планету человеку, несмотря на то, что видит его впервые.

– Виктор Малышев – консул Республиканского Консульства Колониальных Поселений, – решает уместным представиться он. – Спустившийся на спасательной капсуле с корабля «ГЕРОЙ-25», как выяснилось, кружившем на орбите этой планеты около двухсот лет. Наша инспекция стартовала всего через шесть лет после отправления корабля «АТЛАНТ-13» с миссией по колонизации. Но по какой-то неизвестной причине её выполнение стало невозможным.

– Вам известно, что именно случилось?

Виктор подробно рассказывает всё, что произошло на корабле с момента его пробуждения. Комендант внимательно слушает, совсем не перебивая и всем видом показывая свою заинтересованность.

– Мистер Ким, послушайте, я понимаю, что колония может чувствовать себя брошенной Республикой, в далёком космосе, без родительского плеча, и совсем не буду иметь права осуждать вас за отказ от сотрудничества. Но, находясь в моем положении, вынужден продолжить свою миссию, надеясь на её актуальность. И уверен, что у РККП и правительства Республики наверняка есть объективные причины, почему до сих пор не было прислано никого для коммуникаций с вашей колонией. Исходя из всего этого, хочу задать один вопрос. Остаётесь ли вы верны Республике и принимаете ли вы мои полномочия?

– Я предвидел ваш вопрос, мистер Малышев. Виктор, если позволите, – лицо коменданта искажает неестественная улыбка, консул кивает, показывая, что не против такого обращения. – В свою очередь, хочу подтвердить нашу преданность Республике и действующему правительству, выражаю наше согласие на любые дальнейшие коммуникации с центром, в том числе и с вами. Я подтверждаю и принимаю от лица всей колонии ваши полномочия.

– Отлично, комендант Ким. Теперь, когда все формальности соблюдены, у меня есть пара вопросов, которые должны помочь мне понять, что у вас здесь происходит, – сразу к делу решает перейти Малышев. – Для начала, конечно же, хотелось бы узнать, как прошёл полёт корабля «АТЛАНТ-13», что пошло не по плану и почему основная миссия до сих пор не приведена в действие? И кто эти люди, напавшие вчера на нас? Вы наверняка уже в курсе этой ситуации.

– Уверяю вас, господин консул, я и сам собирался всё рассказать, учитывая тот факт, что, скорее всего, вы здесь с нами надолго, скрывать нам от вас нечего, – снова эта снисходительная, но главное, неправдоподобная улыбка на лице коменданта. – Исходя из расшифрованных данных бортового компьютера, корабль колонистов «АТЛАНТ-13» двигался по направлению к заданной цели, по маршруту, проложенному навигатором, в соответствии с запланированным графиком. Пробуждение колонистов произошло подобно вашему. Компьютер разбудил основной экипаж, обнаруживший неисправность всех систем корабля. Технические специалисты выяснили, что всё оборудование, находившееся на корабле, как и системы самого корабля, вышли из строя. Навигационные системы соответственно тоже. На основании полученных данных центрального компьютера капитан сделал вывод, что «АТЛАНТ-13» пострадал от неизвестного электромагнитного импульса, что и записал в бортовом журнале. Как выясняется, корабль прибыл к месту назначения, и капитан принял решение продолжить миссию по колонизации планеты. Следуя протоколу, корабль разделился на две части, оставив грузовой и системный отсеки на орбите. Взяв с собой всё необходимое для первого этапа миссии, колонисты спустились на планету. – Комендант разводит руки, указывая вокруг себя. – На эту планету, ставшую им, а затем уже и нам, родным домом. К сожалению, большая часть оборудования, в том числе материалы для постройки галактического передатчика, а также сельскохозяйственные культуры для дальнейшего разведения и культивации, остались на орбите. Также, как и ваш корабль, они уже более двухсот лет кружат вокруг планеты. К сожалению, у нас сейчас нет необходимых ресурсов, чтобы построить корабль, способный добраться до орбиты планеты для запуска второго этапа миссии по постройке передающей антенны. Как оказалось в дальнейшем, доставленных на планету материалов оказалось недостаточно, чтобы колония развивалась успешно. Поэтому основной и единственной задачей по сей день остаётся выживание населения. Мы долго ждали Республиканское Консульство, обязанное прибыть вскоре после прилёта колонистов, но его всё не было. Позже кто-то из учёных обнаружил корабль, кружащий по орбите вокруг планеты, и все поняли, что помощи больше можно не ждать. И вот, два дня назад, система слежения «Купол» сообщает, что атмосферную тишину нарушил неопознанный объект. Это оказываются две пустые спасательные капсулы, приземлившиеся друг за другом с разницей в несколько минут. Через несколько часов ещё три капсулы приземляются на поверхности с восточной стороны поселения. Надежда вновь возродилась в умах колонистов. Но там оказываются тела пяти членов экипажа. А ещё через час спускается последняя капсула за лесом, на территории беженцев, как мы их называем. И вот удача…

Виктор начинает понимать скептицизм и сухость приёма. Оказывается никто уже и не надеялся встретить живого консула в очередной упавшей капсуле. Значит, отправленные им капсулы с телами его товарищей тоже приземлились здесь.

– Мои товарищи…, капсулы с их телами, прилетевшие передо мной…, – уточняет консул.

– Они похоронены с почестями. Не стоит волноваться.

– Да, понимаю.

– Так вот наши беженцы, – нарушает неловкую паузу комендант. – Группа людей, по известным только им мотивам, решила отколоться от основной миссии и создать своё, так сказать, независимое от нас поселение. Лет пятьдесят назад, при очередном заседании совета старейшин, собравшихся для выборов нового коменданта или подтверждения полномочий старого, принимается решение по переизбранию. Старый комендант отказывается принимать общее решение и ночью с группой соратников и сочувствующих, похитив приличный запас продовольствия и оборудования, как оказалось, всё было подготовлено заранее, покидают поселение, уйдя на край зелёной полосы, к скалам, ближе к пустыне.

– А переговоры? Вы пытались наладить контакт? – поинтересовался Виктор, перебив коменданта.

– Да, конечно, неоднократно предыдущие руководители пытались поговорить и вернуть их домой, ну или как минимум наладить мирное сосуществование, но всё безуспешно. Они даже не подпускают нас к себе близко. Поэтому мы сейчас даже не знаем, какая у них там обстановка…

Внезапно земля содрогается. После лёгкого толчка раздаётся оглушительный взрыв где-то за окном, предположительно, на окраине поселения. От вибрации пыль в комнате поднимается в воздух.

Комендант замирает на мгновение, но через секунду, очнувшись, говорит, что должен покинуть консула на какое-то время, и просит подождать его здесь, в безопасности.

Выходя, он захлопывает за собой дверь, и Виктор слышит щелчок. Дёрнув ручку, опасение подтверждается. Его снова заперли.

– Ну что за…, – ругается он.

Виктор приближается к окну и выглядывает наружу, пытаясь хоть что-то разглядеть за высокой стеной, преграждающей обзор. Ничего не видно. Он осматривает раму окна: ручки нет, окно не открывается. Хоть разбивай и беги. Отойдя к столу, Виктор рукавом рубашки протирает от пыли угол столешницы и садится на него. Пыль лёгким облаком поднимается вверх и в отблесках яркого дневного света, пробивающегося через небольшое окно, мерцает, обнажая нити солнечных лучей. Виктору это напоминает вчерашний вечер и встречу со странной, недоброжелательной сущностью, пытавшейся, как ему показалось, его убить.

«А-а-апчхи» – он громко чихает и переключается на осмотр комнаты.

«Как можно работать в кабинете без стула?» – мелькает мысль в его голове.

Кажется, ещё мгновение, и он сам захочет сбежать к этим беженцам, поняв их стремление отдалиться от этого странного места. Лёгкий запах сырости не даёт ему покоя. Выглядит так, будто это здание пустовало и не проветривалось много лет.

Необычные шаркающие звуки раздаются за дверью в коридоре. Затем глухой удар и быстрые приближающиеся шаги. Ручку двери кто-то дёргает, она не поддаётся. Виктор напрягается и встаёт. Ещё мгновение спустя сильный удар выбивает дверь с петель, и она с шумом грохочет прямо перед ногами консула, подняв новое облако пыли, ударившей прямо в лицо, глаза и нос.

«А-а-апчхи» – снова смачно чихает консул.

Перед ним стоит черноволосая девушка в странной маске на лице, закрывающей всю нижнюю его часть, в том числе рот и нос. В одной руке она держит бластерный пистолет, направленный прямо в голову Виктора. Она спускает с лица маску. Уголки рта дёргаются вверх в попытке изобразить улыбку на этом милом, как оказалось, личике, но тут же возвращаются на место.

– Он здесь! – кричит она куда-то в сторону и снова поворачивается к нему, не сводя с него оружие. Красивые карие глаза, заворожившие на мгновение Виктора, пробегаются взглядом по пустой комнате, убеждаясь, что кроме него здесь больше никого нет. – Только попробуй шевельнуться…

– Диана, ты в порядке? – в проёме появляется второй гость. Это худощавый парень в такой же маске и в кожаной чёрной куртке поверх голого торса. Короткие светлые волосы соломой торчат в разные стороны, что придаёт ему нелепый и даже глуповатый вид. Вкупе с его огромными голубыми глазами он кажется ещё совсем юным. – Чего вылупился? Ты консул?

– Я, а что происходит? Вы из тех самых беженцев, что пытались вчера вечером убить меня? – Виктор слегка растерялся, находясь под прицелом у незнакомки. «Неужели похищение?» – проскочила мысль в его голове.

Девушка высокомерно прищуривается, оглядывает консула с головы до пят и, не сводя с него прицела, направляется прямо к нему. Лёгкий запах пота, вперемешку с неизвестным цветочным ароматом, приятно врезается в нос. Он вдыхает всей грудью, ощущая, как ему кажется, что-то давно забытое и такое приятное. Естественный человеческий запах.

– Беженцы? Хм. Кажется, он спятил, – парнишка переглядывается с напарницей. – Давай, валим отсюда, кажись, он пока ещё нормальный.

– Нормальный? Что значит нормальный? – хочет уточнить Виктор, но какая-то тряпка кляпом закрывает ему рот, и Диана, отдав оружие парню, ловко другой тряпкой перевязывает руки консула за его спиной. Он не ожидает такого сильного хвата от столь привлекательной и на вид хрупкой девушки.

– Шевелись, если хочешь жить! – шепчет она ему на ухо и выталкивает из кабинета.

4.

Три серые тени проскальзывают вдоль внешней стены здания, в противоположную от недавнего взрыва сторону. Где-то вдали, на востоке виднеется рассеивающийся дым от плавящегося пластикового здания и почти осевшее облако пыли. Отвлекающий манёвр удался, остаётся надеяться, что у западного края поселения осталась всего пара-тройка дозорных, с которыми не придётся долго возиться в случае, если их группу обнаружат. А если совсем повезёт, то и вовсе никого не будет, и ребята спокойно смогут покинуть это ненавистное место, успев до темноты пересечь лесополосу.

Улицы ожидаемо оказываются пустынными. Группа из трёх человек как можно незаметнее пробирается через кварталы города-призрака. Белокурый парнишка замыкает группу, следя за Виктором, чтобы тот не выкинул какой-нибудь глупости, и периодически подталкивает отстающего консула. Виктор, пригнувшись, следует за Дианой, глядя ей прямо в спину, боясь опустить свой взгляд ниже, на облегающие упругие формы девушки. Юнец вытирает пот со лба тыльной стороной испачканной в пыли перчатки, размазывая её по лицу, от чего его кукольная мордашка становится ещё нелепее. Перед очередной перебежкой Диана оглядывается и, увидев напарника, прыскает смехом.

– Тсс, ты чего ржёшь? – с серьёзным лицом произносит мальчишка. Поняв, что она смотрит на его лицо, начинает вслепую его вытирать, от чего ещё больше размазывает грязь. Теперь он похож на трубочиста из старинных сказок. – Ну что там, ё-маё?

Виктор тоже оборачивается, выплёвывает наконец противную тряпку изо рта и громко смеётся. Диана делает шаг в сторону консула и пинает его под коленку. Виктор, сложившись пополам, встаёт на колени и больше от внезапности, чем от боли, стонет. «Какая дерзкая», – думает он и заглядывает в тёмные глаза девушки, пытаясь разглядеть в них хоть какие-то эмоции.

– Тише сказала! – шепчет Диана. Решив, что слегка перегнула палку, ей становится неловко, и она помогает ему подняться, для чего ей приходится схватить консула под руку. – Ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили! – Она одёргивает руку, поняв, что держит его слишком долго.

– Ну вообще-то, я до сих пор не пойму, почему я не должен этого хотеть! – почему-то тоже вполголоса заявляет Виктор и сплёвывает на землю, во рту до сих пор стоит привкус затхлой тряпки. – Да и вообще вы оба меня похитили и даже не представились. А я, между прочим, даже не оказываю сопротивления, как вы могли заметить. Может, хотя бы руки развяжете? Ну в самом же деле неудобно идти, вы ведь не хотите, чтобы я споткнулся, потеряв равновесие, и грохнулся в самый неподходящий момент?

Малышев делает наигранно обиженную гримасу и смотрит сначала на чумазого парня, а затем на девушку. Диана, немного замявшись, соглашается с доводами похищенного. Указав взглядом на оружие в своих руках, развязывает ему руки и прячет тряпку в карман, откуда и достала её раньше. Парнишка тем временем, пытаясь разглядеть своё отражение в гладкой рукоятке бластера, частично сумел стереть грязь со щёк. Диана нарочито злобно смотрит на напарника, словно на непослушное дитя, всем видом говоря: «Долго нам ещё тебя ждать?»

– Да всё я, всё! – заявляет он. – Кстати, я Фрай! – и, как ни в чём не бывало, протягивает руку Виктору.

– Виктор! Приятно… – тот автоматически хватает руку Фрая и снова смотрит на Диану, в надежде, что её милое личико сменит это угрюмое выражение на что-то более приятное.

– Ну конечно, самое же время дружить! – голосом строгой мамаши заявляет она Фраю и, взглянув на похищенного, скептически прищурившись, сжимает губы. – Вот сейчас посреди вражеского города…

– Допустим, не посреди, – полушёпотом бурчит блондин. – Осталось всего пару кварталов, и мы доберёмся до наших аэроскутеров. А там только дело техники.

– Меньше слов, больше дела.

Диана разворачивается и аккуратно выглядывает за стену. Улица пуста, но эта пустота может оказаться обманчивой. Она осматривает все ближайшие дома и заглядывает во все выходящие на дорогу окна, прежде чем решается заявить: «Чисто!»

Пересёкши одну улицу и аккуратно проходя ещё пару, они оказываются среди зданий, напоминающих большие склады. Где-то неподалёку слышится рёв аэродвигателя. Дулом бластера Диана молча указывает на дверь ближайшего здания. Все трое как можно скорее бросаются туда. Дверь оказывается не запертой. Как обычно в этом месте. Нырнув в темноту помещения и аккуратно прикрыв дверь, все выдыхают и переглядываются.

– И всё-таки, кто-нибудь может хоть намекнёт, что здесь происходит? – не успев отдышаться, спрашивает Виктор.

– Не сейчас, консул, – сухо отвечает Диана. – Я понимаю, что всё это выглядит странно…

– Как минимум! – перебивает её Виктор.

– …но поверьте, с нами вы в безопасности, – заканчивает девушка.

– Ого-го, – Фрай, чьи глаза успели привыкнуть к темноте помещения, уставился куда-то в глубь склада.

Это действительно оказывается склад, уставленный под завязку большими пластиковыми ящиками, закрытыми крышками. Диана и Виктор подходят поближе.

– Что это может быть? – любопытствует парень, потянув руку к одному из них.

– Осторожно, не трогай, – предупреждает Диана, опасаясь подходить ближе.

– Ты уверена, что не хочешь знать, что внутри? – словно пытаясь взять на слабо, спрашивает Фрай. – Вдруг там оружие. Пару лишних стволов нам не помешало бы.

– Не думаю, что там оружие, – отвечает девушка, но видно, что сомнение и любопытство берут своё.

– Здесь же никого нет, давай быстренько посмотрим, что там, – продолжает Фрай, уже держа руку на замке-защёлке одного из ящиков.

– Стой, – командует Диана. Она всё-таки подходит и взводит курок бластера, направив его на ящик. – Давай, только аккуратно.

Фрай, как можно тише, отгибает защёлку на крышке и обходит его с другой стороны, проделывает то же самое со вторым замком. Махнув головой Виктору, чтобы тот помог аккуратно снять крышку, берётся за ручки. Виктор подхватывает с обратной стороны, и они синхронно, не издавая ни звука, приподнимают увесистый кусок пластика и отодвигают настолько, чтобы разглядеть, что находится внутри.

Все трое замирают, то ли от неожиданности увиденного, то ли от страха. Дно ящика засыпано землёй, и из неё прорастают те самые растения, похожие на кочаны капусты, которые Виктор видел на полях по пути в это поселение.

Вблизи они уже меньше похожи на капусту, а больше на пушистую мятую розу. Сморщенные листья, напоминающие человеческую кожу, от сине-бордового цвета у основания до светло-зелёного у кончиков, пронизаны тёмными жилами, напоминающими вздутые вены. Глядя на них вблизи, даже может показаться, что они дышат.

– И что же это за хрень такая? – с неким ехидством спрашивает Виктор.

– Эти штуки, они же ещё маленькие, да? И днём они же безопасны, так ведь, Диана? – дрожащим голосом уточняет Фрай.

– Вроде да, – неуверенно протягивает она. – Кабы я знала… Нам пора сваливать.

– Ну уж нет! – неожиданно заявляет консул. – Либо вы сейчас мне рассказываете, что происходит, либо я никуда не пойду. Я подниму шум, и поселенцы тут же вас обнаружат и схватят.

– У нас нет времени на разговоры, – заявляет Диана, но уже менее уверенным голосом. – Нам нужно успеть…

– Нет! – категорично обрывает Виктор.

– Ну хорошо, – Диана снова заминается и смотрит на напарника. Фрай пожимает плечами и кивает головой. – Эти штуки – это какое-то местное растение… или что это там… оно живое. Ночью оно выпускает светящуюся пыльцу в виде облака. И эта пыльца, проникая в человека, его убивает. Как будто поглощает его сущность, и вместо него потом появляются эти, – она машет рукой в сторону города. – И они потом ходят и выращивают эту дрянь, но они уже не люди. Не те люди, кем были до этого.

Виктор не может поверить своим ушам. Это именно то, что он почувствовал на себе прошлой ночью, но он ведь жив и не перевоплотился в нечто иное. Существо проникло в него через рот, но не сумев захватить его сознание, покинуло, бросив на дороге. И ночью в палате, скорее всего, тоже была попытка захвата, но что-то явно пошло не так.

– А как же комендант и все эти люди…, которых я кстати так и не увидел здесь? На планете сейчас должны быть тысячи поселенцев. Где они все?

– Мы всё вам расскажем, консул, добравшись до убежища, – Диана начинает нервничать. – Прошу вас, нам нужно сваливать.

Теперь Виктор не спорит, но и говорить о том, что произошло вчера, тоже пока не стал.

– Сколько у вас человек там в этом вашем убежище?

Ребята не отвечают на вопрос, просто молча разворачиваются и идут к выходу. Оставшийся путь из города никто не проронил ни слова. У крайнего здания, под какими-то пластиковыми обломками оказались спрятаны два аэроскутера. Фрай молча откидывает куски пластика и, сев на один из скутеров, кивком головы показывает Виктору, чтобы тот садился за ним. Диана тоже вскакивает на второй скутер. Практически одновременно они заводят двигатели и резко стартуют с места, прямиком в сторону виднеющегося леса.

Огромное красное солнце неумолимо стремится к розовому горизонту. Небо затянуто дымкой. Заехав в лес, через который лежит путь, оба прибавляют газу и ни на минуту не снижают скорость. Малышев всю дорогу думает о произошедшем. Неужели это разумная форма жизни? Столько лет люди заселяют различные планеты в галактике и ни разу не удосужились встретить хотя бы одно разумное существо. Или же это такая форма защиты и размножения у бездумного растения, которая, одурманивая, превращает в зомби живых людей? Но ведь он с ними общался. Они умеют говорить, выражать мысли, подстраиваться и, судя по всему, обманывать. Ставить уколы и готовить еду в конце концов.

Спустя почти час они оказываются, как кажется Виктору, на той же поляне, откуда вчера его забрал Тед, или существо, притворявшееся им. Фрай, несущийся чуть впереди, машет рукой Диане, показывая, что собирается остановиться. Оба сбавляют скорость и притормаживают недалеко от скопления гигантских деревьев.

– Мне надо отлить, – заявляет парень. – Ты как?

– Да, пожалуй, мне тоже, – соглашается Малышев.

Диана глушит мотор, соскакивает со скутера и аккуратно пристраивает его к стволу ближайшего дерева. Она вглядывается вдаль, где лес кажется бесконечным, а тени деревьев создают зловещие силуэты. Лёгкий ветерок шевелит листья, добавляя к общей картине тревожную атмосферу. Поправив оружие, прикреплённое к поясу, она всматривается в противоположную сторону, проверяя, нет ли преследования. Фрай, не дожидаясь Виктора, отправляется вглубь леса.

– Эй, давай там недалеко и недолго, – кричит ему вслед девушка. – Я не хочу потом вытаскивать тебя из какой-нибудь канавы, – пробурчала она себе под нос.

Виктор не уходит далеко. Как всегда осторожный и внимательный, он выбирает место, где его не видно с дороги. Пристраивается к ближайшему дереву. Фрай же, напротив, более стеснительный, предпочитает уединение. Он пробирается чуть дальше.

Справив нужду, консул быстро возвращается назад и подходит к девушке.

– Так сколько вас в убежище? И сколько их?

– Нас человек пятьсот, может чуть больше. Мы живём вон под той горой, – Диана указывает в сторону уходящего солнца. – Там построили бункер.

– Понятно, а их? – он кивает в сторону поселения.

– Мы точно не знаем, но наверняка больше тысячи. Все, кто не успел покинуть поселение, когда много лет назад старый комендант решил перебраться в специально подготовленный бункер. Вы вовремя успели прибыть, потому что уже через две недели мы бы не смогли вас достать. Скоро зима, а это значит, что они куда-то пропадут из города. Никто не знает, куда они уходят. А весной они возвращаются и снова высаживают поля с этой дрянью, будто расставляя капканы для нас.

– Когда же это началось? – Виктор хочет увидеть всю картину целиком. Ситуация не стандартная. Более того, уникальная. Чтобы понять как действовать дальше, ему нужно узнать все нюансы. А ещё желательно из разных источников.

– Очень давно. Никто точно не помнит, когда появились первые мутные. Мутные – мы их так называем. Просто, потому что после того, как пыльца попадает в человека, тот какое-то время ведёт себя, словно его сознание помутилось. Не осознаёт ещё, что он уже не такой, как все, не нормальный, но и ещё не совсем такой, как они. Будто организм какое-то время борется. А ещё они не общаются между собой. Вы видели их разговаривающими друг с другом? Они словно… как же это? А, телепаты! Дедушка всегда называл их телепатами.

– Да действительно, они не общительны, – Виктор и правда не видел их разговаривающими друг с другом. – Ты думаешь, они общаются телепатически?

– Я не знаю, но наши никогда на вылазках не слышали, чтобы они разговаривали. Ну те из них, которые уже полностью обратились. Те же, которые ещё в процессе, наоборот, очень разговорчивы. Они могут часами ходить по лесу и бормотать что-то себе под нос. Это очень страшно наблюдать. – Диана оглядывается в сторону леса.

– Фрай! Ты что там пропал?

– Пойду проверю, как он там, – заявляет Виктор.

Но не успев сделать и шагу, навстречу выскакивает сам Фрай. Сломя голову, он бросается к скутеру и кричит:

– Едут! Быстрее! Их там целая армия!

Все трое запрыгивают на аэроскутеры и ударяют по газам.

– Ты чего так долго? – кричит Диана параллельно несущемуся рядом парню.

– Решил немного пройтись и разведать, нет ли погони. И вот услышал рёв моторов. Там целых три бронемашины, уж не знаю зачем так много, но надо срочно валить.

Диана кивает в сторону леса.

– Нужно пробираться по лесу, здесь мы лёгкие мишени. Нельзя выдать местонахождение базы. Придётся ночевать где-нибудь за рекой.

Оба сворачивают между деревьев. Фрай по пути рассказывает, что инструкция безопасности, принятая когда-то общиной, гласит, что если кого-то преследуют дальше этой поляны, то запрещено возвращаться на базу. Необходимо отвлечь врага и на свой страх и риск ночевать подальше от гор, где находится бункер.

Только они въезжают в лес, дерево позади вспыхивает от попадания в него снаряда. Бронемашины мутных выезжают из леса на поляну с другой стороны и явно видят, куда скрылись аэроскутеры. Теперь будет сложно оторваться от преследования. Но им не впервой. Точнее, Диане.

Фрай оказался любителем поболтать. Всю дорогу он продолжает рассказывать, что для девушки это далеко не первая вылазка в логово мутных. Диана уже несколько лет состоит в штурмовом отряде, задачей которого является не только проводить разведывательные вылазки в старый город, но и добывать продовольствие, необходимые запчасти и даже технику, которой у противника предостаточно, словно производство её стоит у них на потоке, как будто они смогли построить заводы и фабрики по изготовлению прогрессивных технологий. Поиск которых тоже входит в обязанности штурмовиков, как и того места, куда пропадают эти существа на время зимовки. Поселенцам известно, что монстры не переносят холодов, что при температуре ниже нуля их тела не могут существовать полноценно. Но выследить, куда они уходят, пока не удалось никому. Потому что в преддверии зимы они выставляют усиленные посты, и чем ближе приближается время исхода, тем сложнее подобраться к поселению. Но зимой, когда температура воздуха падает ниже нуля по Цельсию, не остаётся ни этих странных растений, ни самих мутных людей.

Оказывается, раньше Диана ходила на вылазки с постоянным напарником Максом. Он был старше её на пять лет, очень сильный и совершенно бесстрашный солдат. Всё тело было покрыто шрамами сражений, а от его руки погиб не один монстр. Он считал своим долгом отомстить за отца каждой из этих тварей. Отца его мутные забрали много лет назад, когда Макс был ещё совсем юным пацаном. И ему, своими глазами, пришлось наблюдать за трансформацией самого родного человека.

Прошёл всего год с тех пор, как с очередного задания не вернулся и Макс. Они были не разлей вода, поговаривали даже, что между ними было нечто большее, чем просто дружба. И действительно, дружба была не простая, Макс и Диана были очень близки. Любой в общине, говоривший о Максе, тут же вспоминал и Диану, и наоборот, говоря о Диане, никто не мог бы не вспомнить о Максе. Но вопреки слухам, никаких интимных отношений у них не было.

А вот сам Фрай, наоборот, только недавно поступил на службу в престижный и желаемый для каждого мальчишки в общине штурмовой отряд. Он внук действующего коменданта и с детства мечтал стать штурмовиком, как его дед. Особым умом он явно не блистает, но отваги, судя по рассказам, ему не занимать. Девчонки его ровесницы бегают за ним толпами, наверняка из-за его смазливого личика, но они его видно не особо интересуют. Зато его привлекает особый дух освобождения от ненавистного всеми врага, с детства привитый рассказами деда и многих соратников старого коменданта.

Диана, вырулив на прямую и убедившись, что скутер не врежется в дерево, одной рукой вытаскивает бластер из-за пояса и прицеливается в одно из деревьев позади себя. Выстрел точен. Дерево затрещало, и подобия листьев вспыхивают ярким огнём. Это должно привлечь их внимание.

Девушка знает эти леса очень хорошо, ведь она провела в них немало дней. Конечно же, она не погонит в сторону засаженных полей, но есть опасность нарваться на дикорастущие заросли этого ненавистного и страшного растения. Поэтому оставаться на ночь в лесу – самоубийство, и она принимает решение рвануть на север, к бурной реке, граничившей с этим лесом. Там, на севере, уже через несколько километров температура ночью намного ниже, чем здесь, и это должно остановить преследователей. Перебравшись через реку, они смогут спокойно переночевать, а утром, не дожидаясь рассвета, отправятся домой.

Проехав ещё пару километров прямо, она даёт знак Фраю, чтобы тот не отставал и двигался за ней. Резко вывернув руль скутера влево, она направляется прямиком к реке. Через какое-то время, убедившись, что они сильно оторвались и погони больше нет, оба снижают скорость. По ощущениям, ещё примерно через час они добираются до реки.

Рекой оказывается неглубокий бурлящий ручей метров пять в ширину, но берег очень крутой, и чтобы добраться до воды, нужно преодолеть спуск около двух с половиной метров. Они находят удобное место для спуска и аккуратно, пешим ходом, переправляют скутеры через бурлящий поток. Вода очень холодная, что чувствуется даже сквозь промокшие насквозь сапоги, но ребят это совершенно не беспокоит, а наоборот, придаёт уверенности в своей безопасности. Броневикам сложно было бы преодолеть это ущелье, а пешком эти существа не станут переходить реку из-за боязни холода.

– Касым говорил, они ещё и воды боятся, – словно успокаивая самого себя, заявляет Фрай. – Касым – это мой близкий друг, – поясняет он, оборачиваясь к Виктору.

– Но это точно не известно, имей в виду, – поясняет Диана.

– Ай! – словно ужаленный, вдруг кричит Виктор. – Ай-яй-яй, что-то, кажется, пытается меня сожрать.

Он приподнимает одну ногу, пытаясь удержать равновесие на второй, и его глаза расширяются от удивления. На штанине повисло неизвестное ему существо, зацепившееся за неё одной из своих четырёх клешней. Оно тёмно-зелёного цвета с болотным оттенком, а всё тело, напоминающее рыцарские доспехи, в которые спряталось само существо, словно язвами, покрыто странной формы пупырышками. Выглядит очень мерзко, в совокупности со слизью, вытекающей из центральной части.

Фрай засмеялся, обнажив ровные зубы, чуть не обронив свой скутер прямо в воду, а Диана, уже перешедшая реку, отбросив свой, снимает куртку и кричит сквозь легкий смешок:

– Стой! Только не упусти наш ужин! Видишь, он сам нас нашёл!

– Это съедобное?

Виктор искривляется в сомнении, в то время как Диана подбегает к нему и накрывает своей курткой речное существо, пытаясь вывернуться так, чтобы безболезненно снять его с ноги консула.

– О да! – заявляет Фрай сквозь смех и усталость. – Всё, что водится в водах, съедобное, можешь быть уверен.

– Оно, похоже, так же решило, что съедобный я. А, Диана, как думаешь, я съедобный на вкус?

Виктор небрежно бросает взгляд на девушку, чтобы увидеть её реакцию. Она как раз поднимается, оказываясь прямо перед его лицом, смотрит ему в глаза и резким движением всучивает то, что завернула в куртку, ткнув ею прямо в живот Малышева. Существо брыкается и пытается выбраться, поэтому Виктор сильнее его прижимает к себе.

– Я не знаю, какой ты на вкус, консул, но если прошляпишь наш ужин, мне придётся съесть тебя, – она быстрыми шагами торопится на берег, а Фрай ещё больше расхохотался.

– Фрай, мать твою, тащи скутер, ты сейчас замочишь двигатель. И пойдёшь до убежища пешком.

Парень рефлекторно оглядывается в сторону, где находится их дом. Там, вдали за лесом, огромное солнце уже собирается спрятаться за острые верхушки родных гор.

5.

В это время года ночь на планете наступает быстро, и из тридцати двух часов местных суток скоро будет занимать до пятнадцати часов. Солнце, и так спрятавшееся за пеленой облаков, медленно, но верно стремится укрыться за горы на западе. Небо окрашивается в глубокие оттенки синего и фиолетового, создавая ощущение надвигающейся темноты. Сумерек ждать не приходится, поэтому Диана торопит ребят.

Местность за рекой оказывается скупа на растительность: редкие кусты и низкорослые деревья, чьи ветви тянутся к небу, словно пытаясь поймать последние лучи солнца. Устраивать ночлег на открытом месте было бы огромной глупостью, даже несмотря на уверенность в том, что враги вряд ли смогут за ними прийти. Поэтому им приходится пройти пешком ещё около полукилометра до ближайших кустистых зарослей. Они идут пешком, чтобы сберечь заряд аккумуляторов. Вода плюхается в сапогах, и Виктор с нетерпением ждёт, когда сможет снять их и посушить у костра.

«У нас же будет костёр?» – думает он и поправляет куртку, завернув назад живность, которую ему доверили нести, чтобы не видеть эту страшную морду, или то, что ею кажется. Вокруг раздаются звуки ночной природы: стрекотание насекомых, шорохи в кустах и редкие крики ночных птиц.

– У нас же будет костёр? – не удерживается он и спрашивает вслух, нарушив затянувшуюся тишину.

Диана оборачивается, молча смотрит на идущего позади консула, борющегося с их ужином. В её глазах отражается свет уходящего дня, придавая ей загадочный вид.

– Тут, пожалуй, и разобьём лагерь, – заявляет она. – Здесь за кустами можно будет спать, а отсюда хороший обзор на лес и реку.

Она ставит скутер так, чтобы его не было видно со стороны леса, открывает багажник, спрятанный под сиденьем, и достаёт рюкзак и спальный мешок. Фрай также пристраивает свой скутер и достаёт свои вещи из багажника. Виктор же бросает куртку посредине поляны и, усевшись прямо на землю, начинает стягивать с себя ненавистные мокрые сапоги, желая поскорее избавиться от этого противного ощущения. Вокруг них раскидывается ночной лес, полный таинственных звуков и теней.

Пока Фрай собирает редкий в этих местах хворост для костра, Диана обустраивает поляну для ночлега, исподтишка всё время поглядывая на Виктора. Она достаёт из рюкзака пару датчиков движения, те самые, что ужасно пищат, если в радиусе трёхсот метров обнаруживают движущиеся предметы, и расставляет их по периметру. Спать она не собирается, но дополнительная страховка не повредит. На кону стоит их жизнь и успех операции. Разложив спальники по краям от центра импровизированного лагеря, где будет огонь, она снова всматривается в даль, наблюдая, как последние лучи солнца скрываются за горой, много лет являющейся главным ориентиром для оставшегося в живых человечества на этой планете, ставшей для многих поколений колонистов родным домом. Вокруг поляны раскинулись густые кусты, создавая ощущение уюта и защищённости. В воздухе витает запах влажной земли и свежести, смешанный с ароматом хвои.

Фрай наконец притащил охапку хвороста и сбросил его в центре поляны.

– Там, вон за теми кустами куча сухих брёвен. Если поможешь мне притащить хотяб одно, нам должно хватить на всю ночь.

– Эм… – Виктор взглянул на свои босые ноги. – Да чёрт с ними, конечно. – Он снова натянул мокрые сапоги, не скрывая брезгливости, и побрёл за парнем.

Пока мужчины тащат увесистое полено, Диана достаёт свой охотничий нож и разделывает клешнерога, так здесь называют этого речного жителя, напоминающего что-то среднее между земными крабами и раками. Тельце состоит из двух одинаковых частей. Та часть, из которой выступают длинные конечности с большими клешнями на концах, считается головой, потому что на ней находятся все четыре глаза, смотрящие в разные стороны, рот и отростки, напоминающие небольшие рога, чьё предназначение неизвестно. Во второй половине находятся внутренние органы клешнерога, горькие на вкус, оттого считающиеся несъедобными. Эту часть Диана отрезает в первую очередь и бросает в кучу с ветками, которые притащил Фрай.

Полено, наконец, занимает своё почётное место в центре поляны, и Фрай заморачивается разведением огня. Когда костёр разгорается, все трое устраиваются вокруг него и начинают жарить мясо пойманного Виктором ужина. Вокруг костра пляшут тени, словно гипнотизируя путников. Виктор понимает, что очень устал. Как и его спутники, не спешащие начинать разговор.

Насадив на ветку одну из длинных клешней морского чудища, Виктор, глядя и повторяя за ребятами, засовывает свой будущий ужин в костёр. Оказалось, долго ждать не нужно: при соприкосновении с огнём тельце, покрытое твёрдой оболочкой, меняет цвет с зелёного на жёлтый и от нагрева лопается, открывая аппетитно выглядящее нутро.

Виктор решает разрядить обстановку и делится впечатлениями об ужине. Говорит, что мясо неизвестного существа, внешне напоминающее куриную грудку, по вкусу ему сложно с чем-либо сравнить, но по сытности съеденный Виктором кусок оказывается сопоставим с приличным говяжьим стейком, из тех, которые подают в самом крутом баре в центре Нью-Сеула на Марсе и куда он обязательно возвращается каждый раз, когда прилетает домой из командировки. Оно тает во рту, рассыпаясь на тысячи мелких волокон, которые практически не приходится жевать. Ему кажется, что не хватает только картошки фри, а для полного удовольствия стоило бы приправить всё это его любимым острым кетчупом, который Виктор вряд ли когда-нибудь ещё раз попробует.

После ужина консул, наконец, пристраивает свои сырые ноги поближе к огню, от чего определённо получает невообразимое удовлетворение. Закончив с едой, парни ещё долго сидят у костра, разговаривая и травя шутки, пока обоих не морит сном, и они не укладываются в тёплые спальники. Диана же, организовав себе наблюдательный пункт, пристраивается у кустов, накрывшись с головой старым пледом, который всегда берёт с собой на задания, и не отрывает взгляд от леса, собираясь вот так просидеть всю ночь, не сомкнув глаз. Вокруг неё раздаются звуки ночной природы: шорохи в кустах, стрекотание насекомых и редкие звуки животных, напоминающие редких здесь птиц. Далёкий лес кажется живым, полным таинственных теней и неизвестных звуков. Она ощущает опасность и напряжение там за рекой и не позволяет себе сомкнуть глаза.

– Ты всю ночь не спала? – перебивает тишину утра, тихо подкравшийся сзади Виктор.

Диана от неожиданности подскочив, резко разворачивается, и чуть не сбивает его с ног, пытаясь достать свой бластер. Он, успев увернуться от её головы, ловким движением ловит девушку прямо в объятия. Их глаза, оказавшиеся прямо, друг на против друга, схлестнулись взглядами. Виктор внезапно понимает, что возбудился. Отчего становится невероятно стыдно. Неправильно расшифровав испуганный взгляд Дианы, он, словно одурманенный запахом её тела, тянет свои губы к её губам.

Резкий удар в голову мгновенно приводит его в чувства. Диана отскакивает на шаг и направляет бластер прямо в голову Виктору. Он даже не шелохнулся.

– Извини, я… я… не хотел тебя пугать… Извини ещё раз, я не знаю, что со мной…, – Виктор надеется, что Диана не заметила его казус.

– Забей! – наотмашь говорит она и осматривает лагерь.

– Может, ты хочешь нормально поспать? Время ещё есть, я думаю…, – Виктор хочет сгладить неловкую ситуацию. – А я бы пока постоял на карауле.

– Нет, спасибо, я высплюсь, когда вернёмся в убежище. – Диана убирает за пояс своё оружие. – Ты вообще понимаешь, что я могла тебя случайно прибить?

– Да, да, конечно.

Виктор разворачивается и подходит к затухающему костру, отдающему своё последнее тепло прохладному утреннему воздуху. Сапоги за ночь просохли, и он, кайфуя, обувается и начинает потихоньку собирать все вещи в одну кучу возле скутера. Периодически поглядывая на Диану, он всё думает, как он так мог себя повести.

Ну вот, все вещи собраны, остаётся только разбудить Фрая, который, похоже, совсем не собирается просыпаться.

– Может, его как-то аккуратно стоит разбудить? – Виктор уже не знает, чем занять себя, кроме как греться у затухающих углей костра.

Девушка молча подходит к спальнику Фрая и слегка пинает его где-то в районе ног. Спальный мешок, застёгнутый до самой макушки, поднимается вверх, сгибается пополам в сидячее положение и начинает брыкаться, как дождевой червь, вылезший из влажной земли. Резко очнувшись ото сна и ничего не увидев вокруг себя, Фрай не сразу понимает, что он заперт в мешке. Диана впервые за всё время от души смеётся прелестным искренним смехом. Что ещё больше злит и пугает заточенного в спальнике парня. Виктор же не может наглядеться на завораживающую улыбку Дианы. Ему становится жаль парня, и он встаёт, аккуратно подходит к Фраю и расстёгивает замок так, чтобы голова оказалась наружу.

Не передать, с какой злостью и стыдом на лице парень смотрит на Диану и Виктора. Девушка не может остановиться. Волны смеха то накатывают, то отходят. Это от усталости и нервного перенапряжения. Она долго держала в себе все эмоции, и вот они выходят наружу. Смех оказывается очень заразительным. Фрай первый сдаётся и тоже смеётся. А потом и Виктор.

После того как все успокаиваются, они собирают оставшиеся вещи и складывают их в багажники аэроскутеров. Диана ещё раз проверяет заряд аккумуляторов и сообщает, что их должно хватить до дома, если не сильно гнать. Но гнать они не планируют, скорее наоборот, решают ехать объездной, но более безопасной дорогой. До переправы через реку они доходят пешком, а уже за рекой заводят моторы и в том же порядке отправляются в путь.

Прохладный утренний воздух врезается в лицо, обжигая щеки и нос. Виктору нравится это чувство. Он ощущает себя живым, что ещё пару дней назад, когда он проснулся на борту неисправного корабля, казалось уже невозможным. Тогда он боялся признаться самому себе, что шансов встретить людей у него больше нет. Но вот он оказался на этой планете, встретил людей, и, возможно, они станут его соратниками, а это место – новым домом на долгие годы. А о том, что правительство Республики отправит новую экспедицию к потерянной миссии, он боится даже мечтать, чтобы не тешить себя пустыми надеждами. За эти пару дней консул практически смиряется с новой для себя жизнью.

Остаётся только до конца разобраться с тем, что здесь происходит. Что это за неизвестная и странная форма жизни, крадущая тела людей и превращающая их в «других людей», неизвестных и пугающих. Конечно, самое страшное – это видеть своих родных и близких живыми, хотя сложно назвать их живыми, но мертвыми их тоже не назовёшь, и не иметь возможности с ними даже поговорить, не говоря уже о чем-то большем. А можно ли спокойно жить, зная, что твои мертвецы не так уж и мертвы, что они ходят где-то, чем-то занимаются, и не быть уверенным, остались ли они собой, или это уже совсем чужие инопланетные существа, полностью поглотившие разум и оставившие только видимую оболочку. Всё это и многое другое ещё предстоит выяснить Виктору. В конце концов, это и есть часть его работы. Часть консульской миссии, с которой их отправляет Республика в разные уголки галактики.

По пути они делают пару остановок, чтобы справить нужду, но потом снова и снова, опираясь на знакомый всей общине ориентир, медленно продвигаются домой. Весь путь оказывается спокойным, без происшествий. Мутных они не встречают ни разу, но это и понятно, в эти места они обычно не забредают. С этой стороны от горы лес всегда безопаснее, все свои плантации мутные обычно устраивают на полянах с обратной стороны гряды, той, что ближе к бывшему человеческому поселению.

– Осторожно, – восклицает Виктор. – Там кто-то есть. Люди. Смотрите, – он вскидывает руку в сторону неизвестных, в километре от них.

– Свои, – успокаивает его Фрай, обернувшись в пол-оборота. На лице его сияет лёгкая улыбка, означающая, что они вернулись домой и можно расслабиться.

Диана даже не шелохнулась. Она достаёт какую-то маленькую трубочку из кармана куртки и вставляет в рот. И тут же консул слышит высокий, почти раздражающий писк, похожий на ультразвук. Это что-то вроде свистка. Через несколько секунд откуда-то издалека звучит такой же.

– Это позывные, предупреждение, что мы свои, чтоб нас не пристрелили издалека, – поясняет Фрай.

– Своего рода код доступа, ясно. И что теперь?

– Теперь мы в безопасности, мы дома.

Вот они и добираются до последнего пристанища человеческой расы на этой планете. Планете, куда Республика отправила лучших из лучших, достойнейших среди достойных, для развития человечества и расширения своей географии, заселяя всё больше и больше новых планет. Конечно, не всегда получается сразу и безошибочно организовать все области общественной, производственной и научной жизни в новой колонии. Но для того и существует сопроводительная программа консульских инспекций, организованных РККП. Они призваны контролировать адаптацию к жизни на новом месте, организацию общественного устройства, правильный порядок развития производства и сельского хозяйства, поэтапное выполнение основной и вспомогательных миссий колонии и многие другие, более тонкие моменты, необходимые для существования общества и каждого человека в частности.

За всё время существования программы колонизации новых планет бывало всякое, в том числе и в многочисленных инспекциях, проведённых Виктором: раскол общества, несогласие с политикой, проводимой комендантом, нарушения в следовании основных инструкций развития производства, не приживание основных сельскохозяйственных культур и даже однажды неполадки систем терраформирования. Но с подобным человечество сталкивается впервые, как и, возможно, впервые сталкивается с чем-то не менее разумным, чем сам человек.

Да, конечно, следы древних цивилизаций и свидетельства некогда существовавшей разумной жизни периодически встречаются людям на разных планетах, но прямого контакта, а тем более конфликта и противостояния не было никогда. И теперь, когда можно сказать, сбылась многовековая мечта всего научного мира, консул боится признаться самому себе, что он не знает, что делать дальше. Всю эту ночь и всё утро он задаёт себе только один вопрос: как поступить со всем тем, чего он так долго и упорно ждал всю свою жизнь? Но ответа у него пока нет.

Подножие горы окружают густые заросли местного растения. Несмотря на высоту в полтора человеческих роста, деревьями их не назовёшь, но вот кустарником вполне можно. Когда их скутеры достигают этих зарослей, их встречают те самые люди, которых он увидел издалека. Все трое спешиваются, и ребята обмениваются приветствиями. Следом из кустов выходит ещё несколько человек, и все окружают Виктора. Боясь подходить ближе, они переглядываются и шепчутся между собой. Там есть и мужчины, и женщины разных возрастов, и даже дети. С каждой минутой их становится всё больше и больше. Все хотят посмотреть на прилетевшего к ним с родины предков человека, которого они ждали около двухсот лет.

Виктор оглядывается вокруг, его окружает, как ему кажется, уже более сотни человек. Молодые парни и девушки, старики и даже дети все смотрят на него как на мессию, что смущает его ещё больше, так как он даже не понимает, как сможет, и сможет ли вообще, помочь всем этим людям. Взрослые, сдерживая слезу, с рождения хранившие надежду на помощь Республики, разглядывают приведённого новичка. Дети же, не понимающие пока, что происходит, с удивлением и наивным интересом, но также и с опаской переглядываются, ожидая объяснения взрослых. Их становится всё больше. Наконец толпа начинает расступаться, и к нему навстречу выходит старик в сопровождении уже хорошо знакомого ему Фрая. Они подходят к нему ближе, и толпа, окружающая их, быстро притихает, не дожидаясь команды.

– Дедушка, познакомься. Это консул из Республики, Виктор Малышев, – Виктор кивает и протягивает руку.

– Комендант поселения, председатель совета, Артур Крафт, – старик в ответ протягивает свою и крепко, насколько может, сжимает руку консула. По щеке течёт скупая слеза надежды. – Добро пожаловать на Деметру, мы ждали вас почти двести лет.

6.

Почти весь путь до кабинета коменданта, который тянется вдоль узкого тоннеля, уводящего в глубь огромного подземного бункера, их провожает детвора. Как оказалось, находящийся в горе, он словно муравейник, изрыт сотнями коридоров и различного назначения помещений. Старик, как скрупулёзный экскурсовод, по дороге объясняет назначение каждой из комнат, встречающихся им на пути. Это умиляет и утомляет прибывшего консула, но он не смеет сказать даже слова, намекнувшего на это.

Кабинет коменданта представляет собой небольшую комнатку, метра два с половиной в ширину и три в длину, но учитывая мебель и различные находящиеся в ней вещи, а их там очень много, комната кажется совсем крохотной. Сразу видно, что она обжитая, и даже, как оказалось, Артур практически живёт там, особенно после смерти своей жены, устраиваясь на небольшом старом диване, который, как показалось Виктору, возможно прилетел на эту планету с Марса, ещё с первыми поселенцами. У дальней стены стоит письменный стол с небольшой стопкой книг и какими-то серыми папками, аккуратно уложенными по центру. Ещё есть пару стульев, а на стене над диваном висит карта убежища. Воздух здесь спёртый, отдаёт сыростью и немного плесенью, но для подобных сооружений, это не удивительно.

– Присаживайтесь, мистер Малышев, очень волнительно принимать столь высокого гостя. Прошу прощения за беспорядок, я постарался немного прибраться… Всё-таки надеялся, что у ребят получится вас привести.

Старик взволнован. Это выдаёт голос и дрожащие руки.

– Да уж, они постарались, – Виктор улыбается и садится на старый диван.

– Уверен, у вас много вопросов, – сразу к делу ведёт Артур.

– Как, наверно, и у вас ко мне, – у консула действительно много вопросов, на часть из которых, скорее всего, у коменданта даже нет ответов, но он не может решить, с чего стоит начать.

– О да, мистер Малышев…, – говорит комендант.

– Виктор, прошу вас, зовите меня Виктор.

– Виктор… Конечно же, первый вопрос о корабле, – комендант поднимает руку над головой. – О этот корабль! Уже несколько поколений мы наблюдаем за ним отсюда, снизу, и не можем понять, что же произошло и почему первая инспекция так и не прибыла к нам в положенный срок. Ни первая, ни вторая, ни какая-то другая, – Виктору кажется, что он слышит нотки отчаяния и злости в голосе коменданта.

– Наша миссия стартовала в утверждённый срок, согласно недавно…, ну тогда ещё недавно принятой новой программе адаптации. Дело в том, что за тот срок, пока ваши предки, первые поселенцы, добирались до цели, учёные Республики наконец смогли запустить новые технологии, и мы должны были прибыть к вам намного раньше положенного. Но произошло нечто непредвиденное, я пока не понимаю, что именно, но надеюсь смогу это узнать с помощью вашего оборудования и специалистов. Я уверен, корабль смог добраться до цели, как и было задумано, но компьютер почему-то не вывел экипаж из криосна. В общем, я проснулся три дня назад в своей капсуле, а мой экипаж оказался мёртв и запечатан в своих…, – перед глазами Виктора стоит улыбающееся лицо Тамары перед погружением в криосон. Он запинается и теряет мысль.

– Всё в порядке? Виктор?

– Да-да, я в порядке.

Малышев рассказал всё, что произошло дальше: как он отправил капсулы с погибшим экипажем и как сам оказался на планете. Артур, в свою очередь, поведал, как их система наблюдения обнаружила приземление нескольких капсул. Первые приземлились где-то к западу от поселения, и они не успели бы добраться до них раньше мутных, но траектория падения последней капсулы оказалась ближе, и комендант отправил людей, надеясь, что они смогут быстрее врага добраться и выяснить, что всё это значит. Приехав на место и просканировав капсулу, посланные за ней люди, это были всё те же Диана и её новый напарник Фрай, узнали позывные консула Республики, но, увидев приближение автомобиля мутных, им пришлось спрятаться и наблюдать издалека. Они ещё не были уверены, что это не ловушка, но, увидев, как приехавший недочеловек, как назвал его комендант, запустил процедуру пробуждения, а затем и само пробуждение, решили вырвать Виктора из лап врага. Но, к сожалению, этого не получилось сделать, что было дальше, консул знает и сам.

Виктор спросил, что известно об этих существах и как они вообще появились. Комендант, глубоко вдохнув, призадумался, с чего бы начать свой рассказ.

– Вы наверняка уже видели эти ужасные растения. – Виктор кивнул. – Поначалу их было совсем мало, и они росли очень редко в лесу. Их даже пытались использовать в пищу, но они практически безвкусные и не имеют какой-то особой пищевой ценности. Позже кто-то заметил странное свечение над этими растениями и нечто напоминающее цветочную пыльцу, вдохнув которую, у людей появлялись симптомы удушья. Решили, что растение ядовито, это отпугнуло людей, и его стали сторониться. Но с каждым годом оно, как сорняк, стало распространяться всё больше и больше… А потом стали пропадать люди. Сначала редко, и всё списывали на несчастные случаи, потом чаще, и это стало пугать… – старик встал и подошёл к вскипевшему чайнику, предлагая консулу угоститься местным чаем, но Малышев отказался, тогда комендант налил только себе. – И вот однажды было замечено, как ночью светящаяся пыльца напала на человека. Она буквально проникла в его тело через рот и нос и назад не вышла. Подумали, что он умер, привезли в поселение, но через несколько часов на столе патологоанатома человек встал словно живой, но это был уже не тот человек, что раньше. Его пришлось изолировать для изучения этого явления, но учёные не могли понять, что с ним. Первое время он не мог внятно говорить, будто проходил какой-то период адаптации или перевоплощения, но потом стал болтать без передыху. Сначала он начал выдавать себя за пропавших ранее людей, называясь то одним, то другим именем. Потом просто болтал без умолку. А вскоре и вовсе замолчал. Позже он попытался сбежать, но при попытке бегства был убит.

– Значит эксгумацию делали, – заключил Виктор.

– Насколько я знаю, делали, как и многим другим, которых вылавливали позже, но ничего аномального найдено не было. Будто они были обычными людьми. Подробнее вам позже расскажет наш главврач Сэм. Спустя ещё какое-то время эти монстры начали объединяться в группы и нападать на поселение, похищая людей и превращая их в себе подобных, увеличивая тем самым свою популяцию. Тогда уже были известны некоторые подробности их существования, такие, например, как циклы появления и пропажи, высаживание этих странных растений и уход за ними, и многое другое. В это время в секрете ото всех некоторые из совета старейшин, объединившись с комендантом, решили построить секретный бункер, вероятно предполагая какой-то нехороший исход для всего этого. А вскоре очередной весной большая часть поселенцев, которым удалось в тайне скрыться из города перед их очередным появлением, запечатались в этом бункере, собрав максимально возможное количество необходимого оборудования и продовольствия. Более подробно рассказать об этом сейчас трудно, как говорится, много воды утекло с тех пор… – комендант призадумался, уйдя в себя на какое-то время.

Они разговаривали за закрытыми дверьми, пока их не прервала вошедшая тучная женщина с тележкой перед собой, на которой был накрыт обед. Шумно лепеча и не принимая отказа, она разложила всё, что принесла, на стол коменданта. Комната наполнилась запахом еды. Виктор только сейчас понял, что очень проголодался.

– Зима уже на подходе, а это значит, что они опять куда-то уйдут, и мы снова сможем выйти наружу.

– А как они за столько времени не нашли ваше укрытие? Этот бункер?

Артур задумался.

– Они будто и не очень искали…

– Как давно вы брали пленных? Допрашивали ли вы их? Может, кто-то смог подслушать их разговоры? Или не знаю…

– Нет-нет! Есть теория, что они имеют какую-то телепатическую связь между собой, очень опасно тащить их сюда, – отвечает с набитым ртом Артур. – Из-за этого, думаю, никто и не смог застать их разговаривающими между собой.

Виктор не очень удивился сказанному, ведь некоторое поведение, наблюдаемое им в поселении, эта теория объясняла. Невербальное общение с помощью телепатической связи не было чем-то обыденным в человеческом мире. Оно, конечно, всегда изучалось лучшими учёными научно-исследовательских институтов Республики и самого Консульства, но только в качестве теории. Однако консул уже готов, как он думает, к любой невероятной действительности. Теперь у него нет сомнений в разумности этих существ. Виктор предполагает о наличии невероятных заводов по производству техники и оборудования, которые смогли построить и эксплуатируют эти существа, которым местные жители даже не удосужились придумать более или менее адекватного названия. Он, конечно, даже в мыслях не смеет обвинять в чём-то поселенцев, прилетевших много лет назад для освоения планеты и поиска нового для себя дома. Но и ту, вторую сторону конфликта теоретически сложно назвать агрессором, ведь, скорее всего, это нечто существовало здесь задолго до появления людей и по праву может считать эту планету своим домом.

На поверхности возникает вопрос: неужели нет компромисса? Разве нельзя организовать мирное сосуществование разных видов разумной жизни в одном месте? Ведь изначальной целью всех экспедиций является поиск разумной жизни во Вселенной и налаживание коммуникаций с ней. Есть огромное количество научных и философских трудов, посвящённых этому, которые и стали основой для создания полной инструкции для современных первооткрывателей. Но ситуация патовая: когда одной разумной форме жизни для развития и продолжения рода необходимо поглощение и умерщвление другой разумной формы, компромисса быть не может. По крайней мере, сейчас Виктор не может найти его в чертогах своего разума. Единственный способ решить конфликт – это либо покинуть планету, что невозможно в нынешних реалиях, либо полностью уничтожить противника, что нарушает все возможные нормы морали и идеологии РККП и самой Республики, а также её программы по расселению человечества в космосе.

Когда в разговоре с комендантом Малышев начинал поднимать эту тему, Артур оставался непреклонен, и единственным решением он видел уничтожение врага, даже не задумываясь об этической стороне подобного решения. Виктор же, где-то глубоко внутри своего естества, чувствует ошибочность и субъективность мышления коменданта, да и, скорее всего, всех жителей убежища, но из-за отсутствия альтернативы консулу сложно ему противостоять. Поэтому он решил промолчать. Пока промолчать.

Они ещё долго и подробно обсуждали текущую ситуацию. Артур делился информацией обо всём, что известно ему об этих существах: что никто никогда не видел их спящими, разговаривающими между собой, о том, как они сворачивают свою деятельность в поселении и на фермах по выращиванию этой неизвестной культуры. Он рассказал, что усиливают посты перед тем, как куда-то пропасть, и о том, что в одну ночь все куда-то исчезают, забрав только растения и оставив город со всеми припасами, которые вновь завозят на следующий год, повторяя тот же цикл снова и снова.

Сами же поселенцы за зиму умудрялись пополнить запасы необходимого оборудования и запасных частей для своей техники. Они похищали брошенный провиант на складах и в жилых домах, и многое другое, что не имели возможности произвести сами. Это также навело консула на мысли о том, почему противник из года в год оставляет много провианта и техники, зная или понимая, что люди заберут всё это и, пусть и косвенно, будут использовать против них.

Комендант смотрит на табло электронных часов, висящих над дверью в кабинет.

– Ого, вот это мы с вами заболтались, я ведь даже не показываю вам наш дом.

– Я думаю, у нас ещё много времени будет на это, Артур.

– Да, конечно, пойдёмте, я хотя бы показываю вам вашу комнату. Девочки из хозяйственного отдела должны уже давно её подготовить.

Он набирает на коммутаторе, стоящем у него на столе, трёхзначный номер, и из динамика доносится шум соединения.

– Прачечная, слушаю, – доносится с другого конца провода.

– Это Артур, – уставшим голосом отзывается старый комендант.

– Да, комендант, говорите, миссис Сьюзи уже ушла, это Мария.

– Мария, девочка моя, скажи, пожалуйста, комната для нашего гостя уже готова?

– Конечно, комендант, всё уже давно готово. Миссис Сьюзи приготовила кое-какую одежду, чтобы он мог переодеться, ну и чистые полотенца я тоже уже отнесла. Может, кого-нибудь попросить проводить консула до его комнаты?

– Нет, внучка, не беспокойся, я сам провожу и сам всё показываю. Спасибо и спокойной тебе ночной смены.

– Спасибо Артур, и вам тоже.

Артур со скрипом встаёт со стула и, указав на дверь, приглашает Виктора пройти за ним. Снова они проходят по узкому коридору, уже совершенно безлюдному, и выходят в центральное помещение.

Оно представляет собой большой круглый зал, изнутри напоминающий десятиметровой высоты купол, диаметром также около десяти метров. На противоположной стороне трёхметровой высоты арка, вглубь которой уходит сводчатый туннель, метров пятнадцать в длину. Там находится главный вход в бункер, именно через него они и попали внутрь утром. Вход в туннель охраняет пара молодых ребят, они молча приветствуют коменданта и отдельно Виктора.

Подойдя к шахте лифта, Артур дёргает рычаг на стене. Зубчатые механизмы, закреплённые чуть выше на стене, тарахтя, закрутились, а металлические тросы забегали вверх и вниз, поднимая для них широкую платформу грузового лифта, на которой вполне мог бы уместиться броневик, преследовавший Виктора и ребят ещё вчера вечером.

Платформа останавливается, и они с комендантом забираются на неё. Артур снова дёргает рычаг вниз, но уже внутри платформы, и она медленно начинает погружаться в шахту. Спуск не быстрый, но, как надеется Малышев, достаточно надёжный. Каждые тридцать секунд из темноты шахты выглядывает новый подземный туннель, уводящий в глубь. Они проезжают пять этажей, а на шестом Артур снова дёргает рычаг. Платформа с грохотом останавливается.

– Выходя с платформы, обязательно нужно снять блокировку, – поясняет комендант Виктору, дёргает рычаг на стене возле шахты и смотрит на консула, ожидая ответной реакции. – Иначе никто не сможет воспользоваться подъёмником.

– Понятно, – Виктор кивает, но думает, что вряд ли будет им пользоваться.

– С другой стороны шахты есть лестница, многим удобнее пользоваться ей, но, как видите, в моём возрасте уже сложно быть уверенным, что сможешь спуститься на шесть уровней без инфаркта, – добавляет Артур, предупредив вопрос Малышева. Засмеявшись своим старческим смехом, он закашливается. – Извините.

– Ну что вы, всё в порядке, – спешно говорит Виктор.

– Здесь у нас в основном складские и технические помещения, так что ночью будет тихо, и никто не побеспокоит, – поясняет старик. – Утром на завтрак приходите в столовую, она, также как и кухня, на минус втором этаже, прямо под центральным куполом, думаю, не заблудитесь.

Комендант приводит Виктора прямиком до его комнаты, толкает незапертую дверь и приглашает его войти. Комната оказывается раза в четыре больше кабинета Артура. Но это и понятно, она предназначена минимум для четырёх человек, так как в ней у стены стоят две двухъярусные кровати. Первый ярус одной из них заправлен постельным бельём, на другой лежат какие-то вещи, приготовленные для Виктора. У дальней стены стоит пустой стол и стул. У входа – металлический шкаф.

– Ну что, консул, устраивайтесь поудобнее. Позже мы обязательно доставим вам всё необходимое, что понадобится для комфортной жизни и работы, а пока, если захотите помыться или сходить в туалет, в самом конце коридора есть душевая. Там, думаю, разберётесь, – старик подмигивает Виктору и улыбается.

– Да. Не стоит за меня беспокоиться, Артур, вы и так уже много сделали для меня. Большое спасибо.

– Угу, – подытожил комендант и направился к выходу. Сделав пару шагов, он снова разворачивается, собираясь что-то сказать, но, будто потеряв мысль, снова отворачивается и идёт прочь. – Спокойной ночи, Виктор.

Дверь закрывается, и через какое-то время, вдалеке, жужжит механизм подъёмника. Виктор остаётся один на один со своими мыслями. Какое-то время он просто молча сидит на кровати. Ему даже кажется, что он ни о чём не думает, но вскоре понимает, что это не так. Его снова поглощает страх перед неизвестностью. Он профессионал в своей сфере и всегда чётко знает, как нужно поступать в рамках давно продуманных и написанных за него инструкций и протоколов. Его работа заключается в контроле чёткого исполнения этих протоколов и решении спорных моментов. И все эти решения также основаны на принципах гуманизма и миролюбия, воспеваемых всеми институтами власти в Республике.

Всеобщее благо для каждого человека – вот основной принцип, проповедуемый человечеством, которое отправило его так далеко. И как теперь это уместить в рамки текущей ситуации? Виктор снова задумывается о первых колонистах, прибывших на планету, заряжённых идеями гуманизма и либерализма. Может, именно этот настрой и подвёл их, оставив в чужих землях беженцами, прячущимися в земле от врага и не имеющими возможности дать достойный отпор. Страх бесполезности, невозможности исправить ситуацию сковывает мысли консула, не давая заглянуть в саму суть происходящего, чтобы понять, что же именно здесь происходит и как это можно исправить.

– Страх – это суперсила, Виктор! – слышит он голос отца, склонившегося над ним, сидящим на корточках в темноте и обнимающим руками колени. – Только страх может сделать тебя сильнее и не дать тебе проиграть. Если бы у людей не было страха, они не смогли бы выжить в этом опасном и злобном мире…

Виктор открыл глаза. Уснул. Прямо в одежде, сидя на кровати. Стоит всё-таки помыться и переодеться в свежее. Он встаёт с кровати и полностью раздевается, аккуратно складывая свои вещи на свободной кровати напротив. Взяв чистое полотенце и по привычке понюхав его, оборачивает вокруг талии.

– Ну пойдём посмотрим, что у вас там за душевая, – заявляет он вслух сам себе важным тоном и выходит из комнаты.

Тусклый свет редких люминесцентных ламп, прикрученных к потолку, освещает коридор. Виктор смотрит по сторонам, определяя, куда идти, и, увидев вдалеке знакомый силуэт шахты лифта, направляется в ту сторону. Комната, которую старик назвал душевой, как он и думал, к привычному ему душу никакого отношения не имеет. Больше напоминающая баню, она явно рассчитана на мытьё сразу нескольких человек. Вдоль двух обшарпанных стен стоят высокие деревянные скамейки, а у дальней – большой бак с водой. Вода не самая свежая, но и не воняет тухлятиной, что само по себе уже радует. Тазики и ковши сложены в стопку возле входа. Виктор вешает полотенце на крючок позади себя, берёт один тазик и ставит на скамейку недалеко от бака. Потом возвращается за ковшом и взглядывает на себя в зеркало, прикрученное к двери с внутренней стороны.

Трёхдневная щетина ещё не успела превратиться в полноценную бороду, которую он так долго мечтал отрастить, но каждый раз, отказываясь от этой затеи, сбривал всё подчистую. А вьющиеся на голове чёрные волосы торчат в разные стороны. Он проводит рукой по лицу, приглаживая щетину и представляя, пойдёт ли она всё-таки ему. На щеке красуется небольшая ссадина, но его это не особо тревожит. А вот синяк на волосатой ноге, оставленный клешнерогом, выглядит более устрашающе. Он распространился на пол лодыжки. Виктор аккуратно и не спеша проводит по нему рукой.

«Болючая скотина», – думает он и направляется к баку с водой. Вода оказывается не очень холодной, как ожидалось, даже скорее тёплой.

«Наверняка есть какая-то система подогрева», – думает Виктор, но решает не вникать пока во внутреннее устройство бункера, сейчас ему не хочется напрягать мозг.

Он набирает тазик, садится рядом на скамейку, задрав ноги как ребёнок, и не торопясь начинает поливать себя с головы до ног. Вода приятными струями растекается по всему телу. Наверное, ничто в мире не может так расслаблять, как тёплая вода. Мыла он не видит, поэтому приходится довольствоваться только водой. Позже он найдёт его в шкафчике у кровати в своей комнате. Но сегодня и этого оказывается достаточно, чтобы почувствовать себя живым. Просидев так мокрым ещё какое-то время, Виктор встаёт в полный рост и подходит к зеркалу. Ещё несколько минут он просто смотрит на себя, словно пытаясь найти какие-либо изменения после воздействия пыльцы. За двести лет, которые он проспал в анабиозе, не появилось даже ни одной морщинки на его лице, словно он только неделю назад стартовал со станции на Проксиме b, и не произошло ничего необычного. Вытеревшись насухо, он бредёт назад в комнату. Тут он понимает, что снова проголодался, и решает прогуляться до столовой. Возможно, там что-нибудь осталось с ужина, который он пропустил, или хотя бы удастся найти что-то попить.

Преодолев несколько пролётов по лестнице, Малышев хочет было уже развернуться и идти назад. Но потом решает всё-таки добраться до намеченной цели. Столовая по размеру оказывается копией центрального помещения, только с более низким потолком. Выставленные длинными рядами столы занимают практически всё пространство. У дальней стены, в полумраке, Виктор разглядывает столы раздачи, а за ней приоткрытая дверь, ведущая, скорее всего, на кухню. Там за дверью горит свет, и он решает пойти прямиком туда.

– Ну и что мы здесь бродим? – раздаётся громкий женский голос.

У одного из кухонных столов стоит полная чернокожая женщина в длинном почти чёрном халате и с цветастым платком на голове. Она держит в руке огромный тесак и разделывает большой кусок чего-то, напоминающего мясо.

– Сколько можно говорить, не бродить на моей кухне по ночам! – Громкий звук втыкающегося в доску ножа заставляет Виктора попятиться назад.

– Простите, я не думал, что кого-то здесь встречу, – стал оправдываться Виктор.

– Да что ты говоришь? Не думал он, – не успевает договорить женщина и оборачивается. Увидев незнакомца, она резким движением руки выдёргивает тесак из разделочной доски и направляет его в сторону ночного гостя. – Ты кто вообще такой?

– Ещё раз простите, миссис, я новенький. Эмм, я консул Республики, прибывший с того корабля, что… – Виктор указывает рукой наверх.

Женщина взрывается громким оглушительным смехом. Она снова поворачивается к столу и продолжает своё дело.

– Консул, говоришь? – заговорила она после того, как смех прекратился. – Где ж тебя так долго носило? Мы тут уже заждались.

– Я… Эмм, мы…, – потерялся он.

– Да ладно, не напрягайся, я тётушка Лизи, главная в этой кухне. Ещё раз назовёшь меня миссис – откушу нос, – снова раздаётся громкий смех, но быстро прекращается. – Шучу, консул, я не люблю носы, но что-нибудь другое точно могу откусить.

– Меня зовут Виктор… тётушка Лизи, рад знакомству. Большая у вас тут кухня.

Кухня и правда большая. Куча огромных шкафов у стен, кухонные столы и огромная плита с большими кастрюлями посередине. Над плитой висит большая вытяжка с круглой алюминиевой трубой, уходящей куда-то в стену.

– Вы часто работаете по ночам, тётушка Лизи?

– Последнее время всегда только по ночам. Надеюсь, я не нарушаю никакие законы Республики, господин консул, – шутливой интонацией добавляет женщина и подмигивает Виктору, а потом снова громко ударяет тесаком по тому, что она разделывает. Звук хрустнувших костей покоробил Виктора. – Я делаю заготовки на утро, а утром приходят девочки и готовят на всю ораву. Так, а чего тебе здесь надобно ночью? Может, проголодался?

– Именно так и есть, – признаётся консул. – Думал, может, найду чего перекусить.

– Так погоди-ка, – тётушка Лизи снова с грохотом втыкает нож в разделочную доску, резко разворачивается и бредёт в дальний угол. Открывает дверцу большого холодильника и ныряет туда головой. – Так-так-так, что тут у нас? Угу. Так, это на ночь не стоит… о, нашла. Поешь-ка гречневую кашу, – она достаёт кастрюлю с кашей и накладывает в тарелку.

– Гречневая каша? – удивлён консул. – Вы выращиваете гречиху?

– Ну нет же, мы не выращиваем, эти выращивают, а мы воруем у них.

– Кто эти? – не сразу сообразил Виктор.

– Мутные, кто же ещё? – вскрикивает Лизи.

– О как, – говорит он. Снова включается профессиональный интерес. – А что ещё они выращивают?

– Да много чего, им же самим питаться чем-то надо…, наверное.

– Просто любопытно, что прижилось на этой планете из земных растений и культур.

– Здесь очень плодородная земля, мальчик мой. Порой кажется, если воткнуть палку в землю, что-нибудь обязательно вырастет.

– Любопытно, конечно. Кроме этих странных штуковин, которые выпускают светящуюся пыльцу, я больше ничего не видел. А где они это всё выращивают?

– Дык откуда ж я могу знать, голубчик ты мой? – она подходит к нему и проводит по голове своей рукой, словно мать гладит сына, пока тот уплетает кашу за обе щеки. – Зимой они куда-то сваливают, а весной появляются уже со всеми продуктами и всеми этими машинами, и как ни в чём не бывало, заполняют склады. А наши ребята потихоньку всё тащат оттуда, особенно зимой. Скоро как раз наступит сезон, и мы спокойно заживём. Кушай, кушай. А давай-ка я тебе заварю успокаивающий отвар, спать будешь как ребёнок.

Она подбегает к одному из шкафчиков, порывшись, достаёт какой-то большой пакет с сушёной травой и заваривает её в чайничке. Затем наливает в большую кружку то, что получилось, и ставит перед Виктором.

– Чтобы всё выпил до дна, понял?

Виктор кивает головой, потому что рот полон вкуснейшей гречневой кашей. Последний раз он ел гречневую кашу ещё в детстве, когда с родителями жил на Земле. Летом родители отправляли его к бабушке в деревню, как и многих других детей. Это были лучшие дни его детства, свободные от учёбы в школе. Деревня стояла недалеко от огромного озера, которое называли Байкал. Вода в нём была самая чистая в мире. Бабушка всегда говорила, что когда-то, много лет назад, можно было пить воду прямо из озёр и рек, даже не фильтруя. Но сейчас уже, конечно, никто бы не решился этого сделать. Всем известно, что чистой воды на Земле давно не осталось. Но внешне она оставалась настолько прозрачной, что казалось, можно было разглядеть каждую песчинку на дне озера. Там они с друзьями и проводили большую часть свободного времени.

Утро в деревне начиналось с тарелки какой-нибудь каши на завтрак, заправленной сливочным маслом или вареньем, которое бабушка варила сама из собранных ею же ягод. Потом до обеда они возились в небольшом саду, где бабушка выращивала различные цветы, либо делали ещё какие-то домашние дела. А после обеда, если погода была не дождливая, обычно ребята собирались гулять и заходили за ним. Если же на улице шёл дождь, они садились в гостиной и читали вслух книги старых писателей. После того как Виктор закончил училище на Марсе, он уже ни разу не возвращался на Землю. Сейчас он отдал бы что угодно, чтобы вернуться к тому озеру и провести лето с бабушкой в деревне.

– А что производите вы? Я имею в виду сельское хозяйство, может, животноводство…

– Это конечно. Вот, например, курица на минус шестом этаже, – женщина показывает на стол с перерубленным мясом. – Ой, ты меня совсем заболтал, молодой человек. Давай быстро кушай и дуй-ка спать, – затараторила тётушка и поспешила продолжить свою работу.

– Хорошо, тётушка Лизи, ещё раз спасибо, что не дали умереть с голода.

Виктор опустошает тарелку с кашей и принимается за отвар. Жидкость по вкусу напоминает зелёный чай, но более вязкий и с какой-то особенной горечью, напоминающей до боли знакомую пряность. Какую именно, он уже не может вспомнить, потому что очень быстро начинает клонить ко сну. Он быстро допивает практически остывшую жидкость и, ещё раз поблагодарив гостеприимную хозяйку кухни, спешит к себе в комнату, опасаясь уснуть на ходу, где-нибудь по пути назад.

Свой путь до комнаты Виктор не помнит. Всё как в тумане. Может быть, потому что всю дорогу он думает только о том, как бы поскорее завалиться в кровать. Добравшись до своей комнатушки, консул снимает ботинки у входа и, не снимая одежды, ложится прямо лицом в подушку. Ещё несколько минут его мысли занимает вопрос о том, чем здесь набивают эти жёсткие подушки. Он вспоминает, что когда-то в старину люди на Земле набивали подушки перьями различных птиц, в том числе и куриными, и думает, что эти подушки наверняка тоже из куриных перьев. Какой-то знакомый, ненавязчивый цветочный запах в носу почему-то напоминает Диану. Но не успев подумать о ней, он проваливается в сон.

7.

Долгий и настойчивый стук в дверь будит Малышева. Он не сразу понимает, что звук он слышит не во сне. Резко подскакивает с кровати и, протерев глаза, помогает им привыкнуть к яркому свету лампочки, которую он забыл выключить вчера перед сном. Подходит к двери, чтобы её открыть. Пока идёт, понимает, что чувствует себя очень отдохнувшим и бодрым.

«Спасибо за отличный отвар, тётушка Лизи», – мелькает мысль в голове.

За дверью стоит Фрай, и Виктор почему-то рад его видеть.

– Дедушка прислал меня проверить, как ты… Вы. Узнать, не нужно ли чего. Ну и проводить тебя на завтрак… Вас… – откуда-то из коридора доносится крик петуха. Виктор приподнимает брови, нарочито показывая удивление, но потом вспоминает, как тётушка Лизи сказала ему, что где-то на этом этаже находится курятник. Фрай ухмыляется в ответ и ничего не говорит.

– Заходи, Фрай, давай уже на ты. Судя по всему, я в долгу перед тобой и Дианой…, – Виктор подходит к кровати и садится, собираясь надеть свои ботинки. Произнеся её имя, он снова чувствует тот приятный цветочный аромат. – Вы ведь, вроде как, спасли мне жизнь.

Фрай машет рукой и проходит в комнату, прикрывая за собой дверь. Садится на кровать напротив Виктора.

– Как самочувствие? – Виктор пожимает плечами. Фрай улыбается, не сводя с него взгляда, наблюдает, как тот борется со шнурками. – Я, собственно, хотел извиниться за позавчерашнее…, ну то, как грубо мы тебя похитили…

– Не стоит…, я всё понимаю. Нужно же было действовать быстро, и времени на объяснения у вас не было…

– Да, именно так. Нужно было быстро убираться оттуда, пока эти не поняли, что это был отвлекающий манёвр…, ну со взрывом…, понимаешь? Да нужно было убедиться, что ты не стал одним из них. – Виктор кивает. – Как спалось? Отличная у тебя комната, просторная.

– Ага, пойдёт, – одной рукой он разминает шею. Кровати здесь не самые удобные. – Как там Диана?

– Думаю, нормально. Она вчера пошла отдыхать к себе, на ужин тоже не появлялась. Наверное, отсыпается. Ей сейчас это всё нелегко даётся.

– Да уж, здесь, думаю, мало кому сейчас легко. Кстати, ты говорил, что она тоже кого-то потеряла? – Ещё при первой встрече Виктор предположил, что Диана переживает какую-то личную трагедию. Всё-таки он был хорошим психологом, а её эмоциональное состояние тогда говорило само за себя.

Фрай, по своему простодушию, снова рассказывает Виктору о погибшем напарнике Дианы, Максе, и всё, что когда-либо слышал об их отношениях. Но тут же, спохватившись, поясняет, что многое из этого всего лишь слухи, которым вряд ли стоит доверять, потому что, по его мнению, они были просто близкими друзьями.

Пока они по лестнице добираются до столовой, Фрай умудряется рассказать Виктору массу информации о жизни в колонии. Кажется, нет такого вопроса, на который Фрай с удовольствием бы не ответил, сопровождая свои рассказы эмоциональными подробностями и активной жестикуляцией. Он повествует об устройстве самого бункера, о том, как ведётся быт в колонии, о местной школе, в которой учителя делятся своими знаниями с будущими поколениями колонистов. И тут же хвастается своей любовью к литературе, сказав, что прочёл огромное количество книг вне школьной программы. Рассказывает о том, как они добывают себе пропитание, что выращивают сами, а что приходится воровать на складах у мутных. Как опасны редкие вылазки в летнее время и как спокойно им живётся зимой. Не преминув с гордостью упомянуть, что, став штурмовиком, он теперь тоже может участвовать в зимних экспедициях в старый город. Сообщает, что электричество в убежище получают от солнечных ферм, которые, как и сама подстанция, находятся выше, на склоне горы, а попасть туда можно только снаружи. О складах с припасами ниже минус шестого этажа и ещё о многом другом.

Виктора не отпускает мысль о том, что те, «другие люди», которые живут в старом поселении, специально оставляют провиант для колонистов на заброшенных складах. Может быть, они прекрасно понимают, что колонисты не смогут прожить без их помощи, или даже таким образом искупают свою вину перед ними? А может, просто откармливают своих будущих жертв, понимая, что это – единственная возможность сохранить людей живыми и повысить популяцию вида, постепенно захватывая их тела. Люди ведь тоже кормят скот, увеличивая численность стада, прежде чем отправить на убой. Снова вопросы без ответов.

Когда они входят в столовую, в ней собирается около ста человек. Многие сидят группами и о чём-то шумно болтают. Увидев вошедших, гул постепенно стихает. Все как заворожённые наблюдают за вновь прибывшим консулом. Проявление интереса было ожидаемо, ведь он новенький в этом месте. А тем более здесь, ведь никто не знает, как себя вести в подобных случаях.