Читать онлайн Хорошисты бесплатно

Фаза первая. Принятие

Холодное …

Не раскрывая век, Хьюго по обыкновению опустил ладонь на то место, где раньше оказывалась ее ягодица.

Пусто. Который день. Который месяц.

Утратившая тепло женского тела простынь вызвала тихое цоканье. Еще не было семи, и возможно пробудись он раньше, вместо чертова сатина смог бы украдкой прикоснуться к разгорячённой коже. Но, увы, в их семье жаворонком суждено было быть не ему.

Интересно, приучи он себя к раннему подъему – это изменило бы что-то? Андерсон от нелепости мысли хрипло усмехнулся.

Опередив будильник и выжав кнопку сброса, Хьюго вяло опустил на пол стопы. Тело пробила легкая дрожь, а в позвоночник вцепились мурашки. Он не был жаворонком. А еще ненавидел холод.

– Надо же. Мы и впрямь с тобой разные.

На уровне чистых рефлексов выполнив утренние процедуры, Андерсон побрел по шлейфу свежемолотой арабики.

Кофе, два сваренных всмятку яйца и пресных сэндвича с ветчиной и сыром. Один и тот же завтрак на протяжении, кажется, всей их совместной жизни. Эта приевшаяся константа, что раньше казалась простой обыденностью, теперь являлась опасным раздражителем.

– Доброе утро. Завтрак на столе.

Узкая спина, облаченная в кипенно-белую и идеально отутюженную рубашку. Безукоризненно зачесанные в низкий пучок каштановые волосы. Скрытые в брюках классического кроя ноги, стройностью и длиной которых возможно было насладиться лишь вечерами или в период знойного солнца.

Элли тоже была константой. Одетая в чопорную классику, произносящая одну и ту же фразу с одной и той же спокойной интонацией. И переставшая одаривать его своим взглядом.

Когда-то искрящим, влюбленным, живым.

– Доброе.

Будничное приветствие и, поравнявшись с женой, Хьюго протянул руку к кофейнику. До тесной близости было около двадцати сантиметров.

– Сегодня в три.

Шагнув в сторону, Элли позволила беспрепятственно подтянуть к себе пузатый сосуд.

– Постарайся не опаздывать.

Двадцать сантиметров и километровая пропасть.

– Так не терпится покончить с этим? – в районе солнечного сплетения снова начало давить.

– Нет, просто в три сорок у меня прием.

Пожав плечами, Элли вовсе отдалилась, присев за барную стойку.

– В черной папке на трюмо лежат нужные документы. От тебя требуется их подписать.

Проклятье.

Подавив в себе желание закатить глаза, Андерсон проследовал к подоконнику. Раздражение подобно лавине начинало накрывать его с головой. Какого черта она так спокойна? Неужели ей настолько осточертел их брак?

Осточертел он …

– Ты как всегда предусмотрительна.

Громко отхлебнув эспрессо, Хьюго опустился на твердую поверхность. Грубое дерево вместо уютного пледа… Хватило каких-то тринадцати лет со штампом в паспорте, чтобы бурлящую плоть и кровь превратить в постылый кремень.

Уголки губ сами собой потянулись вверх.

А ведь в их клятве говорилось про долго и счастливо. Отчего тот плюгавый диакон не уточнил про столь короткий срок годности у этих обещаний перед лицом Господа?

И все же церкви нельзя доверять.

– Хорошее настроение?– очистив скорлупу, Элли поддела чайной ложкой шапочку яичного белка. От незатейливого движения на тонком запястье блеснул платиновый хвостик браслета.

Тугая манжета не позволила скрыться его подарку на их первую годовщину.

– А есть причины для грусти? – ложь сорвалась с его губ так же филигранно, как и ее взгляд, отведенный за секунду до зрительного контакта.

– Вовсе нет, – желто-белую субстанцию аккуратно поглотили.– Ты плохо спишь в последнее время?

Она была неважной актрисой. Лучше его, но не настолько, чтобы бесповоротно убедить в своей игре. Перепрыгивать с темы, если становилось неуютно – было слишком в духе Элли Хант.

– Много работы. Пациенты не отпускают даже во сне.

Интересно, с каких пор они оба начали играть, а не жить?

Девушка сделала глоток латте. Пенка над верхней губой не ускользнула от его взгляда. В первую декаду их «счастливого и долгого» он лично избавлял ее от этого следа. Преимущественно языком и с обязательным продолжением.

Салфетка варварски стерла воспоминание.

– Сложные истории?

– Не сложней обычного. Предпосылки на суицид на почве панических атак, парочка неврастений и депрессия – ничего из того, с чем бы ранее я не имел дело.

Элли кивнула:

– Ясно.

– У тебя как?

Чета психолога и психиатра пытаются построить диалог на обсуждении работы. Каламбур высшего разряда.

Вплести еще разговор о погоде, и премия «Профессионалы года» в их руках.

– Ничего нового. Расстройства на фоне эмоциональной дисфункции и несколько драм от ревности и детских триггеров, – сморщившись от выглянувшего из-за дома напротив солнечного луча, Хант скромно улыбнулась: – Кажется, сегодня будет жарко.

А вот и погода.

– Вроде синоптики обещали жаркую неделю.

– Да, я тоже об этом слышала.

Обоюдный хлюп кофе.

– Ладно, – соскользнув с барного стула, Элли поджала губы, быстро превратив этот жест в растушевывание несуществующей помады. – Я поехала.

Хьюго подпер плечом оконный откос.

– До встречи.

Больше слов не находилось.

– Тебе позвонить за полчаса?

– В три в суде. Я помню.

Элли подцепила из вазы свою связку ключей:

– Все верно.

На этой ноте стоило бы уже покинуть помещение. Ощущение скованности и чужеродности уже давно подмывали выскользнуть на улицу. Желательно из окна. Несмотря на шестнадцатый этаж.

– До встречи? – неуместная улыбка, и неуверенный шаг в сторону выхода.

«Да возьми же ты себя в руки, Хант!»

Андерсон, подметив заминку жены, хохотнул:

– Если попросишь, я могу не приходить.

– Что б без опозданий.

И ее след простыл.

Хочешь избавиться от Элли – просто неудачно пошути.

– Будет сделано, миссис Хант.

Хант… Может стоило тогда настоять на взятии его фамилии?

– В таком темпе ты растеряешь всю свою квалификацию.

Гулко вздохнув, Хьюго допил остывший кофе. До начала смены еще было два часа. И тратить это время на очередное самобичевание не хотелось. Притянув к себе колено, мужчина бросил взгляд в окно.

Крошечная фигура жены, уверенно движущаяся в сторону парковки, приковала к себе внимание.

Развод. Сегодня. С ней.

Ее спонтанное предложение за ужином и его как ни странно осознанное согласие после обеда выльется в официальный приговор.

Ни слез, ни криков, ни истерики. Даже ссор и тех почти не было.

– Это просто привычка, – говорила она. – Синдром «хорошистов» не принесет нам счастья. Нужно развестись. Так будет лучше. Для обоих.

Финальный аргумент, подкрепленный их лично созданной терминологией, и он солидарно кивнул:

– Согласен. Мы изжили наши отношения. Лучше развод.

В школе среди учеников принято выделять две категории. Отличников и двоечников. Одних награждают почестями и хвальбой, другим достается укоризна во взгляде и участь «будущих уборщиков».

Отлично и плохо. Равняйтесь на первых, и не дай Бог скатитесь до вторых.

Социальная метрика индивидов крайне примитивна. Настолько, что упускается из внимания еще одна категория. Категория «хорошистов». Среднячков.

Нормальные в учебе, средние в спорте или другой сфере. Дальше удобные сотрудники, чьи показатели эффективности не дают восторженного «Вау», но и до кризиса никогда не доводят.

Пока особо отличившиеся варятся в общественном мнении, эти ребята варятся в собственном соку.

По статистике среди суицидников и серийных убийц тридцать два процента приходится на так называемых «хорошистов». С виду спокойных, уравновешенных серых мышек, чьи способности и психологические портреты максимально неприметны.

Они спокойно существуют, работают, создают семьи, следуя девизу «И так хорошо». Пока в какой-то момент, это «хорошо» не превращается в «Какого черта я такой неудачник?», «Эй, родной, это вообще-то была моя идея, и срать я хотел, что ты приемный», «То есть, я тут впахиваю, как конь, а все лавры этому папенькиному сынку?»

Пока внутри водородной бомбы поддерживается спокойная среда, она ничем не грозит. Лежит, никого не трогает.

Но достаточно одного толчка, как…

– На кого-то скоро выпишут штраф, – прыснув от вида пронесшегося белого «Вольво» на красный свет, Хьюго прислонился лбом к нагретому стеклу. – Лучше бы прощальным сексом занялись. Сэкономила и эффективней сняла бы стресс.

Их первая встреча состоялась на кладбище. Ему двадцать один, ей восемнадцать. Оба хоронили родителей.

В судьбу они не верили. Но верили в халатность диспетчеров, ошибка которых привела к авиакатастрофе. Его родители возвращались с симпозиума, а он тем временем коротал время в клубе. Ее – летели из недельного отпуска, а она готовилась к поступлению в Гарвард на медицинский.

Прощальная панихида в парке, организованная местными властями. Бесслезное погребение на соседних участках кладбища. И ее букет из белых лилий, опущенный у монумента его матери.

Не было любви с первого взгляда. Не было безумной химии. Но была солидарность. А еще общие потоковые лекции.Сначала одно горе на двоих. Потом парта. Стол в кафетерии. Узкая кровать ее комнаты. Широкая просторная в его.

Хьюго не понял в какой момент начал сам подсаживаться к местной зубриле с очаровательными веснушками на щеках. Он не сможет точно сказать, когда каштановые непослушные кучеряшки стали для него маяком в толпе снующих студентов.

У них все было просто. Без долгих раздумий и принятий. Их они похоронили, по всей видимости, с родными. Он просто признался ей, что она ему нравится. Сидя на капоте его «Мустанга» восемьдесят восьмого года выпуска. Она просто притянула его за галстук, доказывая взаимность чувств самым сладким поцелуем.

Два года в качестве пары, и перед его поступлением в ординатуру они спонтанно обручились. Так же на капоте уже предпродажного «Мустанга» Андерсон озвучил, что любит, и без лишних падений на колено надел на безымянный палец кольцо.

Элли тоже его любила. И аналогично не одобряла слащавых рыцарских жестов.

Ее тихое «да». Скромная свадьба среди фамильных виноградников Андерсонов в Тоскане и …

– Синдром «хорошистов» у круглой отличницы и троечника, – Хьюго прикурил в открытое настежь окно. – И оба главный экзамен не сдали.

Между ними была страсть. Особенно первую пару лет после бракосочетания. Но потом активное погружение в профессию, в чужие проблемы и их решения повлекли за собой рутину.

Сначала секс. Из каждодневного многозаходного в среднестатистический двухразовый. Жаркие долгие прелюдии и вариативность поз трансформировались в качественные двадцать минут и базу из трех удобных позиций.

Потом и простая тактильная связь перестала быть константой. Приветствие или редкий поцелуй вместо объятий при встрече. Индивидуальные одеяла и сон по разные стороны кровати. Утратившие актуальность игривые шлепки по заднице с его стороны и покусывание плеча с ее.

Они ведь и так любят. Им и так хорошо.

Хорошо.

Хорошая прическа из выпрямленных утюжком волос. Хороший макияж с перекрытием россыпи веснушек. Хороший завтрак, раздельный обед и не всегда совместный ужин.

Он хорошо рассказывал про своих пациенток, слезно падающих в его профессиональные объятия, оставляя на халате или рубашке следы от губной помады.

Она хорошо переживала за брак пар, чьи союзы вот-вот висели на волоске из-за утраты близости и искры.

Они не ругались и не били посуду. Они много договаривались, решали и беседовали.

В его тридцать два договорились, что подождут ее защиты кандидатской, прежде чем забеременеть. В тридцать четыре после ее очередного выкидыша они решили, что можно еще немного повременить с прибавлением.

У них ведь, в принципе, и так все хорошо.

Хорошо …

Месяц назад они побеседовали и решили договориться о разводе. А договоренности они привыкли выполнять.

– Два сапожника без сапог – отметим в резюме у себя новый пункт.

Переодевшись и сбрызнувшись ее последним подарком от «Армани», Хьюго вышел из квартиры. Из их хорошего, но не надолго пристанища.

По плану намечалась прогулка, парочка сигарет и, возможно, передергивание под освежающим душем.

Есть шанс, что после этого закрыть гештальт в суде будет проще.

И им обоим станет снова… хорошо.

Фаза вторая. Помощь советчиц

– За шесть месяцев свободы, – выпалив на выдохе, Сьюзен занесла свой бокал для чоканья.

– За тебя, Элл!

Звонкий перелив и подруги окончательно приговорили бутылку игристого.

Практически полночь. Практически трезвые и абсолютно свободные женщины пребывали в приятной компании друг друга. Этот вечер должен был принадлежать одной Элли Хант. Верней ей и последней заначке из Тосканских погребов ее мужа.

Экс-мужа.

Суббота с обременительной суетой из-за переезда подходила к логическому завершению. Основная часть коробок была разобрана, а диван и торшер уже нашли свое место. Не хватало только Диккенса и первого глотка свободы, оседающего на языке приятной кислинкой.

Элли улыбнулась самой себе.

В ее жизни слишком часто планом не суждено было сбыться.

– Прости, что мы так беспардонно ворвались к тебе. Нам следовало хотя бы заранее позвонить. Предупредить, – виновато сморщившись, Анита отправила в рот виноградину.– В свою защиту скажу, что зачинщиком нашего нашествия была Сью.

Анита Блант. Тридцать восемь лет. В прошлом миссис Ллойдс, Катчер и Филлипс. Трижды разведенная, четырежда вышедшая замуж и, каждый раз находящая свою истинную любовь.

Кому-то не удается и одной повстречать, а этой счастливице выпало аж четыре шанса.

– Не нашествие, а проведывание. Мне интуиция подсказала, что нашей миссис Хант потребовалась поддержка,– вздернутый вверх указательный палец и Сьюзен заговорщически прошептала, – а кто я такая, чтобы изменять своему внутреннему голосу.

– Брехня, ты просто хотела выпить и посплетничать.

Жестко парировав, Анита запульнула в подругу виноградиной.

– Одно другому не мешает,– хмыкнув, Сью угостилась пойманным залпом. – К тому же, Элл не против. Ведь так?

Сьюзен Брикс. Тридцать семь лет в паспорте, двадцать пять в душе, восемнадцать при захмелении. Детский психолог, с недетской тягой к мужчинам, над верхней губой которых едва ли пробивался пушок. По мнению той же Элли. Единственная в их компании холостячка. Холостячка по жизни. По вероисповеданию. По кармическому пути.

«– Напомни мне купить лотерейный билет, когда Брикс надумает выйти замуж, – смеялся тогда еще ее Андерсон.– Уверен, мы сорвем жирный куш.»

– Вы помогли разобрать мне книги, – пожав плечами, Элли подобрала под себя ноги, пристроив на коленях подбородок, – определено, я рада вашей компании.

И снова она кривит душой.

– Сделаю вид, что поверила,– Блант сама проницательность. – А теперь к главному.

Обе подруги удобно обложились подушками, на что Хант закатила глаза. Изливать душу она не была настроена. И выпитое вино настроение не изменило. Но, очевидно, это никого не волновало.

– Ну как?

Выстрел вопросом в лоб. Элли усмехнулась.

Ну как … По ощущением это больше походило на: «Расскажи, подруга, насколько хреново или хорошо тебе от проявленной тобой слабости».

– Хорошо.

Непросительный социально-ожидаемый ответ и Хант не удержалась от смешка при виде вздернутых бровей и укоризненных взглядов.

А они что ожидали? Что бутылка с рыночной стоимостью в семьдесят баксов развяжет ей язык?

– Я серьезно, – Элли для убедительности махнула рукой.– У меня новая жизнь. В новой квартире, где есть собственная библиотека и огромная гардеробная, – на секунду задумавшись о новом аргументе, Хант криво улыбнулась.– И меня больше не шпарит кипятком во время принятия душа.

А – потому, что здесь душ был исправен, Б – никто не включал параллельно воду на кухне.

– Все чудесно,– потянув на нижней губе заусениц, Элл пожала плечами: – Я счастлива.

Интересно, насколько все это походит на правду?

История про душ – на все сто процентов.

– Он тебе звонит? – Сьюзен ответ не устроил. Но в отличие от Аниты, женщина предпочла довыжимать интересующие ее факты. Как никак это ее долг, как кармической подруги. Опять-таки по ее же мнению.

– Кто Хью? Нет. Не звонит,– Элли от нежелания говорить предпочла занять рот мандарином.

Да и было бы о чем рассуждать.

– А как же тот подарок? – Сью не унималась.

– Какой?

– Тот, что в твоих ушах.

Дотронувшись до прохладного гвоздика с сапфиром, Хант снова пожала плечами:

– Их доставил курьер. Звонков же от Хью не поступало.

И не могло поступить. Хьюго в отличие от всех бесчисленных ухажеров Брикс и эксов Блант никогда не отличался навязчивостью. Не при ухаживании, не при ссорах, не при интимной близости.

Странно, что только сейчас это кажется большим плюсом. Ранее ей же было приятно это списывать на простое равнодушие.

Стоп. Или она это сейчас все надумывает?

– То есть спустя месяцы после развода Андерсон ни с того ни с сего решил тебя поздравить с днем рождения?

А вот это уже душный вопрос. Хант откинула голову на мягкую спинку дивана.

– А с чего бы ему обделять Элл подарком? – Анита удачно контратаковала.

Спасибо Ани.

– Да с того, что между ними уже все кончено. А сапфиры, на минуточку, несут тайный посыл, – Брикс воинственно нахохлилась,– «вернись ко мне» – вот, что этими серьгами он хотел сказать.

По комнате разнесся несдержанный смех Элли и Блант. Обе, дабы избежать фруктового конфуза, прикрывали ладонями рты.

– Милая, тебе пора немного заземлиться,– стерев проступившую слезу, Анита протянула Хант салфетку. – Так посмотреть, каждый из твоих воздыхателей, аналогично завуалировано о чем-то намекал.

– Представь себе,– Сью оскорбленно фыркнула, разместив ладонь на грудной клетке. Несколько цепочек с алмазной крошкой трепетно огладили закованные в перстни пальцы. – Каждая из этих драгоценностей шепчет мне о желаниях своих дарителей.

– Говоря о дарителях, ты имеешь ввиду их члены? – никто не любил подтрунивать Сью так, как Анита Блант.– Сьюзен, детка, приголубь нас своим пухлым ротиком. Нам так тебя не хватает,– исказив голос до фальцета, женщина пропела на ухо недовольной Брикс.

– Вот, фу, – скривив в брезгливости губы, Сьюзен отстранилась от разразившейся новым смехом подруги.– Для матери тройняшек ты слишком …

– Как по мне, крестникам очень повезло с мамой,– отсалютовав Аните бокалом с каплями вина, Элли решила, что данное переключение внимания от их с Хью жизней оказалось весьма кстати.

Их жизнь, их развод, их подарки – все это личное дело двоих. Их дело. И посвящать в них даже лучших подруг не было никакого желания.

– Я курить. Кто со мной? – помахав пачкой сигарет, Анита кивнула на балконную дверь.

– Нарушаешь правила дорожного движения, вечно дерзишь, смолишь, как старый дед, – Сьюзен принялась показательно загибать пальцы, – чему ты вообще научишь своих мальчишек?

Хант присоединилась к курящей подруге.

– Как чему? Возможностям получать от жизни удовольствие.

Чмокнув сконфуженную Сью, Элли проследовала на террасу за довольной своим ответом Анитой.

Может и не так плохо, что они к ней пришли.

***

Щелчок кремниевого колесика, озаривший полуночный мрак голубой язычок пламени, и еще спустя мгновение синхронно выпущенные клубы терпкого дыма.

Оперевшись предплечьями о широкое мраморные ограждение, женщины гулко вздохнули. Воздух ночного города был пропитан озоном. Почти так же, как и утренняя росистая поляна возле их с Хью загородного дома. Только там еще вплетался аромат сочной травы и багульника, а сейчас все осложнял запах потного мегаполиса.

Элли едва заметно поморщилась.

Одно радовало – намечалась гроза. И свинцовые тучи в знак подтверждения затягивали звездное небо. Хант любила дождь. Особенно если он выпадал на выходные. В такие дни они с Андерсоном были по-особенному счастливыми.

– Скучаешь по нему?

Анита выпустила ровное дымное кольцо.

– Просто еще не привыкла к его отсутствию,– Элли от очередной затяжки кашлянула. В отличие от подруги курила она только в двух случаях. Когда ей было очень хорошо, и когда крайне хреново.

Блант усмехнулась:

– Это и называется скучать.

Обе погрузились в приятное молчание.

– Думаешь, я совершила ошибку? – вопрос вырвался сам собой. Хант не ожидала от себя такого порыва.

– А тебе не все ли равно, что думаю об этом я или другие?

– Как оказывается нет.

– Мой ответ – не знаю. Элл, я сама трижды разводилась.

– Значит тебе меня легче понять, чем Сью.

– Едва ли,– женщина усмехнулась.– Ни с одним из своих мужчин я не жила так долго. Максимум год.

– А что потом?

Анита сцедила ухмылку:

– А потом я вспоминала, что взрослая и независимая.

– И за тем снова выходила замуж?

– Меня легко переубедить, как видишь,– подруги тихо засмеялись.

– И это говорит судья.

– Оу, милая, судить других гораздо проще, чем себя.

Хант солидарно кивнула.

– Мне нравится Хьюго. И его виноградники,– Анита слегка боднула плечом Элли. – А еще я рада, что он первый мужчина, которого увидели мои сыновья.

А ведь и вправду.

– После твоей выписки из роддома он был буквально окрылен мыслью стать отцом.

Это было три года назад.

– Он был окрылен этой мыслью еще раньше, как по мне.

И снова Анита права.

– Меня все не отпускает чувство, что я поспешила, – Элли затушила практически целую сигарету.

– С разводом?

– С выводами.

– С выводами о Хьюго?

– Да. А еще о самой себе. О нас.

Наивно. Но полгода назад, когда они – официально свободные от узов брака люди, вышли из здания суда, Элл парадоксальным образом не почувствовала того самого облегчения. Не ощутила, как свинцовая плита упала с души, если образно. А угловатая улыбка и прощальное «Удачи, миссис Хант» … Черт возьми, это все лишь усугубило.

– Ты слишком много думаешь.

Анита развернулась спиной к ограждению, упираясь в него лопатками:

– Вероятно, это наша профдеформация – у тебя анализировать, а у меня вечно ожидать четко выстроенной аргументации, но… – женщина вздохнула, – как мне сказал мой третий экс – это дерьмо пригодно только на работе, а в личной жизни его должно быть минимум.

– Надо же, Рэймонд не так уж и глуп.

– Милочка, я только недавно поняла какой он гений.

С Анитой всегда было просто.

– Скорей всего ты поэтому родила от него тройню.

Подруги рассмеялись.

– Однозначно, в моих хулиганах заложен высокий потенциал.

– Ты права, – проведя по холодной поверхности перилл, Хант грустно улыбнулась, – я и впрямь по нему скучаю.

Пятнадцать лет, против шести месяцев. Ей словно ампутировали конечность. Вроде продолжаешь жить, а тебя всю шатает. Даже с костылем.

– А он?

Элли округлила глаза. Странно, но этот вопрос ей в голову не приходил.

– Не знаю. Как я и сказала, мы с ним не созваниваемся.

– Что мешает? – проницательный взгляд карих глаз и Хант впервые замялась с ответом.