Читать онлайн Точка зрения. Дело № 34/1. Сточные вены бесплатно
Этот мир стал опасным даже для мертвых костей…
Энн Маккефри, Элизабет Скарборо «Народ Акорны»
ПРОЛОГ
Река Смоль черна и полноводна, и пусть ее воды – прозрачны, как и у любой другой реки. Несмотря на кирпичную, мыльную и литейную мануфактуры, она остается чистой.
Пока – чистой.
Никто не рискует купаться в Смоли. Слишком большое течение, ведь здесь, возле Рурка, находится устье. Смоль впадает в Обсидиановое Море, и именно поэтому она так и называется.
Злые языки, которым не нравится Рурк, говорят, что этот город – черен, как обсидиан и смола.
Они не правы.
Черны здесь только дома Угольных Доков – северной окраины.
Ночью здесь довольно тихо, лишь прибой Обсидианового Моря сонно ворчит о том, что утром на причале будет шумно. В особенности этим утром.
Потому что рассвет окрасит Угольные Доки в бордовый, а причал – в кровавый.
Доски пропитаются кровью насквозь. И в этот день на причале будет особенно многолюдно.
Люди любят зрелища. А особенно – кровавые. Ведь в такие моменты они осознают, что в их жизни все не так уж и плохо.
Они, по крайней мере, живы.
Толпа соберется большая. И, пожалуй, никто из тех, кто придет поглазеть на распятое на кривом кресте тело, не заподозрит в абсолютно голом и совершенно обескровленном трупе того, кто многие годы хранил их покой…
***
Сегодня с самого утра в участке было столько дыма, что казалось, будто где-то здесь разгорелся пожар. Но пожара не было.
Просто на месте были почти все, даже те, у кого сегодня должен был быть выходной.
Гул голосов, запах табака и тревоги заполнили помещение. Слышался стук новомодных печатных машинок, шорох бумаги и звук льющейся жидкости.
Когда в участок вошли Шлюха и Поц, впервые за многое время на них никто не обратил внимания. Не до злорадства. Не до разглядывания откровенного декольте Киры. Не до обсуждения ярко-зеленого костюма Джека.
Сегодня у всех было что-то более важное.
Что-то более интересное.
И – страшное.
Оглядев коллег, Кира и Джек направились прямиком к кабинету начальника. На табличке, прибитой к двери уже слегка поржавевшими гвоздями, было выгравировано: «Капитан Денвер Фрост».
Никто не заметил, что они не стучались.
Повернув ключ в замке, Джек бросил взгляд на напарницу, прислонившуюся к стене, а потом посмотрел на начальника.
Звук льющейся жидкости был отсюда.
– Абсент? С утра? Может, подождешь, когда соберемся? – спросил он.
Капитан, уже сделавший большой глоток зеленого пойла, поморщился.
– Мы не соберемся. У меня больше нет повода, – ответил он, даже не взглянув на вошедших. – Вы знаете, кого убили?
– Один из помощников градоправителя. Капитан, это очевидно связано с…
– Джоран Шейк. Именно он работал со мной. Он давал отмашку. И он же нас финансировал, – Капитан сделал еще один глоток. – Я поручу это трем командам. И вы в этот список не войдете. Дело громкое, но у нас висит еще куча других. Вы нашли похитителя подростков?
Кира тряхнула своими густыми черными волосами и сложила руки на груди.
– Капитан, убийство в Доках…
– …вас не касается…
– … связано с Тварями, и ты это знаешь!
Капитан так резко поставил стакан на стол, что тот едва не треснул. Несмотря на то, что разговаривала с ним Кира, он уставился тяжелым взглядом на Джека.
– Это он давал нам деньги на то, чтобы я оплачивал ваш «отпуск за свой счет». И пока место Джорана Шейка кто-нибудь не займет, Призрачные Тени работать не будут. Потому что иначе наша деятельность будет признана незаконной. Объясни это ей.
Глаза Капитана блеснули, и он уставился на просвечивающее сквозь зеленую жидкость дно стакана. За все то время, что яркие напарники находились в кабинете, он не удостоил Киру даже взглядом.
Джек вздохнул, а потом повернулся на стоявшую с отсутствующим видом напарницу.
– Придется работать бесплатно, – пояснил он.
Капитан стукнул кулаком по столу.
– Вон отсюда! У вас есть дело о похищениях подростков от тринадцати до пятнадцати лет в районе Термитника. И пока вы не приведете мне этого похитителя, думать забудьте о деле Джорана Шейка.
Кира и Джек переглянулись.
Вернувшись в накуренное помещение, где вовсю шло обсуждение жуткого убийства одного из самых влиятельных людей Рурка, они протиснулись к своему столу, стоявшему в самом темном углу.
Устроившись на своем стуле, Кира достала мундштук, сигарету и закурила.
– Он ведь не серьезно, правда? – тихо спросила она у Джека.
Тот вздохнул и взял папку из довольно высокой стопки.
– Не знаю, – ответил он. – Как ты смотришь на то, чтобы поискать нашего похитителя среди Тварей?
Кира поперхнулась дымом и посмотрела на напарника, как на сумасшедшего. Потом в ее взгляде засквозило понимание. Она одарила Джека заговорщической улыбкой.
– Ты прав. Нам срочно нужна консультация.
– Переодеваться будешь? Сегодня ты прям скромницу из себя строишь.
– А может, я такая и есть?
– Это издалека видно по некоторым… колыханиям.
– У тебя тоже видно…
– Я не ношу узкие штаны!
– А кто говорит про штаны? У тебя пиджак топорщится!
– Там книга!
– Угу-угу!
– Ну извини, это ты у себя в сиськах можешь целый квартал спрятать, и никто не заметит разницы! Ты в курсе, что сначала заходит содержимое твоего декольте, а потом уже ты сама?
– Заткнись.
– Сама заткнись!
– Ты – первый!
– Так ты пойдешь переодеваться, или нет?
Они спорили тихо, впрочем, сегодня это было не важно. Сегодня никому не было до них дела.
А им никогда не было дела до всех остальных. По крайней мере, так казалось.
Мэри
В Рурке все еще тепло, хотя с каждым днем осень становится все ощутимей. Рассветы приходят все позже, и Мэри больше не боится их проспать.
Рассветы становятся все серее.
И это ей не нравится. Она хочет насладиться красками, пока есть время.
Сегодняшний рассвет был прекрасен. Он был желтым, оранжевым и немного алым. Он окрасил пожухлую траву возле Крематория в яркие цвета, и Мэри улыбалась, глядя, как мир становится цветным.
Хороший знак? Нет, никакого знака. Все испортили глаза, потемневшие в миг наивысшей красоты. Проморгавшись, Мэри обнаружила, что рассвет закончился. А небо затянули тучи.
Каждый день. Теперь приступы кратковременной слепоты приходят каждый день.
Неотвратимость скорой тьмы пугает. Но иногда Мэри хочет, чтобы все уже случилось. Надежда, которая умирает и возрождается, приносит жуткую боль.
Она – одна из жнецов Смерти. Но собрания культа давно не проводились: подкупленный ими смотритель Крематория приболел, и когда он снова сможет открыть им двери царства смерти, праха и пепла – неизвестно.
Мэри этому рада.
Возможно, потому что сейчас, когда она еще видит, жизнь важнее смерти.
Пока – важнее.
Сварив кофе, Мэри садится на кресло и пытается разглядеть картину, что нарисовала вчера вечером. На ней человек в белоснежных одеждах, который держит в руках что-то красное. К сожалению, рисовать красками она больше не может. Потому что чем ближе она подходит к предмету – тем хуже его видит.
Поэтому она рисует мыслью.
Образы были совсем другими. Она представляла себе море, песок и солнце. Завтра в Горшечном Квартале будет ярмарка, и Мэри хочет продать как можно больше картин.
Деньги заканчиваются.
Она представляла идиллическую картину, а в итоге нарисовала человека на темно-бордовом фоне, который протягивает к ней ладони. На ладонях что-то красное.
Что? Ткань? Или кровь?
Нужен кто-то, кто ей об этом скажет.
Тот, кто видит.
И Мэри чувствует, что скоро ей помогут.
Они оба всегда излучают жизнь. Для них существование в этом мире – радость. И они заражают этой радостью других.
Мэри улыбается, слушая их шаги по лестнице и привычную перепалку на совершенно дикие темы. Они поддерживают друг в друге эту жизнь. Они – как одно целое. Но между ними нет чувственности. Дополняя друг друга, они не пересекают грань крепкой дружбы.
В это не верят.
Это странно в свете их внешности и отношений.
Но это так.
Мэри подходит к двери и открывает ее. Она ждет их на пороге, осознавая, что жаждет окунуться в их жизнелюбие. Согреться им.
Обычно она не скучает по Призрачным Теням. Это – прерогатива Томаса.
Дело о съеденном крысами руководителе оркестра закончилось полторы недели назад. Томас точно уже скучает. А вот Мэри…
Они приближаются, и Мэри чувствует другие запахи. Досады, кремовых пирожных и свежих яблок.
– Да у тебя все слипнется, если ты их все съешь!
– Не все. А только задница. И то ненадолго.
– Помогать тебе не буду!
– Помогать делать что? Разлеплять задницу?
– Пожирать это сладкое нечто! О, привет Мэри! Джек был уверен, что ты выйдешь нас встречать!
Мэри улыбается. Перепалки Киры и Джека – это нечто постоянное. То, на чем стоит этот мир. Почему-то рисующая уверена, что если эти двое перестанут спорить, где-то рухнет один из столпов мироздания.
– Небеса… надо было раньше прийти… Ты хоть…
– Я вас вижу, – улыбается Мэри. – Пока – вижу.
– Что-то незаметно, – в голосе Киры слышится тревога. – Твои глаза…
– Они слепые, – добавляет Джек.
Она их видит. Силуэты. Джек в чем-то ярко-зеленом, а Кира явно в откровенном платье. Блеск пистолета на ее поясе тоже можно увидеть.
Она их видит. Тенями.
Но они и есть Тени.
Призрачные Тени Рурка, охраняющие покой жителей этого черного города.
– Проходите, – Мэри сторонится, чтобы пропустить напарников в свое жилище.
У нее всегда грязно, ведь она не в силах разглядеть эту грязь.
Но они привыкли.
Кира и Джек заходят и замирают, глядя на ее новую картину. В комнате разливается запах страха.
Они боятся? Чего?
Внезапно ее глаза снова окунаются во тьму. Второй раз за утро.
Чей это ужас? Друзей или ее?
Мэри часто моргает, и остатки зрения возвращаются к ней. Она снова видит силуэты.
– Я… я не могу разглядеть, что нарисовала, – неловко говорит она, хотя и так ясно, что эту картину на ярмарку лучше не нести.
Попадет ли она на эту ярмарку? Сможет ли что-нибудь продать? Как она будет продавать, если ничего не видит?
– Это… очень красиво, – выдавливает Кира.
– И жутковато. Чьи это глаза? – спрашивает Джек.
– Глаза? – переспрашивает Мэри.
– Да, – в голосе Джека становится все больше ужаса. – Ты нарисовала меня. И я держу в руках… глаза. А у меня за спиной… это, что, кишки?
Теперь Мэри тоже страшно.
– Это не ты, – говорит Кира. – Не совсем ты. Видишь? У тебя глаза желтые. Мэри нарисовала тебя Тварью.
Джек глубоко вздыхает и поворачивается к Мэри.
– Мы принесли пирожные и яблоки, – сдавленным голосом говорит он. – Сегодня утром убили того, кто контролировал деятельность Призрачных Теней. Поэтому мы здесь на свой страх и риск. Официально мы пришли к тебе, как к старой подруге. И знаешь… кажется, ты уже нарисовала что-то связанное с этим делом.
– Шейку глаза не выкалывали. Они на месте. И я не знала, что ты имеешь к этому отношение.
– Ты же сама сказала, что это не я!
– Ну… не совсем ты.
– О чем ты думала, когда рисовала? – спрашивает Джек.
– О море…
– Я прав. Шейка нашли на причале.
– И это явно Твари, – добавляет Кира. – Мы уже сталкивались с такими. Судя по всему, кто-то провел ритуал плодородия стервятников. А что у нас любят поедать стервятники в первую очередь?
– Но почему я? – восклицает Джек. – Я глаза на завтрак не ем!
Кира вздыхает.
– Я не знаю, – отвечает она. – Мэри? Сваришь еще кофе? Джек обещал съесть все купленные пирожные. А пока он будет это делать, мы с тобой подумаем, чем же тебе так насолил мой напарник, что ты нарисовала его Тварью.
Томас
Он давно готов к завтрашнему дню. На эту ярмарку у него большие планы, и он не собирается ничего упускать.
Костюм. Шляпа. Начищенные до блеска туфли. Неприметный серый плащ.
Он собирается неплохо поживиться, и ему нужно слиться с толпой. Завтра в Горшечном Квартале будет много зажиточных горожан из Спирали. Им-то и предстоит расстаться со своими кошельками. А тем, кто поглупее – и с драгоценностями.
Томас любит красть картины. Но в этом деле ему не везет. Зато карманник из него вышел неплохой.
А еще на ярмарке он хочет найти подарки для Теней. Ведь однажды они снова соберутся.
Эту ночь он спал на удивление спокойно, несмотря на то, что вчера вечером возле его дома кто-то истошно кричал.
Звал.
Просил о помощи.
В Термитнике это не редкость, а всем помочь невозможно.
Каждый раз, когда ему хочется выйти и помочь, Томас напоминает себе, что он – всего лишь неудачливый вор, и он и так многое делает для того, чтобы жители этого города спали спокойнее. Он – один из Теней.
Сегодня он выспался до кончиков ногтей. И он готов к завтрашнему дню.
Позавтракав немного заветренной, но все еще пригодной для еды свиной печенью, Томас решает разобрать полотна Мэри, что она приносит, когда Призрачные Тени начинают работать.
Возможно, стоит сходить к рисующей. Она завтра тоже будет на ярмарке, вероятно, она сможет что-то продать.
Ее последняя картина – роскошный вечер знати, чей блеск подернут болотной ряской, внушает сомнения. Эту, наверное, продать не получится.
Он может оставить ее себе.
Он хорошенько расправляет полотно и придавливает его старыми книгами, найденными в углу. Это детективы, которые читает Джек.
Читает – и время от времени забывает у Томаса.
Прошлое дело оставило привкус горечи. Такой же, какой остается у Томаса, когда он слышит, как в темных закоулках Термитника кто-то кричит о помощи.
Но он не герой. Он – вор. Он – Тварь.
Шакал.
Он не может спасти всех.
И прошлое дело показало это с самой очевидной стороны. Слепнущая Мэри боится, что когда ее недуг победит, она станет бесполезной, но в прошлом деле бесполезным оказался именно Томас. Он не смог бороться. Не смог совладать с чарами золотой птицы.
Все прошло мимо него.
Красивые хрустальные люстры, бокалы, наполненные искрящейся жидкостью, закуски и позолоченная посуда. Люди в шикарных одеждах. Томас разглядывает картину Мэри, и ему кажется, что среди толпы безликих "сливок общества" он видит Киру и Капитана.
Нет. Их там нет.
Это всего лишь иллюзия.
Ему мерещится запах Киры. Ее чувственность и любовь к жизни. Тепло души и бесконечная доброта.
А еще он чувствует запах яблок, кремовых пирожных, страха и настороженной тревоги.
Он понимает, что это ему не кажется, только когда раздается стук в дверь.
На пороге он обнаруживает Киру, Джека и Мэри.
Рисующая держит в руках свернутое в рулон полотно.
Все это напоминает очередное дело. Но дела нет. Потому что Капитан заранее уведомляет Томаса о том, что Призрачные Тени начинают свою работу. Он дает ему время подготовиться.
Мэри всегда приходит первой. Одна.
Что происходит?
– Привет, Томас! – весело говорит Джек, хотя Томас слышит в его голосе отголоски фальши. Это от него исходит тревога.
Мэри кивает ему, и хорошо видно, что скоро все случится. Она часто моргает, пытаясь сфокусировать взгляд, но он все равно остается рассеянным.
Ее глаза теряют цвет. Скоро они превратятся в бельма.
Кира улыбается. Она тоже слегка встревожена, но ее улыбка искренна.
– Мы тут решили тебя навестить! – жизнерадостно продолжает Джек, хотя и так все понятно по полотну, что держит в руках Мэри. – Соскучились. А особенно Кира.
Томас неловко улыбается, глядя, как они устраиваются.
Происходящее кажется ему сном. Такого не бывает.
Пока не открыто очередное дело, Призрачные Тени не собираются. И уж точно не начинают обсуждение без Капитана.
– Как ты думаешь, что это? – Джек берет у Мэри полотно и расправляет его на специальных крюках.
Томас замирает.
Такого Мэри еще не рисовала.
Джек на картине выглядит ястребом. Одной из самых опасных Тварей, что населяют этот мир. Его желтые глаза сверкают, а руки кажутся слишком бледными. На его ладонях лежат окровавленные глаза.
Мэри – рисующая. Она рисует прошлое, настоящее и будущее.
Но Джек – не Тварь. Он простак, который интуитивно чувствует таких, как Томас и Мэри. Их способности бессильны против него. Но он – не Тварь.
Картина выглядит жуткой и завораживающей одновременно.
И она не имеет никакого отношения к настоящему, прошлому или будущему.
– Это… – Томас чувствует, что его горло пересохло, и сглатывает слюну. – Это какой-то символ. О чем ты думала?
– Я хотела нарисовать море. Радость. А получилось… – Мэри кажется расстроенной. – Я не смотрела в будущее, я хотела просто нарисовать море!
– Мы знаем, – Кира ласково обнимает Мэри за плечи. – Не волнуйся. Но что-то же это должно значить…
– А где Капитан? – спрашивает Томас, разглядывая жуткую картину во все глаза. Ему кажется, что он чувствует скрытую ярость того, кто когда-то их всех собрал. Ярость, боль и желание пустить кровь.
Нет.
Опять не кажется.
– Какого демона вы все здесь собрались?
Капитан
Записку принесли в тот самый момент, когда Капитан допил второй бокал абсента и спрятал бутылку в стол. Успокоиться так и не получилось.
Курьер был ему не знаком. Взъерошенный мальчишка лет шестнадцати в помятом коричневом костюме и кепке, сползающей на лоб. По тому, как он раздувался от важности, сразу можно было понять, что записку ему вручил кто-то очень представительный.
У Капитана в животе заворочалось что-то склизкое, когда он увидел этого паренька.
Поблагодарив его и дождавшись, когда он покинет кабинет, Капитан вскрыл конверт и похолодел.
"Пусть твоя шлюха перестанет заниматься делом похищений. Отзови ее и напарника. Что делать дальше ты знаешь. Что будет, если не послушаешься – тоже знаешь".
Подписи не было.
Закрыв дверь кабинета на ключ, Капитан снова достал абсент. Дрожащими руками налил зеленую жидкость в бокал и залпом выпил.
Он думал, что проблемы будут с делом Джорана. Более того, он был уверен, что несмотря на явное сходство с ритуалами стервятников, Твари к этому делу отношения не имеют, но проблемы появились там, где он их совершенно не ожидал.
Совершенно заурядное дело. Серия похищений в Термитнике. Там все время что-то происходит. Дети тоже пропадают регулярно. Капитан был уверен, что с этим делом будет связан кто-то из Глуби, а получается – здесь замешаны жители Верхнего Города.
Знать, не признающая существования трущоб.
Что за бред?
Но содержание записки говорило само за себя. Ему прямым текстом указывали на то, чтобы это дело оставалось нераскрытым.
И угрожали жизнью Киры. А Кира считалась его любовницей только для верхушки. Да, они узнали, что она работает на него, но, немного подправив легенду, он все-таки смог убедить знатных снобов, что они вместе. Ему нужна будет спутница на разные мероприятия, связанные с делами Призрачных Теней.
Мэри больше не может играть его пассию. Настал черед Киры.
И это сводило Капитана с ума.
Потому что жизнь Киры была для него важна. Очень важна.
Важнее всего этого проклятого города.
Чувствуя себя грязным, Капитан вдруг подумал, что если верхушку так интересует дело пропавших детей, то другое дело он сможет раскрыть.
Значит, Джорана Шейка все-таки убили Твари.
Значит, Призрачным Теням все же суждено собраться.
Дети… тот мальчишка, крысиный-король, тоже был ребенком. Он погиб от руки какого-то знатного ублюдка. О, с каким же злорадством Капитан сообщил Лилии Брайт, что ее отец убил ее бывшего учителя.
А потом погиб сам.
Дело закрыто.
Этого ему очевидно не простили.
Верхний Город стал грязнее Термитника… грязнее Глуби.
Или он всегда был таким? Под масками благочестия и высоких манер скрываются настоящие Твари.
Дети… где-то в глубине души Капитан понимал, что даже закрыв дело официально, не сможет его оставить. Потому что это дети.
Твари Верхнего Города лелеют своих детей. А детей тех, кого считают грязью, заставляют выполнять свои извращенные прихоти.
Если бы не война, Капитан был бы таким же. Унрайла открыла ему глаза на то, что в этом идеальном мире существуют Твари.
Возвращение домой открыло ему глаза на то, что этот мир никогда не был идеален.
Это он был юным глупцом.
В Унрайле он обзавелся жуткими шрамами и потерял глаз.
В Рурке же он потерял веру. Этот город, стоящий в устье реки Смоли, впадающей в Обсидиановое Море, черен, как оникс, и души жителей его так же черны.
Впрочем, другие города не лучше.
Приказав Нору Лайту, своему заместителю, держать ухо востро, Капитан быстро покинул переполненный участок, намереваясь зайти к Мэри.
Он закроет дело о похищенных детях, оставив его нераскрытым.
Но он найдет похитителя.
И теперь у него есть кое-кто, кто способен убить, не прикасаясь. Золотая птица.
Он ненавидит Тварей. Но есть исключения.
Томас и Мэри.
А теперь еще и Ника.
Мэри дома не оказалось.
Понимая, что время уходит, Капитан немедля отправился к Томасу.
И обнаружил, что с его приходом Призрачные Тени собрались в полном составе.
Почувствовав внезапную злость, он сунул руку в карман плаща, сминая проклятую записку, и прорычал:
– Какого демона вы все здесь собрались?
Томас вздрогнул и обернулся, Мэри обняла себя за плечи и съежилась, Джек с самым озорным видом сделал вид, что прячется под стол, а Кира отвернулась и достала из кармана мундштук.
Бросив взгляд на полотно, возле которого они все стояли, когда он зашел, Капитан нахмурился.
Человек на рисунке жутко напоминал Джека.
Это и был Джек.
Облаченный в белоснежные одежды высшего жнеца Смерти, он вытягивал ладони вперед. На ладонях лежали чьи-то глаза.
– Капитан, прошу заметить, что вы меня давно знаете, – посерьезнев, Джек вылез из-под стола и сложил руки на груди. – Я глаза на завтрак не ем и не собираюсь начинать.
Кира фыркнула. Капитану на миг показалось, что она собирается начать очередной спор по пустякам. Но вместо этого она произнесла:
– Лицемер.
– Кто? Я? – удивился Джек.
– Не ты. А наш начальник. Ты же сказал, что убийство Джорана Шейка не наше дело. Так какого демона ты сам сюда явился? Соскучился по Томасу?
Капитан понял, что абсента было мало. Несправедливость замечания Киры была настолько очевидной, что ему пришлось сжать зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. Еще не хватало ей узнать, что его шантажируют.
И то, что он собирается выполнить условия шантажиста.
Отстранить ее и Джека от дела N 31/4.
Это дело будет закрыто.
Этим делом он займется сам…
Мэри
Черная пелена слепоты накрывает ее в тот момент, когда Кира называет Капитана лицемером.
Третий раз за утро, чего никогда раньше не случалось.
С какой-то обреченностью Мэри думает, что вчерашний закат был для нее последним. Но зрение возвращается, а вместе с ним возвращаются и запахи.
От Капитана буквально несет абсентом, но его мысли не путаются. Он сосредоточен и почти спокоен. Почти. Капитан никогда не бывает по-настоящему спокоен. Внутри него бушует вечная ярость. И иногда Мэри кажется, что если он выпустит эту ярость, Рурк исчезнет с лица земли.
Мира не станет.
Капитан садится за стол и соединяет кончики пальцев в жесте задумчивости.
– Дело о подростках больше вас не касается, – спокойно говорит он Джеку и Кире. – Я даю добро. Джорана Шейка убили Твари, и мы должны их найти.
– Надо же, – Кира лучится недовольством. – Утром ты совсем другое говорил.
– Обстоятельства изменились, – Капитан говорит тихо.
Но Мэри слышит, что он хочет кричать.
– Быстро же они изменились. Что, прикрытие нашел?
– Да.
Капитан лжет. Но эту ложь слышит только Мэри.
Что-то произошло. Сделав несколько глубоких вдохов, Мэри слышит не только ярость. Тревога. Страх. Отчаяние. И жажда крови.
Капитан что-то скрывает. Они все что-то скрывают, но сегодня Мэри буквально кожей ощущает: что-то не так.
Капитан всегда излучает ярость. Он скрывает ее, но никогда не лжет во всем остальном.
Нет у них прикрытия. Но уличать Капитана Мэри не хочет. Возможно, это дело последнее для нее. Она ослепнет совсем скоро, и Капитану придется искать еще одну Тень.
Слепая она будет никому не нужна.
От Томаса веет непониманием и растерянностью. Шакал пытается подстроиться, но у него плохо получается. Пожалуй, он больше всех зависим от их маленьких традиций. Сначала – сбор. Раздача поручений. Потом Мэри рисует, и дальше они действуют по обстоятельствам.
Но в этот раз все сломалось. Мэри уже что-то нарисовала. Хотя это, скорее всего, и не связано с убийством Джорана Шейка.
Сегодня придется рисовать еще. И судя по всему, это будет ее последняя картина. Картина, которая убьет ее зрение окончательно.
– Джек, сегодня вечером ты зайдешь в здание ратуши и начнешь допрашивать каждого, кто встретится тебе на пути, – говорит Капитан. – Задавай любые вопросы. Ответы можешь не запоминать. Я хочу, чтобы ты привлек внимание.
– Один? И зачем это?
– Все вопросы потом. Томас, составь список всех стервятников, которых знаешь. Обряд плодородия, совершенный с фигурой такого масштаба, да еще и так демонстративно… мне нужны слухи. Разговоры. Любая зацепка. Если Твари Рурка хотят повторить опыт Унрайлы, я должен об этом знать. Мэри… ты знаешь, что делать. Кира… со мной пойдешь.
– Куда? И почему с тобой, а не Джеком?
– Потому что я так сказал, – рычит Капитан, и Мэри чувствует, как по ее коже ползут мурашки.
Нет, это не ярость. Это страх. Капитан очень боится.
Он боится за Киру. Почему?
– И куда же ты собрался меня тащить? Я с Джеком лучше пойду, он – мой напарник, в конце концов!
– Ты пойдешь со мной. Мы принесем соболезнования вдове Шейка и поговорим с ней.
– Но… почему мы? Почему ты не можешь сделать это один?
– Потому что Джоран Шейк жил в Верхнем Городе. И для жителей Верхнего Города, мы с тобой – любовники. Или ты забыла? После вечера у лорда Эшера не так много времени прошло. Да, все знают, что ты моя подчиненная. Но в то же время они уверены, что у нас роман. Будет странно, если я явлюсь к вдове своего друга один, без любимой женщины, которая в такой момент должна меня поддерживать.
Мэри вдруг с пугающей ясностью осознает одну вещь.
Когда Капитан говорит о любимой женщине, он говорит не о легенде.
Он говорит совершенно серьезно.
Капитан любит Киру по-настоящему.
И он очень за нее боится.
***
Закусочная «У Гарри» всегда славилась своими сладкими пирожками с яблочным вареньем. И то, что она находилась на окраине Горшечного Квартала, делало ее любимой забегаловкой Джека.
Здесь не принято было курить, но, несмотря на неприязненные и укоризненные взгляды, Киру никто не одергивал.
Возможно потому, что пистолет с пояса она сняла и положила перед собой на стол. Мало кто решится сделать замечание человеку с оружием. Рядом с пистолетом стояла маленькая чашечка кофе. Черного, как смола.
Они устроились за столиком возле окна, наблюдая за прохожими. Точнее, наблюдала Кира. Она смотрела в окно и курила. Одну за одной.
Джек, заказав знаменитые пирожки, розетку с малиновым вареньем и крепкий чай, уткнулся в книгу. Но, судя по тому, что страницы он не переворачивал, чтение не задалось.
Напарники редко сидели в тишине. Вечно переругиваясь, они словно подстегивали друг друга жить. Улыбаться.
Но сейчас повода для улыбки у них не было.
– Капитан приказал мне одеться поприличней, – в пустоту сказала Кира, выдохнув очередную порцию дыма.
Она как будто предлагала старому другу все-таки начать перепалку. Но Джек очевидно был не в настроении.
– Странно все это, – заметил он, сдавшись. Засунув книгу обратно за пазуху, он отхлебнул чай.
– Что именно? Я должна признать, что наш начальник молодец. Дело Шейка связано с Тварями, и именно мы и должны им заниматься. А дело о подростках он поручит кому-нибудь другому, вот и все.
Джек вздохнул и тоже уставился в окно.
– Мэри слепнет, – тихо сказал он.
– Это очевидно. И это давно было предначертано. Она готова.
– К такому невозможно быть готовым. Ты заметила? Она опять моргала, фокусировала взгляд. Когда мы были у Томаса.
– Нет. Такое было?
– Было. Ты как раз с Капитаном ругалась.
Кира вздохнула.
– Я не хочу идти с ним. Это… это противно, понимаешь? В обычные дни он даже не разговаривает со мной! Ты заметил? Если мы приходим к нему в кабинет, он ведет беседу только с тобой, делая вид, что я – пустое место. А потом я должна изображать его любовницу…
– Хм… – Джек откусил кусочек пирожка и зажмурился от удовольствия. – А ты хочешь, чтобы он дарил тебе цветы, изображая чувства?
– Да при чем тут это! Может, он хочет от меня избавиться?
– С чего ты взяла?
– Джек, я определенно его раздражаю. По сути, он прав. Я всего лишь красивая женщина. Твоя напарница. Он может легко меня уволить и найти кого-то, кто будет… не нравлюсь я ему.
Джек отложил остатки пирожка и подался вперед, глядя на откровенно расстроенную Киру.
– Ты – моя напарница. И другой я не приму. Мы давно вместе. Если Капитан захочет избавиться от тебя, я уйду за тобой.
– Ты не сможешь. Ты нужен Теням.
– А ты нужна мне, – твердо ответил Джек. – Поэтому Капитан сто раз подумает прежде, чем тебя уволить.
Кира горько усмехнулась и посмотрела на свою чашку. Кофе давно остыл.
– И ты будешь меня тащить?
– Буду. Ты единственная, кто знает мой секрет. И никому другому я его открывать не собираюсь. Хватит хандрить. Иначе я сейчас начну громогласно хвалить содержимое твоего декольте.
– Иди ты! – Кира смущенно улыбнулась. – Спасибо. Да и секрет твой… – она с тревогой посмотрела на напарника. – А вдруг Мэри поймет, что ее полотно – не просто символ? Истину нельзя увидеть глазами… а она – слепнет.
Джек откинулся на спинку стула и посмотрел в окно.
– Ну… глаза-то у меня не светятся. Так что, не поймет. Они с Томасом меня не чувствуют, и это хорошо.
– Тебя никто не чувствует, – хмыкнула Кира. – Даже Капитан.
– И это тоже хорошо, – усмехнулся Джек в ответ. – Мне кажется, если он узнает, что из простаков в нашей команде только он и ты, он будет очень расстроен.
Кира все-таки отхлебнула из своей чашки.
– Мне кажется, в глубине души он осознает, что ты – тоже Тварь. Твоя способность чувствовать других, иммунитет к влиянию золотой птицы… он скоро все поймет, Джек.
Тот покачал головой.
– Сфинксы слишком редкий вид. Моя семья в Эроне. В Рурке я единственный. И ты прекрасно понимаешь, почему я скрываюсь.
Кира глубоко вздохнула и полезла за очередной сигаретой.
Она знала.
Во время войны в Унрайле именно сфинкс лишил глаза Денвера Фроста, который впоследствии стал Капитаном Призрачных Теней.
Капитан
Встав перед зеркалом, он поправил черный траурный галстук и поморщился. Сегодняшний день прошел для него под знаком страха и горечи. А еще – абсента. Лицо побледнело, и шрам через все лицо выделялся особенно ярко. Поправив повязку на отсутствующем глазу, он глубоко вздохнул.
– Вы как будто на свидание собираетесь, – послышался от двери мелодичный голос.
Капитан обернулся. В дверях стояла Ника.
– У тебя дел нет?
Золотая птица пожала плечами. Облаченная в платье служанки, она выглядела еще младше, чем ей было на самом деле.
– Могу перебрать крупу, – подмигнула она.
Капитан хмыкнул. Когда он давал этой Твари убежище в своем доме, он и не думал, что у нее будет получаться его развеселить. При том, что девчонке было пятнадцать.
– Я не заставляю тебя работать, – напомнил он.
Ника оглядела его с головы до ног. А потом подошла к нему вплотную и взялась за галстук.
– Почему черный? Кто-то из ваших знакомых умер? – поправляя его, спросила она.
Капитан не стал отвечать. Это было очевидно.
– Вы волнуетесь, – закончив с галстуком, золотая птица сделала шаг назад и прищурилась. – Мне кажется, что смерть вашего знакомого с этим не связана.
– Я тебя взял не для того, чтобы вести с тобой откровенные разговоры, – буркнул Капитан, снова поворачиваясь к зеркалу. Галстук лежал ровно. Но шрам никуда не делся. Да и глаз не вернулся.
Ника немного потопталась на месте. А потом ее взгляд упал на костюм, который был на Капитане утром.
– Давайте, я хоть вашу одежду почищу, – предложила она и схватила пиджак.
– Не тронь.
– Почему? – ее рука дрогнула.
– Потому что. Иди отсюда. Если нет дел, возьми книгу и иди отдыхать.
– Вы меня служанкой сюда взяли, – угрюмо буркнула золотая птица.
– Я взял тебя только потому, что тебе нельзя появляться в городе, – напомнил он. – Как только про тебя забудут, я тебя отпущу.
– Это… – голос Ники внезапно стал хриплым. – Что это?
Обернувшись, он с ужасом обнаружил, что проклятая записка от шантажиста, очевидно, выпала из кармана.
И золотая птица ее только что прочитала.
Долго сдерживаемая ярость подняла голову, и Капитан почувствовал, что единственный глаз заволакивает кровавой пеленой. Он сделал глубокий вздох, стараясь, хоть как-то успокоиться.
И не убить Тварь.
Он шагнул к ней, схватил за запястье и сильно сжал.
– Больно! – пискнула Ника, разжимая пальцы. Записка спланировала обратно на пол. – Отпустите! Пожалуйста!
– Когда я, спасая тебе жизнь, взял тебя в свой дом, я огласил несколько правил, ты их помнишь? –немного ослабив хватку, спросил Капитан. Его голос звенел от бешенства.
Главное, не убить.
Не убить.
– Да! – Ника быстро закивала. – Простите, пожалуйста, я больше не буду… я же не лазила по вашим вещам, она лежала на полу! Это правда? В Термитнике снова пропадают дети?
Чувствуя, как от бешенства у него сдавливает горло, Капитан разжал руку и сделал шаг назад. Девчонка не виновата. Она просто подняла с пола мятую бумажку.
– Убирайся… – прохрипел он.
– Но…
– Я сказал, убирайся! – взревел Капитан.
Ника замерла. А потом заговорила.
Он не помнил, о чем. Помнил только, что его мышцы начали расслабляться, горло перестал сдавливать спазм, а ярость утихла.
Замолчала.
Уснула.
Он обнаружил себя, сидящим на кровати, а перед ним виновато переминалась с ноги на ногу золотая птица.
– Одним из правил было то, что ты не будешь для меня петь, – чувствуя полную апатию, буркнул Капитан.
– Простите… я испугалась. Вы иногда бываете… страшным.
– Только иногда? – усмехнулся Капитан.
Ника неловко улыбнулась. А потом наклонилась и подняла злосчастную записку.
– Кто ее написал? – спросила она.
– Не знаю.
– Это связано… тот, кто ее написал, имеет отношение к убийству моих друзей и учителя?
– Я не знаю…
– Вы врете!
Капитан вздохнул и посмотрел на девушку.
– Что ты знаешь о похищениях? – спросил он.
Ника поджала губы.
– Достаточно.
Капитан прищурился. Мысли после воздействия золотой птицы текли немного вяло, но зато он действительно успокоился.
Успокоили.
– Тогда иди на кухню и свари кофе, – приказал он. – А я отправлю посыльного к Кире, чтобы она выдвигалась без меня.
– Так это с ней у вас свидание? – спросила Ника.
– У нас с ней задание, – усмехнулся Капитан.
Может, это и к лучшему. Сидеть рядом с Кирой в бричке было бы приятно и одновременно неловко.
Он может сколько угодно поправлять галстук. Перестать быть изуродованным воякой он все равно не сможет.
Но мысль о свидании не давала покоя. А ведь надо устроить что-то подобное. За ним следят. За Кирой наверняка тоже. Если они не будут поддерживать легенду, верхушка города, которой уж очень не понравились действия Капитана в деле Йеша Горса, может догадаться, что Кира – всего лишь прикрытие.
Уже отдавая посыльному записку для Киры, он подумал, что, возможно, так будет лучше. Тогда от нее отстанут, и он перестанет бояться за ее жизнь.
Если отстанут.
А если нет?
Мэри
Руки дрожат, и на то, чтобы повесить чистое полотно, у нее уходит больше времени, чем обычно.
Впрочем, она никуда не торопится. Закат окатил ее своим огнем и погас, но зрение все еще с ней. И есть надежда, что она встретит завтрашний рассвет.
Что делать с ярмаркой, она не представляет. А что если зрение покинет ее с утра? Или в тот момент, когда она разложит картины?
Но просить кого-нибудь из Теней помочь, Мэри почему-то постеснялась. Привыкла справляться сама. Но ведь скоро не сможет!
Мэри зажигает все свечи, которые находит в доме, и расставляет их вдоль стен. И смотрит. И смотрит.
И смотрит. Пока может.
Это дело началось неправильно. Вполне возможно, что Кира сегодня не придет. Капитан заставил ее идти вместе с ним, а что если?..
Мэри немного расслабляется, когда слышит шаги. Кира идет медленнее, чем обычно. И как-то неровно. Хромает?
От нее пахнет недорогими духами, ароматным мылом и неуверенностью. Последнее для нее нетипично.
Но сегодня все неправильно. Даже настроение Киры.
– Ух ты, как светло! – восклицает Кира, когда Мэри открывает дверь. – Зачем столько свечей? Мне хватит и половины из них!
– Мне не хватит, – тихо отвечает Мэри, надеясь, что Кира поймет все без объяснений.
И та понимает.
Их маленький ритуал начинается.
В этот раз вино кажется Мэри слишком сухим. Слишком горьким. Она не любит сладкое, но сегодня ей хочется чего-то помягче. Но другого нет.
Она раздевается и встает посреди комнаты. Кира подходит к ней сзади, и ласково проводит по волосам.
– Хм. Пожалуй, сегодня я начну с того, что помою их. И немного подстрижемся, хорошо? Иначе ты скоро станешь разноцветной. Это будет красиво, но… Капитану не понравится.
Последние слова она произносит сквозь зубы, и Мэри слышит раздражение и горечь.
Что произошло?
Она спросит потом. Пока что ей лучше не говорить.
Кира ведет ее в маленькую ванную комнатку, включает воду и заставляет Мэри залезть в ванную.
Намыливает ей волосы чем-то пахнущим ромашкой и крапивой, легко массажирует голову. Мэри чувствует, как ее страх уходит.
Мышцы расслабляются.
– Скажи, когда я ослепну, ты будешь ко мне приходить? – спрашивает Мэри, когда Кира помогает ей вылезти из ванны и оборачивает ее тело пушистым полотенцем.
– Конечно, – тихо отвечает Кира и подводит Мэри к креслу. Вручает ей бокал вина и ведет по мокрым волосам деревянным гребнем. – Ничего не изменится, Мэри. Я обещаю, что все будет хорошо.
Эти слова заставляют Мэри расслабиться окончательно. Она верит Кире. Она закрывает глаза, наслаждаясь тем, что не одна. Хочется спать.
И сегодня она не боится заснуть.
– Как все прошло? – спрашивает Мэри, когда Кира начинает щелкать ножницами, ровняя кончики.
Кира фыркает, и от нее исходит волна горькой обиды.
– Никак. Пришли, принесли соболезнования. Капитан говорил, я молчала. Ничего интересного.
Кира обманывает. Капитан чем-то обидел ее. Заставил почувствовать себя неуверенно. Почему?
Зачем?
Он ведь ее любит.
Может, стоит сказать об этом Кире? Нет. Капитан молчит, и Мэри тоже стоит молчать. Это его дело. Возможно, у него есть причины держать язык за зубами. Но зачем он ее обижает?
– Расскажи мне. Мне кажется, ты немного расстроена, – просит Мэри.
Кира вздыхает. Откладывает ножницы и снова начинает расчесывать ее волосы. Несмотря на эмоции, ее движения плавные. Ласковые. Кире нравится то, что она делает.
– Этот убл… Капитан перед тем, как мы ушли от Томаса, приказал одеться поприличней, сказав, что приедет за мной. Легенда же… Жалование заплатят только завтра, и, честно говоря, у меня не осталось денег даже на захудалую бричку до Верхнего Города. Но он же… сказал, что приедет. Что мы поедем вместе, понимаешь? – с каждым словом, голос Киры становится все громче. – Ну я и… оделась поприличней. Даже туфли новые достала. Вечер же, холодно становится. И тут этот убл… Капитан присылает посыльного. С запиской. И просит добраться до Верхнего Города самой. Мне пришлось идти пешком! Самое ужасное в том, что я забыла переобуться и стерла ноги в кровь, понимаешь? Так этот убл… Капитан даже не извинился! Посмотрел сквозь меня, будто я прозрачная, схватил под руку и потащил к дому этого Шейка. Я попросила его помедленнее идти, так он меня как будто и не услышал. И вообще… мне показалось, что он в принципе ничего не слышит. Со вдовой тоже говорил отстраненно, а ведь Шейк действительно был его другом. Он же нас прикрывал. В общем, вечер у меня не очень получился.
