Читать онлайн Опаленные страстью бесплатно

Глава 1

Ее лондонский третий сезон подходил к концу, а она так и не выбрала себе достойного жениха, за которого ей хотелось бы выйти замуж, хотя недостатка в поклонниках у неё не было. Однако все эти джентльмены, настойчиво просившие ее руки, казались ей чересчур напыщенными, тщеславными, пустыми и на удивление недалекими. Поэтому она с ужасом осознала, что ежегодный выход в высший свет так и закончится ничем для нее.

Леди Олимпия Делфорд, дочь маркиза Рейнд, незаметно усмехнулась над своими невеселыми мыслями и взглянула на своего партнера по танцам. Увидя, что он ловит почти каждый ее взгляд, она постаралась мило улыбнуться ему и боковым зрением заметила свою тетю, леди Элизабет Клейторн, вдовствующую графиню Доз, не спускавшую с нее глаз.

Олимпия уже три года находилась под ее опекой. Зная, что пожилая дама до сих пор не теряет надежду на то, что она в конце концов сделает правильный выбор, племянница даже пожалела ее. Ясное дело, тетя полагала, что среди многочисленных кавалеров, волочившихся за ней, обязательно найдется тот единственный, кого она предпочтет всем.

Но, к досаде тетушки, Олимпия была слишком разборчивой и одно за другим отклоняла предложения, как град, сыплющиеся на нее. И, несмотря на то, что жаждущих повести к алтарю молодую особу с каждым днем все прибавлялось, она никого не выделяла среди них, хотя некоторым и оказывала внимание.

Графиня Доз, сидя на одном из мягких стульев, стоящих вдоль стены, обмахивалась веером, когда очередной кавалер очаровательной племянницы после окончания танца подвел ее к ней.

– Олимпия, дорогая! – негромко воскликнула она, глядя на девушку. – Почему у тебя такой скучающий вид?

– Должно быть, тетя Элизабет, оттого, что сегодняшний бал не доставил мне обычного удовольствия.

– Да неужели? – насмешливо спросила леди Элизабет Клейторн, перестав обмахиваться веером. – Не поверю, чтобы на этом великолепном балу, данном герцогиней Кендал в своем чудесном дворце Ньюхеме в честь своего племянника герцога Ормонда, ты не получила никакого удовольствия. Говорят, этот красивый таинственный затворник наконец решил покончить с уединенной жизнью, чтобы найти себе невесту.

– Удовольствия? Но от чего?

– Разумеется, от лицезрения затворника.

– Тем не менее, это так, – вздохнула леди Делфорд. – Ибо загадочная персона, которая у всех на языке, нисколько не смутила мой ум.

– Весьма жаль, что твой холодный рассудок полностью лишен всякого воображения, – в сердцах парировала графиня Доз, злясь на племянницу.

Ей казалось, что Олимпия недостаточно откровенна с ней. Не может быть, чтобы она, как и другие молодые особы, не охотилась бы за таким завидным женихом. По ее мнению, только герцог Ормонд был достоин племянницы. Но видя, что Олимпия молчит, озираясь по сторонам, и не думает отвечать ей, леди Элизабет улыбнулась:

– Хотелось бы верить, дорогая, что ты говоришь от чистого сердца. Ведь нынешний выход герцога в свет оставляет надежду, что не будет последним.

– Да, – сухо согласилась девушка, высоко задирая белокурую головку. – Считаю, что это было потрясающим зрелищем. На минуту мне показалось, что я в зоопарке.

– Боже мой, что ты такое говоришь?! – возмутилась добродушная матрона, пораженная таким сарказмом.

– А разве нет, тетя? Ведь его, как диковинку, выставили напоказ.

– Мне так не показалось, – улыбнулась та. – Хотя, надо признать, гости так и пялили на него глаза. Впрочем, долгое затворничество уже само по себе вызывает любопытство. Я рада, что герцог Ормонд положил этому конец.

– Ну и что же? – резко спросила ее племянница. – Что мне до этого?

– Разве ты не понимаешь, дорогая моя? – графиня не сводила с нее пристального взгляда.

– Что я должна понять? – Олимпия изумленно распахнула глаза.

– Неужели неясно? – досадно поморщилась леди Элизабет. – Ведь герцог Ормонд весьма достойный и приятный мужчина, с которым можно связать свою судьбу. И теперь все девицы на выданье только и будут грезить о нем. А их родители, безусловно, постараются заманить его в ловушку, чтобы не упустить такого жениха.

– Думаю, вы правы, – она скучающе зевнула, но вовремя прикрыла рот расписным веером, и ее близорукая тетя ничего не заметила. Иначе пришлось бы выслушать нотацию о светском этикете прямо здесь, на балу. – Кстати, я очень устала, тетя Элизабет.

– Уж не заболела ли ты, дорогая? – забеспокоилась графиня Доз, вглядываясь в лицо племянницы, сиявшее необычайной красотой. Внезапно ее осенило, что эта красота отнюдь не грела, а, скорее всего, парализовывала людей своей недоступностью. И было удивительно, как многочисленные поклонники племянницы все-таки осмеливались ухаживать за ней? Наверное, несмотря на леденящую красоту, в ней было нечто такое, что так и притягивало мужчин. – Хотя танцы только в разгаре, может, нам вернуться домой?

– И тем самым испортить бал моему кузену Джеффри, который почти не отходит от леди Уинхелд, рыжей уродины с лошадиной мордой?

– Дорогая моя, у тебя явно дурное настроение, – заметила тетя, смеясь. – Что за выражения, так не пристало говорить леди, ты же не в конюшне своего поместья! Вдруг кто-нибудь тебя услышит. – И она опасливо посмотрела по сторонам.

Однако никому до них не было дела. Одни танцевали, другие подпирали стены вследствие того, что на них не пал благосклонный взор светских щеголей, третьи стояли группами, занятые разговором, а некоторые просто разглядывали танцующих. Все гости выглядели оживленными и веселыми, и на их лицах лежал отпечаток удовольствия. А вот Олимпии, похоже, этот бал ровным счетом ничего не дал, хоть она и приехала сюда, чтобы развлечься.

Леди Элизабет тяжело вздохнула и строго взглянула на свою сумасбродную племянницу, имевшую несчастье свалиться на ее бедную голову. Ах, если бы она не старалась угодить своему зятю лорду Вильяму Делфорду, маркизу Рейнд, отправившему к ней свою единственную дочь, то давно отослала бы Олимпию назад. Ей совсем нелегко было выводить в свет свою племянницу, страдая сильной отдышкой.

– Не думаю, чтобы нас услышали, тетя Элизабет. Все же заняты героем бала, – с усмешкой отрезала Олимпия, заметив толпу пестрых юбок, немедленно обступившую появившегося в бальном зале затворника.

Графиня Доз не расслышала ее последних слов и вновь предложила:

– Если ты плохо себя чувствуешь, Олимпия, мы можем вернуться домой.

– Тетя Элизабет, уверяю вас, я вполне здорова, чтобы выдержать еще один вечер для Джеффри, – слишком торопливо возразила та, не отрывая взгляда от герцога Ормонда.

– Дорогая моя, вполне в твоем духе думать о других, – улыбнулась леди Элизабет, ошибаясь на ее счет. – Но когда же ты сделаешь окончательный выбор? Маркиз Рейнд будет крайне недоволен, если ты и в этот сезон не выберешь себе мужа.

– Успокойтесь, милая тетушка. До конца сезона еще две недели. Стало быть, у меня предостаточно времени, чтобы сделать свой выбор.

– Прекрасно, иначе твой отец, потеряв терпение, отзовет тебя в ваш родовой замок в Кембридже. Или же заточит в дальнем поместье Делфорд-Холле. Ты этого хочешь, милочка?

«О-о-о… Это было бы ее наказанием, – пронеслось у тети в голове, – тогда она не казалась бы столь высокомерной красавицей, что немало озадачивает джентльменов. Но, несмотря на ее чрезмерную холодность, за ней настойчиво увивались столичные кавалеры… Этому, надо полагать, было одно объяснение – слишком богатое приданое».

Леди Элизабет Клейторн хорошо знала, как умела Олимпия своей ядовитой насмешкой охладить пыл слишком назойливого поклонника, навсегда отбив у него охоту ухаживать за ней. Это сильно огорчало тетю. Она неоднократно журила свою племянницу за ее колкость в беседах с молодыми людьми. Хорошо зная её, графиня опасалась, что та никогда не сделает решительного шага.

Поэтому она сухо бросила:

– Советую тебе, дорогая племянница, все же не тянуть с выбором жениха.

– Две недели – немалый срок, к вашему сведению, – с холодной улыбкой выдавила девушка.

– Сомневаюсь, милая. Если ты не сделала этого за три года, то что можно говорить о каких-то ничтожных двух неделях?

– Обещаю, тетя Элизабет, что к концу сезона я непременно познакомлю вас с рыцарем моего сердца, – заявила девушка, пряча усмешку.

– Надеюсь, это будет не рыцарь из сказки, – недовольно проворчала леди Клейторн, окинув Олимпию недоверчивым взглядом.

От тети на укрылась невыразимая скука, написанная на лице племянницы. И в самом деле, Олимпия внезапно почувствовала беспричинную тоску. Бал, в начале обещавший быть весьма занимательным по случаю присутствия здесь таинственного затворника, быстро надоел ей. Герцог Ормонд, только появившись в бальном зале, тут же исчез от жадного взора толпы. Не видя перед собой предмета общего любопытства, Олимпия невероятно скучала, даже находясь в самой гуще привилегированного общества. Без него все вокруг казалось ей рутинным и чересчур однообразным. Даже шутки и остроты, утратив свою первоначальную новизну, до невозможности приелись молодой особе.

Олимпия, стоя в бальном зале и равнодушно взирая на окружающих, вскоре так заскучала, что почти обрадовалась, когда к ней подошел молодой и красивый лорд Роджер Стенхоп, граф Денби, один из самых завидных женихов в Англии, которого она отличала более других.

И, едва он предложил ей совершить небольшую прогулку, девушка немедленно взяла предложенную руку и, переглянувшись с тетей, царственно удалилась с ним под завистливыми взглядами уязвленных особ, присутствовавших на ярмарке невест.

Они медленно прошли через анфиладу великолепных залов, сверкающих золотом и серебром, и, спустившись по широкой лестнице, оказались в картинной галерее, которая, к ее удивлению, была совершенно пустынной. Должно быть, в этот вечер среди шумных гостей герцогини Кендал не нашлось ни одного любителя живописи.

Олимпия облегченно вздохнула и остановилась посреди длинной галереи, сплошь увешанной картинами, чьи позолоченные рамы сверкали при свете горящих свечей. Она тут же почувствовала, как граф Денби, притянув к себе, крепко обнял ее за талию.

В следующее мгновение он прошептал:

– Олимпия, как я рад, что мы наконец уединились!

Судя по его прерывистому дыханию, девушка поняла, что он неимоверно волнуется и сказанные слова дались ему нелегко. Поэтому она мягко проговорила:

– Вы так неосмотрительны милорд, ведь сюда в любую минуту могут прийти гости.

– Ну и что же?

– Мне вовсе не хочется давать им пищу для разговоров. И полагаю, пока нам лучше держаться на должном расстоянии, – отстраняясь от него, холодно сказала Олимпия.

– Но до каких пор, Олимпия? – отчаяние звучало в его голосе.

– До конца сезона, дорогой Роджер, – быстро нашлась она, пытаясь успокоить пылкого кавалера.

– Почему вы всегда так холодны со мной? – граф Денби заглянул в бездонный омут ее глаз.

– Напротив, я к вам испытываю совсем иные чувства, нежели к другим.

– И какие же именно? Позвольте узнать, дорогая моя.

– Граф Денби, я выделяю вас среди остальных, по-моему, этого вполне достаточно.

– Ах, жестокосердная Диана! Что вы делаете со мной? – Роджер взял изящную руку Олимпии и приложил к своей груди.

Она мгновенно ощутила бешеное биение его сердца, которое, несомненно, волновалось. Но от любви ли? Быть может, это было вызвано чувством физической близости. Держа в крепких объятиях молодую особу, он все теснее прижимал ее к себе.

– Позвольте мне, милая, доказать вам свою любовь! – его рука ласкала спину Олимпии, а губы искали ее рот. – Как вы божественно прекрасны! Как соблазнительны! – нежно шептал граф в ее ушко. – Только отчего вас не сжигает этот огонь любви?

– Прошу вас, милорд, отпустите меня! Я задыхаюсь! – потребовала она, стремясь высвободиться из его объятий.

Похоже, он не слышал её. Приблизив свой рот к лицу девушки и обдав ее горячим дыханием, Роджер был полон желания насладиться ее губами. Страсть с такой силой овладела им, что он не мог более сдерживаться. Когда пламенный рот графа впился в холодные губы Олимпии, она даже не поняла, что случилось. Еще ни разу ни один мужчина не целовал ее. Имея немало воздыхателей, она держалась с ними высокомерно и не позволяла по отношению к себе никаких вольностей. Кроме простого целования рук дело дальше не шло. И потому такая смелость молодого человека, его наглость глубоко возмутила и уязвила ее гордость. Она же не легкомысленная девица, чтобы позволить малознакомому мужчине творить с ней, что ему вздумается!

Олимпия совершенно забыла, что частенько поощряла ухаживания Роджера и минуту назад она недвусмысленно сказала, что питает к нему особые чувства.

Невероятно обозленная такой дерзостью, Олимпия сначала хотела влепить графу звонкую пощечину, но чисто женское любопытство удержало ее. И она позволила ему поцеловать себя.

«Вероятно, пришло время познать науку любви, – мелькнуло у нее в голове. – Ведь у меня нет никакого опыта в любовных играх».

Между тем граф Денби, завладев ее губами, наслаждался их нежным ароматом. Олимпия замерла, с возрастающим интересом ожидая, что же будет дальше. Сначала она ничего не почувствовала, хотя его губы нежно и пылко ласкали ее. Когда же он, раскрыв ей рот, принялся исследовать его глубину, голова у нее невероятно закружилась. Язык Роджера совершал нападающие движения, ловя ее язык, и Олимпия нисколько не возражала против этих ласк, а быстро обвила свои руки вокруг его шеи. Слегка простонав от удовольствия, она раскрыла свои губы навстречу ищущему языку графа. Все больше погружаясь в поцелуй, Олимпия стремилась испить до конца любовный напиток, так восхваляемый поэтами, но поцелуй, к ее удивлению, неожиданно оборвался.

– Олимпия, я не могу показать вам в полной мере силу своей любви! – горящие глаза Роджера виновато смотрели на нее. – К сожалению, картинная галерея – не место для любовных игр. Я хочу, чтобы вы стонали под моими ласками.

– Я совсем не против, Роджер, – улыбнулась она.

Немного удивленный таким ответом, граф Денби как-то странно взглянул на неё. После чего нежно погладил рукой её лицо и, приблизив свой рот к её губам, ласкающе провел языком. Он пытался разжечь в ней ответный огонь, испепелявший его.

Затаив дыхание, Олимпия ждала. Ей хотелось вкусить гораздо большее, нечто волнующее, то, что делает девушку настоящей женщиной.

Роджер, бережно ласкавший ее губы, снова взял их в плен долгим и горячим поцелуем. Он все больше возбуждался, и дрожь бурно сотрясала его тело. Олимпия, впервые в жизни увидев мужскую страсть, пришла в ужас и мгновенно почувствовала к графу сильное отвращение, поднимавшееся из глубины души. Не чувствуя больше ничего, кроме брезгливости и разочарования, она оставалась в его руках совершенно холодной.

«Боже мой, что со мной? Неужели я не создана для любви?» Ей вдруг стало страшно за себя. Быть может, она уже никогда не встретит того, единственного и неповторимого, который способен разжечь в ней огонь любви.

Словно прочитав ее тайные мысли, Роджер внезапно понял, что его любовный пыл разбивается о каменное изваяние. Разомкнув объятия, он поспешно выпустил Олимпию.

Когда она встретилась с ним взглядом, он с огорчением проговорил:

– Отчего вы так сдержанны, Олимпия? Мне показалось, будто я целовал статую. Даже моя чрезмерная пылкость не смогла растопить ваш лед.

– Вы заблуждаетесь, Роджер. – Олимпия отвела свой взгляд.

– Разве?

– Безусловно.

– Дорогая моя, я так мечтал дать вам восторг поцелуя, вы просто свели меня с ума. Но я был так неловок, что не сумел воспламенить в вас страсть.

– Можете не оправдываться, милорд. Мне понятно ваше желание, – обезоружила его Олимпия.

Граф Денби открыл рот от изумления. Он никак не ожидал найти в молодой девушке столь искушенную особу. И, видя перед собой гордо вскинутую головку со снисходительным взглядом, пришёл в явное заблуждение. Роджер не сразу нашелся, что ей ответить.

Но в следующее мгновение, овладев собой, он сконфуженно проговорил:

– Не смею спорить с вами, леди. У меня не так много опыта в любви.

– В самом деле? – точеные брови Олимпии взлетели вверх. – А мне так не показалось. Почему вы целовали меня, как шлюху?

– Потому что я люблю вас всем сердцем, Олимпия, и прошу вашей руки! – выпалил он на одном дыхании, глядя в прекрасные, но невыносимо холодные глаза.

Предложение графа отнюдь не было неожиданным для нее. После такого поцелуя его следовало ожидать. Однако ее замораживающий взгляд мог начисто отбить у него всякую попытку признаться в любви. Поэтому Олимпия по достоинству оценила его решительность, хотя чванливость в ней так и поднимала голову.

– Считаю ваше признание несколько преждевременным, граф. Пока я ничего не могу вам сказать. Мы же как следует ещё не узнали друг друга.

– Напротив, – Роджер не отрывал от неё глаз. – Думаю, мы достаточно знаем друг друга. Лучше ничего не говорите сейчас. Просто оставьте мне надежду…

– Хорошо, – согласилась она. – Обещаю, что скоро вы узнаете о моём решении. А теперь, пожалуйста, оставьте меня здесь. Я хочу побыть одна.

– Как вам будет угодно, Олимпия. – граф Денби изящно раскланялся и покинул картинную галерею.

Как только Олимпия осталась одна, она не спеша двинулась вдоль висящих картин. Однако её блуждающий взгляд не задерживался на них. Пройдя галерею, она вышла на террасу, откуда открывался великолепный пейзаж цветущего парка, манившего к себе. Не раздумывая, Олимпия спустилась по каменной лестнице, где навстречу ей попадались приглашенные, очевидно, как и она, вышедшие подышать свежим воздухом.

Она медленно пошла по широкой аллее акаций, всё больше отдаляясь от дворца. Теплая летняя ночь, царившая над городом, казалось, таинственно шептала ей волшебные слова. Мечтая, она пробиралась в глубь парка. Олимпия не раз бывала здесь, и потому могла прекрасно ориентироваться в стоящем полумраке. Ноги сами несли её туда, где цвели дикие орхидеи, которые она обожала.

Спустя какое-то время Олимпия попала в оранжерею, залитую мерцающим светом фонарей. Олимпия вдохнула терпкий запах, исходящий от моря цветов, чьи буйные краски ещё сильнее оттеняли черноту ночи, заглядывавшей в оранжерею. Бросив рассеянный взгляд на это великолепие, она механически проследовала дальше. Но приближаясь к клумбам, где за живой зеленой изгородью росли дикие орхидеи, Олимпия явственно ощутила там чьё-то присутствие, хотя никого не было видно.

Внезапно неистовое бешенство охватило молодую особу. Проклятие! Кто-то уже опередил её, хотя она, направляясь в оранжерею, мечтала, что в ночной тишине только она будет наслаждаться ароматом экзотических цветов. Теперь это невозможно. Какой-то любитель экзотики тронул нежную красоту орхидей своим развращенным взглядом.

Её невероятно уязвило то, что в этот наискучнейший вечер не она первая будет любоваться их прелестью. Должно быть, этот дилетант в полной мере вдохнул свежесть орхидей. Чёрная зависть поглотила Олимпию. Ярость так и закипела в ней, требуя выхода.

Когда Олимпия наконец оказалась за густыми кустарниками, глаза её сразу же наткнулись на гиганта, склонившегося над клумбой. Он только что сорвал цветок и теперь вдыхал его неповторимый аромат, а на земле валялось несколько помятых орхидей.

Судя по всему, незнакомец провёл здесь немало времени.

На звук её шагов мужчина обернулся, и она мгновенно узнала пресловутого затворника, смутившего женскую половину приглашенных на бал. Прежде, чем лорд Эдгар Раслинг, герцог Ормонд, смог разглядеть её, она выплеснула на него всю свою желчь.

– Как вы могли меня опередить, гадкий отшельник?! Как посмели первым насладиться прелестью диких орхидей?

Рука, державшая цветок, на мгновение застыла, а темные выразительные глаза впились в незнакомку. Высокая молодая особа в восхитительном бальном платье из тончайшего шелка нежно-голубого цвета была просто неотразима. Её глубокое декольте с алмазной брошью у лифа откровенно демонстрировало нежные очертания соблазнительной груди и алебастровую кожу. Белокурые волосы были уложены в замысловатую прическу, чьи локоны каскадом ниспадали на обнаженные плечи. Прекрасную шею обнимало бриллиантовое колье. Маленькие ушки украшали подвески из того же гарнитура. На красивом лице гордо сверкали оттененные темными пушистыми ресницами большие небесно-голубые глаза, чей яркий блеск очаровывал своей невероятной красотой. Внимательно разглядывая её, герцог Ормонд не проронил ни слова. Увидев устремленные на неё удивленные глаза, она уставилась в ответ. Мягкий свет, падавший от фонарей, отчетливо осветил его смуглое лицо броской красоты. Девушка внезапно осознала свою грубость. Однако она была уже неспособна остановить себя, и на него, как снежная лавина в горах, снова обрушился новый поток оскорблений:

– Что вы на меня пялитесь, превратившись в соляной столб? Видно, вы одичали в своём логове. Или у отшельника нет языка? Меня бросает в дрожь! Как могла герцогиня Кендал доверить свою оранжерею такому вандалу? Только дикарь, не умеющий ценить красоту, мог так безжалостно сорвать эти прелестные орхидеи! И ваше счастье, что вы находитесь не в моём парке, иначе велела бы слугам выпороть вас.

Дав выход злобе, Олимпия замолчала, гневно сверкая глазами, в то время как герцог Ормонд, выпрямившись во весь рост, стоял перед ней с непроницаемым лицом, скрестив на груди холеные руки. Его изящные пальцы с особенной нежностью играли лепестками орхидеи, что ещё больше взбесило её.

Когда с губ Олимпии готовы были слететь новые уничтожающие слова, минутная тишина в оранжерее была нарушена бархатистым голосом, приятно ласкавшим слух:

– Несомненно, вы хотели бы сами оказаться на месте этого цветка. Не так ли, прелестная леди?

– Должно быть, ваша бурная фантазия выдает своё неуёмное желание, – сухо отрезала она.

– Весьма польщен вашей проницательностью, – парировал он, откровенно усмехнувшись.

– В таком случае, мне вас просто жаль.

– Отчего же?

– Вы так обуреваемы похотью, что даже не скрываете этого.

– По-моему, мы оба жаждем одного и того же, – возразил Эдгар, не сводя с неё глаз.

Его взгляд был настолько бесцеремонно-дерзким и иронично-оценивающим, что вызвал у неё в душе небывалое смущение. Но, вместе с тем, Олимпия почувствовала себя и немало оскорбленной. Поэтому она гневно спросила:

– Интересно, чего же именно?

– Вы хотите меня, а я…

Недослушав его, Олимпия перебила:

– Судя по всему, вы так давно не бывали с женщинами, бедный отшельник, что готовы броситься на первую встречную.

– Разве на первую встречную? Думаете, я слепец и не заметил, как в бальном зале вы пожирали меня взглядом.

Олимпия, к ужасу своему, поняла, что отчаянно краснеет. Черт побери, он явно уличил её, когда она открыто любовалась им. Однако ей вовсе не улыбалось в этому ему признаваться.

– Ну и что из того? – отрезала она. – Все гости глазели на вас.

– Не стройте из себя ослицу, милочка. Вы прекрасно знаете, о чем идет речь.

– Не имею ни малейшего понятия.

– Сдается мне, что вы немало преуспели в редкостном притворстве, моя провинциалочка.

– Откуда вам известно, что я не из Лондона? – глаза девушки, и без того большие, распахнулись пошире.

– Слухами земля полнится, – губы герцога растянулись в дьявольской усмешке.

– Неужели и до отшельника могли дойти светские сплетни?

– Не без того, – его губы ещё больше поползли вниз.

– Действительно, вы неплохо осведомлены для затворника.

– Да кто же не знает богатую невесту, третий сезон выезжающую в свет в тщетном поиске суженого?

Слова, обнажившие истину, неприятно задели Олимпию. Её обычная словесная язвительность вдруг исчезла, уступив место некоторой растерянности, совершенно не свойственной ей. Правда, в следующее мгновение её охватил гнев.

– Допустим, – вызывающе бросила она, с холодной ненавистью воззрившись на него.

В свою очередь, Эдгар небрежно выпалил:

– Надо полагать, в этот сезон вы уже не упустите свой шанс. Верно?

– Какое вам до этого дело?

– Меня интересует, на кого упадет ваш благосклонный взгляд после такой разборчивости.

– В самом деле? – во взгляде Олимпии на сей раз не было удивления, а лишь ироническая усмешка.

– Именно.

– Во всяком случае, не на вас.

– Чертовски жаль… – в его глазах полыхнул янтарный огонь. – Я очень рассчитывал на это. Но признайтесь откровенно, что в бальном зале вы вожделели меня.

– Неправда! – немного схитрила она. – Лицезрение ещё не основание к утверждению.

– Ах, будьте хоть раз честны с собой, строптивица моя, – рассмеялся он, дразня её взглядом.

– Определенно, вам хочется так думать, поскольку вы уверены в своей неотразимости. Однако вы сильно ошибаетесь, если считаете, что уже очаровали меня. Я вовсе не жажду вашей близости, как это взбрело вам в голову, чертов отшельник!

– Сомнительно! – уголки его красивых губ изогнулись дугой. – Боюсь, вы жаждете этого, как ничего другого. Признайтесь, милочка.

– Хватит соблазнять меня словами! Вам этот номер не пройдет, хитрец.

Олимпия поймала себя на мысли, что ей нравится начатая герцогом игра. Ей и в голову не приходило покинуть оранжерею. Непонятная сила, казалось, удерживала ее здесь, толкая в пропасть.

– Разве вы не испытываете томления плоти, находясь подле меня? – осведомился герцог Ормонд убежденным тоном, не отрывая от нее взгляда.

– Бросьте нести чушь! – в сердцах выпалила Олимпия, багровея. – Вы меня бессовестно провоцируете, если я не ошибаюсь.

– Думаю, вы заблуждаетесь, прелестнейшая леди Делфорд, – с улыбкой возразил он. – Я всего лишь обнажаю истину.

– И какую же?

– Вы лелеете надежду умереть в моих объятиях.

– Прямо скажем, у вас недурная фантазия!

Игнорировав её слова, Эдгар продолжил:

– Более того, вы жаждете, чтобы вашу страсть утолил настоящий мужчина. Такой, как я.

– Вы явно не в своем уме, – донеслось до него.

– Разве вы не об этом мечтали, отправляясь ночью в парк?

– В таком случае, не лучше ли перейти сразу к делу? – с вызовом заявила Олимпия, стоя в двух шагах от него.

На минуту стало тихо в оранжерее. Судя по наступившему молчанию, ей удалось шокировать самодовольного герцога. Он так и впился в неё взглядом, казалось, они целую вечность изучали друг друга. С трудом сохраняя на лице невозмутимость, Эдгар старался припомнить, чувствовал ли он себя когда-либо таким потрясенным. Нет, ранее он никогда не испытывал такого замешательства, в какое ввергла его эта сумасбродная особа. Она, а не он, стала царицей непредвиденной ситуации.

– Было бы неплохо, естественно, – вдруг ядовитая усмешка исказила его красивое и мужественное лицо. – И в самом деле, никто, кроме меня, не разожжет в вас огонь страсти. Никто не доставит такого удовольствия, которое я вам смогу дать. Только в моих руках вы ощутите море чувств.

Стало ясно, что он снова искушал её медовыми речами, чью сладость, похоже, она уже чувствовала на своих губах. И облизнув их, Олимпия неожиданно прошептала:

– Я сомневаюсь в этом.

– Напрасно, – последовал ответ.

В тот же миг Эдгар небрежно бросил на землю орхидею, что неприятно уязвило девушку, и быстро шагнул к ней. Она тотчас почувствовала, как теплые руки герцога схватили ее лицо и приблизили к свету. В желтом свете фонаря глаза Олимпии наткнулись на его колючий взгляд.

Эдгар только сейчас заметил, что этот цвет невероятно повторял небесно-голубую окраску дикой орхидеи. Он долго молчал, пожирая её взглядом, пока она не вскричала:

– Уберите руки с моего лица, герцог! – её била непонятная дрожь, возникшая после того, как он неожиданно коснулся ее лица. – Своими гадкими манерами вам действительно удалось всколыхнуть во мне море чувств!

– Надеюсь, приятных.

– Не думаю, чтобы страх был таким уж приятным чувством.

– Неужели вы боитесь меня, моя дикая орхидея?

– Почему вы меня так называете?

– Разве для вас новость, что цвет ваших глаз точная копия этих орхидей? – в голосе герцога звучало необычайное волнение. – Должно быть, поэтому вы их так любите.

– Вовсе нет! – резко выпалила она, пытаясь убрать его руки со своего лица.

– Не к лицу приличной леди грешить против истины, – небрежно заметил герцог Ормонд, отпустив её.

Когда его сильные руки, до невозможности тревожившие Олимпию, в конце концов оставили её в покое, она мгновенно опустила глаза, пытаясь овладеть собой. Вдруг взгляд девушки случайно упал на цветок, валявшийся на земле. Дикая орхидея, претерпев жуткое насилие, была брошена, как ненужная вещь, бесчувственным отшельником. Олимпию мгновенно охватила жалость. Она быстро нагнулась и подобрала цветок. С нежностью распрямляя увядшие лепестки, она проговорила:

– Какое варварство! Как могли вы бросить орхидею после того, как сорвали её? Ясно, что вы настоящий злодей.

– Интересное умозаключение, – усмехнулся Эдгар. – Разве эта орхидея здесь единственная? Взгляните туда – там сонмище её прекрасных сестер.

Олимпия взглянула на клумбы, где благоухали орхидеи. Казалось, они своими большими глазками царственно взирали сквозь стеклянный шатер на звездное небо и ничего не подозревали о людской подлости, хотя в любую минуту их могли лишить жизни.

– Да, это так. – наконец подтвердила она. – Но вы безвозвратно погубили несколько орхидей, которые могли бы ещё долго украшать собой парк.

– Зато вы замените мне их, – послышалось в ответ.

– Что это значит?

– Я намереваюсь сорвать ещё один цветок, правда, более прелестный и намного восхитительный, чем эта дикая орхидея, – проговорил он, с усмешкой поглядывая на неё.

От этой ироничной улыбки её бросило в жар, и она выпалила:

– Если вы имеете в виду меня, то это вам вряд ли удастся.

– Вы так считаете, прелесть моя? – герцог шагнул к ней.

В мгновение ока Олимпия отшатнулась от него и выронила цветок, который держала в руке. Он громко расхохотался. Когда смех его замер в полутемной оранжерее, Эдгар, указав на орхидею, хриплым голосом выдавил:

– Видите, что случилось с этим цветком. Только вы никогда не увянете в моих руках, обещаю

Она не успела ему ответить, так как его рука дерзко легла на её развитую грудь, пикантно виднеющуюся из низкого декольте. Потрясенная наглостью герцога, Олимпия едва не задохнулась от негодования. В следующее мгновение ночную тишину прорезало эхо звонкой пощечины. Потом она не могла припомнить, как оказалась прижатой мощным телом к колонне, удерживающей свод оранжереи, куда с двух сторон тянулись высокие пахучие кустарники, чьи ветвистые кроны надежны прикрывали их от случайного зрителя.

Упрятанная в зеленую западню, молодая особа с бьющимся сердцем наблюдала за герцогом. Чем бесстрастнее было его лицо, тем страшнее становилось ей. Кругом господствовала пустынная тишина, и только ночной треск кузнечиков доносился откуда-то издалека.

«Боже мой, что от меня хочет дикий отшельник? Неужели он надеется приковать меня своим телом к этой колонне? Быть может, даже избить?» Ясно одно – он собирается свести с ней счёты!

Гигант наклонился к ней, и Олимпия замерла в ожидании удара. Однако он, очевидно, не собирался её наказывать. Чертовски удивительно! Храня молчание, Эдгар уставился на неё. Когда напряженная пауза стала невыносимой, она взорвалась:

– Что вы собираетесь делать со мной?

– А вы не догадываетесь? – прозвучал зловещий вопрос.

– Боюсь даже представить себе…

– Естественно, – усмехнулся он, властно приподняв её подбородок.

В полутьме девушка встретилась с темными сверкающими глазами, чей блеск невозможно было выдержать. Она мгновенно придала своему лицу бесстрастное выражение, хотя сердце её трепетало от страха. И нарочито безмятежным тоном спросила:

– И что же дальше? Кстати, прежде чем что-то предпринять советую вспомнить, что я – леди.

– Вы это только что доказали, – холодно бросил герцог. – Хотя я был совершенно иного мнения о леди. Видно, я ошибся. Вы дали мне ясно понять, что все женщины одинаковы – будь то леди, или же простая крестьянка. Поэтому я расправлюсь с вами по-своему.

Олимпия внутренне сжалась. Тем не менее, когда она взглянула на него, взгляд ее был довольно смелым. Однако, ощущая его жаркое, как солнце пустыни, дыхание, молодая особа почувствовала невероятное смятение. С трудом взяв себя в руки, она выпалила:

– Вы не посмеете меня тронуть!

– Вы в этом уверены?

– Да, – надменно бросила Олимпия, испепеляя его взглядом. – Ведь я – дочь лорда и маркизы.

– Ну, а я – лорд и герцог.

Она уловила в его голосе улыбку, хотя он мрачно смотрел на неё. И по мере того, как на лице Эдгара все больше собирались грозовые тучи, ей становилось неуютно под его пристальным взглядом. В конце концов она сухо потребовала:

– Если мне не избежать вашего наказания, то вы не могли бы с этим побыстрее покончить?

Герцог Ормонд улыбался:

– Что ж, воля ваша.

Он быстро поднял руку. Олимпия храбро вздернула головку. Она ожидала всего, но только не того, что случилось минутой позже.

Глава 2

Вдруг поднятая рука герцога Ормонда вцепилась ей в волосы и оттянула назад голову, а жесткие губы впились в раскрытый от изумления рот.

Боже милостивый, какая расплата ждала ее за пощечину! Быть может, даже потеря чести!

Олимпия попыталась оторвать свои губы, чтобы позвать на помощь, однако Эдгар крепко держал голову девушки, не давая ей шевельнуться. И поднимавшийся внутри нее крик, так и не сорвавшись с уст, замер, утонув во властном и бесконечном поцелуе, чья неистовая страсть затмила прелесть недавнего поцелуя графа Денби.

Вкус губ герцога был поистине божественным, ни с чем несравнимым. Он настолько опьянил ее, что она едва удержалась на ногах. Когда же он, раздвинув губы Олимпии, глубоко проник в ее рот своим огненным языком, горячая волна подхватила ее и понесла в водоворот доселе неизведанных чувств. Невероятно заинтригованная любовной игрой, она безропотно подчинилась ему. И встретив страстные и возбуждающие движения его языка своим собственным, Олимпия сама того не ведая, откликнулась на столь пылкий призыв с не меньшим жаром, чему впоследствии была крайне удивлена.

И как только их языки сплелись в причудливо-завораживающем танце, она задрожала, охваченная пожаром страсти, жар которой неумолимо разливался по неискушенному телу девушки. В следующее мгновение волны дрожи уже сотрясали ее, и буря чувств обрушилась на Олимпию. Дрожа от возбуждения, она сама прижалась к нему, ничуть не смущенная своей реакцией.

Вскоре язык Эдгара, выйдя из ее рта, метнулся к горячим распаленным губам и ласкающе провел по ним. Его дразнящие ласки едва не свели ее с ума, даже в самых смелых своих мечтах Олимпия и представить себе не могла, что поцелуй может быть столь сладостным и чарующе прекрасным. Однако она вовремя подавила в себе стон восторга, готовый вырваться наружу. И только смущение, что наслаждение дарил ей гадкий отшельник, сдержало ее от этого.

Но когда дерзкий язык снова скользнул в пылающую глубину рта Олимпии, желание пламенным языком лизнуло лоно девственницы. Она еще сильнее прижалась к своему партнеру, не заметив того, как его мощное тело вздрогнуло от ликования. Ее порыв не остался безответным. Вдруг страстные поцелуи герцога стали яростными, отчего сознание Олимпии вмиг окуталось дымной пеленой. Их губы утонули в море нежной и озорной ласки, очаровавшей ее своим познавательным таинством. Правда, через минуту ласкающие губы превратились в вулкан, чей огонь грозил сжечь дотла Олимпию.

Эдгар отлично знал, что она испытывает первые ощущения настоящего поцелуя. Мысленно улыбнувшись, он решил наказать ее еще более сладострастными мгновениями, чтобы навсегда оставить в ней интерес к себе.

Герцог с новым пылом принялся целовать девушку, пробуждая в ней первобытные желания. Его язык снова и снова проникал ей в рот, устремляясь навстречу ее языку. Огонь внутри нее разгорался все сильнее, и волна сокрушительного желания сотрясала Олимпию. Обуреваемая мучительным томлением плоти, она обвила руками его шею и со всей страстью отвечала на поцелуи Эдгара.

Пораженная собственным откликом, Олимпия даже не поняла, когда оборвался поцелуй, и сильные руки гиганта поставили ее на землю, ускользавшую из-под ног. С трудом приходя в себя, она встретилась с его колючим изучающим взглядом, который невероятно задел ее самолюбие. Не помня себя, она вскричала:

– Проклятый отшельник, как вы смели пленить меня собой?!

Удовлетворенный увиденным, герцог Ормонд бесстрастно проронил:

– Так значит, мой поцелуй был вам очень приятен. Верно, прелесть моя?

– Вовсе нет, – запальчиво бросила Олимпия и тут же заносчиво спросила. – Разве он лучше других?

Игнорировав ее надменный вопрос, он вкрадчивым голосом произнес:

– Уверен, вы втайне мечтаете, чтобы я повторил свой поцелуй.

– Самодовольный наглец! – в сердцах проронила она, гневно сверкнув глазами небесного оттенка. – Что вы о себе возомнили?

– Судя по пылкости вашего возражения, вполне очевидно, что вы на самом деле хотите урвать еще один сногсшибательный поцелуй. И мне, конечно же, не составило бы особого труда подарить его вам. Но скажите честно, вы этого жаждете?

Олимпия очень долго не отрывала от него взгляда. Похоже, в янтарных глазах отшельника плясали смешинки, хотя лицо его оставалось по-прежнему непроницаемой маской.

В конце концов она сухо отрезала:

– Отнюдь! И попробуйте только сунуться ко мне, иначе…

– Иначе что? – чувственные губи герцога в очередной раз поползли вниз. – Продолжайте, моя дикая орхидея.

– Я – не ваша! – заявила Олимпия, смерив его леденящим взглядом. – И никогда не стану вашей!

– Неисповедимы пути Господни, – философски заметил Эдгар, сардонически улыбаясь. – Кто может знать, что завтра с нами произойдет?

– Думаю, ничего необычного, – с холодной улыбкой парировала она.

– Вполне возможно, – вдруг согласился он. – Тем не менее, советую вам получше беречь свежесть дикой орхидеи.

– Для кого? – невольно вырвалось у нее.

– Для меня, естественно, – задорно рассмеялся герцог, довольный исходом. – Полагаю вам будет вовсе не трудно сохранить нежную прелесть дикой орхидеи, если брать во внимание вашу исключительную холодность к сильному полу.

Не прибавив больше ни слова, он в мгновение ока исчез среди зелени оранжереи. После его ухода ошеломленная девушка долго стояла на месте, пока не расслышала чьи-то приглушенные вздохи за высокими цветущими кустами, росшими справа.

Внезапно ее осенило: вот почему гадкий отшельник так быстро скрылся из оранжереи. Очевидно, он давно заметил влюбленную парочку, скрывавшуюся в кустах. Как могла она быть столь неосторожной?! Боже праведный, необходимо скорее убраться отсюда, пока ее никто не увидел, иначе поползут нежелательные слухи. А это ей сейчас ни к чему, ведь она намерена всерьез заняться выбором жениха.

Олимпия выскочила из своего укрытия и, выйдя из оранжереи, поспешила во дворец, где из открытых окон бального зала лилась громкая музыка, звавшая на старинный менуэт. Когда она в конце концов возвратилась во дворец, ее обуревало лишь одно желание – немедленно отыскать своего кузена Джеффри, чтобы попросить его вернуться домой. Но не успела она оказаться в бальном зале, как к ней тут же бросились ее воздыхатели, наперебой приглашавшие на танец. Не в силах забыть поцелуй герцога, Олимпия хотела было отказаться от приглашений, но хорошенько подумав, она выбрала себе красивого партнера из нескольких претендентов и легко заскользила с ним по паркету, с напряжением всматриваясь в окружающие лица. Не обнаружив того, кого искала, она свободно вздохнула и подарила ослепительную улыбку своему кавалеру, отчего тот буквально просиял. Ошалев от счастья, он тут же пригласил ее на следующий танец. В ответ девушка лишь молча кивнула, скрыв под улыбкой невыносимую скуку на лице.

Время незаметно шло, а танцы все не кончались. Сменив дюжину знатных партнеров, Олимпия осталась недовольна собой. Она так и не смогла сделать окончательный выбор. Все джентльмены, с которыми она танцевала, только и восхищались ее красотой, а она терпеть не могла комплименты.

Двое давних поклонников, которые третий сезон не теряли надежду на то, что Олимпия в конце концов выберет именно его среди молодых людей, между танцами вели с ней любезный разговор. К ним присоединились еще несколько новоиспеченных кавалеров и друг кузена, лорд Чарльз Хилл, молодой шатен, с которым у нее были самые доверительные отношения. Только ни графа Денби, ни герцога Ормонда среди них не было. Их молодая особа теперь выделяла из высшего лондонского света.

Когда же в окна дворца заглянула глубокая ночь, Олимпия почувствовала смертельную усталость и стала искать глазами свою тетю и Джеффри. Но, к своему удивлению среди пожилых дам, сидевших вдоль стен бального зала, она ее не обнаружила, да и кузена нигде не было видно. Поэтому она решила пройти в гостиную, думая найти их там.

И действительно, едва Олимпия в сопровождении лорда Хилла вошла туда, она сразу же натолкнулась глазами на шумную компанию, центром внимания которой был Джеффри. Тети Элизабет, правда, с ними не было. Олимпия не отрывала взгляда от своего кузена. Высокий белокурый джентльмен, одетый с иголочки, приветливо улыбнулся, увидев ее. Он помахал ей рукой, подзывая к себе.

Когда она подошла к нему, Джеффри с улыбкой проговорил:

– Дорогая кузина, почему ты так рано покинула бальный зал? Я чуть было не поспорил с мистером Далтоном, что ты, как всегда, протанцуешь до утра.

– И правильно сделал, Джеффри, что не заключил это дурацкое пари. Иначе мне было бы весьма жаль твоих денег! – с высоты своего немалого роста Олимпия скользнула по его лицу леденящим взглядом и остановила его на невысоком мистере Далтоне. – И какие же были ставки, если не секрет?

Подавляемый ее ростом, мистер Далтон, известный коммерсант, натянуто улыбнулся:

– Ах, теперь не имеет смысла об этом говорить, леди Делфорд. Пари все равно не состоялось.

– Мистер Далтон, мне все же хотелось бы знать, как вы меня оценили? – небесно-голубые глаза лучились таким холодным светом, что у тех, кто смотрел на нее, мурашки поползли по коже.

Черт! Ясно, почему она третий сезон не может выйти замуж. Ее рост и лед в глазах сами говорят за себя. Хотя у молодой особы и нет недостатка в кавалерах, но богатое приданое – это еще не все. Мистеру Далтону удалось сохранить на лице улыбку.

– Леди Делфорд, тут нет никакого секрета. Ваш кузен предложил 2000 фунтов.

– А мистер Делтон – 5000, дорогая, – вставил Джеффри.

– Но они сошлись на 3000 фунтах, когда вы осчастливили нас своим появлением, – леди Виктория Уинхелд опиралась на руку кузена. – Как видите, они играли по-крупному.

– Благодарю за информацию, леди Виктория, – сухо бросила Олимпия, окинув ее пренебрежительным взглядом. – Думаю, вам не следует так виснуть на моем кузене. Вы даже с ним не помолвлены.

Краска прилила к щекам Виктории. В мгновение ока она отпустила руку Джеффри, который бесцеремонно оттащил в сторону Олимпию.

– Кажется, сегодня у тебя дурное настроение, кузина. Определенно, тебе не понравился бал. Иначе ты не срывала бы свою злость на других.

– Бал тут ни при чем. Ты должен меня благодарить, что я избавила тебя от ее липких ласк. Еще немного – и она прямо сейчас потащила бы тебя к алтарю, – холодно проронила она.

– Ты просто неисправима, Олимпия, – неожиданно рассмеялся он.

Джеффри был старше ее на пять лет, и потому снисходительно относился ко всем выходкам своей кузины. Зачастую колкости Олимпии разбивались о его неизменную улыбку.

– Что за тайный заговор, дружище, – к ним подошел лорд Хилл. – Нехорошо секретничать при других, – и, глядя на девушку, тихо добавил

– Я пришел, чтобы выручить от головомойки вашего кузена.

В ответ она прошептала:

– Как раз вовремя, милорд.

– А-а! Чарльз! – Джеффри остановил взгляд на своем друге. – Я тебя и не заметил.

– Неудивительно, когда тебя окружает рой прелестных особ.

– Леди Уинхелд и вправду хороша, не так ли?

– Тебе виднее, дружище. – лорд Хилл с сочувствием смотрел на него. Он никак не ожидал, что Джеффри потеряет голову от любви к столь ординарной особе. Интересно, чем она его околдовала? Ведь она не блещет красотой.

Олимпия, слушавшая их, в конце концов не выдержала:

– Да она просто навела на него порчу, Чарльз. Иначе он увидел бы, что она из себя представляет.

– Какая нелепость! – возмутился кузен. – И ты всерьез в это веришь, Олимпия?

– Говорят, она бегала к колдунье, – отмахнулась та, посмотрев туда, где осталась компания.

– Боюсь, ты повторяешь сплетни света, дорогая моя, – тонкие губы Джеффри насмешливо растянулись. И, взглянув на друга, он продолжил:

– Весьма признателен, что ты взял под свое крылышко мою кузину, чистое исчадие ада, пока нас с матерью не было в бальном зале.

– Ну что ты, Джеффри! – улыбнулся Чарльз. – Для меня одно удовольствие быть в компании леди Олимпии.

В этот момент до них донеслось:

– Сегодня бал у герцогини Кендал удался на славу. Верно, леди и джентльмены?

Они обернулись. Лорд Робин Корнуэл, барон Ай, довольно улыбался. Сняв монокль, он принялся энергично тереть стекло.

– Ах, это действительно чудесный бал, милорд! – откликнулась Виктория, томно улыбаясь ему.

Чарльз ткнул локтем друга:

– Смотри, Джеффри, леди Уинхелд не теряет даром время. Видишь, как она флиртует с бароном Ай.

Граф Доз заметно помрачнел. И, не сказав ни слова, он метнулся к ним. Лорд Хилл с Олимпией переглянулись и тоже устремились к группе гостей.

Тем временем барон Ай говорил:

– Полностью с вами согласен, леди Уинхелд. Ведь этот бал считается самым престижным в Лондоне. Сюда приглашены только сливки общества. Теперь вряд ли уже будут такие роскошные балы, близится конец сезона.

Мистер Далтон, высокомерно вскинув голову, вставил:

– Поистине незабываемый бал, если считать, что мы хорошенько развлеклись.

– Чем же, мистер Далтон? – Джеффри был чернее тучи.

– Созерцанием таинственного затворника, разумеется.

Виктория наконец заметила подошедшего графа и, перестав улыбаться барону, сразу же сосредоточила свое внимание на нем. Но он не смотрел на нее. Олимпия усмехнулась, видя ее тщетные старания поймать взгляд кузена.

– Мистер Далтон, вы говорите о герцоге Ормонде? – живо осведомился лорд Генри Уинхелд, брат Виктории, стоявший возле своей молодой жены Мэри-Эмили.

– Разве здесь был еще один отшельник, лорд Уинхелд? – Олимпия холодно улыбалась.

Тот растерялся:

– Нет, конечно, леди Делфорд.

– Думаю, достаточно и одного, который привел всех дам в страшное волнение, – небрежно заметил барон Ай. Начистив до блеска стекло монокля, он приставил его к глазу. – Разве не так, милые леди?

– Вы весьма проницательны, милорд. – Мэри-Эмили скривила свои пухлые губки. – Его светлость на самом деле необычайно красив и загадочен. Неудивительно, что он заинтриговал почти всех женщин на балу.

Лорд Хилл весело рассмеялся:

– Завидую, однако, герцогу. Не успев появиться в свете, он уже стал предметом воздыханий нежного пола.

Лорд Уинхелд, несколько изумленный, покосился на жену:

– Дорогая, и вы успели приметить его!

Жутко покраснев, она ответила ему вопросом:

– Разве я без глаз? Не думаете же вы, что замужество лишило меня способности ценить красоту?

Присутствующие улыбнулись, а супруг, нахмурившись, по-хозяйски обнял ее за плечи.

– Мэри-Эмили, вам следовало бы получше изучать собственного мужа, а не кого-то другого, – недовольно проворчал он, глядя на нее.

– По правде говоря, сегодня Эдгар превратился в главный объект жгучего любопытства всех мамаш, у кого есть дочки на выданье, – сказал барон Ай.

– Да, – подтвердил мистер Далтон. – Он же новичок на этой огромной ярмарке женихов и невест, потому к нему такой острый интерес.

– К тому же герцогский титул ценится довольно высоко, – усмехнулся Чарльз.

– Кажется, он совершенно не нуждается в титуле, чтобы завоевать женское сердце, как некоторые, – сухо бросила Виктория, обозленная невниманием графа.

– Ты права, Виктория. Ему даже не пришлось приложить особого труда, чтобы покорить наших дам, – поддержал разговор и лорд Уинхелд, покосившись на жену.

Мэри-Эмили тут же парировала:

– Боюсь, правда глаза колет. Ведь достоинства герцога просто неоспоримы.

Видя назревавший семейный скандал, джентльмены, почувствовав неловкость, натянуто рассмеялись. Положение спасла юная леди Каролина Брент, дочь графа Пемброка, доселе молчавшая.

– Милорд, думаю, вам не стоит придираться к своей жене. Ведь его светлость не только сказочно прекрасен и захватывающе интересен, но и божественно великолепен. В нем чувствуется настоящая порода. А в мужественности ему вряд ли здесь найдется достойный соперник.

Такая тонкая оценка юной леди буквально ошеломила светских щеголей, и они с удивлением переглянулись.

– Именно, – вмешалась и Виктория, окинув их пренебрежительным взглядом.

– Более того, своей загадочной личностью герцог Ормонд интригует всех, а неотразимой красотой неизменно обращает на себя внимание, – Леди Аманда Севедж, виконтесса Бодмин, молодая вдова, приятно рассмеялась.

– А его импозантность особенно притягивает взгляд. Верно, леди Олимпия? – с улыбкой констатировала леди Брент.

– И в самом деле, что вы скажете о нем? – барон Ай ждал ответа, во все глаза глядя на нее.

– Действительно, весьма интересно узнать мнение такой красавицы, – добавил и мистер Далтон.

На минуту в кругу гостей разговоры прекратились, и взоры присутствующих обратились к молодой особе ослепительной красоты. Однако ее непроницаемое лицо ничего им не говорило, хотя Олимпия, немало взбудораженная в душе встречей с герцогом, все еще находилась во власти обуревающих ее чувств. И она, естественно, была совершенно не способна объективно рассуждать. Но в конце концов, осознав, что от нее ждут ответа, она импульсивно бросила:

– Он – настоящее животное!

Джентльмены так и впились в Олимпию взглядом, изумленные ее разгневанным лицом, минуту назад столь обманчиво-бесстрастным. А дамы с недоумением переглянулись.

– Леди Олимпия, пожалуйста, поясните нам, как вам удалось так быстро оценить натуру герцога, не вращаясь с ним в одном кругу? – мистер Далтон сверлил ее своими темными буравчиками.

– Мне было достаточно и одного взгляда на него, – выпалила молодая особа, вздернув головку.

Мистер Далтон усмехнулся:

– Искренне изумлен вашей опытностью, леди Делфорд.

– А мне он таким не показался, – возразила леди Брент.

– Легко судить на расстоянии, – буркнула Олимпия себе под нос.

Тем не менее ее слова услышала леди Мэри-Эмили Уинхелд. Она живо поинтересовалась:

– Вы беседовали с герцогом Ормондом? Расскажите об этом поскорее. Я буквально умираю от любопытства.

– Боюсь разочаровать вас, леди Мэри-Эмили, но я не имела такой чести.

Я лишь сужу по его виду.

– В самом деле? – разочарованно спросила та.

– Совершенная правда.

– А как было бы замечательно хоть раз поговорить с ним, – мечтательно произнесла Каролина, не глядя ни на кого, словно она была совсем одна.

«Неужели она влюбилась в герцога? – промелькнуло у всех в голове. – Ну и дела!»

В этот момент к ним подошла графиня Доз с леди Барбарой Уинхелд, матерью Виктории. Леди Уинхелд взглядом отыскала в толпе свою дочь, с мрачным видом стоявшую возле брата.

– О чем вы так оживленно беседуете, что у моей дочери испортилось настроение? – спросила она, окинув всех взглядом.

– О герцоге Ормонде, конечно, – откликнулась виконтесса Бодмин.

– Сегодня бедный затворник не сходит у всех с языка, – рассмеялась графиня Доз.

– Неудивительно, ведь он является гвоздем нынешнего бала, – барон Ай широко улыбнулся, сверкнув белизной зубов. – Кстати, что же побудило его к уединенной жизни?

– Наверняка, несчастная любовь, – громко смеясь, ляпнул мистер Далтон.

Со всех сторон его сразу же атаковали неодобрительные взгляды гостей. И мистеру Далтону пришлось сконфуженно оборвать свой смех.

Тут снова раздался зычный голос барона Ай:

– Что вам об этом известно, графиня?

– Как и всем остальным, разумеется, – она недоуменно пожала плечами.

– Что именно? – допытывался тот.

– Разве вы не помните давнюю скандальную историю, барон, когда его светлость едва не сделался евнухом?

– Евнухом?! – леди Брент во все глаза смотрела на пожилую даму, а Чарльз с не меньшим интересом воззрился на нее.

– Весьма занятно! – вырвалось у лорда Уинхелда. И он метнул взгляд на жену, которая с невозмутимым видом переглядывалась со вдовой.

– Этого не может быть! – следом воскликнула Виктория, у которой прямо-таки загорелись глаза. Граф Доз хмуро покосился на нее, и она тут же попросила:

– Леди Клейторн, поведайте нам эту забавную историю.

Только тут графиня Доз спохватилась, что сболтнула лишнее. Она попыталась исправить дело:

– Милые леди, это не для ваших ушей.

– Боюсь, надо удовлетворить любопытство прелестных особ, графиня, – неожиданно рассмеялся барон Ай, любитель сплетен. И, бросив взгляд на Викторию, он добавил:

– Видите, как у леди Виктории горят глаза.

И в самом деле, блеск синих, чуть раскосых глаз Виктории мог вполне соперничать со сверканием сапфира. Олимпия поняла наконец, чем она вскружила голову кузену. А Джеффри еле сдерживал себя, чтобы не наброситься с кулаками на немолодого барона. Тем не менее он сухо выдавил:

– Тогда почему бы вам самому не рассказать нам об этом курьезе?

– Вот именно, раз вы хорошо осведомлены, – поддержал графа и лорд Уинхелд.

Барон Ай даже не удостоил их взглядом.

– Начинайте, милорд, мы – само внимание, – добавил Чарльз, взглянув на леди Брент, терявшую терпение.

– Ну что ж, с вашего позволения, леди и джентльмены, – барон Ай поправил свой монокль. – Молодой герцог Ормонд, получивший фамильный титул в свои двадцать пять лет, был известным покорителем женских сердец. Однако он стороной обходил незамужних леди, боясь девственниц, как черт ладана. Эдгар по-рыцарски полагал, что, протанцевав танец с одной из них, он на следующее утро непременно обязан предложить ей свою руку и сердце. Поэтому он и избегал их, предпочитая молодых дам, вдов и особенно – женщин второй молодости…

– Вы имеете в виду тех, кому за сорок, – неожиданно перебила Олимпия.

– Именно, – усмехнулся тот. – Этих дам он просто обожал. Бывая на балах, приемах, раутах, в театре или в опоре, герцог неизменно выискивал себе очередную жертву обольщения. И зачастую добивался легкой победы, правда, не чувствуя при этом никакого удовлетворения. За годы своей беспечной и разгульной жизни в Лондоне он совратил половину светских дам. И раз двадцать стрелялся на дуэли, кровью успокаивая ревнивых мужей. Но он мечтал о недоступной звезде, которую ему пришлось бы всячески завоевывать. И однажды Эдгар встретил такую. Звездой оказалась редкостная красавица, жена шотландского лорда Ангуса Макдауэлла, который часто бывал в отъезде и редко появлялся в свете. Она слыла в обществе весьма достойной женщиной и добродетельной супругой. Но, несмотря на это, он с воодушевлением принялся ее охмурять. Герцог Ормонд стал выезжать только на те балы и приемы, где обычно появлялась его дама сердца. Он приглашал ее на танцы и расточал комплименты, не давал ей проходу в парке, куда выезжал весь высший лондонский свет. В театре между антрактами Эдгар умудрялся оказаться рядом. Сидя сзади на концертах, он искушал ее сладкими речами, а в опере досаждал даме моноклем и частенько подкарауливал у парадного входа особняка лорда Макдауэлла, чтобы только пожелать ей спокойной ночи. В довершение ко всему он забрасывал ее любовными посланиями, как снег падавшими на голову бедной женщине. Словом, герцог повсюду атаковал свою даму сердца, где бы она ни была. Весь свет с интересом следил за начинающимся романом, но, играя с ней, он даже не заметил, как страсть вспыхнула в нем. И огонь любви опалил его бесстрастное сердце. Зная герцога, она не обольщалась на свой счет. И всегда с холодностью встречала сюрпризы своего воздыхателя. Однако полгода пылких стараний Эдгара не прошли даром. Вскоре лед равнодушия женщины тронулся, и она была им полностью покорена. Таким образом, предприняв все уловки, страстно желая ее, герцог сумел добиться своего. Поняв, что он в конце концов пришелся по душе жене шотландского лорда, он ужасно возгордился.

– Надеюсь, вы не собираетесь и дальше распространяться, – леди Барбара Уинхелд предостерегающе приподняла бровь.

– Напротив, леди Уинхелд, у меня так и чешется язык, и я вряд ли смогу себя остановить.

– И не надо, милорд, продолжайте, пожалуйста, – Виктория мило улыбалась. – Теперь особенно интересно! Что же было дальше?

– Действительно, чем закончилась эта история? – виконтесса Бодмин уставилась на барона, – Сейчас было бы довольно глупо останавливаться на полпути, когда вам удалось нас так заинтриговать.

– В конце концов, – продолжал барон Ай, – чопорная леди, славившаяся в блестящих салонах Лондона своей высокой нравственностью, пала в один миг, как крепость при сражении. Она швырнула герцогу под ноги свое доброе имя, честь и положение в свете. Правда, связь их длилась недолго. В одну из прекрасных летних ночей, когда весь город спал, едва любовники смогли утолить сжигавший их огонь страсти, как на пороге дортуара миледи выросла темная фигура громилы-мужа вместе с членами клана Макдауэлла…

На минуту наступила пауза.

– И что же произошло? – Джеффри не скрывал своего недовольства.

Его особенно бесила нарочитая медлительность рассказчика, несомненно, умело рассчитанная на публику, чтобы вызвать к себе интерес. Должно быть, он таким образом завлекал милый пол, и неудивительно, что Виктория не сводит с него глаз. Это особенно выводило его из себя.

– Думаю, не надо делать секрета из того, что затем последовало. Не так ли барон? – сухо проронила Олимпия, досадуя на него.

– Дальше, милорд, – снова подала голос Виктория.

– Дальше? – барон Ай протер рукой вспотевший лоб. – В считанные минуты связанный герцог в чем мать родила был доставлен во двор. Теперь ему мягкой постелью стала сырая земля, а пламя костра лизало Эдгару пятки. Трое верзил, склонившись над ним, готовились оскопить его. Потрясенный ловелас лишился дара речи. Но не успел один из них применить свое нехитрое оружие, как огромные ворота особняка рухнули под чьим-то стремительным натиском. Благодарение Богу, помощь вовремя подоспела к герцогу в лице его дяди, маркиза Бристола, явившегося с дюжиной отчаянных ребят. Должно быть, от перенесенного шока Эдгар и потерял вкус к жизни. С тех пор он больше не появлялся в свете.

– Неудивительно, если его светлость едва не лишился источника плотского наслаждения, – с улыбкой заметил мистер Далтон.

А лорд Уинхелд рассмеялся:

– Это наверняка отбило у него охоту до чужих жен.

– Но что же стадо с той дамой, милорд? – леди Брент не отрывала взгляда от рассказчика.

– Ревнивый муж запер ее в одном из своих мрачных замков в Эдинбурге.

– Сомнительно, что эта история достоверна. – граф Доз недружелюбно смотрел на барона.

– Почему вы так думаете?

– Откуда этот рогоносец мог узнать, что в ту ночь она была с герцогом? Разве он знал об измене своей жены?

– Поговаривали, что какой-то доброжелатель оповестил его об этом, – светлые глаза рассказчика насмешливо блеснули. – Впрочем, впоследствии стало известно, что тот же аноним сообщил и маркизу Бристолу о грозящей его племяннику опасности. Поэтому тот и примчался на всех парусах и, надо сказать, весьма кстати.

Леди Барбара Уинхелд, внимательно слушавшая его, невероятно удивилась:

– Милорд, разве вы не знаете, что этим анонимом была не кто иная как леди Годольфин, бывшая любовница герцога?

– Именно, – встряла в разговор графиня Доз. – Она и преподала ему хороший урок, сжигаемая ревностью.

– А когда это было? – поинтересовалась Каролина.

– Лет пять назад, леди Брент, – откликнулась леди Барбара Уинхелд и, окинув взглядом компанию, добавила:

– Поэтому нынешняя молодежь не в курсе тех событий.

– Сколько же лет сейчас его светлости?

– Ему уже исполнилось тридцать два года. И, надо признать, что он довольно смел, если наконец решил покончить с холостяцкой жизнью, – ответил барон Ай, старый холостяк. – Вот я так и не решился это сделать.

Его глаза случайно задержались на Виктории, отчего она неожиданно смутилась. Граф Доз, перехватив их взгляды, покрылся багровыми пятнами. Он был в бешенстве. Сжигаемый ревностью, он едва сдерживал себя, чтобы не вызвать барона на дуэль.

– Думаю, вам и сейчас не поздно, барон, – улыбнулась леди Элизабет, взглянув на его атлетическое телосложение. – Вон каким молодцом вы выглядите в свои пятьдесят лет!

– Боюсь, я слишком стар для женитьбы, леди Клейторн, – рассмеялся он. – Мне бы годы герцога, и я, быть может, рискнул бы сделать столь безумный шаг. Правда, если бы встретил такую красотку, как ваша племянница. Тогда я, не задумываясь, повел бы ее к алтарю.

Бросив взгляд на леди Делфорд, затмевавшую всех дам красотой, молодые люди весело расхохотались. Было очевидно, что барон не флиртовал, а явно восторгался красавицей.

Мистер Делтон, который был на пять лет моложе барона, язвительно проговорил:

– Должен заметить, такая красотка вам не по зубам.

– А вам, значит, по зубам? – усмехнулся тот.

Дамы озадаченно переглянулись, чувствуя неминуемую ссору. А джентльмены улыбались в предвкушении близкой дуэли. С их физиономии вмиг слетела скука.

– Отнюдь, – небрежно проронил мистер Далтон, сверля взглядом барона. – Думаю, только герцогу Ормонду по зубам.

– Что именно? – донеслось до них.

Компания с удивлением обернулась. С высоты своего исполинского роста Эдгар взирал на них, в его взгляде читался откровенный интерес. А герцогиня Кендал стояла рядом с ним. Гости сконфуженно улыбнулись. Хозяева бала появились в самый неподходящий момент.

Поняв, что никто из стоящих не собирается ответить герцогу, барон Ай непринужденно заговорил:

– Ваша светлость, мы говорили о том, что очаровательный орешек – леди Делфорд – только вам по зубам.

– В самом деле? – смуглое лицо гиганта напряглось от сдерживаемого смеха.

– Именно так, ваша светлость, – подтвердил и мистер Далтон, кланяясь.

Эдгар, не замечая того, что на него со всех сторон направлены пристальные взгляды гостей, безошибочно нашел глазами молодую особу и воззрился на нее. С лица Олимпии сошли все краски. Она не ожидала еще раз увидеть герцога Ормонда. Переживая про себя только что услышанный рассказ, Олимпия сильно растерялась при виде самого героя, который не спускал с нее глаз. Она не знала, как реагировать на шутку джентльменов: то ли выказать свой гнев, то ли просто смолчать. Пока она раздумывала, как ей поступить, раздался спасительный голос барона, и внимание Эдгара отвлеклось. Когда же он снова обратил на нее взор, она уже обрела способность ясно оценивать ситуацию.

– Конечно, для меня это приятный сюрприз, джентльмены, хотя я и сам того же мнения, – с любезной улыбкой проговорил его светлость и, повернувшись к герцогине Кендал, попросил:

– Тетя Аврора, представьте меня этому очаровательному «орешку»…

– С удовольствием, дорогой, – ответила величественная матрона и взглянула на девушку. – Сожалею, что я до сих пор не представила вас моему племяннику. Сейчас я исправлю эту оплошность, – и она живо представила их.

Герцог Ормонд изящно поклонился.

– Рад официальному знакомству, леди Делфорд, – с улыбкой произнес он, глядя на нее.

Олимпия присела в реверансе, чувствуя, как у нее дрожат колени. Когда она выпрямилась, то заметила, что взгляды всех гостей прикованы к ним. Какое-то время она молча смотрела на смуглого гиганта, врожденная изысканность и светский лоск которого явно бросались в глаза, словно он и не вел отшельнический образ жизни.

Потом ее губы красиво сложились в холодную улыбку:

– Весьма польщена вашим вниманием, ваша светлость. Ведь я не смела и надеяться, что вы заметите меня среди пестрой толпы.

– Язык ваш, как лезвие ножа, касаясь, ранит, – Эдгар вежливо улыбался.

– Тем не менее, это – мое единственное оружие против любых неожиданностей с вашей стороны, – едва слышно промолвила Олимпия.

Они стояли чуть в стороне от группы гостей, жадно ловящих каждое их слово. Однако герцог Ормонд не доставил им такого удовольствия.

– Напрасно вы ждете от меня нежной дерзости, – тихо процедил он, не отрывая от нее глаз. – Должен признаться, что отныне я не сделаю ничего такого, что не пришлось бы вам по душе.

– В это трудно поверить, ваша светлость, когда вы так и пожираете меня взглядом.

– Думаю, вовсе нетрудно уверовать моим словам. Если вы, конечно, сами не желаете, чтобы я одарил вас прилюдно еще одной своей смелой лаской.

Его предположение на миг ошарашило молодую особу, но минуту спустя она уже возмущалась:

– Безусловно, вы выдаете свое желание за мое. Более того, вам удобно считать меня зачинщицей своего низменного побуждения.

– Боюсь, тогда я не стал бы об этом разглагольствовать, а непременно действовал бы, – усмехнулся тот.

– Не сомневаюсь, – небрежно проронила Олимпия, – вы же отъявленный наглец. И, судя по всему, от вас можно всего ожидать.

– Именно, – зловеще выдавил Эдгар. – Поэтому вам лучше подальше держаться от меня.

– Никто к вам и не липнет, – со змеиной улыбкой на лице отчеканила она. – Определенно, вы меня сами преследуете.

– Вы в этом уверены? – в его глазах пробежала насмешка, переходящая все границы.

Это едва не вывело из себя Олимпию, но она вовремя погасила неприятный блеск во взгляде.

– Да, – сухо подтвердила она. – Иначе вы бы избавили меня от недавнего фарса. Верно?

Ее вопрос остался без ответа. Графиня Доз, несколько встревоженная, боялась, что племянница совершит очередную глупость, поэтому выступила из толпы и завладела вниманием герцога. Хозяйка бала тоже включилась в беседу, а за ней и леди Барбара Уинхелд с юной графиней. После чего подали голос и джентльмены, с которыми Эдгар уже был знаком.

Вскоре разговор стал всеобщим. Непринужденно беседуя, герцог Ормонд сосредоточил свое внимание на леди Брент, не спускавшей с него восторженных глаз. Судя по тому, как она смотрела на отшельника, Каролина успела влюбиться в него. Олимпия недовольно поджала пухлые губки. Ей совсем не улыбалось быть свидетельницей начинающегося на глазах любовного романа. Во взгляде Эдгара она видела откровенный интерес к юной особе. Должно быть, их взаимная симпатия бросалась в глаза и другим, так как они стали перешептываться между собой. У нее же не было ни малейшего желания безмолвно наблюдать разгорающуюся чужую страсть. Поэтому Олимпия и увлекла из гостиной свою тетю с Джеффри, прервав милую беседу компании.

Ясное дело, ей было трудно пережить чужое блистание в высшем свете. Видя, что у ног юной графини был сам герцог Ормонд, она испытывала зависть, хотя сама только что оттолкнула его от себя. Но теперь ее бесило его пренебрежение. С этим она не хотела мириться. Она поклялась, что в скором времени положит конец их зарождающемуся роману.

Позже, когда роскошная карета, запряженная четверкой чистокровных лошадей, неслась по мостовой, внезапное озарение осенило Олимпию. И досада на ее лице сменилась счастливой улыбкой, несмотря на жалобы тетушки, действовавшей ей на нервы.

Между тем графиня Доз продолжала жаловаться сыну:

– Я так ужасно чувствовала себя весь вечер, Джеффри. Одышка меня просто измучила. Если бы не заботы леди Барбары Уинхелд, уверяю тебя, я отдала бы Богу душу.

– Ну что вы, матушка?! – отозвался Джеффри. – Думаю, вы несколько преувеличиваете. На мой взгляд, ваше состояние вполне сносное.

Услышав сетование тети Элизабет, Олимпия улыбнулась, прекрасно зная, к чему та вела разговор. Конечно, она мечтала женить своего сына на Виктории. Ее дыхание оставалось в течение дня ровным и отнюдь не учащенным. Правда, только ее сердце противится этому браку, потому что она желает кузену достойную партию, а не эту липучку.

– Дорогой кузен, я не ожидала, что ты настолько слеп, – с жаром выпалила Олимпия, бросив на него быстрый взгляд.

– О чем ты, Олимпия? – небрежно откликнулся граф, устремив взгляд в окошко кареты.

Судя по его отрешенному виду, он даже не понял смысла сказанного.

– Ты весь вечер бегал за Викторией, а она улыбалась другому.

– Так ли это, Джеффри? – осведомилась графиня Доз, недовольная услышанным. – А я то уже собиралась готовиться к вашей помолвке.

– Ах, тётя Элизабет! – не выдержала племянница. – Неужели вы на самом деле хотите, чтобы эта вертихвостка потащила моего кузена к алтарю?

– Разумеется, Олимпия. Это мое единственное желание.

– Поймите, тетя, богатство – это еще не самое главное для того, чтобы вступать в брак.

Джеффри переглянулся с матерью. Было немного странно видеть всегда равнодушную кузину такой встревоженной. Интересно, что сегодня с ней происходит?

– А что, по-твоему, главное в браке? – живо спросил он, улыбаясь.

– Любовь, естественно…

– Ах, невинная юность! – грустно вздохнул кузен, словно умудренный опытом старик.

– Почему ты так говоришь Джеффри? – небесно-голубые глаза Олимпии скрестились с его синими глазами.

– По праву старшего, дорогая. Ведь я уже прошел этот этап, к счастью. И потому могу только посочувствовать тебе.

– Ты хочешь сказать, что уже стал зрелым мужчиной?

Олимпия вдруг увидела кузена другими глазами. Без сомнения, это был красивый и мужественный молодой человек, но не такой, как герцог Ормонд. Ее сердце внезапно защемило. – Разве в Лондоне перевелись истинные красавицы, кузен, если ты позарился на леди Уинхелд?

– Нет, конечно, – рассмеялся Джеффри, обняв ее за плечи и туманно закончил:

– Но еще есть время…

Олимпия, прислонив голову к его плечу, пыталась понять, что он имел в виду. Вечер сегодня был поистине очень странным. Во всяком случае, для нее.

Глава 3

С утра Олимпия нетерпеливо прохаживалась в роскошном салоне, дожидаясь возвращения дворецкого герцога Ормонда. Сначала он даже не хотел впускать ее во дворец Ормонд-Лодж, заявив, что его светлость никого у себя не принимает. Но после того, как Олимпия представилась ему, дворецкий озадаченно взглянул на нее и молча направился в апартаменты хозяина, чтобы доложить о прибытии незваной гостьи.

Время медленно шло, а он все не возвращался. И тишина, царившая в огромном дворце, действовала угнетающе на Олимпию. На миг ей стало страшно, и она пожалела, что вообще явилась сюда. Конечно, Олимпия не предполагала, что хозяин этого великолепного дворца окажется столь нелюдим. Должно быть, загадочный отшельник и вправду вел скучную, уединенную жизнь. Однако пути назад не было. Она должна до конца довести то, на что решилась.

Когда Брингл появился в оружейном зале, герцог Ормонд еще фехтовал со своим другом лордом Артуром Сеймуром. Поэтому дворецкий был вынужден простоять битых полчаса, прежде чем хозяин обратил на него взор.

– Что тебе, Брингл? – немного удивленно спросил он, так как слуга обычно не тревожил его в этот час.

– В гостиной вас дожидается дама, – поклонился тот.

– Дама? – черная бровь Эдгара взлетела вверх.

– Да, – подтвердил Брингл. – Весьма очаровательная особа.

– Разве ты не сказал ей, что я никого не принимаю?

– Говорил, ваша светлость. Но она почти умоляла, чтобы вы приняли ее.

– Все повторяется, дружище, – рассмеялся лорд Сеймур. – Не успел ты появиться в свете, как тебя снова атаковали женщины. И кто эта дама?

– Не имею понятия. – герцог пожал плечами и взглянул на дворецкого.

Брингл живо представил ее:

– Это леди Делфорд, дочь маркиза Рейнд, хозяин.

– Боже мой! Сама холодная Диана, – воскликнул лорд Сеймур, невероятно ошеломленный. – Впрочем, она так прекрасна и столь холодна, что в это верится с трудом.

Но надо полагать, теперь уроку фехтования пришел конец.

– Думаю, на сегодня достаточно, Артур, – Эдгар вложил шпагу в ножны, при этом тонкая ткань рубашки натянула на руке его рельефные мышцы. – Кстати, ты немало преуспел в этом искусстве.

– Хорошо, – улыбнулся друг. – Пусть будет по-твоему. Иначе я вряд ли найду другого такого наставника.

Покидая оружейный зал вместе с Артуром, герцог Ормонд на ходу бросил слуге:

– Брингл, проводите леди в мой кабинет. Я скоро буду там.

Олимпия убивала время, с мрачным видом созерцая мраморную статую, скрытую среди декоративных растений, когда за ее спиной неожиданно послышались чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела дворецкого, безмолвно наблюдавшего за ней.

– Ну что? – требовательно спросила молодая особа, вне себя от долгого ожидания. – Ваш хозяин намерен принять меня?

Брингл бросил на нее пристальный взгляд:

– Да, миледи. Его светлость ждет вас в кабинете. Следуйте за мной.

– Наконец-то! – расцвела она.

Дворецкий тоже улыбнулся в ответ. После чего Олимпия проследовала за ним через анфиладу залов и вскоре оказалась в кабинете, обставленном красивой мебелью из черного дерева.

– Ждите здесь, миледи, – проговорил Брингл, стоя на пороге. – Его светлость скоро придет.

Как только за ним захлопнулась дверь, Олимпия оглянулась, изучая обстановку.

Два шкафа, плотно набитые книгами, тянулись от пола до потолка. В середине комнаты стоял полированный стол с забытой трубкой в хрустальной пепельнице. Мягкие стулья и изящные кресла дополняли меблировку кабинета. На полу лежал персидский ковер. Большая картина в позолоченной раме висела напротив стола. Из окон, чьи приоткрытые портьеры щедро пропускали утренний свет, были видны ухоженные газоны. В общем, кабинет ничем не отличался от кабинетов других светских львов, но, вместе с тем, казалось, он хранил и отпечаток таинственности, которая ощущалась буквально на всех предметах, куда падал ее взгляд.

Стоявшая возле стола Олимпия вздрогнула от неожиданности, когда к ней вплотную подошёл хозяин кабинета, одетый с иголочки. В следующее мгновение раздался его бархатистый голос, заставивший ее затрепетать, правда, от иного чувства.

– Рад видеть вас у себя, хотя я и был весьма удивлен, когда дворецкий объявил ваше имя. Располагайтесь, леди Делфорд, – он указал на мягкий стул, стоящий возле нее, а сам, обойдя ее, уселся за стол. – Итак, чем я обязан столь неожиданному визиту?

Олимпия уселась на стул, еще не успев прийти в себя от волнения.

– Вы нарочно заставили себя ожидать, – выпалила она и тут же замолчала, почувствовав, что сразу же взяла неверный тон.

Черт побери, что творится с ней? Ведь она пришла сюда не ругаться с ним. Ей наверняка придется смирить свою гордыню и переменить тон. Иначе с самого начала ее ждет провал. Но слова уже срывались с ее уст:

– Должно быть, вы этим хотели унизить меня.

– Вовсе нет, – проговорил Эдгар. Его невозмутимый взгляд стал еще более живописным. – Я был занят, сударыня.

– Чем же? – ее губы изогнулись дугой.

Он не отрывал от них глаз. До чего же аппетитны эти губки, подумал герцог, вспомнив вчерашний поцелуй.

– Разве вы пришли допрашивать меня? Или же важная причина заставила вас нанести мне визит?

– Именно, – буркнула Олимпия, злясь. В голове у нее стучала мысль:

«Неверный тон…совсем неверный тон. Боже, помоги мне сохранить хладнокровие!»

– Что «именно»? – переспросил он, не отрывая от нее мрачного взгляда.

– Удивляюсь, где ваша обычная проницательность, – съязвила она, нервно теребя край палантина.

Герцог Ормонд перевел взгляд на ее изящные руки, затянутые в лайковые перчатки. Он не помнил случая, чтобы женские руки так волнующе действовали на него. Должно быть, этому одно объяснение – его отшельничество.

– Боюсь, миледи, я растерял свою проницательность при встрече с вами.

– Не несите чушь, ваша светлость, – надменно фыркнула Олимпия. – Лучше скажите, что вы хотели произвести на меня впечатление своей долгой задержкой.

– Отнюдь, – сухо выдавил он.

– Выходит, вы не хотели предоставить мне аудиенцию. Верно?

– Нет, гадалка моя, – усмехнулся Эдгар. – Уверяю, я только из одного любопытства дал бы вам аудиенцию.

Она смерила его ледяным взглядом и небрежно осведомилась:

– Тогда почему вы сразу не приняли меня?

– Разве у меня не могут быть свои личные дела?

– Ах, значит дело только в этом! – Олимпия облегченно вздохнула.

– Естественно, – янтарные глаза с лукавым выражением неотрывно смотрели на нее. – Итак, поясните же цель вашего визита.

Она молчала, должно быть, набираясь храбрости. Поэтому он решил помочь ей, задав следующий вопрос:

– Какое неотложное дело привело вас ко мне?

Наконец ее губы дрогнули:

– Я пришла к вам с заманчивым предложением…

– Прекрасно, – улыбнулся герцог. – Я – само внимание.

Но ответа не последовало.

– Слушаю вас, леди Делфорд, – повторил он.

– Я хочу выйти за вас замуж.

Сердце Эдгара учащенно забилось, хотя лицо его оставалось непроницаемым.

– Весьма неуемное желание.

– Почему? – глаза «дикой орхидеи» расширились до невозможности. – Разве вы не ищете себе жену?

– Допустим. – не мигая, он смотрел на экстравагантную особу.

– В таком случае, почему бы вам не жениться на мне?

– Действительно, – бесстрастно согласился герцог. – Жду ваших аргументов для этого брака.

Олимпия на минуту задумалась, потом, вздернув головку, с улыбкой проронила:

– Вы вряд ли найдете такую, как я.

– И какую же?

– Весьма богатую и неотразимую.

– Очень убедительно, – он невыносимо улыбался.

Однако она решила не обращать на это внимание. С новым воодушевлением она продолжила:

– И к тому же с иным складом ума, чем у светских красавиц.

– Стало быть, вы считаете себя неординарной, – небрежно констатировал Эдгар, пожирая ее взглядом.

– Я на это надеюсь …

– Вы ничем не отличаетесь от большинства женщин, – произнёс он ровным тоном.

И его ледяное спокойствие вдруг испугало молодую особу. Стало ясно, что ее «заманчивое» предложение вовсе не казалось ему столь уж привлекательным и тем более престижным. Она с болью в сердце осознала, что ей неминуемо суждено проиграть свой первый раунд.

Олимпия невероятно побледнела. Но не желая сдаваться без борьбы, она стала лихорадочно искать выход из дурацкой ситуации. Должно быть, герцог Ормонд заметил ее бледность, ибо в следующее мгновение его сжатые губы разомкнулись:

– Очевидно, я был слишком прямолинейным, леди Делфорд. Итак, почему вы решили, что ваше предложение заманчиво для меня?

Большие лазурные глаза Олимпии вмиг помрачнели:

– Теперь я и сама вижу, что моя идея была не столь блестящей, как мне вначале казалось.

– Не юлите, дорогая моя. Вы надеялись, что я клюну на вашу удочку?

– Да, в некоторой степени.

– Почему в некоторой? – дразняще спросил он.

– Потому что я знала, что будет вовсе не просто заставить такого отшельника жениться на мне.

– Совершенно верно, – согласился Эдгар. – И я ценю вашу откровенность. Однако, зачем вы стремитесь выйти за меня замуж?

– Разумеется, чтобы выполнить свой долг перед семьей.

– Другими словами, чтобы освободиться от родительской опеки, – с гадкой улыбкой закончил он за нее.

– Именно.

– Что ж, тогда неудивительно, что вы жаждете нацепить на меня супружеские цепи. Но, боюсь, для вступления в брак вовсе недостаточно этого довода. Еще какие причины побуждают вас к срочному замужеству?

На минуту Олимпия растерялась. Рассказать ему о том, что отец, если она сама не выберет себе жениха, выполнит свою угрозу, не позволяла ей гордость. Поэтому она бессовестно схитрила:

– Я помню ваши поцелуи, так мог целовать только страстный мужчина. Если судить по ним, вы меня явно жаждете.

– Следовательно, вспоминая мои поцелуи, вы лелеяли надежду заполучить и меня самого, – вкрадчиво заключил герцог, вгоняя ее в краску. – Я прав?

Черт побери она явно перегнула палку. Теперь он будет думать, что она без ума от него. Но ей ничего не оставалось как подтвердить его догадку.

– Нет, – быстро возразила она, противореча себе. – Всего лишь кольцо на палец.

Ее слова, несомненно, уязвили его. Через минуту холодный дождь обрушился на нее:

– Боюсь, вы не по адресу обратились со своим заманчивым предложением, дорогая моя. Мне нужна более покладистая жена, которая меня бы боготворила. Ведь мне не улыбается всю жизнь сносить сцены такой эксцентричной особы.

– Да-а? – осведомилась ошеломленная девушка. – А я-то думала, что вам все равно на ком жениться.

– Нет, как видите. – чувственные губы герцога снова улыбнулись. – Кроме того, я хочу жениться по любви.

Олимпия так и впилась в собеседника взглядом. Откинувшись на спинку кресла, Эдгар бесстрастно поигрывал трубкой. Занятая своей проблемой, она и не заметила, когда он взял ее с хрустальной пепельницы.

– Удивительно, что вы способны совершить такой плебейский поступок, – в конце концов проговорила она. – Мне и в голову не могло прийти, что вы по-иному смотрите на брак.

– И что же вы думали?

– Я думала, что для вас любовь – не самое главное в браке. Достаточно и того, чтобы вы меня вожделели.

– Вы надеялись, что я вас непрестанно буду желать? – его глаза так и сверкали загадочным блеском.

– Разве что-то могло измениться со вчерашнего вечера? – ее глаза, и без того большие, едва не выскочили из орбит.

– Очень многое, к вашему сведению. Теперь свежесть орхидеи не кажется мне столь уж привлекательной, как нежный аромат распускающейся розы.

Олимпия залилась краской. Боже праведный, этот негодяй заставил ее поверить в то, что она ему будет всегда желанна. А сам на следующее утро отказался от своих слов. Как ей снести такой позор?!

Невероятно смущенная, она выдавила:

– Вы говорите о леди Брент?

– Совершенно верно, – с удовольствием подтвердил герцог, странно улыбаясь.

Но заметив ее помрачневшее лицо нехотя добавил:

– Однако, чем вы можете меня прельстить, чтобы я на вас женился?

Олимпия, не раздумывая, заявила:

– Я буду вам верной и примерной женой.

– Верной? Не сомневаюсь. А вот примерной – вряд ли, дорогая моя.

– Почему вы так считаете? – в ее вопросе явно слышалась отчаянная растерянность.

– По-моему, об этом излишне говорить, если судить о нашей первой встрече.

Олимпия невольно поджала губки. Действительно, вчера она была не на высоте. Приличные леди обычно так не ведут себя. Ей было удивительно стыдно вспоминать про оранжерею, и она стремительно потупила взор, сожалея о своей несдержанности. Правда, сейчас это вряд ли могло ей помочь, она должна привести ему веские аргументы, чтобы осуществить свое намерение. Но, к своей досаде, ей ничего не приходило в голову.

Минутой позже она неожиданно выпалила:

– Обещаю подарить вам свою любовь, если дело только в этом.

Какое-то время он испытующе смотрел на нее, потом его губы сложились дугообразно:

– Змея, прежде чем броситься на свою жертву, обольщает ее. Судя по всему, вы решили соблазнить меня своими сладкими обещаниями.

– Сильно заблуждаетесь, уверяю вас, – заманчиво возразила Олимпия. – Я говорю вполне серьезно.

– Искренне рад это слышать, – парировал Эдгар, глядя на нее в упор. Но в глазах его не было и тени радости. – Только я не обещаю вам свою любовь.

Услышав его слова, Олимпия воспряла духом. Он почти дал свое обещание жениться на ней. Она тут же решила воспользоваться вырванным согласием, хоть для нее и несколько отрицательным.

– Не сомневаюсь, что со временем вы полюбите меня, – с обворожительной улыбкой заявила Олимпия, – К тому же, я могу преподнести вам желанного наследника, которого, уж точно, не даст юная болезненная графиня.

– Весьма многообещающе. – герцог улыбнулся одними уголками рта. – И, вне всякого сомнения, вы знаете как взять быка за рога, ведь мне и в самом деле нужен наследник, хотя выполнение этого неприятного долга до сих пор и удерживало меня от брака. Но вы отталкивающе злая, леди Делфорд, и потому о нашем бракосочетании не может быть и речи.

Потрясенная таким ответом, она минуту-две ловила ртом воздух. Когда же дыхание ее восстановилось, Олимпия, чертыхаясь про себя, попыталась исправить дело.

– Несомненно, встреча в оранжерее была предопределена свыше, ваша светлость. Разве вы не видите, что это перст судьбы?

– Возможно, – сухо бросил он.

– Надо сказать, вы зря пренебрегаете мной. Ведь я более знатного происхождения, чем леди Брент.

– Ну и что из того?

– Следовательно, вы должны на мне жениться, – она вмиг прижала его в угол.

– Я никому и ничего не должен, дорогая моя. А уж тем более вам, малознакомой, но такой сумасбродной особе, и меня совершенно не волнуют традиции социальной иерархии. Моя жена должна соответствовать всем нормам этики. Она должна быть настоящей леди.

– Разве я не леди?

– Об этом лучше не стоит судить, – небрежно отрезал Эдгар, не повышая голоса.

– Вы меня удивляете, ваша светлость.

– Не более, чем вы меня, – парировал тот. – Кстати, вчера вы и слышать обо мне не хотели. А сегодня сами явились ко мне со странным заявлением. Что же случилось за ночь?

– Думаю, это вас не касается, – насупилась Олимпия, исчерпав все доводы.

– Вот видите, и вправду, неисповедимы пути Господни, кто бы мог предположить, что мое пророчество исполнится так скоро.

Последняя реплика герцога ядом полилась на свежую рану Олимпии. Румянец на ее лице мгновенно исчез, уступив место землистой бледности. Но раздавшийся голос прозвучал довольно твердо:

– Боюсь, я все же стану герцогиней Ормонд – хотите вы того или нет.

– Каким образом? – в его глазах вдруг вспыхнуло любопытство. – Вы говорите загадками, орхидея моя.

– Напротив, – выпалила она. И опасаясь, что «спасительная соломинка» может ускользнуть от нее, правая рука Олимпии скользнула вниз. В следующее мгновение черное дуло пистолета уперлось в лоб насмешника. – Я говорю вполне ясно. Вы женитесь на мне?!

Эдгар опешил. Он не верил своим глазам. Спокойствие вмиг слетело с его лица. С минуту встревоженный герцог, молча взирал на молодую особу, не зная, что делать: смеяться ему или же сожалеть, что довел ее до крайности? Боже мой, но какой характер! И, по правде говоря, какой дерзновенный поступок! Ну и отчаянная же она, черт побери! Он мысленно торжествовал, глядя на нее.

Сейчас она была еще красивее, чем вчера в оранжерее, хотя на ней и не было воздушного бального платья. Ее стройная фигура выгодно подчеркивалась тесным корсажем муслинового платья. Палантин же досадно скрывал от его любопытного взора округлые формы. Глаза, завораживающей красоты, смотрели прямо в душу. Волосы сияли белым облаком, чью шелковистость он хорошо помнил. Внезапно брак в его глазах стал выглядеть особенно интригующим событием. Теперь ее заманчивое предложение вовсе не казалось ему таким уж абсурдным. И в самом деле, почему бы ему не жениться на этой дикой орхидее. Ее отчаянная смелость особенно восхищала его.

Чувствуя, что пауза невыгодно затянулась, Олимпия занервничала, и палец ее едва не нажал курок. Заметив нервное движение Олимпии, Эдгар покрылся холодной испариной. Однако секундой позже его губы уже улыбались:

– Великолепно, дорогая моя! Силой оружия вы пытаетесь вырвать у меня предложение руки и сердца. Должно быть, вы уже не рассчитываете на свою красоту. Если бы об этом узнали в высшем свете, уверен, никто бы не поверил такой невероятной истории.

– Надеюсь, мой поступок не станет достоянием светских сплетен. Верно, ваша светлость? – в небесно-голубых глазах сумасбродки зажглись опасные огоньки.

– Естественно, прелесть моя, – быстро успокоил ее герцог Ормонд, смеясь лишь глазами. – Кому захочется распространяться о том, что под дулом пистолета ему пришлось жениться?

– Стало быть, вы женитесь на мне, – быстро сделала вывод Олимпия, держа его на прицеле.

– Само собой разумеется, – живо заверил он. – Только опустите свой пистолет, орхидея моя. Мне очень не нравится, когда в меня целятся.

– И не подумаю, – мрачно буркнула она. – Вы мне не внушаете доверия. Итак, почему вы хотите жениться на мне?

Эдгар чуть не расхохотался, весьма изумленный ее наглостью. Если бы он не стоял под дулом пистолета, то ей пришлось бы сильно пожалеть, что она осмелилась задать свой вопрос.

– Разве у меня есть иной выход? – его глаза насмешливо лучились.

– Думаю, никакого, – холодно отчеканила неумолимая гостья, не отрывая от него взгляда.

– Вот вы ответили сами на свой вопрос, леди Делфорд, – небрежно заметил герцог, с трудом сдерживая улыбку. – Кстати, не желаете ли чашку кофе? Сейчас я дам распоряжение дворецкому, чтобы он принес вам его.

Заметив, что он протянул руку к колокольчику, Олимпия жестко приказала:

– Не дергайтесь, ваша светлость! И оставьте в покое шнур. Советую вам не уходить от темы разговора.

– Разве вы не все выяснили, дорогая моя? Что вы еще пытаетесь из меня вытянуть?

– Честный ответ.

– Боюсь, он вам не понравится.

– И все же я жду вашей исповеди.

Однако Эдгар молчал, пристально рассматривая ее. Видя его изучающий взгляд, она гордо выпрямилась и, сделав над собой усилие, изобразила на лице небрежную улыбку.

– Вы просите моей руки, потому что испугались за свою шкуру?

– Естественно, – он благоразумно решил не перечить ей. – Но не только.

– Какова же настоящая причина?

– Потому что с первого взгляда влюбился в вас по уши. – забавляясь, герцог тянул время. Он надеялся, что дворецкий или тетя Аврора войдут в кабинет, и тем самым отвлекут от него внимание взбалмошной маркизы. Но, судя по ее расширившимся глазам, ему удалось ошеломить свою гостью. И, не давая ей времени опомниться, он продолжил:

– Вы помните наш поцелуй? У меня на губах до сих пор его вкус.

– Правда? – судя по голосу, она ему ни на йоту не верила.

– Разумеется, – подтвердил Эдгар. – Такой сладкий, как мед. От него неудивительно потерять голову, думаю любой мужчина был бы в восторге от такого поцелуя.

Олимпия не проронила ни слова, сверкая холодными глазами. Он не знал, как расценить ее молчание. Чтобы это выяснить, он небрежно бросил:

– Полагаю, надо повторить его, раз мы не пришли к соглашению, выясняя наши отношения. – он быстро поднялся из-за стола, намереваясь подойти к ней. – Верно, сладкая моя?

– Даже и не думайте об этом. – дуло пистолета угрожающе сдвинулось. Сейчас она целилась ему прямо в сердце.

– Почему? – он, похоже, не на шутку удивился. – Разве я не могу поцеловать свою невесту? Вы, кажется, хотите выйти за меня замуж. Не так ли?

– У нас будет фиктивный брак.

В кабинете наступила гробовая тишина. Прошло достаточно времени, пока герцог обрел дар речи:

– Что вы соизволили сказать, дорогая моя? Быть может, я ослышался?

– Вовсе нет, – сухо возразила Олимпия. – Мы будем женаты только в глазах света, оставаясь при этом свободными от всяких условностей.

– Вы меня поражаете, леди Делфорд. – И как вы могли до этого додуматься?

– После бала на меня снизошло озарение, – вполне серьезно пояснила она.

– Чрезвычайно рад за вас. Но отчего же вы тогда пудрили мне мозги, обещая свою любовь?

– По правде говоря, я думала, что так быстрее достигну своей цели. Конечно, это была всего лишь маленькая хитрость, за что прошу вас простить меня, ваша светлость.

– Выходит, вы стремились заполучить меня любым способом. – он пожирал ее взглядом, сам того не замечая. – И неудивительно, что вы своего добились. А я-то, дурак, думал, что вы серьезно подарите мне свою любовь.

Хотя по его лицу было трудно судить, что он очень огорчился, тем не менее Олимпия попыталась оправдаться в глазах владельца великолепного дворца, из окна которого краем глаза наблюдала за парадной аллеей.

– Смею заметить, иногда ложь бывает оправданной, если нет иного выхода. Не так ли, ваша светлость? И потому ничем не могу вас утешить.

Внезапно Эдгар пришел в глухое раздражение.

– Ложь никогда не может быть оправданной, какие бы причины не побуждали вас к этому. Боюсь, я не могу на вас жениться, раз наш брак будет фиктивным. Ведь вы не сможете подарить мне желанного наследника, недавно обещанного вами.

– Сожалею, конечно, ваша светлость, но вам придется обвенчаться со мной, так или иначе. – она многозначительно поиграла пистолетом.

– Чертовски забавно! – его губы сложились в тонкую полоску. – И как же вы это себе представляете? Уж не хотите ли вы при помощи этой игрушки повести меня к алтарю?

– Именно.

– Должно быть, вы просто не в своем уме. В Сент-Джеймском соборе всегда многолюдно.

Олимпия невозмутимо заявила:

– Венчание произойдет в одной из деревенских церквушек. Надеюсь, вы довольны.

– Чрезвычайно польщен такой заботой. – в голосе герцога звучали опасные нотки. – Только пасторальной картины и не доставало мне к полному счастью. Кстати, скажите честно, дорогая моя, зачем вам нужен фиктивный брак?

– Боюсь, вы чересчур любопытны, ваша светлость. Более того, сейчас я не могу открыть вам свои карты. Поэтому придется запастись терпением до нашего бракосочетания.

Она слегка шевельнулась, но при этом зорко следила за ним. Рука, державшая пистолет, почти онемела, и ей приходилось с трудом удерживать прицел.

– Весьма утешительно. – Эдгар не преминул ехидно улыбнуться. – Интересно, почему своей жертвой вы выбрали именно меня? Разве у вас мало других поклонников, которые, надо сказать, с радостью согласились бы на все ваши условия.

– Немало, к вашему сведению. Но никто из них не устраивает меня.

– Так-к… – процедил он, – А я, значит, подхожу вам по всем критериям.

Судя по его серьезному лицу, герцог и не думал смеяться над ней. В этот момент Олимпия, скорее всего, не пережила бы его насмешки. Загнанная в угол оставшимся коротким сроком светского сезона, в течение которого ей необходимо было сделать выбор жениха, она шла напролом, не боясь вызвать к себе отвращение. В конце концов Олимпия выпалила:

– Безусловно, вы подходите мне. И я не отступлю от своего намерения.

– Рад был бы и при иных обстоятельствах вашему откровенному признанию, леди Делфорд. Но не думаю, что это важный повод для вступления в брак. Ведь мы почти не знаем друг друга.

– Думаю, это не имеет особого значения. Зачастую браки так и заключаются, поэтому не начинайте все сначала, ваша светлость. Мне осточертело вас уговаривать. И решайте быстрее: да или нет? – ее глаза опасно сверкнули.

Видя мятежные искорки во взгляде молодой особы, Эдгар, разрываясь между желанием и нарочитым сопротивлением, иронически процедил:

– Похоже, мне и в самом деле грозит насильственное венчание. Разве можно быть такой навязчивой, миледи?

– Каждый по-своему идет к цели, – парировала она, чувствуя, что ее рука совсем одеревенела. Ну и тяжелый же этот пистолет, черт побери!

– Если – нет, что тогда? – вдруг поинтересовался он.

– Я отправлю вас к праотцам без всякого сожаления, – донеслось до него.

– Чертовски смело, – улыбнулся герцог. – В таком случае…

В этот миг дверь кабинета распахнулась, и появившийся на пороге дворецкий застыл от удивления. Он не верил своим глазам, видя перед собой невероятную картину: прелестная леди, упросившая аудиенцию, держала под прицелом его хозяина.

– Боже милостивый, что здесь происходит? – спросил Брингл минутой позже, когда к нему вернулся дар речи.

Разочарованная прерванным ответом отшельника, Олимпия резко обернулась и, увидев дворецкого, растерянно опустила пистолет.

– Ничего особенного, Брингл. Просто леди решила взять у меня несколько уроков стрельбы.

– В самом деле, миледи? – поинтересовался дворецкий, чтобы исключить всякие сомнения.

– Да, – Олимпия смущенно улыбнулась. – И, кажется, первый урок удался на славу. Правда, следующее занятие будет только в конце сезона. Верно, ваша светлость?

– Как вам угодно, леди Делфорд, – в его глазах стоял откровенный вызов.

Она метнула на герцога взгляд с не меньшим вызовом, великолепно повторяя блеск его выразительных глаз, и направилась к двери.

После встречи с герцогом Ормондом Олимпия долго колесила по улицам Лондона, замучив извозчика. Когда кеб в очередной раз проезжал мимо собора Святого Павла, она крикнула ему, чтобы он поворачивал к особняку графини Доз Клейторн-Холл на Беркли-сквер. Сидя в одиночестве, Олимпия равнодушно смотрела в окно экипажа, не замечая очарования летнего дня. Даже солнце, ласкавшее своими жгучими лучами, вовсе не согревало, ибо в душе ее царил мрак. А осознание проигранной битвы тяжелым камнем лежало на сердце.

Боже мой, какой она была дурой, что кинулась к нему с открытой душой! Хотя романтическая встреча в оранжерее вселила уверенность, что он – ее судьба, но какое досадное разочарование! Сгорая от стыда, ей пришлось ему заявить, что она хочет выйти за него замуж. А он даже не хотел ее! И в течение долгой беседы он всеми силами сопротивлялся бракосочетанию, отмахиваясь от нее пустословием. Ну, не забавно ли это? Какие только возражения он ей ни приводил, чтобы только отклонить «заманчивое» предложение!

Теперь она очень сожалела, что первой сделала решающий шаг. Ей следовало дождаться их очередной встречи, а уж потом действовать. Вполне очевидно, что герцог отныне станет появляться в обществе, раз он покончил со своим затворничеством и решил жениться. Она же умудрилась все испортить бесповоротно.

Конечно, она должна возненавидеть его всеми фибрами души. Однако в сердце ее не было ненависти, лишь непереносимая боль. Неужели она навсегда потеряла его? Своим легкомысленным поступком она сумела сокрушить то немногое, что могло выйти из их первой встречи. И вдруг она ясно осознала, что слабая ниточка, протянувшаяся между ними вчера в оранжерее, разорвалась по ее глупости, даже не успев их связать. Олимпия с тяжелым вздохом откинулась на сиденье. Глаза ее невидяще уставились на черную обивку экипажа.

Черт побери, не может быть, чтобы Эдгар всерьез увлекся леди Брент! Ведь она всего лишь серая мышка по сравнению с ней. А она более видная на ярмарке невест и, по правде говоря, более сексуальная, если только это и интересует мужчин. Поэтому у нее еще должен быть шанс завоевать его до конца сезона. Но нужно ли это ей на самом деле после такой неудачи? Быть может, ей лучше отступиться от него? Забыть его поцелуй, огнем обжегший ее, вычеркнуть из памяти янтарные глаза, чей невероятный блеск так очаровывал.

Внезапно у нее нестерпимо заныло сердце при одной лишь мысли, что она, должно быть, уже лишилась такого завидного жениха. И права тетя Элизабет: такой редкий мужчина – лучшая находка для умной женщины. Видно, ей не суждено свить с ним уютное гнездышко, о чем она, правда, будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Мысленно прокручивая свой визит к герцогу, Олимпия неожиданно для себя сделала утешительное заключение, что его ответ на ее доводы имел иногда двойной смысл. Это несколько воодушевило молодую особу, и вмиг краски летнего дня засияли перед ее взором. Теперь ей не виделось все в мрачном цвете. Она надеялась найти верный способ, чтобы женить герцога на себе. Она не собирается без борьбы уступать его ни юной графине, никому бы то ни было.

Приняв твердое решение, Олимпия сразу же успокоилась, а утреннее событие уже казалось ей таким далеким. Правда, ее мучила неизвестность, так как ответ Эдгара остался недосказанным. Интересно, что он хотел сказать ей напоследок, когда она заявила, что убьет его, если он не женится на ней?

Услышав шум на улице, Олимпия прильнула к маленькому окну. Два кучера, чьи экипажи налетели друг на друга, безбожно ругались, пытаясь освободить дорогу следовавшим за ними фаэтонам и коляскам. Однако это было почти невозможно, так как у одной кареты, на дверце которой красовался графский герб Пемброков, отвалилось колесо, а другой экипаж был вообще перевернут. Возле него бегал растерянный слуга. Прохожие с любопытством останавливались. Причиной всей этой суеты был босоногий мальчишка, должно быть, переходивший улицу. Он с испуганным видом стоял на тротуаре, едва сдерживая слезы.

Вскоре толпа зевак, загородив проезд, отрезала путь кебу, где сидела Олимпия. Злясь из-за вынужденной остановки, она не заметила, как проехавший мимо всадник поклонился ей. Только когда он отъехал, она узнала мистера Далтона. Он подъехал к карете с гербом. В мгновение ока он спрыгнул с белой лошади и, открыв дверцу, помог графине Пемброк выйти из кареты.

Когда пожилая дама с трудом спустилась на землю, издав при этом отчаянный крик, Олимпия мгновенно догадалась, что она повредила себе ногу при столкновении экипажей, а на лбу у нее красовалась огромная шишка. Внезапно молодая особа со злорадством отметила про себя, что ничего не имела бы против, если бы на месте графини Пемброк оказалась ее дочь. Тогда леди Брент, по всей вероятности, до конца сезона не появилась бы в обществе, где она могла встретить герцога Ормонда. Таким образом, она сама была бы избавлена от опасной соперницы, если вспомнить, что на вчерашнем балу Эдгар не сводил с нее глаз.

Неожиданно Олимпия улыбнулась, представив миниатюрную леди, корчившуюся от боли, с припарками на лице. У нее вмиг поднялось настроение, несмотря на то, что день с утра был испорчен. И она, с быстротой молнии выпрыгнув из кеба, пересекла мостовую и подошла к мальчику.

Улыбаясь, Олимпия осведомилась:

– Как зовут тебя?

– Джим Кребс, мэм.

– Ну и озорник же ты! Видишь, что произошло по твоей вине?

– Да, мэм. Но я не виноват, – вдруг захныкал он.

– Не плачь, Джим. Я вовсе не ругать тебя пришла.

– А зачем же? – с недоверием в глазах спросил Джим Кребс.

– Только поблагодарить, ты доставил мне развлечение.

– Не понимаю вас, мэм! – мальчик с изумлением смотрел на изысканную даму.

– Да тебе и не надо ничего понимать, – рассмеялась Олимпия. – Лучше скажи: где ты живешь?

– Где придется, мэм.

– Как это? – в свою очередь удивилась она.

– У меня нет своего дома, – Джим Кребс опустил глаза. – И родителей тоже нет.

– Значит ты – бездомный, – констатировала Олимпия, с жалостью глядя на мальчика.

– Совершенно верно, мэм.

Она порылась в своем ридикюле и, достав несколько монет, протянула их Джиму Кребсу.

– Возьми, Джим. Этого тебе должно хватить на неделю.

Взяв монеты, мальчик быстро зажал их в руке и, с благодарностью глядя на Олимпию, произнес:

– Спасибо, мэм. Я никогда не забуду вашу доброту.

– Я тебя тоже, Джим, – улыбнулась она и, повернувшись, пошла прочь.

Вернувшись к экипажу, Олимпия в мгновение ока взобралась в него, не обратив никакого внимания на извозчика, с удивлением следившего за ней. Когда любопытная толпа, столпившаяся на мостовой, чуть поредела, кеб тронулся. Извозчик нещадно погонял вороного, желая наверстать упущенное. К тому же капризная пассажирка вконец изучила и его, и бедного коня.

В особняк Клейторн-Холл Олимпия вернулась только во второй половине дня, как раз было время модного променада. Джеффри дома не оказалось, а в гостиной ее дожидалась тетя Элизабет с лордом Хиллом. Увидев Чарльза, она с улыбкой приветствовала его реверансом. Он же, поднявшись с мягкого дивана, любезно поклонился ей. Тетя Элизабет, сдвинув брови, сообщила ей, что с утра два знатных кавалера нанесли визит и, не застав ее дома, уехали. Лорд Хилл ждет ее, чтобы сопровождать на променад в Гайд-парк, так как сама она чувствует себя довольно скверно и не может ехать с ней, а Джеффри весь день не будет дома. Он уехал на рассвете в родовое поместье и неизвестно, когда вернется. Но Джеффри позаботился о ней, попросив своего друга быть ее сопровождающим во всех светских выездах, пока его не будет в городе.

«Прекрасно, – подумала Олимпия, – хоть раз кузен своей заботой порадовал ее».

Улыбнувшись Чарльзу и сказав, что она не заставит себя долго ждать, Олимпия поднялась наверх, чтобы переодеться для прогулки по парку. После своего фиаско ей необходим был свежий воздух и компания лучших друзей.

Графиня Доз, извившись перед другом сына, что оставляет его ненадолго, неспеша последовала за своей племянницей. Она хотела поговорить с ней, прежде чем Олимпия снова исчезнет из дома. Ведь сегодня утром она не застала её в спальне. Вчера по возвращении с бала они обе чувствовали себя неважно, поэтому им не удалось побеседовать. А ей надо было многое выяснить у нее.

Когда графиня Доз зашла в уютную спальню, меблированную по вкусу племянницы, Олимпия почти завершала свой туалет, стоя у зеркала. Тетя Элизабет окинула придирчивым взглядом девушку и осталась довольной.

– Ты неплохо выглядишь, Олимпия. Надеюсь, сегодня ты не упустишь свой шанс. В Гайд-парке будет весь высший лондонский свет. А до конца сезона остались считанные дни.

– Я помню об этом, тетя Элизабет, – проговорила Олимпия, продолжая смотреться в зеркало.

– Вот и хорошо, – промолвила та, тяжело выдохнув. – Но что вчера герцог хотел от тебя? Мне кажется, что ваше знакомство состоялось еще до того, как герцогиня Кендал представила вас друг другу. И боюсь, что другие это тоже заметили.

Не оборачиваясь, девушка усмехнулась. Можно только позавидовать такой проницательности! Однако ей не хотелось в этом признаваться, считая, что еще рано посвящать тетю в свои дела.

– В самом деле? – повернувшись, она критически приподняла бровь.

– Ну, конечно, дорогая моя! Ведь его светлость недвусмысленно заявил, что твой язык ранит, как нож. Значит, ты уже успела показать себя и, боюсь, с не с самой лучшей стороны.

– Вы ошибаетесь, тетя, до официального представления мы с ним не были знакомы, – только и сказала Олимпия, не найдя ничего убедительного.

Однако графиню Доз нелегко было провести, а уж тем более, когда Олимпия не приложила к этому никакого старания. Поэтому она спокойно проронила:

– Не знаю, по какой причине ты скрываешь вашу первую встречу, но советую быть всегда в поле зрения герцога, чтобы он смог достойно оценить твою красоту.

– Хорошенькое дельце, нечего сказать, – Олимпия недовольно поджала губы. – Но как, тетя? Если сегодня я не увижу его.

– Заблуждаешься, дорогая моя! Вполне очевидно, что там будет и герцог Ормонд, и ты его непременно увидишь.

Неужели это правда? А он и словом не обмолвился, что будет в парке. Наверное, это оттого, что она не дала ему и рта раскрыть!

– Сомневаюсь, – ехидно улыбнулась она, думая про себя: «После утренней встречи это вряд ли возможно. Надо полагать, я надолго выбила его из колеи».

– Напрасно сомневаешься, Олимпия. Его светлость действительно будет в Гайд-парке. И не один, к сожалению…

– Естественно, со своей многочисленной свитой, – съязвила девушка.

– Нет, милая, в компании леди Брент.

– Что?! – вскричала Олимпия, не веря тете. – Что вы сказали?

– Не делай больших глаз, Олимпия! Уверяю, герцог Ормонд пригласил юную графиню прокатиться с ним по парку.

– Откуда вам это известно, тетя? – ее голос необычайно дрожал, правда, не то от волнения, не то от ярости. Леди Элизабет терялась в догадках.

– Сорока на хвосте принесла, – усмехнулась она.

– Уж не Чарльз ли эта сорока?

– Да, в некоторой степени.

– Как вас понимать?

– Утром лорд Хилл нанес визит графу Пемброку, чтобы пригласить леди Каролину на променад. Она ответила, что весьма сожалеет, но не может пойти с ним, так как вчера уже получила такое же приглашение от герцога Ормонда.

Сообщение тети буквально потрясло молодую особу. Она растерянно смотрела на нее, с трудом переваривая услышанное. Вдруг радуга красок засияла на лице Олимпии, предательски выдав ее с головой. Графиня Доз сразу же поняла, что она неравнодушна к герцогу.

«Ах, вот оно что! – злилась Олимпия. – Теперь ясно, отчего герцог так сопротивлялся. Выходит, он на самом деле соблазнился прелестями юной графини. Поэтому и сравнил ее с распускающейся розой, чье очарование покорило его».

Безумная ревность охватила Олимпию, и все краски сошли с ее лица. Если бы это не тетя стояла рядом, а леди Каролина, то ей в полной мере пришлось бы изведать ревность «тигрицы». Ревность так снедала девушку, что она едва не теряла рассудок. Но она вовремя опомнилась, увидев пытливые глаза своей тети. В следующее мгновение Олимпия лучезарно улыбнулась:

– Хорошо, что вы меня предупредили, тетя.

– Зная твою эксцентричность, я не могла об этом не сказать.

– Несомненно, вы сделали доброе дело.

Судя по ее голосу, она полностью овладела собой. Стало быть, уже можно не опасаться, что она совершит безрассудный поступок. Графиня Доз с облегчением вздохнула.

– Лорд Хилл наверняка заждался тебя, дорогая моя.

– Действительно! – спохватилась Олимпия. – Ну, я пойду, тетя Элизабет.

Спускаясь по лестнице, она сумела удержать улыбку на лице, хотя мозг ее лихорадочно работал. Черт побери, если бы вчера она знала, что герцог Ормонд пригласил леди Брент на прогулку, то ни за что не поехала бы к нему сегодня утром. Боже мой, какой стыд! И надо же было ей так опозориться. Должно быть, он в душе смеялся, слушая ее.

С той же улыбкой Олимпия встретила и Чарльза, когда наконец оказалась в гостиной. Заскучавший кавалер при виде неожиданно выросшей перед ним ослепительной красавицы открыл рот от изумления. Но минутой позже выдавил из себя:

– Вы просто чаровница, леди Олимпия! Я рад, что мне выпала честь сопровождать вас на променад. Думаю, в Гайд-парке не найдется более счастливого кавалера, ведь рядом такая спутница!

Ослепительно улыбаясь, Олимпия молча взяла предложенную руку и, спустя некоторое время, они уже были на пути к Гайд-парку.

Глава 4

Стоявший солнечный день собрал в Гайд-парке весь высший лондонский свет. Все широкие аллеи были буквально наводнены экипажами разных видов, всадниками и пешеходами. Поэтому легкая коляска Чарльза медленно продвигалась по парку, где было так много людей, что, казалось, яблоку негде упасть.

Лорд Хилл, уроженец Лондона, только и делал, что раскланивался и шептался со своими многочисленными друзьями и знакомыми. Олимпия, хотя и обосновалась здесь совсем недавно, едва успевала расточать направо и налево приветливые улыбки. Девушке не удалось на сей раз напустить на себя нарочито скучающий вид, ибо этикет требовал быть любезной, когда к ним подъезжали общие знакомые, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение.

Улыбаясь вслед только что отъехавшей карете, она и не заметила, как с их коляской поравнялся всадник на белом коне. Он приподнял свой цилиндр, приветствуя их. В щегольски одетом всаднике Олимпия узнала вездесущего коммерсанта мистера Далтона, который с улыбкой проговорил:

– Какое столпотворение, не так ли?! Даже в начале сезона здесь не было так многолюдно, как сейчас.

– Должно быть, конец сезона – этому объяснение, – проговорил лорд Хилл, раскланиваясь с ним.

– Без сомнения! – рассмеялся мистер Далтон. – И нынешний праздничный выезд экипажей свидетельствует, что светский сезон неизбежно подходит к концу.

– Но, надо признать, мистер Далтон, что выезд сегодня особенно великолепен! – Олимпия непринужденно встряла в разговор.

– И вправду впечатляющее зрелище, леди Делфорд! – мистер Далтон любезно улыбался. – Более того, просто невероятное, если сулить по некоторым экипажам. Вне всякого сомнения, сегодня высшая знать решила соперничать друг с другом в блеске своих экипажей.

– И в самом деле, – буркнул Чарльз, оглядываясь.

Олимпия только тут взглянула другими глазами на окружающее. Экипажи, один шикарнее другого, следовали гуськом. Они не шли ни в какое сравнение с двухместной коляской Чарльза, хотя впряженная пара вороных с серебряной упряжью впечатляла.

– Ваша упряжка, Чарльз, ничем не хуже других, – улыбнулась Олимпия. – Когда вы купили таких славных лошадей?

Лорд Хилл с самодовольным видом охотно пояснил:

– Я купил их на прошлой неделе на аукционе, где продавали лошадей, и уже смог оценить вороных по достоинству. Я не зря выложил за них кругленькую сумму.

Мистер Далтон взглянул с любопытством на его упряжку и снисходительным тоном заметил:

– Надо сказать, вороные и впрямь хороши, милорд. Однако они вряд ли сравнятся с племенными жеребцами герцога Ормонда. Вот уж у него прямо потрясающая упряжка!

– А где вы видите его экипаж? – Чарльз недоуменно посмотрел по сторонам.

Олимпия, затаив дыхание, ждала ответа мистера Далтона. Она сгорала от любопытства и желания увидеть собственными глазами этого Иуду в компании леди Брент. Девушке очень хотелось взглянуть в бесстыжие глаза герцога, янтарный блеск которых не давал ей покоя с той минуты, когда она впервые увидела его в оранжерее.

Вскоре до нее донеслось:

– Карета его светлости стоит возле статуи Ахилла, где собрались самые сливки общества. Я их там видел полчаса назад, когда беседовал лордом… Впрочем, это неважно. Ведь я провел здесь уже достаточно времени и успел увидеть почти всех своих знакомых.

– А мы только что прибыли, мистер Далтон, – ответил лорд Хилл. – И тоже уже встретили немало друзей.

– Да, парк на самом деле самое верное место встреч, – согласился мистер Далтон. – Здесь можно увидеть всех старых друзей. Даже тех, кого не видел много лет.

– Действительно, это идеальное место, мистер Далтон, – добавила Олимпия, – если хочешь произвести сенсацию.

Ее так и подмывало спросить у него про леди Брент, но она сдержала себя. Тут он сам заговорил о ней.

– Вы знаете, кого я видел в обществе герцога Ормонда? Попробуйте угадать, леди Делфорд!

– Надо полагать, юную графиню, мистер Далтон, – мрачно буркнул Чарльз вместо Олимпии, а она не проронила ни слова.

– И правда! – несколько удивился тот. – Но откуда вы это знаете, милорд? Кажется, вы недавно прибыли сюда и еще не видели герцога.

– Все только об этом и говорят, – неохотно отозвался лорд Хилл, все еще сожалея, что его утренний визит к графу Пемброку потерпел фиаско.

Мистер Далтон рассмеялся:

– Боюсь, я выпустил из виду небольшую деталь, что сплетни в свете распространяются с быстротой молнии. Но, как видно, я запоздал со своей новостью.

– Именно, – сухо бросил Чарльз, внезапно раздражаясь.

Он и сам не мог понять, что вызвало у него такое недовольство. Утренний отказ леди Брент или же уже поползшие слухи? А мистер Далтон все не унимался:

– Думаю, вчера на балу никто из нашей компании и не подозревал, что герцог Ормонд обратит свое внимание на юную графиню. Не так ли, милорд?

– Да, – едва слышно подтвердил он, вспомнив, как Каролина смотрела на героя бала.

Должно быть, мистер Далтон не расслышал его ответ, так как с пристрастием продолжал развивать свою мысль.

– Я скорее отдал бы руку на отсечение, чем поверил в то, что он вообще заметит ее, когда рядом стояла такая восхитительная Диана, как леди Делфорд. Конечно, я склонен был думать, что его светлость – истинный знаток женщин. И потому сегодня я был нимало удивлен, увидев их вместе на прогулке. Хотя я и знал, что карета графа Пемброка, где сидела пожилая графиня, утром претерпела повреждения, столкнувшись с другим экипажем.

– Да неужели?! – с изумлением воскликнул Чарльз, а Олимпия, видевшая все собственными глазами, промолчала.

Мистер Далтон принялся описывать утреннее событие, сгущая краски. Лорд Хилл с особым вниманием слушал его. Заинтересованная собственными проблемами, Олимпия не распознала истинного интереса своего спутника к облетевшей всех новости.

Если бы она меньше занималась собой, то уж наверняка поняла бы, отчего было пасмурным лицо Чарльза.

Завершая свой рассказ, мистер Далтон с улыбкой добавил:

– Вне всякого сомнения, это всего лишь небольшая услуга, оказанная герцогом леди Брент, а не то, что подумали многие.

– Вряд ли, мистер Далтон, – хмуро возразил лорд Хилл. – Надо полагать, завтра утром в газете мы, наверняка, найдём объявление об их помолвке.

– Не думаю, что его светлость позарится на такую пигалицу, – рассмеялся мистер Далтон. – Ясное дело, такому исполину только ваша спутница под стать. А вы так не считаете, милорд?

– Действительно, – проговорил тот, ошеломленный открытием. – Но герцог Ормонд, должно быть, иного мнения. Иначе на месте леди Брент сейчас была бы моя спутница.

Слова Чарльза острым ножом впились в ревнивое сердце Олимпии. Она была вне себя от ярости. Интересно, как удалось этой серой мышке то, чего не удалось ей? Нет, она не может смириться с поражением. Ведь затронута ее гордость. Она должна добиться его любым путем! Тем более сейчас, когда Каролина грозится увести у нее герцога. Ей надо что-то предпринять. Правда, она еще не знает, что конкретно. Но ей необходимо вмешаться в эту беседу и испортить их отношения.

Черт возьми, она должна как-то завоевать его сердце, чтобы он не держал в голове и мысли о других, кроме нее! Иначе она просто сойдет с ума от ревности. Теперь он для нее – весь мир.

Когда мистер Далтон в конце концов отъехал от них, Олимпия попросила лорда Хилла свернуть в сторону, вернее, к статуе Ахилла. Чарльз не возражал. Должно быть, его желание совпадало с ее стремлением.

– День и на самом деле прекрасен, леди Брент, – дразняще улыбнулся герцог Ормонд, бросив взгляд на миниатюрную фигурку рядом.

Они сидели в его элегантной карете, стоявшей чуть в стороне от статуи Ахилла, где столпилось множество экипажей. Весь парк так и глазел на них, явно сплетничая, что весьма забавляло Эдгара.

– Кажется, такой погоды не было с самого начала сезона, – проговорила леди Брент, заливаясь краской.

– Неужели? – в его янтарных глазах сверкнули лукавые искорки. – Чем же предыдущие дни отличаются от этого?

– Тем, конечно, что вас тогда не было, – выпалила она, опустив глаза.

– Ценю вашу откровенность. Но, сдается мне, все леди, к удивлению, стали чересчур экстравагантны.

– Вам уже сделали признание, ваша светлость? – по-детски наивные глаза так и впились в него взглядом.

– Вроде того, – отмахнулся герцог, держа в поле зрения широкую аллею, где сновали разодетые прохожие.

– Вчера на балу я даже не смела и мечтать, что вы пригласите меня на прогулку, – вдруг призналась юная графиня, озадачив его.

«Должно быть, я допустил непоправимую ошибку, – молнией пронеслось у него в голове. – Но надеюсь, еще можно исправить эту глупость, пока она, как и та сумасбродка, не загнала меня в угол».

– Разве я мог не заметить серебро этих глаз? – чувственные губы герцога снова растянулись в подобии улыбки.

– У вас своеобразная манера делать комплименты, ваша светлость. Но это мне нравится! Продолжайте.

– Что?

– Говорить мне приятные вещи.

Какое-то проклятие! Определенно, в Лондоне все девицы тронулись умом. Или только он нарывается на таких?

– Леди Брент, вы много получали комплиментов от мужчин?

– Достаточно, чтобы оценить ваш, – улыбнулась она.

Эдгар остался доволен, обнаружив у нее живой ум. Хотя ему и не нравилась в ней чрезмерная импульсивность в проявлении чувств, приличной леди не пристало говорить подобные вещи. Но это он объяснил себе ее юным возрастом. Вне всякого сомнения, тетя Аврора права – о лучшей жене и мечтать нельзя.

И не отрывая взгляда от ее волос он выпалил:

– Затрудняюсь сказать, что может сравниться с золотом ваших волос, мимо которых не пройдёт равнодушным ни один мужчина.

– Благодарю вас, ваша светлость, – рассмеялась юная графиня. – Это самый лучший комплимент из тех, что мне довелось услышать в свой первый сезон в лондонском свете.

– Вы чаруете меня своей непосредственностью, – в очередной раз улыбнулся герцог Ормонд после минутной паузы.

Если он и дальше будет сыпать комплиментами, то не успеет опомниться, как брачные цепи сами по себе окажутся на его шее. Правда, он вовсе не против этого. Ему на самом деле уже пора обзавестись семьей, чего так жаждет его многочисленная родня.

– А вы меня – своей неотразимостью, – наконец донеслось до него.

«Долго же она искала ответ, – мысленно усмехнулся Эдгар. – Хотя, надо отдать ей должное, это чистейшая правда».

Он знал о своей привлекательности, которой часто пользовался в свете, когда хотел заполучить ту или иную смазливую дамочку.

– Рад, что я вам нравлюсь, – промолвил он, улыбаясь. Определенно, сегодня ему только и суждено расточать улыбки. – Хотя в свете найдутся и такие, которые так не считают.

– Неправда, ваша светлость, – с жаром возразила Каролина, покраснев. – Вы самый красивый и благородный джентльмен во всем Лондоне!

– Уверяю, вы заблуждаетесь, леди Брент, – попробовал он разуверить ее. – Я вовсе не такой, каким вы меня представляете.

– Не поверю, ваша светлость, – запротестовала она. – Вы просто наговариваете на себя.

Судя по ее виду, она действительно не верила ему.

– В таком случае мне больше нечего добавить, – герцог вздохнул столь тяжко, что снискал бы сочувствие у кого угодно.

Леди Брент залилась смехом. Его серебристый звон колокольчиком отдался по парку. Не замечая направленные на них взгляды высшей знати, она смеялась от души. При этом Каролина совершенно не заботилась о том, как будет воспринято её поведение светом.

– И не спорьте со мной, ваша светлость! – сквозь смех выговорила юная особа. – Я лишь защищаю ваше доброе имя, которое отчего-то вам вздумалось порочить.

– Ради Бога, Каролина, перестаньте смеяться, – попросил он и сам не заметил того, что обратился к ней по имени, перейдя на фамильярный тон. – На нас уже смотрят.

– Ну и что же? – она пожала плечами. – Мне так весело с вами! Знайте, до сих пор ни один мой кавалер не мог меня рассмешить.

– Маловероятно, – процедил Эдгар, не сводя с нее глаз. – Не ожидал, что вы столь строгих правил. Более того, вы вовсе не походите на степенную особу.

– Правда?

Получив в ответ лишь кивок, Каролина добавила:

– Я и не хочу быть такой.

– Судя по тому, с каким нетерпением вы раскрываете свой непостижимого рисунка зонтик, вы отчаянно хотите размять свои ноги. Правда, в такую погоду просто грешно оставаться в карете. Вам так не кажется, Каролина?

– Поистине верно, ваша светлость, – с радостью в голосе выпалила она. – Мне чертовски неловко, но у меня буквально онемела задница. Вам это знакомо?

Услышав такие слова, Эдгар так и покатился со смежу. Непостижимо, ну и благовоспитанная леди! Вне всякого сомнения, она пытается разыгрывать из себя весьма экстравагантную особу, пользующуюся большей свободой, нежели истинные леди.

– Надо признать, вы неподражаемы, леди Брент! – со смехом заметил он и, вмиг соскочив с кареты, помог ей сойти на землю.

Сразу же почувствовав легкость в теле, Каролина с облегчением вздохнула и расправила свой зонтик, защищаясь от ярких лучей солнца. В этом году лето выдалось на редкость теплым, ни ветерка не было в парке. Радостная, она улыбнулась и молча взяла предложенную руку. Обходительный кавалер, конечно же, не мог видеть ее довольной улыбки.

Шагая по аллее в обществе герцога, леди Брент мысленно торжествовала. Она отлично справилась с поручением родителей. Они будут ею очень довольны. Ведь сегодняшняя встреча обязательно сделает свое дело. И, надо полагать, скоро последует предложение руки и сердца, чего она теперь так страстно желала. Иначе и быть не может! Он еще никого не приглашал сюда на прогулку, кроме нее, хотя вчера на балу и танцевал с другими девицами.

Да, если Эдгар сделает ей предложение, то она выйдет за него замуж назло лорду Хиллу.

С утра он заявился к ней, чтобы пригласить на променад. Правда, он слишком поздно опомнился. Она уже выплакала все глаза из-за его равнодушия.

Герцог Ормонд приподнял цилиндр, приветствуя графиню Денби с сыном, когда их фаэтон поравнялся с ними. Роджер хотел было проехать мимо них, но элегантно одетая дама средних лет велела ему остановиться.

– Добрый день, ваша светлость! – улыбнулась она, во все глаза глядя на Эдгара. – Мне особенно приятно снова видеть вас после вашего долгого затворничества.

– Мне тоже, мадам, – он наклонился, чтобы поцеловать протянутую пухлую ручку, обтянутую белой перчаткой.

– Я вижу, что вы уже нашли себе компанию, едва выйдя в свет, – проговорила графиня и, приставив лорнет к глазам, воззрилась на его спутницу. Граф Денби тоже покосился на нее, правда, без особого интереса.

– Мое почтение ваша светлость, – улыбнулась Каролина, до невозможности смущаясь под пристальным взглядом знатной дамы.

С одобрением разглядывая ее, та произнесла:

– Леди Брент, вы выглядите просто неотразимо в своем модном выездном наряде, хотя, сдается мне, сегодня вам слишком жарко в бархате! – и она бросила взгляд на свое легкое муслиновое платье, чей лиф был украшен сапфиром.

Не почувствовав себя уязвленной, юная графиня с улыбкой промолвила:

– Действительно, вы правы, ваша светлость. Ваш туалет более кстати в эту погоду. Интересно, какая модистка вам шила его? Или же вы приобрели все в фешенебельном магазине?

– В магазине, дорогая моя, – расцвела графиня. – Сейчас это куда проще, чем бесконечные примерки у портнихи.

– Я тоже так считаю, ваша светлость. И не раз об этом говорила своей матери, но она не хочет отказываться от услуг мадам Дюпре.

– Напрасно, – покачала та головой и, взглянув на герцога Ормонда, добавила:

– Думаю, вы выбрали отличную спутницу для прогулки.

– Спасибо за комплимент, мадам, я и сам того же мнения, – самодовольно заявил Эдгар.

– Прекрасно! – рассмеялась графиня, окинув их оценивающим взглядом. – Кстати, ваша светлость, не подскажете ли вы мне, где экипаж вашей тети? Я давно ищу герцогиню Кендал.

– Значит, вы почти у цели, – герцог приятно улыбнулся. – Ее карета стоит возле статуи Ахилла.

– Замечательно, – отозвалась она с искренней радостью в голосе. – В таком случае мы поспешим. А вам приятной прогулки, дорогие мои. Буду рада видеть вас обоих на рауте в следующий четверг.

– Ваш покорный слуга, мадам! – сняв цилиндр, он поклонился и небрежным жестом снова надел его на голову, кинув быстрый взгляд на графа Денби, который с отсутствующим видом сидел возле матери.

Как только фаэтон проехал, они продолжили пешую прогулку. Но не успели они сделать и двух шагов, как Эдгару снова пришлось раскланиваться со знакомыми и с давними приятелями, которые сегодня, как назло, собрались в Гайд-парке. Они с любопытством таращили на них глаза.

После встречи очередного джентльмена Каролина заметила:

– Судя по всему, вас знает весь Лондон.

– Да, к моему несчастью, именно когда я меньше всего хотел бы быть в центре внимания, – мрачно процедил он.

Леди Брент искоса взглянула на своего спутника, отмечая про себя, что его исполинский рост сильно подавлял ее. Вне всякого сомнения, графиня Денби это тоже обнаружила, когда не спускала с них глаз. Но она была столь тактична, что об этом деликатно умолчала. Должно быть, со стороны они и на самом деле выглядят весьма странной парой. Неужели герцог этого не видит? Однако высоко поднятая голова с вызывающим взглядом сказала ей о многом. Боже милостивый, неужели эта прогулка первая и последняя для нее?

– Никогда не видела такое сонмище людей, – промолвила виконтесса Бодмин, когда ландо, свернув за угол, оказалось в Гайд-падке.

– Действительно, – изумился лорд Сеймур, встречая повсюду знакомых. – Боюсь, сюда стеклось все светское общество Лондона.

Правда, Аманда в последнюю минуту чуть не передумала ехать со своим спутником, не желая афишировать свою тайную связь с ним. Хотя лорд Сеймур и был холост, а она – вдова, виконтесса Бодмин не хотела открыто демонстрировать свои отношения с ним, которые еще неизвестно как в дальнейшем сложатся. Опасаясь, что их хрупкая связь в любую минуту может прекратиться, она держалась с ним в тени.

– Проклятие! – бросил лорд Сеймур, озираясь. – Я нигде не вижу герцога Ормонда. А ведь мы должны были встретиться в парке.

– Вы и дня не можете прожить без своего друга, – уколола его молодая вдова.

– Конечно, – буркнул Артур и недовольно прибавил:

– Если бы вы не торчали так долго у зеркала, то мы давно были бы здесь.

– Возможно, – продолжила она. – Но тогда мы вряд ли заметили бы такое великолепное зрелище. И не получили бы никакого удовольствия от прогулки.

– Да, это правда, – согласился он. – Однако можно ли найти того, кого ищешь в этой толчее?

– Без сомнения, скоро вы встретите своего герцога, милорд, – произнесла Аманда, одарив ласкающей улыбкой, отчего его хмурое лицо вмиг разгладилось.

– Вашими бы устами да мед пить, – улыбнулся лорд Сеймур. – Леди Севедж, вы прекрасно знаете как поднять мне настроение.

Его рука тотчас легла на ее живот и стала спускаться ниже. Она с нарочитым испугом огляделась.

– Не забывайте, милорд, что мы на публике!

– Я знаю, что ландо – не наше уютное гнёздышко на Бонд-стрит.

– Тем более, – откликнулась виконтесса Бодмин. – Уберите свою руку.

– И не подумаю, милочка. – через шелк он нежил холмистый треугольник. У нее сразу же увлажнилось между ног. – Лучше сядьте поудобней, чтобы я смог доставить вам удовольствие.

– Прошу вас, не надо, милорд, – тихо попросила она, сгорая от страсти.

– Отчего же? – ухмыльнулся лорд Сеймур. – Людской поток меня лишь возбуждает.

– Только не здесь, – взмолилась Аманда. – Я не хочу дурной славы.

– Что значит дурная слава, если я женюсь на вас?

Ей показалось, что она проваливается в бездну. Быть может, она ослышалась. Сердце ее так радостно забилось, что грозило выпрыгнуть из груди. Неужели она наконец дождалась от него заветных слов?

– Что вы сказали, милорд? – спросила виконтесса Бодмин, едва сдерживая волнение.

– Я готов жениться на вас сию минуту, если вы по-прежнему хотите выйти за меня замуж.

Судя по его бесстрастному голосу, трудно было определить, говорил ли он это всерьез. Она решила не обнаруживать перед ним свои истинные чувства.

– Надеюсь, это не очередная ваша шутка, когда вы жаждете получить свое, сейчас столь неуместная.

– Нет, естественно, – заверил он. – Этим не шутят, дорогая моя.

– Надо полагать, у меня есть время на раздумье, – как можно более невозмутимым тоном произнесла она.

Судя по наступившему молчанию, он был сильно потрясен. Вне всякого сомнения, лорд Сеймур не ожидал такого ответа. И его удивление лишний раз подтверждало явный эгоизм.

В конце концов губы Артура поползли вниз в усмешке:

– А нам и вправду нужно время, леди Севедж?

– Разумеется, милорд. – ее лицо осветилось лучезарной улыбкой. – Я должна сделать единственный выбор из тех претендентов, которые попросили моей руки. Ведь лондонский светский сезон – это великолепная ярмарка женихов…

– И невест, – вставил он. Рука его, ласкавшая с пылом, так и замерла на ее лоне.

– Несомненно, – согласилась Аманда, краснея под его насмешливым взглядом.

Лорд Сеймур был изрядно уязвлен таким оборотом. Он и не думал, что мог когда-либо получить отсрочку, тем более от вдовы. Ясное дело, он считался завидным женихом. И любая из дам кинулась бы ему на шею, стоило только поманить ее пальцем.

Раздраженный до невозможности, он вдруг заявил:

– Вы не говорили мне, что другие джентльмены делали вам предложение руки и сердца.

– Но об этом и не говорят любовнику. Впрочем, вы и не интересовались. К тому же у нас с вами свободные отношения, без всяких обязательств.

– Верно, – ответил Артур, мрачнея. – Однако, теперь я хочу с этим покончить.

Виконтесса Бодмин еще обдумывала его слова про себя, когда их ландо неожиданно повстречалось с невероятной парой. Ее спутник с возгласом удивления выскочил из экипажа и бросился к красивому гиганту, который с отчаянным видом вел под руку миниатюрную леди Брент.

Аманда не верила своим глазам. Они смотрелись так смехотворно! Но, вместе с тем, было в этой странной паре нечто привлекательное.

Пряча улыбку, молодая вдова вмешалась в шумную встречу двух друзей:

– Какой приятный сюрприз, ваша светлость! Кто бы мог подумать, что мы найдём вас в обществе юной графини. Поверьте, лорд Сеймур отчаянно искал вас по всему парку. Однако, надо сказать, какой у вас эксцентричный вкус в выборе себе спутницы на променад.

– Леди Севедж, должен ли я расценивать ваши слова как комплимент? – вкрадчивым голосом осведомился герцог Ормонд.

– Конечно, ваша светлость, – не растерялась она, поняв свою оплошность. И, взглянув на юную особу, проронила: – У вас чудный наряд, леди Брент.

– Спасибо, леди Севедж, – вежливо улыбнулась Каролина. – Сегодня уже второй раз мне об этом говорят.

Между тем Артур нетерпеливо дергал своего друга за рукав черного сюртука.

Эдгар нехотя отвел взгляд от дам, негромко беседовавших, и недоуменно уставился на него.

– Что это значит, дружище? – поинтересовался лорд Сеймур, кивнув на юную графиню.

– Всего лишь осуществление желания герцогини Кендал, – равнодушно пояснил герцог Ормонд.

– Так, значит, ты решил угодить своей милой тетушке. Прекрасно, черт побери! Но как могло случиться, что ты не заметил того, что вместе вы смотритесь довольно нелепо?

– В самом деле? – без искры во взгляде спросил Эдгар.

– Было бы неплохо сначала вам обоим заглянуть в зеркало, прежде чем выставляться на людях.

– Артур, ведь ты хорошо знаешь, что меня не интересует мнение других.

– А жаль, – тяжело вздохнул лорд Сеймур, глядя на герцога. – Тогда мне не пришлось бы краснеть за друга.

– Ты можешь просто не замечать меня и держаться от нас в стороне, – сухо бросил он.

– Только не говори мне, что ты влюбился в эту пигалицу, Эдгар, – проворчал Артур, хмурясь.

– А что? – вызывающе спросил тот. – Разве она меня на может очаровать?

– Бесспорно, леди Брент прелестна. Но из-за ее росту она не подходит тебе.

– Ну и что же? – упрямо возразил герцог. – Я все равно женюсь на ней.

– Боюсь, ты делаешь большую ошибку, мой друг, – лорд Сеймур сочувственно смотрел на него. – Ты же богат. Брак по расчету тебе не грозит.

– Зато мне грозит бой с тетей Авророй, если я не женюсь на ее протеже.

– Разве тебе впервые грызться с роднёй? По-моему, до сих пор ты превосходно справлялся с этой задачей, отстаивая свою свободу, – усмехнулся Артур.

– Видишь ли мне и на самом деле пора обзавестись семьей. К тому же мои родственники так и жаждут увидеть моего первенца, а бабушка только об этом и мечтает.

– Ах, эта вечная проблема с наследником, – в очередной раз вздохнул лорд Сеймур. – Не завидую твоему герцогскому титулу. Я рад, что избавлен от такой участи. Ведь титул лорда я ношу по рождению.

– Твое счастье, Артур, – сардонически процедил Эдгар, бросив взгляд на дам.

Леди Брент сидела рядом с вдовой. Он и не заметил, когда она взобралась в ландо. Виконтесса Бодмин что-то говорила ей так тихо, что ничего нельзя было разобрать, хотя они и стояли в двух шагах от экипажа.

Заметив, на кого устремлен взгляд друга, Артур выпалил:

– Не думаю, что она многое выигрывает на ярмарке невест. Просто удивительно, что леди Брент пришлась по душе твоей властной тете.

– Но она понравится маркизу Бристолу, моему дяде. Ведь юная графиня – точная копия его жены, – губы герцога неизменно поползли вниз.

– Ты имеешь в виду ее рост?

– Именно, – последовал ответ.

– Ты не прав, Эдгар, – поспешно возразил лорд Сеймур. – Леди Гортензия-Беатрис намного выше этой пигалицы.

– У тебя весьма дурное настроение, мой друг, – беззлобно заметил Эдгар. – И непростительно срывать его на других. Должно быть, тому виной очаровательная вдова.

– Отнюдь, – Артур расплылся в улыбке. – Боюсь, как бы я не женился вперед тебя, дружище.

– Весьма занятно. Расскажи, Артур.

– Сейчас не будем об этом, – быстро откликнулся тот и без всякого предисловия добавил:

– Лучше скажи, что она хотела от тебя?

– Кто? – изумился герцог, озираясь по сторонам.

– Кажется, ты обещал мне, что расскажешь позже об утреннем визите дочери маркиза Рейнд, когда мы с тобой встретились в Карлтон-Хаузе. Думаю, сейчас самое время.

– Ах, ты об этом! – вмиг лицо Эдгара потемнело.

– Ну, что же ты молчишь? – настаивал друг. – Что сказала тебе прекрасная Диана?

– Чтобы я женился на ней, – мрачно буркнул герцог.

– Забавно! – рассмеялся лорд Сеймур. – И что же ты ответил?

– Что у нее весьма неуемное желание.

– Неужели ты отказал такой красавице? – с изумлением осведомился он. Эдгар кивнул. – Очевидно, ты просто потерял зрение, мой друг.

Друзья замолчали, каждый занятый собственными мыслями. С высоты своего огромного роста Эдгар смотрел на прохожих, которые с подобострастной улыбкой приостанавливались, чтобы поздороваться с ними. Такое скопление знати действовало ему на нервы, привыкшему в последнее время к уединенной жизни. Странно, но среди этой толчеи он не находил белокурой головки. Леди Делфорд, нанесшей ему утром визит с интересным предложением, нигде не было видно. Наверняка сейчас она где-то забилась в угол и проливает горькие слезы. Его губы сами по себе растянулись в довольной улыбке.

– Эдгар, где ты оставил свою карету? – прервал его размышления Артур.

– У статуи Ахилла, – пробубнил он, недовольный тем, что мысль его оборвалась на самом интересном месте.

– Тогда мое ландо к твоим услугам.

– Спасибо, дружище, – улыбнулся герцог Ормонд. – Хотя тут и недалеко, однако пешая прогулка мне осточертела. Все так и пялят на нас глаза.

Лорд Сеймур только расхохотался. Подходя к ландо, Эдгар услышал:

– Советую, не строить серьёзных планов на будущее, леди Брент. Мужчины бывают весьма переменчивы в своих желаниях. Как известно, его светлость разбил не одно женское сердце. Вам не следует появляться в обществе герцога, он сейчас находится в центре всеобщего внимания после своего долгого затворничества. И думаю, вам будет крайне неловко, если после ваших частых встреч не последует предложение руки и сердца. Не так ли? Хотя все дамы просто умрут от зависти, когда увидят вас сегодня вместе, – заметив поднимающегося в экипаж гиганта, виконтесса Бодмин внезапно замолчала. Однако минутой позже она, ничуть не смущаясь, проронила:

– Вы решили составить нам компанию, ваша светлость?

– Да, – сухо выпалил он, злясь. – Вы позволите, мадам?

Когда Аманда уступила ему свое место, Эдгар с победоносным видом уселся рядом с юной графиней. И ландо тронулось черепашьим шагом. Под щебетание вдовы о чудесной погоде он взглянул на соседку. Каролина улыбнулась, поймав его взгляд.

– Сегодня парк более оживленный, чем в мой последний выезд, правда, с тех пор прошло почти два месяца, – не выходя из кареты, герцогиня Кендал через распахнутую дверцу обменивалась новостями с графиней Денби.

– Говорят, всему виной ваш племянник, – ответила та. – Весь город облетело известие, что герцог Ормонд пригласил на променад леди Брент.

– Правда? – спросила почтенная дама. – Впрочем, надо было ожидать, что предметом всех пересудов станет бедный Эдгар, как только он снова появился в светском обществе.

Графиня Денби неожиданно возразила:

– Думаю, в любом случае говорили бы о нем в свете. Не так ли, ваша светлость?

– Пожалуй, вы правы, графиня, – согласилась герцогиня Кендал.

– Только свет удивлен тем, что его светлость выбрал самую невзрачную леди, когда на выданье есть дочери более знатных особ.

– В самом деле? – удивилась герцогиня Кендал, несколько уязвленная, что ее протеже слишком строго судится светом. И она решила до поры до времени умолчать о том, что сама выбрала невесту своему племяннику.

– Да, к сожалению, – подтвердила собеседница.

– На всех не угодишь, – с улыбкой парировала герцогиня Кендал, разглядывая в лорнет прохожих.

– Конечно, – с улыбкой запела графиня Денби. – Но надеюсь, после этой прогулки ваш племянник не примет поспешных решений, о которых потом будет жалеть.

– Что вы имеете в виду, графиня? – почтенная дама направила лорнет на собеседницу. Не понимая ее интереса в этом деле, она воззрилась на нее. Кажется, у нее не было дочери, чтобы искать ей жениха. Но что-то тут было явно не так.

– То есть, он не женится так быстро на леди Брент?

– А кто его знает, дорогая моя? – последовал ответ. – Хотя, признаться, мы все только и мечтаем поскорее женить его.

– Неужели вам все равно, на ком женится его светлость?

– Нет, естественно, – улыбнулась герцогиня Кендал.

– Поверьте, она вовсе не пара ему, уверяю вас!

– Мне так не кажется, – заявила почтенная дама холодным тоном.

– Полагаю, вы сами в этом скоро убедитесь, ваша светлость, когда увидите их вместе, – отозвалась графиня.

Она сильно расстроилась, что не сумела достаточно убедить высокородную особу в своей правоте, и перевела разговор на другие темы. Граф Денби со скучающим видом взирал на статую Ахилла, возле которого стоял фаэтон. Он краем уха слушал разговор своей матери с герцогиней Кендал. Сердце его тревожно билось, а глаза то и дело ощупывали взглядом каждую пару, мелькавшую на аллее.

Помня свой промах, Роджер терзался мыслью, что не сумел воспламенить леди Делфорд. По всей вероятности, она ожидала многого от него, раз позволила ему себя поцеловать. А он, как школьник, вдруг запаниковал, увидев, что костер страсти не вспыхивает в ней.

Но он любит Олимпию до безумия. И вчера даже сделал ей предложение, правда, она им пренебрегла. Интересно, почему? Разве он недостаточно хорош для нее? Ведь он нравится многим леди, которых встречал в свете. Но, почему-то, только не ей. Или она слишком неприступная? Недаром в светском обществе ее называют прекрасной, но холодной Дианой.

Взгляд графа поплыл по ухоженным газонам и задержался на двух всадниках, показавшихся из-за вековых деревьев. Увидев его, всадники придержали лошадей, раскланиваясь с ним. Роджер механически приподнял шляпу, узнав барона Ай и мистера Далтона. Видя, что граф Денби молча приветствовал их, они проехали мимо.

Роджер облегченно вздохнул. Сейчас он был просто не способен вести светскую беседу, на сердце у него кровоточила незаживающая рана. Его мысли снова вернулись к предмету воздыхания. Неужели ее нет в парке? Не может быть, чтобы леди Делфорд сидела дома в такой день! Она наверняка где-то рядом.

Ему очень хотелось продолжить путь, чтобы поискать Олимпию. Однако его матушка, кажется, приросла к этому месту. Уж точно, она не захочет лишиться общества герцогини Кендал. Он покосился на высокородную особу, занятую вместе с его матерью обсуждением последних новостей. Не вслушиваясь в их беседу, он взглянул на дам другими глазами. Да, они уже перешагнули тот рубеж, когда их волновали сердечные дела. Как он завидовал им, что у них все позади.

Граф Денби окинул парк тоскливым взглядом. Как ему было одиноко среди шумного потока людей! Как он желал, чтобы Олимпия оказалась рядом! И как он хотел обладать ею, грезя по ночам о супружеском ложе! Впрочем, неудивительно, он так давно не бывал в заведении мадам Эдерс.

Лишь только ландо, запряженное парой великолепных лошадей, остановилось возле кареты герцогини Кендал и фаэтона графини Денби, почтенные дамы с удивлением воззрились на выходящую компанию. При виде леди Брент со своим племянником, которая первой приветствовала ее, герцогине Кендал пришли на ум слова графини Денби. Действительно, эта пара выглядела весьма комичной. Исполинский рост Эдгара невыгодно подчеркивал хрупкую фигурку юной особы. И она только теперь поняла, чего опасалась графиня Денби. Своим советом та, видимо, хотела предостеречь её.

После взаимного приветствия другой пары, прибывшей с ними, но не менее нелепой, ибо молодой, ни разу не женатый джентльмен связался с какой-то вдовушкой, об интимной жизни которой она была неплохо осведомлена, герцогиня Кендал сурово взглянула на своего племянника, гордость герцогского рода.

– Эдгар, – обратилась она жестко, – разве ты прибыл не в своем экипаже?

– В своем, разумеется, тетя Аврора.

– Где же ты бросил его?

– Чуть левее от статуи Ахилла, – улыбнулся племянник, стараясь выдвинуть вперед свою спутницу.

Но, казалось, тетя Аврора совершенно не замечала ее. Удивляясь такой перемене, он поморщил лоб, теряясь в догадках, что могло произойти с ней со вчерашнего вечера. Ведь сегодня он ещё не видел свою тетю. Разве не она настаивала на том, чтобы он стал ухаживать за дочерью графа Пемброка? А теперь он не понимал ее отношения к леди Брент.

Видя встревоженные глаза своего племянника, герцогиня Кендал решила быть любезной со своей протеже. Ясное дело, она была не виновата в том, что ей по наследству достался небольшой рост матери.

Наведя лорнет на юную графиню, она вежливо проговорила:

– Сочувствую, леди Брент, что утром карета вашей матери попала под копыта бешеной упряжки. Надеюсь, графиня Пемброк не пострадала? Поэтому не видно ваших родителей на променаде?

– Да, ваша светлость, – едва слышно проговорила Каролина, опустив глаза. Щеки ее вспыхнули от смущения.

Разговор сразу же перешел на несчастные случаи, происшедшие в жизни, и стал всеобщим в небольшой компании, сплотившейся возле герцогини Кендал. Граф Денби на сей раз тоже принял участие в беседе. Стояла слишком хорошая погода, чтобы предаваться отчаянию. И он решил не портить себе настроение несбыточной мечтой.

Глава 5

Великолепная упряжка шаг за шагом пробиралась к статуе Ахилла. Олимпия все глаза проглядела, отыскивая карету с герцогским гербом. Она перестала отвечать даже на приветствия знакомых и, похоже, не замечала их. А те с удивлением переглядывались между собой, проезжая мимо нее. Кажется, нелюбезность не была характерной чертой прелестной маркизы. Что же с ней случилось?

Руководимая единственным желанием найти герцога Ормонда с леди Брент, Олимпия всю дорогу молчала. Чарльз тоже не проронил ни слова, погруженный в свои раздумья. Им пришлось не раз менять свой маршрут, отыскивая безлюдные дорожки, чтобы добраться до намеченного пункта. Но везде было одно и то же. Стоило только свернуть на другую аллею, как экипажи тут же заполняли ее, и черепашье движение вновь преследовало их. Не надеясь быстро попасть к статуе Ахилла, они в конце концов смирились с неизбежным. Сегодня им вовсе не улыбалась фортуна.

Когда коляска Чарльза оказалась на пешеходной тропе, ведущей прямо к статуе Ахилла, Олимпия сразу же взбодрилась. Однако движение тут еще больше затруднилось из-за разноцветной толпы пешеходов, сновавших туда-сюда, и одиночных всадников, прогуливавшихся по узкой аллее. Но, несмотря на это, Чарльз не собирался уступать им дорогу. Он решительно двигался вперед, правя лошадьми.

По мере того, как они все ближе подъезжали к статуе Ахилла, Олимпия обнаружила, что там действительно сконцентрировались сливки общества. Сидящие в экипажах явно сплетничали между собой, разглядывая прохожих. Душой общества была герцогиня Кендал со своим племянником, подле которых собралась высшая знать. Их роскошный наряд потрясал всякое воображение. Ее же туалет показался молодой особе менее ослепительным. Конечно, у нее не было времени, чтобы хорошенько подумать над своим нарядом. Поездка к герцогу отняла у Олимпии много времени и ей пришлось собираться наспех, так как ее ждал Чарльз.

Взирая издали на оживленную компанию, собравшуюся на площадке перед статуей Ахилла, Олимпия была вне себя от досады. Ее взгляд не задержался ни на ком из них, а устремился на гиганта, не сводящего глаз с леди Брент. Увидев их воочию, она почувствовала, как игла ревности впилась в ее сердце. Стало ясно, что герцог Ормонд никого не замечал, кроме Каролины, и не вступал ни с кем в беседу, хотя к нему и обращались из компании.

Когда до избранного общества уже было рукой подать, путь им неожиданно преградил фаэтон, опередивший их коляску. Вслед за ним подъехали и другие экипажи, напрочь закрыв им проезд. Встретив препятствие, упряжка остановилась. С высоты коляски Олимпия видела, что вокруг статуи Ахилла образовалось немало групп людей, которые оживленно разговаривали. Из круга герцогини Кендал до них донеслось хихиканье дам. Вслед им раздался приглушенный смех джентльменов. Вне всякого сомнения, веселая компания перемывала кому-то косточки.

Злясь, что теперь они не смогут подобраться к ним поближе сквозь баррикаду экипажей, Олимпия решительно повернулась к фаэтону, чтобы высказать, что она думает о его хозяине. Но тут раздался возглас радости.

– Леди Делфорд, какая неожиданная встреча! – увидев Чарльза, Мэри-Эмили добавила:

– Добрый день, милорд.

– Рад видеть вас, миледи, – проговорил лорд Хилл, раскланиваясь с ее мужем. Олимпия отметила, что Виктории не было с ними.

– Должно быть, она не поместилась в фаэтоне, – усмехнулась молодая леди. – Или же нашла себе более интересное занятие, чем прогулка в Гайд-парке в такой толчее?

– Приветствую вас, леди Мэри-Эмили, – проговорила Олимпия, вдруг осознав, что встреча с ними наверняка спасла ее от позора.

Если бы не эта задержка, то она, без сомнения, ринулась бы в атаку, лишь только оказалась бы в кругу герцога Ормонда. Конечно, было бы смешно с ходу врываться в чужую и сплоченную компанию. И она должна быть благодарна им за то, что они помешали ее планам.

– В такую чудесную погоду только и совершать выезды. Не так ли, леди Делфорд? – спросила леди Уинхелд, озираясь вокруг.

Натянув на лицо любезную улыбку, Олимпия бросила:

– Действительно, сегодня отличная погода. Я не припомню дня лучше, чем этот.

– Смею заметить, если судить по блеску праздничного выезда экипажей, так оно и есть, – бросив взгляд на тучу людей, атаковавших Гайд-парк, – заметил Чарльз, крепко держа поводья.

Однако лошади грызли удила, явно нервничая из-за вынужденной остановки. Они так и норовили сорваться с места. Лорд Хилл еле сдерживал их. Генри Уинхелд так и воззрился на его упряжку.

– У вас великолепные кони, лорд Хилл! – с завистью заметил он, бросив взгляд на свою пару гнедых. – Где вы их купили?

– На публичных торгах, где же еще, – мрачно буркнул Чарльз, устремив взгляд на улыбающуюся графиню, которая, как звезда, была далека от него. – Вы уже третий меня об этом спрашиваете.

– В самом деле? – рассмеялся лорд Уинхелд. – И кто же остальные?

– Я! – выпалила Олимпия. – И мистер Далтон.

Тут к ним подъехали два всадника.

– Легок на помине, – улыбнулась леди Мэри-Эмили, увидев мистера Далтона и барона Ай верхом.

Улыбаясь Каролине, герцог Ормонд с высоты своего роста давно заметил леди Делфорд. Ее коляска застряла в двадцати шагах от него, не сумев выбраться среди множества экипажей, отрезавших им путь.

Вне всякого сомнения, она хотела пробраться к статуе Ахилла, где стоял он. Ведь здесь собралось самое изысканное общество. Но ей придется довольствоваться компанией менее знатных особ, с усмешкой подумал он, увидев, как сидящие в фаэтоне заговорили с Олимпией. Улыбка Эдгара, предназначенная Каролине, стала ещё шире, когда он случайно перехватил взгляд Олимпии. Внезапно его осенило, что он многим обязан тому фаэтону, который перекрыл дорогу ее элегантной коляске. Ещё неизвестно, что ожидало бы его, окажись эта сумасбродка рядом. Очевидно, он должен благодарить всевышнего, что она не попала в их круг. После их утренней встречи он не хотел иметь с ней дело.

Однако как она ослепительно хороша! Ее бледно-лиловый костюм для прогулок ошеломляюще подчеркивал изящную фигуру. Высокая прическа терялась под модной шляпкой того же оттенка. Герцог Ормонд взял себе на заметку, что двое всадников не проехали мимо открытой коляски, откуда приветливо улыбалась леди Делфорд. Напрягая зрение, он признал мистера Далтона и барона Ай. Надо признать, эти немолодые джентльмены так и крутятся возле нее. Удивительно, почему? Чем общество Олимпии так прельщает их? Разве они не видят ее взбалмошный характер? Тут что-то явно не так. Неужели два холостяка положили на нее глаз?

Разговаривая с джентльменами, леди Делфорд не отрывала от него взгляда. Даже с такого расстояния было заметно, что он явно интересует ее. Усмехнувшись, он решил больше не смотреть на Олимпию и, повернувшись к ней спиной, прислушался к беседе.

– Такие дорожные аварии не редкость в Лондоне, – проговорила графиня Денби после того, как лорд Сеймур привел пример дорожного происшествия. – Особенно много их стало за последнее время.

– Действительно, – согласилась графиня Кендал, – а все оттого, что покупают необъезженных лошадей.

– Вы правы, ваша светлость, – подтвердила ее собеседница. – Моя племянница едва не отдала богу душу, когда совершала утреннюю прогулку в своем поместье на не испытанном скакуне.

– Думаю, сейчас мы станем очевидцами еще одного происшествия, – заметила герцогиня Кендал, глядя в лорнет.

– Что вы имеете в виду?

– Взгляните туда, графиня, там что-то явно происходит, – она указала рукой. Графиня посмотрела по направлению ее руки и всплеснула руками:

– Боже мой, и впрямь! Эти вороные просто бешеные. Лорд Хилл не может справиться с ними.

– А кто эта дама, что держит поводья? – спросила герцогиня Кендал, наводя лорнет на Олимпию.

– Леди Делфорд, ваша светлость.

Услышав знакомую фамилию, герцог Ормонд мгновенно обернулся, не дослушав леди Брент, которая что-то говорила ему. Он так и воззрился на горсточку людей, хлопотавших возле взбешенной упряжки. И забыв про Каролину, Эдгар с любопытством стал наблюдать захватывающее зрелище, сосредоточив свое внимание на Олимпии. Черт побери, должно быть, он пропустил самое интересное! Тут и другие заметили происходящее. Прекратив разговоры, они во все глаза следили за группой людей, пытавшихся справиться с лошадьми.

Встав на дыбы, вороные грозились перевернуть маленькую коляску, где Олимпия, вцепившись в поводья, храбро удерживала их. Чарльз и мистер Далтон старались взять под уздцы лошадей, но они никого не подпускали к себе.

– Им явно нужна помощь, – проговорил лорд Сеймур, не двигаясь с места.

Никто не ответил ему. Внимание публики было приковано к жуткой картине. Застыв от изумления, граф Денби тоже смотрел на Олимпию. Он не ожидал увидеть ее в такой ситуации. И в первое мгновение Роджер даже растерялся, глядя на взбешенных коней. Но минутой позже он заметил, как барон Ай подъехал верхом к вороным и попробовал дотянуться до уздечки.

Конь в упряжке забил копытом, и лошадь под всадником шарахнулась в сторону. Не удержавшись, барон Ай вылетел из седла. Тут вороные рванулись. Не раздумывая, граф Денби бросился к ним, но его опередил герцог Ормонд.

Опустив поводья, Олимпия крепко вцепилась в коляску, когда, налетев на фаэтон, кони бросились между кустами аллеи. Но тут гигантская фигура, как скала, преградила им путь. В следующее мгновение стальные руки Эдгара уже держали под уздцы коней. Падая на руки подоспевшему Роджеру, Олимпия увидела мрачные глаза герцога.

«Почему он кинулся ей на помощь?» – подумала она, теряя сознание.

– Мы все ещё едем к статуе Ахилла, Чарльз? – спросила она, едва открыв глаза.

– Боюсь, вы ошибаетесь, леди Делфорд. Я – не Чарльз! – рассмеялся граф Денби, придерживая ее. – И думаю, на сегодня достаточно прогулок по парку.

Олимпия с удивлением обнаружила, что едет в фаэтоне и голова ее покоится на плече Роджера. Он одной рукой обнимал ее за талию, а другой правил лошадьми. И тут она все вспомнила.

– Как же теперь ваша матушка доберется домой? – вдруг забеспокоилась Олимпия.

– Не волнуйтесь, – улыбнулся граф Денби. – Карета герцогини Кендал к ее услугам.

– Рада слышать, – ответила она и, спохватившись, с тревогой в голосе осведомилась: – А где Чарльз?

– Сейчас он, должно быть, уже подъезжает к своему дому. – Роджер бросил на нее быстрый взгляд.

– С ним ничего не случилось?

– С ним – нет. А вот барон Ай сильно пострадал.

– Что с ним?

– Падая с лошади, он сильно ударился головой о колесо стоящего экипажа. Изо рта у него пошла кровь. Беднягу увезли в карете герцога Ормонда.

Услышав об Эдгаре, Олимпия сразу же заволновалась. Не решаясь прямо спросить у Роджера про герцога, она решила слукавить.

– Роджер, я вам очень признательна, что вы спасли меня от этих бешеных коней.

– Сожалею, леди Делфорд, – произнес граф Денби, – но вы должны благодарить не меня.

– Тогда кого же? – нарочито удивленно спросила она.

– Герцога Ормонда, естественно, – бросил он, мрачнея.

– Не понимаю вас, милорд. Причем тут его светлость?

– Знаете, только он смог справиться с этими горячими скакунами. К сожалению, у меня нет такого завидного роста, как у него.

Олимпия неприлично расхохоталась. Когда же смех ее замер, она взглянула на своего спутника. И, увидев его хмурое лицо, она проронила:

– Неужели вы ему завидуете, милорд?

– Нисколько! – Роджер в сердцах стеганул лошадей. – Только я тоже мог бы стать героем дня.

– Значит, все уже об этом говорят, – уныло констатировала Олимпия.

– Естественно, – он пожал плечами. – Ведь вы шокировали публику своей храбростью.

– Храбростью? – казалось, она удивилась.

– Именно, – донеслось до нее. – Боюсь, ни одна леди на вашем месте не управилась бы с такой упряжкой. И она вряд ли вела бы себя столь достойно в подобной ситуации. Вы же не бросили поводья даже тогда, когда кони понеслись.

Боже мой, ее испуг расценивается чуть ли не ее подвигом. Очень странно! Но не может быть, чтобы герцог Ормонд думал так же. Она хорошо помнит его глаза, ясно говорившие ей, что он весьма недоволен случившимся.

– Вне всякого сомнения, это ваше мнение, Роджер. – проговорила Олимпия. – Наверняка другие так не думают.

– Нет, леди Делфорд, – возразил он, теснее прижимая ее к себе. – Это не только мое мнение, но и герцогини Кендал с моей матушкой.

«Черт побери! – выругалась она про себя. – А об Эдгаре ни слова. Зачем мне мнение старух, когда меня интересует лишь он?»

– Роджер, вы можете больше не опасаться, что я упаду в обморок. И потому, прошу вас, уберите свою руку с моей талии, – холодно отрезала она.

Изумленный неожиданной переменой Олимпии, граф Денби повернул голову и посмотрел на нее:

– Признайтесь, леди Делфорд, вас интересует мнение ещё кого-то? – и видя, что спутница подозрительно молчит, предположил: – Уж не герцога ли?

– Допустим, граф, – Олимпия поспешно потупила взор.

– Боюсь, его мнение будет для вас весьма нелестным.

– Говорите, Роджер! Что он обо мне сказал? – с жаром выпалила она, ошеломив его.

– Помогая барону Ай подняться в карету, он обронил, что на его месте желал бы видеть ту сумасбродную особу, так взвинтившую вороных. Должно быть, он считает, что это по вашей вине взбудоражились кони.

– Неужели его светлость и на самом деле так думает? – Олимпия не верила своим ушам. – Похоже, вы сказали правду, милорд. Это не самое лестное мнение.

– Вот именно, – согласился он. – Поэтому вам не стоит забивать свою головку мыслями о кичливом герцоге.

– С какой это стати я буду о нем думать? – возмущенно парировала она. – Более того, такой тип просто не достоин того, чтобы занимать мой ум.

– Возможно, – усмехнулся Роджер. – Однако, сожалею, что передал вам его слова, ведь сплетни недостойны джентльмена.

– Говорить правду – это еще не значит сплетничать. Верно, милорд? – ехидно спросила Олимпия. Но он не ответил, и она проронила: – Пусть ваша совесть будет покойна. Он не узнает о том, что вы мне все рассказали.

– К черту этого герцога! Лучше давайте поговорим о нас, леди Делфорд, – вдруг заявил он.

– О чем вы хотите со мной поговорить, граф? – в ее голосе слышалась явная паника.

– Я жду, когда вы дадите мне ответ на мое предложение. Или вы об этом уже забыли?

– Конечно же, нет, – ответила Олимпия, хотя сама не верила в то, что Роджеру суждено стать спутником ее жизни. Правда, он достаточно мил, но не более. Судьбой она предназначена другому, в этом у нее нет сомнений. Ясное дело, ее рыцарь пока что этого не понимает. Тем не менее, придет время, и он обязательно будет принадлежать ей. Она небрежно добавила: – Однако, еще не время, Роджер.

– Что ж, я подожду. Только не тяните с вашим решением. Моя матушка грозится, что скоро женит меня, если я сам этого не сделаю. Она и невесту для меня уже присмотрела.

– Правда? – она с интересом посмотрела на него.

Боже милостивый, как бы ей не перегнуть палку! Уж тогда она наверняка останется на бобах.

– Надеюсь, я не буду разочарован своим долгим ожиданием, – произнес он, свернул на Беркли-сквер.

– Не сомневайтесь, – заверила его Олимпия, подъезжая к дому.

Граф Денби засиял и, целуя затянутую белой перчаткой руку, промолвил:

– Мечтаю видеть вас у себя на рауте в следующий четверг, где я хочу представить вас, как невесту, своей матушке, – и, видя ее нерешительность, он проронил: – Герцог Ормонд и леди Брент уже получили приглашение.

– В самом деле? – ее точеная бровь взлетела вверх. – Думаю, тогда я буду следующей гостьей у вас на рауте.

– Вот и отлично, леди Делфорд, – рассмеялся Роджер, глядя ей вслед.

Правда, он не знал, благодарить ли за это герцога или же опасаться его? Однако, он ни с кем не хотел делить ее. Тем более с Эдгаром. Ведь он прекрасно понял, что она неравнодушна к герцогу.

Герцог Ормонд только что переоделся в вечерний черный фрак, когда на пороге его апартаментов неожиданно выросла высокая фигура тети Авроры. Увидев его в вечернем костюме, она недовольно сдвинула брови.

– Надеюсь, ты приглашен на ужин не к графу Пемброку?

– Именно к нему, – с улыбкой ответил он, бросая последний взгляд на себя в зеркало. – Чем вы недовольны, милая тётушка?

– Значит, после променада ты зашел к ней.

– Разумеется, – похоже, Эдгар удивился. – Согласитесь, я был просто обязан передать леди Брент из рук в руки.

– Весьма никчемный этикет, – небрежно заметила герцогиня Кендал.

– Что с вами, тетя Аврора? Отчего тучи на вашем лице? Неужели это оттого, что я был в доме у графа? Кажется, вы должны быть особенно довольны мной. Я все делаю по вашей воле.

– О чем сейчас я весьма сожалею, Эдгар, – она тяжело вздохнула. – Пожалуй, было бы лучше, если бы ты делал то, что тебе самому нравится.

– Как вас понимать?

– Ты наверняка хочешь избавиться от навязанной тебе леди. Не так ли, дорогой племянник?

– Интересно, почему вы так решили? – его лицо было непроницаемым. – Леди Брент меня вполне устраивает.

– Не думаю, – возразила она. – Если это было бы так, ты не кинулся бы спасать леди Делфорд.

– Ну и что из того?

– Сдается мне, Эдгар, она тебе очень нравится. Согласись со мной.

– Ничего подобного, тетя Аврора, – запротестовал он. – Леди Делфорд меня вообще не интересует.

– А зря, дорогой, – герцогиня Кендал покачала головой. – Вот она была бы для тебя достойной партией. Не говоря уже о том, что ты с ней смотришься куда лучше, чем с этой пигалицей.

– Что?! – почти взревел герцог Ормонд.

– Прости меня, Господи! – взмолилась тетя Аврора. – Но я лишь повторяю слова графини Денби.

– Выходит, это ей я обязан, что вы встретили свою подопечную с таким холодком. Быстро же вы меняете свое решение, тетя. Нечего сказать! Не думал, что вы способны поддаваться чужому влиянию.

– Не старайся меня уязвить, Эдгар! Графиня Денби просто открыла мне глаза. По правде говоря, я уже не хочу этого брака, потому что сейчас иного мнения о леди Брент.

– Замечательно, – усмехнулся племянник. – И как же мне теперь прикажете быть?

– Полагаю, сегодня тебе вовсе не обязательно идти на ужин к графу Пемброку. Надо ограничиться нынешней прогулкой и только. Конечно, если ты и дальше будешь встречаться с ней, то тебе уж наверняка не отвертеться от женитьбы.

– Да вы что, тетя Аврора? Ведь я уже дал слово, что вечером буду у них.

– Естественно, слово герцога многое значит. Тогда ограничься лишь этим ужином, мой дорогой. Но скажи мне, почему ты притворяешься, что леди Делфорд не занимает твой ум? – герцогиня Кендал ловко повернула беседу в нужное ей русло.

– Должно быть, тетя Аврора, у вас появились навязчивые мысли, – сухо бросил Эдгар, взглянув на карманные часы. Времени до званого ужина оставалось предостаточно. – Своими вопросами вы меня чрезвычайно удивили.

– Разве это неправда? – не унималась та. – Ты просто боишься признаться себе, что с момента моего приёма, ты все время думаешь о ней. Должно быть, ваша случайная встреча оставила у обоих неизгладимый след.

Герцог Ормонд так и опешил. Не может быть, чтобы тетя Аврора знала про встречу в оранжерее! Наверняка она судит по той встрече в гостиной ее роскошного дворца. Иначе она так и сказала бы ему об этом напрямик.

– Не знал, что вы обладаете даром ясновидения, – внезапно его губы тронула насмешливая улыбка. – Но, судя по тому, что вы только что мне сказали, быть может, вы предскажете и мою дальнейшую судьбу.

– На леди Брент ты не женишься, мой дорогой, это уж точно, – неожиданно констатировала она.

– Ошибаетесь, тетя Аврора, я на ней непременно женюсь! – запальчиво возразил Эдгар, сам не понимая своего упрямства.

По ее расширившимся глазам он ясно осознал, что вложил в свой ответ излишнюю горячность. Ему, очевидно, не следовало так категорически заявлять, зная, что его женитьба еще нерешенный вопрос. Если быть честным, разве он хотел жениться на юной графине? Конечно же, нет, черт побери! Вообще-то он ляпнул это своей тете из одного чувства противоречия.

Тут до него донеслось:

– Поживем – увидим, дорогой племянник. Но я уверена, что ты женишься на леди Делфорд.

– Сомневаюсь, – со смехом проговорил он, но, вспомнив дуло пистолета в руке Олимпии, суеверно продолжил: – Надеюсь, Бог этого не допустит. Тетя Аврора, вы в своем экипаже? Быть может, вас подвезти?

– Нет, Эдгар. Я останусь здесь и посмотрю, с чем ты явишься.

Позже, входя в особняк графа Пемброка, герцог Ормонд неожиданно почувствовал, что петля вокруг его шеи затягивается напрочь. Только тут он с сожалением понял, что ему этого отчаянно не хочется. Но видя перед мысленным взором серебро ясных глаз, затмивших блеск очей «дикой орхидеи», он с улыбкой встретил дворецкого, открывшего ему дверь. Определенно, чему суждено быть, того не миновать.

Мэри-Эмили битый час крутилась возле зеркала, переодеваясь ко сну, прежде чем лечь в постель. Лорд Уинхелд, устремив взгляд на балдахин, уже устал ее ждать. Он рано заявился к жене в спальню, желая поскорее поделиться с ней той радостью, что бурила у него в груди. Генри был очень доволен собой. Долгое время он один упивался своей проделкой, хотя и не думал, что его безобидная шутка окажется едва ли не трагической. Хорошо, что все закончилось лишь увечьем барона. Определенно, Мэри-Эмили многое теряет, заставляя себя ожидать.

Генри Уинхелд насупился и повернулся к стене. Мэри-Эмили тут же прыгнула в постель и, притронувшись к плечу мужа, сладко пропела:

– Должно быть, вы чувствуете себя героем, милорд.

– Что вы имеете в виду, миледи? – он даже не соизволил повернуться к ней.

– Ясное дело, благодаря вам публика в Гайд-парке неплохо развлеклась.

– Да неужели? – сухо спросил супруг, глядя мимо нее.

– Именно, – заявила Мэри-Эмили, пытаясь поймать его взгляд.

– Вы говорите о несчастном происшествии на променаде? Верно, любовь моя?

– Вы такой умница, – губы жены насмешливо растянулись. – Однако согласитесь, что взбешенные кони – дело ваших рук. Ведь правда, мой дорогой?

– Мне обидно это слышать, дорогая моя, – с ухмылкой запротестовал лорд Уинхелд, сам от себя того не ожидая. Правда, минуту назад он готов был чистосердечно во всем ей признаться. Но какое-то упрямство, взявшее вверх над внезапным порывом, заставило его отрицать очевидное.

– Не лгите мне, прошу вас, – она не сводила с него глаз.

– Зачем это мне, Мэри-Эмили?

– Да потому, что вы просто не могли вынести вороных Чарльза. И снедавшая зависть толкнула вас на столь низкий поступок.

– Интересно, какой? – Генри быстро повернулся к жене.

– Наверное, вы думаете, что я не видела, как вы ущипнули коней, когда подошли к коляске, чтобы засвидетельствовать свое почтение леди Делфорд.

– Так вы все видели? – глаза мужа невероятно округлились. – Что ж, тем лучше. Но это было всего лишь безобидной шуткой. Уверяю вас, дорогая моя.

– Шуткой?! – вскричала Мэри-Эмили. – Леди Делфорд едва не погибла! Как вы могли так поступить?

Лорд Уинхелд молчал, ничего не говоря в свое оправдание. Его жена во все глаза смотрела на него. Выходя за Генри замуж, она, конечно же, знала, что будущий супруг, как поговаривали в свете, был не совсем порядочным джентльменом. Но она и предположить не могла, что он может опуститься до такого.

После минутной паузы Мэри-Эмили спросила:

– Почему вы молчите? Оправдывайтесь, милорд. Я жду ваших разъяснений.

– Мне вам нечего сказать Мери-Эмили. Кроме того, я рад, что лорд Хилл посрамился своей упряжкой, теперь он будет меньше задирать нос. Ясно, что его вороные ничего не стоят.

– Боже мой, какой вы завистливый, Генри! Это же просто уму непостижимо. Никогда не думала, что вы такой.

– Ах, не смотрите вы на меня так, дорогая моя! Мне все равно, что вы думаете обо мне. Боюсь, такой уж я есть. И вам придется свыкнуться с этой мыслью, если хотите и дальше жить со мной.

Проклятие, ее надежда хоть немного усовестить мужа оказалась бесплодной! Он и не думал раскаиваться в содеянном. Огорченная и разочарованная Мэри-Эмили замолчала и отвернулась от него. В спальне сразу же установилась могильная тишина.

Прошло некоторое время, но никто из них не попытался нарушить молчание. Мэри-Эмили лежала тихо, прислушиваясь к дыханию Генри. Сон не шел к ней. Она заворочалась в постели, желая привлечь к себе его внимание. Бесполезно! Похоже, супруг ее уже спал, должно быть, сегодня он не собирался выполнять свои супружеские обязанности.

Как жаль! Ведь она провела достаточно времени у зеркала, прихорашиваясь, чтобы заниматься любовью. И черт же дернул ее вспомнить про Олимпию! Теперь она лишена тех радостей, на которые сильно надеялась после прогулки по Гайд-парку. Генри уже давно не баловал ее своим вниманием.

С тех пор, как он узнал, что у них не будет детей, он уже не так часто заглядывал в спальню жены, и его редкие посещения были для нее почти праздником. Поэтому ей вовсе не хотелось портить шаткие отношения с мужем из-за своего заступничества за леди Делфорд.

Сгорая от желания, Мэри-Эмили тронула его за плечо:

– Вы спите, милорд?

– Да, в некоторой степени, если можно так назвать дремоту. Но что вам угодно, Мэри-Эмили?

Голос был вовсе не сонным. Выходит, он только притворялся спящим. Это привело ее в ярость. Едва сдерживая гнев, она проронила:

– Полагаю, вы не спать сюда пришли, дорогой супруг!

– Но и не спорить с вами, уж точно, Мери-Эмили.

– Умоляю, простите меня за то, что я наговорила вам гадостей, – Мэри-Эмили заглянула в холодные глаза мужа.

– Рад, что вы осознали свое поведение. Впредь я прошу вас помнить, что мне не нравится, когда меня в чем-то упрекают, – проговорил лорд Уинхелд, скупо лаская жену.

– Обещаю, мой дорогой, больше такого не повторится, – заверила она, обнимая его за шею.

– Надеюсь, Мэри-Эмили, – самодовольно ухмыльнулся он, быстро стянув с нее ночную сорочку.

Мэри-Эмили учащенно задышала в предвкушении сладострастного наслаждения. Ее глаза мгновенно заволоклись пеленой желания. Увидев это, Генри расхохотался и тут же набросился на нее. Сжимая ее в объятиях, он уже не сердился на жену. В сущности, она его отчитала заслуженно. И, надо признаться, сегодня он поступил отвратительно. Вороные могли покалечить ни в чем не повинную леди Делфорд. Но, довольный развязкой семейной ссоры, лорд Уинхелд жадно впился в губы Мэри-Эмили, которая с пылом ответила на его поцелуй.

Остальное произошло так быстро, что она не успела даже вкусить прелесть соития, как все уже было кончено. Через минуту супруг поднялся, оставив жену недоумевать. Черт побери, еще никогда их занятия любовью не были столь кратковременными! Она бесилась, мучаясь от неудовлетворенного желания. Неужели Генри так наказывал ее? Или же он становится импотентом? Слезы сами собой навернулись на ее глаза. Мэри-Эмили плакала, проклиная свою семейную жизнь. И в ночной тишине жутко отдавался приглушенный плач несчастной женщины.

– Если вы не возражаете, матушка, я навещу больную тетю завтра, – проговорил Роджер, взяв поданные дворецким плащ и цилиндр.

– Интересно, куда ты собрался в столь поздний час? – спросила графиня Денби, с изумлением глядя на него. – Уж не на Беркли-Сквер, куда ты отвез леди Делфорд?

– Нет, конечно, – рассмеялся он, надевая плащ. – Ведь меня к графу Доз никто не приглашал, да и поздновато уже для визитов. Я иду по сугубо мужским делам.

– Куда же именно, Роджер? – настаивала графиня Денби, строго глядя на него.

– Вы не считаете, матушка, что я уже вышел из того возраста, когда должен давать отчет своему каждому шагу?

– Прекрасно, – улыбнулась та. – Но для меня ты всегда останешься ребенком. И я волнуюсь за тебя, когда тебя долго нет.

– Не беспокойтесь, матушка, со мной все будет в порядке, уверяю вас. – Роджер наконец водрузил цилиндр на голову, намереваясь поскорее улизнуть из дома. Но не успел он сделать и шагу, как голос матери снова задержал его.

– Ценю твою смелость, дорогой, однако тебе не следовало так рисковать собой. Взбесившиеся кони могли затоптать тебя, и, думаю, леди Делфорд уж не осталась бы без спасителей. Помнишь, как сам герцог Ормонд бросился к ней на помощь? Кстати, они были бы удачной парой, оба такие импозантные, – говорила графиня Денби, не замечая побледневшего лица своего сына.

Заключение матери на секунду потрясло его. Роджер не знал, как он теперь сможет представить ей Олимпию в роли своей невесты.

– Вы так полагаете, матушка? – он едва нашел в себе силы ответить матери.

– Конечно, Роджер. Леди Делфорд смотрится с герцогом куда более впечатляюще, чем эта пигалица, леди Брент. Разве ты иного мнения?

– Не знаю, что и сказать, – мрачно буркнул граф Денби. – Ведь я не задумывался над этим. Более того, меня вовсе не занимают матримониальные проблемы герцога Ормонда.

– Вот и хорошо! Надеюсь, ты не женишься скоропалительно. Верно, Роджер?

– Да, – с нечастным видом кивнул тот.

Графиня Денби с недоумением взглянула на сына, она только сейчас заметила его подавленное состояние. Не понимая причины такой внезапной перемены, она молча проводила взглядом Роджера, когда он наконец пересек холл.

Теряясь в догадках о том, что могло случиться с ним во время их разговора, графиня Денби поднялась к себе. Ей и в голову не пришло, что удрученный вид сына как-то связан с леди Делфорд.

Выйдя из дома, Роджер тут же вскочил на оседланного коня, подведенного к крыльцу грумом. В следующее мгновение он галопом мчался по слабо освещенным улицам Лондона. Спустя некоторое время граф Денби уже входил в заведение мадам Эдерс, где его встретила сама хозяйка.

– Как давно вы не были здесь, милорд! – мадам Эдерс притворно улыбалась.

Роджера едва не стошнило от этой улыбки, набрав побольше воздуха в грудь, он выпалил:

– Мне бренди и Ненси.

– Сожалею, милорд, но она сегодня нарасхват, – развела руками хозяйка заведения.

Граф Денби молча пошарил в кармане сюртука и, достав пачку купюр, сунул ей в руки.

При виде таких денег глаза мадам Эдерс алчно сверкнули.

– Нэнси ваша, милорд! – подобострастно воскликнула она. – Поднимайтесь наверх. Сейчас я пришлю ее к вам. Ваша комната – первая дверь справа от лестничной площадки.

Прикладываясь на ходу к горлышку бутылки, Роджер быстро восходил по ступенькам, злясь на себя. Черт побери, безответная любовь, несомненно, сделает его пьяницей и развратником, так не может продолжаться дальше. Он должен положить этому конец. Завтра он станет добропорядочным джентльменом, а сегодня утолит свою голодную плоть, корень всех его бессонных ночей.

К удивлению, у Олимпии после променада оказался свободный вечер, когда она никуда не была приглашена, поэтому она сразу же после ужина прошла в свою комнату, радуясь, что сегодня ей никто не станет докучать. Ясное дело, тетя Элизабет из-за своего нездоровья уже вряд ли покинет уютную спальню. А Джеффри все еще не было дома. Значит, у нее уйма времени, чтобы привести в порядок свои мысли.

Олимпия быстро переоделась в шёлковый пеньюар, приятно холодивший тело, и бросила взгляд на высокое ложе. Нет, спать ей пока не хотелось, она уселась в кресло у окна.

Теплый июльский вечер был наполнен летним ароматом. Лимонно-желтая луна, незаметно появившаяся на черном небосклоне, бесцеремонно заглядывала в незатемненные портьерами окна. Казалось, она злорадно усмехалась, наполняя душу Олимпии невыразимым смятением. Мысли роем кружились у нее в голове.

Граф Денби… Молодой, очень милый джентльмен, которому всего двадцать пять лет. Нет! Он не может быть ее супругом, хотя в Гайд-парке он и бросился к ней на помощь. – Ни он и никто другой из знатных кавалеров, что крутятся возле нее, не смогут стать рыцарем ее сердца. Потому что никто из них не сравнится с герцогом Ормондом, зрелым мужчиной, которого ей так хочется заполучить.

Однако он смотрит на леди Брент, и сегодня в Гайд-парке она едва сдержалась, чтобы не натворить глупостей. Правда, она так ревновала его, что от этого чуть не сошла с ума. Только благодаря вороным, показавшим свой норов, этого с ней не случилось, ибо они хорошенько ее встряхнули. И потому ей надо лишь радоваться тому, что произошло на променаде. Ведь герцог Ормонд кинулся спасать ее от взбесившейся упряжки. Конечно, ей следует его за это поблагодарить, что она и сделает завтра утром. Кстати, это отличная причина нанести ему визит.

Олимпия радостно улыбнулась, довольная сложившейся ситуацией. По этикету она прямо-таки обязана выразить Эдгару свою признательность. А где она это сделает лучше, кроме как не в его резиденции? Стало быть, ее визит к нему будет ничем иным как простая формальность, только и всего!

«Похоже, я стараюсь оправдать себя в собственных глазах. Что ж, это недалеко от истины». Неожиданно щеки Олимпии порозовели, на память ей пришел долгий поцелуй герцога. Боже праведный, она так жаждет этого снова! Ей, определенно, хочется его, но сейчас она должна обуздать свой порыв, чтобы Эдгару и в голову не пришло, как она мечтает отдаться ему, строя в уме невероятные картины.

Хотя она и оставалась невинной, но впечатляющие рассказы Джеффри и Чарльза, когда-то подслушанные девушкой, живо развили ее бурую фантазию. Олимпия уже знала достаточно о плотской любви несмотря на то, что она этого не изведала на практике. Она втайне жаждала близости с мужчиной. Естественно, только с тем, кто был бы ей особенно желанным. Им мог стать лишь герцог Ормонд, который с первого взгляда смутил воображение Олимпии своей породой. И желание обладать таким великолепным индивидом герцогского рода выводило ее из строя, толкая на всякие безумства.

Вот почему она и прилипла к Эдгару, принуждая его жениться на ней. А вовсе не потому, что с первого взгляда влюбилась в него. Так, во всяком случае, полагала Олимпия. Конечно, она только рассмеялась бы в лицо тому, кто ей об этом бы сказал. Молодая особа была совершенно уверена в том, что ею руководят прежде всего ревность, зависть, вожделение и страсть. В общем, все иные чувства, но отнюдь не любовь, это уж точно.

Теперь Олимпия абсолютно не стыдилась своей навязчивости. Успокаивая себя тем, что для достижения цели все средства хороши, она решила и дальше идти на отчаянные меры, чтобы только добиться его.

Олимпия тяжело вздохнула и устремила взгляд на звёздное небо. Как счастливы эти звезды! Их не трогают мирские проблемы. Они далеки от всяких треволнений. Звезды будут вечно сиять во вселенной, смеясь над горестями маленьких людей. Как ей хотелось бы стать одной из них! Быть может, у нее тогда не было бы никакого желания, терзавшего ум. Без сомнения, она не испытывала бы никакие человеческие потребности, и ничто не беспокоило бы ее. И как она сейчас завидует им, этим маленьким светящимся точкам. Но звезды всегда остаются равнодушными свидетелями людских страданий. Они ей ничем не помогут.

Бросив последний завистливый взгляд на яркие светила, Олимпия с яростью задернула портьеры. Спать при не задёрнутых занавесках считалось признаком плохого тона. После чего она живо взобралась на кровать. Едва голова ее коснулась атласной подушки, как сон мгновенно навалился на нее. На сей раз Олимпия не ворочалась долго в постели, ища удобную позу, как бывало всегда. Через минуту она впервые с тех пор, как обосновалась в столице, уснула сном младенца. Проснувшись среди глубокой ночи, барон Ай с удивлением обнаружил старого камердинера, клевавшего носом у его постели.

– Что ты здесь делаешь, Харвуд? – спросил он, глядя на него.

– Охраняю ваш покой, – ответил тот хозяину.

– Зачем? – барон Ай недовольно поморщился. – Разве я тебя об этом просил?

– Нет, естественно, но вас привезли домой без сознания, милорд. И сэр Роулинг, доктор герцога Ормонда, осматривавший вас по его просьбе, приказал мне не оставлять вас без присмотра.

– А где был мой доктор?

– Сэра Эшби не оказалось дома, он уехал на вызов к роженице.

– К черту этого эскулапа! Я вполне здоров, – бросил хозяин порываясь встать.

Но внезапная боль в голове пригвоздила его к постели. Он снова откинулся на взбитые подушки.

– Что со мной? – барон Ай вперил свой взгляд на преданного слугу.

– У вас сильное сотрясение мозга, – пояснил старик. – Сэр Роулинг прописал вам постельный режим. Не менее двух недель вы не должны никуда выезжать.

«Хорошенькое дельце, – ухмыльнулся старый холостяк. – Выходит, я должен проваляться в постели до конца сезона и тем самым пропустить все балы и приемы. Черта с два!»

– Где этот докторишка?! – почти взревел он, не спуская с камердинера жутких глаз. – Разыщи мне его. Он наверняка ошибается в своём диагнозе.

– Боюсь, это невозможно, хозяин, – возразил Харвуд, опустив взгляд.

– Почему?

– Сэр Роулинг очень занят. К вам он обещал заглянуть завтра утром.

– Черт знает что! – проворчал барон Ай, шумно вздохнув. Теперь он должен томиться неизвестностью. – Разве я обязан подчиняться его указам? Ведь у меня есть свой лекарь. Я уверен, что он посоветует мне совсем другое.

– Сэр Роулинг более известный врач, – в голосе камердинера слышалась уверенность. – У него большая практика, думаю, вам надо прислушаться к его советам.

– И не подумаю! – рявкнул хозяин. – Лучше помоги мне встать, Харвуд.

– Нет, ваша милость, – Харвуд отрицательно покачал головой. – Вы не покинете постель, пока я живой.

– Что?! – казалось, громовой удар потряс стены особняка. – Поговори мне ещё!

Взяв бокал с ночного столика, камердинер с достоинством произнес:

– Выпейте снадобье врача, уверяю, вы быстро поправитесь.

– Черт бы побрал сэра Роулинга вместе с его панацеей! – буркнул барон Ай, но лекарство все-таки выпил.

Забирая бокал у хозяина, Харвуд удовлетворенно хмыкнул. Поставив его на место, он уселся на кушетку у изножья кровати.

Прежде, чем закрыть слипающиеся глаза, барон Ай припомнил, что в Гайд-парке он не встретил Викторию Уинхелд, да и в фаэтоне лорда Генри Уинхелда ее тоже не было. Стало быть, сегодня она не была на прогулке. Весьма жаль! А он повсюду искал ее. Она ему определенно нравится и, быть может, он в конце концов покончит со своей холостяцкой жизнью, если получит ее согласие на брак. Правда, у нее уже есть кавалер, но молодой граф Доз вряд ли будет достойным соперником. Он сумеет быстро отшить неопытного юнца.

Мысленно улыбнувшись, барон Ай устало смежил веки. Камердинер с облегчением вздохнул. Теперь хозяин проспит до утра, потому что он добавил в снадобье немного опия. Потушив свечи, Харвуд направился в свою комнату. Его старые кости ныли от усталости. Угораздило же хозяина так отличиться на променаде! И когда только он остепенится? Ох, как же не хватает ему жены!

Глава 6

На следующее утро герцогиня Кендал, спустившись в комнату для завтрака, не увидала там своего племянника. Она живо поинтересовалась у дворецкого, сервировавшего стол, где он может быть. Брингл ответил, что его светлость, еще не вставал с постели, так как вернулся домой только под утро.

Почтенная дама улыбнулась, представив себе, что Эдгару пришлось вынести в гостях у графа Пемброка. Вне всякого сомнения, он был вынужден все время улыбаться и делать вид, что ему не скучно за столом. А в том, что племянник умирал от скуки возле леди Брент, у нее не оставалось сомнений. Конечно, навязанная особа вряд ли так уж мила Эдгару, хоть он и разыгрывал перед ней, что она ему очень нравится.

Вдовствующая герцогиня тяжело вздохнула, не зная, как теперь исправить дело. Вот если бы сейчас пожаловала леди Делфорд под предлогом благодарности ее племяннику (как-никак, но он спас ей жизнь), тогда она воспользовалась бы ситуацией и повернула женитьбу Эдгара в нужное русло. Ведь дочь маркиза стоит на ступеньку выше по иерархической лестнице, чем леди Брент.

В этот момент у парадного входа отчаянно зазвенел колокольчик. Герцогиня Кендал переглянулась с дворецким. Расставив приборы, он вышел, чтобы узнать, кто этот ранний гость. Не притрагиваясь к завтраку, почтенная дама терпеливо ждала, чувствуя, что ей не придется в одиночестве совершать трапезу.

Достигнув дворца Ормонд-Лодж на Пиккадилли, который имел весьма респектабельный вид, Олимпия перевела дыхание и дернула несколько раз за колокольчик. Она стояла на высоком крыльце, чьи мраморные колонны поддерживали белый свод входа. Быть может, она зря решила нанести визит герцогу, вроде бы ничего существенного она не собиралась ему сказать, как только поблагодарить за вчерашнюю услугу. Конечно, это можно было сделать и при встрече в обществе. А сейчас ей было неизвестно, как он вообще отнесется к ее визиту. Впрочем, она будет действовать так, как он примет ее.

Пытаясь оправдать себя, Олимпия неожиданно пришла в раздражение, и колокольчик под ее рукой яростно задергался. Наверное, ей лучше уйти. Однако уже было поздно отступать. Дверь перед ней широко распахнулась, и она увидела дворецкого, который, узнав ее, на сей раз не выказал удивления. Сообщив, что хозяин вряд ли способен принять гостью, так как он спит, как убитый, а вот его тетя, возможно, и примет ее. Брингл проводил Олимпию в один из малых залов, а сам пошел докладывать герцогине Кендал, ожидание для которой оказалось настоящей пыткой.

Когда же дворецкий появился на пороге, она вперила в него требовательный взгляд:

– Ну что, Брингл?

– К его светлости с визитом леди Делфорд. Быть может, вы сами примете ее. Я проводил гостью в малый зал.

– С удовольствием, Брингл, – улыбнулась почтенная дама. – Проси ее пройти прямо сюда. У меня будет приятная компания за столом.

Дворецкий поклонился и исчез за дверью. Спустя какое-то время он вернулся в сопровождении высокой очаровательной блондинки. Пропустив ее вперед, он объявил:

– Леди Делфорд, ваша светлость.

Молодая особа в изящном туалете присела в глубоком реверансе.

– Ваша светлость, смею надеяться, что вы не разочаруетесь, что приняли меня.

– Иначе и быть не может, – рассмеялась вдовствующая герцогиня. – По правде говоря, видеть вас – одно удовольствие.

Она попросила гостью оказать честь, позавтракав с ней. В ответ Олимпия с улыбкой призналась, что она еще не завтракала, и потому с большой охотой составит ей компанию. Усаживаясь на стул, услужливо придвинутый дворецким, леди Делфорд с зоркостью отметила, что комната для завтрака в роскошном дворце была намного больше обычной столовой в доме у ее тети Элизабет. Но она не успела толком оглядеться, как тут же была втянута в беседу.

Сначала разговор шел о погоде, и тут Олимпия выказала невероятное мастерство в дебатах и удивила метеорологическими знаниями, пока эта тема не была исчерпана. После чего они перешли к обсуждению последних новостей и городских сплетен. К своему удивлению, Олимпия поняла из разговора, как много было известно вдовствующей герцогине. Даже то, что громко не говорилось в салонах и должно было держаться в полнейшей тайне. Неужели она догадывается и о причинах ее визита сюда?

Внезапно Олимпия почувствовала себя неуютно. Святая Матерь Божия, ей не хотелось выглядеть в глазах почтенной дамы такой навязчивой. Хотя они и словом еще не обмолвились о герцоге Ормонде, однако было очевидно, что их умы занимал один и тот же предмет молчания. Устремив взгляд на чашку с горячим кофе, она залилась краской, лихорадочно ища выход из неловкой ситуации.

В следующую секунду до нее донеслось:

– Вы пришли, чтобы поблагодарить моего племянника за вчерашнее чудесное спасение. Верно, леди Делфорд?

– Так точно, ваша светлость, – выпалила она, немного растерявшись.

Герцогиня Кендал добродушно рассмеялась. Она не уловила в ответе Олимпии скрытого волнения. Ей и в голову не пришло, что гостья, кроме изъявления своей признательности герцогу Ормонду, могла планировать и другое. Поэтому почтенная дама, поднимаясь из-за стола, проговорила:

– Должно быть, Эдгару не суждено услышать вашу благодарность. Он поздно вернулся домой, и потому ваша встреча уже вряд ли сегодня состоится. Правда, я все время надеялась, что он все-таки заявится в утреннюю комнату, пока мы с вами завтракали. Но, как видите, этого не случилось.

Олимпия с унынием осознала, что это превратность судьбы, раз им не суждено встретиться, когда она этого так жаждала. Однако она решила не выказывать перед герцогиней Кендал своего истинного настроения.

– Ничего страшного, ваша светлость, – улыбнулась Олимпия, вставая вслед за ней. – Я найду способ выразить ему свою благодарность и в свете.

– Боюсь, это не главная причина, которая привела вас сюда. Чего вы в действительности желаете?

Услышав вопрос, так страшивший ее саму, она в первое время молчала, раздумывая, стоит ли ей чистосердечно признаться герцогине. Быть может, она ей как-то поможет. Или же надо просто отшутиться? Но видя пристальный и испытывающий взгляд почтенной дамы, Олимпия решила выбрать золотую середину:

– Уверяю вас, у меня нет задних мыслей. Только то, что я хотела ему сказать. Я думала выразить герцогу свое восхищение его смелым поступком. Ведь никто в Гайд-парке не рискнул остановить лошадей.

– Разве вы забыли о графе Денби, дорогая моя? – удивилась собеседница. – Кажется, он первым бросился к вам на помощь.

– Однако ему не удалось задержать упряжку, – возразила молодая леди. – Еще неизвестно, что было бы со мной, если бы Эдгар вовремя не подоспел.

– Сдается мне, что вы не в восторге от графа, хоть он, как тень, ходит за вами уже третий сезон.

Олимпия сильно смутилась. Такая проницательность герцогини ошеломила ее. И она еще раз убедилась, что почтенная дама всегда была в курсе всех светских сплетен.

– Разве это заметно? – из ее уст неожиданно вылетел вопрос.

– Думаю, в свете давно догадываются, что вы водите его за нос. Только, видно, ему это невдомек. А может быть, как настоящий джентльмен, он не хочет платить вам той же монетой.

– Сожалею, но я не думала, что наши отношения так выглядят со стороны, – Олимпия опустила глаза. – Хотя в ваших словах есть доля истины.

– Советую вам пересмотреть свое отношение к молодому человеку. – герцогиня Кендал улыбнулась. – Для замужества он – идеальная пара.

– Я знаю, но… – вдруг она замолчала.

– Но что, леди Делфорд?

– Видите ли, ваша светлость, я не люблю его.

Судя по всему, ее слова звучали искренне. Почтенная дама некоторое время молчала, странно глядя на нее. А когда она в конце концов заговорила, в ее голосе зазвучали мягкие нотки:

– Разве вы не знаете, дорогая моя, что в свете брак, в основном, заключается по расчету?

– Да, это мне известно, ваша светлость,

– Так чего же вы хотите? – герцогиня Кендал с интересом взглянула на молодую особу.

Судя по всему, она жаждала от нее откровенности, и Олимпия не разочаровала ее.

– Любви, разумеется, – промолвила она тихим голосом,

– Вы меня удивляете, леди Делфорд. Знаете, в свете косо смотрят на брак по любви.

– Мне известно, что свет не поощряет такие браки, считая это плебейским поступком. Однако я хотела бы соединиться узами брака только по любви. Разве это невозможно?

– Смотря с кем, милая моя, – почтенная дама лукаво рассмеялась.

– Конечно, с… – ответ леди Делфорд остался так и недосказанным, потому что она неожиданно превратилась в соляной столб.

Повернув голову, герцогиня Кендал увидела объект изумления гостьи. В комнату для завтрака входил небрежно одетый племянник. Его распахнутая на груди рубашка заставила ее покачать головой. Что и говорить, вид у него был весьма шокирующим.

Еще не разобрав, кто перед ним, он с ходу бросил:

– Прошу вас, тетя Аврора, извинить меня за неучтивость. Вы же моя гостья, а я запоздал к завтраку. Кстати, вы были правы – вечер у графа Пемброка был самым наискучнейшим. И я там чертовски набрался, теперь у меня трещит голова, – наконец заметив Олимпию, он вмиг онемел.

Наступил неловкий момент, когда никто из присутствующих не желал нарушать тягостное молчание. Тем не менее герцог Ормонд быстро справился со своим потрясением. Минутой позже он с мрачным видом холодно осведомился:

– Черт побери, что она тут делает, тётя Аврора?

– Эдгар, разве так можно встречать гостью? – устыдила племянника почтенная дама. – Я не думала, что ты забудешь правила хорошего тона, ты же джентльмен.

– Прощу прощения, леди Делфорд, – быстро извинился Эдгар, став сама любезность. – Весьма рад, что вы осчастливили меня своим визитом. Чем могу быть вам полезен?

«Так-то оно лучше», – довольно усмехнулась его тетя, наблюдая за ним.

– Прошу вас, уделите мне несколько минут, ваша светлость, – Олимпия очаровательно улыбнулась и присела в реверансе.

– С огромным удовольствием, – поклонился он. – Леди Делфорд, соблаговолите пройти со мной в библиотеку, – и, взглянув на почтенную даму добавил: – С вашего разрешения, тетя Аврора.

Когда они удалились, герцогиня Кендел с улыбкой повернулась к старому дворецкому и ливрейным слугам, которые молча застыли у стола.

– Надо ожидать, этот дворец в скором времени вновь оживет. И челяди надо быть готовой к этому, Брингл.

– Без сомнения, – ответил дворецкий. – Но будьте покойны, ваша светлость, я все сделаю.

Раздумывая, не задержаться ли ей во дворце Ормонд-лодж до конца сезона, почтенная дама прошла в апартаменты, которые она занимала здесь, когда жила у племянника. Похоже, тут без женского глаза не обойтись. Да и Эдгару будет полезно общество пожилой тетушки. Иначе он снова ускользнет из рук и забудет о своем долге перед семейством. Приняв решение, герцогиня Кендал облегченно вздохнула.

Интересно, хватит ли сноровки прелестной маркизе накинуть лассо на такого жеребца?

– Должно быть, мне никогда не избавиться от вашего нашествия в мой дом, – сухо проговорил герцог Ормонд, едва войдя с Олимпией в огромную библиотеку.

Вежливость вмиг слетела с него, как чешуя. Она некоторое время хлопала пушистыми ресницами, не видя его мрачного лица. Потом гордо вздернула головку:

– Думаю, не стоит вспоминать старое.

– Замечательно! – губы Эдгара растянулись в усмешке до неприличия. – Стало быть, вы на сей раз заявились ко мне без своего оружия.

– Вы имеете в виду пистолет? – невинно спросила Олимпия, злобно ежась. В библиотеке было очень холодно, хотя во дворе стояла жара.

Несомненно, помещение давно не проветривалось. Очевидно, за домом плохо следили. Да и неудивительно, ведь хозяйки здесь не было. Вот если она станет герцогиней, то все будет сверкать чистотой, подумала она, заметив пыль на стеллажах, набитых книгами.

– Разве у вас было еще и другое оружие?

– Нет, конечно – звонко рассмеялась она, продемонстрировав ослепительный жемчуг зубов. – Впрочем, вы можете больше не опасаться, что я вас снова атакую.

– Удивлен, что на меня не готовится диверсия с вашей стороны. Значит вы отказались от своей затеи.

– Выйти за вас замуж, – живо уточнила Олимпия.

– Ну да, – небрежно кивнул он. – Или вы переменили свое решение?

– А какой вас устроит ответ, ваша светлость?

С минуту Эдгар молчал, глядя на нее. Небесно-голубые глаза прелестницы не отрывались от него. «Действительно, какой?» – он и сам не мог понять, чего хотел от нее, видя перед собой ослепительной красоты глаза, глаза любимой орхидеи, заглядывавшие ему в душу.

Однако он не желал посягательств на свою свободу. Ее неуемная страсть, явно угадывавшаяся под личиной невинности, заставляла его тревожиться. А он жаждал спокойного безмятежного сосуществования с добродетельной супругой, какой могла бы быть леди Брент. Поэтому, в свою очередь, герцог спросил:

– Разве вам до сих пор неясно, леди Делфорд?

– Боюсь, я питала иллюзии, что вы брыкаетесь от брака чисто из самолюбия. Ведь не вы сделали первым предложение руки и сердца. Теперь вижу, что ошибалась. Вы по-прежнему боитесь его, как черт ладана.

– И что же? – в его голосе прозвучали нетерпеливые нотки.

– Я отказалась от мысли выйти за вас замуж, – сухо отрезала она, разглядывая библиотеку.

– В самом деле? – Эдгар почувствовал, что груз свалился с плеч.

– Да, – подтвердила Олимпия, улыбаясь. – И знайте, я выхожу замуж за графа Денби. Вы можете больше не опасаться того, что я стану вас преследовать.

Впоследствии, вспоминая их разговор, она не могла бы с точностью сказать, когда этот план созрел у нее в голове. Но судя по тому, как до невозможности расширились красивые янтарные глаза, она поняла, что сумела отомстить ему.

– Наверное, вы шутите, – наконец нашелся герцог.

– Отнюдь, – рассмеялась она, сверкнув глазами, в которых пробежали лукавые искорки. – Брак с графом – уже дело решённое.

– Что ж, мои поздравления, леди Делфорд, – его голос звучал вполне невозмутимо.

– Спасибо, ваша светлость.

– Выходит, мы прекрасно решили вопрос супружества, который вызывал у нас разногласия. Не так ли, милочка?

– Совершенно верно, – ответила Олимпия, рассматривая книги на стеллажах. – Надо сказать, у вас богатая библиотека, ваша светлость.

– Этим я обязан моему прапрадеду – любителю книг, – мрачно пояснил он.

Увидев его пасмурный взгляд, она искренне изумилась. Ну и быстро же меняется у него настроение. С таким, безусловно, жить будет трудно.

– Невероятно! – вдруг вскричала Олимпия и, указав на книги в позолоченных переплетах, добавила: – Здесь даже есть старинные рукописи!

– У меня всего полно, – буркнул Эдгар, следя за ней взглядом. – Вы нанесли мне визит, чтобы начать штурмовать мою библиотеку?

– Ни в коей мере, – улыбнулась молодая особа, чья улыбка солнцем озарила холодную библиотеку. – Кстати, странные мысли приходят вам в голову. Вы этого не находите, ваша светлость?

– Вовсе нет! – его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Надеюсь, ваше мнение обо мне изменится, когда вы узнаете, зачем я вас посетила.

– Ну и зачем?

– Чтобы поблагодарить вас.

– Благодарите. Я жду, леди Делфорд.

Однако у нее пропало желание благодарить его. Тем не менее, Олимпия произнесла:

– Огромное вам спасибо, ваша светлость, что вы не дали бешеной упряжке покалечить меня.

– Только и всего? – он критически приподнял бровь.

– А что еще? – ее глаза, и без того большие, распахнулись шире.

– По крайней мере, вы могли бы подарить мне поцелуй.

Было очевидно, что он просто забавлялся. Это до крайности взвинтило ее. В следующее мгновение она выпалила:

– Поцелуй вам подарит леди Брент, если, конечно, она этого еще не сделала.

– Вы меня ревнуете?

– К чему мне ревновать чужого жениха? – в сердцах парировала Олимпия. – Вот если бы Роджеру грозил поцелуй другой красотки, то этого я наверняка не стерпела бы.

– Весьма заметно, – усмехнулся герцог. – И я рад, что избавлен от вашей ревности.

Эти слова обдали ее холодком, к тому же она ощущала на себе сырость библиотеки. Тело у нее покрылось гусиной кожей. Легкое, из крепа, платье бледно-розового цвета отнюдь не защищало девушку от стоящей прохлады в библиотеке. Пытаясь согреться, она съежилась. Но ей не стало теплее. Внезапно Олимпия пожалела, что не набросила на плечи свой палантин. Он согрел бы ее, тогда ей был бы нипочём замораживающий взгляд герцога.

Заметив движение молодой особы, Эдгар тотчас процедил:

– Сдается мне, сейчас вы особенно нуждаетесь в том, чтобы вас согрели.

У нее до невозможности округлились глаза и предательский румянец вспыхнул на щеках. Звучит весьма многообещающе! Хотя Олимпия и мерзла в огромной библиотеке от холода и волнения, тем не менее она никак не предполагала, что он решится на поцелуй. Находясь под прицелом его зорких глаз, Олимпия пролепетала:

– Ничего подобного.

Герцог Ормонд отвратительно усмехнулся, тем самым распалив в ней желание отвесить ему хорошую оплеуху. Она вся напряглась, ожидая его приближения. Однако он вместо того, чтобы подойти к ней, направился к маленькому столику, где стоял на подносе графин с бренди и бокалами. Стало ясно, что Эдгар и не думал целовать ее.

Наливая бренди в хрустальные бокалы, он исподтишка наблюдал за ней. В этот момент она боролась в душе с глубоким разочарованием и порывом негодования на него. Взяв бокалы, герцог вернулся к письменному столу из красного дерева, где стояла Олимпия с сердито-холодным видом. Похоже, он не замечал ее мрачного испортившегося настроения.

Протягивая ей бокал, Эдгар небрежно произнес:

– Прошу вас, леди Делфорд, выпейте бренди. И вы увидите, что ничто больше не заставит вас дрожать от холода. К сожалению, у меня здесь нет ничего, кроме этого напитка.

Олимпия взяла бокал и, отпив хороший глоток бренди, выпалила:

– Стало быть, вы таким образом хотели согреть меня, верно?

– Разумеется, а вы думали каким? – его глаза испытывающее воззрились на нее. Поймав взгляд герцога, она пришла в ярость:

– Да ничего, черт побери, я не думала!

– Неправда, – возразил он, потягивая бренди. – Ваш гнев – свидетельство тому.

На минуту в библиотеке повисла напряженная тишина. Потом Олимпия не выдержала:

– Вы думаете, я поверю в то, что я вам безразлична? Это после ваших-то забот обо мне.

– Простите, каких забот, дорогая моя?

– Вы прекрасно знаете, каких, – она едва не кричала. – Только почему вы не хотите признаться, что любите меня?

– Боюсь, у этой истории нет надежды на счастливый конец. И в том нет вашей вины, леди Делфорд.

Глядя на него, она отпила еще бренди. После чего ее губы сложились сами по себе в ехидную улыбку:

– Думаю, вы наломаете немало дров, прежде чем поймете, что мы созданы друг для друга.

– Разве вы мне только что не сказали, что отказались от своей затеи выйти за меня замуж? Так уж лучше не разочаровывайте меня.

Боже милостивый, и надо же было ей такое сказать! Теперь он и в самом деле решит, что она сделала свой выбор. А ей прежде всего хотелось вызвать у него ревность. Но, видно, он только обрадовался такому исходу.

– Я помню свои слова, Эдгар, – весело рассмеялась Олимпия. От выпитого бренди ей стало тепло и легко. В одно мгновение тяжёлый камень упал у нее с души. – Но вы ошибаетесь, полагая, что нашему знакомству пришел конец. Эта роковая история только начинается, уверяю вас.

Её фамильярность несколько шокировала герцога. «Видно, бренди тому виной», – усмехнулся Эдгар. И видя пьяный блеск в глазах Олимпии, он внезапно пожалел, что предложил ей выпить. В то время, как он с непроницаемым видом пил бренди, она с улыбкой разглядывала стоящего перед ней гиганта. Его полураспахнутая рубашка обнажала волосатую грудь, а бриджи бутылочно-зеленого цвета демонстрировали стройные чресла. Он был соблазняюще красив. Олимпия не отрывала от него жадного взгляда.

– Боюсь, это ваша точка зрения, – сухо проговорил герцог, подходя к ней, чтобы взять пустой бокал. – Быть может, вы желаете, чтобы я налил вам еще бренди?

– Конечно, черт побери! – она поспешно сунула ему в руку бокал. – Сегодня я намерена хорошенько согреться. Разве вы не этого хотели?

– Сомневаюсь, что вы правильно истолковали мои слова. – Его глаза, прищурившись, смотрели на нее. – Я вовсе не хотел, чтобы вы напились у меня, как последний пьяница.

– Да неужели? – взгляд Олимпии, казалось, ласкал полуобнаженную грудь гиганта. – Ну, полно, Эдгар, не будьте жадиной! Налейте еще!

Заметив пристальный осмотр девушки, Эдгар незаметно усмехнулся. Он дал бы руку на отсечение, что она впервые видела полуобнаженную грудь мужчины. Это его весьма позабавило.

– По-моему, не так уж я и жаден, леди Делфорд, – без улыбки промолвил герцог минутой позже, не спуская с нее глаз. – Так и быть, мой погреб – к вашим услугам. Вы можете им пользоваться столько, сколько вашей душе будет угодно.

Услышав его слова, Олимпия так и открыла рот от удивления. Неужели он считает ее прирожденной пьяницей? Более изысканного оскорбления и придумать было невозможно. У неё даже хмель прошёл. Но она упустила свой шанс, чтобы достойно парировать ему. Он уже стоял возле полированного столика. И через секунду послышался звон хрусталя.

Олимпия отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом, когда он будет возвращаться назад. Она с улыбкой взглянула на секцию книжных полок, книги не прельщали ее. Она их предостаточно прочитала. К удивлению, ей становилось все веселее. До сих пор она ещё ни разу не пробовала на вкус крепкие напитки, но бренди ей определенно понравился. И она удивилась, что леди лишены такого бодрящего напитка, часто употребляемого мужчинами.

Но сегодня Олимпия намеревалась стать дегустатором этого великолепного бренди.

Ей вдруг захотелось самой дотронуться до заманчивого графина, который искушающе сверкал в руках Гарпагона, казалось, по капле цедившего его содержимое в бокалы. Более того, она не собиралась покидать библиотеку до тех пор, пока хрустальный графин не станет пустым. И потому леди Делфорд решительно опустилась на стул, сложив изящные руки на столе. Ведь «гостеприимный» хозяин не догадался предложить ей сесть.

Лишь только Эдгар оказался подле нее с бокалами в руках, Олимпия сконцентрировала все свое внимание на гиганте. С высоты своего роста тот взирал на девушку, чувствуя в ней перемену.

– Вижу, вы хотите прочно обосноваться в моей библиотеке. Вне всякого сомнения, бренди – корень зла.

– Допустим, – вызывающе улыбнулась Олимпия. – Однако, какой вы скупец! Вы едва плеснули в бокалы. – и увидев его сдвинутые брови, она небрежно проронила: – Ну не будьте букой, Эдгар! И отдайте мой бокал!

От растерянности он тотчас протянул бокал Олимпии. Она быстро вцепилась в него обеими руками и, невзирая на устремленный иронический взгляд герцога, отхлебнула бренди. После чего Олимпия оставила бокал в покое и встала, пошатываясь. Эдгар, ошеломленный происходящим, глотнул из бокала и отставил его от себя. Он в замешательстве уставился на подвыпившую леди, не зная, зачем она напилась. И, теряясь в догадках, к чему приведет их опасная близость, он отошел от стола.

Олимпия сделала к нему шаг нетвердой походкой. Она собиралась, пользуясь моментом, открыть ему свое сердце. Но лишь только Олимпия шагнула, как тут же почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Герцог вовремя подхватил ее, и она в мгновение ока повисла у него на шее.

При этом задрав голову, Олимпия старалась поймать его взгляд. И увидев перед собой испуганное лицо Эдгара, она осталась довольна. Хотя ей и хотелось неудержимо рассмеяться, она сдерживала свой смех, готовый без причины вырваться наружу.

Обнимая герцога, Олимпия прошептала:

– Я должна сделать вам важное признание.

Честно говоря, сейчас он был не в силах выслушивать ее исповедь. И потому хмуро заявил:

– Советую это лучше делать на трезвую голову, дорогая моя.

– Заблуждаетесь, – звонко рассмеялась она. – Такие вещи легче делать на пьяную голову.

Судя по наступившей паузе, она нисколько не заинтриговала Эдгара. Он старательно пытался разжать ее руки, взявшие его в плен. Но Олимпия еще крепче обняла герцога.

– Я хочу сказать, что солгала вам насчет графа Денби, – неожиданно выпалила она. – Вы меня слышите, Эдгар?

– Конечно, милочка, – внезапно у него в глазах зажегся огонь любопытства. И тут же прозвучал вопрос: – Для чего?

– Чтобы подхлестнуть вас к решительности в проблеме выбора невесты. Знайте, я все еще надеюсь, что вы мне сами сделаете предложение. И уверена, наш брак не за горами.

– Вы снова об этом, леди Делфорд. А я едва не поверил в то, что вы оставили меня в покое.

– Точно, покоя вам не видать, пока я жива, – завораживающе улыбнулась она, прижимаясь к нему.

От неожиданности Эдгар вздрогнул всем телом. Его невероятно ошеломила ее импульсивная натура. «Вот именно, – пронеслось у него в голове. – Значит, мне надо подальше от вас держаться.» Если бы Олимпия по-иному повела себя, умело применив женские уловки, то у нее было бы больше шансов на успех. Необузданная страстность молодой леди лишь напугала герцога.

Однако он и виду не подал, что шокирован ее поведением. И натянув на лицо непроницаемую маску, Эдгар сухо осведомился:

– Зачем мое сердце такой ветреной леди?

– Я люблю вас…

Казалось, буря обрушилась на стены здания. Хотя он и догадывался об ее эксцентричности, но он и предположить не мог, что столь гордая и холодная Диана первой сделает ему признание.

С минуту они не отрывали глаз друг от друга, и в наступившей тишине было слышно только их учащённое сердцебиение.

Олимпия в радостном возбуждении ждала его ответа, который не замедлил последовать:

– Зато я вас не люблю, леди Делфорд.

Ее словно окатили холодной водой. Озадачено моргая, она уставилась на герцога. Руки сами по себе разжались. В мгновение ока Эдгар облегченно вздохнул и, отступив назад, гордо выпрямился. Теперь он стоял чуть в стороне и был весьма доволен, что наконец освободился от повисшего на нем тела.

– Судя по нашей первой встрече в оранжерее, я не могу верить вашим словам, – решительно заявила Олимпия после минутного недоумения. – Очевидно, вы это говорите, чтобы мне досадить.

В глазах ее горело голубое пламя. Герцог понял, что это было пламя надежды. Хотя ему и не хотелось разочаровывать молодую леди, однако он не мог возложить на алтарь ее самообольщения свои истинные чувства.