Читать онлайн Мантры, подслушанные Тинкл. Книга 1 бесплатно

* * *

Выражаю огромную любовь и благодарность своим родителям Галине и Владимиру Ярминым, своему мужу Сергею и сыну Платону, которые верили и продолжают в меня верить. Своей бабушке Лидии, уже ушедшим: Николаю Шлыкову, Ксении и Алексею Ярминым, и всему моему крепкому и сильному роду. Благодарю своих друзей, которые всегда поддерживали меня в моих начинаниях и которых считаю своей кармической стаей: Диму Штейн и Мирославу, Сергея и Наталью Штейн, Василису Юдину, Марину Шторм, Олесю Ялунину, Алину Ярмину, Олесю Неруш, Юру Порядочного, Аню и Антона Траутман, Иру Сокову, Наташу Васянович, Машу Клевцову и Константина Николина, Дашу и Макса Панкратовых, Ольгу Головкину, Дарью Богданову и Ольгу Пурину.

Это произведение можно считать итогом моих многолетних странствий по просторам удивительной страны, в песках и морях которой сидит огромная составляющая моей души. Часть его является вымыслом, но бо́льшая – чистой правдой.

В разное время я находилась в Индии от туристических двух недель до настоящих дауншифтинговых четырёх месяцев.

И теперь я оставляю эту страну в покое. Возможно, на какое-то время, а может быть, навсегда, так как не вижу более смысла разгадывать все загадки этого края. Ибо никогда этого не совершить. И – не нужно.

Я посвящаю своё повествование всем, кто в разное время был со мной тогда.

* * *

На Парадайз отправились утром, когда солнце только поднялось над морем и озарило своим светом окрестности Гоа. Нас было около двадцати человек, собравшихся посмотреть самый красивый пляж, находившийся вблизи нашумевшего хиппи-штата, но уже на границе другого – в Махараштре. В отличие от Гоа, этот район не был туристическим. И любое появление европейцев в этой округе было встречено бурной реакцией местного населения, по особенному относившегося к каждому белому человеку: местные верили, что, если прикоснуться к светлой коже, открывается возможность стать таким же белокожим в следующей жизни. А значит, более успешным, счастливым, богатым – и много чего ещё. Именно в Индии благодаря своей совершенно особенной религии люди верят в законы кармы: будь смиренным – и получишь лучшую жизнь, помогай другим – и ты искупишь свои прошлые грехи.

Сначала мы, погрузившись в местное средство передвижения – тук-туки, дружно и весело ехали до переправы. Мы смеялись и буйствовали, галдели и кричали, когда сумасшедшие индусы пытались обогнать на псевдомашинах ревущие байки и редко встречающиеся здесь машины. Молодые и ещё немного наивные, мы не брали тогда сильно в голову, что может открыть нам эта новая почти для всех из нас страна. Жадно ловя каждую возможность с ней познакомиться, мы готовы были вписаться в любые приключения, встречающиеся нам на пути. И тогда, бешено несясь по довольно неплохим дорогам вроде бы бедной страны на семи смехотворных тук-туках, мы были похожи на команду муравьёв, дружно и смело бегущих к единой цели – к открытию новых земель.

Мы подъехали к переправе, расплатились копейками рупий с неграмотными и едва говорящими на английском водителями и, шумно выгрузившись, уставились на берег, к которому должен был подойти паром. Последний должен был переправить нас на другой берег, принадлежавший уже штату Махараштра.

Перед нами открылся живописный канал с поблёскивающей на солнце водой изумительного цвета, входившей в контраст с идеально голубым небом. Любопытные индусы облепили нас со всех сторон и пытались то дотронуться, то сфотографировать, то заговорить с нами на своих языках. А мы, новые люди здешних земель, довольно охотно шли на любые контакты с местными: нам всё было впервой и всё было очень интересно.

Внезапно началось оживление, индусы задвигались вперёд, и мы увидели огромный паром, подходящий к берегу. Сначала на него погрузились машины, следом за ними встали скутеры и байки, а потом все оставшиеся без транспорта люди – русские, индусы, европейцы – заполнили свободные ячейки паромного пространства. Мы отплывали. Помню, я подумала о том, что мы похожи на пиратов, оставляющих родной берег. И, когда нам навстречу проплыла крупная рыбацкая лодка, на которой важно сидели чернющие, будто измазанные сажей индусы и для чего-то держали какой-то якобы флаг, я засмеялась: настолько увиденное мною комично и до боли странно совпадало с тем, что я только что на полном серьёзе нарисовала в своей голове.

Тёплые воды шумели под нашими ногами, паром живописно покачивался на волнах. Мы приближались к Махараштре.

Как только паром пришвартовался к берегу и все начали высаживаться, у меня сразу же возникло ощущение какой-то другой страны.

– Конечно, это же сама Индия, не туристическая! – прокомментировал моё замечание парень, что был с нами в группе.

Пока мы ехали в другом тук-туке, мчавшем нас уже по разбитым дорогам в сторону самого пляжа, мы замечали абсолютно других местных жителей – не тех, что встречались нам в те два дня на пляжах Гоа. Здесь были люди, которые, возможно, впервые в своей жизни видели белых людей! Индийские дети, бредущие небольшими дружными компаниями по дороге, начинали махать нам руками и шумно выкрикивать приветствия. Взрослые же, как правило, просто как вкопанные останавливались на дороге и долго смотрели нам вслед. Казалось, одним только своим появлением мы вносили в эту деревню жизнь и праздник: столько нам уделяли внимания.

Проехав бо́льшую часть пути по разбитым дорогам, ударившись несколько десятков раз о потолок тук-тука головами, с хохотом мы вырвались к негустой разросшейся посадке с высокими деревьями, за которой где-то вдалеке виднелась голубая морская вода с белыми волнами. На расчищенной площадке стояли торговцы самосами, масала-чаем и прочими индийскими вкусностями, которые местные жители привозили сюда, чтобы накормить приезжающих туристов и выручить денег. На берегу Парадайза не было ни одного кафе или ресторана, а потому эти торговцы были единственными, кто мог спасти здесь от внезапного голода. Стоила еда у них сущие копейки, но мы знали, что для индийских жителей суммы эти были большими: они могли прожить на них неделю. И охотно давали им больше, чем следовало.

От площадки с посадкой из деревьев и лавочками с едой шла узкая тропинка, спускающаяся к берегу. И мы небольшим отрядом оживлённо засеменили друг за другом.

Девочек среди нас было больше. Ребят было всего четверо. Но сейчас по праву могу сказать, что это были интереснейшие представители мужской половины человечества. Сергей отличался поразительным чувством юмора. Он ловко договаривался обо всём с индусами, даже не зная английского языка. (Помню, я всё удивлялась: как же они понимали друг друга?!) И любая торговля заканчивалась всегда в пользу Сергея. Маринке, моей напарнице по жилищу, он здорово приглянулся. И мне очень хотелось, чтобы у этих ребят, поглядывающих друг на друга влюблёнными глазами, сложились отношения.

Тогда Серёжа, лидер по характеру, шёл впереди нашего отряда и шутливо приговаривал: «Посмотрите налево, здесь вы видите множество использованных пакетиков из-под чипсов», «Посмотрите направо, а это останки нашествия португальских завоевателей». Одной рукой он придерживал сумку с вещами, перекинутую через плечо, а другой тащил за собой Маринку. Следом за ними шла я, а потом и все остальные.

Пробравшись по проторённой дорожке к пляжу, мы оказались на самом берегу моря.

Помню, все резко остановились за внезапно остановившимся Сергеем и замерли. Перед нами открывалась самая потрясающая картина, которую мне доводилось увидеть в жизни.

Сверкающий белый песок мягко лежал под нашими ногами. А впереди, спустя несколько метров, волновалось настоящее говорящее море. Оно вздымалось и опускалось, раскидывая успокаивающиеся волны белой пеной по берегу. Это было невероятно красивое зрелище, достойное самых ярких романтических кинолент. Абсолютно живое морское тело подбиралось к нашим ногам и манило, манило в свои воды, даря самые сладкие и незабываемые обещания. На пляже не было ни единой души. А в воздухе посреди света от солнца отчего-то парила густая белая дымка, создающая впечатление таинственности, загадочности, нереальности происходящего. Она скрывала далёкие берега и обволакивала их в мягкую размытую картину. Ещё никогда ранее я не видела ничего подобного и сначала замерла от удивления и лицезрения всего происходящего.

На берегу лежала перевёрнутая рыбацкая лодка. И больше не было здесь ни-че-го. Ни одного ресторанчика или кафешки, даже обычных гоанских, достаточно тихих для других курортов, ни одного домика или бунгало. Только вздымающееся море, песок и дымка были нашими декорациями. И мы стояли. И каждый думал тогда о чём-то своём.

Спустя какое-то время как-то очень интуитивно мы начали медленно передвигаться влево по берегу, всё ещё погружённые в свои мысли от увиденной картины и как будто достигшие состояния нежелания какое-то время что-то говорить. Было так, будто сказка эта достала из каждого из нас самые далёкие воспоминания, забытые где-то в прошлых жизнях. Но я точно помню, что именно после этого дня мне как-то совершенно сумасшедше свернуло голову по этому месту, по Гоа, по Индии в целом. Как будто Парадайз стал толчком в понимании того, что же такое это за земля. И почему именно сюда меня когда-то закинуло.

Позже, отделившись от наших ребят, что в конце концов мирно расположились на пляже и затянулись добротным гоанским куревом, я заткнула наушниками уши, включила своих любимых Shpongle и пошла по берегу. Я думала о своей жизни, что была за чертой нынешнего времени и места, в которое я, намечтавшаяся им, добралась. О людях, которых любила. Обо всём том, чем я последние несколько лет жила.

И тут, словно из той же сказки, мне навстречу за руки большими компаниями пошли люди! Они смеялись и обнимались, что-то бегло отрывисто говорили и радовались! Я шла им навстречу, и с каждым шагом на моём лице отражалась та же счастливая улыбка, что была и на их лицах мгновение назад. Как будто они успели заразить меня ею, передать мне частичку себя и своих состояний. Это были индусы. Добрые, счастливые, смиренные индусы. И именно тогда я влюбилась в этих удивительных людей, имеющих абсолютно уникальное представление об этой жизни, о семье и о людях в целом.

Я шла по берегу босыми ногами, а тёплые белые волны ласкали мои ступни. Я была словно не на этой планете, в другой, иной реальности. В моих ушах звучали проникновенные аккорды музыки, что была написана гениальными англичанами под влиянием этих же земель. И тут, когда, казалось бы, я уже твёрдо ступала ногами по проявившимся в реальной жизни, словно плёнка фотоаппарата, фантазиям, где-то поодаль я увидела их.

Они шли по морю, взявшись за руки. В их душах развевались прозрачные молочного цвета тюли. В их глазах было спокойствие и абсолютно неземная безмятежность. Казалось, что они не идут. Казалось, что море несёт их ноги над водой и, как в самой красивой сказке, устилает их дорогу бриллиантовой пылью. Красные, зелёные, розовые отблески бриллиантов. Здесь всё светилось. Люди были похожи на ангелов, солнце было похоже на Бога.

Девочка лет четырнадцати в малиновом сари шла с молодым индийцем по морю. На спине у юноши висел рюкзак.

* * *

А начиналось всё так.

В ноябре я решила прокатать наконец-таки свою шенгенскую визу в стране, которая наиболее близко расположена к нашему городу: в Финляндии. Мы с ещё тремя девочками-подружками решили сделать это максимально быстро и недорого: на автобусе, что отправляется в пять утра от вокзала и возвращается в районе десяти вечера туда же.

Стоял мороз, было немного снега, и огромная влажность в воздухе очень неприятно напоминала нам о том, что находимся мы в Санкт-Петербурге. При всей моей любви к родному городу категорически не переваривала я тогда его промозглую ноябрьскую погоду. Впрочем, как и многие другие люди, живущие здесь, когда-либо жившие и даже приезжающие сюда погостить.

Как оказалось позже, в ближайшем заграничном городе, куда мы направлялись за визами, было немногим лучше. Вдобавок ко всему вышеперечисленному добавился совершенно ледяной пронизывающий ветер, который пробирал до костей: оказалось, что не только в Питере такая испытывающая нервы погода.

Ехали мы в Лаппенранту около пяти часов, останавливаясь только на посту для проверки документов и простановки необходимых нам штампов. В общем-то, можно было после этого собираться и ехать обратно, но в планах туристического маршрута была намечена остановка непосредственно в самом городе, дабы выпустить голодных пассажиров автобуса по торговым центрам и кафешкам и дать им возможность получить от поездки хотя бы какое-то эстетическое удовольствие.

Пройдясь по усовершенствованным рынкам и прикупив себе зачем-то жилетку из светлой дублёночной кожи, я отыскала своих подруг ищущими место, где можно присесть и отведать горячей финской кухни. Но попытки найти что-нибудь национальное успехом не увенчались. И, отчаявшись, мы зашли в первый попавшийся фастфуд, дабы проглотить хотя бы местный гамбургер. Последний оказался очень даже ничего и позволил мне оставшиеся пять часов обратной дороги не чувствовать себя такой голодной. Впрочем, теплее от него всё равно не стало. Напоследок для приличия мы сделали-таки пару фоток у местного памятника какому-то человеку. И тогда я так и не смогла понять, кому финны отдали честь.

Утомительная обратная дорога с долгой стоянкой на холодной ветреной улице на посту и проставлением обратных штампов была ещё более омрачена начавшей меня докучать подругой: судя по всему, бедняжка тоже была не в духе от этого приключения и ей нужно было на кого-то «слить» своё «прекрасное» настроение. А потому всю дорогу мы отчего-то пререкались, задирались и всячески не могли найти общий язык. Что для меня было обычно странно.

И, когда уставшие, затёкшие, замёрзшие и голодные мы практически в полночь вернулись в родной город, последний уже не казался мне таким холодным и гадким. Я встречала Петербург с радостью. А уж когда я вернулась обратно домой, мне вообще показалось, что если и есть в жизни рай, то он именно здесь, среди моей не новой, но мягкой и родной мебели, тёплого пледа и старенького, но вполне себе рабочего ноутбука с интернетом, который был тогда любимым ведущим моих одиноких осенних и зимних вечеров. Были там и фильмы какие захочешь, и музыка всякая разная, и, конечно, невероятное многообразие возможностей пообщаться, познакомиться, повзаимодействовать с людьми онлайн. Без всякой нервотрёпки. Не понравилось что-то – вышел из чата, и всё.

Что я и сделала.

Уютно расположившись в своём любимом уголке, обложившись пледом и включив любимую музыку, я с невероятным удовольствием принялась бродить по просторам веб-сети, забредая в разные её уголки, подобно тому как люди бесцельно бродят по дорогам городских улиц. Когда живёшь в городе с неблагоприятным климатом, иногда зимой самым главным и удобным развлечением становится компьютер с выделенным интернетом, позволяющим и быстро увидеть всё, что захочешь, и услышать то, что пожелаешь.

Мимо меня проплывали картины Рериха с сайтов живописи и психоделические картины Алекса Грея. Курсы валют и тематические социальные сети. Прогноз погоды на завтра и великолепные виды Испании, куда мы намеревались поехать с одной из подруг на наступающий вот-вот Новый год.

К слову, тогда мы так и не приняли даже к середине ноября окончательного решения, и Ольга как-то странно тянула время. Я иногда раздражалась её поведением, но ничего поделать с ситуацией не могла. И именно в то время я как-то интуитивно, что ли, почувствовала, что нам надобно с ней разделиться. И устремиться каждому своей дорогой. И моя была явно не в сторону шикарной инновационной цивилизации, пятизвёздочных отелей и дорогих бутиков. Абсолютно лишённая на тот момент желания поиска роскошной жизни, а, скорее, делающая расчёт на манящую меня свободу духа и тела, я принялась искать не вписывающийся в рамки стандартного отдыха вариант. И самым притягательным для меня тогда отчего-то стал такой: путешествие с абсолютно незнакомыми людьми в любимые края нашумевших хиппи – Гоа. Да ещё и на Новый год.

За последние несколько лет довольно часто слышала я от своих неформальных друзей об этом неоднозначном месте. И ещё неизвестный мне тогда Гоа стал именем нарицательным, описывающим крайнюю степень безумства и оторванности. Именно это и манило тогда меня, заскучавшую в серых офисных буднях девушку, у которой авантюризм на самом деле всегда был в крови.

Одним словом, время шло. На дворе было уже 20 ноября, а у нас… не валялся конь.

И тогда, в одиночестве бродя по веб-дорогам Всемирной паутины, каким-то образом я вышла на сайт двух братьев-близнецов, которые как раз собирали большую компанию незнакомых между собой людей и вывозили их частным образом в Гоа. На Новый год. Все три моих запроса сходились на одном сайте с символичным названием «Хэппи трип».

Предо мной сразу предстали разноцветные картинки всевозможных видов нашумевшего штата. И всего два телефона в разделе «Контакты». Помню, я подумала о том, что у братьев, вообще-то, самые любимые мною мужские имена. Интуитивно я позвонила сначала Гарику, который не взял трубку. Один раз, второй раз, третий. Работая в продажах, я была достаточно настойчивой, а желание с каждым гудком моё усиливалось. Тогда я решила написать письмо парню на почту с чётким указанием того, что я хочу.

Когда я спустя годы перечитываю свой довольно требовательный, обстоятельный запрос, мне становится смешно. Несмотря на интуитивное стремление к свободе, работа тогда делала из меня очень делового человека, сразу рисующего в голове чёткий план действий и желаний и почти не желающего от него отступать. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я брошу всё ради неизвестности и поплыву по океану жизни!

Я отправила сообщение и принялась ждать, периодически проверяя, выходил ли в онлайн мой будущий собеседник и пишет ли чего.

Но ответа не следовало. Час, два часа, три. Я уже оставила было надежду на то, что мне ответят, почему-то решив, что сделать это должны были в тот же вечер. А если быть точным – в ночь. И, врубив любимую музыку погромче, закурила. Тонкие струйки сладковатого дыма разнеслись по всей комнате и смешались с тёплым воздухом, идущим от горячих батарей. Я погрузилась в грёзы.

Через какое-то время мне захотелось спать, и я, уставшая, но всё равно довольная тем, что вернулась в тёплый родной дом после несколько неприятной поездки, укрытая множеством одеял, уснула в любимой кровати. Почему-то мне снились психоделические узоры, раскладывающиеся на фракталы. А потом – красивейший дворец, весь обсыпанный драгоценными камнями. Стены его сверкали, высокая лестница поблёскивала на солнце, как бы случайно заглянувшим в распахнутое окно и осветившим всё это богатое великолепие. И шла я по этой лестнице чётко вверх, а длинный подол моего изумрудного платья, шурша, волочился по золотым ступеням. Протирая дорогу к самой удивительной притче, которая совсем скоро должна была случиться в моей жизни.

* * *

Гарик ответил на следующий день ближе к двенадцати. Я сидела на работе (тогда я работала в отделе продаж и рекламы в одной известной компании) и занималась своими текущими делами. От сообщения сквозило каким-то излишним спокойствием, даже пофигизмом, будто бы ребята совсем не боролись за своих клиентов. Помню, тогда я, сама регулярно сталкивающаяся с подобной работой, очень удивилась такому отношению. Он попросил оставить свой номер телефона и обещал перезвонить. Но звонка я ждала так же, как и ответа на своё первое сообщение.

И только на следующий день раздался долгожданный.

Я подняла трубку и услышала незнакомый отрывисто-бодрый голос, пожелавший узнать, действительно ли я хочу поехать в Гоа на Новый год. Вопрос звучал так, будто бы был последним предупреждением. И я немного замешкалась. Немного неуверенно и медленно – как бы украдкой – ответив «да», я получила достаточно быстрый и радостный комментарий о том, что в таком случае нам необходимо встретиться в центре на Невском проспекте завтра. Гарик сказал, что при себе нужно иметь паспорт и прочие вещи, а также сумму денег наличными, которые пойдут на билеты и оплату жилья, намеченных экскурсий и визы в Индию.

Сказано – сделано. На следующий день днём я уехала с работы пораньше, дабы встретиться с незнакомым человеком, который должен был организовать мне путешествие в страну, о которой я давно мечтала.

Как это часто бывает перед серьёзными переменами, мы, ничего о них не подозревая, продолжаем жить дальше так, как жили и ранее. В частности, я в тот период была сильно увлечена джазом и пошла на концерт своей близкой подруги в известное тематическое заведение.

Стоит признаться, что в тот период я уже недели две как решила отказаться от алкогольных напитков, кои были в моём рационе последние пять лет достаточно часто и уверенно. Не то чтобы я была какой-то злостной алкоголичкой, но вино в моей жизни играло достаточно важную роль, помогая фантазировать (а сейчас я понимаю: пребывать в иллюзиях) и создавать порой какие-то ничего не значащие сейчас стихотворения, а иногда – просто отключаться от того, что происходило вокруг, или, наоборот, придавать всему какое-то особое значение. Бонусом всегда шли звонки, о которых я на следующее утро жалела, и события, заставляющие меня откровенно краснеть. В общем, в какой-то момент я поняла, что нужно как-то по-другому, что ли, находиться в этой жизни, и решила попробовать отказаться от алкоголя совсем.

Поначалу было не очень интересно: я привыкла к какому-то куражу и веселью, а в трезвом состоянии его для меня практически не существовало. Но спустя как раз-таки две недели появились новые мысли в голове и нежелание выпивать вновь, раз уж столько времени (тогда это казалось много) продержалась. Именно тогда и пришли мысли о Гоа. Возможно, как о новом способе себя развлечь.

Музыка всегда была моей страстью. Много музыки. Разной, качественной, сюжетной. К счастью, у меня был человек, который питал меня тогда музыкальной информацией. Это была она – моя дорогая подруга. В тот день на концерте Олеськи было много людей, и среди них, как водится, всегда были знакомые музыканты. Квартет играл на пределе своих возможностей, зал грохотал аплодисментами, в воздухе был тот самый кураж, который я всегда любила. А после двухчасового действа мы всегда оставались ещё посидеть в неформальной обстановке клуба и побаловать друг друга взаимным общением и нужным обоим вниманием.

И вот тогда, сидя в прокуренном помещении небольшого клуба, я поведала своей близкой подруге о том, что давным-давно хочу смотаться из этой страны куда-нибудь подальше, в далёкие дикие земли. К тому моменту меня категорически доконала моя работа: приходилось много общаться с людьми. И я как человек, привыкший отдаваться на все сто, иногда просто сходила с ума от того, со сколькими мне нужно было контактировать по телефону или встречаться ежедневно. Личной жизни у меня практически не было. Только работа, работа, работа. Впрочем, возможно, если бы я избрала другую манеру общения со своими клиентами, всё пошло бы по-другому. Но тогда я иначе не могла. И высасывала себя без остатка.

Выслушав теперь мои жалобы касаемо того, что было в моей жизни в настоящий момент и что бы я хотела изменить, близкая подруга любовно обняла меня и, вздохнув, произнесла:

– Ох, и сумасшедшая ты! Но я тебя за это и люблю.

Меня, в общем-то, никогда особо не волновало мнение людей вокруг. К счастью, я относилась к категории индивидов, которые живут своими желаниями и исключительно для себя, не думая о том, что скажет социум. И тем не менее мнение моей близкой подруги, практически сестры, многое для меня значило.

Возможно, потому, что во многом мы были похожи.

Помню, что перед поездкой всё было очень странно. Оставался месяц до вылета, а на руках у меня не было ни билетов, ни визы, не было и понимания, с кем я буду жить. После той нашей встречи (состоялась она в кондитерской на Гостином дворе в морозный вьюжный день), где я безответно отдала свои документы и пятьдесят тысяч рублей незнакомому человеку, он куда-то пропал.

Я сама вызванивала Гарика, иногда затерянная в предположениях о том, что вдруг этот человек, которому я в одно мгновенье вручила свой паспорт и немалую сумму денег, мог меня кинуть. Но, признаться, не сильно я предавалась этому кипежу: где-то в глубине души меня успокаивала интуиция и внутренний голос, говорящий мне, что всё будет хорошо.

Вскоре мне подыскали напарницу. Бросив несколько ссылок на аккаунты в социальных сетях, Гарик предложил мне выбрать подружку. Я, всегда любившая изучать людей по информации в интернете, которую они о себе предоставляют, «взяла» блондиночку Маринку с милой улыбкой, женственными чертами лица и красивыми формами.

Встретившись через два дня с будущей союзницей по жилью, я узнала, что Марина точно так же пребывает в некотором смятении относительно того, как строится поездка. Но в конечном итоге, обсудив все детали, мы обе решили довериться случаю: будь что будет. В конце концов для такой поездки деньги это не такие огромные. И если уж мы оказались жертвами мошенников – что ж, сами виноваты.

За неделю до вылета у меня начались страшные непонятные мандражи. Мой ухажёр, с которым я на тот момент встречалась, постоянно находил меня в состоянии «на грани». Вдобавок ко всему я узнала о гибели близкого друга, человека, для которого я много значила в своё время. И который очень много значил для меня. Когда-то давно мы работали вместе.

Сергей разбился на автомобиле. Виновник происшествия, который врезался в него, был пьян. Но последний, как это часто бывает, по иронии судьбы остался жив. А Серёга, на машине которого по роковой случайности было граффити Killer, улетел туда, откуда не было ему больше дороги в эту жизнь.

В тот период я начала думать о том, как мгновенно всё происходит. Одна секунда решает и ставит точку в целой человеческой жизни. А ещё я думала о том, что человек всё-таки предчувствует события, которые будут с ним происходить. И помню, что Серёга тоже всё чувствовал.

С каждым днём мой мандраж усиливался. Я не понимала, что со мной происходит и почему. Как человек астенического типа я практически не переживала никакие недуги со здоровьем, кроме периодических невралгий и неврозов. Исключительно психосоматическое. Вот и тогда что-то подобное ко мне вернулось и заставило меня начать пить даже довольно сильные успокоительные препараты, ибо я категорически не могла взять себя в руки. Хотя и не могла взять в толк, чего же я на самом деле боюсь.

Я пыталась анализировать, взвывать к здравой логике вещей: итак, летать мне не страшно, другой страны я не боюсь, английский я знаю, в аэропорту заблудиться я не… Может быть, я боюсь потеряться в аэропорту, как со мной уже было? Это, конечно, было странно, но, признаюсь, такие мысли приходили мне в голову. И на какое-то время я даже закрыла вопрос, остановившись на последнем опасении.

Но потом снова вернулась к прежним мыслям: нет, здесь всё-таки было что-то иное.

Помню, тогда мне случайно попалась фраза из «Мастера и Маргариты», гласящая примерно следующее: перед любой дальней дорогой вы всегда будете испытывать страх, даже если знаете, что дорога эта ведёт к счастью. Зацепившись за эту литературную выдержку и успокоив себя данным объяснением, мне удалось-таки хотя бы на пять процентов снизить тремор. И я занялась сборами в Гоа.

Оставалось несколько дней.

Но напоследок, за два дня до поездки, со мной приключились ещё две вещи, которые ещё больше разогнали мою тревогу и довели меня до кульминационного состояния.

Никогда ничем не травившаяся, спокойно переживающая практически любую пищу, я таки попалась и в этот капкан и довольно нехило довела себя полуфабрикатной курицей, которую принёс мой ухажёр из ближайшего продуктового магазина. В тот день мы решили ничего не готовить и он притащил эту бедную злосчастную птицу, которая и встала у меня поперёк горла в полночь.

А на следующее утро я случайно сильно порезалась на кухне ножом. Не помню уже, что я собиралась резать. Но кровища лилась из бедного пальца около часа. Глубокая была рана – и на самом указательном.

События того времени, как составные части пазла, сейчас уже складываются у меня в единую мозаику. И я понимаю, почему и для чего было это всё.

Но тогда я чего только не думала об этом всём! Всё меня пугало и было совершенно непонятно.

И предупреждения о падении самолёта мне мерещились, и несчастья, непременно могущие случиться с моими близкими или друзьями за время моего отсутствия, и продажа меня в гарем индийскими или мусульманскими шейхами…

В общем, тут я окончательно признаюсь, что ночью перед полётом в моей голове постоянно крутилась мысль: «Боже мой, зачем? Зачем ты вписываешься в этот сумасшедший трип? Что ты вообще делаешь?!»

Я практически была готова отказаться от поездки в Индию, лишь бы только меня оставили эти роем крутящиеся мысли и тремор, который я не могла унять даже таблетками.

Но под утро я всё-таки уснула на несколько часов и, проснувшись в семь, поняла, что обратной дороги уже нет.

Перелёт у нас был очень долгий. С двумя пересадками: в Ташкенте и Дели.

Компания ребят была весёлая, новая, интересная. Все друг с другом общались, помогали, не оставляли на полпути, когда мы передвигались дружным строем в аэропорту. Прибыв в Ташкент, мы принялись бродить вечером по местным улицам, а потом забрели в какой-то национальный ресторан, где довольно неплохо поели. Но меня продолжало потряхивать, хотя, в общем-то, я уже привыкала к своему состоянию, понимая, что ничего поделать с ним не могу.

Каково же было моё удивление, когда, прилетев в Дели, я обнаружила, что от тремора моего не осталось и следа! Вся дрожь, всё беспокойство мигом отступило и куда-то делось.

Как будто ничего и не было.

Это было очень странно, и в голове моей постоянно крутился один вопрос: почему меня отпустило, как только мы прилетели в Дели?..

Индийская столица встретила нас густым туманом и температурой десять градусов. Было прохладно, и мы не очень-то спешили снимать свои осенне-зимние куртки.

Помню, пока мы ждали автобус, чтобы переехать в другой терминал, ко мне подошёл незнакомец, вручил какую-то записку и сразу же скрылся.

Я развернула клочок бумаги и прочитала написанную на хорошем английском фразу: «Ты самая красивая девушка, что я когда-либо видел. Ты мне очень нравишься. Прошу, позвони мне». И визитка, закутанная в эту записку. Хозяином изящного комплимента выступал бренд-менеджер какой-то индийской компании с мировым именем.

Это был успех.

Было забавно осознать, что, пока я стояла в компании других русских туристов и ждала автобус, не обращая конкретно ни на кого внимания, плотно подключённая к потоку своих мыслей, незнакомый мужчина, видимо, долго разглядывал меня и думал над тем, как же ко мне подойти.

И такое, казалось бы, незначительное, но приятное событие окончательно вывело меня из неблагоприятного состояния, которое держалось во мне долгое время и стало началом моих упоительных взаимоотношений с прекрасной страной.

Индия меня приняла.

Любовью её граждан, радостью её погоды. Она ещё не раз в самый неожиданный момент преподнесёт мне приятный сюрприз. Большой или маленький, ожидаемый или совершенно неожиданный. А я ещё не раз, вздохнув и улыбнувшись, поблагодарю Бога за ту благосклонность и мелкие радости, которые случились со мной именно на этой древней родной мне земле.

* * *

День, когда мы поехали на Парадайз, был четвёртым по счёту нашего пребывания в Гоа. В Гоа, который я не сразу поняла.

Мы прибыли вечером 30 декабря, практически под Новый год.

Шумно выгрузились с кучей вещей на самом рынке, и двое каких-то парней принялись распределять нас по жилищам, заглядывая в составленные списки и сообщая, кому встать слева, а кому – справа. Всё происходило достаточно сумбурно, вокруг ходили толпы людей различных национальностей и вероисповеданий. На улице была темнота, подсвеченная офисами различных компаний, располагавшихся прямо на рынке, и всяких лотков с одеждой и индийской косметикой.

И тут, приглядевшись к двум нашим новым знакомым, которые нас делили, я ясно увидела точно такое же лицо, что видела месяц назад в Питере. Это был Дима. Брат Гарика. Почему-то сразу в моей груди что-то щёлкнуло и заставило приглядеться к этому человеку. Помню, какие-то особенные чувства он у меня вызвал.

И казалось, будто время остановилось.

Маринкин голос вывел меня из задумчивого состояния, заставив переместиться с ней левее. Затем мы снова взвалили на себя вещи и последовали за вторым делящим нас вглубь каких-то дворов, подальше от рынка. Мы шли по непонятным новым тропинкам, по каждую сторону которых нас встречали уличные парикмахерские, продуктовые лавки и мороженщицы. Дойдя до какого-то забора, Саша, наш проводник, сообщил, что дом, который стоит за ним, – наш гестхаус, а номер, в котором мы будем жить, находится на втором этаже. Вручив ключи и пожелав удачно расположиться, парень ушёл.

Это было место на окраине Арамболя. У самой горы. В трёхэтажном гестхаусе, на втором этаже, посерединке, между двумя на вид такими же дверьми, располагалась наша заветная комната.

Внутри было довольно аскетично. Огромная кровать на железных ногах, застеленная узорчатым покрывалом с изображениями местного бога Ганеши, пластиковый стол у так называемого окна (на самом деле оно было выдвижное) и один пластиковый стул. В углу комнаты на стене была небольшая антресоль. Там лежали вещи, судя по всему, оставленные какими-то людьми. Удобства были в комнате. Они представляли собой открытый душ, унитаз и раковину, находящиеся в одном довольно маленьком и узком помещении.

Зато пол был из мрамора.

Мы закинули сумки на антресоль и улеглись на кровать, минуты на две застыв в усталом молчании. С того времени, как я зашла в Пулково и вышла в Даболиме, прошло двадцать пять часов. А потом ещё два часа мы ехали на такси до Арамболя.

Мы невероятно устали. Это была моя первая столь долгая, изматывающая поездка с двумя пересадками.

Маринка натёрла правую ногу и теперь лёжа заклеивала повреждённую пятку взятым с собой пластырем, скривив от боли лицо. Мы совсем не ожидали, что всё будет так тяжело.

И на фоне этой усталости, прибыв на шумный непонятный рынок в тёмное время суток, пройдясь по сомнительным тропинкам с кучей продавцов и туристов, сейчас лежали почти разочарованные и испуганные тем, куда же мы в конце концов попали. Нам казалось, что ввязались мы в совершеннейшую авантюру, ведомые вымотанностью и первыми ощущениями. Голодная и уставшая, я начала было корить себя за то, что не читала рассказы людей на туристических форумах, слепо доверяя своему непонятному зову. И совсем не хотела куда-либо выходить. Но Маринка, подверженная голоду не меньше меня, всё-таки уболтала через какое-то время покинуть наш временный дом и пойти поискать какой-нибудь пищи.

Вцепившись друг в друга, мы наугад шли по тропам, которыми вёл нас проводник, периодически сбиваясь, оборачиваясь и под дружное «да-да, точно сюда» выползая постепенно к месту, от которого мы двинули искать дом. Когда мы оказались на рынке, всё стало проще. По-прежнему шныряли всякие-разные непонятного вида люди – в дредах, с синими волосами, татуированные, в ярких кислотных платьях и футболках, – создавая атмосферу истинного хаоса.

Поглядев по сторонам, мы ясно увидели впереди, совсем недалеко от нас, окончание сумасшедшего рынка. А за ним блестело множество огоньков расставленных на столах свечей гоанского берега. Нам нужно было туда.

Пройдясь напоследок по яркой и шумной улице под громкие зазывания продавцов, мы вышли к огням.

Здесь уже было тихо и спокойно. За каждым столиком сидели щебечущие компании людей, вкушавшие местную пищу, болтающие на разных языках на разные темы, расслабленно отдыхающие в романтичной атмосфере белых уличных столиков, хаотично разбросанных прямо на песке берега. А впереди где-то в темноте было море.

Его звуки доносились до нас ещё с рынка, куда мы выбрели из нашего гестхауса. Но здесь исполинские, мощные волны теперь уже отчётливо слышались и создавали особое состояние общения со стихией на берегу.

Мы уселись за столик, пройдя немного вперёд.

Удовлетворённые первым прекрасным увиденным, мы так же, как и сидевшие здесь люди, расслабленно расположились, сразу же скинув сандалии с белых ног и зарыв пальцы в ласковый песок.

Не прошло и трёх минут, как к нам радостно подскочил официант, пожав руки, представившись и прокричав дружелюбное «welcome». Мы порадовались такой реакции. Можно сказать, это было наше первое настоящее «welcome» за всё время. И мы принялись рассматривать огромное, на нескольких листах, меню.

Цены были копеечными. Я сразу же решила заказать знакомые мне ранее тандури-чикен и масала-чай. Маринка же ограничилась картофелем, салатом с тунцом и пивом.

А когда через полчаса нам принесли кипящую и шкворчащую на маленьких сковородках еду, мы с упоением углубились в принятие великолепной пищи, которая моментально подняла настроение и впервые поселила в голове устойчивую мысль о том, что, может быть, здесь не всё так и плохо и стоит рассмотреть Гоа под другим углом. Например, поутру. Всё было возможно.

Наевшись, мы быстро расплатились за ужин, оставив официанту хорошие чаевые, и отправились обратно спать, дабы завтра разглядеть все красоты окрестностей в свете дня.

И оказалось, что это было правильное решение.

Самое интересное и неожиданное в поездках – это утро на следующий день после приезда. То самое утро не было исключением. Выйдя из дома, мы были просто ошарашены тем, насколько окружающее нас выглядело совершенно иначе, нежели ночью. Помнится, тогда я зареклась составлять первое впечатление о месте пребывания в тёмное время суток.

Конечно, мы попали в настоящую индийскую деревню: под нашим гестхаусом бродили и куры с петухами, и даже поросята! Но вокруг нашего дома нависали огромные пальмы с уже созревшими кокосами, а впереди за ним, чуть вдалеке, виднелся белый сверкающий песок, плавно переходящий в ярко-голубое море. Это было потрясающее зрелище! Наши окна выходили почти к берегу.

Ничего не произошло: у меня не изменилась ситуация на работе, я не вышла замуж за миллионера, мои родители не выиграли в лотерею и не построили себе дом на Гавайях. Но солнце разукрашивало обстановку вокруг в настолько яркие позитивные тона, что казалось: всё самое потрясающее происходит в моей жизни именно сейчас.

С радостным воплем Маринка начала подгонять меня быстро надевать купальник и бежать на море. А я, не сильно препятствующая её желаниям, проникла под душ (предварительно убедившись, что горячей воды здесь нет), с тем чтобы подготовить кожу к загару. Начался отдых в Гоа.

Целый день мы провели на море. Мы купались и загорали, пробовали местную пищу и смеялись над индусами, забавно говорящими на английском, охотно общались с ними, весь день подходившими к нам, представителям белой кожи, за благословением их детей. Встретив всех знакомых уже ребят, с которыми мы летели на трёх самолётах в эту поездку, мы бесконечно обменивались впечатлениями о заселении, о нашем жилье, о хозяевах и рассказывали друг другу истории, которые уже успели приключиться с нами за неполные сутки, что мы находились в Гоа. Первый день оказался настолько радостным, что полностью стёр все ранее полученные ночью впечатления. Я не ожидала, что будет так хорошо.

Приближался вечер 31 декабря, и мы, заранее оповещённые нашими «гидами» о месте празднования Нового года нашей группой, собрались в свои гесты, с тем чтобы прихорошиться.

Помню, тогда я постепенно и очень неожиданно для себя начала забывать своего поклонника, с которым была до своей поездки в Индию. Странно получалось, но перед полётом я не могла отойти от него ни на шаг. А сейчас… будто всё было ненастоящим. Будто настоящее начиналось только сейчас. А до этого была такая мягкая, перинная прелюдия.

И с тех пор я больше ни разу ему не позвонила. Хотя ещё в аэропорту мы переписывались. Я не позвонила ему ни тогда, ни через неделю, ни через две. И не ответила даже тогда, когда он уже сам меня спросил, всё ли у меня нормально и нужно ли меня встретить. Я больше ни разу ему не позвонила. Индия в один миг стёрла мне воспоминания о моей прошлой жизни, она перечеркнула всё, что было в ней ранее.

Новый год мы праздновали на самом берегу моря в том самом заведении, что мы посетили тогда с Маринкой. Ребята сдвинули несколько столов, с тем чтобы сделать один огромный. А поперёк его поставили ещё один, но поменьше. В итоге за столом смогло разместиться не менее тридцати пяти человек. Я надела длинное и словно покрытое перьями красно-коричневое платье, а Маринка облачилась в сиренево-голубое с глубоким декольте.

Состояние было совершенно новое, чуждое мне, необычное. Все предыдущие годы я справляла этот праздник либо в Питере, либо у родных в Поволжье. И, ясное дело, всегда при зиме. Никогда ранее не доводилось мне в Новый год увидать под своими ногами не снег, а мягчайший пляжный песок, а чуть дальше – огромные волны, рассыпающиеся о берег. В общем, всё было очень необычно, по-своему празднично, и ощущение Нового года всё равно, как ни странно, было со мной.

Вечерняя тьма была разбавлена свечами, покрывающими абсолютно все столы, только теперь в ещё большем количестве, чем обычно. Вход в заведения был украшен так любимыми в Индии гирляндами. Всё светилось и сверкало разноцветными маленькими огоньками.

Музыка в ресторанах играла достаточно негромко, чтобы не мешать собравшимся общаться. И вообще, к счастью, здесь не было принято включать её на разрывающую громкость. За последним гоанцы всегда уезжали на нашумевшие здесь транс-пати, где мы, впрочем, и собирались провести время после боя курантов.

Я торжественно уселась на один из стульев за длинным столом и заказала себе еду и чай с имбирём.

Внезапно где-то с правой части стола раздался звук, похожий на лёгкий настойчивый удар какого-то железного предмета о бокал.

– Попрошу минуточку внимания. – Один из братьев, Дима, решил произнести речь, и все сидящие вмиг обернулись. – Я хотел бы поблагодарить всех собравшихся здесь за то, что вы волею случая оказались здесь с нами на этой хиппи-, но всё-таки индийской земле. Это наша третья попытка собрать вас всех вместе и вывезти в Гоа. И, наверное, с гордостью могу сказать, что она удалась. Все очень хорошие, красивые ребята, и я очень рад, что именно с вами мне предстоит отпраздновать этот Новый год. Всем счастья, удачи, исполнения всех желаний. И будьте осторожны: всё, что вы загадываете в Гоа, непременно сбудется.

С этими словами Дима звонко чокнулся с ближайшими сидящими к нему людьми, а потом пробежался по столу и попытался дотронуться до всех, кто был в компании и тянул бокалы.

Прошло ещё немного времени, и где-то в глубине толпящихся около стола людей я увидела Гарика, Диминого брата, того самого, с кем я впервые связалась по поводу этого путешествия.

Гарик довольно скромно стоял около стола и изредка общался с близко сидевшими к нему ребятами. А потом, видимо, случайно увидел, что я на него смотрю, и помахал мне рукой. Улыбнулся.

А потом были куранты! Самые настоящие куранты, записанные ребятами на телефон. Вся компания поздравляла друг друга с Новым годом, все обнимались, целовались и радовались такой необычной оторванности от реальности в зимнее время. Мы с Маринкой решили сфотографироваться около океана, со смехом вышли из-за стола, и ребята по очереди начали снимать нас на камеры. Стоя босыми ногами в воде и подняв подолы платьев, мы строили смешные позы, кривлялись и веселились, а могучие волны, долетающие до наших ног, щедро смачивали их прохладной вечерней водой океана.

Когда мы подошли обратно к столу, все немного приутихли и разговаривали на обычные жизненные темы. Кто – о работе, которую оставил, чтобы приехать сюда пораньше, кто – о собаках с кошками, которых пришлось отдать соседям, – кто о чём.

Внезапно все обернулись куда-то в сторону и поднялся дружный крик:

– Дед Мороз! Дед Мороз! Иди к нам!

Какой-то мужчина в обличье Деда Мороза ходил между столами со Снегурочкой и, останавливаясь около людей, принимал участие в фотографиях. Из огромного мешка он доставал конфеты в блестящей обёртке и вручал некоторым целые охапки сладостей. Это было весело и забавно.

Дед Мороз был не совсем обычный. Он, конечно, был в красной шапке и с посохом, и вся остальная одежда была у него красно-белой расцветки, но вот вместо привычного тулупа были на нём красно-белые штаны-шаровары, сверху – белая кофта с красной будто бы украинской вышивкой, на ногах – красные кеды с белыми шнурками, а на глазах – яркие совершенно трансерские очки.

«Надо же, какой удачный ход, – подумала я. – Прикинуться Дедом Морозом в Гоа и при этом настолько ассимилироваться с местными хиппарями».

Проводив взглядами местного ряженого, мы посмеялись, обсудили и тут же забыли его, отвлёкшись на великолепную еду, вкушаемую под радостные беседы и распитие шампанского.

Помню, я достала телефон и увидела, что мой поклонник оставил мне эсэмэску с поздравлением, а также неотвеченный вызов. Я не стала ему перезванивать, подумав о том, что это будет не к месту, но ответила на эсэмэску: «И я тебя поздравляю, дорогой! Будь счастлив!»

И сделала пару звонков родителям и брату: самых близких мне людей хотелось слышать всегда.

А потом были посещения диких транс-пати. Мы взяли не меньше пяти такси и перемещались с одной вечеринки на другую. Кажется, мы объездили в ту ночь не менее четырёх дискотек, располагающихся в разных частях Гоа, большую часть времени проведя, как ни странно, в дороге: пробки на дорогах в честь праздника были просто сумасшедшими. Тем не менее нам было очень весело. Кучи разрисованных и наряженных европейцев, двигающихся в такт космической музыке, совсем не трезвые, с огромными эмоциональными глазами, компании русских, сбившиеся в единое облако и слившиеся друг с другом с экстазе… Ещё не успев изучить местность, мы категорически не представляли, куда конкретно приезжаем каждый раз, когда останавливалось наше такси. Всё смешалось в одно. Половину людей мы потеряли, бегая между вечеринками: кто остался танцевать в Liquedsky в Арпоре, кто – в Shiva Valley в Анжуне.

Обратно, около шести утра, мы возвращались сильно поредевшим составом в девять человек: я, Маринка с Сергеем, Маша с Ваней, Ирка и ещё три девочки, имена которых я не запомнила. Было тепло и устало.

Под утро мы впервые увидели Гоа таким, какой он бывает после всеобщей вакханалии. Утренняя дымка ещё скрывала остатки бурной ночи и уставших гоанцев, откисающих в чилаутах клубов, ресторанов, шеков на берегу. Она ещё прятала всё то сумасшествие, которое случилось той ночью, но уже через полчаса на смену дымке приходило просыпающееся утреннее солнце, тихонько выступающее из-за горизонта и как бы говорящее:

«Намасте, мои дорогие гоанцы! Давайте-ка приходите в себя, сегодня новый день.

А значит – новые истории. И потому всё вчерашнее оставьте-ка подальше в уголках своей памяти, а лучше – сотрите напрочь и приготовьтесь к новому гоанскому дню.

Добро пожаловать в 1 января 2012 года!»

* * *

Тогда, пережив первую ночь в штате хиппи, я начала постепенно впускать его в себя, дав прорости тем зёрнам, что он незаметно посеял в один из первых дней. Но всё это были ещё совсем не те впечатления. Тогда Гоа был мне ещё непонятен.

На следующий день все отходили. Мы праздно сидели и продолжали празднование Нового года на пляже с момента, когда проснулись днём, и вечером вернулись в свои комнаты, чтобы нынешней ночью позволить себе как следует отдохнуть.

Среди нашей компании были свои заводилы и лидеры, которые не давали всем окончательно расслабляться и бесконечно строили планы на будущее. Так, 6 января решено было поехать в Хампи – древний храмовый комплекс, находящийся в штате Карнатака. Предстояла поездка на три дня вместе с дорогой. На следующий же день после Нового года мы решили поехать на самый красивый в Гоа пляж – Парадайз. Правда, был он не совсем в Гоа. Находился дикарь в самом начале Махараштры.

* * *

И поразил меня Парадайз настолько, что, как вы уже знаете, именно с этого жизнеописания я и начала свой довольно большой роман. Но, раз уж об этом уже было сказано, более останавливаться я на этом, пожалуй, не буду, а продолжу дальше.

После Парадайза мы поехали домой. Дорога заняла около полутора часов вместе с ожиданием парома, который вечерами ходил не так часто. На улице уже становилось темно, солнце село, и вместе с ним – силы, что были ещё днём. Состояние невообразимой эйфории, что я словила на необыкновенном пляже, сменилось ощущением дикой усталости. Я засыпала на ходу. Такое ощущение, что там, вдалеке, остались все мои эмоции.

Домой я приехала с одним только желанием: срочно отдохнуть, поспать хотя бы три часа, чтобы восстановить силы. При этом, как ни странно, Маринка спать не хотела.

Напарница по отдыху успела лучше сдружиться с девочками, что были в нашей компании, и решила пойти с ними на пляж к тому самому месту, где мы праздновали Новый год. В 21 Coconut.

А я решила отдохнуть, договорившись с ней, что, если что, приду и найду их.

Приняв душ, я легла на кровать. Благодаря особенным индийским окнам в комнате стало совсем темно и даже немного жутко. Тёмные ставни не позволяли свету заходить в комнату.

Гоа начинал кидать меня из стороны в сторону, создавая полярные контрасты: я испытывала то удивительное катарсическое состояние, то неведомый страх, то усталость.

На этот раз в комнате меня охватило странное беспокойство. Я хотела уснуть, но какое-то необъяснимое предчувствие волновало меня, заставляло скитаться по дорогам своих мыслей и разыскивать зацепку, бывшую источником этого странного состояния. Но ничего не получилось. Чисто логически не было ничего такого, что могло породить подобное состояние.

Обессилев не только физически, но и морально, я всё-таки провалилась в сон. Хотя и это был не он. А какое-то эфирное, парящее состояние. Будто тело моё отключили, а мозг частично бодрствовал. При этом я не могла вспомнить, что конкретно было в нём. Какое-то отсоединение от системы.

Перед этой непонятной дрёмой я ещё вспоминала Парадайз и те ощущения, которые он мне подарил.

Это был кульминационный момент моего пребывания в Гоа, хотя было всего лишь 2 января. Я не знаю, как это объяснить. Обычно кульминация наступает в конце, а у меня она была в начале. А может быть, это была кульминация перед тем, что случилось потом? Завершительный этап моей прошлой жизни перед тем, что произошло дальше? Однозначно, жизнь до 2 января и жизнь после него стали двумя полюсами одного шара, солнцем и луной, озером и морем, землёй и небом.

И, когда прозвенел сигнал моего телефона, означавший будильник, помню, я вскочила с чёткой мыслью в голове: «Мне нужно срочно идти на пляж. К Маринке и друзьям».

Сейчас, вспоминая всё прошлое, я понимаю, насколько поразительно у меня сработала интуиция. Вот уже много лет благодаря тому случаю, запустившему во мне многое, чему я благодарна сейчас, я доверяю ей беспрекословно, не задумываюсь и не сомневаюсь на тему, что мне может казаться.

Не кажется просто так ничего, друзья. Какой-то едва слышимый голос внутри нас ведёт наши ноги именно туда, куда нужно идти, даже если всё это кажется абсурдом. Ведь позже вы понимаете, что всё было правильно. И, даже если всё шло наперекосяк, всё равно оно было так задумано. Всё равно.

Я надела купленное вчера на местном гоанском рынке ярко-красное атласное платье с этническими узорами, взлохматила и расчесала завившиеся волосы и пошла на пляж. Было уже одиннадцать вечера. Я проспала два с небольшим часа.

Придя на место, я долго высматривала своих друзей, но плохое зрение не сразу позволило мне их обнаружить: всё расплывалось в горящих на столе свечах и темноте. Но в конце концов я увидела большую компанию, сидящую за теми же самыми столиками, что были выставлены для нас на Новый год. Ну конечно, где же им ещё быть?

Маринка сидела в окружении симпатичных парней. Милая и женственная, она сразу же приковывала внимание. Я понимала, почему они к ней так все липли. Даже небольшая татуировка на плече с непонятным узором не портила её, а делала ещё более манящей.

Она была совсем не пошлая. От неё исходила вся та теплота женской натуры, к которой так часто хочется прильнуть и в которую тянет укутаться, как в тёплую мягкую кофту. Будучи истиной женщиной, она не позволяла себе резких слов и неподобающих выражений. Слушая рассказы Сергея о деловых путешествиях в Японию, Маришка позволяла себе изредка задать уточняющий вопрос, в основном продолжая улыбаться и мило похихикивать.

Сергей млел от её внимания и практически без пауз раз за разом доставал из своей памяти приключения, которые он пережил за последние три года. Его было интересно слушать. Хорошая должность в какой-то питерской компании позволяла ему часто выезжать за границу в самые необычные места. И, конечно, мы внимали ему как заворожённые. У парня был отличный опыт, прекрасное умение ораторствовать перед публикой, хорошие манеры. Он умел обращаться с женщинами так, что даже та, что заставляла его сердце биться сильнее остальных, не могла бы обвинить его в том, что к остальным он был невнимателен.

Это был настоящий мужчина, который умел быть одинаково любезным с каждой представительницей прекрасного пола. А ещё он был похож на нашего на тот момент президента. И это было особенно забавно.

Увидев меня, Сергей подставил стул и любезно поинтересовался о том, как я выспалась. Я ответила, что мне удалось немного вздремнуть, но в целом состояние подходящее, чтобы продолжать праздновать Новый год.

Мы посидели немного в той же компании, а потом Сергей куда-то удалился, оставив нас с Маринкой в окружении других ребят, подхвативших тему с историями от Сергея и принявшихся рассказывать нам теперь уже о своих приключениях. Но, признаться, было это не так интересно, как то, что мы слушали ранее от нашего друга. Да и манеры их были совсем не те, что мы видели ранее. Всё-таки женщинам очень комфортно находиться в кругу таких, как Сергей. Даже если вы не его подруга жизни.

Мало-помалу я начала немного скучать. Вдобавок рядом оказалась странная парочка: довольно-таки приятный парень и, видимо, ревнующая его девица, которая бросала на меня колкие взгляды каждый раз, когда я её друга о чём-то спрашивала. Вскоре её герой и сам это понял и, дабы не портить отношения с девушкой, перестал со мной разговаривать. Обстановка становилась немного напряжённой. Все ждали Сергея, но тот почему-то не приходил. Возможно, он впервые за весь день решил куда-то отлучиться, и это сразу же стало заметным: заводилой он был тем ещё. Что ж, это было его право. Но без него было откровенно скучно. Маринка стала слегка потухши улыбаться и всё время посматривать в ту сторону, куда ушёл её герой.

И тут почему-то я решила её оставить.

Странное чувство влекло меня на другой конец нашего длинного стола. Сначала я увидела вдалеке нашу подругу Ирку, достаточно шумную весёлую девочку. Она кокетничала с парнями и строила им глазки, но, когда дело доходило до дальнейших действий, неизменно сбегала. Я бы, может быть, никогда бы не стала дружить с такой особой, если бы она не стала сама делать мне комплименты, всячески показывая, что очень хочет со мной общаться, и пытаясь таким образом обратить на себя внимание.

У Ирки были хитрющие красивые глаза и кудрявые волосы, она ярко и шумно демонстрировала всю свою кипящую энергию и, казалось, абсолютно никого не стеснялась. Обычно я поначалу держала на расстоянии таких людей, но Ирка была неумолима. Заметив, что я смотрю на неё с другой стороны стола, она начала махать мне рукой и зазывать в свою компанию.

И, так как я успела заскучать за своим концом стола, я повелась на её приглашения и решила переместиться к зовущей подруге.

В этот самый момент я и решила оставить Маринку, уверенная, что вскоре вернётся Сергей и они смогут вдоволь насладиться общением друг с другом наедине. А мне им и незачем мешать.

К тому же Сергей как настоящий джентльмен, увидев издалека девушку в одиночестве, поспешит к ней с ещё большим рвением.

Я медленно двигалась мимо нашего длинного стола, ловя обрывки фраз сидящих за ним людей. Кто рассказывал о вчерашней ночи, кто говорил о ситуации в стране, о работе, о шмотках, что можно приобрести здесь дёшево на рынке и увезти с собой. Всё это постепенно становилось для меня неинтересным, каким-то пресным, не подходящим Гоа. Приехав в Индию, я желала поймать здесь то, чего не могла в Питере. Мне хотелось каких-то особенных бесед, выходящих за рамки обычной материальной жизни. В конце концов зачем везти в Гоа ту часть себя, которая давно уже приелась и надоела, будто изжила себя?

Наверное, я всегда была одиночкой и все свои самые главные шаги в жизни делала одна. Не хочется говорить, что я какая-то особенная, все мы необычны по-своему, но с того самого момента, как я отделилась на Парадайзе и пошла прогуливаться по берегу, я поняла, что и впредь мне хотелось бы составить впечатление об этом месте, не будучи присоединённой к группе людей, живущих сугубо материальными частотами. А может быть, я просто плохо их знала? Возможно. Ребята были хорошие, у каждого был свой интересный мир, но все они, на мой взгляд, не желали идти в ту сторону, куда отчаянно стремилась я, – в сторону абсолютной свободы от мира, в котором жила в Питере.

Ребят, с которыми мы приземлились в Гоа, вполне устраивало компанейское времяпровождение с выпивкой, мещанскими разговорами о городской жизни и обсуждением моментов, как подняться выше и лучше и добиться ещё большего карьерного роста там. А мне всё это уже надоело. Добившись неплохих результатов в достаточно неплохом месте в рекламной сфере, я начинала понимать, что не это мне нужно по жизни. К тому моменту я уже достигла всего того, о чём мечтала в детстве в плане карьеры. И сейчас мне недоставало каких-то более высоких целей. Какой-то, возможно, кочующей жизни и… любви. Конечно, любви.

Я подошла к свободному стулу, что был почти напротив Ирки, и присела. Все сразу обратились в мою сторону и принялись здороваться, я улыбалась и вторила в ответ. Зрелый на вид мужчина, оказавшийся рядом с Иркой ровно напротив меня, спросил моё имя и сказал, что я очень красива. Я, смутившись, поблагодарила, не ожидая такого внимания сразу.

А он представился: «Игорь», – какой-то странный взгляд на меня бросил и замолк.

Я принялась рассказывать Ирке о том, как устала после Парадайза и что сейчас, проснувшись, чувствую себя намного лучше. Да ещё и такой вечер. Тёплый, красивый, новогодний, он продолжал праздничное настроение, которое господствовало у каждого в душе.

Ирка весело поддакивала и накручивала на указательный палец кудрявый локон. Глаза её горели от внимания, которое здесь она получала.

Тут я заметила, что этот мужчина, Игорь, странно смотрит на меня. Почти не сводя глаз. Это был индивид за сорок лет, но он явно относился к тем, кто часто бросает пыль в глаза своим истинным возрастом. Абсолютно непонятно было, права я насчёт его настоящих годов или глубоко ошибаюсь. В обоих ушах мужчины были золотые с бриллиантами серьги, какие носили ещё давно пираты, на голове была завязана бандана, а на руках – многочисленные татуировки. Видно было, что какие-то из них сделаны очень давно, а какие-то имеют новую краску. Игорь смотрел на меня, прищурив глаза, покручивая на пальце довольно примечательное кольцо, а потом встал и произнёс при всех:

– Скажи, Оля, я тебе нравлюсь?

Признаюсь, сначала меня застал врасплох такой вопрос, но, быстро сориентировавшись, повертев глазами по лицам людей по сторонам, я поняла, что здесь, в Гоа, и не такое я, наверное, ещё услышу.

В глубине души я всегда была большой авантюристкой, и тогда эту фразу я восприняла началом странной, необъяснимой игры между мной и этим необычным мужчиной. И, смотря на него снизу вверх с улыбкой и вызовом, я произнесла тогда «да», абсолютно уверенная в том, что это – моя игра, правила которой мне исключительно подходят, отражаясь в гранях моей неугомонной натуры. Мгновение пронеслось между нами. Игорь смотрел на меня, прищурив пронзительный взгляд, и, словно поняв, что я не шучу, и получив разрешение, произнёс:

– Тогда пойдём прогуляемся по морю в сторону горы.

Казалось, сидевшие рядом с нами за столом молча наблюдали за каждым нашим движением. Быть может, они недоумевали: как двое незнакомых людей могут быстро путём странных, но достаточно прямолинейных изъяснений за несколько минут договориться друг с другом?.. А для нас, играющих в равную честную игру, это, казалось, было естественно. А может быть, они просто поддались любопытству, как делают это многие люди, наблюдая за тем, как общаются впервые мужчина и женщина.

Мгновение спустя мы шли с Игорем по морю и он, подхваченный моим согласием, уверенный и сильный, рассказывал мне о том, какое это необычное место – Гоа. О том, как он здесь живёт и что делает.

– Понимаешь, Оля, здесь всё кишит случайными неслучайностями, люди необъяснимым образом встречают тех, кого, казалось, совсем давно потеряли. Ты это скоро сама всё увидишь.

А я шла и думала о том, что делаю что-то совершенно не поддающееся никакой логике для самой себя. Но я всё-таки это делала: шла куда-то вдаль с абсолютно незнакомым мужчиной пиратской наружности, которому только что сказала, что он мне нравится.

Мы прошли немного вперёд вдоль берега, и Игорь предложил присесть за столик шека «Ом Шанкар», видневшегося с балкона гестхауса, где мы жили с Маринкой. Мы ожидали какого-то друга-голландца, который должен был с минуту на минуту подойти. Я не знаю, зачем Игорь тогда взял меня с собой. Может быть, потому, что не хотел упустить. Я ведь могла уже куда-то уйти, пока он прогуливался бы по делам.

Я начала было рассказывать Игорю о своих впечатлениях от штата, как внезапно показался седовласый голландец лет шестидесяти и присел к нам за столик. Игорь отвлёкся. Пожав друг другу руки, мужчины принялись разговаривать по-английски. Лётчик рассказывал о своем удачном приземлении в родные земли и абсолютно без стеснения с присущей обычно юношам пылкостью поведал, что в хижине его ждёт молодая подруга, готовая подарить ему жаркую, страстную ночь.

Мы посмеялись, воодушевлённые словами голландца, и, не сговариваясь, переглянулись. Я заметила в глазах Игоря нескрываемую заинтересованность. И быстро отвела взгляд. Я видела, что между нами было не менее двадцати лет, и, несмотря на то что мужчины за сорок нравились мне всегда гораздо больше, чем мои же ровесники, я всё-таки предпочитала держать расстояние с тем, с кем познакомилась меньше часа назад.

Игорь встал, крепко пожал голландцу руку двумя своими, и я заметила, что иностранец будто удержал в своей ладони что-то совсем крохотное. Я не успела рассмотреть мелкую деталь, а он спешно убрал неизвестность в карман. Глазами поблагодарив Игоря и сложив руки на индийский манер в «намасте», пожилой хиппи последовал прочь в сторону горы. Туда, где его ждала молодая девица, готовая подарить ему жаркую, страстную ночь.

А мы с Игорем снова последовали за столик нашей компании.

Увидев нас, Ирка принялась радостно улюлюкать и, когда я снова уселась на своё место, попробовала зацепить меня загадочным взглядом:

– Ну что, нравится он тебе? Игорь классный, я его сразу заметила. Настоящий мужчина. – Очень тихо пыталась она вывести меня на разговор.

Я посмеялась, намеренно заполняя паузу, но видно было, что Ирка не удовлетворилась. Внезапно она вскочила и голосом человека, которого только что осенила какая-то потрясающая идея, произнесла:

– Ребята, а пойдёмте к Green Garden, там Сашка с Ленкой справляют прощальный вечер, и они приглашают всех на костёр!

Но здесь нельзя было сказать, что она передала сидевшим за столиками свой энтузиазм. Всего лишь несколько человек из наших начали неспешно подумывать о том, чтобы перебраться к тому самому месту. Остальные же выразили своими лицами явное нежелание куда-то «быстренько» двигаться.

А мне было всё равно. Планов никаких не было, знать здесь я ничего не знала и, повинуясь мнению большинства, тогда была готова идти туда, куда пойдут все. Огромное количество прибрежных шеков, раскинувшихся по всему арамбольскому побережью, одинаково гостеприимно встречали своих туристов, кормили вкуснейшей едой, поили лучшими напитками и создавали атмосферу гармонии и уюта. Какая разница, где сидеть, когда вокруг всё – рай?

На самом деле я давно мечтала о подобном праздном, неторопливом времяпровождении и заметила, что здесь это с лёгкостью удавалось. Все плыли по течению, повинуясь внутреннему отклику, и верили в то, что, если куда-то ты пришёл, значит, так оно и должно было быть.

Итак, всё-таки собравшись компанией из семи человек, мы двинулись в сторону костра, на который нас приглашали. Признаться, к моменту нашего с Игорем возвращения за столик я о нём сразу же забыла. Ирка быстро заболтала меня всякими-разными беседами, а мне было интересно её слушать. Давно я не была в компании девочки, которая не считает меня соперницей. И, когда мы пошли по пляжу, я машинально пошла с ней впереди всех, остальные шли поодаль, на несколько шагов сзади. По дороге Ирка начала было рассказывать мне о своих прошлых отношениях, которые завершились ровно перед её отъездом сюда. По её рассказам, она, конечно, расстраивалась, но делать было нечего: как натура оптимистичная она поняла, что в Гоа точно найдёт своё. В разговоре мы сошлись на том, что очень не хватает в наше время активных, знающих, чего они хотят, мужчин и что, безусловно, зрелые для нас обеих, как выяснилось из беседы, были гораздо интереснее. Хитрющая Ирка неожиданно для меня снова подвела к той теме разговора, которая логически её волновала, и довольно-таки прямолинейно снова задала мне вопрос:

– А ты бы стала иметь отношения с Игорем, если бы он тебе предложил?

Тогда меня начало забавлять её упорство и желание вытянуть из меня ответ. А особенно удивила поднятая тема. Безусловно, мне понравился Игорь просто как человек, но я совершенно ничего о нём не знала, особо не задумывалась, и, вообще, в то короткое мгновение, которому я не придала особого значения, это была всего лишь игра слов!

Какие могут быть отношения с человеком, которого я едва знаю? Как и свою немного сумасшедшую поездку в Гоа, так и случающиеся здесь со мной движения и опыты я воспринимала лишь как развлечение. И, несмотря на бессознательное желание всё бросить и перекроить свою жизнь, я понимала, что моё бытие – там. К тому же на тот момент формально у меня был парень.

Для того чтобы поставить точку в сознании Ирки и сложившейся незначительной для меня ситуации, зайдя внутрь прибрежного шека Green Garden, я села за длинный стол вместе с ребятами, с которыми мы летели в Гоа. А Ирка вместе с ещё одной девочкой, Игорем и его друзьями сели в другой конец заведения за другой стол.

И так мы разделились.

Я сразу же зацепилась взглядом за интересного мне собеседника, Колю из Москвы, и мы принялись обсуждать музыку. Коля был неплохим диджеем, играющим транс. Я же тогда только начала открывать для себя это направление и в основном слушала его более спокойного «собрата» – так называемый псай-чил.

Коля рассказывал мне о том, где выступал, какую музыку любит слушать, помимо транса, и с чего начинал. Признаюсь, музыканты всегда были в числе людей, которые меня гипнотизировали и заставляли зачарованно их слушать. Я сама была довольно увлечённой натурой, и человек, влюблённый в музыку не меньше меня, сразу же бросался мне в глаза.

Рассказывая о своих музыкальных достижениях, Коля мастерски делал самокрутку, которую мы собирались раскурить. Захваченная общей темой и считывавшимся родством душ, я почувствовала себя в своей тарелке и принялась делиться с Колей ближайшими планами на жизнь. В тот момент я очень хотела возобновить работу с электронной музыкой, которую писала семь лет назад. И Коля одобрительно закивал, услышав это, и сказал, что, если у меня это получится, я буду большой умничкой: не каждая девушка способна взяться за музыку серьёзно. Помню, он с гордостью отметил, что в основном этим занимаются парни.

Должна признаться, я заметила, что Коля, довершив скрутку, пристально и восхищённо посмотрел на меня. Он мне нравился. Приятный добрый парень, открытая музыкальная натура. Вдобавок симпатичный. И очень жалко было узнать, что через пару дней Коля улетает в Дели, откуда возвращается в Москву.

«Быть может, он мог бы передать мне часть каких-то своих знаний», – подумала я.

Но два дня в Гоа – это ничто для того, чтобы осуществить подобное желание. Наверняка мы стали бы откладывать встречу на завтра. А «завтра», как мне стало заранее известно, в этом штате имело особенное значение: завтрашний день означал в Гоа период, лежащий в диапазоне от недели до полгода. В общем, я сразу поняла, что могу об обучении забыть.

Внезапно в гуще моих мыслей и наблюдениями за Колей я услышала, как кто-то позвал меня по имени. Повертев головой по сторонам, я подумала сначала, что мне показалось.

«Да, возможно, показалось», – подумала я и снова повернулась к Коле, который уже вовсю раскуривал сигарету, начинённую травкой.

Но тут я снова услышала чей-то голос сзади, зовущий меня по имени. На этот раз довольно отчётливо и громко.

Я повернулась на сто восемьдесят градусов и увидела Игоря, машущего мне из-за того дальнего столика, что стоял на другом конце прибрежного шека. Он сидел теперь уже в окружении крепких молодых парней: видимо, за время нашего пребывания там компания их успела видоизмениться. Сначала мне показалось, что ребята эти служат в спецназе: так они выглядели в свете неярких ламп. Сильно загорелые, накаченные, бритые и татуированные, они походили на мужчин бойцовских пород. Словно ротвейлеры в человеческом обличье. Красивые парни. За столиком также сидели Ирка с Леной. И они были единственными девушками за этим столом и теми, кого я знала.

– Оля, иди к нам! Мы тут собираемся покурить. – Игорь как бы ненавязчиво весёлым голосом предлагал мне вернуться к его компании.

– Спасибо, но я уже курю, – так же весело, но честно ответила я.

Сначала я не подумала было о том, что призыв может быть предлогом, поэтому абсолютно открыто ответила то, что было на самом деле. Я уже неплохо прибилась к компании Коли и, разговорившись с ним, сидела достаточно комфортно, совершенно не задумываясь о том, чтобы куда-то переместиться. Мне незачем было уходить и, возможно, расстраивать этим его. Но внезапно, немного порассуждав и сложив в голове пазл, я подумала о том, что Игорь достаточно неплохо добивается моего расположения и с моей стороны было бы также не очень красиво отказываться, показывая тем самым свой гордый хвост. Безусловно, женщина должны быть женщиной, но я никогда не любила все эти долгие «фи» перед мужчиной, который, возможно, просто ищет общения. К тому же было любопытно.

И я решила пересесть. Ничего не сказав Коле, который на минуту отвлёкся беседой с каким-то приятелем по телефону, я в мгновение ока спустилась по невысокой лестнице на первый уровень шека и пошла к столику, где сидел Игорь.

– Только я хочу сидеть рядом с тобой, – сказала я, когда приблизилась к его стулу.

– Ну конечно, ты будешь сидеть рядом со мной! – удовлетворительно ответил Игорь, идя мне навстречу.

Затем он взял свободный стул, стоявший за соседним столом, и вставил его между собой и Иркой, грубо разделив себя с девушкой. Я присела.

– Что ж, как дела? Ты куда-то отделилась от нас, – улыбаясь, произнёс Игорь.

– Да, я встретила приятеля по духу, – ответила я.

– И какой же у него дух? – не унимался Игорь.

– Он весь в музыке. Как и я, – снова честно и невозмутимо ответила я и с вызовом посмотрела на него.

– А вот я люблю драгоценности, – произнёс Игорь и поймал мой вызов не менее откровенным взглядом.

Я немного опешила, прочитав выражение глаз Игоря. За скрываемым прищуром таилось желание. Но, дабы разбавить неловкую паузу, он добавил, как бы объясняя:

– Я учился на геммолога, а потом занимался контрабандой ювелирных украшений из Таиланда и Индии. Потом взяли моего компаньона, мне пришлось выложить немалую сумму денег, чтобы его отпустили. С тех пор мы завязали. – Он с усмешкой добавил: – С крупными партиями.

Игорь взял в руку самокрутку, сложил руку в типичной для раскуривания трубки позе и, произнеся: «Бом Шива!» – раскурил её. Светло-зелёный дым тонкой струйкой поднялся к небу.

Казалось, его хитрые кошачьи глаза таили в себе целый океан мыслей, двойное дно которых было ощутимо. Мы сидели молча. Ребята вокруг нас разговаривали парами, слушали тихо играющие в кафе трансовые миксы на индийские мантры. Было атмосферно.

Игорь передал мне скрутку, и я затянулась. Тело расслабило, мгновение остановилось, я стала чувствовать каждый едва слышимый звук. Мы сидели в небольшом навесе прибрежного шека, за границами которого был пляж. А за ним – говорящее, живое море, несильные волны которого разбивались о берег, донося до нас свои ласкающие звуки. Было хорошо.

Я повернулась влево, и мне бросились в глаза лица девчонок. Они уже были в расслабленном состоянии и уже довольно-таки смело и вольготно откинулись на мягких подстилках деревянных стульев. Эта компания не говорила о работе и жизни в Москве. Все вкушали дух того места, где сейчас находились, были «здесь и сейчас». Это сразу же бросилось в глаза и понравилось мне.

Разрушив молчание, Игорь спросил меня, на сколько я приехала в Гоа. Я ответила, что 14 января возвращаюсь обратно.

Сидевшие рядом парни задумчиво смотрели вдаль, похихикивая над собаками, что бродили у берега, волоча рыболовные сети. Ирка утратила прежнюю голосистость и активистский темперамент и сейчас, неконтролируемо улыбаясь, напевала себе под нос какую-то выдуманную песенку, иногда бросая взгляды на сидевших напротив парней.

– Оль, а сколько тебе лет? – внезапно спросила меня она.

– Двадцать шесть, – честно ответила я на неожиданный вопрос. Впрочем, сейчас я уже привыкла к тому, что эта девочка полна сюрпризов.

– Достаточно смело для девушки при мужчинах честно отвечать на такие вопросы, – шутливо вмешался в наш разговор Игорь.

– Если женщина не скрывает свой возраст, значит, она способна на всё, – смело отрезала я и, посмотрев на него, снова обратила взгляд к морю.

Игорь очарованно взглянул на меня и тихо произнёс:

– Мне нравится твой ответ.

Господствующий вечер явно сближал нас с Игорем, как-то всё клеилось: и в фразах, и в движениях, и в откликах. Постепенно я начинала приглядываться к этому человеку. Сама того, возможно, не желая, в конце концов Ирка заставила меня обратить на мужчину внимание. Плюс – обстоятельства.

Я решила перевести разговор на него.

– А сколько же тебе лет? – с улыбкой спросила я, решив посмотреть, как Игорь отреагирует.

В конце концов одно дело – признаться в своём возрасте девушке, а другое – взрослому мужчине, который, как ни крути, отчаянно пытается стереть границы своих лет, подкатывая к тем, кто помоложе.

– Мне сорок пять, – честно ответил Игорь.

Удовлетворённая ответом, я решила, что, возможно, поставила его в неудобное положение, и сказала:

– Знаешь, говорят, что мужчине обычно столько лет, сколько его любовнице.

Игорь сделал удивлённое, несколько смущённое сказанным мною лицо и развернулся ко мне всем корпусом:

– Именно любовнице? – с непонятным акцентом спросил он.

Это было достаточно особенное уточнение с его стороны. И мне понравилось, что оно ему не приглянулось, заставив удивиться и переспросить. Значит, к отношениям он относился гораздо более консервативно, чем мне могло показаться. Это был хороший знак.

– Его женщине, – поспешила поправиться я. Мне самой действительно больше нравилась такая формулировка, но я отчего-то решила выдать из себя более фривольную даму. И добавила: – Его любви.

Разговор уходил в достаточно откровенное русло, заставляя всех девушек несколько неудобно себя ощутить и, наоборот, «помочь» мужчинам. Нельзя было исключать тот факт, что бойцовской породы ребятки ожидали продолжения вечера в более приватных местах.

Да и не только они.

Ребята по кругу раскуривали самокрутку и с каждым разом всё больше и больше мякли в своих креслах. Внезапно один из них решил пойти домой, видимо, осознав, что в таком состоянии уже вряд ли что-то сможет, и Игорь начал вполголоса рассказывать ему о том, как добраться до места:

– Выйдешь на дорогу, увидишь там магазинчик, такой маленький, если что, спросишь у местных, как тебе выйти к дому Родригеса.

Переговорив с товарищем и пожелав ему спокойной ночи, он повернулся ко мне и тихо, так, чтобы не сильно привлекать внимание остальных, произнёс:

– Не хочешь прогуляться по берегу?

Я внимательно посмотрела на него, и в голове моей только сейчас проявилось абсолютно чёткое понимание, которое я всё это время отказывалась замечать: Игорь хотел остаться со мной наедине.

Вместе с тем я сразу представила, к чему может привести нас это внезапное разделение с остальной компанией, и замешкалась.

Но манящая меня к нему неведомая сила не позволяла сказать ему однозначное «нет».

Помню, для чего-то я тогда ещё спросила у него:

– А что мы будем потом делать?

– Мы?.. Что мы будем делать? – Казалось, Игорь был застан врасплох моим вопросом и как бы наугад ответил первое попавшееся: – Ну… попьём чай.

Посмотрел на меня хитрым взглядом, и зрачки его засверкали.

Я поймала его настроение, решив, что в конце концов, если что, всегда смогу вырваться от его настойчивых ухаживаний: не будет же он настаивать.

– Ну что ж, если чай… – начала было я говорить.

А потом глянула в его пристальные, ожидающие моего решения глаза и поймала его смех своим.

Помню, будто договорившись, мы встали из-за стола и пошли к выходу, не сказав никому ни слова. Словно мы были единственные, совершенно особенные, неприкосновенные, кому было позволено ни перед кем не отчитываться. Словно ради нас сидела вся эта компания, всего лишь составляя нам идеальную декорацию ровно до того момента, пока мы не ушли.

Спустившись к пляжу, мы прошли мимо догорающего костра. Там ещё сидели какие-то люди, негромко разговаривающие на обычные здесь философско-эзотерические темы. Шумы волны украшали эти тихие разговоры своей неповторимой «перкуссией». А рядом сидел парень в свободной рубашке, тихо играющий на гитаре какую-то грустную песнь, создавая этим беседам не менее подходящий аккомпанемент.

Мы шли молча и месили голыми ногами тёплый ещё песок. Звуки моря становились всё ближе и отчётливее. То была красивая звёздная ночь гоанского побережья.

Я думала о том, как удивительно много прошло времени с момента, как я пришла вечером на пляж. Хотя на самом деле стрелки были всего на двух часах ночи.

Гоа поразительным образом стирал границы ощущения времени и пространства. За три часа он мог сцепить ранее абсолютно незнакомых людей и создать ощущение давнего знакомства. А может быть, мы и вправду были знакомы? Просто Гоа послужил местом встречи с тем, кого я, казалось, когда-то знала.

Именно такие мысли порождало моё сознание, когда я прогуливалась с Игорем по пляжу в полном молчании. Почему-то машинально я взяла его тогда под руку, и в действии этом было тогда столько естества, столько доверия.

Дойдя до какой-то невидимой нам обоим черты, мы остановились посмотреть на звёзды: он замедлял шаг, я послушно следовала ему. Величина этих космических пришельцев на небосклоне была воистину огромной. Было ощущение, что небо надвигается на нас и хочет укрыть своим тёмным в белую крапинку одеялом. Грохотавшие волны практически долетали до наших ног. Был прилив, и для этого явления ширина раскинувшегося водного одеяла была вполне естественной.

Я развернулась, чтобы посмотреть на оставшийся позади пляж, и увидела огромное количество мелких разноцветных огоньков, по всему периметру его облепивших.

«Красиво зрелище!» – подумала я. Повернулась к Игорю и увидела абсолютно мирное, успокоенное и безмятежное выражение лица. Он стоял и смотрел на берег, наслаждаясь говорящими с ним волнами. А потом внезапно двинулся к морю. Как животное, идущее на зов природы. Сначала я смотрела на него, не зная, нужно ли поспевать за ним следом. А потом села на влажный песок, подогнула под себя колени и стала наблюдать, как его фигура постепенно скрывается в ночном тумане, словно подхватившая, глядя на него, свои животные отклики.

Он стоял, разводил руками и как будто что-то говорил. Вероятно, с морем у него были какие-то особые отношения. Опускал руки в воду и смотрел на них сверху, продолжая слегка покачивать головой. «Интересно, о чём он с ним толкует? Неужто и вправду говорит?» Я не верила своим глазам.

Ещё немного постояв в воде, Игорь сделал одобрительный жест, сложил руки в «намасте» и медленно двинулся обратно в мою сторону.

– Мне нужно было ему кое-что сказать, – пояснил он, когда подошёл ко мне. – У нас с ним свои беседы.

Я кротко улыбнулась, дав понять, что понимаю его, и Игорь помог мне подняться с песка.

– Не замёрзла? – Глаза его снова были увлечены мною, и в тот миг я заметила на его лице особое, одухотворённое выражение.

Казалось, что море поделилось с ним чем-то, угомонило ранее бушующую душу, сделало текучим, уговорило его. Это бросилось мне в глаза и понравилось. А потом я заметила, как его выровненное состояние передалось мне. Стало как-то по-особенному хорошо: неторопливо, гладко и спокойно.

– Это моё любимое место. Я приезжаю сюда каждую осень, остаюсь до весны и благодарю Бога за то, что он когда-то привёл меня в Гоа. Ты попала в удивительное место, Оля. Чем больше ты будешь здесь находиться, тем больше ты будешь это осознавать. А может быть, как и я, когда-нибудь захочешь здесь остаться. Кто знает! – произнёс он, не смотря мне в глаза.

Давно я не встречала настолько гармоничного с виду человека, а главное – мужчину, воина, настолько благодарного судьбе за то, что с ним происходит. Мудрость Игоря меня подкупала и заставляла к нему прислушаться. Он казался мне абсолютным хозяином своей судьбы. Казалось, что мне, от всей души желающей сильно измениться, словно бы нужно было встретить именно такого человека, как он. Идущего за стихией, умеющего с ней договориться, цельного и гармоничного.

Я смотрела на него восхищёнными глазами. Теория жизни Игоря удивительным образом отвечала на все вопросы, покоящиеся в моей на тот момент ещё беспокойной голове. Удивительным образом он меня успокаивал, придавал уверенность, менял ритм моих шагов и заставлял медленнее идти, медленнее думать и наслаждаться каждым моментом. Уже потом я осознала, что именно в тот день сдвинулась моя точка сборки и начало меняться состояние сознания. Именно тогда она наконец отчалила от прежних, привычных ей берегов и поплыла навстречу чему-то новому.

Внезапно Игорю позвонили наши друзья, которых мы оставили в Green Garden, и попросились на чай. Мой спутник, исповедовавший философию «откликаться на зовы Вселенной», с особым принятием согласился.

Тогда я не сомневалась в том, что он безумно хотел побыть со мной наедине, но ещё больше меня впечатлило его абсолютное согласие с предложением ребят. Удивительная гибкость и текучесть отражалась в каждом его манёвре.

– Гоа сам меняет ход твоей жизни. Я ему доверяю, – пояснил Игорь, положив трубку и убрав её в карман брюк.

Признаюсь, с одной стороны, звонок друзей меня несколько расслабил: слишком мало я знала этого человека, чтобы оставаться с ним в его хоромах наедине.

Мы шли по узкой незнакомой мне тропинке пальмовой рощи к новому для меня дому, и я ещё больше расслаблялась, понимая, что мы будем не одни, и подумав о том, что, раз Игорь согласился на то, чтобы принять гостей, значит, мне не грозят его настойчивые ухаживания и дальнейшие шаги.

Когда с пальмовой рощи мы повернули к дому, стали слышны знакомые голоса около самой калитки. Ребята были уже на месте и с нетерпением ждали хозяина.

– Хе-хей! Намасте, друзья! Ненадолго мы попрощались. – Игорь начал всех обнимать, словно мы и не расставались. – Заходите, заходите, гости дорогие! Сейчас угощу вас отличным апельсиновым чаем, который я давеча прикупил в Мапсе. Ох и чаёк!

Игорь по-хозяйски медленно и вальяжно скинул обувь у входа и сразу прошёл на кухню, мы же остались его ожидать на малюсенькой террасе дома. Можно сказать, это было просто обычное крыльцо, умело оформленное под чилаут, который здесь был почти что в каждом доме. На полу лежали несколько мягких пуфиков, стояли покрытый одеялом низенький столик и пепельница набитая окурками.

Беспокойная Ирка просочилась внутрь под предлогом навестить туалетную комнату, но я, интуитивно предчувствовавшая лукавство с её стороны, обратила на это внимание. Поэтому сразу же навострила уши и не сводила глаз с её фигуры в коридоре дома. Вообще-то, я никогда не отличалась ревнивым характером, но в тот момент мною овладело нечто новое, возможно, желание конкуренции, разгоравшееся во мне излишней Иркиной активностью. Я начала переживать, что наши только установившиеся начальные тёплые, доверительные отношения с Игорем может разрушить какая-то другая, излишне заинтересованная особа. И, сама того не желая, присвоила им сразу же бо́льшую ценность, нежели могла это сделать, когда мы только шли по дороге, двигаясь к его дому.

Шестеро ребят расположились на мягких пуфиках маленькой террасы Игоря и разговорились. Обсуждали приближающуюся транс-пати, на которую должны были собраться именитые диджеи.

– Откуда ты знаешь, что будет X. P. Voodoo? Не будет его в этот раз! Он ещё не вернулся с Тая. Точно тебе говорю. Никитос связывался с ним на днях. – Лёша отчаянно пытался донести последнюю известную ему информацию с «полей» Макару.

– Да кто его знает! Может, и не будет. Я же не настаиваю, – отвечал Макар, закуривая сигарету.

В коридоре я увидела Ирку, вышедшую из туалета и отчаянно крутящуюся вокруг Игоря, который начал разливать горячую воду в кружки с чаем. Она была похожа на лису из басни Крылова. Ох и хитрая девица! С другой стороны, она начинала меня забавлять, рождая абсолютно здоровую конкуренцию.

Просчитав, что теперь должен быть мой выход, я зашла на кухню, прервав Иркино щебетание, и предложила Игорю помощь. Он охотно согласился, попросив меня достать блюдца.

– Ириша, отнеси, пожалуйста, ребятам кружки, которые я буду тебе подавать, – хитро скомандовала я, подставляя ей кружку и подложив под неё блюдце.

Сама же я осталась на кухне, намеренно долго расставляя под каждую из наполненных кружек остальные блестящие тёмно-синие тарелочки. Игорь стоял рядом со мной, вытирая столешницу. Наши руки и тела соприкасались в выполнении несложных хозяйских дел, и, казалось, оба мы были этим очень довольны. Красивая ловкая и естественная парная работа взрослого крепкого мужчины и молодой девушки, видимо, и со стороны смотрелась здорово, потому что, как только я обернулась, чтобы отнести последнюю кружку, я заметила замолкших ребят, задумавшихся и пристально смотрящих в нашу сторону через проход в коридоре.

Подготовив стол, мы вернулись в чилаут. Я расположилась на удобном небольшом стульчике, около которого стоял маленький стол и вокруг которого уже расположились ребята. Площадь была маленькая для такой компании, а потому кто-то продолжал стоять, Ирка села на самом крыльце, у входа. Игорь же удобно, по-королевски развалился на разложенном специально здесь матрасе прямо у моих ног. Будто случайно.

Завязался спор по поводу необходимости ехать на вечеринку на байках. Большинство решили сесть за руль, переждать ночь в клубе, а утром отправиться спозаранку по домам. Это был самый оптимальный вариант: ночью на дорогах в Гоа в субботу бывало небезопасно. А тем более в такой сезон.

– Как-то мчался я на всех парусах в Арамболь, – начал рассказывать Игорь, – и уже издали, к счастью, увидал что-то большое, лежащее прямо посередь дороги. Оно было похоже на приплюснутый камень. Я успел притормозить и увидел огромную черепаху, ме-е-ед-ленно передвигающуюся по асфальту. Понимаете, Вселенная посылает нам знаки! Тогда я решил, что мне нужно срочно замедлиться. Буквально через километр на дороге показалась жуткая авария…

Игорь улыбнулся и тихо отхлебнул чая, отведя глаза от слушателей и словно давая возможность каждому поразмыслить на этот счёт.

– Да, Индия порой рисует тебе дороги, по которым стоит ходить. Главное, видеть эти маленькие белые чёрточки на её песке, – одобрительно сказал Лёха и сделал жест руками так, как будто рисовал эти чёрточки.

Потом я узнала, что он был бывалым гоанцем, практикующим здесь тайские массажи. Конечно же, зарабатывая этим и воспитывая маленького сына. Про его жену ничего не было известно. Мне даже показалось, что он тот самый редкий отец-одиночка. Так много и с любовью он говорил о сыне.

Все молча пили чай, задумчиво и расслабленно развалившись на своих местах. Но даже те, кто стоял, чувствовали себя здесь, в предпокоях Игорева дома, желанными гостями: настолько здесь было комфортно. Защищённо, уютно, естественно. Безусловно, атмосферу создавал сам хозяин, исключительно гостеприимно ведя себя по отношению к своим гостям.

Внезапно я почувствовала, как Игорь почти незаметно захватил в объятья своих крепких пальцев лодыжку моей правой ноги, которая находилась прямо рядом с ним. Узкая часть моей ноги была полностью обёрнута его большой кистью, словно на ней образовалась цепь. Я затаила дыхание и сглотнула. Но виду не подала.

Признаться, не было это ни пошло, ни развратно, но одним только движением этим мне было протранслировано столько доминирования и эротики, что у меня по телу пробежала мелкая дрожь. Это был весьма говорящий жест, и лично мне он говорил всё: он меня выбрал.

С того самого момента, как мы сели за стол, мы не сказали друг другу ни слова. Сколько же было в нём, казалось бы, невидимого, но совершенно непрекращающегося контроля за ситуацией, что одним только движением он дал мне всё понять, заранее почувствовав моё лёгкое беспокойство. И я молча повиновалась.

Ребята допивали свой чай, время на часах подходило к четырём, и декорациям уже давно пора было меняться. Зевающие Сашка с Макаром внезапно начали утвердительно вещать всем присутствующим о том, что собираются остаться у Игоря:

– Блин, у тебя тут такие классные покои, дядька! Мягко, свежо, звёзды! Мы, пожалуй, останемся спать у тебя. Да, Макар?

Хозяин тихо посмеялся, но ничего не ответил, спокойно переведя взгляд на следующего говорящего.

– Ой, а я могу лечь спать прямо вот здесь, на матрасиках, на полу, на воздухе! Предвкушаю, как мне будет хорошо! – Предприимчивая Ирка сразу подхватила тему.

В этот момент я поймала совершенно новые ощущения в себе и на мгновение прислушалась. Страх оказаться с Игорем в одной квартире внезапно куда-то делся, разменяв себя на другой: я боялась его упустить!

А дальше… дальше откуда-то возникло… желание обозначить себя на этой территории. Я не могла позволить, чтобы в доме неожиданного, но безумно влекущего меня к себе человека, с которым я провела настолько тёплый вечер, вместе с нами разлеглась бы компания молодых тусовщиков.

И тогда неожиданно для самой себя я тихо, но довольно отчётливо и однозначно произнесла то, что ни ранее, ни после больше никогда не говорила:

– Нет, ребят. Здесь сегодня остаюсь я… – и замолкла, кротко посмотрев в лица каждого.

Тогда показалось, что фраза эта была для меня абсолютно естественной.

Всего несколько чётких и уверенных слов, которые я должна была сказать. Словно ответ на вопрос о возрасте или имени-отчестве.

Но в чилауте внезапно воцарилось молчание, все замерли в немом удивлении и резко перевели на меня взгляд. Я сидела на своём месте не шелохнувшись с невозмутимым лицом, абсолютно не терпящим никаких возражений, и поглядывала на всех остальных, обращённых ко мне.

И тут где-то из глубины гортани начал подниматься чей-то тихий удовлетворённый смех. Игорь смеялся и всё крепче и крепче одобрительно сжимал свои скреплённые ранее пальцы на моей узкой щиколотке, словно подтверждая, что никуда меня и сам теперь не отпустит.

Его глубокий смех заставил остальных отмереть после минутного оцепенения. Ребята растерянно переглянулись, улыбнулись и с принятием и уважением посмотрели на меня, как на волчицу стаи, которая приказала всем поджать хвосты и замолчать. Ирка же опустила глаза и словно постаралась сделать вид, что ничего не услышала.

Но я-то знала, что она испытывала в тот момент!

Я же испытала непомерное удовольствие, смело обозначив свою позицию в доме Игоря и, как следствие, свою иерархию в компании в принципе.

Одной этой фразой было сказано абсолютно всё.

После этого небольшого, но значимого финального эпизода гости сразу стали думать и обсуждать, что делать с Иркой и Ленкой, которые жили на другом конце Арамболя.

И сначала, к стыду своему, мужчины захотели отправить их одних. Но, несмотря на то что Ирка была мне кем-то вроде соперницы, я возмутилась. Мне показалось абсолютно неслыханным отправлять двух девочек в одиночестве в незнакомых для них местах. Игорь поддержал меня и отметил, что пойдёт провожать их вместе с ребятами, и достаточно серьёзно, как будто речь шла об охране хижины во времена, когда все уходят добывать зверя в лесу, добавил:

– А ты сиди пока в доме и лучше закройся.

Но ребята, видимо, несколько придя в себя от моих слов, поспешили его уверить, что справятся сами. И, быстро распрощавшись, с хохотом пошли прочь.

А мы, никуда больше не спешащие и предвкушающие, остались дома.

За окном была тёмная звёздная ночь. Где-то в кустах громко потрескивали звонкие цикады, а вдали лаяли неугомонные, как гоанские трансеры, местные псы.

Только что бывшая смелой, дерзкой и даже властной, я снова впала в состояние смущения, когда осталась с Игорем наедине. Я снова была маленькой девочкой в красном индийском платье со смешными кудряшками. И застенчиво улыбалась.

До чего же может быть многогранной женщина и как быстро она может трансформироваться!

Чтобы скрыть своё остолбеневшее состояние, потупив глаза, я начала спешно убирать со стола кружки и варенье. Пока я хозяйничала, пришла в голову мысль: «А может быть, это просто такая природа у человека? Когда он чувствует опасность, покушение на его территорию и свободу, откуда-то изнутри вырывается реакция. Но, как только ничто ему не угрожает, он снова становится прежним, возможно, даже совсем другим…»

Как бы то ни было, но вроде бы это и случилось со мной. Для чего-то накинув верхнюю одежду, которую я прихватила с собой, я начала долго и медленно намывать кружки, как бы ожидая, что предпримет Игорь. Изредка косясь в сторону одним глазом, я наблюдала за тем, что он делает. И спустя время как будто абсолютно ясно поняла, что Игорь тоже тянет время и не знает, что далее предпринять. Он бесцельно задумчиво ходил по дому и перекладывал с места на место попадающиеся под руку вещи, растягивая неминуемые секунды.

Атмосфера накалялась. Я начала отчаянно придумывать темы для разговора, чтобы как-то скрасить молчание, но присутствие человека, который заставлял моё сердце биться кроличьими темпами, стопорило меня, обездвиживало язык. Не в силах больше смотреть за ним, переживать и размышлять, я покорно отвернулась в сторону раковины, в которой лежала ещё недомытая посуда, и смирилась со своей участью.

И тут я почувствовала, как большие сильные руки Игоря обняли меня сзади за талию, а его голова мягко прижалась к моей. Стук моего бешеного сердца слился с его не менее разрывающимся и перестал мучать меня: так уже не было столь страшно. Вдвоём. Внезапно кульминация приблизившегося наслаждения охватила меня. Я медленно повернулась и обняла его за плечи, положив на его грудь свою голову. И так стояли мы, обнявшись, слушая звук открытой в раковине холодной воды.

Одно в одном, целое в целом. Без сомнения, это была моя вторая половина – настолько комфортно я ощутила себя в его объятиях. Словно слилась со всем его существом. Добрая, тёплая, сильная фигура человека, имя которого я ещё не знала даже сегодня днём. Тёплые руки которого вмиг заставили меня забыть всё то, что было неделю назад, и две, и месяц, и даже полгода. А то и год. Это была вечность. Самое долгожданное слияние и самое верное попадание, борьба двух огней и воссоединение двух морей, мощные всплески одиноких, потерянных душ. Мы были вместе. И это было так естественно, как если бы я сначала потеряла, а потом нашла своё тело и снова соединилась с ним. Это было настолько натурально, что становилось ужасно непонятно, как такое могло случиться с едва знакомым человеком. Я утопала в его объятиях и не хотела от них отделяться. Я снова заново зажила в них, воскресив свою почти забытую душу.

Ночь перемешалась со сном, сон перемешался с явью. Мы перебрались в комнату Игоря и больше не оставляли её до самого утра.

В один момент, сплетаясь телами и целуя его руки, поддаваясь той страсти, которую он во мне жадно активировал, мне пришло странное видение: как будто вокруг была тёмная мгла, на скалистом обрыве стояла высокая серая башня. Он был в доспехах, а я сидела на самом верху в открытом окне этой каменной колокольни, провожая и обнимая его взглядом. Тогда воспоминания прошлой ночи душили меня и заставляли цепляться за каждую минуту, проведённую в последний миг вместе с ним. Ещё тогда не знала я, что больше не увижу его никогда. Что исчезнет он вместе с дымкой, стелящейся за ним, и не вернётся больше в мои объятия, но навсегда останется в памяти как самый близкий и родной человек. Избранник мой. Мужчина мой. Моя любовь и страсть.

Помню, в этом безудержном трансе я проваливалась и без конца задавала себе вопрос: что это было? Что это я вижу? Откуда такие видения и почему сейчас? И в какой-то момент, когда между нашими телами завершился очередной безумный, животный и жадный трансформирующий танец, пришёл ответ: «Это твоя прошлая жизнь».

Я была словно не в себе, пытаясь сопоставить в голове всё то, что чувствовала и видела. Игорь мягко гладил меня по голове, покоившейся на его груди, и целовал её, лоб, глаза. Я приходила в себя, не могущая отделаться от странных видений и в то же время снова окунаясь в то наслаждение, которое только что испытала. И тогда, как бы ни было это мистически, неправдоподобно и странно, как бы ни было дико и невообразимо, спустя века и пространства, быль или небыль, я, похоже, снова встретила его. В покоях священной индийской земли, некогда захваченной отважными португальцами. Спустя столько времени я снова встретила его. И узнала… сквозь века.

Под утро мне приснился дивный сон. Радостная и возбуждённая, я сидела в блестящей золотого цвета машине, украшенной сверкающими на солнце рубинами, сапфирами и изумрудами. Машина озарялась невероятным свечением. Внутри меня было спокойно и хорошо, сладкая нега разливалась по телу. И смотрела я через стекло автомобиля назад. А за окном стоял Игорь. Открыв при мне с торжеством и особым изяществом бутылку дорогого шампанского, он лил на бампер машины пенный пьянящий напиток. И всё было вокруг так благостно и хорошо, как никогда прежде.

Казалось, что сон был ярким и естественным продолжением той торжественной ночи, которая снова соединила нас с ним, и впервые в этой жизни. И, проснувшись уже не рано утром от яркого солнца, вовсю пробивающегося в окно, и звонкого пения птиц, я, всё это время слоняющаяся в поисках чего-то невыразимого, пытающаяся то отделиться от компании людей, с которыми прилетела, то снова примкнуть к ним, впервые ощутила себя… дома!

Впервые за всё время я проснулась с ощущением, что никуда мне больше не нужно спешить и бежать. И искать ничего не надо. Бог мой, я – дома!

В том самом месте, где я должна была быть, в том самом месте, куда я, видимо, интуитивно стремилась с того момента, как в первый раз решила поехать в Гоа, с того самого момента, как увидела его.

Сладко потянувшись на удобной мягкой постели, я разглядывала яркую зелень деревьев, что виделась мне через открытую дверь дома и нашей комнаты. Всё вокруг нежно и осторожно, словно мать, беспокоящаяся о своём дитя, будило меня и приглашало в новый день, в новую жизнь, в новую вселенную.

Ещё не видя, что я пробудилась, он мягко, словно кошка, пробрался в комнату, чтобы забрать палантин. Тогда я заметила, что всё его не по годам поджарое загорелое тело покрывали многочисленные татуировки: на руках, на спине, на ногах. Долго рассматривая причудливые узоры, некоторые из которых были словно из комиксов, я невольно хихикнула, и Игорь обернулся:

– Ты проснулась, красавица? Доброе утро! А я уже приготовил нам завтрак. – Бархатный голос Игоря излучал заботу и довольное спокойствие.

На уровне интуиции я словила его настроение и с огромным удовлетворением обнаружила, что испытывает он сейчас то же самое, что и я, – а он цвёл!

Обрадованная увиденным, я широко улыбнулась и привлекла его в свои объятия. Игорь нежно поцеловал меня, взяв ладонями за щёки, и нежно потеребил лицо.

В его руках я чувствовала себя как нежная утренняя роза, как мягкая любимая кошка, как невинная Лолита. Запах чёрного кофе доносился из кухни и ещё больше напоминал о долгожданной домашней обстановке, в которой я наконец оказалась.

– Просыпайся и выходи на крыльцо. Буду тебя кормить, – мягко, но довольно властно скомандовал Игорь.

Несмотря на то что я была натурой свободолюбивой и не терпящей повелений и указов, его инструкции я воспринимала как единственно верные. Мне нравилось им следовать и покоряться.

Я вышла голая в коридор и сладко потянулась. Быстро просочившись в ванную, я тем не менее заметила, что на кухне стоит поднос с самыми разнообразными местными фруктами: маракуйя, бананы, чико и мандарины кинематографично манили своими спелыми боками.

Я улыбнулась и закрыла за собой дверку. Мельком кинув взгляд в зеркало, остановилась, присмотревшись к довольному слегка обгоревшему лицу: несколько дней в Гоа давали о себе знать, под солнцем я тогда не сильно пряталась.

Посмотрев на себя в зеркало через загорелое плечо, я увидела золотистые локоны, развевающиеся по спине. Волнистые реки тёплой лавы. Где-то огненные, где-то чуть рыжеватые. Да, без сомнения, я вступила на правильную тропинку своей жизни, раз впервые за двадцать шесть лет у меня начали виться волосы. Приняв душ и почистив зубы пальцем местной перцовой пастой, накинула своё атласное красное платье и вышла на крыльцо, где ещё вчера вечером мы достаточно любопытно проводили время с ребятами. Всё было раскидано, и я принялась поправлять множество подушек, дабы создать побольше уюта в этом уже полюбившемся мне за одну ночь домашнем чилауте.

Гоа давно пробудился, и вокруг за двором повсюду ходили неспешные хипповатые гоанцы, с самого утра распространяющие запахи каннабиса по воздуху посёлка. Кто-то плёлся на море искупаться или посидеть в местном шеке, отведать вкусной индийской еды, другие двигались в сторону рынка, дабы прикупить ежедневных надобностей вроде шампуня, крема для загара или какой-нибудь местной пищи. Некоторые просто бесцельно неспешно и праздно бродили и заглядывали друг к другу в гости.

Это был небольшой плотно забитый туристами микрорайон деревеньки Арамболь, вдоль и поперёк разделённый различными проходами и тропинками, ведшими то в гестхаусы, то в кафе и ресторанчики, а то и выводящими к другим микрорайонам посёлка, каких здесь было великое множество. Изначально посёлок напомнил мне огромный напичканный домами и инфраструктурой лабиринт. И я вообще не понимала, как буду здесь ориентироваться.

Повсюду слышались звуки гудящих и ревущих приезжающих и уезжающих байков. Машины сюда почти не забирались: слишком узкие песчаные тропинки, слишком… незачем. Практически все передвигались на двухколёсном транспорте. Во всяком случае, туристы.

У Игоря тоже был здоровый мощный байк, который был мирно припаркован рядом с крыльцом дома. Всё его железное тело было обёрнуто в новогоднюю мишуру, что сразу же выдавало владельца: в Арамболе все знали, чей это байк.

Я вкушала сладковато-острый запах Гоа и думала о том, как быстро всё переменилось. С одной стороны, это меня удивляло, с другой – с каждой минутой становилось абсолютно естественным. Вспоминая свои ещё такие недавние мечты, я поражалась: ведь давно хотела найти взрослого мужчину, с которым мне было бы хорошо. И тут произошла встреча с ним.

Я думала о своём поклоннике, что остался в Питере, и понимала: ни в какое сравнение он не даётся этому уверенному в себе, зрелому, цельному, абсолютно невероятному мужчине. Сразу показалось, что мои прошлые отношения – это детские игрушки, которыми я игралась до тех пор, пока не встретила его.

«Что ж, значит, так тому и быть, – думала я. – Всё, что с нами случается, неслучайно». Тогда я чутко понимала, что все наши мысли и желания в конце концов приводят к определённым событиям в нашей жизни. И в том невозможном, казалось бы, случае я, без сомнения, сама привлекла в свою жизнь такого человека.

Сидя на крыльце, я думала, и улыбка не сходила с моего влюблённого лица. Мне очень льстило, что Игорь обратил внимание именно на меня. Бесконечно прокручивая в голове наши диалоги, что остались в прошлом вечере, я ещё больше удовлетворялась тем, что произошло. Но, как обычно, ещё совсем не понимала, во что выльется эта встреча. Тогда я просто была «здесь и сейчас».

Игорь показался в дверях, обёрнутый снизу полотенцем, и по-пиратски улыбнулся мне.

– Ну что, рыжая, нравится тебе Гоа? – В одной руке он держал только что вскрытую маракуйю, в другой – маленькую ложечку. – Отведай-ка местного зверя, думаю, он придётся тебе по душе.

С этими словами он ловко проник ложкой в спелый плод и, достав оттуда инопланетное содержимое, быстро по-хозяйски отправил мне его в рот. Полужидкое сладкое зелье добавило утреннему пробуждению красок. Я удовлетворённо промычала и дотронулась рукой до его мощной ноги.

– Боже, как мне нравится тебя кормить! Это хороший знак. Ты делаешь меня счастливым. – Его лицо сияло.

И это всё, что я хотела услышать в тот момент.

Казалось, счастью не было предела. Но эти три предложения как нельзя лучше описывали его и моё состояния в тот момент. И этого было вполне достаточно. Взрослый мужчина заботился обо мне, ему нравилось это делать, и он был счастлив.

А как счастлива была я! Если бы он только знал, какие мысли в те моменты пролетали у меня в голове!

Да, возможно, всё повлияло в совокупности: божественный Гоа, прекрасный вечер накануне, костёр, ласковое море и взрослый, но всё ещё невероятно молодой душой и телом поклонник. Как можно было не влюбиться в эту историю? Пожалуй, всё было заранее подстроено небесами. Слишком красиво всё складывалось. Слишком много счастья было вокруг.

Игорь кормил меня ложка за ложкой, изредка отправляя бесценную мякоть в рот себе и продолжая вскрывать новые плоды. Невероятное настроение охватило нас обоих, хотелось обниматься, веселиться, благодарить Бога за нашу невероятную встречу.

Одновременно на меня снисходила и нежность, и страсть, и яркое озорное настроение, которое я всегда испытывала, отхватив куш. Такие моменты в жизни я всегда интерпретировала как азартные выигрыши, невероятную удачу, которую я поймала за хвост. Я любила такие настроения, они давали мне уверенность в себе.

И всё равно наша встреча была чем-то особенным, не сравнимым ни с одной азартной игрой и полученным выигрышем.

Оглядываясь на вчерашний вечер, я вдруг поняла, почему так внезапно и дерзко одной только фразой прогнала всех прочь. Я заранее предчувствовала, что именно здесь мой приз, и не хотела им ни с кем делиться.

Игорь взял мои руки в свои и нежно поцеловал их. Молчание звенело в ушах, рисуя слова, пролетающие в его мыслях. А он, вероятно, считывал мои. Мягкая щетина прокатывалась по моей щеке и чертила узоры. Яркие, психоделические, как на картинках. Тех самых, что снились мне за два года до появления здесь. Тогда они были мне непонятны, а сейчас я понимала, что в них – целая жизнь, фрактальная, многогранная, разноцветная. Абсолютно разноцветная реальность.

Такой у меня ещё никогда не было.

Сумев кое-как оторваться друг от друга, насладившись завтраком и первыми прикосновениями поутру, мы всё-таки взяли себя в руки и решили пойти на море – освежиться и поговорить со стихией. Игорь явно был подсажен на него не меньше, чем я, и, несмотря на то что в Гоа он давно был не туристом, приехавшим на двухнедельный отдых, а слыл полноценным постояльцем, каждый поход на пляж, как я успела впоследствии заметить, воспринимал практически как первый: с абсолютно особенным отношением, любовью и детским трепетом.

– Вчера я пропустил водные процедуры в этой всей новогодней суматохе. Не хочу, чтобы море поставило мне двойку. Нужно отработать, – почти серьёзным голосом шутил Игорь, озорно надвигая на лицо яркие молодёжные трансерские очки.

Яркое полуденное солнце вовсю освещало Гоа и уже начинало потихоньку припекать открытые участки кожи. Мы неспешно двигались по мягкому песку негустой пальмовой рощи, держа в руках палантины и мелкие вещи. Походка Игоря была необычайно естественно замедленна особой гоанской жизнью, такой, какой я нигде более не встречала, такой, какая была как воздух мне нужна. И абсолютно автоматически я почти сразу подстроилась под его небыстрые плавные шаги. Словно две кошки, мы шли по ещё тёплому гоанскому песку. Эта походка успокаивала меня и, казалось, открывала горизонты какому-то другому миру – с новыми мыслями, с новой философией. День за днём, час за часом она заставляла оставить позади всё то, чем я так суматошно, быстро жила в России.

Приходя на море, мы так же неспешно проделывали все остальные действия: внимательно оглядев уютный шек на берегу, выбирали самое удобное место – так, чтобы было видно море, – и усаживались. Немного посидев, заказывали масала-чай и какую-то еду. Затем медленно, прочувствовав каждое движение, раздевались и складывали одежду на берегу. И только после этого той же неспешной походкой шли навстречу пенному тёплому морю.

Подойдя к самой воде, Игорь обыкновенно присаживался, запускал руки в стихию и здоровался с ней. В его речах звучала искренняя доброта, торжественность и тихая смиренная радость. Он никуда не торопился. Казалось, между ними были особого рода интимные отношения, которые нельзя было прерывать.

Я не мешала. В момент его общения я точно так же присаживалась немного вдали и уже по-своему издали общалась со стихией. Такой ритуал мы проводили каждый раз перед тем, как окунуться в пенные воды морского пространства. А дальше общение и проникновение было особым… всеобъемлющим.

Со временем я начала чувствовать это морское божество, которое исцеляло любого, кто мог найти к нему подход. Я здоровалась с ним и благодарила его за всё, что со мной было, и за всё, чего не было. Я делила с ним радость и смывала свои слёзы. Я сливалась с ним и познала его личность. Добрую, необычайно сильную, справедливую и могучую.

Почти всегда мы купались порознь, автоматически расходясь по разные стороны морского покрывала. И только единожды могли соединиться в живом объятии двух людей, живущих тогда одними взглядами, всецело принимающих это единство с природой. Нам было хорошо вместе.

Это было настоящее единение.

Мало-помалу я знакомилась с друзьями Игоря, которые перманентно приходили к нему в дом. Кто за чем. Большинство из них оставалось провести с ним время, выпить чаю, покурить, выслушать интересные неторопливые истории. В обществе Игоря многие ловили что-то особенное, специфическое. Он умел настроить каждого на свою волну и заставить плыть по течению вместе. Это было увлекательно и интересно. Особенно когда мы понимали, что он может не только медленно ходить и так же медленно рассуждать. Порой он скидывал с себя все социальные маски – и вот тогда!..

Когда наступала ночь, Гоа превращался в территорию безумных ритмов. Тысячи европейцев и русских садились на свои мотоциклы и с рёвом неслись в Анджуну, Вагатор или Салигао, с тем чтобы с шумом оторваться на местных псай-трансах. Игорь не отставал: он тоже был в числе людей, кто не пропускал почти ни одной вечеринки. Конечно, энергию до утра придавали многочисленные допинги, что были здесь в большом ассортименте, но тем не менее как-то в шесть утра я поняла, что сил моих нет больше на то, чтобы веселиться и танцевать. А Игорь на удивление всем продолжал отрывисто плясать под убойные ритмы дарк-псай-транса. Порой я отходила в сторону, смотрела на него издали и по-прежнему понимала, что этот человек остаётся для меня загадкой: настолько по-мальчишески озорных мужчин я ещё никогда не встречала.

Ещё вписываясь впервые в поездку в Индию и приобретая билет в Гоа, я автоматически подписалась на экскурсию в Хампи, древний храмовый комплекс, известнейшее место для посещения туристами со всего мира. На больших автобусах-слипербасах 5 января на три дня мы должны были отправиться в граничащий с Гоа штат – Карнатаку. И я уже отдала деньги.

Но тогда, уйдя с Игорем и оставшись у него жить, я совсем обо всём забыла и, когда Маринка позвонила мне вечером накануне, абсолютно ошеломлённая моим пропаданием, на какое-то время вернулась на землю. Внезапно вспомнив обо всех планах, я, с горечью обратившись к реальности и углубившись в свои мысли, на мгновение вспомнила о том, что совсем скоро мне придётся уехать в Россию.

Жизнь с Игорем настолько закрутила меня, насколько естественно заставила жить по-другому, что к прошлому возвращаться совсем не хотелось. Что уж говорить, тогда мне уже не хотелось ехать в Хампи! Никуда не хотелось от него уезжать.

Но я всё-таки вписалась в заранее проплаченную поездку.

В шесть часов вечера назначенного дня я пришла к заранее оговорённому месту, где меня уже ждала большая компания людей. Приглядевшись, я издали увидела знакомые лица, и мне стало несколько спокойнее. Хотя в глубине души я не понимала, что такого сможет дать мне эта поездка, чтобы заставить меня забыть эти тёплые руки и страстные ночи.

Увидев меня, Маринка вскинула руки в боки и, словно тётушка-мамочка, попыталась меня пожурить:

– Совсем пропала, значит, забыла меня! Забыла девочек! – Она смеялась, и ясно было, что всё-таки шутит. – Где же ты была, моя милая? С кем же ты ходила?

Добрая, хорошая спутница, которую, теперь уже казалось, я не видела целую вечность, заставила меня улыбнуться и настроила на тот же добрый и расслабленный лад.

Я снова вспомнила о том, что время в Гоа действительно шло как-то иначе, нежели в других местах земного шара, где мне удавалось побывать. Абсолютно непонятно, с чем это было связано. Казалось бы, всего каких-то два часа отделяли нас от российского времени, но разница была колоссальная. Создавалось впечатление, что время двигалось здесь по своей траектории, позволяя за один день случаться такой череде невероятных событий, какая не могла произойти иногда ни за неделю, ни за месяц в любом другом месте.

Когда я встретилась с Маринкой и ребятами, мне бросились в глаза несколько вещей: абсолютно расслабленная манера общения многих и частичная ассимиляция с Гоа. Видно было, что все как-то освоились и чувствовали себя здесь прекрасно. Кроме того, многие поменяли свои дорогие и в какой-то мере чересчур выпендрёжные шмотки на местные: длинные свободные хлопковые кофты с изображениями местных богов, Ганеши и Шивы, штаны-аладдины; лёгкие удобные платья теперь облепляли тела моих попутчиков и попутчиц. Взглянув на них тогда, я подумала о том, что, наверное, мальчики и девочки «приняли» Гоа. Но вот насколько – было пока непонятно. Хотя то, что они не общались с местными, а продолжали проводить время исключительно своей общиной, тоже сразу бросилось мне в глаза.

Ребята весело обсуждали какие-то общие темы и поначалу не замечали меня. Впрочем, тогда внимание мне было совсем не нужно. Чувствуя себя снова частично одной ногой в своём прошлом мире благодаря присутствию нашей компании, но мыслями и сердцем – с Игорем, к которому я ушла жить сразу после знакомства, я чувствовала себя эмоционально неустойчиво, словно стояла ногами на тонкой узенькой деревянной дощечке, плывущей по водной глади и пытающейся удержать моё тело. И, как это часто со мной бывало в такие моменты, я предпочитала стушеваться, скрыться от внимательных глаз.

Я никогда не относилась к категории женщин, бросающихся рассказывать плохо знакомым людям истории из своей личной жизни. Даже те, о которых хотелось говорить, то есть животрепещущие. Особенно животрепещущие!

Возможно, неправильная в чём-то я дама. Самое сокровенное держала всегда при себе, а вот какие-то общедоступные, можно сказать, глупости со всем артистизмом, присущим натуре, могла выдать даже в особо заковыристых ролях. Впрочем, это можно было вполне считать защитной реакцией, попыткой увести от сути, ложной экстраверсией. Ведь люди, особенно женщины, так часто ждут от нас каких-то устных пояснительных записок на полях: «Ах, да, меня не было целых пять дней! Я вам сейчас тако-о-ое расскажу!»

Всё самое важное в тот момент было у меня внутри, под замком, но, видимо, всё-таки полыхало ярким мистическим фиолетовым пламенем. А потому, как это часто бывает, самые чуткие всё заметили.

– Ты с Игорем, что ли, гуляешь? – Гарик подкрался ко мне незаметно и вкрадчивым голосом тихо промурлыкал, мягко проведя рукой по моим волосам, будто хотел убедиться в натуральности их цвета.

Я подумала о том, что он, должно быть, следил за моим выражением лица всё это время. А может быть, я себе что-то надумала.

– Да… – немного опешив, прошептала я. – А откуда ты знаешь?

– У тебя на лбу написано. – Гарик мило по-кошачьи улыбнулся, хитро подмигнул мне и отошёл в сторону к подходящим ему навстречу ребятам.

Я поняла, что слухи, вероятно, ходят. Впрочем, в какой-то степени это мне даже льстило. Ведь я снова себе не изменила и не пошла стандартным для себя путём, а ушла жить к так называемым местным. Снова выделилась, а не совершила нечто посредственное. Тогда для меня это было важно.

В моей жизни часто случалось так, что я находила какие-то особые пути следования. Будь то детство, ранняя юность или более старший возраст. И вот сейчас мой путь снова был несколько отличным от пути, которому следовала компания, с которой я приехала в Гоа.

Боковым зрением я почувствовала, как в какой-то момент девочки повернулись в мою сторону и стали с любопытством улыбаться, посматривая на меня. Вскоре они как бы невзначай подошли: последовали вопросы о том, где я пропадала. В первую очередь от тех, с кем я более-менее близко успела навести контакт. Но мне не хотелось никому ничего рассказывать. Никому, кроме Маринки. Как-то так получилось, что эта девушка внушила мне безоговорочное доверие с того самого первого раза, как я её увидела. К тому же я её сама выбрала. А чутьё меня редко подводило.

И тем не менее я решила приберечь свои женские рассказы для более знакового случая. Даже ей.

Как обычно, откуда ни возьмись показалась весёлая болтливая Ирка. Я же, помня её необычайную любознательность, решила предупредить назревающие действия и влилась в компанию парней, стоящих неподалёку и обсуждающих дикое движение на дорогах Гоа.

– Я чуть с ума не сошёл, когда увидел, как он на меня несётся! Пьяный! Или в чём он там был… Сумасшедший, одним словом. Ему осталось только встать на седло своего зверя и показать мне, как он умеет ездить в атмосфере настоящего экстрима. – Денис возбуждённо рассказывал о своих впечатлениях от местной езды посмеивающимся и удивляющимся рассказу ребятам.

Народ потихоньку собирался, ведущие поглядывали на часы. Через полчаса наш автобус должен был трогаться с места. И впереди предстояло пятнадцать часов долгого пути. А рано утром мы должны были прибыть в Хампи, где нас ждали уже снятые на пару суток апартаменты.

Чем дальше шло время, тем больше меня отпускало, хотя я всё ещё была всецело во власти дум об Игоре. Но теперь было чуть легче: я адаптировалась к надвигающемуся новому и постепенно смирялась с тем, что впереди мне предстояла поездка на несколько дней к удивительно древним святым местам Индии.

«В конце концов, – думала тогда я, – нужно ненадолго остановиться и всё обдумать… Вдруг меня не туда завело и не мой это человек?»

Мало-помалу все собрались и начали усаживаться в подъехавший раскачивающийся и шипящий не менее древний, чем индийские земли, автобус. Мы с Маринкой заняли удобное слипер-место в середине машины, чтобы нас не сильно укачивало, и принялись жадно обсуждать последние новости.

Будучи натурой достаточно замкнутой на всевозможные женские рассказы, я тем не менее всецело компенсировала это с другой стороны: просто обожала слушать чужие. В особенности если собеседник был интересной мне натурой. Маришка явно относилась к этой категории женщин, и я принялась расспрашивать её о Сергее.

– Ой, Олька, он мне так нравится! А-а-а! – Маринку распирало от радостного возбуждения. – Мне кажется, я влюбилась. Он о-о-очень хорош. Всем. И отношением к женщинам, и тем, какая он личность. Понимаешь, мне всё в нём нравится! И я так хочу, чтобы это было взаимно.

Она сделала умоляющее лицо и сложила руки в районе груди, скрестив ладони в молитве и посмотрев в небо, будто просила Господа о помощи. Улыбка не сходила с её лица, глаза блестели влажным блеском. Я была за неё безумно рада: эта девочка достойна того, чтобы быть с тем, кого она хочет.

– Маришка, ты будешь с ним, вот увидишь! Тебе надо просто очень этого захотеть. Ты ведь знаешь, что мысль материальна. Если ты будешь всецело верить в то, что это случится, так и будет, – подбадривала её я, искренне веря в глубине души, что так и будет.

Тем не менее Сергей не был в числе путешественников к древним индийским артефактам. Он остался со своими друзьями в Гоа. Когда мы подписывались на экскурсию (а было это ещё в Петербурге), он, по-моему, не был знаком с Димой и Гариком. В общем, я даже не помню точно, откуда он взялся. Видимо, тоже как-то неслучайно.

В конце концов я подумала о том, что было в этом что-то романтичное: и я, и Маринка успели завести в Гоа отношения, и обе мы на трое суток уезжали, оставив свои половинки. У нас была уйма времени, чтобы как следует наговориться!

– Позавчера мы шли с ним по пляжу и он рассказывал о том, как ездил в Японию. Олька, там такие удивительные места! Я бы так хотела там побывать! Сергей был там по работе, но говорит, что успел побывать в местных клубах и ресторациях. Очень необычный народ, эти японцы. Всё у них отлажено, всё суперсовременное, не то что у нас. И тем не менее… – делилась со мной Маринка, продолжая сверкать глазами.

– Да, Япония – совсем полярный мир. Мне кажется, что мы никогда не сможем всецело понять этих людей. Но я считаю, что нам есть что от них перенять: их сдержанность, абсолютная смиренность и даже покорность, отсутствие агрессии к ближнему – несомненные достоинства этого народа. Что тебе ещё Сергей рассказывал об этой стране? – Я раз за разом выпрашивала у Маринки информацию, которой она теперь охотно делилась.

– Он сказал, что очень хотел бы побывать там со мной. Представляешь? – Её глаза снова вспыхнули влюблённостью.

– Да, ты определённо ему нравишься, – произнесла я и посмотрела в окно.

Мы тронулись. Пейзажи постепенно сменялись с населённых пунктов, обросших многочисленными придорожными лавочками и кафешками, на обширные рисовые поля в окружении невысоких предгорий. Солнце постепенно садилось, таща за собой подол темноты. Звёздной темноты, радостной и звенящей. Казалось, всё здесь было праздничным и ярким. Даже ночь. Я, трепетавшая от чувств, заполнивших всю мою душу и ласкающих её изнутри, как нельзя лучше понимала сейчас Маринку. И особенно радостно мне было оттого, что и она меня понимает. Хотя я ещё ничего ей и не рассказала.

– Ну ладно, всё обо мне да обо мне… Расскажи, что у тебя там с твоим прынцем?! – Маринка радостно взяла мои руки в свои и заговорщицки приблизилась на коленках, чтобы услышать мои рассказы.

– Ой, Мариш, это какая-то магия. Я думаю, что не до конца ещё понимаю, что со мной происходит, слишком мало времени прошло. Хотя, по ощущениям, пролетела целая жизнь. Такое ощущение, что мы знаем друг друга огромную вечность. Знаешь, в ту первую ночь у него мне приснился удивительный сон. А я своим снам верю. Всё было в золоте, ярко, шикарно и богато. Будто бы соединение с ним даст мне все эти блага. Будто бы это был знак… – Я замолкла и затем добавила: – В нематериальном смысле, конечно. Я не гонюсь за деньгами. Знаешь, что-то странное в этом есть. Мне кажется, этот человек очень круто повлияет на мою жизнь.

Маринка с пониманием и особым восторгом смотрела на меня и будто ожидала ещё чего-то от меня услышать. Но я не знала, что мне ещё говорить. Самое важное, то, чем хотелось делиться, я уже сказала, а разбавлять всё вышесказанное обычными бытовыми сплетнями не хотелось. Во всяком случае, я чувствовала, что требовалось взять некоторую паузу, дабы не растратить силу и торжественность своих речей. К тому же основное было просто невыразимо, мне сложно было облечь в слова то, что я ощущала к Игорю.

В узком проходе нашего слипербаса стояла суета и хохот. Ребята передавали друг другу местный ром Old Monk и веселились. Атмосфера нашего милого вагончика напоминала студенческую вечеринку: все ребята были примерно одного возраста, все молоды, веселы, но… в отличие от студентов, социально не обделены. На фоне нас бедные индусы, особенно живущие за штатом Гоа, казались самыми нищими слоями населения. И, когда наш автобус останавливался где-нибудь на стоянке, чтобы мы сходили в туалет и купили себе какой-нибудь еды, к дверям нашего транспорта сбегались толпы маленьких и не очень детей с протянутыми руками. Мы их кормили. Давали им десять рупий, которые в нашей стране на тот момент равнялись шести рублям, и впоследствии обязательно отмахивались от следующей партии обездоленных, бросающихся на звон летящих монет. Ведь стоило дать одному – тут же слеталась огромная стая тех, кому тоже было нужно.

Тогда мы с горечью и чуткостью воспринимали всех этих попрошаек. Много позже я, конечно же, перестану так близко к сердцу принимать всех этих бедняков, привыкнув к тому, что здесь это принято. Как у цыган.

Наступала ночь, и, зная, что приедем мы рано утром, около пяти, мы решили лечь поспать, чтобы с новыми силами окунуться в новый день на новом месте.

Но, как я ни пыталась уснуть, старый автобус, подпрыгивающий на дурацкой дороге, обитой словно на каждом метре кочками, не давал мне этого сделать. При подскоках слипера наши головы больно ударялись о его потолок, больно нанося удары и шишки. И если поначалу всё это было довольно весело и, пьяно хохоча, ребята воспринимали такую езду как американские горки, то по прошествии пяти часов многие из нас начинали злиться, теперь уже усталые, однозначно понимая, что выспаться не получится, а значит, завтра может быть очень невмоготу идти осматривать достопримечательности Хампи, к которым мы так стремились.

Так и вышло. За ночь намучившиеся, мы, кое-как продремав всего несколько часов, были разбужены ярким и неизменно радостным здесь солнечным рассветом, пробивавшимся в окна автобуса. Мы подъезжали к Хампи.

Большинство из нас были практически ошарашены тем, куда мы прибыли. А на фоне абсолютно безумной ночной езды нашего водителя было сложно заставить себя по-прежнему веселиться. И тогда на мгновение показалось, что то беззаботное настроение, с которым мы отчалили, осталось, собственно, на перроне в Гоа. Здесь же нам предстояло что-то совсем иное. Не факт, что такое суровое, как вся ночная дорога, но явно гораздо более серьёзное и заставляющее задуматься, чем наше праздное времяпровождение в штате хиппи. Тяжёлая дорога сумела пробудить во мне какое-то непонятное беспокойство и сомнение. Тем не менее такие контрасты, как оказалось, были мне нужны.

Я протёрла глаза и машинально начала стягивать с себя кофту с длинным рукавом, почувствовав довольно тёплый воздух, проникающий в салон автобуса из щелей окон и дверей. Расчесав волосы, я высунула голову в проход. Оптимистично настроенные ребята в самом конце автобуса – те, кого подкидывало ночью больше всего, – продолжали теперь уже скорее истерически смеяться над манерой вождения нашего супертаксиста. Однозначно, это были особенные бойцы.

«Молодцы, – подумала я. – Так и надо».

Мне вообще близка была манера отношения к трудностям с особым вовремя подключённым чувством юмора: если уж случилось так, что ты попал в передрягу, попробуй получать удовольствие от момента. Посмейся! Правда, у меня самой не всегда это так завидно получалось. А потому тогда на наших «героев» я смотрела с особым восхищением.

Где-то через полчаса наш автобус наконец остановился. Да так, что всех пассажиров сильно повело назад, а потом так же сильно сбалансировало обратно.

Эх, и ночка!

Постепенно мы начали выходить и осматриваться по сторонам. Какой-то невысокий, но длинный забор предстал перед нами. Ворота сего были доброжелательно отворены. «Очень хороший знак», – подумала тогда я.

Зайдя внутрь, мы увидели огромную украшенную цветами, облагороженную территорию: с центральной её части по длинному проходу прямо с улицы можно было попасть в комнаты. Слева разместилась открытая зона отдыха под навесом с низкими столиками, располагающимися в шахматном порядке, около которых можно было удобно расположиться на циновках. Да и в целом пространство представляло собой довольно большой комплекс для размещения гостей.

Наши экскурсоводы – Светлана и Рэм, муж и жена с большой разницей в возрасте, где женщина была явно старше, – разрешили нам отдохнуть в своих комнатах пару часов, сжалившись над нами после ночной дороги, перед тем как мы поедем осматривать древние постройки.

А потому, получив ключи, мы с Маринкой радостно вбежали в нашу комнату и сразу же развалились на застеленной по-восточному кровати: тюлевый подол красиво ниспадал на её края. У нас было довольно темно и уютно. И всё располагало к долгожданному отдыху.

Всё это время я хотела написать что-то Игорю, но никак не решалась. И тут я вспомнила его слова о том, что женщина просто обязательно должна проявлять инициативу, а потому подумала, что сейчас как раз тот самый случай, когда можно позволить себе этот шаг. К тому же тогда, в тот период своей жизни, мне было довольно свойственно проявлять инициативу. Помню, что, схватив телефон, я быстро набрала ему короткое сообщение. Парочкой предложений я оповестила о том, что мы всё-таки прибыли в Хампи и я очень по нему скучаю.

Стало ощутимо легче, и я, выдохнув, пошла принять душ.

А когда вернулась, увидела, что Маринка тихо посапывает прямо в одежде на нашей перине. И готова поклясться, что снились ей сладкие сны о том, как они с Сергеем прогуливаются босыми ногами по берегу гоанского побережья…

Нас разбудил громкий стук в дверь и звонкий, довольно бодрый голос Светланы:

– Девочки, встаём! Собираемся дальше в путь!

За дверью нашего номера уже поднималась та самая удушающая индийская жара, которая бывает в это время года, как только стрелки часов приближаются к часу дня. Солнце стояло высоко и с этого расстояния отлично обдавало всю землю порциями зноя. Но, немного поспав, мы всё-таки почувствовали заряд бодрости и сил. К тому же новое интересное место манило нас и идти на поиски древних артефактов весьма хотелось.

Несколько человек уже рассказывали мне о Хампи ранее. Говорили, что место достаточно неоднозначное. На территории этих земель строго запрещалось употреблять алкоголь, есть мясо и, конечно же, употреблять наркотические препараты, кои в том же Гоа были как бы условно не возбранены. Ежегодно миллионы туристов приезжали в Хампи, чтобы прочувствовать особые энергии, обитающие здесь. Особенно много мне рассказывали о горе Ханумана – обезьяньего бога, который почитался в Индии.

«А вдруг нам откроются какие-то особенные тайны этой земли?» – думала тогда я и мечтательно вздыхала.

Спешно одевшись и подправив макияж, которым я тогда ещё упоительно занималась, приученная ко всяким женским штучкам на работе в крупной компании, я вышла из нашей комнаты и увидела в открытом коридоре несколько наших ребят, уже ожидавших отправления автобуса.

Несмотря на то что в поездке я оказалась целиком и полностью в социуме, вся окутанная постоянными беседами и сплетнями, всё дно моего подсознания постепенно устилалось мыслями об Игоре. Они шли параллельно с моими естественными автоматическими внутренними разговорами о том, что мне надо, например, сделать или куда-то пойти. Как будто это была басовая партия моей жизни. Пока необязательная, но так сильно меняющая всю мелодию. Она создавала яркую подушку всеобщих переживаний. Вирус влюблённости в Игоря захватывал и распространялся по моему телу постепенно.

Ещё тогда я не знала, что будет с нами дальше, и не хранила уверенности ни о каком моменте. Именно это пока ещё не сподвигало меня строить какие-то серьёзные планы, как это делают многие только что влюблённые девушки. Но состояние уже менялось.

Первое, что я заметила, – отсутствие каких-либо воспоминаний о поклоннике, который остался в Питере и которому ещё 31 декабря я звонила, абсолютно честно скучая. Не то чтобы я была влюбчивой – нет. Просто такое ощущение, что кто-то стёр качественной стирательной резинкой его из моей памяти. Все те полгода, что мы провели вместе до моего путешествия в Индию.

Я ловила себя на ощущениях стыда за случившееся и в то же время неимоверного запретного счастья одновременно. С одной стороны, мой бывший относился ко мне действительно, без сомнения, хорошо, он был настоящим джентльменом, всё для меня делал, и мне было с ним очень комфортно. Но по факту я не любила его, не испытывала ни малейшего желания и очень боялась, что у нас могут случиться дети. И, наверное, последнее было самым главным, на что сразу бы нужно было опираться. Таким образом, отныне вопросов насчёт моего бывшего парня не оставалось.

Далее моё существо покинул страх. Обычный такой страх, присущий всем девушкам, путешествующим в одиночестве или с незнакомой группой. Вместо него пришла какая-то неведомая сила и вера, чувство Бога внутри меня. Жизнь сердцем. А ещё – ощущение вневременности. Будто центровой момент – моя влюблённость, вокруг которой текли эти самые часы; она могла сворачивать и разворачивать стрелки циферблата и заставляла плясать их под свою дудку. Ничего было не важно вокруг. Всё крутилось вокруг моих мыслей о нём. Поэтому мне было неважно, что обо мне говорят. Более того, в тот период я ощущала такую небывалую значимость и одновременно совершенную расплывчатость, в чём-то даже растворимость своей натуры, что с огромной радостью делилась своей энергией с окружающими.

– Олька, вы готовы выезжать? – Светлана собирала всех нас, дабы усесться в автобус и доехать до определённого места, откуда у нас должна была начаться экскурсия.

Светлане было около сорока пяти лет. Я узнала, что когда-то давно у неё погиб муж и она, чтобы справиться с болью и переживаниями, приехала в Индию. Тогда жизнь её круто переменилась: она начала заниматься йогой, различными энергетическими практиками и впоследствии решила здесь остаться, посвятив себя поездкам по местам силы загадочной страны.

Вследствие выбранного правильного пути жизни вскоре Светлана встретила Рэма, который оказался младше её на десять лет. Но это не помешало им слиться воедино в отношениях, которые взяли за основу самую твёрдую и надёжную истину: духовность и служение людям.

Признаюсь, сначала мы не восприняли её всерьёз и даже немного над ней потешались: уж больно она была странная. Почему-то решив, что Светлана – несведущая во многих вопросах, которые сама же поднимает. Но потом, когда мы узнали её историю, нам стало стыдно, что выводы наши были такими преждевременными. У такого человека, как Светлана, явно было чему поучиться. Ну, хотя бы даже тому, как, не имея явно выдающихся внешних данных, при своих годах стать спутницей жизни такого красавца, как Рэм. Что-то в ней было особенное. Сразу даже и не понятно что.

Про Рэма, кстати, я ничего не знала. Как жил, чем жил до. В глаза бросалась только его абсолютно искренняя доброжелательность, человеколюбие, прекрасное физическое телосложение, огромная татуировка эзотерического свойства на правом предплечье и чувство несокрушимой внутренней гармонии.

В общем, в какой-то момент я стала держаться ближе к Светлане, которую индусы звали Ланой. Когда вся наша группа собралась на открытой территории, она, улыбнувшись, почти незаметно дотянулась рукой до макушки головы Рэма, сделала странный жест на уровне неё и скомандовала садиться в новый автобус, который уже стоял около ворот и ждал нас. Мимо моих любопытных глаз не прошёл тогда этот манёвр, и впоследствии я ещё неоднократно к нему мысленно возвращалась. Лана точно владела какими-то особенными знаниями.

Мы выехали от нашего отеля на главную дорогу и около получаса двигались в сторону севера. Вокруг распростёрлись среднего размера холмистые возвышенности и поля. Местность решительно отличалась от Гоа с его жёлто-белыми песками и бушующим, говорящим морем. Когда я попала в этот контраст, на мгновение показалось, что мне открылись двери в отдельную мини-реальность, в которой для чего-то нужно «повариться». Меня звало какое-то новое приключение, за спиной которого остался появившийся недавно в моей жизни Игорь, а тем более – моё питерское бытие. Надвигалось что-то новое, как теперь уже становилось ясно, совершенно неминуемое для меня, неслучайное.

Я заткнула наушниками уши, поставила мой любимый псай-чил и погрузилась в думы. О себе, о прошлом, о настоящем, о будущем. Ребята весело хохотали над какими-то своими шутками, болтали, веселились, смотрели в окна. Маринка сидела ближе к девочкам, обсуждая какие-то эмоциональные моменты. Я была от них снова немножечко вдали. Но мне это нравилось. Иногда мне нужно было отделиться ото всех, окунуться в свои мысли, как следует в них изваляться, искупаться, обсохнуть и выйти на берег социума обновлённой. Дабы теперь уже снова окунуться в него.

Игорь так и не ответил на моё сообщение, но это не вызвало у меня волнений. Главное, что ему написала я, – как подтверждение того, что, уехав в Карнатаку, я не забыла его и к нашей связи я не отношусь легкомысленно. Вот что тогда это означало для меня.

Мало-помалу мы подъезжали к местам нашей высадки. Это стало заметно по скачкам на возникшей грунтовой дороге: вряд ли нам предстояло многочасовое передвижение по ней. Впрочем, здесь можно было уже ожидать чего угодно.

Через какое-то время автобус резко остановился и водитель-индус что-то по-своему пробурчал нашим проводникам. Светлана с Рэмом заплатили шофёру какие-то деньги и вышли наружу.

За окнами показались древние развалины-постройки, само место называлось руинами Виджаянагара и принадлежало к объектам всемирного наследия ЮНЕСКО. Именно к этим руинам мы и стремились.

Окончательно выбравшись из автобуса и сгруппировавшись в более-менее целостную без конца болтающую колонну, мы двинулись к источникам глубокого прошлого. Засушливая местность, уже обильно коптившаяся под палящим дневным солнцем, предстала пред нами огромным раскалённым противнем, хранившим серьёзные тайны. Пока мы шли, осматривая памятники и скульптуры, отхлёбывая из взятых бутылок воду, мы чувствовали себя сносно. Но постепенно жидкость кончалась, и с каждым шагом поход становился всё большей и большей пыткой.

Периодически нам встречались группы туристов из других стран. Было странно, но среди них было много самих индусов: школьников или молодёжи, видимо, приехавшей из других штатов, чтобы прикоснуться к вечности. Оказалось, что для индусов, по-настоящему религиозного народа, эта древнейшая архитектура представляла не меньшую ценность, чем для нас. Они прикасались лбами к античным камням и пытались услышать шёпот стен. Как и мы. Бродя по ветхим развалинам, я мысленно пыталась донести им мучавшие меня вопросы, искренне надеясь услышать внятный ответ. Но они молчали. Ещё больше заставляя настойчиво прислушиваться к ним и ждать.

Пройдя целую анфиладу древних палисадов, мы вышли к какой-то реке, окружённой большими камнями, словно небольшими горами. Светлана сказала, что сейчас мы попробуем по ней переправиться. У самого берега реки стояли круглого размера челноки с углублениями, в которые мы начали залезать по десять человек. Вода в реке была мутная и тёмная. Ничего не было видно под ногами. В каждую лодку с нами садился один индус, который начинал быстро грести от берега, дабы лодка быстрее отстала. И мы быстро, но плавно уплывали вглубь.

Передвижение на лодке напоминало приключение по джунглям. Только нас вместо лиан окружали невысокие скалы из огромных камней. Между некоторыми булыжниками были углубления, промеж которых словно случайно оказывались неожиданные фигурки индуистских божеств. Около них обыкновенно лежали подношения в виде цветов и ещё каких-то ярких предметов, которые мы не смогли рассмотреть с наших лодок. Всё это было очень загадочно. Даже самые скептически настроенные из нашей группы с любопытством смотрели по сторонам, замолчав и перестав нарочно обесценивать увиденное. Тем не менее такие среди нас всё-таки были, заставляя тех, кто верил, укоризненно смотреть на них и качать головами.

Вдруг мне захотелось опустить руку в воду и почувствовать течение реки. Прохладная жидкость облепила мои пальцы и заставила подумать о вечном. Вот та самая, по течению которой следует плыть. Древнее русло, исполняющее желания и уносящее с собой печали. Мысли в моей голове, казалось, были не моими, источник их был мне непонятен.

Внезапно телефон отозвался едва слышимым щелчком и я увидела ответ от него:

«Жду тебя, рыжая. Скучаю. Жизнь идёт своим чередом».

Всё поднялось у меня в груди сразу же, сердце бешено забилось, сложно было скрыть мою радость и счастье. Я быстро отвела глаза к небу: Он слышит меня.

В моей душе снова вспыхнуло чувство страстной нежности. Я ощущала его на расстоянии. Видела, что он делает, чувствовала, как медленной походкой идёт от моря к своей хижине, чтобы дневным сном укрыть своё сознание и загорелую кожу. Мысли о нём накидывали на меня невидимый плащ, заставляя в мгновение забыть обо всём, что меня могло волновать. Я влюбилась.

Мы плыли по реке около получаса, до тех пор пока не упёрлись в другой берег. Ребята из причалившей первой лодки помогли нам, девочкам, выбраться из своих челноков на землю. Здесь поблизости уже стояли торговцы с водой и мороженым. И мы решили сделать небольшой привал.

Внезапно к нам, рассевшимся прямо в своих одеждах на земле, начали подбегать индусы с просьбами сделать фотографии. Приятные молодые мальчики и девочки с выразительными лицами немного неуверенно и стеснительно брали нас под руки и становились в шеренгу, чтобы запечатлеть по непонятным причинам нужные им кадры.

Пекло достигало своей кульминационной точки, и мы становились похожими на расплавленных русских граждан, оказавшихся не готовыми к абсолютно обыденному индийскому солнцепёку. Было два часа дня, но мы все уже изнывали от жары.

Индусы по-доброму смеялись над нами и предлагали попить их бутылочную воду.

А нам предстояли осмотры ещё одного храмового комплекса, после которого мы должны были вернуться в наш лагерь на ужин.

Помню, я подумала об индусах, что никогда не видела настолько с виду наивных и безобидных людей. Казалось, по большей части они действительно были таковыми. Эти качества неизменно характеризовали их народность. И впоследствии именно они заставили меня по-настоящему полюбить эту нацию – бедную, но по-своему душевно богатую: щедрую, открытую и неравнодушную к миру, к окружающим людям.

Помню, в последнем храмовом комплексе, вокруг древних руин и развалин, я гоняла замеченных мною маленьких бурундучков, вспомнив детство и удивительно навеселившись в месте, по сути, не предназначенном для этого. Одетая в длинное женственное платье, с косичкой я носилась между античными камнями и по-детски хлопала в ладоши, когда замечала выбежавшего мне навстречу зверька.

Меня иногда накрывало какое-то дурачество, которое было мне свойственно, и я от души погружалась в него, веря, что в жизни нужно лавировать, как велел достопочтенный Кастанеда, используя приёмы «осмысленной глупости». Последняя позволяла мне быть собой и в то же время никем. Размыть границы своей личности, избавиться от неё, смеяться над собой и миром. В такие моменты я чувствовала себя особенно хорошо, воспаряя над всей серьёзностью существования, смеясь и надсмехаясь над ней.

Так я чувствовала себя свободной.

Возвращение в лагерь после тяжёлой автобусной ночи и знойного дня было облегчением и, несмотря на усталость, поднимало настроение в предвкушении вкусной индийской пищи и предстоявшего полноценного отдыха. А вечером мы должны были отправиться на таинственную гору Ханумана, чтобы отпустить солнце в царство Морфея до следующего дня.

По дороге мы, сближенные общими приключениями и полученными впечатлениями, уже чуть более открыто делились друг с другом всяческими биографическими моментами.

Весёлая Ирка снова подсела ко мне и принялась энергично жонглировать историями, которые случались с ней в Москве, и спрашивать совета. А я делилась тем, что думала с ней. Девочка уже не казалась мне соперницей. Напротив, я видела в ней явное участие и абсолютно искреннее желание дружить. Просто она была другой.

По возвращении в местном ресторанчике на территории нашего отеля мы невероятно вкусно поужинали традиционными блюдами индийской кухни – очень острыми и горячими, под стать чувствам, кипящим тогда во мне. Среди нас было довольно мало тех, кто успел погрузиться в индийскую культуру. Буквально несколько человек занимались йогой. И Светлана с Рэмом тогда успели открыть нам завесу волшебного мира магии и искусства этой страны, показав несколько под стать акробатическим асан, которые позволили мне проникнуться к нашим проводникам ещё большим уважением и заинтересованностью.

Эти промежуточные беседы, как я сейчас понимаю, были первой ступенью, вводным этапом к миру, в который я впоследствии вошла. Много позже я заинтересовалась всецело и йогой, и всем тем, чего раньше не было в моей жизни, и прочно и надолго погрузилась в это.

После ужина мы собрались на гору Ханумана.

Дорога была тяжёлой. Поднималась высоко в гору, прокладывала путь скользкими порой валунами. Это было настоящее испытание для нас, не привыкших даже к небольшим трекингам. Но любопытство манило вперёд, придавало сил. Взобравшись на вершину горы, мы увидели перед собой огромный плоский каменный выступ, выровненный, словно пол, на котором уже сидели мелкими группками немногочисленные туристы. Это были дикие странники в порванных хиппарского вида одеждах, с дредами и гитарами. А за ними стояло маленькое круглое белое здание, из которого доносились звуки, похожие на колокольчики. Это был индуистский темпл.

Я прошла немного вперёд и уселась на край выступа. С высоты предо мной распростёрся удивительный пейзаж: это были рисовые поля, которые сверху смотрелись как ровные чёткие прямоугольники и квадраты, наполненные водой. А над ними было солнце. Ярко-красное, отражающее золотые лучи, оно достигло своей кульминации и под кровью, которая его уже наполнила, готово было сорваться и медленно по небу скатиться вниз. Но мы его держали. Десятки восторженных глаз, словно заворожённые, удерживали солнечный диск своими воистину горящими зрачками.

Немного вдали послышалась знакомая песня. Негромкий голос отозвался такой старой, но тёплой мелодией. Это была «All you need is love» «Битлз». Тех самых, которые когда-то объездили Индию в шестидесятых. Тех самых, которые когда-то упоённо бродили по ещё неисхоженным пляжам Гоа. Тех самых, которые когда-то заселились в первых монастырях Ришикеша. Города йоги. Эта песня достала из моей души ответ на стоявший впереди меня вопрос и успокоила её своей нежной мелодией.

Я ощутила чувство абсолютного умиротворения. Это была вершина. И когда, казалось бы, ничего не могло меня ещё так удивить, я увидела мелкие, словно детские, правда, волосатые пальцы, карабкающиеся снизу вверх по скальному выступу. Обезьяны! Маленькие и большие, весёлые и грустные, старые и молодые. На звуки музыки и запахи бананов, которые взяли с собой кто-то из ребят, эти хозяева знаменитой горы сбежались к нам и принялись выпрашивать фрукты. Отовсюду полезли маленькие ручки и ножки. Их собралось больше двух десятков – никогда в жизни я не видела столько обезьян. Умилённая ещё с детства этими животными, я очень пожалела, что не взяла ничего с собой, и принялась зазывать их просто так, маня пустой ладонью. Поначалу совсем маленькие детёныши приближались ко мне, но, когда чувствовали, что я блефую, быстро отбегали, сообщая своим сородичам о том, что еды у меня нет. Это было удивительное зрелище.

Чувство вселенской любви наполнило всё моё тело и разум. Внезапно я обнаружила, что ощущаю себя настолько в своей тарелке, что не хочу отсюда уходить. Оказалось, что эта несколько хипповатая жизнь была мне по вкусу. Никаких дорогих отелей, никакого пятизвёздочного комфорта и шведского стола. Никаких строгих правил и планов. И почему я никогда раньше так не отдыхала? Ведь именно в подобных условиях я наконец почувствовала ту самую свободу, которой мне всегда не хватало. Это было как естественно, так и удивительно одновременно.

Раньше я часто думала о том, что для ощущения божественности человеку нужны хорошие деньги и приятные условия, а ещё куча всякой дополнительной мишуры. И лишь тогда я начала осознавать, что ощущение счастья складывается из совсем других вещей. И, по сути, для его достижения нужно совсем немного. Благоприятный климат, отсутствие стрессовых ситуаций и каких-либо рамок – вот что нужно было лично мне. Это было невероятно просто. Ничего не нужно было усложнять. Современная жизнь напридумывала кучу способов для поднятия настроения среднестатистическому гражданину: новомодные телефоны, для того чтобы привязать людей к связи и сделать рабами системы, телевидение, радио, корпоративная культура, реклама, навязанные продукты питания. Всё это делало нас куклами на верёвочках, которыми можно было легко управлять. Неестественная среда начинала вызывать нервные состояния, которые в конечном итоге просто требовали состояния абсолютного покоя. В итоге несколько месяцев человек работал, а потом уезжал в отпуск зализывать нанесённые раны. И так – по кругу.

Возникал абсолютно резонный вопрос: что мешало нам не жить так, чтобы не приходилось устраивать себе ежегодные лечения, регулярные реанимации наших состояний? Молодые организмы, здоровые, по сути, умы – всё было для того, чтобы чувствовать себя всегда хорошо. Но нет же. Некачественной пищей и заливанием своих болячек (по большей части душевного свойства) регулярными рабочими и не только посиделками за бутылочкой чего-то алкогольного мы медленно, но верно катились не туда. И, вместо того чтобы питать свои организмы такими простыми радостями: морем, солнцем, спортом, фруктами и овощами, мы их убивали.

Именно так прошли последние пять лет моей жизни.

Забавно, что за два месяца до Гоа я решила окончательно приостановить свои алкогольные увлечения. А приехав в Гоа, заметила, что здесь люди вообще очень мало пьют или не пьют вообще. Игорь практически сразу поделился со мной, что не испытывает дружественных отношений с алкоголем. Мол, ему и так хорошо.

Все эти мысли мало-помалу озадачивали меня во время моего пребывания в Индии. С каждым разом убеждённость в том, что я живу как-то неправильно, нарастала во мне.

А потом я как-то автоматически перестала есть мясо.

Местная пища довольно-таки естественно влилась в мой рацион. И, несмотря на то что многие говорили мне о том, что Индия – грязная, антисанитарная страна, я ни разу там не отравилась. Ни разу! Было наоборот: приехав в страну, я заметила, что некоторые мои болячки куда-то самоустранились. Поначалу я не особо обратила на это внимание. Но чем больше я думала о своём самочувствии, тем больше понимала, с чем это всё связано. Все эти мысли рождали в моей голове абсолютно новое, неведомое мне ранее понимание того, как должно быть.

Я повернула голову в сторону Манки-темпла, что стоял рядом на вершине, и увидела странное дерево. Только сейчас я поняла, что на ветвях его сидели совсем не птицы. Всё те же господствующие здесь обезьяны облепили редкое обглоданное от листьев кроно со всех сторон и устроили обедню.

…На мгновение мне показалось, что я попала в какую-то другую реальность, – настолько это было необычно.

Какое-то время мы ещё сидели на вершине горы, даже после того как солнце окончательно скрылось за горизонтом. Великолепное зрелище падающего в облачную пропасть солнечного диска заворожило нас, не давая сдвинуться с места.

Иностранцы тихо бренчали на гитаре и пели всем известные старые песни, а мы слушали их и смотрели вдаль. Каждый, наверное, думал о своём. Но одно общее я заметила в лицах моих товарищей: все были умиротворены. Под мощным взглядом вечного и прекрасного проявлялись лучшие эмоции и мимика на наших лицах. Все проблемы застряли в колючих кустарниках индийской горы. Мы были голы и невинны. И даже те из нас, кто не верил в сквозящую здесь изо всех расщелин идеологию, начал понемногу прислушиваться к тому, во что заставляла верить Индия.

Мы вернулись в наш лагерь и решили ещё немного посидеть в зоне отдыха.

Заказали масала-чай.

За четырьмя столами плотно, но уютно уселись по восемь человек. Маринка, Лена, Ирка и ещё две парочки сели со мной.

Ирина сразу же предложила нам отсесть в другое место, поболтать наедине. Я же, повинуясь внутреннему отклику, согласилась, хотя и чувствовала, что сейчас начнутся ненужные мне расспросы. И тем не менее пошла, а она начала с себя.

– Я работаю переводчицей с английского и немецкого в Москве. Работа нравится. Очень люблю всяких-разных интересных людей. Когда-то у меня были отношения, но я, если честно, не верила в них особо. Как-то всё несерьёзно происходило у нас с ним. А может быть, мне этого было достаточно. Больше всего меня сейчас интересуют путешествия. Я человек вообще достаточно жизнелюбивый. У меня редко бывают депрессии и плохое настроение. Как-то всё всегда гладко проходит. Может быть, потому, что я стараюсь не углубляться ни в какие теории, не мудрю, не читаю умных книг, живу, как подросток, простыми радостями и женскими хитростями. – Ирка монологом рассказывала мне про себя и улыбалась.

В моей жизни часто бывало, что люди просто так рассказывали мне свою жизнь. Как священнику или психологу. А может быть, потому, что они чувствовали, что я просто люблю людей. Тем не менее я иногда продолжала этому удивляться, ибо сама редко кому-то что-то так явно рассказывала.

– Знаешь, Ирка, наверное, это тоже вполне претендующий на существование способ жизни: жить легко, не задумываясь серьёзно над теми или иными деталями, – отвечала я.

Эта девушка по-своему меня удивляла. На первый взгляд она была хитра и слишком настойчива, но позже я разглядела, что на самом деле она не задумывалась над этим и просто следовала за своими желаниями. Что ж, когда-то и я была такой. И чувствовала себя вполне счастливо.

– Скажи, Рыжик, а как у вас с Игорем? Я на самом деле так рада, что вы вместе. – Вскоре Ирка как бы невзначай, но всё равно перешла к тому, что её больше всего интересовало.

Я молчала, раздумывая над тем, что ей говорить, а что – не стоит. Конечно, я имела право ничего ей не рассказывать, но, раз уж она спросила, дабы не вызывать в ней излишнюю насторожённость, вызванную напряжённостью, я ответила в свойственной ей же манере: легко и непринуждённо.

– Он мне очень нравится. Я вообще люблю взрослых мужчин. Думаю, ты меня понимаешь, дорогая. – И заговорщицки улыбнулась ей.

Вероятно, Ирка решила, что я буду продолжать, но я неспешно отхлёбывала вкусный чай на молоке со специями и молчала. А потом, чтобы разрядить обстановку, перевела тему на обсуждение мужчин без привязки к какому-то конкретному лицу.

– Понимаешь, у взрослых мужчин есть какой-то особый шарм. Они совершенно по-особенному относятся к молодым девушкам. Для молодого парня ты со своей красотой (достаточно часто) вполне себе заурядная, многие из них избалованы вниманием и часто не видят сути. Разве что только он, возможно, разглядит в тебе какие-то особенные – твои – качества, оценит их и проникнется к тебе любовью. Взрослые же мужчины, во-первых, априори с точки зрения внешних признаков оценивают тебя как ангела, спустившегося на землю, млея и балдея от твоей молодой красоты, а во-вторых, у них уже, как правило, достаточно опыта и интеллекта, чтобы оценить те редкие качества в тебе, которые порой не под силу заметить неопытному юнцу. Конечно, люди бывают разные, но чаще всего оно именно так. Поэтому я всегда любила мужчин, которые старше меня намного, и меня никогда не пугал возраст. Кстати, если ты вспомнишь, ещё в Древней Руси молодых девушек всегда выдавали за взрослых мужчин. И, наверное, не просто так. Мужчины учили молодых спутниц жизни, они становились для них той прочной основой, надёжным тылом, помогали правильно развивать семью. Девушки же занимались хозяйством, рожали здоровых детей и вдыхали жизнь своими молодыми устами в старших супругов. Мне близка эта модель отношений, – закончила я и выжидательно посмотрела на Ирку, ожидая теперь, что она ответит.

– Да, и мне тоже, – согласилась Ирка. – Я тебя понимаю.

Мы ещё болтали с ней на разные темы. Правда, уже не личного характера.

А когда в полночь силы мои окончательно иссякли после довольно плотного и рано начатого дня, я решила пойти спать.

Завтра нам предстоял ещё один день в Хампи.

Мы собирались подняться утром на гору и посетить Дом змеи. Нужно было хорошо выспаться. А вечером нас должен был забрать автобус и доставить обратно в Гоа.

Я выбралась из ресторанного дворика и почти в кромешной темноте пошла к нашей комнате. Дорогу мне освещала яркая почти новая луна. В Индии она была немного другая: висела перевёрнутой, словно улыбка звёздного неба. Много позже, когда случалось, что я шла поздно вечером одна, чем-то огорчённая, я всегда смотрела на небо, и луна, улыбаясь мне в ответ, возвращала мне хорошее настроение.

Всю ночь мне снились какие-то кошмары. Непонятно почему, ведь я очень хорошо и спокойно чувствовала себя в эти местах. Но меня резали и крутили, вскрывали полость живота и выливали на пол кровь, а потом зашивали и заново резали. Я не понимаю, что со мною было. Такого во сне никогда ещё мне не являлось. Какие-то злобные птицы раздирали моё лицо в кровь своими огромными когтями на длинных лапах. А зубастые непонятного вида животные рычали на меня и гнали прочь. Я убегала вся в крови от этой нечисти, падала и снова поднималась, измождённая безумным дьявольским испытанием. Дорога петляла так, будто бы специально вела меня самым сложным путём. Это был лес. И какая-то смута. Но тут впереди я увидела просвет. И яркое-яркое солнце. Такое, что слепли мои глаза.

Проснувшись от звонка будильника, который я поставила на пять утра, я ещё видела этот свет и, видимо, что-то говоря во сне, вызвала беспокойство у Маринки, которая сидела около меня, когда я проснулась, и беспокойно смотрела на моё лицо.

– Боже, милая, с тобой всё в порядке? – испуганно произнесла она, когда я открыла глаза. – Я всю ночь слышала какие-то стоны и звуки, которые ты издавала. Какое-то рычание и всхлипывания.

– Да, видимо, я рычала в ответ, – вслух проговорила я.

– Что, прости? В ответ? – Маринка явно не понимала, о чём идёт речь, и ещё более обеспокоенно смотрела на меня.

– Да не бери в голову. Я справлялась со своими последними страхами, видимо. Всё понятно теперь. Не переживай.

Я последовала в ванную и обильно умыла лицо водой: смыла с себя всё плохое. После этого мне стало явно легче. Этой практике когда-то давно меня научила ещё мама.

«Если тебе приснился страшный сон или в принципе хочется смыть негативную энергетику, умой лицо или опусти руки в воду – снимет, поможет», – говорила она мне.

…Уже через полчаса мы усаживались в джипы, которые подъехали за нами, с тем чтобы увезти на гору Ханумана встречать рассвет, и от страшного сна не осталось и малейшего следа.

Я не привыкла так рано вставать и, конечно, без бодрящего утреннего напитка (вроде чая или кофе) долго ещё тупо стеклянными глазами смотрела на пыль, которая вздымалась под колёсами нашего джипа. Было ещё совсем темно и непонятно, что же мы там, на вершине, увидим, но Светлана уверяла, что сейчас пред нашими глазами предстанет незабываемое зрелище.

Утром на гору было лезть ещё сложнее, чем накануне вечером, но зато уже на вершине я почувствовала небывалый подъём сил и энергии. Циркулирующая от подъёма кровь ударила в голову, стало как-то значительно бодрее.

Постепенно начало светлеть, и ярко-красное солнце тихонько, словно по минутам, показало свою макушку. Ещё непрогретый утренний воздух заставил нас накинуть лёгкую верхнюю одежду. Как и вчера, мы уселись на каменном выступе небольшими группками, чтобы встретить наш первый рассвет.

Внезапно из темпла, что располагался на вершине горы, послышалась музыка. То была мантра. Низкий мужской голос, распевающий её текст под музыку, в одно мгновение отрезвил мой ум и заставил вернуться к главным мыслям. На второй план ушли мои размышления об Игоре, о своей жизни. Всё это казалось тогда почему-то неважным. Поднимающееся солнце, окружённое священными звуками, и великолепная панорама рисовых полей с горы создали у меня ощущение смиренности ко всему происходящему и ещё раз напомнили о том, что нахожусь я в особенном месте. Здесь всё было пропитано добром и силой. Они источались отовсюду.

Как и вчера, через какое-то время показались маленькие ручки, карабкающиеся к нам по горе снизу. Но на этот раз я ничего не забыла: я взяла с собой внушительную ветку маленьких бананов и приготовилась кормить ими обезьян. Наши собратья осторожно подходили ко мне, соизмеряя моё выражение лица с движениями. Я старалась всё делать плавно и медленно, чтобы не спугнуть животных. В основном ко мне подходили детёныши. Безумно забавные, они заставили меня надолго подвиснуть и разглядывать их. Один смелый парень из нашей группы в конце концов до того охрабрел, долго налаживая контакт с одной обезьяной, что вдруг подсадил её к себе на плечо и принялся гладить. Вся наша группа обступила его и принялась удивлённо улюлюкать. И не знаю, кто в этот момент был больше похож на диких животных: они или мы.

По мере того как солнце поднималось, создавалось ощущение, что на улице увеличивалась активность: где-то внизу начало виднеться какое-то едва заметное движение, природа просыпалась.

Наша группа достаточно шумно общалась и кормила обезьян, все были радостные и любопытные. Царственное солнце освещало живописные округи и мало-помалу включало день. Это было действительно незабываемо, и я триста раз поблагодарила Господа за то, что будильник вовремя сработал.

Мы пробыли на вершине час, как вдруг один из монахов, видимо, довершив утренний ритуал, с особым почётом, будто это неизменно входило в его планы, приоткрыл двери храма, приглашая нас зайти. Некоторые из нас заинтересованно, но несколько боязливо посмотрели в его сторону. Мне же очень захотелось проникнуть внутрь, и, поднявшись на ноги, я медленно и уверенно побрела в сторону открытого темпла.

Из прохода доносился запах сладких индийских благовоний и священная музыка мантр. Они манили меня, заставляя переступить порог.

И я зашла.

Внутри храма я увидела всего одного старого-престарого монаха, сидящего в углу в позе лотоса. На его лице была блаженная, спокойная улыбка, и видно было, что улыбаются даже его глаза. Меня притянул образ этого человека.

«Вот уж кто действительно, наверное, в ладу с самим собой», – подумала я.

Ещё несколько девочек зашли вместе со мной, и мы машинально уселись рядом с монахом в той же позе полукругом и словно по команде закрыли глаза. Постепенно звучащая музыка и приятный запах начали погружать меня в состояние особого блаженства и внутренней тишины. Дверь в храме по-прежнему была не заперта, и за ней виднелась вершина горы, на которой мы только что сидели. Там через проход можно было увидеть прекрасные виды. Но внутри темпла было по-своему хорошо. Как в особом укрытии.

Внезапно в моей памяти со скоростью света начали вспыхивать тысячи самых волнующих меня моментов за последнее время: рабочие, личные, семейные ситуации неслись на огромной скорости по дорогам моего сознания. Поначалу мне стало стыдно перед самой собой за то, что даже в таком месте я думаю обо всей этой ерунде. Ерунде ли? Но, как только эта мысль пришла мне в голову, следом последовало следующее состояние: вселенское смирение и абсолютная, казалось бы, непричастность к тому, что было до.

В мгновение ока я приняла любой возможный исход этих волнующих меня ранее ситуаций. И тут же испытала неожиданное чувство облегчения. Меня бросало из стороны в сторону. Эмоции приходили друг за другом и сменяли друг друга в самые короткие промежутки времени.

Я вслушивалась в звуки мантры, и внезапно монах, сидящий рядом с нами, запел. Чуть позже, будто заранее договорившись, все сидящие подхватили «Харе Кришну» и слились в едином хоре. Это было настолько волнующе, что из глаз моих тонкими ручейками потекли слёзы. Я сидела и плакала обо всём, что творилось в моей жизни до этого момента, чувствуя, как освобождаюсь от груза проблем, которые неизменно следовали за мной последние годы, и смирялась с ними. Я принимала их и отпускала. Принимала и отпускала. И так, казалось, просидела я очень долго. Мои всхлипывания раз за разом накрывали меня мощными волнами освобождения. И, по-прежнему сидя с закрытыми глазами, я смогла забыться и в конце концов потерять чувство реальности.

Лишь одна только мысль отчётливо прослеживалась в этом моём трансе: «Любовь, любовь… Вот что самое главное. Люби его, люби своих родных, прощай их, терпи их и жди их. Будь мягкой и смиренной. Растворись в этой любви».

И я растворялась. Не знаю, сколько так я просидела, но, открыв глаза, обнаружила, что вокруг меня никого не было, кроме монаха, который смотрел на меня своими добрыми весёлыми глазами и улыбался, словно удовлетворённый тем, что сейчас увидел. На мгновение мне показалось, что этот человек не раз видел подобные состояния и как бы безмолвно транслировал мне своими удивительными глазами:

«Да, дорогая, видишь, как бывает. Теперь ты всё поняла. Именно за этим тебе нужно было сюда прийти».

И всё понимал. И всему доверял.

…Моя мама всегда верила в Бога и с самого детства учила со мною молитвы. Мы были православные и ходили в церковь. А потом в моей жизни наступили сложные периоды, которые заставили меня молиться и припадать к мощам гораздо чаще, чем я того хотела бы. Вера в Бога помогла мне пережить многие тяжёлые моменты. И то, когда отца чуть не посадили на долгие годы. И тяжёлые взаимоотношения с мужчиной, который воевал в горячих точках. И самоубийство дяди. И много чего ещё.

Но впоследствии я перестала ходить в православную церковь, хотя и не перестала верить в Бога. Слишком много насилия было для меня в прежних образах, слишком много слёз и непонятной горечи по любому поводу. И так, казалось бы, будучи для некоторых «безбожной», я прожила несколько лет, ещё даже не выйдя окончательно из своих депрессивных состояний. Хотя именно в то время мне нужно было во что-то верить, но православная религия, чётко сформировавшая у меня представление о том, что в церковь обязательно нужно ходить, как бы оттолкнула меня от Господа Бога. Заставила поверить, что я не имею к нему никакого отношения, продержав меня в этом состоянии долгих два года. Два года без веры и надежды! Именно тогда. Когда, казалось бы, мне это было так нужно.

Но, видимо, всё происходит в этой жизни так, как должно быть. Мне необходимо было побыть в состоянии безверия, для того чтобы в тот самый день, в Хампи, на горе Ханумана, найти свой храм.

В этом месте меня не осуждали, меня из него не гнали и не звали обратно. Я могла сама решать и выбирать, хочу я находиться среди этого всего или нет. У меня была свобода выбора! И я выбрала.

На улице солнце вовсю освещало уже воспетое птицами вокруг утро. Обезьяны продолжали по-хозяйски ходить по горе. И, казалось бы, по-прежнему ничего не изменилось. Но в этот день произошёл надлом всей моей прежней системы ценностей, взглядов на мир и на Бога, который возвышается над нами, простыми смертными людьми.

На ватных ногах, всё ещё пребывая в лёгком трансе, я, словно обновлённая, вышла из темпла и огляделась вокруг. Впереди был яркий солнечный день и ещё целых десять дней пребывания в Индии.

Некоторые наши ребята ещё не покинули вершину, продолжая кормить задержавшихся здесь обезьян и делать фотографии. Достигшая внутреннего катарсиса, теперь я никуда не спешила. Присев на каменный выступ, я принялась смотреть на ребят, и вдруг мне стало очень смешно. Глубочайшее состояние сменилось простым земным ощущением связи с этими людьми и ощущением абсолютной неслучайности происходящего. Захотелось обнять всех и подолгу легко и непринуждённо разговаривать. Я любила людей! Наверное, тогда я бы даже вытерпела бесконечные Иркины расспросы касаемо личных тем. Потому что тогда они уже не казались мне такими серьёзными. Самым важным были мои отношения с Творцом. То, что меня так давно волновало. И какое же это было чудо, что я с этими отношениями наконец так внезапно разобралась!

В то утро в темпле я ясно поняла, что теперь мне неважно, как Он выглядит. И, возможно, теперь мне захочется видеть Его так, как это делают люди загадочной страны, в которой я волею судеб оказалась. Кто знает?.. Бог – един.

Помню, что захотела услышать своих родителей и позвонила маме. Голос любимой мною женщины заставил меня расчувствоваться. Мама рассказывала мне о том, что в Питере наступила лютая зима и что дороги полны снега. Приближались крещенские морозы, которые обещали нас ещё как следует постращать. Но мне было всё это настолько безразлично! Теперь в моей личной истории был ещё один персонаж, который, к стыду моему, был потерян мною на целых два года. Но теперь он грел и освещал мне всё, абсолютно всё вокруг.

Я поведала маме о том, что сейчас нахожусь в очень сильных местах, и попросила её думать только о хорошем. Мне было очень важно тогда, чтобы родители за меня не волновались. Я хотела, чтобы мама хотя бы частично поймала моё настроение и представила, как мне хорошо. И я верю, что она это сделала.

По дороге к нашему номеру я не прекращала думать о том, что произошло на горе.

«Так вот что имели в виду люди, когда говорили, что в Индии происходят настоящие чудеса!» – догадывалась я.

Я чувствовала, как мало-помалу эта страна начинала меня затягивать. Сумасшедшая связь с взрослым мужчиной в Гоа, непонятное постепенное забывание своей прошлой жизни и поездка в Хампи – этого было достаточно для того, чтобы изменить своё мировоззрение и сдвинуть свою точку сборки. Я знала, что дальше уже никогда не будет так, как прежде. И понимала, что изменения повлекут за собой не только положительные последствия. Мне предстояло стрессовое состояние. Но я была к нему готова.

Мы пробыли целое утро на горе Ханумана, и нам, как позже выяснилось, следовало поторапливаться и быстрее прощаться с местом. Когда я находилась в храме на горе, монах сунул мне в руку маленькую брошюру. И, когда я медленно двигалась по дороге обратно, мне удалось её просмотреть. Это было сказание о горе Ханумана на хинди и английском языке. На обложке были нарисованы индийские боги.

Ещё раз вспомнив лицо монаха, я подумала о том, что, возможно, больше никогда не увижу этого прекрасного человека. И мне стало безгранично грустно. Такое ощущение, что от меня отрывали маленькую частичку моего сердца. Ощущения вселенского скучания накрывали меня, но в глубине души тогда я знала: вместе с этой очевидной разлукой в моей жизни появится нечто такое, что изменит мою жизнь.

Придя в номер и собрав все вещи, я в задумчивости последовала на террасу. После завтрака я вместе со всеми побрела в сторону автобуса, что ждал нас, дабы отвезти на последнее место, которое мы собирались посетить: Дом священной змеи.

После посещения храма Ханумана я ещё больше углубилась в себя, а потому специально села одна на последнем сиденье автобуса, заткнув уши наушниками и приложив лицо к стеклу пыльного окна. Я смотрела, как шумные весёлые ребята из нашей группы укладывают свои вещи в багажное отделение автобуса, и думала.

Мои мысли прервал забарахливший мотором автобус. Оставшиеся люди на улице побросали свои сигареты и быстро засеменили внутрь.

Яркая и светящаяся, с намотанным вокруг головы платком, Светлана объявила последнюю остановку нашего путешествия: непроходимые скалы, внутри которых скрывался дом священного животного Индии – змеи. С лёгкой грустью я смотрела в окно, провожая глазами место, в котором мы жили. Мысленно я благодарила Господа за то, что здесь передо мной открылось, и, главное, за то, что снова Его здесь обрела.

Я окинула взглядом всю нашу группу, и на мгновенье мне показалось, что лица и настроения у многих ребят изменились. Некоторые стали более задумчивыми: вероятно, им тоже открылись какие-то тайны, о которых я не знала. Без сомнения, каждому – свои.

Дорога петляла множеством кочек, но, привыкшие трястись, мы уже не обращали на это внимания. Неудобства Индии сполна компенсировались духовной стороной этой страны. И тем, кому удавалось закрыть глаза на привычные материальные стороны, открывались невыразимые вещи. Как награда за мелкие страдания, которые сопровождали путешествие.

Мы ехали около двух часов, и в автобусе становилось жарко. Знойный день, сопровождённый солнцем, снова предстоял нам в этом месте. Светлана поведала, что к Дому змеи нас будет сопровождать старец. Она предупредила нас, что предстоит нелёгкий путь и те, кто не готов прыгать по ущельям, безусловно, могут остаться.

Правда, это было точно не про меня. Одно только предупреждение заставило зардеться неисправимым желанием пробраться к дому змеи и активировать прежние силы и энергии.

Ещё с детства меня всегда манили трудности и непролазные места. Помню, будучи маленькой, я даже умудрилась забраться в собачью будку, прячась от ведущего детских пряток. После этого мама могла целый вечер избавлять меня от собачьих блох, что сидели в сене этой будки. Это было и смешно, и грустно одновременно. Мама ещё долго меня потом ругала, взвывая к тому, что, вообще-то, я девочка, а девочкам не пристало лезть в собачий дом за блохами.

Если бы она только знала, что много позже мы выкопали целую яму и прикрыли её досками – для пряток! Правда, на этот раз в глубокий ров была посажена маленькая девочка из нашего двора.

Когда я повзрослела, мне понадобились будки побольше, а приключения – пострашнее. Среди них были и экстремальные развлечения. Что уж говорить о змеином домике!

Скалы оказались ой-ой-ой!

Всего десять человек из нашей группы, включая Светлану и Рэма, согласились пойти на такое дело. В жаркое пекло мы, дождавшись нашего главного проводника, почти голого монаха, вокруг бёдер которого была обёрнута непонятная тряпочка, полезли по камням ущелья. Нужно было спускаться вниз очень осторожно. И поэтому я сняла обувь. Конечно, ноги можно было поранить, но гораздо страшнее было поскользнуться и упасть вниз. Следуя за монахом, пребывающим в странно бодром и весёлом, несмотря на ощутимые годы, расположении духа, мы шаг за шагом ступали следом по камням. Иногда монах останавливался, чтобы подождать нас или подать нам руку. Каждый раз он смеялся и цокал языком, как бы показывая, что очень удивлён тому, что такие молодые и зелёные ребята еле идут. Уходя вперёд, он насвистывал какую-то мелодию, а потом снова останавливался и ждал нас, поцокивая языком.

Рэм одобряюще говорил:

– Ребята, в такой путь пойдёт далеко не каждый, поэтому тех, кто сегодня идёт с нами, мы уверенно можем взять с собой в Гималаи. И в такие походы мы ходим иногда. Весной.

Чувство гордости переполнило меня: в конце концов я одна из немногих «вписалась» в этот нелёгкий поход. Внутри нас бурлила немалая доля адреналина, заставляющая в полной мере прочувствовать всю тяжесть, но одновременно с этим – авантюризм нашего пути.

– Да-да, – подхватила Светлана. – В апреле мы запускаем новый трекинг, который начнём в Ришикеше, и постепенно переберёмся в Непал. Если кто-то из вас надумает – будем рады показать пути Рериха.

Тогда меня поражали эти удивительно выносливые, на мой взгляд, люди. Ладно бы Рэм: мужчина, по идее, должен быть таким, хотя и далеко не все даже из нашей группы вписались идти дальше, но – Светлана! Эта женщина заставляла меня всё больше и больше приглядываться к ней. Я пыталась понять источники её неуёмной силы и огромной энергии.

Внезапно мы заметили, что монах замедляет шаг. Было так, будто он боялся спугнуть крупное животное. И, когда мы попытались его окликнуть, чтобы понять, что происходит, он резко повернулся и, прижав палец к губам, издал звук, похожий на «тсс».

– Окей, окей, не будем, – парень из нашей команды успокоил его.

Приближаясь к Дому змеи, мы должны были тихо ступать и идти очень медленно, едва заметно. Так велел монах. На ломаном английском он объяснил нам, что змея должна быть в покое. Что, без спроса навещая её дом, мы рискуем и поэтому должны быть предельно осторожны.

Завернув за ещё один камень, мы увидели огромный алтарь, весь обставленный свечами, статуэтками и различными фруктами. Мы приблизились к священному чуду.

Наш монах в позе лотоса сел напротив алтаря и сложил руки в молитве на груди. Какое-то время он тихо, спокойно сидел с закрытыми глазами. А потом встал и с улыбкой показал нам, что теперь каждый из нас должен сделать точно так же.

Рэм осторожно пошел вперёд. Видно было, что делал он это всё у змеиного алтаря не впервые. И мы все тщательно следили за его движениями. Положив маленький банан к воротам алтаря, Рэм привстал и ещё раз поклонился, сложив руки в «намасте».

Я не знала, что просить у змеи. Но, как только села в позе лотоса у её алтаря, словно случайно поймала в голове своей мысль: мне нужна была её мудрость. Я просила о принятии, о смирении и любви. Не любви к конкретному лицу, но любви в целом. Мне было хорошо там. И очень спокойно, словно всё просимое мною уже тогда начало «входить» в моё физическое тело.

Посидев у святого источника, мы не двигались, чтобы уходить. Старец ждал. Он сидел на корточках и прислушивался. Безусловно, мы сразу поняли, что кобры нет.

– Она ушла танцевать, – пояснил наш проводник.

Двое парней из нашей группы недоверчиво усмехнулись.

– Ну-ну, конечно, устроили тут цирк, – прошептал один из них.

Впрочем, я и по сей день не знаю, была ли и вправду змея в этом храме. Тогда мы так её и не дождались, удовлетворившись и без того необычным приключением.

Продолжить чтение