Читать онлайн Карт бланш во второй жизни бесплатно

© Ника Мор, 2021

ISBN 978-5-0055-1574-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1. Ну, вздрогнули

Я открыла глаза. Божечки, что происходит? Не болит? Вообще не болит? Совсем? Попыталась немного подвигать руками и ногами. Так… ЧТО ПРОИСХОДИТ? Почему ноги и руки стали меньше? Мне что, отрезали часть конечностей? Так плохо все было? Аккуратно достала руку из-под одеяла. Детская? У меня детская рука?

Все! На этом месте сознание меня покинуло. Надо сказать, очень, очень здоровая реакция. Иначе бы я однозначно чиканулась. А так, ничего. Мозг, пока я была в отключке, обновил настройки и принял новые вводные.

Ну, что, давайте знакомиться. Елена, пятьдесят пять лет, кадровик в третьем поколении. Двое убеленных сединами детей и трое половозрелых внуков. Лишний вес, отдышка, давление и океан жизненного опыта. Причем и своего, и чужого. Должность, знаете ли, обязывает.

Что же со мной приключилось? Все банально до зубного скрежета. Трындеж по телефону, дорога, машина, удар. Как меня довезли до больницы – непонятно. Последнее, что я помню – лицо мужчины и слова: – Считайте в обратном порядке с цифры десять.

– Десять, девять, восемь, се…

И вот я маленькая девочка. На другой планете, или в параллельной реальности… Не знаю, врать не буду. Косяк, конечно, что память при мне, но, может, оно и к лучшему?

Пришла в себя я через пару дней. Решила, что сначала соберу информацию. Это единственный ресурс доступный мне на сегодня.

Итак. Что удалось выяснить.

Новость первая. Я в сиротском приюте, которым управляют монахини. Здесь мем рука-лицо. Не то, чтобы я не любила этих самоотверженных женщин, мне претят ограничения с этим связанные. Вы представляете кадровика без излишеств? Без шоколадки, например? Даже если бы между мной и конфетой встал КМС по дзюдо, поверьте, ставки бы были в мою пользу. В прошлой жизни я могла деморализовать врага одним движение брови. А этот опыт, просто так, не пропьешь.

Новость вторая. В приют я попала после трагической гибели отца во время очередного эксперимента. Названного отца. Я то ли незаконнорожденный ребенок, которого сумасшедший изобретатель так и не записал на себя, то ли случайный подкидыш, которого воспитывали как родного. Про мать история умалчивает. Сюрприз я, похоже, еще тот…

Новость третья. В приют я попала не одна. А с сыном соратника моего отца. Погибли они вместе, вместе же нас и определили на казенные харчи. Кстати, надо бы поискать его.

Новость четвертая. Я девятилетняя девочка с глазами олененка, копной светлых волнистых волос и торчащими ребрами в худенькой, нескладной фигурке. Последнее меня, как мать и бабушку с большим опытом, удручает несказанно. Да, зовут меня Фелиция. Про себя сократила до Фили.

Как и почему я оказалась в теле ребенка – непонятно. Но, похоже, что душа девочки самостоятельно покинула тело. А моя, воспитанная на дефиците и очередях, как только увидела пустую оболочку решила – надо брать! Не пропадать же добру! Куда-то да пристроим!

Именно с таким багажом знаний меня и выпустили в свет – читай на территорию приюта при монастыре. Приятным бонусом было то, что все знания и навыки предыдущей хозяйки у меня остались. То есть, читать – писать обучена.

Ежедневно день начинался с молитвы, потом завтрак, потом учеба, обед, молитва, послушание (почему до сих пор не отменили детский труд???), ужин, молитва. Молитва, как по мне, в этом предложении, повторяется уж слишком часто.

Хотя мне, например, это не очень мешало. С моим опытом спать я могла и с открытыми глазами, оперевшись хотя бы на один стационарный предмет. Главное просыпаться через определенные промежутки времени и моргать, чтобы глаза не пересохли. Было, конечно, пару раз, когда я заваливалась под скамью, но делала это бесшумно и до конца службы старалась не шевелиться, чтобы не привлекать к себе внимание.

Через неделю меня нашел мальчик лет тринадцати. Нашел оригинально. Толкнул меня в спину так, что я носом пропахала грядку во дворике. Повернулась, чтобы посмотреть, кто это у нас живое воплощение Дункана Маклауда, кто переквалифицировался в бессмертного?

Мальчик стоял, сжав кулаки, и зло смотрел сощуренными глазами. Так… Знакомы, что ли?

– Ты зачем это сделал? Мне же больно.

– Так тебе и надо. Это из-за твоего папаши погиб мой отец.

О! Вот она, моя пропажа. Встала, отряхнула платье, смела грязь с кровоточащих коленок и ладошек.

– Но ведь и мой погиб. Или ты думаешь, что я в лучшем положении?

– В лучшем. Родственники отца пока не ответили, возьмут ли они меня к себе. А тебя наверняка пристроят в приемную семью. С твоей-то внешностью.

Я вытащила платок, примеряясь, что протереть в первую очередь, чтобы сразу его не вымазать.

– Дай сюда. – мальчик встал на колено передо мной и стал оттирать пострадавшие конечности. Когда мой платок запачкался, он достал свой

– Я не пойду в приемную семью. – ответила, глядя вдаль.

– Почему?

– Я справлюсь и здесь. А у детей должен быть шанс на счастливое детство. Пусть лучше берут кого-то другого. – На меня подняли невозможные зеленые глаза. Мальчик убрал со лба растрепавшуюся челку.

– Почему? – я пожала плечами. Ну не объяснять же ему, что счастливое детство у меня уже было. А у девочек из приюта нет. Да и изображать наивную незабудку в приемной семье я не смогу.

– Ты изменилась.

– Сильно?

– Как будто другой человек. Ни одной слезинки после лечебницы. Ни одной жалобы, каприза.

– Не рад? – посмотрела на мальчика, он опустил взгляд.

– Рад. Такой ты мне больше нравишься.

– Слушай, у меня некоторые проблемы с памятью. Напомни, как тебя зовут?

– Пьер. Правда, что-то не помнишь?

– Да, нифи… ничего не помню до лечебницы.

– Если нужна будет помощь – обращайся.

– Ага.

В течение нескольких месяцев мы сдружились так, что оторвать нас друг от друга можно было только перерезав пуповину, которая незримо оплетала наши тела.

В этот период меня несколько раз выводили к потенциальным приемным родителям. Но они быстро отказывались от идеи меня удочерить. Монахини недоумевали каждый раз, когда меня выводили и ставили перед ними со словами: – Заберите вашу девочку! – я, радостно улыбалась, чем вводила их еще в больший ступор.

В итоге они решили, что на мне либо проклятье, либо сглаз. Приняв эту мысль за догму, меня стали жалеть и всячески опекать. Более того, они стали рассказывать обо мне по ближайшим деревням и селам. В монастырь потянулись неравнодушные и сочувствующие граждане. Кто-то нес сладости, кто-то одежду, кто-то игрушки. Будь я постарше, извлекла бы из этого прибыль, перенаправив все это излишество на черный рынок с возможностью закупить позже нормальные кровати и мясо.

К моему несчастью, воспринимать меня серьезно никто и не собирался. Основную роль в этом играла моя ванильная внешность, но, здесь уж что есть, то есть. Желающих погладить меня по голове и пожалеть было – хоть аттракцион устраивай. После нескольких недель глажки поняла, что такими темпами сотрусь до лысины. А сверкающий череп совсем не украшает девушку. Пришлось драться и кусаться. Это тоже списали на последствия проклятья-сглаза. Но мой имидж меня особо не волновал, лишь бы отстали.

Когда уехал Пьер, друзей у меня не осталось. Нет, я к девочкам относилась хорошо. Но разница в возрасте и мировоззрении сделали свое. Меня тяготили их разговоры, им были скучны мои. Поддерживали хрупкий нейтралитет мои подарки. Я отдавала почти все, что мне передавали жалостливые граждане. Оставляла себе только немного конфет, в надежде набрать хоть немного массу. За это, за глаза, меня называли блаженной. Усиливая флер несчастной сиротки и притягивая ко мне все больше и больше страждущих совершить доброе дело и пожалеть убогую. В купе с внешностью эффект был с ног сшибающий.

Я с наслаждением училась. Перечитала всю библиотеку при монастыре. Стала лучшей по успеваемости в приюте. Поведения это, конечно, не касалось. Фактически, у меня была холодная война с несколькими монахинями. Весь приют с замиранием сердца следил, что случится раньше. Или меня все же отравят, или я доведу их до лечебницы, где держат психически нездоровых людей.

В свое оправдание могу сказать, что сложно уважать человека и выполнять его требования только потому, что он старше. Это совсем не делает его умнее или добрее тебя. А если он еще и самоутверждается за твой счет? Нет, нет, и нет. Слепое подчинение не для меня. О чем я благополучно и заявила этим матронам при первой попытке заставить меня мести двор руками во дворе. На что мне, практически дословно, ответили: – Закрой рот и слушай сюда. – рот закрыла, слушать, на всякий случай не стала. Вдруг, здесь идиотизм заразен?

Так и протянула до своего совершеннолетия, будь оно неладно. А ведь ничто не предвещало беды…

ГЛАВА 2. Прощай приют

Я улыбнулась, не зная и не понимая, что я хочу спросить. Зачем он это сделал? Какого ответа жду? Какой устроит?

Допустим, скажет – жалел. Хочу ли я, чтобы ко мне относились, как к убогой, которая не может справиться с жизненными трудностями? Нет, конечно. Зачем мне жалость? А если скажет – симпатия, про любовь, конечно, перебор был бы, не в том возрасте мы находились, чтобы такими страстями мучаться. Так вот, и что в ответ сказать? А если я не захочу отвечать на его чувства?

Или захочу? Скосила глаза на мужчину. Да… Подрос, возмужал. И челка эта, опять на глаза падает. Поправила рукой волосы. И глаза эти зеленющие, и ресницы.

Дала себе мысленно леща! Дорвалась баба до молодого комиссарского тела. Совсем с катушек съехала.

– Эмммм. А ты на каком факультете?

– Боевик.

– Ааааа. Я все равно не знаю кто это. Могу, конечно, продолжить ассоциативный ряд. Бой-боец-боевик. Морду лица кому-то бьёшь?

– Что? Почему бью?

В комнату зашел, потирая руки, счастливый дядя.

– Ну, что Филя. Завтра в академии, где учится Пьер тебя готов посмотреть ректор.

Сдвинула бровки. А зачем на меня смотреть? Если очень хочется, могу миниатюрку со своим изображением выслать. Че ж таскать меня туда-сюда?

– Это обязательно?

– Да?

– А варианты?

– Нет вариантов.

ГЛАВА 3. Поступление

– А подробности?

– Какие?

– Зачем ему на меня смотреть?

– Ты поступаешь в академию. Это обязательно при проявлении дара. Не сейчас, конечно. С нового учебного года. Через месяц закончится текущее обучение, потом два месяца перерыв. Правда Пьер уедет на месяц на практику. Но потом вы, вместе, вначале учебного года отправитесь на занятия. У Пьера пятый, предпоследний курс, у тебя первый.

– А ректор нам зачем? – хотелось, конечно, спросить про кузнеца, как в фильме «Формула любви» – «Зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь?».

– Как зачем? Сила у тебя есть. Нужно понять, какой она направленности.

Так я и так скажу. Разрушительной направленности. Единственное, что меня остановит – установка предохранителя с возможностью замены.

– А как он поймет?

– Не переживай. Тебя погрузят в транс и проведут необходимые исследования. Это не больно и безвредно.

А вот это плохая новость. Были когда-то под наркозом? И я была. Но самое страшное не это. Страшно наблюдать, как люди от него отходят. Ты как бы в сознание, но мозг и чувство самосохранения отсутствуют напрочь. За несколько часов нахождения в реанимации после родов я выслушала несколько покаяний про любовников, рассказы про схроны денег и драгоценностей, а также бесчисленное количество жалоб на родственников. Страшно подумать, что я буду нести. В лучшем случае, после процедуры, меня ожидает психушка, в худшем – костер. Задумалась.

– А без этого?

– Без этого нельзя. Это прописано в уставе академии. Он магически защищен от вмешательств. И если не соблюсти все процедуры, прописанные в нем, зачисление не произойдет.

Бежать? Или что?

– Почему ты переживаешь? – Пьер встал и подошел ко мне.

– Боюсь, что могу сказать лишнее и вы из-за меня пострадаете. Все же жизнь у меня была немного другая, чем у вас. – не договорила, конечно, всей правды, но ведь и не соврала.

Мужчина побледнел, на скулах заходили желваки.

– Я приезжал за тобой. Каждый год. Мне жаль, что ты так долго прожила в приюте. Хотел бы вернуть все назад, оградить тебя от неприятностей и лишений, но не могу. Прости.

Он корит себя? За меня? Нужно срочно исправить ситуацию. Это, конечно, благородно, но зачем ему тащить на себе чувство вины? Тем более, что я не считаю себя жертвой. Спать было где, есть тоже. Одежда и обучение присутствовали. Не лучшие, но ведь и не худшие.

– Пьер, все хорошо. Не кори себя. Я тронута твоей заботой. Знание о том, что ты меня не забыл – греют мне душу. Ты самый благородный и чуткий мужчина из тех, кого я знаю. – улыбнулась ему.

На лбу мужчины разгладилась морщинка, он порывисто прижал меня к себе и тихо прошептал: – Я скучал, Филя. Каждый день, каждую минуту, каждый миг своей жизни.

Обняла его в ответ. Наверное, сейчас мы оттаивали, отогревались душой, прорастали корнями друг в друга. Становились близкими, родными людьми, понимая, что наше одиночество заканчивается сейчас, в эту минуту.

– Дядя, мы можем ограничить перечень вопросов и установить запрет на личную жизнь при погружении в транс?

– Этого никогда не делали. Но, думаю, да. Обоснуем это детской травмой, связанной с гибелью отца. Ну, что, едем?

– Да. – эх, была не была, поеду, похоже отвертеться все равно не получится.

Утром встали, оделись, позавтракали и поехали в академию. Нас не ждали. Ну как бы ждали, но в график встреч не включили. Поэтому мы маялись в ожидании в приемной. Пили чай, жевали печеньки. Пьер периодически заглядывал мне в глаза, реагируя на любые мои телодвижения. Не взорвалась только потому, что была уверенна, что стоить мне высказать свое – фи, он пойдет брать штурмом кабинет этого нехорошего человека. Последствия при этом просчитать практически невозможно, уровень темперамента и тактичности ректора неизвестен.

Посидев четыре часа, решила, что не стоит провоцировать своих мужчин, пусть уж лучше выгонят меня. Дядя ненадолго отлучился, Пьера попросила принести мне из столовой булочку. Когда мужчины вышли, встала и зашла в кабинет.

За столом сидел высокий, жилистый молодой человек с белоснежными длинными волосами, заплетенными в сложную косу, и что-то писал. Милота какая. Бывают же мужчины, у которых волосы смотрятся не как грязные и неухоженные сосульки, а как произведение парикмахерского искусства.

– Добрый день, уважаемый. – Хотя, конечно, хотелось сказать – неуважаемый, мужчина поднял на меня глаза цвета грозового неба.

– Простите, если вы так заняты, может, мы пойдем? Не будем отнимать ваше драгоценное время. Хотели показать, что вы здесь главный? Показали. Получили удовлетворение? Рада за вас. Но, на будущее, вас ждут несколько человек, могли бы обозначит время, которое будете заняты? Чтобы мы приняли решение, стоит ли ждать вашей милости.

– Я учту. – Раздалось со стороны спины. Развернулась. У дверей, опираясь на шкаф плечом, стоял мужчина лет тридцати пяти, подтянутый, с рельефной мускулатурой, темными короткими волосами и карими глазами. Он перевел взгляд на молодого человека за столом.

– Встретимся позже.

Перевел взгляд на меня. Медленно прошелся сверху вниз, задерживая взгляд на стратегически важных местах для девушки.

– Учиться хотите или так, партию присмотреть приехали?

– А можно озвучить все варианты?

– Пошутить любим?

– Не без этого.

– Ничего, у нас быстро шутить отучат.

– Не в моем случае.

– То есть, где нужно вовремя остановиться, вы тоже не знаете?

– Это вы мне так заткнуться предложили? – я начинала закипать.

– А поможет?

Я шумно выдохнула и сжала кулаки. В эту же секунду от меня пошла волна. Легким взмахом мужчина ее нейтрализовал.

– Грег, заходите. Все закончилось.

В комнату вошел дядя и Пьер. Ректор сел за стол.

– Да, уровень посмотрел. В транс вводить не будем. Зачислена на факультет боевиков. Основная стихия воздух, но с возможностью посылать направленный поток магии. Сможет передавать магический сгусток тем, у кого резерв будет исчерпан. Стратегически важная единица в бою.

В каком бою? Каких боевиков? У меня в прошлой жизни при виде лестницы отдышка начиналась. А в этой конституция голодной мыши. Ни там, ни там, звездой боев без правил не стать. Он мне мстит что ли????

Пьер побелел. Ну, вот! Однозначно это не к добру.

– Ректор, но на нашем факультете нет девушек.

– Поправлю, не было. Сейчас будет. – И смотрит на меня, не отрывая взгляд. Реакцию проверяет, да? Ждет? Что я зарыдаю, ждет? Да, ни за что! На зло врагам, на радость маме.

Нацепила маску безразличия и презрения. Мы и не такое в день зарплаты переживали. Подумаешь, факультет какой-то. Они еще сами пожалеют, что взяли меня. Взяла под руку Пьера и томным голосом произнесла.

– Пойдем, дорогой. У нас еще столько дел.

– Без дорогого. – Подал голос ректор.

– Почему?

– Ему еще месяц учиться, потом практика. – И краешками губ улыбается. Уел, думает? Ха!

Встала на цыпочки и поцеловала Пьера в губы.

– Жду возвращения, дорогой. – Пьер замер и не двигался. Переборщила, похоже. В ступор мужчина впал. Нужно как-то в чувство привести. Прижала его к себе максимально близко и прошептала в ухо: – Пьер, что с тобой? Ты что замер? Плохо тебе?

– Я постараюсь вернуться быстрее. – Обнял меня и как поцелует в засос. А я еще переживала, что смутила его. Вот как надо ситуацию в свою пользу использовать. Доигралась.

– Так, отлипли друг от друга. Пьер – в общежитие. – Ректор сидел за столом, нахмурившись.

Пьер последний раз чмокнул меня в нос, и счастливый унесся.

– Вы со всеми так себя ведете?

– Не переживай, ваша честь будет неприкосновенна и чиста, аки слеза младенца. Честное пионерское.

– Не знаю, рад ли я этому… – Я открыла рот, чтобы съязвить, но не успела, мужчина сказал: – Свободны. – И углубился в чтение бумаг на столе.

Захлопнула рот, пожала плечами, и мы с дядей вышли из кабинета.

– Странно, что он тебя не расщепил на атомы. – Произнес Грег.

– А мог?

– Еще как. Нрав у него крутой.

Оставшиеся три месяца Грег готовил меня к поступлению в академию. В основном, конечно, уделили время пробелам в знаниях. Их было не очень много, хорошо, что я в приюте прочитала все книги из библиотеки. Здесь в свободное время я тоже читала, гуляла и кушала. У меня красиво округлились по женскому типу выпуклости и вогнутости. Увеличились верхние и нижние девяносто, стало очевидно, что талия узкая, ножки и ручки изящные. Куколка, а не девушка. Волосы заблестели, появился румянец. Ну, все! Я на финишной прямой к фигуре своей мечты!

С замиранием ждала, когда вернется Пьер с практики. Нужно выбрать стратегию поведения. Не хотелось бы выйти замуж до того, как узнаешь человека. Но и обижать его не планировала.

Все мои страхи оказались преждевременными. Пьер вернулся после нескольких тяжелых ранений. На практику его отправили в места, где есть пересечения нижнего мира и нашего. Из нижнего ползли различные чудовища, действующие войска их сдерживали. Адепты академии должны были быть на подхвате, но случайно оказались в центре сражения.

Снова задумалась. Действительно ли мне так необходимо обучение в академии. Тем более, на таком опасном факультете. Лучше быть безграмотной, но живой, чем грамотной, но мертвой.

Пьер меня заверил, что девушек в те места вообще не отправляют, это очень опасно. Немного успокоилась. Весь месяц, до начала обучения, самозабвенно игралась в доктора и пациента. Мужчина с улыбкой выполнял все мои требования и распоряжения. Дядя тихо посмеивался над нами.

Собираясь в академию, решила блеснуть всем, что нажила за эти несколько месяцев. Потуже затянула корсет, еще уменьшив талию и увеличив грудь. Надела платье нежного голубого цвета, с рукавом фонариком и декольте, в котором было немного видно розовые полушария и ложбинку. Красиво уложила волосы, подняв их в верх. Стало видно длинную тонкую шею. Нанесла немного косметики. Да, да. Дядя, в отсутствии Пьера, очень скучал, поэтому баловал меня беспощадно. Шопинг мне устраивали регулярно.

К окончанию сборов на меня из зеркала смотрела девушка, на которую не запал бы только ленивый. Хороша… В комнату зашел Пьер, что-то говоря и замер на полуслове. Потом развернулся и крикнул в коридор: – Грег! Срочно сожги все вещи Фили! Они никуда не едет.

– Что произошло? – заглянул дядя, глаза его округлились.

– Да… Сильно. Значит, факультет боевиков? Даже не знаю, радоваться за них или сочувствовать… – Стоит и улыбается.

– Что? Что не так? – посмотрела на Пьера, осмотрела себя. Все же хорошо, чистая, красивая, пахну хорошо.

– Думаю, что из артефактов на тебя повесить, чтобы не украли. – тихо произнес Пьер.

– Фух… Я уже думала что-то серьезное… Не переживай. Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет.

– Что?

– Не бери в голову, пошли. – и мы отправились в академию.

У ворот академии стоял ректор и лично сверял список первокурсников с их документами, распределяя поступивших на факультеты.

Я подошла. Помощник ректора назвал мое имя. Ректор хмыкнул.

– О! Гроза моих эротических снов нас посетила. – Поднял глаза, уткнулся взглядом в область груди, переместил взгляд вверх. Лицо вытянулось от представшей перед ним картины.

И если в моем прошлом виде его фразу восприняли бы как сарказм, то сейчас звучало как похабное предложение. – Я пошла красными пятнами. Ректор ответил тем же.

– «Мне ухаживать некогда. Вы привлекательны, я – чертовски привлекателен. Чего зря время терять? В полночь жду"*. ответила фразой из фильма.

– Эммм. Простите. Наверное, это не очень уместная, неумная и неприличная шутка. – так, кто ж спорит! Не вовремя вы, уважаемый, свое чувство юмора продемонстрировать решили.

Взяла Пьера за руку, посмотрела на него и со слезинкой в глазках спросила:

– Мне куда идти? – пусть этот гад угрызениями совести мучится.

Пьер поцеловал мои пальчики и показал, где стояли первокурсники боевики. Я подошла и встала рядом. Меня осмотрели с ног до головы, позубоскалили на тему своей животной притягательности, девушек, которые не могут стоять в стороне и успокоились. Видимо, решили, что я ошиблась факультетом. Тем более, что ректор так и не назвал место моего распределения.

После переклички к группам подошли кураторы. К нам подошел не человек. Шкаф. Я даже дышать перестала. Как представила, что посмотрела на него криво, а он расстроился… Нельзя его расстраивать, вообще нельзя.

Он взял в руки список и стал зачитывать. Дошел до буквы, с которой начинается моя фамилия. Открыл рот и завис. Закрыл. Стал шевелить губами. Ну, давай же уже, ожидание смерти хуже самой смерти.

– Фелиция??? – обвел взглядом мужчин и остановился на мне. – Фелиция?

Он же не думает, что я глюк?

– А как это? А что? Ооооо… – мужчина смотрел на меня с недоумением. – К нам?

– «Некоторые пары созданы для любви, мы же были созданы для развода.» **– ответила на его зажигательную фразу. Мужчина подошел ко мне ближе, сощурил глаза и посмотрел сверху.

Я запрокинула голову и смотрела с вызовом. Тяжело, конечно, смотреть с вызовом снизу, тем более, когда в шее хрустит от неестественного угла наклона, но я держалась и щурила глазки в ответ.

– РЕКТОР! – разнеслось над студентами. Сверху на меня полетели слюни и, кажется, остатки еды. Меня передернуло, надеюсь это не отдельная форма жизни.

Сзади послышался шум и мне в затылок что-то уперлось.

– Что происходит? – о, ректор подтянулся?

– Это что? – здоровяк ткнул в меня пальцем. Выдохнула с облегчением, ура, не попал!

– Ваша адептка. А что не устраивает?

– Она девушка!

– Вижу, что не мальчик. В чем суть претензии?

– Да она, она… У нас и комнаты отдельной для нее нет.

Так, а это уже плохая новость. Надо бы отследить реакцию ректора, но шею уже не разогнуть, кажись клинануло. Еще и слюни на лице.

– Фелиция. А почему вы молчите? Вам же всегда есть, что сказать. – ректор развернул меня к себе. Заглянул сверху. Потом что-то понажимал на шее и меня отпустило. Подал платок. Демонстративно достала свой платочек из декольте, подняла глаза и замерла. 20 пар глаз было устремлено в место откуда я только что достала эту заветную тряпочку.

– Нет, ну так нельзя, мне так всю дисциплину под хвост пустят. – проникновенно вещал шкаф, разговаривая с моей грудью.

* Обыкновенное чудо.

** Тот самый Мюнхгаузен.

ГЛАВА 4. Первый день

– Значит так себе дисциплина. – ответил мрачно ректор, глядя туда же – Фелиция и куратор Зорг за мной.

– Я дико извиняюсь, Фелиция, куратор Зорг и чемоданы? – Осмотрела вещи, которые Пьер поставил рядом.

У меня был большой чемодан и одна небольшая дорожная сумка. Ректор подошел, схватил чемодан и дернул на себя. Сразу видно, психанул мужчина. Не психовал бы, еще поднимая понял бы, что он тяжелый и его надо катить, а не нести. А так, сначала ректор предал ускорение чемодану, потом чемодан ректору. Думаю, история этого мира еще не встречала приемы дзюдо от чемодана. Но бросок через ручку был фееричный.

Установилась гнетущая тишина. Меня мучал только один вопрос, я останусь крайней или все же на чемодане отыграются? Ректор встал, одернул китель, провел руками по волосам. И сказал в никуда: – Студентам первого курса боевиков доставить чемодан адептки в общежитие по месту пребывания.

С грустью посмотрела на чемодан. Прощай мой верный, но малознакомый друг. Ты честно служил мне. Это к тому, что, отдавая распоряжения никому, потом и спрашивать будешь не с кого. Последний раз посмотрела на чемодан и пошла за мужчинами. Да может и не стоит переживать за чемодан, может меня и не оставят здесь.

Пройдя два шага обернулась. Вокруг чемодана собрались первокурсники. Черт… Посеют ведь. Там же за все деньги плачены. Я что-то еще даже одеть не успела. Метнулась обратно, проскользнула между молодых людей, взяла чемодан за ручку, немного наклонила и потащила за собой. Да что ж я, на море в поезде никогда не ездила??? Это хорошо, у меня еще курицы, колбасы и яиц в руках нет. А один то чемодан я даже легким галопом доволоку.

Увлекшись спасение чемодана и задумавшись не сразу заметила, что мужчины остановились. Не учла, что чемодан, подпрыгивающий колесиками на брусчатке, фактически производил звук надвигающегося локомотива. И не только звук.

Поскольку чемодан был большой, я маленькая, ректор в зоне поражения… В общем, поняв, что мужчины зря остановились, просто в наши с чемоданом планы привал не входил, я слегка посторонилась и чемодан разогнавшись пролетел мимо. Мимо меня, но не мимо ректора. Очнулся ректор под чемоданом. Я подошла и посмотрела сверху.

– Слушайте, я начинаю подозревать страшное. Ну, хотите, подарю вам этот несчастный чемодан?

Ректор зло посмотрел на меня и сказал только одно слово: – Прибью.

– Меня или чемодан?

Куратор убрал чемодан, поднял ректора. Огляделся, нашел взглядом знакомого студента, вручил злосчастный чемодан и отправил в общагу. Все это время ректор зло пыхтел и испепелял меня взглядом. Я хлопала ресничками и шаркала ножкой. И не таких видали.

Оказалось, что шли мы в кабинет ректора. В нем же он с куратором организовали мозговой штурм. Тема – куда меня приткнуть в общежитии боевиков. И если у куратора были хоть какие-то предложения, то ректора переклинило на одном – чулан. Не знаю с чем связано. То ли детская травма, то ли эротическая фантазия. Мое дело маленькое. Сижу, обстановку разглядываю. В какой-то момент отвлеклась настолько, что чуть не пропустила решение.

Решили, господа хорошие, поселить меня в эркере. Там, конечно, нет свежего ремонта и туалета, но зато можно поставить железную дверь. Задумалась. От меня или от мужчин? Лезть в бутылку и спорить не стала. Бесплатное жилье ни каждый день дают. Прежде, чем отказываться, надо посмотреть.

Отправились вместе смотреть мое прибежище на несколько лет вперед.

Что сказать? Склад хлама. Я сдвинула бровки. Ректор посмотрел на меня и выдал: – Других помещений все равно нет. Или это, или на улице.

Я тяжко вздохнула, чтобы грудь максимально увеличилась, потом надула губки и часто затрепетала ресничками. Ректор скосил глаза.

– Может, хотя бы в помощь кого-то выделите? Мусор убрать, покрасить все. И мебель нужна.

– Есть только разбитая. – куратор виновато на меня посмотрел.

– Тогда нужен еще кто-то на сборку мебели.

В итоге, через час у меня был весь первый курс. Помещение после того, как вывезли хлам, оказалось огромное. Разбила его на зоны, установили перегородки. Потом сходили на склад сломанных вещей. Перетащили ко мне все, на что я тыкала пальчиком. Собрали мебель, фактически из г..на и палок. Я рисовала чертежи, молодые люди собирали. В итоге у меня получилась неплохая евродвушка. Со спальней, кабинетом и общей площадью кухня-столовая-гостиная. Посмотрела на результат. Ничего так, миленько. Прованс напоминает.

– «Ален нови, ностра алис! Что означает – ежели один человек построил, другой завсегда разобрать может.» * – удовлетворенно огляделась.

– Ну, что, хозяйка. Раз мы однокурсники, и героически помогали тебе обживаться, предлагаю у тебя и провести мероприятие, посвященное первому нашему дню в академии. Ну и знакомству. – на меня смотрел рыжий, веснушчатый, улыбчивый парень.

Так… Мальчики решили у меня попойку организовать. Отказать неудобно, все же они реально по-честному батрачили, согласиться – автоматически подписаться на неприятности. Ладно. Не можешь изменить ситуацию – возглавь ее.

– Конечно, только все приготовления будут на мне. Вы и так устали. – парни удивились, но спорить не стали.

Я побежала к Пьеру, чтобы выяснить, где взять закуски и главное очень, очень слабые алкогольные напитки.

К моменту, когда я все принесла, парни уже накидались. Где они взяли напитки? В помещении были не только мои сокурсники, но и большое количество девушек. Пьянка медленно, но, верно, превращалась в вертеп.

Нашла рыжего организатора и подстрекателя. Он стоял с бумажками в руке. Прижала его к стене за грудки и с шипением спросила: – Ты что творишь, каналья?

– Э, стопэ, я нам деньги зарабатываю. – при слове деньги тумблер в голове переключился. Отпустила китель, разгладила. Пылинки стряхнула.

– Вещай. – молодой человек рассказал про платную вечеринку. Про то, что они все потом помоют и уберут. Мне 40% от дохода.

Прикинула возможность нетрудовых заработков. Впечатлилась… Решила – пусть проводят свои вечеринки. Тем более, что тема эта все равно всплывать будет. Студенты все же.

Когда решение было принято, камень упал с плеч. Подумала и решила отдохнуть со всеми. Молодость то ведь одна! Ну, ладно, у кого-то две.

Утром проснулась от сильнейшей головной боли. Гостей не было, посуда помыта, на зеркале помадой надпись:

Это что? Частушки? Так… Похоже фольклор вечером из меня пер. Это плохо. Я себя знаю, раз понесло в лоно народного творчества, выпито было лишку. Хорошо, что хоть без мата и приличные. Нужно вспомнить цепь событий. Зазвенел колокол общей побудки. Звон отдавался набатом в голове.

Нет, в таком состоянии память не реанимировать. А чувства? Ну-ка, стыдно мне? На уровне ощущений, стыдно? Опа! Стыдно! А почему??

ГЛАВА 5. Занятия

Спустилась вниз, к душевым и туалету. В них входили и выходили молодые люди. Похоже, эти блага цивилизации мне недостойны. Увидела рыжую макушку среди выходивших и поймала вчерашнего организатора досуга.

– А, привет! Как самочувствие? – спросил он.

– Не очень. Головка болит, во рту… И исправить ситуацию – нет возможности. Не могу же я зайти в помещение, когда там мужчины.

– Не, ну я бы пережил. – осмотрел меня снизу вверх – А может и нет. В общем, я тебе в комнату сейчас принесу с водой. С туалетом, прости, не помогу. Предлагаю в учебных корпусах воспользоваться.

Я вернулась к себе. Через некоторое время молодой человек принес мне глубокую чашу с водой.

– Спасибо. Скажи, как тебя зовут? – я схватила парня за руку, чтобы он не успел уйти.

– Жан.

– Прости, что спрашиваю, но как я вчера себя вела?

– Никак.

– То есть?

– Ты выпила немного и ушла спать. Мы еще отдохнули, потом убрали за собой. Уходя, я разбудил тебя. А что случилось?

– Ничего, все просто отлично! – слава богу, удалось избежать позора. И раз это было не публично, надеюсь и моя память заблокирует эти воспоминания. Но, нужно где-то сделать себе засечку, мир другой, а привычки те же.

Для решения вопроса с ванной и туалет пришлось подключать ректора. Когда пришла первый раз, он сказал, что проблема выеденного яйца не стоит. Нужно просто объяснить остальным адептам, что у меня такие же права, как и у них. Попросила продемонстрировать поток красноречия, ссылаясь на недостаточный опыт.

Ректор пришел и просто разогнал всех. Я спокойно помылась. Так продолжалось неделю. Приходила я за ним регулярно, в одно и то же время, с тем же набором мыльно-рыльных принадлежностей. К концу семи дней, этот во всех смыслах замечательный мужчина, при звуке моих шагов открывал дверь ногой и выходил с перекошенным лицом. Фактически, отпала необходимость даже стучать в нее. Понимая, что еще чуть-чуть и меня постигнет судьба Дездемоны, намекнула ему про возможность провести мне эти удобства напрямую.

Ректор просиял. Через пару дней у меня была маленькая ванна с раковиной и туалетом. Красота!

Началась учеба. Сказать, что было сложно, не сказать ничего. Причем сложность была только в физической подготовке. Если были проблемы по успеваемости, Пьер меня подтягивал и объяснял сложные темы. Но с боевой и физической подготовкой подтянуть не мог.

Куратор вел у нас и разные техники боя, и просто физическое развитие. На первом же занятии, при прохождении полосы препятствий, меня размазало, расплющило, прополоскало на каждом этапе. Вышла я на час позже худшего результата в истории академии. Но для меня в принципе был подвиг выйти. Опускаю момент, что выходила с полигона отползая от этих пыточных приспособлений времен великой инквизиции по-пластунски. Что, конечно, тоже не добавило мне очков.

Несмотря на плачевное положение, смеяться надо мной никто из парней не стал. Наоборот, смотрели с какой-то мрачной решимостью. Как узнала позже, договорились меня не бросать, а разделить каждое испытание между собой и по одному помогать. Фактически на следующем занятии меня попеременно тянули, тащили, подпихивали. На повторном совещании приняли решение, что этого недостаточно. Несколько человек должны взять на себя дополнительные тренировки.

Именно так и начались мои тренировки. Я, ничего не подозревая, спокойно спала в своей комнате. В дверь раздался стук. Поскольку в пять утра я обычно не устраиваю суаре, решила, что кто-то просто ошибся дверью. Фантасмагоричное утверждение, конечно, дверь то здесь одна, но и визит в такое время, знаете ли, тоже из области фантастики. Так вот, дверь я не открыла. Несмотря на то, что стучали сильно. Даже что-то кричали. Не разобрала. Накрыла голову подушкой.

Днем мои одногруппники смотрели на меня с подозрением. Отвечала им тем же. Кто ж знал, что они вынашивают план моего спасения.

Следующим утром ситуация повторилась. Кто-то стучит. Я накрываю голову подушкой. В следующую секунду на меня выливается ведро воды. Вскакиваю и пытаюсь отпрыгнуть от места прорыва. Я человек воспитанные на коммунальных катаклизмах, поэтому первая мысль была – что надо мной могло рвануть? Сиганула в сторону от кровати, где, как оказалось, стоял староста группы, Гольт.

Ведь это знаете, как бывает, с виду вроде девушка маленькая и хрупкая, а как стрессанет – все, рукой легковушку поднимет. Так и у нас. Подскочив с места, ломанулась от кровати снеся молодого человека. Упав, придавила его сверху, по комнате разнесся колокольный звон, мужчина, падая выронил пустое ведро, чтобы подхватить меня.

– Сантехника вызвал?

– Какого сантехника?

– Дежурного. Прорвало что-то.

– Где?

– Похоже у соседей.

– Каких?

– Сверху, конечно.

– Ты же в эркере живешь.

Нет, ну я женщина, побывавшая в разных ситуациях, но здесь стало стыдно. Какой сантехник? Какой прорыв? Покраснела. Срочно нужно закрыть эту тему. И встать. Мужчина обнимал меня лежа на полу, я сверху в мокрой ночной сорочке. А что он здесь делает?

– Прости, а как ты в комнату попал? И зачем?

– Как попал не скажу. Приходить буду каждый день, пока не начнешь дверь сама открывать.

Поставила себе галочку, что-то нужно сделать с безопасностью своего жилища.

– Напомни, зачем мне открывать дверь?

– На тренировку ходить. Укреплять твое физической состояние.

Нахмурила бровки. Так… На чаше весов утренний сон в теплой кроватке, под мягким одеялом свернувшись калачиком или по утренней росе носиться по пересеченной местности с отдышкой и звездочками в глазах. Очевиден же выбор?

– А если я не хочу?

– Ведро воды. И это не обсуждается. Встать ты должна.

Неприятненько, конечно. Но если закончится этим, а про продолжение он не заикается, то к пяти утра могу вставать, пойти в душ, дожидаться своего ведра и снова лечь спать. В конце концов, одно ведро – это не трагедия.

– Слушай, может ну его эти тренировки? Зачем это вам? – а про себя думаю, зачем это мне???

– Нельзя. Мы своих в беде не бросаем.

Ох уж эти мушкетерские штучки, встанут они мне боком.

– А если я не пойду? Даже после ведра воды. – я вот даже сейчас, лежа на нем никуда не хочу. А что? Сорочка постепенно просыхает, моча под собой китель мужчины. И мне не холодно, позади меня греют руки Гольта, спереди, ну, спереди все остальное.

– Я тебя сам одену. Группе выставляют оценки не только индивидуальные, но и командные. Поэтому, важно тебя подтянуть хотя бы до минимального уровня. Вставай. Время теряем.

Пришлось сползать с мужчины и идти одеваться. Выходить в прохладу и сырость не хотелось от слова вообще, поэтому оделась потеплее. Староста критически осмотрел мою одежду. Попытался отобрать утепленный жилет – не отдала, помня о преследовавшем меня всю жизнь радикулите. Противостояние было фееричным. Он пыхтит и пытается снять жилет, я соплю и сопротивляюсь. Проиграв сражение, мужчина вытирает испарину со лба и командует: – На полигон. – Поплелась с видом мученика.

Я вам вот что скажу. Фитнес – это вообще не мое. Проверено жизненным опытом. Лишний вес у меня был всегда. И, не буду врать, это не конституция. Это любовь к вкусно поесть. Понимая, что отказать себе в этих маленьких слабостях не могу, решила, что нужно бороться с калориями радикальным методом.

Начиталась в интернете про интервальные тренировки. Быстро и эффективно – мечта любой женщины! Записалась. На первой же тренировке потеряла сознание от духоты и давления. Деньги за оплаченные занятие вернули пока я одевалась. Видимо, боялись, что душу праотцам отдаем еще до выхода из фитнес-зала. А так, деньги отдали – все! Кто эта тетка, знать не знаем, ведать не ведаем.

Раз не получилось быстро и эффективно, записалась на медленно и медитативно. На йогу. Делая очередное упражнение – поза свечи, березка по-нашему, поняла, что в шее что-то хрустнуло. Не выдержала она вес всей моей туши, диагностировали трещину в позвонке. Шесть месяцев корсет и работа стоя. Сесть на попу стало навязчивой эротической фантазией.

Последняя моя попытка – запись в лыжную секцию. Первую лыжу сломала сразу. Ровно через 15 минут. Стоя на улице, увидела, как дети катаются по небольшим горкам. Присмотрелась, решила, что плевое дело, смогу. Не смогла. Как – непонятно. Пришлось нести их обратно и платить за испорченный инвентарь. Тренер сказал, что с такой скоростью имущество еще ни разу не портили. Зарделась, хоть здесь первая.

На втором занятии решила, никаких горок. Пойду по трассе в лес. Чистый воздух, птички поют. Иди себе спокойно, наслаждайся природой. Беда пришла откуда не ждали. Отправившись на трассу, не стала брать с собой очки. Тренер сказал: – Просто иди по флажкам. Их видно. Я и пошла.

Изначально вышла я на трассу три километра. Для новичка это не больше часа. Но я почему-то шла долго. Начало темнеть. Меня догнали какие-то люди с собаками, прочесывающие лес и кричащие мое имя. Как оказалось, я без очков не увидела, что на флажках написаны номера, обозначающие километраж. Свернула на двадцать пять километров. Когда не появилась через три часа, организовали спасательную операцию. Помня, как я быстро сломала лыжу в первый раз, тренер представлял меня в лесу не меньше, чем с переломанными ногами.

Вернули меня на базу в состоянии легкого шока и небольшими обморожениями щек и носа. Тренер, держась за сердце, сказал, что лыжи – это не мое. Может плавание? Подумала и решила, что с моим везением это закончится еще плачевнее.

В общем, в последнее время моя физическая подготовка была на уровне – вступила в группу в ВК «Упругая попка». Все.

Представляете себе, в каком настроении я шла на полигон? Жаль, что там гасились все магические импульсы. С удовольствием бы передала его в виде небольшой взрывной волны, лишь бы не подвергать свое тело физическим истязаниям.

– Ну, вперед. – сказал староста.

Я, вяло передвигая ногами, поплелась к стадиону для пробежки и стала разминаться. Потом так же медленно и печально побежала. Видя, что энтузиазм во мне так и не проснулся, мужчина захотел помочь. Самоубийца.

Этот гений мысли, решил на личном опыте показать, как нужно делать. Он схватил меня за руку и побежал. ПОБЕЖАЛ!!! Представляете бег мужчины ростом около двух метром и девушки метр шестьдесят? Это как в мультике «Масленица» – «Пока твой конь четырьмя ногами: ра-а-аз, два-а-а, три-и-и, четы-ы-ыре, мальчишка на двух ногах: раз-два, раз-два…». Так вот, в этой ситуации я конь. Пока староста делал раз, два, я делала раз, два, три, четыре. Как ноги не запутались – не понимаю. Неслись мы эффектно! Впереди Гольт, сзади, мотыляясь, я. После первого круга хотелось крикнуть – Командир, брось! Да не меня, а рацию! Несколько раз хотела смалодушничать и просто упасть. Но, боялась, что староста не заметит и так же налегке протащит меня фейсом по земле до финиша.

После двух кругов этот фанатик бега остановился слегка запыхавшийся. Я дышала, как астматик в седьмом поколении и пыталась разогнать мушки перед глазами. Мозг, поняв, что объявили привал, отключил нижнюю часть тела и я рухнула на землю. Последняя светлая мысль, посетившая меня, была – надеюсь, здесь не выгуливают собак, и я не лежу в какашках. Потом отключился и он. Валялась на земле, не подавая признаков жизни.

– Филя, ты жива? – наклонился ко мне староста.

Поздно! Спрашивать надо было, когда бежала. Хоть бы раз, гад, обернулся, посмотрел, как я. Не встану, пусть думает, что хочет.

– Ты, главное, не переживай. По первости всем тяжело. Я тебя в комнату отнесу. Потом отвар принесу, чтобы мышцы не сильно болели. Ванну с ним прими. – Закинул меня на плечо и потащил в комнату. Хорошо, что время было раннее, на улице никого.

Ванну мне мужчина налил сам. Сам же зелье развел. Сгрузил на коврик возле ванны, чтобы мне ползти меньше было, и ушел.

Кряхтя и постанывая, приняла ванну. Стало значительно легче. Последствия, конечно, совсем не ушли, но уже и не чувствовались так остро. Решила мстить. От занятий меня это не избавит, но моральное удовлетворение принесет. Страдание должно быть коллективным. Иначе, какой командный дух???

ГЛАВА 6. Неожиданный поворот

В течение дня с большим энтузиазмом вспоминала свое пионерское детство и летние лагеря. Разрабатывая и записывая план мести.

Утром, ровно в пять от дверей раздался внушительный набор непечатных выражений. Хотели полосу препятствий – вэлкам.

Первое – ведро с водой над дверью. Раздался шум водопада. Зевнула и укуталась получше. Хорошо, что хоть сегодня не мне мокнуть. Второе – крепкая нитка, натянутая у дверей. Шум падающего тела. Третье – жидкое мыло на полу, нанесенное ровно до моей кровати. Звук скользящего падающего тела. Открыла глазик, это кого такого красивого к нам сегодня занесло?

На полу, мокрый и в мыле, сидел лучший ученик нашей группы и по совместительству первый красавец и сердцеед Вальтер. Вот черт… Не при таких обстоятельствах хотелось бы с ним поближе пообщаться. Хотя… Мозг растекся фруктовым щербетом.

– Где душ? – спросил этот эталон харизматичности и привлекательности.

Смогла только рукой махнуть в сторону помещения, представляя, как он сейчас выйдет в халатике или полотенчике. Заняла поудобнее позу, чтобы не пропустить дефиле. Но, ко мне прилетела птица обломинго. Мужчина вышел свежий, чистый и в одежде. Приподнял бровь и спросил: – Не готова?

Да я после таких слов и движения бровки вообще ко всему готова, красота моя! Поскакала одеваться.

Как оказалось, Вальтер должен был меня научить обращаться с холодным оружием. С трудом подобрали меч, который бы я не тащила за собой по земле с жутким скрежетом. Мужчина хмурился, перебирая варианты, пока, наконец-то, не нашел альтернативу – небольшую саблю, которая не заваливала меня набок.

Найдя подходящее оружие, облегченно вздохнули. Вальтер от того, что поиски закончились, я от того, что меня больше не будет бить по голове очередная железяка. Мужчина же как проверял подходит мне клинок или нет: – А ну ка, подними над головой. – Я, кряхтя и обливаясь потом, при этом помня, что рядом гроза всех девичьих сердец, пыталась изящно поднять очередной меч, незаметно сдувая капельки пота, висящие на носу. Заканчивалось все стандартно. Если не хватало сил поднять – меч прилетал в лоб, если хватало – стукал по темечку.

В конце занятий чувствовала себя, как после пробежки накануне. Держалась на чистом энтузиазме и эротических фантазиях. Знал бы Вальтер, что я имею на него виды, бежал бы теряя тапки.

Придя в комнату, пошла в ванну и неосмотрительно взглянула в зеркало. От страха заорала так, что где-то от зависти икнула начинающая артистка оперетты. Только потом поняла, что чудовище в отражении – я. На лбу и на темечке несколько шишек, синяк под заплывшим глазом. Стало обидно, что я такая там стояла и пыталась глазки строить. Глаз. Один глаз строила. Второй выбыл в неравном бою. В общем, в очередной раз расстроилась: губки дрожат, в глазах слезинка.

В дверь постучали. Открыла злая. В дверях стоял Вальтер с литровой банкой мази.

– Держи, и шишки и синяки быстро уберет. Вот, здесь надолго хватит.

Сказала: – Спасибо. – Но без энтузиазма и с кислым лицом. Все почему, потому что на наших неродившихся отношениях можно поставить жирный крест. Вряд ли он скончается от страсти к девушке с бланшем под глазом. «―Ну что, отец, невесты в вашем городе есть?

–Кому и кобыла невеста.

–Больше вопросов не имею.» *

На третий день пришел мой старый знакомый, Жан. Мстить я передумала, поскольку находилась в состоянии глубокой меланхолии, на фоне разбитой девичьей мечты. Ему выпало задание научить меня ближнему бою без применения оружия. Я в этой ситуации горячо поддерживала анекдот про спецназ, привожу дословно, без цензуры:

Чтобы вступить в рукопашный бой, боец спецназа должен:

1) Проебать на поле боя автомат, пистолет, нож, поясной ремень, лопатку, бронежилет, каску.

2) Найти ровную площадку на которой не валяется ни одного камня или палки.

3) Найти на ней такого же распиздяя.

И только после этого, вступить с ним в рукопашную схватку.

Ну какой???? Какой из меня боец? Но, Жан сказал, что обучал и более безнадежных учеников. Не стала уточнять кого. Мое самолюбие в последнее время и так не поднималось выше плинтуса.

Прожили мы в таком режиме месяц. Не могу сказать, что стала вмиг суперпрофессионалом, но, однозначно, перестала изображать из себя астматика к концу тренировок. До реальных навыков было как пешком до Китая. И где сейчас я, и где Китай!

К окончанию месяца стало ощущаться некоторое волнение, возбуждение. Спросила у Пьера, что происходит. Он сказал, что ежегодно к ним приезжают команды из разных академий для участия в соревнованиях. А в этом году впервые за несколько столетий приедет команда из академии драконов. Я понимающе покивала головой и поскакала к своим! Нужно срочно узнать, наверное, в свете этих событий им будет не до меня. И точно, у парней начались тренировки. Меня в команду не взяли. Я была не просто слабым звеном, я была выпадающим звеном.

Испытания должны были начаться через неделю. В них участвовали только боевики. Каждый курс соревновался с таким же из других академий. Я решила, что запасусь поп корном и, наконец, получу удовольствие от жизни наблюдая, как появляются синяки, шишки и ссадины не на мне.

Надо сказать, что больше всего ажиотаж вызвала новость о драконах. Девушки просто с ума сошли. Заказывались и шились платья, перекрашивались и изменялись прически, тоннами заносилась косметика. Спросила у Пьера с чем это связано, оказалось, что драконы из академии – элита. Само обучение в академии для них уже гарантирует высокий статус. Плюс к этому, девушки у них не учатся в высших заведениях, они сразу выходят замуж, получив среднее образование и их очень мало. То есть, у дам из нашей академии есть высокая вероятность присмотреть себе выгодную партию среди драконов.

Настал день приезда команд. Все курсы боевиков от академий выстроились на площадке перед административным зданием. Ректор прочитал приветственную речь, рассказал о регламенте соревнований, кто и где будет жить, и кто из кураторов за какой академией закреплен. Нас отпустили первыми. Мы строевым шагом прошли мимо всех академий и курсов. Из девушек была только я, поэтому проходя мимо слышали удивленное шушуканье. Ну и что, что я не все умею, зато на мне форма офигенно сидит! Проходя мимо ректора и главы делегации академии дракона услышала обрывок разговора:

– Девушка?

– Да, мы давно перешагнули патриархальные взгляды на место женщины в жизни общества.

– Это не патриархальные взгляды, это мудрость веков. Что ж, посмотрим.

Скосила глаза. Это на что он смотреть собрался? Посмотрела на мужчину и вздрогнула. Зрачки у глаз были не круглыми, а вытянутыми в вертикальную линию. Моргнул, и они стали как у всех. Это кто на меня сейчас смотрел? Дракон?

Ожидаемо, во всех турнирах победили драконы. На вручении приза глава победившей академии взял слово.

– Мне приятно, что наши государства возобновили контакты. Надеюсь, такие соревнования заменят войны и конфликты. Лучше соревноваться, чем погибать на поле брани. Поэтому, в знак доброй воли, хотел бы предложить финальный бой. Один на один. Самый слабый боец от нашей академии и самый слабый от академии, организующей мероприятие. Тот, кто победит, забирает приз.

Стою, не двигаюсь. Я-то здесь при чем? Говорят же – БОЕЦ! А я и боец, это как солдат и вошь. Странно только, что ректор побелел и на меня смотрит. Он же случайно на меня смотрит? Да?

Тем временем представитель драконов продолжает: – Прошу выйти представителя нашей академии – называет имя, и представителя хозяев мероприятия – звучат мои данные. Это же шутка?

Установилась тишина. Не выйти на бой нельзя. Сразу и академию, и ректора опозорю. Нет, проигрышем тоже опозорю, конечно. Но трусливым побегом усугублю ситуацию. Попрощалась с жизнью, друзьями, составила завещание, придумала эпитафию на памятник и сделала шаг вперед.

Нас вывели на арену. Жан мне семафорил с трибун, видимо инструкции выдавал. Но я от страха вообще ничего не соображала. Спасибо мои дорогие, что переживаете за меня. Помнить боду о вас до последнего. Тем более, похоже, ждать недолго.

Напротив меня ожидая боя, стоял высокий, красивый мужчина. Надо сказать, что наш Вальтер на фоне драконов казался серой молью. А здесь вообще – глаз не оторвать. И по лицу прямо жалко бить…

Я попыталась применить несколько приемов, которые запомнила на занятиях с Жаном. Толку – ноль. Ну не могу я сдвинуть эту глыбу. Можно, конечно, попытаться сломать руку. Причем мою и об него. Но он наверняка даже не заметит.

Посмотрела на свой расстроенный отряд, на ректора, который сжал зубы так, что выступили желваки. Нет, нельзя мне их подвести, хоть попытаться нужно. Так, давай вспомним, что я помню из земной жизни. Помню программы по телеку о самообороне. Куда там бить то? Пах и переносица? Главное, если верно помню, не смотреть на место удара. Посмотрела в глаза дракона, смущенно улыбнулась, затрепетала ресницами. Он удивленно приподнял брови. Зря, ой зря ты, милый, на такие вещи ведешься…

Не стала долго ждать. Головой в переносицу, потом коленкой в пах. Мужчина застонал и упал на колени. Поднял голову и зло что-то сказал на своем языке. Я вышла с арены. У входа стоял ректор и куратор.

– Ну, можно было и так. – сказал ректор, улыбаясь кончиками губ. Куратор откровенно ржал.

Глава академии драконов снова взял слово.

– Поздравляем победителя. Приз ваш. Участника битвы приглашаем на обучение до конца года в нашей академии.

Поскольку я стояла рядом с ректором в период награждения, тихо у него спросила: – Это же не серьезно?

– Боюсь, что серьезно. От таких предложений не отказываются, если не хотим политического скандала. Ты едешь в академию драконов.

– Я??? – обернулась, на меня с ухмылкой смотрел дракон, которого я приложила на арене. И ведь даже синяк на лице не появился. Регенерация, блин. Как я у них выживу?

Перевела взгляд на главу делегации драконов. На меня снова смотрели звериные зрачки. Что происходит? Откуда ощущение надвигающихся неприятностей?

– А у них кто-то уже учился? – спросила у ректора.

– Нет. И самое неприятное, никто еще не возвращался из их земель. Во всяком случае живым.

Икнула от подступившего ужаса.

Сзади раздалось: – Зачем вы так пугаете девушку? Никто ее не обидит у нас.

Развернулась и уперлась носом в грудь. Подняла глаза. Впритык ко мне стоял капитан команды драконов. Они вообще ничего не знают про личное пространство? Открыла рот, чтобы сказать свое «фи» и замерла. Ноздри дракона втянули запах и зрачки изменили форму. Ёперный театр, во что я вляпалась?

* фильм «Двенадцать стульев»

ГЛАВА 7. Дорога

К нам подошел глава делегации драконов.

– Калес, проводи девушку до комнаты. Пусть собирается. У вас двадцать минут. – посмотрела с возмущение на мужчину. Да я за двадцать минут не всегда рубашку нужного оттенка в гардеробе нахожу. Как я соберусь то в такой срок?

Похоже опытный мужчина попался. Отследил мою реакцию и добавил: – Не успеет, собери сам, что сможешь. Остальным обеспечим.

Заметьте, не я это предложила. По-хорошему можно тогда вообще не ходить в комнату. Пьеру скажу, чтобы мои вещи дяде передал. Остальное стрясу с драконов, в качестве моральной компенсации за переселение в незнамо куда. В итоге, не факт, что жизнь моя будет долгой. А так, хоть кровь попорчу. С мрачной решимостью посмотрела на своего провожатого.

– Мне нужно попрощаться.

– С кем? – спросил Калес.

– Ну вам то зачем это знать?

– Я за вас отвечаю.

– Отвечайте, если хотите. Но это не обязывает меня отчитываться перед вами. – развернулась и пошла в сторону, где стоял курс Пьера. Он стоят бледный и вглядывался мне в лицо.

– Как же так? Я так хотел тебя спасти, оградить от неприятностей и вот, снова втянул в них. Что я могу сделать? – поднял руку и заправил мне волосы за ухо.

– Не нужно ничего делать, все хорошо. Дяде передай привет. И вещи мои забери. Отправь к себе домой. Как доберусь – напишу. – и у меня, и у Пьера в глазах стояли слезы.

Мы понимали, что возможно это последний раз, когда мы говорим, видим друг друга, можем прикоснуться. Что сказать? Какие слова верные?

Мне было жаль Пьера. Все стремления, усилия маленького мальчика, который не отчаялся и с упорством достойным уважения, каждый год пытался спасти меня на протяжении многих лет, сейчас, в эту секунду рушились! В том момент, когда казалось, что счастье возможно, что все сложности позади. Столько сил, столько борьбы и все в пустую…

Я крепко обняла мужчину, чтобы он не видел, как я плачу. Чтобы не рвать его сердце на части. Рыдала не от жалости к себе, я переживу то, что мне приготовила судьба. Я не хочу, чтобы это событие надломило его. Моего доброго, милого, великодушного мальчика.

Все двадцать минут, отпущенных мне, я обнимала Пьера. Он что-то говорил, гладил по спине. А я пыталась запомнить его голос, запах, тепло рук. Близкого, родного человека, в котором так нуждалась. Когда время вышло, я подняла голову и подарила прощальный поцелуй.

– Прощай, Пьер.

– Нет, нет, не говори так. До скорой встречи. Если ты не вернешься через год, я отправлюсь за тобой. Дай мне слово, что будешь писать, чтобы я знал, что с тобой все хорошо. – он смотрел мне в глаза, держа лицо в ладонях.

– Конечно. Конечно, буду писать.

– Пора. – подал голос дракон, стоящий сзади.

Я в последний раз провела рукой по щеке Пьера, развернулась и пошла за драконом.

– Долго нам добираться? – спросила у Калеса.

– Два дня на лошадях до границ и день до академии.

– Мне нужна бумага и ручка. – я решила, что ни за что не подвергну жизнь Пьера опасности. Я знаю, как быть. Видела в фильме. Я напишу ему письма. Двенадцать месяцев, двенадцать писем. Если почувствую, что мне угрожает опасность, найду способ отправлять их в определенные дни. Ты должен жить, Пьер, должен. Не подвергая свою жизнь опасности. За меня, за себя, за всех, кто потерял надежу и нуждается в том маленьком мальчике, который выстоял во время бури и прошел все испытания.

– Я предоставлю вам бумагу, но только после того, как разрешит глава делегации.

Я устало кивнула головой. Из меня как будто вмиг выкачали весь воздух. Мне не хотелось ни думать, ни бороться. Внутреннее опустошение выедало меня.

Вышли за ворота. Вся команда во главе с поломателем моей жизни уже сидела в седлах. Только одна лошадь стола без седока. Вариантов немного. Бегу либо я, либо капитан команды. Посмотрела на Калеса.

– Кто из нас бежит?

– Куда?

– Очевидно, что к вам. Я спрашиваю, лошадь одна, как поедем? По очереди?

Мужчина улыбнулся. Улыбнулся?

– Если глава разрешит, поедешь со мной.

– А если нет? Рядом побегу?

– Если нет, поедешь с ним.

– С кем?

– С главой. – мой зажигательный диалог с Калесом прервался резким отрывом от земли.

Через секунду поняла, что сижу боком рядом с главой делегации на лошади.

– Ноги раздвинь, сядь нормально.

НИКОГДА! Никогда в моей долгой жизни фразу «ноги раздвинь» не говорили с таким безразличием. Да даже не безразличием, а с легким раздражением. И не важен контекст. Испепелила взглядом мужчину, но села нормально. Все же путь не близкий.

Как оказалось, нормальная эта поза только для тех, кто регулярно практикует езду верхом. Для меня данное развлечение в приюте было недоступно. Поэтому, нужные в этом нелегком ремесле мышцы, оказали не натренированными.

Выехали мы после обеда. К вечеру перепробовала всевозможные позы сидя в седле. Сдвигала ноги, раздвигала, сгибала, разгибала, наклонялась на мужчину, отодвигалась. К концу обнаглела до такой степени, что просто висела на шее, как обезьянка. В оправдание хочу сказать, что ног я уже не чувствовала и просто боялась слететь с лошади. Мужчина стоически переносил мои гимнастические извращения, остальные участники похода с интересом наблюдали. Чего ожидали – не знаю. То ли когда я все же упаду, то ли когда мужчина психанет и меня прикопает.

Доехав до гостиницы, мужчины спешились. Только мой герой сидел в седле не двигаясь. Когда у всех забрали лошадей и они отправились в дом, он сказал: – Можете уже отпустить шею?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, я не чувствую ног и вертикальное положение занять не смогу, исключительно горизонтальное. И до помещения смогу только ползти, позоря себя и вас. Вам оно надо? Да и боюсь это будет долго и мучительно. Во-вторых, у меня свело пальцы. И разжать я их не в состоянии.

Мужчина тяжело вздохнул. Потом попытался разжать мне руки. Я в ужасе не только не разжала, но еще и плотно прижалась к нему. Это он меня здесь бросить хочет? Зачем тогда тащить было в такую даль? Я что делать то буду?

– Ай, больно, больно, больно. – тихо заскулила.

Мужчина подхватил меня на руки и одним движением спрыгнул с лошади. После быстрым шагом отправился в дом.

– Комнату и ванну с теплой водой. Немедленно.

Комнату нам определили молниеносно, так же быстро доставили в нее бадью и воду. Глава делегации, прямо в одежде, вместе со мной опустился в теплую воду. Так и хотелось сказать: «О-о, тепленькая пошла! Потрите мне спинку, пожалуйста!» *.

Помните, что говорила, что не чувствую ног? Как только опустилась в воду – почувствовала. Стало жечь все натертости. Из глаз брызнули слезы.

– Что? Где болит?

Я позорно разрыдалась. Дали знать о себе напряжение, прощание с Пьером и жгучая жалость к себе, несчастной. Текли слезы, сопли. Мужчина стирал их с моего лица.

– Ну, теперь то скажешь, что болит?

– Все болит. От вашей лошади болит. Я вообще первый раз еду верхом. Хоть бы спросили. – приготовилась ко второму заходу истерики, чувствую, опять накрывает.

– Я больше на нее не сяду. Дайте мне карту, я медленно сама дойду. – говорила и параллельно икала.

Мужчина сидел и задумавшись смотрел на меня. Жалеет, наверное, что взял с собой. Я же видела себя, какая я красотка, когда плачу. Нос и лицо краснеют и распухают, глаза – щелочки.

Встал и перешагнул через край бадьи. Часть воды оказалась на полу.

– Я сейчас вернусь. – вышел из комнаты.

Через пять минут вернулся с литровой банкой мази. Знакомая банка. Похоже, с Вальтером в одном месте закупаются. И вон, в чистой и сухой одежде. А я как? Снова всхлипнула.

– Ну, что опять? Сейчас намажем, все пройдет.

– А поеду я в чем? В мокрой одежде?

– Пока спать будешь, твою постирают и посушат. Давай на ручки, раздеваться будем.

– Не будем. Я еще от вашей прошлой фразы не отошла.

– От какой?

– «Раздвинь ноги». Раздевайся, в качестве продолжения, вообще двусмысленно звучит. Я честная девушка! «Руссо туристо! Облико морале!» **– икнула, в качестве подтверждения.

– Не знаю, про что ты, но даю тебе слово, что не трону. Веришь?

В общем то, я была уверена, что меня не тронут. В силу собственного опыта, наверное. Но природное упрямство не давало шансов просто так сдаться, поэтому злословила.

Встала в ванной и протянула руки к мужчине. Он помог выйти.

– Ну, раз у нас такие близкие отношения, можешь звать меня Дарк.

– Филя. Фелиция. Но Филя мне нравится больше.

– Хорошо, Филя, давай оценим масштаб трагедии.

– Сама оценю, маленькая что ли? Только банку оставьте. Одежду передам через дверь.

– Хорошо, в ванной должен быть халат, переоденься, я принесу еду. Потом заберу посуду и одежду.

Я переоделась, потом покушала гуляш, который принес Дарк, отдала посуду, одежду и легла спать. В общем то не такой страшный и злой он дракон. Может все не так плохо?

Утром проснулась от запаха сдобы. Рядом с кроватью лежала чистая одежда, булочка и чай. Покушала, оделась и поплелась из комнаты. Мужчины уже были на улице, поправляли… Ну, что там можно на лошади поправить? Ну вот это и поправляли. Стояла хмурая. Вынашивала план избавления нашего небольшого отряда от лошадей. Сбоку окликнул Калес. Обернулась.

Что сказать? Кажется, я встретила настоящих мужчин. Для меня, как для принцессы, приготовили телегу, набитую сеном и сверху покрытую одеялом. Взвизгнула от счастья и подошла к ней.

– Для меня?

– Да?

– Дарк постарался? – у Калеса натурально вытянулось лицо.

– Это сам ректор разрешил тебе себя так называть?

– Кто у нас ректор? – Калес показал глазами на главу делегации.

– Да, сам представился, сам разрешил. Я, так уж и быть, разрешила звать себя Филей. – мужчина задумался.

– А мне можно так тебя звать?

– Можно.

Калес просиял. На ум пришла только одна фраза: «Господин назначил меня любимой женой!» ***.

– Ты что так радуешься?

– Так… – и очень, очень странно это «так» прозвучало, как будто я прямо сейчас авансы раздаю…

Весь день я ехала в горизонтальном положении. К вечеру приехали к постоялому двору, но на ночь не остались, только лошадей вернули. Потом пошли пешком. Не знаю, как парни, а я скакала, как горный козел! Накопившаяся за день энергия от ничего неделанья требовала выхода.

Дошли до утеса. Встали у подножия. Один из молодых людей поднялся и превратился в серебристого дракона. Взмахнул крыльями и поднялся в воздух, еще взмах и он уже летит в сторону заходящего солнца.

– Вау… А я как полечу? – посмотрела на Калеса.

– Не знаю, наверное, с ректором.

Все улетели, осталась я и ректор. Я уже подпрыгивала от нетерпения. За это время немного рассмотрела драконов, успев составить план покорения этой глыбы. Вот он так ножку переднюю выставит, наклонится пониже и я по ней заберусь на голову. Там есть рожки небольшие, буду держаться за них. И такая: – Йохохо!!! – волосы развеваются, румянец во всю щеку.

– Ты так плотоядно смотришь на мне, что мне уже страшно!

– Превращайтесь уже, что кота-то за хвост тянете?

Мужчина обреченно закатил глаза и пошел на утес.

– Не сопи мне в спину, и вообще отойди, задавлю же тебя!

Ага, отойди! Знаю я эти приколы, поднаторела в очередях в поликлинике. Только глаз отведешь и все! Потеряла очередь, еще пятьдесят человек набежит с криками «Нас тут стояло»! Ощущение, что пока ты не смотришь, люди почкованием размножаются.

– Давайте уже быстрее, нас там люди заждались. – ну?? Превращайся уже.

Дарк в секунду из человека перешел в форму черного дракона. Я подняла ногу, чтобы организовать забег в сторону запланированного маршрута и тут меня схватила лапа дракона.