Читать онлайн Социальные стереотипы в информационно-новостном управлении общественным мнением на примере телевизионных СМИ бесплатно

Одним из важнейших результатов постиндустриальной революции второй половины прошлого века, стало формирование информационного общества. Этому способствовало стремительное нарастание скоростей передачи информации в результате развития электронных технологий и, как следствие, постоянное увеличение объемов информации в коммуникативной среде, окружающей каждого современного человека.

Одной из характерных особенностей этого принципиально нового типа общества стало серьезное возрастание роли общественного мнения – беспрецедентное по сравнению со всеми предшествующими этапами развития человечества. Даже Россия, несмотря на недостаточный технологический прогресс, постепенно вливается в мировое информационное пространство[50], в котором значимость общественного мнения в принятии важных экономических, политических и других социально значимых решений с каждым годом становится все больше.

В широком смысле общественное мнение можно описать как отражение массового сознания по тем или иным проблемам, событиям или явлениям социальной жизни. Хотя современное социологическое представление об общественном мнении имеет глубокие корни в развитии мировой философии, комплексное и всестороннее изучение этот феномен получил лишь со второй половины ХХ века[51], т. е. как раз в рамках интенсивной разработки идей постиндустриального общества: Д. Белл (1973), З. Бжезинский (1970), Г.И. Иконникова (1971), Г. Канн (1972), Ж.Ж. Серван-Шрейбер, А. Турен (1969), – а также концепций формирования информационного общества: Ф. Махлупа и Т. Умесао (начало 1960-х), М. Порат (1978), Й. Массуда (1981), Т. Стоунер (1983), Р. Кац (1988) и др. Эти исследования наглядно свидетельствует о его органической связи и функциональной неотъемлемости от социальных процессов современного этапа развития СМК.

Общественное мнение уже давно формируется не только под стихийным воздействием объективных процессов, происходящих в окружающей индивида среде, но и, в том числе, под организованным и целенаправленным информационным воздействием, которое реализуется через многочисленные коммуникационные каналы. В первую очередь это СМИ, среди которых мощнейшее – телевидение.

В социологии управления принято разделять понятия манипуляции общественным мнением и воздействия на него. Термину манипуляция обычно приписывают отрицательный смысл. Под ним чаще понимают такое коммуникативное влияние, которое направлено в основном на побуждение аудитории к действиям, прямо противоречащим ее собственным интересам. Намеренное воздействие – более нейтрально окрашенный термин. Под ним подразумевается влияние на общественное мнение по широкому диапазону общих социально значимых вопросов, не обязательно противоречащее интересам реципиентов, но имеющее важное значение для коммуникатора – отправителя информации[52].

§ 1.1. Управление общественным мнением: теория и метод

Анализ процесса управления общественным мнением в России следует начать с рассмотрения основных категорий населения, живущих в нашей стране и образующих зрительскую аудиторию.

Понятие аудитория в широком смысле стал применять еще Аристотель, который считал его и политическим, и социальным. Одну из первых попыток концептуализации этого понятие сделал в конце 1930-х гг. Г. Блумер. Он определил под ним новую форму коллективности, которая возникает благодаря развитию СМИ и изменением в экономической жизни общества. Аудитория по Г. Блумеру – это большая дисперсионная совокупность людей, которая может постоянно менять свой состав, и между которыми нет личностных отношений или взаимодействий. По своей форме взаимоотношения между СМИ и аудиторией являются неперсонифицированными. Представители Франкфуртской школы (Т. Адорно, М. Горкгаймер, Г. Маркузе) придерживались таких же взглядов и считали, что аудитория – это обезличенная масса, которой манипулируют СМИ с помощью навязывания им стереотипных взглядов и мыслей.

Как отмечает М.Г. Смирнова, представители современной западной социологии отрицают подход к аудитории как к пассивной массе и предлагают понимать ее как большие и малые совокупности людей, между которыми или совсем отсутствует организованное и структурированное взаимодействие, или же оно присутствует в ничем не выраженной, минимально возможной степени[53].

Анализируя работы А.В. Жаворонкова[54], А.В. Козлова[55], М.Г. Смирновой, И.Д. Фомичевой[56], Г.А. Черчилля[57] и др., можно сделать вывод, что аудитория – это совокупность индивидов, которые являются адресатом общего для всех его членов СМИ при минимальном или отсутствующем непосредственном взаимодействии их друг с другом. Аудитория СМИ – это также устойчивая совокупность людей, которая возникает на основе общности их информационных потребностей и интересов (обусловленных их демографической или социальной принадлежностью), а также способов, форм и каналов удовлетворения этих потребностей. Под целевой аудиторией мы будем понимать ту часть потенциальной аудитории, на которую по тем или иным социально-демографическим признакам рассчитан канал информации, их отдельные структурные и содержательные элементы.

Изучая современное российское общество, ученые ИС РАН часто используют для анализа ситуации разработанный ими же индекс уровня жизни[58]. Согласно ему, они разделяют население России на десять основных категорий (или страт), уровень и качество жизни которых серьезно различаются между собой. При этом они фиксируют, что данная модель уже в основном сложилась для нашей страны и приняла достаточно устойчивые формы.

Первые две страты – это люди, живущие за чертой бедности. Третья носит промежуточный характер, объединяя россиян, балансирующих на грани бедности. Страты с пятой по восьмую представляют средние слои разного уровня достатка, а девятая и десятая – это те, кого с точки зрения жителей нашей страны можно назвать богатыми.

Наиболее многочисленная и пассионарная, а потому и представляющая наибольший интерес для социологов – четвертая страта. Она одна охватывает более четверти населения России, живущего на уровне предельной социальной и материальной малообеспеченности (это больше чем совокупная доля последних шести страт, вместе составляющих порядка 24 %). Поэтому именно ее представители задают тот стандарт потребления, который воспринимается всеми россиянами как минимально приемлемый и наиболее типичный для подавляющей части граждан нашей страны.

Директор ИС РАН М.К. Горшков отмечал, что в последние годы четвертая страта начала стремительно сокращаться за счет сползания части ее представителей на уровень ниже, то есть на грань нищеты. «Мы прогнозируем, – отмечает он, – что в ближайшем будущем зона бедности в российском обществе станет расширяться. Примерно пятой части граждан это грозит переходом в люмпены и маргиналы, еще стольким же – просто бедностью, когда не хватает средств на обучение детей и удовлетворение главных жизненных потребностей»[59]. Таким образом, уверены социологи РАН, налицо наглядное свидетельство исчерпания у части малообеспеченного населения России ресурсов для самостоятельного поддержания минимально приемлемого уровня жизни.

Оценивая причины столь резкого ухудшения ситуации, доктор социологических наук А.В. Тихонов отмечает, что наиболее существенные из них берут свое начало в несовершенстве системы управления в нашей стране. Главное его отличие от управленческих систем в развитых цивилизованных обществах он видит в первую очередь «в синкретическом, спаянном механизме власти и управления, собственности и управления»[60].

Повышение эффективности социального управления в России, считает А.В. Тихонов, возможно лишь путем разделения механизмов и институтов власти, собственности и управления с тем, чтобы они взаимно сдерживали друг друга. Пока же они достаточно плотно сращены, и скорого их разделения в ближайшее время исследователи российского общества не ожидают, поскольку социальным группам, обладающим собственностью и властью, пока удается сравнительно легко подчинять себе также и все возможные рычаги управления, что еще более упрочивает их положение за счет остальных.

Хотя такое управление теряет свое истинное предназначение и «становится элементарной и беззастенчивой манипуляцией»[61], его структура и сущность от этого принципиально не меняются. Основные его механизмы в любом случае по-прежнему лежат в сфере ментально-интеллектуальной реальности[62], где протекают процессы не только информирования населения, но и информационного воздействия на аудиторию, что может обеспечивать регулирование общественного мнения.

М.К. Горшков отмечает, что разрыв между вершиной и основанием пирамиды благосостояния (верхними 10 % самых обеспеченных и нижними 10 % самых бедных) в России составляет порядка 30 раз. При этом он поясняет, что «во многих европейских странах, если подобная цифра зашкаливает за отметку 8, собирается чрезвычайная сессия парламента и обсуждает, как сблизить края зияющей раны и притушить назревший социальный конфликт»[63]. В нашей же стране подобный конфликт, как мы видим, не обозначается даже при намного более неблагоприятных условиях.

Однако в ситуации дальнейшего падения уровня жизни социологи РАН прогнозируют серьезное обострение отношений между государством и 67 % населения, чье благосостояние характеризуется лишь тремя параметрами уровня жизни: «ниже черты бедности», «на грани бедности» и «в состоянии малообеспеченности».

Все это внушает специалистам ИС РАН опасения сильного роста социального недовольства в России, замыкающегося на базовые мировоззренческие ценности людей, с последующим смещения протестных настроений с индивидуального на макроуровень. В виду этого закономерно ожидать усиления социального контроля над обществом с целью подавления или сглаживания таких настроений. Немаловажную роль в процессах подобного управления до определенного момента могут играть механизмы информационно-новостного воздействия на общественное мнение.

Так, например, в рамках собственной теории «индивидуально-структурного социального поля» П. Штомпка связывал в единое целое индивида (как источник социального действия), социальную структуру (как место совершения действия) и, собственно, само поле (как часть социальных отношений, охватываемых этим действием). При этом следует отметить, что данная структура не только воспроизводится соответствующим социальным действием, «но и перерабатывается, видоизменяется в соответствии с информационной моделью (мыслительной реакцией) действующего индивида, содержащей цели и ценности»[64].

Н.И. Лапин в рамках своего антропосоциетального подхода[65] наряду с политической, административной и семейной видами власти особо выделял информационно-культурную, которая призвана осуществлять контроль над умами людей и их ценностями. Подход Н.И. Лапина получает развитие в теории социетальной трансформации Т.И. Заславской, которая вводит понятие социальных механизмов регуляции, основная черта которых – способность регулировать общественные процессы. В числе наиболее эффективных из таких механизмов Т.И. Заславская называет интенциональные (или культурно-политические), соответствующие механизмам регуляции информационно-управленческого типа, а не манипуляционного, если пользоваться терминологией А.В. Тихонова.

Таким образом, мы можем предположить, что политическая и экономическая власть в современном (в том числе и в российском) обществе все больше использует контроль над информационными потоками.

Как отмечает А.И. Черных, «функциональные особенности современных средств массовой коммуникации в рамках организационного общества заключаются и специфическом единстве института и организации, в создании ими информационного аналога общества (формирование искусственной виртуальной реальности, подменяющей собой реальность объективную), особом воздействии на одну из основополагающих сфер жизни общества – политическую деятельность (но также на хозяйство и культуру)»[66].

С первой половины 2000-х гг. в России начали усиливаться тенденции снижения степени допустимой критики власти на центральных федеральных телеканалах, что, как отмечали исследователи того времени, «означает фактическое окончание либертарианства на государственном телевидении. Возобновляется авторитаризм. Он проявляется через не афишируемый контроль над содержанием общественно-политических программ и запретом на критику в адрес высшего руководства страны. Тем не менее, было бы преувеличением считать такое положение жестким авторитаризмом, поскольку допустимой остается критика ряда высших органов государственной власти, например, Государственной Думы и, в некоторой степени, правительства РФ. Таким образом, нормативную модель нынешнего государственного российского телевидения можно охарактеризовать как мягкую авторитарную и социально безответственную, отмеченную корпоративным эгоизмом, но всё же направленную в сторону постепенного восстановления социальной ответственности и обслуживания общественного интереса»[67]. Как мы могли наблюдать, с тех пор тенденция к монополизации СМИ (и в первую очередь телевидения) со стороны власти только усилилась.

Общественное мнение не всегда способно адекватно и полноценно репрезентировать точку зрения выражающих его индивидов, а, следовательно, и защищать их интересы. Поэтому среди основных его характеристик крайне важно учитывать некомпетентность людей, руководствующихся ложными предрассудками даже при принятии ответственных жизненных решений. Это свидетельствует о том, что само общественное мнение во многом зависимо от стереотипов, распространенных в массовом сознании.

Особенно это заметно во время выборов, когда одинаковым правом голоса обладают и доктора наук, и люди, не имеющие образования. Подавляющее большинство избирателей не способны объяснить разницу между социально-политическими программами кандидатов. Так, например, по данным фонда «Общественное мнение» мотивы голосования избирателей за конкретную политическую партию на парламентских выборах 2003 г. распределились так[68]:

Мотивы

Голосовали за партию (% от числа проголосовавших)

Единая Россия

КПРФ

ЛДПР

Родина

Яблоко

СПС

Нравится программа

11

9

16

44

42

26

Нравится лидер

7

2

49

22

22

17

Доверяю партии

13

11

6

9

8

7

Из чувства протеста

0

3

2

1

8

7

Имидж партии

34

3

1

13

7

24

Затрудняюсь ответить

13

10

13

9

6

7

По итогам голосования «Единая Россия» получила 308 мест в парламенте, КПРФ – 46, ЛДПР – 35, «Родина» – 29, «Яблоко» – 4, СПС – 3[69]. Таким образом, уверенную победу одержала «Единая Россия», чей электорат, как видно из таблицы, в большей степени ориентировался на имидж партии (во многом сращенный с имиджем действующего президента), т. е. на чисто внешние субъективные критерии, и ориентацию на зрительные и эмоциональные образы, воспринимаемые в ходе просмотров рекламных роликов.

Те политические партии, чьи избиратели в большей мере, чем остальные, сделали свой выбор в пользу предвыборной программы, либо вообще не прошли в Думу, либо составили в ней ничтожное меньшинство и были вынуждены блокироваться с другими политическими силами («Яблоко», СПС). Таким образом, очевидно, что авторитет общественного мнения обусловлен исключительно его опорой на неквалифицированное большинство. Других источников силы у этого авторитета нет.

По данным Т.З. Адамьянца[70], сообщения средств массовой информации осмысленно воспринимают только 13,6 % аудитории. Эти люди способны не только осознавать предвзятую направленность акта коммуникации, в который они вовлечены в роли реципиентов, но и самостоятельно сформулировать ее конечные цели и суть. Частично адекватно, т. е. отмечая не сверхзадачу, а конкретную узкую цель, тексты сообщений воспринимают 27,2 %. Большинство же – 39,2 % – воспринимают информацию неадекватно, т. е. не осознавая ни стратегических, ни тактических задач коммуникатора и не анализируя критически обрывочные сведения. И поскольку в процессе выражения общественного мнения последние имеют такое же право голоса, как и первые, логично предположить, что если не вся аудитория в целом, то, по крайней мере, значительное ее большинство представляет собой объект, достаточно легко поддающийся информационному воздействию и манипулированию.

Также следует отметить, что репрезентация общественного мнения уже давно в значительной степени превратилась в предмет торга и коммерческих исследований, а с широким распространением информационных технологий в последнее время и вовсе уподобилось информационному оружию, став действенным механизмом подавления массового сознания и манипулирования им.

Сам термин «общественное мнение» – англосаксонского происхождения (англ. public opinion). Принято считать, что впервые его использовал английский государственный деятель и писатель Джон Солсбери в 1159 г. Из Англии он распространился в другие страны (прежде всего Западной Европы) и примерно с конца XVIII века стал общепринятым[71]. В своем современном значении термин «общественное мнение» появился в конце XIX века, после выхода работы «Общественное мнение и толпа» Ж.Г. Тарда.

Ж.Г. Тардом общественность трактуется как совокупность людей, которые являются потребителями одной и той же информации, вырабатывают мнения и оценки, во многом совпадающие друг с другом. Общественное мнение, таким образом, это мнение группы людей или любой другой общности, которое основано на отрицании, либо принятии эмоционально окрашенной и одинаково поданной информации.

Неоднозначность дискурса: общественное мнение отражает общественное бытие (вопрос о содержании) или же общественное бытие определяет общественное мнение (вопрос о детерминации), – позволяет анализировать данное понятие как в философском, так и в социологическом разрезе. Однако, как показала современная исследовательская практика, ключ к пониманию сущности и функционирования обобщенных суждений людей дает только органическое единство обоих подходов.

К настоящему времени в научной литературе выделяются сущность, объект и содержание общественного мнения (например, в работах М.К. Гормонова[72], В.Н. Лямцева и В.А. Тарутина[73], А.К. Уледова[74] и др.). Вместе с тем до сих пор остается невыясненной сама природа феномена общественного мнения. С одной стороны, оно представляет собой специфический продукт коммуникативного взаимодействия людей, а с другой – никогда не сводится к среднеарифметической сумме составляющих его индивидуальных мнений. Кроме того, общественное мнение зачастую само оказывает непреодолимое влияние на людей, от позиции которых, казалось бы, зависит.

Анализ современной литературы показывает, что к настоящему времени сложились различные (в зависимости от контекста и способа применения) трактовки термина «общественное мнение». Так, например, В.Н. Лавриненко пишет, что «общественное мнение – это отношение социальных общностей к проблемам общественной жизни, проявляющееся сначала в эмоциях и суждениях, а затем и в действиях»[75]. А.Н. Елсуков в своем учебном пособии по социологии приводит другое определение: «общественное мнение – это специфическое проявление общественного сознания, сложное духовное образование, выражающееся в оценках (как в вербальной, так и не вербальной форме), характеризующее явное или скрытое отношение к актуальным проблемам действительности, присущее отдельным группам, социальным общностям или обществу в целом»[76].

В области исследований общественного мнения широко известны работы отечественного социолога Б.А. Грушина. Его подход остается на сегодняшний день наиболее эффективным способом изучения данного феномена. Этот исследователь полагал, что подвижность понятия общественного мнения не оставляет никакого другого шанса изучить его, кроме как обратится непосредственно к его носителю – обществу[77]. Это позволяет перевести объект исследования в сферу практической деятельности, рассмотреть его предметно и применить полученное знание на практике.

Другой советский социолог А.К. Уледов считал, что «важным признаком общественного мнения является то, что оно возникает в связи с расхождением во взглядах людей»[78]. Анализируя этот подход, Б.А. Грушин отмечал, что общественное мнение возможно и тогда, когда нет острых противоречий: «Границей общественного мнения является абсолютная истина, исключающая всякое обсуждение и всякие споры, но не единодушие как таковое»[79]. Поэтому наиболее интересные свойства массового сознания, считал Б.А. Грушин, выявляются «не только путем рассмотрения результатов опросов населения по тем или иным сюжетам, но и путем анализа деятельностного поведения людей на уровнях производства и потребления ими массовой информации, а также путем фиксирования широкой совокупности информационных отношений»[80].

В «Советском Энциклопедическом Словаре» общественное мнение определяется как «состояние массового сознания, заключающее в себе отношение к общественным событиям, к деятельности различных групп, организаций, отдельных личностей. Общественное мнение выражает позицию одобрения или осуждения по тем или иным общественным проблемам, регулирует поведение индивидов, социальных групп, насаждает определенные нормы общественных отношений»[81].

Однако огромное количество определений общественного мнения, накопившихся к сегодняшнему дню в социологической науке, не вносит существенной путаницы в раскрытие темы исследования. В данном случае намного важнее не дать одно исчерпывающее определение общественного мнения, а выявить особенности и признаки данного социального феномена, которые позволят приблизиться к пониманию специфики его взаимодействия со средствами массовой коммуникации.

На основе ряда определений, доступных в современной социологической литературе, можно заострить внимание на следующих признаках данного феномена. Общественное мнение является конкретным выводом по тем или иным объектам определенной общности людей, т. е. итогом их мыслительной деятельности. При формировании общественного мнения критериями отбора выступают общественные потребности и интересы. Только факты и явления общественной жизни, приковывающие к себе внимание, становятся его объектами и вызывают потребность в выработке по ним обобщенных суждений, которые могут различаться степенью объективности или истинности. Это происходит потому, что общественное мнение формируется как на основе научных знаний и обоснованных взглядов, так под действием ошибочных или ложных представлений, когда люди компенсируют недостаток объективной информации интуицией, слухами, домыслами и т. д., обмениваясь ими друг с другом. В результате нередко случается так, что адекватные реальности, но малочисленные сведения вытесняются ложным предрассудками, ложащимися в основу массового сознания.

Общественное мнение – это также и побудительная, регулирующая поведение человека сила, которая показывает средний уровень знаний или осведомленности общества по тому или иному вопросу, фиксирует активное отношение к объекту мнения и представляет собой, таким образом, совокупность волевого, рационального и эмоционального компонентов. Поскольку общественное мнение существует в сознании людей и выражается публично, оно является одновременно и сильным средством обратного воздействия на общество. Также следует понимать, что, будучи специфическим продуктом взаимодействия людей и совокупностью измененных уже в процессе выражения мнений, общественное мнение не становится простой суммой соединенных индивидуальных мнений, а поднимает их эмоционально-отношенческий компонент на качественно новый – социальный – уровень.

Таким образом, очевидно, что общественное мнение – это не любое групповое воззрение, а коллективное суждение, соответствующее определенным критериям компетентности, дискуссионности и социального интереса, которое не может существовать вне системы политических, социально-экономических, нравственно-идейных отношений. Оценочные мотивы, которые неизбежно содержатся в общественном мнении, придают ему социальный характер.

Не бывает абстрактного или внеисторического общественного мнения. Оно всегда актуализировано определенным контекстом, т. е. по одному и тому же вопросу может отличаться в разных ситуациях. Определенность общественного мнения (например, «согласен» или «не согласен») и его интенсивность (например, «полностью согласен» или «скорее согласен, чем не согласен») сохраняются лишь в течение какого-то отрезка времени. Причем их изменения можно зафиксировать и предугадать.

Отражение действительности в общественном мнении (как и в социальном стереотипе, в чем мы убедимся позже) имеет, прежде всего, оценочный характер: «Общественное мнение возникает, формируется и функционирует как совокупность оценочных суждений, выражающих отношение социальной группы к поведению и деятельности отдельных людей… Обязательный элемент любого коллективного суждения, которое претендует называться общественным мнением – наличие положительной или отрицательной оценки данного явления»[82].

Существование общественного мнения невозможно без наличия в нем элементов знания, как житейского, так и теоретического или научно-эмпирического, поскольку любое мнение (и общественное в том числе) складывается на основе представления о предмете. Формирование общественного мнения отличается от процесса познания, потому что ставит своей целью не всестороннее постижение предмета, а использование наличных знаний для формирования оценки и выработки одобряющего или осуждающего отношения к нему.

Оценка всегда включает знание (или незнание), но наличие знания не всегда ведет к возникновению оценки. Другое дело, что знание это может быть поверхностным и стереотипизированным. Существуют определенные условия и факторы, которые либо заставляют общественное мнение не подниматься выше уровня отражения действительности (сознание, слова) либо способствуют его переводу на уровень воздействия на действительность и ее преобразования (включение в систему общественных отношений, придание ему формы мотива или стимула). Кроме элементов рационального знания в структуру общественного мнения входят и представления – обобщенные образы чувственных впечатлений, наглядно-образные знания, возникающие в результате работы воображения.

Общественное мнение всегда существует только на базе интересов. Оно возникает в результате сложения многочисленных и разнородных взглядов людей по интересующему их вопросу. Поэтому неотъемлемым его признаком выступает дискуссионность. Предметом коллективных суждений обычно становятся разные стороны какого-то процесса или события, а, значит, люди могут давать им противоположные, не совпадающие по модальности и интенсивности оценки.

При этом финальная магистраль разнородных точек зрения, т. е. уже сформировавшееся и определенным образом социально выраженное общественное мнение, не становится просто набором личных суждений. Сохраняя все то, что есть общего, характерного, повторяющегося в массе индивидуальных мнений, оно выводит единую систему взглядов на тот или иной социально важный вопрос. Если индивид при формировании своего суждения по какой-либо проблеме осведомлен о позиции общественного мнения, то он чаще всего присоединяется к этой позиции.

Стремительное развитие в последнее время социально-политических институтов во всем мире обнажило ранее скрытые закономерности, тенденции и противоречия, заставляющие переосмыслить ряд научных проблем. Одна из них – неоднозначное влияние общественного мнения, например, на процессы демократизации, что весьма актуально в нашей стране. Корректное и эффективное решение этих научных проблем во многом зависит от понимания сущности и генезиса данного феномена в России, а также от национальных традиций проявления и изучения общественного мнения.

В советских философских и социологических исследованиях 1960-80 гг. общественное мнение рассматривается как «мир идеальных сущностей, фиксирующих глубинные связи бытия»[83]. А.Е. Песков отмечает, что «глубинные закономерности как бы отступают на задний план, зато высвечиваются дополнительные характеристики, позволяющие получить целостное представление о процессе развертывания коллективных форм человеческой субъективности»[84].

Также следует вспомнить о работах М.К. Мамардашвили, в которых развивается представление о превращенной форме как особом типе причинности, возникающем между элементами сложно организованной системы. Хотя сам автор не оперирует термином общественное мнение, он, тем не менее, отводит особое внимание рационализированным косвенно-фетишистким проявлениям общественного сознания, которые вполне сопоставимы с рассматриваемым феноменом.

Г. Блумер отмечал, что общественное мнение «может пониматься как некое мнение, состоящее из нескольких мнений, имеющих место в общественности, а лучше – как центральная тенденция, устанавливаемая в борьбе между этими отдельными мнениями и, следовательно, оформленная соответствующей силой противодействия, которая между ними существует»[85].

Одной из первых попыток социологического осмысления феномена общественного мнения стала концепция коллективного сознания, выдвинутая французским социологом Э. Дюркгеймом. Он полагал, что «коллективное сознание независимо от частных условий, в которых находятся индивиды, они приходят, а оно остается… точно также оно не изменяется с каждым поколением, но, наоборот, связывает между собой следующие друг за другом поколения… оно нечто совершенно иное, чем частные сознания, хотя и осуществляется только в индивидах»[86]. Таким образом, коллективное сознание фактически выступает способом коммуникации между индивидами, без которого невозможно воспроизведение общества в пространстве и времени.

Подобный подход позволяет преодолеть склонность к мистической интерпретации или биологической натурализации коллективных форм субъективной деятельности. Коллективное сознание, считает Э. Дюркгейм, это реально существующий феномен, проявляющийся в органической совокупности индивидуальных сознаний. Таким образом, он вводит принципиально новое основание для оценки результатов познавательного процесса. Отныне они исследуются не с точки зрения их истинности или ложности, а в зависимости от функциональной роли, которую они играют в жизни индивида и общества.

Э. Тоффлер плотно связывал феномен общественного мнения с деятельностью массовой общности, возникающей в процессе коммуникационного взаимодействия. По его мнению, это характерно для постиндустриальной (или информационной) стадии общественного развития[87], предвосхищающего наступление эпохи модерна, т. е. эпохи предельно стандартизированного, унифицированного образа мышления и деятельности миллионов людей[88].

Эпоха модерна также характеризуется постепенным исчезновением однородных социальных общностей (национальных, территориальных и т. д.) и превращением их в т. н. усредненные объединения. Это происходит в силу множества причин, главные из которых – технологизация и дегуманизация производства, отчуждение человека от результатов своего труда, рационализация хозяйства и бюрократизация большинства сфер деятельности человека (Вебер, Манхейм). К этому можно добавить усложнение и увеличение информационных потоков (Блумер), отчуждение человека от процесса духовной деятельности (Фромм, Арендт) и т. д.

Также в современных условиях продолжается повышение практического интереса к изучению проблемы воздействия СМИ на общественное мнение. Печать, радио, телевидение и электронные медиа ретранслируют достаточно большие объемы сведений, опираясь на которые, люди формируют свои суждения. СМИ, таким образом, становятся источниками незаменимых знаний и представлений, которые ложатся в основу индивидуальных мнений. Когда определенная общественная проблема созревает, становится актуальной, происходит интенсивный обмен индивидуальными точками зрения и выделение из них наиболее общего и типичного. Здесь тоже очень важна роль СМИ, которые выступают не только в роли источника новостей, но и как канал, предполагающий создание видимости обмена индивидуальными взглядами. Повторяемость материалов способствует регулярному упрочению общественного мнения, его стабильной информационной подпитке.

Опираясь на выводы современных специалистов в области массовых коммуникаций, на настоящем этапе исследования следует выделять три основных этапа формирования общественного мнения: 1) ознакомление аудитории с информацией; 2) пробуждение общественного интереса; 3) столкновение индивидуальных мнений.

Анализируя процессы взаимодействия аудитории со средствами массовой информации, несложно заметить, что медиа оказывают решающее влияние на все основные характеристики общественного мнения. Такие, например, как скорость его формирования или интенсивность распространения.

СМИ могут оперативно поставить в центр внимания различных социальных групп ту или иную проблему. Так путем анализа социологических данных, контент-анализа телевизионных сюжетов и газетных статей, а также с помощью математического корреляционного анализа М. МакКоузом и Д. Шоу была выявлена взаимосвязь между настроениями общественного мнения и упоминаемыми в СМИ темами. С этими исследованиями связано введение термина повестка дня, обозначающего набор тем и сюжетов, которые считаются наиболее важными в тот или иной период времени. Внедрение данного выбора в сознание аудитории, т. е. установление повестки дня, становится сегодня, по мнению авторов, основной деятельностью СМИ.

Продолжая изучение этой проблемы, Э. Ноэль-Нойман в своих эмпирических исследованиях доказывала, что СМИ формируют представления индивида о том, что обсуждают другие, т. е. предполагаемую повестку дня[89]. Одновременно с этим, по ее мнению, СМИ становятся и каналом выражения общественного мнения. Коммуникатор (редакция газет, журналов, телевизионных и радиопередач) вынужден тщательно отбирать темы, выносимые на восприятие аудитории, отталкиваясь от того, что ни одна социальная проблема не может сама по себе стать отправной точкой для формирования общественного мнения, если она не содержит в себе всеобщего интереса и дискуссионности.

В этом проявляется влияние общественного мнения на СМИ – если информационный продукт не будет соответствовать запросам потребителя, его невозможно будет продать. Журналисты с этим считаются, учитывая при отправлении сообщений стереотипы и ожидания целевой аудитории. Ведь именно расклад социальных установок и предрассудков реципиентов оказывает решающее воздействие на легкость восприятия той или иной информации и степень доверия к ней. Если индивиды и группы не обладают общностью социальных чувств, не имеют интегрального политического, гражданского, трудового и культурного опыта, формирование общественного мнения будет сильно затруднено.

Значение СМИ особенно велико в практическом отношении. Значение общественного мнения для населения страны прямо пропорционально степени участия наиболее активных его слоев в социально-политической жизни.

Для лучшего понимания роли медиа в формировании общественного мнения необходимо помнить о тесной взаимозависимости последнего с массовой, т. е. легко доступной многим, информацией. Именно на основе знания о каком-либо явлении, человеке или событии складываются сначала представления, а затем мнения и суждения. Таким образом, информированность – первый этап в формировании общественного мнения.

Затем по мере осмысления содержания полученного сообщения (на этот процесс тоже можно влиять через различные источники) кристаллизуется ценностный аспект общественного мнения. Появляется вербальное отношение в форме оценочных суждений, которые можно дифференцировать: А) по характеру (положительные, отрицательные, сбалансированные); Б) по масштабу (проблема важна для всех людей или только для определенной социальной группы); В) по актуальности (злободневные, устаревшие); Г) интенсивности (сильные, слабые).

Подобная классификация суждений опосредована тем, что массовое сознание и результаты его изучения интересуют большинство исследователей в первую очередь как инструменты, направленные на достижение конкретного практического результата. В первую очередь для исследователей главное – выделить из множества представлений центральную ось индивидуальных воззрений по тому или иному вопросу. Поэтому на первый план выходят принципы массовости и упрощения. В этой связи общественное мнение «может пониматься как некое мнение, состоящее из нескольких мнений, имеющих место в общественности, а лучше – как центральная тенденция, устанавливаемая в борьбе между этими отдельными мнениями и, следовательно, оформленная соответствующей силой противодействия, которая между ними существует»[90].

Немаловажный момент, от которого зависит влияние источника информации на формирование и выражение общественного мнения – характер взаимосвязи коммуникатора и реципиента. В качестве коммуникатора, как правило, выступает единый социальный коллектив, связанный общими целями, задачами и интересами. Аудитория же всегда неоднородна и сильно рассредоточена в пространстве (а если это пресса, то и во времени). Поэтому конкретизация понятия реципиента СМИ имеет большое значение для установления взаимосвязи деятельности медиа и процесса формирования общественного мнения.

В данной работе под реципиентом понимается аудитория СМИ как широкая совокупность индивидов – получателей сообщения, общего для всех ее членов, вовлеченных в процессы социального взаимодействия. Передаваемое реципиенту сообщение обычно направлено на удовлетворение продиктованных обществом информационных запросов в интересах коммуникатора. Реципиент, таким образом, с одной стороны становится объектом манипуляции и влияния со стороны СМИ, а с другой – сам превращается в субъекта влияния на СМИ посредством собственного выбора того или иного источника информации на медийном рынке, в наибольшей степени соответствующего его потребностям.

Сущность аудитории СМИ как социального образования состоит в том, что в ней, как в зеркале, отражаются все отношения между членами общества, которые могут складываться в процессе массового общения. Таким образом, (по крайней мере, на уровне межличностного взаимодействия) аудитория СМИ – это не пассивный объект воздействия, а носитель активного начала в развитии коммуникативного процесса.

Структура аудитории может быть эмпирически зафиксирована в двух специфических совокупностях признаков. Первая характеризует внутреннюю структуру аудитории, относительно независимую от конкретного СМИ. Речь идет о социально-демографических характеристиках (уровень образования, возраст, профессиональная структура), социально-психологических признаках (тип восприятия информации, уровень семиотической подготовки), духовных потребностях, интересах и т. д. Вторая специфическая группа признаков реализуется в виде оценочного отношения аудитории к системе СМК и ее узловым компонентам. Эта совокупность характеристик проявляется в виде определенного поведения по отношению к источникам информации, оценок, мнений, предпочтений, ожиданий, требований, связанных с содержанием и различными гносеологическими признаками информации.

Для того чтобы иметь возможность целенаправленно влиять на общественное мнение, необходимо знать особенности этапов его становления, средства и методы воздействия, играющие главную роль на каждом из этапов, его диалектику и тенденции развития. Поскольку СМИ оказывают значительное влияние на все этапы формирования общественного мнения, они и становятся сегодня для органов власти одним из основных средств социального контроля.

Современные журналисты вынуждены считаться и с тем фактом, что нынешние СМИ – это не только телевидение, газеты и радио, но и интернет. Сегодня каждый человек, имеющий доступ в сеть, может включиться в процесс производства и обмена информацией. Причем уже давно нередки случаи, когда известные блоггеры собирают на своих интернет-дневниках или видеозаписях читательский или зрительский рейтинг, сопоставимый с аудиторией некоторых изданий или телеканалов. Не говоря уже о том, что численность пользователей некоторых сайтов превышает количество зрителей ведущих федеральных телеканалов. Так, например, по данным компании «Gallup», количество пользователей сайтов «Яндекс» и «Mail.ru» сопоставимо с аудиториями каналов СТС и ТНТ[91]. Поэтому неудивительно, что в погоне за прибылью и преференциями многие СМИ становятся проводниками политических и олигархических интересов, выполняя определенные информационно-пропагандистские заказы.

Характерная особенность репрезентации общественного мнения как части социально-политической системы еще и в том, что оно представляет собой элемент среды, в которой функционирует сама система. Поэтому одна из задач, которую нужно решить в рамках анализа методов воздействия СМИ на аудиторию посредством стереотипов – разграничить понятия общественного мнения и массового сознания применительно к теме данного исследования.

Массовое сознание – это наиболее реальная форма существования и практического воплощения общественного сознания, свойственная большим группам людей. Его можно определить как совпадение основных компонентов сознания большого числа разнообразных групп общества (как больших, так и малых)[92]. Однако стоит принципиально отметить, что оно несводимо к ним. Массовое сознание – это деперсонализированное, шаблонное сознание рядовых членов общества, которое формируется под воздействием стереотипов массовой культуры и СМИ. Массовое сознание, как правило, неоднородно, аморфно и противоречиво[93].

Основные характеристики массового сознания – эмоциональность, заразительность, мозаичность, подвижность и изменчивость. Поэтому наиболее действенное его проявление – массовое поведение (не всякое, а именно стихийное, неорганизованное). Массовое сознание формируется не просто в силу сходства условий, в которых живут и действуют многочисленные индивиды, и не в силу одной лишь одинаковости их индивидуального опыта. Оно возникает в силу того, что люди всегда, тем или иным образом, непосредственно или опосредованно, даже при отсутствии совместной деятельности, все-таки контактируют друг с другом или с одними и теми же источниками информации. В ходе такого взаимодействия у них формируются общие представления, чувства, мнения, фантазии.

Общественное мнение в свою очередь можно определить как специфическое проявление массового сознания, заключающее в себе скрытое или явное отношение той или иной общности, или совокупности общностей, к происходящим событиям и явлениям. Оно проявляется практически во всех сферах жизни общества.

Взаимодействие составляющих массового сознания (конкретно-ситуативные программы деятельности, обыденные житейские установки, картина мира в целом) и общественного мнения зависит непосредственно от социальных факторов и от уровня развития общества. Общественное мнение всегда связано с оценкой людьми того или иного явления или процесса, что позволяет рассматривать его в общей структуре общественных отношений. И тогда общественное мнение предполагает единство или различие оценок людьми актуальных явлений действительности, представляющих всеобщий интерес.

Единственная область формирования и проявления общественного мнения – коммуникация. Во все времена коммуникация была и остается социализирующей основой человеческого общества, в которой протекают наиболее значимые для индивида и всего общества процессы. Причем не только на межличностном уровне, но и на уровне больших и малых социальных групп, и всего общества в целом.

Социальная незаменимость коммуникации в ходе цивилизационного развития привела к неизбежному возникновению феномена стереотипизации сознания индивидов, включенных в общественную жизнь. Сущность его состоит в том, что в процессе социальной адаптации и выражения общественного мнения у людей формируется определенная позиция по отношению к тем или иным вещам и явлениям окружающей среды, основанная на знаниях лишь о нескольких из множества их свойств. Кроме того, индивид в качестве исходной информации о предметах, абсолютно ему чуждых, может воспринимать навязанные ему обществом стереотипы, в которых вообще нет ни капли его собственного опыта. «Способность к стереотипизации сознания, а также к формированию стереотипного поведения в отношении определенных социальных явлений или социальных групп и их представителей является мощным инструментом в арсенале средств воздействия на сознание аудитории средств массовой информации»[94].

На общем фоне технологического прогресса в совокупном объеме знаний человека доля информации, извлекаемой из межличностного общения, неуклонно снижается. В то же время растет объем сведений, черпаемых людьми из каналов средств массовой коммуникации, поскольку в большинстве случаев это единственный способ получить представление об актуальных или наиболее востребованных обществом событиях и темах.

Поэтому, не имея возможности получать все достоверные сведения непосредственно из первоисточников, человек был и всегда будет вынужден обращаться за интересующей его информацией к наиболее доступным – то есть массовым – каналам ее распространения (печать, радио, интернет, телевидение), даже зная об ангажированности или предвзятости СМИ и осознавая их чисто технологическую неспособность полноценно и адекватно репрезентировать явления живой действительности.

Масс-медиа уже настолько прочно вклинились в жизнь каждого из нас, что расплатой за отказ от контакта с ними может стать лишь абсолютный информационный вакуум. Поэтому неудивительно, что львиная доля всех существующих в общественном мнении стереотипов вольно или невольно формируется СМИ, закрыться от влияния которых рядовому обывателю практически невозможно. Ведь если межличностную информационную среду каждый человек формирует для себя самостоятельно и поэтому может защитить ее от постороннего вмешательства, то информационную среду современных средств массовой коммуникации индивид рассматривает как неизбежную данность, а потому далеко не всегда относится к ней критически. А «поскольку критерии отбора (новостей – С.К.) у журналистов в значительной мере совпадают, то их сообщения согласуются, и это производит на читателя впечатление подтверждающихся известий»[95].

Доктор социологических наук А.И. Черных отмечает: «роль масс-медиа в процессе усиления стереотипов и соответствующего поведения огромна, поскольку для большинства людей (а для детей в особенности) СМИ обладают почти непререкаемым авторитетом… Человек, ежедневно наблюдающий буквально пронизывающие все СМИ стереотипы, в конце концов может поверить, что именно эти установки представляют собой нормальный, или господствующий, взгляд общества»[96]. Так происходит потому, что далеко не вся информация, получаемая человеком извне, подвергается критического анализу, поскольку современное общество живет в условиях информационной перегрузки и объем поступающей информации в разы превышает возможности для ее обработки[97].

Необходимость воспринимать все без исключения окружающие предметы одинаково четко и в деталях, не ограничиваясь выделением лишь самого характерного и наиболее типичного в них, привела бы к мгновенному утомлению наших органов чувств и сознания. Поэтому для информации, не представляющей стойкого прикладного интереса, человеческое мышление вырабатывает лишь самые грубые и обобщенные модели фильтрации и первичного анализа. Среди наиболее действенных психических механизмов, помогающих значительно снизить умственную нагрузку на восприятие, стоит особо выделить психологическую установку и социальный стереотип.

В «Кратком психологическом словаре» под социальным стереотипом понимается «обобщенная, упрощенная и ригидная система широко разделяемых представлений об опознаваемых группах людей, в которых каждый человек рассматривается как носитель одних и тех же наборов ведущих характеристик, приписываемых любому члену данной группы безотносительно к его реальным качествам»[98]. Установка же трактуется как «готовность, предрасположенность субъекта, возникающая при предвосхищении им появления определенного объекта и обеспечивающая устойчивый целенаправленный характер протекания деятельности по отношению к данному объекту»[99].

В области информационного управления общественным мнением установка и социальный стереотип особенно ценны как средства, экономящие интеллектуальную энергию человека, поскольку они определяют выбор типа поведения в знакомых обстоятельствах, когда необязательно повторное изучение ситуации. Поскольку стереотип дает индивиду готовые сценарии действия даже в тех обстоятельствах, с которыми сам он, возможно, никогда не сталкивался, это делает общественное мнение достаточно предсказуемым, а потому и легко управляемым.

Изучение феномена установки имеет весьма богатую теоретико-методологическую и логико-гносеологическую предысторию. Так, например, в соответствии с теорией Д.Н. Узнадзе установка как предрасположенность субъекта в отношении какого-либо объекта, обеспечивающая целенаправленный характер протекания деятельности, возникает при наличии двух факторов – потребности и ситуации удовлетворения потребности[100].

Д.Н. Узнадзе пишет: «В случае наличия какой-либо потребности и ситуации ее удовлетворения в субъекте возникает специфическое состояние, которое можно характеризовать как готовность, как установку к свершению определенной деятельности, направленной на удовлетворение его актуальной потребности»[101]. И особо подчеркивает, что «установка является целостным динамическим состоянием субъекта, состоянием готовности к определенной активности»[102].

Свой вклад в изучение установок внес и Э. Дюркгейм. Наряду с идеями, которые служат познанию, он выделял и идеи, которые «имеют целью выразить не природу данных вещей, но направить деятельность. Они не являются действиями, но очень близки к действиям, которые они призваны оперировать. Если это и не действия, то, по крайней мере, программа действия»[103].

Также следует упомянуть об исследованиях В.А. Ядова – автора диспозиционной теории личности, которая рассматривалась им как предпосылка метода установления. Хотя, по мнению А.В. Тихонова, «это исследование не продвинуло науку намного дальше основных положений теории Д.Н. Узнадзе»[104], стоит отметить, что В.А. Ядову удалось констатировать наличие целого иерархического ряда установок различной степени упорядоченности и конфигурации[105]. Конкретно для данного исследования его достижения не представляют большой ценности, однако его вклад в социологическое осмысление феномена психологической установки очевиден.

Рассматривая свойства установок восприятия, отечественный исследователь В.Л. Артемов отмечает: «Множественность установок объединяются между собой не только внутренней логикой единого подхода, но и группировкой вокруг образов внешнего мира, которые они, каждая в отдельности, выражают с какой-то одной позиции, стороны. Эти образы, определяющие восприятие нами мира, называют стереотипами»[106]. При этом Т.Г. Стефаненко подчеркивает, что «содержание стереотипов определяется факторами социального, а не психологического порядка»[107].

Сложность и многогранность феномена стереотипа определили в науке разноречивость его характеристик. Однако в рамках исследований американских социологов были выделены общие характерные особенности стереотипов. Говоря о понятии как о стереотипе, подразумевают: 1) его простоту, а не дифференцированность и сложность; 2) ошибочность, а не точность; 3) усвоенность от других, а не как результат собственного опыта; 4) сопротивление перед воздействием нового опыта[108].

У. Вайнэки также подчеркивал, что стереотип соотносится главным образом со знаниями об объекте других людей, а не с самим объектом[109]. Или, как отмечает П.Н. Шихирев, стереотип – это не сама истина, а убежденность в ней, отличительной особенностью которой является прочность и устойчивость[110].

Обобщая основные выводы в области изучения социальных стереотипов, Г. Тэшфел выдвинул следующие положения: «1. Люди с легкостью проявляют готовность характеризовать обширные человеческие группы (или социальные категории) недифференцированными, грубыми и пристрастными признаками… 3. Социальные стереотипы в некоторой степени могут изменяться в зависимости от социальных, политических и экономических изменений, но этот процесс происходит крайне медленно… 5. Они усваиваются очень рано и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они относятся»[111].

Изменение даже одного стереотипа сопровождается для людей ощутимыми внутренними противоречиями, поскольку вызывает необходимость приспособления нового мыслительного клише к уже сложившейся системе социальных воззрений. «Системы стереотипов могут служить ядром нашей личной традиции, способом защиты нашего положения в обществе. Они представляют собой упорядоченную, более или менее непротиворечивую картину мира. В ней удобно разместились наши привычки, вкусы, способности, удовольствия и надежды. Стереотипная картина мира может быть не полной, но это картина возможного мира, к которому мы приспособились»[112]. Таким образом, стереотипы представляют собой жесткий эмоционально-идеологический каркас общественного мнения. Именно они отвечают за его силу, прочность и изменчивость.

Стереотип как инструмент воздействия на общественное мнение имеет достаточно сложную структуру. Он подобно конструктору собирается из набора установок, описывающих отдельные стороны предмета или явления. Весь механизм восприятия можно сравнить с контактной морской миной, где роль минрепа отводится СМИ, роль контакта – установке, а роль взрывателя – мощному эмоциональному заряду самого стереотипа. «Стереотип как бы обрастает целой щетиной антенн-установок, направленных в разные стороны от объекта и готовых уловить любую разнообразную информацию, которая имеет отношение к стереотипу. Установка есть средство проявления стереотипа. При контакте с внешним миром через нее проявляется его главное содержание – отношение»[113].

Именно отношение реципиента к объекту, понятию или явлению так привлекает специалистов по воздействию на общественное мнение в феномене социального стереотипа. Иногда, конечно, и человек, мыслящий стереотипами, усилием воли может добавить элемент сознательности в процесс получения и анализа информации, но и этот рациональный момент зачастую проявляется лишь в границах заданного отношения. А если и выходит за них, то в сильно искаженном виде.

«Отношение как компонент стереотипа определяет соответствие явления или события приемлемым для индивида нормам и ценностям. Знание как другая его составляющая обусловливает степень точности этого соответствия, а также степень четкости, с какой индивид представляет себе эти нормы и ценности. Именно здесь заложены потенциальные возможности пропаганды активно влиять на общественное сознание с помощью стереотипов»[114].

Понять механизм воздействия стереотипа на собственное сознание, а, значит, и на общественное мнение, можно с помощью простого мыслительного эксперимента. На какой из вопросов ответить легче: 1) Что такое свобода? – или 2) Свобода – это хорошо? Скорее всего, подавляющее большинство людей в первую очередь ответят утвердительно на второй вопрос. Да, действительно, свобода – это очень хорошо! Но на вопрос: что это? – стереотипизированное мышление вряд ли даст исчерпывающий ответ. Дело в том, что слово свобода, прежде всего, включает в себя положительную эмоцию, а уже потом – собственное лексическое значения. К той же категории понятий с размытым смыслом, но сильной эмоциональной и этической составляющей относятся демократия, справедливость, Родина, любовь, прогресс, толерантность и т. д.

Просто включая или выключая те или иные эмоции, можно в нужный момент воздействовать на общественное мнение самой различной информацией – как на матрицу фотокамеры светом, просеянным через многообразные съемные фильтры. Так и стереотип, подобно светофильтру фотокамеры, ставится между сообщением и реципиентом, чтобы отсеять второстепенные детали и многократно усилить воздействие на общественное мнение ключевой информации.

Так, например, при слове гастарбайтер каждый москвич сразу представляет маргинального вида нелегального мигранта из Средней Азии, плохо говорящего по-русски, живущего в антисанитарных условиях и готового выполнять грязную малооплачиваемую работу. Сознанию реципиента здесь уже не нужны дополнительные сведения, поскольку остальную картину за него мгновенно дорисует стереотип. При этом уже мало кто обращает внимание, что в Москве работают и другие выходцы из Средней Азии – вполне обеспеченные люди, имеющие доходный бизнес, шикарные квартиры и дорогие машины. Или что на стройках можно увидеть не только таджиков или узбеков, но и русских, украинцев, молдаван и др. Но, поскольку стереотип гастарбайтера уже устоялся и получил широкое распространение, эти факты никак не влияют на наше восприятие этой социальной группы, а заведомая ложность такого представления вполне устраивает и коммуникатора, и реципиента. Первый экономит усилия и время при распространении информации, второй – умственную энергию при ее получении и декодировании в своем сознании.

Таким образом, эксплуатируя социальные стереотипы, масс-медиа одновременно укрепляют и подпитывают их. Поэтому можно предположить, что с развитием СМК зависимость технологии производства новостей от уровня насыщенности массового сознания стереотипами только усилится. Ведь в условиях нарастающего дефицита эфирного времени и печатных площадей, журналистам становится все выгоднее поддерживать в массовом сознании готовые образцы восприятия и фильтрации сведений, которые позволяли бы человеку быстро и точно воспроизводить в сознании наиболее характерные черты персонажей и явлений окружающей действительности.

* * *

На современном этапе развития средств массовой коммуникации одной из основных функцией медиа (наряду с информационной) становится воздействующая. Это связано с проявлением принципиально новых характеристик медийной среды в постиндустриальном обществе, которые в совокупности приводят к снижению эффективности управления и социального контроля традиционными методами государственного подавления и принуждения, но явно свидетельствуют о необходимости смещения механизмов социального регулирования в сферу информационного взаимодействия.

В этой связи действенным инструментом в руках коммуникатора могут стать широко распространенные в обществе социальные стереотипы, в большей степени ориентированные не на ретрансляцию смысла, а на передачу эмоций и стимулов, служащих для большинства людей вполне достаточным обоснованием для принятия решений. Вместе с тем, во многом спонтанная и порой иррациональная природа социального стереотипа требует существенной теоретической проработки возможностей и методов его применения в процессе воздействия на общественное мнение.

Также для дальнейшего изучения проблемы информационно-новостного управления общественным мнением представляется функционально значимым разграничить следующим образом понятия массового сознания и общественного мнения в соответствии с задачами данного исследования.

Массовое сознание – широкая совокупность идей, настроений, чувств, мнений, фантазий и стереотипов, сложившихся в результате общения людей на базе совместных интересов и потому представляющих наиболее благоприятную для индивида среду протекания коммуникативных процессов, направленных на регулирование общественным мнением.

Общественное мнение – оценочное суждение группы лиц по поводу актуальных общественных проблем или конкретных событий, которому одновременно присущи следующие характеристики: а) опора на неквалифицированное большинство; б) ярко выраженная профессиональная некомпетентность; в) подвижность, обусловленная высокой податливостью к изменениям; г) скрытое или явное эмоционально-оценочное отношение к объекту; д) сильная зависимость от стереотипных представлений.

§ 1.2. Мягкая пропаганда как коммуникационная модель информационно-новостного управления общественным мнением

Если исходить из выдвинутого ранее положения, что в информационном обществе работа подавляющей части СМИ строится на принципах не только информирования аудитории, но и влияния на массовое сознание, закономерно изменяется по сравнению с предшествующими эпохами и сама сущность воздействия на общественное мнение. До недавнего времени к ней можно было условно отнести такие модели коммуникации как пропаганда, брейнуошинг, суггестию[115] и т. д.

Сегодня очевидно, что перенасыщенность окружающей среды источниками информации и развитие институтов защиты прав человека (прежде всего, на Западе), делают многие прежние модели малоэффективными. Поэтому для нахождения способа коммуникации, наиболее оправданного с точки зрения информационно-новостного регулирования общественным мнением сегодня, целесообразно сформулировать критерии оценки на основании наиболее существенных особенностей нынешнего этапа развития СМК.

Уровень информационного шума в современных медиа делает любую сложную тему или многосоставную новость сложной для восприятия реципиентами. В связи с этим отличительной особенностью современных информационных потоков становится все большая фрагментарность – раздробленность информационных сообщений на короткие односложные блоки. «Фрагментация информационных сообщений, стремление подать их как поток разнородных сведений лишают аудиторию – телезрителей, радиослушателей, читателей – возможности воспринять картину мира в целом»[116], что делает их восприятие во многом некритичным.

Потому оценочные и мотивирующие посылы, чтобы пробиться к наиболее активной части своей целевой аудитории, должны иметь вид обрывочных сообщений с ярко выраженной эмоциональной окраской, заложенной в подтексте, а не в тексте, сообщения. «Фрагментация при подаче информации усиливается в связи с требованием потребительской экономики заполнять все время передач по всем каналам распространения информации коммерческими сообщениями… Полное безразличие, с которым реклама относится к любым политическим или социальным событиям, врываясь в передачи независимо от того, о чем идем речь, низводит любые социальные явления до уровня ничего не значащих происшествий»[117].

Полностью отказаться от контакта со СМИ в пользу других каналов коммуникации (например, межличностных) человек не может, поскольку только масс-медиа в высшей степени эффективно обслуживают его информационные запросы. Таким образом, не будет преувеличением назвать медийный канал воздействия на общественное мнение основным.

Что касается содержания и формы подачи информационно-новостного материала, то здесь нужно учитывать информационную подготовку и аналитическую зрелость современного зрителя, читателя или слушателя. За период становления медийной культуры (и в особенности за последние десятилетия бурного развития телевидения и электронных СМК) современная аудитория привыкла иметь выбор в источниках информации и уже способна более или менее квалифицированно отличить нейтральный факт от политически ангажированного. По крайней мере, в тех масштабах, в которых это может потребоваться для ухода из-под воздействия манипулятора.

Очевидно, что отношение к классической пропаганде или, например, брейнуошингу как к технологиям социального регулирования у обывателей становится отрицательным. Поэтому современное воздействие на аудиторию должно быть незаметным для потребителя и внешне соответствовать критериям тех разновидностей медиа, которым сегодня доверяют (например, качественной журналистике), и что особенно важно – оставлять у реципиента иллюзию полной самостоятельности: от выбора источника до выражения собственного мнения по актуальным вопросам.

Таким образом, на сегодняшний день наиболее принципиальными из критериев эффективности той или иной модели коммуникации, в целях регулирования общественным мнением по тому или иному вопросу, следует считать:

Наличие в качестве коммуникатора (субъекта информационного воздействия) средства массовой информации;

Свобода реципиента в выборе источника информации;

Некритическое восприятие информации реципиентом.

Круг коммуникативных моделей, пригодных для анализа, очерчивается достаточно четко – это наиболее известные на сегодняшний день информационно-манипулятивные теории и совокупности практических приемов: двухступенчатая модель коммуникации, спираль молчания, риторика, пропаганда, брейнуошинг, связи с общественностью, суггестия, нейролингвистическое программирование и мягкая пропаганда.

Двухступенчатая модель коммуникации, теоретически разработанная американским социологом П. Лазарсфельдом и эмпирически верифицированная его последователями, базируется на положениях о минимальной роли масс-медиа в воздействии на общественное мнение. П. Лазарсфельд считал, что аудиторию убеждают не СМИ как таковые, а лидеры мнений. В этой связи коммуникацию нужно выстраивать в две ступени – первоначальная передача информации лидерам мнений с целью последующей трансляции их влияния на аудиторию.