Читать онлайн Доза бесплатно

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© deedl / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Пролог

Его лицо как обычно безмятежно и расслаблено, веки не дрожат, дыхание еле уловимо, и только слегка нахмуренные черные брови выдают его. Словно говорят, издеваясь: «Смотри, он живой, теплый, и видит уже десятый сон, пока ты сидишь, замерев, как статуя, и пялишься на него».

По квартире в невообразимом хаосе разбросаны вещи: брюки, пиджак, рубашка, галстук, ботинки, туфли, платье – все то, что мы, как обычно, срывали друг с друга, в попытках добраться до постели. В этот раз, как и в большинстве случаев, попытка не удалась. Если быть точнее, она все же удалась со второго раза, после первого, на полу, в коридоре. И каждый раз это почти драка: мои бесполезные сопротивления, скорее против себя, чем против него, его ядовитый смех и сильные руки, а потом общие хрипы и стоны.

03:00. В 6 вставать на работу, а я уже около двух часов неподвижно сижу на его постели. Сегодня я точно не высплюсь, а скорее всего даже не лягу. Побреду по ночному городу до дома пешком в темноте, потому что моя машина так и осталась стоять около офиса, после того, как я уехала с ним. Уехала с ним. Снова. Снова обманывая себя, что делаю это, чтобы закончить начатое. Поставить точку. Достичь цели. Уничтожить его.

В голове беспорядочной каруселью крутятся тысячи вопросов, но я знаю ответ только на один: «Уйду ли я сейчас?» Да, я уйду. Уйду как обычно, потому что таковы правила. Правила странной игры, которую я придумала сама. Игры, в которую мы играем уже несколько лет. Игры, которая приносила столько страдания и счастья. Игры, которая в итоге привела к одному инциденту. Совсем небольшому. Абсолютно несущественному. Год назад он убил моего жениха.

И сейчас со стороны я выгляжу довольно глупо: сижу на постели полуголая, в одной руке розочка от разбитой бутылки вина, которую мы так и не допили, в другой – подушка. Каждый раз в моих руках оказывается новое орудие убийства, и каждый раз я задаюсь вопросом: что мне сделать? Зарезать? Задушить? Застрелить? Отравить? Столкнуть с балкона? Ударить вазой по голове? Но каждый раз я не делаю ничего. Жду, пока он заснет, грубо прижимая меня к себе, выползаю из-под него и ухожу. Я знаю, он не оставляет надежды, что однажды я останусь, а я не оставляю надежды, что однажды убью его. Но правила моей игры запрещают ему попросить меня остаться, а меня что-то останавливает от того, чтобы перерезать ему горло.

«Давай же, всего одно движение, это так просто, он даже не успеет проснуться». Я бесшумно встаю с кровати, оставив подушку, и подхожу к его лицу с розочкой в руке. Вот и все. Все закончится прямо сейчас. В тишине я наконец-то по-настоящему слышу его легкое неуловимое дыхание и громкие стуки собственного сердца. Сейчас мне кажется, что оно грохочет с такой силой, что способно разбудить и мертвого. Бум. Бум. Сильнее и громче оно бьется, только когда его руки касаются меня, когда его тело со всей силы вжимает меня в стену, когда его…

– Ну и долго мне ждать? – я не вздрогнула от его голоса, я даже не пошевелилась. Безумное холодное нечто разлилось внутри меня, не давая пошевелиться. Это чувство было безумно похоже на то, которое я испытала, когда впервые встретилась с ним взглядом, только тогда что-то горячее отхлынуло от груди и рухнуло в низ. А сейчас эти темные, почти черные глаза смотрят на меня, улыбаясь, словно не верят, что я смогу. А я смогу.

Он знает. Конечно, он давно знает о моих планах на его жизнь. Но почему-то не боится. Так странно, когда кто-то уверен в тебе больше, чем ты сама в себе. Но он ошибается.

– Ты собираешься убивать меня или нет? – его глаза по-прежнему смеются. – Давай, вот он я. Гнусный предатель. Тот, кто нарушил правила. Тот, кто убил твоего доброго и заботливого женишка. Дьявол во плоти. Истязатель твоего тела. Лежу перед тобой в одних трусах. Я готов. Отомсти. Убей. Сделай, что должна. Ты же сможешь?

Его последние слова снова выбили из меня уверенность, которую вселили предыдущие. Нет, так нельзя, так просто не может продолжаться. Я должна это сделать, и я сделаю это прямо сейчас. Это конец. Теперь я знаю, что смогу. Я смогу. Смогу?

Глава 1. Несколько лет назад

Место, в котором жила моя семья, можно было назвать своеобразной резервацией. Это был крупный зеленый район, до которого так и не смогли добраться различные бизнесмены и застройщики, стараниями которых остальной город быстро заполонили небоскребы и торговые центры. Долгие годы владельцев пытались убедить продать земли, не стесняясь использовать как уговоры, обещая немыслимые деньги, так и откровенные угрозы. Родители рассказывали, что однажды противостояние практически превратилось в войну, но сломить владельцев так и не вышло. Я безумно любила место, где появилась на свет и провела первые 23 года своей жизни. Чудесной и счастливой.

Ведь если посмотреть на мою жизнь со стороны, у меня есть абсолютно все, что нужно обычному человеку: замечательная семья, хорошее образование, интересная работа, друзья, и, конечно, добрый заботливый парень, который к своим 28 годам самостоятельно сколотил небольшой, но прибыльный бизнес, не связанный с попытками превратить наш район в мегаполис.

Я всегда считала, что мне до смешного везёт по жизни. Всё, за что бы я ни бралась, получалось. Что бы я ни пожелала, доставалось мне легко, без титанических усилий и посторонней помощи. Фортуна всегда была на моей стороне.

Счастлива ли я? Наверное, да, определенно. Ведь я неисправимый оптимист. Я не помню дня, когда я последний раз плакала. Я не помню часа, когда бы я не улыбалась. Мне кажется, что я делаю это даже во сне. Взрослая жизнь еще не успела убить во мне ребёнка, и это важнее всего.

Но годы бегут, а меня до ужаса тошнит от предстоящей перспективы. Перспективы, что когда-нибудь моя жизнь станет такой же, как и одинаковые жизни миллионов людей. Больше всего я боюсь взросления и постоянства. Многие мои ровесники, некогда разноцветные, стали серыми. У каждого одинаковые проблемы и фантастически одинаковая жизнь. Работа, учеба, дом. По выходным бесцельная ходьба по городу, механический секс с надоевшим, но родным человеком, посещение скучных, якобы развлекательных, мероприятий. И так постоянно, они довольны, спокойны, их все устраивает. От них за километр разит унынием и скукой. И, наверное, было бы лучше, если бы я была такой же. Но я другая.

Голод. Эмоциональный голод. Вот то, что я испытываю постоянно. Я удовлетворяю его путём достижения очередных маленьких побед: закрыть сложный проект на работе в кратчайшие сроки, получая восторженные овации от начальства и неплохую премию; преодолеть свои страхи, разогнавшись до немыслимой скорости на своём стареньком автомобиле, или прокатившись на ужасающем с виду аттракционе; отправиться в отпуск за новыми впечатлениями в новую страну; в конце концов, пойти и до беспамятства напиться в баре с друзьями. Но эйфории от этих обыденных вещей хватает ненадолго, проходит несколько часов или дней, и я снова ничего не чувствую.

– О чем задумалась? – доносится до меня тихий голос. И я понимаю, что уже довольно долго смотрю в огромное окно во всю стену шикарного ресторана, находящегося на верхнем этаже какой-то высотки. Поворачиваю голову и встречаюсь с ласковым взглядом ярких голубых глаз.

– Зачем ты привел меня сюда? Ты же знаешь, я не люблю все это. Рестораны, кинотеатры, свидания – банально, скучно, избито.

– Я не оставляю надежды, что когда-нибудь приведу тебя в такое место, увидев которое, ты захочешь возвращаться с него снова и снова.

– Это точно будет не пафосный ресторан.

Мне станет легче, я уверена. Я заполню пустоту внутри. Потом, после ресторана, когда мы приедем к нему домой, я смогу представить, что мы не встречаемся уже два года, я смогу представить, что он не мой заботливый и нежный парень. Я представлю, что он негодяй, маньяк, Дьявол. Я представлю, а ему понравится.

Так и получилось. И теперь мы лежали на постели, смотрели в потолок и тяжело дышали.

– Ты меня изнасиловала, – смеется Антон, – иногда в тебе просыпается что-то воистину темное. Впрочем, мне это даже нравится.

Я уткнулась носом в его шею. Он мой, родной, теплый, самый близкий. Он будет идеальным мужем, лучшим отцом. Он тот, кого женщины ищут всю жизнь, высокий голубоглазый блондин, герой сказки. И он до безумия любит меня. Вот только я не люблю его так, как надо любить мужчину. Я люблю его по-своему, по-другому. За то, что он есть, за то, что он хороший. Но это не любовь женщины к мужчине. Я никогда не скучаю, не ревную, не чувствую страсти. И я не знаю, как сказать ему об этом. Сказать, что вихрь моих сумасшедших чувств в начале отношений никогда не перерастает в большую любовь. Он всегда проходит. Из-за этого я всегда расставалась с мужчинами. Я просто переставала чувствовать влечение и, к сожалению, знала, что так будет всегда, с каждым.

И однажды я просто решила, что раз потеря чувств со временем неизбежна, так почему бы не остаться с тем, в кого ты когда-то влюбилась, если он продолжает любить, хотеть тебя, если его чувства сильнее с каждым днем, если он сделает твою жизнь сказочной, если он достойный надежный человек. Когда я встретила Антона, мне показалось это единственным верным решением.

Но сейчас я с каждым днем все больше и больше понимаю, что так не смогу. Я утолила свой эмоциональный голод этой ночью. На несколько минут. Но он возвращается. И нужно уснуть, пока гнетущая пустота не заполнила меня вновь.

К счастью или к сожалению, я прекрасно знаю, в чем моя проблема. Я знаю, что происходит. Я знаю, как утолить голод. Мне нужна совсем другая эмоция. Та, без которой моя жизнь не имеет смысла. Эта эмоция – страсть. Безумная пагубная страсть. А еще лучше, настоящая животная черная страсть, о которой пишут в эротических романах, и которой я никогда не чувствовала в полной мере. Но последние два года я сама держу себя в запертой клетке, не давая ей вырваться наружу. Почему? Потому что я Дьявол во плоти, отвратительное мерзкое существо в милом обличие и с гнилой душой. Хотя, души, скорее всего, и вовсе-то нет. Я убивала людей. Мужчин и юношей. Растаптывала и выворачивала их души наизнанку. И я не могу позволить себе убить ещё одного человека. Моего любимого парня. Не могу. Но мне нужна она. Сейчас мне, как никогда, нужна доза.

* * *

Разумеется, я никого не убивала в прямом смысле этого слова. Но все мои бывшие парни напрямую говорили мне, что лучше бы я их пристрелила, чем ушла. Они будто сходили с ума, влюблялись, привязывались, не могли прожить ни дня без звонков или встреч. Так было всегда, и в невинных подростковых отношениях, и позже, в более серьезных. Каждый раз, подбирая слова, чтобы закончить отношения, я испытывала невыносимую боль. Боль за другого человека, не за себя. Я пыталась вызывать воспоминания от эйфории первых недель и месяцев отношений, но никогда ничего не чувствовала, кроме разрушающей ненависти к себе. И боль за другого человека казалась намного сильнее любой собственной боли. Особенно, когда ее причиняешь ты.

Все говорили мне одно и то же: «Ты просто не встретила того самого, своего человека, свою судьбу. Когда ты встретишь его, ты все поймешь».

Пойму, конечно. Каждый раз, начиная отношения, я была уверена, что это тот самый. И каждый раз это заканчивалось одинаково. Возможно потому, что с детства у меня был свой особенный, очень странный по меркам остальных девчонок идеал.

Они мечтали о прекрасном заботливом принце на белом коне, а я мечтала о его полной противоположности. Мне нужен был кто-то темный, жестокий, грубый. Не знаю, что так повлияло на мои пристрастия, меня всегда учили только добру, окружая заботой и лаской. Может быть, подростком, я отпихивала от себя то, что искала. Или пыталась не думать о своих странных желаниях, прячась за спины нежных и заботливых мальчиков, которые вились вокруг. Которые всегда защитят. Которые даже за руку не возьмут без спроса. И которые надоедали своими высокими чувствами и добротой. Еще в школе я пыталась начинать отношения, выбирая по принципу: «чем хуже, тем лучше». Но даже самые последние негодяи, хулиганы и бабники превращались в милых преданных мальчиков, стеснявшихся лишний раз меня поцеловать, и, конечно, такие отношения заканчивались, не успев даже перерасти в что-то более серьезное. Для полной картины, наверное, не хватало уголовника, отсидевшего несколько раз за убийство и насилие, и превращенного мною в плюшевого зайчика. А в темного жестокого негодяя медленно превращалась я сама.

Пару лет назад моя лучшая подруга Даша сказала мне нечто очень странное:

– Ты никогда не задумывалась о том, что презираешь красивые ухаживания и романтику только потому, что у тебя никогда этого и не было? – я рассмеялась ее вопросу.

– Ты серьезно? Мне всю жизнь дарят дурацких плюшевых зверей и букеты цветов, водят в кино и таскают смотреть на звезды, я миллион раз целовалась на крышах, держалась за руки, гуляла под луной и валялась на траве.

– Я говорю о настоящей, серьезной романтике. У тебя ее не было. О свиданиях в ресторанах на крышах высоток под звездным небом, о приглашениях на закрытые балы, о внезапной поездке в Париж, о катании на яхте по морю, где только вы, дельфины и шампанское, а потом нежные и ласк…

– А еще мне никогда не давали в челюсть, не вжимали всем телом в стену так, чтобы сносило крышу, не заламывали руки, не подлавливали из-за угла, не целовали резко, жестко и внезапно, не смотрели так, что я возбуждалась от одного взгляда, но я хочу!

– Ты умрешь в психушке…

– Лучше так, чем прожить всю жизнь в розовых соплях и умереть старухой, даже не попытавшись почувствовать хоть капельку безумия страсти.

И в тот момент я встретила Антона. Встретила, и в очередной раз влюбилась. Я была уверена, что на этот раз смогу оставить в себе и растянуть эти вспыхнувшие чувства на всю жизнь. Я сказала себе, что пора взрослеть, что многие мои знакомые если не замужем, то живут или встречаются с парнем долгое время, все они счастливы, им никто не нужен, кроме друг друга, значит, и я смогу.

И я смогла. Когда мы встретились, он не был богат, а бизнес только-только начинал развиваться. Я была рядом, подкидывала ему разные идеи, поддерживала его, и ни разу не усомнилась в нем. А он обожал меня, носил на руках, и, когда бизнес пошел в гору, сделал почти все то, о чем говорила Даша: мы были в Париже, мы катались на яхте, он постоянно водил меня в необычные рестораны. Я была уверена, что люблю его, и ни разу за два года не посмотрела ни на одного мужчину. Ни разу.

Глава 2. Семья

– Мам! Пап! Я дома! – в ответ мне раздался звонкий лай, и из комнаты выбежал мой пес Альф. Огромный молодой немец по привычке начал прыгать вокруг меня, норовя облизнуть щеку. – Ну привет, привет, морда, я тоже очень соскучилась.

– Дочка, ты рано, – мама выглянула из кухни, ласково улыбаясь, – мы с папой ждали тебя только завтра. Думали ты останешься у Антона до воскресенья.

– Я соскучилась. Должна же я проводить выходные и с вами.

– Ну тогда мой руки, стол почти накрыт, будем обедать, а заодно отметим очередную крупную сделку твоего папы.

Всю свою жизнь папа занимался продажей недвижимости. И всю мою жизнь мы всей семьей отмечали его крупные сделки. До того, как я появилась на свет, мама работала бухгалтером, а после декрета они с папой приняли решение, что ей совсем не обязательно работать, он вполне может содержать семью, а маме лучше направить силы на меня. Когда я выросла, и потребность в таком внимании отпала, мама решила не возвращаться на работу, а заняться любимым делом: шить одежду на заказ. На сколько я могла судить, это было больше хобби, чем работа, но мама была счастлива. Как и каждый член нашей семьи.

Все уселись за стол, Альф по привычке начал крутиться у ног, выпрашивая что-нибудь вкусненькое со стола. Мама тихонько улыбалась, папа выглядел необычайно довольным. Это были редкие моменты, когда вся семья была в сборе в выходной день. Я всегда уезжала на выходные с Антоном или друзьями, а папа был в работе 7 дней в неделю. Я посмотрела на родителей. Их взгляды встретились. В глазах каждого было столько нежности и тепла, заботы, и, главное, любви друг к другу. Папа ласково положил свою руку на мамину, мама улыбнулась еще шире. 25 лет они женаты, и до сих пор испытывают друг к другу такие чувства. Хотела бы я уметь любить так же. Хотела бы я когда-нибудь создать такую же счастливую и крепкую семью, какую создали они.

Папа разлил шампанское и поднялся со стула с бокалом в руке.

– Я хочу выпить за своих любимых девочек, за свою семью. Хочу, чтобы в нашей жизни почаще были такие моменты, когда мы просто можем посидеть в кругу семьи все вместе, в тепле и уюте. Вы – лучшее, что у меня есть. Без вас я никогда не добился бы ничего в этой жизни. Без вас мне не нужно все то, чего я достиг. Я не мастер говорить тосты, но, думаю, вы чувствуете то же, что чувствую я.

Все заулыбались, чокнулись бокалами и приступили к обеду.

– Алиса, а почему ты не приехала с Антоном? – обратилась ко мне мама.

– Я хотела побыть с семьей.

– Но Антон тоже наша семья, – возразил папа, – вы уже давно вместе, он всегда присутствует на всех наших праздниках. И ему всегда рады в нашем доме, ты знаешь, мне очень нравится этот молодой человек. А если уж он нравится мне, значит, этот парень идеален, – папа рассмеялся.

– Твой папа прав. Ты выбрала очень достойного парня. Добрый, искренний, умный. Столько всего добился в свои годы. А главное, он любит тебя, и видно, что его намерения серьезны.

– Кстати, по поводу намерений…Когда я уже наконец погуляю на свадьбе своей дочери?

– Ну пааааап. Опять начинается. Мы с ним это обсуждали. Я сказала ему, что не буду ни съезжаться, ни жениться. Никакого предложения руки и сердца в ближайшие пару лет как минимум, иначе я скажу: «Нет».

– Но почему?! – родители сказали это хором.

– Потому что я к такому не готова. Свадьба, семейная жизнь – это не для меня. Я пока что не вижу себя в браке, и вообще не уверена, есть ли жизнь после свадьбы, – родители рассмеялись.

– Но у тебя хорошая работа, у него успешный бизнес, у нас есть две свободные квартиры, выбирай любую, вы не будете ни в чем нуждаться. Не стоит жениться, когда вы не в состоянии самостоятельно жить, но у вас есть для этого все условия! – начала мама.

– Я не хочу. Это не обсуждается. Считайте, что я хочу подольше побыть вашей маленькой дочкой и жить с вами, – и мои слова были правдой.

В эту ночь я долго не могла уснуть. В итоге я позвала к себе Альфа и лежала с ним в обнимку на постели. Альф тоже не спал и периодически ворчал вслух на мои мысли, как будто слышал каждую из них.

Почему нельзя полюбить мужчину так, как ты любишь родителей. Ты любишь их, несмотря ни на что. Любишь не за что-то. Тебе никогда не захочется пойти и найти себе других родителей, потому что старые надоели. Вы можете ссориться, можете не ладить, но ты всегда будешь их любить.

Я проснулась, когда лучи полуденного апрельского солнца начали назойливо стучать мне в окно. В щеку тыкался мокрый нос Альфа, который давно выспался, успел погулять с папой, и теперь был не доволен, что я все еще сплю.

– Встаю, встаю, – проворчала я, – сегодня пойдем с тобой побегаем по лесу.

Я всегда любила гулять на природе. Мне нравилось ходить по лесу в наушниках, наслаждаться свежестью воздуха. В такие моменты из головы улетучивались все ненужные мысли: оставалась только ты наедине с природой. Но меня не покидало ощущение, что люди странно косятся на девушку, в одиночку, шатающуюся по лесу. С тех пор, как у меня появился Альф, эта проблема исчезла. Теперь мы гуляем с ним вместе, сидим у пруда, бегаем по тропинкам, играем. Эти моменты я считаю одними из самых ценных в своей жизни. Самые ценные – это моменты, проведенные с семьей.

* * *

– Нееееееет! – мой громкий крик слышали, наверное, еще на нескольких этажах. Я опять проспала. Каждый раз, во сколько бы я ни легла, я не могу встать вовремя. Меня будят два будильника и вся семья, включая Альфа, которого научили стаскивать с меня одеяло, но я все равно умудряюсь проспать.

Мое обычное утро. Бегу в душ, ношусь ураганом по квартире, одеваюсь, крашусь, на ходу запихиваю в себя пару бутербродов и, сломя голову, несусь на работу.

За два года, что я тут работаю, я еще ни разу не пришла вовремя. И ни разу мне не попало. Наверное, потому, что потерянное время еще ни разу не повлияло на качество моей работы. Карьера для меня очень важна, и здесь я не позволяю себе быть безответственной и невнимательной. Ну, кроме систематических опозданий.

Я работаю в удивительном месте. Наш бизнес-центр занимает огромную территорию. Семь длинных зданий с панорамными окнами соединены друг с другом и вместе образуют причудливую фигуру. А внутри этой стеклянной крепости невообразимая красота. Все пространство занимают поляны и аллеи, все засажено деревьями, кустарниками, цветами. Между всей этой красотой из камней выложены извилистые тропинки, вдоль которых стоят красивые лавочки. У многих лавочек стоят столики, и в хорошую погоду люди выходят поработать на воздухе. Внутренняя территория настолько огромная, что здесь могут заблудиться не только новые сотрудники, но и те, кто работает давным-давно. Это самый настоящий парк.

Я люблю это место за его особый хаос. В бизнес-центре расположено около 30 организаций, но именно наша не потрудилась локализоваться в определенном месте. Постепенно расширяясь, она заняла первый, второй и третий этажи в одном здании, пятый и шестой в другом, третий и четвертый в следующем. Она просто раскидала свои отделы по разным зданиям, не став заморачиваться с переездом. И мне этот хаос очень нравится.

На улице всегда кипит жизнь: кто-то работает, сидя на лавочках, кто-то проводит деловые встречи, кто-то носится с документами, кто-то просто гуляет.

Я люблю свою работу. Люблю за чудесный дружелюбный коллектив, за хорошую зарплату, за отдельный кабинет (не представляю, как бы я смогла ужиться с кем-то в одном кабинете, учитывая мою любовь к открытым окнам и включенным кондиционерам), даже за огромное кресло, которое в три раза больше меня. Но больше всего я люблю ее за то, что мне не приходится сидеть на месте. Я занимаюсь рекламой и внутренними коммуникациями. И моя любимая часть – поиски нужного сотрудника, с которым мне срочно нужно обсудить какое-то задание или просто подписать у него очередной проект. Именно поиски, потому что наши сотрудники никогда не сидят на месте. Конечно, я могла бы вообще не выходить из кабинета, а просто ждать, пока они просмотрят почту и сами ко мне придут, но сидеть весь день в четырех стенах настоящая пытка для моего темперамента.

Я всегда иду, улыбаясь всем подряд. Иногда, на вопрос знакомых, кем я работаю, я отвечаю: «Солнышком». Мне всегда улыбаются в ответ. Наверное, большинство думает, что я странная, но я искренне надеюсь, что хоть кому-то поднимаю настроение.

Я рада, что никто не знает, что таится внутри меня. Что никто не догадывается о моем голоде. Что все видят только красивую милую девушку с охапкой документов. И не знают, сколько жизней поломало чудовище, живущее внутри меня, и сколько еще поломает.

В течение нескольких последних недель я взяла себя в руки и училась наслаждаться спокойствием, которое приносила мне внутренняя пустота. Я заполняла ее книгами, сериалами, новой информацией, и в какой-то степени это помогало. Я переносилась в другой мир, проживала другие жизни и получала необходимые эмоции. Я старалась никуда не ходить. Я свела к минимуму встречи с друзьями. Я боялась, что рано или поздно влюблюсь в нового мужчину, и делала все, чтобы его не встретить. Я боялась разрушить отношения, которые строила с таким трудом. Боялась разрушить жизнь того, кто любил меня больше всего на свете. Я отгоняла мысли о том, что больше ничего не чувствую. И в итоге большая часть меня смирилась с тем, что мне придется принести в жертву свой голод ради тихой гавани с любящим мужчиной.

* * *

– Алиса! Алиса, проснись! – утро очередной субботы началось с того, что Антон яростно тряс меня за плечи. Я открыла глаза и резко села на кровати. Сердце колотилось как ненормальное, – ты кричала. Опять приснился кошмар?

– Да, кажется. Ерунда. Всем снятся кошмары.

Я кричу во сне с детства. Родители водили меня к врачам, но те только разводили руками. «Не смотри фильмы перед сном, не сиди много за компьютером» – это все было бесполезно. Впрочем, это никак не мешало мне жить, учитывая, что в большинстве случаев я все равно не помнила, что мне снилось.

– Что тебе снилось? – Антон ласково обнял меня и потянул на себя, чтобы я легла обратно. Я уставилась в потолок.

– Не помню, давай еще поспим, – и я уткнулась носом в его шею.

На этот раз я соврала. Я прекрасно помнила, что мне снилось. Этот сон снился мне уже несколько раз за последние пару месяцев. Многоэтажный дом с квартирами в поразительно тихом районе. Не слышно шума машин, голосов людей, все слишком спокойно, только в окнах горит свет, и по движущимся в них теням видно, что люди здесь все-таки живут. Я захожу в подъезд, освещенный тусклыми лампами, и собираюсь подняться по лестнице к лифту, когда чувствую, как моей талии касается чья-то рука, а над ухом раздается тихий голос: «Ты уверена? Если зайдешь, уже не вернешься». Я не оборачиваюсь на голос, а просто останавливаюсь и смотрю перед собой. И просыпаюсь.

Я любила анализировать свои сны. Друзья часто говорили, что это довольно странно: вечно смеющаяся девочка, которой на все плевать, придает слишком большое значение каким-то снам. Но мои сны очень часто сбывались. Я никогда не верила в экстрасенсов и паранормальное, но снам доверяла очень часто. Этим утром я так и не смогла снова уснуть.

Глава 3. Секунды

Секунда. Ровно столько времени потребовалось, чтобы разрушилась вся моя жизнь.

Май встретил всех холодными дождями. Через день шел дождь, люди кутались в теплую одежду и сетовали на непогоду. Меня никогда не волновала погода, я радостно бегала по территории и в дождь, и в снег, улыбаясь хмурым сотрудникам.

К середине месяца наконец-то выглянуло солнце. Я шла по широкой, вымощенной камнями дорожке, подставляя лицо солнечным лучам и прижимая к себе очередную пачку документов, когда заметила, что навстречу мне из-за поворота выходит силуэт. Молодой парень. Черные ботинки, черные брюки, черное пальто нараспашку, черная рубашка, черные волосы. Я совершила непростительную ошибку. Вопиющую, поистине ужасающую, совершённую в каком-то безумном, непонятно откуда взявшемся порыве. Почти поравнявшись с ним, я посмотрела на его лицо. И тут же встретилась с пронизывающим взглядом невероятно темных, мне показалось, абсолютно черных глаз. Они смотрели прямо на меня, в меня, внутрь меня.

Секунда. Ровно столько мы смотрели друг другу в глаза. И за эту секунду произошло одновременно несколько вещей. Что-то теплое сжалось в груди и рухнуло вниз живота горячим комом, разливаясь внутри; у меня задрожали ноги, а в сердце кольнуло с такой силой, что, завернув за угол, где этот парень уже не мог меня увидеть, я остановилась, чуть согнувшись, и схватилась за сердце, пытаясь выровнять дыхание.

– Что за хрень?! – выругалась я и заметила несколько удивленно обернувшихся на меня людей. Я не могла объяснить себе происходящее. То, горячее нечто, прокатившееся по телу и упавшее вниз, я еще могла понять: я иногда испытывала такое чувство, когда целовалась с новым человеком в первые несколько раз. Это было возбуждение, и через пару недель отношений я такого уже не чувствовала. Но в этот раз оно было в несколько раз сильнее. И от чего? От простого взгляда? Остальное я объяснить себе не могла.

Я никогда не боялась, не испытывала никакого дискомфорта, смотря в глаза знакомым или незнакомым людям. Наоборот, раньше я часто любила смотреть на людей на улице или в транспорте, и почти всегда они отводили взгляд, а я никогда не испытывала от пересечения взглядов никаких чувств: ни плохих, ни хороших.

С этого дня я стала смотреть в глаза всем людям, встречающимся мне на пути. Я сталкивалась взглядом с каждым, но не испытывала ничего. Абсолютно.

В этих странных проверках незаметно пролетели несколько дней. А потом я снова встретила его. Он снова шел мне навстречу. И я снова посмотрела на него. На этот раз специально, и гораздо раньше того, как мы поравнялись. Как и в прошлый раз, он уже смотрел на меня. Секунда, две, три, четыре, пять. Мы поравнялись. Никто не отвел взгляда, пока мы не исчезли из поля зрения друг друга. Это была почти пытка. Я хотела не смотреть, хотела отвести взгляд, но не могла. Мне казалось, что все мышцы моего тела сейчас сведет судорогой, я сжала зубы, вцепилась обеими руками в папку с документами так, что побелели костяшки. Но даже если бы у меня случился приступ, как у эпилептика, и все тело начало бы содрогаться в конвульсиях, даже тогда я не смогла бы отвести глаза.

В какую-то из тех секунд, что мы смотрели друг на друга, мне показалось, что я смотрю в зеркало. Мне казалось, что я вижу себя, только в мужском теле. С этого момента в меня вселилась странная уверенность: он такой же, как я.

Я не помнила, как дошла до кабинета. Мне казалось, что пульс давно перевалил за отметку 100, а сердце просто не выдержит и разорвется. Оставшиеся часы пролетели как в тумане. Я не видела ничего, кроме пронзительных темных глаз.

Я пропала. Мой голод вернулся в десятикратном размере. Моя пустота полностью заполнилась этим человеком. Я перестала есть, я не могла спать. Но на этот момент я себя уже прекрасно знала, чтобы не обманываться романтическими иллюзиями. Это не была любовь с первого взгляда, это не была влюбленность. Это была страсть, безумие. Я хотела этого человека. Хотела того, с кем даже не была знакома. Осознание этого факта выбило меня из колеи, свело с ума, я не могла смириться с тем, что такое возможно. И как будто назло, память не позволяла воспроизвести его лицо, только глаза, чертовы глаза, которые теперь, казалось, смотрели на меня каждую секунду.

Я разрывалась на куски. Одна моя часть не хотела выпускать меня из кабинета, умоляя спрятаться подальше, а другая кричала, топала ногами, умоляла дать ей шанс снова увидеть его. Вторая победила. Я не смогла не выходить. Я стала больше смотреть на людей. Мне стали чаще говорить, что я красивая, я слышала комплименты от абсолютно незнакомых людей. Как же все меняется, стоит только поднять глаза. За прошедшую неделю мое имя не спросил разве что дворник. И он. Потому что я не встретила его. Ни разу. В конце концов я пришла к идиотскому выводу, что он здесь не работает, просто случайный клиент, и тогда в упор смотрел на меня, потому что знал, что больше никогда не увидит, и решил похулиганить. Но смириться с мыслью, что я больше его не увижу, было просто невозможно.

В выходные я буквально набросилась на Антона, пытаясь вытрясти из головы всю дурь. Антон светился от счастья, а у меня ничего не получалось. Я превратилась в наркомана, которому не давали его дозу.

* * *

Мучения продлились недолго. Я шла по тропинке с очередными документами, когда впереди в метрах тридцати между деревьев в листве мелькнула черная тень. В сердце екнуло, но я тут же откинула глупые мысли. Он мерещился мне в каждом человеке в черном пальто, и на этот раз надеяться не стоит. Человек бросил взгляд в мою строну и, выйдя из рощицы, подошел к дорожке, по которой я шла, остановившись за широким деревом, растущим на обочине. Я сбавила шаг и шла вперед, не имея возможности разглядеть его. Сердце бешено стучало. Поравнявшись с деревом, я медленно повернула голову. Это был он. Он стоял, прислонившись к стволу плечом, смотрел на меня, прищурившись, и еле заметно улыбался.

Я отвела глаза и рассмеялась. Единственным желанием было сбежать от него. Он по-прежнему не остановил меня и ничего не сказал.

* * *

Я злилась. Злилась на себя за то, что рассмеялась. Злилась за то, что так долго не видела его.

В моей голове крутились тысячи мыслей. Сколько раз он уже смотрел на меня, до того, как я подняла глаза? Сколько недель, месяцев? А если он все-таки подойдет? Что я ему скажу? А может вообще ничего и не случится, все пройдет само, я перетерплю. Да, так и будет. Все закончится, не начавшись. А если он заговорит? А если он окажется хорошим? Как в очередной раз смириться с тем, что я разрушу еще минимум две жизни? Пусть он окажется таким, как я. Пусть он окажется сущим Дьяволом. Я могла бы подойти к нему и просто предложить переспать. И если бы он согласился, все бы прошло. Но мне нужно не это. Не так просто. Мне нужна игра. Я хочу растянуть удовольствие. Пусть он просто заговорит, и будь что будет. Нет, мне нужен план.

Это было настоящее наваждение: как будто разум покинул бренное тело, помахав ручкой, и превратил его хозяйку в пациентку сумасшедшего дома. Я не могла взять себя в руки, как будто у меня отняли меня. Я купила солнцезащитные очки. Специально. Давай, попробуй теперь посмотреть мне в глаза. Я придумала тысячи гениальных ответов, колких фраз и шуток. Попробуй только заговори со мной. Но, если честно, в моих мыслях крутилась настолько несусветная чушь, что он бежал бы от меня со всех ног. И лучше бы он правда бежал.

В моей голове вертелись миллионы возможных ситуаций и диалогов. Я продумывала сотни ходов, как будто собиралась поработить мир. Оставалось только повесить на стену схему в виду огромного листа бумаги, утыканного булавками с натянутыми между ними нитками.

Со мной никогда не случалось подобного. Я никогда не испытывала такой сильной жажды обладания. Даже не обладания. Игры.

Конечно, все мои гениальные идеи провалились. Он играл в свою игру. И в следующий раз, когда мы встретились, и я одарила его взглядом, пробежавшись с ног до головы, просто, чтобы запомнить, в надежде, что через очки это не заметно, он ударил меня обухом по голове, окатил ведром ледяной воды и опрокинул на землю.

На самом деле он просто улыбнулся и сказал: «Привет».

А из моей головы вылетели все заготовленные фразы.

И я просто ответила: «Привет». Беззвучно. Одними губами. Потому что голос мне изменил. Пройдя мимо него, я впервые не удержалась и почти оглянулась назад, на него. Краем глаза я увидела, как он незаметно поворачивает голову, будто тоже собирается оглянуться. Но не оглянулся. Мы оба так и не оглянулись до конца.

Был ли мой Дьявол красив? У всех свои понятия красоты. Он был среднего роста, выше меня на полголовы; с правильными чертами лица; стройный; не мускулистый, но и не совсем тощий. Хотя, вряд ли я могла судить о фигуре, если видела его только в пальто.

Меня трясло. Руки отказывались слушаться, коллеги подозрительно косились на меня, видя, как я то и дело все роняю. Пару раз кто-то даже пошутил, что я влюбилась. Лучше бы я влюбилась. Это была очередная зависимость. Очередная страсть наркомана. Но в этот раз она вспыхнула из ничего, к незнакомому человеку, и в десятки раз сильнее, чем к кому-либо раньше.

Вся моя жизнь окончательно рухнула. Стерлось все вокруг меня, я видела себя, идущую в размытом мире, где нет ничего, только где-то среди этого размытого тумана скрываются темные хитрые глаза. Я впала в состояние транса, ходила как призрак с пустым взглядом. Частенько по дороге домой, я замечала, что от меня шарахаются люди: неудивительно, мой пустой взгляд был устремлен прямо сквозь них.

Дома я не находила себе места, шаталась по квартире из комнаты в комнату, врезалась в мебель, спотыкалась на каждом шагу. Иногда на меня нападали приступы истерического смеха, и я прыгала по квартире как кенгуру, играла в догонялки с Альфом, переворачивая все вокруг, и слушая сердитые крики мамы.

Раньше я удивлялась своей странной особенности: когда я долго не видела человека, я начинала его забывать, вместо того, чтобы скучать. В этот раз она меня подвела. Чем больше я не видела своего Дьявола, тем больше я о нем думала, и тем хуже мне становилось. Меня впервые подвела еще и фортуна. Я впервые столкнулась с трудностями, впервые оказалась в ситуации, где от меня ничего не зависело. Я не имела ни малейшего представления, где мне его искать, и что говорить, если найду. С детства я слышала два абсолютно разных мнения о связи желаний с реальностью. Одни говорили, что если чего-то захочешь с невероятной силой, то энергия твоей мечты обязательно материализуется, и ты это получишь. Другие говорили, для того, чтобы мечта сбылась, надо просто расхотеть. У меня мечты сбывались и тем и другим способом, и сейчас я не могла понять, то ли я недостаточно сильно хочу этого, то ли надо просто забыть.

Но я не могла забыть, не могла смириться с мыслью, что никогда не получу дозу. Проходили дни, все как один – снова без него, но надежда не покидала меня. Я пыталась найти спасение в вечерах с Антоном. Я врывалась и набрасывалась на него, как дикая. И каждый новый оргазм помогал мне забыть и выбросить из головы эти гребаные глаза на целую минуту. Я наслаждалась этими минутами и верила, что со временем они превратятся в часы, в сутки, в вечность. Я училась заново любить Антона, заново хотеть его, но получалось, мягко говоря, отвратительно.

* * *

Самой большой человеческой глупостью, не считая ранней женитьбы, я считала серьезные отношения в молодости. Да и вообще любые отношения в том понимании, в котором обычно о них говорят. Представьте, что вы встретили «того самого» человека в 18 лет. Что вы обычно делаете? Вы бросаетесь в омут с головой, думаете о нем постоянно, все это сопровождается постоянными звонками, переписками, встречами. Вы отказываетесь от своей свободы, от молодости, от тусовок и развлечений по одиночке, приносите в жертву все удовольствия, которые должны попробовать в таком возрасте, храните друг другу верность, ревнуете, проводите вместе большую часть своего времени.

Что вы делаете, сумасшедшие? Остановитесь!

К чему это приводит? В большинстве случаев, даже если вы были друг для друга «теми самыми», вы расходитесь. Либо не выдерживает один, либо оба. Знаете, почему так получается? Просто подумайте, кто сказал вам, что это правильные отношения? Современная молодежь? Общество? По сути, что есть общество, и являются ли его установки настолько авторитетными для вас, чтобы следовать им? Что общество может знать о вас и о ваших взглядах на отношения? Ничего. Но оно упорно навязывает вам свои ценности и загоняет в рамки правил, которые вы неосознанно применяете на себя.

Для меня не существует понятия «измена» в том смысле, которое вкладывают в него порядки. Изменить можно только самому себе, наступив на свои желания ради других, но не кому-то другому. Нет никаких рамок или ограничений. Никто никому ничего не должен. Никто не обязан ни от чего отказываться. Никто не обязан отчитываться. Если вы оба это понимаете, то, нагулявшись, вы проживете долгую и счастливую жизнь вместе. Со временем, когда ум окрепнет, а ценности поменяются, вы сможете сделать осознанный выбор, хотите ли вы прожить всю свою жизнь с этим человеком или нет. Находясь рядом друг с другом постоянно, вы привыкаете к человеку, считаете его самым близким и не замечаете, что никакой любви уже нет, путая ее с привязанностью, но не уходите, связанные страхом потерять то, что давно уже вам не нужно. Почему все так боятся свободы, называя ее одиночеством? Что может быть прекрасней?

Лучше всего вообще не вступать в отношения, а просто не терять связи с человеком, зная, что вы всегда сможете быть вместе, но сейчас ничего друг другу не должны. И когда вокруг вас окажется множество людей, ни к одному из которых вы не будете «официально привязаны», из всей этой толпы выделится тот самый, нужный, ваш, без которого вы не сможете. Вы просто это почувствуете. Именно к нему будут постоянно возвращаться ваши мысли, именно его вы будете хотеть, именно его вы будете ревновать. Именно его вы не сможете выкинуть из головы, когда будете с кем-то другим в попытках переключиться.

Но привыкнув отказываться от всего, привыкнув к человеку, вы не сможете трезво оценивать ситуацию. Не сможете понять, правильный выбор вы сделали или нет, хотя, конечно, убедите себя, что правильный. А потом вам постоянно будет казаться, что вы чего-то недополучили в молодости, а ваш брак вряд ли долго продлится. Нет никаких правил, определяющих понятие «любовь», все они придуманы людьми. Каждый понимает любовь по-своему, каждый определяет смысл этого громкого слова сам.

Мой идеальный мир – какая-то анархическая утопия, где не существует законов, правил, ценностей и социальных институтов. В моем идеальном мире каждый человек должен быть один, не связан ни с кем и ни с чем, и при этом всегда окружен всеми.

Возможно, я совершила главную ошибку в своей жизни, вступив в отношения с Антоном по правилам современного общества. Возможно, он был для меня «тем самым», а я была «той самой» для него. В любом случае теперь я никогда этого не узнаю. Потому что я убила чувства навязанными правилами. Осталась любовь к человеку, не к мужчине, осталась нежность и привязанность. Этого достаточно многим. Но это нисколечко не нужно мне.

* * *

– Привет, сестренка, – раздалось в трубке, – соберемся на выходных у Сереги на даче?

Рома. Один из лучших людей на этой планете. Мой лучший друг с тех пор, как нам стукнуло 7 лет, и мы втроем оказались в одном классе с Серегой. Рома все планирует заранее, порой, его серьезное отношение даже к самой обычной поездке доходит до абсурда, но это мелочи. Рома заменил мне брата, о котором я в детстве просила родителей. Я – заменила ему сестру, о которой он мечтал не меньше, чем я о брате, и которая у него появилась, но не прожила и двух лет. Я помню, как обнимала, как поддерживала его после смерти его маленькой сестренки и после развода родителей, помню боль на его невинном детском лице. Но, несмотря на ужасы, свалившиеся на хрупкие детские плечи, Рома рос добрым и светлым мальчиком, он всегда защищал меня от задир, прикрывал перед учителями, когда я хулиганила, делился конфетами и мороженым. Мы были настоящей семьей, и, когда выросли, по-прежнему не расставались, делясь друг с другом всеми печалями и радостями. Не всегда его девушки или мои парни принимали такую дружбу, но ничто не могло разделить узы нашего, пусть и не кровного, родства.

– Конечно, соберемся, – рассмеялась я в трубку, – удивительно, что ты позвонил не за пару месяцев.

– Учусь у тебя спонтанности! Передай Антону и девчонкам, а я пока позвоню Сереге, наверное, все же стоит его предупредить. Пока, сестренка!

Детство. Самый важный этап в нашей жизни. Я уверена, что именно детство определяет будущих нас, наши взгляды и ценности, наш характер, наше видение мира. Наше детство определяет все.

Глава 4. «Тёмный ангел»

– Алиса, ты же нас угробишь! Какого черта ты творишь! – Лиза истошно вопила с заднего сидения, в то время, как сидящая рядом со мной Даша, проверяла, насколько надежно пристегнут ее ремень.

– Наслаждайтесь скоростью, – хохотала я в ответ, – кто еще вас так покатает.

На самом деле я ехала не слишком быстро. Спидометр показывал около 110 км/ч, ночное шоссе было абсолютно пустым, и я бесцельно виляла по полосам, качая машину то вправо, то влево. Но девчонкам почему-то совсем не нравились мои забавы, и они уже полчаса ругались благим матом. Я бы давно разогналась по-человечески, но цели довести девчонок до инфаркта я не преследовала, поэтому просто посмеивалась и следила за дорогой.

К моему огромнейшему счастью и облегчению, в эти выходные мы с Антоном, Ромой, девочками и ребятами собирались на даче у нашего общего друга Сереги. Находиться сейчас со своим парнем вдвоем я бы просто не смогла.

С Серегой мы дружим еще со школы. Он никогда не сидит дома, всегда обеими руками за любое движение. В своем университете появлялся пару раз в год, и при этом умудрялся с блеском закрывать сессии. С того момента, как он получил диплом, Серега ни разу не имел постоянной работы, и не заводил серьезных отношений, предпочитая пить и веселиться, периодически находя себе новую пассию на месяц-другой. Возможно, мы могли бы стать с ним неплохой парой, если бы хоть немного друг другу нравились, однако, иметь такого друга я считаю гораздо более ценным.

Даша и Лиза – две мои лучшие подруги. С Дашей, Серегой и Ромой мы учились вместе в школе, с Лизой – в университете. Я познакомила девочек давным-давно, и с тех пор мы стали неразлучны. Втроем мы смотримся очень круто. Даша – голубоглазая пепельная блондинка, Лиза – зеленоглазая брюнетка, и я – темно-рыжая и кареглазая. Такой необычный контраст всегда производит впечатление на молодых людей, и когда мы гуляем без парней, с нами часто пытаются познакомиться.

Дима – парень Лизы и наш с ней одногруппник, спокойный и уравновешенный парень; их отношения мне напоминают огромный и до мелочей продуманный план на несколько лет вперед, что повергает меня в ужас, однако, они вполне счастливы вместе уже третий год.

Кирилл и Илья – лучшие друзья Антона, вечно друг друга подкалывающие, как два сварливых брата-близнеца.

Вся эта разношерстная компания образовалась уже давно, еще в самом начале наших отношений с Антоном, когда Серега позвал несколько одноклассников, включая меня с Дашей, к себе и предложил брать с собой, кого вздумается. Так и сдружились. Тогда нас было больше, да и сейчас мы частенько собираемся компаниями и по 20 человек, и постоянно в компании появляются новые лица, но этим составом мы встречаемся чаще всего.

Все ребята давно собрались на даче у Сереги, но Дашка допоздна работала, а электрички в час ночи не ходили, поэтому я решила ее дождаться, чтобы поехать вместе. Лиза решила нас поддержать, но, судя по ее лицу, уже давно пожалела об этом.

Я сбавила скорость, и мы выехали на проселочную дорогу, машину вяло покачивало на кочках, и девочки выдохнули.

– Почему тебе не живется спокойно? – заворчала Лиза, – даже машину не можешь водить по-человечески, обязательно нужен какой-то экстрим.

– Она просто любит хулиганить, – усмехнулась Даша.

– Обожаю, – прищурилась я, завидев огромный дом Сереги с низеньким забором-сеткой, державшимся на редких деревянных досках, – не пугайтесь.

Девочки с опаской взглянули на меня, но уже через несколько секунд я протаранила забор капотом, повалив его на землю, проехалась по нему всеми четырьмя колесами и остановилась на лужайке.

Нас встретил дружный гул и свист ребят, стоявших у полыхавшего мангала.

– Можно не сомневаться, кто приехал, только ты способна на столь эффектное появление, – смеющийся Серега подскочил к машине.

– Она нас чуть не угробила, – заворчали вылезающие девчонки.

– А ты сам говорил, что хочешь убрать забор, но руки не доходят, вот я тебе и помогла.

– Ты его снесла к чертовой матери, – Серега уже гоготал, оценивая масштабы бедствия.

– Вы еще не приготовили мясо? – наперебой заворчали девочки, – что вы делали?

– Бухали, – хором ответили ребята, протягивая нам три бутылки пива. Я тут же открыла свою и сделала несколько глотков.

– Типичная Алиса, хоть бы чокнулась, алкаш, – рассмеялись ребята, протягивая ко мне бутылки. Мое настроение рядом с друзьями росло в геометрической прогрессии, я моментально забывала о своих внутренних переживаниях, наслаждаясь воздухом, запахом костра и тишиной, нарушаемой бесконечным хохотом и болтовней.

Осознание, что впереди еще целые выходные, которые мы проведем вот так, здесь, все вместе, с едой, алкоголем и забавными играми, приводило меня в состояние абсолютной гармонии с самой собой. Я чувствовала, что невероятно счастлива. Именно такие встречи помогали мне оставаться самой собой: ураганом, зачинщицей хаоса, душой компании. Спасали от безумия, приглушали острое желание очередной дозы.

Но друзья становились все взрослее, серьезнее, ленивее, а наши встречи все реже и реже, и каждая моя неделя начиналась с очередного похода на работу. На работу, где меня ждал сам Дьявол.

Погода была восхитительная: солнце грело, но не пекло, приятный ветерок шуршал листьями деревьев, маленькие облака то открывали солнце, то снова погружали все в тень. Мы с девчонками смеялись, танцевали и пили, мальчишки жарили на мангале мясо и тоже пили. И хотя мне было тепло, уютно и весело, я не могла забыться и расслабиться. Столько лет алкоголь всегда помогал мне в этом, но сейчас, чем больше я пила, тем больше думала о Дьяволе, тем сильнее все сжималось в груди.

Ночью я заметила, как девочки о чем-то перешептываются между собой, поглядывая на меня. Наконец, Лиза вышла из-за стола, за которым мы играли в карты, и ушла на улицу, а Даша подошла ко мне и попросила выйти с ней. Выйдя на воздух, я моментально оказалась под прицелом двух пар глаз, внимательно смотрящих на меня.

– Что? – непонимающе выдала я и слегка пошатнулась. Надо сделать паузу в поглощении алкоголя. На полчасика.

– Вот именно это мы и хотим узнать. Что? – строго сказала Лиза, скрестив руки на груди.

– Я не понимаю…

– С тобой определенно что-то не то. Ты очень странная… Вообще-то ты пьешь и ржешь так же, как и обычно, и парни вряд ли заметят то, что заметили мы. Твой взгляд очень странный, как будто ты не здесь. О чем ты думаешь? Что случилось? – продолжила Даша.

– И какого черта мы до сих пор ничего не знаем? – снова сердито встряла Лиза.

Я никогда ничего не скрывала от девчонок, они знали о каждом моем парне, о каждом приключении, о каждой проблеме. Но сейчас, я просто не могла признаться. Я хотела, чтобы этот странный кусок моей жизни был только моим, и как бы мне ни хотелось поделиться своими мучениями, выговориться и почувствовать себя легче, я не могла.

– Все нормально, девчонки, вы чего? – я нахмурилась, – ничего не произошло.

– Ты не договариваешь.

– Да, она определенно что-то не договаривает.

– У вас с Антоном проблемы? У тебя кто-то появился?

– Нет, нет, все хорошо. Честное слово, я же всегда рассказываю вам все. Вы же знаете, я не умею держать язык за зубами.

Они переглянулись и недоверчиво посмотрели на меня.

– Ладно. Захочешь – расскажешь, ты знаешь, мы всегда готовы выслушать очередную сумасшедшую историю…

– И поддержать, – добавила Лиза.

– И вместе напиться, – сказали они уже хором.

– Знаю, – я рассмеялась. В такие минуты мне всегда становится теплее внутри, кажется, что с души падает камень, и ничто не заставит меня выйти из-под надежной защиты рук моих друзей. Ну, почти ничто.

– Сколько можно?! – раздался недовольный и пьяный голос Сереги с крыльца. Алиса, твой ход, потом обсудите свежие сплетни!

Мы рассмеялись и направились в дом. Антон взволнованно смотрел на меня, я взлохматила ему волосы и уселась рядом, взяв в руки карты. В этот момент мне действительно показалось, что все наладилось.

* * *

Мы собирались уезжать в воскресенье в первой половине дня, поэтому в субботу вечером я почти не пила, чтобы проснуться и сесть за руль в нормальном состоянии. Но утро началось гораздо раньше, чем я ожидала.

– Алиса! Алиса, проснись! – Серега в панике теребил меня за плечо, – Алиса!

Я открыла глаза и встретилась с абсолютно безумным взглядом. За спиной у Сереги стоял Рома, бледный, как полотно.

– Пожалуйста, вставай! – продолжал Серега, – срочно нужно, чтобы ты нас отвезла, умоляю!

– В 7 утра? – я посмотрела время на телефоне, – ты смеешься? Ключи от машины в сумке, возьми, поезжайте.

– Алиса, я еще пьяный, а у Ромы нет прав. Ты самый крутой водитель из всех, кого я знаю. Умоляю, помоги.

– Может, объяснишь, что случилось?

– Дело жизни и смерти, объясню по дороге.

Всю дорогу Серега нервно смотрел во все зеркала и теребил рюкзак, лежавший на его коленях. Все, что я смогла понять из его сумбурной речи, это то, что здесь неподалеку живет его товарищ, которому срочно нужна его помощь. Рома сидел сзади и молчал, как рыба. Мы выехали на шоссе, и, минут через 15, Серега попросил меня остановиться и возвращаться обратно без них.

– Может, вы оба расскажете, какого черта происходит? Что значит без вас? Я ваша подруга. И я пойду с вами.

– Ты никуда не пойдешь, – резко возразил Рома. Кажется, это была его первая реплика за сегодняшний день, – ты не представляешь, насколько все это опасно.

– Вы что, с бандитами связались? Перестаньте меня пугать.

– Алиса, мы вернемся в течение часа, сами. Все, уезжай быстрее, – ребята выбежали из машины и, перебежав пустое шоссе, скрылись за поворотом, оставив меня в полнейшем недоумении, смешанном с леденящим страхом. Я слегка опустила боковое окно, в надежде услышать происходящее, но гробовую тишину нарушали только редкие машины, проезжавшие мимо.

– Ну уж нет, я никуда не поеду, – зло сказала я под нос самой себе и, вцепившись в руль, решила стойко ждать ребят здесь.

События, произошедшие дальше, сыграли одну из ключевых ролей в формировании невероятной выдержки, психологическом взрослении, и развитии некоторых ситуаций.

Через пятнадцать минут моего ожидания я услышала отдаленные крики, а еще через пару минут раздались выстрелы, рев мотора, и из-за поворота на огромной скорости вылетели два мотоцикла, за несколько секунд превратившись в еле различимые точки вдали.

Меня охватила паника. Я не придумала ничего лучше, как рвануть туда, откуда только что раздавались голоса. Дорога за поворотом была вымощена асфальтом, но по обе стороны от нее тянулись частые улицы с унылыми ветхими домиками, выглядевшими по-настоящему заброшенными. На одной из улиц я и заметила то, что искала.

Я подъехала вплотную и пулей вылетела из машины. Серега сидел на дороге, вся одежда была заляпана кровью, а на его коленях в полуобморочном состоянии лежал молодой человек, издавая нечленораздельные звуки. Руки Сереги лежали на животе парня, по которому медленно расползались кровавые пятна. Мой ужас и шок медленно сменялись паникой.

– Алиса? – Серега уставился на меня, словно не веря в то, что я настоящая.

– Какого хрена? Где Рома?

– Я…Я… Рома…Скорую…Вызови скорую, – руки Сереги тряслись, а сам он слабо качнул головой в сторону. Только тогда я повернула голову и замерла от ужаса. Рома неподвижно лежал в траве в нескольких метрах от нас. Я рванула к нему, судорожно пытаясь прощупать пульс. «Живой», – выдохнула я.

– Скорая не успеет, – прохрипел лежавший на земле.

В следующую секунду мозг словно отключил панику и включил что-то иное.

– Вставай, живо! – заорала я на Серегу, и он, на удивление быстро очнувшись, стал выполнять все мои указания, – помоги поднять его, аккуратней! А ты не шевелись, так, давай назад. Теперь Рома, помоги, давай его в машину. И ты садись назад, быстро! – мы кое-как погрузили ребят назад, я прыгнула за руль и швырнула телефон Сереге.

– Смотри ближайшую больницу, включай навигатор.

На мое счастье, дорога по-прежнему была практически пустая. Я не смотрела на спидометр, но была уверена, что еще никогда не ездила с такой скоростью. С огромным трудом я успевала замечать неровности и объезжать их, иначе, мне казалось, мы бы просто взлетели. Наконец, мы оказались у больницы.

– Сидите здесь, – я бегом побежала к входу, рванула дверь, никого не увидела и просто заорала: «На помощь!!!». Откуда-то сразу выбежали женщины в белых халатах и тут же недовольно уставились на меня.

– Быстрее! Там, в машине! Пожалуйста! – моя речь была просто фееричной, я не могла ничего спокойно объяснить, но, кажется, меня поняли. Спустя пару минут парней увезли в реанимацию, а мой мозг, видимо, потративший всю энергию на случившееся, просто отключился. Все вокруг меня заволокло пеленой и я, присев на лавочку в коридоре, потеряла сознание.

Первое, что я увидела, когда в нос ударил резкий запах нашатыря, было до смерти перепуганное лицо Сереги. Я никогда не видела его таким: бледным, с трясущимися руками, почти как тогда, когда он в ступоре держал истекающего кровью парня.

– Всем спасибо, я в порядке, – как ни в чем не бывало, улыбнувшись медсестрам, я села и уставилась на Серегу, – а теперь рассказывай.

Опустив голову, он сел рядом со мной, уже прекрасно понимая, что не уйдет от ответа.

– Алиса, как бы я ни хотел, я не могу тебе рассказать подробностей. Но если вкратце, мы с Ваней и Ромой должны были завтра накрыть одного человека там, куда ты меня привезла, но все резко изменилось, видимо, поменялись планы. А Ваня решил геройствовать один. В итоге их оказалось четверо, и они скрылись, выстрелив в ребят.

– Знаешь, что я поняла? Ни-че-го. Что за бандитские разборки? Куда вы ввязались?

– Алиса, мы не бандиты.

– Да ну?

– Клянусь, Алиса, все именно так. Я никак не могу прийти в себя после случившегося, никогда еще подобного не случалось. А ты, конечно, не послушалась, – Серега улыбнулся, – но не будь там тебя, неизвестно что бы было. Я как идиот, просто сидел на земле, даже не позвонил в скорую помощь. Не знаю, как я мог.

– Все реагируют на подобные ситуации по-разному. Мне просто повезло, что мозг заработал в ускоренном режиме, я могла так же, как и ты, застыть от шока.

– Но не застыла.

– Кто вы? Организованная преступная группировка?

– Скорее наоборот. Мы те, кто, скажем так, борется с преступниками и наказывает плохих людей.

– Тогда кто? Полиция? Служба безопасности?

– Не всегда закон может справиться сам.

– Серега, я устала вытягивать из тебя каждое гребаное слово, ты обязан рассказать мне все. Прямо сейчас.

Спустя ещё несколько минут споров и препираний, Серега все же сдался. «Тёмный ангел» – так оригинально некогда назвали сообщество первые из его участников несколько лет назад. Со временем группа расширялась, и на данный момент в ней состояло около тридцати человек. То, что он рассказал дальше, заставило меня задуматься над тем, достаточно ли хорошо я знаю своих друзей. А знаю ли я их вообще?

– Мои родители владели огромным бизнесом, помнишь? В детстве я купался в роскоши. А потом они разорились, и я стал обычным подростком, родителям снова пришлось крутиться…Они не разорились, Алиса. Бизнес отжали. Все, ради чего родители жили, все, что они хотели отдать мне – отобрали. А Рома. Его отец хотел хорошей жизни для своей семьи, но связался не с теми людьми. Мать Ромы никогда не одобряла дел его отца, но тот не слышал ее. Он не понимал масштаба угрозы, пока они не начали угрожать его семье. Выстрел попал в ребенка, врачи боролись, но не спасли Ромину сестру. Родители развелись, ты знаешь. А еще ты знаешь миллионы историй, когда, например, обеспеченная девушка связывается с проходимцем. Тот обдирает ее до нитки, обманом уговаривает переписать на него имущество, а потом исчезает. Или избалованный сын олигарха, но по сути обычный подросток, подсаживается на какую-нибудь дрянь, а барыга и рад продать ребёнку побольше. Безутешная мать рыдает у порога клиники, а закон делает вид, что прямых улик против той сволочи нет. Перечислять дальше? Думаю, ты уловила суть. Мы с Ромой такие не одни. Многие в той или иной степени пострадали от одной и той же бандитской шайки, а позже и от ее последователей. Годы шли, состав сменился, пополнился сыночками бандитов. Могу я опустить подробности? Вот тебе правда: мы объединились год назад, чтобы их наказать, выгнать из нашего города раз и навсегда. Долго пытались выследить, и, наконец, нам удалось найти одну из их локаций, там, судя по всему, они хранили свои товары. Нет, конечно, мы не собирались их убивать, но разукрасить морду, уничтожить товары… а эти уроды теперь знают, что мы их выслеживаем, но, к счастью, пока не знают, кто мы.

И, самое главное, резервация, где живете вы с Ромой. Кто, по-твоему, многие годы безуспешно пытается отобрать территорию? Разные организации, но назойливее всех именно они, гребаные бизнесмены…

Последний год мы тренировались, знаешь, наказывали всяких мелких негодяев, о которых могли узнать от знакомых. Устраивали засады, объясняли человеку, что он поступил некрасиво. Порой, этого достаточно для морального удовлетворения со стороны потерпевшего. Нет, мы никого не убиваем, – поспешно добавил Серега, увидев мое ошарашенное лицо, – так, немного пугаем, но подробности расскажу как-нибудь в другой раз.

– Ты шутишь.

– Снимай розовые очки, принцесса. Ты не представляешь, как несправедлив мир, и как прекрасна возможность восстановить справедливость, особенно, когда предельно понятно, кто виновен, но закон делает вид, что нет никаких улик.

– И кто ваш босс?

– Нет никакого босса. Мы сами по себе.

История Сереги с трудом укладывалась в моей голове. Я смутно представляла все то, о чем он говорит. Конечно, я смотрела фильмы, и представляла, что в жизни не так все просто, но поверить в то, что подобное происходило прямо у меня под носом, я не могла. Рома всегда говорил, что его сестра умерла от неизлечимой болезни. Я никогда не замечала, насколько сильно мои друзья были травмированы событиями своего детства. И могла бы никогда не узнать. А теперь выходит, что мои друзья – долбанные Бэтмены.

* * *

Двери реанимации открылись, и к нам вышел врач.

– Вашего друга мы прооперировали, но он в тяжелом состоянии и еще не скоро придет в себя. Внутренние органы, к счастью, не задеты, но он потерял много крови. Еще буквально 10 минут, и мы бы ничего не смогли сделать. Сейчас надейтесь на лучшее, я не могу с точностью дать прогнозы, но мы уже можем переводить его в палату. Насчет второго, боюсь, все куда менее радужно. Он в коме. Сколько это может продлиться – неизвестно. Шансы есть всегда, но, к сожалению, в данной ситуации их мало. Держитесь. Ах да, полиция уже едет, чтобы с вами поговорить.

Слова врача огрели меня по голове, облили ведром холодной воды, уничтожили внутри последний теплый огонек. Рома. Шанс. Надежда. Кома. В голове вихрем проносились беспорядочные воспоминания о детстве.

Я падаю с велосипеда и разбиваю коленку, а Рома прикладывает подорожник и говорит, что вылечит меня суперсилой. Вот мы лазаем с ребятами по деревьям, и я пачкаю новое светлое платье, плачу, что попадет от мамы, Рома пытается оттереть пятна, поливая их «спрайтом», но получается только хуже. Рома гордо сообщает, что у него родилась сестренка, и я радуюсь вместе с ним, как будто она родилась и у меня. Роме 11, сестренки больше нет, и я обнимаю его худые плечи, трясущиеся от рыданий. Нам 15, и я слушаю его истории о неразделенной любви, приношу первую в нашей жизни бутылку пива. Нам 19, и он пытается объяснить мне статистику, чтобы я не завалила экзамен в университете. Нам 23, и мы пьем и смеемся на даче у Сереги, и, кажется, так будет всегда.

А сейчас он не со мной. Не разделит со мной нахлынувший кошмар. Не подскажет советом. И я никак не могу ему помочь.

– Расскажешь только то, что видела, а потом с ними поговорю я, – шепнул Серега. Приехала полиция. Она расспрашивала нас недолго, и, попросив Серегу быть на связи, уехала, так и не поговорив с Ваней, в палату к которому не впускали никого.

– Так просто? Что ты им сказал?

– Не важно. Оказались не в то время не в том месте. От нас пока отстанут. А этих уродов пусть ищут.

– У меня миллиард пропущенных, время 5 вечера, а ребята даже не знают, куда мы пропали. Надо вернуться, ребятам мы сейчас ничем не пригодимся.

Серега кивнул, и мы вернулись на дачу.

– Вы где были? И где Рома? – закричали девчонки, когда мы въехали на территорию – мы думали, вас похитили!

– Мне тоже очень интересно, – Антон сверлил меня взглядом.

– Я объясню позже, – ответил Серега и вопросительно посмотрел на меня.

– Поехали скорее, – Лиза рванула дверь моей машины и закричала, – Алиса, у тебя все задние сидения в крови! Вы что, труп прятали?!

Конечно, Серега не рассказал ничего о «Темном ангеле», а вкратце рассказал ребятам примерно то же, что и полиции.

– Вы с Серегой что-то мутите, и я узнаю, что, – шепнула Даша, покачав головой, но больше ничего спрашивать не стала. Антон молча обнял меня и не стал доставать вопросами.

Ужасы пережитого дня не закончились. По дороге домой меня внезапно окатило ледяной волной осознания: я не помнила, как везла ребят в больницу.

* * *

Серега позвонил мне на следующий день и сообщил, что Ваня очнулся и хочет видеть свою спасительницу. Мои возражения, что я всего лишь добросила его до больницы, Серега слушать не стал, поэтому после работы я поехала в больницу.

Несмотря на жуткое состояние, Ваня выглядел неплохо. И хотя его кожа была ужасно бледная, и резко контрастировала с темно-каштановыми волосами, светлые глаза зажглись ярким огнем, а губы растянулись в улыбке, когда я появилась на пороге.

– Ну, здравствуй, моя спасительница Алиса. Сережа рассказал мне про твою удивительную реакцию, а то я в таком состоянии был, что практически ничего не помню. Я рассмеялась.

– Если честно, я тоже не помню. Наверное, у меня был шок, и он так подействовал. Как себя чувствуешь?

– Неплохо, пока во мне столько обезболивающего. Планирую завтра содрать все эти провода и присоски и убежать отсюда.

– Только попробуй. Я тебя везла сюда не для того, чтобы ты себя угробил.

– И я говорю тебе огромное спасибо. Ты спасла мне жизнь.

– Жизнь тебе спасли врачи, а не я.

– Если бы не ты, я бы не получил ни единого шанса на спасение. Когда-нибудь мы встретимся, и я буду в вертикальном положении, и тогда проси у меня, что хочешь.

– Мне ничего не нужно, ты, главное, выздоравливай.

– Я справлюсь. Но знай, что я перед тобой в долгу. И всегда приду на помощь.

– Спасибо, Ваня, – я присела на край кровати и сжала его руку. В это мгновение мысли, крутившиеся в голове всю ночь, все же пробились на свет. Вот о чем стоит попросить, и другого шанса не будет.

– Я хочу работать с вами, – выпалила я, от чего Серега моментально изменился в лице и так же быстро ответил, опережая товарища.

– Это даже не обсуждается. Слишком опасно.

– Кажется, Ваня сказал, что я могу просить, о чем угодно.

– Алиса, пойми, мы не просто наказываем плохих людей, это огромный риск, долгая подготовка, план, который в любой момент может сорваться. Это не просто поехать поджечь дом доставшему тебя соседу. Нет никакой гарантии, что ты выберешься живым. Ты сама видела, что произошло.

– Не бери меня сразу накрыть наркокартель, дай возможность поучаствовать в небольших делах. Если я не смогу – я сама откажусь от этой затеи.

– Поговорим об этом, когда Ваня придёт в себя. Но знай, что я буду категорически против.

– Я не думаю, что тебе это нужно, Алиса, – заговорил Ваня, когда мы остались вдвоем. Это не шутки, и, столкнись мы с ними лицом к лицу, у нас не будет ни единого шанса. Пусть сейчас эта шайка не такая матёрая, как была в годы молодости наших родителей, но все равно очень опасная. Я понимаю, ты не сможешь простить их за то, что пострадал твой друг, и горишь желанием отомстить, но… – Ваня выдержал долгую паузу и, кажется, улыбнулся, – но твоя реакция и умение хладнокровно мыслить, если, конечно, ты сможешь и дальше контролировать эмоции, – ценные качества, которые очень пригодятся в нашей команде. Так что, если ты действительно хочешь, я не буду возражать.

– Мой лучший друг… Мой брат в коме. И неизвестно, выкарабкается ли он. Как я смогу спокойно спать, зная, что эти уроды где-то там, а он лежит в больнице без сознания. Я уверена. Я хочу.

* * *

Через пару дней звонок в дверь заставил меня вылезти из кровати ранним утром. Меня уже трудно было удивить, поэтому я ожидала кого угодно. Например, курьера с кактусом. Почему бы и нет.

– Алиса Пламенева? Распишитесь.

На колючках кактуса была приколота записка.

«Моей спасительнице. Мы следим за тобой».

Я рассмеялась. Конечно, Серега рассказал Ване о том, что мои любимые цветы – это кактусы. Правда, по иронии судьбы, все кактусы у меня погибают.

– Ну что, делаем ставку, сколько ты проживешь? Думаю, месяца три, – обратилась я к цветку.

Пока я готовила завтрак, мне успел позвонить Серега и радостно сообщить, что Ваню выписали. А во мне проснулся прежний дух авантюризма.

Глава 5. Волки и овцы

За те дни, что я не видела Дьявола, как ни странно, мое нервное напряжение, связанное с ним, практически улетучилось, и я верила, что рано или поздно смогу прийти в норму. Но, каждый раз, на работе, когда я приближалась к очередному повороту на территории или в здании, сердце предательски замирало в ожидании неизбежного подвоха. В любой другой ситуации я бы здраво рассудила, что нас ничего не связывает, но только не с ним. Чтобы понять мои мысли, нужно самому это пережить. Я была уверена: он тоже не мог так просто отпустить меня. Я знала, он где-то рядом. И он выжидает.

Погода была полностью солидарна с моим настроением. Мне не хотелось жары и солнца, и в отличие от большинства приятелей и коллег, я радовалась промозглой сырости. В один из июньских дней, когда моя надежда вновь получить дозу, хотя бы просто встретившись с ним глазами, приобрела чудесный оттенок туч на небе, я уныло брела по территории, и злилась так сильно, что мечтала увидеть его хотя бы для того, чтобы просто придушить и успокоиться.

Холод и сырость отвратительно влияли на всех сотрудников, в особенности на женщин. Все как одна ныли о том, как они хотят одеть новые летние платья и босоножки, отправиться на пляж или съездить за город на шашлыки. Паршивое настроение распространялось на весь коллектив. Кончилось все это тем, что я впервые стала участником конфликта на работе.

Неделю назад я составляла документ, который должны были подписать несколько человек из бухгалтерии. Сегодня, когда мне его вернули, я не досчиталась двух подписей сотрудниц и, как обычно, никому не дозвонившись, побежала их искать. Весь отдел в составе из 8 девушек стояли на своем этаже у лифта и о чем-то громко спорили, переходя на крик. В увлекательных дискуссиях о важности дебета и кредита и списывании «тупоголовыми курицами» чего-то там со счетов я не понимала ровным счетом ничего, поэтому, с трудом перекрикивая толпу, я попыталась получить то, зачем пришла.

– Катя! Катя! Екатерина! – я схватила ее за плечо, и она наконец-то оторвалась от жаркого спора. – Почему мне вернули документ, не поставив все подписи? Где твоя? – Катя схватила бумаги и быстро пробежалась по ним взглядом.

– О! Да, я видела это. Я не должна это подписывать, вычеркни меня из списка.

– Что значит не должна? Рекламный проект всегда согласовывают одни и те же люди, это утверждено.

– Да, но моя подпись роли не играет, я с этим не связана. – она протянула мне бумажку, тряхнув платиновыми волосами.

Следующие пять минут протянулись в безуспешных попытках объяснить блондинке, почему ее подпись необходима. В следующие десять минут к нашему спору подключилась остальная бухгалтерия. Кричали все, громко ругая друг друга, начальство, сотрудников других отделов, правительство и погоду. В конце концов Катя все же сдалась.

– А где Оля? Она-то почему не подписала? Оля! Только что ведь была здесь! – я сердито оглядывалась по сторонам в поисках еще одной безответственной коллеги.

– Она была на больничном. А сейчас видимо убежала в отдел продаж, пока мы тут кричали, еще полчаса назад собиралась пойти их отругать за что-то.

Я зарычала. Только не хватало мне носиться по корпусам, гоняясь за сотрудниками. Я нажала кнопку вызова лифта, а девушки медленно поплелись на свои рабочие места.

– А она точно пошла в отдел продаж?

– Не знаю, скорее всего, – бросила последняя сотрудница, за секунду до того, как открылся лифт, а сама она скрылась за стеклянными дверями своего отдела.

– Если что, скажите, чтобы зашла ко мне! – крикнула я и громко прорычала, – я сегодня точно кого-нибудь растерзаю! – и, не глядя, впрыгнула в лифт.

Прежде чем делать шаг в кабину лифта, нужно хотя бы посмотреть, куда вы шагаете, и убедиться, что она перед вами. Вы можете провалиться в шахту. В лучшем случае. В худшем, вы все-таки окажетесь в кабине лифта, но можете в кого-нибудь врезаться. Например, в Дьявола.

* * *

– Вау, – услышала я тихий голос над ухом и поняла, что врезалась носом в чью-то шею. Да что там носом, я с размаху всем телом вписалась в человека, стоявшего в лифте. Даже сквозь его пиджак и рубашку я почувствовала чужое тепло, и ощутила, как меня обдало жаром от макушки до пяток, а в низ живота снова рухнуло горячее нечто, разливаясь и обжигая. Я впервые почувствовала его запах. Он не был ароматом одеколона, он исходил от него, от его тела, его кожи. И от этого запаха к горячему безумию внизу живота добавилась невыносимая свинцовая тяжесть. Две секунды. Все это длилось ровно две секунды, после которых двери закрылись, а я с трудом заставила себя сделать резкий шаг назад. Полшага. Нет, четверть шага. Я подняла глаза. Это был он. Его глаза по-прежнему смотрели на меня одновременно пронизывающе и с иронией, и в этот момент я с удивлением обнаружила, что они…серые? Губы Дьявола кривились в ухмылке.

– Ого. Я уж и забыла, как ты выглядишь, – с трудом выдавила я, пытаясь вложить в голос как можно больше сарказма. Больше я не смогла сказать ни слова. Горло сдавило, и я приоткрыла рот в безуспешной попытке сделать хотя бы вдох. Мы были одни в лифте, а мне катастрофически не хватало воздуха. Возможно, в этом момент я неосознанно воспроизвела взгляд, который так долго и упорно тренировала перед зеркалом. Во всяком случае, я могла представить, что видел он со стороны. Темно-рыжие волосы растрепаны, рот приоткрыт, взгляд устремлен снизу в верх прямо на него. В тот момент в моих глазах отражался, наверное, весь спектр существующих эмоций: гнев, ярость, страсть, смущение и…страх. Оторвать взгляд друг от друга нас заставили открывшиеся двери лифта, который успел привезти нас на первый этаж. Я вырвалась из оцепенения, умудрившись грациозно развернуться и сдержать себя, чтобы пулей не вылететь из лифта.

Я сбегала. В буквальном смысле этого слова. Быстрым шагом, подальше от него, подальше от собственного безумия. Я знала, что он смотрит мне вслед, как и то, что он не станет останавливать меня. Не в этот раз.

* * *

Если предположить, что все люди по своей природе делятся на волков и овец, задайтесь вопросом, кто вы? Волк или овца? Я была волком, который мечтал стать овечкой. Я хотела стать жертвой, добычей, но всю мою жизнь получалось наоборот.

Вчера я так и не встретилась с Олей, а отдавать документы начальству нужно было уже сегодня, поэтому я носилась как бешеная крольчиха по своему кабинету, собирая все необходимые бумажки, планируя, заглянув к Оле, отправиться прямиком на совещание, не заходя обратно лишний раз.

Я бежала. Бежала по территории, бежала по коридорам. Я не додумалась затормозить на повороте и с размаху врезалась в человека, выходящего из-за угла. Врезалась так, что чуть не сбила его с ног, и упала бы сама, если бы меня не удержали.

– Вот бл…, – я злобно подняла глаза и запнулась, – …блинчик. Конечно, из всех людей, здесь работающих, я могла врезаться только в него. И теперь я стояла, прижатая к нему вплотную, его руки крепко держали меня чуть ниже плеч, а сам он, конечно же, смотрел мне прямо в глаза и ухмылялся.

– Жестко. И долго ты планируешь в меня врезаться? – его губы медленно растягивались в улыбке.

– А долго ты планируешь попадаться мне на пути? – выдохнула я и прищурилась. Я смогла что-то сказать, ого. Я прямо слышала бурные аплодисменты у себя за спиной. Он молчал, улыбался, не отводил глаз и продолжал меня держать. А я не шевелилась, и просто не могла оторвать взгляд от его лица. Ладно, от его тела я тоже не могла отлипнуть, и стояла как вкопанная, пытаясь выровнять дыхание. Я чувствовала, как поднимается и опускается грудь при каждом вдохе и выдохе, как тепло от его тела словно переливается в мое, как по спине побежали предательские мурашки. Не знаю, сколько мы так стояли: несколько секунд, минуту или полчаса, и сколько бы еще простояли, если бы из-за того же самого злополучного поворота на нас не выехала уборщица с тележкой, по ширине, занимавшей чуть ли не весь коридор.

– Так, молодежь, посторонись! – крикнула она громким басом. Не знаю, что произошло сначала: то ли он отпустил меня, то ли я сделала шаг назад, но в следующую секунду я уже бежала прочь, подальше от него, чувствуя, как горит под одеждой кожа в тех местах, где он держал меня.

Я не могла прийти в себя. Все мое тело пробивала мелкая дрожь, которую я успешно скрывала, судя по тому, что никто не косился и ничего мне не говорил. Я держала руки под столом, пытаясь запомнить, что говорит генеральный директор. Если бы я взяла ручку, мои попытки вряд ли увенчались бы успехом.

Перед глазами стояли его ухмылка и пронизывающий взгляд. Я так нуждалась в его взгляде, я мечтала о его руках, губах, теле. Я столько дней провела в мучительном ожидании очередного противостояния взглядов, мне нужно было получить свою дозу. А теперь у меня словно случилась передозировка. Если все мое тело стало практически неуправляемым от обычного столкновения, что же со мной будет, если…

– Алиса! Ты слышишь меня или нет? – кто-то настойчиво тыкал в мой локоть ручкой. Я повернулась к этому неслыханному нахалу.

– Все я слышу, незачем меня пихать, – Егор, мой коллега, смотрел на меня, вопросительно приподняв бровь.

– И что я только что сказал? – я ответила ему улыбкой и гробовым молчанием. – Все понятно. Где ты витаешь? Генеральный сказал, что скоро начнем новый проект, возможно, совместно с другими организациями. Ничего пока не решено, но в будущем тебе предстоит большая работа. Я предложил тебе помощь. – Егор широко улыбнулся.

– Да, спасибо, но пока ведь абсолютно ничего не ясно. Давай обсудим это, когда придет время. – Егор нахмурился и пожал плечами. С первых дней моего появления он не оставляет попыток пригласить меня в кино или на чашечку кофе. Пока что ни одна попытка успехом не увенчалась. Я навечно упрятала его во френдзону.

До кабинета я добралась благополучно. Рухнула на кресло и закрыла лицо руками. Работать дальше было практически непосильной задачей, и я с трудом досидела до конца рабочего дня. К сожалению, или к счастью, в этот день я больше не видела никого, кто мог бы пошатнуть мою нервную систему.

Мой эмоциональный голод был удовлетворен, я получила то, что хотела. Новые ощущения, новую цель, новую жертву. Но главной проблемой, по иронии судьбы, стало мое сбывшееся желание: я впервые почувствовала себя не охотником, а добычей, не волком, а овечкой. Я столько лет мечтала об этом, а теперь меня это до безумия пугало. Жертвой стал не он, а я.

Я должна была взять ситуацию под контроль, я должна была планировать каждый взгляд, каждый шаг, каждое слово. Но один его вид ломал к чертям все, что я так тщательно продумывала и держала в своих мыслях. Я должна была расслабиться, стать собой, осознать, что он всего лишь очередная новая игрушка, которая надоест мне через месяц или, в лучшем случае, год. Умом я это понимала, так как прекрасно знала себя. Но где-то внутри тихий голос нашептывал мне, что опытному кукловоду не составит никакого труда притвориться игрушкой. И этим кукловодом была не я.

* * *

– Нет, это невыносимо! – с этими словами я очнулась теплым утром от очередного глупого сна. В этом сне я снова встретилась с НИМ глазами, и когда он прошел мимо, зачем-то попыталась пнуть его ногой под зад, но промахнулась, не удержала равновесия и свалилась на пол. Собственно, проснулась я от того, что упала с кровати. Ничего удивительного, это вполне в моем стиле.

Так просто не могло продолжаться: эта неизвестность, постоянное напряжение, отсутствие каких-либо шагов с его стороны. Да, я получала необходимый эмоциональный заряд, но он приносил больше мучений, чем кайфа.

Пятница. Любимый день всех сотрудников, и с некоторых пор такой ненавистный мне. После обеда на территории никого не встретишь, все стараются незаметно удрать, думая, что начальство этого не замечает. Я не собиралась следовать их примеру, у меня не было ни малейшего желания возвращаться домой. Кроме того, впереди ждали длинные выходные, в которые я абсолютно не представляла, чем заняться.

Работы не было, и я относила последние документы, неторопливо прогуливаясь по усыпанной гравием тропинке между деревьев, когда услышала за спиной: «Стой». Меня снова окатило жаром с головы до ног, и я приложила неимоверные усилия, чтобы не затрястись. Неизвестность. Страх. Предвкушение того, что скажет этот голос дальше.

– Стою, – просто ответила я, не оборачиваясь, и остановилась. Мне не нужно было даже знать этот голос, чтобы понять, кому он принадлежит. Это был его голос. Голос моего Дьявола. Я слышала, как он сделал несколько шагов и остановился в нескольких сантиметрах позади меня, от чего пульс яростно застучал где-то в горле.

– Ты не хочешь обернуться?

– А ты не хочешь меня обойти? – ответила я, и за моей спиной послышался смешок.

– Как тебя зовут? – снова спросил он. Следующий смешок раздался уже от меня.

– Ты столько времени молча прожигал меня взглядом, и в итоге решил так оригинально начать? – наверное, хорошо, что он не видел мою ядовитую ухмылку. Кто его знает, может он никакой не Дьявол, а все это время просто стеснялся, а теперь еще и обидится.

– Ого. Ты узнала меня по голосу? Я польщен, – нет, он явно не стеснялся. Я резко развернулась и тут же пожалела о своем поступке, так как тут же столкнулась с насмешливым взглядом, направленным прямо в меня, который моментально заставил покрыться мурашками все тело. Каким-то чудом я все же умудрилась внешне сохранять хладнокровие. Я прищурилась и слегка наклонила голову вбок, прежде чем снова заговорить.

– Как меня зовут? Это все, что ты хочешь у меня спросить?

– А мы так и будем отвечать друг другу вопросом на вопрос?

– Мой ответ зависит от твоего. Видишь, я уже ответила. Так что?

Он выдержал паузу и также чуть склонил голову вбок, отзеркалив мою позу, спокойно и уверенно гипнотизируя взглядом, словно наблюдая за моей реакцией.

– Да. Только имя, – и его губы растянулись в хитрой улыбке. Я прекрасно понимала, что он играет, и, конечно, имя было далеко не всем, что он хотел узнать. Возможно, он догадался, что игра – это именно то, что мне нужно, возможно – нет, в любом случае я приняла вызов и просто пожала в ответ плечами.

– Ну что ж. В таком случае тебе и этого знать не обязательно, – оторвать от него взгляд было равносильно тому, чтобы сдвинуть с места огромный булыжник весом в несколько тонн, и все же я его сдвинула. Равнодушно улыбнувшись, я развернулась и направилась в сторону здания, слыша за своей спиной тихий хитрый смех. Я знала, что и в этот раз он меня не остановит. Просто потому что останавливать меня дважды за день явно не в его правилах.

* * *

Выходные тянулись катастрофически медленно. Я лежала бревном на диване наедине со своими мыслями. А мысли взяли надо мной верх, разделившись и перетягивая меня из стороны в сторону как канат. Дьявол помогал отвлечься от дурных мыслей о Роме, до сих пор не приходившем в сознание. Мысли и переживания о Роме перебивали мысли о Дьяволе. Родители уехали за город, забрав с собой Альфа, Антон весь был в работе, так что я медленно сходила с ума в пустой квартире. Ни одно занятие не приносило мне радости, не могло отвлечь от навязчивых мыслей, я не знала, куда себя девать. К вечеру воскресенья я с удивлением обнаружила, что вымыла полы, протерла шкафы и полки и убрала всю одежду, которую много лет неизменно раскидывала по комнате, аргументируя это творческим беспорядком.

Глава 6. Привет, сестренка

Когда я говорила, что мне нужна игра, я имела в виду что угодно, но никак не прятки, где мне придется водить. Я осознала, что он начал играть с нашей самой первой встречи. Теперь я не сомневалась, что все это время он намеренно прятался от меня, будто зная, что чем больше проходит времени, тем хуже мне становится, и тем ярче эффект от его появления. Как он это делал, я представляла смутно. Возможно, окна его кабинета выходили на территорию, возможно, он просто не выходил в рабочее время, возможно, что-то еще, но главное было то, что он прятался специально.

Тем временем мне становилось все хуже, с каждым днем ломка становилась все сильнее, жажда все мучительнее. Не знаю, чего конкретно он добивался, на этот раз, скорее хотел проучить за дерзкий ответ, однако, если он чего и добился, то только того, что я начинала его ненавидеть.

К счастью, мои мучения на этот раз продлились недолго. Я вновь встретила его в конце недели. Мы шли навстречу друг другу по парку, вновь прожигая друг друга глазами. Внезапно он сменил траекторию движения, направившись прямо на меня, и в конце концов преградил мне дорогу. Я остановилась. Между нами было не больше половины метра. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза.

– Нет, – наконец выдал он, чуть заметно улыбаясь. В ответ я лишь вопросительно подняла бровь. – Это не единственный вопрос, который я хочу тебе задать, – я усмехнулась.

– И что же еще ты хочешь знать?

– Например, во сколько ты сегодня заканчиваешь работать? – на этот вопрос ему ответили мурашки, которые и так покрывали меня с ног до головы, а теперь с удвоенной силой прокатились по всему телу. Нет, я не буду играть по твоим правилам. Я улыбнулась и покачала головой.

– И мы будем мило болтать, прогуливаясь по городу или сидя в каком-нибудь кафе, за один вечер узнав большую часть того, что хотим друг о друге? Так не интересно. Стандартно. Банально. Скучно.

Он чуть склонил голову вбок, с интересом и удивлением всматриваясь в мое лицо.

– У тебя есть идея получше? Я поддержу.

– Любишь играть? – продолжила я, а в его глазах блеснули дьявольские огоньки.

– Очень, – ответил он, хитро прищурившись, – что предпочитаешь? Шашки? Шахматы? Догонялки?

Кто-то перехватывал инициативу. Так не пойдёт.

– Обсудим это в понедельник. Скажем, в это же время, на этом же месте?

– Договорились, – мы одновременно сделали шаг в сторону и обошли друг друга, направляясь каждый по своим делам.

Разумеется, я знала, что он подойдет, и меньше всего хотела, чтобы наше общение началось по стандарту: знакомство, прогулки, свидания. Как ответить, чтобы предотвратить такой ход событий, я знала, а вот о том, что делать дальше, не имела ни малейшего представления. То, как легко он согласился, радовало и настораживало одновременно, но я предпочитала не вдаваться в размышления по этому поводу, а заняться делом.

Антон крепко спал рядом, обнимая меня рукой, а я никак не могла последовать его примеру, путаясь в ворохе собственных мыслей. Шли первые часы холодного воскресенья, сопровождавшиеся ливнем, бьющим по стеклу с грохотом, а я так ничего и не придумала. Я любила сильные дожди, поэтому решила проветрить свои мысли, выйдя на балкон. Попытка вылезти из постели не увенчалась успехом, стоило мне подвинуться, как рука Антона крепче прижала меня к себе. Даже во сне он боится отпускать меня. С трудом, я все же аккуратно выползла из-под его руки, вышла на балкон, открывая окно, и щелкнула зажигалкой, поджигая сигарету.

Шум дождя, ставший громче в несколько раз, успокаивающе ворвался в мои мысли как дым в легкие, и я наконец смогла нормально подумать. Я обозначила для себя несколько важных вещей.

Во-первых, мне не стоило бросаться в омут ненормальной безумной черной страсти, возникшей к незнакомому человеку; я буду сдерживать свои мысли, свои эмоции и свое тело до последнего, даже если это будет меня уничтожать. Стоит тормозить происходящее по максимуму, тянуть время, возможно, это пройдет, и я с облегчением вернусь к спокойной жизни с Антоном, осознав, что я просто не ценила свое счастье. Последнее представить сложно, я и тихая гавань – абсолютно противоположные понятия, но ведь все мы меняемся со временем, может, мне просто стоит подождать, и я поменяю свои взгляды на мир.

Во-вторых, даже если никаких отношений между нами не будет, все равно категорически нельзя появляться вместе с Дьяволом где-либо за пределами нашего бизнес-центра. Во всяком случае пока я не подумаю над тем, где это будет безопасно. Да и с Антоном не стоит гулять в людных местах, впрочем, мы этого почти не делаем, так как по будням он работает допоздна, а по выходным мы почти всегда у него, если я не шатаюсь где-то с друзьями. Опасность представляет не только, что Антон увидит меня с кем-то, но и то, что этот кто-то, являясь мне никем, увидит меня с Антоном. А еще друзья, родители, семья парня. Нет. Ни в коем случае.

В-третьих, мой Дьявол ни в коем случае не должен ничего обо мне знать. Или знать минимальную необходимую информацию. Ни фамилии, ни адреса, ни телефона. Ничего. Да и я сама не так уж много хочу о нем знать, так интересней. Даже имени не знать – вот это круто. Впрочем, имя все-таки в ближайшее время узнать придется, не могу же я кричать ему: «Эй, Дьявол!» или «Привет, моя доза».

Воплотить все задуманное не представлялось возможным. Ни капельки. Я ненавидела планы, но сейчас мне было необходимо придумать что-то, что хоть как-то поможет мне. И я придумала.

А потом раздался телефонный звонок.

– Привет, сестренка.

Тепло и свет будто наполнили меня изнутри, возвращая к жизни. Рома пришел в себя. Мой брат будет жить.

– Какое-то время не смогу ходить, придется долго восстанавливаться, но, в целом, прогнозы вполне оптимистичные, – сказал Рома, когда я примчалась в больницу.

– Почему ты ничего не рассказал?

– Серега раскололся?

– Еще бы ему не расколоться. Так почему?

– Ты бы не оставила это просто так, обязательно бы сказала, что тоже хочешь в этом участвовать, я не мог потерять еще и тебя.

– А ты думаешь, что теперь я это оставлю?

– Алиса, ты не понимаешь, во что хочешь ввязаться.

– Уже ввязалась. Они чуть не убили тебя. И они не будут безнаказанно устраивать беспредел и дальше.

– Нет. Даже не думай.

– Уже поздно, Рома. Ты не сможешь меня отговорить.

– Ну почему ты такая упрямая? Я прошу тебя не лезть в это дело.

– Ты не заставишь меня закрыть глаза на тех, кто совершил это с тобой. Пожалуйста, отдыхай и скорее приходи в себя. Мы справимся. Все будет в порядке.

Рома безнадежно вздохнул, но больше не сказал ни слова. За столько лет, проведенных вместе, он знал, нет ни единого шанса отговорить меня.

Глава 7. Правило № 1

Осознание того, что сегодня я наверняка увижу Дьявола, не принесло никакого облегчения, наоборот, мое состояние стало в разы хуже, чем в те дни, когда я могла только гадать, встречу ли его. Внутри меня все сжималось, руки дрожали, мысли путались, я всерьез задумывалась, что такими темпами дойду до нервного срыва.

«Что, если он не придет? Забудет? Не захочет? Будет смотреть из окна, на меня, идиотку, и, как обычно, ухмыляться. Хотя, из окон это место не видно, слишком много вокруг деревьев».

Но он пришел. В черной рубашке, с полностью расстегнутым черным пиджаком, он стоял, облокотившись на спинку лавочки, и курил. Слегка наклонив голову и прищурившись, смотрел в мою сторону и еле заметно улыбался, дожидаясь, когда я подойду.

– Привет, – сказал он и улыбнулся шире, а я еле сдерживалась, чтобы не выдать дрожь во всем теле.

– Присядем? – с трудом выдала я, обошла его и села на лавочку. Он встал напротив меня. Что ж, я была готова к тому, что он будет делать все по-своему. Я заставила себя посмотреть на него: все та же полуулыбка, все тот же взгляд в меня, все та же абсолютная уверенность в себе.

– В общем, слушай, – выдохнула я и продолжила, – начнем с простого. Каждый день мы можем задать друг другу только один вопрос. Отвечать можно только правду, соврать или сказать «не знаю» нельзя. Естественно, ложь это или нет, проверить невозможно, но так ведь не интересно?

– Согласен. Стоп, это был твой вопрос?

– Это был пример, как делать нельзя: подлавливать на мелочах и прочее в этом духе, это не считается. Врать нельзя, но можно отказаться отвечать на вопрос. Либо говоришь правду, либо отказываешься от ответа.

– И в чем тогда смысл? Ты можешь просто отказаться отвечать на все вопросы, – он вопросительно поднял брови.

– А в чем смысл мы сейчас придумаем. Например, по итогам недели, тот, кто не ответил на большее количество вопросов, проиграл, и должен…

– Ладно, – на пару секунд он нахмурился, после чего его губы медленно растянулись в улыбке, а глаза сощурились еще сильнее, – играем на желание, – он сказал это тихо и таким голосом, от которого сердце с грохотом упало вниз. Нет, я не жертва, ты не будешь чувствовать себя хозяином всех ситуаций, даже не думай.

– Хорошо, – я усмехнулась, – только надо обозначить рамки…

– Ну нееет, это не интересно, – лениво протянул он, снова скорчив недовольное лицо.

– Условие только одно. Желание не должно быть таким, за которое нас могут арестовать или выгнать с работы. Например, если ты скажешь мне пройтись в трусах по территории или потрепать за щеку генерального директора или что-то подобное. Это единственное условие, – я прищурилась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Договорились. Каждый день здесь в это время?

– Нет. А если у кого-то появится срочная работа или назначат внезапное совещание, или еще что-то. Я несколько раз в день бегаю по территории, а ты выходишь курить. Поэтому, давай встречаться каждый день в 12:00. Если кто-то не сможет в это время, пусть заранее оставит записку, скажем, в дупле вот этого дуба, – я кивнула в сторону огромного дерева, росшего неподалеку, – и напишет, когда сможет.

Брови парня стремительно поползли вверх, словно, не веря той чуши, которую я только что выдала.

– Почему такие странные правила?

– А почему ты согласился играть? – мне надоело смотреть на него снизу в верх, и я медленно встала, оказавшись прямо напротив него: мы оба молча ухмылялись и продолжали это затянувшееся противостояние взглядов.

– Это твой первый вопрос?

– Нет. Можешь начать первым.

– Ты прекрасно знаешь мой первый вопрос, он не изменился. Как. Тебя. Зовут?

– Алиса. Когда у тебя день рождения?

Дьявол рассмеялся.

– Даже не хочешь сначала спросить имя? Я могу поинтересоваться почему?

– Можешь. Завтра. Так что?

– 13 февраля.

– А год?

– Мне 25. Сама посчитаешь?

Я выдохнула с облегчением. Это замечательно, мне в августе исполнится 24, а на мои игры слишком взрослый бы не согласился.

– Отлично. До завтра, – я развернулась и направилась к своему корпусу.

– Ты не захотела знать, почему я согласился? – раздался за спиной его голос. Я обернулась, одарив его широкой улыбкой.

– Я не задаю вопросы, на которые знаю ответ.

Эта игра была лишь началом, она не стала частью нашей основной игры, однако она установила для нее первое правило: говори правду или не отвечай.

* * *

До конца рабочего дня я пребывала в состоянии сумасшедшей эйфории. Улыбка не сползала с моего лица. Конечно, теперь я обрела уверенность в том, что каждый день буду получать небольшую часть необходимой мне дозы. Мой план удался, главное, держать себя в руках и не думать при каждой встрече о том, как он вцепится в тебя и повалит на землю, придавив сверху своим телом. А если попытается, не допустить этого. Ни за что.

Альф почувствовал мое хорошее настроение сразу, как я зашла в квартиру, и поприветствовал меня оглушительным лаем. Мы валялись на полу в комнате, я со смехом трепала его за шею, а он тыкался в меня носом, норовя облизать. Если в моей жизни и есть поступок, о котором я уверенно могу сказать «правильный», это то, что я завела собаку. Он грустит вместе с тобой, радуется вместе с тобой, и будет любить тебя всегда, как и ты его. Друга лучше просто не найти.

– Опять устроили возню, – в дверях, с улыбкой качая головой, показалась мама, – ты чего такая веселая?

– Разве я бываю грустной? – рассмеялась я, почесывая Альфу живот.

– Сегодня ты необычайно радостная.

– А зачем грустить? Правда, Альф? – тот ответил убедительным гавканьем, а мама, подозрительно покосившись на нас, скрылась за дверью.

Я затеяла опасную игру, исход которой невозможно было предвидеть, и радовалась этому, как ребенок.

* * *

Он снова пришел раньше и снова курил, прислонившись к лавочке.

В этот раз я спросила его про работу и узнала, что он работает в одном из корпусов в организации под названием «Орион» менеджером по работе с клиентами.

– Почему ты не спросила имя?

– Твой возраст волновал меня больше всего, – он лукаво прищурился.

– Интересно, почему… – он сделал вид, что глубоко задумался, и если бы я умела краснеть, то напоминала бы в этот момент помидор, – однако, сегодня ты снова не спросила имя, так что я жду полного ответа, – и он выжидающе уставился на меня.

– Чтобы ты наверняка потратил на это свой вопрос, – я ухмыльнулась. Этот ответ удовлетворил его.

– Где ты работаешь? – спросил он на третий день.

– В «Принт+». Назови свое имя.

– Владислав. Можно просто Влад. Приятно наконец познакомиться, Алиса, – с этими словами он протянул мне руку, и когда я вложила свою ладонь в его, по всему телу снова пробежали мурашки. Он крепко держал мою руку, смотря мне в глаза и еле заметно улыбаясь самым краешком губ, а когда, наконец, отпустил меня, я снова почти бегом побежала от него. Кого я боялась больше? Его или себя? Я не знала ответа.

Август с лихвой компенсировал дождливое лето небывалой жарой. Теперь все ругались на солнце, меня же волновало только то, что игра шла с ровным счетом, а вопросов, на которые я не смогла бы ответить, было достаточно. Я уже знала свое желание, и мне было необходимо выиграть. Нужно было придумать такие вопросы, на которые он с большой вероятностью не стал бы отвечать. Или не смог бы. Вот это был хитрый ход, мы же не обговаривали то, что вопросы могут касаться только нас. Поэтому я приберегла коварный вопрос до пятницы.

– Задавай свой вопрос первый, – попросила я его в четверг. Он спросил про образование, и я выдохнула с облегчением, рассказав, что закончила университет по специальности «реклама и PR».

Настала моя очередь. Я посмотрела на Влада, незаметно вдохнув побольше воздуха. Говорить, когда тебя сверлят взглядом эти глаза, было невыносимо. Особенно, когда собираешься задать такой вопрос. Он должен отказаться отвечать, а на войне хороши все средства. Даже самые нелепые.

– Сколько у тебя? – спокойным голосом выдала я, и улыбка расползлась по моему лицу.

– Прости, что? – ответил он, еле сдерживая смех.

– Ты понял, – я сощурила глаза и покосилась на пряжку его ремня. Он поперхнулся. Это была моя маленькая победа.

– Ответ «достаточно» тебя устроит?

– Нет.

– А я могу ответить на твой вопрос чуть позже? Скажем, более развернуто? Обещаю, мой ответ полностью удовлетворит твое любопытство, – и с этими словами он сделал шаг ко мне, оставив между нами жалкие пару сантиметров. Меня бросило в жар, и я с трудом заставила себя сконцентрироваться, чтобы выдохнуть ему в лицо:

– Нет, – он сделал шаг назад, ухмыляясь, и я почувствовала небывалое облегчение.

– Тогда я отказываюсь отвечать. Вот и ломай теперь голову.

– Правда думаешь, что я сильно хотела это узнать? Ты всего лишь попался на уловку.

– Ну-ну, я еще могу сравнять завтра счет, не забывай. А потом и вовсе обыграть тебя, – с этими словами он развернулся и медленно направился к своему офису.

– Или проиграть, – шепнула я так, чтобы он не слышал.

Наступила пятница. Сказать, что я переживала – ничего не сказать. Какой бы вопрос он ни задал, я была уверена, что не смогу ответить на него. Оставалось надеяться, что он попадется на мою уловку.

– Я тебя внимательно слушаю, – весь его внешний вид кричал о том, что мне конец.

– Ладно, – я приподняла брови, – когда у меня день рождения? – улыбка моментально слетела с его лица.

– Что? Это я тебя должен спросить. Понятия не имею, – и тут же вернулась обратно, – я сказал правду.

– Нельзя говорить «Не знаю», забыл? – я почти смеялась.

– Это не честно. Пересмотрим правила.

– Пересмотрим. Только когда завершим вопросы этой недели, – он молча обошел меня и встал сзади, приблизившись губами к уху, и заговорил в него, от чего по мне снова прокатилась и упала вниз живота горячая волна.

– Я мог бы не согласиться засчитывать этот вопрос, и тебе бы пришлось задать другой, так как ты сама знаешь, что это не честно. Но я подыграю тебе, позволю выиграть в этот раз, но потом не жди от меня пощады. Я буду задавать такие вопросы, что ты не сможешь их повторить, не то что ответить на них. А желания… Сама увидишь расплату за свою хитрость, – он резко отстранился и снова оказался передо мной, кривя губы в ухмылке, а я не могла выдавить из себя ни слова в ответ.

– Что ж, раз я в любом случае проиграл, задам обычный вопрос. Где ты живешь?

– Недалеко… отсюда.

– Это не точный ответ, – он покачал головой, – мне нужен адрес.

Я не могла сказать ему свой адрес, абсолютно точно.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – процедила я сквозь зубы.

– Ого, не думал, что ты откажешься. Это интересно. Однако, в любом случае, я проиграл. Придумала желание?

– Да, – улыбнулась я, – не сложное и не жестокое. Надеюсь, ты вспомнишь мою доброту, если я когда-нибудь проиграю, – он насмешливо посмотрел на меня, всем своим видом говоря: «И не надейся».

– Хочу сделать несколько совместных фотографий. Прямо сейчас, – он смотрел так, словно сомневался, в своем ли я уме.

– И все? Ненавижу фотографироваться, но я думал, ты придумаешь что-нибудь изощреннее.

– Это я всегда успею. Давай, вставай рядом.

Я достала телефон и стала фотографировать. Мы кривлялись и корчили рожи, делали вид, что фотографируемся на паспорт, смеялись и дурачились.

– Теперь ты сможешь любоваться мной в любое время, – ухмыльнулся он.

– На самом деле у меня жуткая память на лица, я с трудом могу воспроизвести их в памяти, и это меня сильно напрягает. Не хочу забывать, как ты выглядишь.

– Спасибо, что упростила мне задачу. Не придется задавать этот вопрос на следующей неделе.

– Не скучай, – я бросила на него последний взгляд и зашагала прочь.

Неделю назад я думала, что, если мы будем разговаривать, это разрядит напряжение, которое образовывалось между нами при каждом пересечений взглядов. Я ошибалась. Оно росло и росло с каждым днем, и держать себя в руках становилось все сложнее. Чем больше я стремилась утолить жажду, тем сильнее она становилась.

Поздно вечером, пересматривая фотографии, меня вновь накрыло леденящее чувство, подобное тому, которое настигло вечером того дня, когда стреляли в Рому. Я не помнила, как делала эти фотографии. Мой мозг словно стирал из памяти моменты сильных эмоций и не хотел мне их возвращать. «Стоит обратиться к врачу» – подумала я, прежде чем провалиться в сон.

Глава 8. Заброшенный архив

Очередные выходные с Антоном, вопреки наивным надеждам, не изменили ничего внутри меня. Я изо всех сил старалась быть ласковой и милой, но получалось откровенно фальшиво, правда, он этого не замечал и выглядел вполне довольным.

– Ты сможешь взять отпуск в сентябре? – проговорил он, обнимая меня сзади, пока я переворачивала блинчики на сковородке.

– Отпуск? Я не устала от работы, – просто ответила я, и вся сжалась, ожидая подвоха.

– Хочу отвезти тебя на море, – меня моментально будто огрели по голове молотком и шарахнули током.

– Нет. Только не на море. Не люблю море.

Антон рассмеялся.

– Все любят море. Я хочу показать тебе, как это прекрасно, хочу, чтобы тебе понравилось. Вот увидишь, твое мнение поменяется.

– Во-первых, я не все, – сердито буркнула я в ответ, – во-вторых, говоришь, поменяется? Так же, как и с многочисленными идиотскими ресторанами, в которые ты продолжаешь меня водить? Как успехи? – я обернулась к нему, ухмыляясь.

– Не сравнивай море и рестораны.

– Слушай, я готова отправиться с тобой в отпуск. Давай снимем домик в лесу, будем собирать грибы и ягоды, топить печку, ходить на рыбалку.

– И кормить клещей, потихоньку сходя с ума вдали от цивилизации. Я всегда удивлялся твоим пристрастиям. Подумай над моим предложением. Я уверен, ты будешь в восторге. Если не понравится, в следующий раз поедем в отпуск куда скажешь, хоть в лес.

– Ладно, – проворчала я, выкладывая блинчики на тарелку, – садись за стол.

Если бы для меня существовал антоним, он бы все всяких сомнений назывался «вода». Я просто не представляю, что еще в этом мире может быть настолько далеко от меня. Вода, а точнее водоемы – одна из немногих вещей, которые вызывают во мне отвращение и страх. Мама и папа в детстве каждое лето каждые выходные ходили со мной на речку и учили плавать; я год занималась в бассейне с разными тренерами; я ездила купаться с друзьями, также учившими меня. В общей сложности моим обучением занималось не менее двадцати человек, каждый из которых опробовал на мне кучу методов. Я так и не научилась нормально плавать, хотя прикладывала массу усилий и горела желанием. Не знаю, что со мной не так. Пожалуй, я соврала, сказав, что мне все в этой жизни удается без усилий. Кое-что так и не удалось.

На время выходных я запретила себе даже думать о Владе, что, в принципе, все равно было невозможно. «Мы просто общаемся, ничего не случилось. Нет никакого повода переживать.» И это было почти правдой.

– Ты смотришь сквозь меня, – недовольно буркнул Антон. Я запихнула в рот последний кусок блинчика и, оттолкнувшись от кухонной стойки, плюхнулась к нему на диван. Он внимательно посмотрел на меня.

– Не говои глупофтей, – ответила я с набитым ртом, пихнув его в бок локтем. Он закатил глаза. Ну как можно быть таким серьезным? В считаные секунды я схватила подушку и от всей души врезала ему по плечу. Антон не остался в долгу и сделал то же самое. Мы устроили возню, бегая по кухне и колошматя друг друга подушками, он смеялся как сумасшедший, я смеялась в ответ. У меня всегда получалось разрядить обстановку, но одно обстоятельство не приносило облегчения и радости. Мой смех. Он был абсолютно фальшивым. Мне ни капельки не было весело.

* * *

Я стояла перед зеркалом и молча пялилась на свое отражение. Метр шестьдесят с кепкой, до модели мне далеко. Но я бы ни за что не хотела быть выше. Когда я надеваю каблуки, то становлюсь идеального роста, а будь я на несколько сантиметров выше – перебор. Темно-рыжие, почти каштановые, отдающие красным на солнце волосы до середины спины: не прямые, не кудрявые, лежат крупными волнами в хаотичном порядке и живут от меня отдельной жизнью. Прямой нос, ярко выраженные скулы, карие глазищи. Не люблю свой цвет глаз, он кажется мне не интересным, слишком темным. Но сейчас эти глаза горят, горят так ярко, что мне даже нравится. Горят неподдельным азартом, желанием и безумием. Пожалуй, сейчас я впервые разглядела их истинную красоту.

Я не боялась проиграть на этой неделе и была полностью к этому готова. Я не только не могла придумать вопрос, на который он не стал бы отвечать, я не могла вообще придумать никаких вопросов. Мне не хотелось знать о нем больше, мне нравилась его загадка, интрига, тайна. Но, как бы то ни было, существовали такие вопросы, которые стоило бы выяснить.

Однако, на вопрос, где он живет, он отказался отвечать, как и я на вопрос о своей дате рождения.

– Что, даже возраст не скажешь?

Я помотала в ответ головой.

– Может хотя бы месяц и день?

Я снова помотала головой. При желании можно потратить кучу времени и использовать эту информацию, чтобы найти меня в социальных сетях или пробить, где я живу. Не стоит ничего говорить, пока я не скрою всю информацию в интернете.

Я знала его имя и дату рождения, и давно могла попытаться найти его страницы в социальных сетях, но мне не хотелось этого. Мне хотелось знать только его настоящего. Живого. Такого, какой он рядом со мной.

– Чем ты занимаешься в свободное время? – банально до жути и, по сути, не интересует меня, ну разве что совсем немного. Он пожал плечами.

– Сейчас лето. Тусуюсь с друзьями, сидим в барах или у кого-нибудь дома, на природу ездим, речка, дача, шашлыки и прочее, просто гуляю, а если хочется побыть дома, то смотрю фильмы или что-нибудь читаю.

Хороший ответ. Я бы сказала – идеальный.

– Задам тебе тот же вопрос, – и он улыбнулся, вопросительно наклонив голову.

– Пожалуй, мой ответ будет аналогичен твоему. Ну, еще можно добавить просмотр сериалов.

– Хм, я и забыл, этим я тоже занимаюсь, – продолжая улыбаться, добавил он.

– Мне нужно в твою сторону, пойдем.

Мы впервые не разошлись в разные стороны после встречи, а вместе молча направились к зданию. Я шла чуть впереди, но даже так чувствовала тяжелый взгляд, прожигающий спину, от которого все тело снова покрылось мурашками.

Зайдя в лифт, я нажала свой этаж и отошла к противоположной стене. Дьявол встал напротив меня, прямо рядом с кнопками. Двери закрылись. Лифт поехал наверх. Мы по-прежнему не отрывали глаз друг от друга и молчали. Все снова повторяется. Я с трудом сдерживала дрожь во всем теле, крепко скрестив руки на груди. Почему, ну почему его гребаный взгляд вызывает во мне такую реакцию. Лифт остановился. Ну наконец-то. Пытка закончена. Я отвернулась от Дьявола, собираясь выходить. И ничего. Двери не открылись. Мы застряли.

Я с трудом заставила себя обернуться и снова наткнулась на его взгляд. На его лице сияла широкая ухмылка, в то время как сам он издал несколько беззвучных смешков.

Снова вдвоем, в лифте, только на этот раз неизвестно насколько. Он продолжал молча смотреть на меня, а мне все труднее было сдерживать дрожь, да что там дрожь, я чувствовала, насколько тяжело было делать каждый новый вдох. Влад же выглядел абсолютно спокойно и выводил меня из себя с каждой новой секундой. Ну что ж, раз ему так нравится играть, я с удовольствием поддержу его.