Читать онлайн Сердце Арахны бесплатно

Глава 1

16 апреля 2201 года Альда Мазарин получила лицензию на убийство людей.

Это было великое достижение – которое ей совсем не хотелось праздновать.

Альда до сих пор не могла поверить, что прошла последнее испытание. Она знала, что будет непросто, ее все об этом предупреждали. Но ей почему-то казалось, что очередной экзамен не может так уж сильно отличаться от предыдущих. Ведь правда?

Оказалось, что нет. Это в академии их берегли, вся их учеба, по сути, была игрой. Там все знали, что никто не позволит кадетам пострадать. А вот космический флот такой заботливостью не отличался. Им нужны были только лучшие, те, кто способен себя защитить, там не было места великим переговорщикам, которые получили высшие баллы на экзамене лишь потому, что сумели красиво улыбнуться наставникам. На Земле еще есть право на ошибку, а там, наверху, любая ошибка может обернуться десятками потерянных жизней и огромным ущербом всему флоту.

Поэтому и Альду, и остальных испытывали по-настоящему, стремясь проверить, смогут ли они выжить, когда станет туго. Нет, поначалу все было не так уж страшно: ее толкнули в лабиринт и закрыли за ней дверь, оставив Альду в полной темноте. Она через такое проходила еще на обучении и умела ориентироваться без глаз. Она чувствовала, как движется воздух, где скрыт тупик, а где – угроза.

Угрозы, надо сказать, тоже ее не впечатлили – в первые минуты. Она четко слышала мысли статистов, укрытых в коридоре. «Не иди сюда». «Сверни налево». «Пойдешь по этому коридору – и все, на всю жизнь застрянешь в канцелярии». Это была обычная проверка ее способности читать мысли, ничего нового. Иногда статисты намеренно пытались обмануть ее, однако на Альду такие дешевые трюки не действовали. Она легко пробивалась через ложь, заглядывала в скрытые мысли и чувства и безошибочно определяла направление.

А вот дальше стало хуже. Оказалось, что в лабиринте кроме нее и статистов есть и кое-кто еще. Она улавливала волны примитивного разума, у которого не было запретов и ограничений. Сначала с недоверием, а потом и с шоком Альда осознала, что они запустили в коридоры насекомых, рептилий и диких животных.

Вот, значит, как. Когда она сидела в комнате ожидания, ей показалось, что она слышит крики и чувствует импульсы боли. Однако тогда Альда убедила себя, что ей просто чудится из-за волнения.

Но ей ничего не чудилось. Похоже, были те, кто не сдал последний экзамен – и они заплатили за неудачу собственными ранами. У нее тоже не было необходимости участвовать в этом, проходить весь путь до конца. Она в любой момент могла позвать на помощь, и это стало бы официальным завершением испытания.

Однако тогда путь в космический флот был бы закрыт. В лучшем случае Альда пошла бы преподавательницей в академию, которую только что покинула, в худшем – подверглась бы принудительной блокировке своих способностей и стала обычным человеком. Она не могла такого допустить, только не после всего, через что она уже прошла! Поэтому Альда загнала страх подальше, как ее учили, и снова двинулась вперед.

Рядом с ней теперь было столько существ… От одной мысли об этом у нее мороз шел по коже. Но Альда надеялась, что ей не придется сталкиваться с ними, достаточно лишь выбирать нужные повороты, чтобы не провоцировать их на нападение.

Вот только в ее способности ощущать жизнь здесь уже убедились, им нужно было, чтобы Альда проявила и другие грани своего таланта. В одном из коридоров ей просто не оставили выбора – прямо перед ней замер, готовясь напасть, горный лев, и не было безопасного пути, не было способа обойти его стороной. Либо напрямик – либо никак… Хотя Альда сильно сомневалась, что ей успеют помочь, даже если она позовет на помощь.

Она не собиралась это проверять и о помощи не просила. Альда сделала глубокий вдох, сжала кулаки, чтобы унять дрожь в руках, и приготовилась. Когда все начнется, у нее будет одна секунда, ее к такому готовили, она не может опозориться сейчас, когда до заветной победы остался всего один шаг!

Когда горный лев бросился на нее, все получилось само собой. Альда не дотрагивалась до зверя – но она дотронулась до его сознания. Она погрузила его в глубокий сон, и лев, не добравшись до цели, мешком повалился на каменный пол лабиринта.

Она могла его убить и знала об этом. Убить, пожалуй, было бы даже проще – отняло бы у нее меньше энергии. Ее бы не наказали, ведь это не человек, а животное, угрожающее ее жизни, тут никакая лицензия не нужна! Но Альда так не могла, она слишком хорошо помнила, что горный лев не охотился за ней, его просто заставили быть здесь… совсем как ее. Поэтому она осторожно обошла спящего зверя и направилась дальше.

Ей казалось, что испытание закончено. Она видела свет впереди, чувствовала большое скопление людей – несомненно, принимающая комиссия. Она даже успела выйти из лабиринта и увидеть их, серьезных мужчин и женщин в военной форме.

А потом на нее обрушилась бетонная плита.

Как и в случае с горным львом, это была безвыходная ситуация, ловушка, которую невозможно предугадать. У плиты нет мыслей, ее нельзя почувствовать заранее, так каким образом она стала частью испытания для телепата? Должно быть, произошла ошибка, оборвался какой-то трос… И эта ошибка могла стоить Альде жизни.

У нее остался один миг на принятие решения. В такой ситуации уже невозможно раздумывать над вариантами или анализировать стратегию. Власть переходит инстинктам, настроенным на то, чтобы она выжила любой ценой.

Поэтому Альда протянула вперед руку и оттолкнула плиту в сторону. Бетонная махина, которая должна была оборвать ее жизнь, отлетела влево и с грохотом врезалась в стену. От внезапной потери энергии Альда пошатнулась, но на ногах устояла. Стараясь отдышаться, она перевела взгляд, еще не привыкший к яркому свету после кромешной тьмы, на комиссию и обнаружила, что никто из них не удивлен случившимся.

– Вы знали… – прошептала она.

– Конечно, – кивнул ее куратор. – Ваши преподаватели из академии указали, что у вас есть способность и к телекинезу.

– Но это вторичная способность, она могла и не сработать! – указала Альда.

– Я думаю, вам стоит внимательней присмотреться к плите, с которой вы так бесцеремонно обошлись, кадет Мазарин.

Только теперь она смогла разглядеть, что от крупных кусков бетона, в которые превратилась плита, тянутся десятки прозрачных канатов. Если бы Альда не смогла защититься, плиту, вероятнее всего, остановили бы в полете, и никто бы не пострадал.

Она прекрасно понимала, что никто не будет скрывать ее вторичную способность. Но Альда всегда подчеркивала, что контролирует эту силу куда хуже, чем телепатию, и не желает ею пользоваться. Вот только здесь, в космическом флоте, никого не интересовали ее желания. Умеешь – делай! Поэтому уже на испытании для нее создали все условия, чтобы вынудить ее продемонстрировать талант к телекинезу.

– Прошу за мной, – позвал куратор. – Поздравляю, вы успешно прошли испытание.

Когда она представляла, как это будет, Альда была уверена, что начнет прыгать от радости и обнимать всех, кто под руку попадется. Но вот тот самый момент наступил – а прыгать ей не хотелось. Она чувствовала себя уставшей, опустошенной, измотанной, она волновалась из-за этой проклятой вторичной способности и никак не могла поверить, что она, действительно, закончила обучение.

Да и представители флота не собирались устраивать ей праздник. Ей снова предстояло ждать – теперь уже в очереди кадетов, ставших военными, и эта очередь была куда меньше, чем очередь на испытание.

В этом пустом, ярко освещенном зале у Альды было время подумать над своим финальным решением. Даже теперь, пройдя испытание, она могла от всего отказаться и навсегда покинуть космический флот. Но если она примет из рук куратора военную форму, лицензию, знак отличия, если получит личный номер, обратной дороги уже не будет.

Она ведь так долго к этому шла – потому что захотела сама. Альде было семь лет, когда генетический тест выявил у нее способности к телепатии. Решение нужно было принимать немедленно: или отправлять ее на обучение, или ставить блокировку на всю жизнь. Потому что старших детей учить было уже поздно…

Ее судьба была в руках родителей, а они никак не могли оправиться от шока. Ни у кого в их семье не было таких способностей, им казалось, что это ошибка, они настояли на повторной проверке. Однако ошибки не было, и представители академии долго объясняли им, что «мятежный ген» может проявиться в любом поколении. У их дочери он есть, не важно, почему, важно, что с ним делать дальше.

Они хотели отказаться от всего. Сделать вид, что ничего не произошло, и вернуть себе нормального ребенка. Дочь, которая стала бы ученой, совсем как они! Однако Альда не хотела копаться в земле, они хотела улететь к звездам.

Мысль о новых мирах, о бесконечном пространстве сияющих огней восхищала ее. К тому же, она видела военные парады, на которых представители специального корпуса космического флота казались ей самыми красивыми, самыми величественными, почти волшебными. Это были особенные люди, разница между ними и простыми смертными чувствовалась мгновенно.

Альда и подумать не могла, что у нее будет шанс стать одной из них, но теперь, когда это случилось, она не собиралась отказываться. Ей потребовалось несколько дней, чтобы уговорить родителей, но своего она добилась, и для нее распахнулись двери академии.

Нельзя сказать, что учиться ей было легко – там никому не было легко. Просто кто-то справлялся, а кто-то – нет, и Альда всегда оказывалась среди тех, кто справляется. С каждым годом в классе оставалось все меньше кадетов, но она упорно держалась. Когда становилось слишком тяжело и боль в мышцах не давала заснуть, она пробиралась к окну и смотрела на звезды. От этого становилось легче.

Ей почему-то казалось, что обучение будет длиться целую вечность, а испытаниям не будет конца. Однако прошли годы, и она вдруг обнаружила, что готова к выпуску, а в табеле у нее высшие баллы, и это наверняка понравится флоту. Теперь она стояла в этом ярком зале и думала о том, не нужно ли ей отступить. Родители бы обрадовались… Они все эти годы не теряли надежду, что она образумится!

Да оно и понятно: на Земле она будет на виду, рядом с ними, а там, в космосе, порой долго не живут… Альда прекрасно понимала, что может погибнуть, не справиться, подвести не только себя, но и всю команду. Она боялась такой огромной ответственности – и все же чувствовала, что сможет обуздать этот страх.

В академии ее учили, что, когда страх берет верх, нужно взглянуть на его вторую сторону. С одной стороны – вероятность неудачи и даже гибели. С другой – ее возможности! Да, она может допустить ошибку. Но она ведь лучшая в своем классе! Если она отступит и отдаст свое место кому-то другому, этот человек будет застрахован от ошибок? Нет, конечно! Он будет слабее Альды, сможет меньше, чем она, и это давало ей определенные права уже сейчас.

Так что когда настала ее очередь войти в кабинет, она ни в чем не сомневалась.

Альда ожидала снова увидеть комиссию, но за столом сидел только куратор. Он поднял на нее усталый взгляд, кивнул на кресло, а потом снова посмотрел в монитор.

– Вот и обладательница двух способностей.

– Я бы назвала это «полторы способности», – пожала плечами Альда.

– Похоже, вы слабо понимаете, какое преимущество вам досталось.

– Наличие двух способностей, особенно смежных, телепатии и телекинеза, – не такая уж большая редкость. Не уникальная ситуация!

– Зато это большая удача, которая, возможно, однажды спасет вам жизнь, – указал куратор. – Мой вам совет: не отмахивайтесь от вторичной способности. Основная у вас уже развита, и, хотя все мы нуждаемся в практике, с ней вы ничего больше не сделаете. А вот вторичную способность нужно развивать. Но это так, мое личное мнение, а теперь перейдем к тому, ради чего вы здесь.

Она кивнула, стараясь сделать вид, что все в порядке, она совершенно не волнуется. На самом деле у нее уже кружилась голова от тревоги и нервного возбуждения. Да, она прошла испытание, окончила академию, это все прекрасно. Но Альда понятия не имела, какой номер ей присвоят. А ведь именно номер решает все!

В каждом виде способностей была своя иерархия. Чем выше номер – тем больше сила, чем больше сила – тем больше возможностей в будущем. Существовали миссии, на которые отправляли только солдат с высшими номерами. А получив местечко где-нибудь в конце списка, можно было все равно считаться представителем специального корпуса, но по факту это означало работу в канцелярии или, если очень повезет, на исследовательской космической станции.

Альда успокаивала себя, напоминала об успехах в академии. После такого ей просто не могли присвоить совсем уж низкий номер! Преподаватели всегда хвалили ее, разве это ничего не значит? Ладно, придется признать: ничего. Все решает флот.

– Начнем со вторичной способности, – объявил куратор.

– Разве по вторичной способности присваивают номер? – поразилась Альда.

– Иногда. Если вторичная способность почти незаметна, ее игнорируют как погрешность. Но это не ваш случай.

– Так разве ж она у меня развита?

Куратор снова поднял на нее глаза, и на миг Альда испугалась, что разозлила его. Однако скоро она почувствовала, что ее сомнения забавляют пожилого военного.

– Мазарин, вы отшвырнули и раздробили бетонную плиту, в десять раз превосходившую ваш собственный скромный вес.

– Это от страха…

– От страха или нет – не важно. Вы это сделали. Поверьте, если бы у вас не было этой способности, никакой страх вам бы не помог. Так вот, по телекинезу комиссией вам присвоен номер 921.

А вот это уже было за гранью. Казалось бы – номер невысокий! Если бы речь шла о ее основной способности, Альда, пожалуй, умерла бы на месте от стыда, ведь она всегда метила куда выше!

Но для вторичной способности, неразвитой… Нормально ли это? Она, только что закончившая обучение, прекрасно помнила, что сейчас в специальном корпусе 2891 телекинетик. Следовательно, она, даже не стараясь, оказалась в первой половине списка, превзошла большую часть тех, для кого эта способность была основной!

Как неожиданно, как странно… Вроде как Альде нужно было гордиться собой, а она пока чувствовала лишь безграничное изумление. Она ведь никогда не воспринимала эту свою способность всерьез!

Пока она приходила в себя, куратор продолжил:

– Но ваша вторичная способность – это, конечно же, приятный бонус, о котором будет осведомлена ваша команда. Для флота вы все равно более ценны как телепат, на эту должность вас и назначат. По основной способности вам присвоен номер 53.

– Что… 153? – уточнила Альда.

– У вас проблемы со слухом, Мазарин? 53. И не притворяйтесь, что вы были к этому не готовы.

Вот тут он не совсем угадал. Альда надеялась на то, что ей дадут высокий номер, и не без оснований. Но она вдруг оказалась в середине первой сотни… А первой сотне открыты многие дороги!

То, что для нее было взрывом, переворачивающим мир, для куратора стало лишь очередным рабочим моментом. Он протянул ей коробку, в которой лежал тонкий металлический браслет с выгравированным номером – ее удостоверение на ближайшие дни, лицензия, дающая право на поступки, которые для обычного человека стали бы преступлением. Альда знала, что многое может измениться, номера не присваиваются пожизненно, все зависит от того, какие еще телепаты будут в распоряжении флота. Но 53 – это уже много, больше, чем она надеялась!

– Спасибо… А что будет дальше? – рискнула спросить она, принимая браслет.

Об этом в академии обычно не болтали. Там прекрасно знали, что не все кадеты в итоге станут военными, а значит, им не полагается знать тайны флота. Альда об этом не особо беспокоилась, до недавних пор горизонтом ее мира служили экзамены. Но вот испытания позади, личный номер ей присвоен, а впереди – только темнота, смутно освещенная ее догадками и предположениями.

Куратор мог бы и не отвечать ей, его все еще ждала очередь за дверью. Однако он, видимо, и сам почувствовал, что на Альду сегодня слишком многое навалилось – во всех смыслах. Он решил все же дать ей подсказку.

– Теперь вы отправитесь на космическую станцию, а ваше дело передадут капитанам, нуждающимся в телепате. Как вы знаете, по правилам флота на борту обязательно должен быть как минимум один телепат, но чаще берут больше. Миссий сейчас хватает, так что надолго без дела вы не останетесь, особенно если учитывать вторичную способность.

Альда знала, что никто не позволит ей выбирать команду. Такой привилегией, пожалуй, обладали только телепаты из первой десятки. А она, хоть и оказалась неожиданно близка к ним, все равно была новичком. Ей, как и многим другим солдатам специального корпуса, надлежало подчиняться капитану.

Было непривычно думать о том, что теперь какой-то неизвестный капитан будет смотреть на ее снимок, читать всю ее жизнь, выбирать ее, возлагать на нее надежды… Но так даже лучше, что от нее ничего не зависит, Альда устала принимать сложные решения.

– Знаете, Мазарин, это уже исключительно мое предположение, а вовсе не факт… – задумчиво добавил куратор. – Но вам, думаю, полезно будет узнать. Сейчас в миссии «Исход» остро не хватает команд. У вас, с вашим номером, есть все шансы оказаться именно там.

– Миссия «Исход»? – повторила Альда. – А что это?

– Если я прав, вы очень скоро узнаете. А пока можете быть свободны. Ваш транспорт отправляется на станцию завтра, и если вам есть, кого повидать на Земле, используйте этот шанс – сложно сказать, когда вы снова окажетесь здесь. Мои поздравления, Мазарин. Вас ждет интересное будущее.

* * *

Воздух был тяжелым и душным из-за дыма костров. Привычную тишину ночи нарушал гул сотен голосов, но людей было не видно – они оставались где-то в стороне, за скудным пятном света, и от этого казались потусторонними. Во всем, что здесь происходило, было что-то древнее, средневековое, и Блейн уже не чувствовал, какой сегодня день, какой год… Да разве это важно? И даже металлическое крыло космического корабля, нависавшее над ними, теперь казалось всего лишь очередной скалой.

Многие разделяли мнение Блейна, им было тяжело смириться со всем, что здесь происходило. Невозмутимым остался, пожалуй, только подсудимый. Он стоял перед ними, гордо расправив плечи, и смотрел взглядом победителя. Не похоже, что он чувствовал себя виноватым… Он, кажется, даже жалел их, неразумных детей, не способных видеть дальше своего носа! Он был провидцем, они – варварами, разжигавшими вокруг него ритуальные костры.

– Как вы можете участвовать во всем этом? – поинтересовался Фостер Ренфро. – Неужели вы не видите, как низко вы опустились?

– А кто в этом виноват? – зло поинтересовалась Рене. – Кто виноват в том, что все поселение лишено электричества?!

Блейну казалось, что для нее этот суд станет самым большим испытанием. Они с Фостером были практически ровесниками, они выросли вместе и вместе управляли вторым поколением. А теперь он в цепях, а она – судья, взирающая на него через огненную стену. Разве не чудовищно?

Однако саму Рене это, похоже, нисколько не смущало. Когда речь заходила о соблюдении законов, она мгновенно забывала о былых связях. Блейн даже завидовал такому умению!

– Генераторы скоро починят, – невозмутимо указал Фостер. – Я бы сделал это сам, если бы вы не бросили меня в клетку. Крайне бездарное, неконструктивное решение.

– Не нужно выставлять это как разовую мелочь, из-за которой мы, безумцы, устроили истерику, – посоветовал Оливер. – Все мы знаем, что ты давно шел к этому моменту, к этому суду и приговору.

– Тебя послушать, так я это намеренно… Я хотел быть приговоренным!

– А разве нет? – оскалилась Рене.

– Нет. Я был более высокого мнения о вашей цивилизованности. Я думал, что вам хватит ума понять: именно я делаю правое дело, ради которого можно потерпеть некоторые неудобства.

Толпа, невидимая во тьме, зашепталась громче. Люди были злы, Блейн чувствовал это. По одному они не решились бы напасть, они слишком уважали Фостера Ренфро и даже побаивались его – первобытным, почти мистическим страхом. Но, объединившись, они становились слишком похожи на стаю животных, которая не знает жалости.

Фостер тоже понимал это.

– Неудобства – так ты это называешь? – возмутилась Рене.

– Никто же не умер.

– Но мог умереть! Не говоря уже о том, что ты сделал жизнь всего поселения хуже!

– Да неужели?

– Как будто ты сам не знаешь! Ты отнял у нас один из лучших залов. А ведь вместо твоих игрищ его можно было отдать… Ну, например… Роженицам!

– Роженицы, насколько мне известно, неплохо справляются со своим делом и в других залах, – отметил Фостер. – А то, чем я занимаюсь, – не игрища, а суровая необходимость. То, о чем все вы забыли.

– Ты только и делаешь, что расходуешь ресурсы, электричество… а теперь вот и технику ломаешь! Ради чего все это? Результата нет!

– Ты не права. Результат есть – и значимый.

– Но никому не нужный, – вздохнул Оливер. – Фостер, послушай… То, что твой отец отказывался прекращать, – это еще нормально. Он был человеком старой закалки, он пожертвовал всем, чтобы выполнить свою миссию. Да и времена тогда были другие… Но ты должен видеть, что все изменилось. Глупо заниматься исследованиями, делая вид, что мы – всё еще научная миссия.

– А разве нет?

– Давно уже нет. Мы так и не успели ею стать.

Пока спор шел между представителями второго поколения, и Блейн мог не участвовать, притвориться, что его здесь нет. Сам себе он казался самозванцем, занявшим чужое место в совете. Может, повезет, и ему вообще не придется говорить?

Но нет, легких решений не было. Наступил момент, которого Блейн боялся с самого начала: Фостер Ренфро посмотрел прямо на него.

– Ну а ты что же? Тоже считаешь, что это напрасная трата времени?

– Я согласен с Оливером. Времена изменились, и мы больше не можем заниматься тем, чем занималось первое поколение.

Прозвучало убедительно, уверенно даже. Он говорил и выглядел, как истинный лидер, и это усмиряло толпу.

Им не нужно было знать, что в глубине души Блейн чувствовал себя маленьким мальчиком, в страхе склонявшим голову перед своим отцом.

– Вот, значит, как, – горько усмехнулся Фостер. – Как быстро ты отказался от наследия своей семьи!

– Потому что это наследие тащит всех нас на дно! – не выдержал Блейн. – Разве ты не понимаешь? Все, прошлого больше нет, мы должны жить будущим. Тем, которое нам досталось, нравится нам это или нет! Исследования – это непозволительная роскошь, когда мы должны сосредоточиться на выживании!

Но даже теперь Фостер был несгибаем. Легко было понять, что он ни на секунду не усомнился в себе. Ему было не важно, кто выступает против него – его сын или целое поселение. Он знал, ради чего пришел в этот мир, и готов был выполнять свою миссию до конца.

Поэтому, когда он обратился к толпе, его голос был все таким же величественным и спокойным.

– Слушайте все, хотя я сильно сомневаюсь, что вы способны услышать. Я скажу вам то, что говорил всегда, в робкой надежде, что хотя бы теперь вы меня поймете. Вам не нравится, что я работаю в лаборатории, а не хожу на охоту вместе с вами. Вам не нравится терять драгоценное электричество, когда вас пугает ночная тьма. Вам кажется, что я – ваш враг, который ставит под угрозу ваше существование на Арахне. Но это не так.

– Хватит уже этого бреда, наслушались! – взвизгнула Рене.

– Дай ему договорить, – осадил ее Оливер.

А Фостер словно и не слышал их, он продолжал:

– Весь секрет в том, что есть краткосрочная работа над выживанием, а есть – долгосрочная. Краткосрочная работа – это то, что делаете вы. Вы выбираетесь в джунгли, ищете еду, заботитесь о том, чтобы у нас была вода, собираете топливо для огня, разбираетесь, из чего можно сделать лекарство, а что лучше не трогать. Это все правильно и нужно. Но не менее важно и то, чем занимаюсь я, потому что мои исследования – это залог выживания в долгосрочной перспективе.

– Вот как? – насмешливо поинтересовалась Рене. – Чем же они помогли нам?

– А они и не должны помогать вам, потому что они направлены не на нужды поселения. Как вы уже припомнили на этом судилище, мой отец был из первого поколения. Один из лучших ученых! Он пережил катастрофу и увидел мир, в котором мы оказались. Он понял, что это страшный мир! Его слова оказались пророческими: мы здесь уже много лет, а не продвинулись дальше выживания.

– Разве это плохо? – удивилась Крита, до этого молчавшая. Ей, как и Блейну, было не по себе от суда над человеком, которого она знала с рождения.

– Это очень плохо. Человечество достигло невероятных высот, мы добрались до космоса! Но вот мы вновь вынуждены были думать лишь о выживании. Мой отец увидел, что такими темпами нас ждет только движение вниз. Его можно замедлить, но нельзя остановить. Арахна пригодна для жизни, это правда. Но для того, чтобы построить здесь полноценную жизнь, нам не хватает ресурсов. Зато они есть на Земле! Когда мой отец понял это, он занялся исследованиями. Почувствовав, что его смерть близко, он передал эту задачу мне. Я же надеялся передать ее своему сыну, но вижу, что уже не доведется.

Блейн почувствовал, что краснеет от обиды и гнева. На его стороне была истина, а он все равно чувствовал себя виноватым, как такое возможно?

– Ты так и не объяснил нам, в чем истинная ценность твоих исследований, – указала Рене.

– Все просто: они делают нас ценными для Земли. Когда за нами прилетят, мы должны дать причину помочь нам, дать знания, которыми мы заплатим за свое спасение. Для этого не подойдут наши сигнальные костры или чистые залы для рожениц. Но с такой задачей, возможно, справятся результаты моей работы.

– Очень красиво и благородно, если не учитывать одного, самого главного: нет никакой Земли! – отрезала Рене. – За нами никто не прилетит, нам никто не поможет. Мы здесь одни, мы никому не нужны, кроме самих себя! Да, все мы знаем, какими бредовыми мечтами жил твой отец, не нужно было нам напоминать. Но, когда его время истекло, ты должен был задуматься! Если никто не прилетал все эти годы, то уже и не прилетит.

– Это ничего не значит.

Как и прежде, воля Фостера была несгибаемой. Впрочем, Блейн подозревал, что она постепенно превращается в обычное стариковское упрямство.

– Мы не знаем, что стало с другими кораблями, добрались ли они куда-нибудь, добились ли чего-то, – напомнил Оливер. – Но насчет Земли уже можно сказать уверенно: ее не существует. Мы должны не ждать спасения от небес, а смириться с тем, что Арахна – наш дом. Первого поколения больше нет. Все, кто тебя окружает, родились здесь. Земля – это просто красивая легенда и не более того. Разве это ничего не значит?

– Только то, что таким мышлением вы загоняете себя в угол. Обернитесь назад: за все годы, что мы провели здесь, мы пользовались только технологиями Земли, мы не изобрели ничего нового. Теперь вот вы судите меня за то, что из-за скачка напряжения пострадал генератор. Но ведь рано или поздно он выйдет из строя! Что вы будете делать тогда?

Эти мысли давно уже посещали всех членов совета, от них нельзя было убежать. Но здесь, перед толпой, Блейну и остальным надлежало изображать полную уверенность.

– Мы что-нибудь придумаем, – заявил Номад Вега. – И нам будет проще сделать это, если генератор перестанут ломать.

– Я вижу, вы уже приняли решение, и все остальное – просто игра на публику. Так давайте, говорите! Не тратьте свое и мое время, если результат уже известен.

– Мы учли все твои заслуги, – подчеркнула Рене. – Много лет ты был очень полезен для поселения, никто из нас этого не отрицает. Если бы генератор повредил кто-то другой, это могло привести к казни. Но в твоем случае мы даем тебе шанс. Твой приговор – изгнание.

– Ну, спасибо! – рассмеялся Фостер. – Как будто изгнание не равносильно казни!

– Тут все будет зависеть от тебя. Мы дадим тебе запас еды, воды, оружие и вездеход. Ты решаешь, куда отправиться и что делать, но ты обязан пересечь мост завтра утром.

Фостер обвел совет внимательным взглядом.

– Это решение было единогласным?

Понятно, к кому он обращался теперь. Может, Блейну и стоило солгать, но он не смог. Да, ему было трудно дать свое согласие. Но ведь Номад Вега подтвердил приговор! Это только на словах все члены совета были равны в своей власти. По факту же, все знали, что семья капитана Веги сохранила лидерство во всем. Да и сложно не уважать потомков того, кто провел корабль через катастрофу и позволил людям выжить!

– Да, – кивнул Блейн. – Это единогласное решение.

– Что ж… Я не могу сказать, что горжусь тобой. Но я рад, что ты хотя бы уверен в том пути, который ты выбрал для себя.

– Ты собираешься оспаривать приговор? – поинтересовался Оливер. Как показалось Блейну, чуть ли не с надеждой.

Однако Фостер лишь покачал головой:

– Нет. Мы все равно к этому придем, а пара дней, которые мы будем спорить, никакой роли не сыграют. Я уйду. Но мне интересно… Когда я уйду, кого вы назначите своей главной проблемой и оправданием всех своих неудач?

Блейн прекрасно знал, что в поселении этот приговор вызовет неоднозначную реакцию, – и не ошибся. Кто-то считал, что с Фостером поступили слишком мягко, ведь другого на его месте, действительно, казнили бы. Кто-то был в ужасе от того, что последний ученый вдруг исчезнет. К его чудачествам и разговорам про Землю можно было относиться по-разному, однако нельзя было отрицать его уникальный ум.

А еще… Никто не говорил об этом вслух, но байки Фостера о том, что за звездами существует жизнь, многим давали сил. Они не одиноки, надежда есть! Когда он уйдет, им всем придется признать, что помощи не будет. Будет только… Арахна. Их дом.

Дом, где они никогда не были нужны.

Фостер должен был уехать утром, и Блейн надеялся поговорить с отцом. Он и сам не знал, зачем, но это казалось правильным. Однако Фостер запретил ему приближаться к лаборатории, и из уважения к бывшему члену совета охрана выполнила его просьбу.

Он никому не доверил свои исследования. В оставшиеся до изгнания часы Фостер забирал все, что ему позволили увезти с собой. Свои записи, образцы, какие-то карты памяти… Блейн не знал назначения и половины всего этого. Он давно уже чувствовал, что не сможет унаследовать семейное дело, ему просто не хватит веры.

Они снова встретились уже у моста. Несмотря на возражения Рене, Фостеру все же дали один из лучших вездеходов. Все прекрасно знали, что это, по-своему, жертвоприношение: он все равно погибнет, а машина сгинет вместе с ним. Но какая разница? Несложно было рассчитать, что топливо кончится куда раньше, чем оставшиеся в поселении вездеходы придут в негодность.

Фостер не казался человеком, приговоренным к смерти. Он был бодр, будто добровольно собрался в экспедицию, насвистывал что-то, загружая в вездеход последние ящики. Его палачи выглядели куда более виноватыми, чем преступник.

Он заметил их реакцию:

– Да не кисните вы! Научитесь принимать сложные решения, раз уж взялись за это. Мы ведь все давно знали, что нормальной моя смерть не будет, правда? Это я вам должен сочувствовать, не вы мне.

– С чего это? – взвилась Рене. Только она, кажется, не испытывала никаких сомнений.

– Все просто: я умру, и не больше. Смерть – это покой. А вы теряете последнего мечтателя, и поселение, если ничего не произойдет, тоже ждет смерть, только медленная и страшная. А ничего уже не произойдет, потому что если вы перестанете звать Землю, с нее вам не помогут.

– Опять ты за свое, – укоризненно заметил Оливер. – Даже теперь, на грани…

– Ну так, а когда же быть честным, если не на грани?

Блейн смотрел на него, потом – на бушующую реку, мост над ней и далекие джунгли. Воздух здесь уже был влажным, но еще относительно свежим. А там, дальше… Там всегда пахнет гнилью, там невозможно долго находиться.

В джунгли выезжали лишь по острой необходимости, думая о том, как бы поскорее вернуться. Но Фостер уезжал навсегда. Он был высоким, еще сильным, еще крепким, но все равно не таким, как в молодости. Впрочем, там, в сердце Арахны, и молодые не выживают, так что возраст ничего не меняет.

– За время жизни второго поколения население уменьшилось почти вдвое, – сказал Фостер, наконец прекратив улыбаться. – Подумайте об этом.

– Зато при жизни третьего поколения – меньше чем на двадцать процентов! – гордо объявила Рене.

– Потому что третье поколение еще молодо, время есть, а тенденция очевидна. Блейн, я могу поговорить с тобой наедине?

– Конечно…

Вот и настал этот момент – когда Блейн почти перестал ждать. Ему было неловко и хотелось плакать, как в детстве. Но он, конечно же, не мог. Он направил всю свою силу воли на то, чтобы подавить сомнения, разрывающие ему грудь изнутри. Правильно ли они поступили? Не слишком ли поздно? И не обрекли ли они все поселение на гибель, избавившись, как сказал Фостер, от последнего мечтателя?

Не было смысла сомневаться, потому что Блейну все равно не позволили бы ничего изменить, он бы лишь потерял доверие совета.

Им подарили эти краткие минуты одиночества, и скоро они стояли на берегу реки, наблюдая за ее дикими серыми волнами.

– Ты весь сжался, будто выговора ожидаешь, – хмыкнул Фостер. – Не нужно так. С сегодняшнего дня я – не твой отец. Твой отец умер.

– Не говори так!

– Так разве это неправда? Место в совете наследуется после смерти предыдущего советника. Но вот кресло уже твое – а я не успел умереть, какая жалость! Но я и правда не буду тебя отчитывать. Ты поступил так, как считал нужным. Тебе будет труднее, чем мне. Я, до того, как все закончится, буду ответственен только за себя. А ты будешь отвечать за все поселение… И очень скоро многие схемы выживания, оставленные вам первым поколением, перестанут работать. Техника выходит из строя, топливо заканчивается, а вы не приспосабливаетесь, Блейн. С этим нужно что-то делать.

– Мы многое изменим!

– Надеюсь на это. Сейчас в совете больше половины молодых, это ваше время. Ищите новые пути! Я искренне надеюсь, что я был не прав и у вас все получится. Я хочу этого! Но… если я вдруг оказался прав и связь с Землей придется на твое поколение, вспомни все, чему я тебя учил. Возможно, это спасет вас.

Блейн только кивнул, говорить сейчас не получалось.

А Фостер все так же беззаботно вернулся к вездеходу. Он тепло попрощался со всеми, кто провожал его – всеми, кто приговорил его к смерти! Он улыбнулся им, закрывая дверь вездехода. После этого машина медленно, осторожно двинулась через мост над вечно разгневанной рекой. И в этот миг Блейну хотелось крикнуть, остановить все это, умолять совет изменить свое решение…

А он промолчал.

Он приговорил к смерти собственного отца, и с этим ему теперь предстояло жить.

Глава 2

Когда во время учебы Альда представляла космические станции, ее воображение рисовало дворцы из металла и стекла, парящие в невесомости. Светлые, чистые, приютившие в своих стенах самых отважных и сильных детей Земли.

Возможно, на специализированных станциях, торговых, военных или дипломатических, так и было. Но по распределению она попала на станцию общего пользования, расположенную на окраине солнечной системы. Если эта посудина что и напоминала, то уж скорее консервную банку, а не дворец: круглую, плоскую и местами ржавую.

Беда этой станции была в том, что у нее не было одного хозяина. Она, служившая своего рода вратами в солнечную систему, нужна была всем, и все ею пользовались – не считая ее своей собственностью. Старый, но не слишком добрый принцип «Не мое – не жалко» успешно пережил испытание веками и привел к тому, что чудо инженерной мысли превратилось в высокотехнологичный сарай.

Поэтому на станции старались не задерживаться. Сюда пересылали недавних кадетов с Земли, чтобы их мог подхватить назначенный им корабль – и увезти в новую жизнь. Возможно – счастливую, возможно – короткую. Наверняка узнать было невозможно, но Альда уже ни в чем не сомневалась. Теперь, когда на ее руке защелкнулся браслет с номером 53, она чувствовала: она на своем месте.

Правда, она все еще не знала, какая команда подала на нее запрос. Она прибыла на станцию, прошла по коридорам, чувствуя то вонь канализации, то запахи столовой, и оказалась в просторном зале, принадлежащем академии. Здесь не было ничего, кроме длинных рядов металлических лавок. Солдаты ждали, пока их заберут, а из развлечений тут был разве что единственный небольшой иллюминатор, за которым смутно просматривалась ребристая поверхность Плутона.

Рядом с Альдой сидела еще одна выпускница академии, но другого вида, и тоже смотрела на Плутон.

– Знаешь, а ведь сначала его объявили планетой, потом – нет, потом снова планетой, – задумчиво сказала она. – Прямо как мы: то люди – то нет!

– Мы все еще люди, – указала Альда. – Просто со способностями.

– Не все в это верят.

– Я верю, и мне достаточно.

– Ты уже знаешь, к кому тебя приписали?

– Нет. Если бы я знала, разве б я сидела здесь?

– И то правда, – согласилась общительная девушка. Альде не нужно было читать ее мысли, чтобы понять: так она пытается справиться с волнением. – Ведь все назначения появятся на экране, а он еще не работает!

Экран, пока темный, привлекал куда меньше внимания, чем иллюминатор и Плутон, побывавший и планетой, и не-планетой. Но на него тоже смотрели часто, потому что всего одна строчка сейчас должна была определить чью-то судьбу.

– Сейчас хорошее время настало, – продолжала трещать ее неожиданная собеседница. – Военных действий нет! Если попадется наблюдательная миссия – это вообще халява. Если научная – тоже не страшно. Правда, есть еще «Исход»… Но я в него точно не попаду, мне присвоен 435 номер! Я и рада, что не попаду. Мне, конечно, хочется посмотреть космос, но жить тоже хочется!

– А что такое «Исход»? – оживилась Альда.

Направляясь сюда, она пыталась разобраться, что это за миссия. Но толковых материалов нигде не было, и одно лишь это намекало, что дело военное.

Собеседница ее разочаровала:

– Я не знаю! Я просто слышала, как преподаватели в академии шептались об этом, но никогда не позволяли узнать кадетам. Получается, там что-то совсем опасное! Нет, мне опасное не нужно. Я хочу прожить долго! О, смотри, экран включился!

На экране, действительно, появился знак загрузки, и голоса в зале мгновенно затихли. Альде даже показалось, что многие стараются не дышать, ожидая, что будет дальше.

А дальше был список. Очень простой: имя солдата, имя капитана, название корабля и номер ворот, через которые можно до него добраться. Всё, боевые корабли специального корпуса не задерживались на таких станциях, как эта.

В какой-то момент Альде показалось, что ее имени нет в списке. Такое порой случалось: никто из капитанов не интересовался новичком, и приходилось ждать назначения день за днем. А ей бы не хотелось остаться здесь!

Однако она ошиблась, ее имя все-таки было на экране.

– Лукия Деон, – прочитала она. – Вот кто подал запрос…

Для нее это имя ничего не значило, а вот ее собеседница, и без того отличавшаяся излишней эмоциональностью, чуть ли не к потолку взлетела.

– Лукия Деон?! Серьезно? Быть не может!

– Сама посмотри, вон, в середине списка. Альда Мазарин – это я, а Лукия Деон – капитан, который подал на меня запрос.

– Подала, – уточнила девушка. – Лукия Деон – женщина. Обалдеть! Просто о-бал-деть!

– Да чего тут балдеть-то? – удивилась Альда.

Она подозревала, что недавняя кадетка снова ничего не знает, а ее восхищение – плод подслушанных разговоров. Однако на этот раз девушка оказалась более осведомленной.

– Начнем с того, что Лукия Деон – это номер 17. Разве не круто?!

– Да уж… солидно.

Это и правда очень много значило. Капитаны как вид были продуктом генной инженерии. Чтобы получить особые способности, им нужно было пройти активацию спящего гена – сложную процедуру, которую никто, кроме военных, не проведет.

Благодаря этому количество капитанов было очень легко контролировать. На скамейке запасных могло уместиться сколько угодно кадетов, но свои силы они получали только в случае смерти кого-то из действующих капитанов. Благодаря этому их всегда оставалось сто, ни больше, ни меньше. А если учитывать, что погибали они редко, многим так и не доводилось испытать себя.

В специальном корпусе капитаны уже были элитой, а эта Лукия… Семнадцатый номер – это очень серьезно. Альда снова вспомнила, что куратор пророчил ей загадочную миссию «Исход», и ей стало не по себе.

Между тем девушка продолжала болтать:

– А еще Лукия Деон известна как Белая Кобра! Это потому, что она боевой капитан, она лично принимала участие в битвах, работала в патрулях, задерживавших космических пиратов. И среди мужчин, и среди женщин мало тех, кто с ней сравнится. Большая честь работать с таким капитаном!

– Ага… честь… Я пойду, потому что вряд ли такому славному капитану понравится ждать меня.

– Да, конечно, иди. Удачи тебе!

– Спасибо…

Надпись на экране указывала, что служить Альде предстояло на корабле «Северная корона», ныне стоящем у пятнадцатых ворот. Она подхватила свою сумку и поспешила туда, хотя спешить ей не очень-то хотелось. Она не знала, готова ли к тому, что ее ждет.

По пути к кораблю она пыталась представить, как может выглядеть женщина, прозванная Белой Коброй. Наверняка она высокая и массивная, как мужчина. Сплошь бугристые мускулы, да еще челюсть такая здоровенная, выпирающая вперед, волосы подстрижены коротко… а может, вообще лысая? Это было бы удобно. Альде нужно было подготовиться к встрече с таким существом, чтобы, когда они все-таки пересекутся, не сплоховать.

Капитан Лукия Деон, действительно, встречала ее у ворот, как и требовал протокол. Вот только она так разительно отличалась от образа, выдуманного Альдой, что та едва не выдала свое удивление.

Начать хотя бы с того, что Лукия выглядела молодо – непростительно молодо для космического флота. Давно ходили слухи, что капитаны не стареют. Так ведь она и не повзрослела толком! На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Худенькая, стройная, хрупкая, она казалась подростком, случайно оказавшимся на этой станции. Лукия отличалась очень длинными белыми волосами, которые мягкими волнами опускались почти до колен. Это оправдывало часть ее прозвища – Белая. Но Кобра? Нет, в этой нежной фарфоровой куколке не было ничего змеиного или хищного!

Кроме ее глаз. Они, серые, как бескрайние пустыни Плутона, были намного старше ее почти детского личика. Да и потом, раз Лукия Деон стала известна и успела поработать в патруле, она вряд ли была новичком.

Альда не хотела выдавать свое удивление, понимая, что это оскорбительно. Но Лукия без труда раскусила ее.

– Не нужно быть телепатом, чтобы прочитать ваши мысли, – равнодушно произнесла она.

– Простите, капитан, – смутилась Альда.

– Не страшно. Я не требую, чтобы вы были скрытной со мной, Мазарин. Но потрудитесь быть более сдержанной в присутствии посторонних. Что же до причины вашего изумления, то я могла бы оставить это без внимания, но не буду, я не люблю, когда кто-то в моей команде начинает гадать и додумывать. Я скажу это лишь раз, а ваша задача – запомнить и принять как данность. Моя внешность – результат незначительного побочного эффекта при инициации. Он никак не влияет на мои способности.

– Я и не думала об этом, капитан…

– Славно, – прервала ее Лукия. – Тогда заходите, у нас нет времени прохлаждаться тут. Терпеть не могу эту дыру. Ваша задача на сегодня: познакомиться с экипажем, а позже доложить мне, как прошла адаптация.

– Так точно, капитан!

«Северная корона» оказалась новым кораблем – судя по всему, он лишь недавно пополнил флот. Это была модель «Небесный скат-13», разработанная два земных года назад, значит, корабль не мог летать дольше этого срока. Здесь все было чистым и новым – приятный контраст с космический станцией!

Название модели было не случайным, корабли такого класса, созданные для путешествий в далекий космос, и правда напоминали силуэтом ската. Их центральная часть была продолговатой и вмещала не только жилую зону, но и челноки для эвакуации и разведывательных миссий. Передняя часть корабля была укрепленной, она выдерживала столкновение даже с крупными объектами, попадавшимися на пути при скачке. Сзади находился особый двигатель, помогавший этот скачок совершить, и баки с топливом. Боковые части корабля были выполнены в виде широких гибких крыльев. Во время обычного полета двигатели, закрепленные на них, позволяли кораблю легко маневрировать в любых условиях. Во время прыжка крылья складывались вокруг основного корпуса, обеспечивая ему дополнительную защиту.

Все «Небесные скаты» были разработаны для особо опасных разведывательных миссий, и тринадцатая модель пока была вершиной эволюции.

Лукия покинула ее уже у входа, позволив ей занять любую свободную каюту. Корабль готовился к запуску, но для команды это ничего не значило: «Северная корона» была достаточно совершенна, чтобы при отстыковке от станции ее не трясло. Поэтому Альда надеялась, что уже в ближайшее время она познакомится с теми, от кого будет зависеть ее жизнь. Раз уж корабль такой новый, то и команду собрали недавно, новенькая гармонично впишется в нее, ведь правда?

Но никто не спешил приветствовать ее. Альда медленно продвигалась вперед и слышала лишь далекий гул двигателей – да еще то, как звук ее шагов отражался от металлических стен. Казалось, что она вообще тут одна! Да, ее спасало то, что она изучала планировку кораблей такого типа в академии, заблудиться Альда не рисковала. Так ведь не об этом речь! Почему никто не обратил внимания на новичка? Что, это тут в порядке вещей?

Лишь когда она дошла до кают, у нее появилась компания. Из-за металлической двери появилась невысокая блондинка, быстрая и нервная, как бабочка. Она удивленно посмотрела на Альду, и оказалось, что глаза у нее огромные и голубые, как небо на Земле. Блондинка смущенно улыбнулась и поспешила опустить голову, словно надеялась скрыть лицо под стрижкой каре.

– Здравствуйте, – обратилась к ней Альда. – Я – новый телепат, меня зовут…

– Я знаю, – торопливо прервала ее блондинка. – Нам все про вас сообщили. Простите, мне надо бежать!

Альде показалось, что в огромных голубых глазах блеснули слезы. Но убедиться наверняка она не успела, слишком уж быстро убежала блондинка. Секунда – и нет ее, только где-то за поворотом стучат металлические набойки на ее сапожках.

– Чертовщина какая-то… – растерянно пробормотала Альда.

Личных вещей у нее было немного, все поместилось в одну сумку. Она даже не стала разбирать их, просто бросила на койку и вернулась в коридор. Альда не понимала, что происходит, ей хотелось как можно быстрее преодолеть этот момент вынужденной неловкости.

Проверив свое окружение, она выяснила, что на корабле сейчас находится пять солдат со способностями – не считая ее. Это и была вся команда, обычных людей здесь не было, и это вызывало определенные вопросы насчет миссии «Северной короны». Но пока Альде важнее было понять, почему ее сторонятся, и она направилась к ближайшему источнику жизни.

А источником оказались двое мужчин, шедших куда-то по коридору. Обоим было на вид лет тридцать пять-сорок – и оба не слишком походили на воинов.

Один оказался высоким, но отличался обычным телосложением, указывавшим, что спортивными тренировками он точно не злоупотребляет. Только его это совершенно не беспокоило: он, смуглый, темноволосый и зеленоглазый, напоминал Альде довольного жизнью кота, пригревшегося на солнце. В темных волосах уже мелькали первые нити седины, но седина эта была ранней, иных указаний на то, что возраст берет свое, во внешности мужчины не было.

Другой был чуть ниже ростом – и в нем без труда узнавался киборг. Альда видела и чувствовала, что его руки и ноги заменены протезами, в теле тоже есть металлические части. И если первый мужчина носил джинсы и майку, то этот – полную военную форму, хотя сейчас в таком не было необходимости. Его редкие волосы были тщательно уложены, а строгие глаза наблюдали за Альдой из-за стекол очков. Вряд ли он действительно нуждался в них, при превращении в киборга ему должны были наладить зрение. Скорее всего, очки были для него сентиментальной деталью, связью между человеческим прошлым – и новым будущим.

Альде было не по себе под их оценивающими взглядами, но она старалась не показывать этого. Не важно, кем она была вчера. Сегодня она – такой же солдат космического флота, и выше нее только капитан, но уж никак не эти двое!

– Вы – новый телепат? – с недовольным видом поинтересовался киборг. – Эльза, кажется?

– Альда Мазарин.

– Надеюсь, вы пробудете здесь достаточно долго, чтобы я запомнил это.

– Вполне возможно, – отозвалась Альда. – Но могу я узнать, с кем разговариваю? Мне ваши имена не называли.

– Стерлинг Витте, архивариус, киборг, номер в иерархии – 99.

– Рале, – просто представился второй мужчина. – А теперь извини, крошка, у нас дела.

И они прошли дальше, не удостоив ее и прощальным взглядом. Как будто они каждый день встречают тут кого-то нового и им лень болтать со всеми подряд! Да что с ними вообще такое? Альде доводилось слышать истории про старожилов, которые намеренно травили новеньких. Так это же перебор какой-то, такое ощущение, что ее невзлюбили здесь еще до того, как она поднялась на корабль!

Ей только и оставалось, что ждать повторной беседы с капитаном. Альда, наученная горьким опытом, больше никого не искала, она просто бродила по кораблю, привыкая к «Северной короне». Но компания у нее и так появилась.

Из-за поворота вышел молодой мужчина в рабочем комбинезоне, вымазанном то ли маслом, то ли топливом. Этот был младше двух предыдущих, но не слишком – лет на пять, пожалуй. И вот он уже выглядел так, как и надлежит солдату: высокий, плечистый, в великолепной форме. Самой яркой его чертой были темно-рыжие волосы и россыпь веснушек на бледной коже. А еще – широкая, искренняя улыбка… похоже, он не собирался шарахаться от нее, как все остальные.

– Та самая новая девочка? – спросил он. – Меня Киган зовут, наслышан!

– У вас все в порядке? – не выдержала Альда. Прозвучало не слишком вежливо, но иначе уже не получалось.

– Э-э… Ну, да, а что такого?

– От меня тут все бегают, как от чумной, кроме вас. Почему вы меня не боитесь?

Киган удивленно моргнул, потом расхохотался:

– Боюсь? Нет, от этого я далек! Да и остальные тебя не боятся, они просто придурки, не умеющие расставлять приоритеты! Не обращай внимания, рано или поздно они перебесятся и смирятся с твоим назначением.

– Я уже совсем ничего не понимаю, – признала Альда. – Почему с этим надо мириться? Что здесь плохого?

– Так давай я тебе объясню! Кстати, можешь тоже ко мне на ты обращаться. Можешь ко всем на ты обращаться, у нас тут все просто! Кроме капитана, естественно. Она тоже ко всем на вы, обратишься на ты – голову оторвет.

– Голова мне пригодится, хотя сейчас она нехило так болит от здешних странностей.

– Да нет здесь никаких странностей, ты просто не все знаешь. Но мне не жалко объяснить!

От Кигана она узнала, что команда «Северной короны» была собрана больше года назад. Тогда созвали стандартный состав экипажа: капитан, телепат, телекинетик, киборг и хилер. Чуть позже к ним добавили электрокинетика – решили, что так будет лучше. Корабль и его команду сделали патрульными, проверяющими большие грузовые корабли.

Работа была не из легких: на таких кораблях часто провозили контрабанду, за которую ее обладатели готовы были драться до последней капли крови. Но Лукия, прежде охотившаяся на пиратов, сумела обучить свою команду, и каждый раз они выходили из сражения победителями. Они сплотились и, хотя космический флот этого категорически не рекомендует, почти стали семьей.

«Северная корона» показала такие великолепные результаты, что их решено было перевести на более важные задания.

– Нас включили в миссию «Исход», – сказал Киган.

– Ну вот, опять! Я еще с академии слышу про эту миссию, но никто не может объяснить мне, что это такое! – возмутилась Альда.

– Как хорошо, что ты встретила меня, правда? – подмигнул ей он.

Еще на уроках истории в академии она узнала, что в самом конце двадцать первого века началась война. Официально она звалась Мировой, но историки придумали ей более точное название – Тихая.

В противостоянии участвовали все мировые державы, но по негласному договору никто из них не использовал самое разрушительное оружие. Битвы все чаще были информационными, а стычки – локальными, потому что все понимали: есть черта, после которой не останется победителей. Будут только выжившие и руины. Поэтому стороны собирались соблюдать необходимую осторожность, но угроза планете все равно оставалась.

Теперь от Кигана Альда узнала и про другую сторону войны. Пользуясь всеобщим замешательством и страхом, воцарившимся в обществе, одна международная организация начала готовить операцию «Исход». Талантливых ученых и их семьи год за годом обманывали, предоставляя им фальшивые сведения о том, что жизнь на Земле вот-вот станет невозможной.

– Словом, тысячи людей уламывали на то, чтобы колонизировать экзопланеты, – пояснил Киган. – А поскольку технологии были похуже, чем сейчас, да и война не способствовала всеобщему развитию, участники понимали, что это билет в один конец. Они садились на неплохие корабли, но с нестабильными двигателями, и надеялись, что мощности этих тазиков хватит, чтобы довезти их до уже открытых планет, с высокой вероятностью подходящих для жизни условий.

– А если высокая вероятность не оправдывалась?

– Тогда, считай, им не повезло. Понятное дело, добровольно никто бы на такое не пошел. Туда ведь не провинциальных дурачков отсылали, для подобного задания нужны были серьезные и уважаемые ученые! А им неплохо жилось и на Земле, мало кто согласился бы навсегда покинуть привычный мир и скатиться чуть ли не до первобытных условий просто из научного интереса. Но обман международного масштаба помог, и в 2103 году началась операция «Исход».

Всего в открытый космос отправилось больше сотни кораблей, увозивших в своем брюхе десятки тысяч жизней. С одними связь была потеряна сразу, с другими – позже, но очень скоро никто не мог сказать, что стало с потенциальными колонистами. А война на Земле продолжалась, становилась напряженней, и организация, затеявшая «Исход», была ликвидирована.

Война закончилась только в 2120 году, но она оставила после себя такую разруху, что никому не было дела до пропавших кораблей. Примирившимся противникам нужно было учиться работать вместе, мирная жизнь на планете постепенно налаживалась, шли работы по созданию специального корпуса. И лишь появление людей с особыми способностями открыло новую главу в дальних космических путешествиях, позволив задуматься о новых горизонтах.

Вот тогда и вспомнили о кораблях «Исхода». Причем не из благородства, нет, в этом сразу чувствовался практический интерес. Речь шла о возможном существовании полноценных колоний, развивавшихся на экзопланетах почти сто лет. Почему нет? Да, часть кораблей наверняка была потеряна в пути. Но у оставшихся были все шансы приземлиться и выжить!

Поэтому миссия «Исход» была начата, чтобы выяснить, какие сокровища и перспективы таят в себе далекие миры. Правда, на этот раз никому не нужен был полет без возврата. Миссию поручили специальному корпусу, потому что только люди со способностями могли выдерживать чудовищные нагрузки прыжков через пространство, спускаться на условно обитаемые планеты и сохранять хоть какой-то шанс вернуться живыми.

Да и в специальном корпусе на это посылали только лучших из лучших – среди которых оказался и экипаж «Северной короны».

– Вот этим мы и будем в ближайшее время заниматься, – завершил рассказ Киган. – Минимальной командой, потому что считается, что это удобно. Хотя на самом деле – потому что это принесет наименьший вред специальному корпусу, если все мы погибнем. Что, не такого ты ожидала, когда шла служить?

– Ошибаешься, – слабо улыбнулась Альда. – Я ожидала, что это будет ни на что не похоже, и тут я не прогадала. А остальное… посмотрим. Сейчас меня больше беспокоит то, что на меня тут все злобно косятся. И твой рассказ никак не объясняет, почему.

– А, это… Я ведь сказал тебе: за время предыдущих заданий мы здорово сплотились. И у нас уже был телепат. Выводы делай сама.

– Он что… умер?

– Если бы умер, тебя бы в этом не винили. Нет, его просто заменили на тебя. Я неплохо с ним ладил, признаю, Гейл был отличный мужик. Но я не виню в его уходе тебя, да и остальных рано или поздно передергает.

– Но я не понимаю, – смутилась Альда. – При чем здесь я? Я не просила никого менять, я просто… просто окончила академию!

– Так я ж говорю, если объективно – ты ни в чем не виновата. Из тебя всего лишь делают очень симпатичную козочку отпущения. Гейл должен был уйти, когда нас включили в миссию «Исход». Там нехилый список правил, тебе про них капитан расскажет. Одно из этих правил гласит, что принимать участие в миссии могут солдаты с номером не больше сотого. А у Гейла был номер 113. Как видишь, он должен был уйти, но это и ему, и нам далось нелегко.

– Понятно… То есть, при всеобщей агрессии ко мне, на меня как на человека им плевать?

– Не обижайся, но именно так. Ничего, передергает. Да и один плюс в ситуации уже есть.

– Это какой же?

– Я на твоей стороне, – подмигнул ей Киган.

* * *

Сигнал тревоги разлетался по всему поселению и, казалось, был слышен на другом конце планеты. Именно он разбудил Блейна – но напугал не он. Когда слух адаптировался к вою, становилось ясно, что в него вплетаются и другие звуки, среди которых главным было глухое, леденящее кровь рычание.

– Урса… – прошептал Блейн.

– Что? – растерянно спросила жмущаяся к нему Крита.

Но времени объяснять уже не было. Урса в поселении! Никто не мог и предположить, что такое возможно, а теперь Блейн не брался угадать, к какой катастрофе это приведет.

Он выбрался из кровати, оделся и покинул комнату. Он бежал туда, откуда доносился звук, хотя остальные, наоборот, стремились убежать оттуда. Да и Блейну не слишком хотелось оказаться рядом с беснующимся чудовищем! Но кто, если не он? Принимая место в совете, он должен был подготовиться ко всему.

Когда он добрался до нужного зала, охранники уже были там, да и Номад Вега тоже. Но от них пока было мало толку, они могли лишь сдержать чудовище, давая людям шанс убежать. Урса не была даже ранена!

Все существа этого вида были крупными, однако здесь им попался совсем уж впечатляющий экземпляр. Массивная темная туша занимала собой половину зала, от воя и стрекота дрожали стены, а клещи, венчающие мощные передние лапы существа, были способны в одно движение перерубить человека надвое.

И урса уже сделала это. Блейн видел на полу куски тел и лужи крови, но в полумраке не мог распознать, кто погиб.

– Почему по ней никто не стреляет? – поразился Блейн. – Она же сейчас двинется дальше!

Уродливая туша существа появилась из тоннеля больше чем наполовину. Защищаясь от людей сильными передними лапами, урса продолжала двигать десятками костистых щупалец, толкавших ее вперед. Ей даже не каждый выстрел навредил бы, а ее пытались сдержать стрелами и копьями! Все это казалось Блейну страшным сном, вот только проснуться ему никак не удавалось.

– Потому что здесь нельзя стрелять, – отозвался Номад. – За стеной хранилище топлива!

Он больше ничего не сказал, но это было и не нужно, Блейн и так все знал. Если эту стену пробьет хоть одна пуля – это конец! Взрыв будет такой, что половину корабля разнесет на части, не уцелеет никто.

– Что нам тогда делать?

– Для начала выведем людей, а потом… будем пытаться заколоть ее, что нам еще остается?

План был сомнительный, хоть и не лишенный надежды на успех. Убить урсу такого размера было бы сложно в любом случае, а уж в замкнутом пространстве, где нельзя сделать ни единого выстрела, и подавно. Вместе с тем, у этого существа, как и у всех представителей его вида, есть уязвимые места – щели между листами брони. Если попасть туда лезвием, что-то, может, и получится…

Только вряд ли. У них просто не было лезвий, способных навредить такому гиганту.

Лучшего плана у Блейна все равно не было, ему оставалось только подчиниться. Он не мог не заметить, что за все это время сюда добрались только он и Номад, пару раз рядом мелькнул Оливер. Крита, похоже, так и не последовала за ним, но это нормально. А где же Рене? Та самая Рене, которая назвала себя ответственной за безопасность на корабле? Она так рвалась в бой, когда нужно было осудить его отца… Но где теперь эта старуха, когда поселение действительно в беде?

Его отвлек крик, прозвучавший совсем близко. Молодой охранник не успел увернуться, и на нем сомкнулись твердые, как камень, клешни. Секунда – и все было кончено, горячая кровь залила все вокруг, обдавая волной и Блейна.

Он был в крови другого человека. Он, поклявшийся этих людей защищать, пожертвовавший ради них своей семьей! А кто сейчас одерживал победу над ними? Какое-то тупое животное, которому известен лишь голод!

Гнев вспыхнул в его душе, подавляя страх и отчаяние. Блейн подхватил окровавленный лук, прицелился и выстрелил в один из крошечных черных глаз, горевших в глубине бугристого черепа урсы.

Он попал. Он сам от себя такого не ожидал, но, видно, гнев придал ему сил. Стрела пробила глаз, и, хотя это не могло убить такого крупного хищника, боль и частичная потеря зрения привели урсу в ярость. Темная туша дергалась в спазмах, клешни со свистом рассекали воздух, пока не ударили по той самой запретной стене.

Силы чудовища оказалось достаточно, чтобы распороть металл. В образовавшуюся трещину тут же хлынула маслянистая жижа, воздух наполнился тяжелым резким запахом, от которого слезились глаза и становилось трудно дышать.

Это была катастрофа. Блейн понятия не имел, что делать дальше, а вот Номад, как и подобает истинному лидеру, не растерялся.

– Все на выход! – крикнул он. – Живо! Блейн, ты со мной!

В этом указании не было необходимости: Блейн и так не ушел бы отсюда до того, как все завершилось. Он уже догадывался, что собирается делать Номад, хотя и не верил до конца, что они оба решатся на такое безумие. Но какой выбор у них оставался? Пока они совместными усилиями только разозлили эту тварь, и она не ушла бы отсюда без добычи.

Не всем охранникам был по душе такой приказ, но все его выполнили. Когда коридор за их спинами был свободен, Блейн указал:

– Давай, сейчас!

Номад коротко кивнул и ввел личный код в кодовый замок. Ворота зала начали закрываться, но до того, как они сомкнулись, он сделал единственный выстрел – уже не из лука, а из лазерного пистолета. Лучший способ поджечь топливо за долю секунды сложно было даже представить.

Огонь вспыхнул с такой силой, что даже через крошечную щель, остававшуюся между створками, их обдало жаром, а металл очень быстро раскалялся.

– Дальше что? – коротко спросил Блейн. – Мы не можем сжечь весь корабль!

– Мы и не сожжем. Как только эта тварь затихнет, откачаем оттуда воздух, это должно потушить пожар.

Блейну оставалось только поражаться: когда он успел все это просчитать? Хотя, наверно, и не следовало ожидать меньшего от их лидера.

Урса сопротивлялась огню долго. Сирену уже отключили, а вой умирающей твари все равно сотрясал землю. Корабль раскалился так, что немногие могли оставаться внутри – лишь те, у кого не было иного выбора. Но наконец удары по металлу прекратились, агония была завершена, и сложно было представить, что создание вроде урсы способно притворяться.

План Номада сработал, огонь потушили, и это была победа, но – безрадостная. Слишком уж велик был ущерб, нанесенный ночным вторжением.

Поселение много лет охраняла электрическая система, которая посылала под землю разряд тока при любом движении. Но она сломалась, и никто не мог сказать, когда. Не было никакой диверсии, просто провода перегнили от времени. Аппаратура, взятая когда-то с Земли, приходила в негодность, совсем как предсказывал Фостер.

Люди упустили этот момент, зато его заметила урса. Как и все представители этого вида, она прорыла тоннель под землей, подбираясь в легкой добыче. Ее мощные лапы, способные дробить камень, без труда уничтожили и металл. Она успела убить пятнадцать человек до того, как ее остановили.

И это принесло с собой страх – примитивный ужас перед смертью, которая вдруг обрела воплощение. Атмосфера в поселении давно уже была тяжелой, а теперь люди и вовсе вздрагивали от каждого громкого звука. Блейн надеялся, что со временем они придут в себя… если, конечно, не узнают, какая опасность нависла над ними на самом деле.

Зато совет об этом знал и теперь на срочном совещании пытался понять, как быть дальше.

– Сколько топлива мы потеряли? – спросил Оливер.

– Больше половины, – мрачно признал Блейн. – У нас было всего два резервуара, и тот, что уничтожила урса, – полный… был. Остался всего один, но он заполнен лишь отчасти. Там еще много, но… Меньше, чем нам нужно.

– Как это можно было допустить?! – возмутилась Рене. – Почему такое бесценное сокровище, как топливо, хранилось всего в двух местах?! Его нужно было распределить по поселению!

Вот теперь она снова была самой умной, уверенной и всезнающей. Но когда в поселение ворвалась урса, гениальной Рене почему-то не было рядом!

Блейн предпочел не указывать на это. Он знал, что любое замечание лишь вызовет скандал, а им нужны были реальные решения. К тому же, никто не воспринимал гневные тирады Рене всерьез.

– Все уже случилось, – отрезал Номад. – Наша задача – определить, насколько все плохо и что делать дальше.

Он бросил вопросительный взгляд на Оливера, и тот лишь вздохнул. Говорить ему явно не хотелось, а не говорить было нельзя.

– Того топлива, что у вас осталось, хватит на полгода, и то в лучшем случае. Нам предстоит срочно придумать новую систему защиты, и неизвестно, сколько топлива потребует она.

– А если не возобновлять систему защиты?

– Тогда мы и полугода не протянем, потому что сжигать больше нечего.

– Хорошо… Какие-нибудь запасы топлива у нас есть?

– Нет, – ответил Блейн. – Все, что было в баках корабля, забрали еще при втором поколении.

– Альтернативные источники? Есть предложения?

– Нет, этим никто не занимается. Мог бы… один человек…

Блейн заставил себя замолчать, не договаривать это. Что толку? Они выгнали того самого единственного, который мог им помочь. Фостер, должно быть, давно мертв, да и им недолго осталось, совсем как он предупреждал.

– Мы не можем сдаться, – нахмурился Номад. – Мы несем ответственность перед четвертым поколением!

– Если так пойдет и дальше, оно не успеет вырасти, – мрачно указала Крита.

– Такими разговорами мы делу не поможем. У нас есть и другие ученые, унаследовавшие знания своих отцов, мы найдем новый источник энергии!

– Не за полгода.

– Согласен, нам нужно больше времени. Есть предложения, как его получить?

Вариантов не было. Блейн не хотел устраивать из этого демонстрацию обиды, но мысли сами собой возвращались к отцу. Если бы они его не выгнали, он бы обязательно что-нибудь придумал, он всегда придумывал…

– Есть одна идея, – тихо сказала Рене. – Но если я ее озвучу, вы меня сами пристрелите!

– Хорошее начало, – усмехнулся Номад. – Думаю, наше положение достаточно тяжелое, чтобы выслушать любые идеи.

– Сейчас основная энергия тратится на охрану большой территории, обогрев залов, приготовление пищи… Нам нужно просто сократить количество этих залов. Если мы будем использовать меньше площадей, энергии тоже уйдет меньше.

– Но мы и так не излишествуем! – указала Крита. – Люди спят в общих залах, вплотную, мало у кого есть личные комнаты!

Она, похоже, была единственной, кто не понял Рене. Нужно было объяснить ей – и Блейн решил, что лучше это сделать ему.

– Она говорит не только о сокращении площадей. Рене предлагает сократить количество людей, которые нуждаются в еде, защите и тепле.

– Ты так говоришь, будто я убивать их предлагаю! – поморщилась Рене. – А я лишь говорю о том, что, если энергии будет не хватать, можно отключить систему защиты и выставить живой патруль…

– Который вряд ли устоит перед очередной урсой, – продолжил за нее Номад. – Население сократится, но винить в этом будут не нас.

– Но так же нельзя! – возмутилась Крита. – Это неправильно, это путь в никуда! Мы боремся за то, чтобы сохранить поселение… а потом уничтожить его?

– Мы боремся за то, чтобы хоть кто-то выжил, – парировала Рене. – А иногда единственно правильный путь кроется в жестокости!

– Разве не логично тогда будет избавиться от второго поколения, чтобы дать шанс молодым? – язвительно поинтересовался Блейн.

Но Рене не поддалась на провокацию.

– А хоть бы и так! Можете убить меня первой, от своих слов я не отступлю!

– Достаточно, – вмешался Номад. – Никто не должен узнать обо всем, что мы здесь обсуждали. Уже сегодня необходимо собрать лучших ученых и поручить им искать альтернативный источник энергии, но – без лишней паники. Вроде как у нас все хорошо, но запасной план не помешает. На это я отвожу сто дней.

– Может и не получиться, – заметил Блейн. – Вряд ли мы за сто дней сделаем то, что не сделали за два поколения.

– Если не получится, придется принять идею Рене. Меня это не радует, но… мы откажемся от некоторых, чтобы спасти многих.

Глава 3

Команда относилась к ней неплохо, ее не обижали, ее просто игнорировали. Это несколько раздражало Альду, но она старалась сдерживаться, напоминая себе, что так будет не всегда. Им придется смириться, что телепат «Северной короны» – это она, а не их любимый Гейл, иначе уже не будет!

Конечно, она могла бы ускорить адаптацию. Альда почти не сомневалась, что сумела бы незаметно исправить их мысли, внушить им симпатию к себе. Это ведь не сложно и даже не опасно! Однако она помнила, что это против правил. Еще в академии молодым телепатам снова и снова повторяли, что нельзя лезть в чужую голову без позволения, это грубейшее нарушение личного пространства. Альда и сама бы не хотела, чтобы в ее голове кто-то бесцеремонно рылся! Поэтому она ждала и терпела.

Да и потом, нужно дать привыкнуть всего половине команды. Лукия Деон сентиментальностью не отличалась: как и все капитаны, она была почти лишена эмоций. Поэтому ей было все равно, что за телепат на корабле, лишь бы он справлялся со своими обязанностями! Так что по Гейлу она определенно не скучала.

И был еще Киган Рэйборн – рыжий красавчик, который приветствовал ее первым. Альда уже разобралась, что он – тот самый электрокинетик, с помощью которого когда-то укрепили команду. Он был приятелем Гейла, однако ему хватило ума не связывать увольнение предыдущего телепата с Альдой, которая ни о чем подобном не просила.

Киган был единственным, кто понимал, как тяжело новичку адаптироваться, и многое объяснял ей еще до того, как она успевала задать вопрос. К тому же, он был вторым после Лукии в их команде. Это было никак не связано с его навыками или с видом, к которому он принадлежал, просто по правилам флота заменить капитана, если что-то пойдет не так, должен был солдат с самым высоким номером. А на «Северной короне» это был Киган – с его номером 21.

Хотя он в лидеры не рвался. У каждого члена экипажа, помимо способностей, была и профессия, и Киган был механиком. Правой рукой Лукии скорее можно было назвать Рале Лиама Майрона – он постоянно оказывался рядом, знал все про всех и первым объявлял приказы капитана.

Это был тот смуглый мужчина с проседью в волосах, которого Альда встретила вместе с киборгом. Рале был бортовым телекинетиком, и она очень надеялась, что однажды он сменит гнев на милость и обучит ее управлять вторичной способностью. Пока же Рале был с ней вежлив, улыбался ей… но он всем улыбался. Он все равно сделал дистанцию между собой и Альдой очевидной, как и многие на этом корабле. Хотя на самом деле ему с его семьдесят третьим номером стоило бы поубавить амбиции! Альда думала об этом, но никогда бы не решилась сказать.

Была еще Ноэль Толедо, корабельный медик – и, соответственно, хилер. Та самая миниатюрная блондиночка. Она, похоже, была особенно близка с Гейлом, и о природе их связи Альде оставалось лишь догадываться. Связь такого рода никогда не была под запретом, так что обвинить Ноэль было не в чем, но пока она не могла избавиться от этой дурацкой привычки рыдать при встрече с Альдой.

И, конечно, сложно было забыть того самого киборга, Стерлинга Витте. Очень скоро Альда заметила, что он не нравится не только ей. Киборг был всеобщей занозой в известном месте: в его присутствии необходимо было соблюдать все правила, когда-либо придуманные космическим флотом, даже самые незначительные, те, о которых никто уже и не помнил. Стерлинг не дал бы забыть! Он отличался памятью компьютера и мог устроить скандал даже из-за неплотно закрытой двери. На корабле его просто терпели – и все равно относились к нему лучше, чем к Альде.

Впрочем, все они были солдатами и знали, когда можно давать волю чувствам, а когда – нет. Собравшись в зале совещаний по приказу Лукии, все они оставались профессионалами и не позволяли себе ни одного лишнего слова или взгляда.

Правда, Киган сел рядом с Альдой, ближе к ней, чем к остальным, и за это она была благодарна.

– Теперь, когда команда полностью укомплектована, мы можем приступить к работе, – объявила Лукия. – Нам направлено первое задание в рамках миссии «Исход». Мы должны узнать судьбу корабля «Хелена», который вместе с остальными покинул Землю в начале двадцать второго века.

– Одна из потенциальных колоний? – уточнил Рале.

– Именно. В то время для операции «Исход» выделялись лучшие корабли. «Хелена» была рассчитана на безопасную перевозку на большие расстояния до пяти тысяч человек и самостоятельное приземление на поверхность планеты, без использования дополнительных кораблей. Но это в теории.

– А практика, как всегда, разошлась, – хмыкнул Киган. – Насколько я помню, как дошло до дела, сплетни о гибели матушки-Земли прижились. Желающих свалить с тонущего корабля оказалось очень много, а руководители «Исхода» не рисковали прогонять толпу, дабы не спугнуть добросердечных ученых. В связи с этим вопрос: сколько сардин они в итоге напихали в банку, рассчитанную на пять тысяч человек?

– Сложный вопрос. В то время шла война, и многие документы не сохранились. Но есть предположение, что в итоге корабль принял на борт около шести с половиной тысяч человек.

Киган укоризненно покачал головой, и Альда понимала причину его недовольства. Дело было даже не в том, что такому скоплению народа было тесно и неудобно в ограниченном пространстве. «Хелена» была одним из первых прототипов для скоростных космических прыжков. Даже современные корабли вроде «Северной короны» подвергались определенному риску, проходя через пространство на огромной скорости. В прошлом это была русская рулетка, и, увеличивая массу корабля, команда словно добавила второй патрон.

Это не могло привести ни к чему хорошему – и не привело.

– Экзопланеты распределялись методом жеребьевки, – продолжила рассказ Лукия. – С учетом возможностей кораблей, разумеется. «Хелене» досталась планета Кеплер-62ф, открытая еще в начале двадцать первого века.

– Далеко от нас? – уточнил Рале.

– В созвездии Лира.

– Нехилый прыжок для начала двадцать второго века!

– Как ни странно, он им удался. Судя по записям, которые нам удалось обнаружить, «Хелена» добралась до нужной системы. А вот дальше все сложно… Похоже, при попытке приземления на планету произошел сбой, и корабль рухнул.

– Не удивительно, – вздохнул Киган. – Сама идея посадки корабля прямо на планету была дурной авантюрой для того времени. Это и сегодня невозможно сделать, только не с кораблем такого размера!

– Думаю, они и не надеялись на посадку в истинном смысле этого слова, – указала Лукия. – Они просто создавали корабли, способные выдержать падение с такой высоты.

– Но «Хелена» не выдержала?

– Сначала прогноз был хороший: экипаж умудрился отослать сообщение, что расчет подтвердился и на планете, вероятнее всего, есть атмосфера, вода и даже растительный мир. Но когда началось то, что должно было стать посадкой, «Хелена» подала сигнал бедствия.

– Зачем? – тихо спросила Ноэль. – Их все равно не спасли бы с Земли…

– Полагаю, они надеялись на помощь других кораблей, находившихся неподалеку, тоже из группы «Исхода», – ответил Стерлинг. – Но это, конечно же, вздор, в такой ситуации каждый сам за себя.

– Как бы то ни было, нам поручено исследовать планету и узнать, что стало с «Хеленой», – сообщила Лукия.

– Так разве это не очевидно? – удивился Киган. – Я и так вам скажу: она грохнулась, все погибли. Сигнал бедствия от хорошей жизни не подают! Наша миссия считается выполненной?

Рале тихо фыркнул, Стерлинг возмущенно поджал губы, явно недовольный таким нарушением этикета. На тонком, красивом лице Лукии не мелькнуло и тени недовольства.

– Нет, не считается. Вскоре после падения корабля с планеты поступил радиосигнал.

– Снова сигнал бедствия?

– Нет, скорее, просто попытка связаться. Наши специалисты предполагают, что состояние оборудования и атмосфера планеты просто не позволяли добиться большего. Экипаж «Хелены» и сам не надеялся выйти на связь по-настоящему, они лишь хотели показать, что живы. Но после организация, курировавшая запуск кораблей, развалилась, на Земле начались проблемы, и стало уже не до потерянных кораблей. Когда возобновилась миссия «Исход», сигнала с Кеплера больше не было, однако через некоторое время он вернулся, стабильно держался пару лет и снова исчез. Установить связь так и не удалось, однако его сочли достаточной причиной, чтобы отправить туда нас.

Альда старалась не волноваться, оставаться профессионалом, да только не получалось. Вот же она, ее первая миссия, да еще какая! Она всегда мечтала о возможности побывать на другой планете, но не думала, что шанс появится так скоро.

Теперь уже странно было вспоминать о том, как она сомневалась: принимать свои способности или нет.

Но если она едва сдерживала восторг, то остальные были настроены куда более спокойно и профессионально.

– Что известно о планете? – спросил Рале.

– Это подтвержденная суперземля, она примерно на 40 % больше нашей планеты. Находится при оранжевом карлике. Год, предположительно, длится 267 дней. Это то, что нам известно от наших ученых. Единственная архивная передача «Хелены» указывает на наличие воды и суши, а главное, пригодной для жизни атмосферы. Но эти сведения под вопросом, проверять их будем на месте.

– Только мы? – насторожился Стерлинг. – Речь идет не о колонии, а о кораблекрушении, неизвестно, что там произошло за век, насколько население, если оно там вообще осталось, готово к переговорам!

– К чему вы клоните, Витте?

– Не следует ли нам запросить военную помощь, капитан?

– Не следует, – отозвалась Лукия. – Миссии присвоен средний уровень опасности. Нам не была предложена дополнительная помощь.

– Но при среднем уровне мы имеем право ее попросить!

– Не вижу в этом необходимости. Из того, что мы знаем, нельзя предположить, что планета опасна. Население, если оно еще есть, – потомки мирных колонизаторов. В нашей команде собраны только солдаты специального корпуса. Вас что-то не устраивает? Напоминаю, при вашем девяносто девятом номере вы можете в любой момент отказаться от участия в миссии, и тогда вы будете заменены на солдата с аналогичными способностями, но более высокого уровня.

– Как это уже произошло с Гейлом… – еле слышно добавила Ноэль.

Стерлинг сообразил, что может и нарваться, и смиренно опустил голову.

– Нет, капитан, в этом нет необходимости, я согласен с вашим решением.

– Вот и славно. Мне потребуется некоторое время на составление маршрута. Я оповещу вас перед прыжком. Думаю, завтра мы уже будем в Лире.

Прыжки тоже были новинкой. Альда много читала о них в теории – понимая, что никакая теория не сравнится с практикой.

Такие маневры использовались для путешествий на очень большое расстояние, которое в прошлом отняло бы целую жизнь. В прыжке не было ничего мистического, корабль не разрывал пространство. Просто двигатель особой мощности, установленный на некоторых моделях, позволял развивать огромную скорость. По сути, корабль пулей пролетал заданное расстояние, не замедляясь и не останавливаясь.

Простая на словах схема на деле была полна смертельных ловушек. Главной из них становилась точность расчета: во время прыжка корабль был практически неуправляем, он не мог отклониться с заданного маршрута, просто не успел бы. Поэтому требовалось выбрать такой путь, при котором несущийся через пространство космолет не влетел бы ни в звезду, ни в планету – получилась бы быстрая и нелепая смерть. Из-за этого навигацией занимались только капитаны, эту задачу они никому не могли доверить.

Естественно, даже при идеальном маршруте нельзя было облететь стороной весь космический мусор. Поэтому корабли, предназначенные для прыжков, обладали укрепленной носовой частью и попросту таранили препятствия поменьше. Иногда и это не спасало, и по космическому флоту разносились печальные новости о кораблях, на пути которых попались слишком большие преграды. Но в целом, шансы на выживание были очень высоки – для представителей специального корпуса, обычные люди вряд ли выдержали бы такое.

Альда волновалась, однако никому не призналась бы в этом. Да и потом, отступать было уже поздно! Очень скоро она или погибнет – или ступит на другую планету.

* * *

Фильтры в масках помогали, но и они не могли защитить от удушливого зловония, неизменно наполнявшего джунгли. Постепенно обоняние привыкало к этому тошнотворному запаху, но никогда – до конца. Блейн знал, что это не просто неприятность, это реальная угроза. Глупец, рискнувший войти на эту территорию без маски, и дня бы не протянул. Да и с маской нужно было спешить: если у кого-то начнется приступ, вся группа может пострадать.

Вылазки сюда, в эти заросли, всегда были лишь необходимостью, умирать не хотелось никому. Но после пожара рисковать приходилось все чаще, потому что только джунгли могли помочь им протянуть чуть дольше, дождаться заветного спасения.

Если оно вообще возможно.

А если нет?..

Блейн усилием воли отогнал эти мысли, ему нужно было сосредоточиться на деле. Пока его спутники работали среди скользких зарослей, прорубая себе путь вперед, он оставался на крыше, у ружья, и наблюдал за окрестностями.

Хотя это было непросто. Нутро Арахны было таким же гнилым, как сама планета. В воздухе вился густой желтовато-серый туман, который и приносил запах из земных недр. Растения здесь были плотными, как сеть, и вечно мокрыми, какая бы погода ни стояла на планете. Почва под ногами всегда оставалась зыбкой, а иногда становилась опасной. Поэтому людям было разрешено покидать вездеход, только обвязавшись веревкой.

В машине было безопасно, они уже убедились, что повредить толстый металл может разве что урса, остальным выродкам Арахны остается только мечтать об этом. Однако тяжелая машина не могла заехать слишком далеко в джунгли, земля этого не позволяла. В поселении до сих пор помнили случай, когда при втором поколении вездеход случайно свернул с дороги – и попал прямиком в топь. Выбраться сумели немногие, а для остальных это была ужасная смерть…

Поэтому теперь они ездили только по проверенным дорогам, а в заросли уходили небольшими группами в защитных костюмах. Иначе нельзя: сок некоторых растений был способен прожечь плоть до костей.

Он услышал движение рядом с собой, но не обернулся, он и так знал, что это Крита. С тех пор, как изгнали его отца, она проявляла к нему куда больше внимания. Она даже в джунгли с ним отправилась, хотя в этом не было необходимости. Группу должен возглавлять кто-то из совета, но двое сразу – это уже перебор!

Впрочем, Крита и не пыталась отнять у него роль лидера, она просто оставалась рядом с ним.

– Как ты? – спросила она. Ее голос звучал глухо из-за маски.

– Нормально. Чего это ты вдруг?

– Ты просто так напряжен…

– А кто ж тут расслабляется! – фыркнул Блейн. – Мне иногда кажется, что вся эта планета настроена на то, чтобы нас убить… Да что там, мне почти всегда так кажется! И что бы мы ни болтали моему отцу про дом… Это не дом. По-моему, Арахна воспринимает нас как паразитов, от которых ей нужно избавиться.

– Не говори так! – поежилась Крита.

– Ты можешь уверенно сказать, что я не прав?

– Нет. Просто если ты прав, дела наши совсем плохи.

Осматривая джунгли, он делал вид, что оберегает группу от угроз. Однако в глубине души Блейн даже надеялся заметить движение. Не хищников, конечно, – этого только не хватало! Другое движение, и голос… почему нет? Вдруг это возможно?

Нет, не нужно себя обманывать. После того, как изгнали отца, прошло слишком много времени. Никто не выжил бы здесь так долго!

– Мне все чаще кажется, что мы допустили ошибку, когда изгнали его.

Блейн и сам не знал, зачем сказал это – сорвалось и все. Рене легко использовала бы такие слова против него! Но Крита – другое дело, она лишь возмутилась:

– Не говори так! Ты поступил правильно.

– Я поступил, – задумчиво повторил он. – Видишь, даже ты знаешь, что все сводилось ко мне, а вовсе не к воле совета.

Крита прикусила губу, не зная, что сказать. Только зря она смутилась, для Блейна это не было открытием. Он прекрасно знал, что если бы он вступился за отца, того бы, может, не выгнали.

Но ему казалось, что он спасает людей… А теперь люди все равно должны были умереть, потому что топливо израсходовал не его отец, а безмозглая урса! Неужели эта планета еще и мстить умеет? Или насмехаться?

Между тем группа, которую ему полагалось охранять, прорубилась в глубину джунглей. Теперь Блейн едва видел их, только слышал. Он знал, что так должно быть, и все равно ему становилось неспокойно.

Словно угадав его настроение, один из охотников вернулся на основную тропу и объявил:

– Господин Ренфро, нам повезло, тут мрикк, да еще какой здоровенный!

Новость и правда была хорошая, она даже подняла Блейну настроение.

– Отлично, нарезайте и грузите в машину!

– Сделаем!

Мрикк – это всегда хорошая новость. Это растение было одним из самых больших на Арахне. Еще первое поколение установило, что оно похоже на земной гриб. Только грибы люди могли без труда поднять, а мрикк был крупным – Блейну доводилось видеть гигантов побольше вездехода. Это было широкое плоское облако, разрастающееся все больше и больше. Мягкий и упругий, мрикк был темно-коричневым сверху и желтым снизу, там, куда не доставали лучи солнца. Его корка была широкой, но не слишком, и легко поддавалась ножу, а за ней скрывалась очень светлая, почти белая мякоть.

Эта мякоть не была ядовитой и на проверку оказалась вполне питательной, так что в голодные дни ее можно было есть – несмотря на полное отсутствие вкуса. Однако главным достоинством было не это. Высушенный мрикк великолепно горел, из его мякоти можно было сделать небольшие удобные брикеты. Тепло костров помогало значительно снизить нагрузку на генераторы, так что это была важная для них находка.

– Моя бабушка рассказывала мне, что на Земле растения маленькие, – тихо произнесла Крита, глядя на скользкие ветки, переплетавшиеся перед ними. – Бывают, конечно, исключения, но чаще – маленькие. И люди могут рвать их голыми руками!

– Ну и что?

– Да я вот думаю: это же забавно, что я и моя бабушка росли в настолько разных мирах? Разве так должно было случиться?

– Ага… забавно.

На самом деле, это было совсем не забавно. Земля была миром, который породил людей, взрастил их, позволил развиться цивилизации. А Арахна это все уничтожила! Но… разве у них было право негодовать? Никто не звал их на эту планету, они сами вторглись сюда и теперь несли за это наказание.

Их разговор был прерван, когда Блейна снова позвали, и на этот раз голос охотника звучал совсем не так расслабленно, как раньше.

– Господин Ренфро! Господин Ренфро, идите сюда, скорее!

– Что случилось? – крикнул Блейн.

– Вам… вам лучше увидеть это!

– Иди, – кивнула Крита. – Я побуду на посту.

Теперь он был даже рад, что она напросилась с ним. Блейн оставил Криту у ружья на крыше вездехода, а сам поспешил к группе.

Найденный ими мрикк и правда оказался огромным – вдвое больше вездехода, Блейн никогда еще таких не видел. На первый взгляд, настоящая удача! Поэтому и охотники с готовностью начали отсекать от него куски и складывать их на тележку.

Но потом они вынуждены были остановиться, и причину он тоже без труда обнаружил.

Из молочно-белой мякоти проступали желтоватые кости. Не узнать человеческий череп было невозможно, за ним тянулись шейные позвонки, грудная клетка, в стороне проглядывали кости пальцев. Мякоть убрали не везде, поэтому часть костей все еще была скрыта, однако Блейн догадывался, что тут весь скелет.

Зрелище было ужасающее, потустороннее даже. Мякоть мрикка пробралась везде. Она заполнила череп, заняла собой глазницы, влезла даже в крошечные трещины в костях. Однако скелет она не разрушила, и это говорило о многом.

На Арахне не было существ, даже отдаленно похожих на людей. Значит, несчастный когда-то был одним из них…

– Что это вообще такое? – рискнул спросить охотник. – Как это возможно?

Он и остальные смотрели на Блейна с надеждой. Им, наверно, казалось, что раз он из совета, он все знает наверняка. А он и сам не отказался бы от ответов! Он ведь был из третьего поколения, как и они, и о мире знал не так уж много.

– Ничего хорошего, – отозвался Блейн, продолжая изучать кости.

– Я не понимаю… Кто мог затолкать сюда эти кости?

– Затолкать? Так вы это видите?

– А как еще?

– Нет, тело, похоже, было целым, когда попало сюда, – покачал головой Блейн. – Плотность у мрикка достаточно большая, если бы кто-то действительно силой заталкивал сюда труп, кости неизбежно бы сломались. Да и потом, я вижу, что поверхность над этим местом целая.

– Но что еще это может значить?

– Что мрикк сам заглотил тело.

– Этого не может быть!

– Мы не можем позволить себе такую роскошь, как неверие.

– Но это же… мрикк… Он безвреден… – прошептал охотник.

В это верили все поколения, от первого до третьего, и поверило бы четвертое, если бы его продолжали обучать в том же ключе. На Арахне было мало безвредного, здесь почти все формы жизни были созданы для убийства. Однако мрикк считался приятным исключением – до сегодняшнего дня.

Кости были идеально очищены, на них не осталось ни следа тканей, и это тоже говорило о многом. Вряд ли мрикк сам убил человека, у этого растения все же не было ни одного способа убивать. Но высока вероятность, что какой-то несчастный оказался на его пути. Охотники часто умирали и пропадали без вести во время вылазок, Блейн прекрасно знал об этом.

Возможно, кто-то был убит другим хищником Арахны. Возможно, заблудился и умер от отравления болотными газами. А когда он стал неподвижным телом, мрикк нашел его, оброс вокруг, обглодал – не смог переварить только кости.

Получается, это растение способно питаться живыми существами. Растение, которое они ели! Блейну тяжело было принять это самому, и он не знал, как сообщить такую новость в поселении.

А еще он думал о том, кем мог быть этот мертвец. Есть ли вероятность, что это?.. Нет, не может быть. Фостер не попался бы так просто. Да, он вряд ли выжил, но с чего ему покидать вездеход и уходить сюда? Это кто-то другой…

Сейчас не важно, кто это был, важен только итог.

– Что нам делать, господин Ренфро? – напомнил о себе охотник. – Мы ведь уходим? Уходим, да?

– А вы уже закончили работу? – Блейн кивнул на тележку с кусками мрикка. – Нет, я вижу, что в наш вездеход поместится еще много.

– Господин Ренфро… вы серьезно?!

– Более чем. Я не говорю, что мы будем есть эту дрянь, но нам нужно топливо, и мы не можем позволить одной смерти повлечь за собой новые. Кости тоже заберите, мы их достойно похороним. А потом продолжайте нарезать брикеты. Нам должно хватить топлива до следующей вылазки.

– Как скажете…

Его отец был прав. Если они хотят выжить, кому-то придется принимать жесткие решения и казаться монстром в глазах толпы. Почему бы не ему, Блейну? Это будет достойное наказание за то, что он сделал!

Блейн бросил прощальный взгляд на кости, торчащие из мякоти мрикка, и направился обратно к машине. Крите предстояло первой из совета узнать, что дела их даже хуже, чем они думали.

* * *

Это был сложный маршрут – один из самых сложных, которые она когда-либо составляла. Лукия просто отмечала это как важный факт, она не волновалась. Волнение становилось первым чувством, которое убивали в себе капитаны.

Сложный маршрут – это просто повод подольше посидеть над картами, только и всего. Кораблю придется в прыжке сделать несколько поворотов, а это всегда дополнительный риск. Когда маневр начнется, управлять всем будет только компьютер, Лукия не сможет ничего изменить, да и не успеет заметить опасность. Поэтому сейчас ей нужно было очень точно определить координаты.

Это была сложная работа, и Лукия не любила, когда ее отвлекали. На корабле об этом знали, да и время было позднее, она была уверена, что ее не потревожат. Но нет, кто-то все-таки постучал в дверь.

– Войдите, – позволила Лукия.

Стерлинг мгновенно принял приглашение. Несмотря на позднее время, предназначенное для отдыха, он по-прежнему был в полной боевой форме. Лукия и не помнила, чтобы он когда-нибудь изменял этому правилу, он, кажется, никогда не расслаблялся. Это не было чертой всех киборгов – но это было чертой Стерлинга.

– Что вы хотели, Витте?

– Я бы хотел поговорить о новой телепатке, капитан.

– Мазарин? Не вижу смысла ее обсуждать, она не успела проявить себя ни плохо, ни хорошо.

Лукия считала решение заменить Гейла не слишком разумным, но лишь потому, что знала: это расстроит команду, лишив ее сплоченности. Сама она ни к кому не привыкала, ее должность этого не позволяла.

– Я думаю, ей можно дать определенную оценку уже сейчас, – многозначительно произнес Стерлинг.

– На основании чего?

– Ее молодости. Ей двадцать три года.

– Это нормальный возраст для выпускницы академии.

– Но ненормальный для телепата, участвующего в такой опасной миссии.

Лукия наконец оторвалась от карт и посмотрела в серо-голубые глаза Стерлинга, защищенные очками.

– Вы не одобряете мой выбор, Витте? Поздновато вы решили сообщить об этом. К счастью для нас обоих, ваше мнение никого не интересует.

Она не собиралась с ним церемониться. Она прекрасно знала, что Стерлинг Витте заискивает перед начальством, чтобы угодливостью возместить то, чего ему не хватает по уровню силы. Лукия не хотела подыгрывать ему в этом.

– Нет, я был рад, что нам достался номер 53, – натянуто улыбнулся он. – Но я и подумать не мог, что это недавняя кадетка!

– Я об этом знала.

Молодость Альды Мазарин значила для нее куда меньше, чем то, что этой девушке сразу после экзамена присвоили номер в первой сотне. Это, конечно, могло быть ошибкой, и Лукии нужно было встретиться с ней лично, чтобы составить первое впечатление.

Она не была разочарована. Она видела разных кадетов, да и в целом неплохо разбиралась в людях. Ей хватило одного взгляда на Альду, чтобы понять: эта девушка должна быть в ее команде.

Альда Мазарин была высокой и подтянутой, ее тело, пусть и изящное, было способно переносить большие физические нагрузки. Даже нервничая, она держала спину прямо. Длинные шоколадные волосы она заплетала в строгую косу: она не стремилась показать их удивительную красоту, она думала об удобстве и практичности, и это тоже было хорошо. Она уверенно смотрела в глаза любому собеседнику, и люди, общавшиеся с ней, чаще первыми отводили взгляд – из-за редкого желтого тона радужки, которым наделила ее природа. В отчете было сказано, что это безобидная генетическая мутация, и если бы Лукия была способна чувствовать к кому-то симпатию, это как раз был бы такой случай. Ей ли не знать, что такое мутация, влияющая на внешность!

Она не переоценивала новенькую и знала, что ее неопытность принесет определенные проблемы. Но вряд ли такие серьезные, как недостаток таланта. Опыт можно получить, а способности… Если только развить, да и то выше головы не прыгнешь.

Она не собиралась объяснять это Стерлингу. Его выбор команды не касался, однако киборг упрямо отказывался уходить.

– Я думаю, что лучше отказаться от сотрудничества с Мазарин сейчас, когда мы близки к станциям и обитаемым системам. Я имею в виду, если мы совершим прыжок с ней, ее уже некому будет заменить…

– Это хорошо, – кивнула Лукия. – Потому что я и не собираюсь ее заменять.

– Почему это так важно для вас?

– Это не важно для меня, не приписывайте мне то, на что капитаны не способны. Я просто выполняю свою работу, а задача, поставленная передо мной, была проста: найти самого сильного телепата из свободных на данный момент. Вы думаете, в первой сотне так много свободных телепатов? Нет, и никого из уже задействованных не вырвут из команды, они при деле. Мазарин была самым высоким номером из доступных. Я не собираюсь отказываться от нее в пользу кого-то из последней двадцатки только потому, что ей мало лет.

– Тогда давайте возьмем на борт второго телепата! Закон это позволяет, особенно перед такой важной миссией!

– И вот вы снова вернулись к теме, которую я пыталась пресечь еще на общем совещании, – вздохнула Лукия.

– Да я уже в другом ключе!

– Неужели? А мне показалось, что в том же. Номера 53 нам хватит. Я ведь не пытаюсь взять на борт другого киборга, хотя в нашем распоряжении только номер 99.

Вот теперь он по-настоящему смутился. Стерлинг терпеть не мог, когда ему напоминали про его низкое положение.

– Капитан, я могу вас как-нибудь убедить?

– Нет, и не нужно тратить на это время. Если хотите, можете написать на меня жалобу руководству. Но перед этим я рискну напомнить вам, что у юной Мазарин есть еще сильно развитая вторичная способность – огромная редкость в наши дни. Есть вероятность, что это решит наш спор не в вашу пользу.

– Капитан, ну что вы! Я бы никогда не решился пожаловаться на вас!

И оба они знали, что это ложь. Стерлинг Витте решился бы на что угодно, если бы это принесло ему пользу. Пока Лукию защищало лишь то, что на ее стороне было больше аргументов, и киборг это понимал.

Однако можно было не сомневаться: теперь он будет с пристальным вниманием следить за новенькой, ожидая, когда она допустит ошибку.

– Вы свободны, Витте. Передайте команде, что через два-три часа начнется прыжок. Они должны быть готовы к этому.

* * *

Фостер Ренфро знал, что скоро умрет, и не боялся этого. Он примирился со своей судьбой – насколько живое существо вообще способно смириться со смертью. Теперь, когда истекали его последние часы, он чувствовал в душе странный, непривычный для Арахны покой.