Читать онлайн Алия и камышовый кот. История одного дня бесплатно

Алия

Мокро. Как мокро!

– Мангуст, отстань, мне ещё рано. Ну перестань, я хочу спать.

Я смотрю на будильник. Уже больше восьми. Я ставила на семь часов. Проспала. Прислушиваюсь к топоту ног и голосам за дверью моей комнаты. Потягиваюсь. Слышу, как шаги приближаются.

– Алия, ты проснулась? Пора, – это мама.

Я спала на раскладушке. Она соседская, взята на одну ночь. Мы переезжаем. Моя кровать разобрана и упакована ещё с вечера. В комнате, кроме раскладушки, завёрнутые в картон стенки и дверцы шкафа, ящики с компьютером, игровой приставкой, книгами и одеждой. Ящики составлены в двухголовую пирамиду под окном. Сверху на них как крыша водружена гладильная доска. Под ней сегодня спал Мангуст. Он всегда засыпал у меня в ногах, но вчера переместился под гладильную доску. Раскладушка ему не понравилась. Вот и сейчас, облизав моё ухо, он спрятался обратно в пирамиду.

– Я встала! – кричу в закрытую дверь, а сама натягиваю на ухо одеяло.

Дверь открывается.

– Подъём. – Это уже папа. – У тебя пятнадцать минут. Умыться, позавтракать и накормить Мангуста. И мы начинаем грузить твою комнату.

Мангуст сопровождает меня в ванную, потом на кухню. Он шипит, когда двое солдат заходят на кухню, чтобы забрать холодильник.

– О, смотри, камышовый кот. Я же говорил, что он у них живёт, – обращается ко второму тот, что повыше, а потом уже мне: – Можно погладить?

– Не надо. Может броситься.

Но он всё равно приседает, Мангуст жмётся к моим ногам, солдат протягивает руку и мгновенно получает по ней лапой. Он вскрикивает и нервно смеётся, рассматривая стекающую по пальцам кровь. Заходит мама.

– Алия! – Она неодобрительно качает головой и достаёт откуда-то из сложенных ящиков йод, лейкопластырь и бинты.

– Я предупреждала, – отвечаю я.

– Да ладно. Царапина, – вслух бравадится солдат, но при этом безропотно протягивает руку маме. И сразу обращается опять ко мне: – Откуда он у тебя?

– В прошлом году у местных выпросила. Котёнком. Они их топить шли. Целый выводок.

– Что, просто так отдали?

– Не просто так. Я сказала, что я дочь командира.

Солдаты рассмеялись, кот опять напрягся.

– Тихо, Мангуст, тихо, – прижала я руку к его груди.

– А почему Мангуст? – не унимается солдат.

– Я тогда «Рикки-Тикки-Тави» читала.

– «Рикки-Тикки»… – переспрашивает солдат, мама еле заметно хмурится, но солдат вспоминает: – А, из Киплинга, из «Книги джунглей».

Солдат выглядит так, как будто только что сдал экзамен. Так оно и есть. Мама одобрительно кивает и приклеивает последний кусок лейкопластыря. Она учитель литературы и любит, когда по имени героя могут определить произведение.

– Извини, – это опять солдат, – а у тебя что, линзы? Они разноцветные?

Я улыбаюсь. А он смелый, не только заметил, но и сказал.

– Нет линз. У меня отличное зрение. Это глаза. Левый – серый, правый – зеленый.

– Красиво. Ни разу такого не видел.

Я хочу ему сказать, что он видел. И не раз. Просто не обращал внимания. Ведь разноцветные глаза у многих-многих артистов. У Милы Кунис и Милы Йовович, у Деми Мур, у Екатерины Гусевой… Но не успеваю. Дальше всё происходит очень быстро. Холодильник, кухонные шкафы, стол… Вслед за ними в КамАЗ отправляются вещи из моей комнаты.

Мангуст всё это время проводит или у меня на руках, или в корзине. На дно корзины я уложила свою подушку, а сверху тонкое одеяло, под которым сплю. Родные для него запахи.

– Мы едем в «Патриоте» следом, – это папа обсуждает маршрут с прапорщиком дядей Витей, который напросился старшим в КамАЗ. Дядя Витя – школьный друг папы, у него невеста сейчас на учёбе в штабе, в городе. Ему туда надо. А для нас это новое место папиной службы.

Я дожидаюсь, когда папа с дядей Витей пройдут вперёд, и несу корзину с Мангустом к «Патриоту». Дядя Витя и Мангуст друг друга не любят, им лучше не встречаться лишний раз. Открываю заднюю дверь, ставлю корзину на сиденье. Мангуст начинает вылезать из корзины, я его пытаюсь удержать. Он вдруг встаёт передними лапами на моё правое плечо, потом перепрыгивает через меня, больно задев по щеке хвостом, и убегает вдоль дома к детской площадке и тростниковым зарослям, которые начинаются за границей городка. Я бросаюсь за ним:

– Мангуст, Мангуст!

Мама

Я встала в шесть утра. Спала плохо, в ночь перед переездом сон у меня обычно тревожный. Это уже пятый переезд за последние семь лет. Приготовила завтрак и начала в очередной раз проверять, как упакованы вещи, – в прошлый раз в дороге разбился сервиз. Рустам встал практически сразу после меня, собрался и отправился в часть за машинами и солдатами. Алия рано не просыпается, она и в школу постоянно опаздывает.

Скоро пришёл Витя. Заходя, он опасливо покосился на вешалку. Я поймала его взгляд и постаралась успокоить:

– Мы теперь закрываем его в детской, когда гости.

Мне, конечно, неудобно это вспоминать. Два месяца назад, когда Витю перевели в часть к Рустаму, он пришёл вечером в гости. Они начали обниматься, со школы друг друга не видели. А у Мангуста была привычка: услышав звонок, он бросался в прихожую, запрыгивал на вешалку и там встречал гостей. Витя ударил Рустама в плечо, у них приветствие такое было в школе. А кот решил, что нападает. Прыгнул ему на голову, Рустама бросился защищать. Хорошо, что Витя был в фуражке. У него всего два шрама на шее. Зашивать, правда, пришлось.

– А ты с ним справляешься? – спрашивает Витя.

– Я для него пустое место, – в который раз рассказываю о градации чинов в нашей семье в кошачьем понимании. – Я его кормлю, пою, убираю за ним. Он мне это позволяет. Но обращает на меня внимание не больше, чем на стиральную машину. Журчит, шумит, штука полезная, но не более… Рустам – вожак стаи. Мангуст это не оспаривает и беспрекословно выполняет все его требования. Но настоящая хозяйка – Алия. Только её он любит и позволяет с собой делать всё, что той захочется. Даже Рустам не решается его так тискать, как Алия.

– Рустам мне говорил, что Алия его из пипетки молоком кормила, выхаживала…

Я киваю.

– А местные каждый год на них охотятся? – продолжает интересоваться Виктор.

– Да. Коты кур таскают, вот крестьяне и регулируют их численность. Взрослых стреляют, если найдут выводки – топят. А этого Алия у них отбила. Она как раз о котёнке тогда мечтала.

Мы решаем, в какой очерёдности организовывать погрузку. Гостиная, спальня, кухня, детская. Подъезжает КамАЗ с тремя солдатами и водителем. Двое таскают мебель, двое в кузове её принимают. Диван, книжные шкафы, кровать. Алия ещё спит, пора будить. Подхожу к двери детской.

– Алия, ты проснулась? Пора. – В ответ слышу приглушённое «я встала». Это ничего не значит. Начинаю открывать дверь, как меня сзади обнимают, целуют в шею. Я вздрагиваю. Рустам ходит абсолютно бесшумно, как я его опять не заметила…

Он протискивается мимо меня в детскую, сдёргивает с Алии одеяло, командует: «Подъём. У тебя пятнадцать минут. Умыться, позавтракать и накормить Мангуста. И мы начинаем грузить твою комнату».

Алия недовольно морщится, встаёт и отправляется в ванную. Откуда-то из-за коробок с книгами выскакивает Мангуст и бросается за ней вдогонку. Как привязанный.

Я слежу за тем, чтобы ящик с хрустальной люстрой уложили вместе с посудой. Во дворе рядом с КамАЗом теперь стоит УАЗ «Патриот».

Возвращаюсь в квартиру и застаю на кухне очередную жертву Мангуста. У солдата вся рука в крови, он пытается смеяться, но выглядит бледным. Алия сразу отнекивается: «Я его предупреждала». Не предупреждать – смотреть надо, держать. Это же не просто кошка, а болотная рысь.

Достаю лейкопластырь, бинты, начинаю обрабатывать рану йодом. Солдат оказывается словоохотливым и интересуется Мангустом. «Откуда он у тебя?» – обращается к Алие. Умный мальчик, сразу определил, что это её кот. Не мой, не семьи, а её личный. Когда она упоминает «Рикки-Тикки-Тави», он с ходу вспоминает, что это из «Книги джунглей» Киплинга. Образованный. Похоже, после института… Замечает, что у неё глаза разноцветные… Какой всё-таки Виктор молодец, рассказал ей про знаменитостей с разноцветными глазами. Как она ими теперь гордится.

Потом перевязанный мной солдат с товарищем вытаскивают холодильник, шкафы и стол. Все вещи из детской. Рана, к счастью, не глубокая, ему не мешает.

Я оглядываю опустевшую квартиру. Мне хочется чуть-чуть постоять здесь в одиночестве – я всегда так делаю перед переездом на новое место, но вдруг слышу внизу панические крики Алии: «Мангуст. Мангуст!» Я выбегаю на улицу и вижу открытую дверь «Патриота», пустую корзину в руках у Рустама, ошарашенного Витю… Ни Мангуста, ни Алии.

Алия

Пока я добежала до конца дома, Мангуст уже пропал. Передо мной ряд кустов черноплодной рябины, детская площадка, за ней небольшой яблоневый сад, потом забор с калиткой и тростниковые заросли.

Кот должен быть где-то в кустах. Он не мог далеко убежать. За каруселью и качелями две песочницы с высокими бортиками. Потом скамейки, шахматный дворик с фигурами почти в мой рост, разноцветные пластиковые домики для малышей. Он может и в них прятаться.

Но я не успеваю их осмотреть, как понимаю, что Мангуст уже в тростниках и даже начал охотиться. Я вижу, как из зарослей за сетчатым забором взлетает несколько птиц, которых он распугал. Какой же он быстрый. Бросаюсь туда.

Калитка заперта, но рядом под сеткой в земле подкоп. Его сделали вчера вечером мальчишки, доставая улетевший за забор мяч. Тесный, я чувствую, как задеваю острой проволокой джинсы.

За забором сразу несколько тропинок. К месту, откуда взлетели птицы, ведёт правая.

– Мангуст, Мангуст. Стой.

Пробегаю буквально несколько десятков метров и вижу перья. Неужели поймал кого-то?

Осматриваюсь. Тростник растёт очень плотно, практически стеной. Вряд ли он ушёл здесь с добычей в заросли. Перья есть только на самой тропинке, а если бы он протискивался между стеблями тростника, наследил бы ими и там. Скорее всего, побежал дальше. Я должна его догнать и вернуть как можно скорее. Нам же уезжать.

Бегу вперёд, тропинка раздваивается, но несколько перьев ведут теперь влево. Я за ними. Чувствую себя охотником, который идёт по следу. Пробегаю ещё несколько сот метров, прежде чем нахожу следующий знак: кошачьи следы на мокрой земле вокруг лужицы. Здесь тростник не такой плотный. Мой путь пересекает канава глубиной около полуметра, я её перепрыгиваю и соскальзываю по противоположной стенке вниз. На дне жидкая грязь из земли и полусгнивших корней, веток. Какая же здесь вонь. Грязь противно чавкает, когда я выдёргиваю из неё ноги и выбираюсь наверх.

Пробегаю вперёд ещё метров сто пятьдесят или двести вдоль канавы. Кроссовки хлюпают. Я стараюсь не обращать на это внимания. Я уже вся, наверное, грязная. В машине в коробках есть сухая одежда и обувь. Вернусь – переоденусь. Сейчас главное – Мангуст.

Выхожу к следующему проходу в тростниках, который ведёт направо от канавы. Тропинка узенькая, кроме серого неба в облаках, мне ничего не видно. Тростник здесь тоже высокий, выше меня и даже выше папы. Ещё поворот. Мне, главное, не запутаться в поворотах. Мне же ещё возвращаться.

Следующий поворот ведёт к воде. Кажется, это небольшое озеро.

Так и есть, я слышу всплески.

Делаю несколько шагов и сквозь заросли вижу кошачью спину.

– Мангуст, – бросаюсь я вперёд прямо через тростники.

Кот поворачивается и смотрит на меня. У него в пасти огромная рыба, которая выгибается дугой. Он её держит в районе головы за жабры. Мех у кота блестящий, серо-бурый, кисточки на ушах чёрные. На подбородке белое пятно. Какой же он красивый.

Кот очень похож на моего Мангуста. Но крупнее. Длиной, наверное, больше метра. Он приседает, а хвост при этом напряжённо покачивается из стороны в сторону.

Я замираю в нескольких шагах от него.

Дикий кот делает еле заметное движение в мою сторону. Кажется, это его территория и он собирается её защищать.

Мне знакомы этот взгляд и поза. Видела у Мангуста. Именно в такой позе он сидит на вешалке в прихожей, когда встречает гостей. И из такой позы набросился на дядю Витю, когда пытался перекусить ему сонную артерию.

Чувствую, как мурашки бегут по спине.

Мама

– Где Алия?

Рустам пожимает плечами и ставит корзину-переноску обратно в машину. Смотрю на пустую корзину. Это была плохая идея. Нужно было купить или взять напрокат у кого-то из собачников большую переноску с замком. В обычную кошачью Мангуст, конечно, не влезет, но в большую собачью поместился бы.

Я достаю сотовый и набираю номер Алии. C заднего сиденья раздаётся рингтон «мама звонит, трубку возьми».

Алия уже несколько раз обещала поставить на мои звонки нормальную мелодию. Сейчас это, конечно, неважно, но потом надо будет напомнить.

– Мы были там, – показывает Рустам влево от дома, – мимо нас никто не пробегал, значит, они туда убежали, – теперь он указывает на детскую площадку, вдоль которой выстроились торцами три пятиэтажки городка. Наша средняя.

– Если кот убежал, искать его надо в первую очередь в подвалах, – говорит Виктор, – у нас кошка сбегала. Спрыгнула с балкона четвёртого этажа. Всю округу обыскали. А через пару месяцев нашли в подвале нашего же дома, уже с пятью котятами.

– Где кот – там и Алия. Дальше подвалов не должны убежать, – успокаивает меня Рустам. – Не переживай, сейчас найдутся.

Я его уже не слушаю, бегу вперёд. Они с Виктором позади. Что-то обсуждают. Какие они всё-таки толстокожие. Будто ничего не произошло…

Подвальные окна зарешечены. Кот, конечно, мог туда пробраться, но ребёнку не залезть. С торца дома есть вход в подвал, но он обычно закрыт на замок. Если начинать искать кота в подвале, придётся вызывать коменданта городка, ключи у него.

Я пробегаю палисадники с цветами и пустые лавочки перед подъездами, выхожу на детскую площадку. Черноплодка, несколько яблоневых деревьев. Карусель, песочницы, шахматный дворик…

Детская площадка большая. Около ста метров только в ширину. На этой стороне её ограничивают дома, на противоположной – забор. Забор высокий, ни ребёнку, ни коту его не перепрыгнуть. За забором узкая грунтовая дорога, по ней местные ходят на работу из деревни на полигон. К ней есть калитка, но она почти всегда закрыта. Сразу за дорогой тростниковые заросли. Они начинаются здесь и уходят в глубину заповедника на десятки километров. Оттуда порой к нам залетают цапли и совы, пару раз за забором появлялись кабаньи семьи, зимой несколько раз приходили лисы, а один раз даже волки… Рустам столько раз обещал мне организовать экскурсию в заповедник вместе с егерями. Но за время нашей службы здесь так и не сложилось.

На детской площадке никого. Дети здесь появятся позже. Шум сейчас слышен только со спортивного городка. Он слева. Воскресенье, утро. А там кто-то уже играет в футбол: слышны удары по мячу.

Поворачиваюсь и вдруг вижу, что вход в подвал открыт. Рядом трубы. В метрах пятидесяти, у торца соседнего дома, стоит тележка с баллонами для сварки.

– Алия! – кричу в глубину подвала.

Тишина. Делаю пару шагов по ступенькам вниз к подвальной двери. Свет включён.

– Есть тут кто?

Пол здесь глиняный, окна закрашены, но одно из них открыто. На белых стенах хорошо видна серая полоса в полуметре от пола. В прошлом месяце случилась авария, и подвал затопило. Мы целый день были без горячей воды.