Читать онлайн Нарисуй меня бесплатно

Пролог

«Каждый ребенок – художник. Трудность в том,

чтобы остаться художником, выйдя из детского возраста.»

Пабло Пикассо

Ночь маслянисто-черным гагатом закрасила небо. На безлюдной улице стало тихо. Ему нравилась эта поздняя осенняя тишина за окном, ничего не отвлекало от работы.

На деревянном столе возле мольберта были разбросаны кисти и тюбики с красками. Мазок, еще мазок, кисть прочертила путь в воздухе, и краска изумрудного цвета поставила подпись М.

Он всегда подписывался одной буквой.

Вздох удовлетворения. Он отошел от своей последней работы и упал в кресло.

Наконец она у него получилась! Ему удалось полностью ухватить ее образ и передать во всей красоте. На картине была она – в вихре своих угольных волос, она взглядом уносила в зеленый омут. Он любовался ею.

«Каждую ночь ты снишься мне, каждую ночь я вижу тебя так близко, будто могу протянуть руку и дотронуться до тебя. Ты так близко и так далеко.

Почему ты мне снишься?»

Глава 1

На улице

Впервые за последние недели, Вера захотела прогуляться по улице. Молодая девушка накинула на себя куртку и вышла из подъезда, совершенно не представляя в какую сторону она пойдет и для чего. Длинные черные волосы свободно спадали ей на плечи, открывая чуть бледное лицо и зеленые глаза, в которых проскальзывал страх.

Она шла мимо домов, витрин, спешащих людей, вдыхая холодный воздух, ощущая странную непричастность к окружающему.

Вдруг она резко остановилась, на нее накатила дурнота. Девушку резко затошнило, перед глазами заходили круги, внутри живота бухнуло и неприятно заныло. Вера остановилась, все силы резко схлынули, как будто отключили ток.

Она прислонилась к дереву, пытаясь сфокусировать взгляд, чтобы картинка перестала прыгать у нее перед глазами. Черные волосы упали ей на бледное лицо.

Может это признаки панической атаки о которой говорил врач? И тут Веру озарила вспышка…

«… Снег. Черный автомобиль.

– Что ты смотришь так на меня, – голос Леры неприятно холодит ее.

– Я не поеду, я не поеду с…вами…

– Садись и не выпендривайся… – она смотрит в упор небесно-лазурными глазами со стальным оттенком…»

Все. Занавес. Черный занавес в голове. Словно ее только что разбудили от темного кошмарного сна. Вера не замечала, что по щекам у нее покатились слезы, ей стало жалко Валерию.

«Валерия… Только что все это значит? Я начала вспоминать?»

Кадры того вечера вдруг засветились как пленка кинокамеры, показав безжалостно маленький отрезок.

«А где была я до него и после? Это был черный Лерин лексус, но кто был в машине? Кто-то ведь еще был в той машине? Я помню какой-то темный силуэт на сидении рядом с ней… »

– Девушка, вам не хорошо? – услышала она подошедшего молодого человека.

– Нет, все уже в порядке, уже все нормально, – сказала Вера, не узнавая своего голоса и с трудом понимая, почему ей так сложно дается шевелить языком, – мне просто нужно присесть…

– Вот, кафе рядом, помочь вам зайти туда?

– Нет-нет, мне лучше на свежем воздухе, – судорожно вздохнув сказала она. – Все, спасибо, сейчас мне станет лучше.

Вера села на скамейку, но на самом деле у нее не было уверенности, что станет лучше. Ощущение тревоги и бессилия от того, что она не может все вспомнить, снова посетило ее.

Глава 2

Вера

«Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его снова»

Джорж Сантаяна

«Прошло уже полгода…» – Вера вздохнула и прислонила лоб к окну, ощущая сразу холод.

Она сидела вполоборота у окна в просторной гостиной двухуровневой квартиры, одна ее босая нога безвольно свесилась с подоконника-лавки, ловя теплый воздух от встроенного в пол обогревателя, вторую ногу она по-детски обнимала руками. Длинные темные волосы наполовину закрыли ее лицо, зеленые глаза отрешенно смотрели в окно, а бледное от природы лицо казалось еще белее от холодного света окна.

За стеклом панорамного окна снежинки-мухи кружились в хаотичном бальном танце, то взмывая вверх, то резко устремляясь вниз, а затем теряясь в известном только им направлении. Снежинки беззастенчиво поднимали свои балетные пачки, делали невероятные пируэты и револьтады, с нативным искусством воплощая задумку творца.

Оглушенная бездельем и апатией к происходящему вне дома, она растеряла свою обычную живость и предпочитала целыми днями аморфно наблюдать за жизнью в окне.

Гостиная в стиле хай-тек давила на нее монохромными бело-серыми цветами. Инновационные предметы интерьера строгих геометрических форм, выбранные на вкус ее мачехи, не давали расслабиться и чувствовать себя как дома.

«Выбранная полностью на ее вкус обстановка есть, а Леры уже нет» – грустно подумала Вера, глядя на свисающие дизайнерские люстры ломаных форм, выполненные по особому заказу мачехи.

Вдруг она вздрогнула и обернулась. Ей показалось, что она слышит голос Валерии у себя за спиной:

– Альбина, ваза должна стоять здесь, когда ее доставят. Кстати, откуда эта вонь в коридоре? Сицилийский грейпфрут? Я же говорила, что не выношу все цитрусовые ароматы! Все эти дешевые вливания в носы можешь выбросить или унести в свою комнату. Только древесные ароматы из этой линейки ароматизаторов для дома. Поняла? Набери мне Леонида, пусть готовится, через пол часа выезжаем.

Девушку преследовал ее голос и образ повсюду. Будто только сейчас Лера заходила в просторную гостиную и с непринужденным видом полновластной хозяйки отдавала четкие распоряжения домашним работникам: когда водителю следует за ней заехать, на какое количество персон кухарке приготовить ужин, высказывает недовольство помощнице по уборке… С легким прищуром снисхождения она посмотрит на Веру и как будто та пустое место, демонстративно пройдет мимо и начнет заниматься своими делами.

Вера встряхнула головой, отгоняя ее навязчивый образ. Но какой бы не была противной в прошлом Валерия, ей было ее жаль…

Вера часто жаловалась подруге:

– Что было бы, Вик, если бы это я в тот день сидела за рулем?.. Что тогда? Сейчас она была бы здесь, а меня бы не было? Почему же мы с ней поехали в тот день без водителя и куда?

– Вер, ну хватит уже себя мучить этими вопросами, что у тебя как пластинка заела – что было бы, что было бы… – отмахивалась та.

И в то же время Вера ясно осознавала, что если бы все сложилось наоборот и вместо нее выжила сама Валерия, то она бы навряд ли так страдала и переживала по поводу Веры.

Звонкая мелодия прорезала тишину в доме. Вера вздрогнула. Телефон звонил и звонил, но она и не думала подходить к нему.

– Привилегия быть свободными, – задумчиво сказала Вера, провожая взглядом снежинку, – им не нужно притворятся и идти на очередной светский вечер…

Колеса только что подъехавшего к подъезду Бентли безжалостно уничтожили тысячи белоснежных танцоров и смешали их с грязью в образовавшейся колее.

«Очень символично», – отстраненно подумала она, проследив глазами за мужчиной в пепельно-сером пальто, вышедшего из автомобиля.

– Да-да, ну говори, это проверенная информация?

Прежде чем увидеть, она услышала отца… Он, как всегда, говорил по телефону, не переставая ни на минуту, он все говорил-говорил – бесконечные потоки деловой информации, приправленные хищными маневрами бизнес-дельца.

Не отвлекаясь от телефона, он чмокнул Веру в щеку, ослабил галстук и прошел в свою гардеробную, устроенную специально на первом этаже для его удобства. Через минуту в их просторной двухуровневой квартире снова наступила тишина, еще не прерванная очередным деловым звонком.

Еще через пять минут он прошел в безупречно-белой рубашке, идеально подогнанном по фигуре костюме синего цвета в крупную клетку и галстуке грифельного цвета. Совершенно гладкая голова слегка блестела. Как только у него стали появляться первые признаки лысины, Лера отправила его в престижный барбершоп, откуда он вышел без тех оставшихся волос. Костюм на вечер был заранее подготовлен домработницей, чтобы он не тратил много времени на переодевание. А тратить время впустую он не любил.

Вера снова сидела, только на этот раз ни у окна, а возле стола в центре гостиной. Она задумчиво-отстраненно водила пальцем по белой зеркальной поверхности идеально чистого стола, оставляя после себя неидеальные полоски следов от пальцев.

Пряный аромат туалетной воды, шедший от отца, настойчиво вторгался в ее мир своей свежестью и определенностью. Отец озабоченно посмотрел на Веру, какая-то мысль успела мелькнуть у него в голове, но сказать он ничего не успел, его намерения прервались новым звонком. В дверях он крикнул:

– Через час за тобой заедет Леонид, – и вышел, так и не переставая разговаривать по телефону.

Отец заставлял ее выходить в свет с ним, как когда-то делала ее мачеха, видимо думая, что только это может привести Веру в себя. Прошло уже больше полугода после произошедшей аварии, ее мачеха была за рулем…

Вера выжила, она была в реанимации около месяца, но восстановилась и поправилась. Молодой организм… Ей было всего двадцать два года.

По всем физическим данным она пришла в норму, не было никаких причин для явного беспокойства. Но внутри у нее что-то надломилось, и Вера никак не могла прийти в себя. Ощущение внутреннего беспокойства и чувство, что она что-то забыла, стали ее постоянными спутниками, приводя к хроническому дискомфорту и неустойчивости. Где-то в подсознании у нее надоедливо зудело: «Ну же, давай! Вспомни наконец! Почему ты не помнишь, как это случилось?!».

Близких отношений у нее с мачехой не было. Напротив, они были всегда натянуто-отстранены друг от друга. Вера дистанцировалась от циничности и излишней светскости Валерии, окапываясь по вечерам в своей комнате или сбегая на новые для нее уроки рисования.

– Вера, тебе не хватает светских манер, – выговаривал ее когда-то отец, – бери пример с Леры.

Мачеха снисходительно улыбалась в этот момент. Ну понятно же всем, что Вера ни к чему не способна и, что она никогда не затмит ее.

Рядом с Верой зазвонил ее мобильный. Она слегка наклонилась к телефону, вглядываясь в экран. Наверняка звонит Леонид, без энтузиазма думала она. Но на экране высветился неизвестный номер. Вера растерялась и так и продолжала безучастно смотреть на телефон, пока он не погас, как и видимо терпение звонившего.

Звонок на мобильном раздался снова, но уже более трезво возвращая Веру к действительности. На этот раз она ответила.

– Привет! – осведомился приятный мужской голос, – Как у тебя дела? Куда пропала вообще? Если ты опять пропустишь завтра занятие по искусствоведению, то безвозвратно потеряешь возможность учиться в нашей группе!

– Привет… Да? Лекция завтра? У меня даже нет расписания, я… я… – нерешительно начала мямлить она.

– Так ты придешь? – голос заряжал бодростью и энергией.

– Да, конечно! Ну-у, я постараюсь, – уже решительнее заговорила она, – А во сколько?

– В три часа в аудитории. Да, кстати, ты пропустила выезд на плэнер.

– Спасибо, что предупредил, э-э-э… – и Вера в нерешительности замялась, пытаясь припомнить имя звонившего.

– Андрей, – подсказал он.

– Да! Спасибо!

Они попрощались, и Вера попыталась припомнить парня с художки, с которым она одно время очень сдружилась. Чуть ускользающий взгляд голубых глаз, обворожительная улыбка, он был дружелюбен со всеми и иногда обращал внимание на нее, но казалось, что не больше, чем на других девушек с курса… Почему он вспомнил о ней?

Ей стало приятно… Кроме того, со звонком пришло ощущение, что можно легко вернуться к прежней жизни, просто сделать шаг, накинуть сумку на плечо и выйти уже из уютного кокона в жизнь, которая была у нее до…

Вера посещала в свое свободное от университета время уроки в художественной академии, сначала не серьезно, а затем она здорово увлеклась этим. Но вот уже полгода она не доставала кисти и краски, полностью уйдя в апатию и депрессию.

После лета она думала, что снова пойдет в университет. Она училась на маркетолога. Хотя это ее не особо интересовало. Но она так и не смогла себя заставить пойти на занятия, продолжая просто отсиживаться целыми днями дома, потеряв враз интерес к чему бы то ни было и вкус к жизни. Иногда она виделась с подругой Викой, но в целом пропускала остальные встречи с друзьями, находя все более неубедительные предлоги и отмазки так, что ее просто уже даже перестали куда-то звать… А встречи на деловых и светских ужинах с отцом, на которые он заставлял ее ходить, вместо того чтобы вызвать ее желание к общению, наоборот отнимали все последние силы. Иногда ей казалось, что она просто даже не хочет с утра вставать с кровати, отмеряя череду одинаковых дней сменой пейзажа за окном.

Испугавшись, что протянутая нить из реальности вдруг пропадет, Вера твердо решила завтра пойти на лекцию. У нее появился шанс снова стать собой.

Вера задумчиво поднялась в свою комнату. Домработница уже подготовила ей одежду на вечер: черное платье в пол простого покроя уже было наглажено и лежало на кровати. Но Веру не это волновало. Она открыла свой шкаф:

– Что мне надеть завтра? – сказала она, вспоминая голубые глаза звонившего.

Глава 3

Отец Веры

– Вера, так нельзя, – выговаривал Вере отец, когда они возвращались домой, – Леонид, не спеши, давай помедленнее, у меня что-то голова разболелась…

Леонид – водитель отца – привычно сбавлял скорость, уступая если нужно другим машинам, поддерживая безупречно-плавный ход.

Владислав Валентинович, решительный и быстрый в работе, тем не менее не любил скорую езду и не любил ездить сам за рулем автомобиля. Казалось в этом было его основное отличие от Леры, любившей бешенную скорость и не упускавшей шанса доказать свое преимущество на дороге.

– Ты же можешь хотя бы поговорить о чем-то, увлечь молодого человека беседой, ты же сидела как в рот воды набрала! – недовольно продолжил он.

– Мне не о чем было разговаривать, – сухо ответила Вера.

– Эх, Вера… Ты вся в свою мать… Послушай меня, тебе нужно научиться общаться с людьми, даже если с первого взгляда тебе кто-то может не нравиться. Это называется устанавливать деловые связи, отношения. Без этого никуда. Ты не можешь сидеть в своей комнате вечность, пора уже начать общаться, – он привычно разжевал таблетку, даже не запивая ее водой, – Если я тебя беру с собой, ты должна мне помогать, как…

– Папа, я не могу… – перебила она, обреченно отворачиваясь к окну в противоположную от отца сторону, – Не могу так общаться, вести светские беседы, это не для меня! Что толку от меня? Зачем ты меня всюду таскаешь, ты же знаешь это?

– Ох, ну что ты заладила, не могу да не могу! Надо учиться этому, это целая наука, к этому сразу так не придешь, я раньше тоже знаешь… Не образец коммуникаций и переговоров был… А теперь видишь, научился, потому что мне это нужно, это здорово пригождается… В этой жизни очень многое держится просто на умении до-го-во-ри-ться. – по слогам проговорил он, будто объясняя маленькому ребенку, – В нужную минуту, с нужными людьми, в нужном месте – ты всегда должна быть готова поговорить и договориться о чем-то. Это тебя спасет.

– Мне не пригодится, – вяло, но продолжала сопротивляться Вера.

– Послушай, через два года ты закончишь университет и выйдешь замуж. Я все сказал. Хочешь сама выбери из тех, кого я тебе показывал, нет -тогда я сам за тебя приму решение. – он открыл ноутбук, – Да, где же это…

Он недовольно уставился в монитор, но затем резко снова переключился на Веру:

– Потом семья, дети, обустройство дома, тебе будет чем заняться, а сейчас я хочу, чтобы ты сделала упор на учебу и… выбрала нормального претендента себе в мужья, поэтому я тебя и вожу везде со мной, тебе же будет легче потом, сейчас определишься… Слушай, столько я тебе уже кандидатов в мужья показал, приличные все, ни с кем не пропадешь. Я хочу, чтобы у тебя было самое лучшее будущее.

– Папа, мы же не лес ходим выбираем для закупки и партнеров для сделки! – возмутилась Вера, – Ты мне предлагаешь выбрать мужа как продукт на выставке в Экспоцентре? И какие у него должны быть характеристики, критерии? Нос, голова, уши… А нет, это все не важно… Размер его годового дохода – это ведь наверняка решающий фактор! Это называется брак по расчету, папа…

– А что не так?! Ты сразу знаешь кто он, из какой семьи, какие у него перспективы и возможности, можешь в конце концов оценить его физические данные, нравится он тебе или нет! В этом нет ничего плохого!

– Не хочу так! Я хочу, чтобы меня выбрали по любви… И я сама выбрала… И мне надоело ходить с тобой на все эти вечера! И в университет я не вернусь. Я хочу вернуться на лекции по изобразительному искусству, – взбунтовалась обычно спокойная Вера.

– Что? Я даже слышать этого не желаю. У тебя пока ветер в голове, Вера. Пора браться за серьезные дела, подумать о будущем. Не хочешь в университет? Ищи нормального мужа. Я все сказал. Не позорь меня, Вера!

– Как всегда… Зачем я только выжила… Лучше бы Лерочка твоя осталась в живых, ты бы этому обрадовался! Я тебе никогда не была нужна!

– Дочь, я тебя не узнаю! Да, мне еще как не хватает Леры! А знаешь почему? Потому что с ней было легко и просто! Она знала, что мне нужно. Она смогла бы вправить тебе мозги и сделать все как надо: и подобрала бы тебе кого нужно, и сосватала бы, и в ресторан вы бы уже сходили… А теперь мне приходится делать все самому, объяснять тебе элементарные вещи! Пора уже Вера жить в реальном мире! Тебе скоро нужно будет определиться. Не решишь сама – решу за тебя я. Все, мне надоело тратить время зря.

– И в этом твоем реальном мире надо обязательно выйти замуж за миллионера, желательно со всеми нужными связями сразу, и желательно, чтобы с его отцом или с ним самим у тебя были взаимовыгодные отношения!

– Я все сказал. Завтра позвоню кому нужно, проблем с этим не будет. Два месяца учебы пропустила, ничего страшного… В университет тебя отвезет Леонид, заберет обратно тоже он тебя.

Они как раз подъехали к дому и это означало, что разговор между ними окончен. Отец как обычно сейчас пройдет в свой кабинет, нальет немного алкоголя чтобы расслабиться, и будет до поздна просматривать какие-нибудь бумаги. Вера сникла… Она как обреченный поднялась в свою комнату, заранее считая свой спор проигранным.

Разбросанная недавно по кровати ее одежда, в поисках нужного гардероба на завтрашний день, была уже аккуратно развешана и разложена по своим местам. И вместо того, чтобы обрадоваться этому, Вера почувствовала жуткое раздражение.

Домработницу выбрала мачеха полностью по своим меркам, и она ее конечно же устраивала. Веру же та за вторую хозяйку не принимала, сохраняя при этом такой железобетонный вежливый вид и обращение, что хотелось выгнать ее тут же. Но Вера не могла… Она вообще многое чего не могла.

********

Так как отец Веры любил классику, кабинет его весьма отличался от обстановки во всей квартире. Всю обстановку составлял книжный шкаф, телевизор, кожаный диван и кресло, черно-белая картина с установленной над ней подсветкой и классическая люстра с канделябрами полуовальной формы. Встроенная мебель была из белого бука, тогда как стол-секретер был из красного дерева.

«Моя дочь всегда была чуточку отстраненной и малоэмоциональной. – думал ее отец, сидя в кабинете, – Кто знает, может в этом есть и моя вина, в детстве я мало уделял внимания ей и ее матери. Я много работал и мне было всегда некогда. Деловые встречи, длительные командировки, переговоры, ужины… Я редко бывал дома или засиживался за ужином.

Редко говорил ей нежных слов… Я думал, что она будет сильной и уверенной в себе, как я. Но она оказалась вся в мать: слабой, нерешительной и безвольной.

Я много раз заставлял ее быть другой, она должна стать достойным продолжателем рода Романенко. Раз сына я не нажил, моя дочь во всем должна быть достойна меня и того, что я ей оставлю.

Но раз за разом я смотрю на нее и понимаю, она не станет другой, она не станет такой. Значит я найду для нее такого мужа, какого надо мне – настоящего партера бизнеса, который потом все унаследует. Я знаю, что ей нужно, лучше, чем она сама это знает. Значит я все сделаю сам за нее. Мне придется.

Да немного поломаю голову, но для меня нет нерешаемых задач. Я люблю дочь.»

Вера всегда была послушной девочкой. Он смотрит на ее фотографию, стоящую на столе и вдруг вспоминает Веру, прибежавшую с улицы после прогулки в зоопарке с няней: одна коленка у нее с круглой красной ссадиной и испачканная гольфа спущена к самому низу, грязные руки и красные от слез глаза.

– Вера, что с тобой? Ты что с мальчишками дралась? Ты должна всегда и везде хорошо выглядеть! – он недовольно поджимает губы и отворачивается от нее.

Больше он никогда не видел Веру с грязными руками или рассыпанными косичками. Только он почему-то об этом сейчас жалеет. Он смотрит на нее и совершенно не видит ее.

«Нет характера. Нет хребта. Абсолютно не похожа на меня» – думает он обреченно.

Он вспомнил, как десять лет назад у него состоялся разговор с новой женой насчет Веры:

– Лера, ты думаешь, это хорошая идея? – он пытливо посмотрел на молодую жену.

– Да, а почему нет? Я даже не сомневаюсь, что мы с тобой правильно поступаем.

– Да, но… Ей возможно тяжело будет видеть тебя в доме, не лучше ли ее отправить учиться в Швецию, как и планировалось вначале? По-моему, это хорошая идея и это даст ей наиболее хорошее развитие, ты так не думаешь?

– Не думаю. – отчеканила Валерия губами, четко отчерченными ярко-бордовой матовой помадой. – Я знаю, о чем я говорю. Девочка должна жить тут. Никакой Швеции ей не надо. Ей нужна наша поддержка.

Владислав Валентинович упрямо вздернул подбородок, сложил руки перед собой и внимательно посмотрел в окно. Наблюдательным взглядом Валерия заметила, что он нервничал, но тщательно это скрывал.

– Дорогой, я знаю, что чувствуют девушки в ее возрасте, если остаются одни, совсем без поддержки и тем более в незнакомой обстановке, – сразу смягчившись, проговорила она и подошла к мужу.

Она ласково приобняла его, чувствуя напрягшиеся сталью нервы.

– Единственное место, где ей действительно нужно быть – это дом.

Он наконец повернулся к ней и согласно кивнул:

– Да, ты права. Ты очень права. Это то, что я хотел услышать. Думая о ее будущем, я не учел, что ей может быть там хуже. Что ж тогда решили.

– Может быть, ты передумаешь потом, – проговорила Валерия.

– Нет, я не из тех, кто меняет свои решения. Тогда ты должна мне помочь.

– Да, конечно, что я должна сделать? – с готовностью спросила она.

– Ты должна присматривать за ней, чтобы она не делала глупости, ходила туда, куда следует ходить девушке из ее круга, знакомиться с нужными молодыми людьми, выставки, презентации, светские рауты, театры, галереи, в общем все, чтобы она росла в нужной среде и приобретала нужные для девушки ее круга качества.

– О, это я умею, не переживай, – она потянулась словно кошка, – Я позабочусь о том правильном благородном налете, о котором ты говоришь.

Владислав удовлетворенно вздохнул и встал из-за своего стола в кабинете еще старой квартиры.

Вера была у себя в комнате и даже не подозревала, что в данный момент решается ее судьба. Ей было всего тринадцать… Ей было все равно где ей быть. Но если бы ее отец в тот момент вдруг спросил саму Веру, что она думает насчет ее учебы в Швеции, он бы сильно удивился и очень возможно поменял бы своё решение.

Он смотрит в окно, закинув матерые руки себе за голову. Перед ним много бумаг, слишком много, чтобы один человек мог в них разобраться. По крайней мере не за один вечер. Но у него длинная ночь.

Он давно организовал свою жизнь так, чтобы не было никаких потерь, нигде. И все же, в одном он не смог подстраховаться… Оказывается контракты на любовь не действовали, да и на вечную жизнь тоже. Форс-мажор, сказал бы его юрист.

Он впервые за много дней, не мог сосредоточиться на работе, мысли его были далеко от этого офиса, от его будничных проблем и вопросов. Он был недоволен. Недоволен дочерью, но приходилось это тщательно скрывать. Она была слишком хрупкой и до сих пор никак не могла пережить потерю матери, а теперь еще и Валерия… А он смог?

Она хотя бы страдала, а он? Он просто нашел спасительный берег печали в том, чтобы не простить их неожиданный от них уход…

«Да что же это со мной?» – он сгреб бумаги перед собой и с силой отшвырнул.

«Нет, мне просто надо в отпуск. Сколько я уже не был в отпуске? Лет десять? Кроме деловых поездок… Чтобы вот так собраться и поехать с семьей отдыхать?.. Мда…»

Он вспомнил, как Лера уговорила его купить дом в Болгарии на берегу моря. Дом был небольшой, но уютный, с террасы был слышен рокот волн, окруженный подсветкой по периметру, он настраивал на отдых и расслабление. Но дом, лишившись хозяйки, больше не привлекал своего владельца…

«Пляжи, море, отдых, нет – это не для меня, без меня все контракты сразу полетят…» – и он снова сгреб все бумаги.

Звонок на его мобильном. Звонил его проектант:

– Да… Давай, Сергей, говори уже что у тебя… Да… Сколько? Ты же знал, что там такие сроки! Да что я тебе говорил? Ищи, ищи Сережа, альтернативного поставщика мне ищи! Давай, собирай на завтра совещание, тащи всех, чтоб вопрос был решен, – он выключил громкоговоритель и потер внутренние уголки глаз.

Все, мысли его закрутились в направлении уплывающего делового контракта, упущенной выгоды, упущенной прибыли и кучи говна, которое ему придется разгребать.

Глава 4

Лера

Лера поморщилась, увлажняя свое ухоженное лицо ультрасовременной маской.

– Не-ет, ну что опять? – увидела она новые морщинки.

Лера продолжила изучать свое отражение в зеркале: высокие слегка широковатые скулы, холеная белоснежная кожа (она ненавидит загар), идеальная длинная шея, большие голубые глаза, натуральные пухлые губы, роскошная внешность вперемежку с кукольными чертами.

Она заправила выбившуюся прядку волнистых волос за ухо, задержав взгляд на небольшом тату. Красная змейка с изумрудными глазами вилась у нее на правой руке чуть ниже кисти, прикрывая шрам и на минуту она отвлеклась на воспоминания…

Около семнадцати лет назад

…– Здравствуйте Алина Андреевна, можно Лера с нами пойдет на улицу? – забежала за ней Танька из ее класса.

«Фу, какая она надоедливая», – подумала про себя тринадцатилетняя Лера, но напялив улыбку, вышла к ней.

– Таня, привет. Заходи чай попьем!

– Да, Танюша заходи, чего все шататься по улицам, – проговорила мама и скрылась на кухне, пряча очередной синяк под глазом.

– Нет, Лер, пошли лучше погуляем! Катька взяла карты из дома, пока предки не видели, гадать сегодня будем. И дай мне попить водички, – Таня с прямотой подростка торопилась к самому интересному на улице.

– Водички, сейчас… – протянула раздраженная Лера, она терпеть не могла простоватые повадки подруг, и пошла на кухню.

– Ну, собирайся что ли, – пробубнила Таня прямо в бокал.

Лера посмотрела вокруг себя, надеясь найти причину не пойти. Но увидев время на часах тут же сникла.

– Иду, – только и сказала она и вышла за Таней в коридор.

Оставаться дома было опасно. Она ненавидела вечернее время.

На улице их уже ждали ребята, в основном все с ее школы и был один новый мальчик.

– Лерка, ну наконец явилась, мы думали ты там макияж своим куколкам делаешь, – подколол ее Миша.

– Да ну тебя, я в куклы давно не играю, а кто это с нами теперь?

– Это Алешка, он с тридцать пятой школы, его предки только недавно сменили квартиру и, наверное, он переведется теперь к нам. Он сказал у него есть видик1, – последний аргумент был решающим, и Лера широко заулыбалась.

На улице возле футбольной площадки вкусно пахло скошенной травой. Площадка была не сильно оборудована, но детям хватало раздолья, а если был дождь – они собирались у кого-нибудь дома, смотреть телевизор и есть варенье с чаем. У Леры не собирались никогда, и никто не спрашивал почему.

– Ну давайте ваши карты, – Лера любила брать роль лидера, даже если ее плохо принимали в компании, через какое-то время она все равно брала верх и решала куда все пойдут и во что будут играть.

– Катька ждет возле своего подъезда, ее просили за сестрой приглядеть.

– Ну, как всегда, ее маленькая козявка будет играть с нами? – недовольно спросила Лера.

– Ну не знаю, – сказала сердобольная Таня, – Может быть… да она нормальная!

– Ты как хочешь, а я ее в нашу компанию не собираюсь брать. Сегодня с ней посиди, завтра, а потом она вообще к нам прилипнет как жвачка и не отлипнет, что скажете?

– Да, я тоже против, – пробурчал Миша.

Мальчишки ее поддержали и вопрос был решен.

Они пошли раскладывать карты за дом, где было небольшое поле. Таня для этого даже взяла небольшое одеяло, чтобы все сели гадать почти как в том фильме, который они недавно посмотрели по телевизору.

– Раскладывай, – сказал Петя.

Таня уверенной рукой разложила карты и достала приготовленный листочек с обозначением всех карт. Погадали всем по очереди.

Последней была Лера. Она не любила игр в карты, потому что ненавидела проигрывать. Но веселое гадание ей понравилось, и она расслабленно ждала, когда Тане разложит ей самой.

Ей на руку неожиданно сел кузнечик – зеленый с большими усиками. Лера отшатнулась и начала трясти рукой:

– Брысь, да брысь ты! Фу какая гадость! – она с отвращением потрясла рукой.

– Да, это просто кузнечик, ты чего! – покатился со смеху Миша.

– Я ненавижу всю эту живность, – процедила сквозь зубы Лера и прихлопнула зеленого прыгуна.

Ребята недовольно переглянулись.

– Ну чего ты молчишь уже, Тань! Что язык проглотила! – разозлилась Лера.

– Н-е-ет, я просто… Просто я… – Таня неожиданно замялась, как и листочек в ее руках, который она непроизвольно сжимала и он весь измялся.

– Ну что ты мямлишь! А еще в школе отличница! – Лера дернула у нее листочек и посмотрела на карту в центре разложенного пасьянса.

Все последовали ее примеру и уставились на эту карту…

– А эта не та самая карта, которая… – начал Миша и замолчал.

Молчали все, переводя взгляд с карт на Леру, а потом снова на карты. Воздух вокруг них будто сгустился, и пыльца зависла на секунду в воздухе.

Первая не выдержала Таня, она резко сгребла все карты в кучу:

– Да глупости это все! Кто поверит в эти россказни! Это же всего лишь картинки, колоду просто плохо перетасовала, вот и вылезла эта Дама Пик, – затараторила Танька.

– Да, – поддержал ее Миша, – Ерунда какая-то! Чушь полная! Я тоже не верю!

– И я!

– И я не верю!

Только Лера молчала, став еще бледнее чем обычно. Она резко вскочила и побежала через поле домой.

Она бежала не останавливаясь, задыхаясь от злости и обиды, но только не от слез. Слез не было ни капли. И тут она споткнулась и со всей скоростью налетела на выброшенную полуразбитую оконную раму.

Нога пролетела почти не больно, но по руке потекла сразу тонкая струйка крови. Ее догнал в это время Алеша.

– Ты что? Что это у тебя? – сразу посмотрел он на ее руку.

– Не трогай! Не трогайте меня теперь все! Я не такая, как вы! – кричала вне себя Лера, чувствуя злость и страх одновременно, – Вон, и карты показали!

– Ты что, глупая что ли! Пойдем ко мне домой, я тебе руку забинтую.

– Не пойду, – упрямо сказала она

– Ну хочешь, я тебя до дома провожу? С такой раной нельзя долго ходить, – он провожал взглядом струйку крови.

– Нет, домой я тоже не пойду.

– Ну как хочешь, только рана у тебя опасная.

– Хорошо, пошли к тебе…– сдалась Лера.

Пока Алеша забинтовывал руку Лере, он постоянно что-то рассказывал:

– Кто в эти карты верит… Мы как-то с братом поспорили. Он сказал, что выиграет меня в карты восемь раз подряд и тогда все жвачки его! Я этого конечно не мог допустить, жвачки у нас все были поровну…

– Ну, и какое мне до этого дело? – отрешенно спросила она.

– Мы решили вызвать жвачного короля, слышала когда-нибудь о таком? – не обращая внимания, продолжил он.

– Нет, никогда.

– Ну это, когда надо дождаться ночи, положить жвачки напротив зеркала, и главное, чтобы взрослых дома никого не было. И из зеркала выйдет жвачный король и можно загадать все что угодно.

– Ты что, серьезно? – ее глаза зажглись, – Ну и, он пришел?

– Нет конечно, брехня это все, карты, жвачки! Никто к нам так и не пришел! Сначала шум был такой, я так перепугался! Оказывается, это в ванной тазик упал с полки, мама его плохо поставила. Ну в общем, не верь во все эти карты.

– Да? – Лера разочаровано вздохнула.

Под крепко наложенным бинтом пульсировала кровь, ее кровь…

Лера задумчиво вышла из ванной, соединенную со спальней стеклянной перегородкой и села за туалетный столик. Неизъяснимая тревога сдавила ей грудь и запястье, будто воспоминания до сих пор имели силу над ней. Валерия с вызовом посмотрела в подсвеченное светодиодами зеркало над туалетным столиком. Затем резко распахнула секретер с украшениями и достала самый броский браслет. Она надела его на правую руку, напоминавшую былой шрам.

– Да, лучшие друзья девушки… – сказала она победно своему отражению, уступая чувству самолюбования место скребущей тревоги.

Глава 5

Желтая чашка

– Вика? Привет… – Вера стояла в прихожей и сонно хлопала глазами.

– Привет, Верунь, а ты чего еще в пижаме? – подруга скинула куртку в прихожей и сразу направилась в гостиную.

– Ты бы хоть позвонила заранее, предупредила, что зайдешь… – промямлила Вера, хоть и понимала всю тщетность каких-либо высказываний Вике.

– А зачем? Ты бы все равно мне отказала, засела тут у себя дома, скоро в гриб превратишься, в чайный…– разговаривая, она взяла в руки и начала рассматривать гипсовую статуэтку Будды с белой полки, протянувшейся во всю стену гостиной. – Или вот в такую холодную статуэтку, без чувств и эмоций. Что там папка твой, уже подыскал принца тебе на белом кабриолете?

– Ох, не начинай, сейчас Альбину позову, сделает нам чай или кофе…

– А зачем? Сделай кофе нам сама, не люблю, когда нас подслушивают…

– Ну хорошо, пойдем на кухню, – зевая, сказала Вера и, взяв из ее рук статуэтку, поставила назад.

Кухня была тем редким местом в доме, где, несмотря на все старания Валерии превратить все в стерильный хай-тек, сохранился уют. На дубовой мебели настоял отец Веры и Лере пришлось уступить ему, подстроив кухню под тематику стиля шале. И теперь кухня, так же как и кабинет Владислава, разительно отличались от всего, что было в квартире.

Справа при входе были закреплены деревянные полки по типу сельского дома, на которых стояли кувшин и глиняные тарелки. А слева тянулся угловой кухонный гарнитур, выполненный из массива дуба натурального цвета, с бежевой каменной столешницей. В центре просторной кухни стоял стол-остров, выполненный так же, как и вся мебель, из дуба и камня. На потолке выступали массивные деревянные необработанные балки, с одной из которых свисала мощная люстра с шестью плафонами. Общее впечатление добротной грубости дополняли заштукатуренные крупными мазками стены светлого оттенка.

– Вик, тебе какой кофе? – спросила Вера, доставая бокалы из кухонного шкафчика.

– Мне обычный, американо, – сказала Вика, усаживаясь за остров на барный стул, выполненный из джута, – Что у вас за стулья?

– Да, обычные стулья, вроде, – сказала Вера.

– Эх и затяжек я наделаю с вашей дизайнерской мебелью, между прочим у меня новая кофточка, – ёрзая на стуле, возмущалась Вика, – И дорогая!

– У тебя нормально получается подрабатывать, – констатировала Вера, ставя бокалы в кофемашину.

Пробуждающий аромат кофе наполнил кухню. Вера дополнила их завтрак корзиной с английским печеньем с шоколадной крошкой.

– Ну не то чтобы сильно получается, – жуя печенье ответила Вика, – Я пока только у одного мальчика репетиторствую.

– Все равно, молодец, – сказала Вера, задумчиво помешивая сахар в своей чашке желтого цвета со смешной носатой мордочкой. – Ты же уже давно с ним работаешь.

– Вот я не понимаю, стулья у вас наверняка делали на заказ…– начала Вика.

– Да, изготовлены они в Индии, на заказ немецкой дизайнерской студии, а привезли в итоге к нам, в Россию, – смеясь дополнила Вера.

– Ну ва-щееее, – покачала головой Вика, – А кофе ты пьешь из чашки столетней давности! Она же уже не модная!

– Ну и что, – сказала Вера, любовно трогая кончик носа бокала, – Это между прочим – мой любимый бокал. Мне его еще мама дарила…

– Ясно… – Вика помолчала с минут, – Что думаешь делать вообще?

– Сегодня поеду в универ… Не представляю, как мне вернуться к учебе, мысли вообще не идут… Я бы легла и так бы и провела весь день… Ни сил, ни желания…

– Да ты, итак, лежишь не знаю сколько! Чего ты такая потерянная? – спросила Вика, потрогав сухоцвет в вазе на столе.

– Да не знаю, что-то я запуталась… Знаешь, я, наверное, устала…

– Устала?! От чего, Вер! У тебя все есть и тебе ничего не приходится делать в этой жизни! А все проблемы и нужды решаются щелчком пальца твоим папочкой!

– Ошибаешься, – покачала головой Вера, неприятно удивляясь такой поверхности своей давней подруги.

– Ну не знаю, взбодрись тогда! – продолжила Вика, – Запишись на спорт, йогу, цигун-практики очень помогают я слышала, уж лучше, чем дома сидеть!

– Да, или ездить с отцом на его деловые встречи, – с досадой ответила Вера.

– Ой, Вера, ты все время чем-то недовольна. Ты почти полгода сидишь дома, ни с кем не общаешься… Конечно ты перенесла потрясение, но… Хватит уже, а? Ты ведь жива?

– Да… Я жива… А Валерия – нет… – потерянно сказала Вера.

– Вера, не ты была за рулем в тот день и не чего себя казнить. Между прочим, она тебя ненавидела! Да она вообще была мегерой!

– Нельзя теперь так о ней говорить, – запротестовала Вера.

– Да, ты права. Но ты-то жива, здорова, у тебя любящий и заботливый отец, у тебя в принципе все нормально. Можешь жить и радоваться! – старалась подбодрить та.

– Да не могу я, я все время об этом думаю! Легко сказать – живи и радуйся, а как? – в отчаянии говорила Вера, – Как так сделать, чтобы эти вопросы меня перестали мучить, чтобы у меня перестала болеть голова, эта мигрень после аварии меня уже одолела… Как сделать, чтобы просто не вспоминать об этом и жить дальше?

– Да ты и так половину не помнишь! – возмутилась Вика. – Давай уже о чем-нибудь другом поговорим?

Вика не хотела обсуждать негативные стороны жизни. А вопросы Веры уходили в пустоту и причиняли боль только ей самой.

Травма, которую она получила, могла вызвать временную потерю памяти, как аккуратно объяснял ей врач, но память могла и не восстановиться, никто не знает до конца, как происходит этот процесс… Врач не сильно беспокоился, так как девушка не помнила сам момент аварии и некоторые события примерно за полгода до нее. Все остальное о своей жизни она помнила.

«Кроме того, – благоразумно отметил врач, – память сама «выбрала», то что тебе лучше не помнить, это самозащита психики. Главное, что ты Вера – жива, здорова и нужно жить дальше, стараясь не думать о том, что случилось.»

Она и сама не понимала, почему у нее не получалось выбросить все беспокойные мысли из головы. Что-то тревожило ее из темноты памяти, какой-то легкий упрек или воспоминание, которые не давали ей успокоиться и это напрямую было связано с погибшей мачехой.

Вера задумчиво крутила в руках свой желтый бокал, тепло которого и торчащий нос вселяли оптимизм.

«Наверное они все правы и пора уже просто начать жить»…

Глава 6

Цыганка

Постепенно Вера влилась в университетские будни, которые казались для нее такими же обычными, как и раньше.

Но она не могла дождаться момента, чтобы бежать в художку. Как-то после пар к ней подошел одногруппник Сергей, с которым она раньше дружила.

– Вер, – сказал он, – Мне кажется ты излишне нагоняешь и накручиваешь себя, как будто нельзя попроще. Родственники, наверное, подостлали тебя, я это понимаю. Но они просто любят тебя и заботятся как могут. А я…я тоже, – Она посмотрела внимательно на него. – Я просто хочу, чтобы все было по-прежнему, чтобы …

– Еще один туда же… Как прежде не будет, – раздраженно повторила она – Ты все сказал?

– Ну…

– Давай пока тогда, я в художку после пар, – его несмелость ее раздражала.

– Опять к этому?

– К кому?

– Маляру! Зачем тебе все это Вер, это не престижно и на тебя вовсе не похоже.

– Сам ты маляр, – по-детски отозвалась она.

Он догнал ее уже на улице. Она заматывала длинный шарф на шею и собиралась включить наушники.

– Что еще? – недовольна сказала она.

– Да черт, еще? Ты что меня теперь игнорить будешь? Ну извини, сказал ерунду – да ерунду, я извиняюсь, – он опустил глаза.

– Мне это понравилось… – уже примирительно сказала Вера.

– Что? – не понял Сергей.

– Рисовать мне понравилось… А ты тут заладил маляр… Меня, итак, никто не поддерживает, папа злится, я опять не оправдываю его ожиданий…

– А с Андреем, ты… встречаешься? – воодушевленный ее искренностью Сергей решил задать волнующий его вопрос.

– А что?

– Ну вы же вместе туда ходите?

– Иди тоже на этот курс, если хочешь? – огрызнулась Вера, – Дело не в нем, как ты не понимаешь. Я прихожу туда рисовать и у меня даже что-то уже выходит, а Андрей мне просто помогает…

– Ну конечно, просто помогает! – съязвил Сергей.

– Уфффф, как же мне надоело слушать постоянно чьи-нибудь претензии относительно меня… – начала Вера, но тут же осеклась. – Блин, опять папина машина, Леонид за мной приехал! Скорее спрячь меня.

И Вера спряталась за его спину.

– А теперь что делать?

– Что-что, двигайся медленно за угол универа, я там сбегу!

– Ты там не пройдешь!

– Там нет, да иди уже! – ткнула она его в спину, – Там еще один выход, запасной, через универ.

– Вер, с тобой как в кино, – выдохнул он, когда они миновали все препятствия и вышли через запасной выход.

– Да уж, отец меня достал уже! Контролирует во всем… Как в тюрьме! Он мне даже денег перестал совсем давать на карманные расходы, думает я так не проживу, без его подачек.

Сергей приподнял плечи к ушам и, уже казалось, слушал ее в пол уха.

– А что, ты что-то сможешь без своего отца? – спросил Сергей.

– Это, наверное, не твое дело, сама разберусь, – сказала Вера, распознав его реплику, как упрек.

– Вер! Брось, ты же не такая! – начал он.

– Какая, не такая? – она уже начинала злиться.

– Ты же любишь дорогие вещи, нормальную жизнь, зачем тебе этот голодраный жених маляр, а? С отцом проблемы! Сегодня без денег, а завтра что?

– В смысле? Я тебе не понимаю! Ты больше меня боишься, что я останусь без отцовских денег?

– Я просто пытаюсь тебя образумить. Ты не той дорожкой идешь, – уверенно сказал он.

Какая-то легкая догадка появилась у Веры, где-то там, где все становится сразу легким и понятным. Как доступно, как четко и логично все сразу выстраиваться. Так что аж тошно!

– Понятно. Отец. Он и с тобой успел поговорить. Может он тебе даже заплатил за это? Ну, что бы ты присматривал за мной и что бы не делала глупостей и встречалась только с нужными для меня людьми, а не голодранцами, да?

Она уже была взвинчена до предела.

– Вер, хватит, не строй из себя андеграунд. Тебе туда вход нужен только по золотой карте и на вип-места и то, как зрителя.

– Места в зрительном зале уже распределены и зал давно полон, только выступление отменилось. Уж извини, – она резко развернулась на каблуках, прижала сумку ближе к себе и почти побежала в сторону метро.

– Ну-ну, конечно, лучше снюхаться с каким-то вшивым проходимцем и ездить на метро, давай, вали! – услышала она у себя за спиной.

Чувство страха царапнуло ее. А что если он прав, что если она не такая как они, что если ей нужно жить в безопасном и понятном мире, выстроенным для нее кредитной картой ее отца?

Но безрассудная радость бунта будоражила ей кровь, бурлила и заставляла двигаться:

«Нет-нет, я потом подумаю обо всем, а сейчас все не так, все не то! Отец меня не понимает, Сергей его прихвостень, его нужно отшить, а кого мне нужно слушать? Пока не знаю, пока не разберусь, но свобода лучше…»

А лучше чего, она пока не могла сформулировать.

Вера не шла.

Вера летела.

У нее сейчас встреча с Андреем, художником, которой сейчас лучше всех ее понимал, от взгляда которого ей сразу становилось не по себе, кто заставлял ее краснеть и бледнеть.

Но что думает он о ней?

Не важно.

Сегодня он позвал ее на их вечеринку для своих. Значит она тоже своя…

Вера волновалась и ничего не замечала. Не замечала, что ничего не ела с самого утра, не замечала толкучки в метро, от чего ей приходилось крепче прижимать сумку, не замечала, что зарядки на телефоне почти не осталось, не замечала, как менялся народ от станции к станции, когда она приближалась к конечной станции на ветке.

На мгновение она почувствовала себя героиней кино: смелой и красивой, раскованной и настоящей. Давно она себя так не ощущала. Вернее, вообще никогда.

Она больше не хотела быть пай-девочкой, не хотела жить под диктовку отца, не хотела ничего из прежней жизни! Слова Сергея только еще больше дали импульс ей!

Конечная станция.

Ее никто не встретил.

Вера растерялась… Вроде они договорились? Ну ладно, наверное, он не ждал ее так рано или что? Ну в конце концов она сама доберется куда нужно, сейчас только наберет Андрею на мобильный и предупредит, чтобы они не разминулись.

Телефон сел. Стало досадно.

Вера стояла на улице и не знала толком в какую сторону двигаться. Уже стемнело, район оказался неприветливым и чужим. Все вокруг был как будто отталкивающим и опасным.

«Конечно, это тебе не выпрыгивать с кожаного сидения Бентли последней модели» – услышала она свой внутренний голос, но тут же заставила его замолчать.

«Черт, какой же адрес? Я не помню… А, он вообще мне говорил его? Ну да, кажется он писал мне адрес и написал, между прочим, что встретит меня. И не встретил… Ну ладно, может у него дела или может он забыл?»

Она беспомощно оборачивалась по сторонам, в надежде как-то быстро решить свое затруднение, но ощущала она себя при этом неприятно.

«Так, ладно, соберись. Не будь ребенком, – сказала себе Вера, – Мне же нужно найти Андрея».

Она стояла на улице и не знала в какую сторону двигаться. Тут она увидела цветочный магазин.

– Девушка, извините, Вера несмело позвала флориста.

– Да? – с неудовольствием та оторвалась от просмотра ролика в телефоне.

– Мне нужно, – промямлила Вера, – Я не могу найти адрес…

– Я не адресное бюро, – лениво ответила та и отвернулась.

– Да, я знаю, извините, что беспокою. Мне нужно зарядить телефон.

Девушка посмотрела на Веру немигающим взглядом.

– Хорошо, дайте мне вот эту розу, – пробормотала Вера, – Сколько она стоит?

– Сто.

– Вот, без сдачи, – сказала Вера, доставая денег намного больше, чем нужно было, – Только зарядите мне телефон.

Вера порядком уже устала и готова была вызвать такси и уехать домой. Через десять минут Вера вышла из магазина с зараженным телефоном. До дома Андрея она шла еще минут десять, наконец она увидела кирпичное строение с номером восемьдесят восемь, как ей писал Андрей.

Вера уже было собрать подойти к дому, как вдруг откуда-то из тени кустов к ней вышла женщина в длинной цветной юбке и повязанным платком на голове.

– Вера! – черные антрацитовые глаза заглядывали ей прямо в душу, – Вера! Мама видит все, она с тобой, она не оставит тебя, даже если…

– Уйдите от меня! Что вам надо! – Веру чикнули слова словно когтями по самому больному.

– Ты знаешь, о чем я! – одними черными губами на оливковом лице сказала цыганка, – Ты знаешь, о чем!

– Я не хочу с вами разговаривать! – Вера чувствовала, как черные глаза волокут ее куда-то на дно, утаскивают в свои сети, в топкое болото где нечем дышать и откуда нет выхода. – Уйдите от меня!

– Вера, от себя не уйдешь! Не уйдешь! Ты вспомнишь мои слова, да будет поздно. Не думай, что все можно забыть и жить дальше, как всегда! Прежней жизни не будет, ты узнаешь… Узнаешь… Побереги отца!

Черные глаза холодно смотрели на нее, пронизывая насквозь, словно она знала тайную связь и с демонами, и со святыми.

Вера почувствовала, как ноги и руки у нее становятся ватными, как она теряет контроль, земля начинает пошатываться, и она словно в своем же сне или бреду не знает откуда пришла и куда идет. Словно ее реальность искромсали на мелкие кусочки и теперь нужно собрать этот пазл…

Но ничего не складывалось.

– Ничего не складывается… – прошептала Вера.

– Чего? – услышала она возле самого уха.

– Ничегошеньки не складывается, – жалобно проскулила она, как ребенок.

Обмякшая словно тряпичная кукла, Вера сидела на коленях прямо на асфальте и молодой человек тщетно пытался ее поднять.

– Вер, что с тобой? Тебе плохо? Ты упала?

– Я не могу… Встать, – прошептала она сквозь слезы, – Она все знает, все знает, но не сказала мне…

– Кто?

– Эта женщина, цыганка…

– Тут нет никакой женщины!

– Ты не видел ее? Куда она ушла? Ты не видел, куда она ушла?

– Да никого тут нет, Вера! И не было! Вставай давай! – он испуганно смотрел на нее сверху вниз.

– Я… хорошо… Да… – она вытерла свой покрасневший нос и начала довольно неуклюже вставать.

Тело было будто чужое и не слушалось Веру. Они дотащились до квартиры Андрея, где уже вовсю было веселье. Неизвестные Вере ребята раздавали напитки всем, кто пришел и уже был там, парень на своем оборудовании крутил пластинки с резавшей Верин слух музыке, все было словно в слипшейся карамели в ладони – много, жарко, липко, непонятно.

Она отошла в угол со стаканчиком в руках, но даже не подумала пить.

– Аха-ха, он прямо так тебе и сказал?! Вот урод! – размалеванные девушки разговаривали рядом с Верой, перекрикивая музыку.

Одежда девушек выглядела довольно-таки вызывающе, а по лицам было заметно, что они были уже не трезвы.

– Валера, подлей мне еще чуть-чуть, пожалуйста!

– Любой каприз для тебя, Марина! – он радостно протянул ей полный стаканчик, но она уже отвернулась от него, разговаривая про известного только ей с подругой парня.

– Да, он вообще скотина! И даже не извинился?

– Да нет, он принес мне на следующий день кольцо с огромным бриллиантом! Да-да!

– И где же оно? – подруга посмотрела на нее, недоверчиво скривив густо накрашенные губы.

– Я не стала его одевать, общежитие сама знаешь, мало ли потом на чем мы поедем, а может здесь останемся ночевать, как в тот раз помнишь? Вот умора была! Помнишь Андрей зашел ночью… – она прыснула со смеху, но так и не успела закончить разговор, зашел сам Андрей, – Андрюша, Андрюша, иди к нам! Еху-уху! Крутая туса у тебя получилась!!!

И она начала ритмично двигаться в такт музыке. Вера машинально отметила, что двигалась она, что надо. Бедро красиво раскачивались, руки сопровождали движения в ритм электронной музыки, будто слыша ее иначе…

Вера так не умела, кроме того ей не нравилась эта музыка и уже хотелось зажать уши руками. От этого всего она почувствовала себя не в своей тарелке. Состояние, посетившее ее на улице, еще не полностью прошло, но теперь, в этой жаре и пьяном угаре квартиры ей стало еще хуже.

Наконец подошел Андрей, он как-то странно смотрел на Веру:

– Ты в порядке?

– Слава Богу, наконец ты пришел, – с искренним облегчением сказала Вера.

– А в чем дело? – он напряженно вглядывался в ее лицо.

– Мне не очень нравится эта музыка и она слишком громкая и тут слишком много народу, – она более робко смотрела на него, теряя уверенность в том, что с его появлением все сразу разъяснится и станет нормальным.

«Прежней жизни не будет».

– Я, я просто, не знаю… Может я отвыкла от всего этого, сам знаешь…

Она смущенно замолчала, не видя какого-либо понимания на его лице.

Тут ее пронзила предательская мысль, что они друг друга толком и не знают. Откуда ему знать, отвыкла она или привыкла, что у нее за жизнь была до, нравятся ли ей вообще подобные места и движухи.

Она сама не понимала.

Когда она шла сюда, ею двигала уверенность, что ей обязательно сюда нужно попасть, сюда к настоящему, к настоящим простым людям, а не хорошим кандидатам по меркам отца.

А сейчас она чувствовала, что просто не может здесь дышать, ей было невыносимо все и даже глоток непонятного напитка был просто отвратительным.

– Давай выйдем на воздух, – предложил Андрей.

Она благодарно согласилась.

Они вышли на общий подъездный балкон. У нее в ушах стучало и от этого она даже не узнала своего голоса.

– А соседи не будут ругаться?

– Соседи? Какие соседи? Да нет, там все норм, – он говорил как-то отстраненно и ей стало неловко, – Вер, может ты еще не совсем того… Ну пришла в себя после аварии… Может стоит сходить в больничку? Всякие обмороки и все такое, это же… Ну не очень хорошо, да? Ты же понимаешь? – он как-то нервно глянул на нее.

– Ты это о чем?

– Я знаю уже, мне Леха сказал, валялась ты недалеко и не помнишь ничего… Вер, ты пойми, мне проблемы не нужны, у меня нет богатого папоча который решит все проблемы, а может ты с балкона захочешь сигануть?

Балкон и правда начал выплясывать в глазах у Веры, как и Андрей и вообще все, что она сегодня видела, заходило в голове ходуном. Ей хотелось закрыть глаза, закрыть уши и закричать, что это все неправда, этого не было…

– Это неправда, это неправда, – она на автомате все повторяла и повторяла эти слова. – Этого всего не может быть…

Она нервно вздрагивала и не могла уже отчетливо говорить, слова перешли во всхлипывания, но ей никак не удавалось разреветься. Она стала похожа на дорогую куклу со сломанным механизмом, которая повторяет одно и то же слово и никак не может договорить целой фразы.

– Вера, Вера! Что с тобой?! Да успокойся! – он испугался и начал трясти ее за руки.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, я не хочу тебя больше видеть, я…я…я не могу…ммммоооогу ттттебя видеть…

– Вера, Вера! – он кричал, а ей хотелось только, чтобы он замолчал.

Тихая истерика узлом связала ей голосовые связки и горло, не давая как следует вздохнуть, и она начала задыхаться. Она всхлипывала и всхлипывала, но не могла как следует вздохнуть.

Отдаленной частью разума, которая хоть как-то контролировала то, что происходит, она заставила себя отшатнуться от него, взяться ледяной рукой за ручку балконной двери и убежать.

Она схватила в квартире сумку с курткой и помчала пешком вниз.

Быстро-быстро-быстро!

Чтобы не мог догнать – чтобы никто не мог догнать!

«От себя не уйдешь, Вера».

Черные волосы разметались у нее по лицу, в зеленых глазах поселился страх.

«Надо просто уехать и все встанет на свои места – надо просто… уехать…»

Столько одиночества, что не унести.

Столько страха, что не забыть и не вспомнить.

Она должна ВСПОМНИТЬ. Должна вспомнить.

Задыхаясь от быстрого бега, Вера остановилась и перевела дыхание. Она в растерянности посмотрела по сторонам – кругом темнота, неприветливые дома и ни одной живой души. Вера похолодела, даже несмотря на спутанное сознание, она отдавала отчет, что в этом месте не очень безопасно находиться. Тем более одной. Трясущимися руками Вера вызвала такси.

…Такси шуршало шинами по сахарной корочке льда дороги, мерно убаюкивая Веру.

…Все будет хорошо.

Все станет хорошо…

Все станет, как всегда, тепло и уютно. И не захочется больше бежать от себя никуда, ни от кого.

Перед глазами мелькали улицы, дома, окна домов, как миллионы открытых глаз. Куда они смотрели? Что хотели увидеть хозяева этих домов?

Что скрывает Верино подсознание, играя с ней эту неравную игру?

«Может она права? Что, если она права?» Ей хотелось спрятаться от этих вездесущих черных глаз.

Вера с отцом жила в апартаментах на Петровском бульваре, недалеко от Кузнецкого Моста. Ночью, без пробок, она доехала до дома за сорок минут.

Вернувшись в привычную обстановку и тишину своей дома ей сразу стало спокойно. Стало казаться, что все произошедшее было не с ней. И цыганка эта и Андрей и вся эта нелепая с ним ссора. Словно она сходила на сеанс низкопробного фильма и теперь просто будет глумиться с компанией над всем этим.

«Как прежде не будет».

Кровать была аккуратно застлана, а вещи аккуратно разложены. Как всегда. Дома ее окружала такая понятная, такая размеренная жизнь. Ей хотелось верить, что это правильно.

Может ее отец прав и, ей именно это нужно, а те люди, их тусовки – это все не для нее?

Она легла, даже не раздеваясь и сразу провалилась в сон без сновидений.

Глава 7

Вика

Вика была уже в номере гостиницы, как они и договорились. Но ее возлюбленного еще не было.

– Я уже с ума схожу, как я соскучился по тебе, – услышала она слегка приглушенный голос, с любимой ею хрипотцой, когда он ей звонил в обед.

– И я, – кокетливо сказала она, уже ощущая, как тысячи бабочек вспорхнули у нее в животе, наполняя ее ощущением радости предстоящей встречи.

– Ты тоже скучала? Признавайся! Наверняка ходила на свидания со своими кавалерами, а? – ее все больше будоражил его голос, а особенно нотки ревности, поднимавшие ее до небес.

– Никого слышишь, никого нет. Кроме тебя, ты же знаешь! Но ты меня совсем забыл, на той неделе ты мне даже не звонил, – упрекнула она.

– Я специально не звонил. Я же знаю, что у тебя сейчас сессия, тебе нельзя отвлекаться, но долго не звонить я не могу, ты же знаешь…

– Я тоже, – сказала Вика, польщенная тем, что он помнит о ее сессии. «Ну конечно поэтому он и не звонил, какая я глупая!»

– Сегодня на том же месте в пять, извини я не смогу тебя забрать, буду в другой части города, может быть даже на метро. Номер уже забронирован на твою фамилию. Можешь заказывать что угодно, постараюсь не опаздывать.

– Хорошо, – взволнованно, как всегда, перед предстоящей встречей сказала Вика, – Я буду там…

– До вечера, сладкая…

– До вечера, сладкий…

«Только он меня так называет».

С окутывающим ее томным предвкушением, Вика вспоминала их предыдущую встречу. Казалось до сих пор она ощущала касания шелковых простынь и его теплых мужественных ладоней, по-свойски лежащих на ней, когда они отдыхали в тишине гостиничного номера. Уютно запахнувшись в одеяло и лежа на его руке, Вика наблюдала как медленно передвигаются тени по потолку, никуда не торопясь. Она была абсолютно счастлива рядом с ним. Ну разве только….

Вика красиво расположилась на кровати. Нет, все не так! Она встала, поправила кровать, и снова легла, стараясь изобразить особенно романтичную позу. Через десять минут у нее затекли ноги. Еще через пять – у нее неромантично зачесался нос, и она начала чихать.

– Апчхи, – Вика расчихалась не на шутку.

Она выпрыгнула из кровати и пулей полетела в ванную, чтобы проверить свой нос. Не хватало, чтобы все ее старания прошли даром и Илья первым делом, войдя в номер обнаружил не львицу страсти, а чихающую девицу с соплей на кончике носа.

Вика поправила свой нос, затем припудрила его, снова набрызгалась духами, к слову уже не в первый раз, как она зашла в номер. Но она снова была недовольна. Вика критично осмотрела себя с ног и до головы и решила, что нужно записаться все-таки на ненавистную восковую эпиляцию.

Фиолетовые сумерки стали затекать в комнату, и Вика на автомате включила свет.

– Нет, такой свет не подойдет!

Она включила свет на торшере у прикроватной тумбочки, создавая теплое рассеянное освещение.

Затем она снова нервно посмотрела на телефон. Он молчал, время было уже половина седьмого… Она тут уже целый час!

Вика сжалась в невыносимом ожидании. То ли из-за тонкой сорочки, то ли от нервов, то ли от прохлады в номере – она замерзла. Вика залезла под одеяло, свернувшись калачиком как ребенок, уже не думая о том, как это выглядит.

Телефон мелькал навязчивыми картинками чужой жизни в социальной сети, но Вика не могла ни на чем сосредоточиться. Все мысли у нее были об Илье.

Сколько можно?

Вика снова вскочила из кровати. Теперь ей стало жарко! Она снова сходила в душ, потом в очередной раз поправила макияж…

Прошло почти два часа! Да что он над ней издевается?!

Вдруг она услышала шум открывающихся дверей лифта на этаже. Быстрее! Он уже идет! Она пулей запрыгнула в кровать! Бешеным движением руки она распушила волосы, чтобы они небрежно и сексуально выглядели, причмокнула губами друг об друга, чтобы они приобрели розовый цвет, а не синели от нервного ожидания и приспустила лямку сорочки.

Секунда, еще одна, Вика улыбнулась в сладком предвкушении. Воображение уже заранее рисовало ей картину их встречи и его восхищение ею.

Еще несколько секунд… Вика растерянно моргает.

Лифт давно уже уехал, а в номер никто не входил.

В номер никто не вошел и через полчаса…

А вдруг он будет голодным и уставшим? Вика заказала в номер шампанское с фруктовой нарезкой и продолжала ждать.

Ведь он не может не прийти?

Затем ей пришла в голову мысль – А что если с ним что-то случилось? Он упал и повредил ногу, попал под машину? Его задержали на работе? Что-то случилось!

Вика тут же устыдилась своей злости за долгое ожидание и набрала ему по телефону. Она услышала шесть длинных гудков, после которых связь прервалась.

«Он не стал с ней разговаривать, но не сбросил ее звонок…»

«Что это может значить?»

«С ним рядом кто-то есть?»

«Он перезвонит?»

«Он на каталке в машине скорой помощи и сил у него только на то, чтобы сбрасывать звонки телефона?!»

Вика набрала сообщение: «Что-то случилось? Ты где?»

Телефон молчал.

Снова набрала сообщение: «Ты можешь мне ответить, я волнуюсь.»

Тишина.

Она: «Я устала тут одна сидеть, когда ты приедешь?»

Тишина.

Сердце замирало с каждым звуком открывающихся дверей лифта, но из них никто не выходил, а ее сердце начинало новый бег. Бег в пустоту, одиночество и боль. Сколько же она вот так вот его уже ждала? Сколько ждала его звонков? Как же она уже хотела его увидеть, обнять, почувствовать рядом…

Вика подошла к окну и уперла лоб в холодное двухкамерное стекло. Она смотрела на улицу, но ничего не замечала. Все ее мысли были заняты им. И вдруг она горестно разревелась. Где он? Почему он не звонит. По-че-му он не может ей просто набрать и все объяснить?

Телефон пискнул о пришедшем сообщении, Вика нервно утерла слезы, думая только о том, что разочарование было преждевременным. Конечно он опаздывает, сейчас он извиниться и скажет, что будет через минуту! А она, глупая, уже успела напридумывать себе неизвестно чего.

Вика быстро смахнула слезу и уставилась в телефон: «Не могу приехать. Тысячи раз прости.»

Вика недоверчиво поморгала глазами. Грязные из-за туши капли упали на экран.

И все?

Не будет ни оправданий, не объяснений, ни вопросов как она там без него?

Вика обессиленно села на пол и прислонилась к стене, а затем снова обессиленно заревела.

Не так она представляла сегодняшний вечер. Совсем не так…

Глава 8

Тень

«…Вера странно себя ведет, она может что-то знать. Он сказал, что от девчонки всего можно ожидать в последнее время. Надо кого-то заслать к ней. Он уверен, что Владик хочет побыстрее выдать ее замуж. Кто знает, может это мне только на руку сейчас.»

Тень задумчиво потер свой мощный подбородок, подчеркнутый тонкой круговой эспаньолкой.

– Да, что-то в этой идеи есть, – сказал он сам себя вслух.

Отстраненно прокручивая в руках свой телефон, он смотрел в панорамные окна впереди себя. Когда сгущались поздние сумерки, в офисе становилось уютнее всего. Там, напротив, за стеклами огромных окон горящей рекой текли дороги, свет из одной башни Москва-сити успокаивал словно торшер в добротной гостиной, а перелив стальными оттенками окон другой башни высокомерно намекала на важный статус.

У него был офис в Москва-Сити – молодом и динамичном деловом районе Москвы на Пресненской набережной. Небоскребы бизнес квартала международного формата, спроектированные архитектором Б.И. Тхор, восхищали масштабом и технологичностью. Его офис располагался на двадцать пятом этаже в башне Федерация и состоял из двух соединенных друг с другом комнат. Одна из которых была предназначена для двух его сотрудников, а другая была его кабинетом.

Сама башня Федерация три года была лидером по высоте небоскребов во всей Европе, пока его не превзошел другой небоскреб. Высота человеческих амбиций теперь часто выражалась в высоте строящихся зданий в городе, зачастую заменяя красоту функциональностью, индивидуальность – универсальностью, а утонченность – блеском стекол.

Кабинет был обустроен минимальным образом: два кресла для посетителей из коричневой телячьей кожи, небольшой кофейный столик, непосредственно его стол и кресло из черной кожи. Классический стиль его кабинета дополнял ковер бежевого цвета с полосками цвета охры по его периметру и посередине. На столе рядом с ноутбуком марки Apple стоял сдержанный настольный светильник в стиле американского ретро с белым стеклянным плафоном.

Тень не любил принимать решения второпях. Любимым временем суток у него был поздний вечер или даже ночь. В это время он мог спокойно и не спеша в полной тишине обдумывать свои планы и решения.

Он тщательно перекатывал в своих мыслях камни за и против выбираемое им действие, выстраивая для себя последовательную цепочку из всех событий, приводящих к логическому и желаемому финишу. До того, пока вся цепочка не выстроится в его голове, он не мог действовать.

Его родственные связи все давно оборвались и затерялись. Его не тяготили воспоминания из прошлого. И эта некоторая формальная свобода давала ему возможность двигаться по жизни, не тяготясь моральными принципами.

– Да, когда закрывается одна дверь, всегда открывается другая, – сказал он и удовлетворенно хмыкнул.

Он встал и медленно подошел к огромным стеклам, открывающим город огней, неуемных амбиций и неспящих окон.

Домой он не торопился. Вторые ключи от его квартиры возвратились к нему, и он больше не ждал гостей, по крайней мере пока.

Отражение подсветило его фигуру – высокий мужчина лет сорока или сорока пяти, среднего телосложения, руки опущены в карманы брюк, гладковыбритая голова в сочетании со стильной эспаньолкой и слегка раскосыми глазами делали его внешность привлекательно-экзотичной для женщин. Глаза голубого цвета продолжали смотреть в окно, казалось без всякого выражения, но в этом спокойствии пряталась глубина тщательно скрываемых и сдерживаемых мыслей и эмоций.

Глава 9

В салоне

Желая поднять себе настроение и сбросить сковавшую ее тревожность, Вера решила воспользоваться безотказным способом.

– Алло, привет Дэн, ты не мог меня подстричь сегодня? – позвонила Вера своему мастеру.

Собранностью она не обладала, так же как и способностью все делать заранее, поэтому она, как всегда, не записалась и звонила наобум.

– Привет! Слушай, а ты везучая, – неожиданно ответил голос, – У меня сегодня отменилась одна запись, приходи к часу, нет, лучше к двум, успеваешь?

– Конечно! – радостно сообщила Вера и положила трубку.

К необыкновенному мастеру Денису было сложно записаться простым смертным. Он работал в одном из новомодных салонов красоты Москвы и был крайне популярен среди клиентов. Запись к нему всегда была расписана на несколько месяцев вперед.

Валерия часто ходила в этот салон на все возможные процедуры из бьюти-индустрии и как-то записала Веру на прическу.

– Милаша, ты что грустишь? – обратился к ней парикмахер-стилист с экстравагантной прической.

– Меня должны были сегодня записать, но почему-то моя запись пропала, – промямлила Вера.

– Слушай, идем ко мне, я с тобой сотворю чудо, – пропел он, – От меня грустным еще никто не уходил.

Что оказалось чистой правдой. Руки у него летали над волосами с волшебной скоростью. Вера сидела в ароматном облаке средств для ухода, совершенно не представляя, что сделает этот мастер.

– Давай, я тебя отверну от зеркала, как во всех этих передачах, чтобы ты потом вот так сделала, – он изобразил, как Вера закрывает и открывает лицо ладонями и сделал огромные глаза.

Вера не выдержала и рассмеялась:

– Я надеюсь это моя реакция будет от счастья, а не от шока?

– Конечно, о чем речь? Посмотри на меня, тебе моя прическа нравиться? Ну вот тебе я сделаю что-то такое, только получше, – уверенно сказал он.

– О нет, – пролепетала Вера, – Прямо так?

– Да шучу, шучу! – весело ответил он, – Но я могу и обидеться, тебе не нравится моя прическа?

У него была явно хулиганская прическа: волосы цвета серой стали были уложены вверх наподобие эрокеза, а пряди были приподняты и взлохмачены в разные стороны, несколько четко-выбритых полос дополняли образ.

– Да ты не бойся, я знаю, как сделать девушку самой прекрасной на свете, это моя работа, но мне нужно полное доверие со стороны клиента. – говорил он, в то время как ножницы порхали над ее волосами, – Правда, в меня либо влюбляются сразу, после первого посещения, либо ненавидят и обходят стороной. Посмотрим, что ты предпочитаешь, – с улыбкой сказал он, – Только не влюбляйся в меня по-настоящему, а то потом полное разочарование и крах, я не из такой компании. Девушек я обожаю только в одном понимании этого слова, как подруг, ну ты понимаешь. А они, то есть вы, не всегда это понимаете. Ой, столько тут у нас случаев было, столько разбитых сердец, да я тебе похвалюсь. Поэтому я предупреждаю сразу, в меня можно влюбляться только как в лучшего мастера.

Так Вера случайно попала к мастеру Дэну и больше ни к кому не ходила. Он по-настоящему любил свое дело, совершенствуюсь на мастер-классах, конкурсах и чемпионатах. Ни одни сухие или заброшенные волосы не уходили от него такими… Казалось, он знал о женской красоте все, но сам был недоступен для женской любви. Все его поклонники были мужчинами…

Вера любила этот салон и ту особую атмосферу, которую он передавал. Он привлекал не статусностью и особой популярностью в некоторых кругах, и даже не тем, что сюда было порою крайне сложно попасть, а запись была на месяцы вперед. Нет. Здесь было уютно. В арсенале девушек с ресепшен имелись особенные улыбки для каждого приходившего, свои неповторимые фразы и здесь Вера не чувствовала, что она должна кого-то изображать.

Пробок в это время не было, и Вера доехала до салона, расположенного рядом с Парком культуры, всего за тридцать минут.

– Боже, как мне повезло! – сказала Вера, присаживаясь в черное кожаное кресло и тут же забывая обо всех неприятностях этого дня.

Атмосфера салона красоты, обустроенного в стиле богемного лофта, обволакивала своим уютом. Огромные окна в пол с деревянными рамами заглядывали внутрь и словно искали рассеянному свету улицы место, где приземлиться. Многочисленные светильники, свисающие с потолка, искрящиеся лампочки на гримерных зеркалах согревали обстановку электрическим теплом.

Из Нью-Йорка 20-х годов 20 века стиль лофтового интерьера плавно перебазировался и на другие континенты и теперь отлично вписывался, как в индустриальном Берлине, авангардной Голландии, так и в современной России, покоряя своей брутальностью, разбавленной творческими акцентами. Салон был зонирован стеклянными перегородками с деревянными перекладинами, что добавляло ощущения легкости пространству.

Небрежной, но естественной роскоши салона добавлял массивный кожаный диван коричневого цвета, натуральный бельгийский ковер, состаренный в нескольких местах, расположенные в центре зала, а также винтажная мебель из натуральной древесины, расставленная по периметру салона. Стены из необработанного красного кирпича упирались в высокий потолок с покрашенными в серый цвет трубами коммуникаций. В середине зала чугунные ступеньки увлекали посетителей на этаж с другими процедурами.

– А что здесь раньше было? – задумчиво спросила Вера, удивляясь, что только сейчас этот вопрос пришел ей в голову.

– Ты имеешь в виду в этом помещении?

– Да.

– Да какой-то магазин, крупный, не помню уже что здесь продавали.

– Нет, я имею ввиду еще раньше, с момента постройки?

– А-а-а, слушай, здесь была типография, а потом ее выкупил какой-то француз и организовал ткацкую фабрику. И этому зданию уже больше ста лет. В общем оно стоит еще с царских времен. Название было дано в честь революционерки Розы Люксембург, которая погибла от рук конвоиров, после подавления восстания рабочих. А еще, здесь недалеко, жил Лев Толстой, так что возможно, рядом с нами были написаны знаменитые «Анна Каренина» и «Война и мир». Мне кажется, хоть я особо ни во что такое не верю, но здесь могут быть привидения…

– Да ладно? – у Веры расширились глаза то ли в сомнении, то ли в удивлении, – И как это заметно?

– Ну перебои с электричеством были, когда салон только открывался… Не знаю, может мощность не подрасчитали, посмотри сколько тут лапочек, может это руко…дельные электрики что-то замкнули. Но мне кажется тут может быть и другое… Ну ты конечно не смотри на меня так, но Варечка администратор тогда работала, она откуда-то из Воронежа к нам приехала, она привезла из родных мест святой воды и все тут окропила.

– И что? Все прекратилось?

– Да!.. Конечно тут и электрики шаманили, но… Как-то и клиенты к нам сразу стали ходить наперебой, не успевали обслуживать и знаешь имидж, слава о нас сразу стала быстро облетать ближний круг Москвы… Не знаю я, верить или не верить, но что-то в этом есть…

– Понятно, – рассеяно ответила Вера, вглядываясь в тщательно отреставрированный и покрашенный кирпич на стенах. – Но я, наверное, не очень-то верю в привидения, по крайней мере, я не хочу их видеть.

– Да, что-то ты дорогая, совсем запустила себя, – сказал Дэн, – Какая печаль твои кончики волос, что ты с ними делала?

– Ничего, – и это было правдой.

– То-то и оно, что ничего! – отчитывал он ее, – Зимой нужно по-особенному укреплять свои волосы, и они будут за это благодарны. Верунь, я все удивляюсь, у тебя такая внешность, такие шикарные волосы, но ты совсем собой не занимаешься.

Вера задумчиво повела плечами.

– Не вижу ничего необычного, – искренне ответила она.

– А я вижу! Как можно не замечать своей красоты? Посмотри на себя, – он повернул ее ладонями лицом к зеркалу, – Нет, не отворачивайся, посмотри. Ровная идеально четкая линия бровей, скул и носа – ты будто модель, с которых ваяли эти древние статуи. С тебя только лепить произведения искусства для потомков. А глаза – цвета океанской лагуны…

Вера отвела глаза, относя его комплименты скорее к его профессии, нежели к себе.

– Ты всем так говоришь, – ответила Вера.

– Не правда, – безапелляционно сказал тот, – Только одна клиентка удостаивается моего восхищения, как и ты. Но у нее другой совершенно типаж. Типаж восточной женщины. Я ей порекомендовал не срезать свои длинные волосы, и она до сих пор мне благодарна.

– Да? А почему? – заинтересовалась Вера, не раз задумываясь о том, чтобы сделать короткую стрижку а-ля Одри Хепберн.

– Ох, у нее такая красивая копна густых волос, но они довольно такие жесткие, за ними нужен правильный уход, – добавил Дэн свою фирменную фразочку. – Но у них там приняты различные семейные вечера, праздники и она должна при этом выглядеть сногсшибательно, а ей просто надоело ухаживать за своими волосами. Вообще их с детства приучают растить длинные волосы. То есть девушка не должна носить короткие прически. Но она решила их срезать, даже уговорила мужа, он согласился. Но я ей сказал, что так она потеряет и половину всей своей прелести. И она в конечно итоге согласилась со мной!

– А почему им нельзя носить короткие прически?

– Дорогуша, я точно не знаю, по-моему, это что-то из Корана. Что женщина не должна уподобляться мужчинам, а мужчина женщине.

– То есть женщинам не разрешено стричься подобно мужчинам?

– Ну что-то вроде того, но не все же этого придерживаются…

Тема разговора постепенно перетекла в другое русло и Вера была этому только рада. Она не очень любила говорить о себе, нервно краснея и ощущая искусственность всех комплиментов. Ведь явно она не была красавицей, ну вы что?!

В лицее, где она училась раньше, ее часто обзывали килькой за неяркую внешность и худобу. Вера не умела одеваться и не любила наносить макияж. Если она подолгу рассматривала себя в зеркале, то начинала ненавидеть свое отражение: свои бесцветные неяркие глаза, прозрачную кожу.

Она не считала, что может понравиться мальчикам, поэтому она легко и без зазрения совести с ними общалась, тогда как другие девочки жеманно закатывали глаза и рассказывали друг другу секреты, как привлечь их внимание.

Для Веры мальчики были героями, с которыми можно было ввязаться в какое-нибудь приключение – считать количество уничтоженных врагов – спугнутых воробьев на ветке, играть в игру «горох», сбивая палками банку… А еще она как-то вместе с мальчишками выплавляла свинец из старых и выброшенных аккумуляторов, только потом послушная и правильная Вера из хорошей семьи узнала насколько это может быть опасным и вредным.

Когда стрижка и укладка были окончены, Вера удивленно посмотрела на свое отражение. Подстриженные волосы крупными блестящими локонами спускались на плечи. Лицо в ореоле света лампочек таинственно подсвечивалось, глаза сияли незнакомым для самой Веры блеском.

«Неужели это я?» – удивленно подумала Вера, – «Это все благодаря Дену».

Глава 10

Подруги

– Да и вообще, чего дома сидеть, ты можешь сейчас собраться? Сходим в кафе, посидим? – сказала пришедшая в гости Вика. – Але, Вера, включайся уже!

Вика неприятно резко пощелкала пальцами у нее перед глазами.

– Давай уже напяль на себя какие-нибудь джинсы и пошли.

Подруга брякнулась на белоснежный диван, стоявший в центре холла и тут же поморщилась:

– Ну и мебель у вас! Ну как можно на этом диване сидеть вообще? Все кости потом можно пересчитать!

– А на нем и никто и не сидит, – услышала Вика Верин голос со стороны лестницы.

Верина комната была на втором этаже, путь к которой шел по коридору, с которого открывался вид на гостиный холл внизу. Вера перегнулась через матовое стеклянное ограждение лестницы и спросила подругу:

– А ты чего вообще, а?

– Сейчас узнаешь, – только и сказала Вика, даже не подняв на подругу взгляд, увлеченно строча смс.

Верино настроение в последнее время не отличалось большим разнообразием, как и вещи в ее гардеробе. У нее не успел сформироваться вкус к одежде. Валерия дотошно и избирательно составляла список заданий и распоряжений не только для обслуживающего персонала дома, но и так же и для Веры. Именно она решала, что надевать Вере из одежды. С такой же педантичностью она походила ко всему, что касалось социальной жизни Веры. Именно она решала с кем Вере необходимо видеться, а с кем нет, с кем она должна общаться, а с кем достаточно поддерживать видимость отношений и на каком курсе будет учиться Вера…

Вера угрюмо изучала свой гардероб во встроенном шкафу белого цвета. Мачеха почему-то была против того, чтобы у Веры в комнате была встроенная гардеробная.

– Ох, дорогой, я спланировала просто идеальную обстановку в квартире, к чему эти не нужные перепланировки? – мило щебетала она на ухо мужу, когда он высказывал недовольство молодой жене, что у его дочери самая маленькая комната во всей квартире, к тому же без гардеробной, – Ну сколько она с нами проживет? Пройдет пару лет и улетит птенчик, вить свое гнёздышко.

Верины пальцы монотонно и без какого-либо интереса перебирали черно-белые и серые складки одежды. Разнообразие вносили только ярко синие джинсы с лампасами, которые она сама себе выбрала и кричаще желтая футболка с какого-то мероприятия. Вера фыркнула и, не задумываясь почему, резко дернула вешалки с отбивающимися от общего порядка вещами.

– Ну наконец-то ты собралась! – проворчала подруга, когда Вера умылась, переоделась и спустилась к ней.

– Мне наверно нужно прогуляться за покупками, – ответила она.

– О, хорошая идея! В кои-то веки я слышу здравую мысль от тебя! – весело подмигнула ей Вика. – Ну пойдем, есть у меня пара мыслишек, где мы можем пришмотиться, но пока… мне нужно с тобой кое-чем поделиться.

Вика интригующе закатила глаза, и Вера не смогла не улыбнуться. Никто другой так не умел создавать и решать проблемы, как ее подруга Виктория, с которой одни дружили, между прочем с первого класса и даже Лера в свое время ничего не смогла сделать с их общением.

– Что-то мне подсказывает, что эта новая история не будет необычной, – приподняла бровь Вера.

– Ошибаешься, – посерьезнела подруга.

Вера накинула серое пальто, а Вика неоново-фиолетовую куртку, и они вышли.

Солнце давно не посещало Москву, и улица встретила их промозглой серостью. Снег под ногами тут же превращался в маленькие черные лужицы.

– Куда пойдем? – спросила Вера, пряча губы в высокий белый шарф.

– Не знаю, сейчас решим. А знаешь, поехали на метро?

– На метро? – поежилась Вера, – Не хочу, давай я вызову такси.

– Вера, я перестану с тобой дружить!

– Хорошо, хорошо, – смирилась с неизбежностью Вера, – Просто знаешь, мне недавно так нехорошо стало, я ездила к своему знакомому…

– Вот это новости, а я думала ты все дома сидишь, сейчас все расскажешь! А чего не поняла, тебе плохо-то стало?

– Не знаю, мне показалось, что я оказалась не там и не с теми, – сейчас среди белого дня Вера уже не была так уверенна в том, что произошло.

Сейчас она подумала, что не так уже она и верит уже в цыганку и ее непонятно пугающие предсказания. А было ли что-то вообще? Может это стресс, усталость и результат ее травмы?

– Вер, чего стоишь, пошли! – окликнула ее подруга, их поезд уже подошел, и Вера смутилась, что так глубоко ушла опять в свои мысли.

В вагоне на счастье почти никого не было. Они проехали пару станций и вышли на улицу. Возле входа в какое-то заведение, Вика затормозила:

– Помнишь, как мы в тот раз здесь с тобой ходили на дискотеку?

– Нет, мы разве здесь были? – безучастно спросила Вера.

– Вер! Ты не можешь ничего этого не помнить! Мы столько раз тут с тобой бродили, гуляли, кутили, а сейчас ты просто ничего этого не помнишь, как будто этого и не было? – выговаривала ей темноволосая подруга.

– Да я тоже от этого устала, даже не представляешь, как! Что вы все думаете, что у меня по щелчку пальца все пройдет? Как и не было? Я не знаю, почему я что-то не помню. Вот это кафе наверняка что-то значило в моей жизни, но я убей не помню, что! Я помню эти ступеньки эту вывеску, даже эти чертовы стеклянные двери! И все! Что было там, за дверьми, что я тут делала и когда… Господи… Как я устала…

– И меня не хочешь вспоминать? – подруга как будто даже не заметила всей тирады.

– Ну вот опять… Отец, ты – вы все одинаковые! Думаете только о себе! А обо мне подумать кто-то хочет? – слова эхом отозвались по пустынной улице, и Вера зябко поежилась. – Не важно, не бери в голову, пойдем попьем кофе…

Они сидели в кафе. Вера не верила своим ушам и продолжала глазеть на Вику:

– Погоди, то есть ты получается уже полгода как ходишь к его жене домой и ничего об этом не подозревала?

– Угу, ничегошеньки, – она беспечно сделал глоток кофе.

– Ты же говорила, что она просто монстр! Получается это все не так?! – казалось Вера пыталась вдуматься в произошедшее у Виктории больше, чем та.

– Да-да, я ошибалась, маленечко, какая уже разница? – фыркнула она.

– Как это какая? Ты же сама говорила, что от такой любой бы сбежал, а он не может, у них ребенок и все такое… Получается это все ложь?

– Ну почти… Да она ничего, но это же вовсе не означает что он счастлив с ней… – Виктория невозмутимо продолжала жевать десерт и хлопать ресницами.

Вера подумала, что подруга просто пытается придумать очередную отговорку для очередного своего бойфренда, который теперь по факту обладал наиболее весомым недостатком по сравнению с предыдущими. Оказалось, что у него есть жена, да еще и знакомая Вики.

– Я не верю, – ошарашенно сказала Вера, – Ви, я не верю, что все может быть так. Как в кино… Здесь блин живут миллионы людей! И ты начала репетиторствовать именно у нее, а? А ребенок у нее, у них…

– Да, ребенок классный вообще, я обожаю их Санечку, это просто ангелочек…

– Ты полгода играешь с их ребенком и спишь с его отцом?!

– Да Вера, блин, прекрати уже! Я не знала тебе говорю! Что за садизм! Ты что теперь из меня делаешь какую-то ведьму, я не знаю… Нет принципов, нет совести… – она закрыла рот рукой, – Я сама обалдела вообще-то от такой новости…

– Так, а как же ты узнала-то?

– Самым ужасным образом, Вер, – она убрала волосы назад, – Он пришел как раз во время нашего занятия, домой. До этого ни разу мы с ним не встречались, я и видеть не видела, ни общих фото, ничего… А тут такое вообще, я чуть с ума не сошла, Вер… Вера-а-а-а, ты меня вообще слышишь?

– Да, еще как слышу, просто это может не чудовищное совпадение, а знак? Знак, что тебе нужно срочно с ним расстаться.

– Вер, ну я так не могу, понимаешь, не могу… Как я могу с ним расстаться то, как я выживу вообще? Я не могу, мы с ним как единое целое. И он без меня не сможет, он всегда так говорит. Мы с Ильей идеальная пара, идеальная понимаешь? Вера-а-а, перестань на меня глядеть таким глазами!

– Да?! А что ты предлагаешь? Что бы я кивала тебе в ответ и утирала тебе слезы, как обычно? Что других парней нет, на нем свет клином сошелся? Прекрати, прекрати врать себе и другим! Вы не пара, и ты прекрасно это знаешь, расстанься с ним, пока не стало поздно. Пока ты сама себя не возненавидела за эту двойную игру!

– Вера, перестань, ты меня презираешь да? Да, я не могу с ним расстаться, да, у него есть жена, да еще и прехорошенькая, но он ее не любит, я в этом уверена, его сердце принадлежит мне, понимаешь. А от этого всего мне так плохо… А ты, подруга ты или нет? Для чего нужны друзья тогда, а?

– Я не знаю, – все мысли запутались, и Вера не знала, что сказать.

– Ты никогда меня не поддерживаешь, чуть что – сразу в кусты! А сама из себя святошу строишь, начни хоть уже с кем-то встречаться, сними с себя монашескую рясу, может тогда ты меня поймешь, как мне тяжело! И перестань уже сама наматывать сопли на кулак, сидишь дома уже полгода, никуда не выходишь, а еще меня учишь! – Вика схватила сумку, и выскочила из кафе, даже забыв оплатить свой счет.

Как, впрочем, и Вера. Вера тоже резко засобиралась и вскочила из–за своего столика. Официантка поймала ее уже в дверях заведения, когда она уже хотела выйти на улицу.

– Ой, извините пожалуйста, – покраснела Вера, – Так неловко, мы обычно не убегаем, не оплатив счет, правда.

Вера приложила телефон к банковскому терминалу и тут же выбежала из кафе. Отец недавно снова разблокировал ее карту, и она могла свободно распоряжаться деньгами.

«Наверное, я никудышная подруга…» – подумала Вера, ощущая разочарование в сегодняшней встрече.

Глава 11

Художник

«Есть момент обязательный в творчестве, когда художник

судит весь мир по себе»

М.М. Пришвин

Грязные потоки воды под ногами смешивались и образовывали реку из таких же грязных и несвязных между собой мыслей.

Как так получилось, что она одна?

Почему ее никто не понимает? Куда двигаться и чего хотеть? Вера запуталась… Прежние нити, общение с друзьями, не отзывались ничем, кроме раздражающего лицемерия их перед ней или ее перед ними.

А новые друзья смотрели на нее как на девушку не их круга, случайно оказавшейся в их компании из праздного любопытства.

Вере хотелось поверить – в себя, в друзей, в искренность, найти теплоту, но кругом была ложь.

Она не понимала почему так? Почему ее окружала ложь, и кому можно верить на самом деле?

Сергей был слишком навязчив в последнее время, и Вера подозревала, что он действовал по папиной наводке, но в то же время казалось, что он был очень внимателен и заботлив к ней. Он звонил и писал ей, встречал ее после пар и иногда провожал до дома, приглашал в кино и кафе, на встречи с друзьями. Но на все приглашения она чаще всего отвечала отказом.

Андрей был потрясающе обаятелен и искренен при общении, но как он относился к Вере? Иногда он замыкался в себе и был холоден. Часто Вере казалось, что он относится к ней лишь как к натурщице, которую он стремился изобразить на холсте.

Вика… Она вязла словно паук и жертва в одном лице в паутине, сотканной из вранья, интриг и искренней боли.

Отец был еще более неразговорчив чем обычно, и Вера подозревала, что это не просто так, что он что-то утаивает от нее. Что-то не так на фирме? Что-то не так с ним самим? Что-то не так с ней?

Тревожное ощущение нарастало и забирало у Веры последние силы.

Между тем, как она в очередной раз перешагнула темную лужу, она заметила, что дошла до галереи, где сегодня должно состояться занятие.

Она сняла куртку и неуверенно оглянулась в поисках своей группы, никого не было видно.

«Может я опоздала?» – она глянула на часы, в это время зазвонил телефон.

– Ты где? – услышала она голос Андрея.

– Я в Центре искусств, – растерянно сказала она.

– Мы не там встречаемся, я так и знал…– он что-то сказал, Вера не расслышала. – Езжай ко мне, на занятие не успеешь.

И он положил трубку без дальнейшего объяснения.

– Черт, – сказала она, чувствуя себя полной идиоткой, собираясь снова натянуть куртку.

Она хотела было уже уйти с выставки, как подумала о том, что ей ни разу еще не приходилось здесь бывать. Центр только недавно открылся, и Вера уже не раз слышала о нем. Она приобрела билет и прошла во внутрь.

Вера остановилась напротив портрета неизвестной дамы в белой накидке кисти Т.А. Неффа. Он одним из первых привлек ее внимание при начале знакомства с представленным собранием картин. Моделью картины послужила великая княжна Мария Николаевна. Вера прониклась удивительным обаянием и нежностью, которые так тонко смог передать художник на картине. Вере показалась эта работа невероятно живой и теплой, будто вселяющей надежду.

Ее заворожила игра света на картине Ивана Шультце «Закат на море». Было интересно позднее узнать, что он стал художником уже после тридцати лет, к тому моменту уже отучившись и планируя стать инженером.

Как-то по-особому Веру привлекла работа А.П. Боголюбова «Скалы в Фекане», которая сообщала удивительную легкость и гармонию изображенного французского побережья.

Она залюбовалась красками полотен Ф.А. Васильева «Крестьянская семья в лодке» и «Вид с Ай-Петри с Мисхора». Он успел оставить после себя почти сто прекрасных работ, несмотря на то, что в двадцать три художника уже не стало.

Веру впечатлила невероятная глубина, яркость и реалистичность полотен И.К. Айвазовского. Просто удивительно, как передается волнение за спасающихся людей на его картине «Буря на южном берегу Крыма, скалы Ильмень близ Алупки».

Вера долго не могла оторвать своего взгляда от картины «Елисейские поля зимой» Э. Кортес, проникаясь авторским стилем.

Ей понравилась атмосфера этого Центра искусств, манера освещения, которая сообщала некую таинственность и интимность каждой картине. Выставка всколыхнула у Веры много мыслей и чувств, заставила задуматься о поиске себя и своего предназначения в этом мире, самоощущении через искусство.

Покинув выставку, Вера отправилась к Андрею, все время думая о том, что она ему сейчас расскажет о своих впечатлениях от увиденного. Через час она уже стояла возле его подъезда. Недалеко от его дома она купила в кофейне Starbucks два кофе и теперь переминалась в поисках возможности не пролить его и открыть подъездную дверь. Тут кто-то из-за спины схватил ее!

– Привет, – обдал Андрей ее жаром своего дыхания и пьянящим ароматом туалетной воды.

– Ох, ты меня напугал! Возьми, пожалуйста, кофе.

Он открыл дверь и пропустил Веру впереди себя:

– Я думаю нам будет не до кофе, – чуть хрипловато сказал он.

Вера чуть не упала на первой же ступеньке темного подъезда, чертыхнулась, тут же смущаясь своей неуклюжести.

– Как ты? Надеюсь не расстроилась, что пропустила занятие?

– Нет, – соврала она, стараясь не говорить лишнего, чтобы не показаться в невыгодном свете.

– Хорошо, бодро ответил он, – и открыл дверь на третьем этаже, куда они поднялись.

Сразу со входа пахнуло запахом еще невысохшей краски.

– Извини, я тут задумал небольшой ремонт на кухне и коридоре, перекрашиваю стены, так что осторожнее, не прикасайся.

– Хорошо, – сказала она, собираясь снять куртку, но тут же ощутила у себя за спиной прикосновение Андрея.

Он нежно, но уверенно стянул с нее куртку и начал покрывать ее нетерпеливыми поцелуями.

– Ты что? – отшатнулась она.

– Тебе не нравится? – услышала она его заводной шепот прямо в свое ухо.

– Да нет, очень даже нравится, только… – но он уже увлек ее дальше.

Посередине комнате стоял разложенный диван, с наброшенным на него пледом. Что-то смутило в это мгновение Веру, но она отчаянно хотела почувствовать себя нормальной и любимой.

– Тебе хорошо? – прошептал нежно, быстрым движением укладывая ее на диван.

– Да, – ответила она в такт ему шепотом, заглушая кричащий голос разума.

«Я хочу этого, хочу, хочу… Он самый красивый мужчина в моем окружении, талантливый, нежный и необычный».

Он начал расстегивать ее одежду.

«Еще он хорошо целуется».

Он раздел ее полностью.

«На него вешаются все девушку, но он выбрал меня».

Он лег рядом с ней.

В последнюю минуту, она почувствовала, что, что-то не так, не так как она этого хотела, но думать уже было поздно. Окончательно отдав себя ему, она отключила все мысли и расслабилась.

… «Да, наверное, все так и происходит» – растерянно думала она, перемешивая растворимый кофе в чашке, сидя в его футболке, перепачканной красками. Кофе из Starbucksa безнадежно остыл, кроме того половину Вера все же пролила, когда они зашли в квартиру.

«Наверное, это и есть любовь… Я счастлива». Да что я себе все время придумываю какие-то сложности! Конечно я счастлива! Я же сама этого хотела, я мечтала об этом! Надо рассказать об этом Вике и встретиться с ней сегодня».

Но ее мысли тут же перепутались и смешались от его поцелуев.

– А знаешь, у меня есть идея! – он на минуту оторвался от нее. – Как насчет художественной тренировки у меня дома?

– Так я и думала, что ты мне покажешь, – несмело начала Вера, вспомнив о том, что он должен был показать новые методы нанесения краски, который они изучили в галереи.

– Ты про галерею? Да, там была ерунда, скукота, я про стены! Нет ничего лучше прочувствовать краску, нанося ее на стену, – он широко улыбнулся и отпил кофе из ее чашки.

– Налей себе кофе, – укоризненно сказала она

– Что? – сразу не понял он.

– Я не люблю, когда пьют из моей чашки!

– Да ладно тебе… бубнишь как будто…

– Как будто мы уже давно встречаемся? – и она широко улыбнулась, думая, что угадала его мысли.

– Да уж, – он отвернулся и неловко насыпал кофе, сразу просыпав половину мимо чашки, – Не люблю сам себе делать кофе!

– А кто же тебе его обычно делает? – простодушно спросила Вера.

– Никто, – и он тут же изменился и заулыбался, – Ну что, пойдем красить? Спецодежда на тебя уже одета!

Сказал он про свою футболку, одолжив ей ее. Они взялись вместе за работу. Не сказать, что Вере сразу понравилось, но потом постепенно в рутинно-повторяющимся действия, она начала забывать все неловкости и шероховатости в общении с Андреем. Она расслабилась и начала даже пританцовывать и напевать, крася стены.

На улице давно стемнело, а у Веры уже кружилась голова:

– Мне кажется, пора снять твою спецовочку, – проговорил Андрей и тут же осуществил намеченное действие, продлив их пребывание дома еще на полчаса…

– Пойдем перекусим в кафе здесь неподалеку, и я тебя провожу на метро, – моясь в душе услышала Вера, чувствуя, как тут же портится ее настроение.

Она наспех высушила голову феном, удивляясь тому, что он у него лежал на полке на самом видном месте, и вышла из ванной.

– Ну что, пошли? – сказал он, уже полностью одевшись.

– Да, пошли, – она прятала глаза от него, чтобы не выдать разочарования.

– Эй, что случилось? – он взял ее за подбородок.

– Все нормально, она начала обуваться, используя этот предлог, чтобы спрятать свое лицо от него и напрашивающиеся на глаза слезы, – у Веры было четкое ощущение, что перед ней совершенно не тот парень, с которым она недавно переспала.

– Что такое, я же вижу что-то не так? – Вера снова начала таять от его внимания.

– Просто я думала, что мы переночуем вместе, – решила честно сказать она.

– А как же твой отец? – спросил он.

– А что отец? Да он и не заметит, будет работать как всегда допоздна…

– Ну ты сама подумай, как мы будем спать, здесь же краской воняет?

– Ну так давай откроем пока окна? – предложила она.

– Нет, это плохой вариант, на улице слишком холодно, а запах так быстро не выветрится.

– А где же ты собрался ночевать? – удивилась Вера.

– Я? – он явно не ожидал этого вопроса, – Я придумаю что-нибудь, может доеду до сестры, она тут неподалеку живет.

– У тебя есть сестра?

– Да, знаешь… – он стал неловко обуваться и поторапливать Веру, от чего она смутилась еще больше.

Они зашли перекусить в кафе, где он был снова мил и внимателен к ней, с юмором рассказал о дурацком занятии в галереи, а потом расспрашивал саму Веру о ее жизни. Ей снова стало в его компании легко и свободно.

Вере начало казаться, что она знает Андрея уже очень давно. Изредка проскальзывающая между ними отстранённость только интриговала Веру, оставляя место для ее воображения там, где она что-то еще не знала об Андрее.

Глава 12

Покупки

На следующий день Вера ходила и глупо улыбалась. Потом позвонила Вике и извинилась перед ней. Все-таки Вика настоящая подруга, она на самом деле никогда и ни за что не осуждала Веру, и была рядом, даже тогда, когда казалось все от нее отвернулись и она стала никому не нужна без денег.

Был один раз такой момент в жизни ее отца, когда он резко обанкротился. Они продали все: недвижимые и ценные движимые вещи, в общем все, что было нажито к тому моменту. Не говоря о счетах в банке, они неожиданно обнулились…

Никто не верил, что он выкарабкается. Все подруги из их тогдашнего круга знакомых и папиных друзей отвернулись от Веры, просто игнорировали ее звонки, перестали звать на встречи в клубе, кафе, приглашать домой. Все сразу начисто ее забыли.

Только не Вика. Вика вообще не обращала на все это внимание, просто весело щебетала, как обычно, и была, как и раньше ее подругой.

«Получается для нее мое положение в обществе или даже мой проступок какой-то не мог повлиять на ее ко мне отношение. А я? Кто я такая на самом деле, чтобы ее осуждать?» думала Вера. «Может я на самом деле пока не знаю, что такое настоящая любовь. И что мне известно о переживаниях людей в такой щекотливой ситуации, если я никогда не была в подобной ситуации сама?»

Вера решила не вмешиваться и не давать советы, только если Вика сама ее об этом не попросит. А в том, что Вика скорее всего все равно спросит, что ей делать и как она считает, любит ли он ее или нет, Вера не сомневалась. Она всегда так делала…

Вика долго на Веру не злилась, этого не было даже в ее характере, она вообще многое и легко прощала людям. Веру немного скребло еще в душе это чувство неудовлетворенности поведением Вики. Но в конце концов, для чего же нужны друзья, если не поддерживать друг друга?

В выходные Вера встретилась с Викой прогуляться по магазинам. Вера ходила по модным бутикам, примеривая понравившиеся блузки и платья, попеременно ловя себя на том, что она это делает с удовольствием. Она будто впервые перебирала одежду на вешалках, пропуская между пальцев ткань, тактильно проверяя свои ощущения.

– Зеленую… Нет, фиолетовую, – Вера держала в руках две вешалки, – Нет, лучше сразу обе! Не могу выбрать.

– Ну ты даешь, тебя редко можно заставить купить новую вещицу, а тут ты разошлась! Это на тебя не похоже, – сказала Вика, которая сама на этот раз ничего себе не выбрала.

– Я тоже от себя не ожидала, – растерянно сказала Вера. – А ты без настроения сегодня, что-то случилось?

– Да так, ничего особенного…– сказала Вика и отвернулась от нее, проследив по эскалаторной лестнице в торговом центре за кем-то.

– Ты чего? Увидела кого?

– Да нет… Наверное… Показалось, – и она неуверенно еще раз посмотрела вниз второго этажа. – Точно нет…

– Что-то ты странная сегодня… Может ты что-то мне не договариваешь?

– Ох, это все гороскопы, им верить нельзя, – брякнула Вика, отвернувшись от эскалатора.

– Нет, что-то определенно с тобой не так, я тебя такой серьезной видела только перед экзаменами, – решила пошутить Вера, пребывая в хорошем настроении.

Вика бросила на нее какой-то непонятный озабоченный взгляд, но снова отвела глаза.

– Да, мне просто… Просто он давно не звонил, – выдохнула Вика, теперь упорно рассматривая носки своих зимних ботинок.

– Та-а-а-к, – протянула Вера, чувствуя, как воздух между ней и подругой подернулся легким морозом.

– Что – та-а-а-к? Только не начинай читать мне свои морали, мне и так тошно! – Викин голос непривычно сорвался на истеричные нотки. – Все, я пошла домой, думала я развеюсь… А в итоге… Мне еще хуже…

– Стой! – Вера придержала ее за рукав уже накинутой куртки, – Что я могу сделать? Я хочу помочь!

– Нет, мне не нужна помощь, – Вика была непривычно недоступной.

Морозный воздух проступил в тонкую корочку льда, разделяя их маленькой пленкой отчуждения. Вера проводила взглядом подругу, с которой они столько всего прошли вместе. Их дружба началась нечаянно, и теперь нечаянно она могла закончится.

У Веры пикнул мобильный телефон, она увидела пропущенный вызов от их помощницы. У них дома впервые за долгий год должен был состояться званый ужин на шесть персон из деловых партнеров ее отца. И ей впервые предстояло участвовать в его организации, вместо Валерии. А Вере хотелось спрятаться и убежать от всех этих забот.

На самом деле покупки были не столь нужны ей сейчас, сколько она хотела убежать из дома, где ее постоянно что-то начали спрашивать, начали ставить перед выбором, перед принятием каких-то микро-решений, к которым она была абсолютно не готова.

Валерия была мастером проводить такие встречи, светские рауты и казалось могла все организовать из ничего. Она словно дирижер водила воображаемой палочкой и все вокруг само как-то получалось и складывалось. Заказы продуктов, лучший повар или готовые заказы из ресторана, все ей удавалось сделать со вкусом и грацией настоящей светской львицы.

Вера никогда не принимала участие в подобных мероприятиях и уж тем более не участвовала в приготовлениях, Лера бы просто ее не подпустила к себе.

– Да, – перезвонила все же Вера, – Все дни забронированы, и они не могут для нас ничего сделать? Я… Я подумаю, спасибо, что сказали, я сейчас перезвоню.

Вера обреченно опустила плечи, пакеты с Armani и Escada бессмысленно болтались у нее в руках.

– Что ж, это лучше, чем сидеть дома, – пробубнила она сама себе и набрала номер водителя. – Леонид, заезжайте за мной.

Вера зашла в кофейню и выбрала столик у окна. Услужливая официантка с удовольствием, достойным поощрения, щебетала о новинках их кофейной карты. Вера выбрала латте со вкусом марокканской халвы, только, чтобы не разочаровать официантку. Вера вообще не любила разочаровывать людей, оттого ей было сейчас так тяжело от их разлада с Викой.

Она посмотрела в витражное окно в пол: люди спешили в разных направлениях и с разными целями. Кто-то явно опаздывал и бежал, кто-то торопил непослушных детей, кто-то привычно уткнулся в экран телефона… Вера тоже хотела вот так вот куда-то спешить, опаздывать и чтобы ее вот так кто-нибудь ждал и обнимал у входа, как увиденная ею молодая парочка. Ей хотелось идти с кем-то за руку и разговаривать и ни о чем не беспокоиться и не думать, хотя это у нее, итак, в последнее время неплохо получалось.

Она игнорировала отца, игнорировала помощницу, игнорировала свою учебу, игнорировала проблемы своей подруги…

«Чтобы сделала Лера на моем месте сейчас? Что мне вообще сейчас делать?» – привычно подумала Вера, заранее ненавидя себя за этот вопрос.

Ответ пришел быстрее, чем она ожидала. Ей пришло СМС: «Отменяй все, дочь. Сегодня улетаю, вернусь еще не знаю когда. Встреча будет позднее.»

Вера с облегчением выдохнула, не веря своему везению. Тут ей позвонил отец.

– Да? – напряженно ответила она.

– Вера, я тебе написал, но решил позвонить. Уеду, всю организацию отменяй, позвони Альбине… Да, и пока меня нет, поузнавай все, что к чему. Лучше будет, если ты научишься организовывать вечера и встречи. Рано или поздно.

– Папа, – хотела перебить Вера.

– Ну что? Опять эта пластинка, что это все не твое, ты это не умеешь? Лера могла, так что давай, и ты теперь сделай все в лучшем виде. Я приеду и встречу все равно проведу. Так что пока тренируйся… На кошечках, – и он усмехнулся.

– Папа, какие кошечки? – рожденная после 95-го года, Вера не смогла оценить шутку, – Что, нельзя все заказать? Я не понимаю, зачем тебе надо, чтобы именно я все организовала.

– Эх, Вера… Узнаешь потом… Когда поживешь подольше, а пока давай не пререкайся. Я не люблю, когда мои семейные вечера кто-то посторонний организовывал, не люблю чужих людей и огромное количество посредников. И Лера это могла.

– Я не Лера! И не буду я тренироваться!

– Ах, какая! Вся в мать! Вместо того, чтобы спорить, взяла бы да сделала уже!

– Я не Лера!

– А жаль, мда-а-а… В любом случае нам надо научиться уже жить без нее. Она к нам не вернется. И жизнь пора выстраивать нам обоим так, как нужно дальше. Хватит горевать. Мне тоже ее не хватает. Но пора идти дальше. Все, отбой, – и он положил трубку.

Наличия еще больших эмоций Вера и не ждала от него. Этот разговор произошел неожиданно и подвел черту тому, что Вера и сама уже чувствовала, но все никак не могла перевернуть прошлую страницу и просто жить дальше.

Вера даже пропустила мимо ушей сравнение с матерью. Она привыкла, что отец в минуты наибольшего недовольства ею, начинал сравнивать ее с нею. Вера разозлилась только на то, что разговор о Лере был намного более содержателен, чем когда-то о матери.

Когда ее матери не стало, такого разговора просто вообще не было.

Не сказать, что Владислав Валентинович был настолько скуп на эмоции, что никак не воспринял неожиданную смерть жены. Но он почему-то так и не смог поговорить с Верой на эту тему.

Тем не менее, звонок вернул Вере более-менее энергичный настрой.

– Вера, я подъехал, – услышала Вера в телефонной трубке.

– Уже бегу, – ответила она и сбросила звонок.

На парковке она без труда нашла машину отца и быстро заскочила на заднее сидение со всеми своими пакетами.

– Можно за тебя порадоваться? – подмигнул Леонид, глядя в зеркало заднего вида.

– Да, почти, немного развеялась.

– Это хорошо, – по-отечески произнес Леонид, он был практически того же возраста, что и ее отец. – Девушкам твоего возраста нужно заниматься побольше такими вещами, покупками, встречами с подружками, развевать по ветру мысли и волосы, потому что потом не будет на это время…

– Это почему это? – на автомате переспросила Вера, читая сообщение на мобильном.

– Да потому что, дорогая леди, – он усмехнулся, – потому что потом нужно будет самой решать все свои вопросы, начнутся неизбежные заботы, работа, может быть поездки, нужно будет настраивать быт, конечно семью, как же без семьи, а потом дети… В общем, дальше больше, ну в свое время все узнаешь…

Его слова растрогали Веру, подобных разговоров у нее никогда не было между ней и отцом, а между тем Леонид очень часто давал дельные советы и поддерживал как мог.

– Леонид, вы у нас работаете больше…. Больше…

– Уже двадцать один год, – спокойно ответил Леонид за нее.

– Двадцать один… Боже, это же… Это же вы меня знаете практически с пеленок? – ошарашенно сказала Вера, никогда не задумываясь об этом, воспринимая все вокруг себя как должное.

– Да-да, и не только вас, – но он тут же осекся и замолчал.

– Да, это конечно серьезный срок. Леонид, а почему вы никогда… Ну… Никогда вы не думали об уходе?

– Что? – вот тут он удивился на самом деле.

– Ну, все ведь когда-нибудь увольняются, ищут себе другие места… горничные у нас уже столько раз менялись… И только с Валерией как-то все стабилизировалось…

– Да, это точно, Валерия умела всех держать в узде, – по его взгляду трудно было понять, что он на самом деле думает, – Ну, а что касается меня, я никуда уже не уйду от твоего отца, ну надеюсь по крайней мере. Он ведь меня очень выручил в свое время. А я умею быть благодарным. Да и зачем мне уходить, вы мне как семья…

– Да? Ясно… – Вера ненадолго ушла в себя, а потом резко спросила, – А как это все случилось с мамой, вы помните?

– Да, но только вот тебе не стоит сейчас забивать свою молодую голову, у тебя то вся жизнь впереди…

– Мне это не дает покоя… Я не успела…не успела ничего понять, не успела как следует попрощаться, я ничего не успела. А отец…сам знаешь, из него и слова не вытянешь… И это состояние тянется годами. Мне бы… Мне бы хотелось с ней поговорить…

– Ну, ты это брось, дочка… Успокойся… Поговорить конечно можно с каждым у себя в душе, но ты больше об этом не думай. Мамы твоей резко не стало, это да. Но ведь это судьба.

– Я не верю в судьбу. Как-то все… Как будто раз и все, понимаешь… А потом все молчат, переглядываются, а отец даже запретил вешать черные тряпки на зеркала, как просила мамина сестра.

– Да? А где она кстати?

– Кто?

– Мамина сестра?

– А-а-а, она уехала давно уже в Суздальский монастырь… Очень странно конечно, жила, жила и потом раз и уехала в монастырь…

– И вообще… теперь цыганка мне мерещится по всюду…

– Какая еще цыганка? – он как-то резко насторожился.

– Да встретила ее…

– Где? Возле вашего дома их не встретишь…

– Я была не в самом благополучном районе.

– Аа-а, все ясно, золотую молодёжь потянула в грязи извазякаться. Не стоит тебе туда ездить.

– Да я… Я не золотая молодежь, – задохнулась от возмущения Вера.

– Нет, значит нет, но нечего тебе туда ездить, послушай мой совет. Не обижайся, – снова по-доброму начал он, – В мое время говорили… Каждый сверчок, знай свой шесток…

Вера молчала.

– Все приехали, давай помогу с пакетами?

– Не надо. Я сама, – ответила Вера и вышла из машины.

Глава 13

Новые обстоятельства

Вика посмотрела в зеркало с ванной комнате и увидела тени под глазами.

Всегда жизнерадостная и энергичная, Вика не узнала своего обесцветившегося лица.

Она забеременела, но не знала, как сказать об этом ему, как сказать об этом себе самой? Как посмотреть этой правде в глаза и принять этот момент?

Она растерянно изучала свое лицо со ставшими непривычно резкими чертами лица, будто кто-то ночью снял слепок и теперь вместе с ним отобрал у нее часть себя. Она не узнавала себя.

Ей хотелось себя убить за эту правду, в лицо которой она сейчас смотрела. Что ей делать? Она запуталась и совершенно не представляла… Вика не думала, что эта ее игра в тайную любовь может привести к таким последствиям.

А вдруг он ее бросит, как только узнает? Ведь она станет некрасивой, растолстеет и будет ему больше не нужна?

Будет ли она ему по-прежнему интересна?

Ее скрутил очередной приступ тошноты. Но из нее ничего не вышло.

«Я даже на рвоту не способна!»

Состояние мало было похоже на радость от предстоящего события объявить избраннику, что он будет папой. Ее кидало в дрожь, страх и ненависть к себе за свое малодушие. Ведь она так любит детей.

Вика крадучись вышла из ванной комнаты, чтобы не дай Бог не заметили брат или мать, с которыми она жила, того, что с ней происходит.

Но мама заметила некоторые перемены:

– Что-то ты дочь, совсем исхудала в последнее время? – спросила она за завтраком, из которого Вика смогла пощипать только немного белой булочки.

– Что-то не хочется есть, да и учебы много, – постаралась она придать своем голосу былой беспечности.

– Так нельзя, потом и волосы начнут выпадать, одежда вся висит на тебе… Да и невеселая ты, как будто сама не своя, – мать внимательно заглянула той в глаза.

– Да нет, со мной все в порядке, – испуганно ответила Вика, не ожидавшая такой внимательности со стороны матери, – Да, мне пора собираться в институт.

Она тут же выпорхнула из-за стола, не желая дольше оставаться под ставшим внезапно изучающим взглядом матери.

– Ты же еще не поела как следует? – услышала она вдогонку.

– Я уже не успеваю, мам, – ответила она, желая только одного, побыстрее собраться и убежать из дома.

Своей комнаты у Вики не было. Они жили с мамой и братом в двухкомнатной маленькой хрущевке. Брат был младше Вики на пять лет, но это не мешало ему постоянно задирать сестру и по-разному ее изводить шуточками двадцатилетнего оболтуса. Мать же всегда защищала сына и не уставала придираться к Вике, к ее учебе и расспросами с планами на жизнь.

Поэтому при любой возможности Вика просто уходила из дома, в кафе, к подружкам, на свою подработку после учебы…

– Макс, выгуляй Монти перед своей учебой! – крикнула она уже в прихожей, быстро натягивая куртку, толстый вязаный шарф и перчатки.

– Вот еще, – услышала она из кухни.

– Не вот еще, сегодня твоя очередь, мама скажи ему!

– Дочь, ты бы лучше шапку одела, на улице сегодня метель, – подошла к ней Рита Михайловна, проигнорировал слова дочери по поводу собаки, – А с Монти я сама выйду.

– Опять ты мама на его стороне! Между прочим, он совсем перестал гулять с ней! Вот ты всегда так, – сразу ощетинилась Вика.

– Не говори ерунды, на вот возьми с собой, поешь хоть в дороге,– она протянула ей пакет с бутербродами.

Вика немного замешкалась, не ожидая от матери заботы и тут ее осенило:

– Тебе что-то нужно от меня? Опять помочь Максу с учебой? – она подозрительно оглянулась на пороге на мать.

Рита Михайловна стояла, скрестив руки на груди, и выглядела озабоченно. Волосы с проседью, которые она никогда не красила, были собраны в быстрый пучок, а чуть выцветшие серые глаза смотрели с легким укором.

– Я просила только раз тебя помочь ему с деньгами, ему срочно нужно было заплатить, ты знаешь… Я тебе все верну, – она поджала губы, – И одень шапку, я тебе говорю.

Мать развернулась и скрылась на кухне. Вика нервно повела плечами, но все же взяла шапку и вышла из квартиры.

Несмотря на свой возраст Рита Михайловна сохранила красивую внешность. При желании она вполне могла выйти замуж второй раз, после того как ее бросил муж с двумя маленькими детьми, но она не захотела.

Вика унаследовала от отца черный цвет глаз и волос, в остальном же она была очень похожа на свою мать. Среди однокурсниц она выделялась красивой внешностью, хорошей фигурой и длинными черными волосами. Ее красота была не броской, а скорее милой, с такой девушкой всем и всегда хотелось дружить, общаться и вместе проводить время, но завязывать с ней серьезные отношения никто не спешил.

Вика на последней ступеньке одела шапку и выскочила из вонючего подъезда. В доме жили в основном только очень пожилые бабушки. Одна из которых очень любила подкармливать на первом этаже кошек. Отчего сюда прибегали животные со всего района, создавая невыносимый запах бродячих кошек и котов, справляющих свои нужды там же в подъезде.

Вика не раз спорила с неуемной любительницей кошачьих, когда выходила с Монти на прогулку. Даже их дружелюбный и абсолютно беззлобный пудель, обычно не реагирующий на улице на кошек, в подъезде начинал на них лаять, выказывая свое недовольство сделанным приютом. Своенравные кошки вскидывались на Монти, размашисто виляя своими хвостами в разные стороны и шипели на бедную собаку.

– Але, – ответила Вика на мобильный, – Да, я могу… Нет-нет, все нормально. Что? Во сколько? Я же иду сегодня к…к вам не урок…Сразу после?

Вика немного замешкалась с ответом.

– Ну хорошо, – неуверенно ответила она и положила трубку.

Она недовольно цыкнула на мальчишку, чуть не врезавшему в нее на бегу.

– Сама дура, – ответил он.

– Ах ты негодник, встречу надеру задницу!

С мальчишками вроде такого она легко находила общий язык, имея большой опыт столкновений с братом, различных потасовок и ссор, ей легко давалось перейти на борзый тон с ними. Отчего ее и правда слушались и дворовые ребята, если они собирались во дворе и слишком шумно себя вели, и мальчик, к которому она ходила по вечерам на репетиторство.

Всю дорогу до метро Вика мысленно прокручивала свой разговор с Ильей:

«Илья, мы с тобой уже давно вместе, и я хотела тебе сказать…» – не-е-е-т, не так!

«Илья, я знаю ты очень любишь детей и хотела тебе сообщить очень радостную новость!» – и так н-е-е-е-т!

«Илья, ты знаешь, я в последнее время все время думаю о нас, о наших с тобой отношениях, может нам пора все-таки перестать скрывать их. И у меня для этого есть серьезный повод!» – О, Боже! И не так!

«Илья, я тебя очень люблю, и ты меня знаю тоже, и скоро наша любовь воплотиться в нечто большее» – О, как же это тяжело!

«Влипла я… Да, походу я серьезно влипла… – думала Вика весь ее путь до института… – Ну может ничего, все обойдется? Он обязательно что-то решит, придумает, сделает… И вообще, он любит детей, может это только подстегнет его?»

Вика по привычке хотела не думать об этом, чтобы не расстраиваться, не переживать, и чтобы не дай Бог не пришлось что-то решать.

«Не хватило чуточку терпения» – так говорила ее мама, когда у Вики что-то не получалось.

Но в последнее время Вика начала замечать, что одного терпения в ее ситуации с Ильей уже маловато.

Если то, что она недавно обнаружила отрезвляющие две полоски на тесте, а затем и еще десять пар таких полосок на десяти сделанных еще после тестах – было правдой, а тошнота не была волнением перед экзаменами или нехваткой магния для щитовидки – то факт этот с несокрушимой силой рушил все иллюзии относительно того, что скоро она станет абсолютно счастливой, стоит лишь немного потерпеть и подождать.

Потерпи, сейчас он тебе не перезванивает, потому что не может прямо сейчас говорить…

Потерпи, не пиши ему смс в десять вечера о том, что тебе так нравится фильм, который он посоветовал, потому что смс может перехватить другой адресат…

Потерпи, не рассказывай подружкам про него на общих встречах, пока он не свободен…

Потерпи, сегодня он не позвонил, потому что не смог…

Потерпи, он скоро-скоро разведется с ней…

Потерпи, скоро-скоро их совместный ребенок вырастет и ему не будет так стыдно уходить из семьи…