Читать онлайн Невеста чёрта бесплатно

Глава I

Над городом блистало обещавшее уже в полдень нестерпимую жару, а пока еще свежее и чистое майское утро.

Из раскрытого окна расположенного рядом жилого дома гремел новый, уже порядком успевший всем надоесть хит с очередной «Фабрики звезд».

Ну, не сказать, что это был в самом деле какой-то великий хит, просто звучал он в последнее время в самом деле чуть ли не из каждого утюга.

В общем, какое время, такие и песни!

Но, продолжим…

Накануне вечером была просто ужаснейшая погода: молния сверкала, гром гремел, дождь лил как из ведра – просто ужас что такое! А потом все успокоилось. Рассвет был таким нежным, чистым и невинным, что думать о чем-то плохом, и в том числе о недавней буре, совершенно не хотелось.

Не смотря на то, что была суббота, я встал довольно-таки рано. На это утро у меня была запланирована очень важная встреча с коллегой, но на встречу я не попал, поэтому решил уже ехать домой, однако по дороге вспомнил, что вчера оставил в рабочем столе важные документы, и теперь вознамерился заехать в контору и забрать их.

Когда я припарковался возле обочины и, в самом прекрасном расположении духа перепрыгивая через лужи, стал подходить к зданию юридической консультации, в которой имел честь вести адвокатскую практику, все мое хорошее настроение улетучилось как дым. Причиной тому явилась ранняя посетительница, сидевшая на каменных ступенях перед дверью конторы. Весь ее вид говорил о том, что с нею случилось что-то ужасное. Девица была мокрой после ночного дождя – ее волосы, нарядное платье, туфли выглядели так, словно бедняжку окатили водой.

В общем, картинка была еще та!

Я остановился в некотором отдалении и пригляделся, пытаясь разобраться, кто эта девушка. Мне показалось, что я ее уже однажды где-то видел. И подобная картинка мне тоже была знакома: может, в какой-то сказочной книге, а может, в старом-старом кино. И первое что пришло на ум: это попавшая в непогоду принцесса. Хотя, о каких принцессах можно рассуждать в наш век, когда все чувства давно уже закатаны в асфальт и бетон? Следующей мыслью было – это сбежавшая из-под венца невеста. Такой вывод я сделал потому, что платье незнакомки явно было приобретено в свадебном салоне, причем к его подолу были прикреплены стеклянные трубочки, наполненные водой, и в некоторых из них стояли потрепанные невзгодами гиацинты и нарциссы. Судя по всему, незнакомая мне девушка была очень даже оригинальной особой. И еще я заметил на спине девушки небольшой спортивный рюкзачок, который при всем этом экстравагантном свадебном наряде выглядел очень неуместно.

Всё ещё не решаясь взойти на крыльцо, я огляделся по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из знакомых, но как назло в этот ранний час поблизости никого не было.

Постояв некоторое время в отдалении, вскоре я решился пойти на контакт и самым вежливым тоном спросил у девушки:

– Могу я чем-нибудь вам помочь?

– А кто вы такой? – словно очнувшись от сна, спросила она.

– Адвокат, – ответил я и тут же предложил: – Могу вызвать вам такси, если, конечно, пожелаете.

– Что-то сильно молодой, я не так себе представляла адвокатов. Вы в самом деле адвокат?

– Самый что ни на есть настоящий, – ответил я, немного обидевшись на её слова, но нисколько при этом не подав вида, – Если хотите, могу и удостоверение показать.

– Не нужно, я вам верю, – ответила принцесса и тут же разразилась рыданиями: – По-мо-ги-те мне!

Я вздохнул. Честно говоря, терпеть не могу слез. Да и как-то не входило сегодня в мои планы спасание попавших в непогоду принцесс или сбежавших из-под венца невест, но делать было нечего. Девушка так умоляюще посмотрела на меня своими огромными серыми глазами, что мне ничего другого не осталось, как открыть дверь конторы, проводить незнакомку в свой кабинет и усадить в кресло.

– Итак, давайте обо всем по порядку, – предложил я, усаживаясь напротив и поводив по коврику мышкой с целью разбудить компьютер, который тут же радостно затрещал в районе системного блока и засветился новеньким, последней модели экраном в массивном пластмассовом белом корпусе. – К сожалению, у меня очень мало времени.

И вместо того, чтобы быстренько рассказать свою жуткую историю и уйти, девушка пару раз шмыгнула носом, потом завыла, и в следующее мгновение с ней приключилась самая настоящая истерика.

Я предложил незнакомке для успокоения нервов выпить воды, но при виде стакана бедняжка еще больше зашлась слезами.

Видимо, вода во всех ее видах и проявлениях в связи с некоторыми совершенно неизвестными мне событиями ей начисто опротивела.

Какое-то время я суетился вокруг девушки, обмахивая ее, словно веером, листом бумаги.

– Можно я переоденусь? – немного успокоившись, спросила девица и потянула к себе за ручку брошенный в соседнее кресло спортивный рюкзак.

Я кивнул и вышел в коридор. Через несколько минут девушка выглянула из кабинета и сообщила, что она в порядке.

Когда я вернулся, то увидел, что незнакомка за те несколько минут, пока была одна, не только успела переодеться в джинсы и футболку, но еще и наскоро стерла с лица растекшуюся краску, причесала недлинные волнистые волосы и даже припудрилась.

– Ну что ж, я вас очень внимательно слушаю, – сказал я, посмотрев на часы.

– Вчера вечером меня хотели убить, – ответила она и внимательно посмотрела на меня своими огромными серыми глазами.

Вкратце ее история была такова: звали незнакомку Алиса Гусева и работала она флористом в одном очень стильном цветочном салоне. Была Алиса вполне современной, достаточно уверенной в себе и при этом совершенно одинокой девушкой. Как-то вот не ладилось у нее с личной жизнью. Не сказать, что абсолютно никаких перспектив на личном фронте у неё не было, просто те кандидаты в женихи, которые время от времени претендовали на ее руку и сердце, Алису совершенно не устраивали.

– Что это за нравы? – возмущалась она. – Почему у нас так заведено, что двадцатисемилетняя незамужняя девушка обязательно будет считаться старой девой?

– Пожалуйста, ближе к делу, – попросил ее я, снова взглянув на часы, после чего узнал, что больше всего Алису раздражало именно то обстоятельство, что сердобольные соседки на лавочке у подъезда каждый раз с сожалением качают ей вслед головой, шепчутся про какой-то там ненаучный венец безбрачия, препятствующий попыткам познакомить с каким-нибудь даже убогоньким кавалером, не приглянувшимся более прытким невестам на большой ярмарке женихов.

Не сказать, что Алиса совсем уж не хотела замуж, просто, видимо, не совсем там искала своего суженого. А искала она, как выяснилось, ни много ни мало в Интернете.

– Вы когда-нибудь с кем-нибудь чатились? – спросила она меня.

– Ну, было пару раз, – ответил я.

И Алиса тут же рассказала, что в последнее время стала просиживать в Интернете часами, обмениваясь с неведомыми собеседниками короткими сообщениями. По ее мнению, плюсом такого общения было то, что так она полностью контролировала ситуацию и, если собеседник ей не нравился, могла в любой момент выйти из чата, а минусом – что под ликом собеседника мог скрываться кто угодно, хоть недоумок тинейджер, хоть пенсионер с нездоровым воображением.

– Впрочем, вряд ли пенсионеры будут лазить по Нету, – немного подумав, сказала Алиса.

И еще она рассказала, что сравнительно недавно открыла для себя один новый прикольный чат, в который тут же без всяких сомнений вошла, и почти сразу же на экране её компьютера высветилось сообщение от неведомого ей собеседника:

<Crying Angel> Привет, Принцесса, давай дружить.

– Совсем забыла вам сказать, что в этот чат я вошла под ником Принцесса.

– Нормальное дело, – ответил я. – Все здравомыслящие интернетчики в чатах пользуются псевдонимами. – И спросил: – Как вы сказали звали того человека?

– Crying Angel, – сообщила Алиса. – В переводе с английского это значит: «Плачущий ангел».

– Ну-ну, – сказал я, вроде как предлагая продолжить рассказ дальше.

– Знаете, когда мы общались с ним в чате, он всегда в конце сообщения ставил смайлик – этакий рисуночек улыбающейся или грустной мордашки. Это было так мило! – задумчиво сказала Алиса.

– Дальше, дальше, – потребовал я и она продолжила.

Короче, получив от таинственного незнакомца сообщение, Алиса не долго думая набрала и тут же отправила ответ:

<Принцесса> А кто ты такой, чтобы с тобой дружить?

Через несколько секунд на экране ее компьютера загорелось новое сообщение от неизвестного:

<Crying Angel> Я никто, но у нас с тобой много общего.

<Принцесса> Что именно?

<Crying Angel> Я также как и ты ужасно одинок.

<Принцесса> С чего ты это взял? Я вовсе не одинока. У меня много друзей, у меня хорошая работа, и вообще по жизни я веселая и вполне счастливая.

<Crying Angel> Не обманывай себя и уж тем более не пытайся обмануть меня.

<Принцесса> Но я совершенно не понимаю, почему ты сделал такой вывод?

<Crying Angel> Все очень просто. Я чувствую тебя на расстоянии.

<Принцесса> Бред какой–то!

– Действительно, – сказал я. – В Интернете сейчас полно всяких шизофреников, которых хлебом не корми, а дай только пописать всякую ерунду.

– Слушайте, что было дальше, – перебила меня Алиса. – Прочитав мое послание, Плачущий Ангел тут же ответил.

<Crying Angel> Это не бред, а чистая правда. Знаю – ты не веришь, тебе кажется это странным, но я чувствую, как пахнут твои волосы, вижу, как дрожат твои ресницы. Давай, я расскажу какая ты?! Ты симпатичная, современная девушка, идешь по жизни с высоко поднятой головой, но твоя проблема в том, что окружающие люди тебя совсем не понимают, и по этой самой причине тебе постоянно приходится прятаться под маской. Именно поэтому очень часто ты бываешь вынуждена подстраиваться под людей, говорить на их языке, смеяться над их глупыми шутками и каждый раз убеждаешься, что никто из них не видит, что за внешней показной веселостью скрывается очень тонкая и ранимая душа.

– Стандартный прием хорошего психолога, – заметил я. – Такие формулировки придутся по душе любому человеку. Каждый в глубине души считает себя уникальным и при этом неоцененным остальными.

– Да, да, – с жаром подтвердила Алиса. – Где-то в глубине души я во всю эту чушь, конечно же, не поверила, но все-таки продолжила общение с незнакомцем. Чем-то он меня зацепил.

И Алиса отправила Ангелу новое сообщение:

<Принцесса> Слушай, а может быть, ты меня за нос водишь? Может быть, мы с тобой хорошо знакомы и ты просто прикалываешься надо мной?

<Crying Angel> Вовсе нет! Могу всеми святыми поклясться, что мы с тобой общаемся первый раз в жизни. Просто когда я увидел в чате твои сообщения, прочитал их, то меня сразу же словно молнией поразило, и я понял, что всегда любил лишь тебя одну.

<Принцесса> Этого не может быть!!!!!

<Crying Angel> Почему???????

<Принцесса> Потому что так не бывает!

<Crying Angel> Почему не бывает? Почему ты не хочешь верить, что на земле есть человек, который совершенно бескорыстно и при этом совершенно преданно любит тебя? Каждый день тысячи человек на планете встречаются, влюбляются и женятся. Так просто, без затей, буднично и вполне обыденно. Все это повторяется каждый день снова и снова на протяжении тысяч лет. Так почему же ты не веришь, что и с нами могло произойти то же самое? Пусть несколько необычно, но все-таки это произошло. Понимаешь? Произошло!

<Принцесса> Короче, ты утверждаешь, что это самая настоящая любовь с первого взгляда, точнее, с первого слова в чате?

<Crying Angel> В общем, ты права. Это именно так и называется. Любовь!!!!!!!

<Принцесса> Но я все равно не верю.

<Crying Angel> ???????????????

<Принцесса> Потому что я не испытываю к тебе никаких чувств.

<Crying Angel> Это совершенно нормально. Так бывает в шести случаях из десяти. В один прекрасный день молодой человек совершенно неожиданно признается девушке в любви, и та сначала ничего не понимает, но все-таки начинает присматриваться к новому знакомому, потом она находит его вполне милым, и в конце концов тоже влюбляется. Я уверен, что и ты очень скоро полюбишь меня.

<Принцесса> Все это так неожиданно и странно.

<Crying Angel> Любовь всегда неожиданна. Она выскакивает из-за поворота в самый нежданный момент и сражает наповал.

<Принцесса> Раз это любовь, может быть, тогда откроешься и сообщишь, как тебя зовут на самом деле?

<Crying Angel> Обязательно это сделаю, но только не сегодня. Как говорится, всему свое время. Знай только одно – я тебя не разочарую.

<Принцесса> Чуднό! А вдруг окажется, что я не в твоем вкусе? Может, я толстая или уродина какая? Ты же меня никогда не видел?! А может, я замужем!

<Crying Angel> Это исключено. Я верю в свою любовь! Я полюбил тебя по-настоящему и буду любить вечно.

<Принцесса> Так не бывает!

<Crying Angel> Опять ты за своё! Бывает, не бывает…

<Принцесса> Ну что ж, тогда назначай время и место. Я хочу посмотреть на тебя и заодно проверить твои чувства.

<Crying Angel> Ничего проверять не нужно. Мы обязательно с тобой встретимся, но только эта встреча должна быть особенной. Понимаешь?! Я не хочу ждать тебя у памятника Ленину с пошлым веником цветов. Наша любовь началась необычно, и наша встреча тоже должна быть совершенно особенной. Она должна быть такой, чтобы мы запомнили ее на всю жизнь. Понимаешь?! Только представь, я и ты, и горящие свечи, (много горящих свечей), и еще лепестки орхидей, негромкое «Love me tender» Элвиса Пресли, вино, звезды, море звезд…….

<Принцесса> Желтые орхидеи.

<Crying Angel> Что?

<Принцесса> Хочу, чтобы были желтые орхидеи. Обожаю желтые цветы.

Алиса замолчала. По ее лицу пробежала романтическая тень, которую она тут же смахнула, убрав ловким движением с лица непослушную прядку волос.

<Crying Angel> Хорошо. Путь будет так! Пусть будут желтые орхидеи! А с восходом солнца за нами приедет изумрудная карета и увезет нас в страну бесконечного лета и долгого-предолгого счастья.

<Принцесса> Неужели правда приедет карета зеленого цвета?

<Crying Angel> Обязательно! Так и будет! Нужно в это верить. Понимаешь?! Если о чем-то очень искренне мечтаешь и в какой-то момент вдруг понимаешь, что все это начинает сбываться, то самое главное теперь не усомниться, не потерять веру, надежду в чудо. Уж поверь мне: если в такой момент вдруг начнешь сомневаться в мечте – все рухнет: карета станет тыквой, лошади – крысами, алые паруса поест моль, а хрустальная туфелька разобьется на сотни мелких осколков.

<Принцесса> Прямо как в старой-старой сказке!

<Crying Angel> Это будет уже совершенно новая история!

<Принцесса> Черт! Как романтично! И ты правда все это можешь устроить: и свечи, и музыку, и орхидеи??????

<Crying Angel> В самую точку. Я действительно все это могу устроить, и только для тебя, любимая!

– И что вы по этому поводу думаете? – спросила Алиса.

Я пожал плечами и не сразу, но ответил:

– Ну, в общем, Элвис Пресли, орхидеи, вино и звезды – это все очень даже неплохо. Но я бы добавил ко всему этому списку еще и Индийский океан.

– Нет, Индийского океана не было, – возразила она. – А потом Ангел прислал сообщение, что поскольку влюбился в меня очень серьезно, то намерен в день нашей встречи обручиться, и попросил приготовить подвенечное платье. Еще он написал мне, что очень скоро пришлет новое сообщение, в котором укажет место и время нашей встречи, после чего покинул чат.

На самом деле Алиса не поверила Плачущему Ангелу, но на всякий случай стащила с работы подвенечное платье. Одно время в витрине цветочного салона, где она работала красовался манекен в украшенном живыми цветами свадебном наряде, но по прошествии какого-то времени эта в общем-то неплохая дизайнерская идея хозяйке салона наскучила, и она убрала целлулоидную дуру в образе невесты в подсобку, чем и воспользовалась Алиса.

Алиса принесла диковинное платье домой, привела его в порядок, подштопала, и стала ждать нового сообщения.

– Ну не идти же мне было в свадебный салон за новым платьем?! – воскликнула она. – Я же прекрасно понимала, что в жизни так не бывает. Я же не дурочка какая-нибудь, чтобы взять и поверить всей этой ерунде. Просто я действительно очень захотела проверить этого человека. Я была уверена, что это какой-то глупый розыгрыш. Я подумала, что кто-то из моих знакомых просто надо мной таким вот образом издевается, и решила вывести обманщика на чистую воду.

В общем, через несколько дней Алиса получила новое сообщение от Плачущего Ангела.

<Crying Angel> Милая, нежная, единственная, любимая! Сегодня наконец-то произойдет то, чего мы так долго ждали. Мы с тобой встретимся и этот день уже не забудем никогда. У меня все готово. Надеюсь, у тебя тоже. Я уверен, что ты нашла самое красивое подвенечное платье в мире. Итак, прямо сейчас же, не мешкая, поезжай на улицу Народной Воли и найди дом номер пятнадцать бис. Я буду ждать тебя там. Мы должны встретиться ровно в полночь. Пусть свет моей любви укажет тебе путь. Ступай ко мне по лепесткам орхидей.

– Я прикинула, где находится эта самая улица, и пришла к выводу, что времени на дорогу мне определено не хватит. Я тут же вытащила цветы из трубочек, собрала их в букет, запихала платье в спортивную сумку, выскочила на улицу и, на удачу, тут же поймала такси.

Алиса умолкла, что-то припоминая, потом сказала:

– Знаете, пока я ехала к указанному месту, пришла к выводу, что этот самый Ангел не такой уж и всесильный. В своих посланиях он обещал мне море звезд, а в тот вечер небо было затянуто тучами. Я ехала и думала, вот сейчас приеду и скажу: «Милый, а ты обманщик! Ну и где же обещанные звезды?»

– Спросили? – задал я вопрос.

– Нет, – ответила она. – Слушайте, что было дальше…

В общем, Алиса без особого труда нашла указанное Плачущим Ангелом место. Им оказалось довольно зловещее, огороженное бетонным забором недостроенное здание на заваленном строительным мусором пустыре.

Не смотря на то, что Алисе было страшно оставаться одной в этом безлюдном месте, она все-таки отпустила такси и, как только машина уехала, осторожно посмотрела через забор. Каково же было ее удивление, когда на ступенях лестницы этого мрачного здания она увидела горящие свечи и разбросанные в беспорядке лепестки цветов.

В небе собиралась гроза. Готовые вот-вот разразиться непогодой тучи сгущались и то и дело вспыхивали изнутри тревожным фиолетовым, электрическим светом.

Алиса в страхе замерла, и тут же порыв ветра откуда-то с крыши здания принес шипящий, как на старой пластинке, бархатный голос Элвиса Пресли.

Она посмотрела вверх и увидела на крыше свет.

Алиса взглянула на часы и поняла, что уже просто катастрофически опаздывает.

– Я огляделась вокруг и увидела с левой стороны здания, возле забора, какие-то сараи, к которым тут же побежала и стала переодеваться. Не то что бы я, как наивная девочка, верила в свалившееся на меня счастье в виде таинственного жениха, просто очень сильно хотела поскорее раскрыть обман.

Алиса переоделась в свадебный наряд, надела туфли, кинула джинсы, футболку и кроссовки в рюкзак, наскоро воткнула цветы в пришитые к подолу платья трубочки и побежала по украшенным свечами и лепестками ступеням лестницы наверх, на крышу здания.

– Был уже первый час, и я решила: если этот Ангел меня действительно любит, то, конечно же, простит за опоздание, а если это все-таки глупая шутка, то пусть этот урод знает, что я не такая уж и дура.

Вскоре Алиса толкнула дверь чердака и оказалась на крыше.

– Она была озарена светом сотен свечей. Только представьте себе это зрелище – дрожащее на вечернем ветру марево огней. Я никогда раньше не видела такого чуда и просто остолбенела. Потом я сделала несколько шагов вперед и сквозь дрожащую завесу света увидела вдали накрытый белой скатертью стол и сидящих за ним людей. Разглядеть их сразу я не смогла – мешал свет свечей, расставленных на полу. Я остановилась и возмутилась в душе: «Что это он, этот Ангел, совсем, что ли, сдурел? Неужели он решил меня в первый же вечер сразу и со своими родственниками познакомить?» Я немного расстроилась по этому поводу и хотела даже что-то крикнуть, но музыка была настолько громкой, что вряд ли я услышала бы ответ. Потом я, приподнимая платье чтобы оно не загорелось, стала аккуратно ступать между свечами, расставленными на полу просто в неимоверном количестве. Я медленно шла вперед, присматривалась и вскоре разглядела, что за столом сидят три девушки, причем все они были в белых платьях. Мне показалось несколько странным, что они не шевелятся, а вроде как ждут, когда я присоединюсь к их компании. Мне даже показалось, будто одна из девушек манит пальцем с накрашенным красным лаком длинным ногтем. И я как завороженная все шла и шла, прикрывая одной рукой глаза от света и другой приподнимая подол платья, пока в небе не сверкнула молния и не громыхнул гром. Тут же в лицо дунул ветер и словно отрезвил меня от наваждения. От этого порыва часть свечей погасла, и только тут я остановилась и, чтобы не закричать от страха, прикрыла рот рукой. Это был просто ужас какой-то! Девушки за столом были мертвы! И все они, как и я, были в подвенечных платьях! Я поняла, что одно свободное место за столом явно предназначалось для меня и должна была быть вместе с ними, но просто-напросто немного опоздала!

Алиса снова готова была вот-вот разрыдаться, и, чтобы не дать ей это сделать, я спросил:

– И что было потом?

– Потом пошел дождь. Даже и не дождь, а какой-то дикий, сумасшедший ливень. Свечи стали с шипением гаснуть одна за другой, и вскоре уже только молния яркими вспышками освещала это ужасное место. Потом снова громыхнул гром, да так сильно, что я не выдержала, от ужаса дико завизжала и куда-то побежала, не разбирая дороги. В каждом ударе грома мне мерещился бегущий за мной человек, и в каждой вспышке молнии мне чудился зловещий силуэт убийцы. Я с криком спустилась по лестнице, выбежала из здания и побежала по пустынной дороге в сторону города. Потом я всю ночь где-то пряталась, вся измазалась в грязи и промокла. Всю ночь под проливным дождем я как сомнамбула ходила по улицам. Случайные прохожие шарахались от меня, как от прокаженной. Было ужасно: ветер завывал, дождь лупил, гром гремел. Я и сама не помню, как дошла до вашей конторы и, видимо, без сил уснула на ступенях. Вот в общем-то и все.

– Вы когда-нибудь раньше знали этих девушек? – спросил я.

Алиса отрицательно покачала головой.

– Ангела на крыше тоже не видели? – уточнил я.

– Нет. Его там уже не было. И я просто благодарю судьбу, что не встретилась с ним вчера. Боюсь, что только от одной встречи у меня сразу же случился бы сердечный приступ. Да и не человек он вовсе, а какой-то зверь. Я до сих пор не могу понять, зачем и для каких целей он устроил весь этот кошмар. Зачем? Для чего? Никак не могу понять!

Глава II

– Всё это, в принципе, очень интересно, но что вы хотите от меня? – спросил я.

– Не знаю, – пожала она плечами и воскликнула: – Вы же адвокат! Вы людей защищаете.

– Верно, но защищаю я обычно тех, кого привлекают к уголовной ответственности. А вы, как я понимаю, по этому делу в любом случае вне всякого подозрения.

Алиса на меня не смотрела. Ее серые глаза, словно в поисках какого-то единственно верного решения, скользили по полу, столу и подоконнику, а непослушная челка постоянно падала на лицо, отчего Алисе приходилось постоянно наклонять голову и слегка откидывать челку в сторону.

Пользуясь тем, что странная гостья старается не встречаться со мной взглядом, я с большим интересом наблюдал за ней.

– Вам надо в милицию, – посоветовал я.

– Но поймите, ведь я нахожусь в опасности! – с некоторым недоумением сказала она. – А вдруг этот человек маньяк какой-нибудь? Что, если он начнет преследовать меня? Ведь получается, что на данный момент я единственный оставшийся в живых свидетель во всей этой дикой истории, – в глазах девушки задрожали слезы. – А что мне скажут в милиции? Будут миллион раз допрашивать, а потом даже охрану не приставят. К сожалению, наша доблестная милиция пока таких услуг не оказывает. – Ни за что! – взвизгнула она. – Знаете, как-то раз у меня из сумочки вытащили мобильник, и в связи с этим я вынуждена была обратиться в милицию. Тот день я не забуду, наверное, никогда. Мне очень наглядно объяснили, что телефон они вряд ли уже найдут, и вообще, я сама во всем виновата. Представляете? Вроде как нужно было лучше смотреть за своими вещами. Так что увольте. Ни к каким следователям и прокурорам я не пойду.

– Вы свидетелей защищаете? – вдруг спросила она.

Мне показалось, что Алиса может снова разрыдаться, и, чтобы этого не произошло, я тут же поспешил её успокоить:

– Безусловно. Свидетелям я, конечно же, по роду своей деятельности тоже должен оказывать юридическую помощь, вот только никак не пойму, что я должен в данной ситуации делать?

– Искать убийцу, – не задумываясь, ответила девушка.

Я нервно усмехнулся:

– Вообще-то адвокаты не занимаются сыском преступников. Это прерогатива следователей, дознавателей и частных детективов, в конце концов.

Алиса минуту подумала, потом по ее лицу скользнула тень улыбки:

– Наверное, это судьба. Вчерашняя буря будто специально водила меня по улицам, чтобы в итоге свести с вами.

Чтобы расставить все по местам, я демонстративно поправил на безымянном пальце обручальное кольцо.

Алиса это заметила и сказала:

– Нет, правда, очень хорошо, что я повстречалась именно с вами. Я чувствую, что это всё неспроста…

После разговора с Алисой я плюнул на все свои планы выходного дня и решил сгонять на эту самую зловещую улицу Народной Воли, чтобы осмотреть место преступления.

Я вручил Алисе визитку с номерами своих телефонов и пошел провожать ее до выхода, но как только распахнул дверь, тут же нос к носу столкнулся с каким-то моложавым коренастым гражданином.

– Вы что-то хотели? – вежливо спросил я его.

– Да, – ответил незнакомец и кивнул Алисе: – Здравствуйте.

– Вы знакомы? – удивился я.

– Нет, нет, – замотал головой гражданин и неуверенно спросил: – Это адвокатская контора?

– Вообще-то сегодня выходной, – сообщил я. – Приходите в понедельник.

– В понедельник будет поздно, – ответил посетитель. – Мне по срочному делу.

Я внимательно посмотрел на гражданина. Он был в серой клетчатой кепке и в простецкой ветровке на «молнии» и отчего-то ужасно походил на жука.

– Уголовное или гражданское у вас дело? – спросил я.

– По поводу выселения, – ответил незнакомец. – Я по-быстрому, а?

– Заходите, – немного поколебавшись, ответил я. – Только учтите: у меня очень мало времени. Я и так уже очень сильно задержался.

– Я скоренько, – повеселев, ответил мужичок и бочком протиснулся мимо меня в дверь.

Распрощавшись с Алисой и договорившись с нею созвониться как-нибудь потом, я снова вернулся в свой кабинет и кивнул новому посетителю на одно из свободных кресел. Посетитель тут же сел и, не вытаскивая рук из карманов ветровки, с интересом осмотрел репродукции в рамках на стенах.

– Очень красиво. Сами рисовали? – спросил он, кивнув на картины.

– Это копии рисунков Леонардо да Винчи. Они достались мне от прежнего хозяина кабинета, – я с тоской посмотрел на часы и напомнил: – У меня очень мало времени.

– А где он сам? – задал вопрос посетитель.

– Кто? Леонардо да Винчи? – спросил я.

– Прежний хозяин кабинета? – спросил он.

– Уехал куда-то в Европу, – немного нервно уже ответил я.

– Хорошо, хорошо, – отозвался посетитель и тут же спросил: – А разрешите поинтересоваться, сколько вам лет? Опыт в гражданских делах у вас большой?

После этого его вопроса где-то в глубине души у меня возникло какое-то неясное подозрение, что я вообще напрасно согласился выслушивать этого посетителя. Вот ведь странно: ничего плохого он мне не сделал и вообще по всем меркам вроде бы был человеком милый и порядочный, но мне тут же нестерпимо захотелось вскочить из-за стола и бежать куда-нибудь прочь, домой, на улицу – вот до чего скучным привиделась мне его душевная конституция. И вместо того чтобы встать из-за стола и прекратить этот нудный разговор, я только недовольно буркнул:

– Опыт у меня достаточный, и лет мне как раз столько, сколько нужно.

– Хорошо, хорошо, – снова охотно согласился посетитель, и мне показалось, что он насмешливо улыбнулся, хотя, может быть, виной всему было лишь мое негативное и предвзятое отношение к нему.

– Для начала представлюсь, – сказал гражданин, снял кепку и вытер носовым платком лоб. – Меня зовут Александр Иванович Колобов. Человек я одинокий, живу в общежитии. Комнату мне предоставили когда я еще служил в органах. И как раз завтра по суду меня из этой комнаты выселят. Я на пенсии. Богатств за время работы никаких не скопил, бизнеса никакого замутить не сумел и, думается мне, с завтрашнего дня буду жить где-нибудь под мостом.

После этих его слов, мое представление об этом человеке дало трещину: мне стало жаль его.

– Обычное дело, – с мрачным выражением лица не сразу ответил я. – Сейчас в судах очень много подобных дел.

– Поможете мне? – через минуту молчания поинтересовался гражданин.

– С точностью до ста процентов сказать не могу, – уныло ответил я. – Нужно съездить в суд, изучить материалы дела, потом проанализировать ситуацию, посмотреть законодательство, а также судебную практику по такого рода делам. В общем, работы предстоит много, – сказал я и хмуро спросил: – Надеюсь, вы в курсе, что услуги адвоката платные?

Александр Иванович откинулся на спинку кресла, пристально посмотрел на меня, втянул ноздрями воздух и спросил:

– А бесплатно никак нельзя?

Я призадумался, крутанул на крышке стола перед собой, наподобие волчка рулетки, авторучку и, следя за ее вращениями, сообщил:

– Наше государство в законах оговаривает возможность льготной юридической помощи отдельным категориям граждан, но на деле это почти никак не реализуется. Вот и получается, что если я возьмусь за ваше дело и не получу от вас гонорар, то буду работать совершенно бесплатно: в ущерб себе и другим моим клиентам. Я, конечно, веду некоторые такие бесплатные дела, но, как сами понимаете, заниматься только ими одними никак не могу.

Александр Иванович помолчал, потом хлопнул себя ладонью по колену и сухо рассмеялся.

– Вот так! Пока работал, нужен был, а как вышел на пенсию, так сразу же превратился в обузу для нашего могучего государства.

Сказав это, Колобов насупился и стал смотреть куда-то в окно.

Я торопливо посмотрел на часы.

– А может быть, я вам, как в той сказке чем-нибудь пригожусь? – неожиданно спросил он. – Я ведь раньше в органах служил. Может, я с вами какими-нибудь услугами рассчитаюсь, а? Вам ведь по работе, наверное, нужно иногда бывает какую-нибудь информацию о клиентах или об их оппонентах знать.

– До этого времени как-то сам всегда справлялся, – вяло ответил я.

– А теперь этим буду заниматься я, – радостно хлопнул в ладоши Колобов. – Ну что, по рукам? Вы, сударь, помогаете мне, а я помогаю вам. Так сказать, переквалифицируюсь из пенсионеров в частные детективы.

Несколько удивившись старомодному обращению Колобова «сударь», я тем не менее не стал давать ему твердого ответа, в очередной раз посмотрев на часы, медленно поднялся.

– Ну так что? – спросил Колобов.

– На сколько у вас назначено судебное заседание? – спросил я.

– На два часа дня.

– Значит, встретимся здесь в понедельник с утра и все обсудим, – предложил я.

Выпроводив посетителя на улицу, я запер дверь конторы, запрыгнул в машину и поехал искать это самое недостроенное здание на улице Народной Воли, где вчера вечером произошло преступление.

Указанное место я нашел без труда. Зданием оказалась типичная давным-давно превратившаяся в долгострой, без окон и дверей стройка.

Не сказать, что я очень уж надеялся отыскать на месте преступления какие-нибудь улики, просто посчитал, что такой осмотр совсем не повредил бы. А вдруг! Чем черт не шутит! Быть такого не может, чтобы на крыше не осталось каких-нибудь ниточек или зацепок, которые смогут вывести меня на преступника.

Я въехал в раскрытые настежь ржавые ворота и остановился посреди громадного, заваленного строительным мусором двора, после чего вышел из машины, огляделся по сторонам и, никого не увидев, взбежал на бетонное крыльцо, после этого стал подниматься по лестнице.

На лестнице я сразу же обратил внимание на валявшиеся на ступенях, превратившиеся в прах лепестки цветов, а также выгоревшие дотла свечи в разноцветных алюминиевых чашечках. Такие свечи пачками продаются в любом супермаркете. Судя по их количеству, злоумышленник сделал на этих самых свечках хорошую выручку какому-то магазину.

Поднявшись по лестнице наверх, я толкнул ногой фанерную дверь и оказался на крыше, после чего понял, что вряд ли смогу спокойно осмотреть место происшествия, поскольку желающих это сделать и без меня здесь было предостаточно.

Моё эффектное появление на крыше не осталось незамеченным. Несколько человек, среди которых была одна женщина, тут же уставились на меня с молчаливым интересом, будто ожидая не менее эффектного продолжения действа. Отлично понимая, что уйти с крыши без нудных объяснений мне теперь вряд ли удастся, я не стал разочаровывать публику и медленным, но очень уверенным, почти президентским шагом прошел по залитому гудроном полу до стоявшего в отдалении накрытого белой скатертью стола и как ни в чем не бывало стал рассматривать наполненные дождевой водой вперемежку с вином бокалы, тарелки с нетронутыми фруктами. Ничего примечательного в плане улик я на столе, естественно, не обнаружил – вчерашний ливень сделал свое дело.

Возле стола стояли четыре стула. Они были пусты – тела девушек уже убрали, и только одна белая туфля да скомканная фата под столом напоминали, что вчера за этим столом сидели невесты.

Несколько поодаль от стола я увидел музыкальный центр с акустическими колонками. Судя по слабо мерцающей лампочке на передней его панели, работал этот агрегат ночью исключительно от батареек, которые теперь почти совсем сели.

Покончив с осмотром места преступления, я перевел взгляд на пристально-недоумевающе следящих за мной людей. Женщина в узкой юбке и белой блузке первой вышла из оцепенения, бросила в сторону недокуренную сигаретку и, кашлянув в кулак, подошла ко мне, после чего с натянутой улыбочкой спросила:

– Интересуетесь чем-то или из любопытства смотрите? Могу я вам чем-то помочь?

– Нет, спасибо, – вежливо отозвался я.

– Вас явно заинтересовала посуда, – отметила она и указала в сторону стола. – Может, все-таки показать вам что-то? Посмотрите вон те бокалы или вон ту вазу из-под фруктов. Между прочим, очень даже интересная вещица: хрусталь, поздний социализм, мастер неизвестен. И при этом цена тоже очень даже неплохая.

Говорила она вполне серьезно, слегка тряхнула стриженными в форме каре русыми волосами и вопросительно посмотрела на меня.

– Ну так что?

– Спасибо, мне ничего не нужно, – достаточно спокойно ответил я.

– Неужели так ничего и не заинтересовало? – язвительно спросила женщина и преградила мне дорогу. – Дорогой вы мой, просто так вы отсюда не уйдете. Даже и не думайте.

В то же мгновение два бугая из ее свиты отделились от толпы, резво обогнали меня и своими шкафоподобными персонами ловко перегородили дорогу к лестнице. Хотя и не собирался так быстро покидать крышу, ничего другого мне теперь уже не оставалось, как применить тяжелую артиллерию, что я и сделал, предъявив нетерпеливым гражданам свое адвокатское удостоверение.

Бугаи уставились в мои документы и всё что там было написано очень внимательно изучили все, что там было написано, а дама в белой блузке, заглянув в корочку, нервозным голосом сказала:

– Адвокат Николай Альбертович Вострецов. Впервые слышу! Итак, позвольте узнать, что же вас занесло на эту крышу?

Я обезоруживающе улыбнулся и промолчал, но, судя по ответной негативной реакции, настойчивую дамочку этот блестящий ход вовсе не удовлетворил:

– Я просто нюхом чую, вы здесь неспроста, – и многозначительно мотнула головой в сторону стола.

– Не больше вашего, – соврал я.

– Дорогой вы мой, вам придется мне всё рассказать, – заявила она.

– Желаете допросить меня? – хмыкнул я.

– По полной программе.

– Но я же вам всё равно ничего не скажу. Не забывайте, что я обладаю свидетельским иммунитетом. По закону адвокатов, также как и священников, допрашивать нельзя.

– А мы с вами поговорим неофициально, – предложила дамочка и, ловко взяв меня под локоть, отвела к краю крыши. – Николай Альбертович, давайте знакомиться, майор юстиции Анастасия Александровна Адамова. Волею судьбы и приказом начальства вынуждена заниматься расследованием этого гнусного преступления. – Она снова пренебрежительно кивнула в сторону стола. – Давайте поговорим по душам, а? Я почти уверена, что у нас с вами очень быстро найдутся общие темы для разговора.

Я выжидательно промолчал и при этом, слегка перегнувшись через бортик ограждения, посмотрел вниз. Там, с другой стороны от входа в здание, стоял милицейский уазик и еще пара легковых автомобилей.

– Ну так что, поговорим? – сказала и бережно убрала с моего плеча пушинку эта настойчивая дама. – Что вы мне скажете? Ведь зачем-то же вы явились на эту крышу. Я так думаю, вы что-то хотели узнать. Может быть, я вам чем-то смогу помочь? Предлагаю сотрудничество, – тут же предложила Адамова, – я помогаю вам, а вы в свою очередь помогаете мне. Идет?!

– Даже и не знаю, что вам на это ответить, – отозвался я, устало посмотрев на часы. – Но я обязательно в самое ближайшее время обдумаю ваше предложение. Надеюсь, вы можете подождать с ответом?

– Сколько времени вам нужно? – совершенно серьезно спросила она.

– Все дело в том, что я женат, и если моя жена узнает, что майор юстиции делает мне предложение…

– Ай-яй-яй, какая тонкая шутка! – оборвала меня Адамова и вдруг, совершенно неожиданно потеряв к моей персоне всякий интерес, отошла в сторону.

Воспользовавшись предоставленной свободой, я наскоро распрощался-раскланялся, сбежал по лестнице вниз, сел в свой автомобиль, и, выехав из ворот стройки, во весь опор помчался по раскаленной трассе.

Это ж надо! Вообще-то на этот день у меня были очень серьезные планы: этот выходной я намеревался провести на даче и вместо спокойного, умиротворенного отдыха теперь вращаюсь в водовороте совершенно незапланированных событий.

Вспомнив про жену, я пригорюнился: это же как пить дать, что когда я приеду домой, мне придется оправдываться, что всё это время я усиленно работал, а не нарочно отлынивал от приготовления шашлыков.

Я тут же достал из кармана мобильник и набрал номер жены. Выслушав достаточное количество длинных гудков, я кинул трубку в карман и ужасно разозлился.

Вот скажите мне, почему так бывает? Ты на пользу семейству вкалываешь как проклятый целый день, а тебе потом ещё и замечания делают, что поздно приходишь с работы.

От злости я до упора вдавил педаль газа в пол и на всех порах полетел по направлению к дому, но вскоре ударил по тормозам. Я же совсем забыл про документы, которые хотел забрать с работы. Ну, что за день такой сегодня?!

Значит, нужно вернуться на работу и забрать их, решил я. Как же я вообще мог забыть? Ясно одно: все эти незваные ранние посетители совсем задурили мне голову!

Я перестроился в другой ряд, развернулся в обратном направлении и помчался в сторону конторы. Надо сказать, что когда я совершал весь этот маневр, то обратил внимание на вишневую «девятку», которая с обезьяньей точностью повторила мои перестроения и с упорным постоянством замаячила в зеркале заднего вида.

Неужели меня преследуют? – удивился я. Но зачем? Кому это нужно? Или, может быть, после разговора с Гусевой Алисой меня поразила паранойя в самом её чистом виде и теперь мне везде мерещатся маньяки?

Я стал присматриваться.

Это был самый обычный автомобиль, каких, наверное, тысячи. Двигался он в потоке других машин на постоянном, слегка удаленном от меня расстоянии, нисколько не пытаясь обогнать или отстать. Именно это обстоятельство еще больше утвердило меня в мысли о преследовании.

Чтобы проверить догадку, на очередном светофоре я показал левый поворот и после этого резко повернул направо.

«Девятка» тут же с точностью повторила мой маневр, так же как и я, показав сначала левый поворот и потом завернув направо. После этого висящий на хвосте автомобиль повороты уже не показывал, а просто тупо следовал за мной.

Во мне прямо все закипело!

Значит, все-таки меня преследуют, сделал я вывод и еще раз внимательно посмотрел в зеркало заднего вида, после чего, резко взяв влево, выехал на встречную полосу. Потом я притормозил, поравнялся со следовавшей в общем потоке легковушкой, после резко вырулив вправо, вжал преследовавшую меня машину в сторону обочины на крайнюю правую полосу и, продолжая двигаться вперед по варварски отвоеванной таким способом полосе, стал вызывающе пристально пялиться на водителя.

Водитель тоже посмотрел на меня, причем совершенно спокойно и при этом немного удивленно, как будто видел меня впервые и по большому счету ему не было совершенно никакого дела до моих наглых перестроений.

Вообще-то наши люди на дороге себя так не ведут! На наших трассах стоит хоть чуточку зазеваться перед светофором, как другие водители просто уже изведутся на бибиканье и сообщат тебе все, что о тебе думают.

А этому мужику всё параллельно! Судя по всему, у него просто-таки железное спокойствие!

Надо сказать, я узнал водителя легковушки. За рулем «девятки» сидел один из тех бугаев, которые всего каких-то двадцать минут назад перегораживали своими шкафоподобными телами мне путь к отступлению на крыше. Неспроста, видно, майор Адамова так легко меня отпустила.

Злость мгновенно прошла.

Вся эта ситуация с дурацкими перестроениями и преследованием меня даже чуточку распотешила. Раньше я и представить себе не мог, что вся эта шпионская возня может быть насколько забавной.

После инцидента с перестроениями я, в полной мере почувствовав себя победителем схватки, сначала надумал было оторваться от преследователя и даже поддал газу, но потом из вредности начал самым наглым образом медлить на перекрестках, вызывая дикое бибиканье следовавших за мной в потоке машин. Еще я стал припарковываться у обочины и терпеливо ждать, когда загорится зеленый, если водитель «девятки» по какой-либо причине не успевал пересечь перекресток. Один раз я даже набрался нахальства и, совершив очередной маневр, оказался позади преследовавшей меня машины и даже некоторое время ехал за ней, как прилежный ученик автошколы, повторяя все ее завороты и перестроения.

Постепенно эта игра мне наскучила и, перестав обращать какое-либо внимание на милицейский «хвост», я помчался на работу.

Доехав до конторы, я остановился у обочины, поднялся на крыльцо, открыл входную дверь, ворвался в кабинет, схватил со стола документы и опрометью выскочил на улицу.

Вставив ключ в замок зажигания, я огляделся по сторонам: вишневой «девятки» поблизости нигде не было видно.

Да и черт с ним с этим преследователем! Сдался он мне! – решил я и, резко газанув, тронулся.

И, уже вклиниваясь в поток, краем глаза в зеркало заднего вида я заметил, как в некотором отдалении от того места, где стояла моя машина, от обочины плавно отделилась и поплыла по асфальту следом за мной черная иномарка с тонированными стеклами.

Поначалу я не придал этому обстоятельству никакого особого значения, но, когда на очередном перекрестке свернул направо, иномарка тоже свернула за мной.

Повторив свой фирменный маневр с ложным левым поворотником и заворотом направо, я пришел к выводу, что меня по-прежнему преследуют: иномарка как и недавно еще следовавшая за мной вишневая «девятка», сначала тоже показала левый поворот, но потом в соответствии с моими выкрутасами завернула направо.

– Да вы уже просто достали меня! – зло буркнул я в зеркало заднего вида, после чего прибавил газу и помчался в сторону дома.

В этот час солнце было в самом зените и в моей машине стало горячо, как в консервной банке. Я поднял стекла, включил кондиционер и посмотрел на температурный датчик – судя по его показаниям, двигатель на такой жаре вот-вот готов был просто взорваться.

Вдавив в пол педаль газа, я снова взглянул в зеркало заднего вида – иномарка всё ещё была на хвосте, но уже в следующее мгновение она без особого труда догнала меня и, в отличие от все время державшейся несколько поодаль преследовавшей меня до этого вишневой «девятки», помчалась за мной на опасно коротком расстоянии. Если бы я вдруг вздумал резко затормозить, то ехавшая следом за мной машина тут же неминуемо врезалась бы в мой бампер.

Опасаясь такого исхода событий, я инстинктивно прибавил скорость. Иномарка в ответ на мои действия тоже помчалась быстрее.

– Э, что за дела? Мы так не договаривались! – в полном недоумении от происходящего вскрикнул я.

На этот раз мне было уже совсем не смешно. У меня, между прочим, есть и другие дела, кроме как играть в шпионов и сыщиков. Меня сейчас, к примеру, дома жена ждет и надеется, что я вот-вот нарисуюсь и повезу ее на дачу угощать шашлыками. И вместо этого я тащу за собой на хвосте непонятно кого и, что самое интересное, совершенно непонятно зачем.

Вдруг мой телефон в кармане запиликал. Я выудил его и, держа руль одной рукой, приложил к уху, при этом не переставая внимательно наблюдать за движением преследовавшей меня машины.

– Ну и где ты? – спросила меня жена и, по ее недоуменно-раздражительному, не сулящему ничего хорошего тону я понял, что разговор будет не из легких. – Мы тебя уже два часа с сумками возле подъезда дожидаемся. Что за дела? Где ты?

Не зная, что ответить, я нервно огляделся по сторонам, судорожно соображая, как бы поточнее описать то место, в котором сейчас по воле случая изволил пребывать. Я уже набрал было воздуха и ответить на поставленный вопрос, но сделать этого не мог из-за резкого толчка сзади, отчего мой телефон тут же, жалобно пискнув, завалился куда-то под ноги. Я хотел было поднять его, но черная иномарка еще раз боднула мой автомобиль сзади, после чего выскочила из потока на разделительную полосу, поравнялась со мной и понеслась аккурат слева от меня.

Вцепившись в руль обеими руками, я оставил опасные попытки поднять телефон и, нервно посматривая влево, попытался разглядеть лицо водителя этой машины, но, как ни старался, сделать этого не смог. Глухо тонированные стекла показывали только зловещий мрак. Судя по всему, на это раз преследователь, не желая быть опознанным, подготовился основательно. Оттого, что я так и не мог разглядеть лицо водителя, по коже побежали мурашки, а потом меня пробрала волна дикого страха и почудилось, будто за рулем адской машины сидит сам Люцифер.

Все еще двигаясь на достаточно высокой скорости, в какой-то момент я заметил, как иномарка стала прижиматься к боку моей машины и вдруг, резко скакнув вправо, снова боднула меня теперь уже в бок. Жесть моей машины жалобно хрустнула, на асфальт, зазвенев, тут же посыпались осколки разбитого зеркала, после чего следовавшие позади автомобили тревожно загудели.

Я не на шутку испугался, и страшным мне показалось именно то, что, находясь в общем-то среди людей, я не мог никого позвать на помощь. Водители других машин, как от прокаженных, шарахались от нас в сторону и только тревожно и совершенно беспомощно гудели вслед.

В какой-то момент в ответ на всю эту автополифинию где-то под сиденьем снова истошно зазвонил мой мобильный телефон. Поднимать его я даже и не думал – куда там, какие могут быть телефонные разговоры, когда тут такие дела творятся!

Пролетев на красный свет какой-то большой перекресток и осознав, что секунду назад мой автомобиль мог протаранить выехавшую сбоку машину, я, вместо того, чтобы остановиться, сам не знаю зачем снова прибавил скорость и снова совершенно безуспешно попытался оторваться от опасной иномарки, но машина, как голодная акула тут же без особого труда нагнала меня, снова поравнялась с моим автомобилем и еще раз боднула в бок. На этот раз удар был сильнее, и я вообще с трудом удержал руль.

Потом из-под капота моей машины вырвалось облако горячего пара. Вообще-то нужно было бы остановиться и охладить двигатель, но куда там… В бешеной гонке я почти не обратил никакого внимания это.

Продолжая мчаться рядом, иномарка через какое-то время еще раз повторила свой коронный железный укус, но укусила на этот раз не столь сильно, а скорее только поиграла, после чего, резко взяв влево, завизжала резиной колес по асфальту и умчалась в другую сторону по каким-то своим очень важным делам.

Надо сказать, не смотря на то что последний ее удар был не столь сильным, иномарка все-таки сделала свое черное дело: мой автомобиль, потеряв управление пошел вправо, резко подпрыгнул на бордюре, вылетел на тротуар, проскрежетал днищем по каменному бортику ограждения дороги и в облаке бьющего из под капота пара как вкопанный остановился.

Шедшие мимо по тротуару прохожие в панике отскочили в сторону.

– Ненормальный, – взвизгнула какая-то тетка.

– Понапокупали себе прав, а ездить не научились, – крикнул какой-то пожилой гражданин, погрозив мне кулаком.

Ничего себе! Разве они не видели, что все это случилось вовсе не по моей вине?

Я подобрал с пола телефон и на ватных ногах вышел из автомобиля. Бегло осмотрев повреждения, я собрался было уже позвонить куда надо, но сделать этого не смог, поскольку, видимо, от нервного перенапряжения совершенно разучился попадать пальцами в кнопки.

Потом я решил взять себя в руки и успокоиться, для чего снова сел за руль.

Пока я сидел в салоне, рядом с моей машиной стали останавливаться жадные до зрелищ зеваки, и вскоре собралась достаточно большая толпа. Разинув рты, люди с любопытством поглядывали на меня и явно чего-то ждали.

Немного успокоившись, я взглянул в зеркало и только теперь увидел, что от удара об руль рассек губу, и это обстоятельство меня очень сильно разозлило.

«Я же тебя все равно достану, – мысленно пригрозил я неизвестному злодею и стукнул кулаком по рулю. – Я же тебя по одному только номеру вычислю».

Надо сказать, номер преследовавшей меня иномарки я действительно успел запомнить. Это было слабое, но все-таки хоть какое-то утешение, что рука возмездия покарает умчавшегося в неизвестном направлении наглеца.

Потом я завелся, как больной крокодил, осторожно сполз с тротуара на расплавленный от жары асфальт и медленно покатил в сторону дома.

Глава III

Утром следующего дня я проснулся от ранней трели мобильного телефона. Трубка лежала в кармане пиджака, накинутого на спинку стула в другой комнате, и пиликанье, в общем-то, было едва слышным.

Совершенно не желая вылезать из постели так рано, да еще и в воскресенье, я решил не отвечать на этот звонок и некоторое время, уже не в силах уснуть, смотрел на плывущие за окном облака и колыхающиеся от порывов ветра, насквозь просвеченные солнцем и оттого похожие на осколки бутылочного стекла молодые листья.

А телефон всё никак не унимался. Видно, кто-то на том конце беспроводной связи очень жаждал услышать мой голос. Подождав еще какое-то время, я шепотом чертыхнулся, осторожно, чтобы не разбудить жену встал, прокрался в другую комнату, выудил из кармана пиджака телефон, вышел на веранду, приложил трубку к уху и недовольно сказал:

– Алло.

– Николай Альбертович, я вам звоню, звоню, а вы всё к телефону не подходите. А сами вчера обещали защищать меня. У меня беда. Дверь заминирована. Приезжайте-е-е-е…

Даже не смотря на некоторую нервозность голоса и частые всхлипывания, я сразу же узнал звонившую. Это была Гусева Алиса и, судя по всему, она попала в какой-то новый переплет.

– Ничего не понимаю. Объясните, что случилось? – попросил я.

– Да дверь, говорю, заминирована-а-а. Срочно приезжайте-е-е-е.

После того как в трубке раздались короткие гудки, я еще минуту или две судорожно соображал, что же случилось.

– Кто-то звонил? – заспанным голосом спросила Татьяна с постели.

– Так, одна клиентка, – ответил я и стал одеваться.

– Ты куда-то собираешься? – удивилась она.

– Нужно съездить по одному делу, – не желая вдаваться в объяснения, бросил я.

– Так воскресенье же.

Ничего на это не ответив, я тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, что ехать в такую рань да еще и в выходной день в город, в общем-то, не сильно и желаю.

Татьяна о чем-то подумала, потом разочарованно спросила:

– А как же настурции и маргаритки?

Я тут же плюхнулся в кресло и призадумался. Вчера после долгих моих мотаний по городу на дачу уже по вечер мы все-таки попали, но идиллического вечера в кругу семьи не получилось.

– Ну и где ты был? – грозно спросила меня Татьяна, когда я только еще подъехал к дому.

– А ты сама не видишь, – зло ответил я, показав на разбитый бок машины.

– Не смей со мной разговаривать в таком тоне, – обиделась она.

– Дети, только не ругайтесь, я вам сейчас одну историю расскажу, – видимо, чтобы снять возникшее напряжение, встряла в разговор тёща. – Мне одна знакомая вчера по телефону такой случай рассказала: у другой знакомой зять допоздна на работе засиживался, а домой приходил усталый-преусталый. А позавчера жена возьми и нарисуйся к нему на работу без предупреждения, и что бы вы думали? Пришла как раз вовремя. Зять-то как раз с секретаршей прелюбодейничал. К-хе, к-хе, к-хе, – мама жены мелко засмеялась.

«Ну, вот к чему это сейчас было?» – мысленно возмутился я.

Татьяна впилась в меня злым взглядом и не менее грозно спросила:

– Где ты, говоришь, был?

Потом мы очень долго и медленно ехали по превратившейся в одну большую пробку раскаленной от жары и выхлопных газов трассе, и сам не знаю зачем, вроде как в наказание за то, что заставил себя ждать, я пообещал жене завтра с утра пораньше вскопать клумбу под цветы. И Татьяна, пользуясь моментом, при свете фонаря тут же прошла по участку и с помощью колышков обозначила границы предполагаемого цветника, на что я только покорно кивнул головой.

И вот настало утро нового дня.

– Настурции подождут, – решительно заявил я. – По-быстрому смотаюсь в город и скоро вернусь. Одна нога здесь, другая там. Вы с мамой даже и соскучиться не успеете.

Я чмокнул жену в щечку.

– Вчера тоже обещал по-быстрому, – грустно возразила Татьяна и заявила: – Вострецов, учти, я не каменная!

Ничего на это не ответив, я пулей выскочил из дома, прыгнул в салон автомобиля, завелся и на всех парусах помчался в город.

Дом Алисы на улице Событий девятьсот пятого года я нашел без труда.

Подъезжая к этому стандарту хрущевских времен, я сразу же обратил внимание на гвардию боевых старушек у подъезда. Бабульки вели себя очень необычно: вовсе не хотели сидеть на предназначенных специально для них типичных доперестроечных лавочках, а толпились возле подъездной двери возбужденной цыганской гурьбой.

Я подъехал ближе, выскочил из машины и направился к подъездной двери.

– Вы к кому? – сердито спросил меня какой-то пенсионер, перегородивший собой вход.

– К Гусевой, – ответил я.

– А вы им, простите, кто? – тут же задала вопрос какая–то стоявшая поблизости почтенного вида женщина в очках и со стеклянными бусами на шее. – Что-то мы раньше не видели, чтобы к Алиске молодые мужики шастали.

– Мадам, что за подозрительность? Я адвокат, – попытался я отвести от своей персоны подозрительные взгляды.

– Адвокат?! Так бы сразу и говорили. Пропускай его, Пал Палыч, – тут же приказала тетка в очках сердитому пенсионеру.

– Проходите. Адвокатам можно, – сообщил он, грустно вздохнул и отошел в сторону.

Я заскочил в подъезд и бегом поднялся на площадку четвертого этажа.

Здесь стояла еще одна бабушка. Увидев меня, она тут же перегнулась через перила и что есть сил крикнула вниз:

– Пал Палыч, я же сказала никого не пускать.

– Это адвокат, – был снизу ответ поднимавшейся по лестнице следом за мной старушки в очках.

– Что случилось? – спросил я и тут же увидел расставленные под дверью в изрядном количестве охапки цветов, а один из них – букет из крупных желтых орхидей – был даже заткнут за дверную ручку.

Кроме висевших заткнутых за ручку орхидей здесь также были розы, хризантемы, тюльпаны, нарциссы, мимозы, какие-то меленькие неизвестные мне цветочки наподобие «куриной слепоты» и еще много других цветов, разглядывать и вспоминать названия которых я не очень-то и желал в данный момент. Но самым странным во всем этом было то, что все цветы были только желтого цвета. От обилия канареечного, янтарного, шафранного и лимонного сразу же зарябило в глазах и стало как-то тревожно на душе.

Я подошел ближе к цветам и попытался заглянуть за обертку заткнутого за ручку букета. Почему-то я был абсолютно уверен, что там должна быть если уж не любовная записка, так хоть кассовый чек из магазина. И мои подозрения оправдались: в букете действительно виднелась какая-то желтого же цвета коробочка. Очень осторожно я заглянул в букет еще раз и тут же получил предупредительный хлопок ладонью по спине. Стоявшая со мной рядом старушка таким образом потребовала быть предельно аккуратным. Для полной убедительности она даже прищурилась и, как строгая учительница перед нашкодившим учеником, поводила перед моим носом скрюченным указательным пальцем, после чего сообщила:

– Не ровен час рванет.

– Почему вы решили, что это бомба? – спросил я. – Может это от поклонника?!

– Виданное ли дело! – хмыкнула тетка. – Алиска уже который год в девках сидит, венцом безбрачия мается, замуж выйти никак не может, и вдруг откуда ни возьмись цветы, да еще в таком количестве. Подозрительно как-то это всё!

– Да что вы там понимаете! А может быть, я сама замуж идти не хочу! – тут же раздался из-за двери сдавленный рыданиями голос Гусевой Алисы.

– Вы ее не слушайте. Это у нее от стрессу крыша поехала, – безнадежно махнула рукой тетка в очках. – Виданное ли дело, чтобы девка замуж не хотела. Тем более в таком возрасте.

– В каком еще возрасте?! – за дверью раздалось приглушенное обиженное всхлипывание.

– Щас приедет милиция и во всем разберется, – было сказано кем-то из старушек.

– Алиса, у вас есть какие-нибудь подозрения, кто бы это мог сделать? – постучав в дверь, спросил я.

– До недавнего времени у меня только один подозреваемый был, – напомнила она. – Кто он, вы и сами прекрасно знаете.

Старушки на это только удивленно переглянулись.

– Милиция и спасатели уже вызваны, – сообщила одна из них. – Едут!

Я еще раз попытался заглянуть за обертку заткнутого за ручку двери букета и даже осторожно взялся двумя пальцами за край целлофана, при этом стоявшие рядом со мной женщины замерли и, как в страшном сне, перестали дышать, но потом в ужасе вздрогнули и ожили, и всё потому, что мой мобильный телефон в кармане истошно зазвонил.

– Тьфу ты, дьявол! Спужал до потери сознания, – вскрикнула одна из старушек и схватилась за сердце, а я тем временем выудил из кармана трубку и приложил к уху. Это снова была Алиса. Надо заметить, сейчас ее транслировали сразу по двум каналам – в цифровом формате через телефонную мембрану и в реальном времени из-за двери.

– Николай Альбертович, надеюсь, вы поняли про кого я говорю? – всхлипывая, спросил она.

– Конечно.

– Сто пятьдесят процентов, что это дело рук того самого придурка. Вы поняли про кого я говорю?!

– Понял! Но с чего вы взяли, что это именно он?

– А кто же еще, если не он?! Я только одного понять не могу, как он узнал мой адрес? Ведь когда мы с ним общались с ним по Интернету, я ему свой адрес не сообщала. Может быть, он следил за мной? – спросила она.

Я промолчал.

– Николай Альбертович, сделайте что-нибудь, а то я сейчас уже просто с ума, наверное, сойду или возьму и от страха с четвертого этажа выброшусь.

– Алиса, самое главное не волнуйтесь. Попытайтесь успокоиться, ведь по сути, пока еще ничего страшного не произошло, – сказал я и отключился.

Потом я попытался еще раз заглянуть за обертку заткнутого за ручку букета, чтобы получше рассмотреть спрятанную среди цветов желтую коробочку, а тетка в очках тем временем безнадежно махнула рукой и сказала:

– Что тут смотреть? Самая обыкновенная растяжка. Я по телевизору такое видала.

– Грамотно сработано, – отозвалась другая тетка. – Замаскировано под букет. Не придерёсся. Надо саперов звать. Или этот, как его? Робот-минер. Во!

– А по-другому никак и не получится, – подтвердила другая.

– И где вы только всего этого набрались? – удивился я.

– Так телевизор-то, поди, каждый день смотрим, – сказала одна из них и, перегнувшись через перила, крикнула куда-то вниз: – Пал Палыч! Там спасатели еще не приехали?

После этих слов за дверью раздался то ли вздох, то ли стон, и тут мой телефон снова зазвонил.

– По-мо-ги-те… – с тихим ужасом прошептала в трубку Алиса.

Гусева не договорила, и именно по этой причине мне показалось, что она упала в обморок.

– Алиса, с вами все в порядке? – спросил я и постучал по двери.

– Да, – был в трубке едва слышный, похожий на вздох ответ.

– Алиса, вы, главное, не волнуйтесь, – как можно спокойнее сообщил я в трубку и в замочную скважину одновременно.

Алиса еще раз то ли вздохнула, то ли всхлипнула, после чего отключилась.

И в этот момент заткнутый за ручку букет зашевелился.

Увидев это, бабки испуганно отпрянули назад, разом громко набрали в легкие воздух и замерли.

А букет тем временем, зашелестев бумагой, преспокойно соскользнул с дверной ручки и шмякнулся на пол.

Ожидая неминуемый грохот взрыва, я зажмурился и все еще пребывая с зарытыми глазами, уже через секунду услышал, как бабки тяжело выдохнули и после этого одна из них сказала:

– Говорила же никого сюда не впускать!

Я открыл глаза, с облегчением вздохнул, отметил, что взрыва не последовало, потом нагнулся над букетом и стал разглядывать его.

– С виду самые обыкновенные цветы.

– А может, это и не бомба вовсе? – подойдя ближе, страшным шепотом спросила меня старушка в очках и мотнула головой в сторону двери. – Может, это Алиска просто на публику так работает?

– Что вы этим хотите сказать? – удивился я.

– А вы гляньте во двор-то, – заговорщически сказала она и, взяв меня за руку, подвела к пыльному окну. – Видите?

Я посмотрел вниз. Самый обычный двор. Ничего особенного. Детская площадка в окружении разносортных гаражей, собаки, гуляющие на поводках, и тревожно посматривающие в сторону нашего подъезда собачники; усевшиеся на заборе, словно воробьи, ожидающие развязки событий пацаны да машинально накачивающие в колясках младенцев и зверски зевающие при этом молодые мамаши.

– Ой, да вы же не туда смотрите! – перехватив мой взгляд, разочарованно сказала бабушка. – Вы вон туда поглядите.

Она отчего-то очень торжественно показала пальцем в сторону заросшего травой и молодыми березками сгоревшего гаража.

– Это ведь Алискиных рук дело, – для убедительности даже цокнув языком, произнесла она. – Это ж надо до такого додуматься: взять и спалить гараж пенсионера Валерьянова вместе с машиной. Пал Палыч на эту машину всю жизнь копил, а она в одну минуту фьють и того! Сгорела! Да этого мало: Пал Палыча ведь на том пожаре чуть инфаркт не хватил. Уж столько лет прошло, а он все как в воду опущенный ходит. До сих пор от потрясения оправиться не может. Сядет на лавочку у подъезда и только грустно вздыхает. Вот сколько Алиска лиха наделала!

– Ну и какая связь между гаражом и этими цветами? – спросил я.

– Самая что ни есть прямая. Как говорится, в тихом омуте…

Договорить старушка не успела оттого, что замок щелкнул, дверь приоткрылась и в узенькую щелочку выглянула заплаканная Алиса.

Она в ужасе уставилась на цветы.

– Ладно, про это как-нибудь потом, – заговорщически кивнула мне старушка. – Если интересно будет узнать подробности, заходите ко мне на чай. Зовут меня Варвара Игнатьевна, а живу я в двадцать четвертой квартире. Между прочим, я Алиску-то совсем не зря подозреваю. Есть у меня по этому делу на нее кое-какие компроматики.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился я, но старушка тем временем внимательно посмотрела в сторону букетов и как курица кинулась к двери:

– Стой! Стой! Стой! Это еще не все. Детонатор от удара не сработал. Теперь бомба в любой момент рвануть может.

Алиса на это испуганно ойкнула и тут же скрылась за дверью, громко при этом щелкнув замком, а бабки снова заняли оборону.

– Да с чего вы это взяли? – спросил я. – Может это, в самом деле самые обычные цветы от поклонника, а никакие не бомбы.

– А вы гляньте, – показала пальцем старушка в очках. – В упавшем букете-то явно что-то инородное виднеется. Гляньте. Какая-то коробочка. Вот вы бы стали что-то постороннее в цветы запихивать? – обратилась ко мне она.

Я пожал плечами.

– Вот и я про то же. Значит, у нас теперь только одна задача – ждать саперов, – сказала она и нервно скомандовала: – Ну где они? Звоните им снова!

Подчинившись, я медленно достал из кармана телефон и в задумчивости повертел его в руке, но тут же вздрогнул и чуть не выронил трубку на пол. И все оттого, что телефон зазвонил.

– Алло, – приложил я его к уху.

– Это он, больше некому, – задыхаясь зашептала Алиса. – Только он один знал, что я люблю желтые цветы.

После того как наконец-то приехали милиционеры, спасатели, пожарные, медики и военные, дом был оцеплен, а жильцы в срочном порядке эвакуированы. С помощью пожарной лестницы Алису через окно сняли с четвертого этажа и тоже отправили в безопасное место ждать развязки событий.

Надо заметить, все закончилось довольно-таки буднично и быстро. Когда машины милиции, «Скорой помощи» и пожарной охраны стали разъезжаться, из подъезда вышел усатый полковник и громко спросил:

– Кто хозяин якобы заминированной квартиры?

– Я, – испуганно ответила Алиса и вышла вперед.

– Получите и распишитесь, – полковник протянул ей черный полиэтиленовый мешок и исписанный корявым почерком лист бумаги.

Алиса нерешительно поставила автограф на протоколе, после чего взяла пакет и высыпала из него на асфальт россыпь мятых цветов вперемежку с какими-то декоративными травами и листьями. После того как цветы упали под ноги, из пакета вывалился ворох оберточной бумаги и затем вылетела желтого цвета коробочка. Алиса подняла ее, нажала какую-то пимпочку на боку и ахнула. В коробочке была не то серебряная, не то оловянная подвеска в виде сердечка на цепочке. Позже оказалось, что сердечко тоже раскрывается: в такие вещицы чаще всего вставляют фотографии любимых. Алиса с замиранием открыла сердечко и снова ахнула, на этот раз уже разочарованно. Вопреки ее ожиданиям фотографии внутри кулона не было, а только записка с одной единственной надписью «Crying Angel».

– Это было среди цветов, – кивнул на сердечко сердитый полковник. – И впредь скажите вашим кавалерам, чтобы больше так не шутили.

– Это не мои кавалеры, – испуганно взвизгнула Алиса.

– А, разбирайтесь сами, – махнул рукой полковник и ушел.

После его ухода старушки с явным уважением посмотрели на Алису и тут же зашушукались по поводу нестандартного оттенка цветов.

– Желтые розы, – торжественно сообщила одна. – Символ измены.

– Надо же, как бывает! Вот уж правду говорят, что в тихом омуте черти водятся, – заметила другая. – И, главное, мы-то ведь ни сном, ни духом!

– Что бы вы понимали! – взвизгнула Алиса. Между прочим, желтый – это цвет надежды. Если мужчина дарит женщине желтые цветы, он вовсе не констатирует факт измены, а надеется на прощение. Понятно вам это?!

– Понятно, отчего же не понятно, – старушки криво переглянулись.

А Алиса их насмешливых перемигиваний даже и не заметила. Она стояла и как зачарованная смотрела некоторое время на кулончик, после чего не спеша надела цепочку на шею.

Я взглянул на часы и пошел к машине.

– А про пожар-то не хотите разве узнать? – тут же кинулась ко мне благообразная старушка в очках.

– Как-нибудь в другой раз, – садясь в машину, ответил я.

– И компроматики-то вас совсем не интересуют?

– В другой раз. Очень опаздываю, – с сожалением сказал я.

– Ну, как хотите, – тут же равнодушно ответила она и отошла в сторону.

На дачу я вернулся только вечером. Дорога из города снова оказалась забитой транспортом. Разморенные жарой машины ползли по расплавленному асфальту чрезвычайно медленно, ко всему прочему где-то посреди трассы случилась авария, и я часа два простоял в пробке.

Приехав на дачу, я почти сразу же в дым разругался с женой из-за не вскопанных цветников и нарушенных ранее данных обещаний и даже решил спать на улице.

Когда солнце завалилось за черный лес, от залива потянуло холодным туманом и на синем небе белой половинкой высветилась луна, в полном одиночестве на раскладушке под открытым небом я пробурчал себе:

– Что они от меня хотят в конце концов? Чтобы я сидел дома и даже на работу не ходил? А кто будет деньги зарабатывать? Или, может быть, они думают, что рубли растут на деревьях?

Хотя, что уж кривить душой, ездил я, в общем, конечно же по делам, но, прямо скажем, не совсем по работе. Все эти чужие проблемы мало походили на мои прямые адвокатские обязанности.

Ко всему прочему в моей голове закопошились еще и мысли о необходимости срочного ремонта машины, отчего на душе сделалось просто совсем как-то невыносимо печально.

Потом стало холоднее и я посильнее закутался в тоненькое одеяло.

– Придумала тоже, настурции и маргаритки. Как будто мне делать больше нечего, как рассадой заниматься.

Я посмотрел в сторону заросших сорняками цветников и добавил:

– А по мне, так лучше одуванчиков вообще нет никаких цветов.

В понедельник только-только нарисовавшись на работе, я сразу же принялся выяснять местонахождение той самой повстречавшейся мне на крыше недостроенного здания дамочки – майора Адамовой.

Узнать это, в общем-то, не составило особого труда: в конторе на полке лежал предназначенный для служебного пользования справочник с адресами и телефонами судов, прокуратур и отделений милиции с указанием фамилий и должностей находившихся там на службе работников.

Я пролистал справочник, выписал на отдельную бумажку нужный адрес и поехал на своей помятой с одного бока машине к майору Адамовой.

Ворвавшись к ней в кабинет, я сразу же зарычал:

– Что за дела?

Оторвавшись от своих дел, Анастасия Александровна поправила выбившуюся из прически прядку и недоуменно уставилась на меня.

Бегло оглядев кабинет, я заметил, что мой субботний преследователь – владелец вишневой «девятки», сидел у окна, закинув ногу на ногу, и с задумчивым видом кусал ногти.

– Что случилось? – спросила меня майор Адамова.

– Что за идиотские преследования вы устроили в субботу? – спросил я.

– А что такого? – хитро удивилась она.

– Как это что? Да вы только посмотрите в окно. Моя машина после этих ралли стала похожа на мятую консервную банку. Кто будет возмещать мне причиненный ущерб?

Майор Адамова подошла к окну, посмотрела на улицу и многозначительно посмотрела на своего помощника:

– Макс!

– Это не я, – тоже выглянув в окно, сделал удивленное лицо Максим. – Ехать за вами ехали какое-то время, но не более того. Мы только хотели удостовериться, что вы нас не обманываете и в самом деле располагаетесь по указанному адресу.

– Проверили? – спросил я, и моя собеседница тут же кивнула головой:

– Угум.

– Проверяльщики! – пробубнил я и хотел было уже покинуть кабинет, но Анастасия Александровна остановила меня:

– Николай Альбертович, – приблизившись ко мне начала она, – давайте дружить. Я уже догадалась, что по этому делу вы что-то знаете. Я тоже успела собрать кое-какие сведения. Давайте объединим наши усилия и обменяемся информацией. От этого всем нам будет скорее польза, чем вред. Вся эта история с трупами на крыше очень даже странная, – она пожала плечами, будто замерзла. – Только представьте, звонит в милицию неизвестный и сообщает о совершенном преступлении. При этом, о себе не оставляет никаких сведений. Мы проверили звонок – он был из телефона-автомата. Разве не странно?! Так что? – внимательно глядя на меня, спросила она.

Я вздохнул и еще раз ответил:

– Как адвокат я обязан хранить тайну и именно поэтому никак не могу выдать вам источник информации, от которого я узнал обо всем этом.

– И не нужно, – обрадовалась она. – Источник можете не называть, – и тут же приказала помощнику: – Макс, оставь нас.

Макс вышел, мы остались одни, Анастасия Александровна подвела меня к столу и раскрыла какую-то папку.

– Здесь собраны данные на тех трех погибших на крыше недостроенного здания девушек. Это фотографии из паспортного стола, адреса, характеристики с места работы.

– Нарушаете?! – буркнул я, не отрывая взгляда от папки и напомнил: – А тайна следствия!

– Да бог с ней, с тайной! – ответила Адамова. – Главное ведь преступника поймать, – она внимательно посмотрела на меня, – всей этой информацией я без всяких проволочек готова прямо сейчас поделиться с вами при условии, что вы ответите мне взаимностью и тоже раскроете карты. Ну что? Устроим обмен сведениями?

– Ну, не знаю, – протянул я.

– Как видите, я первой делаю шаг навстречу. Я готова к диалогу.

– Надо подумать, – ответил я, развернулся и направился к выходу.

– Я знала, что вы согласитесь, – уже вслед сказала Адамова.

Вторым пунктом запланированных мною на этот день дел было посещение соседки Алисы Гусевой – той самой благообразной старушки в белом платочке Варвары Игнатьевны из двадцать четвертой квартиры. Надо сказать, что ее вчерашние слова о каких-то там компроматиках меня очень заинтриговали.

Перед тем как подойти к уже известному мне дому на улице Событий девятьсот пятого года, я забежал в продуктовый магазин и купил небольшой торт да жестяную банку хорошей заварки. Ну не с пустыми же руками, в конце концов, идти в гости к пенсионерке.

После того как я вошел в подъезд и позвонил, дверь квартиры номер двадцать четыре открылась и в щель высунулась та самая благообразная старушка.

– Ах, это вы! – совершенно искренне удивилась она. – Все-таки решили попить у меня чайку? Проходите, проходите.

Я прошел.

В большой комнате, куда проводила меня Варвара Игнатьевна было сумрачно, шторы на окне плотно задернуты, но это нисколько не спасало от жары: воздух здесь был необыкновенно душным.

Оставив меня в комнате одного, Варвара Игнатьевна побежала на кухню ставить чайник, а я дошел до окна и приоткрыв тяжелую штору выглянул во двор. Квартира старушки располагалась на первом этаже и из ее окон прекрасно было видно ведущую к подъезду дорожку. Вдоволь налюбовавшись этим пейзажем я подошел к старинному-престаринному, почерневшему от времени, изукрашенному резьбой в виде разных завитушек, цветов и листьев комоду на крышке которого у подвешенного к стене зеркала красовались фарфоровые статуэтки: черный как уголь и блестящий как угорь трубочист, да пастушка в вызолоченных башмачках и платье слегка приподнятом и подколотым алой розой. Статуэтки были очень хороши, если конечно не считать того что у трубочиста оказалась отколотой лестница, а у пастушки отсутствовал пастуший посох.

Стерев со лба пот я хотел было уже сесть в кресло, но тут же подскочил от душераздирающего вопля: в кресле лежал и внимательно смотрел на меня совершенно черный кот. И как это я его сразу не заметил? Наверное, на меня сильно подействовала жара и духота.

Я тотчас же сел на приставленный к столу стул и только теперь обратил внимание на разложенные на красной бархатной скатерти с кистями игральные карты. Старушка явно раскладывала какой-то пасьянс. Вот уж никогда бы не подумал, что такая на вид благовоспитанная дама почтенного возраста будет баловаться на досуге картишками. Впрочем, чужая душа – потемки.

– Как у вас квартира-то удачно расположена, – сказал я, когда Варвара Игнатьевна с чайником, запарником, кружками, блюдцами и серебряными ложечками на подносе вернулась в комнату. – Вы, наверное, о своих соседях всё знаете: во сколько приходят, во сколько уходят.

– А что делать, – развела руками она, перед этим поставив поднос на стол. – И не хочешь так узнаешь коль уж они мимо окон так и шастают. Я большую-то часть времени на кухне провожу. Там у меня вид на двор особенно хорош: окно рядом с подъездной дверью. Вот и развлекаюсь от нечего делать. И сериала никакого бразильского не надо: то, глядишь, соседи с мусорными ведрами на помойку пошли, то, смотришь, они уже из магазина с продуктами тащются. И вот ведь что интересно, даже не смотря на то, что я о соседях знаю практически все, ни с одним из них я ни разу не испортила отношения.

– Да, это редкий случай, – думая о чем-то своем подтвердил я и тут же спросил: – И что? Неужели вчера никого постороннего не видели? Ну, того, кто бы мог в подъезд с цветами зайти и букет на ручку двери Алисы Гусевой приладить?

Старушка неопределенно потрясла головой, потом вроде как опомнилась, подскочила и стала разливать чай в чашки. С ответом она не спешила и явно о чем-то думала. В какой-то момент она захотела было убрать со стола карты, но замешкалась, остановилась, потом вроде как в душе согласившись с собой слегка заметно махнула рукой и поставила чашки с чаем в просветы между картами.

– Вчера вы хотели мне что–то рассказать, – решил я прервать затянувшуюся паузу. – Что-то про пожар в гараже, помните?

– А как же не помнить? – прямо-таки захлебнулась вздохом старушка. – Я вам сейчас все как есть расскажу!

Она с готовностью заядлого рассказчика села на стул и тут же рассказала мне короткую, но просто-таки по ее мнению душераздирающую историю.

Как выяснилось, Алиса Гусева жила с матерью в этом доме чуть ли не с самого рождения. Отец у нее почти сразу же оказался той еще сволочью – бросил жену когда дочь пребывала во младенчестве.

Маму Алисы звали Галина и была она женщина гордая, уход мужа восприняла стойко, что переживает вида никому не показала и даже по слухам на алименты на бывшего супруга подавать наотрез оказалась.

– Унижаться ни перед кем не хочу и не буду, – по словам Варвары Игнатьевны говорила тогда она. – Сама дочь подниму, ни у кого помощи просить не буду.

И стала одна тянуть ребенка. Работала в две смены, пахала как каторжная и, не смотря на то что ужасно уставала, после работы успевала еще и с дочкой и поиграть, чем-нибудь с нею позаниматься.

Алиса всегда ходила чистенькая, опрятная, в школе получала пятерки, была круглой отличницей.

Галина просто разрывалась между домом и работой и именно поэтому, наверное, в полной мере доглядеть за ребенком не могла.

Когда Алиса училась в четвертом классе, в соседний подъезд заехала молодая семья с дочкой. Девочку звали Марина Золотова. Она была всего на год старше Алисы. Гуляя во дворе Алиса и Марина быстро сдружились.

Как-то раз по весне Марина стащила из дома спички и они вместе с Алисой побежали к стоявшему во дворе гаражу, где в куче мусора запалили костер. Огонь разгорелся и тотчас же перекинулся на гараж. Последствия были ужасны: гараж сгорел оставив только черную обуглившуюся коробку с провалившейся крышей, а вместе с гаражом сгорел и новенький «Москвич» соседа по подъезду Золотовых – Пал Палыча Валерьянова.

Потом был суд, по которому родители Марины и мать Алисы должны были в равных долях возместить пострадавшему пенсионеру ущерб.

Надо заметить, что Варвара Игнатьевна рассказывала всю эту историю очень неторопливо и при этом очень задумчиво переворачивала карты пасьянса, а я всё это время в нетерпении поглядывал на часы, да обмахивался носовым платком.

– Вот так! – закончила рассказ Варвара Игнатьевна, открыв последней в пасьянсе бубновую даму. – Такая вот ужасная история!

– Так это еще когда было-то! – потеряв всякое терпение воскликнул я.

– Аккурат при Горбачеве, – не моргнув глазом ответила старушка.

– Я думал вы мне что-то действительно интересное расскажете…

Старушка вытаращила на меня глаза и в недоумении развела руками.

– А разве пожар – это не заслуживающий внимания факт в биографии Алиски?

– Подумаешь-ка, детская шалость, – воскликнул я. – Всего-навсего неосторожное обращение с огнем. Я уж думал вы мне такое расскажете! А вы…

От крайней досады больше слов у меня не нашлось.

– Ничего себе детская шалость! – возмутилась старушка. – Шалость-то шалостью, но зато какие последствия!

– Какие? – спросил я.

– Инфаркт пенсионера Валерьянова, раз! – старушка стала загибать пальцы на руке. – Алиска в Артек не поехала, два! Мать Алискина потом три года по исполнительному листу за гараж и машину пенсионеру Валерьянову деньги выплачивала, из шкуры вон лезла, это три!

– Рассчиталась? – спросил я.

– Ага, – кивнула она. – А только Пал Палыч новую машину на эти деньги уже купить не смог. Цены подскочили. Надо сказать, этот пожар очень сильно мужика изменил. Сейчас все ходит, да вздыхает, а раньше веселый был, всех на машине катал…

Я призадумался и спросил:

– Значит, говорите, Алиса должна была поехать в Артек?

– Аккурат через неделю после пожара должна была укатить. Ей как отличнице путевку в эту всесоюзную здравницу пионервожатая выхлопотала и что?

– Что? – спросил я.

– Все! Пропала поездка. На следующий же день мать билеты обратно в кассу сдала и путевку, стало быть, вернула. А Алиска-то очень поехать мечтала. Очень! Прямо спала и видела. Она ж до этого никогда никуда не ездила, море только на цветных картинках видела. И из-за того, что не поехала потом еще полгода по двору зареванная ходила. А ведь такой был случай!

– Понятно, – без особого интереса сказал я.

– Ничего вам не понятно, – отозвалась старушка. – Это ж каких сил стоит одной бабе дитё тянуть, кормить, одевать, обувать. Галка после того случая еще на одну работу по совместительству устроилась, как тягловая лошадь пахала, а все никак из пике выйти не могла. Чтобы за ущерб рассчитаться в долги несусветные влезла и ведь дошло до того, что на поклон к бывшему муженьку вынуждена была пойти. Вот как унизилась!

– Ну и что? Дал он ей денег?

– Дал. Аккурат недостающую сумму выплатил. Галка потом ходила, людям в глаза смотреть не могла. Шмыгнет в подъезд как мышь и закроется у себя в квартире. Очень уж стыдно ей было, что на поклон к бывшему супругу вынуждена была пойти.

Я задумался. Какого черта меня вообще понесло к этой старушенции. Что нового я хотел услышать от нее? Что она вообще кроме старинных сплетней может знать? Сидит тут, ни семьи, ни детей и от нечего делать шпионит за соседями.

Старушка мельком посмотрела на меня и тоже о чем-то задумалась, да так, что даже зло зашамкала губами.

– Галка совсем, можно сказать, недавно померла – всего полтора года назад. Так что Алиса теперь круглая сирота.

– Так у нее же отец есть, – напомнил я.

– Отца у Алисы тоже нет, помер, – сказала она. – Какая-то тетка ихняя из деревни письмо прислала, что, мол, трагически погиб он. Это еще до смерти Галины было.

– А что стало с этой самой Маринкой Золотовой? – спросил я.

– Пошла по наклонной, – не глядя на меня нехотя ответила старушка.

– Что это значит?

– А только то, что ничего путного из нее не вышло. После восьмого класса школу бросила, пошла работать, потом стала воровать, пару раз даже отсидела. Да и снаркоманилась, скорее всего. Или спраститутничалась. Сейчас вся молодежь одни сплошные проститутки и наркоманы. Маринка, наверное, опять где-нибудь на нарах парится. Родители-то ее давным-давно квартиру свою продали, да и исчезли в неизвестном направлении. А Маринка после первой отсидки приходила в наш дом старых соседей попроведовать, да заодно денег подзанять, а только никто не пустил ее. Кто ж с воровкой-то водиться станет?

Тяжело вздохнув, я хотел было уже встать из-за стола, но снова обратил внимание на разложенные на столе игральные карты.