Читать онлайн Самый быстрый бесплатно
Пролог
Дмитрий Стрижевский, 10 лет
Российская империя, 2003 год, 27 августа. Торжок
– Оленька, Дима! – прозвучал голос мамы, и мы с сестрой сразу поняли, что за этим последует. – Спускайтесь обедать!
Мы вскочили с пола, где на пышном ковре были разложены фигурки игигов – наше игрушечное воинство готовилось отбивать атаку черных из осколка тьмы. Оля подхватила яркую Пулю в золотистом костюме и явно намеревалась принести ее с собой за стол.
– Оставь ты ее в покое, – сказал я сестре. – Вернемся и доиграем.
– Ей без меня скучно, – возразила девочка, и я только улыбнулся. Младшая сестра вила из меня веревки.
Мы не успели спуститься, как грохнула входная дверь, да так, что, казалось, затрясся весь дом.
– Стрижевский! – чужой голос был искажен маской. – Когда ты отдашь долг?
Мы с Олей застыли на лестнице, сестра негромко ойкнула и беззвучно заплакала. Я взял в руку ее ладошку и крепко сжал. Теперь мы стояли и вслушивались в разговор.
– Кремень дал мне месяц, – отец говорил твердо и спокойно. – Я обещал, что все отдам, значит, так и будет. Слово Стрижевского дороже золота.
– А еще Стрижевские всегда на шаг впереди, – хохотнул неизвестный бандит, передразнивая наш родовой девиз. – Вот и поторопись. Кремню стало неинтересно ждать, и он продал твой долг нам. С нами же ты ни о чем не договаривался.
– Кто вы? – я услышал, как отец сделал шаг назад. Не потому, что испугался, просто там у стены стоят часы с кукушкой, защитный артефакт, который вызовет помощь.
– Можешь называть меня Анакондой, – сказал бандит. – И не советую узнавать на собственном опыте, почему мне дали такую кличку.
– Деньги будут через месяц, – твердо сказал отец. – В полном объеме. Если же вы планируете меня запугать, то не стоит забывать: мы урожденные дворяне, и стоит нам обратиться к «Защите»…
– Ты не понял, Стрижевский, – голос Анаконды зазвучал угрожающе, и Оля, жалобно пискнув, изо всех сил сжала мне руку. – Ты либо отдашь все сейчас, либо ты уже никуда не сможешь обратиться. А чтобы ты лучше соображал… Саламандра!
Что-то зашипело, как будто открыли газовый вентиль, моментально стало жарко, и на стенах заплясал неверный оранжевый свет. Мама закричала, отец выругался. Что-то загрохотало, и мне не хотелось думать, громит ли Анаконда мебель либо же дерется с родителями.
Неожиданно огненная струя вырвалась из прихожей и перекрыла путь со второго этажа. Оля не выдержала и завизжала, я рванулся наверх и потащил ее за собой. Наверху чердак и оттуда из слухового окна запасная лестница вниз, там сестра будет в безопасности.
– Дима! – я подумал, что слышу отца, и обернулся.
Это был не он – его голосом, точно копируя каждую нотку, говорил бандит в черно-красном облегающем костюме и в маске той же расцветки. Волосы его были скрыты легким шлемом вроде мотоциклетного, из-за чего он был похож на Солдата-Призрака из комиксов. Он вскинул руки, и из его ладоней в нашу сторону рванулись две струи пламени. Я покрепче ухватил Олю и потащил ее наверх, понимая, что огонь быстрее. И в то же время я очень хотел верить, что мы успеем.
Все вокруг словно замерло, я как будто летел по туннелю, в который превратилась лестница в нашем доме. Едва успевая поворачивать на каждом пролете, я пробежал второй этаж и очутился на чердаке, где располагалась студия нашей семейной радиостанции. Сестра была рядом, она смотрела на меня как на инопланетянина или мифическое существо. А потом меня осенило – Оля по-прежнему сжимала в кулачке фигурку своей любимой Пули. Самой быстрой в России женщины-игига.
– Дима, ты?.. – сестра с трудом подбирала слова. – Ты – как она, да? Ты как Пуля?
– Что? – я не мог поверить в происходящее и беспомощно озирался по сторонам.
Мы добежали сюда быстрее, чем я думал, но пламя все равно оказалось перед нами, перекрыв единственный путь к слуховому окну и лестнице.
Оля неожиданно закричала, и я в тот же миг осознал, что мы на чердаке не одни. Высокая фигура в желто-коричневом костюме и желтой маске, из-под которой выбивались пышные каштановые локоны, отбросив в сторону стопку дисков, метнулась к нам. Крепкие ладони в перчатках схватили нас с сестрой за руки, и я вновь ускорился. Теперь я понял, что сделал. О чем говорила Оля… Дернувшись, я сумел вырваться из тисков этой страшной незнакомой женщины. Потом еще один рывок, и мы уже вдвоем были на свободе.
Я посмотрел на стену огня перед окном, перед чистым воздухом. На скорости я пробегу ее и даже не замечу. Я напряг ноги, но те подкосились от напряжения. Я уже сделал больше, чем мог. Но надо было шевелиться через не могу! Почему мое тело такое глупое?
– Пошла вон! – я заорал на незнакомку, и та расхохоталась.
Вокруг ревело пламя, я не мог пошевелиться, мышцы одеревенели. Я не слышал, но незнакомка протянула руки к Оле, что-то сказала, и моя сестренка в ужасе рванула от нее. Прямо сквозь огонь. Я увидел, как вспыхнуло ее платье, но она продолжала бежать. На мгновение появилась надежда – а вдруг она тоже сможет ускориться? Мы же семья!
– Беги! – я прохрипел, и Оля каким-то чудом меня услышала.
Обернулась, а потом начала растворяться в воздухе. Я сначала подумал, что у нее получилось, но тут до моих ушей, как сквозь вату, долетел грохот. Это падала крыша, там, где еще мгновение назад стояла моя сестра.
Кажется, кто-то закричал, но я не был уверен из-за рева пламени… Из моих глаз потекли слезы, откуда-то появилось второе дыхание – получилось подняться. Я чувствовал, что задыхаюсь, но все равно пытался найти Олю, бегая по чердаку. Ни ее, ни страшной женщины в желто-буром костюме уже нигде не было, а потом я, не прекращая кашлять, рухнул на пол и потерял сознание. Но перед этим сначала увидел коричневые сапоги на слишком высоких, явно неудобных каблуках, и затем склонившуюся надо мной желтую маску с ящерицей на щеке.
Очнулся я на руках у отца, который выносил меня из горящего дома.
Два года спустя
Я бегу по железной дороге.
Прошло двадцать четыре месяца, семьсот тридцать один день… Но я ничего не забыл, и именно бег, бьющий в лицо ветер и запах креозота помогают мне отвлечься. Помогают быть просто собой и ничего больше!
За спиной раздался протяжный сигнал электрички. Раньше машинисты добавляли к нему мат, но сейчас перестали. Видят на мне форму школы «Рускосмоса» и понимают, что я не самоубийца, я игиг. Игиг – шумерское слово, оно означает «младший бог» и мне, если честно, не нравится. Другое дело «бегун», или «спидер», как это называют в Англии. И чтобы стать по-настоящему быстрым, я должен перешагнуть порог в сотню километров в час. На первое время.
Рука опустилась в карман и сжала фигурку Пули, ту самую, которую носила с собой Оля в тот день. Она стала моим талисманом и целью. Лучший спидер России в моем возрасте бегала уже со скоростью звука. Мой талант оказался не самым сильным, но это было и неважно. Я возьму свое трудом и упорством.
Жизнь – это не спринт, это марафон.
Я ускорился так, что от смоченной для пробежки одежды пошел пар. Тоже временные сложности. Придет время, и я куплю себе и нормальную маску игига, и термостатический костюм для бегунов. Я стану лучшим, я буду бегать так быстро, что больше никто рядом со мной не умрет!
Двадцать лет спустя
Я уверенно несся вперед, ловко перепрыгивая сразу через несколько шпал. Плотно подогнанный костюм, доработанный нашим игигом-технарем по кличке Кулибин, не давал мне перегреться, работая как персональный охладитель. Маска с эмблемой в виде ракеты, давно сменившая мою прежнюю детскую, упрощала восприятие окружающего мира на большой скорости. Без нее зрение становилось туннельным, как у пилотов гоночных болидов или реактивных истребителей.
Покрутив головой по сторонам и убедившись, что все работает стабильно, я прибавил скорости. Интересное ощущение – я как будто смотрел в окно мчащейся машины или поезда. Не знаю, как техники это делают, но благодаря таким вот чудесам науки пространственное восприятие бегунов уже лет сорок не считается проблемой.
Вообще, маски бывают разными. Чаще всего это просто способ сохранить инкогнито – все обладатели искры не афишируют свои способности, и неважно, аристократы это, обычные горожане или бандиты. Анонимность для людей со сверхспособностями, пожалуй, превыше всего. Но для тех, кто занимается серьезным делом, маски – это еще и часть экипировки, тонкий и сложный инструмент.
Я посмотрел на смарт-часы – сто девяносто два километра в час. Разгоняться сильнее пока не стану, время терпит, и надо поберечь силы. Тем более что сегодня я планирую перейти очередной барьер. Впереди уже как раз замаячил Лихославль – соседний город, через который проложена Николаевская железная дорога от Москвы до Санкт-Петербурга. Там у меня и проходит основная тренировка, когда я бегаю перед скоростными поездами. Я хорошо знаю расписание, и сегодня, как обычно, подгадал время, когда мимо Лихославля без остановки проносится в сторону столицы «Сапсан». Эти поезда теперь разгоняются до двухсот пятидесяти километров в час – самое то для забега.
Нужный мне состав я заметил издалека, уже почти у станции Шлюз. Красивый белый локомотив как раз проезжал мимо Лихославля на полной скорости. Я припустил чуть быстрее, ощущая знакомое чувство драйва. Так всегда бывало, когда «Сапсан» догонял меня, и я в последний момент спрыгивал на боковую насыпь. Увы, силы игигов тоже не бесконечны, и нам периодически требуется отдых. Желательно с обильным питьем. У меня еще с этим как-то попроще, потому что скорость пока не очень большая, а вот Пуля после особо сложных заданий пару часов в себя приходит.
Говорят, теперь она носится в четыре раза быстрее звука. Совсем еще молодая женщина из клана Нарышкиных, если верить тем фото в сети… После сражения с черным под Домодедовым кто-то заснял дыру в ее костюме, а под ней родовую татуировку. Возможно, все было сделано специально для отвода глаз, возможно, она действительно одна из дочерей графа Льва Кирилловича – мне было плевать. Для меня Пуля – не человек, а прежде всего символ того самого дня, когда Олю нашли под завалами с ее фигуркой, зажатой в маленьком кулачке. Она уцелела в пламени, как и металлическая пирамидка на правом запястье. Детский амулет, привезенный отцом из сибирской командировки, когда он сопровождал княгиню Елизавету. Оля носила амулет, не снимая, веря, будто бы он защищает от всего плохого на свете… Я же возненавидел эту вещицу за то, что не оправдала ожиданий. Не мог ее видеть и хранил в коробке с другими сувенирами из прошлого. А игрушку, хоть и прошло двадцать лет, ношу до сих пор с собой. В память о маленькой сестренке.
Стать быстрым как Пуля и помочь семье. Мысль о цели придала мне сил, и я мгновенно ускорился до двухсот сорока километров в час. «Сапсан» медленно, но верно догонял меня, постепенно сжирая расстояние между нами. Мимо проносились электрические столбы – из-за восприятия через маску недостаточно быстро, как будто я на самом деле не бежал со скоростью поезда, а замедлял время. Но так только казалось, как бы мне ни хотелось обратного. Есть среди бегунов такая легенда – научишься разгоняться до скорости света, сможешь выйти за грань и управлять временем. Путешествовать в будущее, в прошлое, менять настоящее, возвращать к жизни ушедших…
Я нажал пальцем кнопку на перчатке и активировал утяжелитель – специальный артефакт для тренировок. Кто-то таким вот способом качает силу, а я использовал для замедления. Включал на максимум и пытался удержать скорость, которая стремительно падала из-за возросшего веса. Вот и сейчас, когда прибор заработал, я почувствовал, будто мне мгновенно накинули на плечи мешок с цементом. Скорость тут же упала до ста пятидесяти, расстояние между мной и «Сапсаном» угрожающе сокращалось. Добавить еще веса! Сто тридцать километров в час, сто двадцать, сто десять… Игиги тренировали искру именно так – испытанием на прочность. Работая на пределе, как я сейчас. Нередко это приносило плоды: кто-то быстрее работал кулаками, другой поднимал выносливость, третий живучесть. Помогала такая тренировка и мне.
Девяносто километров в час, восемьдесят, семьдесят. Я бежал уже как старая легковушка, а не как игиг-спидер. А «Сапсан» приближался, разрезая перед собой воздух и грозя развеять меня по округе кровавым фаршем. Кажется, пора заканчивать с утяжелителем и уходить от поезда.
Отключив артефакт и почувствовав невероятное облегчение, я вновь принялся набирать скорость – быстрее, еще быстрее! За два десятка лет я до автоматизма натренировал все свои движения, чтобы не споткнуться о шпалы и не переломать себе ноги. И это еще в лучшем случае, а в худшем я просто мог превратиться в кровавый мешок, и только генетическая экспертиза показала бы, что я принадлежал к дворянскому роду Стрижевских.
Бегать после утяжелителя сплошное удовольствие – кажется, что летишь. Двести тридцать километров в час, двести сорок, двести пятьдесят. Маска не пропускала ветер, но я буквально кожей под ней чувствовал, как меня хлещет потоками воздуха. Двести шестьдесят километров, двести восемьдесят, двести девяносто пять… Пока что это мой максимум, но во мне точно есть силы!
Главное, не упасть. Не разбиться. Двести девяносто шесть. Удержаться любой ценой. Не нервничать. Успокоиться. Двести девяносто семь. Двести девяносто восемь. Двести девяносто девять… Триста километров в час по рельсам! Я сделал это! Триста один километр! И это по железной дороге!
Пора было заканчивать испытание – я чувствовал, что уже на пределе, и если не остановлюсь прямо сейчас, то организм скажет «прощай». Сгруппировавшись, я сместился на насыпь. Бежать стало труднее, но зато я уже был вне опасности. Следующий шаг: по касательной спуститься на ровное поле и там уже окончательно остановиться. То, что бегун замирает как вкопанный в любой удобный момент – это стереотип. Мне пришлось еще немного пробежаться, оттормаживаясь, и когда я окончательно замер, мимо со свистом пронесся «Сапсан».
Я стал быстрее, и это еще не предел!
Российская империя, 2023 год, 27 августа. Торжок
Площадь затянута едким черным дымом, видимость отвратительная. То тут, то там раздаются отчаянные крики, полные боли – кто-то еще жив, кого-то добивают… Я ускоряюсь, и царапающие душу звуки исчезают. С большим удовольствием выдохнул бы сейчас, но нельзя. Когда работает высшая лига, от нас, простых провинциальных игигов, требуется быть на их уровне. Иначе жертв и разрушений будет гораздо больше.
Громовержец в серебристо-синем костюме, игиг из центрального офиса «Рускосмоса», летает сейчас на высоте пары десятков метров и испепеляет бандитов высоковольтными разрядами. Он действует методично и безжалостно – те, кто задумал исполнить ритуал призыва осколка тьмы прямо на оживленной торговой площади, должны быть наказаны. Правда, есть еще те, кто пошел в этот день за покупками и попал под раздачу – обычные горожане.
Громовержцу некогда думать, кого он сжигает в данный момент – террориста или женщину с переполненной продуктами сумкой – он должен предотвратить появление врага, который иначе может стереть с лица земли целый город. Для всего остального есть мы, провинциальные игиги. Сейчас я бегаю на огромной скорости по площади и координирую действия своих коллег – отмечаю на карте, где есть пострадавшие. Кого-то успею вытащить сам, но где-то потребуется помощь. Например, здесь.
– Старика придавило машиной, – задаю Броненосцу фото-ориентир в виде магазина «Книги».
Он бросается в нужную сторону, чтобы достать пострадавшего из-под перевернутого «каблучка», а я бегу дальше. Вот девушка застряла в расплавленном до состояния густой каши асфальте – ей больно, она не может выбраться и медленно умирает от ожогов. Рядом буквально в десяти метрах от нее женщина с двумя детьми, которых окружило пламенем. Как же я ненавижу такие моменты, когда нужно выбирать, кого спасать первым. К счастью, выход можно найти всегда. Или почти всегда.
Вытаскиваю шприц с обезболивающим – теперь девушка в асфальте не умрет от шока, а мне хватит времени, чтобы спасти остальных. Пробиваюсь через огонь, на миг стиснув зубы и задержав дыхание. Не от страха сгореть, нет. Мой костюм легко выдерживает критические температуры, это всего лишь неприятные воспоминания, с которыми я все еще учусь бороться. Как назло, сегодня еще годовщина того пожара… Памятный день, испорченный сумасшедшими фанатиками. Вообще-то я собирался сегодня на могилу к сестренке. Хотел отнести туда пирамидку спустя двадцать лет. Детская обида на вещь прошла, а Оля любила эту железку, и я решил достать ее из коробки. Достать и вернуть хозяйке. А пока, чтобы не потерялась, она болтается у меня на правом запястье.
Отбросив воспоминания, достаю мешки – серебристые огнеупорные коконы, куда мне нужно уложить пострадавших. Вот они: женщина обнимает детей, пытаясь закрыть их собственным телом. Они даже не успевают сообразить, что происходит, когда я по очереди укладываю всех троих в раскрытые мешки с кислородными таблетками и застегиваю молнии. Теперь можно вытаскивать людей из огня.
Я не чувствую их веса, они для меня как пушинки – ускорение увеличивает и мои силы. На безопасном расстоянии уже ждут медики, несколько бригад, и я аккуратно складываю мешки рядом. При этом я замедляюсь, чтобы перевести дух и восполнить потерю жидкости. Рад бы не останавливаться совсем, но никак – если не делать хотя бы крохотных пауз, даже организм игига может не выдержать, и я рухну без сил. И тогда это будет не подвиг, а глупость. Предательство по отношению к пострадавшим, кого не успею спасти. В обычном режиме ко мне возвращаются звуки, и это бьет по ушам.
Из черного дыма удивительно ровным строем выходят около дюжины человек – мужчины, женщины, несколько подростков. Это те, кого я отметил во время прошлого забега, и их вывела Фортуна. У нее розовый костюм и такая же розовая маска, что некоторым кажется несерьезным. Но сама она при этом очень ценный игиг – эмпат. Фортуна способна мгновенно выровнять эмоциональный фон человека в нужную сторону, и именно такие, как она, успокаивают заложников и даже способны угомонить сомневающихся террористов. Подавляющее большинство предотвращенных терактов – как раз заслуга эмпатов. Ей сегодня помогает Ехидна, которая славится своими острыми ядовитыми ногтями. Всего один укол может быть смертельным, но, если выбрать правильную концентрацию, яд становится либо сильным обезболивающим, либо успокоительным. И сейчас эта затянутая в зеленый чешуйчатый костюм девушка в змеиной маске скорее медик, чем атакующий игиг.
– Осторожно! – над кучкой выживших и врачей на мгновение образуется полупрозрачный купол, который принимает на себя удар молнии. Главарь банды, окопавшийся в центре площади в окружении артефактов, отразил удар Громовержца, и прилетело по нам.
На этом все могло и закончиться, но сработал Щит, еще один игиг из нашей команды – высокий и щуплый на вид парень в серебристом костюме с перечеркнутой молнией на груди. На него абсолютно не действует электричество, он как живой изолятор и заземлитель. Вокруг Щита плавится асфальт, крошатся камни, а ему хоть бы что. И сейчас он проявлением своей искры спасает от верной гибели несколько десятков человек.
Следом показывается Броненосец – он как раз вытащил придавленного машиной старика. Этому громиле тоже не страшен огонь, причем даже если он будет без костюма. Броненосец не просто так получил свое прозвище – его кожа мгновенно покрывается прочнейшими наростами, которые могут выдержать даже пулю. Но перед молниями Громовержца он уже бессилен. Как и Фортуна с Ехидной.
Использовав всего несколько секунд на отдых, я вновь ускоряюсь и бегу спасать девушку, застрявшую в горячем асфальте. Она все еще жива, но ее лицо искажено гримасой боли и ужаса. Я замедляюсь, и снова возвращаются звуки, ударяя не только по ушам, но и по нервам. Пострадавшая уже не кричит, а хрипит, глядя на меня покрасневшими глазами, в которых еще не угасла надежда. Она видит мой костюм, мою маску, и понимает, что ее спасут. Порой даже такой мелочи достаточно, чтобы к человеку вернулись силы. Для этого я ей и показываюсь, после чего вновь ускоряюсь и погружаю руки в дымящееся варево. Вытащив полуживую девушку, я пакую ее в термомешок, осторожно обхватываю двумя руками, чтобы распределить вес налипшего асфальта, и мчусь к пятачку с медиками.
– Еще один отряд «Детей дракона» атаковал нашу вертолетную базу, – Фортуна, не переставая работать с пострадавшими, докладывает последние новости. – Морозу, Ветру и Пуле как раз пришлось ввязаться в бой. Бандиты явно рассчитывали отвлечь их.
– У них получилось, – я качаю головой, глядя на спасенную мной девушку, на обожженном теле которой застывает асфальт, и снова ускоряюсь. Здесь уже обойдутся без меня.
На карте, которую я составил, остаются несколько активных точек – это последние пострадавшие. Пожилая супружеская пара рядом с перевернутой бочкой кваса и парень с девушкой, которых завалило обломками арки. Еще несколько человек укрылись в церкви, под защитой силы веры местного батюшки с ними точно все в порядке. Я отмечаю геопозицию стариков, показывая, что собираюсь отправиться за ними сам. Другие точки моментально загораются серебристым и темно-синим – значит, их перехватили Щит с Броненосцем.
Когда я снова ныряю в дым, окрестности словно бы накрывает вьюгой – наконец-то прибыл Генерал Мороз. На душе становится спокойнее. Вместе с Громовержцем им будет значительно проще, тем более что из врагов остается один лишь главарь. Даже с кучей мощных артефактов, которые взяли на дело «Дети дракона», ему не выстоять против двух столичных игигов. Интересно, зачем ритуал призыва осколка понадобился местной банде, причем не самой сильной?
– Жители Торжка! – загремел над площадью голос Громовержца. – Не заходите за оцепление! Виновные в теракте уничтожены, главарь банды блокирован, но опасность по-прежнему сохраняется! Позвольте нам завершить начатое, не беспокоясь о ваших жизнях!
Все правильно. Последних пострадавших мы как раз сейчас выведем, и у гостей из Питера должно остаться чистое пространство для маневра. Чтобы не было лишних жертв. Я вижу огненный кокон в центре площади и понимаю, что это финал схватки. А потому резко бросаюсь к перевернутой бочке с квасом, рядом с которой дрожат от страха перепуганные старики, хватаю их и вытаскиваю в безопасное место. Кажется, это все.
– Парни! – неожиданно кричит Ехидна и указывает куда-то в эпицентр вьюги.
Накаркал. Я перевожу туда взгляд и вижу смутное шевеление. Как будто какая-то глыба сначала чернеет сквозь снег, а затем начинает разгораться, будто угли на ветру. Смотрится одновременно красиво и жутко. Я раньше никогда с подобным не сталкивался, но понимаю сразу…
– Это осколок! – я слышу голос Фортуны. – Им все-таки удалось!
По тлеющей глыбе ударяет разряд молнии – Громовержец не теряет времени зря. Генерал Мороз усиливает снегопад, белые хлопья начинают кружиться в безумной пляске, когда к нему присоединяется Ветер. Еще один мощный игиг из столичной команды, который способен закрутить настоящий смерч. А где-то рядом наверняка готовится к броску Пуля, если она уже не там, в эпицентре, и сейчас эти четверо совместными усилиями раздробят осколок. Очень хочу в это верить, потому что, если черный появится, даже страшно представить, сколько народу сегодня умрет.
Я внимательно слежу за осколком. Что будет раньше – его уничтожат или он раскроется? Но молнии, лед и ветер не дают ничего разглядеть.
Что-то мелькает в воздухе рядом с осколком, а затем раздается взрыв. Ударной волной меня накрывает быстрее, чем я успеваю разогнаться, и от удара о «скорую помощь» теряю сознание.
Все еще там же и тогда же
Очнувшись, я первым делом решил, что провалялся в отключке до ночи и теперь смотрю на Луну. Но очень скоро пришло понимание, что нахожусь в какой-то пустой комнате без мебели, а из убранства – одна-единственная лампочка без абажура под низким потолком. Именно ее я вначале принял за Луну.
Покрутив головой и все еще не понимая, где нахожусь и что происходит, я вдруг осознал, что не один. В круг желтого света от лампы ступил незнакомый лысый мужик – лет сорок на вид, но одет в джинсы и футболку. Фигура спортивная, было видно, что ее обладатель явно не пренебрегает спортзалом.
– Вы кто? – я не чувствовал от него угрозы, но все равно держался начеку.
– Капитан Горин, – ответил мужик. – Борис Горин. Как я здесь оказался? Черт, нас же расстреляли из «Шмеля»! Почему я выжил? Я провалялся в коме? Сколько прошло времени? Отвечай!
Он говорил по-русски, но смысл слов был каким-то чужим. Если капитан, значит полицейский или военный. Возможно, это кто-то из оцепления. Но при чем тут шмель? Может, это кто-то из игигов? Но я не знаю такого – ни среди местных, ни в известных столичных командах.
– Спокойно, капитан, – я старался говорить уверенно, хотя из головы не выходило смутное ощущение какой-то неправильности происходящего. – Вы из какого полка?
– Я из районного отдела! – он раздраженно нахмурился. – Мы преследовали бандитов, загнали их, но потом оказалось, что они нас перехитрили… Ты, кстати, кто?
Кажется, он был в шоке и не сразу сообразил, что перед ним игиг. С меня же, надеюсь, никто не сорвал маску? Конечно же, нет, это невозможно.
– Спринтер, – представился я и выразительно показал на свою маску. – Торжокский филиал «Рускосмоса».
– «Рускосмос»? – капитан недоверчиво посмотрел на меня, а потом выругался и, шагнув назад, скрылся в тени.
Я вдруг снова почувствовал себя привалившимся к «скорой помощи». Точно, меня отбросило сюда взрывом. Остальные? Я огляделся. Чуть поодаль стоял Броненосец. Целый – что ему взрыв почти в сотне метров от него… Щит и девушки – Фортуна с Ехидной – тоже не пострадали, сидят, привалившись к потрепанному фургону полиции за спиной нашего громилы.
– Спринтер, вы как? – ко мне подошла одна из сотрудниц пожарной охраны.
Человек, а работает почти у самого периметра безопасности. Вот кто настоящий герой. Ее голос, фигура и волосы показались мне смутно знакомыми – наверное, виделись на одном из многочисленных инцидентов.
– Все в порядке, – кивнул я. – Спасибо за вашу работу. Лучше уделите внимание тем, кому действительно нужна помощь.
Медсестра, довольно молодая и симпатичная, улыбнулась и отошла в сторону. Забот медикам сегодня и вправду хватило. А мы с ребятами явно пойдем вечером в бар. «Дети дракона», осколок, взрыв… Потом еще эта галлюцинация с лысым капитаном – как его там? – Гориным.
Слишком много всего, надо расслабиться.
* * *
– За счет заведения, – чернявый короткостриженый бармен ловко расставил перед нами стаканы и откупорил внушительную бутыль ирландского виски.
В кафе «Оникс», где мы любили бывать, набилось много народу – уверен, так сейчас во всех заведениях города. Не каждый день в Торжок прилетает осколок, впрочем, сегодня все пили не за это. Главный тост, который звучал из-за каждого стола – «за то, что черный не вылез». И это правильно, потому что в противном случае счет жертв пошел бы на сотни и тысячи. Даже под прикрытием столичной команды.
Жителям требовалось выговориться, никто не хотел сидеть дома, и потому «Оникс» напоминал растревоженный улей. Обычно здесь крутили видеоклипы на спокойные композиции, но сегодня каждый экран транслировал новости. Момент начала, расстрел мирных, вступление в бой полиции и личной гвардии графа Львова, появление Громовержца и нас – все это шло в бесконечных повторах с комментариями местных и столичных дворян.
– Можно с вами сфотографироваться? – Броненосец едва разлил ароматную ирландскую жижу по стаканам, как к нашему столику подошла стайка девушек. Одна из них, посмелее, попросила сделать селфи на память.
Провинциальные игиги – не суперзвезды экрана, не знаменитая корейская группа и не особы царской фамилии, но, когда мы в масках, нас узнают и нам рады. Почему бы не ответить народу взаимностью? Особенно такому симпатичному, как эти девчонки. Мы с удовольствием попозировали все вместе и по отдельности. Вообще, нас старались особо не отвлекать, понимая, что игигам тоже требуется отдохнуть, и все же время от времени подходили – пожать руки или точно так же сфотографироваться.
– Как думаете, почему вдруг Торжок и почему «Дети дракона»? – Щит вернул разговор в изначальное русло.
– Далеко от Прибалтийского осколка, – пожала плечами Ехидна, дежурно улыбнувшись рассыпающемуся в комплиментах парню и позволив ему себя приобнять для совместного снимка.
Вспышка.
– Так вот, – девушка хлопнула парня по заднице, придавая ускорение, и вернулась к своей теории. – Далеко от осколка – раз. Далеко от Питера – два. И, наконец, не было бы «Детей», был бы кто-то другой – три.
– Ты хочешь сказать, что их использовали втемную? Неизвестный кукловод? – спросил я.
– Именно, – подтвердила девушка и махом опрокинула полстакана добротного крепкого виски. Никогда не понимал как, но Ехидна умудрялась делать это с аристократическим шиком. – Не «Дети дракона», так «Хищники». Или «Гады».
Я почувствовал, как в глазах потемнело, а кулаки сжались. Ехидна, как и другие мои коллеги, не знала, что я Стрижевский, что это на мою семью напала банда «Гадов», что это моя младшая сестра погибла под горящей рухнувшей балкой…
Бандитов тогда скрутили подоспевшие игиги из «Защиты». Мы хоть и были бедными аристократами, но право на привилегии у нас никто не отнял. Анаконда и Саламандра, спаливший наш дом и семейную радиостанцию, были мгновенно обезврежены и вот уже двадцать лет отбывали пожизненное в Шлиссельбургской крепости. Загадочную женщину в желто-буром костюме так и не нашли, и полиция с «Защитой» даже сомневались, что она вообще существовала. Иногда и мне так казалось, но потом я вспоминал эти блестящие коричневые сапоги на залихватски высоких каблуках и значок ящерицы – нет, все было по-настоящему. И я бы дорого отдал, чтобы убийца сестры оказалась в моих руках.
Выпитый алкоголь постепенно прилил к голове, но сознание оставалось ясным. Игигов вообще очень сложно напоить из-за особенностей организма, а скоростных, как я, и подавно. Слишком быстрый метаболизм, опасные вещества расщепляются быстрее, чем успевают причинить вред. А вот ярость и ненависть при мысли о «Гадах» – с этим было сложнее. Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но получалось плохо… И дело явно было не в моем отношении к «Гадам». Перед глазами плыло, затем вдруг перекрыло дыхание. Отравление? С чего вдруг? Я мгновенно ускорился, чтобы организм смог быстрее справиться с неизвестным ядом. На месте это довольно сложно делать, когда ты никуда не бежишь, а тело работает на пределе. Трудятся почки, печень… Такому нужно учиться. Зато результат – шанс выжить и предупредить остальных…
Сознание неожиданно будто качнулось, и передо мной оказалась знакомая темная комната с одинокой лампой. В ее желтом свете стоял лысый капитан Горин, который пытался мне что-то сказать, но я его не слышал. Или не понимал. А потом меня словно выключили.
Рывок 1
Глава 1
Капитан Борис Горин
Где-то, когда-то
Капитан Горин очнулся в темной пустой комнате, где не было ничего кроме ряда железных кроватей вдоль стены и одинокой лампы под потолком. Он подошел к кругу света, не понимая пока, что происходит. Казалось, секунду назад его опергруппа попала в засаду возле Ильинской церкви. Может, он какое-то время пробыл в коме?
Осмотрев свои руки, Горин с удивлением обнаружил, что на них нет ни следа от ожогов. Хотя после двух ударов из реактивного огнемета «Шмель» и просто выжить довольно трудно, не то чтобы уцелеть. Капитан хорошо был знаком с этими машинками по одной из горячих точек, куда ездил в командировку еще в начале нулевых. Сколько же прошло времени?
Он обернулся, еще раз окинув взором металлические кровати. Их было плохо видно во тьме, они стояли на отдалении друг от друга, и в поле зрения капитана сейчас помещалась всего одна. Странная палата, подумал Горин. Как будто бы где-то на отшибе годах в девяностых. Или это сон?
Не успел капитан как следует обдумать эту мысль и едва повернулся обратно к свету, как перед ним появился какой-то человек. Скорее всего, вышел из темноты. Одет он был во что-то очень темное, даже черное, скрывающее его во мраке. И лишь скрытое маской лицо немного светилось, отражая неверное желтое сияние лампы.
– Вы кто? – спросил незнакомец.
Горин представился и сбивчиво пересказал последние события, которые помнил. А потом неизвестный, сделав шаг к нему, начал говорить что-то про спринтеров и «Рускосмос». По-прежнему не понимая, что с ним и где он очутился, капитан отступил назад. А потом словно бы почувствовал себя в чужом теле.
* * *
Ощущения были странные. Как будто кто-то вырвал его сознание и запихнул в чью-то оболочку. Капитан Горин видел и слышал все, что происходило вокруг, но не мог ничего поделать. Даже головой не сумел покрутить. Он быстро это понял и принялся наблюдать.
Человек, в теле которого Горин ощущал себя паразитом, явно имел отношение к происходящему на площади возле Ильинской церкви. Все было в дыму, пожарные заливали последние очаги пламени. Вокруг бегали врачи и медсестры, а еще парни в каких-то необычных мундирах. По поведению явно полиция – может, какой-то спецотдел? Особисты? Всмотреться внимательнее чужими глазами оказалось невозможно, взгляд носителя не задерживался на работниках оперативных служб. Зато капитану удалось разглядеть других «ряженых», как он решил их назвать про себя.
«Ряженые» были одеты в странные костюмы, а лица скрывали маски. Как на Хэллоуин, который любила его маленькая племянница. Только вместо вампиров и прочих чудовищ эти парни и девушки вырядились словно подтанцовка одного из современных поп-исполнителей. Облегающие комбинезоны с кармашками как на разгрузочном жилете, перчатки, похожие на мотоциклетные, и, самое главное, маски. Повторяющие каждую черту и в то же самое время размывающие весь образ.
Высокий мускулистый мужчина, затянутый в серебристо-синий костюм, что-то говорил в протянутые к нему микрофоны. Рядом стояло еще трое таких же «ряженых», но их было плохо видно за столпившимися журналистами.
К человеку, в которого как-то попал Горин, все называли Спринтером. Капитан вспомнил, как встретился с ним словно бы в своей голове, когда они разговаривали о «Рускосмосе», но легче не стало. Напротив, все казалось пугающим бредом, и лишь профессиональное самообладание, выработанное за двадцать с лишним лет в органах, не давало Горину паниковать. Все на свете можно объяснить, говорил он себе. Надо только узнать больше информации.
Спринтер в итоге тоже оказался «ряженым», только не из той группы, что беседовала с журналистами. Его отряд был поскромнее, но выглядел не менее странно. Девушка в розовом костюме и маске такой же расцветки. Еще одна, но уже затянутая словно бы в змеиную кожу. Сухощавый длинный парень в серебристом, чью грудь украшала перечеркнутая молния. И, наконец, здоровенный амбал, который был выше сухощавого как минимум на две головы.
Все пятеро несли какую-то чепуху про осколки, черного и ритуалы «Детей дракона». Это еще больше сбивало с толку, и капитан по-прежнему не мог составить четкой картины. В его голове даже мелькнула мысль о реинкарнации – сейчас он готов был поверить даже в такое, лишь бы оно объяснило происходящее. Но даже переселение душ не давало ответов, почему он по-прежнему в Торжке и кто такие все эти «игиги». Он запомнил новое слово.
Усевшись в микроавтобус неизвестной Горину марки, загадочная компания проехала несколько кварталов, очутившись в смутно знакомом кафе. Это все еще был Торжок, но какой-то неправильный, словно во сне или чьей-то безумной фантазии. И всю дорогу капитана все отчетливее одолевали мысли про гадов, пожар, ящерицу… Снова все те же осколки и загадочные «черные». Затем, уже в кафе, им принесли внушительную бутылку виски. В стаканчике Спринтера оказалась едва заметная прозрачная таблетка, и сам Горин ее вряд ли бы углядел, если бы не всматривался во все подряд, пытаясь решить загадку своего нового состояния. Чернявый бармен попытался скрыть татуировку с ящерицей в ложбинке между большим и указательным пальцем на правой руке, но капитан и это заметил.
Он попытался крикнуть, чтобы привлечь внимание. Вот только чужой организм, в котором он был только гостем, не слушался. Ничего не подозревающий Спринтер выпил налитый виски с неизвестной таблеткой на дне стакана. Где-то в глубине души капитан Горин не отпускал мысль о реинкарнации, и ему совершенно не хотелось умереть еще раз. Едва при этом воскреснув.
Казалось, все было в порядке, но бывалый следак знал, что сразу и не должно было ничего произойти. А значит, еще есть шанс. Только как достучаться до этого тела? Пока Горин думал об этом, краем уха слушая разговоры вокруг, яд все же подействовал. Спринтера качнуло, потом все вокруг неожиданно превратилось в замедленное кино.
«Неужели наркотики?» – мысленно нахмурился капитан.
В этот момент он снова обрел свое тело, а заодно способности говорить и двигаться. Над ним висела желтая лампа, Спринтер, шатаясь, садился на пол – за круг света.
– Эй! – крикнул Горин. – Игиг, тебя накачали! Или наркотики, или еще бог весть какая отрава! Эй!
Странный человек в маске его не услышал. Не успел. Он мягко лег на пол, и тут Горин почувствовал, что может двигать чужими конечностями. Капитан поднял руки в перчатках и внимательно рассмотрел их. Сжал и разжал пальцы. Размял шею. Осененный внезапной мыслью, потянулся к лицу и нащупал на нем твердый шершавый пластик. Или что-то похожее. Сознание медленно переваривало новую информацию, не поспевая за обрушившимся на Горина потоком. Иначе бы он сразу сообразил, что на его лице тоже маска.
– Спринтер, у тебя все нормально? – участливо спросила девушка в розовом. – Тебя, похоже, сильно зацепило взрывом. Думаю, стоит обратиться в медцентр.
– Фортуна дело говорит, – тепло пробасил здоровяк в темно-синем костюме. – Не пренебрегай возможностью, сходи к доктору. Бюллетень выпишет за счет корпорации, в деньгах ни разу не потеряешь.
– Давай-ка мы тебя сейчас отвезем, – взволнованно покачал головой длинный, у которого на груди сияла перечеркнутая молния. – Полежишь до утра, отдохнешь. Думаю, регенерация быстро сделает свое дело, но покой точно не помешает. И обследования, если нужно.
– Регенерация на мозги не действует, – грубовато и безапелляционно возразила вторая девушка, затянутая в зеленый чешуйчатый костюм. – Однозначно нужно к доктору Быкову.
– Хорошо, к Быкову, значит, к Быкову, – Горин выставил вперед ладони, показывая, что не собирается спорить. – Отвезите меня к нему. Только сначала закончу кое-какое дело…
Не понимая, почему яд вдруг перестал действовать, когда Спринтер потерял сознание, капитан решительно встал из-за стола и пошел к барной стойке, за которой чернявый парень протирал бокалы. Пока есть возможность, нужно делать, а уже потом рассуждать, думал Горин.
– Привет, – он встал перед удивленно воззрившимся на него барменом. – Помнишь меня? А теперь рассказывай, кто тебя попросил меня отравить.
– Я не… – глаза парня испуганно вытаращились, он замешкался, и это стало его ошибкой.
Горин ловко перегнулся за стойку, схватил парня за голову и изо всех сил приложил его лицом о крашеное дерево. Тот не успел даже вскрикнуть и вообще хоть как-то отреагировать. Только когда по дубовой стойке потекла кровь, бармен с расквашенной физиономией закричал. В зале загомонили, громкость телевизоров тут же скрутили на ноль.
– Спринтер, ты чего? – к Горину подскочил длинный, затем все остальные. – Кто это? Что тебе сделал этот парень?
– Все в порядке! – неожиданно заголосил бармен. – Сегодня такой день, я понимаю, вы все на взводе!..
– Ах ты!.. – капитан попытался вновь ухватить парня, но тот ловко увернулся, а сам Горин внезапно почувствовал резкий укол в шею. Он хотел предупредить «ряженых»-игигов о попытке отравить их приятеля, о татуировке с ящерицей, что бы она ни значила… Но не успел. Перед глазами все поплыло, и Горина в чужом теле сразу же подхватили, как картофельный мешок.
– Что-то здесь душновато! – раскатисто пропела девушка в розовом, и все окружающие понимающе закивали. В том числе бармен с разбитым лицом. – Даже игигам воздуха не хватает! Все-таки август на дворе, надо бы окна пошире раскрыть!..
Последнюю фразу капитан Горин уже не услышал.
* * *
Дмитрий Стрижевский
В августе день начинает сокращаться, темнеет раньше, и вечером уже приходится включать свет. Только обычно я это делаю дома, а сегодня пришлось ночевать в больничной палате. Хорошо еще, что корпорации предоставляют игигам полный пансион на случай внезапного расстройства здоровья. И наш «Рускосмос» не исключение.
Я опять потерял сознание – второй раз после сегодняшнего взрыва осколка, только теперь уже не на площади, а в кафе. Самое неприятное, что потом я пришел в себя, говорил и даже, как выяснилось, избил бармена, однако ничего такого не помню. Зато мне опять повстречался лысый мужик под лампой. За миг до того, как я отключился. Потом я снова увидел его, когда приходил в себя. Как ни странно, меня больше зацепил не чужак в голове, а разговоры моих товарищей по команде.
– Ехидна, ты с ума сошла? Ты зачем своих травишь? – шепотом ругался Броненосец, когда меня тащили к машине. – Спринтер, конечно, палку перегнул с барменом, но ты даже не дала ему и слова сказать!..
Слова врезались в сознание как удары кроссовок по шпалам. Я не ощущал тела, мир видел словно через мутное стекло, а вот звуки были со мной во все красе.
– А если бы он его убил? – парировала Ехидна. – Хорошо еще, что не ускорился, а то бармена в пакетик бы пришлось собирать. Нет уж, лучше я его кольну, чем он сам себе жизнь испортит убийством гражданского.
– Вообще-то, еще на базовом инструктаже игигов учат прикрывать своих, – непонятно кому из них возразила Фортуна.
– Чем я и занималась, – огрызнулась наша ядовитая красотка. – Теперь все спишут на наши нервы после сражения и жару… Перенапрягся Спринтер, с кем не бывает. Перед парнем потом извинится, и все дела…
– И все же! – Броненосец не унимался. – Не просто же так он полез на бармена? Надо было хотя бы спросить. Если не Спринтера, то самого парня.
– Вот его и спросят! Те, кому положено! – Ехидна зашипела от ярости. – Мы сдадим отчеты, они уйдут в полицию, те все проверят. Их этому учили, не нас! Мы игиги, не следователи и уж точно не судьи, чтобы выносить приговоры и тут же приводить их в исполнение.
Тогда, пока моя голова безвольно покачивалась из стороны в сторону, эти слова показались мне довольно разумными. Но сейчас… Когда я пришел в себя, а рядом не оказалось никого, кто мог мне что-то объяснить, я все больше задумывался над словами Броненосца. Зачем я на кого-то напал и почему меня даже не подумали поддержать? И тот яд…
Доктор Быков, сухощавый мужчина за пятьдесят, внимательно осмотрел меня на вечернем обходе, выслушал мою путаную речь и вынес вердикт: сотрясение мозга. Для человека с искрой это вполне обыденное явление после битвы с террористами или черными игигами. Даже с галлюцинациями бывает, как у меня. И вроде как ничего опасного с учетом особенностей организма. А вот с отравлением все гораздо хуже – никаких следов в экспресс-анализах не было обнаружено, результаты биопсии печени тоже оказались чистыми. Ускоренный метаболизм спидера сделал все, как надо, и спас меня. Но при этом уничтожил зацепку к тому, что со мной случилось.
Жаль, но уже ничего не поделаешь. В остальном со мной все в порядке, так что, если не будет выявлено никаких осложнений, через два, максимум три дня меня отпустят. А пока я могу спокойно лежать в кровати, думать о том, кто решил меня отравить, параллельно пить соки, смотреть новости и читать книги. Или фанатские форумы. Они неплохо отвлекают.
Конечно, у нас, провинциальных игигов, не такая большая армия поклонников, как у столичных. Тот же Громовержец может похвастаться сорока миллионами подписчиков в соцсетях, и еще примерно столько же читают его микроблог в «Телеграме». А Морана, глава российской «Защиты», и вовсе любимица двухсот миллионов на русскоязычном пространстве. Но и нас, игигов из маленьких городов, тоже не забывают.
Лисица из Бежецка, Пустой из Старицы, Кабан из Нелидова – у каждого героя из второго и третьего эшелонов, а иногда у отличившихся бандитов, хватает своих поклонников. И нас, команды торжокского филиала «Рускосмоса», это тоже касается.
«Громовержец, конечно, вне всякой конкуренции. Я не из Торжка, но следил за трансляцией, затаив дыхание».
«Жаль, Генерал Мороз с Пулей задержались. Они бы не дали этим бандитам так разгуляться».
«Эй, ты забываешь о Ветре».
«Слушайте, Громовержец с командой, разумеется, молодцы. Но давайте вспомним, кто в это время спасал людей. А? Так я вам скажу. Это наши красотки Ехидна с Фортуной, силач Броненосец, Щит и самый быстрый торжокский Спринтер!»
«Новоторжский, вообще-то. Сразу видно, что ты не из нашего города».
«Да ну, брось, уже давно почти никто так не говорит…»
«Нашли о чем спорить! Лучше расскажите, что сегодня случилось в «Ониксе». Мой брат там сегодня был, говорил, Спринтеру поплохело. Его даже выводили, когда он бармену нос разбил. Неужели игиги все-таки могут напиться?»
«Не мели ерунду. В «Оникс» народу набилось, как в питерском метро, а они кондеи не меняли давно и окна не открывали. Спринтер с девчонками и Броненосцем не выдержали, пошли подышать. Даже Фортуна возмутилась, уж на что приятная особа… А бармен сам сознание потерял и о стойку ударился».
«Боже мой, влюбился в Фортуну!»
Прочитав несколько последних комментариев, я понял, что дальше пойдет бесполезный треп. Только отметил, что нашей девушке-эмпату удалось-таки убедить посетителей, что не я избил несчастного парня, а он сам приложился. Вообще, Фортуне запрещено воздействовать на обычных людей, но она из программы «Приюта», в системе «Рускосмоса» чуть ли не с яслей, так что ради репутации корпорации способна и не на такое.
Я на мгновение отвлекся – показалось, будто внутри головы мелькнуло что-то постороннее. Тот лысый парень? Нет, просто показалось. Все же это точно обычное переутомление и ничего больше. Я перелистнул страницу, попав на соседнюю ветку. Там народ уже оттягивался по полной – большинство лезли в конспирологию, но были и те, кто выдвигал неплохие разумные версии. Вроде тех, что мы обсуждали в «Ониксе».
«Уверен, террористов «вели». Неужели они бы осмелились учинить такое, если бы точно знали, что в Твери находится Громовержец? Да еще не один, а с командой?»
«Согласен, наверняка они проверили перемещения игигов «Рускосмоса», «Скорости» и «Русатома». Ну, и остальных тоже до кучи. И наверняка официально никакие визиты в Тверь не планировались».
«Может, Серп и не преступник вовсе, а добропорядочный игиг, который внедрился в банду?»
«Ага, и пожертвовал собой, просто чтобы уничтожить бандитов. И еще полсотни человек с собой прихватил к Кингу».
«Но согласитесь, не все так однозначно…»
Дальше ничего интересного не было, пользователи скорее радовались, что не появился черный, чем пытались разобраться в причинах срыва «Детей дракона». Все же устроить такой переполох в самом центре Торжка среди бела дня – вряд ли они пошли на это просто так. Как обычно, официальной информации было мало, в прессе вообще избегали любых упоминаний Тьмы и осколков. Даже когда речь шла напрямую об этом. Мол, бандиты задумали какой-то ритуал, он был сорван. Жертв минимум, разрушений тоже. И все выдохнули.
Зазвонил телефон, я отвлекся от форума и ответил отцу – в моей семье знали, что я игиг. Разумеется, папа волновался, как и мама, а еще мои младшие, Василий и Лизавета. Увидели в новостях, что один игиг все же оказался в больнице, и поняли, о ком идет речь. Двадцать лет назад родители лишились дочери и не хотели в этот же день потерять сына.
– Здравствуй, сын, – отец всегда говорил спокойно, что бы ни случилось. Ни разу за всю свою жизнь он ни на кого не повысил голос. Даже с теми бандитами держался достойно. – Как твои дела?
– Привет, пап, – ответил я. – Все хорошо. Немного приложило о «скорую помощь», предложили пару ночей поспать в отдельной палате в качестве извинений.
– Ты в обычной больнице? – отец улыбался, понимая, что я пошутил. – В городской или уездной?
– В космической, – в тон ему сказал я. – Не волнуйся и передай всем нашим, что я в порядке. Буду как новенький через пару дней.
– Хорошо, сын, – по телефону он никогда не называл меня по имени. Только лично, в живом общении. Просто папина прихоть. – Я отменил сегодняшний эфир с Толстовым, он не приехал, так как закрыли город. Перенесли на пятницу. Слишком все заняты происшествием, чтобы слушать о мировой политике.
– Спасибо, что позвонил, пап.
– Скорей возвращайся домой. Мама с Лизаветой купили индейку, без тебя не стали готовить.
– Привет им, – я улыбнулся, представив, как мелкая резала мясо, казалось, совсем недавно. С пыхтением, уставая, как после кулинарного марафона. А теперь ей пятнадцать. – И Васильку тоже.
– У него сегодня внеочередной музыкальный эфир, поддержи его, – вновь улыбнулся папа, а потом его голос погрустнел. – В память об Оле… Ладно, не буду тебя долго задерживать – отдыхай.
Вздрогнув от накативших мыслей, я положил трубку и увидел, что уже девять часов вечера. Обычно я в такое время еще не сплю, но сегодня меня неслабо потрепало, и организм просил покоя.
«Надо поговорить», – едва провалившись в сон, я услышал знакомый голос в голове.
Глава 2
После разговора с отцом я чувствовал умиротворение, даже вроде как уснул с легкостью, но в мое скромное убежище требовательно постучалась реальность. Представлял ее капитан Горин собственной персоной. Дерьмо Кингу! Вот как в таких случаях не ругаться?
Я стоял в той самой странной комнате с одинокой лампой под потолком, и в ее желтом свете виднелись очертания моей знакомой галлюцинации. Кажется, я увидел ряды железных кроватей вдоль стен, но не стал вглядываться. Сейчас главное совсем другое.
– Кто ты такой? – спросил я, понимая, что все это не просто сон, и шагнул вперед.
Теперь свет лампы не мешал мне, я стоял ровно на границе с тьмой и смог получше разглядеть лысого мужика. Лицо, одежда, мимика и жесты – все выглядело очень подробно и реалистично. Слишком реалистично для сна или галлюцинации…
– Хорошо, если тебе так удобно, давай заново, – тем временем ответил тот. – Меня зовут Борис Горин, я капитан полиции. Ты – Спринтер, игиг. Я как-то оказался в твоем теле и один раз даже перехватил контроль.
– Ты действительно это можешь? – я тут же напрягся. Неприятная новость, чего уж там говорить.
– Специально – нет, – Горин усмехнулся. – Механика нашего с тобой взаимодействия мне пока непонятна. Так, есть кое-какие догадки… Но если мы найдем с тобой общий язык, уверен, доберемся и до всего остального. А сейчас предлагаю не терять время и перейти к главному. Тот парень из кафе – ты не зря его тогда ударил. Вернее, я, но твоими руками… В общем, ты меня понял.
Значит, вот как отравление переросло в драку. Ничего не понятно, но мы говорили о деле, и это успокаивало. Словно просто еще одна часть работы.
– Рассказывай, – я кивнул своему странному собеседнику. Пусть так, поговорим.
– Когда вашей компашке принесли алкоголь, на дне твоего стакана лежала прозрачная таблетка, – принялся говорить Горин. – Я так понял, что это бармен тебе ее подсунул. А еще я, уж извини, периодически ловлю твои мысли… Не специально. Так вот ты очень часто думаешь о пожаре, ящерице и гадах. На правой руке у парнишки была выбита ящерица. Я сложил два и два, понял, что это может быть связано. Что скажешь?
С каждым словом лысого капитана я все сильнее холодел. Ящерица… Как у той страшной женщины с пожара.
– Я действительно ищу одного человека со значком ящерицы. На маске, но и рука сойдет, – задумавшись, сказал я.
– Тогда не тормози, – грубо отрезал капитан. – Просыпайся, надевай свой карнавальный костюм, и бегом в кафе. Скорее всего, этот чернявый уже слинял. Но шансы его найти еще есть. Через коллег или вещи проверим – прошло всего пять часов, никуда он не денется. Найдем, зажмем в угол и все выясним.
– Слушай, а ты все-таки кто? – мысль Горина показалась мне здравой, хоть и сумбурной на первый взгляд. – Я помню, что тебя зовут Борис, что ты из полиции… Но почему ты так странно разговариваешь, как будто не отсюда?
– Так я и не отсюда, похоже, – капитан со вздохом пожал плечами. – Мне кажется, я умер и попал сюда, к вам. Или брежу. Может, я в коме?
В голосе Горина прозвучала неприкрытая надежда.
– Ты не в коме, – ответил я ему. – Ты в моей голове, и мне это, скажу откровенно, не нравится.
– Знаешь, я тоже не очень доволен, – парировал Горин. – Но раз уж мы оба в такой ситуации, давай договариваться. Только сперва пообщаемся с тем чернявым. Просыпайся!
Капитан вдруг резко попер на меня, выбросив вперед руки, толкнул в грудь, выбивая из равновесия. Это было настолько неожиданно, что я не успел среагировать и ускориться. Или во сне ускоряться нельзя?
Толчок Горина отбросил меня от границы света и тьмы, где я стоял, прямо под лампочку. Она неожиданно оказалась чересчур яркой, даже ослепительной, мир вокруг начал блекнуть… Я почувствовал, что просыпаюсь, замахал руками и неожиданно ухватился за капитана, вцепившись в него изо всех сил.
Мы еще не договорили!
Вот только лампочке было плевать – свет окончательно прогнал сон, и я открыл глаза в своей палате. Естественно, никаких чужаков тут больше не было.
«А это ты хорошо придумал, – неожиданно прямо при свете дня… ну ладно, вечера… раздался голос Горина. – Коснулся меня перед выходом, и теперь мы можем общаться. Теперь точно не пропадем».
Я промолчал, отметив про себя еще одну особенность своего нового состояния. Первое правило: если я теряю сознание, Горин занимает мое тело. Второе: если я сплю, мы можем общаться. Третье: если я коснулся его перед выходом, мы сможем говорить и дальше. Чего ждать еще?..
Не знаю. Если бы не новость о ящерице, я бы уже отправился к корпоративному психологу, но пока моя личная шиза – или, может, лучше называть ее паразитом? – приносит пользу.
«За паразита ответишь!» – сразу среагировал капитан, а я сразу определился, как буду его называть.
Натягивая костюм, я быстро обдумал план действий и решил никому не докладывать о своей отлучке. На большой скорости меня просто не заметят, а маска игига не позволит мне даже случайно остаться на записи камер наблюдения.
«Объяснишь, что за маскарад?» – спросил Горин, когда я вышел в коридор, аккуратно затворил за собой дверь и ускорился.
Спустя всего пару секунд я уже был на улице, затем еще одна мне понадобилась, чтобы покинуть территорию спецбольницы «Рускосмоса». Потом я, не обращая внимание на что-то говорящего капитана, пробежался до «Оникса». На полной скорости – если верить смарт-браслету, триста сорок километров в час. По ровной поверхности, не по железнодорожным путям, я могу разогнаться сильнее.
«Черт побери, – старорежимно выругался капитан Горин, когда я остановился у входа в бар. – Объяснишь, что я сейчас видел? Это у вас все так могут? Или только ты?»
«Именно так – только я, – надеюсь, мой паразит видит сейчас эту улыбку. – Единственный бегун в Торжке, остальные в крупных городах. Самая быстрая в России – Пуля, ее скорость достигает почти пяти тысяч километров в час».
На этот раз Горин выругался настолько грязно и витиевато, что я не смог бы воспроизвести это с первого раза. Причем слова были явно русскими, но вот их немыслимое сочетание поражало.
«Какой сейчас год?» – успокоившись, спросил он. Я в этот момент открыл дверь и переступил порог «Оникса».
«Две тысячи двадцать третий», – ответил я все так же про себя. Начинаю привыкать. И уже вслух добавил, обращаясь к рыжей официантке: – Где бармен? Я хотел бы перед ним извиниться за сегодняшний инцидент…
Стойка была пуста, что, собственно, и ожидалось. Девушка в накрахмаленном передничке пробормотала извиняющимся тоном что-то оправдательное вроде «Саша приболел, а сменщик еще не пришел». Потом она, покраснев, попросила селфи. Я привычно попозировал для снимка, приобняв официантку за талию.
«Спроси, где он живет», – поторопил меня Горин.
– А где мне найти Сашу? – я отстранился от приятно пахнущей цитрусовыми духами рыженькой и вернулся к легенде. – Очень неудобно… Погорячился после того боя с бандой, но человек-то тут ни при чем.
Рыжая сочувственно закивала, сложив брови домиком и поджав губы. Пробормотав что-то про администратора, она скользнула в подсобку. Я ждал, чувствуя на себе ленивые любопытные взгляды редких посетителей. Сегодня воскресенье, завтра всем на работу, и в заведениях в такое время сидят только самые стойкие. Или отпускники.
Прошло несколько минут, никто не возвращался, и это уже было подозрительно.
«Давай-ка туда, за ней», – бесцеремонно скомандовал в моей голове капитан.
Где-то впереди грохнула дверь, и я, отодвинув выскочившую мне навстречу официантку, мгновенно ускорился. Выбежал через запасной выход на кухне, старательно огибая застывших поваров, и за пару мгновений настиг убегающего парня. Увы, не чернявого с татуировкой ящерицы на руке. Светлого с модной в последнее время прической «топ кнот» – с выбритыми висками и завязанным на затылке пучком.
Говорят, когда перед тобой внезапно словно из воздуха материализуется игиг-спидер, это довольно эффектно. Настолько, что некоторые замирают как вкопанные и теряют дар речи. Именно это случилось сейчас с пареньком.
«Хлопни его по щеке, – посоветовал Горин. – Несильно, так, чтобы в себя пришел. Странный черт, не просто так убегал ведь…»
Это было необычно, я таким никогда не был, но то, что советы капитана двигали нас вперед, словно гипнотизировало. Моя рука отвесила парню пощечину, и его голова дернулась.
– Не трогайте меня! – беглец был бледен, как полотно. – Пожалуйста! Я не хотел! Меня заставили!..
– В чем дело? – наш разговор оборвал густой раскатистый бас. – Влияние «Рускосмоса» не распространяется на кафе «Оникс». Это частная территория «Волков».
Бандиты. Лояльные, вроде как в законе – их интересы не пересекаются с корпоративными, и в их дела тоже не принято лезть. Насколько я знаю, убийств и разбоя за ними не числится. Но этот, пожалуй, ведет себя слишком вызывающе. Где одна из крупнейших отечественных корпораций и где какие-то «Волки», контролирующие городские кафе? Капитан Горин, похоже, придерживался того же мнения.
«Это «шестерка»», – подал он голос.
«Знаю, – мысленно ответил я. – У этих лидер Ракша. Или ты думаешь, будто я не знаю, кто в моем городе на что способен?»
«Мало ли, – капитан ни капли не смутился. – Ты лосины носишь. Откуда я знаю, чего от тебя можно ждать».
«Это не лосины!»
«А я не паразит!»
Из тени за углом тем временем показался слегка полный мужчина в старомодном костюме, шляпе и щегольской маске с нарисованными усами. Лично я с ним раньше не сталкивался, но знал, что его зовут Франт. Пожилой игиг, раскрывший искру – тепловое зрение – еще в начале прошлого века, когда ему самому было за пятьдесят. В зубах он держал дымящуюся сигарету и опирался при ходьбе на темную трость. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – это не трость, а доработанное техниками-игигами оружие. Случись что, оттуда может выскочить острие кинжала или даже миниатюрная ракета.
– Спринтер, кажется? – усатый игиг встал и жестом пригласил меня подойти ближе.
«Не подходи, – прошипел Горин. – Потребуй главного».
Я по-прежнему удерживал сникшего модника, который если вначале и посматривал в сторону усача с надеждой, то теперь покорился судьбе.
– И давно «Волки» присылают на переговоры с игигами заместителей? – уточнил я, встряхнув своего пленника.
– Полегче, Спринтер, – послышался новый голос, на этот раз женский. – Димка – обычный парень. Учится в промышленно-гуманитарном на электронщика. Твой будущий коллега по филиалу «Рускосмоса». У нас подрабатывает администратором на каникулах. Чем он тебе не угодил?
Ко мне не спеша подошла смуглая девушка-игиг с полными губами и черными волосами. Это единственное, что позволяла рассмотреть серая маска с красной точкой на лбу. Ракша. На самом деле ей было лет сорок или даже пятьдесят, просто особенности организма игига молодили всех без исключения. И даже те, кто пробудил свою искру в далеком 1814-м, выглядели не старше семидесяти. Сама Ракша была родом из Индии, училась, по слухам, в тверской медицинской академии или в политехе. Потом осталась. Но, по другим сведениям, она приехала к нам в Торжок из Иванова-Вознесенска, а не из нашей губернской столицы. Кто же из серьезных бандитов не будет скрывать секреты своего происхождения?
– Вот с ней точно можно говорить, – вновь подал голос капитан Горин. – Расскажи про таблетку в виски. Бери быка за рога, не размазывай сопли. Может быть, тот чернявый нам и не пригодится.
Какой же он настырный! Но, может, так и надо? Я-то сам раньше переговоры с бандами не проводил.
– Привет, Ракша, – я мысленно выдохнул и постарался успокоиться. – Сегодня в «Ониксе» меня пытались отравить. Алкоголь с неизвестным нейротоксином принес бармен Саша, я пришел с ним поговорить, а у своего, как выяснилось, тезки хотел узнать, где его найти.
– Я слышала о вашей драке, – кивнула моя собеседница. – Только вроде бы бармену стало плохо, и он сам приложился о стол. С чего ты решил, будто тебе что-то подмешали?
Ракша развела руками, иронично улыбаясь, и сразу стало понятно: она в курсе, что Фортуна слегка повлияла на общественное мнение. Это плохо, ведь нет никаких доказательств кроме показаний моего внутреннего я и татуировки на руке сбежавшего бармена.
«Дай ей в морду, – капитан был готов повышать ставки. – Она же над тобой издевается. Покажи силу, с тряпками никто не разговаривает. И про этого хвостатого не забудь – помнишь, что он там плел, когда мы его догнали?»
«Не собираюсь я никого опять бить! – возмутился я про себя, обращаясь исключительно к Горину. – Мы здесь работаем по-другому».
Разумеется, я очень хотел прояснить связь бармена из «Оникса» и таинственной убийцы из прошлого. Но нельзя же просто всем бить морду. Корпорации связаны международным Договором, что регулирует отношения людей и игигов, а также национальными и местными законами. Нам запрещено просто так причинять добро и наносить справедливость по собственному усмотрению, если это не связано с интересами «Рускосмоса».
– Я прошу о содействии, Ракша, – в голове всплыли протоколы переговоров с бандами, советы, полученные на тренингах в школе «Рускосмоса». Как же давно это было. Голая теория, но это точно лучше советов Горина. – Если твои люди не виноваты, я принесу искренние извинения. Расследование все равно состоится, но мы оба можем решить все быстрее и проще.
– Буду ждать результатов, что накопают ищейки, – гордо вздернув нос, ответила лидер «Волков». – А теперь извини, Спринтер, у нас дела. Расходимся.
«Ты это так и оставишь? – возмутился в моей голове Горин. – Спустишь на тормозах?»
Он резко замолчал, словно почувствовав, что на этот раз я не пойду у него на поводу. Одно дело побег из больницы и безобидное расследование без пострадавших, другое – конфликт с бандой. И это я не беру в расчет, что тут минимум два игига.
«Испугался? – Горин сменил стратегию. Как наивно. – Наверно, так же испугался, когда убивали сестру?»
«Не смей!»
«А что ты мне сделаешь, трус? Мямлишь, когда ниточка к ее убийце совсем рядом. Надо просто протянуть руку».
В голове полыхнуло одновременно болью и гневом. Меня даже не удивило, откуда капитан знает про Олю – скорее всего, опять мысли мои прочитал. Какое это имеет значение, если он прав во всем остальном?
– Эй, Ракша! – я окликнул хозяйку бара под радостные восклицания Горина. – Мы еще не договорили!
Глава 3
– Хочешь сразиться, Спринтер? – Ракша хищно оскалилась, демонстрируя звериные клыки. – Смотри, замучаешься потом отчеты писать! Еще и извиняться придется!
– Это уже мое дело…
Едва я успел договорить, бандитка, считав мой настрой, мгновенно включила силовое поле. Портативные генераторы стоят дорого, но не дороже целой челюсти, когда рядом спидер. Хорошо, что я не стал спешить с атакой – подлови меня Ракша такой штукой на ходу, и быть бы мне лепешкой.
Мне пришлось замедлиться, чтобы попытаться пробить защиту – чем выше кинетическая энергия, тем крепче силовое поле. Не единственный, но самый распространенный способ остановить бегуна в скоростном режиме. А я в таком случае должен действовать от обратного, и теперь вместо того, чтобы красиво уложить сразу всех за пару секунд, придется действовать постепенно. Для начала вывести из игры «шестерок».
Франт оказался довольно ловким и сообразительным – выпустил ракету из своей трости, чтобы взрывом разворотило асфальт на моем пути. Убить не убило бы, однако врезаться в осколки на скорости – так себе удовольствие. Хорошо, что я не только бегаю быстро, но и соображаю.
Перехватив миниатюрный снаряд, я отправил его обратно. Как и задумывал Франт, ракета врезалась в асфальт, только рядом с ним. Пожилого игига откинуло к ближайшему дереву, и он затих. Минус один. Заодно зацепило администратора Диму, он медленно опустился на корточки и, обхватив голову руками, стал тихо завывать. Минус второй. Теперь против меня осталась только Ракша.
В боевой трансформации она принимала форму получеловека-полуволчицы, быстрой и смертоносной. Помня об этом, я прошел сквозь ее щит на обычной скорости и применил захват. Бандитка выругалась, профессионально выскользнув из моих рук. Силовое поле она отключила, но буквально на миг. Отпихнув меня ногой, резвая дамочка совершила кувырок назад и оказалась в нескольких метрах от меня, снова сверкая защитой. А потом, отращивая на ходу зубы и когти, рванула ко мне.
«Кажется, тебя сейчас порвут», – заметил Горин.
«Почему-то все считают, что если силач доберется до спидера в ближнем бою, то обязательно победит».
«А это не так?»
«Если действовать с умом, то нет».
В этот момент Ракша пробежала половину пути между нами, я ускорился, затормозил в считанных сантиметрах от ее защиты, а потом одним рывком сорвал канализационный люк прямо перед ней. Вернулся на исходную и как раз успел увидеть, как не ожидавшая этого бандитка рухнула вниз. Серьезно Ракша не пострадает, поможет силовой щит, но поостынет она сто процентов.
– Поговорим? – я заглянул в разверстый люк и увидел, как бандитка отряхивает костюм, изрыгая проклятия на хинди.
«Мужик! – одобрительно прогудел Горин. – Красиво ее обыграл».
Я мысленно поблагодарил его и галантно подал руку своей недавней сопернице. Вспышка ярости, спровоцированная капитаном, прошла, и теперь я не мог не думать о том разносе, который мне устроят за эту драку. Впрочем, если Ракша захочет пойти до конца, мне теперь уже нечего терять.
– Какой взгляд! Будто хочешь испепелить, – Ракша задрала голову и протянула изящную тонкую ладонь.
Что ж, кажется, вот теперь мы поговорим.
«Смотри, как бы она не ударила исподтишка», – предупредил капитан.
«Она бандит, рядом с ней я всегда готов к удару в спину», – честно ответил я. Нам в корпорации еще в детстве объяснили, как устроен этот мир, и те, кто не верил, очень скоро оказывались в больнице или на кладбище.
Ускорившись, я легко вытянул Ракшу из канализационного люка. Она принюхалась к себе, поморщилась, а потом позвала по-прежнему дрожащего администратора:
– Дима, подойди сюда.
Паренек послушался. Рядом, охая, возник Франт – он крутил головой, явно пытаясь размять шею. Сильно приложился о дерево, но старался держаться.
– Рассказывай, что ты знаешь, – игнорируя Франта, я требовательно посмотрел на модника со сбившимся «топ кнотом», и тот, сглотнув, перевел взгляд с меня на Ракшу. Та кивнула.
Пока мой тезка из «Оникса» собирался с духом, я внимательно осмотрел его. Нет ли татуировок с ящерицей, как у сбежавшего чернявого? Нашивок, наклеек, значков – чего угодно? Паренек был чист с виду, но пока не понятно, что ему известно и почему он выкрикивал столь странные отговорки, когда я поймал его.
– Я… я не могу говорить, – наконец, выдавил из себя Дима и побледнел. – Меня заставили!
– Стоп! – я поднял указательный палец, пытаясь успокоить парня и вернуть его разговор хоть в сколько-нибудь логичное русло. – Почему тебя, если виски принес бармен?
– Одна… посетительница, – сбивчиво принялся объяснять парень. – Я не запомнил ее лица, все как будто в тумане… или размыто. Нет, не могу! Не могу!
Глаза модника внезапно налились кровью, он принялся хрипеть, словно его кто-то душил. Он даже привстал на цыпочки и приложил руки к горлу – как будто пытался освободиться от невидимой петли. Ракша, увидев это, среагировала быстрее меня.
– Франт! – бросила она усачу.
– Никого нет! – с неподдельным ужасом в голосе ответил тот, и я понял, что он применил свое тепловое зрение.
Простенькая способность, но против невидимок-убийц ничто не работает лучше.
– Его что-то убивает… Спринтер? – Ракша посмотрела на меня, и я все понял.
Если убийцу не найти, то почему бы от него просто не убежать. Я подхватил продолжающего дергаться администратора и рванул в сторону. Если на него действительно напали, уже скоро мы будем за радиусом поражения любого оружия и способностей.
«Держись, парень», – волновался где-то у меня в голове Горин.
– Ее глаза… – Диме словно стало лучше, я даже остановился.
Но это было последнее предсмертное усиление. Тело у меня на руках расслабилось и повисло.
«Дерьмо», – только и сказал капитан.
Я ничего не ответил. Ненавижу смерть! Продолжая удерживать еще теплое тело незадачливого администратора, я вернулся к бару и аккуратно положил его на землю. Из «Оникса» выбегали встревоженные посетители и персонал, кто-то вызывал «скорую». Ракша подошла ближе, склонилась над парнем, ее недоумение проглядывало даже через маску.
– Если даже бегство не помогло, значит, он сам… Похоже на инсульт, – прохрипел Франт, он тоже подошел ближе. – С острой дыхательной недостаточностью, так бывает.
– Раньше он был врачом, – пояснила мне Ракша.
Лицо Димы перекосило, правый уголок рта съехал вниз, придавая мертвому пугающее выражение сломанной куклы. Сколько прошло времени, пока я его таскал туда-сюда? Меньше минуты!
«Я, конечно, не врач, но какой-то странный инсульт, – подал голос капитан Горин, подкрепляя мои подозрения. – Мгновенный. Обычно человек может несколько часов жить до оказания помощи».
– Значит, что-то другое, – пробормотал я, не сразу обратив внимание, что говорю вслух.
«Нейротоксин? С ним бы бегство не помогло, – предположил внутренний напарник. – Причем наверняка тот же, чем и тебя траванули. С другой стороны, кто и когда успел…»
Человеческий гомон вспорола пронзительная сирена «скорой». Фургон немецкого производства, из новых, с разгона влетел на площадку перед кафе, распугивая зевак.
«Адрес, – прорычал Горин. – Узнай адрес того чернявого, надо срочно к нему!»
За всем происходящим я и вправду забыл, что изначально хотел говорить с барменом.
– Есть подозрения на нейротоксин, – я подошел к молоденькой докторше, что осматривала Диму. Да, он труп, но медикам нужно подтверждение. А еще они обязаны выяснить, что именно случилось. – Возьмите все необходимые анализы, причем срочно. Копию результатов отправьте в филиал «Рускосмоса» на имя Спринтера.
– Разумеется, – с готовностью ответила девушка, посматривая на меня с нескрываемо благоговейным интересом. – Я вас узнала…
Вежливо улыбнувшись докторше, я вернулся к Ракше и напрямую задал ей вопрос о бармене Саше. Та кивнула, достала планшет и через пару мгновений показала мне таблицу с адресами сотрудников. Изящный указательный палец ткнул в одну из строчек. Александр Сафронов, Сиреневый бульвар.
Я мчался по улицам ночного Торжка, огибая редкие автомобили и многочисленных прохожих – погода для конца лета стояла отличная, и люди предпочитали прогуливаться пешком. Всего через пару минут я уже был на северо-восточной окраине города и стучал в дверь покосившегося частного домика.
«Ломай! – предложил Горин. – Ломай, кому говорю! Потом разберешься – он либо от тебя прячется, либо его уже прикончили, как того!»
«Я могу запросить ордер на обыск, думаю, мне не откажут», – я задумался, сколько правил сегодня уже нарушил.
«Будешь ждать, найдешь еще труп! – взорвался капитан. – Сколько раз такое бывало, когда преступник обгонял тебя на считанные минуты! Ломай! Угораздило же меня попасть в голову трусу!»
«Нет, это меня угораздило заполучить в паразиты истеричку!»
Я не остался в долгу, а потом, не обращая внимания на витиеватую ругань Горина, плавно придал себе ускорение и буквально выдавил дверь. Внутри горел свет, пищала микроволновка, оповещая о недавно разогретой пище. Я шагнул в сторону кухни, и моим глазам предстало шокирующее зрелище. У стены стоял набитый вещами рюкзак, а рядом на полу скрючился его владелец. Черноволосый парень с перекошенным лицом и невидящими глазами. Услышав или даже скорее почувствовав мое появление, бармен повернулся ко мне и попытался что-то сказать. Но выходил лишь нечленораздельный скулеж.
Я присел рядом, его тело напоминало сведенную пружину. И почему нас, игигов, не учат оказывать помощь?.. Я подался вперед, чтобы подхватить тело, протянул руку – если дотащить его до больницы, может, врачи что и успеют. Но тут бармен вцепился в меня…
– Отдай! Отдай мне! – он заорал, а потом, словно вложив в этот вопль последние силы, замер, моментально ослабив хватку.
Из него одним махом ушла жизнь. Вот он еще смотрит на меня, и вот его взгляд уже стеклянный. Такой, как бывает лишь у мертвецов. Жутко. И привыкнуть к подобному невозможно.
«И этот с инсультом? – словно в пику мне, буднично удивился Горин. – Какой у вас, однако, опасный мир. Люди так и горят на работе. Если когда-нибудь тебе предложат поработать в баре, шли их подальше».
«А тебя можно послать?!» – я покачал головой и отправил своему отряду сигнал тревоги с геопозицией. Вот, называется, сделал незаметную вылазку из больницы.
Два трупа как с куста.
* * *
В маленьком доме, где жил бармен, в один миг стало не протолкнуться. Скорая помощь, полиция, игиги из нашего филиала. Не только мои обычные соратники, но и Нюхач. Абсолютно не боевой. Его искра – сверхъестественное обоняние. Некоторые за глаза называли этого парня Ищейкой и даже Собакой. Он не обижался, но говорить о себе так в открытую не позволял.
Он был нарасхват в полиции, и муниципалитет едва успевал отстегивать «Рускосмосу» деньги. Именно наш Нюхач вышел на след зареченского маньяка, терроризировавшего северную часть города и окрестные села. Он пресек наркотрафик по Вышневолоцкой водной системе. И на его счету помимо всего прочего были сотни раскрытых угонов, ограблений, убийств.
Однако сейчас Нюхач был в явном недоумении. Он подошел ко мне, мы по обыкновению поздоровались ударами кулаков. Затем последовала небольшая пауза.
– Спринтер, ты сумел меня озадачить, – он почесал свой курчавый затылок. – Со мной это впервые, если не считать тот случай в Боровичах. Нет никаких следов.
Капитан Горин в моей голове чертыхнулся, и я последовал его примеру, вслух помянув Кингу. Нюхач с готовностью закивал в ответ.
– Вот и я о том же, – он пожал плечами. – Из запахов в доме только те, что принадлежат пострадавшему. Никого постороннего не было здесь около недели. Малинка совсем слабенькая, еле видно… Похоже, девушка. Если только ее найти и спросить, но думаю, это мало что даст.
Порой, когда Нюхач, сбивался на понятные только ему объяснения, возникало ощущение, будто он бредит. Или странно шутит, поэтому большинству людей с ним было трудно общаться. Дело в том, что запахи он воспринимал сразу всеми органами чувств и мог описывать пиццу из «Чикен Хауза» как «желтую с густыми нотками шелестящей разогретой кожи». А про очередную женщину, с которой ходил на свидание, рассказывал, будто она пахнет «громко и оранжево».
– Получается, нейротоксин или что-то такое ему дали в другом месте? – уточнил я.
– Слушай, я бы вообще не напирал на какой-то яд, – доверительно сказал Нюхач. – Тут что-то другое… Возможно, менталист.
Такую версию я тоже начал было рассматривать, но смущали некоторые нестыковки. Во-первых, все игиги, способные влиять на мозги, на строгом учете. А во-вторых, человечество давно изобрело нейроблокаторы, которые сводят на нет старания большинства менталистов. Сомневаюсь, что «Волки» не озаботились такими препаратами для своих людей. Откровенно говоря, я не верю, что сильный «мозголом» способен разгуливать под носом «Рускосмоса», «Защиты» и даже простой полиции, которую негласно поддерживаем мы, игиги.
«Я бы на твоем месте не отбрасывал версию этого хмыря, – задумчиво проговорил капитан Горин, вслушивающийся не только в наш разговор с Нюхачом, но и в мои мысли. Странно, я уже как будто начал к этому привыкать. – Если в вашем мире есть сильные гипнотизеры, им вовсе не обязательно заявлять о себе. К тому же это может быть гастролер».
Мой внутренний напарник путал понятия «менталист» и «гипнотизер», но ему было простительно. Самое главное, он четко уловил суть – игиг, способный воздействовать на чужой разум, вполне мог скрываться. Да, империя скрупулезно ведет особый реестр людей с искрой, сверяет его с подобными перечнями других стран. Да, фанаты не менее тщательно создают картотеки кумиров, куда входят не только герои, но и бандиты. И да – все это постоянно обновляется, перепроверяется, верифицируется. Но кто сказал, что каждый, в ком пробудился дар, тут же бежит об этом рассказывать?
«А гастролер – это кто?» – я решил уточнить, что имел в виду капитан Горин.
«Преступник, который совершает свои правонарушения не там, где живет», – терпеливо объяснил мой напарник. – Как гастролирующий артист, только от бандитского мира».
Гастролер… Я словно открыл для себя новый вкус этого слова. Пусть Горин и странный, но он умеет логически мыслить. В конце концов, почему мы действительно ограничиваем себя родным городом и даже страной? Взять тех же Оборотня и Жабу, которые успели покуролесить в Вене, прежде чем попасть в общеимперский российский розыск.
В памяти снова всплыла женщина с того пожара, разделившего мою жизнь на до и после. Ее никто так и не нашел, я все эти двадцать лет рыл форумы и сетевые энциклопедии в надежде наткнуться хоть на какой-то след. Но желто-коричневый костюм и маска с ящерицей были в реальности, они мне не приснились и не почудились.
И вот, возможно, еще один случай. Есть жертвы, есть неявные следы чужой искры, а самого игига нет. Следы татуировки ящерицы… Каковы шансы, что новый таинственный убийца – это та же, кого я искал все эти годы?
– Эй, Спринтер, ты здесь? – от размышлений меня отвлек встревоженный голос Нюхача. – Ты что-то понял? Есть идеи? Или просто завис?
– Пока не знаю, – я покачал головой. – Впрочем…
Мимо нас как раз несли мертвого бармена. Я жестом попросил санитаров остановиться, откинул серую простыню и взялся за еще теплую руку. Между большим и указательным пальцами чернела татуировка ящерицы.
Горин тогда не соврал. Вот только что мне теперь с этим делать?
Глава 4
В палату я вернулся уже глубоко за полночь. У работников «Оникса», оказавшихся замешанными в моем отравлении, констатировали диагноз «обширный инсульт». С острой дыхательной недостаточностью, ставшей причиной обеих смертей – парни попросту задохнулись. Однако никаких следов и зацепок на тему того, кто и как это сделал, не было. Обоих убрали быстро и безжалостно, чтобы ни я, ни полиция ничего не узнали. Вот почему я ворочался на ставшей внезапно узкой койке и не мог уснуть.
«Как думаешь, кому ты мог так насолить? – капитан Горин явно горел желанием раскрыть столь странное дело и поэтому вернулся к тому, с чего все началось. К моему отравлению. – Я так понимаю, врагов у тебя немало. Вспоминай, кого недавно выпустили из тюрьмы, кто убежал недобитый… Кстати, имей в виду, что больше всего следует опасаться не тех, кто шумит и откровенно угрожает, а тех, кто ведет себя тихо. Они молча действуют».
«Это логично», – я кивнул.
Мы стояли друг напротив друга в темной пустой комнате, между нами струился желтый свет лампы. Как оказалось, туда можно попасть в любой момент, если сосредоточиться, закрыв глаза. Это было гораздо удобнее, чем разговаривать мысленно с самим собой. Тут я хотя бы видел своего внутреннего собеседника, и воспринималось это не так… безумно, что ли. Мы с Гориным открыли такой способ случайно. В изнеможении рухнув на койку, я закрыл глаза, продолжая мысленный диалог. И тут же очутился в комнате с лампой. Продрал веки – очнулся в палате. Снова смежил их – вернулся в пристанище капитана. Удобно. Главное, как выяснилось, не давать ему возможность занять место под лампой. Но он, к его чести, пока не стремился меня оттеснить.
«У меня только одна мысль на эту тему, – я рассуждал вслух, наблюдая за реакцией Горина. – Женщина со значком ящерицы на маске. Та, кого я видел на пожаре».
Двадцать лет… Ровно двадцать лет прошло с тех самых пор, как я потерял сестру. Но только сейчас история внезапно получила свое продолжение, тем более неожиданное с учетом проделанной мною работы. Все это время я искал таинственную незнакомку, перелопатил кучу справочников и форумов, но не нашел и намека на женщину в желто-коричневом костюме. Ящериц было хоть отбавляй. Даже банда с этим названием действовала в Калмыкии. И еще с десяток похожих «коллективов» в разных концах Земли. Были даже похожие татуировки, отличавшиеся лишь формой хвоста, головы и лап. Но не было никого с ящерицей на маске. Даже астраханская девушка-игиг с этим прозвищем и мощной регенерацией выбрала своей эмблемой когтистую лапу рептилии.
«У меня бывали похожие случаи, – кивнул Горин, неожиданно сев на пол в позу бабочки. – Отложенный рецидив… Убийцы, много лет успешно скрывавшиеся от правосудия, словно получали какой-то толчок и пытались убрать свидетелей, которые о них благополучно забыли. А случалось и так, что люди подолгу жили ожиданием мести и потом наносили решительный удар».
«Я тогда был ребенком, – последовав примеру капитана, я расположился в медитативной позе, осознав, что так гораздо удобнее даже в мыслях. – За что мне было мстить?»
«Ты рассказывал, что какой-то Кремень продал долг твоего отца «Гадам», – напомнил он. – Не думал, что кто-то давно заточил зуб на твою семью и нанял этих отморозков? Так сказать, для отвода глаз, чтобы самому не мараться. Ведь, насколько я понял, у вас тут все совсем по-другому… Как у нас больше ста лет назад. Родовые интриги, вендетта и все дела».
«Вообще, все началось не так давно, хоть и до моего рождения, – я облизнул пересохшие губы и удивился, как такое возможно в мыслях. – Мой прадед, заядлый картежник, проигрался в пух и прах, набрал кучу долгов, вновь все проиграл. Да-да, представь, все банально… Ему пришлось распродать почти все родовые имения, землю, отдать сбережения. Остался лишь дом в Торжке, и то чудом. А потом вдруг выяснилось, что от прадеда остались еще долговые векселя, которые совсем недавно предъявили отцу как наследнику. Кто же знал, что их в итоге перепродадут бандитам… Тем самым «Гадам». Нашу семью тогда в основном кормила радиостанция, созданная отцом еще вместе с дедом, и доход от нее постепенно увеличивался. Но бандиты потребовали деньги сразу. Потом тот пожар… Пришлось опять влезть в долги – восстанавливать дом и радиостанцию».
Я вспомнил те бесконечные дни и месяцы на одной крупе, безумные переработки отца. Маме пришлось достать из пыльного ларчика швейный набор и без конца кроить, вышивать и штопать. Как родители в таком состоянии воспитали меня и еще вытянули Васю с Лизой – до сих пор уму непостижимо.
«Да уж, в мире особо ничего не меняется, – странно усмехнулся Горин, продираясь через мои мысли. – Бедность, кредиты, долги, игромания. Конкуренция в бизнесе. Разборки и передел сфер влияния. Радиостанция, конечно, вряд ли такой уж лакомый кусочек, чтобы из-за нее людей сжигать. Но я просто уверен, что громкий разбой – это операция для отвлечения внимания. Скорее всего, «Гадов» наняла та женщина, о которой ты говоришь. И возможно, что сама она не должна была попасться вам с сестрой на глаза. Например, что-то искала, пока Анаконда с Саламандрой изображали атаку беспредельщиков. И не рассчитали, что вы с сестрой побежите наверх».
«Ты знаешь, в этом что-то, наверное, есть, – задумчиво кивнул я. – Я пока не могу представить, что ценного могли искать в студии, но вот твоя идея с отвлечением внимания… В ней что-то есть».
«Ты же не из вежливости так говоришь? – капитан с подозрением посмотрел на меня. – Это ты брось. Я в полиции такого насмотрелся, тебе и не снилось. Женщины роды изображали, пока их мужья магазины чистили…»
Я вспомнил, как буквально вчера подручные Серпа атаковали вертолетную базу, чтобы оттянуть силы столичных игигов от торговой площади в центре Торжка. Логика та же, и Горин зря обижается, будто я не поверил. Очень даже может быть, что убийца Оли что-то искала у нас. Только что? И как это связано с сегодняшним покушением?
«К Кингу вежливость», – я покачал головой, отвечая Горину.
«К кому?» – переспросил Горин.
«К Кингу, – повторил я. – Это один из драконов, мифическое существо. Хотя некоторые верят, будто он существует».
«Понятно, – неопределенно кивнул капитан, нахмурившись. – Ладно, черт с ним, с этим Кингу. Лучше подумай, может, ты что-то упускаешь. Что у вас было ценного, что стоило бы украсть? Или, наоборот, уничтожить?»
«Диски, – мелькнуло у меня в голове. – Когда мы с Олей взбежали на чердак, она держала в руках компакт-диски. А потом просто бросила их в огонь… Может, зацепка здесь?»
«Может, и здесь, – подал голос напарник, и я в очередной раз убедился, что мысли от него не скрыть. – Поговори с отцом. Если там на самом деле ничего не было, одной версией станет меньше. Как вариант, это может быть компромат… На кого-нибудь высокопоставленного. Подумай об этом».
И вновь Горин выдал дельную мысль. Тот пожар выбил меня из колеи, и я старался всячески гнать от себя все, что с ним было связано. У отца ведь было влияние, финансовые проблемы не исключают авторитет, с ним считались. Но случались у него и конфликты. С Морозовыми, Рябушинскими, Бергами и другими промышленниками, акционерами крупных корпораций. Весь в деда, который основал радиостанцию и не жалел представителей бизнеса, плюющих на закон.
Мог у отца оказаться дома компромат на кого-то влиятельного? Возможно… Мне не хотелось думать про него плохо. Я верил, что он сделал бы все от него возможное, чтобы защитить семью. Что рисковал с умом и делает так до сих пор. Но я понимал, что разговор на эту тему должен состояться. Пора вылезать из кокона и расставлять все точки над нужными буквами.
«Эх, мне бы получше разобраться в ваших порядках… – Горин явно прочел мои сомнения и попытался отвлечь. – Чувствую себя как за границей, хоть страна и та же».
«Ты же мои мысли читаешь, – я пожал плечами, радуясь возможности переключиться с неприятных мыслей. – Запоминай, анализируй. Я буду подсказывать».
«Понимаешь… – капитан задумался. – Для тебя же это все само собой разумеющееся. Вот приходит тебе в голову мысль, ты же ее не объясняешь. Это как… предположим, я тебе говорю, что родился еще до распада Союза. Как бы ты это понял?»
«Ну… – я напряг память, вспоминая историю. – Ты про Южно-Африканский Союз? Нет, не подходит – он никуда не делся. Союз трех императоров? Так он пока только в проекте…»
«Вот видишь, – капитан развел руками. – Мне бы лучше книги, статьи, какие-нибудь фильмы документальные. Пока в больнице валяешься, включал бы что-нибудь познавательное».
В такие моменты Горин начинал напоминать мне совесть. Или маму, которая мягко объясняла нам в детстве, что помимо игр есть дела. Но предложение действительно было резонным. Я открыл глаза, включил телевизор, настроил его на интернет-канал и нашел популярную документалку про появление первых игигов.
Усталость при этом стала нестерпимой, очень хотелось спать. Горин, видя мои страдания, осторожно предложил поменяться местами. Мол, я буду спокойно предаваться объятиям Морфея, а он в моей шкуре – чинно смотреть сериал и набираться ума. Заодно он предложил поковыряться в сети и, используя свои познания, еще раз поискать татуировки с ящерицей. Мой засыпающий мозг принял эту идею с благодарностью, но осторожность, присущая всем корпоративным игигам, потребовала подстраховки.
Горин, конечно, не дурак, а потому не станет рисковать, действуя в одиночку. Наши порядки он знает плохо, и это мягко сказано, отрицательный опыт у него уже есть. Разве что попытается воспользоваться моей искрой, и именно эта возможность способна его соблазнить. Значит, надо ему объяснить, что это опасно без подготовки, что он может погубить нас обоих… А лучше сразу рассказать ему о законе Раптора. Возможно, все будет проще, чем я думаю.
«Если тебе взбредет в голову…» – начал было я, но капитан меня остановил.
«Можешь не продолжать, – сказал он. – Я понял, о чем ты».
«Не хочу, чтобы ты подумал, будто я пытаюсь хитрить, – я не собирался полагаться на слова, мы оба должна были убедиться во всем на практике. – Расскажу тебе историю. Подробности ты еще узнаешь из документалки, так что для начала коротко: за двести лет существования игигов ученые исследуют искры, пытаются их понять, даже опыты ставят. К примеру, в девяностых одного британского игига, его звали Раптор, разнесло на кусочки во время сражения с черными игигом…»
Я замолчал, наблюдая за реакцией Горина. Он слышит не только мои слова, но и видит верхний слой мыслей – хорошо, так он точно не будет делать глупостей.
«Так вот, – я продолжил. – Раптор был любимцем британской публики, членом королевской семьи, и это все знали. Его до последнего пытались спасти и решились на рискованную операцию – пересадили мозг в новое тело. Он прожил потом еще сутки, но сохранил при этом свой дар. Так и выяснилось, что искра не привязана к телу. Может, к мозгу, может, к душе…».
«Намекаешь, что мне не светит так быстро бегать? – усмехнулся напарник. – Да, признаться, я думал об этом. Но хотел с тобой обсудить отдельно».
«Не намекаю, а говорю, что для этого есть очень большая вероятность. Но мы же хотим знать точно? Так как насчет эксперимента? Переформулируем закон Раптора».
«А давай!» – глаза Горина загорелись.
«Касание», – напомнил я.
Он кивнул, я протянул руку вперед, мы сжали друг друга стальной хваткой, а потом словно в танце поменялись местами. Я отступил в сторону, Горин сделал шаг в круг света. И сработало… Я потерял контроль над телом, но оказался на месте капитана: мог видеть и чувствовать все, что происходит в реальности.
«Попробуй побежать… – подсказал я. – Начинаешь как обычно, а потом просто чувствуешь, что можешь все быстрее и быстрее».
– Ага, – ответило мне мое же тело, а потом, топая, принялось носиться взад-вперед по палате.
Под руководством капитана, который до последнего надеялся коснуться моей искры, оно совершало дикие прыжки, задевало о стены, затем выскочило в коридор, пронеслось мимо удивленной дежурной медсестры, что-то буркнуло про бессонницу и вернулось назад. Закон Раптора подтвердился, удовлетворенно подумал я. Дождавшись, пока грустный Горин в моем теле завалится на койку, уткнувшись в экран телевизора, я сделал шаг из-под лампы и провалился в блаженное небытие.
Ну, чем этот попаданец может мне навредить, думал я… Идиот, что сказать.
* * *
Очнулся я от резкой боли в затылке. В ноздри ударило холодной ночной сыростью, смешанной с запахами Петербуржского тракта – асфальтом, соляркой и разгоряченным металлом проезжающих мимо Торжка фур. В голове была каша, я с трудом пытался свести воедино тот факт, что заснул в больнице, а проснулся рядом с домом убитого бармена Саши.
Едва пришло осознание, воздух потонул в полицейских сиренах, а темнота замерцала синим и красным – от проблесковых маячков было не укрыться. Возникло ощущение, будто к старому деревянному домику слетелись все патрули города. Начав с вежливого вопроса, что происходит, я в итоге обложил своего внутреннего напарника всеми мысленными эпитетами. Особенно смачно у меня получилось приложить его «паразитом» – от этого прозвища Горин искренне злился. Однако делал я это уже на бегу с максимальной скоростью.
Учитывая, что двое полных сил парней отправились на тот свет в моем присутствии, показываться полиции возле дома одного из них точно не стоило. Вот я и решил не испытывать судьбу, а опрометью помчался в больницу. Кажется, никто меня так и не заметил – хорошо, что у масок есть свойство размывать образ. Ни одна камера, ни один фотоаппарат не могут нас записать. Это часть договора, гарантия сохранности наших личностей и последняя надежда, что эта ночь пройдет без последствий.
«Горин! Паразитная ты морда! А ну, отвечай!» – снова заорал я, но капитан продолжал молчать.
Очень надеюсь, что это из-за того, что он получил удар по голове. Если же он просто скрывается от правосудия, я ему устрою ночь в следственном изоляторе с пристрастием. В голове раздался еле слышный смешок – кажется, мой сосед по мозгам начал приходить в себя.
«А теперь рассказывай, что произошло, – едва оказавшись в палате, я в тихой ярости обратился к кряхтящему в моей голове Горину. Похоже, он все-таки и вправду на какое-то время отключился. – Это так ты фильм смотришь? Приобщаешься к истории моего мира? Татуировки ищешь?»
Капитан молчал еще несколько долгих секунд и ответил, когда я уже начал было подозревать, что ему слишком уж плохо. Подобная перспектива меня не радовала, потому что я не знал, как это может отразиться и на моем состоянии. Почему-то в голову лезли истории о сиамских близнецах, которые умирали после операций по разделению…
«Ладно, уел, – неожиданно отозвался Горин. – Согласен, я был не прав, воспользовавшись твоей слабостью. Признаю, больше такого не повторится. Зато! – он выделил это слово. – Зато я кое-что выяснил. Во-первых, тебя пасут, так что не расслабляйся».
«Пасут? – я был сбит с толку. – Кто меня пасет? Как?»
«Разве у вас так не говорят? – капитан словно был озадачен. – Ладно, скажу проще. За тобой следят. Пока ты дрых, я досмотрел кино и хотел уже в интернет зайти, а потом увидел, что какая-то сволочь в окно смотрит. Ну, я обматерил ее хорошенько и потом только понял: мы же на третьем этаже! Вскочил, подбежал к окну – уже нет никого».
Слушая рассказ Горина, я чувствовал, как по спине бежит холодок. Если кто-то, как он говорит, меня «пасет», то это очень серьезно. Для начала – сюда очень сложно пробраться. Так что это либо кто-то из своих, о чем мне не очень хочется думать, либо кто-то очень серьезный. Настолько, что способен игнорировать защиту больницы «Рускосмоса». Но посмотрим, что дальше расскажет Горин.
«Так вот, – продолжал он. – Я раму открыл, выглянул… Думаю, никто же не может просто так по стенам бегать. И оказалось, что может! Кто-то мелкий – то ли девчонка, то ли ребенок – несется под углом девяносто градусов, словно по стадиону!»
Игиг, тут же подумал я. Впрочем, было бы удивительно, окажись этот таинственный шпион человеком.
«И ты поперся за ним?» – кажется, я начал догадываться, почему Горин внезапно убежал из больницы. Вот только плохо, что он наследил… Его же наверняка кто-то видел – с обычной-то скоростью!
«Пришлось, – кивнул капитан. – Попытался тебя разбудить, и не вышло. Надо же погружаться, вставать под лампу… Так что самым правильным решение оказалось преследование подозреваемого. Причем сразу, без промедления».
«Рассказывай дальше, – сказал я. – Все рассказывай. Много народу тебя видело?»
«Медсестра и охранники, – без тени тревоги или стыда ответил напарник. – Если что, ты к женщине ходил. Они поржали, но зато с тебя, если что, взятки гладки – в любом нормальном обществе это уважительная причина самоволки откуда угодно. Пожурят, может быть, для проформы, но в целом даже уважать больше начнут».
Я почувствовал, что краснею. Горин, управляя моим телом, наплел с три короба, показал меня эдаким ловеласом без мозгов… С другой стороны, это сработало, его в моем теле никто не стал останавливать, и он просто продолжил погоню за шпионом. Кстати, почему его самого никто больше не увидел? Хороший вопрос.
По словам капитана, маленький верткий игиг переполз через бетонный забор и побежал прочь. Но перед этим он как будто бы стал невидимым, во что Горин не поверил и решил, будто тот просто хорошо замаскировался. А я, кажется, понял, кого наняли за мной следить.
Глава 5
Хамид Шавсуддин, вольнонаемный игиг
Геккон давно уже перестал считать загубленные им души. Он привык убивать и делал это без капли сомнения. Он не был силен, а потому избегал открытых схваток, предпочитая действовать тихо. Но сегодня ему не требовалось прерывать очередную жизнь. Ему нужно было лишь заманить. Остальное – дело его заказчиков.
Он с легкостью обошел все охранные системы больницы «Рускосмоса», прошел в паре метров от стражи и еле удержался от провокации. Ему нравилось дразнить обычных людей, он наслаждался их беспомощностью. Вот только сейчас это было лишним. А рисковать просто так Геккон не любил.
Искра позволяла ему сливаться с окружающими предметами. Хамид, как звали его в обычной жизни, открыл это в себе еще в детстве, и сверстники быстро перестали играть с ним в прятки. Какой в этом интерес, если ни у кого не получалось найти притворившегося корой дерева мальчугана?
Потом детство кончилось. У родителей не было денег, чтобы отдать его в нормальную школу, откуда бы он перешел в немецкую «Скорость» или британское «Сияние». А может, и к русским в одну из их многочисленных корпораций. Но игиги в бедной азиатской стране могли рассчитывать только на себя. И Геккон стал одним из таких. Он использовал свою искру, чтобы красть товар у зазевавшихся торговцев. Потом осмелел и стал грабить туристов. Особенно он любил этих заносчивых европейцев и американцев, которые делали вид, что жалеют маленького чумазого подростка, а сами лишь тешили свое грязное эго.
Впрочем, не зря пророк учил своих потомков, что зло должно быть наказано, и Хамид сделал эту истину частью своей жизни. Склонив голову и бормоча благодарности за мелкую монету, он вытаскивал из наивных чужаков набитые купюрами кошельки и снимал драгоценности с их поджавших губы жен. Они чаще всего ничего не замечали. Иногда, впрочем, попадались и те, в ком еще жил дух воина. Вот только и им было не достать его. Хамид убегал, а потом прятался высоко на стенах или даже под потолком. Маскировка и цепкие конечности, как у настоящего геккона, спасали его от любого преследователя.
Вот и сейчас он ловко карабкался по стене больницы на третий этаж. Нашел нужное окно и, старательно пошумев, чтобы привлечь внимание Спринтера, показался во всей красе. Теперь сделать вид, будто случайно раскрылся… Отлично, этот простак купился. Не задание – сказка. Детский утренник за большие деньги.
Геккон мог и сам убить Спринтера, тем более что в его практике уже были заказы на бегунов. Яма-ловушка на пути, шипастый силовой доспех, способный выдержать удар разогнавшегося спидера и нанизать его будто на шомпол – способов существует множество. И в договоре был прописан такой форс-мажор, как «слишком активное сопротивление». Но в этом случае Геккон обязан был принести труп, не потеряв при этом ни одну из вещей Спринтера. И вдобавок лишался почти девяноста процентов от суммы, а она была слишком уж лакомой, чтоб от нее отказываться.
Перед тем, как идти на дело, Хамид изучил все окрестные подворотни, проулки и тупики. Спринтер быстрый, но в этом и его слабость – сложно переключаться. Едва разогнался, а тут уже нужно притормозить… Вот Геккон и составил у себя в голове несколько маршрутов, ведущих к Сиреневому бульвару. Именно туда представитель заказчика потребовал привести Спринтера.
У Геккона все было выверено вплоть до секунды. В любой момент он мог представить один из вероятных сценариев и рассчитать, где ему нужно свернуть, чтобы разогнавшийся спидер пронесся мимо. А потом увести его дальше, еще дальше, совсем далеко…
Но с самого начала все пошло не по плану. Спринтер, по всей видимости, что-то заподозрил и прошел через КПП. Злой как тысяча Кингу Хамид, спрятавшись в придорожных кустах, наблюдал за тем, как игиг в терморегуляторном костюме перекидывается шуточками с охранниками. Затем Спринтер вышел и закрутил головой – незаметно для обычного человека, но опытный диверсант Геккон сразу вычислил его намерения. Так делают полицейские и агенты спецслужб, которым нельзя привлекать внимание. Давно ли в «Рускосмосе», интересно, этому обучают?
Геккон выскочил из кустов, намеренно задев одну из веток и произведя легкий шум. Достаточный для того, кто следит. Отлично – Спринтер купился и неспешно пошел следом. Хамид на ходу отметил первую точку и направился в сторону от нее. Это был обманный маневр. На самом деле траекторию Геккон выбрал такую, чтобы максимально быстро нырнуть в узкий переулок, пока разогнавшийся Спринтер не сообразит, куда нужно бежать дальше.
Дерьмо Кингу! Это было самое легкое ругательство, что пришло в голову Геккону, когда он увидел, что его жертва спокойно вычислила направление и перекрыла ему дорогу. Проклятье!
«Да он же играет со мной!» – догадался Хамид.
Спринтер упорно не разгонялся, делая вид, что спокойно прогуливается по ночным улицам. Прохожих в такое время не бывало, лишь редкие полицейские патрули проезжали мимо. Завидев игига с корпоративной эмблемой, они облегченно выдыхали и ехали дальше, понимая, что их помощь не требуется.
Геккон начал петлять, старательно сохраняя видимость, что он именно прячется, а не заманивает. И ему очень не нравилось, что какой-то бегун, которые обычно не отличались оперативной сообразительностью, безошибочно вычислял его местоположение еще до того, как Геккон сам раскрывался.
Так они и дошли до Сиреневого бульвара – задачу можно было считать почти выполненной, но у Хамида уже не было ощущения детского утренника. Напротив, он весь взмок и находился в состоянии постоянной готовности. Один Кингу знает, чего можно ожидать от такого странного игига.
«Что там у него болтается на запястье? – подумал Геккон. – Не может быть! Слишком характерный блеск…»
Пирамидка на руке Спринтера была очень похожа на одну очень дорогую вещь. Достанься такая Хамиду, и ему до конца жизни не пришлось бы работать. А этот таскает ее будто безделушку – открыто, без страха и словно бы напоказ… Может, к Кингу это задание? Если это не ошибка, думал Геккон, теперь понятно, почему бегуна требовалось выманить! Он решил подобраться поближе…
И тут вдруг произошло то, чего никто не мог предусмотреть. Обычный уличный воришка, грязный оборванец, решил обчистить одинокого Спринтера. Тот был в маске, но в гражданской одежде и накинутом капюшоне ее было совсем не видно.
«Вот идиот… – успел подумал Геккон, ожидая, как мелкого грабителя сейчас скрутят. – Главное, чтобы Спринтер не стал шуметь, а то завалить задание из-за такой мелочи было бы очень обидно».
Геккон стоял, слившись с кирпичной стеной, но в этот момент его маскировка чуть не пропала. Спидер каким-то образом пропустил удар обычного мальчишки. Разогнавшись, юный грабитель подпрыгнул и со всей силы зарядил игигу по черепу – и попал! Вышло мощно, звонко и довольно точно. Геккон как убийца оценил силу удара – такой гарантированно вырубит любую цель, но вот для билета на тот свет его будет уже недостаточно.
«Сын совы!» – выругался про себя Геккон.
Его цель сначала странно себя вела, теперь так глупо подставилась. Впрочем, еще можно было ее спеленать и получить хотя бы десять процентов награды. Мелочь, но зато не будет пятен на репутации.
Геккон уже почти сделал шаг вперед, но тут все опять пошло не по плану. Несмотря на удар и отсутствующее усиление от своей искры – у бегунов его никогда нет – Спринтер не упал. Только вздрогнул, а потом начал вертеться на месте, ошалело оглядываясь по сторонам. Не ожидавший такого поворота оборванец едва успел спрятаться в темной подворотне – пожалуй, все-таки слишком быстро. Не исключено, что воришка тоже бегун, только слабый, не до конца раскрывшийся. Хамид посмеялся бы такой иронии судьбы, но сегодня она была точно не на его стороне.
Они вроде бы и не шумели, но кто-то поднял тревогу, и с соседней улицы уже были слышны сирены полицейских машин. Надо было выбираться отсюда. Вот только… Геккон замер – если он не выполнил задание, если не смог сохранить репутацию, может, хотя бы проверить амулет на запястье игига? Слишком уж это похоже на ребис. Или философский камень, как называли его алхимики древности и до сих пор называют малообразованные люди. Слишком, конечно, невероятно, но, если он не ошибся, это сторицей окупит все сегодняшние неприятности. Надо только подкрасться поближе и выждать момент…
Бегун неожиданно активировал свою искру и скрылся с глаз. Вот он стоял, озадаченно вертя головой, и вот его уже нет, след простыл. Геккон сплюнул и, отделившись от стены, принялся красться в ближайший переулок, на ходу меняя расцветку.
Нет, сегодня точно не его день – впрочем, он хотя бы не умер, и это уже неплохо.
Впереди послушалось странное шуршание, словно огромная змея сложилась кольцами и перекрыла собой вход и выход из переулка. Геккон вздрогнул от неожиданности.
– Это вы? – шепотом спросил он. – Вы же видели, я привел его…
– Но он ушел, – голос завораживал, Хамид был готов рассказать все, что угодно, лишь бы слушать его бесконечно. – Задание не выполнено.
– Это все из-за ребиса? – наемник понимал, что болтливость может стоить ему жизни, но не мог сопротивляться обволакивающему тембру. – Вам нужен ребис? Я достану! Только скажите!
Последнее, что видел Геккон, были глаза, словно бы заслонившие собой весь остальной мир. Бездонные, синие… и безжалостные.
Дмитрий Стрижевский
Геккон. Игиг из Афганистана, кочующий от банды к банде. Искатель приключений, которому все равно, кто ему платит, лишь бы монета была звонкой и внушительной по весу. Свое прозвище он получил за умение держаться на вертикальных поверхностях и способность к мимикрии. Говоря проще, он бегал по стенам и даже по потолкам, а еще мог маскироваться под окружающую среду подобно хамелеону.
«Слушай, это какой-то прям клуб рептилий, – проворчал Горин, уловив мои мысли. – Анаконда с Саламандрой, женщина эта с татуировкой… Теперь вот Геккон».
«Гады, – кивнул я. – Та самая банда. Но в целом, я думаю, это просто совпадение. После того случая они, считай, вообще от дел отошли. Я скорее поверю, что меня так по ложному следу пытаются пустить».
«Вполне вероятно, – согласился капитан. – Короче, эта тварь побежала в сторону Сиреневого бульвара. Тут я быстро сориентировался, город-то у нас один и тот же, хоть у вас, конечно, он попросторней. Поэтому из виду его я уже не выпускал, вел до самого дома бармена».
«Это странно…» – подумал я.
«Еще как странно, – подхватил Горин. – У него была куча шансов или меня грохнуть, или спрятаться. А он как будто меня туда вел. Я вот сейчас это хорошо понимаю. Ну, а что было дальше – ты уже сам знаешь. Кто-то меня сзади хорошенько так уработал по затылку».
«Знаю, – с тяжелым вздохом сказал я. – Ты очень сильно рисковал… Хорошо, что полиция тоже устроила там засаду – похоже, они и спугнули тех, кто на тебя напал. На нас…»
Я почувствовал, как внутри меня клокочущей лавой поднимается гнев. Я знал, кто такой Геккон, я мог его догнать и обезвредить, потом сдать корпорации. А мог спросить и сам, кто его послал, выбить из него, связан ли этот человек с убийцей моей сестры… Все это я мог сделать, но спокойно спал, пока моим телом управлял гребаный попаданец из параллельного мира!
Как же мне хочется ему врезать! Но нельзя… Или можно?
Прикрыв глаза, я очутился в комнате с лампой. Горин смотрел на меня, удивленно приподняв бровь.
– Ты опять хочешь, чтобы я извинился? – спросил он.
– Нет, – ответил я, разминая кулаки. – Просто хочу набить тебе морду, чтобы знал, как трогать чужое. Паразит и вор! Чем сегодня ночью ты был лучше тех, за кем охотился в своем мире?
Горин побагровел, заскрежетал зубами – кажется, я его достал. Вот и хорошо. Значит, есть в нем еще что-то нормальное. Вот только меня это не остановит.
Я рванулся к нему, занося правый кулак в висок. Без скорости – тут ее нет, но мне хватит и моей обычной подготовки. Обманный маневр, которым я лишь отвлеку его, а ударю между тем левой… Капитан легко перехватил обе мои руки, развел их в стороны и с силой врезал ногой в живот. Меня откинуло, я едва устоял на ногах, но тут же снова пошел в атаку.
На этот раз уже я отбил его выпад, пропустил мимо себя и совершил захват. Руки сомкнулись в клещи, я рванул, поднимая Горина, и бросил его через себя. Капитан неуклюже покатился по полу в сторону одной из железных кроватей, зацепился рукой за ножку, остановился, вскочил… И поймал меня на удар ногой в бок!
Я охнул, сложившись пополам, и в то же время изо всех уцепился за добычу. Нога – это не только оружие, но и хороший рычаг. Капитан попытался вырваться, но кто же его отпустит. Продолжая удерживать свою добычу, я извернулся и взял его на болевой прием.
Капитан несколько раз попытался вырваться, но не смог и застучал по полу, прося пощады.
Вот только это было совсем не то, чего я ждал от этой драки! Точно не победы по очкам!
– Вставай! – я отпустил капитана, ослабляя захват и отбрасывая его в сторону.
– Может, хватит? Что ты как ребенок?
Горин пытался меня успокоить, но в то же время, стоило мне сделать подшаг, как он попытался встретить меня коротким хуком справа. Медленно!
Я увернулся и изо всех сил врезал по ненавистной роже. Его голова качнулась, изо рта потекла кровь, а зубы клацнули.
– Ну, все! – вот теперь я вывел капитана из себя, и уже он бросился вперед.
Рывок! Я ушел в сторону и врезал ему еще раз. Кровь залила ему всю нижнюю половину лица – я улыбался. Горин вытер нос, а потом резко махнул натекшими каплями в мою сторону и снова прыгнул. Я увернулся от удара, но он навалился всей тушей, и мы оказались на полу.
Мелькнула мысль, что тут тоже можно драться, и я принялся молотить по капитану, даже не вставая на ноги. Тот отвечал, кажется, мы залили кровью все кругом…
– Стоп! – неожиданно Горин остановился, и теперь я готов был его послушать.
Врезал еще раз. Да, вот теперь можно.
– Что? – я откинулся на спину, разбросав руки во все стороны.
– Я думал, что ты приличный человек, – капитан тоже валялся на полу, глядя на мигающий свет висящей над нами лампы. – Такой спокойный, который сначала пытается договориться и только потом идет на крайности.
– Тряпка?
– Тряпка, – согласился Горин, а потом потрогал нос. – Вот только, похоже, я ошибался.
– То есть эта вечерняя прогулка – специально? Чтобы проверить границы? – я почувствовал, как кулаки снова зачесались.
– Да нет, – махнул руками капитан. – Знаешь, просто привык у себя действовать в одиночку по собственному усмотрению, решения так же принимать. Меня же к такому не готовили, что с кем-то одно тело на двоих делить придется… У тебя, уверен, такая же ситуация.
Я молчал, думая о словах Горина. Действительно, мне сейчас не просто, но и ему ведь тоже?
– Обещаю, что впредь не буду про тебя забывать. Напарники? – капитан повернулся на боку в мою сторону и протянул руку.
В таком положении кровь хлынула из его разбитого носа потоком, было слышно, как он начал похрипывать, вдыхая воздуха. Может, он и не такая сволочь, как иногда кажется?
– Напарники, – ответил я. – Кстати, можешь называть меня Дмитрием.
– Знаю, – улыбнулся Горин. – А я Борис.
– Знаю…
– И что дальше? Побил меня, и можно дальше спать?
Я хмыкнул.
– Пока у меня все слишком болит для сна. А еще мы не разобрались до конца с твоими приключениями.
– Точно, – капитан потер лоб, собираясь с мыслями. Мы оба продолжали лежать, откинувшись на спины и обменивались репликами, не глядя друг на друга.
– Так что, есть какие-то идеи? – я задумался. Может, вернуться обратно в тело? Интересно, после этого боль пройдет или нет?
– Ни хрена не понятно с этим заманиваем! – капитан сплюнул накопившуюся во рту кровь. – Но!.. – он выдержал паузу. – Ты заметил, что вернул контроль над телом после удара? Получается, с двумя сознаниями мы с тобой фактически неуязвимы. Меня вырубили, и ты тут же занял место под лампой. Тогда, в баре, когда тебя отравили, было то же самое, только наоборот. Ты отключаешься, я появляюсь. Удобно?
– Удобно, – согласился я.
Действительно, в этом что-то было. В лице капитана я словно бы обрел запасную жизнь. Ну или как минимум попытку. Как в компьютерной игре! Уверен, многие отдали бы за такое состояние. А нам с Гориным надо лишь проработать взаимодействие.
«Учти, что тело у нас с тобой одно на двоих, – я плавно переместился в положение сидя, капитан последовал моему примеру, шипя от боли в растянутой лодыжке и прикрывая ладонью кровоточащий нос. – И я, и ты обязаны его беречь как зеницу ока. Больше никаких экспериментов и самоуправства».
«Договорились, – улыбнулся Горин, и на хорошенько помятом лице это выглядело, мягко говоря, странновато. – Можешь мне по пятьдесят раз одно и то же не повторять, я понятливый. Давай лучше подумаем, что делать дальше… Надо искать заказчика, сопоставим факты, выясним, чего нам не хватает для полной картины…»
«Обязательно, – согласился я. – Всем этим мы займемся завтра. Но для начала нам придется рассказать про Геккона. Это уже не шутки, руководство корпорации должно знать, кто за мной шпионил. Иначе, если эта история всплывет со стороны, ко мне могут возникнуть вопросы».
Горин понимающе закивал, а я, открыв глаза, потянулся к тумбочке и вытащил планшет. Надиктовать отчет, проверить орфографию – ушло пять минут. Надеюсь, когда будут проверять несовпадения по времени, я уже придумаю, что сказать. Иначе придется сдаваться.
«А вот теперь давай обсудим татуировки, – закончив с прикрытием тылов, я вернулся к нашим договоренностям с Гориным. – Ты нашел что-нибудь?»
«Честно говоря, тут возникли некоторые сложности… – голос капитана звучал несколько озадаченно. – Нет, в вашем интернете я разобрался, ничего такого. Все как у нас почти, и очень удобный поиск по игигам. Короче, ни одного вашего с такой татухой я не нашел. И маски с ящерицей тоже ни у кого нет. Как будто специально выбрано то, что не на виду и не на слуху. Но это, с другой стороны, интернет… Нам бы с каким-нибудь мастером поговорить, тогда толку больше может быть».
«Подумаю, кто может нам в этом помочь. А теперь я бы хотел поспать. Тебе бы тоже не помешало, кстати. Как говорил майор Буревестник, бессонные ночи не способствуют успешным расследованиям».
«Что за майор Буревестник?»
«Герой комиксов, которые я в детстве читал. Не суть важно, просто давай отдохнем».
Горин не стал спорить. А я, снимая перчатку, наткнулся на пирамидку, привязанную шнурком к запястью правой руки. Сколько раз уже бегал в город, и все мимо могилы Оли.
Надо исправляться.
* * *
Утром я впервые проснулся не по будильнику – за время работы на «Рускосмос» ранее пробуждение стало привычным, залеживаться не приходилось. А тут сказалось накопившееся напряжение, и организм решил воспользоваться возможностью хорошо отдохнуть. Хоть полночи и пошло насмарку, но все равно – как же приятно.
Затем настроение несколько ухудшилось: вместе с завтраком и порцией утренних лекарств, среди которых я с удивлением заметил сине-красную капсулу нейроблокатора, пожилая санитарка принесла новость, что меня официально отправили на двухнедельный больничный. С полным отстранением от работы. Руководство «Рускосмоса» было обеспокоено, о чем недвусмысленно говорилось в сообщении на бумажном бланке с ракетой на фоне двуглавого орла. Все же традиции трудно искоренить даже в век ускорившегося технического прогресса. Особенно если учесть, что многие игиги привыкли к эпистолярному жанру еще со времен Николая Первого и даже читали журнал «Современник» под редактурой самого Александра Сергеевича…
На плотной бумаге сухим деловым тоном излагалась суть дела. Покушение на корпоративного игига не останется без внимания, к расследованию подключены лучшие силы, а охрана больницы теперь усилена – собственно, чего я и ждал. Мне самому не рекомендуется покидать территорию медицинского центра «Рускосмоса», работа же пока ставится на паузу с сохранением оклада и премиальных. Финансовая сторона вопроса меня, конечно, порадовала, а вот перспектива двухнедельного сидения в четырех стенах – не очень. Мягко говоря. К тому же моя вечерняя самоволка и загадочные инсульты сотрудников «Оникса» после встречи со мной, не способствовали доверительному отношению со стороны полиции. Иными словами, ко мне тоже присматривались. Вроде пока ни в чем не подозревали, но осторожничали.
«Отстранение от службы, как это знакомо! – хмыкнул капитан Горин, прочитав бумагу вместе со мной. – Меня тоже несколько раз задвигали, когда начинал копать не под тех».
«Главное, чтобы подозрения не усилились из-за наших ночных самоволок, – я прикрыл глаза и оказался в комнате с лампой. Похоже, мне уже не требуется прикладывать для этого никаких усилий. – А вот теперь давай вернемся к тому, что делать дальше».
Открыв на секунду глаза, я швырнул гербовую бумагу на стол и растянулся на койке, вновь погрузившись во внутренний мир.
Глава 6
«Итак, все началось с попытки меня отравить, – сказал я. – Какая-то неизвестная женщина-менталист использовала обычных людей, чтобы устроить покушение. Оба мертвы, причем убили их весьма изощренным способом. У одного на руке оказалась татуировка с ящерицей, как на маске убийцы из прошлого. Какая связь?»
«Неизвестная банда, – предположил Горин. – Секта. Международная террористическая организация».
«Все может быть», – одобрительно кивнул я.
«А еще не исключено, что татуировки – это конспирация для отвода глаз, – у капитана заблестели глаза. – Если они не хотят, чтобы их раскрыли, тут все средства хороши. В моей практике было, когда бытовые убийства пытались замаскировать под серию…»
«Какую серию?» – и снова гость из другого мира сбил меня с толку.
«Боже, какой дивный мир… – пробормотал Горин. – Серия – это серийные убийства. У каждого маньяка-психопата есть свой почерк. Этим, бывают, пользуются обычные преступники, чтобы сбить полицию со следа».
«Теперь понятно, – я снова кивнул. – У нас тоже так говорят, но до «серии» не сокращают… Идем дальше. Ночью ко мне в окно попытался залезть международный бандит-наемник, но ты его засек и преследовал до Сиреневого бульвара. Не исключено, что это была ловушка с целью меня выманить. Для чего?»
«Вариант первый – убить, – моментально предположил Горин. – И второй: подставить. Лично я склоняюсь к этому. Как я уже говорил, есть ощущение, что это Геккон меня вел, а не я его преследовал. Уж поверь моему опыту – в наружке я в свое время собаку съел».
«В наружке?..» – в голову пришла сказка о Мышке-норушке, но Горин явно имел в виду что-то другое.
«Наружное наблюдение, – пояснил он. – Это когда ты следишь за подозреваемым, но делаешь это так, чтобы тот ничего не понял и даже не заподозрил».
«Продолжай», – кивнул я.
«Когда у тебя есть опыт, ты такие вещи легко считываешь, – пояснил Горин. – При желании он легко мог от меня уйти, но каждый раз в последний момент словно бы случайно раскрывался… Честно говоря, я бы поверил, что он не очень хорошо умеет прятаться, вот только когда человек внезапно сливается с деревом или со штукатуркой, а потом очень глупо появляется – это слишком уж натянуто».
«Значит, точно вел, – согласился я. – Враги, кем бы они ни были, знают про мою скорость. Я легко мог догнать Геккона и схватить его как нашкодившего котенка… Сомневаюсь, что такой опытный бандит это не учитывал и ничего не подготовил».
«Выходит, и на тебя есть управа? – капитан улыбнулся. – Ну, давай, чисто теоретически – что он мог сделать?»
«Да что угодно, – я пожал плечами. – Стоило мне потерять его из виду, и он ушел бы в невидимость. Дождался бы, пока я снова не замедлюсь, и тогда бы напал. Еще есть куча артефактов, созданных игигами-техниками…».
Пока я объяснял это Горину, сам понял, что переоценил себя. Это в прямой драке с бандитами, как бывает у нас обычно, у них просто нет времени спрятаться. А тут… Способности этого афганского убийцы словно идеально подходили для того, чтобы водить меня за нос.
«Получается, тебя зачем-то хотели привести к дому бармена, – подытожил Борис. – Там что-то затевалось, и твое появление кому-то было просто необходимо. Я все же за попытку тебя подставить, а не убить».
«А зачем тогда бить по затылку? – возразил я. – Понимаю, если бы я туда пришел, а там – еще один труп. И полиция очень вовремя. Но в итоге меня вырубили, а Геккон, скорее всего, скрылся. Нелогично».
«Есть еще одна мысль… – задумался Горин, нахмурившись и глядя куда-то прямо перед собой, мимо меня. – Когда ты мне рассказал про Геккона, я еще подумал: зачем наемника такого высокого уровня использовать для такой несерьезной подставы?»
Я чувствовал, будто что-то от меня ускользает. Действительно, почему нельзя было использовать кого-нибудь из местных бандитов? Того же Стеклянного, например. Это наш местный невидимка, чьи выходки терпят до поры до времени. Как раз был бы повод его закрыть… Но нет, мой таинственный недоброжелатель нанимает преступника международного уровня, безжалостного убийцу, на совести которого, как говорят, жизнь катарского шейха Салмана и покушение на американского президента во время его визита в Персию.
«Как вариант, – Горин, между тем, продолжал свои рассуждения, – подставить планировали не тебя, а его. Наняли, чтобы заманить в ловушку игига из этой вашей лиги справедливости… А в итоге, скорее всего, ты бы его и прикончил. Или скрутил. Знаешь, сколько в моем мире таким образом преступников провоцируют? А они, бедолаги, ведутся…»
«Слишком сложно», – я с сомнением покачал головой.
«Ничего сложного, – возразил капитан. – Один бизнесмен нанимает киллера, чтобы убрать конкурента, а киллер оказывается из органов…»
«Из органов? – я беспомощно посмотрел на Горина, представляя себе чудовищного конструкта вроде тех, что используют биоманты. – Киллера?»
«Беда мне с тобой, – вздохнул капитан. – Киллер – это наемный убийца. А органы – это органы внутренних дел, полиция. В итоге конкурент жив, а заказчик переезжает из комфортабельного особняка в барак с минимальными удобствами и не особо дружелюбными соседями».
«Понятно, – я улыбнулся, когда все встало на свои места в этой странной речи. – Но в таком случае я бы знал о ловушке на Геккона. Нас, корпоративных игигов, не используют втемную».
По крайней мере, так считается официально. Но я и в самом деле не сталкивался с тем, что меня или кого-то из сослуживцев не предупредили об их участии в какой-либо операции.
«Справедливо, – согласился Горин, но было понятно, что это отнюдь не единственная его идея. – А вот теперь давай поговорим о неприятном. Ты уверен в своих коллегах?»
«Думаешь, у меня есть повод кому-то не доверять? – я искренне удивился. – Мы вместе работаем много лет, а в корпорациях платят столько, чтобы у игигов даже мысли не возникало уйти в какую-нибудь банду».
«Тем не менее, супербандиты существуют, – резонно возразил капитан. – Взять ту же индийскую красотку-оборотня…»
«Ее зовут Ракша», – напомнил я.
А сам задумался. Когда-то меня тоже сбивал с толку факт существования банд. Будучи сначала ребенком, затем подростком, я никак не мог взять в толк – зачем игиги становятся преступниками? Почему невидимки вместо того, чтобы ликвидировать террористов, идут грабить банки? Что за причина толкает громил на убийства и разрушения? Главы корпораций из кожи вон лезут, чтобы заманить к себе на службу даже средних игигов. Да, во время падения осколка и атаки черных можно погибнуть. Но разве не лучше умереть героем, спасшим тысячи жизней, чем бандитом, укравшим чужие деньги и погибшим от полицейской пули?
Сперва мне казалось, что я нашел корень проблемы – финансы. Мне хорошо знакомо было понятие бедности, ведь наша семья принадлежала к разорившемуся аристократическому роду. А ведь игиги из самых низов и вовсе с детства испытывают нужду. Но потом я узнал о программах вроде «Приюта», о государственных и корпоративных субсидиях, о школах для одаренных. О патронатных колледжах для людей без искры. И тогда запутался окончательно. На помощь пришел папа.
