Читать онлайн Разгул страстей, или Дорога к счастью бесплатно

Что такое искренность?

Открытость

Жаждущей доверия души.

Это чувства

И рассудка слитность,

Вызов лицемерию и лжи.

Л.Татьяничева

****

«дьявол с Богом борется, и поле битвы – сердца людей».

Ф. М. Достоевский ("Братья Карамазовы").

Глава 1

Похороны закончились, можно было вновь возвращаться к привычной жизни. Артур стоял у окна своей просторной квартиры. Домработница уже ушла домой, и он остался наедине со своими мыслями. Голова болела после перелета на маленьком, шумном ЯК – 40. Давно он не летал на таких, но даже и на больших аэробусах перелеты переносил тяжело, предпочитая ездить наземным транспортом.

Глядя на буйную весеннюю растительность под окном, Артур почти не замечал ее. Он купил эту квартиру из-за вида, который открывался из окна. Под окнами расстилался большой парк, за которым раскинулся небольшой перелесок, дальше видны были белоснежные вершины гор, на закате позолоченные заходящим солнцем. Но сегодня панорама гор не успокаивала как прежде, не услаждала взор. На душе было темно, пусто и безжизненно, как после взрыва бомбы.

Молодой мужчина не любил оставаться один, но и общество молодых женщин его раздражало, поэтому он выбрал в домработницы пожилую, но еще полную сил, говорливую и добродушную женщину, которая подходила под его представление хорошей матери. Но о настоящей своей матери Артур не вспоминал уже много лет. Память, защищаясь от боли, вместе с прошлым стерла и лицо матери. Но три дня назад прошлое ворвалось в его жизнь вместе с ранним звонком сотового телефона, разбудившим его в мягкой постели. Мать умерла, и каким-то неизвестным способом сосед нашел его телефон, чтобы сообщить об этом. Пришлось лететь на похороны. Наследство, ради которого «сердобольный» сосед решил найти Артура, его не интересовало. Старый, полу развалившийся и покосившийся домик в маленьком степном городке он спокойно отдал двоюродному брату матери, такому же пропитому алкоголику, как его мать.

После звонка Артур долго лежал в постели, с широко раскрытыми глазами. Много лет он не хотел вспоминать прошлое, и ему это хорошо удавалось. Артур с головой погрузился в работу, стараясь заполнить ею каждое мгновение своей жизни. Домой приходил только чтобы упасть в постель и уснуть. За большое трудолюбие его уважали на работе, где он занимал место заместителя директора компании, не очень большой, но крепко стоявшей на ногах уже почти десять лет. Артур вел все дела компании, так как директором был избалованный сын крупного чиновника, мало что понимающий в специфике работы, но своими связями и весом отца в правящих кругах поддерживал компанию.

Сильной стороной директора, была еще способность находить тех, кто умел делать ответственную работу. Он находил «темных лошадок» в разных слоях общества, способных сделать все, что не желал делать он сам. Сергей сам нашел Артура, когда тот учился на предпоследнем курсе института и пригласил на работу. Подойдя как-то после очередной пары, Сергей просто протянул руку и представился:

– Сергей! Я здесь не учусь, но мы дружим с Лолитой

Немного растерявшись, Артур протянул руку в ответ:

– Артур, – более чем сдержано представился молодой человек.

Лолита – однокурсница Артура прослыла как девушка легкого поведения, и Артур всегда обходил ее стороной, и ее знакомые также его не интересовали. Просто так отказаться от неожиданного знакомства Артур тоже не мог, и он судорожно искал причины, по которым ему следовало срочно куда-нибудь уйти, но в самый нужный момент привычная изобретательность сироты, прошедшего через многие приюты, и преуспевшего в изобретении различных уловок, вдруг подвела. Пришлось знакомиться.

– Вижу, что Лолиту вы не жалуете? – то ли сообщил, то ли спросил Сергей.

Чтобы не нарываться на грубости, Артур неопределенно пожал плечами. А Сергей спокойно продолжил:

– Да, для тех, кто не очень интересуется телом, Лолита вряд ли может представлять интерес, а вы, как я слышал именно из таких.

Артур еще раз пожал плечами, но уже давая понять, что согласен с выводом собеседника, если только он говорит это серьезно. Но Сергея не смутила «разговорчивость» собеседника, похоже было, что он был готов к такому приему.

– Я наслышан о вас, – продолжил Сергей, – и хотел бы предложить вам работу.

– Спасибо, но у меня есть работа, – немного удивленно отказался Артур.

– Я знаю, вы работаете на фабрике в ночную смену, и не по специальности, – Сергей все больше удивлял Артура своей осведомленностью, – но я хотел бы предложить вам работу экономистом в небольшой, молодой фирме. Дело перспективное, поддержка в правительстве у этой компании есть, но нужно начинать «с нуля». Не скрою, работы очень много и самая разная. Если вы согласитесь, то вам придется кроме своей работы делать еще много всего, но эта работа будет вознаграждаться, если вы не будете отлынивать.

Артура задели за живое последние слова. Еще никто не упрекал его в том, что он отлынивает от работы!

– Если вы так осведомлены о моей учебе и работе, то могли бы и узнать, что я работы не боюсь! Хотя, если работа мешает учебе – тогда я избавляюсь от лишней работы. Сейчас для меня главное – учеба! – резко ответил он.

– Да, я осведомлен об этом, именно потому я здесь, – спокойно и немного насмешливо парировал Сергей, – трудолюбия вам не занимать, а вот над манерами стоит поработать, если вы хотите добиться большего, чем работа на фабрике.

«Кто он такой, чтобы постоянно цеплять меня и учить жизни» – раздраженно подумал Артур и собрался уже «отшить» наглеца, но вдруг задумался. Ему действительно, очень нужна была работа по специальности, не зря же он идет на красный диплом, работая по ночам. Ведь не ради работы на фабрике он столько «отпахал»! И вот ему предоставляется такая возможность – работа в молодой компании, это значит – перспектива, если он сумеет показать себя. Уже начав отказываться, Артур осекся на полуслове. Несколько мгновений подумав, он ответил:

– Вы понимаете, что было бы странно с моей стороны кидаться на первое предложение,… моя работа кормит меня и оплачивает мою учебу. Но я готов познакомиться с вашей компанией поближе и потом я смогу сказать вам свое решение.

– Заметано, – коротко бросил Сергей, протягивая новенькую дорогую визитку – если вы не возражаете, завтра после занятий я представлю вам наших ребят. Пока мы еще занимаем комнату в офисе моего отца, но сейчас ищем помещение. Я буду рад, если вы примете участие в поиске помещения, и буду также рад, если окажетесь тем самым занудой-трудоголиком, каким считает вас Лолита.

Он весело улыбнулся и протянул руку.

– Да, Лолита не могла дать иную характеристику мне, – усмехнулся Артур.

Он не был склонен к веселью на эту тему. Людская критика, даже та, что больше была похожа на похвалу, всегда больно задевала молодого человека. Где-то внутри, глубоко в его душе сидел зажавшийся в угол маленький мальчик, привыкший к пинкам и ругани, но так мечтавший о самой маленькой похвале в свой адрес. Но привычная защита, мгновенно сработав, защитила душу от боли:

«Эта… не могла ничего большего сказать – успокоил себя Артур, – зато ее зависть, возможно, дает мне шанс встать на ноги, кто знает? Может быть, это и есть – мой звездный час, о котором я всегда мечтал? А если нет – я ничего не потеряю, если проверю. Если это какой-нибудь подвал, я просто не буду туда входить. А в больших офисах в рабочее время всегда много народа».

      Артур с детства не переносил и боялся подвалов. Он твердо уяснил, что за сироту никто заступаться не будет, если он не позаботится сам о себе. А он считал себя сиротой, так было лучше и проще. Прошлого нет, нет и матери, а значит он – сирота. Даже в приюте он не сказал правды, сказал, что просто жил на улице, а мать умерла. Только вот, фамилию и имя не решился изменить, испугался. Ему вдруг показалось, что изменив фамилию и имя он потеряет связь с землей, с «корнями» и станет «перекати полем», перегоняемым всеми ветрами по земле. Эти два слова словно связывали его с землей, могущей дать ему силы начать жизнь заново. Да и вряд ли кто узнает кто он и откуда – мать все равно не подаст в розыск, и не он один на земле Серов Артур. А фамилия все-таки мать дала ему отцовскую, так что их с матерью ничто не связывает.

      Когда на следующий день Артур появился по указанному в визитке адресу, то был приятно удивлен. У входа в большой современный офис, его встретила милая секретарша. Узнав, по какому вопросу он прибыл – она позвонила и предложила подождать.

– Простите, у нас посетителям нельзя свободно передвигаться по зданию, сейчас за вами придут.

Через минуту в холе появился Сергей.

– Ну, здравствуйте еще раз, – протянул он руку.

Проводив Артура в кабинет, Сергей немного сконфузился.

– У нас пока мало что есть. Отец обещал поддержку, но сказал, что на мебель я должен сам заработать, тогда я докажу рентабельность своего дела.

А извиняться было за что. Артура встретил маленький старый стол, похоже, принесенный со старого склада или из подвала и несколько стульев. Было странно видеть эту мебель в роскошном кабинете с прекрасным ремонтом и дорогим компьютером на этом столе. Пока Артур разглядывал обстановку, Сергей продолжал:

– Мы с ребятами уже начали работать, кое-что заработали, по крайней мере, на аренду офиса точно хватит. Для нашей фирмы здесь не удобно, к нам должен быть более простой доступ. Когда переедем на новое место – сразу обставим, как положено.

– Простите, – осторожно начал Артур, – вы не сказали, чем занимается ваша фирма?

– Разве я не сказал? – удивился Сергей, – мы занимаемся перевозкой грузов и «разтаможиваем» грузы.

– Тогда, я хотел бы задать следующий вопрос, – продолжал Артур – для чего нужен я? Я ведь не юрист и не делопроизводитель. Но даже в своей специальности у меня нет опыта работы.

– Я в курсе, – обезоруживающе улыбнулся Сергей, – нам нужен человек, который мог бы вести нашу бухгалтерию….

Он подошел к компьютеру и сел на стул, приглашая Артура сесть напротив.

– Тогда вам нужен бухгалтер, а не я… – невольно прервал Артур. Вся эта затея все больше напоминала ему авантюру.

– Простите, вы перебили меня, – продолжал Сергей, – у нас есть бухгалтер,… – он помолчал, – но я не могу ей доверять… но не могу и уличить – она слишком хороший специалист, каким я не являюсь. Мне нужен человек, со знанием дела, который мог бы контролировать жизнь офиса в то время, когда мы с напарником занимаемся делами.

– Но как вы можете для такого дела нанимать человека «с улицы»? – Артур не мог вместить происходящее.

– Во-первых, не совсем «с улицы», как вы выразились, я не мало знаю о вас и наслышан о вашей щепетильной честности, хотя и не знаю ее побудительных мотивов. Во-вторых знаком также и вашим трудолюбием, красный диплом у человека без поддержки «сверху» немало стоит. К тому же вам, по крайней мере сейчас, не выгодно будет меня обманывать, так как работа у нас – для вас слишком хорошая перспектива… Как видите, я играю с вами открыто, надеюсь, что вы не используете мою откровенность против меня и не примете опрометчивого решения.

– Я не собираюсь шпионить за вашими сотрудниками – буркнул Артур.

– А это и не придется делать, – успокоил Сергей, – наша бухгалтер сама просила помощника. Я просто надеюсь, что вы не согласитесь участвовать в сомнительных операциях. Этого будет достаточно.

Артур вспомнил, как старая воспитательница одного из детских домов, в котором ему пришлось обитать, говорила:

– Вы знаете, что тем из вас, кто не имеет родных, придется все в жизни зарабатывать самим. Я хотела бы рассказать вам о Том, Кто всегда будет готов поддержать вас и помочь вам. Я говорю о Боге. Надеюсь, вы не расскажете директору о нашем разговоре, но хотела бы, чтобы вы помнили, что Его поддержка – даже лучше и сильнее поддержки людей. Но вам необходимо всегда находиться под Его защитой, как под зонтиком. Если вы будете стараться всегда поступать честно и будете учиться любить и прощать людей, тогда вы будете под Его защитой и Бог поможет вам в жизни. Если будете любить зло – тогда останетесь в мире совсем одни.

Она не раз в различных ситуациях, различными образами говорила им об этом, и многие дети запомнили ее слова. Но нашелся и тот, кто доложил директору об этих беседах, и вскоре воспитательницу уволили. Артур скучал об этой пожилой женщине и часто вспоминал ее слова. В его жизни она была единственным человеком, кому хоть сколько-то была небезразлична его судьба, и потому он всегда старался «не выходить из-под зонтика», нередко видя в своей жизни защиту невидимой могущественной руки. Но слова старой воспитательницы были единственным источником знания Артура о Боге.

Услышав фразу своего нового знакомого, Артур вдруг ощутил знакомую невидимую руку, позаботившуюся о нем. И, хотя молодой человек не мог вполне довериться этому чувству, по привычке от всех и от всего ожидая подвоха, все же это было приятно.

Мать – единственный родной человек на земле, сделала с ним самое худшее из всего, что он видел в жизни, а отец бросил его когда он был еще в утробе матери. И все же было приятно сознавать, что в мире существуют невидимые законы, на которые, пусть осторожно, но можно положиться. То, что ему предлагали было не прекрасной мечтой, но это было шансом трудом добиться успеха, и потому Артур был склонен доверять этому предложению. По крайней мере, решил проверить его.

Артур узнал предлагаемую зарплату, подумал, и, хотя эта зарплата на испытательный срок оказалась немного меньше той, что он имел, все же согласился работать с Сергеем, так как готов был работать на перспективу. Но, уходя с фабрики, заручился согласием мастера, что тот возьмет его обратно в случае, если затея не удастся. Молодой студент не имел старшего, кто мог бы проверить, не авантюра ли то, за что он берется, и потому он сам нашел все возможные государственные законы и положения, на основании которых мог проверить легальность работы его новой компании.

В начале отец Сергея противился решениям сына, пытаясь уберечь его от ошибок и разорения, но через время заметил, что его неимоверно ленивый и разгульный сын умеет искать тех, кто хорошо сделает за него его работу и заработает для него деньги, которые он так любит тратить. И отец успокоился, обучив Артура работе оставив его вести все дела компании. Спокойно продолжая вести дела в своей компании, он оставил молодому специалисту «открытую дверь» своего кабинета для консультаций. Через год Артур уже хорошо справлялся с работой, все реже обращаясь за консультациями к опытному бизнесмену. Но даже после того, как консультации по ведению бизнеса уже не были нужны, Егор Михайлович с удовольствием помогал Артуру в сложных решениях и просто был рад, когда он заглядывал «на чашку кофе» в его офис. Пожилому мужчине было приятно, что Артур всегда готов помочь его сыну, импонировала честность парня, хотя немного смущало его непреклонное молчание о прежней жизни. Новая работа действительно оказалась прекрасным стартом для трудолюбивого молодого человека. Егор Михайлович через время перестал интересоваться прошлым парня, так как по своим «старым» каналам (через каналы МВД) выяснил все доступные сведения о нем и понял, что события, которые скрывает Артур, не могут повредить его бизнесу или отношениям между ними. Конечно, вечно пьяную мать молодому человеку есть резон скрывать, – большего Егору Михайловичу не хотелось знать

Другие компаньоны Сергея в начале завидовали и строили козни новичку, слишком быстро пробившемуся даже выше их, но со временем вынуждены были смириться и слушаться его указаний, так как после многих экспериментов, выходило, что Артур был более осторожен и удачлив в делах и Сергей все больше доверял ему.

Из Артура вышел хороший бизнесмен, вот только, приватное общение давалось не очень хорошо. Артур замещал директора во всем, не оставляя себе времени для личной жизни и приватного общения. Но даже из этого факта Сергей сумел извлечь для себя выгоду и в последнее время почти не показывался на работу, за исключением случаев, когда нужны были деньги или когда Артур вызывал его на совещание, куда вложить заработанные деньги, чтобы они принесли наибольшую выгоду. Решения Сергей принимал на основании данных, которые предоставлял Артур, так что эти решения были заранее предрешены. Артур же, напротив, засиживался в офисе допоздна, работая «за себя и за того парня» и этот парень был достаточно конкретным лицом – Сергеем.

Сергей не решался обижать Артура в зарплате, предложив ему через время процент с заработанных денег. Он понимал, что на честность человека можно полагаться только тогда, когда в ответ не обманываешь его. И поэтому до настоящего момента Артур сумел заработать себе и на хорошую квартиру и на новенького «джипа». Казалось прошлое забыто как страшный сон… до раннего звонка «заботливого» соседа…

Глава 2

      Когда давно забытый пропитый голос поинтересовался, здесь ли живет Артур Серов, проживавший в детстве городе N – Артур вздрогнул. С трудом овладев собой и проглотив сухой, колючий ком, напоминающий ежика, он ответил

– Да, здесь… я вас слушаю…

– Артур, умерла твоя мама, – делано – жалобно сообщил голос.

– Кто вы? – попытался выяснить Артур, чтобы понять, что нужно этому человеку и можно ли верить тому, что он сообщил.

– Ты не узнал меня? – удивился голос, – я твой сосед, Василий Иванович. – Ты же часто к нам забегал, и с Федькой моим вы дружили…

– А, да, простите, – извинился Артур, совершенно не раскаиваясь в том, что не узнал соседа, который бил его чаще, чем многие пьяницы отцы бьют своих детей, – столько лет прошло, вот и забыл ваш голос. Да я по телефону ваш голос никогда не слышал.

– Понимаю, – пробубнил пропитый голос, – наверное, хорошо живешь, если не показывался дома столько лет.

Артур знал, что этим людям нельзя сообщать ничего, иначе позже не отвяжешься, будут просить денег на выпивку, а если узнают кто он, – начнут шантажировать прошлым, поэтому коротко ответил:

– Живу как получилось, как после дет. дома.

– Приезжай на похороны, а то твой дядька заберет твой дом, – жестко бросил сосед, вдруг изменив жалобный голос на звеняще-стальной, небось на мать посмотреть не захочешь приехать. Так я и думал, что вырастешь неблагодарным сыном! – рявкнул сосед на прощание и бросил трубку.

В начале Артур хотел забыть этот звонок и продолжать привычную жизнь, полную трудовых будней, но что-то внутри болело и саднило, хотелось вырвать эту занозу из сердца и ощутить покой. Он встал, выпил чашку кофе и позвонил на работу, сообщить, что берет три дня выходных. Секретарша от удивления чуть не выронила трубку, затем, похоже, решила убедиться:

– У вас незапланированная встреча?

– Нет, Лиза, – немного раздосадовано бросил Артур, – я просто хочу взять выходной, перенесите, пожалуйста все встречи на пятницу. К сожалению, по сотовому я тоже не буду доступен.

– Вас не будет в городе? – поинтересовалась вновь секретарша.

– Да, меня в городе не будет и сотовый будет отключен, вы правильно поняли, – довольно резко закончил Артур, давая понять, что дальнейшие расспросы не уместны, – тем, с кем у меня уже назначены встречи, я перезвоню сам, остальным назначайте на пятницу, а лучше – на следующую неделю. Если будет что-то срочное – решайте дела с Максимом.

Максим – расторопный молодой менеджер по продажам, правая рука Артура, еще не оставался в офисе за старшего. Даже в командировках Артур всегда имел с собой сотовый телефон, но сейчас был хороший повод попробовать его в этой роли.

Затем Артур позвонил в аэропорт и узнал расписание рейсов. Заказав билет на ближайший рейс, он оглянулся вокруг, можно было не собираться – на родину нельзя было приезжать в том виде, к которому он привык за последние десять лет. Иначе все беды и проблемы прошлой жизни перекочуют в настоящую жизнь. Он постоял посередине комнаты, вздохнул, вынул из бумажника удостоверение личности и деньги. Все остальное он оставил дома.

Выйдя на улицу, Артур сел в такси и попросил отвезти его в ближайший second hand – магазин подержанной одежды. Купив там потертые брюки и рубаху и, переодевшись в них, молодой мужчина бросил свою одежду в сумку и вновь сел на такси.

– В аэропорт, – коротко бросил он и глубоко задумался.

Расплатившись на месте с таксистом, Артур выкупил в кассе свой билет в оба конца сразу, он взглянул на часы и сел в зале ожидания. Через минуту мужчина горько усмехнулся и снял часы – они одни стоили столько, сколько в детстве они с матерью проедали за пол года, учитывая все ее бесконечные пьянки. В его настоящей жизни такие мелочи, как стоимость часов, были очень важны для получения крупных клиентов, но в прошлой жизни эти же самые часы могли оказаться миной замедленного действия. Вспомнив вдруг о своей привычке часто смотреть на часы, Артур подошел к небольшому ларьку и купил самые простые и дешевые часы.

«Докатился, – ругал он себя в душе, – ненавижу маскироваться! Неужели весь этот кошмар двойной жизни никогда не кончится! Кто его дернул искать меня?! Лучше бы никогда не слышать этих голосов, не видеть этих рож!»

И все же какая-то неведомая сила тянула его в дом, где он вырос, как кролик ползет в пасть удава, ужасаясь и издавая испуганный писк. Артур не знал, но чувствовал, что должен в последний раз взглянуть на свой дом, который часто снился ему в ночных кошмарах, и лишь изредка подбрасывая в памяти светлые моменты, когда на мать вдруг нападал приступ раскаяния в пьяном угаре и она, плача, гладила его по голове, дыша на него перегаром:

– Может быть, ты и не виноват, что ты сын этого урода? Я – плохая мать для тебя!

Но эти моменты, в которые он все же боролся с отвращением к перегару, были самыми светлыми воспоминаниями мальчика. Были еще воспоминания более частых моментов, когда он тащил ее домой пьяную, чтобы не замерзла на улице, так как боялся остаться на земле совсем один, и частый вопрос матери, продолжение которого он знал наизусть:

«Ты любишь свою мамочку? …Достань денег на бутылочку».

      Незадолго до звонка, Артур услышал шутку, над которой смеялись все в офисе, кроме него: «До пяти лет я был уверен, что мое имя «Пошел вон»». Артур не мог сказать точной фразы, но что-то подобное было и в его жизни, а потому шутка прозвучала для него уже не шуткой.

      «О мертвых не вспоминают плохого» – вспомнил Артур поговорку.

– Может быть, плохого и не вспоминают, но что я могу вспомнить хорошего? – невольно спросил себя мужчина.

Он вновь глубоко задумался, затем улыбнулся, вспомнив мать, пришедшую домой, ранней осенью в пять часов утра. Минувшим вечером она ушла за выпивкой, прямо в ночной сорочке, ей не хватило бутылки дешевого вина, что принес Артур из магазина, и пропала. Когда мать не вернулась через четыре часа, Артур встревожился и пошел искать. Он бегал по ближайшим улицам, по соседям и магазинам, в поисках матери до трех часов ночи, затем обессилев от страха и слез, вернулся домой, упал на постель и уснул.

На рассвете мать вошла в дом и громко выругалась.

– Вставай, соня, ты что, не видишь, мать пришла! Сегодня ты мне должен три «флакона» поставить, я сегодня девчонку спасла! Твоя мать сегодня герой!

– Мам, что случилось? Где ты была? – еще не до конца проснувшись, пробормотал Артур, поднимаясь с кровати и протирая глаза.

– Пока ты здесь бока отлеживаешь, я человека спасла! – горделиво подняла голову мать.

– Мам, что ты говоришь, проспись… – вздохнул мальчик.

– Ты что, не веришь своей матери?! – возмутилась женщина, – а я на самом деле девчонку спасла.

Женщина, стоя посередине комнатки, размахивая почти пустой бутылкой водки, явно жаждала рассказать о своем «подвиге» и Артур понял, что ему придется выслушать ее. Окончательно проснувшись, он поблагодарил судьбу за то, что мать жива и что она нашлась, и приготовился слушать.

– Вечером я не смогла найти выпивки у соседей, от этих гадов ничего уже не дождешься, и я пошла к своей школьной подружке, мы с ней уже давно – давно не виделись. Сонька живет около кладбища, так что пришлось телепаться через пол города…

Артур взглянул на грязную ночную рубашку матери и представил, как она идет по ночному городу пьяная, и ему стало мучительно стыдно, а мать продолжала:

– Сонька не стала пить со мной за встречу, она теперь крутая стала, «цивильная», но на выпивку дала и не пожадничала, сказала, чтобы я за нас двоих за встречу выпила. Я, естес-с-с-твенно выпила за двоих, не пропадать же водочке. А потом я пошла домой через кладбище, да споткнулась и упала в недокопанную могилу. Сначала старалась вылезти, но не получалось никак. А потом я решила поспать немного, а то я так устала, пока дошла туда… там на кладбище так тихо и в этой ямке было листьев сухих много, тепло и сухо. Так вот, сплю я, никого не трогаю, а тут какие-то мужики девчонку на кладбище притащили, не знаю, насиловать хотели или убить… Она так орала, будто бы всех мертвецов разбудить хотела: «Помогите! Помогите!» Ну, мертвецы, естес-с-ственно, не проснулись, а я проснулась. Я встала, смотрю, а они ее уже почти раздели, порвали на ней все. Могила оказалась с другой стороны еще только начатая, ночью я не заметила, а когда начало рассветать тут я и увидела, как выйти из ямы, ну и я легко вышла. Я постояла, посмотрела, а потом говорю: «Оставьте девушку!». Они тут давай тоже орать как ненормальные и бегом оттуда. А эта неблагодарная девка, вместо «спасибо» как заорет: «Привидение!» и деру тоже. Я даже выругаться не успела. Убежала, бесовка, нет чтобы бутылочку дать за спасение ее шкуры… неблагодарная! Но ты же мой сыночек, ты достанешь мамочке выпить! – наклонилась женщина к сыну.

– Мам, у тебя же есть еще, – Артур невольно отшатнулся от сильного перегара, которым дохнула на него мать, – ты закуси лучше, а то живот болеть будет.

– Ты заботливый мой! – потрепала женщина сына по голове, – затем грубо оттолкнула, – весь в папашу, тоже воспитывать берется. Без тебя знаю, закусывать мне или нет!

Она прошла мимо, вливая в себя остатки горячительной жидкости. Допив до дна, она крякнула, вытерла рукой рот, и упала на постель. Пробормотав что-то о сильной усталости и о том, что с утра пораньше проделала длинный путь, женщина уснула.

Вспомнив сейчас этот случай, Артур невольно улыбнулся, представив, как насильники и жертва в ужасе убегают с кладбища, напуганные ночью лохматой женщиной в развевающейся ночной рубашке, поднявшейся из могилы. Но коварная память быстро стерла следы улыбки с лица, подбросив воспоминание о том страхе и слезах, когда он бегал по городу, искал и звал ее, боясь, что мать сбила машина или еще что-нибудь случилось, и он остался один на всей земле в свои девять лет. Весь кошмар попоек и нередких поисков матери по городу продолжался до тех пор, пока ему не исполнилось двенадцать лет.

      Спустя годы, нередко, просыпаясь ночью от очередного кошмара, Артур думал: «Лучше бы я раньше не искал ее по городу, может быть, замерзла бы, и не случилось бы того, что было?». Но даже в детстве, пока еще свежи были воспоминания, Артур понимал, что не мог ожидать от матери того, что она сделала позже, и поэтому его мучила бы совесть, если бы он дал ей замерзнуть.

      Хотелось не думать, не помнить, но память неумолимо подбрасывала картинки. Вот он, зажавшись в углу комнаты, дрожит всем телом, а пьяный «клиент» матери, расплатившись за ее тело, берет причитающееся здесь же, в единственной комнате их запущенного домика. Не выдержав, мальчик выбегает, в чем есть, на мороз и ветер. Затем, продрогнув до костей, возвращается назад, в крохотную кухню, разделенную с комнатой пустым проемом, так как идти поздней ночью ему все равно некуда. Он надеется всей душой, что все уже закончилось. Застает мать, допивающую очередную бутылку со своим «клиентом». Мальчик уже за это благодарен судьбе, значит, скоро «клиент» уйдет.

      И вдруг даже сейчас, через много лет, мурашки пробежали по телу, и тошнота подступила к горлу, память вновь подбросила последний день в доме матери. Очередной клиент, увидев почти невменяемую мать, выругался и сказал, что за такое платить не будет, но согласен на сына. И мать просто и легко соглашается, требуя деньги вперед.

      Артур на мгновение замер от шока, от предательства матери, от невозможности поверить, что такое может быть! Этого мгновения промедления хватило, чтобы «клиент» понял намерение мальчика сбежать. Мальчик рванул в крошечную кухоньку, выходящую во двор, но мужчина догнал его, грубо схватил… и взял причитающееся, здесь же, в кухне. Он помнил боль, стыд, тошноту отвращения. И самые страшные слова в жизни ребенка он услышал из комнаты:

«Это его папаше за то, что он бросил меня одну! Пусть теперь его выродок зарабатывает мне на выпивку, мне уже на «пенсию» пора».

      Сейчас через много лет, мужчина понимал – то, что пережил он, в жизни бывает очень редко. По крайней мере, никогда подобного он не слышал: «А кто такое будет рассказывать? – невольно задавал он себе вопрос – я же молчу… и вряд ли кто-то подобный мне, будет рассказывать об этом». Нередко он слышал о любви и преданности матерей,… но поверить не мог. Трудно было верить в то, чего не видел, о чем только в книжках читал или слышал от знакомых.

      В ту ночь Артур больше не увидел лицо матери – он ушел из дома и больше никогда не был даже в городе, в котором родился. Он помнил только ночь поздней весны, когда влажный ветерок раскачивал ветки деревьев с молодыми листочками… и слезы, горькие слезы попранного человеческого достоинства, боль предательства единственного родного человека на земле…

Сексуальную ориентацию он не поменял, но остался страх перед мужчинами, теперь уже смешной и глупый, так как он много тренировался в спорт зале, и теперь мало было мужчин, рискнувших даже сказать ему лишнее, угадывая гору стальных мышц под одеждой. Но все же Артур старался никогда не оставаться с мужчинами наедине, если рядом не было людей.

      По странному совпадению, сейчас тоже поздняя весна и он должен вернуться в город, который не оставил светлых воспоминаний в его жизни. Позже, в других городах, он видел и знал добрых людей, но город, где он родился не оставил доброго следа в душе мужчины.

Отец Сергея, заменил Артуру отца, которого он никогда не знал, а домработница заботилась о нем, как о родном сыне все восемь лет, которые она убирала у него в квартире, сначала в арендованной, затем в его собственной. Жизнь практически восстановилась, если не считать того, что Артур боялся жениться. Иногда он встречался с женщинами, но долгих отношений остерегался. Но после каждой встречи с женщиной ненавидел себя, так как понимал, что случайные встречи толкают молодую женщину в ту пропасть, в которой была его мать. Когда-то она тоже была молодой, невинной девушкой (хотя ему так трудно было в это поверить!). И кто-то, такой как он, был с ней некоторое время, затем уходил… толкая ее дальше в пропасть…

После таких случайных встреч, хотелось напиться и забыться, но останавливал новый страх – самому оказаться там, где он вырос – на дне человеческих судеб. Поэтому Артур старался глушить в себе все сексуальные потребности, засиживаясь до позднего вечера на работе или в спорт зале, доводя себя до полного изнеможения.

      Сейчас, в зале ожидания, вся жизнь проносилась каруселью вокруг, высвечивая то одно событие, то другое. «Зачем я еду туда? – невольно задавал себе вопрос Артур. – Столько лет я не видел ее, может быть лучше и не видеть?» Но рука не поднималась сдать билет обратно в кассу. «Пришло время разобраться и с этим страхом» – наконец твердо решил молодой мужчина.

Глава 3

      Родной город показался Артуру совершенно чужим, хотя мало изменился за восемнадцать лет, в которые он не был здесь. Но молодой мужчина сильно изменился сам, привыкнув к столичной жизни, поэтому видел этот маленький, захолустный городок иными глазами. Увидев запыленные, разбитые улицы, Артур вдруг улыбнулся, вспомнив, как три раза сбегал из интерната соседнего города и уезжал в столицу, пока его не перевели в лучший интернат в столице, узнав, наконец, причину побегов. Стремление получить хорошее образование у мальчика с улицы – редкое явление. Поэтому комиссия из преподавателей интернатов, на которую был вынесен вопрос его побегов, приняла решение отправить его в интернат, где он мог получить это образование. Интернат отличался очень строгими правилами, но Артуру это было на руку, так как преподаватели строго следили за каждым движением подопечных в стенах интерната, а это давало ему чувство защищенности от разгула «старшаков» (детей из старших классов). А за стены школы он старался почти не выходить, проводя все свободное время в спорт зале, посещая три различные секции единоборств.

Только потом, в студенческие годы на спорт не оставалось ни времени, ни сил, а когда вышел на работу в ту фирму, где и по сей день работает, перешел на тренажеры – так легче было сохранить независимость и остаться наедине с собой, все же не давая себе возможности думать и вспоминать.

– Молодой человек, может быть, угостишь? – вывел его из задумчивости пропитый голос.

Артур вздрогнул и отшатнулся! Ему вдруг показалось, что мать, пьяная до невменяемости как всегда, стоит рядом и клянчит у прохожих еще пойла. Резко обернувшись на голос, он увидел пропитое лицо с синяками и ссадинами. Возраст женщины трудно было угадать, хотя она была еще не старой. Молодой мужчина, резко отвернувшись, прибавил шаг, услышав вслед проклятья.

«Вот я и вернулся в «родные пенаты» – содрогнулся он – но неужели здесь нет нормальных людей! Должны же они быть! Ведь и у нас в городе немало алкоголиков, но там я могу их не замечать! – вдруг подумал Артур – так… следующий этап… ищем нормальные лица в этом городе…». – Закончил мысль молодой мужчина, и понял, что продолжает сам с собой сеанс психотерапии, на которые ходил как-то, когда частые депрессии чуть не довели его до самоубийства. Но сеансы эти оказались не долгими, так как психолог настаивала на том, чтобы знать причину его детских страхов, отказываясь работать с обычным словом «детский страх», как предложил Артур, – подвело чисто женское, непрофессиональное любопытство. Психолог, прежде всего, простой человек и не каждый может «держаться в стороне» от своих пороков и привычек ради профессиональной необходимости. Психотерапевт всеми силами старалась продлить время консультаций, так как они хорошо оплачивались, и не рассказывала об источниках информации, которая могла бы помочь ее клиенту. И все же кое-что Артур понял для себя, но не из консультаций, а из тех книг, названия которых его психотерапевт случайно упомянула во время их разговоров.

Приблизившись к дому, он увидел людей, группками стоявших рядом с раскрытыми воротами. Когда смерть приходит в дом, люди вынуждены отрывать даже не калитку, а ворота. Входить в дом не хотелось, и он был рад, что гроб уже вынесли во двор, готовясь везти на кладбище.

– Ну, здравствуй, – к нему направился пожилой незнакомый мужчина.

– Здравствуйте, – немного удивился Артур.

– Не узнаешь соседей? – усмехнулся сосед, – я так и думал, наверное, хорошо живешь… если не появлялся столько времени.

Сосед придирчиво осмотрел его фигуру. От его внимания не ускользнула ни одна деталь. Артур был рад, что позаботился обо всем и что сумку со своей одеждой оставил в камере хранения.

– Здоровый ты стал, – с огорчением протянул он, – а где работаешь? Я твой телефон едва откопал через интернат.

– А как они узнали мой телефон?

Начал было Артур и вдруг вспомнил, что оставлял свой номер сотового директору, когда выделял спонсорскую помощь наличными, чтобы не объявлять место своей работы. Как все-таки предусмотрительно он тогда сделал, иначе сейчас все соседи и остатки родственников знали бы как его найти и где он работает.

– На фабрике, – соврал Артур, затем усмехнулся, и добавил, – конечно, теперь меня так просто не ударишь…

– Сын приехал! – пронесся шепот между соседями.

– Конечно, как наследство делить, так все вдруг находятся, – съязвил голос за спиной.

Молодой человек даже не оглянулся на голос, он знал свои намерения и впервые в жизни едкая реплика, ударившись о перепонки, не оставила следа в душе. Немало едких слов услышал Артур в свой адрес, но они пролетали мимо, как пустой звук, за исключением одного, когда к нему подошел двоюродный брат его матери.

– Ну что, явился – не запылился?

– А тебе-то что? – «рыкнул» Артур.

– Как заботиться о матери, так тебя нет, мне приходится заботиться, а как дом ее прибрать к рукам – явился! – прошипел двоюродный дядя, уже пошатываясь от «поминаний».

– Знаю я твою «заботу», помолчал бы лучше…

Артур вдруг понял, что тогда, много лет назад, мать была еще совсем молодой женщиной, хотя казалась ему такой взрослой, чуть ли не старой. Ведь ей сейчас лишь около пятидесяти.

– Ты ей помог спиться и скатиться, оподлиться… и умереть в этой дыре… – бросил Артур, помолчал, затем едко добавил – братец… дядюшка.

– Не тебе судить меня, щегол! – взорвался дядя, но затем взглянул на напрягшиеся бицепсы племянника, осекся, выругался и отошел.

Похороны были короткими и простыми. Обед готовился скромный, но выпивки на нем было много. «Сердобольные» соседки вылили по обычаю на холмик земли над гробом бутылку водки.

«Да, водка убила в ней человека, затем добила совсем, теперь самое время и в загробную жизнь отправить ее с водкой» – горько усмехнулся про себя Артур.

Чтобы закрыть рты соседей, Артур купил некоторое количество продуктов на поминальный обед – денег он не дал ни копейки, так как знал, что их пропьют. Во дворе собрались те, кто был падок на бесплатную выпивку. Они как по заказу «всплакнули» и протянули руки к «поминальной чарочке». Артур не прикоснулся ни к еде, ни к выпивке – тошнота подступила к горлу, мешая даже сглотнуть слюну. Казалось, выпей он хоть глоток воды и начнется рвота, особенно после того, как соседки настоятельно проводили его в дом, «где матушка твоя померла».

      На кладбище к могиле подошел незнакомый мужчина, с чистым лицом, без признаков пристрастия к алкоголю, в приличном костюме. Он сразу обратил на себя внимание всех, так как самое чистое и не пропитое лицо было у Артура, одетого в простую рубаху х/б и потертые брюки. А он был одет не очень дорого, но «с иголочки».

– Неужели все-таки приехал! – пьяно пропел сосед, – а то я уж думал, что ты никогда больше не покажешься здесь, едва нашел тебя!

– Удивляюсь, как тебе это удалось, но я, как видишь, приехал, – жестко ответил незнакомец.

Его лицо кого-то напоминало Артуру, но он не мог понять, кого?

– Это твой папаша! – торжественно объявил сосед Артуру без всяких церемоний.

В этот день было слишком много потрясений! В голове молодого мужчины что-то зазвенело, и он невольно встряхнул головой. Мужчина тоже вздрогнул и посмотрел на Артура.

– Сын?! – оторопело переспросил мужчина.

– Да, это твой сынок, … сосед выругался, – которого ты еще в утробе матери бросил! Вот, и без тебя вырос… и даже здоровее тебя!

Соседу, похоже, приносило наслаждение мучить двух мужчин, оторопело разглядывающих друг друга. Когда-то давно он бил Артура физически, теперь изводил морально. Артур вдруг понял задумку соседа – нагадить всем из семьи соседей, кому только сможет. Дяде не дать получить наследство, отцу принести боль, встречи с сыном, а сыну – напомнить и показать, кому именно он оказался не нужен еще до рождения. Артур понял, что сосед всегда знал, где найти его отца, но ни разу не заикнулся об этом, когда он, будучи ребенком с надеждой говорил ему:

«А может быть, мой папа просто не знал, что я могу родиться, потому и не знает, как мы живем…». Сосед, видя слезы ребенка, жестко отвечал: «Знал он все, просто сбежал в неизвестном направлении!». Однажды, после очередной пьяной драки в доме, Артур попросил соседа: «Можете ли вы узнать, где живет мой отец? Я бы нашел его и спросил, могу ли я хоть немного пожить у него…». На что сосед, выругавшись, ответил: «Корова языком слизала твоего папашу, никто не знает, где он живет!» Артур побелел, вспомнив и поняв всю жестокость соседа, а тот продолжал, обращаясь к отцу:

– Только вот «незадачка» вышла, мне сорока на хвосте принесла, что сынок твой ориентацию поменял… сексуальную…

Сосед хотел еще что-то добавить, но в глазах Артура все поплыло, он забыл, где находится, взмахнул кулаком и одним ударом свалил его на землю. Окружающие всполошились, женщины запричитали, мужчины схватили Артура за локти. Тот рванулся и через мгновение оказался над лежащим соседом. Если бы не спокойное прикосновение незнакомой, но какой-то странно теплой руки, к плечу, то через минуту Артур придушил бы соседа, подписав своей жизни приговор.

– Остановись, сын!

Артур вдруг резко оглянулся на голос.

– Не смей меня так называть!

– Как бы ты не бушевал, этот факт не изменишь, – спокойно и скорбно произнес мужчина. Он взглянул на лежащего на земле соседа и покачал головой, – каким же я был глупцом, что не проверил твои слова раньше! Что ж, твоя взяла, ты поломал часть моей жизни.

– А ты всю жизнь мне поломал… – сосед грязно выругался, – чистюля, проклятый толстосум!

– Я твою жизнь не трогал, она сама выбрала меня,… лучше бы я никогда не повстречал ее и не появлялся в этом злосчастном городишке! Я понимаю твою ненависть ко мне, но его ты за что мучаешь? – седой мужчина показал на Артура.

– Это твой выродок! Смотри, он и на рожу твоя копия! И она – сосед показал на гроб, тоже ненавидела его из-за тебя!

Артур смотрел то на одного, то на другого и не мог вместить происходящего. Так вот за что сосед так ненавидел его! Он был влюблен в его мать, а та выбрала его отца… но почему же он уехал и даже не попробовал встретиться с сыном?! Неужели он также сильно возненавидел мать, что без знакомства ненавидел и сына?!

Артур стоял, широко раскрыв глаза, стараясь удержать картину мира, странно ускользающую от сознания. Какая-то сердобольная женщина подала ему полный стакан. Артур залпом вылил его в рот и вдруг задохнулся – в стакане оказалась водка.

Увидев испуг парня, выплюнувшего жидкость изо рта, женщина подала ему воды. Запив, Артур пришел в себя. Шоковое лечение водкой дало свой результат – он смог вернуться в реальный мир, головокружение остановилось.

– Для меня слишком много всего – пробормотал молодой человек, и, немного покачиваясь, как от выпитого, побрел с кладбища.

Отец догнал его и сунул в карман визитку.

– Позвони, пожалуйста, когда сможешь,… поверь мне, все эти годы я не знал о твоем существовании.

– Врешь ты все! Все вы врете на каждом шагу – отмахнулся Артур, не оборачиваясь.

Отец не стал догонять, но в спину уходящему сыну, лишь добавил:

– Когда я позвонил, чтобы проверить ее слова, Василий подтвердил, что она опять сделала аборт.

С кладбища Артур сразу уехал в аэропорт. До конца пришел в себя только в родном городе. Заглянув по пути в нотариальную контору и оформив официальный отказ от наследства, он зашел на почту, и отправил бумагу по почте дяде, чтобы тот больше не искал его. Мать похоронена в земле, а с ней должно уйти все прошлое. От этого прошлого ему ничего не было нужно, только чтобы оно не появлялось вновь в его жизни никогда! Об отце тоже старался не думать. Все в прошлой его жизни было наполнено злобой и ложью и эту новую информацию не хотелось проверять. Он не хотел больше надежд и разочарований, связанных прямо или косвенно с прошлым. Не думать и не помнить о нем никогда – вот единственная мечта!

Придя домой, Артур упал на постель и уставился в потолок, стараясь отключиться, «сотку» он не стал включать – сейчас не хотелось разговаривать ни с кем. Домработница, мягкосердечная, говорливая Мария Августовна, сегодня без слов поняла, что лучше помолчать, она накрыла на стол, но не настаивала, чтобы Артур поел, предложив лишь один раз, затем она закончила заботы по дому, и тихо попрощавшись, ушла домой. Захочет – сам расскажет, не захочет, пусть все останется, как есть. Старую одежду из сумки Мария Августовна по просьбе Артура выбросила. Но перед тем, как выбрасывать, она привычно очистила карманы и все, что в них оказалось, положила на журнальный столик.

      Мария Августовна любила Артура как родного сына, которого когда-то мечтала иметь. Ее зять – муж единственной дочери даже слышать не хотел о ней – может быть, боясь, что она станет для него тещей из множества анекдотов, а может и от того, что теща была простой, малообразованной женщиной, в то время, как его родители были «из высшего общества», забыв о том, что мать дала дочери прекрасное образование и «путевку в жизнь», сама, работая с раннего утра до поздней ночи. За три года, в которые он был женат на ее дочери, зять всего три раза отпустил дочь в гости к матери, на ее день рождения – сам не появился ни разу.

Дочь звонила матери, да и то с работы, чтобы не раздражать мужа. Мария Августовна удивлялась таким отношениям, но не вмешивалась в семью дочери – ведь это ее выбор. Возможно, если бы не было Артура – она больше нуждалась бы в общении, но Артур всегда проявлял заботу и внимание к ней, как к родной и в его присутствии она не чувствовала себя настолько одинокой. Женщина не торопилась домой, всегда дожидаясь его с работы, чтобы накормить ужином, иногда он оставлял ее ночевать, чтобы ей не пришлось идти по темному городу, и в этой квартире у пожилой женщины также была своя небольшая, но уютная комната. Но сегодня женщина поняла, что ему нужно побыть одному и ушла пораньше.

Постояв у окна, Артур подошел к большому аквариуму. Рыбки были мечтой его детства, и как только он смог купить себе квартиру – в первую очередь купил большой аквариум и рыб. Нередко, когда на душе было смутно, он садился у аквариума в кресло и наблюдал за их неспешной жизнью. Их красивые, размеренные движения успокаивали, внося в душу свежий поток покоя и тишины. Но сегодня, не успев устроиться в кресле – молодой мужчина подскочил. Самая красивая рыбка, самая любимая, плавала скособочившись, едва шевеля плавниками. Артур понял, что Мария Августовна не сообщила ему о болезни рыбки, боясь расстроить еще больше.

– Не сейчас, не сегодня! – воскликнул Артур, вскочил из кресла, наполнил небольшую банку водой, выловил рыбку и вышел с нею из дома.

Он шел быстро, торопясь опоздать к закрытию зоомагазина, знакомый продавец которого знал об аквариумных рыбках практически все. Резко открыв дверь магазина, Артур выдохнул:

– Привет! Как здорово, что ты еще не ушел!

– Это странно, что я еще здесь, мы закрываемся в восемь, а сейчас уже половина девятого, – ответил тот, – а ты чего прилетел?

– Посмотри, что с ней? – Артур протянул банку.

Продавец рассмотрел рыбку, усмехнулся, затем спросил.

– Ты же у нас ее покупал?

– Да, у вас, – молодой человек не понял, куда тот клонит.

– Ты не помнишь, сколько времени прошло с тех пор? – вновь спросил продавец.

– Не помню точно… но давно, – до Артура начало доходить, что собирался сказать ему знакомый, – нет! Не сейчас! Не сегодня! – вслух оборвал Артур сам свои мысли.

Продавец магазина, привыкший к короткой жизни рыбок, только устало вздохнул:

– Смерть не спрашивает нас, когда забирать тех, кого мы любим… – он посмотрел на Артура, – оставь ее здесь, я позабочусь о ней, обещаю. Не стоит тебе видеть ее завтра, похоже, у тебя и так неприятностей хватило сегодня.

– Ладно, спасибо! – пробормотал Артур.

Он осторожно поставил банку с рыбкой на прилавок и, опустив голову, вышел из магазина. Домой идти не хотелось, хотелось «упахаться» до потери сознания где-нибудь в спорт зале, но было уже поздно. Даже если его пустят в зал, за час он не сможет снять напряжение, с его здоровьем час уйдет только на разогрев. Оглянувшись вокруг, Артур решил сделать то, что можно делать и ночью – побегать трусцой.

Район, в котором он жил отличался чистым воздухом и большим парком рядом с его домом, поэтому Артур нередко бегал вдоль парка по утрам, а иногда и вечером. Но сегодня хотелось бежать далеко или много кругов на одном месте, только бы после пробежки отключиться от усталости. Пробежав круг по парку, Артур вспомнил, что на работе лежат документы, которые нужно было срочно просмотреть.

«Прекрасный повод забыть весь этот кошмар, – решил он и побежал в сторону офиса. До офиса пришлось бежать больше пяти километров и, подбегая к зданию, он уже основательно устал, так как все это время бежал довольно быстро. Подойдя к стеклянной двери, он только собрался постучать дежурному, как вдруг увидел, что дежурный охранник лежит с окровавленной головой и связанными руками за своей стойкой. В груди екнуло, мысли вихрем понеслись в голове.

«Надо быстро вызывать полицию! Но где взять телефон?! Как назло «сотку» дома оставил! Скорее всего, воры еще в офисе! Пока дойду до соседнего здания – они уйдут!»

Но идти одному наверх было страшно, несмотря на все тренировки, – у грабителей, скорее всего, есть оружие. Неизвестно, их офис грабят, или один из соседних трех офисов, в любом случае подниматься наверх было опасно. За стеклом, прямо перед лицом стоял телефон, он казался единственно правильным выходом из положения. Быстро оглянув фойе и не увидев ничего подозрительного, Артур осторожно вошел, подошел к телефону и поднял трубку. Если провод обрезали, тогда все равно придется искать ближайший телефон, даже если грабители уйдут за это время.

К радости Артура, телефон работал, перерезан был внешний, старый провод. Когда- то давно телефонист предложил оставить старый провод.

– Слабая защита от дилетанта-вора, – улыбнулся он, – если кто-нибудь заберется в офис – перережут внешний провод. А от профессионала и другие защиты плохо помогают.

– Ладно, пусть останется, он не мешает, – бросил тогда Артур, понимая, что телефонисту просто не хочется делать лишнюю работу, вынимая провод из-под стойки.

В то время он не думал, что такая глупость может ему помочь, сейчас же был благодарен судьбе за свое решение, не демонтировать старый провод. Артур, медленно и оглядываясь, набрал ноль два. В трубке послышались долгие гудки, они казались бесконечно долгими. Наконец, на той стороне не подняли трубку.

– Дежурная полиции – услышал он женский голос.

– В нашем офисе сейчас происходит ограбление – приглушенным голосом начал Артур.

– Молодой человек, прекратите разыгрывать, это вам не способ развлечения – резко оборвала его дежурная.

– Простите, не бросайте трубку, я не шучу. Здесь, у моих ног лежит охранник с разбитой головой. Возможно, грабители еще наверху, в офисе, но может быть и ушли. Я не решаюсь подниматься один. Мне нужна поддержка! – Артур невольно повысил голос, стараясь убедить женщину в реальности вызова.

– Хорошо, ваш адрес:

Коротко ответила дежурная и замолчала.

– Улица Пушкина двадцать восемь, – назвал Артур, и уточнил – это небольшой двухэтажный бизнес центр, приезжайте быстрее.

– Хорошо, высылаем опер. группу, – ответила женщина и положила трубку.

Артур облегченно вздохнул и в это мгновение вспомнил, что во время разговора потерял из виду лестницу наверх. Это была последняя мысль, промелькнувшая в сознании. На голову обрушился жесткий удар металлическим предметом, и он начал падать. Падая, молодой человек ухватился за стойку, невольно провернувшись вокруг своей оси. Взгляд выхватил нападающего – рослого парня с восточными чертами лица, а за ним, на лестнице, совсем еще юного мальчика, европейской национальности, по виду лет четырнадцати – пятнадцати с испуганным лицом. «Где-то я видел этого мальчишку» – вспыхнула последняя мысль в угасающем сознании. После чего наступил полный мрак.

Глава 4

      Артур не знал, сколько времени был без сознания, очнулся он на больничной койке, с ужасающей головной болью, плохо помня, что произошло. Рядом с кроватью сидела Мария Августовна, грустно опустив голову. Увидев, что он очнулся, женщина позвала врача, все время тихо причитая:

– Как же это могло случиться?! Вот и оставь тебя одного надолго!

Артур невольно улыбнулся.

– Спасибо, тетя Маша, за вашу заботу! Вы у меня – золото! Что бы я без вас делал?

– Ну уж благодарить-то не за что! Не уберегла я голову твою отчаянную! Пусть бы грабили нехристи этот ваш офис, что же ты голову свою-то подставил? – Мария Августовна со слезами на глазах осторожно прикоснулась к плотной повязке – шапочке, на голове Артура.

– Я не подставлял, тетя Маша, я просто позвонил в милицию и не заметил, как они подкрались.

– Лучше бы ты сбежал оттуда, куда глаза глядят! – возмущенно запричитала женщина, – голова целее была бы!

– Но совесть не давала бы спать, – добавил Артур.

– Что тебе до всего этого, не твое ведь добро! Что же хозяева не стерегли, а ты пострадал за всех! – не успокаивалась заботливая женщина.

Артур поморщился, голова от каждого звука трещала, будто каждое слово кувалдой било по ней.

– Ладно, теть Маш, скажите лучше, наш офис обокрали или другие? – перевел он разговор в нужное ему русло.

– Да и ваш, и соседний. Третий начали, да, похоже, ты своим голосом их спугнул,

Ответила она, собираясь в подробности рассказать, как было дело, но в этот момент вошел врач.

– Женщина, больному нельзя разговаривать! – строго сказал он, – и тем более нельзя слушать неприятные новости, неужели вы не понимаете?

– Простите, я совсем забыла, что ему нельзя! – всполошилась Мария Августовна.

– Не забывайте, иначе я не позволю вам больше сидеть в палате! – пригрозил врач.

– Я буду нема как рыба! – обещала женщина, только не запрещайте мне быть здесь!

– Не запрещайте, пожалуйста, она нужна мне, – поддержал Артур женщину.

Ему действительно сейчас как воздух нужен был кто-то, кому небезразлично было, выживет он, или умрет. Нужен был хоть один близкий человек, а ближе этой пожилой женщины у Артура не было людей на земле. Артур знал, что на работе вздохнут с огорчением, если он умрет, но быстро настроятся работать самостоятельно и, скоро забудут. Возможно, кто-то и обрадуется освободившейся вакансии. Сергей и его отец тоже некоторое время будут вспоминать, но недолго, Сергей найдет еще кого-то кто будет зарабатывать для него деньги, тем более, что на раскрученный офис намного легче найти сотрудников. Но эта женщина была единственным человеком, который будет искренне скорбеть о нем, и молодой мужчина поверил в это, поэтому очень хотел, чтобы сейчас она была рядом.

На похоронах матери Артур не проронил ни слезинки, сердце словно высохло, но сейчас хотелось плакать от умиления, что эта пожилая женщина оказалась рядом в минуту трудности и одиночества. Молодой человек не вникал в истоки этого желания, было ли оно последствием травмы или перенесенного стресса, он лишь дождался, когда доктор вышел и позвал:

– Тетя Маша, обнимите меня! Спасибо за то, что вы есть, спасибо за то, что вы здесь! – прошептал он, не скрывая слез, струйками стекающих из уголков глаз.

– Ну что же ты, не надо! – растрогалась женщина, прижимая к себе крепкие плечи молодого человека, тебе нельзя расстраиваться!

– А я и не расстраиваюсь, мне наоборот, очень хорошо! – прошептал больной, тихо опускаясь на подушку.

– Поспи, мой хороший, поспи. Тебе покой нужен, – а я побуду с тобой, – женщина тихо провела по щекам мягкими ладонями, опуская голову больного на подушку.

– Спасибо вам! – прошептал Артур, лег удобнее и блаженно уснул.

Впервые в жизни, после восьми лет тесного знакомства, он до конца доверил свое сердце человеку, поверив в его любовь и доброту, и был поражен неизъяснимому блаженству, согревшему душу. Тихо закрывая глаза, молодой человек счастливо улыбнулся. Пожилая женщина осторожно присела на стул рядом с кроватью. Этот парень стал для нее намного больше, чем работодатель, хорошо оплачивающим ее труд, он стал ее сыном. И она не считала, что предает свою дочь – нет, напротив ее сердце стало вдруг шире и больше, оттого, что вместило в себя еще одного человека, и она более глубоко и полно приняла свою дочь, простив ей, что она так мало уделяла внимания своей матери. Что-то новое открылось для женщины, полюбившей еще одного ребенка, который прежде был «ничей».

      Через два дня после травмы Артура посетили сотрудники, даже Сергей пришел поблагодарить за попытку сохранить офис. Но Сергей принес плохую новость, вместе с не очень большой для них суммой денег, в три тысяч долларов, находившихся в тот день в кассе, были украдены важные документы, которые нужны были уже через десять дней. Сообщать клиенту о краже было опасно, так как тот мог отказаться от их услуг, испугавшись, что это небезопасно, а контракт предстоял на сотню тысяч долларов. Полицейские не очень торопились с расследованием, так как Сергей не дал взятки, не веря, что они отработают эти деньги. Теперь он советовался с Артуром, собираясь нанять частного детектива на розыск преступников и документов.

– Я видел двоих из них в лицо, – Артур напряженно вспоминал, – и лицо пацана почему-то показалось мне знакомым! Думаю, что ты хорошо придумал с частным детективом, те документы лучше бы ментам не показывать… У Егора Михайловича может быть, есть на примете кто-нибудь из старых сотрудников, кто «вышел на вольные хлеба»?

– Ты же знаешь наши отношения с отцом… – подернул плечами Сергей, – я не говорил ему ничего об ограблении… может быть ты поговоришь с ним. А то у меня знакомых детективов нет… только таможенники и налоговики… – попросил Сергей.

– Хорошо, я позвоню.

Обещал Артур и как только проводил Сергея, набрал номер Егора Михайловича. Вкратце описав ситуацию, он попросил помощи.

– Но прошло уже почти три дня с момента ограбления! – возмутился Егор Михайлович, – почему Сергей не позвонил мне?!

– Мы надеялись на официальное расследование, – соврал Артур.

– Хорошо, я помогу вам, но ты постарайся вспомнить, где ты видел того парня, о котором ты говоришь. Это очень облегчит задачу детективу, – закончил Егор Михайлович, – завтра детектив придет к тебе в больницу.

– Не нужно, лучше пусть приходит домой, я сегодня под расписку выхожу, – лучше дома отлежусь.

– Ну что ж, тогда жди его дома, – согласился Егор Михайлович, – а через денек – другой, может и я доберусь до тебя, посмотреть на твою «больную голову» .

Улыбка собеседника была слышна в голосе и Артур улыбнулся в ответ:

– Моя голова, к счастью, формы не изменила, надеюсь, что и содержимое не расплескалось, только «ныть» научилась.

– Ладно, до встречи, будем созваниваться, – попрощался Егор Михайлович.

Артур довольно быстро оказался дома и был очень рад этому событию. В больнице грозили большими неприятностями и последствиями, если он уйдет из больницы, но Артур был непреклонен, настояв на отправке домой.

– Дома и стены лечат, – приговаривала Мария Августовна, стараясь готовить Артуру все его любимые блюда.

Молодой человек был от души благодарен женщине за ее заботу, но уже через пару дней ему стало невмоготу сидеть дома. Шов на голове уже почти зажил, хотя пришлось подумать о том, чем закрыть выбритую голову и шов на ней, пока волосы не отрастут. Пришлось покупать кепку и изображать, что таков его новый имидж.

      Еще в больнице Артур вновь включился в работу, по различным делам разговаривая по телефону, теперь же можно было чаще использовать обычный телефон, так как от сотового быстро начинала болеть голова. К вечеру второго дня после выписки, Артур решил выйти прогуляться по парку. Что-то подсказывало ему, что паренька он видел именно в парке. Исчезновение документов не давало ему покоя, он знал, что никто не сможет опознать парня, кроме него. Если он сумеет найти парня – тогда детектив быстрее найдет документы и больше не придется сочинять причины задержки подписания договора с клиентом.

Наскоро одевшись, он выскользнул из дома, пока Мария Августовна вышла в магазин. Он знал, что врач взял с нее слово следить за его постельным режимом и не хотел спорить с женщиной. После прогулки уже будет проще, отшутиться, что прогулка будет для него лучшим лечением, чем постель и телевизор.

      Свежий теплый ветерок играл в ветвях деревьев, напоминая о скором лете. Сегодня был выходной, и в парке было довольно многолюдно, на танцплощадке начала собираться молодежь. Но Артуру не хотелось оказаться в толпе людей, и он пошел по боковой аллее в глубь парка. Там в ветвях высоких дубов, наперебой пели птицы, только подчеркивая тишину парка. Голова молодого человека немного кружилась, но он не торопился домой, мечтая еще минутку остаться здесь, в этой тишине. Немного подумав, он пришел к выводу, что самый лучший выход – расстелить пиджак, который он захватил с собой на всякий случай, в тени пушистой елочки недалеко от аллеи и полежать на свежем воздухе, что он и незамедлительно сделал, с наслаждением растянувшись на нем.

      Теплый ветерок раскачивал верхушки высоких дубов, шелестя листвой, и покой словно лился с их ветвей прямо в душу, уставшую от боли и тяжелых воспоминаний.

«Странно, – подумал Артур, – стоило ударить мне по макушке и прошлое снова осталось в прошлом. А всего несколько дней назад мне казалось, что я навсегда вернулся в свое страшное прошлое. Если это был единственный способ убрать весь этот кошмар из моей головы – тогда я согласен на этот шрам, – он поморщился от боли, невольно прикоснувшись к шву на голове, затем снова весело улыбнулся, – да, и Марию Августовну я по-настоящему оценил только сейчас,… жизнь налаживается, с какой стороны не взгляни! Странные повороты у этой судьбы! То домой отправляют, с папашей знакомят, то по башке бьют, чтобы все это забыл!» – он снова невесело улыбнулся

      Прошло не более десяти минут отдыха, как по аллее приблизилась пара молодых людей, мирно беседующих и не замечающих лежащего мужчину. Молодой, ломающийся басок рассказывал об интересной компании, которая ждет их впереди. Затем он вдруг извинился и отошел к елочкам, все еще не замечая лежащего Артура, крикнул девушке:

– Ты иди, я сейчас тебя догоню… – он помолчал, явно разыгрывая смущение, – приспичило…

Артур поднял голову, и паренек вздрогнул от неожиданности. Он резко остановился, и, вернувшись к девушке, сказал:

– Ребята куда-то ушли, на лавочке никого нет, наверное, уже на танцплощадке, пойдем туда.

Когда они отошли несколько шагов, паренек, рассмеявшись делано – смущенно добавил:

– Там мужик какой-то в траве валяется, по-моему пьяный, лучше я потерплю до танцплощадки.

Артур облокотился на локоть, в мгновении ока вспотев – это был тот самый паренек, которого он видел в офисе. Но, похоже, парень его не узнал, хотя и испугался. «Что-то здесь не так…» – нутром почуял Артур, – знакомое тревожное чувство опасности, как там, в офисе, встало комом в груди, он оглянулся. Когда молодые люди скрылись за поворотом, в конце аллеи показалась группа рослых ребят, под предводительством того самого парня восточной национальности.

«Все понятно, эта банда промышляет в парке! Я здесь видел этого мальчишку с невинным лицом, когда вечерами бегал!» – сообразил Артур и, скрываясь между елочек, быстро ушел в сторону танцплощадки, подальше от банды. «Голова не выдержит еще одного удара, а пацана нельзя упускать» – подумал Артур, стараясь увидеть лицо паренька в собирающейся на танцы молодежи.

      На танцплощадке его не оказалось, и Артур был близок к большому разочарованию, как вдруг увидел паренька спешащим к выходу из парка. Артур, скрываясь в толпе молодежи, последовал за пареньком. Но молодой мужчина мог и не скрываться – парень оглянулся только раз, когда махнул на прощанье девушке, с которой только что гулял. В начале, когда она еще могла видеть его, паренек шел, не торопясь, но затем пустился бежать, часто поглядывая на часы.

      Миновав пару улиц частного сектора, который прилегал к парку справа, парень вновь перешел на ровный шаг. Это показалось для Артура спасением, так как он совсем задохнулся от бега и голова его, казалось, раскалывалась при каждом приземлении ноги. Молодой мужчина спрятался за большим кустом сирени, продолжая наблюдать за странным поведением паренька. Тот явно старался отдышаться и изобразить неспешную походку. Когда походка приобрела вид реальной неспешности, и, похоже, дыхание восстановилось, парень вновь взглянул на часы и повернул к довольно большому дому.

– Вот ты и попался, голубчик! – прошептал Артур, – но тут же со стоном опустился на траву.

Напряжение, заставлявшее его двигаться, отпустило, и мужчина вдруг понял, что больше не в силах сделать ни шагу, сквозь шапочку из шва выступила кровь, в глазах потемнело. Артур присел на траву и прислонился к ближайшему забору, стараясь унять головокружение, закрыл глаза. Но головокружение только усилилось и теперь мужчине казалось, что никакая сила не заставит его открыть глаза вновь. Как вдруг он услышал женские голоса, приближающиеся к нему.

«Ну вот, скорее всего примут за алкаша – невольно с огорчением подумал Артур, – но я бы пол царства отдал за стакан воды, даже если подадут как алкашу!»

Горло пересохло и даже слюны не осталось, чтобы его смочить. Голоса приближались, а молодой мужчина не мог заставить себя открыть глаза. Вдруг, совсем рядом, послышался возглас:

– Ой, мам, здесь пьяный!

На что голос постарше почти спокойно, ответил:

– Не волнуйся, дочка, все в порядке… – затем вдруг голос остановился и добавил – мне кажется, что этот человек не пьян, а ему плохо… – голос еще приблизился и спросил – вам плохо? Вызвать «скорую»?

– Пить! – прошептал хрипотой Артур, – не надо «скорую», пить!

– Мария, быстренько принеси воды – скомандовала мать, и в тот же момент послышались удаляющиеся шаги, – я побуду здесь, – добавила вслед дочери мать.

– Вам плохо? – еще раз спросила она.

Артур утвердительно покачал головой. Где-то в уголке сознания молодой мужчина отметил, что мать назвала дочку Марией. «Интересно, почему именно Марии приносят мне удачу? – удивился молодой мужчина, – эту девочку тоже зовут Мария. Нужно будет потом подарить ей куклу…»

– Так вы не пили? – еще раз переспросил голос.

Он вновь качнул головой, теперь уже отрицательно. В этот момент молодому человеку показалось, что если он еще раз качнет головой, она просто разорвется на части. Вдруг он ощутил теплую струйку из-под кепки, и несколько капель упали на пиджак.

– У вас на кепке кровь, много крови! – ужаснулась женщина.

В этот момент прибежала дочь со стаканом воды. Женщина напоила Артура, поднеся к губам стакан, он сделал несколько жадных глотков.

– Огромное спасибо – прошептал Артур, – вы не волнуйтесь, я сейчас уйду, я не буду пугать ваших детей, – прохрипел он.

– Нет! Никуда вы не пойдете, – послышался вдруг мягкий мужской голос, я помогу вам дойти до нашего дома, и вы полежите до тех пор, пока не сможете идти спокойно, без опасности оказаться в ближайшей канаве и умереть от потери крови.

Артур с трудом открыл глаза. Над ним склонилась женщина на вид около сорока лет, и молодая миловидная девушка, лет двадцати, за их головами он увидел крупное мужское лицо. «Надо же, у этой девушки такой мягкий голос, что я перепутал ее с ребенком! Она хороша собой…» – подумал Артур.

– Мне неудобно… но спасибо – прошептал он и вновь закрыл глаза.

Свет резал глаза, и не хватало сил держать веки открытыми. Мужчина легко поднял Артура и поставил на ноги, но через мгновение с трудом поднял на руки крепкое тело молодого мужчины и как ребенка занес в дом. Артур знал, что подобная «доброта» может оказаться для него смертельной, но уже ничего не мог сделать, силы совсем оставили его. Спустя несколько минут, Артур почувствовал прикосновение к телу мягкой постели – его уложили на кровать и чьи-то руки сняли с головы кепку. Артуру показалось, что вокруг кровати стоит не трое, а как минимум десять человек, но посмотреть не хватало сил. «Наверное, это уже бред» – подумал он.

– Мам, смотри, у него шов на голове! – послышался шепот с одной стороны.

– И такой большой! – зашептали с другой стороны кровати.

Артур с трудом открыл глаза, вокруг кровати столпились дети разных возрастов. «Ну, по крайней мере, если здесь дети, вряд ли меня будут грабить или убивать – облегченно вздохнул Артур, – может быть, действительно помогут… Тогда я сам им оплачу, без шантажа и вымогательства».

      Ловкие руки матери быстро обмыли кровь вокруг шва и наложили не слишком профессиональную, но необходимую повязку. Затем она спросила:

– Может быть, мы сможем позвонить вашим родным, они, наверное, волнуются о вас. В таком состоянии выйти на улицу! Вам сейчас нельзя вставать, хотя бы несколько часов, а они будут волноваться.

– Да, позвоните, пожалуйста, – он дал номер телефона, – и скажите Марии Августовне, что у меня все в порядке, я просто немного задержусь… не пугайте старую женщину…

Прошло около получаса, пока Артур смог открыть глаза и нормально осмотреться, хозяйка дома принесла плитку шоколада.

– Вам можно шоколад? Это сейчас не повредило бы, вы так слабы. Если только врач вам разрешает. Если не возражаете, я дам вам таблетку от температуры – вы весь горите! – проговорила женщина.

– Да, мне можно шоколад, спасибо за заботу! – смутился Артур, – никогда ничего подобного не видел!

– Бог любит вас, поэтому и послал нас на вашем пути, чтобы мы смогли помочь вам – нарочито – правильно произнесла женщина.

«А… так это секта какая-то… – догадался Артур, – нужно «делать ноги» как только смогу подняться. А то потом не отвяжешься!»

– Если вас не затруднит, позвоните, пожалуйста, еще по второму телефону, – он назвал телефон офиса, – и попросите от моего имени, чтобы за мной прислали машину. Им можете сказать, что мне стало плохо, тогда они быстрее ее пришлют.

– Простите, вы не забыли, что сегодня воскресение и нерабочий день? – поинтересовался отец семейства.

– Да… я забыл… – растерялся Артур.

– Предлагаю такой вариант, – продолжил хозяин дома, – вы сегодня поспите на этой кровати и наберетесь сил, завтра перед работой я провожу вас домой, или за вами пришлют машину с вашей работы.

Артур задумался. Ему совсем не хотелось ночевать в чужом доме, на чужой кровати, но сил, чтобы подняться и сделать хоть несколько шагов, не было. Голова нещадно болела и кружилась. Выбора не оставалось. «Надеюсь, они не принесут меня в жертву этой ночью своим богам» – мысленно усмехнулся он, затем согласился с хозяином дома, что это лучшее решение.

      Через пару часов совсем стемнело. Артур уснул и не знал, сколько времени проспал. Хозяин дома, куда неожиданно попал молодой мужчина, позвонил ему домой и успокоил старую женщину, сказав, что Артур приедет завтра утром, он положил трубку прежде, чем женщина успела задать первый вопрос, чтобы не лгать, скрывая, как молодой человек попал в его дом.

Глава 5

Когда Артур проснулся – было совсем темно, но в соседней комнате горел свет. Там собралась вся большая семья хозяев дома, и отец что-то неспешно читал. Его голос в комнате, где лежал Артур звучал приглушенно, но отчетливо:

– …В то время, продолжая речь, Иисус сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам; ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение. Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко»1

Глава семейства помолчал, затем с грустью сказал:

– Современные люди мало чем отличаются от древних. Бог предлагает покой, но они избирают грех и проклятие. Я каждый день молю Бога, чтобы Он уберег вас от путей беззаконных! Чтобы в вашей жизни не случилось, как написано у пророка Иеремии, – он помолчал, перелистывая листы книги, затем прочел: «Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим. Но они сказали: "не пойдем". И поставил Я стражей над вами, сказав: "слушайте звука трубы". Но они сказали: "не будем слушать". Итак, слушайте, народы, и знай, собрание, что с ними будет. Слушай, земля: вот, Я приведу на народ сей пагубу, плод помыслов их; ибо они слов Моих не слушали и закон Мой отвергли…»2 – мужчина помолчал, закрывая книгу, – А теперь, давайте помолимся и пойдем спать, – закончил он.

Артур услышал простые детские молитвы, которые тронули его до глубины души. Похоже, самый младший, не понятно, девочка или мальчик, чистым голоском молился:

– Иисус, Ты знаешь, что я хочу быть послушным Тебе и не хочу, чтобы Ты наказывал меня, поэтому помоги мне, чтобы я слушался Тебя. А еще помоги тому дяде, которого сегодня принес папа. Если он – беззаконник, прости его и не наказывай. А еще, помоги нам рассказать ему, о том, что Ты его любишь, чтобы он услышал наш рассказ, а не уснул как тогда, когда папа его принес…. Аминь.

Затем, по очереди молились все дети. Артур лежал и внимательно слушал, как вдруг ломающийся басок заставил его вздрогнуть:

– Господи, благодарю тебя за сегодняшнее собрание, за все прекрасные проповеди. Благодарю Тебя, что у нас все хорошо и все есть. Благослови нас на эту ночь. Аминь.

Спина Артура вдруг опять взмокла, сердце учащенно забилось. Именно этот голос был сегодня в парке, из-за него Артур оказался на этой улице! Все это было слишком много для истощенного высокой температурой организма. Неужели его внесли именно в тот дом, куда вошел мальчишка?! Прежде Артуру казалось, что его внесли в ближайший дом, за чьим кустом сирени он спрятался.

Слова, только что прочитанные и принесшие с собой удивительное чувство покоя были мгновенно забыты. Артур судорожно соображал, что же ему делать, если ночью этот молодой преступник придет и доделает то, что не доделал его старший товарищ? А что если все они такие же лицемеры, как этот мальчишка?! Что если нельзя верить ни одному их слову?

«Нет, этот младший ребенок слишком мал, чтобы так ловко врать, он говорил правду, – решил молодой мужчина, – за остальных ручаться нельзя! Как же защититься, если этот пацан придет, или кто-нибудь из взрослых придет ночью?!». – Испарина вновь покрыла лоб, дыханье участилось.

      Спустя несколько минут семейная молитва была закончена. Артур уже не мог слушать молитву матери, затем, заключительную – отца. Он судорожно искал возможность исчезнуть из этого дома, пока жив. Когда молитва закончилась, родители поцеловали всех детей на ночь и в комнату, где лежал Артур, вошли два мальчика. Одному было около семи лет, другому не больше десяти. Они тихо прошли к матрацам, расстеленным на полу, которые он не заметил прежде, и начали переодеваться в пижамы. Вдруг они увидели, что их ночной гость проснулся. Младший пулей выскочил в освещенную комнату:

– Пап, он проснулся, я могу рассказать ему об Иисусе?

– Нет, – послышался голос отца, – не нужно торопиться. Завтра ты обязательно ему все расскажешь.

– Но мне так не терпится! – воскликнул малыш, – мне кажется, что я спать не смогу, если не расскажу ему!

– Нет, сын, ты будешь спать, – голос отца стал немного строже, – а завтра у тебя будет время. Сейчас, если хочешь рассказать ему о любви Божьей – принеси стакан холодненькой воды. Ты же знаешь, как хочется пить, когда болеешь?

– Да, я знаю.

Малыш с такой же скоростью умчался, затем вернулся, но уже со стаканом воды. В комнату он вошел тихо, словно и не бегал стрелой всего две минуты назад. Малыш подошел к постели и протянул гостю воды.

– Вы, может быть, хотите пить?

В глазах мальчика сияла такая неподдельная надежда, что Артур выпил бы эту воду даже без жажды. Но сейчас он действительно хотел пить и потому с радостью согласился.

– Да, я очень хочу пить! – он взял стакан из рук мальчика и залпом осушил его.

Как только стакан вновь очутился в руках малыша, тот пулей выбежал из комнаты.

– Я еще принесу, вдруг он еще хочет!

Артур невольно рассмеялся, несмотря на напряжение. В этот момент в комнату вошел хозяин дома.

– Я надеюсь, вам стало лучше после сна? – спросил он.

– Да, спасибо, мне легче, – ответил Артур.

– Я очень извиняюсь, но мы не можем вам предоставить комнату целиком. Мальчики будут спать здесь на полу… – продолжал хозяин. Он был немного напряжен, – я надеюсь, что все будет хорошо… я буду спать в комнате напротив…

Артур понял, что хозяин сам немного побаивается за своих детей, несмотря на слабость гостя, потому и предупреждает о том, что будет спать рядом. Молодой мужчина облегченно вздохнул:

– Все будет хорошо… – давая понять, что понимает тревогу отца и не сделает ничего плохого в его доме. – Дети всегда успокаивали меня… Спасибо еще раз за вашу заботу. Еще никогда в жизни незнакомые люди не делали мне столько добра, спасибо вам!

Новый стакан с водой благополучно встал у кровати и через час весь дом погрузился в сон.

Утром Артур проснулся очень рано. Дети уже вставали в школу, весь дом пришел в движение. Артур сел на постели и решил «выловить» старшего.

«Сейчас или никогда – решил он, – теперь самое время для разговора. Он не попытался убить меня сонного, но если я уйду – потом тяжело будет выловить его снова».

Артур подождал, когда старший сын проходил мимо открытой двери комнаты, где он находился и окликнул его:

– Молодой человек, не могли бы вы зайти!

– Что надо? – резко ответил парень, но вошел.

– Во-первых, давайте познакомимся, – Артур был настроен решительно.

– Я не очень хочу знать, как вас зовут, и мое имя вам незачем? – дерзости пареньку было не занимать, особенно когда его не слышали родители.

– У тебя есть вещь, которая мне нужна, и я искал тебя, – Артур решил переходить к делу без церемоний, – и поэтому я пришел за тобой из парка.

– Я так и знал, что ты шпионил за мной! – прошипел молодой человек, – лучше бы ты сдох вчера на улице!

– Не тебе решать, жить мне или умереть, – маленький лицемер! – оборвал мальчишку Артур, – как красиво ты вчера молился – заслушаешься! А как офисы грабить или девчонок в лапы товарищам тащить – так ты совсем другим становишься!

Паренек стал цвета стенки.

– Так вот откуда этот шрам!!! – задохнулся он, – Ты все-таки не умер? А охранник жив? Я не узнал тебя, ты был со здоровой шевелюрой! Как же ты меня нашел?! – глаза паренька затравленно забегали.

– Случайно в парке встретил! Встреча судьбы! – съязвил Артур, затем добавил, – я сделаю вид, что ничего этого не было и голова моя цела, если ты вернешь мне бумаги, которые вы сперли у нас.

– Ты серьезно? – в глазах парня блеснула надежда.

– Да, я обещаю, – заверил Артур, но бумаги мне нужны сегодня, желательно до тех пор, когда за мной придет машина.

– Но я не успею! – взмолился молодой человек.

Но в голосе слышалось притворство, похоже, он пытался выиграть время и спокойно решить, возвращать ли ему документы, или можно обойтись без этого.

– Тогда тебе придется принести их в офис, где ты взял их, – жестко бросил Артур, – и за последствия я не несу ответственности.

– Нет! … – паренек задумался, – я принесу все!

– Вот и договорились! – спокойно закончил мужчина, – сегодня ты пойдешь в школу со спокойной душой, если только не всю душу, ты продал по мелочам!

– Не тебе судить! – молодой человек собирался взвинтиться и сбежать.

– Нет, ошибаешься, мне об этом судить лучше, чем кому-либо… – Артур жестко посмотрел в глаза паренька и тот съежился.

Нечистая совесть выбивает опору из-под ног, когда приходит время отвечать за свои поступки. Паренек не понял, что имел ввиду Артур, но испугался прямого взгляда. Быстро развернувшись, он вышел из комнаты.

– Я очень жду, – бросил ему вслед Артур.

– А чего вы ждете?

Вдруг раздался голос младшего сына хозяев дома, который проснулся от повышенных голосов в комнате.

– Как зовут тебя, малыш? – обратился к нему Артур.

– Я – Тимофей, – ответил мальчик, – вы очень ждете, чтобы я рассказал вам о том, что Иисус вас любит?

– Не понял, ты о чем? – поперхнулся Артур и увидел ухмылку уходящего старшего сына семьи.

«Неужели эти двое из одного «гнезда» – невольно поразился мужчина, – или все прекрасные малыши этой семьи становятся такими уродами?»

Артур никак не мог избавиться от чувства, что его обдают холодной и горячей водой попеременно. «Что странный душ! Меня решили закаливать, что ли?» – недоумевал он все больше и больше. А Тимофей тем временем продолжал:

– Я еще вчера очень хотел вам рассказать, что Иисус вас очень любит, но вы были больны и хотели спать, и я с трудом дождался утра.

– Ну что, ты все рассказал? – улыбнулся Артур, глядя на немного сонное, но сияющее лицо мальчика.

– Да, теперь все! – торжественно объявил он.

– Спасибо, друг, – пожал ему руку мужчина, – мне приятно слышать, что кто-то меня любит. Вот только кто он – твой Иисус и где он живет, я не знаю, – усмехнулся он.

– Вы не знаете, Кто такой Иисус!? – малыш не мог поверить своим ушам и весело рассмеялся, – это же знают все люди!

Артур вдруг смутился от этого задорного смеха. Для ребенка была очевидна какая-то вещь, о существовании которой он – взрослый мужчина не знал. Но мальчик не заметил смущения Артура и затараторил.

– Иисус – Сын Бога. Он пришел на нашу землю, чтобы пожить здесь на земле и умереть за наши грехи, а потом Он воскрес и теперь ждет на небе всех, кто попросит прощения за свои грехи!

– Да, все так просто и ясно, а я и не знал… – усмехнулся Артур, – ты можешь гордиться до пенсии, ведь ты первый рассказал мне об этом.

От избытка впечатлений, нервного стресса и звонкого голоса малыша начинала болеть голова, и Артур уже мечтал оказаться дома в постели и в тишине. Второй мальчик на удивление спокойно посапывал при всем шуме. «Тимошка, наверное, действительно очень ждал утра, чтобы рассказать мне свою историю – если проснулся так рано…» – с неожиданным теплом подумал он о малыше.

В этот момент, привлеченный голосами, вошел отец и забрал сына, Артур облегченно вздохнул. Тимофей нравился ему, но не на больную голову.

Завтрак еще не был накрыт, а старший сын уже вернулся в комнату, неся в руках папку с бумагами. Молодой мужчина невольно подумал, что, возможно, мальчишка не уходил далеко, что документы лежали где-то в доме. Он взял бумаги из рук парня, пересмотрел и, сунув за пазуху, прикрыл пиджаком.

– Вот так-то оно лучше, – успокоено вздохнул он, сам не веря, что все так легко разрешилось.

– Вы не ответили мне, охранник жив? – уже немного успокоившись, переспросил паренек.

– Жив, ваше счастье, иначе вы получили бы больше, когда вас поймают… – ответил Артур.

– Я не хотел… – молодой человек мялся на пороге, мечтая уйти, и одновременно желая выговорить то, что не давало ему спать уже много ночей, – я думал они просто потихоньку в окошко залезут… я даже приготовил окно в офисе, рядом с тем, в котором мы взяли это … – он указал на бумаги, – но им захотелось все, им было мало одного и они решили убить охранника! Так он, все таки жив?! – обрадовано переспросил паренек.

– Жив… на ваше счастье, но ему повезло меньше, он все еще в больнице, – вздохнул мужчина.

За десять лет работы еще ни одного раза проблема не решалась так просто и скоро, хотя еще никогда в жизни ему не пробивали голову. Быстрое решение проблемы скорее настораживало Артура, чем радовало, и он невольно ждал подвоха, от этого ли мальчишки или от событий после…?

Вскоре хозяйка пригласила на завтрак, мужчине неудобно было отказываться, и он пошел в кухню вместе с детьми. Кухня больше была похожа на просторную столовую, заканчивающуюся плитой и кухонным рабочим столиком. На всю комнату протянулся большой стол, рядом с которым, похоже, у всех было свое место. Место гостя было рядом с родителями и старшими детьми.

Артура удивила разница между старшей дочерью и малышами, старшим из которых был тот, который невольно привел его в этот дом. Старшая дочь – была взрослой девушкой, около двадцати, возможно с лишним, лет. Остальные шесть были намного младше. Хозяйка поймала удивленный взгляд Артура:

– Вы удивлены разницей в возрасте? – спокойно улыбнулась она.

– Вы правильно заметили, – немного смутился Артур.

– Мария – наша первая дочь, она родилась у нас тогда, когда мы были еще неверующими. Мы считали, что одного ребенка достаточно. Но когда мы пришли к Богу – то решили, что хотим иметь большую семью, и потому младшие у нас, как мы говорим: «христианские дети», – закончила хозяйка.

«Да уж… христианские!» – подумал Артур, взглянув на паренька, упорно смотрящего на стол перед собой.

– Паша, передай, пожалуйста, гостю стакан чая. – Попросила мать, и Артур, наконец, узнал имя паренька.

И вдруг он вспомнил, что не представился сам.

– Простите, я не представился, – извинился он, – меня зовут Артур, – понимаю, что вам очень интересно, как я оказался здесь.

– Вы можете… – начал было, отец семейства, – не говорить…

– Нет, здесь нет никакой тайны, – улыбнулся Артур, – краем глаза заметив, как вспыхнули уши Павла, и как он опустил голову еще ниже, – просто я недавно выписался из больницы после травмы, дома сидеть стало уже невмоготу, вот я и пошел в парк. Раньше я всегда бегал по парку, но в этот район, почему-то никогда не заходил, вот любопытство и пробрало. Только вот, силы не рассчитал – в первый раз в жизни серьезно заболел… – закончил он и увидел, как Павел облегченно вздохнул.

«Так-то! «знает кошка, чье мясо съела» – злорадно подумал Артур, – видно, что ты не спишь спокойно…»

– Мы тоже не представились, – начала мать семейства, – рядом с вами Павел, а это Мария, думаю, что вы уже слышали, как я ее называла, дальше Катя и Света – двойняшки.

Артур невольно широко раскрыл глаза, за столом сидела белокурая хрупкая девочка, чем-то похожая на старшую Марию, а за ней сидела крупная, крепкого сложения темноволосая и смуглая девочка, выглядевшая старше первой не меньше чем на три года.

– Как это не удивительно, но это правда, они – двойняшки, – продолжала мать, – может быть, оттого, что такие разные – девочки очень дружны. За ними вы видите Мишу, дальше – Алеша и Тимофей, с которым, мне кажется, вы уже знакомы. Нашего папу зовут Сергей Павлович, а меня – Галина Николаевна. Знаю, что всех вы не запомните, но, кто знает, может быть, наше знакомство и продолжится? В жизни ничего случайного не бывает!

– Кто – знает? – уклончиво ответил Артур.

Сегодняшним утром, он вдруг ощутил тепло и уют тихого домашнего очага. В этот миг большое количество детей не мешало ему – напротив, подчеркивало тот факт, что дети здесь не лишние, что их любят! В детстве он отдал бы всю оставшуюся жизнь за неделю жизни в такой семье. До последней поездки в дом матери, Артур, возможно, не оценил бы этот шумный, немного суетной уют трудового утра в большой семье, так как всеми силами старался забыть прошлое и не сравнивать с ним ничего из своей жизни. Но поездка что-то безвозвратно изменила в его душе, и Артур еще не мог сказать, рад он этому изменению или расстроен? Он заметил это изменение еще в больнице, когда расплакался от преданности Марии Августовны, никогда прежде он не верил в преданность и любовь окружающих людей, и они всегда уходили из его жизни, подтверждая тем самым его мысль, что он не был нужен им по-настоящему. Артур никогда не задумывался, что, возможно, своим недоверием и неготовностью подпускать к себе людей чуть ближе чем «на пушечный выстрел», он сам создавал невозможность дружеского тепла?..

Сидя в этом большом доме, за большим столом, мужчина вдруг понял, что не хочет покидать этот теплый семейный очаг. Кушать не хотелось, но чай он выпил с удовольствием. Дети торопливо доедали свой завтрак, опаздывая в школу, Мария, сидевшая напротив, через стол, была еще в домашнем халате, по случайно оброненной фразе, Артур понял, что ей на работу к десяти и она не торопилась. Мужчина не сразу догадался, что принесло в его душу ощущение теплого уюта в это утро – ведь всего несколько минут назад он имел тяжелый разговор с Павлом, сидящим с ним рядом. Но вдруг он понял, что изменило для него это утро, напомнив о теплой весне за окном – спокойный и немного смущенный взгляд из-под светлых, пушистых ресниц, сидящей напротив скромной девушки.

Поняв это, Артур немного испугался. Всю свою сознательную жизнь он избегал любой эмоциональной привязанности, защищаясь возможной боли. Если мать способна предать и продать своего ребенка ради одной бутылки водки – то кому в этом мире можно доверять? Но после больницы их отношения с Марией Августовной изменились, и Артуру нравились эти изменения, хотя иногда и смущали. Мария Августовна теперь не боялась отряхнуть невидимые пылинки с его рубашки и разгладить легким движением складки, когда он выходил к столу. Теперь она не стеснялась назвать его ласковыми кличками, которых, похоже, в ее голове накопился целый ворох за время их знакомства. Исчезла вдруг невидимая стена между ними, заставлявшая обоих внутренне выпрямляться и осторожничать в общении. И Артуру были приятны эти изменения.

Но допустить к сердцу еще кого-то он был совсем не готов – тем более, молодую женщину! Нет, это слишком! Никто никогда не сможет войти в его жизнь и влиять на него! Достаточно одной женщины, которая поломала его детство! Мысли пронеслись вихрем в его голове, и мужчина решил бежать, как можно быстрее! Бежать из этого дома, от этих странных людей, от мешанины большого добра с большим злом, поселившегося в этой семье. Но быстрее всего, и прежде всего, – бежать от себя, от своих мыслей и ощущений.

Под окнами заработал мотор офисной машины и он, уже обрадовано поблагодарив за все, вышел. Вся семья вышла провожать нежданного, но уже желанного гостя, странное чувство тепла, похоже, передалось всем, сидевшим в это утро за столом. Всем, кроме Павла, который провожал Артура с вздохом облегчения. Артур же покинул гостеприимный дом в странном замешательстве. Ему хотелось остаться там, но он бежал оттуда, и как можно скорее.

Глава 6

Семейство Воробьевых обратились к Богу, когда им было уже за тридцать. Они имели одну дочь, и за время совместной жизни несколько раз их брак был на грани развода. Галина любила красиво одеваться и веселые вечеринки. Она всегда и во всем старалась быть первой и поэтому своих подруг не могла всерьез назвать подругами, так как они всегда были конкурентками во всем. Сергей также любил веселые вечеринки, на одной из которых они и познакомились, и нередко приходил с этих вечеринок «изрядно навеселе». Сначала Галине это даже нравилось, так как она сама участвовала в них, но когда пришло время родиться Марии, ей все чаще приходилось оставаться дома, и потому перестало нравиться присутствие мужа на вечеринках. Измены и частые «возлияния» мужа послужили причиной скандалов и попыток развода. Но Сергей любил родившуюся Марийку и через время снова возвращался, обещая, что все будет иначе.

Но иначе было лишь в начале. Проходило время и все начиналось сначала. До восьми лет Мария нередко слышала, как ссорились родители, упрекая друг друга во всех реальных и мнимых грехах.

Но в одно из воскресений Сергея пригласили в церковь. Пригласила случайная прохожая – приятная молодая девушка. Сергей не стал объяснять жене причину своего решения сходить и посмотреть, чтобы она не ревновала. Он просто сказал, что сегодня сходит в церковь.

Жена очень удивилась, но не возражала, надеясь на то, что в церкви ее мужу расскажут, что пить и смотреть на чужих женщин нельзя. Но прошла одна неделя, затем другая, а Сергей ходил не только в воскресение в церковь, но и среди недели на чью-то квартиру, где по его словам проходило изучение Библии. Галина встревожилась не на шутку. Зная своего мужа, она считала, что не Библия влечет его в кружок изучения Библии, что там есть какая-то девушка или женщина, благосклонность которой он решил завоевать. И в один из дней она сообщила мужу:

– Сегодня я пойду с тобой на кружок.

– Зачем? – немного растерялся Сергей.

– Как зачем? – глаза Галины сверкнули, – изучать Библию… как и ты… – смысл ее фразы был более чем прозрачен.

Сергей обиделся.

– Значит, ты мне не доверяешь?

– А разве ты мне давал хоть один повод доверять тебе? – подняла брови Галина, – я просто хочу посмотреть, насколько ты был честен, когда обещал мне в последний раз, что больше не будешь мне изменять! Если ты начал смотреть на сектанток – значит, ты упал настолько низко, что я ни дня с тобой не буду жить!

– Ну что ты завелась?! – возмутился Сергей, пойдем, посмотришь, послушаешь. Может быть, и тебе будет полезно. Хотя вряд ли тебя это заинтересует!

– Об этом только мне судить! – резко и обиженно оборвала его жена, – что меня заинтересует, а что – нет!

Она взяла дочь и пошла с мужем. Войдя в дом, где собиралась группа, Галина напряженно и ревниво разглядывала всех женщин, которые могли оказаться потенциальными конкурентками. Знакомясь, женщина не старалась запомнить имена, так как была уверена, что не задержится в этом обществе.

      Но через пол часа общения Галина уже забыла о ревности, о женщинах и мужчинах, слишком удивленная прочитанными словами. Все по очереди читали Библию вслух, по нескольким маленьким абзацам, которые были связаны одной темой или одним событием, затем обсуждали прочитанное. Когда дошла очередь до Галины, она хотела отказаться, но руководитель, спокойный и доброжелательный пожилой мужчина, улыбнулся:

– Не переживайте, у нас все по очереди читают и не только для вас этот текст новый, но и для многих здесь присутствующих.

– А что, разве здесь не все верующие? – невольно оглянулась Галина.

– Большая часть из этой группы те, кто только начал изучать Библию, – ответил руководитель кружка, оказавшийся и хозяином дома.

Галина начала читать, показывая всем своим видом, что умеет читать красиво и понятно для всех присутствующих, так как перед Галиной читала женщина, которая сминала многие слова, а некоторые слова, казавшиеся ей новыми, она читала чуть не по слогам. Но во второй половине отрывка, речь Галины стала тише и невнятнее. Теперь все следили не столько потому, что каждый держал перед собой Библию, а потому, что не все из прочитанного было полностью понятно. Это была восемнадцатая глава Евангелия от Матфея, и Галина читала сравнение царства Небесного с царем и рабами, текст начинался с вопроса: «Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз. Посему Царство Небесное…»

Дальше шло описание прошенного долга перед царем и не прощение долга раба своему товарищу. Когда Галина дошла до места: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его», в горле запершило и она остановилась. Казалось, никакая сила не заставит ее произнести этот текст. Тогда женщина, сидевшая рядом, делая вид, что так и было задумано, продолжила чтение до конца. Наступила пауза, все задумались, затем та же женщина задумчиво сказала:

– Как все-таки здорово, что Бог учит нас прощать от сердца и всегда!

– Да,– поддержало несколько голосов, и началось обсуждение прочитанного отрывка.

Галина молчала, но она вдруг поняла, что ни разу, принимая мужа обратно, все таки не прощала ему, стараясь не помнить всех обид, которые она принесла ему. Ей вдруг стало ясно, почему Сергею тяжело находиться вечерами дома, почему он ищет предлога, чтобы уйти и вернуться как можно позже – Галина каждым движением, каждым словом подчеркивала свое превосходство над ним и всегда помнила все обиды до одной. Она вдруг поняла, что похожа на этого раба, о котором только что читала всем, и к горлу подступил комок.

Галина была удивлена, что ей вдруг стало жалко себя за то, что она может навлечь на свою голову беду, если не простит мужа… а простить казалось просто невозможным. Она даже не представляла свою жизнь иначе, не представляла, о чем они будут разговаривать, как она будет относиться к нему, если обида уйдет? Ведь с момента, когда они стали встречаться, между ними всегда стояла вина Сергея, так как Галина пыталась во всем найти его вину, чтобы манипулировать им. Поэтому Галина не могла себе представить что будет, если она вдруг простит. Тогда ей придется меняться и очень во многом, а женщина не была готова к этому, но остаться без прощения Бога было еще страшнее!

Галина едва досидела до конца занятия, и ушла совершенно подавленная. Вечером, втайне от мужа она всплакнула над своей «тяжелой судьбой», а с утра снова закатила ему скандал за то, что он не отвел дочку в школу. Сергей не выдержал:

– Ты уже совсем мне на голову села, надоело все! У тебя сегодня выходной и ты могла бы отвести ее! Я и так с утра уже завтрак приготовил, и обед себе на работу сам приготовил! Где ты видела, чтобы мужики себе на работу обед сами варили!? – вспылил Сергей.

– Те мужики, которым жены варят, не гуляют по бабам, а просто эгоист, мог бы приготовить хоть немного больше, чтобы мне не пришлось готовить еще раз!!

Бросила Галина и вдруг ясно увидела, словно кто-то невидимый показал ей со стороны, почему она не хочет и не может простить мужа. Если он не будет виноват перед ней, тогда ей придется стать для него такой женой, как учила ее мать, а Галина не хотела быть такой! Ей было намного удобнее быть избалованной и вечно обиженной дамой, за которой ухаживали вечно виноватые перед ней муж, а теперь уже и дочь. Она не видела другого способа заставить их бегать вокруг нее и исполнять ее прихоти.

      На следующей неделе она не пошла на кружок изучения Библии, и через неделю – тоже. Женщина боялась, что прочитает еще что-нибудь, похуже того, что ей попалось. Но прочитанное место не давало ей спать.

      Галина видела, что Сергей с каждым разом все больше и больше стремится в церковь и на кружок, но теперь уже не очень возражала, так как он приходил оттуда какой-то просветленный и подобревший. Муж все реже возмущался, что она злоупотребляет его заботой, но иногда, теперь уже мягко напоминал ей о ее обязанностях, объясняя это тем, что он не может успеть заработать для нее достаточно денег, если будет полностью вести домашнее хозяйство, и она вынуждена была признать, что это правда. К тому же он перестал пить, перестал интересоваться вечеринками, на которые у него просто не оставалось времени.

      С вечеринок он обычно возвращался за полночь, а с общения верующих – точно в пятнадцать минут девятого в рабочие дни, и в половину восьмого в воскресение. И Галина знала точно, когда он придет, добавляя к назначенному времени – время на дорогу домой – такой расклад ее устраивал больше.

      Прошло время, но женщина не смогла забыть прочитанный текст, напротив, теперь в доме появилась Библия, которую муж купил в магазине христианской литературы, и она смогла найти это место, когда была одна дома. Прочитав еще раз, Галина простонала:

«Зачем я пошла в это ужасное место! Что мне спокойно не жилось?!» Но Библию не закрыла, через несколько минут вновь перечитывая текст, словно доставляя себе боль, находила в этом удовольствие. Она не могла понять причины своего поведения, и только Бог, как опытный хирург, знал, что эту ядовитую занозу нужно извлечь, чтобы живая душа начала выздоравливать. Поэтому Он вновь и вновь возвращал мысли женщины к прочитанному тексту, способному помочь ей.

Глава 7

      Прошло время, прежде чем Галина искренне плакала над тем же текстом, но теперь уже не от жалости к себе, а в раскаянии, что не хотела простить мужа, что не была ему хорошей женой.

      Сергей не знал ничего, что происходило в сердце его жены, он рвался в церковь и на кружок изучения Библии, потому, что впервые в жизни услышал, что Бог прощает покаявшегося грешника и уже никогда не вспоминает его прежних грехов. Впервые он почувствовал себя любимым и нужным кому-то, и этот Великий Кто-то был самим Богом! Сергей жадно впитывал весть о спасении, о том, что Бог приготовил вечность тем, кто поверил в Него и принял Его жертву…

      Прошло немного времени, и он покаялся перед Богом, вполне приняв Его прощение. От радости мужчине хотелось петь и поделиться этой радостью со всеми, но жена встретила его так, что рот его мгновенно закрылся. Сергей не сказал дома ничего.

      Прошло больше полугода, когда жена в один из вечеров Галина, напряженная, как натянутая струна, сказала, что хотела бы поговорить. Сергей привык к бесконечным «разборкам» и упрекам и потому, сдержано сказал:

– Что ты хотела сказать?

– Я… я хотела попросить у тебя прощения, что за все годы я не была для тебя хорошей женой и хорошей матерью для Марии. Я вела себя очень плохо, и я не прощала тебе ни малейшей твоей провинности, стараясь не замечать, как много боли и огорчения я приносила тебе!

Сергей словно окаменел! Он мог ожидать чего угодно, но не этого! Неужели это его жена?! Затем он привлек ее к себе и прошептал со слезами:

– Это я виноват перед тобой, я действительно всегда старался убежать из дома, и я изменял тебе, бросая тебя с ребенком… И я так хотел еще раз попросить у тебя прощения после того, как Бог простил меня, но ты была такой неприступной!

– Ты сказал, что Бог простил тебя?! – не поняла Галина.

– Да, я покаялся перед Ним и Он все мне простил! – ответил Сергей.

– Я тоже очень хочу, чтобы не только ты, но и Бог меня простил! – ответила она.

– Ты можешь сказать Ему все, что ты чувствуешь, и Он простит тебя.

Сергей говорил, сам не веря в то, что его жена может послушаться его совета. Ему казалось, что такого не бывает, но Галина спросила:

– А что я должна сделать, чтобы Бог услышал меня?

– Помнишь, как молились на кружке? – спросил Сергей.

– Нет, мне было не до молитв, – ответила Галина.

– Тогда давай я помолюсь вслух, а потом ты, Бог любит слушать людей, и Ему все равно как ты говоришь, ведь Он знает сердце!

Они помолились по очереди, и это день стал первым днем их новой совместной жизни. Вскоре Галина помолилась в церкви, о том, чтобы Бог укрепил ее в решении следовать за Иисусом. Теперь они семьей посещали церковь и группу изучения Библии. Их семейная жизнь стала строиться по библейским принципам, и они увидели яркую разницу в той атмосфере, которая теперь царила в доме. В доме теперь часто слышался смех, или тихое пение «себе под нос», они чаще стали улыбаться и нередко, прячась от дочери, целовались как в ранней юности.

Шло время, однажды вечером, когда Мария уже спала, Галина спросила у мужа:

– А как ты смотришь на то, чтобы у нас был еще один малыш?

– Я – обрадовался Сергей, – очень положительно! Ты же знаешь, что я давно хотел сына. Это ты всегда была против.

– Я боялась развода, – призналась Галина, – боялась, что мне придется поднимать детей одной. Одну Марийку я не боялась растить, но двоих было страшно. А теперь я посмотрела на верующих – у многих из них большие семьи и мне почему-то тоже захотелось большую семью…

– Большую семью?! – удивился муж, – а ты оцениваешь степень трудностей и проблем? Ведь тебе носить под сердцем, рожать и заботиться о малышах. Дальше я всегда готов помочь тебе, но первое время все равно основная нагрузка будет на тебе. К тому же мне придется больше работать, чтобы прокормить большую семью…

– Мне кажется, что я правильно оцениваю, – ответила жена, – если дети – это подарок от Бога, и если Бог обещал позаботиться о каждом из нас – значит, Он не оставит. А работы я уже не боюсь, мне кажется, что я горы легко сверну.

– Но скажешь ли ты то же самое после трех-четырех детей? – засомневался Сергей.

– Знаешь, я рада, что Бог обычно дает детей по одному, и не очень часто – так что у людей хватает, обычно, времени, чтобы подумать, смогут ли они принять следующего, – рассмеялась Галина.

– Да, я и забыл об этом! – рассмеялся в ответ Сергей, – ну что ж, я согласен, но если тебе покажется очень трудно, обещай, что скажешь.

– Обещаю – ответила Галина.

– И я тоже скажу, если мне покажется трудно поднимать большую семью, – добавил Сергей. – Хотя дом нам придется менять не скоро. Наш сможет армию вместить!

Он рассмеялся, довольный тем, что как мужчина сумел построить дом, рассчитанный на большую семью, чем имел, и что теперь ему не придется перестраивать дом, даже когда изменились их планы.

      Шли годы, семья Воробьевых действительно пополнилась сначала одним мальчиком, затем двойняшками девочками, через два года после двойни, родился еще один мальчик. Галине пришлось уйти в производства, чтобы оставаться с детьми дома. Первая любовь к Богу, которая покрывала все, и горы трудностей становились равниной, со временем немного угасла, превратившись скорее в привычку быть верующей, читать Библию и молиться. Прежде Галина не замечала, что в благодати, в которой она жила в начале, нет места человеческому «я», его гордости. Разве веточка, передающая сок от лозы к плодам, может считать плоды – своими?3 Она лишь может ответить, что лоза вырастила плоды, и она лишь росла на этой лозе и отдавала не свой сок, а тот, что брала от лозы… Но на такое положение может согласиться только тот, кто любит «Лозу» до самозабвения, но если любовь угасает – тогда человеку хочется показать другим, а иногда и Богу «плоды своего труда»4

      Раньше, до покаяния, женщина всегда старалась быть первой во всем, поэтому и на работе она всегда была на доске почета. Теперь же, когда забота о детях занимала почти все ее время, ей все чаще стала приходить мысль, что ее труд – неблагодарен, никто не видит его. Когда горела в ней первая любовь к Богу, Галина помогала в церкви, где могла, но она легко и просто оценивала, где и в какой мере должна применить свои силы в церкви, а когда сделать незаметную работу дома или помочь нуждающимся, если этого никто не увидит. Но теперь она все чаще оглядывалась на людей, стараясь во всем заслужить их похвалу.

      Галина стала «примерной прихожанкой», не пропускающей ни одного собрания, также она брала много различных поручений руководства церкви и всегда выполняла их «на отлично». Сергей иногда говорил жене, что она стала какой-то более холодной… но она уже не слышала его. Напротив Галина все чаще напоминала мужу о том, что по времени которое прошло после покаяния и по знанию Библии он мог бы уже стать проповедником, и укоряла его, что Сергей не рвется проповедовать. В начале он слабо сопротивлялся, убеждая жену, что не его это дело – стоять за кафедрой и учить других, что ему больше радости доставляет, как Аркадий Петрович проводить кружки изучения Библии на дому, для неверующих или для тех, кто только начал ходить в церковь. Но Галина уже давно выяснила, что руководители церкви не очень жалуют Аркадия Петровича, считая, что он занимается несерьезным делом, и резко воспротивилась.

– Неужели ты считаешь, что проводить кружки в нашем доме – возможно? – жестко спросила она, – у нас маленькие дети и толпа людей, как у Аркадия Петровича для нас неприемлема. К тому же Владимир Вольфович недоволен тем, как он проводит эти общения! – закончила она.

– Но мы пришли к Богу через его дом, через его общения, – возразил Сергей.

– Ты знаешь, что Бог привел нас к Себе, и если бы не через его дом, то через любое другое место Бог нашел бы нас! – парировала Галина, не замечая, как сильно она в этот момент напоминала ту, старую Галину, с которой так трудно было жить!

Сергей Павлович сопротивлялся как мог, но «капля камень точит», и он все реже общался с Аркадием Петровичем, видя как тот мудрым, грустным, но все понимающим взглядом иногда провожает его в церкви, понимая, что стал для своих духовных детей «недостаточно святым», чтобы они продолжали общаться с ним. Но, привыкнув к послушанию Богу, больше, чем послушанию всем людям вместе взятым, он радовался в глубине души, что эта семья все же общается с Богом, а это значит – он выполнил ту работу, на которую Бог его поставил. А в дальнейшем Бог Сам будет воспитывать, а возможно, и наказывать своих детей, но уже не бросит их. И Аркадий Петрович молился, чтобы Бог воспитывал их милостью, а не строгостью, если только это возможно.

Через время Сергей Павлович действительно вышел за кафедру. Его проповеди не были плохими, ведь над каждой из них он очень много работал. Сергей много учился и слушал знаменитых проповедников, – он научился говорить интересно и увлекательно, только не мог понять, почему после его проповеди, когда он приглашал к молитве – все молчали. Никто не молился вслух. Даже после проповедей начинающих молодых проповедников, которые от волнения едва могли связать несколько слов – молились многие. Но не после его проповеди! Он научился учить людей, но все меньше учился сам. В глубине души Сергей Павлович чувствовал, что тесное общение вокруг Библии научало бы его самого больше, чем подготовка к проповеди, да и он мог бы больше доброго и светлого дать людям в простом общении. Но он старался заглушить это чувство в душе, чтобы избежать неприятных разговоров с супругой.

Со временем Сергей Павлович тоже научился учить других, вошел в роль «правильного верующего», стараясь вести себя безупречно, не замечая того, что люди все меньше искали общения с ним. Ведь человек не может быть безупречным, как бы он ни старался, и эта «безупречность» была лишь упорным нежеланием признавать свои ошибки и отказом учиться снисходить к ошибкам окружающих. Ведь как сказал мудрец: «Истинные святые никогда не забывали о своей греховности».

Чем ближе человек позволяет Богу поднять себя к Нему, тем больше видит он свои недостатки и грехи, смиряясь пред Богом и людьми, учась любить и принимать людей такими как они есть, помогая им раскрывать самое лучшее в их душах. Проводя время в общении с Богом любви и света, человек проникается любовью и светом, все меньше думая о себе и о том, как он выглядит перед себе подобными. Но если он без живого общения любви с Творцом, читая Библию как свод правил, старается соответствовать своему представлению о «правильном христианине», то становится все более придирчивым к людям и более холодным сердцем. Жизнь такого человека становится тяжелой и безрадостной и общение с ним приносит людям только то, что он имеет – холодные требования «правильной жизни» и стремление к тем правилам, кторые он сам не слишком жалует в глубине души. Но гордое «я» не может отказаться без боя от того, чего оно добилось – иллюзорного утверждения, что человек «угодил Богу».

      Иногда Галине Николаевне казалось, что не все в ее жизни правильно, но женщина сразу выставляла море доводов, говорящих в ее пользу, и доказывающих, что в ее семье все в порядке. И один из ее доводов звучал как упрек некоторым семьям христиан. Бывало ей, как матери большого семейства и правильной христианке, поручали провести сестринское собрание. Она вещала молодым женам и матерям:

– Если вы хотите, чтобы все ваши дети были верующими, просто необходимо, чтобы они вместе с вами всегда были в Доме Божием! Чтобы дети с молоком матери впитывали Слово Божие! И вы должны смотреть за ними на собрании, чтобы они сидели тихо и слушали проповеди!

На что одна из молодых матерей несмело возразила:

– Но мой сын такой непоседа! Он устает уже после пятнадцати минут проповеди, и тогда мы уходим с ним в детскую комнату и вместе читаем Библию в картинках, или они с детьми играют. Неужели это плохо?

– Конечно, плохо! – строго возразила Галина Николаевна, если ваш ребенок с детства не приучен к дисциплине, то вряд ли он будет хорошим христианином!

Молодая мать расстроилась и опустила голову, но в этот момент без приглашения поднялась пожилая женщина, мать руководителя церковного хора и успокоила молодую мамашу.

– Ваш подвижный ребенок будет вам благословением, если вы научите его любить Бога и любить людей, – спокойно, но твердо сказала она, – спокойные дети – не всегда бывают хорошими… и беспокойные – не плохие. Я уверена, если вы послушаетесь вашего сердца, будете сами любить Бога и чутко следовать Его повелениям, Бог воспитает и вас и вашего сына на радость нам всем! Мой Гена был большим непоседой, он таким и остался… и, спустя годы, мне кажется, что это хорошо!

Все облегченно рассмеялись, понимая, о ком говорила пожилая женщина. Все в церкви любили непоседу, и всегда зажигательного Геннадия. А Галина Николаевна оскорбилась не на шутку. Но никто в мире не смог бы заставить ее признаться в этом, так как она прекрасно знала, что «верующие не обижаются», а если так – она не обиделась. Бывает, потеряв первую любовь, люди в церкви легко становятся настолько искренними лицемерами, что даже сами не могут понять, где их истинные чувства, а где подделанные под правильное представление об истинном христианине. И только время и Бог может отделить в одном гнезде мертвого птенца от живых. Несмотря на все, Галина Николаевна все же любила Бога и не хотела жить без Него. Только теперь ее любовь была не настолько сильна, чтобы заставить ее отказаться от своего «я», выращенного за годы. Нередко дьявол приходит к нам в самых «правильных» и обаятельных масках… и против детей Божиих он ополчается особенно, так как он потерял власть над их вечной жизнью, не сумев погубить. Оттого он и бесится, стараясь, если не свернуть с пути, так хотя бы земную их жизнь испортить.

Глава 8

      По мере отдаления семейной пары от реального и живого общения с живым Богом, их связь, нарушаясь, переросла в противостояние. Нет, они не противились Богу, но научились стоять «перед Ним», и демонстрировать свое послушание Его воле и Его правилам, вместо того, чтобы прилепиться к Богу всей душой и брать от Него все силы для жизни и все представления о том, что истинно, а что ложно, что ценно, а что лишнее. Ведь при такой связи человек лишь сердцем чувствует близость Бога, но «демонстрировать свои добродетели не перед кем, так как все, что человек имеет – принадлежит Богу. Он – лишь слабый проводник всей неповторимой любви Божией, который в силу немощи своей может передать лишь крохи из того, что получает от Бога в тесном общении. Он всегда видит, насколько неизмеримо больше живой воды стоит у истоков его души и как мало доходит до остальных людей, так как его сердце слишком мало, чтобы пропустить все, что он получает.

      Но, утеряв связь в каждом дне и мгновении, супруги обрекли себя на попытки своими силами подражать Богу. Эти попытки со стороны выглядели совсем неприглядными, и лишь в особые мгновения «озарения», супруги становились такими, кем сотворил их Бог – проводниками Его любви, и эти мгновения воспринимались как чудесные праздники. Одним из таких редких мгновений – была встреча с Артуром, когда не случайность, а всевидящий и всезнающий Бог столкнул их на жизненном пути и ждал, чтобы Его дети, как члены Его тела оказали внимание и заботу к тому, кому Он желал донести Свою любовь.

      Это был не первый случай, когда они помогали нуждающимся, но на удивление каждый член семьи почувствовал что-то особенное в этой ситуации. Ведь Сам Бог трудился сейчас в жизни Артура и семья смогла присоединиться к Нему в Его труде, ощутив яркое присутствие неземной, но такой знакомой руки. Они еще не знали, но чувствовали, что их небольшое доброе дело станет для Артура событием, перевернувшим всю его жизнь. Но и в жизни их семьи также предстояли большие изменения, так как Бог, изменяет жизнь людей, прикасаясь к ним своей могущественной творческой рукой, как тех, над кем трудится, также жизнь тех, через кого Он совершает Свой труд.

      Проводив гостя, Сергей Павлович удивленно качнул головой:

– Тебе не кажется, что эта встреча не только странная, но и какая-то особенная?

– Не знаю, может быть,… но мне кажется, что мы неправильно сделали, что не засвидетельствовали ему о Боге, – ответила Галина Николаевна.

– Кто знает? – немного загадочно ответил муж.

– Что ты имеешь ввиду? – не поняла Галина.

– Почему-то мне кажется, что сейчас достаточно Тимошкиного свидетельства, – объяснил Сергей.

– А мне почему-то кажется, что мы видим этого человека не в последний раз, – вздохнула Галина Николаевна, – и почему-то я не рада этой мысли.

– Он тебе так сильно не понравился? – удивился Сергей, зная, что его жену невозможно что-либо заставить сделать без ее желания.

– Не то чтобы не понравился, но мне почему-то тревожно при мысли, что мы можем столкнуться с ним еще когда-нибудь.

– О, женщины, и их предчувствия! – делано – восторженно воскликнул Сергей Павлович, затем добавил уже спокойно и серьезно, – посмотрим, жизнь покажет.

Дети в семье Воробьевых очень странно и ярко делились на две части, до и после покаяния родителей. От «христианских» детей по умолчанию требовалась большая покорность и большее количество различных добродетелей. Считалось, что они с «молоком матери» впитали множество христианских добродетелей, которые должны были сейчас проявляться. И всякое проявление иных качеств строго наказывалось. Мария же по умолчанию выпадала из этого списка, так как до семи лет воспитывалась в неверующей семье, ни слова не слыша о Боге. Поэтому всякий раз, когда младших ругали или наказывали за «недолжное» поведение в церкви, в случае, если те пытались оправдаться, говоря, что Мария делала то же самое – мать строго отвечала:

– Вы знаете, что Мария – это совсем другое! Она родилась тогда, когда мы понятия не имели, что Бог есть. Да и потом мы противились Богу, и она росла в этом. Она идет к Богу как все язычники. Но вы рождены тогда, когда Бог причислил нас к избранному народу и вы должны соответствовать!….

Никто из детей не решался спрашивать, чему они должны соответствовать и как это сделать, так как тон матери в эти моменты не предвещал ничего хорошего и потому каждый сам придумывал для себя, как и чему они должны соответствовать. Также каждый сам для себя определял значение этого сложного слова. Общим было одно – на Марию остальные дети обижались, так как ей позволялось то, что для них было запрещено. Мария же, напротив нередко плакала у себя в постели от того, что она оказалась самой недостойной из всех детей, несмотря на все ее старания. Время своего появления на свет она не могла изменить, а значит и своей судьбы, как ей казалось, поэтому при всяком упоминании о «христианских детях», она тихо опускала голову, нередко от души желая, чтобы строгое воспитание относилось к ней в той же мере, как и к остальным детям. И все же, девушка была глубоко уверена в том, что родители любят ее, и эта уверенность жила в душе девушки даже глубже, чем она предполагала и со временем ей еще предстояло проверить глубину этой уверенности в любви ее близких.

Павла же, все эти ограничения и упоминание об «избранном народе» доводило до бешенства, но он не мог высказывать своих чувств, так как за «недостойное поведение» или за «недолжные чувства» родители строго наказывали, особенно мать. В его жизни было лишь одно место, где он говорил и делал все, что ему вздумается – двор соседа Ильяса. Родители были недовольны их дружбой с раннего детства, но не очень возражали, так как были уверены, что «ничто недоброе не пристанет к ребенку верующих родителей», так как его охраняет сам Бог. И всякий раз, когда они видели плохое влияние Ильяса на их сына, то наказывали Павлика… тем что некоторое время не позволяли мальчикам общаться. Делая, таким образом, это общение еще более желанным для сына. И Павлик скоро усвоил некоторые уловки и способы поведения, чтобы скорее добиться «вольной жизни».

Ильяс был намного старше Павлика и был единственным сыном у родителей, избалованным и эгоистичным. Он держал Павлика «на побегушках», но тот был согласен на это, так как впервые его посылали делать то, что он и сам был бы не против попробовать, а к физическому труду он был привычен с детства. В доме он постоянно заботился о младших, делал массу домашней работы и помочь в чем-либо «другу» Павлику было не сложно.

Нередко бывая в доме Ильяса, Павлик наблюдал за их семьей и невольно сравнивал. Семья Ильяса, при всех преимуществах вседозволенности иногда пугала мальчика, и он ни за что на свете не захотел бы жить в этой семье всегда.

В один из дней, зайдя «на часок» к другу, Павлик стал невольным свидетелем семейной ссоры, разгоревшейся, судя по признакам уже давно.

– Я что, бесплатная домработница?! – кричала мать Ильяса, – я делаю для тебя все, а ты даже не напрягаешься, чтобы больше зарабатывать! Сын приносит в дом больше денег, чем ты!

Павлику было известно, как «зарабатывает» Ильяс и он был очень удивлен, что Ильяс не прячет эти деньги от матери. Ведь Павлик тратил те немногие копейки, которые иногда давал ему Ильяс «за помощь» только в тайне, чтобы никто не догадался, что у него есть даже одна копейка таких денег.

Ильяс придумал, что доброе и открытое лицо младшего «друга» – прекрасная «реклама», он должен был «приглашать поиграть» кого-нибудь из ребят (у кого обычно водились деньги) за школу. Там на них «случайно» нападала страшная «банда старшеклассников» и отнимала деньги. Но, Павлик, как «выходец из большой семьи» никогда не имел в такие моменты с собой денег, так что попадал незадачливый товарищ, а Павлик «отделывался легким испугом».

Были и другие способы «добыть деньги», Ильяс был бесконечным генератором прекрасных идей на эту тему, а Павлик с его честным и открытым лицом всегда выходил сухим из воды, и ребята и взрослые всегда были уверенны, что он такая же жертва «злой банды».

– А твоя мама знает что-ли про наши дела? – шепотом спросил Павел Ильяса.

– Нет, не знает. А она и не спрашивает, где я деньги беру, – также шепотом ответил Ильяс, – для нее главное, чтобы я приносил ей деньги, а остальное ее не интересует.

– Вот это да! – поразился Павел, – наши все до копейки высчитывают. Представляю, если бы меня «выкупили» мне бы мало не показалось!

– А ты и сдрейфил… как всегда… – поддел Ильяс.

– Ты тоже не рвешься, чтобы участковый о наших делах узнал, что тоже сдрейфил? – не остался в долгу Павел.

Ильяс вспылил:

– Ты чего нарываешься?!

– Я не нарываюсь, просто кому нужны неприятности? Если бы твоя мать на тебя орала, ты сам не стал бы ей деньги отдавать – ответил Павел.

Ребята, шепотом переговариваясь, не прислушивались к крикам взрослых, как вдруг отец Ильяса подошел к нему вплотную.

– Ты что, не слышал меня?! Где ты деньги берешь?!

Ильяс испугался и растерялся одновременно, но после минутного замешательства, дерзко ответил:

– Зарабатываю!

– Это кто же тебя до шестнадцати лет на работу-то взял? – не унимался отец, – бандит ты! Вот ты кто! Тюрьма по тебе плачет! И по матери твоей бестолковой тоже. Она, безмозглая, и не понимает, кого вырастила из тебя своими потаканиями твоим грязным делишкам!

– А ты не лезь в воспитание ребенка, сам ты безмозглый! Сам не можешь прилично заработать, а права качаешь! – вступилась мать.

Павел понял, что скорого окончания скандала ждать не приходится, испугался, что отец, в запальчивости начнет всех дружков Ильяса перебирать, а начнет, скорее всего с того, кто ближе всех стоит, а потому тихо исчез. Но с этого времени он лучше понимал Ильяса, который никогда не скрывал от матери «получку», покупая для нее что-нибудь, чтобы не возмущалась, когда сын приходил под утро. Но, почему-то Павлу не хотелось завидовать свободе Ильяса. Ему было приятно, что в родном доме всегда царил покой. Даже когда родители ссорились – уходили в соседнюю комнату и лишь тот, кто очень хотел узнать причину их размолвки, мог услышать их разговор через замочную скважину или летом сесть под раскрытое окно.

Но иногда Павел все же завидовал Ильясу, так как его мать всегда стояла горой за своего ребенка. В первый раз, когда ее вызвали в школу, классная руководительница скоро пожалела об этом, так как на все претензии, мать Ильяса начала кричать:

– Если вы не знаете, как работать с детьми, идите подметать улицы! Мой ребенок дома ведет себя всегда прекрасно, он выполняет все ваши задания.

– Но, поймите, Ильяс обижает слабых в классе, бьет и унижает девочек. А в этот раз он отнял деньги на пирожок у мальчика, с которым сидел за партой… – возмущенно возразила учительница.

– Этот мальчишка сам предложил моему сыну купить ему пирожок, а потом обвинил, будто бы Ильяс забрал деньги силой. Вы не знаете, что твориться в вашем классе! Дети предоставлены сами себе! И вы еще смеете обвинять ребенка, не разобравшись! – кричала обиженная мать.

– Другие дети также подтвердили, что Ильяс отнял деньги – настаивала учительница, – если во втором классе ваш сын творит подобное, что с него вырастет в будущем! – бросила учительница.

– Так значит, мой сын для вас не кто, а что! – вспылила еще больше мать Ильяса, – я буду разговаривать с директором о вашем отношении к моему сыну!

Она хлопнула дверью и вышла из класса. Бедная учительница осталась стоять растерянной посреди класса, не понимая, как из воспитателя превратилась в обвиняемую. Через четверть часа она стояла в кабинете директора и оправдывалась перед разъяренной мамашей и не менее ее растерянным директором. Он привык считать, что Лариса Петровна – много лет по праву считалась лучшим преподавателем начальной школы и вдруг такие обвинения! Скандал кончился лишь тогда, когда мать Ильяса добилась извинений от обоих и получила добро на то, чтобы Ильяс сам выбирал, с кем он будет сидеть. Как ни пытались два педагога убедить мамашу, что это неверный шаг – она не ушла, пока не добилась своего.

Прошли годы, и директор уже мечтал избавиться от Ильяса, так как мать перекидывала его из класса в класс, от одного преподавателя к другому, так как все оказывались плохими и неудачниками. Но Ильяс учился на удивление неплохо, директор не мог насильно перевести его в другую школу. А когда он впервые предложил матери перевести сына в другую школу, но нарвался на такой скандал, что пожалел о своем неосторожном предложении.

Ильяс всегда, по словам матери, выходил жертвой несправедливых обвинений, неправильного педагогического подхода. Поэтому учителя старались не трогать Ильяса и его мать. Отец его ни разу не приходил в школу, понимая, что оправдывать своего сына не может, а если согласится с преподавателем – навлечет на себя неуемный гнев жены.

Мариам Садыковна – мать Ильяса всегда мечтала быть богатой и независимой, но обычаи народа и воспитание мужа, требующего от нее полного повиновения в доме и безропотного труда, не давали ей «расправить крылья». Кроме того, она хотела иметь дорогую одежду и украшения, но зарплаты мужа не хватало на ее потребности, и она старалась сэкономить каждую копейку, чтобы употребить деньги на красивые вещи.

Иногда во время поездки в автобусе она не оплачивала за проезд, и когда в салоне вдруг появлялся контролер, Мариам Садыковна утверждала, что передала водителю плату за проезд, а тот не передал ей билет. Женщина так уверенно убеждала всех окружающих в том, что действительно передала оплату, что все начинали верить ей, включая маленького сына. Но выйдя из автобуса, женщина посмеивалась над тупостью людей, поверивших ей. В том случае, когда ей не удавалось доказать, Мариам Садыковна оплачивала, утверждая, что оплачивает второй раз и обвиняя всех в воровстве и моральной нечистоплотности.

С тех пор как женщина вышла замуж, ей всегда приходилось брать посильную работу на дом – она пряла шерсть и вязала на продажу кофты и носки. Родственники в деревне держали большое стадо ангорских коз, шерсть которых Мариам Садыковна обрабатывала и продавала. Заработка хватило бы и на большую семью, но не с такими большими потребностями. Как многим восточным женщинам, Мариам Садыковне нравились крупные золотые украшения, каждое из которых стоило намного больше, чем зарплата мужа.

В молодости Мариам не повышала голоса, боясь, что муж бросит ее – для женщины ее народа это было бы несмываемым позором, но с возрастом она все меньше считалась с родством, будучи уверена, что деньги помогут ей быть независимой от всех «условностей». Она искренне верила, что сын, выросший в заботе и неге, обеспечит ей такую же безбедную и беззаботную старость. Она любила повторять: «То, что мы даем детям, они вернут нам умноженным!»

Но единственный сын, с младенчества не знавший отказа – он был жесток и безразличен к проблемам окружающих. Мать ошибалась в своей безграничной вере в то, что ребенок, получивший безраздельную заботу матери, со временем полностью вернет ей ту же заботу и затраченные на его воспитание средства. Ильяс ни о ком не способен был заботиться, кроме себя. Но он уяснил для себя одно – пока сын приносит матери много денег – он будет лучшим сыном на земле и сможет делать все, что ему вздумается. И пользовался этим.

С момента, когда Ильяс принес домой денег больше, чем отец – он стал полноправным руководителем в доме – слово отца перестало значить что-либо в их доме. Прошло три года, и отец ушел из семьи к другой женщине. Мариам Садыковна закатила скандал на всю родню, и с этого времени многие дома закрылись для ее мужа, который «опозорил свою семью». Уже никто не хотел слышать его оправданий. После этого мать Ильяса облегченно вздохнула. Ее «дитятко», ее сын затмил весь мир для нее и отец, периодически предпринимающий попытки участвовать в воспитании сына, раздражал ее безмерно. Женщина считала, что он слишком строг, даже жесток с ее сыном и просто ничего не понимает в воспитании детей. Женщина искренне полагала, что главное предназначение мужчины – зарабатывать деньги. А с этим ее сын прекрасно справлялся, – значит, воспитала она его правильно.

      С уходом отца из дома, Ильяса «понесло». Он стал задумывать и «проворачивать» все более крупные и рискованные «дела», не забывая и о своем «младшем друге». Но Павел уже не радовался этому вниманию, он все чаще искал повода, чтобы не участвовать в «делах», хотя «мелочи на пиво» все еще оставались за ним. «Мелочами на пиво» Ильяс называл ограбление доверчивых девушек и молодых ребят в парке во время танцев. Павел должен был познакомиться и довести жертву до елочек, а дальнейшее делали его «друзья», «подкидывая» ему потом мелочевку «на конфетки», как выражался Ильяс. Сам Ильяс не гнушался ничем, они с друзьями угоняли машины, грабили дома и офисы, но все эти дела требовали тщательной подготовки, чтобы не попадаться, и потому он не бросал «мелочи». В преступном мире уже поговаривали о «новом даровании» и к банде примкнуло еще несколько «молодых специалистов» по шантажу и взлому сейфов.

      Наконец Иьясу надоело, что Паша остается «чистеньким», пора было определяться и начинать «работать по-настоящему»:

– Кончай строить из себя «паиньку» – бросил он Павлу на одной из встреч, – неужели тебя устраивают эти подачки?

– Ну, ты же знаешь, я не могу надолго уходить из дома, «родоки» постоянно следят за мной.

– Ладно, «маменькин сынок» не наделай в штанишки – мамочка заметит! – зацепил Ильяс, – мы пойдем тогда, когда ты свободен, и ты это знаешь. Твои родоки будут в церкви на… как там у вас называется… членском собрании, а вы должны будете сидеть дома. Вот ты и «погуляешь» часика два-три. К их возвращению ты будешь дома как «огурчик», наше дело не займет больше пол часа, иначе нас поймают на месте. Скорей всего мы сделаем все минут за десять-пятнадцать. Так что не дрейфь.

Павел не нашел что ответить и пошел «на дело». Но он и предполагать не мог, что Ильяс собирается убить охранника, если тот окажется на месте, а не пойдет на ужин, как предполагалось. После этого «дела» Павел сильно испугался, увидев хладнокровную жестокость друга. Теперь он действительно поверил всем его рассказам о «храбрых делах», о которых тот нередко спьяну рассказывал, бравируя своим «бесстрашием». Раньше Павел был уверен, что друг преувеличивает. Если до ограбления Павел не очень сильно сопротивлялся, в глубине души наслаждаясь «опасными приключениями», возможностью пострелять из настоящего оружия, выезжая с друзьями за город, в те редкие часы, когда родители позволяли выехать, то после ограбления офиса стал мучительно искать повода уйти из банды. Он знал, что зашел слишком далеко и знает слишком много, и не мог найти способа остаться в живых после сообщения о своем решении о выходе из банды. Поэтому пока он только увиливал от «дел» под различными предлогами, умышленно стал дома вести себя хуже, чем раньше, чтобы родители усилили за ним контроль. Чтобы как обычно, мама «крупно» поговорила с Ильясом и том, что Паше сейчас запрещено общаться с ним. Это давало Павлу передышку от больших «дел», на которые Ильяс решил брать Павла теперь чаще.

      Нередко Ильяс рассказывал «героические» истории о прекрасном «компаньоне», торговце крадеными автомобилями и «незаменимом специалисте» по выбиванию долгов. По рассказам друга, с ним даже Ильясу немного страшновато было связываться, так как у того не было ничего святого, и он не связывал себя никакими принципами и даже воровскими законами. Кличка у «компаньона» была «Хамелеон», так как он был еще и прекрасным артистом, превосходно исполняющим любую роль, от крутого бизнесмена, до скромного работяги, впервые рискнувшего продавать машину. Ильяс как-то похвалил Павла, что тот скоро не уступит Хамелеону в способности перевоплощаться, и потому советовал совершенствовать свой «талант» и употреблять для дела. В один из дней особого благодушия, он даже взял Павла на встречу с Хамелеоном, когда они передавали продавцу краденую машину. Павел не очень ясно запомнил его черты, так как встречались ночью, но невольно восхищался талантом Хамелеона, продавшего эту машину в тот же день на рынке с новыми документами. Тогда Павлу даже показалось, что документы на нее были сделаны заранее, а это значило, что план был разработан намного раньше угона.

И, чем чаще Павел задумывался о том, что пришло время «завязывать», тем больше жалел о том, что согласился знакомиться с «компаньонами» Ильяса. Кроме «Хамелеона» Ильяс «представил» Павла новому парню, который специализировался на шантаже и вымогательстве. Ильяс пытался таким образом помочь «мальчику» найти себя, свое место в банде. Но чем больше знал Павел, тем хуже спал ночами.

Глава 9

      Утром, когда Артура проводили из дома Воробьевых, Павел по дороге в школу, зашел к Ильясу. Ему нужно было сообщить об исчезновении документов прежде, чем Ильяс спросит, иначе он решит, что Павел пытается сделать что-то без него, а это было хуже правды. В школу сегодня можно было опоздать, так как в конце учебного года учителя не так строги. Тем более, что сегодня уроков не будет, только подготовка к экзаменам, а Павел знал все билеты «на зубок», мама уже дважды проверяла его знания. Для нее было принципиально важно, чтобы ее «христианские дети» учились только на «отлично». Так что никто не заметит его опоздания. Но с Ильясом нельзя опаздывать, если хочешь жить. Павел спокойно вошел во двор, потрепал за ухо крупного добермана, выскочившего из-за угла со свирепым рычанием. Узнав Павла, пес завилял обрубком хвоста. С Рексом их связывала давняя дружба, и собака любила Павла больше, чем хозяина, так как Павел никогда не бил Рекса, чего нельзя было сказать об Ильясе.

Подойдя к открытому окну спальни Ильяса, он увидел спящего друга. Похоже, что Ильяс опять пришел поздно и явно не в самом кристальном виде. Спиртными напитками друзья не злоупотребляли, но «травкой» баловались давно. Павел также не раз пробовал курить. Родители ни разу «не выкупили» его только потому, что они не знали, как она действует, и не могли понять, почему их сын выглядит иногда по вечерам несколько странно, но запаха алкоголя или табака от него не доносится. Кроме того, сразу после таких встреч с друзьями, он старался быстрее старался лечь в постель, чтобы не вызвать лишних вопросов.

– Ильяс, – негромко позвал Павел. Друг крепко спал, не подавая признаков жизни, – Ильяс, – громче позвал Павел. Эффект тот же.

Молодой человек ловко перепрыгнул через подоконник и потрепал друга за плечо. Тот не пошевелился, когда же Павел потянул плечо Ильяса на себя, тот как тряпичная кукла начал сползать с кровати. Павел сильно испугался и, поймав друга на лету, положил на кровать. Тело было теплым, но не подавало никаких признаков жизни. Ладони Павла мгновенно стали влажными. А что если он умер только что, и тогда Павла точно обвинят в убийстве друга! Ведь он пришел через окно и один находится здесь!

Паренек ловко опустил тело на кровать и потрогал пульс на руке – пульс отсутствовал. Павел чуть не закричал от ужаса. Ему не было жаль друга, который в последнее время все больше напоминал ему большого паука, вцепившегося в него как в муху и обволакивающего своими тонкими, но крепкими нитями. В последние дни Павел даже мечтал о том, чтобы кто-нибудь убил Ильяса, но он не готов был сделать это сам. В другое время он мечтал бы о том, чтобы Ильяса поймала полиция, но страх быть пойманным вместе с ним, останавливал подобные мысли. Но Павел совсем не хотел быть обвиненным в смерти друга, каким бы плохим он ни оказался в конечном итоге. В тот момент, когда Павел укладывал Ильяса на постель, он заметил несколько пятнышек от шприца на руке товарища. Нога с задравшейся штаниной была в сплошных «дорожках», которые говорили о «большом стаже» наркомана.

«Так вот оно что! Он «на иглу подсел»! А заливал-то, а заливал! «Чтобы я? Да никогда! Только хмыри «ширяются»!» Вот и договорился! – вздохнул Павел, – передозировка, наверное».

Он рывком вскочил на подоконник, и спрыгнул с обратной стороны. Приземлившись, Павел оглянулся, в надежде, что двор в это ранее утро будет пуст. Но через мгновение ему пришлось «одевать на себя» милую улыбку.

– Доброе, Мариам Садыковна!

– Если ты появился в такую рань, значит, утро не слишком доброе, – ответила женщина, направляясь в курятник, где нетерпеливо кудахтали куры, – ты разбудил Ильяса?

– Нет, он спит как убитый! – честно признался Павел, – зайду после школы, когда проснется.

– Ну что ж, заходи, вряд ли он до обеда проснется. Вчера пришел уже под утро. Вы были вместе? – женщина явно устала от ночного образа жизни сына, но не рисковала обсуждать это с окружающими. Ведь она много лет твердила всем, что ее сын – пример всем детям.

– Нет, я вчера дома был, к нам гость пришел. Кроме того, мне позже десяти запрещают выходить, вы же знаете? – «честно» признался Павел, забыв о том, сколько раз появлялся у соседей после двенадцати, выскальзывая «после отбоя» в окно.

– Да уж… помню. Потому и спрашиваю, – усмехнулась соседка, – что-то ты нервничаешь,… ты точно не был вчера ночью с ребятами? Не натворили ли вы чего?

– Нет… вряд ли… – запнулся Павел, – вряд ли они чего-нибудь натворили. Я вчера весь вечер дома просидел, с гостем.

– Ладно, беги, а то уже опоздал в школу, наверное.

Соседка решила первой закончить напряженный разговор, и Павел быстро вышел со двора. Скрывшись от глаз матери друга, Павел «снял улыбающуюся маску» и грустно побрел вдоль улицы в школу. Что же теперь будет? Страшно было даже предположить!

Павел не многим отличался от остальных людей и потому он в трудный момент с обидой вспомнил Бога.

«Как же такое могло случиться?! Я же не виноват! Почему Ты допустил эту встречу?! Почему именно я пришел первым к нему?!» Затем, немного поостыв, Павел вспомнил о том, что не проверил друга тщательно. И в душе зародилась почти нереальная надежда, «может быть, он не умер? Может быть, просто я не правильно пульс прощупывал от испуга»? Затем Павел вновь мысленно обратился к Богу, теперь уже с надеждой: «Господи, если Ты поможешь мне, и Ильяс не умрет, или если меня не обвинят в его смерти, обещаю, что «завяжу» со всем этим! Ты же знаешь, что я и так уже хотел, только боялся! Но теперь я боюсь остаться на этом пути на много больше, чем того, что со мной будет, если я сойду с него! И я обещаю, что буду принадлежать Тебе и от души служить Тебе, если Ты мне поможешь».

      Насколько удивителен Бог, способный выслушать упрек в любых страшных «прегрешениях» и через минуту терпеливо слушать просьбу о помощи!

            В школе Павел ни на чем не мог сконцентрироваться, перед глазами все время вставала картина сползающего с кровати тела и молчащий под пальцами пульс товарища. Он схлопотал бы двойку по алгебре, если бы преподаватель не знала его успехи до сего дня. Но в это утро, когда Павел стоял у доски и не мог решить простейшую задачу, она лишь спросила, не болен ли он?

– Да, простите, я чувствую себя неважно, – пробормотал Павел.

– Ну так иди домой, – посочувствовала учительница, – ляг, полежи, выпей лекарство.

– Спасибо, я посижу, выпускные экзамены на носу и тесты, – ответил паренек, подкупив преподавателя своей сознательностью, но ужасаясь при мысли, что придется идти в дом Ильяса.

– Хорошо, я попрошу других учителей, чтобы сегодня тебя не спрашивали. Выздоравливай до экзаменов, – закончила учительница.

– Спасибо, я обязательно вылечусь! – пообещал Павел, – и вдруг вспомнил, что вся его отличная учеба больше ему не потребуется, если его посадят за убийство. Вся жизнь будет поломана! Вздохнув, он закончил грустно и неуверенно – я постараюсь.

Со школы молодой человек шел совершенно подавленным. Раньше, когда одноклассники дразнили его за детскую внешность или маленький рост, он считал, что в его жизни произошли неприятности, но теперь он ясно понимал, что это были детские неприятности и детские огорчения. В этот день он понял, сколько стоят настоящие проблемы.

Павел заканчивал одиннадцатый класс на золотую медаль, самым младшим из класса, и учителя не раз ставили его в пример одноклассникам. Он прекрасно понимал, что заслуга его прекрасной учебы полностью принадлежит родителям, которые отдали его в школу в пять с половиной, и все время учебы помогали ему во всем. Даже сейчас, при подготовке к экзаменам, Галина Николаевна сидела с сыном и «гоняла» его по билетам и возможным вопросам теста, которые она через знакомых «достала» для сына. Но то, что услышат в ближайшем будущем родители и учителя будет плодом его личных стремлений и действий. И пусть он не виновен в смерти друга, все же это итог его личной жизни… Он шел и оценивал свои личные достижения, сравнивая с тем, что сделали в нем и для него родители и учителя, и оценка была совсем не в его пользу.

В последнее время в опасности он все чаще «прятал голову в песок» сбегая от ответственности, но сегодня что-то изменилось в душе. Не задумываясь, он пошел к дому Ильяса – будь что будет. «Лучше знать даже страшную правду, чем теряться в догадках!» – вздохнул про себя Павел.

Молодой человек тихо подошел к знакомым воротам – во дворе все было тихо. «Неужели мать до сих пор не проверила сына?! – поразился Павел, – что же, тогда проверю я. Но теперь уже не через окно».

Войдя в дом, молодой человек невольно вскрикнул от радости, – за столом сидел Ильяс с опущенной головой и едва понимающий, что происходит вокруг.

– Ты чего так рад? – пробурчал Ильяс, – радуешься, что я заболел?

– Нет, я радуюсь, что ты жив – честно признался Павел.

С души молодого человека действительно свалился камень. Жизнь не закончилась сегодняшним днем, а значит, за остальное можно и побороться! Но, как и многие люди, Павел в мгновении ока забыл все обещания, данные им Богу только сегодня утром. Молодой человек действительно хотел выйти из банды, но не собирался менять безбожный стиль жизни.

– А что, по-твоему, я должен был сдохнуть? – приподнял голову Ильяс.

– Нет, не должен был, просто я утром не смог тебя разбудить и мне показалось, что ты не дышал, – ответил Павел.

– А-а-а, понятно, за свою шкуру испугался, – усмехнулся Ильяс, – решил, что тебя могут в моей смерти обвинить.

– Как ты догадался?! – удивленно поднял брови Павел.

– Да тебя выкупить, что пива выпить, – махнул рукой Ильяс, – если ты так же с ментами будешь себя вести – они тебя как семечку расщелкают.

– Да ладно тебе, мне от тебя нечего скрывать, поэтому и веду себя так… – немного смущенно стал оправдываться паренек.

– А ты чего утром приходил, небось вляпался куда-нибудь? – Ильяс чувствовал себя отвратительно и от ранних посетителей ждал только неприятностей.

– Ну… не совсем так… – начал Павел, но потом задумался, – я вляпался, чтобы вас не выдать.

– Надо же! Живу рядом с героем, и не знал! – съязвил собеседник. Ему сейчас совсем не хотелось общаться ни с кем, тем более с этим «птенчиком», как он часто называл Павла за глаза.

– Не язви, я правда специально увел этого мужика вчера в парке от вас, но я не заметил как он выследил мой дом, – продолжал паренек, – я поэтому ту девку не привел к вам.

– А, я думал, что она тебе приглянулась, и ты решил ее спасти от нас… – зло бросил Ильяс.

– Да уж… Просто там под елками этот мужик, оказывается, лежал – отдыхал. Когда я его увидел – быстро вернулся с девкой на танцы, а потом убежал, ты же знаешь, мои не знали, что я не на «молодежном» был, поэтому мне нужно было вовремя вернуться домой. А это мужик, оказывается, меня узнал и за мной до самого дома шел.

Павел решил умолчать о том факте, что Артур был в его доме и даже ночевал, он просто закончил:

– А утром он пришел и потребовал документы.

– Какие документы, какой мужик?! Я ничего не понял! – голова Ильяса была тяжелой как камень, тело пробирала мелкая дрожь, его мучила «ломка» и она все многограннее заявляла о себе.

– Да тот мужик, которого ты по башке стукнул в офисе, – Павел рассказывал сбивчиво, все же удивляясь непонятливости друга.

– Как! Какой еще мужик?! – Ильяс вдруг сразу проснулся, и наркотическая ломка на время отступила под натиском более сильных эмоций.

Павел коротко рассказал товарищу об утреннем разговоре, документах, которые ему пришлось отдать, и о том, что «мужик» увидел его, Павла, при ограблении. Ильяс не на шутку встревожился:

– Может быть, он и меня видел? Он не говорил?

– Нет, не говорил, – честно признался Павел, – кроме того, мужик проболтался, что они наняли частного детектива. Наверное, расследование «заткнулось», а может быть, этой конторе тоже «не с руки» связываться с ментами. Может, им есть что скрывать от полиции.

– Люблю конторы, которым есть что скрывать от полиции! – воскликнул собеседник, постепенно вновь впадая в заторможенное состояние, – они всегда ведут себя правильно, молчаливо… Но тебе сейчас, лучше не показываться ни у меня, ни у кого из «корешей», а то за тобой могут следить. А ты, щенок, уже два раза ко мне зашел! – вдруг гневно взорвался Ильяс, словно вымещая на мальчике злость на отсутствие очередной «дозы».

Павел попытался оправдаться, что «мужик» обещал забыть все, если он отдаст документы, но друга не так просто было остановить, он рявкнул:

– Чтобы с сегодняшнего дня забыл дорогу к нам всем, пока все не уляжется! Появишься, сам пришибу не задумываясь. Еще не хватало, чтобы ты на нас его вывел! Надеюсь, что он меня не видел, иначе я добью его, раз уж он выжил! – Ильяс грязно выругался, – не хочешь ли ты сказать, что этот… – он снова выругался, – охранник тоже выжил и нас запомнил?

– Охранник выжил, но ничего не видел, – ответил Павел, стараясь защитить охранника от возможного повторного нападения, – задом не видят.

– Этот же тоже задом стоял, – буквально прорычал в злобе Ильяс, – а потом взял и развернулся! Мне кажется, что он и меня мог увидеть…

– Он не говорил ничего про других, – пожал плечами Павел.

– Так он и сказал тебе! – ответил Ильяс и жестко спросил, – Ты все еще здесь? Если он еще появится – ты был там один и ничего не знаешь, понял? Как ты охранника «тюкнул» – сам придумаешь. Выдашь нас – убью, понял?

– Понял, – ответил паренек и ощутил горячий комок в груди, который мешал дышать. «Доигрался в «казаки-разбойники» – подумал он, – теперь придется до конца играть по их правилам…

Домой он шел медленно, глубоко задумавшись. Жизнь скрутилась в жесткую спираль, сдавив его и мешая дышать. Когда Павел пробовал жить как его «друзья», он не предполагал, что зайдет так далеко. Тогда казалось, что это просто невозможно, ведь он – ребенок верующих родителей! Как часто родители напоминали ему, что он призван с детства, быть примером для окружающих и «светом миру»! Иногда отец читал место из Библии: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет».5 Конечно, Павла раздражали эти завышенные требования, вечная «игра на публику» родителей и его самого. Ведь жить по принципам Нового Завета, (где даже мысли и взгляды играют решающую роль)6, своими силами просто невозможно, и они часто нарушали эти принципы, не признаваясь в этом не только окружающим, но даже себе.

Нередко отец сердился на неправильные поступки детей, ставя себя в пример, что-то вроде: «Я же всегда стараюсь жить правильно! – затем память что-то подбрасывала отцу и он, словно оправдываясь, добавлял – Если даже что-то не получается – я всегда исправляю ошибки». Мать действовала более скрытым образом, но от этого суть не менялась – дети должны были соответствовать какому-то эталону и бедными они были, если не «вписывались» в него – следовало незамедлительное и жесткое наказание, при котором родители приговаривали: «Написано: «любишь сына, не жалей розги»».

Чтобы избежать наказания, Павел научился изображать все, что требовалось, поняв уже несколько лет назад, что родителям не очень интересно, что он думает или чувствует – им важен был результат, и «заслуженная» оценка их воспитания в церкви и среди соседей и знакомых. «Верующие должны быть примером во всем» – часто твердили дома. Но, даже будучи малышом, он чувствовал, что требования эти невыполнимы. С другой стороны нередко слышал, что не выполняющий их – не может быть дитем Божиим. И в раннем детстве, когда душа молодого человека еще не ожесточилась – это приносило невыносимые страдания от чувства бесконечной вины перед Богом. Но за все годы он так и не узнал о том пути, в котором эти требования были бы выполнимы.

Лишь недавно Павел заметил, что в церкви есть люди, которые не играют, а живут так как говорят…, и если таковые есть – значит существует способ совместить то, что в его сознании не совмещалось! Но это было лишь недавно, а «игра в казаки-разбойники» началась уже не мало времени назад. Но молодой человек все еще называл для себя то, что делал, только «пробами жить как другие».

Казалось, эти «пробы» исчезнут, не оставив следа при первом же его желании. Но не тут-то было! Сейчас его жизнь висела на тонкой ниточке сомнительных надежд и опасной зависимости от жестоких людей, когда-то называющихся его друзьями. Сейчас Павел знал, что стоит им хоть на миг усомниться в его молчании и твердом намерении покрывать их дела даже ценой собственной свободы – они убьют его, не задумываясь ни на миг. Детская игра обернулась жестокой реальностью, и ему стало не на шутку страшно.

Глава 10

      Водитель отвез Артура домой. Шов все еще кровоточил и как он ни старался, Мария Августовна испугалась за своего «второго ребенка». Женщина, причитая, подала лекарство со стаканом воды и предложила вызвать врача.

– Мария Августовна, если вы вызовете врача, я сбегу во второй раз! – шутливо пригрозил Артур. – Лучше позвоните Сергею, пусть придет срочно. А то я забыл с водителем передать. Скажите, что дело личное и не терпит отлагательства.

– Хорошо, я все сделаю, если ты будешь лежать и не станешь выходить на прогулку, – быстро согласилась Мария Августовна.

Свое исчезновение Артур объяснил тем, что вышел прогуляться и у него закружилась голова, а потому он решил остаться у знакомых, рядом с домом которых случилось головокружение. История была почти правдивая, если не учитывать отягчающих моментов. Но, увидев кровь на перевязанной голове, женщина поняла, что он умышленно не говорит ей всей правды. Но большего она не смогла добиться от своего упрямого «мальчика». «Мой мальчик» – мягко начала называть его Мария Августовна с недавнего времени, чем немного смущала молодого мужчину. Но никто в жизни не называл его так и потому, сквозь смущение, Артуру все же приятно было слышать это.

      Женщина позвонила на домашний телефон компаньона Артура, попросив как можно быстрее зайти к нему домой, и уже через четверть часа Сергей стоял у постели больного.

– Что это за срочное дело, которое может поднять меня в девять утра – полушутливо –полусерьезно спросил он, – надеюсь, оно стоит того, не то я завтра позвоню тебе часа в три ночи, чтобы жизнь медом не казалась!

– Не думаю, что тебе захочется, – улыбнулся Артур, протягивая компаньону папку с документами, – я думаю, лучше будет, если ты к десяти их подготовишь и назначишь встречу с «Варнер и К».

– Вот это чудеса! – невольно присвистнул Сергей, – ты что, всю ночь обыскивал все тайные тумбочки в городе? Судя по твоему бледному виду, и крови на голове, так оно и есть!

– Ну, не все, допустим, но те которые были нужны, обшарил, – отшутился Артур.

– Слушай, если бы тебе пропажа этих бумаг была хоть немного выгодна, я подумал бы, что ты причастен к этому ограблению! – невольно воскликнул Сергей и вдруг остановился, словно осмысливая, действительно ли невыгодно Артуру это ограбление.

Артур немного грустно улыбнулся, он понимал, что отношения с Сергеем не могут быть слишком доверительными, ведь между ними всегда будет «финансовый интерес», но почему-то молодому человеку вдруг стало грустно, ведь Сергей был его лучшим другом. Отношения, достаточно отстраненные, в которых позволялось недоверие в любом варианте – были лучшими, на что он мог рассчитывать в жизни. А может быть, это были лучшие отношения, что он мог создать? Мысли в мгновении промелькнули в сознании. Артур знал, что сегодня еще вернется к ним, а потому почти легко пошутил:

– Те деньги, которые вынесли эти бедолаги из офиса, я смог бы взять и без шума, если бы захотел, и ты знаешь об этом… зачем же свою башку подставлять?

– Что ты говоришь?! Я и не думал, что ты мог такое сделать! Мы же компаньоны. Ты мне вообще, как брат! – спохватившись, стал убеждать друга Сергей.

Но слово было сказано и его невозможно было вернуть. Сергей видел, что огорчил компаньона, который столько раз показывал ему даже то, что он, директор компании, упускал, и суммы были иногда с четырьмя, пятью нолями в долларах. За все годы Артур ни разу не был уличен в махинациях, хотя даже секретарши пытались делать это. И Сергей вдруг понял, что Артур изменился после травмы, стал более эмоциональным и чувствительным, хоть и пытается скрывать это. Раньше такой намек был бы пропущен как должное…

«Ладно, похоже, болезнь он переносит немного тяжелее, чем я думал» – решил Сергей, немного неуклюже поблагодарив и попрощавшись, покинул спальню.

Придя на работу Сергей быстро подготовил бумаги к подписанию и, позвонив, назначил встречу с клиентом. Теперь ему нередко приходилось делать дела самому, так как Максиму он не мог так доверять, как Артуру, а сам не очень удачно вел переговоры. Вот и сейчас, подготовив документы, Сергей тяжело задумался. Клиент был не из легких, к тому же их компания задержала подписание контракта, и теперь приходилось обдумывать, как сохранить сумму контракта прежней. Сергей знал, что директор компании обязательно начнет торговаться заново, хотя Артур прежде все обговорил. Но за задержку придется платить, если не придумать вескую причину.

В кабинет осторожно постучали:

– Войдите! – машинально ответил Сергей.

Вошел детектив, которого наняла компания на поиски документов.

– Доброе утро, вы рано сегодня, – начал он, – я хотел бы поговорить с вами по поводу аванса…

– Спасибо, ваши услуги, к счастью, нам уже не нужны, – бросил Сергей удивленному мужчине, – простите за беспокойство, мы оплатим вам дни, которые вы потратили на нас, по условию контракта.

– Но как такое могло случиться?! – глаза детектива округлились.

– Я не знаю, но, как видите, документы у меня в руках, – Сергей задумался и вдруг поднял глаза на собеседника, – нет, я оплачу вам еще один день работы, если вы сегодня узнаете, где был Артур сегодня ночью и откуда он взял документы.

– Хорошо, без проблем, – бросил детектив, – я как раз после денежного вопроса, хотел спросить, можно ли проверять ваших сотрудников… в частности Артура…

– Проверять его не стоит, но я хотел бы знать, где он взял документы, – закончил Сергей, – и тогда сегодня после обеда бухгалтер выдаст вам причитающееся.

– Спасибо, – коротко ответил детектив, – еще один вопрос, могу ли я взять на пару часов вашего водителя?

– Конечно, если это нужно для дела, – ответил коротко Сергей.

Детектив поблагодарил и попрощался. Выйдя из кабинета Сергея, мужчина нашел водителя компании и попросил:

– Отвезите меня, пожалуйста, к тому дому, откуда сегодня утром забрали Артура.

– А шеф знает? – насторожился водитель.

– Да, знает, он разрешал мне взять вас на пару часов, – успокоил детектив.

– Нет, я о втором шефе, Артур знает? – уточнил водитель.

– Ему этого знать не нужно, молодой человек, – немного резко оборвал детектив, – в этой компании Сергей директор и владелец, если я правильно понимаю!

– Понял, – коротко бросил водитель и пошел заводить машину.

Ему неприятен был этот человек, тем более неприятен был его тон. Но более всего обидно было за Артура, к которому он очень хорошо относился. За несколько лет работы Артур нравился водителю намного больше Сергея, и Ораз решил позвонить Артуру сразу, как только останется один.

      Водитель подъехал к нужному дому и поставил машину так, что водительское сиденье не было видно из окон дома.

– Проводите меня! – не то попросил, не то приказал детектив.

– Я не заходил в этот дом за Артуром и не должен делать этого сейчас, – резко ответил водитель, – я не знаком с этими людьми и не могу вас представить.

Бывший представитель власти явно рассердился, но не мог приказать как прежде, когда он работал в «органах» водителю следовать за собой, чтобы тот не сделал звонок тому, кого он собрался проверить, а он был почти уверен, что водитель сообщит о его визите. Нервно хлопнув дверью, детектив вышел из машины и вошел в дом, который указал ему водитель. Тот же быстро достал сотовый телефон.

– Артур? Здравствуйте, это Ораз звонит. Я прошу прощения, что потревожил вас, но с меня потребовали, чтобы я отвез детектива в тот дом, из которого я вас забрал. Отказаться я не мог, потому что он сказал, что это приказ Сергея, но я решил вам сообщить об этом.Только, пожалуйста, не говорите, что это я вам позвонил… – попросил водитель, боясь потерять свое место.

– Без проблем. Я придумаю что сделать, – обещал Артур – Спасибо, Ораз. Я действительно очень благодарен вам за этот звонок. Для меня это очень важно! Еще раз спасибо! – ответил Артур, положил трубку и вновь ее поднял, набрав знакомый номер.

– Сергей? Привет еще раз. С документами все в порядке? – получив утвердительный ответ, Артур немного сдавленным голосом продолжил, – После сегодняшнего разговора я почти поверил, что ты доверяешь мне… Что ж, спасибо за доверие!

– А что случилось? – Сергей заподозрил, что его тайна стала слишком быстро известна Артуру.

– Мне позвонил тот паренек, который помог мне найти документы. Он спрашивает, что делает в их доме наш детектив?

Соврал Артур, сам не понимая, зачем прикрывает этого мальчишку. Может быть, не желая неприятностей дому, в котором ему оказали добро и внимание, а может быть и почему-то другому. Сейчас он не готов был рассуждать о причинах – ему нужно было вытащить детектива из дома.

В то же время детектив, представившись хозяйке, начал расспрашивать о документах. Галина Николаевна, никогда не слышавшая ни о каких бумагах, не могла понять, что незнакомый мужчина, представившись частным сыщиком, добивается от нее.

– Женщина, я не хотел бы прибегать к давлению, но поймите меня правильно, совершено ограбление, пострадали люди… полиция также ищет преступников… Но я пришел сегодня к вам как… почти как друг. Мне нужно знать, откуда в вашем доме оказались украденные из офиса документы?

– Какое преступление?! О чем вы!? – Галина Николаевна была близка к обмороку. – Мы – верующие люди! Мы никогда не нарушали закон! О каком преступлении вы твердите! У меня дети все школьники, мал-мала-меньше, муж честно работает, у него не одна грамота за прекрасную работу, я – дома с детьми… какие преступления?!

– Поймите, сегодня из вашего дома уехал человек… – начал детектив.

– Так вот оно что! – взорвалась Галина Николаевна, – вот и делай после этого добро людям! Так он преступник?!

– Нет, гражданка, подождите! – замахал детектив руками, словно защищаясь, – ваш гость или посетитель не преступник…

– Ну слава Богу! – прервала его вновь хозяйка.

– … Но у вас в доме он получил документы, которые у него украли, – закончил посетитель.

– У нас в доме?! Краденые документы?! Вы уверены?

Галина Николаевна, не успев оправиться от одной шокирующей новости, отказывалась воспринимать следующую. Она облокотилась рукой о большой стол, рядом с которым стояла, напряженно пытаясь понять, как в ее дом могли попасть чьи-то документы. Сердце женщины тревожно сжалось, предчувствуя беду.

– Я ни в чем не могу быть уверен, пока не удостоверюсь, – ответил незваный визитер, – с какого времени вы знаете Артура?

– Со вчерашнего вечера, когда мы его подняли на нашей улице, залитого кровью, – ответила Галина Николаевна.

– Вам не кажется, что ваш ответ по меньшей мере странно звучит? – недоверчиво продолжал детектив.

– Да,… «хочешь, чтобы тебе не поверили – скажи правду» – горько пошутила хозяйка, – для вас, может быть это и странно, но Библия учит оказывать милость всем, кто реально нуждается в помощи. Он был почти без сознания недалеко от нашего дома. Мы возвращались из церкви и увидели, что молодой человек, совсем не похожий на бомжа, с окровавленной головой лежит под кустом сирени. Мы подошли и поинтересовались, не нужна ли помощь, он попросил пить, и мы поняли, что он не пьян. Тогда мой муж на руках внес его с дом, – закончила женщина.

– Артур не мелкий мужчина, неужели ваш муж смог его поднять как ребенка?! – удивился детектив.

– А мой муж тоже не из мелких… – с гордостью ответила женщина, – а молодой человек крупный, но не толстый и я не думаю, что пронести пятнадцать-двадцать метров для мужа оказалось по силам…

Галина Николаевна, отвечая на вопросы детектива, понемногу начала успокаиваться и до нее кое-что стало доходить. Тем временем детектив делал пометки в своем блокноте, чтобы проверить слова хозяйки дома.

– Мне кажется, что вы совершенно не уверены, что он получил документы в нашем доме. Ведь он мог прийти в дом с ними. Ведь мы не обыскивали своего гостя… Если он не преступник, почему бы вам не спросить его самого, где он получил документы? – Галина Николаевна резко перешла в контрнаступление.

– У каждого свои методы работы, – оборвал ее детектив, и женщина поняла, что он действительно не спрашивал у Артура о документах.

– Собственно, о каком преступлении идет речь? – не выдержала хозяйка.

– Думаю, вы слышали о нем по новостям. Это ограбление нескольких офисов сразу. Ранено два человека, – ответил посетитель.

– Да, я не видела сама, соседи рассказывали. Так наш гость и есть второй раненный?

– Гражданочка, здесь я задаю вопросы! – нетерпеливо оборвал ее посетитель.

– Нет уж, – вдруг вспылила хозяйка, – у вас нет документа на обыск, и на вторжение в частный дом тоже! Если найдутся достаточно веские основания – присылайте повестку в участок на допрос. Если же у вас только предположения, а вы смеете обвинять честных граждан – тогда покиньте, пожалуйста мой дом! Сейчас придет на обед мой муж, и дети придут со школы, мне некогда разговаривать с вами!

Галина Николаевна показала посетителю на дверь, тот понял, что перегнул палку с привычной манерой представителя власти, но исправить положение было невозможно. Но ему казалось, что женщина рассказала ему все, что знала. И потому он двинулся к двери, решив все же потешить оскорбленное самолюбие:

– Что ж, не хотите разговаривать по-хорошему, вызовем в участок! – пригрозил он, прекрасно понимая, что его контора вряд ли похожа на полицейский участок.

– Будут доказательства – вызывайте. Если рискнете вызвать без доказательств, я вас сама по судам затаскаю, – не осталась в долгу Галина Николаевна. – Не на простушку напали! Я свои права знаю не хуже вас!

Посетитель ушел, почти не продвинувшись в расследовании. А он уже размечтался, что поймает сразу «двух зайцев», – выведет сотрудника компании «на чистую воду» и раскроет преступление быстрее официальных органов, показав им как нужно работать.

Больше по привычке он проверил место у куста сирени недалеко от дома Воробьевых, увидев доказательство слов хозяйки дома – примятую траву, с капельками крови на ней. Водитель машины, видя нервную походку детектива, обрадовался в глубине души – значит он не получил того, за чем шел! Когда детектив подходил к машине, у него зазвонил сотовый, ответив на звонок, он нахмурился еще больше.

– Хорошо, я понял. Нет, я ничего нового почти не узнал. Но, поймите, я должен доложить официальным органам то, что я знаю… ну… – детектив явно нервничал, – я считаю, что сам могу решить, что мне делать с полученной информацией, – вдруг резко бросил детектив, – должен же я…

– Ничего вы не должны… – донесся до водителя повышенный голос Сергея, – мы заплатили вам, потому, что не хотели ввязываться в полицейские передряги. Эти люди помогли Артуру и если вы хоть словом упомянете в участке о них, и если эту семью начнут таскать в участок – я найду на вас управу! Кроме того, наша компания никогда не будет прибегать к вашим услугам! Я вам такую рекламу сделаю, что ни одна серьезная компания не позвонит в вашу контору!

Водитель порадовался в тайне, что этот неприятный ему человек получил нагоняй.

– Я понял, – он чуть не заскрипел зубами в бессильной ярости.

Похоже было, что мужчина еще не до конца понял, что ушел из органов власти и не может больше устанавливать людям правила. Теперь ему приходилось играть по чужим правилам и его это очень раздражало.

      Как только водитель вошел в офис, секретарша, подмигнув, шепнула:

– Тот товарищ, которого Сергей так «отделал», с тобой был?

– Ага,… иду отчитываться, – бросил он, направляясь в кабинет шефа.

– Осторожнее, он зол на весь белый свет, ему кто-то позвонил… – напутствовала секретарша вслед.

Но Ораз не задержался у Сергея больше двух минут. Войдя в кабинет, он доложил:

– Я прибыл.

– Хорошо, подожди в холе, Ирине нужно в банк до обеда, – коротко бросил Сергей, давая понять, что разговор окончен.

Ораз молча вышел и присел рядом с секретаршей, в этот момент зазвонил мобильный. Звонил Артур:

– Ораз, я сказал, что мне позвонили хозяева, так что ты можешь не беспокоиться. Любопытный товарищ все еще в офисе?

– Да, он получает гонорар и покидает нас, похоже, очень надолго, так как имел неприятный разговор с шефом, – Ораз насмешливо улыбнулся.

– Все понял, спасибо, надеюсь, что скоро сможем более подробно пообщаться, при встрече, – голос Артура звучал слабо, но бодро.

– Не за что, выздоравливайте, шеф, в офисе без вас пусто, – добродушно признался водитель.

– Что-то вы все разговорились!

Удивился Артур, но в голосе проскользнула улыбка, и Ораз услышал это. Он отключился и улыбнулся. День, начавшись неприятно, явно налаживался. Теперь можно выпить чашку кофе и везти бухгалтера в банк.

Глава 11

      А в доме Воробьевых собирались тучи. Галина Николаевна выставила посетителя, но тревожная мысль не давала покоя, как документы могли попасть в их дом? После своей фразы, что они не обыскивали своего гостя, Галина Николаевна вспомнила, что пиджак гостя, вечером расстегнутый, открывавший рубашку, утром был застегнут и под ним угадывался какой-то прямоугольник. Бумаги он мог получить только в их доме, а это наводило на размышления. До прихода посетителя она не задумывалась над этим, но после его ухода, тяжелые мысли не давали покоя:

«Утром он говорил наедине только с малышами и с Сергеем… – она встряхнула головой, – нет! Не может быть!… А что если они с Пашей говорили? Да… почему Паша так смотрел на него неприязненно? Неужели сын?! Этого не может быть! Я не переживу, если он связан с этими бумагами!» – мысленно взмолилась женщина.

      Она с нетерпением ждала сына со школы. Как сейчас ей было необходимо услышать его «нет»! Но, чем больше размышляла женщина, тем больше сомневалась, что услышит этот ответ. Во время ограбления офиса, которое назвал детектив, они были на членском собрании, Павел мог уйти из дома незамеченным и вернуться опять. Дети сказали, что Павлик уходил ненадолго. По его словам – он был у Ильяса… неужели Ильяс грабитель?! И неужели он мог втянуть ее сына?!