Читать онлайн В любви брода нет бесплатно

В любви брода нет

Глава 1. Олеся

Семь часов утра. Я бегу по Чистопрудненскому бульвару. На мне спортивная форма и легкие кроссовки. В ушах наушники. Раз-два, раз-два. Темп спокойный. Сегодня выходной. Вокруг никого, даже собачников нет. Красота! Я смотрю на смарт-часы, еще километр и можно переходить на ходьбу. Бульвар заканчивается, и я плавно выруливаю на обочину проезжей части. Сейчас преодолею запланированные тысячу метров, пересеку дорогу и – домой. Неожиданно, как «черт из табакерки» появляется черный Крузак и громко сигналит. Я перевожу взгляд на водителя – брюнет в темных очках, трехдневная щетина. На вид очень даже себе и ничего. Он улыбается белозубой улыбкой.

– «Динамо бежит»? – зубоскалит он.

Мужик, конечно, классный, но придурок!

Я показываю ему фак, пересекаю проезжую часть и сворачиваю к своему дому. Не хватало мне еще обращать внимание на всяких там придурков!

Уже дома, я становлюсь под прохладный душ, закрываю глаза, и неожиданно перед глазами, практически материализовалось красивое лицо с белозубой улыбкой. Да, кажется этот тип похож на мечту всей моей жизни. Сколько ему лет? Ну что он старше меня. это точно. Возможно двадцать восемь, может тридцать. Интересно, он высокий? Если еще и высокий, то это вообще супер! И чего это я так размечталась? Увидела красивого мужика и поплыла?

– Так, Олеся, возьми себя в руки! – сурово приказываю я себе. – Ты с ним никогда не увидишься, к тому же он придурок! – Я завернулась в пушистый, махровый халат и устроилась с компом на диване.

А теперь немного обо мне. Я Олеся Викторовна Лазарева – студентка первого курса РУДН, специальность «Лингвистика», языки – английский и испанский. С детского садика изучаю английский и свободно разговариваю на испанском. Почему я выбрала испанский? – спросите вы. Да потому, что во мне течет испанская кровь. Мою прабабушку в 1936 году привезли ребенком из Испании. Потом она выросла, благополучно вышла замуж за моего деда и поменяла свою звучную испанскую фамилию – Гонсалес на русскую – Лазарева. Она родила сына. Вот этот сын и стал моим дедом – Лазаревым Иваном Викторовичем, для которого испанский язык стал вторым родным языком. А мой папа – Виктор Иванович Лазарев тоже очень хорошо разговаривает на испанском и приобщил меня к этому языку с трех лет. Наверное, от моей прабабушки мне достались большие темно-шоколадные глаза. Мама говорит, что за такие глаза можно и «Родину продать». А вот от мамы я получила светлые волосы и белую кожу. Жалко, что я не смуглая, как испанка. Все говорят, что я красивая. А мне кажется, что ничего особенного. Подумаешь, глаза, губы, волосы, стройная фигура и острый язык! Да-да, язычок у меня ой-ой-ой! Лучше мне не попадаться под горячую руку! Может быть, поэтому у меня до сих пор нет парня? Не то, чтобы совсем никого нет, ребята посматривают в мою сторону. А Пашка Кулаков – мой одноклассник и вовсе поступил в РУДН из-за меня. С Пашкой мы дружим, но на большее пусть он даже и не рассчитывает! Он не герой моего романа! Мне уже шестнадцать лет, скоро должно исполниться семнадцать, через год восемнадцать, и тогда все – жизнь закончена! И до сих пор никакой любви! А так хочется большой любви, чтобы неожиданно появился «принц на белом коне» и увез меня в волшебную страну. Но пока принц на моем горизонте не проглядывается, видать пришпорил своего буйного коня возле какой-нибудь таверны, пьет горькую и совсем не думает обо мне. Кстати, этот мачо очень даже и подходит на роль принца. Правда «конь» у него черный. Хотя, я совсем даже и не против, пусть будет черный. Я глубоко вздохнула.

– Мечты, мечты, где ваша сладость? Прошли мечты осталась гадость!

Я потянулась, нащупала телефон и набрала номер Лиды – моей одногруппницы и уже почти год, как подруги. Мы договорились встретиться ближе к обеду в кафе, в центре города. Мои родители в данный момент отсутствуют. Они в отпуске на море. Я предоставлена сама себе, и, если честно, иногда не знаю, чем себя занять.

Я сижу возле окна, пью кофе и высматриваю Лиду. Через стекло я встречаюсь взглядом с высоким мужчиной, у которого в руках стаканчик с латте. Он неожиданно улыбается, показывая все свои тридцать два зуба. Это Он? Тот самый мужик, который мачо, с которым я встретилась утром на пробежке? Как такое возможно, что в Москве я два раза случайно сталкиваюсь с одним и тем же мужиком, да еще с таким мачо? Он что, следит за мной?

Мужик салютует мне стаканчиком с латте, улыбается еще шире, подмигивает мне и направляется к двери кафе. Ко мне? У меня мгновенно покраснели щеки. Мамочка дорогая! Что делать? Я потупила глазки, внимательно рассматривая узоры на скатерти. Минута, две, пять, ничего не происходит. Я отрываю взгляд от созерцания узоров и оглядываюсь. Мужика нигде нет, перевожу взгляд в окно и вижу, как он большими глотками пьет воду из бутылки, подходит к своему Крузаку, садится в него и уезжает. Он конечно же узнал меня, но зашел в кафе купить бутылку воды, а вовсе не для того, чтобы познакомиться со мной! Я для него вообще малолетка, он с такими не знакомится. Стало так обидно, до слез! Еще Лидка запаздывает. Хотя, если бы этот мужик подошел с ней одновременно, не факт, что он выбрал бы меня. Лидка очень симпатичная, брюнетка с синими глазами, кроме того, она старше меня, ей недавно исполнилось восемнадцать. Значит, у нее больше шансов, чтобы он обратил на нее внимание.

– Ау, подруга! – окликнула меня Лидка.

Она подошла незаметно, или это я задумалась и не заметила ее.

– Л-е-с-ь, – смешно растягивая слова, протянула Лидка, – а куда мы все-таки пойдем на практику? Куратор сказал, что нужно самим найти место и срочно.

– А в университете? – предложила я.

– Не! – сморщилась Лидка. – Бесплатно? Ни-ког-да!

– А кто нас возьмет с зарплатой? – усмехнулась я. – Мне вообще еще семнадцати нет, тебе только восемнадцать стукнуло.

Лидка хитро прищурилась.

– К моему бро – Никите! Давай вместе к нему на фирму заявимся. Меня он не очень хочет брать, а с тобой точно возьмем. Ты как раз в его вкусе. Он любит блондинок.

Я хмыкнула.

– Но он же не знает, что мне семнадцать еще не стукнуло. Зачем ему брать на работу малолетку?

– А мы ему не скажем! А потом, когда он узнает, ему будет неудобно нас уволить, – она сложила вместе ладошки. – Лесь, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! У Никиты на фирме есть парен – его зам, такой красавчик, и мне он очень нравится. Представь себе! Целый месяц работать с ним рядом! – Лидкины глаза загорелись. – Л-е-с-ь. соглашайся! Давай попробуем? Вот прямо сейчас и поедем на фирму к Никите, а?

Я немного подумала. Может действительно попробовать? Пока родители в отпуске, заработаю денег. Здорово! Не то чтобы родители сосем не дают мне денег, дают, конечно. Но это будут мои, лично заработанные деньги! Действительно, отрабатывать в университете скучно.

– Давай. – согласилась я. – А твоему брату сколько лет?

– Никите двадцать восемь лет. Но у него уже довольно серьезная строительная фирма. Отец с мамой сейчас за границей, а бро теперь за мной приглядывает. И так мне его опека достала! Но ничего, к сентябрю предки вернутся, и Никита отстанет!

Мы с Лидкой загружаемся в ее Мазду и медленно выруливаем с парковки. Офис ее брата расположен совсем в центре, у Белорусского вокзала. На проходной Лидка звонит брату, и нас пропускают. В приемной директора сидит длинноногая, крашенная блондинка. Увидев Лидку, расплывается в улыбке.

– Лидия Александровна? – она скользнула по мне взглядом и немного нахмурилась. – Никита Александрович не говорил, что вы должны зайти.

– Для меня у бро всегда есть время, – сухо заметила Лидка и потянула меня за собой.

Она толкнула дверь, и мы оказались в большом кабинете. За столом сидит молодой мужчина и нахмурив брови читает какие-то бумаги. Он поднимает взгляд, и я чуть не вскрикнула. Никита Ларионов – брат моей подруги, о котором она прожужжала мне все уши, оказался тем самым мачо, с которым я виделась два раза и который втайне мне очень понравился.

– Никит. – затараторила Лидка, – у нас к тебе важное дело. И мы надеемся, что ты поможешь нам.

Он поднялся из-за стола и застыл, не сводя с меня синих глаз. Офигеть! У него оказывается синие глаза. Брюнет с синими глазами! Этот какой-то трэш!

Глава 2. Никита

Я поднял глаза от бумаг и встретился с удивленными шоколадными глазами. Не может быть! Это мистика какая-то! Я вчера утром возвращался из аэропорта. Ехал по Чистопрудненскому бульвару и увидел тонкую, стройную бегунью. Я посигналил, девчонка обернулась. Вот тут я и присвистнул! Девчонка кра-си-ва-я! Большие, широко распахнутые шоколадные глаза, и волосы светлые. А лицо…Черт, такое красивое лицо! Высокие скулы, маленький аккуратный носик и пухлые губы. Охрененная девчонка! Правда молодая совсем. Я не удержался, вспомнил крылатую фразу из знаменитой комедии и громко окликнул ее:

– Динамо бежит?

Глупо, конечно. Учитывая, что по молодости своей, она могла и не смотреть комедию «Джентльмены удачи». Девчонка дерзко показала мне фак, пересекла дорогу и скрылась в каком-то дворе. Облом! А что вы хотели, Никита Александрович? Вы для нее, наверное, уже старый. Я поехал дальше, испытывая какое-то глубокое разочарование. Весь день эта девчонка не выходила у меня из головы. В принципе, я запомнил двор, в который она свернула. Но дом-то большой! Да и не собираюсь я никого искать! Блажь, какая-то! У меня Лана есть. Свое напряжение всегда можно сбросить. А больше мне ничего и не нужно, по крайней мере, пока. А сегодня я остановил машину у кафе, заскочил купить бутылку воды, и неожиданно увидел эту девчонку через стекло. Она сидела у окна и пила кофе. Она тоже заметила меня. И я ничего умнее не мое придумать, как широко улыбнуться и нахально подмигнуть ей. Она опустила глаза вниз, уставилась на скатерть стола. А мне стало стыдно. Дурак! Молодая девчонка, не старше моей сестры Лиды. И я вдруг представил, как кто-то клеит мою Лидку. Я скрипнул зубами, вошел в кафе, купил бутылку воды и, не глядя в сторону девчонки, вышел. А теперь она стоит передо мной с широко распахнутыми глазами, в которых плещется страх. Я усмехнулся. Я такой страшный? Или она думает, что я сейчас потащу ее в постель? А почему она с Лидкой? Они что, знакомы?

– Никит, – подала голос сестрица, – это Олеся. Мы вместе учимся в университете. Помнишь я просила тебя присмотреть мне место для практики, – она вздохнула и умоляюще посмотрела на меня. – Вот мы с Олесей хотели бы проходить практику у тебя, с зарплатой, – добавила Лидка.

– Ага! Олеся, значит! – усмехнулся я про себя. – И что же вы умеете делать, девушки, – а это уже вслух. – За что я должен вам платить? Просто так?

– Ну почему же, просто так? – сердито зыркнула на меня Лида. – Мы можем и на компьютере работать, и в ворде, и в экселе. Потом мы знаем английский язык, можем переводить тебе тексты. А Олеся вообще знает испанский в совершенстве. У нее бабушка испанка.

– Прабабушка, – тихо подала голос моя Бегунья.

Я иронично приподнял одну бровь.

– Да что, вы говорите? Испанка, значит! Ну-ну!

– Никит, – Лидка умоляюще посмотрела на меня, – можно я буду помогать твоему заму, ну который высокий блондин. А Олеся может…

– Так. Стоп, – сурово прервал ее я. – Если я решу взять вас к себе, я сам подумаю, куда вас пристроить.

В этот момент в дверь постучали. И в кабинет заглянула заплаканная секретарша.

– Никита Александрович, у меня случилось несчастье.

– Что? – растерянно спросил я.

– У меня умерла мама. Мне срочно нужно уехать. Может быть, на две недели.

Я сочувственно кивнул.

– Езжай Юля, – я повернулся к девчонкам. – Ну вот! Вы, Олеся, пока займете место Юли. А ты, Лида пойдешь помощницей к Олегу – моему заму, если уж ты так просишь. Прямо сейчас, девушки, можете и приступать.

Лидка бросилась мне на шею, чмокнула в щеку и очень живенько отбыла по месту своей работы. Я позвонил Олегу, сообщил ему, что теперь у него есть помощница, и это моя сестра. В ответ Олег коротко, очень коротко, буквально в трех словах, объяснил мне, что он думает по этому поводу. Я рассмеялся, положил трубку и обратил внимание на застывшую в дверях девушку.

– Олеся, – я скользнул взглядом по стройной фигурке сверху вниз, – примите дела у Юли. Согласны?

Она кивнула.

– Ну вот и отлично. Кстати, правда, что вы знаете испанский в совершенстве?

– Да, знаю. – она неожиданно улыбается, и на щеках появляются очаровательные ямочки.

У меня губы самопроизвольно расплываются в улыбку. Я с удовольствием рассматриваю ее. Хорошенькая! Правда совсем молоденькая.

– Вам сколько лет? – интересуюсь я.

– Мы с Лидой учимся в одной группе, – напоминает мне она, покусывая губку.

– То есть, восемнадцать? – уточняю я, продолжая ее разглядывать. Мне кажется она моложе Лидки. Может потому, что она блондинка? Брюнетки всегда выглядят старше. А Лидка, когда накрасится вообще тянет на двадцать пять. Что за желание у молодых девчонок, выглядеть старше, не понимаю?

Девушка прикусила губку и кивнула.

– Ладно, Олеся, идите работать. Кстати, к нам через два дня из Испании приезжает инвестор, вот как раз и опробуем ваш испанский.

Девчонка удаляется, и я могу наконец свободно выдохнуть. А то, как будто грудь сдавило в ее присутствии. Интересно, почему? Нет, девчонка, конечно красивая. Но это же не повод, чтобы так заморачиваться? Слава богу, большой мальчик! Я глубоко вздохнул и втянул в легкие воздух, пропитанный ароматом духов. Лидка так не пахнет. Она любит цветочный запах. А это был какой-то тонкий, свежий аромат, с нотками цитрусовых.

И неожиданно я понял, что на меня так подействовало, даже не этот приятный аромат духов девушки. Интересно все-таки, какими духами она пользуется? Хотя на каждой коже духи имеют разные нотки. На ее коже – это просто супер! На меня подействовал запах самой ее кожи – тонкий, легкий, как морозная свежесть. Я неожиданно вспомнил, как в детстве любил вдыхать запах белья, которое мама зимой снимала с балкона. Белье стояло колом, но как оно пахло! Это еще когда отец не занимался бизнесом, и мы жили в обычной квартире с большим балконом. Лидки тогда еще и в помине не было. Наша семья состояла из мамы, папы и меня. Не было такого достатка, как сейчас. Но как же было хорошо! Мама пекла по выходным пирожки, а мы с отцом ходили на лыжах и брали с собой в термосе чай и эти пирожки на перекус. Какое было счастливое время! Отец тогда часто бывал дома, его военная часть стояла в Наро-Фоминске. И вообще, в семье у нас царила полная гармония. Нет, конечно же, я не могу сказать, что сейчас родители отдалились. Они по-прежнему любят друг друга, но по той простой и теплой атмосфере я скучаю ужасно. Это было что-то чистое, настоящее, вот совсем, как девочка Олеся, которая мне все и напомнила. Я мотнул головой, пытаясь отогнать эти странные мысли, и вышел из кабинета в приемную. Юля уже ушла, наверное, сдала все полномочия. Олеся подняла глаза от компьютера.

– Никита Александрович, я печатаю таблицу, которую мне дала Юля. Будут еще какие-нибудь указания?

– Будут, – кивнул я, – принеси мне через пять минут кофе, экспрессо, без сахара, – я сделал глубокий вдох, и легкие снова забились «морозной свежестью». Склонившись над компьютером, рассматриваю, что же она печатает. И клянусь, что в этот момент ничего не вижу. Я дышал ею и не мог надышаться. Черт! Засада какая-то! Мне неожиданно захотелось зарыться лицом в ее волосы и попробовать ее кожу на вкус. Она, наверное, как сливочный крем! Интересно, а парень у Олеси есть? Нужно будет с пристрастием допросить Лидку, Уверен, сестрица в курсе всех дел подруги. Я с трудом оторвался от «сладкой девочки», как я уже успел ее про себя окрестить, и зашел в свой кабинет.

Глава 3. Олеся

Когда я его увидела, думала, тут же упаду в обморок, как вообще, такое возможно? Не иначе, это происки дьявола. Или сам дьявол с синими глазами явился ко мне из преисподней? В его присутствии у меня перехватило дыхание, и сердце начинает колотится так, что я сама слышу, как оно барабанит о ребра. Интересно, а он слышит? Кофе ему сделать! А он спросил, умею я пользоваться кофе-машиной? Вообще-то не умею. Я вздохнула и отправилась искать, где она находится, эта кофе-машина, и кого-нибудь, кто мне подскажет, как она работает. Я очень быстро нашла зону отдыха персонала и даже разобралась, как сделать кофе. С чашкой на подносе, туда же сливки и сахар, я вхожу в его кабинет. Никита стоит у окна. Он разворачивается и, прищурившись, сканирует меня. Его глаза перемещаются сверху вниз, обратно и зависают на моей груди. Чашка на подносе начинает мелко подрагивать. Он делает шаг мне навстречу, я тоже делаю шаг, неожиданно спотыкаюсь на ровном месте и впечатываюсь ему в грудь. Поднос падает вместе с чашкой, а кофе успевает залить его белоснежную рубашку. Какой кошмар! Кошмар Кошмарыч! Никита Александрович морщится и, наверное, матерится, не вслух, конечно. Но что матерится – это точно! На лице у него зверское выражение.

– Спасибо за кофе! – шипит Никита Александрович. – Завариваете вы его отменно, а еще лучше, подаете. Черт! – он достает носовой платок и пытается вытереть коричневые пятна на рубашке. Но ему неудобно.

– Позвольте, я помогу вам, – тихо говорю я, не поднимая глаз, а лицо уже пылает всеми возможными красками. Я беру салфетки и промокаю кофе. Он громко дышит мне в макушку. У меня даже волосы шевелятся, как от ветра. А может мои волосы шевелятся от страха? Я вдыхаю его приятный парфюм. Как сказала бы моя мама: «Пахнет хорошим мужчиной». У него такая широкая грудь! Сердце начинает учащенно биться, разгоняя по венам кровь. Мамочка дорогая, дай мне силы! Как же мне он нравится!

– Достаточно! – отстраняется он. – Вот вам карточка, – он достает из кармана платежную карту. – Смотаетесь в ЦУМ, найдете магазин PRADA, купите мне рубашку, размер и пин-код сейчас напишу, – черкнул он на листке бумаги. – Надеюсь мне не придется вас ждать до обеда. В час у меня встреча.

– Хорошо, – тихо говорю я. – Но мне нужно убрать, – я показываю на разбитую чашку. Пол не залит, все досталось рубашке Никиты Александровича.

– Оставьте, – морщится он, – сейчас вызову уборщицу, все уберут. Идите уже, ради бога! И купите рубашек сразу несколько штук. На следующий случай, когда вы зальете меня чаем, – усмехается он.

Я выхожу из его кабинета на дрожащих ногах. Сейчас в самый раз запереться в туалете и вдоволь наплакаться. Но нельзя! Тогда не успею купить ему рубашки. На метро я быстро добралась до нужного места. Минут пятнадцать я потратила, чтобы в ЦУМе найти магазин PRADA. Я выбрала пять рубашек и пошла к кассе. Продавец внимательно осмотрела меня.

– Вы знаете, сколько это стоит? – поинтересовалась она. – Я ведь сейчас пробью чек.

Я кивнула и приложила карточку к аппарату. Когда я получила чек, взглянула все-таки на конечную сумму. Ни фига себе! У Лидки брат что, миллионер? Я на эту покупку потратила больше, чем трачу на отпуск за две недели. Цифра была трехзначная и внушительная. Я смотрю на часы на руке. Ого! Уже первый час. Ускоряюсь, несусь к метро почти бегом. Пятнадцать минут на метро, пять минут пробежка, и я запыхавшаяся влетаю в офис Ларионова. На лифте поднимаюсь к кабинету босса и врываюсь в кабинет, тяжело дыша.

Он сидит за столом и недовольно смотрит на меня.

– Ну и где вы ходите? – возмущенно спрашивает он и поднимается из-за стола. – Времени в обрез! Помогайте теперь мне! – он быстро растягивает пуговицы на рубашке. – Ну что вы застыли? Раздевайте меня!

Я робко приблизилась к нему. А теперь почему-то застыл он. Я осторожно выдавливаю пуговицы из петель.

– Живее, Олеся. Вы что мужчин никогда не раздевали? – в его глазах пляшут черти.

Я покрываюсь красными пятнами. Он издевается? Естественно! Он сбрасывает с себя рубашку, и я закусываю губу, чтобы не застонать от восхищения. Это какой-то сексуальный террорист, а не мужчина. Развитая, накаченная грудь и те самые пресловутые кубики на животе. Ходячий тестостерон! Я смотрю на него во все глаза. Даже оторваться не могу. Он замечает мой взгляд и незаметно улыбается. А может мне только это кажется? Но глаза его смеются – это точно. Наконец он натягивает на себя новую рубашку.

– За раздевание ставлю вам тройку, Олеся. Живее нужно, живее, а то у мужчины весь запал пройдет, – весело говорит он. – А теперь наоборот, в смысле, одевайте. Попробуйте получить хотя бы четверку.

Мы с ним вместе застегиваем пуговицы на его новой рубашке. Мои руки сталкиваются с его длинными пальцами. А у него и правда длинные пальцы. Наконец, все пуговицы застегнуты. Он, не глядя на меня, совершенно не стесняясь, расстегивает ремень на брюках и заправляет рубашку. Я стою, как дура посередине комнаты. Мне уходить-то можно? Наверное, пора. Но я не успеваю. Он вытаскивает из шкафа галстук и вопросительно смотрит на меня.

– Завязать сможешь?

– Ого! – про себя усмехнулась я. – Мы уже на «ты»?

Я молча завязываю ему галстук и встречаюсь с его удивленным, немного прищуренным взглядом.

– Где же ты так хорошо научилась завязывать мужские галстуки? – подозрительно спрашивает он. – Лидка точно не умеет.

Я пожала плечами.

– Нас в школе учили, на труде. А потом я папе всегда галстук завязываю. Мама не умеет.

– Ну-ну! – кашлянул он. – Ладно. Спасибо. Я ушел. Ты принимаешь все звонки и записываешь важные моменты.

Я кивнула. Он двинулся к двери, и у самой двери обернулся, неожиданно подмигнул мне и скрылся за дверью.

Глава 4. Никита

Я сижу с Олегом – моим другом и помощником, в ресторане, у нас встреча с поставщиком. Мы решаем важные дела, архиважные. А я не могу сосредоточится. Кожа под рубашкой до сих пор горит от прикосновения тонких пальчиков. Просто жесть! Как вспомню ее, становится тесно в штанах. Олег с удивлением бросает на меня взгляды и негромко покашливает. Я вернулся к действительности, отогнал наваждение по имени Олеся. Внимательно вчитываюсь в документы, вникаю, и начинается обычный переговорный процесс. Через час, достигнув консенсуса, мы пожимаем руку нашему контрагенту, и он отбывает. Кажется, обе стороны вполне удовлетворены. Мы с Олегом заказываем виски, чтобы отпраздновать удачную сделку и немного расслабиться. Олег делает большой глоток из фужера и с прищуром смотрит на меня.

– Бро, а ты часом не влюбился? Такое впечатление, что ты витаешь в облаках, пьяный без вина.

Я нахмурился.

– Не говори ерунды. Ты же знаешь, что это не про меня. Просто с утра башка раскалывается. Кстати, как тебе моя сеструха? – плавно перевел я разговор в другое русло.

– О-о-о! – закатил глаза Олег. – Не напоминай! Как тебе вообще пришла в голову мысль подсунуть мне этого «монстра»?

– Ну зачем же обижать красивую девушку? – усмехнулся я. – Ведь красивая? Согласись.

– Лучше бы она была уродом, – проворчал мой друг. – Ты знаешь, что творит? Мало того, что явилась на работу в юбке, которая больше напоминает широкий пояс, так еще и села у меня в кабинете. Я ее в бухгалтерию отправляю, а она говорит, что ты поставил ее моим помощником. И она должна сидеть здесь.

– Ну и пусть сидит, – хмыкнул я, – может что-то полезное сделает.

– Полезное? – взвился Олег. – Во-первых, она мешает мне работать, я пялюсь на нее целый день.

– А во-вторых? – рассмеялся я.

– Во-вторых, это вредитель, а не помощник! – Олег опрокинул одним глотком виски. – Я вчера весь день делал баланс мощностей, попросил ее распечатать. А этот монстр удалил файл, вместо того, чтобы переименовать. Ты представляешь? А с флешки его даже наш айтишник не смог восстановить. Христа ради, Никитос, забери ее от меня! Переведи в другой отдел, а?

– Не ищи легких путей. – усмехнулся я. – Лидка хорошая девчонка, немного безалаберная. А ты у нас педант. Вот и попробуй привить ей немного любви к порядку и аккуратности.

– Пока я ей что-то успею привить, она мне завалит всю работу, – удрученно проговорил Олег. – Забери ее, Христом-бога молю, забери!

– И не проси, – твердо проговорил я. – Это. Моя. Сестра. И ей где-то нужно проходить практику. Кто ей еще поможет, как не я? А кто мне поможет, как ни ты – мой друг? Терпи, Олег. Попробуй абстрагироваться от ее внешности. Может легче будет?

– Тебе легко говорить, – вздохнул Олег, – она твоя сестра. А я здоровый, молодой мужик, кстати неженатый. А тут все время перед глазами маячит нимфа с синими глазами. Никитос, скажи ей, чтоб юбку подлиннее надевала. Ну не мне же ей это говорить!

– Скажу, – пообещал я. – Но давай без глупостей! Лидке только восемнадцать лет, и замуж ей рано. Не нужны ей отношения с тобой.

– Да упаси бог! – закатил глаза Олег. – Что я самоубийца? Что мне с этим детсадом делать? В «бутылочку» играть, как в юности в лагере отдыха?

– Вот-вот, я рад, что мы поняли друг друга, – с удовлетворением проговорил я. – Ну и дурак ты, мой друг! – а это уже про себя. – Я, например, точно знаю, что хочу делать с моей Бегуньей. Несмотря на то, что она смотрит на меня глазами испуганного олененка Бэмби. А по Лидке сразу видно, что она влюбилась в Олега по уши. Вот только говорить ему об этом совсем необязательно. Пусть сам смотрит и делает выводы. И если все увидит, и ничего не предпримет, сам виноват! Мало ли что я сказал ему! Я ведь все-таки старший брат, мне по штату положено. А на самом деле я совсем не против, чтобы Лидка начала встречаться с Олегом и перестала выносить мне мозг. Может быть у них все и сладится?

Мы с Олегом закругляемся, идем к машине. Я сажусь за руль. В отличие от друга я выпил совсем немного. Подъезжаем с Олегом к офису уже к концу рабочего дня, без десяти шесть и направляемся к лифтам. Не успели мы подойти, как лифт распахнулся, как из лифта выпорхнула, кто бы вы думали? Моя дорогая сестрица. Я строго взглянул на нее.

– Рабочий день уже закончен? – я приподнял одну бровь. – Кажется, еще не восемнадцать ноль-ноль?

Лидка от растерянности открыла и закрыла рот.

– Меня Олег Владимирович отпустил, – мгновенно нашлась она и умоляюще посмотрела на моего друга, а для верности еще и хлопнула длинными ресницами.

– Да, я сказал, когда работу сделает, может идти, – кивнул Олег и быстро отвел глаза. И я сразу понял, врет мой друг без зазрения совести, выгораживает мою сестру.

Лидка очаровательно улыбнулась и устремилась к выходу. Я укоризненно покачал головой.

– Напрасно, бро! Избалуешь девчонку. Я специально ее тебе на перевоспитание отправил.

– Пусть идет, – махнул рукой Олег. – До конца рабочего дня десять минут, и мне в принципе ничего не нужно.

– А мне нужно, – усмехнулся я про себя, – не отпущу Олесю так рано домой. Мне нужно кое – что еще сделать, и я обязательно припахаю ее и продержу до девяти вечера, чтобы потом подвезти домой на машине. Заодно узнаю, где она живет. Эта девчонка будет моей! Тянет меня к ней невообразимо. Но сейчас торопиться я не буду. Хочу, чтобы захотела и она. И она обязательно захочет, не будь я Никита Ларионов! Я тихо вхожу в приемную. Моя Бегунья сидит за компьютером и набирает текст? Я стою, облокотившись о косяк двери и наблюдаю за ней, любуюсь. Тоненькие пальчики порхают над клавиатурой. Она хмурит свои бровки, смотрит на экран.

– Добрый вечер, – мой голос прозвучал неожиданно громко в тишине.

Олеся вздрогнула и оторвала от компьютера глаза.

– Добрый вечер, Никита Александрович, – как будто колокольчик прозвенел.

– Ваша подруга уже давно «навострила лыжи», что ж вы не составили ей компанию? – поинтересовался и, невольно любуясь, как розовеют ее щеки.

– Я решила дождаться вас, – глаза олененка встретились с моими глазами, и мне показалось, что на их дне сверкнули огоньки.

– Что печатаете? – я склонился над компьютером. Легкие сразу забились морозной свежестью с нотками цитруса. Я громко втянул в себя воздух.

Олеся растерянно взглянула на меня и заправила светлую прядь волос за ушко.

– Делаю заготовку отчета на завтра.

Я кивнул.

– Заканчивайте, доделаете завтра. Сейчас я вам дам образец договора, скажу, что изменить. Вот это срочно.

Олеся послушно кивнула и незаметно взглянула на часы на своей руке.

– Сегодня придется задержаться, Олеся, – перехватил я ее взгляд. – Завтра к нам из Испании приезжает инвестор. Вы сейчас составите договор и переведете на испанский. Мне нужно будет два экземпляра. Сейчас пойдем ко мне, и я сброшу вам на флешку образец договора.

Естественно, что договор у меня уже готов. Ну не псих же я, чтобы оформлять серьезные документы в последний вечер перед их подписанием. Договор я оформил еще неделю назад, естественно и на русском языке, и на испанском. Переводчик тоже завтра должен подойти. Но я хочу, чтобы на переговорах присутствовала моя Бегунья, и чтобы она была уверенна в своей полезности переговорному процесса. А что? Пусть примет участие в переговорах. Я даже попрошу переводчика отдать ей пальму первенства. Он будет присутствовать и страховать ее. Мы заходим в мой кабинет. Я сажусь за компьютер и сбрасываю на флешку готовый экземпляр русского договора.

– Ну вот, Олеся. Вам нужно перевести текст на испанский, распечатать по два экземпляра и отдать мне.

Она серьезно кивнула, взяла флешку и удалилась работать. Я, конечно, сволочь! Да, сам понимаю это, но что ж поделать? Как-то ведь нужно мне ее занять и задержать до девяти вечера. Я посмотрел на часы. Интересно, успеет или нет?

Глава 5. Олеся

Никита дал мне задание – договор на нескольких листах, да еще мелким шрифтом. Смогу ли я это перевести? Это я разговариваю на испанском, но специальные термины точно не знаю. А сейчас уже половина седьмого. Я открыла в Яндексе испанский переводчик, загрузила текст и получила перевод. Но сколько же здесь нелепостей! Я начала сверять русский текст и редактировать испанский. Наверное, я очень увлеклась, что даже не заметила, как за окном потемнело. Но кажется, я закончила. Я распечатала по два экземпляра договора и направилась к кабинету босса, так я его окрестила про себя. Никита сидел, откинувшись в кресле, и что-то просматривал в айфоне, увидел меня, отложил телефон в сторону.

– Закончили? Показывайте.

Я положила перед ним бумаги. Никита мельком взглянул на договор и отложил в сторону.

– Хорошо, – он посмотрел на часы. – Почти одиннадцать вечера. На сегодня все. Собирайтесь. Я отвезу вас домой.

– Я живу в центре, мне на метро близко, – попробовала я отказаться. Сидеть с ним в одной машине? Да ни за что на свете! Когда я смотрю в его синие глаза, меня затягивает в их глубь, на дне которой пляшут черти. А еще мне кажется, что он тоже как-то особенно реагирует на меня. А может просто кажется?

– Не спорьте, Олеся, – безапелляционным тоном заявил он. – От метро нужно еще добраться до дома, а я подвезу вас до подъезда. Родители, наверное, переживают?

Я отрицательно качнула головой.

– Нет, родители в отпуске заграницей, прилетают через неделю. Так что, я сама себе хозяйка.

Мне показалось или его глаза азартно блеснули? Мы спускаемся к парковке. Пискнул пульт блокировки дверей автомобиля. Я хочу сесть на заднее сидение, но Никита открывает мне пассажирскую дверь возле водителя. Ну не отказываться же, еще обидится.

Пришлось сесть. Я быстро пристегнула ремень безопасности, пока ему не пришло в голову помочь мне. Никита внимательно посмотрел на меня, и мне показалось, что уголки его губ приподнялись в усмешке. А может только показалось?

– Куда ехать? – поинтересовался он, неторопливо переводя рычаг автомобиля.

Я назвала свой адрес и отвернулась к окну. Присутствие этого мужчины рядом в таком маленьком пространстве выбивало из легких воздух, и заставляло сердце нестись вскачь. Мы ехали в полном молчании. Я незаметно покосилась на него. Смотрит перед собой, большие, сильные руки спокойно лежат на руле. И я невольно залюбовалась этими руками. Перевитые вены, длинные пальцы. Кра-си-во! Такими руками если уж обнимет, то… Что, то? Можно от счастья умереть! Вот, что! Я перевела взгляд на его лицо. Смуглая кожа, высокие скулы, немного тяжелый подбородок и ровный нос. Про глаза лучше не вспоминать, синие, насыщенные, как море перед штормом, обрамленные густыми, темными ресницами. А ресницы загибаются наверх. У Лидки тоже такие глаза и ресницы – моя тайная зависть. Лидка даже может и не красить ресницы, хотя красит, конечно. И эффект сногсшибающий! Но я не думала, что у мужчины это может смотреться так здорово!

– Все рассмотрела? – неожиданно раздался бархатный голос.

– Ой! – вырвалось у меня. – Извините, я не думала, что вы подглядываете.

– Я подглядываю? – возмутился Никита. – Я просто вижу боковым зрением. И что скажешь?

– В смысле? – растерялась я.

– В смысле оценки. Вы ведь девчонки всегда оцениваете мужчин по внешности. Устраивает?

– Меня? – покраснела я.

– Нет, Пушкина Александра Сергеевича, – съязвил Никита. – Ведь это он сейчас меня рассматривал.

– Если вы имеете в виду, устраиваете вы меня, как начальник, то в принципе, да, – расхрабрилась я. – Не кричите, лояльно относитесь, даже домой подвозите.

– А не как начальник? – усмехнулся Никита и задержал взгляд на моих губах. Мне даже показалось, что он приласкал мои губы своим взглядом.

– Как не начальника я вас не рассматриваю, – покраснела я.

– Да ладно! – усмехнулся Никита. – Неужели как мужчина я тебя не интересую? Совсем, совсем не интересую?

– Мне учиться нужно, а не мужчинами интересоваться, – выдала я. – Что я вообще несу? – это уже про себя. – Он подумает, что я феминистка или малолетняя идиотка, что еще хуже.

Мне стало жарко. Скорее бы доехать домой и проститься с этим сексуальным террористом.

– Что, и парня даже нет? В смысле никогда не было? – продолжал допрос Никита.

– Был, конечно, – безбожно вру я, – просто мы расстались.

– По-нят-но, – протянул Никита. – Кажется мы приехали. Какой у тебя подъезд?

– Второй, – прокашлялась я. – Спасибо, до свидания.

Я вышла из машины и пулей припустилась к подъезду. Уже на своем, третьем этаже я отдышалась, прислонившись к двери. Я стояла и не могла успокоиться, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Он прощупывает почву? Мамочка дорогая! Надо спросить у Лидки, встречается он с кем-нибудь или нет? Хотя, она может и не знать. Я задумалась. Нет! Если у него есть постоянная девушка, Лидка точно знает. Я наконец выдохнула, открыла дверь и зашла в квартиру, включила свет, прошла на кухню, подошла к окну и тут же отскочила. Крузак Никиты так и стоял на прежнем месте, а сам хозяин, облокотившись о капот машины, пялился на мои окна. А как он догадался, где мои окна? А может он смотрит на небо и считает звезды? Не знаю, он действительно нашел мое окно или нет, но Никита поднял руку, помахал на прощание, сел в машину и уехал. А я отодвинула штору, забралась с ногами на наш огромный подоконник, обхватила колени руками и просидела так часа два. О чем я думала? А о чем думают влюбленные девчонки в семнадцать лет? О любви, конечно, о любви на всю жизнь. О том, что вдруг Никита влюбился в меня с первого взгляда, естественно без памяти. Интересно, а такое бывает или только об этом пишут в любовных романах? Когда я очнулась на часах уже было около двух часов ночи. Я ойкнула, быстро приняла душ и плюхнулась в постель. Уснула я мгновенно, едва коснулась подушки. И снились мне всю ночь такие неприличные сны, которые не должны сниться семнадцатилетней, невинной девочке. Про любовь там не было ни-че-го, только про секс! И главные герои, – конечно же, я и Никита Александрович. Просто жесть! Я проснулась от звонка рингтона, лениво потянулась к телефону. На экране высветилось улыбающееся лицо Лидки. В ответ у меня губы тоже растянулись в улыбку.

– Привет, подруга! Я жду тебя через полчаса у твоего дома. Я подъеду на авто. Догадайся кто меня подвезет?

– Кто? – зевнула я. – Твой брат?

– Щас! – фыркнула Лидка. – Бро давно на работе. Меня подвозит мой босс-красавчик, Олег. Кстати, это бро попросил меня заехать за тобой, когда я похвасталась, что меня подвезет Олег. Пожалуйста, собирайся быстрее. Кстати, случайно бро не обратил на тебя свой взор? Давно не помню, чтобы он меня с таким пристрастием расспрашивал, и все о тебе. Так что там у вас?

– И тебе доброе утро подруга, – быстро свернула я разговор. – Все потом, бегу в душ.

Я ринулась в душ, пытаясь охладить свое разгоряченное тело и кажется душу. Никита спрашивал обо мне? Интересно что? Наверняка интересовался есть ли у меня парень? А подруга всю правду ему и выложила. И то, что парня у меня нет, и то, что и не было никогда, и то, что дура я беспросветная – в семнадцать лет все еще девственница. Даже у Лидки был парень – наш однокурсник. Она мне призналась, что у них все уже было. Лидка очень быстро разочаровалась в нем, когда узнала, что у него таких, как она – «вагон и маленькая тележка». Она для порядка даже немного поплакала и погоревала о своей несостоявшейся первой любви, но вскоре успокоилась и все забыла. И вот теперь наступает на те же самые грабли – втюрилась в этого Олега – друга Никиты Александровича. Он ведь нас намного старше! А я? Разве я сама не втюрилась в Никиту? Я грустно вздохнула. Втюрилась, конечно, как дура. А что будет, если он ответит мне взаимностью? У меня даже от этих мыслей в животе запорхали бабочки. Я попыталась отбросить все глупые мысли, собралась буквально за десять минут, даже успела немного подкраситься, и спустилась вниз. У подъезда маячила стройная фигура моей подруги. Выглядела Лидка сокрушительно. Джинсы ловко обтягивали подтянутые ягодицы, белоснежная маечка в облипку, подчеркивающая красивую грудь. Лидка оглядела меня, прищурила свои синие глаза и зашептала мне на ухо:

– Выглядишь потрясно, Леська. Но учти, Олежек – мой! Не вздумай ему строить глазки. Крути задницей перед моим бро. Кажется, он на тебя положил глаз. Вчера допоздна допрос учинял. С кем встречаешься, сколько тебя лет, кто родители? Я рассказала, что могла. Сказала, что тебе восемнадцать, и что ты на данный момент свободна. Правильно?

Я мотнула головой и невольно покраснела.

– А! Покраснела! – рассмеялась Лидка. – Точно мой Никита тебе нравится. На самом деле я рада. Ты ему тоже нравишься, может у вас что-нибудь и сладится, и бросит он свою крашенную блондинку – Лану.

– У него есть девушка? – насторожилась я.

– Ой! – Лидка прикрыла рот ладошкой. – Ну какая девушка! Так, знакомая модель. Пошли скорее, а то Олег уже, наверное, заждался.

Мы с Лидкой подошли к машине. Она открыла пассажирскую дверь сзади, пропуская меня и хотела сесть на переднее сидение. Но Олег повернулся к нам.

– Доброе утро, девушки. Садитесь вместе на заднее сидение, так будет удобнее.

Лидка недовольно надула губы и уселась со мной сзади. Мы подъехали к офису без пятнадцати девять. Пока ехали на лифте прошло еще пять минут. И Лидка задержала меня у двери, напоследок давая наставления, как вести себя с ее братом. Не собираюсь я никак себя вести. Еще подумает, что я вешаюсь ему на шею! В итоге, я вошла в приемную без пяти девять. Дверь в кабинет босса была открыта. Никита сидел за столом и смотрел в экран компьютера.

– Доброе утро, – поздоровалась я и направилась к своему рабочему месту.

– Доброе, – отозвался он. – Олеся, зайдите и закройте дверь.

Я вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Никита откинулся в кресле и указал мне на стул напротив.

– Присаживайтесь, – он рассматривал меня странным взглядом, у меня даже холодок прошел по спине. – В десять часов утра у нас начнутся переговоры с испанцами, кстати они уже прибыли. И именно вам предстоит участвовать в переговорах в качестве переводчика. Приведите себя в порядок, – он усмехнулся. – У вас растрепаны волосы, сделайте хвост, что ли. Да, и вытрите помаду с губ. Она вам не идет, очень яркая. А у вас и так яркие губы.

Я растерянно уставилась на него. Мне так хотелось выглядеть в его глазах более привлекательно, что я распустила волосы и подкрасила губы. Мне казалось, что мне идет. Я выглядела сексуально. А ему не нравится?

– Хорошо, – тихо проговорила я.

– И сделайте мне кофе, – Никита снова уткнулся в компьютер, давая мне понять, что аудиенция закончена.

Я повернулась на каблуках и с пылающим от гнева лицом направилась к двери.

– Да, Олеся, – в след мне бросил Никита, – вы должны быть на работе не позднее половины девятого.

– Работа начинается в девять, – невольно вырвалось у меня.

– Рад, что вы помните об этом, – язвительно заметил он. – Но вы моя помощница и должны приходить раньше меня. Сегодня получилось наоборот.

– Я вас услышала, – прикусила я губы до боли, чтобы не нахамить ему и вышла из кабинета. – Мудак! Бесчувственный чурбан! – в сердцах прошептала я, наливая ему кофе в чашку. – Чтоб ты подавился этим кофе!

Глава 6. Никита

Я оторвался от экрана компьютера. Нужно сказать, что смотреть там было особо нечего. Я просто листал ленту новостей. Кажется, моя Бегунья рассердилась. Вон как губку закусила, до крови! Ну ничего, пусть привыкает к порядку. Ишь ты! Волосы распустила, губы накрасила! Интересно для кого? Не иначе, как хочет на переговорах выглядеть сексуально. А ведь, действительно, выглядит, зараза! И мне неожиданно захотелось зарыться лицом в ее волосы, вдохнуть морозную свежесть и съесть всю ее помаду на губах. Я где-то читал, что среднестатистический мужчина съедает за свою жизнь около трех килограммов помады. Интересно, а сколько съедает женщина? Она съедает свою помаду, когда кусает губы или во время еды? Наверное, и то, и другое. Что я несу! Кажется, у меня «крыша едет, не спеша». И все из-за этой пигалицы. Обиделась. Нужно, наверное, убавить свой начальственный тон, перейти на «ты» и побольше шуток. В дверь постучали.

– Да, – отозвался я, выпрямился в кресле и даже пригладил рукой волосы.

Вошла Олеся, поставила на стол передо мной поднос с кофе.

– Ваш кофе, – отстраненно проговорила она, не глядя на меня.

– Спасибо. Что сегодня даже не обольешь меня? – попробовал пошутить я. – Там еще есть четыре рубашки, так что можешь попрактиковаться.

Олеся бросила на меня гневный взгляд и закусила губку.

– Что-то нужно еще, или я могу идти?

Я внимательно посмотрел на нее. Волосы стянула резинкой в гладкий, высокий хвост так туго, что даже приподнялись уголки ее миндалевидных глаз. Помаду с губ стерла. Сейчас ее губы выглядели, как свежий бутон розы. Под моим напряженным взглядом она облизнула нижнюю губу, и мне захотелось поправить ширинку.

– Да, Олеся, – внезапно охрипшим голосом произнес я, – до десяти ты свободна. В десять пойдем в переговорную.

Она поджала губки и вышла из кабинета.

Переговоры идут уже час. Мы обсуждаем важные вопросы, и моя Бегунья пока справляется с переводом. Это я вижу по одобрительному кивку моего переводчика. Молодец девчонка. А испанские представители все время ей улыбаются. И она улыбается им в ответ. Меня это бесит. Неприятно, что Олеся улыбается этим испанским мачо. А они очень даже и ничего, с женской точки зрения, конечно. Черноволосые, смуглые, белозубые. Впрочем, улыбка уж очень безукоризненная. Наверняка имплантаты, – а вот это я уже от злости. Хочется, чтобы Олеся и на меня обратила внимание. Недаром я сегодня вырядился в костюм. Знаю, что мне идут костюмы. Но похоже я не произвел на мою Бегунью никакого впечатления. Она ни разу не бросила взгляд в мою сторону. Переговоры закончились. Один из испанцев, кажется Мигель, который посимпатичнее, что-то сказал Олесе, и она густо покраснела.

– Спасибо, Олеся, вы свободны, – холодно проговорил я, – в смысле, можете возвращаться на рабочее место, – это прозвучало, как приказ. – И прекратите строить глазки испанцам. Это уже просто неприлично!

Олеся растерялась, покраснела и выскочила из переговорной. Кажется, я перегнул палку. Но я был так зол, что уже не выбирал выражений. Мигель явно пригласил ее на ужин, и она не ответила ему отказом. Значит, согласилась?

Когда Олеся вышла, я попросил моего переводчика, сказать испанцу, что девочка несовершеннолетняя, и я не рекомендую ему с ней встречаться. А нефиг губу раскатывать на то, что я уже считал почти своим. Мигель что-то пробормотал в ответ, в виде извинения, и они отбыли вместе с переводчиком. Олег смотрел на меня во все глаза.

– Бро, ты часом не свихнулся? – насмешливо поинтересовался он. – Вообще-то это наши партнеры. И по-хорошему, мы должны удовлетворять все их желания. А ты его на корню обломил.

– Хрен он ее получит! – раздраженно бросил я. – Девчонка нравится мне самому. Пусть снимаешь девок в отеле. А эта не для него.

– Согласен, – кивнул Олег, – девчонка очень симпатичная.

– Но-но! – осадил его я. – Предупреждаю, что девчонка – моя.

– Боишься, что уведу? – рассмеялся Олег. – Мне вообще-то больше нравятся тёмненькие.

– С синими глазами, – хмыкнул я, – и с вредным характером.

Олег покраснел.

– Не такая уж Лида и вредная, как ты пытаешься ее выставить. И она выполняет все мои требования.

– Все? – иронично приподнял я бровь.

– Я совсем не это имел в виду. В смысле не то, о чем ты подумал, – еще сильнее покраснел Олег. – И да, она мне нравится. Если ты не возражаешь, я хотел бы с ней встречаться.

– Я не возражаю, – развел я руками, – главное, чтобы не возражала она. Ей уже есть восемнадцать лет, и она сама вольна распоряжаться своей жизнью.

– Мне главное было заручиться твоей поддержкой, – приободрился Олег. – А уж я смогу расположить ее к себе. Слава богу не мальчик!

– Да уж, – рассмеялся я. – Кому, как не мне это знать! Вместе зажигали.

Я возвращаюсь в кабинет, Олеся что-то сосредоточенно печатает и не смотрит в мою сторону. Я склоняюсь и кладу ей на стол букет цветов.

– Это компенсация за моральный ущерб, – я слегка улыбаюсь. – Кажется, я обидел тебя, прости.

Олеся подняла глаза и усмехнулась.

– Ну что вы, Никита Александрович, какие обиды? Я ведь ваша подчиненная, лицо подневольное.

– Признаю, был неправ, – покаянно произношу я. – Олеся, а ты цирк любишь?

– Цирк? – ошарашенно переспросила она и поджав губки съязвила. – Цирка мне, Никита Александрович, вполне хватило сегодня.

– Не злись, – улыбнулся я, – предлагаю перемирие. Давай куда-нибудь сегодня сходим. Не хочешь в цирк, можно пойти в театр. Хочешь в Большой?

Олеся недоверчиво посмотрела на меня.

– В Большой? – завороженно переспросила она.

– В Большой, – подтвердил я, – прямо сейчас и позвоню знакомому администратору. Ты на какую сцену хочешь, основную или новую?

– Я на новой еще не была, – задумчиво проговорила Олеся, но глаза у нее уже горели азартом. – А что там идет, Никита Александрович, балет или опера?

– А какая разница? – небрежно спросил я.

– Как какая? – изумилась Олеся. – Балет я очень люблю, а оперу – не очень.

– Значит, узнаем на какой сцене сегодня вечером балет и пойдем? – я выжидающе смотрел на девушку. Она в раздумье покусывала губку. – И хочется и колется? – усмехнулся я про себя.

– Умеете вы уговаривать, Никита Александрович. Я после сегодняшних переговоров очень на вас обиделась.

– Я же извинился! – напомнил я.

– Хорошо, – вздохнула Олеся. – Только мне нужно заехать домой переодеться.

Я прикинул время. Вряд ли успеем, женщины не умеют быстро собираться. Я окинул ее внимательным взглядом. Тонкая блузка, цвета топленного молока, узкая, черная юбка до середины колен и туфли на шпильке. В принципе, совсем неплохо.

– Ты прекрасно выглядишь, Олеся, учитывая, что мы все равно не успеем заехать к тебе. Там начало в 19:00. Я уже по вацапу сбросил нужную информацию приятелю. Пригласительные билеты в ложе уже нас ждут.

Я бросил свой Крузак в переулке, довольно далеко от театра. И к Большому мы уже неслись. Мы заскочили в зал, когда уже давали третий звонок. Балет назывался «Баядерка». В общем-то мне это ни о чем не говорит. Балет явно не мой профиль. Но у моей Бегуньи глаза сверкали от счастья. Мы заняли в ложе свои места. И если Олеся не сводила со сцены восхищенных глаз, то я не сводил глаз с нее.

– Никита Александрович, – прошептала Олеся. – Хотите я вам в антракте кратко перескажу содержание? А то вам, наверное, непонятно или купим программу с либретто?

– Я с удовольствием послушаю либретто в вашем исполнении, – пошутил я.

Олеся вспыхнула, хотела ответить что-то язвительное, но благоразумно отвернулась и уставилась на сцену. Она так увлеклась балетом, как будто забыла, что я сижу рядом. И я с особым пристрастием мог рассмотреть ее лицо. Я пытался найти в ней хоть какой-то недостаток. Ну не может же быть все идеально? Овал лица, пожалуй, правильный, не круглое, не длинное, то, что «доктор прописал». Нос небольшой, ровный. Глаза наоборот большие, миндалевидные, шоколадного цвета. Кожа лица белая, гладкая, как у ребенка, так и хочется провести рукой. А вот губы пухлые и яркие, как мармеладинки. Да, кажется, никаких недостатков! Хотя, красота женщины и ее каноны все время видоизменяются. Когда-то от нечего делать, я подробно интересовался этим вопросом и в Интернете, и в специальной литературе. Оказывается, красота женщины должна подчиняться трем основным эволюционным требованиям мужчин. Во-первых, женщина должна демонстрировать свое здоровье, хорошую форму и фертильность. Во-вторых, она должна сохранять сексуальную привлекательность для партнеров, как можно дольше. И в-третьих, женщина должна сохранять в своей внешности детские черты, чтобы «обманывать» партнера, вынуждая его заботиться о ней, как о детеныше. Ну, если с двумя требованиями, я, как мужчина, согласен, то с третьим, категорически, нет. Это смешно, ей богу, когда взрослая баба, иногда вообще уже бальзаковского возраста, как ребенок, морщит носик. А «носик» уже давно и не носик, а шнобель! Я учился в архитектурном, и конечно же, мы проходили рисунок. И я помню, как наш преподаватель рассказывал о том, что элементы, присутствующие во внешности женщины, как раз говорят о этих самых мужских требованиях. Например, пышные бедра говорят о легкости деторождения, а талия подчеркивает их ширину. Женщина должна быть кокетлива и сексуальна, румяна, у нее должны быть длинные волосы, мелкие черты лица, большие глаза, высокий голос. Если рассматривать Олесю с точки зрения этих требований, то первое и второе полностью подходит. И форма у нее хорошая, и сексуальность. А третье, в смысле «детская непосредственность», ей как раз и не подходит. Она не старается выглядеть милым ребенком, а наоборот, старается выглядеть взрослее. Может быть, поэтому она такая серьезная? Кстати, каждая эпоха имела свои каноны красоты. Главные приметы красоты XXI века – пышные волосы, тонкий нос и пухлые чувственные губы. Это я тоже вычитал в Интернете, прямо сейчас. Все это имеется у моей Бегуньи. Черт, она оказывается красотка, соответствующая всем канонам XXI века.

Резкий звонок вернул меня в действительность. Закончилось первое действие. Антракт.

– В кафе? – спрашиваю я.

Олеся пожимает плечами.

– Там большая очередь.

– Так. Занимаешь столик, а я сейчас.

Через несколько минут я появляюсь с латте и чудесными пирожными.

– Ну рассказывай Олеся, что там было в первом акте и вообще, о чем здесь идет речь?

Девушка улыбается.

– Я попытаюсь коротко. Дело происходит в Древней Индии. Главная героиня – баядерка Никия. Баядерка – это индийская танцовщица, исполняющая ритуальные танцы при храмах, – поясняет Олеся. – Эта девушка, обещанная при рождении восточным богам. Никаких прав на личную жизнь у нее нет. В Никию влюблены двое – знатный воин, охотник Солор и священнослужитель Великий брамин. Никия отвечает взаимностью Солору. Но Великий брамин, пораженный ее красотой, после выступления баядерок на празднике огня, делает ей предложение стать его женой. Никия, влюбленная в Солора, отвергает предложение брамина. А раджа Дугманта, – Олеся хмурит бровки, – здесь на сцену выходит богатый и всесильный раджа. Так вот, раджа желает, чтобы его дочь Гамзатти стала женой Солора, о чем ему и сообщает. Юноша пытается отказаться, но не может решиться, – Олеся грустно улыбается, – известная история. Дочь раджи – Гамзатти рада, что ее мужем станет красавец Солор. Она приглашает к себе Никию, договориться о танцах на празднике и показывает баядерке изображение своего жениха. Никия узнает любимого и приходит в отчаяние, хватает нож и бросается на дочь раджи. Гамзатти спасает верная прислужница. Баядерка убегает. На следующий день девушки танцуют для Гамзатти в честь ее будущей свадьбы. И Гамзатти отправляет в подарок Никии корзину с цветами, на дне которой лежит ядовитая змея. Змея кусает Никию, укус оказывается смертельным. Перед смертью баядерка просит Солора не забывать о своей клятве в вечной любви. Вот это первое действие, которое вы почти не видели, – язвительно замечает Олеся. – На сцену нужно смотреть, Никита Александрович, а не на соседнее кресло.

– Ну, положим, я смотрел не на кресло, а на ту, кто там сидит. А что будет потом? – заинтересовался я. – Давай уже рассказывай все до конца. Я хоть пойму, о чем идет речь.

Олеся пожала плечами.

– Пожалуйста! Во втором действии Солор не может забыть умершую возлюбленную. И чтобы он забылся, его друг факир дает Солору опиум. Под действием наркотика охотник видит подземное царство, где теперь живет Никия. Приходят солдаты, чтобы подготовить его к предстоящей свадьбе.

– Т-а-к! – хмыкнул я. – Без наркоты и тут не обошлось. Значит, обдолбанного парня взяли под белы ручки и повели под венец. Что было дальше? Чем все закончилось?

Олеся рассмеялась.

– А закончилось все прозаично, как в жизни. В третьем действии, несмотря на клятву любить всю жизнь только одну девушку, Солор приходит в храм и сочетается браком с Гамзатти. А разъяренные боги, видя вероломство Солора, призывают землетрясение. Рушится храм, а под его обломками погибают все, кто были на церемонии. После смерти Солор и Никия воссоединяются на другом свете. Вот так! – Олеся разводит руками.

Звенит звонок. Антракт закончился. Но кофе мы все-таки успели выпить.

– Грустно, – констатирую я. – Пошли, досмотрим эту трагедию жизни, – я вздохнул. – Когда я еще посмотрю такую жесть!

Теперь я уже смотрю на сцену с большим интересом. Нужно было действительно перед спектаклем прочитать либретто, а не пялиться все действие на девушку. Хотя и здесь явный плюс. Я рассмотрел девушку досконально и остался доволен. Такой красотки я не встречал давно! Спектакль заканчивается, и мы выходим из театра. Усаживаемся в машину, я медленно выруливаю из переулка и вливаюсь в строй машин. Куда везти Олесю я знаю, но мне почему-то не хочется прощаться с моей Бегуньей, хотя уже одиннадцать вечера.

– Пошли в ресторан, поужинаем, – предложил я.

Олеся отрицательно качнула головой.

– Нет, Никита Александрович. Уже поздно, а завтра я должна прийти на работу на полчаса раньше вас.

– Я поморщился.

– Вот язва! В виде исключения, я разрешаю тебе опоздать завтра, например, на час. Устроит? Придешь к десяти.

– Я не могу, – вздохнула Олеся. – Кто же приготовит кофе моему боссу?

– Я думаю, твой босс справится сам, – скептически заметил я. – Можете мне поверить, я в состоянии не только налить сам себе кофе, но и благополучно вылить его себе на рубашку.

Я говорил это серьезно, а Олеся весело засмеялась.

– Ну что? – настаивал я. – Согласна?

– Нет, я хочу спать, – перестала смеяться Олеся, – и спасибо вам за балет, – у нее на лице появилось мечтательное выражение. – Я очень люблю балет, а «Баядерка» мне нравится особенно.

Вот как? – заинтересовался я. – И откуда такая любовь к балету у современной московской девочки?

– Все очень просто, я занималась в балетной школе, – грустно улыбнулась Олеся, – пока не повредила связки. И врач категорически запретил нагрузки на год. А за год я безнадежно отстала от своих одноклассниц, и родители уговорили меня бросить балет.

– Жалеешь? – я смотрел в эти красивые глаза, и мне захотелось ее поцеловать.

– Уже нет. А вам понравился балет? – перевела разговор в другое русло Олеся.

Я пожал плечами.

– Танцевали конечно, хорошо. Это даже я понял. Но в истории нет хе́ппи-энда.

– А должен быть? – удивилась Олеся.

– Непременно, – уверенно выдал я. – Если двое любят друг друга, они должны быть вместе, и не этом свете, а не на том! – Я многозначительно посмотрел на девушку, пытаясь ее смутить.

Но она выдержала мой взгляд.

– А как же Ромео и Джульетта? Это ведь классика!

– На них мое мнение тоже распространяется. Наказано должно быть зло, а не любовь, – парирую я.

– Но ведь не всегда любовь бывает счастливой, с хеппи-эндом, – не сдается Олеся.

– Всегда, – уверенно говорю я, – иначе это не любовь. Ревность, похоть, чувства собственности, что угодно, но не любовь. Возьмем к примеру вашу баядерку. Какого рожна она бросилась на соперницу с ножом? Ее подтолкнула любовь? Да нет, конечно! Ревность, чувство собственности, ненависть к сопернице – вот, что двигало ею. Промолчала бы во имя любви, а потом сбежала бы со своим любимым.

Олеся с интересом смотрела на меня. Похоже, ей понравилась наша дискуссия. Меня самого она распалила.

– Вы рассуждаете, Никита Александрович, с современной точки зрения. Куда бы сбежали влюбленные, в лес? – иронично заметила Олеся. – А потом храбрый охотник Солор был богатым человеком, ему нужен был статус. Он вряд ли отказался бы от женитьбы на дочери раджи, даже если бы баядерка осталась жива.

– Ну и хрен с ним! – вырвалось у меня. – Значит, не достоин он ее любви. Нашла бы себе другого, да хотя бы этого – брамина.

– Но не любит она брамина, не лю-бит, – по слогам произнесла Олеся.

Пока мы дискутировали на тему любви, успели добраться до дома Олеси. И я заглушил двигатель, повернулся к Олесе и посмотрел ей прямо в глаза.

– А как бы ты поступила в такой ситуации?

Олеся явно не ожидала такого вопроса. Она задумалась.

– Не знаю, – наконец проговорила она. – Я не могу сказать, как бы я поступила в ситуации, в которую еще не попадала.

– То есть, ты еще не любила? – я взял ее за подбородок, чтобы она не смогла отвернуть от меня свое лицо. Не дождавшись ответа, я осторожно накрыл ее губки своими. Губки Олеси были вкусные, как я и предполагал. Она задрожала в моих руках, но мне кажется не от страха. Я углубил поцелуй, заставив приоткрыться ее губы, и внедрился языком в ее рот, исследуя все потайные местечки. Я целовал ее и потихонечку сходил с ума. Когда не хватило воздуха я немного отстранился, рассматривая ее пунцовое лицо с припухшими губами, но не выпускал ее из объятий.

– Что вы делаете? – ошарашенно прошептала она.

– Показываю тебе на практике, что такое любовь, если ты до сих пор еще не знаешь, – усмехнулся я. – Но это даже не первое занятие, а нулевое.

Я отпустил ее и откинулся в кресле. Меня самого трясло от возбуждения.

Олеся дернула ручку машины, просто выпрыгнула из автомобиля и молнией понеслась к подъезду.

– До свидания, – крикнул я ей в след, – на работу завтра не опаздывай.

Глава 7. Олеся

Я заскочила в подъезд и, прислонившись к двери, пытаюсь успокоить сердце, которое уже пустилось вскачь. Наконец я смогла немного прийти в себя и на лифте поднялась на свой четвертый этаж. Дома быстро сбросила с себя одежду и залезла под горячий душ. Меня всю трясло. Что же это было? Если меня так трясет от «нулевого практического занятия», что будет, когда дело дойдет до первого или второго? А то самое, о чем я думаю, обычно на каком «занятии» бывает? Горячие струи воды барабанят по обнаженному телу, я зажмуриваюсь и направляю струю душа прямо на лицо. Это немного отрезвляет меня. Я подсушила волосы, запрыгнула в кровать и свернулась клубочком. Жалко, что сейчас нет со мной мамы. Я бы прижалась к ней, она обняла бы меня теплыми руками и спела колыбельную. И я бы уснула. А так, я не сплю, ворочаюсь. Только к утру морфий принял меня в свои крепкие объятья. И я видела такие сновидения, что впору конкурировать с самыми эротическими фильмами или с порно? Вот тут я даже и не уверена. Может и с порно. И конечно же, главные герои фильма – мы с Никитой. Неожиданно я поймала себя на мысли, что назвала босса по имени. Ни фига себе! Это первый шаг к сближению? С моей стороны, конечно. Он давно зовет меня не только по имени, но и «тыкает» мне. Это я во сне называю его на «ты», а на самом деле, думаю, что скажу это не скоро. Я просыпаюсь от звонка будильника. Нужно вставать! Тщательно собираюсь, волосы затянула в высокий хвост, немного макияжа, на губы блеск. Помню еще, как вчера Никита приказал мне стереть помаду с губ! На ноги – туфли на шпильке. Мельком взглянула на себя в зеркало. Блеск! Я выскакиваю из подъезда, чтобы быстрее домчаться до метро, потому что уже двадцать минут девятого, как слышу громкий свист. Поворачиваю голову. Чуть дальше моего подъезда, прямо у выезда из двора стоит черный Крузак, и здесь же – его хозяин облокотился об капот.

– Садись, принцесса, карета подана, – весело предлагает он, распахивая переднюю пассажирскую дверцу.

У меня аж челюсть отвисла. Что это значит? Я не сплю? Сам босс стоит у моего подъезда, чтобы подвести меня на работу? Не много ли мне чести? Может не только мне ночью снились неприличные сны?

– Доброе утро, Никита Александрович, – растерянно пробормотала я.

– Доброе, Олеся, доброе, – разулыбался Никита. – Садись уже скорее в машину. А то ты точно придешь на работу позднее меня.

Я юркнула в машину, пристегнулась ремнем безопасности и замерла, как мышка. Даже дыхание затаила. Никита занял водительское место, завел двигатель, вывел Крузак из моего двора и глядя вперед поинтересовался:

– Как спала, Олеся?

– Нормально, – ответила я сиплым от волнения голосом и поспешно отвела взгляд. – А вы?

Я? – переспросил Никита и усмехнулся. – Я плохо, снилось черт знает, что, – Никита быстро взглянул на меня, – совсем как безусому юнцу.

Я невольно покраснела, сделала вид, что не пойму, о чем он говорит и уставилась в окно.

– Не хочешь узнать, кто фигурировал в моих снах? – выждав минуту, спросил он.

Я промолчала. А Никита, не глядя на меня, продолжил:

– Всю ночь в голове крутились слова одной песни. Первый куплет помню. Кажется, так.

Teleserial Book