Читать онлайн БДСМ по вызову. Часть I бесплатно

В мире слишком много холода.

Если б только люди могли

договориться обо всем,

было бы по-другому.

Чарльз Буковски

Глава 1. Знакомство

2010 год. 12 октября.

Шёл очередной пасмурный, тусклый, осенний день. Скорее даже не шёл, а полз, медленно, нудно, как будто стрелка часов замерла на одном месте и никуда больше не двигается. От этого ощущения зависшего времени голова начинает раскалываться, сначала не сильно, даже почти незаметно, а потом всё больше и больше, и больше, а потом, даже не замечаешь тот момент, когда эта боль охватывает все мысли и больше ни о чём нельзя думать. Ещё чуть-чуть и уже хочется пустить себе пулю в лоб что бы всё это уже наконец-то закончилось. Что бы раз и всё закончилось, чёрный экран…

А Солнце уже почти месяц не показывалось из-за туч, за которые словно сбежало подальше от этого места, спряталось, как ребёнок под одеялом от монстра, который поджидает его то ли в темноте, то ли под кроватью.

Город без Солнца превратился в огромное, безумно огромное, тёмно-серое, мокрое, размазанное по земле, пятно. Холодная, липкая, туманная пелена окутывала улицы, дома, скрывала за собой верхушки деревьев и домов, срывала с лиц прохожих улыбчивые маски, показывая их настоящие уставшие, замученные, пустые выражения с блеклыми глазами, которые может быть и были когда-то живыми и яркими, но, со временем, потухли, превратились в мёртвые, провалившиеся вглубь чёрные круги. Может это и хорошо, что этот Город и его погода умело препарировали чувства людей? Может это и к лучшему, что они вдвоём, Город и погода, показывали настоящую человеческую натуру, показывали, что человек представляет из себя на самом деле, что это за существо такое на самом деле этот человек, что этот человек хочет казаться наполненным кувшином, а на самом деле он пуст, как пересохший колодец. Всё у него внутри пусто и мертво уже давно, а он сам даже об этом может и не догадывался, даже мог ни разу подумать о таком, ведь так здорово жить, когда сам себя обвёл вокруг пальца, правда?

***

– Идём же, Стэнли! – Нетерпеливо крикнул мне Гомер.

Знакомьтесь: Гомер – мой друг и зная его я чувствовал, что наверняка он снова решил меня затащить в свою очередную дурацкую авантюру или ещё чего похуже, хотя что могло уже быть хуже участия в его авантюрах? Мои опасения были не напрасны и появились не на пустом месте: частенько наши с ним походы по его «стопроцентным» делам не сулили ничего хорошего и уже пару раз результатом его махинаций были наши совместно проведённые ночи за решёткой в холодной камере с парочкой весьма неадекватных постояльцев, которые, по видимому, бывали там несравнимо больше нашего, и от такого соседства мне становилось не по себе и я целую ночь не смыкал глаз, поглядывая на сокамерников, в то время как Гомер вовсю храпел, как будто он всё так и планировал, как будто его ни капельки не смущало наше «превосходное» соседство, косые взгляды и усмешки полицейских по ту сторону решётки. Несмотря на такие исходы он всё твердил, что даже такой опыт только на пользу и делает нас по-настоящему «сильными и закалёнными», что хорошо, так как мы «совсем беззащитны перед этим огромным жестоким миром!», он разглагольствовал, что в Городе нельзя быть слабым и иметь «тонкую душевную организацию» и ночи в полицейском участке формируют у нас жёсткий стержень и мы становимся несгибаемыми, благодаря чему в сражении между нами и Городом мы сможем победить. А я не понимал, то ли он говорил это в серьёз, то ли он шутил, то ли он рассорился с серым веществом в своей башке и теперь нёс ахинею. Какое ещё к чёрту сражение между Городом и нами? Философ недоделанный! В такие моменты я скрещивал руки на груди и исподлобья смотрел на него, пока он, не поймав мой суровый взгляд, не затыкался. Когда он говорил эту чушь он мне казался очередным бизнес-тренером, которых нанимают крупные компании, чтобы сплотить коллектив, повысить показатели производительности и ещё для кучи других целей, думая, что речи этих умельцев языка действительно помогают, делают из серых забитых и запуганных тем же руководством мышей настоящих волков, которые в овечьей шкуре смогут продать снег зимой.

Раскрою небольшой секрет Гомера: на самом деле его звали совсем по-другому: Крис, но он не очень любил своё настоящее имя, полученное при рождении. Даже скорее ненавидел, потому что «Крис» достался ему от отца, который, по его словам, частенько использовал его мать и его самого как боксёрские груши, когда приезжал с дальнего рейса и надирался в стельку при этом денег от него они так и не видели, а Гомер уже тогда, будучи малолетним сопляком, задавался вопросом почему его мать не уйдёт от этого мудака? И вот, спустя годы, Гомер решил назваться Гомером и нет – совсем не потому, что он любил смотреть «Симпсонов», а потому что по-настоящему восхищался поэзией, философией и культурой древней Греции. Ты можешь в это поверить? С виду распиздяй, но чертовски начитанный. Так как в его детстве не было родительской любви, его никто не спешил развлекать и устраивать ему некое подобие досуга, то он подружился с книгами. Странно, что не связался с какой-нибудь плохой компанией на улицах города и не сторчался в какой-нибудь подворотне, а увлёкся именно книгами. Он садился с утра и до самой поздней ночи поглощал книгу за книгой. Таким образом Гомер убегал подальше из этого паршивого мира с его дурацкими правилами, предписаниями, законами, подальше от глаз отца и матери. А когда Гомер подрос он понял, что книги всё-таки были очень даже полезным занятием и он теперь весьма неплохо работает мозгами, причём делает это намного лучше большинства своего окружения. Но в тоже время он был очень ленив и вместо того, чтобы направить свои мозги в правильное русло и построить успешную карьеру в крупной компании, он занялся мелким мошенничеством и сопутствующими вещами. Успел даже год отсидеть в тюрьме. Ему не хотелось идти пахать на кого-то, он хотел получить всё здесь и сейчас. Гомер не хотел каждый раз ждать конца месяца, чтобы получить заработанный чек. Ему не хотелось годами пахать на босса и просиживать задницу, ему хотелось лёгких и быстрых денег, которые он бы с удовольствием тратил ни в чём себе не отказывая. Он не хотел повторять судьбу своих родителей: маленькая квартирка на окраине города, из развлечений алкоголь и телик. Он хотел прожить может и немного, но ярко. Вспыхнуть как спичка. Конечно, он помирать не планировал, но прекрасно понимал, что ему, пареньку из самых низов, судьба не приготовила ничего хорошего и что если он всё-таки добьётся чего-то, то это будет стоить очень дорого. Судьба не даёт такие подарки просто так, она что-нибудь попросит взамен.

Повзрослев, лет в двадцать, когда Крис уже не мог себя представить не Гомером, он придумал себе подпись, в которой читалось его второе неофициальное имя. Сделать Гомера «официальным» ему не хватало усидчивости и его тяготела бумажная волокита от которой ему буквально становилось плохо, его бросало в жар, затем он становился бледным и буквально «отходил в мир иной». Одним словом – артист он был превосходный. Не знаю, как получилось, что мы с ним стали друзьями, но он стал одним из самых близких мне людей. Как старший брат, но не который присматривает за младшим, а наоборот, берёт его с собой втягивает его в свои авантюры и дела.

А выглядел Гомер совсем не как начитанный и умный, его внешность совсем не сходилась с такими качествами. Никто бы и ни за что бы не сказал, что он прочитал в своей жизни хоть одну книгу, не говоря уже о самом Гомере, Тиртее или Героте. Крис был очень худым, как будто он совсем не ел. Из-за его худобы у него всегда сильно выделялись ключицы и скулы. Несмотря на это он почти всё время он носил приталенную одежду. Ростом он был может сантиметров 170, не больше. Волосы короткие, чёрные и вечно взлохмаченные, которые спадали постоянно ему на глаза и он всё время плавным движением руки убирал их назад, но через минуту они уже снова сваливались обратно и ему приходилось поправлять их ещё раз. Его лицо украшала такая же чёрная, как волосы, борода в стиле Ван Дейка, а глаза обрамляли большие чёрные ресницы и казалось, что он подкрашивает их, как главный герой фильма про пиратов Карибского моря Джек Воробей, но ему их действительно подарила природа. В общем больше он походил на чудика или на наркомана со стажем.

Что-то я переборщил с этим Крисом, совсем забыл про себя рассказать. Конечно, особо не о чем мне поведать, но всё-таки я пишу книгу про себя, о своей жизни, пытаясь и тебе и себе дать объяснение что же со мной случилось, в водовороте каких событий я оказался, что было реально, а что нет. Видимо это громкие слова то, что это будет прямо-таки настоящая книга, я не знаю, сколько я смогу написать, будет ли она вообще интересной или покажется скучным дерьмом, но я попробую. Я раньше вёл дневники, записывал, что со мной случилось, свои переживания и чувства, теперь всё, что у меня накопилось за тот странный период моей жизни перекочует в эту книгу. Конечно, тяжело разбирать свои дневники, снова читать и вспоминать то, что тогда случилось, время всё-таки превосходный доктор и многое в моей памяти стёрлось или затуманилось, многое стало казаться сном или выдумкой, как будто этого совсем никогда и не случалось или случилось, но не со мной, с кем-то другим, с персонажем какого-нибудь фильма или книги. Но всё это было, всё это я прошёл сам и теперь хочу напомнить себе всё это, хочу возродить свои былые переживания. Я раньше считал, что от прошлого надо бежать, забывать его и жить настоящим, но оно никогда от нас не отстанет и забыть его не получится. Может оно и станет туманным, но всё равно будет с тобой навсегда. Поэтому бояться его не надо, оно словно не любимый родственник, с которым вы видитесь раз в несколько лет, когда вас двоих приглашают на какое-нибудь семейное мероприятие и вы с ним вынуждены встретиться и хотя бы для приличия поприветствовать друг друга и ответить шаблонной улыбкой.

Я был почти на голову выше Гомера. Занятия в детстве и юношестве футболом сформировали у меня довольно широкоплечий контур. Мне нравилось носить длинные, ниже ушей волосы, которые у меня были почти каштанового оттенка. Бороды я не очень любил, но моё лицо постоянно украшала довольно длинная щетина. А глаза? Глаза зелёно-голубые. Под глазом был маленький шрам, который я получил от довольно увесистого удара локтем во время игры в футбол. Ох и испугалась же тогда моя мама! Думала, что я могу потерять зрение, но на самом деле ничего серьёзного. На запястье правой руки тоже был небольшой шрам, может сантиметра два. Многие, увидев его, почему-то думают, что я хотел вскрыть себе вены, но всё было намного прозаичнее: я неудачно упал во время игры, когда был двенадцатилетним сопляком и неудачно выставив руку, чтобы не плюхнуться задницей об землю, порезался. Со внешностью, наверное, всё.

      А как меня зовут ты уже знаешь. Когда всё это началось мне было двадцать четыре, я закончил университет с отличием по специальности «журналистика» и теперь у меня было высшее образование, хорошие навыки писанины и куча свободного времени. Я по крайней мере так думал. Но они мне не очень пригодились, эти навыки писанины, я с момента окончания университета слепил пару статей в небольшую газетёнку, которая благополучно загнулась и на этом моя журналистская карьера закончилась, не успев толком начаться. Поэтому я перебивался случайными заработками, которые часто мне как раз подкидывал Гомер. Моей маме это сильно не нравилось, она считала Криса гомиком и мошенником, потому что он любил ярко одеваться, а ещё больше любил обтягивающую одежду, которая с его же слов «подчёркивает все мои достоинства» и втягивал меня в свои делишки, после которых мама приезжала за нами в полицейский участок, что бы внести небольшой залог и вытащить из-за решётки. Несмотря на это он был самым настоящим гетеросексуалом, его взгляд всегда ложился только на девушек, которых он постоянно трахал и менял, у него и отношений то толком не было: сегодня одна, завтра другая, затем третья. Он не был невероятным красавчиком, но умел зацепить внимание девушки. Его сладкие речи топили лёд буквально любой представительницы противоположного пола. У меня такой, буквально, супер – способности не было. Он, видя моё бедственное положение в общении с девушками, частенько предлагал мне познакомить меня с какой-нибудь его подружкой, но я отказывался. Я всё ещё верил в какие-то идеалы, может это покажется очень наивным, но во мне теплилась надежда, что в мире всё-такие есть то, что люди называют любовью. Я не знаю, что это за штука такая, но очень хочу её испытать. Я думаю, что это один из смыслов существования человека. И я и почти все-все даже не понимают, что же это такое, но любовь заставляет нас по-настоящему жить.

– Стэнли?! Очнись! – Зашипел Гомер, щёлкая пальцами у моего носа. Он нахмурил брови. Но мне почему-то от этого стало только смешно. Моё лицо украсила улыбка.

– У тебя сегодня серьёзное собеседование и надо выглядеть соответствующе, а у тебя лицо как у главного героя фильма «Тупой и ещё тупее»!! Ни грамма интеллекта! Свёл глаза в кучку и стоит, осталось только слюну пустить! А теперь, посмотрите на него, улыбается! Оскалил свои зубы! Соберись, давай. Я им пообещал, что приведу настоящего красавчика, а не это высоченное недоразумение. И зачем ты натянул эту свою дурацкую бейсболку? Я что-то не вижу, чтобы светило Солнце! Где ты вообще её достал?

Он стащил с моей головы мою бейсболку и запихал в задний карман своих штанов.

– Извини, Гомер, просто я…я… задумался, – пожал я плечами и вздохнул, сначала хотел было вернуть бейсболку назад, но подумал, что действительно буду выглядеть глупо на собеседовании в ней. Всё-таки я не подросток, чтобы заявляться на собеседования в бейсболке. И кто придумал эти дурацкие правила?

– Знаешь, – продолжил я, – у меня в голове, мягко сказать, пару вопросов созрело. Вдруг ты меня втянешь в очередную свою дурацкую муть? Я так устал от твоих непонятных делишек! Вот куда ты меня тащишь так упорно? Нам разве сюда? Похоже, как будто здесь какой-то притон для наркоманов, а ты еще говоришь, что здесь работают «серьёзная компания». Неужели в этом огромном городе они не нашли себе получше? Здесь какой-то переулок для наркоманов, мне что-то здесь совсем не нравится!

Я покосил взгляд на здание, которое больше напоминало не офисное, а цех старого закрытого завода: строение с трубами из красного кирпича, с изрисованными граффити стенами и потрескавшейся штукатуркой.

– Ты ничего не понимаешь, это стиль такой, лофт называется, очень между прочим модный и невероятно дорогущий, а значит здесь точно водятся бабки, причём такие от которых у тебя закружится голова, – Со знанием дела умозаключил Крис-Гомер и картинно закатил глаза и измученно вздохнул как будто ему приходится иметь дело с форменным идиотом, которому всё надо разжёвывать, – что же ты, Стэнли, такой пессимист то?

– О-о-о, если бы я тебя так хорошо не знал, то у меня не было бы к тебе подозрений, я бы ни секунды не сомневался, но я тебя слишком хорошо знаю, дорогой мой, уж поверь и всё меньше у меня уверенности в том, что ты меня хочешь втянуть снова в какое-то дерьмо! А знаешь, как мне не хочется ещё раз вляпаться в какую-нибудь историю? У меня денег на адвокатов нет!

Я ещё раз взглянул на здание. Да что он такое несёт? Какая-то рухлядь, которую почему-то не снесли, а он ещё пытается мне доказать, что здесь не обитают бомжи и героиновые наркоманы, а «точно водятся бабки». Если, конечно, здесь не варят мет. То тогда всё сходится. Мрачное здание для нелегальной химической лаборатории по производству химических наркотиков. Всё! Это крах! Сто процентов, что этой хренью тут и занимаются! Сейчас нам дадут пару кейсов с этой хренью и отправят на улицы! Пусть всё будет не так! Пожалуйста! Пусть будет всё-таки что-то нормальное! Эх-х-х-х! Как мало на это шансов!

Я посмотрел на наглое лицо Гомера:

– А работа в чём заключается то? Ты мне скажешь наконец?! Ты говоришь, что кому-то пообещал привести красавчика, зачем? Надо быть моделью? Или ты меня на сьёмки порнухи притащил?

Я требовал объяснений, мне порядком надоела эта неопределённость. Я, нахмурив брови, сделав грозный вид начал сверлить Гомера взглядом:

– А может здесь «весёлые» таблетки делают? Только не говори, что ты не знал, что я не соглашусь на то, за что меня могут прищучить и засадить за решётку!

– Извини, корпоративная тайна, – Гомер пожал плечами как бы показывая, что он здесь совсем бессилен и ничего я из него вытащить не смогу. Даже физическое воздействие на него будет бесполезным.

– Сначала сдай один небольшой, но очень интересный тест, а потом уже будешь свои дурацкие вопросы задавать. Ещё немного и сам всё узнаешь. И не переживай: нигде сниматься тебе не понадобится, никакие наркотики ты развозить не будешь и … всё законно … почти, – продолжал Гомер, расплывшись в ехидной улыбке. Меня она начинала выводить из себя. Конспиратор херов. Что у него там в голове?

– Как это «почти»? – я прищурил глаза и свёл брови.

– Ну вот так. Наберись уже всё-таки терпения и всё сам узнаешь и поймёшь почему я молчу!

– Как можно идти на собеседование если даже не знаешь кем будешь работать? Мне это не очень нравится. Я даже не знаю, чего ожидать. Если честно, я чувствую себя жертвой что ли, – протестовал я, – знаешь, мне кажется, тоже самое чувствуют животные, которых ведут на убой. Бац и моя голова покатится по полу!

– А-ха-ха-ха, ты думаешь я тебя решил на мясо продать? – Рассмеялся этот говнюк и схватился рукой за живот, – аха-ха! А что? Отличная идея! Вон ты какой здоровый! Много колбасы из тебя сделают!

– А вдруг? Променял нашу дружбу на зелёные бумажки! На «бабки», которые ты так любишь.

– Как будто я здесь такой один! Сам себя продашь на мясо, лишь бы только заплатили!

Рука Гомера скользнула в карман его леопардовой куртки. Я ненавидел, когда он её надевал. Он был похож в ней на такого клишированного сутенёра из фильмов категории «Б», который любит поколачивать своих проституток. Гомер достал несколько смятых купюр достоинством по сто «баксов» и замахал ими у меня перед глазами:

– Я что-то не понял! Тебе деньги нужны, Стэнли, малыш, или ты и дальше будешь ныть о каких-то там жертвах и овцах, идущих на убой? – Укорительно взглянул Гомер на меня и спрятал деньги в кармане куртки, – Что у тебя вообще в башке? Всё нормально будет! Доверься же мне наконец! Потом ещё руку мне пожмёшь и будешь говорить: «Гомер, дорогой мой, как я рад, что у меня есть такой друг, как ты! Ты спас меня, и я не сдох от голода!»

Когда он изображал меня, то сделал писклявый голос и свёл глаза в кучу, как будто я немощный дурачок, которого он постоянно выручает.

– Не называй меня так! А то я начну соглашаться со своей мамой, что тебя девочки не интересуют и ты любитель под хвост! – Я в шутку легонько ударил его в плечо. Я ненавидел, когда этот додик начинал называть меня «малышом». Было ощущение как будто он хочет показать какой он охренно умный. Когда он меня так называл я всегда вспоминал мультики, где у главного героя всегда есть дружок-дурачок. У Шрэка, например, это был Осёл и мне казалось, что в этот момент у меня отрастают ослиные уши и я сейчас начну нести чушь.

– Так что насчёт денег? Или ты струсил, потому что я тебе не говорю, чем ты таким будешь заниматься? – Гомер покосился на меня презрительным взглядом и снова ехидно заулыбался.

Не нравится мне его поведение, чертовски не нравится. Такая его ухмылочка не к добру. Наверняка же это не просто обычная работа. Я даже не сомневался, что сейчас будет какой-нибудь подвох. У меня рождались десятки предположений чем же мне придётся заниматься. Гомер говорил, что это не совсем «легально» и принесёт много денег, значит это всё-таки наркотики или оружие. Но буду надеяться нет, а если всё-таки что-то такое, то сразу же откажусь, без вопросов, а ему врежу по его наглой морде!

– Нет, идём! – Я резко отрезал.

Меня действительно терзал вопрос денег. Всё-таки мне их очень не хватало, а аргумент с ними всё-таки был очень весомым. Многие говорят, что деньги это не главное и я соглашусь, безусловно, они и не должны быть никогда в приоритете, но всё-таки они делают нашу жизнь немножко лучше. И когда перед твоими глазами машут этими бумажками и обещают то, что они могут стать твоими, то устоять очень сложно каким бы ты ни был принципиальным и бескорыстным. Я, наверное, попаду в ад, но сейчас меня это не интересует, ведь жить я хочу здесь и сейчас, а не откладывать всё на загробную жизнь. Какая же большая трагедия человечества, что когда ты молод и полон сил у тебя нет денег, что бы реализовать все свои задумки, мечты и планы, а потом, когда ты уже стареешь и благодаря кропотливому труду зарабатываешь эти деньги тебе по сути не много то и нужно, твой молодой энтузиазм уже давно погас, растворился где-то там, далеко-далеко.

Мы подошли к массивной деревянной двери, выкрашенной в тёмно-серый цвет. Крис закинул в рот пару мятных жвачек и нажал на звонок. Через пару секунд раздался шипящий голос из динамика:

– Слушаю вас.

– Крис Браун, работаю у вас пару месяцев, пропуск мне еще не сделали, – говорил он и усердно разжёвывал резинку.

– Посмотрите на камеру.

Гомер поднял голову и взглянул на еле заметную камеру наблюдения, висевшую над дверью.

Раздался щелчок и дверь открылась. Мы вошли и оказались в просторном, хорошо освещённом помещении с административной стойкой за которой сидела очень симпатичная девушка. Её голову украшали яркие, пылающие рыжие волосы, а на глазах были надеты маленькие, аккуратные очки. Черты её лица были словно выточены из камня, словно скульптор, когда лепил лицо забыл смягчить его, оставив резкие линии. На её груди был огромный вырез, который открывал смотрящему потрясающий вид на большую часть подтянутой, сочной, груди. Я невольно уставился в столь соблазнительное декольте.

«Только не смотри туда, только не смотри! Не будь идиотом!» – промчались мысли в моей голове. Но как же было тяжело оторвать взгляд. Зачем она на работу так одевается? Что бы все входящие мужчины, да и не только они, забывали зачем пришли? Блин, кажется, у меня уже слишком давно не было секса! Да, я как школьник переходного возраста, уставился на грудь. Хотелось руками посильнее сжать две эти дыньки. Я почувствовал, как мои губы пересохли, и я невольно облизал их языком.

– Привет, Магдален, – тем временем поздоровался Гомер и вальяжно подошёл к стойке, а затем закинув на неё руки, уставился на девушку, поджав губы и широко раскрыв глаза.

– Здравствуйте, мистер Браун! – Строго и сухо поздоровалась она, бросив молниеносный взгляд на Гомера равнодушными глазами.

– Ну зачем же так официально, Магдален, – игриво заговорил Крис, буквально замурлыкав, – за что ты меня так не любишь, детка? Что я тебе такого плохого сделал? Я же для всех друзей Гомер, а для тебя могу быть кем угодно, хоть зайчиком, хоть львёнком, да хоть даже муравьедом с длинным язычком, но никак не мистером Брауном.

Он ещё и облизнулся, а затем подмигнул.

«Боже, Гомер, заткнись! Что за мерзкие шутки! Он ещё и облизнулся. Да что же ты за мудак то такой?» Я начал краснеть за своего друга. Хотя чему было удивляться? Он со многими девушками так общался, а самое главное, что это работало. Я не понимал почему, но девушкам нравилась такая пошлость. Может я чего-то не понимаю в этом мире и не дорос до таких высших материй? Я верил в какую-то романтическую, детскую наивность в отношениях, как будто мне лет четырнадцать и мне нравится девочка, которая сидит на передней парте и мне было бы невероятно неловко, если бы я начал говорить ей что ни будь такое в попытках завладеть её вниманием. Гомер по крайней мере так и думал про меня. Он мне говорил, что я профан и мне пора выкинуть эту чушь из головы. «Девушки такие же люди как мы» – говорил он мне, «у них нет бабочек в животе, они так же полны дерьма, как и мы. Они так же хотят трахаться, как и мы» утверждал он. Я не хотел соглашаться с ним, но у него всё работало, он никогда не был обделён женским вниманием, а у меня уже давно не было отношений. Даже как-то обидно, но я не могу как он, не могу переступить в себе некую черту и начать общаться как он. Я не хочу видеть перед собой кусок мяса, я хочу видеть человека с его чувствами и эмоциями. А такое общение, мне кажется, всё это убивает, превращая секс из занятия любовью в что-то животное. Может я и не прав. Я не истина в последней инстанции, но в моей голове это смогло сложиться каким-то невероятным образом. Одним словом, я наивный.

– Мистер Браун, прекратите ваши фамильярности, – сухо отреагировала Магдален на заигрывания Гомера, явно не давая ему никакого шанса. Наверное, он не первый раз пытается к ней подкатить таким образом свои яйца, раз она так спокойно реагирует, даже бровью не повела!

Затем Магдален бросила свой сухой взгляд на меня:

– Кто с вами, Браун?

– Ах-да! Это мой друг, Стэнли, – наконец-то вспомнил про меня Гомер. Ну спасибо, привёл меня устраивать на работу и увидев полуобнажённую грудь совсем про меня забыл. Лишь бы попытаться склеить очередную девушку.

– Этот красавчик в поисках работы, – продолжал Гомер, – а у нас, как мне известно, появилось местечко. И я решил, что он нам подойдёт. Посмотрите на него, я уверен, такой экземпляр вам точно будет нужен. Здесь даже сомневаться нечего. Только посмотрите какой здоровый, накаченный лось!

Он гордо показал на меня ладонью с видом: «ну посмотри те же на него, оцените!». Я почувствовал себя как будто он меня сейчас продаёт на рынке, а не пытается устроить. Да и что ещё за сравнение с лосем? Нельзя было что-нибудь получше придумать? Лось! Я его точно прибью! А он тогда осёл!

– Так вы соискатель! Мистер…как к вам можно обращаться? – Спросила девушка, осматривая меня своим сухим взглядом. Он был настолько сухим, что я ощутил себя пустым местом. От такого взгляда я начал чувствовать себя неловко, как будто нашкодивший второклашка, которого сейчас будет отчитывать учительница перед всем классом. Наверняка она выработала такой взгляд здесь, за своей стойкой, что бы у посетителей не было соблазна с ней похихикать и позаигрывать. Но как можно увидеть – Гомера это нисколько не останавливало. Кажется, что такое её отношение ко всем его ещё больше заводило. Видимо для Гомера запретный плод был очень сладок, и он не оставлял надежд, когда ни будь им всё-таки завладеть. А он в этом вопросе очень настойчив.

– Эм-м, ну да, соискатель… – неуверенно замялся я, почёсывая затылок, быстро отведя глаза от её декольте, но кажется она всё равно знала, что я на неё пялился, как, впрочем, и любой сюда входящий, нельзя было поступить по другому, это как прийти в бар и отвернуться от стойки с алкоголем.

– Назовите имя и фамилию, соискатель, – Стальным голосом сказала девушка.

Вот же робот!

– Я Стэн Уилсон, – ответил я, стараясь, что бы в моём голосе тоже были нотки безразличия.

– Мистер Уилсон, присядьте вон там, – Магдален указала на большой тёмно-коричневый диван слева от стойки, – и подождите немного пока за вами не придут.

Мы уселись на указанное место. Магдален подняла трубку телефона и начала куда-то звонить.

– Дело в шляпе, дружище! – Улыбался Крис и начал трепать меня за плечи. –Остались некоторые формальности и, я думаю, тебя обязательно возьмут. Можешь даже не переживать. Эта работа будет твоя.

Он подмигнул мне, типа у него всё схвачено, и я уже принят. Как будто он здесь имеет какой-то вес или вообще он здесь главный.

Я пожал плечами в неведении. Ну и дружочек у меня: привел не пойми куда, не говорит, что за работа, еще постоянно на меня косится и смеётся. Я его, клянусь всеми моими оставшимися годами жизни, если что-то пойдёт не так и он снова затянет меня в какой-нибудь пиздец, придушу. Схвачусь руками вокруг шеи и буду сжимать её пока этот придурок не перестанет дышать. Меня начал пробивать смех. Как забавно он будет кривляться, хрипеть и краснеть. Гомер с опаской на меня посмотрел:

– Что с тобой?

– Представил, как я тебя буду душить. Знаешь, мне это очень понравилось. Такая картина перед глазами классная рисуется. М-м-м-м, одно удовольствие. Странно, что я раньше об этом не думал, когда из-за тебя у нас были крупные проблемы.

– Постой-постой. Я спасаю его задницу от прозябания под мостом, а он меня мечтает придушить! Вот это дружба! Ну-ну, – весь разнылся Крис в своей картинной манере. Какой же прекрасный актёр пропадает! Ему бы с его талантами играть где-нибудь на «Бродвее», а не меня за нос водить.

– Не проще ли мне тогда тебя придушить? – продолжал Гомер, – чтобы ты не мучался от голода и холода? Спасу тебя от бренного и бессмысленного прозябания. Я потом ещё и станцую на твоей могиле, что бы тебе не было скучно на том свете! А-ха-ха! Да и будет тебе урок, как друзей своих душить. И вообще, напомни, сколько там их у тебя? А?

– Много. Я довольно общительный, – равнодушно бросил я ему уставившись в потолок.

– Ну-ну, тогда давай, напомни мне хотя бы парочку. Так, первых кого вспомнишь.

Гомер выставил перед мои лицом свою руку, растопырил пальцы и приготовился их загибать.

– Вспоминай, я жду!

– Да хоть … Роман, – на вскидку парировал я.

– А ты напомни-ка мне, когда ты его видел последний раз. М-м?

– Ну-ну… – я почесал затылок. А действительно, когда я его видел? Месяца два назад? Нет-нет, уже прошёл год! Как же быстро пролетело время! Целый год!

– Я… не помню уже, – наконец выдавил я, – короче, недавно мы виделись!

Я решил сдаться и устало махнул рукой. Гомер прищурил глаза и сделал вывод:

– Значит он и не друг тебе, вот и всё. Что это за друзья такие с которыми не видишься никогда, хотя они живут в соседнем доме? Давай следующего.

– Зак!

– Это с которым ты учился вместе?

– Да.

– Стэнли, ну это не серьёзно. Ты ему руку пожал на выпускном и больше не видел ни разу. А что это значит? – Гомер убрал свою руку, – Это значит, что я твой единственный друг. А ты так отвечаешь мне! Решил придушить! Посмотрите на него. Интроверт херов.

– Да есть у меня ещё друзья! – возмутился я и начал судорожно перебирать в голове имена.

– Нет, – Гомер сложил руки на груди, – я единственный. А ты неблагодарная, наглая скотина!

– Да ты совсем страх потерял! – я возмутился и рассмеялся, – дружочек блин, давно обзываться научился? Вмазать бы тебе сейчас, но здесь девушка сидит!

– А ты давно забыл, кто твой единственный друг? А-а-а?

Затем он наклонился ко мне и прошептал:

– Кстати, как тебе эта цыпочка?

Я быстро бросил взгляд на девушку, что бы она не заметила.

– Ну-у-у…

– Да что ну то? Трахнул бы?

– Гомер, блять, тебе обсудить нечего?

– Ну так трахнул бы или нет? – он посмотрел на меня серьёзными глазами, как будто от ответа зависела наша с ним дружба.

– Конечно! Зажал бы член между этих сочных дынек и…

Я почувствовал, как у меня в штанах от таких мыслей активизировался мой член.

– А-ха-ха, – Гомер тихонечко засмеялся, – я так и знал, что она тебе понравится. Но мне она не даётся, может тебе удастся растопить её суровое сердечко?

Пока мы шушукались, обсуждая грудь Магдален к нам подошла высокая девушка. Казалось, что ей не больше лет двадцати пяти, но её руки выдавали истинный возраст: лет под сорок, а может быть и больше. На её красивое лицо с аккуратным носиком и тонкими губами, покрытые вызывающей красной помадой, спадали локоны длинных чёрных волос, из-под которых виднелись фиалковые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами. А вообще её трудно было называть «женщиной», слишком молодо выглядела, как молодая девушка. Одета она была в приталенный офисный костюм, который выдавал её фантастически стройную фигуру с очень аппетитными формами. Она взглянула на нас, расплылась в доброжелательной и располагающей улыбке, сузив глаза произнесла невероятно приятным и сладким голосом:

– Здравствуйте, ребята! Вы, наверное, ко мне!

– Здравствуйте, госпожа Долорес! – поздоровался Гомер, как только мы подскочили с дивана как будто нас ударило током, когда она поприветствовала нас. Её улыбка стала ещё шире, было видно, что она готова была рассмеяться над нами, двумя болванами, может она ещё и наш разговор услышала? Мы кретины, ведём себя как дети.

– Я сегодня не один, – Гомер покосился в мою сторону со своей ехидной улыбочкой, – привёл вам, так сказать, соискателя.

– Здравствуйте, – неуверенно промямлил я и попытался улыбнуться, но, по-моему, вышло ужасно. Я чувствовал, что моё лицо горит от смущения. Я смотрел на неё и чувствовал, как закололи кончики моих пальцев, а сердце начало биться несравнимо быстрее. Что это со мной? Так, Стэнли, спокойнее! Перестань вести себя как идиот! Боже!

– О-о-о, Гомер, – игриво начала Долорес, – ты превзошёл сам себя. Где ты откапал такого красавчика? Я очень расстроюсь если он гей.

Она надула губки, смотря на меня, как будто я прелестный соседский малыш, сосущий соску, а она хочет потрепать меня за щёчку.

– Мой давний друг, – улыбался Крис, а я чувствовал, как по моему лицу растекается краска. Хоть бы этот придурок не ляпнул чего ещё в своей манере. Хоть бы обошлось без его пошлостей. Без его «лосей» и всего подобного.

– Давний? И только сейчас ты его привёл сюда! Ты настоящий преступник! – Воскликнула Долорес, изучая меня глазами с головы до ног.

– Гомер, представь нас быстренько! – скомандовала Долорес.

– Это госпожа Долорес. А это Стэнли Уилсон, – представил нас Гомер.

– Рада знакомству с вами, Стэнли, – очень мило и широко улыбаясь сказала Долорес, продолжая изучать меня своими глазами. Я буквально чувствовал на себе её взгляд. Я нервно сглотнул и выдавил из себя:

– Я тоже очень рад…

– Я думаю если вы примите нас, а мы вас, то вам здесь очень понравится!

– А куда он денется? Конечно, ему понравится и дело будет не только в деньгах! А-ха-ха-ха! – Рассмеялся Гомер, – вы только посмотрите на него, какие скулы, глаза, вы ещё не видели, что у него там на животе!

– О-о-о, и что же? – заинтересованно спросила Долорес.

«Заткнись, пожалуйста, закрой свой гребаный рот!» Его болтовня меня смущала и бесила.

– Самая настоящая стена. Сколько там у тебя кубиков? Шесть?

– Я думаю у нас ещё будет время всё увидеть, – Долорес хитрющими глазами посмотрела на меня, – и досконально изучить.

– А-ха-ха, – засмеялся Гомер. Что он ржёт то? Хренов мудак!

– Стэнли, оставляй своего друга и идём за мной! – Скомандовала Долорес.

– Малыш, – Гомер мне послал воздушный поцелуй, – я жду тебя-я-я-я. Любовь моя. Будь паинькой.

– Заткнись, – прошипел я и бросил прощальный взгляд на своего друга. Он ехидно улыбался. Ну и мудак. Ему несдобровать. Точно несдобровать. Я, клянусь, пну его хорошенько под его тощую задницу!

– Удачи! – Шепнул он мне на ухо и подмигнул. Почему этот гадёныш так ехидно улыбается? Куда он меня привёл? Ему точно-точно несдобровать если что-то пойдёт не так! Надеюсь, здесь не торгуют внутренностями и мне сейчас не скажут ложиться на операционный стол и не вырежут у меня пару «ненужных» органов. Да я даже не удивился, если бы всё так и было бы! Моё выражение лица даже не поменялось бы. Я бы поприветствовал доктора, и он порадовался бы такому лосю как я и сказал бы: «какой хороший экземпляр, сколько всего можно вырезать! М-м-м-м!»

Я ещё раз бросил взгляд на Гомера. Который махал мне рукой, как будто мы с ним действительно прощаемся на неопределённый срок или вообще навсегда и пошёл за Долорес. Мы прошли через несколько светлых коридоров со множеством дверей и оказались в небольшом помещении. В нем было только небольшое окно, закрытое жалюзи, тёмное кожаное кресло, небольшой журнальный столик и всё, буквально, больше ничего.

– Присаживайтесь, Стэнли, – предложила мне Долорес и после того, как я уселся в кресло продолжила: – Я думаю ты не против если я буду с тобой на «ты»?

– Не против, – смущённо ответил я. Блин, я себя ненавижу, веду себя как какой-то девственник.

– Ну и отлично, – между тем продолжала Долорес, – не хочешь воды, чая, кофе или может чего покрепче? У меня найдётся всё! На любой вкус, я очень гостеприимная!

Долорес задорно подмигнула мне, как будто она девочка на студенческой тусовке и хочет склеить мальчика, который ей очень нравится. Кто же ты такая, Долорес?

– Нет-нет, что вы, – я отказался и криво улыбнулся. Мне уже не терпелось начать собеседование. Я чувствовал, как мои ладони вспотели, как будто я на итоговом экзамене и от него зависит моя судьба.

– Какой правильный мальчик! Ну что же, тогда, Стэнли, держи тест и карандаш, – она передала мне охапку листов, – отвечай максимально честно, от этого будет зависеть твоя работа здесь. Помни, это очень важно. Я серьёзно. Только честные ответы. Нам важно понять твою так сказать натуру, что бы у нас с тобой всё получилось и не было недопонимания. Ты понял?

– Будьте уверены, я отвечу честно, – заверил я её.

– Очень на это надеюсь, думаю тебе хватит получаса, а я пока отойду по делам, – сказала она, сверкнув своими фиалковыми глазами и удалилась, звонко цокая каблуками об пол.

Я открыл первую страницу теста. Так, что у нас здесь?

«Фамилия. Имя.» Ага, легко.

«Ваш возраст»

Уж это то я знаю. Я улыбнулся.

«Адрес проживания и контактный телефон» Угу, на это я тоже могу ответить. Что у нас там дальше?

«К какому гендеру вы относите себя?» Я написал – «мужчина».

О-о-о, похоже тест будет не очень сложный. Я рад, даже доволен. Хотя может где и есть подвох?

Давай пойдём дальше и узнаем.

«Ваша ориентация»

Ага, ничего сложного. Ох-х-х. Сто процентов есть подвох. Меня же сюда привёл Гомер, ещё и улыбался так ехидно. Так, что это за работа такая? Что-то всё идёт сейчас слишком уж хорошо. Гомер-Гомер, не мог он меня привести работать на обычную работу. Кажется, дальше меня ждут неожиданные сюрпризы. Хотя если я их жду, то они уже и не неожиданные. Так что я уже готов. И если что-то пойдёт не так, то ему не поздоровиться. Я ему врежу.

Так, ладно, продолжим:

«Ваши сексуальные предпочтения.»

А это уже интересно. Крис хочет засунуть меня в стриптизёры? Или в эскорт?

«Ваше отношение к БДСМ»

Что? Что за вопросы в этой анкете? Сегодня точно мои руки соединятся с шеей этого идиота Гомера. Как сладка будет месть.

«А ты разве не хочешь заработать денег?» – промелькнули у меня в голове слова Криса. Неужели я готов пойти на эту странную работу только ради денег? Так, я рано начинаю паниковать. Я вытер проступивший пот с лица и продолжил:

«Вы верх или низ?»

Эм-м-м, что? Что за странные вопросы, что они от меня хотят? По-моему, всё не так здорово и легко, как могло бы показаться с первого взгляда. Какие ещё «верх» и «низ»? Что за извращения какие-то?

Мои глаза забегали по тесту, выхватывая слова: страпон…плётки…мазохизм…связывание…

«Золотой дождь» … А это что ещё, чёрт его побери?

У меня глаза округлились и полезли на лоб.

Неожиданно дверь в комнату открылась и вошла Долорес. Я подскочил от неожиданности и уронил карандаш. Он покатился по полу в сторону девушки. Долорес, увидев его, изящно нагнулась и подняла карандаш. Что же она делает? Она просто подняла карандаш, а у меня чуть сердце не выскочило из груди. Я прикусил нижнюю губу. Не знаю, как мои глаза выглядели в этот момент: мне кажется они вспыхнули огнём и выдавали моё животное желание. Я буквально пожирал её взглядом. Каждый изгиб её тела вызывал во мне дрожь, бушующее, первобытное желание. Хорошо, что она его не видела в тот момент, мне показалось, что я был похож на безумца. Я тяжело сглотнул, как будто у меня в горле образовался ком. Я чувствовал, как мой член запульсировал в штанах.

– Вы ещё не закончили, Стэнли? – Спросила Долорес, положив карандаш на столик и взяв меня за плечо, усадила обратно. Затем она села мне на колени. Я застыл в недоумении. Мне кажется, что в этот момент я перестал дышать. Она между тем взяла мой тест и начала бегать глазами по ответам.

– Так-так, кто нам здесь попался? – Улыбаясь спросила Долорес.

– Такой большой, а такой глупенький и не опытный, но ты мне очень нравишься, – мурлыкающе говорила Долорес, – Как жаль, что ты только сейчас к нам пришёл. Ну ничего, я займусь тобой и под моим контролем ты станешь звездой нашего заведения. Я тебя натаскаю. А-ха-ха!

– П-п-простите, – я сидел весь красный от смущения, но мне нужны были хоть какие-то ответы, – так в чём будет заключаться моя работа? Мне Гомер ничего не сказал, вы молчите, все молчат. Я уже чего только себе не накрутил!

– У нас такие правила. А это была небольшая мера предосторожности, мы хотим, чтобы поменьше болтали. Но теперь ты здесь и можешь всё узнать: ты будешь мальчиком по вызову, но не какой-то там шлюхой, а будешь заниматься настоящим искусством! Искусством БДСМ! – Восторженно ответила Долорес и провела рукой по моей груди. Её глаза впились в мои. Я тяжело сглотнул. Очень тяжело было воспринимать слова, когда буквально на моём члене сидела такая девушка. Она поёрзала попой, как будто желая получше угнездиться на мне. Я уже не мог контролировать свой член и чувствовал, как он наполняется горячей кровью. Она явно это чувствовала, не могла не чувствовать. Она не просто так это сделала, она знала, что так будет. Я с трудом дышал и громко втягивал воздух через ноздри. А она всё продолжала тереться об меня.

– Но я о БДСМ знаю только то, что там все одеваются в странные костюмы и друг друга бьют плётками и дилдо в жопы суют, – наконец выдавил я из себя свои скудные знания. По-моему, мне надо было тогда лучше промолчать. Получилось какое-то невнятное мычание. Я представляю каким же я выглядел дубиной.

– А-ха-ха-ха, наивный дурачок. Что за вульгарности? Плётками бьют друг друга и трахают инородными предметами только те, которые забыли о своём первом сексе, от которого получили настоящий кайф. Знаешь, не удовлетворение своих потребностей, а именно кайф. Всепоглощающий, такой, который смог проникнуть в каждую клеточку организма. Бездумно тыкают друг в друга инородными предметами только те, которые не знают, как разнообразить интимную жизнь со своей женой или мужем, с которым вместе лет двадцать, или которые в конце концов получают удовлетворение от боли. А БДСМ – искусство доставления удовольствия через воплощение всех потаённых желаний человека, будь то боль, унижение, связывание и ещё бесконечное множество людских хотелок. Ты даже не представляешь, что можно делать в Теме. У меня у самой иногда кружится голова от этого. Чем выше познания человека в БДСМ, тем меньше он хочет что-то совать в партнёра или наоборот. С опытом тематикам хочется большего, знаешь, буквально контролировать или подчинять разум и душу. Хочется буквально вырваться из своей физической оболочки. Тема помогает человеку по-настоящему понять себя, узнать, чего же он хочет, от чего получает удовольствие. Я думаю, ты сейчас даже не представляешь, чего ты хочешь на самом деле.

Она обхватила меня руками и восторженно закатив глаза сладко замурлыкала.

– Я в этом не мастер, я не разбираюсь в этих «потаённых желаниях человека», – неуверенно говорил ответил я, – и да, я даже не представляю, что можно делать в этой вашей «теме». И я не знаю на сколько я далёк от познания настоящего себя…

– Стэнли! – Долорес резко встала с меня. – Ты мне нравишься! Может своей молодостью и наивностью? Может своей милой мордашкой? А может чем ещё? В тебе явно что то есть!

Она округлила глаза и обвела комнату глазами:

– Не знаю, чем, но ты меня очень сильно заинтересовал, поэтому даю тебе сутки на размышления. Если согласишься – приходи незамедлительно, если нет, то очень жаль, но это твой выбор. Я, конечно, расстроюсь, но это будет твой выбор. Я не хочу, чтобы здесь был кто-то насильно. Я за демократию. Без настоящего желания заниматься темой здесь делать нечего. Я не хочу, чтобы здесь кто-то был только ради денег. Я хочу, чтобы все, кто здесь находится были в поиске настоящего себя. И да, если согласишься: назад дороги нет. Это не просто игры в постели. Мы работаем с очень непростыми людьми, всё очень и очень серьёзно. А теперь дописывай тест, а я буду ждать твоего решения. Смотри, не сделай ошибку. Подумай хорошенько.

Я не успел переварить в голове всё сказанное Долорес как был уже на улице, где ждал меня Крис-Гомер. Я был как в тумане. Как будто выпил несколько бутылок чего-то очень крепкого или очнулся после наркоза.

Я запомнил строгий взгляд Долорес, когда она выпроваживала меня на улицу. Такой властный, жёсткий, цепкий, но в то же время за ним что-то было. Как будто где-то далеко внутри, за сотнями масок, выражений скрывается настоящий человек. Запрятанный и скованный он хочет, чтобы его достали, вынули оттуда, из глубин. Не знаю, что за философствования на меня нашли, но я почувствовал это. Я не знал, что это. Я закрыл лицо руками и потер ладонями по лицу. Очнись, дурак. Что ты там мог рассмотреть? Почудилось, привиделось, устал, испугался и видишь всякую чушь. Может вся кровь из мозга ушла в член, когда она на меня уселась? Нет-нет, я по-настоящему что-то почувствовал. Она сказала, что во мне что то есть, но и она таила за собой что-то непростое, внутри неё была какая-то история.

– Ну так что, дружище? Тебя берут? – Радостно спросил Гомер, увидев меня. Он до сих пор жевал свою мятную жвачку!

– Берут, но я не знаю, хочу ли я этого, нужно ли мне это всё? Я, если честно, не ожидал такого предложения. БДСМ – это как-то слишком для меня? – неуверенно произнёс я. Мне даже захотелось закурить.

Гомер задумчиво взглянул на меня и буквально прошептал:

– Дурак! Это такая охренительная штука! Решайся, тебе понравится, обязательно…

Глава 2. В раздумьях

Правильного выбора в реальности не существует – есть только сделанный выбор и его последствия.

2010 год. 12 октября. 16:37.

Гомер предложил поехать в бар. Делать было нечего, и я согласился. Мы сели в его новый блестящий автомобиль. В салоне ещё пахло едким новым пластиком и специфическим запахом автосалона. Гомер очень гордился покупкой «железного коня». Всё болтал про то, что эта машина до сотни километров разгоняется за 4 секунды, что у неё сколько-то там сотен лошадиных сил под капотом и всё в таком роде. Бесконечное восхваление куска металла, стекла и пластика. Почему люди так притягиваются к своим неодушевлённым вещам? Почему они начинают их считать своими лучшими друзьями? Неужели живым нечего предложить таким людям? Или может просто они считают, что неодушевлённая любовь никогда не сможет предать и сделать больно? В каком-то смысле это счастливые люди – у них есть любовь всей жизни, которая будет с ними всегда, а с другой стороны: каким надо быть внутри несчастным человеком, чтобы всю свою любовь дарить предмету, который всегда будет на них молча смотреть, смотреть и слушать.

Закончив описывать свой прелестный автомобиль Гомер начал философствовать о том, что, подставляя свою задницу под чью-то плётку я смогу заработать на такую же тачку как у него или даже круче и дороже, а может я себе захочу купить ещё что-нибудь: шмотки, технику, дорогие часы, да всё что угодно и всё это я смогу себе позволить. Он рассуждал о том, что этим миром правят деньги, а каким образом тебе они достанутся это уже совсем другая история, а ещё если ты при этом получаешь удовольствие, то ты настоящий счастливчик, что наконец ты ухватил удачу и теперь главное не отпускать, не дать её, такой суке, выскочить из твоих рук, ведь потом ты можешь её так никогда и не поймать.

Я мало его слушал. Большую часть его болтовни пропустил мимо ушей. Его голос казался мне далёким-далёким, словно разговаривают за стенкой в соседней квартире. Но он, по-видимому, не обращал внимания на моё отрешённое состояние и продолжал болтать. Со стороны казалось, что он уже не меня пытается уговорить, а оправдывается перед самим собой за сделанный выбор, как будто сам себе доказывает, что всё правильно и так должно было быть.

Я между тем уже почти окончательно отстранился от его болтовни и внимательно, с каким-то неподдельным рвением рассматривал пролетающие мимо витрины магазинов, автомобили, затем мой взгляд начал цепляться за людей, которые куда-то спешили или прятались от начавшегося дождя. Потом мой взгляд перебросился на размытые отражения на стеклянных небоскрёбах, вершин которых нельзя было рассмотреть даже если полностью запрокинуть голову. Последние этажи терялись где-то в небесах, там, где нависали дождевые тучи. И где-то там, над облаками, в этих стеклянных зданиях, в своих просторных, с отличным видом, роскошных и тёплых кабинетах сейчас сидят короли этого мира, за чашечкой горячего, ароматного, тёмного кофе, которое им приготовила красивая девушка-секретарша, которая думает, что если дать себя оттрахать своему боссу или постоянно отсасывать ему в тайне от его жены, то она когда-нибудь заставит его уйти из семьи и женит его на себе, совсем не понимая, что это почти безумие, очень-очень маловероятное событие, почти детская наивность. А они, короли этого мира, сидят себе довольные, потягивают это кофе и лениво управляют судьбами серых мышек, которые копошатся здесь, внизу, бегают, носятся с потухшими глазами, не зная толком зачем это всё, давно потерявшие смысл в своём сереньком существовании. И я ношусь здесь вместе с ними, который теперь думает о том, правильно ли он поступит, что ему выбрать? В какой-то момент Гомер мне показался Морфиусом, который протянул мне свои ладони в каждой из которых были по таблетке: красная и синяя, а я теперь должен решить какую из них выбрать. Выберу синюю и всё, никакого этого безумия, никакой Темы, никакой Долорес, буду дальше серенькой мышкой тихонечко сидеть в углу боясь поднять голову и посмотреть, что действительно происходит вокруг меня. А если я выберу красную, то меня может затянуть в этот водоворот, от которого я не знал, чего ждать, но который обещал всё поменять в моей жизни неудачника, понять кто я на самом деле, высунуться из своего уголочка, зацепиться не за бесконечное животное выживание, а за жизнь.

От моих мыслей меня «разбудил» Гомер, который резко затормозил и автомобиль, цепляясь колёсами за мокрый асфальт, засвистел, оставляя за собой две чёрных полосы. Мой друг посмотрел на меня с улыбкой:

– Ты там что совсем притих? На тебе совсем лица нет! Надо срочно чего-нибудь выпить!

– Наверное надо, – я безразлично пожал плечами и посмотрел на свои ладони, которые почти совсем незаметно тряслись. Я сжал кулаки, чтобы унять эту дрожь.

Я и Гомер вошли в бар «Артезиан». Скорее даже не зашли, а забежали, чтобы не промокнуть под ливнем. Сели за барную стойку и заказали по пиву.

Я снова начал погружаться в свои мысли. Я был в недоумении после сегодняшнего «знакомства с Темой». Я не знал, как мне поступить, правильно вообще то, чем занимаются эти люди?  Надо ли мне вообще к ним возвращаться? Или же надо бежать и не оглядываться. Сомнения терзали меня, как в какой-то сопливой книжке, где героиня не может выбрать между героем Света и героем Тьмы. Способен ли я сделать такой выбор? Что собой представляет Тема? Потянет ли она меня к свету или я окончательно погрязну во тьме? Ещё эта Долорес. Она не давала мне покоя. Её глаза всплывали в моей памяти.

Как же это всё по-дурацки! Кто-нибудь другой уже сразу же бы всё для себя решил. Гомер, наверное, ни секунды не сомневался, когда ему предложили. А я? Что за сентиментальности я развёл у себя в голове? Почему я не могу ничего решить? Я начинаю злиться на себя!

Долорес!

Долорес…

Наверное, только благодаря ей я не отказался…

Её лицо, кожа, изгибы тела, её голос не давали мне покоя. Я чувствовал, как у меня в груди сердце билось при мысли о ней, как будто я бегаю марафон или будто я стою перед обрывом и готовлюсь к прыжку в бездну. Что она со мной сделала? Что за чары она применила. Моя голова буквально гудела. Мне хотелось получить на все эти вопросы ответы, но я прекрасно понимал, что сначала надо сделать выбор, а делать его страшно. С одной стороны, рациональная моя половина кричала: «Нет, не делай этого! Подумай, а том, что будут думать о тебе люди! Ты же будешь просто мальчиком по вызову и не факт, что тебе кто-то там что-то тебе заплатит!» Но вторая половина тоже не молчала: «Давай, Стэн, рискнём хоть раз в жизни! Это шанс! Не просри его думая о том, что там о тебе кто-то что-то подумает! Лучше жалеть о том, что что-то не получилось, чем жалеть о том, что даже не попробовал! Хватит быть мышкой! Хватит думать, что подумают другие! Да всем плевать на тебя в этом рехнувшемся мире!»

– Стэнли, так ты мне расскажешь поподробней, как всё прошло? – Гомер внимательно посмотрел в моё задумчивое лицо, закинул ментоловую жвачку в рот и начал жевать, при этом громко чавкая. Некоторые его манеры не поддавались здравому объяснению.

– Выкинь эту херню изо рта! – Я не мог смотреть на его жующее наглое лицо и его тупорылый взгляд, которым он при этом на меня смотрел.

– Ладно-ладно, – Гомер поднял руки, словно сдавался в плен. Затем достал жвачку из рта и осмотревшись, быстро прилепил его под барный стул, – ты чего такой недовольный то? Как будто ты ждал, что я предложу тебе всё-таки нелегально продавать оружие, а придётся побыть мальчиком по вызову! Ах, какая трагедия!

– Крис, – начал я, а Гомер чертовски не любил, когда его так называли, он становился как будто нашпигованный иголками. Но мне хотелось его позлить за то, что он не говорил мне куда меня ведёт, за его дурацкие ухмылки, когда я пытался выяснить, что он задумал.

– Почему ты мне не сказал, что за работу ты хочешь предложить? – Продолжал я, – Я выглядел там просто как дубовый деревенщина! И что-то меня терзают сомнения, что мне хочется подставлять свою задницу под чью-то плётку! А про некоторые вещи я вообще молчу. Ты привёл меня к каким-то извращенцам. А рассуждают они вообще, как сектанты какие-то! Ты бы видел мои глаза, когда я увидел в тесте вопросы про страпон и всякую подобную хрень! Я…я…не знал просто даже как на это реагировать! Если ты в конец уже ё***ся, то это не значит, что и я такой же! Я не готов к тому, чтобы меня ебли в жопу, даже за бабки!

– А-ха-ха, – засмеялся Гомер, – Испугался за свою задницу? За свою анальную девственность? Ты ещё скажи, что никогда не слышал про такие забавы. Ты ведёшь себя как ребёнок. Сама невинность. Посмотрите на него. Весь такой святой и невинный. Осталось только что бы у тебя нимб над головой засветился. Знаешь, в этом мире если ты хочешь выжить то, что тебя могут оттрахать в задницу страпоном не самая большая беда, а когда за это ещё и заплатят, то я вообще не считаю, что это какая-то проблема. Почему тебя это вообще смущает?

Гомер начал корчить морды в попытках изобразить меня в образе наивного болвана.

– Крис-с-с-с! – зашипел я на него.

– Стэнли! Ты хочешь побесить меня? Зачем ты меня так называешь? Ты сам знаешь как я к нему отношусь! – Гомер явно был зол. Этого мне и нужно было. Мудак хренов! Гомер прищурил глаза, а губы свёл так, что они стали похожи на куриную жопу. Даже было слышно, как заскрипели его зубы. Дело принимало серьёзный оборот.

– Это не извращения, а просто другая грань… , – наконец начал говорить Гомер сквозь зубы, – другая грань получения удовлетворения…к этому надо относится не так, что это что-то незаконное, а как к возможности раздвинуть уровень доверия и взаимоотношения между людьми…Многие этого не понимают, многие вообще относятся враждебно, но я подумал, что ты всё поймёшь…может я тебя всё таки плохо знаю? Ты…

Гомера перебили. Перед нами поставили пару бокалов с нашим пивом. Я схватился за свой как будто это какое-то волшебное зелье, выпив которое я избавлюсь от мук выбора и неопределённости. Как будто оно выведет меня из сна, а я снова буду плыть по тихому своему течению. Я сделал несколько жадных глотков, но ничего не произошло: мир не ушёл из-под ног, Гомер так же остался сидеть передо мной, а проблемы никуда не исчезли. Ну а чего я хотел? Здесь не сказка и не паршивая фэнтези-книжонка, где всё решается магией и зельями. Я зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться. А потом, подняв глаза на Гомера, сказал:

– Радуйся, что я тебя вовсе не прибил! А знаешь, как хотелось? – Я в шутку легонько ударил его в плечо и изобразил звук как в старых фильмах категории «Б», – Бдыщ-щ-щь!

– А на что ты злишься? На то, что я нашёл тебе работу? Другие только мечтают о такой. Я знаю несколько очень состоятельных людей, причём мужиков, которые платят тысячи и тысячи долларов за то, что бы их побила плёткой какая-нибудь женщина или мальчик. Некоторые даже «раком» стоят, изображая стол, стул, другие лижут пятки, ботинки, ссут друг на друга. Ты можешь себе это представить? Их прёт от того, что они предмет мебели или им в рот нассали! А здесь наоборот – будут платить тебе! И ты охренеешь сколько будут платить. Наконец-то хоть что-то полезное для своей семьи сделаешь! Это у меня никого нет. Я сам по себе. Я могу просто просирать эти деньги. Вон, тачку себе купил. По сути, она мне нахрен не впёрлась. Ты бы знал, сколько я за неё отвалил. Но я её полюбил, этот гребаный кусок дерьма я полюбил, и я могу теперь себе это позволить. А у тебя есть мать и сестра. Подумай о них. Как будут они тебе благодарны. Какими глазами они на тебя посмотрят, когда ты купишь маме подарки, а сестре заплатишь за учёбу. Готов поспорить, что в них будут слёзы радости. Я тебе завидую Стэн, потому что какой же кайф, когда ты можешь порадовать близких тебе людей. Просто взять и решить их проблемы. А мне вот некого порадовать. Отца-мудака, который меня всё детство пиздил и сейчас наверняка лежит в какой-нибудь куче дерьма в хлам пьяный? А мать? А мать уже давно в могиле! И тебе совсем не обязательно знать, как ты их заработал. Главное, что твои родные будут улыбаться! Представь только это. Представь и прекрати быть эгоистом. Если ты откажешься, то ты реально самая эгоистичная мразь!

– Я-то эгоистичная мразь? – я округлившимися глазами впился в Гомера.

– Да! Сколько тебя выручали мама и сестра? А-а?

– Гомер, прекрати.

– Не прекращу. Ты не хочешь отвечать добром на добро, причём самым своим близким людям, своей семье. Ты не хочешь подарить им радость? Не всё ли равно им будет, откуда ты возьмёшь деньги, когда они смогут хоть немного порадоваться в этой паршивой жизни в этом паршивом городе?

– Ты уже разговариваешь каким-то ванильными цитатами, – я грустно усмехнулся.

– Ну если это так, как я, по-твоему, должен тебе сказать? Или для тебя улыбки родных ничего не значат?

– Значат, – тихо произнёс я.

– Значит сделаешь всё ради этого. Хоть пидору дашь!

– Так я ещё и мужиков буду развлекать? Геев-извращенцев? – Я после слов Гомера Я аж пролил пиво, – Блин, из-за тебя единственные чистые джинсы испачкал!

– Нет, не будешь. Ведешь себя как придурок. Ты анкету заполнял?

– Заполнял.

– А вопросы хоть читал?

– Ближе к делу, Крис!

– Придурок ты, Стэнли. Там же был вопрос «ваша ориентация». Если ты там написал, что гей, то ты будешь развлекать мужиков, а если ты написал, что ты гетеро, то только девочек. Это так работает, если ты не знал! Никто не будет тебя заставлять делать то, что попадает под твоё табу. Так не получится той связи, которая должна быть между тобой и заказчиком.

– Под что? Табу? – Спросил я и повёл бровью.

– Какой из тебя журналист, Стэнли? Табу – это то, что запрещено, если говорить простыми словами. Я сейчас совсем не удивлён, что ты безработный.

– Я знаю, что значит это слово, а что оно обозначает в этом БДСМе?

– Ну, типа твой свод запретов. Например, ты говоришь, что у меня табу это тема крови и тебя никто не будет резать или колоть. Или ты говоришь, что у тебя табу на золотой дождь и тогда никто не будет практиковать это с тобой. Как-то так это работает.

– Так там ещё и такое практикуется? – Округлёнными глазами я посмотрел на Гомера и продолжил, – ну а с чего ты решил, что я вообще соглашусь?

– Потому что ты мой друг и я хотел тебе помочь наладить свою жизнь! Подумай, кому нужен очередной журналюга? Много ты по специальности отработал? Много денег заработал? Твоя учесть это забегаловка, где ты будешь кричать «Свободная касса», «Ой мистер, вы уронили бургер на пол, можно я подотру вам задницу?» – Говоря это он изобразил дурацкий голос и смешно кривлялся, – А если перестанешь ныть и начнёшь хоть изредка меня слушать и поднимать свою ленивую задницу, то может ещё и запрыгнешь на последний вагон поезда, у которого конечная станция «Удача». Я из-за тебя заговорил уже как какой-то бизнес-тренер-идиот, который рассказывает про успешный успех и денежные деньги. Стэнли! Видишь на какие жертвы я иду ради тебя? Ты думаешь у меня мало знакомых, которые и минуты бы не думали, чтобы не согласиться? Так знай, у меня есть такие, но я предложил эту работу тебе! Будь хоть чуточку мне за это благодарен, а не воняй здесь своими дурацкими размышлениями: ой, а это правильно, что меня в постели оттрахают страпоном? Знаешь, если это хорошо оплачивается, и ты при этом делаешь кучу людей счастливыми, то правильно, охренительно правильно!

– Гомер, не хорони меня как журналиста, я пробую найти себе работу, где я смогу писать, может это как-то пафосно прозвучит, но и творить. И мы уже с тобой не раз запрыгивали на такие поезда со станциями «Куча бабла», «Лёгкие деньги», «Стопроцентный вариант набить карманы». И так удачно запрыгивали, что приходилось сидеть за решёткой, пока не приходил поезд «Моя мама» и не вытаскивал нас оттуда.

– Ну было пару неприятных моментов. Помни – это был только полезный опыт. И вообще, кто тебе запрещает «творить», Стэнли? Во-первых, ты будешь работать далеко не каждый день. Во-вторых, у тебя будет куча времени, чтобы спокойно найти себе обычную работу, журналюгой станешь, будешь там свои статейки писать. В-третьих, у тебя будет хороший доход, мать твоя обрадуется, что сын наконец то деньги зарабатывает, сестре своей поможешь, она сможет дальше учиться. На кого она там учится?

– Гомер, ты зачем на это давишь?

– Так я вижу, что ты хочешь просрать свою жизнь. Ты сам себе не нужен. Ничего не делаешь. Так хоть позаботься о матери. Она тебя растила-растила. Думала, что порядочного человека вырастит, а к чему мы в итоге пришли? Тебе предлагают работу, а ты носом вертишь. Видите ли, он не хочет за пару тысяч задницу свою под плётку поставить. А давно ты сестре помогал? Даже я знаю, что ей не хватает денег, чтобы оплатить учёбу.  И вообще, я ещё раз тебе говорю, я мог предложить эту работу еще нескольким людям, но ты мой друг! Слышишь, Стэнли? Мой друг! И я пошёл к тебе, я знал, что она тебе нужна. Я хотел, чтобы у тебя началась светлая полоса в жизни. Стоит только сказать да, и вот он: старт твоей новой жизни, где все счастливы!

– Но я совсем не готов что бы меня плёткой по жопе охаживали! – не сдавался я под натиском доводов Гомера и продолжал сопротивление.

– Пойми ты наконец, Стэнли, БДСМ – это далеко не плётки и кожаные костюмы. А если втянешься будешь сам бегать и уговаривать что бы с тобой провели сессию. И давай, рассказывай, наконец, что тебе сказала Долорес?

– Долорес сказала, что я очень ей понравился и у меня есть сутки что бы согласиться или отказаться.

– Это хорошие новости. Стэнли, дружище, соглашайся, ты не пожалеешь. Поверь мне уже наконец-то.

– Ты там уже несколько месяцев работаешь, почему ты никогда не говорил, чем там занимаешься?

– Какой же ты наивный! Я не пойму, ты когда родился, вчера? Совсем никаких мыслей нет? Как ты вообще отучился на журналиста? Никаких логических связей не можешь найти?

– Аха-ха-ха, тебе передо мной было стыдно, что тебя по ночам по жопе лупят? – попытался я отшутиться, потому что он был прав. Я журналист, моё самолюбие говорит мне о том, что весьма неплохой журналист и я не могу построить логическую цепочку.

– Я не понимаю, как мы с тобой друзьями стали. Мне тебе так хочется по лицу съездить.

– Ладно, не злись. Объясни, почему ты всё держал в тайне, не говорил. Я ещё думал куда ты так часто начал пропадать? А главное, откуда у тебя деньги появились? Я думал ты связался с бандитами и продаёшь наркоту перенося её в своей заднице и что ты скоро обязательно поспросишь сказать полиции, что весь вечер пробыл у меня дома.

– Стэнли, ты говнюк! Так обо мне думать!

– Шучу я, не обижайся.

– Ладно, но я запомнил. Ты знай, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Аха-ха-ха. Жди и оглядывайся. Я подшучу над тобой, когда ты не будешь этого ждать. А теперь хватит шуток, сейчас я говорю серьёзно: ты должен понимать, что я тебя сегодня привёл не в контору для эскорта, здесь совсем другая история. К ним обращаются не дальнобойщики, которые хотят за пару баксов отодрать девку в кабине своего грузовика. К ним идут очень влиятельные люди, которым не хватает чего-то в этой жизни. Там клиентура, которая охренела от количества бабла на своём банковском счёте, вседозволенности, всеобщего восхищения. И всё равно им чего-то не хватает, они мечутся, эти суки не знают, чего они хотят, что им надо от этой жизни. И вот, они приходят в БДСМ. И ясное дело, они не хотят, чтобы кто-то об этом узнал, поэтому нам надо держать язык за зубами, причём конкретно за зубами. Болтливость там не прощается. Поэтому и хорошо, что ты ничего не подозревал, значит я всё делал правильно.

Повисла тишина. Я не находил слов. Я не мог согласиться, но и отказаться был не в силах. Гомер всё правильно говорил. Я сидел без денег, без постоянной работы, без будущего.

– Стэнли, работая там ты прекратишь ныть о том, что ты испачкал свои последние чистые джинсы. Ты купишь себе нормальную одежду в кои-то веки. А вообще принимай решение конечно сам. Вот, держи сотню, заплати за наше пиво, мне некогда с тобой его допивать, пора на работу.

– А зачем сотню дал? Это же очень много!

– Что бы если ты всё-таки откажешься, то купил бы себе новые джинсы, – весело прокричал Гомер и быстрыми шагами ушёл.

Я остался один, словно заядлый алкоголик, сидеть за стойкой. Ещё немного выпил, расплатился и вышел. День уже сменился вечером. Стало прохладно. Я поднял вороты своей джинсовой куртки и тихонько побрёл по улице.

Как я к двадцати четырём годам оказался здесь? В таком положении? Всем моим родным нужна помощь, мне она и самому нужна. Я наконец это признал. Я боялся самого себя. Я не мог взять и сказать себе – Стэнли, ты у обочины, пора что-то делать. Нет, моя гордыня не признавала этого, говорила мне, что мне только-только двадцать и всё еще впереди, но шли годы, а ничего не менялось: я прозябал внизу, я оказался в болоте, которое засасывало меня всё глубже и глубже, а мои предыдущие попытки хоть что то поменять в этой жизни приводили к тому, что меня засасывало ещё быстрее.

      Может и правда, взять и согласиться? Я же не иду в преступную банду торговать наркотиками, а всего лишь воплощать «потаённые желания» клиентов. Нет, не клиентов, а клиенток! Да, клиенток. Я же написал в анкете, что я гетеросексуал и они должны учесть мои предпочтения.

Я еще с полчаса шатался по улицам. Поднялся ветер, который прилетел с океана и я, словно осенний лист, носился по его направлению. Уже совсем стемнело. На душе было тяжело. Я совсем не понимал, чего мне ждать, что от меня будут требовать, смогу ли я вообще справляться со всем этим. Но Гомер как-то умудряется работать, стал хорошо одеваться, больше не хнычет, что не хватает денег, даже переехал из своей холостяцкой конуры в нормальную квартиру.

Я остановился, еще раз перебрал всё в голове и вызвал такси. Пока ждал я смотрел в лица прохожих. Я не знал, что я искал в них. Вот идёт молоденькая девушка, она громко разговаривает по телефону, улыбается, видимо делится радостными новостями. А вот толстый мужчина с длинной бородой на ходу ест бургер. Соус сейчас вот-вот прольётся на его бороду. Он одет в рабочую куртку портового служащего. За ним идёт мужчина в деловом костюме, что-то бормоча себе под нос.

Интересно, о чём они думают, о чём переживают, на что надеются? У них наверняка есть свои проблемы, разногласия и дилеммы. Может даже покруче моих. А что у меня не так? Просто мне предложили быть чей-то игрушкой за хорошие деньги. Почему я должен отказаться? Потому что это не поддерживает общество? Да этому обществу вообще срать на меня с высокой колокольни. Я буду подыхать от холода под мостом и каждому будет насрать на меня. А почему их должны волновать мои проблемы? Так почему я должен переживать как люди отнесутся к моему выбору. Да, Гомер прав, чтобы выжить надо чем-то жертвовать, идти на компромиссы с самим собой. Если я не смогу договориться с самим собой, если продолжу так же думать, что же о Стэнли подумают другие, то так и останусь здесь внизу, обманутый самим собой.

Глава 3. Правила игры

2010 год. 13 октября. 12:14.

Город, как и всегда, не только осенью, а ещё и летом, и зимой, и весной, и в понедельник, и в субботу, почти каждый день, окутали серые дождевые тучи, пригнанные ветром с океана. Они мрачно нависали над Городом, словно предупреждая всех о надвигающейся угрозе. Начал моросить противный мелкий дождик, прибивая опавшую листву к асфальту. Хотя я и прожил здесь всю жизнь, но так и не смог привыкнуть к такой погоде. А кому она может понравиться? Ветра, дожди, туманы, а зимой редко выпадающий снег тут же превращается в мерзкую кашу на улицах днём, а ночью застывает, превращаясь в лёд, который становится прочнее бетона. И так каждый день, снова и снова, и снова. Летом бывают теплые и солнечные дни, но их настолько мало, что по-настоящему даже и не замечаешь, что они вообще есть. В общем: очень депрессивная и мерзкая погода, прямо для интровертов, которые никуда не любят выходить и только рады любому поводу остаться дома.

***

Я поглубже уткнулся в ворот своей джинсовой куртки, а замёрзшие руки засунул в карманы и прижал ладони к ногам в попытке согреть окоченевшие от ветра пальцы. Ну и холодина!

Затем я оглянулся, словно за мной кто-то следил, а я опасался быть замеченным, словно я шпион из Голливудских фильмов 60-х годов. Почему я это сделал? Может стыдился, что всё-таки решился? Боялся, что меня заметит какой-нибудь знакомый, будет показывать на меня пальцем и кричать: «Смотрите, этот придурок не смог найти себе нормальную работу и теперь его будут лупить по заднице старые извращенки! А-ха-ха!» Меня передёрнуло. Ну что за дурацкие мысли у меня в голове? Неужели я испугался общественного порицания? Нет-нет, надо выбросить это дерьмо из головы. Всем на меня всё равно, как и мне должно быть похер на них! Так почему я тогда обернулся? Может я всё-таки хотел увидеть какой-нибудь знак судьбы, который мне укажет правильный ли я делаю выбор? Луч света, пробившись через серые тучи, упадёт на незнакомца в нескольких метрах от меня, осветив его фигуру, но лица не будет видно за широкополой шляпой, и он мне скажет: «Стэнли, мальчик мой, хватит уже… представлять себе всякую чушь! Иди и сделай это! Ты же уже должен был принять решение!».

Я посмотрел на здание из красного кирпича, который весь вымок от дождя и теперь казалось, что оно тёмно-серого цвета. Порыв ветра загудел в сточной трубе, из которой тёк слабенький ручеёк. Ветер и меня не обошёл стороной. Он забрался под куртку, заставив меня вздрогнуть и покрыться мурашками.

«Стэн, надо быстрее решать!

Стэ-э-э-н! Стэ-э-э-эн, что же ты всё-таки сделаешь?

Решай!

Быстрее. Хватит медлить!»

Моя рука застыла в воздухе.

Затем я на секунду зажмурился и…

Я нажал на кнопку звонка.

Тишина.

***

Я нажал ещё раз. Никто не спешил мне открывать.

«Какой же я дурак, зачем я сюда пришёл?» Корил и мучал себя я в голове. Ворох сомнений, неуверенности, может даже небольшого страха накинулись на меня. Но при этом я как наяву слышал слова Гомера: «Ты давно помогал своей сестре? Матери? Себе в конце концов давно новую куртку покупал?» Меня это задевало. Но я не мог с ним спорить. Он был на сто процентов прав. Мать тянула нас двоих, меня и сестру, одна. Да, я приносил какие-то деньги домой, но это была мелочь по сравнению с тем, сколько раз мама мне помогала. Пора бы мне уже становиться самостоятельным и настоящим мужчиной в семье. Не важно, как я заработаю денег, но я должен это сделать. Я хочу увидеть улыбку матери, радость сестры, вспомнить эмоции, которые, кажется, остались в далёком беззаботном детстве. У меня должно всё получиться! В своей голове я превратился в какого-то чувака, который выступает на каком-то тренинге по мотивации. И я себя убедил в том, что мне всё-таки это надо. Я погружусь в этот водоворот. Я не знаю куда он мены вынесет, но я уже прыгнул.

Моя рука вжалась в звонок.

– Ну давай же, открывай, – шипел я себе под нос, – вы все уснули что ли там? Или это знак свыше что бы я убрался отсюда?

Но тут я услышал уже знакомый стрекочущий голос через динамик:

– Хватит звонить! Вас здесь прекрасно слышат! Лучше представьтесь.

– Стэн Уилсон, – ответил я и сразу поднял голову в сторону камеры над дверью, – приходил к вам вчера на счёт работы.

Прошло ещё секунд тридцать.

Щёлк.

Наконец мне открыли.

Я буквально ввалился внутрь. Меня обдало тёплым воздухом. За стойкой так же, как и вчера сидела невозмутимая Магдален, уткнувшись взглядом в монитор компьютера, как без её внимания он тут же прекратит работу. На ней было тёмное, приталенное платье, которое выделяло все её сочные формы, каждый изгиб её тела. Её так же украшало глубокое декольте, из которого буквально вываливалась её грудь, которая так и приковывала к себе взгляды входящих. Кажется, она любит пощекотать нервишки посетителям. Не понимаю почему она сидит здесь, за этой стойкой, она же со своей внешностью спокойно может стать моделью и рекламировать какое-нибудь нижнее бельё.

– Мистер Уилсон, наша компания рада вас видеть и поздравляет с правильным решением, – сухо протараторила администратор, даже не подняв глаз. Даже как-то обидно стало, что она не обращает на меня внимания и я для неё такой же, как и все: тень, которая не стоит её времени.

– Не обращай на неё внимание, Стэнли, – я услышал нежный голос Долорес, который словно пытался меня приободрить после такого невнимания ко мне, – Магдален наша любимая Медуза Горгона. Цербер наших ворот. Только не обижайся на меня, за такие сравнения, дорогая моя!

Магдален подняла глаза и неодобрительно, почти враждебно взглянула на Долорес.

– И я тебя люблю, Магдален, – улыбаясь сказала Долорес и послала ей воздушный поцелуй.

Она стояла в дверном проёме. От неё буквально исходила сексуальность. Сегодня Долорес облачилась в чёрный латексный костюм, который подчёркивал каждый изгиб её невероятно красивого тела. Она была похожа на женщину-кошку, которая в любую секунду может броситься на свою жертву, которая будет просто бессильна под её чарами. Я сглотнул слюну и опустил глаза в пол, чтобы ненароком не возбудиться.

«Главное не красней! Стэнли! Ты слышишь меня? Не красней!» Пронеслись мысли у меня в голове.

Магдален недовольно кинула на Долорес свой взгляд Медузы, как будто та мешала ей проводить священный обряд встречи у ворот.

– Магдален, перестань пугать нашего нового малыша. А то он тебя наслушается и сбежит от нас. А как мы можем потерять такого красавчика? Стэнли, не бойся её, она добрая. – Улыбаясь говорила Долорес и рассмеявшись продолжила: – Я искренне рада, что ты пришёл, честно-честно. Такие красавчики делают БДСМ прекрасным из искусств. Ну что же, ты готов?

– Я-я-я …я даже и не знаю, готов ли я. Я даже не знаю к чему мне готовиться. – Пожимал я плечами и лепетал языком как какой-то девственник перед своим первым разом. Так, надо собраться, а то действительно похож на прыщавого подростка, который первый раз дотронулся до женщины и потерял дар речи.

– Всё будет в порядке, красавчик. Следуй за мной. Ты сегодня всё узнаешь. – Задорно говорила Долорес и поманила меня за собой.

Я повиновался.

Пройдя несколько коридоров, мы оказались в полутёмной комнате. Единственное, что было в ней так это огромная кровать и просто бесконечное количество секс-игрушек. От самых простеньких в виде обычных резиновых членов, до непонятных механизмов, которые больше похожи на пыточные, которые как будто прямиком из подвалов испанской инквизиции. Я нервно сглотнул. Вот так попадёшь к какой-нибудь клиентке с таким ворохом приспособлений и всё, конец, замучает до смерти и никакие деньги уже не будут нужны. А твой труп утопят в океане, на съедение акулам и никакой CSI не поможет в розысках. Снова меня понесло не в ту степь. Надо думать о хорошем. О том как я схвачу Долорес за талию и прижму её к себе, вдохну запах её волос, поцелую за ушком, затем нежно укушу за шею и буду спускаться дальше по её телу…стоп-стоп-стоп…у меня начал вставать…фууууух…

– Не волнуйся ты так, красавчик! – Долорес явно заметила мои переживания и неожиданно она провела внешней стороной ладони по моей щеке и широко улыбнулась. Я от неожиданности полностью пришёл в себя. Её пальцы так нежно проскользнули по мне. Я хотел ещё, пожалуйста! Ещё!

– Я тебя должна познакомить со всем тем, чем мы занимаемся, – продолжила она невозмутимо, словно не замечая моих горящих глаз, – с нашими правилами, табу и собственно работой. А потом и с ребятами нашей компании, а кульминацией всего этого – ты увидишь Директора.

Когда она произносила слово «директор», то перешла на благоговейный шёпот.

– Садись на кровать, сегодня я тебе это разрешаю, – Скомандовала Долорес.

Я сел.

– И так, с сегодняшнего дня я для тебя Госпожа Долорес и ты будешь подчиняться только мне. Ты мой. Даже когда тебя будут заказывать, то всё равно ты мой и я могу в любую минуту тебя забрать или наоборот – оставить. Я надеюсь, ты послушный мальчик и с этим не возникнет проблем. А если возникнут – моя плёточка всегда наготове, так что не вздумай меня огорчать.  А то придётся тебе в конце концов тебе общаться с нашими ребятами из службы безопасности. Они скорее цепные псы, чем люди, поэтому не советую доводить дело до такого. Я буду называть тебя «малышом» пока ты не опытный и ничего не знаешь. Сейчас ты как слепой котёнок, но я тебя проведу поэтому «царству тьмы» и всему научу. Я буду твоей путеводной звездой. Я буду давать тебе уроки в этой комнате, а ты будь внимателен. Впитывай как губка, смотри что бы от тебя не ускользнуло ни одно моё слово и тогда всё будет у тебя хорошо. Я думаю, ты быстро втянешься и прочувствуешь всю прелесть нашего искусства. Сначала ты будешь сабом, низом, рабом. Но в тебе есть потенциал. И, возможно, ты дорастёшь до верха. Хотя…даже не «возможно», а точно дорастёшь. Когда я тебя увидела, то сразу поняла, что ты здесь не просто так. Не знаю, что тебя сюда привело. Может судьба, может случай, может провидение, но точно это не просто так. Я думаю, ты ещё покажешь кто ты на самом деле, а я помогу тебе сделать это.

Долорес замолчала и начала буквально сверлить меня своим властным взглядом. Я буквально чувствовал этот взгляд на себе, словно он воплощался физически. Затем она достала сигареты и закурила, окутывая комнату сладким запахом табака. Долорес курила какие-то фруктовые сигареты, которые очень сильно пахли яблоком.

– Долорес…– начал я.

– Госпожа! – Поправила меня она и сделала разозлённую гримасу. – На первый раз прощаю, но только на первый. Смотри, в этой комнате есть много того, чем я смогу наказать непослушного малыша. Я могу легко отхлестать тебя по попке, – она подмигнула мне и добавила: – или придумать ещё что-нибудь интересненькое. А уж можешь поверить, у меня очень хорошая фантазия.

– Я не сомневаюсь, Госпожа.

– Умница. И ещё, в БДСМ есть много очень опасных практик. Со многими тебе придётся столкнуться: ограничение подвижности, игры с дыханием, фистинг и много чего ещё. И если ты почувствуешь, что что-то идёт не так тебе необходимо воспользоваться «стоп-словом». И ни в коем случае нельзя стесняться сказать его. Потому что игры играми, а лишиться жизни при этом знаешь такая себе затея.

– И часто у вас пользуются таким стоп-словом, Госпожа?

– Нет, у нас клиенты не маньяки, мы за безопасные сессии. Но всё же ты его должен знать и применить немедленно, как только почувствуешь, что сессия заходит куда-то не туда. Обычно всё сводится к системе «светофор». Запомнить очень просто- «красный» – требование остановиться, «жёлтый» – просьба быть осторожнее и внимательнее, «зелёный»– всё в порядке, можно продолжать.

– Госпожа Долорес, – я хотел задавать вопросы и получать ответы. Раз есть такой шанс сегодня, – чем конкретно я буду заниматься? Меня будут заказывать, и я буду как … проститутка что ли? И ещё Вы говорите о различных практиках, но я совсем ничего не знаю об этом.

– О-о-о, нет, нет, нет. Малыш, ты не путай нас с какими-то шлюхами. Это даже как-то обидно. БДСМ искусство, поэтому ты будешь глиной в руках скульптора, кистью и красками в руках художника. Ты будешь приносить настоящее удовольствие нашим клиентам. И еще, чуть не забыла. К нам обращаются очень влиятельные люди, часто общественные деятели, видные бизнесмены и чиновники, а в обществе к БДСМ до сих пор относятся очень негативно, не могут люди понять, что это не какое-то извращение, а высшая ступень отношений между людьми, поэтому ты никому не должен говорить, где работаешь, а тем более кто твои клиенты. Надеюсь, это не вызывает вопросов? А если всё-таки проболтаешься: наша служба безопасности быстренько засунет тебе твой длинный язычок подальше в глотку так, что кроме мычания ты больше ничего не скажешь.

– Не вызывает. Всё предельно ясно. Молчать о том, где я работаю, кто мои клиенты. – Заверил я её, но решил ещё кое-что для себя уточнить: – А кто у меня будет клиентом?

– Ты имеешь ввиду пол? Не волнуйся, только женщины. Мы очень трепетно относимся к предпочтениям и табу. Потому что мы хотим добиться настоящего единения клиента с тем, кого он заказал. И поверь, я внимательно изучила твою анкету. Конечно видно, что ты ещё совсем не понимаешь, что от тебя потребуется, но, как я уже говорила, я буду твоим наставником, сенсеем, учителем. Вскоре у тебя появится первая работа. Но первый раз я тебя одного не отпущу. Я хочу убедиться, что ты готов. Я не хочу потом ловить тебя по городу голого, потому что ты испугаешься, что тебя сейчас кто-нибудь отделает по заднице плёткой. Послезавтра будет БДСМ-вечеринка, намечается очень весёлый маскарад с практиками, так что пойдёшь со мной. Будет очень весело.  Вольёшься в Тему, тебя к тому же заметят и у моего малыша появятся первые клиенты. – Игриво захихикала Долорес.

– А что за практики, Госпожа Долорес? – Непонимающе спросил я.

– БДСМ-вечеринка проходит для Верхов. Ты будешь рабом-моделью. Кроме разноса гостям напитков и чего им там понадобится я тебя немного использую и поразвлекаю их. Покажу на тебе технику Сибари. Ничего не бойся – это особая техника ограничения движения, а по-простому – я тебя свяжу и не просто, а очень красиво. Тебе понравится. А гостям тем более! – Улыбаясь и мечтательно закатив глаза рассказывала Долорес. Она сделала очередную затяжку и выдохнула сладкий дым.

– Кроме тебя будут и другие рабы. Твой дружок Гомер тоже будет. Он мог бы больших успехов добиться в Теме, но он ведёт себя как дурачок. Не понимает своего потенциала. Ты, надеюсь, не повторишь его ошибок и будешь лапочкой, – Она послала мне воздушный поцелуй.

Какая же это невероятная женщина. Она не стесняется выражать свои чувства, словно её ничего не сковывает. Наверное, она смогла по-настоящему понять себя и свои желания.

–. Не обойдём вопрос и денег. Я понимаю, что мы не питаемся солнечной энергией и нам надо на что-то кушать и на что-то радовать себя. В Теме ты сможешь хорошо зарабатывать, но не создавай себе культ денег и не гонись за этими сраными бумажками. В жизни есть много вещей, которые важнее их. Будь идейным и вопрос денег никогда не будет тебя волновать. Сейчас, как я вижу, тебе всё-таки они нужны. Вот, я тебе тут немного дам. Как говориться – это небольшая инвестиция в твоё будущее.

Долорес протянула мне конверт.

– Зачем, Госпожа? Я …у меня пока есть деньги что бы жить…

– А эти деньги не просто для того, чтобы ты их проел. Мы должны знать, что ты абсолютно здоров. Поэтому незамедлительно сдай все анализы. И если всё будет хорошо – будешь работать у нас.

– Я всё сделаю! – Заверил я Долорес.

– Отлично, а сейчас пойдём в комнату отдыха, познакомишься с остальными ребятами нашей компании. Ты их не смущайся, они все лапочки.

Мы вышли из комнаты, прошли через узенький коридор, заваленный всякими ящиками с бумагами. Через минуту мы зашли в довольно большой зал.

Украшением этого помещения была барная стойка со шкафом с напитками. Был ещё бильярдный стол, большой телевизор и огромный диван. В комнате было несколько человек. За столом для бильярда катал шары и курил щупленький парнишка, две девушки сидели и болтали за барной стойкой, ещё два парня лежали по разным концам дивана, уткнувшись в телефоны, а у телевизора стоял здоровяк с бокалом какого-то напитка в руке и смотрел бейсбол, было слышно, как он матерится себе под нос и рассылает проклятия.

– Здравствуйте, ребята! – громко поприветствовала ребят Долорес.

Все отвлеклись от своих дел и вежливо поприветствовали Госпожу.

– Ребята, прошу вашего внимания. Я хотела бы, чтобы вы все ко мне подошли, – Долорес позвала всех. Кажется, сейчас будет церемония знакомства с, так сказать, коллективом. Неловкий момент, чувствую себя не в своей тарелке.

Когда все собрались рядом с нами Долорес продолжила:

– У нас появился новый тематик. Он пока совсем новенький в этом деле, но вместе мы ему должны помочь в начале его славного пути. Это Стэнли Уилсон.

Все хором протянули приветствие и моё имя. Здоровяк протянул мне руку. Я подал свою. Он её сдавил. Что за силища? Мне кажется, что у меня затрещали кости руки, но я не подал виду и равнодушно взглянул ему в глаза. Он усмехнулся и оценив мой взгляд ослабил хватку и похлопал меня по плечу.

– Начнём с Билла, – Представила Долорес здоровяка, – он у нас верх. Господин Чёрный.

– Рад знакомству, – поприветствовал я его. Он чуть видно махнул головой.

– А это, – Долорес показала рукой на девушек. Они были небольшого роста, очень милые, их фигурки выглядели очень худенькими и хрупкими, – Света и Максим.

Что? Какой ещё Максим?

– Ты дорогуша не удивляйся, – чавкая жвачкой сказал Максим, видимо заметив мои округлившиеся глаза, – не всё то золото, что блестит. А-ха-ха. А вот, например, бриллиант с сюрпризом. Очень, между прочим, классным, сюрпризом так что, если захочешь, чего ни будь интересного, заглядывай ко мне, красавчик.

Он рассмеялся и подмигнул мне.

– Максим, прекрати. – Долорес взглянула на него строгим взглядом, и он заткнулся.

– А это, Хьюго, – Долорес показала на щупленького парня, который играл за бильярдным столом.

– Рад приветствовать нового участника. Думаю, тебе у нас понравится, – добродушно поприветствовал он меня и протянул руку. Я её пожал. Его ладошка была очень мягкая, как у девчонки. Затем он засунул руки в карманы и выдохнул дым из своих лёгких. Он явно наслаждался своей сигаретой во рту.

– Рон и Гарри, – Долорес показала на парней, которых она оторвала от своих телефонов. Он протянули приветственные слова.

– В общем, все ребята у нас хорошие, – Долорес обратилась ко мне.

– Да, Долорес права, не пугайся нас, – Максим всё не унимался и подмигивал мне.

– Отдыхайте, – Долорес всех распустила по своим местам и повернувшись ко мне продолжила, – это не все ребята, которые работают у нас. Ещё есть Гомер, твой дружок. Маша, хорошая очень девочка и Стэйси, она, к сожалению, заболела, а я ей говорила, чтобы надевала шапку в такую погоду. И ты, кстати, носи шапку, а то простынешь.

С каким-то материнскими чувствами говорила Долорес.

– Ну что же, теперь идём к Директору, – тихо сказала она.

***

Мы вышли из комнаты и пройдя ещё несколько коридоров поднялись по железной винтовой лестнице. Мы оказались перед большой чёрной дверью, которую украшала позолоченная табличка с надписью:

«Мистер Ш. Уилфорд»

Долорес постучала и через секунду раздался хриплый голос:

– Войдите.

Мы вошли в полутёмный кабинет. Он больше напоминал библиотеку: все стены были уставлены шкафами с книгами, но его изюминкой служили секс-игрушки, которые были развешаны по всему помещению и ютились на многочисленных полках с книгами. У плотно зашторенного окна за столом сидел мужчина, в строгом клетчатом костюме. Его волосы и борода переливались сединой. Она придавала ему какой-то важности и статности.

– Милочка моя, Долорес! – радостно воскликнул он, но тут же раскашлялся и прикрыв рот носовым платком прохрипел: – Прошу меня простить. Никак не пройдёт…

Когда приступ кашля у него закончился он вскочил из-за стола и несколькими ловкими движениями оказался перед нами. Он взял руку Долорес и поцеловал её.

– Дорогая, чем я вам обязан, что вы решили меня навестить? – спросил мистер Ш.

– Мистер Уилфорд, я хотела представить Вам нашего нового сотрудника. Стэнли Уилсона.

Не смотря на меня Уилфорд подошёл к столу, взял бутылку виски и бросил через плечо:

– Мистер Уилсон, вы пьёте?

– Ну-у…бывает иногда…

– Отлично, не откажите мне в удовольствии выпить с вами. Как вы относитесь к виски?

– Мне нравится.

– Хорошо, – он повернулся ко мне и передал мне стакан и не дожидаясь моей реакции своим стаканом ударил о мой и сказал, – Ну, за вас! Пусть у вас всё получится и от нашего с вами сотрудничества будет только всё самое хорошее.

Он широко улыбнулся, показав свои белые зубы. В этот момент он был похож на дьявола, которому я сейчас продаю свою душу. Он залпом опустошил стакан и горящими глазами посмотрел на меня. Я понюхал стакан и в нос ударил алкогольные пары и запах шоколада, как будто в стакане именно он, а не виски. Я немного отпил и почувствовал, как алкоголь, согревая меня изнутри, разливался по моему организму.

Уилфорд внимательно наблюдал на меня, а затем довольно улыбнулся и взяв у меня стакан поставил его на стол. Потом он расстегнул свой пиджак облокотился о стол и начал:

– Долорес, он уже в курсе, чем мы тут занимаемся?

– Да, мистер Уилфорд, я ему всё рассказала, познакомила его с ребятами и привела к вам.

Он довольно улыбнулся, снова ловкими движениями уселся за стол. Ему на вид было лет пятьдесят, но двигался он словно кошка, как будто ему только-только исполнилось двадцать. Он был весь ухоженный, ни одной лишней волосинки, зубы блестели белизной, лицо тёмное, загоревшее, от чего его седые волосы и борода буквально переливались серебром. Настоящий дьявол.

Он начал копошиться в столе и через несколько секунд достал кипу бумаг.

– Вот же они! – Довольно сказал он. – Это договор…

Ну вот и договор и у этого дьявола нашёлся!

Он снова закашлял. Громко, хрипло. Он отвернулся и закрыл рот платком. Прокашлявшись, он тяжело задышал, а его лицо всё покраснело. Он шмыгнул носом и продолжил:

– Это договор. Как в обычной компании. Юридические проволочки, но без которых даже мы не обходимся. Ручка есть?

Я отрицательно помотал головой. Тогда он достал из внутреннего кармана пиджака золотистую ручку и взглянув на меня сказал:

– Это моя счастливая ручка, пусть и тебе она принесёт удачу.

Он передал её мне и документы. Я пробежался глазами по ним.

«…я обязуюсь…я в срок…обязуюсь…должен…должен…должен…»

В общем не очень хотелось его изучать и поэтому я ставил свою подпись на каждой странице, не вдаваясь в подробности написанного на ней. Через минуту я закончил. Уилфорд забрал ручку и документы, пробежался глазами по бумагам, видимо убеждаясь, что бы я нигде ничего не пропустил. Убедившись, что я везде поставил свои закорючки он широко улыбнулся:

– Ну что же, молодой человек, добро пожаловать в «БДСМ по вызову».

Он протянул мне свою руку, и я пожал её. Он долго не отпускал меня, тряс её и смотрел с улыбкой мне в глаза. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, что я сейчас заключил не трудовой договор, а действительно продал свою душу за мешок денег и теперь я буду в вечном рабстве у этого седоволосого дьявола. Зря я не стал читать договор, но уже поздно, он в руках этого Уилфорда, да ещё и с моей подписью.

– Если у вас нет больше ко мне вопросов, то вы свободны, – Уилфорд окинул нас своим взглядом.

Мы удалились.

Спустившись вниз, к административной стойке Долорес гордо посмотрела на меня:

– А сейчас мне пора, я тебя жду послезавтра. Мы с тобой отлично проведём время, мой малыш. И ещё просьба – не смей дрочить перед вечеринкой, я запрещаю. Хочу увидеть твой член во всей его возбуждённой красе. Теперь жди звонка и подробностей.

Долорес удалилась. Я остался один с конвертом в руках. Но что это? Я чувствовал, как у меня в штанах разразился настоящий пожар. Мой член налился кровью, стал невероятно горячий и вырывался из трусов. Неужели меня так возбудили мысли о том, что я игрушка Госпожи Долорес? Её невероятное тело, её мечтательный и предвкушающий взгляд?  Теперь я тоже этого хочу. Я почувствовал, как весь вспотел от возбуждения. По спине пробежали мурашки. Я буквально выбежал из здания и в беспамятстве побрёл к метро.

Долорес…Долорес….

Глава 4. Вечеринка

2010 год. 15 октября. 18:20.

Я нервничал. Ломили пальцы и выворачивало локти. Донельзя противное чувство. Я не понимал, что меня ждёт, но было страшно и в тоже время безумно интересно. Да-да, я думаю это подходящее слово: интересно. Нет, не страшно, а волнительно интересно. Хотелось узнать, смогу ли я справиться со всем этим, как я вообще отреагирую на всё происходящее? Меня переполняли эмоции, я понял, что нестерпимо хочу этого, хочу стать рабом для моей Госпожи.

Моё волнение нарастало. Я пытался глубоко дышать, но всё равно чувствовал, как ускорилось биение моего сердца. Если честно, с таким в своей жизни я ещё не сталкивался. Можно сказать, я буду на сцене, как актёр театра во время выступления. Когда я учился в университете у нас был предмет по ораторскому мастерству в курс которого входили и выступления на сцене. Но одно дело выступать перед зрителями в деловом костюме, и единственно что тебя сдавливает, то это туго завязанный галстук и при этом о чём-то рассказывать, а совсем другое стоять перед ними с голой задницей и развлекать их, при этом быть связанным и ловить на себе их жаждущие твоей плоти взгляды.

Я глубоко вздохнул и взглянул на свои дрожащие руки. Я представил, что на меня будут таращиться с десяток пар глаз, которые будут видеть меня абсолютно голого, до мельчайших деталей. Я помню, что в детстве мне иногда снились кошмарные сны, где я почему-то оказывался голым посреди класса и все начинали показывать на меня пальцами и смеяться, разинув полностью рот, хватаясь за животы, плача от распирающего смеха. Тогда я был готов провалиться сквозь землю от нахлынувшего стыда. Я просыпался в холодном поту и радовался, что это был всего лишь сон, который останется у меня лишь в туманных воспоминаниях. Всего лишь сон. А сейчас пере до мной действительность, но интересная, пугающая и возбуждающая. Я начал ловить себя на мысли, что это может быть даже возбуждающим. Я почувствовал, как к моему члену начала приливать кровь. В моей голове завертелись будоражащие сцены: Долорес своими ловкими руками связывает меня, пожирает своим похотливым взглядом, наказывает меня за моё непослушание.

У меня затряслись руки. Я почувствовал, что действительно начал возбуждаться не на шутку. Рано! Слишком рано! Надо отвлечься от таких мыслей. Я почувствовал, как мои ладони вспотели. Надо подумать о чём-нибудь простом, обыденном, скучном. Ну вот, например, вчера я уже сдал все анализы и даже почему-то волновался, когда ждал результаты, но они оказались хорошие и я к вечеру уже получил заветные штампы в бумагах, а ещё я написал записку себе. Написал себе свои же мысли насчёт Долорес, попытался разобраться в себе, что же она сделала со мной? Не получилось, я запутался, но мне кажется, что я скоро найду ответ на свои вопросы.

Я посмотрел на часы, пора. Я позвонил Долорес. В трубке замурлыкал её голос:

– Стэнли, рада тебя слышать. Приезжай к нашему офису. Жду тебя через час. Надеюсь, ты сегодня вечером будешь во все оружии.

Она положила трубку, а я ещё с минуту сидел и слушал гудки.

***

Я нервничал и стоял у двери своей новой работы, никак не мог постучать. Вдруг вышла Долорес. Я неуклюже отступил от двери, чуть не упав от неожиданности, а мой взгляд тут же приковался к ней. Она была великолепна: на ней был приталенный серый плащ, который опоясывал тоненький поясок вокруг её талии, широкополая шляпа и чёрные очки, которые были настолько большие, что скрывали чуть ли не пол лица. А губы были накрашены неприлично яркой красной помадой. Она была словно роковая женщина из старых голливудских фильмов шестидесятых годов, женщиной, которая застрелила своего мужа-мудака, который ей изменял со своей секретаршей и теперь она бросается в немыслимое, полное приключений и опасностей путешествие, чтобы уйти от ФБР, которое уже мчится за ней на всех парах.

Долорес сняла очки и недовольно фыркнув положила их в сумочку. Её хитрые глаза стрельнули в мою сторону.

– Малыш, ты почему на пороге стоишь? – она улыбнулась, взглянув на меня, – ты почему не заходишь? Стесняешься?

– Да я э-э-э… только подошёл, секунду назад…и… – начал я неуверенно оправдываться, бубня что-то себе под нос. Я думал, что сейчас покроюсь багровым цветом. Ничего более дельного на ум не пришло, и я выглядел по-дурацки.

– Постой тогда со мной здесь. Составь мне компанию, пока я покурю, – она достала пачку сигарет и выдала мне зажигалку, – огоньку даме!

Её голос прозвучал громко и строго. Я чиркнул зажигалкой. Вырвались искры и маленький, голубой огонёчек задрожал в моих руках. Долорес сделала затяжку и огонь перекинулся на сигарету. Она закрыла глаза и втянула в себя воздух. Затем выдохнула сладко пахнущий дым.

Яблоко. Пахло яблоком.

Она сделала ещё затяжку, прикрыв глаза.

– Мне кажется, что курение успокаивает, но скорее всего это не так, – начала Долорес, – иллюзия, самообман, но такой пленительный, что все разумные доводы разрушаются, не успев как следует навредить этой привычке. А-ха-ха. А ты, малыш, куришь?

– Нет, я пробовал как то, когда только поступил в университет, но мне не понравилось. Я кашлял потом полдня. Мне показалось, что это не моё.

– А-ха-ха-ха! – Закатилась смехом Долорес, – и больше не захотелось? Прям ни разу? И ни капельки? Хоть чуть-чуть? Самую малость?

– Ни капельки. Мне одного хватило. Я думал тогда, что оставлю свои лёгкие на асфальте.

– Ну значит ещё не пришло время, жизнь всех заставляет закурить, – тихо произнесла она, внимательно разглядывая тлеющую в руках сигарету.

– Надеюсь, меня не заставит…

– А я в тайне от родителей курила ещё со школы, – Долорес сделала глубокий вдох так, что сигарета чуть не вспыхнула и медленно выдохнув ещё один столп дыма продолжила: – и с тех пор никак не могу избавиться от этой иллюзии спокойствия и контроля. Все вокруг, с каждого утюга ноют о вредности этой дряни, даже на пачке стали какие-то ужасы рисовать, а я всё равно не могу отказаться. Ухватилась за эту иллюзию двумя руками и держусь. Даже не руками, а лёгкими. Вдыхаю эту гадость и успокаиваюсь. Какой приятный самообман. Только я сожалею, что знаю, что это самообман. Лучше бы не знала. Жила бы себе счастливой дурочкой. А-ха-ха, в розовом дыме самообмана.

Она закатила глаза и тяжело, сокрушительно вздохнув, продолжила:

– Но кроме этой дряни я люблю вино. Я совсем не домашняя девочка. Курильщица, алкоголичка и та, которая ещё может по сладкой попке надавать. Кто такую замуж возьмёт? Любой мужик только испугается. Всем нужна покорная дурочка, которая будет просто сосать член и не задавать глупых вопросов. А я их задаю, правда сама себе.

Она улыбнулась, до конца не докурив, выкинула сигарету, взглянула на меня строгим, повелевающим взглядом и сказала:

– Не надоело слушать мой маразм? М? А-ха-ха! Не отвечай! – она с улыбкой посмотрела на меня. Я хотел что-то ответить ей, но не находил подходящих слов.

–Ну, малыш, идём за мной, – после недолгого молчания, продолжила Долорес, –вечеринка будет не здесь, а у кое-какого человека, думаю ты его сразу узнаешь. Сегодня я буду твоим водителем: путь не близкий, поэтому мы поедем. И что ты стоишь? Помоги своей Госпоже донести сумку до моей машины.

Она передала мне в руки увесистую сумку, и мы пошли на парковку до автомобиля Долорес.

– Малыш мой, сегодня у тебя очень ответственный день, можно сказать день посвящения. От него будет зависеть твоё будущее у нас и поэтому я жду от тебя хорошего поведения, ты должен быть послушной лапочкой. Сегодня, как я и говорила, я буду тебя связывать. Ты если почувствуешь неестественную боль или ещё что-то непонятное для тебя – говори мне. Я хочу показать искусство, а не муки боли. Понял меня, малыш? – спросила меня Долорес, затем она резко остановилась и начала внимательно изучать меня своим взглядом.

– Да, Госпожа.

– Вот и умничка.

Она потрепала меня за щеку, как какого-нибудь малыша, который ещё совсем ничего не понимает и резко развернувшись ко мне пошла дальше в сторону своей машины. Я взволнованный и покрасневший потащился за ней.

***

Уже через минут двадцать мы были на месте: перед нами возвышался огромный загородный дом. Он был настолько огромным и роскошным, что больше походил на виллу какой-нибудь голливудской суперзвезды. Я присвистнул, окидывая его взглядом и оценивая исполинские размеры. Наверняка здесь живут очень богатые люди. Неприлично богатые. В таком доме, наверное, легко заблудиться, не имея карты среди его длинных коридоров и огромных комнат.

– Кто же в таком доме живёт? – Спросил я.

– Скоро узнаешь, малыш. Кажется, мы приехали первыми, будет время хорошенько подготовиться, – улыбаясь, сказала Долорес, осматривая пустые парковочные места перед домом.

Мы подошли к двери, я постучал. Дверь вскоре открылась и в проёме показалась тощая, длинная фигура, голова которой почти упиралась в дверной косяк.

– Мистер Брамс! – Вскрикнула Долорес, – как я рада тебя видеть.

– Госпожа Долорес! Вам всегда рады в этом доме. – Сказал Брамс и еда заметно сделал поклон Долорес, а она схватила его руку и горячо пожала, видимо они частенько виделись.

– Я сегодня не одна. Со мной мой малыш Стэнли. Он будет помогать мне сегодня. – Она снова потрепала меня за щеку, – Малыш, это дворецкий, Мистер Брамс.

– Приветствую вас, – обратился дворецкий ко мне.

– Здравствуйте, мистер Брамс, – ответил я ему.

Дворецкий представлял из себя просто какого-то исполина, наверное, больше двух метров ростом, тощего, как палка, с таким же тонким, чопорным лицом и тоненькими пальцами рук, с задранным к верху носом и впалыми, тёмными глазами. Настоящий герой из мультфильмов Тима Бёртона. Мне показалось, что дворецкий на меня посмотрел так снисходительно как будто я не человек, а собака какая-то с улицы, которая сейчас замажет ковры в прихожей грязью с лап и лучше бы мне остаться за порогом, но так как я был с хозяйкой он не сможет меня прогнать и в душе очень сокрушался от этого факта. .

– Вы первые, кто пока сегодня прибыл, поэтому я вас сразу провожу до комнаты, где вы сможете приготовиться к вечеру. Идёмте за мной. – Сказал нам Брамс и забрав у нас верхнюю одежду отвел нас в просторную комнату для гостей.

– Раздевайся! – Скомандовала Долорес. Я разделся до трусов.

– О-о-о, нет-нет-нет, малыш мой, полностью, – улыбаясь, сказала Госпожа, усевшись на кресло, обитое тёмно-красным шёлком и накинув ногу на ногу, как героиня Шерон Стоун в фильме «Основной инстинкт» и стала наблюдать за мной. Долорес немного наклонила подбородок вниз так, что её взгляд превратился во взгляд заигрывающего хищника, который готовиться вот-вот напасть на свою обречённую жертву.

Я почувствовал, что покраснел, но повиновался. И вот я стою абсолютно голый перед невероятно красивой женщиной. Я почувствовал, как мой член оживился. Долорес заметила это, игриво улыбнулась, встала с кресла и подойдя ко мне схватила мой член ладонью, сильно сжала его в своих пальчиках. Мой орган было уже не остановить – он пульсировал, наполняясь кровью и молниеносно встал. Как же мне понадобилось мало времени возбудиться. Долорес словно волшебница! У неё не было волшебной палочки и заклинания, чтобы возбудить меня, но какая-то сила была в ней, что они и не были нужны. Долорес провела язычком по своей верхней губе. Как же сладко она это делала. В этот момент хотелось стонать.

– Мой малыш умничка! – Радостно сказала Долорес и что-то надела на мой член, – Не пугайся и не красней, не надо ничего стесняться. А это эрекционное кольцо, что бы твой прекрасный орган сегодня весь вечер радовал меня и гостей. А то ты возбудишься у меня, что невмоготу станет и кончишь раньше времени. И все мы расстроимся.

Затем Долорес сама начала переодеваться. Я смотрел за всеми её движениями. Какими же они были сексуальными, манящими, каждый изгиб её тела, словно манил к себе, я чувствовал, что сейчас захлебнусь слюной. Эта женщина заслуживает того, чтобы быть моей Госпожой. Нет-нет, не так. Я заслуживаю быть у её ног. Я хочу ей повиноваться, хочу, чтобы она владела мной, хочу быть её малышом.

Она разделась до гола. Долорес совсем не стеснялась моего присутствия, как будто меня здесь и не было. Затем она начала одевать на себя одежду, состоявшую только из одних кожаных ремешков. Вместо трусиков её попу и киску прикрывал один из таких ремешков. Она его немного подтянула и стали видны её половые губки. Затем она попросила застегнуть несколько ремешков у неё на спине. Я трясущимися от возбуждения руками выполнил её просьбу.

Переодевшись, она взяла несколько связок верёвок и сказала:

– Малыш мой ты готов? Хотя почему я спрашиваю? Твой член всё говорит за тебя.

Она еле видно улыбнулась, подняв только уголки губ.

– Готов.

– А-ха-ха, – нежно посмеялась она, – по твоему члену я вижу, что ты, если не колечко, был бы уже не готов.

– Просто вы очень красивая, Госпожа Долорес, – не удержался я, чтобы не сделать ей комплимент, – и…я…сложно себя контролировать…

– Спасибо, малыш. Ты учишься делать комплименты? Умничка, – Долорес, кажется, была очень довольна.

– Так, последние приготовления и штрихи, – сказала Долорес и одела на меня ошейник.

Она оценивающе посмотрела на меня. Её глаза пылали, горели, буквально чувствовался жар её страсти:

– Великолепно. Мне очень нравится. Малыш, помни – беспрекословное подчинение твоя основная задача. И не молчи, если что-то будет не так – начнёшь задыхаться или если что-то очень сильно будет затекать. Мы же хотим получить только удовольствие. Соприкоснуться с прекрасным.

– Да, Госпожа.

Долорес широко улыбнулась:

– А теперь идём, все, наверное, уже собрались, пока мы здесь с тобой собирались.

Мы вышли в главный зал. Там действительно уже было с дюжину человек. Были и мужчины, и женщины, некоторые скрывали свои лица под масками и только. Больше на них ничего не было.

Верхов было, как я понял, всего трое: две женщины и мужчина. Остальные были в Теме рабами и прислуживали своим Господам.

– О-о-о, наша любимая Долорес! – Вскрикнул довольно мужчина. Он представлял из себя довольно тучного, но с широкими плечами и мощными волосатыми предплечьями человека. Когда он улыбался то были видны его идеально ровные и белоснежные зубы. Видимо, что у него хватало денег на дорогого дантиста.

– Как же я тебя рад видеть! – Продолжал радоваться мужчина.

После этих слов он мелкими, но быстрыми шагами, разбрызгивая шампанское из бокала, подошёл к Долорес и обнял её. Снова её обнимает кто-то другой, снова это не я.

– Дорогая наша! – Обрадовались появлению Госпожи и женщины, поцеловав Долорес в обе щеки.

– Любимые мои, как я рада, что мы сегодня здесь собрались! – Искренне радовалась и Долорес. – А где эти шалунишки, наши «федералы», Майк и Стэн?

– Они, как всегда, – махнул недовольно рукой мужчина, – сказали, что какого-то маньяка схватили полицейские и им срочно надо разбираться с материалами дела. Как будто это подождать не может. Не понимаю я этих ребят. На такое мероприятие не прийти. Работа работой, а отдыхать всё-таки надо.

Он недовольно цокнул языком и закатил глаза. Он мне кого-то напоминал. Это был очень известный человек, но я никак не мог вспомнить, где же я его видел? Может это известный актёр или может бизнесмен? Чёрт бы его побрал, никак не могу вспомнить!

– Ох-х-х, какие деловые наши шалунишки! – Сделала расстроившееся лицо Долорес. – А ты Стив, не злись на них. Тебе не идёт злое лицо.

Стив Бланш – точно! Да это же наш мэр! Вот откуда его рожа мне показалась знакомой. Я его видел по новостям. Он как-то связан с коррупционным скандалом и ещё какими-то махинациями.

– А кто это с тобой, Долорес? – Спросили заинтересованно женщины.

– Это, моя новая игрушка, мой малыш! – Гордо сказала Госпожа, – А ну, на колени!

Я округлил глаза. Не ожидал таких резких команд от неё. Я явно ещё не был погружён со все мелочи Темы.

– На колени! – Повторила Долорес и дернула за поводок. Шок первой секунды прошёл, и я опустился на колени.

– Умничка, малыш!

– Какой он у тебя симпатичный и орган что надо, – захихикали женщины, – где ты такого себе малыша отыскала?

– А-ха-ха-ха, вы не поверите! Сам пришёл, мне не пришлось ничего делать. Сегодня я Вам кое-что покажу на нём.

– О-о, ты всегда нам показываешь что-то интересненькое! – Заинтересованно начал мэр, – Что на этот раз?

– Стив, немного терпения. Давайте сначала немного выпьем. Совсем чуть-чуть. За то, что мы здесь снова собрались. За нас и наше искусство.

– Рабы! – Крикнула одна из женщин: – Обслужите Господ.

Рабы сразу засуетились и начали подавать напитки. Я продолжал стоять на коленях. Хотел увидеть Гомера, но его почему-то не было. Может он был рабом одного из «шалунов-федералов» и поэтому тоже не появился?

Немного выпив, Стив не унимался:

– Долорес, дорогая! Что ты нам приготовила? Я в предвкушении! Что ты сделаешь со своим «малышом»?

Он чуть ли не прыгал как ребёнок в ожидании классного подарка.

– Стив-Стив, какой же ты неугомонный, – закатив глаза сказала Долорес допивая стакан шампанского.

Как же она это делала. Так элегантно, я даже мог бы сказать сексуально. Она настоящая королева. Я чувствовал, как мой член просто хочет взорваться. Как же я хочу эту женщину. Интересно, а БДСМ предполагает физический контакт: поцелуи и секс?

– Долорес, ну не томи, – начали уговаривать и женщины. Они явно тоже жаждали «хлеба и зрелищ».

– Хорошо, дорогие мои, – сказала моя королева и отставила бокал в сторону, – сегодня я вам покажу древнюю японскую практику ограничения движения – Шибари.

– Я что-то слышала о ней, – сказала одна из женщин, которая была в маске.

– Я читал о такой практике, но боялся попробовать, – сказал Стив, – можно же легко навредить своему рабу!

– Поэтому я взяла с собой сегодня своего малыша и на нём покажу всё, что Вам понадобится, чтобы освоить азы этого прекрасного искусства. Я вижу у кого-то уже слюнки текут от нетерпения. Но попрошу немного терпения. Не всё сразу.

Она достала верёвки, которые взяла с собой, завела мои руки за спину и связала. Как же нежны и властны были её движения. Она была невероятной. Долорес была так рядом со мной и так далека. Я на одном краю пропасти, а она на другом. Как несправедливо распорядилась судьба, что свела нас в таком амплуа. Она Госпожа, а я покорный раб. Но как же мне хотелось вырваться и взять её, овладеть её прекрасным телом. Но тогда уже я точно её потеряю. Я решил ждать. Я раб, но пока что. Она королева и заслуживает короля. Я им стану, я добьюсь признания. А значит и её сердца.

Пока всё моё существо желало Долорес, она продолжала меня связывать.

– Долорес, это что-то восхитительное. Твой малыш просто прекрасен. Молодой лев в оковах! – Пожирая меня глазами, сказала женщина в маске.

– Сирена, моя сладкая. Я знала, что Вам обязательно понравится, – Сказала польщённая Госпожа.

– Как ты это делаешь, Долорес? – Спросил Стив. – У тебя не ручки, а золото. Мне понадобится не один урок, чтобы так профессионально научиться связывать своих рабов.

– Немного упорства и всё получится! Обязательно! – Ответила Долорес.

И вот я полностью обездвижен. Я ощущал себя Спартаком, который как пойманный лев, был поставлен на колени перед господами. Они смотрели на меня так, как будто я на арене Колизея схваченный и порабощённый, а они вершители моей судьбы, которые одним движением своей головы решат, что со мной дальше делать.

– Это самородок, Долорес, – Заметила мой взгляд другая женщина, – Ты посмотри на его глаза. Они в огне. Мои рабы – это, обычная раболепная прислуга, у которой слюни от меня текут, никакой первобытной страсти. А посмотри на малыша. Это не малыш – это настоящая буря. Я вижу, как он хочет вырваться. Вот это страсть. Долорес, ты должна продать его мне! Я не могу…я уже готова кончить только от его взгляда…м-м-м…

– Дорогая моя, я подумаю, – улыбнулась Долорес, – он у меня пока ещё на воспитании, так что, если только позже. Может завтра? А-ха-ха.

– А он у тебя какой ориентации? – Спросил заинтересованно Стив.

«Ах ты старый извращенец! Не смей выкупать меня! Я не гей!»  Кричал я в сердцах. «Какой оказывается у нас мэр. Днём решает, где построить дороги, на что выделить деньги и жмёт руку старикам, обещая доступную среду, а по ночам участвует в таких вот вечеринках!»

– Успокойся, дорогуша. Ему нравятся только девочки. – Сказала Долорес, заметив мой недовольный взгляд и хитро улыбнулась мне.

– Эх, жаль-жаль. Почему так сложно найти хотя бы би?

«Я тебе, блин, дам! Жаль ему. Не смей даже думать об этом! Я в голове хотел ему треснуть.»

– А теперь выпьем! – Крикнула Долорес и все в едином порыве подняли свои бокалы.

Когда-нибудь я подниму свой бокал с моей королевой. Ты будешь моей! Я смогу быть рядом с тобой всё время. Прижимать твоё тело к себе. Слышать, как бьётся твоё сердце. Как вздымается твоя грудь. Я не знаю, сколько на это уйдёт времени, но я ни за что не отступлю.

Когда все выпили Стив хитрыми взглядом обвёл собравшихся и загадочно произнёс:

– А сейчас мы с вами сыграем в игру!

Глава 5. Урок №1. Искусство Шибари

2010 год. 1 ноября. (Записи в дневнике неразборчивы, видно, что было сильное волнение)

Она уже ждала меня. Хотя я и пришёл во время, но чувствовал, как будто опоздал, как будто уже провинился и меня ждёт неминуемое наказание. Я нервно сглотнул.       Комната для нашего урока была окутана приглушённым светом, а причудливые тени, отбрасываемые от свечей на тёмно-багровые стены, создавали атмосферу чего-то очень личного и интимного, атмосферу того, что должно навсегда оставаться в этих стенах, между теми, кто сейчас внутри, остаться тайной для нас двоих.

Долорес стояла посередине комнаты, сложив руки на груди. Как только я вошёл, она бросила на меня голодный, горящий взгляд, словно я жертва, которую затолкали в клетку к хищному зверю, и она сейчас на меня набросится в порыве своей неистовой жажды и разорвёт на куски. Она была вся в предвкушении, я видел как вздымалась её грудь, как чувственны были её губы, застывшие в хитрой улыбке, буквально слышал, как бьётся её сердце.

Я почувствовал, как мои руки немного задрожали, а сердцебиение резко ускорилось, застучало в висках. Я не сомневался, что она всё это видела и чувствовала, ей это давалось несомненно лучше, чем мне. Я для неё сейчас был как открытая книга. Все мои чувства были сверху, ничем не прикрыты. И она с удовольствием читала эту книгу.

Наконец Долорес тихо сладким голосом промурлыкала:

– Малыш, ты не испугался меня и пришёл впитывать столь прелестные знания! Да что же за чудо.

– Да, моя Госпожа, я здесь.

– Умничка, сегодня я многому тебя научу и покажу, – тихо говорила она, почти шептала, наклонив голову и смотря на меня исподлобья. Её лицо украшала зловещая улыбка, которая еле-еле оголяла её жемчужно-белые зубы.

Затем Долорес упёрлась мне в живот своей коленкой и оттолкнула меня на кровать. Я, подчиняясь её движениям, откинулся назад и почувствовал, как упал на жёсткий матрац. Мой взгляд устремился на мою великолепную Госпожу. Сегодня она была в сером деловом костюме, застёгнутом на одну пуговичку. Под пиджаком скрывалась не рубашка, а одеяние, состоящее полностью из кожаных ремешков с множеством пряжек. Как же я хотел сорвать с неё этот проклятый костюм, насладиться её телом, её кожей, вдохнуть её запах. Её волосы не были забраны и поэтому спадали ей на глаза, прикрывая её хищный взгляд, а затем мягкими волнами струились по плечам.

Долорес уселась на стул рядом, чиркнула зажигалкой и закурила. По комнате начал разноситься фруктовый запах. Пахло яблоком. Долорес внимательно изучала меня, словно что-то пыталась уловить во мне, словно я её подопытный. Я не знаю, что она искала, но по её взгляду я понял, что она осталась довольна своими поисками. Она, не докурив затушила сигарету, тихо спросила:

– Не боишься плёточек, малыш?

– Нет, Госпожа, они же будут в ваших руках.

– А-ха-ха, – рассмеялась она, – подхалим. Ну что же начнём? Не будем тянуть. Я ужасно голодная!

Она откинула голову назад и выдохнула остатки сигаретного дыма.

– Да, начнём, – прошептал я в предвкушении её урока.

– Ты внимательно слушай и впитывай, малыш. У нас сегодня урок практики шибари. Шибари – древнее японское искусство связывания при помощи верёвок. Сейчас будет немного истории.

Она стала похожа на строгую учительницу.

– Техника связывания или как её по-другому называют: бондажа, восходит к техникам боевого связывания ходзё-дзюцу, возникшем в древней Японии. Однако в качестве эстетико-эротической практики шибари сформировалось только к середине двадцатого века, когда в послевоенной Японии появились театры кабуки, в которых показывали эстетический бондаж. Для постановок, которые в стране восходящего Солнца безумно популярны и сегодня, характерна высочайшая сложность обвязок и театральность действий. Постановки проводят мастера шибари, настоящие профессионалы своего дела, лучшие в мире. Я была на таких постановках. Очень сложно это представить и передать всю чувственность происходящего там. Нужно самому это видеть. Эта глубочайшая культура, красивые тела, эротика, буквально каждой клеточкой своего существа проникаешь в происходящее. Тело начинает покалывать в предвкушении и созерцании. Хочется самой быть на сцене в руках этих мастеров и познавать себя. Это настоящая психология. Через связывание можно многое узнать о себе.

Долорес встала и закурила ещё одну сигарету. Дым от сигарет быстро заполнил комнату. Она взглянула на меня и продолжила:

– Сейчас мир облачился в броню из рамок, ограничений, стресса. Сейчас человеку крайне сложно сбросить с себя всё это, многие так и живут всю жизнь в этом дурацком компромиссе с собой, так и не познав настоящего себя. Думают, вот они, самые настоящие, а ни черта подобного, обманывают себя всю жизнь и умирают в самообмане. Говорят, что раньше, когда мир был чуточку попроще, японские тайю и французские куртизанки знали, как пробить ещё не так сильно окрепшую человеческую броню и одним касанием своих чудесных пальчиков вызвать оргазм или слёзы счастья. Шибари же в правильных руках помогает разрушать человеческий самообман, выпускать настоящее «я». Это не только красиво с визуальной точки зрения, но и раскрывает красоты нашего настоящего «я».

Долорес замолчала и сделала глубокую затяжку и выпустила новый клубок дыма.

– Небольшой исторический экскурс завершён. Надеюсь. тебе не было скучно? А-ха-ха. Как ты думаешь? Я самая красивая учительница в твоей жизни? Только честно!

– Несомненно, моя Госпожа! Вы прекрасны!

– Да ты мой умничка! – Обрадовалась Долорес, – А теперь переходим к интересному. Многие считают, что для шибари надо знать много морских узлов. На самом деле достаточно научиться завязывать пару простых и надежных узлов – большинство схем обвязок устроены так, что веревка держится за счет перегибов и силы трения. Чтобы разобраться в техниках, есть смысл пройти обучение у шибари-мастера – профессионал научит связывать безопасно, покажет, как завязать веревки, чтобы в случае чего быстро развязать их, а не разрезать, а также подскажет хитрости.

Долорес мне подмигнула, ехидно улыбаясь:

– Ты, надеюсь, понимаешь кто здесь мастер такого искусства?

Она громко рассмеялась и продолжила:

– Обычно сеанс шибари состоит из нескольких этапов: фиксации рук и ног, а после прикреплению связанных конечностей к телу – рук к груди или за спиной, ног к груди или кистей к стопам. Продумывая структуру бондажа, учитывай гибкость связываемого человека, твои цели и то, хочет ли связываемый испытывать болевые ощущения. Можно ограничивать подвижность лишь одного участка тела, привязывать партнера к кровати или колонне, а также подвешивать его. Но самое главное при любых сценариях – безопасность для здоровья. Способность контролировать процесс – обязательное условие любой БДСМ-практики. Не приступай к бондажу под сильным действием алкоголя. Это неприемлемо, потому что одно неловкое движение или упущенный момент и можно нанести серьёзную травму. Перед более глубоким изучением шибари также советую освежить знания по физиологии и анатомии – узнать, где вены расположены близко к коже, где находятся лимфо- и нервные узлы. Такие места необходимо беречь от веревок и особенно узлов, которые оказывают сильное точечное воздействие. Также не размещай веревки на особенно нежных участках тела – сосках, гениталиях. Кроме того, при выполнении обвязок не используй затягивающиеся петли, которые при движении могут стянуться на конечностях, способствуя самым разным травмам, в том числе, пережимая кровоснабжение, и не выполняй обхваты веревкой в зоне шеи. И ни в коем случае не подвешивай связанного партнера к гипсокартонному потолку. При малейших признаках дискомфорта связанного партнера освобождай его, чтобы не допустить травм. Важно: если ты видишь на веревке дефект или износ, не используй ее или разрезай в этом месте. Для обучения шибари можно обойтись и одной длинной веревкой, но для лучших результатов необходимо собрать начальный комплект из пяти мотков по примерно восемь метров. Позже мы будем готовы перейти к подвесам или фиксации и к посторонним предметам. У тебя есть смысл иметь в запасе семь, а то и девять веревок. Главное требование к веревкам – они должны быть мягкими и из натуральных волокон, синтетические растягиваются и быстро теряют форму. Если же ты жмот и будешь использовать обычные джутовые веревки, их можно обработать для мягкости: поварить в чистой воде 10-15 минут, высушить, растянуть, слегка обжечь и промаслить. Так получится веревка, значительно улучшившая свои свойства и не потерявшая прочности и эстетичного вида.

Долорес затушила сигарету, залезла на меня сверху и упёрлась в грудь руками. Начала ёрзать на моём члене. У меня свело дыхание. Она знала, как можно произвести эффект. Моя Госпожа была так близко ко мне, я чувствовал, как она ногами сжимает меня, по её телу шли буквально судороги. Она закатила глаза и продолжила:

– Базовые элементы шибари – обвязка рук, ног, груди и фиксация всего тела. Лучше начинать с чего-то простого, используя руководства или собственную фантазию. В конце концов, шибари это искусство, единственной правильной техники связывания не существует. Когда музыкант пишет музыку, то он не переписывает один и тот же мотив тысячи раз, а каждый раз делает что-то новое. Так же и здесь: есть какая-то основная база, но в конечный результат должен быть всегда разным. Ты в момент связывания занимаешься искусством, а оно не может быть всегда одинаковым, это твои чувства, твои эмоции, это твой мир. Нам дана свобода творить и поэтому мы должны пользоваться этим.

Долорес ненадолго остановилась, её бёдра подрагивали. Она тяжело дышала. Затем посмотрела на меня:

– Ты там не скучай, малыш. Ты должен всё это знать. Ещё немного и мы перейдём к практике.

Она наклонилась ко мне так, что я чувствовал её жаркое дыхание. Она втянула воздух носом:

– Ты вкусно пахнешь, мой малыш.

– Спасибо, Госпожа.

Долорес выпрямилась и продолжила:

– После сеанса шибари веревку при необходимости нужно просушить и убрать в закрытое, проветриваемое помещение – повесить собранную большими кольцами и периодически проворачивать, чтобы не запоминался излом. Для избавления от микробов ее можно слегка обжечь (джутовую) или прогреть в духовке на низкой температуре (шелковую). Стирать веревку – только в случае крайней необходимости. Если ты чувствуешь, что веревка стала сухой, то можно вновь смазать ее маслом. Однако если ты будешь связывать часто и по обнаженному телу, то умасливать веревку вам вряд ли придется – кожа по всему телу выделяет понемногу жиров. А если ты будешь пользоваться веревкой вдвоем с постоянным партнером, то ее нет смысла обеззараживать каждый раз. Если же будешь собираться на урок или групповой сеанс, где веревки общие, и планируешь раздеваться, есть смысл прихватить собственный комплект.

Долорес замолчала. Потом посмотрела на меня строгим взглядом:

– Понятно?

Я с трудом сглотнул слюну:

– Да, Госпожа.

– Хорошо, малыш.

Она встала с меня и взяв верёвки, связала мои руки в районе запястий замысловатым узлом.

– Что чувствуешь, малыш?

– Я пока не понимаю…я…я не понимаю себя…

– Главное не бойся. А ещё не надо стыдиться. Стыд – это одно из тех ограничений, наравне с чувством вины, которое не даёт нам по-настоящему быть собой. Что постыдного в том, что ты не хочешь в постели просто обычного секса? Ты не должен стыдиться своих желаний и того, что хочешь быть по-настоящему открыт себе и своему партнёру. Если ты сможешь победить своё чувство стыда, то ты получишь настоящее облегчение, свободу. Твоё тело станет свободным и тебе легче будет наладить любой контакт. Это работает не только в постели, но и в обычной жизни. Когда уйдёт стыд – придёт уверенность, которая откроет многие двери у тебя на пути. Многие так и не добиваются успеха, потому что ограничивают себя стыдом за себя. Так и живут, зажатыми в себе. А для тех, кто смог это побороть нет ничего невозможного. Это ли не настоящая свобода?

Я внимательно слушал Долорес. Она говорила всё верно. Чувство вины и стыда часто останавливало меня. Не давало мне идти дальше, и я застревал на месте. Если бы не оно, то многое в моей жизни могло сложиться по-другому, множество путей я обрезал сам себе этой виной, которая появилась не пойми откуда, этим стыдом перед возможной неудачей.

Долорес внимательно изучала меня, всматривалась, наблюдала за моей реакцией.

– Мы должны выбить из тебя всё то, что общество вложило в тебя не для твоего блага, а только для того, чтобы ему было удобно, что бы ты был серой мышкой. Малыш мой…

Долорес замолчала. В комнате было тихо. Было слышно только как тихонечко потрескивает огонь. И ещё кое-что…. Было слышно ак бились наши сердца.

Тук-тук-тук.

Долорес через секунду словно очнулась от мимолётного сна. Она включила музыку. Тихую, спокойную и плёточкой несколько раз прошлась по моей спине:

– Это нужно для того, чтобы твои мышцы и кожа привыкли к прикосновениям. Что бы ты не боялся и доверял. Был спокоен.

Затем Долорес зажгла несколько ароматических веточек и в воздухе начали витали приятные запахи, которые перебили запах от дыма сигарет. Атмосфера в комнате говорила о том, что нечего бояться, нечего стыдиться, нечего винить себя, надо расслабиться, уйти в бессознательное, погрузиться в себя.

Долорес завязала мне глаза шёлковой повязкой и тихо прошептала мне на ухо, что бы не нарушать воцарившейся атмосферы:

– Лишившись возможности видеть твои тактильные ощущения возрастут в сотни раз.

По мне пробежали мурашки. Я вздрогнул, когда почувствовал на своём теле шероховатые верёвки. Долорес была права: перестав видеть моё тело стало впитывать в себя каждое прикосновение. Я моё сердце начало биться быстрее.

– Расслабься, малыш, расслабься, – шептала Долорес накладывая петли мне на грудь.

Становится труднее дышать. Но больше не страшно. Я чувствую, как всё большее количество хитроумных узлов покрывают моё тело, больше не давая мне возможности двигаться.

У меня были закрыты глаза повязкой, но я чувствовал так, словно видел, настолько чувствительной стала моя кожа.

Через некоторое время я понял, что моё тело полностью зафиксировано. Грудь подана вперёд, а руки отведены назад. Немного болели плечи, а кончики пальцев на руках щекотало. Но мне было так хорошо, так спокойно, я тянул воздух носом и мне он казался настолько опьяняющим, словно это было вино.

– Твоё связанное тело невероятно, – шептала Долорес, – ты словно Спартак в оковах. Но это не тюремные оковы, это оковы, которые должны помочь тебе сбросить настоящие. Стыд, вину, застенчивость. Они как пиявки, только не те, которые сосут твою кровь, а те, которые высасывают из тебя жизнь. Как жаль, что ты не можешь любоваться сейчас собой.

Но мне было уже достаточно и её слов. Я сделал глубокий вздох. Я перерождаюсь.

Глава 6. Где Гомер?

2010 год. 16 октября.

Я проснулся только где-то в обед, а может даже и позже. Город уже давно гудел и вовсю старался жить, а я только открыл веки и лениво протёр глаза. Люди могли счесть меня в это утро счастливчиком, ведь я мог позволить себе проснуться так поздно и не лететь на кухню к плите, чтобы поставить чайник и побыстрее сделать себе кофе, чтобы не опоздать на работу. Многим этого действительно хватает для счастья: просто проснуться, полежать, никуда не спешить, понять, что впереди целый день, который можно посвятить себе, в общем спокойно выдохнуть.

Моё «крещение» в Теме прошло успешно. Долорес поблагодарила меня за вчерашний вечер и сказала, что я многим понравился, меня ждёт большое будущее, я показал свой потенциал и из меня можно воспитать отличного тематика.

– Я думаю ты станешь тем человеком, который будет взламывать человеческую психику, добираться до самых потаённых, скрытых желаний и доставать их, показывать клиентам зачем им такая штука, как БДСМ, чего они по настоящему хотят и кто они вообще такие, – говорила она мне после вечеринки и улыбалась, хитро прищурив глаза.

Мне было приятно, что на меня возлагаются такие надежды, но с другой стороны меня охватывало беспокойство. Не переоценила ли Долорес меня? Слишком много лестных слов она сказала.

Нет!

Что я несу!

Конечно же не переоценила, ни в коем случае, хватит считать себя никчёмным! Я смогу, я оправдаю каждое её слово. Даже больше. Я ещё смогу её удивить.

Я поймал себя на мысли, что она никак не выходила у меня из головы. Я постоянно думал о ней. О Долорес. Я думал о её голосе, её волосах, мягкой улыбке, когда поднимаются только уголки губ и о её глазах. Я не мог понять, что в них было. Видимо за зеркалом её глаз скрывалась не лёгкая судьба. Она не была обыкновенной девушкой, она обладала завораживающей силой.

***

Тут до меня дошло, что мой член побаливает от эрекционного кольца, которое на меня вчера надела Долорес. Ну и страшная же штука. Я после того, как Долорес сняла его с моего члена кончил так, как будто я несколько лет воздерживался при этом смотря порно-журналы и ходя в стриптиз-клубы. Я думал, что из меня вышло всё, до последней капли. После того, как я закончил я сразу же почувствовал себя как будто из меня высосали все соки. Член пульсировал, а его головка готова была разорваться. В тот момент у меня закружилась голова, а всё тело покрылось холодным потом. Было такое ощущение, что член больше никогда не встанет. Но Долорес, подмигнув мне, схватила ещё пульсирующий член в руки и на ушко прошептала:

– Какой же у тебя красивый член и так замечательно кончает…

И страстно укусила меня за мочку уха. Мой член тут же налился кровью и стал пульсировать ещё сильнее.

***

Я лежал с закрытыми глазами. Пытался воспроизвести в памяти мягкие, но уверенные прикосновения рук Долорес. Я чувствовал, как моё сердце забилось быстрее. Как же хочется поцеловать её ладони, её запястья, добраться губами до её шей. Моё дыхание стало тяжёлым, на лбу проступил пот. Мысли и радовали меня и огорчали. Были чертовски приятно думать о ней, но… как же много этих грёбаных «но» …почему я их боюсь?

«Но»

Такой коротенький звук, а сколько же дерьма он может за собой скрывать, причём на самом деле такого глупого и несущественного!

Никаких «но».

***

Я сумел подняться с кровати только минут через двадцать и лениво дойдя до ванной умыться.

У нормальных людей был в это время обед, а я только завтракал. А почему я решил, что это они нормальные? Если вдуматься, то надо быть самым настоящим безумцем, чтобы каждый день вставать в шесть утра, проделывать одно и то же изо дня в день, одно и тоже, одно и то же! Годами! Кажется безумец как раз-таки совсем не я. Если мир окончательно сойдёт с ума, то безумство будет считаться нормальным. Поэтому может просто все вокруг безумцы, а я самый нормальный?

Значит я в общем то занимался самыми обычными делами. Но я чувствовал, что после вчерашнего я больше не обычный человек. Тема что-то поменяла внутри меня. Я наконец то попытался понять себя, залезть в себя поглубже, словно на старый, заброшенный и запылившейся чердак и начал копаться в нём. Сколько же ненужной чуши в нём было: чужие мнения, предубеждения, множество рамок и самое главное: страха. Когда я успел в свою голову натаскать всего этого говна? Почему я годами с такой бережностью всё это хранил в себе, словно это моё, словно это настоящий я? А я уже давно и позабыл какой я настоящий! Я сделал из себя удобного для общества манекена, который своё мировоззрение накрыл полотном, словно старое зеркало и заставил чужими мнениями и мыслями. Я начал стыдиться настоящего себя выпячиваю ненастоящего Стэна с чужим мнением, чужим вкусом и чужими эмоциями. Прежде чем я по-настоящему погружусь в Тему, я должен избавиться от всего этого у себя в голове. Сделать генеральную уборку. Хорошенько прибраться у себя на чердаке. Кажется, для этого придётся хорошенько потрудиться. И это не будет быстрым процессом, но главное – это начать, не бросать это дело и бесконечно не откладывать на завтра, до понедельника, до первого числа, до нового года.

Самое страшное, это когда начинаешь думать, что у тебя есть «завтра», а на самом деле всё ещё надо было сделать вчера. «Завтра» такая приятная штука. Назначил все свои важные дела, всё о чём мечтаешь «на завтра» и тебе хорошо. Ты в своём маленьком дерьмовом мирке под названием «зона комфорта». Наступает следующий день и снова всё повторяется. Волшебное «завтра» снова переносит лучшего тебя на потом, мечты остаются мечтами, «комфорт» остаётся на месте, всё хорошо. Но это самообман. Как просрать свою жизнь и заставить себя в конце концов себя же, который годами говорил волшебное слово «завтра» ненавидеть.

Главное с чего-то начать? От чего мне надо избавиться сегодня же?

Я подошёл к шкафу и открыл дверь. Ну и дерьмо же я ношу. Всё это отправляется в мусорный ящик. С первых же полученных денег куплю себе то, в чём я действительно хочу ходить.

А что ещё? Что я могу поменять в себе уже сегодня?

Стыд!

Я ни перед кем не должен стыдиться, я не должен стыдиться ни себя, ни чем я занимаюсь!

Я должен побороть в себя это дурацкое чувство. Откуда оно вообще у меня появилось? Почему я вообще должен стыдиться себя?

Я взглянул на себя в зеркало. Если я хочу, чтобы Долорес была моей, что бы я был уверен в себе, что бы Тема раскрывала меня, я должен забыть чушь под названием «стыд».

***

Сегодня вечером надо будет ехать к Долорес.

А пока надо найти одного говнюка. Гомер так и не появился на вечеринке. Он должен был быть в дополнительной обслуге вечера, но так и не пришёл. Долорес попросила меня найти его и прийти сегодня вместе с ним. Похоже его ждёт основательная трёпка. Как можно так безответственно отнестись к работе, которую сам так нахваливал? Иногда в его голове происходят мыслительные процессы, которые я не в состоянии объяснить, да и не только я не смог бы их объяснить, мне кажется и Гомер бы с этим не справился бы. Мистер парадокс.

Я набрал Гомеру. Телефон отключен. Я услышал только монотонный машинный голос:

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны обслуживания сети»

Я совсем не могу понять этого человека. Как можно привести друга в Тему, буквально засунуть меня в какое-то безумие, где я возможно по-настоящему найду и пойму себя, и пропасть?

Нажрался что ли? Ничего не остаётся и придётся ехать к нему домой. Так не хочется искать его. Если он мне попадётся – ему конец. Сам говорил о поезде с конечной станцией «Удача» и что же? Решил спрыгнуть с него? Испугался, что никогда по-настоящему не сможет доехать до этой станции? Нет-нет-нет, это просто настолько глупо, что просто так просто не может быть. Надеюсь, он не попал в какую-нибудь историю. Ну о чём же это я? Это же Гомер, конечно же оно куда-то уже вляпался. Надеюсь, он живой и не за решёткой.

***

Я вышел на улицу. Моросил отвратительный, мерзкий дождь. Ну как всегда! Здесь ничего нового. Я поднял ворот джинсовой куртки, втянул голову поглубже, спрятал руки в карманы и быстрыми шагами пошёл до метро.

Бр-р-р…

Ветер дул мне в спину, словно подгонял: быстрее! Быстрее!

Ещё час трясучки в переполненном метро, где все уткнулись в свои телефоны, словно не замечали, что вокруг твориться, и уже был рядом с домом Гомера. Жил Гомер с недавних пор в хорошем районе, в высоченном небоскрёбе с апартаментами. Пока поднимешься до его квартиры – успеешь состариться. Зачем он так высоко забрался? Возомнил себя птицей высокого полёта?

Я вошёл в этот дворец роскоши и безвкусицы. Куда он смотрел, когда снял квартиру здесь?

Меня встретил консьерж. Весь лоснящейся и с натянутой противненькой улыбочкой. Он был похож на администратора из какой-нибудь гостиницы. Грёбаный манекен – настолько он был искусственный и пластмассовый. Как будто передо мной стоял не человек, а рекламный плакат.

– Добрый день. Вы желаете кого-то посетить, сэр? – Спросил он меня, глядя немигающими холодными глазами.

«Ну и мерзкий же тип! Как жаба какая-то.» Подумал я про себя.

– К Гомеру Симпсону, знаешь такого? – Усмехнулся я, натянув такую же искусственную холодную улыбку, разглядывая шикарную обстановку. Да-а-а, здесь явно не живут люди, которые работают обычными менеджерами или работяги с заводов. Здесь обитают важные птицы. Хотя большинство их них просто павлины, которые и летать то не умеют, только мерзко кричат.

– Очень смешно, сэр, – консьерж после моей дурацкой усмешки был явно раздражён, но всё равно не убирал улыбку с лица. Где же его так надрессировали то? Муштра у него была то, что надо. Его может тренировали палками в какой-нибудь специальной школе для мальчиков, где злые тётки били его линейкой по пальцам за любой косой взгляд. Консьерж продолжил:

– Мистер Крис Коллинз у себя. Если, конечно, именно ОН вам нужен.

– Вот и отлично, ОН таки мне и нужен. Я его друг и хочу навестить его по очень важному делу. Он может скоро перестать у вас арендовать площадь…– тихо добавил я.

– Я сейчас ему наберу и уточню, сэр, желает ли он вас принять. Поэтому ожидайте здесь. Как вас представить мистеру Коллинзу?

– Просто Стэнли, – раздражённо бросил я в ответ. Какой птицей Крис себя здесь возомнил! Теперь сам мистер Коллинз. Я представил наглую физиономию Гомера в пиджаке и галстуке и мне почему-то стало смешно.

В это время консьерж набрал номер и позвонил. Гудки. Гудки. Монотонные гудки. Да что б тебя! Никто так трубку и не взял.

– Извините сэр, никто не отвечает. Вам придётся или подождать здесь, или уйти, –сказал этот мерзкий парень, явно в тайне радующийся тому, что я могу остаться ни с чем.

Ну уж нет. Я подошёл к его стойке. Наклонился к нему и серьёзным тоном, пытаясь быть похожим на какого-нибудь упыря из подворотни, грозно прошептал:

– Слышишь, дружочек. Я ищу этого засранца потому, что мне надо притащить его на работу. Поэтому я пройду, а ты мне не мешай. Ладно? Мы договорились с тобой? Или у нас будет какое-нибудь недопонимание? Надеюсь нет?

С лица консьержа пропала улыбка. Он промолчал. «Ну вот и хорошо. Будь хорошим мальчиком» Подумал я и развернувшись, зашагал к лифтам.

– Но… – попытался что-то сказать мне консьерж.

– Так и быть, я тебе оставлю пятёрку на чай за твои заботы! – крикнул я ему, так и не обернувшись.

Раньше бы я так никогда не сделал. Но Тема начала во мне что-то менять. Этот неуверенный в себе двухметровый мальчик начал пропадать, уступая место Стэнли, Стэнли, который уверен в себе, Стэнли, который знает, чего хочет и который добьётся всего чего захочет!

***

Я поднялся на 27 этаж. Прошёл по коридору до двери квартиры «мистера Криса Коллинза». Номер 1212. Хех, «мистер» и Крис – это что-то с чем-то. Мистер Гомер. Придурок он, а не мистер, хоть и мой друг. Надеюсь, он просто дома, спит после того, как вчера где-нибудь надрался. Я просто притащу его и всё решится мирно и спокойно.

Я позвонил. Тишина.

Вот же мудак! Спит что ли до сих пор?

Я зажал кнопку звонка. Слышно было как он срабатывает за дверью, но никто не открывал.

Тогда я решил пнуть дверь ногой.

И, о чудо, она открылась.

– Тебе совсем что ли на всё наплевать, Крис? – Крикнул я и по-хозяйски вошёл в квартиру, ожидая увидеть мертвецки пьяного Гомера. Сейчас он у меня получит. Я быстрыми шагами зашёл в спальню.

Пусто!

Х-м-м. Странно. Он не смог доползти до своей постели?

Да где же его черти носят? Я обыскал все комнаты. Никого. По всей квартире разбросаны вещи, бардак, но это всегда так было у Гомера. Он не очень заботился о чистоте в доме. Я даже в шкаф заглянул. Не знаю, что я там искал. Ну а вдруг?

А как так получилось, что он ушёл и не запер дверь? Если это элитный район, то можно теперь с незапертыми квартирами жить?

Мой взгляд остановился на виде из окна. Я подошёл к нему. Город распростёрся где-то внизу. Ну и высота. Теперь понятно почему Гомер сюда забрался. Ни соседней. Ни лишних глаз. Только великолепный вид с высоты птичьего полёта на город, дома которого выглядели словно игрушечные и уходили вдаль, до самого горизонта и расплывались за его туманом.

Так, ладно. Хватит любоваться. Надо делом заниматься. Я взял телефон и снова набрал Гомера. Может он с ним и я услышу его звонок? Но телефон мистера Коллинза всё ещё был недоступен. Значит будем искать дальше.

«И что же это получается. Мне консьерж наврал, что Гомер дома? Или этот полудурок смог как-то незаметно выскочить?» Думал я, пока осматривался дальше.

Ладно, похоже здесь его нет. Надо искать в другом месте. Я развернулся к выходу.

Но не успел я выйти из квартиры как в дверном проёме появились два амбала в чёрной спецовке, как у полицейских:

– Стоять! – Громко гавкнул один из них.

Этот говнюк-консьерж позвал охрану. Похоже меня ждёт трёпка и парочка дней в полицейском участке. И я не придумал ничего лучшего чем кинуться на них. Повалил. Вскочил и побежал по коридору.

– Стой, мудила! – Закричали здоровяки. Но я уже был у лифта. Хорошо, что я отлично бегаю. Начал судорожно нажимать кнопку. А быки то тоже очень быстрые, несмотря на свои размеры. Я понял, что я лифта не дождусь и каждая, буквально миллисекунда, приближала моё лицо к встрече с их кулаками. Я кинулся дальше по коридору.

Фу-у-у-х. Адреналин подгонял меня. Назад посмотреть не решался и некогда было. Я слышал тяжёлый топот этих бугаев почти рядом со мной, они дышали своим бычьим дыханием мне прямо в затылок. О-о-о! Спасительная надпись на двери «эвакуационный выход». Я буквально прыжком влетел в неё. Побежал по лестнице вниз. Забежал в коридор несколькими этажами ниже.

Тяжёлый топот ботинок пронёсся вниз. Они подумали, что я побежал дальше по лестнице.

Я дёрнул к лифту. Начал буквально бить по кнопке вызова. Лифт приехал почти сразу. Наконец-то повезло. Я быстро добрался до первого этажа. Промчался мимо консьержа, который что-то закричал мне вслед и побежал до метро.

Спустившись в «подземку», я облокотился о колонну в зале ожидания и пытался отдышаться. Как же меня уморила эта пробежка. Я глубоко дышал, мои лёгкие буквально не могли насытиться. Моя грудная клетка вздымалась неестественно высоко. Я почувствовал боль в лёгких. Надо начинать тренироваться, а то к тридцати годам на пару этажей не смогу подняться пешком.

Отдышавшись, я начал прикидывать, где ещё можно найти Гомера. Та-а-а-к, может он где-нибудь у своей очередной девушки? Но он их меняет почти каждую неделю, я многих даже и лицо ни разу не видел. Значит не вариант. А может попробовать поехать в бар, в который мы с ним ходим частенько. Он там иногда цепляет девушек. Возможно, он вчера так и поступил?

Решено, других вариантов нет, так что еду туда, может там удастся узнать что-нибудь.

Ещё через полчаса я ввалился весь мокрый в бар «Артезиан». Ближайшая станция метро была в нескольких кварталах от него, поэтому пришлось прогуляться под дождём.

– Здорово, Стэн! – Крикнул мне бармен: среднего роста, но очень мощного телосложения мужчина, который был больше похож на бегемота. Он всегда ходил в своей уже затёртой и высветившейся бейсболке хоккейного клуба «Вашингтон Кэпиталз», которую буквально надвигал на глаза и в приглушённом свете бара было тяжело рассмотреть его лицо. Ещё его физиономию покрывали густые, рыжие от постоянного курения, усы. Он меня давно знал и любил со мной поболтать, когда клиентов было не очень много и у него было порядком свободного времени. Поэтому он часто замечал меня, как только я появлялся и сразу же здоровался своим прокуренным голосом. – Как погодка?