Читать онлайн Ядовитые земли бесплатно

Глава 1

Венсан целовал Матильду, зарываясь пальцами правой руки в её густые блестящие волосы, левой крепко прижимая к себе. Девушка часто вздыхала, тихонько постанывая от удовольствия. Он прервал поцелуй, чтобы взглянуть ей в глаза, а затем медленно провел языком по её верхней губе. Заставляя сильнее приоткрыть рот, его неугомонный язык угрем скользнул меж зубов девушки, и мужчина приник ещё более глубоким поцелуем, от которого мысли Матильды рассыпались, как порванное жемчужное ожерелье.

С затылка девушки его рука плавно переместилась на грудь и стала нежно мять мягкое полушарие прямо через плотное серое платье, прекрасно сидящее на изящной фигурке хозяйки. Пальцы прощупали затвердевший сосок и легонько сжали. Матильда в сладком томлении, застонала ещё громче, покоряясь накатывающим волнам любовной истомы, полностью отдаваясь незнакомым доселе ощущениям. Все крепче прижимая её к себе, Венсан стал нежно водить губами и языком под подбородком девушки, спускаясь все ниже к шее: там, под тонкой кожей, близко-близко, толчками струилась вожделенная алая жидкость…

− Оставь девчонку в покое, мразь! – хрипловатый голос нарушил очарование момента. Матильда открыла затуманенные страстью глаза, которые тут же расширились от ужаса. Венсан зашипел, как рассерженная кошка. Его прекрасное лицо исказилось, превратившись в уродливую маску с синевато-серыми губами, непомерно длинными верхними клыками, горящими, налитыми кровью глазами и блекло-пепельной кожей. Он прижал Матильду к себе, обхватив одной рукой за талию, другой удерживая за шею. Ногти на руках превратились в длинные черные когти, один из которых покоился прямо на бьющейся, словно птичка в силках, жилке на шее девушки.

Из темноты появилась очень плотная высокая фигура в плаще, с капюшоном на голове, держащая в руке что-то испускавшее мертвенно-зелёный свет. Вампир икнул и попытался растаять во тьме, но человек в плаще резко метнул то, что было в руке прямо ему в лоб. Руки чудовища разжались, глаза скосились к переносице, и он плавно осел грудой тряпья прямо на холодную землю.

Матильда, оглашая окрестности визгом и воем, присущими скорее гиене, нежели такой миловидной девушке, побежала со всех ног по освещенной улице в сторону высокого трехэтажного дома с башенкой.

Победитель подскочил к поверженному чудовищу, дернул рубашку на его впалой серой груди, лизнул массивный золотой перстень с сердоликом и приложил к коже вампира аккурат напротив его иссохшего сердца. Глаза чудовища вновь сфокусировались на противнике и теперь уже вампир завыл дурным голосом: от его груди поднимался жиденький сизый дымок, распространяя вокруг зловоние палёной плоти, смешанное почему-то с еле уловимым ароматом лилий.

− Пэр аурис мортум фэс! – прорычал адепт, – Пэр аурис мортум ветури! Миас фихт!

Вампир рассыпался кучкой пепла.

‒ Вот же твою вечную задницу, да на кол! – голос адепта, по-прежнему хрипловатый, приобрел вполне женственные модуляции, – Опять переборщила с заклинанием!

Отбросив мешающий капюшон с головы, женщина поправила привычным движением волнистые светло-каштановые волосы, мятежно выбившиеся из-под заколки на затылке. Откинув полу черного плаща за спину, она обнажила внушительную, округлую со всех сторон фигуру, пробормотав:

− Главное, чтобы сейчас ветер не подул! – полезла в поясную сумку, достала оттуда маленький блокнот и красивый флакон с духа́ми, безжалостно вылила на дорогу благоухающее розами и пряностями содержимое, вырвала из блокнота листочек и, аккуратно стала сметать им пепел неудачливого вампира во флакон. Подул легкий ветерок: женщина заработала листочком интенсивнее, стараясь собрать как можно больше. Наконец, на месте рассыпавшегося чудовища, на земле осталось лишь серое пыльное пятно.

***

Огромный город-государство Виле́я спал неспокойным сном: в ультрамариновой ночи, напоенной зеленоватым сиянием полной луны то тут, то там раздавался собачий вой, пьяные возгласы, женский смех.

Стража, с дозором обходившая злачные места, сосредоточившиеся по большей части в районе порта, продвигалась по улицам тихо переговариваясь. После войны осталось много опасных существ и артефактов, наводящих ужас на обывателей. Ходили слухи, что не всех темнокожих лордов удалось истребить: некоторые успели бежать, пока другие сражались с армией Кримпса и четырех союзных государств. Только этим можно было объяснить нашествие изменённых на земли победителей. Самое странное состояло в том, что существ не становилось меньше: со времени окончания войны прошло уже пять лет. Вчерашней ночью дозорным пришлось отбиваться от сумасшедшей женщины-птицы с оперением, состоящим из острых лезвий. На прошлой неделе сменщики рассказывали, что на окраине, у городской стены повстречались с самой настоящей мантикорой: как она сумела проникнуть за ограждение – неизвестно!

Вдруг один из дозорных заметил, как высокая темная тень метнулась за угол. Обменявшись знаками, отряд тихо подкрался к высокой фигуре, наглухо закутанной в плащ:

− Стой! Кто идет?

Раздался придушенный женский визг. Укутанная плащом, присела от неожиданности, а потом заругалась:

− Ах вы бессовестные негодяи! Как не стыдно пугать до смерти бедную женщину!

Задержанная откинула капюшон, открыв овальное лицо со слегка вздернутым носом, обрамленное растрепанными волосами. Стражники не подумали расслабляться, обступив её плотным кольцом из пяти человек.

− Неужели вы меня не узнали? – мягкий голос с лёгкой хрипотцой словно обволакивал, – Я же дочь умершего год назад парфюмера Сантуцио Ламброзо, Циана Ламброзо! У меня лавка на площади Джиа. Кавалер Рокиато, неужели вы меня не узнаёте? Только вчера я продала вашей жене духи с ароматом ландыша, а его очень трудно составить, ведь ландышевого масла не существует в природе!

Начальник дозора махнул рукой:

− Отбой, ребята! Я её узнал, женщина говорит правду. Госпожа Ламброзо, что вы делаете на улице в такое время? Тем более в полнолуние! На всех площадях висят грамоты с призывами к добропорядочным гражданам не покидать домов после захода солнца! Участились случаи нападений тварей из лабораторий лордов Грента.

− Ах, господин Рокиато! Всем известно, что искусство создания парфюмерии и косметических средств сродни магии: некоторые составляющие для духов и бальзамов необходимо собирать только в определенное время на полнолуние, или растущую луну. Только так можно создавать настоящие шедевры, радующие придирчивых дам и кавалеров, способные поддерживать красоту и служить завершающими штрихами их образов…

‒ Госпожа Ламброзо, давайте мы проводим вас до дома! Тут недалеко мы слышали какие-то крики…

− Честно говоря, – затараторила Циана, – Они-то меня и испугали! А тут вы… Я хотела спрятаться, думала, что это какие-то бандиты!

− Пойдемте, – настойчиво взял даму под локоть начальник дозора, – Негоже вам ходить одной в такую ночь!

̶ Буду вам премного благодарна! – сладким голосом произнесла создательница ароматов, скрывая под капюшоном очень недовольное лицо. Так, под конвоем из пятерых молчаливых мужчин, Циана проследовала до самой парфюмерной лавки «Серебряная роза».

Женщина открыла массивным фигурным ключом дверь, тут же распрощавшись со «спасителями». Дозорные направились обратно к портовым улочкам – продолжать патрулирование, а дама, проскользнув в дверь, тут же накрепко закрыла её на громадный железный засов и, для верности, повернула ключ в замке. Выкрутив рычажок безумно дорогой новомодной «безопасной» веридиевой лампы1, она сняла её с мраморной подставки, намереваясь отправиться дальше по коридору.

̶ Ты уже вернулась? Так скоро! – раздался тихий, похожий на шорох осенней листвы, голос.

Циана подскочила, прижав руки к массивной груди.

‒ Да что за день такой сегодня…точнее ночь! Все только и знают, что подкрадываются ко мне из-за угла, а потом пугают до смерти! Бадба, разве так можно?

Из-за двери, ведущей в кухню, появилось странное существо: маленькое тонкое тело несомненно, принадлежало женщине, одетой в длинное, сливочного цвета платье, голова вместо волос поросла торчащим во все стороны коричневым пухом, круглые совиные глаза смотрели на Циану не мигая, щеки, подбородок, губы были на месте, но вот нос существу заменяла тонкая длинная роговая пластина – самый настоящий клюв.

‒ Извини, не хотела тебя пугать, – произнесла женщина-птица, – Я волновалась. У тебя вышло спасти кого-нибудь сегодня?

‒ Ой, не знаю! Этого вампира я пасла целую неделю: он прямо при мне чуть было не выпил Матильду – продавщицу из магазина бакалеи. Какой красивый, гад, когда обхаживает жертву: ты бы видела!

Хозяйка парфюмерной лавки вздохнула, как записной сладкоежка, у которого из-под носа увели десерт.

‒ Так за чем дело стало? Покажешь?

‒ Тут проблемка. Я его случайно обратила в пепел…

‒ Ох! – женщина-птица горестно сжала руки на груди, – Чем ты его приложила?

‒ «Солнечным ветром». Боюсь, после такого он не поднимется.

̶ Учитывая то, что известно о вампирах, они практически неубиваемы. Если ты пепел собрала, всего-то нужно, человеческой крови и побольше: наш вампирчик снова оживет и будет краше прежнего.

Циана грустно улыбнулась:

‒ Да, человеческая кровь совершенно не редкость, можно достать на каждом углу, ведь все готовы ею поделиться!

‒ Я готова! – Бадба с готовностью выступила вперед, приподнимая рукав платья.

‒ Кхм… – Циана взглянула на неё без улыбки, – Твоя не подойдет, как и моя. Бадба, без обид! От нашей с тобой крови любой вампир загнется: в моей серебро – ничтожно мало, но ему хватит, а твоя настолько модифицирована, что даже не знаю, какие могут быть последствия. Лучше не экспериментировать.

‒ Вот,… – женщина-птица ругнулась, сжав кулаки, – Что теперь делать?

‒ Придется опять поднимать дневники моего почившего супруга. Помнится, он разработал незадолго до своей смерти заменитель крови – для переливаний, чтобы спасать раненых. Холдер во время войны вплотную работал на госпиталь, у него было много наработок. Да что там, если бы не он, я навсегда осталась бы калекой, после встречи со сбежавшим «пёсиком»-оборотнем лорда Рэ. Это ведь муж придумал вживить мне серебряный коленный сустав и скрепить кости пластинами из серебра – одним выстрелом – двух зайцев! И двигательные функции восстановить, и исключить возможность распространения заразы. Это случилось до нашей свадьбы: Холдер часто приходил проверить, как проходит заживление, так мы и сблизились. Не все лорды были одинаковы…

‒ Если помнишь, Холдер и меня спас, выкупив у Лахса Хэт: тот уже начал потихоньку разбирать свои «игрушки» по кусочкам, – Бадба положила Циане руку на плечо, – Твой муж был хорошим человеком. Он старался избавлять от страданий, а не причинять их. Мне жаль, что гвардейцы из Кримпса поубивали всех лордов без разбора. Хорошо, что Холдер доверился чутью и отправил нас за линию фронта со львиной долей своих лабораторных дневников, а твой дядя Сантуцио принял тебя и не выдавал до самой смерти.

‒ Мир его праху, не тем будь помянут, но это не мешало ему на каждом шагу напоминать о том, что я пустоцвет и попрекать мужем – лордом. Хорошо ещё, что он так и не узнал о тебе.

‒ Да, я умею быть незаметной, – Бадба улыбнулась, – Наследие крови лесных улли1. Что будешь делать с вампиром?

‒ Не знаю. Может и к лучшему, что так вышло. С вампирами очень сложно совладать – они древние существа. Лордам далеко не всегда удавалось контролировать их: что бы они не делали, постоянно случались сбои и вампиры вырывались на свободу. Перед самой войной шла речь о запрете над экспериментами с ними. Муж даже обращался в Совет Лордов, чтобы провести это законодательно. Только Свиард Рэ всегда выступал против ограничений: его привлекала способность вампиров восстанавливаться и вечная молодость.

После непродолжительной паузы Циана продолжала:

‒ Я очень устала сегодня. Давай подумаем обо всем завтра. Прах вампира пока во флаконе от духов – никуда не денется. Тебе бы тоже не мешало отдохнуть.

В спальне Циана сняла перстень с печатью «солнечный ветер», отмыла её от нанесенной перед вылазкой туши, бережно положила в бархатный мешочек и убрала в большую шкатулку, хранящую драгоценности рода лордов Син. Затем сняла поясную сумочку, вынула оттуда мешочек с восковыми и хлебными кругляшами, на которых с обеих сторон отпечатался рисунок печати связывания, разработанной самим Симоном ас Сарми несколько столетий назад. В роду Холдера Сина с этой печатью были связаны несколько фамильных заклинаний, которыми он поделился с женой. Сегодня одно из них спасло жизнь девушке, а возможно и самой Циане.

Утром ужасно болела голова – такова плата за перерасход энергии. Женщина с трудом поднялась из постели, надела банный халат и пошаркала пушистыми тапочками в направлении кухни. Как всегда, бодрая улли уже хлопотала возле духовки: запах свежеиспеченных круассанов заполнял не только дом до самой крыши, но и половину улицы. Местный булочник, господин Пэр Суврель, уже несколько раз пытался переманить расторопную помощницу парфюмерши, так как был о её необыкновенном таланте к приготовлению выпечки. Конечно, любые его попытки сделать это заранее обрекались на провал: Бадба ни за что не оставила бы подругу. Кроме того, улли только дома могла ходить спокойно без личины, на поддержание которой уходило много сил. Наверняка её тут же бы убили, без всяких разбирательств, доведись кому-то увидеть настоящее лицо улли. После войны слишком силен был страх перед иными существами, даже теми, кто сосуществовал рядом всегда.

− Слушай, Бадба, не в службу, а в дружбу: можешь заварить мне тот Морханский кван для бодрости? Я пока переоденусь и покопаюсь в записях Холдера.

− Сильно болит? – спросила чуткая улли.

− Ох, давно так не было. Похоже я хорошенько выложилась, припечатав этого вампира. Спасибо Холдеру за спасительные пастилки, сейчас разжую и все пройдет.

Через некоторое время, принявшая душ и одетая в любимое домашнее платье Циана сидела в лаборатории, листая толстую тетрадь в коричневом кожаном переплете. Улли вошла с большой чашкой, источающей манящий аромат поджаренных зерен квана и тарелкой теплых круассанов.

− Так, – задумчиво произнесла женщина, не поднимая головы, – У меня есть все ингредиенты, но, боюсь мой перегонный аппарат может не совсем сгодиться. Я ведь делаю масляное сырье только из растений, а ароматные эмульсии животного происхождения закупаю. Здесь нужно взять свежую молочную сыворотку, высушить её… Ну, чтобы получился порошок, удалить всю воду, не повредив структур белка. Да тут никакой перегонный аппарат не поможет! Ага, вот заклинание.

Она, наконец, подняла голову. Подруга протянула ей чашку с кваном, от которой шел легкий пар и поставила тарелку с булочками прямо на заставленный колбами и ретортами длинный стол.

− Я ничего не поняла в том, что ты сказала, но звучит обнадеживающе. Как всегда, я готова помочь, только скажи, как: перелить жидкость из этого сосуда в тот, или подержать сито. Большего от меня ожидать не стоит.

− Не прибедняйся! У тебя выходят прекрасные иллюзии, в нашем саду все растет и плодоносит, а в хозяйственных чарах тебе нет равных!

− Ясно, ясно, подлиза! Утром схожу за молоком. Сколько надо?

− Большой бидон на всякий случай! Заодно и сыру наделаем: для заменителя крови только сыворотка нужна и железный гвоздь.

Бадба удивлённо моргнула несколько раз:

− Какой странный состав!

Циана снова опустила глаза к тетради.

− Тут так и написано: «сыворотка и железный гвоздь»! Остальное сделает заклинание. На выходе получается сухой концентрат аналогичный крови. Его просто разводят дистиллированной водой. Муж такое в вены людям вливал, и они выживали! А тут просто пепел полить… Может получится?

Женщина посмотрела на подругу почти умоляющим взглядом.

− Нужно попробовать. Сложное заклинание?

− Не слишком, но забирает много сил: Холдер после него отлеживался целый день. Правда, он делал кровь большими пакетами. Молоко везли из деревни в невероятных количествах, а в нашем доме всегда был свежий сыр, даже на рынке его продавали. Помнится, в скобяной лавке сильно удивились, когда муж попросил продать мешок гвоздей.

− Предположим, у тебя все получилось. Вампира нужно будет изолировать где-то, во всяком случае, первое время. Подвал? Там стоит клетка от человека-оленя, которого ты благополучно избавила от рогов и копыт, оставив навечно кривые ноги. Впрочем, он не в обиде: я видела его под руку с торговкой цветами – они шли улыбаясь друг другу, по-видимому, совершенно счастливые.

− Я пошла на такой риск исключительно по его просьбе! Рога были так тяжелы, что у бедняги все время болела шея, а на копытах он так и не научился нормально ходить. Моя цель – вовсе не переделать всех и каждого, а помочь пострадавшим от жестоких экспериментов обрести свое место в мире.

− А тот морской конь?

− Зачем ты напомнила! Келпи – моя боль. Так и не вышло достучаться до его сознания. Его пришлось выпустить слишком рано – иначе он бы погиб. Келпи поселился в дальнем гроте, далеко от Вилеи, но все равно отдыхающим в тех местах грозит серьезная опасность: водяной человеко-конь, злой на весь свет.

− Ага, и поэтому ты ездишь туда по нескольку раз в месяц.

− Нужно же ему хоть словом перемолвиться с кем-то! Я привожу ему человеческой еды, одежду, книги, иногда журналы и газеты: иначе он совсем одичает. На самом деле у нас уже прогресс: у Келпи получается превращаться я в человека, когда я подхожу к гроту. Раньше только голова становилась человечьей, а тело оставалось конским, да еще с чешуйчатым хвостом! Конечно, он не в меру обидчив и вспыльчив. Хорошо, что люди не так больно кусаются, как кони, да и через толстый шерстяной жакет…

− Циана, всех спасти невозможно, как не противно это говорить. Ты сильно рискуешь каждый раз выручая очередное исковерканное существо.

− И это говорит улли, с диким суррогатом в жилах, не так давно просившая меня восстановить опасного вампира из пепла при помощи синтезированной крови!

Бадба поджала губы и опустив глаза, молча направилась к выходу. Она обернулась у самой двери, уже стоя на пороге, тихо проронила:

− Все мы не идеальны, в той или иной мере. Но я все-таки настаиваю: иногда нужно подумать и о себе. Вчера тебя чуть не поймали дозорные. Если откроется, что ты вдова Грентского лорда, а тем более увидят оборудование в подвале и дневники лорда Син, не говоря уже об опасном существе в гроте за городом, никто даже разбираться не станет – тебя распнут на центральной площади, или сожгут у позорного столба.

Она тихо закрыла за собой дверь.

***

Циана сидела за прилавком у кассы, сосредоточенно выписывая тонкости предстоящей работы по созданию искусственной крови. Она всегда серьезно готовилась к работе, будь то создание нового аромата, шампуня для волос или составление заклинания. Бадба отправилась на рынок, предварительно наведя личину, под которой появлялась на людях.

На двери зазвонил мелодичный серебряный колокольчик, возвещая о приходе очередного покупателя.

В лавку вошла незнакомая женщина в богатом, цвета темного вина, платье из органзы, с красивым расшитым бисером и золотыми нитями ридикюлем.

− Доброе утро! – Циана немедленно поднялась, демонстрируя профессиональную улыбку и одновременно засовывая в ящик дневник покойного мужа со своими записями.

− Доброе утро, – грудной голос посетительницы, густой и тягучий словно патока, заполнил все пространство маленькой лавочки. Она лениво осматривала полки шкафов, заполненных маслами, вытяжками из растений, шампунями, мазями, бальзамами в красивых стеклянных флаконах разного цвета, которые специально заказывались у известного мастера-стеклодува для «Серебряной розы».

Посетительница задержалась у шкафа с парфюмом, который напоминал по виду пещеру пэри из сказок, или сокровищницу какого-нибудь богатого государя. Стеклодув особенно расстарался, создавая флаконы для духов мадам Ламброзо. Каждый из них представлял собою произведение искусства и снабжался тонкой серебряной пластинкой на ленточке или шнурке, с одной стороны которой гравировалась роза, а с другой название духов и имя парфюмера. При продаже, каждый флакончик вкладывался в серебристый бархатный мешочек-саше с вышитой серебряными нитями розой.

− Могли бы вы показать мне вот этот аромат? – она указала на пузатый флакончик в черно-белую полоску, с притертой пробкой в виде прозрачной неправильной формы тонкой пластины.

− Конечно! – Циана достали из шкафа парфюм, вынула пробку и протянула её покупательнице. В воздухе разлился нежный аромат молочной карамели и лесной земляники, с легкими мятными нотками.

− Сладковато для меня! – дама отдала пробку.

− Какой аромат вы бы хотели?

− Что-то свежее, цитрусовое, но не слишком кислое.

Циана выставила на прилавок четыре разноцветных флакона и пояснила, поочередно указывая рукой на каждый из них

− Здесь главные ноты – лимон, апельсин, мандарин и грейпфрут.

Потом вытащила пробки подала их по очереди даме.

− Вот этот, – покупательница протянула пробку, на которой красовались яркие перья экзотической птицы, надежно прикрепленные к рыцарскому шлему из дымчатого стекла.

− Грейпфрут с легкими нотами корицы и валхасской розы, с «сердцем» пачули и сосновой смолы. Вам большой или маленький флакон?

− Большой.

Парфюмер достала из того же шкафа большой флакон выбранного аромата, уже упакованный в фанерную коробочку с логотипом-розой, показала его покупательнице и озвучила цену.

Дама, не моргнув глазом выложила пять золотых монет, на которые семья из трёх человек могла неплохо жить два месяца, тут же распечатала парфюм, надушилась и с довольной улыбкой покинула лавку, оставив за собой ароматный грейпфрутово-пряный шлейф.

Циана тут же спрятала прибыль в кассу, по-деловому прикидывая: «Пора закупать амбру и заказать флаконы для новинок. Неплохо бы еще пару таких покупателей – сырьё и тара нынче очень дороги».

Только она хотела усесться за планирование создания искусственной крови, как снова звякнул колокольчик. На пороге стояла девушка из лавки с тканями по соседству. Она подошла прямиком к шкафу с мылом и шампунями и попросила:

− Можно большой кусок вашего травяного мыла?

Циана достала просимое, заметив краем глаза, что покупательница поглядывает на шкаф с духами.

− Что-то ещё?

− Нет, спасибо. Я знаю, ваши ароматы великолепны, но очень дороги – мне совершенно не по карману.

− Знаете, у меня есть несколько парфюмов которые не так дороги, только флаконы у них простые, аптечные. Показать?

Глаза юной продавщицы тканей загорелись, она радостно кивнула. Циана достала из-под прилавка фанерный ящик с множеством маленьких флакончиков темного стекла, снабженных бумажными этикетками, попросту подписанными от руки.

− Какие ароматы вы любите? – спросила она покупательницу.

***

Рано закрыв лавку, они с Бадбой два часа возились с приготовлением сыра, чтобы отделить сыворотку: грели молоко в огромной кастрюле, ровно до девяноста градусов, потом лили лимонный сок, постоянно помешивая шумовкой… Осажденный сырный ком выделили через марлю и клали под пресс в миску с рядами дырочек. Через некоторое время переложили в глубокую миску и, залив пряным рассолом, оставили созревать.

Драгоценную сыворотку, ради которой все затевалось слили в объемистую бутыль и унесли в подвал к большой бумажной коробке гвоздей. Все было готово.

Циана белым мелом вычертила на полу окружность, в ней ещё одну, написала между ними заклинательную формулу, потом вычертила три круга поменьше на концах треугольника, между ними нарисовала жаровню с курящимся дымком. За правой стороной треугольника добавила три свечи в подсвечнике, слева глаз, а внизу три волнистые линии.

В центральный кружок она поставила бутыль с сывороткой, в правый – три гвоздя, а в левый – тряпицу с каплей крови девушки из магазина тканей. Она выторговала её за флакончик духов, отговорившись, что это нужно для создания нового крема для лица. Последний штрих – женщина расставила шесть свечей за пределами очерченного круга, по его периметру и подожгла фитили.

− Бадба, выйди пожалуйста! – попросила магичка, – Ты же знаешь, я не люблю рисковать! Обещаю, что на оживлении не стану тебя отсылать.

Улли, фыркнув, удалилась, на прощанье, не удержавшись, негромко хлопнула дверью. «Отойдет!» – ухмыльнулась Циана, тут же посерьёзнев. Она вздохнула несколько раз, стараясь сконцентрироваться, ощутив токи энергии, проходящие по телу.

«Фацитус ест куаси симилис консервандо сангуинем проприум», – тихие слова словно вплелись в пространство подвала, срезонировав с печатью, нарисованной на полу, от чего она зажглась желтым огнём.

«Фацитус ест куаси…» – она повторила заклинание ещё и ещё раз, болезненно ощущая, как через кончики пальцев выходит энергия, наполняющая печать, на которую уже стало невозможно смотреть – так ярко она светилась. Магичка продолжала повторять заклинание. Что творилось в круге, рассмотреть не было никакой возможности. У женщины уже давно дрожали ноги и кружилась голова; кончики пальцев не просто болели, руки горели до самого локтя. В голове не осталось ни одной мысли, только слова заклинания: пространство и время словно смешались. Последний раз произнеся заклинание, Циана на секунду замерла, а потом осела прямо на пол там же, где стояла.

Она открыла глаза. Свечи, расставленные по окружности, догорели только до половины – значит прошло не больше часа. Печать ещё слабо фосфоресцировала, гвозди и тряпица с кровью лежали, как и прежде, на своих местах, а в бутыли вместо заполнявшей до краёв сыворотки, находилась какая-то масса цвета толченого кирпича, поднимавшаяся ото дна на фалангу мизинца.

«Пока не догорят свечи, трогать ничего нельзя», – вспомнила она общие наставления Холдера, ‒ «Что бы ни было, нельзя размыкать круг, пока не погаснет свечение и ритуальная комната не погрузится в темноту. После этого произносишь заклинание отпускания или прощания, как некоторые говорят. Только тогда, можешь зажигать свет и размыкать круг».

Циана погладила кольцо мужа, которое служило также и защитой от тех, кто приходит на зов во время ритуалов и творит метаморфозы.

«Милая, магия кажется очень приятной и удобной вещью только тем, кто с нею не знаком», – слова мужа звучали в ушах, пока она смотрела на постепенно угасающий круг печати, не в силах подняться с пола, – «Она даёт огромное могущество: при помощи магии можно сделать практически что угодно, только плата за это слишком высока. Силы, которые ты призываешь, уже никогда не оставят тебя в покое. Лишь однажды попробовав твоей энергии, они обязательно захотят ещё. Ты будешь меняться, с каждым разом все больше, все дальше уходя от своей человеческой сути. Но и отказываться от дара нельзя – он обязательно потребует выхода, а если его душить в себе, разорвет изнутри. Не бойся, я помогу тебе. Счастье, что судьба свела нас!»

Непрошеная слеза скатилась из уголка глаза: как же она скучала! По его темным золотистым волосам и усталым глазам цвета корицы; по нежным рукам, умевшим заставлять её тело звучать словно смычок – скрипку. Любимый мужчина и одновременно учитель опасного искусства магии, который выручал в любой ситуации. Из-за постоянно употребляемых поддерживающих эликсиров его кожа приобрела тёмный, слегка сероватый оттенок сильного загара, как у всех лордов-магов.

Последний раз она видела его на причале, среди суматошно снующей толпы: он, за огромные деньги, сделал ей документы, без отметки о браке с ним, нанял людей, чтобы они забронировали ей место на корабле, уходящем подальше из Грента, простился дома, заверяя, что не пойдет провожать… Не удержался. Он одиноко стоял на пристани, напряженно глядя на уходящий корабль. Его толкали то с одной стороны, то с другой… Она всегда различала мужа в толпе даже с расстояния в сто шагов. Корабль отплывал все дальше и дальше, Циана потеряла его из виду, но всё равно продолжала выискивать упрямую высокую фигуру между другими.

***

Подвал погрузился в темноту – свечи догорели.

̶ Я благодарю, что явились на зов и отпускаю вас! Возвращайтесь с миром в свои обители и не чините зла ни мне, ни моим близким! – формула отпуска была предельно простой, но действенной. Циана с трудом поднялась на четвереньки и нащупала коробок со спичками. Затеплив огонёк, она чуть ли не доползла до стола, на котором стояла веридиевая1 лампа. Поворот рычажка и подвал ярко осветило.

В дверь тут же тихонько заскреблись: улли беспокоилась.

‒ Входи уже! – хрипло выдохнула Циана. Дверь скрипнула, пропуская перепуганную Бадбу.

‒ Всё? Закончилось? – она пискнула, увидев подругу, сидящую прямо на полу, – Что случилось?

‒ Все в порядке, – магичка попыталась встать, держась за стол, но у неё ничего не вышло, ‒ Сильно выложилась. Придется отлеживаться пару дней. Все-таки Холдер был намного сильнее меня во всех смыслах.

‒ Сейчас-сейчас! Принести шоколад?

‒ Кван и шоколад. Сейчас, на ноги встану… Надо посмотреть на концентрат. Хочешь, можешь принести сюда бутыль.

Бадба подошла к кругам, хотела взять гвозди и вскрикнула: они рассыпались в её руках в пыль. Улли с опаской взяла тряпицу с кровью, но с нею ничего не произошло. Подняв бутыль, где раньше находилась сыворотка, она осторожно, на вытянутой руке перенесла её на стол. Циана уже кое-как поднялась на ноги, все ещё держась за стол. Она потрясла бутыль – в ней находился мелкий порошок.

‒ Прекрасно. Кажется, получилось: у мужа все выглядело точно так же. Теперь надо дистиллировать воду и разбавить порошок. На одну чайную ложку добавляется два стакана воды.

‒ А не жидковато получится? – усомнилась подруга.

‒ Таковы пропорции. Иначе искусственная кровь выйдет слишком густой и быстро свернётся, а нам этого совсем не нужно.

‒ Странная все же процедура: кровь из сыворотки и гвоздей! И цветом совсем не похоже: скорее, как краска или румяна.

‒ Тут совсем не в цвете дело. Все сработало на законе подобия. Главное, чтобы свойства были как у крови, а какого она цвета… Не все ли равно?

‒ А мы сейчас будем оживлять вампира? – глаза улли загорелись, словно у маленькой девочки при упоминании пони и конфет.

‒ Дай мне хоть в себя прийти! Он будет ужасно зол, когда оживет! Как я такая смогу ему противостоять? На меня сейчас дунь – и свалюсь. Ой… Даже дуть не надо, сама справлюсь…

Улли еле успела подхватить драгоценную бутыль, подставив плечо оседающей обратно на пол подруге.

На следующий день парфюмерная лавка «Серебряная роза», что на площади Джиа так и не открылась. На двери висела табличка: «Прошу прощения. Уехала за сырьем.»

Циана лежала целый день в постели, картинно охая и поглощая кван чашку за чашкой, неизменно закусывая шоколадом всех сортов, какие только сердобольная Бадба отыскала в соседней кондитерской. После очередного особенно громкого «оха» улли заметила:

‒ По-моему, ты переигрываешь.

Циана приоткрыла один глаз и по-деловому спросила:

‒ Что меня выдало?

‒ Когда тебе действительно плохо, ты бледная и молчишь.

Магичка улыбнулась, и произнесла, откидывая одеяло:

‒ Свершилось чудо! Волшебный кван с шоколадом, поднесенные рукой искреннего друга спасли меня от энергетического голодания! Держитесь вампиры: я вернулась!

Она, кряхтя, поднялась с кровати и отправилась приводить себя в порядок.

В подвале все было готово для воскрешения: Бадба прекрасно справилась с перегонным кубом, нацедив целую пятилитровую бутыль дистиллята, Циана намешала литр кровезаменителя, приобретшего веселенький апельсиновый оттенок. Они высыпали прах вампира в большую клетку с железными, покрытыми тонким слоем серебра прутьями и, довольно непочтительно, плеснули туда кровезаменителем. Ничего не произошло, кроме того, что на полу внутри клетки расплылось безобразное, непередаваемого цвета грязное пятно.

Посмотрев друг на друга, дамы в один голос сказали:

‒ Ничего, нужно подождать, – и рассмеялись. Время шло, но ничего так и не происходило.

‒ Может, ещё полить? – спросила Бадба. Так и поступили. Наболтав следующие пол литра оранжевой субстанции, Циана вылила их на пятно – с тем же результатом.

‒ Все, в последний раз польём, а завтра, если ничего не произойдет, вымоем грязь. Наверно что-то пошло не так, хотя на вид вещество точно такое, какое выходило у мужа.

Они подождали ещё немного, но Бадба, поборница чистоты, стала нервничать и Циана увела подругу наверх. Грязно-оранжевая лужа осталась сохнуть в подвале.

Оказалось, манипуляции заняли много времени: на улице стемнело. Улли зажгла веридиевую лампу, ярко осветившую кухню.

‒ Ну что, квана с шоколадом? – спросила Бадба подругу.

‒ О, нет! Еще одной чашки этого благословенного напитка я уже не вынесу, равно как и к шоколаду не притронусь наверно полгода!

Улли только ухмыльнулась: она прекрасно знала подругу – завтра же та потребует квана с чем-нибудь сладким.

‒ Жаль, что не вышло с заменителем крови, – сетовала магичка, – Наверно для вампира все-таки принципиально необходима свежая человеческая кровь. Но ведь люди же прекрасно её воспринимали! Причем любая группа! Холдеру даже медаль в свое время дали за её разработку! Скольким жизнь спасла, а тут…

Приподнятое настроение улетучилось, подруги загрустили.

‒ Да не переживай ты! – утешала Бадба, – Ну не вышло воскресить этого кровососа – может и к лучшему! Как ему помочь? Это ведь не плод эксперимента. Да и захотел бы он помощи? А так оставлять все равно нельзя было – он бы всех девиц в округе выпил со временем.

‒ Они не только девиц выпивают. Просто их легче внешностью привлечь, а женщины больше мужчин привлекают. Ну, конечно, разное случается… В общем, зря я наверно с этими вампирами связалась. Действительно, лучше для всех, чтобы он так прахом и остался.

Она встала и охнула:

‒ Ой, опять голова закружилась. Пойду я спать. Завтра уже буду как огурчик.

‒ Иди, – погладила её по руке подруга, – Я ещё посижу.

***

С детства привыкшую чутко спать Циану разбудил какой-то шорох. Ещё не открыв глаз, женщина ощутила чье-то присутствие в комнате. Спальню заливал свет ущербной луны – она вчера забыла задернуть шторы как следует. Открыв глаза, магичка подумала, что ей снится сон: рядом с кроватью, стоял абсолютно обнаженный невероятно красивый мужчина. Светлые волосы покрывали плечи, отсвечивая в неверном лунном свете, контрастируя с темными бровями и глазами, казавшимися абсолютно черными. Бледная кожа подчеркивала рельефные мышцы атлетической фигуры незнакомца, его широкие плечи, стройные длинные ноги.

Мужчина неуловимым скользящим движением переместился вплотную к кровати. Ещё не отошедшая ото сна Циана не знала куда девать глаза. Запахло её любимыми духами. «Да это же!..» – мысль додумать она не успела. Голый красавец отвратительно зашипел и впился ей в горло. Последнее, что она запомнила, это боль в шее, постепенно сменяющаяся каким-то непристойным удовольствием, довольное сопение и сосущие звуки.

Утро выдалось… интересным. Циана проснулась с ужасной головной болью, словно перепила накануне ликера. Шею саднило. Рядом с нею поверх одеяла, лицом вниз, лежал давешний мужчина, не то спящий, не то без сознания.

‒ Значит то был не сон, – сама себе сказала она, держась за пульсирующую болью голову, – Давненько я не просыпалась в такой чудесной компании!

Коснулась лежащего, удостоверившись, что он дышит, укрыла его своим одеялом, дабы не смущаться голых ягодиц мужчины.

‒ Ну, что, родимый? Насосался серебряной крови? Как тебе оно?

Родимый ничего не ответил, пребывая в глубоком обмороке.

‒ А ведь у нас вышло! – запоздало улыбнулась она, – Бадба! Иди сюда! У нас получилось! Он восстановился!

Через несколько секунд дверь открылась и в спальню вбежала улли, тут же раскрывшая рот от удивления:

‒ Он что, спал с тобою?

‒ Ну… И да, и нет. В общем он меня укусил и вырубился. Когда я проснулась, он уже был вот такой.

‒ Нужно скорее его связать, пока не очнулся! – тут же выпалила прагматичная Бадба.

‒ А ведь верно! – Циана полезла в стол за мешочком с печатями, но потом передумала, – Есть идея! Тащи стойкие чернила и кисточку!

Пролетело лишь несколько мгновений, как все это было уже у неё. Обмакнув кисть в чернила, которыми подписывала в лаборатории флаконы по стеклу, она стала рисовать печать связывания прямо на коже между лопаток вампира. Улли смотрела на это действо расширившимися глазами.

‒ Быстро не смоется, – пояснила парфюмер и скороговоркой пробормотала заклинание, из-за частого употребления буквально «отскакивавшее от зубов». Печать полыхнула зеленым, вампир судорожно вздохнул, но не очнулся; Бадба охнула, схватившись за горло.

̶ Пойдём, пусть поспит. Он теперь никуда не денется, – сказала Циана подруге, – Надо всё-таки придумать ему какую-нибудь одежду: разгуливающий по дому недружелюбный голый красавец сильно отвлекает от рабочих мыслей.

Улли хихикнула, но ничего не ответила.

На рынок за мужской одеждой отправилась Бадба: магичка боялась оставить её наедине с вампиром, даже лишённым части сил. Циана пошла на чердак, чтобы поискать в старом сундуке среди оставшихся вещей дядюшки Ламброзо какой-нибудь более-менее приличный костюм на первое время.

 До переезда племянницы дела у парфюмера шли не очень. Он в основном торговал аптечными настойками, пастилками и не слишком вкусными сахарными леденцами, так как его духи́ не пользовались популярностью. Постепенно Циана взяла дело в свои руки, оно начало приносить прибыль. Месяц за месяцем она налаживала контакты с поставщиками трав и цветов, смол, готовых масел и амбры. Потом, совершенно случайно, на рынке она увидела необычные бутыли, которые делал местный стеклодув. Фигурные флаконы тоже не очень-то пользовались популярностью из-за дороговизны. Предприимчивая женщина предложила взаимовыгодную сделку, которая повлекла за собой долгосрочное партнёрство.

Привыкший к жёсткой экономии дядюшка Сантуцо нещадно корил за каждую потраченную лею, скрупулёзно считал фиты2. Для себя он предпочитал совсем ничего не покупать, кроме еды и хмельной травяной настойки от местной мастерицы – племянница наотрез отказалась готовить спиртное в их перегонном кубе.

Верхней одежды не осталось – её давно пустили на ветошь. Циана всё же нашла две тонкие рубашки из мягкого, хорошо выделанного льна, с кружевами на груди и рукавах – она дарила их дяде на последний день рождения. Пошарив ещё немного, она извлекла чёрные бархатные штаны, лишь слегка истёртые и несколько пар светлых чулок.

«Обувь!» ‒ осенило её, ‒ «Не будет же вампир ходить босиком! Как же я забыла попросить Бадбу купить хотя бы какие-то башмаки!» и вот – о чудо! – на самом дне сундука обнаружились несколько пар совершенно неношеных домашних туфель. Она мысленно возблагодарила излишне бережливого дядюшку.

Вернувшись в свою спальню, женщина застала «гостя» в прежнем положении. Аккуратно разложив одежду на стуле, она поставила пару туфель у кровати и вышла, тихонько притворив за собой дверь.

Венсан открыл глаза.

***

Бадба ещё не вернулась, видимо, заболталась со словоохотливой торговкой овощами, пересказывающей новости всем, кто готов был слушать. Циана попивала кван с позавчерашним круассаном, задумчиво глядя в окно, выходящее во внутренний дворик и сад.

− Что ты со мной сделала, гадкая толстуха?! – в дверях стоял вампир в одежде старого Сантуцо. «Как же он красив, даже в этом тряпье!» – подумала Циана, но тут осознала, что именно он сказал.

− Ничего особенного. Просто оживила тебя. Толстуха – это старая Мэг, жена рыбака, что сидит на рынке с корзинами, полными улова, а никак не я.

На самом деле Циану задели его слова. После тридцати пяти лет ей никак не удавалось похудеть, а тут ещё эти магические перерасходы энергии, которые приходилось восстанавливать шоколадом…

− А перед этим убила! Не смей отпираться, мерзкая корова! – он пошатнулся, опершись на дверной косяк.

− Ну, ты ведь стоишь здесь передо мной, оскорбляешь… Значит, убить не вышло. Присядь, – женщина указала на стул напротив, – А то ненароком свалишься, а мне таскать тебя совсем неохота.

Вампир сел на стул, гневно уставившись на Циану, похоже, не зная, что ещё сказать. До неё долетел очень лёгкий, практически неуловимый, запах духов. «Какой забавный эффект», – женщина улыбнулась своим мыслям. Это, похоже, ещё сильнее разозлило его.

− Несмотря на моё состояние у меня хватит сил, чтобы свернуть тебе шею! – пригрозил он, впрочем, не сдвинувшись с места.

Циана отметила, что он ведёт себя намного адекватнее и спокойнее Келпи, когда она его только-только привела в подвал: тот кидался на прутья клетки, безумно ржал… В общем, полный ужас.

− Чтобы не создалось обманчивого впечатления, я всё объясню. Ты связан печатью силы и, стоит только мне пошевелить пальцем, как окажешься на полу в бессознательном состоянии с весьма дурацким выражением лица. Не советую проверять, – предупредила она, заметив, как вампир дёрнулся по направлению к ней.  − Считай меня волонтёром-благотворительницей, помогающей адаптироваться в мире существам, сбившимся с пути.

− Вообще-то, я прекрасно себя чувствовал, до встречи с тобой!

− Ты – может быть, но никак не окружающие тебя люди, а точнее, девушки. Если бы я не успела вовремя, ты бы выпил несчастную Матильду, дочку капельмейстера воскресного хора! При таком раскладе тебя бы всё равно рано или поздно поймали и засадили кол в сердце или сожгли на костре. После войны люди стали бояться и древних, давно известных существ, а вампиры всегда были не в чести. Даже лорды Грента их уничтожали.

Вампир поджал губы.

− Хочу предложить тебе выход из создавшейся ситуации. Вещество, которым я воскресила тебя, возможно, подойдёт как заменитель свежей крови.

Мужчина фыркнул, откровенно презрительно изогнув бровь.

− Ты погоди вредничать не попробовав. Если не подойдёт, мы подумаем над альтернативами. Ты должен понять: я тебе не враг, но не позволю плодить себе подобных и сеять смерть вокруг.

Циана встала, намереваясь намешать ему порцию заменителя. Вампир опять зашипел.

− Я смешаю тебе коктейль, не переживай! Кстати, как тебя зовут? Мы не успели познакомиться. Меня Циана Си.. Ламброзо, – она чуть было не представилась именем мужа.

− Венсан, – презрительно процедил сквозь зубы мужчина.

− А фамилия? Или у вампиров их нет?

− Что за глупость? Конечно есть! Кауф! Меня зовут Венсан Кауф.

− Приятно познакомиться, – ухмыльнулась Циана маленькой победе: «гость» пошёл на контакт.

Когда всё было готово, она протянула Венсану стакан с заменителем. Мужчина с удивлением уставился на оранжевую жидкость, не спеша брать его.

− Пей-пей! Этот суррогат позволил тебе буквально восстать из пепла, подобно легендарной птице феникс. Поверь, если бы я хотела тебе навредить, то не стала бы воскрешать. Кроме того, пока ты валялся в моей постели в чём мать родила, я могла сто раз тебя убить.

Венсан недоверчиво посмотрел на неё, но заменитель взял, понюхал, попробовал и скривился. Потом отпил ещё немного, а распробовав, залпом осушил стакан до дна. Женщина с улыбкой наблюдала за ним.

− Ну как?

− Жуткая гадость! – ответил вампир, зло поглядывая на неё, – Нет ли ещё?

Вернувшаяся с рынка Бадба застала на кухне почти идиллию. Циана и Венсан сидели за столом друг напротив друга, премило беседуя:

− А вампиры едят или пьют что-нибудь, кроме крови?

− Если ты хочешь узнать, можем ли мы есть человеческую пищу, то да, можем. Только она ощущается на языке как пепел или картон. То же с напитками, кроме спиртных – они ненадолго отбивают жажду крови. Я тут думал, почему так и понял: для нас ценен не химический состав – хотя он тоже важен. Всё дело в живой составляющей, как бы так выразиться… Жизненном флюиде. В спиртных напитках он тоже есть: чем крепче, тем  устойчивее.

− Это что же, мне теперь придеёся для тебя ромом закупаться?

Вампир пожал плечами:

− Я тебя ни о чём не просил.

− Так, ты бросай этот отстранённый тон. Я тебя не отпущу, пока не пойму, что не представляешь опасности для людей. Поэтому лучше настроиться на сотрудничество.

Вампир саркастически ухмыльнулся и закатил глаза.

− Кстати, нас кусать для тебя небезопасно, – вступила в разговор улли, входя на кухню.

− Женщина-птица! – Венсан поприветствовал её как старую знакомую, – Интересно, почему?

Ответила Циана:

− Потому что второй раз восстанавливать тебя мы уже не станем. Сбежать тоже не выйдет: я тут же воспользуюсь печатью и верну тебя обратно. Поэтому смирись с мыслью, что придётся провести некоторое время с нами. Тебе выбирать: в качестве гостя – мы выделим тебе комнату, передвижения по дому не ограничены, или пленника – в клетке, в подвале.

− Вас не смущает, что я  быстро оттуда выбрался? – самодовольно ухмыльнулся блондин.

− Не волнуйся, мы примем меры, – в один голос заявили дамы.

− Ну, что ж, гостем быть всегда приятней. Только есть одна загвоздка: меня всё равно отыщет моя дьюкесса. Мало вам не покажется!

Женщины переглянулись.

− Что за дьюкесса? – спросила Циана.

Венсан хитро посмотрел ей в глаза, явно наслаждаясь моментом.

− Благодаря ей я стал вампиром. Нас из всего клана осталось двое, но это не надолго: Вилея прекрасный город, тут так много разных сердобольных женщин… Она найдёт меня, даже не сомневайтесь! Если не сможем вас выпить, то открутим ваши глупенькие головки…

− В подвал! – лицо магички застыло. Глаза Венсана съехались к переносице, он послушно зашагал к выходу, сильно треснувшись лбом о дверной косяк.

− Ну вот! А так хорошо всё начиналось, – расстроенно сказала Бадба.

***

Венсан сидел в клетке, на одеяле, брошенном прямо на пол, уныло глядя на окружность вокруг прутьев, начерченную всего лишь мелом, но совершенно непреодолимую. Эта женщина-магичка… Да что там! Гадкая толстуха, мерзкая тётка, дылда пучеглазая, пышногрудая дрянь… Что-то опять его не туда понесло. В общем, отвратительная баба, оказалась, как ни прискорбно это признавать, толковой. Интересно, откуда она взяла этот оранжевый коктейль? Его хотелось нестерпимо. Он не помнил, чтобы получал такое удовольствие от обычной крови. Было в этой, неприятного цвета жидкости что-то… От неё хотелось жить! Вампир не чувствовал себя так очень давно… Возможно, после той кровавой оргии в маленьком городке… Как там его…Да неважно! Они с дьюкессой тогда славно развлеклись на балу местного аристократа. Сколько там было людей? Человек тридцать? Он в тот момент почувствовал себя почти как раньше, когда был живым…

Венсан уже давно не ужасался смертям: люди – пища! Чего расстраиваться? Они же не переживают о бесчисленном количестве птиц и животных, которых съели за время существования! Та глупая девчонка, которую он поймал на своё сексуальное очарование… А до неё… Он сознательно не запоминал жертв: сначала, чтобы не казниться, пока сохранял остатки человечности, а потом…

«Нельзя сочувствовать еде!» – говорила дьюкесса. Венсан был с нею согласен. А что оставалось делать? Когда-то, очень давно, он сам стал её едой, а потом живой игрушкой. Впрочем, это – громко сказано. Скорее, «не мёртвой». У него давно не осталось никаких чувств, кроме инстинктов и всепоглощающей жажды. Когда-то изучал науки, искусства, даже, кажется, преуспел… Дьюкесса этого не поощряла: её не интересовало ничего, кроме крови, балов, секса – именно в такой последовательности.

− Эй! – закричал вампир, – Изуверки! Принесите мне коктейль!

Он забарабанил камнем, который нашёл на полу, по металлическим прутьям. Вампир стучал до тех пор, пока не скрипнула дверь, пропуская очень раздражённую хозяйку дома.

− Чего тебе? – грубовато спросила она.

− Кро-о-о-ви! – рот Венсана расплылся в плотоядной улыбке, – Побольше!

Он специально оголил клыки: почему-то ему доставляло удовольствие бесить эту миловидную… жирную тётку!

− Обойдёшься! – Циана повернулась, чтобы уйти.

− Это немилосердно! И вы ещё зоветёсь людьми! Зачем воскресили меня? Чтобы мучить? Тогда лучше убейте.

Женщина вздрогнула.

− Ничего, кроме коктейля ты не получишь, не надейся!

Втайне ликуя, вампир протянул с показным разочарованием:

− Ладно, давай эту гадость. Только побольше, одного несчастного стаканчика мало!

Ничего не ответив, женщина вышла, плотно затворив за собою дверь.

***

− Такими темпами, как он поглощает заменитель, мне придется через неделю делать новый, – говорила Циана задумчивой Бадбе.

− Может, его опять развеять, только теперь насовсем? – предложила улли, – С ним больше хлопот, чем с Келпи и другими, вместе взятыми.

− Не правда, – возразила магичка, – С «другими» нелегко, но это не значит, что их нужно убить, даже не попытавшись помочь. Мне кажется, Венсан просто слишком долго был без нормального общения, поэтому одичал. И дело совсем не в манерах. Кто-то, скорее всего, эта дьюкесса, намеренно пестовал в нём животные качества, убивая остатки человечности. Да, я пока не знаю, как до него достучаться. Еще эта вампирша, будь она неладна. Ничего, мы что-нибудь придумаем, а против нападающих примем меры!

***

Циана приклеила на дверь со стороны прихожей печать «От вредящих существ», не найдя определенного оберега от вампиров. Как она и предвидела, заменитель закончился очень быстро. Теперь за молоком она отправилась сама, оставив лавку на Бадбу. Наняв за три фита соседского мальчишку с тележкой, женщина привезла десять бутылей молока, вызвав подозрительные взгляды знакомых рыночных торговок.

− Буду принимать ванны молодости! – пояснила она особо любопытным, – Прочла в одной книжке, что древние царицы так делали и оставались всю жизнь молодыми!

Дома женщина до конца дня варила сыр, сливая сыворотку обратно в освободившиеся бутыли. Потом переносила их в подвал, подготавливаясь к ритуалу. Кровь она использовала с прошлого раза. Венсан с любопытством следил за её манипуляциями, засыпая ехидными вопросами, на которые она не отвечала  или отговаривалась односложными фразами. Вечером, когда все было готово, она отправилась в подвал.

− За круг не проникнет ничто, можешь не бояться, – стала она объяснять вампиру, – Если бы тебе можно было доверять, тогда ты ждал бы за дверью, а так из клетки не выпущу пока, извини.

− Что это ты собираешься делать? Взывать к своему «Темному Властелину»? – с издевкой спросил Венсан.

− Создавать для тебя еду, – просто ответила женщина, – От тебя требуется одно: молчать и не мешать мне. Что бы ни случилось здесь, не бойся, все под контролем. Когда начнется ритуал, лучше укройся с головой одеялом – не известно, как на тебя подействует магический свет. Вроде все.

Он попытался было сказать что-то язвительное, но замолчал, поняв, что женщина совсем его не слушает.

Ритуал прошел также, как и в прошлый раз, с той лишь разницей, что через некоторое время после прочтения заклинания, еще до полного угасания свечей, магичка потеряла сознание.

Бадба прибежала на крики спустя пять часов. Циана так и не пришла в себя, вампир стучал камнем по прутьям клетки, отчаянно зовя на помощь. Кое-как улли выволокла подругу в коридор, но дальше тащить не хватило сил.

− Выпусти меня! – сказал вампир, – Я помогу!

− Я тебе не верю, – ответила улли.

− Я говорю правду! Выпусти! Я ничего тебе не сделаю! Клянусь прахом моей матери!

Поразмыслив немного, она стерла ногой часть линии вокруг клетки. Венсан тут же оказался перед нею и легко подхватил бесчувственную магичку на руки.

− Куда её нести? – спросил он.

− В спальню – ты знаешь дорогу.

− Отойди! – вампир быстро взбежал по ступеням на второй этаж.

Бадба терла холодные руки подруги, похлопывала по щекам – ничего не помогало.

− Что с ней? – спросил Венсан, – Она очнется?

− Не знаю, – честно ответила улли, – Так она ещё никогда не выкладывалась.

− У тебя есть какая-нибудь сильно пахнущая жидкость? Или соль? Что-нибудь? – спросил он, с беспокойством.

− У нас есть масса таких жидкостей – мы же в парфюмерной лавке!

− Неси!

Улли подозрительно посмотрела на вампира, но вышла, отправившись за несколькими маслами, "благоухающими" особенно резко. Вампир продолжал тормошить Циану – как прежде, безуспешно. Через несколько минут вернулась Бадба, с тремя флаконами и тряпицей, на которую накапала из каждого по очереди.

− Какой жуткий запах! – Венсан поморщившись, сунул тряпку под нос женщине. Циана пошевелилась, тихонько застонала, пытаясь отстраниться, но ничего не вышло, – Давай, давай! Приходи в себя! – озабоченно шептал вампир, не отнимая тряпки от её лица.

Женщина кашлянула, приоткрыла затуманенные глаза, пробормотала севшим голосом:

− Что за дикая вонь? Кто смешал собачью и кошачью мочу с драгоценным маслом квикуариса росного?

Её глаза опять закатились, но вампир не позволил скользнуть в беспамятство, приподнимая левой рукой за плечи, раздавая ощутимые пощечины по обеим щекам правой.

− Хватит! Пожалуйста! – забормотала женщина, пытаясь закрыть лицо руками. Венсан перестал, продолжая удерживать её. – М-м-м, мои любимые духи, ‒ улыбнулась парфюмер, жмурясь, потом резко вздохнула и распахнула глаза.

− Какой ужас! – сказала она своим обычным голосом, – Придется придумать для себя что-нибудь другое! Почему ты не в клетке?

Бадба с облегчением улыбнулась, попыталась что-то сказать, но Венсан перебил её с серьёзным лицом:

− Что толку мне сидеть в клетке, если я все равно не смогу перекусать вас без последствий для себя?

− Разумно, ‒ произнесла Циана, ‒ Нет ли, случайно, воды или, ещё лучше квана?

Счастливая Бадба в очередной раз выскочила из комнаты.

− У меня получилось? – спросила Циана вампира.

− Понятия не имею, ‒ ответил он, рассматривая её лицо с отстраненным выражением хирурга, решающего, что ещё ампутировать пациенту.

− Интересно, – пробормотала женщина, ‒ Ты всегда выглядишь так?

− Как?

− Красиво, отстраненно, холодно…

− Не могу сказать, ибо в зеркале не отражаюсь. Знаю просто, что блондин, густые брови, синие глаза, узкое лицо, тяжелая челюсть, прямой нос. Когда-то…очень давно, дразнили «тощим заучкой», потому что носил очки, любил медицину, химию с механикой, а ещё приключенческие романы про пиратов с вампирами… Оказалось, в жизни это не так интересно, как в книгах.

− А читать о приключениях всегда интереснее, чем их переживать. Ты не знал?

− Теперь убедился. Правда то, что со мной произошло, не назовешь пережитым приключением. Скорее, посмертным. Нас ведь зовут иначе «не-мертвые», «кровососы», «носферату», «упыри», «мертвяки»…

− Перестань, – Циана поморщилась, – От самобичевания никому ещё не становилось лучше. Ты ведь не виноват, что так вышло.

− Точно. И в смертях многих женщин и мужчин, у которых выпил кровь, не виноват – так вышло. И в том, что ты чуть не умерла, тоже не виноват…

− Многовато на себя берешь! Я сама решила изготовить побольше заменителя забыв, что Холдер все-таки сильнее меня…

− А кто такой Холдер?

Циана запоздало умолкла, опустив глаза, не зная, как замять ситуацию. Врать не хотелось, но и сказать правду нельзя.

− Один маг, который учил меня когда-то, ‒ неловко ответила она, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

− Любовник, ‒ заключил Венсан, ‒ Ты его не забыла до сих пор!

− О, у нас вечер воспоминаний! – ехидно протянула улли, входя с подносом в руках, ‒ Да, не все сходят с ума по смазливым загадочным мальчишкам с острыми клыками и жаждой крови. Некоторым нравятся настоящие мужчины!

Вампир отпрянул от женщины, которую до сих пор обнимал одной рукой, встал с кровати и придал лицу привычное презрительное выражение. Циана укоризненно посмотрела на подругу.

− Здесь кван и шоколад – правда, немного, но хоть что-то, ‒ как ни в чем не бывало, продолжала улли, – Между прочим, у нас ещё один гость, о котором хочу попросить уже я.

− Кто? – Циана мигом забыла о кване. Вампир напрягся.

− Заходи! – позвала Бадба.

В комнату вошел большой кот персикового цвета, размером с дикого квайга3.

− Здр-р-уа-вству-уйте! – произнес он странным скрипучим голосом. Вампир вытаращил глаза.

− Здравствуй, ‒ приветствовала Циана нового гостя, ‒ Ты кто? Что тебе нужно?

− Й-у-а, ‒ он осекся, но тут же продолжал, – Нуо-о-мер три-идцать вуо-о-семь! Жуе-енщина, п-уомоги мя-я-у-мне!

− Что с тобой случилось? – спросила Циана, заранее предполагая ответ.

− Й-у-а… Сеструа, р-руа-асска-ажи!

− Только что отбила его от собак у самой нашей двери, – буднично сказала Бадба, – Вы не слышали, как они лаяли? Он улли-кэт, только исковерканный, как и я. Как тебя звали сородичи?

− Ме-еня  зу-о-овут… Нуо-о-мер три-идцать вуо-о-семь, та-ак на-азва-ал луо-орд Ва-альте-ер Фис! Дру-у-о-го-ого имени нет!

− Мы так не будем тебя звать. Можно, я дам другое имя? – спросила Циана.

Улли-кэт задумался.

−Д-у-у-а-а! – для верности он закивал головой. Это могло выглядеть очень умилительно, если бы он не был так грязен и измучен, а в боку не зияла свежая рана.

Несколько мгновений женщина смотрела на него, а потом выдала:

− Базилевс! Тебя будут звать Базилевс, нравится?

Иначе как улыбку, выражение морды улли-кэта расценить было невозможно.

− Сейчас, посмотрим, как тебе помочь, ‒ Циана попыталась встать, но у неё тут же закружилась голова.

− Лежи, ‒ покровительственно протянул Венсан, ‒ Я посмотрю его.

Циана и Бадба удивленно уставились на него.

− Я же говорил, что увлекался медициной до… В общем, постараюсь спасти жизнь, а не отнять. Куда идти?

Он аккуратно поднял на руки израненного улли-кэта и вопросительно взглянул на них через плечо от порога.

− В подвал, в лабораторию! – Бадба прошмыгнула перед ним, ‒ Сейчас покажу.

Обессиленная Циана задумчиво сунула в рот кусочек шоколада, прожевала не почувствовав вкуса, запила кваном… Происходящее не укладывалось в голове.

Глава 2

Базилевс поправлялся, неожиданно крепко сдружившись с вампиром. Венсан зашил его раны, прописал лекарства, которые изготовила Циана по его рецепту. В венах улли-кэта находилась странная желтая жидкость вместо крови, которая убивала все живые организмы. Это выяснилось после того, как возле рынка нашли целую свору дохлых собак – Бадба сказала, что именно они напали на Базилевса, когда он искал их дом.

Вампир и улли-кэт наладили между собой телепатическую связь. Они часами беседовали, сидя у камина: Венсан в любимом кресле Цианы, а Базилевс у него на коленях, уставившись немигающим взглядом ему в глаза. С согласия друга, вампир пересказал историю кота, когда они все вместе уютно устроились вечером в гостиной. Магичка и Бадба пили чай с вкуснейшим Маленским печеньем, испеченным по фирменному рецепту улли. Венсан потягивал из бокала заменитель крови. Базилевс, по обыкновению, уютно устроился у него на коленях, предварительно слопав куриную отбивную и запив её изрядным количеством молока.

− Базилевс, названный ранее Номер Тридцать Восемь родился перед самой войной, в лаборатории лорда Вальтера Фиса, специализировавшегося на выведении гибридных животных, обладающих разными полезными свойствами. Рядом с ним в клетках жили огромная серая летучая мышь, размером с жеребенка и черная овца, дававшая неимоверное количество шерсти: её стригли каждое утро, а за ночь она опять так обрастала, что едва могла ходить. Всем подопытным кололи какие-то вещества, после которых они спали по несколько суток напролет. Иногда их забирали, а потом возвращали в клетки. Когда наступала очередь кота, его уводили в странную темную комнату с разноцветным мигающим светом, иногда брали пробы крови и слюны, заставляли выполнять тестовые задания: пройти по лабиринту, найти предмет. Похоже, экспериментатор пытался узнать, насколько подопытные разумны.

− А как же он научился разговаривать? – спросила Циана. Несколько секунд Венсан пристально смотрел в глаза Базилевса, а потом ответил:

− После разгрома лаборатории, из других помещений вырвалось много разных зверей. Все в панике бежали кто куда, от ужасного пожара, пожиравшего замок лорда. Люди, разгромившие его, убивали всех подряд. Кот нашел в лесу ворона, который разговаривал как человек и помог ему избежать смерти. Ворона звали Девятый, он был очень стар и болен, но интеллектом не уступал, а может и превосходил некоторых людей. Они прятались в лесу от всех – магов, людей, зверей… Перед смертью Девятый сказал, чтобы Базилевс нашел тебя, – вампир посмотрел на Циану, – Он слышал, ты помогаешь заблудившимся в этом мире.

Поймав удивленный взгляд женщины, Венсан улыбнулся.

− Да, многие знают о тебе, как говорит Базилевс. Ты помогаешь пострадавшим от экспериментов, пристраиваешь бездомных, спасаешь тех, кто в опасности. Он шел к тебе, узнав адрес от голубя Шестнадцатого, который ведает своей стаей на Сквозной площади.

− Но он не обращался ко мне! Мы даже не знали, что среди голубей в городе есть измененные…

− Говори за себя, ‒ перебила Бадба, ‒ Мы с Шестнадцатым иногда перекидываемся парой слов.

Циана покосилась на неё, пробормотав:

− Тогда понятно, откуда ты знаешь все новости!

Улли хитро улыбнулась намекая, что у неё не один туз в рукаве.

Отправляясь в спальню, магичка по обыкновению собралась запереть вампира в кабинете – лаборатории, по совместительству служившем ещё и библиотекой. Венсан сам просил об этом, чтобы не скучать по ночам. Она скороговоркой проговорила заклинание и повернулась к двери, но пленник остановил её, перехватив запястье.

− Циана! Можно я буду помогать тебе в лавке?

− Что? –  от удивления женщина разинула рот.

−  Мой врачебный диплом утерян, но как аптекарь я вполне сгожусь… Я мог бы продавать духи и делать лекарства…Часть лавки хорошо бы отвести под аптеку…

− А как же мы объясним твое присутствие? – от удивления мысли женщины путались, – Откуда ты взялся? Да ещё дьюкесса…

− Я все продумал: соседям мы скажем, что я наёмный работник, или племянник… Ну, или какой-нибудь другой твой родственник. С дьюкессой не получается связаться. В чем дело, не знаю: может временное превращение в прах, а возможно заменитель так подействовал… Да и слава всем Вышним! Хочу тебе признаться: все это время у меня совершенно нет тяги к крови живых людей! С заменителем я чувствую себя намного лучше, и хватает его на более долгое время. Разум не мутится, это настоящее чудо!

Циана задумчиво взглянула на вампира.

− Я поразмышляю над этим.

Ночью Венсан, утомившись чтением магического трактата из библиотеки, завис под потолком над кроватью хозяйки дома, разглядывая её во сне. Он делал это с самого первого дня, как его перестали запирать в клетку, испытывая поначалу чувство лёгкого триумфа: «Всё равно вы не можете полностью контролировать меня!». Потом по привычке проверяя дом и его обитателей.

Нет, женщина не превратилась в неимоверную красавицу. Все те же каштановые волосы, овальное лицо с острым подбородком и округлыми щеками, внушительная фигура с пышной грудью, не слишком тонкой талией и массивными бедрами. Еще достаточно молода, но не юна. Ростом все же ниже его – благодаря отцу он уродился высоким даже для мужчины.

Почему-то ему постоянно хотелось смотреть на неё, разглядывать… Зарыться пальцами в разметавшиеся по подушке волосы, глубже вдохнуть её уже знакомый запах, провести рукой по щеке, шее…Возникло нелепое желание слегка прикусить этот упрямый подбородок.

Венсан вдруг понял, что висит прямо над женщиной, а её лицо находится на расстоянии мизинца от его носа. Вампир замер, боясь вздохнуть, а Циана нахмурилась во сне, смешно наморщилась, завозилась, словно почувствовав что-то.

Он отскочил к выходу, обернулся удостовериться, что она не проснулась и плотно притворил за собой дверь, удивляясь собственным ощущениям.

В формулировке запрета был небольшой изъян, запиравший его в доме, но оставлявший свободным внутри него. Вампир не спешил просвещать своих «тюремщиков» об этом. Он уже давно понял, что не хочет зла этой странной женщине, чуть было не умершей от энергетического истощения при изготовлении пищи для него. Более того, Венсану давно не было так хорошо: словно он нашёл семью спустя много лет, а вечная, терзающая, сводившая с ума жажда исчезла.

***

Позволить Венсану помогать в лавке оказалось хорошей идеей. Он очень быстро разобрался с товарами, поначалу совершенно измучив Циану вопросами. Попутно выяснилась ещё одна деталь его состояния: вампиру больше не страшен солнечный свет.

Венсан помогал расставлять новую партию свежеизготовленного товара, когда в лавку, словно ураган, забежали три девчушки, распахнув дверь настежь. Они наперебой защебетали, что хотят розовую губную помаду, «как у Виолетт», заинтересованно стреляя глазками в сторону помощника хозяйки. С трудом вспомнив, что позавчера продала дочери соседского булочника Виолетт пресловутую помаду, Циана снабдила девочек такими же и только после этого поняла, что дверь ещё открыта, в неё льётся яркий полуденный свет. В прямых солнечных лучах преспокойно стоит вампир, совершенно этого не замечая. Она чуть не бегом бросилась закрывать дверь.

̶ Что такое? – удивился Венсан.

̶Как ты переносишь солнечный свет? – вместо ответа спросила женщина.

̶ Ну… Есть риск получить серьёзные ожоги, после которых придётся долго восстанавливаться. Так у всех вампиров. А что? Думаешь, я собрался днём сбежать? Я ещё не выжил из ума! Зачем мне это? Здесь за мною ухаживают, хорошо кормят, одевают, да и компания отличная… – вампир говорил саркастически усмехаясь, но внезапно понял, что это на самом деле так.

–Ох, заткнись! – поморщилась Циана, – Просто посмотри, где стоишь!

Вампир непонимающе огляделся и вдруг с воплем отпрыгнул к прилавку:

̶ Ах, коварная! Всё ещё лелеешь планы меня испепелить?

̶ Ты стоял на солнце несколько минут, пока я не спохватилась! Под прямыми лучами, понимаешь?

̶ Да ладно! – на лице вампира отразился шок.

̶ Проверь!

Он с недоверчиво подошёл к окну, аккуратно протянул руку к солнечному лучу и тут же отдёрнул; выставил опять.

̶ Это ничего не значит! Здесь стекло.

‒ Дверь была открыта!

Он с опаской подтолкнул створку, просунул ладонь… А потом, счастливо смеясь выскочил на улицу, протягивая руки к солнцу, как дитя. Шедшая мимо женщина с большой сумкой, испуганно шарахнулась и перешла на другую сторону улицы.

 ‒ Сумасшедший! Прекрати! Сейчас кто-нибудь вызовет дозорных! Я не готова с ними объясняться!

Он зашёл обратно, мигом подскочил к Циане, подхватил её на руки и стал кружить, хохоча во всё горло.

̶ Хватит! Перестань! У меня уже голова закружилась! Сейчас кто-нибудь войдёт! Что подумают люди?

На вопли и хохот прибежали встревоженная Бадба с Базилевсом. Удостоверившись, что всё в порядке, они вернулись в дом.

̶ Люди всегда подумают какую-нибудь гадость, что бы ни произошло! – произнёс Венсан, бережно отпуская Циану, ‒ Не знал, что Вилея такой город, где запрещено радоваться! А как же знаменитый карнавал в канун Дня всех святых? День весеннего шеста, когда все наряжаются и дарят друг другу подарки? А день комедианта? К вам что, не приезжают артисты на ярмарки? Там тоже никто не смеётся? А праздник Сна Рэоса?

Продолжая цепляться за его рукав (у неё действительно закружилась голова), Циана возразила:

̶ Радоваться и смеяться никому не запрещено! Просто твоё поведение странно выглядит. Я тут подумала: а что, если тебя узнает Матильда? Или эта твоя дьюкесса?

Заметив непонимание в глазах всё ещё улыбающегося Венсана, женщина пояснила:

̶ Матильда: та, которую ты чуть не загрыз, когда я тебе… Хм… Помешала.

̶ Так давай я подстригу волосы, отпущу бороду и усы, – пожал плечами Венсан, – Никто не подумает, что вампир запросто работает в парфюмерной лавке, продаёт косметику и духи, да ещё днём.

‒ Решено! Попросим Бадбу сделать тебе модную стрижку – она большая мастерица куафюры, ну а борода с усами отрастут как-нибудь сами.

Заодно, можно немного полениться! Знаешь, как надоело всё время бриться?

Циана только покачала головой. Она оказалась совсем не готовой к тому, что до этой минуты излишне серьёзный, циничный вампир станет вести себя как шаловливый мальчишка.

***

Все соседи считали, что к Циане приехал осиротевший племянник из Нового Гампаса – эту новость приняли, как само собой разумевшееся. В своё время дядя также сказал о ней: не раскрывать же, что на самом деле она из Грента! «Племянник» прекрасно вписался в их маленькое семейство. Никто не заговаривал о том, что же дальше: всех устраивало положение дел. Магичка предложила стереть «печать принуждения» со спины вампира, но получила отказ:

̶Может быть, это будет единственной защитой, если явится дьюкесса. Прикажешь, и я не смогу ослушаться тебя, когда она вновь на правах старшей начнёт манипулировать мною.

На вопрос о тяге к крови она получила честный ответ:

̶ Я продолжаю меняться,  крови не хочется совсем. Полагаю, у заменителя много неизученных до конца свойств. Откуда ты взяла его рецепт?

– Его создал мой муж, – ответила Циана таким тоном, что сразу стало понятно: отвечать на дальнейшие вопросы она пока не будет.

Вечером по обыкновению все сидели в гостиной. Бадба наглаживала мурлыкавшего от удовольствия сытого Базилевса, Венсан потягивал вечернюю порцию заменителя крови, задумчиво глядя на медленно погружающийся в весенние сумерки город. Короткая стрижка с закрывающей один глаз чёлкой, сделанная накануне искусницей улли, шла ему не меньше прежней. Подбородок покрывала длинная щетина, удивительно меняя лицо мужчины. Циана заняла своё любимое кресло у камина, искоса разглядывала вампира.

̶ Венсан, пожалуйста, расскажи о себе. Ты уже больше месяца живёшь с нами, а мы ничего о тебе не знаем, кроме того, что вампир, за тобой может явиться ещё одна вампирша, дьюкесса, от чего мало нам не покажется.

Мужчина задумчиво посмотрел на неё, не спеша отпил из бокала, а потом спросил:

̶Что ты хочешь услышать?

̶ Ну, не знаю… Как жил… Откуда ты, кто родители?

Он снова отвёл взгляд к пейзажу за окном.

Кричащая женщина – как её звали? Венсан даже не интересовался. Прямо у неё на глазах, он оторвал голову её мужу, подставляя руки под тёплые алые струи, пил, пил… Хохот довольной Марианы, любовавшейся зрелищем. Потом настал черёд маленькой девочки…

Кровавый бал в захолустном городке… Сельская свадьба, белое платье невесты, после захода солнца окрасившееся в бурые оттенки крови… Новые вампиры, которые слушались его по приказу дьюкессы: солдаты, говорила она… Армия! Костры, полыхавшие всюду, корчащиеся в огне и вопящие «солдаты». Люди, спешащие со всех сторон с рогатинами и длинными заострёнными палками…Новый город, новые «солдаты». Вновь истребление… Они вдвоём еле ушли от погони. После каждой вылазки Мариана набрасывалась на него, утоляя ненасытный сексуальный аппетит на глазах новых «солдат», упиваясь их вожделением и покорностью. Когда она им пресытилась? Наверно тогда, когда он придумал: кочевая ночная ярмарка, идеальное прикрытие! Со всем рвением он взялся за воплощение идеи. Нанял людей для создания каждой индивидуальной палатки. Он был почти счастлив тогда, придумывая, конструируя и участвуя в строительстве каждого аттракциона, обучая «солдат» новому делу, примерив на себя амплуа мага-иллюзиониста.

Всё это время Мариана отчаянно скучала. Тогда и появился знойный южанин Ружер, оттеснивший Венсана вначале от её тела, а потом и от управления другими вампирами. Поначалу он злился, но затем понял, что обрёл наконец относительную свободу: чем реже дьюкесса о нём станет вспоминать, тем длиннее её поводок. Он вплотную занялся ярмаркой. Мариана даже одолжила для этого нескольких вампиров из «армии» – создавать своих последователей она запрещала всем.

Некоторое время они колесили по области Гампас, избегая больших городов, согласно стратегии Венсана, никого не убивая. Всё происходило так: приезжала ночная ярмарка, которую днём охраняли наёмные люди, а ночью в палатках вампиры кормились, забирая от каждого посетителя немного крови, заставляя жертву забыть об этом под гипнозом. В полночь устраивалось большое представление с участием механических игрушек, акробатов (вампир легко может устоять даже на острие иглы, не то что на канате или палке), ярких фокусов и иллюзий.

Марианна отчаянно скучала, постоянно нарушая правила, установленные Венсаном.

− Нужно прекратить выпивать людей полностью. Слишком частые смерти заставляют людей задумываться, − увещевал тогда он, − Эти игры…Тот мужчина чуть было не убежал! А женщина, которая умудрилась идти, со вспоротым животом… Ты привлекаешь внимание!

− Но в чём тогда удовольствие? – Марианна со своей вечной унылой миной смотрела на него, − Они так забавно кричат! Особенно мне нравятся дети: смешно визжат, будто поросята! Их кровь намного слаще, чем у взрослых!

− Но весь клан в опасности из-за твоих игр! Давно ли мы бежали от костров, вил и рогатин?

− Ты такой скучный! Теперь наша армия сильнее и быстрее! – дьюкесса капризно сжала ярко-вишнёвые губки, − Я так люблю вырывать их сердца! Ещё тёплые, сочащиеся сладкой кровью!

− И всё же придётся умерить аппетиты!

Но дьюкесса не желала ни с чем мириться, совершенно не слушая бывшего фаворита. Она забрала «армию» и покинула передвижную ярмарку, оставив Венсану лишь шестерых вампиров, пожелавших остаться с ним. Это были относительно спокойные времена: ярмарка объехала весь континент, минуя только государство магов Грент, где наверняка не добилась бы успеха. В их коллектив добавилось несколько человек, торговавших своими товарами и платившими долю в общий «котёл». В какой-то момент к «Ярмарке чудес» – так он назвал своё творение, прибилась старая альба – гадалка. Она сразу разгадала его секрет, но обещала сохранить тайну в обмен на пристанище и долю из «котла» в голодное время. Она же предсказала ему на старых потёртых картах, сохранивших остатки позолоты, долгую жизнь и счастливую семью. Венсан тогда смеялся до слёз.

А потом была война… Мариана пришла к нему ночью, осунувшаяся, истерзанная. Он помог ей восстановиться, ни о чём не спрашивая. Некоторое время они опять были вместе. Ревнивая вампирша загрызла постоянную партнёршу Венсана, гнусно хихикая, когда он кричал на неё от злости и отчаяния. Некоторое время дьюкесса мирилась с правилами, а потом «Ярмарку чудес» пришлось расформировать из-за военных действий. Их дороги опять разошлись.

Не глядя на притихшую Циану, он произнёс:

̶ Я родился в Брандбурге, столице Нового Гампаса. Мать приходилась троюродной сестрой самому кайзеру Ранду, а отец служил главным инженером при дворе.

У магички округлились глаза: кайзер Ранд правил в Новом Гампасе в конце прошлого века! Заметив это, Венсан улыбнулся.

‒Я хорошо сохранился, не находишь? Кровяная диета способствует молодому виду и необычному долголетию. Поглядим, на что способен твой волшебный эликсир.

Женщина молчала, глядя на него, в ожидании дальнейшего рассказа. Со вздохом отпив из бокала, вампир продолжал.

 ‒ Я очень любил науку с детства. На это повлияли занятия отца: его стол вечно был завален чертежами каких-то агрегатов, он бормотал себе под нос математические формулы, черкал расчёты даже на салфетках во время завтрака. Мама тоже получила блестящее образование в области архитектуры. Они с отцом познакомились в университете, хотя учились на разных факультетах. По всему дому висели в рамках её прекрасные зарисовки необычных зданий, соборов, пейзажи: она работала карандашом и пастелью, а вот краски не любила.

Родители дружили с женой кайзера, Калеопой, которая часто приезжала к нам в гости. Пока я был ребёнком, даже не подозревал о том, в каком обществе живу. В моей школе, как нетрудно догадаться, учились отпрыски знатных семей. До пятнадцати лет я даже не подозревал о другом Брандбурге, начинавшемся с речных доков и тянущемся вдоль реки Ант на север. О районе трущоб, пристанище рабочих с заводов, нищего отребья, разного рода головорезов, дешёвых проституток, любителей «дымка» – наркотического курева, «опалума» – тяжёлого наркотика, вызывавшего очень быструю деградацию и весьма неприглядную смерть.

Мы познакомились с этой клоакой благодаря вылазке, задуманной как шалость или лёгкое приключение, чуть было не закончившейся смертью для моего друга Герхарда. В тот день мы сбежали с последних уроков, чтобы поглядеть на «дам лёгкого поведения», о которых вовсю болтали мальчишки из нашего класса, якобы пользовавшиеся их услугами. Помню, царящая кругом грязь и вонь тухлой рыбы вперемежку с нечистотами неприятно поразили неготовых к реальности юнцов.

У дверей грязной таверны просил подаяния седой старик с крюком вместо руки, при ближайшем рассмотрении, оказавшийся ещё и безногим. Проходящая мимо неопрятная женщина в замызганном фартуке, с торчащими во все стороны сальными волосами, засмеялась, увидев наши вытянутые лица.

̶ Это старикашка Крюк, его покалечило на заводе, – пояснила она, – А что такие чистенькие молодые господа делают в наших местах? Бежали бы лучше к мамочкиной юбке, пока беды не случилось!

Зря мы не послушались совета той доброй женщины.

− Не подскажете ли, уважаемая, где тут бордель? – спросил бойкий Герхард. Друг, в отличие от меня, не страдал застенчивостью. Женщина захохотала ещё громче.

− А что, у вас на юге свои шлюхи перевелись? Сомневаюсь, что Кривая Кэт и Безносая Пэг придётся вам по вкусу! От них ещё и букет нехороших болезней подхватить можно… Вы никак первый опыт получать собрались? И кто же вас надоумил за этим наведаться в нашу Чумную Слободку?

Я уже боязливо тянул друга за рукав куртки. Одно название «Чумная Слободка» навевало на меня ужас. Не таков был Герхард, чтобы так легко сдаться, хотя подозреваю, если бы он пришёл один, то уже бы бежал домой со всех ног.

− Нам сказали, что тут есть самые толковые шлюхи! – с апломбом заявил он.

− Кто это тут пищит, как голодный комар? – мы не заметили, из какой подворотни появился этот ужасный мальчишка, возможно наш ровесник. Только что его не было, и вот перед нами стоит нескладный, весь какой-то шелудивый парень, одетый в грязную рванину. Женщина с опаской глянула в его сторону и заспешила дальше.

− Пойдем, нам пора! – я уже не теребил, а во всю тянул его за рукав. Герхард и сам был бы рад ретироваться, но оказалось, что этот оборванец был не один: со всех сторон нас обступили дети разных возрастов, грязные, в жутких лохмотьях.

− Ану-ка, мальчики-господинчики, гоните кошелечки!

− Ещё чего! – хорохорился Герхард, пятясь по дороге обратно, но тут нас за одежду ухватили сразу несколько маленьких грязных рук, а страшный оборванец подскочил к моему другу и приставил к его горлу нож.

− А ты борзый, господинчик! За базар плати первый!

Мой друг дернулся, по его шее заструилась кровь. Я не выдержал и закричал во всю глотку. Нам повезло: как оказалось, недалеко проходил гвардейский патруль. Дети-бандиты исчезли также быстро, как и появились. Герхард осел на землю, бледнея на глазах, прижимая руку к боку. На светлой школьной куртке медленно проступало кровавое пятно.

Циана ахнула. Венсан бросил в её сторону короткий острый взгляд, вновь вперившись в ночной город за окном. Не выдержав паузы, женщина спросила:

− Что же дальше было с Герхардом? Их поймали, этих хулиганов?

Мужчина отвернулся от окна, выкрутил рычажок стоявшей на столе веридиевой лампы на максимум и задернул шторы. Мрачные тени спрятались от яркого света. Задремавший Базилевс жмурился и смешно потягивался на коленях молчаливой Бадбы, просто смотрящей перед собой, видимо вспомнившей что-то свое.

− Нет, хулиганов не поймали. На самом деле пришлось бы вылавливать большинство жителей северного Брандбурга – такое творилось там ежедневно, на каждом углу. Во всей стране тюрем бы не хватило, чтобы упрятать в них нищие слои населения, доведенные до скотского состояния. Кто бы работал на заводах?

− Но… Но… – Циана не нашлась, что ответить.

− Мой школьный друг выжил. Он две недели пробыл в больнице, потом еще отлеживался дома. Знаешь, зачем я рассказал эту историю?

Женщина просто покачала головой.

− Тот неприглядный глупый эпизод и послужил для меня толчком к выбору основной профессии. Выдержав настоящий бой с отцом, который настаивал на учебе инженерному делу, я поступил на врачебный факультет. Безногий старик с крюком вместо руки произвел тогда неизгладимое впечатление. Ведь как должно быть не удобно им орудовать! В итоге, все равно пришлось консультироваться с отцом, пройдя с его помощью ускоренный курс механики и инженерного дела, при создании адаптивных протезов для потерявших конечности.

Венсан подошел к камину, протянул руку к огню, несколько раз согнул и разогнул пальцы – не грея, а скорее разглядывая игру языков пламени на бледной коже, потом обернулся к замершей в ожидании продолжения истории женщине.

− Рассказать, как я стал вампиром?

− Да… – голос Цианы сел, она откашлялась и повторила: – Да. Если хочешь.

Он не спеша подвинул легкое ротанговое кресло к камину, чтобы сидеть напротив женщины.

− Тогда мне нужна новая порция… Желательно алкоголя. Что у нас есть?

− Посмотри на кухне, – отозвалась она, – Я покупала вчера пару бутылок коньяка из Кримпса.

Венсан вышел, вернувшись через минуту с красивой бутылкой и чистым бокалом в руках. Усевшись в пододвинутое кресло, налил себе темной тягучей жидкости, понюхал, отпил и произнес, с легкой улыбкой глядя на Циану:

− Заметил ещё кое-что: в последнее время стал чувствовать вкус и запах спиртного, как до… обращения.

− А как было раньше? До… после… запуталась!

− Я понял. Все, кроме крови имело вкус пепла. Алкоголь просто ненадолго унимал жажду, выручал на время, если не выходило быстро найти новую жертву.

Его улыбка погасла.

− А ты пьянел?

Один уголок губ приподнялся вверх, придавая лицу вампира саркастическое выражение.

− Только от крови. Её хотелось постоянно, а попробовав, трудно было остановиться, чтобы не выпить всю без остатка…А потом… Можно я не буду продолжать? Я и так сильно рискую, что к концу рассказа стану тебе отвратителен.

− Неужели тебя волнует мнение «гадкой толстухи» и «мерзкой коровы»?

− Я уже сто раз извинялся! Прости! Прости наконец! Хватит напоминать! Злопамятность тебя не красит!

Циана мстительно улыбнулась, сузив глаза:

− Ты ещё не знаешь моей истории! Но я не расскажу! Только после тебя! Мучайся догадками!

Венсан робко улыбнулся в ответ – именно этого женщина и добивалась. На самом деле, она с ужасом и замиранием сердца ждала его рассказ.

− Уговорила, – он залпом допил коньяк, поставив пустой бокал рядом с початой бутылкой прямо на пол.

̶ После окончания университета, основную массу новоиспеченных врачей обычно отправляли на практику по всей стране. Тех, кто победнее или не имевших протекции, направляли в глухую провинцию. Не трудно догадаться, что мне такая судьба не угрожала. После окончания учебы отец тут же договорился с патроном Главной Брандбургской больницы герцогиней Элиной Рэндроп о практике. Поначалу меня ждали пациенты исключительно из среднего класса (естественно под присмотром действующих врачей). Через некоторое время доктор Хубер, назначенный наставником, уверился в моей готовности помогать любым пациентам: легким, тяжелым, богатым, бедным.

Этот скупой на проявления эмоций человек почему-то проникся ко мне симпатией, щедро делясь опытом, разделяя практику и врачебный быт. Он не спрашивал, кто мои родители. Однажды после тяжелого совместного дежурства, когда на заводе произошел взрыв и пострадало много людей, он спросил, зачем я пошел в медицину. Я ответил, что хочу помогать людям, без разделения на сословия и ранги.

Доктор Хубер улыбнулся и сказал: «Вы не совсем правы, Кауф! Богатым помогать гораздо прибыльнее!». Такой ответ заставил сильно разочароваться в этом человеке, которого уже стал считать своим другом, а после узнал, что он на личные средства содержит крошечную амбулаторию в рабочих районах Чумной Слободки.

В то время мне уже доверили самостоятельное ведение пациентов, с повышением заработной платы. В ответ на предложение помочь деньгами, Хубер не поскупился на выражения.

− Кауф! – вскричал он, кончив ругаться, – От вас такого не ожидал! Куда как более кстати мне была бы непосредственная помощь! А уж для вас такой опыт просто неоценим!

Так я стал работать на два фронта: в больнице, сверкающей стерильной чистотой, с медсестрами в белых халатах и косынках с убранными под них волосами и, по выходным, в амбулатории доктора Хубера в северном Брандбурге, рядом с достопамятными доками. Отец часто ругал меня за работу на износ, но в тайне гордился успехами. По прошествии времени мы узнали, что именно отец выбил у кайзера субсидию на обустройство отдельной больницы для северного Брандбурга, с обязательством медперсонала других больниц по одному дню в неделю выделять для работы там, с сохранением оплаты.

То было трудное, но счастливое время. Я познакомился дочерью отцовского однокашника: как её звали, не помню… А, не важно! – на которой мечтал жениться. Вплотную работал над проектом протеза кисти руки, с возможностью приживления. С технической частью, на удивление справился блестяще, а вот с приживлением вышли сложности. Хубер посоветовал изучить несколько трактатов по магии, издававшихся только в Гренте. Дело в том, что в Новом Гампасе всегда не жаловали магов, считая их  обманщиками, признавая исключительно торжество науки.

− Сейчас магии боятся везде, – не удержалась от замечания Циана, – Особенно после войны.

Венсан лишь приподнял бровь, склонив в знак согласия голову.

− Но лишь применив магические знания, можно было сделать то, к чему я стремился. Первый звоночек начала моего конца прозвенел, когда в Северную больницу доставили неизвестную женщину в ярко-алом платье, без сознания с признаками тяжелейшей анемии. Один из пациентов узнал дорогую для этого района проститутку, появившуюся в Чумной Слободке лишь недавно.

Ни я, ни Хубер никак не могли понять, что вызвало у женщины такой дефицит крови, при полном отсутствии внешних и внутренних повреждений. Она была совершенно здорова, лишь на шее обнаружился крохотный синячок, на который мы поначалу даже не обратили внимания. Сделав переливание, прописав восстановительную диету, мы оставили её под наблюдением в больнице. На следующий день за нею явился мужчина весь в чёрном. Не поверишь, я его сразу узнал.

Он сильно изменился: прежде по-крысиному острые черты приобрели жёсткость, даже хищность одичалой собаки. Но один признак так и остался неизменным: превратившись в мужчину, обзаведясь сносным костюмом, этот бандит так и не избавился от шелушения кожи. Теперь его левую щеку пересекал красный шрам от скулы до уголка рта, отчего, казалось, что он всё время кривится в угрожающей улыбке.

Но и я уже не был изнеженным домашним мальчишкой, впервые вышедшим за границы уютного респектабельного мирка элитной школы и аристократического окружения. Тот случай в детстве во многом послужил уроком: отец после него отправил меня заниматься фехтованием и кулачным боем, что потом очень пригодилось. За время обучения в университете пришлось не раз доказывать кулаками, свою правоту за пределами аудиторий. Кроме того, работа в Чумной Слободке заставила познакомиться с подлостью уличных боёв, где важно лишь выживание, а в ход идёт любое оружие, что под рукой.

Хубер отлучился к  больному, когда появился Дрозд. Он вошёл тихо, как кошка, встал в дверях и с порога спросил:

− Доктор, что с нею? – в его хриплом голосе сквозило плохо скрываемое волнение.

− Нетипичная анемия, – ответил я.

− Можно по-человечески? Я не понимаю вашего учёного языка.

− По-другому это называется малокровие, или, может быть, сильная кровопотеря.

− Кто-то её ранил? – он изменился в лице, – Расскажи всё, доктор. Я найду этого…(не стану повторять его грубых слов). Он пожалеет, что родился!

− Нет, ран мы не нашли и не смогли выяснить причину.

− Я её забираю! – твёрдо объявил он.

− Нет, я не могу этого позволить. Женщина должна находиться под наблюдением, мы делаем ей переливания крови, колем лекарства, а когда она придёт в себя, потребуется особое питание.

Шрам сделал его улыбку гротескной, он протянул:

− А ты ничего, доктор!.. Хорошо, что мы не прирезали тебя тогда, как борзого дружка.

Он направился к выходу, но у двери обернулся.

− Если спасёшь её, я твой должник. Будут проблемы, шепни любому в Слободке, что нужен Дрозд – я тебя найду.

Он исчез также тихо, как появился.

На следующий день мы сделали пациентке ещё одно переливание крови. Вечером она пришла в себя. Назвавшись Сиу, женщина рассказала, что работала раньше в дорогом борделе, в южной части города, но не угодила знатному клиенту и её в наказание выбросили в Северном Брандбурге на улице, пригрозив, если вернётся, пустить на потеху… жестоким извращенцам. Хорошо, что её нашёл Дрозд и взял под своё покровительство. На вопросы о произошедшем, почему она оказалась без сознания на улице, Сиу ответила, что не помнит. Она находилась в местном борделе – штаб-квартире Дрозда и его банды. Покровитель оставил ей какой-то свёрток, сказав, что за ним придут. Предполагаю, в пакете находился опалум, либо другая подобная дрянь. Дальше Сиу пояснила, что всё было как в тумане: зашли какие-то люди, много. К ней за столик подсела незнакомая очень красивая темноволосая женщина в богатом, неподходящем такому месту платье, что-то сказала и…всё. Да, ещё она запомнила просто одетую темноволосую девочку лет двенадцати, стоящую в дверях, любопытно оглядывавшую всё вокруг.

Ничего не поняв, да, честно говоря, не горя желанием разбираться с преступными делами творящимися, в Слободке, мы с чистой совестью выписали Сиу через пару дней, когда ей стало значительно лучше, завертевшись в круговороте жизни, пациентов и личных дел.

Я посватался…Да что же такое! Никак не вспомню, как звали невесту! А, Серафина! Мы готовились к свадьбе. Мама радовалась больше всех. Я стал меньше времени проводить на работе, основное внимание уделяя ухаживаниям. Отец уже велел приготовить загородный дом на побережье океана для медового месяца.

Хубер мягко пенял, что я забросил Слободку, когда мы пересекались с ним на основной работе время от времени. Он прекрасно всё понимал. Лишь однажды вскользь напомнил: "Кауф, помнишь ту анемичную пациентку, в красном платье?" Я, конечно, вспомнил, но скорее не её, а давнего знакомца Дрозда, в связи с нею. "Она ведь потом умерла!" – неожиданно закончил он. Эта новость меня сильно удивила: девушка была совершенно здорова, когда мы её выписали. Я не хотел вдаваться в подробности, но всё-таки не удержался и спросил Хубера:

− Как? Её убили?

"Нет", – он дёрнул плечами. "Несколько дней назад она поступила к нам снова с тем же диагнозом. Только в этот раз не помогли ни переливания, ни лекарства. Женщина скончалась, не приходя в сознание". Он помолчал немного, видимо, решая, стоит ли говорить, но всё же добавил: "Ты себе не представляешь, какие проблемы теперь у нас из-за неё! Это похоже неизвестная болезнь. В Слободке прямо какое-то поветрие! Уже шесть пациентов со схожими симптомами. Боюсь, скоро не будет хватать донорской крови! Пока, кроме той женщины, никто не умер, но расслабляться рано. Да ещё… Криминальный король по прозвищу Дрозд, забрал её тело и обещал разобраться. Я уже перестал уходить из больницы после заката – чем чёрт не шутит! Это ведь Северный Брандбург, власть кайзера здесь признаётся только после местных авторитетов. В общем, вовремя ты перестал посещать Слободскую больницу".

Было очень совестно перед другом, но я совершенно не знал, чем могу помочь в данной ситуации. Посоветовав соблюдать осторожность и поставить в известность гвардию, я вновь окунулся в счастливые хлопоты по подготовке к свадьбе. Как-то, возвращаясь с работы – нужно было закончить дела, передать своих пациентов в Главной городской больнице – столкнулся с кем-то в дорогом чёрном пальто. Обернувшись, чтобы извиниться, я натолкнулся на каменный взгляд знакомых водянисто-голубых глаз. Плотно сжатые губы, казалось, кривились в хищной однобокой улыбке из-за шрама на щеке. Слова извинения застряли у меня в горле.− Привет, доктор! – спокойно произнёс он. Я неосознанно провёл левой рукой по бедру, ища шпагу. Тщетно конечно: я никогда не брал на работу оружие. Он отметил движение, спокойно проводив мою руку глазами.

"Наш мир странное место", – без всякого выражения продолжал Дрозд. "Я тебе говорил обращаться ко мне с проблемами, а сам пришёл к тебе".

Чтобы скрыть удивление и, чего греха таить, испуг, я спросил: "Что случилось?" Он ответил: "Пойдём-ка куда-нибудь, где можно переговорить без лишних ушей".

Мы зашли в ближайшее питейное заведение, устроившись за угловым столиком. Дрозд заказал себе овощной сок, пояснив в ответ на мой непонимающий взгляд: "О таком лучше рассказывать трезвым. Потом поймёшь. А ты выпей."

Я заказал себе то же, что и он, не желая терять контроль в такой компании. Дрозд некоторое время собирался с мыслями, потягивая сок, скорее по привычке стреляя глазами по помещению, словно вычисляя слежку.

"Сиу вернулась," – слова его упали словно тяжёлые камни. Видя, что мне ничего не понятно, он пояснил: "Твой дружок, доктор, не справился, она умерла. Я похоронил её. Она вернулась".

Если бы передо мной в тот момент сидел кто-то другой, я бы засмеялся. Согласись, глупое заявление, о вернувшейся с того света?

Циана без улыбки заметила:

− Учитывая, что произошло с тобой, не такое уж и глупое.

Венсан хмыкнул, показав слегка удлинённый клык.

− Ну да, это я сейчас такой умный. А тогда его заявление показалось мне полнейшим бредом. Не забудь, Новый Гампас во все времена был прогрессивным государством, а в таком обществе обычно наблюдается существенный перекос в сторону рационализма и прагматичности.

− Добавлю, что маги в этом могут поспорить с кем угодно, просто у них взгляды шире.

Венсан опять немного насмешливо поднял бровь, но спорить не стал.

− Так вот, Дрозд утверждал, что Сиу приходит по ночам к его жилищу, скребётся, стучит в окно, зовёт по имени. При этом он ощущает такой животный ужас, что это сложно передать.

"Ты умный, доктор, думаю, разберёшься. Я не знаю, что это такое, почему моя женщина никак не упокоится. Знаю одно: она точно была мертва, когда мы положили её в гроб и засыпали землёй. Ещё одно. Мне кажется, это связано с Сиу, не спрашивай как. Просто чувствую, и всё. В Чумной Слободке стали пропадать люди: женщины, мужчины, маленькие дети. Некоторые возвращаются, но ничего не помнят; некоторые пропадают насовсем. А твой друг-доктор дурак! Я пытался ему сказать, но он ничего не понял, а только стал шарахаться, как от зачумлённого."

− Чем же я могу помочь? – спросил я, втайне прекрасно понимая бедного Хубера.

"Разберись, доктор. Я буду помогать чем смогу, обращайся. Здесь что-то такое… В общем, касается всех: без разницы – бедных, богатых…" В подавленном состоянии после этой встречи я отправился домой, твёрдо решив заглянуть к Хуберу в Чумную Слободку, как только выдастся свободная минута. На пути мне попалась невероятно красивая женщина с волосами цвета воронова крыла. Она загадочно улыбалась, и я поймал себя на мысли, что моя дорогая Серафина не идёт ни в какое сравнение с нею. Заглядевшись на красотку, я чуть не толкнул девочку лет двенадцати, с грустным лицом стоявшую у ограды парка. На следующий день в Главной городской больнице я встретил Хубера. Он отозвал меня в сторону и сказал:

"Кауф, у тебя будет время заглянуть ко мне в Слободку? Творится что-то странное".

Я отметил его болезненный вид и затравленный взгляд. Уже на следующей неделе должна была состояться свадьба, потом мы с Серафиной уезжали на побережье. Времени оставалось в обрез.

− Тогда сегодня, пойдёмте, – согласился я. Хубер, казалось, обрадовался, засуетился: "Раз ты готов, пошли сразу на место," – заявил он. "Это не далеко. Нужно, чтобы ты увидел". Заинтригованный, я отправился с ним по грязной мостовой, между обшарпанных зданий, с висящим на верёвках застиранным бельём; подворотен, населённых бродячими животными и замурзанными детьми; людей в унылой, местами оборванной одежде, похожих на тени. Мы вошли в какое-то здание, ничем не отличавшееся от других.

"Я его привёл!" – срывающимся голосом провозгласил Хубер, протягивая руки к кому-то, кого я сразу не смог разглядеть в темноте, царящей в помещении. "Дьюкесса! Я его привёл!"

"Очень хорошо!" – раздался высокий нежный девичий голос. В рассеянном свете свечи ко мне приближалось знакомое лицо черноволосой красотки, встреченной недавно на улице, плотно засевшее в памяти.

Циана придушено охнула. Венсан, рассеянно смотревший до этого в огонь, полностью погрузившись в воспоминания, с трудом переключил внимание на женщину.

− Ты странно чувствительна, для вдовы Грентского лорда, – заметил он, дёрнув уголком рта. Магичка, смотревшая на него расширенными глазами, глубоко вздохнула и тихо произнесла:

− Так, ты знаешь! Откуда?

− Базилевс рассказал, а ему Бадба. Неужели ты не привыкла к ещё более страшным историям?

− У кого-то слишком длинный язык! – раздражённо обронила женщина, глядя на Бадбу, которая вжалась в кресло.

− Не ругай её, – улыбнулся Венсан, – Базилевс идеальный шпион: милый и обаятельный. Сам не заметишь, как выложишь всю подноготную.

Улли-кэт, нахально развалившийся на коленях улли, приоткрыл один глаз, скорчил умильную гримасу и показательно заурчал.

− Ах, ты!.. Блохастый кусок драного меха!

Базилевс закрыл глаз, повозился немного и повернулся к ней спиной, показывая всем видом, что он выше всяких оскорблений.

− Так мне заканчивать свою историю, или достаточно? – подал голос вампир.

− Да уже и так всё ясно, – сварливо сказала Циана, – Эта черноволосая красотка дьюкесса тебя укусила и обратила. Я в страшном возмущении от мерзкого предательства твоего якобы друга-доктора! Так что хватит мне душу травить!

− Вообще-то, всё случилось немного не так, но, как скажешь: хватит, значит хватит!

Он налил себе коньяку, одним глотком осушил бокал, налил ещё, вопросительно посмотрел на Циану:

− Тебе тоже налить, чтобы лучше спалось?

− Нет, не пью спиртного: оно очень вредно, нарушает балланс энергетики. Я и без того маг так себе. Вот Холдер, считался настоящим гением, впрочем, звание лорда и так это подразумевает, – она была даже рада, что можно теперь уже ничего не скрывать.

− Руасскуажи ей! – Базилевс уставился на Венсана немигающим взглядом, – Она должна знать! Дьюкесса о-очень опасна!

− Может, всё же ну её? – глаза вампира подозрительно блестели, речь немного замедлилась, − Справлюсь как-нибудь?

− Р-руаскажи-и! – Базилевс прижал уши и даже поднялся на лапы. Бадба явно побаиваясь, что он вонзит ей когти в колени, принялась успокаивающе поглаживать улли-кэта.

− Всё-всё! – Венсан примирительно поднял руку, – Секунду! – он опрокинул в рот ещё бокал коньяка, неловко поставил его, опустевший, на пол так, что тот покатился за кресло. Вампир не обратил на это внимания. Он подпёр щеку кулаком, облокотившись на подлокотник, посмотрел на Циану. Во взгляде Венсана плясали отражённые языки пламени из камина.

− Прекрасная черноволосая женщина приближалась ко мне из темноты с лёгкой улыбкой. Вдруг тот же высокий голос произнёс: "Ну, нет! Гадкая мерзавка! Он только мой! Он похож на моего братика!" Мимо пронеслось что-то светлое, свеча погасла, раздались крики, рык, шипение. Кто-то завёл мне руки за спину, удерживая с силой. Зажглась свеча, отвоёвывая у темноты лицо девочки, которая с любопытством разглядывала меня принюхиваясь.

"Какой ты славный", – сказала она всё тем же звонким голосом. "Многие дамочки на тебя соблазнятся! А ты сладкий? Сейчас попробуем!"

Я почувствовал ужасную боль в шее, которая постепенно переходила в онемение. Потом помещение погрузилось в холод и серебро, звуки угасли. Возвращение было просто ужасным: так наверно горят заживо. Каждую клеточку моего тела объяло ледяное пламя, от которого не было спасения. Я не мог вдохнуть, пошевелиться, даже застонать. Эта ужасная агония длилась и длилась без конца. Я думал, что попал в ад – оказалось, не слишком ошибся. Когда всё закончилось, тело перестало чувствовать холод, жару, сильную боль. Осталась только ужасная, сводящая с ума жажда чего-то…

"Дайте ему поесть!"– я повернул голову на голос. Темноты больше не существовало! На меня нежно смотрела девочка, каждое слово которой отдавалось в уме сладчайшей музыкой. Я готов был умереть за неё много-много раз. Я… Не было на свете такой вещи, которой бы не сделал ради неё. Откуда-то под нос сунули что-то мягкое, оно пахло просто… Божественно! Впился зубами и стал высасывать сладкий сок, от которого отступала тьма и боль. Да, оказывается, боль оставалась, просто я перестал её отмечать, заметив только тогда, когда она прошла.

Так, мне пришлось познакомиться с дьюкессой. Кстати, ты зря винишь друга Хубера – он просто никак не мог противостоять её приказам, как любой другой вампир против обратившего. Я ничуть его не лучше, может, даже хуже. Сначала с моей подачи мы превратили больницу Северного Брандбурга в кормище, а затем постепенно переместились и на юг. Дьюкесса очень хвалила меня, а служить ей было наслаждением. Правда, свадьбу по её требованию пришлось отменить – она очень ревнива!

Циана плакала, не скрываясь, хлюпала носом, словно девчонка, растирая глаза руками.

‒ Как ты понимаешь, из дома пришлось уйти – родители не могли понять моих новых привычек. Днём я перестал выходить на улицу, скрываясь от солнца. У меня, кстати, случались просветления, когда дьюкесса была занята, или обращала внимание на кого-нибудь другого. Тогда я казнился из-за убитых людей, даже потихоньку отпустил нескольких пленников. Но, стоило жажде вступить в свои права, как всё повторялось сначала.

Отец рвал и метал, грозился лишить наследства – смешная угроза для того, кто уже мёртв. Он даже представить себе не мог, что ходит по самому краю: его сын прилагал титанические усилия, чтобы прямо дома не впиться ему в горло. Кстати, мама догадалась: она в юности увлекалась этнографией и легендами. Когда пришёл домой в последний раз, она тоже плакала, как и ты сейчас.

"Венсан! Я знаю, ты вампир", – с ходу заявила она. "Не спорь, все приметы налицо. Ты очень изменился. На секретных советах у кайзера обсуждают эпидемию, идущую из Северного Брандбурга. Слово «вампиры» не произносится, но уже ни у кого не возникает сомнений. Чтобы не случилось паники в стране, все держат в секрете. Калеопа сказала, завтра будет облава – в совете настоящая истерия. Планируется сжечь дотла северную часть города, пожертвовав одним из заводов, списав всё на несчастный случай. Это очень непростое решение, но масштабы катастрофы ужасны. Прошу тебя, беги! Я скажу, что ты решил уехать в другую страну. Лучше, если так и будет".

Она обняла меня, а я… Даже в этот момент боролся с собой, чтобы не наброситься на собственную мать.

"Это непростительный поступок с моей стороны, знаю, но по-другому я не могу", ‒сказала она. "Уезжай и не возвращайся!"

В нашу штаб-квартиру, Северную больницу, я вернулся в глубоких раздумьях. Может, всё к лучшему, и стоит положить конец такому постыдному существованию? Но у вампиров очень развито чувство самосохранения, которое преодолеть не получилось. Решив бежать, я не учёл, что в Брандбурге действует не только власть кайзера, но и другого, теневого короля.

В больницу неожиданно ворвались какие-то вооружённые люди. Они застали нас врасплох, явившись днём, когда вампиры наиболее беззащитны. Нападали молча, с убийственной решимостью раздавая удары рогатинами и заострёнными палками направо и налево. В какой-то момент мы с недавно обращённым молодым вампиром оказались спина к спине против двоих людей. Я убил одного из них, а другой всадил кол в сердце вампиру. Мы остались с человеком друг против друга.

"Эка тебя скрутило, доктор!" ‒ произнёс он знакомым голосом. "И тебя не миновала эта зараза?"

Он сделал резкий выпад, проткнув мне руку с выпущенными когтями насквозь рогатиной. Боль была неимоверная. Понимая, что сейчас умру…

‒ Завтра будет большой пожар, – сказал я, глядя в водянисто-голубые глаза Дрозда, – Спаси людей, выведи их из города. Уходите днём. Так быть не должно! Не такими жертвами.

Он смотрел без выражения, но ничего не предпринимал, лишь спросил: "Откуда информация?"

‒ От кайзера, – ответил я, не видя причин врать, ‒ От его жены.

Мгновение он взвешивал все «за» и «против», а потом резким движением освободил меня, сказав: "Надеюсь, доктор, у тебя получится справиться с этим. Иди, но в следующий раз не попадайся – я тебя не отпущу".

Больше мы с ним не виделись. Переждав светлое время на чердаке, с закатом я уехал из города. Весть о страшном пожаре из-за взрыва на заводе в бедных кварталах застала меня в Шартбурге – не придумал ничего лучше, как бежать в загородный дом своей семьи на побережье. Там дьюкесса нашла, точнее, призвала меня.

Некоторое время Венсан молчал, а потом поднял тяжёлый взгляд на заплаканную магичку.

‒ Ну, что? Удовлетворил твоё любопытство?

Циана отвела глаза и произнесла:

‒ Уже поздно. Нам всем пора отдыхать.

‒Тебя проводить? – Венсан тоже встал, предлагая ей сгиб локтя. Губы тронула лёгкая улыбка. Женщина отпрянула. Вампир замер, его улыбка цинично искривилась:

‒ Я же тебя предупреждал, что к концу рассказа стану тебе противен!

‒ Мне нужно подумать, – ответила Циана, и осторожно обойдя его, направилась к выходу.

‒ Подожди! – воскликнул он, неловко покачнувшись, случайно пнул бутылку с остатками коньяка, которая с громким звоном покатилась в угол, заливая половицы ароматной летучей жидкостью. Магичка не обернулась.

Глава 3

В эту ночь Венсан изменил своей привычке прикрепляться к потолку и смотреть, как Циана беспокойно возится во сне, или улыбается, если снится что-то приятное.

Однажды она проснулась посреди ночи, и Венсан замер, стараясь не двинуться, чтобы она его не заметила. Женщина ничего не заподозрила: её разбудили громкие песни запоздалых гуляк, возвращающихся после попойки. Она выглянула в окно, пробормотала: «Гнусные забулдыги! Весь сон перебили!». Закрыла форточку и задёрнула шторы, а потом отправилась вниз на кухню, выпить настойки корней пиона – это вампир определил по запаху. Повозилась немножко, улеглась поудобнее и начала тихонько храпеть. Венсана разобрал смех: он зажал рукой рот и выскочил из спальни поскорее. Плотно закрыв дверь на кухню, вампир расхохотался, перепугав Базилевса, который дремал в кресле у камина. Разобравшись, что всё в порядке, просто другу весело, улли-кэт свернулся обратно в клубок, бросив лаконичное: «Дуруа-ак».

‒ Совершенно согласен! – ответил Венсан, улыбаясь во весь рот, ‒ Ты не представляешь, как давно я не чувствовал себя таким дураком и не смеялся!

Это случилось несколько дней назад. А сейчас пол качался под ним, голова кружилась, кроме того, ужасно хотелось спать. В таком состоянии он точно не удержался бы под потолком. Кое-как добравшись до кабинета, вампир буквально упал в кресло. «Зачем я так подробно всё рассказал?» ‒ мучился Венсан в раздумьях. «Нужно было просто перечислить события и не вдаваться в количество своих жертв, да ещё в отношения с дьюкессой! Ещё решит, что я педофил, хотя Мариана и разменяла несколько веков». Он тяжело вздохнул.

Скрипнула дверь – в кабинет заглянула улли.

− Не переживай, ‒ ободрила она, ‒ Циана отойдёт. Ей просто нужно всё уложить в голове. А то, что рассказал, молодец! Мы же должны знать, с чем имеем дело и как защититься.

***

Циана прихлёбывала кван, сидя за прилавком у кассы, и черкала в тетради набросок для нового состава духов. Её любимый запах уже давно ассоциировался с Венсаном – что бы он ни делал, как бы не мылся, запах плотно сросся с его кожей, хотя кроме магички, его не ощущал никто. Оставаться «портным без камзола», парфюмер не желала, поэтому прикидывала, как можно слегка изменить состав любимых духов, чтобы заставить их звучать по-иному.

Решив, что выйдет довольно приятно, если добавить немного сладости к пряному сочетанию, убрать розу, заменив её на жасмин или ночную фиалку, женщина уже мечтала отправиться в лабораторию. Только сделать это никак нельзя: к одиннадцати должна подъехать знатная клиентка, для которой парфюмер готовила духи индивидуально, на заказ. Она всегда очень волновалась, понравится ли запах клиенту, устроит ли внешний вид. Да ещё Венсан всё никак не появлялся.

«Куда запропастился этот вампир, когда так нужен!» − с раздражением и беспокойством думала женщина. «Ещё сбежит! Да нет, он же не идиот.  Только стал меняться, улыбается, а не кривится в усмешке! Не дай вышние, найдёт его эта дьюкесса – всё пропало!» Из рассказа Венсана магичка заключила, что в вампирессе под детской наружностью таится ужасающая по своей жестокой циничности сущность.

«А ведь Венсан вчера захмелел! До этого, сколько бы ни пил – без последствий, а тут…Бадба рассказала, что он проспал всю ночь в кабинете, повалившись в кресло. Нужно его расспросить.»

Звякнул колокольчик, в лавку вошла незнакомая светловолосая девочка. Циана чуть не свалилась со стула.

− Здравствуйте, ‒ нежным голоском произнесла посетительница, ‒ Мне сказали, что у вас можно купить мыло и зубной порошок.

− Да, ‒ парфюмер встала, по-прежнему подозрительно рассматривая посетительницу, ‒ У нас есть оливковое, капасовое и травяное мыло с разными запахами. Зубной порошок мятный и фруктовый. Какие вам?

− Зубной порошок – фруктовый, а мыло… Хотелось бы понюхать.

− Минутку, сейчас достану. Я вас раньше не видела. Вы давно в Вилее?

Девочка улыбнулась.

− Всю мою жизнь. Отец служит в страже. Наша семья раньше жила на окраине, а сейчас его повысили, вот мы и перебрались поближе к центру.

В лавку зашёл Венсан: в новом парчовом жилете, синем с серебром, поверх тонкой рубашки с кружевным жабо на груди, усы и бородка изрядно отросли, делая его похожим на щеголеватого придворного.

− Доброе утро! Прошу прощения, что-то я про… ‒ тут он заметил посетительницу, замолчал, зашёл за стойку и стал перебирать там что-то, с чрезвычайно деловитым видом. Девочка глазела на него разинув рот.

− Вы хотели понюхать мыло, ‒ напомнила Циана, с беспокойством поглядывая на неё.

− Да, мне, пожалуйста, с запахом земляники, ‒ девочка продолжала неприкрыто глазеть на вампира.

Циана достала поскорее товары и сказала:

− С вас четыре фита: по два за мыло и порошок.

Девочка, без интереса взяв покупку, подошла к кассе, не сводя глаз с мужчины, протянула деньги. Когда она, наконец, ушла, Циана тихо спросила Венсана:

− Ты её знаешь?

Он удивлённо воззрился на неё:

− Впервые вижу.

− Просто она так смотрела… Раньше не встречала эту девочку… Мне показалось, похожа…

− Ясно, – вздохнул вампир, ‒ Нет, это не дьюкесса. Дабы не возникало недоразумений, я нарисую её портрет карандашом, чтобы ты не пугалась каждой посетительницы.

− Хорошо.

После того как Венсан появился в лавке, продажи значительно увеличились за счёт девушек со всей округи, почти каждый день заглядывающих полюбоваться на помощника хозяйки. Не удивительно, что девочка так отреагировала. Да ещё сегодня этот павлин вырядился как на праздник. С чего бы?

−Хочу отлучиться после обеда. Подменишь? – спросила Циана.

− Конечно! – лучезарно улыбнулся Венсан, ‒ Ты за сырьём? А когда мы будем готовить отделение для аптеки?

− Нет, не за сырьём. Я уже заказала стеллаж и стеклянный прилавок-витрину. Всё прекрасно поместится в углу рядом с окном. Осталось сделать вывеску, ну и тебе приготовить лекарства. Кое-что у меня есть, флаконов много – я давно ещё купила большую партию для лаборатории. Если что-то нужно, подумай и составь список – закажем.

− Отлично! Но всё-таки, ты куда?

− Навестить одного человека… Келпи. Давно у него не была – он живёт за городом, на берегу моря. Бадба должна была напечь для него булочек, а по дороге я куплю газету. Он наверно думает, что я бросила его.

Вампир посерьёзнел.

− А можно я с тобой? Вечером одной за город ехать небезопасно.

− Ну, до знакомства с тобой я как-то справлялась. Если хочешь мне составить компанию, не откажусь, только сам уговаривай Бадбу – она не любит работать в лавке.

− Тогда я пока тебя оставлю – пойду договариваться с дамой-птицей.

Что он пообещал улли – осталось загадкой, но через десять минут сияющий довольной улыбкой Венсан вернулся в лавку.

− Всё отлично, ‒ заявил он, ‒ Бадба согласна. Я иду с тобой.

− Тогда нужно одеться потеплее – возле моря всегда прохладно. Возьмём заказной экипаж с кучером – он подождёт нас.

Звякнул колокольчик, в лавку вплыла дама средних лет в шикарном изумрудно-зелёном платье из тяжёлого шёлка и меховой накидке ‒ графиня Джиордано, которую Циана ждала всё утро. Её сопровождала компаньонка, одетая немного скромнее.

− Добрый день! – парфюмер пошла ей навстречу, но дама проигнорировала её, направляясь прямиком к кассе, за которой восседал нарядный Венсан.

− Здравствуйте! – поздоровалась она с ним, ‒ Мой парфюм готов?

− Э-э-э… – он стушевался, взглядами умоляя Циану о помощи.

− Да, да! Всё готово! – парфюмер подошла к прилавку, достала фирменную коробочку с серебряной розой, ‒ Я назвала парфюм «Весенний вечер». Не терпится узнать ваше мнение…

− Так это вы парфюмер? – разочарованно спросила посетительница, окинув женщину взглядом, заставившим Циану вспомнить, что её платью уже около года, причёска предельно проста, серёжки вовсе забыла надеть, а на ногах слегка потёртые старые туфли – самые любимые потому, что удобные.

Дама между тем вновь обернулась к Венсану:

− Посмотрим, на что способна ваша работница. Надеюсь, она не зря перевела дорогие масла!

Мужчина вновь бросил на хозяйку лавки взгляд утопающего, слегка приподняв брови: «Я не виноват!».

Циана улыбнулась, стиснув зубы, чтобы ничего не сказать ненароком. Аккуратно открыв коробочку, она достала флакон, настоящий шедевр от господина Риоша. Черное донышко ребристого округлого сосуда плавно переходило в жемчужно-голубой цвет весенних сумерек у горлышка, которое венчала прозрачная нежно-голубая крышечка в виде изящного лепестка. На золотой нити сбоку свисала серебряная роза. Открыв крышечку, женщина нанесла каплю парфюма на специальную салфетку и подала её клиентке.

В воздухе повеяло тонким ароматом цветущей сливы, свежей зеленой листвы, спелого персика и недавнего спи́ла вишнёвого дерева. Парфюмер знала: когда верхние ноты развеются, очень близко к коже останется легкий аромат сливочной помадки и квана. Она считала этот парфюм одним из лучших своих творений. Пирамида была составлена в точном соответствии с требованиями графини, а флакон заказан в её любимых цветах.

− Ну, конечно! – дама недовольно скривила рот, ‒ Это просто ужасно! Наверно дешевое мыло для ремесленников и то пахнет лучше! Мой вам совет, – она посмотрела на Венсана, ‒ Гоните в шею эту неумеху! Да ещё взыщите с неё за зря истраченные дорогие материалы!

Несчастная компаньонка не знала куда девать глаза – она частенько бывала у Цианы и всегда покупала парфюмерию и косметические средства только у неё. Возразить покровительнице у женщины не хватило духу, а Циана просто растерялась от огорчения.

− Какая жалось, ‒ жеманно произнес Венсан томным низким голосом, ‒ Я трудился над этим ароматом несколько дней, не спал ночами, думая о даме, которой он предназначен… Постарался вплести в него все грёзы о той неповторимой и трепетной особе, которая будет носить его, а он станет обволакивать её подобно второй коже! ‒ мужчина окинул графиню соблазнающе-плотоядным взглядом. Та приоткрыла рот, задержав дыхание, а у Цианы волоски на теле встали дыбом. – Я использовал самые драгоценные масла и редчайшие эссенции, чтобы этот аромат послужил достойным обрамлением вашей несравненной красоте… Ах, как же я мог так ошибиться! – он картинно потупился, а потом обдал графиню таким жарким взглядом, что у Цианы порозовели уши.

Дама едва слышно вздохнула, вновь поднеся салфетку с каплей духов к носу.

− О! –  она не сводила глаз с Венсана, ‒ Возможно я поспешила в оценке аромата, пока ещё не выветрился спирт основы. Теперь я ощущаю дивные переливы и неповторимое звучание, которые вы ему придали! Но ваша помощница…

− Я доверил ей только название!

− И с этим она не справилась! – графиня презрительно зыркнула на тихо закипающую хозяйку лавки, – Оно никуда не годится! «Вечер» – плоско и банально!

− Тогда как вы сами бы назвали их? – спросил вампир, пронзая графиню взглядом, как энтомолог булавкой бабочку для выставочной коллекции.

Женщина, явно неспособная в эту минуту связно мыслить, только похлопала глазами, промычав что-то нечленораздельное.

− Я предлагаю сменить на «Темную страсть», ‒ Венсан слегка приподнял один уголок рта.

− Какое говорящее название! – графиня Джиордано отложила салфетку, не спуская глаз с вампира, – Во сколько вы цените свое творение?

Циана было открыла рот, чтобы объявиь стоимость – пять лей. Венсан перевел взгляд на неё, улыбнулся по-настоящему, немого смущённо, а потом, вновь глянул на графиню, которая уставилась на него как кошка на сметану. Улыбка мужчины снова стала томной:

− Двенадцать лей, – озвучил он цену.

Циана сжала кулаки, чтобы не ахнуть от такой наглости. Компаньонка, не сдержавшись, судорожно вздохнула. Графиня не повела и бровью.

− Весьма достойная оплата за шедевр! – ответила она, − Ортанс, отдай деньги мастеру! Как вас зовут?

− Винченцо Ламброзо, – вампир назвал имя, под которым его представили всем соседям.

− Загляните ко мне как-нибудь, Винченцо. Принесите своих товаров – я выберу что-нибудь.

− Думаю, моё общество вам быстро наскучит, ‒ ответил вампир, убирая под прилавок золотые монеты. Он бросил короткий взгляд в глаза графини Джиордано, та замерла на мгновение, а потом прикоснулась ко лбу:

− Ортанс, дай руку! Что-то кружится голова. Пойдем, нам пора – может на воздухе полегчает. Прощайте!

Дамы вышли, забрав покупку, даже не оглянувшись. Венсан буднично вынул монеты, десять из которых протянул Циане, две положил в карман:

− Ярмарочный быт давно научил меня, что хороший спектакль стоит денег, – пояснил он.

− Двенадцать лей! – запоздало воскликнула Циана, – Ты сошел с ума!

− Вовсе нет – десять твоих законных: нужно же нам обустраивать аптечный отдел – все стоит денег. Кем уже только не побывал за свою жизнь, но на содержании у женщины бытовать не доводилось и, надеюсь, не придется! Тем более, парфюм и правда хорош – я не смог сдержаться, когда эта…графиня начала втаптывать тебя в грязь. За это ей тоже пришлось заплатить.

Циана открыла рот, чтобы возмутиться, но сказала совсем не то, что собиралась:

− Спасибо. Правда, ты настоящий талант! Я бы ни за что так не смогла. Одного боюсь: они хватятся, цена слишком высока – ведь компаньонка графини, Ортанс Вероцци, моя постоянная клиентка, мы договаривались совсем о другом. Кроме того, она знает, что именно я парфюмер, так как ходит ко мне уже несколько лет…

− Можешь не бояться, – спокойно ответил Венсан, ‒ Они ничего не вспомнят – последствия гипнотического воздействия. Ну, что, мы едем? – вампир вышел из-за прилавка, − Звать Бадбу?

− Только переоденься, прошу тебя! Что-нибудь менее броское.

− Тебе не понравился мой новый жилет? А я так им гордился!

− Жилет великолепен, но не для путешествия к океану, да ещё в прохладный день. На тебя все коситься будут.

− Ладно, пойду переоденусь.

− Встречаемся здесь. Я тоже надену плащ и захвачу гостинцы для Келпи.

Она закрыла дверь изнутри, повесив табличку «Буду через пять минут», и отправилась на кухню, за корзинкой с пирожками.

− Смотри, вот тут справа – сладкие, с яблоком и медом, а слева – с гусиной печенью. В середину я положила мясной рулет с травами, – напутствовала Бадба подругу, ‒ Передавай от меня привет! Не волнуйся, я побуду в лавке. Графиню вы уже приняли, а с обычными покупателями мы с Базилевсом справимся.

− Как ты вообще согласилась? – изумилась Циана, – Ты же не любишь работать в лавке! В любой момент могут войти люди, приходится все время контролировать личину.

− Просто Венсан сказал, что переживает за тебя и не хочет отпускать одну. А я с ним полностью согласна. В последнее время как-то слишком тихо. Я чувствую напряжение в воздухе – это не к добру. Базилевс тоже жаловался на плохое предчувствие.

− Знаешь, ‒ задумчиво произнесла магичка, ‒ Мы необычайно быстро стали доверять Венсану, забыв о его сути. Сегодня вампир запросто загипнотизировал двух женщин, утверждает, что они ничего не вспомнят… Кто может поручиться, что он не проделал то же с нами?

− Зря ты так, ‒ ответила Бадба, прикрывая корзину с пирогами вышитой голубыми лиле́ями салфеткой, ‒ Не забывай, на нем твоя печать принуждения, которую, кстати, он сам запрещает убирать. Меня загипнотизировать нельзя – улли сами мастера морока, а ты ещё и магичка. Совсем забыла про свои талисманы? И, главное – зачем ему это делать? Ты ведь и так помогаешь, ничего не просишь взамен. С какой целью ему нас гипнотизировать?

− Ой! – Циана подскочила на месте, ‒ Нужно обязательно надеть перстень семьи Син – на всякий случай! Вдруг что в дороге, и вообще…