Читать онлайн Моя правда о казахах. История и современность бесплатно

Есть народы – этносы, и есть народы – суперэтносы. Так, например, американский народ является суперэтносом, состоящим из общности людей, принадлежащих к разным этносам, объединенных общей территорией и единым языком общения. Таковы – и китайцы, и индусы, и русские.

Казахи же – народ-этнос, бывший в составе нескольких суперэтносов: тюркском, монгольском и русском. В этом – главное отличие и своеобразие его этнической истории.

Здесь рассмотрены шесть отдельных тем (эпизодов) этнической истории казахов, включая несколько замечаний по пассионарной теории Гумилева, использованной для изучения казахского этногенеза. В них на фоне многочисленных народов, прошедших через Великую Степь (степных народов), показаны этногенез и этнический состав казахского народа и его предков как результат совмещения процессов этнокультурного развития и исторических событий в регионе. Особое внимание в этом смысле уделено монгольскому периоду, основополагающему в формировании казахской нации.

Что же касается пассионарной теории этногенеза, предлагается в качестве энергетического механизма этногенеза рассматривать взаимодействие «пассионарности» как страсти, т.е. психоэмоционального чувства, и «агрессивности» как врожденного биологического признака или биологической сути человека.

I. Степные народы

В пределах исторического времени (с III в. до н.э.), первыми кочевниками, заселившими Великую Степь, стали восточные ираноязычные племена (сарматы, сменившие скифов в Причерноморье, массагеты или дахи в Средней Азии, основавшие Парфию, саки в Семиречье). Это – на западе, а на востоке, в Монгольской степи первенство принадлежит хуннам, предки которых в IV в. до н.э. пришли с южной окраины пустыни Гоби. Здесь они обосновались, смешались с местными безымянными племенами и дали начало новому этносу.

Затем на рубеже эпох произошла первая смена степных хозяев, которая потом с разной степенью интенсивности происходила по всей Степи, вплоть до наступления монгольского владычества.

В Причерноморье и приволжских степях сарматы были побеждены гуннами (370—463 гг.), гунны, в свою очередь, уступили булгарам (463- 660 гг.), булгары – хазарам (660- 965 гг.), хазары – поочередно – печенегам, торкам и, наконец, половцам (XI- XII вв.).

В Семиречье – саки еще во II в. до н.э., были вытеснены усунями (II в. до н. э – II в. н.э.), не ужившимися с хуннами в монгольских степях. Однако, часть хуннских племен, также вынужденных покинуть свою родину, настигла их здесь и заняла их место (II- V вв.). В V в. эти хунны, так называемые «малосильные», уступили телесским племенам, разгромившим их государство Юебань.

Еще более масштабные события происходили в Монгольской степи. После четырех веков господства в регионе хунны в середине II в. были разгромлены своими соседями – сяньбийцами (древними монголами), разделены на отдельные части и изгнаны со своих территорий.

Однако, и сяньбийцев, и оставшихся в Северном Китае хуннов, в 410 г. победили табгачи, выходцы из Забайкалья, прозванные сибирскими сяньбийцами. Затем в течение века, с середины V по середину VI вв. фактическими хозяевами Монгольской степи стали орды жужаней, пока они не были уничтожены нарождающимся этносом – тюркютами (древними тюрками). Тюркюты, подчинив себе окрестные племена и располагая прекрасным горностепным ландшафтом, в короткое время превратились в могучий этнос, основавший Великий Тюркский каганат (552—747 гг.)

Тюркский каганат в 747 г. сменился Уйгурским каганатом, который, в свою очередь, был завоеван енисейскими киргизами (840 г.).

Государственные образования хуннов, и особенно тюрков, стали объединяющим пространством для подавляющего большинства степных народов, оказавшихся в ареале их деятельности. По сути, Великий Тюркский каганат стал колыбелью тюркского суперэтноса, из которого вышли предки современных тюркских народов: огузы, динлины, кипчаки, теле, кангюи, тюргеши, карлуки.

Когда Великий Тюркский каганат распался, разделившись на Западный и Восточный каганаты, два народа: абары и мукрины, объединившись, создали новый каганат – Тюргешский. Происхождение абаров неизвестно, они не относились ни к хуннам, ни к тюркской, ни к телеской группам, и были, по-видимому, реликтом какого-то очень древнего этноса. Мукрины же известны, они относятся к приамурскому племени тунгусской группы, к его джунгарской ветви. Тюргешский каганат был серьезным соперником Тюркского каганата, однако он распался в середине VIII в. из-за внутренних разногласий. Потомки мукринов дожили до наших дней: часть их вошла в узбекский союз, а часть – в состав современных киргизов. Потомки абаров также известны: это каракалпаки, названные в Древней Руси «черными клобуками».

Окончательное поражение Тюркскому каганату нанесли уйгуры (токуз-огузы), объединив вокруг себя остатки рассыпавшейся конфедерации теле (телеутов). В IV в. двенадцать телеских племен, преодолев пустыню Гоби, заселили ожившие после вековой засухи III в. степи, наладили хозяйство, но избежать зависимости от бандитских жужаней не смогли. Дальнейшие приключения уйгуров достойны современного детектива: сто лет (384- 487 гг.) – жужаньский плен, 487- 488 гг. – восстание, переселение в Семиречье и разгром государства «малосильных хуннов» Юебань, 495—496 гг. – поражение от эфталитов и возвращение в монгольские степи, где они снова попадают под гнет жужаней. В 546 г. их на долгие 200 лет покорили тюркюты. Союзниками уйгуров в свержении Тюркского каганата (745 г.) стали карлуки (уч-огузы) и басмалы (отуз-огузы), от которых уйгуры в конце концов избавились и в 747 г. основали собственный каганат, продержавшийся до 840 г.

И все же этот отрезок истории для уйгуров закончился вполне благоприятно: Уйгурский каганат стал успешным и богатым государством, у него не было врагов, способных бросить вызов, ближайшие соседи (кидани и енисейские киргизы) находились в зависимости и выплачивали дань. Что особенно ценно – уйгуры в этот период построили в качестве ханской резиденции роскошный город- Каракорум, ставший визитной карточкой кочевой Евразии. Недаром Чингисхан на пике своей славы сделал Каракорум столицей Монгольской империи.

Но конец уйгурской истории был трагическим. Уже в X в. уйгуров как этноса не стало, но имя сохранилось, оно перешло к населению оазисов на караванном пути от Дуньхуана в Турфан, среди которых рассеялись оставшиеся в живых после киргизской бойни 840 года уйгурские беженцы.

Отдельного внимания с точки зрения казахского этногенеза заслуживают карлуки. Они кочевали на южных склонах Алтая и представляли собой племенной союз, состоявший из трех разделов (уч-огузы). По происхождению и языку карлуки были близки к тюркам, но предпочитали быть самостоятельными. И даже войдя в состав Второго тюркского каганата, они держались особняком, и когда в каганате начались интриги и борьба за власть, карлуки совместно с уйгурами и басмалами восстали и развалили каганат (745 г.).

Однако союз с уйгурами оказался недолгим и карлуки стали действовать самостоятельно. В 751 г. они поучаствовали в исторической битве при Таразе, где арабская армия нанесла поражение китайским войскам, вторгшимся в Среднюю Азию. При этом вклад карлуков в победу арабов оказался решающим.

В 766 г. с помощью карлуков распался Тюргешский каганат, причем одна его часть (абары) ушла к карлукам, другая – мукрины – к уйгурам. Усилившись, карлуки расселились в прибалхашских степях, западнее Тарбагатая, который стал теперь их естественной защитой с востока. Впоследствии карлуки распространились на большой территории, включая Семиречье, Таджикистан и Афганистан. На исторической родине – в Прибалхашье – закрепился один из карлукских этносов – аргыны, сложившийся в результате смешения карлуков с гуннами, появившимися в этих местах после распада империи Атиллы (468 г.).

II. Этногенез казахов

Этногенез у всех народов запрограммирован одинаково: рождение, рост, зрелость, кризис, расцвет, старость и смерть. Однако, реализация – у каждого своя, но укладывающаяся примерно в один срок: 1200- 1400 лет.

Казахи появились на исторической арене как кочевой этнос, продолжая традиции предков- предшественников; хунну, древних тюрок (тюркютов) и монголов эпохи Чингисхана. Хунны – единственный этнос из названных выше, который прошел полный этногенетический цикл от зарождения до обскурации и распада на этнические реликты, вошедшие в состав различных народов, заселивших территории их проживания.

Фаза этнического подъема началась у хуннов в 209 г. до н.э., когда к власти пришло молодое энергичное поколение во главе с шаньюем Модэ. Со временем уровень пассионарного напряжения в этнической системе хуннов оказался настолько высоким, что случился «перегрев», приведший к расколу единого этноса на несколько частей: одна – поддалась Китаю (ее ожидала неминуемая ассимиляция), вторая – влилась в состав сяньбийцев, укрепив их боевую мощь, третья – «малосильные» – покинув родные места, закрепилась в горах Тарбагатая и Саура, а позднее, разделившись на две группы, осела: одни – в Семиречье и Джунгарии, другие – на склонах Алтая («алтайские хунны»). И, наконец, четвертая часть – «неукротимые» – проявив мужество и волю, достигла берегов Яика и Волги, где обрела новую родину и новое имя – «гунны».

Наибольшую славу хуннскому этносу принесли гунны, однако самыми долговечными оказались «малосильные», в частности, «алтайские» хунны, главная заслуга которых – появление нового этноса, продолжившего степные традиции в критический для хуннского этногенеза период. IV—V вв. были переломным временем для хуннско – сяньбийского суперэтноса, когда по разным причинам, но практически одновременно потерпели поражение основные группы хуннов: хунны в Китае (княжество Хэси) – 460 г., хунны в Европе (гунны) – 468 г., хунны в Семиречье (Юебань) – 488 г. Общим для них было одно: фаза этногенеза – надлом пассионарности. В фазе надлома находились и алтайские хунны, но им повезло: в эти же годы на Алтае появилась небольшая орда в составе 500 семейств во главе с неким Ашиной, сяньбийцем по происхождению, служившим хуннам Хэси до завоевания княжества табгачами. На Алтае Ашина со своим отрядом подчинились жужаням (бандитам) и стали добывать для них железо.

Объединение орды Ашина с племенем хуннов на Алтае усложнило и усилило появившуюся в результате этносистему, сделав ее способной и к сопротивлению, и к завоеваниям. Сумев преодолеть враждебное окружение, новый этнос (который стали называть тюрками, то есть «крепкими») в 552 г. подчинил себе многочисленное племя телеутов и вместе с ними избавился от гнета жужаней. Таким образом, небольшая орда превратилась в самостоятельное княжество, вскоре выросшее в огромную степную империю – Великий Тюркский каганат.

А в плане этногенеза новый этнос, возросший на хуннских традициях, смог сохранить себя, преодолеть фазу надлома и плавно перейти в инерционную фазу, которая продлилась 200 лет (552- 747 гг.), оставив воспоминания о тюркском «Вечном эле» как золотой поре, которая будет длиться в Великой Степи вечно.

Последний тюркский этнос – «тюрки шато». В 808 г. тридцать тысяч кибиток вернулись из Джунгарии на историческую родину и основали последнее хуннское царство под названием Северная Хань, которое пало под ударами китайцев в 979 г. Это был финальный аккорд 1200-летнего (209 г. до н.э.– 979 г.) хуннского этногенеза. Фактически он возвестил конец великостепного суперэтноса, созданного хуннами, сяньбийцами и сарматами в III в. до н.э. и превращение степных этносов в реликты. Теперь Степь ожидало либо забвение и медленное угасание разрозненных осколков великих некогда этносов, либо новый взлет и появление удальцов – пассионариев, способных творить Историю. Однако, историческая судьба народов Великой Степи сложилась таким образом, что ответа на эту дилемму пришлось ждать долгих двести лет, получивших известность как «темное столетие». И только в самом конце XII в. когда Степь восстановилась после очередной вековой засухи X в., стало очевидно, что в тучных монгольских степях поднимается новый могучий этнос, способный стать гегемоном Степи. Так начиналась эпоха Чингисхана и пассионариев первой волны – «людей длинной воли», опираясь на которых вождь небольшого монгольского рода смог завоевать полмира.

В период пассионарного подъема (XIII—XIV вв.) монголы последовательно завоевали вначале ближайших соседей (тангуты, уйгуры, кипчаки), затем дальних (кидани-найманы, согдийцы, хорезмийцы, таджики). Одновременно или сразу после этого монголы подчинили себе Китай (где создали новую династию Юань), Среднюю Азию, Русь, Ближний Восток и Переднюю Азию. Однако, могучий монгольский суперэтнос, как и многие другие этнические системы до него, не смог выдержать колоссального пассионарного перегрева и постепенно стал разваливаться. Вместе с ним посыпались и социально- политические формы-государства. Золотая Орда, самое крупное государственное образование в Монгольской империи, уже к середине XV в. фактически распалась на ряд самостоятельных ханств, ставших основой для образования новых этнических систем. В этом пекле развала монгольской империи лежит начало многих современных тюркских этносов, в том числе казахов, впитавших в себя традиции и опыт монгольского этногенеза. Обретя самостоятельность, новые этносы продолжали по инерции находиться в пассионарном (энергетическом) поле родившего их суперэтноса. Это помогло им преодолеть первоначальные стадии подъема и становления, а дальше: либо продолжение инерции (насколько ее хватит), либо вступление в собственную фазу надлома (с риском развала этнической системы), либо вхождение в новый суперэтнос, обладающий более высокой природной энергетикой – у каждого этноса был свой выбор.

В силу исторических причин (практически непрерывное противостояние с Ногайской Ордой на западе и с Джунгарским ханством на востоке, а также в связи с отсутствием территорий, благоприятных для развития хозяйства и организации торговли) Казахское ханство уже к началу XVIII в. было обессилено и находилось на грани упадка. Катастрофическим для казахов стало поражение от джунгарских войск в 1723 г. и массовый исход населения вглубь степей, известный в народе как «Актабан шубырынды». Это привело к нарушению целостности Казахского ханства и образованию более мелких социально-политических структур – «жузов», которые возглавили самостоятельные ханы. Однако, полного разрушения единства этноса не произошло, хотя определенная разобщенность возникла и как пережиток прошлого при некоторых обстоятельствах проявляется поныне.

Как бы там ни было, главное заключается в том, что, несмотря на превратности исторической судьбы, этническая система казахов оказалась неразрушенной благодаря своевременному вхождению в другой мощный суперэтнос – российский, которое произошло как раз на волне казахско – джунгарского противостояния.

С выходом Казахстана в 90-х годах XX века на самостоятельный путь развития одновременно изменяется характер этнического поля, к которому посредством стереотипа поведения адаптируется этническая система. То есть казахский этногенез, как бы переждав определенное время, возвращается к исходному типу этнического развития, ориентированному на собственные силы.

По прошествии 550 лет с момента зарождения казахский этнос на рубеже XX- XXI вв. оказывается в фазе надлома, в то время как российский суперэтнос уже прошел опасную для себя черту и приблизился вплотную к инерционной фазе, или даже находится в ней. В любом случае, Россия (и все входящие в нее народы) может рассчитывать на благоприятное с точки зрения этногенеза развитие, а казахам только предстоит испытать на себе превратности фазы надлома, связанные с резким снижением уровня пассионарного напряжения и возможным расколом этнического поля.

Ситуация усугубляется тем, что казахский этнос интенсивно теряет (или уже потерял) чувство единства с определенной суперэтнической целостностью, каковой раньше для него был российский суперэтнос. Других суперэтнических привязанностей у него нет, да, видимо, и нескоро будет. Выбор-то невелик: либо китайский суперэтнос (вхождение в который вряд ли возможно), либо мусульманский мир, куда казахам вход не воспрещен, но вряд ли, по известным причинам, реалистичен, либо мифический туранский (или тюркский) суперэтнос, который пока существует только в воображении отдельных людей.

Одновременно с изменением этнического статуса, как правило, перестраиваются социальные формы и политическая организация государства. В Казахстане пока решили обратиться к традициям великого тюркского каганата, в котором единоличная власть вождя («Орда») управляет простым народом, образуя процветающее государство («Вечный эль» или «Мангилик Ель» по-казахски).

Неизвестно, насколько опора на архаичные принципы Тюркского каганата помогут казахам, зато достоверно известно, что «Вечный эль» тюрков пал под ударами других степных племен, придерживавшихся принципа «родовой державы», своеобразной степной демократии.

Таким образом, как только страна становится независимым государством, любой этнос, в том числе казахский, переходит в режим самостоятельного этногенеза, разрывая связи, иногда вековые, со своим прежним суперэтносом. Это приводит к изменению ритма этнического поля, смене стереотипа поведения людей и определенной деформации этнической системы. В связи с этим возникает, по крайней мере, две проблемы: адекватная (этническим изменениям) перестройка социально- политических форм государства, а также сохранение у людей чувства этнической общности более высокого уровня, без которого невозможно превращение этнокультурного многообразия этнической системы в целеустремленное единство всех ее членов (например, европейские народы объединяет осознание того, что они европейцы, и при наличии общей цели должны действовать сообща).

От того, как будут решаться эти проблемы, во многом зависит успешный ход казахского этногенеза, особенно в период прохождения критической фазы надлома.

III. Структура казахского этноса

Казахский этнос представляет собой своеобразную этническую мозаику, состоящую из разнотипных элементов, связанных общностью исторической судьбы. Поэтому рассмотрение этнической структуры казахов необходимо осуществлять через призму исторических событий, происходивших в Великой Степи в VI- XVII вв. н. э. Эти события в плане этнической истории казахов распадаются на три периода: домонгольский, золото-ордынский и джунгаро-калмыцкий. В каждом из этих периодов из общей массы кочевых степных народов вычленялись устойчивые этнические образования, из которых в конечном счете сложился единый казахский этнос.

При этом домонгольский период обычно исчисляется с III в. до н.э., общепринятой границы исторически известного мира. А что было раньше, в более древние времена? Могут ли они внести свою лепту в понимание этногенеза современных тюркских этносов? Или, по крайней мере, дать какие-то подсказки?

Оценим период времени, когда в Саяно-Алтайском регионе, прародине тюркских этносов, сменились три археологические культуры: афанасьевская (до 2000 г. до н.э.), андроновская (2000—1200 гг. до н.э.) и карасукская (1200- 700 гг. до н.э.), причем каждой из этих культур соответствовал основной расовый тип: афанасьевцы- восточные динлины, андроновцы – западные динлины (древние кипчаки), карасукцы- смешанный тип. Динлины, как считают ученые, были народом европейской, т.е. белой расы азиатского корня. Ареалом формирования андроновского типа динлинов были казахстанские степи, поэтому «представляется возможным видеть в андроновцах древних кипчаков – кюе-ше, народ, несомненно, динлинского происхождения» (Гумилев). Для Минусинской долины, где они позднее появились, андроновцы стали западными пришельцами, в то время как дили (ди), аборигены Китая, могли появиться там только с востока или с юга. Это говорит о том, что динлины не ди, а являются самостоятельным народом, автохтонным для Великой Степи. В рамках динлинской гипотезы, похоже, лежит и разрешение проблемы этнической идентичности енисейских и тянь-шаньских киргизов. По-видимому, во II тысячелетии до н. э. Енисей и Тянь-Шань входили в единую этнокультурную общность динлинского происхождения. Однако, скифы с запада и хунны с востока вначале ослабили, а затем разорвали это единство, превратив его в два разных народа с общим корнем. Дальнейшие их превращения – это следствие конкретных исторических событий, участниками которых оказались эти народы.

Кипчаки, как и киргизы, потомки саяно-алтайских динлинов, хотя, по мнению многих авторитетных ученых, их предками являются жун-ди, народ северо-западного Китая, вытесненный в степные районы коренными китайцами.

От разных ветвей этого народа произошли также хунны и усуни, имеющие основополагающее значение в этногенезе казахов.

Начиная со II—III в.н.э. к ираноязычным сакам и сарматам, первоначально заселившим казахские степи, стали добавляться тюрко- и монголоязычные кочевники, постепенно вытеснившие аборигенов с насиженных мест. Это были усуни, хунны, телесскиеплемена (в частности,уйгуры), хиониты (эфталиты), тюрки Великого тюркского каганата, тюргеши, карлуки и кидани, последовательно вытеснявшие друг друга из зоны нынешнего Семиречья и прилегающих к нему территорий. На бескрайних степных просторах (позднее названных арабами Дешт-и-Кипчак) сакско-сарматские племена сменили многочисленные кипчаки, вышедшие из Кимакского каганата на Алтае, и канглы, потомки кангюев, основавших Кангюйское государство. Впоследствии часть кангюйцев (печенегов по русским летописям) и западных кипчаков (половцев) оказались в причерноморских, приазовских и донских степях.

Особняком по отношению к этим степным кочевникам стоят огузские племена (известные в русских летописях как торки), которые после столкновений с воинственными киданями (1137- 41 гг.) ушли на Ближний Восток, где стали основоположниками турецкой (османской) нации.

Потомки же кипчаков и канглы совместно с аргынами (потомками карлуков и гуннов) и дулатами (потомками дулу из Тюркского каганата) заложили основу казахской нации, которую позднее пополнили и усилили другие этнические образования, возникшие в результате татаро-монгольского, а затем и джунгаро-калмыцкого нашествий.

Общеизвестно, что Чингисхан начал свою завоевательную кампанию после ожесточенной борьбы за власть внутри Монголии, когда многие не поддержавшие его племена либо лишались своих вождей и уничтожались (например, меркиты или татары), либо покидали родные места и уходили на чужбину. Среди последних были мангуты, кераиты, хонкираты, жалаиры и найманы, которые впоследствии вкупе с местными племенами кипчаков, аргынов, канглы и др. вошли в состав казахского этноса. При этом пришедшие на новые земли племена адаптировались не только к ландшафту, но и к культуре, языку и обычаям своих многочисленных тюркоязычных соседей, нередко проживая с ними в одних поселениях.

После завоевания Дешт-и-Кипчака Чингисхан покровительствовал своим бывшим соплеменникам, выказывал им большее доверие, чем аборигенам, благодаря чему они получали именные юрты (пространства для проживания) и могли оказать услугу своим безземельным соседям, в первую очередь, многочисленным кипчакам. «Те кипчакские кочевые общины, что расселились на территории, отданной в юрт мангутам, по степному обычаю приняли их этническое имя. Так, по-видимому, и появились в течение первой половины XIV в. тюрки-мангыты» – считает известный исследователь Ногайской Орды Трепавлов В. В.. Подобная трансформация происходила и с кипчаками, оказавшимися в юрте хонкиратов – так появились тюрки-кунграты. Аналогично образовались тюрки-кереи (от монголов-кераитов), тюрки-найманы (от монголов-найманов), тюрки-жалаиры (от монголов-джалаиров), тюрки-дулаты (от монголов-дуглатов).

Еще один этнический пласт возник в результате завоевания Моголистана джунгарами и Ногайской Орды – торгоутами-калмыками. После разгрома Джунгарского ханства циньскими войсками (1756—58 гг.) Семиречье и примыкающее к Джунгарскому Алатау степи вплоть до Сырдарьи вместе с проживавшим на этих территориях населением достались Казахскому ханству и стали опорной базой Старшего жуза, сохранявшего общеказахскую государственность даже в трудные годы разделения казахского этноса на жузы. Этнический каркас Старшего жуза наряду с дулатами, канглы, жалаирами образовали коренные насельники Семиречья – потомки усуней, хуннов, теле и киданей. Значительную роль в этнической структуре Старшего жуза сыграли также найманы.

По-другому сложилась этническая обстановка на западе, в зоне схождения территорий Ногайской орды и Казахского ханства. Граница между ними была переменчивой, зависящей от военных успехов той или другой стороны. Однако Ногайская Орда в заволжских степях имела определенный приоритет и со временем ей удалось сформировать более или менее устойчивое левое (восточное) крыло во главе с ногайским бием Шейх-Мамаем. Он создал в составе Орды самостоятельный улус, состоявший из владений шести его сыновей, так называемую Алтыульскую Орду, которая бессменно представляла интересы ногайцев во взаимодействии с Казахским ханством. Поэтому неудивительно, что после развала Ногайской Орды именно Алтыульская Орда шихмамаевичей (так их называли русские в официальной переписке с ногайскими биями и мурзами) стала ядром ногайских улусов, решивших уйти к казахам. Так, без усилий со стороны казахских ханов, образовался западный форпост Казахского ханства, что дало казахам не только новые земли, но и дополнительное, к тому же воинственное население, стоящее на защите западных границ ханства. Создание на этой основе Казахского Малого жуза было уже только вопросом времени. В настоящее время Малый жуз состоит из трех родоплеменных объединений: байулы (13 родов), алимулы (6 родов) и жетиру (7 родов).

Очевидно, что название «байулы» напрямую связано с Алтыульской Ордой и происходит от имени одного из сыновей Шейх- Мамая. Их было шестеро (Алтыул): Хан, Касым, Бай, Ак (Ахмед), Бек и Бий. В конце XVI в. (1577 г.) бий Ногайской орды Дин-Ахмед вернул шихмамаевичей из Средней Азии (Ташкент, Бухара), куда они эмигрировали после очередной стычки с центральным правительством орды, возвратил им родовые пастбища за Эмбой и назначил Ака (Ахмеда), старшего из шихмамаевичей, кейковатом, т.е. ответственным в руководстве орды за левое (восточное) крыло. На этот момент в клане потомков Шейх- Мамая насчитывалось двенадцать человек: Ак и Бек (старейшины рода, сыновья Шейх- Мамая), Аманлы, Ак- Мухаммед, Шейх- Мухаммед (сыновья Касима), Хак-Мухаммед, Джанай, Хакк-Назар, Мансур, Джани (сыновья Бая), а также Ак и Канай, родители которых неизвестны.