Читать онлайн Дар забытой богини. Часть 2 бесплатно

Глава 1. Пробуждение

Дочь. Возможно ли?

Релти замер, поставив правую ногу на нижнюю ступень наружной лестницы невысокого прямоугольного здания столичного архива, и обернулся. Следовавший за ним Лимэй тоже остановился. Релти понимал, что должен фильтровать мысли в присутствии разведчика, но первый в жизни ночной сон преследовал его.

Издревле на его планете не появлялось случайного потомства. В племени рождалось столько детей, сколько можно было прокормить на определенной территории. Право на размножение считалось привилегией самых сильных и здоровых охотников. Мужчины и женщины нелианской расы регулируют способность к воспроизводству. Иначе, подумал Релти, утилизация в Элнитойме происходила бы круглосуточно. Он помнил, как во время близости с Леоллой не сделал семенную жидкость мертвой из опасения, что убивающее живые клетки вещество навредит велянке. А если ученые ошибаются насчет генетической несовместимости двух народов? Никто из так утверждающих не проводил практических опытов, которые могли бы подтвердить или опровергнуть теорию.

Нет. Невозможно! При всех допущениях и опровержениях, гибридное существо не может быть взрослой девушкой.

Вероятно, в пищу для военных подмешивают какие-то не самые полезные добавки. Иначе трудно объяснить беспокойное поведение телохранителя. Да и самому принцу после вчерашней вечерней охоты постоянно что-то мерещится.

Во время утреннего сеанса межпланетной связи с велянским штабом главнокомандующего Релти услышал слабый, далекий голос Леоллы. Она звала его по имени. А если не галлюцинация? Леолла в плену Безымянного Главы? Релти замыслил проникнуть в память велянского военачальника при личной встрече. Чтобы все получилось идеально, ему сначала нужно потренироваться на Лимэе.

Лимэй часто просыпался ночью, бродил по острову. Ободрал несколько деревьев, затачивая когти, и тем самым заработал нанимательский запрос на штрафной вычет из арендной платы, поутру направленный Рамиру.

Шеллик устал следить за новым жителем острова. Провожая Релти до айри, келин шел, развесив уши и сонно моргая. Он был счастлив узнать, что нервный серый самец покинет остров вслед за агрессивной темной самкой, и надеялся больше никогда не видеть нежеланных гостей в своих угодьях.

Познакомить Лимэя с Ниррой не удалось. “Свежая” девушка взглянула на телохранителя, застывшего у дверей пресс-службы, испуганно отпрянула и юркнула в кабинет. Важная функция телохранителя – отпугивать врагов одним своим видом. Но именно врагов, а не девушек из слабых линий, которым нужно произвести здоровое потомство.

Расстроенный видениями и несовпадениями Релти подумал, что ему нужно ненадолго отвлечься от реальности, заняться изучением Эпохи Великих Перемен.

Лимэй остался, как положено телохранителю важной персоны, у входа в административное здание – пугать прохожих резкими, неровными, точно рваными импульсами и воинственным взглядом.

Девушка – не старше семи лет от инкубатора, принадлежавшая к числу хранителей архива, проверила допуск Релти к засекреченной информации.

– Анрейми, – она отвела глаза от сенсорной панели стола-компьютера в несколько тревожном удивлении. – Вы потомок нашего первого правителя?

– Сын действующего правителя. Называй меня по имени… Релти.

– Амия, – представилась девушка, помяв в ладони одну из трех своих розовато-серых косичек.

Релти заметил, что ее белые когти опилены.

– Я буду вашим проводником, – Амия деловито обошла вокруг стола-компьютера, что-то включила, перепроверила, выключила и снова неуверенно взглянула на гостя. – Какие сведения вас интересуют? Могу предоставить подробную информацию по всем представителям рода.

– Хочу ознакомиться с главными событиями Эпохи Великих Перемен, – Релти придвинул к себе неудобный маленький стул, но пока не спешил присесть, наблюдая за суетой взволнованной девушки.

Вибрация импульсных волн Амии резко возросла при упоминании об Эпохе Великих Перемен.

– Я должна была предположить, что вас заинтересуют исторические данные. Приношу извинение за ожидание. Подождите меня.

Девушка умчалась полубегом в смежное помещение и вернулась с большим стаканом воды.

– Благодарю тебя, – Релти присел за стол-компьютер, взял активированный шлем виртуальной реальности, и снова его действия точно замедлились неощутимым влиянием извне. Он поднес шлем к лицу и опустил. – Пока что я не испытываю жажды.

После родниковой воды ему совсем не хотелось пить очищенную городскую.

– Поверьте, вода пригодится, – Амия постучала пальцем по стакану. – Космическое стекло. Вы не сможете его разбить, а значит, не поранитесь. Сенсорная поверхность влагостойкая.

Она поставила стакан перед Релти и помогла ему закрепить на голове шлем.

– Информация памяти большинства участников событий внесена в архив, – разъяснила хранительница. – Выбирайте любого из них, чтобы увидеть воспоминания. Трансляция начнется в реальном времени, без ускорений. Я буду рядом.

Релти открыл глаза и погрузился во мрак. Ему открылись шокирующие тайны истории родного мира. Эпоха Великих Перемен была кровавым временем войн: сначала народ пережил войну с вилорами, излюбленная добыча объединилась в настоящую армию под предводительством талантливого полководца Синехвоста Премудрого и почти одержала победу над аншарнай. Но в тот момент началось вторжение силицирисов, природным врагам пришлось вместе сражаться против инопланетных захватчиков. После победы над слизнями получившие доступ к высоким технологиям аншарнай заключили мир с вилорами, поклявшись больше никогда не убивать их, но данное вилорам слово не было сдержано. На планете началась третья война, которую по галактической классификации можно назвать гражданской войной. Предок Релти провозгласил себя верховным правителем нелианского государства. В его руках и в руках его ближайших приспешников была сосредоточена боевая мощь побежденной армии силицирисов, и вскоре она была использована против собственного народа. Обезумевший от жажды безграничной власти Анрейми приказал забыть богов, запретить детство, ввести утилизацию дефектных особей – не соответствующих им же утвержденному стандарту расы, поместить съедобных зверей в инкубаторы пищевых производств, а всю остальную нелианскую живность истребить и сжечь леса дотла, расчищая территорию для строительства. Но и этого всего ему казалось мало. Анрейми решил повести свой народ на войну.

– Мы построим усовершенствованные космические корабли, вырастим в инкубаторах непобедимую армию! – выкрикивал безумный тиран, стоя на пушке трофейного боевого космического корабля. – Покинем наш опасный неуютный мир, где часто извергаются вулканы и рушатся горы, где морские волны поднимаются выше деревьев и смывают острова. Выберем удобный для нас мир и поработим великое множество планет. Мы съедим всех чужеродных существ, которые пригодны в пищу, а тех, кто несъедобен – уничтожим! … Мы больше не аншарнай, не дети Огненного Бога! Мы – нелиш! Мы – убийцы! И мы покорим галактику! – Анрейми указал широким жестом на мертвого зверя, пронзенного огромным копьем. – А всякого, кто осмелится нам противостоять, ждет участь этого вилора!

Один из первых среди множества несогласных с новой политикой рискнул возразить вождю его собственный отец, старый жрец Огненного Бога Аншара. Старик призывал сына одуматься, вспомнить добрые заветы богов и помиловать свой народ, сохранить живую природу. Анрейми в гневе схватил отца и бросил в жерло молекулярного расщепителя. Перед смертью старик успел произнести слова проклятия:

– Боги прокляли тебя, Анрейми, и всех твоих потомков! Печатью безумия отмечен твой род! Печатью безумия!

Великое множество нелианцев погибло в гражданской войне, мир навсегда изменился, но война переименованного народа с другими расами галактики так и не состоялась, потому что тиран Анрейми окончательно потерял рассудок и свалился в безумном припадке в молекулярный расщепитель.

Огонь! Релти видел, как широкие, точно стволы старых деревьев, красно-желтые потоки лились с неба, очерчивая круги, замыкая смертельные ловушки. Чернели, теряя сочные цвета, и таяли лесные заросли. Хищники и травоядные бежали рядом, пытаясь спастись от всепожирающего красного зева, и вместе погибали. Сгорали заживо аншарнай, не принявшие власть верховного правителя или признанные не представляющими ценности для воспроизводства. Горели жрецы и жрицы, будто продолжая ритуальные танцы, их темные фигуры корчились в ярком пламени.

Релти снял шлем виртуальной реальности, положил его на стол-компьютер, встал, взяв стакан воды, отошел от сенсорной панели, не рискуя проверять ее влагостойкость, и вылил воду себе на голову.

Холодная вода не прояснила его разум. Закрыв глаза, он вновь увидел пятнистого аликама. Грива зверя была объята пламенем. Аликам ревел от боли, карабкаясь по стволу дерева, он еще надеялся спастись от окружившего его огня, еще не понимал, что нет спасения, мучительная смерть крепко стиснула его в своих когтистых лапах и не намерена отпускать.

Релти не мог избавиться от ощущения, что это его рыжая грива тает в огне. Капли воды не задерживались на гладкой коже, волосах и одежде. Сползали, нагреваясь, и падали на пол. Пальцы правой руки сжимали стакан из космического стекла с такой силой, что не будь стекло сверхпрочным, от него остались бы мелкие осколки.

– Могу я помочь вам, господин? – Амия, хранительница архива, забыла просьбу принца называть его по имени.

Релти молча повернулся к ней.

– Понимаю, это нелегко принять, – девушка попыталась успокоить его, отвлечь тихими словами. – Я тоже была шокирована, когда впервые посмотрела хронику.

– Такова история. Прошлое нельзя изменить, – Релти услышал словно издалека свой приглушенный голос.

– Я должна предупредить вас, – Амия подошла ближе, усмиряя тревожную волну. – Понимаю, мы не должны верить в проклятия, но лучше вам ознакомиться с обобщенными данными по кровной линии Анрейми.

– Лучше ты мне расскажи, – Релти поставил стакан на край стола-компьютера.

Амия засмущалась, не сразу определила, как и с чего начать, в какой форме подать информацию. Взяла в руки стакан, погоняла каплю воды по донышку.

– Печать безумия существует. Все потомки Анрейми независимо от половой принадлежности и степени родства теряли рассудок. Первые симптомы обычно проявлялись после пятидесяти биологических лет. Большинство заболевших испытывали страх перед утилизацией. Они предпочитали совершить самоубийство, чем…

– Котел молекулярного расщепителя, – Релти сдержал вздох.

– Все начинается с видений. Во сне и наяву, – Амия сочувственно посмотрела на него. – Дальше становится хуже.

– Почему линия Анрейми не исключена из государственной программы размножения? – Релти говорил с трудом, едва размыкая зубы.

– Данный тип брака… проклятие… не обнаруживается генетическим тестированием. На любой стадии болезни сканирование мозга не показывает патологий. Нет научно подтвержденных причин для запрета на участие в воспроизводстве. Те из ваших родственников, кто не произвел потомство до обнаружения первых симптомов, добровольно отказались от размножения. Поэтому линия стала малочисленной.

– Благодарю тебя за путешествие в прошлое и за важное предупреждение, – Релти постарался успокоиться. Он коснулся пальцев девушки, обнимающих стакан. – Веляне называют тот временной отрезок Темной Эпохой. Наша эпоха была еще темней.

Глава 2. Кровная линия

Релти доверил управление айри автопилоту в полете над городом.

В начале сезона холодных дождей ему исполнилось семь лет от выхода из инкубатора. По древним правилам он будет считаться достойным уважения зрелым мужчиной, матерым хищником, после десяти лет, когда светлые когти начнут темнеть.

Период обучения еще не закончился. До периода, когда он сам сможет учить других и к нему будут прислушиваться, еще так долго… У него не осталось времени. Видения начались.

Скульптуры вилоров – символ предательства. Вилоры поверили аншарнай, но их предали!

Светло-коричневый айри опустился на стоянку перед зданием Министерства пищевой промышленности. Черный боевой айри сел рядом. Лимэй ступил на каменные плиты в ногу с нанимателем: следил, сканировал. Релти пока держал импульсы под контролем. Надолго ли хватит его усилий воли, не знал.

Вдвоем они подошли к зданию. Лимэй хотел подождать арендатора у входа, выбрал нагретую лучами Мелмены каменную колонну, но от удобной опоры его отрезала вышедшая из министерства Идимла.

Идимла Нилар-Дилейя. Результат генетического сочетания двух официально лучших чистых линий. Старшая самка Нелии. Пожирательница тинкоттойских огненных ежей, а с недавних пор еще и беллибианских тонкоусов.

Релти едва не зарычал, увидев и почувствовав ее близко, вдохнув встречный запах, ставший до отвращения знакомым.

Крупное, ширококостное, почти мужское тело. Безупречное по стандарту лицо с резко очерченными скулами и широким подбородком. Светло-фиолетовые глаза, смотрящие прямо или свысока в зависимости от роста собеседника, но никогда не снизу вверх. Белые волосы с легким желтоватым оттенком.

Общегалактические правила предписывали женщинам, занимающим важные государственные посты, носить элегантные длинные платья. Идимла ненавидела Председателя Гусеницу вместе со всеми его измышлениями. Она с удовольствием пополнила бы им список съедобных инопланетных трофеев, но, в отличие от огненных ежей, огромная волосатая гусеница ей была не по зубам. Премьер-министр Нелии ощутимо злилась всякий раз, когда ткань платья некрасиво увязала у нее между ног или попадалась под ноги так, что она едва не падала на лестнице.

Завистливым взглядом проводив бесцеремонно мелькнувшую перед ней министерскую сотрудницу в удобных облегающих штанах, Идимла расправила завернувшийся подол серого с металлическим блеском платья и неспешно подошла к Лимэю, импульсом остановив сопровождавших ее телохранителей.

– Великолепный экземпляр.

Игнорируя агрессивный взгляд Лимэя и его еще более устрашающие импульсы, старшая самка провела тыльной стороной пальцев по его щеке, словно опасалась нанести непоправимый вред красоте молодого воина своими длинными когтями.

– Рамир не предложил его мне, – она изволила заметить Релти, глянула на него искоса, недовольно скривив губы. – Когда истечет срок твоего договора аренды, я заберу его.

– Я не соглашусь пойти с вами, – уверенно произнес Лимэй немного напряженным голосом.

– Никто не смеет мне отказать. Запомни, красавчик, – Идимла развернула пальцы и вдавила острые когти в ямочку правой щеки телохранителя. – Никто.

– Будьте с ним осторожны, госпожа премьер-министр, – шутливо предупредил Релти. – Он может вас убить.

Не обладавшая чувством юмора Идимла смерила презрительным взглядом их обоих поочередно и удалилась, подозвав молодых телохранителей, которые выглядели бледно на фоне Лимэя.

Тайрил скрывался в темноте кабинета. Все три панорамных окна были задвинуты бронированными ставнями, а из внутреннего освещения слабо мерцала тонкая световая полоска над столом-компьютером.

Министр привскочил от удивления, когда подошедший к нему Релти, обойдясь без приветствия, попросил выделить сводные данные по родословным старых вилорьих линий.

– Зачем они тебе? Почти все древние линии давно выведены из оборота. Старотипные вилоры пресные, жилистые. Они не сравнимы по вкусовым качествам с современными производными. Недавно в результате случайной мутации мы получили новую породу. Ее отличает на редкость нежная печень. Хочешь попробовать? У меня есть образцы.

– Нет. Не хочу, – Релти склонился над его плечом. – Открой базу данных.

– Смотри, – Тайрил вывел на экран изображения вилоров с указанием принадлежности к линиям. – Последнее применение старых образцов генетического материала было при выведении партии вилоров для Мокрокуса. Длемепов интересовали экстерьерные данные, а не вкусовые качества. Они заказали нам вилоров с иллюстрации в галактической энциклопедии. При создании главного самца стада мы использовали генетический материал Синехвоста Премудрого.

– Бымюиз – клон Синехвоста?!

– Генетически – он сын Синехвоста и самки современной породы. Мы решили немного улучшить качество меха. Длемепы собираются стричь вилоров и делать из их шерсти ковры. Вспомни синий хвост без подпала.

– Вспомнил.

– Почему тебя так интересуют вилоры – не в качестве еды? Ты тоже подозреваешь? Думаешь, о чем и я?

– О чем ты думаешь? – Релти был вынужден спросить, в начале визита он заблокировал доступ к памяти Тайрила.

Не время для напрасных энергетических трат.

– О том, что вилоры… там… овладеют письменной речью. Они умеют считывать информацию памяти других существ. Наш народ ждет настоящая катастрофа, если вилоры заявят о себе, как о разумной расе. Я поздно понял, что нельзя было продавать их длемепам.

– Я не предусмотрел такого варианта развития событий. Не думал об этом. Теперь буду, – Релти постарался быстро, но без агрессивной резкости, завершить встречу.

Собравшись навестить отца, Релти отпустил Лимэя погулять по городу. Договорились встретиться вечером на острове. Невзирая на опасность похищения госпожой премьер-министром, Лимэй согласился осмотреть столичные достопримечательности.

***

Норил вошел в полутемный приемный зал и, почувствовав мощные агрессивные импульсы своего сына, рухнул в мягкую глубину огромного кресла.

– Старейшая чистая линия! – рявкнул Релти, приближаясь быстрыми резкими шагами. – Несущая худший вариант нетестируемого брака!

Продолжая бояться нападения, сжавшийся в комок Норил выглянул из-за широкой округлой спинки.

– Как давно ты знаешь? – Релти обошел кресло и встал перед ним.

Учащенное сердцебиение правителя загремело в навостренных ушах принца, и он отступил на шаг.

– Я еще не знал, когда тебя поместили в инкубатор. Иначе я бы не произвел потомства. Релти!

Норил подтянул поврежденную ногу на край сиденья и обнял больное колено. Мерцающими глазами, наполненными дрожащими искрами страха и отчаяния, он посмотрел на сына.

– Мелмена ушла от меня, и я хотел загрузить мозг сторонней информацией, чтобы реже вспоминать о ней. Занялся изучением истории. Я знаю, Мелмена вернется, если я позову ее. Но ей нельзя, опасно находиться рядом со мной. Пусть занимается научными исследованиями, знакомится с молодыми учеными. Не говори ей, что…

– Ты любишь ее, – Релти завершил фразу за него.

Норил прильнул щекой к искусственной коже спинки кресла.

– Я все чаще, днем и ночью, лечу… Падаю в молекулярный расщепитель, – он потерся носом о мягкую спинку, подгоняя разбегающиеся мысли в нужном направлении, – или сгораю заживо в лесу. Все ощущения реалистичны. Проклятие завладевает мной. Животные Мокрокуса… Благодарю тебя за то, что выторговал образцы их генетического материала у длемепов. Мне было бы нечем питаться. Я не могу есть наших животных. Они потом преследуют меня в мучительных видениях, рвут на куски зубами и когтями.

Релти сел на пол, оперся локтями на колени скрещенных ног, опустил голову. Не хватило выдержки, чтобы продолжать стоять перед отцом, смотреть на него, ловить эмоциональные волны, чувствовать его подавленное изможденное состояние.

– Скоро я уйду в отставку. Дам тебе шанс, освобожу путь, – Норил расположился полулежа, утопив подбородок в пышной набивке, и внимательно посмотрел на сына, принуждая к ответному взгляду. – Но прежде изменю закон о выборах. Принять в них участие сможет каждый, кто достиг семи, а не тридцати лет от выхода из инкубатора, и правом голоса будут наделены граждане с первого дня активного существования. “Свежие” ничего не понимают в жизни, но запомнят твою вилорью морду и яркий окрас! Твои соперники не ожидают досрочных выборов, они не успеют должным образом подготовиться. Релти, теперь тебе придется не только проверять и придумывать новости. Тебе надо самому почаще становиться главной новостью государства. Покажи себя народу. Ты справишься, я верю.

Норил вылез из мягкого убежища, прошелся перед сыном от угла к углу большого полутемного зала. Релти встал – тяжело, медленно, словно у него болела нога или обе ноги, словно у него кружилась голова при каждом быстром движении.

– Я отпущу Мелмену. Подам на развод. Она из сильной линии. Порадует качественным потомством нового мужа, – Норил включил дополнительный настенный светильник, устав от мрака. – Когда ты станешь правителем, увези меня на дальний остров, где не летают айри, где нет никого вокруг. Только прошу, не бросай меня. Прилетай время от времени. Я буду рад тебя видеть, пока окончательно не потеряю связь с реальностью.

Релти шагнул к нему, и Норил вздрогнул, почувствовав спиной стену, осознав, что некуда бежать, приготовился выдержать удар. Вместо острого всплеска боли правитель испытал теплую нежность бережного прикосновения.

– Я не брошу тебя, отец, – Релти обнял его – впервые в жизни.

Так, как обнимали родителей аншарнай и никогда не делали нелиш. Окутал успокаивающей волной. Горечь застарелой обиды возникла на кончике языка и растаяла.

– Мы найдем способ избавиться от Печати Безумия, – Релти подошел к изображенной на стене космической туманности. – У короля Мокрокуса есть придворный волшебник. Велянские мудрецы тоже умеют снимать проклятия.

– Ты предлагаешь объявить на всю галактику о том, что правитель Нелии неизлечимо болен, безумен и проклят?!! – возмутился Норил. – Подарить всем тем, кто нас ненавидит, радостное известие! Ты не сможешь стать хорошим правителем, если не поймешь простую истину. Мы одни во вселенной, Релти. Всегда одни. Нам никто не поможет. И мы ни у кого не попросим помощи. Не покажем себя слабыми. Никогда.

– Ты прав, – Релти вспомнил, как негодовали велянские мудрецы после случайного посещения им Храма Повелителя Вселенной. – Мы одни, и должны быть сильными до последнего мгновения жизни.

– Или до последнего разумного мозгового импульса, – перефразировал Норил. – У тебя много времени, у меня его почти не осталось. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нельзя производить потомство.

– Я понимаю. Линию Анрейми нужно исключить из государственной программы воспроизводства.

– Прими соответствующее постановление после того, как станешь правителем. Народ не должен знать о твоем дефекте.

Релти понял, что отец хотел добавить: “Мне жаль”. Проявление жалости на Нелии считалось сильнейшим оскорблением.

– Возвращайся на остров. Близится ночь. Худшие видения приходят в темное время суток. Тебе не надо чувствовать мои безумные муки. Время придет – почувствуешь свои, – погружаясь во тьму, Норил придержался за спинку кресла, обернулся.

Его глаза устало погасли. Норил плохо спал, и кратковременный сон был для него не отдыхом, а пыткой. Он видел сны – один ужаснее другого.

– Ты просил вылечить твою ногу, – Релти попытался остановить отца, он был готов, согласен помочь.

– Я передумал, – Норил потер ладонью поврежденное колено. – Боль проясняет разум, помогает сохранить связь с реальным миром, вытаскивает из плена видений. – Уходи, Релти. Ты свободен от заданий, кроме подготовки к выборам.

Правитель отпустил кресло, за которое держался с такой силой, что незаметно для себя прорвал искусственную кожу когтями, и растворился во мраке темной норы.

Глава 3. Поле восприятия

Гулкий протяжный рев, плавно перетекший в вой, разбудил притихший ночной лес, где только что казался громогласным тоненький писк мучимой бессонницей букашки. Раскаты эха вознеслись над неподвижными густыми кронами к кроваво-красным облакам в темном небе. Не вспорхнули с ветвей птицы, не встрепенулись испуганные звери, услышав голос молодого хищника. Бытовой робот, увлеченный мытьем прозрачных складских дверей, прервал на миг свое занятие, уловив звуковые вибрации, не учтенные программным обеспечением. Бегущий по пляжу длинногривый келин остановился, поджав левую переднюю лапу, беспокойно повел ушами и задумчиво прищурил глаза, недоумевая, что происходит с рыжим другом и как ему помочь.

Стоя на коленях, Релти опустил голову. Не задумывался он с первого дня жизни, какие возможности в нем спрятаны, не знал, что способен издавать подобные странные звуки до тех пор, пока не пришла к нему большая беда, выражаясь велянскими словами, и не родился сам собой в его гортани дикий крик отчаяния, не вырвался на свободу, отправившись к богам? к природе? – неизвестно.

В трех спиралях его ДНК закодировано множество способностей, каждая из которых в разы опаснее безвредного вопля. Рожденный, чтобы убивать. Выходит, правы существа, так говорившие о нем. Оружие с идеальной встроенной системой самонаведения. Релти прежде не думал о себе так. Нелианского принца раздражало, когда инопланетяне сторонились его, поддавшись страху, который вырастал до огромной величины и давил важное чувство дипломатического долга будто великан – крошечное насекомое.

– Почему они смотрят на меня как на потерявший управление летающий снаряд? – недоумевал юный Релти. – Я разумное существо, отдающее отчет в своих действиях и потому не способное навредить им.

Все меняется. Утратив контроль над своим поведением, он и вправду превратится в неуправляемый снаряд, способный покалечить или убить. Релти представил, как легко убивать тех, кто слабее. Все равно, что сломать хрупкую раковину прибрежного рачка. Те, кто сильнее, тоже не всегда могут успеть защититься и суметь одержать победу. Течение жизни во вселенной состоит из чередования предсказуемых и непредсказуемых событий.

Его жизнь разрушена. Улетают в пропасть (или в жерло молекулярного расщепителя) любимые мечты, еще недавно видевшиеся близкими, исполнимыми.

Единственная женщина, с которой он мог быть счастлив. Ей вообще нельзя приближаться к нему. Леолла не успеет понять, что ей грозит смертельная опасность, и не сможет себя защитить.

Лимэй? Малиура? Шеллик? Телохранитель умеет сражаться, он всегда начеку. Но выиграет ли он поединок с безумцем, для которого не останется подсознательных преград?

Заместительница доверяет ему. Да, у нее хорошо развит охотничий инстинкт. Но это не означает, что Малиура сможет правильно применить зашифрованные в ее генетической памяти навыки, столкнувшись с реальной угрозой, и координация ее действий не будет нарушена растерянностью, страхом.

Келина лучше подарить кому-то из знакомых инопланетян. Выдержит ли сознание зверя очередное перепрограммирование, или оно закоротит, взорвется яркой вспышкой и угаснет навсегда?

Шеллик подбежал к стоявшему на коленях рыжему другу и ткнулся холодным влажным носом в плечо.

– Проголодался? – Релти ласково встрепал гриву келина и передал зверю телепатическую картинку, позволяющую лучше понять смысл последующей фразы. – Подойди к роботу, и он тебя накормит.

Время охоты наступило не только для четвероногого хищника. Под покровом низких дождевых туч, решивших сбросить тяжелый груз в другом регионе планеты, вечер пролетел быстро и как-то неосязаемо. Кровавая ночь опустилась на остров.

Релти тоже проголодался, но видеть еду, чувствовать ее запах, для него стало невыносимой пыткой. При малейшей мысли о свежем мясе перед ним представали вилоры из исторической хроники, они взирали на него осмысленными взглядами разумных существ.

Ложь. Релти подозревал, что его жизнь состоит из нее на весомый процент. На галактических заседаниях и собраниях он произносил вновь и вновь как священную клятву: “Мы не питаемся разумными существами”. Он говорил так твердо и спокойно, потому что сам в это верил. Напрасно!

Шеллик не побежал к складу. Сел, разметая пушистым хвостом тонкую голубую траву.

– Я возьму тебя на заседание правления галактического содружества, – Релти и в его глаза – встревоженные, преданные, долго не мог смотреть. – Там ты познакомишься с новым заботливым хозяином.

Келин беспокойно заложил уши, не понимая его слов. Пусть не понимает. Так лучше. Релти не ожидал, что настолько сильно привяжется к животному. Или к разумному существу, не владеющему письменной речью?

Порывистый холодный ветер вздыбил белые гривы прибрежных волн, и Шеллик спустился к морю, принялся увлеченно гоняться за ними, пытаясь ухватить зубами или придавить лапами. Белые хлопья ускользали, таяли.

– Так не ведут себя разумные существа, – сказал Релти с прежней, едва не забытой, иронией, вернувшись из темного вакуума.

Шеллик обернулся и тявкнул, приглашая рыжего друга присоединиться к увлекательной игре.

Релти вышел на пляж, но с другой целью. Пройдя мимо резвящегося келина, он вернулся в складское помещение. Взял из пластиковой коробки долгогорящие тинкоттойские брикеты для камина и развел на берегу костер, добавив к ним сухие ветки. Он сел у открытого огня, пугающего и притягательного, навевающего яркие образы из глубины веков. Чем дольше он смотрел на рыжее пламя, то широкими, то длинными и тонкими лучами вздымающееся ввысь и не гаснущее вопреки воинственным налетам морских ветров, тем меньше оставалось страха в его сознании.

Огонь может не только нести смерть и разрушения, он дарит тепло жизни. Дети Огненного Бога были не только убийцами. Они умели заботиться друг о друге, согревать своей энергией, лечить и утешать.

Релти научился этому недавно. Леолла помогла открыть другую часть его сущности, познать истинное предназначение. Жаль, что нежно-теплый огонь скоро превратится в разрушительный жар, а после навеки потухнет.

У него еще есть время, чтобы увидеть Леоллу на Мокрокусе, убедиться, что с любимой велянкой все в порядке и проститься – навсегда на этот раз.

Он должен стать правителем. Изменить то, что еще подлежит корректировке, исправить ошибки предков, которые вросли в искаженную народную память и стали считаться нерушимой истиной. Он постарается успеть.

Мощная вспышка энергии в поле восприятия не удивила бы Релти на территории столицы. На острове он был единственным крупным биологическим существом, не считая Шеллика, но присутствие келина ощущалось с другой стороны.

“Леолла!”

Релти узнал частотность импульсов и очертания приближающегося светового пятна за его спиной. Началось! Ночные видения реалистичны. Отец предупредил.

Он должен был мобилизоваться, достойно встретить приступ безумия как сильного, надежно подготовленного врага. Но вздрогнул. Вибрирующий неконтролируемый импульс сдавил мышцы, показал его беззащитность перед лицом противника. Капитуляция без боя. Да и как сражаться с тем, что невозможно победить? С древним проклятием. Справедливым, заслуженным. В инопланетных сказках говорится о том, что добрый волшебник может снять проклятие с невинной жертвы. Его род виновен, поэтому он обречен.

“Релти”, – позвал знакомый и любимый телепатический голос.

Заблокировать сознание не удалось. Световое пятно в поле восприятия продолжало двигаться к нему.

Хотелось обернуться, но Релти удержался от соблазна, низко опустил голову. Отставив большой палец левой руки, он вдавил когти четырех пальцев в мякоть ладони, прорезая кожу. Красная кровь потекла на черный песок пляжа. Релти надеялся, что боль прояснит разум, изгонит видение. Его новая надежда умерла еще быстрее многих предыдущих.

Маленькие тонкие пальцы, состоящие из бледно-желтого свечения, коснулись его пораненной руки, и он ощутил удивительную живость прикосновения. Немного поднял глаза, чтобы увидеть пустоту на месте обозначенного полем восприятия энергетического сгустка. Принюхался – воздух пах морскими минералами, водорослями и его кровью.

“Что с тобой, любимый?”

Телепатический голос был реален, как и рука, принадлежащая Леолле, наполнившаяся живыми красками, но по-прежнему не имеющая запаха. Направив взгляд еще повыше, Релти увидел печальную улыбку на лице велянки. Леолла обеспокоенно смотрела на него, чуть сдвинув тонкие брови, словно придумывая в крайней спешке, как ему помочь.

Он не ответил. Глупо разговаривать с порождением больного воображения. На ней униформа военной корпорации “Рфеге”. Светло-серая. Женская. Ночная. Решился тронуть ее плечо и почувствовал мягкость ткани. Синтетика с добавлением шерсти. Ворсинки животного происхождения вплетены в широкие нити. Как веляне не сварятся во время сна в такой одежде? Странно, что он еще способен здраво размышлять. Или почти здраво?

Поцеловал ее, обнял – настойчиво, порывисто. Ослабил контроль, считая свои действия хоть и странными, но безопасными для островных живых существ и активированного бытового робота. Уступил нахлынувшей страсти. Просто не сумел иначе. Сдался быстро и легко, но ведь сопротивление проклятию бессмысленно. Ни одному из потомков Анрейми не удалось победить. Так стоит ли ему пытаться? Нужно ли расходовать остатки угасающей энергии на изгнание безумных видений, дарящих ему не жуткие страдания, а краткие моменты счастья, недоступные в реальности?

Призраки древнего проклятия приходят, чтобы мучить жертв. Быть может, в том и состоит его персональное мучение – вновь и вновь, до истечения резко сократившегося жизненного срока, в моменты прояснения рассудка осознавать недостижимость счастья, невозможность быть всегда рядом с той, кого он любит, кто понимает его так, как ни одно другое разумное и не очень существо вселенной?

Впитывать тепло ее тела, податливо но с малой удивленной скованностью отзывающегося на его ласки, чувствовать бархатистую неоднородность ее кожи. Вспоминать ее естественный, не нарушенный острыми нотками эфирных масел велянских растений, приятный запах – затаив дыхание, чтобы устоявший перед приступом безумия чуткий нос не нарушал реалистичности восприятия. Гасить ее тревожные импульсы, и поневоле успокаиваться самому.

Ни слова – вслух или телепатически. Слова безумцев превращаются в несвязное бормотание. Призракам дефектного мозга они подавно не нужны.

Поверить в то, что счастье не ушло за горизонт вслед за сияющей звездой, и не потеряна любовь, и жизнь не оборвется скоро и позорно. Забыть о том, что цветущий остров станет местом, где угаснет последняя искра его разума, где он будет метаться по берегу, спасаясь от непахнущих врагов, калеча себя и заходясь диким воем, или, ныряя на глубину, сталкиваться с непреодолимой преградой силового поля. Молекулярный расщепитель утилизатора – лучше, но заклейменные Печатью Безумия потомки первого правителя Нелии выбирают другую смерть.

Тонкий посвист заходящего на посадку боевого айри. Наяву или часть галлюцинации?

На всякий случай Релти бережно отстранил призрачную Леоллу, подтянул штаны, уравновесил импульсы. Лимэй должен подумать, что он просто грелся у костра, хотя современные нелианцы так не делают – не разводят костров. Камины в их жилищах тоже не предусмотрены. А между тем, на Тинкоттое огнедышащие рептилоиды считают, что нет дома без огня, и по старинной традиции вечерами семья собирается у камина для трапезы и оживленной беседы.

– Я голоден, – грубо заявил телохранитель, как будто предъявил претензию нанимателю.

Обойдя ярко пылающий костер (на удивление качественные тинкоттойские брикеты), Лимэй встал перед сидящим на травяной кочке Релти, глядя в глаза с почти уже привычной и потому не вызывающей раздражения наглостью. Телохранитель не посчитал нужным скрыть следы вечернего визита в штаб после городской прогулки. Белые песчинки поблескивали на его сапогах и легком костюме пилота. Летал ли он в штаб для донесения Рамиру или только для встречи с женщиной, чей запах на нем сохранился так же хорошо, как белый песок, Релти не хотел задумываться. Как и о том, почему Лимэй не подкрепился в столице. Очевидно, воина не устроило качество простонародной еды. Питаться в штабе ему было запрещено на весь срок аренды.

– Складской робот выдаст тебе мяса, – сказал ему Релти почти как келину.

Призрачная Леолла исчезла. Разум прояснился. Нос подтвердил реальность телохранителя.

– Я притронусь к еде только после тебя, – предупредил Лимэй, маскируя страх приказным тоном.

“Он боится меня! – удивился Релти. – Чувствует мое необычное состояние. Но и он сам не в порядке. И с ним что-то не то”.

Двое сумасшедших на острове – подходящий сюжет для велянской комедии. Задыхающиеся от хохота зрители вряд ли подумают о том, насколько ее персонажи далеки от веселья.

Долгогорящие тинкоттойские брикеты были хороши, но не вечны, так же как жизненный срок биологического существа по имени Релти. Но пока они еще не рассыпались пеплом, по их черным прямоугольникам гулял синеватый огонь, разбрасывая рыжие искры. И молодой нелианец пока был полон сил, незапланированная совместная охота хорошо подпитала их. Приятная тяжесть в желудке его успокоила – настолько, чтобы Печать Безумия оставалась невидимой для прочих жителей острова. Автоматическая система наведения будет отключена до рассвета, и это утешало.

Релти зажмурился, чтобы не обжечь уязвимые глаза россыпью крупных искр. Нелианская кожа устойчива для кратковременного контакта с огнем. Вожди древности в день посвящения умывались жидкой лавой. Считалось, что Бог Аншар не оставит ожогов на коже своего истинного избранника.

“Я тоже пройду испытание лавой, если народ меня выберет”.

Полулежа на теплом песке, Релти взглянул поверх догорающего костра на расположившегося точно так же телохранителя. Подперев щеку, Лимэй смотрел на огонь, изредка он переводил взгляд на озадачившего его нервными импульсами нанимателя. Можно было подумать, что Лимэй обладал зарегистрированным патентом на эти самые нервные импульсы строго определенной частотности и потому вырабатывание их организмом другого нелианца нарушало закон, не говоря уже о том, что наносило правообладателю глубокое оскорбление.

Длинногривый келин сидел на удобно примятой травяной кочке, прикрыв пушистым хвостом пальцы передних лап, и следил за порядком. Шеллику не нравилась напряженная атмосфера, но пока он предпочитал не вмешиваться в легкое энергетическое противостояние, безвредное для обоих бесшерстных. К тому же, келин выполнял важную миссию – охранял от назойливых морских моллюсков закопанную мозговую косточку толстого ноилистра, которого они съели втроем.

Шеллик не знал, что рыжий друг опасается скорой встречи во сне с тем самым, круглым, как топливный бак айри, ноилистром, и старается не размышлять о степени его разумности и силе удара маленькими копытцами, не настолько опасным оружием как острые когти, но все же…

Не отступать, не сдаваться, всегда быть сильным в мире, не знающим сострадания и пощады.

Не его мысли, не его слова. Смесь фрагментов некогда услышанных высказываний чужеродных существ. Должен ли он следовать им?

Релти вновь столкнулся взглядом с телохранителем. Тот ощутимо напрягся, предупреждая, что и право первым смотреть в глаза у него тоже запатентовано.

– Тебе понравился город? – неожиданно для себя задал тихий вопрос Релти и первым отвел взгляд, уступил, хоть и не должен был по статусу.

Лимэй завис как старый робот. Не ожидал подобной реакции принца, а вопроса – тем более. Выйдя из ступора, телохранитель начал рассказывать о том, что ему понравилось в столице, а что – нет.

Они грелись у огня, не чувствуя холодного ветра, и общались, делились накопленными за день впечатлениями, как в древности охотники племени.

Брикеты сгорели, костер погас.

– Здесь должны быть птицы. Как думаешь? – Релти лег на спину и посмотрел в проясняющееся небо.

– Птицы? – удивился Лимэй.

– Маленькие птицы, которые не производятся в инкубаторах из-за нерентабельности их выращивания. Они красиво поют по утрам.

– Возможно, – привыкший спать под открытым небом телохранитель устроился поудобнее в песчаной норке и закрыл глаза.

Релти последовал его примеру. Засыпая, он размышлял о том, что в безумных припадках вряд ли изловчится поймать невосприимчивую к энергетическому воздействию маленькую юркую птичку, и о том, что одного видения в сутки должно быть достаточно на начальной стадии болезни, а значит, ему не нужно готовиться к сражению с горным ноилистром.

Глава 4. Призрачное свидание

Жуткий пронзительный крик, прокатившийся мощными пульсирующими волнами за гранью бытия, вырвал спящую Леоллу из объятий радужного, беззаботного как в детстве, сновидения. Призрачный ветер подхватил ее душу, закружил в обманчиво медленном танце. Быстрее космического корабля он доставил ее в далекий по расстоянию, но близкий любящему сердцу мир.

Леолла не могла вспомнить, понять, как очутилась на знакомом нелианском острове. Она шла по пляжу босиком, в ночной женской форме военной корпорации “Рфеге”, приветствуя исполненным трепетной радости взглядом каждый куст и цветок. Казалось, она не улетала с острова Релти, острова ее любви.

Вспомнился страшный рев, и тело, укрытое теплой шерстяной тканью, обдало холодом. По коже словно пробежала стайка насекомых.

– На острове не водятся опасные звери, – напомнила себе Леолла.

Точно в противовес ее самоубеждению, кусты прибрежных зарослей сильно закачались не от ветра. Голубые глаза сверкнули меж сплетенья розовых и фиолетовых узоров светящейся в ночи листвы.

Леолла сделала шаг назад, поискала острые большие камни у кромки воды, чтобы отпугнуть зверя. Крупный взрослый самец келина вышел из кустов и стал подкрадываться к добыче, пружинисто переставляя длинные лапы, украшенные светлыми очесами, и пригнув изящную шею, под продолжением гривы на холке виднелись движущиеся кругляшки лопаток. Такой хищник не отступит перед ничтожной угрозой брошенного камня. В него и попасть непросто, а если попадешь, он боли не почувствует. Тело надежно защищено подкожным костяным панцирем.

Бежать некуда. Разве что добраться до ближайшего дерева и влезть на самую вершину. Гибкие стволы молодых нелианских деревьев имеют вредное свойство наклоняться под тяжестью. Позвать на помощь Релти? Но окажись он здесь, почувствовал бы, что любимая в опасности.

Леолла выбрала черный камень побольше и поострее. Взять его не удалось. Камень точно примерз к пляжу, но ведь на Нелии не бывает зимы с ее верными спутниками – снегом и льдом. Пальцы соскальзывали с неприступного камня.

Вместо того, чтобы в два прыжка настичь испуганную жертву, зверь трусцой подбежал к Леолле, от ужаса закрывшей лицо ладонями. Зажмурившись, она слышала постукивание когтей по мелким пляжным камешкам, пыхтящее дыхание. От страха ноги словно увязли во влажной почве. Сейчас он собьет ее с ног и загрызет!

Келин дружелюбно ткнулся носом в ее живот. Леолла открыла глаза. Правая рука непроизвольно легла на подставленную для поглаживания голову зверя. Легонько вороша шелковистый мех, Леолла вспомнила успешно проведенный ею ритуал заклинания неупокоенного духа.

– Неужели это ты? А ты совсем не страшный! Смешные большие уши.

Трудно поверить. А может, и нет. Леолла подумала, что теперь ей легко принять как истину самую невероятную фантазию.

Дух длинногривого келина, ставшего главным блюдом на званом ужине министра Тайрила, воплотился в новом теле. Релти говорил, что Тайрил сделал много клонов понравившихся ему на вкус животных. Перед ней один из них, и он помнит ее, хоть вряд ли понимает более чем странные обстоятельства их знакомства.

– Поищем твоего хозяина, – Леолла нежно потеребила полосатые бакенбарды келина.

Едва она подумала о Релти, зверь попятился, склонив голову.

– С ним что-то случилось?

Он кричал? Тонкая иголочка страха вновь кольнула сердце.

Келин легонько боднул ее бедро, подталкивая к повороту.

– Я должна пойти одна, – поняла Леолла.

Она хотела побежать, не просто пойти. Только вот ноги почему-то стали непослушными, тяжелыми. Каждый шаг давался с трудом.

Келин сидел и смотрел ей вслед. Потом он скрылся за поворотом, и Леолла увидела впереди струйку дыма. Склад горит? Ей удалось чуть-чуть прибавить скорость. Нет, не склад. Большой костер.

Релти грелся у огня. Сидел, угрюмо ссутулившись. В потрепанных штанах, завернутых выше колена. Леолла видела его со спины, а он, конечно, чувствовал ее приближение. Вздрогнул слегка, но не обернулся, продолжил смотреть на огонь.

“Релти”, – она окликнула его мысленно.

Слова увязли в горле, скованные горечью тревоги.

“Леолла!” – он отозвался. Хорошо.

Подойти к нему. Обнять… Что-то оттолкнуло, не позволив его коснуться. Волна энергетического воздействия? Он ей не рад?

Сжавшись в комок, Релти поранил левую руку. Умышленно – проткнул когтями ладонь. Что это – часть древнего нелианского ритуала, о котором она не знает? Как мало ей по-прежнему известно о его мире! Наверное, не следует ему мешать. Не надо приближаться, нельзя его касаться хоть слегка.

Но ему так больно! Не только плоть болит, незримое чудовище терзает душу, рвет на части, пожирает заживо.

Леолла взяла пораненную руку нелианца, вынудила его расслабить пальцы. Ранки быстро зарастали.

Он посмотрел на свою ладонь в ее руке. Принюхался.

“Что с тобой, любимый?”

Не ответил. Закрыл разум от вторжения, снова оттолкнул энергетической волной, прошедшей сквозь нее.

Леолла села перед ним. Костер горел сильно, ярко, но она не чувствовала жара, только холод пальцев Релти, понизившего температуру тела.

Принц посмотрел ей в глаза. Вид у него был измученный, затравленный, больной. Зеленые огоньки не светились ровно и ясно, они мерцали как при постоянном замыкании. Так не должно быть.

“Релти, я прошу, поговори со мной”.

И вновь ни слова, если не считать ответом то, что на миг он прикрыл неисправно искрящиеся глаза. Он будто хотел спрятаться от нее, но понимал, как и она при столкновении с келином, что спасения нет. Положил руку на ее плечо, потрогал ткань одежды в любопытстве. Опять принюхался – с хищным вниманием поводил носом, исследуя огибавший ее ветерок.

“Не ешь меня, Релти. Я вижу, что ты голодный, но без меня, не думаю, что кто еще сумеет тебе помочь. Я виновата. Испортила тебя. Внесла неисправимый сбой в программу подсознания. Сделала твою жизнь в родном мире невыносимой мукой. Но ты такой хороший. Не заслужил страданий. Я должна избавить тебя от мучений. Только как? Подскажи”.

Леолла печально улыбнулась.

Да, она и без недоступного велянам сканирования научилась точно определять состояние нелианца. Не только физическое – разница сыт/голоден довольно хорошо просматривалась на его теле, которое было длиннее и тоньше в талии, чем тело велянина. На фоне широкой грудной клетки резко выделялась поджарость пустого живота. Эмоциональное состояние было заметно столь же отчетливо. Релти отступил от глупой народной традиции. Он всегда был другим рядом с ней, не таким, каким видели его сородичи. Доверие – главная ценность. Леолла научила Релти доверять ей, если бы только это завоеванное сокровище помогло выручить его из неведомой беды, которой он категорически не хотел делиться. Может, потому что боялся распространить “заразу” и на велянку.

Вдруг он в самом деле серьезно болен? Неправда, что нелианцы не болеют. Просто заболевших в его мире не лечат, а уничтожают.

“Я хочу помочь. Доверься мне. Умоляю”.

Релти притянул ее к себе и поцеловал. Леолла поняла, что может быть, это единственный способ его спасти – вернуться вдвоем в те счастливые мгновения страсти, еще недавно властвовавшей на острове их любви.

Наслаждаться близостью самого любимого существа во вселенной, пробуждать в нем выстуженное ледяными ветрами одиночества и печали солнечное тепло. Постараться вернуть рыжий лучик света, чтобы он снова озарял опасный темный мир. Ярко горел, согревая всех, кто рядом. Но в первую очередь – ее. Не отдавать его никому, не отпускать так надолго. Просто быть рядом, чтобы он сиял и жил. Не оставлять его во тьме.

С каждым прикосновением жестких сильных губ, шершавого как напильник языка, вооруженных острыми лезвиями пальцев, которые могли нанести ей вред, причинить сильную боль, но вместо этого дарили наслаждение, к Леолле приходило по мельчайшим капелькам, подобно тому, как наполняется водой выставленная под легкий летний дождик садовая лейка, понимание происходящего с нелианским принцем. Как тяжелый бутон махрового цветка, раскрывалась “постыдная” тайна, которую он старался спрятать так надежно, чтобы ни единый импульс, а тем более – ни единая мысль не пробилась сквозь воздвигнутую наспех крепостную стену. Он хорошо позаботился о том, чтобы молнией не проскользнули по нерушимым ниточкам энергетической связи отголоски его чувств, кроме одного, в масштабах государства кажущегося не слишком важным, но жизненно необходимого для разумной особи чувства. В других мирах оно называется истинной любовью, но и в забытом прошлом его мира звалось точно так же. Нерушимая энергетическая связь, вопреки ученым домыслам, объединившая существ разных биологических видов, не терпела препятствий на пути.

“Птенец”, – так называл Релти добрый правитель Фефшенел.

Первый взрослый полет для выросшего птенца большой и сильной хищной птицы не менее опасен, чем для хрупкой певчей пташки. Не сразу получается уверенно встать на крыло. Вместо красивого парения – нелепое порхание. Чуть набирает высоту, бескрайнее небо становится все ближе, ярче, но силы иссякают, и он падает на каменистый холм горной долины. Встряхивается, ковыляет вперед, превозмогая боль от ушибов и мелких ранок. Пока не сломаны крылья, он еще может взлететь, но этот новый полет – не станет ли последним? Весело чирикают, пролетая над ним и рассаживаясь по веткам колючих кустарников, маленькие птички. Радуются его падению, делятся друг с другом надеждой на скорое избавление от природного врага. С горных утесов доносятся протяжные крики чужаков-сородичей. Они тоже не рады ему, не хотят, чтобы он жил и претендовал на их добычу. Родители в угрюмом молчании наблюдают за ним с огромной скалы. Они исполнили свой долг, выкормили птенца. Теперь он должен в одиночку охотиться и защищаться.

Глухо рыча, подкрадываются привлеченные кровавым следом падальщики. Еще немного, и один из них его поймает в свои когти.

Птенец зовет на помощь, но ему не отвечают. Глядя в небо, он издает другой – протяжный, громкий крик отчаяния. Еще одна попытка: взлететь или погибнуть. Он должен бороться за жизнь. Суждено ли ему парить над горами, потеснив сородичей, стать грозой певчих пташек и пугливых шустрых зверьков, или рухнуть с высоты и больше не подняться? Но если не взлетит, останется внизу среди камней, то лишится и маленького шанса на успех.

“Не сдавайся, Релти, – мысленно призывала Леолла, покрывая невесомыми поцелуями шею и ухо любимого мужчины. – Борись, и твой полет станет началом новой эпохи в истории Нелии. Я верю в тебя”.

Принц услышал ее мысли. Не ответил. Замер и прислушался. Резко вынул руки из-под расстегнутой на ней униформы корпорации “Рфеге”, бережно приподнял Леоллу, ставя на колени, и отодвинулся к огню.

Неизвестный визитер на черном айри. Леолла подумала о Малиуре, увидев мрачный остроносый летательный аппарат. Она застегнула униформу, пригладила растрепанные волосы.

На пляж спрыгнул мужчина в темной одежде, коротких сапогах и перчатках. Молодой – Леолла научилась приблизительно определять возраст нелианцев, не видя цвета их когтей. Лицо немного более округлое, чем у Релти. Серебристо-серые волосы на левой стороне головы заплетены в косички, на правой – распущены. Светло-синие глаза. Подбритые брови частично отросли… Военный. Его айри – не обычный городской летательный аппарат, а истребитель.

Прилетевший воин быстрыми шагами подошел к Релти, не глядя на Леоллу, что она сочла странным – не видеть ее и не чувствовать в поле восприятия энергии он попросту не мог. Велянка – редкая гостья в его мире. Хоть бы краем глаза на нее взглянул.

Парень с серебристыми волосами попросил, нет – потребовал его накормить. Релти нанял телохранителя. Опасается за свою жизнь? Леолла поерзала от волнения.

Воин подошел еще ближе к принцу, его длинные ноги чернели на фоне костра. Релти спокойно смотрел на него. Зеленые глаза светились ровно, без нежелательного мерцания. Не отвечал, выдерживая призывающую к уважению паузу.

“Иди, поешь с ним”, – мысленно подстрекнула Леолла.

Видимо, к лучшему на острове поселился этот парень. Релти надолго не останется наедине с душевной болью. Телохранитель будет напоминать ему о том, что нужно есть, пить и отдыхать, не даст утонуть в пучине горя.

Темно-серый дым окутал высокую стройную фигуру воина. Леолла сперва подумала, что дым струится от костра, но ветер относил искры в другую сторону. Она привстала, протянула руку, ловя узорчатые клубы. Ее мысли затерялись в холодном вязком потоке, вытеснились чужими воспоминаниями.

Леолла увидела глазами серого нелианца, как он установил взрывчатку в айри правителя, а потом – вспыхнувший над морем взрыв и падающего в воду Норила без правой ноги. Не успела она сопоставить полученную информацию с тем, что при просмотре галактических новостей ей как-то раз показалось, будто Норил прихрамывает, как в ее сознание ворвались без спроса видения быстрых, неожиданных смертей нелианских мужчин и женщин. Высокопоставленных чиновников. Так она поняла.

– Наемный убийца! Релти в опасности! – Леолла заметалась на жесткой постели в обнимку с подушкой.

Бросила подушку. Вскочила. Серые стены. Белая койка. Цитадель Безымянного Главы.

Сон. Просто сон. Нет никакого убийцы. И съеденный длинногривый келин не мог ожить.

Леолла осмотрела свою одежду и не нашла зацепок или прорезов от когтей. Похоже, она видела очень живописное, неотличимое по ощущениям от реальности, но все же сновидение.

Выла сирена учебной тревоги. Она и разбудила, а ее отзвуки превратились во сне в пугающий рев хищника.

Высунувшись из-за раздвижной двери в коридор, Леолла не успела уклониться от летящего в нее белого комочка. Попал прямо в левый глаз. С трудом освободившись от гадкой тянучки, Леолла повторила попытку выйти в коридор. На этот раз она прикрывала лицо ладонями.

Военные резвились как дети, играющие в снежки. Те, кто раньше других выбрался из учебной ловушки, бросали в товарищей комья липкой “паутины”. Те, кому повезло меньше, в этой паутине барахтались, ползли по полу на четвереньках, силясь встать на ноги. Едва ли не громче сирены звучал задорный хохот, но Леолле словно заклеили рот противной тянучкой, она не могла смеяться. Наемный убийца из сна продолжал смотреть на нее, оказалось нелегко убедить себя в том, что его не существует.

При появлении в коридоре Безымянного Главы прекратились шалости, утих озорной смех.

– Мейллик, Фидиоп, вы показали лучшие результаты. Молодцы. Поздравляю! – хозяин цитадели похлопал по плечам зачинщиков игры в клейкие снежки. – Шевайло, Хилкум, Азорен, я разочарован вашей медлительностью, – он помог подняться увязшим в паутине парням. – С вас штрафное прохождение стрельбищного круга в ходе текущих учений. И полировка лангебютенов – весь день. А теперь все дружно проходим камеры чистки и бегом на стрельбы!

Безымянный Глава довольно улыбался, провожая взглядом убегающих парней, облепленных с головы до пят клейкой пеной. Многие из них подскальзывались, но успевали придерживаться за стену или руку друга, и потому избегали падения.

– Прошу извинить за неуютное ночное пробуждение, – обратился Безымянный Глава к Леолле, как только военные скрылись из вида. – Мы постарались уберечь вас от испытаний, получилось не вполне. Позвольте проводить вас до женской камеры чистки.

– Мне достаточно умыться, – Леолле не хотелось, чтобы ее отдраивали роботы с присущим им гиперусердием.

– Как скажете. Все удобства цитадели к вашим услугам, – откланялся Безымянный Глава.

Вернувшись в крохотную серую комнату, Леолла подняла брошенную в закругленный угол подушку, немного ее взбила и легла на жесткую постель. Филима обещала утром привезти для нее мягкие пуховые перины и шерстяные одеяла.

Сон долго не приходил к ней, а когда явился, стал продолжением приятно-кошмарного наваждения.

Леолла увидела Релти. Сверху. Она парила над ним точно маленькая легкая птичка. Ветер стих. Потеплело. Лежа на правом боку, Релти сладко спал у погасшего костра. Сытый, спокойный. На губах застыла улыбка. Странно. Нелианцы не улыбаются во сне.

Рядом с ним дремал келин, положив голову на передние лапы. На узкой морде зверя тоже виднелось подобие улыбки.

Наемного убийцы Леолла не заметила поблизости. О том, что он только что лежал напротив Релти, поведала выемка в черном песке.

Леоллу охватила тревога, но потревожить чуткий сон принца и его мохнатого телохранителя она не решилась. И не смогла бы. Призрачный ветер унес ее прочь.

– Релти, почему я не сказала тебе о нашей малышке? Забыла. Как затмение нашло. Или Глава прав, еще рано. Ей нужно родиться.

***

– Она снова видит нелианца во сне, говорит с ним, – седобородый ученый из лаборатории отвел усталый взгляд от экрана, на котором отображались сведения о состоянии Леоллы. – Вновь отмечены краткосрочные вспышки мозговой активности, сопряженные с колебаниями температуры тела. Я не верю, что она может установить с ним телепатический контакт на таком огромном расстоянии. Что ты скажешь?

– Исключено, – ответил ему младший помощник. – Радиус нелианского энергетического влияния ограничен. Предполагаю, что гибрид способен изменять ее состояние, перестраивать в соответствии со своими потребностями. А сны… Вспомните вашу первую любовь. Как часто она снилась вам? Жаль мне бедняжку, – добавил юноша, вздыхая. – Она в ловушке.

Молодой ученый не пояснил, о чем именно он сожалеет – что разум Леоллы пленен кровожадным чудовищем соседней планеты или что она попала в плен к их Безымянному Главе.

Глава 5. Новость

Яркий солнечный свет разбудил Релти. Лениво потягиваясь, нелианец повернулся на спину, спрятал еще закрытые глаза от восходящей над морской гладью Мелмены в тень древесной кроны. Расслабляющее чувство полной удовлетворенности, слегка разбавленное искорками радостного волнения. Пораженный древним родовым проклятием должен испытывать иные ощущения, гораздо более дискомфортные, не так ли? Он чувствовал себя так, словно провел ночь с Леоллой, а не бродил по острову один в безумном приступе.

“Птицы, птенцы”, – эти слова первыми возникли в пробудившемся сознании. Почему?

Релти сначала подумал о небольших нелианских птицах, покрытых разноцветным ярким оперением вперемешку с тонкими бледными шерстинками. Они жили в верхнем ярусе леса и высоко в горах. Поймать их было непросто. Достаточно смышленые для распознавания и запоминания ловушек, невосприимчивые к энергетическому воздействию, они часто ускользали от его предков.

Затем ему вспомнился полет огромной птицы-пересвет в небе Мокрокуса. Ее тень скользила по глиняному городку, накрывая целые улицы. Окорочком такой птицы Релти мог наесться на сутки. Ее выращивание нелианское правительство без возражений признало бы рентабельным, но длемепы неожиданно проявили поистине велянское упрямство, отказавшись предоставить генетический материал священного символа. Неслышимо для пушистых собеседников скрипя зубами, Релти отступил тогда. Не торопясь расценивать итог переговоров как личное поражение, он оставил в памяти пометку: “Вернуться позднее к рассмотрению данного вопроса”.

Он так и не придумал, чем заинтересовать длемепов, чтобы те изменили решение. Приходилось соблюдать предельную осторожность и деликатность, иначе он рисковал спугнуть доверчивого короля Аии.

Релти вспомнил, как прямо перед ним на зеленую поляну опустилась зеркальная птица. Порывы ветра от взмахов ее широких сильных крыльев растрепали ему волосы. Переминаясь на мощных белокожих лапах, птица-пересвет величаво изогнула шею, защелкала клювом, любознательно поглядывая на неизвестное существо то одним, то другим голубым глазом. Всадник-длемеп на ее спине был почти незаметен. Из-за перьев приподнятой гривы торчали кисточки ушей и кончик пышного хвоста.

Удивительно было смотреть на зеркальную птицу и фиксировать взглядом в каждом пере свое отражение!

Релти мог до полудня лежать на песчаном берегу, нежась в теплых лучах и думая о Леолле, о птицах, да о чем угодно, кроме Печати Безумия и событий Темной Эпохи. Но работа… Благодаря высокому статусу ему прощалось незначительное опоздание (и значительное – тоже, равно как и дневное отсутствие), кроме даты очередного выпуска галактических новостей.

Он вспомнил, что еще не выбрал подходящий сюжет из жизни нелианского государства, который может заинтересовать инопланетян и понравиться лично Председателю Гусенице. Нелегкая задача. Рамир был прав, когда сказал, что на Нелии не происходит ничего интересного. Релти добавил бы, что самое интересное из происходящего он вынужден скрывать. Галактике и жителям Нелии не нужно знать о проделках министра Тайрила и покушении на него, о неучтенной “свежей” девушке, едва не погибшей в резиденции правителя, об отсутствии в армии дисциплины… Он обязан выяснить все.

Релти нехотя встал, разминая мышцы, осмотрел себя, подсчитывая прилипшие к коже и штанам частички дикой природы. Черный песок, серый пепел, длинная лиловая и белая шерсть келина, короткая черная шерсть и застывшие пятна крови – от съеденной туши ноилистра, хлопья синего и желтого мха, мелкие голубые листики и травинки, кусочек коры. В волосах – сухие листья и зеленый лепесток. Неподобающий вид для руководителя пресс-службы государства!

Поле восприятия не спешило развертываться. Релти уважительно отнесся к желанию энергетического поиска еще немного подремать, и больше не стал его беспокоить.

Утолив жажду родниковой водой, молодой нелианец прошел по узкой тропке к маленькому пресному озеру, притаившемуся в лесной глуши за каменистым холмом. Частично озеро питал соседствующий с береговым родник, но до краев овальная каменная чаша наполнялась лишь в сезон холодных дождей. Со дня приобретения острова Релти брезговал спускаться в фиолетовую лужу, однако этим утром ему еще меньше хотелось контактировать с ржавой душевой кабиной склада.

Он остановился на холме, внимательно изучил посветлевшую, чистую, ставшую красновато-лиловой в свете утренней зари, поверхность озера, почти что идеально гладкую, не считая пробегавшей среди прибрежных водорослей ряби от беспокойных мальков. Вода приятно пахла, без гнилостных примесей. Размножившиеся в озере формы жизни провели большую очистительную работу.

Не снимая штанов, Релти прыгнул с холма в воду и, распугивая мелкую живность, проплыл близко к каменистому дну до противоположного берега. Перестраивать дыхание на фильтрующий воду режим принц не хотел, и не было в том необходимости. Вынырнув в прогале сплетения водорослей, Релти сделал глубокий вдох и снова нырнул. Он быстро пришел к выводу, что существо без кожистых перепонок между пальцами тоже способно получать удовольствие от пребывания в водной среде. Подплыть к холму Релти не успел. Ему на спину плюхнулся келин.

Если Релти не растерялся и не испугался в результате неожиданного столкновения, то Шеллик, не обладающий второй парой легких для подводной охоты, запаниковал при глубоком погружении. Зверь усердно заработал лапами, стараясь как можно скорее выбраться из озера. Его когти скользили по гладким береговым камням. Рыжий друг придержал барахтающегося в воде келина за мокрый загривок и вытащил на берег.

– Снова на мне твоя шерсть, – проворчал Релти с притворным недовольством, присев рядом со свесившим набок язык и громко пыхтящим келином. – Зачем ты прыгнул за мной? Я умею плавать.

По пути к складу Релти сорвал с куста зидденберии три свежих плода. Один оставил себе, второй отдал Шеллику, и келин, прежде чем надкусить фрукт, гонял его по пляжу словно мяч, толкая передними лапами и носом, а третий бросил телохранителю, пригревшемуся на крыше черного айри в ожидании арендатора.

Лимэй поймал подарок, но посмотрел на принца с огромным подозрением, словно зеленый фрукт мог быть начинен взрывчаткой и потому его не следовало брать в руки.

– Попробуй. Вкусно, – в подтверждение слов, Релти схрумкал сочный плод зидденберии.

Лимэй понюхал фрукт, осторожно пронзил плотную кожицу правым верхним клыком, слизнул вытекший сок, затем откусил маленький кусочек передними зубами и подтвердил, жуя:

– Да, вкусно.

– Переоденусь, и летим в Элнитойм, – обернулся направившийся к складскому помещению Релти.

Новость. Нужна удивительная новость для галактики.

Он мысленно поторопил себя, прикинув, что времени на поиск подходящего сюжета осталось немного.

***

Утром Безымянный Глава разрешил Леолле поговорить с родителями. Проведя строгий инструктаж, он выдал ей старенький коммуникатор с барахлящей системой голографического отображения.

Леолла притворялась веселой и жизнерадостной – такой, какой она была еще недавно, постаралась утешить родителей, в то время как ее саму никто не смог бы успокоить, кроме рыжего нелианского принца. Приглашение на новую работу, допуск к военной тайне и связанная с ее сохранностью временная изоляция в стенах Цитадели. Разумное объяснение. Сказала, что скучает, передала приветы друзьям и родственникам, и, немного помедлив, решила сообщить об отмене свадьбы с Обилером.

Полюбила другого парня. Не ложь даже. Как просто! Пусть Обилеру говорят другие, не она. Ему тоже так будет проще. И ей. Не смотреть друг другу в глаза. Принять, как горькую истину, и жить дальше.

Родители огорчились, постарались не подать вида, но вышло плохо. Чувства отразились на уныло-удивленных лицах. Веляне далеки от мастерства по части сокрытия эмоций. Утешили себя, представив рядом с дочерью бравого военного, подумали – к нему она сбежала в Цитадель.

О, если бы на Нелию так же легко было сбежать!

Спасаясь от расспросов насчет нового поклонника, Леолла спросила, как поживает привезенная с Нелии зидденберия.

– Чудовищный куст нас пугает, – призналась мама. – Быстро растет, выпустил огромные усищи и опутал ими шторы. Твой папа боится, что он приползет к нам в спальню и задушит нас во сне. Он предложил перенести куст во двор.

– Нельзя, в саду она погибнет. Скоро зима. Не бойтесь, зидденберия не опасна. Она еще немного подрастет, а потом подарит вам первые плоды. Сладкие невероятно!

– Хорошо, мы будем и дальше о нем заботиться. По твоей просьбе, – папа улыбнулся и подмигнул.

Выключив коммуникатор, Леолла села на смягченную теплой пуховой периной с шерстяным одеялом койку и вернулась к печальным раздумьям.

Родители мечтают о внуках, но обрадуются ли они девочке смешанных кровей, похожей на своего отца? В безвредном нелианском растении они – и то видят угрозу. Они любят детей, должны привыкнуть со временем к необычной внучке. Разве смогут назвать чудовищем очаровательную малышку? Они ее полюбят, конечно.

Филима, стараясь развлечь приунывшую гостью цитадели, пригласила ее на прогулку по зеленым окраинам охраняемой территории, где могучие колонновидные амдоборы и разлапистые бекимусы заслоняли подстриженные лужайки от ветра, где элементы защитных систем вырастали из кудрявых пригорков, как серебристые побеги и бутоны причудливых цветов.

Леолла и сама старалась развеяться на воздухе, отвлечься и увлечься изучением не инопланетной, но такой непохожей на ее привычный уклад – пугающе-загадочной, поражающей силой и могуществом – кипящей в Цитадели жизни. Чувства тревоги и защищенности сливались воедино, образуя странный коктейль ощущений.

Свист неугомонных лангебютенов не проникал в защитный шлем, но их стремительные тени наводили ужас. Как ни старалась Леолла перестать обращать внимание на кружащие в синем поднебесье беспилотные истребители, от них будто бы исходила зловещая сила, рассекая вялотекущие мысли подобно кружевным облакам.

В надежде преодолеть страх Леолла взобралась на смотровую вышку. Лангебютены пролетали совсем близко, чуть замедлялись, когда их красные сенсовизоры определяли незнакомку на месте привычного дежурного, и, совершив плавный красивый поворот, набирали обычную для тренировочных полетов скорость. Предположения не всегда верны, предчувствия тоже порой обманчивы. Так говорила себе Леолла, преодолевая пугающее чувство – казалось, что она слышит перекличку лангебютенов сквозь шлем, что вибрации искусственного разума проникают в ее мозг. Разума стайных хищников, которых держат взаперти, не выпуская преследовать добычу… Жажда крови, смерти. Языки пламени и черный дым вырываются из кривых окон искореженных зданий.

Леолла пошатнулась. Филима придержала ее за локоть и помогла перейти со смотровой площадки вышки на ступень винтовой лестницы.

К ним поднимались двое: Безымянный Глава и мальчик-подросток.

Леолла удивилась. В Цитадель не пускали детей. Она подумала, что Глава привел сына посмотреть на настоящую, а не игрушечную боевую технику в действии.

С трудом разминувшись на лестнице, они разошлись. Спустя немного времени снова встретились – проходя мимо зала совещаний, Леолла услышала оклик Безымянного Главы, который редко называл ее иначе чем госпожой.

– Можете присоединиться к беседе, – он окинул широким жестом рассевшихся в зале командующих, подчеркнутым вниманием отметил мальчика, рассматривающего пластиковую модель лангебютена.

– Благодарю за приглашение, – только из вежливости ответила Леолла и оглянулась на Филиму в надежде на помощь. Врач может сказать, что будущей маме необходим покой.

Филима замерла как дворцовая статуя.

– Более того, для нас желательно ваше содействие в решении вопроса государственной важности, – Безымянный Глава опустился в кресло, расправив полы мундира. – Предполагаю, что ваш опыт работы в пресс-службе парламента поможет нам определить, следует ли мне соглашаться на встречу с командиром Рамиром, и если скажете: “Да”, то кто, как не вы, лучше всех здесь собравшихся разбираетесь в приветственных речах и тому подобном. Согласны нам помочь?

– Постараюсь, – Леолла вошла в зал скованной походкой пленницы, утратившей веру в освобождение.

– Смотри! – радостно вскрикнувший мальчик поставил модель лангебютена перед сложенными на столе широкими руками Безымянного Главы, покрутил ее маленький хвостик. – Если увеличить подкрылки и установить их под острым углом, то мы сможем улучшить маневренность!

– Младший брат, – гордо провозгласил хозяин цитадели. – Мечтает стать конструктором боевой техники. Будет учиться здесь, когда закончит школу. Мы позже поговорим об устройстве лангебютенов, а пока, уважаемый семиярусный пятиступенчатый дозорно-летный испытатель и на пятую долю уполномоченный роботворный мастеровит второй десятикратной степени лидерства, прошу принять юного воина под крыло вашего истребителя.

Леолла улыбнулась в ладошку, вспомнив тщетные попытки объяснить Релти структуру и порядок присвоения воинских званий в армии Велы. Нелианец ничего не понял. Видимо, потому, что при разговоре о семиярусных пятиступенчатых, в ее мыслях вместо командующих подразделениями кружилась сделанная отцом мебель: шкафы, комоды, этажерки.

– Имеется в нашем распоряжении редкая запись доклада командира Рамира нелианскому правительству. Она была размещена в галактической отчетной базе данных, – Безымянный Глава включил голографический транслятор и добавил. – Речь подается без перевода, нелианским языком все здесь присутствующие владеют. Мало кто в галактике знает, как выглядит главнокомандующий вражеской армии. Я сам долгое время не знал. Просмотр записи меня удивил.

– Они все одинаковые! Чему тут удивляться? – выпалил младший брат.

– Ты посмотри, подумай, а потом делай выводы, – посоветовал Глава. – В отличие от них, мы умеем принимать обдуманные решения, а не действуем по обстоятельствам.

Вид нелианского военачальника вызвал бурную реакцию командующих подразделениями. Суровые вояки заулыбались, начали посмеиваться, переглядываться и шептаться. Безымянный Глава расплылся широкой улыбкой, а его младший брат схватился за живот, надрываясь от хохота.

– Разве это воин? Командир? – усмехнулся семиярусный пятиступенчатый. – Он похож на жирную базарную торговку!

– Точно! – подтвердил сидящий напротив чернобородый верзила. – Это… что такое?

– Не думал, что они могут так растолстеть! – воскликнул еще один командующий. – Сколько же он жрет, мерзавец?

– Ты ему покажешься легкой закуской, – толкнул его в бок старший товарищ.

– Слушайте, – призвал к порядку Безымянный Глава.

Леолла вслушивалась в быструю нелианскую речь. Она не смеялась, точнее, отсмеялась заранее – тайком на острове любви, после того, как Релти показал ей толстого командира из своих воспоминаний.

Да, нелианцы полнеют, но выглядит результат их чрезмерной любви к вкусной пище иначе, чем у велян. Рамир не был округлым, его фигуру Леолла назвала бы прямоугольником, стремящийся к квадрату. Его тело не стало рыхлым, отчетливый мышечный рельеф просматривался под кожаной курткой.

После долгого и нудного доклада об оснащенности нелианской армии различными видами вооружения и боевой техники, Рамир внезапно сделал паузу, осмотрелся в зале, словно впервые и совершенно неожиданно там очутился, воинственно посмотрел на осуществлявший съемку летающий дрон, медленно расстегнул куртку, полуоскалился, показывая верхние клыки.

– И всякого, кто осмелится нас атаковать, ждет участь этого вилора! – Рамир снял куртку, погладил стриженный голубой мех ее внутренней стороны, потом закинул куртку на плечо, придерживая левой рукой, а правую ладонь приложил к квадратному животу, намекая, что еще одна составная часть несчастного вилора находится именно там, и спустился с трибуны.

– Позор! У них нет стыда! Он бы еще штаны снял! – возмутился семиярусный пятиступенчатый.

Воины больше не смеялись. Младший брат Безымянного Главы тихонько хихикал, а сам Глава сидел мрачнее зимней тучи.

– Скажите, госпожа Леолла! О чем мне с ним разговаривать? Зачем встречаться?

Безымянный Глава изобразил пальцами призывный властный жест, который Леолла едва разглядела сквозь заполнивший сознание туман. Она с трудом удержалась на ногах от головокружения. Семиярусный уступил ей место и придержал за плечи. Филима подскочила проверять пульс.

Леолле показалась знакомой заключительная фраза доклада командира Рамира. Как если бы слышала ее ранее. Нет, она не слышала. Просто не могла. Ярким озарением разума пришли слова и зрительный образ, похожий на правителя Норила, но голос другой, и говор – странный, отличающийся от современной нелианской речи, однако все слова понятны:

– Мы – убийцы! И мы покорим галактику!!! А всякого, кто осмелится нам противостоять, ждет участь этого вилора!!!

Филима вколола подопечной легкое успокоительное, помогла встать и вывела из зала.

В коридоре женщин чуть не сбил с ног взволнованный белокурый паренек. Ворвавшись в зал, он что-то попытался сообщить, но перепутал звания и порядок обращения. Назвал своего непосредственного командира шестизарядным долгоперым, а к Безымянному Главе рискнул обратиться по имени.

Леолла придержалась за узкий коридорный светильник, вынудив остановиться Филиму. Ей стало любопытно, какое наказание ждет нарушителя устава.

– Война! – прохрипел парень. – Скоро начнется война с Нелией! Галактические новости, – он прокашлялся, вытер с лица обильный пот. – Прямой эфир. Норил уходит в отставку. Его рыжий сын поведет народ на войну. Нелианцы будут охотиться… на всех, кто их раздражает!

– Релти! Не может быть! Я не верю, – Леолла одной рукой держалась за светильник, а другой – за плечо Филимы.

Услышав тревожную весть, сновавшие по коридору мужчины останавливались. С их лиц исчезали улыбки, смолкали дружеские беседы.

Стражи цитадели готовились к войне, ждали ее – но не как Лучезарного Праздника. Они не желали, чтобы гибли их близкие, а любимый мир превращался в руины и горящие угли. Они и сами хотели жить, а не быть пристреленными или взорванными. Не стремились быть растерзанными жуткими мощными челюстями, к которым Леолла привыкла настолько, что стала называть острые белоснежные зубы довольно милыми. Релти не раз пресекал ее попытки сунуть ему палец в рот!

Столпившиеся в коридоре молодые воины смотрели на Леоллу с осуждением и презрением, как будто она и ее крошечная дочка виновны в начале войны. А вдруг так и есть? Она привезла беду на родную планету?

Глава 6. Буря

Нелианский фрагмент галактических новостей транслировался на все информационные экраны Цитадели.

Безымянный Глава оставил в зале совещаний командующих подразделениями, младшего брата и Леоллу с Филимой. Все замерли в величайшей тревоге, глядя на огромный экран. Хозяин цитадели выглядел раздраженным и угрюмым, он был похож на потревоженного в лесу ветвисторогого телмина.

Норил выбрал для оглашения судьбоносного решения перед народом площадь близ космопорта, но стоял он в окружении свиты и телохранителей не под вилорьей лапой, а в стороне от каменного монумента.

Говорил правитель Нелии недолго и скомканно. Отрывочно перечислил недавние достижения великой цивилизации. Сообщил о намерении уйти в отставку – довольные нотки мелькнули в монотонной речи. Норил не скрыл радости избавления от тяжелого груза.

– Нелианская цивилизация долго не знала существенных перемен, что не мешало ей успешно развиваться. Мы отвыкли от реформ, не хотели задумываться об их необходимости. Текущее положение дел нас вполне устраивало. Настолько, что мы перестали замечать имеющиеся в обществе проблемы. Мы отстранялись от них, будто закрывали поле восприятия, чтобы не чувствовать посторонние импульсы… От нашего нежелания реагировать все эти проблемы не исчезали, как не исчезнет вышедший за пределы энергетического поиска живой объект. Он так же будет двигаться, питаться, размножаться. Да, он может погибнуть и без нашего вмешательства, а может вырасти и принести многочисленное потомство. Так и проблемы нелианского государства усилились и приумножились с течением лет. Продолжать не чувствовать такие объекты попросту опасно. Ждать внезапной атаки или устранить угрозу?

Я старался удержать вашу жизнь на должном уровне и, думаю, справился с поставленной задачей. Но для серьезных преобразований, важность которых чувствуется все острее, Нелии необходим другой правитель. Молодой, способный легко пойти на риск, умеющий принимать необычные, но между тем правильные решения.

Леолла встрепенулась, увидев на экране Релти.

Вот он стоит в отдалении от отца, повернувшись вполоборота к собравшемуся на площади народу и зрителям новостей. Легкий черный костюм плотно прилегает к телу – позволяет оценить, пользуясь словами Тайрила, качество формирования мышечной массы и степень упитанности. Руки сложены на груди. Распущенные волосы отведены за плечи. Легкий наклон головы к правому плечу. Немного задумчивый и одновременно внимательный взгляд слегка подсвеченных спокойных глаз. Уголки губ приподняты, но это заметит лишь тот, кто решит поискать на лице нелианца улыбку, как сделала она.

“Смотри, – погладив еще не округлившийся живот, Леолла мысленно обратилась к дочери. – Твой папа. Он очень красивый, а еще умный и добрый! Скоро ты узнаешь, почему доброта души – самая главная ценность во вселенной”.

– Релти Анрейми – мой сын и, надеюсь, будущий правитель Нелии.

Гордо представив сына, Норил принялся методично перечислять его достоинства: полное отсутствие экстерьерных недостатков, высокий уровень импульсной реакции, показатели рабочей эффективности… Он привел сводные данные по оценке физиологических, энергетических, интеллектуальных параметров. Попросил показать крупным планом запись биометрического сканера, на которой был представлен Релти, просвеченный до костей и внутренностей с четырех сторон, чтобы никто не усомнился в том, что сердце у него бьется в правильном ритме и почки закручены по спирали в нужном направлении.

– Релти превосходит меня по основным показателям, – подытожил Норил. – Его генетическая составляющая вобрала в себя лучшее наследие старейших чистых линий. Он – внук великого гения Айку Ратемма, изобретателя уникального по долговечности и надежности энергоизоляционного материала. Изобретение Айку защищает граждан Нелии от нежелательных городских импульсов.

Релти – тот, кто избавит наш народ от внешних раздражителей! Он – сильный отважный охотник, способный обеспечить свое племя богатой добычей. Вы видите его, чувствуете. Понимаете, почему я верю в него и почему должны поверить вы.

Перед вами идеальный представитель расы нелиш. Его челюсти легко перегрызают бедренную кость взрослого самца вилора. Я такой костью сломал два зуба в “свежий” период.

Я не могу повлиять на ваш выбор. Решение примет народ Нелии. Заканчивается эпоха моего правления. Ее итоги не впечатляют: растущие проблемы государства, усиление давления извне. Нужно изменить ситуацию. Перекусить обе кости.

Релти способен привести нелианскую цивилизацию к небывалому прежде триумфу. Желаю сыну и всем вам удачной охоты!

Остановив трансляцию, Безымянный Глава объявил о начале экстренного совещания по случаю грядущей войны.

– Извините за беспокойство, господин Глава, – Леолла осмелилась прервать командирское гудение. – Подумайте, возможно, вы поторопились с выводами. Речь была странная, но правитель Нелии не упоминал о войне.

– Как еще можно истолковать пожелание удачной охоты?

– Вспомните старинную велянскую поговорку: “Да не упадет тебе на голову шишка серого амдобора”. Времена, когда падение огромной шишки могло поранить или убить, давно прошли. Серые амдоборы – культурная разновидность. Они не растут в лесу, а в садах урожай с них собирают роботы за несколько дней до созревания. Шишки больше не падают, но присказка сохранилась. Думаю, то же самое с пожеланием удачной охоты на Нелии.

– Допустим. Но что вы скажете о призыве избавиться от внешних раздражителей, кого-то сожрать вместе с костями?

– Релти любит мозговые косточки. Для него они как сливочный десерт в песочном тесте. Раздражители? Это может быть связано с полем восприятия. И мы… Мы никого не раздражаем.

– Влюбленность в рыжего принца не идет вам на пользу. Подавляет способность здравомыслия, – хозяин цитадели бесцеремонно указал на дверь. – Прошу вас немедленно покинуть зал совещаний, – он охватил суровым взглядом командующих подразделениями. – Ждем решения правителя Фефшенела, парламента и совета мудрецов о начале войны с Нелией.

***

Шокированный Релти пробился сквозь толпу растерянных политиков к отцу и успел его настигнуть у открытой кабины айри.

“Что ты наговорил, безумец?!” – прокричал он телепатически, схватив Норила за запястье.

“Помог тебе. Сделал все, чтобы тебя запомнили”, – кивком повелев телохранителям отцепить от него сына, пока еще правитель Нелии нырнул в айри и закрыл кабину.

Релти помчался к своему айри. Его поймала приглашенная ведущая галактических новостей – обвила щупальцем обе ноги:

– Поясните, кто вас раздражает! На кого вы собираетесь охотиться?!

– В данный момент меня раздражаете вы, – Релти применил энергетическое воздействие.

Ведущая с визгом отдернула щупальце и подула на несуществующий ожог.

Релти улизнул с площади. Черный боевой айри поднялся в воздух вслед за его коричневым айри. Телохранитель Лимэй не сопровождал принца, не хотел становиться участником новостей, а Релти не видел нужды в дополнительной защите. Площадь и так оцеплена.

Норил хорошо постарался. О его сыне узнали все разумные расы галактики, причем, каждое чужеродное существо представило свою цивилизацию в списке подлежащих уничтожению раздражителей. Немало всполошился и Внешний Мир.

Запершись в пункте межпланетной связи пресс-службы, Релти говорил с представителями разных народов, объяснял, что им никто, по крайней мере, его сородичи – точно, не угрожает. Он удивленно смотрел в испуганные глаза жителей далеких миров с непригодной для его дыхания атмосферой и ядовитыми формами жизни, вслушивался в трещание автоматического переводчика, который работал с помехами из-за неразборчивости речи дрожащих от страха собеседников. Релти не мог понять, почему они его боятся. Но они боялись – неоспоримый факт. Поэтому он должен был их успокоить хоть немного. Не в целях заботы об их нервной системе, а ради спасения своего народа от уничтожения. Он помнил – достаточно нескольких точечных мощных ударов по поверхности Нелии, и вся планета превратится в сплошной пылающий вулкан. В других мирах об этом тоже догадывались. Опасно высокая вулканическая активность не могла стать государственной тайной, о ней в галактике узнали задолго до построения нелианской цивилизации.

Релти вспомнил слова Норила о балансе страха. Нелианцев должны бояться ровно настолько, чтобы не решаться атаковать их мир, при этом не должны считать угрозой, подлежащей срочному истреблению.

Наступила ночь. Поток входящих сигналов не иссякал. Не успевал Релти перевести одну их часть в режим ожидания, как набегало еще столько же. Он никому не мог доверить ответственное задание: ни Малиуре, ни сотрудникам пресс-службы, ни политическому деятелю. Он сам должен был почувствовать на расстоянии, недоступном полю восприятия, настроение и состояние инопланетного собеседника, сам должен был найти лучший способ изменить ситуацию в свою пользу.

Многие разумные существа для поддержания и улучшения работоспособности, для борьбы с усталостью и сонливостью, пьют бодрящие напитки, делают физические упражнения или погружаются в медитации. Как бы ни старались бедняги, столько бы приседаний ни совершили, приняв немалую дозу бодрящего напитка, эффект достигался непродолжительный. В работу вкрадывались ошибки, сознание замыкало, глаза закрывались, и риск уснуть во время взбадривающей медитации возрастал с каждым хлопком тяжелых век (или вибрацией защитной глазной пленки).

Релти знал, что его народ способен к длительному бесперебойному труду. Чтобы не хотеть спать, нелианцу просто нужно не есть! Разум в голодные дни функционирует яснее и быстрее, усталость не ощущается, работоспособность не страдает, даже наоборот! Недостаток такого способа взбодриться – риск сгореть дотла, защитный режим критической экономии энергии не всегда срабатывает.

Древний вождь голодал не умышленно, так порой складывались обстоятельства дикой жизни, которые его совсем не радовали. Дальний потомок использовал опыт вождя намеренно: приблизительно оценив степень риска, он счел его допустимым. Главное – не допускать обезвоживания и хоть раз в сутки отправлять в желудок нечто, что отрегулирует кислотность и при этом не воспринимается организмом как усыпляющая пища.

Лимэй привез с острова несколько баков родниковой воды и коробку зидденберий. В дни особой ответственности принца его телохранитель жил в полусвободном режиме: кормил Шеллика и сам питался на острове, встречался с женщиной в командном штабе, прогуливался по столице, но к ночи непременно возвращался. Ложился на расстеленный у двери жесткий резиновый коврик и спал до рассвета, соблазняя арендатора сытыми сонными импульсами и сверкая огненным пятном в его максимально активном поле восприятия.

К концу четвертых бессонных суток Релти понял, что бегать по лесу в поисках добычи и вести переговоры, придумывать отчеты, изучать законодательные проекты – немного разные занятия. Бодрое сознание начало сбоить.

Исправив пару ошибок в объяснительном докладе Председателю Гусенице, сжегший немалый процент жизненной силы молодой нелианец устроил небольшой перерыв. Он взял из коробки предпоследнюю зидденберию и развалился в кресле перед экраном системы межпланетной связи.

Когда включился экран, Релти не заметил. Услышав тихий вздох, понял, что кто-то наблюдает за тем, как он азартно вгрызается в гладкий зеленый бок зидденберии.

– Не знал, что вы едите растения, – удивленно всплеснул руками правитель Велы.

– Едим иногда. На десерт, – убедительно ответил Релти. – Если пожелаете, я пришлю вам небольшой транспортный корабль нелианских кормовых овощей и фруктов к Лучезарному Празднику. Они безопасны для вашего народа.

“Испытано на Леолле”, – подумал он.

Спросить о ней? Или промолчать? Спугнуть – еще хуже. Фефнешел отменит ее допуск и на Мокрокус… Ждать.

Рассеянный Фефшенел забыл от изумления, какой вопрос хотел обсудить с принцем Нелии. Релти предположил – правитель Велы обрадовался тому, что опасные кровожадные соседи могут стать травоядными в процессе эволюции. Веляне верят в сказки. Ну и пусть!

Ночью на Элнитойм обрушился типичный ураган сезона холодных дождей. Настолько сильный, что запретили полеты айри над городом. Боевой айри Лимэя мог выходить в открытый космос, бури для него и вовсе не представляли опасности.

Под проливным дождем Релти выскочил из опустевшего еще вечером здания на улицу. На каменных плитах резвились волны. Агрессивные порывы ветра намеревались сбить припозднившегося начальника пресс-службы с ног.

Ждавший у здания телохранитель впустил Релти в кабину айри и включил просушку.

– На кого будем охотиться, мой повелитель? – Лимэй кивнул, хитро прищурившись.

– Кто у нас остался? – Релти понял, что Лимэй не имел в виду островные запасы продовольствия, а напомнил о речи Норила.

– Бескостная половина билеи, – телохранитель недовольно отвернулся, получив не тот ответ.

Половина билеи. Релти проглотил слюну и стиснул идеальные челюсти. Странно, звучит вкуснее, чем “билея целиком”. Напрасно правитель Фефшенел надеется на эволюцию.

Глава 7. Сумрак

Дни и ночи, похожие на вязкое удушливое марево жаркого влажного лета. Тормозится течение мыслей, безвольно опускаются руки, для которых только нашлось занятие.

– Пойми, как легко потерять гибридного ребенка! – стращала Филима. – Тебе нельзя нервничать. Мы должны сохранить малышку!

– Я стараюсь, – Леолла присела на железное ограждение нарядного цветника зоны отдыха.

Она подметила, что врач и сама близка к проигрышу в состязании с тревогой. Ей тоже страшно, как и всем жителям Велы.

Леолла представила, как плачут маленькие дети, которых родители пугали нелианцами за непослушание, но тогда шалунишки понимали, что опасные хищники где-то там, высоко и далеко от них, потому не могут вытащить их ночью из кроваток, а теперь взволнованные родители знали, что скоро беспощадные твари прилетят оттуда – ночью? днем? утром? вечером? сегодня? завтра? – они придут, чтобы убивать.

Филима ушла в лабораторию.

Уткнувшись в старенький коммуникатор, Леолла просматривала записи велянских новостей первого дня после представления правителем Нелии преемника. Доступ к свежим известиям для нее закрыли.

Она успела узнать, что при просмотре нелианской части галактических новостей умер Великий Мудрец Лопинхил. Подавился косточкой тинаффовой ягоды. Нелепая причина смерти высшего духовного лица государства была сокрыта от народа. Ведущий новостного выпуска объявил, что мудрейший скончался тихо и смиренно в преклонном возрасте.

Стражи Цитадели знали, что произошло на самом деле. Лопинхил не отличался причитающимися священнику добродушием и смирением. Прислуживающие ему послушники не рисковали беспокоить Мудрейшего без нужды, они приходили только на его громкий властный зов. Старческий кашель не считался причиной для вторжения в уединенные покои. Лопинхил задохнулся, не сумев позвать на помощь.

Воины поговаривали, что смерть Лопинхила больше похожа на кару для грешника, чем на мирный переход в вечность праведника. Они припомнили гордыню, алчность, гневливость мудреца, его пренебрежительное отношение к страждущим. Леолла добавила в список прегрешений Лопинхила его призывы к войне с нелианцами, то, что он называл народ Релти бездушными порождениями властелина тьмы.

– Кто станет новым Великим Мудрецом? Что скажет он народу Велы? – тихо проговорила вслух Леолла, глядя на закрывшие к вечеру бутоны розовые цветы, они как будто испугались грядущих событий – свернули нежные лепестки задолго до заката.

Леолла не стала пересматривать публичное заседание велянского парламента. Помнила его почти наизусть. Неугомонный спор. Тревожные, гневные, испуганные крики:

– Мы должны немедленно объявить о начале войны. Первыми нанести удар. Не ждать, пока нас разгромят!

– Нет, подождем! Откуда вы знаете, что они нападут на Велу? Вдруг – на Мокрокус? Или на любую из отдаленных планет.

– Если они атакуют Мокрокус, мы должны будем прийти на помощь длемепам.

– Длемепам не придется помогать, – язвительный смешок. – Пышнохвостые лопоухи вступили в сговор с нелианцами. На них не нападут. Они откупились животными своей планеты.

– Может, и нам следует откупиться животными? Я не говорю о редких видах! Таффлеи и телмины им нравятся на вкус.

– Нет!!! Мы не отдадим им никого на растерзание! Ни одного живого существа! Ни телмина, ни букашки!!!

– Они получат наших зверей и придут за детьми.

– Нелианцев нужно уничтожить!

– Наша армия сильна!

– Их армия не уступает. И они безжалостны.

– Что сказал правитель Фефшенел?

– Ждет совета Великого Мудреца.

– Кто новый Великий Мудрец?

– Пока не избран. Старец Золлимей сказал, что не возьмет на себя ответственность стать духовным лидером народа Велы в военное время.

Леолла горестно вздохнула.

– Чудо, что я еще не умерла от переживаний. Малышка успокаивает. Дарит мягкое тепло. Мама должна заботиться о ребенке, оберегать от страхов и тревог. У нас все наоборот. Как там наш рыжий красавец папа? Ему непросто, как и нам. Я чувствую. Ты тоже чувствуешь его?

Леолла собралась выключить коммуникатор, но мальчишеская рука осторожно взяла его из ее рук.

– Не показывает новости? – улыбнулся Безымянный Брат. – Могу починить. Быстро.

Он присел на ограждение цветника справа от Леоллы.

– Буду очень рада, если починишь, – призналась она. – Как тебя зовут?

– Латлин, – мальчик озорно подмигнул.

Родители хозяина цитадели и юного будущего конструктора боевой техники выбрали для сыновей необычные старинные имена. Тлин – крохотное зеленое четырехкрылое насекомое – вредитель садов и огородов. Шустро перемещающееся, незаметное в гуще сочной зелени. В честь суетливых насекомых велянские ученые назвали первых маленьких роботов-разведчиков. В Эпоху Царств имя Латлин значило “непоседа”. В современности оно могло толковаться как “Подобный летающему дрону”. Веская причина для безымянности.

– Готово, – Латлин вернул коммуникатор и убежал смотреть состязания на полосе препятствий.

Леолла узнала новость дня – Великим Мудрецом в результате тайного голосования премудрых старцев, праведных отшельников и отшельниц планеты избран Илмион, действующий настоятель главного столичного Храма Повелителя Вселенной. Тот самый прозорливый священник, о котором Леолле рассказывали родители. Слухи о провидческом даре Илмиона распространились за пределы Номинобина и повлияли на результат голосования. Веляне нуждались в истинном духовном наставнике, способном указать верный путь.

Илмион вышел из Храма – впервые не как священник, не как настоятель, как Великий Мудрец. Подобающе важной походкой, в золотистой мантии, расшитой солнечным и цветочным орнаментом. Невысокий, среднего телосложения, еще не старец, но давно не юноша. Остроконечная черная борода и собранные в пучок на макушке волнистые волосы зрительно удлиняли загорелое лицо с сурово заостренными чертами. Темно-карие глаза испытующе смотрели на собравшихся у парадной лестницы.

– Как вы считаете, Мудрейший, предстоит ли нашему народу война с нелианцами? – задала первый вопрос госпожа Дишейла.

– Все зависит от них, – Илмион взглянул на рыхлое серое облачко, проплывавшее по той части небосвода, где зимой становится видна Нелия. – Мы должны ждать. Такой совет я дал правителю Фефшенелу, то же повторю всем вам. Ждите.

– Не обратится ли во вред наше промедление? Если нелианцы готовятся к войне…

– Ничто не решено. Будущее формируется подобно тому, как кусочек глины в руках гончара превращается в чашу.

– Что вы скажете о принце Релти? Станет ли он правителем Нелии?

– Жалею, что не встретился с принцем, когда он заходил в Храм. Я гостил тогда у своего учителя, лесного отшельника Нетингила. Я мог бы сказать о нем больше, если бы поговорил с ним, заглянул в его душу.

– Душу? – госпоже Дишейле не дал открыть рот старейший заседатель парламента господин Шелибр. – Нелианцы – бездушные порождения извечного мрака.

– Вы правда считаете, что существо может жить без души? – усмехнулся Илмион. – Или что извечный мрак способен зажечь искру разума? Повелитель Вселенной допустил свое творение в Храм. Принц не упал замертво, его не поразила молния. Зло получило большие полномочия в их мире, но пока оно не всевластно. Борьба добра и зла продолжается.

Госпожа Дишейла тихо ахнула.

– Что я могу сказать о принце Релти? – Великий Мудрец печально опустил глаза. – Думаю, он станет правителем Нелии, если доживет до дня выборов. Тьма притаилась в огненной бездне. Смерть ходит рядом.

Илмион вернулся в Храм, спасаясь от новых вопросов.

Руки Леоллы затряслись. Коммуникатор чуть не выпал из похолодевших пальцев. Укрывшись в маленьком тесном убежище, она прыгнула на смягченную постель, обняла подушку, плотно закрыла глаза.

Релти передал ей образы далекого прошлого. Слова об участи вилора пришли из трагической Эпохи Великих Перемен. Его энергия преодолела расстояния. Он сдержал обещание. Релти не допустит войны, если выживет.

– Нужно предупредить твоего папу. Помоги мне почувствовать его, проникнуть в сознание. Мы должны его спасти.

***

Штормовая волна обрушилась на остров. Скрылись в бурлящей пучине растрепанные кроны гибких деревьев, изогнутых яростным ветром. Сокрушительная водная масса с ревом накинулась на обесточенное складское помещение, порываясь его снести до основания, смыть в океан.

Лимэй обернулся. За прозрачной дверью позади него темнела непроглядная стена воды. Пара капель просочилась в углу. Он взял на палец и понюхал одну из них. Соленая.

Городской и боевой айри, прикрепленные к прочной горной породе опорными винтами и усиленные для повышения устойчивости сверхгравитацией, выдержат натиск урагана. Склад рассчитан на такие нагрузки.

Келин не понимал, что они в безопасности: сидя у двери, прижался мокрым боком к ноге Лимэя, заложил уши, водил носом.

Запах крови манил обоих, но они не смели приближаться к добыче вождя. Им оставалось терпеливо ждать, пока рыжий хищник насытится. Лимэй раздраженно наморщил нос, припомнив, как он подошел ближе всего на пару шагов, и оторвавшийся от бескостной половины билеи арендатор предупреждающе огрызнулся на него. Зеленые глаза ярко вспыхнули, расхваленные правителем Норилом острые зубы блеснули в сиянии прострелившей небо молнии. Лимэй покорно отступил. Его раздражали любые ограничения свободы, кроме предусмотренных служебными заданиями, но пока он терпел неудобства.

Релти должен восстановиться, не время его беспокоить. Лимэй не хотел задумываться о странностях и трудностях городской жизни, где иногда приходится не есть и не спать четверо суток. В отличие от арендатора, он был свободен. Почти.

Старый бытовой робот вибрировал от страха, прижавшись к стене перед увлеченным поглощением пищи хозяином. Лампочки "глаз" мерцали. Робот не мог отойти в сторону, видимо, считая, что при малейшем его движении рыжий хищник набросится на него, разорвет металлический корпус, перегрызет провода и высосет машинное масло. Вензель аристократической династии планеты Улар был изображен на левой верхней конечности. Подарок. Заводы Нелии не выпускают пугливых роботов.

Лимэй почти смирился с тем, что ему ни кусочка не достанется. Глянул на оставленную штормовым приливом в покое складскую дверь, за ней смутно виднелся пляж и ярко мелькали вдали над морем белые молнии.

– Тьма… притаилась… в огненной бездне, – тихо и медленно проговорил арендатор, борясь с приступом тошноты.

Отполз к стене и расслабленно уселся на полу, запрокинув голову. Решив из любопытства подойти к нему, Лимэй не упустил возможности забрать вполне привлекательную на вид, слегка надкусанную подпластинную грудную мышцу билеи, чтобы она не досталась келину.

– Смерть ходит рядом, – тверже произнес арендатор, посмотрев на телохранителя.

Лимэй насторожился. Тьма в огненной бездне ничего ему не напоминала, но смерть… Он сам был ею.

– Запомни эти слова, Лимэй. Великий Мудрец Велы. Пророчество. Я могу забыть. Сознание уплывает. Не помню целиком фрагмент новостей. Похоже, выпуск разместили в общем доступе на короткое время и без возможности сохранения. Избрание Великого Мудреца. Прежний подавился ягодой. Важно помнить.

– Я зафиксирую в памяти, – пообещал Лимэй, припав на левое колено.

Разумеется, не будет он засорять память глупостями велянских мудрецов.

– Я мало вам оставил мяса, – Релти виновато посмотрел на телохранителя, на сидящего у двери келина, даже на испуганного робота, который не претендовал на органическую пищу, и прижал к виску правую ладонь, запустив липкие пальцы в волосы.

– Ты должен был восстановиться, – успокаивающим тоном произнес Лимэй.

– Да… Я как восстановленное молоко, – утомленно вздохнул Релти. – Веляне сушат молоко, а потом добавляют полученный порошок в воду. По моим венам плывут комочки. К голове привязан тяжелый валун. Вся накопившаяся усталость разом на меня обрушилась. Мне плохо, Лимэй. Я не выдержу повторно столько же бессонных суток.

Лимэй не хотел чувствовать состояние арендатора, потому сократил поле восприятия.

Уларский робот приступил к уборке.

Релти тяжело поднялся, придерживаясь за большой металлический ящик, и вышел из складского помещения. Лимэй не пошел за ним. Наблюдал изнутри. Подставив лицо проливному дождю и порывистому ветру, Релти наслаждался разгулом стихии. Ураган придавал ему сил. Он хотел продолжать борьбу за власть в неспокойном мире под кровавым небом, не понимая, что обречен.

Лимэй изучил пришедшее на передатчик зашифрованное послание. Ему не дали задание, но поставили в известность: Релти Анрейми обозначен как цель. Он просто не должен мешать исполнителю. Лимэй знал, что этот момент скоро наступит. Ему понравилось жить на острове, но…

Релти лег спать на любимую искусственную шкуру. Не закрыл часть склада прозрачной перегородкой.

Лимэй положил кусок мяса на металлический ящик, отрезал боевым ножом краешек со следами зубов арендатора и бросил келину. Зверь сцапал угощение и намекнул пристальным взглядом, что не откажется от добавки. Задумчиво осмотрев окровавленный нож, Лимэй перевел взгляд на арендатора.

Релти долго не мог найти подходящую позу для сна. Ему нездоровилось. Улегся на спину, повернулся на левый бок, потом зарылся носом в шкуру, но лежать на переполненном животе было неудобно, и он снова растянулся на спине.

Смерть рядом. Релти не поймет, что происходит, когда она его настигнет.

Хороший нож. Пробивает броню боевого робота, рассекает кости.

Удар в сердце.

Инопланетяне зовут нелианцев прирожденными убийцами. Они неправы. Из инкубаторов не выходят “свежие” убийцы. Их нужно учить убивать, и из прошедших обучение не все признаются пригодными. В ходе тренировочных испытаний многие отсеиваются. Если бы каждый житель Нелии мог самостоятельно расправиться с врагом, как привык поступать министр Тайрил, общество не нуждалось бы в услугах профессиональных убийц.

Лимэй считался одним из лучших наемников, он потерпел неудачу всего раз, так же, как и командир. Его выжившей жертвой был правитель Норил, выжившей жертвой командира – министр Тайрил. По древнему неписаному правилу однажды ускользнувшую добычу не преследуют некоторое время.

Длинногривый келин, которого Релти перенастроил и оставил себе, напоминал о провале командира. Шеллик не мог знать Лимэя, но опасался его как чужака, следил за ним. Завоевать доверие зверя оказалось непросто, но постепенно келин начал воспринимать телохранителя как члена стаи. Вожаком оставался Релти.

То, что задание устранить принца поручили не ему, задевало самолюбие наемника. Понятно, что личного телохранителя первым заподозрят в убийстве. А впрочем, кому подозревать? Председатель судебной комиссии – должник его командира. Длинногривый келин считается опасным животным.

Выполненное чужое задание может считаться выслугой перед командиром. Тот поймет, что Лимэй вернулся, не сломался, оправился после потери Гайны.

Командир не знал, как трудно ему вспоминать. А не помнить невозможно. Воспоминания присасываются как лесные уларские паразиты, отрываешь одних – налетают другие, и так продолжается, пока в теле жертвы не останется ни капли крови. Вне чужих полей восприятия он постоянно перегорал, сражаясь с паразитическими воспоминаниями.

Остров успокаивал его. Здесь он мог отдыхать. Не думать о том, что спровоцирует деструктивное горение.

Бесшумно поглаживая когтем серебристое лезвие, Лимэй шагнул к расстеленной на полу шкуре, оставив свою долю келину. Ему не нужны объедки.

Релти не спал. Не мог заснуть. Сердце билось с перебоями.

Лимэй не в первый раз почувствовал инстинктивное стремление передать арендатору частичку жизненной силы. В пункте межпланетной связи он думал о том же, и не решился. Он помог младшему брату, когда робот на полигоне из-за программного сбоя выстрелил в Элси боевым снарядом и пробил живот. С потоком энергии передались отрывки воспоминаний. Их оказалось достаточно для того, чтобы Элси возненавидел брата и ушел в телохранители.

Лимэй не хотел думать о том, что виновен в смерти младшего брата. Но думал. Мысли – паразиты не подчинялись ему.

Не соблазнившийся отвлекающей приманкой Шеллик проскользнул между ним и Релти, вздыбил гриву. Келина убить не трудно. Чернохвостый аликам вдвое крупнее и сильнее.

– Лимэй, – распахнув сонные веки, Релти прикрыл сердце рукой. Неосознанно, почувствовал сканирование.

Наемник убрал нож в чехол на поясе.

– Да, повелитель.

– Не зови меня повелителем. Преждевременно. Не беспокойся обо мне. Ложись спать. Но прежде ответь, сколько может съесть командир Рамир? Он так толст!

– Мы не ели вместе. Я не знаю.

– Спроси в штабе. Мне интересно, – Релти погладил прилегшего рядом с ним келина.

Вернувшись к металлическому ящику, Лимэй взял свою неприкосновенную долю добычи. Пусть тот, кому поручено задание устранить Релти Анрейми, его и выполняет. Он вмешиваться не будет.

– Да, интересно, сколько мяса войдет в Рамира? – призадумался Лимэй, управившись с “объедками”. – Надо выяснить.

Глава 8. Поиск

Леолла замерла. Она лежала поверх одеяла, вытянув ноги и положив руки вдоль тела. Сосредоточилась на мысленном образе Релти для активации энергетической связи. Она должна быть готова ко всему, даже к тому, что он с Малиурой, хотя этого бы ей совсем не хотелось.. Нужно выдержать, передать информацию.

Леолле удалось установить телепатический контакт. Она почувствовала любимого нелианца. Сама стала им. Частичка ее души проникла в его разум, и она вспомнила, что в жизни Релти есть нечто не менее кошмарное, чем Малиура.

Принц был один. Леолла никого не увидела его глазами, но порадоваться не успела. Отвратительные ощущения захлестнули ее, точно по затылку шарахнула шишка серого амдобора, а извилистый длинный кишечник скатали в клубок. Непреодолимый природный страх заключил ее в темницу и приступил к жестоким пыткам.

Дышать! Бороться! Вновь сосредоточиться ради него и нашей дочери! Нельзя бояться!

Частичка души, увязшая в кровавой тьме, не сразу отозвалась на приказы разума. Леолла перестала ощущать свое тело, она чувствовала только Релти: его дыхание, сердцебиение, напряжение мышц. Узнала, что критическая усталость может сочетаться с перевозбуждением.

Релти не замечал вторжения в сознание, он увлеченно рвал зубами чью-то окровавленную плоть. Леолла вступила в сражение с паническим страхом и тошнотой. Она не знала, может ли нелианец умереть, подавившись куском мяса или хрящиком, но воспоминания о нелепой смерти мудреца-гордеца от ягодной косточки помогли ей вернуть над собой контроль. Частично ее тошнота все же передалась Релти, вынудив его отцепиться от еды.

Мысли велянки и нелианца тесно переплелись, но связь быстро начала ослабевать. Предельно сосредоточившись, Леолла показала выпуск новостей об избрании Великого Мудреца, его пророчестве.

Релти принял сигнал. Она это почувствовала и обрадовалась. Липкий ужас отступил. Случайно просочилась мысль о толстяке Рамире? Зачем ей знать вместимость командирского желудка?

Вернувшись всеми капельками души на родную планету, Леолла встала с постели и мысленно поблагодарила малютку за помощь в установлении телепатического контакта.

Релти совершил почти невозможное – успокоил густонаселенную галактику, которую переполошил странной зловещей речью его отец-глупец.

“Твой папа не хочет признавать галактические правила застольного этикета! – пожаловалась Леолла дочке. – Он ест как дикий вождь”.

Из мыслей любимого хищника она узнала, кто стал его первой “жертвой” после череды голодных бессонных дней. Он ел мясо билеи, грациозного создания удивительной красоты, рожденного для скорости.

Несправедливый мир. Но пока не ставший обителью зла. А значит, за него стоит бороться.

Энергетическая связь отнимает много сил. Релти предупреждал об этом.

Леолла хотела сходить в столовую, взять чай или сок, чтобы изгнать прилипший к подсознанию соленый привкус крови, но поняла, что не доберется в дальнее помещение соседнего корпуса. Вернулась в постель, укрылась одеялом, и быстро уснула.

Леолла увидела необычный красочный сон.

Закат озарил желтым пламенем краешек розового неба над идеально гладкой просторной равниной, огражденной невысокой горной грядой от холодных морских ветров.

Молодой нелианец смотрел на сияющий небесный шар, не моргая и не прищуриваясь. Солнечный свет не ослеплял его. Немного склонив голову, хищник повел носом. Близко почувствовался тонкий аромат поднимающейся в воздух пыльцы. Маленькие бледно-голубые кустики с овальными листочками покрывают долину подобно густой лохматой шкуре. В сезон цветения горного пыльника не видны бурые скалы. Обманчиво хрупкая на вид трава прорастает в крошечных порах камня, каждый ее кустик выпускает до десяти пышных соцветий, похожих на перевернутые острым краем вверх голубые шишки. К вечеру чешуйки шишек раскрываются, и белые хлопья пыльцы разносит теплый ветерок.

Издали долетел терпкий мускусный запах вилоров и билей, пришедших в долину полакомиться сладкими цветами и нежными травами. Релти развернул поле восприятия всего на миг – только чтобы узнать количество зверей. Он должен был экономить энергию и не выдать своего присутствия.

Леолла поняла, что видит удивительно прекрасный мир его глазами прежде, чем узнала руки, потемневшие когти, словно затянутые серой пленкой. Пора юности закончилась. Он стал матерым хищником.

Приглушив импульсы, Релти спустился к ручью, вытекающему из горы и питающему густую рощицу молодых синелистных деревьев. По ветвям, лениво взмахивая пышными крыльями, порхали пестрые юркие птицы. Релти зачерпнул в ладонь воды из ручья и промочил горло, внимательно прислушиваясь к шумной перекличке. Птицы выясняли отношения, делили ягоды и гусениц. Они не посчитали его угрозой и не подняли тревогу.

Птичью рощу он прошел спокойно, отслеживая течение звериных запахов во встречном ветерке. Присел за камнем, полуползком нырнул в кусты и расширил поле восприятия.

Разрозненное стадо вилоров паслось ближе к лесу. Могучие гиганты бродили каждый сам по себе, но Релти чувствовал тесную связь между ними. Телепатическое общение притупляло бдительность, прореживало сеть поля восприятия. Вилорья частичная отвлеченность не была достаточной для того, чтобы решиться напасть на одного из них, но ее можно было использовать иначе. Остаться для вилоров незамеченным.

Осторожные билеи держались кучно. Срывая вкусные цветки, они приближались к горам и к Релти.

Билеи похожи на вилоров как подростки на почтенных старцев. Треугольные широкие носы, почти идентичная по форме морда, только немного длиннее и тоньше, продолговатые желтые или оранжевые глаза, но вилорий взгляд задумчив, а у билей сверкает неутолимым любопытством. Закругленные на кончиках уши вилоров направлены вбок от головы, остроконечные уши билей стоят торчком и постоянно находятся в движении.

Билеи тонкие, изящные, длинноногие. Они намного меньше, легче и беззащитнее кряжистых дальних родичей. Их вытянутые сухопарые тела покрыты короткой синевато-белой шерстью, на голове, лапах, ушах и крохотном забавном хвостике – темно-синие подпалины.

Пугливая билея – древнее нелианское ругательство.

У билей нет выбора. Ускользнуть или погибнуть. Безумная отвага может стоить им жизни. Билеи спасаются бегством от хищников. Они – самые быстрые животные Нелии.

Релти лег в траву и подполз ближе. Теперь он мог не только чуять билей и улавливать их импульсы в поле восприятия, но и видеть. Сильные, здоровые животные. Так считают глаза. Он применил сканирование – рискнул, понимая, что настолько мощное излучение его выдаст. Нужно смотреть быстро. Увидеть больше, старательно маскируя импульсы. Прежде, чем билеи почувствуют его.

Он увидел “на просвет” защитные костяные пластинки под кожей – тонкие и легкие, под ними кости основного скелета и внутренности. Одна из самок недавно упала с горного утеса. Травма почти зажила, кость срослась неровно. Последствия ушиба не прошли бесследно. Цель выбрана.

Билеи почувствовали опасность и сорвались в стремительный полет. Они помчались, едва касаясь подушечками лап ощипанной травы.

Релти выскочил из укрытия и побежал параллельно билеям, не рискуя приближаться к стаду, способному перейти в атаку. Он тоже был рожден для скорости. Леолла чувствовала, как вливается в его дыхание встречный ветер, как струится в нем жизненная сила, питая мышцы. Погоня давалась ему труднее, чем четвероногим билеям. Он старался беречь силы, немного отстал от стада, попробовал применить энергетическое воздействие. Удалось. Ноги выбранной жертвы подкосились. Ее занесло в сторону. Она не упала, но отрыв от стада произошел.

Релти ускорил бег, расходуя остаток сил. У него нет права на ошибку. Нельзя упустить. На пределе возможностей он почти обогнал билею и прыгнул. Ударил правой рукой в точку плохо сросшегося перелома, оживляя травму. Болевой шок лишил животное шанса на спасение. Прижав добычу своим телом, Релти вонзил клыки в гибкую шею.

Леолла проснулась. Испуганно дрожа, присела на постели.

***

Релти проснулся. Сорвался с любимой лохматой подстилки, подскочил к свернувшемуся комочком Шеллику и, крепко обняв его за шею, зарылся носом в теплый мягкий мех.

Келин приветственно заворчал и лизнул ему плечо.

– Шеллик не понимает, что я схожу с ума, – Релти отпустил зверя и вышел с ним на пляж.

Он чувствовал запах нектара и пыльцы голубой травы. “Иммо комль” – горный пыльник. Название растения, застилавшего почву и скалы мягким ковром. Корпорация великого гения Латара называется так потому, что ее главные корпуса расположены на месте голубой долины. Металл и пластик, врезанные в голый камень. Нет ни травы, ни птиц, ни пасущихся стад. Но борьба за выживание не прекращается.

Релти заметил, что его когти за ночь приобрели серый оттенок. Начали темнеть на три года раньше срока. Он становился зрелым мужчиной, по древнему обычаю достойным внимательного уважения.

Деревья, гибкие как шея билеи, выдержали шторм. Обтрепанные поредевшие кроны напоминали хвост ускользнувшей из пасти аликама лесной птицы, но эластичные стволы не треснули.

На берег вынесло городской мусор – обломки разбившегося айри, клешню бытового робота. Понравившиеся Леолле цветы ураган сорвал и смыл в море. Корни сохранились. Вырастут заново.

Лимэй проверял сохранность двух айри и их готовность к полету. Жизнь продолжалась.

Релти прошел по мосту, на котором познакомился с Леоллой. Хотел постоять, глядя на воду, перелистать приятные воспоминания, но скорый взлет космического корабля не допустил промедления.

Он поймал мать у пропускного пункта космопорта, позвал импульсом, и та подошла.

Ничто, кроме черных когтей, не выдавало возраст Мелмены. Сложенная в легком типе, энергичная до неугомонности, она и в окружении “свежих” девушек выделялась ярко сияющим пятнышком, неизбежно привлекающим внимание. Да, ей могли увлечься молодые ученые. Норил не напрасно ревновал.

Нервозность, отчужденность, стремление укрыться куполом “силового поля” от раздражающих городских вибраций – Мелмена так и не приобрела все те качества, что быстро впитывались молодыми нелианцами и оставались с ними до утилизации.

Релти смотрел, как она приближается, двигаясь плавно, изящно, и видел в ней живое воплощение Богини Света. Широко раскрытые, смотрящие недопустимо прямо, но без укора или агрессии, светло-желтые глаза. Волосы цвета утренней зари небрежно распущены и развеваются по ветру. Жизненная сила, оскудевшие запасы которой нуждаются в экономии, изливается мягкими теплыми волнами. Она похожа на небесное светило, горящее неутомимо и поддерживающее жизнь многих миров.

– Релти, – взяла левой рукой за локоть, подпиленными когтями правой скользнула по подбородку, обогнув ямочку. – Я рада видеть, что ты жив, здоров и сыт.

Использовала древнее приветствие.

– Хотел бы я ответить теми же словами, – он спрятал ее холодные пальцы между своими теплыми ладонями. – Не ешь, чтобы не спать?

– Нет времени на отдых, – Мелмена пресекла попытку сына передать ей сгусток жизненной силы.

– Тебе нельзя голодать. Ты понимаешь?

Релти не отводил встревоженного взгляда от ямочек на ее щеках. Большие светлые глаза, тонкие брови и маленький аккуратный нос – все, что осталось неизменного размера на похудевшем лице. По стандарту для нелианских мужчин желательны умеренно впалые щеки. Женские щеки в норме гладкие, слегка выпуклые.

– Мне – можно, Релти. В моей жизни наступила фаза увядания, – Мелмена жадно впитала доступные воспоминания сына, как долго пробывшее без воды растение. – Но ты не следуй моему примеру. Твоя фаза развития и роста входит в завершающий этап. Ты устроил большой стресс организму. Я привыкала голодать постепенно, начиная с полутора-двух суток.

Они взошли на мост.

“Привыкала”, – дернув плечами от негодования, Релти перешел на телепатическое общение.

Мелмена посмотрела на идущих к кораблю пассажиров, на телохранителя сына, ожидающего на мосту, и пояснила:

“Я должна успеть избавить Норила от проклятия прежде, чем оно убьет его. Искала сведения, намеки в древних письменах. Выбрала несколько рецептов зелий. Они приобретут чудодейственную силу при условии, что их изготовит служитель забытых богов. Надеялась, что найдется образец генетического материала отца Анрейми, произнесшего слова проклятия, и мы сможем вырастить его клон. Да, клонированный экземпляр имел бы сознание другой личности, но вдруг он смог бы приготовить действенное зелье? Старый Жрец утилизирован. Генетических образцов не сохранилось. Я была готова сама стать жрицей, бросить любимую работу и посвятить остаток жизни прилежному исполнению ритуалов. Но и это невозможно. Нет Старшей Жрицы, которая сможет провести обряд моего посвящения. Все потеряно! Я стараюсь, Релти. Пока безуспешно!”

“О себе тоже нужно заботиться”.

“Я помню. Древнее правило. Женщина должна обильно питаться, чтобы родить здорового ребенка. В голодные периоды вождь племени устанавливал запрет на размножение. Мне можно есть изредка. Я не намерена снова производить потомство”.

“Норил скоро отпустит тебя. Он хочет, чтобы ты выбрала нового мужа из молодых ученых”.

“Молодые ученые? – Мелмена улыбнулась. – Пугливые билеи. Они боятся приближаться к жене правителя. Тот, кто не испугается… Кимар Норри. Но Кимар старше меня, вдовец. И мы просто работаем вместе. Он понимает”.

“Твоя обязанность перед народом – передать лучшие качества линии Ратемма, – перекрыв доступ к воспоминаниям, Релти позволил чувствовать его обеспокоенность. – Мы исключим линию Анрейми из государственной программы воспроизводства”.

“Ты мой идеальный проект, – Мелмена восхищенно заглянула сыну в глаза. – Я знаю, чувствую, что у меня не получится лучшего потомства. Верю, мы найдем избавление от Печати Безумия”.

Стена блокировки сознания рухнула. Релти не выдержал. Воспоминания, которые он пытался скрыть от матери, сами потянулись к ней, выпустив липкие щупальца, и поймали ее.

“Нет! Не должно быть! Несправедливо!”

Импульсы Мелмены отчаянно заметались, она постаралась их заглушить, чтобы не привлечь постороннее внимание.

“Проклятие завладевает моим разумом. Ему невозможно сопротивляться, – Релти укрыл ее легкой успокаивающей волной энергии. – Я твой дефектный проект. Признай мою непригодность для размножения и запланируй новое потомство”.

“По статистике, первые симптомы проявляются во второй половине жизненного срока. Близость к властным структурам – могла ли повлиять?! Я буду бороться за тебя, Релти! Не хочу потерять тебя”.

“Не умри от истощения в ходе борьбы”.

“Отдала бы жизнь за тебя, будь я уверена, что проклятие примет мою жертву”.

“Бракованный проект не стоит самопожертвования ценной для государства производительницы. Я не заслуживаю ничего, кроме котла молекулярного расщепителя. Я безумен в большей степени, чем Норил. Ты знаешь, я установил энергетическую связь с велянкой – что может быть ненормальнее?”

“Ты меня часто удивляешь, да, – Мелмена поджала губы, придумывая, как разрядить наэлектризованную атмосферу. – Велянка… Я почуяла ее запах в павильоне”.

“Она одна заметила твой портрет”.

“Хочу познакомиться с ней. Наши предки энергетическую связь называли узами душ. Мы узнали, что душа не учитывает биологические параметры при выборе истинной пары”.

“Новый Великий Мудрец Велы признал существование у нас души, – Релти утаил от матери пророчество-предупреждение Илмиона. – Что если он сможет помочь нам?”

“Я так не думаю, – усомнилась Мелмена. – Печать Безумия – не проклятие отвергнутой любовницы, общее для большинства народов галактики. Она неразрывно связана с историческими событиями Нелии, не с войнами велянских царей, а с нашей Темной Эпохой. Способ избавления от нее нужно искать здесь, – она указала на выступающие из обмелевшего залива острия тонких скал. – Я продолжу поиски, когда вернусь с галактической научной конференции”.

Она старалась усилием воли не замечать предложенного ей полем восприятия в пищу итолида, побитого ночным штормом. Полосатый моллюск сидел, прицепившись к острой скале и вяло шевелил усиками.

Релти бегло взглянул на него и снова внимательно посмотрел на мать.

“С велянкой и союзом душ мне все понятно. Назови другие признаки активации Печати Безумия. Жду”, – обнадеженно добавила Мелмена.

“Я вижу сны. Этой ночью я охотился на билей”.

“Охота прошла удачно?”

“Да. Имеет значение?”

“Несомненно. Сны, порожденные действием проклятия, несут боль и страх. В них ты сам становишься жертвой. Наши предки видели сны. “Свежим” в инкубаторах блокируют отвлекающую от реальности возможность сознания. Энергетическая связь с велянкой сняла твою блокировку”.

“Нельзя снова их заблокировать?” – Релти нервным движением руки убрал прядь волос за ухо.

“Не нужно. Учись видеть знаки в сновидениях. Подсказки, образы будущего”, – Мелмена задумчиво прикрыла глаза.

“Так я еще быстрее сойду с ума”.

Просмотрев сновидение сына, Мелмена занялась поиском таинственных знаков:

“Иммокомль. Территория Латара. Сон предвещает тебе победу над ним?”

“Латар – не билея, – Релти выразил скептический настрой шумным выдохом через нос. – Он аликам и самец. Во сне я поймал самку”.

“Идимла тоже изъявила желание участвовать в выборах”.

“Она тонкоус”.

“Пока в списке три кандидата, – импульсная волна Мелмены смягчилась, подхватив любопытную идею. – Латар – аликам, Идимла – тонкоус. А кто ты?”

“Келин”, – без сомнения ответил Релти.

“Да, ты келин, – подтвердила мать. – Тебе нужна стая, чтобы победить аликама и тонкоуса. Вместе келины загоняют крупную добычу и противостоят опасным хищникам. Аликам всегда один, и может рассчитывать только на свои силы. У беллибианских тонкоусов старшую самку окружают одурманенные ее феромонами самцы и младшие самки, но из них каждая ждет возможности убить лидера, чтобы занять ее место. Вожак стаи келинов не всегда старше и сильнее сородичей. Он умнее. Его задача – придумать лучший план охоты, правильно определить роль подчиненных в зависимости от их способностей. Келины не свергают лидера, когда он состарится, не добивают, если он получит тяжелое ранение. Они заботятся друг о друге. Стаю объединяет не взаимный страх, а доверие. Иди к своей стае, Релти, – она взглянула на Лимэя и улыбнулась левым уголком губ. – Мне пора лететь на космическую станцию Председателя Гусеницы. Не беспокойся обо мне. Я не умру от голода. Участников конференции хорошо кормят”.

Они подержались за руки, и Мелмена поспешила на корабль. Так она и живет. Питается на конференциях. Недопустимо.

Релти проводил взглядом улетающий космический корабль. Его видения – следствие не проклятия, а энергетической связи. Облегчение – и нет.

Леолла говорила, он способен изменить порядки родного мира. Да, он планирует многое сделать для народа Нелии, а еще использовать высокий статус, чтобы вернуть любимую велянку. Осуществятся ли его планы? Мудрец сказал, он станет правителем, если выживет. Норил в полубезумной речи назвал его потомком великого гения, поставил на один уровень с Латаром. Владелец корпорации “Иммокомль” устраняет конкурентов.

Отгоняя неприятные мысли, Релти погрузился в городскую суету. Сон повлиял на его мировосприятие. Как в первый день жизни, ему захотелось промчаться по узкому дальнему мосту, свободному от спешащих на работу горожан.

“Почему в нелианских городах запрещено бегать? Нарушителям грозят разорительные штрафы. Мы рождены для скорости. Наше телосложение рассчитано на непродолжительное, но эффективное преследование шустрой четвероногой добычи. У велян другая природная направленность, но даже они предусматривают места для пробежек в городских парках”.

– Пробежимся вечером по острову наперегонки? – предложил он Лимэю.

Телохранитель обернулся на него удивленно, без привычной наглости, чуть подумал и кивнул в знак согласия. Релти окинул его довольным взглядом. На острове Лимэй успокоился и отъелся, приобрел солидный вид, отличающий воина от городского жителя.

– Хорошо, что я арендовал телохранителя, – порадовался Релти. – Лимэй защитит меня.

Вечером Релти вернулся в космопорт, чтобы проконтролировать отправку ценного груза. Билеи разного биологического возраста – от молодых взрослых животных до малышей – забились в углы огромной прозрачной клетки в грузовом отсеке корабля, тесно прижавшись друг к другу. Они дрожали крупной дрожью, тяжело дыша.

– Ничего не едят. Я положила в клетку их любимый горный пыльник, а они к нему не притронулись, – Нирра печально взглянула сквозь густые темно-красные ресницы на подошедшего к ней принца.

В длинном белом платье, с букетиком голубой травы в руках, она была похожа на велянскую невесту. Релти понимал, Нирра без сомнений согласится стать его женой.

С приближением еще одного хищника, чувствующие себя в ловушке билеи сильнее затряслись, начали задыхаться.

– Отойдем от них, – Релти тронул Нирру за плечо и потянул к трапу. – Наше присутствие их пугает.

Медленно отступая, он смотрел на перепуганных животных, чувствовал их запахи, ловил интенсивные прерывистые импульсы.

В дикую эпоху ему пришлось бы охотиться. Убивать, чтобы выжить. дальние предки не могли выбирать между живой и неживой пищей. Но у него был выбор. Ему не хотелось приближаться к дрожащим существам, закрывающим своими телами притаившихся в углах малюток. Он понимал, хоть и неприятно было признавать свою прежнюю неправоту, что претензии галактического содружества обоснованы. В Эпоху Великих Перемен нужно было оставить часть животных в дикой природе. Тогда это легко было сделать. Но как поступить теперь, когда в долинах вместе шишек горного пыльника к небу тянутся шпили высотных зданий?

– Прекрасные звери достойны права на жизнь, – твердит назойливая жирная гусеница.

Привыкший охотиться на полигонах Лимэй считал иначе. Релти не подпускал его к билеям. Мимо телохранителя проносили тяжелые контейнеры с проростками кормовых растений, ящики с плодами зидденберий. Лимэй стоял на верхней ступеньке трапа, как обычно – подобный статуе, только на этот раз у живого монумента шевелился кончик носа. Воин беспокойно принюхивался, злился на арендатора, не согласившегося выпустить часть груза на острове и устроить охоту.

Тайрил был не менее рассержен. Поговорив с пилотом корабля, он примчался к грузовому отсеку.

– Я все правильно понял, Релти? Мы отдаем велянам пятнадцать билей высшего качества лучших породных линий за признание существования у нас души, которой все равно нет, и за ничего не значащее пророчество? Ты должен потребовать у них взамен гладкорогих телминов, или пусть они хорошо заплатят нам в общей валюте. Но телмины предпочтительней.

– Дар Мудрейшему безвозмездный, – пояснил Релти. – Мы ничего не вправе требовать.

– Не согласен! Я лично выбирал билей из инкубаторов. На разных стадиях развития, как ты просил. Думал, что они нужны для охоты. Я согласился поддержать тебя как кандидата в правители, но то, что ты делаешь… Неприемлемо! Я готов рассматривать животных Нелии как предмет экспорта. Выгодный – ключевое слово. Их нельзя дарить всем подряд. Твои ненормальные действия их обесценят! А еще мы отправляем к ним девственницу. Она одна стоит десятка таффлей. Пусть пришлют их нам взамен.

– Тайрил, мы не продаем Нирру в рабство. По велянской традиции, дар Мудрейшему сопровождает юная дева. Нирра вернется. С ней ничего не сделают.

“Ты тоже ничего не сделал с их подарком”.

“Леолла – не подарок”.

“Да. Мы потому и не могли ее съесть”, – раздосадованно подумал Тайрил.

Релти спрыгнул с трапа. Замер, присев на колено и вдавив подбородок в грудь. Не время для агрессивных импульсов, и тем более для поединка. Ему нужны союзники, стая келинов. Нирра теперь подозревает, что ее тайно продали в рабство. Билеи могут погибнуть от стресса. Он должен сдержаться.

Тайрил и прежде говорил о желании съесть Леоллу, но каждое новое упоминание Релти переносил тяжелее предыдущего. Еще раз услышит или увидит в мыслях – нападет. Как древний вождь, как лидер стаи келинов.

– Возьмем одну билею из клетки, – предложил Тайрил, решив, что перемена настроения принца вызвана близким присутствием живой добычи.

– Пятнадцать – священное число для велян. Столько мудрецов избирают в совет, – Релти отрегулировал импульсы.

Он вернулся на корабль.

“Когда в свободную продажу поступит мясо зверей Мокрокуса? – телепатически обратился к Тайрилу. – Ждешь, пока они наскучат богачам?”

Не впервые Релти употребил велянское разговорное слово. На Нелии нет богачей. Официально.

“Норил обещал, что ты принесешь народу большую добычу, – напомнил Тайрил. – Веляне нам не отдают своих животных. Девственниц тоже перестали присылать. У нас нет другой добычи в резерве. Да, я использую возможность продавать зверей Мокрокуса по завышенным ценам. Ближе к выборам разрешу их массовое производство. Народ будет благодарен тебе”.