Читать онлайн Между мирами: Связующее звено бесплатно

Глава 1. Культурная программа

Аня часто говорила мне, что я слишком много на себя беру. В последнее время я даже с ней соглашался – что совсем на меня непохоже. Но ситуация сложилась таким образом, что принять ее точку зрения мне пришлось.

Поскольку это был переломный момент для меня, думаю, что стоит подвести некоторый промежуточный итог. К тому же все началось с принцессы – и сейчас она вновь намерена круто повернуть мою жизнь.

Я жил во Владимире, заочно учился, занимался боксом и находил время работать в одной из многочисленных торговых компаний. Мне хватало средств на хорошую жизнь, так что на тот период мне жаловаться не стоит совсем. К тому же он оказался самым спокойным.

Но потом я встретил Аню и следующие три месяца превратились в сплошной поток приключений. Читать про них интересно и, может быть, это даже захватывает дух, но, когда я сам очутился в самом центре событий… стало уже совсем не так весело.

Во-первых, не проходило недели, чтобы мне или Ане не грозила какая-нибудь опасность. Сперва это была группа похитителей, которые намеревались использовать принцессу для какого-то глобального злодейского замысла. Да-да, Аня – дочь Алексея Николаевича, императора Российской Империи. Параллельный мир без Октября и Второй Мировой серьезно отличается от нашей действительности, знаете ли.

Во-вторых, еще одна причина моего беспокойства – безумная влюбленность в Аню. Такую красотку еще поискать: шикарная фигура, формы, отменный рост, длинные волосы и большие глаза. И образование под стать положению в том числе. Я даже иногда задумывался – что же она во мне нашла?

Но этот вопрос – решен. Причем уже давно. Поэтому я не беспокоился относительно расположения Ани. Можно переходить к третьей части.

Третья причина моего беспокойства заключалась в том, что в Империи все оказалось совсем не гладко. Если описывать это очень коротко, то вместо цветущего государства в общем представлении я нашел лишь частные преимущества, тогда как в целом была та же борьба за власть, влияние и деньги. А разменной монетой выступали самые простые люди.

Но все мои прошлые приключения меркли перед тем, что я теперь, благодаря стараниям Ани, пытался игнорировать. С этим не могли сравниться банды, напавшие на поместье ее дяди, граф Апраксин, который владел целым игровым заведением, клубом на корабле, рабочие, до сих пор уверенные в праведности «отобрать и разделить».

Перечислять можно долго. Алекс, шпион или наемник – мне так и не удалось узнать, на кого он работает. Безумные дворяне из Вельска тоже не были приятной компанией для меня.

Передо мной стояла задача опаснее всего этого, вместе взятого. Поскольку Аня была одним из немногих людей в Империи, достойных полного и безоговорочного доверия, я поделился с ней своими соображениями. Григорий Авдеевич Подбельский, профессор в Императорском Университете, едва ли работает на благо государства.

К тому же он имел неограниченную никем, даже императором, власть, руководя Третьим отделением. Эта структура обеспечивала безопасность правящей династии – всех ее членов. Кроме того, последняя просьба Алексея Николаевича наверняка была продиктована желанием самого Подбельского.

В нашем с ним недавнем разговоре было слишком много нелогичных моментов. Из этого я сделал вывод, что у него есть какая-то своя цель. И все произошедшее в Империи наверняка было частью его плана.

Но Григорий Авдеевич не стал бы главой Третьего Отделения, будь он последним дураком. Этот человек ясно видел и понимал, что я могу начать действовать. Именно потому я поддался на уговоры Ани. Я бездействовал. Я усыплял бдительность профессора.

– Невероятно красивый город, – сказал я, когда мы с принцессой стояли внутри большой металлической кабины чертова колеса.

Высоченная конструкция располагалась на приличном расстоянии от центра города, от реки и от дворца. Но бинокли позволяли рассмотреть все до мельчайших подробностей.

На это колесо мы ходили довольно часто. Можно было показаться людям. Показать, что принцесса Анна-Мария Романова и барон Максим Абрамов все еще вместе.

Что сказать – люди действительно любили императорскую семью. Всех, без исключения. Даже иногда вспоминали при встрече, что давно не было слышно новостей о дядюшке Ани – том самом Сергее Николаевиче, который расписался в том, что готовил заговор против своего брата.

Пока все было не как у Шекспира, и в местном королевстве не все еще прогнило. Дядя не подписал себе смертный приговор – Алексей Николаевич просто отправил его подальше от столицы. А куда именно – не отчитался ни мне, ни Ане.

После десятиминутного созерцания столицы мы спустились на землю. Театры, кино, поездки по музеям – а как-то раз даже район Восточной Ярмарки посетили, но не стали там задерживаться.

Наша культурная программа в таком виде продолжалась уже больше месяца. Середина ноября выдалась сухой и прохладной. До сих пор не выпало ни снежинки, однако город не покрылся слоем пыли – дворники всех возрастов при помощи техники и лошадиных сил усердно избавляли Владимир от грязи. Повезло мне встретить осень в Империи, а не у себя дома.

Только вот моего дома больше не было. Я даже не знал, что сейчас думают обо мне родители. Мы и так редко созванивались – и я даже предполагал, что моя пропажа в этом мире затянется на несколько недель, так и оставшись незамеченной. Но сроки действительно затянулись, и потому о родителях я начал беспокоиться слишком сильно.

Немного тянуло в мой мир. Даже с учетом того, что мой собственный дом сгорел, всегда можно заглянуть в гости к родителям. Хотя бы на денек вернуться! К тому же у меня оставался портер.

Это такая небольшая медная пластина, круглая, не больше карманных часов – тех, что раньше носили на цепочке, а в этом мире носят до сих пор. И с помощью этой пластины, а также машины, которая расположена в подвалах Императорского Университета, можно переноситься в различные точки мира. Страны. И других миров тоже.

Кто этим пользуется регулярно, я не знал. Но это действительно очень удобно. Ведь именно так в мой мир попала Аня. Я приобнял девушку, пока мы шли к моему автомобилю, а она положила голову мне на плечо.

Все, что я делал, делал только ради нее. Чем-то я обязан своим новым знакомствам в этом мире. А кое-какие вещи мне достались совершенно случайно. Например, куча денег и баронский титул.

Моя совесть уже почти пережила то, что настоящий барон с очень похожим полным именем, но немного отличающийся от меня внешне, по пьяни свалился с лошади. А ведь я уже был готов заплатить ему немалую сумму денег за то, чтобы он просто уехал, оставив мне свои документы, титул и небольшое имение в Любце.

Но так я остался при деньгах и с титулом. Превратности судьбы, что тут скажешь. Я остановился около тумбы, заклеенной различными объявлениями, афишами и прочей рекламой. С листа на меня смотрело знакомое женское лицо.

– Хочешь, познакомлю тебя с Элен? – спросил я Аню. Та некоторое время внимательно всматривалась в плакат, а потом глянула на меня:

– Хочу, – охотно согласилась девушка. – К тому же это не так далеко. А еще в «Триумфальной арке» неплохо готовят, можно перекусить.

– Я еще не встречал мест в этом Владимире, где бы плохо готовили. Может, это вообще особенность города? – вдруг задумался я. – У нас тоже, где я только ни был, готовили весьма пристойно.

– И где же ты бывал? – так же неожиданно спросила меня Аня. – Ты мало рассказываешь о том, как ты жил до встречи со мной.

– Хм, знаешь, у нас было одно место, которого сейчас нет, называлось «Блинчики»… – и я принялся рассказывать о гастрономии родного города, увлекая Аню за собой.

Если Элен меня узнает – все-таки, мы не виделись почти два месяца, – я был бы очень рад этому.

Глава 2. Под «Аркой»

Что такое «Триумфальная Арка» – я понял не сразу. То ли обычный ресторан, то ли целый развлекательный комплекс. Это у нас пишут много терминов и сопутствующей информации, которая мелким шрифтом печатается в нижней части плаката. Здесь этого не было, и потому реклама оставила меня в полнейшем неведении.

Я неспешно вел автомобиль в сторону городского центра. Колесо обозрения стояло в северо-восточной части города, большом жилом массиве, почти без промышленности. Но зато имелось достаточно развлечений.

А вот «Триумфальная Арка», судя по адресу, должна была смотреть прямо на Клязьму. Я фыркнул – Элен опять тянуло к воде. В прошлый раз она выступала на пароходе «Кутеец».

Ровная городская дорога располагала к тишине, а не к разговорам. Я закончил говорить о местных закусочных, мы обменялись еще несколькими вопросами, и в машине стало тихо.

Если я и раньше любил городские магистрали – именно магистрали, а не обычные улица Владимира, – то ноябрьские столичные магистрали я полюбил еще больше. Транспорта на них практически не было, а с отсутствием ограничений по скорости можно было пристойно разогнаться. Но все же я не спешил.

Зато я прекрасно знал себя. Сверни я с магистрали на любую улицу, где бродят пешеходы и перемещают горожан извозчики, мне сразу же захочется ехать быстрее.

Поэтому мы добрались без приключений и вовремя. Краткий миг спокойствия. Да и почему не быть спокойным, когда под пальто я все равно носил пистолет? Так, на всякий случай, ведь в действительности нам никто не угрожал.

«Триумфальная Арка» оказалась действительно большим комплексом: шестиэтажное здание, где два этажа внизу занимали развлечения, а верхние четыре – номера для гостей.

Попасть в ресторан оказалось несложно, несмотря на обилие желающих. Цена входа составляла сто пятьдесят рублей. Я до сих пор измерял цены тем, что услышал когда-то в «Дохлом Удильщике», таверне ростовщика Дитера фон Кляйстера. И вход на двоих нам обошелся примерно в полторы месячных зарплаты хорошего рабочего. Недешево. Совсем недешево.

Но место определенно стоило затрат. Во-первых, архитектурная красота – массивное строение делилось пополам большой, высотой в полтора этажа, аркой, с лепниной и прочими украшениями, а также обильно и умело подсвечивалось с разных сторон.

Во-вторых, внутри собиралась пристойная публика, хотя я заметил, что едва ли размер кошелька можно адекватно соотносить с тем, как будет вести себя человек. Я видел богатых и властных ублюдков и вполне себе скромных персон. То же касалось и людей с меньшим достатком.

В-третьих, ресторанный зал легко мог вместить и тысячу гостей. Но внутри стояла едва ли сотня столиков, за которыми можно было сесть не больше, чем вшестером.

В-четвертых, что мне стало особенно нравиться в последнее время, так это отношение людей. Я посещал самые разные места и заведения, иногда в компании с Аней, а до того, как все стало более-менее нормально – и без нее.

И баронский титул, как только я представлялся, сразу же делал людей еще более улыбчивыми и услужливыми. А иногда просто чуть более вежливыми и сговорчивыми. Сейчас он был мне вообще ни к чему, потому что Аню узнавали очень многие, и я становился еще на одну ступеньку выше. Только потому, что я был ее спутником.

Так что в это великолепное шумное заведение нас провели без проблем, белоснежно улыбаясь, но при этом не кланяясь. Это, кстати, еще одно интересное отличие, отход от имперских традиций со всеми этими расшаркиваниями и поклонами до земли. От них просто отказались, что мне очень нравилось. Я бы с ума сошел, если бы пришлось изучать придворный этикет.

Для нас, как для особых гостей сразу же нашелся свободный столик. Я обратил внимание, что все они отличались по размеру и не было маленького стола, где сидела бы большая компания, как не заметил я и огромных полупустых столов. Точный расчет.

Я попросил поставить наш стол поближе к сцене, сразу же вспомнив, что примерно так и началось мое знакомство с Элен. До представления еще оставалось немного времени. Официанты аккуратно расставили столики вокруг нас, создав достаточно места для того, чтобы ходить вокруг, не задевая гостей.

– Иногда я почти не помню того, что было в последние недели июля и в августе, – сообщила мне Аня. – Когда я хожу с тобой в такие места, кажется, что это длится уже несколько лет. Но порой воспоминания прорываются наружу и мне становится страшно.

– Страшно от того, что кто-то мог сделать с тобой такое?

– Нет, страшно от того, что можно так навредить моей семье. Добрались до меня. До дяди Сережи, – она вздохнула. Вокруг было довольно шумно, чтобы кто-то мог невольно подслушать наш разговор. История с ее дядей не стала достоянием общественности – Алексей Николаевич предпочел скрыть происходящее.

– И что это, вероятно, еще не кончилось. Я так и не понимаю, что происходит. Ради чего все это?

– Ваше меню, прошу, – официант передал на прямо в руки сложенные вчетверо листы и удалился.

– Зря я сказала, – ответила мне Аня. – Зря начала. Давай просто отдохнем. Мы это заслужили, тебе так не кажется?

Я улыбнулся и с головой погрузился в меню. Принцесса права. Мы это заслужили. Она мучилась дольше моего. Пора пожинать плоды.

Но, если быть честным, мы не проводили этот месяц неотрывно друг от друга. Все же мне пришлось заниматься делами. Я помнил про обещание, которое дал Павлу Трубецкому, а для его исполнения требовалось хорошенько изучить мир, в который я попал. Ведь за месяцы, что я здесь находился, я разобрался в нем очень поверхностно.

К тому же я все равно делал упор на тренировки. Поездка в лагерь в сентябре дала мне немало новых приемов и умений, но я еще не успел закрепить их в привычки. Поэтому отыскал в городе пристойный по габаритам и персоналу «зал», где можно было практиковаться и в боксе, и в фехтовании. Тир я нашел ближе к окраинам, где осваивал пистолеты и другое короткоствольное оружие.

Ане я об этом не говорил – это ведь не спецподготовка. А запах пороха обычно выветривался еще по пути домой. Поэтому я был полностью согласен с ней – мы заслужили немного отдыха.

Мы сделали заказ, и я еще какое-то время просто любовался девушкой. Выступление Элен пока не началось, мимо проходили гости, многие здоровались с нами. Совершенно незнакомые люди.

Я пока еще не дошел до того состояния, чтобы хвататься за оружие при виде каждого незнакомца. Ситуация стала спокойнее за последние недели, поэтому я вежливо кивал и здоровался в ответ.

У меня в голове все еще звучали отголоски старого плана – надо поддерживать народную любовь и снижать людское беспокойство. Ведь когда Аня пропала в августе, многие переживали, куда она делать. С ее дядей история другая, он не является прямым наследником.

Сейчас, да и раньше тоже, я действовал не согласно плану, а исключительно по собственным желаниям. Мне хотелось быть рядом с Аней, что я и делал. А то, что это соответствовало плану – простое совпадение.

– Готовы сделать заказ?

Пока мы перечисляли блюда, на сцену под яркий свет вышла Элен. Она была похожа на роскошную даму из черно-белых фильмов. Или просто старалась подбирать такой образ.

Длинное лиловое платье в пол, сверкающее и переливающееся в свете софитов, меховая накидка – не слишком большая, потому что в зале было довольно тепло. Черные волосы расчесаны так, что ассиметрично прикрывали лицо – с одной стороны чуть больше.

Похоже, что ей сообщили о нашем появлении. Элен всматривалась в зал и махнула мне рукой. Но тут заиграла музыка и зал наполнился ее голосом.

– Она хорошо поет, – заметила Аня без тени зависти и улыбнулась. – Ты говорил, она тоже помогала тебе?

– У нас была отличная взаимопомощь, – ответил я, умолчав о том, что как-то раз черноволосая красотка пыталась меня соблазнить, но после тактичного отказа тут же пришла в себя. – Если она не изменила своим привычкам, то она составит нам компанию еще во время выступления.

Элен начала петь под ритмичный бой барабанов и вовремя подключившиеся духовые. Что-то джазовое и бойкое, да еще с ее сильным голосом – звучало весьма и весьма эффектно. После лечения она пела еще лучше.

Потом была настоящая танцевальная композиция, а третьей песней она исполнила что-то чарующе томное, тягучее – настолько эффектное, что зал сидел в полной тишине и только голос Элен разливался, отражаясь от стен.

Под бурные аплодисменты девушка вернула микрофон на стойку, оставила на краю сцены меховую накидку и позволила музыкантам сделать небольшой перерыв. Потом сошла со сцены, покинув овал света, и мягко опустилась на стул – прямо между нами.

– Приятно познакомиться, – она протянула руку принцессе и коснулась ее пальцев. Мне показалось, что Аня вздрогнула, но ответила на приветствие. Затем Элен, приподняв бровь, посмотрела на меня: – И тебя я тоже рада видеть, Макс. Читала, что ты жив, но лучше видеть тебя собственными глазами, – она щелкнула пальцами, высоко вскинув руку, и официант почти что моментально принес ей фужер с шампанским. Девушка изящно сделала глоток и, поставив фужер на столик, спросила: – Итак, чем обязана вашему визиту?

Глава 3. И снова Дитер

Вновь протяжно взвыли духовые. Элен глотнула еще шампанского и выжидательно посмотрела на меня, улыбаясь.

– В гости зашли, – ответил я.

– Да нет же, не разыгрывай, – она тут же притворно нахмурилась. Мы сидели практически треугольником, так что ей не приходилось вертеть головой во все стороны, и Элен просто по очереди смотрела на нас. – Что, серьезно?

– Конечно, – отозвался я со смехом, больше забавляясь удивленному виду. – Что тут необычного? Мы поклонники твоего творчества.

– Зашли послушать и познакомиться. Чему я очень рада, – добавил Аня.

– Благодарю, – шурша платьем, Элен приложила руку к груди. – Я очень польщена, правда. Рада, что вы пришли, вы оба. Обычно визиты ко мне – это пустые разговоры бестолковых поклонников. Что? Серьезно. Одни и те же вопросы! – она эмоционально тряхнула головой.

– А у тебя все по-прежнему, – прокомментировал я.

– Надо давать людям быть ближе к прекрасному, – тут же ответила Элен. – В разумных пределах, конечно!

– Само собой! – воскликнул я. – Зато место здесь отличное.

– А знаешь, как я сюда попала? – она игриво прищурилась и слегка наклонилась вперед: – Чудесное совпадение. Вместе со мной проходил лечение один из управляющих этого заведения!

– Очень удачно, – подключилась Аня, не желавшая выпадать из разговора. Но тактично не стала задавать вопросы о причине лечения.

– Особенно после корабля, – напомнил я.

– И не говори, – подхватила Элен, повернулась к музыкантам и махнула им рукой, чтобы те продолжали играть. – Кстати, ты не знаешь, что с Апраксиным? Он мог создать тебе немало проблем.

– Подозреваю, что его уже нет в живых.

– Надеюсь, это не ты приложил к этому руку?!

– Нет, у меня были другие дела. Ты же читаешь газеты, – намекнул я. – Чем сильнее тебя шокирует новость, тем выше шанс, что я принимал в этом участие.

– Казначей? – осторожно спросила Элен.

– Был рядом. Свидетель, – коротко ответил я, на что певица вскинула брови:

– Я все понимаю, любовь принцессы и прочее, но не ожидала, что ты настолько занырнешь в эти круги! Похоже, я много пропустила.

– Очень, – согласился я, одновременно слушая бодрый мотив саксофона. – А ты не поддерживаешь отношений с кем-нибудь из наших общих знакомых? С Аланом я недавно виделся, и он сказал, что ты явно предпочла бы Дитера, – тут я заметил, что Элен совсем нахмурилась, но продолжил дальше, – а когда говорил в последний раз с немцем, тот вздохнул, что ты выбрала Алана, так как он «помоложе», – над столом повисла неловкая тишина и я добавил: – вот.

– Твои друзья очень милые, – начала после небольшой паузы черноволосая девушка, – но в действительности я не общаюсь ни с кем из них. Они оба хорошие, но не в моем вкусе совершенно, – она заметила, что я уже собрался вставить слово, и тут же продолжила: – Я вижу, как они на меня смотрят.

– И как же? – спросил я, но тут же Аня добавила:

– Не как на друга.

– Да, – подтвердила Элен.

– А, – протянул я, жалея о том, что не догадался об этом самостоятельно. – Тогда все понятно.

– Но ты бы все равно навестил Дитера. Сообщил ему, чтобы он не переживал. Все же такой возраст… не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Если увидишься с ним – скажи… м-м-м, как ты понял мои слова, так и скажи, – фыркнула девушка, и вдвоем с Аней они засмеялись. – А сейчас мне пора на сцену, – она поднялась, – рада была увидеть вас обоих.

И она оставила нас наедине, удаляясь в луче света, который оперативно навели на нее.

– Эффектная девушка, – заметила Аня. – Не могу сказать о ней ничего плохого.

– Зато теперь ты знаешь всех, кого знаю я, – мне не удалось сдержать смешка. – Просто фантастика. Давай ужинать.

Некоторое время мы просто ели, наслаждаясь изысканным вкусом цыпленка под каким-то невообразимым соусом. С напитками здесь выбор был куда богаче, чем в Вельске. Я до сих пор с содроганием вспоминал вид и запах местного «лимонада».

– А ты бы не хотел, в самом деле, сходить к своему другу?

– Ань, едва ли он переживает так сильно, учитывая, что его помощника месяц назад зарезали. Скорее уж он за свой бизнес переживает, чем за то, что Элен его отвергла.

– Ты уверен в этом? – уже настойчивее произнесла принцесса. – Ты его не видел довольно давно.

– Если я приду к нему в гости, скорее всего, он опять втянет меня в какую-нибудь авантюру!

– Хм, – прищурилась девушка, – мне помнится, что в прошлый раз ты сам влез, хотя он тебя не просил. Сделай в этот раз наоборот, пожалуйста.

– Я очень постараюсь, – наклонившись, я поцеловал ее. – Но ведь мне необязательно делать это прямо сейчас? Схожу завтра, торопиться некуда.

– Хорошо, – ответила Аня. – Сегодня вечером у меня на тебя другие планы, – она обвила мою шею руками и страстно поцеловала в ответ.

Такие планы на вечер мне нравились куда больше.

Глава 4. Тайна Тараса

Вечер закончился более чем пристойно в плане наших с Аней обоюдных удовольствий. И скорее непристойно – если бы соседние дома были заняты. Но их жильцы временно отправились на юга, поэтому все звуки вне стен нашего дома уходили в пустоту.

А следующим днем я отправился к Дитеру. Я действительно давно не заходил в его таверну и даже не звонил. Так что даже ощутил легкий укол совести. Именно этот человек оказал мне первую, самую важную, помощь и поддержку.

Теперь же я на целый месяц выкинул его из своей жизни. Да, надо было наконец-то побыть с Аней, не рискуя постоянными встречами с Подбельским или с императором, избегая столкновений со шпионами и убийцами всех мастей. Но стоило хотя бы раз позвонить.

Пока я добрался до таверны Дитера, то успел с десять раз прокрутить в голове все варианты извинений. Сошелся на том, что с ним буду действовать так же, как и всегда. Просто по-дружески.

Ростовщик оказался на месте. Меня проводили в его кабинет на втором этаже, где Дитер с мрачным видом, сцепив руки, сидел за столом. Завидев меня, он не сказал ни слова, но указал на стул напротив, который я тут же занял и замер в ожидании.

– Здравствуй, барон, – все так же мрачно проговорил Дитер. Ни намека на тепло в глазах, ни тени улыбки. – Хорошо, что ты зашел. Неужто соскучился?

– Да я… – от его холодности меня накрыла волна смущения. – Вообще-то проведать забежал.

– Снизошел до простых смертных, наконец.

– Что с тобой такое?! – не утерпел я. – Проблемы?

– Проблемы, фройнде, проблемы! – немец немного помолчал, а потом, вздохнув, ответил. – Всюду проблемы. Но ведь ты пришел не затем, чтобы выслушивать мое бормотание? Что ты хотел?

– Я пришел просто тебя проведать, – с легким раздражением ответил я. – И, честно, я не понимаю, что происходит с тобой? Я ездил с Быковым в Вельск. Он там тоже ходил, не пойми какой. Бубнил, тупил, раздражался. Теперь говори, что с тобой.

– Про Карла ты помнишь, я надеюсь? – спросил Дитер, не изменив ни на йоту выражения своего лица.

– Помню, зарезали.

– Да. Коняева тоже не без твоих усилий сместили с должности.

– Это как бы косвенное, разве нет? – спросил я, не чувствуя вины за то, что старый начальник портовой полиции, сдавший, к тому же, Дитера вышестоящим инстанциям, лишился должности. – Он сам виноват.

– Я тебя не виню! – гаркнул ростовщик, затем добавил, отчасти смягчившись: – извини. Не хотел кричать. Нервы ни к черту. И лучше не становится. Без помощника я как без рук! – при этом он еще теснее сплел пальцы. Костяшки побелели.

– У тебя же есть треть от апраксинских капиталов, Дитер. Их никто не забрал.

– Это именно что капиталы, Максим. Я не хочу их использовать. То, что в банке – моя подушка безопасности на совсем плачевную ситуацию. А текущего оборота мне не хватает. Люди, прознав о моих трудностях, не желают возвращать долги. За исключением, разве что, самых честных. Поэтому взял в разработку совсем пропащее дело. Которое едва ли выгорит.

– Ты сейчас пытаешься меня заинтриговать? – немного повеселел я, однако каменное лицо немца тут же привело меня в чувство. – Что за пропащее дело? Снова какой-нибудь князек Белосельский долги не отдает?

– Что ты, он, если тебе интересно знать, вернул остаток долга на две недели раньше срока! Ты очень хорошо на него повлиял. Но речь о пристойной сумме.

– Та-а-ак, – протянул я. – У тебя же самым крупным был Апраксин.

– Ох, фройнде… ты невнимателен. Я говорил о пристойной сумме вообще, а не о пристойной сумме долга. Это разные вещи.

– То есть, не нужно выколачивать долги? И при том полно денег?

– Огромная куча. Больше, чем у Апраксина. Примерно раз в десять, – и тут Дитер повел бровями.

– Нет! Я не буду в это ввязываться, я обещал Ане больше не рисковать! – воскликнул я, почувствовав, что в действительности едва не согласился с еще неозвученным предложением ростовщика.

– Хорошо, фройнде, ладно, не суетись, – успокоил меня фон Кляйстер. – Как я мог у такой девушки забирать жениха! Поэтому я просто тебе расскажу, что к чему. И принуждать ни к чему не буду.

– И почему же мне кажется, что ты врешь?

– Не стоит бросаться такими обвинениями, – притворно обиделся Дитер. – Так будешь слушать?

– Буду-буду, – ответил я, заинтригованный предстоящей историей.

– Тогда мне придется покороче. Помнится мне, ты хорошо знал Тараса?

Я задумался. Имя звучало знакомо, но затерялось за месяцы обильной информации о новом мире. Но я все равно вспомнил, хоть и не сразу.

Тарасом звали усатого бандита, с которым я впервые столкнулся еще в своем мире. Как и некоторые другие личности, он воспользовался машиной для переноса и попал к нам, участвовал в похищении Ани, но скоропостижно скончался.

Стоило подобрать слова получше, но я не знал, как можно более точно описать случайную смерть от моей руки. Я и фехтовать тогда не умел толком. А уже умудрился заколоть этого бродягу.

– Да, мы же с ним бились на саблях! – произнес я. – Он не был очень-то разговорчив, могу тебе сказать. И, кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.

– Двести тысяч в золоте, фройнде, – коротко резюмировал Дитер и напомнил мне всю историю целиком.

Тарас до того, как ударился в радикалы, тоже был помощником у ростовщика. Еще до Карла. И каким-то образом с его помощью исчезли золотые червонцы номиналом в двести тысяч рублей. А двести тысяч рублей золотом в пересчете по курсу на привычное серебро давало двадцать миллионов.

– Да, я вспомнил эту историю. Но ведь все пропало. Подчистую и бесследно, разве не так?

– Так, но я недавно выяснил, что не вся банда Тараса исчезла. Много расспрашивал, долго исследовал – Карлу бы выложили все, как на духу. Но самое главное не в этом. Я выяснил, что есть некий Вани.

– Кто?

– Вани. Сокращение от Джованни, чтобы звучать по-русски. Его бабушка – итальянка. Я нашел ее, а вот Вани – нет. Пока что. Но непременно найду и тогда мы с ним поговорим по душам.

– Раскроешь тайну Тараса, – посмеялся я.

– Никаких шуток, Максим. Пропавшие золотые червонцы – это не ассигнации по пять тысяч. Я могу спокойно ими оперировать, не прося тебя об услуге. Для меня это важно, чтобы ни от кого не зависеть. Видишь, как я и обещал, я не буду просить тебя о помощи. Со старушкой я разберусь как-нибудь сам.

Я хмыкнул и задумался. История о Тарасе сразу же навела меня на мысли о Подбельском. Ситуация с золотом из Вельска осталась в подвешенном состоянии. Я потерял уверенность в том, что это было нужно империи, но не имел доказательств, что сам профессор планировал наложить лапу на пару рудников.

Если бы вдруг обнаружилась связь между Григорием Авдеевичем и огромной кучей золота, все стало бы понятно. А если не обнаружится, и, что еще лучше, выявится обратное, тогда я хотя бы буду уверен в Подбельском. Что он не распоследняя сволочь, а просто человек, ограниченный своей должностью главы Третьего Отделения.

«Он дал мне золотых червонцев», мелькнуло у меня в голове. Тогда, сразу, еще у меня дома. Сказал про жалование профессора Императорского Университета и дал с полкило золотых монет. И за три месяца я нигде не видел в обороте золотых червонцев, как и банкнот достоинством больше пятисот рублей. Наводит на мысли, но не кажется доказательством.

И все же…

– А где, ты сказал, живет эта итальянская бабуля? – спросил я.

Глава 5. На берегах Клязьмы

Все-таки Дитер втянул меня в это дело. Я не был бы самим собой, не согласись я ему помочь. Пусть и с несколько эгоистичными последствиями. Главным для меня стало не золото, а его связи с главой Третьего отделения.

Разумеется, я не стал предупреждать об этом Аню. Но выгадал для себя остаток дня, чтобы вернуться домой и пробыть с ней несколько часов. На следующий день девушка возвращалась во дворец. Я же мог преспокойно отправиться на поиски.

Для Ани это была моя поездка в имение. Я появлялся там слишком редко для того, чтобы считаться хорошим хозяином. Вовсю шла стройка и надо было хоть иногда демонстрировать свое присутствие и проверять, как идут дела.

А то, что имение располагалось недалеко от Коврова – так это просто совпадение. И, несмотря на то что мы отправились искать бабулю, я и в самом деле намеревался заскочить к себе.

В оружейную столицу – теперь уже не региона, а целой империи, мы с Дитером добирались поездом. Скоростной вариант я опробовал впервые и ни разу не пожалел.

Даже если бы мне что-то не понравилось, едва ли мне хватило времени все хорошенько обдумать – поездка заняла не больше пятнадцати минут, тогда как на автомобиле я бы легко потратил больше часа, пытаясь выбраться из Владимира.

На ковровском железнодорожном вокзале я был впервые. Дитер же чувствовал себя здесь уверенно и быстро нырнул в подземный переход. Несколько узких проходов располагались прямо под путями.

Перед выходом в город, недалеко от широкой металлической арки, я заметил стенд с картой. Город раскинулся по обоим берегам Клязьмы, заняв северную часть не меньше, чем южную. Но при этом сохранил квартальную застройку – большая часть улиц пересекалась под прямым углом.

Когда я попал сюда в прошлый раз, то не выходил за пределы единственного маршрута, который соединял между собой въезд в город и здание театра на набережной. Теперь эта ломаная линия казалась мне едва ли не точкой в масштабе всего города.

– Максим, ты идешь? – спросил меня Дитер, который уже прошел под аркой, а потом вернулся ко мне. – На карте ты не найдешь эту бабку. Что ты там смотришь?

– Я сравниваю. Гляди, – и я обвел пальцем овал, который в моем мире занимал город. Внутри овала оказалось не больше, а то и меньше пятой части.

– Нет имперского размаха! – отмахнулся немец. – Здесь все большое. Магистрали – большие, если железная дорога скоростная – то очень быстрая. И так далее. Идем уже. Если бабка помрет, пока ты занимаешься картами..!

– Хорошо, – ответил я, недовольный тем, что меня оторвали от сравнения оригинала и города, в котором я находился. – Идем. Только скажи, куда? Что это за бабка, почему она итальянка и… может мы вообще к мафии идем? – сказал я и сам фыркнул.

– Насмешил, – коротко высказался ростовщик. – Бабуля Четти и ее внук – страшная мафия оружейной столицы. Надеюсь, ты взял с собой оружие?

– У меня его достаточно в имении, но с собой тоже взял. А ты что, намерен тростью биться? – по-прежнему насмехался я, довольный собственной шуткой про мафию.

– Я вообще надеюсь, что до этого не дойдет, – спокойно ответил Дитер. – А ты почему нервничаешь? Так легко согласился, практически сразу, без уговоров. Что такого я сказал в таверне?

Решив, что на данном этапе лучше ничего не скрывать, я тихо сообщил ростовщику основную мысль, из-за которой отправился сюда. Обиды я не заметил, как и беспокойства тоже.

– И ты по-прежнему думаешь, что кто-то на самом верху затевает какое-то злодейство? – недоверчиво спросил он, тормознув такси.

– Я ищу доказательства этого. Слишком все странно получается.

В автомобиле задняя часть салона была отгорожена звуконепроницаемым стеклом, и мы спокойно продолжили беседу, пока водитель отправился к указанному Дитером адресу.

– Доказательства… фройнде, кого ты собираешься обвинять? Самого главного среди шпионов? А ты хоть знаешь, кто он?

– К сожалению, – кивнул я. – Но поскольку это государственная тайна, я не могу тебе сказать. Даже Трубецкой не знает.

– Не скажешь? – уточнил ростовщик, дернув бровью.

– Нет. Вдруг его вины нет, а я раскрою его личность.

– Понимаю. Но все равно есть подозрения, что ты впустую носишься с этой безопасностью.

– Видишь ли, ситуация с золотом из Вельска…

– А в Вельске еще и золото? – теперь весь его благородный профиль отображал чистое удивление. – Об этом в газетах не писали.

– Теперь об этом говорю тебе я, – смягчив фразу снисходительной улыбкой, я продолжил. – Дело в том, что изначально я ехал за согласием одного графа на работу в Большом Совете, а нашел два прииска среди сосновых лесов.

– Но так почему же ты решил, что это непременно козни того самого, главного человека? – Дитер сидел задумчиво, но по-прежнему старался мыслить трезво.

Автомобиль неспешно катил по бетонным улицам. Для избавления от серости, которая непременно проявилась бы со временем, тротуары имели химический синеватый оттенок, а вдоль них вместо ограждений располагались уже опустевшие вазоны всех мастей. Вероятно, в теплое время года весь город должен был превращаться в сад.

– Потому одна история с золотом может быть случайностью. А две – уже система, -ответил я, оторвавшись от рассматривания жилых построек, которые не отличались от столичных изяществом.

Я задумался – если бы только в Вельске было так же красиво, кто знает, как могла обернуться история Станислава и его возлюбленной. Таксист по-прежнему не спешил – я практически не слышал шума двигателя и одновременно наслаждался ровной бетонкой.

– Хорошо, пусть так. Пусть это будет системой, – согласился со мной немец. – Но ты не думаешь, что это просто задумка императора?

– Стащить двести тысяч золотом? Едва ли поверю в то, что отец Ани согласился на криминальную авантюру. К тому же это должны быть гроши для государства, разве не так?

– Это не так много, соглашусь, – произнес Дитер нехотя. – А что с золотом из Вельска? Его много?

– Минимум четыре килограмма в месяц с одного из приисков. По сути – гораздо больше.

– А вот это уже серьезно.

Шум колес изменился – мы въехали на мост. Я обернулся и посмотрел на арку, которая осталась позади. «Мост Двухсотлетия» – успел прочитать я, когда смотрел на кованые элементы по бокам конструкции.

Интересное изменение. Тем временем мы пересекли Клязьму, традиционно более широкую, чем я привык ее видеть, а потом свернули направо и долго петляли по узким улочкам в поисках нужного дома.

Я заметил, что строения стали меньше, не выше трех этажей, оштукатуренные и окрашенные в песочный или бледно-желтый цвет. Стилистика явно поменялась.

– Это что еще за итальянские кварталы? – спросил я чуть громче, чем того хотел.

– Обычные. Итальянские. В столице тоже есть. Ты что, до сих пор не бывал там? – удивился Дитер.

– Нет, – с не меньшим удивлением ответил я.

Конечно, я знал, что в столице живут люди разных национальностей. Но о посещении этнических кварталов не задумывался вовсе. И тем более мне показалось удивительным видеть такое в Коврове, еще дальше по берегам Клязьмы.

– Будешь знать, – повеселел Дитер. – В Коврове что делают?

– Оружие, – не задумываясь ответил я.

– А еще хорошие костюмы. И сыры. Так что нечего удивляться итальянским кварталам.

Глава 6. Поиски бабули Четти

Представить что-то еще более фантастическое мне не представлялось возможным. Таксист высадил нас возле небольшой треугольной площади. Дома рядом с ней выстроились сплошными рядами и ноябрьский ветер продувал ее насквозь.

Итальянцы. В России. В Коврове. Я скептически осмотрелся, но, похоже, с настолько недовольным лицом, что парень с девушкой, которые шли мимо, кутаясь в пальто, долго пялились на меня, а потом начали быстро переговариваться, удаляясь прочь.

– И куда нам дальше? – спросил я, когда таксист поехал прочь.

– Да вот, в проход и немного дальше. Мне так кажется, – растерянно добавил Дитер.

– Поясни.

– Тут адрес с литерами. Третья Полевая, сорок семь корпус К.

Я покрутился. Улица тянулась в обе стороны на приличное расстояние, а за треугольной площадью еще и раздваивалась. Чтобы убедиться в правильности догадки, мы обошли площадь и на каждом доме видели название одной и той же улицы. Я выругался.

– До вечера искать будем. Давай спросим у кого-нибудь?

– Спросим, как же. Хотя здесь в основном живет уже второе и третье поколение, многие не заговорят с тобой по-русски, если не скажешь им хотя бы слова на родном языке, – и тут же дернулся в сторону к прохожим: – Скузи! Ноннина Четти! – выпалил он, но люди покачали головой и тут же пошли дальше.

– Что-то здесь люди негостеприимные.

– Холодно, должно быть, – пошутил Дитер, обескураженный сложным началом поисков. – Пошли, поищем место потеплее.

Ближайшим местом «потеплее» оказалась кофейня «У Луки». Я все еще пребывал в прострации от района, людей, которые трещали на родном языке, а потому, когда у нас спросили насчет кофе, Дитеру пришлось отвечать за меня.

Главный плюс – внутри было действительно тепло, поэтому я снял пальто, предварительно переложив «стрелец» в карман пиджака. Компактное оружие не тянуло и было почти незаметным под одеждой.

– Я надеюсь, что простой черный кофе ты употребляешь.

– Сейчас мне все равно, – я смотрел по сторонам, смотрел на людей и чувствовал себя неуютно до крайности. – Я точно за границей оказался.

– Потому что ты не ходил раньше в такие районы, – Дитер внезапно повеселел. – Расслабься. Смотри, люди здесь отдыхают, и мы точно кого-нибудь разговорим.

Меня словно внезапно отпустило. Вокруг меня говорили. На итальянском и на русском. Иногда вперемешку, собирая фразы из слов обоих языков.

Потребовалось несколько минут, чтобы я привык к этому. А когда на столике оказалась чашка кофе, аромат напитка привел меня в себя окончательно.

– Ми скузи… – начал Дитер, обращаясь к официанту.

– Можно по-русски, – вежливо улыбнулся юноша с вытянутым лицом, четко очерченными скулами и прямым носом. – Что вы хотели?

– Мы ищем женщину, пожилую, скорее всего. Бабушка Четти. Или бабуля Четти – я даже не знаю, как ее правильно назвать.

– Нет, не слышал, извините, – ответил юноша тем же вежливым тоном. Но слишком быстро, чтобы мы приняли это за правду.

Я промолчал, а Дитер проводил парнишку холодным взглядом, не притронувшись к кофе.

– А теперь они что-то обсуждают там, за стойкой, – проговорил он таким тоном, что я едва не поперхнулся.

– Слушай, я же пошутил и совсем не хочу, чтобы моя шутка внезапно стала правдой, – поморщился я и глотнул горячего напитка. – Мало ли, что они там обсуждают. Наш внешний вид, например.

В кофейне в основном сидели молодые люди и девушки, максимум чуть старше меня. И их внешний вид заметно отличался от того, что я привык видеть в столице.

Если на улице все, кого мы видели, носили черные пальто и плащи, лишь слегка отличающиеся оттенками, то здесь я видел костюмы, жилеты и платья во множестве цветов, не безумно ярких, слегка приглушенных – но все же создающих какое-то особое настроение.

Мы же с Дитером на их фоне смотрелись гробовщиками. Его костюм был темно-серым, контраст создавал лишь черный галстук с диагональной полосой и белая рубашка. Я же вырядился в угольно-черное, все в один цвет. Потому что на всем более светлом пистолет все же проступал заметным контуром.

Неудивительно, что на нас могли смотреть посетители. Равно как и обсуждать наше появление. Но, прислушавшись к разговорам гостей, я не заметил ничего странного. Говорили о погоде, холодном ноябре и полном отсутствии снега. О том, что река вскоре начнет подмерзать у берегов, и множестве других тем.

– Черт! – негромко выругался ростовщик. – Этот кельнер ушел.

– Можем поспрашивать других, если у официанта больше нет для нас информации.

– Он все знает, по нему видно. По его поведению. По его речи, – Дитер все же взял чашку в руки. – А раз официант знает бабулю и так отреагировал на нас, значит, что-то с ней не то. Попахивает ловушкой.

– Так, меняю позицию, – я решил успокоить ростовщика, пока тот совсем не свалился в бездну паранойи. – Обычная старушка. Ничего особенного. Может, это другой ее внук и он просто знал того самого…

– Без лишних имен, – поспешно ответил Дитер, и я понял, что с защитой от паранойи я благополучно опоздал.

– Не суть важно. Главное, что ты понял, о чем я говорил. Не стоит переживать. Давай просто спросим у кого-нибудь еще, – я повернулся к соседнему столику, – Простите, – достаточно громко сказал я, и на мой голос повернулась пара человек. – Мы ищем бабушку Четти. Вы знаете такую?

– Нет, – смерив меня невыразительным взглядом, ответила девушка с легким акцентом, и тут же продолжила весело щебетать с друзьями.

– Теперь ты понял, к чему я все это? Только не начни кидаться на людей, пожалуйста, – Дитер снова шутил. Теперь это мне казалось странным. – Мы выберем другой метод, найдем ее иначе.

– Интересно как? – спросил я. – Здесь дома немаленькие.

– Просто потратим чуть больше времени. Не думаю, что надо заедаться с кем-то из здешних. Я уже понял, что ты не всерьез говорил про криминал, но профсоюзы не отменял никто. Могут подумать что-нибудь не то.

– Ты боишься местных, Дитер? – нахмурился я. – Не может быть. Ты подмял под себя Портовый район, тебе должны столичные дворяне – и боишься какую-то шпану, которая еще даже на глаза нам не показалась?

– Просто ты не знаешь, как они могут быть жестоки, – Дитер поспешно допил кофе, махнул рукой и расплатился.

– Вам все понравилось? – поинтересовался официант или «кельнер», как назвал его немец.

– Да-да, – так же второпях бросил ростовщик, шумно встал и пошел к вешалке.

– Мой друг немного нервничает. Ему противопоказан кофеин, но сегодня он просто не сдержался.

– А-а, понимаю, – ответил юноша, когда внезапно перестал понимать. – Всего хорошего, – распрощался он с нами.

После теплой кофейни ноябрьская улица показалась еще более холодной. Я закутался в пальто поплотнее.

– Что будем делать дальше? – спросил я у немца и заметил, как на рукав моего пальто опустилась первая ноябрьская снежинка.

– Искать, – буркнул Дитер, с ненавистью глядя на темнеющее небо. – Ты что, не понял, почему мы так быстро ушли? Этот маленький ублюдок точно кому-то побежал звонить!

– Не накручивай себя, – отмахнулся я. – Он после каждого заказа, должно быть, уходил.

– Насколько я знаю, на спине у тебя глаз нет, фройнде. А я видел все. Нам там делать больше нечего.

– Господа! – окрикнул нас еще метров за двадцать паренек лет четырнадцати. Пальтишко с закатанными рукавами и потрепанный кепарик придавали ему бродяжнический вид, резко контрастировавший с окружением.

– Чего тебе? – довольно грубо ответил Дитер.

Парнишка сперва подбежал, потом раскланялся, вызвав этим у немца еще большее раздражение.

– Говори же, мы спешим.

– Я знаю, почему господа спешат. Вы же ищете бабушку Четти?

– Откуда ты…?

– Так уже вся улица знает! Вы же… – он сделал почти незаметную паузу, как ученик, вспоминающий ответ на уроке, – спросили у Болтуна Тони.

– Твою ж! – рявкнул Дитер. – Ищем! Да!

– Я могу вас проводить! – тут же предложил свои услуги мальчишка, продолжая кланяться.

– К бабушке?

– Да, без меня вы здесь заблудитесь. Другая такая же улица через десять дворов будет.

– И кто разрешил такую застройку? – задал немец вопрос в воздух.

– Не знаю, господин, – тут же пискнул бродяжка. – Так вы идете?

– Дитер… решай сам, – настороженно сказал я.

– Вам нечего бояться, – широко улыбнулся наш потенциальный проводник. – У нас здесь бандитов нет. А зачем вам бабуля?

– Поговорить. Семейные дела, – процедил немец сквозь зубы.

– А-а, – протянул, широко разинув рот, мальчишка. – Тогда…

– Да веди ты нас уже! – прикрикнул на него ростовщик. В таком состоянии я его прежде не видел.

– Слушаюсь! – весело ответил бродяжка, козырнул и развернулся, насвистывая какую-то песенку.

Глава 7. Только поговорить

Рулил Дитер – и решать было ему. Но поскольку он меня взволновал своими историями про местных, то я опасался случайно подосланного парнишку. Тот мог соврать, придумать – да что угодно сделать. И привести нас в ловушку.

Во-первых, выглядели мы достаточно респектабельно, и попытка ограбить нас могла в теории принести злоумышленникам кучу денег. Во-вторых, вся эта возня вокруг бабули наводила на мысли, что местные ее слишком сильно оберегают. Либо у нее много внуков, либо она здесь значительная фигура.

И то, и другое меня не радовало. Попытки прийти с единственным вопросом или простой просьбой всегда заканчивались одинаково – разборками и перестрелками.

– Вот сюда, – парнишка провел нас через всю треугольную площадь, затем свернул в арку и принялся петлять между домами.

Застройка была хаотичной донельзя. Домики стояло аккуратно и ровно, с соблюдением всех углов, но места между ними оставалось так мало, что мы Дитером не могли идти вдвоем.

Над головами висело белье. Лоджии пустовали – за мореными деревянными перилами я никого не видел. Такое ощущение, что люди существовали только на улице, а во дворы никто не заходил.

Хотя двери я замечал и довольно много. Домики слово липли друг к другу – и вот номер тридцать два мог из семейной обители вдруг превратиться едва ли не в общежитие. И строгой, с углами исключительно по девяносто градусов, ломаной, тянуться вдаль, иногда разрываясь арками.

– Вот же хрень, – вырвалось у меня. – Из этого лабиринта просто так не выбраться.

– Если есть путь внутрь – найдем и выход, – пофилософствовал Дитер, стуча тростью по булыжникам.

Парнишка свернул вправо, ведя нас параллельно улице. Затем провел через еще одну арку, наверно, десятую по счету, и резко свернул снова, вынуждая нас ускориться. А когда мы завернули за угол, он пропал. Не слышно было даже его шагов.

– Дьявольщина! – выругался Дитер.

Мы с ним стояли в проходе между домами, таком же узком, как и все остальные. Выбеленные стены и снег на булыжной мостовой создавали ощущение какой-то девственной чистоты. Явно что-то не так.

Я сунулся вперед, насколько мог пройти мимо запертых дверей. Еще одна арка, еще один проход. Дитер следовал за мной – я слышал его шаги, а затем он меня окликнул:

– Ты же не знаешь куда идти?

– Но мальчишка исчез – куда-то ушел, и я не слышал, чтобы скрипнула или хлопнула хотя бы одна дверь. Он наверняка впереди.

Домики становились то ниже, то выше. Некоторые были с черепичными или металлочерепичными крышами. Небольшой наклон делал их едва заметными. Но были и плоские. Я обратил на это внимание, когда как-то раз, в одном из маленьких двориков задрал голову.

– Хэй! – окрик прозвучал достаточно громко и неожиданно, чтобы я вздрогнул. Голос без акцента. Его обладатель появился почти сразу же. Смугловатый парень в жилетке и брюках. Кажется, холод его не смущал.

– Это ты мне? – я остановился и сунул руку под пальто в поисках пистолета.

– Тебе и твоему дружку, кому же еще. Оставьте нас в покое.

– Мы пришли…

– К Бабуле, знаю. Как и все остальные.

– Ничего не знаю про остальных, – крикнул я. Из-за спины смуглого появилось еще двое.

– И необязательно. Про вас тоже никто не узнает, – в руке у него блеснул короткий изогнутый нож.

– Приехали, – проворчал Дитер и покрепче ухватился за трость.

– Дедусь, этим ты нас не запугаешь, – фыркнул смуглый.

Один из сопровождавших его парней был полноват, второй невысок ростом. Именно последний не нравился мне больше остальных. Скорее всего юркий и, если дело дойдет до рукопашной – самый неприятный противник для меня.

– А этим? – я щелкнул взведенным курком «стрельца».

– Если ты выстрелишь, сюда сбежится весь район. И вам не сдобровать.

– У меня пуль на всех хватит, – ухмыльнулся я. Это если успею перезарядиться – с собой я взял еще три магазина, засунув их в новоприобретенную тугую резинку на икре. Зато боезапас не оттягивал карманы и не мешал гнуться, если и правда придется махать кулаками.

– Хочешь проверить? – задиристо выкрикнул смуглый. Наступать он не слишком торопился.

– А ты бабуле внуком не приходишься? – я прицелился получше. В коротышку.

– Нет.

– Тем лучше, – ответил я. – Пропустите нас к ней. Нам надо только поговорить.

– Нет, – повторил смуглый.

Можно было бросить какую-нибудь пафосную фразу, но я видел, что прижатая к груди рука медленно ползла вверх, готовясь к броску. И потому молча спустил курок.

Пуля развернула коротышку на месте. Пока я целился, стоя на месте, смуглый метнул нож, промахнувшись на сантиметр. Лезвие даже не оцарапало щеку, но свист клинка и ветер оставили после себя неприятный холодок.

Дитер не стоял в стороне. Он шагнул вперед, одновременно с этим приложив раненого коротышку тростью по лицу. Хлесткий удар оставил парня без пары зубов как минимум.

Смуглый без колебаний достал второй клинок – у него имелось достаточно времени, пока я приходил в себя от неожиданной угрозы и пока немец, размахивая тростью, как шпагой, двигался к нему.

Второй выстрел, сделанный в спешке, ушел в никуда – только выбил кусок штукатурки на идеально выбеленной стене. Как и второй брошенный нож тоже не попал в цель.

– Мы не собираемся никого убивать! – крикнул я приближающемуся громиле, но тот не остановился.

Я увернулся, а тот по инерции сделал еще пару шагов. Терять время я не мог и потому всадил ему в бедро пулю, чуть выше колена. Тогда громила со стоном опустился на снег, уже окрасившийся в красный – похоже, что я задел артерию.

– Лежи и не рыпайся, – ткнув в него стволом, скомандовал я и поспешил на помощь Дитеру.

Коротышка, получивший пулю чуть ниже ключицы, поднимался на ноги, одновременно с этим вытирая обезображенный рот тыльной стороной ладони. Он почти не мог шевелить правой рукой и все же рвался в бой.

– И ты приляг, – попросил я, но, когда коротышка попытался меня ударить, саданул его рукояткой пистолета по лицу. Уже с другой стороны. Его челюсти лязгнули на весь дворик, а на снег упали еще несколько капель крови.

В это время немец, пользуясь более длинной тростью, выбил нож из рук смуглого и теперь придавил ее кончик к его щеке.

– Повторюсь еще раз, – громко, на весь двор, сообщил я, – что мы пришли только поговорить. Именно поэтому вы втроем до сих пор живы. И где же ваше подкрепление? Мне показалось, что я выстрелил уже трижды.

На лице смуглого не осталось ни тени прежней гордости. Дитер умудрился рассечь ему скулу и разбить губу. Трость эффектно разбрасывала капли крови, рисуя удивительную абстракцию на белоснежных стенах.

– Предлагаю. Проведи нас к бабуле, мы зададим ей несколько вопросов и все. Решай быстрее, пока твой массивный друг не истек кровью.

На втором этаже распахнулось окно и в нем показался человек с двустволкой:

– Руки вверх, пока ваши головы еще целы! – проревел он. Но еще до того, как эхо его крика прекратило отражаться от стен, во дворик примчался тот же мальчишка с воплем:

– Стойте, стойте, хватит! – он встал передо мной спиной, размахивая руками, так что я от неожиданности чуть не выронил пистолет. – Не стреляйте! – он тут же развернулся лицом, скосив глаза на истекающего кровью здоровяка: – Я проведу вас к бабуле. Вам можно, она сказала, что знает вас.

– Знает его? – прохрипел смуглый, а вот человек в окне так и не убрал ружье. – Откуда?

– Понятия не имею, но попросила проводить.

– Ах ты ж маленький засранец, – процедил сквозь зубы ростовщик, нехотя опуская трость.

Я убрал пистолет обратно в карман:

– Веди. И без фокусов.

Глава 8. Пролетариат вне закона

– Что с Эдмоном? – добродушного вида женщина с морщинистым лицом прямо при нас расспрашивала смуглого.

Мы сидели на втором этаже одного из маленьких домиков не далее, чем в ста метрах от места побоища. Тихо потрескивали дрова в камине, который здесь служит дополнительным источником тепла.

– Перевязали, – все еще искоса поглядывая в нашу сторону, ответил смуглый. – И Савву тоже.

Бабуля Четти кивнула и отпустила парня. Тот прошмыгнул мимо нас, прижимаясь к стене, чтобы не задеть ненароком. Теперь мы его пугали. За нашими спинами хлопнула дверь, и в комнате остались только мы втроем.

Начинать разговор никто не спешил. Дитер, как и я, был поражен скоростью, с которой эта добродушная бабуля разрулила ситуацию. Она явно пользовалась здесь влиянием, хотя была больше похожа на тех, кто продает молоко на рынке.

Но это впечатление – поверхностное. Чем дольше я смотрел на бабулю Четти, тем больше находил мелких деталей, которые меняли представление о ней по факту.

Она носила брючный костюм, скроенный по фигуре. Неброский, но он был ей к лицу. На пальцах из всех возможных украшений она носила лишь обручальное кольцо. Широкое и толстое, которое с натяжкой можно было назвать перстнем, настолько массивным оно казалось.

Лицо бабули, покрытое морщинами, оставалось ухоженным, и выглядела она на свой возраст, но при этом свежо, без усталости в глазах и уголках рта, как это обычно бывает у стариков.

Пока я рассматривал ее, мадам Четти внимательно смотрела на нас. Больше на меня, чем на Дитера. И, наконец, сказала:

– Да, теперь я вижу, что это действительно вы.

– Я? В смысле, кто – я?

– Барон Абрамов, – голос у нее звучал ровно, не надтреснуто и не сухо. – Только давайте начистоту – дворянского в вас, как во мне датских кровей. То есть, ни капли, – теперь она улыбнулась. – Но мне это неважно. Всего лишь проверяю свою интуицию.

– А вы хорошо говорите по-русски, – сказал Дитер, отвлекая ее внимание на себя.

– Германец, да? – улыбнулась пожилая женщина. – Какая у вас интересная компания. Скажите, а вам кто-нибудь еще указывал на то, что у вас совершенно не дворянский вид?

– Э-э-э…

– Бросьте, я все понимаю. Судя по всему, у вас жизнь очень интересная, как и у меня. Поэтому я не держу зла на вас, что вы постреляли моих людей – все они живы, слава богу. А вы уж не злитесь на старуху, ладно.

Мы с Дитером переглянулись, и я пожал плечами. Потом кивнул, приглашая его наконец-то задать интересующие его вопросы, но бабуля Четти опередила нас, высказав фактически официальное приглашение к беседе по существу:

– И все же вы пришли не послушать мои рассуждения.

– Мы по поводу вашего внука, – удалось наконец сказать Дитеру.

– Я думала, у барона ко мне вопросы, – вежливо улыбнулся женщина.

– Нет, я лишь сопровождаю моего друга. Прошу, выслушайте.

– Как это мило! – воскликнула бабуля Четти. – И в то же время – жутко загадочно. Барон и … простите, не знаю род вашей деятельности.

– Я ростовщик.

– Просто вы оба как из похоронного бюро, – ее пальцы быстро указали на нас, а в глазах горел задорный огонек. – Могу посоветовать хорошего портного.

– Если только он может обеспечить мне минимум четыре костюма в месяц. Они так быстро приходят в негодность, – продолжил я ее шутку.

– Мне нужен Вани, – перебил меня Дитер. – Я слышал, что он ваш внук.

Пожилая женщина расхохоталась, запрокинув голову. Она сидела напротив окна и ее седые волосы, уложенные аккуратными локонами, дрожали от ее смеха. Но бабуля Четти быстро взяла себя в руки.

– Милый, здесь все – мои внуки, – все еще посмеиваясь, сказала женщина.

– Кажется, ты угадал, фройнде, – поежился Дитер.

– Угадал? Да нет же!

– А о чем был спор, позвольте узнать? – полюбопытствовала бабуля Четти.

– Не было никакого спора. Но поведение людей показалось мне странным, – объяснился я. – И потому я предположил, что вы не просто бабушка для Вани.

– Тяжело, когда с интуицией и разумом ты в этом мире совсем одна, – вздохнула женщина. – Вы обратили внимание, что здесь нигде нет полиции?

– Не посмотрел даже, – ответил я.

– А то, что жизнь у нас все равно идет своим чередом, заметили, надеюсь?

– Конечно. Намекаете, что сами справляетесь?

– Естественно, сами. И на предприятиях – тоже сами. Профсоюзы – это наше все.

– Но разве главы профсоюзов не куплены владельцами предприятий? – спросил Дитер.

– Только не я, – без заминки ответил бабуля Четти. – Я честна со своими людьми и делаю все, чтобы они работали хорошо взамен на хорошее к ним отношение. Вы ведь не знаете, что творится на некоторых фабриках, правда, барон?

– Доводилось бывать на одном заводе…

– Та-ак, – выжидательно протянула женщина. – И что же?

– У меня там было дело иного рода, но мне показалось, что работа идет вполне неплохо и недовольных нет.

– А где это вы были?

– В столице. На производстве труб.

– Бросьте, барон. Всем известно, что в столице другой уровень. Мы – не столица. У нас многие фабрики работают, как и сто лет назад.

– Это как?

– Барон, вы меня разочаровываете. Женитесь на принцессе, но не знаете при этом таких простых вещей. Мы все любим императорскую семью, а вы кажетесь мне с каждым вашим словом все менее подходящим для нее человеком.

– Я здесь не для светских сплетен, знаете ли, – жестко ответил я. – Мы пришли с конкретным делом. Вы – дама занятая, как я посмотрю. У нас времени тоже мало. Я признателен, что вы решили всем известное недоразумение миром и очень это ценю. Но давайте не будем переходить на личности!

– Может я и ошиблась в вас… – женщина немного выпятила нижнюю губу. – Я готова взять свои слова назад. Надеюсь, вы не в обиде на меня.

– Не вижу причины обижаться.

– Давайте к делу уже, – нетерпеливо пристукнул тростью Дитер.

– Видите ли, господа из столицы, наши фабрики известны по всей стране. Костюмы и пальто. Оружие от крохотных, почти игрушечных, – из ее рукава прямо в ладонь неожиданно выпал маленький двуствольный пистолетик. Она продемонстрировала его нам, а потом положила на стол. – До внушительных танковых пулеметов. И много чего другого тоже делают. А знаете, что объединяет их? – женщина выдержала короткую паузу. – То, что мои «внуки» там работают. А я их защищаю. Именно поэтому они встретили вас так грозно. Именно поэтому я сижу здесь, в этом лабиринте – и почти не выхожу. Потому что в любой день могут прийти гости.

– Мы поняли намек, – кивнул я. – Мы вас не видели. Не знаем. И уж тем более не представляем, как сюда попасть. Не уверен, что когда мы пойдем назад, нам стоит надевать мешки на голову…

– Нет, я однозначно в вас ошиблась, барон! – снова расхохоталась пожилая женщина. Она позвонила в колокольчик, предварительно посмотрев на часы. – Время обеда, почти пропустила, – с легким сожалением добавила она. – В моем возрасте вредно нарушать распорядок.

Не прошло и полминуты с ее звонка, а в комнату уже внесли поднос с сэндвичем. Запахло чесноком. Рядом с подносом очутился и бокал красного вина, заполненный наполовину.

Бабуля Четти сперва откусила сэндвич, потом отпила из бокала, не спеша, явно испытывая наше терпение. Дитер, к счастью, молчал.

– Значит, вам нужен Вани, – произнесла женщина и причмокнула губами, отложив еду в сторону, – этот сукин сын Вани.

Ее взгляд стал колючим и холодным – я понял, что тот, кто назвал его внуком бабули, явно не знал текущей ситуации в ее «семье».

Глава 9. Блудный внук

Если бы меня попросили кратко охарактеризовать бабулю Четти, я бы назвал ее чрезвычайно колоритной. Не какая-то добродушная итальянская бабушка. Настоящий дракон, который охранял одну большую семью.

Были отщепенцы и в ней – одним из них оказался Вани. Ситуация для нас сложилась донельзя благоприятной. Отношения с горе-внуком оказались настолько расстроенными, что, узнав о наших к нему вопросах, бабуля лишь махнула рукой:

– Если бы он был одним из нас, я бы просто выставила вас за дверь, не сказав ни слова. Но он нарушил данное им слово защищать и беречь семью. Поэтому я не вижу препятствий для вас.

Она сообщила нам адрес. Мало того, что Вани выгнали из семьи, его выселили из этого уютного, но запутанного лабиринта. Он перебрался жить куда-то в город, неподалеку от швейной фабрики, что стояла у противоположного берега Клязьмы.

– Мне кажется, вы можете добраться пешком, не так здесь и далеко, – сообщила нам бабуля Четти. – А теперь вам пора.

Она снова взяла в руки колокольчик и нас пригласили на выход. А на улице, где уже хлопьями валил снег, нас поджидал мальчишка:

– Ты будешь нас провожать? – улыбнулся я ему.

– За рубль покажу направление, за два – провожу.

– Ах ты маленький… – Дитер замахнулся на него тростью, но парнишка нахально смотрел на него. С вызовом – попробуй, ударь.

– Предлагаю судьбу не искушать, – ответил я, посмеиваясь, и вытащил из кармана пальто двухрублевую купюру.

– Очень мудрое решение, – парнишка отвесил поклон, и я уже не смог сдержаться от хохота.

– Транжира, – процедил Дитер сквозь зубы, однако, беззлобно. – Чего встал? Веди! – прикрикнул он на мальчишку.

Тот проверил деньги, аккуратно сложил их и сунул за подкладку своего кепарика. А потом, весело насвистывая, повел нас за собой.

– Глупые вы все-таки, – заявил он примерно посередине нашего пути в лабиринте белых домов.

– С чего это ты взял? – поспешил спросить я, пока немец не треснул мальчишку тростью.

– Как с чего? Вы же ищете Вани на самом деле. А почему-то пришли к бабуле.

– И? – холодно полюбопытствовал Дитер, всем видом показывающий, как бесит его этот сопляк.

– О мио дио! – тот картинно взмахнул руками, едва не сбив при этом кепку со своей головы. – Как можно искать одного человека, а спрашивать при этом другого? Я не понимаю вас!

– Просто бабуля более известна, и вообще мы думали, что она на самом деле его родственница, – сказал я. – Откуда ты знаешь, что нам нужен Вани? Подслушивал?

– Как будто это так трудно, – весело фыркнул мальчишка. – Если бы вы сразу сказали, что ищете Вани, вам бы прямо на улице все про него высказали. Какая он сволочь.

– А что он сделал не так?

Парнишка вышел на тротуар после бессчетного количества арок и проходов. Указатель на доме говорил, что это Третья Полевая. Но ни треугольной площади, ни каких-то других знакомых элементов городского пейзажа я не заметил.

А вот снега нападало уже минимум сантиметра три. Людей стало больше, а парнишка, выцепив взглядом какую-то знакомую в толпе, коснулся пальцами козырька, вызвав при этом у светловолосой девочки румянец на щеках.

Он напомнил мне Мишу. Майкла, мальчишку того же возраста, который своим невнятным сленгом вызывал бурю злости со стороны взрослых, но при этом имел невероятных успех у противоположного пола.

Тот еще засранец – но постоянно крутился возле меня и компании, чувствуя себя взрослым при этом. Здешнему мальцу такого не требовалось.

– Об этом не принято говорить, – ответил он. – Если найдете Вани, спросите у него. И он скажет, что натворил. Если захочет. Его для нас больше нет.

– Блудный внук не вернется в родную обитель?

– Его не примут. Он вне семьи, – голосом, который звенел металлом, проговорил мальчишка. – Пройдете по улице прямо, – он указал нам раскрытой ладонью направление, – потом свернете к реке и по следующей улице доберетесь до моста. А там и до фабрики недалеко. Поспрашивайте там – и найдете.

– А если не найдем? – настороженно спросил я после размытых объяснений.

– Найдете, – отмахнулся мальчишка и быстро скрылся в толпе, даже не попрощавшись.

– Найдете… – передразнил его Дитер и, взмахнув тростью, звонко стукнул ей в брусчатку. – И где нам спрашивать…

Но все же он зашагал в указанном направлении. Ни бабуля, ни мальчишка нас не обманули. Мы свернули на соседнюю улицу, которая шла ближе к реке, поднялись на мост, стоявший не далее, чем в полукилометре от Моста Двухсотлетия и меня снова пробило на ностальгию.

– Интересно даже, как нам хватает всего одного моста. И во Владимире, и здесь, – задумчиво проговорил я.

– Одного моста через реку? Шутишь! Там же не протолкнуться!

– Утром и вечером – есть немного. А так – хватает. Вроде бы, – я пожал плечами. – Обещают построить второй во Владимире уже сколько лет.

– Не рассказывай мне эти ужасы, – Дитер презрительно скривил губы. – Там, должно быть, и Портовый район крохотный?

– Там нет порта.

– Вообще?

– Абсолютно. И Восточной Ярмарки. И Суздаль там – отдельный город.

– Так, хватит, фройнде, хватит, прошу, – он демонстративно поднял ладонь, призывая меня остановиться. Мы уже были примерно посередине моста. – Мы живем в великой стране, посмотри только. И ты говоришь, что есть где-то точно такая же, в которой все много хуже?

– Нет, почему же сразу «много хуже»? Мы покорили космос и…

– Люди живут от этого лучше? – тут же спросил Дитер.

– Нет, но…

– Дольше?

– Нет…

– Перестали работать? – наседал на меня немец.

– Мы выиграли космическую гонку! – выпалил я, и несколько человек удивленно обернулись на меня.

– А что это? Что за состязание?

– Наша страна и еще одна в прошлом веке запускали в открытый космос корабли, проводили исследования. Искусственные спутники. Высаживали на Луну и Марс машины.

– Угу, – Дитер задумался. – Значит, вы колонизировали наш спутник? И еще одну планету?

– Нет, – уже в который раз повторил я.

– Шайсе! – выругался ростовщик. – А на кой это все тогда? Люди лучше не живут. Пространства для жизни больше не стало. Оно не стало более удобным.

– Я не знаю, – ответил я.

– Безумный мир. Просто безумный!

– И все же я по нему немного скучаю, – добавил я, внезапно ощутив настоящую тоску по собственному миру.

– Понятно, родина. Ладно, – немец похлопал меня по плечу. – Хорошо, что мы с тобой не такие безумцы. Просто только что выбрались из итальянского квартала, где нас могли порезать и оставить истекать кровью за то, что мы искали какую-то бабку.

– Абсолютно нормальная история, – кивнул я.

Мы пересекли реку, вовремя миновав путь следования небольшого грузового корабля. Тот обдал черным выхлопом мост, и кто-то из пешеходов, не успевших отскочить в сторону, закашлялся.

Второй ковровский мост были длиннее того, что строили к двухсотлетию города. Этот проходил над набережной и врезался глубже в застройку – даже два ряда домов разделял между собой.

Людей здесь сновало еще больше, и мы с Дитером остановились. Похоже, что ситуация повторялась – разве что мы были чуть ближе к цели.

– Где и кого мы будем спрашивать? – поинтересовался я у ростовщика. – Мы не знаем, кем он работает. Или работал. Едва ли он такая известная личность, что нам сразу скажут, где его стоит искать. И полиция тут не поможет – только привлечем ненужное внимание.

– Тогда по кабакам? – предложил Дитер.

– По кабакам, – со вздохом согласился я, понимая, что лучшего предложения за сегодня уже не поступит.

Глава 10. Изгнанник

Ходить по околофабричным кабакам в черных пальто – все равно что шутить на похоронах. Внимания будет предостаточно, но нежелание видеть такого гостя будет увеличиваться с каждой минутой.

Рабочие кварталы из-за особой специфики трудодней всегда полнились людьми. Посменный график, несмотря на предупреждения бабули Четти, соблюдался. Во всяком случае, будь здесь все так плохо, как она пыталась показать, работяг на улицах я бы не увидел вовсе.

Но наша проблема сохранялась. С нами не желали разговаривать, вежливо, а иногда и не очень, отмахиваясь. Завсегдатаи в кабаках уже были не в состоянии говорить, а персонал заведений и вовсе нас старательно игнорировал.

– Да что же за… – выругался Дитер, когда мы вышли уже, наверно, из десятого кабака. – Не может его никто не знать!

– А если он и правда затворник? – я пожал плечами. – Его выгнали, он ни с кем не общается. Зачем ему другие люди, когда он, вероятно, скучает по своей семье. Во всех смыслах, – добавил я и обернулся на итальянский квартал. И тут меня осенило. – А если и правда так?

– Думаешь, что Вани, который вместе с Тарасом занимался тоннами золота – сентиментальный засранец? – недоверчиво спросил Дитер, повернувшись вместе со мной в сторону противоположного берега реки. – Слабо верится.

– Но если так? Тебя тоже сентиментальным не назовешь, – прищурился я. – И все же твоя таверна носит название «Дохлый удильщик». Не говоря о том, что ты как-то раз упоминал о желании побывать на родине.

– Ладно, уговорил, – раздосадовано махнул рукой ростовщик, переложив набалдашник трости в другую ладонь. – Что тогда? Как нам его искать?

– Из кабаков нас почти что прогнали. И едва ли его там знают, – принялся рассуждать я. Несколько дней, проведенных вместе с Быковым оставили после себя кое-какой отпечаток. – Если допустить, что он и правда сентиментальный, то наверняка снял жилье с видом на место, где он когда-то жил.

– Звучит логично, но… – Дитер повернул голову так, что щелкнули позвонки: – Как думаешь, сколько здесь апартаментов?

Мы стояли посреди улицы, отделяющей прогулочную часть набережной от жилых домов. Если набережная была шириной не меньше двадцати метров и вдобавок возвышалась над рекой, то улица напоминала небольшой проезд и четко очерчивала длинный ряд четырехэтажных домов.

За ними, чуть выше по склону, расположился уже более рваный, с широкими пространствами внутренних двориков, ряд таких же четырехэтажек. Суммарно наш план поиска теперь включал десятков пять таких домов, в каждом из которых было от двух до четырех подъездов.

Идея сразу же показалась мне невыполнимой. Предстояло ее как-то упростить, потому что сотни квартир, из которых сдавались, быть может, от силы десять – да еще и переехал этот парень сюда не одну неделю назад.

– Слишком сложно, – согласился я. – А есть какие-нибудь конторы, которые занимаются сдачей жилья в аренду, посредники?

– Едва ли они помогли такому человеку, как Вани, – ростовщик покачал головой.

– Так что же, сдаемся?

– Конечно же, нет! – воскликнул ростовщик. – Идем!

Идея Дитера оказалась донельзя простой. Он не собирался обходить все жилые квартиры, какие только были, но предположил, что комбинация из верхнего этажа с видом на реку и просторный внутренний дворик – это именно то, что искал Вани.

Сперва я отнесся к этому с недоверием, но ростовщик был не понаслышке знаком с методами полиции, а потому решил комбинировать официозность внешнего вида и нашу с ним представительность. Меня он попросил ничего не говорить, а просто подыграть ему, устроив небольшое представление в паре дворов.

Отсутствие «дворянизма» в моем лице видела только итальянская бабуля, а для остальных можно было добавить немного чопорности, задрать подбородок повыше – и вуаля. Наглый и надменный паренек мгновенно обретал статус, а немец-помощник, трясущий официальными документами перед лицом простых людей, развязывал языки куда эффектнее, чем сама полиция.

К слову, здесь к правоохранителям относились с куда большим подозрением. И лишь убедившись, что в документах Дитера нет ни слова о полиции, начинали говорить.

Временами рассерженные, что их отвлекли от повседневных дел, иногда спешащие, но вынужденные остановиться, люди попросту были вынуждены говорить с ростовщиком. Чаще всего я слышал то, что ожидал: нет, никаких новых жильцов в доме не появлялось, квартиры никто не сдавал.

В то же время я понимал, что этим людям совсем необязательно говорить правду. Но отчего-то мне казалось, что все они были с нами честны. После пары-тройки таких бесед немец устало выдохнул.

– Всего полчаса, а три дома мы уже исключили, – он достал платок и промокнул шею. – К тому же я чувствую себя цирковой обезьянкой.

– Зато это лучше, чем стучаться по всем квартирам.

– М-да, – немец присел на деревянную скамью. Мы с ним стояли посреди дворика, образованного двумя П-образными зданиями. –

– А если ему донесли? Что по району ходят двое и ищут.

– Едва ли. Это могли бы сделать только сами итальянцы. Более того, я думаю, что местные прекрасно знают о порядках в их квартале. И что если оттуда кто-то перебрался по эту сторону реки, то на это есть веская причина.

– Умеешь ты убеждать.

Мы прошли еще пару таких же домов, где провели точно такие же беседы. Дитер начинал терять терпение – день клонился к закату, а наши поиски были все так же далеки от успеха, как и утром.

– Постойте! – окрикнул он еще одного местного.

Вид у него был малость потрепанный – пальто выношено, хотя и не до дыр, а волосы всклокочены так, точно он лег спать с мокрой головой. Взгляд почти черных глаз казался пустым. Но все же он привлек мое внимание тем, что отличался от простодушных работяг.

Чем именно – я никак не мог понять, потому что внешние, едва заметные отличия заставляли меня рассматривать его так пристально, что он даже не слушал Дитера.

– Со мной что-то не так? – спросил он, глядя на меня. Немец тут же замолчал.

– Нет, все в порядке, – рассеянно проговорил я.

– Кто прислал вас? – лицо его стало жестким. Я же наоборот, расслабился.

– Нас никто не посылал. Мы сами тебя ищем. Вани, верно? – тот кивнул. – Мы хотим поговорить.

– Надо же, поговорить, – он скривил губы. – Давненько этого не случалось.

После этого парень посмотрел на нас двоих, смерив взглядом с головы до ног сперва меня, потом Дитера.

– Пожалуй, вы и правда не похожи на ищеек из Третьего. А-а-а, – довольно протянул он, увидев, как изменилось мое лицо. – Кажется, вы тоже с ними знакомы. Узнаю этот вид. Вид людей, которые пострадали от их рук. Поднимемся ко мне, там безопасно. И явно теплее, чем здесь.

Мы с ростовщиком переглянулись. Парень не назвал имени, но фактически признался, что он – именно тот, кого мы ищем. Доверия Вани не вызывал, но иного выбора у нас не было. Раз он упомянул Третье отделение, нам было, о чем поговорить.

После нескольких часов, проведенных под ноябрьским снегопадом, мы были рады оказаться в тепле. Съемная квартира Вани действительно оказалась на последнем этаже с видом на Клязьму и нестройные ряды домиков итальянского квартала.

Немец ткнул пальцем в окно, указав мне на вид, а потом поднял большой палец. Я слабо улыбнулся. Хорошо, что моя догадка оправдалась.

Вани оказался не из тех радушных хозяев, которые любого гостя готовы накормить. Единственным плюсом было тепло в квартире, куда оно централизованно подавалось от котельной в подвале.

Скинув пальто, итальянец поежился, несмотря на то что в квартире было довольно тепло. Он еще раз посмотрел на нас.

– И чем же изгнанник может помочь вам в борьбе со злом?

Глава 11. Пропавшие червонцы

– Ты бы нам хоть сесть предложил, – сказал Дитер.

– Я даже не знаю, с кем говорю, поэтому подожду, пока вы не представитесь, – ответил Вани сухо.

– Барон Абрамов, – кивнул я.

– Тот самый? – недоверчиво острый взгляд был мне ответом.

– Именно. Бабуля Четти не сомневается в этом.

– Интересная рекомендация, – фыркнул Вани.

Теперь, когда я точно был уверен в его происхождении, едва заметные отличия в его внешности сразу же давали о себе знать: черные волосы, чуть длиннее, чем нужно, узкое лицо с высокими скулами и впалыми щеками, густые брови – все это, на мой взгляд, сразу же выдавало в нем итальянца. В любом другом случае я бы ничего не заметил.

– Дитер фон Кляйстер, – в тон хозяину квартиры ответил ростовщик. – Теперь мы можем сесть?

– Садитесь, – равнодушно ответил Вани, а потом задумался: – вот ваше имя звучит более знакомо. Где я мог его слышать?

– Вероятно, имя Тарас для тебя тоже будет звучать знакомо?

– Тарас? – переспросил итальянец, потом сделал рассеянный вид, но тут же быстро собрался, так что было сложно понять, притворяется он или нет. – Да, слышал что-то.

– Мы ищем золотые червонцы, к которым он имел отношение, – быстро сказал я. – А ты – последний человек, который знаешь про них и про этого усатого вора.

– Ха-ха… – Вани посмеялся, но сдержанно и быстро замолк. – У меня были кое-какие сомнения насчет вас, что вы не те, за кого себя выдаете, – он подхватил валявшуюся на полу газету, раскрыл ее, перелистнул несколько страниц. Посмотрел на меня поверх листа: – да, хорошо. Барон Абрамов. Верю, охотно. И в Дитера фон Кляйстера тоже верю. Да, я знал Тараса.

– Еще бы ты его не знал, – немец перестал играть в хорошего парня. – Прекращай ломать комедию, парень, мы тебя ищем с раннего утра.

– И были сегодня у бабушки Четти?

– Моя известность нам помогает, – добавил я.

– Разве что, – итальянец хлопнул себя ладонями по коленям. – Хочу сказать только одну вещь: едва ли я смогу сообщить вам многое. Потому что Тарас пропал…

– Он мертв, – перебил я.

– К счастью, – тут же вставил Вани.

– Разве вы не были с ним в одной банде? – спросил Дитер, немного успокоившись.

– Банда – это слишком непристойное слово. Но мы с Тарасом были совсем не в ладах. Поэтому горевать о нем я не буду. Хотя и радоваться его смерти тоже не стану. Как он умер?

– Он поссорился с государством, – в этот раз я выразился куда пафоснее обычного, что тут же отразилось на лице Вани:

– Не смешите. Он не мог поссориться с государством, потому что он на него работал. Это был его секрет. Вот уж не думал, что кто-то придет про него выведывать, – внезапно он повеселел. – Но раз уж вы даже добрались до бабушки Четти, кристо! Похоже, вам это действительно нужно!

– Тарас? Работал на Империю? – моему удивлению не было предела. – Этого не может быть. Он же похитил…

– Кого? – тут же спросил Вани, сверля меня взглядом, полным любопытства. – Для меня он пропал еще весной. Он тогда помогал мне с моим участком.

– Что за участок? – спросил я, опередив в этом вопросе Дитера. Тот предоставил мне возможность вести беседу.

– На фабрике, это не относится к вашему делу. Это наши внутренние проблемы. Дела профсоюза, из которого меня выперла моя же семья.

– Хорошо, черт с ним, с этим участком. Допустим, это и правда не так важно, – я начал прикидывать сроки, и получилось, что Тарас исчез из поля зрения Вани чуть раньше, чем я предполагал. – Расскажи все, что знаешь.

– А мне что с этого? – итальянец переобулся в воздухе и сменил тактику.

– Новое пальто, – пробурчал Дитер. – Послушай, юнец, Тарас свистнул у меня денег столько, что тебе и не снилось. Могу поделиться, если поможешь найти.

– Что мне с этих денег?

– Так, перестань корчить из себя последнего аскета. Тебе все равно что-то нужно, проси, – предложил я.

– Мне? Просить? – презрительно бросил Вани.

– Да что с тобой? Только что ты был готов все рассказать и вдруг передумал! – воскликнул я, чувствуя, что скоро начну злиться не меньше ростовщика.

– С чего ты решил, что я собирался что-то вообще рассказывать?

– Гаденыш! – Дитер вскочил, взмахнув тростью, но итальянец молнией рванул к нему, перехватив еще на замахе. У шеи ростовщика он держал компактный пистолет, а его левую руку итальянец клещами стиснул чуть ниже локтя:

– Да мы же просто поговорить пришли! – воскликнул я. – Что за игры!

– Я не потерплю оскорблений в собственном доме! – рявкнул Вани.

Упершись костяшками пальцев в висок, я изо всех сил старался не закатывать глаза.

– Дитер, дружище. Извинись, будь так добр. Ты мне еще нужен живым, а Вани действительно что-то знает.

Но еще до того, как ростовщик открыл рот, Вани убрал оружие и буквально отпихнул его в сторону. Теперь он пялился на меня, раздувая ноздри, словно пытался учуять что-то подозрительное.

– Что, ты тоже не видишь во мне дворянской наружности? Или внутренности, чего бы вам не казалось?

– Гордости в тебе нет, – наконец сказал Вани.

– Срал я на гордость. Сядь. Чтобы ты знал – Тараса убил я. И раз уж мы дошли до такого уровня честности, расскажи теперь, что за дело было с этими червонцами. И почему ты считаешь, что твой друг работал на Империю?

– Потому что он сам мне сказал об этом, – заявил итальянец, все еще подозрительно посматривая в мою сторону. – Что ему предложили работу. Очень важную и секретную.

– Смердит враньем за километр, – нахмурился Дитер, который теперь сидел на стуле и разминал правую руку.

– А если я скажу, что его первым же заданием был как раз груз червонцев? – хитро прищурился Вани. – Которые надо было изъять у одного владельца и передать другому?

– Дьявольщина, это не может быть правдой! – вскричал ростовщик. – Я доверял ему!

– Возможно, его заставили работать, – пожал плечами итальянец. – Этого он мне не говорил. Как и не слишком хвалился новым работодателем. А что до золота, так Тарас сказал мне, что задание он успешно выполнил, получил новое – и после того пропал.

– Почему он пришел к тебе и доложил об этом, если вы и до этого не дружили?

– Мы не дружили, но у нас была взаимовыручка, в сложные времена. Он как-то раз помог мне, а я – ему.

– А то, что тебя выгнали – с этим никак не связано? – уточнил я.

– Нет, это уже мои проблемы.

– Ничего нового мы не узнали, – разочарованно сказал Дитер. – Пошли отсюда, Максим. Только день без толку потратили.

– Нет, совсем не без толку, – ответил я, и ростовщик остановился в дверях. – Тот, кто получил червонцы, тот же был и человеком, ответственным за последнее задание Тараса. То самое. Разве нет? Когда ты видел его в последний раз?

– В июне, – почти не колеблясь ответил итальянец, но тут же поправился: – нет, это было в первых числах июля.

– Едва ли между червонцами и последним делом было еще одно. Оба выполняются месяцами, и между ними так, разминка на пару дней? Не думаю, – я сопоставлял данные и видел массу нестыковок, но именно в них и крылся ответ. – Проблема в том, что Третье отделение настолько скрытное, что даже внутри себя они не знают людей и могут часто бороться сами с собой.

– Так ты думаешь, что нашел подтверждение своей теории? – не обращая внимания на Вани, Дитер приблизился ко мне. – Ты думаешь, что кто-то в Третьем отделении копит ресурсы? Но для чего?

– Понятия не имею, для чего, но ты сам видишь, что творится в стране, – ответил я.

– Что творится? – попытался встрять в наш разговор Вани, но в этот момент в дверь постучали.

– Ты ждешь гостей? – спросил я итальянца и расчехлил «стрелец», когда тот отрицательно покачал головой. – Значит это за нами.

Глава 12. Без чувств

Итальянец метнулся в другую комнату, пока мы с Дитером разошлись в разные стороны, подальше от деревянной двери. Если начнется стрельба, дверь не сможет задержать пули.

Совпадения типа «соседка зашла» или кто-то другой решил поинтересоваться, как обстоят дела у Вани, я отмел сразу. Не слишком дружелюбный и замкнутый итальянец едва ли имел здесь много друзей.

Я уже осматривался по сторонам, думая, из чего бы соорудить баррикады на пути тех, кто может ворваться в квартиру. Дитер указал на массивный шкаф.

Когда мы собрались его сдвинуть, Вани вернулся, держа в руках длинноствольный дробовик. Поверх рубашки я заметил кожаные ремни двойной кобуры – по обе стороны висели пистолеты даже близко не похожие на «стрельца».

Длинные рукоятки и оттого казавшиеся более короткими черные стволы – такое я видел впервые, но спросить, что это – не успел. В дверном замке начали работать отмычкой.

Я взвел курок, стараясь сделать это почти неслышно. В наступившей тишине звук отмычки в замке были очень громким. Итальянец приложил палец к губам, отошел немного в сторону и присел, опустившись на одно колено.

Замок недолго боролся и вскоре сдался, щелкнув оглушительно громко. Дверь начала приоткрываться и через небольшую щель показался вороненый ствол. А вот и первые гости.

Петля скрипнула, и через долю секунды грохнул выстрел. Следом за ним – еще два или три. Итальянец сделал их так быстро, что я сбился со счета.

Каждая пуля оставляла после себя приличных размеров дыру в деревянной двери, вышибая целые прямоугольники дюймовых досок, вшитых в толстый каркас.

Затем Вани быстро сменил позицию: он добежал до окна, распахнул его, но не стал вылезать, а лишь присмотрелся и почти бесшумно ушел в другую комнату, поманив нас рукой.

Из-за стонов раненых, что раздавались за дверью, можно было шуметь и громче, но никто не рисковал. Вани удалось вывести из строя всех атакующих. Теперь же он, судя по всему, ожидал вторую волну. И она не заставила себя ждать.

Через пару минут в квартиру вошли следующие. Молча, почти бесшумно, они добрались до окна. Вани в это время следил за ними через небольшое зеркальце и показал четыре пальца.

Я уже дернулся в сторону дверного проема, но рука изгнанника уперлась мне в грудь. Вани выпрямился и встал сбоку от прохода, затем дождался, пока в комнате покажется оружие первого из ворвавшихся в квартиру, и, ухватившись, с силой потянул его вперед.

Оружие выстрелило. Чтобы освободить вторую руку, Вани швырнул мне дробовик и тут же ударил противника в челюсть, еще раз потянул за ствол, а потом ударил по нему сверху, вырывая из рук.

Итальянец развернулся лицом к проему, вскинул автомат одной рукой и опустошил магазин, пока оглушенный противник не пришел в себя. Потом он отпустил нападавшего, пнул его в крестец, швырнул на пол автомат и вытянул руку за дробовиком.

Получив привычное оружие Вани отработанным движением прицелился и выстрелил, одновременно с этим двигаясь вперед. Я последовал за ним, прижавшись к стене.

Стоило мне высунуться, чтобы оценить ситуацию, как в квартиру ворвалась третья волна и первым же выстрелом атакующие свалили итальянца с ног. Я практически вывалился в комнату – упал на левый бок, держа оружие повыше. Выстрелил в того, кто стоял ближе всего ко мне – тот целился в Вани.

Пуля прошла навылет, пробив грудную клетку ниже сердца. Потом перевел взгляд на тех, кто стоял в дверях и палил, уже не целясь. Попасть не удалось ни разу, но зато оба оставшихся в живых ретировались, скрывшись в коридоре за дверью.

– Помоги ему подняться, – бросил я Дитеру, который вышел из комнаты лишь когда все стихло. Сам я перезаряжал пистолет и прикрывал вход.

Держась в стороне от дверей, я подошел поближе и осторожно выглянул – в коридоре никого не было. Похоже, отбились.

– И баррикады сооружать не пришлось, – услышал я за спиной голос Вани. Пробитое плечо обездвижило левую руку, и он с явным неудовольствием бросил на пол дробовик.

Я протянул ему свой «стрелец» и поднял брошенное оружие. Итальянец вытащил из кармана еще несколько патронов. Пока я переворачивал оружие для перезарядки, мелькнуло знакомое по шутерам название.

– Тоже здесь производят? – спросил я, ткнув пальцем в поблескивающее слово «бенелли».

– Да, – выдохнул Вани.

– Фантастика, – я загнал последний патрон. – И то, как ты с ним управляешься, тоже. Ты знаешь, что это за люди?

Итальянец покачал головой.

– Раз ты хорошо управляешься с оружием, я подумал, может ты и по выучке что-нибудь скажешь, – я уже направился к двери, но с длинноствольным оружием орудовать в узком коридоре оказалось непросто.

Пришлось приноравливаться к новому для меня оружию. До него единственным дробовиком был короткоствольный, к тому же без приклада – и тогда я был в собственном имении. Там явно больше места, чем в городских домах.

Я приоткрыл простреленную дверь, перешагнул через пару тел. Мало того, что итальянец стрелял метко, его ружье было поистине смертоносным – судя по залитой кровью одежде на телах убитых.

Эффективный тандем. Детали меня уже мало интересовали, но с таким стрелком мне бы познакомиться раньше – например, когда мы Аней укрывались у меня дома, а опытных бойцов катастрофически не хватало. Кто знает, как бы тогда сложилась история, успей мы отбиться.

Вани не спешил выходить – он шумел где-то в квартире и появился только через несколько минут. В разодранной, заляпанной кровью рубашке, но зато с перевязанной раной. Пришлось укорять себя то, что не учел такого важного момента.

Зато держался парень уже куда ровнее, не горбился и не клонился в сторону. Хорошо, что не было новых атак. Может, нападавшие выдохлись. А, может быть, просто решили отступить. Потеряли троих за раз, не считая раненых. Едва ли это «легкие потери».

И все же мы двигались осторожно, выглядывая за угол, проверяя, нет ли кого в окнах. Маловероятно, что это были бандиты с улицы или вдруг бабуля решила избавиться от изгнанного «внука». Все это звучало слишком несерьезно.

В то же время теория о том, что следили за нами и пришли тоже не за Вани, а за мной и Дитером, тоже звучала слишком неправдоподобно. Целый месяц, пока я был с Аней, я внимательно смотрел по сторонам и не замечал никакой слежки. И чтобы она появилась вот так внезапно, да еще в другом городе?

Мы спустились вниз и вышли во двор, не встретив никого на своем пути. Даже соседи сидели по квартирам, не высовываясь – или их попросту не было.

– Тебя бы нормально перевязать надо, – услышал я голос Дитера. Втроем вы пошли между домами, покинув безлюдный двор. Полиции тоже не было видно.

Три фигуры на белом снегу. Две полностью черных, один еще и в крови. Нас наверняка очень хорошо видно. На таком фоне. Да и шли мы неспешно.

Первый дротик вонзился мне в руку. Я развернулся, выискивая место, откуда в меня стреляли. Через несколько секунд начали неметь пальцы, и я оглянулся на моих интернациональных компаньонов: