Читать онлайн Из пены или из ребра бесплатно

1. Ася

Она ждёт меня на автобусной остановке. Прячет свой изящный острый носик в пушистом воротнике шубки. Притопывает ножками в новеньких замшевых сапожках на высоком каблуке. Даже на каблуках и в объёмной шубе Ася – крошечная, как Дюймовочка. Когда я смотрю на таких женщин, мне кажется, что мужчинам можно (и нужно!) постоянно носить их на руках, хотя бы просто потому, что это совсем не трудно!

– Олечка! Приветик, приветик! – завидев меня, Ася опускает воротник и широко, светло улыбаясь, раскрывает мне свои миниатюрные объятья. – Как я рада тебя видеть! Как доехала? Знаешь, пойдем поскорее в кафе, поскорее-поскорее, я ужасно замёрзла! Можем даже побежать!

Она просовывает ручку в чёрной кожаной перчатке под мой локоть, и мы почти вприпрыжку бежим по улице, даже днём сверкающей огнями витрин и новогодних гирлянд.

– Я ж тебе говорила, по-моему, что я совсем не переношу холод! Вот летом любая жара, хоть под тридцать – это прямо моё, я кайфую… А морозы эти…Бр-р-р-р… У меня же аллергия на холод, кожа ужасно реагирует. Кладу несколько слоёв крема и пудры, чтоб хоть как-то защитить. – Голос у Аси звучный, говорит она громко, отчётливо и певуче, немного растягивая гласные.

Мне кажется, Асе с её голосом, выразительными чертами лица и яркой, живой мимикой очень подошло бы быть актрисой, но она всю жизнь работает лаборантом в больнице и проявляет свой сценический талант в коротких разговорах с мужчинами-пациентами, у которых забирает кровь, попутно разбивая сердца.

Скинув шубку, Ася располагается за столиком у окна, быстро окидывает взглядом зал в поисках официанта, взмахивает ручкой:

– Можно нам меню, пожалуйста!

В предновогодние дни в таких заведениях народу мало, – все заняты беготней по магазинам в поисках подарков. Но Ася всем подарки уже купила. И уже даже подарила. И мне вот тоже сегодня принесла: в большой, нарядной, перевязанной блестящей лентой коробке. Мы обмениваемся подарками, объятьями и поздравлениями с наступающим и принимаемся изучать меню.

– Так, Олечка, мы вино будем пить? А что, давай по бокальчику! Какое ты будешь – красное, белое?.. Я тоже тогда буду белое. …И какой-нибудь салат. Так, что у них есть… О, ну вот этот, с морепродуктами очень вкусный должен быть. А десерты какие здесь, давай посмотрим… Есть у них «Павлова»? О, вот, есть. Конечно, кушать пирожное после обеда уже не стоило бы, ну да ладно, вечером в спортзале все калории сожгу! Кстати, мой тренер – такой мачо, м-м-м…

Мы делаем заказ и Ася, лучезарно улыбаясь, смотрит на меня своими большими прозрачными глазами, которые в зависимости от освещения и цвета одежды могут казаться то серо-голубыми, то светло-зелёными, то бирюзовыми… Сегодня, подсвеченные синим платьем, они – цвета морской волны. Ася задаёт кучу вопросов, но я вижу, что ей самой не терпится поделиться со мной чем-то очень важным. Наконец, она собирается с духом.

– Олечка, я понимаю, что, наверное, заранее не надо было бы говорить никому, но тебе я скажу, потому что ты не глазливая и не завистливая. В общем, я, кажется, выхожу замуж!

– Кажется? – улыбаюсь я. – Ты не уверена в этом?

– Да нет, – звонко смеётся Ася. – Уверена. Но если честно, просто не верится. Всё так быстро!

Двое мужчин за столиком в дальнем углу кафе давно неотрывно смотрят в нашу сторону, но, конечно же, привлекла их внимание совсем не я. Ася из тех женщин, в которых словно заключён мощнейший магнит, притягивающий представителей сильного пола даже против их воли.

– Мы поехали осенью в Питер с Андреем, и там он сделал мне предложение! Ну, я и подумала, что тянуть не стоит, как говорится, куй железо, пока горячо, и по приезде мы сразу же пошли и подали заявление в ЗАГС.

– Поздравляю!

– Спасибо! Ты знаешь, я …я так рада, так счастлива… Конечно, выходить замуж, когда тебе под сорок – это уже совсем другое, чем в юности… Более волнительно, что ли.

– Наверное, да. А как мальчишки к этому отнеслись? Они ладят с Андреем?

– Ну, ты знаешь, в целом, да. Старший, Мишка вообще хорошо с ним общается, но он заканчивает школу в будущем году и уедет в Питер учиться. А Валёк … он, конечно, больше скучает по отцу. И к Андрею так…пока не очень тепло относится. Как будто недоверчиво… Но я думаю, он привыкнет.

Ася расстилает на коленях салфетку и, пригубив вина, с аппетитом принимается за салат. Воздушная, белоснежная, украшенная свежей клубникой «Павлова» терпеливо ждёт своего часа на плоской широкой тарелке с логотипом заведения.

– Столько дел ещё перед Новым годом, как всегда! На маникюр я записана на завтра, кажется. Да. Потом к косметологу – пора уже уколоть межбровку, да и лоб в целом. Пилинг зимой не буду, наверное, делать. Только если щадящий какой-нибудь. Купить нарядное платье….знаешь, хочу в этом году что-нибудь ярко-красное, с объёмной брошью-цветком. А, ещё! Совсем забыла! Нам нужно завтра поехать забрать котика!

– Котика? Ты всё-таки решилась завести кота?

– Да, решилась. Берём из кошачьего приюта. Надо мне карму свою почистить! А котёнок, кстати, такой красивый, почти сиамский. С голубыми глазами.

– О, сиамские – они с характером!

– Да, знаю. Но я ведь тоже с характером! Посмотрим, кто кого! Если я мужа-Скорпиона выдержала, то уж с сиамским котом как-нибудь справлюсь, – снова смеётся Ася, справляясь тем временем с салатом и пододвигая к себе десерт.

– Что там твой муж, кстати? Бывший, то есть, муж… Вы общаетесь?

– Ну как тебе сказать. С сыновьями он видится периодически. Но мне не нравится, что они проводят время вместе с этой женщиной… Ты помнишь, да? С моей так называемой подругой.

– Да, ты рассказывала…Так всё-таки они сошлись с этой Ириной?

– Представь себе, да! Живут теперь вместе. Вот так подруга оказалась! Змею я у себя на груди пригрела… Не успели мы развестись с Игорем, как она тут как тут – со своим сочувствием и заботой – но не ко мне, а к нему! Как будто бы только и ждала!

Ася яростно тыкает «Павлову» десертной вилкой. Красивые тонкие губы искажает ядовитая усмешка.

– Но знаешь, что я тебе скажу, – продолжает она, понизив голос, – он вот сейчас с ней живёт, но любит-то он меня! Ну, посуди сама… Да просто поставь нас рядом: у меня – фигура, гладкая кожа, я вся ухоженная, красиво одетая… а у неё что? – расплывшееся тело с целюллитом даже на руках, лицо требует лазерной шлифовки, на голове не понять что, и вечные эти жуткие дешёвые кофты с китайского рынка… да просто – обнять и плакать! Да он бы и не посмотрел в её сторону, если бы она сама на шею не повисла. Не может он к ней что-то чувствовать! Да он просто мне назло с ней сошёлся! Просто чтоб мне гадость сделать!

– Тебя это так сильно задевает? Ты же говорила, что давно Игоря не любишь, и жила с ним просто по привычке… ну, или ради мальчишек.

– Ну, так-то оно так, конечно. Но просто сам факт. Где я и где она…

– Может быть, ему нравится её характер. Наверное, она спокойная, покладистая…

– О, да! Скорее всего, так. Я-то истеричка и скандалистка, и вечно ему мозг выносила. А Ира прикинулась такой вот кроткой овечкой, хотя на самом деле ей тоже палец в рот не клади. И вот зачем она лезет к моим сыновьям со своей заботой? Своего бы воспитывала, как следует! Я Игорю категорично заявила: я не хочу, чтоб мои дети общались с этой женщиной, а если так – то я вообще запрещу им к тебе приходить!

Видно, что вино всё-таки подействовало. Асина сдержанность и лёгкая наигранность поведения исчезли, и она теперь выглядит, как настоящая маленькая фурия: тонкие ноздри трепещут, глаза сверкают огнём из-под длинных чёрных ресниц, зубки оскалены, и только разглаженный ботоксом белый лоб – безмятежно-ровен.

– В конце концов, Мишка скоро уедет, а что касается Вали – так он вообще не его сын…Я конечно, очень благодарна мужу, что он принял чужого ребёнка и воспитывал его, как своего… Это было очень благородно с его стороны. Он, наверное, сам тогда упивался своим благородством! Но по сути, разве это благородство было? Он же мне условие тогда поставил… Потребовал только одного: чтоб я рассталась с любовником, и больше никогда с ним не встречалась и не общалась никак. И тогда он примет этого ребёнка и никогда меня ни в чём не упрекнёт. Так благородно, правда? Но как жестоко!

– Жестоко? Потому что ты хотела быть с тем человеком?

– Да. Я очень его любила… А он… Не знаю. Он так обрадовался, когда узнал, что Игорь со мной не будет разводиться… Избежал ответственности! А ещё врач, называется! А сейчас я, знаешь, что подумала? Надо мне Вальку с ним познакомить… Он же должен знать своего настоящего отца!

– Ой… Ася. А тебе не кажется, что для девятилетнего мальчишки это будет чересчур: один папа – который воспитывал, другой – который теперь с мамой будет жить, да ещё третий какой-то – типа «настоящий»?

– Думаешь? Наверное, ты права… Но мне так хочется Игорю больно сделать! Отомстить ему за всё. Но ничего, я всё-таки замуж выхожу! Пусть теперь смотрит и локти кусает! Я после нашего развода сразу себе цель поставила – обязательно выйти снова замуж, доказать ему, что я любима, нужна! И вот как Бог помог: буквально через месяц я Андрея встретила! Сейчас думаю, а что было бы, если б я тогда в баре не напилась и не отдала ему записку со своим номером телефона… Но, видимо, так всё и должно было быть! А эти пускай сидят там, два неудачника, дружно толстеют и завидуют, какая мы с Андреем красивая пара! Кстати, я показывала тебе наши фотографии из Питера? Мы же там фотосессию заказывали, Love Story… Очень здорово получилось, вот, посмотри…

Ася подсаживается ко мне, кладёт на стол передо мной свой новенький Айфон и, изящно оттопырив безымянный пальчик, на котором сверкает бриллиантовое колечко (и телефон, и украшение – подарки Андрея), указательным «листает» фотографии и увлечённо комментирует.

За окном стремительно смеркается, – декабрьский день короток, – и разноцветные огни реклам и новогодних гирлянд теперь сияют так ярко, так весело и празднично в тёмно-фиолетовых зимних сумерках.

2. Лиза

Августовское солнце припекает из всех сил. Льётся расплавленным золотом на изумрудную листву, на двускатные, островерхие крыши дачных домиков, на деревянные, давно не крашеные заборы. Раскалённый воздух напоён ароматами каких-то трав и цветов, но мой нос чутко улавливает в этой симфонии запахов самый любимый – флоксы! Лиза – в широкополой соломенной шляпе, старой мужской рубашке, завязанной узелком на невероятно тонкой талии, в потёртых джинсовых шортах, и с большими садовыми ножницами в руках, – выглядывает из-за угла дома.

– Олечка! Иди-ка сюда, посмотри, какую красоту мы с Нюшей нашли!

Я ставлю на землю пластиковую канистру с водой, которую притащила с ручья, и покорно иду смотреть красоту. На зелёном листе флокса спит большая карамельная улитка. А Нюша умиленно смотрит на неё, согнувшись в три погибели, ежесекундно поправляя сползающие с носа очки.

– Лиз, я принесла четыре канистры. Хватит, или ещё сходить набрать?

Лиза задумывается на пару секунд, потирает переносицу под мостиком своих очков – почти таких же, как у Нюши.

– Давай ещё две, наверное, если ты не устала.

– Не устала. Я бы устала на грядках пахать, как вы с Нюшей. А просто гулять туда-сюда – что уставать…

– Ой, что ты, Олечка! – Лиза улыбается, и улыбка её светит из-под широких полей шляпы, как августовское солнце. – Мне так хорошо здесь, я от этой работы не устаю совсем, даже отдыхаю! Так отвлекаюсь от всего! Жалко только, что мы с Нюшей не можем теперь с ночёвкой приезжать! Родителей нельзя оставлять. Папа в одиночку с мамой не справится.

Словно эхом к её словам звонит мобильный на веранде. Лиза торопится ответить, на ходу вытирает узкие ладони мокрой тряпкой.

– Да, папуля! Ну, я бежала с огорода, руки грязные были. Да. Что там? Ты покормил её? Поела? Сколько съела ложек? Ой… Ну, ладно, хоть так. А лекарство не забыл? – Она переступает с ноги на ногу, трогает носком старенькой кожаной сандалии какой-то прутик на дощатом полу веранды. – Да, я сделала всё, как ты сказал. Помидоров совсем немного будет, но всё-таки что-то будет. Наверное. Ну, я уж не знаю, почему, что-то им не нравится в этом сезоне!… Нет, не поэтому, папуля. Как ты говорил, так мы с Нюшей всё и сделали. Да. Ты сам-то покушал? Таблетку выпил? Молодец. Хорошо, я позвоню, как будем выезжать. Не скоро, работы ещё много. Позвоню. Пока, папуля. Давай. Давай. Пока.

Я ухожу с очередной канистрой к ручью. У воды так хорошо в жаркий день. Присаживаюсь на деревянные мостки, наблюдая, как струится хрустальный, играющий весёлыми бликами поток воды… Сидела бы и сидела здесь, хоть целую вечность.

Понимаю теперь, почему Лизу так тянет в это место… Во-первых, здесь прошло её детство, когда родители были ещё молоды и полны сил. Во-вторых, это действительно какой-то рай по сравнению с тесной, душной, насквозь пропахшей старостью, болезнью и лекарствами квартирой, где Лизе в течение многих лет, день за днём приходится поддерживать едва теплящийся огонёк жизни в восковом, почти обездвиженном мамином теле и попутно вести борьбу с папиными капризами и упрямством….

Каково всё это наблюдать взрослеющей Нюше, я даже представить не могу. Хотя, наверное, она уже привыкла. Как и привыкла всё время быть рядом с матерью, словно её тень, её двойник… Раз в месяц она видится с отцом, но их отношения больше похожи на отношения брата и сестры. Подруг у неё нет. Недавно, правда, подружилась с мальчиком – в театральной студии, где занимается под руководством мамы.

Помню, Лиза когда-то мечтала стать актрисой. Теперь вот ставит спектакли с детьми. И не только ставит, а ещё и пишет сценарии, и песни к ним, и сама порой играет на сцене и поёт… Как ей удаётся всё это успевать, одному Богу известно. Наверное, Он и пособит. Хотя сама Лиза в Бога не верит категорически. Не любит всё, связанное с религией и церковью. Она такая типично советская девочка из семьи госслужащих, где в доме всю стену занимал стеллаж с книгами (он, кстати, по-прежнему на месте, правда, заполнен теперь больше по Лизиному вкусу – не классикой, а фантастикой и фэнтези), где постоянно смотрели и пересматривали отечественные добрые фильмы о любви и дружбе, а Лиза пересматривает их и теперь, стойко ограждая и себя, и Нюшу от всего современного, западного, авангардного… Порой мне кажется, что она так и осталась там, в далёком нашем прошлом, а приезжая на дачу, она и вовсе словно открывает портал в свое счастливое беззаботное детство….

Ручей тихонько напевает свою незамысловатую песенку, а маленькая птичка, невидимая в густой листве, вторит ему, задумчиво и немножко грустно. Я отправляюсь в обратный путь со своей булькающей в запотевшей канистре ношей.

– Вот, теперь хватит точно. Отдыхай, Олечка. Можешь вон в гамак лечь, Нюша его привязала… Не надо нам помогать! Справимся… В прошлый раз Сева с нами ездил, так он знаешь как тут пахал, мы с Нюшей не успеем глазом моргнуть, а он уже другую работу просит! Вот, что значит мужская сила!…

Лизины русалочьи глаза – пусть и окружённые уже сеточкой ранних морщинок – сияют, как алмазы из-за стёкол очков. В голосе начинают явно угадываться нотки кокетства и страсти, которые неизменно появляются, когда Лиза говорит о мужчинах, причем, любой возрастной категории. Нюша же при упоминании о Севе заливается краской, так, что россыпь прыщиков на лице становится незаметной на общем фоне и, сутулясь ещё сильнее обычного, ретируется за кусты крыжовника.

– Но мы в долгу не остались, конечно! – Лиза переходит на полушёпот, чтоб Нюша не слышала, но оттенок чувственного восторга в её голосе не блекнет. – Мы взялись помогать Севе с учёбой… Оказалось, что там всё очень запущено, а экзамены-то на носу. Так что я срочно стала учить физику, Нюша – повторять геометрию, а мы обе – литературу. Вот, всё лето занимались. Нет, он не просил, конечно! Но он был в такой депрессии и панике к концу учебного года, что никак нельзя было не помочь. Не знаю, что из всего этого выйдет, но опыт был интересный.