Читать онлайн Сапфир бесплатно

Пролог

Трансильвания

Его изящные пальцы легонько прикасаются к её пухлым губам, она закрывает глаза, взмахивая пушистыми золотистыми ресницами, пытаясь прочувствовать ту энергию, которую они словно выпускают и окутывают сладким дурманом. Кончики пальцев плавно поплыли по её волевому подбородку, переходя на шею, задерживаясь на миг на верхней части высокой груди. Она делает глубокий вдох в мучительном ожидании его прикосновений, таких манящих в те таинственные дали, от которых мозг отключается, а мысли улетают в чувственный мир. Упругая грудь словно наливается той же сладкой энергией, а нежно – розовые соски становятся болезненно – изнывающими точками. Она напрягается от единственной мысли, бьющей в голове как хвост рыбы, умирающей без воды, безжалостно выкинутой на берег «Прикоснись»…

И вдруг кончик его изящного пальца обводит по кругу один из её напряжённых сосков, рисуя кружевной рисунок на белоснежной коже. Вдох – выдох, и его пальцы продолжают сказочный путь к плоскому животу, словно заигрывая с ним и танцуя какой–то свой странный танец, уносящий остатки её сознания. Изящные движения исполняют арию любви, и только ему были известны эти ноты. Напряжение нарастает, его нежные пальцы застыли на месте – над любовным треугольником, и она выдыхает, вкладывая в летящую мысль кусочек своей души: «Сан, возьми меня…»

Лилия – Любовь открыла глаза цвета молодой ляпис – лазури и, оглядевшись по сторонам, разочарованно вздохнула: «Ах, это был только сон…»

Глава 1. Детство

Солнце совсем слабо пригревало, несмотря на самый разгар лета в Румынии, и слегка освящало зелёный пригорок неподалёку от величественного замка в немецко – готическом стиле с душистой густой травой, которая укрывала землю плотным живым ковром с разбросанными красными и синими полевыми цветами. Здесь резвились дети: белокурая чудесная девочка, тонкая как тростинка, лет семи на вид, и крупный мальчик, только темноволосый, оба с бледно – фарфоровой кожей, но словно горящими странным огоньком лазурными глазами, с цветом которых мог бы поспорить драгоценный самоцвет – сапфир. По всей округе раздавались воинственные крики малышей, похоже, они играли не в добрую детскую игру, а яростно дрались друг с другом, как на настоящей взрослой войне, да ещё и увесистыми мечами грубой формы, вырезанными из старого дуба, который служил им когда–то уютным домиком для других мирных игр.

– Ну вот, ты снова победил! В следующий раз я отвоюю у тебя победу! – громко вскрикнула девочка, хмурясь, сдвинув золотистые брови и гневно топнув маленькой ножкой о мягкую изумрудную траву, которая тут же обидчиво примялась от такого грубого обращения с матушкой природой.

– Не получится, милая сестрёнка, я сильнее тебя!

– А я – старше! – и она сопроводила свою реплику взмахом меча, резко разрезая им воздух пополам, словно бисквитный торт, и пытаясь со всей силы ударить по руке ухмыляющегося мальчишки, который был её сводным братом. Только всех сильно удивляло то, что у него единственного в великом роду Дракулы выросли чёрные волосы, а не белые, как это было у всех потомков до него.

В этот момент он резко выставил вперёд правую руку в виде защитного блока, и девчонка, от обратной силы своего же сильного удара, отлетела в сторону, упав на землю маленьким задом, раскинув широко ноги, опустив голову и хмуро смотря исподлобья, злобно прошипела:

– Я ненавижу тебя!..

– За что же, сестрёнка? За то, что я сильнее? Ну, так я же мальчик!

– Ну и что, а я – вампир и графиня!

– Ха, глупая, так и я тоже – вампир и граф, мы же дети одних родителей!

Малышка хмыкнула, отвернулась, надула розовые губки и, уставившись в землю, задумчиво стала ковырять кончиком меча, бубня себе под нос: «И родители почему–то его любят больше, а я – ненавижу…, и цвет волос у него другой, с чего бы это?»

– А может ты не от моих родителей вовсе?

– Ну что ты говоришь глупости? Я сын Константина – нашего отца и Арии – моей матери.

– Да? А почему ты не светловолосый, как все в нашем роду?

– Не знаю, и поверь, этого никто не знает, даже наш старый верный колдун Альберт, и хватит об этом. Почему то я люблю тебя такой, какая ты есть, и не задаю тебе лишних глупых вопросов.

– Каких же, например?

– Хотя бы тех, почему тебе нравятся девочки, дочки наших поварих, и ты их зажимаешь по закоулкам и целуешь.

– Это не твоё дело!

– Согласен! И цвет моих волос тогда тоже не твоё… А ещё я бы хотел, чтобы ты целовала меня, а не этих… грязных крестьянских девчонок.

После этой тирады между сестрой и братом, мальчик, гордо вскинув голову, усмехнулся и повернулся по направлению к замку, чтобы идти домой.

В этот момент подул лёгкий ветерок, колыхая разные по цвету и форме листочки многочисленных кустов и раздувая смоляные длинные волосы с серебряным отливом мальчугана, с красотой которого мог бы поспорить сам греческий Бог Аполлон; совершенно необычайная внешняя красота – гордость всех потомков этого великого вампирского рода Дракулы. Его взгляд поражал своей уникальностью и словно бил электрическим разрядом, глаза ярко–голубого цвета, точнее назвать их можно было бы сапфировыми. Лучи местного солнца, словно поглощались ими и, преломляясь, выпускались обратно, распространяя по ним тончайшие золотые лучики, казалось, что оно играет в них как в правильных и идеальных гранях настоящего драгоценного сапфира самого лучшего качества.

Он пошёл, глубоко задумавшись о странной ненависти и чёрной зависти сестры, которую крепко любил всем мёртвым сердцем и вампирской душой, и плюс ко всему прочему, она ему нравилась намного больше, чем семейное понятие сестра. Сапфир боялся своих собственных мыслей и желаний, но часто ловил себя на мысли, что хочет поцеловать её розовые чувственные губки, которые так мило украшали фарфоровое высокомерное личико. Её красота завораживала его юную душу, и в таких же голубых глазах, он просто тонул, чувствуя странное волнение, от которого ему иногда становилось тяжело дышать. И тут такая её ненависть, за что? Он и сам не знал, мысли обуревали разные, и мальчик тряхнул волосами словно гривой, чтобы сбросить уныние и отчаяние. Волосы всколыхнулись, отражаясь в лучах солнца серебряными переливами на тёмном фоне, как волны моря, когда в нём глубокой ночью плескается полная луна и лукаво заигрывает с ним.

Внезапно родной пригорок осветило яркое золотое светило, дети вздрогнули и сразу посмотрели вверх, думая, что само солнце приблизилось к земле, но это оказалось вовсе не оно, а нечто вообще странное для этих унылых мест, где вечно царил полумрак, шли частенько дожди и стоял густой молочный туман.

Мальчик остановился как вкопанный и зажмурился от неожиданности и сильного свечения, больно режущего глаза, несмотря на мощнейшее заклинание их колдуна, не боятся ни солнечного света, ни зеркал.

– Что это? – вскрикнула малышка, находясь чуть позади, указывая изящным пальчиком с острым коготком на золотое огромное облако, медленно двигающееся по небу прямо над ними и плавно опускаясь совсем рядом на землю.

Мальчик открыл глаза и, опешил при виде странного второго солнца, не зная, что и ответить любимой сестре. Он уставился на выходящих или даже больше было похоже на выплывающих из золотого облака странных существ такого же цвета, совершенно непохожих на людей, а на огромных пластилиновых кукол. У них волосы совершенно отсутствовали, лысые грушевидные головы создавали ещё более страшный вид, безликие, черты лиц просто сливались в единое пятно, глазницы того же жёлтого цвета, что и тело, и выглядели как–то совсем не естественно, даже неприятно, отталкивающе, длинные руки с тонкими изящными пальцами завершали это живое видение. Семеро существ подплыли к детям, слегка касаясь земли, на миг подвисая в воздухе, и один из них, выплывая вперёд, произнёс грозным голосом, отдалённо напоминающим раскаты грома:

– Приветствуем тебя, Сапфир!

– Кто вы? – спросил мальчик, совершенно их не боясь, но, не понимая, что же это за странные существа, да ещё такие яркие.

– Мы прилетели за тобой.

– Как это за мной? Что это значит?

Тут к ним совсем неожиданно подскочила девочка и закричала:

– О, отлично, кто бы вы ни были, мне всё равно, забирайте его, он мне не нужен! Я ненавижу его!

Сапфир удручённо взглянул на сестру, но она только скривила с корявым ехидством гримасу в ответ на его тоскливый взгляд. Пришельцы удивлённо переглянулись, как показалось детям, и вдруг то существо, что стояло первым, и было самым высоким, около двух метров ростом, подняло руку, и под ней образовался сгусток золотистой энергии в виде неправильной формы шара, и совершенно без жалости швырнул его в девочку; шар полетел, попав точно ей в грудь, она вскрикнула от внезапной боли и упала назад на землю, тут же потеряв сознание. Мальчик от неожиданности вздрогнул, кинул обеспокоенный взгляд на сестру, лежащую в беспамятстве, и гневно закричал:

– Что вы делаете? Зачем? – затем подскочил к сестре, схватив её, бережно держа одной рукой под шею, слегка затряс, пытаясь привести в чувство.

– Лилия, что с тобой? Очнись, сестрёнка!

Но девочка не дышала и не открывала глаза, и существо снова произнесло:

– Она нас недостойна, эта девчонка вас ненавидит, оставьте её и следуйте за нами, и душа её чёрная, а ваша – золотая!

Мальчик медленно поднял голову и посмотрел на подступающего к нему пришельца, его мягкий локон чёрно–серебряных волос упал на лицо, прикрывая один глаз, взгляд потемнел и побагровел, глаза стали быстро менять свой лазурный цвет на тёмно–красный, одновременно выросли острые клыки и вылезли когти, и он с криком «Я убью тебя!» стремглав кинулся на стоящего рядом ничего не подозревающего пришельца, повалил наземь, пытаясь бить со всей силой кулаками и ногами, но не тут–то было – золотое инопланетное существо оказалось намного сильнее семилетнего вампирского ребёнка и, схватив его за руки и ноги, закричало своим соратникам:

– Помогите его втащить на платформу, а там хозяин сам разберётся с этим вампирским выродком!

Остальные шестеро незваных гостей кинулись к ребёнку, чтобы утащить его в золотое облако, как вдруг внезапно они начали разлетаться в разные стороны и падать на землю, это уже подскочили к ним родители Сапфира и Лилии – граф и графиня – Константин и Ария. Они с яростью, на какую только были способны в защите своих детей, стали рвать странных золотых существ на части, но те тоже были сильны и больно ранили вампирскую кожу, прожигая её золотыми сгустками энергии, исходящими из их рук. Двоих вампиры всё же разорвали, оторвав им головы, которые покатились в разные стороны по земле, оставляя золотые ручейки, а одна из них подкатилась ближе к детям и остановилась у ног Сапфира. Мальчик взглянул на неё и чуть отпрянул назад от отвращения, на него смотрели пустые глазницы, в которых стихал золотой свет, а из отброшенных родителями тел существ вытекала густая жидкость того же золотистого цвета, сжигая траву под собой, словно раскалённая лава. Но оставались ещё трое, они были очень сильны, встали в ряд и все вместе напали на Константина. Он отбивался, как мог, но золотые существа обладали странной великой силой, и один из них уже схватил графа за волосы, а двое других пытались оторвать ему голову, вампир ещё держался, напрягая все мышцы так сильно, что если б он этого не делал, его голова уже покатилась бы по земле, как и головы врагов. Ария вскрикнула от ужаса и отчаяния:

– Константин! – и тут же машинально присев на корточки, ударила со всей силы кулаком в землю, та содрогнувшись, как от мощного землетрясения отбросила всех троих существ от её любимого мужа на несколько метров назад. Пришельцы получили такой сильный удар своими телами о землю, что замешкались, пытаясь встать, пошатываясь и потряхивая головами, от сильной ударной волны. Это дало время Арии и Константину сразу подлететь друг к другу и, взявшись за руки, встать, закрыв собой детей, приготовиться к смертельному бою.

Существа побежали на них, немного даже подлетая от земли, с громкими боевыми криками:

– Вы – мерзкие твари, тогда мы убьём вас и ваших выродков прямо здесь и сейчас!

Граф и графиня сильно напряглись, их глаза горели кровавым пламенем, острые когти, словно наточенные ножи, были наготове…

Момент истины настал… И вдруг позади Арии и Константина появилось такое же яркое золотое свечение, сильно грея им спины, существа увидев это – опешили, остановились и замерли. Граф с графиней не совсем ещё понимая, что же происходит, оглянулись и увидели сына, который стоял, широко расставив ноги и руки, волосы развивались, словно вокруг был ураган, в густом золотом облаке, из его ладоней шёл яркий золотой свет… Он пошёл и, дойдя до оторопевших существ, вытянул руки и мгновенно сжёг их полностью, оставив только кучку золотого пепла. Облако содрогнулось, из которого они появились, быстро поднялось в небо и вскоре растворилось. Ария и Константин не могли вымолвить ни слова, глядя на сына, который был в трансе и стоял неподвижно, а в глазах вместо привычного красного цвета в моменты вампирской ярости, стояло жидкое золото.

Глава 2. Обида

Прошло двадцать лет.

Сапфир вырос и выглядел моложе своих двадцати семи лет, внешне он был похож на родителей, только волосы чёрные как адский камень обсидиан и уникальные ярко–голубые дедовы глаза, но ещё ярче и глубже с некой сапфировой глубокой синевой; сильное накачанное тело, упругие, даже каменные мышцы, высокий рост, примерно метр девяносто, лукавые ямочки на щеках, когда он улыбается, но делает это он очень редко, после того случая с инопланетянами из детства, ненависти сестры, когда она хотела, чтобы его забрали те чужаки, врезалась навсегда в его сердце как острый нож, и сидела там глубокой обидой. Белоснежно–жемчужные зубы и чувственные губы, какие были у всех его предков, обещающие сладостные поцелуи с его будущей избранницей.

В его сознании всегда жила только сестра Лилия – Любовь. Он часто видел её нагую, купающуюся в местном озере с прозрачной ледяной водицей, и с недавних пор его жезл остро реагировал на её наготу, укрепляясь до каменного болезненного состояния.

Сапфир не унаследовал черты характера отца и матери с чувством юмора, а вырос эмоционально холоден, даже по–своему отчуждён, не позволял ни кому прикасаться к себе, женщин ещё не познал и даже не думал о них. Однажды он любил девочку всей душой и сердцем ещё в нежном возрасте, часто шутил и смеялся, но она своей постоянной ненавистью, завистью и агрессией уничтожила все его добрые чувства к женщинам. Со временем такой постоянной эмоциональной войны между ним и сестрой, сердце Сапфира очерствело, а душа закрылась твёрдой непробиваемой скорлупой, в ней поселилось чувство глубокого одиночества и сильнейшая обида, которую он не понимал, а просто жил с ней сроднившейся как с паразитом. Он не пил человеческую кровь и не любил сам охотиться и убивать животных, не хотел быть вообще вампиром, но от родной сути не избавиться, и ему была необходима кровь. Поэтому молодой граф ел слабо прожаренное мясо с кровью, которое всегда подавалось в замке и пил в изящном бокале свежую сцеженную поварами для хозяев с животных кровь.

Родители очень любили своих детей, несмотря на их вражду и явную неприязнь друг к другу. Лилия – Любовь – дочь Константина была полной противоположностью своего брата, внешне сильно похожая на отца – красивая, взбалмошная, жестокая, кровожадная, очень любила сама охотится, часто приносила животных в замок и, безжалостно сцеживая с них свежую кровь, преподносила её тёпленькую, сладенькую семье. Ещё в детстве до семи лет Лилия узнала, что она только дочь Константина, а матерью её была обычная крестьянка, которая умерла при родах. Сапфир же их общий сын, и она возненавидела его всей душой, пытаясь превзойти во всём, дралась с ним на мечах и ножах, почти не уступая в силе, и очень гордилась своей вампирской сущностью и жестокой, красивой внешностью, грубо выставляя её напоказ. А когда прилетала в замок с охоты и видела во дворе брата, занимающегося домашними делами, спускалась рядом с ним в окровавленном виде, нарочно показывая ему свои жертвы и выставляя клыки, с которых стекала алая кровь тонкими струйками по её острому подбородку. В один из таких же дней Лилия залетела во двор замка и, спустившись неподалёку от брата, который вышел обмыться из стоявшей во дворе бочки с дождевой водой, чтобы поехать в деревню проверить как там дела у крестьян. Она стала медленно подходить к нему, держа в одной руке за хвост мёртвую лису, с которой стекала кровь и оставляла на земле полоску из алых частых капель. Лицо девушки, рот, руки были полностью в крови, глаза горели красным огнём и ненавистью, которую она питала все эти годы к сводному брату. Лилия подошла к нему на расстояние вытянутой руки и, грубо швырнув в него мёртвым животным, с пренебрежением сказала:

– Лови обед, брат!

Сапфир поймал лису и, спокойно без лишних эмоций отложив её в сторону на камень, посмотрел молча на сестру, зная, что она обязательно выкинет сейчас ещё, что ни будь этакое, чтобы зацепить его. Ждать пришлось недолго. Лилия подошла очень близко и кровавым указательным пальчиком провела по лицу Сапфира, на секунду остановившись на его губах, сильнее надавливая на нижнюю и слегка приоткрывая её, невольно любуясь его жемчужной белизны зубами, затем по мускулистой шее и по стальной груди, делая кровавые виражи, обводя каждый сосок брата по отдельности, дошла до накачанного каменными кубиками пресса, здесь её палец остановился, так как дальше было препятствие в виде кожаного пояса, вдетого в замшевые брюки. Она попыталась просунуть его глубже сверху под пряжку пояса, но Сапфир, как обычно молча, убрал её руку и продолжил заниматься своим делом, хотя еле сдерживался, чтобы тут же на неё не набросится и не поцеловать, в надежде на большее, но девушку очередное безразличие брата возмутило до предела, и она визгливо закричала:

– Ты, любимчик родителей, жри свежую кровь прямо из туши этой лисы, а не жди, пока тебе сцедят её кровушку в изящный бокальчик и подадут с белым платочком!

– Не хочу… – буркнул Сапфир и быстро надев рубашку, запрыгнул на статного вороного коня, но Лилия, схватив лису, взлетела и попыталась подсунуть её к лицу брата. Тут уж он не стерпел и, схватив сестру за руки, скрутил и, прислонив спиной к своей груди в распахнутой белоснежной льняной рубашке с короткими рукавами, прошептал брыкающейся фурии на ухо:

– Оставь меня в покое, ешь сама.

– Я ненавижу тебя, отпусти!

– Ты же знаешь, что я намного сильнее. Оставишь меня в покое?

– Нет! Я сильнее! А ты просто имеешь какую–то адскую космическую силу, без неё ты обычный вампир! И как жаль, что больше за тобой не пришли те космические твари, а я так на это надеялась, что тебя заберут или убьют, или вообще сожрут.

– За что же ты так меня ненавидишь?

– За всё!

Сапфир тяжело вздохнул и резко отпустил сестру, она упала на землю около его коня и, приподняв голову, злобно кинув на него взгляд изумрудных глаз, прошипела:

– Когда–нибудь эти космические монстры всё равно убьют тебя!

Но Сапфир уже ускакал, пытаясь не думать о злых словах сестры, проскакал в высокие арочные ворота замка по деревянному мосту, по бокам которого бурлила шумная местная река и помчался в поле, где росли множество разноцветных полевых цветов, которые он очень любил и, спешившись, присел на одно колено у маленьких алых маков, наклонился и, нежно обняв один из них, прошептал:

– Моя сестра такая же красивая и огненная, как и ты, но почему же она так зла на меня, за что? А я так хочу её… владеть телом, губами, руками, всем, что она могла бы мне дать, а я ей.

Но цветок ему не мог ответить, и в этот же момент в него буквально врезалась с высоты своего полёта Лилия. Девушка сразу начала драться, и они покатились по полю, как два заядлых соперника. Она наносила удары сильными кулаками куда попало, но брат не отвечал ей агрессией, а только защищался, не желая повредить что–нибудь сестре. Через мгновение он всё–таки крепко зажал её тело между ног и, держа за руки, произнёс:

– Лилия, успокойся, за что ты кинулась сегодня на меня?

– Ты, ты… игнорировал мой подарок – лису, я ненавижу тебя!

– Но ты же знаешь, что я не пью кровь прямо из туши животного, почему же тебе просто не принять этого факта?

– Не могу, с какой такой стати для тебя должны сцеживать кровь в бокал?

– Я с детства не приемлю пить кровь по– другому.

– Ты такой же, как и я – вампир, и не более того! Отпусти меня, иначе…

– Что иначе, сестра? Ты же ничего не сможешь мне сделать, оставь меня в покое. И мне в последнее время кажется, что тебе пора бы уже найти мужа, и, возможно, твоя злость улетучится, так как ты начнёшь расслабляться с ним, твоя сексуальность уже делает тебя сумасшедшей фурией.

– Не смей!

– Но ты же уже не ребёнок, тебе двадцать семь лет, так и старой девой можно остаться, а твои крестьянские девчонки… Они же не могут дать тебе того, что может дать мужчина.

– Мне столько же лет, как и тебе, и мои девки, это только моя забота, – злобно отпарировала Лилия.

– Да, но я же мужчина, и потом ты всё сделала для того, чтобы я не желал связываться ни с одной женщиной.

– Это почему же?

– Потому что, когда–то я любил тебя всей душой и сердцем, но ты в один момент всё перечеркнула, ещё тогда двадцать лет назад, а потом вообще постоянной своей ненавистью убила во мне окончательно все чувства не только к себе, но и вообще к другим женщинам. Однако я питаю к тебе другие чувства и они более острые, чем братская любовь.

– Ха, дурак, я же твоя сестра, как ты мог так меня любить?

– Сердцу не прикажешь, да и потом ты – моя сводная сестра, а не родная.

– Чушь, а я никогда не полюбила бы тебя, даже внешность твою чернобородую ненавижу. Мне нравится нежный Сан, и даже больше, я хочу его и только его.

– Ты в своём уме, Лилия? Сан же женат на Мейли, да ещё и безумно любит свою жену, и потом он же тоже брюнет, как и я.

– Ну и что, мне он нравится весь с головы до ног, и я могу убить её, а Сана потом утешить и влюбить в себя.

– Ты – ненормальная! Не смей влезать в их семью, иначе я не буду так лоялен к твоим агрессивным вспышкам.

– Да! И что же ты мне сделаешь?

– Ещё не знаю, но что–нибудь придумаю вместе с Альбертом нашим колдуном.

– Да он же уже совсем старик, как он меня сможет остановить?

– Он сильный и мудрый, и уж поверь, придумает, как остановить тебя.

После этих слов Сапфир, держа её крепкой хваткой, взлетел к одному из деревьев и, сняв с себя пояс, крепко привязал Лилию им за талию к стволу.

– Что ты делаешь, идиот? Я же всё равно развяжусь.

– Но благодаря моей космической силе, ты развяжешься не скоро, сутки пробудешь здесь точно и подумаешь над своим глупым поведением.

– Скотина, ненавижу!

Сапфир, не отвечая уже на её гневные тирады, слетел вниз к примятым цветам, где они бились покатом и, присев на корточки, с нежностью провёл по ним ладонью, из которой плавно вышла золотистая энергия и быстро восстановила все уничтоженные цветы. Губы графа тронула лёгкая улыбка, и он поехал в деревню, чтобы помочь крестьянам в постройке нового частокола.

Лилия всеми силами пыталась вырваться, но пояс Сапфира в кольце золотой энергии держал её очень крепко. Она гневно кричала, потом плакала, но всё было тщетно, так прошёл вечер, затем долгая звёздная ночь, наступил рассвет и девушка, не желая больше беспомощно висеть на стволе, разорвала клыками свою руку, её кровь сразу заструилась по стволу дерева вниз, а губы зашептали:

– Сан, Сан, любимый, где ты? Спаси меня.

Сан был князем, а Мейли его женой, они друзья графа Константина и Арии, уже несколько столетий как жили вместе и были счастливой парой, любящей друг друга, но даже самый крепкий камень точит постоянная вода, и он уже давно знал, как дочь Константина к нему неравнодушна. Она постоянно не давала ему прохода, развязно заигрывая. Он начал невольно слышать её мольбы и зов крови и, оставив ещё спящую жену, вылетел на поиски Лилии, ориентируясь на запах её крови, который доносился ветром из–за горы с поля неподалёку от замка Константина и Арии.

Князь подлетел к полю и прямо в полёте, осмотревшись вокруг, увидел её, такую жалкую, висящую высоко над землёй, привязанную кожаным поясом к стволу одного из деревьев, подлетел к ней и вскрикнул:

– Лилия – Любовь, что случилось? Кто это сделал с тобой?

– Как будто ты не знаешь кто? Только этот ублюдок мог привязать меня своей адской силой, скорее развяжи.

Сан попытался прикоснуться к поясу Сапфира, и его тут же словно электрическим разрядом ударила энергия от него, вампир кубарем полетел вниз и шлёпнулся на землю, посмотрел вверх и прокричал:

– Лилия, мне так жаль, но я не могу тебя развязать, насколько он привязал тебя, сказал?

– На сутки, ох… Он – мерзкая тварь!

Сан снова взлетел и завис в воздухе напротив разъярённой девушки.

– Сан, тогда раз не можешь меня развязать и мне придётся здесь ещё болтаться как мешок с дерьмом до вечера, то скрась моё одиночество.

– Ладно, Лилия, я останусь рядом с тобой, – и он присел на ветку рядом.

Девушка подняла окровавленную руку и жалобно произнесла, тщательно скрывая обман:

– Видишь, как он сильно порвал мою кисть, я истекаю кровью и до сих пор не смогла регенерироваться, помоги мне.

Сан опешил от такой жестокости Сапфира над собственной сестрой и с неподдельным удивлением, спросил:

– Но как он мог такое сделать, ведь мы очень долго не можем регенерироваться от клыков сородичей? – подлетев к девушке, быстро прокусил артерию на своей кисти и поднёс к её губам.

Лилия схватила руку Сана и, подкрепившись, для восстановления сил и быстрой регенерации от вампирской крови, стала целовать его кисть, делая глубокие засосы, прикусывая и облизывая маленькие ранки. Сан попытался выдернуть руку, но не тут–то было, Лилия крепко держала её и в следующее мгновение уже втянула в рот один из его пальцев, засасывая и облизывая, томно смотря ему в глаза.

Сана, как кипятком обдало при виде её до боли возбуждающего взгляда и того, что она вытворяла с его пальцем. Она притянула его ближе за руку и, схватившись за другую, положила к себе на пышную грудь, которая поднималась и опускалась в такт её глубокого возбуждённого дыхания.

Князь хотел вырваться, но не смог так обидеть дочь лучшего друга, и замер, на миг, становясь податливым пластилином в её похотливых руках. Девушка начала двигать его же рукой по своей груди, и Сан хрипло выдавил из себя:

– Лилия, перестань…

Тут она резко разорвала верх своего платья и её упругая обнажённая грудь предстала перед глазами Сана с тёмными острыми сосками, всем своим видом показывая, как она изнывает от желания. Вампир тяжело вздохнул, чувствуя, что его сознание просто уплывает, а здравый смысл теряет разум, всё тело пробила мелкая дрожь и даже его губы задрожали, а жезл встал, выпирая из штанов, сильно натягивая плотную ткань.

Она грубо сказала:

– Ну что же ты смотришь, поцелуй меня, я хочу, чтобы это сделал ты, сейчас, ну давай же.

– Но, Лилия, я не могу… – хрипло прошептал Сан, собирая последние остатки воли в кулак.

– Ты хочешь, чтобы я отдалась какому–то местному мужлану, грязному и вонючему крестьянину?

– Нет, – выдавил Сан.

– Тогда возьми меня, я хочу, чтобы моим первым мужчиной стал ты. Ты и никто другой, понимаешь?

Сана уже полностью трясло от сумасшедшего возбуждения, и он нежно прикасаясь к пышной груди сексуальной искусительницы кончиками подрагивающих пальцев, прильнул к её сочным губам, слившись в сладком поцелуе. Пояс Сапфира больше не бился током, видимо, потому что Сан не пытался её освободить, а жаждал совсем уже другого. Он приблизился настолько близко, что Лилия почувствовала его стальное орудие, упирающееся в лобок под тонкой тканью юбки. Он судорожным движением стал задирать её юбку, обнажая стройные бёдра, а она исступлённо шептать:

– Да, да, возьми меня, сейчас…

Мозг Сана взорвался мириадами звёзд от раздирающих его разноликих чувств: верности к жене, мысли, что это дочь Константина, который оторвёт ему голову, если он лишит её девственности, и безумного возбуждения к ней, от которого уже трясло всё его тело, а мысли смешивались в единую липкую массу. Он держался из последних сил, руки дрожали, но девушка всё сильнее и сильнее прижималась к нему гибким и таким податливым телом. Руки князя крепко взялись за стройные бёдра красавицы, пальцы врезались в её кожу, оставляя красные следы, голова совсем затуманилась, и вдруг Сан внезапно отлетел от мощного удара в сторону и упал на землю под дерево, где был до этого, взглянув вверх, он увидел разъярённого Сапфира. Его смоляные волосы развивались на ветру, глаза горели ярким пламенем, кисти рук были сжаты в кулаки, мышцы напряжены. Он размахнулся и ударил со всей силы в ствол дерева, на котором была привязана сестра, одновременно другой рукой отрывая её от него, разрывая на куски свой пояс, так как старое дерево сразу распалось на две части, и одна из них упала на сидящего внизу Сана. Князь только и успел выставить руки вверх и, подхватив дерево, вскочил и закричал:

– Сапфир, прости, я не хотел…

Граф опустился с Лилией на землю, пытаясь не смотреть на её обнажённую грудь и грозно произнёс:

– Прикройся, бесстыжая!

Но девушка не повиновалась, а заорала в ответ:

– Чего это ты раскомандывался? Я хочу его! Убирайся!

– Нет!

Между Сапфиром и сестрой началась громкая перепалка, а Сан, стоя чуть поодаль, выглядел, как побитая собака и даже побаивался вмешиваться.

– Что нет? Мне не нужна твоя забота и контроль!

– Найди себе мужа!

– Я хочу, чтобы он стал моим мужем!

– Он уже женат, и Мейли тебе свернёт за него шею!

– Это я сверну ей шею!

– Ты глупая, он не женится на тебе, хочешь стать его шлюхой?

– Какое тебе до этого дело? Значит, буду его шлюхой!

Лицо Сана посерело, он не хотел бросать жену, так как сильно любил её, а Лилия – это просто наваждение, насильно ему навязанное.

В этот момент Сапфир схватил брыкающуюся и кусающуюся сестру, словно разъярённую тигрицу, так и не потрудившуюся натянуть на место платье и крепко зажав её стальными объятиями, взлетел, бросив уже в полёте Сану:

– А с тобой я после поговорю.

Лилия отчаянно боролась с братом, что ему даже пришлось подлететь к озеру и с высоты полёта бросить девушку в него, чтобы немного охладить её пыл.

Лилия сразу ушла с головой под воду, затем быстро выплыла, всё ещё ругаясь, как мужлан, вышла на берег, глядя с верху вниз на лежащего, на траве Сапфира и злобно процедила:

– Ублюдок.

Граф, стараясь не смотреть на её всё ещё обнажённый верх, строго повторил:

– Прикрой грудь.

– Не хочу! Любуйся… Как я прекрасна, намного красивее этой… Мейли!

Но граф уже не выдержал такой бесцеремонности сестры и, подскочив к ней, схватил в крепкие объятия и грубо поцеловал в губы.

Лилия опешила от такого странного поведения брата и, крепко сжав зубы начала упираться, выставляя руки в его стальную грудь, но через мгновение он резко отпустил её, и она, от неожиданности упав на землю, машинально одевая верх платья, прошипела:

– Что ты делаешь, сумасшедший?

– Ты не оставила мне выбора, я хоть тебе и брат, но всё же мужчина, и мой жезл встаёт при виде твоей великолепной груди!

– Я же твоя сестра, держи свой член в штанах и не кидайся на меня!

– А ты не крути своей обнажённой грудью перед моими глазами! – отпарировал Сапфир.

Лилия, сердито фыркнув, взлетела вверх, чтобы улететь, но граф не дал этого сделать, взлетел за ней и, крепко схватив за руку, сказал:

– Ты полетишь со мной домой, и я посажу тебя под домашний арест.

– Что? Да как ты сможешь меня удержать? Я пожалуюсь родителям, что ты пристаёшь ко мне.

– Они тебе не поверят, и потом их нет в Трансильвании, они переселились сегодня в Японию в XX век, к другу отца Наоки, чтобы развеяться и погулять. А закрыть тебя в твоей комнате мне поможет Альберт своим заклинанием.

– Ты не посмеешь!

– Посмею и более того, точно это сделаю, я не хочу, чтобы ты разрушила крепкую семью Сана с Мейли. Посидишь так несколько дней, а я подумаю, что же с тобой делать дальше.

– Раз так, то я начну убивать людей!

– Ты не посмеешь, граф Валентин тебе это не позволит, как когда–то не позволял нашему отцу.

Лилия в это время заметила крестьянина с телегой в поле под ними и, изловчившись, вырвалась из объятий брата и камнем упала вниз прямо в телегу к мужичку. Сапфир сразу же кинулся за ней, тоже увидев крестьянина, но не успел, вампирша, быстро проговорив мужику: «Прости, ты ни в чём не виноват», кинулась к нему на шею и, прокусив, свернула её. Сапфир, подлетев, сбил сестру с телеги на землю и, схватив мужика, осознал, что его уже не спасти, перевёл взгляд на Лилию, которая сидела на земле и ехидно ухмылялась.

– Сумасшедшая дура!

– Я же сказала, что начну убивать людей, если ты будешь контролировать меня.

Сапфир уже не мог выдержать такого жестокого поведения сестры и, подлетев к ней, дал крепкую пощёчину. Лилия не ожидала такого от него и, вскрикнув, схватилась за горящую щеку, злобно сверкнув красными глазами.

Следующим движением графа было снова взятие её в охапку, и он полетел с ней в замок.

Зная, что её нигде сейчас нельзя оставить в доме просто так, она всё равно убежит, залетел в окно своей спальни, опустился на пол и потащил упирающуюся девушку в подземелье. Здесь он засунул её в металлическую клетку и, закрыв на замок, сказал:

– Прутья этой клетки заколдованы нашим колдуном, и ты не сможешь из неё выйти, пока я не решу, что с тобой делать.

– Ублюдок! Не смей меня здесь оставлять, а – а – а!

Но Сапфир, не обращая внимания на её злобные крики, вышел и закрыл темницу снаружи на ещё один большой замок, а после направился в замок деда – графа Валентина, чтобы поговорить с ним и их семейным колдуном Альбертом.

Долетев к величественному, но мрачному замку, вокруг которого всегда летали летучие мыши, спустился на широкий двор, где копошились слуги, каждый занятый своим делом по хозяйству. Они, как только завидели молодого графа, учтиво поклонились, низко склонившись в поклоне, и он спокойным тоном спросил:

– Колдун у себя или в деревне?

– У себя, Ваше сиятельство, – пролепетал один из слуг, теребя шляпу в сухих руках.

Сапфир, кивнув, прошёл двор и вошёл в замок, направившись сразу в каморку колдуна. Тот варил очередное своё варево, из дверной щели шёл едкий запах и тонкая струйка дымка, скручивающаяся в видение похожее на змейку. Граф Сапфир аккуратно постучался в деревянную дверь, украшенную металлическим чёрным пауком с огромным чёрным обсидиановым глазом и устрашающего вида лапами.

– Войдите, – послышалось за ней.

Граф вошёл, колдун, бросив на него мимолётный взгляд, оставил свои дела и, склонившись, хватаясь за спину, глухо кряхтя, спросил:

– О, Ваше сиятельство, вы здесь какими судьбами?

– Здравствуй, Альберт, у нас беда.

– Я весь во внимании, – и он показал суховатой рукой на высокий дубовый стул с подлокотниками в виде голов кобр с раскрытыми пастями, который всегда стоял в углу для дорогих гостей.

Сапфир присел, подставив локоть под подбородок, помолчал с минуту, безразлично разглядывая каморку колдуна и поведал ему всю печальную историю, которая происходила между ним и сестрой, а также о её низкой похотливой любви к Сану, о безжалостном убийстве крестьянина, и о том, как он её закрыл в клетке, в подземелье, словно обезумевшую тигрицу.

– Да… дела, – ответил как–то очень задумчиво колдун, – а что ваши родители говорят на этот счёт?

– Да ничего, они об этом не знают, во–первых, я никогда не рассказывал им о её ненависти и глупом поведении, а во–вторых, они же сейчас в Японии и, судя по всему надолго, пусть отдыхают.

– Но Ваше сиятельство, её же нельзя долго держать в клетке, она же ваша сестра и графиня такая же, как и вы.

– Да, ещё и любимая, – добавил как–то удручённо Сапфир.

– Это тоже неправильно.

– А правильно, что она зажимает наших девок по углам и играет с их прелестями?

– И это неправильно, она явно не в себе.

– Ага, или просто похотливая невежественная разбалованная девчонка, которую надо приструнить.

– Как вы хотите это сделать, Ваше сиятельство?

– Например, я бы хотел её сам взять как женщину, а потом жениться на ней, так смог бы обуздать эту похотливую кобылку и умерить её чересчур сексуальный пыл.

– Ох, она копия ваш батюшка в молодости.

– Да, он и сейчас также молод, вампиры не стареют.

– Это–то да, но он поменялся, когда влюбился в миледи Арию, вашу матушку.

– Вот и отлично, значит надо и её влюбить в меня.

– Нет, Ваше сиятельство, это невозможно.

– Почему?

– Во–первых, я не занимаюсь приворотной магией, а во вторых, так нельзя. Вы не можете желать свою сестру, это абсурд, хоть и сводную.

– Я понимаю, Альберт, но сердцу не прикажешь, – вздохнул Сапфир, и его голова понуро поникла.

– Может вам стоит тоже отправиться в другую эпоху и подыскать себе невесту, как это сделали ваш отец и дед, чтобы отвлечь мысли похотливого желания от Лилии?

– Нет! – сказал, как отрезал граф, – я не хочу ни одной женщины, кроме неё! Лучше её отправь куда–нибудь!

Старик задумался, глядя, как его слова о невесте взбесили Сапфира и через минуту продолжил:

– Ну, хорошо, мы сможем её отправить… Туда же в Японию.

– Отлично, только не в то время, где сейчас мои родители.

– Хорошо, тогда я отправлю её на десять лет вперёд от того времени, в котором они находятся сейчас, вы согласны?

– Да.

Колдун покопался на запыленной полке в разных цветных бутылочках с зельями и, достав одну из них, украшенную золотым драконом, протянул графу.

– Что мне нужно с этим сделать?

– Заставить графиню выпить.

– Отлично, всё колдун, благодарю.

Граф встал и сразу вышел, даже не закрыв за собой массивную дубовую дверь.

Снова вернулся в отцовский замок, спустился в мрачное сырое подземелье по крутым каменным ступеням, идущим сотней далеко вниз, по стенам кое–где висела густая паутина, капала вода, стекая в каменные ниши, и тут же услышал громкое:

– Сапфир, придурок, выпусти меня, немедленно! Или я прокушу твою шею!

Граф слегка улыбнулся и, подойдя к чёрной клетке, где металась красавица – сестра, сказал:

– Я выпущу тебя, если пообещаешь, что замолчишь и будешь вести себя тихо.

– Ублюдок!

– Неправильный ответ, тогда останешься здесь до утра, – и он отвернулся, сделав широкий шаг по направлению к выходу.

Как вдруг она прошептала:

– Сукин ты сын, ладно перестану так себя вести на время.

Сапфир обратно развернулся и, открыв клетку, приготовился к атаке, совершенно не доверяя речам сестры, так и произошло, девушка тут же кинулась к шее брата, выставив огромные острые клыки и когти. Граф повернулся вокруг своей оси и, схватив сестру обеими руками, прижал к своей груди и, крепко держа, сказал:

– Ты злобная тигрица, сейчас тебе придётся открыть твой маленький ротик и кое–что выпить.

– Что? Что ты хочешь в меня залить, скотина?

Сапфир, зажав её тело ногами и одной рукой держа за обе руки, второй достал пузырёк, и перевёл левую руку к шее девушки, затем прижал пальцами её рот так, что он открылся. Она захрипела от беспомощности и злости, он быстро влил зелье и резко отпустил. Лилия упала на каменный холодный пол и, злобно сверкая глазами, начав отплёвываться, заорала:

– Что это? Что ты в меня влил, мерзкий труп.

Сапфир молча отошёл чуть назад и прямо на его глазах мрачные стены посветлели, пространство в подземелье заволокло густым молочным туманом с разноцветными маленькими искорками, и девушка стала медленно растворяться. С начала дым обволок её стройные ноги, словно змея, затем плоский живот с кубиками пресса не хуже, чем у мужчин этого древнего вампирского рода, высокую грудь, изящные руки, которыми она пыталась схватить стоящего неподалёку брата, громко крича отборные ругательства.

Сапфир замер, наблюдая, как сестра часть за частью, растворяется в таинственном тумане, сердце защемило, несмотря на её ненависть и ругань. Он тяжело вздохнул и прошептал: «Найди там своё счастье», но в душе бушевала буря: «Этим счастьем хочу стать я, но почему же ты так ненавидишь меня, за что?»

Лилия в последний момент злобно сверкнула красными глазами и окончательно растворилась, оставив на каменном сером полу золотой браслет, который видимо, расстегнулся и упал с её руки в момент, когда она пыталась схватить брата. Сапфир наклонился, поднял его и погладил указательным пальцем, бережно проводя по изящному плетению и шепча: «Прости, любимая».

Граф снова тяжело вздохнул и вышел из подземелья, поднялся во двор замка и, не обращая внимания на слуг с опаской поглядывающих на него, вскочил на своего верного коня и помчался наравне с ветром, куда глаза глядят, а в мыслях проносилось, словно ураган: «Прости, прости, любимая».

Глава 3 Вазамбия

Сапфир лежал в высокой траве с закрытыми глазами, думая о сестре:

«Куда же ты попала, девочка моя? Что с тобой? Ты, наверное, теперь вообще готова разорвать меня на части?»

Стояла тишина, крестьян вокруг не было, и только слышался лёгкий шелест кустов от ласк ветра.

Вдруг он почувствовал даже сквозь закрытые веки сильнейшее свечение и, открыв глаза, сразу сильно зажмурился, прикрывая их рукой. Свечение приближалось, и граф резко вскочив, медленно открывая глаза, продолжая щуриться и прикрывая их рукой, от увиденного опешил. К нему подплывало огромное золотое облако, как было уже когда–то очень давно, и тут он вспомнил: «Это же Они! Те странные золотые существа, которые прилетали в нашем детстве, чтобы забрать меня».

Облако ярко светило, словно солнце, оно подлетело ближе и плавно опустилось на поляну неподалёку. Граф замер, глядя прямо на него. Ждать пришлось недолго, через минуту оттуда выплыли такие же золотистые существа, которых он уже видел однажды.

Сапфир приготовился к атаке, помня, как жестоки они были тогда, когда им с сестрой было всего по семь лет.

Пришельцы подняли руки, в которых тут же образовались сгустки золотой энергии в виде шаров. Граф помнил, что это больно, если они попадут в него и напрягся…

Вскоре в него полетел первый шар, он увернулся, затем второй, третий, четвёртый, пятый… Сапфиру пришлось превратиться в вампира, и он взлетел, чтобы стало легче изворачиваться от этих странных боевых золотистых шаров, но вдруг один из золотых существ кинулся на него, пытаясь схватить длинными руками. Граф размахнулся и сбил его кулаком на землю, с такой силой, о которой ещё и сам не знал, так как таких настоящих боёв в его жизни ещё не было, кроме тех, что проходили с сестрой, где он никогда не дрался в полную силу. Другие пришельцы заметив, какой силищей обладает вампир, кинулись сразу впятером на него. Сапфир закружился как вихрь вокруг своей оси и, размахивая кулаками как мельница, отбивал от себя злобных тварей, те падали на землю, но снова поднимались и взлетали, подлетая к нему всей гурьбой. Прошло долгих полчаса пока граф всё же справился с ними, кому оторвав руки или те конечности, которые можно было назвать руками в нашем понимании, а кому голову, и переведя дух, плавно опустился на землю, всё ещё с опаской поглядывая на облако. Оно заколебалось, словно высокое желе и чуть приподнявшись от земли, очень медленно двинулось на него, угрожающе вспыхивая яркими золотыми бликами.

Ещё мгновение и огромный сгусток золотой энергии накрыл Сапфира с головой. Он закричал от отчаяния, одновременно пытаясь бить могучими кулаками в эту липкую горячую массу, но справится с ней никак не мог. Несмотря на его силу и бессмертность, облако обладало силой сотен вампиров, и силы графа стали потихонечку уходить. Они были уже на исходе, как вдруг произошла ещё одна яркая вспышка света, совсем другая, огненная, более мощная, и его, словно вырвали невидимой сильной рукой из затягивающей в себя золотой энергии, и он потерял сознание…

Сапфир открыл глаза и уставился в белоснежный потолок. Такой белизны он в своей жизни ещё не видел, в голове немного гудело, привстал на локоть и огляделся. Он находился в абсолютно круглой комнате с необыкновенно гладкими стенами, без стыков и швов, с нарастающим интересом опустил взгляд вниз: пол такой же белый и гладкий, словно вся комната вообще сделана не человеческими руками, а каким–то волшебством. Затем перевёл взгляд на кровать, такую же круглую и белую, опустил голову, на лоб упал смоляной локон, придавая ему миловидный вид, и задумался:

«Где я? Что произошло?»

В этот момент, словно в ответ на его мысли, в стене напротив образовалось прямоугольное отверстие, открываясь наружу, и в комнату ворвался ослепительно–белый свет, граф напрягся, взглянув на то, что можно было назвать входом и замер. В комнату вошёл очень высокий мужчина, как показалось Сапфиру, намного выше его самого, хотя и он был немаленького роста, почти два метра. Вошедший был в костюме серебряного цвета, полностью облегающем его поджарое тело, некрасиво обтягивая даже половые органы, большая несколько вытянутая голова, абсолютно лишённая волосяного покрова, огромные ярко–синие глаза. Он сделал широкий шаг по направлению к графу, который напрягся ещё сильнее, и низко поклонившись, произнёс:

– Приветствуем вас, Великий господин Сапфир на Вазамбие. Я Малик – ваш провожатый, мне поручено всё вам здесь показать и ввести в курс событий.

Граф, удивлённо приподняв бровь, открыл рот в немом вопросе, не в силах что–либо ответить, судорожно соображая, пытаясь переварить ту информацию, что он только что услышал. Странный мужчина, заметив замешательство гостя, тут же продолжил:

– Великие – это хозяева нашей планеты, теперь и вашей, так как вы один из Великих.

Вот тут–то Сапфир уже не выдержал и спросил:

– Что это значит? С каких это я Великих? Какая ещё планета? Где я?

Мужчина с невозмутимым каменным лицом продолжил:

– Вы на Вазамбие, это наша и ваша родная планета.

– Что?

– Вы зачались вашими родителями – вампирами благодаря жезлу одного из Великих, мать выносила вас и родила, но жезл это наш древний артефакт, который был отправлен на землю вместе с одним из Великих на поиски людей. Однако наши Великие на тот момент ошиблись с веком его переселения, и он попал в вашу доисторическую эпоху, где и умер, так как источника жизни в виде людей не мог там найти, чтобы восстановить силы.

– Ничего себе! – выдохнул граф, не скрывая удивления, – так кто же на самом деле мой отец?

– Ваш биологический отец – граф Константин, а энергетический – Великий.

– А имя у этого Великого есть?

– Нет, имён нет ни у одного из Великих, имена есть только у слуг.

– Но у меня же оно есть – имя! Как здесь будут ко мне обращаться, пока я у вас гощу?

– У вас есть имя земное, у нас оно не имеет никакого значения и смысла. Вы – Великий, и только так к вам будут все обращаться на Вазамбие.

– Ну, ладно, Великий значит Великий, а что вы от меня хотите? Или эти… ваши Великие?

– И ваши тоже…

– Да ладно и мои, так что?

– Наша планета разрушается, горит изнутри, нужен живой источник, чтобы спасти её, живая материя, энергия.

– И что это значит?

– Нужны люди… Много людей.

– Как люди? Куда? Откуда я их возьму?

– Только вы сможете нам помочь, так как вы выращены на земле, вы можете там жить, питаться, дышать и развиваться. Мы не можем, увы… Вам нужно вернуться на землю и привезти нам людей, потом ещё и ещё.

– Ну, ничего себе запросы! А что будет с этими людьми в итоге?

– Их будут отдавать в жертву в огненное жерло Вазамбии, которое пожирает нашу планету, словно кровожадный монстр.

– Ох, да кем вы себя возомнили, Богами? Чтобы я граф – потомок великого Дракулы стал вашим мальчиком на побегушках по привозу вам людей в качестве топлива для вашей планеты! Вы с ума сошли!

– Я всего лишь ваш покорный слуга и передаю волю Великих, а планета эта и ваша тоже, я уже это говорил.

– Ха, сумасшедшие садисты, и даже если б я согласился привезти вам людей, то, как бы это вообще сделал?

– Мы дадим вам средство для полёта, на земле оно называется космический корабль.

– Это тот огненный шар, в который вы меня затянули?

– Да, именно, и спасли вас от верзулей.

– От кого?

– Верзули это наши враги – они с Верзулии, а мы – с огненной Вазамбии.

– Ну, дела, одни садюги вокруг, какие–то сумасшедшие Верзули, гоняются за мной с детства, а теперь ещё и эти Великие с вашей Вазамбией на мою голову.

– И вашей тоже, Великий.

– Безумие какое–то.

– Верзули знают пророчество.

– Какое ещё пророчество?

– Пророчество гласит, что один из Великих с грязной кровью поразит Верзулей в самое сердце.

– И что? – как–то напрягся граф.

– А то, что это вы, и поэтому Верзули хотели убить вас ещё в детстве, но мы тогда связались с вашим колдуном, и он закрыл вас такой сильной защитой на все эти годы, что больше никто из них вас не мог увидеть до вчерашнего времени.

– А почему они и вы считаете, что это я?

– Вы – полукровка, наполовину Великий, наполовину вампир, ваша кровь считается грязной по нашим понятиям.

– Ох, понятно, что ничего не понятно, а как вы с нашим колдуном связались?

– Телепатически, мы пришли к нему во сне.

– Он никогда мне об этом не рассказывал.

– А он и не имел на это права, мы запретили, иначе защита могла бы ослабнуть.

– А почему же защита тогда разрушилась?

– Это связано с вашей сестрой.

– С сестрой? Но причём тут она?

– Нам известно, что вы желаете её как женщину, и после того, как она исчезла из вашего поля зрения далеко в двадцатый век, вы стали подсознательно сильно себя винить и тем самым сами и разрушили свою защиту, буквально за несколько часов. Ваша связь с сестрой порочна.

– Это не ваше дело.

– Но на Вазамбии такая похоть к родным по крови не приветствуется, так вы ещё больше загрязните свою кровь, если ваш жезл войдёт в неё.

– Ха, а если она его просто оближет? Тоже загрязню кровь?

– Это не смешно, Великий, да повторяюсь – такая связь низкая и порочная.

– Ну и отлично, значит быстрее исполню это ваше дурацкое пророчество. Я готов со своей сводной сестрой залезть в такую грязь по самые уши и копошиться в ней, как довольные свиньи, хрюкая от порочного удовольствия.

– Вы неправы, Великий, но кто я такой, чтобы об этом судить.

– Вот и заткнись тогда, я сам решу, когда и в кого засунуть свой жезл.

Малик только покачал большой головой и ответил:

– А теперь давайте всё же пройдём к Великим, они вас ждут и уже очень давно.

Граф встал и пошёл за Маликом. Они вошли в длинный бело–жёлтый коридор, похожий на пластмассовую гладкую трубу, без окон и дверей. Сапфир, словно заворожённый, протянул руку и потрогал стену, она оказалась такой гладкой, что он чуть не упал, совсем не ожидая такого скользкого ощущения.

Малик, заметив это, сказал:

– Эта дорога ведёт к Великим.

Сапфир молча кивнул, и они двинулись дальше. Прошли достаточно долго и вышли наружу, где сразу же оказался чудный сад со странными на первый взгляд растениями, где росли яркие цветы, колючие кустарники и нечто зубастое, что попыталось схватить за руку чужака. Сапфир резко отдёрнул руку и выругался:

– Чёрт, это ещё что за звери?

– Это не звери, а бромохонтус, хороший охранник от непрошеных гостей.

– Бромо кто?

– Когда нас атакуют эти ядовитые растения, бромохонтусы становятся в ряды защитников не хуже Вазамбийцев.

– О, а я думал, что у вас все зовутся Великими.

– Нет, все это вазамбийцы, а Великие – наша элита, высшая каста, энергия и самая сильная защита Вазамбии.

– Как короли?

– Да, именно так.

– И что они могут?

– Всё то, что и вы, Великий.

– Да, что я могу? Только неплохо драться и летать.

– Вы не знаете ещё своих великих сил, которые дремлют в вас.

– Да! И что же это за силы?

– Например, вы можете собирать сгустки энергии с Вазамбии из самого её сердца, как это делают все Великие и атаковать ею врага, а также летать в наших космических кораблях, читать мысли, растворяться в воде, сливаться с ней в единое целое и многое другое…

Сапфир так удивился всему сказанному Маликом, что открыл рот и хотел ещё что–то спросить, но тут перед ними открылось огромное отверстие в стене, словно его кто–то мгновенно разрезал невидимым мечом, впуская яркий свет, что Сапфир невольно зажмурился, слегка отстраняясь назад.

Малик пропустил его вперёд, указывая жестом руки прямо, и он вступил в светлое помещение: огромное и круглое, в бело–золотых тонах, стены которого были стеклянными и сильно отражали сияние яркого света. Сапфир прошёл чуть дальше, обратив внимание, что этот яркий свет, идущий из середины помещения, как ему показалось из отверстия в полу в виде мощных прозрачных камней, сложенных горкой, напоминающих земной кварц с розовым отливом. Он остановился около них на мгновение, невольно залюбовавшись причудливой игрой света; взглянул вперёд вглубь помещения и, словно его что–то потянуло туда, такое таинственное и чудное. Прошёл дальше, озираясь по сторонам, и заметил двух высоких мужчин, отличающихся внешне от Малика, похожих на земных атлетов, стоящих у предмета похожего на стол.

Они о чём–то говорили, но заметив его, смолкли в молчаливом ожидании, когда же он вплотную подойдёт к столу.

Сапфир подошёл и замер, один из

Великих обошёл круглый зеркальный стол и, к неожиданности Сапфира быстро подойдя к нему, обнял, раскрыв широко огромные ручищи, затем похлопал по крепкой спине и проговорил:

– Здравствуй, юный Великий… Мы ждали тебя.

Сапфир, всё ещё не отошедший от шока всего происходящего, тихо спросил, как ему показалось позже, глупость:

– Юный?

– Ха – ха – ха, – рассмеялся мужчина грубым заливистым смехом, – конечно, малыш, совсем ещё зелёный юнец по нашим меркам. Мы живём вечно, и нам сейчас по тысяче лет, а тебе только двадцать семь.

– Понятно… – сказал как–то задумчиво и протяжно Сапфир и, подумав с минуту, продолжил, – но мы же тоже бессмертны.

– Мы это кто? Ты и так бессмертен, как один из рода Великих.

– Мы – вампиры! – гордо ответил Сапфир.

– Тут нечем гордиться, твоя вампирская кровь только загрязнила нашу чистейшую элитную, ты – полукровка, однако мы всё равно любим тебя, и надеемся, что ты примешь правильное решение и останешься с нами навсегда, защищая наш и свой народ и Вазамбию.

– Я не могу с вами остаться навсегда! – вскрикнул Сапфир.

– Почему же?

– Я люблю женщину – вампира, и она осталась на земле.

– Ха, бред, земная женщина, да ещё и вампир! Бред! Возьмись за ум, Великий!

Сапфир почувствовал сильное раздражение от слов Великого против его возлюбленной Лилии, что машинально ударил кулаком об стол, тот зазвенел, но на удивление не раскололся, затем опустил заинтересованный взгляд на зеркальную поверхность и процедил:

– У вас и мебель какая–то волшебная, небьющаяся?

– Да, у нас не так–то просто что–либо разрушить, на это способны только наши заклятые враги – верзули. От них и нужно защищать планету, и не только, врагов во вселенной предостаточно, кто хочет захватить наши камни света.

– Это те, что лежат в середине комнаты, от которых исходит весь этот яркий свет?

– Да, именно они… вся наша планета состоит из них, но в последнее столетие, из–за частых нападений верзулей и разворовывания наших камней, Вазамбия сильно пострадала. Она начала стонать, а это даёт нам вазамбиятрясения и неконтролируемые мощные вспышки огня в разных частях планеты, нелепые смерти вазамбийцев, так как они не могут справиться со слезами и гневом Вазамбии.

Нам нужна твоя помощь, только Великие могут противостоять верзулям, а особенно ты. Сила в тебе есть уникальная, намного сильнее, чем у всех нас. Ты если захочешь, станешь самым Великим среди нас, и все мы поклонимся тебе.

– Я не хочу! Ваша планета мне чужая! Ваши проблемы не мои! Я – вампир! Землянин! Вы мне абсолютно чужие! Отправьте меня домой! Немедленно! – раскричался Сапфир, и его глаза налились кровью, а на изящных пальцах вышли страшные острые когти, и он провёл ими по гладкой поверхности стола, оставляя глубокие царапины. Вот тут и Великие уже удивились, и тот же мужчина, спокойным голосом, ответил:

– Ошибаешься, Великий, сильно ошибаешься, мы тебе не чужие, я твой родной брат и зачат от того же Великого, от жезла которого зачат и ты, а уникальная сила в тебе уже начала пробуждаться. Никто и никогда не смог бы повредить наш рабочий стол, поверь, его сплав не подлежит повреждениям. У нас Великих и дома такие, стёкла вокруг, которые ты видишь повредить невозможно, даже верзулям. В тебе заключена великая сила!

Сапфир посмотрел на свои когти, потом на стол, затем на мужчину, и тут до него стал доходить смысл его слов:

– Брат? – спросил он с таким удивлением, что Великий невольно улыбнулся.

– Да, брат…

– Ничего не понимаю, кто же мой отец на самом деле?

– У тебя два отца: Великий и твой – вампир…

Сапфир в задумчивости опустил голову, когти стали уходить, глаза приобретать привычный голубой цвет, но вдруг мужчина подошёл к нему и снова обнял.

Сапфир поднял на него взгляд в немом вопросе, и брат ему ответил, догадавшись, о чём он думает.

– Ты не можешь отказаться от своих корней, нас, Вазамбии и нашего народа. Это твоя судьба.

– Но я хочу вернуться домой.

– Ты вернёшься туда ненадолго, за людьми для Вазамбии.

– Нет! Я не буду привозить вам людей на заклание, как ягнят.

– Но без людской крови Вазамбия не сможет восстановиться, слишком сильно верзули навредили ей.

– Должен быть другой выход.

– Другой выход есть, но он абсолютно нереален, реальнее привозить людей.

– Какой? Говори… – глаза Сапфира загорелись в ожидании.

– В горящий центр Вазамбии, в самое жерло вулкана нужно отдать в жертву кого–то из королевской крови верзулей, но это совершенно невозможно. Никто из нас никогда не был на их планете – Верзулии, мы даже приблизиться к ней не можем, её защищает золотое световое энергетическое поле. Оно настолько мощное, что если б наш корабль подлетел к ней, то тут же сгорел бы. Здесь на Вазамбии мы можем защищаться от их энергетических атак. Их принцессу никогда и никто не видел, она не вылетает с Верзулии, подступиться к ней не предоставляется возможным, она единственный потомок верзулей королевской крови. Да и потом насколько мы осведомлены, она очень сильная, намного сильнее нас, мы с ней не справимся. Людей приволочь на Вазамбию значительно проще.

– Да, но людей надо много, а её одной хватит.

– Ты прав, люди слабые, их надо очень много, вернее их плоти и крови, чтобы восстановить нашу планету, а сейчас я хочу показать тебе её, поверь, ты полюбишь Вазамбию, это же твой дом.

И Великий подошёл к стене, взмахнул рукой, и в ней словно в огромном экране появилось изображение их планеты. Сапфир буркнул себе под нос:

– Мой дом в Трансильвании, – и подошёл ближе к брату, с нарастающим удивлением разглядывая, то, что представилось его взору.

Сама планета была овальной формы, похожая на зерно арахиса, расположена в галактике лёжа, вокруг множество мелких астероидов, укрывающих её словно шлейфом. Затем изображение планеты стало приближаться, и Сапфир увидел розовые пустыни, где песок и стоящий густой туман были плотно–розового цвета, изображение полетело дальше, и они оказались в оазисе: огромные водопады, глубокие чаши с кристально–прозрачной водой, розовый туман придавал этим чудесным местам такое милое очарование. Изумрудная зелень несколько пугающая своей необычностью и яркостью, украшала эти места, совершенно нестандартные для глаз Сапфира цветы поражали своим пёстрым великолепием, причудливыми головками в виде огромных земных пауков, медуз, осьминогов, кальмаров. Он даже машинально громко вздохнул, и Великий, сразу заметив это, усмехнувшись, сказал:

– Я знал, что тебе понравится наша Вазамбия, хочешь увидеть наши города, дома вазамбийцев?

– Да… – немного заинтересованно ответил Сапфир.

Великий снова взмахнул рукой, словно смахивая с экрана предыдущий кадр, и перед глазами Сапфира появились высоченные башни, похожие на бледные поганки, тонкие и длинные с разлапистыми шляпками, также тёмно–розового цвета. Тут Великий произнёс:

– Это дома вазамбийцев высшего ранга, а низшие – живут в нишах скал Вазамбии, – и он легонько провёл по экрану в стене справа налево, почти не касаясь его.

Выплыло изображение скал с частыми дырами, и показались глубокие ниши, тёмные входы внутрь.

– Вот там и живут вазамбийцы низшего ранга, это наши работники, которые строят нам дома и работают на наших шахтах, по добыванию световых камней.

– А высшего ранга что делают? – уже как–то более заинтересованно, спросил Сапфир.

– Высшего – это наши воины, которые защищают Вазамбию. А мы – Великие, управляем ими и всей нашей планетой.

В этот момент Великий смахнул с экрана изображение, и всё потухло, как будто ничего и не было.

– А теперь, – сказал он, – мы тебя угостим как родного, лучшими нашими блюдами.

– Но я же не ем обычную еду! – возмутился Сапфир, – а пью только кровь животных и ем слабо прожаренное мясо.

Великий улыбнулся и ответил:

– Мы это знаем, мясо наших животных отменное, тебе понравится, и приготовлено оно по твоему вкусу. И ещё один интересный для тебя факт, у нас есть замена крови.

– Этого не может быть! Как это замена крови! Вы бредите!

– Нет, это не бред, – и Великий нажал какую–то кнопку под столом, стекло открылось наполовину, и снизу вышел на металлической подставке изящный бокал. Сапфир сразу отметил, что бокал сделан из необычного материала, серо – серебряного цвета, гладкий, словно вылитый неким волшебством, а не руками живых существ. Он вытянул голову и заглянул в него, там была красная жидкость по внешнему виду похожая на кровь. Великий, наблюдая за реакцией Сапфира, ухмыльнулся и произнёс:

– Возьми бокал и пригуби, это мы для тебя приготовили.

Сапфир с опаской прикоснулся к бокалу, пальцы по нему сразу заскользили, и он просто не смог его поднять, удивился ещё сильнее и спросил:

– Это что какая–то ваша злая шутка? Я даже его взять не могу, не то, что пригубить.

– А ты подумай, почему?

– И почему же? – съязвил с нарастающим раздражением Сапфир.

– Ты – Великий! Включи мозги, если тебе не подвластен наш обычный бокал, то, как же тогда ты будешь управлять вместе с нами Вазамбией?

– А я и не хочу управлять вашей Вазамбией!

– Тогда ты умрёшь здесь с голода, так как в Трансильванию мы тебя не отпустим, пока ты не согласишься привозить нам людей.

– Этого не будет! Никогда!

– Тогда голодай, – ответил спокойно брат и кивнув другу, молча стоящему рядом. Тот нажал ещё на какую–то невидимую кнопку в стене, и она открылась. Великие тут же вышли, и стена закрылась, словно в ней и не было никогда не входа, не выхода.

Сапфир вспылил и закричал:

– Вернитесь! Не оставляйте меня здесь одного!

Побесившись немного, он всё же остро ощутил чувство голода, так как давно уже не ел, и попытался снова взять бокал, но безуспешно, потом ещё и ещё…

В конечном счёте, он окончательно выйдя из себя, ударил со всей силы кулаком в стену и заорал:

– Малик! Открой!

Стена задребезжала, но осталась целёхонька, и ровно через минуту в ней образовался выход. Сапфир шагнул и, увидев Малика покорно склонившего голову, громко спросил:

– Что за дела здесь происходят? Почему я не могу взять этот чёртов бокал? И почему меня оставили одного в этой гладкой коробке?

Малик ответил спокойным тоном:

– Господин Великий, вы не можете взять наш бокал, потому что не принимаете своей истинной сути, его может поднять только Великий, а оставили вас одного, чтобы вы попробовали это сделать и либо смогли бы, либо нет.

– И что? Что мне теперь делать? Я есть хочу.

– Вам надо всего лишь успокоиться и принять то, что вы тоже из рода Великих, и наш метал вам покорится, тогда вы сможете выпить его.

– Я не Великий! Я – вампир и граф в Трансильвании. Верните меня домой немедленно, иначе всё здесь разнесу к чёртовой матери.

Малик покачал головой и тихо ответил:

– Увы, это невозможно, только Великие могут вас отправить домой. И потом вы не сможете ничего здесь разнести, если даже наш бокал взять не можете, а сейчас мне велено проводить вас на прогулку в низины Вазамбии.

Сапфир негодовал, глаза попеременно меняли цвет с голубого на красный и обратно, но выхода не было, и он угрюмо поплёлся за Маликом.

Малик вошёл в прозрачную трубу, находящуюся прямо перед ними, и кивком головы показал Сапфиру стать рядом с ним. Он подчинился, и Малик достал из кармана брюк какой–то странный малюсенький предмет, похожий на пульт от музыкального центра, нажал зелёную кнопку; и перед глазами Сапфира всё поплыло в огненном зареве. Вспышки одна за другой слепили его, и он невольно закрыл рукой глаза, но вдруг всё стихло, и послышался сухой низкий голос Малика:

– Можешь открыть глаза, мы уже на месте.

Сапфир открыл их, медленно огляделся и опешил: вокруг сплошная розовая пустыня и никакого намёка на жизнь.

– А где же вся эта великолепная растительность, которую мне показывал Великий?

– Это на другой стороне нашей планеты, а здесь мы добываем световые камни.

– Где? – снова удивился Сапфир, – Здесь же один лишь песок, хотя и такой необычный.

– Идём…

И Малик уверенным шагом пошёл вперёд. Пройдя немного, остановился и резко обнял Сапфира со спины, тот не поняв, что происходит, возмущённо вскрикнул:

– Что ты делаешь?

Но Малик не ответив, начал быстро кружиться вокруг своей оси входя вниз в песок, словно шуруп, вкручивающийся в доску. Спустя несколько минут, они оказались в тёмном месте, похожим на шахту, сразу пахнуло каким–то неприятным запахом. Сапфир снова огляделся: темно, мрачно, с чёрных стен капала вода.

Малик кивнул идти за ним, и он, подчиняясь, молча пошёл. Так они прошли достаточно длинный коридор, и вышли в огромный зал, где копошились сотня вазамбийцев, грязных, по уши в розовой пыли.

Они копали и возили на тачках разного размера неочищенные световые камни. Сапфир с неподдельным интересом пригляделся к ним и спросил:

– Это те же самые камни?

– Да.

– А почему они не светятся, как там, в комнате Великих?

– Потому что они ещё не родились.

– Как это не родились, если их уже откопали?

– Наши камни рождаются, когда выходят наружу, к свету Горонда.

– К свету кого?

– Не кого, а чего, Горонд – это наше светило, как ваше солнце.

– А – а – а, то–то я и подумал, что у вас как–то странно светит солнце, не по нашему.

– Потому что это не ваше солнце. Горонд – светило не только Вазамбии, но и всей нашей галактики. Оно же светит и Верзулии – нашим заклятым врагам.

Малик взял один из самых маленьких камней и протянул его Сапфиру.

– Зачем он мне?

– Он будет вашим талисманом, у каждого Великого есть такой. Наши искусные мастера сделают его вам в виде кулона, и вы сможете его носить на шее, тогда ни один верзулий не сможет вас убить.

– Ха, они итак меня не убьют. Я их сам растерзаю.

– Не думаю, Великий, ваш потенциал ещё не раскрылся.

Сапфир фыркнул, но всё же взял камень и спрятал его в карман брюк.

Они уже собрались выходить из шахты, как вдруг раздался грохот, и им на головы посыпался песок. Малик громко вскрикнул:

– Верзули! Нас атакуют верзули! Прячьтесь!

Сапфир, ещё совсем не понимая, что стоит тоже испугаться, с удивлением стал наблюдать за суетой вазамбийцев, которые сразу начали прятаться в глиняных нишах и закрывать головы руками. Внутрь начали залетать круглые золотистые шары сто двадцати – сто пятидесяти миллиметров в диаметре, пролетая сквозь крышу и стены прямо как острые ножи, разрезающие свежий торт. Они влетали в грунт, который разлетался на мелкие куски в разные стороны. Сарфир открыл широко глаза и вскрикнул:

– А почему вы прячетесь? Что это за шары?

Малик, стоящий в тёмном углу, ответил:

– Нас жестоко атакуют верзули, а это их мощнейшее оружие: шары являются сгустками огненной энергии, и причиняют нам не только адскую боль, но и при точном попадании в голову могут сразу убить.

– Понятно, а что же нам теперь делать? Ждать пока они тут разнесут всю вашу шахту в хлам?

– Да, Великий, именно спрятаться в нишах и ждать, вы всё равно ничего не сможете сделать, только себя загубите, так как сила Великих в вас ещё не проявилась.

– Хватит говорить мне этот бред! – вспылил Сапфир. – Я – вампир из благородного рода и не желаю прятаться как крыса от каких–то негодяев.

Малик хотел было ещё что–то сказать, но не успел, граф выставил руки вверх, сжавши в кулаки и внезапно взлетел. Мгновенно пробил верх шахты и вылетел наружу. Малик перепугался не на шутку, за то, что не смог сдержать Сапфира от безрассудной смелости и прошептал:

– Великие убьют меня… – и, взлетел следом за графом в то же отверстие с громким криком:

– Великий! Вернитесь в шахту! Вы ещё не готовы!

Но когда вылетел на поверхность, так и замер, зависнув в воздухе, открыв рот от удивления.

Сапфир схватился в свирепой драке с тремя верзулями одновременно. Он дрался как разъярённый вепрь, одного схватив за шею крепкими ручищами, сжал со всех сил, да так, что у того вылезли глаза из орбит, и одним быстрым движением оторвал ему голову. В этот момент его схватили другие верзули за спину, пытаясь раздавить, но он напряг каждую клеточку тела и нечеловеческой, мощной даже взрывной вампирской силой, разжав их лапищи, резко разверзнулся и ударил, словно стальными кулаками в челюсти сразу обоих верзулей. Те совсем не ожидания такой силы от простого вазамбийца, отлетели в разные стороны и, упав, вытаращили глаза на молодого мужчину.

Один из них гнусаво прокряхтел:

– Кто он? Может из этих… Великих?

– Да не может быть, от него же нет золотого сияния, которое им дают световые камни, значит он обычный вазамбиец, только какой–то самородок, очень сильный.

– Ага, и свирепый.

Один верзулий встал и за доли секунды покинул поле битвы, второй решил поступить также и мгновенно взлетел за другом, оказавшись в своём огромном золотистом облаке, которое служило им космическим кораблём.

Сапфир так рассвирепел, что полетел за ними, и снова услышал испуганный крик Малика, раздающийся позади:

– Великий, остановитесь!

Но у Сапфира взыграла кровь, и он не обращая внимания на отчаянные крики Малика, подлетел к облаку и, совершенно забыв, как его уже спасали от него однажды, так и врезался в густую золотую энергию. В этот момент она начала затягивать его внутрь, противно обклеивая руки и ноги. Граф, совсем не ожидая такого, начал бороться с совсем непонятной ему силой, но всё было тщетно. Малик был уже рядом и, схватив Сапфира за одну руку, стал с силой тянуть на себя. Вдруг золотая злая энергия схватила вазамбийца за шею и тоже потащила внутрь. Граф, понимая, что Малик оказался намного слабее, собрал всю волю в кулак и, совершенно не осознавая, как это сделал, вытащил Малика из облака и отбросил его на Вазамбию. Но его самого верзулиевская энергия затягивала уже сильнее, ещё минута и она поглотит тело целиком. Сапфир чувствовал, что не может справиться и, как–то совсем странно для вампира, начал задыхаться, как вдруг его мускулистое тело стало внезапно сиять, почти как те камни, которые он видел в комнате Великих, но даже ярче то золотым, то серебряным свечением, то совершенно необъяснимым светом, и он услышал чёткий голос в голове: «Борись, ты – Великий!»

В этот же момент он встряхнул головой, и его взгляд внезапно поймал двух Великих, зависших в воздухе на расстоянии двух метров напротив него – это были его так называемый братец со своей правой рукой. «Борись!» – снова послышалось в голове. Сапфир хотел с нарастающей злостью прошипеть в ответ: «Как, чёрт возьми, я могу бороться с этим липким киселём?»

Но слова не произносились, рот не открывался, всё его тело сковало так, что он уже не мог пошевелить ни одной мышцей. Вражеское облако затягивало сильнее и сильнее. Сапфир почувствовал адскую боль от сильного сжатия тела, вплоть до хруста костей и натяжки всех жил.

«Борись же, Великий!» – голос повторился.

Сапфир закрыл глаза от беспомощности, и тут перед его мысленным взором встала Лилия – Любовь и её прекрасная обнажённая грудь, которую она так демонстративно выставляла перед ним. От этого видения его пробила волна безумного возбуждения, и силы каким–то чудом вернулись. Усилием неимоверной воли, он вытянул всё тело в струну, откинул голову назад и закричал:

– Я хочу тебя, сестра!

В этот миг его тело засияло таким ярким светом, окутывая полностью алмазным серебристым сиянием, и золотая злобная энергия дрогнула, медленно, словно трусливый слизняк стала отползать, оставляя вокруг тела Сапфира некоторое пространство, чтобы он смог вытянуть из неё руки, ноги и всё тело.

Ещё мгновение и облако быстрее стало отползать, миг, и оно быстро улетело, так быстро, что Сапфир даже не понял, куда оно делось, оглянулся на Великих, и хотел выругаться, но замер в удивлении от их странной реакции. Они смеялись, и брат произнёс:

– Ох, никогда не видел, чтобы Великий справился с верзулиевой энергией силой мужского возбуждения. Бред, но факт остаётся фактом. Как можно так желать собственную сестру, брат, ты в своём уме?

– Она мне не родная, а сводная, – злобно буркнул Сапфир и плавно слетел вниз на поверхность Вазамбии.

– Пусть сводная, но тоже немного родная, – всё ещё улыбаясь, добавил Великий.

– Ага, если принять всю ту правду, которую ты мне преподнёс сегодня, что мы с тобой дети одного Великого с Вазамбии, и я зачат от его космического жезла, то моя сводная сестра мне вовсе и не родная, тогда я могу хотеть её в полной мере.

– Ха, но если так размышлять то да, однако, твои родители тоже являются ими, косвенно, ну да ладно, это твоё дело, кого тебе хотеть. Только ты вазанбиец и твоя судьба здесь, а не на земле, а твоя сестра жить на Вазамбии не сможет.

– Почему же? Я же могу здесь дышать и ходить.

– Глупый, ты вазамбиец и наш воздух для тебя родной, а она тут же здесь погибнет.

– Как это погибнет? Она же бессмертна, вампир, такая же, как и я.

– Нет, брат, это её на Вазамбии не спасёт. Твоя сестра – сгорит.

– Бред. Какой бред, тогда я вернусь жить на Землю и заставлю её себя полюбить.

– Ты итак вернёшься на Землю за людьми, наша планета жаждет их, иначе мы все погибнем.

– Я уже высказал своё мнение насчёт людей.

– Твоё мнение сугубо субъективное, человеческое, подумай о вазамбийцах, о наших семьях и детях. Мы же без человеческого ресурса погибнем. Ты – Великий и это и твой народ.

– Я – вампир!

– Жаль, значит, пророчество не про тебя, и мы ошиблись.

– Какое пророчество?

– «Придет он на Вазамбию с Земли, зачатый от жезла Великого. Земные родители – вампиры воспитали его и другое имя ему дали, и космический народ весь спасёт, и деву полюбит, юную и красивую словно звезда, из нашей вселенной. Настанет в наших мирах – мир и покой, вечная любовь и счастье!»

– Ну, ничего, себе, а почему вы решили, что это я?

– Всё сходится именно с тобой.

– Ха, а что это за дева такая тогда? Я хочу только свою сестру, и она не из вашей вселенной.

– Как знать, как знать, кто она такая и где?

Сапфир злобно фыркнул и пошёл в сторону Малика, который уже ждал его, как верный сторожевой пёс.

И хорошо бы продолжить им путь дальше по окрестностям Вазамбии, как вдруг её поверхность содрогнулась, да так сильно, что все стоящие на ней не удержались, и кто присел на корточки, а кто и упал ничком в песочек. Сапфир, не совсем ещё осознав, что же происходит, сидя, опасливо поглядывал по сторонам. Остальные Великие встревоженно вскрикнули:

– Надо лететь в укрытие, сейчас начнётся!

– Что начнётся? – спросил Сапфир.

– Вазамбиятрясение, и поверь, бывает оно крайне опасным. Летим! – и двое Великих сразу же взлетели, а Малик подал руку Сапфиру, чтобы помочь ему подняться, тот взглянул исподлобья на него и сам встал, небрежно отряхиваясь от песка.

В этот миг совсем неподалёку произошла глубокая трещина на поверхности, и в неё тут же начал всыпаться песок. Внезапно выскочила огненная волна, и словно огромный красный язык поглотила одного из вазамбийцев, стоящего в двух шагах, тот загорелся и громко закричал от боли и страха. Сапфир мгновенно кинулся к нему, пытаясь вырвать из огненной гиены, но всё было тщетно, вазамбиец упал в сияющую бездну. Вазамбия содрогнулась ещё раз, и вдалеке снова произошли мощные огненные фонтаны, безжалостно забирая вазамбийские жизни. Сапфир ничего не мог поделать, он лишь метался между огненными вертикальными волнами в надежде спасти хоть кого–то, но это у него не выходило: вазамбийцы сгорали очень быстро от жестокого огня рассерженной планеты. Вазамбия опять сильно содрогнулась, произошёл такой мощный толчок, что Сапфир не устоял на ногах, упал и сразу покатился к глубокой расщелине, образовавшейся в коре планеты, ввалился в неё, и его начало затягивать в страшную глубину Вазамбии. Великие, увидев как он полетел в огненную бездну, кинулись за ним, пытаясь на лету схватить его за руку.

– Сапфир, дай руку! – закричал брат.

Вампир, даже не мог заставить своё тело взлететь, так сильно его притягивала зияющая огненная дыра, словно гигантским магнитом. Собрав всю волю в кулак, он протянул руку брату, но тот не смог схватить её… Выхода не оставалось, ещё несколько мгновений и Сапфира бы затянуло сердитое огненное сердце Вазамбии, и Великий мгновенно приняв решение, выставил руки, из которых вышла мощная золотая энергия, которая окутала Сапфира словно одеялом, и Великий закричал:

– Подумай, где ты хочешь сейчас оказаться!

Сапфир закрыл глаза, и перед его мысленным взором встала красавица Лилия – Любовь с её высокой обнажённой грудью.

– Лилия… – выдохнул он и провалился в темноту.

Глава 4. Китай XX век

Сапфир стремительно летел в космосе как огненная комета в ореоле мощной энергии Великого его брата. Мозг затуманен, глаза закрыты, он открывал их иногда и видел мелькающие звёзды, вновь закрывал и проваливался в тёмную бездну. Вдруг перед его внутренним взором снова предстала Лилия, в том сладостном виде с наполовину обнажённым телом, её высокая грудь призывно стояла перед его глазами. Сапфир почувствовал, как волна безумного возбуждения заливает его крепкое мускулистое тело и шевелит мужское орудие. Оно слегка вздрогнуло, окрепло и встало, звеня маленькими болевыми молоточками, которые начали отбивать эротический ритм по всем извилинам его затуманенного мозга.

– Лилия… – прошептали пересохшие губы Сапфира, и он провалился ещё глубже в космическую бездну и страстную пучину эрофантазий…

«Она подходит к нему вплотную, призывно виляя стройными бёдрами, прислоняется обнажённой грудью к его стальной груди и трётся маленькими розовыми сосочками.

– Ах, – вздыхает, взмахнув длинными ресницами и закатив глаза. По её прекрасному лицу с высокими скулами пробежало лёгкое возбуждающее выражение, девушка призывно облизала розовым язычком пухлые губы, и они засверкали влагой в свете окружающих звёзд, ноздри маленького носика расширились, и она снова простонала:

– Ах…

Сапфир упирается ей в бёдра упругим жезлом, хватает точёную фигурку девушки так крепко, что мгновенно чувствует, как хочет войти в её сладкое тёплое лоно, дышащее в унисон с его внушительных размеров органом.

Рвёт остатки её одежды, обнажая бёдра, бережно берёт на руки, широким шагом подходит к огромной кровати, покрытой алым покрывалом, кидает спиной на него, ложится сверху, сжимает её фигуру ещё крепче, разводит стройные ножки и…»

Больно ударяется об асфальт.

– Что это, чёрт возьми? – вскрикнул Сапфир и потёр ушибленный зад. Встал, отряхнулся, оглядываясь по сторонам и раскрыв глаза от того, что увидел, судорожно соображая и вспоминая, куда отправил Лилию, и о чём подумал, когда брат закричал ему в бездне: «Срочно подумай, где бы ты сейчас хотел оказаться!» Всё встало на свои места в голове Сапфира, и он с удивлением выдохнул:

– Это Китай…

Он знал об этом месте по подробным рассказам родителей, но увидеть всё это самому воочию было совсем иным. Сапфир опешил, глядя на ярко–одетых странных людей, полуголых девушек как ему показалось на первый взгляд, разноцветные повозки, носящиеся на бешеной скорости по дорогам, огромные высоченные замки, или то были не замки, граф ещё не разобрался. В полном непонимании, что ему теперь делать и где искать Лилию, оглянулся и, присев на бордюр, склонил голову, крепко задумавшись: «Так, надо вспомнить… Китай, полураздетые девушки, не глазеть на них, здесь все так одеваются, что же ещё? Думай Сапфир, думай. Город Ханчжоу… Вейшенг, ресторан, танцующие девочки! О! Надо найти его! Он может что–то знать о Лилии, о ней невозможно не знать. Она бы уже где–то обязательно проявилась, так как не может справляться со своим буйным нравом.

Сапфир с удручённым видом встал и побрёл, куда глаза глядят, абсолютно не зная, куда идти. Голова опущена, мысли расползались, словно змеи в разные стороны. Шёл, шёл, ноги еле ворочались от голода, завернул за угол и увидел бродячую собаку. Он не любил нападать на животных, но желудок сжало от острого голова, и вампир стремглав схватил ничего не подозревающую собаку, та заскулила, поджав облезлых хвост.

Сапфир посмотрел в её круглые тоскливые глаза и, несмотря на жуткий голод, ему стало безумно жаль это беззащитное существо. Он потрепал его по загривку и прошептал:

– Живи, малыш, а я сдохну с голоду в этом проклятом месте, – и отпустил собаку на землю. Та благодарственно завиляла хвостом и убежала в сторону гаражей. Сапфир снова пошёл дальше, еле волоча ноги, прошёл километр и, не выдержав от голодного бессилия, упал во дворе, у одного из домов. Сколько он так пролежал одному Богу известно, но когда открыл глаза, то увидел над собой белоснежный потолок, очень удивился, привстал на локте, оглянулся и узрел, что лежит в просторной комнате: круглая с белоснежными стенами и такими же белыми шифоновыми занавесями, пол светло – песочный, деревянный… Сапфир встал, пошатываясь от голода, желудок свело так, что он готов был сожрать кого угодно, походил в задумчивости по комнате: «Где я? Похоже, потерял сознание, но кто меня сюда приволок? О, как же я хочу есть…

В этот момент дверь внутрь распахнулась, и в неё вошла густо накрашенная девица, ярко и вульгарно одета, похоже, даже почти раздета. Она подошла к Сапфиру и проворковала:

– Очухался, красавчик? Я подобрала тебя обдубашенного на бордюре и еле приволокла к себе. Хочешь есть?

– Да, а что у тебя есть из еды? – с волнением в голосе спросил парень.

– Да так, особо ничего, но вот свежего мяса купила приготовить кусочек, оно с кровью, так весь кулёк залила.

От этих слов Сапфир затрясся, глаза покраснели, и он прошипел:

– Дай…

– Что дай? Меня? Ох, как ты скоро? Вижу, что член у тебя явно большой и уже прямо выскакивает из штанов, но давай с начала поедим.

– Дай мясо! – снова прошипел Сапфир и как–то угрожающе двинулся к стоящей девушке у двери с кульком, с которого капала алая кровь на чистый пол.

Она, ничего не поняв, попятилась назад, но Сапфир оказался проворнее и уже рвал кулёк на части. Выхватил из него кусок мяса и съел, даже не жуя, с особым упоением, облизывая кровавый кулёк. Девушка от ужаса раскрыла широко глаза и хотела закричать, но вампир стремглав подскочил к ней и, закрыв рот рукой, процедил:

– Я не трону тебя, мне просто очень плохо, хочу ещё есть, мне нужна кровь, много крови.

– Ты – ты не убьёшь меня? – пролепетала заикаясь она.

– Нет, но ты можешь мне помочь и тогда останешься жива.

– Как я могу тебе помочь?

Он схватил одной рукой, лежащий на столе нож, а другой притянул упирающуюся девушку за руку к столу, где стоял стакан. Наклонил её кисть к нему и резко резанул по венам, девушка вскрикнула, но он так строго взглянул на неё красными глазами, что она стиснула зубы, терпя и боль, и безумный страх. Алая кровь стала стекать в стакан, наполняя его до краёв, и она потеряла сознание. Сапфир выпил залпом всю кровь и, облизнувшись, кинулся к девчонке, крепким ремнём перевязал ей руку и ринулся к выходу, тут он столкнулся с дородной дамой и бросил ей на прощание:

– Вашей соседке, похоже, стало плохо, ей нужен врач.

Женщина перепугалась и кинулась в комнату, а Сапфир быстро унёсся, куда глаза глядят.

Он ещё не чувствовал полного насыщения, крови нужно было гораздо больше, чтобы насытится после такого долгого голодания. Сапфир носился по огромному Ханчжоу в поиске ещё хоть какой–то еды; однако не леса, не животных кроме бродячих собак он не видел; и уже совсем отчаялся, как вдруг забрёл в какой–то парк и увидел сидящую на скамеечку юную девушку, читающую книгу. Сапфир ещё на расстоянии услышал биение её сердечка, его лоб покрылся испариной, несмотря на то, что он был мёртв, но в часы острого голода человеческая оболочка давала сбой. Взгляд приковался к нежной шее, на которой так сильно пульсировала жилка. Его глаза покраснели, руки затряслись, ноги стали ватными и, словно подкашивались, а в голове стучала единственная мысль: «Я хочу есть, пить, есть, она… О, нет, я же не нападаю на людей, – он резко отвернулся и приготовился бежать, как вдруг на него выскочила из–за кустов огромная собака, и Сапфир не сдержавшись, схватил её обеими ручищами и вонзил острые зубы в шею. Собака громко заскулила, задёргала массивными лапами и испустила дух. Вампир с жадностью выпил всю кровь и вытер рот рукавом, оставляя на нём багровые разводы, отбросив мёртвую собачью тушу в кусты, собрался уходить. Голод немного отступил, но до полного насыщения было ещё совсем далеко. И тут он услышал женский пронзительный крик:

– А–а–а, помогите, убийца!

Сапфир выставил руку вперёд с предупреждающим жестом, и прошептал:

– Перестань кричать, я ничего тебе не сделаю.

Но девушка не унималась и явно пыталась привлечь к себе внимание, книжка упала, она билась в истерике. Вампиру очень не хотелось её нелепой смерти, но выхода не было, она бы переполошила всех людей в парке, вышедших гулять на рассвете, и ему ничего не оставалось, как подскочить к ней и крепко схватив, ударить пальцем в сонную артерию. Девушка тут же обмякла в его сильных руках, и он аккуратно уложил её обратно на ту же скамью, на которой она мирно сидела до его появления и читала, поднял её книжку с земли и накрыл ею лицо спящей девушки, затем взглянул на убитую им собаку и задумался: