Читать онлайн Сценарий сериала. Как написать историю, достойную Нетфликса бесплатно

Это комедия или драма? Или смесь жанров – драмеди?

Я бы сказал, что неважно, пока это хорошо.

Зависит от того, кого спрашивать. Для сетей вещания и кабельных сетей, по-прежнему составляющих жесткие расписания программ и привязанных к рекламодателям и рекламным перерывам, категоризация по-прежнему важна.

На NBC, где все новое – это хорошо забытое старое, показ ситкомов в блоках комедий в один вечер остается рабочей стратегией составления программы. Если включить этот канал в четверг, мы получим вечер смеха, усиленный их перезапуском „Уилла и Грейс“. ABC, CBS и Fox ставят свои ситкомы совместимыми парами, полагая, что если мы хотим посмотреть „Американскую семейку“ или „Бруклин 9–9“, то, возможно, мы не переключим канал, когда начнется похожий сериал.

Сетям вещания по-прежнему нужно заполнять прайм-тайм программами, работающими в определенные временные периоды, и они часто используют подтвержденные рейтинги как стартовую площадку для нового сериала. Традиционно период с 20:00 до 21:00 считается „семейным часом“ и предлагает более мягкие шоу, подходящие для всей семьи. За ними после 21:00 следуют более сложные программы и реалити-шоу, а мрачные жесткие сериалы о преступлениях, законе и/или медицине попадают в период после 22:00. Но кто сейчас смотрит телевизор в определенное время, не считая спортивных трансляций и прямых эфиров? У этого вопроса есть два ответа:

1. В среднем, зрители старше 45 лет.

2. Те, кто не может себе позволить подписку на стриминговый сервис, а также те, кто просто предпочитает бесплатное телевидение.

„Уилл и Грейс“ не единственный классический сериал, получивший перезапуск из-за силы ностальгии; АВС планирует перезапустить и „Розанну“. Многокамерный культовый сериал „Теория большого взрыва“ (порожденный плодородным воображением успешного телевизионного комика Чака Лорри) по-прежнему на вершине рейтингов CBS (в 2017 году финальный сезон собрал больше 12,5 миллиона зрителей). Тем не менее его приквел/спин-офф под названием „Детство Шелдона“ снятый на одну камеру и без живой аудитории в студии, уже не так популярен. У этого замечательного драмеди больше общего с ностальгическим сериалом „Чудесные годы“, чем с „Теорией большого взрыва“.

Подобно тому как драмеди стоит на стыке жанров, сегодняшние зрители балансируют между традиционным ТВ и онлайн-платформами. Seeso, нишевая цифровая комедийная сеть NBCUniversaL, объявила о своем закрытии, проработав всего 19 месяцев и не набрав подписчиков. Некоторые продукты Seeso Originals переехали на стриминговый сервис VRV, в то время как комедии на традиционном канале NBC продолжают процветать. Возможно, Seeso опередила свое время.

Как мы здесь оказались?

Джеймс Л. Брукс больше всего известен благодаря своим получившим „Эмми“ ситкомам канала МТМ Enterprises[7], не менее признанному ситкому „Такси“, а также фильмам, номинировавшимся на „Оскар“ (“Язык нежности“, „Теленовости“, „Лучше не бывает“). Он также является исполнительным продюсером самого долгоживущего телевизионного комедийного сериала, шедшего в прайм-тайм, – „Симпсонов“, но его участие в получасовых драмеди на самом деле уходит корнями в революционный сериал „Комната 222“, выходивший на канале АВС с 1969 по 1974 год. Это однокамерное драмеди об афроамериканском преподавателе социальных наук Пите Диксоне (Ллойд Хэйнс) в вымышленной лос-анджелесской школе – старшей школе Уолта Уитмана, а также о группе учеников из класса 222. Ситком совсем не похож на резкие безумные выходки старшеклассников – „потных свиней“ в „Добро пожаловать назад, Коттер“ (1975–1979). „Комната 222“ исследует современные темы с помощью легкого комедийного тона, нюансов и проб и ошибок взросления в бурные времена конца 1960-х и первой половины 1970-х (включая войну во Вьетнаме, феминизм, расизм, гомофобию и даже Уотергейт). „Комната 222“ – мое самое раннее воспоминание о ситкоме, балансирующем на грани комедии и драмы, с подчеркиванием аутентичности и тонкости, с открытым обращением к проблемам нашего времени, без педантизма и проповедей.

Получасовое драмеди „Чертова служба в госпитале МЭШ“ также берет начало в телевизионной версии фильма Роберта Олтмена „Военно-полевой госпиталь“[8] 1970 года, адаптированной Ларри Гелбартом (“Тутси“). Популярный, получавший награды „Эмми“ и „Пибоди“ сериал был в эфире с 1972 по 1983 год. CBS ставил его в эфир как ситком. Действие сериала происходит в 4077-м военном передвижном хирургическом госпитале (MASH – Mobile Army Surgical Hospital) во время Корейской войны. Ранние сезоны более мрачны и кровавы, и смех в них прерывается артиллерийскими залпами и бомбардировками; поздние сезоны стали несколько мягче, в них стало меньше крови и больше острот. Это, по существу, политический сериал, избегающий романтизации войны, но часто показывающий ее как нечто веселое (просто добавьте секс, выпивку и неуместный записанный смех). А затем Гелбарт и его команда выбили у нас почву из-под ног неожиданным трагическим поворотом, включающим смерть любимых персонажей и напоминающим о реальности (в этих эпизодах не было закадрового смеха). Сериал, постоянно балансирующий на тонкой грани между комедией и трагедией, обрел грандиозный успех, напоминая нам о том, что, как бы ни было ужасно положение, смех остается лучшим лекарством.

Если „Чертова служба в госпитале МЭШ“ и „Комната 222“ – это получасовые драмеди, притворяющиеся ситкомами, то „Чудесные годы“ (АВС, 1988–1993) – это чистое драмеди с самого начала и, помимо этого, необычный исторический сериал. Как и „Комната 222“, „Чудесные годы“ ретроспективно исследуют бурные поздние 1960-е и начало 1970-х сквозь призму невинности: историю взросления и, в данном случае, подростковую любовь. Сериал фокусируется на младшем сыне семьи Арнольд, Кевине (Фред Сэвадж), и погружается в его школьную жизнь, домашнюю жизнь и историю первой любви. Знаковый стиль сериала, который критики признали хитом, – это использование голоса за кадром (Дэниел Стерн, закадровый рассказчик и исполнитель роли взрослого Кевина, позволяет нам заглянуть в мысли юного Кевина). Хотя по настоянию АВС действие сериала происходит в Энитауне[9], США, антураж и искренность пригородной жизни позволяют создателям и шоураннерам сериала Кэрол Блэк и Нилу Марленсу исследовать неоднозначные политические темы – призывную армию, Вьетнам, освобождение женщин, расовые взаимоотношения. „Чудесные годы“ неизменно смешны, но никогда не ограничиваются чистым смехом и лишены надуманных шуток. Вместо этого сериал двигают персонажи, и он становится кусочком ностальгии и идеализма, напоминающим нам о возможностях и чудесах, которые когда-то ощущали дети поколения беби-бума.

У сегодняшних драмеди были и другие предшественники: „Соединенные Штаты“ (следующий за сериалом „Чертова служба в госпитале МЭШ“ проект Гелбарта), „Хупермэн“ (созданный Стивеном Бокко и Терри Луиз Фишер), „Доктор Дуги Хаузер“ (от Бокко и Дэвида Э. Келли), „Дни и ночи Молли Додд“ (созданный Джеем Тарсесом) – и большинство из них имели бы успех в сегодняшней экосистеме ТВ. К сожалению, в свое время (и в своем расписании) они прожили недолго, но все они определенно заслуживают второго шанса.

Чем драмеди отличается от комедии?

Норман Лир в 1970-е годы в своих классических многокамерных ситкомах (“Все в семье“, „Джефферсоны“, „Мод“, „Добрые времена“, „Живем сегодняшним днем“) вышел за рамки ситкома с помощью баланса громких шуток и смешных ситуаций перед живой аудиторией в студии и поднятия неоднозначных вопросов расы, религии, гендера и политики. Но Лир шагнул еще дальше, создавая более драматичные сюжетные линии, освещающие развод, супружескую неверность, рак, аборты и даже изнасилование. Такие более серьезные эпизоды были исключением, а не правилом. Вещательные сети всегда предпочитают смешные комедии (с чувствами) и эмоционально отзывающиеся драмы с (легко разрешимыми) моральными дилеммами.

Большинство драмеди не возглавляют рейтинги, но у них есть невероятно верная нишевая фан-база. Если самая желанная ценность в эпоху цифрового ТВ – это аутентичность, то драмеди попадают точно в цель благодаря своей реалистичности, которая редко жертвует чистым, вызывающим эмоции моментом искреннего смеха.

Многокамерные ситкомы в основе своей шаблонны, знакомы, многообещающи, и они должны быть смешными. Если во время читки сценария перед руководителями сети и студии не звучит смех, то сценаристу придется переписывать сценарий, пожертвовав сном. Многокамерный ситком с плоскими шутками – мертв.

Однокамерные ситкомы тоже должны вызывать смех, но не с помощью отдельных фраз, а через смешные, ироничные ситуации и сюжетные повороты. Конечно, однокамерные ситкомы тоже должны быть смешными.

Ситком, в котором шуток меньше, это… что? Неоднозначный вопрос. Это может быть плохой ситком, или это может быть вариант насыщенного, находящегося на стыке жанров и тона драматически-комедийного сериала, как получасового, так и часового.

Несколько хороших правил

МНОГОКАМЕРНЫЙ СИТКОМ: полчаса Смех – это деньги В основном это съемки в помещениях, 2–3 главных локации; много появлений в комнате и уходов из нее. Минимум 3 шутки на страницу (действия и слова); нагнетание хаоса для решения небольшой проблемы, написанной как большая (это также известно как „огромные мелочи“); восстановление мира и любви к концу эпизода. У историй персонажей А, В и С обычно есть что-то общее. Очень мало или вовсе нет развития персонажей. Примеры: „Теория большого взрыва“, „Два с половиной человека“, „Более полный дом“, „Живем сегодняшним днем“.

ОДНОКАМЕРНЫЙ СИТКОМ: полчаса. Смесь шуток и смешных ситуаций. Соотношение локаций в помещениях и вне их примерно 60/40; унизить главного героя и поставить под угрозу его зону комфорта; восстановить гармонию и любовь к концу эпизода; флешбеки и яркие короткие кадры, содержащие конфуз, использовать для усиления комического эффекта. Иногда используются псевдодокументальная съемка и признания на камеру (известные также как разрушение четвертой стены). Обычно присутствует единая тема. Нет развития персонажей или происходитихочень медленное развитие. Примеры: „Американская семейка“, „Силиконовая долина“, „Бруклин 9–9“, „Несгибаемая Кимми Шмидт“, „В лучшем мире“, „Последний человек на Земле“, „Черная комедия“, „Вице-президент“, „Умерь свой энтузиазм“, „Грейс и Фрэнки“, „Футболисты“ и „Трудности ассимиляции“, а также революционные комедийно-драматические сериалы Рики Джервэйса, в том числе „Офис“, „Массовка“ и „Дерек“[10].

ДРАМЕДИ: полчаса или час. Честное, нелицеприятное рассмотрение проблем в отношениях, с нюансами и подтекстом. Полное избегание общепринятых, знакомых сюжетных линий. Тон может быть комическим или трагическим, но он намеренно сбивает с толку, особенно при появлении неудобной правды. У персонажей присутствуют очень конкретные особенности характера; персонажи более сложны психологически и эмоционально. Персонажи склонны к иррациональным решениям и менее приятны. Драмеди избегает формул, каждый эпизод ощущается отдельным произведением. Может быть расширенным и кинематографичным, часто задействуя несколько локаций и разрозненных сюжетных линий; обычно обладает чувствительностью независимого кинематографа и избегает общепринятых, очевидных и манипулятивных музыкальных решений; визуальная часть рассказывает историю активнее, чем экспозиционный диалог; история рассказывается склейками[11], создавая гобелен из переплетенных сюжетных линий; могут использоваться особая музыка, монтаж, флешбеки, закадровый голос, фантазии и магический реализм. В каждом эпизоде могут быть сквозные сюжетные линии, но чаще используется тема продолжительностью в сезон. Большинство драмеди сильно сериализованы и используют прямой переход[12] от эпизода к эпизоду.

Драмеди и жизнь на грани

Чистое драмеди может содержать абсолютно серьезный эпизод, за которым последует эпизод чисто комедийный. Здесь меньше постоянного комедийного или драматического тона и больше ощущений автора. Подлинность способствует искреннему смеху. Подтекст и нюансы заложены для максимального ощущения грани и сопричастности. Если традиционные ситкомы больше посвящены приятным неидеальным персонажам, попавшим в неприятности и выбирающимся из них, то драмеди больше нацелены на переживание постоянных трудностей и моральных сложностей отношений.

Ситкомы обычно предлагают благонамеренных персонажей, оказавшихся посреди собственноручно созданного хаоса; зрителю предлагают проблему и решение – или мораль – в конце эпизода.

Драмеди, как правило, более неоднозначны, и персонажи в них склонны к самодостаточности, к саморазрушению, и хотя для решения проблемы по-прежнему предлагаются любовь и прощение, драмеди не дают простых ответов.

Драмеди под руководством женщин

„Секс в большом городе“ от канала НВО открыл дорогу драмеди, сфокусированным на женщинах, таким как „Девочки“ (от того же НВО) и „Чокнутая бывшая“ (сеть CW). „Секс в большом городе“ посвящен поиску любви, „Девочки“ говорят о самоактуализации (или об ее отсутствии), а „Чокнутая бывшая“ вращается вокруг самообмана. Протагонистки всех сериалов – умные, смешные и одновременно близкие, приятные и привлекательные женщины, и над ними можно смеяться. Кажется нечестным требовать столь многого от протагонисток драмеди, но это стандарт, к которому мы пришли. Кэрри Брэдшоу (Сара Джессика Паркер), Ханна Хорват (Лина Данэм) и Ребекка Банч (Рэйчел Блум) уязвимы глубоко внутри, растут благодаря сюжетным трансформирующим аркам, всегда с хорошей порцией юмора, и благодаря всему этому они оказываются точно в категории гибридного драмеди.

Эти драмеди с центральными женскими персонажами объединяет как между собой, так и с аудиторией их аутентичность, то, что они основаны на личном опыте авторов, позволившем создать полюбившихся персонажей, которые ощущаются настоящими. „Секс в большом городе“ основан на книге Кэндес Бушнелл, описывающей ее собственный опыт женщины тридцати с лишним лет, пытающейся найти отношения в Нью-Йорке 1990-х годов. Создательница „Девочек“ Лина Данэм открыто признает, что сериал основан на жизни ее и ее друзей. „Чокнутая бывшая“ частично берет начало в собственном опыте борьбы соавтора, сценаристки и актрисы Рэйчел Блум с ментальными проблемами. Подлинность – это то, что роднит драмеди с центральными женскими персонажами и качественные получасовые комедии с центральными женскими персонажами. Сериал автора, сценаристки, актрисы Иссы Рэй „Белая ворона“ (НВО) частично основан на ее собственном неловком жизненном опыте; то же верно для Иланы Глейзер и Эбби Джейкобсон, придумавших, написавших и сыгравших в сериале „Брод Сити“ (Comedy Central). Многокамерный ситком соавтора, сценаристки Уитни Каммингс „Две девицы на мели“ (CBS) вдохновлен безденежными временами ее молодости. Все эти шесть сериалов хранят верность своему месту и времени; подлинность „Белой вороны“, „Девочек“, „Брод Сити“, „Чокнутой бывшей“, „Секса в большом городе“ доходит до предела. Исса описывает свой опыт обвинений в том, что она „недостаточно черная“. Лина Данэм в „Девочках“ борется со стереотипами в качестве сексуально активной молодой женщины. Эти драмеди и комедии продолжают пользоваться шутками и темами, которые женщины принесли на телевидение. И драмеди, и комедии с ведущими женскими персонажами признают важность смеха над собой, когда все идет не по плану.

Довольно забавно, что во всех этих сериалах свою роль играет место действия, существующее в немного измененной реальности: Манхэттен на стыке веков, сатирически показанные Бруклин и Квинс в „Девочках“ и „Брод Сити“, фетишизированный пригород Уэст-Ковины, Лос-Анджелес и Вью-Парк, известный как „черный Беверли-Хиллс“, и так далее. Даже локации многокамерных „Двух девиц на мели“ запоминаются благодаря ярким закусочной и рабочей форме девушек. В этих сериалах также присутствует тема взлетов и падений женской дружбы – от ссоры Иссы с Молли (Ивонн Орджи) до осознания Ребекки, что она нашла в коллеге Пауле (Донна Линн Чамплин) желанного друга (и материнскую фигуру) на всю жизнь.

Драмеди с ведущими женскими персонажами задействуют настоящие человеческие эмоции; персонажи развиваются и переоценивают ценности на протяжении всего сериала. Хотя „Секс в большом городе“ в некотором роде вырос из „Шоу Мэри Тайлер Мур“, но главная их разница в том, что драмеди стремится испытать персонажей и подтолкнуть их к росту. Расставаясь с мужчиной, Мэри Ричардс (Мэри Тайлер Мур) появляется в следующем эпизоде как ни в чем не бывало, словно ничего не произошло. Кэрри, напротив, носит шрамы каждой сердечной раны, каждой неловкой ситуации и каждой записи, которые связаны с ее поиском любви, – как и зрители „Секса в большом городе“. Эмоции, которые испытывает Кэрри (и другие), ощущаются искренне, мы узнаем их, вспоминая свои прошлые отношения и выборы. Ошибки протагонистки и то, как она учится на них, меняют ее и сближают нас с ней так же, как смех.

Выражайте правду, одновременно находя юмор

Десятилетиями персонажами телесериалов были в основном врачи, адвокаты и полицейские, в частности детективы. Формула очень проста: дело недели с положительным результатом. В мире классических процедуралов не существует болезни, судебного дела или преступления, которое нельзя вылечить/разрешить/раскрыть за 42 минуты[18]. Многие подобные шоу существуют по сей день, поскольку аудитория желает привычного и знакомого. Это комфортная еда, как и многокамерные ситкомы. „Закон и порядок“ не просто так стал самым выносливым сериалом, а его потомки (“CSI: Место преступления“, „Морская полиция: Спецотдел“, „Мыслить как преступник“) и их юридические/медицинские коллеги стали мировыми многомиллиардными франшизами. Дела зачастую провокационные и/или скопированые с газетных заголовков, но расследование преступлений (судебных дел или медицинских состояний) по замыслу и в силу обстоятельств поверхностно и легко разрешимо.

Сегодня пробиться сквозь шум сложно, если сценаристы/авторы не делают что-то свежее и необычное. Одним из способов решения проблемы стали медленно развивающиеся, с одним делом на сезон, процедуралы. Но давайте оглянемся назад и поместим их предшественника, классический процедурал, в контекст. Во все века большим техническим прорывам сопутствуют разные уровни тревожности, скептицизма и страха. Появление неуклюжего телевизионного приемника RCA более 70 лет назад не стало исключением. Радио было безопасным, а вот телевидение воспринималось как вторжение: кто эти незнакомцы в странном светящемся ящике в нашей гостиной? Для многих это была удивительная новинка, аналогичная сотовому телефону и интернету. Никогда прежде не появлялось технологии столь же разрушительной, как „идиотский ящик“ или „буб-туб“[19] – и возврата к прошлому уже не было.

Человеку свойственно бояться изменений. Когда мы переключились с радио на ТВ, тогдашние телесети предлагали безопасные, легкие и успокаивающие программы. Ситкомы показывали „счастливых людей, которые весело решали веселые проблемы“[20], а драмы сталкивали героев и злодеев – и герои неизменно побеждали. Телевизоры были черно-белыми, и истории были такими же. От сетей в 1950-е и 1960-е годы требовались сериалы, интересные как зрителям, так и рекламодателям. Рекламировались мыло, мастика для полов, средства для стирки, кофе и сигареты (разумеется, до того, как предупреждения министра здравоохранения стали помещать на пачках).

В те времена немногие хотели от телевидения неоднозначности и двусмысленности. Мы хотели решений и простых ответов. Я очень сильно упрощаю, но после Второй мировой войны считалось, что Америка – все еще единая нация, и ТВ отражало

стремления, надежды и мечты большинства (которые сегодня назвали бы привилегией белого мужчины). На Мэдисон-авеню продавались не только товары с названиями „Радость“, „Веселье“ и „Мистер Чистота“, но и образ жизни. Мы доверились новым источникам, трем главным вещательным сетям, и одну и ту же версию новостей нам доставляли дикторы Уолтер Кронкайт и Эдвард Р. Марроу.

Бен Шапиро в своей неоднозначной книге Primetime Propaganga рассматривает, как „в последние 60 лет голливудские писатели, продюсеры, актеры и исполнители с помощью телевидения продвигали либеральные идеи, расширяли рамки социальных и политических проблем и подгоняли Америку под свой „левый“ образ“. Вне связи с консервативными взглядами Шапиро появление телевидения как технического новшества, которое само по себе было нейтральным, сопровождалось неочевидной политической и общественной повесткой. Отражают ли персонажи и сюжеты телевизионных программ жизнь всех граждан или они так и остались „отбеленными“ версиями американцев, отфильтрованными через линзу взгляда белых мужчин?

В первые десятилетия телевидения отвечать на этот вопрос не стремился никто из игроков ТВ-бизнеса. Первые телевизоры были роскошью, которую, как и рекламируемые в перерывах товары, не могли себе позволить бедные и бесправные люди. Малоимущий низший класс, в том числе иммигранты, был невидим, если только не появлялся как стереотипные и стигматизированные преступники, бандиты, проститутки и „прислуга“. Нужда белого сообщества в комфорте и уверенности способствовала росту предсказуемых счастливых концов. Мы всегда на 100 % знали, кто преступник, потому что подозреваемый в конце признавался, выражал раскаяние и объяснял свои мотивы полицейским или супергероям, после чего его уводили прочь в наручниках. Уверенность и предсказуемость были краеугольными камнями телесериалов в последние пять десятилетий (за исключением сериалов Нормана Лира, Тома Фонтаны и Стивена Бокко; все они – белые мужчины, но их сюжеты прекрасно отражают проблемы реального мира).

С революцией цифрового телевидения публика переросла формальный и предсказуемый подход и обратилась к неоднозначным серым зонам сложных, небезупречных героев, антигероев и антагонистов в сериалах, отрицающих стереотипы и легкие решения. Аудитория стремится к хаотичному, часто иррациональному миру, в котором мы живем. Сегодняшние первопроходцы контента создают сериалы, стоящие на суровом реализме, неуютном, намеренно жестком юморе и иронии. Возможно, некоторые из них даже слишком умны. Но большинство бросает вызов нашим ожиданиям в отношении устоявшегося жанра, раздвигая границы и заставляя нас сомневаться в существующем положении вещей.

Процедуралы продолжительностью в сезон стали основным жанром цифровой эпохи, превозносящей сериализацию и подлинность.

Истина где-то рядом, но это скользкий и субъективный путь

„Народ против О. Джей Симпсона“ не без причины настолько соответствовал духу времени; мы словно не знали исхода дела о двойном убийстве. Сейчас, когда мы можем что угодно снять на видео (а еще у нас есть видеорегистраторы, камеры на дорогах и наблюдение со спутников), мы уверены, что кто-то где-то знает больше: если правда так легко вышла на свет, это наверняка заговор. За „Секретными материалами“ последовали „Мистер Робот“ и „Человек в высоком замке“, созданный одним из создателей „Секретных материалов“ Фрэнком Спотницем. В популярности этих сериалов ключевую роль играет паранойя.

В прошлом, если мы понимали, как решить загадку, и оказывались правы, мы могли похлопать себя по спине за то, что мы умны. Сегодня мы скорее переключим канал. Наша нынешняя жизнь интерактивна. Предсказуемая сюжетная линия в лучшем случае разочаровывающе вторична, в худшем – оскорбительна для нашего разума. В сегодняшнем ландшафте стриминговых сервисов ясно одно: публике нужен выбор. И напротив, если мы не смогли устоять перед захватывающей историей, мы, как и в случае с хорошей книгой, не хотим, чтобы она заканчивалась. Зрителям нужны сюжетные повороты. Нам нравятся флешбэки, проясняющие и оправдывающие неудачные решения героев и героинь. Раскрытое дело, взломанный код, вылеченная болезнь, даже искупление – все это возможно, если достоверно и активно заслужено. Публика любит щепотку магического реализма и/или мистики, но отвергает deus ex machina[21],удобные совпадения и простые средства. Запоминающиеся персонажи много работают и много играют и часто очень ответственны. Героические – стремятся спасать жизни, но склонны к саморазрушению.

В моей последней книге TV Outside the Box: Trailblazing in the Digital Television Revolution я анализировал разницу между новым экзистенциальным детективным сюжетом и старыми, более традиционными детективами. „Настоящий детектив“ от канала НВО (2014–2019 годы) – это не обычная детективная история; сериал экзистенциален, это общепринятый жанр с сюжетным твистом, он созерцателен и задается вопросом „Кто мы есть?“. Сценарист, создатель и шоураннер Ник Пиццолатто выучил два важных урока: один перед началом первого сезона^ второй после. Пиццолатто начал карьеру с часовой драмы канала АМС „Убийство“, расследующей трагическую смерть девочки-подростка Рози Ларсен. Когда автор адаптации датского оригинала Forbrydelsen (“Убийство“) и шоураннер Вина Суд решила не раскрывать убийцу Рози в конце первого сезона, медленное развитие оттолкнуло аудиторию. На самом деле реакция была столь негативной, что АМС чуть не закрыли сериал. Урок выучен: преступника нужно раскрыть в конце первого сезона. Пиццолатто также познал боль, последовавшую за феноменальным успехом первого сезона „Настоящего детектива“ и неудачей второго сезона. Урок выучен: расставаться трудно, особенно с такими актерами, как Мэттью МакКонахи и Вуди Харрельсон, сыгравшими в первом сезоне уникальных, культовых персонажей. После потрясающей оригинальности трудно создать еще более потрясающую оригинальность, но, возможно, дело во времени. После долгого перерыва мы с нетерпением ждем третьей попытки Пиццолатто. НВО дали зеленый свет третьему сезону с Махершалой Али в главной роли и Джереми Солнье в кресле режиссера. События происходят в Озарке, следуя за жестоким преступлением и загадкой на протяжении трех разных отрезков времени[22].

„Фарго“ от FX избежал проклятия второго сезона благодаря трансцендентному сюжету своего второго сезона, события которого происходят в 1970-е. Автор адаптации и шоураннер Ной Хоули превзошел наши ожидания, добавив диско, движение за права женщин, программы самопомощи ЭСТ-тренинга и НЛО – и мы проглотили все это, словно вафли из ныне печально знаменитой Waffle Hut[23].

Загадка длиной в сезон

Мы уже приняли медицинские процедуралы с неожиданным поворотом – „Доктор Хаус“, „Дорогой доктор“, „Анатомия страсти“; юридические процедуралы с поворотом – „Хорошая жена“, „Форс-мажоры“, „Хорошая борьба“; криминальные процедуралы – „Дефективный детектив“, „Ганнибал“, „Менталист“, „Элементарно“, франшизу CSI (с вопросом „как это было сделано?“, а не „кто это сделал?“) и „В поле зрения“ (с предвидением); теперь мы перешли от формальной структуры дела недели к загадке длиной в сезон.

Сезоны стали короче, когда британцы доказали, что время решает, с помощью таких высококлассных сериалов, как „Счастливая долина“, „Убийство на пляже“ и „Главный подозреваемый“. FX подарили нам юридический процедурал с одним делом на сезон – „Схватка“, созданный Тоддом А. Кесслером, Гленном Кесслером и Дэниелом Зелманом. Юридический триллер рассматривает сложное гражданское судебное дело с разных точек зрения и разных временных линий, а в центре его жестокие зловещие махинации старшего партнера-основателя Патти Хьюэс (Гленн Клоуз).

„Схватка“ рассматривает одно большое дело на протяжении каждого сезона, состоящего из 13 эпизодов, содержит частично открытую и частично закрытую загадку того, кто и как совершил преступление. Неопытная юристка Эллен Парсонс (Роуз Бирн) – невинное дитя, заведенное в лес на расправу, если только она не сможет обернуть ситуацию с Хьюэс в свою пользу. Предпосылки и актерский состав сериала не лучшим образом подходили для сети FX, в то время ориентированной на мужчин, но признанный критиками сериал аккуратен и полон напряжениями содержит неожиданные повороты и заглядывает вперед, предсказывая будущую разгадку[24].

Выдержать напряжение в сериале с более чем 22 сериями намного труднее. Первопроходец шоураннер Стивен Бокко выяснил это, создав два сериала, которые, как позже оказалось, опередили свое время. „Одно убийство“ впервые было показано на АВС в 1995 году, с Дэниэлом Бензали в роли судебного исполнителя по криминальным делам, который яростно защищает своих клиентов. Первый сезон рассматривает одно уголовное дело высокого профиля: убийство девушки-подростка Джессики Костелло, в котором Хоффман представляет сторону юной голливудской звезды (Джейсон Гедрик). В первой половине сезона сотрудники Хоффмана также работают над малыми, „с концом“, эпизодическими делами. Но весь сезон все-таки состоит из одного дела Hoffman&Associates.

Шоу, революционное по формату (одно дело – один сезон), тем не менее с трудом набирало аудиторию. Низкий рейтинг оказался симптомом того, что публике было трудно успевать за сериями, разве что заранее программировать видеомагнитофон на запись. „Остаться в живых“ столкнулся с теми же проблемами, но сериал Джей Джей Абрамса и Дэймон Линдело-фа все равно стал обязательным к просмотру феноменом, хотя некоторые устали от эзотерической манеры рассказа. В нем активно использовались флешбэки, но заглядывание вперед и прочие ответвления вызывали недоверие, и некоторые зрители терялись в сложном построении сюжета поздних сезонов.

После того как формат одного дела на сезон в „Одном убийстве“ потерпел неудачу, Дэниела Бензали в пересмотренном втором сезоне заменили на Энтони ЛаПалью. Его персонаж Джимми Уайлер, бывший помощник окружного прокурора, завладевает фирмой Хоффмана. В сезоне рассматриваются не одно, а три не связанных между собой дела на протяжении 18 серий. Но было уже поздно: второй сезон был еще менее успешным. АВС отменили „Одно убийство“ в конце сезона 1996–1997 годов. ЛаПалья стал звездой „Без следа“, успешного сериала CBS с делом недели о поиске пропавших людей.

Бокко, не испугавшийся, а кроме того, не чуждый экспериментов[25] и неоднозначности (долгоиграющие сериалы „Блюз Хилл-стрит“ и „Полиция Нью-Йорка“ обрели дурную славу из-за жестких диалогов и выходящих за рамки обнаженных сцен), начал заново в часовом детективном сериале-антологии „Убийство первой степени“ для канала TNT в 2014 году. Сериал, созданный с участием Эрика Лодала, рассматривал одно дело в сезон (в первом и третьем сезонах было по 10 серий, во втором – 12). Несмотря на признание критиков и небольшую, но верную аудиторию, TNT закрыли шоу в 2016 году после 32 серий.

Были времена, когда „сериализация“ была плохим словом и не приветствовалась на ТВ. Создателей поощряли избегать „сюжетов с предпосылками“ (квадратных, экспозиционных) и сериализованных сюжетных арок. Конечно, некоторые вечерние мыльные оперы смогли привлечь зрителей на ранней стадии и удержать их (“Даллас“, „Династия“, „Тихая пристань“, „Мелроуз Плэйс“), но эти все пластмасовые сериалы были медленно развивающимися драмами. В них были архизлодеи, которых нам нравилось ненавидеть, они питались сплетнями, ударами в спину и скандалами; они не были процедуралами с одним делом в неделю. Это были фантастические, выращенные на стероидах любовные треугольники, которые так же легко начать и бросить, как пляжную книгу в мягком переплете. Вечерние драмы (мыльные оперы в прайм-тайм) были и остаются скорее усладой для глаз и диковинной „кошачьей дракой“, а не серьезной репрезентацией криминальной, юридической или медицинской системы; в вечерних мыльных операх реализм уступает место сочным драматическим откровениям. Бал правят внезапные кульминации, основанные на неожиданном прошлом, скандальных секретах и лжи, амнезии, давно потерянных близнецах и жутких историях запретной любви.

В сегодняшнем телевизионном ландшафте мы выбираем процедуралы, приближенные к реальности. Мы хотим видеть истцов и ответчиков под микроскопом, не только в зале суда, но и дома, в обычной жизни. Сериал CBS „Хорошая жена“ изначально задуман как юридический процедурал с делом недели. Но зрителей больше интересовала личная жизнь Алисии Флоррик (Джулианна Маргулис), чем ее дела. Про ее коллег можно сказать то же самое. Со временем шоураннеры Роберт и Мишель Кинг сделали акцент на личной жизни и семейных делах, и большинство дел происходили вне суда.

„Хорошая жена“ стала гибридным сериализованным процедуралом, с арками персонажей на весь сезон и юридическими делами на одну серию. Аналогично, „Как избежать наказания за убийство“ от АВС (создатели – шоураннер Питер Ноуолк и исполнительный продюсер Шонда Раймс, позже перебравшаяся на Netflix) предлагает по меньшей мере одну сезонную сюжетную линию с расследованием убийства, наравне с убийствами недели, которые раскрывают филадельфийская преподавательница юриспруденции Аннализа Китинг (Виола Дэвис) и ее амбициозные студенты-юристы. В список „гибридных“ сериалов также входят „Менталист“ и „Хорошая борьба“.

Как известно зрителям сериалов о законе и порядке, преступление, расследование и решение за 42 минуты – это невероятно, почти нелепо. Стриминговое телевидение проложило путь процедуралам на сезон, отрицающим резаный формат и смешивающим все. Линии между греховным и праведным размыты. Преступления стали сложнее, и когда-то черно-белый подход „только факты, мэм“[26], популяризованный в „Облаве“ (1951–1959) и „Адам 12“ (1968–1975), ныне проанализирован и насыщен вопросами коррупции, расизма, сексизма, гомофобии, ксенофобии, душевных болезней, кумовства и всех видов морально неоднозначных, двойственных смягчающих факторов. Сегодня трудно отличить настоящие новости от так называемых фейковых, и преданные зрители сезонных процедуралов хотят знать все и сделать собственные выводы.

Если говорить о неоднозначности, интриге, наглости и революционном сезонном процедурале, нельзя переоценить влияние оригинального „Твин Пикс“ (авторы Марк Фрост и Дэвид Линч, выпущен на канале АВС в 1990 году). Сериалы от „Остаться в живых“ и „Оставленных“ до нынешних „Очень странных дел“ и „ОА“ в огромном долгу перед „Твин Пикс“ и его главной загадкой, переплетенной с мрачным, сбивающим с толку юмором, высокой мелодрамой, ужасом и сюрреализмом, кинематографическим стилем и тоном, не похожим ни на один более ранний сериал. Он остается разрушительным, жестким, пугающим зрелищем – совсем не успокаивающим и не безопасным. В 1990 году обычные зрители не поняли жанра: была ли это сатира, пародия или же его следует воспринимать серьезно? Расследование агентом Дейлом Купером (Кайл МакЛоклен) убийства королевы выпускного бала Лоры Палмер (Шерил Ли) не соответствовало формуле гомогенного телевещания. Оно вызывало у публики беспокойство. Одним словом, оно было странным. Сериал с его завораживающей музыкальной темой (композитор Анджело Бадаламенти совместно с Линчем) стал короткоживущей аномалией и просуществовал всего два сезона. Противоречивый и неоднозначный, ныне он обрел славу культовой классики. Это была „Северная сторона“[27] под ЛСД.

Перезапуск Showtime показал, что время „Твин Пикс“ снова пришло. Новый сериал создали Марк Фрост и Дэвид Линч, и в этот раз Линч был режиссером всех 18 серий. Третий сезон „Твин Пикс“ 2017 года смотрели в среднем 2 миллиона зрителей в неделю, что не уступало другим успехам Showtime[28]. Количество просмотров двухчасового пилота превысило даже премьеру „оригинала“ на Showtime. Сериал отличается от предшественников – это другое смешение жанров и непрямое продолжение. Третий сезон – это отдельное творение, с собственными поворотами, внутренней логикой и сюрреализмом. Возможно, он также отражает наш мир, изменившийся за 25 лет: он стал больше, и больше стала шкала загадки и ужаса в сериале. Новая итерация „Твин Пикс“ остается потрясающим художественным произведением – постоянно удивляющим не-фильмом и не-сериалом. До того как Дэвид Линч стал режиссером, он был художником[29].

„Прослушка“ (НВО), неизменно успешная во время трансляции и прошедшая проверку временем – с завершения сериала прошло 10 лет, – довела сезонный процедурал и переход от сезона к сезону до совершенства; этот знаковый сериал продолжает служить ориентиром для следующих поколений. Больше о революционном подходе „Прослушки“ можно прочитать здесь: www.routledge.com/cw/landau.

Нынешняя ТВ-экосистема основана на отложенном вознаграждении и на прекрасном парадоксе:

С нетерпением жду, что будет дальше, но не говорите мне!

Ниже приведены несколько революционных сезонных процедуралов, разрушивших и/или шагнувших за границы проверенной формулы одного дела в неделю, рисующих для этого подробные портреты самих персонажей и их ран и историй. Уточню, что „открытая загадка“ предполагает, что публике с самого начала известна личность преступника. „Закрытая загадка“ означает, что преступник остается неизвестным до конца. Все великие истории задают главный вопрос о будущем (то есть о том, что будет дальше) и строят главную загадку вокруг прошлого (то есть того, что происходило со всеми главными персонажами), иногда в виде флешбэков, иногда вплетая его в текущее действие. Такое перетягивание повествования вперед и назад углубляет персонажей, служит топливом для истории, заряжает драматические ружья и устанавливает курс повествовательного движения серии (то есть ощущение срочности). У всех сериализованных, медленно развивающихся процедуралов, описанных ниже, есть общее направление поджанра: стремление к истине. Иногда мы получаем ответ, иногда он остается неопределенным. Иногда правда освобождает; иногда ее скрывают противоборствующие силы и/или несовершенная судебная система – с трагическим результатом.

Загадка в основе преступления: „Однажды ночью“

Преступление: молодая наследница по имени Андреа (София Блэк-Д’Элиа) заколота насмерть в своем доме в Манхэттене. Наз (Риз Ахмед), невезучий парень, подвозивший ее на отцовском такси в ночь ее смерти, наутро просыпается в этом доме рядом с ее телом. Его арестовывают, но он настаивает на своей невиновности.

Следователи: детектив Деннис Бокс (Билл Кэмп), адвокат защиты Джон Стоун (Джон Туртурро), главный адвокат Чандра Капур (Амара Каран), окружной прокурор Хелен Вайсс (Дженни Берлин).

Подозреваемые: Наз, отчим Андреа, Дон Тейлор (Пол Спаркс), двое панков, отпускавших расистские комментарии в адрес Наза в ночь убийства, советник по инвестициям Рэй Холл (Паоло Констанзо).

Открытая или закрытая загадка: закрытая. Публика в таком же неведении, как персонажи.

Как правда выходит на свет: детектив Бокс, проводивший арест, постепенно начинает верить, что Наз может быть невиновен. Он преследует нескольких подозреваемых и предоставляет Стоуну информацию.

Кто преступник: наши уста запечатаны.

Признанный мини-сериал НВО „Однажды ночью“ основан на увенчанном наградами британском телевизионном сериале „Уголовное правосудие“ 2008–2009 годов. Авторы сценария – писатель и сценарист Ричард Прайс (“Цвет денег“, „Прослушка“) и сценарист Стивен Зеллиан (“Список Шиндлера“, „Банды Нью-Йорка“)[30]. Сценаристы добиваются сочувствия к Назу, показывая, как он теряет невинность в тюрьме Райкере. Практически девственник в тот момент, когда он занимался сексом с Андреа, в тюрьме он быстро начинает курить крэк, чтобы справиться с горем. Другой ведущий персонаж, Стоун, – разведенный адвокат средних лет, страдающий от тяжелейшей экземы, из-за которой он ходит по улицам Нью-Йорка в сандалиях. Его сын настолько стесняется болезни отца, что практически не видится с ним. О Стоуне мало кто волнуется, но сам Стоун беспокоится о Назе. Он не видит способов его вытащить – доказательств слишком много – и умоляет его подписать признание вины, поначалу надеясь заработать на деле 25 000 долларов. Наз отказывается, стоя на своем.

Главная загадка, конечно же, личность убийцы Андреа. Затуманенный наркотиками разум Наза не может собрать воспоминаний той ночи, и для публики он остается подозреваемым. Главный вопрос этого провокационного своевременного сериала звучит так: может ли мусульманин надеяться на честный суд в судебной системе США? Составила ли полиция дело на него и будет ли суд пристрастен, полагая, что он радикал? В первой серии Наз выглядит тихим и невинным, но с развитием сюжета мы узнаем, что его прошлое было не безоблачным. Сценаристы Прайс и Зеллиан также предлагают несколько версий того, кто на самом деле убийца.

Когда юрист Наза, следуя своим чувствам, во время суда делает незаконный маневр, судья отстраняет ее от должности ведущего адвоката и говорит Стоуну, что заключительную речь будет произносить он. Стоун, обычно работающий с проститутками и ворами, никогда не имел дела с заключительной речью на слушании по делу об убийстве первой степени. Он пугается, и ночью у него обостряется экзема. На следующий день Стоун появляется в зале суда, похожий на труп с сильным солнечным ожогом. Но он полон героической решимости и произносит вдохновленную речь.

СТОУН

Буду с вами откровенен. Обычно я таким не занимаюсь. Ну конечно, человек с моей внешностью не может посвятить себя публичным выступлениям. Мне даже стыдно мозолить вам глаза. Обычно я советую клиентам признаться, в девяноста пяти процентах случаев они и правда виновны. Наркоторговля, домогательство, кража айфонов – это ясно с первого взгляда, так что я им говорю: „Не дурите, соглашайтесь на сделку“. Когда я впервые увидел Наза, он сидел один в камере двадцать первого участка. Его только арестовали. Я прошел мимо него, к выходу, но затем… затем остановился. Повернулся и пошел обратно. Почему же? Потому что я не заметил в нем того, что вижу в других клиентах, и не вижу этого до сих пор, спустя все это время. Вижу я то, что бывает, если кинуть мальчишку в Райкере и сказать: „Ну что, давай, выживай, пока мы тебя судим ни за что“. А выжить в Райкерсе можно лишь так. В ту ночь законы были нарушены, это бесспорно. Первое преступление: друг подвел с машиной, так что юноша взял такси своего отца без разрешения, чтобы попасть на вечеринку на Манхэттене. Второе преступление: юная девушка приобрела мощные нелегальные наркотики. Третье преступление: на берегу реки Гудзон под мостом Джорджа Вашингтона она дала ему один из этих нелегальных наркотиков. Экстази. Четвертое преступление: у себя дома она дала ему еще один нелегальный наркотик, кетамин. Это вкупе с экстази и текилой, которая завалила бы гигантский кактус, его отрубило, как лошадей, которым кетамин и дается. Пятое преступление: обнаружив тело, вместо того чтобы о нем доложить, он убежал. Шестое преступление: он повернул налево в неположенном месте. Седьмое преступление: он сопротивлялся аресту. Все это – преступления, которые совершили те двое юнцов в ту ночь, и только их мы можем доказать. Но у нас нет доказательства того, кто совершил преступление, в котором он обвиняется. Прокуратура представила так называемые улики, но в конечном счете это лишь совпадения и спекуляции. Поспешный суд над Насиром Кханом начался еще в двадцать первом участке, в четыре двадцать пять утра в ту ночь и кончился спустя десять секунд, когда его придавили к полу. Полиция больше никого не подозревала, даже отчима, хотя у них с жертвой были сложные отношения. Учитывайте, что случаев, когда жертвами оказываются знакомые убийц, в пять раз больше, чем с незнакомцами. И даже среди незнакомцев, способных на убийство, было двое индивидуумов, с которыми эта пара столкнулась той ночью. Один из них – бывший домашний насильник, второй неоднократно был приговорен за тяжкие нападения и во всех случаях использовал нож из дома самой жертвы.

[Стоун поворачивается и смотрит на Паза]

В ночь ареста Наза он многое потерял. Потерял свободу, возможность вернуться домой к семье, к учебе, на ночную работу, которая помогала учебу оплачивать. Но он не терял, и никто из нас не потеряет, конституционных прав на адвоката. На ваш справедливый и объективный суд, на людей, ему равных, и на презумпцию невиновности при отсутствии оснований для сомнения. Мы часто слышим это слово. Но можно ли его четко определить? Определения нет. Сомнения – это наши мысли. И в той же мере – наши чувства. А то, что чувствуем мы и вы, определит то, что будет с остатком жизни этого юноши. Благодарю.

[Стоун почти плачет. Он возвращается к столу и садится рядом с Назом.]

Напряжение в ожидании решения суда, созданное Прайсом и Зеллианом, почти невыносимо. Помимо этого, сценаристы создают еще большую загадку о том, что произойдет со всеми второстепенными персонажами – Стоуном, Боксом, Капур, Вайсс и даже подобранным с улицы котом Стоуна.

Риз Ахмед, исполнитель роли Наза, вошел в историю как первый актер восточно-азиатского происхождения и первый мусульманин, получивший „Эмми“ за лучшую актерскую игру[31]. В своей речи Ахмед сказал: „Всегда странно пожинать плоды истории, основанной на настоящих страданиях. Но если этот сериал пролил свет на некоторые предрассудки в нашем обществе, на ксенофобию, на несправедливость судебной системы, то, возможно, это стоит того“.

„Хорошая борьба“: процедурал без процедурала

Преступление: финансовая пирамида, стоившая инвесторами том числе Диане Локхарт (Кристин Барански), всего.

Следователи: в первую очередь, Майя Ринделл (Роуз Лесли), бьющаяся за правду и за имя своего отца Генри (Пол Гилфойл), управлявшего фондом. Лукка Куинн (Каш Джамбо) и другие помогают Майе. В расследовании участвует ФБР, и Генри находится под стражей начиная с пилотной серии.

Подозреваемые: с самого начала брат Генри Джекс (Том МакГоуэн), возможно, мать Майи Ленор (Бернадетт Питерс), они управляли фондом вместе с Генри. Сам Генри остается подозреваемым. Майя также под подозрением.

Открытая или закрытая загадка: закрытая.

Как правда выходит на свет: самым неожиданным образом, в последнем сезоне. И это не то, чем кажется.

Кто преступник: т-с-с-с! Наши уста запечатаны!

Действие „Хорошей борьбы“, спин-оффа „Хорошей жены“ от CBS ALL Access, происходит спустя несколько лет после завершения основного сериала. В начале Диана неверяще смотрит инаугурацию Трампа по телевизору в темной и тихой гостиной. Возможно, ей хочется сбежать из этого эпизода „Черного зеркала“, ставшего реальностью, и она решает уйти из своей фирмы на пенсию и перебраться на юг Франции. Она сообщает о своем уходе и предлагает в следующие перед увольнением две недели завершить свое последнее дело.

В это время протеже и крестная дочь Дианы Майя сдает экзамен и получает должность партнера в этой же фирме. Родители Майи управляют фондом с миллиардами в портфолио. Но стоит Диане подписать документы об увольнении, как отца Майи, Генри, арестовывают по подозрению в создании финансовой пирамиды. Он утверждает, что обвинение ложно. Диана, вложившая в фонд все свои средства, остается ни с чем. Фирма не хочет больше иметь с ней дела, поскольку состав партнеров уже изменен, и к тому же скандал задел ее репутацию. На самом деле Диана познакомила с фондом многих, и они также все потеряли. Разорившись и лишившись мечты о Провансе, Диана вынуждена снова начать зарабатывать. Она устраивается младшим партнером в конкурирующую фирму, где сейчас работает ее бывшая сотрудница Лукка. Жалея Майю, которая из-за скандала быстро становится безработным изгоем и постоянно получает анонимные угрозы, Диана забирает ее с собой в новую фирму.

Загадка, таящаяся за схемой в стиле Берни Мейдоффа[32], тянется через весь первый сезон из 10 серий, пока Майя добивается истины и освобождения своего отца с помощью Лукки и еще нескольких верных коллег. Майе нужно восстановить свое честное имя, поскольку она входит в состав руководства организации, в которой, по словам ФБР, осели деньги. Конечно, Майя должна знать, раз она в руководстве, верно? Премьера „Хорошей борьбы“ состоялась на CBS, оставшиеся эпизоды шли на ALL Access; повествовательного драйва и нашего интереса к ходу скандала было достаточно для перехода от вещательной сети на цифровой сервис. Мошенничество и скандал – знакомая территория для шоураннеров Мишель и Роберта Кингов, но медленная загадка на целый сезон для франшизы в новинку. „Хорошая жена“ задавалась вопросом, виновен ли Питер Флоррик (Крис Нот) в политической коррупции, но этот вопрос оставался фоновым; новая информация появлялась только время от времени. У нас был ответ на куда более важный вопрос: да, Питер неопровержимо и явно виновен в изменах своей жене Алисии (Джулианна Маргулис). И напротив, „Хорошая борьба“ заставляет нас гадать о личности мошенника до последних минут финальной серии сезона. Это медленно развивающееся действие с обманчивым решением в 10-й серии.

В „Хорошей борьбе“ также представлены поверхностные дела недели: действие повествует о мире постправды[33] и включает в себя события, происходящие вокруг нас. От тизера с Трампом до полицейской жестокости, от власти корпораций до войны с террористами (как ее воспринимали в США), еженедельные процедуральные сюжеты ощущаются близкими. Значимые темы и истории (некоторые растягиваются на более длинные арки, например случаи полицейской жесткости, с которыми работает новая фирма Дианы) уравновешивают сезонную загадку пирамиды. Это процедурал в процедурале. Свежее веяние – женщины в трех ведущих ролях, в том числе 65-летняя Барански, и разнообразная группа адвокатов в ее новой фирме. „Хорошую борьбу“ продлили на второй сезон[34]; сезонная загадка в сочетании со смелыми и актуальными делами недели показала себя хорошим сочетанием.

„В поиске“: что-то из ничего

Сезон 1

Преступление: наткнувшись на объявление о пропаже человека, Дори (Алия Шокат) становится одержима исчезновением своей знакомой по работе Шанталь Винтерботтом (Клер МакНалти).

Следователи: в первую очередь Дори, но она втягивает в поиски своих друзей Эллиотта (Джон Эрли) и Поршу (Мередит Хагнер) и бойфренда Дрю (Джон Рейнольдс). Дори не детектив и никак не связана с силовыми структурами. Она всего лишь недавняя выпускница колледжа, работающая личной помощницей у смехотворно богатой эксцентричной домохозяйки Гейл (Кристин Тейлор).

Подозреваемые: количество вероятных подозреваемых в исчезновении Шанталь велико, и среди них наиболее примечательные – это секта в районе Ред Хук, организованная в магазине „Беллоу и Хэйр“, и частный детектив, которого, предположительно, наняла семья Шанталь, Кит (Рон Ливингстон).

Открытая или закрытая загадка: закрытая.

Как правда выходит на свет: заплатив другу из колледжа 5000 долларов за информацию, Дори и ее команда наконец узнают, что Шанталь живет в арендованном доме в Монреале. Дори узнает, что Кита наняла не семья Винтерботтом. Она тут же решает, что Кит ищет Шанталь, поскольку та от него беременна согласно практике секты „Беллоу и Хэйра“. Дори вступает в схватку с Китом и в драке убивает его – как раз перед возвращением Порши в арендованный дом вместе с Шанталь. Шанталь рассказывает, что встречалась с женатым мужчиной по имени Фарли, но тот разбил ей сердце, и ее подруга Агнес разрешила ей пожить в летнем домике, чтобы справиться с разрывом.

Кто преступник: никто!

„В поиске“ за авторством Сары-Вайолет Блайс, Чарльза Роджерса и Майкла Шоуолтера предлагает публике множество мучительных теорий, дающих возможный ответ на главную загадку первого сезона: что случилось с Шанталь? Сериал поднимает одержимость зрителя детективами и фанатскими теориями на новый уровень. Мы видим, как Дори играет в своего собственного „Настоящего детектива“, но главная идея „В поиске“ – то, что, возможно, реальная жизнь не всегда более странная, чем вымысел. Иногда это просто жизнь. Иногда нет ни убийства, ни культа, ни двуличного частного детектива – всего лишь замкнутая девушка, слишком драматично переживающая разрыв. Сериал „В поиске“ отражает эгоистичность миллениалов, построив целый сезон вокруг неспособности Шанталь сообразить, что бегство в Канаду без предупреждения вызовет вопросы.

В экзистенциальном смысле сериал – это внешнее проявление состояния Дори, беспорядка и беспокойства после выпуска из колледжа. Шанталь пропала, но направление потеряла Дори. Поиск Шанталь дает Дори смысл к существованию. Возможно, в этом „деле“ не поставлены на карту жизнь и смерть, но на метафизическом уровне это жизнь Дори.

Корреспондентка New Yorker Эмили Нассбаум описывает сериал как доброжелательный новый жанр – „нуарный ситком“. „В поиске“ смог дать публике целый сезон расследования, которого мы хотим от медленно развивающихся драм, вместе с насмешливым финалом, достойным любой комедии. Это прекрасный пример умного использования неожиданности в сценарии.

„Фарго“ – это состояние души

Сезон 1

Преступление: Лестер Нигаард (Мартин Фриман) убивает жену; Лорн Малво (Билли Боб Торнтон) убивает множество людей.

Следователи: помощник шерифа Молли Солверсон (Эллисон Толман), полицейский Гас Гримли (Колин Хэнкс), патрульный в отставке Лу Солверсон (Кит Кэрредин).

Подозреваемые: Лестер Нигаард, Лорн Малво.

Открытая или закрытая загадка: открытая. Публика знает, что произошло; теперь это должны узнать следователи.

Как правда выходит на свет: помощник Солверсон раскрывает дело, несмотря на некомпетентность своего начальника шерифа Билла Освальта (Боб Оденкёрк) и ошибки коллеги-полицейского Гаса Гримли.

Сезон 2

Преступление: Рай Герхардт (Киран Калкин) убивает нескольких человек в закусочной. Когда он покидает место преступления, его сбивает на машине Пегги Блумквист (Кирстен Данст), которая скрывается с места наезда. Ее муж Эд (Джесси Племонс) помогает довершить дело, когда выясняется, что Рай не совсем мертв.

Следователи: патрульный штата Лу Солверсон (Патрик Уилсон).

Подозреваемые: семья Герхардт во главе с Флойд Герхардт (Джин Смарт), Пегги и Эд Блумквист; криминальный синдикат Канзаса во главе с Майком Миллиганом (Боким Вудбайн) и Джо Було (Брэд Гарретт).

Открытая или закрытая загадка: открытая.

Как правда выходит на свет: охотничий сезон открыт – борьба за территорию и конфронтации, полиция раскрывает дело.

Автор и шоураннер „Фарго“ Ной Хоули однажды сказал:

„В фильме занятнее всего то, что в Фарго происходит только первая сцена фильма, все остальное происходит в Миннесоте. Фарго – это метафора; это состояние души. Это слово, описывающее своего рода промерзшую глубинку, вызывающую мысли об определенном типе истории“[35].

Мне очень понравился первый сезон „Фарго“, а второй понравился еще больше – отчасти из-за того, что действие происходит в 1970-е, и мне понравились постановка, музыка, костюмы и прически. Думаю, что стилистически, в том числе в плане монтажа и смены планов, это очень занятное путешествие. „Фарго“ – это ограниченный сериал-антология, а это означает, что, как и в „Американской истории ужасов“ или „Настоящем детективе“, каждый сезон представляет собой перезагрузку с новыми актерами или актерами из предыдущих сезонов в других ролях и других ситуациях. „Фарго“ якобы основан на настоящих преступлениях (хотя братья Коэн придумали их для своего фильма 1996 года, а создатель сериала Ной Хоули продолжил). У каждого сезона своя собственная сюжетная арка и завершенная история. Тем не менее сезоны объединены мрачным сеттингом Миннесоты/Северной Дакоты и уникальным тоном – притягательно-пугающей смесью черного юмора и жестоких, почти сатанинских убийств.

Первый сезон представляет „плохого парня на стероидах“ Лорна Малво, который прибывает в Бемиджи, Миннесота, намеренный крушить и убивать. Он знакомится со страховым агентом-подкаблучником Лестером Нигаардом в приемном покое больницы, куда их обоих привели небольшие травмы. Лестер рассказывает, что его унижает и оскорбляет старый школьный „заклятый друг“, Малво задает вопрос на миллион долларов: „Хочешь, я его убью?“ Лестер не отказывается, и это решение становится фатальной ошибкой.

В первые две трети сезона Лестер – атипичный протагонист со слабой моралью и недостатком совести. Он становится игрушкой в руках суперзлодея Малво, профессионального убийцы, и постепенно сам превращается в трагического антигероя. В числе хороших ребят – помощник шерифа Молли Солверсон, полицейский из Дулута Гас Гримли, а также Лу, патрульный в отставке и отец Молли Солверсон. В пилотной серии Гас останавливает Малво за превышение скорости, но Малво угрожает дочери Гаса, если тот не „поступит правильно“ и не отпустит его. Гримли отпускает Малво без штрафа. Гас ненавидит себя за это, но к концу сезона собирается с духом и доводит дело до конца.

Во втором сезоне мы переносимся в 1979 год, и патрульный Лу Солверсон здесь еще молод. Первая серия фокусируется на сбитом Рае Гернхардте, сыне суровой руководительницы криминального семейства Фарго (с интересным именем Флойд). Выясняется, что его сбила косметолог Пегги Блумквист, эгоистичная амбициозная молодая женщина, состоящая в браке с невезучим мясником Эдом. Затем нам показывают, как семья Гернхардт пытается найти „убийцу“ своего сына (убившего нескольких человек в местной закусочной Waffle Hut как раз перед наездом) и отомстить ему. Мясницкие навыки Эда оказываются полезными, когда Пегги появляется дома с почти мертвым Раем, прицепившимся к машине. Сюжет становится еще более запутанным, когда на территории Герхардтов появляется криминальный синдикат во главе с Джо Було и Майком Миллиганом.

Оба сезона „Фарго“ – блестящие примеры криминального сериала, который также прекрасно демонстрирует человеческую природу.

Связь между сезонами: „Убийство на пляже“

Такие сериалы, как „Убийство на пляже“ Криса Чибнелла (ВВС America/Netflix), представляют собой закрытую загадку, то есть публика знает столько же, сколько те, кто ведет расследование. Это игра с дымом и зеркалами, в которой сценаристы показывают, как следователи каждую неделю (или в каждой следующей серии) находят новые детали, все больше открывающие тайну. В конце первого сезона „Убийства на пляже“ мы узнаем, кто убил юного Дэнни Латимера (выясняется, что убийца Дэнни был близким человеком детектива Элли Миллер (Оливия Колман).

Во втором сезоне Чибнелл переворачивает все с ног на голову. Нового убийства не случается. Вместо этого сезон рассматривает суд над убийцей и раздражающие способы, которыми адвокат пытается оправдать убийцу, несмотря на то что тот сознался. В третьем и последнем сезонах сериал возвращается к детективному формату. Но второй сезон остается напряженным, поскольку мы не знаем, будет ли убийца осужден, освобожден или даже убит разъяренными горожанами.

С этой точки зрения каждый сезонный процедурал сталкивается с необходимостью выбраться из тупика новым и необычным способом. „Фарго“ пользуется форматом антологии с новым актерским составом и „настоящим“ преступлением. Другие вводят новое преступление или главную загадку и остаются с тем же составом, углубляя и/или смещая фокус на других персонажей, как, например, в третьем сезоне „Оставленных“.

Правда и последствия

В серьезной драме или легком произведении, в любом сериале движущей силой становится истина. Иногда ответ появляется в конце сезона или сериала; иногда он остается неопределенным. В некоторых случаях правда освобождает персонажей; в других остаются долгосрочные, жесткие последствия. Так или иначе, персонажам нужно заново связать прошлое с настоящим.

См. также: „Большая маленькая ложь“ и „13 причин почему“ (оба в главе 7) и „Очень странные дела“ (глава 4).

Крепкие главные загадки есть в „ОА“ (Netflix; рассказан как дело о пропаже человека, повествует о прошедших семи годах жизни Прейри, исчезавшей, но вернувшейся, в прошлом слепой, но прозревшей); в „Безумцах“ (АМС; загадка на несколько сезонов, посвященная тому, как Дик Уитман стал Доном Дрейпером), „Человеке в высоком замке“ (Amazon; кто он и что значит „Когда наестся саранча“?); „Это мы“ (NBC; как умер Джек?), „Грешница“ (USA; восемь серий в сезоне с участием Джессики Бил и Билла Пуллман, основан на романе немецкой писательницы Петры Хаммесфар о молодой женщине, убившей человека на глазах у людей, но не понимающей, зачем она это сделала); и „Голиаф“ (история без загадки как таковой, но захватывающая зрителя на весь сезон). Еще один интересный пример медленного развития загадки – „Родина“; от сезона к сезону Кэрри и Сол борются с терроризмом в родной стране и за границей. „Страйк“ – адаптация BBC/Cinemax серии романов Роберта Гэлбрейта (известного также как Дж. К. Роулинг) о Корморане Страйке. Сезоны содержат две-три серии по 60 минут со средним темпом развития, покрывающие по одной книге Гэлбрейта. Сейчас о Страйке (Том Бёрк) написаны еще две книги и запланированы сиквелы, так что, возможно, мы увидим новые сезоны. Комедийная фантастика представлена развлекательным и сюрреалистичным „Детективным агентством Дирка Джентли“ (ВВС America и Netflix) по мотивам книги Дугласа Адамса в адаптации Макса Лэндиса. Это масштабная, необычная, фантастическая, экзистенциальная остросюжетная комедия с ведрами крови и насилия, с Сэ-муэлем Барнеттом в роли вышеупомянутого Дика и Элайджей Вудом в роли его ошарашенного надутого приятеля.

Бонусы:

Дальнейший анализ сезонных процедуралов, в том числе призанного сериала АВС „Американское преступление“ (создатель Джон Ридли, получивший „Оскар“ за лучший адаптированный сценарий для „12 лет рабства“), „Настоящий детектив“ (первый сезон), „Ривердейл“, „Медичи: Повелители Флоренции“, „Счастливая долина“, „Крах“, „Родословная“, „Пространство“, можно найти на сайте www.routleclge.com/cw/Lanclau/.

Цитаты из серий

„Зов природы“, „Однажды ночью“, сценарий Ричарда Прайса и Стивена Зеллиана, ВВС WorLdwide Production/ Bad WoLF/FiLm Rites/HBO.

Эллиот [голос за кадром]: Я умею читать людей. Мой секрет? Я ищу в них худшее.

"Мистер Робот“, автор сценария, создатель, шоураннер и режиссер Сэм Эсмаил