Читать онлайн Оборона деревенского борделя бесплатно

Все персонажи вымышлены.

Совпадения с реальными людьми случайны.

Да-да, совсем все.

1. Завершение аукциона

– Сто пятьдесят пять унций раз! – вывела в строку сообщений Лера, дублируя запись голосом.

– Сто пятьдесят пять унций два!

– Сто пятьдесят пять унций три! Продано!

И потом, уже без ажиотажа, продолжила:

– Дорогие покупатели, на часах 18-00, аукцион завершен, больше лотов нет. Спасибо всем за участие. Новый владелец может оплатить и получить свою покупку в фактории через час.

Рядом расслабилась и откинулась на спинку стула Мари.

– Поверить не могу. Он заплатил за меня четыре с половиной килограмма золота! – на ее лице расплывалась довольная улыбка.

Девушка встала, значительно подняла палец и сообщила нам:

– Я очень, очень ценная!

И от радости сделала несколько движений бедрами из танца живота.

«Надо же, – проскочила у меня мысль. – Я думал, она просто смазливая блондинка, жертва диеты, а она вон как может. Это же она училась танцевать, значит. И ума у нее хватило понять, что такое умение важно в жизни».

Затем пришел в голову логичный вывод: «Надо было ее в постели хоть попробовать, пока мне права рабовладельца позволяли, вот я тормоз!»

Сейчас об этом было поздно думать. Мари, как она представлялась, а по ID просто Мария, убежала собирать свои немногочисленные пожитки и готовиться к встрече со своим новым владельцем. А если по законам русского сектора – мужем. Да и ладно. У меня вон Вика есть. Вика моя жена. А если на блондинок потянет – то Даша. Она моя как бы невеста, только живет она с отцом и в другой деревне.

– Слушай, а чего она так радуется? – спросила у меня Вика. – Деньги тебе заплатят, она с них ничего не получит.

Я тоже не понимал, откуда столько радости. Может для Мари высокая цена стала подтверждением того, что она не просто рабыня, а имеет большую ценность? В смысле поднятия самооценки.

Прошлый владелец с ней не очень хорошо обошелся. Она была его любимой наложницей, уже привыкла считать себя чуть ли не женой, а тот взял и продал ее мне, причем по заниженной цене. Парень надеялся, что по маячку в ее комме он проследит наше положение, нападет со своими людьми, нас убьет, а всех рабынь получит в свою собственность. Парень просчитался. Потом я видел его труп среди тех, кого убил во время того похода.

– Я думаю, она решила, что к такой дорогой покупке будут относиться как к чему-то ценному, – это Лера свою версию выдала. – Во всяком случае, работать на поля ее точно не пошлют.

– В русском секторе так мало женщин, что их даже из дома без охраны не выпускают, какие уж тут поля, – это Вика.

Я не поддержал разговор. Если девушке важно радоваться тому, что она дорого стоит, пусть радуется. Кто я такой, чтобы ее разубеждать и лишать удовольствия?

На самом деле Лера, если ее продавать, будет стоить вдвое дороже Мари. По красоте она не хуже, как на мой вкус – даже интереснее, а срок до конца контракта у нее вдвое больше.

А Вика вообще бесценна. Она местнорожденная, родилась уже тут, в мире Проект, только что отпраздновала свое совершеннолетие, и жить тут будет до смерти. На Землю ей пути нет, совсем. И за обладание такой девушкой могут убить. Правда-правда, меня уже пытались. Пятеро жадных переселенцев. Мы с Викой их постреляли. Точнее, четверых постреляли, а пятого убил лесной кот.

***

Тут меня могут резонно спросить:

– Кто я?

– Где я?

– Кто все эти люди?

Рассказываю по порядку.

Зовут меня Олег Орлов. В своей прошлой жизни на Земле я был обычным… хотя нет, не обычным, я был хорошим программистом.

Жизнь моя вполне сложилась, хотя была не такой уж простой.

У меня имелись: жена, две дочери, красавица-любовница, работа в крупной престижной компании, квартира в Москве стоимостью с небольшой сибирский поселок, и – ипотечный кредит на немалую сумму. И напрочь испорченные нервы.

Работу я потерял из-за сокращения. Когда вокруг кризис и рынок сжимается, работодатели ради выживания компании забывают все красивые слова и жертвуют теми, без кого могут обойтись. Моим слабым местом стал возраст – мне уже сорок один. Решили, что проще после кризиса набрать новых молодых сотрудников и обучить их, чем сохранять зарплаты таким, как я, опытным, но не незаменимым.

Отношения с женой у меня давно деградировали от любви до сожительства. У нас была общая квартира, общие дети, так что расстаться мы не могли, но и вместе нас мало что держало. Мы даже сексом почти не занимались, а уж об общих интересах и вовсе говорить не стоит.

Дети, конечно, никуда не делись, они есть. Напряженная работа плохо совместима с семейными отношениями. В какой-то момент, давно уже, я обнаружил, что дети меня вроде любят, и я их, но на самом деле я не знаю, чем они живут. Тем более, они не знают, чего мне стоит поддержание комфортной и приятной для них жизни. Получалось, что у нас взаимная мнимая любовь к придуманным образам. А потом они немного повзрослели, у них появились свои интересы: моды, гаджеты, мальчики, соцсети. А у меня работа допоздна. И они отдалились совсем. С женой они близки, она постоянно с ними, практически живет их жизнью. Мне кажется, она так заменяет отсутствие собственных интересов и достижений.

С красавицей-любовницей главные страсти тоже уже перекипели, отношения были удобными и взаимно приятными, но они себя исчерпали. После моего увольнения наши частые встречи прекратились по вполне практическим соображениям.

Квартира осталась. С ней все хорошо. Только она в Москве, а я здесь – в мире Проект. Впрочем, мне грех жаловаться. Тут я сначала построил себе уединенную землянку в лесу, а потом купил дом в деревне Большой Бук. Точнее, два дома, второй я планирую использовать для бизнеса. Не сильно приукрашу, если скажу, что мне принадлежит кусок земли в несколько десятков квадратных километров. По праву того, кто на нем поселился и способен защитить от незваных гостей.

Ипотечный кредит остался вместе с квартирой на Земле. Я перечисляю жене деньги, чтобы она его гасила. Если я погибну, чего нельзя исключать при моем образе жизни, жена получит страховку и наследство, так что бомжами они не станут в любом случае.

***

Чтобы после увольнения как-то справиться с проблемами, я подписал пятилетний контракт с организацией под названием Фонд Развития Человечества, ФРЧ. Они предлагали участвовать в освоении новой территории и обещали субсидию размером в две тройские унции золота ежемесячно. Примерно четыре тысячи долларов по текущему курсу.

При подписании контракта сотрудники ФРЧ под предлогом секретности умолчали о некоторых нюансах. Например, о том, что территория находится в другом мире. И о том, что в этом мире земные законы не действуют. Совсем. Зато есть рабовладение, например. Смертность от убийств людьми и хищниками зашкаливает. Налоги существуют немаленькие. И правит всем закон силы.

В общем, благостная картинка при прибытии сменилась шоком. А шок сменился пониманием, что и тут жить можно. А если взять судьбу в свои руки, а не вести себя, как овца в стаде, то и хорошо жить получается. При условии, что у тебя хватит ума и силы, чтобы выжить.

Тут каждый выбирает для себя. Или ты овца, и тогда тебя стригут, или нет, и тогда тебя могут убить люди или съесть хищники.

Я решил, что овцой я уже долго был, хочу попробовать другой жизни. Только на этом пути, если уж начал двигаться, надо идти вперед. Остановишься – более азартный и голодный конкурент тебя догонит и убьет, а имущество твое и женщин заберет себе. На Земле тоже так, только там это не так явно, гораздо медленнее и обычно без убийства.

***

Что нужно знать о мире Проект?

Солнце тут чуть краснее и крупнее земного, но для практических целей разница не существенна.

Луны две – Деймос, крупнее и ярче земной, и Фобос – маленький и тусклый, зато в паре с Деймосом он придает небу очень стильный вид. Когда их обоих видно, конечно.

Сила тяжести на 8% меньше. Это приятно, легче себя чувствуешь и устаешь меньше.

Атмосферное давление чуть ниже, а процентное содержание кислорода примерно такое же. Дышится примерно как в невысоких горах, никаких эффектов вроде отдышки или кислородного опьянения нет.

Эти небольшие отличия очень сильно влияют при стрельбе на большие расстояния. Мне пришлось пострелять уже немало, так что это важно. Земные таблицы для снайперской стрельбы не годятся категорически, зато можно пользоваться баллистическим калькулятором, установленным на комме.

Длительность суток почти совпадает с земной. Для учета разницы введен 25-й час, состоящий из 36 минут.

Климат в нашем секторе средней степени жесткости. Зимой средние температуры -15, летом +20. Это с учетом суточных колебаний, то есть зимой ночью обычно -20, днем -10, а летом – +15 и +25, соответственно. Лето приятное, а зимой будет холодновато, но терпимо. Влажность нормальная, комфортная для людей и растений.

ФРЧ, когда готовил мир Проект к заселению, забрасывал в его прошлое образцы земных растений и животных. Сначала водоросли, потом червей и членистоногих, потом рыб, хвойные растения, земноводных, пресмыкающихся… и все это примерно в таком порядке, как они развивались на Земле. На Проекте животные тоже эволюционировали, получилась диковинная смесь из земных видов, видов, похожих на те, которые на Земле были и вымерли, и видов вовсе новых. Хотя какой-то совсем уж экзотики нет, каждая экологическая ниша диктует свои требования, так что особенно не разгуляешься. Тут, скажем, из-за отсутствия ледниковых периодов и первобытных людей развились и сохранились представители мамонтовой фауны. Мамонты эволюционировали из индийских слонов, вернувших себе шерсть и отрастивших бивни, еще появились шерстистые носороги, имеющие большой рог, которым удобно разгребать снег. Ну и прочие представители – гигантские олени, верблюды, лошади, травоядные медведи. А раз есть набор лохматых и больших травоядных, развились и соответствующие хищники – степной медведь высотой в два метра в холке, саблезубый тигр, медвежий лев, занявший место земного пещерного льва.

Но эта экзотика в основном встречается в степной и тундровой зоне. А русский сектор находится в зоне смешанных лесов. Хотя и к нам забегают, да. Нас с Викой чуть парочка саблезубов не сожрала, а потом степной медведь на наш отряд выскочил. Чудом все прошло без потерь, только Вику он обгадил с ног до головы.

Из местной экзотики есть только опасный длиннолапый медведь, очень быстрый и подвижный: прыгает на жертву из засады, и рогатина от него плохо помогает, потому что лапы длинные, он ими достает человека, даже получив наконечник в грудь. Еще из необычного колючник есть, но он травоядный и не опасен, если его не трогать.

Впрочем, тут и без экзотики не безопасно. Тигры есть, медведей, похожих на кадьякских, много. Всеядные свины, крупные травоядные, лоси или бизоны, могут быть опасны.

Отдельная тема и самый опасный для человека зверь – лесной кот.

Телосложением и размером он похож на ягуара, чуть крупнее и длиннее телом, окраску имеет скорее, как у рыси. На людей бросается сверху, с деревьев, убивает почти мгновенно. Может просто череп прокусить или шею сломать. Если люди идут группой, нападает на последнего, причем нападает, даже если не голоден. Просто он считает людей, как и волков, конкурентами.

Очень сообразительный зверь, гораздо умнее, чем земные родственники. Есть у него одна особенность – если он напал на человека, и убить его не удалось, он больше попыток не повторяет. По крайней мере, в моей практике это правило выполнялось пока. Это сильно выручало меня, когда я ходил по уже известным мне местам в лесу.

Для меня лесные коты особо значимы. И не только потому, что один из них чуть не убил меня, а еще несколько – пытались. А потому, что мы с Викой семью котов приручили. Приручение это довольно условное, они просто живут и ходят рядом, как бы сами по себе, но им это удобно и интересно. И им нравится, когда мы их чешем и гладим. Даже такое сожительство дает нам громадную пользу.

Семья эта состоит из кошки Барсучихи, ее двух котят, уже довольно крупных, и самца Барсика. Самка стала следовать за мной из меркантильных соображений, когда оказалось, что она стала матерью-одиночкой, а рядом со мной можно подкормиться. Теперь Барсучиха с котятами живет рядом с моей землянкой.

Барсик смирился с моим поселением на его охотничьем участке, когда поучаствовал в поедании туши убитого мной медведя. Он долго делал вид, что сам по себе, но потом подпустил к себе Вику, купился на ее приятный запах самки, поглаживания и почесывания, и теперь почти всегда сопровождает ее в походах. Ему нравится под нашей защитой безнаказанно бродить по чужим угодьям. Эта его склонность – огромная выгода для нас. Во время перехода Барсик выявляет хищников в засаде, как в случае степного медведя. В его присутствии на нас не нападают другие коты. В случае с саблезубыми тиграми он сражался на нашей стороне, без него мы бы не справились. При ночевках на открытом воздухе он нас охраняет. А еще иногда он притаскивает тушки оленей, делится с нами мясом. И мы с ним делимся, когда охотимся. При этом Барсик не стал плюшевой игрушкой, он и людей убивал, и труп сожрать может на глазах у шокированной публики, и для других людей, кроме нас с Викой, он опасен. Но ценность его превосходит все мелкие недостатки. Потому что для меня моя жизнь и жизнь Вики бесценны, а их он уже не раз спасал и в будущем спасать станет.

***

Теперь что касается реальных отношений с ФРЧ.

Когда мы прибыли на Проект, на инструктаже, нам сообщили, что мы ссыльные, вроде каторжников, которых когда-то отправляли в Австралию или Сибирь. Нас в рамках эксперимента удалили с Земли, чтобы уменьшить уровень нестабильности на ней, и жизни наши ничего не стоят. На самом деле, я думаю, это не вся правда. Потому что ФРЧ скрупулезно выполняет все обязательства, записанные в контрактах. Написано там «обеспечить возвращение после завершения контракта» – и таки да, даже если переселенец стал рабом, и хозяин попытается ему помешать вернуться на Землю, достаточно добраться до фактории или послать через комм жалобу, ФРЧ устроит целую спасательную операцию с блокировкой счетов и раздачей люлей всем виновным. Написано «обеспечить оружием» – можешь хоть каждый день приходить в факторию и бесплатно брать себе винтовку или пулемет. Правда, патронов бесплатно дают мало, по норме расхода, приходится докупать: для тренировок или если планируется серьезная перестрелка. И деньги ФРЧ аккуратно выплачивает – две унции в месяц. Правда, с деньгами сложнее – фонд их выплачивает, но местные власти под видом налогов частично или полностью отбирают эти субсидии.

Поток переселенцев состоит из трех примерно равных частей. Первая часть, с которой все началось еще двадцать пять лет назад – это заключенные, завербованные в тюрьмах. Вторая часть – женщины легкого поведения, подписавшие контракты о сексуальных услугах. И третья часть, к которой отношусь и я, – «политические». Люди, в большинстве мужчины, которые или участвовали в каких-то радикальных организациях, или просто были взяты на заметку за резкие высказывания в соцсетях.

В повседневной жизни ФРЧ обеспечивает через фактории, находящиеся в каждой деревне, много полезного:

– Выдачу бесплатного оружия, средств связи и одежды (правда, одежда оранжевого цвета, мало пригодная для хождения по лесам).

– Возможность покупки товаров с Земли, хоть и с наценкой в 0.1 унцию за килограмм веса.

– Банкомат с возможностью перечисления денег, как по Проекту, так и на Землю.

– Скупку местных ценностей: золота, мехов, ягод барзотника.

– Бесплатную цифровую связь через коммы и планшеты, в том числе возможность видео-, аудио- и текстовой связи и доступ к местному интернету.

Связь действует внутри деревни всегда, а в пределах заселенных секторов – почти всегда. Только в грозу опускают ретрансляторы, расположенные на привязанных воздушных шарах.

Еще в фактории запрещены насильственные действия, если прижмет – там можно спрятаться от опасности, например, чтобы подмогу вызвать.

В отношения между переселенцами ФРЧ не вмешивается. Совсем. Решила администрация сектора разрешить рабовладение? Значит, будут людей брать в рабство. Установили грабительский налог? Их право. Захочет кто-то убить или ограбить тебя? Сами разбирайтесь, или пусть администрация сектора судит.

***

И последнее, что нужно понимать для жизни в мире Проект, это правила, принятые администрациями секторов и их обычаи.

Я знаю только о двух секторах, русском и украинском. Украинский расположен к югу от нас, а еще южнее – турецкий. На запад от русского лежат сектора крупных европейских стран, самые западные – три американских сектора. Но они далеко, так что нам пока все равно, какие отношения складываются между демократами, республиканцами и цветными.

Живу я в русском секторе, на его южной окраине, в деревне Большой Бук. Как несложно догадаться, назвали так деревню картографы ФРЧ в честь громадного, в несколько метров в обхвате, дерева, которое до сих пор стоит рядом с деревней, посреди вырубки.

В секторе больше пятидесяти деревень, расположенных сетью из равносторонних треугольников вокруг нашей базы ФРЧ. Получается, что расстояние между соседними деревнями везде почти точно равно 20 километрам.

Главное, что нужно знать о русском секторе – женщины тут являются собственностью мужчины, отца или мужа, или общины. Всех переселенок, попавших в деревню, сразу отправляют в публичный дом, работать по специальности. Большинство их них на это и нанимались, но женщины из «политических» туда тоже попадают, если не слишком старые.

Но и это только временно. Потом приезжают дружинники из Замка, столицы сектора, и забирают девиц с собой. Еще они нанимают рабочих нужных для Замка специальностей, если такие есть, и парней с опытом службы в армии – служить в дружине.

Из Замка обратно возвращают небольшое количество дам, уже потерявших красоту, часто с детьми. Получается, что в деревнях молодых красивых женщин не остается, да и вообще любых женщин страшный дефицит. Из-за этого их без охраны из дома не выпускают, а молодых девушек, которые родились уже на Проекте, вообще стараются не показывать никому, опасно таким ценным имуществом владеть.

В украинском секторе по-другому. Там и к женщинам, и к мужчинам отношение одинаковое – со всех берется налог размером в две унции. То есть все деньги, которые выплачивает ФРЧ, у переселенцев отбирают. Не хочешь платить – выселяйся из деревни. В лесу хищники. И бандиты, которые могут поймать, все отобрать и заставить подписать рабский контракт. Сначала люди пытаются как-то барахтаться, искать работу, чтобы снять жилье и не умереть от голода. Но рабский труд выдавливает с рынка труда вольнонаемных. Остаются вакансии только для охранников, управляющих. Женщины проституцией могут еще зарабатывать. Так что две трети населения сектора влезают в долги и рано или поздно продаются в рабство. А когда у них кончается срок контракта с ФРЧ, они встают перед выбором – возвращаться на Землю нищими или продлевать контракт и свое рабство. Вопрос сложный и ответ на него не так уж очевиден.

***

Что я успел натворить за те несколько месяцев, которые провел в мире Проект?

Много чего. Я очень продуктивный творец, как оказалось.

Сначала я решил уйти из деревни. Для этого изучил все, что можно было, в местном интернете, поспрашивал людей, и даже познакомился со старожилом, охотником Петром. Он мне лекции о повадках животных читал, в дом приглашал, с семьей познакомил. И даже у меня с его дочерью Дашей, юной красавицей-блондинкой, начались отношения.

Выполняя свое решение, я выбрал место и построил себе землянку в лесу. Идея оказалась хоть и опасной, но правильной. Я научился жить в лесу, а так как лес – это почти весь мир вокруг крохотного освоенного пятачка, я стал свободным в своих действиях. Намного более свободным, чем деревенские жители.

Потом я выполнил другое свое решение и убил несколько человек, включая старосту деревни Вилячий Ручей и капитана дружины Замка. Решил, что я вправе судить преступников. Наверное, это было наивно, но я считал, что должен это сделать, и мир станет чуть лучше.

Мир лучше не стал, следующего старосту я тоже убил. Но и это не сделало мир лучше.

Так что очередного старосту я убивать не стал, хотя и стоило бы.

Между делом я вытащил из публичного дома молодую девушку, Вику, дочь первого старосты. Она стала жить со мной. Такой вот парадокс – я, убийца ее отца, оказался единственным, кто ей помог.

Петр узнал, что я стою за убийствами, которые всколыхнули теплое болото деревенской жизни, и отказал мне от дома. Потому что опасно со мной иметь дело. Потом, правда, немного смягчился, сказал, что если я до весны доживу, можем обсудить тему моего сватовства. Даша тоже сначала отказалась продолжать отношения, но потом передумала и теперь, когда я бываю в деревне, соглашается ночью выходить из дома ко мне на свидание на огород.

Изучив окрестности деревни с точки зрения возможности зарабатывать, я нашел золото. Сначала россыпь, потом первичное месторождение, кварцевую жилу. Разрабатывать его мне помог уголовник-рецидивист Беляш, который попал сюда в одной со мной партии переселенцев. Под его чутким руководством находятся еще шестеро парней, тоже из заключенных, но молодых. Эти парни прошли проверку золотом и опасностью, так что я им теперь доверяю. Не безгранично, полностью я доверяю только Вике, но намного больше, чем другим людям.

Вике пришла в голову идея запугать недобитого мной старосту и требовать от него, чтобы хотя бы женщин в публичный дом насильно не помещали. Заодно она придумала загадочную организацию, которую назвала Фронт Освобождения Женщин. Идея оказалась живой. Для этой организации мы создали сайт, начали получать жалобы от обиженных женщин. И даже кому-то помогли.

Так как Вике нельзя было появляться в Вилячем Ручье, мы, когда появились деньги, поселились в соседней деревне, Большом Буке. Названной так в честь громадного дерева, которое стоит рядом с деревней.

Когда мы с ребятами Беляша заработали на добыче золота существенные суммы, обзавелись жильем, решили совершить поход в украинский сектор для покупки рабынь-женщин. Парням нужны были женщины для личных потребностей, а я решил просто перепродать своих в русском секторе. Кроме желания обогатиться у меня была еще одна причина – мысль, что если в деревне, где мы живем, женщин будет больше, они станут доступны, Вике не придется сидеть взаперти, и она сможет без опасений ходить по деревне.

Поход прошел успешно, хотя за нами гналась целая толпа народа. Хотели поймать, убить и отобрать рабынь. Самых опасных я перестрелял, еще мне помогли Саша, Игорь и Влад – трое рабов, которых я купил одновременно с женщинами. Они показали себя надежными парнями, так что им я тоже в какой-то степени теперь доверяю.

Авантюра эта завершилась аукционом по продаже женщин.

Справедливости ради нужно сказать, что после возвращения из похода мы с Викой почти отстранились от дел. Нам нужно было отдохнуть, расслабиться, компенсировать недостаток секса. В это время Саша решал бытовые проблемы моих рабынь, а организацией аукциона занялась Лера.

У Леры положение двусмысленное. Она была свободной, когда сама попросилась идти с нами из украинского сектора в русский. Оставаться свободной ей было уже недолго, она все больше влезала в долги. Ко всему прочему, она молода, красива и не проститутка, а из политических, так что перспектива стать рабыней для нее была совсем неприятна. Поэтому девушка не стала ждать и воспользовалась возможностью выкарабкаться, обратилась ко мне.

Теперь, по законам нашего сектора, Лера принадлежит мне, потому что я ее привел, и она живет в моем доме. По местным обычаям девушка то ли моя жена, то ли рабыня, строгой границы между этими статусами в русском секторе нет. Я предупреждал ее об этом, и о том, что я намерен на ней заработать, продав ее кому-нибудь в качестве жены. Я ведь не из альтруизма рисковал жизнью и деньгами, отправляясь в этот поход. Лера согласилась, потому что быть женой в русском секторе намного лучше, чем рабыней в украинском. Хотя бы потому, что деньги отбирать не будут.

***

Мари радостно ускакала в свою комнату собираться и готовиться к встрече со своим новым мужем. Ее покупатель выглядел вполне адекватно, нормальный мужик среднего возраста, из старожилов, ему мастерская принадлежит по производству окон. Солидный бизнес, не последний человек в деревне, женат, дети есть, Мари он купил второй женой.

Я откинулся на спинку стула и оценивающе посмотрел на Леру.

Посмотреть на нее приятно. Девушка была высокой, с густой шапкой из черных волос в мелкую кудряшку, слегка скуластым лицом, синими миндалевидными глазами и тонким носом с легкой горбинкой. И крупным ртом с подвижными тонкими губами. В детстве она серьезно занималась плаванием, это наложило свой отпечаток на ее фигуру. Широкие плечи, узкая талия, длинные сильные пальцы на руках. Под смуглой кожей прорисовываются мышцы. И да, у нее очень-очень крупная грудь. Я предпочитаю более умеренные размеры, если интересно. Движения девушки были уверенными, выглядело это немного по-мужски.

Интересно, в песне Roxette «The Look», там где «Она шагает, как мужчина, бьёт, как молот» имелось в виду это же? Или это просто ритмичный бред, как часто бывает в текстах песен? Впрочем, там шла речь о кареглазых красотках.

Лера заметила мое внимание и смутилась. Причина для смущения была очевидна – ее непонятный статус. То ли рабыня, то ли приживался.

На ее продаже я мог заработать унций триста, я думаю. Но и продавать без ее согласия как-то не комильфо. Вот если она упрется и не захочет, что – силой ее тащить? Еще неизвестно, хватит ли у меня на это сил, она сгоряча и в челюсть кулаком зарядить может, такая она, решительная. Такого шоу эта деревня еще не видела. И Вике это не понравится, они нашли общий язык.

По справедливости, если бы она захотела уйти к кому-то, я бы ее отпустил. Она пошла с нами добровольно, а услугу по проводке ее из украинского сектора можно оценить в пару десятков унций – именно с такой наценкой ушли с аукциона самые дешевые женщины. Копейки, в общем, по моим сегодняшним меркам. Как же легко не придавать значения деньгам, когда они есть…

– Лера, а давай тебя продадим, мужа тебе найдем хорошего, – голосом искусителя начинаю я разговор.

Надо же определяться, как нам жить дальше.

– Не надо меня продавать! – сразу возмущенно реагирует девушка.

Голос у нее низкий, грудной, с гортанными нотками. Звучит волнующе.

– А что же мне с тобой делать? Как ты видишь свое будущее.

– Ну, я могу работать на тебя, – потупилась Лера.

– Мы, вообще-то, планируем открывать публичный дом. Ты правда хочешь работать там? – не могу я удержаться от колкости

Девушка смущенно улыбнулась:

– Нет, я имела в виду другую работу. Вот я аукционом занималась – хорошо же получилось? Для того же публичного дома могу сайт и рекламу сделать. Вика говорила, ей еще для Фронта Освобождения Женщин надо что-то делать.

По сайтам и рекламе Лера у нас специалист, причем отличный, это факт. На Земле она именно этим занималась. Тут есть тонкость – на Земле все рекламные каналы и способы продажи давно забиты, люди к ним привыкли, научились защищаться от навязчивой рекламы. В мире Проект такого нет. Тут нет ненужных товаров. Если ты хочешь мяса – идешь на рынок, и покупаешь мясо. Единственная возможная реклама – это слова торговца «Покупайте, утром еще паслось!» И если тебе нужен дом, ты выбираешь и покупаешь. Люди отвыкли от рекламы, не имеют от нее защиты, поэтому для специалиста здесь раздолье. Но только при условии, что он найдет правильный товар. Вот женщин, например, которые ценятся за красоту, которая воспринимается субъективно.

Пока я размышлял, девушка продолжила рассудительным тоном:

– Олег, ну посмотри на меня, неужели я похожа на девушку, которая выйдет замуж за какого-нибудь старожила, будет остаток жизни сидеть взаперти в гареме и рожать детей? Я хочу как Вика, с тобой везде ходить, жить нормальной жизнью, работать. Я стрелять научусь, я сильная и выносливая, в конце концов, сильнее многих парней.

– Сговорились? А то, что Вика дважды была на волосок от гибели, она тебе рассказывала?

– Ну, не погибла же. Я действительно не хочу сидеть в деревне.

В качестве работницы Лера была выгодным приобретением. Она умела действовать самостоятельно, но при этом не боялась спрашивать или просить помощи, если сама не знала, как решить проблему. Это редкое сочетание. Чаще молодые сотрудники или ждут указаний, как им работать, или пытаются все сделать сами, им комплексы мешают спросить совета, пока не становится слишком поздно. В обоих этих случаях сотрудник больше приносит проблем своему руководителю, чем помогает. Лера умела решать проблемы и не создавать новых. Да и с винтовкой в походе она смотрелась бы вполне органично, не менее органично, чем дамы из Цахала.

Что делать с ней я уже задумывался. И признаки того, что она обосновывается у нас в доме надолго и продаваться замуж не собирается, тоже замечал. Это несложно заметить, когда у девушки начинается гнездование. Так что внутренне я уже был готов ее оставить, а в каком качестве – там будет видно. В то, что мужчина и молодая привлекательная женщина могут жить в одном доме, работать вместе, и этим ограничиться, я верил еще меньше, чем в дружбу между парнем и девушкой.

– Ладно, оставайся, – озвучил я свое мнение. – Чем будешь заниматься, потом решим, пока надо будет научить тебя ходить по лесу и стрелять. Как утверждает Вика, свободная женщина обязательно должна иметь винтовку.

***

Когда Мари собрала свои вещи, я вызвал из соседнего дома Сашу с его друзьями.

Саша, парень лет тридцати, выше среднего роста, сухощавый, русоволосый, был куплен нами в украинском секторе. До того, как попал сюда, он успел повоевать на Донбассе, на стороне непризнанных республик, как и Влад с Игорем.

Влада и Игоря мы оставили в доме с девушками, а я с Сашей отвел Мари в факторию – передавать ее покупателю. Там мне через терминал перевели оплату, девушка смущенно обняла нас на прощанье, чмокнула в щеку и отправилась в новую семью.

2. Вечер, когда я немного пьян

После возвращения домой я устроил совещание для всех.

Начали с того, что выпили по рюмке самогона за успешное завершение выдачи женщин замуж.

Самогон был трехлетней выдержки, настоян на какой-то травке и клюкве. В деревенском кафе продается несколько сортов, этот я выбрал для себя, потому что он и качества неплохого, не хуже недорогого виски, и по составу добавок мне нравится. На закуску бог послал нам малосольные огурцы, свежие помидоры и вяленую оленину.

После первой рюмки все расслабились, оживились, у девушек заблестели глазки.

– Итак, дорогие мои соучастники, – обратился я к новичкам, то есть ко всем, кроме Вики. – Вы, наверное, уже начали замечать, что жизнь в русском секторе имеет свои проблемы. Для женщин проблема в том, что приходится сидеть взаперти, без охраны даже на огород не выйдешь, для мужчин – в том, что женщин тут свободных нет, получить их могут только очень богатые люди.

– А почему так? – не сдержал любопытства Влад.

– Всех переселенок, которых с базы ФРЧ привозят в деревни, сначала на пару недель отправляют в публичный дом, а затем их забирают в Замок, это столица сектора, – начал я объяснять мигрантам из украинского сектора. – Есть информация, что Замок часть женщин продает туркам. Остальных держат у себя, кого в публичных домах, кого в личном пользовании, пока они не потеряют свой внешний вид. После этого их отправляют в деревни. С одной стороны, власти сектора зарабатывают на продаже рабынь, с другой – создают искусственный дефицит женщин в деревнях. Так как в деревнях женщин нет, а в Замке – есть, для молодых переселенцев это создает большой соблазн устраиваться именно в Замок. Поэтому большинство боеспособных парней идут служить в его дружину. Военная сила Замка на порядок превосходит возможности деревень, а у кого сила – у того и власть. Такая вот тут демократия.

– А почему в русском и украинском секторе так по-разному сложилось? – заинтересовался Влад.

– Откуда же я знаю, – пожал я плечами. – В первые годы освоения в мир Проект женщин не присылали совсем, были только уголовники. Потом начали присылать проституток, но их было очень мало. Сначала, наверное, те, кто был у власти, женщин себе забирали, потом их стало больше – начали своих подчиненных ими награждать. В какой-то момент люди из Замка сообразили, что тот, кто распоряжается доступом к женским телам, может командовать мужчинами. А почему в разных секторах по-разному – наверное, национальная специфика влияет.

– Я заметил, в России привыкли, что власть где-то далеко, над людьми стоит, а на Украине – что власть принадлежит людям, как ценное имущество. Кто какой кусок власти себе сумел урвать, тем куском и пользуется, как своим капиталом – выдал свою версию Игорь. – Поэтому в украинском секторе власть у хозяев и держится на деньгах, а в русском она централизована и деньги тут не главное.

Парни предложили еще несколько версий национальных отличий, в том числе и о характере женщин вспомнили, и о среднем размере груди.

Под эти шутки выпили еще по рюмке, закусили.

– А ты, значит, решил на этом сыграть, и зарабатывать деньги на покупке женщин в украинском секторе и продаже тут? – вернулся к серьезному разговору Саша.

– Не просто зарабатывать деньги. В идеале мы хотим сделать так, чтобы в нашей деревне женщины перестали быть дефицитом. Чтобы женщинам можно было без страха по улицам ходить. А то у нас уже был прецедент, когда нам с Викой пришлось перестрелять нескольких бандитов, просто чтобы выти из деревни.

– Это сколько же женщин сюда нужно будет привести? – усомнился Игорь.

– А вот тут у нас есть идея, – подключилась Вика, пока я жевал огурец. – Чтобы привести каждому мужику в деревне по жене, надо где-то тысячу женщин, это не реально. Вместо этого мы хотим открыть большой публичный дом. На полсотни или сотню женщин, это вполне снизит накал страстей.

Все новички задумались, восхитившись нашими замыслами.

Выпили еще по одной.

– Полсотни – тоже немало, – подключилась Лера, прожевав огурец. – Вы в прошлый раз в Песчанке почти всех симпатичных рабынь, которых выставили на продажу, увели. И получилось всего полтора десятка.

– Вы слышали, что на юге украинского сектора недавно турки деревню захватили? – ответил я. – В Песчанке ко мне подходил работорговец один, из евреев, говорил, что скоро они выкупят у турок пленных и будут их распродавать, как рабов. Там можно будет набрать хоть несколько сотен. Лишь бы были деньги. Денег, правда, у меня маловато, но это мои проблемы.

– Милый, по поводу денег у меня есть пара идей, потом обсудим, – улыбнулась мне уже слегка пьяненькая Вика. – Я уже заранее кое о чем подумала. Я у тебя предусмотрительная.

– Значит, скоро пойдем опять в украинский сектор? – сделал правильный вывод Саша.

– Недели через три, сначала они позвонят, уточнят срок. Перед этим еще несколько дел будет нужно сделать. Тут на днях в Большой Бук привезут партию новых переселенцев. Я думаю нанять кого-то в охрану, пока их люди из Замка не перехватили. Потом надо будет решать вопрос с деньгами. И еще надо решать вопрос со строительством помещения для такого количества женщин. Надо же куда-то их размещать будет.

– Командир, ты говорил, что даже пара женщин требует серьезной охраны, – уточнил Саша. – А если их будет полсотни, тут настоящие укрепления потребуются.

– Вот именно, – согласился я. – Чем больше у тебя ценного, тем выше уровень угроз. В принципе, и на Земле так, но там есть полиция, а тут все очень просто – или ты достаточно силен, чтобы защитить свое имущество, или его отберут. Ради полсотни красивых женщин даже набег на деревню могут устроить. Деревня от нападения людей практически не защищена, забор и посты на въездах – это ерунда. Конечно, всю деревню захватывать сложно, да и не нужно это никому. А вот сделать кавалерийский наскок, захватить наш дом и уйти с ценной добычей, пока все остальные жители будут в домах прятаться, – это вполне реально.

– Тогда нужно будет вокруг дома какую-то защиту от пуль делать. Бревенчатый сруб даже из автомата пробивается насквозь. Пулеметы поставить. И укрытия какие-то для стрелков, что ли.

– Вот и подумай над этим, – дал я команду Саше. – Когда будем задание строителям давать, закажем и защиту. И над тем, как охрану организовать, думай.

– Я не специалист по охране.

– Я тоже. Нет у нас такого специалиста. В интернете устав караульной службы почитай, поищи информацию, вспомни, как в армии охрана была устроена, людей поспрашивай. Только учти, что доверять посторонним нельзя. Своим только доверять можно, потому что если что-то не учтем, гибнуть все вместе будем.

Саша только озадачено почесал затылок.

«А ты как думал? – злорадно похихикал я в душе. – Это в рабстве легко – делай, что скажут, и кушай, что дадут. На свободе самому решать приходится».

***

После ухода парней я откинулся затылком на стену и лениво наблюдал, как девушки убирают со стола. И думал, что мне с этим цветником делать.

Когда-то я работал с человеком из старой школы, из тех, кто умеет никогда ни с кем не спорить и со всеми находить общий язык. Культурным атташе работал до развала Союза, то ли в Бейруте, то ли в Багдаде, то ли по очереди и там и там. Сейчас на пенсии уже, наверное, японские гладиолусы около коттеджа своего выращивает. А интересы российских нефтяных компаний в арабских странах другие незаметные парни продвигают, моложе.

И вот он как-то на очередном мероприятии в порядке шутки сказал народную мудрость руководителей: «Если ты не спишь со своей секретаршей, то с ней спит кто-то другой. И этот кто-то имеет доступ ко всем твоим секретам». А секретарша, высокая блондинка, которая в молодости была красавицей, а к моменту разговора стала уже бабушкой, при этом улыбалась снисходительно, как бы намекая: «Да, если руководитель хорошо заботится о подчиненных, то и подчиненные к нему со всей душой. Могут на мероприятие пирог с рыбой испечь, например. А хоть бы и сыр порезать, зубочистками с кусочками фруктов сколоть – и получится отличная закуска к красному вину, не стыдно подать приличным людям».

Вспомнил я его, потому что сейчас у меня возник вопрос «Кто будет спать с Лерой?»

По всем признакам, она ждет, что я. И даже волнуется от того, что этого не происходит.

Получилось, что героический герой в моем лице ее от рабства спас, через лес дремучий провел, от хищников и бандитов, рискуя жизнью, защитил, в доме у себя поселил. А награду в виде горячего тела брать не спешит. Не правильно это.

А как же Вика? А наличие Вики тут не мешает, даже катализатором становится.

Когда рядом с мужчиной есть красивая женщина, которая улыбается довольной улыбкой, для остальных женщин это как варенье для мух. Даже те, кто в других обстоятельствах молча вздыхал бы издалека, начинают намеки делать.

Был период, когда я на региональных проектах работал, там командировки частые были. В проектных группах большинство – молодежь, и девушки тоже присутствовали. Поездки, рестораны, гостиницы, возможностей много. Я себя красавцем не считаю, но меня в тот период часто видели с одной женщиной, мы особо своих отношений и не скрывали. И вот стал я замечать, что периодически начинают мне намеки транслировать самые разные дамы. То одна подойдет к креслу, бедром прислонится к моему плечу, то другая начинает настойчиво звать в командировку, где ей работается лучше. То третья вдруг у меня в номере свой ноутбук забывает. В общем, много кто выразил свою открытость для предложений. А я, глупый, от всех возможностей отказывался, мне одной хватало. Потом жалел, кстати, зря отказывался.

Для такого поведения есть разумные причины. Каждая свободная девушка подсознательно думает, что если эффектная женщина выбрала мужчину и ходит вся такая довольная, значит, он хорош и девушке этой тоже будет с ним хорошо. А может, просто хотят себе доказать, что они могут соперничать с этой вот красавицей, такой привлекательной и уверенной в себе.

Мужчины тоже так себя ведут. Когда у женщины все хорошо, она привлекает. Еще и природа об этом позаботилась. Улыбка у нее мягкая, походка плавная, голос богат обертонами. А если она дерганная из-за того, что у нее секса давно не было, и жизнь ее не устроена, с такой девушкой страшновато связываться, проблемная она, именно потому, что для нее ставки высоки.

А еще так же себя ведут банки. Которые отказывают в кредите тем, кому деньги нужны, и навязываются тем, у кого денег и так хватает.

***

И вот, сижу я, слегка нетрезвый, размышляю ни о чем и обо всем по очереди, а девушки уже собрали посуду. Лера мое внимание заметила, смутилась, занервничала. Сама спросить боится, и боится, что я первого шага не сделаю. Она в обычных делах уверенно себя ведет, по-мужски даже, а когда вопрос об отношениях заходит, становится закомплексованной.

– Знаете, дорогие мои, я пойду спать в комнату Леры, а вы уже сексом займитесь, – это с детской непосредственностью Вика предложила. – А то вы будете еще месяц ходить вокруг да около. А так переспите, и дальше все проще будет.

Вика к таким вопросам просто относится. Она местная, воспитана в патриархальном обществе, привыкла, что женщина принадлежит мужчине. Раз принадлежит, значит, жена. Раз жена, значит постель. Все очевидно же. А женская ревность тут не уместна, сильному мужчине позволительно иметь несколько жен. Вон у князя Владимира вообще их много было, одних языческих жен штук шесть, и пара христианских, и детей известно штук двадцать.

Лера глаза опустила, покраснела, рукам места не найдет, вся такая смущенная.

– Лера, ты уверена, что этого хочешь? – уточняю на всякий случай.

Кивает молча.

– Ладно, только вы обе потом не пытайтесь соревноваться, кто главная или любимая жена. Сразу считайте, что вы обе любимые, а главный в семье я.

Вика ушла спать, мы с Лерой отправились знакомиться друг с другом в постели.

Девушка оказалась пряной. Если Вика у меня ассоциировалась с только что сделанным зефиром из агар-агара, теплым, мягким и насыщенно-сладким, то Лера напоминала о густом горячем шоколаде, приправленном черным перцем.

Девушка, в силу своего немалого природного темперамента, была очень простой в обращении. В ласках каких-то почти не нуждалась, удовольствие получала быстро и без ухищрений. Был период, когда мне казалось, что с такими девушками недостаточно интересно. Изысков хотелось. А сейчас меня всякие глупости не волновали, просто мне с ней было уютно и удобно. А еще с ней можно было не сдерживать ни сил, ни желаний.

В общем, хорошо все получилось. Только спину она мне поцарапала сгоряча. Тоже не сдерживалась.

3. Новые планы

Утро ворвалось в мой сон запахом дыма и тихим позвякиванием посуды.

Я аккуратно, чтобы не разбудить Леру, встал и побрел в общую комнату. У растопленной печки стояла Вика, готовила травяной чай. Электрический чайник использовать было бы удобнее, но мы его забыли купить, когда обзаводились утварью, так и обходились обычным.

Моя первая жена (это если не считать ту, что на Земле осталась) была среднего роста, не худая, скорее спортивного телосложения. С правильной фигурой, 90-60-90. Волосы темные, с рыжим оттенком, глаза карие. Грудь среднего размера, красивой формы, очень приятно ложится в ладонь. Кожа смуглая, но нежная, и краснеет легко. Одета она была сейчас в серые шелковые шортики и майку.

Я подошел, привычным движением провел ладонью по ткани, скользящей по телу, прижал девушку спиной к себе и поцеловал в уголок между шеей и плечом.

– Чай будешь? – промурлыкала она, выгибая шею.

На Земле я пил много кофе. Здесь он дороговат. Стоимость доставки – одна десятая унции за килограмм, это примерно пара сотен долларов. А килограмма кофе в зернах хватает чашек на сто, если больших, мне этого даже на месяц не хватит. Земной чай обходится дешевле, но тоже бьет по карману. Поэтому тут обычно чай заваривают в чайнике, чтобы он настоялся, и еще в него добавляют всякие травки. Начиная от вполне обычной мяты и кончая всякой экзотикой, о которой я на Земле не слышал. Часто и без чая обходятся, одними травками. С тех пор, как я нашел золото, я мог бы себе позволить кофе, но уже привык, тут все привыкли.

– Чай – буду. Чего так рано? Еще не рассвело толком.

– Выспалась. Мы вчера рано легли. Иди пока умывайся, я бутерброды приготовлю. Тебе с сыром?

Кивнул в ответ. Сыр делали на общинной ферме. Хорошо делали, и совершенно точно не использовали при этом пальмового масла, пальмы тут не растут.

Когда я вышел из ванной, уже и Лера проснулась. Сидит такая вся сонная за столиком, теплая и непричесанная, меня увидела – губы расползлись в широкую улыбку.

– Ну, молодожены, поздравляю вас с первой брачной ночью, – съехидничала Вика. – Даже не спрашиваю, как прошло. Тут звукоизоляция так себе, а стонала Лера ужас, как увлекательно. Я еле сдержалась, чтобы к вам не присоединиться.

Леру этот пассаж смутил до полного покраснения щек. Вика от такой реакции даже заулыбалась. Я сел рядом и успокаивающе погладил Леру по спине.

– Теперь, раз уж мы стали так близки, у меня к тебе вопрос, Лер, – не успокаивалась Вика. – А как ты относишься к сексу втроем, и пробовала ли ты с женщиной?

Лера задумалась об открывшихся перспективах, потом спокойно ответила своим грудным голосом:

– Ну, попробовать втроем я не против, а с женщиной – я сильно сомневаюсь. Я удовольствие только от обычного секса получаю, без мужчины как-то не складывается.

Я мирно ел бутерброд и пил чай. Как это замечательно, такой вот тихий семейный завтрак.

– Тогда вечером и попробуем, – кивнула своим мыслям Вика. – И знаешь, у меня для тебя, подруга, есть неприятная новость.

Лера уставилась на нее, ожидая, я тоже – было любопытно, что там еще не так?

– Дело в то, подруга, что наш с тобой муж нам изменяет!

Лера даже рот приоткрыла от неожиданности.

– У него в соседней деревне есть любовница, и даже, не побоюсь этого слова, невеста. Так что весной нас может стать трое. Жен в смысле. Зовут ее Даша, она блондинка. Будет у нас в семье полный набор мастей, с учетом того, что я рыжеватая.

Лера заулыбалась от такой перспективы. Не огорчилась.

– Ничего, как-нибудь справится, – махнула она рукой и стала с большим аппетитом жевать.

Потом Лера замерла и серьезным тоном выдала:

– У меня есть худшая новость. Когда мы публичный дом организуем, ему придется контролировать качество обслуживания. Это сколько надо будет времени, чтобы хоть по одному разу каждую отконтролировать!

Девушки захихикали.

– Не, на хрен, пусть вон Саша с парнями контролирует! – отказался я от такой перспективы.

***

– Я о делах хотела поговорить с тобой в узком семейном кругу, – подала голос Вика, когда мы насытились.

– Да?

– Есть три важных вопроса. Вопрос первый – сколько денег нам надо на публичный дом и откуда ты их планируешь брать?

– Сколько надо – не знаю. На продажу выставят много рабов сразу, цены должны упасть. Я думаю, унций по двадцать симпатичные девушки должны будут стоить, с коротким сроком до конца контракта. Нам нужно полсотни, итого – тысяча унций.

Стоимость раба была примерно пропорциональна сроку, оставшемуся до завершения его контракта с ФРЧ. Контракты подписывались на пять лет, по окончанию переселенец мог вернуться на Землю. Хотя возвращались не все рабы, что делать на Земле нищему без работы, семьи и профессии? Уж лучше жить в рабстве, так хоть койку предоставят и кормить будут.

– А не хочешь девушек из местнорожденных купить? – уточнила Вика. – Другого случая не представится. Они все молодые, самым старшим сейчас лет двадцать может быть. И не надо будет через год или два думать, откуда сотрудниц брать новых, когда эти уйдут на Землю.

– Даже если турки местнорожденных девушек вернут, а не оставят себе, их будут брать как жен, с прицелом на рождение детей. Так что цены на них низко не упадут, речь пойдет о сотнях унций за каждую. Да и не профессионалки они, добровольно не пойдут к нам. А заставлять кого-то работать в борделе я точно не буду.

Вика промолчала, согласилась с моим мнением.

– А можно я скажу? – несмело подключилась Лера. – Я же общалась со всякими девушками в украинском секторе, так вот не надо вам выбирать тех, у кого завершение контракта приближается. Они в большинстве уже года три, как в рабстве, это не способствует красоте. И в душе многие выгорают, как рабочий скот становятся. Конечно, многое зависит от того, как кому с хозяевами повезло, но обычно везет немногим.

Я задумался. В словах девушки был резон.

– Значит, нужно брать тех, кто недавно переселился? До года здесь? И стоить они будут, получается, порядка сотни унций за человека?

От получившейся суммы мне взгрустнулось.

– Не потяну я такого, – сделал я вывод.

– А ты откуда деньги брать вообще планируешь? – заинтересовалась Вика. – У тебя даже тысячи нет, по моим прикидкам?

– Семь сотен есть, но из них сотни три уйдет на строительство дома.

– Ого! – удивилась Вика. – Мы готовые дома по двадцать пять купили.

– Но эти готовые по площади раз в тридцать меньше, чем нам нужно.

– Допустим. Так деньги откуда? – вернула меня к вопросу Вика.

– Помнишь, я бродил с металлоискателем вокруг пересечения кварцевых жил, золотоносной и белой? Вот там с большой вероятностью можно найти полость с гнездом самородков. Только шахту долбить придется на несколько метров через известняк, – грустно закончил я.

– Можно найти, а можно и нет? А если найдешь, сколько там будет?

– Не знаю. Может, килограммов десять, может пятьдесят, если по земным случаям судить.

– Звучит это красиво, а в деньгах не так много по нашей потребности, – быстро перевела Вика килограммы в унции. – У меня есть лучшее предложение. А золото добывать лучше парней Беляша поставь, ты свою половину получишь, а они там шахту до центра планеты продолбят, если надо.

Девушка подняла вверх чайную ложку, подчеркивая важность момента.

– Помнишь, я тебе говорила, что отец мне на счет положил тысячу унций, чтобы был резерв или мне, на случай необходимости, или чтобы жен моим сыновьям потом купить? Вот я хочу вложить эти деньги в наше дело.

Я обдумал предложение. Звучало оно разумно и помогало решить проблему с деньгами. Конечно, у меня был еще план «Б», – взять в долг у кого-то из местных старожилов, но влезать в долги не хотелось, а пускать кого-то постороннего в бизнес не хотелось еще больше.

– Но это еще не все, – продолжила Вика. – У матери тоже деньги от отца остались, тоже тысяча, я с ней предварительно переговорила, она тоже заинтересовалась. Я ей тот вариант предложила, который ты со старателями использовал – половина прибыли тебе, остальное делится пропорционально вкладам. Но у нее есть пара условий.

– Звучит интересно, – поддержал я разговор.

– Еще бы, – съехидничала Вика. – И тут мы переходим ко второму вопросу – а кто, собственно, будет управлять нашим публичным домом? Нам с тобой интереснее по лесу бродить и людей убивать. Или зверей. Как управляющий ты, прости уж мою откровенность, не очень. Даже я в ведении дел лучше разбираюсь, меня хоть мать учила. Лера тоже не подойдет, она личность творческая, ей приземленные дела поручать опасно.

Замечание было совершенно справедливым. Управляющего, которому бы я доверял, у нас не было.

– Я предлагаю выкупить мою мать, у нее большой опыт ведения хозяйства. У нас наемных работников несколько десятков было. И охотники, и скот, и поля собственные, и пекарня нам принадлежала. За всем мать присматривала. Она сейчас у Коли, сына Петра, живет, а он тебе должен по гроб жизни за то, что ты его невесту из публичного дома вытащил и ему бесплатно подарил. Мог бы, кстати, денег с него тогда взять, бизнесмен.

– Веришь, даже не подумал. Она вообще случайным довеском к тебе оказалась.

– Угу, случайный довесок стоимостью в двадцать кило золота. Лопух ты, муженек! Ты находить ценное умеешь, а использовать его забываешь, – с улыбкой попеняла мне жена. – Интересно, когда Петр будет тебе Дашу отдавать, он ее тоже бесплатно отдаст?

– До этого еще дожить надо, – скептически ответил я.

Где-то в глубине души я задумывался о том, что если Дашу мне не отдадут, я это переживу. Да и она переживет, наверное, она девушка разумная.

Лера затихла в уголке. От озвученных сумм ее глаза слегка округлились.

Да, Вика у нас дочь местного олигарха, бывшего деревенского старосты из соседней деревни. Да и вообще, местнорожденные девушки – очень дорогое и не безопасное для владельца имущество.

Впрочем, хотя я тут не так уж давно, для меня тоже слова «килограмм золота» обозначают не большую сумму денег, а вполне конкретное количество металла, которое мне не раз приходилось таскать в карманах разгрузки. И больше приходилось.

– Так что, забираем мать себе? – спросила Вика.

– Забираем, конечно. Даже если просто жить рядом с тобой будет, уже неплохо.

– Когда в Вилячий Ручей пойдем за ней?

– Послезавтра с утра пойдем. Ночью через забор переберемся, чтобы ты сама с ней могла встретиться. Только Коле позвоню, уточню, будет ли он рад таким гостям.

– А почему через забор? – полюбопытствовала Лера.

– Я Вику у общины Вилячего Ручья украл, так что ее нельзя там через ворота вести и показывать посторонним.

– Я тоже с вами хочу. Что мне тут одной делать? А так вы меня будете учить по лесу ходить. И через забор лазить, – улыбнулась девушка.

– Точно! И еще Дашу к себе в гости позовем, и там все познакомимся и займемся сексом! – воскликнула Вика, не скрывая ехидной улыбки.

Я задумался. Вести туда Леру вроде незачем. И здесь оставлять не очень хорошо.

Могу я доверить охрану ее тела Саше с парнями? Сложно сказать. Женские тела иногда сложнее охранять, чем кусок золота или даже чью-то жизнь. А у них возраст такой, сложный. Когда уже не мальчик, но думать головой еще не всегда получается.

– Похоже, лучше тебя взять с собой, – решил я, что так будет спокойнее. – Только с Колей согласую все.

***

Следующий день я провел в делах.

Сначала поговорили с Сашей. Он успел обдумать вопросы защиты и охраны.

– Командир, у меня вопрос. Можем мы еще купить тот дом, который рядом с нашим? Тогда получится, что бордель будет посередине, с одной стороны ваш дом, с другой – дом, где охрану можно поселить. В случае нападения можно будет из трех точек огонь открывать и прикрывать главное здание от атак с боков.

Мысль мне понравилась. Все равно в главном здании места на всех не хватит, часть людей придется селить где-то еще.

– Сейчас и уточним, – ответил я, набирая по комму старосту.

Дом соседний только-только закончили и еще не продали. Так что я стал счастливым обладателем еще одной избы, уже третьей.

Дома отличались только отделкой, где-то пол, двери и рамы из бука, где-то из дуба или лиственницы. Участки были по фронту шириной в двадцать пять метров, а в глубину, с огородами – метров сто. Сами дома, бревенчатые срубы с тесовой крышей, имели размеры шесть на шесть, внутри делились на большую общую комнату с печью и две одинаковые спальни. Ну, и ванная с туалетом еще есть. Вход был сделан через веранду, до подоконника сложенную из бревен, а выше – застекленную. Окна везде сделаны стеклопакетами, только рамы не пластиковые, а из дерева с пропиткой. Стекло производится в Замке из местного сырья, чтобы большой вес не тащить с Земли. По местной технологии оно толстым получаемся, почти как для витрин. Изнутри наружные стены покрыты утеплителем, в спальнях обшиты доской, в зале – пластиковыми панелями. Все очень красиво, практично и уютно. Потом многие домовладельцы обшивают стены пластиком еще и снаружи, чтобы не гнили от дождей. По мере надобности достраивают новые помещения, надстраивают второй этаж, так что у старожилов дома превращаются в целые терема. Но нам до этого далеко.

После разговора со старостой, когда покупка дома состоялась, Саша продолжил:

– На случай нападения обязательно для маневра надо иметь ходы сообщения в полный рост между домами. Лучше крытые. А еще лучше – сделать их обсыпку вровень с землей, чтобы их даже не заметно было. Без этого нападающие смогут по одному дому захватывать, а мы даже помочь не сможем или убежать.

Я почесал затылок. Выглядело это как-то очень уж серьезно. С другой стороны, если задуматься, вполне адекватно задаче. Если есть три укрепленные точки, значит между ними надо иметь возможность передвигаться.

– Хорошо, в домах есть погреба, можно их соединить траншеей, потом ее сверху перекрыть, – согласился я.

– Снаружи надо будет сделать земляную обсыпку вокруг домов, шириной в метр, высотой до подоконников. Или мешками с песком обкладывать. Или камнем обложить, тогда такая толщина не нужна. Насчет кирпича не знаю, здесь кирпич-сырец используется, мне кажется, он не подойдет для защиты.

– Я скажу строителям, чтобы вокруг домов еще одну стенку из бревен сделали, до уровня подоконников, а промежуток землей засыпали. Будут у нас такие оригинальные клумбы. Только про гидроизоляцию стен не забыть бы.

– Еще тревожные кнопки надо сделать на постах, а так все. Пулеметы можно приготовить на случай боя, и обычное оружие под рукой держать.

– Сколько постов надо?

– Я думаю, в главном здании три в рабочее время и один ночью.

– То есть минимум семь человек для постоянной охраны нужно? – посчитал количество с учетом смен.

– И командир. И пару человек в резерве на случай болезней, выходных и прочего. Десять я насчитал.

Много. А что делать? Это нападать легко, когда сам выбираешь время и место, а защищаться – сложно. Придется нанимать бойцов, как раз новую партию переселенцев ждут, вот из них и найму. Заодно решится и вопрос охраны девушек, которых я планирую покупать, при проводке их через лес между секторами.

***

Потом я со строителями встретился. Согласовали план здания.

К тому дому, в котором будет бордель, пристроим с боков два длинных двухэтажных флигеля. В каждом – сквозной коридор, а из него входы в одинаковые номера, шириной по три метра, в длину – почти пять. В каждом номере – чулан, туалет, душ и большая спальня. Номера будут смотреть окнами во внутренний двор. Это я учел свой собственный опыт похитителя девиц, когда через окно публичного дома Вику вытащил, сняв с ее помощью решетку.

Задние концы флигелей соединят, чтобы получился полностью замкнутый двор.

И на уже имеющемся доме крышу разберут и второй этаж надстроят.

Получится почти крепость.

Предварительно я уже предупреждал строителей о своем заказе, они даже начали бревна заготавливать под него и обрабатывать, чтобы времени не терять.

– Хозяин, а отопление делать как будете?

От такого вопроса строителя я растерялся. Как его вообще делать? Не ставить же печи в каждый номер?

– А какие варианты?

– Водяное отопление можно сделать, к имеющейся системе подсоединить. Трубы пластиковые понадобятся, радиаторы, и еще четыре насоса небольших, иначе такую длину не протолкнет теплая вода. Печь переделывать не придется, котел для отопления там уже стоит.

– Делайте, конечно, – вздохнул я.

Не люблю я строительства. Всегда оно оказывается вдвое дороже и впятеро дольше, чем планировали. Вот и этот – обещает, что первый этаж успеют отделать, а второй под крышу подвести за месяц. А если не выполнит? Куда я буду девать полсотни девиц?

Надеюсь, мать Вики возьмет строительство под свой контроль. У меня это не очень хорошо получалось, когда на Земле мою квартиру отделывали.

***

Потом я еще в факторию сходил.

Старосте, Льву Ивановичу, деньги за покупку нового дома перевел.

Всякую походную мелочь для Леры купил, в том числе двузубый наконечник для рогатины. Это оружие последнего рубежа при встрече с медведем, и от лесного кота мне помогало, и даже от длиннолапа и саблезубого тигра. Выстрелить не всегда успеешь, а рогатина – вот она, в руке. Хочет девушка ходить по лесу – значит, ей такое надо иметь.

Подумал и сделал заказ на модераторы звука для АКМ, на всю будущую охрану и уже имеющихся людей, пятнадцать штук. И еще модераторы с креплением для СВД, пять штук. У нас с Викой на винтовках такие уже стоят. Это не полноценный прибор бесшумной стрельбы, просто снижает громкость до уровня выстрела из малокалиберной винтовки, и яркость вспышки снижает сильно. Очень полезная штука. И по ушам выстрел не бьет, и если стрелять издалека, враг может не услышать, и по вспышке не увидит, где стрелок. Или, скажем, если охотиться в лесу, а в километре от тебя злые бандиты ходят, тогда тоже могут не услышать. Но без гарантий, звук выстрела по сложным законам распространяется, заранее не угадаешь.

Вроде бы мелочь, но каждый модератор стоит пару сотен долларов, и весит грамм шестьсот, с учетом стоимости доставки получилось почти четыре унции. Большие деньги для нового переселенца, и на Земле – стоимость недорогого автомобиля, а я уже привыкать к таким расходам начинаю.

***

После ужина Вика начала многообещающе улыбаться, поглядывая на нас с Лерой. Лера от таких взглядов опять смутилась. Такая она, легко смущается. В конце концов, мы отдрейфовали в спальню втроем.

У меня до этих пор как-то не случалось секса с двумя девушками одновременно. Я не стремился, и возможностей не попадалось. И девушки тоже опыта в этом не имели. В результате Лера заявила, что она с прошлой ночи не успела проголодаться, и просто поприсутствует, ей интересно. А Вике тоже было не до глупостей, она-то как раз проголодалась. Так что все прошло без экзотики.

Только в конце, перед сном, я попросил Леру сделать нам массаж, у нее пальцы сильные, очень приятно получается. Заодно привыкнет прикасаться к Вике. Вдруг из этого что-то интересное получится?

Когда тяжелая грудь Леры начала скользить по спине Вики, та заметно оживилась, даже спину навстречу выгибать начала. Видимо, у нее-то как раз предубеждения против женщин нет вовсе. Лера тоже это заметила, даже поцеловать ее попробовала в шею. Но развивать успех не стала, просто провела ноготками вдоль позвоночника, чтобы расслабить пациентку.

Уснули втроем.

И проснулись тоже втроем, меня всего оплели ногами и руками с двух сторон. Это было интересно. Напомнило случай из детства.

Тогда я маленький был, лет пять, может. У нас дома свет отключили. Вечер, на столе горит свеча, делать нечего. Родители залегли на кровать, я в щель между ними забился. Тесно, темно, тепло со всех сторон, уютно ужасно. По бокам родные люди, которые друг друга обнимают, и меня тоже. Это ощущение комфорта и защищенности было таким острым, что запомнилось мне на всю жизнь. Только вот повторить его не получалось потом. Что-то испортилось у нас в семье.

С девушками по бокам ощущение получилось похожее, но наоборот, теперь уже я не ребенок, а мужчина и защитник. Приятно оказалось. Руки, груди, бедра, волосы… и все это мое.

4. Переход

С утра собрались, я, Вика и Лера, взяли рюкзаки с походными наборами, и выдвинулись в сторону Вилячего Ручья, через восточный выезд из деревни. Парней оставили на хозяйстве и дома охранять.

Походный набор, без которого мы в лес вообще не выходим, это много всего нужного.

Рогатина у каждого, ножи, универсальный и складной, оружие, у нас с Викой СВД, у Леры АКМ, пистолет, запас патронов, средства связи. Еще аптечки, лопатки саперные, мягкие коврики для лежания, спальные мешки, наколенники, свернутые маскировочные костюмы лохматые, носки, белье и одежда сменная. Фонарик мощный и свисток – зверей отпугивать, порошок для сбивания со следа, смесь табака и перца, бутылочка с бензином – для той же цели и еще костер разжигать. Вяленое мясо и крупа, соль, сахар, чай, приправы, бутылки с водой. Охотничьи спички и зажигалки, кружки, ложки. Набор альпинистского снаряжения, на случай, если на дерево надо залезть, резиновый комбинезон – если в воду идти. Всякая полезная мелочевка, вроде швейных иголок и ниток, мотка лески, скотча, куска пленки, тонкой стальной проволоки. Еще на всех один топор и пила, тренога для костра, котелок и чайник. И веревочные лестницы, сделанные специально для преодоления деревенских заборов, их в обычный выход я не беру, но сейчас нужно. А еще маска, которую на затылок полезно надевать, когда есть опасность, что поблизости тигры или длиннолапы. Они привыкли нападать со спины, а тут на спине лицо с глазами, их это сбивает с толка, хотя и не всегда. И сам рюкзак большой весит килограмм. Зато, как показал опыт, его трубчатая рама неплохо защищает спину и затылок от нападения хищника.

Общий вес экипировки почти двадцать килограммов, если с оружием считать, и это все необходимо.

***

Когда мы вышли из деревни и топали по вырубке, я периодически оглядывался. Нет ли сзади подозрительных личностей, которые смотрят на нас с недобрыми намерениями? Ничего подозрительного не заметил. Потом дорога нырнула в лес, мы вошли под деревья и остановились, и еще посмотрели, не появится ли кто. Никто не появился.

Когда мы с Викой выходили из этой деревни в первый раз, за нами увязались какие-то парни. Решили, что меня можно убить, а девушку сделать своей собственностью. Очень ценной и полезной собственностью. Пришлось нам их устранить, чтобы не оставлять проблему на будущее. С тех пор мы вели себя осторожно, хотя других попыток нападения не было. Может мы устранили самых агрессивных, и остальные боялись. А может староста, Лев Иванович, довел до всех потенциальных разбойников информацию, что жадные глупцы живут недолго, и он такую форму естественного отбора только поддерживает.

– Ба-а-арси-и-и-ик! – негромко позвала нежным голоском Вика. Потом повторила несколько раз.

Через минуту зашевелились кусты, из них выскользнул лесной кот. Крупный самец, весом килограммов на сто пятьдесят. На боку у него черные разводы, как будто потеки краски, по которым его можно легко отличить от других котов. А еще – длинные шрамы, оставленные саблезубым тигром. Клыки тогда прошли вскользь по поверхности мышц, но сильно порвали кожу. Самих шрамов не видно, но шерсть на них растет немного неровно, сминается.

Кот сразу направился к Вике – получать поглаживания и почесывания.

Пока мы были в деревне, мы пару раз навещали его, но все равно он скучал и был недоволен. Мы оставили его на чужом участке, а сами ушли. А у него из-за этого состоялся неприятный разговор с хозяином участка, о чем свидетельствовали свежие царапины на морде.

– Смотри, это Лера, она наша новая самка! – подвела кота к девушке Вика.

Тот непринужденно ткнулся Лере мордой в пах и обнюхал ее. Зверь сразу узнал о девушке все, что действительно важно. Что она молодая самка, здорова, не беременна, в хорошей физической форме, и недавно спаривалась со мной.

Лера уже видела Барсика во время перехода из украинского сектора, поэтому не боялась. Напряглась, конечно, от его бесцеремонной близости, но без паники.

– Медленно поднеси руку к голове, чтобы он ее видел, и погладь его, – посоветовал я.

Через минуту девушки вдвоем наглаживали бока коту, который завалился спиной на землю и растопырил мощные лапы.

После завершения ритуала встречи с котом мы выстроились в походный порядок, свернули с грунтовки на звериные тропы и направились на восток. Кот впереди, за ним Вика, потом Лера, замыкающим я.

Во время движения я негромко объяснял Лере все, что полезно знать о лесе. Как использовать рогатину, если возникнет потребность, как заметить кота, сидящего в засаде, как двигаться через подлесок, чтобы не пришлось продираться через кусты… Много всего рассказывал. Все, что мне в свое время рассказал о повадках животных охотник Петр, и что я прочитал в местном интернете, и то, что узнал на своем опыте. За один день не перескажешь, все, что нужно знать, чтобы выжить в местном лесу.

Хотя главные принципы просты. Не нападай, если не уверен, что убьешь. Если на тебя напали – убивай. В остальных случаях не ищи проблем и старайся вести себя мирно. Это с животными так, а при встрече в лесу с людьми мирно получается, только если ты прошел мимо них незаметно.

– Олег, мы напрямик к переправе идем, или пройдем мимо землянки? – поинтересовалась Вика.

– К землянке давай, посмотрим, не случилось ли с ней чего, – решил я. – И мимо избушки старателей пройдем, проверим.

***

Шли мы без особой спешки. Когда вышли к повороту Домашнего ручья и избушке, которую там поставили парни Беляша для добычи золота из песка, время уже приближалось к полудню.

Погода нахмурилась, похоже, приближались дожди. Еще не осенние, затяжные, а те, которые бывают в конце лета и предупреждают об уходе летней жары. Даже, может, с грозой, воздух был очень душным и влажным.

Избушка была в порядке. Следов постороннего посещения мы не заметили. Звери тоже ничего не испортили. Мыши, наверняка, побывали внутри, но это дело обычное. Стол мыть только нужно перед приемом пищи, чтобы заразу от них не подцепить, и продукты в закрытых емкостях хранить или подвешивать к потолку.

– Давай пообедаем не здесь, а в землянке, и по времени лучше получится, и там удобнее, – предложила Вика.

Я согласился.

Пошли дальше.

По дороге вдоль ручья показывали Лере животных. Яркие толстые фазаны. Олени пятнистые, которые самый удобный объект для охоты. Лоси, которые травоядные, но при этом немного параноики, очень быстры и весят иногда больше тонны, поэтому опасны для неопытных людей. Свины, которые не трогают, если не приближаться к стаду, а если не заметить их в зарослях и неожиданно выйти на них – вожак бросается, а у него неуязвимая туша, весом под тонну, и клыки длиной с полметра, и спастись от этого почти невозможно.

При приближении к землянке Вика подстрелила небольшого оленя. Я вырезал из тушки кусок мяса на обед, кусок побольше – взять с собой в деревню в качестве гостинца, а остальное оставил Барсику. Тот поколебался, выбирая между нашим обществом и вкусняшкой, выбрал вкусняшку. Мы находились сейчас на его охотничьем участке, здесь он был дома, и следовать за нами ему было не так интересно. Это только на чужих территориях наше общество было коту необходимо, чтобы не вступать в конфликты с постоянными хозяевами и безнаказанно удовлетворять свое любопытство.

***

Около землянки к нам вышли Барсучиха и ее котята. Котята были уже величиной с собаку среднего размера, хотя все еще неуклюжие и смешные. Кошка получила от меня свою порцию поглаживаний, мы познакомили ее с Лерой, а котята вызвали у девушек вполне ожидаемое умиление. Они окрестили их Пышкой и Кусакой.

В самой землянке и ее окрестностях было все в порядке. Даже признаков того, что в нее нашли дорогу мыши, не заметно.

– Слушайте, тут так здорово! – удивилась Лера.

После того, как здесь со мной поселилась Вика, мы привели землянку в порядок и обеспечили комфорт и уют, вплоть до наличия электричества. Так что внутри жилище не так уж сильно отличалось от деревенского дома. На земляном полу, на чистой половине, даже лежали мягкие толстые коврики. Из важных достижений цивилизации только водопровода не было. Правда, жили мы тут не так уж долго, но все равно я не жалел о затраченных усилиях. Этот был мой первый собственный дом на Проекте, мое секретное убежище, и одновременно – центр моих лесных владений. От Большого Бука сюда охотники и лесорубы не доходили, потому что далеко, от Вилячего Ручья – потому что не было удобной дороги через ручей. И еще тут Барсик жил, а он не прочь убить и съесть неосторожно зашедшего в его владения человека.

Вика сразу послала меня к ручью за водой, растопила печь и загремела кастрюлями, проверила состояние продуктов, и начала готовить обед.

Когда я вернулся с водой, она бросила на меня взгляд и улыбнулась. Наверное, вспомнила, что именно здесь она стала моей женой. Я тоже вспомнил, как это было, и тоже улыбнулся. Наш дом в деревне такими воспоминаниями еще не успел обрасти, а это место навсегда останется в памяти. Лера заметила, как мы молча переглядываемся, удивилась, но промолчала.

На обед нам досталась обжаренная оленина и каша. Было вкусно, хотя было бы еще вкуснее, если бы у нас был лук. Старый запас овощей в землянке испортился за время нашего отсутствия. А вот сливочное масло спокойно плавало в кастрюльке с соленой водой и не отличалось от свежего.

– Можно отдохнуть подольше, времени до вечера много, – предложила Вика. – Идти недалеко осталось.

– Нет, надо переправу Мертвого тигра пройти до начала сумерек, – не согласился я. – Там тигрица живет, вечером будет опаснее идти. Но час для отдыха все равно есть.

Девушки разулись и завалились на кровать. Я расположился прямо на полу, на коврике.

Посмотрел новости, проверил почту.

С Земли я получил письмо от жены. Теперь, наверное, уже правильно говорить «бывшей жены», я уже не представлял, что могу вернуться к ней после завершения контракта. И вообще не представлял, что вернусь в суетливую пафосную Москву. У детей все было хорошо, у жены тоже. Деньги от меня она получила, то, что я прислал больше, чем обещал, оказалось очень кстати, пора покупать зимнюю одежду. Скучают без меня.

Я написал обычный ответ ни о чем. Все хорошо, работаю, работа интересная, зато из развлечений есть только охота. Какие-то подробности о моей реальной жизни не пропустил бы ФРЧ из-за секретности и подписки о неразглашении. Написать, что я не вернусь через пять лет и она свободна? Может, и стоило бы. Но со временем и она, и дети сами привыкнут к тому, что меня нет, лучше не торопить события.

Интересно, как отреагирует ФРЧ, если земная жена подаст на развод, а потом пришлет им требование перечислять алименты? С их любовью к бюрократии, скорее всего, просто станут пересылать ей половину моих доходов. Вот она будет удивлена суммами… И об этом, кстати, стоило подумать заранее, я готов содержать детей, но в разумных пределах.

Не говоря о том, что чем дальше, тем больше я склонялся к мысли, что останусь на Проекте, и тут у меня тоже будут дети.

Маленькие такие.

Рыженькие от Вики и черненькие от Леры. И блондинчики от Даши.

И все бегают, дерутся, кричат: «Папка! Папка! Мы Барсика покрасили!»

Кошмар какой!

Под конец отдыха я обнаружил, что девушки, пока я читал, спокойно заснули на кровати, обнявшись. Устали от перехода. Выглядели они мило. Но все равно пришлось их поднимать и вести дальше. Такой уж я строгий муж.

***

При походе к переправе я для Леры пояснил:

– Сейчас внимательно смотри по сторонам, тут живет тигрица. В присутствии Барсика она вряд ли приблизится, но все же.

– А разве тигр не сильнее Барсика? – удивилась девушка.

–Самка намного меньше самца, она по размеру примерно как Барсик. В их драке я бы поставил на кота. Он матерый самец, агрессивнее и опытнее. Да и вообще тигры не умеют драться с крупными кошками, у них нет такой привычки. А Барсик тот еще зверюга, хоть и не очень большой.

Затем до самой переправы я замолчал. Тигр – это опасно. Может, все же убить ее? Раньше она этот участок прикрывала от собак и ненужных мне посетителей, а сейчас это уже не так важно. С другой стороны, мы с ней уже знакомы, а убью я ее, какой-то другой хищник придет. Тот же длиннолап, например. А с ним будет еще опаснее.

Я вздохнул спокойно, только когда мы пересекли Вилячий ручей по стволу упавшего дерева. Собственно, это и была переправа Мертвого тигра. Потому что на ней я этого тигра, матерого крупного самца, застрелил.

Солнце клонилось к закату. Мы остановились на ужин около помоста, сооруженного мной на дереве, когда я охотился на тигра. Я тут много раз останавливался, даже бревнышко здесь лежало, от которого можно было отпилить кусок для «финской свечи». Что я и сделал.

Как-то мне попалось на глаза смешное видео, где какие-то парни решили проверить, каково это, на практике делать костер типа «финская свеча». Без бензопилы. Они по какой-то причине решили, что им нужно бревно диаметром в полметра. Причем бревно свежесрубленное. На морозе. Что с них возьмешь, современные городские парни, в детстве они вместо того, чтобы рогатки мастерить, в соцсетях и стрелялках сидели. Часа два они бревно пилили, вдвоем, по очереди. Потом, под вечер уже, разожгли. В результате, решили, что такой костер непрактичен, потому что бревно долго пилить. А финны-то об этом и не знали, когда его придумали.

Мы разожгли костерок, вскипятили воду для чая, разогрели мясо и хлеб.

Солнце садится, птицы щебечут, девушки рядом сыто улыбаются, Барсик на траве развалился, костер опять же. Красота!

Тут дождь пошел, пришлось из кусков пленки плащи сооружать.

***

Через час после заката, когда полностью стемнело, отправились к забору деревни. Шли по широкой звериной тропе, протоптанной вдоль берега ручья. Легко вышли к тому месту, где я раньше лазил через ограду. О моих проделках, судя по всему, не узнали. Колючая проволока, витки которой шли поверху, так и оставалась перекушенной и сцепленной концами, чтобы при случайном взгляде не заметили разрыва.

Процедура преодоления заборов была мной отработана до мелочей. Подцепив рогатиной веревочную лестницу, я поднял ее и зацепил крюком за верх ограды. Влез по ней. Расцепил и раздвинул витки колючей проволоки. Повесил вторую лестницу на другую сторону забора. Перелез. Осмотрелся. Никто не бросался на меня с криком «Держи нарушителя!» Я дал сигнал девушкам, они тоже перелезли. Вика – последней.

Как только девушка ступила на землю, неожиданно Барсик решил внести в нашу спокойную жизнь новые нотки. Он сиганул на верх забора и уселся в разрыве витков колючей проволоки, на тонком уголке, который шел по верхнему краю сетки. Кот примеривался спрыгнуть вниз, чтобы проследовать за нами. Вот такого сюрприза для деревни мы точно не планировали. Первой отреагировала Вика. Она встала перед котом, размахивая руками и тихо ругаясь, не давая ему спрыгнуть. Потом я быстро поднялся по лестнице и вежливо толкнул кота в грудь, показывая, что на эту сторону ему нельзя. Зверь понял, недовольно буркнул и, повернувшись, спрыгнул в лес.

Потом я снял лестницы, сомкнул колючую проволоку, устранил следы.

Все, мы в деревне.

Прыжок кота показал, что забор имеет очень сомнительную надежность против крупных хищников. К толстым столбам из ошкуренных бревен крепились звенья из сетки, сплетенной из толстой проволоки. Такие заборы, только на металлических столбах, можно увидеть на пограничных КПП, вокруг таможенных зон и в других похожих местах. Высота забора – три метра, по его верху шла спираль из колючей проволоки. Выглядит солидно. Но я видел, например, как на даче обычные коты легко взбираются по сетке на высоту метра в два, чтобы перебраться через забор, – просто потому, что им лень обходить. Барсик показал, что единственной неприятностью для него стала бы спираль проволоки, которую можно предварительно сорвать лапой. И медведь мог бы вскарабкаться по сетке, они гораздо более ловкие, чем можно подумать, судя по виду, и колючки у них вряд ли достанут до тела через густую шерсть. Крупный длиннолап, пожалуй, мог бы и вовсе перепрыгнуть забор прямо поверх спирали. Однако же сообщений о заходе хищников в деревни почти не было. Получается, что звери не лезут за вкусным мясом просто потому, что их смущает непонятная металлическая конструкция и открытое пространство.

Мы тихо двинулись по меже между огородами к дому Коли. Опознать его было легко – это был бывший дом старосты, большой, стоящий на пересечении улиц, где, собственно, родилась и жила раньше Вика. Петр выкупил его для сына после смерти старосты Федора, на распродаже его имущества.

– Так непривычно, – вполголоса сказала Вика, когда мы подошли к задней калитке. – Как воры в мой родной дом крадемся.

В том, что случилось с ее семьей, был виноват я, так что сказать мне было нечего. Я только обнял ее одной рукой за плечи, поцеловал в висок и позвонил Коле, чтобы он пустил нас внутрь.

5. Воссоединение семьи

Коля открыл нам калитку и провел в избу. Там нас ждали.

Стоило нам войти, как навстречу Вике бросилась женщина, в которой по сходству типажей несложно было узнать ее мать. Они начали обниматься, целоваться, плакать, смеяться и лопотать что-то друг другу.

А я смотрел, и завидовал. Здорово, когда вот так вот. Мои родители почти не выражали своих чувств ко мне. Отец меня многому научил, воспитывал, но любил ли? Потом он и вовсе ушел. Мать как-то незадолго до смерти говорила, что в детстве она меня жутко любила и гордилась моими успехами. Но мне не нужна была гордость, мне нужно было, чтобы кто-то обнял и похвалил. А еще лучше – обнял и сказал, что всегда будет любить и поможет, даже если я опять подерусь. Или стол прожгу. Или стекло разобью. И даже если двойку получу – все равно.

Процедура встречи закончилась тем, что мать внимательно ощупала и осмотрела Вику, заявила, что она стала очень красивой, а потом обратила свое внимание на меня.

Женщине еще не было сорока, смотрелась она ухожено. Фитнесов и бассейнов тут нет, как и шоколадных обертываний, а вот баня, мед и любая косметика с Земли – очень даже есть. Роста она была среднего, волосы покрасила в цвет вишни, ну или что-то похожее, темный с красноватым оттенком. С карими глазами сочеталось неплохо. Полнота ее была умеренной, черты лица правильными, примерно такого же типа, как у Вики – тонкий прямой нос, небольшой рот, небольшой округлый подбородок. Только вокруг рта две жесткие морщины портили общее впечатление, и еще добродушные морщинки вокруг глаз были. На Земле такая женщина могла бы, гипотетически, стать объектом моих ухаживаний, а здесь она была уже без пяти минут бабушкой.

– Меня Наталья зовут.

– Олег.

– Спасибо, что о Вике позаботился. Она выглядит счастливой.

Я только пожал плечами.

Когда первый ажиотаж прошел, и Наталья отошла в сторону, из угла подошла Даша. Моя невеста. Высокая, стройная. Я бы даже сказал «изящно длинная». Светловолосая, голубоглазая, с правильными чертами лица северорусского типа. Впрочем, если приглядеться, глаза были немного раскосыми, ее отец родом из Приморья, там у многих есть примесь восточных кровей.

– Ты как здесь оказалась? – удивился я.

– Коля сказал, что ты придешь, я у родителей отпросилась в гости к брату на несколько дней, он же меня и привел. Так что теперь мне не придется бегать на свидания на огород.

– Отец как? Все еще считает, что тебе не стоит со мной общаться?

– Сейчас шум затих и он успокоился. Хотя не настолько, чтобы прямо сейчас меня отдать тебе.

Даша прильнула ко мне всем телом, я поцеловал ее в мягкие прохладные губы.

Затем она развернулась к Вике.

– Привет, жена.

– Привет, невеста.

Даша в последнее время общались с Викой чаще, чем со мной. С ней она постоянно болтала по комму, узнавала новости о нашей жизни, сплетничала, а мне звонила только время от времени. Чтобы напомнить, что она есть, все так же красива и будет рада меня видеть во плоти.

Вика представила Даше Леру, те начали болтать о чем-то своем, Вика стала общаться со своей матерью. Я оказался в одиночестве. Точнее, в обществе Коли и его молодой жены, спасенной мной когда-то Люды. Парень был немногословен и смущался, девушка играла с косой и задумчиво поглядывала на меня, демонстрируя глубокое декольте, не оставляющее никаких сомнений в крупных размерах ее женственности.

***

Нам выделили две комнаты. Вика сразу ушла к матери, они соскучились друг по другу.

Лера смущенно бросила:

– Вы тут общайтесь, – и исчезла в соседней комнате.

А мы с Дашей обнялись и поцеловались. Я начал расстегивать ее рубашку, но она остановила.

– Погоди. Я спросить хочу.

– Да?

– Ты еще хочешь на мне жениться? У тебя и так две жены уже.

Я пожал плечами.

– Пока Петр все равно тебя не отдает, до весны посмотрим, как оно сложится. Знаешь, я слышал, что в большой семье всегда найдется место еще одному ребенку. Думаю, и с женами так же.

– Ты изменился очень с тех пор, как Вику взял.

Я сел на кровать и посадил девушку себе на колени, лицом к себе. Руки привычно заняли место на ее бедрах, погладили шелковистую кожу под мягкой тканью.

– Я не потому изменился, что Вику взял, а потому что многое изменилось в моей жизни. Я в этом мире освоился. У меня свой дом появился. Деньги. Люди, которые на меня работают, и люди, которые готовы за мной идти. И Вика, конечно, тоже появилась. Еще я чуть не погиб пару раз, меня неоднократно пытались убить, и я убил многих. Особенно когда в украинский сектор ходили.

– Насколько многих?

Я задумался вспоминая.

– Человек сорок – это я сам убил, лично, за все время на Проекте. А если считать вместе с теми, кого мои люди убили, человек шестьдесят получится.

Девушка, задумалась, поглаживая меня по затылку. Потом вернула взгляд на меня.

– Вика не говорила об этом.

– Она сама убила не меньше шести человек. Хотя самого жестокого не видела. Никто не видел.

– А Леру ты зачем взял себе?

– Поверишь, она сама как-то прибилась. И с Викой общий язык нашла. Они в чем-то похожи, обе сильные. Только Вика действует импульсивно и не успокаивается, пока своего не добьется, а Лера осторожно и вдумчиво добивается своей цели.

– Тебе нравятся сильные женщины? А я слабая, – вздохнула Даша. – Я сначала отцу подчинилась, когда он сказал с тобой не общаться, потом не смогла устоять и к тебе на свидания начала бегать. Я такая слабая, что если ты захочешь, тоже стану сильной.

Последние слова она прошептала мне на ухо и мы, поцеловавшись, начали раздеваться.

***

За завтраком ко мне обратилась Наталья:

– Олег, у меня предложение есть. Я, когда мне Вика о ваших планах рассказала, поговорила с Мариной. Она была второй женой нашего мужа, Федора. Ее замуж выдали, но с новым мужем ей не нравится. Она спрашивала, не можешь ли ты ее забрать. С выкупом мужу она сама обещала разобраться, деньги у нее есть. И она готова вложить свои деньги, тысячу унций, в твой бордель. И помогать тебе готова, администратором там или еще кем. Она на земле в этой сфере работала. Я тоже, он я забыла уже все, а она не так давно. Только у нее есть условие, чтобы ты ее замуж отдал за того, кого она сама выберет. Я, кстати, тоже не то, чтобы замуж, но с кем-то встречаться хотела бы.

– Я не против, – ответил я, сначала глянув на довольное выражение лица Вики.

– Я тогда позвоню ей, обрадую.

– А давай я позвоню! – вмешалась Вика, уже отыскивая контакт на своем комме.

– Тетя Марина, здравствуй. А мы тебя забирать хотим.

– Здравствуй, Вика, – послышалось из комма. – Хорошо, а то я уже начала подумывать на Землю возвращаться. У меня контракт давно закончился, просто страшновато туда идти, там все поменялось, знакомых нет.

– Там тебя не обижают? А то если муж отпускать не будет, скажи ему, что мы тебя и вдовой взять можем, мы такие!

– Нет, все нормально. Просто любить его у меня не получается. Хочется, чтобы по-другому было.

После окончания разговора Наталья задумчиво посмотрела на Вику и спросила:

– Вика, а что значит «вдовой взять можем»?

Девушка помялась и честно ответила, что ей приходилось убивать людей. Не очень много. Несколько. Человек пять-шесть. И все они были плохими и сами виноваты. И Олегу, то есть мне, приходилось убивать.

Наталья только вздохнула и покачала головой.

***

Оставив девушек в доме, я сходил пообщаться с Беляшом.

Он был в той же партии переселенцев, с которой пришел и я.

Беляш не из «политических», а из уголовников, люди ФРЧ завербовали его во время заключения, при подписании контракта оформили еще и бумаги о досрочном освобождении, чтобы по документам все прошло гладко.

Мужчине – за пятьдесят, он в первый раз попал на зону еще при Советском Союзе, в середине восьмидесятых, сразу после совершеннолетия. С тех пор почти все время там и провел, с короткими выходами на свободу. Беляш был невысок, сухощав, с морщинистым выдубленным солнцем лицом, с натруженными руками, с татуировками на груди, плечах, пальцах. Он был практичен, умен и начитан. После перехода в мир Проект старый зэк собрал вокруг себя группу из шестерых молодых уголовников, которыми управлял разумно и к общей пользе.

Обсудить нам нужно было многое.

Во-первых, я хотел передать добычу золота под контроль Беляша. Вначале – мытье золотого песка на террасе Домашнего ручья, а затем, когда наладим технологию работы – и добычу на первичном месторождении, из кварцевой жилы.

Для этого нужны были новые старатели, которых придется нанимать. Нанимать лучше в Большом Буке, куда на днях привезут партию новых переселенцев. Я хотел, чтобы этим сразу занимался Беляш, ему с ними работать.

Еще для этого мне нужно было обучить парней Беляша самостоятельно передвигаться по лесу и охранять рабочих от хищников. До сих пор они ходили со мной скорее в качестве охраняемых, чем охранников, хотя во время похода в соседний сектор показали себя неплохо.

Дополнительной сложностью стало то, что у парней появились женщины. Парни теперь не могли выходить на работу или в поход полным составом, нужно было оставлять кого-то в деревне для их охраны.

Во-вторых, мне хотелось, чтобы Беляш со своими людьми принял участие в новом походе в украинский сектор за женщинами для борделя. Кроме группы Беляша у меня, если не считать себя и Вику, было всего трое проверенных людей, Саша, Влад и Игорь. Этого мало. А сразу полагаться на тех переселенцев, которых я собирался нанять в охрану борделя, в таком опасном деле я не мог.

Ну и, наконец, мне пришлось просить Беляша проводить нас в Большой Бук. Наталья с Мариной попросили пару дней на сборы, и вещей у них окажется много, больше, чем мы сможем нести сами.

По всем вопросам мы без труда нашли общий язык.

Решили, что Беляш выделит двух парней, которых я обучу очищать золото, они в нашем бизнесе получат должности главных химиков. После их обучения Беляш возьмет под свой контроль сначала добычу россыпного золота, потом рудного. В оплату он попросил 20% от добытого. Очень умеренная сумма, я бы согласился и на большее. Так что после передачи дел я буду получать не половину, а 30% от добытого золота. Меня это не смущало, я уже почти потерял интерес к золоту, и в денежном отношении бордель, по моим оценкам, должен был стать гораздо более крупным делом, чем золотодобыча.

Наверное, это странно, доверять бывшему вору-рецидивисту и его подчиненным-уголовникам. Но они уже прошли какую-то проверку, никого лучшего у меня не было, и взять было неоткуда. Так что и выбора у меня не было. А еще я надеялся на благоразумие Беляша, который видел, как легко и быстро умирают жадные люди.

Проводить нас в Большой Бук и принять там участие в найме старателей вор тоже согласился.

А идти в украинский сектор он согласился даже с радостью. Попросил себе в качестве оплаты возможность привести оттуда еще пять женщин, так, чтобы в деревне у каждого из парней была жена, а на каждом из двух приисков – по одной женщине общего назначения. В смысле, и поесть приготовить, и постирать, и за удовлетворенностью персонала следить. С учетом того, что с ним пойдет четверо бойцов, просьба была вполне разумной.

Потом я побродил по деревне, посидел в кафе, выпил там чая.

Немного ностальгия накатила. Казалось бы, после перехода в этот мир я много глупого сделал, а в то же время не жалею. Из этих глупостей получился тот я, который сейчас. И еще я тогда, сразу после перехода, чувствовал острее. Сейчас эмоции притупились, потому что нашел свое место в жизни, а тогда только искал, все было ярче и впервые.

***

После обеда мы с Дашей, Викой и Лерой сходили в баню.

Баня досталась Коле вместе с домом, от прошлого хозяина, роскошная. Парилка большая, отделана дубом, комната для дружеских вечеринок, со столом и баром, бильярд, и, конечно же, комната для развратных наслаждений. Впрочем, я попросил дам от приставаний ко мне воздержаться, так как хотел оставить силы на вечер. Они отнеслись с пониманием.

– Надо и нам баню срочно строить! – выдала вердикт Вика по результатам помывки.

– Пиво бы научиться делать, – добавила Лера мечтательно. – С рыбой.

– Даша у отца технологию пивоварения узнает и нас научит, когда к нам переселится, – улыбнулся я. – Петр варит для себя.

– Вау! Какая у нас ценная невеста! – отреагировала Вика.

– А почему в кафе пиво не делают? – удивилась Лера.

Я только пожал плечами. Потом выдал версию:

– Самогон на Земле в любой деревне гонят, а пиво не варят. Наверное, сложно слишком, или долго, или просто смысла нет. Когда трубы горят, проще браги выпить, с точки зрения пьянства результат один и тот же. А так народ у нас больше к крепким напиткам привычен.

***

За окнами стемнело. Над горизонтом висел красноватый Деймос, находящийся в фазе полной луны, и маленький полумесяц Фобоса.

Мы собрались в спальне. Вчетвером.

– И как мы будем исполнять супружеский долг? По очереди? – обвела всех растерянным взглядом Лера.

– Предлагаю устроить оргию! – не согласилась Вика.

– Для оргии нам нужно еще несколько негров, – прыснула Даша. – Я видела в видео, без негров – это не оргия, а студенческая вечеринка получится, да и то странная какая-то.

Я подумал, подумал… и шепнул Даше, чтобы она разделась, и легла на кровать. А Леру попросил сделать ей очень эротический массаж. И Вику отправил к ним.

А сам присоединился чуть позже.

***

Мы отлично провели два дня и три ночи. Но все хорошее кончается, нужно было отправляться.

Когда я увидел, насколько серьезно Наталья подошла к сбору вещей, понял, что пешком мы столько не утащим. Она даже прихватила из дома Коли часть кастрюль большой емкости и другой кухонной утвари. Вишенкой на торте был тяжелый спортивный тренажер. Аргументировала женщина свои действия тем, что, во-первых, она все это покупала, когда была хозяйкой дома, а значит это ее вещи, во-вторых, молодой семье Коли с Людой столько посуды не нужно, а в-третьих, нам нужна посуда для приготовления пищи на полсотни сотрудниц, а тащить это все с Земли обойдется дорого. Коля не сопротивлялся грабежу, видимо, его смущало то, что он мне обязан. Да и Даша была на нашей стороне, отказать сестре ему было сложно.

Из-за большого количества груза пришлось срочно пересматривать планы. Я договорился с Ильей Рыжим, охотником, с которым когда-то выходил на свои первые охоты. Сейчас он руководил бригадой охотников, а за ней была закреплена общинная машина, грузовичок Газель. Вот я и договорился с ним, чтобы нас отвезли в Большой Бук. Правда, прямой дороги не было, ехать пришлось через деревню Заводь, вдвое дальше, чем напрямик, что сказалось на цене нашей доставки.

Чтобы не вызывать вопросов у охраны на воротах, мы с Викой и Лерой поднялись до рассвета и вышли из деревни через забор. Даша, теплая и сонная, осталась в доме, потом брат вернул ее в дом отца.

Утром мы обошли деревню вокруг, чтобы выйти к ее северному выезду. К тому времени к нам присоединился Барсик.

Беляш со своими парнями встретил водителя с машиной, сначала они загрузили пожитки Марины и ее саму, потом – имущество Натальи. Затем женщин усадили в кабину, парни разместились в кузове, машина выехала из деревни.

А дальше на дороге появились мы.

Я, две милитаризованные девушки и кот.

Водитель таких попутчиков не ожидал, его открытый рот и круглые глаза были видны даже через лобовое стекло.

Загрузились в кузов. Я и Вика сели на места стрелков, на сиденья, повернутые лицом к бортам, Лера устроила себе гнездо из наших рюкзаков на полу, а Барсик просто сидел рядом с нами и смотрел вперед поверх кабины. Ему было интересно. Оставить его бежать пешком за машиной мы не могли, у него не хватило бы выносливости на сорок километров пути. Да и на меньшее не хватило бы, все же машина шла намного быстрее, чем идущий шагом кот, а передвигать бегом далеко они не могут, максимум – три сотни метров.

Такой странной компанией мы проехали мимо Заводи, не заезжая в деревню.

Я был там впервые. Ничего примечательного не увидел, кроме того, что деревня стояла на берегу большого озера, уходящего за горизонт.

При подъезде к Большому Буку мы остановились. Вика, которую кот слушался лучше, чем меня, согнала Барсика с машины и отправила его в лес. Не везти же нам его в деревню?

Имущество женщин мы выгрузили и разместили в доме, которому суждено было стать борделем. Я решил, что Наталья с Мариной будут жить там, на втором этаже, когда его надстроят. Беляша с парнями временно разместили в доме охраны. Тесно, спать нужно на полу, но там им придется переночевать всего пару дней, потерпят.

6. Хозяйственные дела

Утром я проверил ход строительства.

Пока нас не было, рабочие успели вырыть подземные ходы между домами. Перекрыть их еще не успели. После осмотра этого сооружения мне пришла в голову гениальная мысль – нужно в переходе сделать двери под каждым домом. С замками. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то бродил бесконтрольно под моим полом и, например, подслушивал. Или воровал припасы из погреба борделя, например.

Наружные стены флигелей уже разметили, подготовили фундамент из толстых плах лиственницы. Даже выложили по периметру несколько венцов из бруса.

При обсуждении заказа строители убедили меня, что здание у меня нестандартной формы и размеров, поэтому и строить его надо не как обычно. Не из бревен, соединенных по углам, как в избе или пятистенке. Наружные стены решили делать из бруса, а внутренние – из досок со звукоизоляцией. Чтобы конструкция не развалилась, длинные наружные стены для жесткости будут соединяться между собой балками.

Во время осмотра объекта я представил бригадиру строителей Наталью и спихнул на нее контроль над работами. После этой процедуры с облегчением вздохнул. На одну проблему у меня стало меньше.

***

Прихватив с собой Беляша и его парней, отправился с ними в факторию. Раз уж они должны учиться самостоятельно ходить по лесу, требовалось докупить им кое-что. Те же рогатины каждому, например.

На выходе нас перехватил староста, Лев Иванович.

– Олег, разговор есть, давай в кафе присядем.

Беляш поинтересовался, не помешает ли, и присоединился к нам, а парней отправил домой. Я познакомил мужчин.

– Вор? – уточнил староста у Беляша.

– Да, с шестой ходки сюда пошел.

– Хорошо, что тебя увидел, не придется к тебе на окраину топать, – повернулся Лев Иванович ко мне. – Самогона по рюмке выпьем, или чаем ограничимся?

– Чаем, не люблю я, когда голова мутная.

– У меня к тебе два вопроса. Первый – ты парней троих привел? А кто за них будет налоги платить?

– Я и заплачу, у них денег нет. Только можно поподробнее, у них статус непонятный, вроде и не домовладельцы, и в общем доме не живут. И еще они не постоянно будут в деревне находиться.

– Все очень просто. Если человек живет в своем доме или снимает жилье, он должен платить, как домовладелец, половину унции в месяц. Чтобы получить прочие права домовладельца, бизнес открывать, голосовать на общем собрании или в общинный публичный дом ходить – он должен зарегистрироваться, как собственник дома или его части. Если переселенец живет в общинном доме, он платит унцию в месяц. Женщины, ты уже знаешь, не платят у нас в секторе налога.

Староста сделала паузу, пока официантка расставила чашки и чайник.

– По времени тоже просто. Система навигации ФРЧ отслеживает положение комма человека, если он в деревне – начисляет налог. В начале месяца в комм старосты выдается список должников.

– Это что, староста видит, кто и сколько времени за месяц был в деревне? – меня это напрягло, так могли заметить мои посещения соседней деревни, куда я по разным причинам иногда лазил через забор, минуя проверку на постах.

– Не совсем так, ФРЧ следит, чтобы информация о перемещениях людей была защищена от посторонних. Староста увидит только тех, у кого задолженность больше четверти унции. Это сделано, чтобы какие-то разовые посетители не отвлекали. Если, скажем, твои парни прожили в деревне неделю, я их еще не увижу. А потом в следующем месяце они проживут еще неделю и один день, задолженность перевалит через четверть унции – тогда после окончания месяца увижу. Чтобы на потом не откладывать, должник может сам зайти на сайт деревни, в раздел налогов, там ему полная информация высветится, там он может и оплатить.

Я поставил у себя в памяти пометку – срочно зайти на сайт Вилячего Ручья и убрать свою задолженность по налогу.

***

– Теперь второй вопрос, – продолжил староста. – Ты, Олег, что за строительство затеял?

– Бордель строю, частный. Девушек в соседнем секторе куплю, там распродажа рабов большая будет.

– Бордель? – староста задумался. – Бордель – дело хорошее для деревни. Только одну вещь надо проверить.

Лев Иванович набрал номер на комме.

– Борисыч? Скажи, к тебе Васька-строитель подходил по поводу подключения борделя нового? Нет? Так я и думал.

Затем сбросил вызов и повернулся ко мне.

– Васька унаследовал дело от отца, только вот отец был прорабом на Земле, в строительстве понимал, а сын его привык только избы строить. Избы он строит отлично, и общинные дома строил не раз, но вот бордель не строил. Не знает, что для него и подключение электроэнергии нужно увеличенное делать, а расход воды – так и вовсе астрономический. В общем, я ему сейчас мозги на место поставлю, дам документы по общинному публичному дому и общежитиям, пусть смотрит, какие там нормативы расхода. А ты готовься, что он тебе смету увеличит, и канализацию будет копать новую.

Я только вздохнул. С другой стороны, лучше уж так, чем потом обнаружить, что из выгребной ямы вонючая вода льется на огород и нужно все переделывать.

– Значит, бордель, постоянно действующий и большой… – откинувшись на спинку стула и попивая чай, протянул староста. – Это дело для деревни хорошее. Порядок обеспечить сможете?

– Собираюсь в новой партии переселенцев охрану нанять. Их завтра привезут?

– Да, завтра. Все по расписанию, полная партия, больше ста человек, без всяких неожиданностей. И женщин привезут, хотя тебе, я так понимаю, это не нужно. Если надо – подходи часам к двенадцати, после того, как я инструктаж проведу, сразу поговоришь с людьми.

***

– А можно вопрос? – поинтересовался Беляш. – Почему так странно, женщин привозят в деревню, пару недель тут в публичном доме держат, потом в Замок везут? Почему в Замок забирают, у нас есть версия, а вот почему не сразу?

Староста нахмурился, помолчал, потом ответил:

– Сначала, когда женщин тут не было, с половым вопросом все было совсем плохо, как на зоне. Парней насиловали и держали опущенными. Оружия на руках много – были случаи, когда такие парни срывались, стрельбу устраивали.

– Да уж… – погрустнел Беляш, видимо, вспоминая зону. – Мы еще в удачное время тут появились. А с учетом того, что уже обзавелись дамами, так мы и вовсе счастливчики.

– Потом начали женщины появляться, их сразу забирали в Замок, чуть не до стрельбы доходило, – продолжил староста. – Тогда кто-то из начальства понял, что если пару раз в год дать возможность вспомнить, каковы живые женщины в постели, то народ немного успокоится. Так и пошло.

Не сразу, некоторые продолжали парней домогаться. Мне пришлось несколько человек пристрелить как-то за это. Прямо из окна своего кабинета. Они на веранде кафе пытались парня из новых переселенцев на столе разложить, а я взял винтовку с оптикой, да и вмешался, надоело мне это. Как застрелил четверых самых отмороженных, остальные притихли. Теперь те, кто от парней отвыкнуть не смог, спокойно у себя по домам развлекаются, без насилия. В деревне и сейчас есть несколько парней, готовых за деньги обслужить любого желающего.

– А что, пару раз в год привозят женщин, да и то не для всех – и этого хватает, чтобы немного успокоить народ? – это я спросил.

– Тут главное – чтобы люди видели перспективу. Когда на всей планете только мужчины, и нет никакой надежды, что это изменится – вот это по-настоящему страшно было, крыши у людей рвало, – объяснил Лев Иванович. – Это же не только отсутствие женского тела в постели и на кухне, это еще и отсутствие семьи, возможности детей иметь, смысла жизни, в конце концов. В то время еще начали из Замка понемногу женщин возвращать, старожилы в деревне постепенно женами обзавелись, детьми. Это не сразу произошло, годы потребовались.

– А не страшно было в отморозков стрелять? – спросил я старосту.

Он не выглядел бойцом. Обычный пожилой мужик, у которого уже внуки должны быть.

Лев Иванович усмехнулся.

– Я, Олег, сюда с зоны попал, а сидел я по 77 статье.

– По старому кодексу? – уточнил Беляш.

– По старому. Бандитизм. Сел в середине 90-х, у меня бригада была небольшая, мы городок наш держали, на Урале. Сначала все хорошо было, а потом заводик металлургический купили приезжие. Мы не сразу поняли, что рыба не по нашим зубам, думали, стрелки будем забивать, а они нам всем организовали приговор в суде. Может, и хорошо, что я сел, до самого плохого не дошло. Женщин не насиловал, детей не убивал. А все остальное было, ты моей внешностью не обманывайся.

Задумавшись, продолжил:

– Как-то к нам знакомый обратился. Говорит, долги не отдает один коммерс, надо напугать. Прикинули мы возможности. Утюг применить – возможности нет, у него охрана. Семье угрожать – мне противно было. Убивать – денег не получим. Решили спектакль разыграть. Вызвали должника на стрелку в лес. Нашли бомжа, пообещали ему пару бутылок водки. Отмыли в бане, подстригли, нарядили в белую рубашку и галстук, и вкопали по шею в землю. Чтобы не было видно, что у него руки покоцаны и нога кривая. И для драматизма тоже.

Приехал коммерс с охраной. Мы им бомжа показываем – вот, должник наш, денег не отдает. Бомж, как мы с ним договорились, подыгрывает, подтверждает, мол, нет у него денег. А мой напарник ему сзади по кумполу молотком изо всей силы. Череп у бомжа, как арбуз лопнул. Чтобы коммерс понимал, что мы не шутим. Потом клиентов отправили, сами голову бомжа землей присыпали, и уехали, его никто и не искал. А деньги должник вернул, подействовало.

Я молчал. Сам рассказ меня не очень удивил, я и более неприятные истории слышал, совсем мерзкие. Неожиданно было, что Лев Иванович, спокойный и миролюбивый человек, оказался главным героем такой истории.

– Я почему тебе это рассказываю, Олег. Ты сейчас большое и полезное для деревни дело затеял. Но ты еще молодой и многого не видел. Тут люди всякие, бывают и похуже меня, всегда помни об этом. Если придется кого-то убить – не сомневайся, иначе пока ты колебаться будешь, тебя первым убьют. Если напугать надо, то пугай так, чтобы кровь на стены брызгала. Если не можешь, сил не хватает, лучше не высовывайся, отойди. По-другому тут не выживешь, если хочешь серьезное дело иметь.

***

Вернувшись к себе, в доме я никого не застал.

Через окно спальни увидел девушек с задней стороны дома, вышел и остановился у угла, чтобы посмотреть.

На заднем дворе происходило чудесное.

Вика учила Леру правильно вкладываться в оружие. В данный момент девушки были с АКМ. Наставница ходила вокруг своей ученицы и командовала. А та отрабатывала занятие позиции – стоя, на колене, лежа на коврике, при этом брала автомат наизготовку и целилась в том направлении, которое задавала моя первая жена.

– Лежа прямо. С колена направо. С колена левое дерево. Стоя налево. Лежа прямо.

Выглядело это немного забавно, потому что Лера была заметно выше и крупнее Вики. Жена номер два слегка запыхалась, но послушно выполняла команды. Обе были одеты в камуфляж и кепки, с наколенниками на ногах, с пистолетами на поясе. В исполнении Леры упражнения выглядели слегка неуклюже, хотя уже было понятно, что ногу она себе не отстрелит.

Время от времени Вика тоже выбирала себе цель и прикладывалась к своему автомату или выхватывала пистолет. Девушка в такие моменты двигалась быстро и хищно, сказалось, что она уже давно отрабатывала владение оружием вместо утренней зарядки.

Рядом, в соседнем дворе, возились строители. Они косились глазами на девушек, но вольностей себе не позволяли. Наверное, догадывались, что оружие заряжено, а чего ожидать от этих странных девиц – неизвестно.

– Привет, милый! – первой заметила меня Вика.

– Заканчивайте, а то Лера завтра не разогнется или руку не согнет. От этих упражнений очень специфические мышцы нагружаются и потом болят.

– Фуф. У меня уже мозоль от предохранителя на пальце! Кошмар, – пожаловалась Лера.

– Тебе хорошо, ты красивая. У тебя всегда есть выбор, – обнадежила ее Вика. – Продаться замуж или работать в публичном доме.

– Злая ты, – вяло огрызнулась брюнетка, подошла ко мне, прижалась крупной грудью и поцеловала.

– Не злая, а умная! – возразила Вика, шлепнула Леру по подтянутому заду и тоже поцеловала меня.

Я обнял за талии обеих жен, чуть прижал к себе.

– Слушай, Олег, а давай всех сотрудниц борделя тоже научим владеть оружием, – предложила Вика мне. – Хотя бы автоматом – для обороны здания, на случай нападения на деревню. И немного пистолетом – для самообороны.

Мысль мне понравилась. Если получится – будет у нас, кроме охраны, отряд из полсотни резервистов. Большая сила, при правильном использовании. Сила, которая может обеспечить защиту домов и освободить более умелых бойцов для других дел.

– А кто захочет, тех можно к винтовке приучить и даже в лесу потренировать, – добавила Лера. – Были же в Великую Отечественную девушки-снайперы, значит, это получается. Я бы вот, например, такую возможность поучиться не упустила.

***

На встречу новой партии переселенцев я взял с собой Сашу и Беляша. Одного – подбирать людей в охрану, второго – в старатели. И Лера с Викой с нами увязались, как же без этого. Я был не против этого – пусть местное население привыкает, что есть такие вот девушки с оружием, которые свободно гуляют по деревне. Девушки ограничились пистолетами, мы с Сашей взяли автоматы, просто на всякий случай. Беляш и вовсе без оружия пошел.

Чтобы не возбуждать ненужных эмоций, я попросил девушек не ходить по деревне в сексуальной, открытой или яркой одежде. Они отнеслись к этому с пониманием, надели камуфляжные штаны и рубашки. Думаю, им даже нравилось подчеркивать, что они не просто девушки, а вот такие самостоятельные и боевые.

Мы пришли немного заранее и посидели в кафе. Пили охлажденный чай, лениво смотрели по сторонам. Погода была хорошая, примерно, как в сентябре на юге России. Уже не жарко, но еще не осень. Ветерок легкий дует, чуть освежает, хорошо. Навозом немного попахивает со стороны фермы. Коровы где-то далеко мычат. Куры в одном из дворов подрались, кудахчут. Деревня, что тут скажешь.

Вскоре к дому старосты подъехала колонна с переселенцами. Два автобуса и два бронированных внедорожника с пулеметами в башенках. Остро пахнуло бензиновым выхлопом.

Переселенцев охраняли бойцы ФРЧ, они, в отличие от местных, ходили в бронежилетах и шлемах, и оружие у них было современным. Местные в основном использовали образцы времен СССР, которые можно было бесплатно получить в фактории. А еще для местных был запрещен ввоз бронежилетов, взрывчатых веществ и многого другого. Чтобы не устраивать гонку вооружений.

Бойцы ФРЧ были похожи на наемников на Земле и не вписывались в пейзаж, в отличие от нас, например. Вышли из машин, привычно заняли места вокруг колонны, стоят, стерегут, хотя и без особого напряжения.

Переселенцы меня ничем не удивили. Всего их было сотни полторы. Примерно треть – мужчины разных возрастов, одетые в оранжевые бесплатные робы, дешевые спортивные костюмы или джинсы. По лицам, стрижкам и наколкам они легко опознавались, как уголовники, которых ФРЧ завербовал в местах заключения. Еще треть – молодые девушки, лет до тридцати пяти. Одеты практично, большинство в джинсах. Некоторые довольно симпатичные, некоторым я бы за ночь любви платить не стал, еще бы и поинтересовался, почему, собственно, платить должен я. А оставшаяся треть новичков – «политические». Абсолютное большинство из них – мужчины, возраст разный, от двадцати до пятидесяти. Комплекция, стиль одежды и уровень благосостояния тоже разные.

Когда переселенцы выгрузились, и люди из ФРЧ уехали, Лев Иванович выстроил новеньких во дворе перед домом и провел инструктаж.

Сказал о налогах, о том, что женщины принадлежат мужчинам или общине.

Потом он меня удивил. Когда я со своей партией переселенцев приехал в соседнюю деревню, там староста всех молодых девушек без разбора отправил в публичный дом. Обслуживать население, точнее – домовладельцев деревни. Здесь староста поступил по-другому. Профессионалок, которые подписывали контракт на сексуальные услуги, он направил работать по специальности, женщин, которые постарше, направил в публичный дом на хозяйственные работы. Оставшимся трем молодым девушкам из политических дал выбор – или идти работать проституткой, или на хозяйственные работы. Только предупредил, что работать лежа легче, чем готовить на полсотни дам, убирать и обстирывать. Еще сказал, что потом их заберут в Замок и там все равно отправят в публичные дома. Одна из девушек посмущалась и решила идти в проститутки, двое выбрали работу на кухне.

После инструктажа старосты настала наша очередь. Я был не единственным, кто пришел нанимать переселенцев. Ваське-строителю требовались рабочие, чтобы вовремя построить мой бордель и выполнить другие заказы, еще рядом стоял бригадир лесорубов, он же – владелец лесопилки. Строительного дерева тоже требовалось необычно много. Остальные работодатели ограничились тем, что повесили объявления на стенде рядом с кафе, там, в основном, для работы на полях нужны были люди.

Первым предложил работу Саша. Он вызвал парней с военным опытом, или хотя бы с опытом службы в стрелковых и десантных частях. В отличие от дружины Замка, которая ограничивала возраст новичков тридцатью годами, мы повысили планку до тридцати пяти. Нам опытные люди были намного нужнее здоровых молодых лосей. Условия мы предлагали практически те же, что в дружине, даже лучше. В соцпакет входило проживание, кормежка, оплата налогов, регулярный допуск к женскому телу. И еще – половину унции в месяц в обычном режиме и повышенные ставки при выполнении опасных заданий, за участие в бою или ранение.

Не удивительно, что к нам подошло десятка три парней, из которых Саша выбрал десяток.

Следующим выступил Беляш. Он предложил работу старателя, рассказал об условиях. Так как в нем с первого взгляда опытный человек узнавал рецидивиста, к нему потянулись уголовники. Из них он выбрал два десятка, мы договорились, что его люди будут работать вахтовым методом, сменяясь через пару недель. Мы бы и больше взяли, но скоро похолодает, и мытье песка придется остановить, а для разработки руды больше не нужно.

Я выражал Беляшу свое сомнение в том, чтобы работать на добыче золота с уголовниками, боялся, что попытаются воровать. Он не согласился, заявил, что уголовники крысятничать не будут, потому что понимают, чем это закончится. А вот политические по глупости могут попробовать. Беляш, как показало будущее, оказался прав, каких-то проблем с кражами не было. Или я о них не узнал.

Напоследок я еще попросил Ваську подойти ко мне, согласовать дополнительные заказы. Надо было пристраивать флигель к дому охраны, чтобы разместить всех новичков, да и к моему дому тоже. Для семьи многоженца стандартная изба была маловата.

Васька, со своей стороны, озвучил сумму повышения сметы на бордель. Она оказалась не такой большой, как я ожидал. Плюс к этому я получал автономное водоснабжение, строитель предложил пробить под борделем, прямо под полом, пару скважин с насосами, и поставить резервуар на чердак. Мало ли, вдруг мне автономность полезной окажется? Потом еще солнечные батареи на крышу поставлю, чтобы от деревенской электросети меньше зависеть, паранойя – мой самый любимый недуг.

7. Золото

Новичков нам пока селить было некуда, поэтому их отправили переночевать в ближайший общинный дом, который, по сути, был большим общежитием с комнатами на несколько человек. Таких домов было много, десятка два в разных концах деревни. Там жили те переселенцы, у кого собственного жилья не было. В общей сложности это была примерно половина населения деревни. Кто-то попал в мир Проект недавно, кто-то – относился к жизни в этом мире, как к временной командировке, и не хотел обживаться, а большинство – просто не смогли зарабатывать достаточно, чтобы купить дом. Еще часть бездомных жила у работодателей, но таких было немного, проживание давали только самым ценным работникам, квалифицированным профессионалам или доверенным людям.

После заселения я провел для новичков семинар на тему «Что находится за пределами деревни и как там избежать преждевременной смерти».

Потом был мастер-класс для ребят Беляша – «Повадки тех животных, которых мы можем встретить завтра, и чем завтра будет отличаться от предыдущих наших походов».

А потом все было как обычно. Ужин. Секс. Ночь с висящими в звездном небе Деймосом и Фобосом.

***

На следующее утром мы разделились.

Новых охранников Саша отправил работать, чтобы они не скучали, пока охранять некого. Пусть приносят пользу, готовят площадку для строительства собственного жилья.

Мы с Беляшом, его парнями и всеми новенькими старателями собрались на выход, к приискам. И мои жены с нами пошли, куда ж без них.

Наталья на прощание потискала Вику, укоризненно посмотрела на меня. Не для того она свою кровиночку растила, чтобы ее по лесам таскали. Но кровиночка решительно не хотела оставаться дома и хранить очаг.

Когда мы вошли в лес, под кроны деревьев, я вздохнул с облегчением. В деревне у меня как-то вдруг образовалось много дел. Слишком много. Хорошо хоть теперь можно большую их часть скинуть на Наталью.

Я построил нашу колонну по двое. Сам с женами встал в середину, двоих парней Беляша поставил на первое и последнее места. Напомнил, что около деревни на замыкающего может напасть лесной кот, тут его участок. Хотя сделал я это больше для того, чтобы не расслаблялись, в присутствии Барсика он вряд ли нападет.

Ну и пошли мы. Раз в час я менял парней Беляша местами, чтобы первый и замыкающий не уставали от напряжения.

Каких-то сюрпризов я не ожидал, по этому маршруту много раз ходили, он как раз хорош для тренировки неопытных проводников.

***

До поворота домашнего ручья, где стоит избушка для старателей и находится терраса с россыпным золотом, оставалось километра три. Мы планировали там пообедать.

До этого места за три часа спокойного движения мы видели только травоядных. Реальную опасность представлял всего один эпизод, когда мы вышли на крупного оленя-самца. У них начался гон, так что поведение было непредсказуемым. Его вовремя увидели и отпугнули свистком, разошлись мирно.

Парни слегка расслабились, уже не шарахались от каждого куста.

Барсик тоже расслабился. Судя по всему, мы покинули участок его соседа-кота, и подходили к его собственным владениям.

Он спокойно трусит рядом с Викой.

Мы идем молча, слышно только негромкий топот новичков и шорох травы. Птицы чирикают.

Я обращаю внимание, что кот притормаживает, поднимает морду и нюхает воздух.

Сбоку, со стороны кустов, метрах в двадцати от нас, раздается испуганный взвизг. Там стоит подсвинок, килограммов на сотню весом, еще полосатый.

В кустах раздается звук, похожий на визг циркулярной пилы.

Из зарослей вырывается крупная самка свина.

Она останавливается и тратит долю секунды, чтобы своими маленькими глазками оценить диспозицию. Этого достаточно, чтобы в моих руках и руках Вики оказались винтовки.

Свинка делает первый шаг, начиная таранную атаку.

Первой стреляет Вика, ее пуля попадает в грудь.

Через десятую долю секунды стреляю я, моя пуля рикошетит от толстого скошенного лба.

Животное мотает головой, оглушенное. Пока оно потеряло ориентацию, в него влетает еще пара пуль от нас и еще несколько – от других стрелков. Свинка падает.

Трясутся кусты. Из них вырывается почти черная туша самца. Зверь не тратит времени на реконгсцировку, он просто бежит вперед, а уж кто ему попадется под удар – ему не принципиально.

Свин добегает до шеренги людей до того, как я успеваю перевести прицел на него. В него стреляют, я вижу, как пара пуль выбивают грязь из щетины, но автоматные пули маловаты для такого зверя.

На пути свина оказывается пара новичков.

Первый отпрыгивает в сторону прямо перед мордой зверя. Он успевает уйти, массивная туша по инерции летит вперед.

Второй реагирует не так расторопно. Он тоже пытается отпрыгнуть, но свин успевает повернуть голову и подцепить его длинным клыком за ногу. Человеческое тело, вращаясь, взлетает на двухметровую высоту и слопанной куклой падает в стороне.

Зверь по инерции пролетает еще несколько метров и начинает разворачиваться.

Мы стреляет. Я успеваю попасть пару раз ему в бок, под лопатку. Одновременно в бок зверя влетает еще десятка два пуль. Он падает.

Я озираюсь.

Мои жены в порядке.

Новичок, попавший под удар, пытается перевернуться и отползти в сторону. Еще один, тот, который отпрыгнул, встает. Остальные на ногах.

Свин лежит без движения, самка тоже, полосатый гадёныш, из-за которого все началось, убежал.

Барсик, пройдоха, сидит на ветке ближайшего дуба. В принципе, он прав. Убить взрослого свина он не способен, если бы полез в драку, только попал бы под пули.

Я подхожу к тушам животных и делаю контроль в их затылки из пистолета.

***

Подхожу к раненому.

У него испуганное бледное лицо и нога, залитая кровью. Вокруг столпились растерянные новички.

Достаю нож, вспарываю штанину.

Клык свина порвал кожу и мышцу поперек передней стороны бедра. Рана выглядит ужасно, лохмотья кожи и мяса сочатся кровью, в глубине белеет кость.

Все не так уж плохо, отмечаю про себя. Кровь струйками не брызжет, значит, артерии не затронуты. Перелома тоже нет, иначе ногой не двигал бы. И лужа крови не такая уж большая, может со стакан натекло, до смерти не истечет.

– Расступитесь! – слышу сзади голос Вики.

Она присаживается рядом с раненым, скидывает рюкзак, добывает из него две коробки, с аптечкой и хирургическим набором. Ее аптечка гораздо полнее, чем стандартная, которую купил я и другие парни. Девушка отдельно покупала не только хирургические инструменты и материалы, но и какие-то лекарства, незнакомые мне.

Вика снимает с пациента рюкзак, укладывает парня полулежа, проверяет его зрачки на сотрясение мозга и шок, и наличие травм на руках, от падения. Дает ему пару таблеток и приказывает рассасывать их. Промывает рану. Потом достает одноразовую хирургическую пеленку и подкладывает под ногу, чтобы трава не мешала.

Она знает, что делает.

Я поднимаюсь и начинаю командовать остальными. Первая команда – обеспечить охрану.

– Носилки пусть сделают, – добавляет от себя Вика.

Выбираю пару человек, поручаю срубить жерди и сделать носилки.

Стоящая без дела толпа испуганных новичков мне не нужна. Отправляю их разделывать свинку. С нее можно снять килограммов двести хорошего мяса, нам столько не нужно, но вот килограммов пятьдесят будут полезны. Кормить такую толпу все равно придется, как бы ни кончилось дело с пострадавшим.

Пока я разгонял толпу, моя жена успела сделать пациенту местное обезболивание.

Вика достает из коробки пакетик с шовным материалом, держатель, ножницы, пинцет, хирургические перчатки. Раскладывает инструмент на пеленке рядом с раной. Оглядывается, подзывает Леру, выдает ей еще одну пару перчаток.

– Помогать будешь, – безапелляционно заявляет она.

Лера бледнеет, но вскрывает и надевает перчатки.

Дальше начинается штопка и шитье. Лера придерживает края раны, чтобы было ровно и удобно, смывает кровь, Вика складывает и сшивает порванную мышцу. Первый стежок девушка делает медленно, затем начинает действовать увереннее. Когда заканчивает с мышцей, другой нитью сшивает кожу.

После обработки рана выглядит страшновато. Края неровных лохмотьев кожи местами топорщатся, их стягивают черные крупные стежки, из раны торчат трубки дренажа. Но кровотечение прекращается.

Вика обмывает рану и бинтует ее.

Встает, устало разгибает поясницу и смахивает пот со лба. Потом дает пациенту еще одну таблетку, противовоспалительную.

***

– Где так научилась? – спросил я, когда Вика освободилась.

– У нас в деревне всех желающих девушек учили оказывать первую помощь и лечить самые частые болезни. Жена должна быть в состоянии помочь мужу, если его порвал зверь, или ребенку, если простудился. Меня мать убедила серьезно к этому отнестись. Только практики шитья на живом человеке у меня до сих пор не было, только на тушках кур. Но на человеке даже проще, кожа и мышцы толще и прочнее.

– Ты полна сюрпризов.

– А то! Я еще и роды принять могу. И у человека, и у коровы. Цени!

– Вообще-то, я крови боюсь. Кажется, – пожаловалась Лера.

– В обморок не упала, значит, не боишься, – успокоила ее Вика. – Хочешь спирта хлебнуть?

Лера согласилась, отхлебнула из аптечной бутылочки, поморщилась, запила водой.

Вика еще смазала и заклеила пластырем ссадину на плече тому парню, который успел отпрыгнуть, он неудачно приземлился на корень, торчащий из земли.

Раненого положили на носилки, ему ногу нельзя нагружать три недели, по мнению Вики. В деревню его решили не возвращать, пусть болеет прямо на прииске.

Самые вкусные куски свинки разложили в пакеты и рассовали по рюкзакам.

Двинулись дальше.

Туши оставили Барсику, который не стал нас провожать. Пока девушки оказывали помощь раненому, кот успел отгрызть пару массивных конечностей от свина и уволочь их на деревья, спрятал от других хищников, потом стал пожирать более нежную тушу свинки.

Остаток нашего пути прошел без приключений.

***

Пообедали мы на стоянке старателей, у избушки.

Шеф-поваром была Вика. Она вообще была, несмотря на юный возраст, лучше, чем Лера, приспособлена для жизни. И готовить на костре она умела лучше, чем переселенцы, включая меня.

Большую часть работы моя первая жена поручила тем, кто подвернулся под руку. Парни слушались ее с полуслова. Кто-то пилил и колол бревна для костров, кто-то принес воду, кто-то чистил овощи на всю толпу. Даже не знаю, что впечатлило бывших уголовников больше, то, как Вика стреляла по свинам, или как потом копалась в рваной ране. Хотя привлекательная девушка может управлять парнями и без таких демонстраций.

В результате общих усилий у Вики получился вполне аутентичный плов. В меру жирный, мясистый, с характерным привкусом обжаренной моркови и рассыпчатый. И он даже не подгорел, чего на костре добиться вообще непросто. Хотя плова было приготовлено с расчетом, чтобы его хватило и на ужин, сожрали все за один раз. Что в очередной раз подтвердило: здоровый мужчина может съесть вкусного калорийного плова примерно в три раза больше, чем полезной диетической овсянки.

***

После обеда половину новичков, Беляша и пару его парней мы оставили в избушке – мыть золото на ближайшей террасе ручья. Я пообещал вернуться через день и показать парням на практике, как нужно выделять золото из намытого концентрата. Саму процедуру они видели не раз, но я им тогда не объяснял, что и зачем делаю.

А мы с женами взяли с собой половину новичков, оставшуюся пару парней Беляша и раненого – чтобы он находился под присмотром Вики. Выстроились колонной и потопали по звериной тропе вдоль берега Домашнего ручья, вверх по течению, к кварцевой золотоносной жиле.

По дороге встретили лося и небольшого молодого медведя. С обоими разошлись мирно, мишку отогнали свистком, лось сам уступил дорогу.

Ужинали мы уже около кварцевой жилы, у дома, построенного, когда мы с парнями Беляша чистили тут дно ручья от золотых самородков.

Дом был в порядке. Следов присутствия людей или животных не наблюдалось. Инструменты, реактивы и продукты, оставленные нами в прошлое посещение, оказались на месте.

Дом был рассчитан на меньшее количество жильцов, чем мы привели. В нем было две небольшие комнатки и общее помещение.

Одна из комнат изначально отводилась для меня с Викой, а заодно – для хранения ценного имущества. Теперь нам предстояло разместиться в ней втроем, что было не так уж сложно. Кровать была широкой, а мои жены – стройными.

Вторая комнатка предназначалась для проживания многоцелевой дамы общего пользования, которую планировали поселить здесь Беляш со своими парнями. Чтобы было кому хозяйство вести, готовить и постель согревать всем жаждущим. Дамы такой пока не имелось, ее предстояло еще добыть в соседнем секторе, поэтому в комнатку вселились парни Беляша.

На десятерых новичков, включая раненого, осталась общая комната, где пришлось выкроить место и установить еще одни двухъярусные нары.

***

Пока старатели сгружали свои вещи, сколачивали недостающие нары и размещались в доме, я бросил рюкзак в своей комнате, там же оставил жен – располагаться, а сам вышел на берег, чтобы решить, как организовать процесс добычи золота.

Дом стоял на высоком берегу.

Ручей в этом месте прорезал себе глубокое русло, зажатое крутыми каменными обрывами высотой в несколько метров. На склонах было видно, что под тонким слоем почвы находится массивный слой серого, не слишком прочного, камня, то ли известняка, то ли сланца, я в этом не специалист. Этот камень наискосок прорезала рыжая, где-то от полуметра до пары метров шириной, полоса кварцевой жилы, которая с обеих сторон от ручья под почвой уходила далеко в стороны.

Нужно было определиться с несколькими вопросами, на который я пока ответ не знал. Будет ли содержание золота одинаковым в верхней части жилы и на уровне ручья? Получится ли выделять золото хлорированием, процессом, который я пока не пробовал, или проще мыть измельченную руду в лотках или шлюзах, как делали еще в древности?

В конечном итоге я решил, что сомневаться бессмысленно, надо было просто пробовать и смотреть на результаты. В крайнем случае, никогда не поздно что-то изменить, кварца тут хватит на тысячу старателей.

***

С утра я задал фронт работ. Задача была простая – вскрыть золотоносную кварцевую жилу. То есть вырыть траншею примерно метровой глубины, до камня, чтобы слой грунта не мешал добывать руду. Начнем с того, что будем брать руду сверху, прямо рядом с домом, тут же отжигать и измельчать, и тут же хлорировать. А если что-то пойдет не так – поменяем место работы, переместим его вниз, к воде.

Новички начали копать. Ветераны Беляша сторожили их от хищников и командовали.

А мы с девушками взяли металлоискатель, инструмент, пересекли ручей и направились к тому месту, где золотоносная жила пересекалась с более мощной жилой из белого кварца. Это место я нашел, когда только обнаружил месторождение. Если судить по тому, как залегает золото в земных первичных месторождениях, на месте пересечения нескольких типов минералов могут встретиться приятные сюрпризы. Например, более богатая руда и гнезда золотых самородков. Вот я и хотел покопаться там, тем более, что металлоискатель выдавал сигнал.

Мы спокойно шли в нужную сторону, и вдруг меня осенило: «Барсика с нами нет!»

– Стоять! – командую.

Девушки остановились. Лера замерла, как послушная ученица, Вика начала вертеть головой, пытаясь понять, что не так.

– Мы расслабились, Барсик нас разбаловал, – объяснил я. – Сейчас с нами кота нет, так что прекращаем прогулку, выстраиваемся в колонну и смотрим по сторонам внимательно.

Мои опасения были не беспочвенными. Конечно, недалеко отсюда мы убили парочку саблезубов, так что крупных хищников тут быть не должно. Но, во-первых, они могли прийти, узнав, что участок освободился. А во-вторых, есть еще и лесные коты, которые с высоты деревьев плевали и на саблезубов, и на других крупных хищников. А вот к людям они были неравнодушны и лидировали в рейтинге причин смерти от нападений животных.

– Слушай, как думаешь, Барсик к нам прибежит? – поинтересовалась Вика. – Без него как-то не так.

– Я бы на его месте пробежался по своему участку, обновил метки, навестил Барсетку и Барсучиху, чтобы они не забывали, кто в этом районе кошачий мужчина.

– Думаешь, не прибежит?

– Несколько дней он точно будет визиты наносить, дня три минимум. Скорее больше, дня три ему надо только чтобы свой участок проверить и пометить. Да и после этого он может один сюда не пойти, здесь уже не его земля.

Разговор не мешал нам внимательно посматривать по сторонам и вверх. Особенно вверх. Так что когда через некоторое время чуть сбоку от нашего пути что-то мелькнуло в листве, я заметил движение и присмотрелся. Под толстой веткой мелькнул кончик хвоста, принадлежащего чьей-то наглой пятнистой морде.

Казалось бы, какая вероятность, что лесной кот, участок которого тянется километров на десять, в первое же утро окажется около нашего лагеря? Вероятность почти стопроцентная, потому что коты любопытны, а мы запахом и шумом оповестили о своем прибытии всю округу, когда готовили ужин и завтрак. Вот и этот кот пришел узнать, кто тут ходит, пахнет и шумит.

– Попался, красавец! – беззлобно сказал я, вскинул винтовку и всадил пулю в ветку, на которой притаился кот. Зверь понял мой намек правильно, перепрыгнул на другое дерево и исчез в лесу.

– И что, теперь он на нас нападать не будет? – с сомнением уточнила Лера.

– На меня не будет. Он на меня охотился и проиграл, повторять попытку не должен. До сих пор это правило подтверждалось. А на вас в мое отсутствие может и напасть, кто ж его знает?

Через пару сотен метров мы добрались до нужной мне кварцевой жилы, которая торчала над грунтом белыми глыбами, прорезанными в одном месте ржавой полосой золотоносного минерала. Девушки стали охранять, а я немного побродил вокруг с металлоискателем, уточняя, где копать, а потом взялся за лопату.

Монотонный физический труд – это не то, что я люблю, но выбора не было. Подпускать сюда новичков было опасно, я не настолько им доверял, а парни Беляша были заняты. До обеда я успел докопаться сквозь почву до каменного слоя и расчистить кусок, достаточный, чтобы было удобно долбить шахту вглубь. Долбить я был намерен рядом с пересечением жил, не трогая пока сам кварц, оставляя его сбоку. Кварц – он довольно прочный, а вот сланец, который его окружал, ломался киркой легко.

Потом мы сделали перерыв на обед, после отдыха и обеда я поручил старателям выламывать куски кварца из жилы и запасать дрова, а мы вернулись к нашей секретной шахте. Которая пока была не шахтой, а всего лишь ямой.

Углубляться дальше оказалось намного сложнее. И медленнее.

Я спустился вниз, киркой, иногда с помощью кувалды, отковыривал куски растрескавшегося камня, грузил их в ведро. Лера, как менее опытная и более сильная из жен, вытаскивала ведро на веревке на поверхность. Вика нас охраняла. До ужина мы успели углубиться в камень на полметра. Перед уходом я проверил, как себя ведет металлоискатель. Он выдавал сигнал с источником внизу. Ковырять камень предстояло еще долго.

Перед ужином мы с Лерой еле двигались от непривычной нагрузки. Вика посмотрела на наши страдания, и тут же, не отходя от шахты, сделала нам массаж. Потом массаж как-то незаметно перетек в эротический. А потом мы сообразили, что в избушке для эротики нет условий, слишком много свидетелей, и в полной мере воспользовались возможностью побыть наедине. А сторожить от хищников девушкам пришлось по очереди. Затем мы вернулись к рабочим.

До вечера старатели под моим чутким руководством сложили из камней очаг для отжига кварца. Отжиг нужен, чтобы камень стал хрупким, и его можно было измельчить. Еще так удалялась часть примесей, которые повышают расход хлорной извести. Расход – это важно, когда речь идет о переработке десятков тонн породы, а всю эту хлорную известь и прочие реактивы нужно тащить по лесу на себе двадцать километров.

***

С утра мы попробовали отжечь, а потом – истолочь пробную партию руды. Камни сначала разогревали на очаге, потом бросали в воду, чтобы они растрескались от перепада температуры. Потом разбивали молотками. Есть мнение, что при такой процедуре камни растрескиваются по золотым включениям, освобождая их, поэтому измельчать руду в порошок не требуется. При отсутствии мельницы это немаловажное упрощение. Конечно, какая-то часть мелкодисперсного золота будет потеряна, но это разумные потери, которые экономят силы и время.

Сразу стало понятно – если получится добывать золото в серьезных масштабах, то стоит купить мельницу, воздуходувку для горна, и решить вопрос с электричеством. Это ускорит работу в разы. Ну а пока – пусть рабочие работают руками.

Убедившись, что старатели поняли, что от них требуется, я оставил девушек заниматься хозяйством, строго приказал им поодиночке не ходить, а сам ушел к Беляшу. Очищать золото и учить его парней химии. Потому что если не я, то кто же?

***

По дороге я сошел с тропы, чтобы добыть мяса. Десятку молодых старателей требуется много пищи. Для бригады, которая работает на кварцевой жиле, поохотятся Вика с Лерой, а для тех, кто на террасе песок моют, кроме меня некому. Ветеранов Беляша на охоту отпускать явно рано. Охота прошла нормально, подстрелил я молодого пятнистого оленя.

Сижу на корточках около тушки, мясо вырезают из самых удобных мест. Вырезаю и по пакетам пластиковым раскладываю.

Вижу, как из-за кустов крупный медведь выходит. Не самый крупный из тех, которых я тут видел, но и не мальчик. Принюхался, фыркнул, дальше ко мне топает. На запах крови пришел.

До этого медведей мы часто встречали. Обычно они безобидные. Достаточно поговорить с ними, и они уходят, смущаются человеческой речи. В крайнем случае, в свисток свиснуть приходится, это их отпугивает почти гарантированно. Я поэтому даже не напрягся особо при виде зверя. Только встал, в одну руку рогатину взял, в другую – свисток. Даже винтовку не трогал, она осталась лежать на земле около тушки оленя.

Я заговорил спокойным голосом, как много раз до этого: «Куда лезешь, лохматый? Это моя добыча».

Медведь меня услышал, увидел, поднялся на задние лапы, заревел.

Я в свисток засвистел.

Медведь опустился на четыре лапы и двинулся ко мне. Не бегом, но уверенно.

«Атакует!» – проскакивает мысль.

И сразу все окружающее у меня перед глазами мутнеет, и только медведя вижу с кристальной четкостью, до шерстинок на его ушах. Гормоны в кровь выбросило.

За винтовкой наклоняться времени нет, да и не поможет она. Упираю пятку рогатины в землю плотнее, ступней ее подпираю для надежности. Второй рукой пистолет вытаскиваю и снимаю с предохранителя. При выходах в лес я оружие всегда ношу с патроном в патроннике, так что всякие глупости с передергиванием затвора не нужны. Нет на них времени в таких случаях. Пистолет Макарова против медведя в полтонны весом – вы думаете, это смешно? Нет, это нормально, когда руку с пистолетом можно практически прямо в пасть сунуть.

«Поднимется на лапы или свиньей попрет? Если свиньей, рогатиной или пистолетом убить вряд ли получится. Попробую успеть прямо в морду выстрелить. В крайнем случае можно мертвым прикинуться. Сразу жрать не станет, до ночи прикопает. Порвет, конечно, сильно, но выжить есть шанс» – мое сознание мгновенными вспышками выдавало варианты действий, в том числе и на пессимистичный случай.

Не доходя до меня пару шагов, медведь опять встал на задние лапы. Теперь он делал это не для того, чтобы испугать, а готовился к удару сверху вниз. Повезло мне.

Еще один шаг.

Я направляю наклоненную рогатину в центр груди зверя. Как только он напарывается на наконечник, отскакиваю назад, чтобы лапой не достал.

Медведь насаживается на рогатину, наваливается на нее всем своим весом, продолжая рваться ко мне. Древко, сделанное из алюминиевой трубы, с жалобным стоном сминается и сгибается пополам.

Я три раза стреляю зверю в голову. Он и так практически мертв, рогатина пробила ему сердце, но «мертв» и «безопасен» – это не одно и то же.

Наконец, зверь падает и затихает.

В окружающий мир возвращаются краски и звуки.

Почему он напал, а не ушел? Гон у них начался? Запах крови оленя его разъярил? Или зима приближается, и ему надо было срочно набирать жир к спячке? Загадка.

В любом случае не стоит расслабляться, мир Проект иногда подбрасывает новые сюрпризы.

Я заканчиваю с тушей оленя, загружаю мясо в рюкзак.

Потом аккуратно выламываю у медведя клыки. Сделаю ожерелье, подарю Лере. Даше я дарил из клыков лесного кота и тигра. У Вики ожерелье из клыков парочки саблезубых тигров. У Леры тоже пусть будет.

Мою нож и руки от крови, чтобы не носить с собой ее запах.

Со сломанной рогатины снял наконечник, заткнул его остриями вниз за пояс. Потом новое древко вырублю из дерева, а пока и так дойду. Еще одного крупного хищника встретить на том же участке маловероятно, а с лесным котом местным я уже познакомился вчера.

Собрался, иду дальше.

Иду и думаю – а это вообще нормально, что я не боюсь в таких ситуациях? Как машина, оцениваю варианты действий, без всяких эмоций.

Или как раз это и нормально? Цивилизованные люди на Земле так редко сталкиваются с опасностями, что не знают, как на самом деле человек на них реагирует, и уверены, что он должен бояться. А это не так. Если бы я боялся, я бы уже раз пять погиб. Нет времени бояться в момент опасности.

***

Выделение золота из намытого концентрата и обучение химии прошло без неожиданностей. Мою лекцию слушали и Беляш, и оба его парня. Парни даже подробно конспектировали.

Потом я приходил к ним еще раз, чтобы понаблюдать, как мои ученики впервые будут своими руками проводить аффинаж. И еще раз контролировал удаленно, они показывали мне основные стадии процесса по видеосвязи.

На кварцевой жиле я тоже запустил процедуру выделения золота из раздробленной руды. Использовал для этого хлорную известь. Процесс этот медленный, требует не меньше суток, а в нашем случае, когда золото крупное, до трех. Я это понимал заранее, так что мы приволокли с собой десяток пластиковых строительных емкостей, которые заполняли по очереди и давали им отстояться.

Весь процесс выглядел примерно так:

– Парни рубили руду из жилы, отбрасывая в сторону околожильный материал, в котором содержание золота меньше. Такие вот мы варвары.

– Затем кварцевую руду прокаливали и ослабляли быстрым охлаждением в воде. Затем дробили вручную, молотками на крупном камне. При дроблении извлекали для отдельной обработки заметные невооруженным глазом крупные вкрапления.

– Оставшуюся руду заливали и отстаивали в хлорке с добавкой кислоты. Выделение золота из раствора я попробовал делать на фильтре из обычного древесного угля, как это делалось две сотни лет назад в промышленных масштабах.

В результате золото выделить удалось, содержание его в руде оказалось немалым, на выходе получалось граммов пятьдесят с тонны кварца. Это высокое содержание, не рекордное, но для крупной жилы – очень и очень хорошо. У меня было подозрение, что мы извлекали в лучшем случае половину, остальное терялось из-за примитивности технологии. Но для нас это было приемлемо. Объем руды был практически бесконечен, нужно было максимально быстро, пока не появились конкуренты или экспроприаторы, получить наибольшее количество золота. А сколько его останется в отвалах – нам не важно.

Пятьдесят граммов на тонну – много это или мало? Имеющимися силами и снаряжением мы перерабатывали полторы тонны руды в день. Получалось две с хвостиком унции в день на десяток рабочих. Четверть унции на человека. На мытье золотого песка наша вторая бригада добывала вдвое больше золота.

Но тут были нюансы. Приятные и не очень.

С одной стороны, мы могли в разы увеличить скорость переработки руды за счет механизации. Ну и надежда рано или поздно наткнуться на гнездо самородков или просто участок более богатой жилы присутствует.

С другой стороны – для переработки тонны руды хлорированием требуется около десятка килограммов реактивов. Реактивов, доставляемых с Земли, а значит, на каждый килограмм есть наценка в одну десятую унции. Получается, большая часть добытого золота уйдет на закупку реактивов. Такой вот я хреновый предприниматель.

Как только обработка первой партии руды была проведена до конца, я оценил результат и понял, что технологию надо менять. Хлорирование для нас не подойдет. Так что с последующими партиями измельченной руды я отправил парней в ручей, обогащать кварцевый порошок в шлюзе, так же, как при промывке золота из песка. А потом доводить результат до концентрата мытьем в лотке. Этот способ обогащения руды использовался и в средневековой Мексике, и в Древнем Египте. Его недостатком было то, что руду необходимо перемалывать более тщательно, но эту проблему я собирался решить покупкой мельницы. Ну а выделять золото из концентрата уже можно царской водкой, или тем же хлорированием, но уже с малым расходом реагентов.

В общем, первый опыт добычи рудного золота прибыли не дал, зато показал, как можно наладить рентабельную технологию.

***

В промежутках, когда я не был занят с бригадами старателей, я копал свою секретную шахту. Девушки мне помогали.

Через три дня работы, на глубине метра три-четыре, металлодетектор показал, что сигнал идет не снизу, а сбоку, изнутри жилы белого кварца. И я начал вгрызаться в твердый минерал, продвигаясь вдоль границы между жилами золотоносного и белого кварца. В камне были небольшие трещины, так что зубило, кирка и молоток постепенно победили твердую стену, я выдолбил короткий лаз, который уперся в полость в толще камня. Полость эта была заполнена глиной, а в глине наросли самородки золота, окруженные чешуей из пирита и другими вкраплениями. Размер полости был небольшой, полметра в диаметре. Но из ее стенок удалось выдолбить самородки общим весом примерно в тридцать килограммов, это уже после того, как я очистил золото от самых массивных кварцевых включений и пирита. Среди самородков был один очень крупный, по форме – несколько спекшихся желваков, и еще несколько более мелких. Один был в форме почти правильного кристалла, сдвоенной пирамиды.

Когда Лера в первый раз подняла наверх ведро, в котором на дне лежали крупные куски золота, я услышал громкое «Вау!» в ее исполнении. Вика реагировала спокойно, ей уже приходилось видеть похожее зрелище.

В конце концов, я выковырял из кварца последний кусок золота, проверил гнездо металлоискателем и поднялся наверх. Мы с девушками уселись рядом с шахтой. Перед нами на куске пленки были разложены самородки.

Я устал и отдыхал, Вика посматривала вокруг с винтовкой в руках, Лера любовалась и удивлялась.

– В этом мире так много золота? – не удержала она любопытства.

– Его и на Земле немало, – вяло ответил я. – Просто самые легкодоступные и богатые месторождения в освоенных землях уже давно выработаны. Еще в Древнем Египте, в бронзовый век, добывали тысячи тонн золота. И из песков, и из руд. И римляне в Испании тоже добыли немало, что-то порядка тысячи тонн. Только тогда на этих работах вместо техники использовался труд тысяч рабов. И вода. Специально акведуки на сотни километров прокладывали, чтобы подвести воду к местам добычи. После открытия Америк открылись новые крупные месторождения, еще в Сибири, Австралии.

– Кстати, Лера, имей ввиду, что Олег, когда очистит и сдаст в факторию это золото, тебе тоже часть его стоимости перечислит, – порадовала Вика девушку.

– А сколько получится? – заинтересовалась Лера.

– На твою долю где-то унций сто получится, с учетом примесей и дисконта при приемке, – прикинул я. – Это одна шестая от общей суммы.

– Ой, а можно я тоже акционером борделя стану? – сразу отреагировала моя вторая жена.

– Можно, – пожал я плечами. – Не вижу препятствий. Только тут есть свои риски.

– В этом мире без риска вообще ничего не бывает. Нам надо быстро все это золото очистить? – Вика мыслила более практично.

Переработка такого объема металла требует и соответствующего количества реактивов, и посуды нужного размера, и времени. А еще мне не хотелось демонстрировать мою находку рабочим. Да и Беляшу о ней знать не обязательно. Так что теперь перед нами встал вопрос – «Где аффинировать это золото?»

– Тут обработать не сможем. Реактивов недостаточно, и показывать не хочу. Какие предложения?

– К землянке отнесем, там будем очищать, а за реактивами сходим в Вилячий Ручей. Не тащить же сразу домой в Большой Бук и прямо у дома это делать, на глазах рабочих и изумленной публики? – выдала свое мнение Вика.

– Да уж, хвост рыжего кислотного дыма во время очистки не скроешь… и запах тоже. Но и за реактивами придется ходить много раз, за один такое количество не утащим. Нет у нас на это времени, – озвучил я свои сомнения.

Я почесал затылок и понял, что выбора, собственно, нет.

– Придется все-таки тащить золото в Большой Бук и заниматься очисткой прямо в деревне, на глазах зрителей. Собственно, а что мы от этого теряем?

– Если кто-то из окружающих поймет, что это за запах и дым, он узнает, что ты нашел большое месторождение золота, – разумно предположила Вика. – И в фактории могут увидеть, как ты сдаешь металл. А дальше вопрос времени, когда найдут точное место.

– Если старателей не приводить больше в Большой Бук, не найдут, – размышлял я вслух. – За нами проследить в лесу сложнее, почти невозможно. Рано или поздно кто-то из старателей разболтает, конечно, но это уже будет головная боль Беляша.

– Найдут, – возразила Лера. – Главное – знать, что оно есть. Поймут, что на ручье искать надо, тут целая золотая лихорадка начнется, как на Клондайке.

– Что-нибудь придумаем, – не стал спорить я. – Много искателей не будет, для этого надо и по лесу уметь ходить, и в золоте разбираться. А ручей тут не один, они на Вилячий в первую очередь подумают, там украинцы добывают выше по течению.

***

Поход в деревню задержался еще на день.

Вечером на досуге я прикидывал в калькуляторе цифры, сравнивая содержание золота в жиле, ее объем, размытый ручьем, и то количество, которое мы в ручье уже нашли. Цифры не бились категорически. Мы с ребятами Беляша уже извлекли из ручья десятки килограммов, хотя захватили только хвост россыпи с мелким золотом, отложившимся в прибрежной террасе, и ее верхушку – около жилы, где остались самородки. А если оценивать по содержанию золота в породе, из кварца вода должна была вымыть всего три килограмма. Разница раз в сто – это повод задуматься.

Простое объяснение, что ручей размыл очень крупное гнездо с рекордным содержанием металла, гипотетически имело право на жизнь, но звучало наивно. Потому что любая вера в счастливое совпадение наивна.

Затем я вспомнил кое-что из прочитанного, поискал более подробную информацию, и пришел к выводу, что есть более разумная версия. Когда-то этот участок планеты был дном моря. Потом он поднялся и стал возвышенностью. Или даже не очень высокими горами. Тогда же в трещинах коры образовались кварцевые жилы. А потом вода и ветер смывали и сдували с поверхности породу, понижая ее уровень. До появления растений и почвы они могли разрушить верхние слои камня толщиной в сотни метров. И вместе с основной породой они разрушали кварцевую жилу. Так что в ручей попало в сотни раз больше кварца и золота, чем я думал. Вода перекатывала золото, растаскивая его по руслу, самородки средних размеров задерживались среди кварцевых глыб в месте разрушения жилы. Так как жила идет под наклоном, это место постепенно смещалось вдоль русла.

Что из этого следует? Что самые крупные самородки могли остаться выше по течению. Потому что их вода даже катить не могла, даже во время паводка. Они так и лежат там, где упали во время разрушения жилы. А я туда не ходил, решил, что уже все ценное нашел.

А еще из этого следует, что крупные самородки можно искать не только в ручье, но и на берегах, под почвой. Они могут там лежать практически в любом месте в полосе шириной в несколько сотен метров севернее жилы. Мелкое золото там тоже может быть, но оно распылено по площади и нашими методами его не взять. А вот крупный самородок под метровым слоем почвы металлоискатель обнаружит, легко.

Скажем, получится минимум тонна золота в крупных самородках. Почему тонна? Потому что длина кварцевой жилы не меньше пяти сотен метров, в сто раз шире русла ручья. А из ручья мы уже килограммов двадцать пять самородками взяли. Тридцать, мать его, тысяч унций! Как там на земные? Шестьдесят миллионов вечнозеленых? Собственно, это не так уж важно, как оно в вечнозеленых.

Что только со всем этим делать?

На следующее утро мы с женами надели резиновые комбинезоны и, вооружившись металлоискателем, побрели по дну ручья вверх по течению. Я искал, жены охраняли.

Пройдя так с полкилометра, мы нашли всего четыре самородка. Но весили они в сумме пятнадцать килограммов.

8. Учреждение

Я предупредил Беляша, что уйду на пару дней, потом вернусь, чтобы проконтролировать, как его парни будут вести всю группу по лесу к деревне.

Своей бригаде рабочих оставил инструкции, что делать. Было бы неплохо перевести их ко второй группе, там они могли бы добывать больше, чем на руде, но они не смогли бы все вместе разместиться в избе, а ночевать под открытым небом небезопасно.

Мы с женами загрузили в рюкзаки золото, добытое своими руками, и двинулись сначала к Беляшу, а потом в сторону Большого Бука. Когда мы останавливались на привал около дома старателей, Вика позвала Барсика, и тот к нам вышел. Видимо, он специально ждал нас около людей, догадывался, что мы сюда придем. Так что дальше мы пошли в сопровождении нашего кота, спокойно, привычно и безопасно.

По дороге, уже рядом с деревней, оленя подстрелили. Себе мяса вырезали, на ужин и в морозильник запас сделать, остальное коту отдали. Барсик остался у тушки, кормиться, а мы направились домой. Еле дошли, очень уж большой груз на себе тащить пришлось.

На следующий день я быстро посмотрел, как продвигается строительство борделя, а дальше был эпический поход в факторию. Купил там тележку, загрузил ее канистрами с кислотами и прочими химикатами, и с помощью наших новых охранников оттащил этот груз домой. Я побаивался, что на складе просто не окажется такого количество соляной кислоты, какое мне нужно, но страхи не оправдались. Золото было одной из основных статей экспорта мира Проект, так что в факториях хранился резерв необходимых реактивов. Вот только ФРЧ не предполагал, что кто-то будет сразу добывать золото практически в промышленных масштабах. Так что крупное оборудование требовалось заказывать заранее. Большой тигель для проведения плавки на складе фактории нашелся, а вот ведерных емкостей из химического стекла в продаже не оказалось. Продавец с сомнением в голосе предложил пятиведерные бутыли для домашнего вина. Я отказался, не думаю, что они способны выдержать нагрев на огне. Вместо этого я купил пять больших кастрюль с тефлоновым покрытием. Продавец уверял, что оно качественное и должно выдержать кипячение кислот.

Разделив золото на части, я начал процесс очистки. Самый большой самородок даже пилить пришлось.

Сначала было страшновато, казалось, что в один прекрасный момент тефлоновое покрытие нарушится, кислота разъест дно кастрюли и наше золото уйдет в землю в растворенном виде. Но этого не случилось. Все прошло нормально, конечно если считать нормой столб рыжего дыма, время от времени поднимающийся у меня на заднем дворе, или перманентную вонь соляной кислоты. Или периодическое шипение мощной газовой горелки.

Пока я возился с аффинажем, рядом присутствовали мои жены в полной боевой готовности. И еще Игорь, Саша сделал его ответственным за охрану нас и нашего дома. А Влад стал ответственным за охрану борделя, Натальи и Марины. Игорь даже пару раз отгонял с нашего участка любопытных строителей, которым не терпелось подойти поближе и узнать, чем же таким интересным мы заняты. Мы строителям не рассказали, решили сохранить интригу.

Последний слиток я плавил, когда солнце уже клонилось к закату. На мелких слитках не так заметно, но когда золото остывает от белого до красноватого свечения, получаются очень богатые переходы оттенков. И эти оттенки еще подсвечиваются темно-красным свечением раскаленного тигля. Красиво. Хотя в сумерках было бы намного красивее, но нам не до любования, нам надо успеть до конца рабочего дня.

Потом мы рассовали уже остывшие слитки золота в карманы разгрузок и отправились опять в факторию. Сдаваться. Там же, через терминал, я перевел женам их доли, а потом мы все по очереди перечислили деньги на корпоративный счет борделя. Теперь мы окончательно стали акционерами. Потом еще Саша с охранниками Наталью и Марину проводил в факторию, чтобы они тоже через терминал перевели свои доли в капитале борделя.

Лично ходить к терминалу потребовалось потому, что переводить такие крупные суммы через комм или планшет нельзя, для удаленных переводов установлен лимит– одна унция в день. Чтобы нельзя было человека взять в заложники и заставить сразу же перевести все деньги похитителю. Конечно, это не обеспечивает полной защиты, но хоть что-то. Все же удерживать богатого заложника несколько месяцев, чтобы отжать крупную сумму, это гораздо сложнее, чем просто захватить человека.

***

Внесению акционерного капитала предшествовала регистрация борделя, как юридического лица. Процедура сводилась к открытию счета фирмы в банке ФРЧ. Занималась этим Лера со своего планшета, когда мы обедали у себя дома. В какой-то момент она подняла голову и спросила меня:

– А называться как бордель будет?

– Да хер его знает, – пожал я плечами. – Сама придумай.

– Я не могу, ты должен. Ты среди акционеров единственный мужчина, а бордель для мужчин открываем, вот с мужской точки зрения и привлекательное название нужно подбирать.

– А вы так и назовите «Хер его знает», – внесла свою версию Вика. – Двусмысленное и запоминающееся название получится.

– Это ж неприлично, разве так можно?

– Это ж не Земля, кто нам запретит? – отразила Вика. Потом она с видом учительницы прошлась вдоль стены и поведала нам: – К тому же ничего неприличного тут нет. Слово «хер» – это название буквы «Х» в старорусском алфавите, сокращение от «Херувим». В том самом алфавите, где «Аз» – это название буквы «А», «Буки» – буквы «Б», что вместе порождает слово «азбука».

Буквой «Хер» обозначали всем известное слово, но не только. Скажем, «похерить» – это не положить на дело хер, как думают некоторые, хотя и это тоже, а перечеркнуть крест-накрест документ. Так чиновники делали, когда собирались отправить бумагу в мусор. Вот! – закончила Вика, многозначительно подняв палец.

Так мы и стали владельцами борделя под названием «Хер его знает».

Будущее показало, что название получилось удачным. Запоминалось с первого раза. Потом клиенты его сократили и видоизменили, конечно, и постепенно наше заведение начали вспоминать даже тогда, когда изначально разговор был вообще о другом. Хотя, в силу большого количества бывших уголовников, которые привыкли внимательно следить за словами, материлось население мира «Проект» довольно редко.

Через некоторое время в деревне стандартным ответом на фразу «Иди нахер!» стало «Пошли вместе».

***

На выходе из фактории меня поймал староста.

– Олег, доброго дня. Поговорить бы?

Мы сели в кафе. Лера посокрушалась, что тут не дают мороженого, заказали по стакану вишневого киселя. Вкусный он у них здесь. Мне объяснил владелец, что в этом деле главная тонкость – засыпать вишни сахаром и дать постоять, пока они пустят сок, и этот сок в самом конце в кисель вливать, чтобы он не успел вкус от кипячения потерять. Повариху, кстати, когда-то из украинского сектора привели. Они там большие специалисты по поеданию вишен. Я и вареники еще с вишнями себе заказал, из нежного пушистого теста, со сметаной, тоже вкусно неимоверно.

– Олег, тут мне люди говорили, ты у себя возле дома чем-то интересным занимался, в особо крупных размерах? – когда принесли напиток, начал Лев Иванович.

– Грешен, – не стал скрывать я.

– Ты мне скажи, мне чего теперь ожидать? Не получится, как на клондайках всяких, что люди разум потеряют и попрутся сюда толпами?

– Честно? – я задумался.

Если добывать из руды и песков, парой бригад, то можно какое-то время без ажиотажа обойтись. Не вечно, но полгода, скажем, можно. А если я сюда буду тащить сотни килограммов золота из слитков, вряд ли это незамеченным останется. Или не сюда, а в Вилячий Ручей – разница небольшая.

– Честно если, то не знаю пока, как оно сложится.

Староста вздохнул.

– Может ну его? Тебе же и так денег хватает, не есть же ты их будешь?

Я пожал плечами.

Можно, как в каком-то романе Джека Лондона, сделать вид, что золота нет, только написать о нем письмо потомкам, на случай острой финансовой недостаточности. Но так можно поступить, если у тебя уже есть комфортная спокойная жизнь, которая тебе нравится. А у меня она есть? Не уверен. Вот, скажем, безопасности нет, особенно для моих жен. И на Землю что-то отправить дочкам со временем надо будет. Деньги не делают человека счастливым, но обеспечивают комфорт и свободу. И возможности сильно увеличивают.

– Не знаю. Сомневаюсь, что можно затолкать зубную пасту обратно в тюбик. Пока все в тишине попробуем удержать, зима приближается, не сезон для активных поисков, но весной все равно слухи поползут.

– Значит, чтобы порядок поддерживать, потребуется много людей с оружием, – задумчиво сказал Лев Иванович. – И кормить придется пришлых, жильем обеспечивать, в общем – закончится спокойная жизнь, и начнется богатая.

– Но не сейчас. Сейчас я буду публичным домом заниматься. Так что жизнь наша сначала станет веселой, а уже потом богатой.

***

Пока мы отсутствовали, строители закончили ставить несущие стены борделя. Сейчас работали над крышей, внутренними перегородками и отделкой первого этажа. Такими темпами к нашему возвращению из украинского сектора все будет готово.

– Хозяин, – обратился ко мне Васька-строитель, когда я подписал принятые работы и согласовал сумму очередного платежа. – Твой парень, Саша, говорил, надо вокруг домов делать еще стенку и засыпать ее землей.

– Да, надо. С гидроизоляцией, чтобы стены не гнили.

– Тогда такой вопрос, – замялся строитель. – Я посчитал – земли много надо на такую длину. Сто пятьдесят кубов. Бордель-то длинный. Ее целый месяц всей бригадой таскать придется. И стоить это будет дорого.

– Все равно надо делать, – вздохнул я. – Жизни дороже денег.

– Есть лучший вариант. Тут что-то вроде карьера есть рядом, можно грузовиком оттуда щебень возить. Твой парень говорит, если щебнем, тогда хватит толщину сантиметров двадцать засыпать. Гораздо быстрее управимся, и дешевле выйдет.

– Делайте, – согласился я.

Так даже лучше получится, вместо уродливых широких брустверов – аккуратная окантовка вокруг домов. А надежность защиты от пуль даже выше.

9. Большие планы

С утра я стал собираться на выход, обратно к Беляшу. Вика неожиданно закапризничала.

– Идите вдвоем с Лерой. У меня такие дни, когда хочется мягкой постельки и уюта. А вам не придется в Вилячий Ручей через забор лазить, без меня вы через ворота пройдете.

Аргументы были серьезными, так что мы пошли вдвоем с Лерой.

На выходе из деревни позвали Барсика. Он пришел. Вначале кот с сомнением отнесся к идее следовать за нами без его любимой хозяйки. Лере пришлось почесать его за ушами пару минут, только после этого он согласился, что моя вторая самка тоже особа достойная, и пошел с нами.

Переход до приисков прошел спокойно. За время нашего отсутствия происшествий не было, люди работали.

Там я прошелся с металлоискателем вдоль берега ручья. Нужно же было проверить идею о том, что под почвой есть много золота. Действительно, через каждые десять-двадцать метров прибор выдавал сигнал. В одном месте, подальше от глаз старателей, я для проверки вырыл яму до каменного плотика и нашел небольшой самородок. Ну, как небольшой, грамм на двадцать.

С утра мы выдвинулись к Вилячему Ручью. Роль охранников и проводников исполняли по очереди парни Беляша. Я только подсказывал им ориентиры, чтобы не сбиться с направления, и следил, чтобы они не пропустили какую-нибудь опасность.

Все прошло спокойно, вечером мы вошли в деревню.

Беляш отправил старателей размещаться, сдал золото в фактории, перечислил мне мою долю, и ушел с парнями по домам, отдыхать и наслаждаться обществом своих женщин.

А мы пошли домой к Коле, с которым я созванивался, и он был рад меня принять в гости.

Там уже находилась Даша.

А дальше у нас была баня, и даже с пивом, которым снабдил Колю его отец, Петр. А потом ночь любви, конечно. И отдых.

Мы задержались в деревне на день и две ночи. Во-первых, все эти пешие переходы у меня уже в печенках сидели. Во-вторых, тут была баня, Даша и пиво, а у меня дома всего этого пока не было. Ну и наконец, мне надо было поговорить с Беляшом о наших золотых делах.

***

По традиции, разговор этот состоялся в кафе, за чашкой чая.

– Как тебе новые рабочие? – поинтересовался я.

– Нормальные парни. Работают, не отлынивают.

– Ты продумал, как делить добычу, с учетом того, что кто-то дома сидит, хозяйство сторожит, кто-то бригадир или химик, остальные работают в разных местах?

– Да, продумал, людям заранее рассказал. От добычи каждой бригады половина распределяется между всеми поровну, в том числе и между теми, кто дома сторожит, остальное – между членами бригады, у новичков по одной доле, у ветеранов – по две.

– Придумать надо, как наладить контроль, чтобы не было соблазна украсть. Особенно, когда речь пойдет о больших количествах золота. Очень больших.

– То есть те, которые были до этого – не очень большие? Ты, Олег, меня пугаешь.

– Именно. Есть вариант сильно повысить объемы добычи.

– Насколько сильно? – насторожился тертый уголовник.

– Новых людей я не хочу брать, чем больше рабочих – тем выше риск. А при том количестве, что есть сейчас, может получиться примерно тысяча унций в месяц на всех. Плюс-минус в два раза.

– О как! Это один месяц будет такой?

– Нет, если нас не оттеснят, то такими будут два года. А потом еще что-нибудь придумаем.

– Страшновато мне даже становится.

– Вот и мне нервно, поэтому я и спрашиваю, как сделать так, чтобы можно было контролировать людей. Слиток золота в килограмм весом не такой уж большой, его в карман можно незаметно сунуть, за каждым не уследишь. А потом, подлости имеют свойство расти, начнется с мелкой кражи, а кончится предательством.

– Во-первых, надо фирму учредить и все деньги через ее счет проводить. А во-вторых, пусть все парни мне показывают выписки со своих счетов раз в месяц. Ничего лучшего мне не приходит в голову.

– Сам готов мне свою выписку показывать?

– Готов, пусть все будет чисто.

– Скоро идти в украинский сектор нужно. Когда вернемся, можно начать новый способ добычи. Или, может, не торопиться, на меньших количествах металла людей проверить, пусть к золоту привыкнут?

Беляш задумался.

– Мои ветераны к золоту привыкли уже. Новички тоже золото видели. Ненадолго их, на неделю, бригадами отправлять по очереди работать, они и привыкнут к большим количествам.

– Я хочу себе половину с нового способа добычи. Рабочим и тебе тоже достаточно получится.

– Я себе двадцать процентов брать буду, остальное буду делить между людьми, как сказал раньше. Старателю получится унций по десять в месяц, ветеранам – по двадцать. Хорошие деньги. Очень хорошие. И женщины у нас есть, что редкость в секторе. От такого разумные люди не откажутся. Только вот вопрос – зимой мы сможем работать?

– Зимой? Зимой сможем. Вряд ли земля промерзает глубже, чем на десяток сантиметров, ломом пробьют дырку, а дальше буром. Может и лопатами придется копать, но не всегда.

– Не ломом, пешней.

– Значит, пешней, как скажешь. Хоть костры жгите, как на Клондайке делали.

Потом я перешел к другому вопросу.

– На случай, если все-таки информация просочится, и появятся конкуренты или грабители, надо людей учить воевать в лесу. Серьезно учить.

– И где я учителей найду? Мы пострелять немного попробовали, а больше мои парни ничего не умеют. То, что с тобой было – весь наш боевой опыт. Сашу своего нам дашь на время?

– Нет, Сашу не дам. Поспрашивайте у себя в деревне, военного с опытом. В Замок забирают переселенцев до тридцати, им пушечное мясо нужно, послушное и здоровое, а опытные офицеры или контрактники старше. Кто-то должен найтись.

– А доверять им как?

– А ты не доверяй. Ты их как учителей используй сначала, а потом видно будет. Парням скажи только, чтобы о золоте не болтали, а то ученики склонны преподавателю доверять, даже если оснований для этого нет.

Потом я спохватился:

– Как фирму назвать предлагаешь? А то мои девицы опять название с херами сочинят.

– Ну, не знаю, пусть будет как-то основательно.

– «Основание»? – улыбнулся я. Это на английском как foundation будет звучать, как в названии ФРЧ. Или как base, база.

– О! «База» – отличное название!

На этой оптимистичной ноте мы и закончили наше производственное совещание.

***

Утром мы собрались домой. На прощание я поцеловал размякшую от сна Дашу, Лера тоже поцеловала, и поцелуй этот был совсем не дружеским. Даша смущенно улыбнулась, помахала нам ручкой. Попрощались с хозяевами и пошли к восточному выходу из деревни. Чтобы, как обычно, обойти деревню с юга, по звериной тропе вдоль Вилячего ручья дойти до переправы Мертвого тигра, а там – напрямик идти к Большому Буку. С заходом к избушке старателей на повороте Домашнего ручья, чтобы там удобно отдохнуть и пообедать.

На выходе из деревни что-то пошло не так.

Постовой взял у нас ID и ушел в свою сторожку. Проверку документов на постах ввели в этой деревне после убийств. Но обычно она проходила быстро, просто записывали данные в журнал. Через окно я увидел, что постовой кому-то звонил. Второй охранник в это время лениво ковырялся спичкой в зубах.

Что-то узнали о моей преступной деятельности? Не похоже. Тогда бы сразу попытались арестовать. Больше было похоже на самодеятельность охранников. Что-то они задумали нехорошее. А что их может привлечь? А вот, например. Лера их может привлечь, в качестве дорогостоящего актива. Но прямо на посту меня убивать наглости не хватит, тут дома совсем рядом, услышат и увидят. Значит, сейчас сюда подойдет банда, которая нас примет в лесу.

Тут на посту действительно появилась группка из запыхавшихся четырех парней с явно уголовной внешностью. Нет, дело не в узких лбах, мощных бровных дугах или других признаках, воспетых Ломброзо. Просто у них наколки были уголовные, я на такие у наших старателей насмотрелся.

Эта группа без всякой задержки, просто поприветствовав охранника, проследовала к лесу по вырубке.

И как же мне на это реагировать? Позвать ребят Беляша, чтобы провели мимо банды? А банда пойдет за нами. Да и вообще, такие проблемы рекомендуется решать раз и навсегда. Значит действуем как обычно, по заветам котенка по имени Гав: если нас ждут неприятности, мы к ним обязательно пойдем, ведь они нас ждут!

Как только бандиты прошли вырубку и скрылись за деревьями, охранники закончили тянуть время и отдали нам документы.

А вот в журнал наши данные они так и не внесли.

***

Выйдя за ворота, я громко говорю: «Давай сюда зайдем, мне посмотреть кое-что нужно».

Сворачиваю с дороги и направляюсь направо, вдоль забора деревни, по вырубке. Лера идет за мной.

Вышли из поля зрения охранников, я командую «Бегом!» и перехожу на спокойную рысь.

От ворот деревни до южного края вырубки метров триста. Мы пробежим их по лугу, скажем, за минуту. А от ворот до выхода с вырубки в лес, где нас ждет банда, – около километра. То есть им бежать кило триста вокруг вырубки. По лесу. Минут пять минимум.

Ну вот, мы на месте.

Вырубка огорожена забором из сетки Рабица, которая крепится на довольно основательных столбах из глубоко вкопанных бревен. Крепится она витками стальной проволоки.

Этот забор предназначен, чтобы защищать поля от травоядных лесных животных. Хищники сами не полезут на открытое пространство, если там нет скота. А если там пасется скот, рядом должен быть пастух, который убьет хищника. А если пастух альтернативно одаренный и, допустим, спит на работе, то хищник может перепрыгнуть забор и пастуха загрызть. Это и есть естественный отбор. Что бы ни писали философы, на людей он тоже распространяется. Только критерии у него свои. Мы думаем, что круто ездить на «Ламборджини», а отбор говорит – «Нет, ребята, круто исповедовать ислам, жить на пособие от германского правительства и иметь шестерых детей».

И вот, подбегаем мы к забору. Я сбрасываю рюкзак, достаю из него кусачки.

Зачем мне кусачки? А они всегда со мной. Можно откусить проволоки от мотка, который тоже со мной, скажем, поленья для «финской свечи» обмотать, чтобы не рассыпались. А можно в деревню через забор попасть. Веревочную лестницу я могу за десять минут сделать из нескольких веток и веревки, а вот витки колючей проволоки, которые идут по верху деревенской ограды, надо чем-то перекусывать.

Перекусываю витки стальной проволоки на ближайшем столбе, освобождаю нижний край сетки.

Отгибаю низ сетки наружу и вверх и аккуратно, чтобы не зацепиться за концы проволочных спиралей, проползаю под забором.

Встаю уже снаружи и руками поднимаю край сетки. Удобно получилось.

Лера сначала проталкивает рюкзаки, я их принимаю, потом проползает сама. Отпускаю сетку, и она ложится обратно на место. Все заняло около минуты.

Отбегаем на полсотни метров в сторону.

Можно просто уйти. Время есть, в лесу не найдут. Но мы же так не будем поступать?

Прячемся за кустами, снимаем притороченные к рюкзакам лохматые маскировочные костюмы. Надеваем. Быстро наносим краску на лица и руки. Еще минута прошла.

Теперь мы невидимки. Почти. У Леры автомат лохматой лентой не обмотан, но это терпимо.

Осматриваюсь, нахожу позицию с хорошим обзором. Перемещаемся туда.

– Сейчас прибегут бандиты, стреляешь по моему выстрелу. Выбери того, кого тебе будет лучше видно, и стреляй короткой очередью в грудь.

Лера волнуется, головой кивает. Я ее оставляю и перебегаю за соседнее дерево. Ждем.

Проходит минут пять. Бандиты оказались не совсем глупыми, они не бегут, как лоси, подходят осторожно вдоль забора. Замечают место, где мы проползли под сеткой, его по примятой траве видно. Собираются в кучку, переговариваются тихо. Они считают себя охотниками.

Выбираю того, кто командует, стреляю. Потом еще, и еще. И Лера стреляет. Две короткие очереди, без всяких истерик, и даже попала. Выстрелы у нас не очень громкие, у обоих на оружии установлены банки глушителей.

Смотрю на наших противников. Движения нет. Подхожу и делаю контроль.

Все?

Нет, не все. Еще охранники с поста. Не хочу оставлять за спиной недовольных. Не стоило им организовывать нападение на нас.

Подхожу к забору, смотрю. Охранники вышли из ворот, стоят, смотрят в нашу сторону, любопытно им, что происходит. Вот и молодцы. А выстрелов они, наверное, и не слышали.

Я нахожу рядом ветвистое дерево, чтобы подняться чуть выше уровня забора, влезаю на развилку.

Выравниваю дыхание. Целюсь. Стреляю в того, кто ближе к воротам.

Перевожу прицел на второго. Он успевает: услышать звук удара пули в тело товарища, повернуться к нему, осознать, что все плохо, и даже начать испуганно приседать. Поздно, моя пуля сбивает его на землю, я вижу, как дернулось от попадания тело.

Потом на всякий случай стреляю еще по разу, в головы. Тела мне видно хорошо, трава около ворот вытоптана деревенским стадом, которое сейчас пасется в дальнем от меня углу вырубки.

Вот теперь все. Спускаюсь с дерева. Меняю магазин на полный.

К нам выходит Барсик.

Он лениво обнюхивает трупы. Смотрит на меня укоризненно, как будто я плохо себя вел, а его не позвал поучаствовать. Потом без особого интереса пробует погрызть тела.

Мы с Лерой снимаем лохматые костюмы и уходим. И кот тоже уходит с нами.

***

– Как ты? – спросил Леру, когда мы вышли на звериную тропу вдоль ручья.

– Странно как-то, – пожала она плечами. – Сначала руки тряслись так, что ствол дрожал, а как увидела их, сразу такой спокойной стала. Конечно, потом страшновато было, все-таки видеть своими глазами – это не то же самое, что знать по рассказам. И на трупы смотреть противно, когда Барсик их грызть начал, чуть не стошнило. А сейчас все так обычно. Обыденно.

Дальше дорога прошла спокойно.

Оленя подстрелили. Барсучиху с котятами угостили. Котят погладили, и кошку тоже.

Зашли к моей землянке, забрали оттуда запас вяленого мяса, висящий на проволоке, натянутой высоко между деревьями. Подвесили новое мясо вялиться. Оно во время длинных переходов нужно, на случай, если охотиться некогда или готовить неудобно. Можно и в деревне купить, но при моем образе жизни лучше запас иметь.

Там же пообедали. Пока я с мясом возился, Лера приготовила тушеную оленину с пшеничной кашей. Вкусно чрезвычайно получилось и нажористо.

Перед самым Большим Буком еще подстрелили косулю, почти половину туши с собой забрали, сколько смогли на себе унести, пусть будет. Едоков у нас теперь много.

К ужину добрались домой.

Ужинали в борделе, широким кругом: мы с Лерой и Викой, Наталья с Мариной, Саша с Игорем и Владом.

Лера за ужином пожаловалась, что нас обидеть хотели, а мы не согласились обижаться, потом с сияющими глазами о котятах Барсучихи рассказала, какие они пушистые, толстые и большие.

Вика поведала, какие темы обсуждают сейчас на сайте Фронт Освобождения Женщин, который родился с ее легкой руки. Пока нас не было, она там развлекалась. Писала антиправительственные мысли о том, что в других секторах женщин хватает, и они живут свободно, а в русском с этим вопросом что-то сильно нечисто.

Наталья отчиталась, как строительство борделя и достройка дома охраны идет. На днях надо будет и к моему дому начинать флигель пристраивать.

Саша поделился, как его бойцы показали себя на тренировках и какой у них есть опыт.

По жестам и взглядам заметно, что у Саши с Мариной что-то романтическое происходит. Они подходят друг другу, общаются, живут рядом, так что не удивительно.

Нормальный семейный ужин для очень большой семьи. Такая вот мафия у нас получается. Еще бы Беляша сюда, и точно мафия будет.

Странно это. На Земле я никому не был нужен, кроме семьи, и мне тоже никто не был интересен настолько, чтобы регулярно общаться. А здесь столько людей вокруг, и всем есть до меня дело. И мне с ними не скучно.

Это потому что жизнь тут другая, или я изменился? Скорее, дело во мне. Значит, и на Земле я мог бы так жить, если бы сумел вырваться из колеи? Или проблема как раз в том, что там я вырваться из колеи не мог?

10. Подготовка к походу

После встречи с Орловым Беляш крепко задумался.

Его жизнь в последнее время стала спокойной и комфортной. Бригада парней своих есть, деньги появились, дом. Даже женщина, Марина появилась, шустрила теперь на кухне, порядок поддерживала, в постели с ней хорошо было. Спокойная и полезная хозяйка из нее получилась. Беляш даже начал задумываться о детях. Это ведь только на Земле он вор, а тут он уважаемым человеком стал, вполне может себе семью позволить.

Теперь Олег предлагал еще больше денег. Вроде бы звучит это хорошо, но большие деньги сами по себе не ходят, рядом всегда опасность бывает. И отказаться нельзя. Если золото на нашем прииске есть, и его можно добывать много, в земле его не удержишь. Рано или поздно кто-то его найдет. Или Олег другую бригаду найдет, если Беляш не захочет добывать.

Значит надо парней учить воевать. Не просто стрельнуть в кого-то, а по всем правилам. А где уголовник может учителя найти? Надо военного, и не простого солдата, офицера.

Беляш подумал, подумал, и направился в кафе. Там в баре стоял старожил из уголовников, с ним иногда за рюмкой самогона перетирали о всяком. Вот и сейчас, может, подскажет.

Бармен на вопрос Беляша после некоторого размышления ответил. Всех военных он, конечно, не знал, но три имени назвал, и подсказал где их искать.

Первый из рекомендованных Беляшу не понравился. Он стоял в охране на воротах. С самого начала он отнесся к пожилому вору свысока. Когда услышал о работе, о себе рассказал. Оказалось, если его обиды на начальство и власти мимо ушей пропустить, что парень пошел учиться на офицера, когда никаких войн не было и не предвиделось. А как закончил, узнал, что войны бывают, и на них, оказывается, иногда убивают. После первой командировки молодой лейтенант досрочно разорвал контракт. Потом позарился на большие деньги и попал в мир Проект. Беляш сказал ему, что подумает, парень в качестве последнего штриха заявил, что готов работать за четверть прибыли в бизнесе. Вор только хмыкнул и ушел.

Второй офицер, мужчина постарше, майор, отказался обсуждать работу. Сказал, что все у него хорошо, место бригадира механиков его устраивает, да и научить он ничему толком не может, потому что по специальности танкист.

Беляш пошел к третьему. Нашел его во дворе деревенской фермы, рядом с кучей навоза.

– Ты капитан Абалкин? – спросил.

– Я, – пробежался взглядом по наколкам вора офицер, отставляя лопату.

– Разговор есть, давай присядем? – с первого взгляда капитан вызывал уважение, выглядел уверенно.

Мужчины сели на скамейке, поставленной вдоль фасада фермы, со стороны улицы, там не так сильно воняло. Беляш объяснил, что нужно его парней научить воевать в лесу, там где они работают, на случай, если кто нападет. Капитан рассказал о себе. Честно признался, что он не диверсант какой-нибудь, служил в обычной мотострелковой части. Опыт у него не столько боевой, сколько охраны и сопровождения конвоев. О партизанской войне знает, но больше как от нее защищаться.

– Да нам и надо защищаться, наверное, – почесал затылок Беляш. – Если мы работаем, а на нас кто-то нападет, например. А еще – парни должны понимать, что делать, если защититься не можем.

Тут их разговор прервала группа пьяных парней в оранжевых комбинезонах, выдаваемых в факториях бесплатно. Они проходили мимо, и одному из них не понравился взгляд Беляша. А Беляшу не понравились небритые распухшие от пьянства и синяков лица этих прохожих. Самый крупный из парней полез быковать. Вор достал из кармана пистолет, быстрым движением передернул его, и, не глядя, выстрелил под ноги агрессору. Тот сразу поднял руки и ретировался. И вся группа убрела по улице.

– Однако! – удивился капитан резвости Беляша.

– Это на меня Олег плохо влияет. Есть у нас один такой партнер, – объяснил тот. – Я пару раз подглядел, как он и его жена с оружием тренируются, и вот, сам тоже начал. У себя в комнате, чтобы перед парнями не позориться. Сначала неуклюже получалось, а постепенно наловчился. А что это за парни такие были?

– Это из прошлой партии переселенцев, уже успели спиться. Тут место неблагополучное, запашок от фермы. Частные дома не строят, зато рядом четыре общинных дома, там много таких доходяг. Работать не хотят, живут на субсидию, ждут окончания контрактов. Только многие до окончания не доживут, или в драке погибнут, или от пьянства.

– Ладно, вернемся к делам, ты как, будешь нас учить?

– А опыт есть какой-нибудь боевой у ваших парней?

– Было пару раз, стреляли, но там не наша заслуга, что живы остались. Сами мы только стрелять учились, от зверя защищаться и ходить по лесу.

– Ладно, давайте попробуем. После работы по вечерам заниматься начнем, а там видно будет. В конце концов, если бы я мечтал свиней разводить, купить поросенка я и на Земле мог.

Беляш вздохнул с облегчением. Нашелся преподаватель-военный, от одного головняка избавился.

Теперь еще надо продумать, как на прииске спрятать все, чтобы даже если кто-то найдет их место, не смог понять, что там много рыжья добывается…

***

Нам с женами выдалось несколько свободных дней.

За это время рабочие начали пристройку к моему дому. Мы решили сделать в ней четыре спальни, для меня, Вики с Лерой и Даши, которая рано или поздно будет жить с нами. И еще баню, которая имела бы входы и из дома, и напрямую, со двора.

Саша проводил для своих людей регулярные занятия. Одним прекрасным утром мы тоже присоединились к ним, и пошли стрелять на вырубку.

Вика с Лерой взяли СВД. Вика убеждала нас, что автомат – это не для девочек.

Я взял с собой винтовку под патрон .300 win mag. Хотел потренироваться стрелять из нее быстро и с рук, на небольшое расстояние. Она тяжелая, с патронами, прицелом и банкой глушителя – больше семи килограммов. И длина у нее почти полтора метра. Когда идешь по лесу, и на тебя выскакивает хищник, с такой пушкой успеть развернуться почти невозможно, даже если ее цевьем на подпорку рогатины бросать. А нужно не просто успеть выстрелить, но и удачно попасть с первого раза. Патрон у нее мощный, но некоторых зверей, вроде степного медведя, при неудачном попадании не остановит. А второго выстрела не будет, хищник не даст времени затвор передергивать. Он и первый выстрел может не дать сделать. Так что сокращение времени изготовки даже на полсекунды может стать разницей между «успел» и «погиб».

Вышли на вырубку, мишени на пеньки прицепили.

Охрана занималась по своей программе. Наташа с Мариной овладевали стрельбой из автомата под руководством Влада, их Вика убедила, что настоящей женщине владение оружием необходимо. Вика учила Леру начальным основам снайперской стрельбы, в первую очередь – как держать винтовку, чтобы от отдачи прицелом в лоб не прилетело. Я стрелял навскидку из своей любимой винтовки в пни, находящиеся на расстоянии метров в двадцать-тридцать. Не для того она предназначена, знаю, но не таскать же мне еще и вторую винтовку специально для защиты от хищников.

Сначала без стрельбы попробовал примеряться, потом с рук пострелял, потом с упором на рогатину. Все это из походного положения, с поворотами в разные стороны. Страшно сказать, сколько стоили патроны, которые я сжег. И больно подумать, как у меня будут потом отваливаться руки от усталости.

– Разрешите обратиться? – ко мне какой-то мужик подошел от ворот деревни.

Повернулся я к нему.

– Майор Кречетов.

Честь рукой отдал привычно, как военные делают. Лет сорок ему. Сам плечистый, крупный, лицо с загаром кирпичного цвета, шея прямая, рубашку мышцы натягивают. И живот тоже имеется, бегом по пересеченной местности он себя давно не изнурял, а питается регулярно.

– Олег Орлов, – задумался, могу ли я представиться рядовым, если вообще не служил, потом скромно добавил. – Директор.

– Я видел, ваши ребята тренируются. Хотел предложить свою помощь. У меня есть опыт обучения солдат, и в армии, и по контракту, в том числе специальным операциям.

История майора оказалась обычной. После очередной командировки и ранения ушел из контрактников, в мирной жизни себя не нашел, ему предложили перебраться сюда, согласился. Здесь уже два года, в дружину Замка не взяли по возрасту, в охране деревни его умения не нужны. Устроился к охотникам, мясо добывать. Там ему скучно, не его это. Когда услышал стрельбу и увидел, что какие-то люди серьезно начали готовиться, решил подойти.

Я подозвал Сашу, они пообщались, потом я спросил мнение Саши. Тот был в восторге. Я нанял майора учить моих людей. И меня с женами тоже.

***

Майор заявил, что стрелять мы более-менее умеем, а с тактикой у нас проблемы.

На следующем практическом занятии мы дружно рыли окопы под огнем противника. То есть лежа. Глубиной в полный рост. А потом их зарывали, чтобы деревенские коровы в них не попадали. Изюминкой стал мелкий прохладный дождь, который пошел в разгар наших работ. Во время занятия мои жены злобно пыхтели и бурчали, зато когда все закончилось, были в восторге. Именно потому, что закончилось.

Потом я спросил Кречетова, зачем он нас окапываться заставил. Вроде до сих пор я без этого обходился.

– Товарищ директор, надо было напомнить людям, что война – это тяжелый труд, а не пострелушки. А то кто-то себя богом войны уже возомнил, кто-то на женские задницы косится, вместо того, чтобы слушать. Физическая работа – отличный способ для сплачивания коллектива и поднятия дисциплины, – объяснил офицер. Потом погрустнел, и добавил: – А еще война бывает разной, и это всегда неожиданно. До сих пор обходились, но иногда окоп в полный рост, вырытый в нужном месте, от многих проблем помогает.

Последующие занятия были разнообразными и не менее поучительными. Занятия по теории мы проводили в доме охраны, даже поставили там маркерную доску для рисования схем.

Занятие по безопасному передвижению в лесу проводил я. Сначала прочитал лекцию о повадках животных, которые представляют опасность на марше, потом вывел всех на практическое занятие в лес.

Майор, как и наши новички, был сильно обескуражен, когда Вика позвала Барсика, и они вдвоем с Лерой начали наглаживать ему бока.

Барсик стал нашим учебным пособием – образец лесного кота, самого опасного животного нашей местности, в натуральную величину.

Вика всем зубы его показала, объяснила, как он в засаде на деревьях сидит, как череп прокусывает клыками или ломает жертве шею при атаке.

О саблезубах еще рассказала, зацепившись взглядом за шрамы Барсика. Показала ладонями, как они пасти распахивают, по акульи, и какой длины у них клыки. Длину сначала показала на себе, от шеи до пупка, как ожерелье из клыков висит, а потом отмерила пальцами длину наружной части зубов.

Потом рассказ плавно перетек на степного медведя. Когда Вика рукой показывала, какого роста в холке этот медведь, некоторые из парней, судя по лицам, уже начали сомневаться, что им стоит работать на таких психов, как мы.

Потом мы немного походили по лесу колонной, пока не нашли семейство свинов. Я даже спровоцировал их, чтобы показать новичкам, какой в реальности бывает атака зверя. Ну и мяса добыли, не без этого. Надо же всю эту толпу кормить, вот пусть они пользу приносят в качестве носильщиков. Отделение хорошо мотивированных бойцов способно с толкача завести танк, а уж утащить на себе три сотни килограммов мяса свинки для них вообще не проблема.

***

Я блаженствовал.

После очередного занятия тактикой я сходил в факторию, забрал там свой заказ, пришедший с Земли, аудиосистему. Подключил ее к планшету и теперь валялся на кровати, слушая подборку песен лесбиянок, взятую в местном интернете. Официально она по-другому называлась, но состав исполнительниц говорил сам за себя. Нравится мне послушать такое. Иногда.

Услышав бодрую музыку, ко мне присоединилась Лера. Подняла руки, оголив под краем футболки животик, и начала изгибать стан и вилять в такт музыке бедрами. Соскучилась по танцам. Тут же Вика заглянула, заинтересовалась, присоединилась и потребовала научить и ее модным земным танцам. Так что они вдвоем стали изгибаться и вилять бедрами.

А я на них любовался.

От этого занятия меня оторвал звонок Александра Маловского, работорговца из украинского сектора. Мы договаривались, что он сообщит мне, когда в продажу поступят рабы, выкупленные у турок после захвата ими украинской деревни.

Вот он и звонил.

Сказал, что рабы уже доставлены из турецкого сектора в украинский, их анкеты постепенно выкладывают на сайт биржи, процесс этот займет несколько дней, пока всех обработают. Потом можно будет выбирать нужных, заказывать, их привезут в Песчанку, где я смогу посмотреть, пощупать и принять окончательное решение.

Еще Александр сказал мне, что я, как оптовый покупатель, получу скидку в 15% от объявленных на сайте цен. Я ответил, что по поводу скидки будем общаться, когда увижу товар. Про себя я решил, что эти хитро сделанные торговцы наверняка поставили завышенные цены и каждому реальному покупателю дают скидку, чтобы показать свое расположение. Помнил я, как для заказчика стоимость работ назначали, не думаю, что в этом мире люди изменились. Поэтому я попытаюсь сбить цену на 25%.

Тогда этот настойчивый еврей предложил продажу в кредит. Оказывается, у них кроме работорговли еще и частный банк есть, готовый кредитовать меня под ставки, напоминающие о начале девяностых, когда кредит можно было получить под 10% в месяц. И самое забавное, с точки зрения экономики это предложение было интересным. Можно было бы, например, взять в кредит дополнительных рабынь и перепродать их сразу же в русском секторе. На все уйдет меньше месяца, 10% отдать как проценты, остальную прибыль – себе. Только вот проводка рабынь между секторами – это операция со сверхвысокими рисками. И чем больше людей вести, тем выше риски. Оно мне надо? Деньги я и так заработаю, а другого интереса в такой операции нет. Я отказался. Александр был настойчив. Видимо, у них там явное затоваривание, если так активно пытается продать. Может требовать у него скидку в 50%?

– Ну что? – заинтересовались разговором мои жены.

– Можно выходить в украинский сектор. Пока дойдем, они ревизию рабов закончат, можно будет заказ оформить на подходе к Песчанке. На следующий день их привезут туда для просмотра и покупки.

– Давайте вечером общий ужин устроим, там все обсудим? Может у мамы или Саши будут какие-то замечания, – Вика предложила.

Ужин прошел спокойно. Никаких неожиданностей, которые помешали бы нам идти за женщинами, не всплыло. В борделе заканчивают отделку, охрана к походу готова. Наталью больше волновало, что ее дочь опять полезет в дикий лес, где полно опасных зверей и бандитов. Сашу вообще ничего не волновало. Он, как самурай, готов был идти, куда пошлют. Марина явно волновалась за него, видимо их романтические отношения вышли далеко за пределы конфет и букетов.

В деревне, для охраны Натальи, Марины и наших домов, решили оставить одного Игоря. У нас в деревне уже такая репутация сложилась, что серьезной опасности я не ожидал. Да и тещи мои не глупые девочки, неприятностей искать не станут, и оружием они владеют достаточно для самообороны.

Беляшу я позвонил еще днем. С ним мы договорились, что он оставит своих новичков в деревне, учиться воевать. Он там какого-то учителя нашел, капитана в отставке. Еще двое ветеранов останутся, охранять дома и женщин, а остальные с Беляшом выдвинутся на юг по берегу Вилячего ручья. Мы пойдем другим путем, напрямик, встретимся в месте впадения Украинского ручья в Вилячий. Путь у группы Беляша был удобным, по хорошей тропе, относительно безопасным, так что должны справиться. Конечно, неожиданности возможны, но парням уже пора начинать ходить по маршрутам самостоятельно.

11. Торговая миссия: снова за женщинами

Вышли часов в десять. Наталья слегка прослезилась, обнялась с Викой, перекрестила нас на дорогу. Марина поцеловала Сашу. Игорь хранил мужественное молчание.

Перед выходом я долго изучал карту, в том числе и распределение высот рельефа. Карта была не такой подробной, как хотелось бы, сказывалось отсутствие спутников и аэрофотосъемки, но что-то понять можно было. Из распределения высот следовало, что в петле Вилячего ручья, той его части, которая идет с востока на запад, есть неглубокая, но обширная впадина. И с большой вероятностью там расположено болото, поскольку воде стекать некуда. Поэтому пошли мы из деревни не прямо на юг, а на юго-запад, чтобы выйти по ближайшему пути к берегу Вилячего ручья в месте, где он подходит к деревне ближе всего. А на берегу ручья я надеялся найти удобную звериную тропу, по которой животные двигаются, наткнувшись на препятствие, во время своих миграций.

До ручья было чуть больше десяти километров. Для дневного перехода мало. Но вышли мы поздно, да и утомлять людей в первый день не хотелось. Неизвестно, чего ждать от новичков, вдруг кто-то ноги сотрет? Хотя новичками их можно было называть очень условно, у многих парней был боевой опыт более серьезный, чем у Саши и Влада. В общем, шли мы без спешки. Животные от нас разбегались, мы создавали много шума. Чтобы поохотиться и добыть мяса на ужин, мне пришлось отправить Вику с Барсиком далеко в сторону от нашего маршрута.

По дороге мы действительно увидели край болота, которое я вычислил по карте. Оно еле просматривалось сквозь полоску леса, отделяющую нас от его края.

Выглядело болото удручающе. На большой, до горизонта, плоской поверхности из травы и мха торчали кривенькие маленькие березки, многие из них – уже мертвые. Кое-где торчали группы почерневших стволов небольших сосен, оставшихся без веток, но не упавших. Посреди этого мертвого царства осторожно переставлял длинные ноги крупный лось, а еще дальше рядом с берегом что-то увлеченно жрал медведь.

Я не поленился остановить людей и подойти поближе, рассмотреть, что там такое желтенькое было рассыпано на берегах и кочках. Оказалось, это низенькие кустики с желтыми ягодами. Нашел в комме картинку в справочнике растений, сверил, убедился, что это ягоды барзотника, третий по значимости экспортный товар мира Проект, после золота и пушнины. А стратегически даже первый. Без соболя и куницы Земля проживет, норок разводить на фермах научились. Золота там тоже хватает, ФРЧ его принимает не ради прибыли, а потому, что полученные деньги старатели потом на земные товары тратят, и ФРЧ вернет себе большую часть денег в счет таксы за доставку.

На Земле из барзотника научились делать какое-то лекарство от головы. Или для головы? Судя по тому, что происходит на Земле, лекарство нужное. А если серьезно, это лекарство от старческих повреждений мозга. Очень актуальная тема.

Земные ученые стремятся продлить жизнь до бесконечности. Разумеется, только тем, кто способен за это заплатить. И каждый новый добавленный год обходится все дороже, как при эксплуатации старого автомобиля, который чем дальше, тем чаще ломается. Мы не созданы жить вечно, это нужно честно признать, и за каждым пройденным оборонительным рубежом смерть преподносит нам новый. Люди научились справляться с голодом и большинством заразных болезней, сильно уменьшилась смертность от войн и травм. Сейчас, когда болезни сердца и рак тоже отступают под натиском богатых спонсоров и упорных ученых, на очереди мозг, который все так же стареет.

Природу не обманешь, уступать место следующим поколениям придется всем, даже тем влиятельным старикам, которые сейчас вцепились в Землю, как паук в добычу. За каждым таким стариком давно стоит истосковавшийся семидесятилетний принц, ждущий своей очереди править. Природу не обманешь. А вот заработать на надеждах людей можно, и медики отлично знают, как максимизировать свою прибыль.

Я посмотрел цену ягод при их приемке в фактории и понял, что вообще не тем занимаюсь. Унция за ведро. Человек за день может как раз примерно ведро собрать, я думаю. Бригада из десятка человек выдаст оборот в 300 унций в месяц. Больше у нас получалось только на золотых самородках, а тут можно еще и количеством сборщиков взять. Прикинул по аналогии с земными лесными ягодами урожайность. Получилось, что за сезон можно оборот порядка миллиона унций на этом болоте получить. Правда, для этого потребуется пятьдесят тысяч сборщиков. Действительно я не тем занимаюсь, похоже.

Сорвал ягодку, съел ее. С виду на облепиху похожа. Твердая, кислая, с маслянистым привкусом. Еще не созрела, ее нужно собирать после первых заморозков, примерно через месяц, или даже два.

– Что там? – поинтересовалась Лера, когда я вернулся в строй.

– Барзотник растет, все болото в нем.

– Так он же дорогой? Почему его никто не собирает здесь? – Вика засомневалась. – Если бы собирали, я бы слышала.

– Не знаю. Тут, вообще-то, целая неисследованная планета вокруг. Охотники за пушным зверем выходят из деревни по снегу, когда ягод уже не видно. Старателей интересуют ручьи, а не болота, да и нет на этом участке золота. Охотники за мясом далеко от деревни не отъезжают, чтобы бензин не жечь зря. Остальные в деревне сидят. Тем более, здесь ничейная зона между секторами. Да никто и не думает, что его может быть так много, других крупных болот в нашем секторе я не видел. В справочнике вообще сказано, что он на полянах и опушках растет.

– Милый, мы же организуем фирму по добыче ягод? – поинтересовалась Вика.

– Вот сначала бордель запустим, потом золотодобычу новым способом, а потом как раз ягодами пора будет заняться.

– У нас будет замкнутый цикл, – внесла в разговор свои пять копеек Лера. – Рабочие будут добывать ягоды, потом относить заработанные деньги в бордель. Практически безотходное производство денег.

– Как только этот бизнес удержать, вот в чем вопрос.

***

На обед мы расположились поздно, когда вышли к берегу Вилячего ручья. Вика с Лерой организовали приготовление обеда. Я проверил, как перенесли переход новички. Никто вроде не жаловался. Дальше сегодня решили не идти, чтобы не пришлось готовить ужин в темноте. Спешки у нас особой не было.

Вечером все уткнулись в коммы и планшеты, в последний раз пользовались качественной связью. Скоро ее качество упадет, а к следующей ночевке она и вовсе исчезнет, пока не приблизимся к украинской зоне связи. Дальность действия ретрансляторов специально была подобрана такой, чтобы гарантированно покрывать расстояние между деревнями внутри сектора, то есть двадцать километров. А вот между секторами проходили полосы без связи.

– Оле-е-ег, – с виноватым видом обратилась ко мне Лера. – Я тут отписалась своим знакомым девчонкам о том, что мы идем за рабынями…

– И в чем подвох?

– У меня есть пара знакомых, с которыми я комнату снимала, они еще не попали в рабство, хотя уже в долгах по уши. И у них есть такие же знакомые. В общем, восемь свободных девушек просятся с нами в русский сектор.

– Никак невозможно! – вклинилась Вика. – У нас больше нет свободных спален в доме, и муж наш столько жен не сможет регулярно удовлетворять. Еще неизвестно, как много они жрут, может, мы их и не прокормим.

– Да ну тебя! – сконфузилась Лера. – Я серьезно. Они готовы или идти к нам в бордель работать, или чтобы ты их замуж продал. Кстати, Маринка, которую вы одновременно со мной в русский сектор взяли, жена Беляша, тоже нам рекламу сделала. Она мне по секрету шепнула, что муж к ней хорошо относится, балует ее всячески, и подарки дорогие дарит. И не только мне она таким хвасталась. Так что свободных девушек может и больше оказаться. Только там не все одинокие, есть и такие, кто с парнем хочет идти.

– И куда я их буду девать? – озадачился я. – Тех, кто не одинокие? У нас же не гуманитарная миссия.

Лера только пожала плечами.

***

На этом участке берега ручья были невысокими. Мы двинулись вперед по северному берегу, по звериной тропе. Впереди Вика с Барсиком, в конце колонны я с Лерой.

Шли мы так, шли и вот – навстречу нам мамонт. Тот, предки которого были индийскими слонами. Волосатый и массивный слон, отрастивший загнутые почти в кольцо большие бивни. Одинокий самец. Самки со своими стадами пасутся южнее, на южной окраине украинского сектора, а этот вот сюда прибрел.

Мы стоим на тропе, и он стоит. А какие у него повадки? Если кто их хорошо и знает, то турки, но они у себя в справочнике не пишут на русском. И как его отпугивать? Свистком? Как-то несолидно, с учетом привычки слонов трубить в хобот. Вдруг я засвищу, а на слоновьем языке это что-то неприличное будет обозначать? А если фонариком на полной мощности посветить в глаза? Но сначала покричать и постучать железом, а уж потом можно и светом слепить.

– Приготовь фонарик, – попросил я Леру.

Вика тоже фонарик взяла, вижу.

А сам я вытащил нож, постучал лезвием по сдвоенным остриям рогатины. Они как камертон звенят. И покричал на слона «А ну пошел отсюда!». Остальные тоже достали, что у кого под рукой было металлическое, тоже начали звенеть, кричать. Мамонт посмотрел на этот цирк флегматично, развернулся и ушел в кусты. Правильно сделал, в общем-то, ему с нами связываться незачем, он же одиночка. Хорошо, что самки с детенышами так далеко в лесную зону не заходят.

Прошли еще немного, наш берег стал понижаться, скоро земля стала мокрой, деревья – маленькими и больными. Видимо, болото все же соединялось с ручьем, и вот мы до этого соединения дошли.

Нашли брод, перешли на другой берег, там было чуть повыше и суше. Дальше пошагали.

Еще раз на ночевку встали. Уже ни связи нет, ни навигатора. Только по карте и ручью ориентируемся. Потом еще один дневной переход и ночевка.

На четвертый день, буквально через час после выхода, добрались до места впадения Украинского ручья в Вилячий. Если бы знали, что так близко, еще вчера могли дойти. А там нас Беляш со своими парнями уже ожидает, запах дыма его еще на подходе выдал. Они еще прошлым вечером пришли, добрались без приключений и потерь.

***

Поприветствовали друг друга, порадовались встрече и пошли дальше уже вместе.

Двинулись сначала вдоль Украинского ручья, до прииска, разгромленного мной и Викой когда-то. Потом собирались идти по маршруту, который я нашел в комме убитого мной рабовладельца, хозяина прииска.

Сейчас смотрю в прошлое – нехорошо я с ним поступил, даже стыдно немного. В сущности, он и его охранники ни в чем передо мной виноваты не были, просто не в том месте оказались. С другой стороны, по-другому я не мог. На нас потом попытались напасть все, кто был по дороге, этих не убили бы – и они бы напали. Вот такой антагонизм получился, когда целесообразность и нравственность никак не могут ужиться вместе. Или это нравственность неправильная? Не учитывает возможность превентивного наказания за поступки, которые люди еще не совершили, но обязательно совершат, если им позволить?

Прииск оставался брошенным, никого он не заинтересовал, то ли по причине бедности содержания золота, то ли потому что далеко от деревни, а может о нем мало кто знал. Изба была в порядке, даже вещи там остались лежать и запас продуктов в закрытом бочонке. Только зверь в углу нагадил какой-то. Были бы на Земле – сказал бы, что росомаха, а здесь не знаю, что-то хищное и не очень большое. Более подробно в сортах помета я не разбираюсь.

Мы остановились на обед рядом с избой. Там очаг удобный сохранился, запас дров был, бревна, на которых можно удобно сидеть вокруг костра, даже котлы большие недалеко лежали, их только песком отчистить потребовалось. И вода рядом, тоже важно.

– Хорошее место тут, – довольно жмурясь, заявила Вика, попивая чай с травками. – Лес, ручей, спокойно так.

Потом неожиданно прыснула:

– А помнишь, когда мы тут постреляли охранников, какой Барсик ходил, весь пластырем оклеенный, после стычки с саблезубами? Потом я замучилась растительным маслом отмачивать пластырь от шерсти.

От прииска до деревни Песчанка было ровно три спокойных дневных перехода. Мы шли по удобному и относительно безопасному маршруту, который проходил в основном по сосновым лесам, огибал места с густым подлеском. Вокруг почти не было мест для засады хищников, да и людям тут нечего было делать. Ближайшие места, интересные людям – пара приисков, расположенных на Украинском ручье, но их наш путь обходил далеко стороной.

***

Добрались до деревни Песчанка мы спокойно, пришли уже после обеда.

Перед входом в деревню я предупредил всех:

– В прошлый раз мы отсюда уходили со стрельбой, в деревне могут быть те, кто потерял близких и нас ненавидит. И абсолютно точно там много таких, кто нас боится. Поэтому ведем себя осторожно, с людьми общаемся спокойно и максимально вежливо. Особенно с бабами, они тут вообще без тормозов бывают.

В деревню входили, как во враждебный город. Парни выстроились в походный порядок и держали руки на оружии. Но никто на нас не бросался с упреками.

Вселились в «Готель», заняв весь первый этаж, на котором было три четырехместных номера и два двухместных. Нас двадцать человек, пришлось потесниться. Я ночевал в одном номере с женами, там кровать широкая была.

После размещения в номерах и приема ванны мы углубились в изучение анкет рабынь, выставленных на продажу. Рабов было много, несколько сотен, пришлось пользоваться фильтрами, сразу отсекая всех неподходящих. Выбор был непростым. Мы даже призвали на помощь старших товарищей, имевших в прошлом опыт работы в этой сфере – Натальи и Марины, матерей Вики. При обсуждении планшеты поставили в режим общей связи, активно обменивались ссылками.

Никогда раньше я не слышал столь циничных отзывов о женских прелестях.

В результате согласования мнений получили какой-то компромиссный вариант.

Во-первых, я наложил вето на всех дам с лишним весом. Я обосновал это тем, что они не доковыляют по лесу на сто километров. Хотя на самом деле мне такие женщины категорически не нравятся.

Во-вторых, отбросили тех, кто выходил за пределы работоспособного возраста и самых потрепанных или нездоровых с виду.

В-третьих – болезненно тощих. Впрочем, таких было мало, все же почти все женщины – бывшие профессионалки, а там слабосильные долго не проработают.

Потом по обоснованному мнению Натальи и Леры мы акцептовали всех блондинок с умеренно пышной фигурой. Наталья и Марина считали, что такие девушки всегда в цене, что бы ни говорили мужчины, а Лера ссылалась на свое исследование популярности видео для взрослых, где ролики с грудастыми блондинками часто оказываются в топе.

Дальше я пропихнул несколько кандидатур элегантно-стройных блондинок.

– По Даше соскучился? – в ответ на это ехидно поинтересовалась Вика.

В ответ я выбрал нескольких стройных кареглазых девушек темных мастей. Общественность успокоилась.

Дальше начались препирательства между мной и женщинами, поскольку они оказались совершенно неспособны понять, почему одни кандидатки мне нравятся, а другие, при сходных габаритах – нет.

– У этой бедра шире плеч и груди нет вообще.

– Не, у нее же талии нет, от груди сразу задница!

– Она косолапит и плоскостопие у нее.

– Куда с таким носом‼!

Этими и многими другими доводами я обосновывал свои отказы.

– Олег, ты же не мать для своих будущих детей выбираешь! – попыталась понизить мои требования Марина.

– Я выбираю будущих жриц борделя. Бордель – это мой бизнес, моя идея, а идея для творца – это почти как ребенок, – пресек я возражения.

В конце концов, мы набрали около восьмидесяти анкет, которых хотели бы увидеть в реальности. Всем кандидаткам я разослал письмо о том, что планирую их смотреть с целью покупки, указал, где они будут работать и на каких условиях, и предложил, если им это интересно, подтвердить свою готовность к встрече. Насильно я никого включать в список для просмотра не собирался. А вот мотивировать деньгами привлекательных девушек мы были готовы, поэтому предложили будущим труженицам, кроме жилья, питания и отсутствия налогов, еще и 10% от заработанных ими сумм. С учетом того, что платежеспособный спрос на услуги борделя ожидался эпический, это было очень щедрое предложение, особенно если сравнивать с перспективами тех, кто останется в украинском секторе.

Не захотели идти в страшный русский сектор всего несколько дам, причем среди них оказались все женщины из числа «политических». Все они просили взять их с собой и продать в качестве жен. Я отказался. Потом двое из них передумали, сообразили, что альтернатива – до конца контракта бесплатно жить с кем-то и уйти на Землю нищей. Или рожать детей и оставаться в мире Проект навсегда.

Александр Маловский пообещал всех отобранных кандидаток привезти завтра к обеду.

***

С утра Лера оповестила своих старых знакомых, что мы готовы пообщаться с теми свободными, кто хочет пойти с нами в русский сектор. После завтрака они пришли к «Готелю».

Что можно сказать? Их оказалось много. Толпа из нескольких десятков человек оказалась разношерстой, в ней даже мужчин было немало. Желающих мигрировать из украинского сектора в русский не смущали такие вопросы, как «А зачем, собственно, нам нужно их вести?»

Сначала я выделил в толпе одиноких женщин. Их оказалось десятка два, и они были готовы идти с нами при условии, что я их в русском секторе продам замуж. Видимо, удачный опыт Марины, избранницы Беляша, их вдохновил. Некоторые мигрантки предпочли бы в борделе работать, но я скептически оценил их внешние данные. Впрочем, я вспомнил, что реальность не всегда подтверждает ожидания, рожденные анкетами из интернета, и сказал таким девушкам, что буду держать их в резерве. На случай, если те рабыни, которых мне привезут, мне не понравятся. Они были готовы быть в резерве. Им хоть чучелком, хоть тушкой хотелось в наш сектор.

Остальные мигранты оказались парами. Сожителями в смысле. Женщины не хотели идти без своих парней. Я попытался объяснить, что гарантировать безопасную проводку по лесу такой толпе не смогу. Намекнул, что если у них уже есть парни, продать их замуж я не могу, зачем тогда мне они нужны?

Парни начали просить разрешить им просто идти за нами. Без гарантий защиты.

Я объяснил, что по пути мы пересечем охотничьи участки примерно десяти лесных котов. И без моей защиты каждый из них нападет на последнего в строю и убьет его. А может и не по одному разу нападет. А есть еще и другие опасности. И к концу пути их группа сократится примерно до нуля.

А если они даже дойдут, то кто их будет брать на работу, кормить и оплачивать налоги? Ведь все они уже в долгах, и деньги с их счетов будут списываться в погашение задолженностей.

Сообщил мужчинам, что поскольку они не в состоянии защитить свое имущество, женщин в русском секторе у них просто отберут более удачливые самцы. Да женщины и сами от них сбегут, от бедности и отсутствия жилья.

Кандидаты в мигранты задумались, пригорюнились, но желание идти в наш сектор их не отпускало.

Ситуация стала патовой.

***

Тут Лера начала меня дергать за рукав, привлекая внимание.

– Слушай, может пока отвести их на заброшенный прииск, снабдить продуктами, пусть там месяц живут, золото понемногу добывают, а потом поставить их собирать барзотник на болоте, как созреет? Жалко же людей.

Я задумался.

Для сбора ягод неплохо было бы иметь какой-то опорный пункт поблизости. Но от заброшенного (точнее – разгромленного нами с Викой) прииска до болота километров десять. Слишком далеко. Вот если бы у впадения Украинского ручья в Вилячий был хутор, оттуда можно было бы спокойно ходить к болоту на сбор ягод. Только мостик через ручей сделать. Можно и еще проще, поселить их с другой стороны от болота, там, где мы вышли к излучине Вилячего ручья, в десятке километров от деревни Большой Бук.

Поколебавшись между двумя точками, я понял, что первый вариант, у впадения ручья, нравится мне больше. Он равноудален от украинского и русского секторов, там мне проще будет контролировать ситуацию. Еще оттуда есть удобная дорога и к Песчанке, и, по берегу ручья, к двум русским деревням, Большому Буку в одну сторону и Вилячему Ручью – в другую.

Идея мне нравилась все сильнее. Предположим, поселю я их туда. А как потом с них свою порцию дохода получить? Озвучил это сомнение Лере.

– Так ты с ними контракт заключи, за основу рабский возьми, только выбрось оттуда лишние пункты, и вставь, что ты у них будешь половину дохода забирать, со всего, что кроме субсидии.

Решение было интересным. Я погрузился в контракт, внося правки. Потом внимательно просмотрел то, что получилось. Мне понравилось. В результате рабский договор трансформировался в трудовой. По нему я обязался обеспечить работников кормежкой, а они – поселиться там, где я скажу и выполнять работы, указанные мной. Результаты работ будут принадлежать мне, но я буду выплачивать работникам половину от стоимости их продажи. Вишенкой на торте было то, что работник не может разорвать договор до отбытия на Землю, и еще дает банку ФРЧ безотзывное распоряжение перечислять мне половину от его доходов. Это на случай, если работники сами будут заниматься реализацией ягод и прочей добычи. Получилось вроде не рабство, а обязательство платить мне дань.

Разослал будущим данникам образец договора. Они прочитали, резонно решили, что условия вполне интересные, гораздо интереснее жизни в украинском секторе, согласились подписать.

– Среди вас есть строители, охотники, люди с военным опытом? – поинтересовался я.

Военных и охотников не оказалось, видимо они здесь все же зарабатывают неплохо и не склонны мигрировать. А вот строителей нашлось пятеро.

Я коротко объяснил мигрантам, что они на пару месяцев поселятся вне деревни, построят там хутор, заработают денег на той работе, которую я укажу, а потом переселятся в деревню до следующего сезона.

– Так это, хозяин, если вы мужчин готовы брать, может, я кликну пару знакомых? – прозвучал голос из толпы.

– Хорошо, но только строителей или охотников. И не больше десятка.

Я отпустил людей собираться, встречу назначил у фактории вечером, чтобы закупить для них продукты и снаряжение.

А сам посмотрел грустно на своих жен и глубокомысленно заявил:

– Что-то у нас события выходят из-под контроля. Чем дальше, тем масштабнее.

Жены прижались ко мне грудями с двух сторон и обнадежили, что помогут и утешат. А если что, пусть эти мигранты сами свои проблемы решают, наше дело маленькое – указания давать и дань собирать вовремя.

***

Обедали мы всей толпой в кафе рядом с рабским рынком.

Знакомые официантки, которых мы видели в прошлое посещение деревни, узнали нас. Начали соблазнять ветеранов Беляша своими дополнительными услугами. Хотя у парней сексуальный вопрос теперь так остро не стоял, переход был длинным, молодые организмы жаждали ласки, так что кто-то из них ангажировал девиц. И новички из моей охраны давно не видели женского тела, они тоже по очереди отправились в номера, где получили от официанток желаемое удовлетворение.

Мы как раз заканчивали обед, когда в деревню въехал караван машин с рабынями. Два внедорожника спереди, один сзади, а между ними – два больших автобуса. Кортеж остановился у здания рабского рынка, девиц завели внутрь.

И мы пошли туда.

Прямо у входа нас встретил Маловский.

– Олег! – восторженно приветствовал он меня. – Рад вас видеть. Честно говоря, я не ожидал, что вы сделаете такой большой заказ. Вы продолжаете меня удивлять.

– Что вы, что вы, Александр. Я только «для посмотреть» попросил привезти. Может, мне и не понравятся ваши девушки.

Маловский обратил внимание на моих жен. Я их представил.

– Неужели ваши дети будут евреями? – спросил он меня, глядя на Леру. – Вот я прямо чувствовал, что мы с вами не чужие люди.

– Лера, как ты могла! – патетично простонала Вика.

– Ничего не получится! – флегматично ответила девушка. – Я не еврейка, хотя все путают. Мать моя русской была, а кудряшки и смуглая кожа у меня от отца и бабушки-цыганки.

– Ничего, – с энтузиазмом заявила Вика. – Если надо, мы еще одну жену возьмем, еврейку.

После завершения приветствий мы осмотрелись. Рабынь разместили вдоль стен, в разгороженных отсеках, напоминающих стойла в конюшнях, только со скамейками. Кроме нас и администратора сегодня тут больше никого не было. Местные продавцы рабов, очевидно, понимали, что сейчас для продажи не лучшее время, цены сильно упали.

Мы устроились в отдельном кабинете и начали кастинг. Процедура оказалась долгой и утомительной. К нам заводили очередную девушку, мы на нее смотрели, просили раздеться до белья, задавали пару вопросов. Даже не потому, что нас интересовали ответы, а чтобы услышать голос и оценить адекватность. Потом каждый из нас ставил свои пометки, коротко обменивались мнениями, и девушку или вычеркивали из списка, или оставляли, или переносили в резервный список. На каждую кандидатку уходило всего несколько минут, но их было много, так что занимались мы этим часа четыре. Ужасно утомительно.

Затем мы начали торговаться с Маловским. Он начал со скидки в двадцать процентов. Я заявил, что у них были выставлены цены, как для мирного времени, а сейчас война и массовое поступление рабов. И предложил скинуть 50%. Еврей поперхнулся. Начал торговаться от общей суммы. В результате мы сошлись на цене около 65% от начальной. Средняя стоимость рабыни оказалась на уровне около пятидесяти унций. У меня в резерве оставалось почти полторы тысячи. Я пожадничал, и купил вместо пятидесяти девушек семьдесят. Решил лишних девиц продать в жены в нашем секторе. Маловский безумно этому обрадовался. Так обрадовался, что предложил оставшийся десяток за полцены, чтобы обратно не везти. Я представил, как такую толпу вести через лес, посомневался. Но все же решил взять.

– Александр, – решил я уточнить напоследок. – Что ваша агентура доносит, будут местные на нас пытаться напасть по дороге, чтобы отобрать рабынь?

– Нет, Олег, по нашим данным, не будут. Вы в прошлый раз почти всех профессиональных охотников за рабами перебили. Вас здесь боятся теперь. Но спокойный выход из деревни мы вам обеспечим, как я и обещал. Мои люди перекроют на несколько часов все выходы из деревни после вашего ухода. Вы же завтра с утра пойдете?

– Да. Спасибо.

– Олег, я хотел еще об одной теме с вами поговорить. Давайте поужинаем вместе? Я вас познакомлю с одним умным парнем из наших. И жен ваших приводите.

Сначала мы отвели наших рабынь в факторию, которая, к счастью, еще не успела закрыться. Девушки были вообще без вещей. Из турецкого плена их отпустили в бесплатных оранжевых комбинезонах, еще у них были рюкзаки, средства связи и белье, тоже из бесплатного набора, выдаваемого в факториях ФРЧ в соответствие с контрактом. Впрочем, все они были счастливы, что вообще вырвались из турецкого сектора. Те, кого турки оставили, были обречены рожать своим владельцам детей. Кто-то из них не сможет бросить маленьких детей и застрянет в мире Проект навсегда, у остальных, даже если они вернутся на Землю, тело сохранит последствия беременностей и родов.

Вместе с рабынями к фактории собрались и свободные, которые должны были идти с нами. В сумме нам нужно было вести больше ста двадцати человек. Всех их пришлось обеспечить минимальным набором одежды и снаряжения. Рабыням оружие я навязывать не стал, ни к чему им тащить лишний вес, сказал его брать только тем, кто умеет пользоваться. Таких нашлось всего трое. А вот группу свободных, которых я планировал поселить на новом хуторе, я не только заставил вооружиться, но и обеспечил их, кроме обычного снаряжения, строительными инструментами и припасами продуктов. Да и вообще снарядил их основательно, не для короткого похода, а для жизни на хуторе.

На ночь рабынь разместили в здании рабского рынка. С ними я оставил четверых охранников, на всякий случай. А сам с женами пошел ужинать в кафе с Александром.

***

Рядом с Маловским сидел толстый парень с вьющимися черными волосами, без пейсов, но какой-то нестриженый.

– Это Натан. Он работает аналитиком в нашей корпорации. Сейчас он все объяснит.

Натан, начал рассказывать. Его речь была невнятной, он как будто проглатывал некоторые звуки, поэтому приходилось напрягать слух, чтобы понимать все слова. Его монолог был о демографии и местной международной политике. И о войне.

В последние два десятилетия власти русского сектора продавали туркам часть своих женщин, около половины новых переселенок. А турки, в соответствие со своими обычаями, брали жен и делали им детей. Сейчас выросли первые из детей, рожденных в этом мире. Количество детей в турецком секторе намного больше, чем в украинском или русском. С каждым годом численность молодых турок будет расти по параболе, увеличивая разрыв в численности населения.

Из-за этого лет через пять военная сила турецкого сектора станет выше, чем суммарная сила русского и украинского, даже при поголовной мобилизации.

Уже сейчас турецкое правительство предвидит такое развитие событий и перешло от тактики набегов на соседей к захвату освоенной территории. Недавно, как все знают, турки заняли украинскую деревню на краю сектора, и укрепились там. Теперь у них есть плацдарм для дальнейших захватов. Украинские власти не в состоянии сопротивляться, потому что более половины населения сектора – рабы, которым незачем воевать. Сильной централизованной власти в секторе нет, а хозяева рабов могут просто перейти под власть турок, если те предложат им сохранить их положение.

Ожидается, что турецкие власти зимой воевать не будут, но следующим летом смогут занять весь украинский сектор. Закрепятся в нем, а еще через год атакуют русский сектор. И тоже смогут сначала захватить плацдарм, а потом победить.

Эта лекция сопровождалась демонстрацией графиков. Все было очень понятно и очень грустно.

– И что вы предлагаете? – спросил я, когда Натан закончил.

– Власти русского сектора отказались нас поддержать. У них давние деловые отношения с турками, и они думают, что те ограничатся оккупацией нашего сектора.

– Дебилы, – флегматично отреагировал я.

– Да. Они проявляют неоправданный оптимизм и доверчивость. Мы считаем, что украинский сектор обречен. И хотим либо спасти хотя бы его часть, либо, если не получится, перебраться в ваш сектор, а затем и дальше, в европейские.

– А «мы» – это кто?

– Наша корпорация и близкие нам люди. Примерно тысяча человек.

– А чем я могу вам помочь? – я все еще не улавливал, какое отношение все эти угрозы имеют ко мне.

– Мы рассматриваем разные варианты, и один из них – организовать встречный захват части украинского сектора русскими силами. Нам для этого нужен союзник в русском секторе. Союзник, который сможет организовать подобие вооруженной группы и официальную военную администрацию. Обеспечить проводку людей между секторами. Основную реальную работу по захвату деревень подготовят и проведут наши люди. Они же потом организуют войну с турецкими силами, мы используем для этого освобожденных рабов. Нам нужен официальный представитель от русских. Дел с вашим сектором мы не имели, администрация Замка сотрудничать с нами отказалась, так что выбор кандидатов в союзники у нас небольшой. Мы еще с администрацией сектора Восточной Европы ведем переговоры, но там власти тоже пока интереса не проявляют. Там поляки заправляют, они те еще политики.

– У меня есть время подумать?

– Есть, конечно. Основные действия развернутся весной. Сначала турки начнут наступление, мы подождем, пока вооруженные силы Сечи втянутся в бои, а потом начнем действовать. Но действовать придется быстро, так что вся подготовка должна быть завершена к началу весны. Люди, планы, логистика, оружие, договоренности с местными союзниками – всё.

– Ладно, будем на связи тогда. Я думаю, через пару месяцев можно конкретнее разговаривать будет. Осень у меня занята, а зимой можно будет все согласовать и подготовить.

– Ой, а можно мы с Натаном пообщаемся потом по связи? И с вами? – оживилась Вика. – Меня очень заинтересовала информация о том, как администрация Замка продает женщин туркам. Вы могли бы подробности нам рассказать?

– Расскажем, почему бы и нет? – согласился Александр. – Если вы еще как-то с пользой эту информацию примените, это будет замечательно.

12. Возвращение

Черноволосые мускулистые парни заблокировали с утра все выходы из деревни и никого не выпускали.

Я на партнеров не надеялся, поэтому на рассвете четверо моих охранников тоже отправились контролировать выходы. Точнее – трое наблюдали за воротами деревни, а четвертый – за оградой северной части периметра. На случай, если кто-то решит воспользоваться нашим прошлым опытом и уйти из селения через забор. Ничего подозрительного не произошло.

Небольшие неудобства для жителей Песчанки компенсировались выступлением приезжего цирка, в роли которого выступал мой отряд.

После завтрака я выстроил всех своих людей на улице, перед рабским рынком.

Сначала они просто столпились. Я начал понимать, что наш путь станет очень непростым.

Я выстроил всех в колонну по двое, как мы обычно ходили по лесу. Колонна получилась такой длины, что в лесу из ее хвоста не было бы видно начала.

«Жадность – это плохо!» – поругал я себя.

Перестроил всех гражданских в колонну по четыре. Получилось лучше. Ветеранов поставил спереди и сзади, охранников – редкой цепочкой по бокам от колонны. Вику спереди, себя замыкающим. Посмотрел на это уродливое построение. Так я хоть видел всех людей.

Скомандовал «Вперед марш». Колонна тут же растянулась вдвое, как дождевой червяк, который чтобы двинуться, сначала вытягивает свое тело.

– Стоять! – заорал я. – Не растягиваться.

После второй попытки пойти вперед пара человек споткнулась, им наступили на ноги те, кто стоял сзади, а одна красавица и вовсе упала.

Я объяснил людям, что идти надо в ногу. Посмотрел на скалящихся охранников. Выбрал того, у кого было лицо поумнее, и приказал ему командовать колонной. В смысле, «Вперед марш» и «Левой! Правой!» кричать. Колонна двинулась. Немного растянулась, но командир начал за этим следить, покрикивать «Подтянуться!». Я и не знал, что такая команда есть. Мы прошли без травм до ворот деревни. Вышли на вырубку.

Я остановил всех. Меня посетило новое озарение. Что, собственно, я буду делать, если на нас бросится зверь? Передо мной стояла плотная колонна, через которую стрелять нельзя. А я мало того, что тащу на себе самую мощную винтовку, еще и самый опытный стрелок на случай биологической угрозы. Потому что охранники, может, круты, как Рембо, и прошли горячие командировки, но штурмовать занятые бандитами развалины и мгновенно отреагировать на агрессию хищника – это совсем не одно и то же. Тем более, реагировать надо правильно. Иногда стрелять, а чаще – воздержаться. Поймут они по выражению морды медведя, что делать?

Я объяснил все это отряду. И сказал, что по команде «Вниз!» все кроме Вики должны мгновенно падать вниз, на колено. Все покивали головой, дескать, поняли, мы ж все умные.

– Тренируемся, – заявил я. – Построились.

Скомандовал. Все опустились, но как-то неторопливо. Поглядывая, куда они там опускаются. Могу их понять, гражданские без наколенников, биться коленом о сук или кочку больно. Но мне от этого не легче.

Объясняю, что нужно падать сразу. Повторяю тренировку. Стало лучше, но атакующий хищник дает на выстрел всего секунду, надо намного быстрее.

Объясняю, повторяем. Все ускорились, но несколько тормозов отстают.

Меня это начинает бесить.

– Еще раз повторяю, для тормозов! Если у меня будет выбор, стрелять с риском кого-то убить, чтобы спасти свою жену и еще несколько человек, или не стрелять, потому что какая-то курица стоит на линии огня, я колебаться не буду! Куриц мужского пола это тоже касается.

Повторяем еще раз. Отряд строится, по моей команде падает на колено. Пара человек опять тормозят. Я выхватываю пистолет и стреляю в одного из них, парня из тех, кто идет заселять хутор. Стреляю так, чтобы пуля прошла рядом с ухом. Впрочем, если бы я промахнулся и попал в голову, тоже не сильно сокрушался. Решил бы, что парень стал лауреатом премии Дарвина, той, которая присуждается за самую глупую смерть.

– Следующая попытка!

Все сильно ускорились. Теперь отстающих не было, хотя я все равно выстрелил поверх голов, чтобы задать временные рамки, которые нужны мне для подготовки к выстрелу. Потренировались несколько раз. Потом я предупредил, что в лесу тоже буду устраивать учения, чтобы не расслаблялись. Ну и сказал, чтобы гражданские оружие не применяли, даже те, у кого оно есть. А то или мирного зверя спровоцируют, или друг друга перестреляют.

Двинулись дальше, подошли к краю вырубки. А там за воротами, на опушке, сидит наш Барсик. Такой умильный котик, только бантика на шее не хватает. Услышал, как я ору, и заранее прибежал посмотреть на это шоу.

– Это лесной кот, самый опасный в нашем секторе зверь, – начал просвещать я публику, пока мои жены гладили его. – Этот кот – наш кот, демонстрационный образец. Остальные коты для вас смертельно опасны.

Этот тоже опасен, гладить нельзя, – ответил я на не заданный вопрос, который светился в глазах большинства женщин. – Еще для вас опасны тигры, медведи всех пород, свины, лоси. Все для вас опасны, у кого есть клыки, рога, или кто крупнее полутонны весом. От строя не отходить ни при каких условиях, даже на пару метров. Понятно?

Головой кивают, мол, понятливые мы. А я не верю в их понятливость и проклинаю свою жадность. Было бы у меня всего полсотни девиц в колонне, все намного компактнее и проще оказалось бы.

Выстроились.

Влада с парой ветеранов Беляша отправил на сотню метров вперед, в качестве головного дозора. Они уже понимают, как вести себя в лесу, их не страшно отпустить. Дозорные надевают на всякий случай лохматую маскировку, вдруг впереди все же человеческая засада окажется.

Саша с еще двумя парнями Беляша пока держится сзади колонны. Через несколько километров они отстанут и засядут в заслон. На случай, если нас кто-то преследовать будет, собак отстреляют, нас предупредят о погоне.

Впереди колонны Вика с Барсиком. Она направление движения задает, опасности высматривает. Кот отдохнул, ведет себя игриво. Бегает по сторонам, нос в кусты сует.

Леру и Беляша я поставил в середину строя гражданских. Как стрелки они не очень полезны, но зато понимают, как на происшествия реагировать. Охранники по сторонам колонны шли, по сторонам поглядывали. Один из них время от времени команду давал колонне подтянуться. «Правой, левой» уже не кричал, объяснил всем, чтобы в ногу с впереди идущим шли. Это хорошо, потом что его отсчет мешал мне вслушиваться в лес.

Замыкал колонну я. В полной своей походной красе.

На трехточечном ремне винтовка полутораметровая висит. Я ее взял на случай столкновения с людьми. СВД у нас в отряде и так много, а калибр .300 дает преимущество в дальности, если удается его реализовать – очень полезно получается. Вплоть до полного уничтожения превосходящего количеством противника.

В руке рогатина. От бурого медведя помогает отлично, от саблезуба тоже неплохо получилось, против лесного кота полезно; с длиннолапом и степным медведем – сложнее, у них лапы слишком длинные; а от тигра вовсе не поможет: он обычно нападает по земле, не сверху.

На спине висит маска. Усовершенствованный мной вариант. Пластиковая выпуклая рожа с нарисованными крупными глазами и раскрытым ртом с клыками. Покрашена маска в серый цвет, чтобы достаточно хорошо выделялась на фоне рюкзака, но не сильно демаскировала. Это от тигров и длиннолапов. Их маска может сбить с толка, они предпочитают со спины нападать, а так они могут не понять, где у меня голова и спина. Да и вообще звери не любят нападать на что-то странное, а что может быть страньше, чем существо со второй мордой на спине?

Вот так и шли.

Несколько раз я устраивал учения. Кричал «Вниз!», потом стрелял из пистолета рядом с ухом тех, кто медленно падал на колено. Сначала народ не реагировал, одно дело, когда заранее говорят «Сейчас будут учения», и совсем другое – когда неожиданно команду дают. Но после второго раза стали падать достаточно быстро. Свист пули хорошо стимулирует память и сообразительность, особенно когда заранее объяснили, что моя меткость имеет свои пределы, а одним трупом больше, одним меньше – мне это не принципиально. У меня резерв есть.

Первый переход прошел нормально. Нервно только.

Маловский отзвонился, сказал, что никаких подозрительных движений в деревне не было, он снимает своих людей с выходов деревни и уезжает.

Тыловой заслон под командой Саши никого не дождался и спокойно догнал основную колонну к обеду.

Когда встали на ночевку, Барсик дождался кормежки, а потом сразу завалился спать. Устал. Длинные переходы – не его конек. Лежит на спине, лапы растопырил. Мои жены по бокам от него расположились, спинами прижались, греются. Уже прохладно по ночам, а у кота температура тела на пару градусов выше, чем у человека. Как, впрочем, и у большинства теплокровных животных. Поспит наш кот часика три, отдохнет, потом проснется и пойдет вокруг лагеря бродить.

В центре лагеря костер тлеет с котелком горячего чая.

Гражданских положили вокруг костра рядами, чтобы поплотнее получилось. Все равно много места заняли.

Парней на ночь охранять распределили, одного ветерана и пару новых охранников в каждой смене.

Вокруг лагеря по периметру поставили через каждые пару метров горящие финские свечи, вертикально стоящие костры, сделанные из расколотых коротких бревнышек, с каналом в середине для тяги. Это чтобы освещать хоть немного окружающее пространство. Некоторые думают, что огонь зверей отпугивает. Нет, на это полагаться не стоит. А вот освещать пространство – полезно, потому что у большинства хищников ночное зрение или очень хорошее, как у малых кошек, или просто хорошее, как у сумеречных хищников вроде тигров. Или для них зрение не так уж и важно, как для медведя. В любом случае, у человека в темноте все они выигрывают.

В паре метров от края лежбища ямку вырыли для естественных потребностей, в такой толпе наверняка кто-то ночью захочет. Там тоже подсветку поставили, не до стеснительности.

Первая ночь прошла беспокойно. Вокруг постоянно кто-то шевелился, похрапывал, постанывал, тихо переговаривался, вставал и журчал.

Утром женщины жаловались, что в спальниках они отлежали свои нежные прелести. Выглядели они не так фотогенично, как на своих анкетах или во время кастинга. Но в среднем мои сотрудницы были довольно симпатичными. Я подозреваю, мне удалось собрать такой цветник, потому что у турецких мужчин критерии красоты заметно отличаются от наших. Они оставили у себя, для размножения, самых привлекательных. Но «красивые» с моей точки зрения, и «красивые» с точки зрения турецкого мужчины – это очень разные женщины.

После завтрака народ оживился, пришел в себя, и мы двинулись дальше.

***

День второй.

Шагаем.

Строй уже почти не разбредается и не растягивается при движении, даже когда приходится деревья огибать. Молодцы.

Маршрут наш проложен по удобным местам. По большей части через сосновые леса, местами кедровые или буковые. Почти без подлеска, что важно, в подлеске идти неудобно, и на засаду хищника нарваться легко, или даже стадо свинов вовремя не заметить.

Сейчас вот как раз в буковом лесу идем. Скоро обед.

Негромко шелестят в траве ботинки.

Все молчат. Длинные переходы не способствуют говорливости.

Птицы поют. Вот сейчас сороки недалеко ругаются. Они тут крупные, как куры средней степени упитанности, с длинными красивыми хвостами.

Ветка вверху шелестнула листьями, как будто дернулась под большим весом.

Ветка? Ветка!

Пока я опомнился, тело уже действует само. Шаг в сторону, рогатину на то место, где стоял только что, поднимаю голову.

Летит, красавец лохматый.

Лесной кот.

Лапами машет и хвостом вертит, как вентилятором, изворачивается телом.

Не нравится ему падать на острие рогатины вместо моей спины.

Барсик далеко впереди, не мешает. Местный кот решил, следуя заложенным в него рефлексам, напасть на последнего в строю человека. На меня. Не повезло коту.

Зверь извернулся, упал рядом со мной на землю, хотя и неудачно, боком.

А я уже пистолет выхватил и направил. Стрелять?

Хищник припадает к земле, скалится, сейчас кинется на меня.

Стреляю. Быстро, очень быстро, целясь интуитивно, рукой. Пять выстрелов за две секунды примерно.

Ради такого умения мы с женами регулярно тренируемся с оружием, чтобы до автоматизма закрепился навык. Выхватить, снять с предохранителя, навести рукой на цель, нажать на спуск мягко, чтобы ствол не дергался.

Кот еще шевелится. Добиваю его прицельным выстрелом в голову.

Гражданские только-только успели понять, что что-то происходит, и испуганно разворачиваются ко мне лицами, ломают строй, чтобы посмотреть.

Меняю магазин в пистолете на полный, ставлю оружие на предохранитель.

– Дорогой, а можно я клыки себе возьму? – Лера подходит и интересуется.

У нее еще нет приличного ожерелья из красивых кошачьих клыков. У других моих женщин есть, а у нее только из медвежьих.

В глазах жены светится вопрос: «Где бы еще клыки саблезуба раздобыть, или хоть тигра?».

Барсик подходит. Обнюхивает труп своего соплеменника. Есть его не хочет.

Я ножом аккуратно выдалбливаю из челюстей мертвого кота клыки. Девушек надо иногда радовать подарками и вниманием. Они от этого более ласковыми становятся.

Гражданские притихли. Неожиданность и скоротечность происшествия их испугала. Сообразили, что только что кто-то мог погибнуть. Собственно, кто-то и погиб, но в этот раз – зверь. А мог – человек.

Теперь они другими глазами смотрят на меня, не думают больше, что я злобный маньяк, которому просто нравится пугать людей выстрелами.

И охранники новые перестали считать себя великими воинами. Осознали, что в местном лесу они не бойцы пока, а добыча. Просто потому, что они привыкли сражаться с людьми, а скорость и точность движения хищника гораздо выше, чем человеческая.

Но некоторые вещи услышать мало, надо увидеть.

Теперь увидели.

***

Перед второй ночевкой передовой дозор подстрелил оленя, ужинали мы тушеным мясом с кашей. Вкусно, хотя дома на печке лучше получается, мясо надо обжаривать перед тушением.

Барсик наелся свежей оленины еще до того, как люди приготовили ужин, и завалился спать. Потом и мои жены ему под бока устроились. На Вику он даже лапу положил, а Лера уютно свернулась клубочком и вжалась в прогиб его спины. Я проследил за тем, как разожгли костры и поставили посты, и тоже лег и заснул мгновенно.

Пробуждение было резким. Кажется, вскрикнула женщина, потом началась стрельба короткими очередями. Стреляли из наших автоматов, с глушителями. От них звук тише и более хлесткий.

Я сел, нашарил фонарик и пистолет. Увидел, в какую сторону стреляет охранник, и направил туда мощный луч света. Успел заметить, как за стволами деревьев исчезает бегущий тигр, вернее его задняя часть, именно с такого ракурса я его видел.

Рядом поднял голову встревоженный Барсик. Люди тоже проснулись и оглядывались.

Я присмотрелся внимательнее. В свете фонаря за границей лагеря были видны брызги крови. Похоже, у нас неприятности.

– Что произошло? – спрашиваю у ближайшего охранника.

– Она в туалет пошла. Села над ямкой. А тут он сзади. Быстрый такой. Лапой ее зацепил, потом зубами за шею и плечо, и унес, как куклу. Я стрелять, а он уже убежал.

– Он – это тигр?

– Да.

– Кто пострадал?

– Кажется, это Лена была, она рядом со мной ложилась, а теперь ее нет, – предположила испуганная девушка из свободных.

– Командир, может, пойдем и попробуем найти ее? – парень из команды Беляша предложил.

– Нет. Кровь видите? Кто может сказать что-то по этому поводу?

– Струя разбрызгалась метра на два. Кровь ярко-красная. Почти наверняка порвана артерия, если на шее – это почти мгновенная смерть, – дал свое заключение один из охранников, опытный контрактник.

– Вот и я о том же. Бегать по ночному лесу, где скрывается тигр, предположительно раненый, мы не будем. Кто стрелял – в тигра попали?

– Да, я точно попал, но не смертельно.

Это было плохо. Теперь раненый зверь еще и мстить может прийти, и за нами ради этого последовать. Хотя, в любом случае плохо.

Я задумался. Чувствовал я себя виноватым. Девушка мне доверилась, а я не уследил. Это была первая потеря моего человека. Не ранение, а окончательная потеря. Пока моих людей было мало, за ними уследить проще было, а теперь их стало сразу много. И опасных случайностей стало много.

Но переживать можно и потом, а что делать сейчас?

Во-первых, понять, почему это случилось и как предотвратить повторение. Слышал когда-то, что уставы пишутся кровью, вот и у нас есть кровь для очередного пункта походного устава.

– Слушайте новые инструкции:

Старайтесь не отходить от лагеря в темное время. Если кто-то до утра не дотерпит, сначала посветите на лес фонариком. У большинства ночных хищников в темноте глаза светятся отраженным светом. Увидите глаза – слепите их мощным лучом. Такого ни один зверь не выдержит. Мощные фонари есть у всех охранников. Постовые раз в полчаса пусть освещают окружающие заросли, ищут глаза и отпугивают.

Если садитесь над ямкой, располагайтесь лицом к лесу. Некоторые хищники предпочитают нападать со спины. Ближайший постовой пусть фонариком светит вокруг в это время.

А сейчас до утра всем гражданским спать, постовым – повышенное внимание. Все, больше ничего сделать нельзя, расходитесь.

Конечно, спать после такого смогли не все. Кто-то из женщин тихонько всхлипывал. Кто-то ворочался. Некоторые подбросили палок в большой костер и устроились вокруг него с горячим чаем. Барсик поднялся, потянулся, понюхал кровь, щедро разбрызганную на траве, и пошел бродить в темноте.

Очень хотелось курить. Я много курил на Земле, перед уходом в мир Проект бросил. И вот, мозг опять вспомнил, что сигарета успокаивает. А нельзя. Потому что одна сигарета – и все мои мучения, испытанные в процессе бросания, коту под хвост.

Я полежал какое-то время, уставившись в небо, просвечивающее в проемы между кронами деревьев, потом все же заснул.

***

Утром после завтрака я объявил, что мы задерживаемся на этом месте. Точнее, отряд задерживается, а я иду охотиться на тигра. Потому что если он ранен, не понятно, чего от него ожидать, лучше сразу решить проблему.

– Я с тобой. И Барсик, – заявила Вика.

– Ладно, – легко согласился я. – Пока нас нет, отвечает за безопасность Саша.

Перед выходом я поменялся с Лерой винтовками. СВД для такой цели гораздо практичнее, чем моя болтовая. И легче, и короче, и стреляет быстрее. Тигр ведь может и засаду на охотников устроить, они те еще хитрецы.

Направились мы по следам крови. Сначала они были обильными, потом почти исчезли. Видимо, это была кровь девушки, и она перестала вытекать после ее смерти, когда сердце остановилось. Когда кровавый след почти совсем исчез, пришлось ориентироваться по следам зверя. Где-то он был хорошо заметен, где-то мы двигались по направлению, иногда получали подтверждение в виде капелек крови на кустах и траве, или следов волочения тела. Барсик нам не помогал, просто спокойно шел рядом.

Тело нашлось скоро, через несколько сотен метров. Рядом с ним зализывал рану на бедре тигр. Он не прятался, зачем? Он же хозяин этого участка леса.

Подходить ближе я не стал. Просто оценил расстояние, издалека прицелился зверю в голову и нажал на спуск. Попал точно между глазом и ухом, куда и хотел.

Потом подошел и сделал контроль в затылок из пистолета.

Мы с Викой огляделись. Посмотрели на то, что осталось от тела девушки.

– Как думаешь, похоронить ее надо? – спросила Вика.

– Я думаю, ей уже все равно. А живым лучше бы не видеть то, что от нее осталось. Через день здесь ничего не будет, звери позаботятся.

– Циничный ты.

– Не циничный, просто не испытываю каких-то чувств к мертвому телу.

– Тогда будь совсем бесчувственным и выковыряй у тигра клыки. Лере потом подаришь, ей будет приятно. Наверное. Мне бы было. Я тоже циничная.

***

Мы выдвинулись в путь без опоздания. Пока я охотился, успели только завтрак приготовить. Народ притих, шел молча.

Во время обеда я заметил, что женщины и охранники начали проявлять интерес друг к другу. Наверное, они и раньше проявляли, я просто не замечал. Люди взрослые, не старые, привлекательные и здоровые все, как лошади. К тому же женщины вроде как слабые и под защитой охраны, а охрана, соответственно, мужественные герои. Не мог в таких условиях интерес не возникнуть.

А вот ко мне проявить интерес никто не пытался. То ли я стал в их глазах таким большим боссом, что не хотели навязываться, не получив от меня сигнала о благосклонности, то ли побаивались моих жен, вдруг они соперниц своему коту скармливают?

После отдыха и еды люди повеселели. В конце концов, мало кто из них был даже знаком с погибшей, а когда смерть проходит мимо тебя и уносит другого, это даже придает жизни особую остроту. И подсознательную уверенность, обычно ложную, что ты чем-то лучше погибшего неудачника.

Клыки, вырезанные у тигра, я тихонько передал Лере. Так, чтобы никто не увидел, и не подумал, что я бессердечная скотина. Хотя, наверное, я скотина, да. Вместо оплакивания погибшей девушки, совершенно мне не знакомой, зубы у тигра ковырял, чтобы моя жена их на шею повесила. Но ведь окружающим не обязательно знать обо всех моих недостатках? Пусть у них останется пространство для иллюзий. А вот Лере мой подарок был приятен. Не сам подарок даже, а то, что героический герой, убив страшного тигра-людоеда, сразу подумал о ней, о том, что ей совершенно нечего надеть на шею. И девушка даже благодарно поцеловала героя в щеку.

***

Все пункты, где нас могла бы ждать засада, мы уже миновали. Поэтому я отозвал передовой дозор и теперь мы шли единой колонной. Впереди ветераны Беляша, сзади они же, охранники по бокам, Саша командует, мы с женами в середине колонны.

И вот так идем мы по лесу. Ответственность спихнули на других, сами отдыхаем, природой любуемся.

А из кустов сбоку от колонны медведь крупный поднимается. На задние лапы встает, как у них принято, и ревет.

Вика действует привычно, свисток в рот тянет, чтобы отпугнуть.

А я чувствую – недобро как-то зверь ревет. Он не просто ритуал совершает, он нас убивать собирается.

– Все вниз! – командую и винтовку вскидываю цевьем на подпорку рогатины.

Вика свистит, но зверь не отпугивается. Еще и Барсик, сволочь пятнистая, шипит на него, чем окончательно разъярил.

Медведь опускается на лапы и бежит к нашему строю. Целеустремленно так бежит. И интуиция моя подсказывает – «Свиньей пойдет в атаку, на четырех лапах». А на пути зверя охранник стоит с рогатиной. Он неопытный, и при атаке сверху еще неизвестно, сумеет ли зверя завалить, а свиньей – вообще без вариантов.

Кто-то стрелять начал, но автоматные пули не сильно убедительный аргумент для такой туши, да и времени для прицеливания он не дает.

Я ловлю в прицел грудь зверя, то место, где у него сердце должно находиться, по моим представлениям. Долю секунды сопровождаю цель, подстраиваясь под ее движение. Стреляю. Туша в момент выстрела качнулась, пуля прошла через лапу и вошла куда-то в грудь. Лапа подломилась, зверь чуть ли не мордой в землю ткнулся, остановился, заревел, на задние лапы вставать начал. А до ближайшего охранника ему уже всего пара метров.

Я перезаряжаю винтовку.

Из-за спины охранника Саша выходит с рогатиной, делает шаг вперед и аккуратно подставляет рогатину к груди медведя. Тот пытается ударить сверху и насаживается на острие, беспомощно на нем оседает.

Я стреляю в голову зверю.

Все.

– В прошлый раз звери так к нам не приставали, – удивляюсь я. – Когда мы женщин из Песчанки вели.

– В прошлый раз к нам люди приставали, и стрельба стояла в лесу такая, что все звери разбежались, – резонно отвечает Вика. – А еще осень. У кого-то гон, кто-то вес к зиме набирает ускоренно.

– Все живы? Продолжать движение можем? – интересуюсь у людей.

– А можно я переоденусь, – краснеет одна девушка, которая оказалась на пути движения медведя.

– И я! – вторая присоединяется к просьбе.

Пока девушки переодеваются, мы вырезаем из медведя полоски мяса. Пусть пользу приносит, раз на нас напал. Зверь жирный, уже готовился к спячке, так что приходится вырезать аккуратно – медвежий жир запах имеет специфический, может вкус пищи испортить.

***

Третью ночевку наш отряд провел на заброшенном прииске. Место удобное, растительность вокруг вырублена, вода рядом, и изба есть. Часть людей в нее положили, после уборки, часть рядом, так чтобы дом с одной стороны лагерь прикрывал. Сейчас людям безопасность важна была, после прошлого ночного происшествия.

Народ, попав в обжитое место, немного расслабился. Опять девицы начали охранникам глазки строить, смех уже слышится иногда. Вот и славно.

13. Основание хутора

А на следующий день к обеду мы уже вышли к месту впадения Украинского ручья в Вилячий. И здесь я скомандовал длинную остановку.

В первую очередь я провел перепись населения.

У меня в наличии имелось восемьдесят пять девушек, купленных рабынями. Откуда взялось пять лишних девушек, если мы заказывали на просмотр всего восемьдесят? Это Беляш себе заказывал, на просмотр вызвал десять, а купил пять, как и планировал. А Маловский нам всех оставшихся у него девиц скопом продал, я не обратил внимания, так они к нам и прибились. Посмотрел я на них – я бы таких не выбрал для борделя, но дамы молодые, здоровые. Кровь с молоком просто. В любом случае, в борделе у нас количество мест ограничено, всех лишних продавать замуж придется.

Еще к нам прибилось два десятка одиноких девиц из числа свободных.

Больше десятка семейных пар и семеро одиноких парней. Это те, кого я планировал на хуторе поселить, который будет заложен в том месте, где мы сейчас остановились.

Женщин собрали в кучку. Посадили под охраной, чтобы не разбредались. Кого-то из них отрядили обед готовить.

А перед будущими хуторянами я выступил с короткой, но впечатляющей речью. Сказал им, что их путь на некоторое время закончен, жить они будут до зимы не в деревне, а прямо здесь. Да-да, в месте, где нет связи, нет электричества, в трех днях пути от ближайших деревень, хоть в сторону украинского сектора, хоть русского. А чтобы жить было где, им еще нужно дом построить, в чем им окажут помощь. И если они будут стараться и вести себя хорошо, то потом, ближе к зиме, им будет неожиданное, но большое счастье.

Потом я провел демократические выборы старосты хутора. Спросил, кто из мужчин имел опыт руководства чем-то реальным. Не блогом, не рекламным агентством, не отделом в офисе корпорации, а так, чтобы реальные люди делали реальные вещи. Вызвались двое, один был на Земле бригадиром строителей, второй – начальником литейного цеха. Хуторяне проголосовали за бригадира, по имени Станислав, его я и утвердил в должности. Намекнул ему, что если он себя рабовладельцем почувствует и выйдет за пределы своих функций, это станет его фатальной ошибкой. Помягче, конечно, это сформулировал.

Дальше я озадачил ветеранов Беляша, которые начинали свой трудовой путь в мире Проект со строительства, поэтому имели хороший опыт в постройке бревенчатых срубов для разных целей. Каждый из них взял себе бригаду из пяти хуторян, охранял ее и руководил работой.

Одна бригада валила деревья, вторая таскала и чистила от коры бревна, третья строила сруб, четвертая кольями колола бревна на доски, чтобы потом было чем обшивать крышу. К вечеру второго дня первый дом был готов. В нем не было рам и стекол, окна просто затянули пленкой, вместо печи был очаг на земляном полу, мебель отсутствовала, но переночевать в тепле и безопасности уже было можно. При заготовке древесины для стройки зачистили от деревьев и кустарника площадку вокруг дома метров на двадцать во все стороны. С одной стороны эта площадка ограничивалась Вилячим ручьем, с другой – Украинским.

Население хутора с большим трудом могло разместиться на ночевку в стандартном срубе размерами шесть на шесть. Поэтому я дал им распоряжение сразу же строить еще дома. Как минимум один, а лучше больше, сколько успеют. И в имеющемся доме печь сложить. Пообещал им доставить оконные блоки, трубы для дымохода и прочие необходимые материалы и вещи.

***

На следующее утро после постройки дома мы разделились.

Хуторяне остались строить себе дома и обживать пространство вокруг. У них было достаточно оружия, инструкции по правилам безопасности, запас продуктов длительного хранения, инструменты, снаряжение. Вика научила их женщин вялить мясо, перед уходом подстрелила для них молодого лося.

Беляш с парнями забрали пять женщин, купленных ими для себя, и ушел по берегу Вилячего ручья на восток, чтобы, следуя за его изгибом, добраться до одноименной деревни.

А я, с женами, охраной и толпой девиц легкого поведения отправился по берегу Вилячего ручья на запад, обратно по тому пути, по которому мы шли в украинский сектор из Большого Бука.

Единственным приключением на остатке нашего пути было нападение лося.

Мы шли по береговой звериной тропе. Тропа позволяла идти только по двое, так что колонна растянулся метров на пятьдесят.

Лось, крупный, больше тонны, матерый самец, шел нам навстречу.

Когда мы встретились, он был настроен не очень агрессивно. Но если сотня девиц начинает ойкать, взвизгивать и переговариваться, получается такой шума, что даже человеческого мужчину это может раздражать. А лоси отличаются неуживчивым характером и не любят резких звуков. Вот он и попытался на нас броситься, чтобы своими длинными ногами поразить Вику, которая шла первой. Поразить – в смысле проломить грудь копытом.

Я крикнул «Всем вниз!» и мои развратные феи мгновенно осели на землю, открывая мне линию стрельбы.

Барсик бросился лосю навстречу, отвлек его и грациозно ушел от удара копыт вбок.

Вика включила луч фонаря, ослепляя рогатую скотину.

Охранники открыли огонь.

Рогатая скотина затормозила всеми копытами. Вместо того чтобы уйти в кусты, ослепленный и раненый бык замотал головой, опустил голову и попытался двинуться рогами вперед.

Я выстрелил в голову. В голову не попал, он как раз ее опустил, зато попал в шею и перебил позвоночник. У животного, получившего десяток пуль еще до моего выстрела, подкосились ноги, и оно рухнуло на землю.

Такая вот бессмысленная смерть.

Пешие переходы изрядно меня достали, так что когда я, наконец, увидел родную деревню, был рад безмерно. Все были рады. Женщины мечтали о ванне и настоящей кровати, например. А когда одновременно об одном и том же начинают мечтать сто женщин, вселенной остается только смириться и отдать им желаемое.

А еще по результатам этого похода я понял, что пора бы мне обзавестись транспортом. А к транспорту должны прилагаться дороги, и это – серьезная проблема. Но решать ее как-то придется, и быстро – создание хутора превратило транспорт в необходимость. Скажем, как я им оконные блоки доставлю пешком? Они тяжелые, даже если небольшие, для стандартного окна лесной избы высотой в два бревна. А нужны и другие строительные материалы. А как потом урожай собранных ягод до фактории доставлять? Тоже вопрос не простой.

14. Открытие борделя

Когда мы добрались до своих домов, первой нас встретила Наталья.

Она нашла в толпе Вику, осмотрела ее, обняла, ощупала плечи, то ли проверяла, не похудела ли деточка, то ли в поисках перевязанных ран под одеждой.

Потом подключилась Марина, она окинула дам взглядом и спросила озадаченно:

– А куда их столько?

Пришлось сразу делить девиц на группы. Для начала, завели их во двор, за дом охраны, там было много места, у обычных крестьян там огород располагается.

Свободных девиц отогнали в сторону. Тех, кто был куплен в бордель, я спросил, кто хочет выйти замуж? В борделе было шестьдесят мест. А девиц – восемьдесят пять. Дамы помялись, и десятка полтора вышли из строя. Их к свободным переставили. Еще десяток остался лишний.

Потом я нашел тех девушек, которые затесались к нам по моему недосмотру, которых Беляш для себя заказывал. Четверо из них тихо стояли в строю работниц борделя, надеясь, что о них забудут. Видимо, деньги им были нужнее, чем замужество. Тем не менее, я проявил жестокосердие, нашел этих румяных и белогрудых девиц и перегнал их в строй будущих невест. Осталось шесть лишних. Опять устраивать отбор? Эту мысль я произнес вслух.

– У нас по задней стороне здания борделя оставлены комнаты для служебного использования. Там как раз шесть, четыре на втором и две на первом этаже. Можно их быстро под номера переделать, – посоветовала Наталья. – Тогда придется кухню и столовую переносить, отдельно построить во внутреннем дворе. Там баню уже построили, но место еще есть.

– Давай так и сделаем, – согласился я.

Марина начала разводить новых сотрудниц по номерам.

– Есть еще вопрос у меня, – продолжила Наталья разговор со мной. – Женя говорит, ограду надо сделать вокруг наших дворов. Я думала из металлического профиля, красиво, а он говорит – из сетки надо, два с половиной метра высоты. А она ж тяжелая, участок большой, получается с платой за доставку сто унций стоимость одного забора.

– А кто такой Женя? – уточнил я.

– Да, мама, кто такой этот Женя? – не сдержала любопытства Вика.

– Евгений Олегович, смутилась Наталья. – Майор Кречетов. Он говорит, забор должен быть прозрачным, чтобы за ним при нападении противник не мог накапливаться.

– Говорит, значит, будем делать. Безопасность важнее денег, когда они есть. Денег там хватит на счету?

– Денег хватит, вы хорошо сэкономили на закупке девочек.

Я, наконец, смог внимательно посмотреть на наши дома. Строительство было закончено.

Бордель превратился в прямоугольное двухэтажное здание, занимающее по фасаду почти всю ширину участка. В глубину оно тянулось метров на пятьдесят. Внутри строения оставался узкий и длинный внутренний двор, закрытый со всех сторон.

К дому охраны и нашему были пристроены флигели. У охраны пристройка длиннее и в два этажа, строили с запасом, на два десятка спален, столовую и оружейку. У нас на четыре спальни и баню, одноэтажная.

Мне вдруг захотелось опробовать новую баню с женами. Прямо сейчас.

– А остальных девушек куда сможем разместить? – вспомнил я о делах.

– Могу с Левой поговорить, он нам в аренду общинный публичный дом отдаст. Хоть работают пусть там, хоть просто живут, пока вы их не продадите замуж. Охрану только свою поставить надо.

– Мам, а кто такой Лева?

– Не мамкай! Лев Иванович, староста деревни. У нас с ним деловые отношения.

– Самогон они по выходным пьют, – сзади подошла Марина. – И дела обсуждают.

– Не в бане, случайно? Отец там любил дела обсуждать.

– Не, баню только достроили, там еще не успели, – усмехнулась Наталья. – А вообще он меня уговаривает пустить его ресторан в борделе открыть. А я против, потому что к нам мужики не жрать должны приходить, пусть их дома жены кормят.

Мой взгляд зацепился за изменения в виде моего дома. По его периметру была сложена дополнительная полуметровая стена высотой до подоконников, защита от пуль. А еще на некоторых окнах заменили стеклопакеты. Поставили рамы с небольшими форточками внизу. И на борделе сделали такие же.

– А форточки на окнах внизу для чего?

– Так для стрельбы же. Чтобы через стекло не стрелять, и не приходилось вставать, открывая окно.

– Разумно. Тоже майор посоветовал?

– Ну а кто же?

– А что, на окна тонировку сделали? – заметил я.

– Небольшую. Это тоже пленка от пуль, чтобы стекла внутрь осколками не сильно разлетались.

Потом Наталья добавила:

– Вы там еще не удивляйтесь, по углам борделя и в вашем доме пулеметы лежат, – женщина наморщила лоб, вспоминая. – ПКМ. Женя сказал, что в домах надо иметь такие, а по лесу можно и с ручными бегать. А еще на чердаках борделя и дома охраны окошки для снайперов сделаны. Там мешками с гравием обложено.

– Жене виднее, – улыбнулся я. – Он майор.

Кречетов отнесся к своей роли консультанта по военным вопросам с большим энтузиазмом. Надо ему премию выписать. Или это Наталья его так хорошо мотивирует?

***

Беляш пару дней после похода наслаждался. Теплом, уютом, вкусной пищей, мягким телом Марины.

А потом понял, что неймется ему. Хочется сходить за золотом, посмотреть, действительно ли получится так много добывать, как Орлов говорил.

Еще и старатели без дела застоялись, уже больше двух недель бездельничают. Нельзя людей так надолго без занятия оставлять. Одно у них развлечение – капитан Абалкин по вечерам учил их стрелять и прочим военным умениям. В лес, правда, не выводил, только на деревенской вырубке тренировал. Иногда интересные лекции получались. Например, что делать, если на домик в лесу напала большая группа бандитов? Оказывается, очень много вариантов есть, если люди заранее готовились.

Когда бывший уголовник понял, что пора отправлять людей на работы, он набрал Олега.

Поговорили.

Решили, что выйдут ребята Беляша в этот поход сами. Пора уже. Олег скинул вору длинную спецификацию того, что нужно купить, подробно объяснил, как поиск и добычу самородков вести. Вроде все было понятно.

Напоследок Беляш передал Вике благодарности от старателя, которому ногу свин порвал. Выздоровел тот полностью, все хорошо у него.

День потратили на закупку и подготовку, на второй вышли.

Беляш взял с собой троих ветеранов и десяток старателей.

Сначала вор хотел взять с собой двоих ветеранов, потом подумал – вдруг с одним что-то случится? Кто колонну в лесу будет охранять от зверей сзади и спереди? С другой стороны, так даже лучше. Всего опытных ребят шестеро, по очереди тройками будут ходить на вахты.

Старателей разделили на бригады по пять человек. Для охраны с каждой бригадой по одному ветерану во время работы будет, и еще один – около избушки. В бригаде один человек с металлоискателем, двое с ручными бурами и двое с лопатами. Все продумано.

И двух девок взяли еще с собой. Готовить, стирать, ноги раздвигать.

Сначала вор спросил у парней, кого они хотят оставить для личного использования, распределили каждому парню по бабе, а оставшихся взяли на прииск. Наверное, придется их тоже как-то менять, чтобы мозолей не натерли в нежных местах.

Чтобы тем женщинам, которые будут на прииске бригады обслуживать, компенсировать их тяжелый труд, Беляш решил им тоже долю в золоте выделять. Так что, если добыча будет большой, скоро бабы будут еще драться за право идти работать на прииск.

Мелкий осенний дождик капает. Зябко. Прошли переправу Мертвого тигра, направились прямиком к первой избушке, которая стоит на повороте Домашнего ручья. Интересно, почему Олег его именно так назвал?

Вообще, этот путь длиннее километров на пять, чем напрямик. Сначала нужно выти из деревни на восток, дойти до конца вырубки, это километра полтора-два, потом обойти деревню и вернуться к Вилячему ручью, это еще столько же, потом идти по береговой тропе на юг два километра. Люди тяжело нагружены сегодня, так что ночевать придется в первой избушке. Напрямик могли бы успеть за день до второй дойти, которая стоит у кварцевой жилы.

Но нельзя. Начнут они много золота в деревню приносить, кто-то узнает. Люди разные бывают. Может, хороших и больше, но плохие – активнее. Если напрямик идти – заметят куда, попробуют по этому направлению пройти, первую избушку найдут. А там и следы до второй могут найти. Нельзя.

Мерное движение и размышления Беляша прервала автоматная стрельба сзади. Три короткие очереди из нашего автомата. По звуку понятно, автомат с глушителем.

Когда старатели начали хвататься за свое оружие и разворачиваться, все уже было кончено. Сзади на траве лежало тело мертвого тигра. Тигрицы. Той самой, которая жила на этом участке и до сих пор не нападала на людей.

К Беляшу повернулся Федя Банкомат, парень, который шел замыкающим. Глаза у него были шальные.

– Прикинь, Старший! А масочка-то работает!

Парень большим пальцем показал себе за плечо, где на рюкзаке, по инструкции, данной Олегом, висела пластиковая рожа с крупными глазами и ртом.

– Я шел, время от времени оглядывался, знаю же, что здесь опасное место. И вот – я поворачиваюсь, а она решила, что я ее не вижу, потому что маска отвернулась, из кустов выскочила и ко мне бежит! Еле успел выстрелить!

Да, действительно еле успел. Тигрица лежала метрах в пяти. Один длинный прыжок – и без тяжелых ранений не обошлось бы.

– Молодец! – похвалил парня Беляш.

Действительно ведь молодец. Мало кто может похвастаться, что убил атакующего тигра.

После происшествия немного спокойнее стало. Хорошо парней Орлов обучил, и капитан не зря их стрелять учил, теперь с такими бойцами по лесу не страшно ходить.

***

Вся подготовка к открытию борделя заняла один день и прошла мимо меня.

Лера вывесила объявление на сайте деревни, а потом несколько дней настраивала сайт борделя, делала там анкеты для каждой сотрудницы, чтобы можно было к ним в очередь записаться.

Наталья решала хозяйственные вопросы.

Марина довела до персонала распорядок работы и села на место администратора. Номерки клиентам выдавать, контроль оплаты делать.

Саша организовал охрану. В первые дни работы поставил усиленные смены, по пятеро человек. Один на веранде рядом с входом, пара в зале перед выходами к номерам, еще пара – в дальних углах здания.

Все при деле. Кроме меня.

***

А я занимался новой идеей. Очень мне понравилась мысль решить транспортный вопрос.

Казалось бы, разумным решением была бы покупка грузовичка типа Газели или внедорожника. Охотники за мясом деревенские их используют, дружина Замка, ФРЧ для доставки грузов в факторию и сопровождения переселенцев. Но сильно смущали две проблемы. Во-первых, конечно, цена. При весе в две тонны мне машина обойдется дороже двухсот унций. Это возможно, но немало. Во-вторых – такой машине нужны дороги. Сколько труда нужно, чтобы пробить дорогу сквозь пятьдесят километров леса? Много.

Пришлось придумывать что-то другое.

Сначала мою фантазию занесло, и я нашел способ, как почти без усилий и затрат транспортировать почти любое количество ягод барзотника от моего хутора к деревне Вилячий ручей. Достаточно их упаковать в пластиковые ведерки вроде тех, в которых продается краска, и сплавить эти упаковки вниз по ручью. А внизу выставить пару человек, которые будут принимать и складывать груз на берегу. Идея показалась мне красивой, даже несмотря на необходимость расчистки русла от веток и упавших деревьев.

Вот только всех проблем это не решало. Мне требовалось доставлять на хутор продукты, стройматериалы, одежду, и многое другое. И самому надо иметь способ туда наведываться без затраты трех дней на дорогу в один конец. Люди там сидят без связи, и если у них что-то закончится, взять будет неоткуда.

На Земле я был скорее домоседом, так что многие блага цивилизации прошли мимо меня. Но что-то я краем уха слышал. Сначала вспомнил о снегоходах, потом о квадроциклах, а потом заинтересовался мототракторами.

В конечном итоге, я заказал два квадроцикла и один мототрактор. И два прицепа.

Трактор при весе чуть больше четырехсот килограммов, а значит – при цене меньше полсотни унций, способен тащить на прицепе тонну груза. Да, медленно. Но в лесу особо и не разгонишься. Квадроцикл при почти таком же весе и габаритах имеет вдвое меньшую мощность и может на прицепе тащить всего четверть тонны. Зато на него можно посадить одного пассажира. А пассажир в лесу – это свободные руки с винтовкой. Необходимые руки, потому что некоторые хищники на транспортные средства вполне способны напасть.

***

В первый день работы борделя я вышел полюбопытствовать, как там дела.

Все было скромно.

Не было арки из позолоченных воздушных шариков. Не было перед входом стриптизерш, исполняющих зажигательный танец под моросящим дождем. И духового оркестра тоже не было.

Зато была очередь взбудораженных мужчин, ожидающих возможности записаться у администратора на посещение борделя.

Когда я подошел, Марина записывала уже на завтра. Пока не было возможности записать посетителя к конкретной девушке, поэтому она просто вписывала в журнал шестьдесят шесть, по количеству девушек, клиентов на каждый рабочий час и выдавала им листочки, где были указаны номер очереди, время и дата. Шестьсот шестьдесят посетителей в день. Точнее, чуть меньше, некоторые девушки брали выходной. Цена сейчас установлена – унция в час. Понятно, что цена безбожно завышена и доступна только старожилам, для которых деньги вообще особого значения не имеют. После того, как первый ажиотаж спадет, мы ее понизим. До четверти унции, может быть. В украинском секторе официантки предлагали нам секс по две сотки за сеанс, но там и девушки были сильно проще, и соотношение женщин и платежеспособных мужчин другое.

Затраты на покупку женщин окупятся за первый месяц.

И получится, что наш бордель будет приносить мне примерно две тысячи унций в месяц.

Много.

Двадцать тонн груза, полученных с Земли.

За такие деньги постепенно можно будет замостить плиткой дорогу до хутора и построить там консервный завод для закатывания сока барзотника в банки. Или еще что-то не менее экстравагантное учинить.

– Ну что, зятек, у нас бизнес процветает, – подошла ко мне довольная Наталья. – Девочки как услышали о ценах, прикинули, сколько с каждого клиента получат себе на карман, чуть не обезумели от радости. Там у нас еще в общинном борделе живет почти сорок девиц. Может им тоже разрешить клиентов обслуживать, пока ты их не продал? Я могу там сесть администратором пока.

– А они как к этом отнесутся?

– Сам-то как думаешь? Пока цена не упадет, они будут по унции в день получать. Кто-то может и откажется, а большинство уже мне названивают, просят.

– Что-то мне не нравится эта идея. Здесь у нас наша территория, а там мы их даже защитить не сможем толком. Я не силен в бизнесе, если честно, но вот если еще один бордель фактически открыть – цены же упасть должны?

– Хм… пожалуй, что ты прав. Количество мужчин с деньгами в деревне не безгранично.

– Кстати, о защите, забор заказала строителям?

– Заказала, через неделю сетку доставят. Нужного количества в фактории не оказалось. А столбы они заранее вкопают.

***

Леру я попросил как можно быстрее заняться организацией продажи лишних девушек. Не хотелось мне долго держать их под своей ответственностью.

Процедура уже известна, нужно только анкеты разместить на каждую и прорекламировать наш аукцион.

Решили продавать по три-четыре девушки в день. В первую очередь пустили тех, кто очень хотел замуж.

Некоторые не хотели, но куда их девать? В борделе вакансий нет.

Две девушки меня удивили. Попросили вернуть их на хутор. Они среди хуторян себе вроде присмотрели мужчин, там были одинокие. Готовы были контракт со мной подписать, такой же, как остальные хуторяне. Я согласился, почему нет?

Потом еще пять попросили их тоже на хутор отправить. Не замуж, а просто работать там. И контракты подписали.

Потом еще десяток решились, как услышали, что так тоже можно.

В результате за две недели мы продали всех, кто захотел замуж. А остальных оставили до момента, когда придет с Земли заказанная мной техника, чтобы отвезти их на хутор вместе с прочими грузами.

Примечательно, что все эти девушки-добровольцы даже не знали, какая работа им предстоит, и сколько они на ней заработают. Видимо, решили, что раз меня увеличение числа тружениц борделя не заинтересовало, значит, есть другие варианты заработка, которые не хуже.

***

Через пару недель жизнь вошла в стабильное русло. Ажиотаж вокруг борделя спал.

Лера настроила его сайт и обеспечила возможность заказывать и оплачивать там девушек на конкретное время. Сразу стало понятно, что некоторые труженицы пользуются спросом и их время оплачено на месяц вперед, некоторые не так популярны. Таким постепенно стали снижать расценки. Процесс этот был ожидаемым, хотя он и внес в женский коллектив тему для склок. Теперь дамы могли мериться, кто из них дороже и у кого выше загрузка.

Как только наша жизнь немного наладилась, Вика вспомнила о своей идее, что женщины должны владеть оружием. Я поручил майору Кречетову заниматься военной подготовкой с нашими сотрудницами. Все они должны были уметь выстрелить в нужном направлении из автомата или пистолета, а те, кто хотел – могли пройти более серьезную подготовку. Дам разделили на группы по два десятка, и майор начал их обучать. После первых занятий в классе он начал водить их на деревенскую вырубку, стрелять.

Деревня получила новое развлечение. Каждый день с утра, в любую погоду, в сопровождении майора и пары охранников, по деревне строем маршировали два десятка жриц любви, наряженных в мешковатый камуфляж и с оружием. По дороге они собирали комплименты от встречных прохожих, а в ответ расточали улыбки и лукавые взгляды. Потом они располагались на вырубке и там стреляли. К делу девицы подходили серьезно, почти четверть записалась на углубленный курс военной подготовки.

***

Первая вахта старателей, короткая, всего на неделю, закончилась.

Беляш сидел на бревне около избушки, и наблюдал, как Банкомат аккуратно переливает горячие едкие растворы, проводя аффинаж.

Процесс этот они проводили в первой избушке, той, что на повороте Домашнего ручья. Когда шли на вахту к месторождению, просто оставили здесь все реактивы, спрятали в кустах. И для того, чтобы не таскать с собой тяжести лишний десяток километров. И для соблюдения секретности. Процесс сопровождается вонью и дымом, его могут заметить случайные люди. А так, даже если заметят – и что? До прииска, откуда золото, десять километров. И даже если его найдут, не поймут, как золото добыто.

Чужаки рано или поздно наткнутся на прииск, этого исключить было нельзя. Могут, например, просто идти своим делам по удобной тропе на берегу ручья, и увидеть избу. И следы разработки рядом. Вот чтобы запутать таких чужаков, Беляш применил всю свою хитрость, развитую уголовным прошлым.

Как теперь выглядел поиск золота? Бригадир размечал колышками участки для работы. По этим участкам проходили бригады с металлоискателем. Там, где прибор давал сигнал, буром ковыряли дырку сквозь грунт до камня. В нижних слоях искали самородок. Чтобы он не потерялся в земле, кучку выброшенного грунта проверяли металлоискателем. Иногда приходилось применять лопаты, но редко. Проверенные участки отмечали колышками и зарубками, чтобы второй раз по ним не ходить. Так что видимых и понятных постороннему следов от работы не оставалось. Даже те ямки, которые сверлили в земле, аккуратно зарывали и прикрывали кусками дерна.

Около избы оставались старые следы разработки кварцевой жилы. Их обновили, чтобы казалось, что разработка продолжается. В избе на видном месте держали небольшой пакет с концентратом золотого песка и пару бутылок реактивов. А все самородки, которые находили, в конце смены прятали в схрон, вырытый в земляном полу и прикрытый сверху половичком. Эти половички положили перед всеми нарами, так что подозрений это место не вызывало. Изба, стоящая у месторождения, не оставляла сомнений, что добыча золота тут ведется, но в очень небольших масштабах.

Когда Олег говорил, сколько они тут заработают, он называл цифру тысяча унций в месяц. Может, поскромничал, может неправильно оценил скорость работы. Но сейчас всего за неделю получилось собрать золота на пять сотен унций. Больше пятнадцати кило. Большие деньги. Даже для Беляша большие, и для его ветеранов. Но они уже такие количества золота видели, а старатели – нет. Сначала казалось, что у кого-то из них не выдержит крыша и он, дико хохоча, схватит особо крупный самородок и умчится в лес. А там его съест тигр, например. Первый день был самым опасным, потом народ привык, обошлось. А сейчас другого нужно бояться, что кто-то схватит ствол и попытается завладеть всем золотом. Беляш попытался объяснить людям, что это только начало и они будут зарабатывать хорошо и долго. А все же исключать ничего нельзя, особенно при подходе к деревне надо будет держать ухо востро.

Пока вор размышлял, из-за деревьев вышел крупный лось. Старатели перепугались, но за оружие не хватались, им объяснили, что им стрелять можно только в совсем уж крайнем случае. Беляш и ветераны тоже стрелять не торопились. Лось не выглядел агрессивным.

Животное подошло к очагу, на котором курилась коричневым дымом кислота. Встал недалеко, протянул нос, замер. Постоял так какое-то время, вдыхая резкие запахи. Потом спокойно ушел.

– Чего это он? – спросил кто-то из новичков.

– Кто ж его знает, – Беляш не мог дать ответа.

– А я читал, что лоси иногда выходят к дорогам, чтобы подышать бензиновой вонью. От нее дохнут паразиты, которые у них в ноздрях живут и раздражают слизистую.

Молодой новичок говорил связно. У него была странная татуировка на всю руку и плечо. Вроде модно так сейчас. Его зовут Пупс, вспомнил вор. Сел за превышение самообороны и убийство. Выстрелил из травмата в какого-то качка, тот угашенный был, с одного раза не успокоился, Пупс выстрелил еще раз. А дважды в одного и того же человека стрелять нельзя, опасно. Умер качок.

– Пупс, а ты кем на воле был?

– Программист. На пайтоне писал, а что?

– Надо же. Теперь у нас в бригаде свой собственный программист есть, – усмехнулся Беляш. – Банкомат, научи, как будет время, нашего программиста по лесу ходить. Всему что знаешь. Мне интересно, что из этого получится.

***

Наконец пришли с Земли заказанные мной квадроциклы и трактор. В этой технике я не понимал совершенно. Поэтому в факторию на ее приемку отправился с тремя парнями из охраны, которые умели кататься на таких машинах.

Некоторые затруднения возникли с трактором, но, в конце концов, все машины завели, тронулись, доехали до дома и загнали в мой двор.

Дальше начались наши покатушки.

Сначала мы с женами разобрались, как управлять машинами, попробовали покататься на малой скорости по огороду. Вика в первый день чуть не убилась, ей, в отличие от меня и Леры, до этого не приходилось садиться за руль транспортного средства вообще. Она слишком резко нажала на газ, а потом, чтобы не въехать в дом, резко повернула. Квад завалился на бок. Водительница отделалась легким испугом и царапинами на плече. Потом она действовала осторожнее. На земные улицы ее выпускать я бы не решился, но в лесу она на небольшой скорости ехать могла. Особенно удачно у нее получалось на тракторе, который в принципе не мог разогнаться быстрее двадцати километров в час.

Деревня получила еще одно развлечение.

Когда двор стал нам тесен, мы начали кататься по вырубке. Там местами торчали пни разной высоты, наше обучение проходило в обстановке, приближенной к лесу.

Кроме нас с женами водить квады учился и Игорь. Он был приставлен охранять нас, значит, разумно было в поездки брать именно его. Игорь водил хорошо, так что я планировал посадить его за руль, а Вику на заднее сиденье, стрелком. Нам нужен был еще один человек. Или стрелок на второй квад, или водитель на трактор. Пришлось брать еще одного человека из охраны. Посадили его за руль трактора. Сам я сел стрелком, Лера водила аккуратнее меня, а стреляла хуже.

За несколько дней мы овладели техникой достаточно, чтобы не убиться при осторожной езде. Загрузили прицепы строительными материалами, посадили в прицеп трактора несколько девушек из тех, кто хотел поселиться на хуторе, и отправились.

На переднем кваде ехали Игорь и Вика. Рядом или впереди них держался Барсик. Потом шел трактор с охранником-водителем. Замыкали мы с Лерой, она была за рулем. Двигались мы медленно, виляя между деревьями, так что кот успевал за нами быстрым шагом, иногда переходя на бег.

Перемещение наше не казалось мне безопасным.

У трактора над сиденьем водителя был небольшой навес, который защищал от прыжка лесного кота сверху, а высокие колеса прикрывали водителя с боков. А вот пассажиры квадов и, тем более, девушки, сидящие в прицепе, были не защищены. Чтобы немного обезопасить себя, я закрепил рядом с собой рогатину вверх острием. Это давало какую-то гарантию, что лесной кот на меня, как на замыкающего в группе, прыгать не захочет.

Больше ничего для защиты придумать не удалось, оставалось только следить по сторонам, чтобы вовремя заметить бросок хищника или стадо свинов. Хотя при шуме, который мы создавали, нормальные хищники должны были бы разбегаться.

Первая поездка прошла спокойно. Техника не ломалась, мы не устроили ДТП, хищники на нас тоже не нападали.

Главной сложностью было пересечение Вилячего ручья. Мы без труда нашли место, где был брод и пологие берега, но вот как поведет себя техника, предсказать не могли. Квады на широких ребристых колесах проскочили ручей без затруднений. Трактор попытался застрять, его маленькие передние колеса ушли в песок. Пришлось бросать под колеса ветки, цеплять квадами и вытаскивать машину. Почти все перемазались и вымокли, потом переодевались в сухое.

Дальше мы бодро покатили по звериной тропе вдоль ручья. Там где тропа сужалась, приходилось останавливаться, чтобы вырубить кусты, но это происходило не так уж часто.

В какой-то момент Барсик устал приноравливаться к скорости движения нашей колонны, и просто запрыгнул в прицеп первого квада. Кот вальяжно разлегся на упаковках с рулонами пористых резиновых уплотнителей. Скорость была небольшой, дорога – ровной, так что мощности тянуть дополнительный груз кваду хватило.

Вся поездка заняла часа четыре. Обедали мы уже на хуторе. После пешего перемещения контраст был разительным.

***

Поселенцы построили еще один дом, соорудили туалет сельского типа и заготовили бревен и досок еще на два дома. Я как раз привез им для этих домов материалы. Пленку, уплотнитель, гвозди и прочие полезные в хозяйстве вещи. А главное – оконные рамы, сделанные под размер проемов в два бревна высотой.

Серьезных происшествий на хуторе не было. Ночью к домам подходил медведь. Пару раз лесорубы видели и отпугнули стрельбой лесного кота. Другие животные не пытались приближаться к людям. Охотиться хуторяне пока не ходили, им хватило того мяса, которое мы оставили в прошлый раз.

Люди выглядели довольными, староста, Станислав, рассказывал о делах толково. Приезду новых девушек хуторяне порадовались. Особенно – одинокие мужчины.

До вечера мы прогулялись по окрестностям, подстрелили оленя, чтобы обеспечить людей мясом до следующего нашего приезда.

На следующий день мы загрузили нескольких мужчин в прицеп трактора и поехали строить мост через ручей. Само строительство много времени не заняло, но, с учетом дороги туда и обратно на нашем неторопливом транспорте, потребовался целый день. И все равно это было намного быстрее, чем пешком.

Переночевав еще одну ночь на хуторе, мы собрали заказы, что привозить в следующий раз, и вернулись в деревню.

Потом мы еще несколько раз делали такие поездки.

***

В очередной раз я отвез на хутор груз резиновых сапог, подобранных по размерам поселенцев, и груду сложенных стопками пустых пластиковых ведерок с крышками, чем ввел старосту в состояние изумления.

К моему приезду хуторяне построили еще один мост через Вилячий ручей, прямо напротив хутора. Поэтому вместо того, чтобы объяснять что-то, я попросил старосту надеть сапоги и идти со мной. С нами увязались и мои жены, и Игорь с охранником.

Я уже ходил здесь, разведывал местность, поэтому знал, как далеко идти. За мостиком шла полоса смешанного леса, метров двести, а дальше земля становилась топкой, и начиналось болото.

– Вот, – обвел я пейзаж рукой. И уточнил: – Барзотник. После заморозков можно собирать.

– Ух ты ж! – не сдержал эмоций Станислав. – И мы с этого половину будем иметь?

– Да. Тебе придется самому учитывать, кто сколько собрал. После заморозков прямо в ведерки будете собирать, и складывать. Потом вывезем частями. Думаю, тонн пять ягод реально собрать. А может и десять. На каждого работника придется унций по пятнадцать, не меньше. С долгами своими рассчитаетесь, которые еще с украинского сектора тянутся, и на жизнь добавка к субсидии останется.

– А потом что будем делать?

– Честно говоря, я просто не думал еще, что потом. Можете просто зиму в деревне переждать. Может, и работу какую-нибудь придумаем, чтобы не скучали.

– Да мы и тут уже обжились. Глины накопали, печи сделали в домах. Еще можем несколько домов поставить, чтобы на каждую семью отдельный был. Нам бы снегоходов только пару, чтобы по снегу в деревню доехать можно было. Народ говорит, тут пушного зверя можно бить. Правда, у нас охотников всего двое, да и те за мясом ходили, а не за пушниной.

Я задумался. Хутор стоял на очень выгодном месте. Может, через него зимой наладить походы из сектора в сектор? Можно женщин опять водить, даже лучше не к нам в деревню, у нас уже такого дефицита нет, а в Вилячий Ручей. Еще и Маловский говорил, что потребуется вооруженных людей набирать и наладить их проводку через лес. А тут как раз середина пути, из какой деревни ни пойди.

– По поводу специалиста по пушной охоте я поговорю, есть у меня знакомый. Практически будущий родственник. Может, согласится у вас пожить, поохотиться тут и вас научить? И еще подумаю, чем интересным вы можете заняться. Неплохо бы людей водить из сектора в сектор, но это опасно очень, не готовы вы к такому.

15. Конец спокойной жизни

Мы возвращались из поездки на хутор.

Я удобно устроился на пассажирском сиденье, положив руки на грудь Леры. Перед нами тарахтел трактор и головной квад. Мы только что проехали мостик через ручей, до деревни оставалось километров десять.

Внезапно запиликал мой комм. На проводе был Саша.

– Командир. Тут такое дело… – его виноватое лицо наводило меня на самые пессимистические мысли.

Впрочем, все, кто критически важны для меня, мои жены, сейчас были рядом со мной и живы, так что я не сильно напрягся.

– В общем, мы дружинников из Замка перебили, – закончил фразу Саша.

***

Утро Натальи началось поздно. Работа борделя давно наладилась, рабочий день у девочек начинался в одиннадцать, так зачем вставать рано? Тем более, ночь она провела с Женей, он уже проснулся и ушел.

Женщина накинула халат, сунула ноги в мягкие тапочки с помпонами и побрела в ванную. Она успела почистить зубы, когда раздался резкий рев. Кто-то нажал тревожную кнопку, их по совету Жени поставили около постов в борделе, а также в домах охраны и Олега.

Наталья метнулась к окну.

С высоты второго этажа было видно, что перед борделем остановились два внедорожника, пикап с пулеметом в кузове и два автобуса. Внедорожники заехали на небольшую открытую площадку перед фасадом борделя. Автобусы остановились вдоль улицы.

– Ой, мамочки! – вскрикнула Наталья.

Она мгновенно осознала, что прибытие дружины Замка, да еще с автобусами, ничего хорошего не обещает.

Женщина приоткрыла окно, чтобы слышать, что там внизу происходит.

Конечно, она помнила, что Женя проводил инструктаж, и говорил, что при сигнале тревоги все женщины должны или спуститься на первый этаж, и там сесть на пол, или лечь на кровать. И ни в коем случае не торчать перед окнами. Тогда еще кто-то спросил, правда ли, что оконное стекло защищает от пуль, разрезает их на куски. Женя рассказал, что не от всех пуль защищает, а если на расстоянии в метр – то и вовсе без разницы, пулей тебя убьет, сердечником пули или картечью, в которую превратится ее разорванная оболочка.

За дверью по лестнице протопали ботинки. Потом они пробежали над головой, на чердаке. Охранник занял снайперское гнездо. В домике охраны на веранде мелькнула тень, там кто-то, сидя за защитой, открыл нижнюю форточку и выставил в нее ствол.

– Мама! – простонала Наталья, прикрыв ладонью рот.

Она внезапно сообразила, что во всей охране борделя нет ни одного человека, который понимал бы, что собой представляет дружина Замка. Саша, Влад и Игорь пришли из украинского сектора, у них там реальная сила за местными хозяевами. Остальные – вообще новые переселенцы, недавно с Земли, они даже не видели дружинников, только слышали о том, что есть такой Замок.

Из машин вышли люди. Главный вальяжно подошел к двери борделя. Дверь, как и полагалось при срабатывании тревоги, была заперта. Он попинал ее ногой.

– Кто такие, что надо? – донеслось снизу. Это охранник через динамик на двери спрашивал.

– Открывай, дубина, не видишь, дружина?

Наталья увидела, как из машины нехотя вылезает Лев Иванович, староста.

«Вот ведь гад какой, привел, и даже не предупредил!» – мелькнула мысль.

Староста опасливо посмотрел по сторонам и перекрестился.

На веранде дома Олега тоже мелькнуло движение, открылась форточка, и оттуда показался ствол. Кто-то из охраны прошел туда по подземному ходу, все хозяева были в отъезде.

– Я капитан дружины Левский, открывай, урод, иначе всех вас положим, – внизу разорялся дружинник.

– Документы предъявите, – невозмутимо ответил динамик двери.

– Сука, совсем охренели! – заорал капитан, передернул свой автомат и дал очередь по двери.

Тут же в ответ резко защелкали выстрелы винтовок, ударили скупые очереди автоматов. Пулеметы не понадобились.

Новички, принятые в охрану, не знали мира Проект, плохо умели бороться с хищниками и охотиться. Зато уничтожить с подготовленных позиций полтора десятка человек для них вообще никакого труда не представляло. Вот совсем.

Активная стрельба не заняла и минуты. Потом из дома охраны вышли две пары бойцов, прошли вокруг машин, отбросили оружие от тел, разоружили и связали троих выживших. Даже начали перевязывать их. Потом вышли другие бойцы, во главе с Сашей.

Старосту, по которому не попала ни одна пуля, отогнали в сторону и оставили для разбирательства.

Наталья быстро оделась и спустилась вниз.

***

Через полчаса в кабинете администратора борделя начался военный совет. Участвовали: я, Вика и Лера, мы только что приехали; Наталья с Мариной; Саша; майор Кречетов; Лев Иванович.

– Старый ты хрен, ты что, предупредить хоть не мог? – начала совещание Наталья.

– Не мог я. Он меня сразу в машину загнал и заставил дорогу показывать.

– А кто им вообще о нас рассказал? – не отставала женщина от старосты.

– Не я! Здоровьем клянусь, не я! Мало ли дураков обиженных? Когда кому-то хорошо, а у кого-то на это хорошо денег нет, могут напаскудить просто ради удовольствия.

– Прекращаем базар, – вступил в разговор майор. – Надо быстро решать, что делать. В Замке через час могут понять, что что-то не так и послать бойцов проверить. Еще через два часа они будут тут.

– Предложения? – спросил я. – Давайте по очереди, что ли. Наталья?

В совещаниях разнообразных рабочих групп мне приходилось участвовать много раз. Принципы их ведения не сильно отличаются, не важно – проект у нас не запускается или война на носу.

Наталья пожала плечами.

– Не знаю я. Вложенные деньги мы уже давно вернули, даже прибыль успели получить почти два к одному. Бросать все жалко, но помириться с дружиной уже не получится, бежать придется.

– Марина?

– Можно пока спрятаться где-нибудь, дружина девушек заберет, тут покрутится и уедет обратно в Замок. А мы вернемся. Дома и вещи жаль бросать.

– Лев Иванович?

– Жалко, что все так кончится. Но не получится у вас вернуться. Дружина не простит убийства, опять кто-нибудь стукнет, и приедут за вами с большими силами.

– А охрана деревни что будет делать? – уточнил я.

Староста пожал плечами.

– С вами воевать не будет. Но и с дружиной за вас воевать не пойдет.

– Лера?

– Нельзя девушек отдавать, они тебе поверили, когда сюда пошли. В Замке их или бесплатно в публичных домах заставят работать, или туркам продадут.

– Вика?

– Мочить козлов, пока не отстанут от нас!

– В смысле?

– В смысле террора. И еще опубликовать информацию о том, какие они уроды.

– Саша?

– Можно уйти обратно в украинский сектор прямо вместе с девушками, там человеку с деньгами всегда рады. Или девушек срочно раздать жителям деревни, чтобы те их спрятали. Но на это время нужно, за три часа такое не провернешь. Нужно ставить заслон на дороге.

– Майор?

– Воевать с Замком мы не можем, силы не сопоставимы, но время выиграть – вполне. Даже много времени, если правильно действовать. Насколько я знаю, люди в дружине слабо мотивированы. Они не воевали с серьезным противником, больше функции жандармов исполняют. Под пули они не полезут. Если их потери станут неприемлемыми, можно даже добиться перемирия, я считаю.

– Хорошо. Теперь пришло время обсуждать наши действия. Лев Иванович, насколько я понял, вы и охрана деревни соблюдаете нейтралитет?

– Можно и так сказать. Если какая-то помощь нужна по хозяйству, помогу, но только не военная.

– Я вас понял. Теперь вам, наверное, лучше идти, вы все-таки представитель администрации, а мы тут действия против законной власти обсуждать будем.

***

– Я хотел бы уточнить, – когда староста вышел, я повернулся к Кречетову. – Саша и все охранники после стрельбы с нами в одной лодке. Женщины тоже с нами связаны. А вы еще можете уйти. Вы с нами?

– Я с вами.

– Хорошо. Тогда вот что. Я помню, у военных есть такой человек, называется начальник штаба. Вот вы тогда наш начальник штаба, Саша военный командир, между собой сами разбирайтесь, кто за что отвечает.

– А вы? – усмехнулся майор.

– А я директор. Директор борделя, чем не должность?

– А мы, значит, вооруженные силы этого борделя? – улыбнулся майор.

– Получается, так. Насколько я понимаю, сейчас срочно надо заслон выставить, чтобы остановить первую группу, которую сюда отправят? Сами тогда решайте, что и как, наверное?

– Погоди, командир, – остановил меня Саша. – Есть важный вопрос. Что с пленными делать? Тюрьмы у нас нет, людей, чтобы их сторожить, тоже.

– Предложения?

– Или расстрелять, или отпускать.

– Майор?

– Если отпустим, враг сразу же получит информацию. Надеяться на то, что дружина Замка будет исполнять земные конвенции по обращению с пленными не стоит, нас, если поймают, просто расстреляют. В лучшем случае.

– Я для себя этот вопрос уже решил, еще когда пробивались с боями из украинского сектора, – сообщил я свое мнение. – Раз они против нас начали войну, значит, они виновны, наказание – смерть.

Военные ушли заниматься своими делами, срочными и важными. Майор пообещал скоро вернуться, когда отправит группу на задание.

***

Я остался в кабинете с женщинами. Двумя женами и двумя тещами. Если Марину считать мачехой Вики, она же тогда тоже моя теща?

– Лера, Вика, что у вас там с сайтом Фронта Освобождения Женщин?

– Работает. А что?

– Опубликуйте там информацию о нападении дружины на честных женовладельцев. Намекните, что если они сегодня на инициативных граждан, которые открыли общественно полезный бордель, напасть решили, то завтра могут жену у кого-то отобрать или дочь, принципиальной разницы в этом нет. И о том, что группа решительных граждан отбила несчастных пленниц, напишите.

– Может, не просто группа граждан, а бойцы ФОЖ?

Я обкатал идею в голове. Звучало неплохо. Главное, туман напускался, может нам потом это поможет откреститься от бойни.

– А давайте. Пусть это боевые сестры из загадочного и вездесущего ФОЖ сделали.

– Сейчас сайт в локальной зоне нашей деревни, мы его тогда в зону русского сектора переведем. И в новостях статьи напишем.

– Делайте как считаете нужным.

– А мы еще можем написать большую статью о том, как Замок женщин туркам продает. Натан нам все цифры дал и маршрут.

– Цифры пишите, а маршрут мне скиньте. Вдруг пригодится?

Жены получили задание и убежали работать.

– А нам что делать теперь? – устало спросила Наталья.

Я задумался. А действительно, что? В том, что наша засада отобьет первую разведку, я почти не сомневался. Это даст нам время до завтра. А потом? Стоять до конца? Нет, ну стоять-то мы будем, сколько именно мы простоим, станет понятно, когда майор свои планы расскажет. Но при этом надо заранее подготовить пути отступления.

И готовить их мне, потому что я тут директор, мать его.

Тут и майор уже вернулся.

– Дамы, у вас из персонала четырнадцать девушек учились владению снайперской винтовкой. Их нужно освободить от работы с клиентами. Пока почти все ребята на выезде, они могут дежурить на снайперских позициях, наблюдать за окрестностями. А остальные пусть автоматы держат под рукой. На случай неожиданностей.

– Ладно, – устало вздохнула Наталья. – Пойду, напишу объявление: «Уважаемые клиенты, бордель работает в сокращенном режиме. Приносим свои извинения, у нас форс-мажор – война с Замком».

Марина ушла тоже, пообещала предупредить девушек и прислать снайперов к посту охраны.

Когда девушек только начали учить, многие из них потом ходили с разбитыми от удара оптикой лбами. Частая ошибка новичка – когда приклад неплотно прижат, во время выстрела винтовка дергается назад и стрелку прилетает краем прицела чуть выше переносицы. Наталья ругалась, говорила, что у них бордель, а не воинская часть, девушки должны выглядеть хорошо.

Теперь вот пригодилось.

***

– Чувствую себя бароном Мюнхгаузеном, – пробормотал я. – Когда он говорит, что объявит войну Англии.

– Все не так плохо. Как я уже говорил, дружина Замка плохо мотивирована. Нам поможет лесная местность, сложности с транспортировкой. И даже погода – есть надежда, что скоро пойдут сильные дожди, а потом и зима начнется.

– Сколько времени мы сможем продержаться в деревне?

– Несколько дней – гарантирую. Больше – как получится. Может, и совсем не смогут они до нас добраться. Не так много у Замка реальных сил, а техники еще меньше.

– А вот об этом подробнее, пожалуйста.

– По данным навигатора в Замке двадцать тысяч населения. Никто из нас там не бывал, но можно предположить, что там много женщин, есть пожилые люди и дети, есть люди, которые не служат в дружине, а работают в мастерских или на строительстве. Значит, мобилизационный потенциал можно оценить где-то до двух тысяч человек.

– Погоди, майор. Это если предположить, что там много женщин и нормальных семей, а я вот в этом не уверен. Часть женщин они сразу продают туркам, часть держат у себя, а потом возвращают в деревни вместе с детьми. Я бы поставил на то, что там мало детей и пожилых женщин. А количество молодых меньше, чем количество мужчин, потому что персональных жен там могут иметь только командиры, а рядовые дружинники пользуются публичными домами. А это сразу увеличивает количество боеспособных почти до половины населения.

Майор смутился.

– Да, о таком перекосе в демографии я не подумал. Но все же половина – это слишком. Всех этих бойцов кто-то должен кормить, обслуживать, снабжать продуктами. Ладно, будем считать, что тысяч пять они могут выставить.

– А нам не все равно, сколько их тысяч? Нас-то всего полтора десятка.

– Не все равно. Потому что им кроме нас и другие задачи выполнять надо. Против нас они вряд ли станут выставлять больше одной десятой части своих сил. Мы для них пока – всего лишь непонятное происшествие. Может, банда на конвой напала. Может еще что-то случилось. И даже когда мы на маневренную группу нападем, все равно мы будем непонятным происшествием. Для нас две сотни или пять – это значительная разница. Две сотни в лесу сильно пощипать нашими силами вполне реально. Даже уничтожить, если повезет. Пять – гораздо сложнее.

– И что, если мы отобьем пять сотен, победим? – засомневался я.

– Нет, если мы отобьем пять сотен, они или сделают вид, что нас нет, или бросят на нас главные силы, чтобы раздавить.

– Оптимистично. Ладно, что вы предлагаете?

– Сейчас Саша поехал засаду устраивать, маневренную группу они остановят, транспорт их испортят. Выжившим придется отступать пешком, чтобы не попасть на ужин хищникам. До вечера новую группу они не успеют собрать и отправить.

– Завтра отправят.

– Вот именно. До завтра нужно перекрыть дорогу к деревне. Предлагаю устроить засеки. Для этого нужно нанять максимально много людей, рубить деревья. И охранять этих людей от зверей. Засеку оптимально сделать вдоль берега ручья, который протекает километров на десять севернее деревни.

– Домашний ручей? Между Большим Буком и Заводью?

– Да. А почему Домашний?

– Я его так называю. Привык.

– Можете организовать вырубку деревьев?

– Погоди, майор. Но ведь дорогу мы не можем перекрывать, иначе грузы в факторию доставлять не смогут, тогда ФРЧ пришлет тяжелую технику и расчистит дорогу.

– А нам и не надо дорогу перекрывать. Дорогу перекроет пост с пулеметом и снайперской парой. Как раз перед мостом через ручей. Нам надо, чтобы пост обойти не смогли.

– А засада Саши где сейчас?

– Они ближе к Заводи встанут.

– А другие дороги?

– Другие пока не перекрыты. Но в первую очередь маневренная группа через Заводь поедет. Там дорога лучше, и приманку мы там разместим.

– Какую еще приманку?

– Трофейные средства связи. Люди из Замка могут отслеживать их примерное расположение, пока они работают. Они решат, что их люди тоже находятся там. Поедут смотреть, что произошло. Саша повез средства связи к месту засады.

Так все и началось. С директора борделя, который не хотел отступать, и майора, который решил поиграть в военные игры.

Я позвал Наталью, объяснил ей, какую работу надо организовать. Она начала связываться со старостой, лесорубами, строителями. Всеми, кто умел пилить деревья. Время нам было важнее денег, поэтому мы не только предложили всем нанятым высокую оплату за работу, но и закупили весь запас бензопил в фактории, а также бензин для них. И мощные фонари для освещения места работы. Охотников мы наняли охранять лесорубов. Трофейным автобусом доставили всех к месту работ. Майор указывал где, как и сколько пилить.

Сразу после нашего приезда с северного направления, со стороны Заводи, слышалась стрельба. Это сработала засада Саши.

16. Первый бой вооруженных сил борделя

Когда Саша вышел с совещания, он направился к своим бойцам. Те стояли перед борделем. Под стеной сидели связанные пленные.

Влад успел осмотреть трофейные машины, подошел к командиру.

– Весь транспорт на ходу, парни стреляли аккуратно. Есть дырки в крышах кабин, в дверцах. Ходовая везде в порядке. Кровь только кое-где отмыть и можно ехать.

Саша кивнул. Его сейчас заботило другое. Предстояло сделать очень неприятное дело. И перепоручить его кому-то он не мог.

Подошел к пленным.

Они сообразили, что их судьба решена. Один посерел, его лицо скукожилось как-то, губы задрожали. У второго натянулась кожа на скулах. Третий умирал от ран, ему было все равно, даже хотелось быстрее закончить это.

Саша, конечно, убивал в бою, но вот так вот, просто вытащить пистолет и на глазах подчиненных выстрелить в связанного?

Ему сзади по плечу похлопал майор.

– Давай я. Ты еще молодой. Ваша очередь позже наступит.

Саша не ответил, только молча смотрел, как майор достал пистолет.

– За нападение на мирных граждан вы приговорены к расстрелу, – сказал майор пленным, поднял руку и выстрелил каждому в голову.

Все на мгновение притихли. Потом один из охранников, бывший контрактник лет под сорок, спокойно спросил:

– Что с телами делать?

От этого практического вопроса Саша отмер. Задумался. Начал командовать.

– Обыскать, средства связи и ID собрать. Оружие тоже собрать, оно у них хорошее. Нам пригодится, в интернет-магазине такого не купишь.

Дружинники были вооружены новыми автоматами и пистолетами Глок-17.

– Это что за автоматы? – заинтересовались бойцы.

– АК-203 вроде, в Росгвардию пошли такие, – нашелся кто-то, кто смог ответить. – У них кучность лучше при стрельбе, чем у АКМ, эргономика, да и вообще хорошая машинка.

Оружие выглядело модно. Телескопический приклад, планка Пикатинни с установленным диоптрическим прицелом, камуфляжная раскраска. А в остальном – автомат Калашникова под 7.62, с небольшими отличиями в конструкции.

Бойцы заинтересовано разглядывали новое оружие, переговаривались, примерялись.

– Отставить галдеж. Тела погрузите на пикап, отвезите на деревенское кладбище. Там пара могильщиков обычно обретается, пусть похоронят, – прервал бойцов майор, который лучше новичков разбирался в практических вопросах.

Когда пикап уехал, Саша скомандовал бойцам отмыть кровь в машинах, потом посовещался с майором. Тот знал толк в засадах, подсказал кое-что интересное. По карте навигатора выбрали нужное место.

Дальше майор ушел к начальству, Влад с Игорем остались охранять дома и руководителей, а Саша с остальными бойцами взяли оружие, малые рюкзаки, забросили в багажник трофейные коммы и планшеты, загрузились в машины и поехал на север, в сторону Заводи.

***

Примерно посередине между Большим Буком и Заводью дорога пересекала ручей.

Сразу за ним из багажника выбросили в кусты трофейный средства связи. Они должны были послужить приманкой. Наверняка к данным о положении дружинников есть доступ у их командиров. Что они увидят на экранах навигаторов? Что весь отряд в полном составе какое-то время находился в деревне, потом выехал, а рядом с мостиком через ручей, на самом удобном для засад месте, остановился и перестал отвечать на вызовы. Напрашивается мысль, что тут их и убили. Сюда и будет ехать маневренная группа.

Это, конечно, если кто-то из жителей деревни не доложит о расстреле дружинников. Но если бы в деревне был какой-то штатный осведомитель, имеющий прямой канал связи, дружинники нагрянули бы гораздо раньше. Да даже если и доложит, все равно по этой дороге поедут, все время и дружинники, и грузовики для фактории по ней ходили, она удобнее.

Проехали на север еще пару километров. Добрались до длинного пологого гребня, через который переваливала дорога.

Здесь Саша скомандовал остановиться и выбрал бойцов, которые займут здесь позиции.

Это будет первая засада, заслон против передового охранения.

Собственно, вся эта группа состояла из трех человек. Людей было мало. Зато у них был ПКМ, автомат и СВД. А еще у них было время, чтобы выбрать удобные позиции, вырыть и замаскировать окопы. Саша поставил бойцам задачу.

Следующую группу, основную, расположили чуть дальше. Она ударит с фланга по колонне, когда та подтянется к месту боя, чтобы высадить пехоту.

Последнюю пару, с полным набором снаряжения для леса и с СВД, высадили еще через километр.

– Правила поведения в лесу помните?

Кивнули головами.

Все равно Саше было страшно оставлять их одних в лесу. Конечно, учили их, и что-то они уже успели увидеть, когда ходили в Песчанку. Все же не хватает в группе командира и Вики. С ними было бы спокойнее, они лес знают. Но у них на сегодня свои задачи, одной засадой война не кончается.

– Находите укрытие, с которого хорошо видно дорогу. При появлении противника по комму сообщаете мне, сколько машин, какие, в каком порядке едут. Коммы будут в режиме общей связи. Когда машины пройдут, подходите ближе, ждете, пока противник втянется в бой, бьете с тыла, выбиваете приоритетные цели. Дальше смотрите по обстановке, при опасности уходите в лес. Может, вам придется пешком отходить до ручья, резервное место сбора там, за мостиком. Основное место сбора – у машин за гребнем, где заслон оставили.

Саша подождал, пока бойцы выберут место, наденут камуфляж и нанесут краску, посмотрел напоследок на их укрытие, с дороги. Только после этого вернулся к основной группе.

В основной группе было шестеро. На них четыре пулемета, один ПКМ и три РПК.

Саша огляделся, потом отделил одну пару с РПК, с позывными Бобик и Ливень.

– Занимаете позиции там, – махнул он рукой влево от дороги. – Передовой дозор пропускаете. Когда появится основная колонна, выпускаете по несколько очередей. Ориентир – вон то дерево, когда головная машина будет у него.

Ваша задача – остановить колонну, заставить их спешиться в нужном нам месте. Первую очередь по кабине головной машины, потом по кузовам грузовиков. Постарайтесь нанести максимальный урон живой силе и технике, не думаю, что мы сможем утащить трофеи. В перестрелку не втягивайтесь, как только колонна остановится и начнет по вам отвечать, уходите лесом вперед по дороге и атакуете с тыла передовой дозор, он будет воевать с нашим заслоном. Правила поведения в лесу помните? Наверх посматривайте, когда под ветвистыми деревьями будете проходить. После начала стрельбы звери разбегутся, наверное, но все же.

– Оставшиеся, слушаем. Занимаем позиции с той стороны. Окапываемся, время позволяет, только маскируемся.

Основные силы, скорее всего, будут ехать на открытых грузовиках. Если они знают, как двигаться по враждебной территории, люди будут сидеть на лавках, лицом к бортам. После остановки колонны пехота откроет борта и начнет выгружаться из грузовиков на вашу сторону дороги, огонь они сначала откроют в сторону Бобика и Ливня. Мы ударим по ним в момент разгрузки, сигнал для открытия огня – мой выстрел. Приоритетные цели – у заднего колеса каждого грузовика должен занять позицию пулеметчик. Также могут быть пулеметы на пикапах или внедорожниках. Стрелок ищет командира, он будет в середине колонны, возможно в кузове среди солдат.

– Если он дятел, то будет сидеть во внедорожнике, – со смешком предположил кто-то.

– Вот и проверим, дятлы они или нет, – улыбнулся Саша. – Наша задача – нанести максимальный урон, уничтожить технику. Если противник сгруппируется, ждать, пока он пойдет в атаку, не будем. Просто пройдемся из ПКМ по всей технике и отойдем. Пулемет при отступлении можете бросить, чтобы он не задерживал вас. Здесь это не страшно, просто потом другие возьмем в фактории.

Машины перегнали назад, под защиту возвышенности, и начали готовить позиции.

***

Времени хватило на все. Даже начали скучать, ожидая противника.

Наконец наушник ожил.

– Хохол, я Дальний. Наблюдаю четыре машины. Движутся попарно, в паре джип и пикап с пулеметом, между парами дистанция в полста метров. Прием.

– Понял. Всем готовность.

Через минуту мимо основной группы проехали две пары машин. То, что они ехали парами, было плохим признаком. Такое построение начали использовать в негостеприимных белорусских лесах еще немцы. Потом советским и русским конвоям пришлось применять его в Афганистане и Чечне. Как минимум, у противника были уставы о передвижении в опасных условиях, и эти уставы люди знали. А может, и командиры, которые помнили настоящую войну, были.

– Хохол, я Дальний. Наблюдаю колонну. Движутся двумя тройками: джип, автобус, пикап, замыкает еще один джип. Прием.

– Автобусы? – не смог сдержать удивления Саша.

– Веришь, сам удивился. Прием.

– Понял.

– Смена целей, Бобик, первая цель – головная машина, потом по транспорту, потом по своему усмотрению. Ливень – замыкающая машина, транспорт и по усмотрению. Отход по команде.

– Принято.

– Толстый, держишь выходы из переднего автобуса, Бандана – из заднего. И огонь по салонам.

– Принято.

– Стрелок – по своему усмотрению.

Людей не хватало, чтобы прижать к земле всех противников.

Между деревьев показалась колонна. В ней действительно под прикрытием внедорожников и пикапов с пулеметами шли два автобуса, небольшие, каждый мест на сорок-пятьдесят.

В этот момент со стороны заслона началась стрельба.

Колонна притормозила, но не остановилась. Решили для высадки людей подъехать ближе, чтобы не пришлось далеко бежать по лесу к месту боя.

Первая машина сравнялась с деревом-ориентиром. По ней со стороны Бобика ударила пулеметная очередь. Тут же ударила вторая, по замыкающей машине. Результативность этой очереди была сомнительной, конец колонны почти прятался за деревьями, но машина остановилась, и из нее начали вываливаться на землю люди.

Сбоку от Саши начал длинными очередями долбить ПКМ.

Саша взял на прицел внедорожник, которому еще не досталось внимания. Краем глаза отметил, что места за пулеметами пикапов уже опустели. Потом начал вести огонь по бойцам, которые успели выпрыгнуть из машин. Трофейный автомат был хорош. Ствол почти не уводило, в руках лежал удобно, и целиться легко.

Через несколько секунд противник, кому повезло уцелеть, залег. Саша осмотрелся. Толстый смог удержать почти всех пассажиров внутри автобуса. Из второго часть людей успела выскочить и залечь крупной группой, сейчас они сориентируются и станут опасны. У других машин тоже начали появляться огоньки выстрелов.

– Дальний, прием.

– Здесь Дальний, вышли на позицию.

– Прижмите группу в конце, не дайте им двигаться.

– Принято.

– Бобик, обрабатываете все двигатели и отходите помочь заслону.

– Принято.

– Толстый и Бандана, обрабатываете салоны и отходите.

По боку ближайшего автобуса прошла плотная неровная цепочка пулевых отверстий. Сначала на уровне сидений, потом обратно – чуть выше пола. Дальний автобус было видно плохо.

– Я Толстый, пошел.

– Я Бандана, пошел.

Саша выпустил еще несколько коротких очередей. Сменил магазин. Рядом иногда резко била винтовка Стрелка. Дальше воевать было опасно. Главная задача уже выполнена, надо только разобраться, что у заслона происходит.

– Всем отход к месту сбора.

– Я Стрелок, принято.

– Дальний понял, у нас один ранен, легко.

Саша пробирался со Стрелком через кусты, когда стрельба затихла и наушник опять ожил.

– Хохол, здесь Бабник. Мы закончили, у нас один ранен.

В точке сбора у машин были все. Последними подошли Дальний с напарником. Было двое раненых, у напарника Дальнего сквозное в плечо, кость не задета, у Бабника – глубокая царапина на голове и контузия.

Саша набрал по комму Олега, доложил.

Тот взял паузу, потом распорядился:

– Раненых и лишних отправь в деревню, пару человек с пулеметом и машиной оставь в заслоне на всякий случай, а еще пару с винтовками отправь по лесу за дружинниками. Пусть время от времени стреляют из кустов с разных сторон, и сразу отходят. Проводите их до деревни. Лучше не убивать, а ранить. Пусть им станет страшно.

Последняя фраза была сказана обычным спокойным тоном, и от этого действительно становилось страшно.

***

Саша отправил на охоту за отступающим противником Дальнего и Стрелка.

В заслоне оставил Толстого и Бандану.

Раненых и еще троих человек сразу отправили в деревню на одной машине.

Саша пока остался, вспомнил, что на месте боя валяется куча хорошего трофейного оружия.

Сначала собрали то, что осталось на месте гибели передового охранения. Новенькие автоматы, модные пистолеты. Два пулемета Печенег сняли с пикапов. Дружина не экономила на оружии и снаряжении. Патроны в багажниках лежали в большом количестве, что тоже важно, стоят они дорого, а расходуются быстро. Все это загрузили в пикап, захваченный в деревне.

Когда Дальний сообщил, что потрепанный противник ушел с места нападения, подъехали туда. Там тоже собрали немало всего интересного. Еще два пулемета, автоматов много, патронов еще больше, ящиками.

Одна проблема – в первый из автобусов было страшно заходить даже обстрелянным бойцам, он был завален трупами, кровь залила весь пол. Пассажирам второго повезло больше, его обстреливали с большего расстояния и под неудобным углом.

При осмотре поля боя насчитали пятьдесят два трупа. Большинство из них погибли, потому что ехали не в открытых грузовиках, а в автобусах, ставших ловушками.

Разбитый пулями транспорт перед уходом Саша поджег, чтобы не дать дружине возможности его отремонтировать.

17. Стояние на Домашнем ручье: прелюдия

Работы по вырубке деревьев длились всю ночь и обошлись без жертв. Дикие звери разбежались от звука бензопил. Производственных травм тоже не было.

Утром вдоль берега ручья на несколько километров в каждую сторону от моста тянулась засека. Я думал, она должна находиться на нашей стороне ручья, чтобы мешать выбраться на не очень высокий, но крутой берег. Оказалось, нет. Как раз на нашей стороне деревья и кусты оставили, чтобы там можно было прятать стрелков. А вот на противоположном берегу полоса в десятка два метров была вырублена. Срезали стволы на высоте почти в человеческий рост, высокие пни мешали сдвинуть упавшие кроны, растащить их. Деревья создавали непроходимую преграду, которую невозможно было преодолеть без шума и долгих задержек. По бокам от дороги полосу засеки сделали гораздо шире, метров на сто. В результате перед мостиком шел узкий прямой коридор, с которого было невозможно уйти в сторону.

С нашей стороны перед мостиком вырыли стрелковые ячейки в полный рост.

– Жалко, заминировать нечем, – меланхолично вздохнул майор, глядя на укрепления.

– Так обойдут же все равно рано или поздно?

– Не так просто, товарищ директор. На западном конце я отправил бригаду лесорубов, чтобы они засеку повели в сторону озера от места, где ручей поворачивает на юг. Там десяток километров, за день сделают. На востоке сложнее, там полосу засеки нужно сделать дальше по берегу ручья, а потом от Домашнего ручья к Вилячему. Там тоже работают. Еще один укрепленный пост на дороге из Горбатой в Большой Бук нужно поставить. Горбатая – это деревня западнее Заводи. Там на дороге тоже мост через ручей, удобно.

– А с востока? Со стороны Вилячего Ручья?

– Там дороги нет. Пешком два десятка километров по лесу. Конечно, если их прижмет, то могут пройти и там. Ставить там засеку смысла особого нет, у нас людей не хватит ее сторожить. Да и защита эта не абсолютная. Могут по озеру или Вилячему ручью на лодках людей перебросить.

Я вспомнил, что нужно пообщаться с Беляшом и сразу позвонил ему.

Во-первых, предупредил, что у нас тут война и войска противника могут пойти по берегу Домашнего ручья, потому что там удобная тропа, хотя и не совсем в нужном направлении. Попросил у прииска поглядывать по сторонам, чтобы самим под раздачу не попасть, и нам сообщить вовремя, если там отряд пойдет нас захватывать.

Во-вторых, попросил смотреть, не появятся ли в Вилячем Ручье дружинники в необычном количестве или в необычное время. Если появятся – сообщить сразу мне или Саше, если я буду вне зоны связи.

Майор услышал разговор, одобрительно хмыкнул. Потом предложил:

– Товарищ директор, надо хотя бы недалеко от дороги рассадить наблюдателей на деревьях, чтобы дружинники не смогли прорезать проходы в засеке и зайти в тыл к нашему посту. У нас людей не хватает, можно для этого девиц использовать, которые с винтовкой упражнялись. Бордель они уже охраняли, пока бойцы были в засаде, теперь можно более сложную задачу поставить.

– Используйте, майор, только без ненужного героизма.

– Тогда я сейчас автобус за ними пошлю. Но вообще, люди нужны. Мы сейчас только одно направление можем прикрыть, а дружина легко может атаковать одновременно с нескольких.

– Так и мы с ними воевать вечно не собираемся. Нам нужно выиграть время, чтобы подготовить отход.

***

– Есть еще одна проблема, товарищ директор, – обратился ко мне Кречетов. Пулеметы у нас есть, проход в засеке они перекрывают надежно. Но у дружины могут быть крупнокалиберные снайперские винтовки. Вплоть до калибра 12.5. А у нас таких нет. Они могут найти место, откуда просматривается наша позиция, и издалека обстреливать. Я у вас видел винтовку, более мощную, чем СВД.

– Да, есть такая, под патрон .300 win mag.

– У нас есть среди охранников опытный снайпер. Предлагаю на время боя передать ему.

– А ему не помешает то, что здесь земные таблицы стрельбы не действуют? Они же по памяти поправки вводят, вроде.

– Самая главная проблема – поиск противника, с этим он всяко лучше любителя справится. И ветер он лучше учтет. В остальном калькулятор поможет.

– Ладно, но она не здесь, сейчас позвоню, Вика привезет ее на кваде.

– А вы сами, товарищ директор, участвовать планируете?

– Здесь вроде места нет. И даже винтовку любимую отобрали.

– Есть место. Неплохо бы еще диверсантов запустить на ту сторону. Пассивная оборона еще никому не помогала победить. Можно Сашу с парой бойцов. Но у них в здешнем лесу автономность не такая высокая, тем более их на той стороне могут запереть, если у прохода оставят пост. А вы с котом могли бы там побродить, на коммуникациях пошалить, а потом обойти засеку, даже если проход заперт будет. Транспорт надо им пожечь. Бронебойно-зажигательные патроны только возьмите.

– Надолго уходить мне нельзя, дела, а Вику одну я не отпущу.

– А с Сашей?

Разумных аргументов для отказа не было, кроме того, что я боялся отпускать жену на опасное задание без себя. Но я все равно отказал.

– А если в засеке прорезать скрытый проход, чтобы вы всегда могли вернуться без долгих обходов?

– Это аргумент, да. Тогда можно. Но только на сегодня.

Затея была не очень разумной, но вся наша война здравомыслием не отличалась. А людей действительно остро не хватало. К тому же, было у меня подозрение, что большинство своих дел я могу выполнить и по связи.

Я позвонил Вике, обрадовал ее опасным заданием. Попросил взять большие рюкзаки, две наши СВД и винтовку под трехсотый калибр, Барсика, и ехать сюда. Она обрадовалась. На заднем фоне возмущалась Лера, но Вика ей сказала, что та и сама статьи допишет. И еще что-то по поводу того, что Лера наш ум, честь, совесть и стыд.

Скоро моя первая жена прибыла на позиции. В ее глазах было ожидание нового приключения.

18. Стояние на Домашнем ручье: диверсия

У Барсика было обычное утро.

На рассвете он поохотился и съел вместе с Ррром косулю. Раньше Ррр дрался с Барсиком, но потом они научились не обращать друг на друга внимания. Барсик не трогает самок Ррра, а тот делает вид, что не замечает Барсика. Все равно прогнать его не хватает сил. Да и сам Барсик уходит часто, показывая, что не претендует на чужую территорию. И мясом всегда делится.

От послеобеденного сна кота отвлек трескучий шум. Так шумели малые бегуны, странные штуки, которые возили Маму и Старшего. Барсик спрыгнул с ветки и побежал на звук, к выходу из места куда-ему-нельзя.

Потом послышался голос Мамы. Она звала его. Потом она его чесала за ушами. Приятно. От нее пахло острым запахом бегуна и Старшим. Они опять спаривались. Странно, что Мама до сих пор не носит котят. Так стараются их завести, а не получается.

Затем Барсику пришлось бежать за бегуном. Быстро бежать, и далеко. На расстояние, равное ширине кошачьего участка. Устал очень.

Там был Старший. И много других двуногих, знакомые, из стаи Старшего.

Потом они бросили бегуна и куда-то пошли вдоль берега ручья. Потом полезли в воду. Плохо. Холодно лапам, и шерсть чесаться будет, пока кот не расчешет ее языком.

Старший полез в большой бурелом. Начал царапать дерево. Сильно царапать. Царапал, и перекладывал ветки так, чтобы над землей получился лаз. Берлогу строит?

Потом он позвал, Мама стала на четыре лапы и полезла туда. У нее очень смешной зад без хвоста. И неуклюжие лапы. Поэтому они и ходят на двух, на четырех им неудобно, у них коленки неправильные. И запах у нее сильный. Скоро будет течка. Почему так часто? У Барсетки скоро осенняя течка, надо ее посетить. Иначе орать будет, и к ней Ррр может прибежать. Это будет неправильно.

В конце прохода Старший с усилием поднял и вынес вперед большую ветку. Потом, когда Мама и Барсик пролезли, затолкал ее обратно и укрепил там.

Старший начал пахнуть. Двуногие всегда после большого усилия пахнут, особенно самцы. Теперь будут идти, и все вокруг будут знать, что они идут. Как так можно? Обычно он следит за такими вещами.

Двуногие пришли к месту, куда им было нужно. Они начали бродить вокруг, осматриваться, переговариваться. Потом выбрали деревья и поднялись на них. Кажется, они собираются охотиться. Они странно охотятся, но все равно интересно. Барсик тоже выбрал себе дерево над оленьей тропой и разлегся на толстой ветке, свесив лапы.

Удобно. Можно поспать.

Кота разбудило гудение. Недалеко ехали большие бегуны. Много. Скоро их стало видно. Они начали останавливаться и выстраиваться в ряд. Они сильно пахли, острый запах доносился даже сюда, до засады Старшего.

Мелкий дождик начался. Неприятно, но шерсть не промокает.

Из бегунов вышли двуногие. Много. Так много одновременно Барсик еще не видел. Даже когда по его участку бегала целая стая, было меньше. Он тогда утащил одного. Чтобы не ходили по его участку. У него было мясо нежное, мягче, чем у оленя, но со странным привкусом.

Двуногие громко говорят. Куда-то бегают и ходят. Странные. Зачем суетиться? Лежали бы в теплом сухом месте.

Несколько идут сюда. По тропе. Барсик опытный охотник, Барсик понимает, что если есть тропа, по ней кто-то пойдет. Так ходить удобнее.

Это не территория Барсика, двуногие ему не мешают, но Старший с Мамой охотятся же? Значит, и он может. Очень хочется, они прямо под ним пройдут, не удержаться.

Барсик подобрался. На мягких лапах подошел по ветке чуть ближе к тропе. Подождал пока двуногие пройдут под ним, подергал хвостом от возбуждения. Прыгнул.

Упал на плечи последнему, сбил на землю, схватил его за шею, почувствовал, как клыки дробят позвонки. Восторг!

Движением шеи закинул тело жертвы за спину и поскакал к кустам. Как от взбешеного свина, неровными прыжками. Сзади закричали двуногие, потом начали греметь. Поздно! Барсик уже скрылся за деревьями.

Отошел подальше. Положив добычу на землю, кот ее задумчиво обнюхал. Есть или не есть? Вопрос. Он не голоден. Но нельзя же совсем не попробовать? Кот немного обгрыз голову добычи, потом облизнулся и с чувством выполненного долга пошел гулять по окрестностям. После того грома, который устроили двуногие, местный кот ушел подальше, ссор с ним не будет.

***

Лохматая скотина не удержался и решил убить человека во время развода постов. Дружинники, конечно, ничего не смогли сделать. Они не держали патрон в патроннике, пока дергали затворы, кот уже упрыгал с добычей, издевательски виляя хвостом.

Он нас чуть не выдал. Теперь дружинники начали поглядывать вверх на деревья. Конечно, мы сидели в стороне от тропы, и намного выше, в кронах, и были в лохматом камуфляже, но несколько неприятных минут я пережил.

Был и положительный эффект. После такой демонстрации опасностей леса начальник караула решил, что так далеко от лагеря посты ставить не стоит. И отвел их на полсотни метров назад. Там солдаты попытались замаскироваться, не очень, впрочем, удачно. Мы, конечно же, это видели и заметили, в каких местах они засели. С нашей позиции были видны два поста, в каждом по два человека.

Лагерь дружинников просматривался неплохо. Они, вполне предсказуемо, остановились перед засекой, рядом с тем местом, где дорога входила в узкий коридор перед мостиком через ручей. Стрелять с нашей позиции по людям было неудобно, деревья мешали, но нас сейчас интересовала техника. Большие неподвижные мишени, которых было много.

Сначала приехал десяток внедорожников и пикапов. Сразу за ними – еще внедорожники и грузовики, штук десять. Похоже, их наскоро переоборудовали под перевозку людей. Скамейки поставили в кузове вдоль бортов. Мешки с песком около заднего борта положили, чтобы было из чего соорудить укрытие для пулеметчика в случае нападения. Сразу после приезда первых машин дружинники отправили вперед по дороге пешую разведку. Когда она втянулась поглубже, ее обстреляли. Кого-то убили, кто-то спрятался в кронах поваленных деревьев по бокам от дороги. Еще некоторое время изредка постреливал снайпер из СВД с глушителем. Видимо те, кто залег, пытались вернуться назад. Спрятаться в ветках легко, а вот двигаться по ним – нет, для движения им нужно было показаться.

Мы ждали.

После первой перестрелки дружинники стали выставлять посты. Грузовики высадили бойцов, развернулись и ушли. Наверное, за новой порцией людей. Один из грузовиков притащил прицеп, бочку на колесах. Судя по темным потекам у горловины, внутри было топливо. Бочку оставили в лагере.

Две группы дружинников пошли в разные стороны вдоль засеки. На разведку. Пусть идут. Майор и Саша уже должны были рассадить на деревьях девушек-снайперов, чтобы помешать проделать проходы в засеке. Группа, которая шла в нашу сторону, остановилась, куда-то свернула, потом вернулась в лагерь с трупом того парня, которого убил Барсик. Кот объел ему лицо. Выглядело это неприятно даже на расстоянии. Сдав тело, группы разведчиков вернулась и побрела вдоль засеки.

Минут через десять мне стало скучно. Нужно было что-то делать.

Я вызвал на общую связь Вику и Сашу.

– Саша, ты сейчас у пулемета?

– Да, только, командир, называй меня в эфире Хохол. А твоим позывным будет…

– «Дятел» будет моим позывным. Хохол, у тебя в ПКМ какие патроны заряжены?

– Обычные, легкие.

– А есть трассирующие и бронебойно-зажигательные?

– Есть лента, там вперемешку заряжены трассирующие, бронебойные и зажигательные.

– Давай ты ее зарядишь, и короткую очередь над землей дашь на десять градусов левее дороги. А я буду корректировать.

– Понял, заряжаю.

По моим представлениям, засека для пулемета вовсе не преграда, даже обычная пуля ствол дерева пробивает, так что есть шанс немного попортить припаркованную у края дороги технику.

– Вика, когда начнется стрельба, по моей команде убираем сначала правый пост, потом левый. В каждом посту моя цель левый боец, твоя правый. Видишь обоих?

– Вижу, готова. Только ты меня тоже тогда называй как-то по-другому.

– Хорошо, будешь Белкой.

– Дятел, я Хохол, готов.

– Короткую очередь.

Пулемет выдал очередь патронов на пять. В пасмурную погоду, да еще под кронами деревьев, трассирующие было видно неплохо.

– Хохол, чуть левее и ниже.

Следующая очередь зацепила какую-то машину, послышался звон металла.

– Хохол, теперь через пять секунд и длиннее. Белка, готова?

– Да.

– Трехсекундный отсчет!

Я прицелился в того часового, которого должен убить первым.

Пулемет зарокотал, когда я произнес про себя «три» и нажал на спуск. Вика сделала то же самое почти одновременно со мной. Наши выстрелы потерялись за звуком пулемета. Первый пост был уничтожен.

Мы с Викой тренировались стрелять вместе именно на такой случай, если нужно будет одновременно убрать сразу двоих. Синхронность получалась у нас хорошо.

– Хохол, чуть-чуть левее, очередь через пять секунд.

– Принял.

– Белка, отсчет.

Мы уничтожили второй пост. За стрельбой никто ничего не заметил. В лагере суетились. Кто-то залег, кто-то пытался командовать.

– Хохол, короткую через пять секунд. Потом еще одну. Белка, выбери машину, по бензобаку, два раза.

Под шум следующей очереди я выстрелил в бочку, в нижнюю часть. Оттуда полилась струя бензина или дизеля. Вика выстрелила тоже. Под вторую очередь мы опять выстрелили. У меня загорелся разлившееся топливо, у Вики нет.

– Продолжаем, Хохол, короткими.

Саша сделал еще несколько экономных очередей. Мы постреляли по бензобакам машин.

Первая пуля пробивала бензобак, расплескивая топливо, вторая уже имела шанс его поджечь. Внутри бензобака бензин не имеет привычки загораться. Во-первых, бензобаки делают из пластика, зажигательная пуля на нем не дает искры, во-вторых – в закрытой емкости мало кислорода для горения, даже если попасть выше уровня жидкости.

– Белка, спускаемся. Хохол, спасибо.

Цистерна весело пылала, горели еще несколько машин, вокруг бегали люди, пытаясь то ли потушить что-то, то ли перегнать в безопасное место те машины, которые уцелели. Некоторые их них не заводились, суля по ревущим стартерам, пулемет тоже что-то повредил. Теперь Саша мог ориентироваться по зареву, и он добил ленту короткими очередями. При попадании пуль в бочку из дыр, уже пробитых в ней, во все стороны выплескивались струи топлива. Это добавляло в картину феерии. Скоро пылало все на расстоянии в десяток метров, в том числе и машина, припаркованная недостаточно далеко от цистерны.

Когда мы спустились, сдернули веревки с деревьев, смотали их. Потом выстрелили несколько раз по мечущимся людям. Те залегли и начали стрелять в нашем направлении. Попытки тушить пожар или спасать имущество прекратились, что нам, собственно, и было нужно. Затем мы ушли в лес.

***

Когда мы удалились от лагеря на безопасное расстояние, я вызвал на связь Сашу и майора. Рассказал о том, что мы сделали и какие результаты получились. Получилось неплохо. Топливо уничтожено, половина внедорожников – тоже. А может и больше. Запас транспорта у дружины не бесконечен, а чтобы купить и получить новый, нужно время. И деньги, но деньги у них есть.

– Хорошо, Дятел. Возвращаться к лагерю опасно, попробуйте пройти севернее вдоль дороги и там устроить засаду. Стреляйте по двигателю головной машины, потом по обстановке. При попадании бронебойным есть хороший шанс, что двигатель заглохнет. При нескольких попаданиях – умрет безвозвратно, – предложил майор.

– Майор, другие направления у нас прикрыты? – мне это не давало покоя. – Дорога от Горбатой? Деревня?

– Все нормально, не волнуйтесь. Дороги прикрыты.

***

Мы побрели на север. К нам присоединился Барсик.

Сначала мы миновали место засады Саши. Там стояли обгорелые остовы автомобилей. В некоторых были видны обугленные тела. Желающих устраивать похороны пока не нашлось.

Место было удобное, но устраивать засаду там, где видны результаты предыдущей, мне показалось неправильным. Дружинники подсознательно насторожатся в таком месте. А где они будут расслаблены? А рядом с деревней. Когда опасности вроде никакой. Вот мы и пошли к деревне.

Заводь была построена на берегу Озера. Именно так, с большой буквы, оно называлось, потому что другого крупного озера в секторе не было.

Мимо деревенской вырубки, вдоль ее ограды, была проложена дорога, чтобы транспорт мог объезжать деревню, не заходя в нее. Здесь дорога разделялась на две. Одна шла почти на юг, в Большой Бук, другая – на юго-восток, в Вилячий Ручей. Впрочем, в Вилячий по этой дороге ездили резко, туда транспорт обычно ходил не через Заводь, а восточнее Озера.

К моменту, когда мы добрались до деревни, очередная колонна уже должна была выйти из Замка, времени у нас было не так уж много, может час. Быстро осмотревшись, мы решили разделиться. Вика выбрала в качестве позиции дерево в шестистах метрах от перекрестка дорог, с него она будет стрелять по колонне почти прямо спереди. Я выбрал позицию сбоку, тоже на дереве, и тоже на расстоянии около шестисот метров. Мы оба уверенно попадали с такой дистанции в поясную мишень. В бензобак могли и не попасть, а в двигатель – легко. А вот нас обнаружить на таком расстоянии было почти невозможно. Правда, с моей позиции мешают кроны деревьев, часть целей я увижу, часть – нет. Но мне все и не нужны.

С помощью альпинистского снаряжения мы поднялись на деревья, обустроились там, посчитали на баллистическом калькуляторе поправки, стали ждать.

Альпинистское снаряжение входит в наш набор для длинных походов. Ручной зажим, зажим грудной, пара карабинов, спускное устройство, стремя, веревка. Удобно. Перебросил веревку через ветку, поднялся, закрепился, потом выше. Без этого на высокое дерево не залезешь, только если лестницу делать. А дерево – это возможность переночевать без угрозы от хищников, или засаду сделать. Одна проблема, все эти зажимы и блоки сделаны из металла и довольно тяжелые. Килограмма два в сумме. А их приходится носить на себе всю дорогу.

Мелкий дождик то начинался, то прекращался. Некоторые деревья уже начали желтеть. Осень. Скоро барзотник собирать. Как там мой хутор? Надо было им рацию какую-то купить, совсем без связи плохо. Есть же рации, которые на полсотни километров работают? Надо смотреть информацию, выбирать, заказывать.

***

Показалась колонна.

– Белка, дай им выйти из леса и стреляй по головной.

– Понято.

Еще раз оценил ветер, проверил, как выставлен прицел.

Впереди два внедорожника, первый с пулеметами на крыше, второй обычный. Потом десяток грузовиков с солдатами. Один тащит на прицепе бочку с топливом. Замыкает колонну тоже внедорожник, с пулеметом. Внедорожники не военные, переделаны из обычных. Военные ФРЧ не пропускает, потому что они считаются бронетехникой. А бронетехника может быть только у баз ФРЧ.

Колонна шла плотно, не опасаясь нападения. Ну, а чего им опасаться, есть понятная линия соприкосновения с противником, тут тыл. Колонна вытянулась вдоль деревни, полностью открывшись для обзора.

Головная машина проезжает приметное деревце. Вика стреляет. Видимо, это деревце было ее ориентиром. На таком расстоянии траектория пули еще пологая, разница в десяток метров дальности роли не играет, но с ориентиром все же лучше. Машина дернулась, потом остановилась. Кажется, они даже не сообразили, что случилось. Выстрела они не слышали, глушитель на винтовке. Удар пули в двигатель только, но что это, сразу не разберешь, если звука этого раньше не слышал.

Колонна остановилась.

Вика не торопится стрелять, и я не тороплюсь.

Водитель пошел открывать капот. Из второго внедорожника человек вылез, пошел к первому, узнать, что происходит. Неужели это командир? Похоже, да.

Водитель открывает капот. Теперь его не видно остальным. Вика стреляет по нему. Тот оседает. Я жду. Командир шагает поперек моей линии стрельбы, легко промахнуться. А вот Вике проще, он идет прямо на нее.

– Белка, командира.

Она стреляет и попадает. Командир падает.

Все кричат, выскакивают из машин, прячутся за ними от Вики. Те, кто опытнее, прячутся в лес, но таких немного. К лесу в этом мире отношение настороженное.

Теперь уже и мне можно стрелять.

Сначала пулеметчик на крыше первого внедорожника, он пытается Вику найти. Стреляю.

Замыкающая машина быстро сдает назад, под прикрытие деревьев. Плохо, но делать нечего, не попаду я по ней.

А куда попаду? Пехота забилась за грузовики, мне ее видно, но она мне сейчас не очень интересна. А вот цистерна – да. Стреляю по ней. С четвертого раза только загорается.

Вике, похоже, стрелять некуда. Солдаты спрятались, двигатели с ее ракурса закрыты кузовами передних машин. Я стреляю по капотам. Солдат у них много, а машин – нет.

Дружинники поняли, что пули прилетают с двух направлений, начинают суетиться. Сейчас кто-нибудь подставится под выстрел Вики.

Из леса бьет пулемет, это с замыкающей машины.

– Белка, спускайся и уходи.

– Он не прицельно бьет. До него больше километра.

– Выполняй.

– Принято, – недовольным тоном.

Я делаю еще несколько выстрелов по капотам. Поджигаю бак одного грузовика. Несколько сотен литров топлива растекается по дороге. Часть дружинников понимает, что надо прятаться в лесу и перебегает туда. Скоро додумаются пойти искать меня. Значит, и мне пора. Спускаюсь с дерева и иду к точке встречи с Викой.

19. Стояние на Домашнем ручье: апофеоз

По дороге связываюсь с майором. Сказать, что сделали, спросить, как дела.

– Товарищ Дятел, у меня для вас две новости. Хорошая и плохая – ехидно начал разговор Кречетов.

– Слушаю внимательно.

– Во-первых, у нас теперь есть люди. Добровольцы. Подготовка у них сомнительная, но энтузиазма много. А во-вторых, вы, товарищ Дятел, теперь на перемирие с Замком можете не рассчитывать, я думаю.

– Что там у вас случилось?

– Это не у нас. Это ваши жены устроили. Вы новости читали сегодня?

– Как-то не до того было.

– Почитайте. Наша тема номер один в рейтинге сектора и в первой десятке по миру.

Я отключился, чтобы войти в новости, заодно спросил Вику, что собственно происходит. Она ответила, что всего не знает, это Лера заканчивала. Но еще вчера они написали в статье, как мы отбили женщин, которых злобная дружина хотела у нас отобрать. А сегодня должна выйти подробная статья с данными о продаже Замком женщин туркам.

Наконец, новости в моем комме загрузились.

Первая статья называлась «Дружина Замка – преступная группировка». В ней описывалось, что группа инициативных граждан нашей деревни захотела решить проблемы односельчан с недостатком женщин и привела этих женщин из соседнего сектора, став, по законам русского сектора, их владельцами. Дружина Замка совершила бандитский налет на мирное заведение и попыталась отобрать честно нажитое имущество. И только своевременное вмешательство боевого крыла Фронта Освобождения Женщин позволило уничтожить два отряда агрессоров, с общим числом убитых не менее семидесяти, и вернуть женщин законному владельцу. Чему женщины очень рады, потому что судьба тех, кто попал в Замок, незавидна. И владельцы рады. А дружина Замка повела себя как обычная банда, и поэтому ФОЖ объявляет ее незаконной и призывает не подчиняться ее требованиям, не выдавать им переселенок, а также уничтожать конвои дружины, сопровождающие женщин, с целью освобождения этих женщин.

Вторая статья называлась «Через рабство женщин – порабощение всех». В ней подробно, в цифрах, рассказывалось, как Замок торгует женщинами, какой доход от этого примерно получает, а также излагалась версия о том, что Замок намеренно создает искусственный дефицит женщин в секторе, чтобы использовать доступ к женщинам как морковку для мотивации дружинников и усиливать свою власть. Заканчивалась статья призывом сменить администрацию сектора и не платить ей налогов. К статье было прикреплено голосование «Согласны ли вы потребовать от ФРЧ смены администрации сектора?». Голосовали люди активно.

– Да, такого они нам точно не простят, – задумчиво пробормотал я.

Следующим в новостях вывалился комментарий от базы ФРЧ нашего сектора.

В вежливых выражениях, всем заинтересованным лицам сообщалось:

– ФРЧ не вмешивается во внутренние дела переселенцев. Вообще. Это принципиально.

– Администрация сектора является некоммерческой организацией, учрежденной первыми переселенцами. Управляющие органы этой организации назначаются не ФРЧ, а в соответствии с ее уставом.

– Если переселенцев не устраивает администрация сектора, возможны следующие варианты действий: смена руководства администрации; учреждение нового сектора; учреждение новой администрации; переход под власть администрации другого сектора, как индивидуально, так и коллективно, деревней; отказ от подчинения администрации; учреждение новой деревни, не подчиненной администрации.

В конце ответа не без ехидства отмечалось, что организация под названием Фронт Освобождения Женщин отсутствует в списке организаций мира Проект. Для регистрации организации необходимо открыть ей расчетный счет в банке ФРЧ, а для этого требуется предоставление учредительных документов и протокола о назначении первого лица.

Дальше шли длинные пояснения по каждому пункту.

Самое короткое объяснение шло к пункту «Смена руководства администрации». Просто справка о том, что история человечества знает такие способы смены власти, как: демократические выборы (не предусмотрены уставом администрации); добровольное отречение; передача власти по наследству; военный переворот; вооруженное восстание; убийство (в том числе с особой жестокостью) и др.

Я набрал Леру.

Она ответила, такая вся довольная собой. Прямо глаза светятся. И Вика через мое плечо к ней сразу: «Ой, ты так здорово написала! Такие статьи замечательные. А рейтинги какие».

Вот что им сказать? Тем более, сам же и поручил им писать эти статьи, не подумал, насколько глубоко они копнут.

– Ты пока статей не пиши больше, – попросил только. – Пусть сначала эти переварят. И мне показывайте, перед тем, как публиковать.

– Тебе понравилось? – улыбается Лера, ждет, что похвалю.

– Очень. Очень хорошо написано. Но пока не торопись больше писать, вопросы важные, политические, надо со всеми согласовывать такие вещи. И это, подготовь учредительные документы для ФОЖ, что ли. Только мне покажите, перед тем, как в банк отсылать.

– Точно! – поддержала Вика. – Мы сейчас все придумаем.

И начали что-то обсуждать.

А я майору позвонил опять. Тот предложил срочно возвращаться, достаточно мы уже повоевали.

***

Наталья после завтрака вывела девочек на вырубку. Тренироваться с оружием. Преподавателем с ними пошел Игорь, Влад остался пустой бордель сторожить. Все остальные были в отъезде, воевали. Еще и тех девочек, которые по углубленной программе учились, забрали.

Чтобы сотрудницы к занятиям отнеслись более серьезно, Наталья провела политинформацию, объяснила, что им грозит, если попадут в Замок. Перспектива делать бесплатно то, что они сейчас делают за хорошие деньги, никому не понравилась. А вероятность попасть в турецкий гарем и рожать там детей от турка не понравилась совсем-совсем никому.

После политинформации еще два десятка девушек захотели учиться стрелять из винтовки.

Пришлось по дороге завести их в факторию, взять оружие. Потом половина с разбитыми лбами оказалась, хоть им и говорили плотнее винтовку к плечу прижимать, и к оптическому прицелу глазом не приближаться.

Девушки уже отстрелялись и собирались домой, когда подошли двое парней, совсем молодых.

– Простите, а вы тут главная? – обратились к Наталье.

– Я, а что?

– А вам добровольцы в боевое крыло Фонда Освобождения Женщин не нужны?

– Чего?

–Разве это не к вам?

Наталья была деловой женщиной и знала, что в любой мутной ситуации с собеседником нужно соглашаться. А еще лучше, подумать перед тем, как что-то сказать.

– Добровольцы? – переспросила она.

– Да. У нас, правда, военного опыта нет. Но мы готовы воевать вместе с вами.

– Со мной? – Наталья все еще не понимала.

– ФОЖ ведь начал войну с дружиной Замка?

– Ну, да. Войну начал. ФОЖ имени борделя. Сейчас позвоню, уточню.

Наталья набрала Кречетова.

– Женя? Тут какие-то добровольцы хотят вступить в доблестные войска Фронта Освобождения Женщин. Это к кому? Ко мне? А… понятно.

Затем Наталья развела кипучую деятельность.

– Марина? Разошли всем клиентам письмо, напиши там, что мы принимаем добровольцев в войска Фронта Освобождения Женщин. И на фактории объявление повесь. И на рынке. И на борделе. Пусть Влад собеседование проводит с кандидатами. Пообещай материальное содержание и выплату боевых, размер уточни у Саши, сколько он своим охранникам платит, от этого отталкивайтесь.

– Влад? Там к тебе сейчас добровольцы начнут подходить, ты с ними собеседование проводи. Сколько нужно набирать и какие требования, уточни у Жени. У майора Кречетова.

– Лера? Надо объявление на сайте борделя разместить и в деревенских новостях. Текст с Мариной и Владом согласуй. Добровольцев мы набираем на войну.

– Простите, а у вас там женщин много? – отвлек Наталью от деятельности несмелый голос.

– Где?

– В военном крыле.

– У нас в борделе правое крыло есть и левое, военного нет.

– А в ФОЖ?

– Вы, извиняюсь, зачем интересуетесь?

– С женщинами хотим познакомиться.

– В смысле, бесплатно? – удивилась Наталья такой концепции.

Женщина задумалась. За деньги они, может, кого-то и наберут, но будут ли они воевать? А вот если за женщин, то да. За таких красавиц воевать будут. А красавицы пусть лучше по специальности работают, а не на деревьях с винтовками сидят.

Опять набрала Марину.

– Маринка? Слушай, поговори с Лерой, придумайте, как сказать в объявлении, что у добровольцев будет шанс с женщинами общаться. Не знаю пока, может бесплатную квоту им, как охранникам выделить, или еще как-то. Или девочки пусть сами решают, что и с кем. Сформулируйте прилично только. И ты это, когда бюджет военных расходов подобьешь, туда неоплаченное рабочее время девочек включи. Со мной согласуй, а я уже с Олегом.

Через два часа перед входом в дом охраны стояла очередь на собеседование.

Несколько человек с военным опытом, давно знакомые с майором, позвонили прямо ему и попросили составить им протекцию для вступления в добровольцы, чем сильно его удивили.

***

Когда мы с Викой пешком дошли до засеки, к лагерю дружинников уже добралась пощипанная нами колонна. Из нее на ходу остались четыре грузовика и два внедорожника. Еще три грузовика тащили на прицепе, видимо, надеялись потом их реанимировать. А может, чтобы было, куда солдат рассадить.

К нашему появлению несколько первых попыток штурма прохода в засеке уже были отбиты.

Теперь дружинники оживленно ходили вокруг машин и что-то обсуждали.

Мы остановились посмотреть. Остановились на таком расстоянии, чтобы и пострелять при необходимости могли, через просвет между кустами.

Дружинники еще некоторое время обсуждали что-то, затем начали перецеплять грузовики. Один из испорченных поставили перед исправным, сцепили их жесткой сцепкой. Похоже, они решили использовать неисправный грузовик как щит. В этом какая-то логика присутствовала. Бронебойный патрон пробивает двигатель. Но пробьет ли он его насквозь? Сомнительно. Значит, двигатель второго грузовика не пострадает при обстреле.

Один из дружинников начал в чем-то убеждать водителя. Тот сопротивлялся. Первый настаивал. Похоже, это какой-то начальник.

– Вика, заметь этого, который руками машет. Потом перед уходом, может, подстрелим.

Командир убедил водителя, и тот полез в кабину исправной машины. Завелся, попробовал ехать. Передняя машина тут же вильнула в сторону.

Командир начал в чем-то убеждать второго водителя. Тот наотрез отказывался. В конце концов, в разговор вступил еще один дружинник, он и полез в кабину передней машины. Видимо, рулить.

– Хохол, я Дятел. Как слышишь? – набрал я Сашу.

– Слышу тебя отчетливо. Как всегда. Связь тут хорошая.

– Приготовьте бронебойные, к вам сейчас два сцепленных грузовика отправят.

– Понял.

– Помощь нужна?

– Нет, тут есть кому стрельнуть. Возвращайтесь.

Машины тронулись. Мы задержались, чтобы посмотреть. Они медленно въехали в проход в засеке, поехали по нему, выехали на прямую перед мостом. За грузовиком пошли бойцы. Начал бить пулемет. Среди очередей я услышал несколько резких выстрелов винтовки. Грузовики встали. Потом неторопливо разгорелись. Теперь пройти мимо них будет сложно. И дорога перекрыта, пока грузовики кто-нибудь не вытащит из прохода назад.

– Ну, что, уберем командира и пошли домой?

– Давай. Ты первая по командиру.

Я выбрал цель для себя. Целью стал топливный бак одного из исправных грузовиков.

– Готов.

Вика выстрелила, я выстрели два раза подряд. Потом еще раз. Машина загорелась. Мы ушли дальше в лес и направились к проходу в засеке. Рядом с нами шел Барсик.

***

Мне позвонила Даша.

Интересовалась, хочу ли я захватить Замок и зачем мне это.

Я ответил, что захватывать не хочу, и воевать не хочу, но события зависят не от меня.

Она спросила, закончу ли я захват мира до весны, когда она планирует выйти, наконец, за меня замуж.

Я выразил сомнение. По поводу захвата мира.

Она выразила надежду, что я буду живым к тому времени. А мир ей не нужен. И деньги ей не нужны, какая разница, будет у меня тонна золота, или всего сто килограммов? Главное, чтобы дом был большой, и в нем холодильник и стиральная машина.

Еще Даша посетовала, что я давно у нее не был, и, судя по всему, не скоро смогу с ней встретиться. Но с этим я ничего поделать не мог.

20. Совещание отщепенцев

Вечером мы собрались подвести итоги второго дня войны. Сели в домике охраны, в классе для военной подготовки. В борделе было не так удобно. К тому же он работал, принимал клиентов, отдыхали только девушки-снайперы.

Вел совещание майор, как начальник штаба и человек наиболее осведомленный, видящий военное положение в целом.

– Сегодня были небольшие столкновения на дороге из Заводи. Были также две попытки обойти наш заслон и проделать проходы в засеке. В обоих случаях попытки заметили девушки-наблюдатели, вызвали стрелков, те отогнали дружинников. Также были проведены диверсионные акции в тылу противника.

За этот день у нас потерь не было, кроме легких простуд. У противника до двадцати убитых и примерно столько же раненых. В сумме со вчерашними столкновениями дружина потеряла до сотни убитыми и около полусотни ранеными.

Диверсантами уничтожено большое количество техники противника и топлива. Это серьезно снижает возможности по быстрой переброске войск, что дает нам запас времени.

За сегодня нами принято в ополчение две сотни добровольцев. Еще до трех сотен желающих пока оставлено в резерве, там уровень совсем никакой. У нас есть пятеро опытных инструкторов для обучения ополченцев. Но для этого надо время.

Войска противника имеют низкий моральный уровень, не мотивированы идти в бой. Благодаря этому на имеющихся позициях мы можем удерживаться малыми силами довольно долго. В то же время мобилизационный ресурс Замка мы оцениваем в пять тысяч бойцов, это несопоставимо с нашими силами.

С учетом наших публикаций в прессе, наглости и успешности наших действий в бою, можно предположить, что руководство Замка направит на нас значительную часть своих сил. Пока у нас есть несколько дней, потом следует ожидать обходов наших линий обороны или прорыва засеки. Рано или поздно они что-нибудь придумают. В случае подхода основных сил дружины к деревне нас блокируют и постепенно уничтожат, хотя и с крупными потерями, которые критически подорвут военную силу Замка. И среди гражданских в деревне потери будут.

Голос майора был монотонным и слегка усыплял. Но смысл его сухих формулировок держал всех в тонусе.

– Вариантов военной победы у нас, как я понимаю, в текущем раскладе нет, – резюмировал я. – Что с политическими возможностями? Лера, через публикации мы можем что-то изменить?

– Не знаю. Народ активно обсуждает и возмущается, много призывов менять администрацию, но пока это только слова. Есть предложения помочь деньгами на счет ФОЖ. Можно объявить набор добровольцев в других деревнях, но что с ними делать?

– Я посмотрела подробнее информацию по смене администрации, те разъяснения, которые ФРЧ опубликовал, – подключилась Вика. – Там есть интересные варианты. По сути, администрация каждой деревни – отдельное лицо, созданное независимо от администрации сектора. Подчинение деревень Замку основано только на военной силе Замка.

Деревня может объявить себя самостоятельной и перестать перечислять налоги в Замок.

Две деревни могут объявить себя сектором и потребовать у ФРЧ создания отдельной базы.

Или любой человек или организация могут зарегистрировать новую администрацию сектора, переподчинить себе деревни и потоки налогов.

Еще не менее пятисот человек могут основать независимую деревню, где ФРЧ построит факторию, а не менее тысячи – новый сектор, который будет иметь свою базу ФРЧ.

Мы без проблем сможем набрать голоса людей для создания новых деревень или даже сектора, могли бы попробовать перетянуть на свою сторону деревенских старост, но все упирается в военную силу Замка.

– Майор, поможет ли нам привлечение на нашу сторону деревень или набор в них добровольцев?

– Нет. Дружина просто будет по очереди захватывать мятежные деревни и проводить там зачистки. Организовывать партизанскую войну удаленно мы не сможем. И перебросить добровольцев сюда мы тоже не можем.

– Можем. Из Вилячего Ручья можем, – уточнил я. – Но толку от этого мало.

***

Участники притихли.

– Давайте со старостой пообщаемся, узнаем, чем он может нам помочь? – предложила Наталья.

Набрала Льва Ивановича и поставила комм на громкую связь.

– Здравствуйте, Лев Иванович. Мы тут обсуждаем, что делать, вас хотели послушать. Вы на громкой связи.

– Здравствуйте, заговорщики.

– Лев Иванович, у нас тут небольшая война образовалась случайно, расскажите вашу позицию, – попросил я.

– Моя позиция не изменилась. Воевать против вас ни я, ни охрана деревни не будет. Но и с дружиной воевать мы не пойдем.

Мне с утра три раза из Замка названивали, требовали то охрану бросить в атаку на укрепления, то арестовать мятежников, то прекратить набор наемников. Я им ответил, что мои охранники деревню защищать обучены, на деревню никто не нападает, а как нападут, так мы сразу дадим отпор. В лесу они воевать не умеют, и вообще это дружина должна деревни защищать, а не деревенские дружинникам сопли вытирать.

Вам я больше скажу. Это только кажется, что я деспот с неограниченной властью. Я опираюсь на людей, и если я потеряю края, властвовать мне недолго останется. Если я начну воевать против вас и способствовать, чтобы дружина бордель увезла, от которого всем только хорошо было, меня не поймут. Но если я втравлю деревню в войну с Замком, меня еще больше не поймут. Потому вам нужно или мириться с Замком, или уходить из деревни. Старожилы сопротивляться дружине не будут.

– А вы можете помочь помириться с Замком? – уточнил я. – Передать им, что если они нас не будут трогать, мы к ним тем более не полезем. А если они начнут штурм деревни, потери дружины будут такими, что потом их Замок войска любого соседнего сектора за три дня захватят.

– Передать я могу. Сейчас и передам. Но сомневаюсь я, что они пойдут на переговоры.

***

После разговора со старостой все опять притихли. Думали.

– Надо надеяться на лучшее, но готовиться к эвакуации, – разбил молчание Кречетов.

– Сколько у нас времени на подготовку? – уточнил я.

– Дней пять, я думаю. Им потребуется силы подтягивать, как-то их заводить внутрь укрепленного периметра. Они не знают, сколько у нас войск, так что теперь подтянут по максимуму, тысячи две с разных направлений, может даже три.

– Если мы уйдем из деревни и заберем своих сторонников, они от нас отстанут?

– Если в украинский сектор – то отстанут, конечно. Там их не поддержат. Обижены на то, что поддержку против турок не оказали.

– А если не в украинский? Если на хутор? Пятьдесят километров от деревни?

– Ну, как минимум, это даст нам еще какое-то количество времени. А может, всю зиму там спокойно просидим, если достаточно бойцов будет.

Я прикинул, что нужно, чтобы перебросить нас и максимальное количество сторонников. Все упиралось в транспорт. Транспорт у нас был. Трофейные автобусы и внедорожники. Пара грузовичков есть в деревне, у лесорубов и охотников. Но транспорт требовал дорог.

– Наталья, те лесорубы и охотники, которые засеки делали, освободились?

– Да.

– Можно их опять нанять, быстро сделать дорогу на хутор? Там по лесу только километров десять, а большая часть дороги пройдет по берегу ручья, нужно только звериную тропу расширить и почистить.

– Можно, почему нет? Деньги только платить и объяснить что, где и как. За пару дней сделают. Только пни останутся, корчевать они не успеют. Я скажу, чтобы пониже срезали, чтобы машина не цепляла дном. Весной чистить придется дорогу от поросли.

Все смотрели на меня заинтересованно. Пытались понять, что за новую фантазию я родил. Жить зимой на хуторе, где даже связи нет?

Фантазия у меня была даже интереснее, чем они ожидали.

– Вика, оформи запрос в ФРЧ на создание новой независимой деревни на месте хутора. В запросе, в части налогообложения, укажи, что со всех жителей, включая женщин, налог ноль пять унции в месяц, и еще один налог – со сдачи барзотника. Половина стоимости ягод, сданных в факторию.

Жена номер один кивнула.

– Лера, надо будет организовать подписку жителей деревни, желающих переселиться с нами. Я думаю, пять сотен из числа новых переселенцев должны набрать. Нас уже сотня, девушки, охрана, жители хутора. Можно переселенцам даже пообещать, что кроме нашего борделя еще и женщин приведем из украинского сектора, и цены снизим. Можно обещать им хороший заработок в следующем месяце. Без конкретики.

Жена номер два тоже кивнула.

– Ты Лас-Вегас хочешь создать? Пробить дороги к русским деревням и пустить автобусы для жаждущих женского тепла? – поинтересовалась Наталья. – Может сработать. Час пути и – развлекайся. Тогда еще самогон нужно гнать. И дорогу пробить на юг, чтобы и оттуда девочки могли ездить на работу.

Предпринимательский талант Натальи начал плодить новые бизнес-идеи, пугающие своими масштабами.

– Вот об этом я не думал как-то. Нам пока просто уцелеть нужно.

– Уцелеть как раз несложно. Достаточно бросить бордель и уйти на время, или перейти в другую деревню, – практично ответила она. – Можно охрану с собой взять, они перед дружиной сильно провинились, их не простят.

– «Нам» – это включая девушек из борделя.

– Понятно. Ну, тогда я звоню лесорубам. Карту мне скинь только с указанием дороги и хутора. Интересно, мы успеем еще раз прибыль получить два к одному, пока нас опять убивать не начнут?

– Если мы строим дорогу, то ее придется защищать, – вступил в разговор Саша.

– Придется. Поставим пост с пулеметом за мостиком через Вилячий ручей. И дорогу вдоль ручья как-то защитить надо будет, на случай атаки. И сам хутор. Там могут напасть со всех сторон, даже по воде. Думаю, сразу не полезут, а там будет видно.

– Ну что, всем все понятно? Саша, майор, ваша задача – удержать оборону пока мы не вывезем как можно больше имущества и материалов для строительства. И людей, конечно, но это самое простое.

***

– У нас есть еще один крупный ресурс, – напомнила Вика, оторвавшись от документов на своем планшете. – Староста Вилячего Ручья, Сергей Владимирович. Я его не убила, так что он мне должен.

– Логика спорная, но перспективная, – отозвался майор. – С такой точки зрения у нас должников много. Все, кто пока жив.

– Но этот уже знает, что он мой должник! Так что, звонить ему?

– Звони, – согласился я. – Послушаем, что он скажет и предложит.

– Погодите, – Наташа нас притормозила. – Сначала давайте решим, что нам от него требовать.

– У нас все снабжение повиснет на одной дороге, – подсказал майор. – Дружине ее легко перекрыть. Товары для фактории они пропустят, людей ФРЧ не смогут задержать, а вот продукты или переселенцев могут остановить. Вторая дорога не помешает. Еще и в украинский сектор не помешает, но, я так понимаю, туда тяжелее ее пробивать.

– Точно, продукты же! У нас же народу много будет, а мы в зиму без запасов уйдем, нам склады нужны, их прямо сейчас заполнять надо. Я сама с Сергеем поговорю.

– Только сначала я, – Вика набрала номер и поставила на громкую связь.

– Сергей Владимирович? Рад ли ты меня видеть?

– Здравствуй, Вика. Я слышал, у вас там война целая началась?

– Да, есть война. Вот по этому поводу и звоню. Хочу узнать, чем ты готов нам помочь. Готов ли встать под наши знамена в борьбе с тиранами?

– Вика, не губи. Ну какой из меня борец с тиранами? Все, что хочешь, сделаю, но давай без ненужного героизма только.

– И чем же ты тогда можешь нам помочь?

– Могу деньгами. Война – дело затратное, я знаю. Могу людей ваших спрятать, если надо. У нас публичный дом пустует, если вас прижмут, там пожить можете какое-то время. Только приходите ночью, я вас сам пущу, чтобы никто не увидел.

– Старый ты пень, – видимо, напоминание о публичном доме Вику взбесило. – Ты что, думаешь, мы к тебе прятаться от дружинников пойдем?

– Погоди, дочь, – остановила Вику Наталья. – Привет, Сергей.

– О, Наташа, ты, что ли? Как ты там оказалась?

– Выкупили меня, теперь я у них экономическим советником.

– Повлияй на дочь, а то она меня угрожала пристрелить.

– Пристрелить? Это она может. Я ее попрошу не стрелять пока, но она мне не подчиняется. Я тут младший акционер. Я хотела обсудить, чем ты нам можешь помочь.

– Слушаю.

– Выдели пару охотников и десяток лесорубов, возьмите бензопилы и от восточного выезда сделайте дорогу к берегу Вилячего ручья. Чтобы грузовик или автобус мог спокойно пройти, с карманами для разъезда встречных машин. И потом по берегу ручья километров на пятьдесят нужно расширить тропу и превратить в такую же дорогу. Там хутор небольшой стоит. Это раз.

– Это я могу сделать. Звери их не сожрут?

– Какие звери, они от звука бензопил разбегутся, – усмехнулась Наталья. – И второй вопрос к тебе есть. Нужно на твоих общинных складах сделать запас продуктов на зиму, примерно процентов в пятьдесят от вашего деревенского запаса. Я тебе спецификацию завтра пришлю. Потом мы выкупим эти продукты по себестоимости.

– Это я тоже могу. А возить как будете? Своим транспортом? А то бензин денег стоит, и машины у нас всего две.

– Кстати о деньгах, – Наташа довольно улыбнулась. – А сколько ты готов пожертвовать в наш фонд борьбы с тиранами?

– Ну, год был сложным…

– Да-да, – отозвалась Вика, – Два старосты в деревне погибли, и третий может успеть умереть.

– Тысячу унций? – смутился староста.

– Как-то бедненько, – поморщилась Наталья. – Я думала, терроризм больше денег приносить может.

– Как это бедненько? – возмутился Сергей Владимирович. – Ты ж сама лучше меня знаешь, сколько деревня приносит дохода, и сколько сейчас на закупки запасов уходит.

Я махнул рукой, давая женщине знак, что деньги нам не нужны.

– Ладно, Сергей. Деньги мы с тебя грабить не будем. Глупости это. Ты лучше нам помогай, мы еще и заработать тебе дадим. Я тебе позванивать буду при необходимости. Мы еще у тебя в деревне на днях строителей и лесорубов наймем. Много. И рамы оконные закупим. Много, на сотню домов или две. И потом еще люди потребуются. Я вот из моей бывшей пекарни несколько человек забрать себе хочу, тоже пекарню сделаю.

Староста повеселел, потом сразу погрустнел, но не сопротивлялся. Понимал, что людей все равно уведут.

– А если дружинники узнают о нашей дороге и запасах, то я тебя все же застрелю, – пригрозила Вика, продолжая играть роль террористки. – Ты нам сообщай, если дружинники через вашу деревню что-то затеют.

***

После прощания со старостой все немного расслабились. Жизнь начинала налаживаться. Приобретать какие-то понятные контуры.

– Еще вопрос, – подняла руку Вика, которая опять вернулась к своему планшету. – Тут при создании новой деревни ФРЧ предлагает на администрацию деревни оформить кредит на ограду, электростанцию, строительство фактории и дорог. Берем?

– Берем, конечно! – вместо меня ответила Наталья.

– А назвать деревню как?

– Перекресток давай назовем, – подумал и решил я. – Ведь действительно перекресток получится.

– А старостой кого назначаем?

Тут все зависли. И я тоже.

– А можно назначить меня, – поинтересовался я. – А потом я назначу заместителем Станислава, например? Так, чтобы он занимался текущими делами, а я распоряжался доходом от барзотника?

– Можно! – обрадовала Вика, вбивая буквы в форму заявки. – Поздравляю с новой должностью, товарищ директор борделя! Теперь ты еще и царь деревни. Потому что должность твоя будет по уставу деревни пожизненной, а после смерти или перехода в мир иной, то есть на Землю, старостой станет твой наследник. Или человек, выбранный демократическим голосованием наследников. Надеюсь, их будет много, но не скоро. Кстати, а может твою должность так и назвать – «царь»?

– Нет! – воспротивился я. – Не надо царь. Пусть будет скромнее. Барон, например. А заместитель по хозяйственным вопросам будет называться старостой.

– Твою мать! – восхитилась Вика. – Лерка, мы будем баронессами! Мы с тобой теперь аристократки, кто б мог подумать!

– Главное, чтобы потом не говорили, что мы с тобой титул насосали, – флегматично отозвалась Лера.

– Мы им головы отрубим, если будут так говорить.

– Тоже вариант.

После совещания все расходились добродушно пересмеиваясь. Мысль о создании баронства всем понравилась. Все-таки служить конкретному барону – это понятнее, чем абстрактной администрации. Особенно если этот барон твой зять, например. Или если вы с ним в бою рядом на позиции лежали.

21. Исход

Стас! – послышался голос Лены. – Посмотри на мостик!

Лена переселилась в дом Станислава, когда начали расселяться по отдельны домам. На хуторе построили уже девять домов, нужно было еще строить. Много. Население – пятьдесят человек, из них тринадцать семейных пар, может уже и больше, те парни, которые пришли одинокими, с кем-то спят, вопрос только – серьезно это у них, или просто развлечься.

Староста подошел к окну, глянуть, кого там принесло на мостик. С тех пор как его построили, каждый день, а то и не по разу, там какое-нибудь копытное проходит. То бизон, то лось, то целое семейство. Миграция у них сезонная, что ли? По мостику им удобнее идти через ручей, вот и пользуются. Вреда от них нет, они не агрессивные. Вчера одного молодого лося из таких путешественников застрелили, на мясо. А остальные просто мимо домов проходят, не мешают, и люди их не трогают.

В этот раз был действительно необычный посетитель. Мамонт. Не очень большой ростом, метра три, зато с очень массивным лохматым телом. Он подошел к мосту, обнюхал его хоботом. Потом поставил на него широкую мягкую подушку ступни. Осторожно пошел по мостику. Мостик был сделан из цельных бревен, покрытых сверху доской. Не широкий, в четыре бревна сантиметров по сорок в диаметре. Когда мамонт осторожно дошел до средины, конструкция издавала скрип, но держалась, даже не прогнулась. После прохода мамонта концы бревен глубоко вдавились в грунт, но повреждений не было.

Затем животное пошло к домам. Станислав взял винтовку и вышел из избы, может прогнать придется, если начнет буянить. Зверь подошел к углу избы, ощупал его хоботом. Потом почесался лбом о выступающие концы бревен. Затем пошел дальше. К краю вырубки. Лесорубы остановили работу, наблюдая за гостем.

Мамонт увидел кучу веток, оставшуюся после обрубки бревен. Крупные ветки люди пилили и перетаскали к домам, на топливо, а мелочь образовала целый стог. Мамонт небрежно разворошил ветки своими загнутыми в кольцо бивнями и начал их есть.

– Слушай, может их можно к работе приспособить? – сзади подошла Лена. – Как слонов на Земле? Бревна таскать, я видела такое в фильме.

– Бог его знает. Может и можно. Только как их дрессировать?

Лесорубы продолжили работу.

Мамонт отвлекся на звуки топоров, но потом продолжил питаться. Затем навалил кучу навоза.

– Весной плуг к хозяйскому трактору купим, огороды перекопаем, – отреагировала Лена. – Удобрения уже есть. Морковку посадим и картошку. И помидоры.

– Свины пожрут.

– Значит, вместо морковки у нас будет свинина.

***

После обеда Станислав подошел к мамонту. Тот все еще жевал стог из веток. На человека животное внимания не обращало. Оно было занято – ему приходилось сортировать лиственные породы и хвойные. Хвойные он есть не хотел, их крупные скопления отбрасывал в сторону бивнями.

Глядя, как мамонт старательно это делает, Станислав догадался, почему тут так много хвойных деревьев и мало лиственных. Его это удивляло, климат здесь был не сибирским, не сухим. Стас мог сравнить, он там был, на приисках работал одно время. Похоже, в этом мире лиственный подлесок объедали крупные травоядные, не давали ему расти. Лоси, бизоны. Мамонты вот забегают. Люди недалеко колючников видели целое стадо. Здоровые твари, похожие на двухметровых ленивых толстых крыс с длинными колючками на хвосте и вокруг шеи. Молодые деревья до голых веток объедают. Сядут семейством вокруг дерева или куста на зады, передними лапами с мощными когтями ветки к себе притягивают и объедают.

Приручить мамонта было бы интересно. Азарт подогревался еще и тем, что Стас видел у жены хозяина прирученного лесного кота. Только для чего такого зверя использовать? Бревна таскать? Проще на плече или перевязи, здоровый мужик в одиночку спокойно утягивает бревно килограммов на сто – сто двадцать. А если больше – то вдвоем можно. По лесу ездить на нем или грузы возить? Это может быть. Вряд ли на такого зверя нападет хищник.

Мамонт пошевелил круглыми аккуратными ушами, приподнял и повернул голову. Староста тоже прислушался. С запада слышался какой-то отдаленный вой или рев.

– Мать его, так это ж бензопилы! – понял Станислав.

Мамонт неторопливо ушел в лес. Староста приготовился встречать гостей. Когда звуки приблизились, он не выдержал и пошел навстречу.

Выйдя из-за очередной группы кустов, Станислав увидел грузовичок, стоящий на том, что раньше было звериной тропой. Теперь это была грунтовая дорога шириной метра четыре. Для одностороннего движения, с карманами для разъезда. Перед грузовиком десяток мужчин работали бензопилами, обрезали кустарник и деревья на опушке леса, таскали ветки, расчищали место для дороги. Их охраняла пара охотников с винтовками.

– Здоровы будете, – подошел к ним Стас.

– О, здравствуйте. Вы с хутора?

– Да.

– Наконец-то добрались. Нам заказали дорогу до вас расчистить.

– Кто заказал? Хозяин?

– Бордель заказал, а кто там хозяин, я не знаю. Еще сказали, передать, чтобы вы мост для машин через Украинский ручей сделали срочно. Бревен мы вам напилим, если что.

– А не передавали, когда хозяина ждать?

– Не, про хозяина не передавали. Передавали, что через день-два к вам строительные материалы пойдут грузовиками и переселенцы. Много. Думайте, где их разместить, и где дома строить. В первую очередь к вам строителей привезут.

– Что так неожиданно?

– Так война ж. Бордель с Замком воюет. У вас тут что, связи совсем нет, ничего не знаете? Тогда подождите, как до хутора дорогу добьем, чаем нас угостите, мы и расскажем подробности.

– Мы ради такого дела и мясом угостить можем, пойду, скажу бабам, чтобы приготовили. Вот самогона у нас нет, совсем.

Станислав выслушал новости о войне, начал задумываться о практических вопросах. Где ставить дома, куда селить и по сколько.

На следующий день, к вечеру, послышались бензопилы уже с востока. Оттуда тоже пробили дорогу, от другой деревни.

А с запада уже пришел автобус со строителями и грузовик с материалами. И топливо для бензопил привезли, сейчас скорость работы важнее расходов. А ведь день работы бензопилы получается по расходу топлива около унции в день. Опытного лесоруба с топором за такие деньги на месяц нанять можно. Такая уж тут экономика, в мире Проект.

***

Третий день войны прошел спокойно.

На дороге от Заводи ночью дружинники попытались в темноте пройти коридор в засеке, но майор заранее позаботился о том, чтобы закупить в фактории весь запас ракетниц и осветительных ракет. Так что когда часовые заметили подозрительное движение в проходе, запустили ракету и ударили по застигнутым в узости дружинникам из пулеметов.

Еще ночью засеку пытались разобрать в двух местах, там снайперы услышали и постреляли, отогнали разрушителей.

На дороге из Горбатой днем попробовали пройти, напоролись на наш заслон. Особого энтузиазма в атаке не проявили, так и остались стоять у дороги.

Я в войне не участвовал совсем. Теперь этим майор с Сашей занимались. Люди у них появились, оружие есть, все хорошо. Почти всю охрану борделя вернули на место, и девушек тоже, защита наших рубежей легла на ополченцев. Из наших оставили по одному человеку на ключевых постах, на дорогах, во избежание неожиданностей.

А я организовывал подготовку к переселению. Многие вопросы Наталья на себя взяла, но и для меня оставалось. Внезапно всем что-то со мной согласовывать понадобилось.

То объявление о наборе переселенцев.

То уточнить систему налогообложения и согласовать учредительные документы Перекрестка.

То спецификацию на стройматериалы уточнить. Грузовики вот себе решили купить, два. Газели бортовые с лебедками. Может, есть и лучшие варианты, но разбираться и искать времени нет.

К вечеру объявление о наборе переселенцев собрало необходимые пять сотен подписей. Подписались все наши ополченцы, и практически все, кого мы пока в резерве держали, и еще люди, которых соблазнили слова о потенциальном заработке и возможном доступе к женщинам. Документы о создании новой деревни ушли в ФРЧ.

Похоже, когда информация о барзотнике просочится, к нам повалят толпами, будет короткая, но бурная золотая лихорадка.

А у нас еще и бордель работает, причем в полном объеме, девушек-снайперов сняли с позиций и отправили обратно в номера. Некоторые немного возмущались, им боевые выплаты было приятнее получать, чем премии за работу в постели. Некоторые наоборот обрадовались, сидеть на дереве под дождем – тоже работа так себе.

И у Беляша парни работают. Он мне деньги на счет перечислял, мою долю от добытого, созванивался, чтобы рассказать, как дела идут. Хорошо у них все. Полны энтузиазма, потому что добывают золота раза в три больше, чем ждали по предварительным оценкам, которые я делал. Не потому, что золота больше, хотя его таки больше, но главное – работать у них получается быстрее, чем я думал.

***

К нам доставили грузы, заказанные для строительства новой деревни. И оружие и патронами, которые мы тоже в промышленных масштабах потребляли, нам вооружать ополчение нужно было. Пригнали прямо на новых грузовиках, купленных нами же. И еще один большой грузовик ехал, часть нашего груза была не очень тяжелой, но сильно объемной, в Газелях все не поместилось бы за один раз.

Когда грузы принимали, ко мне водитель подошел с сигаретой.

Раньше, сразу после того, как бросил курить, я старался не находиться рядом с курящими, чтобы желание опять не проснулось, а сейчас уже все равно. Курит и курит, дым только воняет неприятно.

– Добрый день. Вы это вся для себя заказали? – махнул рукой на грузы.

– Ага. Деревню новую хотим построить. Ну и война у нас еще тут.

– Войну видели. Перед мостиком через ручей нас остановили, там дорога была перекрыта сгоревшими грузовиками, военные какие-то стояли. Увидели у нас в кузовах патроны и топливо на прицепе. Засуетились, начали кричать, что не пропустят, а топливо вообще отберут.

– А вы что?

– А мы БМП с базы вызвали. Командир охраны с отделением бойцов приехал, башней покрутили, объяснили, что грузы ФРЧ никто задерживать или отбирать не имеет права. Потому что это плохо кончится, сначала постреляют, а потом еще и санкции наложат. Потом БМП сгоревшие грузовики выдернула из завалов, дорогу освободила, проследила, чтобы мы спокойно проехали. Там за нами военные попытались бежать, прикрываться нами.

– И что? – встревожился я.

– И ничего. Грузовик ездит быстрее, чем бегают люди. Мы проехали, по ним с поста пару очередей из пулемета дали, они обратно убежали. Не все, правда. Нам все эти разборки не интересны и не понятны, наше дело грузы доставлять. А вот когда нас пытаются использовать в своих целях или мешать нам – это нам не нравится.

Я послушал водителя, послушал, а потом вспомнил, что стекло-то оконное мы получаем из Замка. В мастерских в деревнях из него деревянные рамы со стеклопакетами делают. Получается, это для нас критически важный импорт. Дерево на месте срубим, продукты в деревнях закупим, фактория поставки земных товаров обеспечит. А вот стекло могут перекрыть.

Позвонил Наталье:

– Здравствуй, барон.

– Здравствуй, теща. Я тут подумал, Замок может нам перекрыть поставки стекла оконного. Со всеми вытекающими последствиями. Надо бы закупить его по максимуму, пока они не сообразили.

– О! Молодец, а я не сообразила. Я сейчас старостам деревень скажу закупить, Леве и Сергею.

– А больше ни в чем мы от Замка не зависим?

– Вот ты меня озадачил. Сахар и масло растительное из других секторов через них идут. Рис еще. Но это обычный товар в деревнях, вряд ли они смогут его ограничить. Больше вроде нет ничего важного. В крайнем случае, можно через украинский сектор покупать, если дорогу туда пробить.

– А во сколько обойдется туда дорога?

– Унций до пятидесяти и неделю работы дорожной бригады. По нашим меркам приемлемо. Нам ФРЧ должен дорогу построить в счет кредита, вот пусть туда и строит. Остальные направления мы уже сами пробили.

– Тогда пусть делают, согласен.

– Кстати, если дорогу пробьем, можно будет в товарных количествах фрукты с юга гнать в наш сектор. Даже то, что растет у нас, яблоки и вишни, у них лучше и дешевле. И его много.

– Да погоди ты с яблоками. У нас тут война идет.

***

Хозяйственные вопросы как-то рассосались и начали решаться без моего участия. Из деревни шли автобусы с людьми, строителями и лесорубами. Потом эти же автобусы Наталья гнала в Вилячий Ручей, забирала рабочих оттуда, тоже везла на хутор. Грузовики таскали грузы из фактории к хутору. Такими темпами на хуторе должны были строить по несколько домов в день. К моменту нашего бегства нужно было подвести под крышу достаточно изб, чтобы разместить хотя бы тех, кого срочно нужно было спрятать от дружины. Нас, охрану, девушек из борделя, пару сотен уже воюющих ополченцев.

С базы ФРЧ со мной связались. Очень оперативно проверили документы и зарегистрировали свободную деревню Перекресток во главе с бароном в моем лице. Запросили координаты, согласовали примерный план застройки, пообещали через неделю запустить электростанцию, факторию, связь и привезти материалы для ограды.

Деревенская ограда оказалась неожиданно дорогим объектом, один материал десять тонн веса, тысяча унций кредита. И дерева на нее, как на полсотни изб, нужно. Хорошо хоть ФРЧ обещали пригнать машину с буром, дырки под столбы сверлить, лебедку, устанавливать эти столбы, и прочие средства механизации, набор которых у них имелся на базах. Не в первый раз они новую деревню строили, и даже не в десятый. Технология была отработана.

По дороге мимо Большого Бука пошла на юг техника ФРЧ и их грузы.

22. Оборона рубежей

Через день Вике позвонил Сергей Владимирович, доложил, что у него в деревне дружина концентрирует свои силы. Лодками по ручью привозят по несколько десятков человек за раз, селят в пустующем публичном доме и нескольких общинных домах, которые потребовали освободить. За день полтысячи человек привезли.

Тогда же и Беляш мне позвонил, то же самое сказал.

Потом опять Беляш позвонил. Его парни на прииске выставили пост вверх по берегу ручья, за тропой наблюдать, этот постовой услышал выстрелы севернее. Я попросил отправить пару парней, одного ветерана и новичка, посмотреть, по возможности проследить, кто там и куда ходит. Дал для связи контакт Саши, чтобы они оперативно с ним общались.

Кончилась передышка, дружинники что-то новое попробовать решили.

Я поговорил с майором, тот сказал, что стоит ожидать небольших групп, которые попробуют ударить по укрепленным проходам или в другие чувствительные точки. А если не сработает, начнут общее наступление через лес, наверное. В общем, к этому наши военные силы готовились, а как получится – увидим.

Нам нужно было еще несколько дней, в идеале – неделя, чтобы в новой деревне появилась связь.

***

Банкомат услышал выстрелы, когда была его очередь сторожить тропу у ручья. Звук шел издалека, может даже несколько километров. Стреляли лихорадочно, так во время нападения зверя новички стреляют.

Сторожить тропу они стали недавно. Старший говорил, что их Командир начал в соседней деревне войну с дружиной Замка и теперь тут могут пройти войска. Вот чтобы эти войска не поймали их со спущенными штанами в избе, парни и выставляли скрытый пост. Как это правильно делать, капитан Абалкин объяснял.

Банкомат позвонил Старшему, сказал про выстрелы. Людей пока видно не было, поэтому тревогу на прииске он объявлять не стал. Только другим бригадирам сообщил.

Старший созвонился с Командиром, потом приказал Банкомату взять одного новичка и проследить, кто там стреляет и куда идет. И дал контакт, с кем связаться, если что-то интересное найдут.

Банкомат позвонил Пупсу, он его теперь часто с собой брал, учил всякому. Новичок подошел, они надели лохматую маскировку, лица покрасили черно-зеленым, и пошли осторожно по направлению, откуда слышались выстрелы.

Через минут двадцать Банкомат уже почти решил, что все, не найдут никого. Но тут он услышал запах. Мясом жареным пахло. Прикинув, откуда ветер, парни пошли на запах. Там был костер, а вокруг костра – люди в камуфляже. На старателей или охотников не похожи, все одинаково упакованы, и оружие необычное, пятнистое какое-то.

Парни подобрались так, чтобы хорошо все видеть. Военные вели себя спокойно. Рядом с ними лежала туша крупного свина. Наверное, люди не заметили стадо, зверь на них напал. Они убили. А теперь решили пообедать, раз уж мясо свежее им досталось. Банкомат пересчитал бойцов. Три десятка. Тут же отправил сообщение по номеру, который для связи дали. Оттуда запросили разрешить доступ к данным о расположении комма. Банкомат разрешил. Подтвердили получение данных, попросили проследить по возможности за отрядом. Чтобы стало понятно, куда он направится.

Банкомат объяснил Пупсу, что им поручили, чтобы тот понимал.

Потом они прикинули, откуда военные пришли и куда пойдут, и отошли чуть в сторону, чтобы те на них не напоролись. Сели в кустах и стали ждать. Страшно не было. Если крупный хищник появится, он сначала наведется на отряд с военными, те шумят сильно и запах еще от костра и туши. Лесного кота местного они знают, и он их знает. Его охотничий участок заходит в те места, где они золото ищут, они уже раз десять его гоняли выстрелами. Вот когда они за военными пойдут, там опаснее станет, места незнакомые начнутся.

Сидеть было скучно.

– Слушай, давно спросить хотел, – тихо заговорил Пупс. – Тебя почему так назвали?

– Глупый был. С парнями решили банкомат ограбить, они у нас в городе только недавно появились тогда. Привязали его тросом к грузовику, сдернули с места, в кузов загрузили, и повезли в гараж болгаркой вскрывать. Там нас и взяли, оказывается, в нем какое-то устройство было, которое координаты сообщает.

– Да, есть такое. Надо было попробовать его в реке утопить сначала, как автоугонщики с дорогими машинами делают. А потом уже вскрывать через недельку. Деньги только сушить пришлось бы. Утюгом гладить, я как-то так делал, когда в одежде искупался, они такие гладкие потом становятся, как новые.

– Молчи уж, фантазер. Вон, военные уже собираются. Давай не сзади, а чуть сбоку от них пойдем, а то назад они будут оборачиваться, могут заметить. На ветку сухую не наступи.

Парни тихо двинулись за отрядом на расстоянии метров в пятьдесят, передвигаясь от дерева к дереву. При этом не забывали поглядывать по сторонам и вверх.

Страшнее всего было, когда отряд военных перешел через ручей. Парни долго ждали, боялись, что военные оставили наблюдателя, проконтролировать, не идет ли кто-то следом. В прицелы берег осматривали. Потом на куст сорока села, парни поняли, что уже нет там людей, иначе птица испугалась бы.

Банкомат с Пупсом перешли на другой берег. Нашли мокрые следы ботинок, дорожку из примятой травы, нарушенной хвои. Пошли по следам. Шли так где-то с полчаса. Вдоль ручья, здесь он с запада на восток течет, только двигались не рядом с руслом, а на расстоянии.

Вдруг впереди стрелять начали. Пулеметы, автоматы, винтовки. Большой бой. И пули над головами иногда посвистывают. Не по ним, просто в их направлении стреляют.

Парни присели за толстым деревом, поглядывая в направлении боя.

– Ни чего себе! – выразил общее мнение Банкомат.

– Да, сильно бьют.

Внезапно впереди появились бегущие фигуры. Военные. Прямо на них бегут!

Парни, не сговариваясь, подняли винтовки и начали стрелять. Больше от испуга, потому что им некуда деваться: иначе увидят их военные и убьют. Первые две фигуры сразу упали, потом еще одна, и еще. Кто-то залег, начал стрелять в ответ.

Парни плюхнулись на землю. Ствол дерева – не защита от пуль, им так рассказывали. Так и лежали, постреливая, стараясь не поднимать голову. Впереди тоже стреляли. Потом перестали.

– Эй, герои, хватит стрелять, свои!

– Чем докажешь, что свои? – Банкомата просто так на понт не возьмешь.

– Я тебе сейчас позвоню, ты со мной переписывался.

Комм начал вибрировать. Парни встали. Перед ними стояли люди в камуфляже. Люди, как люди. На охотников похожи. Впереди их командир. Банкомат его помнил.

– Ну, давайте знакомиться. Саша, позывной Хохол.

– Банкомат, он же Федя. Мы знакомы, вместе за женщинами ходили. Я под Беляшом работаю.

– Здорова. Не узнал, у вас лица в краске.

– Игорь, Пупс.

– Я вам боевые выпишу, в двойном размере. За содействие и все такое. Спасибо. Одну такую же группу наши наблюдатели заметили, а эту вот пропустили. Если бы не вы, они бы нам в тыл могли выйти, а так мы по вашему маячку сориентировались и приняли их на подходе.

– За боевые спасибо. Можно, мы посмотрим, что у вас тут происходит? И новости узнать бы, а то мы слышали, что тут война, а зачем и как – не знаем. А потом обратно пойдем, нам тут не очень далеко.

***

Барсик провел вчерашний день и ночь с Барсеткой. Спаривался с ней.

Теперь в середине зимы у нее появятся котята. Не очень удачное время, летом лучше, но все равно хорошо.

Пользуясь случаем, кот пробежался по своему участку, обновил метки. С Барсучихой поздоровался, на котят ее посмотрел. Плохо, что она к нему жить с котятами пришла. Так бы и с ней давно уже спарился. Но есть в этом и хорошее. Пышка почти выросла, следующей весной она станет женой Барсика. Барсик ее отведет на северный конец своего участка. И будет у него три жены. Для такого молодого кота – очень даже неплохой успех в жизни.

А Кусаку, сына Барсучихи, весной надо выгонять. Нельзя двум взрослым самцам на одной территории жить.

Чуткие уши кота шевельнулись: услышали шум.

По его участку шли двуногие. Много. Чужие. Надо наказать.

Двуногие – хищники. Как волки. Нельзя пускать их на свой участок, иначе будут убивать пятнистых оленей и кошкам нечего будет есть.

Барсик тенью метнулся вперед, он знал хорошее ветвистое дерево, на котором удобно делать засаду.

Кот подождал, пока все двуногие пройдут под ним. Прицелился и прыгнул на последнего. Одного из двух последних, они шли парами.

Тело еще не успело упасть на землю, когда кот схватил его череп клыками, слегка сжал, почувствовал, что клык попал на твердую кость, прокусить не получится, Тогда он сломал жертве шею резким рывком головы. И убежал длинными прыжками.

Двуногие начали греметь своими гремелками. Было поздно, кот скрылся.

Барсик притаился в кустах и начал наблюдать, что они сделают дальше. Они его удивили. Двуногие вырыли большую яму и спрятали туда его добычу. Вот ведь жадные создания! Они же не едят тела двуногих, он точно знает.

Потом они пошли дальше. Не ушли с его участка, а пошли вперед, туда, где живет Барсетка.

Кот задумчиво помотал хвостом. И устремился за нарушителями. Он знал еще много ветвистых деревьев.

На следующем дереве Барсик оказался вовремя. Он затаился и стал наблюдать, как идут под ним двуногие. Те, кто шел последними, постоянно озирались и смотрели вверх. От них пахло страхом.

Барсик прыгнул. Он был еще в полете, когда его жертва подняла голову, увидела широко раскрытыми глазами летящего кота и заорала. Барсик даже растерялся немного. Он быстро рванул клыками шею жертвы и убежал. Но в этот раз двуногие стали греметь гораздо быстрее. Одна из гремелок укусила Барсика в зад.

Кот спрятался в кустах и начал зализывать рану. Было не так уж больно, укус Ррр больнее, но обидно. Двуногие его ранили. Его! Кота, который дрался с саблезубом, убил его и жрал его мясо! Кота, который сбежал от ужасного медведя и потом тоже попробовал его мясо, когда Мама его убила, воткнув ему палку в брюхо! А еще эта стая двуногих продолжала идти вперед, не уходила с его участка.

Барсик посмотрел из кустов, как они опять прячут в яму его добычу. Странные они.

Граница участка уже близко, скоро они пойдут по земле Ррр. Теперь он с ними будет разбираться. Но Барсик тоже посмотрит, а может и поучаствует. Потому что ему больно и обидно. И он злой.

Двуногие стали идти гораздо медленнее. Теперь последняя пара останавливалась, ждала, пока все немного отойдут, потом бегом шла к ним, пока их прикрывали другая пара. Это было интересно. Что сделает Ррр?

Ррр был опытным котом. Старше Барсика. Он уже убивал двуногих. Так они с Барсиком и познакомились. Двуногий убегал от Старшего с Мамой, а Ррр его убил. А Барсик был рядом.

Ррр посмотрел, как идут двуногие, и напал необычно. Не на последнего. Он просто сиганул в середину строя, сломал шею одному, когтями передних лап вскрыл живот другому, потом поцарапал третьего. Двуногие беспомощно метались, потому, что не могли ничего сделать в таком беспорядке. После третьего удара Ррр метнулся в кусты и только тогда по нему начали греметь. Кто-то попал, Барсик увидел, как кот сбился с шага.

Двуногие опять остановились. Они начали ухаживать за раной того, кто пострадал слабее всех. Второго, с распоротым животом, они просто добили. Потом опять спрятали мертвые тела под землю. Потом пошли дальше. Они шли к месту-куда-нельзя-Барсику. К тому, где находилась Мама и Старший. Это было неправильно. А еще они его ранили, это злило. Даже кончик хвоста дергался от такой мысли.

Кот последовал за стаей двуногих дальше. Теперь они проходили под каждым деревом, направляя гремелки вверх. Прыгать сверху было опасно. Что бы придумал опытный Ррр?

Барсику потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что же делать. Стая уже почти приблизилась к месту-куда-нельзя. Теперь они почему-то взяли в руки малые гремелки. Барсик видел такие у Старшего, Мамы и Тетушки. Они как большие, но не такие шумные.

Кот придумал. Он спрятался в кустах. Когда мимо него проходила стая, он бросился на них сбоку, быстро пробежал расстояние от укрытия до цепочки двуногих, ударом передних лап вскрыл бок ближайшего, а затем метнулся обратно в кусты.

Он не успел спрятаться. Двуногие стали греметь. Малыми гремелками они пользовались быстрее, чем большими. Пока кот убегал, его несколько раз укусило. Один раз очень больно, в грудь.

Барсик все же убежал и залег в кустах. Все, охота закончена. Надо отлежаться и зализать раны.

Этим кот и занялся. Он убрал кровь со своей шерсти. Полежал. Но легче не стало.

Наоборот, постепенно становилось все хуже. Не хватало воздуха. Лапы слабели. В голове мутилось.

«Надо идти к Маме!» – решил кот. Он помнил, когда его порвал саблезуб, Мама сделала так, чтобы перестало быть больно.

Кот поднялся на лапы и побрел к месту-куда-нельзя.

С каждым шагом сил становилось меньше. Лапы начали дрожать, в глазах темнело. Кот даже не понял, что почти дошел, когда уперся носом в сетку ограды. Обходить до ворот сил не было. Из последних сил зверь прыгнул. Он не смог допрыгнуть до верха, пришлось цепляться когтями и тяжело переваливаться через прогнувшуюся под его весом сетку, ограждающую вырубку.

Теперь он был на огромном пустом пространстве, далеко перед ним были странные места, от которых пахло дымом и скотом. Кот сделал несколько шагов в ту сторону, но ноги его подкосились, и он упал. Попробовал проползти еще немного.

Потом в глазах потемнело.

***

Я сидел перед разожженной печью и пил чай. В прохладную погоду нет ничего лучше, чем огонь, тепло снаружи и тепло внутри.

В спальне, где была Вика, послышался сигнал комма.

– Что?! – голос жены был встревоженным.

Она выглянула из двери.

– Кажется, Барсик ранен! – она почти плакала. – Какой-то кот перепрыгнул через ограду вырубки и упал там. Снайпер с чердака борделя позвонил.

Говорила это Вика, обуваясь.

– Стой, безумная. Ты так в пижаме и побежишь? Оденься и возьми аптечку. И оружие.

Пока Вика одевалась, из другой спальни вышла Лера. Я взял ключи от квада. Потом бросил их Лере, а себе взял другие, от квада с прицепом.

Вышли, сели, поехали. Вика показывала дорогу, ей сказали, в какой стороне искать.

Приехали. Лежит почти у самой ограды кот. Наш кот, Барсик.

– Лера, сторожи, что за оградой.

Кот еще дышал. Его бок слегка приподнимался, как-то часто и слабо. Изо рта вытекло немного крови.

– У него ранение легкого! – Вика была в панике.

– И что? Тебя учили медицине, что надо делать?

Девушка схватилась за голову.

– Это почти всегда смерть в наших условиях.

– Делать что надо? Почему он так странно дышит?

– Он задыхается. Кровь заполнила промежуток между легкими и ребрами, сдавила легкие.

Тут поучаствовала Лера:

– Я видела по телевизору, надо проколоть специальной иглой спину и кровь слить.

– У меня нет в наборе такой иглы!

– Ну ладно, ножом проткни дырку и дренаж вставь, – я попытался быть практичным. – Я как-то видел, как рекомендуют трахею вскрывать при отеке горла, там вообще трубочку для напитков можно совать. Жить захочешь, и не так раскорячишься.

Вика взяла себя немного в руки, открыла свой саквояж с хирургическим набором. Постучала пальцами по грудной клетке зверя, послушала. Вытащила скальпель. Прорезала дырочку в коже. Примерилась резать между ребрами.

– Не могу, руки дрожат!

– Твою же мать! Тебя готовили мужа штопать, порванного зверем. Что, кота тебе больше жалко, чем мужа?

– Дрожат же, – растерянно развела она руками.

Пришлось брать судьбу кота в свои руки.

– Подержи его голову, пусть твой запах слышит.

Я не нервничал. Если получится – хорошо. Не получится – Барсик умрет. Если ничего не делать – тоже умрет. Так какой смысл бояться? К тому же, это всего лишь зверь. Не родной человек.

Взял нож. Прикинул, какая толщина ребер у Барсика. Получилось, глубиной сантиметров в пять нужно дырку делать. Отмерил пальцами нужное расстояние от острия ножа и воткнул его между ребер. Единственное, чего я боялся, что кот от боли из последних сил кого-нибудь цапнет.

Чуть повернул лезвие, чтобы расширить рану. Полилась кровь, но как-то вяло. Вставил кусочек дренажной трубки. Стало лучше. Кровь пошла ровной струйкой. Убрал нож. Закрепил трубочку пластырем.

Подождали. Крови натекло много. Дыхание кота постепенно стало глубже и ровнее. Он даже открыл глаза.

Хорошо. От этого он не умрет. Зато может умереть от чего-нибудь другого, ран у него несколько.

– Давайте погрузим его на прицеп, надо ему раны обработать, пули достать.

Мое предложение было не очень практичным. Кот весил килограммов сто пятьдесят, наверное, мы бы его просто не затащили на прицеп. К счастью, он пришел в себя настолько, что помог нам, поднялся на ноги и заполз сам. Дальше я повез его домой. Оперировать.

Теперь Вика уже была спокойной и справилась с обработкой всех ран. Она извлекла из кота четыре пули, еще одна осталась в легком, и одно ранение было сквозным. Перед операцией пришлось еще сбегать в факторию, купить там усыпляющий состав для животных. В смысле, полную анестезию сделать, а не навсегда.

23. Ночная атака

Пока Вика работала хирургом, а Лера ассистировала, я пытался выяснить, откуда кот мог принести столько пуль.

Из наших бойцов никто не признался в расстреле Барсика с особой жестокостью.

Издалека кот в таком состоянии прийти не мог. Пару километров максимум. Значит, где-то рядом имелись вооруженные люди, которые обстреляли моего кота. И что эти люди тут забыли? Ответ был очевиден.

– Майор, Саша, что за ерунда тут творится? – задал я риторический вопрос.

– Мы не может контролировать весь лес, – майор был спокоен. – Где-то в нем бродит диверсионная группа. Но основные силы дружины еще не задействованы.

– И что мы будем делать?

– Мы будем ждать нападения. Здесь нет никаких интересных объектов, кроме нас. Они могли бы нападать на транспорт на дороге, но большого смысла для них в этом нет.

– Ну, теперь мне стало гораздо легче. Значит, ждем нападения.

– Да, скорее всего, сегодня ночью. Под утро. Мы готовы, наши позиции укреплены. Все должно получиться хорошо. Во всяком случае, это лучше, чем ходить по лесу и искать эту группу там.

– Мило. Пойду тогда посплю.

– Когда услышите сигнал тревоги, свет не включайте. Ложитесь в одежде и оружие рядом держите. Наши люди на местах. Они и так были бы на местах, но теперь даже свободная смена будет в боевой готовности. И еще одного человека я к вам в дом пришлю, для усиления.

– Стоп. А девушек в борделе вы предупредили?

– Вообще у них есть инструкции, что делать в случае нападения…

– Серьезно? А в прошлый раз они эти инструкции выполняли, когда была первая стычка с дружиной?

– Виноват, сейчас проведем инструктаж.

– Пусть все ложатся спать на первом этаже, по две в комнату. А лучше еще и матрацы на пол стащат и на полу спят. Чтобы даже случайно при первых выстрелах не пострадали. И пусть девушки защищают заднюю часть борделя, со стороны огородов. Там открытое пространство, противник вряд ли пойдет в атаку, но закрыть этот кусок надо. Они и закроют. Ополченцев вы планируете использовать?

– Ополченцев – нет. У них свои задачи и планы. Они по тревоге должны взять под контроль улицы и выходы из деревни. Вот пусть и берут. А мы будем в домах обороняться. Ополчение и охрану деревни мы даже не предупреждали о повышенной готовности, боимся утечки информации.

***

Поздно вечером Барсик отошел от наркоза, встал и начал скрести пол. Пришлось выпустить его во двор, для туалета, а потом загнать обратно. Кот много пил. Выглядел слабым, но не умирающим. Внешне его ранения были не очень заметны, только кое-где была выбрита шерсть и приклеены белые куски пластыря, прикрывавшие зашитые раны. Уверенности в выздоровлении еще не было. Например, могла начаться пневмония или заражение. Хотя прогноз был хорошим, у хищников должен быть неплохой иммунитет, частые ранения – это особенность их жизни.

В ожидании нападения мы стащили с кроватей матрацы и разлеглись спать прямо на своих позициях. Охраннику, которого прислал нам Саша, достался передний угол дома со стороны борделя, мне – со стороны соседей, Вику поставили охранять задний угол дома, а Леру поставили у бокового окна.

Основную нагрузку по охране несли парни, находящиеся на снайперских позициях. Мы тоже по очереди сторожили, посматривая в сторону соседского дома, который был в слепой зоне для снайперов.

Сигнал тревоги раздался, когда я спал.

В общем-то, можно было и без сигнала понять, что на нас напали. Сразу же по нашему дому открыли ураганный огонь со стороны фасада и сбоку. Очереди автоматов почти сразу разнесли все стекла, прошивали стены.

Я приподнял голову над подоконником. На улице стояло человек двадцать, а может и больше, и все они стреляли по нам, не экономя патронов. Еще столько же стреляли в сторону публичного дома. Они были так уверены в подавляющем превосходстве, что даже не залегли, стреляли стоя или с колена. Я дал короткую очередь в одного из них и тут же спрятался вниз. Надо мной пролетел рой пуль, выбивая щепки из стен. Я отполз чуть в сторону и опять поднял голову и выстрелил.

В кармане завибрировал комм. Нас приглашали подключиться к общей связи. Ткнул в экран, подтверждая, и сунул себе наушник в ухо. В эфире стоял гвалт. Я ничего не понял, я даже позывные не все узнавал. Впрочем, Хохол быстро сориентировался и начал давать указания. Я не лез туда, занимался своим делом.

Защита от пуль, которую мы сделали вокруг дома, работала хорошо. Стены пули пробивали, но только над уровнем подоконников. Ниже было относительно безопасно.

Остальные наши действовали так же, как и я: поднимали головы и автоматы, стреляли коротко, и сразу прятались. Со стороны Вики пока было спокойно, Лера вела огонь по стрелкам на улице. Потом по нам начали стрелять и из соседского дома, Лера переключилась туда, и Вика помогала. И из домов, стоящих напротив, через улицу, тоже вели огонь.

Когда я в очередной раз поднял голову, увидел, что перед запертой калиткой нашего двора стоят двое или трое бойцов. Выстрелил по ним, похоже, попал, но один из них успел перемахнуть калитку и оказался внутри двора. Когда я поднял голову в следующий раз, его уже не было видно. Хотел предупредить наших, но не успел, в окне появился ствол автомата. Я выстрелил прямо через бревна стены туда, где должна была находиться грудь стрелка. Попал. Но и автомат успел выстрелить внутрь дома. Приподнявшись, я увидел под окном копошащееся тело и добил его.

Обернулся, чтобы посмотреть на наших. Лера лежала на полу, возилась со штаниной.

– Что с тобой?

– В ногу ранило. Вроде не опасно, сейчас перевяжу.

Сбоку от меня послышался стук. Охранник лежал на полу, похоже, убит, под головой растекалась кровь.

Я продолжил стрелять. Кроме меня по нападавшим стрелял еще кто-то со стороны борделя, наверное, снайпер. Я видел, как падают противники. Потом по ним ударил пулемет. Выжившие спрятались за угол соседского дома. Очевидно, такого сопротивления нападавшие не ожидали.

Мы получили небольшую передышку. Лера забинтовала себе ногу и опять взяла оружие. Вика постреливала в сторону соседского дома, я – по вспышкам из дома напротив. Целился ниже уровня подоконников, там-то никакой защиты точно не было.

Нападавшие применили план «Б».

Из-за угла соседнего дома выбежали два человека с чем-то горящим в руках. Снайпер из борделя подстрелил одного, потом я второго, но тот успел метнуть бутылку с горючей смесью. Она не долетела до нашего дома, ударилась о забор и упала со стороны улицы, даже не разбилась.

Потеряв двоих поджигателей, нападавшие поменяли тактику. Они стали бросать бутылки прямо через соседний дом. Коктейли Молотова по высокой дуге перелетали его крышу и падали у нас. Первый упал во дворе, не долетев до дома. Из разбитой бутылки выплеснулась густая липкая гадость, которая горела чадящим пламенем. Самодельный напалм? Вторая бутылка разбилась на нашей крыше, сверху посыпались пылающие осколки стекла, но большая часть смеси прилипла к доскам и горела. Потом прилетело еще несколько бутылок.

Погода в последние дни была прохладной и влажной, зажечь толстые доски и бревна в таких условиях сложно. Но напалм, особенно когда его много, а тушить нельзя, рано или поздно приведет к пожару.

– Собирайте вещи, будем уходить через подвал. В первую очередь рюкзаки и оружие.

– Я не могу собираться, нога, – напомнила Лера.

– Хорошо. Значит, ты садишься на мое место и сторожишь, а я собираюсь, – согласился я.

Мы с Викой пошли за вещами. Точнее, поползли на четвереньках, по нам все еще постреливали. В первую очередь нацепили наколенники, чтобы не пораниться: на полу было много битого стекла. Пленка, наклеенная на окна, частично защитила нас от разлета осколков, но сколько-то их все равно рассыпалось.

Мы уже начали готовиться к переезду, так что основная масса вещей была сложена. Нужно было только вытащить сумки и тюки из комнат и сбросить всё в подвал, не особо разбираясь.

Лера поглядывала в окно. Из соседского дома постреливали, больше никакой активности не было. Наш дом постепенно разгорался. За борделем светилось еще одно зарево, дом охраны тоже подожгли.

– Дятел, Белка, ответьте Хохлу, что у вас? – вызвали нас по связи.

– Это Дятел, у нас пожар, один убитый, одна ранена, мы эвакуируемся по переходу, – ответил я, нажав кнопку гарнитуры.

– Принято.

Когда вещи были сброшены вниз, Вика свела в подвал Барсика, и мы покинули дом, перебрались в здание борделя. Там мы встретились с людьми из дома охраны. Они тоже притащили рюкзаки и оружие.

В борделе около всех окон первого этажа расположились стрелки. Большинство мест, особенно вдоль тыльной и боковых стен, занимали девушки.

Когда наш дом и дом охраны запылали, нападавшие попытались под их прикрытием пройти в наш двор и подойти к борделю. Затея была глупой. При попытке обогнуть горящие дома их встретил плотный огонь. При свете пожаров на открытом пространстве двора спрятаться им было некуда.

Затем на улицах появились другие люди, которые начали стрелять по тем, кто стрелял в нас. Нападавшие отступили. Бой постепенно затих.

Вика посмотрела раны у Леры и других раненых.

Тяжелых не было, больше всего людей пострадало от порезов стеклом. Зато были убитые. Кроме парня в нашем доме погибли еще двое охранников и Игорь. Он вел огонь из пулемета и оказался приоритетной целью для нападавших. Еще погибли четыре девушки из числа тех, кто стрелял из окон.

***

На рассвете нас посетил староста. Вид у него был виноватым.

– Среди убитых на улице нашли трупы начальника охраны деревни и двух его парней. Они формально подчиняются мне, но иногда дружина им распоряжения напрямую дает. Наверное, приказали пустить в деревню и показать ваши дома, они отказать не смогли.

Мне было нечего сказать. Меня не интересовали объяснения. Мои люди погибли.

– Там еще много убитых дружинников. Человек сорок уже нашли и еще собирают.

– Мало.

– Вы простите, но больше вам нельзя тут оставаться. Никому не хочется, чтобы в деревне были боевые действия. Соседа вашего убили ни за что, и в домах напротив люди погибли.

– Сегодня уйдем.

Староста еще раз извинился и ушел.

Мы проверили наш транспорт. Весь он стоял на моем заднем дворе, и по нему попаданий было немного, да и те, которые были, прошли выше ходовой и на способность ездить не влияли. В стеклах были дырки, в крышах, стенках кабин. Хоть с этим повезло, целенаправленно уничтожать транспорт нападавшие не планировали.

Собрались в кабинете администратора. Нужно было решать, что дальше.

– Давайте решать, кто виноват, и что делать. И что это вообще такое было, – начал я разговор.

– Это было нападение силами около двухсот человек, – вздохнул майор. – Предположительно, пришли со стороны Вилячего Ручья, доставлены туда во время переброски и накопления там основных ударных сил дружины. Охрана нашей деревни встала на сторону нападавших, поэтому нападение стало внезапным. Ну, относительно внезапным. Мы отбились. Потом подключились ополченцы и отогнали дружинников.

– То есть где-то рядом с деревней все еще ходит полторы сотни диверсантов, которые могут напасть на нас в любой момент. Например, когда мы будем ехать в автобусах.

– Не полторы. Скорее всего, на каждого убитого приходится двое-трое раненых. Так что боеспособных диверсантов скорее полсотни, и те заняты уходом за ранеными.

– Можем ли мы отправить ополченцев их найти и уничтожить?

– У нас всего две сотни ополченцев, из них половина удерживает укрепления по ручью.

– Как нам обеспечить безопасность переезда?

– Лучше отправлять часть людей прямо сейчас. Грузы можно потом. Ополченцев придется в последнюю очередь перевозить.

– Предлагаю сначала разведать, куда направились диверсанты, – вступил в разговор Саша. – Они должны были оставлять много следов.

– Согласен, – поддержал я. – Кто пойдет?

– Влад и еще кто-нибудь из охраны. Остальные хуже умеют по лесу ходить.

Я повернулся к нашей главной специалистке по логистике.

– Наталья, готовь переезд. Пора. Как только разведка подтвердит, что диверсанты пошли не в сторону дороги, грузи девушек в автобусы, пусть едут на хутор. Леру с ними и всех раненых. Потом отправляй имущество.

На этом совещание закончилось.

***

Мы остались наедине с Викой.

– Что с Барсиком делать?

– Ему нужны тепло, хорошее питание, покой. В лес его нельзя сейчас.

– Погрузить его вместе с Лерой и отправить на хутор?

– Да.

– А ты?

– Я с тобой останусь.

– Опасно.

– Не в первый раз.

– Я крови хочу.

– Я тоже.

– Еще мне кажется, это ошибка майора. Он заигрался в свои военные игры. Не предусмотрел.

– Не знаю. Война всегда непредсказуема, мой барон. Если бы все знали, что будет, никто не стал бы воевать, проигравший сразу сдавался бы. Могли мы сделать лучше, чем сделали? Не уверена. Если не считать вариант «Сдать девушек и сбежать». Майор, наверное, считает, что соотношение потерь у нас и у противника хорошее. Лучше и быть не может.

– У нас каждый человек на счету, а у них пять тысяч бойцов. Мы не можем себе позволить разменивать одного на пятерых или десятерых. Только на сотню.

– Значит, нам надо где-то еще набить семь сотен?

– Примерно так. Я даже знаю, где есть столько дружинников. Или скоро будет.

Вика устало улыбнулась, села мне на колени и помассировала шею. И поцеловала.

Постепенно я переключился на другие мысли. Более жизнеутверждающие.

24. Парфянская стрела

Разведка нашла следы отряда, ушедшего на восток, в сторону Вилячего Ручья.

Влад немного прошел за ними и обнаружил место, где на отряд напали свины. Рядом с тушами крупного кабана и старой самки нашли трупы двоих людей. Оставшиеся члены стада собрались на этом месте и поедали мясо. Нападение свинов на такой крупный и шумный отряд было странным, возможно животных довел до бешенства запах крови от раненых.

Я отозвал Влада. Идти дальше было просто опасно. Хотя крупных хищников мы в этом районе вроде бы уничтожили, там все равно оставалось неизвестное количество медведей, свинов, а может и кого-то еще. Вся эта живность будет возбуждена запахом крови, все хищники и падальщики сбегутся с расстояния в несколько километров. Даже обычный лось или бизон поведет себя непредсказуемо.

Потом я вспомнил о парнях Беляша. Предупредил их, что окрестности Домашнего ручья стали опасными. И на дружинников можно нарваться, и на неадекватных животных. Беляш сказал, что его бригады переждут несколько дней, пока все успокоится, одна побудет чуть дольше на прииске, другая посидит в деревне.

Спросил, его как там себя ведут войска дружины в их деревне. Дружина опять целый день подвозила по ручью новых людей.

Внезапно Наталье позвонил староста Вилячего Ручья, Сергей Владимирович. Он поинтересовался нашими делами, посочувствовал потерям. Потом сказал, что сейчас его люди строят мост через ручей, приказано закончить сегодня. Видимо, завтра с утра основные силы дружины выдвинутся в нашу сторону. Наталья поблагодарила за информацию и подтвердила, что все наши планы с его участием остаются в силе.

Атака главными силами была предсказуемой. Также предсказуемо было то, что крупные силы могли накапливаться не только в Вилячем, но и еще в каком-нибудь месте. По плану противника завтра наша оборона схлопнется в любом случае, и нас смогут окружить в деревне.

Сразу после похорон наших убитых мы начали отправлять на хутор людей и грузы.

В первую очередь уехали девушки. Сотрудниц борделя погрузили в автобусы, Леру, как раненую и ВИП-персону – во внедорожник. В багажник той же машины загнали Барсика, пришлось сложить задние сиденья, чтобы он удобно разместился. Голова кота торчала между Лерой и водителем, напоминая сцену из какой-то старой комедии, кажется – «Полосатый рейс».

Потом грузовиками отправили все имущество борделя, достаточно компактное для перевозки.

Затем начали отправлять переселенцев, которые не входили в состав ополчения, и их имущество. За день транспорт сделал несколько рейсов и перевез всех.

Уже в сумерках мы сняли посты на линии соприкосновения, посадили последних людей в автобусы и тоже отправили прямиков на новое место жительства.

Но это происходило уже без моего прямого участия, у нас с Викой было другое дело.

***

После обеда мы сели на квады и отправились на хутор.

Посмотрели, что там происходит. Происходил там бедлам. Население увеличилось за день сразу в десять раз. Для наших девушек место в домах нашлось, а большую часть переселенцев пришлось пока размещать в палатках. Станислав выглядел взмыленным, но с размещением людей, на мой взгляд, справлялся.

Саша пытался организовать защиту хутора на случай нападения.

Он уже выставил укрепленный пост напротив мостика, по которому дорога пересекала ручей километрах в десяти от деревни. На этом посту оставили один внедорожник, чтобы в случае нападения крупными силами люди могли отступить и предупредить остальных. Связи на хуторе пока еще не было. Также был выставлен пост и с восточной стороны, на дороге в паре километров от хутора.

Как-то решать проблемы размещения людей я пока не стал. В этом были более полезны Марина и Станислав. Наталья еще оставалась в Большом Буке, отправляла грузы. Приедет вечером, возьмет все в свои руки.

Быстро проверив, как идет переселение, мы с Викой собрались для выхода. Взяли экипировку, набили пулеметные ленты патронами.

Если не особо приглядываться, выглядело это очень по-домашнему, как будто мы с женой готовили котлеты. Я крутил ручку машинки, похожей на мясорубку, Вика укладывала ленту в ящик. Просто вместо мяса я загружал патроны, а вместо миски с фаршем ползла лента, с одной стороны пустая, с другой – уже набитая. А рядом сидела раненая Лера с сильно раненым Барсиком. Такая вот у нас семейка.

С собой взяли пулемет «Печенег», коробки на сто и на двести пятьдесят патронов к нему, СВД для Вики. Оседлали квады и направились по новой дороге в сторону Вилячего Ручья. Транспорт мы спрятали в кустах, не доезжая до деревни километра три. Побоялись, что дружинники узнали об этой дороге и выставили на ней пост. Или просто кто-то услышит треск моторов, такое нам тоже не нужно.

Пешком дошли до деревни и осмотрелись там.

Мы успели увидеть, как с запада в деревню возвращается потрепанная диверсионная группа, которая нападала на нас ночью. Мы на квадах легко обогнали их, хотя нам ехать было дальше в пять раз. Когда группа переходила ручей по только что построенному мосту, я пересчитал их. Вернулось сто двадцать человек. Среди них примерно четыре пятых, а может и больше, были с повязками. Кого-то несли на носилках.

Был большой соблазн напасть на диверсантов в момент возвращения и накрыть их пулеметным огнем прямо на мостике, на виду у деревни, но я сдержался.

Мне хотелось большего.

Моя идея заключалась в том, что завтра с утра дружинники должны идти в поход основными силами.

С чего начинается любое действие крупных сил военных? С построения на плацу и зажигательной речи большого начальника. Звучит это глупо, не правда ли? Но во всем, что делают военные, есть глубинный смысл, идущий еще от римских легионов.

Чтобы большая масса людей, разных по силам, уровню подготовки и экипировке, вовремя дошла в нужное место и что-то там сделала, нужно задавать контрольные точки, на которых те, кто ушел вперед, будут ждать отстающих. И первая такая точка – момент отправления.

Нужно, чтобы самые криворукие бойцы успели собраться и встать в строй, даже те, кто не успел вовремя получить оружие и сухой паек или побежал в последний момент на склад за портянками.

Важно обрисовать всей толпе задачу, чтобы она понимала, куда ее, собственно, ведут, и что она там будет делать. Это повышает эффективность взаимодействия.

Требуется донести необходимость операции, ее значимость и справедливость, чтобы бойцы не считали, что их отправили на смерть только ради того, чтобы кто-то из организаторов войны получил новый актив в собственность. Умирать ради великой цели гораздо приятнее. И убивать тоже. Одно дело – убить сто тысяч туземцев ради своей страны, и совсем другое – чтобы нефтяные компании, которым плевать и на туземцев, и на солдат, получили доступ к дешевой нефти.

Так что выглядит построение на плацу, как пафосное мероприятие, а на самом деле это квинтэссенция менеджмента, именно из этого родилось управление проектами, мотивация персонала и управление по целям.

Итак, завтра с утра, после плотного завтрака, состоится построение всех сил дружины, участвующих в большом наступлении, на плацу. А потом колонна выстроится в походный порядок, с охранением и прочими хитростями, и пойдет захватывать непокорный бордель.

А где тут, собственно, может быть плац? Это же не военный городок. Это просто деревня с грунтовками вместо дорог. Тут даже площади нет, поскольку не нужна она. Да, ширина улиц тут вполне достойная, метров восемь, не меньше. Но реально из этих метров расчищены три, для свободного проезда машин и прохода, а остальное заросло деревьями и кустарником, а местами и вовсе дренажные канавы сделаны. На какую длину растянется строй из тысячи человек, если его разместить на такой улице? Больше, чем на сотню метров. Большой начальник не докричится до краев. Удобно построить такое количество людей можно на любом огороде. Там строй удастся сжать до вполне приемлемых полусотни метров по фронту. Но портить частные огороды, пусть там уже и собран урожай, не комильфо. Остается площадка за общинным публичным домом, огород старосты, огороды за общественными домами, где расквартированы дружинники.

Я сделал ставку на площадку за публичным домом. Потом что он в центре, ближе к месту ночевки начальства, и к западному выходу из деревни, куда отправятся войска, близко. И в этом доме расквартирована часть бойцов.

Итак, площадка за публичным домом. Она хорошо просматривается с южной стороны деревни, от нее до леса метров четыреста. Вокруг открытое пространство, потому что на огородах заборов не строят, не нужно это никому. А если я ошибся, то староста Сергей Владимирович тоже живет на Центральной улице деревни, рядом, и его огород тоже просматривается с юга, хотя и хуже. Я это знаю, потому что на карте навигатора его дом отмечен, как местная администрация. В случае если я совсем ошибся и построения не будет, или оно будет в каком-то неожиданном месте, мы будем действовать по обстановке. Может даже, просто тихо уйдем.

Мой план состоял в том, чтобы занять позицию за забором деревни, дождаться начала мероприятия, и устроить большую стрельбу. А потом уехать.

После приезда мы тщательно выбрали позицию.

Вика при осмотре деревни заметила кое-что необычное: дорогой внедорожник, гражданская версия Хаммера, вызывающе большой, черный, с тонированными стеклами, был припаркован перед домом старосты. Раз есть дорогой автомобиль, значит, тут присутствует особо значимая персона. А это придавало нашей акции новые краски.

После разведки мы вернулись к переправе Мертвого тигра. Там поужинали стандартной едой путешественника – пшеничной кашей, вяленым мясом и травяным чаем. Переночевали на помосте, который я строил еще для охоты на того самого тигра, в честь которого назвал переправу. И даже воспользовались уединением и неторопливо занялись сексом.

Потом лежали, смотрели на звезды, на Деймос и Фобос, разговаривали о всяких отвлеченных вещах.

Романтика, только прохладно уже. Листья кое-где желтеют. Камуфляж надо скоро менять на осенний.

На меня вдруг накатила ностальгия по тому времени, когда я один или вдвоем с Викой бродил по лесу, искал всякие новые и полезные вещи, изучал новые тропы. У меня не было дома, который могут сжечь, людей, которые ждут, что я о них позабочусь. И врагов, по сути, не было, так, изредка попадались бандиты всякие. Все изменилось, когда я впервые привел женщин из соседнего сектора. Или раньше, когда привлек парней Беляша к добыче золота?

В какой-то момент я перестал быть одиночкой.

***

Мы встали на рассвете, быстро разогрели чай и позавтракали мясом и вчерашней кашей. Потом вышли на место нашей засады.

Вокруг деревенской ограды с этой стороны была вырублена узкая полоса, метро пять в ширину. Чтобы звери по деревьям не могли через забор перебраться. По краю леса выросла полоса густых кустов.

Мы устроились в зарослях, за кустами.

Нашли место, где над землей были просветы, очистили их от веток, чтобы через узкий туннель в листве видеть нужную нам полосу огородов. В ограде, напротив наших позиций, я сделал небольшие окошки, как раз такого размера, чтобы забор не мешал пролетать пулям и вид в прицел не перекрывал. Для этого я специально взял с собой пилку для металла, перепилить прутья сетки. Вика смотрела в прицелы и по комму командовала, где точно делать окошки.

Устроились, примерились. Начали ждать.

На огород сначала начали подходить дружинники, расквартированные в общинных домах на окраинах. Они собирались толпами на площадке за публичным домом, как я и ожидал. Приходили с оружием и рюкзаками, рассаживались группками. Последними вышли люди из публичного дома.

Потом командиры начали поднимать своих бойцов и строить их рядами.

После завершения построения дружинники простояли в строю минут двадцать. Командиры не давали им разбрестись или сесть на рюкзаки.

Наконец, появился большой начальник в сопровождении группы командиров и охраны.

Начальник оказался действительно большим. Килограммов на сто пятьдесят, а то и больше. Это телесное богатство было завернуто в костюм из дорогой мягкой ткани стального цвета. Я уверен, что костюм этот шился портным по индивидуальному заказу.

– Хороший костюм, – подтвердила мое мнение Вика, которая в свою оптику видела больше деталей. – Надо тебе такого типа сшить тоже. А то барон уже, а одеваешься как лесник.

– И где мы возьмем портного?

– Мы его воспитаем в своей деревне. Нам с Лерой тоже, между прочим, хочется иногда чего-нибудь этакого.

– Ладно. Вернемся к нашим баранам. Ты стреляешь по толстяку, по твоему выстрелу я обстреливаю солдат. Ты бьешь начальство, сколько успеешь. Как видишь, все просто.

Толстяк начал толкать речь перед строем.

– Готов?

– Да.

Прозвучал выстрел хлесткий негромкий выстрел. Я начал стрелять короткими очередями по три патрона, целясь по ногам. Почему по ногам? У меня возникла мысль, что если стрелять в тело, пуля в такой толпе ранит или убьет одного, может двух человек. А если по ногам, то гораздо больше. Потому что нога тоньше и пуля пробьет навылет несколько ног. Так это получилось или нет, проверить я не мог, на таком расстоянии не видно, но почему бы и не попробовать? Убивать кого-то или ранить, мне было без разницы, ранить даже лучше.

Краем глаза я видел, что толстяк упал и лежит на земле, растекшись по ней округлым телом, как большой тюлень. Какой-то умный офицер спрятался за его тушей и выглядывал, пытаясь найти наши позиции.

Выстрелы наши дружинникам были не слышны, поэтому они не сразу осознали, что находятся под обстрелом. Боевая обстановка плохо сочеталась с той сонной официозной картиной, которая была всего пару секунд назад, люди реагировали с запозданием. Самые сообразительные бросились к дому, чтобы убраться с открытого места. В мои планы это не входило, и я провел длинной очередью, отсекая людей от здания. Люди метнулись назад и начали залегать на землю.

Тут кто-то вспомнил, что у них есть оружие, и вся эта толпа начала стрелять очередями в нашем направлении. Когда по тебе стреляет одновременно несколько сотен человек – это впечатляет. Пули выбивали искры из ограды, сбивали ветки и листья с деревьев, просто свистели рядом.

Интриги добавляло то, что никто не понимал, где именно мы находимся. Мы лежали за кустами, в лохматом камуфляже. На нашем оружии стояли модераторы звука, они же гасили вспышку. И даже убирали дым со стороны ствола, обычно сильно выдающий расположение пулемета. Так что ни слышно, ни видно нас не было. Единственное, что могло нас демаскировать – дымок, который иногда вырывался из пулемета со стороны затвора и газоотводной трубки, но его было совсем немного, и рассмотреть его мешали кусты, где мы прятались. Так что стреляли дружинники просто в том направлении, откуда прилетали пули, по лесу.

Я продолжил стрелять короткими очередями, выцеливая отдельных людей или группы. На пулемете стоял коллиматорный прицел, с ним было удобно. Рядом Вика опустошала свои магазины, выбирая достойные цели. Люди опять начали разбегаться в стороны, но теперь делали это короткими неожиданными рывками и помешать им я не мог. Да мне это и не было нужно. Целей для меня хватало.

– Они уже прячутся за ближайшим домом, – оторвала меня Вика от размеренной работы.

Я бросил взгляд на коробку патронов. Еще штук пятьдесят. Дружинники под прикрытием домов добежали почти вплотную к нам, скоро додумаются перебраться через забор, найти какую-нибудь лестницу – дело недолгое. Надо уходить, и быстро.

Я длинной очередью опустошил остаток коробки. Не тащить же ее с собой. Подсоединил к пулемету коробку на сотню патронов, чтобы не бегать безоружным. Вика тоже уже отстрелялась, оставив только один полный магазин.

Мы поползли назад и в сторону, встать было страшно, пули все еще летали. Ползти с пулеметом оказалось чрезвычайно неудобно. Тем более, его ствол был горячим. Не таким раскаленным, как ствол ПКМ после стрельбы, но рукой не прикоснешься.

Стрельба постепенно стихла. Мы поднялись и тихо ушли, поглядывая по сторонам. Вдруг дружинники уже перебрались через забор и ищут нас?

Мой груз облегчился на большую коробку патронов, а это десяток килограммов. Дело было сделано, я отомстил за нападение. Все же забыть об обидах гораздо проще, если успел хорошенько за них отплатить. Жизнь сразу начала налаживаться.

Потом пришла мысль – я за минуту выпустил в воздух больше унции золотом, около двух тысяч долларов, в переводе на земные. С другой стороны, какая разница, сколько это в земных? Такие тут цены, выбирать не приходится. Я-то живу здесь и сейчас.

***

Мы спокойно добрались до квадов. По дороге еще и поболтали.

– Знаешь, мой барон, нам надо вокруг нашей деревни вырубить все на километр со всех сторон, – заявила Вика. – Чтобы такие люди, как мы, не могли подобраться незаметно. И даже со стороны болота, за ручьем.

Во время разговора Вика не забывала поглядывать по сторонам. Сейчас она наша главная сила в случае неожиданной опасности. Я с пулеметом быстро не развернусь.

– Согласен. Было бы неплохо на самых важных зданиях еще и крыши кровельным железом покрывать, чтобы не подожгли. Только дорого получится, оно тяжелое. Обычная изба почти вдвое дороже получится. А есть еще и стены.

– Вот у нас не очень дорогой дом был, и где он сейчас?

– Это да. Но там нас все равно, так или иначе, достали бы. Все-таки это чужая деревня, не своя.

– А чтобы и в своей не достали, надо крышу замка покрыть железом.

– У нас замок будет?

– А как же? Ты же барон! Не какой-нибудь простой рыцарь, живущий в обычном доме.

– Сомневаюсь я насчет замка. Только если действительно Замок захватить, который столица сектора.

– Это кто тебя подговаривает Замок захватывать?

– Даша интересовалась, зачем я войну начал и буду ли захватывать мир.

– Даша такая. Она может. Ей все равно, хоть простой баронессой, хоть владычицей мира быть. Лишь бы замужем за хорошим человеком. За каждым успешным мужчиной стоит красивая стерва.

– Разве она стерва? – удивился я. – Вроде наоборот, спокойная.

– Спокойная. Но упорная. Она как поток воды. Ее можно отклонить или задержать, но нельзя остановить. Она знает, как правильно, и не испытывает сомнений.

– Тебя это смущает?

– Нет. Это даже полезно, я считаю. Человеку надо к чему-то стремиться, а такие, как Даша, всегда найдут цель и сделают так, чтобы тебе тоже захотелось ее добиваться. Для нее это естественно, ставить правильные цели, большие, достижимые и приносящие практическую пользу. Мы с Лерой другие, а она такая. Это ее суперсила.

– А в чем ваша суперсила?

– Не знаю, – беззаботно пожала Вика плечами. – Это со стороны смотреть надо. Но какая-то суперсила у нас есть. Иначе мы не оказались бы рядом с тобой.

Когда мы доехали до границы зоны уверенной связи, я остановился и попросил Вику позвонить Сергею Владимировичу, а сам созвонился с Беляшом.

В Вилячем Ручье царила суматоха. Ясно еще ничего не было. Ходили слухи о сотнях убитых, но я им не поверил. По моей оценке должно было получиться порядка сотни раненых, а убитых – может, полсотни. Вика четыре магазина по десять патронов использовала, у нее процент убитых высокий, а у пулемета – низкий.

Выход основных сил к Большому Буку командиры дружины задержали, остались оказывать помощь раненым и разбираться, что происходит. Вместо похода они заняли глухую оборону вокруг деревни. Впрочем, для нас разницы никакой не было, эта группа войск была не единственной. С другой стороны подойдут и займут Большой Бук, раз уж свою оборону мы свернули.

– Слушай, а зачем мы вообще это сделали? – неожиданно поинтересовалась Вика. – Ну, кроме мести за нападение и удовлетворения нашей кровожадности.

Мы сидели на квадах. В лесу было тихо, даже птицы притихли из-за пасмурной погоды.

Я задумался, формулируя ответ.

– Чтобы прекратить войну, нужно сделать так, чтобы Замок начал нести неприемлемые для них потери. Сотня или больше раненых и убитых за раз – это еще не неприемлемо, но уже близко к тому. Тем более, сделано это было в месте, которое они считали безопасным. Еще и начальника большого убили. Потери пушечного мяса для руководителей Замка – всего лишь статистика, со временем новых наберут, а убийство кого-то из высшего круга создаст большой психологический эффект. Напомнит им, что они тоже не бессмертные.

– Думаешь, подействует? – лицо первой жены выражало сомнение.

– Не знаю. Будем смотреть. Может, придется еще какой-нибудь рейд устроить. Я бы на месте администрации Замка сделал перемирие. Деревню они себе под контроль вернули. Возмутители спокойствия ушли в сторону украинского сектора. Смысл воевать?

– А то, что они женщин не получили?

– Им не женщины нужны, а отсутствие этих женщин на русской территории. Они своих целей достигли.

– Хорошо бы прекратить войну, – вздохнула Вика. – Поехали, мой барон? Нас ждут великие дела.

25. Основание

Как потом нам рассказал Лев Иванович, в Большой Бук первая разведгруппа дружины добралась к вечеру. Они приехали с севера, со стороны Заводи. В деревню входили, как во вражеский город. Внедорожники ехали по дороге, ощетинившись пулеметами, бойцы двумя цепочками шли по обочинам.

Староста вышел им навстречу, сказал: «Хватит тут в солдатиков играть, в деревне никто на вас не нападет». И отвел дружинников заселяться в деревенский публичный дом, пустующий в ожидании очередной партии переселенок.

К концу следующего дня в деревню стянулись крупные силы, в том числе отряд, отправленный пешком из Вилячего Ручья.

При движении дружинников обнаружился неприятный факт. Вся живность в лесах вокруг Большого Бука была взбудоражена. Сначала ее согнал с мест рев бензопил, когда мы строили засеки к северу и западу от деревни. Потом – опять рев бензопил, когда прорезали дороги по берегам Вилячего ручья. Травоядным проще, они отошли на пять километров и опять щиплют траву. У хищников все участки поделены, если зверя согнали с места, ему нужно идти далеко, пока он не найдет пустующий кусок земли. В результате в окрестности Большого Бука и к Домашнему ручью пришли хищники, которых оттуда уже давно выбили. Так что при пешем перемещении дружинники столкнулись с нападениями животных.

Позже с этим столкнулись и парни Беляша.

Сначала с севера к прииску прибрела семья длиннолапов.

Их заметил дозорный, который прятался на противоположном берегу ручья. Звери шли по тропе вдоль берега. При движении выглядели они странно, непривычно для землянина. Их лапы были несоразмерно длинными. При необходимости пригнуться или понюхать землю звери их сильно сгибали, растопыривая локти и колени в стороны, как бывает у ящериц. Их тела были идеально приспособлены для неожиданных прыжков. Парень убил из винтовки крупного самца, главу семьи. Самка и детеныш испугались близкого выстрела и упрыгали через кусты. Наверное, ушли куда-то дальше из опасного места, больше старатели их тут не видели.

Потом, по дороге домой, столкнулись с разъяренным медведем. Бригадир, который шел впереди, принял зверя на рогатину.

Постепенно звери успокоились и перестали вести себя странно. Лес вернулся к обычной жизни.

***

Когда главные силы дружинников заняли Большой Бук, они обнаружили, что мимо деревни на юг следуют колонны машин ФРЧ с большим количеством грузов. Староста просветил их, что на ничейных землях создается новая свободная деревня. Что отразилось на населении Большого Бука – оно сократилось примерно на шесть сотен человек.

На следующий день разведгруппа дружины ушла на юг, смотреть, куда ведет дорога, по которой ФРЧ гонит тонны оборудования и материалов.

В десятке километров от деревни, на переезде через ручей, их встретил Влад. Он услышал шум двигателей и вышел на мостик. Встал там, сложив руки на автомате, висящем на груди.

При приближении машин поднял руку.

Машины остановились. Вышел командир, подошел.

– Дальше вам нельзя. Там территория барона Перекрестка.

Дружинник посмотрел на стволы пулеметов, торчащие из амбразур двух ДЗОТов, построенных за мостом. За ДЗОТами были видны ходы сообщения, которые вели к небольшому укрытию для техники, из которого торчала крыша кабины внедорожника.

– Нельзя, так нельзя, – согласился разведчик.

Вытащил сигареты, закурил. Посмотрел на Влада изучающее.

– Автоматы знакомые. Прямо как у нас. Только банки глушителей прикручены.

– Хорошие автоматы, – уклончиво ответил Влад.

– А что за барон Перекрестка? Не слышал ничего о таком.

– Вот связь подключат, и узнаете, что за Перекресток. На картах высветится.

Дружинник осмотрелся. Осень, мерзкая погода. Пулеметы, опять же.

Все это не способствовало героизму. Да и команды воевать с каким-то непонятным бароном не было.

– Ну ладно. Доложу, а там будет видно. Бывай пока.

Начальство получило доклад и дало разведчикам команду возвращаться.

Потом приняли решение поставить перед мостом, напротив поста барона, свой пост. Правда, что этому посту делать, придумать пока не смогли. Поставили небольшую избушку, обваловали ее землей. Перед ней пулемет поставили. Так и стояли. Днем – на посту, ночью – в избе.

Через несколько недель стало понятно, что никто ни с кем не воюет. Дружине надоело держать отряд в далекой деревне, она поручила сторожить пост местной охране. А та вскоре и вовсе забыла об этом, потому что бессмысленно.

***

Когда мы с Викой вернулись на хутор после обстрела дружинников, мне сразу же пришлось разбираться с хозяйственными делами. Иначе бедлам рисковал перейти в буйную фазу.

Новоприбывших Станислав распихал по имеющимся домам, чтобы в каждом оказалось по десять человек. При этом не было времени разбираться, какие дома строили хуторяне сами, какие – рабочие по заказу Натальи. В условиях спешки по-другому не получалось. Но вопросы у людей возникли, они-то привыкли уже считать дома своими, кто-то уже и семейное гнездо обживать начал.

Я собрал всех «старых» жителей хутора и довел до них свою точку зрения:

– Напомнил, что при строительстве домов я оплачивал все материалы и инструменты.

– Обратил внимание, что по контрактам, которые они подписали, все ими построенное принадлежит мне.

– Объяснил, что они могут претендовать только на половину домов, построенных ими, опять же – по условиям нашего контракта.

– А чтобы подсластить пилюлю, объявил, что с сегодняшнего дня я расторгаю контракты, и они свободны. Совершенно. И если они теперь построят дом, это будет полностью их дом.

– Предупредил, что когда в нашей новой деревне появится связь, они станут ее полноправными жителями, а все отношения со мной будут регулироваться местными налогами. И сказал, какие налоги будут.

Хуторяне почесали затылки, сначала напряглись, потом признали мою правоту, потом обрадовались свободе и низким налогам.

После собрания я и Станислав определились, какие дома остаются в моей личной собственности, какие – пока в собственности общины, а потом станут частными.

Чтобы как-то разобраться с имущественными вопросами, мне пришлось учредить некоммерческую организацию под названием «Баронство Перекресток» и зарегистрировать на нее всю мою новую недвижимость. А заодно дать поручение ФРЧ отправлять на ее счет деньги, полученные от налога на сдачу барзотника. Оформлением документов занялась раненая Лера, которой было еще больно ходить и уже скучно сидеть.

Потом еще предстояло разобраться, какие из домов строились за мои личные деньги, а какие – за счет борделя, и как-то провести взаиморасчеты. Но это будет потом.

***

От ФРЧ привезли бригады, которые начали быстро и профессионально заниматься строительством инфраструктуры.

Первым, что сделали люди из ФРЧ, стала связь. Когда над Перекрестком начал подниматься ярко-красный воздушный шар на тросе, все жители остановили работу и стали смотреть на это зрелище. Шар с ретранслятором медленно взлетел и замер. Я из любопытства замерил дальномером его высоту. Сто метров.

Затем у всех начали пикать коммы. Включилась связь, мы получили сообщения о том, что находимся на территории независимой деревни Перекресток и предложение подключиться к ее базе данных. Похожее сообщение я получал, когда первый раз перешел в украинский сектор. Я открыл карту навигатора. На ней появилась новая точка. Перекресток. Население 621 человека. Руководитель администрации – барон Олег Орлов.

Многие люди начали кричать «Ура!» от радости. Вика, широко улыбаясь, прижалась ко мне.

Теперь мы больше не были потерянным в лесах хутором, у нас появилась связь с миром. А связь – это доступ к общей информации и новостям, возможность поговорить друг с другом по комму, перечисление безналичных денег, и многое другое.

– Мой барон! – важно обратилась ко мне Вика. – Давай объявим этот день национальным праздником баронства Перекресток. Назовем его День Связи!

– Не могу отказать, моя баронесса. Только как мы его будем праздновать? Неужели заниматься беспорядочными связями?

Вика задумалась. Потом решила посоветоваться с Лерой, которая у нас отвечает за связи с общественностью. А Лера предложила просто позвонить всем близким, а потом разжечь вечером огонь во дворе и жарить на нем шашлык. И разослала по деревне сообщение о празднике и формате его празднования.

Мы устроили такой костер для своих. Остальные посмотрели, пошушукались, кое-кто тоже зажег костры. Погода была прохладная, но ясная, так что праздновать на улице было несложно.

Так у нас появился наш собственный праздник.

Потом, когда-нибудь, если праздник приживется, люди будут интересоваться – кому пришло в голову праздновать его именно так? Почему костер, если осень, холодно и сыро? Почему шашлык? Почему из лося?

Костер – потому что во многих домах еще не было печей.

Шашлык – потому что холодильников у нас тоже не было и весь запас мяса, который не готовился сразу, мариновали, это самый простой способ его сохранить на несколько дней.

Лось? Ему просто не повезло. Именно тушу лося привезли охотники в деревню перед праздником.

Через неделю достроили факторию и начали заполнять ее склад товарами, по которым ФРЧ установил обязательные нормативы запасов.

Одновременно заработала электростанция, и начали тянуть сети по деревне. И водонапорную башню поставили, но водопровод и канализация потребовали гораздо больше времени и сил, их нам пришлось прокладывать самим.

С этого момента деревня уже начала жить почти нормальной жизнью.

Из крупных объектов только ограду еще не закончили, но это не мешало, звери все равно разбежались от шума, который создавали строители и лесорубы.

***

Строительство шло бешеными темпами. Строили «старые» жители хутора. Строили нанятые нами бригады из соседних деревень. Новых поселенцев разделили на группы, и они тоже строили, выполняя простые работы под руководством опытных бригадиров.

При таких темпах уже через неделю мы смогли разместить всех людей в домах, хотя и по десять человек. Но это было гораздо лучше, чем жить поздней осенью в палатках.

Я тоже поселился в одном из домов вместе с целой толпой народа. Я, мои жены, мои тещи, майор Кречетов, Саша и Барсик. Одна большая семья.

После первичного размещения людей одна из бригад начала строить новое здание борделя. Наталье не терпелось вернуть к нормальной работе наш бизнес. И переселить девушек в комфортные условия – тоже. И самой переселиться, конечно.

Многие практические вопросы взял на себя Станислав. Он организовал бригаду охотников, которая раз в несколько дней привозила из леса на прицепе трактора очередную тушу свина или оленя. Разделил людей на бригады, обеспечил расселение, минимально необходимые удобства и порядок в деревне.

Что-то делала Наталья. Она контролировала поставку и раздачу продуктов. Все питание жители получали бесплатно, выдавали необходимое на каждый дом.

Саша обеспечил охрану деревни и держал под рукой группу реагирования на случай беспорядков. Беспорядки случались. Бывали драки, например. Хотя люди не имели доступа к спиртному и уставали на работе, в скученности и некомфортных условиях жизни нервы у некоторых не выдерживали, было слишком много тем для недовольства.

Одним из поводов для драк были женщины. Которые в деревне были, но очень мало.

На посещение сотрудниц борделя у большинства переселенцев не хватало денег. А бесплатно они были готовы не со всеми и не часто. Попытка их принудить к чему-то могла закончиться стволом пистолета, упертым в живот, дамы у нас были боевые.

Большинство других переселенок жили со своими мужьями.

Вот и случались попытки одиноких парней устранить соперника с помощью грубой силы.

Криминальные случаи, в которых фигурировали женщины, взялась судить Вика. Сначала обращалась ко мне, Станиславу и Наталье за советами. Потом система принятия приговоров выстроилась. В случае драки из-за женщины Вика предлагала, предмету раздора указать виновного, и того выселяли из деревни без права возвращения. Просто сажали на попутный грузовик в русский сектор с вещами и махали ручкой.

Мы исходили из того, что женщинам незачем говорить неправду.

Мы ошибались.

Выяснилось это после того, как парень одной красотки подрался со своим соседом. Уже третьим по счету. Начали разбираться глубже, всплыли обстоятельства настолько неожиданные, что для решения позвали меня. Оказалось, парень решил подмять под себя таким способом всю свою бригаду. Девушка или сам парень провоцировали драку с тем, кто был не согласен ему подчиняться, потом на суде девушка указывала на строптивца, как на виновника, и его выселяли из деревни.

Когда Вика поняла, что ее лучшие намерения попытались использовать в корыстных целях, она была в ярости.

– Что будем с ними делать? – поинтересовалась она у меня, когда опросили всех свидетелей.

– Выселить обоих из деревни, – легко предложил я. – А тех, кого раньше по ошибке выселили, вернуть.

– Хор-р-рошая мысль, – пробормотала Вика злобно и набрала номер на комме.

– Алло, Сергей Владимирович? – поздоровалась она с собеседником. – Как там у вас дела? А у нас есть подарок для вас. Да, мы тут одну красавицу выселяем из деревни за плохое поведение, вот, хотим подарить ее общине Вилячего Ручья. На перевоспитание, так сказать. У вас в публичном доме для нее место найдется? Вот и ладненько. Сейчас пришлем, даже специальный транспорт отправить не пожалеем.

Парочка хитрецов попыталась возмущаться, но это было бесполезно. Слово баронессы окончательное и обжалованию не подлежит. Даже барон без серьезных оснований своим баронессам не перечит. Так что парня посадили на грузовик, идущий в сторону Песчанки, где всегда будут рады новому рабу, а девушку – в Вилячий Ручей. Бесплатно работать в общинном публичном доме.

Это было наказание не за драки, а за лжесвидетельство и обман доверия. И поучительный пример для других подданных.

***

Через день после подключения связи мне позвонил Лев Иванович.

– Как ваши дела, барон?

– Занят очень. Баронство строю.

– Наверное, так занят, что даже новости не читаешь? И на связь не выходишь?

– А не было связи. Совсем не было. Вот теперь – есть. Но на новости времени пока тоже не было.

– Тогда я перескажу главную новость. Дружина еще несколько дней назад объявила о своей полной победе над разбойниками, которые атаковали ее отряды. И, несмотря на незначительные потери, ее бойцы подтвердили свой профессионализм и превосходство над противником. А раз противник повержен, то война закончена, и войска можно отводить назад в Замок. Я думаю, скоро это и произойдет, если никто словом или делом не будет опровергать эти заявления.

– Интересные новости. Я скажу своим горячим головам, чтобы не опровергли случайно. Словом или даже делом. И что, Лев Иванович, претензий ко мне нет совсем?

– Ну как нет. Официально – нет, а если поймают, то может и да. Так что приезжать в гости не приглашаю пока. И в другие деревни сектора не советую ездить.

– Жаль. А только мне не стоит в гости приезжать, или еще кому-то?

– За остальными гоняться вряд ли будут, нам об этом никаких указаний не давали.

– Да, у меня там недвижимость осталась в Большом Буке. Что с ней?

– Два дома сгорели, бордель стоит. Окна только побиты, в стенах дыры. Могу выкупить его за полцены, приспособлю под большой общинный дом. Хотя сейчас у меня и так жилья хватает, много людей к вам ушло.

– Пожалуй, не буду я его пока продавать. Потом отремонтирую и придумаю, как использовать. Вы не найдете человека, чтобы там жил и следил за домом?

– Найду, это не сложно. Присмотрят за домом, а если денег выделишь, то и ремонт сделают, и пожарища расчистят.

– Деньги выделю. Деньги – это единственное, чего у меня хватает. Времени нет, людей толковых мало, материалов, жилья. А вот деньги есть.

Сразу после окончания разговора со старостой я строго приказал Лере и Вике вести себя осторожно и не писать в новостях каких-нибудь статей, которые спровоцируют дружину начать военные действия.

Девушки были разочарованы. Они уже прочитали новости, которые выходили за все время нашей информационной изоляции, и как раз обдумывали, как бы позабавиться и выставить дружину дураками. А я грубо остановил полет их фантазии. Но спорить со мной не стали. Только переглянулись и сказали дуэтом:

– Да, мой барон!

Это у них получилось синхронно. Тренировались, наверное.

26. Ягодная лихорадка

Зима в этом году сильно запоздала, но пришла неожиданно.

Неожиданно для меня, я был слишком занят решением текущих проблем Перекрестка. Остальные-то, как оказалось, о зиме не забывали и очень даже ее ждали.

Наша жизнь постепенно улучшалась и налаживалась, деревня строилась.

А потом пришло оно.

Похолодание.

Я с трудом проснулся. В избе было прохладно, выползать из-под одеяла не хотелось. В ногах лежало горячее тело Барсика. Он в последнее время начал по ночам, когда мы успокаиваемся, залезать тихонько на кровать и аккуратно располагаться в ногах, поперек. Мы его днем сгоняли с кровати, но при этом делали вид, что не замечаем его ночных маневров. Греть ноги о его тело было приятно, а спать он не мешал, достаточно было слегка поджать ноги. Мы и поджимали, все втроем.

– Заморозки! – заорал жизнерадостный мужской голос за окном.

Мы все, включая Барсика, подняли головы и прислушались. Снаружи слышались довольные голоса и смех.

– Ой, мамочки! – послушался голос Натальи из-за перегородки. – Барзотник собирать пора!

– Конец спокойной жизни, – пессимистично пробурчал Кречетов.

– Шо, опять? – с интонациями волка из мультфильма произнесла Марина из другого угла.

Саша промолчал. Мы тоже. И Барсик зевнул, но промолчал.

Когда я вышел из дома, у избы старосты уже толпился народ. Они выстроились перед навесом, где был склад всякого не очень ценного общинного имущества.

Я подошел. Посмотрел, как жена старосты выдает всем высокие резиновые сапоги, выбирая по размеру. Я об этом и забыл. Полсотни комплектов сначала привез, а на остальное население – забыл.

– Откуда столько сапог? – поинтересовался у Станислава. – Я столько не привозил.

– Заказали через факторию.

– А оплата за чей счет? – я не помнил такого платежа из своих средств, а платеж должен быть немалым, сотни полторы унций, сапоги весят много, и народа в деревне пять сотен.

– А я провел в счет кредита ФРЧ. Как обувь для рабочих-строителей.

– Да ты жулик. Но мысль хорошая. Хотя сначала нужно было у меня спросить, денег я бы выделил.

Поселенцы, получившие сапоги, удалялись к себе, затем выходили уже в оранжевой бесплатной одежде, сапогах и с ведерками для ягод. И с оружием.

– А почему в оранжевом все? – удивился я. – Хороший камуфляж практичнее.

– Я сказал на болото только так ходить. Чтобы не потерялись, видно всех было. И одежду эту не жалко в грязи измазать. А за камуфляж деньги платить надо.

Поселенцы бодро топали через ручей по мостику, на болото.

Так начался сбор ягод барзотника.

***

Никто из нас не собирал до этого ягод барзотника. Почти никто не занимался сбором ягод на болоте и в земной жизни. Мало кто ходит за клюквой в наше время. Проще купить ее в магазине.

Первый день принес сюрпризы.

Поселенцы вспугнули нескольких потенциально опасных животных. Жертв не было, ни со стороны людей, ни со стороны зверей.

Произошло несколько драк, люди не поделили удобные места сбора.

Трое особо одаренных сборщиков чуть не утонули в болоте. Реально тонули, кто по пояс, кто по грудь ушел уже, когда их вытащили. Хорошо, что люди далеко не разбредались, все были на расстоянии прямой видимости.

Несколько человек потеряли сапоги. Провалились в грязь, а вытащили ноги уже без них. Вроде мелочь, но когда температура около нуля, а без сапог нужно еще добраться до дома – все становится серьезнее.

Интересно, сколько человек простудится и заболеет в результате работы на болоте?

За всем этим наблюдали староста, я и Саша.

Мы за один день остались без строителей, ополченцев, лесорубов, водителей.

Стройки остановились. Поставки продуктов и охота – тоже.

Не поддались общему ажиотажу только Станислав, семеро человек из охраны и мой ближний круг. Еще бордельные девушки, которые сообразили, что в болото ради денег лазить не обязательно, мужчины им сами их принесут. Тем более что из-за отсутствия здания борделя Наталья потеряла над ними контроль, и они занялись самостоятельным промыслом, а значит, – могли всю плату класть себе в карман.

– Олег, нам нужно что-то делать с ополченцами, – обратился Саша. – Нужны люди на посты и группа для поддержания порядка в деревне. Человек сто надо.

– Предложи на этот месяц повышенную оплату, по ставкам военного времени? Тех, кто не согласится, в постоянные вооруженные силы потом не принимай. Если они ради одного доходного месяца готовы все бросить – значит, это не те люди, которые нам нужны. А воевать, я так чувствую, нам еще придется.

– Ладно, попробую, в крайнем случае, пусть в свободное от службы время по болоту лазят, – Саша отошел и начал названивать кому-то.

– Станислав, – окликнул я старосту. – Подумайте, кто нам критически необходим, чтобы люди не начали умирать от голода и холода. Водители, охотники, кто там еще. Заставьте нужное количество людей выполнять свои обязанности. Можете им повышенную плату предложить на этот месяц.

– Хорошо. Я и сам об этом думал уже, – согласился он.

Я полюбовался на ползающих по краю болота добытчиков, потом ушел к своим женщинам, греться и думать, чем заняться, пока моя деревня сходит с ума.

***

Вечером произошел небольшой инцидент. Бригада лесорубов, нанятых в Большом Буке, обнаружила, что цены на приемку ягод в нашей фактории вдвое ниже, чем в других, за счет местного налога. Они решили погрузить свои ягоды на грузовичок, на котором приехали, и поехать в родную деревню, сдать барзотник там.

Конечно же, такой вариант был предсказуем. Я заранее подписал указ о запрете на вывоз ягод из деревни, предупредил охрану, чтобы останавливали контрабандистов вплоть до применения оружия.

Влад с парой ополченцев тормознули лесорубов на выезде из деревни. К этому времени Саша уже вернул в строй примерно сотню человек, так что на всех постах люди были.

Лесорубы попытались быковать и прорваться через пост, но после автоматной очереди над головами машина мгновенно остановилась и вернулась к нашей фактории, сдаваться.

Все остальные приезжие бригады приняли этот случай к сведению и не пытались выехать с грузом ягод. Для большей ясности им объяснили, что, кроме постов на выездах из деревни, на дороге есть еще и удаленные посты, которые тоже не пропустят груз барзотника.

Вечером, когда основная масса сборщиков уже вернулась, я зашел в факторию.

У ее работников, приемщика и подсобных рабочих, были дикие глаза и взмокшие спины.

Очевидно, для такого количества ягод у них не нашлось тары, и барзотник временно сваливали в груду на расстеленную на полу склада пленку. При приемке проверяли качество, некоторых сборщиков заставляли перебирать ягоды, но таких было мало.

Ко мне подошел директор фактории. По совместительству он стоял за прилавком в отделе продажи товаров с Земли.

– Вы местный главный?

– Да, Олег.

– Меня Николай зовут. Скажите, а вот это богатство только сегодня на нас свалилось, или еще и завтра будет?

– И завтра, и послезавтра, и пока не кончится сезон сбора. До большого снега.

– Да уж. Привалило счастье. Пожалуй, я на базу позвоню, чтобы нам контейнеры привезли и пару броневиков здесь на время сбора поставили. На всякий случай, чтобы ничто не мешало производственному процессу, – голос у Николая был флегматичным до предела. – За сегодня три тонны приняли уже. В прошлом году со всего мира столько принимали в день. Начальник сначала каждые полчаса названивал, выяснял, продолжается ли прием, а теперь затих. Может, сердце от экстаза не выдержало? Пойду, обрадую его, что сегодня – это только начало.

Тем же вечером в деревню пришли два небольших броневика ФРЧ с пулеметами и отделение солдат. Военные поставили броневики на выездах из деревни и установили теплую надувную палатку около фактории. Я это только приветствовал, так как собственных военных сил у нас в готовности почти не осталось. Для отражения нападения дружины Замка, например, не хватило бы. А нападать на войска ФРЧ мало кто решится.

***

После взбалмошного первого дня уборки ягод жизнь деревни опять быстро стабилизировалась.

Староста внес некоторые изменения в работу сборщиков. Теперь он запускал на болото людей бригадами. В каждую бригаду входили два человека, которые занимались не сбором ягод, а охраной и вырубкой растительности. Ягоды на берегу быстро выбрали, а чтобы ходить по болоту, пришлось сооружать мостики и гати. Для этого требовались бревна и ветки. Очень скоро весь берег болота напротив деревни очистили от кустарника и деревьев.

Необходимый минимум водителей, охранников и охотников вернулся к работе. За большие деньги.

Часть людей простужалась и болела, Вика организовала для таких лазарет и лечила их там.

Поселенцы активно работали, фактория принимала ягоды, деньги падали на счет баронства Перекресток.

Мое участие в управлении деревней пока не требовалось.

Мне стало скучно.

Мы с Викой разглядывали ногу Леры. С раны на ее бедре сняли швы, она уже зарубцевалась. С внутренней стороны ноги получилась небольшая впадина в месте входа пули. На наружной стороне шрам был гораздо крупнее.

– Ну вот, теперь я некрасивая, – горестно пожаловалась Лера.

– Погоди, шрам еще уменьшится, тебе еще пару недель с повязкой ходить, – успокоила ее Вика.

– Ничего. Буду щупать тебя за другую ногу, – утешил я пациентку. – Главное, попа не пострадала. Зато ты уже можешь спокойно ходить.

– Ладно, с этим пациентом готово, – Вика приклеила пластырем тампон с мазью на рану. – Теперь давай снимать швы с Барсика.

С котом все прошло немного нервно. Когда выдергивали нитки швов, он дергал головой и скалился. Но сдержался и никого не покусал.

– Все! Теперь будем его выпускать в лес, пусть гуляет.

Мы дружно оделись и пошли на двор. Торжественно проводить Барсика в лес.

Кот вышел, посмотрел вокруг. Потом подошел к внедорожнику, который стоял у дома. Его обычно использовали для развоза постовых.

Барсик подошел к багажнику и аккуратно поскреб по его двери лапой.

– Это что он показывает? – удивилась Вика.

– Мы его сюда в этой машине везли, в багажнике, – подсказала Лера.

– Домой хочет? – предположил я. – У него же там кошки не траханы, и участок без присмотра.

Мы переглянулись, и единогласно решили, что надо ехать.

Взяли оружие и малые рюкзаки. Загрузили кота в багажник. Сами расселись в салоне. Поехали.

Саша, увидев наш отъезд, позвонил и отругал, что мы едем без охраны. Правильно отругал, в общем-то. Пришлось немного подождать, пока он отправит с нами машину сопровождения.

Дорога прошла спокойно. Мы доехали до переправы Мертвого тигра и выпустили кота. Барсик перешел по стволу дерева на противоположный берег ручья, посмотрел на нас, убедился, что мы с ним не идем, а затем отвернулся и ушел к своим кошкам. Проверять территорию, обновлять метки, гонять чужих котов, волков и людей и заниматься прочими кошачьими делами.

А мы вернулись домой.

***

Без кота стало еще скучнее.

Сходить поохотиться? Глупо как-то.

Проверить, что находится на востоке, если пойти за поворот ручья, через лес? Холодно. И снег еще не лег, где-то листва висит, хищникам есть куда спрятаться в засаду. Ходить по лесу все еще опасно. Вот потом куплю себе лыжи и схожу. Или снегоход? Нет, снегоход не дает слиться с природой, а без этого – какая разведка?

С Дашей поболтать? Болтал уже. И с Петром болтал, подбросил ему мысль зиму пожить в Перекрестке, поучить местных охоте на пушного зверя. Или даже бригаду охотников организовать. Пусть пока думает над этим.

Рядом Наталья сидит, тоже страдает. Дело последних месяцев ее жизни, бордель, разваливается, шлюхи уходят в самостоятельный бизнес. И заставить их нельзя теперь – мы же не в русском секторе, они теперь свободные, имеют все человеческие права.

Лера с Викой вокруг электроплитки шустрят, хотят что-то приличное приготовить. С тех пор, как электричество появилось, стало намного комфортнее. Обогреватели стоят, работают, тепло. До того приходилось топить очаг по-черному. Дым под потолком стоял. И воздух в доме не прогревался: сверху тепло, а на уровне пола – не очень.

Конечно, надо бы печь поставить нормальную. Но строители не хотят строить, хотят по болоту лазить, ягоду собирать.

Все-таки в рабстве есть своя прелесть.

А ведь это идея!

– Наташ, а здание борделя в каком состоянии бросили?

– Первый этаж уже есть, только перегородки между комнатами не поставили, второй без крыши. Печи и системы отопления нет. И окон нет.

– То есть только наружные стены присутствуют на первом этаже и потолок?

– Да. Кое-где перегородки начали ставить и стены утеплять.

– А сколько людей можно туда запихнуть?

Наталья встрепенулась, оживилась, посчитала что-то на комме.

– Человек двести пятьдесят. Можно и больше, но очень тесно, с двухэтажными нарами.

– А если тесно, сколько?

– Триста пятьдесят, – ответила Наталья, опять посчитав на комме.

Я задумался. Окна можно пока пленкой забить. И потолок утеплить несложно. Как бы еще отопление там наладить? Электричеством, других вариантов нет. Полсотни электронагревателей с вентиляторами и столько же электроплиток – чтобы еду и чай готовить.

Набрал на комме Александра Маловского.

– Рад вас услышать, – появился тот на экране. – Я видел, у вас теперь деревня появилась, и вы теперь барон? Очень перспективное начинание.

Работорговец выглядел усталым. Круги под глазами темные сильнее проявились, мешки под глазами.

– Я к вам, и вот по какому делу, – начал я. – У вас там не осталось неликвидных рабов из той партии, что вы у турок выкупили? Или из других источников? Подешевле, штук триста-триста пятьдесят.

– Мужчины, женщины? – деловым тоном спросил Александр.

– Без особой разницы, но лучше женщины.

– Рабы есть, пять сотен осталось. Не все дешевые, некоторых не взяли как раз потому, что дорогие. Вы можете на сайте нашей корпорации выбрать.

– А как насчет доставки в Перекресток и оптовой скидки?

– Доставка возможна, – ответил Маловский после просмотра карты навигатора. – У вас же там дорога до Песчанки теперь есть? А скидка… скидка тоже будет, как же без скидки. Выбирайте товар, потом скидку обсудим.

Я зашел на сайт, где были выложены анкеты рабов. Быстро отфильтровал самых дешевых. Потом отбросил пожилых людей. Им мои условия жизни и труда точно не подойдут, они просто простудятся здесь и умрут. Получилось триста двадцать, из них женщин примерно половина. Вот и хорошо. Потом быстро пробежался по анкетам, отбросил нескольких больных и калек. Остальных купил всех скопом.

Тут же перезвонил Александр. Начали торговаться по скидке. Я настаивал на 50% от цены на сайте. Он вяло сопротивлялся. Сошлись на скидке в треть цены.

Доставку обещали завтра после обеда. Я еще потребовал, чтобы рабов зимней одеждой из бесплатного набора ФРЧ снабдили.

Пока я разговаривал, мои женщины собрались вокруг меня и вопросительно поглядывали: «Что он там еще придумал?»

Я обвел их взглядом и сообщил:

– Население нашей деревни завтра резко увеличится. На три с небольшим сотни рабов обоего пола. Размещать будем в недостроенном здании борделя. Залепим пока окна пленкой, поставим там обогреватели, для тепла, и электроплитки, для приготовления пищи. Днем они будут собирать барзотник, а вечером приводить в жилое состояние свое общежитие. Окна поставят, перегородки и отделку сделают. А потом я их освобожу. Или сначала освобожу, я еще не решил.

Тещи притихли, обдумывая. Жены отнеслись к этому спокойно. Ну, купил муж три сотни рабов, что тут такого?

– А руководить этой богадельней будет Марина, – добавил я.

– А почему богадельней?

– Потому что там самые дешевые рабы, которых никто не хотел выкупать. Значит, они ничего не умеют или слабые. И женщины там некрасивые.

– А зачем нам такие нужны? – возмутилась Наталья. – Будут бухать и сидеть на заднице в общинном доме, проедая субсидию.

– Собирать ягоду и такие смогут. А потом мы их перевоспитаем. Не захотят перевоспитываться – просто выселим. Я тут тиран и деспот, я могу. Свою цену они сбором ягод отработают.

Дальше все сразу задвигалось и закипело.

Нужно было выкупить в фактории весь запас сапог, электроплит и обогревателей. У Николая не нашлось на складе, сколько нам нужно. Он запросил остатки такого же товара из соседних трех факторий. Я через интернет-магазин сделал там заказы и дал задание водителям грузовиков забрать их.

Наталья затребовала из мастерских соседних деревень окна для борделя. Чтобы сразу, как появятся рабочие руки, начать их установку. Без нормальных рам тепла в дом не обеспечишь, а без тепла пару дней еще можно прожить, но через пару недель все будут больными.

Потом подсчитали, сколько стройматериалов нужно, добавили их к заказам в факториях.

В общем, наша жизнь сразу оживилась.

На следующий день рабы прибыли. Выглядели они, конечно, совсем не так, как элитные ночные бабочки, которых я брал для борделя. Совсем-совсем не так.

Мы построили их внутри гулкого пустого пространства недостроенного здания борделя.

Выглядели люди напуганными. Их согнали в автобусы, долго везли на самый конец сектора, потом еще и везли по лесу, где не было деревень. Теперь выгрузили около пустой деревушки из нескольких десятков изб и загнали в какой-то огромный недостроенный дом.

Я выступил перед ними и сообщил основные принципы их дальнейшей жизни:

– Я их новый владелец.

– Сегодня они под руководством моих тещ будут приводить здание в такое состояние, чтобы в нем можно было спать без риска примерзнуть волосами к стене. Инструменты и материалы для этого мы выдадим.

– Завтра с утра новички пойдут собирать барзотник на болото. Форма одежды зимняя, плюс сапоги. И так каждый день, до выпадения снега.

– По вечерам они будут достраивать здание. Материалы привезут. Опытных бригадиров найдем.

– Из денег, которые каждый раб получит за сдачу ягод, он вернет мне свою цену, а остальное останется ему. И субсидия тоже, налог у нас половина унции в месяц, а не две, как у украинцев.

– После окончания сезона сбора ягод все они станут свободными.

После этой фразы часть рабов от избытка чувств рухнули на колени.

Дальше дело взяли в свои руки Наталья и Марина.

27. Брошенные земли

Барсик спал. Он делал это с чувством выполненного долга.

Участок проверен. Метки обновлены. Кошки посещены. Беременная Барсетка накормлена.

Он даже на участок Ррра заходил. Тот вышел к Барсику, делая вид, что не замечает. И Барсик делал вид, что не замечает Ррр.

Тот выглядел плохо. Прихрамывал на заднюю лапу. Шерсть его свалялась и не блестела. Кожа свисала складками, кот сильно похудел. Когда хищник худеет, это значит, он не может поймать добычу и голодает. А еще это значит, что он теряет силы и уже никогда не сможет поймать хорошую добычу, и умрет от голода. Зиму Ррр не переживет, если ему не повезет найти мясо.

Барсик подумал, подумал, а потом решил поохотиться на участке Ррр. Он убил оленя, немного пожевал его. Потом бросил. Барсик был не голоден. Так и ушел, делая вид, что не замечает, как Ррр подобрался к туше и начал ее жадно поедать.

А теперь Барсик спал на своем любимом дереве, свесив лапы с ветки.

Его уши шевельнулись. Где-то рычал бегун. Кот поднял голову, прислушался.

Надо смотреть.

Спрыгнув с дерева, зверь быстро побежал в направлении звука.

Бегун добежал почти до логова Старшего, а потом повернул на юг. Туда, где раньше жила тигрица, а теперь подрастают два тигра – самец и самка. Двигался по лесу бегун медленно. Кот смог его догнать и следовать за ним.

Когда бегун остановился, кот подобрался поближе и лег за деревом, наблюдая.

Из него вышли двуногие. Чужие, Барсик таких не знал.

Двуногие пошли вперед. Один остался рядом с бегуном.

Двуногие. Хищники. Стая. На его участке. Надо наказать.

Бежать за теми, кто ушел? Или убить того, кто остался?

Лучше того, кто остался, он один.

Он стоит около бегуна. Дымит и воняет. Удобного дерева над ним нет.

Хищников, волков и двуногих, надо убивать прыжком сверху. Тогда их можно убить мгновенно. А иначе они успеют укусить. Лапа болеть будет, охотиться не сможешь. Для кота это опасно.

Подобраться ближе?

Барсик быстро перебежал к машине и скрылся за ней.

Кот осторожно выглянул одним глазом. Двуногий пошел мочиться на дерево. Он стоял к Барсику спиной.

Подбежать и когтями вскрыть его тело? Нет, вдруг он успеет укусить гремелкой. А если прыгнуть? Как сверху, только сзади? Барсик играл с двуногими, они могут упасть, если на них прыгнуть. Так на двуногого прыгать даже удобнее, чем сверху.

Кот подобрался, выскочил из-за машины и мощным прыжком бросился на спину человека. Он сбил его с ног и легко перекусил позвонки.

Барсик облизнулся. Он был доволен собой. Хорошо получилось.

Понюхал тело, пахнущее резким запахом табачного дыма.

И потрусил по следу других двуногих, которые ушли.

Впереди сильно прогремело. Сильно. Не так, как у Мамы и Старшего. У тех звук слабее и более резкий.

Вскоре кот увидел двуногих. Они убили лося. Теперь переговаривались о чем-то. Ветер донес запах страха. Узнали, что он одного убил?

Двуногие пошли обратно, к своему бегуну. Кот сообразил, что они пойдут обратно по своим следам и быстро метнулся к удобному дереву, стоящему на их пути.

Двуногие шли настороженно, но смотрели вперед, а не вверх.

Барсик выждал правильный момент и упал на спину последнему. Он убил его раньше, чем остальные поняли, что что-то происходит. Кот метнулся в сторону, в кусты. Хорошо получилось.

Двуногие остановились, начали озираться, потом громко кричать.

Кот не стал ждать. Впереди есть еще одно хорошее место для засады.

Двуногие долго не шли, но потом появились. Они шли осторожно, смотрели вверх.

Кот их обманул. Он не стал устраиваться над тропой. Он спрятался сбоку.

В момент, когда в его сторону никто не смотрел, кот метнулся на спину одного из двуногих, свалил его и сломал ему шею. А потом сразу ударил второго передними лапами, несколькими быстрыми ударами выбил из его рук гремелку и вскрыл ему брюхо.

Тот упал, но был еще жив, двигался. Кот не стал ждать. Барсик знал, что двуногие очень опасны, пока живы. Он метнулся к жертве и клыками порвал ей горло.

Все. Теперь эта стая больше не будет охотиться на его участке.

Хорошо.

Из кустов за Барсиком наблюдал Кусака. Он учился.

***

Беляш встречал на деревенских воротах своих парней.

Бригада задержалась на прииске, из-за войны решили, что лучше пересидеть лишние пару недель вдали от людей и маршрутов их движения.

Правильно сделали. Их первую избушку, на повороте Домашнего ручья, кто-то нашел. Там появились следы присутствия людей. Реактивы и посуда были спрятаны в лесу, в кустах, так что ничего интересного в доме пришельцы обнаружить не могли. Просто пустая избушка с небольшим запасом продуктов. Охотники такие делают, например.

Теперь все успокоилось, и старатели без проблем очистили золото, распределили его между собой для переноски и пошли в сторону Вилячего Ручья по своему обычному маршруту, через переправу Мертвого тигра.

Металла было много, очень. Почти месяц добывали. Каждому пришлось нести по пару крупных слитков, а бригадирам и больше.

Парни отзванивались по дороге, и при подходе к деревне тоже отзвонились. Беляш вышел их встречать. Не терпелось убедиться, что все в порядке.

Группа вошла в деревню через восточный вход, как обычно.

Охранники остановили их, начали требовать ID и переписывать имена в журнал. Потом потребовали предъявить содержимое рюкзаков. Парни переглянулись и отказались. Охранники настаивали, начали истерить.

– Уважаемые, а ордер на обыск не предъявите? – вмешался Беляш.

Охранники качать права не стали. Их было двое, а старателей – полтора десятка, и все – парни тертые и с оружием.

Когда пошли по улице к фактории, Беляш оглянулся. Охранник кому-то названивал по комму.

Плохо.

В фактории парни завалились в отдел приемки, дверь прикрыли и поставили пару человек, не пускать любопытных. Старатели по очереди вывалил слитки на прилавок. Получилось много. Груда.

Приемщик был слегка обескуражен, но он уже видел этих парней, хоть и с меньшими количествами, так что не стал удивляться, просто выполнил свою работу. Сделал предварительные пробы, взвесил, упаковал для передачи на анализ. Перечислил деньги.

Когда группа вышла из отдела приемки, рядом отирался какой-то мутный человечек.

Беляш начал через банкомат перечислять парням их доли, мутный тоже попытался торчать рядом. Старший мигнул своим парням, двое бригадиров подхватили человека под мышки и вынесли из фактории, тот даже вякнуть не успел.

Дальше последовал допрос с легкими телесными повреждениями. Человечек работал на какого-то Сыча, ему сказали посмотреть, что сдают парни, и сколько.

«Плохо!», – еще раз подумал Беляш.

Сдавать они могли или золото, или барзотник. Выбор невелик. Барзотник сдавали бы ведрами, ведер не видно, значит золото. Значит, в следующий раз попытаются их на дороге остановить, с большими силами.

Гнилая деревня, и охрана гнилая, и среди жителей полно гнили.

Беляш привык решать проблемы быстро. Потому что если промедлить, проблемы могут порешить тебя.

Уголовник набрал номер Олега.

– Добрый день, компаньон. У нас ребята вернулись с вахты, я тебе опять денег послал.

…

– Проблема у нас, хотел узнать, не поможешь ли?

…

– Можем мы добытое сдавать у тебя в деревне, а то здесь становится небезопасно?

…

– А я себе внедорожник куплю, будем на нем от переправы Мертвого тигра ездить, почему нет?

…

– К тебе переселиться совсем? Ну, тоже вариант. Газель лучше покупать? Думаешь, раз есть дороги, то могут и дорожные банды появиться?

Беляш сбросил связь и задумался. Да, дорожный разбой появиться может. Тот же Сыч, кто бы он ни был, если собирается на группу старателей напасть, под себя должен собрать не меньше двух-трех десятков головорезов.

Затем рецидивист созвал всех парней, и даже женщин, и всем объявил:

– Мы будем переселяться в другую деревню. К Олегу, барону Перекрестка.

– К Командиру? – раздался изумленный голос из толпы.

– Да, к Командиру. Грузовик только купим. Олег говорил, так безопаснее по дорогам группами перемещаться. И капитана Абалкина надо поспрашивать, на предмет безопасности на дорогах. Может, и с собой его приглашу, вроде неплохой мужик.

– А как там в Перекрестке дела с женщинами обстоят? – послышался несмелый женский голос. – А то нам надоело, как в тюрьме сидим по домам все время. Даже на огород без охраны не выйдешь.

– Вот переселимся, и увидим. Вроде свободнее там.

– А можно еще женщин найти будет? – поинтересовался кто-то из новичков.

– Можно, если в деревне не найдем, из украинского сектора приведем, там недалеко и дорога уже есть. Хоть по пять жен заводите, хватило бы денег.

Все новички сразу заулыбались. Еще бы им не улыбаться. На прииске им перепадало немного секса в порядке очереди, но это совсем не то, о чем мечтает молодой парень.

***

Беляш договорился с Олегом, чтобы тот выделил деньги на покупку грузовика для фирмы «База», через которую проводили выручку от добычи золота.

Оформил в фактории заказ на машину. Нужно было подождать ее доставку, недели две.

Поговорил с капитаном. Тот согласился войти в их группу в роли военного специалиста. Бригадирскую долю от добычи ему пообещал.

Затем отправил следующую партию старателей на работу. Не хотелось, но парни уже месяц сидят в деревне без дела, и заработать им надо дать.

Когда группа выходила из восточных ворот деревни, за ними из леса уже приглядывали Банкомат и Пупс, которые вышли раньше и через северный выход. Они были в маскировке, с винтовками, с мощным биноклем. Беляш предпочитал предусматривать разные варианты и не оставлять места для случайностей. Лучше перебдеть, чем потом кусать локти.

Старатели вышли с задержкой, охрана долго возилась с проверкой документов. Прошли вырубку и свернули на новую дорогу, пробитую на юг.

– Смотри-ка, топают топтуны, – улыбнулся Банкомат. – Прав был Беляш, пасут нас.

За старателями шли два человека в камуфляже. На охотников они похожи не были, скорее на уголовников, повадки их выдавали, суетливые и настороженные. Озираются вокруг, в оружие руками вцепились, сутулятся все время.

Топтуны дошли до дороги, прошли мимо Банкомата и Пупса, не заметив их, перебежками от дерева к дереву последовали за старателями.

– Готов? – уточнил Банкомат.

– Да, – откликнулся напарник.

– Тогда «Бах!»

Винтовки сухо треснули. Два тела упали на землю.

– Давай их с дороги в кусты отволочем, чтобы сразу не нашли, – скомандовал Банкомат. – А там зверь позаботится.

– Коммы надо бы еще отключить или в воду выбросить, – добавил Пупс.

Потом Банкомат отзвонился Беляшу, и парни легким бегом догнали группу старателей.

***

Барсик спал.

Сегодня с утра он опять поохотился на земле Ррра. Убил оленя, объел немного и оставил тушу. Ррр выглядел намного лучше, чем в прошлое посещение.

Потом кот поохотился на участке Барсетки и покормил ее. И сам наелся до отвала. Еле на дерево забрался, полный живот мешал. Вкусно.

Сухо треснул выстрел.

Кот поднял уши. И голову. Так звучали гремелки Мамы и Старшего, и двуногих из их стаи. Надо посмотреть.

Барсик тяжело спрыгнул, пошел в направлении звука и добрался до места, где раньше останавливалась стая Старшего.

Там было много двуногих. Они убили недалеко свина и теперь готовили обед. Запах дыма и мяса забивал ноздри. Кот посмотрел на них из кустов. Одного он узнал. И еще одного. Они ходили со Старшим несколько раз. Остальных Барсик не помнил. Свои они или чужие? Может, и Мама с ними?

Барсик вышел из-за кустов и сел. Пусть они его увидят.

Засуетились немного, но потом успокоились. Подошел тот, которого кот помнил. Принес косточку с мясом. Барски вежливо ее укусил. Потом обошел всех двуногих, осмотрел и обнюхал. Надо запомнить. Чтобы не убить случайно.

28. Конец сезона

Все кончается, кончился и сезон сбора барзотника. В один прекрасный момент на землю выпал снег. Самые заядлые еще пытались собирать ягоды, отряхивая кусты из-под снега, но очень скоро те начали темнеть и осыпаться. Через пару дней все было кончено.

Деревня замерла в растерянности.

Дело, которое занимало у людей все мысли в течение почти месяца, вдруг закончилось. Люди оглянулись, и оказалось, что они стали намного богаче, но живут все еще по десять человек в избе, без нормальных печей, водопровода и канализации. А вокруг – зима.

Еще и я внес в их жизнь новые веяния.

Пока почти все подданные трудолюбиво зарабатывали деньги, я лелеял коварные планы. И, наконец, объявил их, собрав руководителей всех значимых групп, включая бригады строителей и лесорубов.

Я сообщил им, что теперь, когда в деревне у населения появились деньги, притом деньги немалые, политика военного коммунизма закончена. Больше не будет бесплатной, за мой счет, раздачи продуктов, мяса и стройматериалов. Все придется покупать. Да-да, за деньги.

Также я напомнил, что в деревне установлен налог на проживание – половина унции с человека в месяц. Раньше этот налог не начислялся, а теперь будет. Лера покопалась в настройках сайта деревни и включила автоматическое списание налога у всех, кто находится на ее территории.

Потом я напомнил, что почти вся недвижимость в деревне принадлежит мне, и теперь я буду брать за ее использование арендную плату. Унцию с избы в месяц. Все желающие могут построить себе дом, или продолжать арендовать мои.

На сладкое я объяснил, что раз у нас теперь Новая Экономическая Политика, то любой желающий может продавать свои услуги и труд за деньги. И даже учредить какое-нибудь предприятие. Совершенно бесплатно. Без налогов, на прибыль и прочих.

Народ почесал макушки, и разошелся, хитро поглядывая друг на друга. Барыши уже подсчитывали.

***

Через день ко мне в дом вломился староста и начал сотрясать воздух жалобами на «эту жадную бабу». Жадная баба, в миру носящая имя Наталья, в это время посмеивалась рядом.

Оказалось, что моя теща еще до начала НЭПа создала лесопилку и пекарню. Инвестировав туда временно свободные средства борделя.

Сначала она втихомолку списывала себестоимость товаров этих предприятий за мой счет, разумно решив, что раз я все равно оплачиваю стройматериалы и продукты, то почему не через нее? А как только я перестал оплачивать, она установила цены и стала продавать то, что раньше отпускала бесплатно. Воспользовавшись своей монополией и тем, что денег у людей стало непривычно много, Наталья завысила цены в разы.

Станислав мне об этом и рассказал в самых экспрессивных выражениях.

– Я лучше закуплю пилорамы и новую лесопилку создам! – закончил он свою речь.

Чего-то такого я ожидал. Экономика не может мгновенно начать работать правильно. Да и вообще, есть мнение, что без присмотра эта самая экономика всегда скатывается к ужасающе несправедливым формам.

Я успокоил Станислава, предложил ему чая.

– Вот, с мятой, – услужливо передала ему чашку Наталья. – Тебе не помешает успокоиться.

– А еще она не может обеспечить нужные объемы. Строительства сейчас много, – уже спокойнее добавил староста.

За чаем я напомнил Станиславу, что он может не заниматься глупостями, создавая еще одну лишнюю лесопилку, которая через пару месяцев окажется без дела, а закупать доску в трех ближайших деревнях. При наличии вполне приемлемых дорог пригнать грузовик с досками не сложно.

Наталья резко погрустнела. Потом опять посветлела лицом. Это она вспомнила особенности монопольного ценообразования. Если на цену тонны досок из других деревень накинуть стоимость их доставки, то получался вполне достаточный зазор, чтобы прибыль местной лесопилки удовлетворила даже мою тещу.

В результате все разошлись довольными.

Наталья установила цены чуть ниже, чем предлагали, с учетом доставки, в русских деревнях и на каждом кубометре зарабатывала лишнюю унцию. Бензин-то дорог! Этой надбавки хватало, чтобы ее прибыль превышала себестоимость в разы. В Песчанке древесина оказалась самой дешевой, сказался дешевый рабский труд. Оттуда к нам пошел поток доски. Наталье это не мешало, спрос был достаточным, чтобы поглотить продукцию из обоих источников, и даже из Вилячего Ручья немного докупали. Владелец украинской лесопилки, как ехидно рассказывал Станислав, собирался расширить производство, но Наталья на это только посмеивалась. Вид у нее при этом был пакостливым. Через пару недель ей привезли в факторию еще одну пилораму, она ее запустила в работу и, чуть понизив цену, забрала себе большую часть сбыта древесины в Перекрестке.

Вопрос с ценами на хлеб решился по-другому. Станислав все же создал в деревне еще одну пекарню. Я только приветствовал его решение, я же планировал быстро увеличивать население моего баронства, а население нужно кормить.

***

– Мы разорены! – с этими словами ворвалась ко мне Наталья.

Только что мне пришел отчет, из которого следовало, что баронство Перекресток получило налогами за сезон сбора ягод девять тысяч унций. А корпорация «Хер его знает», которой принадлежали пекарня, лесопилка, гостиница «Бордель», торговая компания, поставляющая продукты, и мастерская по производству оконных блоков, приносит немалую прибыль и уже окупила все вложения на новом месте. И компания «База» исправно перечисляет мне деньги от золотодобычи.

Я вопросительно поднял брови.

Я иногда читал в книгах, что герой поднимает одну бровь, и это получается как-то особенно выразительно. Я пробовал, у меня не получилось. А вот шевелить двумя бровями получается очень даже неплохо. Выглядит только очень смешно. Но я теперь барон, могу себе позволить выглядеть иногда смешным.

– Эти шлюхи не хотят возвращаться в наш бордель, они собираются строить улицу красных фонарей вдоль Украинского ручья, и работать там самостоятельно!

– Какие именно шлюхи?

– Те, которые работали в борделе в Большом Буке. Уже начали строить себе дома вдоль ручья. А некоторые из них замуж вышли. Часть и вовсе записалась в гвардию служить.

Да, у меня теперь есть гвардия. Ее капитан – Саша. Тот, у которого позывной «Хохол». Не верится мне, что все в нашей жизни будет происходить спокойно и мирно, очень уж сладкие куски я себе отхватил. Вот я и решил превратить бывшую охрану в гвардию. И теперь там служат не только парни, но и девушки.

– Но это еще не все! Твои бывшие рабы, эти драные триста спартанцев, превратили здание борделя в какую-то ночлежку. И девки их там начали проституцией заниматься. Часть народа оттуда уходит в собственные дома, а они номера выкупают и принимают там клиентов.

– А что тебя смущает?

– Так они ж нам не платят!

Я почесал макушку. Создавать дешевый бордель посреди деревни не хотелось. Дорогой бордель с красивыми девушками – я бы с радостью. А с теми, кого я купил по десятку унций за штуку – как-то сомнительно. И оставлять все на самотек тоже нельзя, превратят здание в притон. Сначала дешевая проституция, потом самогон, потом пьянство, потом преступность. Или в другом порядке, но именно в таком комплекте. А потом еще и пожар устроят.

– Придумай варианты использования здания и выселяй всех. Пусть частные дома строят.

– А тех, у кого нет денег на покупку дома? – чуть успокоилась женщина. – Там же рабы бывшие, у них всего по несколько унций осталось после выкупа.

– Дай им месяц или два. Пусть идут работать на стройки, там людей не хватает. Или скидываются по несколько человек, и группами дома покупают. У кого руки на месте, сами могут строить. Подумай, может гостиницы еще построить ближе к окраине, вроде общинных домов, только частных. У нас приток населения будет, как только вопрос с жильем решится. Только не в центре деревни строй, и не большие. В маленьких жильцы будут сами порядок поддерживать, а в большой так не получится.

***

После предварительного звонка к нам приехал Беляш с половиной своих парней. Приехали на новеньком грузовике.

– Будете селиться у нас? – уточнил я.

– Да, там опасно стало. Банда какая-то образовалась, интересуются, куда мы ходим и что в факторию сдаем.

– Что от меня надо? Жилья готового предложить не могу, только если в ночлежке номера.

– Место нам выдели, мы сами построим.

– Вас почти три десятка мужчин, и еще женщины?

– Да, но половина парней на прииске обычно будет работать, а женщин приобретем еще, чтобы у каждого своя была. Кто-то уже и о детях задумывается.

По нашим меркам, такая группа, да еще и умеющая применять оружие, была немалой силой. А я как раз думал, кто сможет защищать деревню в случае войны. В этот раз бежать было некуда, да я и не собирался теперь отступать. Дружина Замка, банда из украинского сектора или войска турок – от любой из этих опасностей я должен быть в состоянии защититься.

– Я вам предлагаю поселиться всем вместе, в большом здании, прикроете восточный угол деревни, въезд со стороны Вилячего Ручья.

Я подробно объяснил Беляшу, как были устроены мои здания в Большом Буке, как защищены от нападения, и что изменить надо, тоже рассказал. Пообещал ему земли большой кусок выделить, с запасом на будущий рост.

Рецидивист согласился. Они с парнями временно расположились в номерах незаконченного здании борделя, наняли бригаду подсобных рабочих, и начали строительство своей базы.

Как только решился вопрос с Беляшом, я вызвал к себе Сашу и Влада.

Саше я поручил построить казармы для гвардии.

Место я ему выделил на западном углу деревни, рядом с въездом со стороны Большого Бука. Там он должен был выстроить здание, где будут жить все служащие гвардии с семьями.

Влада я назначил начальником милиции и поручил построить здание для нее на южном углу деревни, около въезда от Песчанки. Там будут жить постоянные сотрудники, и располагаться склады, арсенал, учебные помещения. А заниматься эта милиция будет обучением всего боеспособного населения деревни и обеспечением порядка. Всех милиционеров, которые регулярно проходят обучение и дежурят в охране деревни, я освободил от налога в половину унции. За счет этого у меня появилось две сотни резервистов.

Все три здания, гвардии и милиции и компании Беляша, должны были строиться по примерно одинаковому плану, в форме замкнутого прямоугольника с двором внутри. Защита от пуль планировалась такая, же, как у моих домов в Большом Буке. Крыши и наружные стены я потребовал покрыть железом. Внутри здания были распланированы по-разному, в зависимости от потребностей. Для семей отгораживали отдельные квартиры, состоящие из нескольких комнат.

Мысль о такой системе защиты деревни я не сам придумал.

Сначала вспомнил, что читал о планировке Санкт-Петербурга. Там тоже военные объекты расположены треугольником были, чтобы в любой конец города можно было быстро перебросить войска. Потом с майором Кречетовым посоветовался, он же у меня начальник штаба, и даже зарплату за это получает.

Когда мы определились с военными сооружениями, я позвал Наталью.

– Я придумал, что мы будем делать с недостроенным борделем.

– И что же? – заинтересовалась женщина.

– Замок барона!

Наталья задумалась, а потом уточнила:

– А в этом замке будут жить и его родственники?

– И родственники, и слуги, и еще там могут находиться административные помещения, погреба, арсенал, сокровищница и помещения для охраны. И даже зал для приемов.

– Чёрт! Мы, наконец, наймем повара! – донесся от плиты радостный голос Леры.

– И портного! – напомнила Вика из нашего угла.

***

Так закончилась история директора деревенского борделя, и началась история барона Перекрестка.

# # #

При оформлении обложки и иллюстраций использованы фото с сайта pixabay.com лицензия CCO.