Читать онлайн Царский отбор бесплатно

Пролог

План был простой: победить на отборе невест для Царя Северного Моря и стать царицей.

Очень хороший план. Тут вам и реализация в личной жизни, и карьерный рост. Как говорится, все включено. Но.

Всегда есть какое-нибудь «но», да.

Мое «но» вид имело величественный и всячески прекрасный: высокий рост, благородная стать, полотно белых, как снег, волос, рассыпанных по серебристо-голубому в мехах кафтану, глаза – морская лазурь, лоб высокий, рот… приятно очерченный рот, в общем. На голове – корона.

Короче, мужчина, конечно, высшего сорта, вот только…

– Кикимора? – глядя на меня и брезгливо морщась, спросило мое «но», он же жених, он же Царь Северного Моря. Потом повернулся к крючконосому дылде, который от одного только взгляда царя затрясся погремушкой, и добавил с упреком: – Почему мне в невесты опять присылают то жаб, то вот, – он ткнул в меня пальцем, – кикимор?! Нормальные невесты во всех Пяти Землях и Четырех Морях вывелись? – И проревел эдак грозно, как положено царю: – Вы всерьез ждете, что я возьму в жены кикимору болотную?! Не бывать этому! Всех выставить вон из дворца!

Глядя в спину царю, который удалялся от меня широким шагом – и от поступи его дрожала земля, – я даже онемела от такого унижения.

Кикимора? Ты посмотри-ка на него… Да девица, в теле которой я сейчас находилась, была редкостным бриллиантом! Все при ней: и волосы – чистый шелк, и глаза раскосые, и взгляд с поволокой, и белая кожа, и тонкая шея, и грудь нужного размера, там очень даже есть, что подержать, и талия осиная. И если он такую красавицу редкостную кикиморой не постеснялся обозвать, то что бы он обо мне сказал, если бы я перед ним стояла в своем родном теле: располневшей дамы за сорок?

Посмотрела на других невест, прибывших на отбор. Им досталось не меньше моего – одну царь обозвал жабой, другую – каракатицей, третью – медузой. Стояли они, переглядываясь между собой, встревоженные, даже напуганные и, конечно, вконец растерянные.

Еще бы. Все мы прибыли сюда для того, чтобы одна из нас стала царицей. Но как это возможно, если первая же встреча с царем закончилась фиаско абсолютно для всех? Фактически нас всех дисквалифицировали еще до начала отбора невест.

«Как-то быстро меня из невест разжаловали», – подумала я про себя, а вслух не выдержала и сказала, обратившись к крючконосому дылде, который перестал трястись погремушкой, как только царь ушел, и теперь с облегчением вытирал платком взмокший от пота лоб:

– А государь-то ваш балованный. Таких девиц ему привезли на выбор – одна краше другой, а он нос воротит, обзывается по-всякому.

Крючконосый вздохнул тяжко и ответил, глядя на меня… внезапно с сочувствием:

– Так вы, барышня, не в курсе? Злые чары на государе нашем лежат. Ведьма одна наложила за то, что когда-то давно отверг он ее.

– Чары? – заинтересовалась я. – Что за чары?

Крючконосый вздохнул тяжелее прежнего, и хоть был он дылдой, но сгорбился так, что сразу как-то уменьшился в росте.

– Эх, барышня… – совсем закручинился он. – Злые чары, ой, злые, страшно сказать. Ведьма та редкой красавицей была, но царь наш равнодушен остался к ее красоте. Сказал ей, мол, красота твоя бесполезна, не трогает она меня, поскольку характер у тебя злой и скверный – не полюблю я тебя никогда. Осерчала ведьма: ну погоди, говорит, раз от меня, первой красавицы всех Пяти Земель и Четырех Морей, отказался, посмотрим, сумеешь ли полюбить страхолюдину за один только добрый нрав! И наложила на царя злые чары: отныне, говорит, в каждой красивой девице будешь видеть ты страшилище.

Крючконосый вздохнул в третий раз – совсем уж тяжко – после чего подытожил:

– И сбылось. С того дня в любой красавице, на которую наш царь взглянет, мерещится ему то ли жаболюдка, то ли кикимора болотная, то ли еще какая нечисть неприятной наружности. Уж измучались, засылая к нему невест – всех прогнал. Беда еще в том, что лишила ведьма нашего царя памяти – для пущего наказания. Не помнит он, что злые чары на нем. Считает, что нарочно ему самых некрасивых невест подсылают, и злится. Совсем мы отчаялись и решили в этот раз созвать во дворец лучших девиц всех Пяти Земель и Четырех Морей сразу. Устроить отбор, где каждая невеста сможет показать себя с лучшей стороны, чтобы дать нашему царю разглядеть за уродливой внешностью то прекрасное в душе, за что он сможет кого-нибудь из девиц полюбить.

«Вот оно как», – подумала я, посмотрев в ту сторону, куда ушел царь.

И как-то его вдруг даже жалко стало чисто по-человечески. Царя. Я-то было подумала, он просто грубиян и самодур в короне, а он… вот бедняга-то, а. Человек жениться хочет, единственную свою спутницу жизни найти, а ему все кикимор да жаболюдок сватают. Не удивительно, что у него характер испортился.

Однако…

«Смотри, Таисия, – ожил в моей памяти зловещий голос сущности, которая перенесла меня в этом мир и в это тело, – не справишься с задачей – выкину из этого тела! Отправишься ты в небытие на веки вечные. Не жить тебе!»

Не знаю, как другие невесты, а я отступить не могу. Некуда мне отступать – выбора не оставили. И пусть сейчас царь видит во мне кикимору болотную, придется постараться, чтобы ему понравиться. В конце концов… женщина я или нет?

Ты уж прости, царь, но, как говорится… Любовь зла. Придется тебе полюбить кикимору.

Глава 1. Рабочие будни

– Таечка Петровна, Таечка Петровна! А я к вам опять спросить!

В мой кабинет по-свойски, как к себе домой, забежала Земфирочка, своим появлением отвлекая меня от пациентки и ее медицинской карты. Земфирочкой мою коллегу называли в нашей женской консультации все – от главврача до уборщиц. А как еще называть женщину, которая изъясняется исключительно уменьшительно-ласкательными, и неважно, что ей скоро стукнет полтинник?

– Таечка Петровна, еще один вопросик. Последненький. Честненько.

Я терпеливо улыбнулась – Земфирочка за последние десять минут приема заглядывала ко мне уже в третий раз. Спрашивала совета, как ей быть с ее пациенткой.

– Хотела девочку на выскабливание отправить еще разочек, – поясняла Земфирочка. – Но девочка ни в какую. Говорит, после прошлой процедуры тяжело отходила очень. Просит ей таблеточки назначить. Для чисточки эндометриоза.

– В чем же проблема, Земфирочка? – улыбнулась я, глядя на коллегу снисходительным взглядом. – Назначьте.

– Так ведь я вам говорила уже, Таечка Петровна, – неуверенно помялась Земфирочка. – Девочка без щитовидочки, на заместительной терапии. Разве можно?

Я поморгала озадаченно, потом вздохнула и улыбнулась еще терпеливее:

– А чего ж нельзя, Земфирочка? Влияние на уровень тиреотропного гормона незначительное. Пациентке вашей нужен всего лишь трехмесячный курс, а не постоянный прием. Под контролем эндокринолога – и на здоровье. И не нужно девушку отправлять на процедуру, которую она тяжело переносит.

– Да? – удивилась и обрадовалась коллега и хлопнула ладонями, сложив их в благодарном жесте: – Ой, спасибочки, Таечка Петровна. Выпишу тогда девочке гормональные. Для чисточки.

– Угу, – кивнула я, продолжая улыбаться до тех пор, пока Земфирочка не вышла из моего кабинета.

А только она вышла, как улыбка сползла с моего лица, которое – я это чувствовала буквально физически, – приняло уставшее выражение.

– Как ее только, такую некомпетентную, держат в консультации? – проворчала моя пациентка, женщина лет сорока. – Я раньше на ее участке была. Так она меня не лечила, а мучила. И вот сейчас: вы ведь за нее всю работу сделали, Таисия Петровна. И за себя, и за нее одним махом. Увольнять надо таких врачей, как Земфирочка.

Я с тяжелым вздохом улыбнулась пациентке.

– Земфира Гаяровна, – поправила для начала, потом добавила: – Давайте лучше вернемся к нашему разговору. Так значит, последний курс лечения помог? Это хорошо. Но, думаю, нужно закрепить еще одним. Подберем вам другие препараты…

Женщина вздохнула и упрямо продолжила, глядя на меня проницательным взглядом:

– Для вас, наверное, неэтично обсуждать других врачей, но… – И заключила твердо: – Я бы ее уволила.

Я опять вздохнула, вернувшись к заполнению карты, и мягко произнесла:

– В жизни всякое бывает. Иногда нет у человека способностей в какой-то профессии, а уже выбрал, работаешь годами и, к тому времени, как совсем поймешь, что не твое, как-то и менять профессию поздно – возраст.

Пациента молчала, потом уточнила:

– Это вы о Земфирочке?

– Земфире Гаяровне, – поправила я машинально, потом спохватилась, посмотрела на пациентку, прокашлялась со значением, давая понять, что тему лучше закрыть, однако пациентка все же решила оставить последнее слово за собой:

– Знаете, Таисия Петровна, я думаю, вы с любой профессией справились бы.

Я скептически вздохнула.

– Увы, я не такая одаренная.

– Ну при чем тут одаренность? – внезапно упрекнула меня пациентка, заставив посмотреть на нее с удивлением. – Вы ответственная. Безответственный человек, хоть сто талантов ему дай, все испортит. А ответственный, даже без особых талантов, все силы приложит, чтобы сделать хорошо.

Я подумала над ее словами и решила, что благоразумнее будет кивнуть, согласившись, после чего сразу вернулась к обсуждению повторного курса лечения пациентки. На этом обсуждение Земфирочки было закончено.

Земфирочка недолго занимала мои мысли. Еще вчера поползли слухи, что в ближайшее время кто-то попадет под сокращение.

Маленький, некогда промышленный городок, в котором промышленность приказала долго жить еще лет десять назад, тихо умирал. Молодежь отсюда уезжала, жителей становилось все меньше, люди на многих рабочих местах попадали под сокращение. Не миновала эта участь и нашу женскую консультацию.

Выписав назначение, я уже собиралась отпустить пациентку, когда в кабинет зашла замглавврача.

– Тая, – недовольно кривя большой рот, начала она, не стесняясь присутствия пациентки, – вы не могли бы с Земфирочкой личные вопросы решать не в рабочее время? Она постоянно у тебя в кабинете. Вы можете поболтать – о чем там вы болтаете? – когда закончится прием пациентов? Я это уже не в первый раз за тобой замечаю.

Я опешила. Личные вопросы? Замечала за мной? Постойте-постойте… за мной?! Упрек был настолько несправедлив, что я даже растерялась в первый момент.

– Но… Оксана Рудольфовна, Земфира Гаяровна заходила, чтобы…

– Не надо, – раздражительно отмахнулась от моих попыток объяснить замглавврача. – У тебя прием, и я зашла не поболтать.

Я выдавила из себя натянутую улыбку. А кто виноват, что я никак не могу завершить прием? Сначала Земфирочка ко мне бегает за помощью. Теперь замглавврача отвлекает, отчитывая меня – совершенно неуместно, надо сказать! – посреди приема. Как так вышло, что виноватой осталась я?

– Закончишь прием, – продолжала замглавврача, – поднимись в кабинет Ирины Дмитриевны. Поговорить с тобой хочет.

Я напряглась. Ирина Дмитриевна – главврач нашей консультации, – просто так никого к себе не вызывала.

«Кого-кого, а тебя не сократят, Тая, – сказала мне сегодня утром подруга и коллега Наташа. – У тебя опыт большой, ты столько лет в консультации работаешь. К тому же, тебя пациенты любят. Ты у них любимый врач. Раз уж слухи пошли, то сокращение будет, но тебя это точно не коснется».

«А точно не коснется?» – спрашивала я себя, поднимаясь после приема на четвертый этаж, где находился кабинет главврача.

На площадке между третьим и четвертым этажом из-за своей задумчивости на кого-то наткнулась, охнула и подняла глаза.

– Простите, – услышала в тот же момент.

Мы встретились взглядами и сразу же обе замолчали. В воздухе повисло напряжение.

Передо мной стояла Настя. Настенька. Молодой специалист нашей консультации. Ее не было в поликлинике некоторое время – не так давно она родила, сейчас находилась в декретном отпуске, а сегодня вот по какой-то надобности забежала.

Настя. Девушка, к которой ушел мой муж.

Глава 2. Любовница бывшего

Как это вышло? Очень просто вышло. Праздновали мой сороковник в кафе: мой муж (уже теперь бывший), двоюродная сестра, любимая тетка (самый родной человек после смерти мамы), и несколько коллег по работе, с кем больше всего дружила. Настю я пригласила сама, хотя вот как раз с ней я не так чтобы дружила – просто не было возможности сблизиться, работать у нас она начала недавно. Но как-то разоткровенничались на работе, Настя поплакалась, что рассталась со своим парнем, который ушел к ее лучшей подруге, и мне захотелось девочку поддержать. Пригласила ее развеяться, прийти ко мне на день рождения. Сказала, мол, посидим в кафе, там будет мой племянник, молодой перспективный адвокат, вдруг они друг другу понравятся?

Настю моя идея очень воодушевила, но как-то так вышло, что моему племяннику она не понравилась, а точнее, банально не заинтересовала. Зато, как оказалось впоследствии, заинтересовала моего мужа.

С Андреем мы познакомились, когда я закончила мединститут, а он строительный вуз. Инженеры-строители стране на закате прошлого века были не нужны, поэтому с самого начала, как только мы поженились, с работой у Андрея не ладилось. Рабочие профессии оказались не для него, и мой муж решил попробовать себя в предпринимательстве. Впрочем, неудачно. Трижды его начинания терпели крах, после чего я узнала, что мой муж по уши в долгах.

Долги его я оплачивала сама – через знакомых ко мне обращались женщины самого высокого достатка, когда не хотели обнародовать некоторые свои женские недуги.

Наконец долги были выплачены, и с моей подачи через все тех же знакомых Андрей устроился в компьютерную фирму – установка программ, сбор компьютеров и тому подобное. Эта работа приносила ему вполне достойный доход, после чего в бизнесе он больше счастья пробовать не стал, и мы стали жить вполне спокойно, без долгов и волнений.

Единственное, что смущало… у нас не было детей. Муж грешил на меня, но обследования показало, что бесплоден все-таки он. Андрей признавать, что проблема в нем, отказался категорически, и этим окончательно лишил нас обоих шанса иметь общих детей.

Андрея я любила. Он был общительным, с чувством юмора, с ним никогда не было скучно – всегда было, о чем поболтать вечерами, когда мы оба приходили с работы в наше семейное гнездышко. Любила. Поэтому решила, что проживу без детей – лишь бы рядом был любимый мужчина, ведь я выбрала его сама, и он тоже меня любит.

Так было до судьбоносной встречи Андрея с Настей.

Через четыре месяца я узнала, что у них роман. И что Настя беременна. Андрей был на седьмом небе от счастья, и даже не скрывал этого, когда заговорил со мной о разводе.

– Тая, мы с тобой столько вместе прошли, я верю, что ты меня поймешь. Ребенок, понимаешь? Я не могу оставить ребенка без отца. Так вышло.

Он притворялся, что сожалеет, что чувствует вину, но его глаза горели от воодушевления. Андрею было невтерпеж расстаться со мной и начать новую жизнь с молодой возлюбленной и их ребенком.

Когда ребенок родился, все наши общие с Андреем друзья и родственники замечали, что мальчик ни капли не похож на Андрея. Впрочем, не был он похож и на Настю. Дружеский разговор с врачом, который когда-то поставил Андрею диагноз бесплодие, убедил меня в том, что без врачебного вмешательства решить проблему моего бывшего мужа было невозможно, а к помощи медицины он явно не прибегал.

Ребенок Насти был не от Андрея. Она родила, когда их знакомству с Андреем было меньше восьми месяцев. Настя была из семьи врачей, главврач нашего роддома приходилась ей родной теткой – было кому уверить Андрея, что его сын родился недоношенным.

Пухленький малыш весом почти в три кило на недоношенного никак не тянул, но Андрей это вряд ли понимал, да и не стал бы вникать, если бы ему кто-то попытался объяснить. Поверить в такую очевидную ложь для него было предпочтительнее, чем принять свое бесплодие. Какой же он мужчина, если не может оставить потомство, верно?

Я не стала его удерживать. Когда мужчина разлюбил, удерживать его рядом нет смысла. Хотя обиду я почувствовала. Узнав, что он бесплоден, я могла развестись с ним, найти другого мужчину и родить. Тогда мне было всего тридцать, у меня еще могла быть семья. А что теперь? Женщина за сорок… Беременность в таком возрасте – уже рискованно, уж я-то, как гинеколог, это знала. Да и… кому я нужна уже, не первой свежести?

В итоге мы продали нашу двухкомнатную квартиру, и я купила себе однушку. Жить в одиночестве все еще не привыкла. Возвращаться с работы в пустую квартиру было не по себе. Благо, тетка наведывалась, да подруга Наташа. Но по ночам… по ночам я оставалась одна, и моя новая, свободная от замужества жизнь казалась мне бездушным вакуумом, в котором ничего нет, только окружающая меня пустота.

Но ни своему бывшему мужу, ни тем более его расчетливой молодой жене, которая, будучи беременной от парня, который ее бросил, шустро подыскала ему замену, чтобы родить в браке, я не собиралась показывать, насколько мне плохо, насколько одинокой я себя чувствую.

– Здравствуй, Настя, – спокойно улыбнулась я.

Настя выдавила из себя улыбку в ответ.

– Здравствуйте, Таисия Петровна, – сказала с нескрываемым чувством превосходства. – Как ваше здоровье? Андрюша очень о вас беспокоится, все-таки у вас возраст. Если вам что-то нужно, вы скажите, я его обязательно уговорю к вам заглянуть.

Я мысленно усмехнулась. То есть вины передо мной она не чувствует, раз так изгаляется в том, чтобы меня уколоть побольнее… Ну, а чего я ожидала от девушки, которая обманывает всех вокруг?

Помолчав, я смотрела на нее некоторое время с улыбкой, потом спросила:

– А ты не боишься, Насть?

Брови девушки взлетели удивленно.

– Боюсь? – усмехнулась неуверенно. – Чего мне бояться?

– Твой ребенок вырастет и однажды может узнать, что Андрей ему не отец, – сказала я. – Андрюша ведь бесплоден.

Настя изменилась в лице. Не знала. Андрей не сказал. Понятно, почему не сказал.

– Он просто признавать этого не хочет, отказывается принимать свое бесплодие. Это ущемляет его мужскую гордость, поэтому ему легче поверить в твою ложь. Он входит в тот самый один процент мужчин, чье бесплодие неизлечимо. Ты ведь знаешь, о чем я, да?

Настя сглотнула. Вот только что она была уверена, что в безопасности, Андрей так легко поверил, что ребенок от него, но теперь…

– Но ладно Андрей, он обманывается потому, что сам этого хочет. А вот твой сын… Каково ему будет? Не боишься? Не боишься того, что однажды правда всплывет?

Настя какое-то время смотрела мне в лицо со злостью, кусая губы, потом сделала резкий вдох и оттолкнув меня, быстро побежала вверх по лестнице.

«Теперь будешь бояться», – подумала я, глядя ей вслед.

Глава 3. Начать заново

Да, это была маленькая месть с моей стороны. Но все-таки… слишком маленькая, чтобы мне стало легче.

«Нет, Тая, ты не будешь страдать по своему неблагодарному мужу, – твердо сказала я себе. – Даже если ты отдала ему двадцать лет жизни».

У меня есть моя работа, я люблю своих пациентов и, в конце концов, мне еще не поздно усыновить ребенка. Уж это-то я могу. И вырастить его сама смогу. Так что подумаешь… муж ушел. Не конец света.

Так я думала, поднимаясь по лестнице и заходя на четвертый этаж. Уже подходя к кабинету главврача, услышала за углом короткий обмен репликами:

– Но ведь у Таи огромный стаж! И пациенты ее любят!

Голос определенно принадлежал моей коллеге и подруге Наташе, которая тотчас, понизив голос, одновременно яростно зашептала:

– И все же знают, кто в нашей консультации самый неквалифицированный врач! Если кого и сокращать, то Земфиру!

– Ой! Наталья! – ответили громким шепотом ей. – Ты как первый день на свете живешь. Какой стаж, какие пациенты?

Второй голос принадлежал нашему врачу УЗИ Светлане.

– Ты помнишь, кто у Земфиры свекровь? – В ответ Нашата что-то пробурчала, я не расслышала. – То-то же.

Этого короткого разговора мне хватило, чтобы сделать правильные выводы. В кабинет к главврачу я вошла с тяжелым вздохом.

– Добрый день, Таечка, – подняв взгляд от монитора, поверх очков посмотрела на меня главврач. – Присаживайся.

Я видела, как она словно заторможено постукивает указательным пальцем по клавише мышки. Видела, каким неподвижным взглядом смотрит в экран. И мне как-то сразу все стало окончательно понятно, даже если я еще на что-то надеялась, заходя в кабинет.

Никаких важных дел там, на экране, у Ирины Дмитриевны не было. Она лишь делала вид, что занята, а на деле… На деле, похоже, прямо сейчас подбирала слова. Как бы аккуратнее сказать мне… то, что она должна сказать. В эту минуту мне казалось, что сквозь череп главврача я могу видеть снующие там мысли.

Как бы все решить тихо-мирно, думала она. Чтобы ей не выслушивать мои вопросы, упреки, обиды. Что она должна сказать, чтобы я не вынуждала ее лишний раз нервничать, а просто смирилась с новостями, которые она для меня припасла, и тихо удалилась, больше никогда ее не беспокоя?

Люди не любят, когда их беспокоят. Когда тревожат их душевное равновесие. Как сказать человеку неприятное, расстроить его, но так, чтобы не расстроиться самому? Чтобы самого не задело.

– Таечка, – начала Ирина Дмитриевна, отрываясь от компьютера, – вот смотрю я на тебя, Таисия, – но при этом она по-прежнему на меня не смотрела, – и как же мне жаль, что такой прекрасный специалист в своей области, как ты, растрачивает себя в нашей скромной клинике. Ты никогда не задумывалась о том, что в нашем маленьком городке у тебя нет никаких перспектив?

Я с трудом выдавила из себя улыбку и коротко ответила:

– Нет.

Кажется, моя лаконичность поставила главврача в тупик. Она наконец смотрела на меня и поджимала недовольно губы. Ей наверное казалось, что она выбрала хорошую тактику: сначала намекнуть мне, что я достойна большего, чем прозябать в маленькой женской консультации маленького городка. А потом сообщить, что меня сокращают. Но уверившись в том, что мне и так давно пора искать работу получше, я буду морально подготовлена и не сильно расстроюсь.

Такой был план Ирины Дмитриевны, судя по всему. Но мой ответ спутал ей все карты.

Ирина Дмитриевна тяжело вздохнула, и я видела, что ей слишком сложно что-то выдумывать, подбирать слова, проще уже сказать все в лоб.

И это все, на что ее хватило, подумала я. После стольких лет, что я работала под ее начальством? Однако легко она готова от меня избавиться.

– Что ж, Таечка, мне жаль это говорить, – еще сильнее поджала губы она, не глядя на меня. – Ты прекрасный работник и прекрасный человек, но…

– Прошу прощения, Ирина Дмитриевна, – перебила я ее решительно. – Я должна перед вами извиниться.

– А? – Главврач посмотрела на меня, удивленно округлив глаза.

– Я хочу сказать… – удерживая на лице вежливую улыбку, продолжала я, – что мне нужно было предупредить вас раньше. Чтобы вы могли оперативно найти мне замену.

– Не понимаю, о чем ты, Таисия, – совсем растерялась главврач.

– Видите ли, – быстро заговорила я, пока решимость меня не покинула, – дело в том, что я уже некоторое время назад нашла себе место в частной клинике, в региональном центре. Вы же помните Регину, она работала у нас четыре года назад? Так вот, мы с ней не прекращали общение, и она убедила меня устроиться в центр Авиценна. Ну, вы знаете, у них несколько клиник по всему региону. За исключением нашего провинциального городка, конечно… В общем… Я решилась на переезд ради возможности поработать в большой частной клинике. Очень сожалею, что не сказала вам раньше.

Ирина Дмитриевна сначала застыла, глядя на меня немигающим взглядом. Потом ее рот открылся, она наконец моргнула и воскликнула:

– Так это же прекрасно, Таечка! Давно пора! Давно пора! Это тот самый редкий случай, когда я с радостью подпишу твое заявление об уходе! Карьера должна идти в рост! Особенно у такого опытного и хорошего специалиста, как ты, Таисия.

Я заставляла себя улыбаться, хотя, признаться честно, хотелось… плакать.

Двадцать лет я потратила на мужа, который легко променял меня на молоденькую жену. Двадцать лет я потратила на клинику, где со мной легко распрощаются и забудут.

Что я вообще делала эти двадцать лет? Чем занималась? На что их потратила?

Как жалко-то. Не себя. Не потому мне захотелось заплакать, что жалко было себя. Нет, жалко было эти двадцать лет, которые не вернешь.

А ведь я действительно любила эту клинику. Любила своих пациентов. Любила каждый день приходить в знакомый кабинет, как будто это мой второй дом…

– Очень за тебя рада, Таисия, – воодушевленно кивнула Ирина Дмитриевна. – Авиценна – великолепная клиника, с новейшим оборудованием, современными методами работы. Уверена, там тебе будет лучше, чем здесь. Давно пора, давно пора…

Главврач не сдержалась и выдохнула с облегчением. Ну, конечно – я ведь избавила ее от необходимости сообщать мне неприятные новости, что меня сокращают.

Пожалуй, этого моя гордость не выдержала бы. Вот и пришлось на ходу выдумывать эту ложь насчет Авиценны и Регины, с которой я не виделась с тех пор, как она уволилась отсюда четыре года назад.

– Рада, что вы меня поддержали, Ирина Дмитриевна, – не переставая стоически улыбаться, сказала я.

– Конечно! – воскликнула главврач. – Я всегда тебя поддержу! Ты же знаешь, я всегда к тебе очень хорошо относилась, Таечка. Ты мне как семья, столько лет вместе работаем…

Я не сдержала короткого смеха.

Как семья…

Ну, а почему нет? Если посмотреть на моего мужа, который вычеркнул меня из своей жизни без чувства вины и сожалений, то… пожалуй, да. На работе со мной собирались поступить так же.

Как семья…

– Я завтра напишу заявление об увольнении, – сказала я, удерживая на лице улыбку, и повернулась к двери, успев заметить, как дрогнуло лицо главврача, как будто в какой-то момент что-то во мне показалось ей странным.

Не давая ей шанса увидеть, как притворная улыбка сходит с моего лица, я быстро вышла из кабинета.

Из поликлиники я вышла одна. Нарочно задержалась у себя в кабинете, чтобы дать возможность подруге Наташе уйти раньше – хотелось избежать ее расспросов. Рассказывать о том, какой разговор состоялся между мной и главврачом, у меня не было сил.

Зимой темнело рано, и в шесть часов вечера на улице уже царил сумрак. В лицо мне тотчас же ударил ледяной ветер – пока я находилась в тепле поликлиники, поднялась снежная буря, хотя еще в обед стояла тишина, даже снег не падал.

Под завывания ветра я направилась в сторону автобусной остановки. На ходу размышляла о том, что же мне теперь делать. Совсем скоро я останусь без работы. И если еще лет десять назад я могла рассчитывать на оказание врачебных услуг частным образом, то сейчас времена изменились. Появилось очень много частных клиник с самым лучшим оборудованием, квалифицированными врачами и обеспечением полной конфиденциальности. Да и не вариант это на самом деле, разве что временный. Гинекологических клиник в нашем городке было немного, и рабочие места сокращали везде.

Я вздохнула. Ну что ж… Возможно, Ирина Дмитриевна была не так уж и не права. Стоит подумать о переезде в региональный центр – найти работу там будет не так уж сложно, с моим-то опытом.

Мысль о переезде пугала. Все же я прожила в этом умирающем некогда промышленном городке всю жизнь. Но ведь никто не сказал, что так должно быть всегда. Возможно, мне действительно стоит попытаться изменить свою жизнь.

В конце концов, меня здесь больше ничего не держит, а переезд… это не так страшно. Возможно, жить в другом городе – большом городе, по сравнению с этим, – мне даже понравится. И работу новую обязательно найду. И – чем черт не шутит – может, встречу мужчину, с которым что-нибудь может получиться в итоге. Не такая уж я и старая еще. Мне всего сорок с небольшим – зачем же я хороню себя раньше времени, а?

Размышляя, я все время шла с опущенной головой, глядя себе под ноги. Главным образом, конечно, чтобы не поскользнуться и не упасть, но… не только. Не только, надо признаться самой себе.

В какой-то момент я опустила руки. Смирилась. Не ощущала веры в саму себя. Дорогой бывший муж убил во мне эту веру, отбросив меня, как устаревшую модель телефона – кнопочного такого, старенького телефона – и променяв на новенький айфон. Так я себя чувствовала в последнее время.

И это тоже было причиной того, что я шла, не поднимая глаз от земли. Но только что мне вдруг стало легче. Захотелось поверить в себя. Захотелось рискнуть и попробовать начать все сначала.

«Хочу начать новую жизнь», – подумала я, поднимая взгляд от земли.

Я даже улыбнулась, ободренная собственными мыслями… и тут взгляд выхватил что-то странное на дороге.

Я присмотрелась. Посреди проезжей части сидела кошка – сжавшись всем телом, словно замерзла. Обычная уличная кошка – такая же белая, как снег, которым была запорошена дорога.

Машин по этой улице ездило мало, но, увидев в отдалении свет фар, я занервничала.

Почему эта кошка села посреди дороги? Почему не убегает?

Фары были уже ближе, я могла разглядеть очертания большого джипа впереди…

«Ее задавят!» – полыхнуло в голове.

Я не успела подумать – тело двигалось машинально. Страх попасть под машину уступил страху увидеть, как несчастное создание раздавят у меня на глазах. Я бежала изо всех сил, подошвы сапог скользили по асфальту, где под снежной порошей скрывалась корка льда, но каким-то чудом не упала.

«Почему же ты не убегаешь?!» – перепугано вопил мой внутренний голос, обращаясь к застывшему посреди дороги животному.

Белая кошка не двигалась. На секунду в голове мелькнула мысль, что животное замерзло и умерло – прямо так, застыв белой статуей посреди проезжей части, – но я уже не могла остановиться.

Машина была рядом, я услышала резкий гудок, когда бросилась на центр дороги, собираясь то ли оттолкнуть животное, то ли схватить на руки. И только когда я упала на колени, накрывая собой животное, я поняла…

Она замерзла. Действительно замерзла насмерть. Прилипла влажными лапками ко льду на дороге, не смогла двинуться с места… и замерзла.

«Эх, – успела подумать я, когда свет от фар осветил все вокруг, ослепляя меня, – ну вот и начала новую жизнь».

Еще один гудок разорвал мои уши, и я уже почти зажмурилась от ужаса…

«Я сейчас умру», – спокойно произнес в голове мой собственный голос, но следом там же, у меня в голове, прозвучал еще один:

«Ты хочешь начать жизнь заново?»

Вмиг я забыла о надвигающейся на меня гибели. Не знаю, как это возможно, но исчез из мыслей и автомобиль, и разрывающий уши гудок, и свет фар – остался только этот голос.

Посторонний, чужой голос в моей голове.

«Ты хочешь начать жизнь заново?»

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать: мир вокруг меня застыл.

Подняв голову, я увидела, как замер буквально в трех метрах от меня джип. Мне даже показалось, что сквозь лобовое стекло я вижу водителя, который с перекошенным лицом выворачивает руль вправо, но выглядел он как картинка фильма, поставленного на паузу. Не было ветра, а в воздухе, у меня перед глазами, застыли снежинки – словно сумрак вечера разрисовали белыми мохнатыми крупинками.

«Что это? – ошеломленно подумала я. – Время остановилось?»

Тут внутри полыхнула мысль о замерзшей кошке, и мой взгляд метнулся к ней, однако…

Вместо застывшего на асфальте белого комочка, я увидела взметнувшуюся перед моими глазами шерсть, словно несколько огромных пушистых хвостов взвились в воздух.

«Это… это не кошка!» – вдруг пришло осознание, а вмести с ним в голове снова прозвучал вопрос:

«Ты хочешь начать жизнь заново?»

И следом:

«Ты пожертвовала собой ради меня. Я отплачу за добро. Ответь: ты хочешь начать жизнь заново?»

Перед моими глазами мелькал белый мех – я больше ничего не видела. Не знала, что это за голос, но понимала – происходит что-то сверхъестественное. Что-то такое, что никогда больше со мной не произойдет. Только сейчас… Кажется, только сейчас – мой шанс все изменить. Вернуть обратно потерянные двадцать лет, о которых я так жалела.

И тогда я ответила:

– Да. Я хочу начать заново.

Глава 4. Невеста-беглянка

– Таиса! Таиса, очнись!

Меня кто-то звал.

Постойте-ка. Не меня. Имя, вроде, не мое. Хотя похоже на мое.

– Таиса, очнись! Мы должны бежать!

Бежать? Мы?

Я заставила себя разомкнуть веки – тяжелые, как булыжники, слипающиеся, как нуга.

Сквозь узкие щелки век в меня ласково заглянуло голубое небо, залитое солнечным светом. Летнее небо.

Летнее? Я сплю? В разгар зимы часто снится лето – это потому что очень устаешь от холода, от засыпанного снегом, словно плотным занавесом, окружающего мира, и хочется солнца, яркого летнего солнца и простора.

– Таиса! Очнись, Таиса! За нами погоня!

Погоня? Какая погоня?

Мои глаза широко распахнулись.

Стоп! Замерзшая кошка! Белый мех! Машина! Ох, меня же сейчас!..

Вскинувшись всем телом, я заозиралась вокруг и обомлела.

Предо мной взмывал ввысь городок на холме: одноэтажные и двухэтажные домишки из красного кирпича, трубы, из которых валил дым, большой то ли замок, то ли просто особняк на вершине холма с высокими арочными окнами в ряд и несколькими островерхими башнями.

Слева по уступам холма сбегала водопадом речка, огибала холм и убегала в долину. Через речку был перекинут каменный мост…

– Я вообще где?

Вопрос вырвался машинально, ответа я не ждала, но мне таки ответили:

– Таиса, приди в себя! Мы все еще в Рагуде! Только спустились в долину, ты споткнулась о камень на тропе, упала и потеряла сознание! А за нами погоня – няньки твои и слуги батюшки твоего вот-вот догонят, и тогда несдобровать – разлучат нас навеки!

Я повернула голову на голос. Рядом со мной, опустившись на одно колено, стоял паренек – совсем зеленый юнец лет семнадцати.

– Разлучат? – машинально спросила я его.

– Разлучат! – пылко воскликнул юноша. – А у нас любовь до гроба, Таиса! Неужто ты запамятовала, когда упала и чувств лишилась? Любим мы с тобой друг друга. Сбежать от батюшки твоего вместе решили. Вспомнила?

Я внимательно оглядела юнца. Лицо слащавое, как из патоки слепленное: губы полные, как пельмени, глаза кукольные, ресницы по-девчачьи длинные.

«Ох, чего ж в него так сахару переложено?» – передернуло меня.

Слащавые мужчины точно никогда не были в моем вкусе, а тут еще и пацан совсем зеленый. Какая любовь до гроба? На кой черт мне с ним куда-то бежать? И если уж на то пошло… Он вообще кто такой?

– А ты кто?

Юнец драматично округлил глаза, лицо его приняло выражение совершенно несчастное, как будто своим вопросом я потрясла его до глубины души.

– Радей я! – воскликнул юнец с трагизмом в голосе, будто своим вопросом я предала и нашу с ним любовь до гроба, и его самого. – Возлюбленный твой Радей!

Потом он вдруг нахмурился, с досадой скривился и пробормотал в сторонку:

– Неужто и впрямь память отшибло, когда упала? Что ж делать-то? Уж и договорено все. И к венчальному обряду готово… Ах, неужто пропало все?!

Пропало? О чем это он?

– Таиса! – снова бросился он ко мне, явно собираясь сказать что-то важное, но продолжить ему не дали.

– Вон они!

– Держи беглецов!

– Радей, подлец, отпусти барышню!

– Руки повыдираем!

Мы обернулись на крики вместе с юнцом. С холма по тропе бежали какие-то люди. Одеты странно: женщины в длинных платьях, мужчины в полукафтанах – и у тех, и у других одежда была расшита цветной вышивкой.

Пока они приближались и что-то кричали гневно, а Радей, схватив меня за руку и подняв на ноги, пытался тащить за собой, я соображала.

Древний городок на холме, люди, одетые в какие-то старинные одежды, непонятные имена и наименования… Где это я оказалась?

Точно помнила, как бросилась спасать кошку, застывшую посреди дороги, как несся на меня джип, ослепляя фарами, как в голове прозвучал голос:

«Хочешь начать жизнь с начала?»

Что это был за голос, и куда это меня занесло, а?

– Быстрее, Таиса! – тем временем продолжал тащить меня за собой юнец, что очень мешало мне думать, и я от раздражения дернулась, вырываясь.

– Таиса!? – ошеломленно глянул на меня. – Ты что?!

– Притормози-ка, – сказала я ему решительно. – Никуда я не побегу, пока не разберусь, что происходит.

– Кинья Таиса! Кинья Таиса, остановитесь! Именем батюшки вашего заклинаю!

Кричала женщина, которая бежала в центре группы. Одного взгляда на нее мне хватило, чтобы проникнуться сочувствием: немолодая, с лишним весом и одышкой – хватается за сердце, закатывает глаза на бегу, но бежит, как будто в последний раз – вот это сила воли, а. Да еще и кричит, срывая голос на бегу. Я даже восхитилась.

Остановиться, судя по всему, просили меня. И заклинали именем батюшки – кстати, как зовут-то батюшку? – тоже меня. Таиса – это, вроде как… я. Ну, раз уж этот юнец с девчачьими ресничками меня так называл.

Я решила остановиться. Очень хотелось понять, где это я очутилась и что вообще происходит, а от юнца с ресничками пока толку не было.

И вот вся компания догоняющих стоит напротив меня. Бородатые мужчины в полукафтанах тычут копьями в Радея и сверкают гневно на него же глазами. Радей вцепился в мою руку, хотя губы-пельмешки дрожат и ресницы девчачьи тоже трепещут – явно от страха. Дородная дама в возрасте стоит, прижав ладонь к груди, и тяжко дышит – в себя приходит после бега.

Видимо, наконец пришла в себя, потому что зыркнула яростно на юнца и заявила:

– Ах, ты ж негодник, барышню нашу решил одурачить, подлая твоя душа?

Тут она повернулась ко мне и не менее гневно упрекнула:

– Что ж вы это, кинья Таиса, совсем от личика его смазливенького ум последний растеряли? Аль не понимаете, что прохиндей этот обвенчаться с вами хочет, токмо чтобы обещанное батюшкой вашим приданое заграбастать?! Отец-то Радея, подлеца этого, весь в долгах, как в шелках, вот вашим приданым и задумали с долгами расплатиться! А вы, простите старую няньку за прямоту, как гусыня глупая, на глазки его красивые повелись! Не такой я вас дурочкой растила, милая моя!

Высказавшись, она выдохнула, потом снова схватилась за сердце и задышала еще тяжелее.

Я посмотрела на юнца с ресничками. Тот, перехватив мой взгляд, дернул ртом в нервной улыбке и вдруг икнул.

Мда.

– Ох, – снова заговорила, тяжело дыша, женщина, назвавшая себя моей нянькой, – кинья Таиса, что ж вы творите? Батюшка вас в невесты самому Царю Северного Моря сосватал. Вот, кто жених, вас достойный, а не этот…

Она снова сверкнула глазами в сторону Радея.

Я помолчала, собирая воедино все услышанное, потом попросила:

– Зеркало есть у кого?

– А?

Дородная дама глянула на меня, удивленно округлив глаза и явно не понимая, чего я от нее хочу.

– Зеркало, – повторила я. – Глянуть на себя хочу. Надо мне.

И добавила, как будто это должно было все объяснить:

– Упала я тут.

Удивительно, но это помогло.

– А, зеркало! – понимающе воскликнула дама. – Сейчас-сейчас!

И вытащила откуда-то из широких юбок маленькое ручное зеркальце в серебряной оправе. Прям как фокусник кролика из шляпы, подумала я, принимая зеркальце из ее рук. Поднесла к лицу…

«Да чтоб я так жила!» – невольно вспыхнуло в мыслях, стоило только увидеть собственное отражение.

В лучшие свои годы я не выглядела так, как юное создание, глядящее на меня из зеркала.

Красота-то какая, а! Идеальный овал лица, красивый рот, носик ровненький, аккуратный, глаза – зелень папоротниковых долин. А косой разрез глаз – изящества невыразимого!

«Хочешь начать жизнь сначала?» – снова прозвучал в голове голос.

Вот, значит, как? Тело молодое, лицо красивое, жизнь… Я огляделась вокруг. Другая жизнь совсем, что уж тут думать.

Кем же было то существо, спасать которое я бросилась на дорогу, едва под машину не попав? Кошка? Да уж нет, не кошка. Не обычная кошка, по крайней мере. Что-то другое. Но чего гадать, я вряд ли узнаю. Только, помнится, обещала она отплатить мне за то, что спасать ее бросилась. Добром отплатить. И вопрос задавала один единственный: хочу ли я начать жизнь заново. И кажется, в тот момент я ответила «да».

Выходит… Я снова посмотрела кругом… Это и есть моя попытка начать все заново?

Но в таком случае…

Я посмотрела на слащавого юнца и вырвала руку из его цепких пальцев. Нет уж. Если мне дали вторую попытку, то тратить ее на этого мальчишку я не стану.

Решительно повернувшись к даме, назвавшейся моей нянькой, я спросила:

– Сколько лет царю? Ну… тому, который Северного Моря Царь.

– Таиса! – возмутился рядом до глубины души Радей. – Ты что, за старика замуж пойдешь! Ему, говорят, уже тридцать!

Я моргнула. Тридцать? Старик? И глянув на Радея, неодобрительно поморщилась.

«Ах, ты ж мелкий поганец, мне вообще сорок с небольшим, это ты меня сейчас старухой назвал?!»

Юнец с ресничками вызывал во мне все большую неприязнь.

Тридцать, значит, царю? Что он понимает, этот паренек с девчачьими ресничками? Да тридцать для мужчины лучший возраст. К тому же, речь шла о царе.

У меня уже был муж, за которого я платила долги, из-за которого я смирилась с бездетностью… больше я такой ошибки не повторю.

Если уж и пытаться заново, то… На меньшее, чем царь, в этот раз я не согласна.

Так тому и быть.

– Везите меня к вашему царю, – заявила в голос. – Буду его невестой.

Глава 5. Невеста-бунтарка

– В смысле, я буду не единственной невестой царя?

Вот так думаешь: ну, наконец, первый раз в жизни повезло, выйду замуж на царя – стану царицей. А потом оказывается, что все было не совсем так, как ты себе навоображала, и есть один ма-а-аленький подвох.

– Все так, все так, кинья Таиса, – хлопоча вокруг меня, чтобы привести в порядок мою одежду и прическу, приговаривала нянька. – В Аквелае, столице северного государства, состоится отбор невест для Царя Северного Моря. На отбор прибудут самые достойные и пригожие девицы Пяти Земель и Четырех Морей. И вы – одна из благородных девиц, которым оказана высокая честь поучаствовать в отборе. Скажите спасибо батюшке вашему – уж он расстарался ради вас. Все-таки души в вас не чает, о вас токмо и печется.

У меня нервно дернулся глаз.

Обман. Кругом обман.

Муж обманывал, коллеги обманывали, слащавый юнец с ресничками обманывал, царя посулили в мужья – обманули. И сущность с белым мехом, закинув меня в эту другую жизнь – тоже обманула.

А я-то только понадеялась, что вот сейчас начну то самое желанное «заново», где все у меня будет не так, как за мои сорок лет жизни, а, уж конечно, намного лучше. И пожалуйста…

Обманули.

Быть одной из нескольких невест царя? Пройти отбор? Это, кстати, что значит? Еще и соревноваться с другими девицами за мужика надо?

Я поморщилась. Ну, знаете… Это не совсем то, что я представляла под «начать жизнь заново». Да зачем мне такое «заново»?!

«К черту все», – внутренне трясясь от злости и обиды, отчаянно подумала я.

– Не поеду, – даже не пытаясь скрыть негодование в голосе, заявила вслух.

Нянька перестала вертеться вокруг и испуганно вскинула на меня глаза.

– Кинья Таиса, вы что это удумали? – спросила с опаской в голосе. – Неужто никак Радея, подлеца этого бессовестного, из головы не выбросите?

Она стала передо мной, строго уперев руки в бока.

– Забудьте о нем, говорю вам. Позволите ему вас обмануть – и себя опорочите, и батюшку вашего дорогого, который так расстарался, в лепешку расшибся, чтобы вас царю северному сосватать.

– Плохо старался, – заявила я, тоже уперев руки в бока и глядя на дородную тетку напротив ничуть не менее строгим взглядом, чем она на меня.

Нянька опешила.

– Что?.. Как?.. Да как не стыдно вам, кинья Таиса?! Батюшки вашего старания не цените!

– Не ценю, – резко заявила я; настроение из-за подробностей сватовства испортилось, и меня понесло. – Хорошо бы постарался – была б я единственной невестой царя. А быть одной из нескольких – унизительно.

– Уни!.. – ахнула нянька и всплеснула руками. – Да вы только поглядите! Стать невестой Царя Северного Моря – да хоть одной из сотни! – честь великая!

У меня опять дернулся глаз. Я тяжело вздохнула.

– Никакой чести в этом нет. Мужик девок перебирает – как товар на рынке. А невесты еще, небось, и угождать ему должны – из шкуры вон каждая будет лезть, чтобы ему понравиться, чтобы ее выбрал.

Нянька ахнула громче прежнего и схватилась за сердце. Потом поглядела быстро по сторонам и в ужасе глянула на меня:

– Кинья Таиса, вы где таких мыслей набрались! Думайте, что говорите! Чего доброго ваши речи возмутительные еще батюшка услышит!

Она тряхнула головой и нахмурилась, с подозрением в меня вглядываясь:

– Негоже девице быть такой гордой. Что это на вас вдруг нашло? Царь – это вам не Радей какой-нибудь голозадый, у которого только и есть, что глазки красивые и ни гроша за душой, а сам государь одного из Четыре Морей! Опомнитесь, не гневите батюшку своего и идите собираться в путь – завтра поутру корабль отплывает.

Несколько секунд я сдерживалась, говоря себе, что нет смысла вступать в спор с этой матреной с ее ветхозаветными взглядами, но потом не выдержала и с усталым вздохом сказала:

– Если батюшка так любит свою дочь, то пусть найдет ей… тьфу ты, – проворчала в сторону, – мне… пусть найдет мне другого мужа! Можно старого (лет тридцати или даже тридцати пяти), можно не очень богатого (но и не бедного), можно с брюшком, можно лысого, я девушка неприхотливая. Но с одним условием – чтобы я у него была единственной… И невестой! И женой!

Оставив няньку стоять с открытым ртом, я повернулась к ней спиной и удалилась прочь.

Выходя из комнаты и следуя коридорами барского дома на холме, где возвышался городок Рагуда, я думала: да что она понимает, эта ветхозаветная тетка? Я все еще не отошла от истории с моим мужем. Он ведь… жил сразу с двумя женщинами, гад такой. Не сразу со мной развелся – несколько месяцев роман крутил с Настей. Ходил к ней, а из ее постели по вечерам приходил в нашу… в мою. Спал с ней, спал со мной…

Нет, больше не хочу. Жениха, у которого я буду всего лишь одной из нескольких невест? Быть не единственной женщиной? Не хочу, будь он хоть трижды царь.

Даже мысль об этом до сих пор для меня была слишком болезненной.

Я все еще не до конца осознала, что со мной происходит. Как это вообще возможно, чтобы я вдруг стала юной красивой девочкой лет семнадцати-восемнадцати? Все это воспринималось, как странный сон.

Но, даже находясь в таком странном положении, я точно знала, что больше не хочу в своей жизни мужчину, который будет выбирать между мной и другой женщиной. Даже несколькими женщинами.

Нет уж. Мне нужен мужчина, которому буду нужна только я.

Так что, пожалуй, насчет царя я передумала.

Глава 6. Не хочется, а придется

Я заснула в ухоженной спальне дворянского особняка. На мягких, как пух, перинах – сроду на таких не спала, – с плотно задернутым пологом.

Уснула на удивление быстро, но перед тем, как погрузиться в сон, успела подумать:

«И стоило ли ради этого начинать все сначала? Уж лучше было и дальше жить своей жизнью, переехать в региональный центр и устроиться на новую работу. Не хочу я за внимание царя бороться, не для меня это. Все-таки, какое молодое тело мне ни дай, а внутри мне уже за сорок. Не для меня такие игры, не буду я в них играть…»

«Будешь», – встретил меня смутно знакомый голос в моем сне.

«Не буду», – упрямо произнесла я в первый момент, потом мой сон зазвенел натянутой нитью тревоги.

Я же сплю? Тогда кто это разговаривает со мной во сне?

«Ты сделаешь то, что я тебе скажу, Таисия», – снова произнес голос, прошелестев вокруг меня.

Мои глаза широко распахнулись, а тело само собой вскинулось. Я села на кровати и осмотрелась. Полог был все так же плотно задернут, но странным образом я сквозь него видела всю комнату: камин с позолоченной полкой, зеркало над камином в резной раме, расписные сундуки и лавки вдоль стен.

«Я сплю. Это сон», – определила, прислушиваясь к внутреннему голосу.

Краем глаза уловила какое-то движение справа и резко повернула голову. Успела заметить взметнувшийся белый мех, и тень на стене, похожую на веер из множества хвостов. Однако стоило присмотреться, как тень стремительно скользнула по стене и исчезла.

«Ты поедешь в Аквилаю», – раздался тот же голос с другой стороны.

Я дернула головой теперь влево, и все повторилось: белый мех, словно пронесшийся у меня перед глазами, и тень от хвостов на стене, которая, впрочем, тотчас же исчезла.

В голосе не было просьбы, не было совета – он звучал как приказ.

«Встретишься с правителем северной страны и сделаешь все, чтобы пленить его сердце».

Моя голова снова дернулась вправо. Белый мех, тень от хвостов на стене – и тотчас все исчезло.

Я узнала этот голос, потому что уже слышала его прежде. В своей собственной голове, в тот момент, когда бросилась на дорогу спасать замерзшую белую кошку, когда остановилось время, а одновременно остановился джип, который должен был сбить меня насмерть.

Вот тогда оно и заговорило со мной впервые, спросив, хочу ли я начать жизнь заново.

И сейчас… это была та же самая сущность. Она говорила со мной снова. В моем сне.

– Не буду. – Мой голос звучал не слишком уверенно, но во мне говорило упрямство. – Не стану этого делать.

«У тебя нет выбора», – прошелестел голос слева.

Мельтешение белого меха, танец теней-хвостов на стене.

Слова эти мне не понравились, но вместо того чтобы спросить, почему у меня нет выбора, я задала другой вопрос:

– Что случилось с Таисой? С настоящей Таисой.

«Ее больше нет», – прошелестело справа, и я опять не успела поймать взглядом ускользающую от меня сущность.

Я нахмурилась, насторожившись.

– Что значит – нет?

«Споткнувшись о камень на тропе, она упала – и ее душа навсегда покинула ее тело…»

По привычке моя голова дернулась на голос, но и в этот раз я не смогла ничего разглядеть.

– А я? Что стало со мной? С настоящей мною. Там, где я была раньше.

«Тебя там больше нет», – прошелестело совсем близко, как будто почти над ухом, и я снова резко повернула голову – и снова тщетно.

– Нет? Как это понять? Совсем…

«Водитель вышел из машины в уверенности, что из-за него едва не случилась авария, но на дороге никого не было. В конце концов, он решил, что заснул за рулем и ему все привиделось…»

Мельтешение белого меха, ускользающий танец теней…

«Для тебя нет пути обратно, Таисия».

Я перестала дергать головой – в этом не было никакого смысла. Часто задышав от волнения, сидела на постели и смотрела прямо перед собой, но ничего не видела.

«Это твой единственный шанс начать все сначала. Поэтому ты должна меня слушаться. Соблазни царя, завоюй его сердце – и получишь ту жизнь, которую упустила в прошлом. Но запомни, Таисия, твоя судьба в моей власти. Не выполнишь, что велю – выброшу из этого тела. Сгинешь в небытии. Все для тебя закончится. На веки вечные…»

Последние слова прошелестели так близко, будто голос невидимого существа прошептал мне их прямо в ухо. Я дернулась от испуга – и тотчас на меня навалился ворох белого меха, приглушая вырвавшийся из моей груди крик…

– Спасите!

Вскочив на постели, я, тяжело дыша, огляделась.

Подо мной были мягкие как пух перины, вокруг – задернутый полог, сквозь который я почти ничего не видела.

– Кинья Таиса! Кинья Таиса! Случилось с вами что?!

На крик прибежали слуги, и мне пришлось успокоить их, что со мной все хорошо.

Услышав удаляющиеся от двери шаги, я откинулась обратно на постель, и сделала глубокий вдох.

Вот тебе и отплатила за добро… кошка, которая не кошка, а что-то иное.

Я совсем не представляла себе, зачем этой сущности нужно было, чтобы я влюбила в себя царя, но стало вдруг совершенно ясно одно: существо это могущественное. Его голос способен проникать ко мне в голову, оно способно приходить в мои сны, оно перенесло меня в это тело, тогда как мое собственное… если я все правильно поняла, то…

Тело Таисии, которой я была на протяжении сорока с лишним лет, исчезло без следа. С концами. А значит… возврата действительно нет.

Что ж, похоже, меня лишили выбора. Совсем. То есть вообще. Хочу я этого или не хочу, а придется мне, видимо, ехать в Аквелаю на отбор невест для Царя Северного Моря.

Попрощаться с жизнью навсегда… нет, простите, но я пока не готова.

Глава 7. Полезный разговор

Проснулась я рано. Откинула полог и слезла с кровати.

В комнате царили рассветные сумерки. Сделав несколько шагов в полутьме, я наткнулась на что-то, больно ударилась коленом и, вскрикнув, загудела вперед.

Не успела я повернуть голову, как отворилась дверь в спальню, и в дверном проеме возникло еще сонное, но встревоженное лицо немолодой служанки, которая по всей видимости охраняла сон барской дочки. А если точнее – охраняла барскую дочку, чтобы та снова не попыталась сбежать со своим возлюбленным Радеем.

Однако и вкусы были у Таисы…

– Кинья Таиса! – громким шепотом позвала она. – С вами беда?!

– Все хорошо со мной, – кряхтя, ответила я, поднимаясь…

С чего это я поднималась хоть?

Подо мной оказался сундук. Об него я ударилась ногой, на него и легла животом. Спасибо, хоть не раскрытый, иначе со мной действительно могла случиться беда – покалечилась бы еще, не дай бог.

– Ох, слава кутному божке! – с облегчением воскликнула служанка по-прежнему шепотом, потом поклонилась угодливо и начала закрывать за собой дверь. – Пусть бережет нашу кинью Таису. Поспите еще – время раннее…

– Эй, постой-постой! – остановила ее я.

Служанка замерла.

– Не засну больше, – нашлась я. – Помоги одеться, прогуляться хочу, пока тихо на улице.

Пока служанка помогала мне одеться и собирала мои волосы в прическу, я размышляла.

Итак, что мы имеем?

По всему выходит, что в этом теле и в этой новой жизни я полностью завишу от власти хвостатой сущности, которая эту вот новую жизнь мне устроила. Вариантов в таких ситуациях обычно два: бунтовать или повиноваться.

Бунт может очень дорого мне обойтись. Могу ли я быть уверена, что мое родное тело в родном мире действительно исчезло с концами? Не могу. Хвостатая сущность вполне могла и соврать. Но и проверить – возможности нет. А значит, пока придется принять на веру худший вариант: на возвращение в свое тело рассчитывать не приходится. Остается у меня только это – тело девицы Таисы. Из которого меня легко могут выбросить в любой момент. Могу ли в такой ситуации я позволить себе бунтовать?

Однако быть послушной слугой хвостатой сущности у меня тоже не было ни малейшего желания. Нет никакого смысла в новой жизни, если ты живешь не для себя, а чтобы исполнять чужую волю.

Вот только… придется пока притвориться послушной. Сейчас у меня нет возможности освободиться от влияния этой лжекошки, и бунт может стоить мне жизни. А чтобы понять, как противостоять ей, для начала мне нужно все о ней узнать.

А еще раньше… надо бы узнать побольше о моей новой жизни и освоиться здесь.

– Скажи… – заговорила я и запнулась, поняв, что имени служанки не знаю; первая же попытка раздобыть какую-нибудь информацию вызвала сложности. – Прости, забыла, как тебя зовут. Говорят, я упала и о камень головой ударилась. Наверное, в этом причина моей забывчивости.

– Ничего-ничего, кинья Таиса! – смутилась служанка. – Госпоже помнить имена слуг не обязательно. А меня Яриной зовут.

– Ярина, – повторила я и заговорила проникновенно, словно секрет большой раскрывала: – Знаешь, Ярина, а я ведь вовсе не хотела бежать с Радеем.

– Правда? – воскликнула Ярина, не сдержав любопытства; даже на несколько секунд прекратила расчесывать мои волосы.

«Ну… врать – так уверенно», – сказала я себе.

– Правда, – подтвердила твердым кивком.

– А почему ж тогда сбежали, кинья Таиса? – озадаченно поморгала служанка, судя по выражению лица, весьма заинтригованная.

– Видишь ли, Ярина, – тяжко вздохнула, надеясь, что у меня есть от природы хоть какое-никакое актерское мастерство, – батюшка ведь удумал меня царю северного государства сосватать, а я, веришь, Ярина, не хочу батюшку оставлять. Знаю, что батюшка меня сильно любит. И я его люблю – вот и не хочется мне уезжать. Думала, притворюсь, что с Радеем сбежать хочу, батюшка испугается за меня, да и решит оставить дома и к царю в невесты не отошлет. Я далеко-то бежать не собиралась. Хотела немного выждать, да вернуться. Ты меня понимаешь?

«Ой, как складно вру, аж сама себе верю», – подумала про себя.

У служанки брови вытянулись, глаза на мокром месте – видно, прониклась моими откровениями, прочувствовалась даже.

– Эх, кинья Таиса, как же не понять? – покачала головой сердобольная служанка. – К батюшке-то вы своему привязаны не меньше, чем он к вам. Единственный родитель все-таки. Баловал вас, любовью одаривал за двоих, из-за того что матушка ваша при родах померла.

Так, подумала я, уже что-то. Как минимум узнала, что у Таисы нет матери и растил ее один отец.

Смахнув с глаз несуществующую слезу, я с еще одним тяжелым вздохом продолжила:

– Ах, как бы я хотела, чтобы батюшка передумал и не отсылал меня из дома в северную страну.

Служанка тоже вздохнула с непритворным сочувствием, и ответила:

– Так ведь не может батюшка ваш уже передумать. Маг северный сюда приезжал, договор скрепили печаткой волшебной – все как положено. Коль не отпустит вас батюшка – магия по нему и ударит сразу. И одним ударом убьет.

Я невольно вытаращилась на Ярину, на несколько мгновений выйдя из роли:

– Это что за ужас такой?

Ярина помялась.

– Так ведь… кинья Таиса, северные маги, они ведь страсть как не любят, когда кто-то договоры с ними нарушает. Сказывают, для них это страшное оскорбление – гневятся они очень. Северные маги-то самые сильные, самые могущественные, оттого-то батюшка ваш и решил вас в невесты Царю Северного Моря сосватать, что нет жениха более завидного, ведь могуществом с ним никто не сравнится.

Я разочарованно выдохнула. Вот так новости.

Досадно, однако. Если и был у меня призрачный шанс, что сердце привязанного к дочери отца таки дрогнет, и он оставит меня дома, то теперь последняя надежда улетучилась. Если договор составили, и отказ от него отца Таисы убьет на месте… М-да. Не повезло.

– Что ж они такие могущественные, эти северные… олени? – незаметно для самой себя задумчиво произнесла я вслух, процедив последнее слово с немалым ехидством.

– Северные маги? – уточнила Ярина, начав плести мои волосы в замысловатую прическу.

– Да-да, маги, – не выходя из задумчивости, вновь машинально произнесла я.

– А вы не слыхали?

– Не слыхала? – отозвалась я. – Что именно?

– Говорят, – перешла на шепот Ярина, и в голосе ее послышался суеверный страх, – что северным магам, как и всему северному государству, покровительствует очень древний и могущественный дух.

– Что за дух? – на всякий случай полюбопытствовала я.

Глядя в большое зеркало над каминной полкой, я видела, как Ярина поглядела боязливо по сторонам, проверила, закрыты ли двери, окна – видимо, боялась, что кто-то подслушает, и, наклонившись ко мне поближе, прошептала:

– Имя его Ксунан. Говорят, выглядит он как огромный зверь с алыми глазами. Одет в белоснежный мех, а хвост у него не один, а сразу семь. И когда в северной стране на ночном небе возникает сияние – это следы от хвостов Ксунана. Вроде как любит он по небу гулять. А еще Ксунан умеет оборачиваться маленькой белой кошкой и проникать в дома людей. Но вовсе не для того, чтобы погреться у очага, нет. Сказывают, Ксунан души людские крадет…

Я аж дышать перестала.

Белый мех. Семь хвостов. Оборачивается белой кошкой. Крадет души.

Ну что? Кажется, я тебя нашла, мой пушистый хвостатый друг.

Глава 8. Во дворце

Во дворец северного правителя меня везли в закрытой карете. Карета эта поджидала прямо в порту, так что, сойдя с корабля, я даже не успела толком осмотреться. И первая возможность увидеть, куда же меня привезли, выпала, когда мы наконец прибыли во дворец Аквилаи – столицы северного государства.

Выйдя из кареты, я обнаружила, что стою посреди просторного внутреннего двора. Позади кареты поднималась в небо высокая стен, а в нее словно врезаны были огромные двустворчатые двери… изо льда.

В том, что это был лед, я даже не сомневалась, однако удивило меня другое – он не таял. Здесь, в Аквилае, воздух был холоднее, чем в Рагуде, но сейчас, судя по всему, была поздняя весна – я стояла в плотной накидке поверх хлопкового платья и совсем не мерзла.

Лед, который не тает, произвел на меня такое сильное впечатление, что я никак не могла отвести взгляда от стены, тянущейся в обе стороны, и ворот.

– Кинья Таиса, полагаю? – услышала я за спиной голос и обернулась.

Однако того, кто заговорил со мной, увидела далеко не сразу – мой взгляд наткнулся на огромный то ли дворец, то ли замок – в зодчестве я всегда плавала, но точно знала, что строение это абсолютно нереальное. Потому что оно тоже было создано изо льда. Лестницы, башни, карнизы, колонны – все-все изо льда.

Это вообще как?

«Куда я попала? – прозвучал в моей собственной голове вопрос, заданный моим собственным голосом. – Во дворец Снежной королевы? Хотя… снежного царя, если быть точной».

Сооружение впечатляло – у меня даже дыхание в горле застряло от потрясения, однако негромкое покашливание вернуло меня в реальность.

– Кинья Таиса, если не ошибаюсь?

Я опустила взгляд. Передо мной стоял немолодой господин с белыми волосами до плеч и короткой белоснежной бородкой. Кафтан строго покроя и крайне сдержанные манеры странным образом сразу навели меня на мысль, что это слуга. Возможно, довольно высокопоставленный, но слуга. Что-то вроде мажордома, пожалуй.

– Вы прибыли одна, кинья? – поинтересовался он.

– О, – в первый момент растерялась я, потом пришла в себя. – Нет, меня сопровождает служанка.

Обернувшись к карете, я позвала:

– Ярина.

Немолодую Ярину взять с собой в качестве сопровождающей я решила сама. Служанка явно была хорошо расположена к Таисе, доверяла, все рассказывала, что знала, да и вообще была женщиной простой и добродушной, а также, похоже, преданной – такая может пригодиться.

Из кареты Ярина выглянула боязливо. За всю свою жизнь она никогда не покидала Рагуду, и чужая страна ее пугала – бедняжка была сама не своя во время морского путешествия и ни разу не вышла на палубу до самого прибытия.

«Привыкнет, – думала я. – Меня вон вообще в другой мир занесло – и ничего. Как-то будем адаптироваться вместе. Ярина – к Аквилае, я – к этом миру и этому телу».

Наконец служанка вышла из кареты и сразу спряталась у меня за спиной, затравленно озираясь вокруг.

– Прошу вас, кинья Таиса, проследовать за мной во дворец, – с наклоном головы сказал «мажордом»; позже узнаем, как тут всех правильно называть надо, – ждут только вас. Остальные невесты уже прибыли.

Пока мы поднимались по лестнице изо льда, мое удивление росло: лед не был скользким. Казалось, что он чем-то припорошен – словно белой ковровой дорожкой из снега.

Сквозь высокий арочный проход мы вошли внутрь. «Мажордом» чуть впереди, я за ним, Ярина – у меня в хвосте.

Я не переставала удивляться, пока мы шли вперед по широкой зале. Высокие резные колонны – лед. Арочный свод над головой – лед. Пол под ногами – лед.

«И все-таки… почему он не тает?»

Подошвы туфель ударялись о ледяной пол глухо, соответственно звучали негромко, наверное, поэтому я не сразу услышала шаги человека, который возник из-за ближайшей колонны.

Завидев нас, он остановился. Завидев его, остановился мой сопровождающий, а следом за ним и я.

Человек этот никак не тянул на слугу. Его длиннополые одежды были отделаны дорогим мехом и вышивкой, а в длинных белых волосах красовался серебряный обруч с несколькими драгоценными алыми камнями в центре лба.

– Киннун маг! – с преувеличенным почтением, в котором я с удивлением заметила легкий оттенок страха, произнес «мажордом», низко кланяясь мужчине. – Киннун Тарлад!

Я быстро перевела взгляд на того, кого назвали магом. Что я слышала о северных магах? Помнится, Ярина отзывалась о них, как о людях высокомерных, гордых и… довольно жестоких, раз уж они батюшку Таисы, добропорядочного дворянина Рагуды и заботливого отца, пообещали убить вмиг, если нарушит договор – отдать дочь свою на отбор невест для северного царя.

«В общем, ничего хорошего я пока о северных магах не слышала», – мысленно подытожила я.

Маг сошел с места и двинулся в мою сторону. Пока он приближался, я его разглядывала. Лет сорок-сорок пять, старик по меркам этого мира, но в моих глазах – мужчина в самом расцвете лет. И, к слову, по-своему, привлекателен. Только вот почему в его по-кошачьи мягкой походке и точно такой же по-кошачьи мягкой улыбке, мне чудится опасность?

Остановившись в двух шагах от меня, маг кивнул – мне – и как будто засмотрелся – на меня.

«Чего это он?» – напряглась я.

– Я видел всех невест государя, кинья Таиса, – заговорил маг, и голос у него оказался таким же по-кошачьи вкрадчивым, как походка и улыбка. – Но вы, безусловно, самая прекрасная из них.

Я осторожно прокашлялась.

Мне надо что-то сказать в ответ? Как-то же девица должна отреагировать на комплимент?

– Благодарю, – слегка хрипло выдавила из себя я, на большее меня, увы, не хватило.

Маг улыбнулся чуть шире.

– Но это не стало для меня новостью, – продолжил маг; от улыбки его глаза чуть сузились, делая его еще больше похожим то ли на кота, то ли на хитрого лиса. – Ведь я уже имел счастье видеть вас прежде.

Я испуганно округлила глаза, но мой испуг маг принял за удивление.

– Да-да, не удивляйтесь, – сказал он. – Это именно я приезжал в Рагуду, чтобы закрепить с вашим батюшкой сватовство договором.

Я моргнула, аж глаз дернулся.

О. Вот как? Значит, передо мной тот самый маг, по вине которого батюшка Таисы мог умереть, если бы отказался отпускать свою дочь на отбор невест?

– Я провожу вас в Тронный зал, если вы не возражаете, кинья Таиса, – произнес маг. – Государь сегодня будет проводить смотрины, с этой целью всех невест собирают вместе.

Я опять колебалась пару секунд, не зная, что ответить, и в конце концов просто повторила:

– Благодарю.

Маг кивком головы дал понять «мажордому», что тот может идти, и «мажордом» вмиг исчез. Меня же маг жестом пригласил следовать за ним. Как там его зовут? Тарлад? Кажется, так. А «киннун» – это, видимо, обращение к мужчине здесь. Как «кинья» – к незамужней девушке.

Весь путь до Тронного зала мы проделали молча. Маг ни о чем не спрашивал и вообще не пытался со мной заговорить. Только время от времени бросал на меня взгляды, в которых я читала интерес.

«Любопытно, – думала я, – чего это он взгляда от меня не отводит? Это его так зацепила внешность Таисы, или дело в чем-то другом?»

Когда мы вошли в огромный зал с ледяными колоннами, ледяным сводом и царящим посреди всего этого великолепия большим ледяным троном, я сразу поняла, что это Тронный зал и есть – уж не ошибешься.

В разных местах зала рассредоточилось несколько группок. В центре самой большой группы стоял натянутый как струна – видимо, из-за чего-то сильно нервничал, – высокий и очень худой крючконосый господин в темном кафтане. Позади него сбилось в кучку еще несколько человечков – тоже в темных кафтанах и тоже взволнованных.

Оглядев зал, я увидела других невест. Тоже не ошибешься – девицы юные, все, как на подбор хороши собой и одеты, похоже, в лучшие платья. Мое синее хлопковое с дороги на фоне шелков, в которые были облачены девицы, выглядело совсем простым. Спасибо «мажордому», который, прежде чем удалиться, забрал мою дорожную накидку. Иначе я бы совсем невыгодно смотрелась.

Девиц было трое – каждая в сопровождении немолодой дамы. У дам этих была благородная осанка, знающий себе цену взгляд, одеты они были в дорогие наряды. Моя Ярина им была не чета, конечно. Похоже, только мне пришло в голову взять в сопровождающие одну служанку – женщину незнатного происхождения. Сопровождающие других невест очевидно были дамами знатными. Может, родственницы, может, специально приставленные компаньонки. Впрочем, я почему-то была уверена, что простые горничные или камеристки… или как они там назывались, с девицами тоже приехали, но сюда их, конечно, никто пригласить не догадался.

«Не выдать бы себя нарушением какого-нибудь этикета, – подумала я, а потом подумала еще и заключила: – Впрочем, расскажи я, что тело не мое, что меня в него из родного волшебством перенесло, все равно ведь никто не поверит. Максимум – решат, что девица Таиса умом тронулась. Так что, пожалуй, разоблачения можно не бояться. Все, что я сделаю не так, спишут на странности и чудачества чужеземки из Рагуды. Хотя, конечно, расслабляться мне нельзя – нужно всегда быть начеку».

Присоединиться к ожидающим невестам я не успела. Маг Тарлад вошел в Тронный зал, я – следом, сделав лишь несколько шагов, мы оба остановились, чтобы оценить обстановку – по крайней мере, так могу сказать за себя, – а пройти в глубь зала уже не успели. Там же, где мы стояли, нас и застал вошедший в зал следом… правитель северного государства.

Сначала я услышала шаги – твердая поступь, неторопливый, но и неспешный шаг человека, чье время ценно, но достоинство еще ценнее. Потом до моих ушей донесся шелест скользящих по ледяному полу тканей.

Обернулась я машинально, да в тот же миг и застыла, когда передо мной предстал сам Царь Северного Моря.

Глава 9. Ледяное приветствие

Взгляд – студеный холод северных вод. Белые брови вразлет – словно крылья парящей над морем чайки. Строгая линия рта – горизонт, где смыкаются покрытое льдом море и холодное небо над ним.

Лицо царя лишило меня дара речи, я застыла, как будто сама превратилась в ледяную статую. И застыла не только я – в Тронном зале воцарилась тишина. Холод в глазах северного правителя, во всем его облике подавлял и подчинял. Замораживал почти буквально. Казалось, он не рад видеть всех, кто здесь собрался – настолько недружелюбно смотрел.

Но даже при всей своей холодности Царь Северного Моря был хорош собой настолько, что слащавенький Радей, назвавший его стариком, конечно, и рядом не стоял. И даже не лежал. И вообще потерялся бы.

Грудь царя поднялась в раздраженном вдохе, когда он окинул взглядом Тронный зал. На секунду мне показалось, что даже простая необходимость сделать шаг вперед его нечеловечески напрягает. Прям видно было, что пришел царь на смотрины своих невест через силу, заставляя себя.

И все-таки шаг вперед он сделал. А когда сделал второй, его остановил голос:

– Государь, пользуясь привилегией первого мага северного государства обращаться к царю без особого позволения, хочу представить вам прекраснейшую из ваших невест – я лично выбирал ее для царского отбора.

С запозданием я поняла, что голос звучал совсем рядом, и говорил не кто иной, как маг Тарлад. Тут он чуть подтолкнул меня вперед, так что я вынуждена была шагнуть навстречу царю.

– Кинья Таиса из Рагуды! – провозгласил маг так громко, что голос его пронесся по Тронному залу звучным эхом, из присутствующих здесь не осталось ни одного человека, который не услышал бы его.

Все взгляды в зале обратились на меня. Быстро обернувшись, я видела, как заполыхали ненавистью и завистью взгляды других невест и сопровождающих их дам.

Здорово, была первой мысль. Теперь все эти юные девицы прониклись ко мне глубочайшей враждой, я так понимаю? А виной тому был…

Я зыркнула на мага Тарлада с той же злостью, с которой на меня зыркали невесты. По его вине сейчас все три девицы записали меня в главные соперницы, а заодно назначили главным врагом.

Тарлад перехватил мой взгляд, и я невольно нахмурилась: в уголках его рта затаилась лукавая улыбка.

«Смешно? – не понимала веселье мага я. – И что же ему кажется смешным? Что эти девицы смотрят на меня так, будто хотят порвать на лоскутки? Обхохочешься…»

– Кинья Таиса? – раздался тем временем совсем рядом незнакомый голос и я невольно обернулась.

Встретилась взглядом с царем и тотчас заметила: вот только что, в первое мгновение, в глазах царя был интерес, который вмиг сменился неприязнью и даже отвращением. Белые брови северного правителя сошлись на переносице так хмуро и тяжело, словно его что-то очень сильно разозлило.

Резко повернув голову в сторону других невест, царь остановил взгляд на каждой из них и нахмурился еще сильнее, даже лицом потемнел. Ей-богу, в эту секунду он выглядел так, будто готов отдать приказ казнить всех здесь собравшихся прямо на месте. Мне даже боязно стало. И судя по всему, не только мне, но и троим девицам вместе с сопровождающими дамами – все попятились от одного только взгляда царя.

– Две жаболюдки и каракатица, – холодно произнес он, и в голосе его был слышен хруст арктического льда; мне на секунду показалось, что я начинаю покрываться инеем.

Взгляд царя тем временем вернулся ко мне. Край рта дернулся будто от сильнейшего отвращения.

– И кикимора болотная. – Я почувствовала, как мои глаза поползли на лоб.

Стоп… Что? Это он сейчас меня… то есть… Таису назвал кикиморой болотной?! Это… вообще как? Ослеп? Не видит, какая красота перед ним? Да даже я себе завидую, попав в это тело. В своем мире с таким лицом, я бы стала супермоделью и снималась бы в лучших журналах мод. Наверное. Однако… Кикимора?!

Царь тем временем метнул взгляд в крючконосого господина, стоящего в центре большой группы придворных и, словно не замечая, что у несчастного тот же час затряслись колени, заявил:

– Вы всерьез полагаете, что я женюсь на кикиморе или жаболюдке? Достойных невест не нашли во всех Пяти Землях и Четырех Морях для северного правителя?! – В гневе голос царя взвился под ледяной свод, а придворные его затряслись пуще прежнего. – Оскорбить захотели Владыку Всех Северных Вод?! Сей же миг выгнать всех из дворца, иначе в лед заключу, на дно морское отправлю!

Проходя мимо мага, царь бросил ему, остановив на нем хмурый взгляд лишь на миг:

– Не знал, что у тебя такой дурной вкус, Тарлад.

И тяжелым шагом удалился прочь – только морозцем повеяло.

Я стояла, потрясенная, не зная, как реагировать, и смотрела туда, где исчез царь. Случайно мой взгляд зацепился за мага, и я снова заметила в уголках его рта притаившуюся улыбку.

«И опять он веселится, – не понравилось мне увиденное. – Какой же подозрительный лис, этот маг, а. Что у него на уме, если, видя ярость своего государя, он с трудом сдерживает веселье и выглядит весьма довольным?»

Однако… Меня только что обозвали кикиморой болотной. Не сдержав раздражения, я тоже зыркнула на крючконосого – очень похоже на то, что он тут был за все ответственный, раз уж царь к нему обращался, – и заявила недовольно:

– Однако царь ваш балованный. Девиц ему в невесты сосватали – одна краше другой, а он всех оскорбил по-всякому и глазом не моргнул.

Крючконосый как раз вытирал платочком взмокший от переживаний лоб, поглядел на меня и в первый момент поморгал с недоумением. Потом сказал:

– Так вы, барышня, ничего не знаете? Тогда, полагаю, я должен все рассказать.

И он рассказал…

Глава 10. Утро с подвохом

«Таисия…» – позвал меня голос в моем сне.

Я не стала отзываться. Пусть себе зовет, кто бы там ни был – лучше посплю.

«Таисия…»

Господи, ну будить-то зачем, я ж чувствую, что ночь еще, просто дайте человеку поспать, мне на работу только к девяти, будильник на семь…

«Таисия!..»

Мои глаза распахнулись широко-широко, едва из орбит не вылезли. И уже вскакивая на постели, я подумала:

«Какая работа, какой будильник! Я же не дома!»

Не успела я вскочить, как перед глазами, прямо по стене напротив, мелькнула тень из семи танцующих хвостов.

Ксунан!

Сон слетел вмиг – без остатка.

Северный дух снова ко мне пришел, причем в этот раз не во сне, а наяву. Уж сейчас-то я точно не сплю – сомнений в этом не было ни малейших. А значит, ему вообще без разницы, когда ко мне являться – когда сплю или когда бодрствую.

«Ты встретилась с северным государем», – прошелестел голос как будто бы у меня за спиной.

Я помедлила, решив в этот раз схитрить, сделать вид, будто не собираюсь оборачиваться, а потом – раз! – резко обернулась…

И увидела только кончики хвостов, и то не настоящих, из белого меха, а всего лишь тень.

Вот же… Не увидеть. От взгляда моего сразу ускользает.

– Встретилась, – подтвердила я.

«Хорошо, – прошелестело за спиной. – Отныне постарайся стать ближе к нему. Ты должна ему понравиться, Таисия. Для этого ты здесь».

– Понравиться?! – не выдержав, воскликнула я громким шепотом, вертя головой, чтобы увидеть наконец собеседника. – Да как это вообще возможно?! Царь в каждой девушке уродину видит! Из-за заклятия какой-то ведьмы.

Однако как бы я не вертелась, ухватить взглядом удавалось либо тени от хвостов на стене, либо всполохи белого меха где-то на самом краю зрения.

Ох! До чего же раздражает, когда не можешь посмотреть в лицо… в морду… черт подери… в глаза того, с кем разговариваешь! Как будто я здесь сама с собой веду беседу.

– А глядя на меня, он вообще видит кикимору! – со злостью продолжала шептать я. – Страшно представить, какой красавицей я выгляжу в его глазах, учитывая, что от первого же взгляда на меня его перекосило так, будто он вляпался в… – Я вздохнула, призывая себя к терпению, и закончила куда мягче, чем собиралась: – Во что-то не очень эстетичное.

Скосив глаза сначала в одну сторону, потом в другую, я поняла, что не вижу неуловимого духа Ксунана. Куда это он исчез?

– Короче говоря, понравиться ему, пока он видит меня уродливой, невозможно, – заключила я; выждала немного и добавила: – Может быть, есть какой-то способ снять с царя колдовство?

«Есть…» – прошелестело за спиной.

– Какой? – оживилась я, забыв даже о том, чтобы попытаться увидеть своего таинственного собеседника.

«Он должен полюбить… – прошелестело ближе. – Должен полюбить ту, в лице которой видит лишь уродство. Полюбить за красоту души…»

Понадеявшись было, я раздраженно выдохнула с возмущением:

– Это невозможно!..

А в следующий миг дыхание застряло в моем горле на вдохе, когда по обеим сторонам от меня взметнулось семь хвостов, одетых в длинный белый мех. Подняв глаза, посмотрела на стену и обомлела – вместо моей собственной тени всю стену заняла тень огромного существа. Я не могла распознать очертания силуэта – только шевелящиеся, словно языки пламени, концы огромных хвостов.

Ксунан был позади меня. В эту самую секунду, прямо у меня за спиной, надо мной нависал северный дух из легенд.

«Ты сможеш-ш-шь, – шелест его голоса проник в мою голову, заставляя задрожать от страха. – Я тебя выбрал, Таисия. Ты сможеш-ш-шь. Просто слушайся меня. Поняла?..»

Хвосты обняли меня, и я почувствовала, что вот-вот задохнусь – мне нечем было дышать в этих объятьях.

– По… поняла, – выдавила из себя я и…

С хрипом втянув ртом воздух, подскочила на постели.

Первое время я могла только дышать: глубже, чаще – чтобы надышаться.

Потом огляделась и поняла: и все же это был сон. Ксунан снова проник в мой сон, даже если сновидение казалось явью. И только теперь я проснулась.

Приходя в себя, я огляделась еще раз, и чем больше я смотрела вокруг, тем шире раскрывались мои глаза.

– Это… – потрясенно прошептала я, с ужасом глядя вокруг. – Это что еще такое?!

Вся моя постель была покрыта какой-то пряжей синеватого цвета. Я боязливо потянулась к ней и взяла аккуратно пальцами клок. Пряжа была мягкой на ощупь и гладкой, и на самом деле больше напоминала не шерсть, а…

– Волосы? – не поняла я. – Синие волосы? Нет, постойте… Откуда здесь синие волосы?

Некоторое время я, настороженно кривясь, пыталась скинуть с себя волосы. Когда наконец стало видно укрытые одеялом ноги, начала подниматься на постели, и ужасное открытие посетило мою бедную голову.

Я поднималась – и синие волосы тянулись следом за мной. Я отшатнулась – и волосы ринулись на меня. Я с ором кубарем слетела с постели – и…

Меня с головой погребло под спутанной массой синих волос.

Секунд десять я истошно орала, пока не услышала крик, прозвучавший за дверью:

– Барышня! Барышня!

Звук распахнувшейся двери вынудил меня замолчать. Кто-то вбежал в комнату, и первое, что я догадалась сделать – совершенно машинально – это поднесла руки к своему лицу, вернее, к месту, где должно было находиться мое лицо, наткнулась ладонями на гладкую густую занавесь из волос и раздвинула их на уровне глаз.

Однако не успела я это сделать, как раздался визг, ничуть не уступающий моему по громкости.

Визжала моя служанка Ярина. Визжала, глядя на меня большими от ужаса глазами – это я видела, сквозь щель в волосах.

– Цыц, цыц, цыц! – решительно приказывала я ей, но Ярина продолжала визжать, и меня не слышала, и я прикрикнула на нее строгим шепотом: – Да тихо ты! Хочешь, чтобы весь дворец сюда сбежался?

Ярина резко перестала орать. Присмотрелась и громко икнула.

– Кинья Таиса? – вглядываясь в меня недоверчиво проблеяла она перепуганным голосом. – Это вы? Ик!

– К-кажется, я.

Глава 11. Чары

Простой вопрос служанки почему-то вызвал во мне панику. Собственно, что значит – почему-то? Очень даже понятно, почему. Я тут, похоже, сижу на полу, вся опутанная синими волосами – очень густыми и длинными. Неудивительно, что Ярина испугалась при виде меня. Она наверное, решила, что с ней заговорила гора пряжи.

Сквозь занавес из волос я увидела, как служанка прищурилась, изо всех сил в меня вглядываясь.

– Голос, вроде, ваш, кинья Таиса, – заговорила она с непроходящей подозрительностью в голосе. – Вы… что это, в прятки решили поиграть? – Лицо Ярины просветлело. – А что это вы на себя накинули? Где вы взяли здесь столько пряжи?

Я сделала глубокий вдох, призывая себя воздержаться от истерики, и выдохнула.

– Ярина, закрой дверь, пожалуйста. А лучше запри. Чтобы никто не зашел.

Служанка послушно покивала, метнулась к двери и быстро ее заперла, после чего снова повернулась ко мне.

– А теперь слушай, – сказала ей я. – Слушаешь?

– Конечно, кинья Таиса! Велено слушать – я слушаю!

– Насколько я могу судить… – сформулировать свои мысли было очень непросто, но я старалась, – Вот это синее, что ты видишь на мне… это не пряжа.

– А что же, кинья Таиса? – внимала со всем тщанием Ярина.

– Думаю… волосы.

– Чьи? – поморгала служанка, ожидая ответа.

Я прочистила горло:

– Думаю, на данный момент… мои.

Ярина поморгала – по лицу было видно, что не поняла.

– Ваши?

– Мои.

– Ну что вы, кинья Таиса, – запротестовала служанка. – У вас волосы – темное золото. Они совсем не синие! И, конечно, длины благородной – чуть пониже спины. Но уж точно не такие длинные!

– Такие-такие, – уверила я ее. – Теперь такие. Длинные и синие.

У служанки глаза сделались по чайной ложке.

– Как так, кинья Таиса?! Быть не может!

– По моим ощущениям – может.

Я посмотрела на служанку и добавила:

– Думаю, тебе надо присесть, Ярина. Лучше еще и рот руками себе закрой покрепче на всякий случай. И не смей раскрывать, пока не велю, поняла?

Служанка закивала, села на край ближайшей скамьи и послушно зажала себе рот руками.

Я начала вставать. Волна синих волос потянулась по полу вверх. Придерживая рукой одеяло, вместе с которым я сверзилась с кровати, подтянула его повыше и… увидела свои босые ноги.

На ступнях красовались островки кожи, покрытые темно-синей блестящей чешуей. Рыбьей.

Так, подумала я, кажется, шоу продолжается. И я сегодня в главной роли.

Сделав вдох поглубже – для храбрости, – я взглядом нашла большое напольное зеркало и подошла к нему поближе. Придерживая одеяло одной рукой, второй раздвинула получше занавес из волос и, как могла, откинула эти синие полотна в стороны, освобождая лицо.

Когда оно отразилось в зеркале, я во второй раз очень медленно вдохнула, постояла так, не дыша, и выдохнула.

Крепись, Тая, сказала я себе, ты можешь это выдержать. Ты врач, ты всякое повидала, нервы крепкие… Наверное.

Набравшись смелости, я сбросила с себя одеяло. И в тот же момент в комнате раздался сдавленный крик, будто кого-то душили, а он пытался кричать.

Не оборачиваясь, я поняла, что Ярина все-таки не опустила руки, которыми зажимала себе рот и сейчас визжала себе в ладони.

Хорошо иметь исполнительную служанку, подумала я.

Тело мое во многих местах посинело и покрылось островками рыбьей чешуи. Щеки и лоб на лице, плечи и кисти, зона декольте и живот, бедра и икры – все было в длинных островках чешуи. А венчала все это чешуйчатое великолепие настоящая фата из длинных синих волос, которые шлейфом тянулись позади меня почти на полкомнаты.

– Барышня… – не своим голосом от ужаса произнесла Ярина. – Это что ж вы, милая… русалкой обернулись?

И она зарыдала в голос:

– Ах, что ж я папеньке вашему скажу-у-у?!! Ах, как же я теперь ему в глаза смотреть буду-у-у-у?!! Не уберегла дочь его любимую-у-у! Кровинушку единственную-у-у!

– ЦЫЦ! – шикнула на нее я и указала на дверь.

Служанка, сделав большие глаза, догадалась, что я хочу сказать, снова зажала себе рот руками и закивала.

– Спокойно, Ярина, – сказала я, снова посмотрев на свое отражение в зеркале. – Русалкой я не стала. Это колдовство, я о таком слышала.

Служанка посмотрела на меня уважительно, а я не стала пояснять, что о колдовстве знаю только по сказкам, которые читала в далеком детстве. Пусть Ярина думает, что ее кинья Таиса знает, о чем говорит – меньше будет голосить и причитать.

– Итак, если мыслить логически, – сказала я, рассуждая вслух и одновременно разглядывая свою «русалочью» внешность. – Чтобы найти, кто виноват, надо найти, кому это выгодно. Кому выгодно из меня синее чудище сделать, Ярина?

Служанка живо отняла руки от лица и с готовностью ответил:

– Так ясно, кому, барышня. Видала я, как девицы эти на смотринах на вас глядели – так бы и вцепились вам в лицо от зависти, после того как тот маг вас красивейшей из невест назвал. Одна из них и сотворила с вами такое, будь она неладна. Ох, вот пить дать – одна из них, барышня!

Я посмотрела на служанку с интересом. Истерика Ярины сменилась праведным гневом. Видно было, что голосить и причитать у нее охота пропала, а вот за волосы оттаскать виновницу моей красоты русалочьей – это бы она за милую душу прямо сейчас.

– Верно, – согласилась я с ней. – Колдовство на меня наверняка навела одна из невест. И если продолжать мыслить логически и дальше, то, очень вероятно, что и снять это колдовство может именно та, что его наложила. А значит, нам надо ее найти, правильно?

Ярина опять закивала – исполненная решимости наказать мою обидчицу.

– Значит, с этого и начнем.

Я снова посмотрелась в зеркало, а мое отражение в тот же миг посмотрело на меня – синие, как морская вода, волосы, синяя чешуя… Спасибо, что рыбьего хвоста нет. А если колдовство еще не завершилось и хвост у меня еще будет?

Не было сомнений, что русалочья внешность – проделки кого-то и моих соперниц. Маг постарался их разозлить, и у него, похоже, вышло. Вот только… Соперница, устроившая мне эту костюмированную вечеринку, а если точнее – костюмированный утренник, почему-то не учла очевидного.

Не было смысла уродовать меня в глазах северного правителя. Никакого совершенно смысла в этом не было, потому что он и без того не видел во мне красавицы. Ни в ком из нас не видел. Мы для него были одинаково уродливыми – каждая из нас. Так зачем? Неужели одна из невест оказалась настолько глупа, что пошла на поводу у зависти и злобы, упуская из виду очевидное? Или…

Или что-то сейчас упускаю из виду я?

Глава 12. О невестах царя

– Что ж, барышня, рассказываю, – воодушевленно принялась шептать Ярина, когда несколько часов спустя мы заперлись у меня в комнате. – Пожалуй, самой знатной невестой северного правителя можно считать кинью Лазарию из Алабоны. Девица эта не простая дворянка… – Ярина склонилась ко мне пониже и прошептала: – Младшая дочь самого царя Алабоны, и его третьей жены!

Моя служанка пожала плечами с сочувственным видом:

– Ее служанки по секрету мне нашептали, что девицу в родном дворце затюкали старшие сестры. В Алабоне традиция такая – только первые две жены царя становятся царицами, а если возьмет он еще себе жену или нескольких, то все они фактически не будут иметь никакой власти при дворе. На словах – жены, на деле – просто любовницы. Вот потому-то кинье Лазарии пришлось несладко – нет у ее матери власти, а значит, и ее никто не защитит.

– А папаша ее что? – спросила я. – Царь Алабоны который. Не защищал дочь?

Ярина сделала большие глаза.

– Ну что вы как маленькая, кинья Таиса? – удивилась она искренне. – Да какому мужчине хочется меж трех огней попасть, будь он хоть царь, хоть простой купец? Ясное дело, в женские дрязги не захотел влезать – опасно же!

Я прокашлялась.

– Ясно. Бесхребетный царек, значит, в Алабоне, – заключила для себя. – Дальше рассказывай.

– Ну вот царь Алабоны и решил младшую дочь свою убрать из дворца ради ее же блага, сосватав в невесты северному государю, – подытожила Ярина. – Министр смотрин, киннун Гинта, по секрету большому мне нашептал, что кинью Лазарию считают главной претенденткой на роль супруги северного правителя.

– Постой-постой, – остановила служанку я. – Министр смотрин Гинта – это, случайно, не тот долговязый крючконосый господин, который на смотринах при появлении царя погремушкой трясся?

– Он-он, кинья Таиса!

– А что это он вдруг с тобой разоткровенничался? – подозрительно покосилась на служанку я.

Ярина потупила очи долу и пожала плечами:

– Приглянулась я ему, барышня.

– Когда это ты успела ему приглянуться? – еще больше удивилась я.

Ярина подняла глаза и посмотрела на меня взглядом умудренной опытом женщины:

– Так дело нехитрое, барышня – одного взгляда порой хватает.

– Ну это да, – нехотя согласилась я, разглядывая служанку.

Женщиной она была уже далеко не юной, но, если приглядеться, то все при ней – в самом соку, что называется. Тем более что крючконосый тоже мужиком был уже далеко не первой молодости.

Ну ладно, дело и впрямь нехитрое, можно поверить, что Ярина пришлась крючконосому по вкусу, почему б нет. Хотя… когда она все-таки успела?! Быстрые они какие – я вон за это время от царя только удостоилась звания первой кикиморы северного государства и… собственно, все. А у служанки моей уже, похоже, интрижка намечается. Первое утро в Аквилае, надо же…

– Ладно, рассказывай дальше, – поторопила я.

– Следующая невеста – кинья Ангуда из Горналя, – продолжала Ярина. – Дочь главного казначея Горналя. Киннун Гинта считает ее второй вероятной кандидаткой на роль супруги северного государя. Красива, умна, образована – у нее есть все, чтобы стать царицей.

– Угу, – кивнула я. – Мало, но в целом понятно. А последняя?

– Кинья Милана из Лабриты, – ответила Ярина и прочистила горло, отведя взгляд. – По мнению киннуна Гинты – самая нежелательная кандидатка на роль супруги северного государя. – Ярина вскинула на меня оживленный взгляд и зашептала: – По правде сказать, барышня, ежели царь выберет ее, то это будет явный мезальянс. Девица – внебрачная дочь царицы Лабритской! Отдана была на воспитание в семью первого министра Лабриты, но все при дворе знают, что она плод запретной страсти царицы и младшего принца Лабритского! Киннун Гинта считает, что со стороны правителя Лабриты сосватать внебрачную дочь своей супруги северному государю – верх неприличия. Но так как официально она признана дочерью первого министра…

– Открыто отвергнуть ее кандидатуру не смогли, – догадалась я.

– Точно-точно! – закивала Ярина. – Киннун Гинта так и сказал!

– Ладно, в общих чертах о невестах я узнала, ты мне, главное, незаметно подскажи, кто из них кто, когда придем на первое свидание невест с царем, – поднимаясь, сказала я.

– Свидание, кинья Таиса? – глядя на меня, озадаченно поморгала Ярина.

– Ты забыла? Вчера, после того, как наш ледяной жених обозвал, как мог, всех своих невест, твой киннун Гинта сообщил, что утром все невесты приглашены на первое свидание с государем. Ну там… себя показать, других посмотреть. Для более близкого знакомства.

– Но… – снова поморгала Ярина. – Кинья Таиса… вы собираетесь пойти?

– Конечно, – кивнула я. – Почему нет?

– Как? – растерялась служанка. – В таком виде?

Она осторожно так пальчиком указала в сторону напольного зеркала. Я там сейчас не отражалась, но намек поняла. Глянула на Ярину уверенно и сказала:

– Да. В таком виде.

– Но как же?.. – совсем уж испугалась моя служанка. – Вы ведь…

– Что – я?

Вздохнув, покачала головой и пояснила снисходительно:

– Ты ничего не забыла, Ярина? В глазах нашего заколдованного жениха я кикимора болотная. При первом взгляде на меня его бедняжку перекосило от отвращения. Думаешь, ему будет не все равно, что у меня на теле появилась синяя чешуя и волосы слегка отрасли и не слегка посинели? Да он не заметит разницы, уверяю тебя.

Ярина моргнула. Задумалась. Волнение сошло с ее лица. Уже спокойно она сказала:

– Точно.

– Царя моя «русалочья красота» точно не спугнет больше, чем отпугнула внешность кикиморы, – повторила я и добавила: – А вот у меня будет возможность узнать, кто из невест так постарался меня разукрасить в синий.

– Как? – заинтересовалась Ярина.

Посмотрев на служанку серьезным взглядом, я сказала:

– Когда придем на встречу, внимательно следи за реакцией невест на мое появление. Глаз не своди со всех трех. На тот случай, если я что-то упущу. Первая реакция – самая важная, Ярина, запомни.

Служанка истово закивала:

– Сделаю как скажете, кинья Таиса!

– Вот и хорошо, – кивнула я. – Помоги одеться и… – я тяжело вздохнула. – Надо сделать что-то с волосами.

Платье мне Ярина выбрала самое нарядное из тех, что были в гардеробе Таисы. Традиционно на первом свидании невеста должна выглядеть максимально привлекательно для жениха. Нижнее платье с золотой вышивкой, верхнее – из красной парчи с широкими откидными рукавами. Плечи и шея оголены.

– Ярина, ты, правда, хочешь, чтобы я это надела?

– Да! – глядя на меня горящим взором и улыбаясь, ответила служанка. – Это ваше лучшее платье, кинья Таиса, вы в нем будете краса!..

– Нет, – отрезала я. – Ты ничего не забыла? Думаешь, красное с золотом сможет выгодно подчеркнуть утонченную синеву моей чешуи?

Улыбка сошла с лица служанки вместе с восторгом.

– Принеси что-нибудь однотонное и неяркое.

Ярина разочарованно вздохнула и поплелась к шкафу. Долго выбирала и вернулась с платьем цвета чайной розы.

– Вот это уже лучше, – похвалила я.

С синей чешуей я ходить согласна – как минимум потому, что в этом нет моей вины, – а вот выглядеть безвкусно не хотелось бы.

С волосами возникла сложность. Ярина попыталась собрать их в прическу, но от тяжести сотворенного служанкой синего сооружения из волос моя голова все время кренилась в разные стороны, а шея заныла почти сразу. В итоге на свидание с северным государем я шла с толстой синей косой, которая волочилась за мной по полу. Спину и шею оттягивало назад от тяжести. Ну, зато… безукоризненная осанка.

Свидание государя с его невестами было назначено в Розовом дворике. Розовом – прям как мое платье. Может, это хороший знак? Я вспомнила о своей внешности и мотнула головой – нет, вряд ли.

Сегодня передо мной не стоит задача очаровать царя. Ксунан может требовать от меня чего угодно, а я ему не волшебница, чтобы невозможное – вынь да положь. Сегодня у меня другая цель – присмотреться к соперницам, и разобраться, что они собой представляют, и от кого я получила свой подарочек в виде русалочьей чешуи.

К Розовому дворику нас с Яриной проводил слуга. Пройдя под высокой аркой, я оказалась в царстве розового льда. На самом деле, лед был самый обычный. Колонны, беседки, фонтанные скульптуры – все было создано из нетающего льда. А розовый оттенок ледяным колоннам и скульптурам в этом дворике придавали раскидистые деревья с розовой листвой. Да-да, розовыми были не лепестки цветов, а листья.

– Ах, наверное, нет ничего прекраснее во владениях северного правителя, чем этот дворик! – донесся до меня девчачий голосок – высокий, как звон хрусталя.

– Ну, отчего же, – ответил голос мужской. – В Аквилае множество мест, которые значительно превосходят этот дворик по красоте и великолепию.

Прислушиваясь, я тотчас поняла, что говорил не царь. Его холодный недружелюбный голос въелся в мою память – узнала бы сразу. Нет, в этом голосе я слышала улыбку и некое лукавство…

Я поморщилась. Тарлад. Виновник моих бед. И что же он делает на свидании государя вместо государя?

Глава 13. Тонкое искусство коварства

Пройдя по выложенной ледяной брусчаткой тропе еще немного, я увидела наконец собравшихся во дворике людей.

– Ах, как бы я хотела собственными глазами увидеть все эти красоты! – произнес все тот же «хрустальный» голос.

Говорила девица с золотисто-рыжеватыми кудрями, рассыпанными по обнаженным плечам. Она жеманно улыбалась, обнажая в улыбке два крупных, как у кролика, передних зуба. Зубки, впрочем, совсем не портили ее лица, а лишь придавали ей некое своеобразие.

– Кинья Милана из Лабриты, – прошептала мне на ухо Ярина, памятуя мою просьбу, подсказать, кто из невест кто.

«Ага, – воскресила я в памяти все, что услышала от Ярины о сопернице. – Значит, этот миленький крольчонок с хрустальным голоском – тот самый мезальянс, который киннун Гинта считает для государя нежелательным. Ясно-понятно».

– А я бы предпочла всем красотам Аквилаи почаще видеть государя, – произнесла еще одна девица, привлекая мое внимание.

Тонкие мягкие черты, светящаяся, бело-розовая, как жемчуг, кожа, большие глаза, похожие на глубокие озера, собранные в аккуратную прическу черные волосы, обрамляющие лицо чуть вьющимися прядями, полные влажные от помады губы – девица была одета в изящное сиреневое платье и на фоне блондинки выглядела утонченной барышней.

Сейчас девица опустила очи долу, словно смущаясь.

– Государь так впечатлил вас, кинья Лазария? – с усмешкой спросил Тарлад.

Щеки девицы чуть порозовели.

– Красота серверного правителя не знает себе равных, – произнесла она тихим смущенным голоском.

«Хм, – подумала я. – А это, значит, напротив, самая желанная кандидатка в супруги государя по мнению киннуна Гинты – младшая дочь царя Алабоны. И тактику выбрала понятную – хвалить царя, смотреть снизу вверх и всячески восхищаться».

– Киннун Тарлад, – произнесла третья невеста, – я бы хотела поблагодарить вас, что в отсутствии государя вы взяли на себя труд скрасить наше ожидание общением с вами. Это очень любезно с вашей стороны.

Пожалуй, на фоне первых двух невест, третья выглядела даже слишком эффектно. Роскошные каштановые пряди, ярко-синие глаза, выражение лица… человека, знающего цену и себе, и вещам, и людям. Платье из золотой парчи только усиливало впечатление роскоши, исходящее от этой девицы.

– Кинья Ангуда из Горналя, – шепнула мне Ярина.

«Дочь главного казначея Горналя, – вспомнила я. – Вот как. Девушка, наверное, привыкла к деньгам и золоту. Может быть, даже ее детской песочницей была королевская казна. Теперь понятно, откуда это выражение лица».

На данный момент она явно флиртовала с магом, но тот сделал вид, что этого не замечает. Вежливо кивнув, ответил:

– Ну, что вы, кинья Ангуда, я лишь хочу, чтобы у вас сложилось хорошее представление о нашем правителе, и по мере моих сил буду стараться угодить его невестам.

Я отметила, как на лице горнальской красавицы промелькнула тень разочарования, но длилось это лишь секунду. В следующий момент раздалось громкое «Ох!» – и головы всех собравшихся повернулись в мою сторону.

«Надеюсь, ты смотришь, Ярина, – мысленно обратилась я к служанке, – и не забыла моего наказа. Внимательно смотри, вдруг я что-то упущу».

– Ох… духи четырех морей… что это… такое?

Голос принадлежал утонченной Лазарии. На ее лице удивление сменилось легкой брезгливостью.

– Ки… кинья Таиса? – спросил, запнувшись, Тарлад при виде меня; он явно был потрясен моим видом, но, что даже в какой-то степени приятно, сразу узнал, несмотря на то, что я посинела и покрылась чешуей.

И тут раздался смех – на весь Розовый дворик безудержно звенел хрусталь рыженькой Миланы.

Девушка хохотала настолько заразительно, что, пожалуй, и я бы посмеялась, если бы не была причиной веселья.

И вот уже посмеивается, почти не таясь, утонченная нежная Лазария. Старается сдерживаться, но не может.

Неприятно, конечно, когда над тобой так откровенно смеются, но сгорать от стыда я не собиралась.

В этот момент раздался спокойный голос Ангуды, в котором явственно звучал укор:

– Кинья Милана, кинья Лазария, невежливо потешаться над бедой киньи Таисы. Наверное, ее постигла морская хворь. Я слышала, что некоторые люди не переносят морские путешествия, их кожа может посинеть и покрыться струпьями. Это недостойно, киньи, подвергать бедняжку еще большим страданиям, ей и так досталось.

Речь Ангуды произвела эффект – две другие девицы тотчас, пристыженные, перестали смеяться и лишь виновато косились то на меня, то на Ангуду, то на Тарлада.

На меня слова горнальской красавицы должного впечатления, увы, не произвели. Во-первых, потому что, как врач, я точно знала, что чешуя на моем теле не имеет ничего общего со струпьями. А во-вторых, потому что заметила, как, пристыдив Лазарию и Милану, Ангуда осторожно глянула на Тралада, словно ожидала его одобрения.

«Так, уже немного понятнее», – подумала я.

– Боюсь, кинья Ангуда, вы ошиблись, – произнес маг, глядя на меня изучающим тяжелым взглядом из-под бровей; впрочем, я была уверена, что причиной его недовольного взгляда являюсь не я, а случившаяся со мной метамофоза. – Мой опыт подсказывает мне, что причиной изменений, произошедших с киньей Таисой, является не морская болезнь, а колдовс…

– Нет-нет, киннун Тарлад! – громко, даже, пожалуй, чересчур громко, перебила мага я; мне ведь не показалось, он собирался произнести «колдовство»? – Кинья Ангуда абсолютно права! У меня морская болезнь!

Брови мага вопросительно поднялись. И даже горнальская красавица повернулась ко мне, глядя так, будто признание мною ее правоты стало для нее неожиданностью.

Однако взгляд Тарлада прямо сейчас беспокоил меня немного больше. Маг смотрел проницательно, с легким скепсисом, затаившимся в уголках улыбающихся глаз – хотя губы его совсем не улыбались, – и будто говорил: «И кого вы сейчас пытаетесь обмануть, кинья Таиса? Меня вам провести не удастся».

– Правда-правда! – энергично заверила я мага. – Со мной уже такое случалось!

Глаза Тарлада округлились еще сильнее. Сначала. Потом он нахмурился, словно о чем-то размышляя.

– Однажды! – продолжала вдохновенно сочинять я. – Мы катались на лодке по реке. Долго катались, до самого вечера. А когда поутру я проснулась, обнаружила, что вся стала синяя и покрылась этими… как их… струпьями! Точно-точно! Струпьями.

Маг склонил голову набок, словно пытаясь угадать, что я затеяла и зачем так безбожно вру. А я видела, что маг ни на грош не верит моим рассказам о болезни. Судя по его немигающему пристальному взгляду, он размышлял. И в какой-то момент своих размышлений решил мне подыграть.

– Что ж, кинья Таиса, вынужден признаться, что в первый момент сделал другие выводы, но раз уж с вами подобное случается не впервые, то, наверное, ошибиться вы не могли.

– Что вы, что вы! Все так и есть – морская болезнь, – кивнула я и выдохнула.

Если бы первый маг Аквелаи сейчас авторитетно объявил, что метаморфозы с моей внешностью – колдовство, то его слова никто не подумал бы подвергать сомнению, и конечно, сразу стали бы искать виновного.

Вот только мне этого не нужно.

Не сейчас. Рано.

Виновницей безусловно была одна из невест. И я уже даже, кажется, догадывалась, какая. Вот только если она признается в том, что наслала на меня колдовство, то я даже заранее знала, какую причину назовет – желание убрать с дороги одну из соперниц отбора невест, ту самую, которую Тарлад прилюдно выделил перед царем.

И, конечно, это будет ложью. Для меня было слишком очевидно, что изуродовать меня в глазах государя сильнее, чем уродует лежащее на нем заклятие, вряд ли возможно.

Истинная причина останется скрытой – и я подспудно ощущала в этом сокрытии опасность.

Глава 14. Не дать себя в обиду

– Однако, кинья Таиса, – раздался рядом голос Лазарии, – как долго продлится ваша болезнь? Ваш внешний вид… – Она наморщила носик. – Не слишком эстетичен для наших взоров. Уместно ли вам находиться здесь? Ведь в любой момент может появиться государь.

После ее слов на какое-то время повисла тишина.

Это она сейчас мне посоветовала исчезнуть с горизонта, чтобы не… оскорблять ее зрение своим уродством?

Однако.

Я даже не знаю, почему меня это разозлило. То ли из-за того, что Лазария не скрывала своего интереса к царю, а напротив, сразу продемонстрировала его всем. То ли потому что в ее взгляде на меня сейчас была та же высокомерная брезгливость, что и в глазах северного государя при нашей первой встрече… В общем, глядя на нежное лицо Лазарии с этой бело-розовой жемчужной кожей и блестящими большими глазами, я разозлилась.

Если смущусь своей изуродованной внешности и уйду… то позволю ей считать, что она взяла верх надо мной, и окажусь тем самым в невыгодном униженном положении.

Кажется, это уже было…

Я не стала упрекать ни своего бывшего мужа Андрея, ни его молоденькую любовницу Настю. Я молча вычеркнула себя из их жизни – просто тихо и гордо самоустранилась. Этим самым позволив им обоим не считаться со мной, как будто я и мои чувства – не важны.

Но наверное, в глубине души, это разъедало меня. Я чувствовала себя униженной, из-за того, что позволила считать себя незначительной. Наверное, разъедало, потому что сейчас мне не хотелось снова чувствовать себя точно так же.

Выгляжу, значит, не слишком эстетично для ваших взоров? Находиться мне, значит, здесь неуместно? Ишь ты какие, ты посмотри…

– Милая кинья Лазария, – улыбнулась я отнюдь недружелюбной улыбкой, – помнится, в Тронном зале, в день смотрин, царь увидел в одной из нас каракатицу, в двоих – жаболюдок, ну и кикимору – во мне. Как вам кажется, вы для него кто? Каракатица или жаболюдка?

Лазария нахмурила красивые темные брови.

– Откуда мне…

– А вы подумайте! – воодушевленно предложила я ей. – С кем у вас, по-вашему мнению, сходства больше? С каракатицей? Или все-таки с жаболюдкой?

В глазах Лазарии сверкнула злость.

– Что? – задохнулась она. – Схо… Да как вы!.. У меня нет никакого сходства с…

Заведя руку за спину, я схватила свою длинную русалочью косу и резко перекинула ее на плечо. Задача оказалась не из простых, коса-то моя сейчас килограмма три весила, попробуй вот так три кило пошвыряй ладошкой. Зато оно того стоило – коса со свистом взмыла в воздух, метя в лицо Лазарии. Та взвизгнула и уклонилась – вот только для этого ей пришлось присесть и упереться ладонями в землю, чтобы не клюнуть туда же носом.

Коса моя упала мне на плечо, просвистев над головой Лазарии. Поднимаясь и отряхивая ладони, алабонская принцесса, вся тряслась от гнева и смотрела на меня так, будто готова была задушить собственными руками.

– Крайне извиняюсь, что мой внешний вид тревожит ваши чувствительные взоры, киньи, – сказала я, – но, увы, избавить вас от своего присутствия никак не могу. Видите ли, лекари Рагуды, когда со мной случалась моя хворь, всячески советовали мне частые прогулки на свежем воздухе. Чтобы последствия болезни прошли как можно скорее.

– Предписания лекарей – это почти предписания магов, – подал голос Тарлад; в уголках его хитрых лисьих глаз притаилось веселье. – Ими никак нельзя пренебрегать. Буду рад составить вам компанию в ваших прогулках, кинья Таиса. Так как именно я заключил договор с вашим батюшкой, чувствую себя ответственным перед ним, и всячески помогу вам поскорее избавиться от последствий вашей морской болезни.

– Благодарю, киннун Тарлад, – вежливо кивнула я. – Это очень любезно с вашей стороны.

Обменявшись любезностями с магом, я перехватила взгляд прекрасной Ангуды.

Гнев? Ревность? Нет. Этого в ее взгляде не было, хотя я уже поняла, что Ангуда заинтересована в маге. Она смотрела… оценивающе. И это настораживало больше, чем открытая злость Лазарии.

– Прошу прощения у киннуна мага и барышень невест, – раздался рядом голос и все повернули головы.

Перед нами стоял уже знакомый мне «мажордом» – слуга, встретивший меня по прибытии.

– Государь просит прощения у своих невест, но, к сожалению, неотложные дела государства вмешались в его планы, и сегодня он не сможет увидеться с барышнями.

Повернув голову, я заметила, как усмехнулся Тарлад.

– Дела государства важнее всего, – прозвучал хрустальный голосок; говорила Милана, о присутствии которой я успела забыть. – Никто из невест государя не упрекнет его. Все мы готовы ждать, когда он изволит встретиться с нами. Уверена, другие невесты разделяют мое мнение. – Рыженькая окинула нас всех вопросительным взглядом. – Не так ли, киньи?

«Однако, – подумала я. – На вид – легкомысленная глупышка, а на деле… намного умнее, чем казалась».

Остальным невестам ничего не оставалось делать, как согласиться и покинуть Розовый дворик. По пути из дворика, я почувствовала, как что-то дернуло меня за волосы. Хватило короткого взгляда назад, чтобы понять: моя коса зацепилась за какую-то растительность на тропе. Пока Ярина освобождала мои волосы, я, подняв глаза, рассматривала ледяные башни дворца.

В какой-то миг мой взгляд выхватил фигуру наверху, за стеной из льда. Присмотревшись, я узнала его – человека, облаченного в длинные одежды, отороченные мехом. В его белоснежных волосах была корона.

Я хмыкнула.

Любопытно. Северный государь сказался занятым неотложными делами государства, а сам находился все это время поблизости.

И как долго он за нами наблюдал?

Глава 15. Неожиданная встреча

– Итак, Ярина, рассказывай, что думаешь, – велела я служанке, когда мы заперлись вдвоем в моей комнате.

– Думаю, барышня, это кинья Ангуда вам русалочий облик наколдовала, – сказала, глядя на меня, служанка.

– Почему так думаешь? – спросила я.

– Так не удивилась она, кинья Таиса, – пожала плечами Ярина. – Вы мне велели внимательно смотреть на невест, когда мы с ними встретимся, вот я и смотрела. У киньи Миланы личико вытянулось, и смеялась она затем как не в себе. Прям так хохотала, как благородной девице неприлично. Кинья Лазария напротив скривилась так, будто ей под нос дристянку пупырчатую сунули. Простите сердешно, кинья Таиса, – быстро и виновато заговорила Ярина, – я ни в коем разе не намекаю, что вы нынче на пупырчатую дристянку похожи. Ни в коем!

На секунду мне показалось, что Ярина надо мной решила посмеяться, но уж больно испуганно она оправдываться начала.

Ведать не ведаю, что это за дристянка пупырчатая – видимо, какая-то местная живность, – но звучит неприятно.

– Так вот, кинья Таиса, – продолжала служанка. – Только кинья Ангуда вашему виду совсем не удивилась. И главное, только вы появились, пока две другие невесты на вас во все глаза таращились, она на мага зыркнула. Сначала на него, потом на вас, потом опять на него. Как будто… как будто… – Служанка немного растерялась, не зная, как выразить свою мысль и я ей помогла:

– Как будто хотела увидеть, как он отреагирует на мое преображение.

– Точно-точно! – оживилась Ярина.

Помолчав, я сказала:

– Ты молодец, Ярина, хорошо справилась.

– Старалась, барышня, – серьезно кивнула служанка. – Ради вас и батюшки вашего.

Я задумалась. Мои наблюдения в точности совпадали с наблюдениями Ярины: Милана и Лазария выглядели удивленными, когда увидели меня, но Ангуда удивлена не была. Я попросила Ярину наблюдать за невестами не только потому, что сама боялась что-то упустить, но и для того чтобы сравнить наши впечатления. Если один человек что-то трактует неправильно, то у двоих уже меньше вероятности ошибиться в своих выводах.

Итак, Ангуда. Допустим, ни меня, ни Ярину глаза не обманули и можно верить первому впечатлению. Остается вопрос: для чего она это сделала?

Превращать меня в уродину для того, чтобы от меня отвернулся царь, нет смысла – к этому выводу я пришла первым делом. Просто потому что он уже и так видит всех нас уродинами. К тому же, выглядит так, будто Ангуду интересует вовсе не царь северного государства, а первый маг – поглядывала она на него с явным и неприкрытым интересом.

Выходит, изуродовать она меня хотела не в глазах царя, а в глазах… Тарлада? Видимо, очень ей не понравилось, что Тарлад назвал меня прекраснейшей из невест, да еще и во всеуслышание заявил, что сам меня выбрал.

Однако выбрал-то в невесты царю.

Вроде бы, что-то и прояснилось, но по-прежнему не очень понятно.

Размышляя, я вдруг почувствовала сильное давление в затылке. На секунду даже показалось, что в кожу головы сзади что-то впивается. Я машинально даже положила ладонь на затылок, но ощущение этот тотчас прошло, осталась только ноющая боль.

Видимо, из-за того что Ксунан, мой пушистый белый покровитель (зачеркнуто) мучитель и угнетатель, взял моду лезть в мои сны, я стала не высыпаться – отсюда и головная боль.

Надо бы лечь отдохнуть, но для начала…

– Ярина, ты должна кое-что сделать, – сказала я.

– Да, кинья Таиса? Что кинья Таиса? – с готовностью отозвалась служанка.

– Попробуй завести знакомство с кем-нибудь из слуг Ангуды, – сказала я. – У тебя так легко вышло заслужить доверие киннуна Гинты, что и со служанкой другой невесты, уверена, сможешь быстро найти общие темы для разговора.

Ярина подумала и пожала плечами.

– Можно, барышня. Слугам разных господ всегда есть о чем поговорить.

– Вот и славно, – обрадовалась я. – Вот и ступай.

– Прямо сейчас, кинья Таиса? – немного удивилась Ярина.

– Прямо сейчас.

– Как скажете, барышня! – послушно сказала служанка и, поднявшись с лавки возле окна, бросилась к двери.

Когда она была на середине комнаты, в кожу головы у меня на затылке снова будто впилось что-то острое – я даже зашипела от боли.

– Что-то случилось, кинья Таиса? – обернулась на звук служанка.

Острая боль в затылке и в этот раз моментально прошла. Осталось только тупое давление, охватывающее все большую площадь головы сзади.

– Да что-то затылок ломит, – сказала я, снова кладя ладонь на означенное место; одновременно повернувшись к служанке спиной, я направилась к лавке, чтобы присесть.

– Так не мудрено, барышня! – воскликнула Ярина. – Коса-то ваша тяжести какой! Ее обстричь бы, но не берут русалочьи косы ни ножницы, ни самые острые лезвия.

А ведь точно. Коса. Неудивительно, что от такой тяжести у меня голова разболелась. Как я про косу-то могла забыть?

Ножницы русалочьи волосы действительно не брали – это мы сразу проверили. Хотели косу отрезать, а синие волосы ножницам оказались не по зубам. Ни одной волосинки разрезать не удалось.

– Пока чары с вас сняты не будут, кинья Таиса, придется вам потерпеть, – тяжко вздохнула Ярина.

Я покивала и махнула ей рукой, мол, можешь, значит, идти по делу, которое тебе поручено.

Когда Ярина вышла, я немного выждала – пусть служанка подальше уйдет, – и тоже покинула свою комнату.

Конечно, сейчас я бы предпочла отдохнуть, а не бродить по замку, таская за собой косу в три кило, но было у меня одно дело к киннуну Гинте. Скажем… парочка вопросов, которые могут прояснить ситуацию с Ангудой.

Дворец северного правителя был большим и немноголюдным. Я шла залами и галереями, созданными из нетающего льда, и по пути мне встретилось всего несколько человек: какие-то придворные в сопровождении слуг.

Оба раза я очень обрадовалась и пошла навстречу со словами: «Не подскажете, где я могу найти киннуна Гинту?» – однако в помощи мне было отказано.

От меня шарахались, как от прокаженной. Уж не знаю, признавали ли во мне невесту царя, но очевидно, что я слишком сильно пугала местных дворян своей словами непередаваемой красотой. Молниеносно ретировались, в ужасе оглядываясь на ходу.

Со вздохом я прошла под очередной аркой, и неожиданно для себя очутилась на открытой террасе.

Со вздохом подошла к ледяным перилам, раздумывая, не стоит ли мне вернуться в свою комнату и просто попросить Ярину привести ко мне киннуна Гинту, хотя я не знала, насколько это позволительно с точки зрения местного этикета. Невеста царя может пригласить к себе в покои какого-нибудь мужчину, помимо своего жениха? А жениха может?

Да кто ж их знает, какие у них тут порядки?

– Вам не тяжело носить под косой восьмилапую жукшу? – раздался за спиной голос, который показался мне знакомым.

Я обернулась и обнаружила, что не одна.

Морская лазурь глядящих на меня глаз, в белых как снег волосах, рассыпанных по меховой отделке кафтана, блестит корона – передо мной стоял не кто иной, как сам Царь Северного Моря.

– Что? – растерялась я.

Государь Аквилаи подождал немного, потом сказал серьезно:

– Вы можете умереть.

Глава 16. Царь видит больше

Я молчала в ответ и только моргала, не понимая, о чем речь.

Умереть? Почему я должна умереть? Что царь хочет этим сказать?

– Не двигайтесь, – произнес правитель и двинулся ко мне.

Я не шевелилась. И вовсе не потому, что была склонна к послушанию. Но сам факт, что этот ледяной человек, который с отвращением смотрел на меня при первой встрече, сейчас по собственной воле подходит ко мне все ближе и ближе, действовал на меня магнетическим образом – я даже дышать боялась.

Воздух камнем стал в горле, когда царь остановился всего в шаге от меня и протянул ко мне руку. Его пальцы проникли под мою косу, и я почувствовала, как они мягко скользят по моей шее.

Это… что сейчас происходит, а?

Я была настолько ошарашена, что даже взгляда на царя не решалась поднять, а потом…

Прикосновение теплых пальцев исчезло с моей кожи – царь вынул руку из-под моих волос, и я невольно скосила на нее глаза.

И тотчас обомлела.

Сначала я видела только мужскую ладонь – длинные сильные пальцы словно сжимали что-то невидимое, но прямо у меня на глазах в руке царя словно соткалось из воздуха нечто отвратительное.

– Ах! – вырвалось у меня невольно, и я отшатнулась.

Существо напоминало паука: размером больше мужской ладони, с длинными, неестественно быстро и гибко сучащими лапами, неисчислимым количеством глаз и длинным жалом. Существо издавало тонкий скрипучий визг.

– Э-это…

– Восьмилапая жукша, – ответил государь на вопрос, который я не могла из себя выдавить от ужаса.

Мои колени охватила сильнейшая слабость – понятия не имею, как я не осела на пол, а продолжала стоять.

Как?! Как эта мерзкая и огромная тварь могла сидеть у меня под косой? Я дотрагивалась до затылка – и ничего не нащупывала! Ярина смотрела на мою косу, предполагая, что это из-за нее у меня болит голова – и ничего не видела! А тем временем вот это… сидело у меня под волосами?!

– Как оно… могло быть на мне? – осипшим голосом проговорила я.

– Когда восьмилапая жукша долго не питается, – сказал государь, – размерами она не больше ногтя. Но когда жукша присасывается к жертве и начинает пить ее силы, она, во-первых, становится невидима и неосязаема, а, во-вторых, стремительно растет. И достигать может огромных размеров. Эта жукша, – царь сжал в ладони извивающееся тело огромной скрипуче визжащей паучихи, – еще только начала свою трапезу, судя по ее размерам.

От этих слов у меня поплыло перед глазами. Только начала? Мамоньки… Какой же она выросла бы, когда насытилась? О, нет, стойте… Не надо мне этого говорить, не хочу знать…

– Сытая жукша становится такой большой, что может раздавить человека насмерть только своим весом, – безжалостно проигнорировал мои мысленные мольбы государь. – Если, конечно, не убьет свою жертву раньше, выпив все ее жизненные силы.

Со страданием во взгляде я посмотрела на паучиху, и в этот самый момент увидела, как с пальцев царя словно дыхнуло холодом. Тело паучихи сначала покрылось инеем – движения ее сучащих лап сильно замедлились, – а следом по нему словно побежала ледяная волна.

И вот уже вся восьмилапая жукша целиком – застывшая зверушка изо льда.

Царь резко сжал пальцы и ледяная паучиха в его ладони покрылась трещинами, а потом рассыпалась на части.

Я смотрела во все глаза, как маленькие осколки льда разбрызгиваются от руки правителя во все стороны. Это было… красиво. Даже. В какой-то степени. Если забыть, что собой представляла эта тварь до того, как рассыпалась фонтаном из осколков льда.

– И кто же к вам подсадил восьмилапую жукшу, кинья? – спросил царь; он снова с интересом смотрел мне в лицо.

Постойте… До меня вдруг дошло. Кинья? Правитель Аквилаи только что обратился ко мне… «кинья»? То есть… не «кикимора болотная», нет?

– Вас пытались сжить со свету, – продолжал он. – В этом нет сомнения. Вы знаете, кто это мог быть?

Я задумалась. Вопрос, конечно, хороший. Ангуда? Могла. Положительно могла. Поняв, что Тарлада моя русалочья внешность не оттолкнула – кажется, он, хоть и был удивлен, но большой разницы не почувствовал. По крайней мере, мне так показалось.

Или Лазария? И эта могла. После того как я ее разозлила, алабонская принцесса так скрипела зубами и глазами метала в меня молнии, что могла и поддаться банальной женской злости.

Они обе могли подсадить ко мне маленького паучка размером с ноготь – я бы даже не почувствовала легкого прикосновения к волосам.

– И позвольте спросить… – напомнил о себе царь, пока я размышляла. – Кто вы?

До меня не сразу дошел вопрос. А когда дошел, я уставилась на государя большими от удивления глазами.

Кто… я?

Так и подмывало ответить: «Здравствуйте, я ваша кикимора. Как вы могли меня забыть после того, как обзывали при всем честном народе?». Но интуиция подсказала мне – что-то не так.

– Простите, государь… – стараясь говорить крайне смиренным тоном, произнесла я, – а кого вы видите, когда смотрите на меня?

Белоснежные брови царя чуть нахмурились.

– Вы пытаетесь играть в загадки с царем? – строго спросил он.

– Простите, государь, – опустила взгляд я.

Девицам положено говорить тихо, потупив взор, верно? Пусть думает, что я просто растерялась из-за того, что со мной заговорил сам Царь Северного Моря. Судя по всему, это своего рода титул.

Царь рядом хмыкнул, и, наверное, подумав, что с него не убудет, если ответит, сказал:

– Я вижу кинью, на которую кто-то наложил русалочьи чары.

Хорошо, что в этот момент я стояла с опущенной головой, потому что мои глаза невольно поползли на лоб. Царь сейчас видит во мне… Таису? Таису, чья кожа то здесь, то там покрыта островками синей чешуи, но… Таису?!

– Сначала вас пытались изуродовать, – продолжал царь. – Потом убить. Кто-то в моем дворце позавидовал вашей красоте?

Красоте?!

О.

О-о-о-о-о!

Он действительно видит во мне Таису! Как так вышло? Почему? Из-за чего? То есть… Когда перед ним появилась прекрасная молодая Таиса из Рагуды, он увидел в ней кикимору. А теперь, когда перед ним девица, изуродованная русалочьими чарами, он видит… красавицу?

Или нет?

Я чувствовала: где-то в моих рассуждениях закралась ошибка, но не могла понять, где.

Однако факт: по какой-то причине прямо сейчас царь видел меня в точности такой, какой я и была.

– Мои невесты, недавно прибывшие ко двору, случайно, не причастны к этому? – спросил государь, и я слышала, как его тон ожесточился. – Они принадлежат к другим народам. Жаболюды жестоки, каракатицы завистливы, кикиморы болотные… коварны.

Продолжая стоять с опущенной головой, я искривила рот. Кикимора для него я, вообще-то. Это он сейчас меня коварной обозвал? Даже обидно. Где я и где коварство? Да мне это качество еще развивать в себе нужно.

– Вы не хотите сказать, кто вы? – Царь снова хмурился, я слышала это в его голосе.

Прокашлявшись, я наконец подняла голову и соврала:

– Я сопровождаю одну из ваших невест, государь.

И все-таки я коварная… так бессовестно лгать царю…

– Кого именно вы сопровождаете? – Царь спросил требовательно – интонация его не предполагала отмалчивания.

Я снова быстро опустила голову, пряча лицо.

И что ответить? Назову Лазарию, Ангуду или Милану – царь велит их опросить, а дальнейшее слишком непредсказуемо. Кто знает, чем обернется? Лучше назвать саму себя. Уж я-то себя всегда выручу и подстрахую, верно? Верно.

– Я сопровождаю кинью Таису из Рагуды, государь.

– Угу, – промычал царь. – А не ваша ли хозяйка – кикимора болотная, помнится, – ваш облик изуродовала чарами?

Я кашлянула. Та-а-ак. Похоже, теперь царь уверен в том, что отвратительная кикимора (я), служанке своей (мне), из зависти красоту подпортила русалочьей чешуей.

Сама себе жертва зависти, сама себе злодейка? Судя по интонации царя, он в этом мысленно только что совершенно уверился.

– Нет, что вы, что вы, государь! – постаралась уверенно возразить я. – Кинья Таиса бы никогда! Поверьте!

– Что ж, раз вы так говорите, придется поверить, – сказал царь, и по голосу было слышно – ни на йоту не верит. Следующие слова подтвердили мои опасения: – По-видимому, мои догадки близки к истине. Но вижу, вы слишком скромны, чтобы попросить заступничества у правителя, хотя я мог бы призвать к ответу ваших обидчиков.

Да уж, будет забавно, если я попрошу у царя защитить меня от самой себя. Все-таки для него кикимора болотная это именно я. Хотя я пока не могу понять, что происходит именно сейчас…

– Не нужно, государь, вам беспокоиться. Я не достойна…

Царь помолчал, потом сказал:

– Вам стоит быть осторожнее, кинья.

А когда я подняла голову, успела заметить лишь скользнувший по полу и исчезнувший за углом край кафтана.

Выдохнув, я первым делом осознала, что моя головная боль прошла.

А ведь, похоже, моя жизнь была на волоске. И царь в буквальном смысле спас меня от смерти. А значит, я у него в долгу.

Я этого не забуду.

Однако любопытно… как же так вышло, что северный правитель сейчас не видел во мне кикимору?

В этом надо разобраться.

Глава 17. Разговор с киннутом Гинтой

Правильно ли я поступила, не став объяснять царю, кто я на самом деле?

Вот, о чем я думала, возобновив поиски киннуна Гинты. И пришла к выводу: правильно. Несмотря на то, что действовала по наитию, не успев взвесив все за и против.

Что было бы, начни я объяснять царю, что перед ним Таиса из Рагуды? Я представила себе его реакцию. Да он бы мне просто не поверил. Кинью Таису ему представили официально на смотринах, и, глянув на нее (то есть на меня), он увидел кого? Правильно – кикимору. И отныне Таиса из Рагуды для него – кикимора и никто иной. Мне пришлось бы потратить очень много времени на объяснения: по поводу чар, которые на меня наложили; по поводу чар, которые лежат на нем.

И самое главное: какой смысл пытаться что-то объяснять, если я и сама не понимаю, почему в прошлый раз царь видел во мне кикимору, а в этот раз настоящую Таису под русалочьими чарами?

Но это не все.

Возможно, это мой шанс, блуждая ледяными галереями дворца, подумала я. Велики ли мои шансы завоевать расположение царя, пока в его глазах я кикимора? Особенно учитывая тот факт, что кикимор он считает существами коварными, а значит, относится с крайним недоверием. Предубеждение это или правда – знать не знаю, мне ничего не известно о здешних кикиморах. Я только по сказкам помню, что это какая-то нечисть. А здесь, со слов царя, это другой народ.

Если кикиморы и впрямь существа коварные, то вкупе с уродливой внешностью (надо, кстати, поинтересоваться, как выглядят здешние кикиморы, любопытно же, какой видит меня царь)… словом, при таком раскладе добиться от царя чего-то помимо неприязни будет сложно.

А вот хорошенькая девица, пусть даже под действием русалочьих чар… Это мой шанс сблизиться с царем пока чары не сойдут. Или пока я не найду способа их снять. Впрочем, я еще подумаю, снимать ли.

И ведь это действительно шанс. От кикиморы царь шарахнулся при встрече, как от огня. А к зачарованной девице с синей чешуей сам подошел. И даже не побрезговал дотронуться. И о спасении моей жизни позаботился.

«Как же мне не воспользоваться этим шансом на полную катушку?» – думала я на ходу и вдруг, повернув голову, увидела того, кого искала.

Подобрав юбки, я развернулась на девяносто градусов и ускорила шаг. Фигура долговязого киннуна Гинты мелькала меж колонн галереи справа. Шел он очень быстро – пришлось мне за ним почти бежать.

– Киннун Гинта! – погромче позвала я, когда была уже достаточно близко.

Крючконосый министр смотрин, услышав свое имя, обернулся, на секунду остановил свой взгляд на мне и…

Подпрыгнул, заорал не своим голосом, уронил какие-то свитки, тотчас покатившиеся по ледяному полу во все стороны, и, бросившись за ближайшую колонну, спрятался за ней.

Я постояла, поморгала и сделала шаг влево, заглядывая за колонну. Министр смотрин, обхвативший колонну так, словно она была его спасением от неведомого чудовища – видимо, от меня, – юркнул вправо, продолжая прятаться.

Я опять поморгала озадаченно и тоже сделала пару шагов вправо, заглядывая за колонну с другой стороны. Крючконосый министр опять метнулся в противоположную сторону.

Что это с ним? Я конечно, выгляжу непривычно: слегка чешуйчатая, слегка синяя – но не настолько критично, чтобы от меня с воплями убегать. Обидно как-то. Вон даже другие невесты не стали при моем появлении на деревья лезть с воплями ужаса – только глядели с отвращением.

Я припомнила, как крючконосый министр трясся и потел от волнения на смотринах, когда появился царь, и выдохнула. Ясно-понятно. Похоже, наш министр смотрин не только царя боится, а сам по себе довольно труслив.

– Киннун Гинта, – позвала я, прокашлявшись. – Я кинья Таиса из Рагуды. Хотела бы кое-что у вас спросить.

Министр смотрин, не переставая обнимать колонну, как мать родную, осторожно выглянул из своего укрытия. Снова вскрикнул, когда его взгляд остановился на мне, и снова спрятался.

Я опять прокашлялась – в этот раз погромче.

Министр выглянул еще раз – очень осторожно и боязливо.

– Кинья Таиса?

– Да, это я.

– Что-то вы… на себя не похожи, – глядя на меня с сомнением, сказал он.

Я кивнула.

– Сегодня по утру мы с моей служанкой обнаружили, что на меня наложены русалочьи чары.

В этот раз поморгал киннун Гинта. Задумчиво так. Потом хмыкнул, выдохнул и вышел из-за колонны.

– Ф-фух, а я уже было подумал, что еще одна невеста на смотрины к царю пожаловала. Хотя ковен северных магов не предупреждал меня, что среди невест царя русалка будет, но наши маги – господа непредсказуемые, от них чего угодно можно ждать.

Облегчение на лице министра смотрин было таким явным, что я даже обиделась.

– Спасибо за ваше сочувствие, – не удержалась от ехидства. – Вижу, вы очень прониклись моей бедой.

Крючконосый с виноватым видом почмокал тонкими губами.

– Да-да, не повезло вам, кинья. Что тут скажешь… Женское соперничество – вещь опасная. Ожидаемо было, что невесты начнут в ход пускать все средства в борьбе за нашего государя. Все-таки на кону – перспектива стать Царицей Северного Моря. Но вы держитесь, не давайте себя в обиду.

Я закатила глаза.

Поддержал так поддержал. Я конечно, не рассчитывала, что министр, ответственный за отбор невест, проведет расследование и выявит виновного в моих злоключениях, но чтоб так – «Будет опасно, кинья, но вы держитесь».

Рассказывать о том, что меня пытались убить, судя по всему, тоже бессмысленно. Киннун Гинта мне не помощник.

«Придется позаботиться о себе самой», – решила я.

– Киннун Гинта, – обратилась я к крючконосому министру, – меня тут заинтересовал один вопрос. Может, вы сумеете мне помочь?

– Конечно-конечно, – покивал министр. – Если у вас есть вопросы, извольте – не все отвечу. Это моя прямая обязанность – помогать невестам.

– Угу, – с сомнением промычала я, но вопрос, который не покидал мои мысли со встречи в Розовом дворике, все-таки задала:

– Из приглашенных невест только одна может стать супругой царя. А что ожидает остальных приглашенных невест? Отвергнутые государем Аквилаи, они вернутся домой?

Киннун Гинта сделал большие глаза.

– А вы не знаете, кинья? Неужто киннун Тарлад, заключивший договор с вашим батюшкой, не рассказал вам?

Я заинтересованно нахмурилась.

– Не припоминаю. Возможно, я была так взволнованна, что пропустила мимо ушей.

Посмотрев требовательно на министра смотрин, попросила:

– Расскажите мне, киннун Гинта.

– Что вам известно о северном государстве, кинья?

Вопрос как бы подразумевал, что министр смотрин решил начать издалека.

«Ну и как будешь выкручиваться, Тая? – спросила я себя. – Кто бы подсказал сейчас, что Таиса должна знать о северном государстве. Ладно, рискну…»

– Не очень много, киннун Гинта, – с виноватым видом уклончиво ответила я. – Видите ли, киннун Гинта, Аквилая находится довольно далеко от Рагуды…

– Понимаю-понимаю, – покивал крючконосый министр, вызывая у меня вздох облегчения; как же тяжко, когда не знаешь, как себя вести и что говорить. – Тогда вы, видимо, не в курсе, что северным государством правит ковен магов.

– А разве не царь? – удивилась я.

– Царь, – кивком головы подтвердил министр. – Но в отличие от большинства других государств, у нас нет правящей династии. Царем становится самый сильный маг ковена. На данный момент это наш государь.

Я кивнула, мол, понимаю и продолжаю внимательно слушать.

Киннуна Гинту мое внимание, кажется, воодушевило, и он продолжил:

– Однако на данный момент наш правитель является Царем Северного Моря лишь номинально.

– Как это? – снова не поняла я.

– Видите ли, кинья Таиса, чтобы государь укрепился на престоле и его царствование уже не могло быть никем оспорено, в нем должен воплотиться дух-покровитель северного народа. Его имя…

– Ксунан, – на выдохе перебила министра я.

Глаза киннуна Гинты слегка округлились.

– О, так все же кое-что вам известно, кинья Таиса! – то ли удивился, то ли обрадовался он.

– О, простите, что перебила, киннун Гинта! – виновато затараторила я. – Кое-какие слухи о северном государстве доходили даже до нашей Рагуды, но совсем немного – так что я с огромным интересом слушаю вас. Вы очень интересно рассказываете, очень!

Министр смотрин приосанился. Доброе слово, как известно, и кошке приятно.

– Что ж… Как я и сказал, чтобы правитель укрепился на престоле, в нем должен воплотиться покровитель северного народа – дух Ксунан. И воплотиться он может только в очень могущественном маге.

Я вспомнила, как царь уничтожил восьмилапую паучиху-вампира, заморозив ее насмерть и расчленив на крошечные осколки льда. Уж не знаю, как там у северных магов, но для меня в этот момент он выглядел весьма могущественным.

– Обычно это происходит спустя несколько лет правления царя, – говорил министр смотрин. – Однако наш государь правит уже более десяти лет, и дух Ксунан до сих пор в нем не воплотился. Несмотря на то, что государь остается самым сильным магом ковена.

Я нахмурилась.

– Почему же он не воплощается?

Крючконосый министр тяжко вздохнул.

– Ковен магов полагает, что проблема в заклятии, наложенном на нашего государя. Есть мнение, что проклятие ослабляет его. Царь Северного Моря, сильнейший маг ковена северных магов, подчиняется чужой магии и не в силах не только сбросить с себя чары, но даже распознать их, ведь как известно, наш государь даже не осознает, что зачарован.

– Постойте…

Кажется, я догадалась, зачем был устроен этот отбор невест.

Глава 18. О магах и царях

– Так значит, невест здесь собрали для того, чтобы…

– Как вы верно сразу уловили суть, кинья Таиса, – с уважением улыбнулся киннун Гинта. – Лучшие девицы из разных государств были собраны во дворце Аквилаи с единственной целью – помочь государю избавиться от заклятия, войти в свою полную силу и позволить Ксунану воплотиться в нем.

Вот так-так, подумала я. А вот теперь стало понятнее, для чего я нужна Ксунану.

Любопытно, думала я, а ведь Ксунан, похоже, больше всех жаждет воплотиться в северном правителе. Уж больно настойчиво и, я бы даже сказала, деспотично он подталкивает меня очаровать царя, влюбить в себя, и в итоге – избавить от заклятия.

– А что будет, если царь не сможет избавиться от заклятия? – спросила я.

Киннун Гинта опять тяжело вздохнул.

– Полагаю, ковен магов может посадить на престол другого царя.

– Что?! – во все глаза уставилась на министра я.

Киннун Гинта прокашлялся; его глаза бегали. Кажется, он вдруг решил, что сболтнул лишнее. Но слово не воробей, как говорится, вылетело – не поймаешь.

– Это только мое предположение, кинья, – нехотя сказал министр. – Ведь даже если следующий по силе маг займет престол, это не гарантирует, что Ксунан сможет в нем воплотиться. Потому что вышеоговоренный маг все еще будет оставаться вторым по силе в ковене. – Киннун Гинта опять вздохнул, скосил глаза куда-то в сторону и проговорил задумчиво, будто разговаривал сам с собой: – По сути только смерть действующего государя сделает второго мага первым по могуществу, и только тогда Ксунан сможет воплотиться в новом правителе. Но пока действующий государь жив…

Тут министр смотрин как будто пришел в себя, вскинулся, посмотрел испуганно на меня, потом по сторонам, кашлянул и закончил бодро:

– Но, слава духам, наш государь энергичен и полностью здоров, долгих ему лет жизни и царствования!

– Киннун Гинта, – решила выудить из крючконосого все, что можно, я, – а кто в ковене северных магов второй по могуществу после царя?

Брови министра взлетели.

– Так ведь, известно кто, кинья. Первый маг государства, он же второй по могуществу в ковене… Киннун Тарлад, конечно.

Я сделала глубокий вдох.

– Простите, киннун Гинта, но, кажется, вы так и не ответили, что ждет остальных невест, если одна из них станет супругой действующего государя.

– Не ответил? – удивился министр. – Ах, да! Я как раз и подводил к тому, что в ковене северных магов действует закон преемственности. В случае с невестами царя… Государь может взять в жены только одну из своих невест. Однако если любая из благородных девиц, прибывших в Аквилаю в качестве невесты царя, вернется домой отвергнутая – это опорочит и ее честь и честь ее семьи, именно поэтому, по закону преемственности, каждую из невест, не прошедших отбор, возьмет в жены один из магов ковена. Ни одна из вас не останется без мужа, кинья.

Министр улыбнулся вежливо.

– Надеюсь, мне удалось развеять ваши тревоги по поводу вашего будущего.

Он опять озадаченно приподнял брови и хмыкнул:

– Хотя странно, что киннун Тарлад не ввел вас в курс дела.

Я тоже тихонько хмыкнула.

Тарлад… Теперь понятно, почему он смотрел на меня при встрече таким взглядом, будто поедал глазами.

Действительно ли первый маг северного государства выбрал Таису в качестве невесты для царя? Или, может… на самом деле он выбрал ее в качестве невесты для себя?

Теперь стало понятнее поведение Ангуды. Горнальская красавица, не скрываясь, проявляла интерес к Тарладу. Похоже, она совершенно не возлагала надежд на царя, и перспективным женихом он ей не казался.

Ее можно было понять. Царь Северного Моря не способен увидеть ее красоты – для него она то ли жаболюдка, то ли каракатица, словом, непривлекательная уродина. И, видимо, тратить время и силы на такого жениха, Ангуда не пожелала.

Другое дело – Тарлад. Первый маг государства, следующий претендент на престол. Мужчина, у которого все в порядке со зрением, и он в полной мере видит красоту всех невест царя. Став его женой, Ангуда получит высокий статус в северном государстве. Вот поэтому своей целью она сделала не царя, а первого мага.

А тут я. Таиса из Рагуды, которую Тарлад назвал прекраснейшей из невест, да еще и добавил, что выбрал меня лично. Короче говоря, всем стало понятно, что я очень даже в его вкусе. И тогда же Ангуде стало понятно, что я для нее – помеха. И меня надо устранить. Все-таки как ни крути, а Тарлад, пожалуй, в какой-то степени, цель даже более привлекательная, чем действующий царь. Царю мешает заклятие. Если его не удастся снять, и Ксунан не сможет воплотиться в нем, то… Претендовать на престол будет Тарлад. И у девицы, которая станет супругой мага, ничуть не меньше шансов стать царицей.

А если царь умрет… Тарлад станет сильнейшим магом королевства.

«Насколько амбициозна Ангуда, вот, что любопытно», – промелькнула тревожная мысль.

«Вам стоит быть осторожнее, кинья», – прозвучал у меня в голове голос северного государя.

«Похоже, мой дорогой ледяной правитель, не только моей жизни угрожает опасность, – мысленно обратилась я к мужчине, который избавил меня от смертоносной твари, когда я даже не подозревала, какая участь мне грозит. – И даже возможно, что ваша жизнь в куда большей опасности, чем моя. Но раз уж вы спасли мне жизнь… я постараюсь отдать долг, если подтвердятся мои худшие подозрения»…

Глава 19. Обернуть на пользу

Вернувшись в свои покои, я застала там ожидающую меня служанку.

– Узнала что-нибудь, Ярина?

– Да, барышня.

– Рассказывай, – кивнула я.

– Значит, вот, что я узнала, кинья, – заговорщически понизила голос моя служанка. – Служанки киньи Ангуды, с которыми мне удалось перекинуться парой словечек, девушки простые – ничего не знают, окромя своих обязанностей: о платьях госпожи заботиться, драгоценности хранить, постель ко сну готовить, да все указания хозяйки выполнять.

Я уже было приуныла от такого ответа, но Ярина продолжала:

– Однако разговорить мне кое-кого из них удалось. Не за просто так, конечно, уж простите, барышня, но пришлось кое-какими вашими украшениями пожертвовать. Не извольте гневаться, я самые простенькие подарила, сказала мои – мол, киннун Гинта за мной ухаживать принялся, вот и подарил и еще подарит, так что мне с хорошими девицами поделиться не жалко.

Пока служанка говорила, мое лицо вытягивалось все сильнее. Однако. Ярина моя женщиной оказалась не только расторопной, но и самостоятельной. Это вообще нормально, что служанка господские украшения раздаривает? Нет, я-то не против, зачем мне украшения? Информация сейчас уж куда важнее. Но все же…

– Прошу простить служанку вашу за самовольство, кинья, – виновато повздыхала Ярина, – но я поклялась мысленно батюшке вашему, что все силы приложу, чтобы помочь вам на чужбине, в стране северной. Украшения ваши, которые служанкам киньи Ангуды я отдала, недорогие и пользы вам от них сейчас мало, а вот если узнаем, что соперницы ваши задумали – это вас защитить может от того зла, которое они супротив вас замыслили.

Сквозь подозрительный прищур я смотрела на женщину.

А Ярина-то моя полна сюрпризов. И отнюдь не так проста, как показалось мне поначалу.

– И кое-что интересное я узнала, барышня, – многозначительно вскинула брови Ярина. – Служанки киньи Ангуды сами ничего о планах барышни своей не знают, но кивали все как один на компаньонку ее, батюшкой, главным казначеем Горналя, к дочери приставленную. Зовут ее кинна Гайда. Служанки киньи Ангуды все, как одна, ее побаиваются. Нашептали они мне, что кинна Гайда не простая компаньонка, а исполняет при казначее горнальском некие тайные поручения, и присутствие ее среди слуг девушек с самого начала отъезда из Горналя сильно пугает.

Я хмыкнула и задумалась.

– Интересно. По всему выходит, что единственная, у кого мы можем выведать о планах Ангуды, это ее компаньонка, кинна Гайда.

– Выходит так, кинья, – кивнула Ярина. – Вот только есть помеха. И даже две.

– Какие? – спросила я.

Служанка покачала головой удрученно.

– Не думаю я, кинья Таиса, что эта таинственная и пугающая кинна Гайда станет языком болтать и секреты киньи Ангуды рассказывать. Не зря ее служанки боятся, видимо. – Я мысленно согласилась с Яриной, а та продолжала: – А помимо того… тут такое дело… слегла кинна Гайда с дня прибытия во дворец Аквилаи.

– Слегла? – заинтересовалась я. – А что с ней?

Ярина прокашлялась, скосила глаза, словно ей стало неловко, потом наклонилась ко мне и шепнула несколько слов.

– Ах, вот, в чем дело, – с пониманием отнеслась я. – А что же маги? В Аквилае есть маги, и могущественные. Разве они не могут помочь компаньонке одной из невест царя?

– Что вы, кинья! – прошептала, чуть наклонившись ко мне, Ярина. – Маги до женских хворей и опускаться не станут! Даже в Рагуде для этого знахарки есть, вам ли не знать. А уж северные маги, с их-то важностью… Как вам только в голову пришло?!..

Я нахмурилась.

– Так не убудет ведь с них, – сказала недовольная тем, что услышала.

Ярина только губы поджала и покачала головой.

Я задумалась. Потом хмыкнула и улыбнулась служанке.

– А знаешь, Ярина, думаю, это нам на руку.

– На руку, кинья?

Я кивнула.

– Мы это себе на пользу обернем. – И поманив служанку к себе, попросила: – Для начала скажи мне вот что… Горналь, государство, откуда приехали кинья Ангуда и ее компаньонка кинна Гайда – далеко отсюда находится?

– Далеко, кинья Таиса, – кивнула Ярина. – Горналь – южная столица. Говорят, там и холодов не бывает, всегда тепло.

– Угу. Я так и думала. А теперь вот еще что мне скажи… Знаешь ли ты такое растение, как крапива?

– Крапива? – похлопала глазами Ярина. – Не знаю, кинья. Не слыхала о таком.

– Угу, – задумалась я. – Хорошо, тогда… знаешь ли какое-нибудь растение, которое жжется сильно, если нечаянно хлестнет тебя по руке?

Ярина поморгала немного, словно раздумывая, потом широко распахнула глаза и воскликнула:

– Знаю! Знаю, кинья, как же не знать! Да и вы его знаете, в детстве убегали от нянек, в огородах усадьбы прятались, а возвращались – все ноги в ожогах были. Жгунка! Вы об этой траве говорить изволите?

Она, мысленно порадовалась я. Судя по описанию – крапива и есть, просто здесь другое название в ходу.

– Она-она, – подтвердила я. – Сейчас конец весны – самое время для крапивы. Точнее, жгунки, – поправилась, чтобы не смущать Ярину. – Тебе надо будет поискать ее. Если найдешь – нарви пучок, нам хватит. – Я задумалась. – Может, дворцовых садовников поспрашивать, где тут эта трава расти может?

Ярина помотала головой.

– Ой, нет, барышня, садовников бесполезно спрашивать. Они во дворцах совсем другие растения высаживают. – Женщина улыбнулась. – У здешних слуг наверняка дети есть, вот у них и поспрашиваю – дети завсегда подскажут, где крапива растет.

Я кивнула.

– Иди, Ярина, надеюсь на тебя.

Служанка ушла, а я подошла к напольному зеркалу, чтобы себя рассмотреть. Пятна синей чешуи на руках и лице никуда не исчезли. Стоит ли мне в таком виде появляться перед кинной Гайдой, компаньонкой Ангуды? Либо отнесется с недоверием, особенно, если прекрасно знает, что метаморфозы с моей внешностью – дело рук ее хозяйки (а она наверняка в курсе), либо попросту напугаю.

Нет, пожалуй, в этом деле нужно довериться Ярине. Очень мне повезло, что служанка моя умеет втираться в доверие к людям. Даже не ожидала обнаружить в ней такой талант. Но не воспользоваться их грех.

Что же случилось с кинной Гайдой? Для меня, врача-гинеколога, все было очевидно. «Женской хворью» кинны Гайды, которая постигла ее сразу по приезде, было банальное кровотечение. Судя по всему, внеплановое. Долгое путешествие, другой климат – я не случайно спросила у служанки о климате Горналя, – стали для женщины стрессом, отсюда и кровотечение. Вполне распространенная реакция женского организма. И вполне на руку мне оказалось то, что здешние маги слишком важные персоны, чтобы снизойти до женских хворей. Хотя, конечно, свинство с их стороны, бросать компаньонку одной из невест наедине с ее проблемами. Вдалеке от своего дома, чужестранка, она наверное даже не знает, к кому здесь обратиться за помощью.

Ярина, к моему удивлению, обернулась довольно быстро. Растение, которое она принесла, завернутым в тряпицу, таки оказалось крапивой. Все-таки флора здесь не настолько отличалась от привычной мне.

Я объяснила Ярине, как из травы сделать настой, и служанка опять ушла. Вернулась она спустя несколько часов с готовым настоем крапивы или, иначе говоря, жгунки. В двух словах я объяснила служанке, что нужно делать и говорить, и вообще как вести себя с кинной Гайдой, а сама решила тайком понаблюдать и послушать, как пройдет разговор.

Покои Ангуды из Горналя, ее слуг и компаньонки находились не так далеко от моих, как я предполагала. Спрятавшись в темном углу возле комнаты кинны Гайда – здесь меня не увидят слуги, если кто-то будет проходить мимо, – я приготовилась подслушивать разговор Ярины с компаньонкой Ангуды.

Глава 20. Хитрая служанка

– Кинна Гайда, позвольте войти, – масляным тоном пропела моя служанка, приоткрыв дверь комнаты. – Я принесла вам зелье от вашей хвори.

– Зелье? – послышался из комнаты женский голос; следом за вопросом последовал выдох, смешанный со стоном. – Какое зелье?.. Я никого не звала. Уходите… Ох!

– Ваши служанки сетовали, – не сдавалась моя Ярина, – мол, кинна Гайда захворала и так страдает, что тревожно за нее. Очень переживают за вас ваши слуги, кинна. Так я вам лекарство принесла – обещаю, хворь вашу как рукой снимет.

– Вы знахарка? – спросил женский голос из комнаты, и в нем я услышала надежду; Как бы ни отгораживалась компаньонка Ангуды от чужого присутствия, а боли, вызванные женским кровотечением, слишком мучили ее, чтобы отмахнуться от них.

– Я – нет, кинна Гайда, но маменька моя разбиралась в настоях, пусть духи хранят ее на небесах. От любой хвори могла вылечить. Чему-то она и меня научила.

Я мысленно похвалила Ярину, что она не стала сказываться знахаркой – когда в чем-то не разбираешься, в любой момент опростоволоситься можно, лучше сказать, что то-то и то-то знаешь от других людей, которые якобы в этих вопросах разбирались.

– Позвольте войти, кинна Гайда, – повторила Ярина. – Я вам помогу. Вы ведь измучались совсем.

Я слышала, как тяжело дышит и постанывает женщина в комнате – женские боли могут весьма изощренно терзать, уж какая женщина этого не знает.

– Заходите, – наконец, словно нехотя сдалась кинна Гайда.

Входя в комнату, Ярина оставила дверь чуть приоткрытой и, посмотрев в темный угол, где я пряталась, с улыбкой тайком мне кивнула.

«Ну что ж, посмотрим, что я смогу здесь услышать», – подумала я.

Сквозь шаги Ярины я слышала тихие вздохи-стоны.

– Смотрю, вы не стали есть ваш завтрак, – донесся до меня голос моей служанки, и я живо представила поднос на столике с нетронутой пищей на блюдах, которые служанки еще утром принесли компаньонке своей госпожи.

– Не до еды мне, – уставшим голосом сказала кинна Гайда.

– Ох, понимаю, конечно, понимаю, – завздыхала сочувственно Ярина. – Вам нужно принять лекарство, сама по себе ваша хворь не пройдет. Упаси духи, еще сильнее мучиться начнете. Мое питье вам поможет – не сомневайтесь даже.

– Что это? – в голосе кинны гайды прозвучало недоверие. – Зелье?

– Ну что вы, какое уж зелья, ведьм и колдуний в нашем роду никогда не было. Травяной настой. Травы, они, знаете, от многих хворей помогают, если в них разбираться. Матушка моя разбиралась. Ежели не доверяете мне, могу первая отпить из чаши – так и убедитесь, что не опасно для вас, и я вам не враг, а помочь пришла. Глядите, как вы побледнели, лица на вас нет, совсем измучились.

– Отпей, – с натужным выдохом боли произнесла компаньонка Ангуды.

Некоторое время было тихо, потом снова прозвучал голос Ярины:

– Видите? Со мной ничего не случилось. Можете смело пить, кинна.

И снова было тихо. Похоже, компаньонка все же решила принять помощь моей служанки. Желание облегчить себе физические страдания в кинне Гайде все-таки победили подозрительность.

– Вот и хорошо, – произнесла Ярина, и я поняла, что кинна Гайда выпила настой до конца. – Скоро вам станет полегче. Однако, кинна, чтобы хворь вашу исцелить совсем, вам нужно этот настой несколько раз выпить. Так что я вам попозже еще принесу. Уже сегодня будете себя лучше чувствовать, а завтра совсем забудете о своих мучениях.

Сказать так надоумила Ярину я. Если женское кровотечение кинны Гайды вызвано только стрессом – из-за длительной поездки и перемены климата, – то нет проще способа с этим справиться, чем настой крапивы. При отсутствии медикаментов это одно из простейших известных мне средств, способных помочь женщине, у которой возникла проблема подобного характера.

– Надеюсь, – выдохнула кинна Гайда. – Как некстати эта хворь. Были б мы в Горнале, наши знахарки меня вмиг на ноги поставили. А здесь… эти холодные маги, будь они неладны…

– Правда ваша, кинна, тяжко на чужбине, – поддакнула Ярина и, горестно вздохнув, посетовала: – В чужом государстве, вдалеке от дома, чувствуешь себя такой беззащитной. Как я вас понимаю…

– Беззащитной? – переспросила компаньонка Ангуды. – Ты? Но разве ты не находишься под защитой своей госпожи? Ты ведь служанка?

– Служанка, кинна, – подтвердила Ярина. – Вот только на защиту госпожи моей надеяться не приходится. Скорее, напротив…

«Напротив?» – мысленно удивилась я.

Тут из комнаты послышался звук, будто кто-то то ли шмыгнул носом, то ли всхлипнул.

– Ты плачешь? – спросила кинна Гайда; не сказать, чтобы с сочувствием, скорее, с любопытством. – Твоя хозяйка тебя обижает?

«Обижаю? – недоумевала я, стоя в скрытом тенью углу недалеко от дверей. – Я? Ярину?»

– Ох, кинна, – снова всхлипнула моя служанка, как будто и правда решила всплакнуть, – ненавидит меня моя хозяйка.

Я почувствовала, как вытягивается мое лицо и глаза округляются все сильнее. Что она говорит и зачем? Вот на это Ярину точно не я надоумила.

– Ненавидит? За что же? – заинтересовалась еще больше кинна Гайда. – Можешь со мной поделиться. Вижу, тебе хочется выговориться.

– Вы, наверное, меня осудите, – смущенным тоном сказала Ярина, – но хозяин мой, батюшка моей хозяйки, человек давно одинокий, жена его много лет назад одного в этом мире оставила, и не так давно… – Ярина прокашлялась, будто говорить ей было неловко. – Словом, изволил барин на меня внимание обратить, любовницей своей сделал. Человек он хороший, мужчина видный, хоть и немолодой, так и я немолода уже…

– Ах, вот как… – произнесла кинна Гайда. – Что ж, понятно.

«Понятно? – подумала я, стоя с открытым от изумления ртом. – Хорошо, что хоть кому-то понятно. Потому что я не очень хорошо понимаю, что происходит. Ярина – любовница отца Таисы?!»

– Ну и вот, – продолжала Ярина несчастным голосом. – Прознала госпожа, что я и ее батюшка… В общем, узнала она все и приказала мне ехать в Аквилаю вместе с ней. Боюсь, неспроста, кинна. Кажется мне, что хозяйка моя привезла меня на чужбину не только, чтобы с батюшкой своим разлучить, но и…

Она громко всхлипнула.

– Боюсь, случится со мной то же, что с прошлой полюбовницей нашего барина сталось!

– Что же с ней сталось? Расскажи мне, – доброжелательным тоном произнесла кинна Гайда; видимо, настой крапивы уже начал действовать, по крайней мере, заговорила она свободнее, как будто боли ее уже не так сильно терзали. – Может быть, я тебе помочь смогу.

– Ох, кинна, – плаксивым голосом заговорила Ярина, – барышня наша и тогда прознала, что батюшка ее одну из служанок полюбовницей сделал. Очень недовольна была. А вскоре та служанка…

– Что? Что с ней случилось? – нетерпеливо спросила кинна Гайда.

– Померла она, кинна, – тяжело вздохнула Ярина. – И после того померла, как хозяйка наша из собственных рук ей кусок пирога дала. Странно, да? Зачем госпоже служанку лично кормить? Тогда я и подумала, что в том куске пирога отрава была крысиная. Избавилась наша барышня от полюбовницы батюшки своего. Уж больно она батюшку любит, привязана к нему. Избалована она им. А уж ревнива – страсть.

Я нахмурилась еще сильнее. Однако… Ярина-то из меня настоящую злодейку делает. Эй? А не зря ли я этой женщине доверилась? Не во вред себе? Я ведь ничего об их семейных и домашних делах не знаю. Была б на моем месте Таиса, она б, может, и поняла, о чем речь, а вот я… И ведь знает, что я слышу каждое ее слово!

– Значит, не просто так ты ко мне пришла, милая? – спросила кинна Гайда, и в ее голосе я услышала затаенную улыбку. – Не только потому что помочь мне захотела, верно?

– Что вы! Что вы, кинна Гайда, я токмо из желания помочь, избавить вас от страданий! – пылко возразила Ярина.

– Не волнуйся, – в голосе кинны Гайды появились покровительственные нотки. – Я зла на тебя не держу. Ты помогла мне, а я помогу тебе. Ты ведь за защитой ко мне пришла, признай.

– Не гневитесь, кинна, – виновато проблеяла Ярина – да она настоящая актриса, служанка-то моя! – Я лишь подумала, что понимаю вас – тяжко на чужбине, когда помочь некому, – потому и пришла. Хотелось сделать для вас ту малость, что я могу.

– Хорошо-хорошо, я благодарна тебе, – доброжелательно отозвалась кинна Гайда. – И не сержусь, что ты ко мне пришла, надеясь взамен на мою помощь… Не возражай. Я даже готова оказать тебе покровительство, милая. Должна же я отплатить за твою помощь. Сейчас мне нужно отдохнуть, но ты приходи ко мне еще. И питье свое приноси – кажется, мне от него и впрямь полегчало. Как придешь в следующий раз – я подумаю, как тебе помочь, милая.

Постойте-ка, вдруг осенило меня. Ярина ведь и впрямь знает, что я ее слышу…

Кажется, до меня начало доходить, что задумала моя служанка. Вот ведь, а… Хитра. Хитра Ярина, не ожидала. Сколько в ней еще сюрпризов скрыто?

– Благодарствую, кинна! Вы так добры, так добры! Обязательно назавтра приду еще и настой вам принесу!

Я услышала быстрые шаги Ярины, которые приближались к двери…

Глава 21. Деловое предложение

Служанка вышла в коридор. Прикрыла за собой дверь и, минуя угол, где я стояла, приложила палец к губам. В полумраке я видела только ее силуэт, но этого оказалось достаточно, чтобы понять – Ярина просит тихо следовать за ней.

Из покоев Ангуды нам удалось уйти незамеченными. Оказавшись в моей комнате, я кивнула служанке головой, велев поплотнее прикрыть дверь, и она послушалась.

– Это правда, что ты любовница отца Таи… – Я прокашлялась и поправилась: – Правда, что ты любовница моего батюшки?

Ярина вытаращилась на меня большими глазами:

– Что вы, барышня!? Родовые духи с вами! Батюшка ваш, с тех пор, как жену свою схоронил, матушку вашу, ни на одну женщину больше и не взглянул-то ни разу! А вы такое говорите.

– Угу, – кивнула я. – Ну, я так и подумала. Значит, решила втереться к кинне Гайде в доверие, убедив ее в том, что хозяйка твоя тебя ненавидит и со свету сжить хочет? А как известно, враг моего врага – мой друг, поэтому есть шансы, что она начнет тебе доверять. Так?

Ярина посмотрела на меня с уважением:

– Эк вы, кинья Таиса, все по полочкам разложили, прям как по написанному. А я-то просто по наитию пыталась с кинной Гайдой подружиться. Что чутье мне подсказывало, то и говорила. Теперь-то вижу, что это я в доверие пыталась втереться, чтоб она поверила, что раз я вам враг, то ей, стало быть, друг.

Глядя на служанку, я вздохнула. И почему мне кажется, что Ярина лишь прикидывается простушкой? Ну ладно, с Яриной потом разберусь. Сейчас важнее узнать насчет Ангуды – она ли стоит за попыткой меня убить или я ошибаюсь на ее счет.

– Что ж, – сказала я, – раз уж ты решила выставить меня своим врагом, то тебе теперь нужно придерживаться этой легенды и впредь. Убеди кинну Гайду в том, что хочешь освободиться от хозяйки, которая вознамерилась тебя погубить, и мечтаешь перейти в услужение к кинье Ангуде. Скажи, что якобы желаешь ее защиты и готова сделать что угодно, если сможешь быть полезной.

Ярина кивнула:

– Как вы велели, так и скажу, барышня!

Я посмотрела на нее с недоверием: смутные сомнения терзали меня насчет послушания моей служанки – уж слишком часто она начала проявлять инициативу, удивляя меня все больше.

Ближе к вечеру Ярина вновь отправилась к кинне Гайде.

– Должна поблагодарить тебя, милая, – сказала компаньонка Ангуды моей служанке; я снова пряталась в уже знакомом мне темном углу рядом с комнатой, сейчас темнота здесь была еще гуще, и я не боялась быть обнаруженной. – Твое снадобье очень хорошее – я уже чувствую себя намного лучше.

Как врач, я почувствовала привычное удовлетворение – значит, мои предположения были верны и с лекарством я не ошиблась.

– Ах, как же я рада, кинна Гайда, что смогла помочь вам! – Радость Ярины звучала вполне искренно. – Я принесла вам еще того же настоя. Примете его еще раза три – и совсем забудете о своей хвори.

– Что ж, пожалуй, выпью, – уступчиво согласилась компаньонка Ангуды; настой не только не навредил ей, но и помог – теперь она больше доверяла Ярине и принимала из ее рук питье без подозрения.

После паузы, кинна Гайда снова заговорила:

– Знаешь, милая, очень я прониклась твоей судьбой, очень хочу тебе помочь, как ты мне помогла.

– Благодарствую, кинна, благодарствую! – затараторила моя служанка; я очень живо представила, как она услужливо кланяется, снова и снова.

– Скажи мне, не кинья ли Таиса из Рагуды – твоя хозяйка?

О как, подумала я, тихо стоя в коридорчике и слушая разговор сквозь щелку в приоткрытой двери, прознала. Или знала уже до того, как Ярина к ней пришла. Второй вариант я не исключала.

– Все так, кинна Гайда, кинья Таиса – моя хозяйка, – подтвердила Ярина.

– Угу, – протянула компаньонка Ангуды, словно размышляя о чем-то. – Скажи-ка мне, милая, уверена ли ты, что твоя хозяйка избавиться от тебя решила – в отместку за то, что у отца ее ты в любовницах была?

– Уверена, кинна! – твердо заявила Ярина. – Духи свидетели – сжить меня со свету вознамерилась кинья Таиса!

– Тогда еще одну вещь скажи мне, милая. – Голос кинны Гайды внезапно стал вкрадчивым. – Хочешь ли ты спастись от гнева хозяйки твоей?

– Хочу, кинна, ой, как хочу! – снова подтвердила Ярина.

– Хорошо, – услышала я голос, а сразу за этим до моих ушей донесся сначала шелест шелковых юбок, а следом – звуки шагов.

Шаги остановились, и я услышала, как открылся ящичек то ли трюмо, то ли комода. Пару мгновений спустя ящичек закрылся и снова послышались звуки шагов. Видимо, кинна Гайда вставала, чтобы достать что-то из ящика, а, достав, вернулась на место.

Прошелестели юбки, и я услышала голос Ярины:

– Какой красивый флакон, кинна. Что в нем?

– Хм, – до моих ушей донеслось, как усмехнулась компаньонка Ангуды. – Это то, что поможет тебе получить желанную свободу, милая. Вот только прежде чем рассказать, что в этом флаконе, еще раз спрошу тебя: уверена ли ты в своем желании? Не передумаешь ли?

Какое-то время из комнаты кинны Гайды не доносилось никаких звуков. Потом снова раздался голос Ярины:

– Не передумаю, кинна.

И по звуку, который смутно донесся до меня, я поняла, что кинна Гайда снова усмехнулась:

– Тогда слушай.

Слушать была готова не только Ярина, но и я: почти не дышала, вся превратилась в слух.

Глава 22. Разоблачение

– Во флаконе этом яд, – сказала кинна Гайда, и слушать мне ее впрямь стало трудно, потому что она понизила голос. – Смертельный яд, милая. Достаточно всего несколько капель – и человек умрет. Яд этот редкий, из далекой страны привезен, и золота за него отдано очень много. Особенность этого яда в том, что он не оставляет следов. Никаких признаков того, что человека отравили, после него не будет. Не меняется цвет кожи, не вываливается язык, не остается после него запаха отравы. Кажется, что человек просто заснул и не проснулся. Как будто духи его душу во сне забрали. Очень удобно, верно?

– Удобно, кинна, – послушно, но с некоторой натугой произнесла Ярина.

– Я дам тебе этот флакон, – сказала компаньонка Ангуды. – Всего несколько капель добавишь в питье твоей хозяйки. Яд этот не имеет ни цвета, ни запаха, хозяйка твоя ничего даже не заметит. А на следующий день ты уже будешь свободна, милая. И я обещаю о тебе позаботиться. Станешь моей госпоже служить – ей нужны расторопные и исполнительные служанки. С киньей Ангудой ты бед знать не будешь, поверь мне. Служанки у нее ни в чем нужды не знают – щедра барышня наша…

Тут я услышала шаги, но доносились они не из комнаты кинны Гайды, а с другой стороны.

«Кто-то идет!» – запаниковала я в первый момент, потом вспомнила, что в моем укрытии меня не видно.

На всякий случай вжалась в угол, как могла, и затаила дыхание.

Шаги звучали все громче, наконец из-за угла появилась фигура. По силуэту я сразу поняла – девица, похоже, служанка киньи Ангуды.

Почти не дыша, я выждала, когда она пройдет мимо меня. Два раза постучавшись, служанка взялась за дверную ручку и приоткрыла дверь чуть пошире. Не заходя внутрь, произнесла:

– Кинна Гайда, кинья Ангуда хочет видеть вас.

На секунду мне показалось, будто где-то в комнате зашипела кошка, но потом догадалась, что звуки недовольства издала кинна Гайда. Я сразу поняла: ее разговор с Яриной был поистине крамольным, и женщина испугалась, что их кто-то подслушивал, поэтому и разозлилась на служанку.

– Хорошо, скажи кинье, что я сейчас приду. А теперь ступай и закрой за собой двери поплотнее.

– Слушаюсь, кинна.

Служанка закрыла дверь в комнату и снова темным силуэтом прошла мимо меня. Когда ее шаги затихли, я выдохнула. Дверь была закрыта, и я больше не слышала разговора кинны Гайды с Яриной.

Так. И что мне теперь делать? Уходить или ждать Ярину? Дослушать разговор все равно не смогу, а его окончание могу узнать позже от своей служанки. Хотя… Постойте. Ангуда хочет поговорить со своей компаньонкой. Кинна Гайда наверняка расскажет ей, какое поручение дала Ярине.

Я хмыкнула решительно. А ведь было бы не лишним послушать, о чем будут говорить эти две горнальские женщины. Мне не помешает лично, собственными ушами услышать признание Ангуды в том, что она хочет убить меня.

Ждала я недолго. Прошло не больше трех минут, когда открылась дверь и в коридор вышла Ярина. Она прошла мимо меня, в этот раз даже не пытаясь делать мне никаких знаков, и я почти сразу поняла причину.

Не успела Ярина скрыться за углом, как дверь снова открылась. Женщина замерла на пороге, залитом светом свечей из комнаты, всего на пару секунд, но мне этого хватило, чтобы в общих чертах ее разглядеть.

Кинна Гайда оказалась женщиной высокой и худой. Я успела рассмотреть широкие плечи и крепкие руки. Когда она прошла мимо меня, я почти физически почувствовала – было в этой женщине что-то пугающее, но при этом словно скрытое, невидимое, но осязаемое. Не случайно служанки Ангуды боялись кинну Гайду – от нее веяло чем-то, внушающим страх.

Подавив в себе волну тревоги, которую вызвала во мне компаньонка Ангуды, я тихо вышла из своего укрытия и последовала за ней.

Долго идти не пришлось. Комната Ангуды была совсем рядом. Кинна Гайда постучалась, приоткрыла дверь и со словами «Это я, кинья, вы хотели меня видеть?» – вошла внутрь.

Дверь она за собой закрыла довольно плотно, но не зря же я сюда пришла, верно?

«Придется рискнуть».

Однако на то, чтобы решиться, у меня ушло время. Около минуты я целилась – как бы открыть дверь так, чтоб не издать ни звука. Быть пойманной здесь мне тоже не хотелось. Во-первых, я ничего так не узнаю, а во-вторых, может случиться скандал, а зачем это мне нужно?

Наконец очень осторожно и медленно я потянула на себя дверную ручку. Звук был. Короткий звук трения двери о дверной косяк – очень тихий, его должна была слышать только я. Приоткрыла я дверь всего на несколько миллиметров, но этого хватило, чтобы до меня тотчас донеслись голоса. Первый и молодой женский голос вне всяких сомнений принадлежал Ангуде:

– Все намного серьезнее, Гайда, – недовольно говорила она. – Мы недооценили и Тарлада, и государя, и больше всего – эту девицу из Рагуды. Тарлад выбрал ее лично, я не знала этого. Она помеха. А царь… кажется, он что-то подозревает. Неспроста он не пришел на первое свидание с невестами и всячески избегает встреч с нами.

– Вы просто взволнованы, кинья, – мягко возразила кинна Гайда. – Государь Аквилаи не может быть в курсе наших планов.

– Но он подозревает! – прошипела Ангуда. – Ты не видела. Он наблюдал за нами. Там, в Розовом саду. И это его представление в день смотрин… Царь Аквилаи известен холодным умом и холодным нравом, а на смотринах он вел себя, как капризная женщина, перебирающая платья. Не кажется ли тебе, Гайда, что он просто пытался ввести всех нас в заблуждение? Притворялся. А теперь избегает и наблюдает со стороны… Он о чем-то догадывается.

– И что вы планируете делать, кинья? – с хорошо различимой осторожностью в голосе спросила компаньонка.

– Мы должны ускорить события, Гайда, – решительно произнесла Ангуда. – Нет времени выжидать и подгадывать, когда будет удобный момент.

– Это значит…

– Это значит, что нам нужно избавиться от действующего царя Аквилаи как можно скорее.

Резко сделав вдох, я едва не выдала себя, но вовремя закрыла рот ладонью. Однако мне повезло, женщины в комнате ничего не услышали.

– Завтра ночью, – сказала Ангуда. – Он должен умереть завтра ночью. Он – помеха.

Я осторожно прикрыла дверь, не заботясь о том, насколько плотно, и сделала тихий шаг назад. Потом еще один, а уже в следующее мгновение поспешила покинуть покои горнальской невесты. Направляясь к себе быстрым шагом, я могла думать только об одном.

Итак, мои худшие опасения подтвердились. Жизни северного правителя угрожала опасность.

Глава 23. Повеление духа

– Вот уж не знала, что горнальцы такие кровожадные, – ворчала Ярина, недовольно качая головой. – Это что же получается? Они и вас, кинья Таиса, отравить хотят и царя Аквилаи на тот свет отправить? А царь-то им чем помешал? Что-то я, барышня, совсем не пойму.

В отличие от Ярины я, кажется, вполне неплохо понимала, в чем дело.

«Все-таки Ангуда сделала ставку на Тарлада, – думала я. – Избавившись от действующего царя, посадить на престол Тарлада. Избавившись от меня – стать невестой, а следом и супругой первого мага. И никуда Тарлад не денется – по закону преемственности маги ковена будут обязаны взять в жены всех невест, прибывших в Аквилаю. С семьями каждой подписан договор – обратно невест просто так никто не отправит. А Ангуда, видимо, нацелилась на то, чтобы стать Царицей Северного Моря. Да уж… скромной ее не назовешь».

– Ярина, – обратилась я к служанке. – Дай-ка мне флакон, который тебе кинна Гайда вручила.

– Да, барышня! – отозвалась служанка, подошла ко мне и достала не откуда-нибудь, а из лифа платья маленький флакончик в форме вытянутой капли – бирюзовое стекло в оплетке из латуни. Крышечка и оплетка соединялись небольшой цепочкой.

Взяв в руки флакон, я какое-то время его восхищенно рассматривала. Страшно подумать, что в этом красивом флакончике, сделанном с удивительным мастерством, хранится смертельный яд.

– Сколько же у них таких флакончиков, интересно? – вслух полюбопытствовала я.

– Думаю, немного, барышня, – понизив голос, сказала Ярина. – Кинна Гайда, прежде чем отпустить меня, строго настрого велела флакон не потерять, мол, стоит он целое состояние. Все же он очень редкий и привезен из далекой страны.

– Но, по крайней мере, есть как минимум еще один, – сказала я. – Если бы этот был единственным, кинна Гайда тебе бы его не отдала.

Ярина вздохнула и покачала головой.

– С их кровожадностью не удивлюсь, если у них и другие смертоносные предметы припасены.

Я подняла взгляд на служанку. Вспомнила восьмилапую жукшу. Тот, кто подсадил мне ее, явно пытался меня убить. Учитывая флакончик с ядом в моей руке, похоже, кардинальные меры это очень в стиле Ангуды. На компромиссы она не разменивается. Все, что для нее помеха – должно быть устранено.

«Если я права, то не похоже, что русалочьи чары – тоже ее рук дело», – подумалось мне.

– Ладно, Ярина, сейчас иди спать, а завтра утром будем думать, как нам разоблачить кинью Ангуду и ее приспешницу кинну Гайду.

Оставшись одна в своей комнате, я понадежнее спрятала флакон с ядом и забралась в постель.

Возможно, стоило прямо сейчас, не теряя времени, подумать над всем тем, что сегодня произошло, на тем, что я сегодня узнала, но, видимо, впечатлений было слишком много, потому что уснула я почти сразу.

Однако не успела заснуть, как меня разбудил звук в комнате, похожий на шелест одежд – как будто вокруг моей кровати кто-то медленно ходил.

Сон сошел, и я поднялась на постели, краем глаза тотчас заметив движение справа.

Белый мех!

«Кажется, я все-таки сплю, – пронеслась мысль у меня в голове. – А в мой сон снова пожаловал гость»

– Ксунан? – произнесла вслух.

По стене слева от меня пронеслась тень – мельтешение огромных хвостов. Всем телом я подалась следом, оборачиваясь назад. Позади меня раздался шелест – я снова резко обернулась. Мне ой как теперь хотелось знать, как выглядит этот дух, который должен воплотиться в царе Аквилаи.

Мельтешение белого меха едва не ослепило меня, но тотчас исчезло.

Я оборачивалась то влево, то вправо, но тщетно – Ксунан был неуловим и кружил вокруг меня, как будто был не духом, а призраком.

– Прекрати от меня прятаться! – не выдержала я.

«Прекрати свои попытки увидеть меня», – был ответ.

Я выдохнула, призывая себя к терпению. Мне было непонятно, почему Ксунан от меня прячется. Я уже видела его в облике белой кошки. Допустим, в своем истинном облике он выглядит крупнее – хорошо, намного крупнее, – но вряд ли его вид меня может испугать. После восьмилапой жукши? Вот уж нет. Так почему же он не хочет, чтобы я его увидела?

– А тебе известно, что пока ты тут в прятки со мной играешь, – мстительно сообщила я, – царя, о котором ты так беспокоишься, что принуждаешь меня снять с него чары, собираются убить?

Шелест за спиной вмиг смолк – стало так тихо, что я не слышала даже собственного дыхания.

«Убить?» – наконец нарушил молчание Ксунан.

– Убить, – подтвердила я и на всякий случай уточнила: – Насмерть.

«Кто?» – в голосе, который звучал не только в комнате вокруг меня, но и в моей голове, зазвучал лед.

– Одна из невест, – ответила уклончиво.

«Кто?» – на меня повеяло таким холодом, что даже озноб по коже пошел; а ведь я была во сне!

– Ангуда из Горналя, – вынуждена была признаться я. – Она в сговоре со своей компаньонкой – кинной Гайдой.

«Когда это должно случиться?»

– Завтра ночью.

Ксунан больше ничего не спрашивал, в моем сне снова воцарилось молчание. Но вскоре оно было нарушено.

«Ты должна предупредить его», – прошелестело у меня над самой макушкой.

Когда Ксунан приблизился ко мне вплотную? Я не слышала никаких звуков, но прямо сейчас он был прямо у меня за спиной.

– Он не поверит мне, – заставила себя тихо произнести я. – Для него я кикимора, и по его мнению, кикиморы коварны, им нельзя верить. К тому же, он наверняка решит, что я хочу оклеветать свою соперницу, чтобы устранить ее.

«Тогда ты должна предупредить того, кому он поверит». – В голосе Ксунана мне вдруг послышались отголоски далекой снежной бури.

– И кого же я должна предупредить, если и сама не знаю, кому могу здесь верить? – спросила я и с раздражением в голове выдвинула встречное предложение: – Почему бы тебе самому не явиться в сон царя, как ты приходишь в мои сны, и не предупредить его? Ты ведь умеешь проникать во сны…

«Только в твои».

– Что? – не сразу поняла я.

«Я могу проникать только в твои сны, – все нарастающей снежной бурей проговорил надо мной Ксунан. – Ты единственная, с кем я могу говорить. Поэтому я тебя выбрал».

В первый момент я онемела, соображая. Потом до меня стало доходить.

О. Я единственная? Особенная для Ксунана, значит. Интересно, почему? Что из этого следует и как я могу этим воспользоваться для собственного блага?

Вопросов в голове завертелось уйма, но Ксунан был не намерен ждать, пока я обдумаю внезапно открывшееся мне знание.

«Ты пойдешь к нему сама», – снежная буря в голосе Ксунана навалилась на меня с таким гулом и свистом, что я почти чувствовала, как меня окутывает кокон льда.

– Я же сказала, он не поверит мне!..

«Нет, – вокруг меня взвились огромные хвосты с белым мехом – словно танцующее пламя снежной бури. – Ты пойдешь, чтобы предотвратить его смерть».

Ксунан не просил – я сразу поняла. В его голосе была угроза.

«Ты спасешь его. Во что бы то ни стало».

Глава 24. Задача

Пробраться в покои царя? Да конечно, не вопрос – это же легче легкого. Подумаешь, царские покои охраняются десятью ледяными химерами! Что нам химеры! Какой врач-гинеколог не справится с десятью химерами, да? Я их гинекологическим зеркалом потыкаю, стерильными перчатками по мордасам – и они сразу разбегутся. Конечно! Это же очевидно!

– Да о чем он вообще думает, этот Ксунан, чтоб ему в комара воплотиться и прилететь ко мне ночью!

– Что? – донесся до моих ушей голос Ярины, и я обернулась.

Поморгала, глядя на служанку, выдохнула и сказала, делая вид, что спокойна, как слон:

– Говорю, комары этой ночью над ухом жужжали – совсем спать не давали.

– Комары? – переспросила Ярина, потом протянула: – A-а-а-а-а… Комары – да. В это время комары очень надоедливыми бывают, это вы правы, кинья Таиса.

Я выдохнула, призывая себя к спокойствию.

О ледяных химерах я узнала от киннуна Гинты. То есть не я – Ярина узнала. Двумя часами ранее нашла министра смотрин и упрекнула в том, что покои невест, мол, не охраняются – кто угодно войти может, любой вред причинить ее госпоже.

Я в сторонке стояла – украдкой наблюдала, как она, воинственно уперев руки в бока, на киннуна Гинту насела и недовольно его отчитывала. Тот смотрел на мою служанку взглядом пугливым, но восхищенным – наверное, в душе мазохист и любит женщин с характером, а Ярина это просекла, бабенка она умная; вот и весь секрет, как она министра смотрин быстро в оборот взяла.

В общем, отчитывала она его, отчитывала, ворча, мол, волнуется за хозяйку свою драгоценную, а потом возьми и спроси:

– Может, и государь ваш тоже без всякой охраны во дворце живет? Сон его никто не стережет, пищу на предмет ядов не проверяет и вот это вот все… Нет?

– Ну, вы скажете тоже, Яринушка, – мягко, выставляя ладошки тощие вперед, дабы успокоить мою служанку, улыбался киннун Гинта. – Как же можно, чтобы царя – и вдруг никто не охранял? Есть охрана у его покоев, как не быть.

– Да? Что-то не верится, – проворчала Ярина, глядя на министра смотрин хмуро и недоверчиво. – Я в вашем дворце еще пока никакой охраны не видала. Да и нет ее, поди. Даже дом хозяйки моей в Рагуде и то хорошо слугами охраняем. Мышь не проскочит. А у вас тут…

И таким презрением дыхнуло в ее голосе, что даже мне за дворец царя Аквилаи стыдно стало. Позор ведь какой, и правда, чтобы дворец царский, и совсем не охранялся.

– А вот и есть охрана, Яринушка, вы это… напраслину-то на наш дворец не наводите, – обиделся киннун Гинта. – Есть охрана, просто не всегда на виду она. А у государя нашего такая охрана, что, храни вас духи Четырех Земель и Пяти Морей, с ними встретиться. Десять ледяных химер – это вам не шутки… Ой…

Киннун Гинта, поморгал, глядя на Ярину, и сглотнул. Как и в разговоре со мной, понял, что лишку сболтнул. С таким расчетом я Ярину к министру смотрин и отправила. И похоже, не ошиблась – такая вот за ним имелась слабость: стоит его разговорить, как он и не замечает, что увлекается и выкладывает то, чего говорить не стоило.

Ярина уперла руки в бока.

– Отчего же тогда невест эти ваши ледяные химеры не охраняют? – В гневе моя служанка была вполне убедительна, я еще раз убедилась, что у нее явно присутствовал актерский талант. – Поди не чьи-нибудь невесты, а царя, государя вашего.

Крючконосый и долговязый министр беспокойно посмотрел по сторонам, ссутулился и чуть наклонился к Ярине:

– Вам лучше вслух о ледяных химерах не говорить, Яринушка. Остерегитесь. От беды подальше.

– С чего это вдруг? – усомнилась Ярина. – Они ведь – охрана здешняя, охранять, стало быть, от беды должны.

– Охраняют, – кивнул киннун Гинта, снова боязливо посмотрев по сторонам и понизив голос: – Государя нашего охраняют, магов ковена охраняют, царицу-мать охраняют – а для невест-чужеземок нет страшнее опасности в этом дворце, чем ледяные химеры. Нельзя им невест охранять. Никак нельзя.

Стоя за углом, я скрестила руки на груди и вздохнула тяжко. Это что же выходит? Чтобы этой ночью добраться до царя и спасти ему жизнь, я должна свою подвергнуть опасности? Судя по тому, как киннун Гинта Ярину предупреждает, эти химеры для меня могут быть страшнее Ангуды с Гайдой вместе взятых. Хотя уж что страшнее – у этих дамочек для меня припасены смертельные яды и смертоносные пауки.

И почему я должна это делать? Просто напомните мне: почему я не могу отказаться выполнять волю этого тирана и самодура Ксунана – духа, который не желает мне даже показываться?

«Не выполнишь, что велю – выброшу из этого тела. Сгинешь в небытии. Все для тебя закончится. На веки вечные».

Ах, да. Вспомнила. Я в его власти. И душа моя, и это тело, в которое он меня вселил.

Слушая, как Ярина по новой взялась ругать киннуна Гинту, а тот клятвенно клялся в ответ, что обязательно выберет дворцовых слуг для охраны ее госпожи, я снова вздохнула глубоко, призывая себя к терпению.

А может, пронесет само? Сунется Ангуда или компаньонка ее в покои царя, а там их ледяные химеры эти – ам! – и слопают на ужин. И мне ничего делать не придется.

И в третий раз вздохнула. Вряд ли будет так легко, да?

Ангуда привезла с собой редкие яды, смертоносную паучиху-вампиршу, а я еще не уверена, что русалочьи чары – не ее рук дело. Похоже, она хорошо подготовилась и крайне изобретательна. Не стоит исключать, что о ледяных химерах ей тоже известно, более того – она может знать способ с ними расправиться.

А вот я о ледяных химерах ничего не знаю. Пожалуй… с этого и стоит начать.

Глава 25. Беспощадные охранницы

«Хорошо, что у меня есть Ярина», – думала я, когда вместе со служанкой мы медленно, словно прогуливаясь, двигались к Государевой Башне.

Да, оно именно так и называлось – Государева Башня – место, где располагались покои царя.

Самой мне было бы проблематично подружиться со слугами замка. Служанке, пусть и чужачке, войти в доверие к слугам проще, чем знатной барышне. К тому же, у Ярины был настоящий талант – завоевывать доверие. Это ее качество вызывало у меня смутные подозрения, но оказалось как нельзя кстати. А уж нынешней мне, с синей чешуей по всему телу и косой таких же синих русалочьих волос, тянущейся по полу, было куда проще распугать всех – и слуг, и господ, – заставив их разбегаться от меня в разные стороны, чем добиться их расположения к себе.

Коротко говоря, именно от слуг замка Ярина узнала, где находятся покои царя. «В Государевой Башне», сказал ей пугливый мальчик-слуга. «Государеву Башню отовсюду видно: и снаружи, и из внутренних дворов – самая высокая башня дворца», удивленная вопросом Ярины ответила горничная, разносившая чистое постельное белье, и поспешила прочь от подозрительно любопытной служанки одной из невест.

Найти Государеву Башню и впрямь не представлялось труда. Выйдя в ближайший внутренний дворик, я подняла голову верх и убедилась, что горничная не солгала: одна из башен возвышалась над остальными – ледяная глыба с зияющими арками, закрытыми террасами и острыми ледяными пиками крыши, ощетинившимися в небо, словно шипы.

После запугиваний киннуна Гинты, что, мол, лучше остерегаться ледяных химер, охраняющих царя, у меня хватило благоразумия не идти сразу в Государеву Башню – мы с Яриной потратили пару часов, подходя к этой ледяной громадине с разных сторон и изучая.

Чтобы моя внешность не распугивала встречных слуг и дворцовую знать, Ярина сообразила закрыть мне лицо чем-то вроде вуали – легкая полупрозрачная ткань, спускалась с края капюшона моей накидки ниже подбородка. Тесемки накидки я завязала, чтобы прикрыть шею с островками чешуи, на руки надела перчатки.

Одной терраской погуляли, другой погуляли, там возле окошка постояли, здесь постояли. На самые нижние этажи возле Государевой Башни спускались, на самые верхние в соседних башнях поднимались – слушали, смотрели, сопоставляли. Сложнее всего оказалось увидеть ледяных химер своими глазами, но все же нам повезло.

Наверное, это можно назвать везением. Наверное.

Прогуливаясь нижней террасой соседней башни, мы попали на время кормления химер.

В соседней башне распахнулись каменные – не ледяные, как все во дворце, – створки, ведущие в крохотный внутренний дворик, который был как раз под нами. Когда затих тягучий и стонущий звук металлического засова, во дворик из нижнего этажа Государевой Башни хлынули странные существа.

Они напоминали помесь крупных собак с людьми. Передвигались на четырех лапах, при этом в их мордах было слишком много человеческих черт. Белоснежный шерстяной покров почти отсутствовал: длинные патлы на голове переходили в гриву и заканчивались у похожего на плеть хвоста, шерстью не покрытого. Остальная часть тела была оголенной достаточно, чтобы я сразу же поняла: все эти существа, до единого, были самками.

Откуда-то сверху одной из башен, кто-то, кого нам не было видно, сбросил вниз, прямо на голый камень дворика крупные куски сырого мяса на костях. Существа, заполонившие дворик, бросились на это мясо и принялись жадно его терзать, обрывая мясо с костей. Разглядев, что пасти существ оснащены рядом острых треугольных зубов, я нервно сглотнула.

– Кинья Таиса, – шепнула мне Ярина, – это они? Ледяные химеры?

Я хотела ей ответить, но в этот момент одна из химер подняла голову вверх и посмотрела прямо на нас.

– Ох, – шепнула Ярина. – Она меня услышала!

– Тихо, – велела ей я строго, и служанка замолчала.

Химера острыми зубами держала в пасти кусок мяса и смотрела на меня. Глаза на морде с человеческими чертами смотрели взглядом разумного существа. Так показалось мне в первый момент. А уже в следующий миг, химера выронила мясо, оскалилась и, угрожающе зарычав, бросилась в нашу сторону.

Я отпрянула от края террасы, когда обезумевшее от ярости существо прыгнуло прямо на стену. Оно тут же съехало по стене вниз, но молниеносно совершило еще один прыжок. А рядом с ней уже было около десятка таких же существ и все они, яростно рыча и издавая вопль, в котором мне упорно чудился человеческий крик, прыгали на стену под террасой, где мы стояли.

– Кинья! – воскликнула напугано Ярина, дергая меня за рукав.

Да, моя служанка поняла правильно – химеры жаждали добраться до нас. Я видела их раззявленные в оскале пасти, налитые кровью глаза и когти, похожие на острые ледяные крюки. Они яростно прыгали на стену, и я была уверена, что один из таких прыжков может для нас с Яриной оказаться несовместимым с жизнью. С нашей.

– Кинья! – снова крикнула Ярина, но я уже и сама тянула ее к ближайшей двери, ведущей прочь с этой террасы.

Закрыв дверь за собой, мы как могли быстро побежали вверх по лестнице – к крытому ледяному мосту, который привел нас в эту башню. Выбежав на него, я не удержалась, подошла к перилам и огляделась вокруг. Рычание и крики химер стихли, поэтому дворик – тот самый дворик – я нашла не сразу. А когда нашла, обнаружила, что существа больше не кидались на стену и вообще о нас забыли после нашего бегства. Прямо сейчас их внимание переключилось на кое-что другое.

Присмотревшись, я увидела, как из тех же ворот выбежали маленькие копии химер.

– Это их детеныши? – шепотом спросила Ярина, боязливо став рядом со мной; теперь, когда мы были в безопасности, она с любопытством смотрела вниз.

– Похоже на то, – ответила я и, подумав немного, добавила: – Странно. Не слишком ли рано? Их потомство еще совсем малыши.

– Рано? Что рано, кинья?

Я посмотрела на Ярину.

– А ты разве не заметила? – удивилась и кивнула в сторону маленького дворика, где химеры уступили своим детенышам еду. – Они снова ждут потомство.

– Что? – не поняла Ярина.

– Беременны, – пояснила я. – Эти существа… химеры… они снова все до единой беременны.

Глава 26. В библиотеке

Мне надо было поразмыслить, поэтому я закрылась у себя в комнате и некоторое время ходила из угла в угол.

Ксунан, конечно, подлец. Не девице возраста Таисы нужно поручать такие миссии как спасение царской жизни. И даже, если мне, в отличие от Таисы, уже за сорок, я ему, простите, не дрессировщица в цирке, чтобы вот таких зверушек укрощать.

«Не выполнишь, что велю – выброшу из этого тела…»

Голос Ксунана прозвучал в голове как наяву.

А ведь выкинет. Случись что с царем непоправимое – и я Ксунану буду уже не нужна. Во мне отпадет надобность – и он от меня избавится, как от бесполезной вещи, в этом я даже не сомневалась. А значит, не отвертеться мне – царя как-то надо спасать.

Первое, что я поняла: не приходится рассчитывать на то, что химеры просто слопают Ангуду (или того, кого она пришлет) – и нет проблем.

Методы горнальской красавицы и ее компаньонки мне уже были знакомы. Если ей кто-то мешает, она не церемонится. Паучиха-вампирша и смертельный яд не оставляющий следов – тому свидетельство. И я уже легко могла себе представить, как это будет.

Ей понадобится просто много мяса. Свежего мяса, которым кормят ледяных химер. Добыть его при некоторой доле хитрости и ловкости, не составит труда – наверняка во дворце достаточно запасов. И я даже не сомневалась, что это мясо будет пропитано смертельным ядом – вполне возможно, точно таким же, как гибельный яд, который дала Ярине кинна Гайда, чтобы отравить меня.

Честно говоря, от одной мысли об этом, бедных собачек с их умными, как у людей, глазами, мне стало куда жальче, чем царя.

Поэтому вариант – самой убрать помеху в виде химер, воспользовавшись ядом Гайды, спрятанным у меня в комнате, мною даже не рассматривался. Хотя мысль такая в голову, конечно, приходила. Но я ж не зверь какой – травить беременных химер, у которых к тому же детеныши еще не окрепшие и не способные позаботиться о себе самостоятельно.

Нет, избавляться от химер с помощью яда я точно не буду. И Ангуде не позволю. Малыши без матерей не останутся. Даже если эти зверушки способны порвать меня зубами в один момент на крошечные кусочки.

И все-таки странно. Почему химеры, у которых еще такое маленькое потомство, опять беременны? Все до единой. Все.

Раздался стук в дверь и с той стороны послышался знакомый голос Ярины. Отперев, я увидела перед собой свою служанку.

– Где ты была? – спросила я.

– У кинны Гайды, барышня, – ответила Ярина, остановив на мне напряженный взгляд. – Меня перехватила одна из ее служанок и сказала, что кинна Гайда срочно хочет меня видеть.

– И что от тебя хотела кинна Гайда? – спросила я, уже зная ответ заранее.

Ярина поднесла руку ко рту и зашептала:

– Спросила, сделала ли я то, о чем мы говорили давеча. Я ответила, что никак возможности не было, кинья, говорю, в дурном настроении с утра была: и от кушанья, и от питья отказалась.

– И что кинна Гайда?

– Сдерживалась, – ответила Ярина. – Но прям видно было – сильно недовольна была моей медлительностью. Сказала, что я должна ближайшей ночью решиться, иначе придется мне яд ей вернуть, а о нашем договоре забыть.

– И что ты?

– Я пообещала, – кивнула Ярина.

– Хм.

«Ближайшей ночью… – подумала я. – В одну ночь решили избавиться и от меня, и от государя Аквилаи».

Поразмыслив, я снова обратилась к служанке:

– Сделай-ка кое-что, Ярина.

– Все, что велите, барышня, – услужливо кивнула та.

– Узнай-ка для меня, а нет ли во дворце библиотеки. – Служанка глаза сильно не таращила, и я решила, что библиотека для нее явление как минимум знакомое. – А как узнаешь – ступай ко мне.

– Найду, барышня, – пообещала Ярина. – Найду и поспешу к вам.

Как оказалось, библиотека во дворце Аквилаи есть. Все-таки этим городом и этой страной правит ковен магов, а маги в моем представлении люди, которые должны обладать знаниями. Знаниями спорными, может быть, с точки зрения человека, пришедшего из мира, где никакой магии нет, но все-таки… знаниями.

Кажется, это было единственное помещение во дворце, где все было не изо льда, а – внезапно – из дерева. Я видела ряды стеллажей до потолка, в два или даже три этажа, и высокие лестницы, приставленные к верхним полкам.

– Кинья? – раздался рядом голос, и я обернулась.

Передо мной стоял длинновласый старичок с короткой бородкой, по-смешному завитыми усами, в кафтане с откидными рукавами.

– Вы кто будете, барышня? – спросил холодновато, глядя на меня придирчиво.

Я прокашлялась.

– Кинья Таиса из Рагуды, – представилась я. – Одна из невест государя.

Старичок хмыкнул и заинтересованно окинул меня взглядом.

– И что вас привело в обитель знаний? – спросил он и, понизив голос, проворчал в сторонку, как будто совершенно не понимал, что я его все еще слышу: – Я уже не спрашиваю, что у вас с наружностью сталось.

Я ненадолго онемела, но это пошло мне на пользу: странная манера старичка общаться подсказала мне дальнейшее развитие беседы.

– Да вот, видите, облик мой пострадал. Русалочьи чары во мне проявились после прибытия во дворец Аквилаи. Служанка моя все вторит: «Это все соперницы ваши, кинья! Они вас изуродовать постарались, чтобы избавиться от вас!». А ей все отвечаю: «Что ты!? Киньи, другие невесты царя, девицы благородные, ни за что бы так не поступили!» И подумалось мне, что хворь со мной какая приключилась. Поэтому и пришла сюда – в книгах почитать, из-за чего моя кожа могла чешуей покрыться, а волосы посинеть.

– Вот оно ка-а-ак?! – протянул понимающе старичок-библиотекарь и покивал одобрительно: – Это вы правильно решили, кинья, в книгах вся правда, где знания еще найти, как не в них? – И снова проговорил в сторонку, будто меня здесь и не было: – Хотя лучше б служанку свою послушались, умная, видать, девка, да виновницу искали, которая чарами-то наградила от души.

– Не подскажите ли вы, киннун, где мне в библиотеке поискать что-нибудь о чарах русалочьих? – делая вид, что не замечаю его странностей, улыбнулась старичку я.

– Отчего ж не подсказать? Подскажу, – с готовностью покивал библиотекарь.

Выслушав, в какой части библиотеки могут быть нужные мне книги, я уже направилась было в направлении, указанном мне старичком, но остановилась, и спросила, будто между прочим:

– А скажите, киннун, может, я в библиотеке и о ледяных химерах что-нибудь почитать найду?

Старичок удивился: глаза округлил, брови вытянул.

– А зачем вам, кинья?

– Да вот… гуляли мы со служанкой по дворцу, да издали увидали химер, – пояснила я. – Уж больно испугали они меня. Вот я и подумала: надо бы почитать о них что-нибудь – исключительно с целью понимать, как уберечься от них, если вдруг что. У нас-то в Рагуде, химер не водится, я знать о них ничего не знаю. А когда не знаешь, так еще страшнее. Лучше осведомленной быть.

Старичок выслушал, покивал задумчиво, хмыкнул заинтересованно, как будто увидел меня по-настоящему только сейчас, и сказал:

– О химерах, значит, хотите почитать? Любопытная вы невеста, кинья. Любая бы на вашем месте знать о них ничего не пожелала и вывод сделала бы один: подальше надобно от химер держаться. А вам знать о них надобно…

Под ложечкой у меня екнуло. Возникло чувство, что только что я ненароком обратила на себя куда более пристальное внимание библиотекаря, чем до этого момента. И меня это слегка заставило волноваться.

– Что ж, – сказал старичок, – отчего ж нельзя? Можно. Книги о химерах найдете там же, рядом с книгами о русалочьих чарах. Магия-то родственная.

– Благодарю, – сказала я и поспешила ретироваться.

О русалочьих чарах мне, конечно, почитать интересно, но… По правде сказать, химеры сейчас меня беспокоили сильнее. Вот их я сначала изучать и возьмусь. Да поторопиться бы мне. Времени у меня было не так много – до ночи.

Глава 27. О жестокости ковена

Я исследовала стеллажи в поисках книг о ледяных химерах, но никак не могла найти искомое. Странно. Старичок-библиотекарь точно отправил меня сюда. Может быть, он ошибся? Не по не знанию, конечно, но старость не радость, мог и перепутать что.

«Пожалуй, лучше вернуться к нему и уточнить, там ли я ищу», – подумала я, ставя на полку очередную ненужную мне книгу, когда за спиной раздался голос:

– Кинья Таиса?

Я обернулась: по-кошачьи мягкая улыбка, притаившееся в уголках глаз лукавство, в волосах – серебряный обруч с несколькими алыми камнями в центре лба. Передо мной был не кто иной, как Тарлад, первый маг северного государства.

– Как неожиданно встретить вас здесь, – сказал он, делая шаг мне навстречу. – Что привело вас в библиотеку Аквилайского дворца?

Некоторое время я смотрела на мага – на принятие решения у меня были считанные секунды. Колебалась я недолго. Мягко улыбнувшись, решила – пойду-ка ва-банк.

– Любопытство, – ответила как ни в чем не бывало.

Тарлад чуть приподнял тонкие брови.

– И что же пробудило ваше любопытство?

Ну ва-банк так ва-банк…

– Ледяные химеры.

Тарлад какое-то время смотрел на меня молча: пристально, не мигая, но выражение лица его при этом совершенно не изменилось, он как будто чего-то ждал. Впечатление это, подозреваю, было обманчивым. Тарлад, в точности как и я только что, пытался быстро решить, какую линию поведения выбрать. Похоже, своим заявлением я несколько озадачила его.

– Позвольте поинтересоваться, почему вы вдруг заинтересовались ледяными химерами?

Тактику он выбрал простую: прощупывать.

– Совсем не вдруг, – возразила я. – Мы сегодня гуляли по дворцу с моей служанкой. Знаете… все время сидеть в комнате сложно, а государь не желает развлечь своих невест встречей с ним, вот и приходится развлекаться самостоятельно – уж как в голову придет. Видимо, мы со служанкой забрели не туда, но… Эти создания напали на нас… Нет-нет! Не волнуйтесь, я не пострадала! Химеры рычали и бросались на стену под террасой, где мы находились. Они до нас не добрались – мы быстро убежали.

Тарлад сузил глаза – очевидно, услышанное ему не понравилось.

– Вам и впрямь не стоило совершать прогулки по дворцу самостоятельно, – сказал он; и голос его звучал по-прежнему мягко, в нем я слышала улыбку, как будто его глаза только что не затянуло ледяной коркой на несколько коротких мгновений. – Но я не вправе попрекать – вашей вины ни в чем нет, кинья Таиса.

«Ты погляди-ка, как он со мной ласково, – подумала я. – Точнее, с Таисой. Похоже, она и впрямь представляет для него ценность, и выбрал он ее не просто так».

– Но теперь вы знаете, что вам нужно держаться подальше от ледяных химер, – продолжал Тарлад. – Они надежные охранники, однако наделены очень жестоким нравом и особенно беспощадны к женщинам-чужачкам. Просто старайтесь избегать того места, где столкнулись с ними.

Маг явно хотел напугать меня, чтобы я больше не ходила, где не просят, но ненароком дал мне шанс проявить еще больше любопытство.

– Однако, киннун Тарлад, почему они так свирепы? Мы не приближались, стояли довольно далеко, но они взбесились и бросились на нас. И почему больше всего не любят именно женщин? А еще, странное, дело, я заметила, что все они ждут приплод. Притом, что у них совсем еще молодое потомство. Не в этом ли причина?

Тарлад усмехнулся, словно я его удивила.

– Вы невероятно догадливы, кинья Таиса, – улыбнулся он. – И умны.

Последовал кивок и маг продолжил:

– Причина именно в этом. На самом деле, от природы химеры – довольно миролюбивое племя. Однако когда их самки ждут потомство, они становятся невероятно агрессивными.

– Защищают будущих детенышей, – предположила я.

– Верно, – опять одобрил улыбкой мою догадку маг. – В нашем мире сложно найти более свирепых существ, чем беременные самки химер. Именно поэтому они – лучшая охрана для нас.

– Но ведь для этого… они должны быть беременны… все время, – осторожно уточнила я. – Разве это возможно… естественным образом?

Тарлад чуть приподнял одну бровь.

– Кинья Таиса, неужели вас не смущают разговоры подобного толка? – Маг выглядел слегка удивленным.

«Ай-ай, Тая, – сказала я себе, – тебя так разоблачат. Что нормально для гинеколога с двадцатилетним стажем, то ненормально для девицы, только-только вылупившейся из родительской скорлупы. Взгляды тут, наверное, не такие раскрепощенные, как я привыкла… Хотя… Кому в здравом уме придет в голову, что в теле почти девочки находится зрелая женщина? И кто в такое поверит? Вот я бы не поверила. Достаточно только придумать что-нибудь вполне правдоподобное».

– Мы в Рагуде живем просто, – как ни в чем не бывало сказала я. – Ближе к природе и простому люду, чем вы в Аквилае, киннун Тарлад – ко всяким разговорам привыкшие. От дворовых, бывало, такого наслушаешься… гм… зато какие-никакие знания имеются о том, как жизнь устроена.

– Что ж, если вас не смущает… – кивнул с улыбкой маг. – Естественным образом добиться того, чтобы химеры постоянно были беременны, невозможно. Но нет ничего невозможного для магов северного ковена.

– Что это значит?

– С помощью магии ковен изменил тела химер таким образом, чтобы потомство они воспроизводили самостоятельно, помимо этого мы замкнули их способность к появлению потомства в постоянный, непрекращающийся цикл.

Я моргнула. Сглотнула. Подумала.

С помощью магии? Да эта их магия, однако… чудеса творит. Это что выходит? Самки оплодотворяют себя сами… Ну, допустим, в природе явление не такое уж и редкое, но чтоб магией… Но хуже всего, что бедные самки химер вынуждены беспрерывно рожать. Не успевает она родить – и опять беременна. И все это сделано только для того, чтобы сохранять у этих созданий свирепость и агрессивность?

– Нянюшка мне как-то говорила… – начала я, и мой голос невольно дрогнул, как будто только сейчас до меня дошел весь ужас от услышанного, – что селянки простые из-за того, что часто рожают детей, умирают рано. Сказала она мне, что… тело изнашивается быстро.

– Вы и правда жили в удивительной близости с природой, кинья Таиса, – заметил маг. – Признаться, не привык вести разговоры на такие темы с юными барышнями, но, пожалуй, я должен уважать традиции Рагуды, которые вас воспитали.

«Какой учтивый, однако», – подумала я, почему-то совершенно не испытывая благодарности к Тарладу за его «понимание».

– Ваша нянюшка сказала вам правду, – ответил маг. – Из-за постоянных беременностей и родов жизнь химер, находящихся в Аквилае под властью ковена, сократилась вдвое.

Я медленно втянула ноздрями воздух. Если еще совсем недавно я слышала мало хорошего о северных магах – возмущало меня только то, что отцу Таисы грозила смерть, если бы он не выполнил договор и не отдал свою дочь в невесты Царю Северного Моря, – то сейчас ковен магов мне начал не нравиться по-настоящему. Прям совсем-совсем по-настоящему начал не нравится.

– У химер рождаются только самки? – спросила я.

Вопрос задала не случайно. У известных мне видов, которые имели способность к самооплодотворению, насколько я знала, либо рождались детеныши обоих полов, либо детеныши только одного пола и чаще именно самки. И учитывая, что ковену магов нужны были только самки…

– Увы, нет, – ответил Тарлад. – Иногда рождаются и самцы.

– И что с ними… происходит? – уже с трудом изображая праздное любопытство, спросила я и даже дыхание задержала, уже предвидя ответ заранее.

– К сожалению, самцы для охраны бесполезны, – улыбнулся Тарлад. – Они вырастают добродушными и ласковыми – какая же из них охрана? Поэтому от них приходится избавляться.

Я заставила себя коротко рассмеяться.

– Вы правы, киннун, из ласковых химер… что ж за охрана?

Лисьи глаза Тарлада смотрели на меня с одобрением, как будто он был доволен моей реакцией.

– Надеюсь, мне удалось удовлетворить ваше любопытство, кинья. Признаться, я приятно удивлен, обнаружив в вас такой пытливый ум. – Его взгляд потеплел. – Мне нравятся умные барышни.

Я смущенно потупила взор, сохраняя на лице улыбку. Тарлада не смущала синяя чешуя на моем лице. Его не смущал мой пытливый ум. Не слишком ли это странно? Выглядело так, будто как бы ни изменилась моя внешность, какие бы качества он во мне ни обнаружил – его все устроит. Значит ли это, что ценность Таисы не в красоте и не в характере, а… в чем-то другом?

Похоже, я чего-то не знаю.

– Я благодарна вам, киннун Тарлад, однако… Вы знаете, мне все еще интересно побольше узнать о ледяных химерах. Все это так необычно для меня. Я бы почитала что-нибудь, но не могу найти подходящую книгу.

Тарлад хмыкнул, подошел к стеллажам, окинул их взглядом и, сняв с одной из полок книгу, протянул ее мне.

– Думаю, эта книга сможет порадовать ваш пытливый ум, кинья Таиса. Я буду только рад, если вы найдете чем себя развлечь до тех пор, когда наш государь наконец найдет время для встречи со своими невестами.

Тарлад попрощался вежливым кивком и направился к выходу, а я смотрела ему вслед и думала:

«Можешь быть уверен, киннун маг, я позабочусь, чтобы Таиса тебе не досталась. Какими бы ни были твои планы, уж я постараюсь их разрушить».

До сих пор этот хитрый лис вызывал у меня только смутную тревогу. Но после только что состоявшегося разговора, мне хотелось его придушить. Творить такое с живыми существами. Заставлять химер бесконечно рожать и жить, испытывая постоянную ярость…

Ковен магов, говорите?

Открывая книгу, я думала:

«Ну посмотрим, как можно испортить настроение ковену северных магов. Должен быть способ, должен…»

И я старалась не думать, как к таким ужасным экспериментам ковена относится царь Аквилаи. Он спас мне жизнь, а мне не хотелось быть в долгу у человека, замешанного в такие чудовищные дела.

Глава 28. У Государевой башни

Обнаружив в укромном уголке библиотеки кресло, я устроилась поудобнее и открыла книгу, которую дал мне Тарлад. В книге было много текста, столько же рисунков – я знала, что язык мне чужой, но каким-то образом его понимала. Не вызвали у меня сложностей и большинство рисунков, а также подписи под ними. Большинство рисунков подробно знакомило с анатомией химер – ученые здесь маги, однако, – но на некоторых явно были изображены магические символы и знаки. Разобраться в них было сложнее, но то, что мне нужно, расшифровать я смогла – в большей степени благодаря собственным знаниям и догадкам.

У меня ушло навскидку часа три на изучение книги. Первое, что меня огорчило: я поняла, что помочь химерам смогу не раньше, чем они разрешатся от бремени. Я не готова была рисковать их неродившимися детенышами. Однако из этой книги я узнала достаточно, чтобы попытаться изменить ужасную судьбу химер, навязанную несчастным созданиям ковеном магов. Нужно только подождать.

Но главное: я нашла способ избежать встречи с химерами этой ночью – проникнуть в покои царя, не встретившись со свирепыми охранницами. Рискованно, но я готова была попробовать. Игнорировать Ксунана и его указания не менее рискованно для меня, в конце концов.

Когда я уже закрывала книгу и поднималась с кресла, передо мной возник старичок-библиотекарь.

– Ах, вот вы где, кинья, – сказал он. – Я уж думал, где это вы запропастились, так долго не возвращаетесь.

– Увлеклась чтением, – сказала я, приподняв в руке книгу.

– Надо же, не ожидал, что среди невест царя будут барышни, которых интересует наука, – сказал он, уважительно качнув головой, и снова пробурчал в стороночку: – Нынешних барышень интересуют только наряды да богатство.

«От богатства бы и я не отказалась, – подумалось мне. – Но для начала неплохо было бы раз и навсегда избавиться от угроз Ксунана – жизнь важнее».

– Я должна вернуть вам книгу, киннун, – сказала я. – Благодарю, я узнала много интересного. Однако прошу простить, не помню, на какой полке она стояла. Не могли бы вы сами вернуть ее на место?

– Конечно-конечно, – покивал старичок, но, взяв у меня книгу и повертев ее в руках, удивленно хмыкнул: – Сожалею, но не могу исполнить вашу просьбу, кинья. Для этой книги нет места ни на одной из полок этой библиотеки.

Я нахмурилась.

– Почему?

Старичок молча вернул мне книгу, подошел к ближайшему стеллажу и снял две другие книги. После подошел ко мне и сказал:

– Книги библиотеки Аквилайского дворца помечены специальным тиснением – ледяным трезубцем. Это символ Северного Моря. Видите?

Посмотрев, на обеих книгах, в верхнем правом углу, я действительно увидела серебряное тиснение – трезубец со снежинкой на каждом из трех остриев.

– Но на этой книге такого знака нет, – продолжил библиотекарь. – А значит, эту книгу я принять у вас не могу.

– Постойте… – Я совершенно точно помнила, как Тарлад подошел к одному из стеллажей и снял эту книгу с полки, после чего протянул мне. – Эту книгу мне дал… Здесь был…

– Не хочу знать, – внезапно похолодел ко мне старичок-библиотекарь; и его голос, и его взгляд стали колючими и словно бы недружелюбными. – Отдайте эту книгу тому, кто вам ее дал, и если вы закончили, я провожу вас к выходу.

Выходя из библиотеки, я с сомнением вертела в руках книгу. Если эта книга не из Аквилайской библиотеки, но при этом дал мне ее Тарлад, то… Какой вывод я должна сделать?

Из нее я почерпнула очень ценные сведения о химерах. К слову… был момент, когда мне показалось странным, что Тарлад, первый маг ковена, фактически дал мне в руки способ контролировать химер. А я предполагала, что такой способ должен быть. Ковен северных магов создал химер для защиты. Но ведь они должны были позаботиться о том, чтобы как-то контролировать этих агрессивных существ, правда? Очевидно, что так. Вот только разве этот способ не должен быть известен только магам ковена? Им, только им и никому, кроме них. Так почему Тарлад дал мне эту книгу, зная, что там есть такие сведения?

Впрочем… я подумаю об этом позже.

Прямо сейчас мне нужно было найти Ярину, чтобы она помогла мне. Этой ночью во что бы то ни стало мне нужно проникнуть в спальню царя и не дать горнальским гостьям лишить его жизни.

Иначе Ксунан лишит жизни меня.

Около полуночи мы с Яриной замерли возле двустворчатой двери в Государеву башню. Охраны здесь не было, да и о какой охране может идти речь, когда за этой дверью любого вошедшего должны были сразу же встретить самые свирепые существа в этом мире?

Ледяные химеры… К слову, как я вычитала из книги Тарлада, ледяными их назвали из-за того, что к ним применили магию севера, магию холода и льда, которой в большей степени и пользовались адепты ковена северных магов. Эта магия изменила их тела изнутри и снаружи. Кое-что я собиралась исправить, но… не сейчас. Позже. Если меня не отравят горнальские гостьи или не велит казнить за проникновение в его спальню сам царь.

В коридоре было тихо, но когда я вплотную подошла к двери и взялась за обе ручки, с той стороны послышались какие-то звуки. Кажется, химеры почуяли нас и насторожились.

«Почему у меня такое чувство, что до утра я сегодня не доживу? – мысленно спросила я себя и тотчас ободрилась как могла: – Нет, так не пойдет, что-то я себя рано хоронить начала».

Вдох-выдох.

«Все будет хорошо, не зря же меня сам дух Ксунан выбрал, а? Не для того же, чтобы меня в одну из первых же ночей загрызли, правда? Правда».

Ну… с богом.

Глава 29. Преодоление препятствия

– Ярина, ты готова? – спросила я служанку, которая стояла рядом, смотрела на меня широко раскрытыми глазами, напоминающими две яичницы на сковородке; она сглотнула нервно, но со смелостью, которую при первой нашей встрече я бы у нее никогда не заподозрила, твердо кивнула:

– Готова, кинья!

Сделав вдох поглубже, я внутренне поорала, как в последний раз орала в подушку после развода, и с решимостью человека, который делает шаг в пропасть, потянула обе ручки на себя, раскрывая дверь.

Сначала в мои уши вторглось рычание. Именно так – первым делом я услышала эти звуки, утробные, раскатистые, они заполнили мои внутренности целиком, – и только потом подключилось зрение…

Ледяные химеры выходили со всех сторон, словно отделяясь от каменных стен – не ледяных, – отделяясь от черных теней в самых темных уголках помещения, стекались к центру. И все их взгляды были устремлены в сторону двери – они смотрели прямо на меня, – а их угрожающий рык был адресован мне.

Мой мозг каким-то чудом не упустил момент, когда все изменилось: глухое утробное рычание химер переросло в хриплый низкий рев, и они бросились к двери всей стаей.

– Ярина, сейчас! – завопила я в тот же миг.

Сначала я ничего не слышала, кроме хриплого рыка несущихся на меня существ. Я отпрянула, отпустив ручки двери, и едва не упала, когда взгляд снова ухватил перемены.

Химеры прямо в прыжке замолкали и вяло приземлялись на пол, и теперь я уже слышала другие звуки. Вернее, звук – шипение сыплющегося песка.

В нескольких шагах от меня и от двери Ярина дрожащими руками пересыпала из одного кувшина в другой соль. Обычную соль, добытую ею в кухне Аквилайского дворца. Возможно, у магов ковена было куда более удобное приспособление, но нам пришлось довольствоваться тем, что нашлось под рукой.

Химеры были южным народом и жили в пустыне, среди песков. И звуки сыплющегося песка были для них словно колыбельная. Или снотворное. Привезя несколько особей для разведения и использования в собственных целях в Аквилаю, маги ковена довольно быстро выяснили, как их можно контролировать, как унять их свирепость.

– Работает, – выдохнула я, наблюдая, как размякают на каменном полу химеры.

Несколько мгновений – и вся свора спит.

– Ты главное, не останавливайся, Ярина, – прошептала я, снова шагнув вперед на дрожащих ногах; на несколько секунд, на несколько коротких секунд, я едва богу душу не отдала от страха.

– Сама не верю, что делаю это. Прийти сюда – чистое безумие, – прошептала себе под нос еще тише, а потом опять повысила голос, чтобы Ярина меня услышала: – Пересыпай соль из одного кувшина в другой десять раз, не меньше.

В книге Тарлада было сказано, что «крепкий сон, от которого химер может пробудить только рассвет, равен десяти кувшинам песка». Там так и было написано, и я надеялась, что трактовала это завуалированное руководство правильно. Собственно, это была одна из причин, почему и было решено вооружить Ярину именно кувшинами.

– Если сделаешь, как сказала, химеры будут спать до утра и не проснутся ни от каких звуков. После спрячешься в тени на террасе, где мы стояли в прошлый раз, но так, чтобы видеть окна башни. Я подам тебе знак из какого-нибудь окна, что возвращаюсь. Жди.

– Хорошо, кинья, – прошептала, кивнув, служанка, не глядя на меня, сосредоточившись полностью на пересыпании соли из кувшина в кувшин; она, возможно, не видела химер, но отсутствие звуков – рычания и клацанья когтей об пол – говорили ей о том, что ее старания не пропадают втуне и останавливаться ей нельзя.

Идти мимо химер, огибая их спящие тела, было страшно. Все время параноидально казалось, что одна из них в любой момент может очнуться ото сна и хватануть меня зубами за ногу. Но книга Тарлада уверяла, что звук сыплющегося песка или какого-то похожего сыпучего вещества гарантированно усыпит химер, и не обманула.

Я пересекла помещение с химерами, достигла двери в противоположной стороне и увидела лестницу. Быстро обернувшись, убедилась, что химеры спят и, уповая, что Ярина сделает все как надо и не подвергнет опасности ни свою жизнь, ни мою, закрыла дверь поплотнее. Подойдя к лестнице, стала подниматься вверх.

Наверное, этот дворец создавался при помощи магии льда и холода, потому что в какой-то момент каменная лестница и каменные стены стали медленно сменяться льдом. Видимо, каменное помещение нужно было для химер, а люди жили в помещениях изо льда. Несколько шагов наверх – и вот я уже поднимаюсь по ледяным ступеням.

Лестница сменилась коридором, потом снова лестницей, которая в конечном итоге привела меня к еще одной двери – ледяной. Двери изо льда здесь открывались так же легко, как и деревянные, в чем я уже успела убедиться.

«Это дверь в покои царя? – спросила я себя и задалась следующим вопросом: – А что если Ангуда, или ее компаньонка Гайда, или же кто-то из слуг-горнальцев уже там, за этой дверью?

«Нет, такого не может быть», – тотчас убежденно сказала я себе.

Если бы Ангуда или кто-то из ее людей уже пробрался в Государеву башню, то химер на входе я бы нашла мертвыми. В этом я даже не сомневалась. Ангуда не искала бы обходного пути, чтобы сохранить химерам жизнь – она избавлялась от проблем кардинальным способом.

Взявшись за ручку, я очень осторожно, лишь самую малость, приоткрыла дверь.

«С ума я сошла, что ли, ночью проникать в спальню к царю? – спросила сама себя, заколебавшись на секунду. – На что Ксунан меня толкает, а? Наверняка подобное деяние здесь будет расценено как страшное злодейство. Что со мной сделают, если поймают? Почему этот Ксунан сам ничего не может и вертит мною, как своей марионеткой, посредством шантажа? Повезло же мне нарваться на этого духа – теперь он прицепился ко мне, как пиявка, и не отделаться от него…»

Я снова вдохнула-выдохнула, чтобы успокоиться.

Ладно. Я все равно уже здесь. В шаге от царя. Может быть, я действительно этой ночью спасу ему жизнь, кто знает. Или меня поймают, и духи одни знают, что сделают со мной. Или меня ждет столкновение с горнальскими гостьями, и в этом столкновении я могу проиграть.

«Иди! – приказала я себе. – Ты уже пришла, поздно на попятную, переступи этот чертов порог – и будь что будет».

И я переступила порог.

Глава 30. В покоях царя

Оказавшись внутри покоев царя, я тотчас увидела и его самого.

Правитель Аквилаи безмятежно спал за прозрачной занавесью кровати с балдахином, даже не подозревая, что эта ночь может стать для него последней.

Несколько мгновений я не могла пошевелиться – накрыло запоздалой новой волной паники.

«Я в покоях самого царя. Проникла сюда украдкой, усыпив охрану. Да что я ему вообще скажу, если он проснется?»

– Как оправдываться будешь, Тая? – почти беззвучно пробурчала под нос себе.

А я ведь и не потрудилась придумать себе на этот случай какую-нибудь легенду – нельзя меня назвать предусмотрительной. Однако постойте… Пожалуй, стоит убедиться, что царь вообще живой, что его еще не успели отравить до моего прихода. Хоть я и полагала, что раз уж химеры были на страже, то никто не мог сюда проникнуть, но вдруг горнальцы сумели отыскать возможность, о которой я даже не подумала?

К ложу государя я подходила, стараясь едва касаться ногами пола – очень медленно, очень осторожно. Остановилась в двух шагах – ближе подходить побоялась. Посмотрела сквозь прозрачный полог.

Длинные белоснежные волосы царя разметались по подушкам. Голова была чуть наклонена вбок, а обнаженная грудь, не прикрытая белой шелковой простыней размеренно вздымалась.

Государь Аквилаи был определенно жив и спал, как младенец. Я почувствовала укол стыда из-за того, что наблюдаю за спящим – спящие беззащитны перед чужими взглядами.

«Ай-ай-ай, Тая, стыдись, в твоем возрасте стоять и глазеть на полуголого спящего мужика – это почти стыдно, – сказала я себе. – Ты подросток, что ли?»

Однако вопреки адресованным самой себе упрекам, не отошла, а сделала еще один шаг ближе.

А ведь красивый мужик – в прошлой своей жизни я таких никогда и не видела. Даже актерам далеко. Вон какой профиль точеный: лоб высокий, нос ровный, подбородок волевой, слегка разделенный неглубокой ямкой, скулы приподняты, рот… довольно приятно выглядит, однако. И верхняя часть тела ничего так… умеренно рельефные грудь, живот, руки…

«Тая, перестань глазеть», – одернула я себя.

Итак, что мне нужно делать? У меня задача спасти царя, если на его жизнь этой ночью будет кто-то покушаться. А покушаться Ангуда планировала именно этой ночью. Будить я его не буду – это чревато для меня проблемами. Значит, надо ждать. Найти здесь, в царских покоях, темный угол, спрятаться там и ждать, когда явится цареубийца. И – схватить за руку. На месте преступления. А там уже и царя будить можно – пусть проснется и увидит, что на него покушались.

План показался мне годным, и я огляделась в поисках местечка потемнее да поукромнее.

В противоположной стене в темноте комнаты, освещенной только луной, выделялся арочный проход в соседнее помещение. Так, а там что, интересно?

Продолжая едва касаться пола и стараясь не шуршать сильно юбками, я двинулась в ту сторону. Достигла арки и обнаружила за ней что-то вроде небольшой купальни. Мраморная круглая ванна, достаточно просторная, была врезана прямо в пол – на поверхности воды играли блики лунного света.

Отлично, решила я, здесь и спрячусь – в этой маленькой личной купальне царя.

Однако стоило мне так подумать, как я услышала тихие звуки: осторожные, словно крадущиеся шаги. И доносились они из коридора.

Я сглотнула нервно.

«Ну вот и убийца пожаловал», – промелькнуло в голове.

А тут неплохая слышимость, однако. Выходит, и мои шаги было точно так же слышно здесь – удивительно, что царь до сих пор не проснулся, у него этой ночью визит за визитом. Не царская опочивальня – проходной двор.

Мой взгляд метнулся к царскому ложу – царь не пошевелился, его сон был по-прежнему крепок. Я даже головой качнула от досады. Мог бы и более чутко спать, ей-богу.

Шаги приближались. Когда они затихли возле самой двери, я вдруг осознала, что стою напротив арки в струях лунного света, и тому, кто зайдет сюда, моя фигура сразу же бросится в глаза.

«Надо отойти подальше, в тень», – сказала я себе.

Сделала шаг назад, еще один, еще… Услышала, как очень коротко скрипнула дверная ручка. На всякий случай сделала еще одни шаг назад и…

За спиной раздался тихий всплеск, кто-то схватил меня сзади – от неожиданности вскрик застрял у меня в горле. Мгновение – и мое тело погрузилось в воду. Почувствовав, как одежда тотчас облепила меня, я попыталась вырваться из удерживающих меня рук, но вместо этого оказалась прижата к мраморному бордюру ванны сильным телом, а большая ладонь зажала мне рот, подавляя крик в зародыше.

– Тихо, – услышала я шепот, вонзившийся мне прямо в ухо, словно жало.

Голос подавлял и подчинял. Не в силах сопротивляться ему, я оцепенела и вскинула глаза. И тотчас они поползли на лоб. Прямо передо мной, всего в нескольких сантиметрах, было лицо самого правителя: белые брови вразлет, строгая линия рта, холодный взгляд, пригвождающий меня к месту.

«Царь?!» – Потрясение вытеснило из моих мыслей все недавние намерения.

Постойте, это… Это как вообще возможно?! Царь… спит в своей постели, разве нет? Я же только что своими глазами…

Из смежного помещения снова донесся короткий скрип – в этот раз открывающейся двери, – а следом шаги.

Кто-то вошел в комнату.

Глава 31. Убийца

Вместо того чтобы пялиться в лицо царя, я вывернула шею, как могла, чтобы посмотреть назад, и увидела крадущуюся от двери черную фигуру. Судя по одежде и телосложению – широкие плечи, крепкие руки, высокий рост, узкие бедра, – это был мужчина: он был облачен в узкие черные штаны и подобие куртки. Нижняя часть его лица была прикрыта тканью, а волосы собраны в косу.

Я услышала тихий звук почти над ухом и поняла, что это был свист воздуха, который царь втянул в себя сквозь зубы. Похоже, государь понял, кто к нему пожаловал. А я-то ждала визита гостьи, но убийцей оказался мужчина. Разве у Ангуды были слуги-мужчины? Неужели я ошиблась?

Фигура в черном медленно и осторожно приближалась к ложу царя. Сейчас шаги человека были не слышны. Пол в царских покоях был укрыт коврами, которые глушили звуки.

Приблизившись к ложу, фигура в черном замерла перед прозрачным пологом. Я ждала, какими будут действия убийцы дальше, но тот не шевелился. Это показалось мне странным, и я повернула голову, заглядывая в лицо царя, как будто хотела спросить у него, что происходит, почему убийца ничего не делает. Однако вместо этого почему-то скользнула взглядом ниже, и тотчас обнаружила, что мои ладони упираются в грудь царя, соприкасаясь с голой кожей.

«На вид он холодный, как льдина, а на ощупь ничего – теплый, даже горячий», – подумалось мне.

О чем я думаю? Тут убийца в нескольких метрах, а я царя лапаю. Взгляд царя был прикован к темной фигуре возле ложа.

«А ведь я облегчила убийце задачу, усыпив химер, – промелькнуло у меня в голове. – Но ничего не поделаешь. Не могла же я позволить ему убить их всех, чтобы убрать с пути».

Снова повернув голову, насколько это было возможно, чтобы не свернуть шею, я увидела, как убийца опустил руку в один из карманов куртки и достал прозрачный флакон. На дне этого флакона было что-то черное и небольшое по размеру.

Подняв руку, убийца тихо откинул прозрачный полог. Потом откупорил флакон и наклонил его, словно высыпая что-то на ладонь. Когда он опустил флакон, я увидела, как что-то маленькое и черное движется по его ладони к пальцам.

«Паук?» – Уверенности не было, но преследовало чувство, что глаза и чутье меня не обманывают даже на таком расстоянии.

Эй, постойте, вдруг осенило меня. Это ведь не… жукша? Та самая вампирша-паучиха, которую обнаружил на мне царь, одновременно спася мне жизнь?

Рука убийцы в черном потянулась к лицу того, кто спал на царском ложе…

«Это двойник царя?» – спросила себя я.

Припоминалось мне, что даже в моем мире в прошлые века у правящих особ часто были двойники, которые заменяли собой королей, царей и императоров, когда тем угрожала смертельная опасность.

Я резко повернула голову и, красноречиво раскрыв глаза пошире, уставилась на царя. Даже если жизнь северного правителя сейчас в безопасности, разве можно допустить, чтобы его двойник умер? Это как-то не очень по-человечески. Заметив мое беспокойство, царь сначала приложил указательный палец к своим губам, потом к моим и едва заметно качнул головой из стороны в сторону, мол, не вздумай шуметь.

Я сжала губы и снова повернула голову назад – в тот самый момент, когда рука убийцы вплотную приблизилась к лицу лжецаря. И тут я увидела, как по пальцам убийцы сбежала маленькая многолапая тварь.

«Жукша! Точно жукша!»

Теперь связь между убийцей царя и теми, кто подсадил эту тварь-вампиршу ко мне, стала очевидной. В ней больше не было сомнений.

Маленькая паучиха заползла под волосы спящего лжецаря и исчезла.

«Интересно, двойник царя притворяется спящим или на самом деле спит? И почему царь ничего не делает? Ведь эта гадость сейчас вытянет из его двойника всю жизненную силу?!»

Я снова бросила взгляд на царя, с силой надавила ладонями на его обнаженную грудь, еще сильнее почувствовав жар кожи, и уже открыла рот, чтобы возмутиться, поскольку видела, что северный правитель ничего не собирается предпринимать – он молча и неподвижно наблюдал и мне не давал пошевелиться.

«Да как можно?! – зыркая на царя с негодованием, глазами говорила я ему. – Если этот человек всего лишь двойник, его жизнью можно жертвовать?»

Белые брови царя чуть приподнялись от удивления, голова наклонилась вбок – самую малость, он как будто изучал меня, – потом его голова качнулась в сторону царского ложа. Он кивком как будто предлагал мне смотреть дальше.

Убийца в черном сделал шаг назад – свою миссию он, похоже, считал выполненной. Неужели царь собирается его отпустить? Почему ничего не предпринимает?

Однако убийца не успел отступить и на два шага, как вдруг раздалось тихое потрескивание – так потрескивает лед, – и звук этот шел от царского ложа.

Полог был откинут, поэтому сейчас я отчетливо видела спящего на постели человека. Но человека ли?

Тело лжецаря сначала покрылось инием – изо рта убийцы вырвался потрясенный выдох, – а потом стремительно стало превращаться в лед. Увидев это, убийца резко подался назад, явно намереваясь бежать, но в тот же миг, тело изо льда на постели царя пошло трещинами и по все стороны брызнули осколки.

Убийца закрыл голову руками, уберегаясь от острых и крупных осколков льда, которые могли навредить ему, а лед, упавший на пол уже тянулся к фигуре в черном, наползал на его ноги, сковывая их.

И вот человек в черном уже не может пошевелиться. Лед словно срастил его ступни с ковром, добравшись почти до самых колен.

А на пустой постели царя, где никакого двойника больше не было, среди белоснежный шелковых простыней лежал большой кусок льда с застывшей внутри черной паучихой.

В этот момент я почувствовала, как сила, прижимающая меня к мраморному бордюру ванны, ослабла.

Глава 32. Разговор

– Гориша.

Это странное и незнакомое мне слово произнес царь.

Не торопясь вылезать из воды, я наблюдала, как он проходит под аркой, ведущей в его опочивальню. Босые ступни оставляли на полу мокрые следы, полы одеяния, похожего на распахнутый халат, волочились по полу, с них стекала вода. Точно так же вода стекала с его длинных белых волос по спине вниз, я даже слышала тонкие всплески соприкасающейся с полом воды, но царя мокрые одежды, кажется, ничуть не смущали.

– Проклятье! – услышала я шипение сквозь зубы и поняла, что возглас издал убийца, который сейчас был недоступен моему взору – его фигуру заслоняла мне фигура царя.

В голосе убийцы мне почудилось что-то странное и даже смутно знакомое, но в первый момент я не поняла, что было не так.

Северный правитель свернул влево. Я наблюдала, как он медленно начал обходить свое ложе, при этом не отводя взгляда от убийцы в черном – теперь я снова могла его видеть.

– Гориши – орден лучших в этом мире убийц, – произнес царь. – Считается, что гориши – тайный орден, однако когда-то давно просочились слухи, что создан он был первым правителем Горналя еще до основания им горнальского государства. Считается, что гориши – наемники и нанять их может каждый, но есть подозрение, что на самом деле орден состоит на службе у короны Горналя и веками подчинялся горнальским царям.

Пока царь обходил ложе, не отводя взгляда от убийцы, убийца, шумно, с ненавистью дыша, следил взглядом за ним. Он не мог убежать, не мог даже сойти с места – его ноги были скованы льдом, лед же приковал их к полу, расползаясь вокруг ступней. Убийца понимал, что пойман, но смирившимся он не выглядел: его кулаки были сжаты, локти чуть согнуты, вся фигура напряжена, словно этот человек был готов в любое мгновение действовать.

Царь обошел ложе с изголовья и остановился в нескольких шагах от убийцы – на обнаженной груди правителя блестели в лунном свете прозрачные капли, по ковру под его ногами ширилось темное пятно от воды, стекающей с распахнутого халата и штанин, ткань которых липла к ногам.

Я даже глаза на миг отвела – белое намокшее одеяние царя просвечивало, и я могла бы многое увидеть, если бы стала присматриваться. Однако царя его без малого нагота совершенно не смущала. Лицо правителя было невозмутимым, а движения свободными и уверенными, как будто смущение было ему неведомо в принципе.

Украдкой я покосилась на него снова. А ведь и правда, весь мокрый, в прилипшей к телу одежде, почти не скрывающей все очертания его тела, он выглядел настолько непринужденно, будто для него не было ничего естественнее, чем ходить в чем мать родила.

Я даже позавидовала такой уверенности в себе, поистине царской.

– Однако, – оглядывая убийцу, произнес царь, – я полагал, что в орден горишей берут исключительно мужчин, а ты…

Царь выбросил руку вперед, с его пальцев тотчас словно сорвалась метель – белая россыпь снега рванулась к убийце и ударила ему в лицо. Убийца мотал головой, пытался закрываться руками, однако маленькая снежная вьюга не знала пощады.

И вот уже разметались по плечам волосы только что собранные в косу, и сорвана с лица маска из черной ткани.

– Ты – женщина, – заключил царь, а я тихо ахнула, увидев лицо убийцы.

«Кинна Гайда!» – вспыхнуло у меня в голове.

Широкие плечи, высокий рост и худые бедра ввели меня в заблуждение, заставив поверить, что убийца – мужчина. Однако…

Компаньонка Ангуды из тайного ордена лучших в мире убийц?

Что-то здесь не так.

Ангуда приехала в Аквилаю для того, чтобы пройти отбор невест и стать женой Царя Северного Моря. Разве для этой цели берут с собой профессиональных убийц?

Странно…

– С какой целью прибыла в Аквилаю Ангуда из Горналя? – спросил царь у Гайды, и его вопрос буквально вторил моим собственным мыслям. – Отвечай.

Кинна Гайда молчала и громко сопела, глядя на царя с ненавистью, и я чувствовала: ее ненависть вызвала не сама личность царя, а тот факт, что он сорвал ей покушение на самого себя.

Ее злила собственная неудача, причиной которой стал северный правитель.

– Ангуду из Горналя ждет разоблачение, это неизбежно, – уверил царь Гайду. – Поэтому если хочешь молчать – можешь молчать, я не стану тянуть тебя за язык. Собственно, я сам, вместо тебя, могу рассказать, что задумали те, кто тебя нанял. Хочешь услышать?

Я тоже хотела услышать – нет, мне правда было интересно, что здесь происходит, – но в этот момент меня озарило.

Гайда знала, как выглядит Таиса из Рагуды. Если Ангуде было известно о русалочьих чарах, то об этом было известно и Гайде. Если она увидит меня здесь сейчас, то кто тогда будет разоблачен: Ангуда или я? Ведь северный государь уверен, что девица с русалочьими чарами – это служанка киньи Таисы.

Нет, рано. Рано ему узнавать, что Таиса – это я. Пусть еще немного думает, что я всего лишь служанка. Потому что к служанке с русалочьими чарами он отнесся уж куда как лучше, чем к Таисе, в которой при первой встрече увидел кикимору.

А раз такое дело, то нельзя чтобы Гайда меня здесь увидела.

Я медленно, стараясь двигаться так, чтобы не издавать всплесков в воде, скользила вдоль бордюра ванны как можно дальше от арки – в тень. Надо, чтобы Гайда меня не заметила, и очень желательно, чтобы царь, занятый пойманной за руку убийцей, пока забыл о моем присутствии.

Царь сошел с места и начал обходить Гайду со спины, заставляя женщину напряженно вертеть шеей, чтобы не выпустить государя из виду.

– Ангуда – единственная дочь главного казначея Горналя, – говорил царь, двигаясь позади Гайды. – Род казначеев всегда был предан царской династии, а цари Горналя веками мечтали овладеть северной магией. Действующему государю Горналя захотелось подчинить себе ковен северных магов, верно? И Агуду прислали сюда именно с этой целью. Она должна была стать царицей Аквилаи. Но чтобы прибрать к рукам ковен, нужен царь, который будет лоялен к Горналю, поэтому я на эту роль не подхожу, ведь я никогда не скрывал своего недоверия к горнальцам. Поэтому от меня нужно было избавиться, верно?

Гайда дернула головой влево, пытаясь найти взглядом царя.

– Вы все знали?! – прошипела она. – Знали о готовящемся покушении?!

Царь оставил вопрос без ответа. Не отводя взгляда от Гайды от подошел к ближайшей стене и схватив за боковой край гобелен, рванул его вниз. Ткань с картиной упала к его ногам, а моему взору открылась начертанный прямо на стене круг с множеством символов и знаков.

Стоило только царю коснуться ладонью центра круга, как все его линии засияли холодным голубым светом.

– Через несколько мгновений здесь будут младшие маги ковена, – сообщил царь Гайде. – Их силы хватит, чтобы доставить вас в подземелье, откуда вы уже никогда не выйдете, гориша. Полагаю, для вас это предпочтительнее, чем вернуться в орден с проваленной миссией. Насколько мне известно…

Царь не договорил. Движения Гайды были настолько молниеносны, что мой взгляд едва поспевал за ними. Миг – ее пальцы исчезли в складках одежды. Еще миг – и вот уже в царя летят маленькие ножи, по форме похожие на стремительных рыбок с острыми, как наконечники стрел, носами. Потрясенная, я успела втянуть ртом воздух…

«Убьет царя!» – вспыхнуло у меня в голове.

… Да так и застыла, не выдыхая.

Ножи замерли на полпути, как будто натолкнулись на препятствие или вонзились в невидимую стену. И тот же час на остриях с тихим потрескиванием стал нарастать лед. А еще мгновение спустя, одетые в ледяные наперстки, ножи все разом упали на пол.

Гайда прорычала и произнесла что-то довольно грубым тоном. Слов я не распознала, но предположила, что это были неведомые мне ругательства.

– Мне даже жаль, – произнес царь без какого лицо намека на сожаление в выражении лица. – Думаю, угадаю, если скажу, что вы были если не единственной, то одной из очень и очень немногих женщин в ордене горишей. И в этот раз выбор пал на вас именно потому что вы женщина – если бы сопровождающим горнальскую невесту был мужчина, это вызвало бы много подозрений, а переодевание в женщину слишком рискованно, когда имеешь дело с северными магами.

Гайда зашипела с ненавистью, и я, кажется, догадалась, почему. Только что царь унизил ее, намекнув, что эту миссию безусловно доверили бы мужчине, а поручили ей, лишь потому что были вынуждены подстраиваться под обстоятельства. Но она, женщина, не справилась.

– Теперь я понимаю, почему люди так боятся северных магов, – словно смирившись со своей участью, выдохнула Гайда. – У вас лед вместо крови.

Царь хмыкнул, словно хотел что-то сказать, но в этот момент с лестницы послышался топот – сюда бежали.

Гайда тоже услышала эти звуки, покосилась на дверь, а потом снова перевела взгляд на царя и усмехнулась:

– Государь, а вы ведь признали, что кинья Ангуда из Горналя является дочерью главного казначея.

Белые брови царя чуть приподнялись как будто в удивлении.

– Вы должны знать, что дочь главного горнальского казначея – девица, человек. Вас не смущает, что при первой встрече в кинье Ангуде вы увидели… каракатицу? Или медузу? Кого? Но точно не человека. Не смущает ваш ум это противоречие? Вы знаете правду, но то, что видят ваши глаза, почему-то тоже считаете правдой.

Царь нахмурился, глядя на Гайду, и я нахмурилась тоже. А ведь она права. Как это возможно, чтобы и то, и другое являлось для правителя Аквилаи правдой? Он видел в Ангуде каракатицу – и верил своим глазам. Но разум его знал, что Ангуда человек – и разуму он тоже верил. Как в нем это уживалось?

– Какое-то заклятие морочит мысли сильнейшего мага северного ковена, а он даже не в состоянии увидеть это, – почти выплюнула с презрением Гайда. – Вы самый жалкий из царей.

Я даже сглотнула нервно, переводя взгляд на правителя Аквилаи. Гайда ничего не теряла, бросая в лицо царя такое оскорбление, ведь ее разоблачили, ее миссия была провалена. Она не теряла ничего… кроме жизни. Но каково же было мое удивление, когда я увидела во взгляде царя только равнодушие. Гайде не удалось посеять в нем сомнения и тревогу – правитель Аквилаи оставался невозмутим, как льдина.

В этот момент распахнулась дверь, и в покои царя влетело несколько человек. Их волосы были белоснежными, и я догадалась, что на зов царя пришли маги ковена, чтобы забрать и увести в подземелье несостоявшуюся цареубийцу.

Глава 33. Интерес царя

Ледяные цепи связали руки Гайды за спиной, на ее глаза маги ковена накинули снежную завесу, и только после это, освободив ото льда ее ноги, увели из царских покоев.

Пока я выжидала, лихорадочно думая, что меня сейчас ждет, царь появился в арочном проходе, прислонился плечом к косяку и скрестил руки на груди.

– И что же? – спросил он, глядя на меня в темноте. – Как долго вы собираетесь сидеть в воде? Вам не холодно?

И только после заданного вопроса, я почувствовала, что, таки да, мне холодно. Не лето на дворе, а вода хоть и не ледяная, но и не теплая, уж точно.

– Простите, государь, – покивала я, извиняясь. – Я б давно вылезла, да юбки намокли – тяжелые. – И добавила с легким укором, чтоб не разозлить ненароком: – Чудом не потонула.

По всей видимости, чувство вины правителя слегка кольнуло – где-то глубоко в душе, – потому что, поколебавшись некоторое время, он оторвал плечо от стены и подошел к краю ванны. Опустился на одно колено, одной рукой оперся о пол, другую протянул ко мне:

– Вылезайте.

Я обхватила протянутую мне ладонь, царь сжал мои пальцы, чуть привстал и с силой потянул меня на себя. Сил у него оказалось немерено, и он их явно не рассчитал. Я впечалась в его грудь своей, а носом уткнулась ему в шею.

«Ну вот, у меня прогресс – подумала, чувствуя своей кожей, как под кожей царя пульсирует жилка, и как стучится в мою грудь его сердце. – Еще на первом свидании с царем не была, а уже обнимаюсь. Молодец, Тая, будет чем Ксунана порадовать, чтоб ему провалиться».

Момент был такой странный и неожиданный, что на меня напала заторможенность, даже пошевелиться не могла, растерявшись.

– И что это вы сейчас делаете? – дыхнул мне прямо в ухо северный правитель; его голос между тем звучал все так же спокойно, как прежде. – Пытаетесь соблазнить царя?

Слово «соблазнить» меня окончательно привело в чувство.

– Ох! – воскликнула я и отпрянула; наступила пятками на подол платья сзади, взмахнула руками, заваливаясь назад, и вскрикнула от испуга, поняв, что сейчас упаду навзничь и расшибу себе затылок о каменный пол купальни.

Но не успела я хорошенько испугаться, как сильная рука ухватила меня за запястье и потянула обратно. В ужасе от того, что едва не упала, я хотела лишь схватиться за что-нибудь, чтобы устоять на ногах, но в итоге… схватилась за царя. Буквально – обхватила его обеими руками.

– Все-таки пытаетесь соблазнить? – хмыкнул царь.

Я во второй раз охнула и опять отпрянула, но в этот раз медленно и осторожно, чтобы не наступить на край платья.

В третий раз вот это тяни-толкай будет уже слишком, да.

– Простите, государь! – принялась кланяться я. – Простите мою неуклюжесть! Ни в коем разе не соблазняла, и в мыслях не было!

Белые брови царя чуть приподнялись. Он глянул на меня как будто недовольно и спросил довольно холодно:

– Почему и в мыслях не было?

Я моргнула.

Что? Он о чем?

– Я вам не нравлюсь? – спросил царь. – Государь Аквилаи недостаточно хорош для вас, чтобы попытаться его соблазнить?

В первые секунды, глядя на северного правителя, я просто часто моргала, а потом почувствовала, как мои глаза ползут на лоб.

Э-м-м-м… Поправьте меня, кто-нибудь, если ошибаюсь, но… царь недоволен, что я его не домогалась?

– Э-э-э… простите, государь, виновата… – начала было извиняться я, толком не понимая за что, как вдруг заметила – губы царя чуть дрогнули, и в краях рта появилась затаенная улыбка.

– За что вы извиняетесь? – полюбопытствовал он. – За то что не пытались меня соблазнить?

Я выдохнула. Вот оно как… Надо же, даже не подозревала, что у этого ледяного мужчины есть чувство юмора. Своеобразное, правда… Но лучше, чем никакого. С людьми, у которых есть чувство юмора, чаще легче поладить. А когда чувства юмора нет, поладить с человеком сложнее.

Однако… Может, конечно, мне померещилось, но… В шутке царя было что-то похожее на флирт.

У меня даже лицо вытянулось от внезапного открытия, пока я продолжала таращиться на государя Аквилаи.

Флирт? Со служанкой? Нет, стоп, не то! Важнее другое… При моей-то нынешней внешности?!

Догадка была интересная, и мне тотчас захотелось ее проверить.

– Государь, – произнесла я, – прошу прощения, что оскорбляю ваш взор своим видом. Вам, наверное, неприятно смотреть на мое лицо, изуродованное русалочьими чарами?

Царь склонил голову набок, белые брови снова чуть приподнялись.

– Вовсе нет, – ответил он. – Русалочьи чары не способны испортить вашу красоту.

Он на пару секунд отвел взгляд, хмыкнул озадаченно, потом снова посмотрел на меня.

– Признаться, я давно не видел столь красивое лицо.

«Красивое?» – потрясенно открыла рот я.

– Мои придворные уже много лет окружают меня только уродливыми женщинами, – продолжал царь. – Служанки или жены придворных мужей – все, как одна, невыносимо некрасивы. Но хуже всего – мои невесты. Ничего не может быть более отталкивающим, чем внешность кикимор, каракатиц и жаболюдок. Женщины этих народов могут считаться красивыми только среди своих.

Царь вдруг протянул ко мне руку. Я застыла, когда его пальцы скользнули по моей щеке: сначала по русалочьей чешуе, потом по голой коже – медленно, словно царь наслаждался этим прикосновением.

– Русалочьи чары лишь немного скрадывают вашу красоту, – произнес он, понизив голос и заглянув мне в глаза, – но не портят ее.

Мамочка моя дорогая, подумала я, окончательно прозрев. Вот теперь мне, кажется, все понятно.

Но нужно было убедиться, еще разок кое-что проверив.

– Простите, государь, – кашлянула я, словно прочищая горло. – А как в ваших глазах выглядела эта женщина, которая пришла вас убить?

У меня не было возможности хорошенько рассмотреть кинну Гайду, я видела ее то в сумраке коридора в покоях Ангуды, то сквозь дверную щелку, то в темноте царской опочивальни, но даже этого мне было достаточно, чтобы сказать, что горнальская убийца, возможно, и не была первой красавицей, но внешностью обладала вполне приятной. Уж точно не была уродиной.

– В моих глазах? – удивился царь и даже руку убрал от моего лица, словно пришел в себя. – Вы задаете странный вопрос.

Я ойкнула театрально.

– Простите, государь, просто я никогда не видела женщин-горишей, и сейчас мне из купальни было не разглядеть. А очень интересно, как может выглядеть женщина с таким… неженским занятием. – И для пущей убедительности глупенько хихикнула: – Простое любопытство.

– Хм. – Царь некоторые время испытующе смотрел на меня, потом ответил: – Она выглядела до невозможности уродливо: все лицо в бородавках, кривые зубы, опухшие веки, длинный нос. Ваше любопытство удовлетворено?

Я с готовностью кивнула. Удовлетворено – не то слово.

Выходит, что уже много-много лет царю кажется, что его окружают только уродины. Как давно он не видел привлекательной женщины? По сравнению с тем, как он описал Гайду – которая несомненно не была такой страхолюдиной, какой виделась ему, – моя кожа, местами покрытая синей чешуей, была сущей мелочью. Все ведь познается в сравнении, правда? И вот в сравнении… в глазах царя я была… красавицей.

«Да он просто оголодал по женской красоте», – подумала я.

Вот, почему он только что со мной флиртовал. И похоже, даже сам не понимал этого.

Любопытно, подумала я. Пока я была сама собой, царь видел во мне уродливую кикимору. Но благодаря русалочьим чарам он стал видеть меня такой, какая я есть прямо сейчас. Кто бы ни наложил на меня это колдовство, он оказал мне услугу – буквально подарил возможность заинтересовать правителя Аквилаи, понравиться ему.

Глава 34. Немного лжи и изворотливости

Кстати, вопрос, чья это работа, все еще остается открытым. По-моему, совершенно очевидно, что это была не Ангуда. Подозреваю, что собственные руки горнальская невеста пачкать не стала бы, у нее для такой работы была Гайда, а Гайда – наемная убийца, то есть специализируется на вполне конкретных вещах. Ее методы радикальны – устранять помеху путем лишения жизни. Яды, пауки-вампиры, метательные ножи и прочее – вот, что использует Гайда. А здесь… чары. В сущности, безобидные. Они не мешают мне ничем, если подумать. Ну, чешуя, ну, волосы посинели… подумаешь, делов-то. Коса только тяжеловата, и не обрезать ее, но это можно потерпеть. А если это не Ангуда, то… кто же тогда? Кто?

Кстати, об Ангуде.

– Прошу прощения, государь, – произнесла я, – но из того, что я услышала, выходит, что эта женщина пыталась вас убить по приказу своей хозяйки – Ангуды из Горналя, так?

– Если точнее, то по приказу царя Горналя, – ответил северный правитель. – Захватить ковен северных магов, сделав Ангуду царицей – такова была его цель. У горнальского правителя нет дочерей, только сыновья, поэтому ему пришлось прислать в Аквилаю дочь главного казначея, самого преданного из своих подданных.

– И что теперь будет с киньей Ангудой? – стало интересно мне.

– Она будет изгнана из Аквилаи с позором, – ответил царь. – Подозреваю, что всю вину кинья Ангуда возьмет на себя, она никогда не признает, что действовала по приказу своего государя.

– Почему?

Царь пожал плечами.

– Правитель Горналя вряд ли хочет войны между нашими странами, это очевидно, ведь он пытался сменить власть в Аквилае подковерным путем. А это значит, что раскрытия правды царская семья не простит ни кинье Ангуде, ни ее семье. Уже сегодня будет объявлено о покушении на мою жизнь, Ангуда будет вынуждена признать свою вину и умолчит об участии в этом деле своего правителя. Царь Горналя пришлет мне письмо с извинениями и пообещает наказать виновницу. Кинью Ангуду не ждет ничего хорошего по возвращении домой.

– Как-то не очень честно, – буркнула я недовольно.

Буркнула, не подумав, просто вырвалось, да и тихо, но царь услышал.

– Подданные всегда отдают свои головы за царя, пока царь заботится о своих подданных, – сказал северный правитель и добавил: – Я бы на вашем месте не сочувствовал Ангуде из Горналя. Гориша хотела убить меня, подсадив ко мне восьмилапую жукшу – такую же, какую я снял с вас. Вы ведь понимаете, что это значит? За попыткой избавиться от вас стоит тот же человек. К слову, чем вы не угодили горнальской невесте?

Ой-ой, подумала я, нервно заморгав. И как выкручиваться? Что я должна ответить? Убить Ангуда пыталась Таису из Рагуды, чтобы не мешала заполучить Тарлада, но перед царем я-то сказалась служанкой Таисы. Что придумать-то?

«О, есть идея!»

Сделав вид, что задумалась, я вскоре охнула и сказала:

– Думаю, это из-за того, что я кое-что подслушала. – Я зыркнула на царя и добавила на всякий случай, чтоб он не думал, будто я только тем и занимаюсь, что хожу по дворцу и подслушиваю все разговоры: – Разумеется, случайно.

– Разумеется, случайно, – кивнув, легко согласился царь и пошевелил бровями, давая понять, что ждет моего ответа.

– Собственно, это причина, почему я сегодня дерзнула пробраться в ваши покои, государь, – виновато опустила глаза я. – Я стала нечаянной свидетельницей разговора между киньей Ангудой и ее компаньонкой кинной Гайдой, из которого сделала вывод, что они планируют покушение на вашу жизнь, государь. В тот раз я была обнаружена, но притворилась, что ничего не слышала. Скорее всего, они мне не поверили, поэтому решили первым делом избавиться от меня, чтобы я ничего не рассказала вам.

«А я складно вру, – подумалось мне. – Даже не знала, что у меня есть такой талант».

Впрочем, я ведь почти не врала. Тот факт, что убить меня решили по другой причине и несколько раньше, чем я узнала о готовящемся покушении на царя – мелочь, право.

– Почему вы промолчали в прошлый раз? – спросил царь, пристально глядя мне в лицо.

Я снова виновато опустила глаза.

– Мне казалось, что за мной следят служанки киньи Ангуды. Именно поэтому сегодня я решила прийти к вам ночью тайно, чтобы предупредить.

Царь покивал, словно мои слова показались ему убедительными. Однако тотчас чуть склонил голову набок, глаза его самую малость сузились подозрительно и он спросил:

– Что ж, вы очень смелы, кинья, раз, рискуя своей жизнью, пришли сюда, чтобы спасти царя. Однако мне не дает покоя один вопрос.

Я невольно задержала дыхание. Вопрос? И где я прокололась?

– Как вам удалось пройти мимо охраны, кинья? – спросил он, немного понизив тон. – Государеву башню охраняют самые свирепые существа в мире – ледяные химеры. Но насколько я могу судить, – взгляд царя чуть ушел в сторону, будто он к чему-то прислушивался. – Сейчас они все спят.

Его взгляд вернулся ко мне.

– Что вы сделали с моей охраной, кинья? И как вам это удалось?

Я даже дышать перестала.

А вот это проблема. И что ответить?

Я сделала глубокий вдох, и пока я набирала воздух в легкие, очень-очень медленно, а потом так же медленно выдыхая, желая растянуть время, мне в голову пришла простая мысль. Не надо множить сущности – с чего начала врать, в ту же точку и бей до посинения. Правдоподобнее будет.

– Почему вы молчите? – спросил царь, подозрительно сузив глаза.

– Боюсь, государь.

– Чего же вы боитесь? У вас есть вина перед государем Аквилаи? – Царь посмотрел еще подозрительнее, а я, чтобы посильнее сбить его с толку, отвела взгляд. – Кинья?

– Нет, государь, – боязливо ответила я. – Но я только что поняла – мне теперь известно то, что знать никому не положено. А я слышала, цари не любят, когда знают об их слабых местах.

Государь Аквилаи смотрел на меня тяжелым пристальным взглядом.

– Говорите, – велел он.

Глава 35. Спасение за спасение

– Как я уже рассказала вам, государь, мне случайно выпало подслушать разговор киньи Ангуды и кинны Гайды. Обсуждая покушение на вашу жизнь, они упомянули и способ пройти охрану. Кинна Гайда сообщила своей хозяйке, что благодаря одному человеку во дворце ей удалось узнать, что ледяные химеры засыпают от звука сыплющегося песка. Все потому что химеры привезены из южных пустынь и жили среди песков – для них это звук безопасности и покоя. Этим способом я и воспользовалась, чтобы попасть к вам. Кинна Гайда не ошиблась – химеры действительно заснули. Правда, песка мне взять было негде и я позаимствовала с кухни соль.

Правитель Аквилаи нахмурился.

– А кто этот человек, который подсказал горише способ усыпить охрану, она, конечно, не сказала?

Я виновато покачала головой.

– Простите, государь, но… не сказала.

Назвать имя Тарлада я никак не могла. Хотя видела, что царь очень заинтересовался. Еще бы он не заинтересовался. Кто-то поделился знанием, как устранить свирепых охранниц царя и тем самым беспрепятственно пробраться в царские покои. Да это вполне можно расценивать как помощь в покушении на царскую жизнь. И если подумать… Давая мне ту книгу, разве Тарлад не знал, что я найду там способ усыпить химер? Не мог не знать. Это была его книга, не библиотечная – конечно, знал. Так почему же он доверил мне такое важное знание, которое, попав в чужие руки, несло угрозу для жизни его правителя? Это странно, не так ли?

Но все же выдать его я не могла. Потому что выдав его, выдала бы себя. А признаваться царю, что я Таиса из Рагуды прямо сейчас мне не хотелось вот совсем.

Царь тем временем склонил голову набок.

– И вы решили, что теперь, когда вы знаете, как избавиться от химер в любой момент, я посчитаю вас опасной для себя и… – Он помолчал и закончил: – Избавлюсь от вас.

Я сглотнула и осторожным кивком подтвердила, мол, да, именно этого я и боюсь.

Царь медленно шагнул ко мне и протянул руку. Я на какую-то секунду даже испугалась – мелькнула мысль, что он собирается толкнуть меня в воду. И в этот раз чтобы утопить. Вдруг и правда решил, что лучше от меня избавиться?

Но вместо этого правитель Аквилаи обхватил пальцами мой подбородок и приподнял его, заглядывая в лицо.

– Считаете меня таким неблагодарным государем? – спросил он, понизив голос. – По-вашему, я способен убить девицу, которая, рискуя собственной жизнью, пришла сюда, чтобы спасти мою?

Я сглотнула. Но вовсе не от упрека, прозвучавшего в его вопросе, а от осознания, что царю, похоже, нравится ко мне прикасаться. Иначе зачем бы ему это сейчас делать? И слегка потемневшая морская лазурь в его глазах подтвердила мою догадку.

– Но… я ничего не сделала, государь, – понизив голос, произнесла я. – Вы справились сами. Похоже, я была слишком самонадеянна. Царь Северного Моря не нуждается в моей помощи – он вполне может защитить себя сам.

Царь чуть заметно кивнул, но вместо того чтобы отпустить меня, приподнял мой подбородок еще выше.

– Вы правы, меня не так легко убить, – сказал он, на мгновенье скользнув взглядом вниз, но уже в следующую секунду его глаза снова смотрели прямо в мои. – Однако признаться, ваша смелость и беспокойство за мою жизнь мне приятны.

– Я в долгу перед вами, государь, – ответила я. – Помните? Вы уже спасли меня от смерти прежде. Если бы не вы, меня бы ждала скорая смерть от восьмилапой жукши, разве не так?

Брови государя чуть сошлись на переносице, как будто мои слова вызвали его недовольство.

– Значит, вы пришли сюда отдать долг?

Я кивнула. Царь нахмурился еще сильнее.

О, подумалось мне. Кажется, я только что совершила ошибку.

«Не чувствуешь ты момент, Тая, – с досадой упрекнула я саму себя. – Нет в тебе женского чутья, поэтому и не замечала ты, что муж тебе изменяет. Не улавливаешь настроение».

Да уж, с женским чутьем у меня не очень. Похоже, я дала неправильный ответ.

Лихорадочно соображая, как исправить момент – мне надо понравиться царю или нет? – я вдруг услышала шаги.

Этот звук в первые секунды показался таким чужим и неуместным, что я не сразу поняла, что он значит. Очнулась только тогда, когда услышала знакомы голос, мягкий и по-кошачьи вкрадливый:

– Государь, это Тарлад. Мне сообщили, что к вам проник убийца. Я пришел убедиться, что жизнь государя Аквилаи в неприкосновенности. Ковен северных магов обеспокоен.

Я втянула ноздрями воздух, да так и застыла, не в силах выдохнуть, остолбенев с широко распахнутыми глазами.

«Пропала! – полыхнуло у меня в голове. – Ну вот и все – сейчас меня разоблачат!»

Если Тарлад увидит меня сейчас и назовет по имени… если только произнесет «кинья Таиса»… вся моя маскировка под служанку рухнет вмиг. Или… Может быть, Тарлад промолчит и не станет выдавать царю, кто я? Ведь не просто же так, черт его подери, этого хитрого лиса, он всучил мне эту книгу?! Впрочем, я ни в чем не уверена… А как отреагирует царь? Одно из двух: либо не поверит магу – все-таки кинья Таиса для него кикимора, а не девушка с русалочьими чарами, – либо станет относиться ко мне с подозрением.

А-а-а, как ни крути, а я могу вляпаться в проблемы, если первый маг ковена сейчас увидит меня здесь в компании царя! В царской купальне! В насквозь мокром платье! В ночь, когда на царя покушались!

Я в ужасе воззрилась на царя. Он нахмурился, увидев на моем лице страх, и, видимо, трактовал эмоции на моем лице по-своему.

– Вы знаете Тарлада? – очень тихо спросил он.

Я хотела помотать отрицательно головой и ни в чем не признаваться, но вместо этого почему-то кивнула.

– Вы боитесь его? – нахмурился царь, спрашивая все так же тихо.

В этот раз я кивнула так решительно, что моя голова рисковала отвалиться.

Царь раздумывал недолго. Схватив за руку, он потянул меня куда-то в глубь купальни. Я слышала тихий шорох наших одежд, потом правитель Аквилаи отодвинул в стене темный полог, скрипнула дверь и сильные руки подтолкнули меня вперед.

– Идите все время вниз, смотрите под ноги, здесь темно, – раздался мне в спину шепот царя. – Когда выйдете из Государевой башни, старайтесь не попадаться никому на глаза.

А в следующий момент дверь за мной закрылась, и я очутилась в полной темноте.

Несколько мгновений я стояла, не шевелясь. Когда учащенное сердцебиение унялось, наконец выдохнула и пришла в себя.

Царь дал мне ускользнуть от Тарлада. Увидел, что я боюсь первого мага ковена, не стал выяснять причины, а просто помог уйти незамеченной. А ведь вполне мог выдать в руки первого мага ковена и сказать, что обнаружил меня ночью в своей опочивальне.

Глаза немного привыкли к темноте, и я увидела под ногами ступени. Начав спуск, практически на ощупь, я пыталась понять, какие мысли царили в голове государя, когда он решил помочь мне. Чем он руководствовался? Неужели ему достаточно было увидеть мой страх, чтобы принять решение – не в пользу Тарлада, в мою пользу.

Спуск занял много времени, но наконец я уткнулась носом в низкую дверь. Толкнула ее, но та не подалась. Руками нащупала деревянный засов и отодвинула его в сторону, после чего открыла дверь и переступила порог.

Я стояла под стенами Государевой башни, но не с той стороны, с которой вошла сюда несколько часов назад. Ледяных химер видно не было, равно как и другой охраны. Похоже, эту дверь никто не охранял.

«Тайный выход из башни царя», – озарило меня.

Выход, которым возможно пользовался только он. Лично. А может быть, и знал о нем только он.

А теперь и я.

Это что выходит? Царь решил довериться мне настолько, что позволил узнать о тайном ходе в его башню?

Как он там сказал? Моя смелость и беспокойство о нем были ему приятны? Что ж, кажется, это было взаимно. Потому что сейчас, осознав неожиданно, какое доверие он только что ко мне проявил, я подумала точно так же.

Мне было приятно.

Глава 36. Подарок от божества

Обходными путями мне пришлось искать в темноте ночи дорогу к террасе, где меня ждала Ярина. Служанка, завидев меня, поахала, как ей было тревожно – сначала вслед за мной в башню вошел таинственный человек в черных одеждах с закрытым лицом, потом прибежали толпой маги ковена, которые увели убийцу, а последним уже пожаловал первый маг Тарлад. Потом Ярина выдохнула с облегчением и подытожила: хорошо, мол, с госпожой ее – со мной, то есть – все в порядке, вернулась в целости и сохранности.

Когда мы добрались до моих покоев, Ярина помогла мне снять мокрое платье.

– Кинья, это вы искупаться решили прямо в платье или вам приспичило постирать платье, не снимая его с себя? – косясь на меня с подозрением, спросила она.

– Не спрашивай, – отрезала я, и служанка вопросов больше не задавала; хотя коситься и что-то там про себя думать перестала нескоро.

Ярина помогла мне надеть платье для сна, потушила свечи и, пожелав спокойной ночи, вышла. А я забралась в постель. До утра оставалось всего несколько часов, и я была намерена посвятить их сну – ночь выдалась насыщенной событиями, мне нужен был отдых, чтобы восстановить силы.

Кто же знал, что на здоровый сон я могу не рассчитывать?

Возможно, я успела заснуть, однако по моим ощущениям, я только закрыла глаза и практически сразу их открыла.

Рядом, за прозрачным пологом кровати, что-то тихо прошелестело. Резко повернув голову на подушке, я успела ухватить взглядом вихляние белого меха. Осознав, что у меня опять гость, я с усталостью выдохнула и перевернулась на бок – спиной к белым хвостам. Если Ксунан решил от меня прятаться, чтобы я не смогла увидеть его, то пора выбрать другую тактику – показать ему, что он мне неинтересен и желание его увидеть у меня пропало. Напрочь.

– Что, опять пришел? – пробурчала я вслух недовольно. – А-а-а, устала, спать хочу, неужели так трудно хотя бы под утро оставить меня в покое?

Шорох затих. На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Я даже глаза пошире открыла, прислушиваясь – неужели, Ксунан внял моим словам и ушел? Вот так просто взял – и ушел?

Уловив движение, я стрельнула глазами вбок – туда, где за прозрачной тканью полога, на стене вырисовывался в темноте темный силуэт моей кровати. И над этим силуэтом внезапно стали подниматься тени от семи хвостов. В их медленном танце мне почудилась угроза и предупреждение.

«Ты забыла свое место, – прошелестел голос, прозвучавший то ли в комнате, то ли в моей голове – черта с два поймешь. – Не помнишь? Твоя жизнь в моих руках».

Тени от хвостов на стене метались все резче и поднимались все выше, пока не заполнили стену целиком, поднявшись до самого потолка. Теперь стена у меня перед глазами была словно залита тенью – лишь изредка прорывались сквозь нее крохотные лоскуты лунного света.

«Ты смотри, угрожает», – подумала я недовольно, а вслух снова пробурчала:

– Никакой благодарности. Я между прочим, жизнью сегодня рисковала, чтобы царя твоего спасти.

Молчание.

«Он жив?» – наконец не выдержал и полюбопытствовал дух.

– Живехонек, – ответила я. – Ему больше ничего не угрожает, убийца пойман.

О том, что царь позаботился о своем спасении сам и легко обошелся без посторонней помощи, я решила не упоминать. Исходя из того, что я слышала и видела, сделала вывод, что Ксунан не вездесущ. Трудно сказать, насколько он могущественный дух – наверное, могущественный, раз уж перенес меня в другой мир и в другое тело, и вламывается в мои сны, как к себе домой, – но точно могу сказать, что известно ему далеко не все.

Он был не в курсе, что царя хотят убить. Не догадывался, что царь об этом подозревает. Что еще ему неизвестно? Думаю, многое. Грех будет этим не воспользоваться.

– А еще, – продолжала я, не поворачиваясь и глядя на огромные слегка шевелящиеся тени хвостов, занявшие всю стену, – мне удалось немного с ним сблизиться. Ты же велел мне сблизиться с царем? Я достигла в этом определенных успехов. Разве ты не должен быть доволен мною?

И снова недовольно пробурчала:

– Но после всего, что я пережила этой ночью, вместо того чтобы поблагодарить, мне не дают спать.

«Что ж, – прошелестел голос Ксунана у меня за спиной. – Раз царь жив, значит, ты оправдала мои ожидания».

– Вот именно, – буркнула я еще более недовольным тоном. – Хоть бы спасибо сказал.

Хотя прямо сейчас я была бы довольна, если бы Ксунан просто ушел, никаких подвигов бы от меня больше не требовал, не стращал, а просто оставил бы меня в покое. Я уже банально боялась его визитов в мой сон – он еще ни разу не приходил без указаний, что я должна сделать, и при этом, конечно, не забывал пригрозить, что выкинет из тела.

«Какой благодарности ты хочешь?» – снова раздался шелест за спиной.

«Да-да, просто дай поспать», – машинально собиралась сказать я, но тут до меня дошел смысл его вопроса.

Я оторвала голову от подушек и стала подниматься на постели, а пока я принимала сидячее положение, тени от хвостов стремительно скользили по стене вниз, пока не исчезли совсем. Краем глаза я вновь успела заметить, как мелькнул справа белый мех.

Ксунан продолжал играть в прятки.

– А что ты можешь для меня сделать? – осторожно спросила я, осторожно водя глазами то вправо, то влево.

Некоторое время мой вопрос оставался без ответа. Потом наконец за спиной прошелестело:

«Если тебе так нужно поощрение, то могу сделать тебе подарок – исполнение одного желания».

– Исполнение желания?! – загорелась я.

«Не торопись, – одернул меня голос духа. – Ты должна знать: не все в моей власти. Запомни: я не могу вернуть тебя в твое тело и в твою прошлую жизнь. Я не могу разрушить чужую магию. Я не могу влиять на желания и чувства людей».

– Значит, все остальное я могу попросить? – уточнила я и всерьез задумалась, что бы загадать. – Тогда…

«Постой, – снова остановил меня Ксунан. – Мой тебе совет: прибереги это желание на тот момент, когда ты будешь в нем нуждаться больше всего. Это хороший совет – я бы на твоем месте к нему прислушался».

Я помолчала, размышляя. А он прав. Конечно, я могла бы придумать и сейчас, чего мне попросить, но… Если Ксунан дает мне возможность приберечь это желание на потом, то, пожалуй, я так и поступлю. Кто знает, может, и впрямь будет момент, когда оно понадобиться мне больше, чем сейчас. Тем более что в эту минуту я, вроде как, ни в чем остро не нуждалась.

Влюбить царя в меня Ксунан не сможет. Снять чужие чары не сможет. Вернуть меня обратно, в мою, пусть не слишком веселую и полную разочарований, но уж куда более безопасную жизнь – тоже не сможет.

– Хорошо, – послушно согласилась я. – Последую твоему совету. Но ты лучше пообещай… нет, поклянись, что исполнишь мое желание, когда я попрошу у тебя.

«Ты дерзишь, – холодно прошелестел голос Ксунана. – Я великий дух севера. У тебя уже есть мое слово, оно не нуждается в дополнительных клятвах. Когда тебе понадобится, попросишь – я исполню. Но один раз. Всего лишь один раз – не забывай об этом».

На стенах вокруг меня заплясали тени хвостов – в этот раз их было не семь. Сотня? Две? Три? Как будто хвостов у Ксунана было бесчисленное множество. Испугавшись их яростного мельтешения, я закрыла глаза и…

Проснулась.

Глава 37. Подслушанный разговор

Поутру из окон своих покоев я наблюдала, как покидала ледяной дворец Аквилаи горнальская невеста. Ангуда шла в сопровождении служанок и нескольких вооруженных северных магов. Гайды рядом с ней не было, что и понятно – убийцу, которая покушалась на жизнь царя, не отпустят. Скорее всего, казнят. От этого было немного не по себе, однако попытка лишить жизни царя – преступление, которое не прощают. Гайда была наемной убийцей – сделав такой выбор, она должна была понимать, к какому итогу это однажды может ее привести.

Ангуда покидала царский двор в закрытой черной карете без окон, вооруженные маги следовали за ней верхом – видимо, ковен хотел убедиться, что горнальская невеста покинет северную страну без эксцессов – тихо-мирно.

Что ж, я могла бы ей посочувствовать. Наверное. Если верить государю Аквилаи, по возвращении в Горналь ее ничего хорошего не ждет. Замужество для нее исключено, ведь она отвергнутая и изгнанная невеста. Неудачу миссии, которую на нее возложил правитель Горналя, последний же ей и не простит. А высший свет не простит ей испорченную покушением на государя Аквилаи репутацию.

Но все же сочувствовать ей я не стану. Каковы бы ни были причины, она не чувствовала мук совести, отдавая Гайде приказ избавиться от царя и… от меня. Полагаю, свою судьбу она заслужила.

Достав спрятанную в одном из сундуков книгу, которую Тарлад дал мне в библиотеке, я какое-то время листала ее и размышляла: должна ли я ему ее вернуть? Библиотекарь брать ее наотрез отказался, приходится верить, что принадлежит она все-таки первому магу ковена. С другой стороны, он снял книгу с полки в библиотеке, либо… сделал вид, что снял с полки. То есть притворился, что книга не его. Что, если откажется ее принять обратно?

Проверить?

– Ярина! – позвала я служанку. – Пожалуй, нам стоит прогуляться.

– Как скажете, барышня, – с готовностью подхватилась служанка.

Где искать Тарлада, я не имела ни малейшего представления, поэтому Ярина предложила спросить у киннуна Гинты.

Пока я медленно прохаживалась террасами дворца, служанка обернулась – надо сказать, довольно быстро.

– Киннун Гинта сказал, что видел, как киннун Тарлад направлялся в крыло ковена, – доложила она. – Вкратце объяснил, где находится, но не уверена, кинья, что нам стоит туда нос совать. Уж больно они страшные, маги северные.

– Нет, пойдем-ка, – заявила я. – Соваться к магам в пасть, может, и не стоит, но я хотя бы буду знать, где во дворце располагается ковен. Кто знает, может, пригодится. Веди, как тебе киннун Гинта объяснял.

Русалочью красоту я в этот раз тоже решила прикрыть. Не ночь все-таки, как давеча, когда я к царю пробралась, ясный день, а по дворцу туда-сюда то придворные ходят, то слуги. Накидка, вуалька, перчатки – и вот уже никто не обращает на меня внимания.

Однако постоянно так ходить нельзя. Узнавать начнут. Увидят девицу с прикрытым лицом, сразу поймут, что это та самая изуродованная русалочьими чарами гостья дворца. Лучше только время от времени так облачаться, тогда это одеяние со мной не начнут связывать.

Наконец мы были на месте. Очередная лестница привела нас в предзал, к высокой, двустворчатой двери – белой, с золотым декором.

Я сразу заметила, что одна из створок приоткрыта. Из комнаты за этой дверью слышались голоса, и я прижала палец к губам, давая Ярине понять, чтобы молчала и не издавала никаких звуков. Сделав служанке знак оставаться на месте, я тихонько приблизилась к двери.

«Подслушивать чужие разговоры может войти у меня в привычку, – подумала я. – Но ведь это так интересно».

– Государь, я вынужден напомнить, что ваши невесты все еще ждут встречи с вами, – произнес голос, который я сразу узнала – он принадлежал Тарладу.

– Увы, не могу сказать, что я также жажду их видеть, – ответили ему, и этот голос я тоже узнала без промедления; похоже, больше ничей голос во всей Аквилае не мог быть так подобен льду, как голос северного правителя.

Ах, да, вспомнила я, невестам уже устроили свидание с царем, но государь не соизволил на него явиться. И теперь Тарлад пытается сделать так, чтобы это свидание все-таки состоялось…

Стоп.

Стоп-стоп-стоп!

Какое свидание?! Не-не-не-не-не-не-не! Мне нельзя приходить на это свидание категорически!

В моем нынешнем положении оно для меня было куда более нежелательным, чем для царя. Вот интересная-то сцена будет, когда придут на свидание три невесты, а в одной из них царь внезапно узнает служанку с русалочьими чарами, которая ночью прокралась к нему в покои. Очень интересная будет сцена, мне даже страшно – буквально! – представить, чем она закончится.

Меня казнят. Или опозорят. В любом случае, ничего хорошего можно не ждать.

– Однако, государь, вам нужно выбрать супругу, – продолжал настаивать Тарлад, – и вы не можете этого сделать, не встретившись с вашими невестами хотя бы раз.

– И как же ты предлагаешь мне выбрать супругу? – В голосе царя звучал хруст тонкого льда. – Подскажи: я должен выбрать самую уродливую из них? Потому что, боюсь, выбрать самую красивую из самых уродливых я не способен.

– Государь, вы не должны так говорить о ваших невестах, – произнес Тарлад, и я почти видела, как, говоря это, он украдкой улыбался. – Они все из почтенных родов, вам стоит узнать их получше, чтобы убедиться, что каждая из них имеет массу достоинств.

– Опиши мне их достоинства на бумаге, – парировал царь, – я внимательно изучу и решу, может ли блеск этих достоинств ослепить меня настолько, чтобы я перестал видеть их лица. Для этого мне необязательно лишний раз встречаться с ними.

– Государь, – не сдавался Тарлад, – боюсь, отбор невест может зайти в тупик. Я все же прошу вас сделать над собой усилие…

Я цыкнула, досадуя, что маг так упрям и продолжает давить на царя, когда тот не менее упрямо упирается всеми конечностями, чтобы от свидания отделаться.

– Отложим этот разговор, – резко перебил его царь. – Сейчас есть дела поважнее. Дела государственной важности. Я должен лично допросить горишу еще раз. Нужно быть уверенными, что Горналь больше не представляет опасности для нас. На этом все.

Я услышала шаги и уже готова была бежать от двери, но почти сразу поняла, что царь не пошел в мою сторону – его шаги удалялись в противоположном направлении и становились все тише и тише. Однако почти тот же час шаги зазвучали громче, и я поняла – это Тарлад! Он шел сюда!

Глава 38. Простой выход

Оглянувшись, я быстро замахала руками, делая знаки Ярине, чтобы шла прочь и поскорее. Служанка сначала уставилась на меня широко распахнутыми глазами, потом поняла, чего я от нее хочу, покивала истово и, развернувшись, метнулась прочь – в ту сторону, откуда мы пришли.

Я убежать никак не успевала – это мне стало ясно сразу же. И единственный выход, который я придумала – спрятаться за ближайшей колонной. Так и поступила. А спрятавшись, подтянула юбки, чтобы они не выглядывали из-за колонны, и стала ждать.

Двери за моей спиной открылись, и шаги Тарлада зазвучали совсем рядом. Затаив дыхание, я ждала, когда он пройдет мимо меня и исчезнет там же, где Ярина, на лестнице, чтобы я могла покинуть свое укрытие.

Однако меня ждал сюрприз.

– Кинья Таиса?

Я вздрогнула и, ахнув, отскочила в сторону, когда увидела Тарлада рядом.

Как он умудрился так неслышно ко мне приблизиться?

И вообще…

– К-как вы… меня узнали? Я ведь…

«Законспирировалась с ног до головы! Всю чешую закрыла! Лица не видно!»

– Догадался, – сказал Тарлад, по-лисьи улыбнувшись мне. – Не так много в этом дворце барышень, которые так тщательно скрывают себя под одеждой, закрывая даже лицо. Вы подслушивали?

Подлец, подумала я, сразу разговор перевел, куда ему удобно, чтобы я перестала расспрашивать и стала оправдываться. Тактик, однако.

– Я случайно, – не смутившись, ответила споро. – Не собиралась подслушивать, так вышло. Я, собственно, вас искала, киннун Тарлад.

– Меня? – удивился маг.

– Да. Библиотекарь не принял у меня книгу, которую вы вчера дали, сказал, она не из бибилотеки Аквилайского дворца. Я подумала, что она ваша, нет?

Тарлад, не долго думая, мягко качнул головой.

– Библиотекарь ошибся. Вы ведь видели, как я снял книгу с полки.

Я несколько секунд всматривалась в лицо мага: глаза честные, взгляд открытый, улыбка доброжелательная – выглядит так, как будто не врет.

Но кто-то врет: либо все же он, либо библиотекарь. Книга ведь не сама собой на той полке возникла?

– Значит, вы слышали мой разговор с государем? – спросил Тарлад.

Я кивнула, а маг виновато вздохнул.

– Вы расстроились? Полагаю, слова нашего правителя могли показаться вам оскорбительными. И несмотря на то, что он говорит все это не со зла, а потому что ведом заклятием, я хочу вместо него попросить у вас прощения, кинья Таиса.

– Не стоит, – спокойно ответила я. – Я не оскорбилась и не расстроилась. Государем владеют чары, его нельзя винить, скорее, стоит ему посочувствовать.

Брови Тарлада чуть приподнялись в удивлении.

– Вы его жалеете?

Я задумалась на миг, потом кивнула:

– Да, мне жаль его. Долгие годы его окружает только уродство. Мне кажется, из-за этого в его жизни стало слишком мало причин для радости.

– Хм, – улыбнулся задумчиво Тарлад. – Вы весьма великодушны, кинья Таиса.

Мне показалось, или в голосе мага проскользнуло что-то похожее на недовольство. Я не должна сочувствовать царю? Тарладу это не понравилось?

– Однако, боюсь, из-за этого снова придется отложить свидание государя с невестами, как вы уже поняли, – сказал он.

Я кивнула.

– Да, я поняла. Царь наотрез отказывается видеть своих невест. Перспектива выбрать жену из кикиморы, каракатицы и жаболюдки его не прельщает.

Тарлад удрученно вздохнул.

– Увы.

А я с облегчением выдохнула. Сейчас я была солидарна с государем Аквилаи. Никаких свиданий. Давайте отложим. По крайней мере, до тех пор, пока я не придумаю, как мне разрешить свою запутанную ситуацию.

Вон Тарлад меня даже под вуалькой узнал, а если я к царю явлюсь в своей синей чешуе…

О.

Я краем уха слышала, как Тарлад предлагает проводить меня до моих покоев, когда мне в голову пришла интересная мысль.

А ведь можно устроить свидание. Очень даже можно.

– Киннун Тарлад, – позвала я мага.

– Да, кинья Таиса?

– Кажется, я придумала, как вам устроить свидание царя с его невестами.

Брови мага снова удивленно приподнялись.

– И как это сделать? – с интересом смотрел на меня он.

– Царь не испытывает ненависти к своим невестам, – сказала я. – Не может испытывать, ведь он ни с одной из нас не знаком по большому счету. Его отталкивает только уродливая внешность, которую создает заклятие в его собственных глазах.

– Да, это так, – подтвердил маг.

– Вы сказали царю, что государю стоит познакомиться с достоинствами своих невест, узнать их ближе, – продолжала я. – И в этом есть смысл. Если тебе приятен сам человек, его внешность, каким бы некрасивым он ни был, уже не кажется тебе такой уродливой. Внешнее уродство вполне может быть скрашено добротой, умом, чувством юмора, не так ли?

Тарлад опять кивнул, изучая меня со все большим интересом.

– В таком случае… киннун Тарлад, ведь все, что нужно сделать, это скрыть от царя внешность его невест, – сказала я. – Он просто не должен видеть наших лиц.

– То есть…

– Невесты могут закрыть лица масками, – закончила я. – И тогда, не видя наших лиц, царь сможет узнать характер каждой из невест, ее нрав, склад ума и прочее. Увидеть те качества, которые ему мешает увидеть заклятие.

Тарлад поморгал, потом хмыкнул и сказал:

– Кинья Таиса… удивительно, но даже не знаю, почему эта мысль не пришла в голову мне самому. – Он оживился: – Вы правы! Я тотчас распоряжусь, чтобы для невест подготовили специальные маски, которые полностью скроют их лица!

Он улыбнулся мне и кивнул с уважением:

– Вы все больше восхищаете меня, кинья Таиса. Все же я не ошибся в вас.

С этими словами он удалился, забыв о том, что предлагал меня проводить до моих покоев.

А я опять выдохнула.

Зачем я это придумала? Во-первых, потому что в маске мне будет не так опасно предстать перед царем не в качестве безымянной служанки, а в качестве его невесты, киньи Таисы из Рагуды. А во-вторых…

Царь обратил на меня внимание, потому что по сравнению с другими женщинами, которые его окружали, я в его глазах была красива. Он видел только мое лицо.

А мне вдруг захотелось, чтобы он увидел… меня.

Не потому что я единственная красивая женщина в пределах его видимости, а потому что… я это я.

Ведь рано или поздно я должна буду снять русалочьи чары, хоть я все еще не знала, как мне это сделать. Но не ходить же мне с ними вечно. А когда они будут сняты, для царя я снова стану уродливой кикиморой, от которой он отворачивается с отвращением.

Я вспомнила, как он избавил меня от восьмилапой жукши, когда я даже не подозревала о том, какая опасность мне угрожает. Вспомнила, как с абсолютным доверием раскрыл тайный ход в свою башню, рискуя уже собственной безопасностью…

Сейчас мне была неприятна мысль, что он снова отвернется от меня с отвращением.

Теперь я хотела большего.

Глава 39. Маска

Уже на следующий день я получила через слугу послание от Тарлада, где он благодарил меня и сообщал, что правитель Аквилаи согласился на свидание со своими невестами, при условии, что все девицы будут в масках, полностью скрывающих их лица. В этом же послании Тарлад обещал, что маски будут готовы не позднее, чем через два дня. Оставалось только подождать.

Время ожидания я потратила на более тщательное изучение книги Тарлада. От идеи освободить химер от бесконечного цикла деторождения я однозначно не отказалась.

Это было самое ужасное из всего, с чем мне довелось столкнуться в этом мире. Даже попытка убить царя не казалась мне таким кощунством. Царь, в конце концов, мужик, маг, и не слабый, так что позаботиться о себе может, что он, собственно, и доказал. Хотя из-за заклятия мне его все-таки немножко жаль.

А вот химеры – существа подневольные, фактически в плену у северных магов, которые ради поддержания их свирепости, заставляют бедняжек бесконечно рожать… да еще, похоже, избавляются от детенышей-самцов, оставляя только самочек. Да у меня волосы на голове дыбом поднимались от такой жестокости. Я еще, к слову, не выяснила, как к этому относится сам государь Аквилаи. Сейчас, куда сильнее, чем еще пару дней назад, мне не хотелось в нем разочароваться. Все-таки, похоже… он мне нравился. Как-то так вышло…

Пока я изучала книгу, во мне все лучше зрело понимание, как помочь химерам и вернуть их к нормальной жизни. После того, как мы с Яриной их усыпили, я беспокоилась, все ли с ними нормально, поэтому, облачившись в свою вуальку, сходила к Государевой башне и, не приближаясь близко, с одной из террас поглядела на химер.

До моих ушей доносился лай, одновременно смутно похожий на человеческую речь. Беременные самки свободно гуляли по дворику, огороженному каменной стеной, ели и играли со своим потомством. В окружении детенышей эти существа даже сейчас совсем не выглядели опасными – пока рядом не было людей. Их игры ничем не отличались от игр собак со своими щенками. А ласка, которой они одаривали малышей, была сродни той, которую дарит мать своему ребенку, заботясь о нем.

У меня даже сердце сжалось, когда я увидела, как взрослая самка химеры завалилась на спину, позволяя детенышу, распластав лапки, уснуть у нее на груди, положив мордочку на большой живот, в котором ждал появления на свет его будущий братик или сестричка. И лучше бы это была последняя, потому что в случае рождения самца, его ничего хорошего не ожидало.

Что ж… я решительно сделала глубокий вдох… осталось только подождать, когда химеры освободятся от бремени.

Два дня спустя слуга принес мне посылку. В большой деревянной шкатулке обнаружилась обещанная Тарладом маска.

– Кинья Таиса, вам эта маска ничего не напоминает? – рассматривая содержимое шкатулки, озадаченно спросила Ярина.

Я прокашлялась, глядя на маску, лежащую на обитом зеленым бархатом дне шкатулки. Не иначе, как Тарлад решил надо мной посмеяться.

– Да он шутник, этот первый маг северного государства, – проворчала я, опуская руки в шкатулку, чтобы достать лежащий там предмет.

Маска была цвета морской волны. Закрывать она должна была почти все лицо, оставляя открытым только рот и подбородок. Хорошо, что мой подбородок был едва ли не единственной частью лица, которую не затронули русалочьи чары. Иными словами – никаких островков синей чешуи. Углубления для глаз, нарисованные золотом брови, надо лбом – высокая прическа из хитросплетения морских ракушек и морских же звезд. Посреди лба красовался кокетливой прядью хвост морского конька, а венчало всю эту «прическу» три морских трезубца, расположенных таким образом, чтобы создавалась иллюзия надетой на голову короны.

«Морская царица», – подумала я про себя.

К трезубцам была прикреплена тонкая ткань того же цвета, что и маска – морской волны. Ткань вынимать из шкатулки пришлось долго – она была очень длинной.

– Примерьте, барышня, – предложила Ярина, и я, не долго думая, согласилась.

Маска была подходящего размера и сидела на мне идеально. Она действительно скрывала лицо почти полностью. Видна была лишь нижняя губа и подбородок. А ткань, прикрепленная к трезубцам, венчавшим маску, покрывала голову, спускалась до самого пола и тянулась сзади длинным шлейфом, удачно прикрывая мою русалочью синюю косу полностью. Даже не нужно было придумывать, как ее спрятать, спасибо Тарладу.

Впрочем, насчет Тарлада у меня были смутные сомнения. Случайно ли изготовлена для меня была маска морской царицы? Не подшутить ли он надо мной вздумал, намекая на мои русалочьи чары? Однако же, ну и чувство юмора у него.

– Как я тебе, Ярина?

– Вы, барышня, красавица неописуемая в любом виде! – с искренней преданностью в глазах заявила моя служанка. – Гордость папеньки вашего и всей Рагуды. Если царь здешний, окаянный, вас не выберет, то ничего он не понимает в девичьей красоте.

Какое отношение маска имела к девичьей красоте, я не очень поняла, но решила поверить Ярине, что выгляжу я в этой маске неотразимо. Главное, чтобы царь в морской царице не узнал свою русалку-служанку. Иначе мне несдобровать.

– Глядите, кинья Таиса, здесь, на дне шкатулки, еще что-то, – сообщила мне служанка.

Как оказалось, к маске прилагалось письмо, в котором Тарлад сообщал, что государь Аквилаи ждет своих невест на свидании завтра поутру в Розовом дворике.

– Надеюсь, в этот раз он придет, – сказала я. – Не зря же я эту идею с масками придумала.

На следующее утро Ярина помогла мне облачиться в подходящее платье – бирюзовое, почти под цвет маски. Оно закрывало плечи и грудь, а на шею, где виднелись в нескольких местах неровные островки синей чешуи, Ярина повязала мне шелковый шарф. Скрыв под длинными, до локтей, шелковыми перчатками, руки, я окончательно спрятала от постороннего взгляда свои русалочьи чары.

Ну вот. Теперь можно и перед царем предстать.

Когда в сопровождении Ярины я пришла в Розовый дворик, здесь уже был Тарлад и другие невесты. Маски обеих девиц были такими же закрытыми, как у меня.

Лицо одной невесты прикрывала маска богини ночи – темное-синяя, как ночное небо, с узором из россыпи звезд. Правая щека была украшена летящей кометой, хвост которой словно рассекал небо. А вокруг прорези для левого глаза было изображено ночное светило – полная луна, отливающая серебром.

Лицо второй невесты закрывала маска богини солнца. Золотой бахромой с правой стороны лица рассыпались длинные языки солнечных лучей, а слева маску окаймлял тонкий светло-желтый серп, как символ солнечного диска.

К маскам обеих невест, как и к моей, были прикреплены накидки, покрывающие голову, спускающиеся до самого пола и тянущиеся сзади шлейфом.

Глядя на девиц, я вдруг поняла, что не могу распознать, кто из них кто? Богиня ночи это Милана, а богиня солнца – Лазария? Или наоборот?

Скорее всего, точно так же и каждая из них сейчас гадала, кто скрывается под каждой из масок.

Одно можно было сказать наверняка – сейчас у царя не было ни единого шанса увидеть в нас кикимор, жаболюдок или каракатиц.

«Он должен быть мне благодарен, – подумала я. – Я избавила его от необходимости лицезреть уродство, которое преследовало его с тех пор, как он оказался под заклятием».

– Рад вас видеть, киньи, – с улыбкой поклонился нам троим Тарлад. – Под этими масками вас не узнать. Однако они вам очень идут.

«Лжец», – подумала я.

Кто-кто, но уж Тарлад точно знал, какая невеста под какой маской скрывается – именно он выбирал для нас маски, именно он прислал маску каждой из нас.

– Государя все еще нет? – спросила одна из невест; из-за маски ее голос звучал приглушенно, и я его не узнала, но легко различила в интонации беспокойство.

Похоже, она боялась, что правитель Аквилаи и в этот раз ускользнет от встречи.

– Наш правитель еще не явился, – учтиво ответил Тарлад, – но я уверен, что в этот раз он…

Тут из арки, которая вела во внутренний дворик из залы дворца, послышались звуки. Вперед выбежал какой-то господин в кафтане – кажется, кто-то из придворных, – поклонился низко невестам и Тарладу, после чего сообщил:

– Государь пожаловал повидаться со своими невестами!

И тотчас отскочил в сторонку. А сразу после этого в арочном проеме появилась высокая фигура: по серебристо-голубому в мехах кафтану стелется полотно белоснежных волос, голову охватывает сверкающая на солнце корона, словно сделанная изо льда, глаза цвета морской лазури смотрят холодно и строго.

И все же в этот раз Царь Северного Моря пожаловал на свидание с невестами.

Глава 40. Свидание

– Полагаю, ты представишь мне моих невест заново, Тарлад, чтобы я мог узнавать их по их маскам, – бросив в нашу сторону слегка брезгливый взгляд, произнес государь Аквилаи и мрачно посмотрел на первого мага ковена.

Тарлад улыбнулся. Скрестил руки за спиной, склонил голову набок и своим любимым вкрадчивым тоном ответил:

– Нет, государь, боюсь, не представлю.

Царь сузил глаза подозрительно и впился в мага взглядом, словно жалом:

– Как это понимать, Тарлад? Объяснись.

– Извольте, государь, – уже серьезнее кивнул маг. – Предполагается, что на свидания с вами ваши невесты будут приходить в масках для того, чтобы вы могли узнать их лучше, не отвлекаясь на внешность. Отбор невест был устроен ковеном северных магов с целью найти вам супругу, государь, а для супругов совпадение характеров, пожалуй, куда важнее, чем внешность.

Маг повернулся и адресовал короткий поклон уже невестам:

– И я хочу попросить вас, киньи, не называть своих имен во время ваших встреч с государем. Если вы, конечно, не против.

Я покосилась на богиню ночи и богиню солнца, они посмотрели друг на друга, потом на меня – среди невест определенно царило смятение, никто не торопился отвечать Тарладу, ни одна из нас попросту не знала, что ответить.

– Ты ведь знаешь, Тарлад, что если я велю киньям назвать свои имена, они не смогут мне отказать? – колючим взглядом одарил мага государь.

Тарлад снова кивнул с мягчайшей улыбкой. Весь – сама учтивость и услужливость:

– Все в вашей власти, государь. Однако я надеюсь, вы проявите терпение. Вам ведь известно, ради чего все было устроено. Ковен северных магов заботится исключительно об интересах своего правителя.

Царь недовольно сжал губы, но спорить не стал.

– Я обличу невест, если решу, что в этом есть необходимость, – сказал он холодно, – но пока будь по-твоему.

Он повернулся к невестам и словно через силу заставил себя произнести:

– Уповаю на то, что наша сегодняшняя беседа, киньи, пройдет наилучшим образом.

Для свидания невест с царем, как оказалось, все было приготовлено заранее. В самом центре Розового дворика был воздвигнут трон изо льда и напротив него – три ледяных кресла поменьше.

Этикета я не знала, поэтому пришлось внимательно следить за другими невестами, чтобы не оплошать. Сначала свое место на ледяном троне занял царь, и только потом стали рассаживаться по креслам невесты. Тарлад остался стоять по правую руку от государя.

– Государь, – заговорила одна из невест; это была богиня солнца, но голос, приглушенный маской, был неузнаваем, поэтому угадать, Лазария это или Милана, не было возможности, – все мы заметили, что невест осталось только трое, а из своих покоев исчезла кинья Ангуда вместе с компаньонкой и своими горнальскими служанками. Даже вещей ее нет. А среди дворцовых слуг ходят странные слухи, неужели они правдивы? Две ночи назад на вашу жизнь покушались? Поймите правильно, нас, ваших невест, гнетет беспокойство о вас и вашем здоровье, государь.

Царь некоторое время без выражения смотрел на богиню солнца, как будто пытался заглянуть за маску, желая узнать, кто за ней скрывается. Потом ответил:

– Как видите, я жив и здоров, кинья, и у вас нет повода для беспокойств.

– Ах, государь, увидев вас сегодня, я испытала огромное облегчение, после тех слухов, которые до меня дошли! – вдруг воскликнула, прижав кисти рук к груди богиня ночи. – Я… я так тревожилась о вас, что эти ночи не могла спать.

В ее голосе было столько неподдельного волнения и одновременно облегчения, что даже царь в первый момент растерялся. Если бы я сейчас смотрела фильм, то сказала бы, что богиню ночи играет безусловно очень талантливая актриса – интонация и жесты… все выглядело так, будто говорила влюбленная девушка.

Однако если богиня ночи задалась целью растопить лед государя Аквилаи, она выбрала не ту тактику. Сердце царя было сделано из незыблемого льда – растерявшись в первый момент, он тотчас нахмурился – похоже, богиня ночи даже добилась противоположного эффекта, пробудила в государе недовольство и подозрительность своей вспыхнувшей внезапно влюбленностью, – и сказал сухо:

– Я еще не выбрал вас своей супругой, кинья, не торопитесь растрачивать без повода свою тревогу и спите спокойно, прошу вас.

Богиня ночи застыла, словно ее облили холодной водой. Тарлад осуждающе покачал головой и вздохнул – судя по всему, это означало, что неприветливость, которую царь проявил к одной из своих невест, он не одобрял. А мне показалось, я четко услышала, как богиня солнца тихонько прыснула от смеха в маску.

Я же подумала, что мои соперницы оказались довольно смелыми барышнями – не побоялись заговорить с царем и сходу обратить на себя его внимание. Я же не рисковала и слова произнести. Этот мужчина мог быть поистине колючим в предубеждении к своим невестам. Если я скажу что-нибудь не то, меня осадят точно так же, как богиню ночи. С другой стороны, если я все время буду молчать, какой смысл в этом свидании? Царь не сможет лучше узнать меня, а именно в этом и была моя цель.

Но пока я думала, как завязать разговор с царем, внезапно заговорил Тарлад:

– А правда ли, государь, что в ночь покушения в ваши покои пробралась таинственная незнакомка, чтобы предупредить вас об опасности, и в итоге она спасла вам жизнь?

У меня внутри вмиг все похолодело. Я уставилась на Тарлада большими от ужаса глазами, едва замечая, что государь Аквилаи тоже повернулся к магу с удивлением.

Что Тарлад сейчас сказал? Неужели он… говорит обо мне? Не может же быть, что он успел увидеть меня в царских покоях в ту ночь? Ведь не может? Или…

Глава 41. Хитрости Тарлада и смелый вопрос

– Кто тебе сказал, Тарлад, что в моих покоях в день покушения был еще кто-то, помимо меня и убийцы? – пристально глядя на мага, спросил государь Аквилаи.

– Кажется, я слышал это в разговоре молодых магов, которые сопровождали убийцу в темницу, – задумался Тарлад, как будто старался припомнить поточнее. – Я столкнулся с ними, когда поспешил явиться в Государеву башню, узнав, что вы отправили сигнал ночной охране ковена. Кто-то из них сказал: «Мне показалось, я видел женщину в купальне царя.

Тарлад замолчал, но царь не торопился отвечать. Подождав, он приподнял брови и спросил:

– Все?

Тарлад как будто удивился вопросу государя.

– Мне послышалось, ты сказал, что некая женщина пришла в мои покои, предупредить меня об опасности, и в итоге спасла мне жизнь, – пояснил царь. – Но из твоих слов следует, что одному из магов ночной охраны всего лишь померещилась женщина в моей купальне.

Тарлад охнул, якобы поняв, о чем говорит правитель, и вежливо улыбнулся.

– Прошу меня простить, государь, остальное я додумал сам. Это единственное, что пришло мне в голову, когда я спросил себя, почему в ваших покоях ночью могла оказаться женщина… – Тарлад сделал паузу и добавил: – С учетом нападения на вас, государь…

– Не помню, чтобы в обязанности первого мага Аквилаи входило додумывать, Тарлад, – острым, как лезвие, тоном перебил царь.

Он сузил глаза, глядя на мага так, словно желал заморозить его насмерть. Даже мне стало неловко, когда я догадалась, в чем дело.

Шла бы речь о ком-то другом, первое, что подумал бы любой человек, обнаружив ночью в покоях одинокого мужчины женщину, это, разумеется, любовная связь. Ну вот я бы так и подумала. А что еще женщине ночью делать в спальне мужчины?

А благодаря Тарладу все невесты царя внезапно осознали одну вещь, которая до сих пор не была для них столь очевидной, и задались вопросом: а как долго государь… как бы сказать… практиковал воздержание?

То есть маг буквально дал понять, что ему даже в голову не пришла мысль, будто в спальне царя ночью была любовница. И правда – какая любовница? Откуда? Если царь Аквилаи долгие годы живет под заклятием и шарахается от всех женщин без исключения, потому что для него они нестерпимо и непримиримо уродливы.

Короткого знакомства с царем мне хватило, чтобы заметить, как холодно он отталкивает от себя представительниц женского пола. Холодно и даже враждебно. И как я уже поняла, безымянная служанка с русалочьими чарами, которую он видел лишь дважды, стала для него исключением за… сколько лет?

«А и правда, – я вдруг поймала себя на не вполне пристойном любопытстве, – сколько лет было царю, когда на него наложили заклятие? Как давно у него… не было женщины? Может, он вообще девственник?»

– Ах, да, – вдруг громко сказал Тарлад, – надо же, совсем забыл… Молодой маг из охраны ковена еще говорил что, вроде как, показалось ему в той женщине что-то странным. Разглядел, говорил, плохо, но была в ее внешности одна особенность…

Я едва не подскочила, мигом вернувшись в реальность из своих фантазий об интимной жизни царя.

Что? Тарлад еще не закончил с этой темой, даже после того, как царь недвусмысленно его осадил?

«Чего же добивается этот хитрый лис? – возмутилась я мысленно. – Додумал? Не верю. Не верю, что Тарлад всю эту историю со спасительницей в спальне царя исключительно домыслил. Он явно что-то видел, когда был в покоях государя, или же… Знал. Знал, что к царю проникла женщина. И, может быть, даже знал, что это была я. Все-таки тот факт, что книгу, где подробно рассказано о способе усыпить химер, я получила от его, не дает мне покоя…»

– Киннун Тарлад! – повысила голос я. – Не кажется ли вам, что сейчас не совсем подходящее время, чтобы обсуждать покушение на государя – к всеобщей радости, неудачное? Все же невесты государя с таким нетерпением ждали этого свидания, и собрались здесь сейчас с вполне определенной целью…

Заметив, как поднимаются на лоб брови Тарлада, я не стала давать ему шанс вернуться к опасной для меня теме, повернулась к царю и выпалила на одном дыхании:

– Государь, уверена, все ваши невесты мечтают произвести на вас хорошее впечатление. Надеюсь, не будет большой дерзостью с моей стороны, если я попрошу вас рассказать, каким вы видите идеал своей супруги. Какими качествами она должна обладать?

В этот момент я буквально физически почувствовала, как ко мне обратилось четыре пары глаз.

До этого момента я молчала, поэтому богиня солнца и богиня ночи опешили от моей смелости – застыли буквально с повернутыми в мою сторону головами. Тарлад смотрел удивленно, но и хитро, будто своим взглядом отдавал мне должное, потому что в этот короткий момент я его переиграла. Царь…

Наткнувшись на отнюдь не теплый и не дружелюбный взгляд, я буквально представила, что вот сейчас меня, как холодной водой, окатят словами «Вы слишком самонадеянны, кинья, если считаете, что можете отвечать моим идеалам». Ну, или как-то так. По крайней мере, богиню ночи он жалеть не стал.

Под льдом лазурных глаз я нервно сглотнула. Пожалуй, если бы не Тарлад с его назойливыми разговорами о женщине в спальне царя, я бы вообще не заговорила сегодня. Трудно общаться с женихом, который заранее настроен против тебя и воспринимает в штыки любое слово своих невест.

– Идеал? – внезапно переспросил царь; его взгляд стал немного отсутствующим, как будто он задумался.

Невесты бросили смотреть на меня и жадно уставились на царя. Неужели ответит? А ведь я полезный для всех вопрос задала. Зная, что царю нравится в женщинах, проще ему угодить, не так ли?

Глава 42. Откровения царя

– Царица Аквилаи должна быть добра, умна, терпелива, уступчива перед волей царя, но крепка волей перед испытаниями судьбы, тактична, верна царю и преданна северному народу, скромна, заботлива, постоянна в своих привычках, не капризна…

На каком-то из хвалебных эпитетов я перестала слушать и заскучала. Царь перечислял довольно долго. Заметив, как украдкой зевнула богиня солнца, я едва сдержалась, чтобы не последовать ее примеру.

А чего я ожидала, собственно? Царь дает стандартный ответ, каким идеалам должна отвечать будущая царица.

Но это, увы, не поможет его невестам.

Чувствуя, как зевок буквально просится наружу, я усилием воли подавила его, когда обнаружила, что тон царя, который все продолжал как по написанному перечислять список достоинств идеальной царицы, изменился.

– Она может быть смелой, достаточно, например, для того чтобы рискнуть собой ради меня, – лицо царя в какой-то миг приняло почти мечтательное выражение. – Она может быть дерзкой и робкой одновременно. Может удивлять меня неожиданными поступками и словами. Она не будет холодна со мной. Будет доверять мне, как и я буду доверять ей. Будет смотреть на меня так, как больше не взглянет ни на одного другого мужчину…

Мне окончательно перехотелось зевать. Кажется, царь увлекся, потому что его слова перестали напоминать скучный перечень благородных достоинств, в них появился оттенок личного.

Постойте-постойте… Смелой, чтобы рискнуть собой? Одновременно дерзкой и робкой? Удивлять неожиданными поступками? Что-то мне это напоминает…

– Она позволит соблазнять себя так, чтобы мне казалось, будто это она меня соблазняет… – произнес царь с таким выражением лица, будто о присутствующих он забыл напрочь, то есть совсем-вообще забыл.

О, подождите-ка… Чтобы ему казалось, будто она его соблазняет?..

«И что это вы сейчас делаете? Пытаетесь соблазнить царя?» – всплыло вдруг в моей памяти.

«Ой, – вдруг осенило меня. – Это мне мерещится или он сейчас вспомнил служанку с русалочьими чарами, которая проникла к нему в спальню ночью, и вдруг вслух размечтался? Ой-ой…»

Что-то и у меня фантазия разыгралась, стоило только вспомнить, как я той ночью прижималась к царю в воде купальни…

«Возьми себя в руки, Тая»

Я быстро окинула взглядом присутствующих, и убедилась, что и невесты и Тарлад смотрят на царя, застыв статуями: у мага брови поползли на лоб, а богиня ночи таращилась с открытым ртом, так была впечатлена услышанным.

Я повернулась к царю в тот самый момент, когда его взгляд стал совсем отсутствующим, но и от мечтательности в нем не осталось и следа. Его брови чуть нахмурились и словно в трансе он произнес, глядя куда-то сквозь пространство:

– Только та станет моей женой, которая во что бы то ни стало не сдастся и совершит невозможное – опустившись на самое дно северного моря, освободит дух стужи.

Веки государя Аквилаи внезапно дрогнули, словно затянутый мутной пеленой взгляд прояснился и, подняв на меня строгий холодный взор – будто вернулся прежний, привычный правитель северного государства, – сказал:

– Вот такими достоинствами, кинья, должна обладать будущая царица Аквилаи. Уповаю на то, что одна из моих невест сможет соответствовать этому идеалу.

Я моргнула и нахмурилась.

Он только что… сказал так, будто помнил только, как словно под диктовку говорил «скучный перечень благородных достоинств», но… совершенно не помнил ничего из сказанного им после.

Государь Аквилаи закончил, но все присутствующие продолжали на него смотреть, как будто ждали чего-то еще, и при этом молчали.

Царь, видимо, почувствовав неладное, окинул всех настороженным взглядом, но вопрос адресовал магу:

– Что означает это молчание, Тарлад?

Маг чуть округлил глаза, помычал, видимо, затруднившись дать ответ. Его можно было понять: как сказать царю, что тот буквально несколько мгновений говорил довольно загадочные вещи и очевидно даже не помнит об этом, как будто был несколько… не в себе?

Однако Тарлад нашелся, как выйди из положения, неожиданным образом.

– Ох, очевидно, государь, после того как вы описали свой идеал супруги, киньи невесты погрузились в думы – как им этого идеала достичь. И по этому поводу у меня возникла мысль. Не придумать ли нам для ваших невест, государь, небольшое испытание?

– Испытание? – царь чуть нахмурил озадаченно белоснежные брови.

– Да-да, – подтвердил маг. – Пусть каждая невеста сделает вам особенный подарок, государь. И в этом подарке попробует выразить свою готовность стать для вас идеальной супругой. А приняв подарки от своих невест, вы объявите, какая из них наиболее оправдала ваши надежды.

Все еще ошеломленная странными словами царя, я не сразу поняла, о чем говорит Тарлад, а когда поняла, воззрилась на него с недоумением.

Подарок? Одна из невест получит одобрение государя, если угодит ему с подарком? Однако…

А что вообще можно подарить царю, чтобы вызвать его расположение?

Глянув на богиню ночи и богиню солнца, я поняла, что они тоже пребывают в растерянности: переглядываются друг с другом, смотрят то на мага, то на царя. Последний, подумав некоторое время, коротко вскинул брови и провозгласил:

– Недурная мысль. И я полагаю, невестам нужно больше времени, чтобы определиться с выбором подарка. Дадим киньям… ну, скажем, десять дней на придуманное тобою испытание. – Поспешно поднимаясь со своего ледяного кресла, царь собирался было добавить: – А до того времени…

Однако маг с лисьей улыбкой на лице его перебил:

– Три дня.

– Три дня? – хмуро посмотрел на Тарлада царь и холодно спросил: – Тебе не кажется, что это мало, Тарлад? Либо ты слишком требователен к моим невестам, либо недооцениваешь меня, полагая, что мне так легко угодить.

– Я знаю, что вы бы хотели отложить следующее свидание на указанный вами срок, государь, – медоточивым голосом, но с непреклонностью в лукавой улыбке, сказал маг, – но в этом нет надобности. Три дня. Киньи справятся, я верю в них.

О как, подумала я. Царь продолжает бегать от невест. Одно свидание он стоически выдержал и хотел отложить второе на десять дней, но маг бдит и не дает государю спуску.

– Что ж… – нехотя произнес царь. – Пусть так.

Он повернулся к невестам.

– Мне не терпится узнать, что вы для меня приготовите, киньи. Встретимся через три дня.

С этими словами он коротко кивнул невестам и был таков.

Еще какое-то время богиня ночи и богиня луны, и я вместе с ними, смотрели ему вслед.

Подарок царю? Ну и задачку задал нам Тарлад, однако.

Глава 43. Смелая невеста

– Знаешь, Ярина, иногда мне кажется, что Тарлад что-то затевает, и все его действия как-то с этим связаны, – хмуро сказала я, меряя шагами свою комнату.

– Кто знает, барышня, – пожала плечами служанка; следя за мной взглядом, она поворачивала голову то влево, то вправо. – Первый маг северного государства, по всему видать, человек себе на уме. Властью наделенный. Может, и цели какие имеет. Да никто не знает, какие и навряд удастся угадать. Вон кинья Ангуда замуж за него хотела, вместо нынешнего царя киннуна Тарлада царем новым сделать, ну и, ясное дело, самой царицей стать, да только, сдается мне, у него другие планы. Он ведь не кинью Ангуду в самом начале выбрал-то, а вас, барышня.

Я остановилась и посмотрела на Ярину. Сказала:

– Вот и мне кажется, что планы его как-то связаны со мной. Только не радует меня это. Есть у меня опасения, что планы мага могут мне не понравиться.

Со вздохом я отвернулась.

– Ладно. Пока бессмысленно гадать, что на уме у Тарлада, хотя подумать об этом стоит. Но все же после того, как я придумаю, какой подарок сделать царю. Вот только идей у меня никаких нет.

Я снова посмотрела на служанку.

– Что может подарить царю его невеста? Как ты думаешь, Ярина? И не просто подарить, а сделать такой подарок, который в глазах царя выделит меня среди других невест.

Служанка помычала задумчиво, потом ответила:

– Если бы знать, что царя обрадовать может…

– Да у кого ж спросить, – вздохнула я.

И тут вдруг в голову мне пришла безумная, но очень навязчивая мысль. Я слишком мало знаю о государе Аквилаи, поэтому подарить ему такой подарок, который его обрадует, шансов у меня практически нет. А не спросить ли его напрямик? Пожалуй, только от него я и могу узнать, какой подарок ему бы понравился.

Я хмыкнула. Или я с ума сошла, или одно из двух. Но сегодня царь был очень холоден. В прошлую нашу встречу, той ночью в его покоях, он говорил со мной куда теплее. Как будто совсем другой человек…

Однако если я сделаю то, что вот сейчас взбрело мне в голову, меня казнят.

«Она может быть дерзкой и робкой одновременно. Может удивлять меня неожиданными поступками и словами. Она не будет холодна со мной…»

Я украдкой улыбнулась.

Или не казнят.

В конце концов… может быть, я действительно смогу понять, какой подарок должна сделать царю в качестве его невесты.

Дождавшись, когда стемнеет, я выбрала не сильно броское, простенькое платье из гардероба Таисы и, не предупредив Ярину, покинула свои покои. Служанке о моих ночных приключениях лучше не знать. Не сегодня. К тому же, я была уверена, что в этот раз мне ее помощь не понадобится.

Таясь и постоянно озираясь на ходу, я шла коридорами ночного дворца. Придворные в этот час уже спали, да и слуги тоже, и по пути я никого не встретила.

Дорогу к потайному ходу в Государеву башню я нашла не сразу – памятной ночью уходила второпях в темноте, – но все же нашла. Не забывая по дороге оглядываться – надо же было убедиться, что не выдам по неосторожности неохраняемый путь в личные покои царя, – я наконец достигла цели.

Заветная дверь почти сливалась со стеной, так что даже я не сразу ее разглядела, хоть и знала, что она здесь. Она была тщательно замаскирована, возможно, магией, но несведущему человеку никак ее было не увидеть.

Дверь была не заперта, как я и надеялась. Наверх вела крутая узкая лестница. Идти пришлось едва ли не на ощупь. Темно – хоть глаз выколи. Достигнув вершины лестницы я некоторое время шарила руками по стене, пока наконец не нащупала еще одну дверь. Толкнув ее, переступила порог и, с одной стороны, выдохнула от облегчения, что попала наконец, куда нужно, а с другой, задышала от волнения чаще, потому что…

Потому что я во второй раз тайком проникла в покои самого царя. И если ранее я это сделала, чтобы предупредить государя Аквилаи об опасности, которая угрожала его жизни, то сегодня – в своих личных целях. Чтобы не совсем честно обойти в испытании Тарлада других невест.

«Не ври себе, Тая, ты просто захотела снова увидеться с ним наедине».

Поморщившись, я зажмурила глаза на секунду.

«Молчи, внутренний голос, тебя никто не спрашивает».

С последнего моего появления здесь я сильно осмелела. И кажется, знала, почему. Это сегодняшние речи царя меня так воодушевили на подвиги. Или на глупости – будет видно уже совсем скоро.

Блики от воды плясали по стенам, свет от луны в этот раз заливал купальню в покоях царя ярче – видимо, полнолуние. Я постояла немного, вглядываясь в темноту, убедилась, что в купальне никого нет – в прошлый раз царь притаился здесь, подготовив ловушку для убийцы, – и тихонько двинулась в сторону царской опочивальни.

Ноги мои, ступая по каменному полу купальни, издавали тихие, отдающие слабым эхом звуки, но стоило мне сделать шаг в спальню царя, как ноги утонули в мягких коврах, и шаги стали беззвучны.

Царь был в постели – я видела смутные очертания мужчины за полупрозрачным пологом кровати.

«То, что я делаю – неприлично», – сказал мне внутренний голос.

«Но я хочу его увидеть», – ответила я самой себе, и пошла вперед.

Прямо сейчас я вела себя неблагоразумно. Очень неблагоразумно, но почему-то не могла остановиться. Царь сам виноват. Это ведь он раздразнил меня сегодня днем своими откровениями.

«Она не будет холодна со мной. Будет доверять мне, как и я буду доверять ей. Будет смотреть на меня так, как больше не взглянет ни на одного другого мужчину…»

Это ведь он дал понять, что думает обо мне. Так что не виноватая я. Я всего лишь пришла посмотреть… ой, тьфу ты, нет. Всего лишь пришла спросить, какой подарок он хочет, да.

Подойдя к царскому ложу, я отвела рукой полог. Прекрасный мужчина на постели даже не пошевелился. Длинные белые волосы разметались по подушкам, строгие и холодные еще сегодня днем черты лица сейчас были расслабленными и умиротворенными, грудь – обнаженная, конечно; нет бы, спал одетым, а, – мерно вздымалась: вдох, выдох, вдох, выдох…

«Опять ледяной двойник?» – подумала я, и рука сама потянулась проверить.

«Тая, не тяни руки к царскому телу», – сказала я себе, но рука не слушалась – все тянулась к гладкой коже, к рельефным изгибам…

«Не могу, они тянутся», – сама же себе ответила.

Это же не мужчина, это ходячий… лежачий… соблазн. Такой был неприступный сегодня на свидании с невестами – стена ледяная, айсберг, взгляд колючий, неприветливый. А сейчас… а сейчас очень даже доступным кажется. Руку протяни – и…

Мои пальцы наконец коснулись кожи спящего мужчины. Теплый, не холодный. Наверное, это значит, что не ледяной двойник, а настоящий…

Мысль я додумать не успела.

Когда царь открыл глаза, я не заметила, но вдруг обнаружила, что он смотрит прямо на меня. Охнув, хотела одернуть руку, но тоже не успела – крепкие пальцы схватили меня за предплечье и потянули на себя, опрокидывая на кровать.

Миг – и я оказалась прижата к постели сильным телом.

Глава 44. Искушение

Одна рука, словно железным обручем кандалов обхватив мои запястья, вдавливает их в подушки у меня над головой. Другая сжимает горло. Крепко – пальцы впиваются в кожу. Длинные белые волосы, падая водопадом вниз, щекочут мое лицо и плечи. Глаза смотрят… странно как смотрят, а…

– Го-государь, – сдавленно просипела я, – в-вы меня за-задушить хотите? А-атпустите, умоляю, помру ведь сейчас.

Рука, сжимающая горло, чуть ослабила хватку, но не отпустила. Впрочем, дышать стало легче, и пальцы больше не впивались в кожу.

– А вы как думаете, кинья, что мне с вами сделать? – глядя на меня строгим потемневшим взором, спросил царь. – Снова проникли в царские покои. Опять предупредить, что меня собираются убить?

Белые брови чуть дернулись недоверчиво.

– Странно. Но мое чутье мага подсказывает мне, что поблизости нет больше никого, кроме вас.

Я прочистила горло, стараясь избегать прямого взгляда государя.

– Или, может, сегодня за моей жизнью пришли вы?

У меня вырвался вздох досады. Надо же… И в голову не пришло, что он может так подумать. Однако с его стороны… Проникла в комнату во второй раз, подошла к спящему, тяну руки к обнаженной груди, лапаю…

Нет. Хоть что пусть говорит, а я б на его месте другое подумала.

«Тая, перестань пялиться на царский торс», – мимоходом мысленно приказала себе.

– Вы ведь так не думаете, государь, – произнесла, с осторожностью подняв взгляд на царя. – Я для вашей жизни не угроза. У меня и оружия нет. И силы физической против вас не хватит. Скорее, это я от вашей руки умереть могу.

Пальцы царя снова сомкнулись на моей шее сильнее. Я прокашлялась выразительно и прошептала:

– Похоже, вы все-таки решили меня задушить, государь. Не надо, смилуйтесь…

Царь чуть качнул головой.

– Да вот не могу определиться, что с вами сделать, – сказал он, скользнув взглядом с моего лица на шею и ниже. – Наказать вас за то, что потревожили мой сон, или…

Царь на какое-то время как будто застыл.

– Или? – рискнула напомнить я.

Царь поднял глаза – очень медленно, как будто его собственный взгляд налился тяжестью и теперь весил слишком много, – и посмотрел мне в лицо:

– Или наградить, – закончил он.

«Наградить?» – не сразу поняла я, удивленно округлив глаза.

Но достаточно было лишь заглянуть прямо в глаза нависающего надо мной мужчины, чтобы все вопросы отпали.

Рука царя больше не сжимала мою шею. Пальцы поглаживали кожу, потом скользнули под шею, погрузились в волосы, мужская ладонь обхватила затылок снизу.

«Дура ты, Тая, – сказала себе я, едва дыша. – У мужика воздержание длится столько лет, что страшно представить. А ты тут пришла к нему в спальню, когда он в постели, руками трогаешь. И это при том, что ты единственная за все эти годы женщина в пределах его видимости, которую он видит привлекательной».

Это же все равно, что забраться в берлогу к хищнику, который постился много месяцев. Велика вероятность, что оголодавший зверь не выдержит мук голода и… съест тебя.

Тяжесть царского тела давила на меня все сильнее, идеально очерченное лицо приближалось, глаза цвета морской лазури потемнели до непроглядной черноты и смотрели в мои, не отрываясь, не мигая даже.

Царь дышал ровно и глубоко, словно показывая, что спокоен, но дыхание его при этом было таким же тяжелым, как и взгляд.

Не то чтобы меня это могло смутить… Давно не девочка, столько лет замужем, измену пережила… Меня уже ничем не смутишь, да и… Мужчина, в постели которого я сейчас находилась, был хорош настолько, что голова кружилась. Я легко могла признаться, что от его привлекательности у меня с первой нашей встречи дух захватило. Даже несмотря на то, что он в тот момент был дружелюбен примерно как айсберг при встрече с Титаником.

«А может и?.. – подумалось мне, когда я уже больше не видела лица царя, настолько ничтожным стало расстояние между нами, зато чувствовала его дыхание на своих губах, – почему бы и не да?»

Мне ведь уже не восемнадцать лет, как Таисе, что мне теря…

Стоп!

На мысли о Таисе меня словно холодной водой окатило, и ладони непроизвольно уперлись в грудь царя, отталкивая от себя.

Во мне внезапно проснулся врач, который вспомнил одну ма-а-аленькую незначительную деталь.

Я сейчас не была собой, да. А для восемнадцатилетней Таисы, непорочной барышни из Рагуды, будет совсем не хорошо обзавестись бременем после ночи любви с царем, особенно если царь в итоге ей откажет. А он может. Как только чары русалочьи с меня спадут, я для него стану уродливой кикиморой, на которую ему и глянуть будет противно. А тактика «Государь, я тут вашего ребеночка ношу, возьмите на себя ответственность, женитесь, все дела»… может и не сработать.

«Нехорошо прям будет батюшке Таисы – по всему видать, хорошему человеку, вон как дочь любит, – маленького бастардика принести в подоле, да, Тая?» – спросила я себя, изо всех сил упираясь в грудь шикарнейшего из мужчин, на которого когда-либо смотрели мои глаза.

Хотя сама-то я, пожалуй, и не против…

«Нет, будь благоразумной, Тая, даже если это для тебя больная тема».

Глупости делать не стоит – надо принимать во внимание время, место и обстоятельства.

Отстранившись, правитель Аквилаи, оперся обеими ладонями о подушки, сделал глубокий вдох и протяжно с легко различимым разочарованием выдохнул. Продолжая надо мной нависать, спросил:

– И в этот раз скажете, что у вас и в мыслях не было меня соблазнять?

«Было», – подумала я.

– Что вы, государь! Не было, не было! Как можно?! – сказала вслух. – Совсем ничего такого в мыслях не было!

«Хорошо врешь, Тая, продолжай», – похвалила себя я, все так же упираясь в грудь царя.

Как приятно, кстати, ладонями ощущать упругий рельеф мускулов, горячую кожу…

«Тая!»

Кажется, не только царь тут оголодал. Я так-то с развода к мужчине не прикасалась, а тут такое… такой… Как же я понимаю царя, а…

Но нельзя.

– Тогда зачем вы здесь? – упрямо глядя на меня сверху вниз, спросил царь.

– Я? – Спросила и сама растерялась.

А кстати зачем я здесь?..

Мысленно дала себе затрещину, как нашалившей школьнице.

Приди в себя, Таисия. Это шикарное тело и прекрасное лицо над тобой, конечно, мешают, но ты уж постарайся. Мозги на место верни! Мозги тебе еще нужны пока, у тебя проблемы, забыла? Ксунан над душой стоит, из тела выкинуть угрожает, если за царя не выйдешь. Вот выйдешь – там можно и продолжить начатое этой ночью. А пока – соберись…

Глава 45. Обман

Разговор с самой собой по душам, кажется, помог.

– Ах! Да! – ко мне наконец вернулась способность здраво рассуждать. – Дело у меня к вам важное, государь. Спросить пришла.

Царь нахмурился.

– Спросить? О чем?

– Видите ли, в чем дело, государь, – отводя глаза от требовательного взгляда царя, проговорила я. – Барышня моя, кинья Таиса из Рагуды, которую мне посчастливилось сопровождать в Аквилаю, испереживалась вся. Говорит, вы, государь, задачку ей задали вместе с первым магом государства киннуном Тарладом – подарок вам по душе преподнести. Вот и растерялась она – трудно порадовать подарком человека, которого совсем не знаешь. Кажется, барышня моя с вами еще ни одной беседы не имела, государь. Трудно ей будет с задачкой справиться. Вот я, чтобы кинье Таисе помочь, и пришла к вам спросить: какой подарок вы бы хотели получить, государь.

Какое-то время царь смотрел на меня сверху вниз ничего не выражающим взглядом – похоже, осмысливал сказанное мною. Потом вздохнул – опять разочарованно – и наконец перестал надо мной нависать, отодвинувшись и сев на постели рядом.

Как только мне дали возможность, я тут же приняла вертикальное положение и приличия ради отодвинулась немного от царя. С постели его, впрочем, убегать не торопилась. Пусть я не могу себе позволить ничего совсем-совсем неприличного, но хоть рядышком посижу.

– Значит, вы пришли сюда ради этого, – с очередным разочарованным вздохом произнес царь.

Надо отдать ему должное. Для мужчины, у которого женщин не было… – я не хочу представлять, как долго, – царь великолепно держал себя в руках. Стоически. С поистине царским самообладанием.

– Да, государь.

Царь поднял на меня глаза. Смотрел какое-то время. Долго смотрел – я раза три глаза отводила, надеясь переждать, а он все смотрел. Мне даже почудилось, что с упреком. Потом наконец спросил:

– Вы так привязаны к своей госпоже?

Я кивнула и честно, как на духу, ответила:

– Очень привязана, государь. Как к самой себе.

– Даже несмотря на то, что, возможно, именно ваша госпожа наложила на вас русалочьи чары?

Я отрицательно качнула головой:

– Это невозможно, государь. Как я вам уже говорила, кинья Таиса этого ни за что не сделала бы.

– Вы слишком доверчивы, – возразил царь. – А тем временем у вашей госпожи была причина это сделать.

– Какая, государь? – машинально спросила я.

– Конечно же, для того чтобы скрыть от моих глаз вашу красоту, – сообщил царь, будто говорил об очевидных для него вещах.

Я вздохнула.

– Что вы, государь, кинье Таисе это не нужно. Моя барышня редкой красоты девица… Самая прекраснейшая из ваших невест, – вспомнила я слова Тарлада.

Царь нахмурился, скривился, посмотрел на меня с сочувствием:

– У вас странные представления о красоте.

Я снова отвела взгляд, чтобы не посмотреть с сочувствием на него – вдруг царскую гордость оскорблю?

«Нет, милый мой государь, это у тебя проблемы со зрением, но я тебе об этом не скажу – все равно ты мне не поверишь».

Понятно, как это выглядит для него. Бессовестные придворные окружили его исключительно безобразными женщинами. И конечно, единственную красивую девицу, появившуюся во дворце – меня, ага, – его невеста-кикимора тотчас изуродовала русалочьими чарами, чтобы красавица не сильно обращала на себя царский взор.

Все не совсем так, но ведь он действительно не поверит.

– Вы поможете мне, государь? – спросила я, снова посмотрев на царя.

Тот чуть склонил голову набок, посмотрел на меня взглядом как будто удивленным, но и немного обиженным:

– Ради чего же мне это делать, кинья? К тому же… вы ведь догадываетесь, что если я помогу вашей госпоже, то дам ей преимущество перед другими невестами, а это будет несправедливо по отношению к ним, вам так не кажется?

Можно подумать, его действительно волновало несправедливое отношение к его невестам. Его бы воля, он бы от всех своих невест одним махом избавился. Но, похоже, ковен северных магов этому его желанию сильно препятствует, а против ковена он пойти не может.

Я вздохнула и печально потупила взор.

– Жаль. Будь я на месте киньи Таисы, мне было бы приятно подарить своему жениху подарок, который сделал бы его счастливым… А для этого мне хотелось бы узнать его лучше. Знать, что способно обрадовать его сердце. Знать, что заставляет его грустить. О чем он думает. Чего желает больше всего на свете…

Я подняла глаза и… сердце дрогнуло, вот не вру. Так царь внимательно меня слушал и в лицо мое внимательно вглядывался, как будто размечтался о чем-то.

Мамоньки… Это что за романтичный взгляд мечтательный, а? У меня аж сердцебиение участилось от волнения.

По моему взгляду царь, видимо, понял, что увлекся… какими-то своими фантазиями. Он дернул головой, будто заставляя себя собраться с мыслями, прочистил горло и на пару мгновений отвел взгляд. Потом вдруг выражение его лица переменилось: сначала белые брови в задумчивости сошлись на переносице, потом края рта тронула улыбка.

Когда царь повернулся ко мне, я вдруг совершенно ясно по его лицу поняла – кажется, царскую голову только что посетила какая-то идея и мне ее сейчас изложат.

И точно.

– Что ж, кинья, будь по-вашему, – сказал царь, пряча таинственную улыбку в уголках губ. – Я расскажу вам, какой подарок хочу. Слушайте…

Глава 46. Чего хочет царь

– Да вы с ума сошли, кинья! – шепотом ругала меня Ярина, когда мы тайком следили за киннуном Гинтой. – Вы всерьез собираетесь проникнуть в крыло ковена северных магов?!

Моя служанка, обычно покорная и услужливая, сегодня прямо с утра была явно не в духе. Не в духе одобрять мои начинания. И это мягко сказано.

– Что это с вами сегодня, барышня?! – ворчала она шепотом. – Что это вам в голову влетело?! Проникнуть в крыло ковена! – Тут она понизила голос буквально до шипения: – Каким ветром вам эту мысль в голову-то надуло, кинья?! К северным магам! В самое сердце их логова!

Киннун Гинта как раз подошел к небольшой арочной дверце меж двух колонн. Дверка была низенькая, явно что-то вроде служебного входа, неофициального то есть, для своих. Такие дверки обычно где-нибудь прячутся, неприметные, в отдаленном месте, где никто не ходит. Их и не запирают часто. На то и был расчет.

Но проблема была не в том, чтобы найти такой вход в крыло ковена. Главные проблемы могут быть впереди – как раз за этой дверкой, непосредственно на территории ковена северных магов, куда я и… собиралась проникнуть.

И именно это возмущало до глубины души Ярину.

– Ну ты скажешь – логово, – осудила я служанку. – Северные маги, они ж не звери какие, а люди.

– Да что вы, кинья, всем известно, что северные маги страшнее… а хоть бы лютых волков! – еще на тон ниже зашептала Ярина. – Аль забыли вы, что с батюшкой вашим грозились сделать, ежели вы к царю Аквилаи поехать откажетесь?

Я поморгала. Признаться, забыла. Отца Таисы поразила бы смерть неминуемая на месте, если бы он нарушил договор с северными магами, то есть если бы я не прибыла на отбор невест.

Пожалуй, мне стоило бы серьезнее отнестись к опасениям Ярины. Если кто-то из северных магов застанет меня за проникновением на их территорию… а вот кто их знает, что они со мной сделают? Учитывая договор с батюшкой Таисы, учитывая, как они использовали химер… Их методы внушают опасения. И впрямь.

Но мне надо. В любом случае, надо. Сердце царя завоевать, чтобы в теле этом остаться. Ибо Ксунан явно той же породы, что и северные маги – те же безжалостные методы у него. Сразу видно, что Ксунан не зря считается у северных магов покровителем. Неспроста.

Возможно, безымянная девица, сопровождающая Таису из Рагуды, и могла бы завоевать царя без каких-то дополнительных мер – он, как я заметила ночью в его спальне, не возражал быть завоеванным… или наоборот – завоевывать. Но нет. Завоевать царя должна Таиса, и именно она. Снять с него заклятие и стать его женой. И первый шаг в этом деле – угодить ему с подарком. Сделать все, чтобы безразличным он остаться не смог. Тронуть холодное сердце этого мужчины.

Я вспомнила ночной разговор с царем…

– Хотите, чтобы я помог вашей госпоже найти подарок, который меня порадует? – спросил царь, затаив улыбку в уголках рта. – Что ж слушайте… Магия холода имеет один побочный эффект. Любой северный маг, пользуясь этой магией, часто испытывает холод в сердце.

Я невольно скользнула взглядом по обнаженному торсу царя, мол, не похоже, чтобы вам было холодно, государь. Вы для этого слишком… неодеты.

Царь заметил мой взгляд. Улыбнулся. Выглядел при этом довольным.

– Мерзнет не тело, – пояснил он. – Холод ощущается внутри, как будто в груди живет холодное сердце. К тому же, это ощущение появляется лишь время от времени. А когда появляется… внутри как будто наступает зима: не ощущается радость, ко всему, что тебя окружает, относишься холодно и равнодушно. Да, северные маги привыкли к этому, и для многих в ощущении холодного сердца нет ничего особенного. В конце концов, это разумная плата за владение магией холода. Все имеет свою плату, это закономерно, но все же… Это довольно неприятное ощущение. В такие моменты хочется согреть собственное сердце, но для северных магов это невозможно.

– Ох, государь, – совершенно искренне посочувствовала я, – мне и невдомек было, что у вашей магии есть такая печальная особенность.

Так вот, почему иногда он казался мне таким холодным, словно заморожен изнутри. От него даже веяло холодом порой, таким ледяным мог быть его взгляд и голос.

– А сейчас? – присматриваясь к царю, заинтересовалась я. – Сейчас ведь вашему сердцу не холодно?

В это мгновение я смотрела на государя и чувствовала, что от него исходит тепло. Душевное тепло. Оно было в улыбке и в интонации, с которой он говорил со мной. А еще совсем недавно царь вообще казался… гм… довольно горячим.

– Сейчас нет, – качнул головой царь, глядя на меня чуть более пристально, чем это было прилично; и он по-прежнему пусть и сдержанно, но улыбался. – Обычно северные маги испытывают ощущение холодного сердца после того, как пользовались магией холода.

– И неужели нет ни одного способа согреть ваше сердце? – спросила я, то ли из сочувствия, то ли потому что…

Откровенно говоря, такой, каким я видела его сейчас, царь нравился мне намного больше, чем тот холодный правитель, каким я увидела его при нашей первой встрече.

– Есть, – царь улыбнулся чуть шире, и тут я поняла, что именно к этому он и подводил. – В чертогах ковена северных магов, в одной из башен, растет ледяное дерево. А на нем растут особенные плоды – огненные. Это волшебное пламя, которое способно согреть лед, но не растопить его.

– О, – обрадовалась я, – значит, у северных магов есть способ отогревать сердца от магии холода?

Царь дернул бровями.

– Способ-то есть, вот только воспользоваться им не может ни один северный маг.

– Почему? – удивилась я.

– Чтобы свойства огненного плода подействовали, их нужно пробудить. Сделать это под силу только человеку, который, срывая плод, вложит в него тепло своего человеческого сердца, соответственно ни одному северному магу это не подвластно – в наших сердцах живет магия холода.

– Но кто-то другой ведь может? – спросила я.

Продолжая смотреть на меня, царь сказал:

– Кто-то другой может. Вот только чтобы огненный плод согрел мое сердце, в человеческом сердце должно быть немного тепла, предназначенного именно для меня.

Я задумалась.

– То есть…

Царь улыбнулся, и мне показалось, немного злорадно, как будто только что выиграл в каком-то споре:

– Вы спросили, какой подарок я бы хотел, кинья. Я только что ответил – не откажусь от огненного плода, способного согреть мое сердце, которое время от времени становится ледяным из-за магии холода. Можете подсказать своей госпоже, какой подарок я бы хотел. Вы ведь ради нее сюда пришли, верно? – Он улыбнулся еще шире, улыбка стала чуть более довольной: – Если у вашей госпожи есть теплые чувства ко мне, то у нее есть все шансы меня порадовать.

Глядя на царя, который был сейчас крайне доволен собой, я едва сдержала улыбку.

Похоже, он уверен, что у киньи Таисы из Рагуды нет никаких чувств к нему. Да и откуда бы взяться чувствам, если государь Аквилаи всегда так холоден, неприветлив и даже груб со своими невестами?

«Ну погоди, – мысленно сказала я ему. – Невеста, в которой ты видишь только уродливую кикимору, тебя еще удивит. Ты только подожди».

Глава 47. Полезная служанка

– Значит, моя госпожа просто должна принести вам этот огненный плод? – уточнила я.

Он кивнул.

– И не только принести. Она непременно должна сорвать его собственными руками. И вручить мне из своих рук.

Я заинтересовалась.

– Так где-где, вы говорите, государь, находится дерево с этими огненными плодами, которые могут согреть лед, но не растопить его?

Царь улыбнулся.

– В дворцовых чертогах ковена северных магов, кинья…

Вернувшись из воспоминания в реальность, я заметила, как киннун Гинта исчез в помещении за низенькой арочной дверью, и задумалась: это хороший шанс сделать так, чтобы царь выделил Таису из Рагуды среди остальных своих невест. Упустить такой шанс будет большой ошибкой.

И с этой мыслью, оставив позади Ярину, от которой в спину мне неслись охи, ахи и взывания к моему благоразумию – «Пожалели бы вы папеньку, барышня! Что ж творите-то!» – я метнулась к этой дверке, твердо собираясь проникнуть на территорию таинственного ковена северных магов.

Осторожно открыв дверку, я просунула голову в дверной проем и огляделась. Вроде никого живого. И мертвого тоже. В смысле, вообще ни души вокруг. Даже киннуна Гинты, который только недавно зашел, не видать в поле зрения.

Переступив порог, дверь я за собой закрыла и еще раз огляделась – надо же понять, что вокруг и куда я вообще попала.

Я очутилась в просторном холле. Ледяные террасы и галереи второго этажа были изрезаны аркадами. Справа и слева от меня поднимались вверх изгибом широкие лестницы, ведущие на второй этаж, где за каждой аркадой виднелись темные углубления ходов. Мне это не понравилось. Здесь я стояла как на ладони. Меня увидят из любого темного прохода, а я не увижу никого.

Из ледяного холла в разные стороны убегали темные коридоры. Я насчитала шесть. Так как я понятия не имела, где здесь искать дерево с огненными плодами, то решила полагаться на свою интуицию. Ну а что делать? Если больше не на что полагаться, только на интуицию и остается. Зато за неимением вариантов, этой непостоянной даме, которая иногда подскажет, иногда соврет, можно было всецело довериться.

Я миновала первый коридор, миновала второй – сама не знаю, почему мне совершенно не захотелось туда свернуть – и юркнула в третий. Сразу юркнула, даже не колебалась. Никак интуиция и повела.

Коридор оказался коротким и привел к еще одному арочному проходу, за которым меня снова ждала очередная изогнутая лестница с ледяными ступенями. Привела она меня в довольно темный зал – с высоким потолком, маленькие окна высоко, как раз под потолком и есть, поэтому, видимо, здесь и было так сумрачно, свет просто не доставал.

Здесь тоже было несколько арочных проемов, которые вели в другие помещения. Я оценила еще раз высоту потолка. Очень высокий, очень – похоже, я в какой-то башне. А башня… Башня – очень хорошее место для того, чтобы устроить тут садик и выращивать деревья. Даже ледяные.

Двинувшись вдоль стены, я осторожно заглядывала в глубь арок. В одном проеме увидела смутные очертания амфитеатра: от небольшой круглой площадки вверх уступами поднимались ряды для сидения. Похоже, здесь проходили какие-то обсуждения. Во втором проеме не было видно ни зги – чернота сплошная, зато оттуда доносились какие-то странные звуки: то клокот, то шипение.

Отпрянув от этой арки, я решила побыстрее от нее убраться. Кажется, там что-то живое, лучше держаться подальше.

Заглянув в третью арку, я не сразу поняла, что вижу. Обычное помещение изо льда, как и все остальные в этом дворце. Вот только зала эта была не сплошь ледяной. Каменные стены, казалось, были испещрены выпуклым ледяным узором. Как будто исчерчены неровными линиями.

«Не знаю, что это, но на то, что я ищу, не похоже», – подумала я и дала задний ход, уже собираясь идти дальше, как вдруг…

– Эй, там! Кто ты?! Что делаешь в палатах ковена?!

Вскинув глаза, на галерее я увидела человека. Судя по одежде и длинным белым волосам – маг.

«Влипла!» – поняла я, но вместо того чтобы бежать – не могла пошевелиться, застигнутая врасплох.

А вот маг побежал. Рванулся с места и устремился вдоль галереи к лестнице вниз.

В этот момент я наконец вышла из ступора.

«Тая, чего стоишь?! Спасайся!»

Однако не успела я подумать, в какую сторону мне «спасаться», как вдруг чьи-то ладони легли мне на спину и с силой толкнули вперед – прямо в тот самый арочный проход, рядом с которым я стояла. А в спину ударил резкий шепот:

– Прячьтесь, кинья, и сидите тихо, будто померли! Я все улажу!

Я влетела в помещение с изяществом мешка картошки. Зацепилась ногой за порог, замахала руками, как мельничными лопастями, чтобы удержать равновесие, не удержала… и плюхнулась на четвереньки.

И уже стоя на четвереньках, обалдела:

«Ярина?! Это что, была моя служанка?!»

– Стойте! – снова раздался голос мага, и в этот раз я уже определила – молодого.

– Стою я, стою, киннун маг, – проблеял виновато голосок, который я не сразу распознала. – Как велели, так и стою, господин.

Таки Ярина. Вот актриса, а. Мне в спину дикой кошкой шипела, а перед молоденьким магом ягненком блеет.

Уткнувшись взглядом в пол, я опомнилась и быстро отползла с прохода, спрятавшись за стеной, чтобы маг меня не увидел. И приникла к стене, едва дыша.

– Что вы здесь делаете, кинна? – со всей строгостью потребовал ответа от Ярины маг, подойдя.

О, дошло до меня. Так вот, что сделала Ярина! Пока маг отвлекся, сбегая по лестнице вниз, она толкнула меня в арку, а сама, выходит, заняла мое место. Маг, даже молодой, даже с прекрасным зрением, скорее всего, разглядел только то, что внизу стоит женщина. Никаких особенных примет он сразу заметить не мог, слишком уж высоко находится галерея, и слишком темно здесь, внизу. Пожалуй, даже цвет платья вряд ли разглядел.

Ай да Ярина, ай да… нет, словами великого поэта не будем, Ярина хоть и хитра, хоть и полна сюрпризов, но женщина все-таки.

Но однако же, выходит, она сразу последовала за мной, как только я ушла. И шла за мной все это время. Только благодаря этому сейчас смогла прийти на помощь.

Непростая у меня служанка, в который раз убеждаюсь – непростая.

– Ах, киннун маг, – смущаясь вполне натурально, даже притворства не слышно, отвечала Ярина, – неловко мне говорить…

– Отвечайте! – еще строже потребовал маг.

Я услышала, как моя служанка, вздохнула, протяжно и обреченно.

– Стыдно, но пусть, – с упреком и страданием в голосе, произнесла Ярина. – Видите ли, киннун маг, я тут шла-шла себе, гуляла по дворцу, и увидела киннуна Гинту. И пошла за ним. Увидела, как он в дверку низенькую зашел – так здесь и очутилась. А киннуна Гинту потеряла из виду.

– Зачем вы пошли за киннуном Гинтой? – спросил маг.

– Так побеседовать с ним хотела.

– О чем вам понадобилось беседовать с министром смотрин?

– Так о личном, киннун маг.

– О личном? – не понял молодой маг. – Что значит, о личном?

– Так то и значит, киннун. Личное, оно… ну, вы знаете… личное.

Ярина многозначительно прочистила горло, и я прям видела, как она потупила взор – тоже многозначительно.

– О, – после некоторой паузы наконец изрек молодой маг.

Видимо, дошло.

– То есть вы хотите сказать… – начал было он, но тут раздался голос:

– Что здесь происходит? Кто эта женщина?

И тут голос я узнала. Киннун Гинта собственной персоной! Как кстати.

Глава 48. Ледяное дерево

Видимо, моя Ярина считала так же, потому что отбросила блеяние ягненка, и включила мурчание кошки:

– Киннун Гинта, – протянула она, как промурлыкала, – ах, кажется, меня из-за вас возьмут под стражу. А я ведь не замышляла никакого зла, только с вами повидаться хотела. – Помолчала, потом добавила со вздохом: – Соскучилась.

Я даже не знала, то ли смеяться, то ли восхищаться, но зато теперь я поняла, как Ярина так скоро охмурила Гинту. Флирт высшего уровня – я таким не владею, не дано. Притворись глупышкой, но милой глупышкой, которая совершенно потеряла голову от мужчины, и этот мужчина, особенно если женским вниманием он не избалован, растает вмиг.

– О… А… Э-э-э-э… Гм-гм, – растерялся киннун Гинта. – Кинна, что ж вы прям… в чертоги ковена зашли, нельзя же так, милая. Гм-гм! – И уже молодому магу: – Что это вы кинну напугали? Вам воспитания не хватает? Не знаете, как с женщинами себя вести?!

– Но… киннун Гинта, – опешил молодой маг, пытаясь возразить, однако ему не позволили.

– Ступайте! Что стоите? Хотите, чтобы старший помог вам найти дорогу к вашему охранному посту?

– Нет-нет, кинунн! – быстро воскликнул молодой маг. – Прошу прощении, виноват!

Послышались удаляющиеся шаги и затихли где-то на лестнице.

– Ох, милая Ярина, ну вы тоже изволили учудить, – пожурил мою служанку министр смотрин, но не сильно строго пожурил, ласково, можно сказать. – Неужто не видели, что зашли на территорию ковена? Какая вы, право, рассеянная.

– Так ведь я только о вас думала, киннун Гинта, – промурлыкала Ярина. – Так с вами повидаться хотела, что ничего вокруг и не замечала…

Какое-то время я слушала, как эти двое ворковали, но постепенно их голоса удалялись и я перестала их слышать. Выдохнула, обнаружила, что все еще стою на корточках и поднялась. А когда подняла глаза и обозрела взглядом помещение, в котором оказалась… ахнула.

То, что при первом взгляде я приняла за ледяной узор, при ближайшем рассмотрении оказалось похоже на толстые, разросшиеся по стене ветви… изо льда. Все они, до единой, сползали по стенам и тянулись по полу к центру помещения – полукруглой залы с очень высоким потолком, – и там уходили в широкое углубление в полу.

Самые толстые «ветви» были голыми, а вот на ответвлениях потоньше вились, красиво переплетаясь, ледяные отростки с листочками.

Передо мной было дерево. Не так я себе его представляла, но… Ледяное дерево, которое оплело собой весь этот зал.

«А хорошо меня Ярина толкнула, – подумала я. – Куда мне и надо было. А я мимо пройти собиралась, надо же… Ярина определенно приносит мне удачу».

Итак, если это то самое дерево, то где-то здесь должны быть огненные плоды, решила я и пошла вперед. Ледяные ветки как будто срастались с каменным полом. В центре, из углубления, куда уходили ветви – или наоборот, поднимались оттуда, – лед растекался лужей, торчал вверх острыми осколками и крошился мелко по кайме. Вверху, где ветви под потолком истончались, они словно перетекали в сплошное ледяное полотно, которое затягивало собой и окна, и весь потолок.

Я все смотрела и смотрела и никак не находила взглядом ничего похожего на огненные плоды. Огненные – это вообще как? Похожие на огонь? Оранжевого или красного цвета? Или это огонь и есть? Как понять-то – огненные?

Вдруг краем глаза я уловила какую-то вспышку. Резко повернула голову. Всматривалась, всматривалась, ничего не обнаружила, однако пошла в ту сторону – по наитию.

«Все-таки я что-то там видела», – прозвучала в голове упрямая мысль.

На ходу я косила глазами вправо-влево, взгляд скользил по ледяным ветвям, оплетающим собой все вокруг. В какой-то момент я заметила, что помимо вьюнком вьющихся веточек с листочками – настоящий скульптурный шедевр изо льда, будто высеченный рукой гениального творца, – на толстых ветвях в некоторых местах росло нечто похожее на бутоны – размером со сложенные чашечкой ладони. Ледяные бутоны.

Я остановилась, не понимая, что ищу, и продолжая скользить и скользить взглядом вокруг…

Мой взгляд остановился на одном из бутонов ровно в тот момент, когда внутри льда коротко вспыхнул алый огонек. Вспыхнул – и потух тотчас.

Нахмурившись, я подошла ближе. Совсем близко подошла, вглядываясь пристально-пристально… Тут в глаза мне ударило алым сиянием. Я даже отпрянула, но огонек внутри ледяного бутона тотчас затух.

Это он? Он ведь? Огненный плод?

Чем-то похоже на плоды-коробочки каштана, только без иголок. Если суть та же, то вот этот верхний слой льда, «бутон» мне нужно снять, чтобы достать то, что внутри – собственно плод. И как это сделать?

Бутон – изо льда. Его ножка, отрастающая от ветки – изо льда. Разбить лед чем-то тяжелым? А как еще? Мне надо достать плод, а руками этот ледяной бутон с ветки не сниму даже.

«Чтобы свойства огненного плода подействовали, их нужно пробудить. Сделать это под силу только человеку, который, срывая плод, вложит в него тепло своего человеческого сердца», – прозвучал в моем сознании голос царя.

«Нет, похоже, разбивать нельзя», – решила я.

Это дерево и его плоды обладали магией, соответственно если я сделаю что-то не по законам магии, то все могу испортить.

«…чтобы огненный плод согрел мое сердце, в человеческом сердце должно быть немного тепла, предназначенного именно для меня»…

Сорвать плод, вложив в него тепло своего человеческого сердца… И это тепло должно быть предназначено для царя.

Я сделала глубокий вдох. Медленно подошла к плоду в ледяном «бутоне». И исполненная решимости, подняла руки, обхватив бутон ладонями.

А потом закрыла глаза…

Вспомнила прекрасное лицо государя Аквилаи. Сначала гневное и холодное, каким я увидела его впервые. Потом – темноту желания в его глазах, когда он касался меня, когда тянулся ко мне весь целиком. И под конец – лукавую улыбку в уголках его губ и теплоту в глазах. Глядящих на меня глазах. Мне тоже хотелось подарить ему тепло. Хотелось видеть, как глядя на меня, он улыбается. Не хотелось, чтобы смотрел холодно и враждебно. От одной мысли, что он снова будет смотреть на меня враждебно, у меня в груди сжался комок.

Раздался легкий хруст, я вздрогнула и широко распахнула глаза. А потом ахнула.

Ледяная ножка «бутона» отломилась – сама! Я даже не шевелилась, просто держала бутон в ладонях! – и вот плод в ледяной одежке у меня в руках.

Но сюрпризы на этом не закончились. Стоило мне только приблизить «бутон» к себе, как он вдруг начал распускаться. Лед раскрывался. Вверх торчали острия «лепестков». А внутри разгорался маленький огонек, пока из крохотной бусинки не превратился в крупную ягоду, вот только… Огненную ягоду, которая непостижимым образом удерживала некое подобие формы.

Смогла.

У меня аж дух захватило, но…

Я смогла добыть огненный плод в подарок царю!

Глава 49. Пропажа

В первый момент меня настолько поглотило ликование от собственной удачи, что я забыла даже, где нахожусь. Но, когда до моих ушей донеслись какие-то звуки, опомнилась.

Чего я стою? Меня уже один раз едва не поймали, а я ворон ловлю… Нашла огненный плод, Тая? Вот и молодец. А теперь… Сматываться надо!

Прижав к груди ледяной бутон и на всякий случай прикрыв огненную ягоду ладонью – она, кажется, там, внутри, держалась на тоненькой ледяной ножке, но от греха подальше, вдруг потеряю, – я осторожно подошла к выходу. Выглянула аккуратненько – вроде никого. Вышла, огляделась – ни единой живой души.

И очень-очень быстрым шагом, едва не бегом, устремилась обратно тем путем, который привел меня сюда.

Удача мне в этот раз сопутствовала, и я никого не встретила буквально до заветной дверки, которая вела наружу – из дворцовых чертогов ковена. Приоткрыв ее, быстро юркнула в дверной проем и дверь за собой закрыла. Выдохнула от облегчения и отняла от груди ледяной бутон, который держала в руках, чтобы посмотреть, на месте ли бесценный огненный плод.

Он был на месте – живой пульсирующий огонек, каким-то чудом удерживающий форму ягоды. Во второй раз выдохнув от облегчения, я опять накрыла бутон рукой и прижала к груди, намереваясь поторопиться и убраться отсюда, и уже сделала шаг вперед…

Но подняв глаза, вынуждена была резко остановиться.

Из-за той самой колонны, за которой мы прятались с Яриной, следя за киннуном Гинтой, прямо сейчас выглядывала некая девица. Однако только мой взгляд на ней остановился, как она испуганно ахнула и сначала спряталась за колонной, а потом пулей вылетела с обратной ее стороны и ринулась прочь – от колонны к колонне, словно старалась прятаться, чтобы ее меньше было видно.

Может быть, при других обстоятельствах я бы побежала следом за ней, но сейчас у меня в руках была очень ценная вещица. Рисковать огненным плодом я не могла. Посему, как и девица, сошла с места и так быстро, как могла, устремилась по коридору прочь – в сторону своих покоев.

Кто была эта девица? Следила она за мной или случайно увидела, как я выхожу с территории ковена магов? Да кто ж ее знает? Но вот тот факт, что она испугалась и убежала, мне почему-то совершенно не понравился.

Вернувшись к себе, я поставила на круглый столик у изголовья свой ледяной бутон – ножка оказалась вполне устойчивой. А сверху прикрыла его стеклянным колпаком, который сняла от стоящей тут же на столике ночной лампы, чтобы огненный плод внутри раскрытого бутона не исчез куда-нибудь.

После чего с чувством полного удовлетворения упала на постель, решив отдохнуть. До ночи еще было далеко, но я так перенервничала, что мне просто необходим был отдых.

Какое-то время, лежа на постели, я смотрела на прикрытый колпаком ледяной бутон, внутри которого пульсировал маленький алый огонек, пока глаза не начали слипаться.

«И отчего это Ярина до сих пор не вернулась? – засыпая, думала я. – Чем они там с киннуном Гинтой занимаются?.. О. Пожалуй, предпочту не знать. Лишь бы детишек не заделали. Впрочем, может, зря я это, и они в этот момент просто в саду цветочки нюхают…»

Перед тем, как провалиться в сон окончательно, я представила, как стою перед царем и протягиваю ему в дар огненный плод. И как в сердце холодного северного правителя становится чуточку теплее, когда он принимает его из моих рук.

Засыпая, я улыбалась…

– Кинья Таиса! Кинья Таиса. Барышня, просыпайтесь!

Меня разбудил громкий шепот, и я заставила себя разлепить веки.

– Платье вам снять надобно, что ж это вы так, кинья, в корсете заснули? – ворчала Ярина, жужжа надо мной заботливой пчелкой. – Хорошо хоть, я вам его слабо затянула… Кто ж так спать-то ложиться? Переодеться вам надобно.

Приняв сидячее положение, я зевнула и потянулась. Переодеться бы действительно надо – ребра корсетом сдавило не на шутку. Слезая с кровати, я бросила взгляд на прикроватный круглый столик, где стояла лампа. Ярина зажгла ее, чтобы осветить комнату – за окнами уже царили глубокие сумерки.

Став на пол, я уже собиралась повернуться к служанке, чтобы спросить, где она была, как вдруг… Меня словно молнией ударило.

ЛАМПА?!

Ошалелый взгляд метнулся обратно к столику.

Лампа. На столе стояла лампа: внутри плясал огонек, накрытый стеклянным колпаком. И больше ничего на столе не было.

Ледяной бутон с огненным плодом пропал.

– Ярина! – заорала я, аж сама своего голоса испугалась.

Служанка уронила таз с водой для умывания, и вода разлилась по полу.

– Вы чего кричите, как лисица раненая, барышня?! – боязливым, но громким шепотом вопрошала моя служанка. – Напугали до смерти, разве ж так можно?! Я женщина немолодая уже!..

– Знаю я, какая ты не молодая, – от расстройства, а не со зла упрекнула я. – Вон с киннуном Гинтой уединяться – так еще какая молодая!

У Ярины вытянулось лицо, потом она прокашлялась и неловко скосила глаза вбок, мол, знать не знаю, о чем вы толкуете, барышня. Киннун Гинта? Кто такой? Впервые слышу.

Однако вытягивать из нее подробности личной жизни я не собиралась – мне было не до того.

– Забудь и скажи лучше, – потребовала я, – не видела ли ты вот на этом столике вещицу, которая выглядела, как бутон изо льда? Там внутри ягодка огненная была. Я ее еще стеклянным колпаком от лампы прикрыла.

Ярина в первый момент нахмурилась, непонимающе моргая, потом медленно покачала головой:

– Нет, кинья, ничего такого не видела. Зашла к вам, темно тут было уже, решила лампу разжечь, да разожгла. – Подняла глаза к потолку, подумала, сказала: – На лампе колпак был, где ему еще быть-то? Никакого ледяного буто…

Тут ее глаза расширились и она воззрилась на меня, как будто наконец все поняла.

Глава 50. Неудача

– Неужто, кинья, добыли, зачем к магам в чертоги ходили?! – с жадностью спросила Ярина. – Это же оно? То, о чем вы только что…

– Оно, – коротко ответила я. – Подарок для царя. Нарочно пробралась к магам, чтобы его добыть, и добыла. А его украли, пока я спала.

– Ай, да как же так, кинья?! – расстроилась Ярина. – Что же теперь делать-то? Клянусь, не было ничего на столике, кроме лампы, когда я пришла!

– Верю, – вздохнула я, подумала и спросила: – А когда в покои возвращалась, никого не встретила поблизости?

Ярина задумалась.

– Девицу видела, – сказала она. – На служанку похожа, но не местную. Дворцовые слуги в особый наряд одеты, а эта в чужом была. Значит, служанка кого-то из невест. Я еще подумала: что она тут поблизости делала-то? Девица, когда увидела меня, сразу глаза спрятала и быстренько ушла прочь. – И тотчас Ярина на меня с упреком накинулась: – Что ж вы, барышня, дверь-то не заперли? Коль меня ждали, так я бы постучалась. Так рисковали, к магам пробрались… вот поймали бы вас там – несдобровать было бы. Что бы я папеньке вашему сказала? Как оправдывалась бы? И вот так упустить то, что с таким риском досталось. Как же вы так-то, кинья?

Я подняла недовольный взгляд на служанку:

– Что-то ты больно говорливая. – И со вздохом в сторонку: – Сама знаю, что сплоховала. Так рада была, что смогла добыть огненный плод… что на радостях бдительность потеряла.

Ярина тоже вздохнула.

– Ну что вы, что вы, кинья, – проворчала уже примирительно. – Что уж теперь себя винить. С кем не бывает… Так что ж теперь делать-то?

Я взяла паузу, чтобы подумать. Подумала. И сказала:

– Если служанка одной из невест украла, то наверняка мо соперница уже успела огненный плод спрятать. Попробуй найди теперь. Да и не позволит мне никто искать – ни одна из невест просто так в свои покои не пустит. Особенно та, что украла. Разве что пробираться туда тайком и все вверх дном переворачивать. Сложно. Времени на это много надо, да момент подходящий. А если в покоях все время слуги, или сами невесты свои покои покидать не будут – тут уж вообще не представляю, как туда пробраться.

– Может, царю какой другой подарок приготовите, кинья? – с тяжелым вздохом спросила служанка. – Мужчины – люди неприхотливые, женщине их легко умаслить.

Я прокашлялась и посмотрела на нее хмуро:

– Это киннун Гинта неприхотливый. Догадываюсь я, чем ты его там умасливаешь. – Ярина опять глаза в сторонку скосила, как будто не при делах. – А царь еще какой прихотливый. Ему вон самые красивые девицы со всех государств – кто кикимора, кто жаболюдка. Забыла? Заклятие на нем. А потому умаслить его как раз трудно.

Я отвела взгляд в сторону и печально вздохнула:

– А он именно этот подарок хотел. Сам сказал, что огненный плод его порадует.

– Что ж тогда, кинья?

Я покачала головой:

– Не вижу другого выхода – нужно попробовать добыть еще один огненный плод.

– Опять к магам собрались пробраться, барышня?! – возмутилась Ярина. – Забыли, как едва не попались? И если б не я…

– Знаю, – перебила я ее. – Но ничего не поделаешь, Ярина. Царю мне непременно нужно угодить. Чтобы среди всех невест он меня выбрал. А он хочет огненный плод.

И решительно повернулась к служанке:

– Подай-ка мне живо фонарь, да разожги его – прямо сейчас и пойдем, чего тянуть. Может, ночью там охраны поменьше или вообще нет. А попадусь – выкручусь как-нибудь.

А про себя подумала:

«Все равно, если сердце царя не завоюю, Ксунан меня из тела выбросит – ничего хуже для меня быть не может».

Ярина снова вызвалась пойти со мной. Шли мы по дворцу в темноте, освещая себе путь с помощью фонаря. Ни единой души не встретили, что и немудрено – в такой час дворец был погружен в сон. По дороге Ярина не прекращала на меня ворчать, какой опасности я себя подвергаю, и какие злодеи эти маги, в логово к которым я, как глупый крольчонок, сама лезу.

Однако когда мы достигли цели, нас ожидало огромное разочарование.

Поднеся фонарь к двери, я ахнула: дверь была закрыта тяжелым засовом, а на засове висел замок.

– Проклятье, – выругалась я.

– Не хочу вас пугать, барышня, – глядя вместе со мной на засов, сказала Ярина, – но если у вас появилась мысль, попробовать замок и засов снять, то гляньте-ка получше сюда.

Я поднесла фонарь поближе к запертой двери.

– Гляньте, на засове и на замке иней – тонкая корочка ледяная. Знаете, что это значит?

– Да уж догадываюсь, – сказала я. – Они еще и магией дверь закрыли поверх.

– Точно, барышня, – подтвердила Ярина. – Магией, да. Это, видимо, из-за того что мы нынче днем к ним проникли. Пусть даже вас они не видели, но им и меня хватило. Поняли, что халатность допустили – не учли, что теперь по дворцу чужестранки – невесты, да служанки их – расхаживают. А теперь свою оплошность исправили. Не пробраться вам больше туда, кинья. Не пытайтесь даже. Не дай-то духи, магия северная что нехорошее с вами сотворит, если коснетесь.

Я, с досадой глядя на затворенную дверь, выдохнула. По всему выходило, что попасть в чертоги ковена мне больше не удастся. А значит, добыть еще один огненный плод у меня не выйдет.

– Возвращаемся, – разочарованно сказала я Ярине.

Мы вернулись в мои покои. Служанка помогла мне переодеться и, потушив свет, оставила одну. Никаких идей, как исправить ситуацию, у меня не было, и я решила, что утро вечера мудренее. После чего заснула.

Этой ночью меня не посещал Ксунан, и даже сны, кажется, не снились совсем. Проснувшись, я первым делом вспомнила, как перед сном надеялась, что утром меня посетит гениальная идея, однако… в голове было пусто.

Я вполне осознавала, что с проникновением в чертоги ковена мне повезло – в первый и в последний раз. Больше так не повезет. Северные маги могли недоглядеть один раз, но ждать от них такой ошибки снова не стоило.

Попытаться обыскать покои других невест? Что ж, кажется, ничего другого не остается. С этой мыслью я и встала с постели.

Была у меня мысль: выманить по очереди невест вместе со служанками из их покоев, и выиграть свободное время, чтобы потратить его на поиски.

Идея казалась мне неплохой, и Ярина, когда я с ней поделилась, ее одобрила. Вопрос был в том, с кого начать. Чтобы это решить, я отправила свою служанку на разведку. Когда Ярина вернулась, первым делом она сообщила, что кинья Милана из Лабриты сказалась тяжело больной и с самого утра не покидает свои покои. А если верить служанкам, она так плоха, что вряд ли покинет их, даже случись что из ряда вон.

– Что ж, выбора нет, – сказала я. – Остается только Лазария. Попробуем-ка выманить ее из покоев, Ярина.

Глава 51. Маленькая хитрость

В сопровождении Ярины я отправилась на прогулку. Придворцовая территория оказалась довольно большой: сады, парки, пруды, где-то тут по слухам, которых нахваталась Ярина, был грот, но… мы вышли не на экскурсию.

Итак. Я решила проникнуть в покои Лазарии. Чтобы обыскать комнаты, мне нужно было как-то выманить всех, кто в этих покоях жил. А это кто? Правильно – девицы и дамы постарше. Сама Лазария, служанки и другие сопровождающие.

Что может заставить девиц внезапно-вдруг покинуть свои комнаты? Вариантов на ум приходило два. Первый – любопытство. Что-то где-то происходит сверхнеобычное – девицы сразу подхватываются и бегут смотреть. Любопытство – порок, которому в особенности подвержены молодые барышни.

Второй – страх. Страх вообще средство универсальное – погонит куда угодно, откуда угодно, в любой момент. Решив, что второй вариант надежнее – все-таки могут среди служанок Лазарии оказаться девицы ленивые или равнодушные и любопытство у них не пробудится.

Значит, страх. Итак, чего сильнее всего боятся девицы? Чаще всего, по обыкновению, ну, почти все, за редким исключением? Я начала в уме перечислять.

Мышей, крыс? Боятся. Только не полезу же я по подвалам крыс отлавливать? Да и куда мне этих крыс собирать? В подол? Нет, не пойдет. Дальше…

Пауков. Ну… некоторые боятся. Но чаще всего страх перед пауками выражается не в бегстве от них, а в убиении их тапками с боевым кличем индейцев, которое в просторечии называется визгом.

– Ну как, кинья, придумали уже что-нибудь? – беспокоилась Ярина, следуя позади меня на прогулке.

– Нет, еще не придумала, – ответила я и продолжила размышления.

Что еще?

Лягушек. Мне как-то в средней школе сосед по парте в школьную сумку подложил лягушку. Когда я открыла сумку, чтобы сложить туда учебники, а из сумки выскочила лягушка – маленькая такая, коричнево-зеленая, – я орала на всю школу. Заставить меня замолчать удалось, только засунув мне в рот пирожок с картошкой. Не знаю, почему с картошкой. С чем испекла бабушка кого-то из одноклассников, с тем и засунули. Но лезть в пруд и вылавливать лягушку мне сейчас тоже не очень хотелось. Что там еще?

Змеи. Змей боятся все. Змеи скользят, вьются, высовывают раздвоенный язык и умеют прыгать, хотя у них нет ног. Лично я сама боюсь змей. Напугать кого-то змеей у меня не получится, потому что бежать от змеи я буду в первых рядах.

– Придумали, барышня? – снова напомнила о себе моя служанка.

– Не придумала пока, – ответила я со вздохом.

Мы шли по дворцовому парку, когда я заметила играющегося ребенка. Мальчик был лет восьми, одет в маленький камзол, распахнутый настежь, чтобы было удобнее играть. Белые, до плеч, волосы мальчика были растрепаны – он носился по парку с сачком. Ребенок, похоже, был сыном кого-то из северных магов и жил во дворце.

– Я когда-то в детстве тоже бегала по лугу с сачком – бабочек ловила, – начала предаваться ностальгии о детстве я. – Но сразу выпускала, мне их жалко было.

– С сачком? – удивленно спросила Ярина. – Это вот та палка с сеточкой – сачок, кинья?

– Угу, – подтвердила я.

– Не припоминаю, чтобы у вас такой был, барышня, – с крайним сомнением сказала она. – В Рагуде дети в такое не играют – это, видимо, заморская игра такая.

Я прокашлялась. Ах, ты ж, боги-боги. Успела забыть, что я и Таиса – не один и тот же человек. Надо быть поосторожнее.

– И знаете, кинья, мне кажется, вы ошиблись – ребенок не бабочек ловит.

– А кого? – поинтересовалась я и присмотрелась.

А присмотревшись, сразу же услышала очень даже характерный звук:

Ж-ж-ж-ж-ж-ж!

Шмель, осенило меня.

Я еще раз присмотрелась.

Два шмеля.

Этот беловолосый ребенок бегал по парку в попытках поймать сачком двух шмелей, которые почуяв наступление тепла, выползли из своих мест зимовки и теперь искали места для строительства гнезд.

Шмели жужжали и летали над головой мальчика, который их совсем не боялся. Детям часто не свойственны страхи взрослых, особенно мальчишкам. Вот была бы тут девочка, то вместо охоты на шмелей она могла устроить побег от них с громким визгом.

Вот оно!

Меня осенило – это то, что надо.

Шмелей я не боялась. Дед мой был пасечником – да, совершенно случайно, – разводил он, конечно, не шмелей, а пчел, впрочем, и со шмелями познакомиться пришлось, и знала я о них достаточно, чтобы не испытывать перед ними страха.

– Ярина, – оживилась я. – Срочно тащи какую-нибудь посудину типа кувшина и что-нибудь плоское, ну там… нарезочную доску. Или что-то вроде. Мигом.

Догадавшись, что я что-то задумала, моя служанка медлить не стала.

– Сделаю барышня. Мигом обернусь.

Через полчаса мы с Яриной, вооружившись плотно закупоренным пробкой стеклянным пузырьком, из которого доносилось мерное жужжание, приблизились к покоям Лазарии.

Маленький маг охотно одолжил мне сачок, стоило мне только сказать, что-то вроде «А вот я бы на твоем месте поймала шмелей, ты бы ахнуть не успел». Пацаненок обиделся и велел мне: «Докажи!». Наверное, был уверен, что не смогу. Это он, конечно, зря.

Я вспомнила детство, и оба шмеля отправились в принесенный Яриной кувшин в считанные секунды. Кувшин мы накрыли нарезочной доской, сачок вернули, а потом заменили кувшин какой-то склянкой, принесенной Яриной из дворцовой кухни. У склянки и пробка была, что весьма кстати.

И вот мои шмелиные солдаты готовы выполнить свой долг.

Ярину я попросила стоять на стреме, а сама пробралась в покои: все двери были закрыты, поэтому в узких коридорах было темно, и шла я почти на ощупь.

Услышав, что сразу несколько голосов доносится от одной из дверей, я подошла к ней вплотную: девицы за дверью хихикали, кажется, развлекали барышню. Очень аккуратненько приоткрыв дверь, я заглянула сквозь узенькую щелку и почти сразу на диванчике напротив двери увидела Лазарию: бело-розовая, как жемчуг, кожа, черные волосы, уложенные в изящную прическу, глаза – озера. Одета она была в платье цвета чайной розы, что очень шло к ее лицу.

Лазария была задумчива – выглядела чуть отстраненной, словно мыслями находилась не здесь. Я заметила это сразу, несмотря на то, что она улыбалась шуткам сопровождающих ее девиц и снисходительно одергивала, когда шутки становились слишком пикантными – словом, старательно делала вид, будто принимает живое участие в беседе.

Но все же она была не здесь. Ее пальцы то и дело поглаживали что-то в маленькой поясной сумочке, словно она проверяла, на месте ли некая вещь.

«Что там у нее? – заинтересовалась я.

Первой мыслью, конечно, было – мой огненный плод. Но ее я тотчас откинула. Ледяной бутон был небольших размеров, но сумочка Лазарии была еще меньше – он бы там просто не поместился. И вряд ли она стала бы класть в матерчатую сумочку саму огненную ягоду.

Что ж, пожалуй, пора.

Подняв пузырек, я посмотрела на шмелей, жужжащих внутри. Осторожно вынула пробку, но не до конца – придерживала вплотную к горлышку, чтобы не вылетели раньше времени. После чего поднесла пузырек к щели в двери.

«Простите, дамы, если вас ужалят, – заранее посочувствовала я. – Но на войне, как на войне. Вполне возможно, ваша госпожа сделала первый шаг на тропу войны, украв у меня мой подарок для царя. А если нет… Ну… не бывает войны без жертв. В общем, просто разбегайтесь поживее – и все хорошо будет».

И с этой мыслью отвела пробку в сторону, быстро сунула горлышко в проем и, увидев, как два шмеля рванули вперед из своего заточения, быстро закрыла дверь. Не тратя время, на цыпочках отбежала в сторонку и, присев, спряталась за огромной вазой на постаменте в темном углу коридора.

Сначала было тихо.

Но недолго…

Глава 52. Случайная находка

Раздался душераздирающий визг, а потом последовали крики. На высоких тонах девицы голосили:

– Пчелы!

– Осы!

– Шмель!

«Хоть одна грамотная», – подумала я.

Какое-то время за дверью визг перемежался с топотом – похоже, девушки беспорядочно бегали по комнате. Наконец дверь распахнулась, и весь женский коллектив из… откуда там Лазария? Из Алабоны? В общем, весь женский коллектив из Алобоны, толкаясь в дверях, пихая друг друга локтями, визжа друг другу в уши, спотыкаясь и падая, хлынул наружу.

В покоях Алабонской невесты тем временем одна за другой открывались другие двери. Оттуда выбегали молодые девицы и дамы постарше, бежали в главную комнату, видимо, спасать госпожу, но забегали туда ненадолго – почти тот же час выбегали обратно с визгами.

Одна из дам, крупноватая и немолодая, вцепившись мертвой хваткой в Лазарию, тащила, как на буксире, упирающуюся госпожу. Почему Лазария упиралась и не хотела убегать, я не поняла, но вид у нее был недовольный, как будто ее уводят против силы.

Наконец последняя девица выбежала наружу, и покои Лазарии опустели.

«Времени мало», – решила я.

Лазария явно не хотела уходить, а значит, постарается вернуться как можно скорее.

С этой мыслью я выбралась из-за вазы и рванула в комнату, в которой только что отдыхало алабонское женское общество.

Почему же Лазария так не хотела уходить, спрашивала я себя, влетев в опустевшую комнату. Может быть, потому что она здесь что-то прячет и не хотела эту вещь оставлять без присмотра? Очень похоже. Неужели мой огненный плод таки здесь?

«Времени мало, Тая, торопись!» – велела я себе, бросившись первым делом к диванчику, где сидела Лазария.

Шмели были здесь, но мною не очень интересовались. Интересовало их окно – и они усиленно бились в него, желая наружу.

Я подняла все диванные подушки – под ними ничего не оказалось. Осмотрелась. Никаких шкафов, никаких сундуков. Обнаружила взглядом несколько ваз на столиках – ринулась к ним. Вынимая букеты садовых цветов, заглядывала вниз, но ни в одной вазе ничего не нашла.

Жужжание шмелей вызывало у меня чувство вины и, подбежав к окну, я открыла одну из створок – шмели тотчас вырвались на свободу и жизнерадостно устремились в ближайший парковый участок у дворца.

Вернувшись, я подняла каждую подушку на каждом кресле и диванчике, и снова ничего не обнаружила.

Если здесь ничего нет, почему Лазария не хотела уходить? А она ведь очень не хотела – я по лицу видела.

«Сейчас я, видимо, в общей гостиной или чайной комнате для дам. Надо бегом искать комнату Лазарии. Если это она украла огненный плод, то он может быть там».

Я уже рванулась к выходу, надеясь, что у меня еще есть время до возвращения разбежавшихся девиц, как вдруг на краю зрения что-то ярко сверкнуло.

Остановившись, я повернула голову и опустила взгляд. На ковре лежал какой-то очень маленький предмет и он сверкал так, что я удивилась, как не заметила его сразу.

Метнувшись к нему, наклонилась и подняла с пола, а, раскрыв ладонь, моргнула в недоумении.

Вещица сверкала ярко-зеленым перламутром и была похожа на украшение в виде цветка, завернувшего лепестки внутрь конвертиком. Почти как… Да, почти как мой ледяной бутон. Нет, это определенно был не он, но из-за общего сходства, мне подумалось: если я сейчас зацеплю один из «лепестков» ногтем, то «цветок» откроется. Что я увижу внутри?

Мой палец уже потянулся, чтобы так и сделать, но громкий шепот за спиной заставил меня вздрогнуть:

– Барышня! Кинья Таиса, бежать надобно! Девицы возвращаются со стражей! Стражу ведут!

Ну да, ну да… Девочки такие девочки. Тащат сюда мужиков, чтобы те за двумя шмелями гонялись.

– Ох!

Я вспомнила, что при появлении Ярины выронила перламутровый цветок, и кинулась его искать по полу, шаря руками по ковру.

– Барышня!!! – чуть не вопила моя служанка. – Бегут же! Поднимайтесь скорее!

Ах, ты ж, как не везет, досадовала я, поднимаясь с колен. На пути к выходу я и сама уже слышала топот. А не успели мы с Яриной выйти из комнаты, как громкие шаги звучали уже у входа в покои.

Толкнув Ярину за большую вазу на постаменте в углу, я нырнула туда следом, и мы обе сжались в темноте, старательно изображая из себя часть стены.

Я ничуть не удивилась, когда в дверях появился не кто-нибудь, а Лазария. Алабонская невеста метнулась в чайную комнату, а я, плюнув на всю конспирацию, метнулась за ней. Заходить внутрь, однако, не стала. Ограничилась тем, что осторожно выглянула из-за дверного косяка.

В точности как я только что, Лазария ползала по полу и шарила руками по ковру. Потом вдруг ахнула – облегчение ее было слишком явным, – и поднялась. И я успела увидеть, как она отодвинула край поясной сумочки с развязанной шнуровкой и бросила туда сверкнувший зеленым перламутром предмет. После чего крепко завязала шнуровку.

В этот момент меня схватили сильные руки и рванули назад. Я едва не заорала, но тут поняла, что опять сижу за большой вазой, а Ярина зажимает мне рот рукой.

В покои вбежали девицы с охраной. Вскоре здесь была толпа, и в этой толпе мы тихонечко вылезли из укрытия, после чего, незамеченные, вышли наружу.

Я заранее опустила на лицо вуальку, став почти безликой, и никто на меня внимания не обратил.

Что ж, возвращаясь в свои покои, думала я, свой огненный плод я не нашла. Но, кажется, кое-что интересное все-таки увидела. Что это за цветок?

Тут меня осенило.

А что, если, как и мой огненный плод, этот цветок – тоже подарок царю?

Подарок царю от Лазарии?

Иначе почему вещица была так важна для нее?

Глава 53. Второе свидание

Сказать, что я была расстроена – ничего не сказать.

Тайный ход в чертоги ковена заперли. В покоях Лазарии я свой похищенный плод не нашла, а может, его там и нет, если та вещица, которую я видела – собственный подарок Алабонской невесты. А если плод похитила Мелания, то до нее не добраться – заперлась в своих покоях, сказавшись больной.

Спать я в этот вечер ложилась неохотно. В голове крутились идеи, как мне вернуть плод или как добыть новый – одна безумнее другой. Полночи я ворочалась в постели, но так ничего и не придумала. А ведь срок, даденный царем, истекает завтра. Время вышло, и мне придется идти на встречу с государем Аквилаи поутру с пустыми руками.

Я была уверена, что с такими невеселыми мыслями не усну, но сон все-таки сморил. Во сне выход из ситуации мне тоже не привиделся – чуда не произошло. И проснулась я утром в самом удрученном настроении.

– Просыпайтесь, кинья, тут от киннуна Гинты слуга приходил, письмо принес.

Разбудил меня голос Ярины, и мне хватило пяти секунд, чтобы проснуться и одновременно догадаться, что в письме.

Оторвав голову от подушек, я села. Посмотрела на письмо на подносе, которое протягивала мне Ярина. Вздохнула тяжко, но письмо с подноса взяла. Раскрыла и прочитала.

Ну что… Киннун Гинта сообщал, что сегодня все невесты приглашены на второе свидание с царем.

– Что будете делать, барышня? – спросила Ярина. – Подарок ваш царю вы так и не вернули. Как теперь быть-то?

– Ну а как тут быть? – отозвалась я. – Сейчас я уже ничего не сделаю. Отказаться от свидания с царем не могу – пойду без подарка, что уж теперь… – И вздохнула себе под нос: – Хоть увижу его.

Ярина кивнула.

– Тогда давайте-ка, барышня, позавтракаете хотя бы. Сытой все веселее, чем голодной.

Я хмыкнула, задумавшись. Да уж, голодать я была не готова.

Ярина оказалась права: после вкусного и сытного завтрака настроение у меня немного поднялось. Еще не все потеряно, в конце концов. Сердце северного правителя завоевать нелегко, и одного огненного плода мне для этого все равно, скорее всего, не хватило бы. Ну ничего. Я придумаю, как растопить этот лед. В конце концов, у меня есть преимущество, которого нет у других невест. Главное, с умом им воспользоваться.

Свидание опять назначили в Розовом дворике. Облачившись в маску Морской Царицы, я пришла туда к указанному времени. Пришла не первая – меня опередила Богиня Ночи.

Я остановилась напротив нее, и какое-то время мы с ней смотрели друг на друга сквозь прорези для глаз в наших масках. Молчание длилось долго.

«Лазария или Мелания – кто из них?» – думала я.

И почему-то мне в этот момент настойчиво казалось, что, в отличие от меня, девушка, прячущаяся за маской, точно знает, кто я. Странно, но отделаться от этого ощущения я не могла.

Оглядев дворик, я не увидела Богиню Солнца.

«Кто-то из невест еще не пришел».

Не успела я подумать об этом, как послышались шаги, и, обернувшись, я увидела выходящего из дворца через высокую арку государя Аквилаи: белое полотно волос рассыпано по меховой отделке кафтана, ледяная корона венчает царскую голову, лицо царя строгое и холодное по обыкновению.

Сопровождало государя несколько придворных. Один из них выбежал вперед, поклонился невестам: «Государь Аквилаи пожаловал!» – и отскочил в сторонку, освобождая дорогу правителю.

Я не отводила взгляда от царя, пока он приближался, и втайне надеялась, что он остановит на мне свой взгляд – хотя бы случайно. Но увы – государь Аквилаи не глянул ни на меня, ни на Богиню Ночи. Он прошествовал к своему ледяному трону в центре Розового дворика, опустился в него и обратился к невестам, хотя взгляд его по-прежнему скользил мимо нас:

– Рад приветствовать вас, киньи. – Он бегло оглядел дворик. – Насколько я могу видеть, кто-то из моих невест не пришел на свидание со мной.

Откуда-то из-за моей спины раздалось:

– К сожалению, государь, одну из ваших невест одолел недуг. Прошу вас отнестись к ней снисходительно.

Это пожаловал не кто иной, как Тарлад. Первый маг северного государства поклонился царю и тотчас обернулся в сторону невест. Посмотрел на Богиню ночи, потом остановил свой взгляд на мне, но ненадолго.

Так значит, Мелания действительно больна? Это было не притворство? А это – мой взгляд метнулся к Богине Ночи, – Лазария?

Странно, подумала я. Кража огненного плода и недуг Мелании – это как-то связано? Или просто совпадение? Я никогда особо не верила в совпадения. Но по всему выходило, что Мелания сегодня не появится. А раз так, то огненный плод украла не она, иначе все теряет смысл. Тогда что здесь происходит? И куда же пропал мой «бутон»?

– Полагаю, наш государь в нетерпении, – улыбнулся тем временем маг. – Сегодня невесты должны были прийти к нему с подарком, и я уверен, ваши сердца, киньи, смогли подсказать вам, какой подарок будет приятен царю, не так ли?

Тарлад снова посмотрел на меня, улыбаясь с таким видом, как будто ждал от меня утвердительного ответа. Однако все, что я могла сделать, это отвести взгляд. И так уж вышло, что посмотрела я в сторону Богини ночи. Я не видела ее лица под маской, но она чуть склонила голову – это выглядело, как согласный кивок.

Я нахмурилась. У нее есть подарок для царя?

Если это Лазария, то возможно, подарок, который она приготовила, это та ярко-зеленая перламутровая вещица, о которой алабонская невеста так тревожилась. В таком случае, уже совсем скоро я узнаю, что особенного в том перламутровом цветке.

– Кинья? – ко мне обратился Тарлад. – Вы готовы вручить свой подарок государю?

Глава 54. Царь испытывает

Несколько мгновений я не могла ничего ответить – в горле застрял ком. Но молчать вечно я не могла, поэтому взяла себя в руки и нехотя ответила:

– Прошу прощения у государя, однако… у меня нет для него подарка.

На миг я перехватила взгляд царя – лишь на мгновенье в его взгляде я увидела интерес, но после моего ответа он тотчас отвел взгляд. Это было разочарование, но… Разочарование холодное и безразличное. Как будто он изначально ничего не ждал и лишь убедился в никчемности одной из своих невест.

«Несправедливый ты, – с легкой обидой подумала я, не переставая смотреть на него, даже после того, как он отвернулся. – Я вообще-то добыла то, что ты хотел, и это было непросто, знаешь ли. Мне пришлось постараться… Но ты об этом не знаешь».

Тарлад тоже выглядел немного разочарованным, но все же кивнул мне с улыбкой – как будто понимающей.

– Кинья? – обратился он в этот раз к Богине Ночи. – Что скажете вы?

– Я приготовила подарок для государя, – отвечала ему невеста.

Она повернула голову туда, где в сторонке стояли две сопровождающие ее девицы, и кивнула. Одна из девиц тотчас направилась к госпоже. Она несла что-то в руках перед собой, но что там – разглядеть я не могла, ладони девицы были накрыты плотной алой материей.

Подойдя к своей госпоже, девица переложила вещь, которую несла, на ладони госпожи, но под тканью я по-прежнему не видела, что это.

Но стоило только служанке сорвать алый кусок материи, как мои глаза широко распахнулись.

На ладонях Богини Ночи лежал раскрытый ледяной бутон. А внутри пульсировала алым огненная ягода.

«Огненный плод! – полыхнуло у меня в голову. – Так значит, все-таки его украла Лазария!»

– Ох, – раздался рядом голос Тарлада, в котором слышалась лукавая улыбка, – однако вы сумели удивить всех, кинья. Вот так неожиданный подарок. Не правда ли… государь?

Я какое-то время не могла оторвать потрясенного взгляда от ледяного бутона в ладонях Богини ночи, и пришла в себя, только услышав – «государь». Вскинула голову и нашла взглядом царя.

Правитель Аквилаи, в отличие от мага, не улыбался. Он смотрел на плод взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть.

– Это ваш подарок для меня, кинья? – спросил он.

Богиня ночи склонила голову.

– Да, государь. Я прошу вас принять его из моих рук.

Она подошла к ледяному трону царя и остановилась в двух шагах от него. Правитель Аквилаии какое-то время словно выжидал, потом поднялся со своего трона и шагнул к невесте, предлагающей ему дар.

Как же мне хотелось возмутиться, разоблачить воровку, но я досадой я сдерживалась.

Не выйдет ли так, что я лишь опозорю себя? У меня нет никаких доказательств, что именно я добыла этот плод, а Богиня ночи – украла его. Я даже не могу рассказать, как узнала о нем – тотчас же себя выдам! Ведь об огненном плоде царь рассказывал не Таисе из Рагуды, а сопровождающей ее девице с русалочьими чарами!

– Знаете ли вы, что это, кинья? – спросил царь.

На секунду я обрадовалась – государь Аквилаи явно пытался выведать, кто перед ним. Может быть, из-за его вопросов Лазария выдаст себя? Проговорится, что плод она украла?

– Прошу прощения, государь, – с поклоном произнесла невеста; в ее голосе я слышала улыбку. – Но с вашего позволения, я оставлю в тайне, как этот дар попал ко мне и что я о нем знаю. Когда киннун Тарлад придумал испытание для ваших невест, условие было лишь одно – подарок должен порадовать вас. И я очень надеюсь, что мой подарок сможет принести радость вашему сердцу, государь. Примите ли вы его?

Она вновь склонила голову, да так и замерла в выжидательной позе, протягивая вперед руки с огненным плодом.

Царь некоторое время внимательно смотрел на Богиню ночи, словно пытался проникнуть взглядом под маску, скрывающую лицо. Потом его взгляд опустился на ледяной бутон.

– Что ж, кинья, конечно, я приму ваш дар, – я могла поклясться, что Лазария под маской довольно улыбнулась, – однако… уверены ли вы, что ваш подарок действительно порадует меня, если я приму его? Что вы будете делать, если этого не случится?

Богиня ночи напряглась, а я насторожилась. В мыслях что-то смутно елозило, не давая покоя.

Почему он говорит, что подарок не порадует его, спросила себя я. Разве он не говорил мне, что огненный плод способен согреть сердце северного мага?

Если бы ледяной бутон сейчас дарила ему я, он задал бы такой же вопрос? Если так, то что бы я ему ответила? Наверное, как и Богиня ночи, растерялась бы…

Лазария взяла себя в руки и снова поклонилась:

– Я лишь могу робко надеяться, государь, что мой подарок принесет вам радость. На большее у меня не хватит смелости.

«Сама покорность, погляди-ка на нее», – подумала я.

– Жаль, – произнес царь и, заметив замешательство Богини ночи, добавил: – Жаль, что не хватит смелости.

Я видела, как он протянул руки, чтобы взять ледяной бутон из рук невесты, и в груди кольнуло. Это я должна была вручить ему этот подарок. Из моих рук он должен был его принять!

Из моих?

Постойте-ка…

«Значит, моя госпожа просто должна принести вам этот огненный плод?»

«И не только принести. Она непременно должна сорвать его собственными руками. И вручить мне из своих рук…»

«Он не согреет его, – внезапно поняла. – Если царь примет бутон из рук Богини ночи, огненный плод не согреет его сердце».

Даже если у Богини ночи есть теплые чувства к государю – не она сорвала его, пробудив в нем волшебные свойства. Это была я.

Сорвать собственными руками. Вручить из своих рук…

«Я могу, – мое дыхание вдруг взволнованно участилось. – Я могу согреть его сердце, а она… Она – не может. И не только потому, что это с самого начала была я. Но и потому, что, в отличие от нее, у меня хватит смелости».

Пальцы царя уже почти коснулись ледяного бутона, но в последний момент раздался мой звучный голос:

– Постойте!

Глава 55. Дар сердца

Меня словно подтолкнула вперед какая-то сила. Я видела, как повернула в мою сторону голову Богиня ночи. Видела ее удивление, даже не видя ее лица. Но это удивление во всей ее позе сохранялось недолго. Почти тот же час оно сменилось вызовом: она чуть приподняла подбородок и смотрела на меня так, будто хотела сказать: «Что ты можешь сделать? Плод в моих руках и вручаю его я, а не ты».

Я отвернулась от Богини ночи, словно она мне не интересна, словно она пустое место для меня. Шла и не отрывала взгляда от царя, который, привлеченный моим громким окликом, тоже смотрел на меня – наблюдал за моим приближением, и в его глазах я видела интерес. Кажется, мне удалось его заинтриговать.

– Кинья? – произнес стоящий здесь же Тарлад, когда я остановилась в двух шага от Богини ночи и царя. – Неужели у вас все-таки есть подарок для государя? Вы передумали?

Я не смотрела на мага – мой взгляд был прикован к лицу правителя, к его лазурным глазам, остановившимся на моей маске Морской Царицы с пристальным вниманием.

– Вы остановили принесение мне дара, кинья, – произнес он довольно холодно и строго. – У вас на то были причины? Потому что если нет, будьте осторожны, это может вызвать мое недовольство.

Это было похоже на предупреждение, но заинтересованность в его глазах давала мне смелость.

– Не обращайте на нее внимания, государь! – воскликнула Богиня ночи. – Если у нее тоже есть дар для вас, она может подождать своей очереди. Ведь она уже заявила, что подарка у нее нет. Ее вмешательство оскорбляет меня! Я вложила всю себя в свой дар!

Я невольно зыркнула на Богиню ночи. До чего наглая девица все-таки. Обокрала меня и – посмотрите на нее только – кричит, притворяется обиженной. Да передо мной искусная и беспринципная лгунья, однако.

Царь тоже повернулся к Богине ночи, секунду размышлял, а потом его взгляд вернулся ко мне:

– Вы не отвечаете? Не скажете, почему вмешались? – Он хмыкнул: – Что ж, в таком случае…

Государь отвернулся от меня и снова протянул руки к ледяному бутону. Я видела, как Богиню ночи охватило ликование. От волнения и нетерпения ее дыхание участилось, грудь, затянутая корсетом, вздымалась чаще. Под маской Лазария улыбалась. Она предвкушала триумф. Ее цель вот-вот будет достигнута – царь примет у нее дар.

Пальцы государя уже почти коснулись ледяного бутона в руках Лазарии. Глубокий вдох отчаянной решимости переполнил мои легкие – почти до боли. Я резко подалась вперед и схватила ледяной бутон за миг до того, как царь дотронулся до него. А схватив, быстро поднесла к лицу.

Я помнила слова царя: огненный плод не обжигает. Поэтому закинула голову и без страха занесла бутон изо льда над чуть приоткрытым ртом. Огненная ягода упала мне на язык…

Рядом громко охнула Богиня ночи. Я слышала, как мужской голос что-то произнес – кажется, это был Тарлад. Но прямо сейчас меня мало волновало, что происходит вокруг.

Огненная ягода лежала на языке.

«И правда не обжигает», – подумала я и, наплевав на все – на правила приличия, на страх, на все опасения, на стыд, на все-все-все, – шагнула прямо к царю.

Беловолосый правитель Аквилаи ничего не сделал, чтобы остановить меня – возможно, не успел, а может быть, и не хотел останавливать – в его лазурных глазах я все еще видела не угасающий, напротив, разгорающийся интерес.

Мои руки обхватили его шею, я прильнула к нему и потянулась на носках вверх. А когда мое лицо было уже совсем близко к его лицу, одним движением руки подняла маску Морской Царицы вверх и… приникла губами к губам царя. Приникла, разомкнула их, не почувствовав сопротивления, и языком протолкнула вперед огненную ягоду, заставляя царя принять ее.

«Смогла! – ликовало все внутри. – Я сделала это! Я отдала ему плод! Я – не она!»

И только в этот момент я пришла в себя.

Вмиг слетела, словно хмель, вся смелость, которая пьянила только что. И вместо этого опьянения пришел стыд.

«Что ж ты натворила-то, Тая? Ты сейчас что… к царю с поцелуями полезла?»

Чувствуя, как глаза мои раскрываются все шире от осознания моего поступка, я отпрянула от царя, и почти в тот же миг навалилось и другое осознания.

Молниеносно отвернувшись, я быстро как могла опустила маску на лицо, и бросила испуганный взгляд на царя.

«Видел?! – в голове звучал собственный, наполненный паникой голос. – Он видел мое лицо? Успел увидеть или не успел?!»

Но в этот самый момент заметила – царь глотнул и словно озадаченно прикоснулся пальцами к своему горлу.

«Проглотил, – замерла я, глядя на него со страхом и ожиданием. – Он проглотил огненный плод!»

Словно зачарованная я смотрела на государя Аквилаи. И в этот момент он посмотрел на меня.

Не знаю, о чем он думал, но смотрел он долго, словно вглядывался, словно его мучил какой-то вопрос, и во мне он пытался разглядеть ответ.

– Государь! – воскликнула тут Богиня ночи. – Вы все видели, государь! Она украла мой подарок прямо у вас на глазах!

Лазария метнула в меня яростный взгляд и снова обратилась к царю:

– Прошу вас наказать ее, государь! Я вложила в подарок свое сердце, а она отобрала его!

– Помолчите, кинья, – невозмутимо ответил ей царь, даже не взглянув на Богиню ночи – его взгляд был прикован ко мне, равно как и я не могла отвести от него взгляда.

Почему он так смотрит на меня? Что он почувствовал, проглотив огненный плод?

– Но государь! – не унималась Лазария. – Вы ведь видели!

Царь чуть прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, будто крики Богини ночи отвлекали его и раздражали слух, после чего наконец обратил на нее свой взор.

– Вы хотите, чтобы я наказал маску Морской Царицы? – спросил он.

– Да, государь! Это будет справедливо!

– Вы уверены, кинья, что справедливо наказать ее, а не вас?

Богиня ночи вздрогнула и подалась назад – ее запал вмиг сошел.

– Что? – ослабшим от неожиданности голосом произнесла Лазария.

Царь чуть качнул головой.

– Дар, который вы собирались вручить мне, называется огненный плод, – произнес он. – Огненные плоды растут на ледяном дереве, которое охраняет ковен северных магов. Эти плоды имеют огромную ценность, кинья. Вы знаете, какую?

Лазария неуверенно мялась, будто не зная, как поступить – солгать или честно признать, что не понимает, о чем речь.

– Нет, – ответил вместо нее государь Аквилаи, – вы не знаете. А вот она знает.

Он повернулся ко мне, и я тоже невольно сделала шаг назад.

– Верно, кинья? Вы ведь знаете, какую ценность имеет этот плод?

Я молчала.

– Знаете. – И снова он ответил на свой вопрос сам.

Правитель Аквилаи сошел места и сделал шаг в мою сторону. Я сделала еще один шаг от него – назад. Царь продолжал приближаться, а я пятиться, пока он со вздохом не остановился.

– Если я попрошу вас снять маску, кинья, вы выполните мою просьбу?

Я едва не закашлялась от его просьбы, но со всей поспешностью отрицательно покачала головой.

– Я так и думал, – сказал царь и сделал еще один шаг вперед.

Я уже привычно шагнула назад, но была остановлена властным голосом:

– Не двигайтесь с места, кинья. Если Царь Северного Моря хочет подойти к вам, то вы должны смиренно стоять и ждать.

Я сглотнула нервно. Царь упомянул свой титул, а это как минимум означало, что он серьезен, и с ним лучше не шутить.

Он приближался, а я больше не отступала – боялась его гнева. Остановившись вплотную ко мне, царь взял пальцами мой подбородок и вынудил меня поднять голову, словно разглядывал меня.

– Кто вы? – спросил он.

Я молчала.

– Кинья Таиса из Рагуды? – спросил он, и я даже губу прикусила.

Догадался.

Конечно, он мог догадаться. Служанка с русалочьими чарами расспрашивала его о том, что он хочет в дар. Расспрашивала для своей госпожи.

Царь приблизил свое лицо к моему и сказал, понизив голос, как будто хотел, чтобы его слышала только я:

– В сердцах северных магов живет холод. Наша магия холодит наши сердца. И только огненный плод с ледяного дерева способен отогреть сердце северного мага. Ваш дар согрел мое сердце, кинья. Вы ведь знаете, что это означает?

Я сделала глубокий судорожный вдох. Мой пульс участился – я чувствовала, как быстрее побежала в венах кровь, и от этого меня бросило в жар. Я не смогла сдержать улыбку.

Получилось. У меня получилось. Сейчас он смотрит не на служанку с русалочьими чарами, нет. Он смотрит на Таису из Рагуды, пусть даже на лице моем маска. И он заинтересован. Ведь он понял: если преподнесенный мною дар согрел его сердце, значит, у меня есть чувства к нему, значит, сорвав этот плод и вручив ему, я думала о нем, мои мысли были заняты им, мое сердце отдало частицу своего тепла его сердцу.

Он заинтересован. Это уже много. Теперь Таиса из Рагуды для него не просто отвратительная кикимора. Больше нет. Теперь он будет смотреть на меня иначе.

«По крайней мере, пока я в маске», – напомнила я себе.

– Вы не отвечаете? – спросил царь, снова повысив голос. – Вы кинья Таиса из Рагуды, я прав?

– Государь, – вмешался вдруг Тарлад; его голос заставил меня вздрогнуть, я и забыла, что он тоже здесь. – Прошу вас, запаситесь терпением. Кинья растеряна. Помните, что ваши невесты не без причины надели маски.

От этих слов царь нахмурился, его губы плотно сжались. Он чуть дернул головой, будто пытаясь отмахнуться от чего-то.

Я уже видела что-то подобное. Мне вспомнили слова кинны Гайды, наемной убийцы из ордена горишей:

«Вы знаете правду, но то, что видят ваши глаза, почему-то тоже считаете правдой. Какое-то заклятие морочит мысли сильнейшего мага северного ковена, а он даже не в состоянии увидеть это…»

Сознанием правителя Аквилаи владело противоречие. И когда оно вступало в силу, наверняка для него это было мучительно. Знать правду в глубине души, но не осознавать ее, отвергать сознанием из-за заклятия…

Я бы, наверное, уже рассудком повредилась. Но ум царя был холоден и спокоен.

«Только если он полюбит вопреки заклятию – только тогда он сможет избавиться от него», вспомнила я.

«Я на пути к этому, – подумала я, глядя в лазурные глаза царя, глядящие сейчас хмуро, но с жгучим интересом прямо на меня. – Подожди немного. Я смогу. И не только ради себя, не только ради того, чтобы избежать угроз Ксунана и выжить. Но и ради тебя, поэтому… Просто подожди, хорошо?»

Глава 56. Запутанная история

– Маска Богини ночи, вы огорчили меня. Я не буду спрашивать вашего имени, но за то, что вы пытались меня обмануть, я лишаю вас возможности видеться со мной. Вы можете покинуть дворец. Также вы можете остаться здесь, если пожелаете, но я запрещаю вам показываться мне на глаза. Если вы дерзнете еще раз появиться передо мной, то будете с позором изгнаны из Аквилаи.

Вспоминая утром эти слова царя, обращенные к Лазарии, я, признаться, чувствовала удовлетворение. Она украла у меня то, что далось мне в руки с большим трудом. Я рисковала, проникая в чертоги ковена северных магов. Я вложила частицу себя и своих чувств, когда срывала плод. И если бы царь не заметил обмана, эта несправедливость наверняка сильно ранила бы меня.

Но он распознал ложь, и это давало мне надежду.

Ярина помогла мне одеться, заплела в косу синие русалочьи волосы, после чего я попросила у нее принести мне мою вуальку и накидку.

– Пойдем-ка прогуляемся в сторону покоев Лазарии, Ярина, – сказала я. – Хочу кое-что разведать.

– Надо ли, барышня? – усомнилась моя служанка. – Кинья Лазария в обиде на вас сейчас. Как бы пакость вам какую не сделала со зла, если увидит вас.

– Я буду осторожна.

Была одна вещь, которая не давала мне покоя. Загадочное украшение Лазарии. Перламутровый цветок с лепестками, завернутыми внутрь конвертиком. Украшение, которое представляло для Лазарии большую ценность – я помнила, в каком волнении она вернулась за ним в тот день, когда я запустила в ее покои шмелей. А волнение ее тогда было вызвано страхом – страхом потерять перламутровый цветок.

Все-таки не давал он мне покоя. Настолько, что, проснувшись поутру, я первым делом вспомнила о нем, и только потом перед мысленным взором предстал царь и я… гм-гм… слившиеся в поцелуе.

По пути к покоям Лазарии я радовалась, что мое лицо прикрывает вуалька. Не знаю, сохранилась ли у меня еще способность краснеть – возраст не юный, – да и лица своего я сейчас не видела, но щеки при воспоминании о том, что я сделала, горели огнем.

Да, это был самый простой способ заставить царя принять подарок, не спрашивая его разрешения. Я просто не оставила ему выбора. Так было быстрее и легче в той ситуации, когда действовать нужно было без промедления и решительно – вот и все. Но это не отменяет того факта, что я полезла к царю с поцелуями.

Скосив глаза в сторону Ярины и убедившись, что она на меня не смотрит, я подумала: «А целоваться с царем было весьма приятно… однако. Я бы даже сказала… волнительно».

Давно я так не нервничала, целуя мужчину. С моим бывшим мужем волнение много лет назад сменилось привычкой. Стоит это признать.

Мы уже были рядом с покоями Лазарии, когда до моих ушей донеслись голоса, и один из них был мужской.

«У Лазарии гости? – подумала я. – Мужчина?»

Интересно-интересно. Ну-ка, ну-ка…

Кто говорит, что подслушивать нехорошо, тот просто не умеет это делать правильно. Хорошо ли, плохо ли, но точно можно сказать – интересно.

Дав знак Ярине, чтобы она вела себя тихо, я вошла в приоткрытую дверь покоев Алабонской невесты. Двери гостиной или чайной комнаты – той самой, куда я запустила в прошлый свой визит шмелей, – тоже были приоткрыты.

– Но я не понимаю, киннун Тарлад, почему государь отвернулся от меня? Почему мне не позволено видеться с ним?

Я легко узнала голос Лазарии, но… Почему она спрашивает? Сама ведь прекрасно все знает.

– Прошу прощения, кинья, разве вы не помните, какой проступок совершили? Вы пытались ввести нашего государя в заблуждение, обмануть его, присвоив подарок для него, принадлежащий другой невесте.

А это говорил Тарлад.

– Я?! – воскликнула с недоумением Лазария. – Но я не делала этого! Я не могла!

– Позвольте, кинья. – Тарлад прокашлялся. – Если вы пытаетесь убедить меня, что под маской Богини ночи были не вы, то вам не стоит утруждать себя. Тем, кто подготовил для невест маски, был я – разве вы забыли? – и поэтому мне точно известно, под какой маской какая невеста скрывается. Я единственный человек, который знает это наверняка.

– Постойте… Какая маска? – произнесла Лазария, и голос ее звучал растерянно. – Вчера мне нездоровилось и я не выходила из своей комнаты.

Мои глаза непроизвольно округлились. Нездоровилось? В какую игру играет Лазария? Я видела ее здесь, в чайной комнате, буквально позавчера, когда искала свой огненный плод. Что-то я не заметила, чтобы она себя плохо чувствовала. Была бодра и румяна, как всегда… Постойте… Нездоровилось намедни Мелании, разве нет? Как минимум, два дня Лабритская невеста не покидала своих покоев.

– Вы хотите сказать, что вчера кто-то другой, позаимствовав вашу маску, явился на свидание с государем? – спросил Тарлад.

– Я уверена, так и было! – воскликнула Лазария. – Поверьте мне, киннун Тарлад, я говорю правду! Я не виделась вчера с государем и не могла видеться с ним, поскольку, ослабленная неизвестной мне хворью, находилась в своей спальне!

Я нахмурилась. Так вот, куда клонила Лазария. Царь вчера не заставил ее снять маску, поэтому лица невесты-обманщицы никто не видел. А раз не видел, можно заявить, что это была не она. Если на лице маска, попробуй докажи, кто под ней.

«Хитро», – подумалось мне.

– Что ж, кинья, я вынужден буду проверить ваши слова, – ответил Тарлад. – Дайте мне время, и я сообщу вам свое решение. А пока вам лучше не появляться перед государем – хоть в маске, хоть без. Царь Северного Моря обладает строгим нравом – если вы ослушаетесь его наказа, он без колебаний и сожалений изгонит вас из Аквилаи.

– Хорошо, – словно потухшим голосом произнесла Лазария. – Я сделаю, как вы говорите.

Услышав шаги, я быстро отпрянула от двери, вылетела в коридор из покоев Лазарии, схватила за руку поджидающую меня Ярину и вместе с ней забежала за ближайший угол.

Нам с Яриной повезло – судя по шагам, Тарлад направился не в нашу сторону, а в противоположную. Еще бы немного, и нас застукали бы за подслушиванием. Впрочем, я бы постаралась выкрутиться. Однако возвращаясь к Лазарии…

Алабонская невеста соврала, чтобы спасти себя, избежать наказания? Хитрит, увиливает? Словно змея над огнем. Или…

Может ли статься, что Лазария не врет?

Даже не знаю, откуда у меня возникла такая мысль, но… она возникла. То, что позавчера Лазария была в чайной комнате в своих покоях, не исключало того, что вчера она могла слечь. И тогда и впрямь кто-то мог бы воспользоваться ее маской для встречи с царем. Вопрос только в том… зачем? Зачем кому-то это могло понадобиться?

Глава 57. Приглашение

Не успели мы с Яриной вернуться в мои покои, как к нам пожаловали гости. На пороге моей гостиной стоял не кто иной, как сам министр смотрин.

– С чем вы пожаловали к моей госпоже, киннун Гинта? – спросила его для порядка моя служанка.

Вышеозначенный киннун Гинта отчего-то Ярину игнорировал – не глянул даже в ее сторону, будто и голоса ее не слышал, будто и не было ее тут вовсе. Взгляд его был прикован ко мне. И рассматривал он меня так, словно увидел впервые в жизни. С интересом рассматривал, почти с жадностью. И взгляд у него был такой, знаете… словно бы вот раньше была я для него самая обычная – ну, подумаешь слегка русалочьих чар испугался, но потом-то привык! – а теперь стала особенная. И говорил он этим взглядом что-то вроде: «Как же я раньше-то не замечал, что вот кинья Таиса из Рагуды девица совершенно уникальная?»

И так по мне глазами мазал, и эдак, и прямо лицом выражал осознание моей исключительности. Мне аж захотелось прикрыться, хотя я, вроде бы, и так была с головы до ног в одежках.

Ярина напротив – выразила лицом мрачность. Она переводила хмурый взгляд с министра смотрин на меня и обратно.

– Киннун Гинта, вы в барышне-то моей вот-вот дырку проглядите, – сказала она громко, для начала строго прочистив горло. – Окститесь, не по должности вам на царскую-то невесту так глядеть.

Мне показалось или в голосе Ярины прозвучала ревность?

Впрочем, то ли это, то ли напоминание о царе, а может, и обе причины сразу, привели киннуна Гинту в чувство, и уже в следующую минуту я поняла, отчего он меня так разглядывал.

– Ох, нижайше прошу меня простить, кинья! – низко поклонился он. – Не подумайте плохого – задумался я!

– О чем это вы там задумались? – все еще хмуро поинтересовалась Ярина, подозрительно оглядывая крючконосого министра смотрин подозрительным взглядом.

Киннун Гинта наконец перевел на нее взгляд, поморгал удивленно, будто только сейчас ее заметил, и прокашлялся.

– Это не то, что вы подумали… эммм… любезная… эммм… кинна! – сбиваясь, выпалил он; видимо, до него дошло, что его разглядывание, собственно, меня, Ярина истолковала неправильно.

Моя служанка сузила глаза, смерив министра смотрин холодным взглядом:

– А что это я подумала, киннун Гинта?

– И в мыслях не было, – тряхнул испуганно головой министр смотрин, под пугающим взглядом Ярины сделав шажок назад.

– Чего не было? – скрестив руки на груди, уточнила Ярина.

– Ничего не было! – словно защищаясь, киннун Гинта выставил руки ладонями вперед. – Вообще ничего!

Тут он тряхнул головой, словно заставляя себя собраться с мыслями, повернулся ко мне и выпалил:

– С поручением я к вам, кинья! Государь наш желает встречи с вами! Наедине! Прямо сейчас! То есть… Прямо сейчас государь ждет вас в Розовом дворике и велел мне вас привести и без вас не возвращаться!

Буквально прокричав все это, киннун Гинта отдышался, как после долгого бега.

Ярина позабыла ревновать киннуна Гинту и бросила быстрый взгляд на меня. Вопросительно подняла брови, мол, что это значит? Я тоже подняла брови, мол, откуда мне знать?!

Повернулась к министру смотрин.

– Благодарю, киннун Гинта, что сообщили мне о желании государя меня видеть, – сказала я. – Но сейчас вынуждена попросить вас меня оставить и подождать снаружи – мне нужно привести себя в должный вид и поторопиться на встречу с государем.

– Как изволите, – учтиво поклонился министр смотрин и быстренько покинул мои покои, как будто бы даже с облегчением.

Теперь мне стало ясно, отчего киннун Гинта так пристально меня разглядывал, будто увидел во мне что-то новое. Еще бы! Государь своих невест до этого момента видеть не желал даже тогда, когда его изо всех сил уговаривали и придворные, и маги ковена. Настаивали, убеждали, навязывали – все тщетно. Государь отменял свидания и морщился при одном только упоминании о невестах. И тут – вдруг! – сам пожелал видеть одну из них, да еще и велел «привести к нему и без нее не возвращаться», при том что сам уже ждет на условленном месте, как какой-нибудь нетерпеливый влюбленный юнец.

Конечно, киннун Гинта заинтересовался, что ж во мне такого, что царь так воспылал?

Не знаю, что увидел киннун Гинта в моей внешности, зато знаю, что государю Аквилаи мою внешность прямо сейчас видеть нельзя вообще. То есть совсем.

– Что делать-то, Ярина? – спросила я нервно.

На свидание царь сейчас позвал кинью Таису из Рагуды. Еще после моего поцелуя догадался, кто скрывается за маской Морской царицы. А теперь решил проверить, видимо. И если я приду на свидание в этой маске, то догадка царя подтвердится. И что я могу с этим сделать?

– А что делать, барышня? – сочувственно отозвалась моя служанка. – Ежели уж царь непременно решил вас увидеть, то под конвоем вас к нему приведут. Не зря же он киннуна Гинту к вам заслал. За дверями покоев ваших наверняка еще и охрана дворцовая стоит – вас дожидается. Не увильнуть вам, кинья.

– Боюсь, не увильнуть. Права ты, Ярина.

Значит, ничего я не могу с этим сделать. Придется идти, и тогда маска Морской царицы будет рассекречена.

Но это ладно. Это ничего. Может, даже к лучшему. Пусть убедится, что невеста, которая подарила ему огненный плод, согретый теплом собственного сердца, – не кто иной, как кинья Таиса из Рагуды.

– Неси маску, Ярина, – велела я решительно. – Царь ждет.

Глава 58. Разоблачение

Маска закрывала лицо, ткань, прикрепленная к трезубцу, венчающему маску, покрывала голову и, спускаясь вниз шлейфом, полностью скрывала синюю русалочью косу. В таком виде я отправилась на встречу с царем Аквилаи.

Еще издалека, выходя через арку на тропу Розового дворика, я увидела высокую фигуру в центре.

Государь Аквилаи был один. Он стоял спиной ко мне. Белоснежные волосы волной падали на отороченный мехами кафтан, подол кафтана стелился по выложенной камнем площадке дворика. Услышав мои шаги, он обернулся.

– Значит, я все же не ошибся, – было первым, что он сказал. – Вы – кинья Таиса из Рагуды.

В этот раз царь не спрашивал – произнес уверенно, не сомневаясь.

Не отводя взгляда, он медленно двинулся вокруг меня, словно хотел оглядеть со всех сторон, оценить.

– Вы не отрицаете? – спросил, не останавливаясь.

– Нет, государь, – ответила я, скосив глаза, чтобы не упустить его из поля зрения. – Полагаю, сейчас нет смысла отрицать.

– Значит… кинья Таиса, – произнес задумчиво он.

Остановился у меня за спиной и спросил:

– Итак, кинья Таиса, откройтесь, когда у вас появились чувства ко мне?

Я нервно дернулась, пытаясь обернутся, но меня остановили:

– Не оборачивайтесь, – холодно велел царь позади меня.

Я почувствовала, как он подошел ближе, остановился почти вплотную.

– Признаться, меня это удивило, – произнес царь, понизив голос – теперь он звучал как будто доверительно. – Когда у одной из моих невест могли возникнуть ко мне теплые чувства? А о том, что чувства у вас есть, мне сказал огненный плод. Холод северной магии не отступил бы, не ушел бы из моего сердца даже на время, если бы, срывая плод и вручая его мне, вы не вложили бы тепло своего сердца. Но все же… Как это могло произойти? Со дня приезда невест я избегал встреч с любой из вас. Вы не обмолвились со мной ни единым словом, у вас не было возможности узнать меня ближе, я не был добр к вам, не сделал для вас ничего хорошего. Так откуда же в вашем сердце взялись теплые чувства ко мне?

Государь Аквилаи позади меня стоял так близко, что его голос, словно он был чем-то материальным, касался меня и проникал внутрь, вызывая учащенное сердцебиение.

«Неправда, – мысленно ответила ему я. – Вы спасли мне жизнь, вы оставляли без наказания самые дерзкие мои поступки – вы были добры ко мне».

А вслух ответила:

– Полагаю… я просто наблюдала за вами издалека, государь.

– И этого вам было достаточно, чтобы привязаться ко мне? – усомнился он.

Я прочистила горло. И что ответить? Как у Таисы из Рагуды могли возникнуть теплые чувства к царю? Ведь Таиса не говорила с ним, не оставалась с ним наедине до этого дня – никак иначе не сближалась с ним.

Любовь с первого взгляда? У юных девиц это бывает, но я не юная девица и не смогу убедить царя в том, во что сама не верю. Людей должно что-то связывать – хоть что-нибудь, – чтобы возникла привязанность.

– Вы не отвечаете? – настойчиво напомнил о себе царь. – Я все еще жду.

Да, я не верю во внезапно вспыхнувшие ни с того, ни с сего чувства, но… Похоже, у меня нет другого выбора. Он поставил меня в тупик своими вопросами. Что еще я могу ответить?

Придется рискнуть.

Я снова прокашлялась, чтобы придать голосу хоть какую-то уверенность, и, изображая свойственный юности романтизм, стыдливо произнесла:

– Я… я полюбила вас с первого взгляда, государь.

И мысленно поморщилась. Голос звучал неискренне – даже я это услышала. Однако царь молчал.

Он молчал, стоял позади меня, не издавая ни звука. Я понятия не имела, что он делает. Смотрит на меня? И какое выражение сейчас на его лице?

Пауза длилась слишком долго, и мои нервы не выдержали. Я повернулась к царю, и тотчас встретилась с ним взглядом. Глядя мне прямо в глаза, он произнес:

– Очень жаль, кинья, но… Я вам не верю.

Того, что произошло в следующий момент, я не ожидала. Он застиг меня врасплох, когда поднял руку и, обхватив мою маску ладонью, резким движением сорвал ее с меня.

От неожиданности и испуга я ахнула и, молниеносно отвернувшись, закрыла лицо руками.

– Поздно, кинья, – произнес царь, поворачивая меня к себе и разводя мои руки в стороны: – В этот раз я успел рассмотреть ваше лицо.

Чувствуя, что он смотрит на меня, какое-то время я не могла найти в себе смелость, поднять глаза.

Все пропало! Этого не должно было случиться! Царь не должен был узнать, что служанка с русалочьими чарами и кинья Таиса из Рагуды – один человек. Если только… нет, не так… Точнее, как только с меня спадут русалочьи чары – а я была уверена, что рано или поздно это случится, – я снова стану для него уродливой кикиморой. Поэтому он должен был полюбить Таису, невзирая на ее внешность. Не за внешность! Чтобы, любя ее, он смог смириться с обликом кикиморы. Только так можно было снять с него заклятие. Но теперь все лишь сильнее запуталось! И я не представляла, как все исправить.

Зажмурившись на миг, я дернулась, чтобы высвободиться из плена сильных пальцев, сжимающих мои запястья. Но царь не отпускал.

– Значит, это все время были вы? – спросил он. – За маской Морской царицы все время скрывались вы, кинья? И Таиса из Рагуды – это вы?

В панике не зная, что ответить, я продолжала вырываться. Сейчас мне хотелось только одного – сбежать, чтобы дать себе время подумать, как действовать дальше. Я опасалась сказать или сделать что-нибудь лишнее, чтобы не навредить себе. Мне просто нужно было подумать…

– Вы обманывали меня все это время, водили вокруг пальца, – упрекнул царь. – В какую игру вы играли с царем, кинья, притворяясь служанкой, пытаясь сблизиться со мной?!

Услышав в его голосе гнев, я вскинула на него взгляд и увидела, как холодно и строго он смотрит на меня сквозь недоверчивый прищур.

Это было слишком. Чего я хотела меньше всего, так это того чтобы он так на меня смотрел.

Я дернулась изо всех сил, и в этот раз мне наконец удалось вырваться.

Не медля, я бросилась прочь от царя. Надеясь, что он не последует за мной, добежала по дорожке из камня до арочного хода, ведущего в коридоры и залы дворца, и…

– Ах!

Столкнувшись с кем-то, я непроизвольно отпрянула и одновременно вскинула глаза. Напротив меня стояла девица, одетая как служанка. Впрочем, я тотчас себя поправила: судя по ее платью, она не была похожа на дворцовых слуг, скорее, на горничную или на компаньонку одной из невест.

Девица отскочила в сторону, словно от испуга, что толкнула благородную кинью, и потупила глаза.

Однако мне было не до нее. Отвернувшись, я поспешила прочь, не желая быть настигнутой государем. Сейчас я хотела только одного – оказаться в своих покоях, подумать над тем, что случилось, чем это чревато и что делать дальше. Привести мысли в порядок.

Но отойдя подальше, когда Розовый дворик уже был далеко позади, я вдруг осознала.

А ведь я уже видела ее! Я уже видела прежде эту служанку, с которой только что столкнулась!

Это была та самая девица, которая следила за мной, когда я вышла из чертогов ковена магов! В ту ночь, когда из моей спальни был похищен огненный плод.

Глава 59. Мучительные размышления

Запершись у себя в спальне, я рухнула на постель и с продолжительным выдохом выпустила из груди давящее напряжение.

«Да ты разиня, Тая, – сказала себе мысленно. – Как же можно было допустить, чтобы он сорвал с тебя маску? Так долго таилась и так легко позволила застать тебя врасплох…»

– И что теперь? – спросила вслух, глядя на деревянный балдахин над головой.

Балдахин предсказуемо не ответил. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох и снова открыла их.

Царь злился. В его глазах стоял упрек. Но это и понятно. Я притворялась, выдавала себя за служанку – конечно, это вызывает у него подозрения и недоверие ко мне. Но почему-то я была уверена, что, подумав, он успокоится и его гнев пройдет. Пусть даже я не смогу объяснить ему причин, ведь весь мой обман был связан с заклинанием государя, о котором он даже не знал, не осознавал, что его взор был затуманен им. Но я уже убедилась, что государь Аквилаи прислушивается не только к тому, что видят его глаза, но и к тому, что подсказывает разум.

А он знал, что я не равнодушна к нему. Знал, потому что огненный плод не мог обмануть. Когда царь остынет, он поймет, что я не могла замышлять ничего плохого по отношению к нему. Он не упустит из виду то, что мои чувства смогли согреть его сердце, но… Настоящая беда заключалась не в этом.

Я могу пойти к нему и повиниться. Попросить, чтобы простил, что обманывала и притворялась. Девушка, околдованная русалочьими чарами, кем бы она ни была, привлекала царя. Его тянуло ко мне, я видела. Это было слишком очевидно, да он и не скрывал… Особенно когда мы оказывались наедине в его спальне. И сейчас, когда раскрылось, что эта девушка – не кто иная, как Таиса из Рагуды, это давало мне преимущество перед другими невестами. Разве нет? Думаю, определенно давало.

Если я не стану отталкивать его… Если он отойдет от гнева из-за обмана… Разве у меня не появился шанс стать супругой царя? Стать царицей.

Но разве в этом был план?

Нет, не в этом. И Ксунан, и ковен северных магов затеяли этот отбор, чтобы снять с царя заклятие. Сможет ли сделать это та, на кого заклятие не действует? Ведь пока на мне лежат русалочьи чары, царь видит меня такой, какая я есть. Со мной заклятие не работает. А если со мной оно не работает… Я не смогу его снять, разве нет?

И какой тогда в этом смысл?

Ксунан будет недоволен мною. Из-за этого я могу лишиться всего. Если это скрытное божество разозлится и решит выкинуть меня из тела Таисы… что я буду делать?

Но и это не все.

Русалочьи чары. Я до сих пор не знала, кто наложил их на меня, откуда они взялись. Как долго они будут действовать? Что, если, проснувшись однажды утром, я обнаружу, что русалочьи чары исчезли? Кого тогда увидит во мне царь?

«Кикимору, – быстро дала ответ самой себе. – Он увидит во мне кикимору. Уродливое создание. Отвратительное. И тогда он отвернется от меня. Никто после этого не сможет убедить его в том, что безобразная кикимора, которую он видит, это та самая Таиса из Рагуды, к которой его влекло, которая согрела его сердце. Невозможно будет убедить. Он раскрыл меня слишком рано… План провалился. Царь должен был привязаться к Таисе, чье лицо скрыто маской. Служанка с русалочьими чарами и Таиса должны были остаться для него двумя разными людьми. Только так все могло получиться…»

– И что же делать? – вздохнула я, продолжая требовать сочувствия от балдахина, но тот по-прежнему был ко мне равнодушен. – Заснуть и спросить совета у Ксунана? Но что-то я не припоминаю, чтобы этот скрытный мохнатый божок дал мне хоть один совет. Он всегда только требовал… Ума не приложу, как теперь поступить. Попросить прощения у царя, поклясться, что скрывала от него, кто я, не потому что замышляла плохое, сблизиться с ним и… И что? Постоянно со страхом ждать, когда исчезнут русалочьи чары? Или все ему рассказать? И о чарах, и о его заклятии… Так не поверит же. Его сознание отказывается признать, что им владеют злые чары. Так и задумано было изначально, чтобы свое заклятие он не мог осознать… А-а-а-а, как все сложно…

Тут мои мысли перескочили на девицу, с которой я столкнулась после разговора с царем. Хотелось бы мне знать, кто она. Подозрительная девица, однако. Второй раз она мне на глаза попадается. Подозрение меня терзало, что в этот раз она подслушала мой разговор с царем. Почему я так решила? Выражение лица у нее такое было, будто ее за чем-то непозволительным застукали. И прошлая моя встреча с ней у чертогов ковена магов…

Какое нехорошее чувство, подумала я. Почему-то навязчиво лезет в голову мысль, что девица эта за мной следила. А в ту ночь еще и огненный плод пропал. Не она ли проникла в мою комнату и украла его?

Мою мысленную беседу с самой собой прервал стук в дверь, и тут же в комнату проскользнула Ярина.

– Барышня, – сказала она, хмурясь. – Тут к вам гости.

– Что, опять? – возмутилась я, отрывая спину от постели.

– Точнее, гостья, – уточнила Ярина. – И похоже, девица – сопровождающая одной из невест. Послание, говорит, у нее к вам от ее госпожи.

– Хм, – озадачилась я. – Интересно. Зачем я понадобилась и что за послание?

– Выйдете к ней, барышня? – спросила Ярина; лицо моей служанки выражала ту же подозрительность, которую ощущала сейчас я.

– Выйду. Любопытство покоя не даст.

Глава 60. Не та невеста

Была ли я удивлена, увидев перед собой девицу, о которой вспоминала буквально только что? О, еще как!

Лицо невыразительное – запомнить можно, но такие, как она, в толпе не выделяются. Взгляд как будто испуганный. Но видна в нем и некоторая твердость.

Судя по одежде, не совсем служанка – одета, как барышня, но платье простоватое. Видимо, и впрямь сопровождающая одной из невест.

– Благодарю, что соизволили встретиться со мной, кинья Таиса, – сухим голосом произнесла девица.

– Не за что, – машинально ответила я. – Вы мне что-то хотели передать?

Девица кивнула.

– Моя госпожа просит вас встретиться с ней, кинья. Если вы не против, она ждет вас прямо сейчас.

Я посмотрела на нее испытующим взглядом.

– И кто же твоя госпожа?

Девица опустила очи долу и склонила голову.

– Не велено говорить, кинья. Велено проводить, если предложение примете.

– Хм.

Мы с Яриной обменялись взглядами. Моя служанка глазами сказала мне: «Ой, не нравится мне это, барышня. Сильно не нравится. Не рисковали б вы».

Права, конечно, была Ярина. Я прям всем своим нутром чувствовала, что права, но… Что-то мне подсказывало, что если пойду я за этой девицей, то многое смогу для себя прояснить. А прямо сейчас у меня был тот самый момент, когда очень уж хотелось ясности. Хоть в чем-то. До того запутанной была ситуация, в которой я оказалась.

– Хорошо. Пойду за тобой, – сказала я девице, а краем глаза заметила, как неодобрительно покачала головой Ярина.

«Брось, – взглядом сказала ей я. – Не съедят же меня, в самом деле».

Судя по всему, девица прислуживала Лазарии. В тот день, когда я добыла огненный плод, который позже был похищен, я столкнулась с этой самой девицей. А после плод оказался в руках Лазарии. Вряд ли это можно назвать совпадением.

Что ж, я не против поговорить с воровкой Лазарией по душам.

– Буду рада проводить вас, кинья Таиса.

Я поняла, что ошиблась, в тот момент, когда обнаружила, что моя провожатая ведет меня вовсе не в покои Лазарии – туда я дорогу знала, поскольку уже успела разок-другой там побывать.

Это что выходит? Если девица ведет меня не к Лазарии, то остается только один вариант.

Сразу вспомнилось, как Лазария клялась и божилась перед Тарладом, что не ходила на свидание с государем, потому что намедни ее одолела неизвестная хворь. Не ходила, а потому и знать не знает, за что же царь прогневался на нее.

«Как же так? – суетливо сновали мысли в моей голове. – Лазария не обманывала? Под маской Богини ночи действительно была не она? Как еще объяснить связь между моей провожатой и огненным плодом, оказавшимся в руках Богини ночи?»

Надо же… Я и не думала, что сегодня что-то еще способно меня удивить, но, кажется, кое-кому это удалось. Потому что, если под маской Богини ночи была не Лазария, то…

– Приветствую вас, кинья Таиса, – радушно приветствовал меня тонкий и высокий голосок, похожий на звон хрусталя.

Обладательница этого голоса – красавица с золотисто-рыжеватыми волосами и крупноватыми передними зубками, придающими ее внешности некоторую изюминку, – улыбалась так, будто искренне рада меня видеть.

– Кинья Милана, – произнесла я, и это было не приветствие, а, скорее, подтверждение моей последней догадки.

Рыженькая кивнула, улыбнувшись шире. Какое-то время я не отводила от нее взгляда, ожидая, что будет дальше, а она не торопилась удовлетворять мое любопытство – смотрела на меня, улыбалась и молчала. Вела свою игру.

– С какой целью вы позвали меня, кинья Милана? – спросила я, решив подыграть ей.

– Вы не могли не заинтересовать меня, кинья Таиса, – ответила та с улыбкой, словно приклеенной к лицу.

– Чем же?

– Ну как же? Ведь не секрет, к чему стремится каждая из прибывших в Аквилаю невест, – сказала Милана. – Это брак с правителем северного государства. Для этого сначала нужно завоевать сердце правителя. А вам, точно так же, как и мне, известно, что государь не желает видеть невест – из-за заклятия все женщины для него невыносимо уродливы.

Я кивнула.

– Да, все так. Но при чем же здесь я?

Милана тоненько хихикнула, наклонив голову, словно хотела спрятать свой смех, но почти тот же час подняла на меня взгляд снова.

– Хотелось бы мне знать, скромничаете вы или лукавите, кинья Таиса. Сегодня до меня дошли слухи, что вы близки с государем. Признайтесь, это правда?

Я бросила взгляд себе за спину, ожидая увидеть девицу, которая меня сюда привела, но ее уже не было. Оставив меня наедине со своей хозяйкой, она исчезла.

«Догадываюсь я, откуда слухи пошли, – промелькнула у меня мысль. – Подсматривала, подслушивала, а потом все хозяйке доложила. Умелая шпионка у Миланы, однако».

– Более того, – продолжала Лабритская невеста, – государь видел ваше лицо без маски, и оно не оттолкнуло его. Это правда?

– Почему бы вам не уточнить у сопровождающей вас девицы? – в лоб спросила я. – Мне кажется, она могла бы рассказать то, что вам интересно.

Милана склонила голову набок и мило улыбнулась.

– Она рассказала. Но мне хотелось уточнить у вас, правда ли это.

– И что, если правда?

Милана перестала улыбаться, изобразила печальный вздох и ответила, опустив глаза:

– Тогда мне придется сдаться. Отказаться от мысли завоевать сердце царя и искать себе мужа среди магов ковена.

Печаль Миланы выглядела так натурально, что я почти поверила ей, но… Нет, не поверила.

«Она ведет какую-то игру», – сказала я себе; об этом мне говорила интуиция – незаконнорожденная дочь царицы Лабритской не собиралась сдаваться, я видела это в ее уверенном взгляде. Это не был взгляд женщины, готовой уступить.

Глава 61. Перламутровый цветок

– Признаться, – вдруг изменив интонацию на доверительную, произнесла Милана, – я полагала, что моей главной соперницей будет кинья Лазария.

Сойдя с места, Милана повернулась ко мне спиной и медленно, словно прогуливаясь по гостиной, двинулась к окну.

– Принцесса из Алабоны – достойная пара для Царя Северного Моря. Самая знатная из прибывших ко дворцу Аквилаи невест. – Милана повернулась ко мне снова – с милой улыбкой на лице. – Хотя красивейшей из невест, помнится, киннун Тарлад называл вас, кинья Таиса.

Она снова повернулась ко мне спиной, и в эту секунду я заметила, как что-то сверкнуло в поле моего зрения – внизу.

Одним ухом слушая Милану, я опустила взгляд, и тотчас мои глаза раскрылись шире. В двух шагах от меня, на ковре, лежало небольшое украшение. Перламутровое, с зеленоватым оттенком, по форме оно напоминало…

На таком расстоянии я не могла быть уверена наверняка. Поднять? Я вскинула глаза: Милана все так же медленным прогулочным шагом двигалась прочь от меня – к окну. Украшение всего в двух шагах. Если я подниму, она даже не заметит.

Размышлять времени не было. Я преодолела необходимые два шага, присела и быстро схватила лежащий на ковре блестящий предмет, зажав его в ладони. После чего отошла обратно. И только я вернулась на место, как Милана снова обернулась.

– Странно, – произнесла она, медленно-медленно направившись обратно ко мне. – На вас ведь сейчас тоже лежит заклятие, кинья Таиса, разве нет?

– Заклятие? – переспросила я, пряча руку с находкой в складках платья. – Ах, вы имеете в виду мой внешний вид? Синяя чешуя, синие волосы, все такое… Вы ошибаетесь, кинья Милана, я ведь уже говорила – это моя давняя хворь. Случается после морских путешествий. Долго потом может не проходить.

– Ах, да-да! Я вспомнила, вы говорили, – согласилась Милана. – Так вот… Странно. Ваша хворь слегка обезобразила ваше лицо, но царя это совсем не отталкивает. Впрочем, может ли он видеть следы вашей хвори на вашем лице? Разве он не должен видеть вас, как и всех нас, безобразными существами, вроде, жаболюдок и кикимор?

Я пожала плечами, больше озабоченная предметом у меня в руке, чем словами Миланы.

– Похоже, что нет, – продолжала та. – Похоже, вы стали исключением, кинья Таиса. Царь не видит в вас уродства.

– А почему вы так решили? – невинно поморгала я.

Милана снова склонила голову набок и посмотрела на меня с выражением лица «я не так глупа, как ты думаешь».

– Потому что он касался вас. Об этом рассказала мне моя служанка. Он держал вас за руку и не желал отпускать. Если бы вы были ему отвратительны, он не притронулся бы к вам. Шарахался бы от вас. Как от всех женщин. Разве не по этой причине киннун Тарлад заставил нас всех надеть маски? Потому что наши лица казались царю настолько отвратительными, что он даже видеть нас не мог. – И повторила задумчиво: – Но вас он удерживал и не хотел отпускать.

Ее слова звучали почти романтично. Я как будто посмотрела на ту сцену в Розовом дворике чужими глазами. А ведь и правда… Был ли царь и впрямь зол на меня? По-настоящему зол? Разве? Если бы он на самом деле злился на меня, то разве его рука держала бы меня так крепко, когда я пыталась вырваться и убежать?

Милана была права: царь был недоволен моим обманом, но… он не хотел меня отпускать.

Кажется, эта мысль настолько обрадовала меня, что это отразилось на моем лице.

– Вы улыбаетесь, кинья Таиса? – спросила Милана, и она тоже улыбалась, притом улыбка ее была довольной, будто она добилась, чего хотела.

– Вам показалось, – тотчас посерьезнела я.

– Видимо, так и есть, – легко согласилась она. – Показалось.

Некоторое время Милана смотрела на меня внимательным взглядом, словно размышляла о чем-то важном, и это касалось меня. Я уже хотела заговорить, как раздался тихий стук в дверь, а следом в гостиную покоев Миланы заглянула уже знакомая мне девица. Она адресовала кивок своей госпоже, и Милана повернулась ко мне:

– Прошу вас простить меня, кинья Таиса, я отлучусь на пару минут. Надеюсь, вы не торопитесь? У меня для вас еще кое-что есть. Очень прошу вас дождаться моего возвращения.

У меня не было причин оставаться – абсолютно не представляла, о чем еще мне говорить с Миланой, и, откровенно говоря, до сих пор не понимала, зачем она меня позвала. Но в ладони я все еще сжимала перламутровое украшение, и мне хотелось проверить свою догадку, поэтому я согласилась подождать.

Как только дверь за Миланой закрылась, я подняла руку и раскрыла ладонь.

«Он! – полыхнуло в моем сознании. – Тот самый перламутровый цветок, который я видела у Лазарии! Почему он здесь?! Почему он у Миланы?!»

Я вертела украшение в пальцах – никаких сомнений, это был тот самый цветок, с лепестками, сложенными внутрь «конвертиком». Вещица явно штучная – вряд ли существует две одинаковых. Учитывая, что увидела я ее лежащей на полу, выглядело так, будто Милана ее уронила.

Как странно, однако, думала я.

Я совершенно точно видела это украшение у Лазарии. И для Алабонской невесты оно представляло большую ценность, она так боялась потерять его, так переживала из-за этого, что не побоялась вернуться в комнату с двумя шмелями.

И вот теперь я нахожу этот цветок у Миланы. При этом, девица, которая, судя по всему, украла из моей комнаты огненный плод, служит Милане, а Лазария утверждает, что не виделась с царем намедни, потому что на нее напала неизвестная хворь.

Да что, собственно, здесь происходит?

Положив цветок обратно на ладонь, я поднесла его поближе к глазам, чтобы рассмотреть, и в этот момент…

Лепестки из зеленого перламутра ожили.

Глава 62. Коварный план злодейки

Медленно и плавно, будто передо мной было не украшение, а настоящий цветок, лепестки поднимались и раскидывались в стороны.

«Что это?» – спрашивало мое любопытное я.

«Брось это. Брось это сейчас же!» – вопило мое осторожное я.

Оживший цветок пугал меня, но… любопытство побеждало.

И вот лепестки из зеленого перламутра раскинулись вширь, а внутри что-то засверкало серебром.

Присмотревшись, поняла, что в серебряной сердцевине цветка вижу чье-то лицо – как будто отражение. Зеркало? Крошечное зеркало, а внутри… мое отражение?

Я поднесла украшение еще ближе к глазам, а когда наконец рассмотрела, чье отражение смотрит на меня из сердцевины цветка, охнула. На меня вдруг холодной волной накатила догадка – жуткая, немыслимая, сулящая мне отчаяние и лишения. Каким-то образом, каким-то непостижимым образом я уже знала, что сейчас произойдет. Мне захотелось отбросить цветок, как змею, собирающуюся меня ужалить, но…

Было поздно.

Из зеркальной сердцевины перламутрового цветка на меня глянуло лицо Миланы. И на лице этом в злом ликовании растягивалась улыбка.

«Я поймала тебя!» – раздался в моей голове тоненький и звенящий, как колокольчик, голосок Лабритской невесты.

– Поймала? – вслух повторила я. – Что значит?..

Но спросить я так и не смогла.

Перед глазами поплыло. Комната словно вздрогнула и пошатнулась. Мне казалось, что она наполняется водой, и меня качает на волнах.

Моя рука безвольно повисла вдоль тела, и с тупым тихим звуком перламутровый цветок упал на ковер. А следом за ним последовала и я, когда ноги мои подкосились, перестав меня держать.

«Что со мной происходит?» – успела я подумать, перед тем, как лежащий на ковре в полуметре от меня зеленый перламутровый цветок подернулся мутной пеленой тумана.

Туман этот все наползал и наползал, сгущаясь перед глазами и скрадывая все краски дня, пока не только взор мой, но и сознание накрыло непроницаемой черной тьмой…

«Встань».

Я не могла пошевелиться. Все тело сковало, словно я превратилась в холодный мрамор.

«Ты должна встать».

Чей голос я слышу? Он мне знаком. Ксунан?

«Ты должна встать сейчас же, Таисия».

Но я не могу. Мое тело отказывается двигаться.

«Если ты не встанешь сей же час – отправлю твою душу в небытие!» – последовала угроза.

Мне все равно. Кажется, даже мое сознание окаменело – ни мыслей, ни чувств. Все мертво.

«Бесполезная женщина», – снизошло до уничижения божество.

И все равно – мне все равно. Можешь оскорблять меня, сколько хочешь – не пошевелюсь. Не могу, значит, не могу. Что с меня взять?

«Ах, не слушаешь меня?!» – изволило обидеться божество.

В ушах раздался громкий шелест, а перед глазами заплясали длинные тени. Хвосты Ксунана?

«Что ж, если на тебя не действуют угрозы, может быть, подействует это…»

О чем он, насторожилась я. Что на меня может подействовать? Я – неподвижный камень. И тело мое, и душа окаменели от безразличия, которое обволокло меня, словно вата.

«Если не встанешь сейчас же – ты потеряешь его навсегда, Таисия».

Потеряю? Его? О ком говорит Ксунан?

О. Неужели?…

Прекрасный мужчина с белоснежными волосами, рассыпающимися по спине и плечам, с глазами, которые чистая морская лазурь, с божественным телом, которое я даже пощупать успела собственными руками… вот этими пальцами, которые теперь не шевелятся.

«До чего же неприличные у тебя мысли», – неодобрительно фыркнуло божество.

Ну, уж какие есть, хотела ответить я, но в сознании вдруг как будто прояснилось.

Царь. Ксунан говорит о царе.

Что он там говорит? Что я потеряю его? Потеряю этого прекрасного мужчину, который уже готов был стать моим?

Все-таки ты колоссальная неудачница, Тая, сказала я себе. В кои-то веки такой мужик попался и даже, вроде, запал на тебя, а ты…

Да, похоже, я дала маху. Позволила хитрой змее поймать себя в ловушку.

«Встань», – снова повторил Ксунан, и в этот раз я послушалась.

Этому не было объяснения, но мое тело оживало – с трудом, как будто камень размягчался, становясь гибким, как будто ребенок делал первый шаг, как будто кровь, тая, из застывшего льда снова превращалась в горячий поток, стремительно бегущий по венам.

«Смотри», – произнес Ксунан где-то у меня за спиной, а прямо передо мной возникло зеркало, большое, во весь рост.

В этом зеркале отражалась не я – другая. Я знала, что смотрю на свое отражение, но видела девицу с золотисто-рыжеватыми кудрями и слегка крупными передними зубками.

Почему я выгляжу как Милана?

«Иди вперед», – скомандовало божество за спиной.

Зеркало исчезло, просто растворилось в воздухе, и я шагнула к окну во всю высоту стены. Приникла к стеклу, тронутому изморозью, и опустила взгляд.

Там, внизу, стояли двое. Они были далеко, но странным образом я слышала их голоса.

– Вы все еще гневаетесь на меня, государь?

Это произнесла красавица с длинной синей косой, чье лицо и руки местами были тронуты островками синей русалочьей чешуи.

Я? Это ведь я!

– У меня было время, чтобы подумать над тем, почему вы обманывали меня, кинья Таиса, – сказал прекрасный мужчина в мехах и с ледяной короной в белых волосах.

Царь…

– Я еще не нашел ответа, – продолжал он, – но внутренний голос подсказывает мне, что у вас были причины. Почему-то мне даже кажется, что в глубине души я знаю их, но что-то мешает мне увидеть – будто невидимый заслон препятствует.

Заклятие, мысленно сказала ему я, тебе мешает заклятие. Ты знаешь все. Все-все знаешь, но не можешь разглядеть – заклятие скрывает.

– Поэтому я хочу довериться вам, кинья Таиса, – сказал он. – Доверится теплу вашего сердца, которое сумело согреть мое.

Я сжала губы от обиды.

Эй, почему ты говоришь это ей? А, царь? Даже если она выглядит в точности, как я, она не настоящая! Лучше посмотри сюда – я здесь. Прямо сейчас!

– Готовы ли вы стать той, на ком я остановлю свой выбор, кинья? – спросил царь… меня. Меня, но – другую. – Готовы ли стать моей единственной невестой?

И эта другая улыбнулась ему счастливой улыбкой.

– Я готова, государь, – ответила она. – Я мечтаю лишь о том, чтобы согревать ваше сердце до конца моих дней.

– Милана, – произнесла я. – Это ведь она, правда, Ксунан? Милана забрала у меня мое лицо и… его. Его она тоже хочет забрать.

Я ударила кулаками по окну, но стекло даже не задребезжало.

– Что мне делать, Ксунан? – в отчаянии спросила я.

А в следующий миг увидела отражение на стекле – прямо за моей спиной. Отражение зашевелилось и стало расти – выше, выше, выше. Я смотрела на него, ужасаясь, каким огромным может быть северное божество. Мне казалось, я начинаю понимать, почему Ксунан всегда скрывал от меня свой лик, но прямо сейчас мое сознание отказывалось принято то, что видели глаза.

Сила божества давила на меня сверху и сзади. Давила, подавляла, ложилась тяжестью мне на плечи, сжимала их, словно тисками. И воля божества надо мной, безжалостная и холодная, словно снежная буря, велела:

«Сначала ты должна проснуться, Таисия. Скинь вязкий морок со своей души. Проснись!»…

Конец первого тома.