− Нас купил принц Мэдин, он обязательно вас узнает и поможет, − продолжала черноволосая девушка. – Помните, вас представили ему на балу в Рок-Рене, он не мог забыть вас.

Упоминание Рок-Рена заставило Лилайну дрожать еще сильнее. Роскошный город с его замками и садами казался ей безвозвратно утерянным.

− Ну, полно. Быть может, он уже узнал вас, потому и выкупил.

Повозка внезапно остановилась, и стражник тут же отбросил грубую ткань, открывая вид на залитый светом двор.

Черноволосая поспешно умолкла. Ей тоже было страшно. Лилайна, всхлипнув, посмотрела на свою подругу и тут же разрыдалась, видя полные слез серые глаза и бледное лицо, обрамленное коротко остриженными кудрями. Ей было жаль роскошных черных волос своей верной Эллины, ей было жаль себя и весь мир, но стражников это мало волновало.

− Живо выбирайтесь, иначе я выволоку вас силой!

− Да, да, сейчас, − пробормотала Эллина, гладя Лилайну по голове. – Немножко осталось, не надо плакать…

Она говорила это очень тихо, также невольно всхлипывая.

Кто-то хлопнул в ладоши, выражая свое нетерпение. Стражи в кожаной легкой броне вытащили их, грубо схватив за тонкие цепи, соединяющие руки обеих девушек, и тут же поставили на колени на каменную кладку.

Стоял жаркий ясный день. Чья-то рука легла на голову Лилайны, мешая поднять глаза.

− Ваше Высочество, да они же совершенно никудышные, − ворчал кто-то звенящим голосом.

− Ты сможешь их обучить, − смеясь, отозвался знакомый голос принца Мэдина.

Лилайна успела увидеть тень руки, властным жестом показывающую что-то. Ее голову тут же отпустили, и она, наконец, смогла осмотреться.

Внутренний двор дворца Эшхарата был ничуть не хуже чем рассказы о его парадных залах. Белоснежные стены с резными каменными колоннами, потоки воды, наподобие родников, скользящие по этим стенам с крыши до самой земли. Зелень роскошных цветов, выстилающая землю вокруг сети дорожек. Небольшой пруд и маленькая крытая беседка. Лилайна быстро окинула взглядом двор, успела поразиться, и, опомнившись, посмотрела на принца. Мэдин не изменился с того давнего визита в Рок-Рен. Смуглый молодой мужчина с черными волосами смотрел на нее, явно забавляясь. В карих глазах под лучами солнца играли золотые отливы. Он почти смеялся, глядя ей в глаза.

− Они мне нравятся, так что придется тебе их потерпеть, − заявил он, хлопнув по плечу недовольного мужчину в черном балахоне, и тут же весело рассмеялся.

Лилайна скривилась, чувствуя презрение к этому наглецу. Ей захотелось дернуться, рвануть к нему и плюнуть в самодовольное лицо, а после высказать все о его невежестве. Она бы непременно сделала это, но внезапно возникший монотонный стук сбил ее с толку. Где-то, чуть выше справа, по каменному полу стучало нечто металлическое.

Этот звук был таким неожиданным, что девушка перестала дышать от страха, да и принц Мэдин перестал смеяться, поднимая глаза вверх.

− Неужели ты уже проснулся? – спрашивал он с улыбкой.

Лилайна спешно посмотрела в том же направлении и окончательно сжалась от ужаса. На втором этаже на узком балконе стоял человек в черном шелковом халате. Он опирался рукой на каменные перила, постукивая небрежно пальцами. Растрепанные черные волосы прикрывали границы маски из темного металла. Только, даже не видя лица, Лилайна знала, кто стоял на балконе. Это был младший брат Мэдина, принц Антракс, самый безжалостный человек континента. Она так много слышала о нем и так боялась, что ей было трудно дышать от осознания, что он оказался так близко.

Антракс не спешил ответить брату, словно тот не был старшим. Пальцы размеренно стукнули по камню еще несколько раз, а затем внезапно замерли.

− Уступи мне светлую, – уверенно попросил холодный глухой голос, доносящийся из-под маски.

Лилайна вздрогнула, поспешно осознавая, что она одна здесь могла быть обладательницей светлых, пусть и остриженных волос. Она с мольбой посмотрела на Мэдина, понимая, что он куда приятней своего брата. Принц тоже смотрел на нее с интересом, потом усмехнулся и вновь обратился к брату.

− Я заплатил за нее.

− Я дам 5, − мгновенно ответил Антракс.

− Всего 5 тысяч сиверн? Этого слишком мало за такое сокровище.

Он подошел ближе к Лилайне и жестом велел ей встать, но та только испуганно опустила голову. Тогда жестом принц отдал приказ, и ее силой подняли на ноги, а сам Мэдин ласково развернул ее к балкону, скользнул руками по ее щеке, нежно коснулся подбородка и резко приподнял его, заставляя посмотреть наверх. Распахнув от испуга глаза, Лилайна увидела черный силуэт и смуглую руку, сжатую в кулак на перилах балкона.

− Мы с тобой оба знаем, что она хороша, − шептал Мэдин очень тихо, но в безупречной тишине двора его сложно было не услышать.

− Ты заплатил за нее не больше трех, − ровно, как прежде, ответил глухой голос.

− Но я не хотел ее так, как хочешь ты.

Мэдин откровенно смеялся: он поцеловал ее в макушку, подчеркивая миниатюрность, отпустил подбородок, отступил на шаг и, наконец, назвал свою цену:

− Я хочу 10. Разве она того не стоит?

Антракс не ответил сразу, но кулак его разжался. Он немного помолчал, а после ответил.

− 7 и не больше. Ты прекрасно знаешь, что она и 5-ти не стоит.

Мэдин расхохотался и тут же объявил:

− По рукам!

Но, шагнув ближе к балкону, тут же вновь заговорил почти серьезно:

− Осталось скрепить сделку рукопожатием, спускайся!

− Обойдешься, − мгновенно ответил голос. – Ты разбудил меня своей глупой возней. Я возвращаюсь в постель!

Антракс развернулся и последовал назад в свои покои, стуча тростью и странным образом припадая на правую ногу. Именно припадая, ибо такой заметный провал нельзя было назвать хромотой.

У Лилайны дрожали губы, но она проводила силуэт до проема в каменной стене.

− Не стоит плакать, − посмеивался Мэдин обернувшись. – Мой брат не любит плакс, впрочем, он вообще никого не любит.

Он вновь хохотнул, но мгновенно стал серьезным, увидев мальчика-слугу, вышедшего из двери за его спиной. Низко кланяясь, мальчик подал принцу резную деревянную шкатулку. Мэдин принял ее, раскрыл, посмотрел на небольшой черный камень и улыбнулся, а затем жестом махнул в сторону Лилайны и отступил.

− Вот видишь, Обер, теперь у тебя на одну проблему меньше, − сказал он все еще недовольному мужчине в балахоне.

− Нет! – воскликнула Лилайна и метнулась было за принцем, но ее уже схватил за руку слуга и потащил к металлической двери, из которой вышел.

Это был всего лишь мальчишка, но она ничего не могла сделать с ним. На грани отчаяния она крикнула Мэдину:

– Вы не можете так поступить!

Обернулась Эллина. Она тихо плакала. А принц, на которого она надеялась, не думал оборачиваться. Он уходил прочь, что-то объясняя Оберу. Эллину стражники поволокли следом, а Лилайну подтянули к двери и тут же отдали в руки одному из стражи.

− Пустите! Вы не посмеете! – ругалась Лилайна, когда стражник вел ее куда-то по коридору дворца.

Она пыталась брыкаться и даже смогла ударить стражника ногой по колену, но тот невозмутимо довел ее до нужной комнаты, открыл дверь, втолкнул внутрь и тут же исчез. Только замок звучно щелкнул в тишине.

− У вас нет таких прав! – безрассудно ругалась Лилайна, колотя в дверь.

Ей даже не пришло в голову осмотреться. Ею овладевала паника. Мэдина она еще могла потерпеть, но Антракса – ни за что! Человек, который в полдень спит, вообще не может рассчитывать на чье-то уважение! В этом она была просто уверена, полагаясь на свое безупречное воспитание.

− Не стоит так шуметь, − проговорил мягко девичий голос. – Если принц не выспится, вам же будет хуже.

Лилайна обернулась. С ней говорила черноволосая высокая девушка в шелковом темно-синем балахоне, подпоясанная жгутом из ярко-синих лент.

− Он лег только пару часов назад, а дурное самочувствие заметно портит ему настроение, − продолжала девочка, робко сложив ладошки вместе.

Лилайна выдохнула. Злиться на это создание она не могла, да и к тому же понимала, что эта девочка точно ни в чем не виновата. Еще раз вздохнув, беловолосая осмотрела комнату. Эта была большая спальня, только окна почему-то были слишком высоко, и заглянуть в них было невозможно, и свет дня освещал скорее потолок, а зеркальные вставки в его росписи разбрасывали солнечные блики по всей комнате. О такой архитектуре она никогда прежде не слышала, да и таких больших и низких кроватей она тоже раньше не видела, как и крошечных бассейнов, по размеру едва больше ванны. Слишком много неясного было в этом месте.

− Меня зовут Мо, и я должна подготовить вас ко встрече с принцем.

Лилайна машинально кивнула и хотела представиться:

− Я…

− Не говорите мне свое имя, каким бы оно ни было, принц даст вам другое, таковы правила гаремов Эшхарата.

Лилайну передернуло.

− Что? – машинально спросила она.

− Знаю, в других гаремах так не поступают, но женщины королевской семьи должны принадлежать королевской семье полностью, поэтому…

− Ты сказала гарем?! – перебила ее Лилайна.

Мо испуганно дернула руками, прикрывая губы.

− Да, я сказала что-то ужасное? Я не хотела вас огорчить. Принц будет злиться, если я расстрою вас.

Лилайна не слушала ее, нервно мечась по комнате. Мысль о жизни в гареме приводила ее в ужас. Она понятия не имела о местных традициях, но помнила слова тетушки о том, что обычаи королевства Эштар самые дикие во всем мире, а гаремы Эшхарата самые развратные во всем Эштаре. Впрочем, чего еще она ожидала, попав на рынок рабов? Она не ждала ничего, просто плакала и жалела себя, а теперь негодовала, заблаговременно протестуя против всего, что с ней могли сделать.

«Лучше смерть!» − уверенно решила она.

Пройдя по комнате еще несколько раз, она остановилась, гордо вскинула белокурую голову и посмотрела на Мо.

− Я хочу видеть принца немедленно! – заявила она.

Девушка растерянно моргнула, отступила и тихо ответила, продолжая прикрывать рот руками:

− Нельзя тревожить принца.

− Что значит нельзя?!

− Мужчину вообще тревожить нельзя, он сам пришлет за вами когда сочтет нужным, − шептала девушка. – Если вы будете так кричать, смотритель северного крыла велит вас наказать.

− Меня?! – воскликнула Лилайна и тут же опомнилась, вспомив, что она не дома, и дядя Вильям ее не защитит.

Опускаясь на каменный пол, она вновь начала плакать. Раньше ей казалось, что подобного позора она просто не переживет, но ее уже видели совершенно обнаженной неизвестные мужчины, даже трогали ее, чтобы убедиться в нежности светлой кожи, а теперь ею решил обладать самый страшный человек континента. Ей настолько было жаль саму себя, что она забыла даже о Мо, которая непонимающе наблюдала за ней.

− Не плачьте, − говорила служанка, приближаясь. – Если вы будете плакать, то станете некрасивой и не понравитесь принцу, и тогда он может отдать вас страже.

Лилайна вздрогнула и посмотрела на девушку.

− Вы совсем не знаете местных традиций? – спрашивала Мо.

− Нет, − признавала Лилайна, боясь даже слушать рассказы об этом месте.

− Тогда скажите об этом Его Высочеству сразу, чтобы он не гневался на вас напрасно, но, поверьте, ему не стоит перечить.

Она взяла Лилайну за руку и тут же восторженно воскликнула:

− У вас такая мягкая и нежная кожа, как у младенца! Невероятно!

Новая наложница только всхлипнула.

− Ну не плачьте, вы очень красивая и если перестанете плакать, непременно понравитесь принцу, и тогда он не захочет вас ни с кем делить. Правда не плачьте, да и такие удивительные серебряные глаза как у вас тут великая редкость!

Лилайна снова всхлипывала, разглядывая смуглую забавную Мо.

− Вам сколько лет? – спрашивала девушка ласково.

− Недавно исполнилось восемнадцать.

− Ну, тогда вам совсем нечего бояться. Кому вы раньше принадлежали?

− Я была свободной.

Мо посмотрела на нее с непониманием:

− Вы прежде не были в гареме или не были с мужчиной?

− Ни того, ни другого.

Глаза Мо растерянно округлились.

− Я вам не верю, вы глумитесь над Мо. Думаете, я такая глупая?

− Ты глупая, если не веришь мне! – воскликнула Лилайна и разрыдалась вновь.

Ей была противна эта варварская страна, эта стройная девушка, говорящая какие-то дикие вещи, и ее будущее. Перспектива умереть уже не казалась ей такой предпочтительной, ведь она боялась смерти, но будущее казалось настолько ужасным, что она даже думать о нем не могла.

− Перестаньте вы плакать, − не унималась Мо. – Меня же накажут за ваши слезы.

− Мне все равно, я ничего не хочу, − заявила Лилайна.

Мо скользнула куда-то в сторону и тут же вручила ей кубок, содержимое которого источало сладкий аромат.

− Пейте, вам станет легче.

− Я не пью алкоголя, − возразила женщина принца Антракса, но малышка Мо настойчиво всучила ей в руки кубок.

− Пейте! – почти приказала она.

Лилайна выпила и перестала плакать. Это было не вино, а что-то другое, странным образом лишившее ее всяких чувств.

− Вот, так-то лучше, − прошептала Мо, забирая кубок из безвольных рук. – Теперь идемте.

Она взяла девушку за руку и подвела к маленькому бассейну.

− Сейчас я вас отмою, потом натру душистыми маслами, а там и наряд для вас пришлют. Тогда-то вы и увидите принца.

Лилайна машинально кивнула, ей было уже все равно. Она с абсолютным безразличием наблюдала, как Мо размотала белую ткань, играющую роль ее платья, и без малейшего протеста послушно шагнула в бассейн. Ее действительно вымыли. Душистые мыла порадовали, напоминая о доме. Крема, которым увлажнила кожу Мо, тоже были приятными. Лилайна настолько погрузилась в себя, что даже не заметила, как в помещении оказались две девочки в такой же синей одежде. Они облачили ее в полупрозрачное платье светло-золотистого оттенка, повязали ей пояс с золотой нитью и украсили голову золотым обручем с одиноким сапфиром.

Что ж, такое отношение ей было вполне привычно и принимала она его как должное, только полупрозрачная ткань казалась ей неуместной, но туман в голове мешал возмущаться.

1. Падение принцессы Рейна (2)

Лилайна упустила момент, когда ее вывели из комнаты и привели к двери в некий зал.

− Только не гневите принца, − посоветовала в очередной раз Мо. – Он полностью распоряжается вашей жизнью, просто не забывайте об этом.

Лилайна рассеянно кивнула, и в этот миг дверь распахнулась. Девочки во главе с Мо спешно забежали внутрь, ускользая куда-то вправо, застыли и поклонились.

Это был странный зал в черно-бордовых тонах. Окон здесь и вовсе не было. Темный ковер своим ярко-алым узором рисовал дорожки между дверью и широкой тахтой, обитой черным бархатом. Именно на ней сидел принц Антракс. Его лицо по-прежнему скрывала маска. Белая рубашка была не заправлена. Руки прятались за тонкими белыми перчатками, а правую босую ногу он небрежно закинул на небольшой пуфик, где закатав штанину, суетился мальчик лет 10. Стоя на коленях, он старательно массировал стопу принца, в то время как сам Антракс, судя по всему, смотрел на Лилайну, а после молча указал на Мо двумя пальцами левой руки, затем резко перевернул руку ладонью вверх и резво согнул пальцы, явно подзывая девочку к себе.

Мо спешно подбежала, кланяясь на каждом шагу, но принц не сказал ей ни слова, а указал на что-то подле себя, а затем махнул в сторону Лилайны.

Девочка тут же скользнула в указанную сторону и через миг подбежала к Лилайне с новым кубком.

− Пейте, принц не хочет, чтобы вы были под действием дурмана.

Лилайна даже не подумала над смыслом этих слов, а просто взяла кубок и выпила его содержимое. Оно показалось ей безвкусным, но через миг окатило ее язык горечью, а сознание - ужасом. Она вновь посмотрела на принца взглядом полным презрения и сделала шаг в эту комнату, полную откровенного расточительства. Тут было светло только благодаря сотне подсвечников, расставленных на каждой полке и даже на полу.

Дверь за Лилайной закрылась, но она не вздрогнула, собрав все мужество и напоминая себе о своем решении.

− Поклонитесь принцу, − посоветовала Мо тихим шепотом.

− И не подумаю! – отозвалась Лилайна. – Тот, кто не встал в присутствии дамы, недостоин даже реверанса, не то что поклона.

− Хотел бы я посмотреть на реверанс в подобном одеянии, − прозвучал спокойный голос из-под маски. – Дамы не ходят в платьях, сквозь которые можно спокойно лицезреть их выразительную грудь.

Лилайна залилась краской, стиснула зубы на краткий миг и все же ответила, прикрывая грудь руками:

− Это не моя вина, а ваша!

Принц помолчал мгновение, а после невозмутимо сообщил:

− Светлую поросль одной невинной пещерки мне тоже хорошо видно.

На это Лилайна уже не смогла ничего ответить, быстро, буквально мгновенно падая на ковер и прячась за собственные ноги.

Мо, что все еще стояла неподалеку, отчаянно выдохнула.

− Ваше Высочество, она просто…

Но девушка не договорила, увидев как принц поднял руку, а затем странным вращением кисти описал круг все теми же двумя пальцами и указал на дверь.

Ногу он резко снял с пуфика, а мальчик спешно помог ему надеть сапог и, кланяясь, удалился вслед за расторопными девочками. Уходя, он тушил каждую вторую свечу, приглушая тем самым свет.

Теперь они были наедине.

− Вы не тронете меня, − простонала Лилайна, убеждая скорее себя, чем принца.

− Отчего же? – спрашивал он холодно.

− Я лучше умру, слышите? Лучше смерть, чем вообще находиться с вами в одной комнате!

Он протянул правую руку, все это время неподвижно лежавшую на колене, в сторону, доставая трость. Лилайна вздрогнула, видя металлический наконечник. Ей вспомнилось, как дядя лупил своей тростью нерадивых слуг с размаху по спине. Она задрожала, но принц просто встал, опираясь на трость.

− Что ж, я стою в присутствии дамы, теперь с вас реверанс, − произнес он и сделал шаг.

Теперь он не хромал, но заметно опирался на трость, приближаясь к девушке. Лилайна следила за его руками и дрожала, но подойдя совсем близко, он подал ей левую руку.

− Вставайте, принцесса Лилайна Даргос-Рен, сидеть на полу неприлично.

От этих слов и от своего имени она испугалась еще сильнее, и вместо того чтобы принять протянутую руку, отшатнулась, отползая от принца по ковру.

Мужчина гордо поднял голову.

− Хм… ну если вам угодно ползать, как рабыне, то, пожалуй, лучше не смешите меня своим реверансом.

Он спокойно развернулся, сделав пару шагов к тахте, и сел на прежнее место. Правая нога в сапоге вновь была заброшена на пуфик.

− Надеюсь, у вас осталась хоть капля благоразумия, и вы никому не успели сказать о своем происхождении? − спросил он спокойно. – Вам никто не поверит, но посмеются знатно.

Он наклонился, чтобы наполнить бокал красной жидкостью из большого серебряного кувшина.

− Также как надо мной смеетесь Вы?! – вспыхнула Лилайна.

Она обнимала свои плечи, стараясь не дрожать.

− Ваше здоровье, − произнес принц и спокойно отпил через тонкую трубочку содержимое бокала.

Никогда прежде Лилайна не видела, чтобы кто-то вот так без малейшего повода пил вино, еще и в разгар дня. Для нее это был один из ярчайших показателей распущенности.

− Дайте мне нормальную одежду. Раз уж вы знаете кто я, то и обращайтесь со мной соответственно, – все же проговорила дрожащая принцесса.

− Вы − моя наложница, − ответил принц, поставив бокал обратно на пол. – Вам хочется, чтобы я обращался с вами как положено согласно традициям моей родины?

Лилайна содрогнулась от абсолютной ровности его голоса. Он не выражал ничего, словно она имела дело не с человеком, а с каким-то бездушным бесчувственным существом, под маской которого, возможно, даже не было лица.

− Если вы хотите, − продолжал принц, − я могу быстро порвать вашу одежду и бросить на кровать, между прочим, она за моей спиной.

Принцесса была уже белая как мел, а он спокойно продолжал, совершенно не двигаясь:

− Таких как вы здесь берут силой, чтобы не тратить время на объяснения правил, а я бы, пожалуй, и вовсе начал с чего-нибудь поинтереснее простого секса. Может, пробить вам соски, а лучше язык, чтобы вы не забывали, кто вы здесь? Вы этого хотите?

Принцесса молчала, с ужасам наблюдая за неподвижной фигурой.

− Я не слышу ответа. Вы хотите, чтобы я это сделал или нет?

− Нет, − дрожащим голосом ответила Лилайна.

− Тогда извольте слушаться и делать то, что вам говорят. Я понятно выразился?

Лилайна кивнула, вдруг осознав, что смерть может быть и правда была бы лучшим вариантом, но умереть быстро ей вряд ли позволят.

− Вот и славно.

Он сложил руки в замок, немного помолчал, а потом произнес:

− Я думал предложить вам присесть рядом, но если вы предпочитаете пол, возражать не буду, сидите где есть, дорогая моя Лила, теперь вас будут звать именно так. Или, быть может, назвать вас Лилу? Как полагаете?

Принцесса не могла ответить от ужаса, перекрывшего ей горло.

− Кажется, у меня проблемы со слухом, я постоянно не слышу ваших ответов или, быть может, вам недостаточно мотивации, чтобы расторопней отвечать на мои вопросы?

− Не надо мотивации, − простонала Лилайна понимая, что именно он имеет в виду, и спешно добавила: – Пожалуйста.

− Ладно, − внезапно согласился Антракс, − значит, будешь Лила.

Он вновь поднял бокал, покрутил его в руках, отпил немного через все ту же трубочку и заговорил:

− Ты уже заявила, что предпочтешь смерть моим прикосновениям, это я услышал, что-нибудь еще, Лила?

Ее передернуло от понимания, что он перешел на «ты», тем самым окончательно переместив ее из ранга принцессы в ранг наложницы.

− Опять молчишь? Никаких возражений больше не будет?

− Не будет, − с ужасом в голосе ответила принцесса.

− Что ж, тогда и одежду тебе менять не будем, будешь ходить как и положено наложнице. Впрочем, это касается только моих покоев, так что не падай в обморок, птенчик.

Он поставил бокал на пол, вновь дотянулся до трости и встал, но пошел на этот раз не к ней, а в сторону.

− Что касается вашего происхождения, то я помогу вам только при одном условии.

Он обернулся, подождал реакции, а когда ее не последовало, вновь заговорил:

− Даже не спросите, что это за условие?

− И что же это за условие? – дрожащим голосом спросила Лилайна, не понимая чего ждать от этого человека.

− Если вы станете моей женой, я, пожалуй, похлопочу чтобы стать королем вашей родины.

Он шагнул к одной из полок, не дожидаясь ответа.

− Вы думаете, я могу предать свою страну? – спросила Лилайна, не веря, что ее могли считать столь слабой.

Страх отступил, как только речь зашла о Рейне. Благо родного королевства всегда волновало Лилайну больше личного благополучия.

− Вы не станете королем даже на родине, − уверенно заявила она, − так что не думайте о троне за ее приделами. Уродливый король нигде не нужен.

Она думала, что заденет его, но он спокойно провел рукой по корешкам книг, стоящим на полке.

− Я был прав, ты не стоишь и половины тех денег что потратил брат. Дешевое болтливое создание.

Он достал какую-то книгу и бросил ее на ковер к ногам принцессы.

− Прочти это, а то с таким языком ты тут долго не протянешь.

Сказав это все так же равнодушно, он шагнул дальше вдоль стены вглубь комнаты. Лила же послушно взяла книгу. «Традиции и законы Эштара» − гласила надпись на обложке книги, которая оказалась на удивление небольшой, но подумать о ее размерах принцесса не успела, потому что к ее ногам упала черная ткань.

− Надевай это и держи язык за зубами, - велел принц, а сам вновь ушел в темноту.

Трость не стучала из-за ковра, и потому он совершенно бесшумно смог приблизиться и бросить к ее ногам шелковый запашной халат.

− Не бойся, это не тот, что был на мне утром. Этот − новый, и его никто никогда не надевал, − произнес он откуда-то из темноты, словно предугадывал ее сомнения.

Принцесса несмело оделась, отвернувшись.

В конце концов, она не могла знать, наблюдает ли за ней принц, скрывшийся в темном углу, где совсем не было свечей, но через пару мгновений поняла, что он не наблюдал, потому что вышел он одетый уже чуть иначе. Белая рубашка была заправлена в черные штаны, перетянутые широким поясом, все того же непроницаемо-черного тона, а поверх был наброшен длинный жилет с ненавязчивым светлым узором по краю. Маска по-прежнему прятала его лицо, а трость врезалась в ковер.

− Я расскажу тебе немного о дворце и покажу места, где тебе позволено находиться. И если ты будешь вести себя хорошо, я позволю тебе выбрать ткани для одежды, которую ты будешь здесь носить.

Сообщив это, он открыл дверь и вышел в светлый коридор. Трость стукнула о каменный пол, и он тут же обернулся.

− Ты ждешь, когда начнут на цепи таскать тебя за собой?

Этот лишенный красок голос бил Лилайну в самое сердце. По коже сразу пробегала дрожь, но она спешно выбежала за принцем, шлепая босыми ногами по приятно прохладным каменным плитам.

Он даже не взглянул на нее, двинувшись по коридору. Их не сопровождали слуги, что казалось Лилайне странным. Обычно она всегда была в окружении служанок, фрейлин, нянек, а Антракс явно предпочитал оставлять стражу на постах, а слуг при своих делах, или, быть может, таким было исключение сегодняшнего дня.

− Это твоя комната, − сообщил он, остановившись у двери, − в ней ты уже была, и, надеюсь, коридор запомнила. Дальше не заходи. Комнаты между моей и своей можешь посещать свободно. Это библиотека, маленькая галерея с выходом во внутренний двор и пара залов с разной исторической чепухой.

− Мне можно во двор? – удивилась Лила, ожидавшая что ее и правда посадят на цепь.

− Да, во двор можно, а вот со двора никуда, кроме как назад, нельзя.

− Но я же могу сбежать.

Черная маска обернулась в ее сторону. В ярком свете солнца, врывающимся в коридор через распахнутые окна, она видела яркие синие глаза, которые смотрели точно на нее.

Он стукнул два раза тростью об пол и замер в ожидании. Через миг к нему подбежал мужчина средних лет, спешно кланяясь.

− К наказанию моего второго секретаря все готово? – спросил спокойно принц.

− Да, Ваше Высочество, − ответил мужчина, не поднимая головы.

− Тогда начинайте, я скоро подойду.

Мужчина тут же скрылся, кланяясь чуть ли не до земли, а принц не говоря ни слова, пошел по коридору дальше, только небрежно махнул рукой, давая понять, что Лилайна должна следовать за ним.

Девушка подчинилась, удивляясь такой зловещей тишине дворца.

Они свернули в узкий темный коридор. Всего пару шагов и она услышала крик, пронзительный звонкий крик и звук удара. С таким звуком свистел кнут, когда кто-то из придворных стегал строптивую лошадь чтобы ее усмирить, но человеческий крик повторился.

Лилайна застыла, боясь дышать, а принц спокойно подошел к парапету открывшегося в конце коридора балкона, также, как утром, оперся на левую руку и наблюдал за чем-то происходящим в крохотном дворе, зажатом между стеной дворца и другим могучим, но мрачным зданием.

− Лила, будь умницей и взгляни на представление, устроенное ради тебя, − велел он.

Принцесса сглотнула и сделала несколько шагов, чтобы можно было увидеть двор. Там внизу стегали кнутом совсем юного парня. Он вскрикивал от каждого удара, вздрагивал всем телом, а крупный, явно сильный палач, не щадя юношу, наносил удары один за другим, оставляя после каждого кровавый след.

Лилайна отшатнулась.

− Не нравится? – удивился Антракс. – Ну, тогда тебе точно не понравится оказаться на его месте после своего побега, птенчик.

Он не смотрел на нее, наблюдая за происходящим во дворе.

По лестнице со двора поднялся строгий мужчина с пышной бородой и лысой головой. Он поклонился и тут же обратился к принцу:

− Позвольте уточнить, Ваше Высочество.

Антракс посмотрел на мужчину, отпустил перила чтобы позволительно махнуть рукой и, казалось, потерял всякий интерес и ко двору, и к Лилайне.

− Вы не передумали относительно этого юноши? – спросил мужчина.

− Нет.

− Но ваш отец не одобрил бы такого отношения к кадрам.

− Ты хочешь пожаловаться на меня отцу?

Мужчина спешно поклонился.

− Нет, что вы, Ваше Высочество, как можно? Просто мой долг предостеречь вас.

− Я услышал тебя еще вчера, но решения своего не изменю.

Антракс обернулся к принцессе.

− Кстати, запомни этого человека. Его зовут Икар, и он − хранитель северного крыла, моего крыла. Его приказы тоже должно исполнять.

Мужчина посмотрел на Лилу, затем на принца.

− Это Лила – моя новая наложница, ─ пояснил Антракс. − Она не местная и ровным счетом ничего не понимает, так что будь к ней снисходителен, но докладывай мне все.

− Наложница? – растерянно переспросил мужчина.

− Ты хочешь возразить? – спросил принц тем же прозрачным голосом.

─ Нет, что вы. Простите.

Мужчина поклонился.

Во дворе стало тихо, и принц вновь посмотрел вниз. Кнут больше не разрезал воздух, парнишка не кричал, но в молчании можно было расслышать жалобные стоны.

Пальцы в белых перчатках стукнули пару раз по камню перил, и принц отвернулся, явно намереваясь уйти.

─ Идем, птенчик, ты ведь не хочешь тут оставаться, правда?

Девушка сразу поспешила за ним.

─ Если я задаю тебе вопрос, ты должна отвечать, даже если тебе нечего ответить, ─ напомнил он, продолжая свой путь.

─ Да, ─ машинально ответила Лила, чувствуя, что ею владеет страх.

─ Да – хороший ответ на все, быть может…

Но он почему-то умолк, и свернул в очередной узкий коридор, прошел его, обернулся на миг и только потом тихо, едва слышно произнес:

─ Не может.

А дальше пошел молча, стуча своей тростью по запутанному лабиринту пустых узких проходов.

В конце пути оказавшись у простой деревянной двери, он постучал. Ему открыл юноша в белой мантии, поклонился и пропустил. Принц шагнул первым, жестом напоминая, что девушка должна следовать за ним. Они оказались в небольшой комнате, где в большом кресле сидел старик, а рядом с ним юноша в белом что-то писал.

Принц тихо подошел к старику, опустился на одно колено и заговорил на другом языке, неизвестном принцессе. Старик что-то ответил и кивнул на маску. Принц ответил, тогда старик посмотрел на юношу в белом и заговорил с ним:

─ Оставьте нас и позовите Лен-Фень.

Лила поежилась, понимая, что старик смотрит на нее.

─ Ей можно остаться, ─ прошептал Антракс.

Явно переходя на знакомый ей язык, чтобы она смогла это понять, а через миг запустил руки в волосы, щелкнул каким-то замком и медленно снял маску. Лила, не видела его лица, зато видела, как старик поднес руку и убрал волосы от щеки принца и вновь заговорил на неизвестном языке. Принц ему отвечал. Затем старик снова спрашивал и получал свои ответы, проворачивая какие-то манипуляции с лицом Антракса.

Дверь открылась и в комнату вошла женщина в таком же белом одеянии.

─ Кого я вижу! – воскликнула она.

Принц спешно отстранился от старика и собрался надеть маску, но женщина ускорилась.

─ Погоди, я тоже хочу посмотреть!

Антракс не стал спорить, а только повернулся к ней, прикрывая лицо маской так чтобы Лила его не видела. А вот женщина смело подошла и улыбнулась:

─ Какой красавчик! – воскликнула она. – А глазки-то какие!

Антракс не ответил, только молча надел маску.

─ Столько лет прошло, а все так же волчонком смотрит, правда, дед? – обратилась она к старику.

─ Не зли волка, а то укусит, ─ проворчал старик и кивнул на Лилу. – Он вон тебе настоящего кролика в зубах принес, прежде чем сожрать.

Женщина рассмеялась.

─ Хорошо, я поняла, а ты моих пациентов посмотришь?

─ Можно, ─ ответил принц после небольшой паузы.

─ Тогда вперед!

Она хлопнула Антракса по плечу и подошла к Лиле. Девушка сразу побелела, вдруг осознав, что над ней стоит высокая крепкая женщина, явно привыкшая к физической работе.

─ Пошли, зайчик, будем выяснять, что у тебя с потрохами.

В этот момент ее окликнул Антракс, сказал что-то на все том же неизвестном языке, но женщина лишь рассмеялась и приобняла девушку.

─ Говорит что ты не зайчик, а птенчик, и с тобой надо нежнее.

При этом она буквально заставила девушку шагнуть в сторону и зайти в другую маленькую светлую комнату.

─ Ну, давай, рассказывай, у кого тебя купили и что с тобой делали, я врач и моя обязанность сейчас разобраться.

─ В чем?

─ Во всем. Так что раздевайся, мне надо тебя осмотреть.

─ Зачем? Я девственница и не трогал меня никто.

Женщина стала в позу.

─ Конечно, никто тебя не трогал, а потом мой красавчик от тебя какую-нибудь дрянь подхватит!

─ Какую дрянь?! Я ведь правду говорю…

Женщина закатила глаза.

─ Раздевайся, или я позову сюда парней, они тебя и разденут и на кушетку уложат, хочешь?

Пришлось подчиниться, только вот на деле страшная и грозная женщина оказалась куда более мягкой. Она осмотрела кожу, местами на нее надавила, потом так же спокойно осмотрела лобок и промежность, чуть развела половые губы, а после прошептала:

─ Ладно, извини, просто я видела тут таких «невинных», что наделе этой невинностью разило за милю, да и работорговцы тут веселые, опоить и изнасиловать могут, тебя видимо южнее хотели отвезти. Там девственниц ценят, не то что тут.

Лила молча натянула халат, забывая про прозрачное платье, не веря, что эта страшная женщина ее не придушила.

─ Пошли, поговорим, ─ проговорила Лен-Фень, вновь посмеиваясь, ─ Дед наверняка умирает от любопытства.

Она открыла дверь и шагнула все в ту же комнату.

─ Дед, она и правда, похоже, чистый ангелочек, красавчик не шутил!

Старик внимательно осмотрел Лилу, затем посмотрел на внучку и спросил:

─ Что ты думаешь?

Женщина пожала плечами, уставилась на принцессу, бесцеремонно покрутила ее, поставила, как было, и шагнула к старику, стала за креслом и только потом скривилась, пожимая плечами.

─ Ну, мало ли какие у него вкусы?

─ Причем тут вкусы? Ему наследник нужен, а эта ему хорошего сына не родит.

─ Почему? – растерянно вмешалась Лила, чувствуя себя оскорбленной.

Но старик ее явно не слушал.

─ Он умный малый, толк в женщинах знает, мог бы и выбрать кого-то получше или хотя бы покрепче.

Женщина покачала задумчиво головой, размышляя.

─ Она слишком маленькая, ─ продолжал старик. – Слишком худая. Что это за грудь? Она вообще есть? Разве такой кнопкой воина выкормишь? А бедра? У нее же не ноги, а палки, а таз…? В ней же хороший член и тот застрянет, не то, что ребенок.

Лила только рот открыла от ужаса и негодования. Она привыкла считать себя красавицей и слышать подобное ей было просто дико. Лен-Фень же шутку оценила и весело хохотнула в кулак.

─ А если серьезно, может, это комплекс неполноценности? – с тревогой заговорил старик.

─ У нашего Красавчика? – удивилась женщина. – Дед, ты что? Скорее у него коварный план по захвату континента, чем комплекс неполноценности. Сам сказал, он умный малый, а значит, знает что красавчик, и никакие шрамы это не испортят.

Старик хмыкнул.

─ Ну, посмотрим, посмотрим.

Он позвонил в колокольчик и из коридора в комнату вошел мальчик-слуга, а вместе с ним Мо.

Оба поклонились, а Мо тут же схватила Лилу за руку и потащила к выходу.

─ Всегда боюсь господина Фу-Диена, ─ призналась она, как только дверь за ними закрылась. – Он всегда смотрит так внимательно, словно сквозь кожу внутренности рассматривает.

─ А он кто? – спросила Лила, доверяя этой черненькой искренней девушке.

─ Он ─ врач! Очень талантливый и знаменитый. Говорят, он раньше путешествовал по свету, но, сколько я себя помню, он живет здесь, и больница его стоит в двух шагах от дворца.

─ А почему… ─ Лила запнулась.

─ Что? – спросила терпеливая Мо.

─ Принц преклонил перед ним колено…

─ А…

Мо отмахнулась, словно это было само собой разумеющимся.

─ Зачем принцу кланяться какому-то врачу?

─ Он обязан Фу-Диену жизнью, по крайней мере, так говорят.

─ Он спас его после той трагедии?

Мо уставилась на нее с интересом.

─ Про традиции вы ничего не знаете, а про трагедии говорите, странная вы какая-то…

─ Я не знаю что произошло, просто слышала, что в детстве с принцем случилось несчастье.

Мо пожала плечами.

─ Я не знаю ничего толком, вроде пожар был, и королева Ленкара погибла, а Его Высочество выжил, но я никогда не спрашивала, да и без маски его не видела, а к Фу-Диену он ходит часто, так что и вам наверняка придется с ним повидаться еще не раз.

Беседуя так, они вновь вернулись в комнату с окнами у самого потолка. Только тут принцесса открыла книгу, что дал ей принц, и тут же разозлилась, осознав, почему книга о законах и традициях была маленькой – это была детская сказка, написанная явно для маленького ребенка, идеально подходящая для того чтобы учиться читать. Она сочла это насмешкой и, тут же захлопнув книгу, отбросила в сторону, а через пару минут забыла о ней, потому что в ее комнате появились слуги с разными сладостями и портной с тюками разных тканей.

─ Принц сказал, что вы можете заказать все что угодно. Мы сошьем вам наряды в кратчайшие сроки, ─ сообщил он.

Этого было достаточно чтобы отвлечься, ведь она мечтала забыться, потому радостно трогала разные ткани, выбирала расцветки, смеялась, спрашивала у Мо, что ей к лицу, заворачивалась с головой в образец ткани и в шутку заявляла, что принц не устоит.

Принц же устоял. Он просто исчез на несколько дней, оставив ее на поруки слуг, музыкантов, портных и прочих разных личностей, а она слушала рассказы Мо, училась танцевать местные танцы, порою гуляла и начинала чувствовать себя как дома. В конце концов, она также приказывала слугам, да спала на мягкой кровати, просто забывая о принце.

Вот только однажды ночью она проснулась от металлического постукивания трости и испуганно подскочила, садясь на кровати.

Принц действительно стоял в ее комнате. Свет луны рисовал его силуэт, делая линии черной маски куда выразительнее.

Лила прижала к груди покрывало и отползла подальше от края кровати, а он молчал, просто наблюдая.

─ Что? – наконец тихо спросила она дрожа.

─ Завтра у нас заседание совета и тебе придется сопровождать меня, ─ сообщил он холодно, – Ты прочла то что я тебе велел?

─ Ту книгу, с детскими сказками? – спросила она, вспоминая его шутку.

─ Ясно.

Он отвернулся, сделал пару шагов в сторону, затем обратно, остановился и, вздохнув, сообщил:

─ Тогда будь добра, держи завтра язык за зубами и не отходи от меня ни на шаг, ясно?

─ А то что? – фыркнула принцесса.

Ей было страшно, но она не желала этого признавать и потому, храбрясь, откровенно дерзила.

Антракс помолчал, а потом внезапно ударил тростью по углу кровати.

Лила вздрогнула и поджала к груди коленки.

─ Завтра я займусь твоим воспитанием, ─ сообщил принц и быстро удалился.

Хлопнула в тишине дверь. Лилайна вздрогнула и машинально закусила губу, понимая, что теперь не сможет уснуть.

1. Падение принцессы Рейна (3)

Слуги с самого утра суетились вокруг Лилы, отмывали, расчесывали, наряжали.

─ Мо, а что такое «совет»? – спросила она тихо у девочки, пока та расчесывала ее волосы.

─ Не задавайте глупых вопросов, это даже не смешно, ─ прошептала Мо строго и убежала на поиски лент.

Только когда принцесса была готова, Мо сказала ей:

─ Принц просил напомнить, что вам стоит молчать и не отходить от него ни на шаг.

Но прежде чем принцесса смогла ответить, ее взял за руку мальчик-слуга и повел к выходу.

─ Удачи, ─ прошептала Мо, маша ей рукой.

Только Лилайна не понимала зачем ей удача и что могло с ней случиться, а когда оказалась в зале полном таких же девушек, одетых в красивые одежды, с дорогими серьгами, ожерельями и прочими украшениями, ощутила неприятный холодок в позвоночнике.

Все присутствующие здесь общались, быстро сменяя одну тему другой.

─ А ты чья? – вдруг спросила у нее смуглая красивая девушка.

Ее раскосые темные глаза внимательно следили за принцессой.

─ Чья? – переспросила Лила от неожиданности.

─ Кто твой Господин?

─ Я не… ─ начала было Лилайна, но тут же опомнилась и умолкла, не завершив фразы.

«Тебе никто не поверит» ─ говорил принц.

Она окинула взглядом комнату, полную таких же смуглых красавиц, и невольно вспомнила придворных дам своей родины. Если те могли тихо поджечь сопернице волосы, то что могли сделать женщины варварской страны, попади она в немилость?

─ Принц, ─ с трудом прошептала она, заставляя себя ответить.

─ Мэдин? – удивилась черненькая. - Новенькая что ли?

─ Нет, я…

─ Оу, неужели на совет пустили Шардара?! – вмешалась низенькая совсем юная девчушка с черными пушистыми волосами.

─ Да нет, с чего бы это? Ему всего шестнадцать, ─ проговорил еще кто-то.

─ Я Антракса, ─ тихо-тихо прошептала Лила, испугавшись собственного голоса.

Повисла такая тишина, что ей захотелось провалиться сквозь землю. Все смотрели теперь на нее, словно она не прошептала, а прокричала имя своего господина.

─ Вы слышали?! – воскликнула черноволосая красавица, манерно отбрасывая в сторону непослушный локон. – Она наложница Антракса!

Рассмеявшись приятным мягким смехом, девушка приблизилась и тихо спросила:

─ И как? Он взял тебя ради наследника или ради забавы?

Лила смотрела в темные глаза, замирая от ужаса. Ее пугала эта молодая гибкая особа с глазами кошки, что медленно прикрыла лицо рукой, неспешно потянула ее вниз, скользнув по носу, и развела красивые тонкие пальцы. Пухлые губы распахнулись, чтобы выпустить острый розовый язычок, который скользнул вдоль указательного пальца и исчез в усмешке.

─ Девочки его крыла говорят, что руки принца бесподобны, но, быть может, ты получила больше внимания? – не унималась девушка. – Его лицо, его тело, ведь даже слугам не позволено видеть его обнаженным. Он так ужасен? Каково это ─ быть женщиной урода?

Лила только отшатнулась, лишившись дара речи.

─ Неужели так противно?

─ Оставь ее! – внезапно вмешалась женщина в закрытом темном платье.

Она была не молода, но в ее чертах еще читалась прежняя красота и благородство.

─ О, а вы что тут делаете? – удивилась девушка. – Вы же непрезентабельны.

─ Прикуси язык, ─ строго велела женщина. – Я мать наследника.

─ Вы просто раритет. Фаворитка короля я, да и ваш наследник очень спорная личность, если Антракс заделает этой лялечке мальчика и заявит о своих правах, совет может признать старшинство Мэдина незначимым.

─ Ничего, ты тоже станешь раритетом, ─ спокойно прошептала женщина и отступила в сторону. ─ А девочку оставь в покое.

─ Это вас совесть заела? Неужели вы и правда причастны к тому пожару?

Но женщина не ответила. Зато девушка вновь звонко рассмеялась.

─ Странная женщина, ─ сообщили она Лилайне. – Говорят, ее брат виновен в пожаре, в котором погибла королева, и потому его казнили по какому-то совершенно другому поводу. Я тогда только родилась, но моя мама хорошо помнила маленьких принцев и говорила мне, что Антракс в детстве был настоящим красавцем и мог дать Мэдину фору во всем, но вот же беда: обгорел так сильно, что вот уже много лет стыдится своего лица и совершенно не может сидеть в седле. Принц-коротконожка.

Она вновь расхохоталась и легонько толкнула Лилайну в бок.

─ Ты не бойся, они все сначала кажутся грозными и страшными, а потом стоит им только познать твою женскую ласку, и чудовища сразу становятся милыми мальчиками, а Антракс и вовсе за всю жизнь еще никого не обидел, в отличие от некоторых.

Лилайна с трудом удержалась от пренебрежительной гримасы. Ей очень не хватало сейчас веера, за которым можно было бы спрятать губы.

К счастью для эмоциональной принцессы, двери зала внезапно распахнулись. И все девушки направились в новое помещение, она робко последовала их примеру. Перед ней возник огромный круглый зал. По ту сторону на золотом широком кресле, подобном небольшой софе, восседал сам король Эеншард седьмой, по левую руку от него, на таком же троне, только чуть меньшем, сидел Мэдин, вальяжно закинув ногу на ногу, а по правую ─ Антракс. Он опирался на спинку своего кресла и вытянул ногу.

Напротив них сидела знать в таких же креслах из дерева, занимая пять ступеней округлого зала.

Девушки же, войдя в помещение, поспешили к своим хозяевам, опускались у их ног на пол и благоговейно целовали их руки. У кого-то из знати было две девушки, у кого-то три, а к королю пришла лишь та дерзкая фаворитка. Она поймала сильную морщинистую руку, коснулась ее губами и прильнула к ней, выгибаясь всем телом так, что ее захотел бы даже каменный идол, не то что смертный мужчина.

К Мэдину присела та кроха с невероятными кудряшками, и, как только ее губы коснулись руки Господина, тот запустил пальцы в непослушные волосы наложницы, явно наслаждаясь этим прикосновением.

Замешкалась только Лилайна. Она подошла последней к своему Господину в полной тишине, буквально кожей ощущая, что все в этом зале смотрят на нее. Проходя мимо короля, она с трудом сдержала порыв поприветствовать известного ей правителя. Она знала Эеншарда лично и всегда удивлялась грозности и явной силе этого немолодого мужчины. Шестидесятилетний Эеншард выглядел куда лучше ее довольно молодого дяди. Широкие плечи и уверенный взгляд сразу выдавали в нем сильного воина и правителя, а седина в черных волосах только подчеркивала его солидность.

Она с легким страхом взглянула на Антракса. Принц не двигался и только смотрел на нее. Она отчетливо различала синеву его глаз в прорезях маски и потому робела еще сильней.

Пауза затянулась. Он протянул ей руку. Лила машинально приняла ее и, следуя его воле, села у правой ноги принца. Ковер, на который она опустилась, оказался очень мягким и теплым.

Король хлопнул в ладоши. Засуетились слуги. Антракс быстро освободил свою руку и подался вперед, чтобы приблизиться к уху Лилайны.

─ Послушай, ─ прошептал он тихо. – Ты можешь есть все, что захочешь и пить тоже, но ничего не говори и не уходи с этого места, что бы ни случилось, это вопрос твоей безопасности.

Он хотел было отстраниться, но вспомнив что-то, добавил:

─ Дай мне знать, если что-то будет нужно.

Теперь он действительно отстранился, принимая прежнее положение.

Слуги поставили перед всеми небольшие столики с напитками и едой, заиграла музыка.

Люди в зале заговорили. Кого-то кормили наложницы, кто-то беседовал с соседом. В центр зала на небольшую пустую площадку вышла девушка, одетая в наряд из тонких лент и начала танцевать, при каждом ее движении открывались разные части ее тела, порой такие непристойные, что Лилайна отворачивалась, буквально утыкаясь носом в колено принца.

─ Выпей вина и успокойся, ─ посоветовал ей Антракс.

─ Может, лучше вам выпить? – спросила она.

─ Я не пью, а ты должна молчать.

Лилайна нервно сжала губы.

«Не пьет он, конечно. У себя в покоях пить вино в разгар дня – это нормально, а как тут ─ он, видишь ли, не пьет, лицемер. Отцу, наверное, врет» ─ заключила она, и словно случайно чуть толкнула столик так, чтобы он стукнулся о ногу принца.

Его рука тут же крепко сжала ее плечо, он приблизился и прошипел ей на ухо:

─ Еще раз тронешь мою ногу, и я воткну вилку в твой дерзкий зад.

Однако положение он тут же поменял, устроившись полулежа и скрестив вытянутые ноги. Он явно наблюдал за танцами.

Лилайна презрительно фыркнула и все же выпила вина. Оно было легким, пахло ягодами и цветами. Она даже удивилась, вино ее родины было куда крепче и сильно кружило голову, а это лишь дразнило ароматом.

«Видимо, он привык к чему-то покрепче» ─ фыркнула Лила и все же вновь взглянула на принца.

Он сидел неподвижно, но ей показалось, что синие глаза в прорезях маски смотрели прямо на нее. Сглотнув ком, она быстро отвернулась и стала себя убеждать, что подобного просто не могло быть.

─ Сын мой, ─ внезапно обратился король к Антраксу.

Лилайна невольно прислушалась и, отщипывая виноградинку от грозди, искоса посмотрела на принца. Он переменил позу, выпрямил спину и чуть приблизился к королю.

─ Да, отец.

«Отец?» ─ удивилась мысленно принцесса. На ее родине даже наследники не смели так обращаться к властелинам, но король только улыбнулся, тоже приблизившись к сыну, чтобы пошептаться с ним так же, как делали некоторые знатные особы на другой стороне зала.

─ Ты проделал большую работу, ─ начал Эеншард.

Принц посмел перебить его:

─ Мы с Мэдином все сделали вместе.

Правитель только улыбнулся, не замечая вольности:

─ Я знаю о роли Мэдина, не волнуйся, но сейчас я говорю с тобой о тебе. Поверь, твой труд и твои идеи заслуживают моей похвалы.

Антракс неспешно кивнул.

─ Но я хотел бы поговорить еще кое о чем…

Эеншард посмотрел на Лилу и, поймав ее взгляд, заставил любопытную девушку отвернуться.

─ Я понимаю, ─ ответил Антракс на незаданный вопрос. ─ Но я не готов к этому разговору.

─ Что ж, пусть так.

Лилайна сидела едва дыша, не веря своим ушам. Этот могучий мужчина, полный власти, позволял своему сыну вот так вот легко вести себя на равных.

Ей вспоминался разговор дяди, кажется с королем Манра, а может это был правитель Эдифа, она точно не помнила, зато помнила саму беседу о сыновьях короля Эеншарда седьмого. Вот уже много лет правитель не объявлял старшего сына наследником. Все считали таковым Мэдина, знать поддерживала его, он был представлен при дворе всех королевств, но как сын, а не наследник. Дядя опасался, что в тайне Эеншард намерен передать трон единственному сыну своей жены, калеке и алхимику, а быть может, даже колдуну. Кажется, кто-то говорил, что он приносил в жертву младенцев, чтобы снова начать ходить.

Лилайна скривилась, вспомнив эти страшные слухи, и вновь посмотрела на принца, на этот раз тот точно не смотрел на нее, а склонив голову набок, скучающе постукивал пальцами по краю софы.

А ведь он всего-то ─ хромал, почему же тогда его называли калекой? Ей вспомнился граф Шмарн – ее любимый дядя Вильям, который забавно хромал на обе ноги. У него была подагра и он страшно ею гордился, при этом никому не приходило в голову назвать его калекой.

Принц видимо почувствовал взгляд и повернул к ней голову.

─ Может, все же что-нибудь попробуете? – спросила она, спеша нарушить неловкое молчание.

Было очевидно, что не сняв маски, он не сможет ничего съесть.

Он не отвечал на подобную глупость, только смотрел на нее внимательно.

─ Разве это прилично ─ ничего не есть, вы же оскорбляете хозяина, ─ продолжала она, припоминая свои родные традиции.

─ Я и есть хозяин, ─ коротко ответил Антракс и тут же обернулся к мальчику-слуге, подбежавшему к нему сзади.

Мальчик что-то прошептал принцу на ухо, Антракс кивнул.

─ Передай принцу Мэдину, что он может начинать, ─ спокойно сообщил Антракс, в очередной раз шокировав Лилу своими словами.

Позволить старшему брату что-то начинать, для младшего это было очевидной дерзостью, но мальчик-слуга спокойно побежал к Мэдину. Тот подставил свое ухо, чтобы выслушать и тут же приблизился к отцу, чтобы что-то прошептать.

Король выслушал его, посмотрел на Антракса настороженно, но ничего говорить не стал, а просто поднялся с места, мягко отстраняя свою даму, сидящую на каменной ступени, и хлопнул в ладоши. Музыка тут же затихла. Танцовщицы, а их было уже много, поклонились и, не поднимая головы, отступили. Стало тихо.

─ Я знаю, что вам не терпится вкусить главное развлечение, обещанное вам традициями и законом, ─ сообщил он.

Мужчины в зале дружно вскинули вверх правые кулаки с единогласным криком:

─ Рах!

─ Тогда берите свое.

Вставая со своих мест мужчины, продолжали дружно кричать, ударяя кулаком в невидимые барабаны над своей головой.

─ Рах! Рах! Рах!

Оба принца остались на своих местах. Мэдин и вовсе отвернулся, когда слуги вынесли подобие низкого стола с ремнями, чтобы можно было закрепить человека.

Антракс же спокойно наблюдал.

Лилайна невольно вскрикнула, боясь представить, что будет дальше, но ее никто не услышал из-за криков знати. Закрывая лицо руками, она смотрела на Антракса. Гордо поднятый подбородок, левая рука небрежно постукивала по бархату. Ему явно было просто скучно и ничто не волновало его. Все, что могло тут случиться, для него было буднично и избито. Принцесса просто отвернулась от него, но когда в зал стража ввела Эллину, ее Эллину, заплаканную и обнаженную и с силой подвела к этому самому столу, Лила чуть не потеряла сознание от ужаса. Забыв обо всем, она вцепилась в ногу принца. Но стоило ей прикоснуться к бедру, как пальцы ощутили неровный рельеф, который тут же напрягся и дернулся, пуская по ноге волну судороги.

Она тут же убрала руки, испуганно посмотрев на Антракса глазами полными слез. Он смотрел на нее так же спокойно, как всегда, правда, левая рука резко сжалась в кулак.

─ Пожалуйста, ─ прошептала она.

Слезы покатились по ее лицу.

─ Я прошу вас! Она мой друг, сделайте что-нибудь.

В этот миг она по-настоящему поняла насколько жалко ее положение. Вскользь обернувшись, она увидела, что ее фрейлина уже лежала на столе с согнутыми и разведенными ногами, а мужчины смеялись, ожидая позволение короля.

─ Эту женщину дал вам мой сын Мэдин, а значит, никто не оспорит его право взять ее первым, ─ сообщил король и сел на место.

Зато Мэдин встал. Он зловеще улыбался.

─ Прошу вас, ─ молила Лила, вцепившись двумя руками в краешек кресла. – Я буду тихой, послушной, я сделаю что угодно, только помогите ей.

Синие глаза закрылись.

─ Подождите! – вдруг громко и четко зазвучал голос Антракса, когда Мэдин был уже в шаге от стола. Он успел сбросить свою рубашку и обнажить рельефный торс.

─ Отодвинься немного, ─ прошептал Антракс, протягивая руку к трости, стоявшей сбоку от кресла.

Лилайна быстро отстранилась, трость скользнула возле ее плеча, и принц неспешно встал в полной тишине зала, только Эллина жалобно всхлипывала.

В груди у Лилайны кольнуло.

«Сейчас он снова посмеется надо мной, ─ подумала она, ─ возьмет и отдаст им меня вместо нее».

─ Знаю, что никто не любит вмешательства в Рах, но я прошу у вас прощения, ибо мое вмешательство порадует вас. У меня есть другая девушка, куда моложе этой. Никто ведь не будет спорить, что эта слишком стара для таких игр.

По залу прокатился одобрительный возглас.

─ Вы согласны взглянуть на другую кандидатку? – спросил принц спокойно.

─ Да.

─ Конечно, да! ─ зашумела знать.

─ Мне уже интересно, ─ смеясь проговорил Мэдин, спокойно принимая трость из рук брата.

Антракс звучно дважды хлопнул в ладоши, и в зал ввели рыжеволосую девчонку, нагую и дрожащую.

Лилайна вздрогнула. Ее фрейлине было девятнадцать, а этой малышке едва ли исполнилось четырнадцать. Совсем маленькая, с крохотной грудью и тонкими ножками, она смотрела в пол, а ее пухлые губы дрожали.

Антракс небрежно присел на край стола и положил руку на колено Эллины.

─ Иди ко мне, солнышко, ─ обратился он к девочке.

Та подняла на него огромные зеленые глаза, влажные от слез, но послушно подчинилась.

─ Умница моя, ─ прошептал он, скользя рукой по ее щеке, неспешно убирая ее волосы назад, чтобы те не закрывали ее милое личико.

Рука в перчатке скользнула к подбородку девочки, потом по шее вниз и дальше к груди. Внезапно пальцы сильно прищемили маленький розовый сосок, от чего девочка жалобно пискнула и вновь опустила голову.

─ Негоже опускать глаза при таких благородных мужах, ─ прошептал Антракс.

Но его шепот в тишине был зловещим.

Рука принца вновь скользнула наверх и, коснувшись подбородка девушки, приподняла ее голову.

─ Разве она не прекрасна? – спросил Антракс.

Ему не ответили, но тяжелое дыхание и выдох кого-то из мужчин за его спиной были красноречивей слов.

─ Что вы скажете о подобной замене? – спросил Антракс как всегда холодным тоном.

Мэдин довольно кивнул.

─ Рах! – крикнул кто-то первым, одобряя предложение.

Зал заполнился криками.

Братья переглянулись. Мэдин тут же вскинул вверх руку с раскрытой ладонью – мгновенно стало тихо:

─ Что ты хочешь за этот дар? – спросил он у брата.

─ Вот эту крошку, ─ ответил Антракс, и в голосе его прозвучала нотка насмешки.

Его пальцы перестуком скользнули по колену Эллины, словно она была мебелью.

─ По рукам.

Братья пожали друг другу руки под одобрительные возгласы знати.

Стража засуетилась, расстегивая ремни Эллины, и укладывая на стол дрожащую девушку.

Как только фрейлина получила свободу, Антракс схватил ее за плечо и потащил к своему креслу. Девушка не сопротивлялась, она всхлипывала и безвольно переставляла ноги.

Трость Антракса уже была при нем, и ее металлические удары о камни пола били Лилу в самое сердце.

─ Куда же ты, брат? – весело спросил Мэдин. – Она была бы твоей женщиной, не дай ты ее нам, пусть тогда и первая кровь будет твоей.

Антракс толкнул Эллину прямо в руки бледной принцессе, слезы которой высохли от ужаса, и обернулся.

─ Ты все равно как обычно вымажешь перчатки, но кроме тебя все равно никто так не сможет, ─ проговорил Мэдин улыбаясь.

В зале захихикали наложницы, что все это время тихо сидели на своих местах. Кто-то из мужчин пренебрежительно фыркнул, а кто-то и вовсе презрительно сплюнул на пол, но Антракс не ответил, зато внезапно нагнувшись, взял с маленького столика нож, мгновенно перевернул его в руке, словно собирался метнуть, но вместе этого шагнул к столу, где уже лежала маленькая рыжая девчушка.

Эллина, вцепившись в Лилу, зарыдала, принцесса хотела отвернуться, но не смогла отвести взгляд от Антракса. Он быстро сделал два шага и оказался у стола.

Поставив трость, он перекинул нож в правую руку, а левой медленно скользнул по бедру девочки.

Она смотрела на него и дрожала. Антракс замер, словно в размышлении, а после внезапно склонился над девчушкой, зажимая ей рот рукой. Та тут же содрогнулась, выгнулась, дернулась от него, глухо рыча ему в руку, крепко сжимающую челюсть.

По щеке малышки скатилась слеза.

Было тихо. Так тихо, что можно было слышать, как дрожали ноги у этого ребенка.

Капля крови упала на пол.

Наконец рука разжалась, а принц неспешно отступил, не отпуская нож, рукоять которого полностью вошла в тело девочки. Выждав несколько секунд, принц перехватил нож и дернул на себя, полностью извлекая и отбрасывая в сторону.

Сталь звякнула где-то на полу, орошая камни каплями крови.

─ Рах, ─ смеясь, проговорил Мэдин, ─ теперь она моя! – объявил он, подступился к девчушке, а Антракс спешно забрал трость окровавленной рукой и шагнул к своему креслу. Подойдя, он хотел коснуться плеча Лилы, но та отшатнулась в ужасе.

─ Идем отсюда, ─ прошептал он холодно и шагнул к выходу под хлюпающий звук плоти входящей в плоть и жалобный стон ребенка, похожий на писк.

1. Падение принцессы Рейна (4)

Он вышел из зала неспешно, не обращая внимания на очевидное желание Лилы просто выскочить оттуда, но когда за ними закрылась дверь, к ним сразу же подбежал мальчишка-слуга, видимо, все тот же, и подал принцу новые белые перчатки и черный плащ. Он взял лишь перчатки и указал на Эллину.

Мальчик тут же подбежал к девушкам и вручил плащ им. Лила завернула в него фрейлину. Пока она кутала подругу и шептала ей что-то утешительное, она не заметила, как принц сменил перчатки.

─ Сожги их, ─ велел он мальчишке, поднимающему с пола окровавленную пару белоснежных перчаток.

Принц же подозвал стражника и что-то быстро показал ему, а затем, властно схватив Лилайну за руку, потянул ее куда-то по узким коридорам замка. Стражник же поднял на руки дрожащую Эллину и пошел следом.

Принцессе хотелось возразить, но она не посмела, чувствуя сильную руку на своем запястье.

Оказалось, если принц хотел, он мог ходить настолько быстро, что за ним нужно чуть ли не бежать, чтобы не отставать.

Лилайна смотрел на руку в белой перчатке. В голове у нее все перепуталось. Она боялась, она была в ужасе и в то же время она была благодарна, что он все же вмешался в ответ на ее мольбы, только сказать «спасибо» не могла.

Он отпустил ее руку лишь в ее же комнате. Тут же сбросив темп, принц медленно прошелся по помещению, убедился, что девочки позаботятся об Эллине, и сел в кресло.

Очередной мальчик-слуга, возникший словно из ниоткуда, подставил ему небольшой пуфик, на который принц тут же закинул правую ногу, жестом дав понять, что больше ничего не нужно.

Элину отмывали и приводили в порядок. Вокруг нее суетились так же, как вокруг Лилы в тот день, когда она оказалась здесь, сама же принцесса стояла растерянно там, где ее руку отпустили, и смотрела на черную маску. Синевы глаз не было видно.

Принц молчал и ждал чего-то.

Не понимая, чего он от нее хочет, Лила обернулась и в очередной раз заявила первое, что пришло ей в голову:

─ Не смотрите на Эллину, как вы можете вообще?

При этом она тут же умолкла, понимая, что ее слова не похожи на благодарность и обещанное послушание, но принц не разозлился, а тихо ответил:

─ Я смотрю на тебя.

Лила невольно отступила на крохотный шаг, подальше от этого непроницаемого голоса, приглушенного маской.

─ Не хочешь поговорить? – спросил он, указывая на кресло рядом.

Она сглотнула, но послушно села на указанное место. Он молчал, явно ожидая слов от нее. Всматриваясь в прорези маски и пытаясь высмотреть в них хоть намек на живые глаза, она надеялась найти подсказку.

До этого мига она никогда не задумывалась о том, как оно: проще или сложнее ─ но, по крайней мере, понятнее общение, когда есть взгляд, мимика. Ей так хотелось знать, что там под маской: самодовольная усмешка, презрительный взгляд или, быть может, полное пренебрежение? Что, если он уже забыл о ней и думал о чем-то другом, застыв вот так, в полоборота, повернувшись к ней лицом?

А потом ей стало стыдно, что она, ничего о не зная, так смотрит на него с самого начала, стыдно, что из-за нее пострадала та рыжая девочка. Поэтому, опустив глаза, она все же тихо спросила:

─ Что будет с ней?

В глубине души она надеялась, что ответа не последует, что он не поймет ее или и вовсе уже не слушает, но он тут же холодно спросил в ответ:

─ Где книга, которую я тебе дал?

─ Да при чем тут книга?! – взвизгнула Лила. – Что ты пристал ко мне с какими-то сказками?!

Стало тихо. Слуги замерли и уставились на нее, но принц не шелохнулся, а так же спокойно повторил свой вопрос:

─ Где книга?

Лила вся пылала от стыда. С багровым лицом она вскочила с места, подошла к кровати, взяла книгу с маленького столика и буквально кинула на колени принцу.

Он спокойно взял ее, спешно пролистал страницы, нашел нужное место и прочел:

─ «Когда придет день ее алой звезды Рах, станет она женщиной. Первым возьмет ее самый сильный и самый влиятельный, а следом и остальные мужчины рода и приближенные, но никто из них не даст ей свое семя, ибо это дар для жены или наложницы, а не для вольной птицы».

Резко захлопнув книгу, он швырнул маленький томик прямо в лицо принцессы. Тот больно стукнул ее по губам и шлепнулся на пол.

─ Чтобы до завтра все прочла! – внезапно жестко приказал Антракс. – Ясно?

Но Лила только сглотнула от ужаса и осознания.

─ Они все… ее? – прошептала она, чуть ли не плача. – Ужас какой!

Принц вздохнул. Это было слишком отчетливо во вновь повисшей тишине. Пока Лила сползала на пол, сдерживая слезы, к ним тихо подошла Мо.

─ Ваше Высочество, ─ заговорила она, поклонившись.

Принц тут же повернул к ней голову, словно мгновенно забыл о своей невыносимой принцессе.

─ У тебя что-то случилось, Мо?

Он назвал ее по имени, и это поразило Лилу так сильно, что она окончательно перестала себя контролировать и расплакалась. Дома она никогда не помнила имен слуг, а запомнить имя одной из пятнадцати или семнадцати девочек, которые ходят в одинаковых мешковатых платьях, ей казалось безумным, но принц называл девочку по имени и действительно интересовался ее делами.

Мо вновь поклонилась и, сложив руки перед собой, проговорила, глядя в пол:

─ Я должна вам сказать кое-что.

─ Я слушаю тебя.

Но девушка не торопилась, она переплетала пальцы, разъединяла их и вновь сплетала, пока на ее щеках пятнами проступал багровый румянец.

Но принц не торопил ее, застыв, словно неживое существо.

─ Вы простите, я просто услышала ваш разговор и подумала, что раз есть возможность сказать сейчас, то не обязательно ждать вечера, ─ Мо сглотнула, резко подняла голову и вдруг гордо сказала: ─ Мое лечение, наконец, дало результат. Сегодня взошла моя алая звезда.

Антракс кивнул, медленно и задумчиво и тут же спросил:

─ Кого ты выбираешь?

─ Мой отец не станет оспаривать ваше право, он никогда бы не посмел…

─ Мо, ─ перебил ее принц.

Его голос зазвучал так мягко, как никогда прежде при Лилайне он не звучал.

─ Я хочу, чтобы ты выбирала сама, не зависимо от титулов и званий, это должен быть выбор твоего сердца. Если я даю тебе право выбирать, ты должна этим воспользоваться.

Мо опустила голову и покраснела еще сильнее, отвечая:

─ Я, правда, хочу, чтобы это были вы.

Принц помолчал, затем кивнул и тут же спросил о другом:

─ Тогда я должен спросить: выбрала ли ты второго?

Мо закрыла красное от смущения лицо руками, но, несмотря на это, прошептала едва слышно:

─ А можно человека не из нашего крыла?

─ Это возможно, о ком именно речь?

─ У принца Мэдина есть стражник, ─ начала она тихо, убрав от лица руки и несмело поднимая глаза на своего Господина. ─ Я даже имени его не знаю, но он рыжий с крупными кудрями, и у него шрам под глазом, вот тут. ─ Она провела пальчиком ровную полосу на своей левой скуле. ─ И глаза у него такие красивые, синие, почти как у вас.

Тут же потупив взор, она неловко улыбнулась.

─ Хорошо, я узнаю, ─ ответил Антракс. ─ Но ты на всякий случай подумай еще, дней через пять я сообщу, удастся ли выполнить твое желание в полной мере.

─ А когда будет ночь звезды? – тихо спросила Мо.

─ Как только разрешит Лен-Фень, обычно это происходит через 7-10 дней от первой крови.

Девушка улыбнулась и кивнула.

─ Спасибо, Ваше Высочество.

Лила, которая все это время ошарашенно молчала, опасаясь понимания того, что она слышала, внезапно вмешалась:

─ Ты с ума сошла, Мо? Он? Да он же чудовище! Он знаешь, что сегодня с маленькой крохой сделал? Взял и…

Но сказать, что именно сделал принц, она не смогла, это было для нее так непристойно, что она только посмотрела на Антракса и тут же начала на него кричать:

─ Вы варвар, не смейте трогать эту девочку, она не заслуживает такого обращения!

─ Ты обещала быть послушной, так что закрой рот, ─ жестко ответил он и обратился к Мо: ─ Ты можешь идти, работать тебе больше не положено.

Мо поклонилась.

─ Я не хочу молчать, когда вы собираетесь мучить ребенка!

─ Ваше Высочество, ─ устало прошептала Мо, вновь кланяясь. ─ Вы простите, что я это говорю, но выпороли бы ее уже, она всем надоела своими капризами, правда.

─ Ты, видимо, соскучилась по западному крылу и распоряжениям госпожи Дерб, ─ с легкой насмешкой ответил принц.

Мо переменилась в лице.

─ Простите, я не… Нет, я только… Сир!

Она внезапно бросилась к ногам Антракса и упала на колени.

─ Не отправляйте меня туда, особенно сейчас, прошу, только не госпожа Дерб!

Принц не ответил, а только положил руку на голову девушки и спокойно погладил ее по волосам.

─ Не бойся, я и не думал тебя возвращать. Это лишь напоминание о том, что у меня иные правила, а тебе ее капризы больше терпеть не придется.

Когда Мо все же подняла голову и посмотрела на него, он вытер слезы с ее лица и жестом позволил ей идти, а после повернулся к Лиле.

─ До завтра чтобы все прочла, ─ напомнил он, вставая на ноги, – и научись уже молчать хоть иногда, иначе я воспользуюсь советом этой девочки и правда велю тебя высечь.

Он прошел мимо, а после резко обернулся:

─ Или и вовсе отрезать твой паршивый язык.

Только голос его звучал не ровно, а надломлено и глухо, с грустью и печалью, но тут же отвернувшись, принц шагнул к выходу, на ходу обратившись к одной из девочек:

─ Кам, теперь ты будешь главной в гареме вместо Мо, и приведите мне ночью новенькую.

─ Не трогай Элли! – взвизгнула принцесса.

Он вновь обернулся, затем посмотрел на девочку, что вышла вперед, видимо, она и была Кам.

─ Я передумал: ночью эту болтливую, а новую ─ утром.

После этого он вышел, а Лилайна наконец-то разрыдалась, совсем ничего не понимая, и просто содрогаясь от ужаса, ненавидя эту зеленую книгу у своих ног.

Лила не могла бы объяснить, почему она рыдает. Ей просто хотелось домой, хотелось, чтобы это все закончилось, и не было больше никаких Антраксов.

─ Он обижал вас? ─ спросила Эллина, опустившись рядом на колени и обнимая принцессу.

─ Принц никогда и никого не обижает, ─ вмешалась строгая Кам.

Она была младше Мо, ниже ее ростом, но взгляд ее светло-карих глаз был куда серьезней и холодней.

Лила всхлипнула и хотела возразить, но не нашла ни одного слова или аргумента.

Что он ей сделал? Она и не понимала что. Кинул в нее книгу? Но если дело было только в этом, отчего же ей тогда было так страшно и так больно?

Элли не обратила внимания на слова Кам, и заглянула в глаза принцессе.

─ Он, правда, не трогал вас?

─ Я ненавижу его, ─ прошептала Лилайна очень тихо, чтобы слышала только ее любимая подруга.

Обняв Лилу, Элли, наконец, обратилась к Кам:

─ Скажи, нам есть чего опасаться?

─ Если ваша подруга не поумнеет, я бы боялась, ─ ответила девочка.

Эллина кивнула.

─ А сколько женщин в гареме принца?

─ Две.

Принцесса и фрейлина переглянулась.

─ Кроме нас еще две? ─ уточнила Элли, опасаясь, что поняла неверно.

─ Нет, только вы.

─ Но почему? Разве они с Мэдином не ровесники?

─ Не моего ума дела, почему принц отказался от женщин. И не вашего!

─ Да, конечно, ─ согласилась Элли.

Она уже успокоилась и могла разумно рассуждать.

─ Я понимаю, ─ повторила она. ─ Но я совсем ничего не знаю о принце, может, ты расскажешь о нем?

─ А ты все это время у Мэдина в гареме была и ничего не узнала? Не верю, там нашего господина обсуждают больше чем своего.

─ Да, это правда, но я не сплетен хочу, а того, что может мне помочь. Может, нельзя что-то говорить или делать в его присутствии. Он ведь нездоров?

─ Здоров! ─ Кам так вскрикнула, словно ее возлюбленного оскорбили, - Просто правая нога у него чуть короче, но из-за обуви это совсем незаметно, а спорить с ним нельзя ─ он всегда прав!

─ Я запомню, ─ мягко ответила Элли и улыбнулась девочке. ─ И не обижайся, я не хотела оскорбить принца. Он тебе нравится?

Кам смущенно отпустила глаза.

─ Моя мама говорит, что принц такой же благородный как его мать и потому он примет только ту женщину, которая не испугается его обожженного лица, поэтому когда взойдет моя алая звезда, я обязательно попрошу его снять маску. И я не испугаюсь, потому что для меня он всегда будет прекрасен!

Девочка усмехнулась и заявила:

─ Тогда я стану женой принца и буду с ним до конца жизни!

─ Только замуж он уже позвал меня, ─ вмешалась неожиданно для себя Лила и тут же, опомнившись, добавила: ─ Только я ему отказала.

Кам посмотрела на нее как на врага и выбежала из комнаты, не желая плакать при чужаках.

─ Он предлагал тебе стать женой? ─ удивилась Элли. ─ Почему же ты ему отказала?

─ Он знает кто я и хочет стать королем, ─ прошептала Лилайна. ─ Ему нужна наша Родина, разве могу я ее вот так продать? К тому же, я обручена с Гэральдом.

─ После отказа он... ─ Элли запнулась, подбирая слова: ─ Взял свое?

─ Он? Свое? Элли, он не трогал меня! Но Элли, это же Антракс, вспомни, как мы с тобой говорили обо всех ужасах, которые про него рассказывают в других странах?!

─ Да, он горбун-коротышка с противным смехом, ─ строго напомнила фрейлина самый абсурдный из слухов. ─ Все что о нем говорят мало похоже на правду. Ты явно ничего не знаешь о здешних нравах.

Лила посмотрела на подругу. При всей их дружбе Элли никогда прежде не обращалась к принцессе на "ты". Это врезалось в сознание, но Лила старалась этого не замечать, кусая губы.

─ Тут мужчина не мужчина, если он не может ездить верхом и содержать огромный гарем. Здесь ум имеет значение, только если ты обладаешь силой. В совете нет стариков или хромых. Это не наш двор. Здесь право рождения не самое важное. Понимаешь?

─ Нет, ─ призналась Лила. ─ Король любил его мать и явно любит его, куда больше, чем этот уродец того заслуживает.

Элли отрицательно покачала головой.

─ Воли короля хватило бы, чтобы ввести его в совет вместе с Мэдином в год их двадцатилетия, но никакая королевская воля не помогла бы ему удержаться в совете семь лет. Его должны одобрить большинством голосов, в случае, если хоть кто-то усомнится в его праве, считаться равным другим членам совета.

─ Кто скажет подобное о сыне короля? А если и скажет, разве выживет он после этого? И можно заплатить тем, кто будет голосовать.

Элли только покачала головой.

─ Это не работает здесь, ─ коротко прошептала она. ─ Пока я была в западном крыле, я читала их кодекс ─ свод законов, не весь, а только тот том, который советовал прочесть Мэдин. Все это было там.

─ А мне подсунули какую-то книгу со сказками, ─ фыркнула принцесса и подала подруге зеленый томик, ─ еще и злится, что я не прочла.

Элли пролистала книгу и ее глаза засияли восторгом.

─ "И не будет дана власть слабому, немощному и глупому. Старик должен уйти на покой, глупец молчать, а слабый иль больной принять защиту сильных" ─ прочла она с радостью. ─ Три главы в одном абзаце, и все понятно!

Она закрыла книгу, вновь открыла в поисках имени автора, но нигде его не нашла. Книгу начинал текст о короле, что должен быть самым сильным, самым умным и самым смелым.

─ А я так мучилась с кодексом, ─ выдохнула Элли. ─ Там такие сложные формулировки, а это куда легче. Почему же вы ее не прочли?

Лила посмотрела на Элли с недоумением:

─ Я понятия не имела, что это все может быть важно.

Элли только вздохнула.

─ Знаете, вы меня, наверно, не поймете, и, может быть, осудите, но я предпочту стать наложницей Антракса чем вернуться домой. Я готова целовать ему ноги хотя бы за то, что я здесь и сейчас в безопасности. Меня не трогали там в гареме, но я очень многое видела.

─ Госпожа Дерб такая страшная?

─ Очень строгая и жестокая. Она всех наложниц контролирует, все за них решает, слуг лупит за любую провинность, даже внучкам дышать не дает.

─ Внучкам?

─ Да, у Мэдина есть две дочери и маленький сын.

Лила вспомнила ту женщину в черном.

─ Кажется, я видела ее, и она не показалась мне такой уж страшной.

Элли только пожала плечами.

─ Пусть так, только прошу вас, хоть немного подумайте о том, что от принца зависит ваша жизнь и судьба.

─ Если он хочет мой трон, то не тронет меня. Я нужна ему живая.

─ Но это не значит что целая, да и ваша жизнь ─ вопрос спорный, если вы не пойдете ему навстречу, то зачем с вами возиться? А тут, между прочим, плохих наложниц иногда страже отдают для забавы.

Элли положила книгу у ног принцессы и встала.

─ Вы, наверное, попросили принца спасти меня, так?

─ Да.

─ И он сделал это ради вас.

─ Он это подстроил.

Элли пожала плечами.

─ Если вы станете воевать с ним на его территории, я вас не поддержу, - сказала она и отступила, оставив принцессу одну.

Сама же Элли хотела поговорить с другими девочками и узнать побольше о своем новом Господине.

1. Падение принцессы Рейна (5)

Антракс сидел в кресле в кабинете брата и смотрел на шумную площадь города через резное окно. Маска лежала на его коленях. Когда дверь открылась и вошел Мэдин, Антракс не дернулся и не стал скрывать лицо, а просто посмотрел на брата.

─ Ничего, что я ушел не прощаясь? – спросил он.

─ Ничего, сам же знаешь: там никто никому не нужен, особенно ты. Только отцу приходится дожидаться финала. Кстати, не хочешь пообедать?

─ Как раз хотел предложить.

─ Тогда надевай маску, пока я буду командовать.

─ Я уже покомандовал за тебя.

Антракс беззвучно посмеивался, это пробивалась нотами доброго настроения в его голос.

─ Моими людьми?! – показательно возмутился Мэдин, становясь в позу. – Как ты мог?

─ Вот такое вот я чудовище.

Мэдин рассмеялся.

─ Брат, ты даешь, конечно.

─ Или ты?

Антракс кивнул в сторону шкатулки, стоявшей на столе старшего. Мэдин тут же раскрыл ее и посмотрел на черный камень – плату за Лилайну. Это был самый обычный кремень, не стоящий ровным счетом ничего.

─ Я не думал, что ты его сохранил, ─ признался Мэдин.

─ Я дал слово, а зачем его хранишь ты?

Антракс едва заметно улыбнулся.

─ Он будет моим талисманом! – заявил уверенно Мэдин. ─ Очевидно, что отец с самого начала знал, кто и чем разбил окно в парадной галерее, просто доказательство так и не было найдено. Ты хранил его больше двадцати лет!

─ Кто виноват, что ты так расторопно возвращаешь долги?

Мэдин в ответ лишь рассмеялся.

В дверь постучали.

─ Да, войдите! – отозвался принц-хозяин западного крыла.

Антракс просто отвернулся, он вновь смотрел в окно, пока в комнате суетились слуги. Теперь приказывал Мэдин, безмолвно, одними лишь жестами.

─ Ты уверен, что она тебе нужна? – спросил старший, как только они остались наедине.

Антракс выдохнул.

─ Вы с отцом одинаковые.

─ Я беспокоюсь и он тоже. Ты, правда, уверен, что именно она?

Антракс отрицательно покачал головой, но прошептал:

─ Не знаю, может, мне только показалось.

─ Ничего себе… показалось. Ладно, решили обедать, будем обедать, к тому же у нас много дел, которые нужно обсудить.

Говорить о делах было трудно как никогда прежде, и не от сложности дел, а просто потому, что в голову упрямо лезли всякие глупости.

Принц Антракс был упрям и потому все равно продолжал работать.

Он был занят бумагами даже вечером, когда в его комнату тихо вошла Кам.

Подняв на миг глаза, он кивнул и жестом дал девочке понять, что она свободна, но прежде чем та удалилась, добавил:

─ Утром, как выспишься, приведи мне вторую, а эта все равно останется здесь.

Лилайна от этого заявления гордо вздернула подбородок. По ее коже ходила мелкая дрожь, но признавать свой страх она не хотела.

Кам закрыла дверь, и сразу стало очень темно. В темной комнате освещен был лишь стол, за которым сидел принц.

На Антраксе была черная рубашка простого покроя, ворот которой был поднят. Маска, как всегда, скрывала его лицо. Вставать он явно не собирался.

─ Подойди, ─ велел он спокойно.

─ Зачем? – машинально спросила Лила, чувствуя как ужас дрожью ходит по ее спине.

Она все же прочла книгу и начала хоть немного понимать местные нравы, хотя теперь они казались ей еще более варварскими чем прежде.

Принц вздохнул.

─ Я быстрее научусь бегать по стенам, чем ты слушаться, ─ устало проговорил он и встал сам.

Трость он не брал, только подсвечник и еще что-то, что рассмотреть Лилайна не смогла. Практически не хромая он подошел к ней и подал ей подсвечник.

─ Его-то ты подержать в состоянии?

─ Я не калека, справлюсь, ─ ответила она, стараясь казаться смелой и сильной, но толку от ее наглости не было, ибо губы ее дрожали, а голос предательски проваливался в глухой жалобный стон.

Ей казалось, что в синих глазах блеснула насмешка.

Рука в перчатке коснулась ее губ, скользнула по щеке и вниз на шею, вторая оказалась рядом и что-то щелкнуло, оставляя холодное ощущение на коже.

Принцесса понять ничего не успела. Золотой ободок мгновенно сомкнулся на ее шее, а принц резко натянул тонкую цепь, так резко, что Лила испуганно ахнула, выронила подсвечник и вынужденно сделала шаг, прижавшись к его груди.

─ Вот теперь-то мы поговорим!

Его сердце под ее пальцами бешено билось.

Было так темно, что она ничего не могла различить, но ей казалось, что он безмолвно смеется над ней, заставляя стоять с поднятой головой и прикасаться к его телу.

─ Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он тихо, чуть наклонившись, чтобы она могла ответить шепотом ему на ухо.

─ Пусти, ─ дрожащим голосом отозвалась Лилайна.

─ Как минимум на «вы», и не забудь добавить «Господин», если ты хочешь сказать именно это.

Цепь натянулась чуть сильнее, и обруч больно впился в шею.

─ Пусти меня! Ты права не имеешь!

Она с силой ударила его в грудь и он то ли сжалился, то ли случайно отпустил цепь, и Лила смогла выскользнуть, отступить и в темноте броситься к двери, но та была заперта.

─ Почему это я права не имею? – спросил Антракс уже совершенно непроницаемым голосом. – Назови мне хоть одну причину.

─ Я принцесса, наследница трона королевства Рейн! – гордо заявила Лилайна, наблюдая за его неподвижным силуэтом.

Антракс не спешил с ней спорить, он с любопытством посмотрел сначала в одну сторону, затем в другую, а после сообщил:

─ Что-то мне местность не напоминает королевство Рейн, да и моя комната даже отдаленно не походит на замок в Рок-Рене. Впрочем, зовут-то Вас как, наследница?

─ Издеваешься?! Я Лилайна Вильям Рен-Ро!

─ Да? – он наигранно удивился и шагнул к ней. – А мне казалось, она погибла, а ее дядюшка-регент пока горюет, но скоро назначит дату своей коронации, он ведь всегда ждал такой возможности.

Лила не ответила. Ей стало так больно, что губы у нее задрожали, но она с силой сжала челюсть, чтобы не заплакать.

─ Я повторю свой первый вопрос: ты ничего не хочешь мне сказать?

Лилайна сглотнула, но промолчала.

─ Хорошо я напомню, кто-то сегодня обещал быть послушной и сделать все, что я скажу.

Он вновь оказался слишком близко. Его пальцы скользнули по животу принцессы вверх, создавая небольшую складочку у груди, но тут же ускользнули, взяв цепочку.

─ Ты все еще будешь играть в принцессу из Рок-Рена, да?

─ Я и есть принцесса из Рок-Рена, ─ прошептала Лилайна, которая вдруг почувствовала себя просто жертвой, которую старательно сводят с ума.

─ Я не шутил о твоем дяде. Тебя действительно признали погибшей. Карета, на который ты уехала в Фортон, слетела с обрыва.

─ Но я не ездила в Фортон в этом году…

─ Это не я придумал, так что не ко мне претензии. Идем.

Он шагнул к столу, легонько дернув за цепь, как бы намекая, что спорить не стоит, и Лилайна не спорила, слишком страшно было то, что он говорил.

У стола он отодвинул ей свое кресло, безмолвно приглашая сесть, и, склонившись над ней, подал одно из писем.

Взяв его, Лила вздрогнула. Это было одно из тех писем, которые король одной страны пишет другому, чтобы сообщить что-то важное.

─ Оно адресовано твоему отцу, почему же оно у тебя? – спросила Лилайна.

Антракс молча показал, что печать уже сломана и отступил куда-то в темноту, видимо, вновь отпустив цепь.

─ Я взял его для тебя, после того, как отец ознакомился с содержанием. Читай.

Она просто открыла конверт и тут же глаза ее заполнили слезы. Писал, конечно, не сам дядя Огюст, а его секретарь, почерк которого принцесса не могла не узнать.

В письме говорилось о скорби по погибшей племяннице, о трагедии, случившейся в их стране, но все в итоге незаметно сводилась к возобновлению переговоров о торговом договоре, внезапно прерванных два года назад по инициативе Эштарской стороны. Этот договор теперь был нужен Рейну как никогда прежде.

Лилайна тихо заплакала. Слезы ее капали прямо на письмо и буквы расплывались, но она ничего не могла поделать, Родина скорбела по ней, живой, нуждающейся в помощи. Искать ее не собирались, ее просто бросили одну наедине с чудовищем в черной маске.

─ Теперь я тебе не нужна, брак с мертвой принцессой не принесет тебе трон, ─ прошептала она с усилием.

─ Не сказал бы. Знать все равно признает тебя, тут важно желание.

Она резко обернулась. Он сидел на кровати и молчал.

─ Зачем тебе это? Зачем? Вы даже торговать с нами не хотите, зачем тебе мой дом? Назло отцу и брату?

─ Назло? Это ты мне назло книгу не прочла, а я давно вырос из подобных игр. Союз с Рейном выгоден во всех смыслах, но ни я, ни мой отец, ни совет в целом не желаем иметь дел с твоим дядей, у нас, знаешь ли, свои взгляды на честь.

─ Честь? Это говоришь мне ты? Человек, надевший на меня цепь? Человек, изнасиловавший ребенка столовым ножом!?

─ Представь себе, я говорю о чести, я даже больше скажу, во мне ее больше, чем в твоем дяде.

─ Не смей так говорить о нем!

─ Какой же ты ребенок, ты еще не поняла? Тебя похитили только чтобы поживиться, твой дядя явно заплатил за твою смерть.

─ Нет! Он тут не при чем, его обманули!

Антракс рассмеялся, да так громко, что эхом смех прокатился по комнате, ударяя Лилайну в самое сердце.

─ Не веришь ─ не надо, главное, что теперь ты знаешь, что единственный, кто может тебя защитить, это я, так что иди сюда, птенчик.

Она вздрогнула.

─ Ты не тронешь меня, ─ прошептала она отчаянно.

─ Почему это?

─ Не тронешь. Я не хочу!

─ И что?

─ И вообще, ты же не спишь с женщинами!

Принц не ответил, а Лилайна продолжила, медленно приподнявшись.

─ Мне Элли все рассказала, что о тебе говорят. Ты даже с мальчиками не спишь. Тебе никто не интересен, и ты просто скрываешь, что не мужчина вовсе.

Принц молчал, но когда понял, что Лилайна не продолжит, спросил:

─ И это все? Как-то вяло и банально.

─ Этого достаточно, чтобы знать, что ты только издеваться и можешь, а я не позволю издеваться над собой!

─ Такая благородная, а такая озабоченная.

─ Это не я, это ваше общество!

Он не ответил, а рывком встав на ноги, быстрыми двумя шагами преодолел расстояние между ними и мгновенно усадил Лилайну на стол. Быстрее чем девушка успела даже понять, что произошло, он уже смотрел на нее в упор, а его левая рука скользила по ее бедру под платьем, а правая крепко сжимала оба ее запястья.

Лилайна ничего уже не могла изменить. Дрожь в ее теле сменилась странной рябью, не столько от прикосновений пальцев в шелковой перчатке, сколько от синевы в прорезях маски. От нее она не могла отвести взгляд и потому даже сопротивляться не пыталась, пока его рука подбиралась к ягодице, и скользила вверх к спине. Он замер на краткий миг. Лилайна распахнула губы, но вместо очередной глупости, которую ей хотелось сказать, только выдохнула, а он, отпустив ее руки, внезапно перехватил ее за бедро другой рукой и, поддерживая спину, быстро, но мягко уложил на стол, оказавшись меж ее разведенных бедер.

Медленно склонившись, он прижался к ней так, чтобы по ее обнаженным губам там, меж ног, скользнула твердая выпуклость в его штанах. Это ощущение так испугало ее, что захотелось просто кричать, вот только правая рука принца тут же зажала ей рот. Он наклонился, опираясь на левую руку и тихо прошептал:

─ У нас за клевету отрезают язык, а если бы мой отец узнал, что нечто подобное говорят обо мне, он бы убил такого клеветника, если бы даже ценой этого поступка была война с твоим драгоценным Рейном, ясно?

Он убрал руку от ее губ, чтобы она могла ответить, и даже чуть отстранился, достаточно чтобы их тела почти не соприкасались, но недостаточно, чтобы она могла сбежать.

Лилайна не смогла ничего сказать, она только кивнула.

─ Ладно, уже хоть что-то.

Он отошел, причем так резко и так быстро, словно давно хотел это сделать, вернулся к кровати и сел.

─ Теперь иди сюда.

Лилайна слезла со стола, стыдливо опуская подол платья, под которым не было нижнего белья. Подобная манера здешних мест ее страшно смущала, особенно теперь, когда из-за коротких касаний в ее теле возникли какие-то неясные новые ощущения.

Принц же поднял правую ногу и закинул ее на колено левой, подставляя сапог.

─ Ты меня весь день пинаешь, а у меня, знаешь ли, спина болит, так что давай.

Лила ожидала чего угодно, но только не этого. Вздрогнув, она взглянула на принца, но глаза никак не просматривались в тени маски.

─ Только не говори, что даже сапоги с меня снять для тебя непосильный труд.

Ей захотелось сказать, что это не работа для принцессы, но от одной этой мысли стало почему-то стыдно.

Она молча стянула с него один сапог, затем другой, и застыла с ним в руках, не зная, что теперь делать.

─ Теперь ложись спать. Здесь.

Он встал, стягивая с кровати покрывало. Постель принца была такой же черной, как и вся его комната.

─ Можешь даже раздеться, ─ продолжал Антракс. ─ Я спать все равно не буду до полудня. И поставь ты уже этот сапог, он тебя не защитит.

─ Зачем я тебе? – спросила она снова. – Скажи… Зачем?

Он не ответил сразу, зато она снова увидела синеву его глаз.

─ Понятия не имею, ─ ответил он наконец. – Но хочешь ты того или нет, по любви или по расчету, но ты станешь моей женой.

Сказав это, он быстро отвернулся и шагнул к столу хромая.

─ Все. Спи. У меня слишком много работы.

Принцессе хотелось сказать «спасибо», но она не смогла, и только забралась под легкое шелковое одеяло, устраиваясь на странно твердом и в то же время удобном матрасе, средь горы подушек разного размера.

Она думала, что не сможет уснуть, по коже слишком явно ползали мурашки, а в голове что-то невнятно стучало, но стоило ей закрыть глаза, остался только мягкий запах трав, окутавший эту постель. От успокаивающего аромата она мгновенно уснула. Ей снился сад, где она гуляла с Гэральдом, с ее любимым принцем Гэральдом, с тем самым, кому была обещана.

─ Вы так прекрасны, сударыня, ─ шептал он ей, а она с благоговением смотрела на него.

Красивый, высокий с широкими плечами, с улыбкой ласковой и нежной. Она обожала его. Глаза серо-зеленые, как море над каменистым рифом. Волосы золотистые, ложащиеся мягкой волной.

Она знала, что он не оставит ее, но внезапно оказалась не с ним, а с кем-то другим. Сидела на лавочке в саду и смотрела на его профиль. Красивый профиль, такой знакомый, и в то же время неизвестный.

─ Он не любит тебя, ─ внезапно сказал ее спутник и посмотрел на нее.
Она не видела лица, только синие глаза, смотрящие на нее. Теперь ей было не важно, что Гэральд не любит ее.

Антракс действительно не спал всю ночь, а утром к нему привели Эллину, переименованную в Элли.

К этому времени принц был уже одет. Черный дорожный костюм с золотой вышивкой лежал на белой рубашке, широкой ворот которой закрывал шею. Сам же принц собирал документы и жестом велел оставить его с девушкой наедине. Спящая Лила, конечно, была не в счет.

Элли послушно ждала, пока ей уделят внимание, и наблюдала, как мужчина проверяет документы, сложенные в одну папку, и прячет другие в замысловатый сейф над столом. Ждать пришлось недолго. Оставив чистый стол, он шагнул к черной тахте, сел и заговорил:

─ У меня мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Мне нужна Лилайна, а ты ─ нет, никак. Но ты нужна Лил, поэтому останешься здесь.

Элли не шелохнулась. Так и стояла, сомкнув пальцы и покорно опустив голову.

─ Все, чего я от тебя жду – это соблюдение того, что ты и раньше делала для Лилайны.Ты ведь ее фрейлина, я правильно помню?

− Да, Господин, − чуть дрогнувшим голосом отозвалась девушка.

− Вот ею ты и остаешься, что касается остального, я, конечно, могу держать тебя при гареме хоть всю твою жизнь, но если ты умная, то предпочтешь выйти замуж.

− Замуж? − спросила девушка, подняв глаза.

− По-твоему, тут и замуж выйти не за кого?

Элли виновато опустила голову.

− Просто подумай об этом, − продолжил принц. − Традиции соблюдать, конечно, придется, но они не так страшны, как кажется.

Элли не ответила, а принц встал, взял трость и шагнул к двери.

− Я уезжаю, поэтому не покидайте мою комнату ночью, а днем... Принцесса знает, где можно ходить, это вопрос вашей безопасности, ясно?

− Да, Господин.

− Хорошо, что хоть ты понимаешь где находишься… Надеюсь, понимаешь.

− А я могу спросить?

− Попробуй, − сказал он с нескрываемым интересом, застыв у двери.

− Мне принцесса призналась, что вы сделали ей предложение, но если вы хотели жениться на ней, то почему не сватались как другие, после ее пятнадцатилетия?

− Если ты не понимаешь очевидного ответа, то и говорить мне не о чем, − он открыл дверь.– Проследи, чтобы за три дня моего отсутствия она ничего не натворила.

Не дожидаясь ответа, он вышел, оставив Лилу с той, которая должна была понимать свою строптивую госпожу.

1. Падение принцессы Рейна (6)

− Мы не будем копаться в вещах принца, − требовательно заявила Элли.

− Почему? Я хочу знать что он тут прячет в темноте, − не соглашалась Лила.

Цепи на ее шее не было, принц оставил только тонкий золотой обод.

− Что тут такого? Он сам оставил нас в своей комнате.

− Для того чтобы защитить, а не для забавы.

− Ты на чьей стороне?!

Лила топнула ногой, взяла подсвечник и скользнула вглубь комнаты за ширму. Гардеробной, которую она ожидала увидеть, не было. Все было не так как на ее Родине. Обувь стояла на полу. Несколько совершенно одинаковых черных масок висело на стене, а одежда просто была разложена по стопкам.

− Как-то... Просто.

Элли присела и присмотрелась к обуви. Все же она была любопытнее принцессы, но признаться в этом не могла.

− Что там? − спрашивала Лила. − Что-то интересное?

− Просто так сделаны, что сапоги, что ботинки...

− Как?

− Ну вот же, смотрите. Совсем не видно, что у правого подошва толще.

− И правда...

Лилайна взяла сапог, подошва казалась тонкой. Чтобы убедиться, что она и правда другая, она заснула руку в голенище и ощупала сапог изнутри. Подошва пружинила и явно выступала внутрь не только толщиной, но и рельефом.

Фыркнув, девушка поставила сапог рядом с левым и не нашла отличий, тогда взяла левый и ощупала его подошву изнутри. Та была жесткой. С разницей в подошве они должны были отличаться по высоте, но нет! Тогда Лилайна надавила на носок сапога и поняла, что между кожей внутри и снаружи было пространство, скрывающее эту разницу.

− И не придерешься. Если бы сама не видела, как он хромает…

Элли ничего не сказала, а Лила внезапно смутилась. Она вдруг поняла, что не хулиганит, а интересуется самим Антраксом. Это ее так разозлило, что она стала хватать вещи с полок, разбрасывать, надевать на свое платье его рубашки, кутаться в плащи, а после и вовсе сорвала со стены маску и приложила к лицу.

− Да кто угодно может называться принцем Антраксом, если заполучит эту штуку, − заявила она, но замок застегнуть не смогла: металлическая застежка просто не поддалась ее усилиям.

Элли не вмешивалась, хотя смеялась, пока принцесса изображала из себя их нового Господина.

− А это-то что? − Лила шагнула в темноту, ощупывая стену.

Ей не показалось: на стене действительно что-то висело, закрытое черным полотном.

− Так-так, вот они, секреты принца Антракса!

Она сорвала полотно. Под ним оказалась картина, написанная маслом на холсте.

− Давай сюда свечи!

Элли поднесла подсвечник.

Краски потемнели, на раме виделись следы сажи, но с портрета по-прежнему улыбалась красивая молодая женщина. Ее светлые волосы, цвета белого золота были сплетены в косу, украшенную синими лентами и жемчугом, гармонируя с небесно-синими глазами. Именно их подчеркивало ее платье молочного цвета с кружевом ручной работы.

Женщина сидела, обнимая маленького ребенка, не старше трех лет, но силуэт малыша едва узнавался, ибо полотно в этом месте было замазано сажей, да так, что поверх холста можно было рассмотреть следы пальцев.

− Это его мама? − спросила Лилайна, внезапно ощутив горечь.

− Возможно, я не знаю, как выглядела покойная королева, − призналась Элли, − Но ее прическа похожа на те, что носили в те годы в Авелоне.

− Авелонская принцесса, жена варвара, звучит страшно.

Но насмехаться ей больше не хотелось, и потому она просто попросила Элли помочь ей закрыть портрет и сложить вещи, чтобы больше ничего тут не искать.

И все же Лилайне не сиделось на месте. Она изучила библиотеку, зал с картинами, но, не зная их истории, не нашла ничего интересного, и потому в первый же день без принца вышла во двор, впервые с того момента, как оказалась в замке.

Стоял солнечный день. Небо было ясным. Радуясь хорошей погоде, принцесса решила пройти немного по каменным дорожкам. При себе у нее был небольшой томик какого-то исторического романа, который она прихватила чтобы почитать в беседке. Вот только ту уже успели занять, и это огорчило Лилайну, но, присмотревшись, она узнала рыженькую девчонку, ставшую заменой Элли. От этого стало и стыдно, и больно, но все же она шагнула к беседке.

Девочка подняла глаза и взглянула на нее прежде, чем Лилайна заговорила.

− Это ты? А я думала Антракс забрал тебя с собой, как Мэдин Клару.

Лила растерялась от такого заявления, к тому же на нее смотрели совсем другие глаза: да, большие и зеленые, но совершенно не наивные.

− Что не так? Садись.

Рыжая хлопнула ладошкой по сидению рядом, чуть отодвинулась на лавке и тут же спрятала свое кривое вышивание.

− Что ты смотришь на меня так странно?

Лила не знала, что и ответить, но в беседку все же зашла, только села не рядом, а напротив, а затем внимательно осмотрела собеседницу. Та не была несчастной или замученной.

− Я не ожидала тебя тут увидеть, − призналась Лила после долгого молчания.

− Почему? В гареме у Мэдина шумно, а я ускользнула, вот же позлится госпожа Дерб, но тронуть меня не сможет.

Девушка гордо провела рукой по золотому ободу на шее.

Лилайна это заметила и невольно дернула рукой, но все же не позволила себе коснуться белого банта на своей шее, что скрывал такое же странное украшение.

− Но я не думала, что ты в порядке, − призналась Лилайна.

− А что со мной будет-то? – удивилась девушка. – Ну да, орава грубых мужланов − это не весело, но мы и не через такое проходили.

Лилайна смотрела на нее с ужасом и недоумением.

− Ты что, ничего не знаешь? – спросила рыжая.

− А что я должна знать? – не понимала Лилайна.

− Ты разве не участвовала во вчерашнем спектакле принцев?

− Каком спектакле?

− Неужели ты и правда не знаешь?! Это же все ради тебя затевалось, чтобы вытащить ту девушку.

− Вытащить?

У Лилайны голова шла кругом, а рыжая просто рассмеялась.

− Вот это да! Она и правда ничего не знает, вот же наивная!

И тут она встала на ноги и внезапно поклонилась.

− Тогда позвольте представиться: я − Рьен-Ли, хотя принц Мэдин решил называть меня просто Ли, и я вчера сыграла роль девственницы только чтобы убрать со стола настоящую, ясно тебе?

У Лилы внутри все оборвалось.

− Что? Зачем?

Ли вздохнула, отбросила копну волос назад и села на место.

− Ладно, во имя справедливости, я расскажу, раз уж все это было ради тебя − тебе стоит знать.

Девушка улыбнулась, да так зловеще, что Лилайне стало жутко.

− Только, знаешь, при одном условии: ты после научишь меня вышивать.

− Вышивать? – не поверила своим ушам Лила.

− Да! Только не говори мне, что ты не умеешь. Нам с тобой делить нечего, а мне надо поддерживать интерес принца, и секс мне тут не поможет, нужны особые знаки внимания.

Она внезапно отмахнулась, дернулась вперед и спросила:

− Ну, так что, научишь?

− Хорошо.

− Тогда слушай.

Ли перешла на шепот, в то время как бледная, растерянная Лилайна приблизилась к ней, чтобы не упустить ни единого звука.

− Я уже лет пять работаю в борделе в свободной портовой зоне.

Лилайна аж отшатнулась.

− Что? Уже брезгуешь? Тогда давай проваливай!

Ли скрестила руки у груди, мотнула гривой рыжих кудряшек и отвернулась.

− Иди давай отсюда!

Лилайне стало стыдно. Ей хотелось уйти, но еще больше ей хотелось знать правду, да и в действительности, глядя на Ли, она не испытывала никакого презрения, потому потупив взор, она проговорила:

− Прости меня, я просто думала, что тебе 14, если не меньше, и… я просто испугалась, а не…

Ли вновь расхохоталась.

− Мне? 14? Мои гены просто нечто в этой стране! Я из Шакара, и мне 23 года! Так-то!

Лилайна удивленно уставилась на Ли. Она слышала о землях Шакара где-то за океаном, но считала это только выдумкой, но видимо и тут с правдой она промахнулась.

− Ты едва ли мне веришь, вот и они тоже решили, что я юна и непорочна, − Ли смеялась, но теперь уже очень тихо.- Позавчера ночью, ко мне пришел человек в маске, я тогда еще не знала, что это принц Антракс. Он сделал мне очень заманчивое предложение. Мало того что он был готов выкупить меня, но и платил большие деньги за странную, но все же работу. Я сначала ему не поверила, а он не стал убеждать и дал время подумать, а утром ко мне пришел его человек за ответом. Он и сказал мне, с кем я имела дело, потому я и согласилась. Если кому и можно верить в этом мире, так это членам королевской семьи.

− И ты согласилась на это…?

− Вот же дурная, это мелочи. Меня к себе на корабль матросы забирали после долгого плавания, а тут знать, они всего-то поигрались, а на выходе мне еще повезло приглянуться принцу. Такая удача! И главное, он все знает, но ему все равно, это так приятно. Да и Антракс хорош, такого я от него не ожидала, никто даже не заметил, что он порезал себе пальцы. Все поверили, что все правила игры соблюдены. Я просто в восторге от этой аферы!

Лила закрыла руками лицо и заплакала.

− Эй… ты чего?

− Меня вчера обманули вместе со всеми, напугали, заставили просить о помощи, чтобы потом просто разыграть подготовленный спектакль, − всхлипывая призналась Лила. – А ведь я почти ему поверила!

− Ты совсем дура, да? – холодно спросила Ли. – Или ты из глухой деревни? Он умудрился заменить избранную и утвержденную советом жертву! Да еще и так красиво.

− Он мог заменить ее до избрания, если бы хотел.

− Тут девственницы на дороге не валяются, если ты еще не поняла, или ты хотела чтобы на ее месте оказалась девочка, у которой только кровь пошла? Ты эгоистка, однако.

− Да зачем вообще такие законы нужны? Что за глупые традиции?

− Ну, вот такие древние традиции, ты еще за белым морем не была. И вообще, король Эеншард запретил Рах, эта привилегия осталась только у совета, и то раз в год, а не когда им в голову придет, а, и знаешь ли, врать совету опасно, если бы они узнали, что им подложили шлюху, боюсь, все кончилось бы битвой прямо там, а ты тут сидишь и жалеешь себя, бедную, вместо того чтобы хоть на миг подумать о том, какая работа была проделана ради тебя одной! Да кто ты вообще такая, чтобы из-за тебя такие люди суетились?

− Я?

Лила вспомнила, что принцесса Лилайна погибла, по мнению ее дяди, устало вытерла слезы и прошептала:

− Я просто никто из глухой деревни и ничего не понимаю.

Она встала.

− Эй, ты куда собралась? – возмутилась Ли. – А моя плата? Ты обещала научить!

− Да, конечно.

Она обратно села и машинально попросила показать, что там делала Ли до ее прихода. Девушка пыталась вышить королевский герб, но то стягивала ткань слишком сильно, то слишком слабо, да и нити ложились недостаточно ровно. Зато что делать со всем этим и как, Лилайна знала, более того, привычная работа принесла ей успокоение и удовольствие. Через час она с огромным удовольствием учила Ли, следила чтобы та правильно держала иглу, аккуратно натягивала ткань и не торопилась.

− А не хочешь со мной вместе сделать подарок? – спросила в итоге Ли.

− Для кого? – не поняла сразу Лила.

− Ну как? Для Антракса! Вот я бы хотела, пока Мэдина нет, вышить ему пояс, хотя бы попробовать, а ты могла бы сделать что-то для Антракса.

− Возможно, − машинально ответила Лилайна.

Дарить принцу она ничего не хотела, но в голове у нее уже возникло странное желание расшить платок узорами Авелона, переплетенными с мотивами ее родного Рейна.

− Где вы были? − ругалась Элли. − Я волновалась.

− Во дворе. Что ты паникуешь?

− Не просто так принц велел ночевать в его спальне во время его отсутствия.

− Во двор выходить он мне разрешил, так что успокойся.

Этого Элли хватило, чтобы оставить принцессу в покое, но когда и на следующий деньпринцесса снова ушла, Элли тоже спустилась во двор.

− Вот так, главное не тяни слишком сильно, − говорила мягко Лилайна, делая шов на работе Ли. − У тебя получается куда лучше, чем вчера.

− Все равно плохо, но у меня еще есть завтра и целая ночь, − улыбнулась Ли, − а пока можно портить ткань узлами.

Она усмехнулась и взяла обратно грубую ткань, на которой тренировалась.

Элли шагнула в беседку.

− Вот вы где.

− Ты меня контролируешь? − с вызовом спросила Лила.

− Нет, но принц просил присмотреть за вами.

Лила гордо вскинула голову.

− Даже противно от того как ты хочешь выслужиться, а ведь я просто провожу время с новой подругой.

Элли выдохнула и виновато спросила:

− А я могу побыть с вами?

Лила только отмахнулась и продолжила свою работу:

− Ты обещала мне рассказать о покойной королеве, − напомнила она Ли.

Игла в ее руке лежала уверенно и легко, а каждый новый стежок серебристой линией изящно ложилась на молочно-белый шелк.

− Да, точно!

Ли дернула нить и та порвалась, выругалась и отрезала новую, начиная свой рассказ.

− Вообще, королева давно умерла, и я могу рассказать только истории о ней. Говорят, что наш король, будучи еще принцем, увидел ее на церемонии помолвки прекрасной Ленкары с каким-то северным принцем. Причем Эеншард оказался там случайно, и так был покорен ее красотой, что похитил ее прямо на глазах у всей ее семьи и, по сути, сделал ей предложение по здешним древним законам − взял ее. Разразился страшный скандал, и была бы война, не будь их страны на разных концах континента.

− И после этого она вышла за него? − не поверила Лилайна. − Зачем?

− Она была беременна и стала женой короля за пару недель до рождения Антракса, так долго ругались короли. Впрочем, говорят, что все это время Эеншард ухаживал за ней, и когда они поженились, то оба были влюблены. Здесь же называли этот брак благословенным, ибо по древнему поверью она приняла предложение короля еще когда в ее утробе прижилось его семя, а когда родился мальчик его назвали будущим королем, несмотря на то, что за три месяца до этого наложница родила Мэдина.

В этот момент у Ли запутались нитки и она стала ругаться, как настоящий матрос, поминая какой-то вонючий хрен. Лилайне пришлось взять работу и распутать нити, пока девушка со злости не изрезала ткань, как в прошлый раз.

− Вот, не злись ты так, если ты будешь с нитью мягче, она станет послушнее.

− С трудом верится.

Ли схватила ткань, но зацепила кончик ленты, повязанный на шею Лилайны, и та развязалась, показав золотой обруч.

− Ничего себе! − воскликнула Ли, увидев его. − Значит, ты тоже?

− Тоже − что? − не поняла Лила.

− Да, − ответила за нее Элли, − только не шуми об этом.

− Было бы очень здорово, если бы мы с тобой обе понесли, − радовалась Ли.

− Что?! − вспылили Лила. − Что ты такое говоришь? Я не спала с принцем.

− Как? − не поверила Ли. - Он взял тебя на совет как свою женщину, и обруч потенциальной матери на тебя надел.

− Не слушай ее, Лила просто смущается, − вмешалась Элли.

− А-а-а-а, − протянула Ли, − тогда ладно, но это ты зря, стать женщиной принца − это большая честь, а ты и вовсе единственная, так ведь?

Она обратилась к Элли.

− Да, увы, мне сразу сказали, что я должна искать себе мужа.

− Сурово, неужели даже без шансов?

− Что вы такое несете обе? Если вам он нужен, то забирайте, а у меня с ним ничего и никогда не будет, ибо он урод, и не только лицом!

В беседке стало тихо.

− Ты говорила о короле и королеве, − напомнила Элли, спеша перевести тему разговора.

− Ну да, − оживилась ошарашенная на миг Ли. − Но что о них еще сказать. Любили они друг друга. Король даже от гарема отказался, но когда она погибла, даже на похоронах не появился, но траур носил целых три года. За это время ни к одной женщине не прикоснулся, ну а дольше по женщине траур носить здесь считают неприличным.

Больше они ничего не говорили ни о принце, ни о короле, и очень быстро разошлись, ибо настроение у всех испортилось, но как только Элли осталась с Лилой наедине в покоях принца, схватила ее за локоть и прошипела на ухо:

− Вы что творите? Зачем вы все это говорили там, в беседке, еще и при посторонних.

− Это не твое дело. Зачем ты вообще врешь, или ты не веришь мне?

− Верю, и даже уверена, что он вас не тронул, но надев на вас этот обруч, он сделал вас неприкосновенной, теперь любая угроза вам будет расценена, как вред его ребенку.

− Нет никакого ребенка! Он не делал мне предложение в стиле своего отца!

Лила вырвалась.

− Стойте, вы!

Элли аж рыкнула.

− Обман в таких вещах − это преступление, и своими криками вы его могли просто подставить. Понимаете?

Лила уставилась на Элли в растерянности.

− Ли никому ничего не скажет.

− Я надеюсь.

На следующий день Лилайна даже не думала об этом и снова ускользнула от Элли, потому что видеть ее не хотела, особенно возле Ли, которой фрейлина не доверяла.

Выбежав во двор, она сразу призналась:

− Еле отвязалась от Элли. Антракс явно приставил ее следить за мной.

− Зачем? − удивилась Ли.

− Понятия не имею, но сил уже нет видеть его черную комнату и слушать ворчание этой предательницы.

− Хочется чего-то нового?

− Можно и так сказать. Просто тоскливо все это.

− А хочешь, я тебе западное крыло покажу? − спросила Ли. − Там сегодня очень тихо, посмотришь на настоящий гарем. Он как дворец внутри дворца! Там очень красиво.

− А можно?

− Да, конечно, и вышивать мы можем там у фонтана. Мне просто там одиноко, и многие мне завидуют, впрочем, это правильно. Здоровая конкуренция мне только на руку.

Ли встала.

− И мне стимул для развития, и принцу будет с кем меня сравнить, и понять, что я лучшая.

Она усмехнулась и шуточно поклонилась.

− Идем?

Лила мгновение сомневалась. Принц говорил не уходить со двора, но ей вдруг захотелось с ним не согласиться, просто чтобы поступить ему на зло, а потом рассказать об этом с гордой усмешкой.

− Пошли, − согласилась она, подскакивая, словно маленькая девчонка.

Ли рассмеялась, собрала свое шитье и повела Лилайну по правому берегу пруда к зданию.

Западное крыло было куда красивее и роскошнее северного. Они зашли в маленькую резную дверцу, покрытую золотом.

− Эта дверь ведет в гарем, − пояснила Ли. − Есть в замке места, куда без мужчин ходить не стоит, да и незачем, ведь все самое красивое достается нам.

Ли провела ее по светлому каменному ходу, где средь белых колонн висели бархатные, расшитые драгоценными камнями гобелены.

Только вот изображали эти гобелены то, что Лилайна не посмела рассматривать. Беглого взгляда ей хватило чтобы понять, что они изображают соитие мужчин с женщинами, и потому стыдливо опустив глаза следовала за Ли, которая болтала без остановки:

− Тут всегда тихо, у них это что-то вроде коридора. Я к этому едва ли когда-нибудь привыкну, но придется, особенно если я все же рожу Мэдину наследника.

− А мне казалось, у него уже есть сын, − прошептала Лила.

− Есть, ну и что с того? Еще не известно, кто и сколько проживет, − проговорила Ли, открывая дверь.

− Не говори так, − прошептала принцесса, заходя следом, и только потом подняла глаза.

Дверь за ней тут же закрылась, а Лилайна стояла как вкопанная, потому что оказалась в просторной спальне, где на кровати сидел черноволосый мужчина лет тридцати, а рядом с ним стояла Госпожа Дерб.

− Я молодец, правда? – спросила Ли, посмеиваясь.

− Ты бесподобна, − проговорила Госпожа Дерб и отступила вглубь комнаты, чтобы расположиться в удобном кресле. – Иди ко мне, Ли, нам будет на что посмотреть.

Ли послушно побежала, на ходу рассмеявшись в лицо Лилайне.

Опомнившись, принцесса дернулась к двери, но та оказалась заперта.

Ли крутила ключ на пальце, опираясь на спинку кресла.

− Ты знаешь, кто я? – спросил мужчина.

− Нет, − пискнула Лилайна.

− Я брат короля, и ты сама пришла в мою часть западного крыла.

Мужчина встал и шагнул к ней.

− Давай ты будешь хорошей девочкой, мне надо, чтобы ты очень громко кричала и наделала много-много шуму.

Он оказался так близко, что Лилайне пришлось прижаться к двери, только чтобы сохранить хоть какое-то расстояние между их телами.

Мужчина был огромным. Возвышаясь над ней на целую голову и закрывая обзор огромными плечами, он смотрел на нее, не скрывая насмешки.

− Никогда не думал, что Антракс так себя подставит, − проговорил он и резко схватил Лилайну за руку, дернув на себя. Бесцеремонно схватив другой рукой за подбородок снизу и зажав ее челюсть в мощных тисках, наклонился и поцеловал. Впрочем, это жадное действие сложно было назвать поцелуем. Он впился губами в ее губы, силой приоткрывая ее рот чтобы проникнуть в него языком.

Лилайна мгновенно ощутила сильную тошноту от запаха табака и скольжения языка по ее небу. Она со всей силы ударила мужчину в грудь и дернулась назад, попытавшись напоследок стиснуть зубы, но только скользнула ими по языку мужчины, ударилась спиной о запертую дверь и испытала сильную боль в челюсти, когда рука все же отпустила ее.

В лице мужчины мелькнуло недоумение и тут же сменилось гневом, он схватил ее за горло и просто поднял над землей, чтобы с явным наслаждением наблюдать, как Лила отчаянно цеплялась своими тонкими пальцами за его огромную руку.

− Вы уверены, что он любит ее, может, это наживка? – спросил мужчина.

− Я уверена, − холодно сообщила леди Дерб.

Тогда только мужчина отпустил Лилайну и отступил, позволяя ей беспомощно упасть на пол.

Рухнув на колени, девушка отчаянно глотала воздух, но ей казалось, что она как рыба на суше: только открывает рот, а тот сиплый звук, с которым воздух все же входит в ее легкие, это только иллюзия.

− Я только начал, − сказал мужчина, не давая ей отдышаться.

Схватив ее за локоть, он дернул девушку на себя и наверх, заставляя приподняться, но Лилайна не поднялась, оступившись, она вновь рухнула к ногам мужчины. В ее плече что-то хрустнуло, и она закричала бы от боли, если бы ее горло могло издавать громкие звуки. Она только сипло пискнула.

− Как же легко ее победить, − смеясь сказал мужчина.

Подхватив ее второй рукой, он бросил Лилу на кровать. Та упала на живот, еще раз хрипло пискнув. Попыталась приподняться, но смогла лишь опереться на левую руку и понять, что плечо правой болит так сильно, что двинуть рукой просто невозможно.

Сильная мужская рука легла на ее плечи и ткнула лицом вниз, прямо носом в подушку.

− Обойдемся без криков, − смеялся мужчина, вжимая ее одной рукой в подушку, а другой дергая со спины ворот ее платья.

Ткань тут же начала трещать, впиваясь в ее плечи и горло. На глазах у принцессы выступили слезы, она хотела кричать, но не могла. Платье все-таки порвалось.

«Во двор можно, но со двора ни шагу».

Ей захотелось позвать принца, но она с трудом могла дышать, всхлипывая и буквально давясь кислым запахом подушки.

Оторвав лоскут ее зеленого платья, мужчина, наконец, отпустил ее голову, но только для того, чтобы дорвать ткань до конца.

− Не надо, − прошептала Лилайна, − пожалуйста.

− Конечно, − насмешливо прошептал мужчина, ускользая в сторону. Его руки легли на ее обнаженные ягодицы, развели их.

Лилайна откровенно рыдала, не в силах ни нормально дышать, ни кричать, ни даже дергаться. В ее сознании стучало лишь одно имя, в мыслях она звала Гэральда, звала и молила его о чуде.

Но чудес не бывает. Разведя ягодицы, мужчина положил большой палец на анус девушки и надавил, заставив ту дернуться от боли, а тело поддаться и пропустить палец внутрь. Рука тут же изменила положение, повернувшись ладонью вниз. Не вынимая пальца из ее зада, он быстро скользнул пальцами меж больших губ, скользнул по малым и ввел два пальца, но не глубоко, совсем немного и с силой надавил большим пальцем на опору из двух своих пальцев, зажимая словно щипцами плоть между ними и тут же дернул вверх.

Лилайна закричала, вскрикнула звонко и отрывисто, тут же перейдя на отчаянный хрип, но все же приподняла зад, буквально подставляя его мужчине.

Тот рассмеялся, вновь поменял положение руки, проникая большим пальцем еще глубже и положив руку на ее крестец, держал ее словно на крючке.

− Не надо, − жалобно и едва слышно шептала Лилайна.

− Что же ты? Я не урод, в отличие от своего племянника, да и тебе понравится.

Меж ее губ снизу появился член, она ощутила его как раскаленный толстый стержень, скользнувший по влажноватой коже сначала туда, затем обратно.

Она хотела закричать, хотела убежать, ударить, укусить, убить в конце концов, но не могла даже всхлипнуть.

Вторая рука мужчины, на миг исчезла с ее бедра и тут же девушка поняла, что там внизу упругая плоть уперлась прямо в нее и тут же подалась вперед. Она все сжалась, невольно, отчаянно, но палец в ее заду дернул ее вновь. Вскрикнуть она не смогла, но боль, прокатившись по телу, заставила расслабиться. Второй толчок оказался успешным. В нее вошли, но все что она ощутила − это острую боль, волной скатывающуюся по ногам, а оттуда возвращаясь жаром и тошнотой к голове.

− Какая неожиданность, − сказал мужчина с насмешкой, убирая пальцами скудную каплю крови покатившуюся по ее бедру. – А я и не знал.

Он смеялся, двинулся назад и вновь толкнулся так, словно собирался пробить ей что-нибудь внутри, при этом большим пальцем он оттягивал край ануса вверх.

Лилайна уже ничего не говорила и не плакала.

Имя в ее голове тоже исчезло и надежда на чудо тоже.

Мужчина резко вышел и членом, и пальцем, но девушка все равно не двинулась и он спокойно, не скрывая насмешки, уперся в тугое чуть растянутое колечко и что было силы дернул ее за бедра на себя. Член скользнул в нее целиком.

Ей показалось, что острая боль от самого копчика скользнула по позвоночнику, лишив ее на миг чувств, но так ей лишь казалось, она не теряла сознание и все отчетливее чувствовала. Тело не слушалось и противно раскачивалось по воле чужих противных рук. Только теперь она поняла, что все это время Антракс пытался ее защитить.

Мужчина хватил ее за ленту на шее и потянул, разрывая ее, смеясь и ускоряясь в движениях, в то время как она теряла реальность, понимая, что сама во всем виновата.

2. Наследники Эштара (1)

Мэдин спешился, чтобы скользнуть в карету к брату. Устроившись рядом с Антраксом, что смотрел в окно, старший махнул рукой, позволяя продолжить путь.

− Чего это ты изменяешь традиции? − спросил Антракс.

Он был без маски и едва различимо улыбался.

− Соскучился, − улыбнулся Мэдин. − Мы с тобой давно не говорили как раньше.

− А что мешает, как раньше забраться на крышу южного крыла и поболтать?

− Все, − вздохнул Мэдин.

− Намекаешь на свой статус и мою ногу?

− На твой статус и свою дурную голову. Боюсь, если теперь отец поймает нас на своей крыше, то прикажет выпороть второй раз в жизни.

Антракс невольно улыбнулся и тут же прикрыл рукой левую обожженную щеку, по которой прошла судорога.

− Прости, − тут же прошептал Мэдин. − Я просто хотел поговорить.

− О чем?

Антракс был спокоен и все так же едва заметно улыбался, хоть и массировал упрямую правую щеку.

− Например, об этом.

Мэдин кивнул на сидение напротив, там спал большой пес с шерстью красивого медового цвета.

− И что? Это ее пес.

− Это я понял, только чего это он вдруг так к тебе привязался?

Антракс достал из кармана кусочек синей материи.

− Это от ее платья, так что Раф привязан к ней, а не ко мне.

Мэдин присвистнул.

− Ладно, но я все равно не понимаю, зачем тебе это?

− Я чувствовал, что должен так поступить, − ответил Антракс чуть раздраженно.

Он убрал руку от лица и взглянул на удивленного брата.

− Чувствовал? − переспросил Мэдин. − Ты в курсе, что я впервые за всю жизнь слышу от тебя это слово.

Антракс не ответил и просто отвернулся к окну.

− Она так тебя и не узнала? − спросил Мэдиносторожно, явно опасаясь задеть.

− Она меня не помнит и это очевидно. Прошло 2 года, людей при дворе за это время было не мало, конечно она забыла меня.

− Тебя и забыть...

− Ты своих наложниц в лицо не помнишь, а она должна помнить временных придворных?

Мэдин скривился, но промолчал.

− Да и не зачем ей меня узнавать.

− Ты уверен, что тебе нужна именно она?

− Нет, − признался Антракс. – Я вообще ни в чем не уверен. Тогда я не сомневался и был рад просто взглянуть на нее, а теперь мне тошно, но глаз отвести все равно не могу.

− Влюбился, − рассмеялся Мэдин. – Тебе переспать с ней надо и сразу полегчает.

− Перестань! – отрезал Антрекс, повысив голос.

− Правда, тебе давно пора…

− Не говори даже об этом, я хочу найти ту самую.

− Ту самую? Я тоже хочу, − усмехнулся Мэдин. – Я ее, по сути, и ищу в обилии женщин.

− А я ее ищу иначе.

Мэдин вздохнул.

− Я понимаю, все понимаю, но, по-моему, это крайность, ненормальная крайность. У тебя есть женщина, которую ты хочешь, она по закону твоя, так чего ты ждешь?

− Чтобы захотела и она.

Мэдин удивленно развел руками.

− Если бы ты захотел, то она давно бы просила тебя стать твоей, не думаю, что хоть одна женщина устояла бы.

Антракс молчал, не смотря на брата, а тот напротив старался заглянуть в лицо собеседника.

− Погоди! – вдруг воскликнул он. – Не говори мне, что ты… Ты, правда, боишься?

Антрекс только взглянул на брата, но так, что Мэдин отшатнулся и замолк, но тут же тихо заговорил:

− Возьми любую мою женщину на одну ночь, при желании можно сделать так чтобы она никогда не узнала, что это ты.

Антракс выдохнул и отвернулся к окну.

− Мы уже слишком близко к городу, тебе стоит вернуться в седло, если ты хочешь выглядеть достойно.

− Может, ты тоже вылезешь отсюда и покрасуешься перед горожанами? – спросил Мэдин.

− Пять минут позерства и после двое суток в постели? Заманчивое предложение, но я, пожалуй, откажусь.

Мэдин кивнул.

− Спрашивать, как ты, не стоит, да?

− Как всегда, − насмешливо ответил Антракс, закрывая штору на окне. – Будь моя воля, я бы пошел пешком, чем вот это все, но у меня нет столько свободного времени.

− Ума не приложу как можно пешком до Рейна…

− За 5 дней легко.

Братья переглянулись.

− Ладно, давай уже…

Антракс отмахнулся, словно советовал брату выметаться.

− Как прикажете, Сир, − шепотом ответил на это Мэдин, открыл дверцу кареты и на полном ходу перепрыгнул на свою лошадь, что мгновенно подбежала ближе, услышав свист хозяина.

− Выпендрежник, − пробурчал Антракс, выглядывая из кареты, чтобы поймать открытую дверь.

− Сноб, − парировал Мэдин.

Дверца захлопнулась. Оба брата улыбались, ведь им действительно не часто удавалось поговорить не о делах.

Как и предполагалось, они вернулись через три дня, буквально через час после рассвета.

Первым во двор въехал Мэдин, и тут же заподозрил неладное, видя, что их встречает отец. Мгновенно спешившись, по сути просто выпрыгнув из седла, он метнулся к королю, но спрашивать ничего не стал, а только поклонился.

− Я жду тебя у себя через час, − сказал ему король без лишних предисловий и жестом посоветовал уйти.

Это было именно в тот миг, когда из кареты вышел Антракс. Маска снова была на нем. Он опирался на трость и едва заметно прихрамывал.

Но увидеть отца и слуг он не ожидал. Странное чувство тревоги прокатилось по его груди.

Он подошел к отцу и поклонился. Эеншард смотрел на него долго и внимательно, затем выдохнул.

− Иди к себе и приходи ко мне к полудню. У тебя большие проблемы.

Голос короля был спокоен и скорее встревоженным, чем огорченным, но сердце у Антракса тут же сжалось. Не по плану могло пойти только одно.

Он нервно оглянулся, чтобы взглянуть в свою сторону двора и увидел Икара с мальчиком-слугой. Антракс с трудом выдохнул, вновь взглянул на отца, увидел, как тот прикрыл глаза и едва заметно кивнув, сообщая свое безмолвное «да», и тут же развернулся, уводя с собой небольшую группу слуг.

Антракс быстро зашагал через весь двор, едва не переходя на бег.

− Что с ней? – спросил он сразу.

Икар побелел, сглотнул и ответил так, как это предпочел бы услышать его господин, прямо и без прикрас:

− Ее изнасиловал Господин Дерша.

− Что?!

Он забыл и про усталость и про ногу и про саднящую боль в спине, забыл обо всем, схватил двумя руками мужчину за грудки и дернул на себя.

− Она сама к нему пришла, а обруч спрятала лентой, − спешно сообщил Икар, не сводя глаз с синевы в прорезях маски.

Антракс стиснул до боли зубы, руки его задрожали от напряжения, ткань затрещала. Тяжело дыша, принц чуть опустил голову, а после расслабил хватку, усмиряя свой гнев.

− Где она?

− Ее забрала Лен-Фень, − сдавленным от ужаса голосом ответил Икар.

В этот момент жалобно заскулил Раф, прибежавший к принцу.

Антракс уже забыл про пса от таких новостей и в первое мгновение, когда его увидел, испытал нестерпимое желание проломить животному череп, просто чтобы его больше не видеть.

− Простите, Ваше Высочество, мы все…

− Молчи, − прошипел Антракс.

Он выставил руку чуть в сторону, ладонью вниз и расторопный мальчик тут же подал ему трость.

Икар даже отступил на шаг, хотя за все время службы у принца тот никогда не поднимал ни на кого руку.

− Убери всех подальше от моих покоев, − приказал принц, − убью любого, кого увижу.

Голос его звучал так, что никто не усомнился бы, что он не шутит.

Сам же принц быстро зашагал к двери, чтобы по темным коридорам поспешить в больничный корпус Фу-Диена.

Он просто влетел в комнату старика. Пес вбежал за ним следом.

− Собакам сюда нельзя, − холодно сказала Лен-Фень, что явно его ждала, сидя на кресле возле деда.

− В топку правила! – рявкнул Антракс.

− Ну, понятно, − спокойно сказала женщина и встала. – Сядь, а я схожу за успокоительным.

− Нет уж…

Он стиснул зубы, выдохнул и все же согласился:

− Иди, но сидеть я явно не смогу.

Женщина рассмеялась и вышла.

− Не думал, что ты так отреагируешь, − сказал старик на своем родном языке, настолько привычном принцу, что он даже не заметил, как сам заговорил на суните:

− Не обращайте внимания.

Мягкие звуки этого языка, за двадцать лет стали своего рода успокоительным для его сознания, но недостаточно сильным, чтобы успокоить дрожь в руках. Принц расхаживал по комнате, нервно меряя ее шагами. Трость ему была не нужна и стояла у кресла, в котором он обычно сидел, беседуя с наставником. Маску он швырнул туда же.

− У тебя истерика, − сообщил Фу-Диен тоном человека выставляющего смертельный диагноз.

− Я знаю, − глухо отозвался принц.

− Прям как в детстве.

− Знаю.

− Из-за какой-то малолетней вертихвостки.

− Зна… Не говорите о ней так!

Антракс застыл, осознав, что только что рявкнул на старика, но ничего не сказал, ибо Лен-Фень вручила ему чашу с густой зеленоватой жидкостью, хлопнула по плечу и шагнула в сторону.

− Насколько я помню, последняя истерика у него была в восьмилетнем возрасте, так? – уточнила она у деда.

− Да, именно так.

Антракс залпом выпил содержимое чаши и тут же шагнул к креслу. Голова начала болезненно кружиться, но он сел и просто посмотрел на Лен-Фень.

− Просто скажи мне, что с ней.

− Ничего особенного. Шок, вывих правого плеча, пару незначительных повреждений слизистой. С ней все будет в порядке, а вот картину она создала прекрасную, − сообщила Лен-Фень.

− Погоди, дай я переварю хотя бы это, − жалобно попросил принц, ставя чашу на стол и закрывая глаза.

Усилием воли он заставлял себя дышать глубоко и ровно. Он знал, что ему нужен сейчас холодный разум, без глупых эмоций, но на него жалобно смотрел пес, сидя у его ног, и это сбивало с нужного настроя.

− Отведи меня к ней, а потом расскажешь все остальное, − попросил он.

Лен-Фень переглянулись с Фу-Диеном. Старик нахмурился.

− Знаешь, она того не стоит, − сказал он уверенно, − запомни это и не забывай, когда будешь наводить порядок в руинах твоего положения.

Антракс машинально кивнул и встал.

Лень-Фень вздохнула, но спорить не стала.

− Только без собаки, − напомнила она.

− Это ее пес, − умоляюще проговорил принц.

− Это больница, − напомнила она строго.

− Пожалуйста.

Против жалобного взгляда принца она устоять не могла, не так часто, а вернее слишком редко он бывает таким.

− Ладно, но завтра ты заберешь и свою дурочку, и эту псину.

− Сегодня, ближе к вечеру.

− Хорошо.

Женщина натянуто улыбнулась и все же отвела принца, но не в здание больницы, а наверх, туда, где была ее спальня. Лилайна была в гостевой комнате. Приоткрыв дверь, Антракс взглянул на нее.

Она лежала на кровати, не шелохнулась даже от шума открывшейся двери, зато Раф бросился к ней тут же и стал лизать бледные руки.

Девушка отреагировала на него не сразу, смотрела сквозь мохнатую морду пару мгновений, потом все же погладила его по голове.

− А ты похож на моего пса Рафа, − прошептала она едва слышно.

Пес заскулил и положил голову на ее постель, усевшись рядом.

Антракс закрыл дверь, так и не зайдя.

− Не пойдешь говорить с ней? – удивилась женщина, − разве не для этого ты сюда пришел?

− Я хотел ее увидеть.

− Увидел, и полегчало? – спросила она недовольно.

− Не поверишь, но да, − ответил принц, прислонившись к стенке. – Мне нечего ей сказать.

Он понял, что забыл маску, но тут же отмахнулся от нее, ведь он в доме, где его лицо видели и не таким.

− Нечего?! – возмутилась Лень-Фень. – Как минимум, что она дура неблагодарная.

Антракс отрицательно покачал головой.

− Не говори о ней так, она слишком наивная, вот и все. Это ты с детства видела все грани реальности, а ее растили как цветок в саду и то, чтобы потом срезать.

Лень-Фень вздохнула и встала в позу.

− И это разве ее оправдывает?

− Нет, но она едва ли личность, скорее зерно личности и только, поэтому судить ее сейчас бессмысленно.

− Ты явно просто не понимаешь, что она натворила. Когда я пришла, там уже кого только не было, и картина была самая бесподобная. Она на кровати с ошейником, лентой, поверх повязанной и порванной со следами крови по очевидным причинам и у всех один вопрос, а чья же это женщина?

Она скривилась.

− И ты представь, в доме у твоего дяди знати немерено нашлось и как-то все ее быстро вспомнили…

Антракс закрыл глаза.

− Ясно, − сказал он глухо. – Тогда понятно, зачем меня зовет отец, семейным кругом мы это не решим, что ж, хорошо.

Он хотел было пойти назад за маской и тростью, но Лень-Фень схватила его за локоть.

− Только не смей брать все на себя.

− Я нарушил закон, о чем ты? – спросил принц.

− О том, что она этого не оценила и в итоге…

− Что? Ты предлагаешь мне свалить всю вину на нее? После всего этого сделать ее виноватой?

Лен-Фень не ответила, но по ее взгляду принц понимал, что именно этого она и хотела бы, потому не стал продолжать этот разговор, а тихо ускользнул и от старой подруги и от старика, прощаясь одним лишь кивком. Благо у него было время, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать.

2. Наследники Эштара (2)

Когда слуги открыли перед Антраксом дверь в кабинет отца, Мэдин все еще был там. Хмурый, как и сам король, он сидел в одном из двух гостевых кресел, нервно сжимая кулак.

Антракс был уже совершенно спокоен и, кивнув брату, поклонился отцу и подошел к столу.

− Мэдин, выйди, − приказал Эеншард строго.

− Почему?

− Я хочу поговорить с твоим братом наедине.

Мэдин нехотя встал.

− Делать я могу, что сочту нужным, верно? – уточнил он, прежде чем уйти.

− В своем доме, разумеется, − ответил Эеншард.

Мэдин кивнул, нервно взглянул на брата, но ничего не сказал и вышел.

Когда дверь за ним закрылось, стало тихо. Мгновение отец и сын молча смотрели друг на друга, затем король все же спросил:

− Не хочешь снять маску?

− Не хочу.

Антракс говорил тем самым безликим, равнодушным голосом, как обычно, но отец знал его слишком хорошо.

− Сними. Я хочу видеть твое лицо.

Спорить с королем принц не стал и послушно расстегнул крепление на затылке и положил маску на стол.

Теперь они снова смотрели друг на друга. Эеншард все же улыбнулся, мягко, но печально и протянул сыну бумагу.

Антракс принял ее молча. Как и ожидалось, это была обвинительная петиция. Король молча наблюдал, как сын равнодушно читает текст обвинения. Антракс чужак, сын северянки, не признающий традиций, не поклоняющийся здешним богам, смеющийся над эштарской культурой и нарушающий древнейшие законы, не может участвовать в управлении страной. Более того знать ставила под сомнение его дееспособность в целом и как воина, и как мужчины.

Само обвинение не стало для принца неожиданностью, по сути, его он и ожидал, узнав все детали случившегося, его больше интересовали имена и подписи под этой бумагой. Их оказалось куда больше, чем он рассчитывал, даже не половина совета, а почти весь.

Положив бумагу на стол, он поднял глаза на отца, но не сказал ни слова.

Эеншард тоже не спешил говорить, явно выискивая на лице сына эмоции, но не находил их.

− Сядь, − наконец проговорил он.

− Я постою, − тут же ответил Антракс холодно.

− Сядь.

− Не тяни уже! – вспыхнул Антракс. – Давай скажи мне все, что ты думаешь.

− Сядь уже и прекрати вести себя так, словно я один из твоих врагов!

Антракс стиснул зубы, глядя в злые глаза отца, но все же отступил на шаг и сел во второе кресло. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы закрыть глаза и окончательно опомниться:

− Прости, я просто не ожидал такого поворота, − признался Антракс.

− Столько лет работы перечеркнуто из-за одной глупости, − фыркнул Эеншард, − но мы должны решить, что мы будем делать.

− А есть варианты? – удивился Антракс. – Мне остается признать факт нарушения закона и просить испытательный срок у совета.

Эеншард нахмурился.

− Меня этот вариант не устраивает, − сказал он прямо. – Мы с тобой оба знаем, что ты не так уж и крепок, чтобы отвечать по закону. Она сама во всем виновата.

− Если я скажу, что не надевал ей обруч, ее казнят, забыл? – напомнил Антракс тихо. – Из двух бед выбирают меньшую.

− Если тебе так важно чтобы она была жива, ее можно вывести из страны, дать ей денег и пусть делает что хочет.

Антракс стиснул зубы.

− Или ты забыл, сколько сил ушло на то, чтобы ты встал на ноги? Ты готов рискнуть ради нее?

Антракс отвернулся, и не ответил.

− Мы оба знаем, что если…

− Я все понимаю, − перебил его принц.

У него от одного этого разговора начинала противно болеть спина, и сводило правое плечо, но другого выхода он все равно не видел.

− Видимо пришло время разговора, от которого ты бегаешь второй год, − спокойно сказал Эеншард. – Что у тебя с этой девочкой?

− Ничего, − признался принц, − совсем ничего.

Только на отца он не смотрел, так и глядя в сторону.

− Ну, это знаешь ли теперь всем известно, что у вас ничего не было, но ты знаешь, что я спрашиваю о другом. И будь добр посмотри на меня, прежде чем ответить.

Антракс закрыл глаза, попытался собраться, но ответа не находил, но все же заставил себя посмотреть на отца.

− Ты ее любишь? – прямо спросил король.

Антракс отрицательно покачал головой, скривился, закрыл лицо рукой и с трудом ответил:

− Не знаю я. Прости, но я не знаю.

Эеншард вздохнул.

− Но ты все равно намерен ее защищать?

Антракс убрал руку от лица.

− Это очень глупо, но выходит, что так.

Он посмотрел на отца.

− Уж прости меня за это, может они и правы, я чужак в этой стране и мне лучше просто уйти в тень.

− Ты с ума сошел? – спросил Эеншард холодно. – Ты в совет пошел не для того чтобы мне угодить и не ради традиций, забыл что ли?

− Я был молод, мало ли, что я думал тогда.

− Если ты не перестанешь нести откровенную чушь, я тебя ударю, − строго предупредил король.

Антракс вздохнул и развел руками.

− Ты нужен этой стране куда больше чем я или Мэдин, − продолжал Эеншард строго. − Может быть мы и сильнейшие на побережье и чуть ли не самые богатые на континенте, но ты прекрасно понимаешь, что нам далеко до цивилизованного общества, а ты не чужак, я то знаю, что ты в душе настоящий южанин и не будь того пожара…

− Не надо говорить о том, что могло бы быть, − попросил принц тихо.

− Хорошо, я не буду, но не забывай что в действительности ты сильнее половины вот этих вот идиотов, подписывающих обвинительные бумажки, прекрасно понимая, что Дерша все подстроил! И я сейчас не о способности махать кулаками.

Антракс помолчал немного, а после кивнул:

− Я услышал тебя, но ты же понимаешь: она не выживет, если я увезу ее отсюда. Как бы там ни было, а тут она в большей безопасности.

− Но у нас тут своих проблем хватает, а ты лезешь в политику Рейна.

Антракс вздохнул.

− Что, кстати, по договору с Рейном? – спросил король, словно случайно о нем вспомнил.

− Ничего, никакого договора не будет, единственное на что мы согласились − это снизить им налог, на перевозки через наш порт и то при условии, что он будет превышать тысячу сиверн.

− Но они никогда не платили столько.

Антракс пожал плечами.

− Хотят увеличивать поставки, их право, но ее дядя не тот человек, с которым стоит иметь дело.

− Раньше я еще скептически относился к твоей уверенности, но после его проделок с наследницей… Ты мне так и не рассказал, как вычислил, что она окажется у нас на рынке рабов?

− Да все просто. Он из тех, кто любит экономить даже на самом важном, поэтому убийство принцессы он мог доверить только шайке второсортных идиотов, которые решат сохранить ей жизнь и вывести на юг, чтобы продать, но где кроме как у нас в свободной зоне они найдут корабль, чтобы пересечь Белое море.

− И поэтому ты хотел вытрясти все, что на торги не выставляется?

Антракс сделал жест рукой, словно рисуя волну бесконечного течения, которое однозначно в своем движении.

− Но нашел ее Мэдин. Он удачливее меня.

Король покачал головой.

− И ты все равно хочешь жениться на ней? Даже после этого.

− Об этом я подумаю после. Сейчас куда важнее решить вопросы с обвинением и дать понять всем, что она не мое слабое место, а просто случайная женщина и придумать хоть один вменяемый аргумент в этой истории.

− Что ж, если ты так хочешь, то будет так, но сам понимаешь, я не смогу открыто защищать тебя в подобной ситуации.

− Я и не рассчитывал, даже на то, что ты не убьешь меня на месте, за такую тень на королевский род. Это и так много в данной ситуации.

Мэдин быстрым шагом зашел в главный зал своего гарема. Его впервые сопровождала стража, но это никого не удивляло.

Зал был похож на сад в здании. Аллеи из цветов и деревьев в больших горшках собирались возле бассейна с фонтаном в виде розы, с лепестков которой падали струи воды. Женщин здесь было много, самых разных: брюнеток, блондинок, рыжих, мулаток, белокожих, смуглых, пышных, худых, высоких, миниатюрных. Не трудно было понять, что принц не определился со своими предпочтениями. Женщины словно не замечали его, только поглядывали, когда было очевидно, что принц на них не смотрит. Большинство из них никогда не было в спальне принца, многие туда никогда и не попадут, но каждая в тайне мечтала об этом, считая своего Господина будущим королем.

Мэдин подошел к Рен-Ли сидевшей у фонтана с рукоделием, как настоящая леди, вот только наряд ее был слишком откровенным. Полупрозрачная ткань не прикрывала плечи, чуть прятала пышную грудь и падала вниз множеством интригующих складок.

Понимая, что принц остановился перед ней, она отложила ткань и выразительно взглянула в его глаза. Принц мягко улыбался именно ей, и она была счастлива.

− Я ждала вас, − призналась она, встала и шагнула к нему, чтобы поклониться и скользнуть в его раскрытые объятия.

Она была нежна и готова на все ради своего господина, но тот внезапно схватил ее за волосы. Улыбка исчезла с его лица, превратившись в звериный оскал.

На мгновение он замер, заглядывая в ее глаза, полные ужаса, а после резко потянул в сторону и буквально швырнул к ногам стражника.

− Эту в темницу, − приказал он холодно.

− Ваше Высочество, я…

Но ее уже держала стража, а принц шел дальше, явно не собираясь ее слушать.

Госпожа Дерб вышла к нему сама, спустилась по каменной лестнице и улыбнулась.

− Я рада, что ты вернулся. Как прошли переговоры с Рейном?

Она подошла к сыну и хотела его обнять, но Мэдин резко сделал шаг назад и одарил мать холодным взглядом.

− На колени! – приказал он жестко.

Дерб застыла.

− Сынок, ты…

− Я не твой сын, а твой повелитель, − напомнил Мэдин, обнажая саблю, которая обычно была лишь украшением на его поясе. – На колени Дерб Шад.

Женщина медленно опустилась на колени, не скрывая ужаса.

− Как изменница, ты переговариваешься к смерти, − сообщил принц высокомерно.

Глаза женщины тут же заполнили слезы, она рухнула к ногам сына и попыталась к нему прикоснуться, но он снова отступил.

− Какая же я изменница, я же всегда была за тебя, всегда. Все что я делала, только ради тебя. Я же мама твоя, Мэдин.

− Отец даровал тебе жизнь только ради меня, при условии, что ты больше никогда не будешь участвовать в политике и делах рода Шад.

− Я не видела никого из своих все эти годы, я…

Тут женщина все поняла, подняла глаза на Мэдина и заговорила:

− Ты готов убить родную мать из-за этого урода?

− Не смей говорить в подобном тоне о наследнике.

− Ты наследник! Это ты наследник! – вскрикнула женщина, вскакивая на ноги. – То, что ты стоишь на одной ступени с этим калекой только бросает на тебя тень.

− А кто в этом виноват? – спросил Мэдин, дрогнувшим голосом. – Кто сделал его таким?

Дерб оскалилась.

− Или ты считаешь меня идиотом? – спросил Мэдин. – На колени, иначе я прикажу страже.

− Прикажи! – крикнула женщина ему в лицо с явным вызовом. – Ты сам не понимаешь, что делаешь! Что ты, что Эеншард − вы под дурным влиянием безбожного чудовища. Вы разрушаете наш мир. Мэдин опомнись! Ты настоящий южанин, настоящий король.

Принц молча дал знак стражникам за своей спиной. Те мгновенно схватили Дерб за обе руки, заломили их назад и заставили женщину опуститься на колени.

− Ты не сможешь, я твоя мать! Я же родила тебя…

Голос женщина задрожал и она разрыдалась, переходя к мольбам.

− Сынок, пожалуйста, не надо.

Стражники заломили руки так, что ей пришлось опустить голову, а принц подошел ближе.

− Какими будут твои последние слова? – спросил он равнодушно.

Женщина мгновение молчала, всхлипнула и произнесла жестоким озлобленным голосом.

− Да будет проклят Эеншард и все его дети.

Мэдин сделал глубокий вдох, замахнулся и опустил саблю, словно это была игрушка, но лезвие прошло по шее так, словно тело женщины было не крепче масла.

− Как ты и желала, я вырос беспощадным южанином, − прошептал он, наблюдая, как по мраморной дорожке к кусту сирени откатилась голова матери.

Совершенно спокойно он вытер оружие полой своего плаща, вернул ее в ножные и шагнул прочь.

− С телом можете делать, что хотите, мне все равно, − сообщил он слугам и быстро покинул зал.

Но как только за ним закрылась дверь, и он остался один в коридоре, с ресниц предательски сорвалась слеза, заставляя принца грубо выругаться и смахнуть ее рукой, на которой были еще следы крови, той же крови, что текла в его жилах.

Рен-Ли сидела на каменном полу и плакала, когда дверь открылась, и в темницу зашел Мэдин. Он холодно посмотрел на девушку.

− Ваше Высочество, прошу вас, − проговорила она. – Ваша мать сказала, что вы будете рады, и я…

− Рад тому, что вы организовали западню моему брату, моему единственному другу, моей опоре и советнику? – спросил Мэдин холодно.

Девушка только задрожала, всхлипнув.

− Не мой ли брат вытащил тебя из помойки, в которой ты раньше обитала? – спросил он, приближаясь к рыжей особе. – Хочешь сказать, что именно так выглядит твоя благодарность?

− Я просто выбрала Вас. Поверьте мне, я люблю Вас.

Мэдин криво улыбнулся, а Ли продолжала:

− Правда. Я почти уверена, что скоро у меня под сердцем будет биться сердце вашего ребенка, разве это не доказательство моей любви? – умоляюще спрашивала Ли, стоя на коленях.

Мэдин отрицательно покачал головой.

− Ты тоже была в доме моего дяди, а там, как я знаю, было очень много мужчин, кто докажет мне теперь, что это мой ребенок, раз уж ты потакаешь привычкам шлюхи и ползаешь где попало?

Рен-Ли задрожала, закрыла рот руками и заплакала.

− Я не… сир, я клянусь вам, после того, как я стала вашей я… Ваша матушка была со мной, она знает, что я…

− Какая жалость, − вздохнул принц иронично. – Моя мать мертва и никому уже ничего не докажет.

Он развел руками и жестом велел стражникам зайти, позволяя сделать им то, что было оговорено раньше.

Девушку схватили, и сразу же заткнули ей рот кляпом и крепко связали руки за спиной.

Рядом с принцем появился палач, старый, не скрывающий своего лица. Он посмотрел на девушку, затем на принца и произнес:

− Вам не обязательно присутствовать.

− Я хочу посмотреть, − надменно сообщил Мэдин.

Он скрестил руки у груди и наблюдал, как стражники перекинули через балку две веревки, затем привязали их к ногам девушки и резко вздернули ее вверх, заставляя висеть в воздухе с разведенными ногами.

Та пищала, плакала, скулила, но кляп не позволял ей кричать.

− Разорвите ее платье, я хочу видеть ее лицо, − приказал Мэдин.

Стражники подчинились, разрывая ткань руками, да так, чтобы непременно потрогать ее грудь, и без того обнаженные бедра. Мэдин не вмешивался, он смотрел в зеленые глаза, которым он сам поверил пару дней назад.

Она смотрела на него и плакала. Ее глаза такие хитрые и такие взволнованные могли бы обмануть любого, но не Мэдина, который видел уже ее игру в деле, а ведь не так давно он был очень рад тому, что встретил по-настоящему умную женщину.

− Я могу начинать? − спросил палач. – Масло уже давно кипит.

Мэдин кивнул, не отводя от нее глаз.

Он смотрел только на ее лицо, когда старик подошел к ней и грубым движением, не прикасаясь к телу, приставил к ее промежности металлическую трубку, двинул ее в одну сторону, отодвигая складки кожи, прикрывающие влагалище, затем в другую и резко ввел ее внутрь.

Девушка дернулась, стала извиваться как змея, наконец осознав, что будет дальше. Она что-то мычала, явно умоляя принца выслушать ее, плакала, но он смотрел в ее зеленые глаза, только прислонился к стене, но продолжал молчать.

Помощник палача, маленький мальчик в таком же одеянии, принес ему металлическую воронку, которую старик небрежно закинул в торчащий край трубки. Мальчишка убежал на мгновение в коридор к огню, чтобы принести металлический кувшин, шипящий и нервно булькающий. Масло действительно кипело, даже теперь, когда было снято с огня.

Девушка еще раз дернулась, но палача это не смутило. Он перехватил кувшин, защищая свою руку толстой перчаткой, и безжалостно залил масло в воронку.

Мэдин наблюдал, как исказилось прекрасное лицо, побелело, но девушка продолжала смотреть на него с отчаянной мольбой, словно он мог что-то изменить.

Пахло паленой плотью, этот запах Мэдину был хорошо знаком. От него он сразу вспоминал детство, подступал приступ тошноты, но он не двинулся с места, глядя на нее, видя слезы падающие вниз.

Жалости в нем не было, сожаления тоже.

− Можете поиметь ее лживый рот, пока она еще жива, − произнес он страже холодным тоном и вышел, забирая со стола дежурного открытую бутылку рома и осушая ее на ходу.

В темничном коридоре эхом раздался глухой стон женщины, изо рта которой вынули кляп, вот только кричать она уже не могла, а Мэдин не смог бы ни смотреть, ни терпеть эту мерзкую тошноту.

Когда Мэдин пришел к брату, то едва стоял на ногах, его так откровенно шатало, что Антракс подорвался с места, чтобы его поддержать. Правда, стоило Мэдину заговорить, и причина состояния стала очевидна, он был невозможно пьян, чего с ним обычно не случалось.

− Я должен тебе признаться, − сообщил он, цепляясь в плечи брата.

Язык его заплетался, но он с решимостью смотрел в прорези маски Антракса.

− Я столько лет молчал, но сейчас я сойду с ума, если не скажу…

Мэдин набрал полную грудь воздуха и вдруг выдал:

− Твою мать убил Мерид Шад, мой дядя, и вообще это все затеяла моя семья, чтобы посадить на трон меня, понимаешь? Прости меня.

Он приблизился и положил голову на плечо Антракса.

− Умоляю, прости меня, я не хотел рождаться первым, вот, правда.

Антракс рассмеялся.

− Мэдин, я все знаю. О чем ты? Я все видел своими глазами и все помню.

Старший отшатнулся, словно его окатили кипятком.

− Но ты же говорил…

− Мало ли что я тебе говорил. Хотелось бы не помнить, но я помню все, вот только, причем здесь ты? Очнись, нам обоим было по семь лет, и мы оба совершенно ничего не решали. Твоя семья решила, но тебя же никто не спрашивал, так за что мне тебя прощать?

Мэдин схватился за голову.

− Ну тебя к черту, вечно ты все знаешь и понимаешь, аж бесит!

Он оттолкнулся от закрытой двери, оперся на мгновение о плечо брата, чтобы пройти вглубь комнаты.

− А я убил их обоих и знаешь…

Мэдин шлепнулся на диван.

− Не делай детей абы кому, слышишь? Вот вообще, никогда и ни в коем случае, хорошо?

Антракс откровенно рассмеялся.

− Это ты мне говоришь?

− Тебе. Ты ничего не знаешь о коварстве женщин, совсем, твоя мать была сущим ангелом.

Его кренило в бок, и он не сопротивлялся, укладываясь на небольшом диванчике, на который при всем желании не помещались его ноги. Мгновение он пытался все же их пристроить, а после закинул одну на подлокотник, а вторую оставил на полу, закрывая глаза.

− И Лил твоя − полная дура, безобидная дура, а мне везет на откровенных сук и все потому, что мать моя именно такая, − бормотал он засыпая. – Ты прости меня за то, что я старший и здоровый, как конь.

Антракс смеялся.

− За это прощаю, а за то, что ты собрался спать на моем диване – нет.

Мэдин отмахнулся, ворча что-то невнятное, и просто уснул.

Антракс же просто покачал головой и вернулся к своим делам, не забыв, правда, поставить возле дивана бутылку с отваром.

2. Наследники Эштара (3)

Антраксу было не до эмоций Мэдина, да и углубляться в воспоминания о событиях двадцатилетней давности не было никакого смысла. Вместо этого он дописал письмо графу Ливелю, оставляя все распоряжения относительно своего имущества на родине матери и сам отправился в архив, чтобы отдать его первому секретарю.

− Как обычно, отправить с гонцом в Авелон и отдать лично в руки, - сообщил он, положив письмо на стол.

Молодой человек кивнул, мгновенно принимая письмо, запечатывая его и ставя печать с гербом, вот только не королевской семьи Эштара, а с гербом семьи Лен дер-Валь с оленем.

Принц спокойно пронаблюдал все это, а после спросил:

− Как там, кстати, мой второй секретарь?

− Почти готов вернуться к работе, − ответил юноша, − вот только разве можно прощать воровство?

Антракс невольно улыбнулся под маской.

− Дейли, не делай вид, что ты не знаешь, что он все это по глупости, а не из алчности. Ему нужны были деньги, и он додумался, где их взять, ты же не посоветовал ему прийти ко мне и попросить помощи.

Секретарь виновато опустил голову.

− Так что больше никаких разговоров на эту тему, и уж тем более никаких рассуждений о законе рубить руки и прочее. У вас и так, может быть, скоро другой господин будет.

− Надеюсь, не будет. Все надеются.

Антракс не хотел этого слушать, и потому быстро вышел, отмахнувшись от глупых рассуждений о надеждах. Он направился к Икару, который сразу вздрогнул, увидев принца.

− Не дергайся, я уже успокоился, − сообщил он сразу. – Ты узнал, о ком говорила Мо?

− Да, и даже говорил с ним, но я думал, что сейчас не до этого.

− Мне надо встретиться с ним сегодня вечером, − сообщил принц и, не дожидаясь ответа, вновь выскользнул в коридор. Теперь его путь лежал к Лень-Фень, но на пути к нему выбежал мальчик лет пяти с глазами раскосыми, как у иноземной целительницы, такими же черными и насмешливыми.

− Папа! – взвизгнул он, подбегая к Антраксу. – Почему ты так давно не заходил?

− Я был занят, − спокойно сообщил принц, присел на корточки и подхватил мальчишку левой рукой.

Ему не помешала нога встать, чуть опираясь на трость и продолжить свой путь.

− А я скучал, между прочим, − возмутился мальчик.

− Прости Ден-Ли, я постараюсь появляться чаще, а ты пошел меня искать?

− Да, − гордо сообщил ребенок, без просьбы открывая дверь перед принцем у которого теперь были заняты обе руки.

− Но я просил тебя не бегать по замку просто так.

Принц обернулся, чтобы мальчик закрыл дверь. Тот сделал это, ни о чем не спрашивая.

− А я просил тебя приходить чаще, − нагло сообщил мальчик. – Да и Арман сильно по тебе скучает, а ведь он маленький, ему отец нужен.

Антракс вздохнул, улыбаясь.

− Примите с Арманом мои извинения.

− Принимается, − гордо сообщил малыш, но видя, что принц подошел к Лен-Фень воскликнул: − Мама, а я папу привел!

Лень-Фень обернулась, скривилась и попыталась ударить мальчика полотенцем, которым вытирала руки, но Антракс повернулся так, чтобы вместо ребенка полотенце полоснуло его руку.

− Не бей ребенка просто так, − потребовал он строго.

− А я не просто так! Сколько раз я его просила не называть тебя отцом! И ведь знает же, что ты ему не отец, а все равно.

− Дядя Антракс звучит глупо. И почему Арману можно, а мне нет? – возмутился Ден-Ли.

− Потому что…Арману тоже нельзя!

Мальчик показал матери язык, но прежде чем та успела вспылить, Атракс опустил его на землю, позволяя спрятаться за своей ногой.

− Выпорю же! – ругалась Лен-Фень.

− Оставь его, пусть называет, как хочет, ничего плохого в этом нет, − проговорил Антракс и тут же обратился к мальчику: – Беги к няне и больше не убегай, а я скоро зайду к вам, обещаю.

Мальчик гордо кивнул и, вновь показав матери язык, убежал.

− Ты его слишком балуешь, − возмущалась женщина.

− Ну, прости, что я нянчусь с твоим сыном, как с родным.

Принц развел руками и тут же перевел тему:

− Вообще мне надо с тобой поговорить о Мо.

− А что Мо? С ней все хорошо.

− Суд послезавтра, а я хочу сделать все до суда.

Женщина скривилась.

− Она не виновата в выходках Лилы, − прошептал Антракс.

− Конечно, не виновата, но… впрочем, это я так, делай, она в полном порядке, там придраться не к чему.

Антракс кивнул.

− А эту ты когда заберешь?

− Сейчас и заберу, Элли к ней пришла?

− Черненькая девка? Да была какая-то. Ах да!

Лен-Фень покопалась в кармане передника и подала принцу записку.

− Сможешь сделать мне это до утра, у нас тут парнишка умирает от заражения крови.

Антракс посмотрел на бумагу.

− Уверена, что именно это?

− Да, в прошлый раз помогло.

− Хорошо, − согласился принц, пряча бумагу в манжету правого рукава. − Жди к полуночи слугу с флаконом.

− Спасибо, а то жалко парня, совсем еще мальчишка.

Принц усмехнулся, все же Лен-Фень была ему как сестра, даже роднее родных сестер с которыми он никогда не общался. В любом случае она была частью его семьи, хоть их и не связывали ни кровные узы, ни любовные интриги.

− Кстати, ты сможешь подежурить у зала суда? − спросил принц, меняя тему.

− Спрашиваешь еще! Совсем выжил из ума? Если ты собрался рисковать, то куда я денусь? Буду там хоть весь день, чтобы ни случилось. Мог бы и не спрашивать.

− И Арман, если я…

− Да заткнись ты уже!

Лен-Фень с размаху стукнула принца кулаком в левое плечо.

− Я не оставлю твоего приемыша, чтобы ни случилась, и даже не заикайся на тему всяких если, понял?! Все будет хорошо, а если нет, то я весь совет за яйца возьму. Это там они крутые, а как потрошка заболят, прибегают ко мне, как миленькие цыплятки.

Антракс рассмеялся.

− Спасибо. Ты скажешь Мо о моем решении? А то я не успею.

− Легко! Все, иди и забери уже эту свою белую неженку, а то она мне надоела.

Принц кивнул и поспешил в гостевую комнату. Эллина, она же просто Элли, действительно была там. Она сидела у кровати принцессы и читала. Пес лежал рядом.

Когда он зашел, без стука и предупреждений, Элли тут же встала и поклонилась, Лилайна подняла на него глаза. Губы ее задрожали, и вновь волна гнева подкатила к сознанию принца, но он тут же посмотрел на Элли и сказал:

− У меня только один вопрос: а куда смотрела ты?

− Ваше Высочество, я делала все, что в моих силах, но…

− Без вот этой вот воды, пожалуйста. Мне нужен конкретный ответ.

− Я сама убежала от Элли, − призналась Лилайна, сев на кровати.

Антракс взглянул на нее, перепуганную, бледную, с мокрыми глазами. На ее шее все еще блестела золотая полоска металла. Лен-Фень, наверняка, специально оставила обруч, чтобы теперь Антракс был вынужден подойти и прикоснуться к девушке.

Два шага к ее постели дались ему тяжело. Он видел багровый след на ее плече, виднеющийся из-под повязки, следы от пальцев на ее шее, и ему нестерпимо хотелось придушить эту девушку, а после вызвать дядю на бой, в котором он, к сожалению, не сможет одержать победу. Тогда они исчезнут оба, но как же это глупо.

Когда он протянул к ней руку, она дернулась назад, с силой зажмурившись.

− Я ничего тебе не сделаю, − прошептал он, скользнув пальцами по золотому обручу, найдя стык двух половин, затем нажал на потайную кнопку и замок открылся.

Осталось только снять этот обруч. Так он и поступил, тут же отступая.

− Отведи ее назад в комнату, − обратился он к Элли, − и проследи, чтобы она больше никуда, я подчеркиваю: НИКУДА, совсем никуда, не выходила.

− А мне ты ничего не скажешь? – спросила вдруг Лилайна, всхлипывая.

− Тебе? – он посмотрел на нее, стиснув зубы. – Сама себе скажи, все что думаешь и избавь меня от надобности с тобой говорить. Видеть тебя и то противно.

Он видел, как слезы покатились по ее лицу, как она закрыла его левой рукой, не в силах двигать перевязанной правой.

− Я омерзительна…

− Добро пожаловать в ряды уродов! – торжественно объявил Антракс, покидая комнату.

Он и сам не понимал, отчего он так жесток и зол, но чтобы успокоиться, поспешил в лабораторию выполнять просьбу Лен-Фень, надеясь, что мальчишки простят ему отсутствие. Сейчас его могла успокоить только работа, колбы, травы и множество лекарственно-травяных запахов, а главное никаких эмоций и страстей.

2. Наследники Эштара (4)

Лилайна не понимала, как ей жить дальше. Комната, которую она привыкла уже считать своей в этом замке, казалась ей нестерпимо холодной. Яркий свет солнца, падавший на пол с высокого окна, только дразнил ее, заставляя безмолвно смотреть на отблеск света на полу, машинально гладить пса и совершенно не слышать Элли, голос которой превратился в единый фон.

«Добро пожаловать в ряды уродов!» − звучал в ее сознании голос принца, только плакать она уже не могла, бездумно подчиняясь всему, что от нее хотели, даже послушно легла спать, когда Элли уложила ее.

Легла, но не уснула, продолжая наблюдать.

Ей в очередной раз вспомнился Гэральд, только уже без надежд, а с отчаянным понимаем, что называть себя невестой теперь, она права не имела.

Когда стало тихо, и ночь погрузила дворец в безмолвие, она осторожно встала.

Раф поднял голову, но она заговорила с псом очень тихо, не давая тому подать голос:

− Не шуми, малыш, и прости меня, − приобняв пса левой рукой, она коснулась его макушки своим лбом. – Прошу тебя, отпусти меня сейчас.

Пес жалобно заскулил, но положил голову обратно на ковер у кровати.

− Спасибо, Раф, − прошептала мягко принцесса.

Взяв со стола нож, которым пару часов назад Элли резала яблоки, она тихо вышла из комнаты, чтобы скрыться в библиотеке. Она была совсем рядом и за все время, что принцесса была во дворце, именно в библиотеке она никого не встречала и теперь рассчитывала, что именно там ей никто не помешает.

Подойдя к первому большому окну, она взглянула вниз на залитый лунным светом двор. В глаза сразу бросилась дорожка по которой она прошла в сопровождении Ли в тот день. В глазах появились слезы, но она еще больше поняла, что права, и должна сделать то, что решила совершить.

Сделав глубокий вдох, она приставила нож к животу чуть выше пупка.

− Ну и что ты собралась делать? – спросил внезапно холодный голос принца.

Лилайна отшатнулась от окна, машинально пряча нож. Он стоял у стеллажа, без трости и без свечи, появившись, словно бес, из мрака ночи.

− Драматизма было недостаточно? – спросил он, шагнув к ней.

− Не смейся надо мной. Я лишилась чести. Как мне жить с этим?

− Ах, это.

Он остановился у самого края полосы света, но Лилайна уже поняла, что он стоял перед ней без маски и потому выходить на свет не хотел.

− Хочешь сказать, что твоя честь определяется состоянием влагалища и больше ничем?

Лилайна отступила еще на шаг, роняя нож.

− Нет, ну что ты, если ничего другого в тебе нет, то конечно, только нож ставь между ребер слева, чтобы наверняка.

Она сделала еще один шаг и уперлась в стену, закрывая лицо левой рукой, стараясь не разрыдаться вновь, особенно при этом жестоком человеке.

− Не говори так, ты меня совсем не знаешь, я…

− Да что тебя знать, − сообщил принц совсем близко.

Лилайна опомнилась, убрала руку от лица, понимая, что за этот миг он преодолел освещенное пространство совершено бесшумно и теперь стоял перед ней.

− Если жизнь для тебя совсем ничего не значит, то ставь нож вот сюда.

Он больно ткнул ее пальцем слева над грудью, попав как раз между ребер.

Лилайна заплакала и вновь хотела закрыться рукой, но он внезапно поймал ее руку, наклонился и коснулся губами ее губ. Это было так неожиданно и так нежно, что она не смогла сопротивляться, да и не хотела. Чувствуя странный искаженный рубцами рельеф губ, она понимала, что ее нежно обнимают крепкие руки и невольно ответила на этот легкий, трепетный поцелуй. Вкус яблок с вишней на ее губах, смешался с ярким мятным вкусом его губ, но вместо попытки сделать этот миг страстным, он отстранился и прижал ее к себе.

− Я не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче, − признался он, глядя ее волосы, − но береги свою жизнь, она важнее всяких глупостей о чести и правилах. Поверь мне, я это хорошо знаю. Тебе надо радоваться, что ты жива.

Лилайна жалобно заплакала, вцепившись в его рубашку.

− Но это все так мерзко, так стыдно, ты ведь сам сказал, что я противна тебе…

− Мало ли что я сказал, я же не отказываюсь от тебя.

Он гладил ее волосы, целовал ее макушку и просто позволял ей плакать на собственной груди, а когда она чуть успокоилась, заговорил:

− Скоро будет суд и тебе придется там быть.

Она дернулась, но он не отпустил ее, крепче прижав к себе.

− Тебя будут спрашивать обо мне, и ты должна говорить правду.

− О тебе? – удивилась Лилайна. – При чем здесь ты?

− Судить-то будут меня.

Она отпрянула, сожалея, что тут слишком темно, чтобы различить хоть какие-то черты его лица.

− Почему?

− Слишком долго объяснять, сама поймешь.

Ничего не понимая, она опустила голову и задрожала.

− И еще: я хочу, чтобы ты завтра ночью пришла ко мне.

Лила задрожала, поднимая глаза, но ничего не спросила.

− Я хочу, чтобы ты увидела, как Мо станет женщиной.

− Зачем? Я не хочу ничего видеть.

Она хотела убежать, но он перегородил ей путь рукой, мягко касаясь ее подбородка и щеки.

− Я не знаю, чем все закончится, не знаю, что будет со мной через пару дней, но я хочу, чтобы прежде ты поняла, что сама ты женщиной не стала. Тебя унизили, обидели, сделали больно, но не раскрыли. Ты меня не поймешь, пока сама не увидишь.

− Ты все еще хочешь, чтобы я была твоей? − спросила она дрожа.

− Хочу, − признался Антракс, целуя ее в шею чуть ниже уха, − но я не сделаю ничего без твоего желания, обещаю.

− Но делаешь прямо сейчас, − с вызовом ответила она.

Он убрал руку и отступил.

− Вот так-то лучше, − усмехнулся он горько. – Иди отсюда и ложись спать, пока я снова не начал говорить тебе гадости.

Она обернулась, взглянула на его силуэт в темноте ночи, вздернула нос и шагнула к двери, но он все же схватил ее за руку и, резко притянув к себе, вновь поцеловал. Быстро коснулся губами ее губ, как прикасаются в пустыни к сосуду с водой и быстро отстранился, выдыхая.

Лилайна набрала полную грудь воздуха, но так и не нашла что ответить.

− Ну, давай соври, что ты этого не хотела! – заявил он первым.

Она не ответила, быстро убегая. Сердце ее бешено билось, а голова кружилась, но все, о чем она думала мгновение назад, исчезло из ее головы, сменившись смесью раздражения и волнения. В голове снова был Антракс и слишком нежные его прикосновения, такие бережные, каких никогда не было в ее жизни. Это ее злило, но чем больше она злилась, тем сильнее горели ее губы от привкуса мяты.

2. Наследники Эштара (5)

Лилайна мучилась целый день, метаясь между гневом и любопытством. Она хотела бы хоть с кем-то поговорить о ночном разговоре с принцем, о его словах и прикосновениях, но ее злило даже то, что она думает об этом. Разум упрямо напоминал ей о морали, но в голове снова и снова голос Антракса утверждал, что женщиной она не стала. К вечеру она окончательно убедила себя в том, что никуда не пойдет, но когда часом позже Кам вызвалась отвести ее к принцу, принцесса Рейна не возразила, радуясь тому, что ее не мазали маслами и не одевали в откровенные одежды.

− Спасибо, Кам, − произнес принц откуда-то из темноты. – Можешь отдыхать, и передай брату, что он мне не понадобится.

Кам проворчала себе под нос что-то о том, что кто-то маленький негодяй, поклонилась и вышла, закрывая за собой дверь.

В комнате было темно, особенно в той ее части за диваном, где щелчком закрылся замок маски. Зато перед Лилайной было странное пространство. Большой пушистый ковер был развернут на мраморном полу, подушки и полотна шелковой ткани странным хаосом лежали поверх. Вокруг стояли подсвечники разной высоты. Огонь свечей создавал дрожащие тени.

− Чего ты там стоишь? – спросил принц, появившись возле дивана. − Проходи.

Лила растерянно осмотрелась, потом взглянула на него. Он внезапно показался ей красивым. Маска, как и раньше, закрывала его лицо, но его силуэт казался привлекательным. Она вдруг поняла, что за все то время, что знала его, ни разу не заметила, как он высок и хорошо сложен. Длинные жилеты и плащи, которые он так часто носил, вытягивали его силуэт и принц казался ей очень худым, но теперь она понимала, что это была только иллюзия.

Он стоял неподвижно, видимо наблюдая за ней, а она, не задумываясь, изучала его взглядом. Впервые черные чуть длинноватые волосы были убраны от лица, верхние пряди были странным образом собраны в подобие хвоста и перевязаны тонкой грубой бечевкой на макушке. Шея впервые была открыта, ее не прятал ни высокий воротник, ни причудливый галстук, потому в полумраке комнаты, на правой стороне шеи читался рельеф грубых рубцов, словно скульптор небрежно нанес материал шпателем и, забыв о нем, ушел, оставив творение незавершенным. Старые шрамы уходили сверху под маску, снизу под белую рубашку без воротника. Широкий вырез рубашки открывал часть его груди, линию ключиц и верхний контур грудных мышц. Почему-то принцесса была уверена, что принц едва ли мог потягаться со старшим братом в рельефности торса и рук, но заказанные выше локтя рукава рубашки, доказывали обратное. Она с огромным удивлением смотрела на эти руки, не веря, что они могли принадлежать ни воину. Даже у Гэральда, победителя множества рыцарских турниров, руки не казались такими сильными. Левая рука, лучше освещенная, была совершенно здорова, а по правой полосами расходились неровные шрамы, вокруг которых кожа была совершенно белой, словно кто-то измазал смуглого принца мелом. Ладони его по-прежнему скрывались перчатками.

Принц склонил голову набок, явно пытаясь что-то высмотреть в Лилайне, стоявшей в целых пяти шагах от него. Эти пять шагов им обоим показались сейчас бесконечными.

Лила сглотнула подкативший к горлу ком, спешно поднимая глаза, которые скользнули к поясу принца, где поверх белой рубашки лежали свободные широкие штаны. Она была рада тому, что они были именно такими и смущена тем, что думала о подобных глупостях.

− Что-то не так? – спросил, наконец, Антракс.

− Ничего, − опомнившись, произнесла Лилайна, − просто разве можно тут ходить?

Она кивнула на ковер у своих ног. Принц странно на это хмыкнул, ни то насмехаясь, ни то о чем-то догадываясь.

− Тебе можно, − снисходительно произнес он, наконец, сев на диван.

Он был бос, но шрамов на ногах она не видела.

− Тебя что-то сейчас очень сильно интересует? – с легким раздражением спросил принц.

Его просто выводило из себя то, как нагло его разглядывает Лила, давно никто не позволял себе подобного. Он предпочел бы услышать прямой вопрос и грубо ответить на него, чтобы эта дамочка больше никогда так на него не смотрела, но она только улыбнулась, делая невинное лицо.

− Я не понимаю, зачем я здесь нужна, − произнесла принцесса. – Тебе же и без меня будет весело.

− Да что ты говоришь!

В голосе Антракса прозвучала явная нота раздражения.

− Давай лучше ты закроешь рот и больше открывать его не будешь, и тогда я не стану на тебя злиться.

Она набрала полную грудь воздуха, чтобы заявить, что она не хочет быть здесь, но внезапно осознала, что ее никто не заставлял, что разум ее терзает любопытство и в тайне она хотела бы увидеть то, что ей хотел показать Антракс, говоря те странные слова. Потому она сложила руки у груди и отвернулась.

− Все что от тебя требуется это молчать и не вмешиваться, − куда мягче произнес принц. – Иди лучше туда, − он кивнул в сторону темноты за спиной. – Делай там что угодно, я подсматривать не стану.

Лилайна залилась краской и посмотрела на принца.

− О чем это ты вообще говоришь?!

− О том, что если тебе все равно, ты можешь лечь спать на моей кровати, и я ничего тебе не скажу, а ты о чем подумала?

Лилайна стиснула зубы, вцепилась в ткань своего длинного платья и быстро прошагала по ковру к дивану, чтобы пройти мимо. Принц не шевельнулся и, казалось, не смотрел на нее, но так врала маска. В действительности, он проводил ее взглядом, внимательно изучая каждую линию ее силуэта ничуть не менее внимательно, чем это сделала она мгновением раньше. Отметил снова каждый след на ее шее и качественность повязки на плече, принц закрыл глаза. Он не был уверен, что прав, что ей стоило быть здесь сегодня, и с облегчением услышал, как за его спиной она действительно забралась на постель и рухнула в подушки. Вот только он знал, что спать она не будет, и это возвращало его к реальности, в которой не было невинных созданий.

Минуты две он сидел молча, закрыв глаза и прислушиваясь к себе. Ему очень хотелось понять, с каких пор эмоции так легко и быстро овладевают им. Он начал терять самообладание как настоящий мальчишка и это его действительно тревожило. Не в том мире он жил, чтобы позволять себе подобное.

− Сир, − заговорила Мо неуверенно, − с вами все хорошо?

Антракс опомнился, моргнул и взглянул на девуку. Он совсем не заметил, как она вошла, а теперь безмолвно стояла перед ним в прозрачном платье, едва прикрывающем ее юную едва выдающую себя грудь.

Окинув ее беглым взглядом, уделив особое внимание разве что крепко сцепленным в замок рукам, он уверенно кивнул.

− Извини, я немного увлекся размышлениями, − признался он.

− Конечно, вы ведь наверняка не в настроении, − грустно сообщила Мо.

Она разомкнула пальцы только чтобы скользнуть правой рукой к плечу левой, смущенно его сжимая. Девушка опустила глаза и тут же вновь заговорила:

− Вам сейчас не до меня, я знаю.

− Мо, мое настроение не имеет никакого значения, − спокойно сообщил принц, так и не сменив расслабленной позы.

− Просто раз уж у меня есть возможность, я хотела сказать, что я, да и все мы на вашей стороне и вся эта…

Принц остановил ее властным жестом руки, разрезав ладонью воздух, словно взмахнув ножом.

− Мы не будем это обсуждать, − уверенно сообщил он. – Напомни мне лучше, какое имя забрал у тебя мой брат, когда ты пришла к нему на службу.

Мо поджала губы, поерзала ногой по ковру и только потом тихо ответила:

− Молиренна.

− Молирен-на, − повторил Антракс выделяя последний слог, словно пробуя имя на вкус. – Красивое имя. Что ж, теперь я возвращаю его тебе Молиренна, отныне ты будешь носить имя, данное твоей матерью.

Девушка улыбнулась, подняла на принца глаза и тут же низко поклонилась, прижимая обе руки к груди. Она выглядела действительно счастливой.

− А теперь присядь, Молиренна, как тебе будет угодно, можешь даже лечь, потому что я хочу поговорить с тобой, − тихо, можно даже сказать вкрадчиво, проговорил Антракс.

Мо села, поджав под себя колени именно там, где и стояла. Антракс возражать не стал.

− Ты знаешь, как твоя мать стала женщиной? – спросил он.

− Да, − Мо кивнула и без просьб рассказала историю своей матери: − Когда у нее появилась первая кровь, ее отец, мой дед, позвал трех своих друзей в свой дом, чтобы вместе с ними дефлорировать свою дочь.

Антракс подался вперед, оперся левым локтем о свое колено, но не сказал ни слова, только слушал.

− Сам он взял ее первым, − продолжала Мо, глядя на пол. – И ей было очень больно, она плакала, но он не жалел ее, а когда боль начала стихать, он вышел и взял ее снова, но уже там, сзади, и был в ней пока не излилось семя. Тогда старший из его друзей взял ее сначала спереди, потом сзади и, прежде чем он излил свое семя, следующий друг ее отца вошел в нее. Третий же, говоря, что она слишком шумит, заткнул ей рот собственным членом, а потом они долго менялись местами, и все что она помнила, сводилось к сильной боли и страху. Она даже пообещала себе, что никогда не будет спать с мужчинами, но потом отдалась родному брату, а потом еще множеству мужчин до тех пор, пока мой отец не дал ей семя так, чтобы оно могло зародить жизнь, и не сделал ее своей женой.

Мо смущенно подняла глаза на принца.

− Она рассказывала мне все это, когда я была еще совсем маленькой, чтобы я была готова к этой ночи. Она просто не знала, что к тому времени старый Рах запретят, впрочем, не везде же это соблюдают, правда?

Антракс едва слышно вздохнул, улыбнулся и кивнул.

− К сожалению.

Он помолчал немного, изучая глаза девушки, а после спросил тихо и спокойно:

− Ты знаешь, почему ей было больно?

− Потому что она была слишком узкой, − предположила Мо, без малейшего смущения.

− Нет, женщина после первой крови способна принять мужчину, ее тело предназначено для этого, но неопытной женщине нужно больше времени, чтобы быть готовой к соитию. Боль твоей матери - вина ее отца, он был слишком нетерпелив, хотя стоит сказать, что практически все мужчины не обладают достаточным терпением, поэтому если будет необходимо в будущем, ты должна сама остановить порывистого мужчину, право на это ты имеешь.

Мо кивнула.

− Хотя, конечно, разрыв девственной плевы не самое приятное ощущение, но и не самое страшное, это ты и сама скоро поймешь, ну и конечно, женскому телу нужно время, чтобы восстановиться после первой крови.

− Вы так и с советом говорили, когда выдвигали реформу? – спросила Мо, отводя глаза.

− Нет, совету нужны цифры, статистика и увеличение здорового потомства, что, впрочем, они и получили, но сейчас вопрос не о законах, а о том насколько ты морально готова стать женщиной.

Мо улыбнулась, мило и кокетливо. Впервые на ее правой щеке и только на ней появилась ямочка. Девочка вновь поджала губки, потом закусила нижнюю и подняла на принца глаза.

− Я давно хочу этого, − призналась она. – Столько девочек за эти два года при мне ушли от вас женщинами, а Солина даже замужем уже, вы знали?

− Нет, − признался Антракс, даже не пытаясь вспомнить, кто такая Солина.

− Ну вот, и принц Мэдин явно не просто так нас всех в этом возрасте отдает именно вам, поэтому я…

Она взглянула на принца большими глазами.

− Мне совсем не страшно, только волнительно немного.

− Значит, ты готова довериться мне?

− Конечно, − ответила Мо, вновь опуская глаза, но не переставая улыбаться. – Вот только… вы будете один?

− Нет, мужчин должно быть двое. Я не успел сообщить тебе, но выбранного тобой стражника зовут Огард, он киварец и придет ближе к полуночи, а до этого времени у тебя будет возможность немножечко познать себя.

Мо удивленно посмотрела на принца.

− Скажи, ты когда-нибудь прикасалась к себе сама? Искала места более чувствительные, чем остальные? Или в суете будничных дел ты никогда не задумывалась над этим?

Мо снова смутилась, залилась краской, которая покрыла ее щеки и скулы прерывистыми багровыми пятнами.

− Когда там внизу появились волосы, я иногда теребила их и по телу проходила странная приятная щекотка, мне нравилось это ощущение, но больше ничего такого я не делала.

− Тогда потрогай себя сейчас. Начни с груди. Прикоснись к ней.

Мо посмотрела на принца, затем на свою небольшую грудь с едва различимыми коричневыми сосками, выделяющимися едва различимой выпуклостью, а потом резко положила свои маленькие ладошки на обе груди и с силой их сжала, приподнимая.

− Молиренна, зачем же так резко? – спросил принц нежно. – Мы никуда не торопимся, и ты делаешь это не для меня, а для себя, ощути ее упругость, ее форму, ее чувствительность. Она вообще тебе нравится?

− Ну… она очень маленькая, − ответила Мо явно даже не задумываясь, чуть ослабила пальцы и тут же снова сжала грудь с любопытством ребенка, сжимающего мяч.

Антракс теперь уже не вмешивался. Он только наблюдал, как девочка все же убрала руки, затем медленно и осторожно провела кончиком пальца по ореолена правой груди, вырисовывая дугу. Ее прикосновения к собственному телу стали другими. Она едва прикасалась к коже, скользя кончиками пальцев сначала к груди противоположной стороны, затем вниз к талии.

− Возжелай себя, − прошептал Антракс так тихо, что казался голосом сознания самой Мо.

Девушка, внезапно сильно смутившись, вцепилась в ткань платья и подалась чуть назад, словно захотела убежать.

− Так странно, − прошептала она.

Принц протянул ей руку, не вставая.

− Иди сюда.

Мо встала, несмело прикоснулась к руке покрытой перчаткой и подошла совсем близко, только тогда Антракс, обнял ее левой рукой, зубами поймал перчатку правой, стянул ее с руки и неспешно провел пальцами по щеке девочки. Рука была вся покрыта тяжами белых рубцов, а одной фаланги на безымянном пальце и вовсе не хватало.

− Если тебе неприятно, я одену перчатку обратно, − проговорил принц, соскальзывая рукой вниз по ее шее.

− Нет, − прошептала Мо, дыхание которой внезапно сбилось. – Мне наоборот нравится, так… волнительно.

Левая рука скользила по ее платью вверх, едва прикасаясь к линии позвонков, чтобы потом по лопатке скользнуть по спине к хрупкому плечику. Правая спустилась к ямочке у основания шеи и медленно поползла к другому плечу. Затем обе руки синхронно, едва прикасаясь, скользнули вниз, к ее груди, затем по талии на бедра и еще ниже к коленке, где заканчивалось платье, а затем, резко поймав его край, потянул его наверх, стягивая с нежного тела и одновременно разворачивая девушку к себе спиной и тут же притягивая к себе. От неожиданности Мо буквально упала на его колени и оказалась в крепких, но все же мягких объятиях.

Он взял ее руку своей правой рукой и скользнул ее пальцами по ее собственному обнаженному бедру. Сердце у девушки забилось быстрее, дышать ровно она не могла от волнения и легкого смущения.

Когда принц внезапно положил горячую распахнутую ладонь ей на живот, Мо глухо выдохнула.

− Страшно?

− Горячо, − отозвалась девочка, с волнением наблюдая, как ее собственные пальцы поднимаются по бедру до первых жестких волосков. Принц легко переложил ее руку на ее собственный пах. Управляя ее пальцами, он заставил безымянным пальцем ее руки скользнуть по едва раскрытому бутону ее женственности. Но ощущение влаги, еда различимое, смешавшееся с жаром, так смутило Мо, что она отдернула руку, впрочем, принц даже не пытался ее удержать. Скорее он ожидал такой реакции, потому спокойно скользнул своей рукой туда, откуда рука девочки сбежала. От влажной точки, двумя пальцами он скользнул чуть глубже, разводя кожные складки больших губ. Кончиками пальцев он скользнул сначала вниз, по податливым маленьким губкам, затем вверх, задевая бусину клитора, словно случайно и снова вниз, чуть дразня. Затем наверх, только теперь уже отчетливо прикасаясь к клитору, мягким движением захватывая его тремя пальцами, скользнул по коже.

Девушка сжалась, ощутимо двинув бедрами на его коленях.

На миг он замер, прислушиваясь к тяжелому дыханию Мо, а затем резко вновь скользнул вниз, но уже настойчивее, проникая чуть глубже и обнажая влагу ее тела, скользя пальцем по самому краюшку влажной кожи, и вновь возвращался наверх, распространяя ее собственный сок, смазывая им клитор и ее собственные пальцы, чтобы вовлечь малышку в странную игру с ее телом.

Мо поддавалась, несмело прикасаясь к себе, удивляясь собственным ощущением.

− Не бойся прикасаться к себе самой, − шептал принц. – Это ничуть не менее естественно, чем сам секс. Вот здесь, − он нажал ее собственным пальцем на чуть затвердевший клитор, − если захочешь, можешь трогать себя, даже когда мужчина будет в тебе.

Мо снова сжалась, ерзая на его коленях и истекая соком. Она никогда не думала, что по телу могут ходить такие волны жара, при этом даже не понимала, что именно было их причиной: сильный торс к которому прижималась ее спина, крепкая рука, державшая ее и обжигающая своим жаром кожу, или те прикосновения внизу ее тела, такие дразнящие и легкие. А может всему виной был его голос?

Ей казалось, что голова закружилась настолько, что она слышала еще одно сбившееся дыхание совсем рядом, в то же время принц дышал глубоко, спокойно и уверенно.

Он поднял вверх пальцы и прикоснулся к ее губам, чуть распахивая их, и девочка поддалась мгновенно этому легкому жесту, открывая рот и позволяя двум пальцам скользнуть по ее языку. Собственный вкус показался ей странным, чуть кисловатым, но от него закружилась голова. Пальцы принца легко дразнили ее язык и ее губы, а после так же внезапно ускользнули, заставляя девушку звучно выдохнуть.

Рука снова скользнула вниз, смешивая слюну с соком, подразнивая ее тело и заставляя не просто сжимать бедра и ерзать, но и выгибаться, несмотря на руку, что ее держала. Буквально инстинктивно Мо упиралась ягодицами в пах своего соблазнителя, а после подавалась вперед к пальцам, что ее ласкали и так снова и снова, пока внезапно не ощутила короткую острую боль от резкого проникновения. Она застыла, вся сжалась, тихо простонав. Антракс тоже замер, стараясь не тревожить ее никакими движениями.

− Скажи, когда боль немного утихнет, − прошептал он на ухо девушке, нежно обнимая ее левой рукой и бережно поглаживая пальцами по коже.

− Она уже, − призналась сдавленно Мо, которая скорее испугалась резкой перемены ощущений, чем боли. Та была слишком короткой, слишком внезапной. Ее волна прокатилась вниз по ногам острыми мурашками, но теперь это было легкое ноющее ощущение тупого негодования где-то внизу живота.

Прижав ее к себе еще крепче, Антракс неспешно выскользнул пальцами и поднял руку, явно чтобы показать самой Мо, как на рубцах, покрывающих его пальцы, переплелись прожилки белесоватой слизи и крови.

− Так просто, − растерянно выдохнула Мо, ни то с облегчением, ни то с разочарованием.

− Нет, − прошептал Антракс. – Это только начало.

Лилайна, тяжело дыша, задрожала. Она поначалу радовалась, что мало что может увидеть стоя за диваном, в кромешной темноте, но эта радость быстро померкла, когда она увидела, что все происходящее беспощадно отражалось в зеркалах на другом конце комнаты, в которой никогда прежде не было зеркал. Когда Мо разводила ножки, она уже не могла отвести глаз от отражения. Она видела почти все, а что не видела, то рисовали ощущения. Более того, пока руки принца ласкали тело другой, ей все время мерещилось, что смотрел он не на девочку, не на действия своих рук, а на отражение в зеркале, словно мог различить ее в темноте. Ей отчаянно казалось, что нет никакой Мо, и никогда не было, что это она сама вот так сидит на его коленях, вздрагивает, постанывает, поддается, позволяет прикасаться в самых сокровенных местах и просто тает.

Лилайну переполнял жар. Кровь стучала в ее висках, а по ногам что-то внезапно потекло. Дрожа всем телом, она боролась со страстным желанием, прикоснуться к себе. Боролась, когда Антракс прикасался к Мо, когда сама Мо ласкала себя, когда Мо, сменив положение, села на его бедро и двинулась вперед.

Что-то больно укололо в груди Лилайны, когда руки девочки скользнули по груди принца.

− Не надо, − остановил ее Антракс, перехватывая ее руку. – Для всех подобных интересов к тебе придет Огарт.

− Но…

Мо, с неожиданной пылкостью прильнула к нему всем телом.

− Неужели вы не знаете, что большинство девочек замка тайно влюблены в вас?

Принц ответил не сразу.

− Догадываюсь, − прошептал он, убирая ее руку со своего живота, − но все равно говорю тебе «нет».

Влажной от ласк рукой он скользнул по ее спине, меж ягодиц и легким движением проник средним пальцем в ее зад, просто зная, что для этой девочки ночь все равно кончится анальным сексом, к которому ее тело должно быть готово хоть немного.

О Мо он больше не беспокоился. Он знал, что с ней все будет хорошо и потому даже не стал возражать, когда тихо пришедший стражник, будучи избранником девушки, подошел к ней сзади и вошел в нее одним толчком. Антркса даже не смущало, что пальцами в ее еще узковатом заду он отчетливо ощущал движения чужого члена в теле девушкики. Зато Мо так сладко застонала ему на ухо, что дыхание принца, наконец, чуть сбилось. Он отпустил вчерашнюю девушку, буквально отдавая ее в руки другого мужчины, а сам скользнул в сторону, чтобы скрыться в темноте.

На несколько мгновений Лилайна потеряла его, наблюдая за движением двух тел, медленно покинувших диван и оказавшихся на ковре средь подушек, видя изгибающуюся Мо, слыша ее стоны. Она просто ненавидела Антракса, а тот внезапно обнял ее со спины. Обе его руки легли под ее грудью и прижали к себе.

− Я так и знал, что ты не уснешь, − прошептал он ей на ухо. – Идем, я здесь больше не нужен.

Он поманил ее вглубь комнаты. Она опасалась, что он увлечет ее на кровать, но он обошел ее и толкнул стену, и та внезапно раскрылась, словно дверь, отрывая проход в залитую лунным светом комнату.

Это оказался крытый сад со стеклянным потолком и балконом, открывающим вид на ночной город.

Дверь за ними закрылась и стоны из комнаты перестали их тревожить. Антракс вновь приманил ее к себе и крепко обнял, прижимая так откровенно, что она вновь ощутила честность его желаний, вот только в голове всплывала Мо и слова одной фрейлины ее родины о том, что все мужчины одинаковы.

− Что ты делаешь? – спросила она, понимая, что его рука сползла по ее талии вниз, скользнула по ягодицам и стала быстро перебирать пальцами, поднимая подол юбки.

− Просто хочу узнать, насколько хорошо ты меня поняла, − ответил Антракс.

Она дернулась, но он не позволил ей даже шевельнуться, скользнув рукой меж ее ног.

Она была влажной, обжигающе горячей и раскрытой, словно расцветший бутон, а самое главное, такой желанной, что по его рукам прошла волна слабости, а она тут же вырвалась, поправляя платье.

− Не смей прикасаться ко мне своими грязными руками! – вскрикнула принцесса дрожа.

− Если тебя волнует только это…

Антракс совершенно спокойно подошел к небольшому медному фонтану, изображающего гору, с вершины которого срывается ручей и тонкой струйкой бежит вниз, разливаясь небольшим прудиком, из которого по резным желобкам разбегались тоненькие линии рек.

Он опустился на колени и Лилайна отчетливо видела, что на его руках и так ничего не было: ни следов крови, ни слизи, когда и как он это сделал, было не ясно, но сейчас он мыл совершенно чистые руки просто в угоду ей.

От этого в сердце что-то кольнуло еще сильнее. Она видела перед собой не варвара, но и не аристократа ее родных земель, это был кто-то другой, отчаянно будораживший ее разум и в то же время заставляющий ненавидеть.

− Можешь не стараться, − сказала она грозно, так, словно пыталась перекричать свои собственные эмоции. – Ты все равно не прикоснешься ко мне.

− Почему? – спросил принц, медленно вставая на ноги и делая к ней шаг. – Ты ведь хочешь, чтобы я прикоснулся.

Он приближался, и от острого головокружения ей на губах снова мерещился привкус мяты. Она была даже не в состоянии заметить его хромоты. Ей хотелось распахнуть объятия и забыться, но вместо этого она отступила.

− Я не хочу быть игрушкой в руках извращенца! – вскрикнула она, желая, чтобы он не приближался.

Он действительно замер, но не ответил.

Ей стоило бы помолчать, но она не могла уже остановиться, чувствуя, как наворачиваются слезы:

− Для тебя все это ничего не значит, ты просто пытаешься доказать всем, что ты нормальный, прикрываешь свою неполноценность и врешь всем и вся, только чтобы не признаваться себе, что ты просто урод, который никому не нужен.

Все это, она буквально выкрикнула ему в лицо. Теперь голова закружилась уже у него. Ему нестерпимо хотелось ответить, да так, чтобы в ее идиотской голове снова возникло желание всадить в свое тело нож и перестать существовать.

− Молодец, − проговорил он холодно и шагнул к другому концу комнаты, на ходу развязывая волосы и опуская рукава.

Лилайна отчаянно понимала, что совершила нечто страшное, ей захотелось догнать его, но она не двинулась с места, наблюдая как оноткрыл дверь, просто толкнул что-то в стене и,тем самым, заставил возникнуть проход прямо в ее комнату.

− Иди спать, − велел он ей совершенно опустошенным голосом и, не дожидаясь, когда она пойдет к двери, направился в сторону балкона.

Он только слышал, как прошлепали ноги по полу и как хлопнула дверца, и только потом снял маску, чтобы подставить лицо холодному ночному ветру.

2. Наследники Эштара (6)

Женщина склонилась над постелью сына, чтобы ласково поцеловать в смуглую щеку. Ее белые локоны соскользнули и упали ему на лицо. Мальчик сразу улыбнулся. Женщину это не удивило, она и так знала, что сын не спит.

− Доброй ночи, Антракс, − пожелала она мальчику, поправляя покрывало на обнаженном плече ребенка.

Летом в Эштаре было тепло, впрочем, и зима здесь не отличалась особым холодом, но Ленкара, привыкшая к морозам, часто вглубине души боялась, что ее единственный ребенок замерзнет ночью, как это часто бывало с ее младшей сестрой когда-то давно в далеком Авелоне.

− Доброй ночи, мама, − все же ответил Антракс, не переставая улыбаться.

Ленкара потушила свечу у постели мальчика и забрала ее вместе с книгой, лежавшей рядом.

− Завтра утром вернется отец, и ты наверняка захочешь его встретить, так что прошу тебя − спи.

− Ладно, − протяжно ответил мальчишка.

Ленкара слышала в голосе сына недовольную нотку и потому даже не сомневалась, что он ее слушать не станет, только злиться на него не умела. Более того, королева никогда не понимала, как ее супругу удавалось отчитывать их чадо без малейшего снисхождения в голосе. Она так не могла, и потому взъерошив черные волосы, поцеловала мальчишку в висок.

− Я люблю тебя, − призналась она, выходя.

− Я знаю, − ответил ей детский голос.

Королева не ответила, закрывая дверь. В полной темноте Антракс лежал пару минут, думая о матери. Ленкару любили при дворе, ее полюбили горожане, и даже странно было думать, что она не прожила всю жизнь в Эштаре. Мальчик тоже любил свою мать, но в свои семь уже начинал упрямиться и не признавать привязанностей. Это было не под стать будущему королю Эштара, а в глубине души он не сомневался, что трон будет принадлежать именно ему. Даже дружба со старшим братом не меняла этой убежденности. Мэдин был не плох во всем, и как ни кто другой подходил на роль королевского приближенного, быть может, у него были бы шансы стать королём, но это только если бы не было его - Антракса, превосходящего его во всем с раннего детства.

Сыну королевы все удавалось слишком легко. Он схватывал знания буквально на лету, а техники боя, казалось, всегда были ему известны и он не учил их, а просто вспоминал, осваивая их куда быстрее других. Это отмечали не только наставники, но и сам Эеншард, в то время как сыну наложницы всегда приходилось что-то преодолевать в самом себе, чтобы освоить нечто новое.

Мэдин частенько упрямо повторял одно и тоже без страсти и таланта, встраивая в себя навыки буквально силой.

Разница между ними была так очевидна, что Антракс уже сейчас думал порою о будущем. Тема трона была под запретом по воле отца, более того Эеншард однозначно требовал от сыновей отбросить мысли о преемственности и оставить соперничество.

− Каждый из вас может и делает другого лучше, − говорил правитель сыновьям.

Антракс же понимал его и в тоже время не понимал. Ведь сам Эеншард убил своего старшего брата, чтобы взойти на отцовский престол. И когда его не будет, Антраксу придется убить Мэдина, чтобы занять его место, если конечно к тому времени Мэдин не откажется от своих притязаний на трон и не отступится сам, а он не отступится. По крайней мере, так думал Антракс, неплохо знающий своего потенциального соперника.

В тоже время он любил Мэдина. Его шутки и наигранное величие непременно веселили Антракса, что бы ни случалось. Было в Мэдине свое очарование, и потому Антракс сожалел уже сейчас о том, что там, в будущем, они непременно сразятся в смертельной схватке, и выживет лишь один из них. Но еще больше он был рад тому, что его мать не родила ему брата. Хотя отсутствие детей у королевы всех смущало, но никто не смог бы обвинить короля в холодности к ней. Они любили друг друга, и Антракс хорошо это знал, не раз подсматривая за своими родителями. Секс короля и королевы его не интересовал. Он и вовсе не интересовал его сейчас. О том, что мужчина делает с женщиной, в Эштаре дети узнавали чуть ли не с младенчества, слишком обыденным было это явление. Так и Антракс знал и видел достаточно чтобы не испытывать любопытства, и был еще слишком мал, чтобы реагировать сознанием или телом. Секс для него был ритуалом взрослых, который ему только предстояло понять, а пока он просто принимал его. Не понимая только одного, как за годы страсти, после всех ночей проведенных вместе, его родители так и не явили миру еще одного ребенка.

Когда-то он прямо спросил у мамы, почему у них с отцом нет других детей, и строгая, но ласковая к нему мать призналась, что его рождение далось ей очень тяжело, и она была бы рада подарить его отцу сына или дочь, но пока не получалось.

Все выходило прямо как в легенде, его отец дал матери семя, и она родила единственного ребенка, отражающего всю силу своего отца.

Только этот факт Антракса скорее беспокоил, чем радовал, слишком страстно тут относились к древним легендам и традициям, возвышая их над всем остальным.

Так размышляя, он тихо сполз с кровати на пол, вытягивая из-под подушки другую книгу. На полу за комодом у него была спрятана еще одна свеча. Он зажег ее и поставил так, чтобы она освещала маленькую нишу между комодом и кроватью, в которой он уложил книгу, а сам улегся на пол, чтобы почитать. Книги и свечи он всегда прятал в разные места и знал, что мама не станет его ругать, да и отец не будет отчитывать за бессонную ночь, только если днем из-за сонливости он совершит ошибку, ему достанется за саму ошибку, а не за чтение книг на полу среди ночи. Конечно, он понимал, почему мама хотела, чтобы он нормально спал, но ночью спать ему никогда не хотелось.

− Ты живешь по часам Авелона, − смеялась королева, на родине которой занимался рассвет, когда в Эштаре был уже полдень.

Антракс на это недовольно фыркал, но не спорил.

Теперь же он быстро бегал глазами по книге с историей Авелона, немного смущаясь своего интереса к другим странам, даже стыдясь его и стараясь скрыть, хоть и понимал, что его родители все видят и все знают, и даже мать, отбирая книгу ночью или поздним вечером, всегда возвращала ее утром, какой бы странной эта книга не была: о горах, которых тут не было, о снегах, о диких чудовищах океана, о богах легендарных каменных людей за Белым морем. Никто даже не спрашивал, зачем ему все это, один только Мэдин утверждал, что настоящий Эштарец должен искать силу и знания в традициях предков и мудрости Бога Войны, а не в глазах чужаков. Что бы он сказал об этих книгах, Антракс не знал, и знать не хотел, избегая ссор.

Он читал бы до самого утра, если бы в тишине северного крыла не услышал странный шум. Кто-то быстро прошел по коридору. Послышались голоса в комнате матери.

Антракс улыбнулся, задувая свечу.

«Утром вернется, да?» − с усмешкой подумал он, беззвучно выходя из комнаты.

Да, он любил подглядывать за своими родителями, улавливая как менялись они оба: как строгая Ленкара смущенно улыбалась, опуская глаза, но сжимала в руках большую сильную руку Эеншарда, а строгий суровый король частенько грубый и беспощадный, вдруг оказывался ласковым и мягким, нашептывая на ухо жене слова о ее красоте. Его бас даже шепотом в ночи казался громом, и потому Ленкара смущалась еще больше и все оглядывалась и просила не так громко говорить. Она догадывалась, что сын порой следит за ними в угоду своей любознательности, а Эеншард и вовсе это знал. У него с сыном был уговор, довольно конкретный.

− Поймаю − высеку, − пообещал он наследнику, но так до сих пор и не поймал, частенько создавая ложные маневры.

Это была своего рода игра, быть в курсе и не попасться. Вот и сейчас Антракс был уверен, что отец вернулся раньше, чтобы скрыть трогательный момент встречи с любимой женой, чтобы даже сын не знал, как он преклоняет перед женщиной колени и целует ее руки, только чтобы она нежно улыбнулась. Конечно, все заканчивалось страстью на супружеском ложе, но прежде происходило столько всего удивительного для Эштара, что маленький принц не мог отказать себе в удовольствии видеть счастье отца и матери.

Тихо выскользнув в коридор, он приблизился к двери материнской комнаты.

− Я не покину Эштар! − уверенно заявила королева Ленкар. – Вы правда думаете, что я поверю, что вот это вот воля Эеншарда? Если бы он хотел мне что-то сообщить, написал бы это своей рукой, а не рукой секретаря!

Послышался звук рвущейся бумаги.

− Пойдите вон, наследник Шадов.

− Женщина не имеет права мне приказывать!

− А я не женщина, я ваша королева!

Что-то щелкнуло. Едва различимый звук, подобие свиста, разрушил тишину и завершился хрустом. Знакомым Антраксу хрустом живого тела.

Принц резко открыл дверь, толкнув ее на себя и с ужасом осознал, что мужчина уже успел вонзить нож в грудь его матери.

− Чертов мальчишка! Ты же сказал, что он спит! − вскрикнул кто-то еще.

Бледная Ленкара прошептала одними лишь губами, без единого звука: «беги», и Антракс понял ее, интуитивно понимая две вещи. Первое: ей уже нельзя помочь. Второе: отец должен узнать имена предателей.

Он быстро осмотрелся. Обоих мужчин в комнате он знал. Мерид Шад и Оэкар Шад, дядя и дед его сводного брата были здесь, и этот факт задел принца еще больше. Он рванул с места, выскакивая обратно в коридор, видя в пляске тени как взмывает в воздух нож и вновь вонзается в грудь женщины, которая так крепко вцепилась в своего убийцу, что тот рычал, пытаясь вырваться.

− Лови мальчишку, − взвизгнул он отчаянно, приказывая кому-то еще.

Перед Антраксом внезапно возник стражник, который явно собирался схватить его. Даже отцовской страже, видимо, верить больше нельзя.

Мальчик метнулся обратно, проскочил мимо другого стражника и выскочил в большой зал. Здесь со второго этажа можно было быстро спрыгнуть вниз на первый и выскочить через большое окно в сад, а там ему, ребенку, спрятаться до утра не составило бы труда. Он успел добежать до резных перил, даже практически запрыгнул на них, но в этот миг сильная рука грубо поймала его за волосы и потянула на себя.

− А я хотел сохранить тебе жизнь, − проговорил Оэкар, стоявший рядом с сыном, который поймал принца. − Перевезти тебя через моря и продать в рабство, и никто никогда не вспомнил бы о твоем существовании.

Антракс дернулся, пнул Мерида и до боли впился пальцами в руку мужчины, царапая ее в кровь.

Мерид выругался и без малейшего сомнения ударив мальчика по голове бросил вниз на каменные плиты первого этажа, не оставляя и шанса на удачное падение.

Только теперь семилетний мальчишка ощутил страх и физическую боль. Только теперь он понял, что мать его мертва, отец был предан, а он сам летел вниз, глядя на того, кто лишил его мать жизни.

Стиснув зубы, он попытался повернуться и рухнул на правый бок.

Он и сам не понял, ударился он коленом или бедром, но упав на пол, почувствовал, как ногу пронзила острая боль, от которой навернулись слезы. Дернувшись, он понял, что не сможет встать, но не желая сдаваться попытался хотя бы доползти до окна.

От боли он не слышал, о чем говорили мужчины и почему смеялись, зато лязг порванной цепи он не мог не заметить и с ужасом понял, что на него падает лампа, сорвавшись с петель.

«Это конец» − подумал, все равно стараясь откатиться в сторону.

Перевернувшись дважды, он ощутил удар и жар раскаленного масла. От боли пытался закричать, но голоса не было, только противный запах горящего мяса, странные обрывки мыслей в угасающем сознании и чей-то довольный смех под треск огня…

− Антракс, наглая ты морда, проснись уже! − закричала Лен-Фень, разгоняя сон.

Он открыл глаза, с радостью понимая, что все это давно в прошлом.

− Сначала являешься ко мне средь ночи, а теперь еще и буди тебя! − ворчала женщина. − Выметайся из моей постели!

Антракс встал. У него кружилась голова и потому пришлось помедлить. Лен-Фень заметив это, сдернула с него простынь.

− Все плохо, − заключила она. − Тебе нельзя сегодня на суд. И вообще есть.

− Конечно. Не дождешься, − ответил Антракс, резко вставая на ноги.

Его сразу повело в сторону, а Лен-Фень покачала головой, но спорить не стала, видя, как сделав два шага, принц потянулся к кувшину с зеленоватой жидкостью.

− Я могу выступить на суде и...

− Разжалобим совет? − иронично спросил принц. – Отличный план!

Лен-Фень стала в позу, фыркнула и заявила:

− До суда три часа! Приведи себя в порядок и, раздери тебя шакал, не ешь у себя дома!

Антракс усмехнулся.

− Нет, я не должен выдать, что знаю их план. Пока они верят в его силу, я на шаг впереди, − спокойно сказал Антракс.

− Скорми еду той псине!

− Я подумаю... И пожалуйста, будь рядом, никто кроме тебя не знает всего, что я сюда намешал, − попросил принц, показывая пустой кувшин.

− Какой у тебя план? − уточнила женщина терпеливо.

− Никакого. Если что, у меня есть Лила.

− Ты точно свихнулся с этой девчонкой!

Лен-Фень сбила пустой кувшин с маленького столика и спешно вышла, нервно хлопнув дверью, но Антракс знал, что под дверью суда она будет сидеть столько, сколько потребуется.

2. Наследники Эштара (7)

Лилайну облачили в длинное серое платье, полностью закрывающее ее тело. Подол юбки доходил до самого пола. Никто не говорил с ней. Все смотрели на нее так, что она и не посмела бы заговорить ни с кем кроме Элли, но той почему-то не было с самого утра. Затем пришел мальчишка, тот самый мальчишка-слуга, одетый в балахон из такой же серой ткани. Молча он протянул ей записку.

«На суде отвечай строго на вопросы и говори правду, чтобы ты ни думала о прозвучавших вопросах. Антракс», − гласила запись на бумаге.

С удивлением Лилайна поняла, что та книга, которую ей выдал принц, и которая по-прежнему лежала у ее кровати, была написана той же рукой, что и записка. По коже от этого открытия прошел холодок, правда, она утешила себя тем, что принц вряд ли бы писал сам, а секретарь записавший послание мог переписывать и книги. О большем она не думала, следуя за мальчишкой по коридорам.

Спрашивать о вине принца она ни у кого не стала, утешая себя тем, что раз уж его судят в родной стране, то едва ли она ошибается на его счет. Ее привели к тому же залу, вот только зашла она теперь через другие двери.

Лен-Фень, которая стояла у стены, отвернулась от девушки, откровенно выражая презрение. Лилайне оставалось только опустить глаза. Она была благодарна этой грубоватой женщине, но понимала, что та скорее придушит ее, чем примет какую-либо признательность.

Потому Лилайна шагнула в зал с видом поникшим и печальным.

− Она что, еще жива? – спросил кто-то из мужчин рядом.

− Дерша говорит, что принц в ее власти, а не наоборот.

По залу прокатился хохот. Сердце Лилайны быстро забилась, она хотела обернуться и посмотреть в глаза тех, кто так нагло говорил о ней, не понижая тона голоса, но внезапно для себя увидела Антракса. Она не узнала его, скорее просто догадалась, что это был именно он, по маске скрывающей лицо. Только маска была другая, белая и напоминала фарфор с нарисованной трещиной, идущей по лбу к носу. Волосы его закрывал широкий капюшон из белого шелка, переходящий в странное подобие мантии разрезанной спереди и державшейся на одной лишь завязке у шеи. Прячась в складках белой ткани, принц сидел на полу, сложив непокрытые перчатками руки на коленях. Его вид был настолько полон смирения и спокойствия, что Лилайна засомневалась бы, что это он, если бы не видела отчетливо тяжи рубцов на его правой ладони.

Ей стало страшно от понимания, что человек, от которого вот уже который день зависела ее судьба, сидел на полу, а двое стражников стоят над ним, словно он мог сбежать. Она только теперь начала понимать, что принц может быть в реальной опасности и не поверила этому. Никогда в жизни она не слышала о том, чтобы принцев судили, порой их убивали, но не судили. Сглотнув, она сделала еще шаг и тут же грубая рука Мэдина схватила ее за локоть больной руки и дернула на себя. Боли в плече не было, только испуг.

Мэдин тоже был в серой мантиив отличие от других мужчин, что стояли с другой стороны зала. Они были в длинных алых жилетах, надетых на обнаженный торс. Только один человек был в красной мантии. Лилайна с ужасом узнала его – это был тот самый брат короля.

− Слушай меня внимательно, − прошептал ей на ухо Мэдин. – Если из-за тебя у него будут проблемы, я не посмотрю на то, что дал ему слово защищать тебя – утоплю как собачонку.

Он буквально рыкнул в ухо принцессы и чуть отступил.

В зал вошел Эеншард. Король не изменял себе и появился в подобии халата расшитого золотом. Он расположился на своем троне и внимательно осмотрел зал.

Антракс не шелохнулся, даже не поднял головы. Впрочем, никто не приветствовал короля, просто разговоры оборвались и насмешливые лица стали серьезными.

По левую руку от Эеншарада был обвиняемый, его сын, и его скудная защита в виде Мэдина, Лилайны и мальчика-слуги. В такие моменты как этот, Эеншард ненавидел себя за то, что он правит этой страной, но эти эмоции никак не появлялись на его лице. По правую руку был обвинитель в лице его младшего брата и его поддержка в виде всего совета. Впрочем, не все поддерживали Дершу, и это единственное что могло радовать.

− Надеюсь, все на месте? – спросил король строго.

Ему не ответили, но тишина стала звенящей.

− Тогда начнем.

Стражники, стоявшие возле Антракса, внезапно разошлись, направляясь к двум дверям зала и оба вышли. Щелкнули замки. Зал был заперт. Несколько мгновений никто не говорил ни слова, наверно, даже не дышал.

Эеншард щелкнул пальцами и все дружно выдохнули. В центр зала вышел Дерша.

− Прежде чем я начну, − сказал он. – Могу ли я уточнить у Его Высочества принца Мэдина одну деталь?

Мэдин молча подошел ближе, став возле брата.

− Что ж, уточняйте.

− Вы уверены, что хотите остаться на этой стороне, еще и как свидетель? Ведь так вы лишаете себя голоса.

− Если бы я хотел быть с другой стороны, то я был бы там с самого начала.

Антракс едва заметно качнул головой, словно сожалел об этих словах брата, но ничего не сказал. Мэдин же вернулся на место, нервно сжимая кулак, словно ему не терпелось сломать нос своему собеседнику. Дерша, скривившись, кивнул и заговорил:

− Причина, по которой мы все сегодня здесь, крайне печалит меня лично, и потому я взял на себя роль обвинения, − проговорил он, обращаясь к королю и совету разом. – Мы много лет все закрывали глаза на небрежное отношение моего племянника к традициям, отдавая дань уважения его достижениям в сфере науки, но настало время изгнать из наших рядов смутьяна и предателя!

Одобрительный гул прокатился по залу, эхом врезаясь в стену.

− Я расскажу вам то, что случилось в моем доме пару дней назад, − говорил Дерша. – Ко мне в дом, а точнее в мою спальню пришла женщина, красивая и молодая и, конечно, я не отказался от нее, но, к моему удивлению, она оказалась девственницей!

Лилайна сглотнула, понимая, что речь идет именно о ней.

− А чуть позже я понял, что под лентой на своей шее она прятала знак Солнца!

По залу прокатился такой негодующий ужас, словно речь шла о страшном преступлении.

− И эта женщина оказалась наложницей моего племянника, человека, которого мы так долго считали равным!

Дерша указал на Антракса.

У Лилайны закружилась голова. Ком тошноты подкатил к горлу. Если бы она не могла прислониться к стене, то наверное бы упала, откровенно не понимая, как изнасиловавший ее человек может обвинять принца в том, что… Она даже понять не могла, в чем именно обвиняли Антракса, но в ее сознании, выросшем на совершенно других законах и традициях, это просто не могло уместиться. Ей показалось, что прямо сейчас весь ее мир был в одно мгновение перевернут и безжалостно разбит.

− Атракс Эйен Клен Дерва, принц Эштарский и Авелонский, целитель южного побережья и владыка рынка рабов Эшхарата, готов ли ты предстать перед судом совета и внять его воле? – спросил Дерша так, словно все было уже решено и ему осталось только зачитать приговор.

Антракс медленно встал и только потом заговорил ровным сдержанным тоном:

− Я готов предстать перед советом и ответить согласно закону за все, в чем я виновен, − сообщил принц, − и, отвечая, я клянусь быть максимально честным.

Он говорил не с дядей. Дершу он словно бы и не видел, обращаясь к людям за его спиной. Это было так очевидно, что лицо брата короля скривилось от негодования, но он все равно смог заговорить:

− Тогда, пожалуй, перейдем к вопросам. Согласен ли ты заплатить жизнью, за ложь?

− Да, − уверенно ответил Антракс, не задумываясь.

− Ты отказался от женщины на свое пятнадцатилетие.

− Да, − согласился с этим фактом принц.

− Ты не признаешь Бога Войны.

− Нет.

− Ты не следуешь обрядам.

− Да.

− Ты посещаешь храм только на особых церемониях, на которых обязан присутствовать.

− Да.

− Ты не прошел церемонию инициации в десять лет.

− Да.

− Ты обманул совет, приведя женщину и назвав ее своей.

− Нет.

− Ты надел обруч Солнца той, что не имела прав его носить.

− Да.

Дерша аж удивился столь легкому признанию. Мэдин печально вздохнул и даже отвернулся, стараясь держать себя в руках.

− Давай я возьму все на себя, − предложил Мэдин. – Скажу, что решил поиздеваться над тобой. Они хотят нашей вражды и будут рады такому повороту.

− Мэдин, прости, конечно, но ты бредишь, − ответил холодно Антракс, надевая мантию обвиняемого.

− Я ничем не рискую, все посмеются и только.

− Мэдин, я знаю, о чем ты думаешь. Вы с отцом как всегда беспокоитесь об одном и том же, но посмотри на все иначе: в совете нет идиотов, и они все понимают, что именно происходит, более того, большинство из них понимают, почему я сделал это. Тут все слишком очевидно. В данном случае проблема в том, что меня поймали на таком правонарушении, а не в том, что я его совершил.

− Тем более!

− Но как им относиться тогда к тому, что ты закрываешь меня собой?

Мэдин умолк и даже машинально отступил от брата.

− Да, ты защитишь меня, но окончательно убедишь всех в том, что я действительно просто калека.

Он даже не запнулся, проговорив эти слова.

− Прости, но на кону моя честь и единственный шанс ее защитить- это не убегать от правды.

− Но неизвестно куда они уведут суд, мы ведь даже не знаем, кто будет обвиняющим.

− Дерша.

− Почему ты так уверен?

− Потому что сам этот факт может вывести меня из себя, − признался Антракс, надевая белую маску, специально созданную для этого дня. – Если я не готов к суду сегодня, то я не готов к тому, что ждет меня в будущем, так что считай это естественным отбором в действии, не так ли Бог Войны решает судьбы своих подопечных?

− Не смешно, − пробормотал Мэдин, понимая, что обсуждать им больше нечего.

Все это действительно напоминало Антраксу тот далекий уговор с отцом, та давняя игра, в которой главное было не оказаться пойманным, и вот спустя двадцать лет его все же поймали. Что ж, он сам виноват. И потому он даже улыбался, благо эту мягкую улыбку скрывала маска.

− Ты занимаешься ремеслом вопреки своему титулу, − продолжал Дерша.

− Нет, − отвечал Антракс с легким пренебрежением.

− Но ты занимаешься медициной.

− Да.

− Ты лично лечишь людей нашей страны.

− Да.

− Ты неоднократно покидал Эштар чтобы вылечить иноземцев.

− Да.

− И тебе платили за это.

− Да.

Антраксу становилось смешно от того, к каким мелочам цепляется его обвинитель.

− И ты все равно утверждаешь, что ты не ремесленник? – Дерша от негодования даже задал вопрос вместо утверждения.

− Да, − с легкой насмешкой ответил ему принц.

Дерша выдохнул и обратился к совету:

− Да он не принимает даже самые простые законы.

− Нет, − ответил ему принц, сохраняя хладнокровие.

Дерша вновь обернулся, посмотрел на него прищурившись и заговорил:

− Ты состоишь в переписке с Зилом Мендом.

− Да.

− Зил Менд был советником короля Манра.

− Да.

− Это политическая переписка.

− Нет.

− Но захват Ливленда вы обсуждали.

Дерша достал из рукава мантии письмо и протянул его самому ближайшему человеку из совета.

− Да, − без малейшего сомнения ответил Антракс.

− И это, по-твоему, не политика?!

− Да.

Принц с трудом заставил себя не смеяться, но едва заметные насмешливые нотки все же прорвались в его ответ.

Дерша улыбнулся.

− А граф Ливель из Авелона, − вдруг произнес он.

Антракс молчал.

− Граф Ливель будучи единственным потомком Айвана, короля Авелона, отрекся от прав на престол.

− Нет, − тихо проговорил Антракс, можно даже сказать, с сомнением.

− Не отрекся? – удивился Дерша.

− Нет.

− Ах… он не единственный потомок, − с насмешкой протянул Дерша. – Значит ты тоже наследник Айвана?

− Нет.

− Но потомок.

− Да.

Стало на мгновение тихо.

− У тебя планы на трон Авелона?

− Нет.

Этот ответ был таким категоричным, словно речь шла о чем-то, чем Антракс просто брезговал.

− Ты поклоняешься Авелонским богам.

− Нет.

− Но статуя Снежного Бога стоит в одном из покоев замка.

− У меня она тоже стоит, − вмешался внезапно Эеншард. – И все знают почему. И если уж кто-то забыл, то я напомню, моя жена, мать Антракса, дочь короля Айвана, поклонялась Снежному Богу и две статуи стояли в северном крыле со времен моей свадьбы. После смерти королевы одну из них я велел перенести в южное крыло, а вторая осталась в северном, и как там стояла, так и стоит вот уже двадцать семь лет, и стоит она дольше, чем он ходит по этой земле.

Никто не ответил ему, да и Дерша не сразу решился заговорить, видимо сомневался еще какое-то время.

− Ты привез из другой страны ребенка.

− Да.

− И это не твой ребенок.

− Да.

− Но ты назвал его сыном.

− Нет.

Дерша удивленно посмотрел на Антракса.

− Он называет тебя отцом.

− Да.

− И ты позволяешь ему это.

− Да.

− А потом назовешь наследником.

− Нет.

− Даже если никто не родит тебе сына.

− Да.

− А может ли кто-то вообще родить тебе ребенка.

Антракс задумался. Вопрос показался ему некорректным, неточным и неоднозначным, но взвесив все, он выбрал вариант, который счел самым верным:

− Да.

− Только от твоих рук никто никогда не забеременеет, − с насмешкой проговорил Дерша.

Среди членов совета прокатился смешок. Мэдин едва слышно выругался.

А Антракс ответил даже на это самым невозмутимым тоном:

− Да.

От такого ответа Дерша даже вздрогнул, подавившись своим смешком. Ему вдруг стало страшно, словно он только сейчас понял, что вышел в прямое противостояние с опасным человеком, но чтобы взять себя в руки он решил довести свою издевку до конца.

− Ты хоть знаешь, что вообще следует делать с женщинами?

− Да.

Голос Антракса даже не дрогнул. Упоминание Авелона явно волновало его куда больше глупых шуток ниже пояса.

− Тогда, пожалуй, у меня осталось лишь одно утверждение: ты калека и евнух.

Антракс ответил не сразу, но не от того, что его шокировало это заявление или сбило с толку, скорее раздумывая, оценивать это заявление как часть обвинения или счесть оскорблением. Решив для себя эту моральную дилемму, а заняло это не больше трех секунд, он спокойно ответил:

− Нет.

Дерша ничего не сказал и только развел руками, явно работая на публику. Мужчины совета о чем-то переговаривались, затем один из них с пышной черной бородой заявил:

− Пусть первой отвечает женщина.

− Иди в центр зала, − проговорил Мэдин, буквально толкнув Лилайну вперед.

Только теперь девушка поняла, что она единственная женщина во всем зале. Даже Лен-Фень была по другую сторону запертых дверей. Дрожа от ужаса, она все же сделала несколько шагов, прошла мимо Антракса и в отчаянном ужасе предстала перед мужчиной, взявшим ее силой.

− И как же тебя зовут… птичка?

Дерша, задавший этот вопрос, с интересом взглянул на Антракса выделяя последнее слово.

Лилайну передернуло от этого голоса и этого взгляда, а принц не подал даже виду, что в его сторону делали выпад.

− Лила, − ответила девушка почти машинально, даже не осознавая, что называет данное ей имя вместо настоящего.

− Хорошо, Лила. Тебя купил принц Мэдин, а после перекупил принц Антракс, верно?

− Да.

− Ты спала со своим господином?

− Нет, но…

Она сначала сказала «но» и только потом поняла, что она не может говорить о том, что происходило у нее с Антраксом. Сердце в груди сразу забилось чаще, а на лице выступил легкий румянец.

− Какое тут может быть «но»? – спросил Дерша. – Или ты тоже про руки? Это как-то никого не удивит.

− Нет, − жалобно ответила Лилайна, чувствуя, как вспыхнуло ее лицо.

Ее ответ произвел неожиданный эффект. Дерша буквально растерялся, обернулся на кого-то в совете, потом посмотрел на нее.

− Тогда что за «но» такое?

Она понимала, что должна как-то это сформулировать иначе в покое ее не оставят. В поисках подсказки с видом виноватого ребенка, она обернулась, но Антракс никак не отреагировал. Она не смогла различить даже синевы его глаз.

− Так что за «но»? У нас нет времени на твои размышления.

− Просто… все могло быть, − прошептала она тихо, закрывая красное от смущения лицо руками.

За ее спиной шепотом выругался Мэдин, закрывая лицо одной рукой.

− Могло быть? – с интересом спросил Дерша с довольной усмешкой. – Это значит, что он не смог?

− Нет, вовсе нет, − проговорила Лилайна, поспешно понимая, что по непонятной ей причине здесь подобному уделяют слишком много внимания.

− Что же тогда могло помешать?

− Я не хотела.

− Заткнись уже, − прошипел Мэдин довольно звучно, но все сделали вид, что никто этого не слышал, кроме разве что Лилайны, которая и сама хотела бы как-то остановить происходящее, но могла лишь с ужасом смотреть на мужчину, что задавал вопросы.

− Еще лучше! Он подчинился желанию женщины, причем какой − рабыни-наложницы. Смех, да и только, − выдал Дерша, закатывая глаза.

У него был вид человека, которому все уже понятно, но он вынужден тратить свое время на доказательство очевидного.

− Нет! – буквально вскрикнула Лилайна, хватаясь за голову.

Она откровенно не понимала, как правда превращается во что-то совершенно на нее не похожее.

− Все не так, он… он сказал, что я все равно стану его женой, чтобы я там себе ни думала.

Это фраза привела в ужас даже короля. Эеншард ошарашенно посмотрел на Антракса. Мэдин уже не ругался, а просто в ужасе смотрел на девушку, не говоря уже о других мужчинах совета.

Дерша с трудом оправившись от ужаса, кашлянул в кулак и заговорил:

− Я сейчас должен уточнить… Ты сейчас просто перепутала и сказала глупость или вместо того, чтобы просто поиметь тебя, он сделал тебе предложение?

Лилайна не могла понять, почему сказанное ей было так ужасно, но отчаянно понимала, что из-за попыток исправить одно роковое «но», похоже, окончательно все испортила. Не зная, что делать, она вновь взглянула на Антракса. Теперь его глаза она отчетливо видела. Он смотрел на нее, затем вздохнул и поднял руку.

− Молчи, − машинально ответил Дерша. – Пусть она говорит.

Антракс не спорил, а довольно спокойно опустил руку и посмотрел куда-то в сторону от Лилайны, будто происходящее действительно не имело никакого значения. Девушка быстро соображала, что лучше делать: врать или говорить правду, а потом решила говорить правду, потому что если принц и готов к чему-то, то к правде, а не лжи которую она могла бы придумать. И хоть она ничего по-настоящему не понимала, не видела логики в происходящем, но отчаянно надеялась, что принц что-нибудь придумает.

− Да, он сказал, что хочет жениться.

− Когда? – едва не смеясь, спросил Дерша.

− В первый день моего пребывания в замке.

− И что же он с тобой делал все это время?

− Ни-че-го,− сдавленно и по слогам проговорила Лилайна, понимая, что действительно НИЧЕГО!

− А как на твоей шее появился золотой обруч? И, главное, когда?

− Перед отъездом принц надел его на мою шею.

− Просто так?

Лилайна задумалась. Ей на миг захотелось выдать все о себе, о том, что принц обещал ей помощь за брак и трон Рейна, о письме дяди и о том, что она просто хочет домой, но тут же поняла, что это кончится тем, что принца назовут изменником, и никто ее уже не защитит в этой варварской стране.

− Да, − виновато прошептала она.

− И что потом? Надел и…?

− Велел мне ложиться спать.

− А утром уехал?

− Да.

Дерша развел руками.

− Я, если честно, не знаю можно ли считать принца вообще вменяемым после всего этого, − выдохнул он, обращаясь к совету.

Эеншард сидел, стиснув зубы и сжимая кулак, но не вмешивался.

− Все, ты нам больше не нужна, по крайней мере, пока не нужна, − проговорил Дерша, жестом намекая Лилайне, что ей можно вернуться назад к стене и, в то же время, улыбаясь ей хищной улыбкой.

Он считал ее своим трофеем, который достанется ему после этого суда.

− А теперь давай ты, малыш.

Дерша подозвал мальчика. Тот спокойно вышел и посмотрел на мужчину.

− Давно ты служишь у принца?

− Скоро будет пять лет, − гордо сообщил мальчик.

− И что ты обычно делаешь?

− Как у всех: что-то приношу, что-то уношу, выполняю мелкие поручения и только.

− И теперь ты тоже для них здесь?

− Да.

Мальчик указал на небольшой стол в углу, на котором лежали книги и разные бумаги и спокойно пояснил:

− Если что-то понадобится Его Высочеству, то я должен буду это принести.

− И ничего ты интересного не знаешь, да?

Мальчик нахмурился.

− Мне одиннадцать лет, а не семь, не говорите со мной как с глупым ребенком. Грязь, которая вас волнует, не волнует меня, поэтому мне нечего вам сказать.

Дерша удивленно моргнул.

− И не надо смотреть на меня так, − продолжил мальчик. – Я младший сын герцога Крейда и имею право говорить с вами на равных. Надеюсь на этом все?

− Пока все, − ответил Дерша, немного растерявшись.

Упоминание Крейда подействовало на него странным образом. Крейд не поддерживал затею с судом и даже не явился на него, но слово герцога значило многое, а протест его сына буквально говорил, что сам герцог на стороне принца, раз уж его сын ходит у него в прислужниках.

Мальчик вернулся назад. Настала очередь Мэдина. Он сам вышел вперед и взглянул на Дершу.

− Вопросы будут? – спросил он с вызовом.

− Не очень понимаю, что можно у вас спрашивать, ваше высочество, − признался Дерша.

− Тем лучше!

Мэдин обернулся, посмотрел на белое одеяние брата, осознал, что холодный белый тон Антраксу подходил по духу больше черного, но не стал рассуждать на этот счет и обратился к совету:

− Это все конечно весело, − начал он. – Но, откровенно говоря, мой брат совершил проступок не заслуживающий такого внимания. Да, нарушил он закон, даже признал это и готов отвечать, но нет − нам надо использовать это как повод, чтобы придраться. Антракс не прошел инициацию в 10 лет, ах, да по закону его должны были принеси в жертву Богу Войны, но вы все знаете, что на тот момент он не мог этого сделать не из-за слабого здоровья, и прошел ее на год позже без малейших проблем.

Мэдин начал нервно расхаживать по залу, напоминая зверя, выбирающего жертву.

− Ах, мой брат не ездит верхом и хромает на правую ногу, а что же мы тогда не пристаем к сэру Эрву? – спросил он внезапно, взглянув на мужчину. – Уж простите, но примера лучше не найдешь. Сэр Эрвне ездит верхом, и у него вообще нет ноги, но он ветеран войны с Эдифом и это как бы все объясняет.

Мэдин, который искренне уважал человека, о котором говорил, приложил руку к груди и на миг опустил голову, как бы еще раз извиняясь. Мужчина кивнул в ответ, явно понимая мысль принца.

− Так давайте уже признаем Антракса ветераном политической войны и оставим его в покое, если это нам всем так важна подобная чепуха.

Мэдин выдохнул, понимая, что он слишком эмоционален, но закрыв глаза на миг, он тут же заговорил вновь.

− Я знаю, что он это не афиширует, но я могу вас заверить, если будет необходимо, он не только сможет верхом доехать куда угодно, но и сражаться будет, как эштарец, а не как авелонец, как вы называете его за глаза.

− Вы считаете неправомочным обвинение совета? – уточнил Дерша.

− Я считаю, что оно абсурдно и бессмысленно. И делая упор на взаимоотношениях Антракса с женщинами, вы ничего не добьетесь. Что бы он там ни делал, он имеет на это право, а как человек, росший с ним вместе, я точно могу вас заверить, что с ним все в полном порядке и все он может.

Дерша едва заметно кивнул.

− Быть может, но мы имеем право спрашивать и требовать доказательств. К тому же…

Мэдин посмотрел на него и Дерша запнулся.

− При всем уважении, дядя, но я бы на Вашем месте, да и на месте других, подумал бы немного и вспомнил, что Антракс тут не просто принц или политик, он богатейший человек столицы и ученый. И если уж он позволяет себе чудачества, то точно не для того, чтобы причинить вред Эштару.

Мужчины совета стали перешептываться, а сэр Эрв и вовсе поднял руку, дождался тишины и заговорил:

− Его Высочество прав, поступок принца относительно этой девки не стоит особого внимания. Это выходка мальчишки поссавшего с крыши, а что с такими мальчишками делают? Секут и отпускают играть дальше.

− Если бы это был один поступок, а это уже системное нарушение правил, − заметил мужчина, стоявший рядом с Эрвом. – Он, как минимум, обязан объясниться.

Его слова были живо одобрены, и тогда мужчина вышел вперед. Он был таким же гигантом, как Эеншард, только немного моложе и лукаво щурил зеленые глаза.

− Только я сам бы хотел пойти за ответом, надеюсь, никто не против? – спросил он, в первую очередь глядя именно на Дершу.

Антракса это не удивило. Разозлить его не получилось, игра на публику в исполнении Дерши проиграла игре Мэдина, который всегда умел найти колкое слово, менявшее расклад, но теперь нужен был кто-то холодный, умный, цепкий, кто-то кто имел шансы загнать его, Антракса, в тупик. И этим человеком мог быть только Генер Шад, единокровный брат того самого Мерида Шада.

Возражений, конечно, не было. Центральная площадка снова опустела, остался один лишь Генер, внимательно наблюдающий за принцем.

Антракс спокойно сделал буквально шаг, чтобы оказаться перед новым обвинителем на расстоянии двух шагов, ему казалось, что это самое удачное расстояние, чтобы не слишком сильно раздражать друг друга.

− Говори! – буквально приказал Генер, но без вызова, без язвы, скорее с готовностью держать удар.

Это заставило Антракса улыбнуться. Как бы ни была сильна ненависть всех Шадов к нему, но все же воспринимали они его всерьез.

Принц сбросил с головы капюшон и заговорил:

− Сказано было так много, но признаться, я могу лишь в одном, в том, что действительно надел обруч Солнца невинной девушке, не понимающей, что это значит. Я нарушил традиции и тем самым оскорбил вас, я понимаю это и не прошу снисхождения.

− Вы слишком витиевато выражаетесь, принц Антракс, − сказал Генер холодно. – За красивыми словами прячут всем известно, что… выражайтесь яснее.

Антракс сделал глубокий вдох, выдохнул, помолчал мгновение. В его голове было слишком много привычек, слишком много общения с иноземцами, слишком много не Эштарского, чтобы можно было мгновенно выполнить подобное требование, но спустя мгновение он вновь заговорил:

− Я только хотел сказать, что понесу наказание согласно кодексу и решению Совета, а значит, по этому пункту обсуждать нечего.

− А мотивы? – спросил Генер. – Вы правильно заметили, что Ваш поступок оскорбителен для Совета, как для гаранта соблюдения законов, даже тех, что имеют только социальный характер.

− Мои мотивы я озвучу позже, без хронологического ответа они недостаточно очевидны.

Генер просто кивнул, явно позволяя принцу следовать какому-то своему плану.

− Тогда начнем сначала. Из всего озвученного самым первым была моя инициация. Испытание, который каждый десятилетний мальчик должен пройти, чтобы доказать, что он будущий воин. Да, я его не прошел в десять лет, и это никогда не было тайной, и если были нужны пояснения, то можно было потребовать их сразу, а не через семь лет моего пребывания в составе Совета.

Мальчик подал Антраксу книгу, спешно раскрывая ее на нужной странице. Принц едва различимо благодарно кивнул и тут же заговорил вновь:

− Согласно кодексу, две группы мальчиков должны вернуться к Богу Войны в облике жертвы. Первая, − и дальше он стал читать прямо со страниц кодекса: − В ком не пробудился огонь войны, и не зародилась сила с самого рождения.

Он отодвинул книгу в сторону, взглянул на Генера и все же спросил:

− Объяснять, почему я не отношусь к этой группе, надеюсь, не надо?

− Не надо, − спокойно подтвердил Шад, которого, явно эта часть обвинения не интересовала.

Антракс кивнул и вновь обратился к тексту:

− И вторая, в ком пламя безвозвратно угасло.

Антракс поднял вверх указательный палец левой руки, явно обозначая важность той части текста, к которой он переходил, скользя взглядом по бумаге.

− Если же состояние мальчика не может быть однозначно расценено в год его десятилетия или, будучи тяжелым, оно является обратимым, возможна отсрочка инициации согласно учению и разумению главного жреца Бога Войны.

Он закрыл книгу, но не отдал ее, а отвел в сторону другую руку, и мальчик с готовностью вложил в нее свиток. Принц не глядя протянул его Генеру. Тот принял бумагу и тут же развернул. В свитке оказалось две бумаги, сшитых в углу.

− Это заключение моего врача, всем вам известного Фу-Диена о том, что ко дню инициации я, по его мнению, был в состоянии пройти церемонию, но он счел это чрезмерной нагрузкой, которая в данный момент могла привести к ухудшению моего состояния. Там же распоряжение главного жреца храма о том, чтобы перенести мою инициацию и его личное засвидетельствование того, что пламя воина во мне не угасло.

− А тут написано, что разгорелось еще больше, − проговорил Генер, передавая бумагу назад представителям совета.

− Это не принципиально, − Антракс выдохнул и продолжил: − А через год я прошел церемонию и здесь есть те, кто при этом даже присутствовал и те, кто счел символичным появившейся временной разницы между мной и принцем Мэдином.

Мужчины из совета начали переговариваться, а один из них вышел вперед.

− Двигался ты, конечно, странно, − сказал он, − но законом это не запрещено, да и степного волка зарезал меньше чем за минуты, не дав ему себя даже поцарапать, но это обостряет другой факт: Бог Войны спас твою жизнь, а ты от него отвернулся!

− Бог Войны не имеет ни малейшего отношения к моему спасению, − спокойно проговорил Антракс. – Наш врач подписал мне смертный приговор, а жрец Вашего Бога посоветовал прирезать меня, чтобы я не мучился. А спас меня обычный человек, ученый и врач, и уже тогда, проходя инициацию, я прекрасно понимал, что Богу плевать на меня так же ка на всех вас и отказался я от него только в пользу науки, чтобы потом эта наука могла послужить Эштару. Именно поэтому я не собираюсь признавать медицину ремеслом. Это наука, а не комбинация умений.

На мгновение стало тихо, а потом Генер Шад все же спросил то, что действительно его волновало:

− Тогда зачем вообще надо было проходить церемонию?

− Как зачем? – удивился Антракс. – Если ты хочешь называться Эштарийцем, надо быть, как минимум, сильнее чужаков и уж тем более надо быть способным прирезать степного волка. Я бросал вызов себе, чтобы узнать имею ли я вообще право брать в руки меч.

В зале стало совсем тихо.

− Надеюсь, мой ответ достаточно понятен? – уточнил Антракс.

− Да, − согласился Генер. – И учитывая, что слова о науке не пустой звуки ты сохраняешь веру в других, а за пределами совета никогда не высказываешь подобных суждений, это можно принять.

Он обернулся. Возражений не было.

− Тогда пойдем дальше по далекому прошлому.

Антракс мгновение помолчал, затем быстро перевернул несколько страниц и прочел:

− «В пятнадцать лет мальчик должен стать мужчиной, познав женщину». Так написано в нашем кодексе, который вроде бы перевод древнего кодекса, вот только…

Он отдал мальчишке книгу и взял из его рук другую уже раскрытую на нужной странице и прочел фразу на грубом гортанном наречии древних языков южного побережья.

Генер прищурился, а Антракс протянул ему книгу.

− Надеюсь, никто не будет спорить, что здесь говорится о том, что с пятнадцати лет мужчина имеет право обладать женщиной. «Имеет право», но далеко не обязан это делать, согласны?

− Ты собираешь оспаривать кодекс?! – спросил кто-то, гневно.

Генер остановил возмущение, жестом руки.

− Здесь действительно написано именно это, но что ты хочешь этим сказать?

− Что точно также я имею право отказаться от женщины и в пятнадцать и в семнадцать и так долго, пока мне это не надоест, − спокойно сообщил Антракс.

− Да, это бред!

− Какие слова. Быстрее бы просто признался…

− В чем? – спросил Антракс, склонив голову набок, чтобы за плечами Генера увидеть того, кто произнес эти слова.

Ему не ответили, тогда принц сделал вид, что ничего и не произошло, и вновь заговорил:

− Я никогда не скрывал, что ночь своего пятнадцатилетия провел не в своих покоях с наложницей, а в кабинете отца и говорил с ним до самого утра о том, что я не хочу следовать традиции.

− Называй вещи своими именами, − проговорил Дерша с вызовом. – Ты не можешь им следовать.

Генер скривился, явно испытывая презрение к болтливому существу.

− Если вопрос в нежелании, то у этого должна быть причина, озвучь ее, − спокойно потребовал он.

Антракс помолчал немного, выдохнул, и этот выдох был отчетливо слышен в тишине, а после потянулся к завязкам маски на своем затылке.

− Я не хотел этого говорить, − признался он. – Да и показывать это не собирался.

Он снял маску и внимательно посмотрел на совет. Лилайна побелела и отступила, но не от того что его лицо было ужасным. Она видела лишь левую часть лица без шрамов с кожей чуть побледневшей, но еще не потерявшей врожденный смуглый тон. Она знала этот профиль! Эта линия скул, ровный нос, губы, взгляд с прищуром. Она все это знала, она все это помнила и, прижимая ко рту ладони, невольно прошептала:

− Велиан…

Мэдин посмотрел на нее с недоумением, но говорить ничего не стал.

Антракс же отбросил волосы с правой половины лица и внимательно наблюдал за лицами членов совета.

− Мерзко, не так ли? – спросил Антракс.

Генер, стоявший ближе всех, все же отвел глаза в сторону.

− Привыкнуть к этому невозможно, даже меня воротит, − продолжал принц. – Я урод и, так или иначе, женщин интересуют мои шрамы больше чем что-то еще. Одни из них испытывают презрение, откровенно брезгуюя, другим меня просто жаль. А вы когда-нибудь обладали женщиной, которая переполнена к вам жалостью? Думаю, нет, и, может быть, вы меня и не поймете, но меня тошнит от одной мысли об этом. Это вы понять способны?

Дерша просто молча отвернулся. Никто ничего не ответил и Антракс в полной тишине надел маску вновь.

− Хорошо, тут не поспоришь, − произнес Генер. – Но, в конце концов, ты взял в гарем женщину, она чем-то отличается от других?

- Да, она меня ненавидит, - произнес Антракс спокойно. – Впрочем, давайте поговорим о моих переписках, чтобы вы поняли зачем мне женщина, которая испытывает ко мне именно ненависть.

Генер удивился и даже не попытался это скрыть, но просто кивнул, выражая готовность выслушать принца.

− Я не ожидал подобного вопроса, поэтому не смогу подтвердить свои слова письмами, но если вам нужны будут доказательства, их могут принести. Что касается Зилена Менда, он действительно был советником при короле Манра, но вот уже десять лет как покинул двор и занимается только наукой. На всем южном побережье Зилен единственный химик, по сути, мой коллега, наши сферы интересов частично пересекаются и мы не обсуждаем с ним политику, только горение, распад и прочие реакции, как и применение их в боевых условиях, а граф Ливель…

Антракс растерянно развел руками.

− Мне казалось, что ни для кого не новость, что он является моим кузеном. Наши матери родные сестры, и мы имеем с ним совместные владения в Авелоне, но чтобы не быть подданным чужого королевства, все земли принадлежат ему, а мне кое-что из строений, так уж мы с ним поделили наследство нашего рода. И да, иногда мы вольно высказываемся о политике разных стран, в том числе иногда и короля Авелона, от этого зависит наш совместный доход, это, я думаю, всем понятно, но к реальной политике это ни малейшего отношения не имеет. Более того, опять же, всем известно, что король Айван лишил прав наследования свою дочь Ленкару за брак с нашим королем Эеншардом седьмым, а значит, и я не имею прав на трон Авелона, так же как и она их не имела. Следовательно, говорить о том, что я потомок короля Айвена то же самое, что сказать, что я родился в начале весны. Просто факт, и ничего больше. Подтверждение моим слоам будут необходимы?

Генер обернулся, чтобы оценить реакцию совета. Через миг он уверенно ответил:

− Нет, но какое это отношение имеет к женщине, из-за которой все это вообще началось?

Антракс взял из рук мальчика папку.

− Я сказал о переписках, которые были упомянуты, но которых у меня с собой нет, потому что есть переписка, о которой ничего не сказано и мало кому известна.

Он подал папку Генеру.

− Здесь все письма Зерд-Зера и копии моих писем к нему.

По залу прошел растерянный шепот.

− Да, я веду переписку с пиратом и работорговцем, во-первых, потому что мне надо быть в курсе некоторых моментов, чтобы не терять контроль на рынке рабов. Мгновение моей рассеянности и пираты снова начнут нарушать правила и творить, что им вздумается.

− Кстати, − вмешался худощавый мужчина с острыми чертами лица. – Это правда, что вы так и не уплатили налог за прошлый год?

− Да, − спокойно подтвердил Антракс. – Если произвести расчет налога строго по доходу, то он превысит сумму максимального в нашем кодексе больше чем в два раза. Работорговцы оценили отлаженность нашей системы и все чаще совершают сделки именно у нас и для перевозок арендуют наши корабли. Это, конечно, лично мне на руку, но в данном случае интересы страны тесно переплетаются с моими, поэтому я вынес предложение о пересмотре налогов именно на рынке рабов, так что этот вопрос будет поднят на следующем заседании совета. И если вы не примете мое предложение, налог сразу же будет уплачен.

Этот ответ удовлетворил мужчину, и он только кивнул, понимая, что поднимать этот вопрос будет глупо и у принца наверняка найдутся и бумаги и расчеты и все, что только может понадобиться для доказательства его слов.

− Я могу продолжить о Зерде? – уточнил Антракс.

Генер только кивнул, ибо он был уже занят тем, что с интересом читал письма.

− Зерд-Зер личность довольно своеобразная, кто с ним знаком, не даст соврать, что он умеет влиять на людей, особенно на подчиненных и его рабы обычно куда послушнее других, − рассказывал Антракс. – У Зерда есть целая теория о подчинении и законах привязанности, эту теорию мы в основном и обсуждаем. Его суждения довольно своеобразны, но имеют практическую пользу.

Генер передал папку остальным членам совета и, прищурившись, посмотрел на Антракса.

− Хочешь сказать, что ты проверяешь теорию Зерда на этой девочке?

Он кивнул в сторону Лилайны.

− Нет, я ее не проверяю, я ее реализовываю, − ответил Антракс холодно. – Потому, когда я сказал, что она моя женщина, я и не думал шутить. Настало то время, когда мне пора завести своего наследника, а для этого лучше всего приручить иноземку, чтобы потом, как утверждает Зерб, она кротко рожала детей и не открывала рта. Хлопотно, но зато эффективно.

− Такая уверенность о непроверенной теории? – удивился Генер. – Мне казалось ты рациональнее.

− Мелкие элементы этой теории и разные ее отделы я проверил, потому-то женщины моего крыла меня и обожают, − признался Антракс, − но, увы, знают слишком много.

− Значит и обруч часть эксперимента?

− Нет. У меня не было времени, чтобы по-настоящему ею заняться, и потому я просто дал ей защиту, которой она не воспользовалась.

Антракс поднял руку, предупреждая негодование.

− Согласен. Я не должен был манипулировать законом, но в этом я уже признал свою вину, поэтому я прошу не заострять, на этом внимание снова.

Генер кивнул, но при этом очень внимательно всматривался в принца, словно сквозь маску пытался поймать его эмоции.

− Да, – вспомнил Антракс. – Был упомянут мой воспитанник Арман.

Мальчик слуга быстро шагнул к столу, взял бумагу и подал принцу, тот сразу же отдал ее Генеру.

− Это его документы. Называть его сыном я не собираюсь. Он просто мой воспитанник и вряд ли кто-то усомнится в том, что у нас с ним нет кровного родства. Все его черты говорят о том, что к Эштару в своем происхождении он никакого отношения не имеет, поэтому, возможно, он и вовсе покинет страну, когда подрастет.

− Но зачем подбирать мальчишку? – не понял Генер. – Еще и в чужой стране.

− У меня слабость к убогим, − ответил Антракс иронично.

− Потому и девушку выбрал тоже убогую? – спросил Дерша.

− Почему убогую? – спросил принц. – Просто глупую и наивную, такой манипулировать проще.

Он обернулся и посмотрел на Лилайну, еще и указал на нее жестом.

− Она даже сейчас не понимает по-настоящему, что я говорю и не верит, что я могу быть таким жестоким и беспощадным, и это при том, что она изначально меня ненавидит.

Лилайна действительно дрожала, закрывая рот руками и растерянно глядя на него. На ресницах у нее появлялись слезы.

− И это повод называть ее женой? – спросил Дерша, все так же посмеиваясь.

− Назвать - да, а сделать – нет, − сообщил Антракс. – Слово «жена» на таких дурочек влияет лучше, чем слово «наложница». Да, я ее оставил только из любопытства, план уже сорван, но система начала работать, вот я и решил узнать до чего она дойдет, хотя после всего едва ли она станет матерью моих детей. Вряд ли она своими птичьими мозгами сможет потом осознать всю ответственность данного момента.

В зале стало тихо, а Антракс задумчиво коснулся подбородка, вернее края маски, скользнул по нему пальцем и вновь поднял глаза.

− Я ничего не забыл? – спросил он.

− Забыл, − вмешался Дерша, выходя вперед. – Ладно, мы поняли, что взгляды у тебя странные, а отношения с женщинами извращенные, это твое право. Тут я просто готов смириться, но…

Он нарочито поднял указательный палец.

− Почему мы должны верить, что за всеми этими сложными манипуляциями и эмоциями не скрывается банальная импитенция?

− Импотенция, − исправил Антракс спокойно.

Дерша, переходящий на медицинский язык был так же нелеп, как кузнец, поющий за работой романсы, но Антракс сохранял спокойствие и только посмотрел на мужчину.

− Именно, − Дерша просто отмахнулся от своей ошибки. – Не факт, что у тебя вообще там что-то есть с твоими-то… увечьями.

Антракс опустил глаза вниз и даже отодвинул край мантии, обнажая живот на котором не было и намека на шрамы, но читался рельеф мышц.

− Понятия не имею, о каких увечьях может идти речь, − проговорил Антракс, − но я вас услышал.

Он отпустил белую ткань и посмотрел на мужчин Совета.

− Как я понимаю, моего слова будет недостаточно?

− Нет, − за всех ответил Дерша. – Прости, но за семь лет никто ни разу не видел у тебя никаких признаков эрекции, такого со здоровыми мужчинами не бывает.

Антракс смотрел на дядю. Это был ожидаемый выпад, очень предсказуемый и слишком подлый.

− И что ты молчишь? – спросил Дерша. – Конечно, обидно наверно, но обманывать Совет тоже дело незаконное, если ты не мужчина, то тебе нет места во власти, и не смей, отделаться сейчас словами или бумагами какого-нибудь врача, я человек простой - что вижу, тому и верю!

Решение совета было, по сути, однозначно. Никто не возражал Дерше, не спорил с ним. Привыкшая к совместным оргиям знать никогда не отличалась брезгливостью к подобному, впрочем, Антракс тоже не знал ни стыда, ни смущения, просто считал это глупым. Всегда, но не сегодня.

Он пришел к Лен-Фень средь ночи, без стука прошел в ее спальню и коснулся ее плеча.

Спящая женщина отмахнулась и тут же уткнулась носом в подушку.

− Леня, проснись, − проговорил он тихо.

− Отстань, Антракс, я занята.

− Ты не занята, ты спишь.

Она вскочила, откровенно желая дать принцу в лоб, но только замахнулась. Вскакивая, она раскрыла своего молодого любовника. Тот проснулся, взглянул сначала на обнаженную женщину, затем на принца и тут же вскочил в испуге.

Антракс окинул взором своего совсем юного первого секретаря, но ничего не сказал, посмотрел на Лен-Фень.

− Мне надо поговорить с тобой и это срочно, − сообщил он, шагнув к двери.− Я заварю чай, а ты одевайся и приходи на кухню.

Он просто вышел чтобы терпеливо дождаться, когда женщина придет к нему. Когда она спустилась, он допивал уже вторую чашку крепкого зеленого чая.

− Какого рожна, волчонок!? – спросила Лень-Фень, заходя в кухню. – Ты заваливаешься ко мне среди ночи, пугаешь Дейли. Он же был готов без штанов убежать, увидев тебя. Теперь наверняка будет думать, что тронул твою женщину и ссать кипятком на коленки!

− Он же совсем мальчишка, сколько ему? Семнадцать? Или восемнадцать уже было?

− Какая тебе разница, старый ты хрыч?! Мои мужики, что хочу то и делаю!

Антракс, который сидел без маски, невозмутимо кивнул.

− Ну, если я старый, то он в самый раз наверно.

− Ты пришел проверить с кем я провожу ночи? – спросила Лен-Фень, стукнув кулаком по столу.

− Прости, − прошептал Антракс. – Просто мне действительно нужно поговорить, а будить твоего деда совсем не этично.

− А меня будить – всегда пожалуйста?

Впрочем, было очевидно, что она уже смягчилась и ворчала просто по инерции, чтобы не признавать, что ей уже интересно, что такое могло заставить Антракса явиться к ней средь ночи.

Принц спокойно налил чаю и подвинул к ней чашку.

Женщина села и сразу взяла сосуд, а принц заговорил, переходя сразу к делу:

− У меня проблемы с потенцией.

Лен-Фень поперхнулась чаем, отчаянно хрюкнула в чашку и стукнула ей по столу, разбрызгивая чай.

− Ты издеваешься?! Что за безмозглые шутки?!

Антракс не ответил, а спокойно сделал еще один глоток.

− Ты не шутишь, да? – шепотом спросила женщина, ошарашенно. – Вдруг перед самым судом… скажи, что это такая глупая шутка, Ан!

− Я мог разбудить тебя ночью, чтобы пошутить?

Лен-Фень взялась за голову.

− Совсем? – спросила она, взволнованно.

− Нет, но я почти закончил с Мо, когда стала появляться реакция, хорошо, что хоть на Лилайну все сработало, а то я уже подумал, что мне конец.

Лень-Фень вскочила.

− Черт, как они смогли подкупить кого-то в твоем доме?!

− Не о том думаешь. Сядь. Если меня решили отравить, чтобы завтра на суде окончательно лишить меня политического голоса из-за отсутствия стояка, то мне очень повезло, что я узнал это сейчас, а не завтра. Садись и думай, что мне могли подмешать, чтобы я не заметил и чем мы будем перебивать эффект этого волшебного зелья.

− Ты с ума сошел? Тут что угодно может среагировать не так, как надо, да и как мы узнаем, наверняка, что именно они…

− Никак, так что давай думай, и я выпью противоядие от всего, что мы оба сможем вспомнить.

− Ты решил отравить себя окончательно? Я − против!

− Разумно, − внезапно согласился Антракс допивая чай. – Так завтра и скажу: извините ребята, − он поднял вверх указательный палец и резко опустил вниз, − сегодня я немного в печали.

Лен-Фень села на место.

− Ты прекрасно понимаешь, что если они зашли так далеко, − продолжал принц, − то и на суде их ничего не остановит, даже если Мэдин с отцом за меня поручатся.

Женщина недолго думая продолжала предлагать варианты:

− Давай мы туда что-нибудь запихнем.

− Куда? В штаны или прямо в уретру? По-твоему это поможет? Ты забыла нашу знать? Они могут пойти и потрогать что угодно, а теперь представь всю комичность этой ситуации. От смеха умру даже я сам.

Женщина вздохнула, а принц уверенно заключил:

− Сейчас я пью все, что мы сможем придумать и беру с собой Лилу, и молись, чтобы утром мне не подмешали дозу, мощность которой выведет меня из игры.

− Хорошо, − согласился Антракс. – Если вам нужно увидеть, будет вам зрелище.

Он обернулся и протянул девушке руку.

− Лила, иди сюда.

Она вжалась в стену, но Мэдин, вновь схватил ее за руку и толкнул вперед, она сделала пару шагов и вновь застыла в шаге от принца.

− Сложная женщина, − прошептал принц и нежно добавил. – Не бойся, моя птичка.

Он подошел сам и моментально ее обнял, прижимая к себе так, чтобы она как крохотное существо, прильнула к левой части его торса. Упираясь рукой в его грудь, она попыталась вырваться, но он прижал ее еще сильнее. Левая рука съехала с талии ниже, скользнула на ягодицу и чуть сжала ее.

− Успокойся, все, что я делаю сейчас, только ради тебя, но мне очень нужна твоя помощь, − прошептал он ей на ухо.

Правой рукой, он взял ее ладонь и буквально положил ее себе на пах, вновь отбрасывая белую ткань.

− Ты можешь ничего не делать, − прошептал он едва слышно, вдыхая запах ее волос.

Лилайна залившись краской и, перепугавшись окончательно, уткнулась носом в его грудь, отчаянно понимая, что ощущает ладонью, как что-то с едва различимыми толчками, будто приливами, нарастает под ее рукой.

Он отпустил ее ладошку и скользнул рукой по плечу.

Она слышала глубокий вдох, чувствовала, как его дыхание становится глубже, а сердце начинает биться сильнее, словно оно билось с размаху о ребра, но самое главное, она понимала, что под ее рукой быстро нарастало его желание, от которого, похоже, зависело все. Как можно ставить силу, разум и потенцию на один уровень, Лилайна не понимала, но ей было не трудно понять, что здесь приоритеты были расставлены именно так, и сейчас выходило, что судьба принца и ее судьба зависели от того, насколько очевидной будет его реакция на ее тело, укатанное в бесформенную и грубую серую мантию.

Она несмело шевельнула рукой, скользнув верх. От неожиданности Антракс поднял голову и уставился на нее, но она пряталась лицом в складках мантии на его груди и все смелее потирала ладошкой ткань штанов, под которой с каждым ее движением все очевидней вырисовывалась форма, а она, стараясь не думать, быстро добиралась пальчиками до вершины плотного тяжа и скользила вниз к его основанию. Она старалась ни о чем не думать и потому почти не дышала, в то время как сердце ее отчаянно билось. Но вот пальцы скользнули по шнурку на штанах и коснулись мягкой кожи горячей обнаженной головки возбужденного члена. Испугавшись этого нового ощущения под пальцами, она взглянула вниз на свою руку, но, все понимая, вместо того чтобы отдернуть руку, подняла на него глаза.

Румяная, со слезами на ресницах, она посмотрела на него жалобно и растерянно, понимая, что его синие глаза устремлены на нее.

− Неплохая ненависть, − прошептал кто-то.

Антракс сглотнул и, стараясь дышать ровнее, убрал ее руку от своего паха и прижал Лилайну снова к себе. Только теперь его рука не прикасалась к ее ягодице, а легла на ее голову и уткнула ее носик назад в складки ткани и сдвинула чуть в сторону, чтобы девушка не закрывала то, что волновало присутствующих. Свободной правой рукой он зацепил завязку развязывая ее, подцепив средним пальцем, и, зацепив край штанов, оттянул их вниз спереди, чтобы никаких вопросов больше не осталось.

− Этого вам достаточно? – спросил он холодным голосом, словно это не его сердце сейчас замирало от ее дыхания.

Дерша смотрел на Антракса с очевидной растерянностью, но сказать ничего не смог. Ответа не последовало, а пауза затянулась.

− Да, − произнес, наконец, Генер. – Все понятно, и вопросов больше быть не может.

Антракс резким движением отвернул Лилайну от себя и толкнул ее назад к брату, а сам быстро завязал завязку штанов и забросил правую полу своей церемониальной белой мантии на левое плечо.

− В таком случае я хочу знать, есть ли ко мне еще какие-то вопросы? − спокойно спросил он, все еще не веря, что произошедшее только что ему не привиделось.

Генер обернулся, видимо, у него вопросов не было, как не было их и у остальных, даже Дерша не мог найти претензий, хотя на его лице читался неприкрытый вопль сознания: как?! Видимо он был уверен в свойствах своего яда, а теперь потерялся от неожиданности.

− Ну, если вопросов больше нет, то я хочу знать ваше решение относительно моего пребывания в совете.

− Не думаю, что это даже стоит обсуждать, − сказал Генер. – Не вижу основания даже назначать испытательный срок. Сир Эрв прав: это мальчишечья выходка, хотя всем нам было нужно знать некоторые ответы на некоторые вопросы.

− Давайте уже закончим со всем этим, − поддержал сам Эрв, − а то смех сколько времени потратили, чтоб мы так работали, как мальчишке потрошки полоскаем.

− Антракс остается в совете без испытательного срока, − произнес Эеншард, который все это время молча наблюдал за происходящим. – Возражения есть?

Ему ответила тишина.

− Возражений нет, − озвучил король холодно. – Тогда я хочу услышать наказание согласно кодексу.

Его и так все знали, но полагалось, чтобы обвинитель все же взял книгу, раскрыл ее и озвучил.

Ошарашенный Дерша, все еще не понимающий как его план мог провалиться, не сдвинулся с места, потому тяжелую книгу из рук мальчишки-слуги взял Генер Шад. Он добросовестно нашел нужную главу, и озвучил:

− Десять плетей.

Это прозвучало как очевидный факт, приговор, который был известен даже самому Антраксу, подписанный его собственным признанием.

Мальчик забрал книгу и через мгновение принес кнут. Антракс взял его и протянул именно Генеру, пользуясь растерянностью дяди.

− Мне были нужны твои ответы, а кровь твоя мне не нужна, − ответил ему холодно Генер Шад и тут же отступил.

Выбора у Антракса теперь не было. Между Дершей и Генером он выбрал бы Генера, хотя замах у того явно сильнее, а значит и удар превосходил бы возможности дяди, но Генер был единственный из всего рода Шадов, кто не пошел бы на подлость. За это Антракс даже уважал его, хоть они и спорили при любом обсуждении, да и сам Генер никогда не скрывал своего недоверия к принцу.

Мэдин взял Лилайну за руку и отвернул ее к стене, не дав девушке даже шанса на сопротивление.

− Обернешься − я тебе шею сломаю, − предупредил он взволнованным голосом, а сам стал рядом, скрестив руки у груди.

Он только наблюдал, как Дерша все же принял кнут, хищно улыбаясь, а Антракс сбросил мантию и опустился на одно колено перед королем.

Лилайна же слышала только шаги и как кнут потом ударил по полу. Это Дерша оценивал его вес.

− Я, конечно, сегодня много говорю, − вдруг вмешался Эрв, − но вы уверены, что оно нам вообще надо?

− Что значит, уверены ли мы? Он нарушил закон!

− Нарушил, но у вас, что, шрамы не болят? – спросил Эрв, немного растерянно.

− Он знал, на что шел!

Мэдин посмотрел на спину брата. Он давно ее не видел, но она не перестала его ужасать. От поясницы справа к правому плечу шла отчетливая белая дуга старого рубца. Эту дугу пересекало два тонких луча, таких же белых и гладких. Один шел от одной лопатки к углу другой, второй скользил к пояснице и заканчивался глубокой грубой рытвиной. Вокруг этих белых линий темными буграми располагались куда более грубые шрамы, покрывающие всю правую часть спины, при этом под лопаткой и на плече несложно было различить глубокие ямы, в которых явно не хватало плоти.

Спор затягивался и это волновало Мэдина, который не забывал ни на минуту, что весь суд его брат обходился без трости и простоять вот так на правом колене долго просто не сможет.

Он посмотрел на отца. Эеншард следивший за спором, сразу уловил его взгляд, еще раз взглянул на спорящую знать. Одни были готовы отменить наказание вовсе, друге были готовы смягчить, а кто-то принципиально доказывал, что никакой пощады быть не может никому и никогда.

Вздохнув, король, практически ничего в данный миг не решающий, посмотрел на сына и едва различимо кивнул в сторону спорщиков.

Антракс подумал немного и показал отцу два пальца, пользуясь собственным коленом, как ширмой.

Эеншард нахмурился и сделал вид, что зевает, при этом прикрыв рот рукой, широко расставляя все пять пальцев.

Антракс помедлил, размышляя, кому в совете ему сейчас важнее угодить, и вновь показал два пальца.

Эеншард нахмурился, но принц и не думал сомневаться и вновь показал все те же два пальца.

− Ну все, хватит споров, − заговорил Эеншард. – Мы и так потратили слишком много времени. Предлагаю восемь вместо десяти, есть возражения?

Возражений не нашлось, хотя было ясно, что разница не велика, впрочем, именно поэтому это устроило тех, кто принципиально не хотел делать никаких поблажек.

Услышав звук удара, Лилайна окончательно вжалась в стену. Ей всегда казалось, что принцы делают что хотят, что они и есть закон, так же как и их отцы. Ей было так страшно, что она попыталась закрыть себе уши, но правое плечо заболело, как только она приподняла руку. Чувство вины пронзило ее до кончиков пальцев, и она тихо заплакала, слушая как Мэдин шепотом считает удары, нервно сжимая кулаки.

На последнем ударе боль в правом плече заставила его машинально дернуть рукой, но Антракс хладнокровно сжал плечо левой рукой и дернул вперед, сбивая внезапно возникший спазм. Нога и поясница болели куда сильнее чем избитые плечи, но это было ожидаемо. Как и пауза в финале. Теперь надо было подняться так, чтобы правая нога не подвела. Он не стал себя контролировать, пытаться проследить за чем-то в своем теле, напротив, совершенно расслабился, позволяя самому себе забыть о существовании боли и только потом уверенно поднялся на ноги, быстро надевая белую мантию, на которой мгновенно проступили алые полосы.

− Благодарю за урок, − ровным тоном произнес Антракс и протянул руку дяде.

Дерша смотрел на него с ненавистью, но все же снял с шеи ключ и подал принцу. Антракс не стал никак подчеркивать свою победу, хотя ему хотелось покрутить этим волшебным ключиком перед носом Дерши и съязвить, но в нем еще были остатки благоразумия, к тому же он слишком сильно устал, чтобы ввязываться во что-то подобное.

Он просто подошел к двери и открыл ее полученным ключом, а затем оттолкнул дверь. В зале оказались его люди, его стражники, девочки из гарема и Элли с Икаром. Стоило им только увидеть принца, как они сразу просияли, а Лен-Фень бросилась к Антраксу. Вот только она не ругалась, не обещала его поколотить, а вцепившись в ткань на его груди, уткнулась в нее носом и разрыдалась.

− Лен-Фень, ты чего? – растерянно спросил Антракс, понимая, что у женщины откровенная истерика.

− Они его убили, − тихо, надрывисто с протяжным всхлипом, простонала она. – Его больше нет.

Антракс застыл, машинально обнял ее.

− Когда? – спросил он едва слышно.

− Сегодня ранним утром, он явно ничего не сказал…

− Конечно, ничего.

Антракс отстранил ее и быстрым шагом пошел обратно в зал суда, из которого никто еще не смог выйти через единственную открытую дверь. Подойдя к Дерше, он холодно произнес:

− Я вызываю тебя на бой.

Его голос в тишине прозвучал как лопнувшая струна. В нем что-то надломилось, но принц явно не собирался забирать слова назад.

− Нееет! – вскрикнула Лень-Фень, падая на колени. – Не делай этого!

− Я не буду с тобой драться, еще и за какую-то девку.

− Плевать на девку, я пришел мстить за жизнь.

Дерша рассмеялся.

− Да не буду я с тобой драться, ты что? Я чемпион прошлого года, а ты просто…

Он не договорил, потому что Антракс ударил его левым кулаком точно в нос. Удар был прямым, без замаха, но от неожиданности Дерша отступил. Из сломанного носа потекла струйка крови.

− Ты будешь со мной драться, − повторил Антракс уверенно.

− Малолетняя ты зараза! – закричал Дерша.

Это было смешно, ведь племянник был младше своего дяди всего на 4 года, но всем было не до этого. Причины были очевидны. Никому не нужно было расследование, чтобы понять, что Лен-Фень могла плакать лишь по одному человеку, и только он мог знать все тайны давних ран принца. Речь шла о Фу-Диене, которого тут побаивались, но все же уважали.

− Шлюхин ты сын, − продолжал Дерша. – Как в твою тупую голову пришла идея тягаться со мной?! Я не хочу марать о тебя руки, коровий ты выкидыш!

− А ну повтори все, что ты только что сказал!

Голос Эеншарда совсем рядом заставил опомниться обоих и Антракса, у которого от гнева голова шла кругом, и Дершу, который явно взболтнул лишнего и теперь с ужасом смотрел на старшего брата.

− Прости, я не…

Но король не собирался слушать оправданий.

− Антракс отойди, с ним буду драться я.

− Эейн…

− Ты оскорбил мою жену и моего сына, а значит, оскорбил лично меня! – произнес Эеншард уверенно. – Дайте ему кто-нибудь меч.

− Для этого дела не жалко, - произнес сэр Эрв, подавая свой меч Дерше.

Королю же принесли его меч с гербом рода Клен Дерва.

Антраксу пришлось отступить, а Дерша вдруг оскалился.

− Ты уже стар Эеншард, сейчас убью тебя, потом твоего сученка прирежу и взойду на престол.

− Попробуй, − холодно ответил король, меряя шагами освобожденную для их боя площадку в центре зала.

Дерша понял, что задеть брата ему не удастся, тот не злился с самого начала, потому он перестал что либо говорить и стол серьезным.

Он действительно был опасным противником. Это знали все. В прошлом году он уложил даже Мэдина в рукопашном бою, и в теории действительно мог бы одолеть короля.

Дерша помолчал немного, собрался с мыслями, повел плечом и рванул сначала в сторону первым прыжком, а вторым с боку атаковал короля. Эеншард, которого действительно уже считали старым, среагировал мгновенно. Легким финтом он отразил атаку, заставил брата шагнуть вбок и нанес удар по безоружной руке. Часть предплечья и кисть шлепнулись на пол. Это произошло почти мгновенно. По залу прокатился крик, а Эеншард не давая противнику даже опомниться, тут же нанес удар по другой руке. Дерша запоздало попытался отразить удар, но слишком поздно начал движение и меч был выбит из его руки, оставалось только отступить на шаг. Эеншард сделал свой шаг, куда больший чем шаг ослабленного брата,и взяв меч двумя руками, мгновенно рубанул наглеца прямо по голове, рассекая все тело пополам.

То, что осталось от Дерши, рухнуло на каменный пол.

− Представления закончены, все свободны, − металлическим голосом объявил Эеншард, пряча меч в ножны.

Теперь все действительно было кончено.

2. Наследники Эштара (8)

Лилайна видела, как Антракс подошел к Лен-Фень, как женщина ничего не замечая, вцепилась в его руку и, рыдая, начала целовать что-то говоря. Почему-то Лилайна не понимавшая, что именно произошло, ощутила боль в груди видя, как Антракс опустился на колени чтобы обнять женщину, прижать к своей груди и замереть вот так, забывая обо всем. Ей было горько и не ясно, отчего он так ласков с кем-то другим. Занятая этим чувством, она не сразу поняла, что Мэдин держал ее крепко за руку и вел куда-то в неизвестное место по коридорам, которых она никогда раньше не видела, узким переходам, крутым лестницам, идущим то вниз, то вверх. Глядя на старшего сына короля, она не решалась спрашивать о чем бы то ни было. У Мэдина был крайне злой и озабоченный вид. Он хмурился, а от негодования у него то и дело подергивалась верхняя губа, словно он с большим трудом сдерживал себя.

Только когда они оказались в коридоре, большие окна которого выходили все в тот же двор, и Лилайна поняла, что идет по второму этажу западного крыла, она панически попыталась освободиться, но Мэдин тут же дернул ее на себя.

− Не зли меня, бестолочь! – рявкнул он и пошел дальше сжимая ее запястье так сильно, что на ее белой коже появились багровые следы.

Принцесса только пискнула и засеменила следом за Мэдином, ускорившим шаг.

Принц дошел до своего кабинета и просто швырнул Лилайну в помещение так грубо, что та, споткнувшись, упала на шкуру белого тигра, лежавшую на полу.

− Тупая принцесса, − шикнул Мэдин, запирая дверь.

− Вы знаете? – испуганно спросила Лилайна оборачиваясь.

− Конечно, я все знаю! И я и отец! А вот твоим мозгам для понимания явно не хватает хорошей трепки.

Он нервно стянул с себя серую мантию и швырнул в угол, оставшись в одних лишь штанах. Лилайна только сглотнула, видя как под кожей перекатываются сильные мышцы. Красоты тела она не видела, испытывая дикий животный страх. Мэдин действительно мог бы сломать ей шею как котенку, да и вообще переломить ее пополам если бы только захотел, но он выругался и стал нервно расхаживать по комнате.

− На месте Антракса я бы отодрал тебя там при всех и дал бы им позабавиться, так нет, он ради тебя…

Мэдин замолк, посмотрел на перепуганную девушку на своем полу, в два шага пересек комнату и вновь схватил ее за руку, силой поднимая на ноги, почти вздергивая и тут же толкая на небольшой диван, такой же как в комнате Антракса, только обтянутый не красной, а белой материей.

Лилайна беспомощно шлепнулась на зад и только с ужасом посмотрела на Мэдина, нависшего над ней.

− Ты ведь даже не красавица, а так, обычная белобрысая девка, таких можно сотню купить за те деньги, что я отдал за тебя, а ты…

Он резко задрал подол ее мантии, но прежде чем принцесса успела хотя бы пискнуть, перевернул ее прижав крепко к спинке дивана. Ее собственные руки оказались прижаты ее же телом, а Мэдин со всей силы и злобы шлепнул ее по голому заду огромной сильной рукой.

Лила вновь взвизгнула, на ресницах сразу выступили слезы.

− Никто и никогда не может подставлять Антракса, − проговорил принц ей на ухо, жестко и холодно и тут же снова ударил.

На белой коже мгновенно появлялись красные пятна. Принцесса всхлипывала, дергалась, но вырваться не могла, слыша, как принц продолжает монотонным шепотом считать удары.

Их было ровно восемь, но под его большой ладонью к восьмому удару были темно-багровые следы.

Он дернул Лилайну за волосы и буквально скинул на пол.

− И запомни, что я сейчас не сделаю с тобой ничего больше только потому, что Антраксу не плевать на твою судьбу.

Лилайна уткнулась носом в мех зверя, всхлипнула и не ответила, боясь даже шевелиться от сильной боли.

Мэдин же сел на диван и смотрел на нее какое-то время, молча разминая кулаки, а потом заговорил:

− Я расскажу тебе то, что никто тебе не расскажет ни в этом замке, ни в этой стране. Даже сам Антракс никогда и никому не скажет об этом.

Лила всхлипнула, но не смогла не прислушаться к голосу принца.

− Мы с Антраксом с самого рождения в противостоянии, мы враги и соперники. Кто из нас станет следующим королем? Вот что волновало всех с самого нашего рождения. Моя мать постоянно твердила мне, что я должен быть лучшим, а я не был. Лучшим был Антракс, во всем и всегда. Бог Войны видимо поцеловал его в макушку при рождении. Вот только старший именно я. Потому однажды, когда мы были двумя шестилетними идиотами, мы сцепились с ним из-за спора о правах на трон, да так сцепились, что чуть ли не зубами были готовы вырывать друг из друга мясо.

Лалайна совсем стихла, внимательно слушая.

Мэдин же неспешно закинул ногу на ногу и продолжил.

− Когда нас все же разняли, отец, который обычно был снисходителен к нашим выходкам, приказал нас высечь, обоих. И нас отлупили розгами до крови так, что у обоих шрамы по сей день остались, а потом заперли в одной комнате на целую неделю. Только тогда мы и узнали, насколько мы на самом деле похожи и не похожи одновременно. В нас просто вбили тогда, что в первую очередь мы братья, а потом уже наследники чего-то там.

Медин помолчал немного.

− Наши споры закончились, но это не значит, что другие успокоились. Моя семья решила убрать его, просто убрать и его, и королеву. Ее убили, а он попытался сбежать. Его догнали, сбросили со второго этажа на каменный пол главного зала, а там, чтобы мальчишка со сломанной ногой все же не убежал, сбросили на него масляную лампу. У тебя в замке в главном зале висит почти такая же, у нас же таких больше нет с тех пор.

Лилайна сглотнула, вспоминая, как красиво блестит пламя, передвигаясь по металлическим чашам.

Мэдин молчал. Долго молчал, гневно сжимая кулаки.

− Взрослые мужики взяли и просто прихлопнули ребенка металлической конструкцией с горящим маслом. Надеюсь пояснять, что после такого не выживают, не надо? Целый год все ждали, когда он, наконец, умрет, а он упрямо болтался между жизнью и смертью. Я его тогда не видел, отец и Фу-Диен никого не подпускали к нему, разве что Лен-Фень помогала за ним ухаживать. Только через год, когда стало ясно, что он будет жить, я все же уговорил отца и пришел к нему.

Мэдин со вздохом закрыл глаза.

− Это был не мой брат, не тот мальчишка, с которым я постоянно дрался. Это был живой труп, просто скелет обтянутый серо-землистой кожей. Два года он учился ходить заново, говорить, даже есть!

Он встал, подошел к столу, обошел его и взял с кресла длинный жилет, чтобы набросить на свои плечи.

− Я все это видел своими глазами и потому ненавижу, когда кто-то смеет сомневаться в его силе, а ты…

Он сел.

− Вставай сейчас же и прекрати уже себя жалеть.

Лилайна всхлипнула и с большим трудом встала, кусая губы, но стараясь не ныть. Просто она понимала, что разжалобить Мэдина все равно не выйдет, скорее, его можно снова разозлить.

− Ты остаешься пока у меня, − объявил он. – Тебе выделят комнату, но ты не выйдешь из нее, твой пес и твоя фрейлина потом придут к тебе, но ты сама не выйдешь из комнаты пока Антракс не решит твою судьбу, а если выйдешь, я отлуплю тебя снова. Ясно?

Лилайна сглотнула, все же всхлипнула и опустила глаза.

− Это воля Антракса?

− Это воля короля!

− А я могу поговорить с вашим братом? – робко спросила она.

− Зачем? Опять будешь говорить о нем гадости?

Мэдин сложил руки на груди.

− Нет, просто мне надо с ним поговорить…

Лилайна опустила глаза понимая, что она хотела бы так много спросить, так много сказать, и в то же время так сильно запуталась, что в груди боль была сильнее той, что ныла в плече и бушевала на избитых ягодицах.

− Вспомнила его что ли?

Она только кивнула.

− Но едва ли это что-то меняет. Ты − глупая принцесса Рейна, которая все потеряла, проиграла свою битву даже не заметив, как началась война, а он один из наследников Эштара, страны, которую вы в Рейне презираете как варварскую и нецивилизованную. Не думаю, что он захочет тебя видеть.

От этих слов Лилайне стало еще больнее. К ресницам вновь подкатили слезы и она просто разрыдалась. Мэдин же презрительно фыркнул, встал, открыл дверь и приказал стражникам отвести Лилайну в пятую комнату третьего этажа и никого не пускать к ней без распоряжения самого Мэдина или короля.

2. Наследники Эштара (9)

Антракс зашел к Лен-Фенькогда на улице уже стемнело. Он был одет в строгий черный костюм и как прежде опирался на трость.

− А я думала, ты уже и не придешь, − ответила женщина, не взглянув на него, она сидела на месте своего деда и молча смотрела перед собой. – Выпьешь?

Она подняла бокал крепкого рома и залпом выпила его.

− Нет, и тебе уже хватит.

Антракс забрал у нее пустой бокал. Она лишь посмотрела на него, кивнула и встала.

− Раздевайся давай.

− Не стоит, − начал было Антракс, но женщина тут же стала в позу.

− Не дури мне голову! Знаю я тебя, заботишься только о том, чтобы не перестать ходить, остальное тебе до океанской пустоши! Как твой врач, я просто обязана...!

− Ладно, не кричи только.

− И маску тоже снимай.

С маски он и начал, но Лен-Фень тут же коснулась его подбородка, чтобы повернуть голову в сторону и рассмотреть кровоподтек на левой скуле.

− Ясно, я за льдом.

Лен-Фень сразу вышла, а Антракс, так и быть, снял и камзол и рубашку, закупорил вскрытую бутылку рома и спрятал ее в один из шкафов.

Женщина вернувшись бесцеремонно приложила к его скуле небольшой мокрый мешочек с мелкими кубиками льда. Принц, не споря, перехватил его из ее руки чтобы удержать.

− Тяжелая у твоего отца рука, − проговорила Лен-Фень, усадив своего названного брата на табуретку. – За что он тебя?

Антракс не ответил.

− За Дершу? За Дершу я бы и сама тебе ввалила, − бормотала Лен-Фень методично обрабатывая свежие раны. – У тебя не было и шанса…

− У меня был шанс…

− Не сегодня! – перебила его Лен-Фень. – Он бы просто убил тебя, не за одну минуту, а минут за десять, но убил бы!

Для пущей убедительности она стукнула принца кулаком по голове, вернее, только сделала вид, коснувшись его макушки кулаком.

− Я знаю, что тебя учил отец и теперь точно знаю, что его не зря боятся…

− Он воевал с шестнадцати лет до самой коронации, это тебе не в чемпионатах участвовать, − пробормотал Антракс.

− Все равно, ты не одолел бы его…

Голос Лен-Фень дрогнул, и она опустила голову, уткнулась макушкой в шею принца и заплакала.

− Он бы не простил тебе такой глупой смерти, понимаешь?

Ее слезы капали прямо на плечи Антракса и безжалостно затекали в кровавые борозды свежих ран.

− Хватит полевать мою спину солеными соплями, − произнес Антракс спокойно, убирая от лица лед. – Лучше расскажи, как это случилось?

Лен-Фень вздрогнула, отстранилась и с размаху шлепнула Антракса мокрой тряпкой в травяном растворе по спине.

− Волк ты безжалостный, − буркнула она, но плакать перестала, вернувшись к своему занятию. – Когда начался суд, прибежал Ден-Ли и сказал, что дед мертв, я нарушила данное тебе слово и побежала сюда. А нашла его в окровавленной постели. Его пытали ранним утром, когда мы с тобой ушли, а потом убили.

Антракс закрыл глаза, сжимая мешок так, что по комнате прокатился хруст льда.

− Мне сказали, что тут была стража твоего дяди и… Ты ведь понимаешь что они хотели знать?

− Да, понимаю, – произнес Антракс холодно. – Ему очень хотелось знать, куда бить, но он так и не узнал.

Лен-Фень провела пальцем по глубокой яме под лопаткой на спине принца.

− Чем не план, сначала показать всем, что и правда почти что евнух, а потом еще и доломать мне спину. Я должен был догадаться!

Антракс швырнул мешок в сторону, стиснув зубы.

− Я хочу рассказать тебе правду, − сказал Фу-Диен.

Антракс, на тот момент еще совсем юный семнадцатилетний мальчишка, поднял глаза от книги и посмотрел на учителя, говорившего на своем родном языке.

Старик, а молодым Антракс его никогда и не знал, сел напротив и внимательно всмотрелся в синие глаза.

− Ты ведь не боишься правды?

− А стоит? – уточнил Антракс, который действительно не боялся ровным счетом ничего, кроме, разве что, горящего масла, если это неприятное чувство в груди можно назвать именно страхом.

− Когда ко мне пришел посланник твоего отца, я отправил его в бездну, сказав, что если королю Эштара что-то нужно, пусть приходит ко мне сам, а я бегать не стану.

Антракс невольно улыбнулся, не веря, что этот человек с его упрямым характером мог отлично ладить с его таким же непростым отцом уже много лет.

− А потом мне сказали, что речь идет о жизни принца, мальчишки пострадавшего в огне, тогда я все же поехал, но прибыл-то я только на вторые сутки.

Антракс невольно закрыл глаза, понимая, что сейчас прозвучит.

− Да, ты правильно думаешь, я счел тебя безнадежным точно так же как местный врач, но глядя на твоего отца понял, что если я не сделаю что-нибудь, если не попытаюсь, то в Эштаре будут хоронить не только королеву с принцем, но и короля.

Антракс с удивлением посмотрел на учителя.

− Да, твой отец сидел зеленый, с дрожащими руками и не отходил от тебя ни на минуту. Ему бы оплакать твою мать, но он же не умеет плакать. Впрочем, я это не к тому, я просто рад, что ты все-таки жив, и я горжусь тобой.

Старик, не любивший проявлять чувств, внезапно встал и обнял юношу.

− Десять лет назад, я пришел спасать твою жизнь, ровно десять лет назад, и за это время ты стал мне как сын, сын которого у меня никогда не было.

Антракс не ответил, а старик тут же отстранился и выписал ему подзатыльник:

− Хватит отвлекаться, у тебя еще очень много работы!

− Вы сами меня отвлекаете!

− Что? Ты хочешь со мной поспорить?

− Нет, − рассмеялся Антракс и все же открыл книгу. – Я тоже вас люблю, − прошептал он тихо.

− Что? – переспросил старик, делая вид, что он не расслышал.

− Я говорю, что больше отвлекаться не буду, − ответил Антракс, улыбаясь, он прекрасно знал, что Фу-Диен все слышит и видит, просто никому и никогда не признается.

− Ты поедешь со мной в Сун? – спросил Антракс у Лен-Фень, одеваясь.

− Я не хочу в Сун, − призналась женщина. – Не люблю Сун, да и нет там у меня никого. Это его родина, а не моя, знаешь же что я просто приемыш.

− Не просто, − прошептал принц, но пояснять не стал. – Только ты тоже из Суна, в любом случае.

− Рожа у меня Сунская, а душа Эштарского мужика, − буркнула Лен-Фень. – Не хочу я в Сун.

Она опустила глаза и спросила:

− Ты ведь сделаешь все правильно?

− Не спрашивай даже, я же его ученик, так что волю его я исполню: его пепел будет покоиться так, как он хотел, это даже не обсуждается.

− Но это займет много времени.

− Ты знаешь, что меня это не остановит.

− А как же твоя… малая? Что ты с ней делать будешь?

Антракс вздохнул, сел и тяжело вздыхая взялся за голову. Этот вопрос действительно его терзал, а он никак не мог договориться с самим собой.

− Оставить ее в Эштаре явно было очень глупой идеей. У нее врожденное отвращение к Эштару и абсолютная неприспособленность к реальной жизни, она никогда не сможет жить здесь, − произнес он. – Я еще до суда написал в Авелон. Тамошнему правителю плевать на Рейн, так что она сможет там жить спокойно, а я подумаю, как вернуть ее домой, просто пока не вижу никого, кто мог бы подтвердить ее личность, не придушив ее при этом. Скорее всего Лилайна Вильям Даргос-Рен погибла и не воскреснет, а Лила… я не знаю, что с ней делать.

− Возьми ее и все.

− Да почему вы все об этом говорите?! – воскликнул Антракс. – Неужели ты думаешь, что меня волнует именно это?

− Нет, но хотя бы это волновать перестанет.

Антракс выдохнул и молча надел маску.

− Она у Мэдина, по приказу отца. Он обещал не обижать ее, но зная их обоих…

Он посмотрел на Лен-Фень.

− Ой, только не проси меня позаботиться о ней! – вскрикнула женщина. – Не хочу я с ней возиться.

− Хорошо, не буду, − обреченно произнес принц и попрощался, потому что до своего отъезда планировал хоть немного поспать.

Когда на рассвете в спальню Фу-Диена вломились стражники, а следом за ними вошел Дерша, гордо вздернув нос, старик сразу все понял и криво улыбнулся.

− Не доброе у нас сегодня утро, − произнес он, сев в свое кресло у окна. – Чего вам надобно, любитель невинных девиц?

− Заткнись, старый башмак, − рявкнул в ответ Дерша. – Я хочу знать, где именно у моего недогоревшего племянника повреждена спина.

− Везде, − откровенно смеясь, ответил Фу-Диен понимая, что это едва ли секрет для Дерши, который должен был видеть спину Антракса, когда тот был еще подростком.

Дерша оскалился и наотмашь ударил старого врача по лицу.

− Ты прекрасно знаешь, что меня интересуют не ожоги, а то, почему он не мог ходить после пожара.

Фу-Диен сплюнул кровью на пол и с вызовом посмотрел на мальчишку королевской крови. Тридцатиоднолетний Дерша был для старого врача действительно просто мальчишкой. Он оскалился, понимая, что этот насильник пойдет до конца и будет пытать его, рвать на части, пока не получит свое, а потом уничтожит единственного человека, которого он, легендарный Фу-Диен, считал своим наследником.

Ему много хотелось сказать Дерше в лицо, но, приоткрыв рот, он внезапно замер и приложил кулак к груди, затаив дыхание.

− Оставь эти игры, старикашка, ты меня не разжалобишь!

− Я все скажу, − прошептал внезапно обычно упрямый Фу-Диен. – Только дай мне сначала лекарство. Там на полке стоит флакончик, возьми его, − попросил он, указывая в сторону книжного шкафа.

Дерша жестом приказал одному из стражников, выполнить требование старика.

− Накапайте сорок капель в воду, − продолжал хриплым голосом старик. – Она в кувшине на комоде.

Он прижимал к груди кулак и тяжело дышал, застыв чуть согнувшись.

Стражник послушно накапал коричневую жидкость в кубок с водой, наблюдая как та краснеет, а потом подал врачу. Рука Фу-Диена дрожала, когда он потянул ее к сосуду, но как только коснулся, движения сразу изменились. Он выпрямился и залпом выпил содержимое кубка, без дрожи, боли и сомнений, а потом с насмешливой улыбкой запустил кубок Дерше в голову.

Брат кроля резко отбил его и метнулся к старику, хватая его за белую мантию и с силой встряхивая.

− Я же уничтожу тебя, старый колдун!

Фу-Диен с явным удовольствием плюнул кровью Дерше в лицо.

− Я надеюсь, что ты скоро сдохнешь в отхожей яме, гниль королевского рода, − заявил он, довольно.

Дерша рыча дернул старика на себя и швырнул его в сторону кровати. Тот рухнул возле нее на колени, сплевывая кроваво-пенистую жидкость. Старику был смешон гнев этого мальчишки, ведь он успел выпить яд и знал, что умрет прежде, чем стражники успеют перейти к пыткам, а значит, тайны принца Антракса исчезнут вместе с ним и больше никто никогда не сможет ими воспользоваться.

Он улыбался, когда выполняя приказ кто-то вязал ему руки. Улыбался, захлебываясь кровью и закрывая глаза.

Когда рыча Дерша вонзил нож в тело старика, тот был уже мертв, но насмешливая улыбка сводила члена королевской семьи с ума. Он рвал мертвое тело на части, словно мог докопаться до тайн, не веря, что слова таких людей как Фу-Диен могут иметь пророческую силу и тело его действительно рухнет в яму на закате того же дня.

Поднимаясь по извитой дороге на холм, Антракс невольно оборачивался на залитое солнечным светом море, опираясь на трость. Песчаный берег тонкой полоской подступал к холму, у основания которого стояла небольшая рыбацкая деревня. Маленькие домики с плоскими крышами, без всякой системы были расставлены средь развешенных сетей. В одном из этих домов появился на свет Фу-Диен. Жители этой деревни знали, что знаменитый лекарь был родом из этих мест, но не было уже никого, кто помнил бы его в детстве.

− Когда я умру, − начал когда-то давно старый врач.

− Зачем об этом говорить? – спросил тогда Антракс, перебивая учителя.

− Потому что умру я раньше тебя, а ты должен будешь отвести мой прах домой! – рявкнул Фу-Диен, не принимая больше возражений. – К северо-востоку от портового города Аялита есть маленькая рыбацкая деревня, ты пойдешь туда пешком, пройдешь мимо полугнилых старых хибар, пропахших тухлой рыбой и плесенью, поднимешься наверх по извитой дорожке холма через тонкую полосу старого леса, выйдешь на скалистый берег. Там на закате ты выбросишь мой пепел в море и уйдешь, не оглядываясь и больше никогда меня не вспоминая, ясно?

− Ясно, − шептал Антракс тогда, так же повторяя эти слова теперь, вспоминая нежность, с которой старик описывал этот путь грубыми словами.

Ученик не знал истории своего учителя, никогда не спрашивал, почему тот никогда не был женат, отчего покинул родину и почему никогда не возвращался сюда. Он просто понимал, что у Фу-Дина были на то свои причины. Шагнув в лес, он скользнул взглядом по тропинке свернувшей в сторону, а сам пошел прямо, осторожно пробираясь сквозь заросли колючих кустов. Берег крутым обрывом появился внезапно. Лес просто расступился, открывая полоску зеленой травы, превращающейся в бездну, падающую в море.

Солнце медленно клонилось к горизонту, хотя Антракс не пытался угадать время, а вышел из Аялита стразу, как только корабль прибыл в порт.

Сев на край обрыва он отложил в сторону трость и снял с плеча свою дорожную сумку, похожую скорее на мешок с ремнем, позволяющим удобно забросить его на плечо. Из этой сумки он достал металлический сосуд закрытый крышкой, запертой на защелку. Вскрыв ее, принц открыл сосуд и просто поставил рядом. Не глядя на пепел, он снял маску и посмотрел на медленно утопающее в воде солнце. Закат в Суне едва ли отличался от заката в Эштаре. Такие же алые волны рябью ползли к берегу, а облака, словно наливаясь кровью, проползали мимо.

− Я не смогу не вспоминать тебя, − признался Антракс.

Ему хотелось поверить на миг, что старый врач сидит рядом, но он был не способен на подобное и говорил скорее с собственной совестью, признавая, что нарушит данное слово.

Внезапный порыв ветра оборвал его мысли, ударив со спины. Антракс даже обернулся, почти с ужасом понимая, что ветер толкнул его в затылок, также как это делала рука старика.

За ним никого не было, только тихий лес.

Второй порыв ветра скользнул по его лицу, заставляя выдохнуть. Он показался Антраксу совсем легким, но металлический сосуд, стоявший рядом, сорвался с обрыва, звякнув о камни, и звучно плюхнулся в воду.

Эштарский принц, посмотрел вниз и невольно улыбнулся. Это было в духе Фу-Диена, не терпевшего долгих прощаний. Вздохнув, ученику оставалось только смотреть на алое солнце, превратившееся в тонкую нить на горизонте и быстро угасшее, словно залитое водою пламя.

3. Ветер над Рок-Реном (1)

Королевство Рейн.

Два года назад.

− Я не могу так больше жить! Врач ты или шарлатан?! – орал регент Огюст Оревью на своего придворного лекаря.

Худощавый мужчина нервно протирал монокль и не знал, что ответить тучному мужчине в ночной рубашке, бранившему его напрасно. Он уже устал объяснять, что все делает правильно.

− Вы нашли мальчишку?! – спросил регент у пышнобородого мужчины в военной форме.

− Он и не прятался, я отправил за ним солдат, − сообщил мужчина спокойно. – Только, разве можно доверять свое здоровье простолюдину?

− О котором слухи по всей столице ходят!? – взвизгнул регент, вскакивая с кровати. – Да я доверюсь кому угодно, только бы это прекратилось.

Он нервно пнул медный ночной горшок, распахнул халат и пустил струю. Лекарь и военный отвернулись, слушая брань своего правителя вперемешку со стонами.

Именно в этот момент распахнулась дверь и два стражника вломились в покои, спешно отпуская молодого человека, которого им было велено привести немедленно. Юноша равнодушно поправил льняную рубашку с высоким воротником, одернул помятый стражниками рукав и огляделся. Ему было не больше двадцати пяти. Черная повязка закрывала глаз и всю правую часть лица. Только пару тонких шрамов выглядывали из-под лоскута ткани, добирались до края верхней губы и чуть приподнимали ее. Черные волосы крупными волнистыми локонами опускались до середины шеи. Прищурив левый синий глаз, он сразу же уставился на регента.

− Наконец-то! – воскликнул Огюст, вскидывая руки к потолку. – Мои молитвы были услышаны!

Молодой человек вздохнул, но промолчал, наблюдая.

− Я знаю, что ты исцеляешь людей, ты колдун, да? – спрашивал Огюст без иронии.

− Я − врач, − спокойно ответил юноша.

− И кто же назвал тебя так? – удивился лекарь, никогда не встречавший таких молодых коллег.

− Мой учитель − Фу-Диен, − спокойно ответил молодой человек и снова посмотрел на регента. – Чудес я не совершаю.

− Фу-Диен, − задумчиво повторил Огюст. – Это почти идеальная рекомендация, если бы только… Ты эштариец?

Молодой человек усмехнулся.

− Авелонец.

Регент нахмурился, подумал немного, а потом снова выругался.

− Гори оно все! Кем бы ты ни был, знай: я так больше не могу!

Он снова вскочил и побежал пинать скудной струей горшок.

Молодой человек вопросительно посмотрел на лекаря, тот методично поставил монокль к глазу и гордо промолчал.

− Там что-то особенное? – все же спросил юноша.

− Трипер, − прошептал лекарь брезгливо.

− Я все слышу! – заорал Огюст. – Не смейте произносить всякие гадости в моем присутствии.

Молодой человек даже не обратил внимания на этот вопль и на стон, которым он завершился.

− Так в чем проблема? – не понимал он.

− В чем?!

Огюст подскочил к молодому человеку, нервно размахивая руками.

− Он меня лечит, оно проходит, а потом снова! И снова! Это уже пятый раз за эти полгода! Я не могу больше.

− Так при чем тут лекарь? – спокойно спросил молодой человек. – Ищите проблему среди своих женщин.

Огюст вспыхнул, залился краской от ушей до кончика носа и попытался влепить молодому человеку пощечину, вот только тот ловко ускользнул на шаг назад.

− Я не ваш поданный и не нарушал ваших законов, − сказал он, хладнокровно глядя на пыхтящего от боли и негодования регента. – Ваш лекарь не может не знать, как это вылечить, просто потому что это научились лечить еще три сотни лет назад, но я скажу вам то, что, видимо, просто боятся сказать ваши подданные: Вы заражаете женщин, они потом заражают вас. Они могут даже не знать о своей болезни, но это будет повторяться снова и снова, потом внезапно вы поймете, что приступы исчезли, еще через полгода вы будете бесплодны, а через два - женщины вам больше не понадобятся вовсе. И это не я хам, а болезнь такая. Хотите, чтобы это по-настоящему закончилось, слушайте своего врача, и, заодно, соберите разом всех своих дам, сколько бы у вас их не было, да их мужей тоже, и подмешайте всем лекарство. Никто и не узнает, от чего и как вы их лечили, а вам жить станет легче.

В комнате регента стало тихо. Ошарашенный Огюст молчал пару мгновений, потом снова сорвался с места, ругаясь и спеша к своему горшку.

Молодой человек выдохнул и обратился к лекарю:

− Я лучше пойду, тут я все равно не нужен, а если что − просто позовите, не надо стражу присылать.

Он открыл дверь. Едва заметно хромая на правую ногу, прошагал по узкому коридору к большому залу и замер перед лестницей, глядя на большую металлическую лампу, в спиральных тоннелях которой горело масло, переливаясь разными цветами из-за стеклянных цветов, украшавших ее по периметру.

− Стой!

Юноша обернулся.

− Он хочет, чтобы ты остался и лечил его. Именно ты, − заявил мужчина в форме. – Он готов сделать тебя придворным лекарем.

− Я не хочу быть поданным чужой страны, но если ваш регент готов принять меня как гостя, я вылечу его.

− Наш регент готов целовать тебе задницу, если ты сделаешь так, чтобы он навсегда перестал ссать кипятком. Зовут-то тебя как, авелонец?

− Велиан.

− Граф Шмарн.

Мужчина протянул руку молодому человеку, чем сильно удивил простого юношу, но, стянув перчатку надетую только на правую руку, молодой человек пожал руку графа и постарался не замечать, как тот с интересом разглядывает шрамы на его руке, прежде чем отпустить ее.

− Что ж, Велиан, пошли спасать нашего достопочтенного регента, иначе он никому не даст поспать этой ночью.

Регент капризничал как ребенок почти до самого утра, но на рассвете все же уснул. К тому моменту граф Шмарн уже спал на коротеньком топчане, поджав к груди ноги. Лекарь, а звали его Свил, устало протер монокль, это видимо была его дурная привычка, свидетельствующая о скрытом неврозе, и сел на кресло у маленького столика. Велиан, сидевший на кресле с другой стороны стола, задул свечу, расслабился и закрыл на миг глаза.

− А можно спросить? – прошептал Свил очень тихо.

Велиан не ответил, только повернул к собеседнику голову.

− Как тебе пришло в голову запихнуть лед прямо… ну…

− Вы врач или кто? – спросил в ответ молодой человек. – Называйте вещи своими именами.

− Я впервые вижу, чтобы ледяные трубочки вот так вводили прямо в уретру, − говорил явно ужаснувшийся врач. – И такое практикуют врачи Суна?

Велиан выдохнул.

− Отек спал, боль утихла, он уснул, что вам не нравится? Вы мне лучше расскажите, почему с вашей-то жарой, вы еще не сделали обрезание обязательным?

Врач уставился на молодого человека с откровенным ужасом.

− В Авелоне ведь не обрезают крайнюю плоть.

− Там снег лежит круглый год, и особой пользы от подобной затеи, откровенно говоря, нет, но мы-то в Рейне. У вас зима едва заметно отличается от лета, а лето почти Эштарское.

− Но поступать как варвары…

− Вы, правда, врач? – вновь спросил юноша. – По-вашему, логично ходить с букетом заразы между ног? − Он вполне очевидно кивнул в сторону кровати Огюста.− Судя по всему, там действительно букет, причем поднялся он повыше уретры, а, между прочим, давно доказано, что в тепле и влажности инфекция распространяется быстрее.

− Я понимаю, конечно, − проговорил Свил, вновь протирая монокль. – Но вот вы сами разве смогли бы… ну…

− Я обрезанный.

Свил буквально отшатнулся от молодого человека, словно тот был заразным.

В другом конце комнаты сдавленно хохотнул граф Шмарн.

Вновь стало на миг тихо. Свил отвернулся, протирая монокль так, словно хотел затереть его до дыр.

− Ну, знаете ли, − буркнул он.

− Не знаю и знать не хочу, − отозвался Велиан, закрывая глаза.

Он умел засыпать в любых обстоятельствах.

Остаться во дворце Рок-Рена с самого начала казалось Антраксу очень глупой идеей. Да, он всегда назывался Авелонцем Велианом, когда покидал страну и в этом было слишком мало лжи, да и прибыл он в Рейн чтобы побольше узнать о регенте, занявшем место покойного короля. Он частенько бывал в той или иной стране, наблюдал, слушал и делал выводы о правителях, но жить во дворце − это походило на политический шпионаж, за который могли и казнить. Впрочем, дело было не в этом, едва ли Рейн решится воевать с Эштаром, вот только сам Антракс никогда не планировал заниматься чем-то подобным. В этом было что-то подлое, и потому даже понимая, что разоблачение ему вовсе не грозит, не испытывая ни малейшей брезгливости от необходимости возиться с гноем постоянно сочащимся из члена Огюста и не раздражаясь от его капризов, он думал о том, как бы тихо покинуть дворец, понимая, что придется буквально бежать из Рок-Рена, а регент постоянно ныл и почему-то считал, что помочь ему может только он, Велиан.

Ученик Фу-Диена относился к этому с великодушной снисходительностью не только потому, что его учили не судить людей, страдавших от недугов, но и потому, что сам хорошо помнил собственные истерики. Он сам швырялся посудой в Мэдина, требовал, чтобы ему дали просто умереть или хотя бы просто оставили в покое, хотя в действительности ничего из этого не хотел. Больной человек всегда немного не в себе, человек, долго страдающий от сильной боли, не в себе вдвойне.

Так шли уже вторые сутки его обитания в замке, и он начинал принимать это как должное. В конце концов, он не виноват − его силой привели сюда. Потому чувство сожаления тут же сменилось поиском выгоды. Найдя свободную минуту, он ускользнул от регента чтобы оказаться в библиотеке. Он не искал политических тайн, коих тут быть просто не могло, его интересовали древние книги, те что он нигде кроме Рейна не смог бы найти. Именно поэтому во второй половине дня он сидел в библиотеке у большого открытого окна, ведущего в сад, с увесистым старинным томиком, рассказывающем о свойстве местных растений. Время от времени он быстро перелистывал страницы, не тратя время на давно известные факты, но кое-где внимательно вчитывался в текст, подчеркивая новые сведения.

Вот и тут он увлекся и не сразу заметил, как кто-то подошел к нему, постоял немного и нерешительно произнес:

− Простите…

Он поднял глаза, опуская книгу.

Перед ним стояла девушка. Она была одета в черное строгое платье, закрывающее тело по самую шею, да и широкие рукава опускались ниже ее локтя, открывая виду только тонкие белые пальца, изящно сложенные на линии талии, подчеркнутой перетянутым корсетом. Копна ее светлых волос была сплетена в одну тугую косу, которая дугой ложилась на ее голове и завершалась небольшим черным бантом на затылке.

− На самом деле я проиграла в фанты и потому должна теперь заговорить с вами, − робко проговорила девушка, опуская глаза и смущенно переплетая пальцы рук. – Поэтому прошу вас, не прогоняйте меня сразу.

− Хорошо, − машинально ответил Велиан, закрывая книгу.

− И мне даже можно спросить?

Она подняла на него большие серые глаза, блестевшие на солнце серебром.

− Я просто очень хотела спросить у вас одну вещь…

Она вновь опустила глаза, смущенно поджав губы.

− Спрашивайте, − спокойно разрешил молодой человек, ожидая очередной вопрос о своих шрамах.

Его тошнило от этих вопросов, но он был готов рассказать этой девочке давно заготовленную историю и отпустить ее дальше играть в игры.

− А почему вы отказались стать придворным доктором и даже не приняли одежду, которую вам пытались выдать?

Велиан удивленно уставился на девочку. Скорость распространения слухов его не смущала, на родине стоило его брату обругать стражника и уже через час это активно обсуждали на кухне его крыла. Это было нормой скучной придворной жизни, которую все, так или иначе, заполняли слухами, сплетнями и интригами разного масштаба. Его удивил ее голос и сам вопрос.

− Вы не подумайте, − шептала девочка. – Я не хотела вас обидеть, просто я никогда прежде не видела, чтобы человек отказывался от положения и богатств. Мне просто интересно, чем вы руководствуетесь?

− Я подданный другого королевства и потому не хочу служить в Рейне, это равнозначно предательству, − почти автоматически ответил Велиан, не отводя глаз от тонких пальцев девочки.

− Это я понимаю, но ведь вы отказались от денег, верно? Разве вы не хотели бы переодеться в дорогой придворный костюм?

Она, явно осмелев, подошла чуть ближе и села напротив, на краюшек старинной софы.

− Когда фрейлина имеет возможность получить новый дорогой наряд, она никогда не упускает такой шанс.

− Я немного не похожу на фрейлину, − невольно улыбаясь, ответил Велиан.

− Ой, я не так выразилась, − она залилась густой краской, но не опустила глаз. – Я только хотела… Вы ведь понимаете меня? Простите, я наверно говорю глупости.

− Я понимаю вас, просто не стремлюсь к славе и богатствам, да и здесь я не останусь, − мягко ответил авелонец, откладывая книгу в сторону. – Вы наверно уже слышали, кто мой учитель и знаете, как он прожил свою жизнь.

− Только не понимаю, как такой легендарный врач мог взять и остаться в Эштаре.

Она надула губки и показалась Антраксу настолько очаровательной, что молодой врач сильно пожалел, что убрал книгу в сторону и не мог уже на нее отвлечься.

− А чем плох Эштар? – спросил он, не в силах отвести глаз.

− Скажете тоже, − она приподняла подбородок, демонстрируя гордый профиль. – Это самая варварская страна мира, с законами страшными и грубыми.

− А вы много знаете о законах Эштара?

− Нет, но все знают, что эштарцы беспринципные жестокие люди, не знающие никакой морали, живущие как дикие звери, захватившие человеческие дома.

Велиан прикрыл единственный видимый глаз, заметно улыбнулся, сдерживая себя от откровенной усмешки.

− Так вы хотите, как ваш учитель путешествовать и лечить людей по всему миру? – перевела тему незнакомка.

− Да, именно так.

− И вы уже много где побывали?

В ее глазах вспыхнул откровенный восторг.

− Как минимум, в каждой столице всех стран нашего континента и несколько раз пересекал Белое море.

Ужас в ее глазах смешался с любопытством.

− Но там за Белым морем совсем дикие земли, да и Белое море полно пиратов, − прошептала она.

− Пиратам тоже нужны врачи, − спокойно ответил молодой человек.

− А разве можно лечить пирата?

− А разве можно оставлять живого человека страдать? К тому же я не закон и не Бог чтобы решать, кому жить, а кому нет. Меня учили равно относиться ко всем, нуждающимся во врачебной помощи.

− А наш местный лекарь брезгует даже слугами.

Молодой человек только пожал плечами, найти общий язык со Свилом ему с самого начала не представлялось возможным.

− А вы мне расскажете о тех странах? – спросила девушка с надеждой. – Мне так интересно, я никогда не покидала Рейн. Я всегда мечтала побывать в легендарном ледяном Авелоне. Там правда так холодно, что королевский дворец круглый год покрыт слоем льда?

Велиан кивнул, улыбаясь. Это действительно было так.

− И снег порой ложится большими горами в человеческий рост?

− Да, только там снежные горы именуют сугробами.

− И жилища они действительно вырезают из цельного горного камня?

− Это уже байки. Правда, некоторые селения действительно представляют собой череду пещер, но их куда меньше тех, что стоят на равнинах, но дома в Авелоне все из крепкого камня и любую постройку, даже самую большую, там завершают за лето, когда снега не так много, а камни не так холодны, чтобы примерзать к человеческой коже.

− Ах вот ты где, − послышался голос графа Шмарна, который откровенно симпатизировал молодому врачу. – У нас снова катастрофа!

Он подошел ближе, забавно хромая на обе ноги, увидел молодую девушку, беседующую с гостем из Авелона, и поклонился.

− Простите, Ваше Высочество, я не знал, что вы здесь. Не хотел вам мешать.

До Велиана мгновенно дошло, в какой глупой ситуации он оказался. Поспешно вскакивая с места, он тоже поклонился единственной наследнице, будущей королеве Рейна, так просто одетой и мило улыбающейся.

− Простите, Ваше Высочество, я не знал, что…

− Ну, полно вам, − взмолилась девушка. – Вот кто вас просил, граф?! Мы так хорошо беседовали.

Она встала. В ее движениях внезапно проявились изящные манеры настоящей придворной дамы.

− Вы простите меня, Велиан, что я сразу не дала понять кто я, просто, мне действительно хотелось поговорить с вами, и я все еще хочу, чтобы вы рассказали мне о других землях. Вы ведь расскажете?

− Разумеется, − сдавленно ответил Велиан, вновь поклонившись.

Она грустно улыбнулась.

− Тогда я, пожалуй, оставлю вас, господа.

Присев в изящном реверансе, она скользнула в сторону и поспешила к двери. Как только она скрылась, граф шлепнул руку на плечо молодого врача и рассмеялся.

− Привыкай, наша принцесса она такая, и пока носит траур по отцу, даже диадему на голову не наденет. Ты что, правда, не знал, как она выглядит?

− Откуда? – смущенно прошептал Велиан.

− И то правда.

Граф хохотнул и заговорил о другом:

− Огюст, наконец, согласился и написал список своих «дам сердца». Пошли, ты должен это оценить, просто твоя тема, обещаю!

Он громко заржал, шлепнул еще раз молодого человека по плечу и шагнул к выходу. Велиан же посмотрел в сторону сада сквозь раскрытое окно и увидел, как девушка в черном скользнула в толпу фрейлин, которые оживленно начали что-то обсуждать. В груди у него что-то странным образом сжалось и на мгновение поднялась неприятная горечь, но он только тряхнул головой, выкидывая из нее всякие глупости и последовал за графом.

− Мы опоздали, − хихикнув, сообщил граф Шмарн, приближаясь к покоям регента.

По странным театральным стонам и отсутствию караула Велиан сразу догадался, что пошло не так, но чтобы убедиться опустился у двери на колени и заглянул в замочную скважину. Граф заткнул себе рот рукой, чтобы откровенно не ржать, но все равно глухо гыгыкнул, но останавливать молодого человека явно не собирался.

На регенте прыгала молоденькая особа, видимо даже не фрейлина, а простая служанка, если можно было верить старомодному узелку на ее макушке. Самое дикое для Велиана было в том, что она действительно прыгала, не двигала бедрами, не скользила, а в прямом смысле скакала пышными бедрами на его паху, при этом так стонала и покрикивала, словно занималась любовью с конем, а не человеком. Не имея личного опыта, Велиан видел так много, включая притворство и глупость, но эта картина повергла его в откровенный ступор. Видимо это так явно отразилось на его открытой половине лица, что граф все же прыснул, сложившись пополам.

− Наш регент явно нанес тебе психологическую травму, − прошептала он, стараясь не выдать свой смех.

Велиан медленно встал и посмотрел на мужчину.

− Ему нельзя, − проговорил он спокойно, успев взять себя в руки.

− Ты ему это говорил?

− Три раза.

− И ты веришь, что он тебя послушает?

Велиан не ответил, затем сложил руки у груди и посмотрел на графа внимательно:

− Можно я кое-что спрошу?

− Все ли нормально у нас в стране с сексом? Все нормально, мальчик, просто есть особые кадры, а лично я так вообще добродетель: женат, пятеро детей, два сына и три дочери.

Он театрально поклонился.

− Не это.

Но Велиан не смог не улыбнуться.

− Почему вы так открыто показываете мне свое отношение к регенту? Это же небезопасно.

Граф махнул на него рукой.

− Да ты просто поймешь меня и никому ничего не скажешь, только посмеешься, у тебя это на лбу написано.

− А зачем вы ему служите?

− Это ж временно, − пожал плечами граф. – Нет у нас другого возможного регента, кроме брата покойной королевы. Моя задача − найти принцессе Лилайне хорошего мужа и позаботиться тем самым о своей родине, а пока − не дать Огюсту натворить глупостей, понимаешь?

Велиан кивнул, при этом заметил как граф невольно переминался с ноги на ногу, почти незаметно, но все же очевидно для внимательного молодого врача.

− А с ногами что? – спросил он машинально.

− Подагра, сэр! – восторженно хоть и тихо ответил граф. – Как у любого нормального дворянина.

− Ну не у любого… значит, делать вы с этим ничего не хотите?

− Делать? – удивился граф.

− Да, при соблюдении диеты…

− Мальчик, какая диета? Я умру без хорошей еды в большом количестве, впаду в депрессию и не смогу ржать в голосину, ты что?

Велиан вздохнул.

− Список там? – спросил он, оставив бессмысленные лекции и кивая на дверь.

− А где ж еще?

Велиан шагнул к двери, явно собираясь ее открыть, но граф остановил его.

− Ты что? Жить надоело?

− Нет, это вам нельзя, а я под защитой конвенции, подписанной покойным королем Рейна. Врачи, не совершающие прямых преступлений, неприкосновенны, − проговорил молодой человек.

− Ты это ему скажи, когда он начнет швыряться в тебя своим ночным горшком, − буркнул граф, но руку молодого человека все же отпустил.

Велиан с силой толкнул дверь.

− Только я за порог, и вы сразу нарушаете режим?! – спросил он грозно.

Девушка с визгом вскочила и тут же забилась в угол, прикрываясь своим скромным платьем, которое она успела подхватить с пола.

Огюст ошарашенно уставился на молодого человека, который спокойно обратился к девушке:

− Спокойно одевайтесь и ступайте отсюда, а вечером приходите ко мне, надеюсь, вы знаете, где сейчас моя комната? И поверьте это вопрос вашего здоровья, а не любовных игр.

− Да как ты смеешь?! – взвизгнул регент, вставая на ноги.

− Смею, − спокойно ответил юноша, сложив руки у груди. – Или вы меня слушаете и соблюдаете все рекомендации, или я уеду. Иного просто не будет. Или вы считаете, что ваше общественное положение создает какие-то особые законы для вашего тела?

Он увидел, как регент покрылся багровыми пятнами, а девушка так и не сдвинулась с места.

− Я вернусь через десять минут, и если вы решите лечиться, как вам вздумается, то я сегодня же покину Рок-Рен, − предупредил он заранее и тут же вышел, закрывая за собой дверь.

− Не дурно, − шепотом прошептал граф, оставшийся в коридоре. – Только я пойду, сделаю вид, что я тут не при чем.

Велиан кивнул, а сам стал у стены, ожидая пока пройдет названное время. Граф ушел, через минуту выскочила молодая горничная, а еще через три выглянул регент, злобно зыркнул на молодого врача и, не закрывая дверь, шагнул назад в спальню.

− Так что, мне собирать свои вещи? – спросил молодой человек.

Регент не ответил, а кивнул в сторону небольшого стола, где лежал исписанный лист.

Велиан взял его в руки и впал еще больший ступор. Это был тот самый хваленый список. Он, конечно, догадывался, что у регента не все логично в жизни, но он смотрел на перечень женщин, без имен или с именами в которых правитель был даже не уверен. Служанки, горничные, кухарки и бог весть кто, вообще именуемый: «блондиночка в синем сарафане».

− Вы не думали жениться и… как-то ограничить себя? – довольно осторожно спросил Велиан.

− Я был женат, у меня двое сыновей, мне больше не надо!

− А бастардов?

− Да как ты со мной разговариваешь!? – взвизгнул Огюст.

− Прямо, − спокойно ответил юноша. – Я не моралист, а просто врач, − он махнул списком в воздухе. – Вот так жить вредно для здоровья.

− Мне все равно мало! – гневно заявил ренет.

− Ладно.

В данном случаи было проще согласиться, чем объяснить хоть что-то, впрочем, он нашел кое-что интересное, а значит, можно было потерпеть выходки регента.

3. Ветер над Рок-Реном (2)

К регенту он потерял всякий интерес. С ним все было понятно: мелочный, эгоистичный, до основания временный. «Такой характеристики отцу хватит с лихвой» − решил Антракс и совсем перестал интересоваться Огюстом, механически выполняя свою работу, не вступая в споры с Свилом и только молча переглядываясь с графом, который, улыбаясь, многозначительно приподнимал брови.

Эштарского принца интересовала наследница, принцесса Лилайна, как будущая королева соседнего государства. Эштар и Рейн разделял только горный хребет, зигзагом рисующий границу двух стран и в то же время разделяющий их очевидной для всех стеной. Однако перспектива торгового договора с Рейном, выращивающего всевозможные культуры, казалась Антраксу делом полезным. Хотя он понимал, что по законам Рейна, сама Лилайна едва ли будет править и трон, скорее всего, займет ее супруг, но удержаться от того, чтобы найдя свободную минутку показаться ей на глаза, он не смог.

Политический интерес? Себе он говорил, что именно так и было, но если бы она не подошла в тот день, он бы оставил свою заинтересованность.

Принцесса, гуляя с фрейлинами, завидев его стоящего у колоны открытого перехода, сразу улыбнулась, сказала что-то своим сопровождающими и сама подошла к нему быстрым шагом.

− Добрый день, Велиан, − сказала она мягким голосом.

Он поклонился, с трудом сдерживая улыбку.

− Вы не пройдетесь со мной? – спросила она, покручивая в руках кружевной зонтик.

Солнце попадало в небольшие промежутки меж кружевных узоров и играло в ее пушистых волосах, украшенных черными лентами, бликами скользило по ее платью и мягкими красками оттеняло ее пухлые губы.

− Что-то не так? – спросила она, не дождавшись ответа.

− Простите, Ваше Высочество, − прошептал он, машинально коснувшись собственного лба.

На короткий миг, но возненавидел умение видеть будущую красоту таких совсем еще не созревших девчушек, знание того, какими чувственными они могут быть уже теперь. Одернув рубашку, по сути рефлекторно, он заставил себя еще раз посмотреть на принцессу.

− Я к вашим услугам.

Но она грустно посмотрела на молодого врача.

− Мой дядя вас замучил, да? – спросила она мягко. – Быть может, ам лучше отдохнуть? Вы хоть немного спите?

Велиан растерянно моргнул. Давно у него никто не спрашивал ни о чем подобном. Никто кроме матери в его жизни не интересовался его сном, хотя нельзя сказать, что никто не тревожился о нем.

− Сплю, − машинально ответил он, но тут же улыбнулся. – Не стоит беспокоиться, мне действительно нужно просто отвлечься.

− Ну, если вы так говорите…

Она изящно склонила голову чуть набок, улыбаясь. Ее взгляд не то смущенно, не то кокетливо был опущен вниз, а сама она неспешно двинулась по аллее.

− Я слышала, что в Авелоне всегда дают говорящие имена, но я плохо знакома с древним горным наречием, − заговорила она. – Ваше имя что-то значит?

− Да, − спокойно отвечал Велиан. – Мама назвала меня Ветром, что на горном наречии звучит как Велиан.

«А на древнеэштарском – Антракс», − закончил он мысленно, в очередной раз вспоминая, что в глубине души его отец романтик ничуть не меньший, чем его мать.

− Ветер? – удивилась Лилайна, чуть обернувшись чтобы посмотреть на спутника, на шаг отстающего от нее согласно законам этикета. – Наверное, это имя и определило ваше нежелание принимать покровительство моего дяди. Ветер не служит королям.

Он только улыбнулся.

Она, заметив эту улыбку, поджала губы, опустила на миг глаза и снова продолжила свой путь.

− Я очень хотела бы услышать от вас об Авелоне, − призналась она. – В детстве я любила северные сказки. Когда подросла, стала собирать разные предметы. Знаете, мне нравятся Авелонские украшения, картины, ковры. Я даже храню маленькую статуэтку Снежного Бога, − шепотом произнесла она. – Только уж вы меня не выдавайте. Не поймут, да и в действительности я покланяюсь Богу Долины, как все в Рейне, но Снежный Бог красив, как и все что создают Авелонцы. Вы, кстати, какого Бога себе избрали? Снежного или Бога Дорог, как большинство путешественников?

− Я не поклоняюсь богам, − ответил Велиан, сложив руки за спиной.

− Совсем? – удивилась принцесса.

Она шагнула в небольшую беседку, сложила зонтик и села на лавочку, укрытую подушками, уложив кружевной зонт на коленях, и жестом пригласила собеседника присесть напротив.

− Разве божества не дают защиту своим почитателям?

− Боги не способны защитить от человеческой глупости и подлости, а все остальное я в состоянии преодолеть сам, − ответил Велиан, сев напротив.

Взглянув на него, она вдруг поежилась.

− Если бы я не знала, что вы авелонец, несомненно бы испугалась, − призналась она. – Вы заговорили прямо как король Эштара.

Настала очередь Велина удивляться.

− А вы знаете, как говорит король Эштара Эеншард седьмой? – спросил он.

− Ну, я очень плохо его помню, но пять лет назад, когда я была совсем еще девочкой, он встречался с моим отцом.

Она приложила руку к груди.

− Было жуть как страшно. Его стража в полуголом виде ходила по нашему саду, меня, конечно, прятали, но я из окна подглядывала, но все равно. Страшные у нас соседи, хорошо, что нас разделяет гора, не будь ее, наверное, давно бы захватили нас Эштарцы, так же как захватили они Карду, Фрет, Эмнар и многие другие странны побережья.

− Эмнар сам вошел в состав Эштара, − машинально исправил ее Антракс, спешно напоминая себя, что сидит здесь не как принц Антракс, а как странник Велиан.

− Всем очевидно, что у них не было выбора.

«Да это было им выгодно!» − мысленно возразил Антракс, но все же промолчал, отвечая, так как должно было ответить Велиану, не знающих таких деталей:

− Возможно, вы правы.

− Простите, − вдруг проговорила принцесса. – Я постоянно мысленно лезу в политику, в которой ничего не понимаю. Моя новая гувернантка и вовсе утверждает, что мое дело научиться вышивать, играть на разных музыкальных инструментах и уметь поддерживать светские беседы о погоде и искусстве, а больше ничего я знать и думать не должна.

− Странное суждение, − прошептал Велиан, не совсем понимая, стоит ли выражать свое мнение.

− Вот и я немного не понимаю, − проговорила она. – Мне очень не хватает мамы, чтобы она дала мне дельный совет, но, увы, ее не стало, когда я была совсем крошкой. Говорят, жизнь медленно покинула ее после моего рождения.

Она грустно опустила глаза, потом опомнилась, улыбнулась смущенно.

− Простите, я опять говорю совершенно неинтересные вещи вместо того чтобы выслушать ваш рассказ. Каков он, Авелон?

− Каков? – повторил Велиан, прикрывая глаза и вспоминая землю матери, которую он видел лишь однажды в начале весны, когда с гор сползали пласты льда и снега, а горные дороги таили в себе множество опасностей. – Если привыкнуть к холоду и научиться всегда быть начеку, можно увидеть красоту прекрасных белых долин.

Открыв глаза, он взглянул в серебряные очи принцессы и ему на миг показалось, что в радужках ее глаз блестит снег Авелона под ярким солнцем. Спешно опуская голову и почесывая затылок, буквально взъерошив собственные черные волосы, он попытался отогнать внезапное наваждение.

− Простите, но из меня неважный рассказчик, я все хорошо помню, но как передать это, не знаю. Может быть, вы спросите, а я отвечу?

Она улыбнулась и была готова заваливать его вопросами, но внезапно на дороге появилась женщина в темно-сером строгом платье и окликнула принцессу:

− Ваше Высочество, чем это вы там занимаетесь?

Лилайна скривилась, подняла бровки, рисуя ими две большие жалобные дуги, и поджала губы, а потом встала.

− Фрау Дель, − заговорила она строго. – Если вы не заметили, я беседую с нашим гостем.

− Благородным дамам общаться с простолюдинами не следует! – заявила женщина.

− Почему нет, если речь идет об образованном простолюдине, знающем что-то об этом мире не только из книг?

Принцесса вышла из беседки, изящно повесив зонтик на свою левую руку, и шагнула к женщине.

− Вас уже ждет учитель живописи, − строго сообщила женщина.

− Я совсем забыла, − мягко прошептала девушка и обернулась к Велиану, который успел встать и даже выйти из беседки следом за ней, но там и остановиться. – Простите меня, − попросила она, склонившись в реверансе, − но я, кажется, должна вас покинуть. Обещаю к следующей нашей встрече подготовить для вас множество вопросов.

Велиан поклонился, а она, раскрыв зонтик, поспешила назад к замку, но пройдя пару шагов, позволив женщине оказаться впереди, она внезапно обернулась. Солнечный свет осветил ее лицо, открытую улыбку и то, как она по-детски наивно помахала ему рукой.

Она еще не понимала, что становится прекрасной. Для Рейна она была еще девочкой, которой далеко до брака, но для Эштара она была в том возрасте, когда становятся женщинами, а порою женами и даже мамами. Она жила и мыслила законами Рейна, в то время как он впервые замечал влияние законов своей родины на собственное восприятие мира.

Он хотел обладать ею, и понимание этого пришло к нему не из желания тела, а откуда-то из груди, медленно перетекая сначала в мысль, затем в реакцию тела. Подобное находило на него редко, все юношеские увлеченности и симпатии давно прошли, и в груди давно ничего не вздрагивало. Все реакции тела давно стали чем-то обыденным и слишком очевидным, чтобы на это реагировать. Физическое возбуждение − только реакция тела, но в этот раз что-то откровенно шло не так.

Быстрым шагом он из сада скользнул в часть замка, где располагалась прислуга, буквально бегом взбежал по лестнице, отмахнувшись от какой-то служанки, пытавшейся с ним поговорить.

− Все потом, − бросил он, проходя мимо, буквально вбегая в свою комнату.

Дверь не запиралась, потому он просто прижался к ней спиной, мешая тем самым хоть кому-то зайти. Его трясло. Жар расходился по всему телу, а перед глазами стояла ее улыбка. Он попытался дышать ровнее, но от этого сердце сорвалось в еще больший бег, а воображение начинало рисовать совсем непристойные картины. Он буквально ощущал, как прикасался бы руками к ее телу, расшнуровывая корсет, как оставлял бы дорожку поцелуев на ее белокожей спине, как скользил бы руками по ее телу, мягко ласкал бы ее совсем еще юную грудь и спускался бы вниз по животу.

Сейчас он отдал бы многое, чтобы это наваждение оставило его. Подобных картин он не рисовал в своем воображении уже давно, лет семь, быть может, даже больше. Тогда это было понятно, но почему вдруг теперь он как мальчишка едва дышал от столь внезапного и сильного возбуждения? Он понять не мог, да и не было сил понимать. Развязывая пояс, снимая его со свободной рубашки и роняя на пол, он скользнул руками в штаны, сначала одной, затем другой, от первого же прикосновения с трудом сдерживая стон.

Эта комната перестала существовать. И его собственные руки не существовали, только принцесса Рейна, такая юная, такая хрупкая и наивная, обнаженная и улыбающаяся. Тяжело дыша и скользя рукой по стволу собственного члена, он почти по привычке обвел пальцем контур головки другой рукой, словно слыша в голове ее тихий мягкий стон с нежным переливом и ощущая кожей ее несуществующее тело. Он закрыл глаза и окончательно отпустил себя, теряя реальность, шепча что-то невнятное и глухо, едва слышно, постанывая, облизывая внезапно пересохшие губы.

Безумное видение оборвалось только когда густая жидкость обильной струей ударила ему в левую ладонь. Сползая на пол, он впервые ощутил укол стыда и не потому, что удовлетворял свое тело, а потому что принцесса Рейна и принц Эштара союз, действительно, невозможный.

3. Ветер над Рок-Реном (3)

После смерти отца принцесса Лилайна тихо грустила. Ей казалось, что теперь она осталась совсем одна, но вокруг почему-то суетились люди, призванные отвлекать ее от горя. И она отвлекалась, добросовестно смеясь и улыбаясь, но молча тоскуя. Ей все время чего-то не хватало.

Она мечтала попасть в Авелон, но Фрау Дель утверждала, что это только блажь и девушка в северных горах замерзнет насмерть. Лилайна не спорила, подобное утверждение казалось ей разумным, но все равно что-то искала. Игры ей давно наскучили, фрейлины откровенно надоели, Фрау Дель и вовсе казалась ненавистным существом, которое велел терпеть дядя, а потом она увидела Его, совершенно случайно заметив, как граф Шмарн спускался по лестнице, беседуя с каким-то молодым человеком, одетым не в дворянские одежды, да еще и иноземного покроя.

− Кто это с графом? – спросила она у самой близкой своей подруги.

Эллина небрежно взглянула туда, куда откровенно смотрела принцесса, стоя на балконе одного из залов.

− Какой-то странствующий лекарь, − ответила она. – Его вроде как стража привела пару дней назад чтобы он подлечил вашего дядюшку.

Лилайна снова взглянула на молодого человека. Одет он был действительно просто, но осанка и манеры, с которыми он порой отвечал графу, что-то объясняя, не походили на манеры простолюдина. Слишком уверенно и в то же время просто он держался. Это показалось ей странным и в то же время любопытным. Тогда, видя только левую сторону его лица, она даже не предполагала, что правая была скрыта повязкой. Это она заметила и вовсе случайно, разглядев его в окне библиотеки, поражаясь странной манере держать книгу одной рукой, поднимая ее на уровень глаз.

Тогда-то ей и стало интересно, что это за человек такой, о котором шептались слуги. Имя его она уже знала, и о его привычке полукомандным тоном изъясняться с прислугой, а главное о том, что с самого начала этот человек отказался идти на службу. Ей было любопытно, а общаться с ним легко и приятно. Даже зная, что она принцесса, этот человек не изменился и в отличие от всех остальных смотрел ей в глаза. Это радовало принцессу, она искренне улыбалась. Странное чувство томительной пустоты ненадолго оставило ее. Однако радость сменилась тоской. Она ходила по замку в попытках выловить загадочного врача, но никак не могла с ним встретиться.

− А этот… как его…тот врач, он что, уехал? – спросила она у Элли, не решаясь признавать, что прекрасно помнит его имя.

− Нет еще, и, говорят, ваш дядя его не скоро отпустит, потому что состояние его заметно улучшилось. Вчера он даже выходил из своих покоев, − отвечала фрейлина.

− Это я знаю. Впрочем, я давно его не навещала.

Решив, что это отличная идея, она отправилась к брату своей матери. Разумеется, она вошла только после того как камердинер объявил о ее визите, и Огюст успел шлепнуться в постель и спрятаться под покрывало чтобы манерно охать и вздыхать.

Она не ошиблась: Велиан нашелся в покоях ее дяди, но ускользнул, как только она пришла, обойдясь приветственным поклонов в ее адрес.

От этого принцессе становилось горько. Она пыталась вспомнить чем могла задеть этого человека, но не находила ответа. Огорчаясь, она не предполагала, что удача поможет ей. Однажды ночью, встав с постели и надев на себя простое платье без корсета, она зашла в библиотеку чтобы что-нибудь почитать и заметила свет меж стеллажей. Потушив свою свечу, принцесса выскользнула из своих туфель, мягко цокавших по полу, и тихо прокралась к источнику света. На полу сидел Велиан. Свеча стояла на полке возле его лица, а он держал книгу, подставив под руку свое колено.

Лилайна не стала сразу выдавать себя. Она скрылась за соседним стеллажом, аккуратно убрала несколько книг, сделав себе маленькое окошко, и выглянула в него, подложив под подбородок руки.

− Доброй ночи, Велиан?

Она улыбалась, внимательно наблюдая его реакцию. Он медленно опустил книгу, глядя на нее поверх книжного переплета. Его единственный глаз был так хорошо освещен, что принцесса отчетливо увидела, как резко расширился черный зрачок, уменьшив яркую синеву его глаз. Решив, что она напугала его, она тут же сделала виноватое лицо, но не успела ничего сказать.

− Ваше Высочество, что вы делаете здесь одна ночью? – спросил он, откладывая книгу и спешно вставая на ноги.

Вынырнув из своего «окошка», Лилайна робко выглянула из-за стеллажа.

− Вас ищу, − призналась она и тут же спряталась обратно.

− У вас что-то случилось? – спросил он, взяв в руки подсвечник и подойдя к ней.

− Вы избегаете меня, − прошептала она, глядя в пол. − Избегаете ведь? Знаю, что это так, потому не отвечайте.

− Ваше Высочество, я не тот человек, кому вы должны уделять внимание, − начал он мягко.

− Почему? – спросила она, резко дернув головой.

Длинные распущенные волосы рассыпались по ее плечам.

− Почему я не имею права сама решать, кому уделять свое внимание?

− Потому что вы будущая королева Рейна.

Этот холодный ответ заставил ее перемениться в лице, она гордо подняла подбородок, но глаза все равно опустила.

− Я просто хотела подружиться с вами, − проговорила она. – Вы один смотрите в этом доме мне в глаза, не ищете моего одобрения, не пытаетесь мне угодить, а мне иногда так хочется не быть наследницей Рейна, а стать просто человеком, хотя бы ненадолго, разве это плохо?

Она подняла глаза и убедилась, что он так и не отвел взгляд.

− Вы ведь неплохой человек, почему же тогда вы не можете быть моим другом?

− У особ королевской крови не бывает друзей, − тихо проговорил он, невольно отвечая ей не как Велиан, а как Антракс, слишком хорошо понимающий, что такое хотеть не быть наследником своей страны.

Она отвела глаза в сторону.

− К тому же я уеду, а значит, привязываться ко мне глупо, − продолжал лекарь.

Она с вызовом посмотрела на него и вдруг заговорила иначе:

− Я поняла вас, можете не уговаривать меня. Я все поняла, но все же, пока вы здесь, быть может, вы немного скрасите мою жизнь своим присутствием?

Он не ответил. Слишком внимательно она смотрела на него, так внимательно, что сложно стало дышать.

− Наверное, вы знаете, что послезавтра ежегодный бал в честь первого дня лета и ради него я на один вечер сниму траур, − проговорила она строго. – Я хочу, чтобы вы пришли. Можете взять книгу и спокойно почитать где-нибудь, но мне будет приятно видеть вас. Не обещаю золотых гор и титулов, но моя улыбка будет вашей, если только вы будете там.

Не дожидаясь ответа, она скользнула в сторону, чтобы взять первую попавшуюся книгу с полки, дошла до своей обуви, подобрала свечу, которую потушила и обернулась.

Он стоял неподвижно, так и не обернувшись, только слушая, как она уходит. Ее слова, ее действия и ее обещание были слишком жестокими.

«Моя улыбка будет вашей».

Лилайна этого не понимала и, только вернувшись в комнату, обнаружила, что забрала с полки историческую хронику Эштара. Знака более дурного чем этот быть просто не могло. К тому же, ощутив себя совершенно глупо, она разобиделась на весь мир и зарылась в покрывала, уткнулась в подушку и внезапно разрыдалась. Позвать простолюдина-лекаря на бал, что может быть более нелепым?

«Я должен срочно отсюда уехать! Немедленно!» − сказал сам себе Антракс, понимая, что ситуация совершенно вышла из-под контроля. Единственным разумным действием было просто сбежать из Рейна и просто скрыться, пока ничего не случилось, пока он сам ничего не натворил, пока еще не нужно убегать. В пульсирующем мозгу, буквально воспаленном от неуправляемых эмоций, доброго исхода не существовало.

Он должен был уехать сейчас, средь ночи, но утром он обнаружил у себя в комнате регента, монотонно выполняющего свою работу, не понимая с каких пор он перестал быть логичным. Приходилось просто смириться.

− Велиан, − внезапно обратился к нему граф Шмарн, щелкая пальцами, как только они оба вышли за дверь. – Идем, я тебе что-то покажу.

Он улыбался, но что-то в его улыбке Велиану не нравилось, однако он кивнул и последовал за графом, на ходу слушая истории о каких-то турнирах при прежнем короле.

В конце концов, граф открыл перед ним дверь своего кабинета и предложил молодому человеку войти, и только затем вошел сам, плотно закрывая за собой дверь.

− Нам надо поговорить, − сообщил он изменившимся тоном.

− Говорите, − спокойно ответил Велиан, буквально слыша, как в его голос пробираются нотки холодного металла, свойственные Антраксу, всегда готовому принимать удар.

− Говорят, о тебе спрашивала принцесса, − начал было граф, но Велиан не удержался от вопроса:

− Вы следите за ней?

Граф прищурился, сложив руки у груди.

− Во-первых, я за ней присматриваю, во-вторых, что бы я ни делал, это не твоего ума дело, ясно?

Мгновение Велиан просто смотрел в черные глаза мужчины, а затем кивнул, подавляя в себе властные нотки.

− Ясно, − произнес он тихо. – Простите, но я…

− Что ты?! – вскрикнул граф грозно. – Думаешь, я не понимаю, что у тебя на уме? Может ты и авелонец, но наверняка прожил в Эштаре достаточно, чтобы…

Граф сбился, выругался, нервно махнул рукой и, скалясь, спросил:

− Сколько ты там таких девочек уложил?

− Ни одной! – с вызовом ответил Велиан, запоздало понимая, что до боли сжимает кулаки, причем не для того чтобы сдержаться, а чтобы вступить в бой.

Еще миг и они вцепились бы друг в друга, но именно в этот момент молчаливого противостояния в кабинет влетела Лилайна.

− Дядя Вильям, с каких пор у нас дела с Эштаром?! – спросила она, прежде чем поняла, что в кабинете еще кто-то есть.

− Поди вон, Велиан, − холодно сказал Вильям Шмарн, не сводя глаз с гневного выражения лица своего собеседника.

Молодой человек стиснул зубы так, что на шее проступили жилы, но резко развернувшись, быстро вышел, даже не взглянув на принцессу, закрыл дверь и стал у стены рядом. Он хотел успокоиться, закрыть глаза и послушать, раз уж дело касалось Эштара.

Граф что-то говорил, но так тихо, что его голос полностью заглушался сердцебиением подслушивающего врача.

− Но отец не хотел иметь дел с Эштаром! – отвечала принцесса, явно негодуя. – Какая разница, что они богаты, если его воля была однозначна! Мы не можем не считаться с его мнением!

Граф снова что-то отвечал.

− Сюда? Мэдин? Ты шутишь? Принц? Зачем? Он явится сюда со своим гаремом и будет распугивать людей? Что ж вы не договорились с принцем Антраксом? Давайте говорить сразу с главным чудовищем! Вот это было бы правильно и людей сразу бы стало меньше. Он бы их всех в рабство… за Белое море!

Граф снова что-то говорил, стараясь ее успокоить.

− Какая выгода? – почти кричала принцесса. – Торговый договор с Эштаром потребует пересмотра контроля границы и эштарийцы будут приезжать сюда! Не этого ли боялся мой отец? Или для вас его мнение больше ничего не значит?!

У Антракса кружилась голова. Он перестал что-либо слышать, ощущая странный несуществующий удар в солнечное сплетение. Он потратил так много сил на создание репутации жесткого и властного человека, а теперь она внезапно обернулась против него.

Велиан поплелся прочь, не понимая, почему ему так больно слышать то, что он сам внушил о себе миру.

3. Ветер над Рок-Реном (4)

Антракс знал только один способ по-настоящему обо всем забыть – медицина. Когда он был занят больными, он переставал быть принцем Эштара, учеником Фу-Диена и вообще переставал быть человеком, исчезали и страны, и границы, и культуры, был только процесс бесконечной борьбы жизни со смертью, даже если со стороны это напоминало всего лишь беседу.

Потому он направился в городскую больницу, в которой помогал до того, как его нашла стража. Иметь врачебную грамоту, подписанную Фу-Диеном, и носить его собственный медальон целителя − это как на лбу написать «мастер» и никто не усомнится. Перед ним были открыты двери любой больницы, любой врач смело мог принять его помощь, вот и местный бедный лекарь, увидев его вновь, спросил только одно:

− Ты разве не во дворце?

− Там, но тошнит уже от него.

− Захотел вонючих горожан?

Антракс только кивнул. Да, он хотел именно вонючих горожан с их язвами, гниющими мозолями, запущенными гнойниками и прочей мерзостью, за которой не было бы самомнения и алчности. Он хотел слышать это нелепое: «я это… топором промазал дня три назад, а вот теперь думаю: что-то рука все-таки болит», или «мама сказала, что я притворяюсь, а потом вот…» и много чего еще. Чтобы в голову больше ничего не лезло.

Потому он и занялся делом. Все было просто. Тут успокоить. Здесь назначить длительное лечение. Этому подзатыльник и швы наложить, а вот здесь, увы, уже поздно, но надо разъяснить, как можно прожить подольше.

Он действительно перестал думать, став частью какого-то другого существования, ровно до тех пор, когда в главный зал госпиталя не влетела пышнотелая служанка и не бросилась к нему толкая людей.

− Помогите, я вас по всему городу ищу. На вас одна надежда! – голосила она.

− Слухи, они такие, − усмехнулся его коллега, накладывая повязку полоской грязной трепаной ткани.

− Моя госпожа помирает, совсем помирает, второй день разродиться не может, − сбивчиво объясняла служанка.

− Ну, а от него ты что хочешь? Помрет теперь, и что? – спросил врач, сидевший рядом.

− Так жалко же. Такая молоденькая. Такая статная. Да и дитеночек первый.

Антракс встал.

− Ты что, собрался идти с бабой возиться?

− Хоть посмотрю, что там.

Местный врач с ним не спорил, понимая, что человек, не берущий денег за свою работу, имеет право делать что угодно со своими умениями.

Роды не были профилем Антракса. В классическом понимании это и вовсе не врачебное дело. Родами должны заниматься повитухи, а не лекари, но врачи Суна, одним из которых был его наставник, смотрели на это иначе. Однако знания принца в этой области все равно были скорее теоретическими, потому что дома всегда была Лен-Фень, опекающая всех будущих мам, все время шутя о том, что он и так руки в девочек засовывает, мол, хватит с него и этого. Впрочем, это последние пять лет, раньше она шутила как-то иначе, но как, Антракс уже и не помнил. Однако знания теории и анатомии могли помочь ему что-то сделать, если это, конечно, возможно.

Госпожой оказалась молодая герцогиня. Служанка привела его в большую спальню, где возле постели суетились женщины.

− Где ты шлялась!? – закричал мужчина где-то справа.

Антракс на него даже не посмотрел, шагнув к кровати.

− Ты зачем мужика привела, дура!?

− Так это доктор, сир. Хороший доктор. Не надо, не кричите.

− Вина мне налей! И дайте мне уже моего сына.

Антракс едва ли слушал происходящее где-то вдалеке. Он смотрел на женщину. Она была совсем юной, посеревшей, с лицом, заострившимся от муки, покрытая холодным потом, дрожащая и не имеющая сил ни стонать, ни кричать, ни плакать. Она только смотрела на мир огромными стеклянными глазами и часто дышала. Волосы ее, мокрые от пота, сбились и беспорядочно валялись на подушках. У нее едва ли были шансы выжить.

− Говорила мне мама: не женись на этой тощей, женись на нормальной бабе, она тебе сына крепкого родит, а эта… ну вот она и не это…

Кажется, герцог икнул или, быть может, подавился. Антракс машинально велел:

− Уведите отсюда эту пьянь.

При этом он наклонился к животу, надеясь ухом услышать сердце ребенка, отмечая его странную форму. Волна схватки прошла прямо под его рукой, и в этот миг громкий глава семейства схватил его за плечо, пытаясь возмущаться, но не успел сказать ничего внятного, как молодой врач развернулся и, схватив его за плечо левой рукой, крепко ударил кулаком под самой грудиной.

− Хотите своего ребенка − закройте свой рот! – рыкнул он в ухо герцогу и оттолкнул, вновь обернувшись к женщине.

Без предупреждения и объяснений он дернул ее ночную рубашку наверх, открывая весь живот целиком. Чуть выше пупка рисовалась отчетливая линия контура маленького человеческого тельца, лежащего поперек в сжатой как камень матке.

Женщина жалобно простонала, а Велиан вновь склонился над ней и прижался ухом к ее животу, там, где в теории, должно биться сердце ребенка, если тот, конечно, еще жив.

− Да он же лапает мою жену…

Антракс подумал, что сейчас самое время свернуть этому человеку шею, а лучше открутить ему голову целиком, но, к счастью, для нелепого герцога ухом он услышал биение сердца, слабое, глухое, но все же дающее надежду, потому забывал о герцоге. Вместо споров, опираясь рукой на залитую кровью кровать, он взглянул на женщину, которой уже не мог помочь.

− Как тебя зовут?

Она попыталась ответить, но приоткрыв пересохшие губы, выдохнула и чуть не потеряла сознание.

− Аманда ее зовут, − сообщила все та же служанка.

Антракс кивнул и снова обратился к молодой матери:

− Аманда, я не смогу тебе помочь и никто уже не сможет, но твой ребенок еще жив и его можно спасти. Вот только способ не самый простой и приятный, поэтому ты сейчас должна быстро решить, готова ли ты собраться и помочь мне или ты уйдешь из этого мира вместе со своим ребенком.

Говорить подобное ему было не страшно и, видя глаза этой женщины, он понимал, что той тоже уже не страшно. Она и без него все понимала. На ее бледно-синеватый губах появилось подобие улыбки, а затем она едва различимо кивнула.

Антракс отстранился и, обернувшись, увидел мужчину, сидящего на полу.

− Уберите его, − велел он еще раз.

Заметив бутылку в углу, врач сразу спросил:

− Что там? Вино? Мне нужен ром или что-то покрепче. Что угодно.

− Да хватит приказывать моим людям…

− Срочно мне ром, таз, и много горячей воды и дайте ей пить, можно даже вина, − продолжал Антракс, сам схватив мужчину за рубашку и вышвырнув за дверь, тут же подпирая ее столом.

Служанки выбегали через другую дверь, выполняя его требования.

− Только что это вы делать хотите? – спросила женщина с интересом, видимо местная повитуха, изначально занимавшаяся этим делом.

Одета она была хорошо, а значит, работала часто и много, что говорило о немалом уровне доверия, но теперь она косилась на выскочивший из-под рубашки золотой медальон в виде круга размещенного в равносторонний треугольник. В середине круга проходила ровная линия. Это был символ границы меж жизнью и смертью, а тот, кто носил его, считался стражем этой границы.

Антраксу было не до этой женщины, но он все же ответил, закатывая левый рукав и обливая руку ромом, медленно и методично, чтобы она была мокрой от локтя до кончиков пальцев, при этом, не заботясь ни о ковре под ногами, ни о своей одежде. Не было времени для подобных забот.

− Разворачивать его и доставать, что еще тут можно сделать?

Женщина испуганно отшатнулась, но он этого даже не заметил, снова шагнув к девушке. Той действительно дали выпить немного вина, и щеки ее чуть порозовели, но принц знал, что это ненадолго, слишком ненадолго, чтобы медлить.

Лучше было бы, конечно, идти правой рукой, но за ее движения он не мог отвечать так же хорошо, как за движения левой, ничем не измененной.

− Сейчас тебе надо расслабиться, − сказал он. – Скорее всего будет больно и наверняка страшно, но надо расслабиться, твои силы понадобятся чуть позже.

Он знал, что она его слышала и поняла, просто чувствовал, видя ее внимательные большие глаза.

В этот момент ему вдруг захотелось поверить в какого-нибудь бога и попросить его о помощи, потому что ему надо было сделать то, чего он никогда не делал, чего он никогда не видел, то, о чем только читал и отчетливо представлял в своем сознании. На краткий миг он пожалел, что не оставил ни капли рома, чтобы притупить эмоции.

Почему-то ему вспомнился обряд инициации. Открытая площадка, он и степной волк, почти с него ростом, в левой руке острый нож и в голове все так просто, но когда ты видишь дикие глаза и звериный оскал, все внезапно меняется. Тогда он перерезал волку глотку, а сегодня надо было перерезать пуповину, что должно быть много легче.

Паника тут же исчезла. Он закрыл глаза, легко входя всей ладонью в тело девушки. Она явно легко бы родила, лежи ребенок иначе. Правая рука, закрытая перчаткой, легла на живот, ощутила очередную сильную почти отчаянную схватку. Левая замерла, кончиками пальцев касаясь раскрытой маточной шейки, выжидая конец спазма. Он перестал дышать.

В голове снова мелькали воспоминания, совсем ранние, где мама улыбалась. При этом все его ощущения уместились в тактильные чувства двух рук. Как только спазм закончился и тонкая струйка крови потекла по его пальцам, эти самые пальцы мягким движением скользнули внутрь, не отрываясь от стенки, проходя мимо пульсирующей петли пуповины, доходя до головы ребенка, напоминающий маленький мяч, чуть меньше его крупной ладони. Только теперь он позволил себе выдохнуть, сделать глубокий вдох и вновь перестать дышать, начав передвигать маленькое тельце. Двумя руками: одной − внутри, другой − снаружи, он медленно переворачивал малыша, выводя его в продольное положение и буквально укладывая его на свою руку, животом вниз. Это был мальчик. Теперь он был почти уверен в этом, понимая, что прямо сейчас крохотное создание, сердце которого трепетало в ужасе, лежало на его руке. С головы пальцы скользнули на лицо так, чтобы удерживать, но при этом не добавлять детской головке лишнего объема свой, все же не пригодной для подобных дел, рукой.

Он открыл глаза.

− Будьте готовы резать пуповину, − предупредил он женщину, в ужасе наблюдавшую за его действиями, а сам взглянул на едва живую мать. – Молодец, Аманда, ты просто умница, но теперь, когда я скажу, тебе надо постараться.

Она прикрыла глаза. Румянца уже не было, его сменили мелкие багровые пятна. Антракс сглотнул, понимая, что каждая секунда промедления может стоить ребенку жизни, и в то же время, зная, что любое резкое движение обойдется в ту же цену. Как по команде, пришла новая волна схватки, девушка напряглась, а он начал вынимать руку, с ребенком, понимая, что ничего говорить не нужно.

Если бы не ее состояние, если бы его позвали раньше, если бы все вокруг жили в каком-нибудь другом мире…

Женщина закричала из последних сил. В порыве отчаяния она даже смогла чуть приподняться, выталкивая из себя своего сына, и рухнула обратно, как только увидела багровое тельце на мужской руке.

Женщина-повитуха хоть и дрожала и охала последних пару мгновений, но отреагировала как настоящий мастер своего дела, перехватывая ребенка в то время, как у Антракса начинала кружиться голова и неметь руки от осознания завершения данного безумия. Он только видел, как в тот же миг на простынях стала разливаться кровь, похожая скорее на алую воду − слишком яркая и жидкая. Малыш закричал сначала слабо, потом прерывисто.

− Мальчик, − сообщила женщина. – Только…

Антракс не дал ей сказать, глядя на мать.

− Как его назвать? – спросил он.

− Арман, − ответил совсем юный девичий голос.

Ее губы еще что-то шептали, но без единого звука. Она закрывала глаза и едва различимо улыбалась.

Кто-то из служанок разрыдался. Антракс же смотрел на женщину, которую спасти не смог, а затем обернулся к повитухе, омывавшей ребенка.

− Его отцу это не понравится, − сообщила женщина, покачивая головой.

У ребенка со лба на левый глаз сползала большая гематома, а левая нога была явно сломана и потому изгибалась причудливой дугой. Это все было поправимо. Мягкие младенческие косточки хорошо заживают, гематомы проходят, главное, что сейчас он бодро заявлял миру о своем рождении громким криком.

Ничего не говоря, Антракс шагнул к двери. Туда уже нервно ломились и что-то кричали. Молодой врач, как в тумане, отодвинул стол и открыл дверь, вымазывая ее кровью.

Влетел герцог и тут же метнулся к ребенку, судьба жены его явно не волновала.

Антракс машинально принял из рук служанки мокрое полотенце и стал вытирать руки.

− Что это за уродливое создание? – спросил герцог, указывая на ребенка.

Только теперь Антракс вообще заметил герцога, как живое существо. Остроносый, высокий, немолодой мужчина с завивающимися усами с явным негодованием смотрел на весь мир.

− Это ваш сын − Арман, − ответил ему Антракс.

− Зачем мне уродливый ребенок?! Мне нужен крепкий наследник, продолжатель рода!

− У него есть все шансы стать крепким продолжателем рода при хорошем лечении и заботе.

− Шансы? Мне нужны гарантии!

− Жизнь гарантий не дает.

Мужчина отвернулся от ребенка.

− Можете забирать этого уродца, он мне не нужен.

Герцог шагнул к двери и в этот миг в Антраксе что-то взорвалось. Все смешалось в единый комок гнева. Он вспомнил, как о нем заботился отец: будучи правителем, оставлял свои дела и часами сидел у его постели. Ему виделись глаза этой женщины и то, как мужественно она прожила последние мгновения своей жизни. В его голове звучали слова принцессы Лилайны о варварском Эштаре.

− Цивилизация, − прошипел он едва слышно себе под нос и бросился за мужчиной.

Поймав герцога в коридоре, он пригвоздил его одним ударом в живот к стене, другим − сломал нос и, рыча, был готов выбить из него все, но на него тут же набросились стражники, неизвестно откуда взявшиеся. Не осознавая, что это дворцовая стража, Антракс вырубил одного мощным ударом меж глаз, но кто-то удачно поймал его левую руку и заломил за спину.

− Угомонись! – приказал граф Шмарн.

− Я же говорю, что он бешеный, словно Эштариец, − сообщил герцог. – Еще и ребенка мне покалечил.

− Тварь! – рыкнул Антракс. – Не поминай Эштар, там от детей не отказываются!

− Да, там слабых мальчиков бросают на растерзание волкам!

− Да что ты знаешь про Эштар!?

Антракс дернулся, вырвав наконец заломленную за спину руку, но не бросился на герцога.

− Неспособные сражаться не проходят таких испытаний.

− И жертвуют жизнь Богу Войны!

− Да! Они становятся служителями храмов! И никто не выкидывает их на улицу за то, что они родились слабыми! – кричал Антракс нервно. – Пусть им нельзя заводить семьи, иметь детей и владеть имуществом, но они не умирают с голоду в притонах, вроде ваших приютов!

Стало тихо, только было слышно, как тяжело дышал молодой врач в испачканной кровью и ромом одежде.

− Отведите его в мой кабинет, − велел граф Шмарн холодно.

При этом он приблизился к герцогу и стал с ним о чем-то шептаться.

Стража попыталась вновь схватить Антракса, но тот дернул плечом, не дав к себе прикоснуться.

− Не трогайте меня, я сам пойду, − все еще тяжело дыша, проговорил он.

Стражников, поднимающих своего товарища так и не пришедшего в себя, это устроило. Конечно, впятером они бы непременно одолели разгневанного молодого человека, но тот явно успел бы кому-нибудь хоть что-то сломать в подобном неуправляемом гневе. Впрочем, гнева было уже мало, на смену ему приходило осознание, что он наделал глупостей только потому, что какая-то девчонка назвала принца Антракса главным чудовищем.

3. Ветер над Рок-Реном (5)

Антракс впервые ощутил горячую кровь в своем теле. Он никогда раньше не замечал, что живет две разные жизни вот уже восемь лет и за все эти годы эти две реальности никогда не сталкивались, до этого момента. Человек в маске был принцем Антраксом. Без маски жил Велиан, жил, как настоящий ветер, без родины и правил.

Он никогда не задумался о том, что он сам думает о родном Эштаре. Он видел его достоинства и недостатки, но без личного участия, словно его страна существовала каким-то далеким теоретическим объектом. Теперь же он быстро шагал по каменным улицам в сопровождении стражи и гордился тем, что он эштарец. Теперь Антракс точно знал, что любит ночной зной родного дома, любит глупые шутки Мэдина, суровую возможность сломать челюсть глупцу. Любит тренировки до боли в каждой мышце. Любит здания с куполами и мелкие плиточки мостовых. Он был влюблен в свою родину. Он всегда ее любил и всегда гордился ею и потому, не отдавая себе в этом отчета, хотел сделать ее лучше.

Как глупо в чужой стране понимать ценность своей страны, еще и в столь фатальной ситуации. Он разрушил свою защиту одной глупостью. Никакой неприкосновенности теперь быть не могло − он напал на герцога, напал с желанием избить его до полусмерти. Впрочем, его не вели в темницу, а только в кабинет графа Шмарна, имевшего в этой стране свою неофициальную власть. Да и ждать графа пришлось не больше получаса, неподвижно сидя в кресле и игнорируя собственный конвой.

Врач старался успокоиться. Ему это почти удалось, когда вернулся Вильям Шмарн.

− Свободны, парни, − сказал он, отмахиваясь от стражи.

Сам же сел напротив молодого человека и внимательно стал изучать его взглядом. Тот принял это с холодным равнодушием, так же внимательно глядя Шмарну в глаза.

− Значит, ты все-таки эштариец.

− Эштарец, − почти машинально исправил его Антракс холодным непроницаемым тоном.

− И как же тебя зовут?

− Велиан.

− Правда?

− Моя мать дала мне это имя.

− А отец?

− С тем же смыслом на древнеэштарском.

− Я не знаю древнеэштрского.

− Это не мои проблемы, − парировал молодой человек, не отводя глаз от цепкого взгляда собеседника.

− О-о-оу-у, − протянул граф и тут же рассмеялся. − Вот как ты теперь заговорил.

Смех резко оборвался, граф подался вперед и стал всматриваться в лицо Антракса, словно искал в нем что-то.

− Сними-ка ты эту повязку.

− Вам не понравится то, что под ней, − предупредил молодой человек, но граф лишь пожал плечами. Тогда Антракс выполнил его просьбу. Узнать его все равно не могли. Принц Антракс никогда не покидал Эшхарат, а его лицо и там видели немногие.

Граф присвистнул.

− Это ожог и обсуждать это я не хочу, − проговорил Антракс, опережая вопрос.

− Ладно, − внезапно согласился граф. − Не спросишь, чего требует герцог?

− И чего же требует герцог?

− Чтобы тебя вышвырнули из страны без права на возвращение.

Антракс только кивнул. Это было даже как-то нежданно благодушно.

− Ты бы его на дуэль лучше вызвал, − пошутил герцог.

− С полоумными на дуэлях не дерутся, − совершенно серьёзно ответил молодой человек.

− А я думал аристократы не дерутся с простолюдинами.

Граф снова стал серьезным и внимательно смотрел на собеседника.

− Нравишься ты мне, зараза, − вдруг заявил Шмарн, отстранившись и расслабившись в кресле. − Но ты был бы уже мертв, не понимай я, что в тебе политики меньше чем человеколюбия в моей подагре.

Велиан все же отвел взгляд. Граф ошибался, слишком сильно ошибался, но признавать это было сейчас глупо и просто опасно.

− Если хотите, я могу дать вам лекарство. Вылечить ваши ноги оно не сможет, но боль уменьшит, − прошептал он, глядя в сторону.

− И в данном положении ты говоришь мне об этом? – Граф вновь рассмеялся.

− Мое положение едва ли зависит от ваших ног. Вы же уже все решили.

Он вновь взглянул в глаза мужчины, только теперь уже устало, без вызова и гнева.

− Возможно...

Граф закинул ногу на ногу и нахмурился:

− То, о чем мы говорили утром...

− Не надо, − перебил его Велиан. − Я не трону ее, даже не начинайте говорить об этом. Пожалуйста.

− Вежливая просьба от человека, сломавшего нос герцога Ийвана − это комплимент, но!

Граф вновь приблизился.

− Я буду краток: увижу тебя рядом с ней − просто убью, ясно?

Велиан молча смотрел на мужчину, долго смотрел, понимая, что в этих словах не было и доли шутки, а после кивнул, тут же спрашивая о другом:

− Что со мной будет?

Граф улыбнулся.

− С чего ты взял, что это решать мне?

− Ну не регенту же.

Граф, готовый расхохотаться, уставился на собеседника, снова хмурясь.

− Огюст только посмеется с этой истории. Я тебе втайне завидую. Сам мечтал ему врезать, но я тут политикой занимаюсь, если ты, конечно, можешь это понять.

Антракс машинально кивнул, наблюдая за мужчиной, так же внимательно следившим за ним.

− К тому же Огюст отправил Свила в отставку, а значит, мы остались без придворного врача, а Велен-Лей, которого я убедил занять его место, прибудет сюда только через два дня. Ты с ним, кстати, знаком?

− Нет.

− Как так? Вы же ученики одного наставника.

Велиан пожал плечами.

− Фу-Диену больше восьмидесяти лет. Большинство его учеников ушли в самостоятельную работу до моего рождения.

− И никто не навещает его?

Велиан вновь пожал плечами.

− Может − да, а может − нет. Я не лезу в его дела − права не имею.

Граф кивнул, смирившись с таким ответом.

− Вы меня просто отпустите? − все же спросил Велиан, не веря в такую удачу.

− Отпущу, но тебе не стоит выходить из дворца и показывается на улице, ясно?

− Значит я теперь ваш пленный?

− Не пленный, а гость.

− Под конвоем.

Граф рассмеялся.

− Вам не угодить, сударь! Ладно, иди давай. Тебя регент уже часа три ищет. Отлупит тебя своей тростью, будешь знать, как шляться где попало. Давай!

Он махнул рукой, явно веля удалиться. Велиан послушно шагнул к двери, возвращая повязку на прежне место.

− И помни: я слежу за тобой.

Велиан обернулся.

− Можно я заберу того ребенка? − спросил он.

Граф, ожидавший чего угодно только не этого, растерялся.

− Зачем? − спросил он.

− Ему нужен уход и особое лечение.

− И куда ты его денешь? Будешь таскать его по всему миру?

− Отправлю к своему наставнику, его внучка настоящий мастер в подобных делах.

Граф пожал плечами.

− Если отец действительно от него откажется, то ты найдешь его в приюте на площади, − ответил он равнодушно. − Только если пойдешь туда, не выдавай себя.

Велиан кивнул и вышел, слишком хорошо понимая Вильяма Шмарна.

Антракс знал, что за ним будут следить. Это было очевидно, но, завернувшись вечером в черный плащ, отправился на площадь неспешным, прогулочным шагом, чтобы невидимые наблюдатели не потеряли его в толпе. Его не интересовали ярморочные палатки, развернутые к празднованию первого дня лета, но он уделил им немного внимания, для поддержания образа вспыльчивого простака, а заодно купил небольшое цветастое покрывальце и корзину. Затем шагнул в сторону приюта.

Маленький Арман нашелся там быстро, слишком приметны были его врожденные увечья. Осматривая его, врач с опаской искал признаки других повреждений, которые могли проявиться позже, но ничего не находил. Разве что ребенок вяло реагировал и не кричал, а скорее жалобно поскуливал.

− Я заберу его, − сообщил он сразу.

− Да, пожалуйста, − бросила ему толстая нянька, словно он пытался ей угодить, а она была горда, чтобы принимать это.

− Ваш что ли? – спросила другая нянька, моложе и болтливее.

Увидев его, девушка запоздало ойкнула.

− Вы разве не тот врач, который герцога убить пытался?

Велиан не ответил, кутая ребенка в то самое ярморочное покрывальце.

− А ребенок-то вам зачем? Вы его, что ли так? − щебетала нянька.

Велиан не отвечал. Рассказывать женщине о силе ее же детородного органа в подобные моменты он считал глупой затеей. В то же время, он и сам спрашивал себя: а не сделал ли он ошибки? Не мог ли он зажать маленькую ножку, пока поворачивал малыша? Но вспоминая все: каждое движение, каждый жест, понимал − не мог, только все равно задавал себе вопросы, игнорируя женщину. Только уложив ребенка в корзину, он спросил:

− У вас есть черный ход?

− Есть, в сад ведет, но там забор!

− В самый раз. Веди.

Девушка уставилась на него и хотела было возмутиться, но в руках молодого человека блеснула золотая монета. Молодая особа попыталась ее забрать, но зажатая между пальцев монета ускользнула в кулак мужчины.

− Сначала веди.

Тут девушка наконец-то пришла в движение и повела его коридорами вглубь здания, на ходу рявкнув на не спавших мальчишек, спорящих о какой-то глупости, но готовых из-за нее подраться.

В конце концов, Антракс оказался в саду, столь крохотном, что каждый его уголок можно было рассмотреть с крыльца.

Он отдал девушке монету и шагнул в сад. Корзину с затихшим ребенком он поставил на вершину каменного забора достигавшего двух метров, затем подтянулся и сел на камень, осматривая переулок.

− Если у меня кто-нибудь спросит, я все расскажу! − крикнула ему девушка.

Он ее не слушал. Переулок ему не понравился. Он вел не совсем в ту часть города, к которой он сейчас стремился. Потому Антракс встал, выпрямившись в полный рост, над крышами маленьких соседних домиков, осмотрел окрестности, а главное здания, возвышающиеся поодаль в тусклом сумраке и тут же выбрал для себя хороший путь. Подняв корзину, он сделал несколько шагов по каменному забору, вновь опустил корзину с младенцем и аккуратно спустился на землю, не прыгая как мальчишка, затем забрал корзину. Ему оставалось быстро пройти по переулку и выйти на знакомую улицу.

В Рок-Рене он не так хорошо ориентировался, чтобы не плутать по хаотичным улицам. Потому ему нужна была знакомая дорога. Сначала большая улица, идущая от площади на юг, затем поворот возле кожевенной мастерской, там до трактира «Серый верес» и налево, до тупика, минуя три поворота.

Память его не подвела. Тупик нашелся, а с ним и дверь с тусклой вывеской «Черный дом». Он толкнул эту дверь и оказался в темном зале, похожем на совершенно пустой маленький кабак.

− Мы не работаем, − сообщил мужчина, сидевший за стойкой.

Рядом горела масляная лампа. Антракс бесцеремонно поставил корзину на стойку, выбрал из-под лампы лист бумаги, взял перо из чернильницы и нарисовал тайный знак работорговцев Белого моря.

Мужчина взял лист, посмотрел на знак, затем на молодого человека, молча сжег лист и положил под лампу новый.

− Проходите.

Антракс шагнул вглубь комнаты, не забывая маленького Армана, нашел нужную дверь, распахнул ее и оказался в светлом зале без окон, действительно напоминающем кабак, в котором было мало людей. Слишком мало. Два человека пили в углу, над чем-то смеясь. Третий разбирал какие-то бумаги, потягивая из бутылки ром.

Антракс сел за свободный стол. Через минуту ожидания к нему подошел низкорослый мужчина.

− Мне нужен курьер, − сообщил Антракс, не дожидаясь вопроса.

− Груз?

Он поставил на стол корзину.

− Место?

− Эшхарат. Госпиталь Фу-Диена.

Мужчина кивнул и тут же вышел.

Еще через минуту к молодому врачу подошел темноволосый молодой человек и сел напротив. Откуда он вышел, Антракс даже не пытался проследить, не желая знать больше чем ему нужно, и сразу выложил на стол мешочек с деньгами. Юноша заглянул в мешок.

− Наймешь ему кормилицу и проследишь, чтобы ребенок был в полном порядке всю дорогу, − приказывал принц. − Отдашь его лично в руки Лен-Фень и покажешь ей этот мешок, вернее вышивку на нем. Если ребенок будет здоров, получишь еще тысячу ливрий.

Юноша ошарашенно уставился на Антракса.

− Но лучше тебе не знать, что с тобой будет, если ты его не довезешь.

Часом позже Велиан вынырнул из какого-то очередного переулка и увидел двух дворцовых стражников, переговаривающихся в ночи.

− Парни, не меня ли вы часом ищете? – спросил Велиан, махая рукой.

Стражники дернулись, тут же обернулись и, не отвечая, двинулись в сторону молодого человека.

− Я тут немного заблудился, − почесывая затылок, признался Велиан.

Он все еще держал корзину, в которой спал лохматый щенок медового цвета.

3. Ветер над Рок-Реном (6)

Лилайна с раннего утра готовилась к балу. Обычно знатные девушки Рейна в ее годы еще не появляются на балах и только мечтают о них, слушая рассказы старших сестер и матерей, но Лилайна жила по правилам принцессы. Она была на этом балу не девушкой на выданье, не дамой знатной крови, а наследницей, лицом официальным.

Первый ее бал состоялся в те годы, когда она и помнить всего не могла. Еще совсем крошкой, как говорят, она сидела на коленях у отца и позволяла знатным приближенным целовать свою крохотную ручку. В десять лет она впервые танцевала средь взрослых с самим королем. Ее отец был лучшим кавалером, по крайней мере, для принцессы Лилайны. Впрочем, она привыкла танцевать с графами, герцогами, баронами, с их сыновьями и даже внуками. Да и руку для поцелуя представляла ничуть не хуже истинной королевы, а ведь ей было всего четырнадцать.

Обычно наряд для бала выбирали за нее, но в этот раз, накануне, она забраковала платье и потребовала другое, назвав это капризом.

И вот уже к обеду, хорошенько выспавшись, она сидела в нижнем платье, а фрейлины начинали плести ей множество кос, которые после должны были переплетаться причудливым зигзагом на ее затылке. В каждую косу вплетали голубую ленту и жемчужные бусины из Авелона. Таково было желание принцессы, ясное только ей одной. Она хотела угодить гостю, которого ждала на этом балу и загадочно улыбалась, не слушая болтовню своих фрейлин, отмахиваясь от обсуждения прекрасного принца Гэральда, прибывшего из Манра на празднование. Она не знала принца, не звала его на бал и откровенно не понимала, что он здесь забыл.

А вот разговоры о вчерашнем инциденте в доме герцога Ийвана привлекли ее внимание.

− Аманда умерла? − спросила она взволнованно, обернувшись, чтобы взглянуть на разговаривающих девушек.

− Да, и ребенок тоже. Говорят, наш Велиан ее добил, − прошептала одна из фрейлин.

− Глупости какие! − бросила Лилайна, вновь повернувшись к зеркалу.

− Не такие уж и глупости, − поговорила Эллина, заглядывая в большое зеркало и поправляя свои черные локоны. − Я сама видела, как вчера его вела стража всего перепачканного кровью. Ромом от него несло, как от последнего пьяницы.

− А я слышала, что он, напротив, спас ребенка, да герцог отказался от него, − сказала третья. − К тому же я видела Велиана сегодня.

− Все равно, мерзкий тип, − скривилась Эллина. − Давайте не будем об этом храмом уродце.

Фрейлины были согласны, а Лилайна не сказала ни слова. Она смотрела на свое прекрасное отражение и вспоминала мягкую улыбку человека скрывающего часть своего лица. Почем-то в памяти не всплывала черная повязка, зато перед глазами появлялась внимательная синева, смотрящая на нее и эта мягкая улыбка. Она совсем забыла о его хромоте. Конечно, она заметила ее, но когда они говорили, подобные мелочи словно исчезали, становясь невидимыми и ничего не значащими.

Принцесса внезапно ощутила сильную обиду и боль в груди.

«Он не придет» − решила она, и слезы появились на ее ресницах, но она тут же заставила себя не плакать, натягивая улыбку.

«Он придет!» − заявила она сама себе и не переставала больше улыбаться.

Она сияла, спускаясь по парадной лестнице в главный зал. Ее будущие подданные ждали ее у подножья лестницы, создавая коридор между ней и регентом.

Она сияла, гордо улыбаясь. На ней было голубое платье, украшенное кружевами. Длинная пышная юбка, которую она придерживала одной рукой, прикрывала ее ноги, позволяя только носочкам маленьких туфелек появляться на виду. Туго затянутый корсет делал ее совсем тоненькой, словно вся она была лишь цветком голубого колокольчика. В протест моде, ее плечи и грудь были закрыты кружевами, показывая только маленькие кусочки белой кожи. Длинные широкие рукава падали легкими шелковыми волнами. На ней не было никаких колец, подвесок и прочих украшений, только маленькая изящная диадема из серебра и брошь в виде лебедя с расправленными крыльями.

Как маленькая фарфоровая куколка, она прошла по залу неспешно и размеренно, позволяя каждому рассмотреть все самые мелкие детали ее наряда. Подойдя к Огюсту, она изобразила неглубокий, но крайне изящный реверанс и протянула ему руку. Регент коснулся крохотных пальчиков и церемонно поцеловал руку родной племяннице, выражая все свое почтение, а затем проводил малышку к небольшому, словно игрушечному, трону. Лилайна, заняв свое место, еще раз осмотрела людей вокруг и заговорила тихим мягким голосом:

− Этот год успел принести немало печали Рейну, но теперь пришло лето, а значит, все горести покинут нас под лучами яркого солнца.

Она прикрыла глаза, выждала мгновение, прислушиваясь к абсолютной тишине, и резко хлопнула в ладоши.

− Встречайте лето!

Ее голос перешел в мягкий смех. Заиграла музыка. На лестнице появились танцоры. Им предстояло разыграть новое летнее представление.

Сегодня на короткий миг Лилайна стала королевой, но все равно понимала, что это лишь игра. Едва ли ей когда-нибудь позволят сделать что-то более значимое, чем открытие бала.

Впрочем, ее королевская роль была закончена и она могла покинуть свой трон и потеряться в толпе знати, поприветствовать кого-то из знакомых, неохотно пообещать кому-то танец.

До темноты было еще далеко и потому она уделяла время всем, кто желал поговорить с ней о погоде и ее необычайной красоте. Не смущаясь, она принимала комплименты, улыбалась и посмеивалась.

Заметив герцога Ийваеа с кровоподтеком на лице и с бокалом вина, что-то рассказывающего графу Шенье и герцогу Дюгону, никакого намека на траур или печаль Лилайна не обнаружила и сочла все разговоры досужими сплетнями, не понимая только, как можно было на словах похоронить прекрасную Аманду.

Затем она, наконец, увидела графа Шмарна и, обрадовавшись, шагнула к нему. Граф всегда знал, где Велиан, быть может, и сейчас он знает, где этот наглец, не принявший ее приглашение.

− О, дорогая Лилайна! − воскликнул граф, увидев принцессу. − А ведь я ищу вас. Позволь представить − принц Гэральд из Манра.

Принц улыбнулся, принимая машинально протянутую тонкую руку, склонился чтобы коснуться губами выступающих косточек и почему-то задержался, поднимая на нее глаза. Еще никто и никогда не смотрел на нее так, удерживая кончики ее пальцев.

− Я так рад, наконец, увидеть вас через столько лет, − произнес принц, улыбаясь и вновь выпрямляясь в полный рост.

Он был выше ее чуть ли не на две головы. Одетый в роскошный бело-голубой костюм с серебряной вышивкой, словно специально подходящий под ее наряд. Он показался ей героем любовного романа, а не реальным человеком, слишком он был красив.

− Надеюсь, вы позволите сегодня сопровождать вас, − спросил он мягким учтивым голосом.

− Конечно, − ответила принцесса, смущенно опуская глаза.

Теперь она поняла своих фрейлин, покоренных его сине-зелеными глубокими глазами.

Граф внезапно покинул их, словно его здесь и не было, а принц, улыбаясь, вновь поднес ее руку к своим губам, целуя кончики пальцев. Теперь уже Лилайна спешно вырвала руку, испытав внезапное чувство неловкости.

− Что привело вас к нам? – спросила она, манерно складывая руки, поверх складок своей юбки.

− Как? Вы не догадываетесь? – спросил принц. – Вы, наверное, не помните меня, впрочем, не удивительно: вы были совсем маленькой…

Он жестом предложил ей отойти в сторону, дабы поговорить. Лилайна, конечно, согласилась, внимательно слушая.

− Когда вам было всего два года, я приезжал сюда с отцом и обещал жениться на вас, − сообщил он спокойно, глядя внимательно на ее реакцию.

Лилайна смутилась от этого взгляда, но быстро нашлась:

− Вам должно быть было всего семь лет, как же могли вы дать подобное обещание?

− Мне было восемь, сударыня, но уже тогда я понимал, что вы окажетесь самым прекрасным цветком долины.

Он вновь на краткий миг коснулся ее пальцев, словно случайно, но видя, как она отдернула руку, не стал настаивать и продолжил:

− Я всегда помнил об этом обещании и вот теперь, после своего двадцатилетия, когда я сам могу решать свою судьбу, я прибыл к вам чтобы напомнить о своем давнем желании.

− Разве должен взрослый принц нести ответ за детские глупости?

− Нет, просто увидев вас сегодня, я убедился, что это не было глупостью. Впрочем, прошу простить меня, я слишком тороплю события, вы не хотите сейчас думать о далеком будущем, верно?

− Не хочу, − призналась Лилайна.

Этот разговор слишком сильно ее смущал и принц, видимо почувствовав это, отступил, предложив ей танец вместо всех серьезных бесед. К этому моменту как раз заиграла новая мелодия, и принцесса была рада потанцевать. Она любила танцевать, а тут внезапно обнаружила, что ей достался удивительный партнер, ловящий каждое ее движение так, как прежде мог лишь ее отец. В итоге она с большой неохотой была вынуждена сменить пару на один танец из-за данного обещания и с большим трудом дождалась возможности снова скользнуть к Гэральду.

− Здесь немного душно, − проговорила она, принимая протянутую руку.

− Быть может, стоит выйти в сад? – спросил принц, теперь уже уверенно держа ее маленькую ладонь.

− Я была бы рада.

Она еще раз внимательно осмотрелась, но не найдя Велиана взглядом, окончательно обиделась и кокетливо улыбнулась другому, позволяя вывести себя на аллею погружающегося в сумерки сада.

Слуги зажигали огни садовых фонарей, а они медленно гуляли по каменным дорожкам, разговаривая об искусстве. Оказалось, принц Гэральд был не только красив, но и знал множество удивительных вещей и побывал во многих странах. К тому же рассказывал о них крайне увлекательно, то и дело глядя ей прямо в глаза. Она же, смущаясь и, в то же время, чувствуя себя достойной, бросала на него короткие взгляды. Приведя принца в свою любимую беседку, она позволила ему взять обе свои руки и спрашивала, слушала, улыбалась, то опуская глаза, то смеясь, наблюдала за ним. Ей льстило его внимание и нежные касания теплых пальцев.

− Принцесса Лилайна, − вдруг заговорил Гэральд после долгой паузы. – Я должен спросить у вас.

− Спрашивайте.

Разрешая, она заранее смутилась, а принц внезапно соскользнул с небольшой скамьи и опустился перед ней на колени.

− Позвольте мне ухаживать за вами, чтобы в тот день, когда я приду просить вашей руки, вы могли знать меня не только как принца, но и как человека, готового ради вас на многое.

Одного слова «ухаживать» хватило, чтобы Лилайна залилась краской, но, не вырывая пальцев из его больших ладоней, потупила взор.

− Но как я могу запретить вам, сударь? – спросила она кротко.

− Я так робею перед вами, − шептал принц, глядя на нее, − что вы могли бы запретить мне дышать, и я бы подчинился. Я всего лишь прошу вашего снисхождения.

− На него вы можете рассчитывать, − мягко ответила Лилайна.

Принц окончательно пал к ее ногам и начал осыпать ее руки поцелуями, поднимаясь от пальцев к запястьям.

− Благодарю, моя королева, − шептал он, внезапно прильнув к ее ногам.

− Ну, полно вам, принц!

Не понимая, что именно ее до боли кольнуло в грудь, она внезапно вскочила.

− Я хочу побыть одна, − сообщила она, отвернувшись.

Ее сердце бешено билось, голова кружилась, словно она выпила слишком много вина и в одно мгновение опьянела.

− Я чем-то обидел вас? – спросил Гэральд робко.

И Лилайна все же обернулась. Ей льстило, что этот большой и прекрасный юноша действительно робеет перед нею, виновато опуская голову.

− Нет, дело не в вас, − сообщила она. – Просто после смерти моего отца прошло слишком мало времени. На меня порой не находят приступы печали, потому прошу, дайте мне побыть немного одной.

Она протянула ему руку, а он покорно ее поцеловал.

− Ступайте, вам наверняка есть, что обсудить с моим дядей и прочими знатными вельможами.

− Я буду ждать вас, − кланяясь, обещал принц.

− Я непременно вернусь, − пообещала принцесса и выскользнула из беседки в аллею из розовых кустов.

Не понимая от чего так злится и что ее взволновало до дрожи в коленках, Лилайна повернула на дорожку и замерла, видя Велиана, безмолвно сидящего на скамье и смотрящего на нее. Все прежние эмоции сразу исчезли.

− Велиан! – шепотом воскликнула она, внезапно осознав, что громкий голос может быть услышан уходящим принцем. – Да Вы же подслушивали!

Он не отвечал, а только смотрел на нее, заставляя улыбаться.

Она приблизилась и села рядом, изучая его.

− Я ждала вас, − проговорила она. – А вы так и не пришли. Как вы могли не прийти?

− Мне нечего делать на балу, даже если речь о вашей улыбке, − произнес он, наконец, − простите меня за это.

Она молча посмотрела на него. Очень внимательно, словно что-то пытаясь понять, но его взгляд и открытая часть лица внезапно показались ей непроницаемой маской.

Сейчас Велиан проклинал свою судьбу, обещая себе больше никогда ей не доверяться.

Как так вышло, что он, решив не идти на бал, в конце концов, проиграл сам себе и решил испытать свою судьбу и оказался в саду? Как так вышло, что именно сюда пришла она, еще и не одна, а с другим, что превосходил его по всем пунктам?

Гэральд был лучшей партией для Лилайны. Их страны соседи, их культуры похожи. Он, как третий сын короля, ничего не получит на родине, но, если представится возможность, будет готов вылизать Лилайне зад, чтобы стать королем Рейна. К тому же он был красив, умел говорить приятные глупости и не смотрел на нее как истукан, так же бестолково, как сейчас на нее смотрел он, принц Антракс, наследник варварского края, главное чудовище и хромоногий урод.

− Вы все слышали, да? – спросила принцесса, поджимая губы, ни то от стыда, ни то от смущения. – Он забавный.

Она подняла глаза, выискивая реакцию на лице собеседника, но реакции не было, и она все же сказала то, что думала:

− Кажется, он любит меня.

− Он не любит тебя, − тихо прошептал Велиан.

Он слишком поздно заметил, что сказал «ты», да и принцесса не выразила ни малейшего негодования, а повернувшись к нему, спросила:

− Почему ты так думаешь?

Ей понравилось это «ты» произнесенное ею самой, словно оно меняло все, словно одно слово делало жизнь легче.

− Мужчина, любящий женщину, смотрит на нее совсем иначе, − тихо отвечал Велиан.

− Как?

Она смотрела на него, и ей вдруг показалось, что она знает, как именно должен смотреть мужчина, но не смогла произнести этого вслух.

− Ты увидишь это и поймешь, а когда полюбишь его в ответ − станешь очень смелой и сильной.

− А если я не хочу быть сильной? – с едва уловимой дрожью в голосе спросила принцесса.

− Тогда не любите его.

Она сглотнула и отвернулась, не понимая, почему смеяться с Гэральдом, держащим ее руку, было так легко, а молчать с Велианом так неловко.

− Завтра утром я уезжаю, − внезапно сообщил молодой врач.

Эта новость буквально пронзила принцессу, она вздрогнула и подняла глаза. Он не смотрел на нее. Глядя вперед он молчал, сплетая пальцы рук в замок. Она вдруг поняла, что ему это молчание дается так же тяжело.

− Так скоро, − прошептала она.

Но он вдруг улыбнулся, встал и посмотрел на нее.

− Кто-то говорил, что он хотел бы не быть принцессой, а стать просто человеком.

Сейчас глядя на него ей очень хотелось не быть принцессой, но она рассмеялась, стараясь избавить их общение от странной неловкости.

− Даже не знаю, кто бы это мог быть, − проговорила она, прикрывая смеющиеся губы.

Велиан внезапно протянул ей руку властным, слишком уверенным жестом.

− Не хотите ли сыграть в обычную жизнь?

− Хочу, − машинально ответила принцесса, принимая его ладонь, как опору.

Он усмехнулся.

− Тогда идем.

Казалось, все тревоги оставили его. Впрочем, так и было. Он решил, что раз уж судьба-злодейка шутит над ним, почему бы не доиграть игру, не пошутить самому и не поставить ее в свои же условия. Если принц и принцесса разных стран не могут быть даже друзьями, то, может, принц и принцесса, притворяющиеся простолюдинами, смогут понять друг друга.

3. Ветер над Рок-Реном (7)

Велиан привел Лилайну в ее же комнату. Дворец казался к этому моменту пустым. Все слишком сильно были увлечены балом. Быстро проскочив мимо одного стражника, дежурившего в коридоре, они как заговорщики вбежали в ее комнату.

Принцесса улыбалась.

− Но что мы здесь делаем? – спросила Лилайна, − Разве простому человеку не стоит отсюда сбежать?

− Но не в таком же виде, − возмутился Велиан. – Да и что это за побег, когда вам достаточно сделать строгое лицо и все падут к вашим ногам. А вы попробуйте уронить мир вот в этом!

Он указал на простое платье, висевшее на ширме в ее комнате.

Она ошарашенно уставилась на ситцевый сарафан. Его здесь точно не было. Затем обернулась и взглянула на Велиана, который с трудом сдерживал смешок.

− Так ты не только подслушиваешь, но и в мою комнату тайком пробираешься! – возмутилась она, улыбаясь. – Да тебя судить надо.

Велиан все же рассмеялся.

− Если струсили, то…

− Еще чего!

Она шагнула к туалетному столику, снимая на ходу диадему.

− Вот только я сама не разденусь, - призналась она.

− А я на что?

Она обернулась. Ей хотелось сказать что-то о приличиях, но он улыбался, как мальчишка, задумавший веселую шалость.

− Я врач, да и что там такого под корсетом, еще куча тряпок, и ты сама с ними справишься.

− Это не тряпки, а мое платье! – смеясь, возмутилась Лилайна.

Сняв брошь с груди, она аккуратно уложила ее в шкатулку с драгоценностями и стала в позу.

− Ну и чего ты ждешь? Взялся развязывать, так давай быстрее, пока меня не начали искать.

− Какая грозная.

Он быстро подошел к ней и ловко развязал красивый бант. Работа врачом в долине научила его быстро разбираться с корсетами. Слишком часто перетянутые ими дамы падали в жару, разводя панику. Потому он быстро справился с завязками и замер, увидев изгиб ее шеи.

− Все, теперь отвернись, − велела Лила, спешно расплетая волосы.

Расслабленный корсет она могла снять и сама.

Бросив одну из лент, она шагнула за ширму, а Велиан, послушно отвернувшийся, не удержался от косого взгляда в сторону.

Лунный свет из окна скользил за ширму и отражал все в зеркале. Антракс хотел ошибаться и ничего в нем не увидеть, но луна рисовала фигуру девушки, стягивающей корсет, распускающей завязки под грудью и спускающей с плеч платье. Сглотнув, он закрыл зеркало рукой, но в щель меж пальцев все равно наблюдал как платье падало на пол.

Он правда хотел отвести взгляд, но все равно смотрел на силуэт, на лунную линию, скользящую по ее груди, с крохотной выпуклостью сосков. Он невольно вздохнул, скользя вниз глазами, пока она стягивала кружевные панталоны, буквально выпрыгивая из них. Ее тоненькие ножки и улетающие к стене панталоны окончательно выбили его из колеи. Облизывая губы, он повернулся к зеркалу, откровенно наблюдая за тем, как она натягивала на обнаженные бедра совсем другое нижнее белье. Буквально прыгая чтобы натянуть чуть узковатые шортики, она заставила его тихо и протяжно выдохнуть и взялась за платье.

Тут он уже отвернулся и даже сделал шаг вперед, опасаясь, что она увидит его в отражении зеркала и все поймет. Портить все сейчас подобными вещами ему совершенно не хотелось.

− Ну, все, − сообщила принцесса выходя.

При этом она в темноте ударилась ногой о маленький пуф и ойкнула.

− Тут положено выругаться, − улыбаясь, сообщил Велиан.

− Как? – не поняла Лилайна, которая никогда не ругалась, как истинная леди.

− Ну, хотя бы назвать пуфик безмозглой деревяшкой.

− Но он и так безмозглая деревяшка, − рассмеялась Лилайна.

− Потому я и не предлагаю называть его трухлявым болотным червем. Это для вас слишком сложно.

− Да ты…

− Ну! – подзадоривал он ее.

− Безмозглая ты деревяшка! – воскликнула принцесса, явно ругая не пуфик.

Он рассмеялся, а она поспешила к двери.

− Нет-нет, ты куда? – спросил Велиан, ловя принцессу за руку чуть выше локтя.

− Что значит куда? Мы же собирались сбежать.

− Но не через парадную же дверь, − укоризненно сказал Велиан. – Следуй за мной.

Он шагнул вглубь комнаты, уверенно заходя в спальню. Мужчин в этой комнате никогда прежде не было. Даже отец не заходил сюда, не говоря уже о придворных, а молодой врач спокойно прошелся по бархатистому ковру, добрался до ее кровати и открыл маленькую дверь, прикрытую гобеленом.

− Прошу?

Она заглянула в темный коридор для слуг и сглотнула.

− И мы не возьмем лампу?

− Нет.

− Может, хотя бы свечу? − взмолилась она.

− Все? Струсила?!

− Нет!

Она гневно толкнула его локтем в бок и шагнула в темный коридор.

− Не спеши, − прошептал он, ступая следом и закрывая дверь.

Где-то вдалеке блеснул факел, послышались шаги.

Велиан взял Лилайну за руку и прошептал на ухо в полной темноте:

− Бежим.

И внезапно сорвался с места, потянув ее за собой.

Коридор был прямой и ее спутник скользил рукой по стене, считая какие-то прорези. Она бежала за ним, слыша голоса стражи, которая явно искала их. Они проскочили поворот, затем повернули налево. Впереди мелькнул свет, и Велиан внезапно открыл маленькую дверцу, затягивая ее в какую-то комнату.

Узнав покои дяди-регента, она удивилась, но Велиан приложил руку к губам. Кто-то был в кабинете. Там поскрипывал стол, странно дрожал свет, прорывающийся в щель приоткрытой двери. Лилайна с глазами, округлившимися от догадки, хотела взглянуть в сторону шума, но Велиан одной рукой закрыл ей глаза, а сам снова приоткрыл дверцу.

Охи и вздохи усилились. К удивлению девушки, никогда не видящей подобных сцен, только смутно догадывающихся о них, она различала два женских голоса, один из которых принадлежал хорошо знакомой ей фрейлине. Она уже почти испугалась, когда Велиан, внезапно развернул ее к двери и снова вывел в коридор.

− Погрешности побегов, − прошептал он ей с улыбкой и, крепко сжав ее ладонь, быстро зашагал в обратном направлении.

Теперь они не бежали, а тихо петляли по лабиринту каменных стен пока не дошли до выхода возле самой кухни. Коридор, проходящий здесь, выходил на террасу, с которой можно было выбраться в сад.

В детстве она прыгала с этой террасы, но теперь заранее испугалась перспективы подобного прыжка.

− Жди меня здесь, − едва слышно прошептал он и покинул укрытие.

Лилайна только слушала, прижимаясь к стене ниши.

Сначала шаги, потом какой-то грохот, затем приказ стражника:

− А ну стой!

Кто-то куда-то мчался крича:

− Он здесь!

А после шум исчез. В тишине ей стало страшно и грустно, ведь теперь ее приключение прервется, а у ее нового друга, наверняка, будут проблемы, но не успела принцесса разреветься от обиды, как ей на талию легла рука.

Она вздрогнула и обернулась. Велиан вернулся тем же коридором, каким они пришли сюда. Видя его улыбку, ей захотелось обнять его, но он прошептал:

− Трусишка.

Так нежно и упоенно, что она не смогла разозлиться, а потом взял ее за руку, вывел на террасу и помог перешагнуть через парапет, спрыгнул сам и, не говоря ничего о ее сомнениях, просто снял ее сам. Метровая высота не мешала ему взять девушку за талию и поставить на траву.

− А теперь бегом, − прошептал он ей на ухо, обняв на краткий миг, и, крепко держа за руку, побежал к одним из ворот замка.

Лилайна почти смеялась, не веря, что все это действительно происходит. Его рука, горячая и грубая, покрытая застарелыми мозолями, радовала ее куда больше руки принца Гэральда. Ничего ей больше не было нужно, и даже неудобные грубые ботинки на ногах, чуть натирающие косточку, были такой ничтожной мелочью, что о них можно было не вспоминать.

Дежурный почему-то пропустил их. Лилайна даже не удивлялась этому, просто отметила, что Велиан успел кивнуть ему, пробегая в чуть приоткрытые ворота, всегда используемые для хозяйственных нужд замка.

Оказавшись в городе, они пробежали еще немного, свернули в темный переулок и остановились, чтобы отдышаться. Сбивчиво выдыхая, они переглянулись и тут же оба рассмеялись.

− Ты сумасшедший! − воскликнула принцесса.

− Я? – удивился Велиан. – Из замка сбежала ты!

− Но ты готовился к этому побегу.

Он только отвернулся, промолчав, а потом внезапно посмотрел на нее, сложив руки у груди.

− А теперь серьезно: вот ты не принцесса, ты просто человек, пусть и на пару часов, чего ты хочешь?

Лилайна замерла. Видимо об этом она не подумала.

− Ну…

Велиан рассмеялся.

− Я так и знал.

В этот момент он стал на короткий миг серьезным и поклонился:

− С этой минуты аттракцион чудес открыт, если что-то надумаешь, говори, а пока мы пойдем смотреть гуляния горожан.

У принцессы тут же загорелись глаза. Она и забыла, что в городе идет свое празднование, не имеющее ничего общего с балом.

На улицы города прокралась ночь, а они шагали по каменным мостовым.

− Нет, правда, как ты это придумал? – спросила Лилайна весело, шагая вприпрыжку. – Ты ведь похитил наследницу трона.

− Какой я коварный, только явно глупый.

Он посмотрел на нее с совершенно серьезным выражением лица.

− Когда тебя арестуют, я тебя помилую, − пообещала Лилайна весело, обогнала его и снова спросила: − Ну, правда, почему?

− Ты ведь этого хотела, разве нет? К тому же на бал меня никто не пустил бы, а я хотел украсть твою улыбку.

Он легонько стукнул ее пальцем по кончику носа.

− А вообще смотри куда идешь.

Она поспешно обернулась, налетев на какого-то крупного мужчину в грязном рабочем фартуке.

Тот выругался и замахнулся на перепуганную девушку, но между ними вдруг встал Велиан.

− Да прости ты ее, моя сестра просто дура, − сказал он спокойно.

− Точно, что дура! – заявил мужик, но пошел дальше.

− Мог бы, и подраться с ним, - прошептала Лилайна, прижимаясь к спине молодого человека.

− Я?!

− Ну да, ради меня.

− Я врач, а не воин. С мясниками драться - явно не мой профиль, − сообщил он ей совершенно серьезно. – Да и вообще за простолюдинок не дерутся, им дают по заднице за такие глупости.

Он легонько, символически шлепнул Лилайну по попе и пошел дальше, слушая, как девчушка ругается. Она старалась злиться, а он никак не мог перестать улыбаться.

− Все, не помилую. Велю казнить, − ворчала принцесса в шутку, шагая за врачом.

− По заднице получишь быстрее, − отвечал он ей угрозой на угрозу.

Но игра закончилась, Лилайна восторженно ахнула, увидев городскую площадь. Маленький кусочек залитой огнями улицы привел ее в восторг.

− Ты же местная, откуда такая реакция?

Он знал ответ и не мог налюбоваться ее горящими от восторга глазами.

− Но я… я никогда… а мы туда пойдем, да?!

− Если ты хочешь.

Она аж подпрыгнула на месте, хлопая в ладоши.

− Да!

Он протянул ей руку, чтобы это чудо не потерялось в толпе. Принцесса и правда разглядывала улицу, изучала взглядом стеклянные гирлянды в виде больших шаров со свечами внутри.

− Почему свечи? – спросила она. – Они же быстро догорят.

− Кто живет в этой стране? – спросил в ответ Велиан.

Она стыдливо опустила глаза и почти надулась от обиды, но он все же пояснил:

− Я тоже спросил об этом вчера, когда днем увидел приготовления. Смысл в том, что завтра всем этим людям рано утром начинать свою будничную работу, потому, когда свечи догорят, город опустеет.

Она взглянула на огонек в ближайшем шаре и поняла, что времени у них не так уж и много, потому ускорила шаг, превратившись в настоящую девчонку, таскающую за собой ухажера. Она мгновенно ушла в пляс, едва не затащив Велиана в хоровод, тот смеялся, но все же смог улизнуть, и только наблюдал за тем как благородная принцесса скачет по площади, поднимая юбку чуть ли не до колен, а потом, выскочив из толпы, подлетает к нему со счастливым лицом. Схватив Велиана под руку, она указала в первую попавшуюся сторону.

− Теперь мы пойдем туда! – объявила она.

− Погоди, у тебя завязка на ботинке болтается, − приговорил Велиан серьезно, − еще с мостовой целоваться начнешь.

Она махнула рукой и попыталась увести его силой. В этот миг ей показалось, что она пытается столкнуть с места столб.

− Ну пошли, ничего я не буду…

− Ты не умеешь их завязывать, − вдруг понял Велиан.

Он не спрашивал, а утверждал, без малейшей насмешки или иронии, но Лилайна все равно ощутила укол стыда.

− Да ну, что за глупости, я…

Он ее не слушал, просто отвел чуть в сторону и опустился на колени. Да, принцесса кое-как завязала лямочки и просто запихнула их в ботинки. Как она их только не потеряла? Видимо, везучая была. Молодой человек молча развязал это безобразие, подтянул шнурок в петельках и завязал сначала правый потом левый, слыша как ее ворчание сменяется тишиной.

− Спасибо, − прошептала Лилайна, когда он так же молча протянул ей руку, чтобы идти дальше.

Она взяла его за руку и поспешно прошептала:

− Ты не подумай, я…

− Я тоже много чего не умею, успокойся и наслаждайся происходящим.

Несмотря на строгую серьезность в его голосе, она улыбнулась.

− Молодой человек, порадуй невесту, − вдруг обратился какой-то мужчина к Велиану, − выиграй для нее бусики, попав в мишень.

Врач посмотрел на мужчину с явным недоумением. Мужчина же явно пожалел о сказанном, рассмотрев молодого человека. Толпа возле этого мужчины смеялась с шуточного соревнования, в котором явно не должны были участвовать люди умеющие обращаться с луком.

− Выиграй мне бусики! – вдруг заявила Лилайна.

− Ты серьезно? – не поверил Велиан.

Она кивала и улыбалась. Пожав плечами, он подчинился. Пронаблюдал, как сделал выстрел какой-то худенький молодой человек и сорвал овации только потому, что стрела долетела до цели.

Мужчина, позвавший Велиана, моча подал ему лук, приняв взамен прикрытую пальцами серебренную монету, по взгляду понимая, что вопить о ценности ее не стоит. Этот человек разбирался в людях и знал, что ему платили не за попытку, а за бусы, потому что этот человек знал что делает.

Лук был кривоват, но Антракса это не волновало, он шевельнул правым плечом, взял в левую руку стрелу и посмотрел на цель. Доска с красной точкой в центре на расстоянии всего десяти метров, поставленная в полумраке улицы, отходившей лучиком от площади.

Лилайна сложила ладошки, предвкушая фиаско того, кто сегодня столько смеялся над ней. Ее даже насмешил тот факт, что врач явно не собирался перекладывать лук в левую руку, но тут же ахнула, увидев, как в одно мгновение натянулась тетива и стрела, просвистев, вонзилась в дерево.

У принцессы пропал дар речи. Велиан молча забрал бусы причудливого салатово-бежевого цвета и вручил их Лилайне.

− Желание выполнено.

− Как!? – взвизгнула она, ошарашено.

− Повезло, − усмехнулся Велиан, быстро уводя ее от притихшей толпы.

− Так не бывает.

− Хорошо, не бывает, − согласился врач, улыбаясь.

А принцесса, гордо вскинув голову, надела бусы поверх своего коричневого платья.

− Ну как? Мне идет? – спросила она.

− Не то слово, типичная кухарка.

− Да ты у меня завтра получишь!

Принцесса топнула ногой и тут же рассмеялась, схватила молодого человека под руку и потянула дальше рассматривать все вокруг.

3. Ветер над Рок-Реном (8)

Догорали последние огни гирлянд. Площадь пустела, а они сидели прямо на каменной кладке улицы, прислонившись спиной к не закрытому еще трактиру. Она улыбалась, вылизывая леденец на палочке в форме солнца. Ее старательные движения языком и приоткрытый ротик с измазанными соком губами не позволяли Антраксу много болтать, но отвлечься хотелось, и потому он спросил:

− Исправь дефект моего образования, почему вы отмечаете первый день лета?

Она посмотрела на него как на безумного.

− Просто лето мало что решает, − пожимая плечами, пояснил Антракс. − Связать с погодой я это не могу, едва ли она сильно изменится. Урожай у вас тоже не зависит от лета, насколько я знаю, вы собираете два-три, а то и четыре урожая в зависимости от культуры. Так почему лето?

Она хлопнула ресницами.

− Ты, правда, не знаешь, почему люди Рейна отмечают этот день? – не верила она.

Он действительно не знал, не задаваясь этим вопросом прежде.

− Бог Долины однажды полюбил Богиню Солнца, а она, отказав ему, решила скрыться на небесах, но поднявшись увидела прекрасные сады Бога Долины, его поля, луга и тоже полюбила его, но сойти к нему на землю уже не могла. Отныне каждый год они близки только в пору лета, а значит, летом наш Бог счастливее обычного, а значит, сильнее. Потому и мы счастливы вместе с ним.

− Глупая какая-то богиня, − невольно проговорил Велиан.

Лилайна же не желала спорить, и впихнув в рот весь леденец, заявила:

− Я хофу рому!

Соломинка леденца подрагивала, а она говорила смешно и невнятно, но он хорошо ее понял.

− Он тебе не понравится.

Она достала леденец и нервно бросила его на землю.

− Хочу рома!

Велиан пожал плечами и встал.

− Тогда жди тут.

− Мы не пойдем в трактир? − спросила она обиженно.

− Хочешь, чтобы тебя облапали пьяные мужики? − спросил он.

Она испуганно посмотрела на него и вжалась в стену. Велиан же приблизился, нависая над ней.

− Потом они начнут убивать друг друга, сражаясь за тебя, а мне придется всех спасать. Не хочу.

Он застыл, улыбнулся и совершенно внезапно схватил ее за бока, щипая кожу и заставляя просто визжать от неожиданности. Осознав, что маленькая принцесса боится щекотки, он просто не мог отказать себе в удовольствии хорошенько ее потискать, насладиться жалобным визгом, а потом резко остановиться.

− Просто подожди меня.

Оставив ее сидеть на земле и закрываться руками, которыми она только что отбивалась, Велиан ненадолго скрылся и вскоре вернулся с бутылкой.

− И как мне его пить?

− Прямо из бутылки пей, как пират.

Она скривилась, но взяла бутылку, понюхала ее содержимое и, скривившись, сделала глоток. Быстро, не давая себе опомниться, она хлебнула жидкости и тут же выплюнула ее, разбрызгивая вокруг. Ничего кроме гречи и сильного жара она так и не ощутила.

− Безмозглая деревяшка, что это за гадость? И как ее вообще пьют?

Велиан пожал плечами.

− Давай, научи меня пить ром! − велела она ему.

− Но я сам не пью, − признался молодой человек. − Только если совсем немного, для храбрости.

− И сегодня пил?

− Ты не настолько страшная, − рассмеялся Велиан.

Она протянула ему бутылку, улыбаясь.

− Пей! А то я сейчас буду злая и страшная.

Он взял бутылку покосился на нее, но послушно сделал глоток и тут же снова посмотрел на нее.

− Ну и на что это похоже? − с интересом спрашивала она.

Он пожал плечами.

− Ром, как ром.

− Какой ты скучный!

Она вскочила на ноги.

− Я не хочу домой, пойдем еще куда-нибудь, ну хоть куда-нибудь, пожалуйста!

Она сложила умоляюще ладошки. Он вздохнул и встал на ноги. Его не удивляла ее просьба, он ждал ее, понимая, что ей будет мало впечатлений и оставляя самое удивительное на потом.

− Не хочешь подняться вон туда?

Он указал на высокую башню храма, возвышающуюся над городом.

− Туда?

Она оценила высоту башни, осознала, что это за строение и, опомнившись, спросила:

− А разве можно туда подняться?

Велиан улыбнулся.

− Можно, − прошептал он и протянул ей руку.

Бутылка осталась стоять у стены. В конце концов, он и без рома был сегодня по-настоящему пьян.

− Нас туда не пустят, − уверенно сообщила принцесса, семеня за молодым человеком. – Я тебе точно говорю.

Велиан не ответил, но подойдя к черному ходу в храм уверенно постучал. Ему мгновенно открыл главный жрец, словно ожидал их визита.

− Все же пришел, − проговорил он, но увидев Лилайну, уставился на нее. – А это кто?

− Моя сестра − Эйкана, о которой я говорил, − невозмутимо ответил Велиан.

Он взял ее за руку и подвел ближе.

Лилайна с ужасом смотрела на мужчину, знавшего ее в лицо.

− Она сегодня приехала в Рок-Рен, а завтра уже уедет. Хочется, чтобы у нее остались особенные воспоминания о городе.

Мужчина кивнул.

− Ваш брат − лучший врач из всех, кого я видел, − проговорил он, пропуская их в здание.

− Он мне льстит, − шепотом сообщил Велиан.

Мужчина дал ему ключ.

− Ты знаешь что делать, а я, пожалуй, пойду.

Он бросил еще один взгляд на Лилайну, что пряталась за плечом Велиана.

− Она стесняется, − пояснил врач.

Жрец снова кивнул и направился к двери в покои, ворча что-то о невозвратной молодости, а Велиан открыл дверь, ведущую на винтовую лестницу.

− Как ты с ним договорился? Он же старый вредный упрямец. – Спрашивала Лилайна, слишком хорошо зная старика.

− Он просто больной старик, − ответил спокойно Велиан. – Ему для счастья не много нужно. Просто не думай об этом.

Он ускорил шаг, заставляя принцессу ворчать о том, что лестница слишком крутая.

− Погоди, я устала, − взмолилась она.

− Что? А ты хотела без усилий все получить?

Велиан обернулся на короткий миг и снова ускорил шаг.

− Или ты идешь за мной, или мы просто возвращаемся.

Лилайна почти побежала за ним, но стоило ей сделать рывок, как она едва не врезалась в него. Оказалось, до заветной двери оставалось совсем немного. Она хотела обидеться, даже надулась, собираясь отругать его, но он внезапно положил ей руку на плечо и поцеловал в макушку.

− Молодец, ты прошла испытание, теперь можно показать тебе чудо.

Он открыл маленькую деревянную дверцу и скользнул в небольшую комнату, где, распахнув люк, впустил яркий лунный свет. Первым поднявшись по небольшой деревянной лестнице, он подал ей руку и помог забраться на крышу.

Резкий порыв ветра ударил ей в лицо. Лилайна сделала глубокий вдох, хотела вскрикнуть, но обомлела от восторга. Она возвышалась над Рок-Реном и крепкие руки бережно поддерживали ее.

− И это мой город? – спросила она, не веря своим глазам.

С небольшой площадки башни было видно все: каменные стены, улочки, хаотично поворачивающие в разные стороны, огни дворца и скользящие по переулкам одинокие фигуры с факелом в руках. Велиан бережно держал ее за руку, позволяя изучить все вокруг. Он уже был здесь и потому только улыбался, наблюдая за ней.

Она находила знакомые места в силуэте зданий и радостно называла их, не замечая даже ветра, треплющего ее волосы и надувающего юбку парусом, пока сильный порыв не заставил ее отступить в сторону. Ее чуть не снесло, но Велиан мгновенно притянул ее к себе и обнял со спины.

− Спасибо!

Она подняла глаза, чтобы взглянуть на него и внезапно воскликнула, указывая на небо.

− Смотри! А сегодня видна Улана!

Он поднял глаза к небу. Вот только найти звезду не смог. Не так уж он хорошо знал эту часть мира. Принцесса вырвалась и села на камни крыши, а потом и вовсе легла, раскинув руки.

− Какое небо! Тут же все видно!

Она указывала рукой в разные стороны, называя то звезды, то созвездия и улыбалась.

− Иди сюда, просто посмотри на это!

Она похлопала ладошкой по камням рядом и снова устремила взор к небу.

− Я о звездах знаю почти все.

− А я не особо в них разбираюсь, − признался Велиан, опускаясь на камни рядом с ней.

− Как так? Ты же путешествуешь? – удивилась она. – Разве тебе не положено ориентироваться по звездам?

− Зачем? Я же по земле хожу, − Велиан едва заметно смутился. – Ну, я могу найти Альбу, всегда висящую над Авелоном, но не более того.

− Тогда смотри!

Она радостно ткнула куда-то в небо и нарисовала линию.

− Вот это хвост Ганда, прямо над ним горит Улана, видишь?

Он посмотрел на Лилайну. Звезды не вызывали в нем того же восторга. Находя ночное небо красивым, он всегда принимал его как обыденную данность. Она же явно видела чудо и ее реакция, ее восторг, то, как она улыбалась, и как звезды сияли в ее глазах – вот что действительно завораживало Велиана.

− Ну, видишь?

− Прости, нет.

Впрочем, как он мог видеть, если он смотрел на нее, а не в небо? Лилайна прильнула к нему всем телом, чтобы оказаться совсем рядом. Ее макушка теперь касалась его левой щеки. Ногу для удобства она сама закинула ему на бедро и прижала грудь к его торсу, думая только о звездах.

Он нежно обнял ее за талию, невольно собирая ее платье под рукой в складку и сжимая этот кусок ткани.

Она улыбалась и показывала ему звезды.

Он следил за ее рукой, смутно слышал ее слова. Она говорила о небесных светилах, о каких-то историях связанных с ними, а ему было откровенно наплевать на все это, только бы слышать ее счастливый звенящий голос. В конце концов, вся эта ночь существовала только для того чтобы оставить воспоминания. Он хотел хоть что-то вспоминать, если, конечно, выберется отсюда, а если нет, то ему будет что вспомнить в преисподней, уготованной каждому эштарцу.

Она что-то лепетала, совсем рядом. Ближе, чем сейчас, она уже не будет! Зная это, он коснулся ее правой рукой, привычно скрытой грубой перчаткой, и скользнул по ткани под самой грудью к ее спине, а там по лопатке к плечам, чтобы крепче прижать.

− Велиан? − испуганно шепнула Лилайна, не ожидавшая ничего подобного.

Конечно, она и не думала о том, что добрый человек рядом мог представлять ее обнаженной, мог мысленно раздевать ее, и уж тем более она не ожидала, что он внезапно прильнет к ее шее. Ощущая жар дыхания, чувствуя как сердце мужчины внезапно сорвалось на бег, она испуганно попыталась отстраниться, но слишком робко, чтобы он смог это заметить. Кончик его носа скользнул от уха к ее шее. Губы коснулись ямочки над ключицей. Едва различимое касание кончика носа к ее коже и обжигающее дыхание скользнули вверх к ее щеке.

− Велиан, − жалобно прошептала она.

Сопротивляться она не могла, что-то внутри мешало ей даже закричать.

− Что ты..?

Она не смогла спросить.

− Еще мгновение, − прошептал он у самого ее уха, вдыхая запах ее растрепанных волос.

Сквозь ткань платья она чувствовала его руки. Одна все еще сжимала ткань ее платья у талии, чтобы не уползти ниже, другая скользнула по шее и мягко приподняла ее голову.

Он взглянул в ее испуганные глаза, почти касаясь губами ее губ.

Она была растеряна, испугана и ничего не понимала. В этот момент он мог легко заполучить ее такую маленькую и беззащитную, но простил бы он себе подобное? Нет, потому глядя в ее серые блестящие от эмоций глаза, он позволил себе лишь едва ощутимый поцелуй, похожий на прикосновение ветра. Едва коснулся губами ее губ, замирая так и выдыхая жар. Ее взгляд изменился. Испуг сменился неловкой растерянностью, но он отстранился, вставая на ноги, чтобы не совершить того, о чем потом пожалеет.

Она все же приподнялась, не понимая, что только что произошло, наблюдая, как он подошел к краю и взглянул вниз. Его разум проснулся слишком рано, напоминая ему о том, кто он сам и кто она такая. На краткий миг захотелось шагнуть вниз и исчезнуть, просто потому, что никогда больше всего этого не повторится, но она вдруг заговорила.

− Может быть, ты останешься? – спросила она.

Он обернулся, не веря, что после случившегося она говорит именно об этом.

− Прости, но я должен, − проговорил он, подавая руку. – К тому же нам пора, тебя наверняка уже ищут.

Она с легкой опаской взяла его руку, поднимаясь на ноги, но тут же сама приблизилась, уткнувшись носом в его грудь.

− Не уезжай…

Он только обнял ее и снова поцеловал в макушку.

− Забудь.

Она дернулась, подняла на него глаза и коснулась его лица холодными, влажными от волнения ладошками. Пальцы скользнули по повязке, но он тут же поймал их и отстранил, не позволяя изучать грубый рельеф.

− Покажи мне, − прошептала она. – Если ты не хочешь оставаться, если не хочешь объяснять, что с тобой происходит, дай мне хотя бы запомнить тебя.

Она говорила тихим, но все же уверенным шепотом.

− Забудьте меня, Ваше Высочество, − прошептал он, глядя в ее глаза. – Запомните только ветер над Рок-Реном, остальное пусть исчезнет.

Он поцеловал ее руку и шагнул к лестнице.

− Нам, правда, пора.

Она кивнула, чувствуя боль у самого сердца. Ей было горько и от внезапного «вы», и от холода его голоса. Ей хотелось все вернуть, но Велиан перестал улыбаться, хоть и смотрел на нее с прежней внимательностью.

3. Ветер над Рок-Реном (9)

Оставив ключ на гвоздике в стене, как было заранее условлено, Велиан молча покинул храм. Лилайна шагала за ним молча, невольно отмечая, что его хромота стала бросаться в глаза. Это открытие еще больше огорчило ее, словно она внезапно стала такой же, как все остальные, судившие его не за поступки. Он действительно начал хромать сильнее, хоть и старался этого не делать. Боль в некогда сломанном бедре давала о себе знать. Это заставляло его злиться. Тело, словно уловив перемену в его настроении, решило ему напомнить о сложности реальности, отзываясь не только болью в ноге, но и еще неприятным чувством в пояснице. Вот только сейчас, прислушиваясь к улице, он понимал, что их уже нашли и если еще не дали о себе знать, то только потому, что таков был приказ.

Его уже мало волновала принцесса, куда больше его тревожило другое. Сколько человек пошлет за ним граф? Насколько хорошо подготовлены эти люди? Будет ли у него хоть какой-то шанс сбежать?

− Велиан, − внезапно прошептала Лилайна, заставляя его прервать размышления и обернуться.

Она стояла средь улицы, сжимая глупые бусы.

− Давай не будем возвращаться? Пожалуйста.

− Что? – переспросил он растерянно. – Что значит, не будем?

Он подошел к ней, чтобы заглянуть в ее глаза.

− Я за сегодня почувствовала больше, чем за всю свою жизнь. Я не хочу назад.

Велиан внезапно рассмеялся. Это был жесткий грубый, почти истерический смех.

− Сегодняшний вечер – это только игра, − заявил он холодно. – Очнись, в реальности ты не в состоянии выжить вне замка, не говоря уже о том, что у тебя есть долг перед твоей страной.

− Какой долг? Они все решат вместо меня, они…

Она чуть не заплакала, видя холодное лицо человека, который, как ей казалось, понимал ее.

− Прекрати, − велел он холодно. – Не важно, кто и что решает, ты нужна своей стране. Даже если все решения до конца твоих дней будут принимать другие люди. Твое существование для простых людей − гарантия их спокойствия и стабильности. Почему я должен говорить это тебе? Кто из нас вообще королевской крови?

Он злился, и она это понимала, а еще она понимала, что он прав и опускала глаза.

− Прости. Я просто не хочу, чтобы ты уезжал.

− Отложи это до завтрашнего дня, − предложил он куда мягче, протягивая ей руку. – Да и разве этот вечер не дал тебе много, именно как принцессе?

Она подняла на него глаза, не совсем понимая, о чем он, приняла его руку и пошла рядом, ожидая пояснений.

− Разве знать и чувствовать свой народ, это не то, что делает монарха хорошим правителем?

− Наверное, но… разве можно его не чувствовать?

− А разве мир в замке и вне его похожи?

− Нет, − глухо ответила принцесса, чувствуя себя пристыженной.

Ее учил править простолюдин и, говоря простые, вполне очевидные вещи, открывал ей глаза на то, что она должна была знать без него.

В полном молчании они добрались до замковых ворот. Часового почему-то не было на месте. Это удивило принцессу, но не Велиана, что мысленно говорил спасибо графу, явно желающему оставить принцессу в неведении.

В тишине, не отпуская ее руки, он шел по саду, слыша слишком много разных мелких, но важных звуков. Его, как и любого мальчика в Эштаре, учили убивать с раннего детства. Бесконечные интриги знати и их нелюбовь к его персоне, несколько покушений и множество безумных приключений за пределами родной страны выработали в нем настоящий инстинкт. Он чувствовал угрозу, улавливал ее в каждом шорохе. Он мог услышать как из ножен достают меч, даже если это делал мастер. Дворцовая стража Рейна была не так хороша как воины его родины, потому он точно знал, что он уже окружен, как минимум, шестью стражниками с оружием наготове, но делал вид, что ничего не происходит.

− Теперь ступайте, − сказа он, отпуская руку принцессы.

Ей оставалось пройти совсем немного до колонного коридора и подняться в свои покои.

− А если меня увидят? – спросила она, растерянно.

− Вас все равно узнают, ступайте.

Она нерешительно шагнула вперед, прошла немного и обернулась.

− Может, все же останешься? Ты нравишься дяде Огюсту, да и дядя Вильям, граф Шмарн, благоволит тебе. Неужели может быть предложение лучше этого?

− Не может, − признался Велиан, − но я не приму его.

Он стоял неподвижно, вновь улыбаясь, только было в этой улыбке что-то неуловимо печальное.

− Ступайте, − настаивал он.

Она снова сделала пару шагов и вновь обернулась.

− Хотя бы не уезжай не простившись со мной, − попросила она.

− Хорошо.

Он врал, улыбаясь. Врал, понимая, что видит ее в последний раз.

Она же верила и, улыбнувшись, внезапно рванула к нему, крепко схватила его рубашку на груди и поднялась на носочки, чтобы поцеловать в самый уголок губ слева.

− Спасибо за все, − прошептала она, отпуская его. – Я многое узнала сегодня, спасибо за это.

Он улыбался, но не шелохнулся.

− До завтра!

Принцесса весело мазнула ему рукой.

− До завтра, − эхом отозвался Велан, почти машинально, видя как Лилайна скрывается в темноте коридора.

Он очень хотел, чтобы она ушла как можно скорее, потому что мечтал, чтобы все это, наконец, закончилось, а когда она действительно скрылась, был счастлив, что ему есть чем забыться и не думать обо всем что было, о том, что могло бы быть. Нет, он не смог бы скрыться с ней, не смог бы увезти ее из Рейна, да и куда? В Эштар? В страну, которую она всем сердцем ненавидит?

«Игра закончилась. Хватит!» − заявил он сам себе, осторожно доставая из левого сапога нож.

Стража пришла в движение, наконец, показавшись. Бойцов было действительно шестеро. Это не так уж и много, но вполне достаточно, чтобы одолеть его. Не оборачиваясь, Антракс осмотрел стражника справа и слева. За его спиной однозначно должны были быть опытные воины. В глупость графа Эштарский принц не верил. Ему нужно было найти слабое звено сбоку. Назвать слабым звеном ни того, ни другого стражника он не смог, но выбрал для себя левого, просто потому, что на него нападать было удобнее. Приняв за пару секунд это решение, он посмотрел на графа Шмарна, вышедшего из той же темноты в которой скрылась принцесса.

− Я тебя предупреждал, − холодно сказал мужчина, обнажая меч.

Этих слов было достаточно, чтобы Антракс пришел в движение. Рванувшись к изначально выбранной жертве, он скользнул под мечом, которым его пытались атаковать, мгновенно вонзил в руку молодого стражника нож. Лезвие вошло строго меж двух костей в предплечье. Эштарец вырвал из раненой руки оружие и, прежде чем молодой человек опомнится, перекинул его через плечо под ноги ближайшему стражнику. Этого должно было хватить, чтобы выиграть пару секунд.

Бежать он не пытался, ему нужно было лишь настоящее оружие и всего одно мгновение, чтобы вступить в бой со Шмарном, один на один. Граф действительно оказался возле него первым и даже атаковал, но Антракс был к этому готов и смог мгновенно отразить удар. Все же они слишком хорошо понимали друг друга.

Граф владел мечом более чем хорошо, но и Антракса нельзя было назвать любителем, хоть и пользовался он левой рукой и своеобразно щадил ногу. Обменявшись атаками, они оба поняли, что подобная битва может затянуться, но прежде чем граф дал команду страже, Антракс внезапно набросился на него, отводя финтом оба меча в сторону. Благородная битва сменилась примитивной борьбой в траве сада. Один из мечей отлетел в сторону, но стражники даже не могли понять, чье это было оружие, пока боровшиеся мужчины не замерли. Антракс, наконец, поборовший немолодого графа, приподнялся. Он сидел сверху, приставив меч к горлу своего противника. Граф же, тяжело дыша, выставил вперед кинжал, на острие которого была кровь. За пару мгновений до этого это оружие все же вошло в кожу молодого эштарца, оставив порез на левом боку, а теперь застыло под ребрами, готовое нанести удар.

− Может, поговорим? – спросил Антракс.

По его правой ноге прошла судорога, которую граф не мог не заметить, но игнорируя ее из уважения к противнику, он спокойно ответил:

− Говори.

− Я не хочу убивать вас, а вы не хотите убивать меня, − тяжело дыша, тихо говорил Антракс. – Дайте мне лошадь и время до рассвета. Если догоните после, я приму смерть от вашей руки, а если нет – никогда больше меня не увидите.

− Почему я должен тебе верить? – спросил Шмарн, который уже мог вонзить кинжал в тело юноши или приказать стражникам убить его, но не сделал этого, далеко не от того что боялся смерти.

− Может, хотя бы потому, что я не взял ее в заложники, а напал на вас?

Граф не ответил, внимательно глядя в глаза молодого человека. Он знал, что тот не тронул принцессу, просто был уверен в этом, не понимая откуда в нем такая убежденность, но в то же время он понимал, что этот человек имеет на Лилайну то влияние, которого иметь не должен.

− Убери меч, − приказал граф, после недолгих размышлений.

Мгновение Антракс не шевелился, глядя на него, но потом аккуратно убрал меч от горла мужчины и отбросил его в сторону. Он знал, что единственный его шанс уйти отсюда живым - позволение самого графа покинуть это место. В противном случае, рано или поздно, так или иначе, но он будет убит. Потому он неспешно встал, держа руки на виду. Кто-то из стражников за его спиной дернулся, но граф, вставая на ноги рявкнул:

− Стоять! Я же велел не трогать его без приказа!

− Но…

Возражения так и не прозвучало.

Они снова просто смотрели друг на друга.

− Приведите сюда мою лошадь, − приказал граф, не отводя глаз от Велиана.

Кто-то помчался выполнять его приказ. Раненый молодой стражник старался не стонать, но редкие жалобные звуки все же вырывались из его уст.

− Поклянись, что ты не…

Граф запнулся, понимая, что спросить прямо то что он хотел при стражниках он просто не может.

− Клянусь, − коротко ответил Антракс, прекрасно понимая, о чем шла речь.

− Тогда я даю тебе время ровно до рассвета. Осталось не так уж и много.

Антракс кивнул, наконец, расслабившись. Обещанию этого человека можно было верить. Потому спокойно принимая поводья из рук стражника, он как можно осторожнее запрыгнул в седло.

− Как все же ветер на древнеэштарском? – спросил внезапно граф.

Антракс взглянул на него, невольно улыбнулся, понимая, что этот человек ближе всех подошел к его разоблачению.

− Спросите у принца Мэдина, − ответил он, пришпорив лошадь, одной лишь левой ногой.

Та тут же сорвалась с места.

− Откройте ворота, − приказал граф и проследите, чтобы его выпустили из города.

Утром к Лилайне зашла служанка, застав принцессу в постели. Потягиваясь и улыбаясь, беззаботная наследница Рейна посмотрела на девушку.

− Вам просили передать, − сказала служанка, ставя небольшую корзину на край кровати.

− Кто?

− Там письмо, − сказала девушка, кланяясь и уходя.

Лилайна убрала с корзины ткань, прикрывающую маленький комочек шерсти. Щенок открыл глаза, зевнул и вновь устроился в корзинке, поглядывая на нее огромными глазами. Принцесса же взяла записку.

«Простите, что я не могу быть вашим другом. Простите, что уезжаю не простившись. Быть может, этот малыш сможет скрасить ваше одиночество. Его зовут Раф, что на одном древнем языке означает Друг».

Записка подписи не имела, но она понимала, что никто кроме Велиана не мог ее написать. Ей оставалось только заплакать, беря на руки маленькое пушистое создание, из которого должен был вырасти большой и сильный пес.

Принц Антракс не ездит верхом – это правило не просто так прижилось в Эштаре. Частенько это факт вызывал смех, но мало кто задумывался о причинах, в то время как сам принц никогда не говорил об этом.

Покинув город и выехав на тракт, ведущий прямиком к Эштару, он проскакал ровно два часа и повернул направо в сторону Эдифа, другого соседнего королевства. Он был уверен, что граф сдержит слово и отправит за ним погоню, которая несомненно будет искать его именно на этой дороге и едва ли кто-то двинется в сторону Эдифа, а если и двинется, то едва ли догонит, ибо граница с Эдифом здесь была самой ближайшей границей Рейна.

Уже на этом повороте по его спине разливалась острая боль. Тяжело дыша, он старался не думать, что будет еще через час. Правая нога нервно подергивалась, так что ему пришлось силой сжать бедро и стиснуть зубы, но он только подгонял лошадь, медленно бледнея и покрываясь холодным потом.

К полудню, когда граница Рейна была позади, он с трудом остановил измученное животное в каком-то поле. Он мчался так, что даже не думал о том, где окажется. Ему хватало понимания, что он пересек границу. Карты, книги, да и почти все деньги остались в Рейне, но и это было сейчас не важно. Стараясь не ругаться, он аккуратно наклонился вперед и в сторону, позволяя своему телу просто выпасть из седла в траву, и с большим трудом лег на спину. Дикое чувство разрубленного пополам тела не оставляло его. От поясницы к ногам растекалась острая боль, от которой хотелось кричать, но он только закрывал лицо руками, радуясь, что еще может пошевелить пальцами хотя бы левой ноги.

Говорил ему Фу-Диен, слишком много раз говорил, что шутить с его сломанным позвоночником просто нельзя, и почему он ослушался? Ему было просто смешно от понимания, что все это происходило из-за какой-то малолетней принцессы Рейна.

Нынешнее время

Граф Шмарн в домашнем халате вышел в холл среди ночи. Никогда прежде никто не смел будить его, но в этот раз слуга решился, заявив, что в дом пришел мальчишка, утверждающий, что у него экстренное послание для хозяина дома.

Вильям встал, мысленно ругаясь. Он считал это глупой шуткой, заранее представляя как он всыплет мальчишке, а потом, узнав кто именно его послал, пойдет и всыплет еще больше, даже если речь идет о новом короле Огюсте.

Мальчик-посланник стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу, и робко смотрел на графа.

− Ну и где твое послание?

Ребенок протянул ему лист, запечатанный воском, на котором не было ни герба, ни какого-либо иного символа. Это еще больше подтвердило его догадку. Вскрыв письмо, он обнаружил короткую записку, написанную мелкими дрожащими буквами на большом листе:

«Она жива и если вы хотите ей помочь, отправляйтесь на юг и сообщите о вашем прибытии на рынке рабов. Принц А. будет ждать вас»

Под всем этим заметно ниже та же рука оставила подпись: Велиан.

Граф оскалился, смял лист, но точно знал, что теперь он просто обязан ехать в Эшхарат, даже если все это дурная шутка.

4. Выбор королевы (1)

Миновало больше двух недель со дня суда. Лилайна каждый день ждала, но Антракс не появлялся. Он не сказал ей о своем отъезде, а слуги и вовсе с ней не разговаривали, не замечая ее. Ей приносили еду и запирали на ключ. Одна Эллина была с ней. Она заботилась о принцессе как прежде. Порой девушки даже беседовали, словно ничего не происходило, избегая высказываний о здешних местах, традициях, о принце Мэдине и тем более об Антраксе, хотя каждая из них по-своему постоянно думала о последнем.

Лилайна и вовсе думала так много и часто, что ей постоянно снились сны, где вместо человеческого лица внезапно появлялась черная маска. Это были страшные сны, от которых ее бросало в дрожь. Эти бесконечные кошмары измучили ее, потому спала она очень мало и очень плохо. Когда темнело, принцесса просто ложилась в постель, закрывала глаза и думала о том, что было бы куда лучше, если бы принцесса Рейна действительно умерла. Но она была жива и потому непременно открывала глаза и наблюдала за происходящим.

Этой ночью, как и почти все предыдущие ночи, на балконе, ведущем во двор, появился мужчина. Или он забирался по стене на третий этаж замка или пробирался сюда какими-то тайными ходами, однако непременно обнимал Эллину, встречавшую его. Впрочем, это были разные мужчины и принцесса их не запоминала. Обычно в этот момент она отворачивалась, но сегодня у нее не было сил даже на это. Потому она видела, как ее некогда самая близкая подруга, улыбаясь, снимала с мужчины свободную рубашку. Странно и в тоже время страшно было видеть, как губы Эллины касались рельефа мышц и скользили вниз, как сильная рука поглаживала черные волосы, а потом сжимая их, притягивала девичью голову к самому паху. Мерзко было Лилайне слышать хлюпающие влажные звуки, но она наблюдала, видя, как мужская рука, смягчившись, снова погладила волосы, а сама Эллина извивалась как змея, приподнимая зад и лаская себя руками где-то там, внизу под юбкой, без малейшего принуждения захватывала ртом член и поглощала его с похотливой жадностью.

− А ты стала хороша даже в этом, − произнес знакомый голос.

Это был Икар, человек которого Лилайна не считала молодым, но в свете луны, глядя на рельеф его тела, никогда не поверила бы, что это не молодой стражник, а смотритель северного крыла. Впрочем, в Эштаре сложно было найти мужчину не похожего на атлета, и еще сложнее было найти того, кто стыдился бы своего обнаженного тела и желания обладать женщиной.

Элли отстранилась, улыбаясь, взглянула на мужчину, облизала губы и, высунув язык, медленно неспешно стала заглатывать возбужденный орган мужского желания, то и дело посасывая его и поглаживая своим языком. На каменный балкон капала слюна тонкими струйками. Но заглотить член целиком Элли просто не могла, тогда, почти с усмешкой, тихо нахваливая ее старания, мужчина брал ее голову двумя руками и начинал двигать бедрами.

Лилайна зажмурилась, чувствуя тошноту от мерзкого звука, вырывающегося из глотки ее фрейлины. Ей было противно и в то же время в самом низу ее живота разгорался жар. Она крепко сжала ноги, поджала их к груди и вцепилась в свои колени, стараясь напомнить себе о том, кто она, о том, что лучше смерть, чем все это. Зажимая уши руками, она вспоминала Гэральда. Она все время его вспоминала, вернее, старалась вспомнить, но образ его тускнел с каждым днем. Какого цвета были его глаза? Как именно он улыбался? Что обещал? Были ли его руки теплыми, когда он прикасался к ней в последний раз? Она не помнила, но очень хотела помнить и потому придумывала то, чего никогда не было.

Но смех Икара бил ей в уши, заставляя вновь открыть глаза.

− Ты просто прелесть, − проговорил он, поднимая Элли на ноги, тут же страстно целуя ее в губы.

Мгновение назад Лилайна сказала бы, что нет ничего более омерзительного, но сейчас она видела пару, где он и она, прильнув друг к другу всем своим телом, жадно переплетались языками.

Мгновение назад Икар почти смеялся над Элли, а вот уже нежно стягивал платье, скользя руками по ее коже, в то время, как ее руки замерли на его груди. Эллина выгибала спину, отставляя обнаженный зад, на котором тут же останавливалась мужская рука.

Икар оторвался от ее губ, облизал свои и тихо проговорил:

− Ты моя.

− Сегодня, − шептала Эллина, выскальзывая из его рук и отступая к парапету балкона. – Иди ко мне.

Ее голос был сладким, нежным как никогда. И Икар шел на этот голос, ловил рукой ее приподнятую ногу, поднимал еще выше, перехватывал бедро и подсаживал чуть выше. Лилайна не видела, как соединились тела, но она видела, как ноги Эллины обхватили тело мужчины, а сама девушка, выгибая спину, чуть ли не с восторгом застонав, свесилась вниз и тут же подтянувшись, прильнула к своему любовнику.

Элли с улыбкой поцеловала мужское плечо, плавно подрагивая от уверенных движений, и взглянула некогда своей госпоже в глаза. Лилайна отчетливо понимала, что фрейлина смотрит на нее, все видит и смеется, смешивая этот смех со стонами.

Это поразило Лилайну, и она спешно перевернулась, чтобы не видеть происходящего, но словно специально Эллина стала стонать куда громче, куда слаще, будоража что-то в груди принцессы. Та закрыла глаза, вспоминая Мо, которая изучала свое тело, вспоминая руки, скользящие по ее коже и, тяжело дыша, скользнула своими пальцами по собственной талии, по бедрам, коленкам, а по ним на внутреннюю часть бедер, неспешно раздвигая ноги. Ей показалось это так глупо и бессмысленно, что она остановилась, замерла на миг и сжалась в маленький дрожащий комочек.

Она снова вспоминала Гэрольда, но почему-то не видела его лица даже в своем воображении. Зато она слушала, как постанывала Элли, как влажно с блаженным причмокиванием входил в нее член, и пыталась отвлечься, но не могла уже успокоиться. Она вся горела, но не от жаркой ночи в Эштаре, не от горячего влажного воздуха, приходящего сюда с моря, а от жара собственного тела. Лучше бы она не знала, что кроме боли, которую испытала она, существует что-то еще, лучше бы она никогда не видела, что руки, скользящие по телу, могут быть приятными, а желание допустимым. Она хотела назад в Рейн, где все нормальные люди скрывают свои связи, не открывают тела и не демонстрируют эрекцию, как аргумент в споре.

− Я женюсь на тебе, − внезапно прошептал Икар, но его шепот в тишине ночи был слишком отчетливым.

− Не сейчас, − шикнула Элли, потом явно дернулась и начала вырываться. – Даже не смей! Ты с ума сошел, без принца мы с тобой…

− Да что принц? Ему все равно, ты же знаешь, − шептал мужчина, прижимая к себе девушку и не давая ей пошевелиться. – Ну почему ты сомневаешься?

− Ты не так уж и молод.

− И что? Зато у меня хорошая должность и принц никогда не уволит меня, ибо обязан мне жизнью, ведь именно я вынес его мальчишкой из горящего здания. Соглашайся. Я буду хорошим мужем.

− Прекрати. Я сказала, что отвечу только после возвращения Его Высочества, − капризно отвечала Элли. – Забудь пока об этом или уходи.

Ее голос был тихим, но уверенным.

− Ох, знаешь же, что я не уйду.

− Знаю.

Эллина сама поцеловала мужчину, соскальзывая на пол. Влажный возбужденный член скользнул по ее животу и она, не удержавшись от усмешки, быстро присела, чтобы коротко поцеловать возбужденную головку, но тут же повернулась к мужчине спиной. Наклонившись вперед, практически положив свою пышную грудь на парапет, она развела собственные ягодицы.

− Забирай свое, − прошептала она.

Мужчина ответил ей усмешкой, скользнул одной рукой по ее спине к волосам, другой же направил свое желание к тонкому колечку. Анус оказался податливым и впустил его почти без усилий, скорее захватывая его с ничуть не меньшей жадностью, чем ее рот.

− Как же ты стала хороша, − шептал Икар, осыпая ее плечи поцелуями и жадно двигаясь в ее теле, вжимая ее в каменный парапет.

− Я знаю, − отвечала Эллина довольно и тихо стонала.

В Эштаре сексом никого не удивишь, даже на балконе выходящим во двор. Лила уже успела понять это, но понять себя не могла, как не могла и думать о том, что все же делала. Скользнув руками по животу, она коснулась влаги собственной промежности. Она хотела представить, как это могло бы быть у нее с Гэральдом, поженись они, как и мечтали, но почему-то вспоминала, как пальцы Антракса коснулись ее здесь тем далеким вечером. Вспоминала его руки на теле Мо и чувствовала жар не только в теле, но и в своем сознании.

Она вспоминала его голос, говорящий не с ней, а с той, другой, которую она уже не могла вспомнить. Она вспоминала, как сама прикасалась к нему на суде, почему-то отчетливо помня это мягкое прикосновение своих пальцев к головке его члена, но отгоняя Антракса из своей памяти, она замещала его Гэральдом, все увереннее лаская себя.

Невольно поднимая бедра, не открывая глаз, она скользнула пальцам в свое горячее тело, но как назло, видела мягкую улыбку Велиана, а не Гэральда, которого вспомнить уже не могла. Она буквально чувствовала руки, обнимающие ее, скользящие по ее платью и дыхание на своей шее. Только ветер был горячий, а вместо ее стона, который мог тогда звучать, звучал чужой. И в горьком болезненном исступлении, она проникала в себя вторым пальцем, поглаживая клитор другой рукой, буквально видя в своей голове шершавые от мозолей руки и тяжи шрамов. Это были руки не ее жениха, совсем не его.

Ей хотелось плакать, но остановить происходящее она уже не могла.

На пике удовольствия Эллина вскрикнула в пустоту, сладостно и нежно, а Лилайна все же разрыдалась, слыша в сознании свой беспощадный голос: «Я лучше умру, чем стану твоей».

Закрывая лицо влажными руками и прижимая колени к груди, она тихо плакала, ненавидя себя за то, что ничего в самой себе не понимает.

4. Выбор королевы (2)

− Доброе утро! – сказал бравый суровый голос, заставляя Лилайну вздрогнуть и, мгновенно проснувшись, вскочить.

У ее постели стоял сам Эеншард седьмой, усмехаясь в свою седую бороду.

Она взглянула на него и тут же испуганно прикрыла себя простынью. Она не была обнажена, но ее ночной коротенький сарафанчик едва что-то прикрывал.

− Успокойся, − сказал Эеншард так же сурово. – Ты меня как женщина интересуешь не больше, чем твой пес.

Раф, лежавший на полу, оскалился, вставая на ноги. Король взглянул на крупного пса, прищурился и ответил ему глухим рычанием, от которого пес отступил, буквально прячась за кровать. Эеншарда это позабавило, но он только усмехнулся и взглянул на Эллину, стоявшую у стены.

− Ты еще здесь? – спросил он, внезапно прищурившись.

Девушка присела, сложив руки, как делали все эштарские служанки и быстро вышла. Король изучал ее взглядом, а потом отступил и просто сел на край большого стола. На нем не было короны, никакие амулеты не висели на его груди, но рука лежала на рукояти меча с золотым гербом королевской семьи. Именно этот меч был символом власти в этой стране, но в то же время, это была единственная действительно дорогая вещь в нынешнем облике правителя. Одетый в странную белую безрукавку да широкие штаны, перевязанные расшитым поясом, он закинул правую ногу на колено левой, сбрасывая деревянные сандалии.

− Не понимаю, что он в тебе нашел, − произнес Эеншард задумчиво, но тут же добавил. – Впрочем, мой отец тоже не понимал, видимо, у Антракса тоже там что-то сломалось.

Лилайна только сглотнула, видя как по рукам мужчины скатывались капельки пота, забегая в глубокие борозды между мышцами. Летний жар Эштара набирал силу, а она вдруг осознала, что осталась одна наедине с королем варварской страны, которому едва ли интересны игры. Она спешно опустила глаза, опасаясь, что Антракс принял свое решение, и то оказалось столь суровым, что даже говорить об этом принц не захотел.

− Что вы хотите? – спросила тихо Лилайна, боясь даже поднимать глаза.

− Предупредить. Если ветер не переменится, то завтра на рассвете прибудет корабль из Суна, а вместе с ним и Антракс. Море спокойное, небо чистое, не думаю, что он задержится.

Лилайна сглотнула. Она еще ночью поняла, что принц покинул столицу, но едва ли это хоть что-то объясняло.

− По его просьбе я пригласил Гэральда из Манра, − продолжил король.

Лилайна вздрогнула и посмотрела на него. Сердце у нее тут же быстро забилась. Словно по волшебству она вспомнила лицо своего жениха, его благородные манеры и слова, полные уважения и обожания.

− Я бы прирезал этого мальчишку, − сообщил Эеншард, следя за ее реакцией.

Она дрожала.

− Я вот думаю, − Эеншард встал, − что ты такого сказала ему, что он даже пытаться не стал?

Не зная, о чем говорит мужчина, она только смотрела на него.

− После той поездки в Рейн он не назывался Велианом никогда и полностью отказался от самостоятельной практики врача, занявшись только лекарствами. И все это, потому что он встретил тебя, − продолжал король, делая к ней шаг. – Я думал, что ты чего-то стоишь, но кроме смазливой мордашки ничего не нахожу. Ты, правда, посмела отказать моему сыну, находясь в его стране?

Лилайна смотрела на короля. Он не казался ей жестоким или агрессивным, но его спокойствие ужасало.

− По лицу вижу, что посмела. Ничего не зная о нем, ты не стала даже думать, потому он не стал просить твоей руки, когда пришло время. Зато ты все еще беспокоишься о мальчишке, которому нужен только трон.

− Трон нужен Антраксу, − наконец решилась сказать Лилайна.

Эеншард рассмеялся.

− Что ж, я рад, что он научился врать.

Сказав это, он шагнул к двери.

− Я надеюсь, что скоро ты исчезнешь из этого дворца и больше не появишься в Эштаре.

− Так вышлите меня отсюда!

Лилайна вскочила на ноги, отбрасывая простынь.

− Если я вам так не нравлюсь, вышвырните меня из окна или проломите мне череп, вам же это нетрудно!

Эеншард неспешно обернулся, глядя на девушку, с вызовом смотрящую на него. Растрепанная, в коротеньком платьице, из-под которого выглядывали коленки, с бретелькой соскользнувшей с плеча, она смотрела на него так, словно была королевой на собственном троне.

Эеншард усмехнулся.

− Тогда, может быть, ты поговоришь со мной как потенциальная королева Рейна, а не как помятая девка? – спросил он холодно, возвращаясь к столу.

Сев за стол, он жестом указал ей на место напротив. Лилайна тяжело дыша, почти скалясь, смотрела на мужчину, гнев и ущемленная гордость давали о себе знать. В конце концов, это жалкое существование в пределах одной комнаты в бесконечном ожидании под стоны Элли ее достало. Цепляться за такую жизнь недостойно, и смерть была уже не страшной, даже если эта смерть не будет быстрой. Она схватила с кровати простынь, завернулась в нее и села напротив короля, глядя ему в глаза.

− Тебе надо решить одну важную вещь, будешь ли ты сражаться за свой трон? Миром ты его уже не получишь, Антракс оказался прав, твой дядя сделал все, чтобы отрезать тебе пути к возвращению.

− Антракс сказал, что поможет мне, только если я стану его женой, − с наигранной холодностью сообщила Лилайна.

− Женой ты не стала, а он впервые лично покинул столицу, и поехал в Рейн, интересно почему? Ах, конечно, привести тебе собачонку. Как я мог забыть?

Он резко встал.

− Если ты решишь отказаться от своих прав, мы вывезем тебя в Авелон, где ты сможешь прожить какую-нибудь жизнь, но если ты решишь воевать, разговор будет совершенно другой, - заключил он и поспешил к двери.

Говорить было больше не о чем.

Принцесса его мало волновала, политика Рейна тоже, единственное, что имело значение, это то, что единственный сын его жены был замешан во всем этом.

Лилайна же осталась со страшным осознанием, что вернуться на родину она сможет только ценой крови, той ценой, которую она не планировала платить в своей жизни.

После визита короля Лилайна не находила себе места. Все это время, от самого первого момента своего пленения, она жалела себя, оплакивала свою прежнюю жизнь и совсем не думала о Рейне. Даже тогда, отказывая Антраксу, она в действительности не думала о своей родине. Все ее мысли и ее чувства касались только ее самой. Теперь же, расхаживая в простыне по комнате, ловя на коже жар Эштарского воздуха, она понимала, что все это время состояла из жалости к себе, потому что была слаба, потому что ничего не знала и не хотела знать. Но теперь, понимая это, она оставалась такой же слабой маленькой девочкой в мире сильных мужчин, которые, кажется, защищали ее.

Когда вернулась Элли, принцесса сразу же обратилась к ней:

− Узнай, может ли уделить мне время принц Мэдин.

− Зачем? – машинально спросила Эллина, ставя на стол поднос с едой. – Не вы ли говорили, что видеть его не хотите после того, что он…

− Я сказала тебе узнать, а не задавать вопросы! – перебила ее принцесса.

− А что ты мной командуешь, − прошептала Элли. – Меня вообще-то поставили следить за тобой, а не выполнять твои прихоти.

− Ты все еще женщина принца Антракса, хочешь, чтобы он узнал, что ты тут творила?

Элли рассмеялся.

− Он сам хотел, чтобы я нашла себе мужа, и я его нашла.

Став серьезной, она строго посмотрела на Лилайну.

− В отличие от тебя, я не хочу здесь сдохнуть.

Лилайна сжала кулаки, стиснула зубы, но промолчала.

− Осуждаешь меня? – спросила Эллина, присаживаясь на край стола.

Одна ее нога, совершенно обнаженная показалась в большом разрезе длинного платья.

− Это твоя жизнь, − только и прошептала Лилайна.

− Все ж лучше, чем предстать пред всеми как ты: в крови, соплях и сперме.

Эллина рассмеялась.

У Лилайны, которая отчаянно храбрилась, задрожали губы.

− И после этого ты еще гордишься тем, что отказала принцу? – спросила Элли, все это время избегавшая этого разговора. – Стоишь тут такая гордая, правильная, командуешь, а кто ты вообще такая? Принцесса? Ты наложница, еще и порченная, оставить тебя при себе после всего будет позором для Антракса. И при этом ты мне угрожаешь его именем?

− Я думала, мы друзья, − дрожащим голосом прошептала (наконец) Лилайна, понимая, что слезы мешают ей видеть черноволосую Эллину, загоревшую так, словно она рождена в Эштаре.

Фрейлина расхохоталась.

− Какие друзья? Ты всю жизнь гордилась тем, что можешь давать подачки таким как я. Принимала в фрейлины девочек с самых бедных дворянских домов и наблюдала за тем, как тебе смотрят в рот.

− Это не правда, я…

Лилайна не смогла удержаться и все же заплакала. Закрывая лицо руками. Она безумно жалела о том, что ей нельзя покидать эту комнату, нельзя просто уйти от этого разговора.

− Это правда, − холодно сообщила Эллина. – Ты не видела свою мерзкую мордашку всякий раз, когда решала подарить что-то. Благодетельница наша, да если бы не ты, я была бы сейчас дома! Я бы давно нормально вышла замуж и жила бы свою тихую жизнь, и не думала бы о том, как выжить здесь! Это все твоя вина! Все от самого начала до конца, и я была бы рада, если бы тебя просто вышвырнули в море, а лучше продали в настоящее рабство и увезли на другой берег Белого моря.

Лилайна всхлипнула, вытерла слезы, и, не глядя на девушку, попросила:

− Узнай, не может ли принц Мэдин зайти ко мне, пожалуйста.

Эллина фыркнула.

− Я передам, что ты хочешь с ним поговорить, но если он снова тебя отлупит, то я возиться с тобой не стану.

Сообщив это, Элли вышла, а Лилайна быстро шагнула к столу, схватила кувшин с водой и вывернула всю воду себе на голову. Ей казалось, что это может ей помочь, но она только разрыдалась, сползая на пол. Уехать в Авелон, о котором она так мечтала в детстве - возможно, неплохая идея. Там, по крайней мере, было бы проще начать все сначала.

Мэдин появился в комнате Лилайны ближе к вечеру. Он никак не предупреждал о своем визите, но принцесса все равно ждала его, сидя на маленькой софе у открытого балкона.

Когда дверь распахнулась и в комнату буквально влетел полуобнаженный принц, на ходу отбрасывая мокрые черные волосы назад, она только встала.

Мэдин жестом велел Элли выйти, а затем сел на край стола в той же манере, что и его отец этим утром.

− Итак, чего ты от меня хотела? – спросил он, сложив руки на груди.

Лилайна невольно обратила внимание на меч, висевший на поясе молодого человека. На его рукояти был герб королевской семьи. Ей смутно показалось, что такой меч должен носить наследник.

«Неужели после суда Эеншард, наконец, объявил Мэдина приемником?»

От этой мысли ей стало совсем страшно.

− Ну? – поторапливал ее Мэдин. – Ты хорошо себя вела все это время, так что не вижу причин злиться на тебя. Давай уже говори, что тебе надо?

Она посмотрела на него. Все же он не казался ей ни страшным, ни жестоким. Он был спокоен, чуточку насмешлив, но не видел в ней ничего кроме женщины, которая зачем-то понадобилась его брату. Он просто охранял ее какое-то время и это ровным счетом ничего для него не значило.

− Я хотела попросить вас о помощи, − наконец, заговорила Лила.

Черные брови Мэдина изогнулись в недоумении и он ту же расплылся в улыбке.

− Как интересно, продолжай, что же я такого могу для тебя сделать?

− Расскажите мне все, − прошептала Лила, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Никто не говорит мне о происходящем, я не знаю ни что происходит в Рейне, ни в Эштаре, я даже не знала, что Антракс уехал.

Мэдин рассмеялся.

− Значит, ты почувствовала себя дурой и решила обратиться ко мне? Как это мило с твоей стороны. Не думала, что я не тот человек, которому вообще есть до тебя какое-то дело?

− Думала, − призналась Лила, опуская глаза, − но вы явно дружны с братом и его судьба вам небезразлична.

Мэдин стиснул зубы.

− Допустим, − прошипел он, хмурясь. – И что с того?

− Я принесла ему много бед и хочу знать о них.

− Могла бы с ним поговорить. Он наверняка заберет тебя назад, как только вернется.

− Но я не представляю, как разговаривать с ним.

Мэдин снова рассмеялся.

− Не смейтесь надо мной, пожалуйста, − взмолилась Лилайна, стараясь не расплакаться.

Она не поднимала глаз, ломала пальцы и тихо шептала:

− Я, правда, чувствую себя дурой, правда, ничего не знаю и никто, совсем никто ничего мне не может и не хочет объяснить. Пожалуйста, не смейтесь надо мною.

− Ладно, − внезапно прошептал Мэдин после короткой паузы. – Только не реви.

Он прошел вперед и сел на край ее кровати, жестом предлагая ей сесть на прежнее место. Видя, как принц махнул рукой, она села и все же решилась посмотреть на него. Взгляд его изменился. Стал внимательным и добрым.

− Как я понимаю, Антракс не нашел время, чтобы поговорить с тобой нормально, верно?

Лилайна только кивнула.

− Это на него похоже. Ты знаешь, что тебя похоронили?

Лилайна кивнула.

− Он показывал мне письмо дяди.

− М-да.

Мэдин вздохнул.

− Хотя это на него похоже, ничего не говорить, а просто действовать. О том, что мы были в Рейне, ты тоже не знаешь?

− Ну, я догадалась.

Словно подтверждая ее слова, к Мэдину подошел Раф и стал обнюхивать его руки.

− Что, собачатина, узнал меня?

Пес лизнул ему руку, в ответ на что принц бодро потрепал шерсть на его голове, растрепывая уши и тут же легонько оттолкнул, отодвигая пса подальше.

− Ну, я не знаю всего, если честно. Он пытался найти некого Шмарна, но тот, как оказалось, ушел в отставку. Вообще когда прошел слух, что ты исчезла, Антракс поднял всех на уши и проверял всех рабынь. Не знаю, как он угадал, что тебя сюда привезут, но так и вышло, только вот купил тебя я.

Мэдин развел руками.

− Я всегда был страшно везучим и, зная, что он тебя ищет, решил купить и сделать ему сюрприз. Он же влюблен в тебя два года уже.

− Влюблен? – машинально переспросила Лилайна.

− А что, по нему не видно? На лбу написано. Как мальчишка ведь. Мы его с отцом несколько месяцев перед твоей помолвкой чуть ли не с криками уговаривали попросить твоей руки, а он ни в какую, даже письмо, которое отец тайком отправил твоему дяде, перехватил и сжег.

Мэдин истерично хохотнул.

− Боится он тебя что ли?

От своего собственного вопроса ему перестало быть смешно и он внимательно посмотрел на принцессу.

− Отец утверждает, что точно также был влюблен в его мать, а мне это совершенно не ясно, но как я понимаю, ты моего брата на дух не переносишь, верно?

Лилайна опустила глаза.

− Что между вами произошло в Рейне?

− Ничего, мы дружили, − неуверенно ответила она и спешно добавила: − Наверно.

− Только мы его тайком вывозили из Эдифа, потому что он едва мог стоять на ногах после грандиозного побега из Рейна.

Лилайна подняла глаза на принца.

− Я не знала.

Мэдин развел руками, закатывая глаза.

− Видимо, не только тут ты не знаешь, что происходит, − заключил он без упрека, скорее с легким сожалением и вернулся к последним событиям: − Из-за суеты с твоими поисками он забросил часть важных дел, и как только ты оказалась здесь, он буквально переехал ко мне, чтобы закончить к совету все бумаги.

Он посмотрел на Лилайну, махнул рукой и вновь заговорил:

− Мы с ним едва успели завершить проект по окончательному изменению работы порта и расширению нашего флота. И не надо удивляться, даже если у нас самый большой флот на континенте это не значит, что нам его хватает, и если мы самые богатые, это не значит, что мы деньги на флот с деревьев срываем.

− Вы планируете воевать? – неуверенно спросила Лила.

− Нет пока, и вообще, пойми просто, что он был занят, и я даже не представляю как он успел найти ту рыжую Ли и притащить ее сюда.

На мгновение он замолк, вспомнив девушку, о которой говорил, но, не давая себе ничего почувствовать, продолжил:

− А потом сразу уехал в Рейн со мной и уж прости, но я понятия не имею, чем он там занимался.

Мэдин вновь развел руками.

− Ну а сейчас он уехал в Сун, чтобы исполнить последнюю волю Фу-Диена, которого убили из-за тебя.

Лилайна вздрогнула.

− Страшно, наверное, ничего не знать, но этого я пояснять не буду, просто пойми, что дав повод к себе придраться, он очень сильно рисковал. Между прочим, я спрашивал у него, что тебе передать.

− И что он сказал? – с надеждой в голосе спросила Лилайна.

− Что сказать ему нечего.

Этот ответ больно уколол принцессу, но она, закусив губу, молчала.

− Он не умеет разговаривать, особенно о чувствах, так что ничего удивительного, − пожимая плечами, сообщил Мэдин. – Едва ли его отношение к тебе могло измениться.

− Но сюда приедет мой жених…

Мэдин внезапно расхохотался, перебивая ее своим диким смехом, похожим на раскаты грома.

− Ты сейчас о чем думаешь? О том, что чувствует к тебе мой брат или что скажет твой жених, узнав, что ты больше не принцесса, а просто белобрысая девчушка?

Лилайна подняла на него испуганные глаза.

− Он любит меня, − прошептала она тихо.

− Гэральд?

Мэдин снова рассмеялся.

− Конечно, любит, − проговорил, он широко улыбаясь. – Заберет тебя отсюда и все на этом. Правда, женится ли он на простолюдинке, вопрос хороший.

Лилайна сглотнула.

− Ладно, не паникуй, Антракс не отдаст тебя ему, даже если тебя на руках носить будут после всего. Понимает он это или нет, а никому он тебя теперь уже не отдаст.

Мэдин встал.

− Для одного раза для тебя и этого много, − сообщил он, внезапно становясь серьезным. – Я не враг тебе, и если ты не станешь подбрасывать неприятности моему брату, то я вполне могу время от времени говорить с тобой.

− Спасибо, − прошептала Лила, все же всхлипнув.

− И мой тебе совет, подумай о том, что ты скажешь Антраксу. Сам он едва ли начнет с тобой хоть какой-то личный разговор.

После этого он махнул рукой и быстрым шагом, не прощаясь, вышел из комнаты, а Лилайна смотрела на закрывшуюся дверь и не понимала, что вообще можно говорить холодной черной маске. Зато она очень хотела столько всего сказать Велиану. Ей казалось, что Велиан обязательно понял бы ее. Она никак не могла поверить, что там под маской могла быть та самая ласковая улыбка.

4. Выбор королевы (3)

Еще до рассвета Антракс постучал в личную дверь владелицы главного госпиталя в Эшхарате. Лен-Фень не держала слуг и открыла не сразу.

Принц услышал сначала ее ругань где-то в здании, потом грохот, потом обещание убить всех и вот, наконец, она открыла дверь, спешно завязывая халат, наброшенный на обнаженное тело. Увидев принца, она не перестала ругаться.

− Меня достали твои курьеры, псина ты недобитая! – вскрикнула она, при этом обнимая молодого человека самым нежным и заботливым образом.

Антракс обнимал ее в ответ.

− А что, их много было?

− Да в шкатулку письма уже не помещаются!

Женщина затащила принца в дом.

− Боги, и как ты ходишь во всем этом в такую жару? – спрашивала она, окинув взглядом черный костюм.

− В море не так жарко.

− Папа, − закричал наверху детский голос.

На лестнице появился двухлетний малыш. Он был смуглый, с большими синими глазами и волосами выгоревшими на солнце, от того совершенно белыми. Мальчишка с самым счастливым видом помчался вниз по лестнице, придерживая свои коротенькие штанишки.

− Арман.

− Кто тебе разрешил вставать с постели?! – рявкнула Лен-Фень, ловя маску, которую принц спешно бросил ей в руки.

Кому были нужны ее вопли, когда принц уже ловил на руки мальчишку и позволял тому целовать себя в левую щеку.

Это был самый обычный здоровый мальчик.

− Вечно вы без меня собираетесь, − сонно проворчал Ден-Ли, зевая.

На него мать уже не ругалась. Было просто бесполезно приводить ночь в порядок после появления Антракса, который наверняка привез мальчишкам какие-нибудь подарки. Она просто смирилась и наблюдала за возней принца с детьми. Только когда тот собирался уже уйти, забирая кипу писем и извиняясь за ее тревоги, женщина внезапно спросила:

− Ты ничего не забыл?

Антракс огляделся. Маска была под рукой, письма, перевязанные бечевкой, в руке. Оставалось только посмотреть на нее с полным недоумением.

Она молча протянула руку, позволяя медальону повиснуть на цепочке, зажатой меж пальцев. Это был тот самый треугольник с кругом, разделенным пополам границей.

Антракс только посмотрел на него, затем на женщину.

− Бери, он твой.

− Ты же знаешь, что из нас двоих врач именно ты, а не…

− Бери! – рявкнула женщина. – Он отдал его тебе и пусть ты подбросил его обратно, а он так и не стукнул тебя за это, но он твой, Волчонок.

Она, не выдержав, просто впечатала древний символ в грудь принца, а тот машинально коснулся ее руки.

Лен-Фень неспешно приблизилась и положила голову принцу не плечо.

− Мне не хватает его ворчания, его советов. Мне просто его не хватает. Не хочешь лечить − не надо, но носи его хотя бы как память.

Антракс обнял ее одной рукой. Спорить с Лен-Фень было просто бесполезно. Да и не хотелось, ведь она была права.

Лилайна ждала Антракса всю ночь, так и не сомкнув глаз, а на рассвете вместо него пришел Икар и просто забрал их. Вот только Эллину завели в старую комнату, а принцессу сразу в покои принца, совершенно пустые и прохладные. Видимо отсутствие окон защитило помещение от летней жары. Она прошла по уже знакомой огромной комнате, села на краюшек дивана, сложила руки и замерла в ожидании, прокручивая в голове все то, что она собиралась сказать. Во-первых, она хотела извиниться. Во-вторых, признать, что стать его женой она все таки не может, хотя бы потому, что любит другого. В-третьих, она понимала, что должна поговорить с ним любой ценой, потому что здесь в Эштаре ей точно не выжить без его защиты.

Но когда дверь открылась и она увидела человека в черном костюме, руку в перчатке, опирающуюся на трость, а главное маску, тонкие линии которой поблескивали от огня длинных свечей, в ее голове не осталось ничего. Она смогла только опустить голову, сжать ткань своего зеленого платья и прикусить губу.

− Теперь ты будешь жить со мной, − сообщил ей холодный совершенно безэмоциональный голос.

− Зачем? – спросила она с дрожью в голосе.

Она только слышала, как он приближался. Постукивала об пол трость, а он молчал.

− Так надо, − в конце концов, ответил голос, проходившего мимо мужчины.

− Надо?

Она задрожала и тут же вскочила.

− Почему ты издеваешься надо мной?!

Он обернулся, но ничего не сказал.

− Неужели так трудно просто нормально со мной поговорить?

Слезы все же начали катиться по ее щекам. Она ловила их руками, но они все равно падали с ресниц.

− Ты ведь Велиан, если ты Велиан, то ты не можешь быть таким…

− Каким?

Он оказался совсем рядом слишком неожиданно и смотрел на нее сверху вниз, прищурив синие глаза, едва различимые в прорези маски. Так близко она его еще не видела, отчетливо различая неровный контур темного, почти багрового правого века, лишенного ресниц.

Она смотрела в его синие глаза и дрожала, боясь произнести то, что хотела сказать.

− Ну же, говори!

− Холодный, − прошептала она, с трудом подбирая другое слово.

Он отступил, снова ускользая вглубь комнаты.

− Велиан!

− Не смей называть меня этим именем! – рявкнул принц, не оборачиваясь.

− Разве твоя мать не назвала тебя так?

− Принц Эштарский не может именоваться именем другого народа, − строго сообщил ей голос.

Она всхлипнула.

− Я поняла, я не буду тебя так называть. Вот только сними хотя бы маску, пожалуйста.

− Нет.

Этот ответ был настолько резким и холодным, что спорить было глупо и она села на место.

− Я просто хотела поговорить, − шептала она, вытирая слезы.

− Говори.

Но она уже и не знала, что сказать, не помнила слов, которые она подбирала и потому, пока еще могла говорить, выдала все что думала:

− Я не могу быть твоей женой. Я не люблю тебя и никогда не полюблю человека твоей культуры, но мне нужна твоя помощь, я согласна быть твоей, только…

Она замолчала от ужаса - мимо ее головы пролетела одна из подушек и ударилась в дверь и шлепнулась на пол.

− Заткнись, − прошипел едва слышно принц.

Лилайна застыла, слыша его шаги.

− Культура моя тебе не угодила, − шипел он сквозь зубы. – Тебе, принцессе страны, где знать выращивает сыновей конюхов, с которыми брыкаются их жены, пока их бастардов секут в кровь сапожники.

Она обернулась и взглянула на него.

− Да, у нас разрешен секс, − продолжал Антракс, − но зато у нас отцы не насилуют сыновей, женщины не воспитывают детей сами, потому что у нас мужчина обязан или жениться или обеспечивать женщину и ребенка до конца жизни. У нас не умирают от водобоязни, после сношения с овцой, как это было с наследником графа Лонра, в твоем прекрасном Рейне!

Он незаметно перешел на крик.

− И ты, несостоявшаяся королева этого притона, говоришь мне что-то о культуре?! Может быть, твой дядя венец морали или твой хваленый Гэральд, прирезавший свою любовницу, чтобы та не родила ребенка?

Губы у Лилайны дрожали.

− Мне твое тело даром не нужно.

− Только трон? – машинально спросила принцесса.

− Именно. Только трон, − тихо проговорил он и вновь отступил. – Я отпущу тебя с Гэральдом, а пока ты будешь здесь, просто для твоей же безопасности. К тому же я все равно ложусь спать тогда, когда ты обычно просыпаешься.

Лилайна не могла следить за ним, слишком больно и страшно ей было от того, что она услышала, от понимания того, что этот человек не стал бы выдумывать все это.

− Но Велиан был другой, − машинально произнесла она, удивляясь звуку своего голоса.

− Велиан – человек, которого никогда не существовало, - ответил ей голос где-то далеко.

Она услышала, как открылась потайная дверь.

− Забудь, − произнес все тот же голос.

Дверь захлопнулась.

4. Выбор королевы (4)

Антракс вышел из своей комнаты в тот самый небольшой сад, чтобы просто успокоиться и не придушить принцессу. Ее слова неожиданно стали для него настоящим ударом, как будто он не знал, что она любила не его, будто он сам себе не говорил, что она его никогда не полюбит. Ему нужно было отвлечься и потому он решил зайти к Элли, которая, как ему сообщили, хотела его видеть. Он предполагал, что речь пойдет о том же, что волновало Икара, но к своему удивлению застал Эллину в полупрозрачном платье. В том самом, в которое была облачена Лилайна, приведенная к нему в комнату впервые. Тогда он не додумался предупредить слуг, чтобы принцессу одели иначе, теперь он не мог понять, зачем это платье надела другая девушка. Впрочем, она была хорошо сложена, это нельзя было не отметить, но пышная грудь едва помещалась в свободное платьице.

Элли присела на манер эштарки, увидев принца.

− Ты хотела меня видеть? – спросил он спокойно, наблюдая за ней.

− Да, я хотела поговорить с вами, − призналась девушка, робко поднимая глаза. – Вы, наверное, помните наш разговор.

Антракс кивнул.

Девушка шагнула к нему не спеша, вырисовывая каждую линию своего шага, изящно покачивая бедрами, словно степная кошка.

− Вы сказали, что я не нужна вам, − прошептала ласково Элли и прильнула к принцу, прижимая к его телу свою пышную грудь и поднимая на него свои глаза. – Я все понимаю.

Она бережно коснулась его руки, той, что обычно держала трость, а теперь была свободна. Крепко сжимая руку в перчатке, она медленно, не сводя с него глаз, опустилась на колени и прильнула щекой к его руке, целуя перчатку.

− Конечно, вам не нужна глупая девочка, но я не глупая, − шептала Эллина, потираясь, словно кошка, о руку человека. – Я не прошу у вас ни брака, ни даже права стать матерью ваших детей, мне хватит роли вашей наложницы.

Отпуская руку, она скользнула руками по его ноге, оперлась на пол и нежно поцеловала область паха. Обычно эштарские мужчины быстро реагировали на ее полуобнаженное тело и неоднозначные намеки, но принц едва ли был возбужден, холодно наблюдая за ней.

− Мне хватит роли вашей наложницы, - шептала Элли потираясь щекой о выпуклость штанов. – Я хочу принадлежать менно вам, человеку, который действительно будет властвовать в Эштаре.

Ощущая однозначную реакцию, она снова поцеловала выпуклость сквозь штаны, облизала губу и провела носом по ткани, рисуя продолговатую линию по которой, словно под ее волшебными чарами, поднимался орган мужского желания, который она по-настоящему выбрала.

− Я больше не та наивная девочка, − шептала она, глядя на принца. – Пока вас не было, я научилась очень многому, чтобы теперь исполнить любое ваше желание, только прикажите или хотя бы позвольте мне желать вас.

Антракс смотрел на нее, чуть прищурившись. Слишком красиво она говорила, слишком умело двигалась и сладко улыбалась.

− И кто же лишил тебя девственности? – спросил Антракс, сохраняя спокойствие в голосе.

− Сама, − призналась девушка, вновь прильнув к его ноге.

Она знала, что позволить себе большее без его дозволения права не имела. В конце концов, в Эштаре секс хоть и был делом доступным, но всегда оставался добровольным. Лишившись девственности согласно традиции, девочка имела полное право отказывать всем мужчинам в своей жизни, и никто не посмел бы ее осудить. Но подобное случалось крайне редко, чаще они отказывали тем, кто им не нравился, и принимали ласки тех, кому благоволили. Да и мужчины имели право на отказ от подобного предложения, но отказывались куда реже, если не сказать – никогда. Эллина еще не знала отказа и была уверена, что не узнает его и теперь, просто проявляла необходимую покорность.

− И как же ты это сделала? – спросил принц, явно не спеша ее отвергать.

− Последовала вашему уроку, − ласково произнесла девушка. – Хотите покажу?

Принц кивнул, и некогда фрейлина встала, мастерски качнув бедрами, а затем шагнула к столу.

− Меня девственницей тут бы никто не понял, − прошептала она, беря в руку нож и медленно манерно приподнимая ногу, чтобы забросить ее на край стола и так же медленно отвести в сторону.

Антракс сделал несколько шагов, чтобы вместо изгиба спины хорошенько видеть отставленные бедра и уже влажную линию приоткрытых половых губ. Эллина улыбалась, понимая, что принц наблюдает за ней, видя, что реакция его тела стала значительнее. Считая себя победительницей, она прижалась грудью к столу и подставила к влажному входу рукоять ножа. Сначала скользнула деревянной рукоятью меж губ, а после медленно, осторожно, манерно выгибая спину, ввела ее внутрь. Рука принца коснулась ее руки, перехватывая лезвие.

− Больно наверное было, − прошептал он, скользя рукой по ее спине и чуть покачивая нож рукой.

− Если это ради вас, ни одна боль не имеет значения, − выдохнула девушка.

Властная рука зажала лезвие меж пальцев и, резко достав нож, отбросила в сторону, как в зале совета. Другой рукой принц перехватил Эллину, переворачивая к себе лицом, и, поднимая на ноги, тут же прижал к себе.

− Я услышал тебя, − прошептал он. – Но это будет не здесь.

− Конечно, − покорно произнесла Элли, сладко вздыхая. – Где угодно и что угодно, мой Господин.

Она не знала, что принц под маской злобно усмехнулся одним лишь правым уголком губ, буквально оскалился, как дикий зверь.

Он отпустил ее и жестом велел следовать за ним, вышел сначала в крытый сад, затем с него на винтовую лестницу, ведущую куда-то наверх, а там, открыв дверь с помощью некого загадочного механизма в ручке, предложил Эллине шагнуть в темноту первой.

− Не бойся, − прошептал он спокойно, но все же ласково.

Тогда девушка все же вошла.

− Подожди немного.

Принц тоже шагнул в темноту, закрывая за собой дверь, а после скользнул куда-то в сторону. Что-то затрещало, приходя в движение. Над Эллиной внезапно открылось окно, показавшееся, как только сдвинулись в сторону металлические ставни. Принц спокойно шел вдоль стены, опуская грубые рубильники, и всякий раз открывалось новое окно, освещая продолговатую комнату, заставленную двумя рядами столов, на которых стояли разные пробирки, банки с органами и частями тел. На стенах же висели пучки различных трав и потому в комнате пахло летним лугом, но девушка с ужасом рассматривала системы колб и содержимое банок на ближайших столах.

Принц, дойдя до противоположной стены, поманил ее к себе пальцем.

Эллина содрогнулась. Ей вдруг захотелось бежать, но ставка была слишком высока и потому она все же сделала шаг и, почти мгновенно осмелев, прошагала всю дорожку меж столов. Она вложила свою руку в руку принца, словно настоящая барышня и прильнула к нему.

Антракс легонько ее отстранил. Затем обернулся. За его спиной стояло два металлических стола: один пустой, а другой с огромным множеством странных диковинных инструментов. Эллина содрогнулась, видя, как принц берет веревку.

− Не бойся, эти инструменты для работы, а не для удовольствий, они нам не понадобятся, − сообщил Антракс, завязывая петлю на веревке. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если я свяжу тебе руки. Очень не люблю, когда ко мне прикасаются.

Эллина улыбнулась и опустила глаза, смущаясь.

− Как вам будет угодно, сир, − прошептала она, протягивая ему свои ладошки.

− Умница, − ласково шептал принц, надевая на ее запястья петлю.

Перекинул веревку через металлическую балку над головой и, не натягивая, привязал к выступу в стене.

Эллина расслабилась. Подобная причуда едва ли пугала ее, в конце концов, она по сути была свободна, а эти связанные руки, были чем-то совершенно символическим.

− Я рад, что ты меня действительно поняла.

Антракс снял маску и взглянул на нее, демонстрируя тот самый хищный оскал. Эллина дернулась, шагнула назад, сама натягивая веревку, а принц одним ловким движением ноги толкнул на нее холодный металлический стол. Его колеса загрохотали в каменном помещении. Девушка вскрикнула, чувствуя, как это строение ударяется ей в живот.

− Не надо, − простонала она, видя усмешку на лице человека, которого она хотела соблазнить.

− Ты сказала что угодно и где угодно, так что игра началась, − произнес Антракс, приближаясь.

Он с холодной методичностью толкнул стол вперед, заставляя девушку буквально лечь на него, и опустил ногой упор, не дающий колесикам приходить в движение.

Эллина пыталась брыкаться, но он этого не замечал, бесцеремонно хватая ее ноги и привязывая к ножкам стола. Теперь веревка натягивала ее руки почти до боли. Стол обжигал холодом и пошевелиться она не могла.

− Разве не этого ты хотела? – спросил Антракс, проводя по ее спине кончиками пальцев. – Разве не повелителя своих идей и желаний ты просила пару мгновений назад обладать тобой.

Эллина всхлипнула, закусила губу и промолчала, надеясь все же исполнить задуманное.

− Расслабься, тебе понравится, - прошептал Антракс, разрывая ее платье от спины вниз и просто отбрасывая его части в сторону.

Если бы на ней было другое платье, быть может, он поступил бы иначе, но она надела платье, в котором он видел Лилайну. Это выводило его из себя.

С абсолютным хладнокровием он взял с рабочего стола пробирку, в нее как раз хорошо помещалось два пальца и оставалось немного места. Считая ее просто идеальной, Антракс развел половые губы, влажные и покрасневшие от ожидания, и ввел стеклянную пробирку внутрь, резко толкнув ее до упора. Девушка сжалась в испуге, а он не удержался от смеха.

− Это стекло, дорогая, будешь так страстно сжиматься − оно треснет, и ты порежешься, − сообщил он девушке, − а я всего-то хочу тебя хорошенько рассмотреть.

Стекло мгновенно покрылось испариной, но Антракса это мало интересовало. Нервная судорога поднимала правый уголок его губ, но он даже не пытался это изменить. Он был увлечен ее страхом. Медленно извлек пробирку наполовину и толкнул ее обратно всей ладонью.

Эллина вздрогнула, и едва заметно сжалась. Стекло не треснуло, и потому принц одобрительно погладил ее поясницу.

− Хорошая девочка, − прошептал он, беря в руку другую пробирку, значительно уже. – Посмотрим что у нас тут.

Без особых церемоний, он подставил прохладное стекло к колечку ануса и толкнул. Пробирка входила легко, и было очевидно, что девушка позаботилась об этом, вот только нервно сжалась и тонкая пробирка покрылась трещинами.

− Ну, я же предупреждал.

Он ударил ее по заду, породив звук громкого шлепка.

− Впрочем, ты молодец, готовилась, − признавал принц и, оставляя обе пробирки, обходил стол, чтобы взглянуть на девушку.

Связанные руки теперь тянули ее вверх, а она с ужасом смотрела на него. В глазах появились слезы.

− Ты все еще хочешь быть моей? – спросил он, облизывая губы.

− Хочу, − соврала Эллина, дрожащим голосом.

Принц улыбнулся и, обойдя стол, вновь достал сначала маленькую пробирку, затем большую и обе бросил в металлическую урну под одним из столов. Звякнуло битое стекло.

− А кто тебе сказал, что я хочу обладать такой продажной девкой, как ты?

Эллина вздрогнула.

− Пока я велел тебе присматривать за Лилайной, ты училась вертеть своим задом? Что ж, это очень похвально. Не говоря уже о том, что пока Икар просит у меня разрешения на ваш брак, ты лезешь в мои штаны. Это мастерство.

Он спокойно перерезал веревки, державшие ее ноги, и толкнул стол, сняв упор. Тот покатился, унеся с собой девушку, но принц дошел до стены раньше и резко дернул веревку, державшую ее руки. Эллина взвизгнула и беспомощно повисла в воздухе, касаясь пола только кончиками пальцев.

− Так почему же я, принц эштарский, должен подбирать объедки с пира стражников?

− Объедки за своим дядей вы подобрать не побрезговали, − шикнула Эллина, пытаясь пнуть принца ногой.

Он изменился в лице. Оскал исчез. Он стал совершенно холоден. Прищурившись, Антракс внимательно посмотрел на девушку, которая брыкалась, кричала и плакала, фыркнул и отступил.

В порыве отчаяния Эллина именовала его извращенцем, маньяком, психом, и он чувствовал себя именно таким. Он наслаждался ее криками, ее гневом и ее отчаянием, при этом спокойно просматривая банки на столах, пока не нашел нужную. С холодной улыбкой, он насыпал в небольшой мешок жменю жуков, которые неустанно ползали в банке и так же закопошились в мешке.

− Ты решила, что тебе мало Икара, и выбрала меня, − прошептал он, снова приближаясь. – Что ж ты не замахнулась на моего отца? В самый раз по твоим амбициям.

− Он долго не проживет, − шикнула Эллина.

− Надеюсь, твой язык просто отвалится от этих слов, потому что марать о него руки я не хочу.

Он был хладнокровно спокоен, когда говорил все это и так же спокоен, когда подошел к девушке, обнял ее со спины и скользнул рукой по животу к паху, легко попадая пальцами в складку меж большими и малыми губами и разводя их.

− Не трогай меня, − взвизгнула Эллина и отчаянно закричала, понимая, что мешочек с копошащимися жуками бесформенной массой запихивают в ее тело.

Она просто визжала, беспомощно пиная принца ногами, пытаясь свести ноги, но все безуспешно. От этих жалких попыток только сильнее болели руки.

− Я уже советовал тебе расслабиться, насладись своей наградой, − прошептал Анстракс, оставив завязку мешка болтаться снаружи, и тут же отступил.

Эллина пыталась смотреть вниз, переступала с ноги на ногу, плакала, но жуки словно сошли с ума, они быстро бегали внутри мешка, терлись твердыми спинками о ее чувствительные точки, добавляя к ужасу приятные волны.

− Не надо, пожалуйста, − плакала девушка.

Но в принце не было ни капли жалости. Он смотрел на нее с презрением и с таким же презрением прошел мимо, снял со стены толстый кожаный лоскут и заглянул в ее глаза.

− Учить тебя почитать своего господина, дело бесполезное, − произнес он, − но за предательство у нас платят кровью, радуйся, что я добрый и не стану тебя убивать.

Он снова прошел мимо нее, понимая, что не помнит ее лица, не слышит ее воплей, словно вся она для него жалкая тень. Он сделал несколько шагов, намотав часть кожи на правый кулак, а после резко обернулся, стеганув девушку по спине. Эллина взвизгнула, отчаянно дергаясь.

На месте удара остался красный след.

− Не надо.

Девушка заплакала, не прекращая извиваться и переступать с ноги на ногу. Только теперь она плакала, умоляла, была готова унижаться, но Антраксу было плевать на ее мольбы точно так же, как плевать на ее ласки.

Он вновь замахнулся и снова ударил, игнорируя всякие вопли. Он лупил ее, пока крик не сменился тихим безвольным стоном, а спина и верх ягодиц не покраснели полностью.

Тогда он выбросил кусок хорошей кожи, туда же, где разбились испорченные пробирки, прошел мимо нее и перерезал веревку, позволяя девушке рухнуть.

Она сжалась в комок, всхлипнула, а он только небрежно толкнул ее ногой, чтобы отвести в сторону одну ногу и дернул веревку, вытаскивая мокрый мешок, в котором затихли сдохшие жуки.

− Я же говорил, что тебе понравится, − произнес принц, выливая на нее большую колбу воды.

Ему было плевать на нее, но ничего кроме холодной боли под сердцем он уже не чувствовал, нажимая на подобие кнопки в стене. Он вызывал Икара, которому стоило прибраться.

Икар примчался быстро, но открыв дверь, замер, видя лежавшую на полу девушку и принца, спокойно перебиравшего какие-то бумаги.

Сглотнув ком, он тихо прикрыл дверь и медленно подошел, несмело заговорив:

− Ваше Высочество, я могу спросить…

Антракс, успевший одеть маску, посмотрел на него и кивнул.

− Зачем вы… это… сделали? – каждое слово давалось мужчине тяжело.

Он не отводил взгляда от Эллины, от ее лица с дрожащими губами. Девушка смотрела на него и плакала, но не могла ничего произнести.

− Икар, − заговорил принц спокойно. – Эта женщина предала тебя, предложив мне заполучить ее вместо тебя, за что и поплатилась.

Мужчина вздрогнул и посмотрел на принца.

− К тому же она позволила себе высказывания, за которые ее можно и жизни лишить, но я не стану этого делать. Если она тебе нужна − забирай, − продолжал Антракс. – Можешь взять ее в жены, а если она тебе как жена не нужна – в рабыни, впрочем, если она тебе омерзительна, можешь просто вышвырнуть ее отсюда. Но я не желаю ее больше видеть.

Мужчина, внимательно слушавший принца, коротко кивнул и молча поднял девушку на руки.

− Больше вам ничего не нужно? – спросил он, не глядя на принца.

− Нет, − ответил принц. – Реши лучше свои вопросы, мы поговорим завтра.

Мужчина кивнул, все также глядя в стену и вышел, оставив принца читать письма, пришедшие в его отсутствие.

4. Выбор королевы (5)

Антракс тихо зашел в комнату, кивнул грозному мужчине с саблей и сразу пошел к столу, стоявшему в центре комнаты. Уже узнавая мужчину, сидевшего к нему спиной. Это был граф Шмарн.

− Вы удивительно своевременны, − сообщил принц, обходя стол и садясь напротив.

Граф Рейна только взглянул на него. Антракс мгновение колебался, но после снял маску и положил ее на стол.

− Здравствуйте, граф, − сказал он спокойно.

Шмарн не изменился в лице, не дернулся. Он точно также смотрел на него.

− Так значит, Антракс, − прошептал он тихо и тут же отпрянул от стола, скрестив руки у груди. – Ну, рассказывай, надеюсь это не шутки?

− Какие уж там шутки, − ответил принц, улыбаясь.

− И где она?

− В моем гареме.

Граф переменился в лице, побледнел, оскалился.

− Рожа ты эштарская.

Антракс все же усмехнулся, также скрестив руки у груди.

− Да, она больше не девочка, и что? Вы теперь бросите ее?

Граф стукнул кулаком по столу.

− Я тебя убью, − прошипел граф.

− Хотите сказать, что проделали весь этот путь просто чтобы умереть в Эштаре? Браво!

Антракс иронично похлопал в ладоши.

− Чего ты хочешь? – спросил граф строго.

− Я думаю, того же, что и вы, − спокойно сообщил принц, − вернуть ей титул и трон.

Граф прищурился.

− И зачем тебе это?

− Вы знаете зачем. Подумайте о том, на кого можно положиться в Рейне. Вы лучше знаете королевский двор своей родины.

Он достал из кармана стопку бумаг и положил на стол.

− Это все, что смогли узнать для меня работорговцы за последние две недели, вам с этим проще разобраться.

Он придвинул стопку ближе к графу и вновь сложил руки на груди.

− Вы можете мне не доверять сколько угодно, но воевать со мной на моей территории будет слишком глупо.

− Надо было убить тебя тогда, − прошипел граф.

− И ее вывезли бы с континента, и вы никогда бы не узнали, что она жива.

Антракс был слишком спокоен, а Шмарн слишком зол, и потому оба понимали, что разговора не получится.

− Я хочу ее увидеть, - прошипел граф, все же принимая бумаги.

− Да, конечно, только уже завтра. Между прочим, завтра прибудет Гэральд и я бы хотел, чтобы вы присутствовали при нашей встрече.

Граф приблизился к столу, опираясь локтями и внимательно глядя на собеседника.

− Считаешь его возможным союзником?

Антракс тоже приблизился, едва заметно улыбаясь.

− Я считаю его говнюком, но Лилайна должна это увидеть сама или он должен доказать, что я ошибаюсь.

Граф невольно рассмеялся.

− Завтра я пришлю за вами человека. Вы придумали себе причину для визита в Эшхарат?

− Нет, − признался граф.

Принц встал.

− Тогда вам стоит выкупить здесь пару человек из Рейна.

Граф вскочил и схватил принца за ворот черной рубашки.

Мужчина с саблей тут же двинулся к ним, обнажив оружие, но принц остановил его жестом и уверенным движением освободился, ударив графа по рукам.

− Будьте благоразумны и услышьте мой совет правильно, − прошептал он. – А главное, постарайтесь остыть и понять, что в первую очередь вы должны помочь ей, а уже потом заставить меня за все ответить.

Граф прищурился, но трогать молодого человека больше не стал.

− До завтра, граф, берегите себя.

− До завтра, принц.

Последнее слово мужчина произнес с явным трудом, косясь на саблю в руках верзилы.

Антракс же хлопнул огромного вояку по плечу и спокойно попросил:

− Будь добр, Оги, защити для меня этого человека, даже если нужно будет защищать от него самого.

− Как скажете, хозяин, − ответил Оги, явно хорошо понимая, но слишком плохо говоря на языке континента.

Принц кивнул, обернулся, забрал со стола маску и еще раз внимательно посмотрел на графа.

− А ты изменился, − прошептал мужчина, глядя как принц снова прячет свое лицо.

Принц не ответил, только прикрыл на миг глаза и спешно вышел. Он хотел успеть еще многое, прежде чем настанет новый день.

Проснувшись в полной темноте, Лилайна не сразу поняла где находится. Прохлада шелка ласкала ее кожу. Множество подушек окружали ее тело, а одну из них, совсем крохотную, она обнимала. Раф, забравшись на постель, сопел где-то рядом. Она просто лежала и смотрела в темноту. Ей казалось, что она не сможет уснуть, но стоило ей выплакаться, как сон мгновенно навалился на нее. Правда, ей казалось, что уснула она на диване, а не в постели принца, но скользя рукой по ткани, понимала, что это все же не диван.

Свечи давно догорели. Это их главный недостаток, но она все же догадывалась, что масляных ламп любого строения принц видеть не пожелает. От этой мысли ей почему-то стало горько. Она решила не думать о принце и подумать, наконец, о своем женихе, о предстоящей встрече с ним, о том, что надо ему сказать.

Она невольно потянулась, скользнула левой рукой по шерсти Рафа, а правой внезапно коснулась теплой кожи другого человека, но вместо того чтобы отдернуть руку, прижала ладонь к бугристому рельефу шрамов.

Сердце у нее замерло и тут же забилось сильнее. Это мог быть только один человек. Только он мог переложить ее с дивана на кровать, только он мог просто отвернуться от нее и уснуть.

Она повернулась, буквально подкатилась к горячему телу и коснулась спины двумя руками.

Лилайне всегда казалось, что все мужчины громко храпят. Она помнила, как засыпала в комнате отца, когда была совсем маленькой, а он будил ее громким жестким храпом, но принц спал тихо. Ей даже не пришло в голову, что он мог бы и не спать, пока она изучает кончиками пальцев его плечи, поднимавшиеся от каждого вздоха. Ее левая рука, наконец, соскользнула со шрамов на чистую ровную кожу.

Лилайна дрожала, но просто не могла остановиться, перебираясь рукой со спины на обнаженную грудь. Ей казалось, что она скользит по камню обтянутому кожей, который по воле древней магии мог дышать. Прильнув к нему всем телом, она не удержалась и все же коснулась губами его шеи, попав случайно на тонкую границу шрама, расползающегося по телу мужчины. Это прикосновение взволновало ее до дрожи. Она поджала колени, коснулась лбом его спины, чувствуя, как наливается жаром и краской.

Пытаться понять, что и зачем она делает, она просто не могла, убеждая себя, что это лишь любопытство, да попытка лучше узнать своего пленителя. Ей проще было считать принца именно пленителем, а не спасителем, чтобы держаться от него как можно дальше. Но она едва могла дышать, сейчас, прижимаясь к нему, щурясь, но поднимаясь пальцами по шее по выступу кадыка к подбородку, не скрытому маской. С дрожью во всем теле, с мурашками, ползущими по ногам, она коснулась пальцами губ, которые когда-то целовали ее, и замерла, касаясь пальцем верхней границы, где на мягкие губы ложился тугой тяж рубца.

Ей стало чуточку страшно, но после мига сомнений, она скользнула рукой на правую щеку. Именно в этот миг открылась дверь, не та дальняя, ведущая в коридор, а маленькая потайная дверца, расположенная в двух шагах от кровати. В комнату зашел тот самый мальчик, присутствовавший на суде. Утренний свет, попадавший в сад, скользнул вместе с ним в темные покои принца.

Лилайна поспешно опомнившись, отпрыгнула от Антракса, села на кровать и спряталась в простынь по самый нос. Уши и щеки у нее горели. Она ругала себя за подобные действия, наблюдая, как мальчишка строго смотрит на нее. Она зажмурилась, заранее боясь возможных слов этого строгого ребенка, но тот лишь коснулся плеча принца и спокойно негромко произнес.

− Ваше Высочество, время.

Спящий мужчина сделал глубокий вдох, кивнул и неспешно сел, стараясь побороть сонливость. Он хотел что-то сказать, но, чуть повернувшись, увидел Лилайну и тут же приказал, отводя взгляд в сторону:

− Отвернись немедленно.

Она не шелохнулась, видя как сильные плечи задрожали.

Антракс тяжело дышал, сжимая кулак.

− Подай мне маску, − велел он мальчишке, поторапливая его жестом.

Принцессе показалось, что его рука всегда уверенная и властная все же дрожала. Мальчишка быстро подбежал к столу и принес заветную маску. Принц тут же надел ее. Дрожь и волнение сразу ушло. Он словно превратился в другого человека, который резко обернувшись, встал и накрыл принцессу с головой простынью, на которой спал.

− Никогда не смей смотреть на меня, − рыкнул он, уходя куда-то в сторону.

Принцесса вынырнула из простыни, дрожа, кусая губы и стараясь не плакать, видя, как загораются огни свечей и закрывается маленькая дверца, слыша, как за ее спиной ляпнули сапоги, и по полу застучала трость.

− Идем, ты мне нужен, − сообщил принц мальчишке. − А к тебе скоро придут, - сообщил он принцессе. – Ты поедешь со мной на встречу с Гэральдом.

Лилайна обернулась, вдруг испугавшись имени своего жениха, но тяжелая дверь, ведущая в коридор, с грохотом закрылась.

4. Выбор королевы (6)

Быстро шагая по коридору, Антракс жестом подозвал к себе Икара. Мужчина, ждавший этого, нагнал принца и зашагал рядом, отставая на почтительный шаг.

− Надеюсь, у тебя ко мне нет личных претензий? – спросил принц спокойно.

− Нет, Ваше Высочество.

− И если они будут, ты ведь выскажешь мне их в лицо?

Принц обернулся. Мужчина спокойно посмотрел на него и кивнул.

− Хорошо.

Антракс, понимающий что чувства его верного хранителя были задеты, отнесся бы с пониманием к гневу и едва ли ожидал от Икара подлости, но считал просто необходимым оговорить случившееся.

− Она сказала мне, что вы соврали, − произнес Икар.

− А ты?

− Я знаю, что вы не стали бы врать.

Принц только кивнул и вновь пошел по коридору.

− Ты, кстати, узнал кто был предателем у нас на кухне? – спросил он, внезапно вспомнив о незавершенном перед отъездом деле.

− Да, это был один из поваров.

− И где он?

− Его казнили по приказу вашего отца.

− Хорошо.

Принц кивнул, помолчал немного и спросил:

− Ты выяснил мотив?

− Он хотел стать главным королевским поваром.

Принц замер и обернулся.

− А ему не приходило в голову, что он мог получить рекомендательное письмо и попасть в штат к моему отцу, а там уже при хорошей службе получить эту должность?

Икар невольно улыбнулся.

− Он был плохим поваром, − произнес он, стараясь не смеяться и в то же время виновато опустив глаза.

Принц ничего не сказал, только продолжил свой путь.

− Ваше Высочество, я могу спросить? – несмело заговорил мужчина, почти шепотом.

− Разумеется.

− Вы действительно будете не против, если я женюсь на ней.

− Это твое право, − спокойно ответил принц.

− Но я хотел бы увезти ее отсюда.

Антракс вновь остановился и обернулся, изучая взглядом мужчину.

− Вы ведь знаете, что я авелонец, я прибыл со свитой вашей матери совсем мальчишкой, вырос среди эштарских мальчишек и перенял слишком много.

Мужчина все же опустил глаза, боясь сказать то, что он думал, понимая при этом, что только правды от него и ждут, какой бы она не была.

− Эштар извратил меня, извратил ее. Не подумайте, я не осуждаю. Вы, рожденные здесь, мыслите как-то иначе, видите все в каком-то другом свете, но мы, чужаки, просто ломаемся здесь. Я-то был мальчишкой и скорее приспособился, а она… Она ведь не такая!

Он взглянул принцу в глаза.

− Знаете, она мне рассказывала о детстве, о голодном детстве, о нищете, взглядах полных презрения, о том, как стыдно было ей появиться при дворе в старом платье собственной матери, вышедшем из моды полвека назад. Разве виновата она, что теперь боится нищеты и готова на все, чтобы не жить так снова. Позвольте нам уехать.

− Оставишь все ради женщины? – уточнил принц, но в голосе его звучало разве что тревога, но никак не упрек.

Икар уверенно кивнул.

− Я тебя услышал, − произнес принц и отвернулся. – Дай мне время, я не могу отпустить тебя мгновенно.

Жестом давая понять, что на этом разговор закончен, принц продолжил свой путь, переходя в узкий коридор, соединявший северное крыло с западным. Икар же благодарно поклонился, искренне радуясь, что в Эштаре он служил сыну королевы Ленкары.

Снежный зал во дворце Эшхарата располагался не в северном, а в южном крыле, и, если быть точным, в той его части, где никто не жил. Здесь располагались залы разных цветов для приемов и переговоров. Брачные дела решались в белом зале, но королева Ленкара назвала его когда-то снежным. С тех пор так его и называли «снежный зал центрального крыла», давая название даже самому строению.

Именно здесь, в снежном зале, должна была состояться встреча принца Гэральда с королем Эеншардом. По крайней мере, так думал Гэральд в то время, как сам Эеншард не собирался даже наблюдать за происходящим.

Первой в зал пришла Лен-Фень откровенно не понимая, зачем она здесь нужна. Рухнув в белоснежное, обтянутое бархатом кресло, действительно похожее на припорошенное снегом, она громко выругалась, и голос ее эхом зазвенел в пустом зале.

− Леня? – удивился Мэдин, который шел туда же с братом.

Он покосился на Антракса и ускорил шаг, чтобы распахнуть дверь первым.

− Лен-Фень, ты-то зачем тут?

− У меня тот же вопрос, − заявила женщина, складывая руки на груди.

Она сидела в кресле за центральным круглым столом, в то время как два столика сбоку оставались пустыми. Мэдин сел напротив женщины, вальяжно раскинулся в кресле, закинул ногу на ногу, словно специально демонстрируя все свое величие и красоту почти обнаженного тела. Красный короткий жилет, наброшенный на его торс, едва ли что-то прикрывал.

− Я скучал по тебе, − произнес Мэдин, почти смеясь и играя грудными мышцами.

Лен-Фень в действительности оценившая все и даже скользнувшая взглядом вниз, обозвала принца хамом и обратилась к Антраксу, закрывавшему за собой дверь.

− Так зачем я здесь? Если ты собираешься его убивать, то зачем тут я?

− Едва ли кто-то будет кого-то убивать, − спокойно сообщил Антракс, отодвигая кресло от их стола, чтобы сидеть вполоборота к двери. – Однако бой возможен, поэтому ты мне и нужна.

Мэдин присвистнул.

− А в чем смысл? Ты собираешься выдать свою бабу за ее жениха, а потом подраться с ним из-за этого? – спросила женщина строго.

− Нет. Мне нужно выяснить его позицию прежде, чем принимать решение относительно действий в Рэйне.

− Ты что, серьезно собрался править Рэйном? – продолжала женщина, под столом покачивая ногой так, чтобы кончики ее пальцев едва ощутимо касались ноги Мэдина.

− Нет, править я буду Эштаром, − совершенно спокойно отвечал Антракс.

− А ничего, что я тут сижу? – спросил Мэдин, демонстративно положив руку на рукоять меча.

Антракс посмотрел на суровое лицо брата, на руку, на герб на рукояти и так же холодно ответил.

− Вот так же и на троне посидишь, к тому же у меня есть такой же.

Антракс кивнул на меч, а Мэдин все же рассмеялся.

− Погодите, − вмешалась Лен-Фень. – Пока все гадают, кто будет королем, и представляют как вы все же будете воевать, вы уже все решили?

− Ну, нам уже далеко не по десять лет, − смеялся Мэдин.

− О да, в десять вы феерично швырялись едой и посудой, − закатывая глаза, сообщила женщина.

− Это не я! – сразу вскрикнул Мэдин, подрываясь на ноги. – Это все он! У меня, между прочим, шрам остался от той тарелки. Во! Прям на ключице!

Он отодвинул жилет, демонстрируя тонкую белую линию.

− Только своим женщинам ты врешь, что это боевая рана, − возмутилась Лен-Фень.

− Ну не скажу же я, что мой брат в истерике швырялся в меня завтраком!

− Вообще-то, − кашлянув в кулак, перебил их Антракс, − нам тогда не было и девяти.

Женщина и его старший брат внимательно уставились на него и расхохотались, дружно обзывая занудой.

Именно в этот момент зашел слуга и объявил:

− Граф Шмарн из Рейна.

Антракс тут же встал, а Мэдин и Лен-Фень отвернулись друг от друга.

Граф, зайдя в зал, осмотрелся.

− Где она? – сразу же спросил он, не найдя Лилайну.

− Ее скоро приведут, − проговорил Антракс. – С моим братом вы знакомы, а это Лен-Фень − внучка и наследница Фу-Диена.

Женщина прищурилась, но сказать ничего не успела, потому что двери вновь распахнулись и в зал впустили Лилайну.

Она была одета в платье по моде Рейна, с пышной юбкой, широкими рукавами, только без корсета, который едва ли можно было вынести в такую жару.

− Девочка моя!

Шмарн первым бросился к растерянной девушке. Та, совсем не ожидая его увидеть, тут же вцепилась в его рубашку и прижалась чуть ли не плача.

− Дядя Вильям, неужели вы правда тут?

− Не бойся, девочка моя, − шептал граф, гладя ее пышные белые волосы, едва успевшие отрасти. – Это чудовище за все заплатит.

− Вы бы последили за своим языком, − вмешался Мэдин. – За такие слова я лично могу вам голову снести.

− А по-вашему ваш брат…

Граф обернулся, готовый, если придется, драться с принцем, но принцесса его перебила:

− Дядя, не надо, принц Антракс ничего не сделал, чтобы ты на него злился.

Граф растерянно посмотрел на принцессу, словно на маленькую девочку, которую обманули и втянули во что-то ужасное, но принцесса была уже другой и только опустила глаза.

− Значит, вы уже знаете, − прошептала она.

− Не надо, ты можешь не говорить об этом…

− Да все знают!

Она выдохнула, снова прижалась к графу. Она все понимала и чувствовала, что просто обязана сказать правду сама, обязана отвечать за нее и не прятаться за Антракса, в действительности ни в чем не виновного.

− Это был не принц, не злись на него. Он, наоборот, защищал меня как мог.

Антракс сел на прежнее место и даже не смотрел на нее, от того принцессе стало еще больнее.

Граф покосился на Антракса, но тому и дела не было до их разговора, он тихо говорил с братом:

− Не злись, это все не важно, − шептал он, пока старший пилил взглядом графа.

Лен-Фень была с ним солидарна и одарила человека из Рейна крайне пренебрежительным взглядом.

− Леня.

Антракс коснулся ее руки, но она только фыркнула.

В зал зашел мальчик-слуга, совсем маленький, ему едва исполнилось шесть, но одетый в белый сюртук он казался настоящим ангелочком с черной кучерявой гривой.

− Ваше Высочество, он уже здесь, − сообщил он.

− Отлично.

Антракс встал.

− Я вас прошу, не шумите и не ругайтесь. Сейчас не время разбирать ни прошлое, ни будущее.

Он подошел к белой ткани, разделяющей две части зала, и приоткрыл проход в другую часть помещения.

− Если вы захотите вмешаться, я не стану возражать, особенно это касается вас, граф, и лучше присядьте, едва ли наш разговор будет коротким.

− А мне тоже оставаться здесь? – удивился Мэдин.

− Да, тебе все равно будет скучно.

− Тогда зачем я здесь?

− Чтобы потом не задавать вопросов.

Антракс перешел в другую часть зала и сел во главе большого длинного стола, и только затем два раза ударил тростью по полу.

Дверь распахнулась и в зал вошел Гэральд, красивый, высокий, в белоснежной рубашке с волосами собранными в хвост и перевязанными белоснежной лентой. Он был полной противоположностью Антракса, сидевшего в строгом черном костюме и не спешившего встать дабы поприветствовать гостя. Он просто смотрел на принца Манра и думал, может ли он хоть немного сравниться с ним. Эта мысль его даже раздражала, но он ничего не мог с собой поделать, замечая, что жених Лилайны даже чуть выше его самого.

− Я ожидал увидеть короля, − возмутился Гэральд, подойдя к столу.

Антракс жестом предложил ему сесть, отвечая холодным голосом:

− Королю нет до вас никакого дела.

Гэральд не спешил сесть. Он строго посмотрел на собеседника через стол и, опираясь на него рукой, спросил:

− Но разве я могу говорить со вторым принцем?

− Вам, как третьему, позвать третьего? – спросил Антракс хладнокровно. – Я могу, только моему брату всего шестнадцать и по нашим законам он не имеет права принимать никаких решений.

Гэральд молчал, глядя на черную маску.

− Садитесь, кроме меня с вами никто говорить не будет, к тому же у меня власти больше чем вы сможете заполучить в своей стране.

Чувствуя себя оскорбленным, Гэральд все же сел, заняв место во главе стола напротив принца. Антракс вытянул ногу и сложил руки на груди, внимательно изучая собеседника. Их неприязнь явно была взаимной. Только вот Антракс не любил оппонента за его роль в жизни Лилайны, в то время как Гэральд просто считал собеседника выскочкой, которому в действительности в Эштаре ничего не светит.

− Я слышал, что ваш отец серьезно болен, − начал Антракс, постукивая пальцем по столу.

− Это действительно так, − нехотя ответил Гэральд, со скучающим видом поглядывая в окно из которого был виден город.

− И ваши старшие братья намерены вести бой за трон, − произнес Антракс спокойно.

Гэральд же вздрогнул и посмотрел на принца с явным испугом.

− Значит, вы и это знаете, − прошептал он тихо.

− Разумеется, я знаю все.

− И что вы хотите? – спросил Гэральд, явно взволнованно.

− Вы, помнится мне, рассчитывали стать королем Рейна и не воевать с братьями, имеющими больше веса и власти. Наследником ведь признан Аэрон, верно? И знать поддерживает его как удачную марионетку, в то время как Эелинд, может вполне править сам, без чужой подачки и собирается это сделать, даже настаивает на перемене отцовского завещания. В этой ситуации до вас просто никому нет дела.

Гэральд, сложивший руки на груди, скривился.

− Надеюсь, вы все это мне говорите не для того, чтобы доказать мою несостоятельность? – произнес он строго. – Я приехал сюда с одной надеждой.

− Какой же?

− Ваш отец написал мне, что Эштар может помочь мне с брачным союзом, и, как я понимаю, речь идет о вашей сестре.

Антракс не ответил. Он молча наблюдал за принцем.

− Мне казалось, у вас совсем недавно умерла невеста, − наконец, произнес он, − а я не вижу даже траура.

Гэральд приблизился. Опираясь двумя локтями на стол, он соединил пальцы рук и перешел на шепот.

− Вам ли не понимать, что, будучи младшим, самое лучшее − найти политический брак. Вы бы тоже просили ее руки, если бы не были самым знаменитым уродом на континенте, разве нет? К тому же траур с эштарской жарой трудно совместить.

− Мой отец носил траур по матери в течение трех лет, я же сейчас ношу его по своему наставнику, а если вам так мешает жара, могли бы хотя бы ленту завязать черную вместо белой.

Гэральд улыбнулся.

− Прекратите, вы же все прекрасно понимаете, − прошептал он. – Это был чисто политический брак. Лилайна была очаровательна, и ее можно было носить на руках. Такая жена − украшение любого правителя, а в комплекте с троном она была просто неотразима, но мои страдания никому не нужны. Сейчас куда важнее будущее, в котором у меня есть шансы захватить трон Манра с военной помощью Эштара, а уж обожать и беречь любую из ваших сестер я в состоянии. Если захотите, они никогда не поймут, что это только политический брак, только дайте мне трон и Манр будет вашим вечным союзником.

В этот момент из-за белой тканевой ширмы выбежала Лилайна и, не скрывая слез, бросилась к тому, кого звала в минуту отчаяния.

− Лилуша, − прошептал Гэральд, узнавая ее, но девушка изо всех сил ударила его ладошкой по щеке.

− Политический брак?! Все что было, по-твоему, только политический брак? Два года ты клялся мне в любви только чтобы стать королем Рэйна?

Белые шторы расступились по воле Мэдина, повернувшего рубильник.

− А что здесь делаешь ты? – внезапно спросил Гэральд, строго глядя на погибшую, по его мнению, принцессу. – Я выкручиваюсь, как могу, вру, чтобы получить хоть что-то пока ты развлекаешься в Эштаре! Может быть, ты уже и другого себе…

Он не смог договорить, потому что на этот раз его ударила Лен-Фень, а ее удар мог сравниться со шлепком доброго чугунка.

От удара Гэральд замер, повернув голову в сторону. Лента на его волосах развязалась и съехала, рассыпав идеальные волнистые локоны.

Мэдин удивленно посмотрел на Леню. Она, понимая его недоумение, ответила, став в позу:

− Эта девочка в бреду звала именно этого подонка, а он тут несет какую-то чушь.

Шмарн молчал. Он только смотрел на Гэральда.

Антракс же молча стянул с левой руки перчатку, встал и швырнул ее через стол в лицо третьего принца Манра.

Тот вздрогнул от этого удара, но увидев именно Антракса опешил.

Было тихо, только всхлипывала Лилайна, которую заботливо обняла Лен-Фень.

− Я очень хотел, чтобы она увидела ваше истинное лицо, − произнес Антракс, приближаясь, − но я не думал, что оно вызовет отвращение даже у меня.

− Вы смеете вызывать меня на бой?! – вскрикнул Гэральд. – Принца другой страны! Не опасаясь последствий?

− Пока ваши братья будут убивать друг друга, им будет не до такого слизняка как вы, − Антракс обернулся к брату. – Надеюсь, ты одолжишь мне свой меч.

− Можно это сделаю я? – спросил Шмарн, наконец, подходя. – Отбирать у вас противника я права не имею, но не могу остаться в стороне, поэтому я прошу вас взять именно мое оружие.

Антракс только кивнул, принимая меч.

Гэральд фыркнул и мотнул головой.

− Хорошо, если вы так хотите защищать честь той, кто уже все потеряла и ничего кроме мордашки теперь не имеет, я приму ваш вызов, но при условии, что никто не тронет меня после.

Мэдин рассмеялся.

− Если ты встанешь после боя с Антраксом, то я позволю тебе уползти отсюда живым, − заявил он, став у стены.

Это заявление смутило Гэральда, но он не подал виду. Впрочем, его смущало, что никто из присутствующих даже не пытался остановить хромого принца, сменившего трость на меч, ни принц Мэдин, ни даже граф Шмарн, об искусности которого Гэральд был наслышан. Однако он, как победитель множества турниров и человек именующийся лучшим мечником долины, спокойно обнажил меч.

− Надеюсь в бою вы честнее чем в разговорах, − произнес он, внимательно глядя на Антракса.

− Быть может, − только и шепнул принц, левой рукой доставая из ножен меч графа.

Антракс спокойно обошел стол, так чтобы теперь мебель стала барьером между местом схватки и зрителями. Гэральд понял его намерения, также обошел стол, больше не следя за зрителями. Слову Мэдина он верил, этого было достаточно, чтобы смотреть только на противника. Левши раздражали Гэральда, на его родине искусству боя на мечах уделяли много времени и всегда всех обучали владеть именно правой рукой, да и по законам кодекса принятого в долине настоящая дуэль могла состояться только между бойцами, владеющими правой рукой.

− Вы левша? – спросил он с пренебрежением.

− Я правша, за которого решила судьба, что и как ему делать, − произнес Антракс, − но если для вас это важно...

Он спокойно, перебросил меч в правую руку, но опорной оставил правую ногу, чем практически насмешил третьего принца Манра.

− Не надо, − взмолилась Лилайна. – Прошу вас, прекратите. Гэральд не трогай его!

− Тихо! – рявкнула на нее Лен-Фень. – Не мешай им, твое имя, между прочим, защищают, глупая.

Принцесса всхлипнула и уткнулась носом в грудь женщины, не в состоянии на это смотреть.

− Успокойся, он знает что делает, − произнес тихо граф, буквально забирая Лилайну из рук Лен-Фень в свои объятия.

Та сразу громко разрыдалась, вцепившись в его одежду.

Она только слышала, как зазвучала в тишине сталь двух столкнувшихся мечей.

Гэральд напал первым. Пытаясь нанести рубящий удар в область шеи, он встретил банальный блок. Антракс просто отпрыгнул, подставляя меч, и тут же перенес вес на больную ногу, куда более устойчивую, но менее активную и тут же позволил мечу турнирного вояки просвистеть перед своим лицом, мгновенно переворачивая меч и нанося удар по ведущей руке Гэральда. Тот успел сманеврировать и убрать руку, поспешно понимая, что с противником стоит быть серьезным, даже если двигается он не самым разумным образом.

На белой рубашке проступила кровь. Все же лезвие меча успело полоснуть запястье Гэральда, оставив едва различимый порез.

Принц Манра фыркнул и тут же вновь атаковал, только теперь уже не столь грубо, а холодно и расчетливо нанося прямой удар в область груди. Обычно от таких ударов отходят в сторону, но Антракс даже не пытался отступить. Переставив левую ногу назад в качестве упора, но ударил по мечу снизу, поддерживая правую руку левой и с неожиданной силой отводя оружие вверх и ту же ударяя по нему вновь, заставляя его буквально подлететь и, вместо того чтобы отступить, приблизился.

Гэральд был не готов к этому: ни к странным движениям, ни к сильным атакам. Он только теперь осознал, что должен был изначально изучить противника, провести пару пробных атак и только потом переходить к серьезной битве, но было уже поздно. Меч хромого принца, которого не хотели воспринимать всерьез, был готов отрубить его руку, только почему-то в последний миг угол атаки изменился, и лезвие глубоко рассекло руку в области локтя, длинной полосой скользя от середины плеча к середине предплечья, вскрывая мышцы и обнажая тяжи сухожилий.

Гэральд не вскрикнул, а только стиснул зубы, понимая, что рука ему больше не принадлежит. В то время как Антракс делал шаг в сторону, перебрасывая меч обратно в левую руку.

− На этом все или мы продолжим? − спросил он совершенно холодным тоном.

Гэральд пошатнулся, оскалился, но все же взял меч в левую руку, просто вынимая его от застывших в одном положении пальцев правой руки. Разумеется, он владел двумя руками, это могло пригодиться в настоящем бою, и теперь понимал, где именно слабые места принца Антракса, просто видя, как изменились его движения. Он был уверен, что у него есть шанс только на один удар, на большее у него просто не хватит сил. Потому, он быстро сделал выпад, описывая дугу и, казалось, собираясь бить в левый бок, но как только рука Антракса пришла в движение, он скользнул мечом вниз, сделал еще один шаг и попытался рубануть по правому плечу.

Правая рука Антракса была недостаточно подвижной, чтобы он мог убрать руку, да и нога оставалась слабым местом. Бедро начинало болеть, но он остался совершенно спокойным, мгновенно описав дугу над своей головой и мощно рубанув по мечу сверху вниз, чуть поворачивая корпус. Гэральд, левая рука которого не была так сильна, выронил меч и тот грустно звякнул о каменный пол. Сам он обессиленно рухнул на колени прямо у ног Антракса.

− А теперь проси прощение у принцессы Лилайны за все годы лжи и лицемерия, − холодно потребовал Антракс, подставляя лезвие меча к красивому личику принца из Манра.

Гэральд сжал раненую руку выше раны, пытаясь хоть немного остановить кровь, но извиняться не хотел.

Лилайна обернувшись увидела Гэральда, истекающего кровью, и Антракса, беспощадно стоявшего над ним, не поверила своим глазам. Ее защитили даже без имени, без титула, без трона, права на который были шатки.

− Не уроду вроде тебя требовать извинений, − шикнул Гэральд, плюнув на сапоги принца в черном. – Организатор торговли рабами вообще не имеет права драться на дуэлях благородных.

Антракс фыркнул, спокойно вытер кончик сапога о колено Гэральда, а затем быстрым легким движением скользнул кончиком меча по правой половине лица своего соперника, оставляя глубокий разрез под глазом.

Больше Антракса не интересовал Гэральд. Он отступил от него, кивая Лен-Фень. Та нехотя подошла к раненому, обругав его, но все же занялась его ранами.

Антракс же достал из отворота рукава белый платок и вытер им кровь с меча. Лилайна застыла в изумлении. Это был тот самый платок с незаконченной вышивкой, тот, что вышивала она, соединяя узоры Рейна и Авалона. Она тихо заплакала.

Смотрела на Антракса, роняла слезы и невольно улыбалась.

Она была рада тому, что он цел, тому, что он не стал убивать Гэральда и тому, что у него был именно этот платок, впитывающий кровь, пролитую в защиту ее чести.

Антракс не замечал слез Лилайны. Он спокойно вернул платок на прежнее место, а меч - в ножны и тут же протянул его владельцу. По какой-то непонятной причине в этом замке, похоже, только он не носил с собой оружия, словно ему хватало маски для собственной защиты.

− Отец бы оценил, − произнес Мэдин с довольной улыбкой.

Антракс лишь кивнул ему и обратился к Шмарну:

− Я распорядился, чтобы вам приготовили комнату в моем крыле. Вас отведут туда. Я думаю, вам есть что обсудить с Лилайной, а мы поговорим чуть позже. Мне нужно немного отдохнуть.

Он хлопнул в ладоши и в зале появились слуги. Одни побежали помогать Лен-Фень, другие вызвались проводить графа и принцессу.

Лилайна хотела поговорить с Антраксом, она даже протянула к нему руку, но он отвернулся, так и не взглянув на нее, шагая к внучке Фу-Диена.

− Моя помощь нужна?

− О нет, тут все красиво, − ответила ему женщина. – А моя тебе?

Антракс невольно коснулся правого плеча, подумал немного и отрицательно покачал головой.

Лилайна еще раз обернулась в надежде, что он хотя бы посмотрит на нее, но так и покинула зал, не увидев ни синих глаз, ни даже черной холодной маски.

4. Выбор королевы (7)

Мэдин с огромным трудом дождался, когда Лен-Фень покончит с ранами Гэральда и прекратит раздавать указания. Он тихой тенью прокрался через весь дворец за громкоголосой женщиной, чтобы потом поймать ее за руку уже на ее территории, прямо в больничном коридоре.

− Ты? – произнесла она недовольно. – Чего это ты вдруг здесь?

− Поговорить хочу.

Лен-Фень вырвала руку, качнув пышной грудью.

− Ты десять лет избегал меня, чтобы теперь хватать за руки? – спросила она строго.

− Да кто тебя избегал?! – возмутился Мэдин. – Я просто не приходил сюда, после того как ты…

− Что я?!

− Сама знаешь что! – рявкнул принц и, сложив руки на груди, облокотился о стену.

Лен-Фень смотрела на него внимательно, стараясь злиться, но взгляд у нее все равно становился ласковым. Заметив это Мэдин вновь приблизился, прижимая женщину к противоположной стене.

− Леня.

− Не называй меня так, − шикнула Лен-Фень, отворачиваясь, но не пытаясь освободиться.

− Почему же? Антраксу вон можно, а мне нет.

Мэдин наклонился, чтобы коснуться губами ее шеи. Теплая желтоватая кожа показалась ему необычайно сладкой.

− Антракс мой названный брат, − шептала женщина, − а ты − нет.

− Я брат твоего названного брата, смирись, Леня.

Мэдин коснулся ее подбородка, чтобы чуть повернуть голову и заглянуть в ее темные глаза.

Лен-Фень тряхнула головой, вырвалась и продолжила свой путь по коридору.

− Уходи отсюда! – потребовала она, стараясь ускользнуть от принца, а Мэдин, раззадоренный такой реакцией, снова поймал ее за руку.

− Все ведь изменилось, − произнес он строго. – Я уже не тот мальчишка, с которым ты не хотела возиться.

Он обнял ее со спины и прошептал на ухо:

− Ты же тоже хочешь этого, я знаю.

Лен-Фень дернулась. Удерживать силой ее не стали и потому, освободившись, она обернулась и с гневом уставилась на Мэдина.

− Вот почему ты не можешь думать ни о чем другом?! У тебя женщин больше чем у кого бы то ни было и тебе все равно мало.

Мэдин развел руками.

− Ты у нас тоже не святая, вон даже родить неизвестно от кого умудрилась − и ничего.

− Главное, что не от тебя!

− Да ты что?! – Мэдин рассмеялся. – Какое забавное достижение.

Лен-Фень скривилась, отвернулась и все же ответила ему с горьким сожалением:

− Как жаль, что ты совсем не похож на брата.

− Значит, все таки, на брата?!

Мэдин гневно и тяжело дыша, обогнал женщину и встал на ее пути.

− Вот только Антракс никогда не посмотрит на тебя как на женщину. Ему всю жизнь нравятся маленькие тощие пигалицы вроде Лилайны. Или ты думаешь, что он святой, который не подрачивает втихаря на какую-нибудь девчонку?

Лен-Фень с замаха стукнула Мэдина по лицу, и не ладонью, а кулаком. В ответ принц только повел челюстью и прищурился, глядя на женщину.

− Ты настоящий идиот, Мэдин. Мы с твоим братом всегда были друзьями. Мы с ним дерьмо из-под одних пациентов убирали, и о его вкусах я знаю больше тебя, но он всегда будет для меня братом, которого ты сейчас попытался оскорбить.

− Леня, я не это хотел сказать, − прошептал Мэдин, опуская глаза.

− А у тебя всегда так. Ты говоришь не то, делаешь не то, берешь все, что тебе нравится, и тебе плевать на всех.

− Ты же знаешь, что это не правда! – воскликнул Мэдин, не скрывая отчаяния.

− В детстве ты может и был славным малым и многое сделал для Антракса, но вырос ты эгоистичным говнюком.

− Ты десять лет меня не видела, а говоришь мне те же слова! – возмутился Мэдин, которого уже трясло от гнева. – Да почему ты так со мной?!

Лен-Фень выдохнула, прикрыла глаза и только произнесла:

− Уходи, Мэдин.

Он не шелохнулся, только выдохнул, наблюдая, как она спокойно проходит мимо.

Мэдин не верил самому себе. Его действительно трясло от гнева и негодования. Он не видел ее десять лет, но за пару часов ощутил все с самого начала. Их детскую дружбу с глупыми шутками и приключениями, юношеские страсти и, главное, тот момент, когда она точно так же отвергла его десять лет назад. Тогда он, семнадцатилетний мальчишка, решился говорить с женщиной не как принц, не как обладатель каких-то прав, и внезапно узнал, что он дурак и эгоист, глупый ребенок, который ей, двадцатидвухлетней даме, просто не нужен. Теперь он испытал ту же горечь, но ему стало смешно от собственной беспомощности и, улыбаясь, он снова поймал ее за руку и притянул к себе. Лен-Фень хотела возмутиться, но не успела сказать и слова. Ее просто заткнули поцелуем, и все сопротивление тут же закончилось.

Она поддалась ему, лаская губами его губы, позволяя их языкам соприкоснуться. Она сама обняла его и впилась ногтями в его плечи, выгибаясь под его руками.

Она с большим трудом оторвалась от его губ только для того, чтобы скользнуть с ним в одну из комнат.

Это была маленькая коморка с травами на стенах и множеством банок на полках. Закрывая дверь, она быстро задвинула щеколду и сама буквально набросилась на Мэдина, не просто целуя, а кусая его губы в кровь, срывая с него уже опостылевший ей красный жилет.

− Как же я тебя ненавижу, − прошептала она, позволяя ему одним движением стянуть ее платье и выбросить куда-то прочь.

Ей было все равно куда. Она тяжело дышала, кусая мочку его уха, пока его губы скользили по ее шее, царапала его плечи, пока его руки буквально изучали ее тело в темноте. Она была крупной женщиной, но толстой ее сложно было назвать. Пышная грудь едва помещалась в руку наследника и была столь мягкой, что напоминала лучшую из перин. Ее талия, широкая, но все же отчетливая, переходила в покатые бедра. Мэдину нравились такие формы. И женщины с характером ему тоже нравились.

− Не надо прелюдий, - шептала Лен-Фень ему в ухо. – Просто возьми меня.

Ее шепот был прерывистым и жадным.

Мэдина уговаривать было не нужно, он махнул гривой своих черных волос, прижал ее к запертой двери и, подхватив за бедра, приподнял, забрасывая ее ноги себе на поясницу. Она же успела руками скользнуть в его штаны и подвести головку возбужденного члена к влажноватому входу. Ему оставалось лишь качнуть бедрами, чтобы войти в нее, что он и сделал, победно улыбаясь.

− Наконец-то, − прошептала Лен-Фень, мешая слова со стоном.

Она первая качнула бедрами, запуская руки в черные волосы до боли сжимая их, и жадно целовала в губы.

Они стремились друг к другу. Поначалу она была слишком тугой и недостаточно влажной, но с каждым движением все больше изливалась соком желания, все больше сжимала его внутри. Он нервно мял ее бедра, впиваясь пальцами в кожу с такой жадностью, что грозился оставить синяки. Она извивалась. Стонала. Кусалась. Шептала то о ненависти, то о любви. Он, тяжело дыша, оставлял полоску округлых багровых пятен на ее шее и ключице.

− Отдай мне все, − прошептала она, приближаясь к пику наслаждения. – Сделай это прямо в меня, прямо сейчас, пожалуйста.

Мэдин опешил, оторвался от нее и, тяжело дыша, спросил:

− Ты с ума сошла?

Лен-Фень мгновение назад такая страстная и жадная вдруг тоже застыла и тут же двумя руками ударила его в грудь. Мэдин, не ожидавший такого удара, отступил, позволяя ей выскользнуть.

− Все! Поиграли. Хватит, − заявила Лен-Фень, нашаривая рукой платье. – У меня много дел.

− Леня, ты чего?! – не понимал принц. – Ты же сама все понимаешь. Я не могу…

− Да, ты не можешь спать с женщинами не из своего гарема, вот и отстань от меня.

Она натянула платье.

− Леня, погоди, давай поговорим.

Голос Мэдина дрогнул.

− Нет, иди говори со своими наложницами.

Она открыла дверь и вышла.

− Леня!

Но она не слушала, убегая по коридору. Мэдин гневно пнул дверь, не понимая, что пошло не так. Он не имел права иметь детей от женщины вне его гарема, а Лен-Фень никогда не стала бы наложницей. Он знал это и потому даже не думал предлагать, а теперь не понимал, почему в итоге она на него злится, прекрасно зная все законы Эштара.

4. Выбор королевы (8)

Оставшись вдвоем, граф Шмарн и Лилайна долго сидели молча. Принцесса, прижимаясь к нему, сначала тихо плакала, потом молчала, позволяя мужчине ласково гладить ее волосы. Она была очень рада видеть здесь этого человека. Сидя вот так, в его объятиях, она почувствовала себя защищенной, словно проснувшись от страшного кошмара, прибежала средь ночи к отцу. Правда, вместо отца был дядя Вильям, который был добр к ней ничуть не меньше, да любил как родную дочь, и кошмара, к сожалению, не было – только реальность.

Когда она совсем успокоилась и даже едва различимо улыбнулась, не желая отпускать мужчину, он заговорил:

− Я ведь правда думал, что ты погибла.

Лилайна уткнулась носом ему в грудь и тихо заговорила:

− Мы гуляли в саду с Эллиной, а потом на нас напали люди в одежде стражников, но это были не они. Бородатые. С грубыми шрамами. Я подумала, что в нашей страже не может быть таких ужасных лиц, явно разбойничьих, мне надели мешок на голову и связали. Я пыталась кричать, но никто не пришел. Я звала тебя, дядя.

− Но ты же знаешь, что я был тогда в Манре.

− Знаю, но мне больше некого было звать. Я верила, что кто-нибудь нам поможет. Долго верила, пока не поняла, что нас привезли в Эшхарат.

− Нас? Эллина тоже здесь?

Лилайна лишь кивнула.

− Только я не знаю, где она сейчас, это у Антракса надо спрашивать.

− Он выкупил вас?

− Нет, нас выкупил Мэдин. Я даже подумала на короткий миг, что нам помогут, но меня сразу забрал Антракс.

Она всхлипнула и вновь заплакала.

− Тише, не надо так плакать, я тебя не оставлю, − говорил граф, поглаживая волосы девчушки, которую искренне любил как родную дочь. – Он обидел тебя?

− Нет, но…

Она покачала головой.

− Он не делал ничего такого, вернее…

Она понимала, что все же делал, пусть это и было не серьезно, но поступки Антракса наверняка шокировали бы графа. Она не могла рассказать ему, что принц делал с девочкой по имени Мо у нее на глазах, точно так же, как не могла бы рассказать, как она сама этим утром изучала тело принца руками по неясным ей мотивам.

− Я боюсь его, − прошептала она. – Он такой холодный и безжалостный, что я не могу даже говорить с ним. Он сказал сразу, что поможет мне, только если я стану его женой, а я отказала, заявив, что уродливый король нигде не нужен.

Только сейчас Лилайна поняла, что в мельчайших деталях помнит их первый разговор, его холодные угрозы и тон, не выражающий совершенно ничего.

− Он всегда говорит со мной так, словно ненавидит и презирает, но делает совершенно другие вещи. Я до сих пор не могу поверить, что он и есть Велиан. Может, это все какая-то ошибка?

− Увы, нет, − проговорил граф спокойно. – Только ты плохо знала Велиана. Он был довольно циничной и безжалостной личностью.

Лилайна всхлипнула.

− Он был очень добр со мной.

Граф прижал к себе девушку и просто погладил ее по голове, думая о случившемся два года назад. Ему вдруг показалось, что тогда он совершил раковую ошибку из-за которой все пошло не так. Быть может, разберись он тогда в происходящем, не привязалась бы принцесса к Гэральду. К тому же графу действительно нравился Велиан и единственным его недостатком было происхождение, впрочем, и теперь оно оставалось недостатком, куда более сложным чем прежде.

− Хочешь, я поговорю с ним? Ведь это я прогнал его два года назад.

Лилайна отшатнулась, с ужасом взглянув на мужчину.

− Почему?

− Да потому что я догадывался, что он эштарец, а ты уже наверняка знаешь, что тут делают с девочками тех твоих лет. При этом взгляд у него был вполне однозначным. Я хотел защитить тебя, а он даже не отрицал своих желаний.

Лила смотрела на мужчину с недоумением, но вспоминая прикосновения на крыше башни, вдруг поняла в какие сети могла попасть еще тогда из-за своей наивности, а ведь ей действительно нравился Велиан и наверное она полюбила бы его, будь они вместе чуть дольше.

Опуская глаза, она молчала, понимая, что ей безумно хотелось вернуть того человека, с которым она могла смеяться, который так легко добыл для нее бусы, которые она трепетно хранила два года как талисман.

Теперь-то она понимала, что по-другому и быть не могло. Мальчиков в Эштаре, как здесь говорят, учат убивать с младенчества. Все они владели мечом и стреляли из лука, это было обязательно, но кроме этого они просто обязаны была владеть другим оружием, а лучше даже не одним. Она слышала немало разговоров меж девочками, прислуживавшими ей, которые частенько обсуждали разных особ мужского пола. И если мужчина не владел хотя бы топором, он сразу терял очки в глазах даже маленьких девочек. Конечно, принц Эштара не мог промахнуться, стреляя в цель. Теперь это было очевидно, а тогда ей виделся настоящий подвиг, совершенный в ее честь, практически такой же великий, как победа над настоящим чудовищем. Все же она была страшной мечтательницей и фантазеркой, как большинство девочек. Теперь же все виделось ей иначе, и она понимала графа, действительно понимала, осознавая, что поддалась бы простому парню по имени Велиан, даже не думая о том, что он может быть принцем страны, которую она боится, можно даже сказать − ненавидит.

Их молчание прервал мальчик-слуга, вошедший в комнату без стука. Здесь не принято было стучать. Подобные церемонии были просто излишни, ибо никого ничего здесь не смущало.

Мальчик посмотрел на них, затем обратился к графу:

− Принц просил проводить вас к нему.

− А я? – с надеждой спросила Лилайна.

− О тебе он ничего не говорил, − невозмутимо ответил мальчик. – Видимо, он решил оставить тебя гостю в качестве развлечения.

Граф нахмурился. Ой как ему не нравились эти слова, впрочем, понимая правду, он просто встал.

− Побудь здесь, я поговорю с ним и вернусь.

Лила только кивнула, опуская глаза. Ей снова оставалось только ждать.

Мэдин просто ворвался в комнату брата и громко хлопнул дверью. Антракс, еще мокрый, мгновение назад вылезший из теплой ванны, которая всегда помогала прийти в норму после перенапряжения, был в одних лишь штанах, позволяя телу остыть. Впрочем, никто кроме Мэдина в принципе никогда к нему так не врывался, и Антракс довольно спокойно окинул растрепанного всклоченного брата, ожидая объяснений.

Мэдин сделал буквально шаг, набрал полную грудь воздуха и быстро заговорил, размахивая руками:

− Когда я в семнадцать лет, полный эмоций и желаний говорю ей: ты мне нравишься − Она мне отвечает: пошел вол малолетний идиот! А я что? Я и пошел. Я, в конце концов, принц. Я должен себя уважать. А теперь она мне заявляет, что я избегал ее десять лет. Я? Ее?! Да почему я должен был за ней бегать? Если ей было надо, она могла сама прийти. И самое главное, она мне опять говорит: пошел вон, идиот! Да я, как минимум, не идиот! Я, в конце концов..! И вообще! Я, как-никак…! А потом, главное, сама на меня и накинулась, спину вон всю исцарапала. Огонь баба! И все равно говорит: пошел вон! В смысле пошел вон? Я не хочу никуда идти! Я ее хочу!

− Стоп, Мэдин, полегче, − перебил его, наконец, Антракс, у которого голова кругом шла от такого напора непонятной информации. – Ты сейчас вообще о ком?

− О Лен-Фень! – вскрикнул Мэдин, вскидывая к потолку руки и начиная нервно ходить по комнате. – Да я ее просто… Вообще кошмар какой-то! Я похоже…

Мэдин замолк, жалобно посмотрел на брата и шепотом закончил фразу:

− … люблю ее.

Он сам удивился собственным словам, махнул рукой и снова начал кружить по комнате и нервно бормотать:

− Я вообще не понимаю, как вы это все терпите? Как ты можешь выносить эту свою… как ее там… пигалицу эту? Женщины они же вообще нелогичные. Что она от меня хочет? Чего ей надо вообще? Зачем вообще нужно что-то чувствовать, когда они сразу начинают вкручивать тебе болт в голову. Что я вообще я не так сделал-то?!

Антракс невольно оперся рукой о край стола, стараясь не смеяться.

В этот момент, как назло, появился слуга, отправленный за Шмарном.

Мэдин уставился на мальчика, потом на графа, потом драматично схватился за голову.

− Располагайтесь, − обратился Антракс к Шмарну, жестом отпуская слугу. – Мне надо договорить с братом, и я сразу вернусь к вам.

Он хотел вывести Мэдина через маленькую дверцу в глубине комнаты, но тот отпрянул.

− Не буду я ни о чем говорить! Это просто ненормально, − заявил он. – Женщины - это настоящий кошмар, пойду я лучше с кем-нибудь подерусь. Там все понятно. Ты дал в лоб, тебе дали в глаз. Все логично.

Вид у него был, мягко говоря, ошарашенный. Отмахнувшись от Антракса, он просто вышел. Все же его чрезмерная эмоциональность давно не вырывалась наружу и сейчас откровенно демонстрировала всю серьезность переживаний, но Антракс был вынужден отложить это, приглашая графа к столу.

В темной комнате было светло, потому что свечи стояли повсюду, освещая каждый уголок пространства.

Очередная перестановка в его комнате слегка изменяла атмосферу. Возле дивана стоял стол, на котором были расставлены блюда и стояла невскрытая бутылка старого особого вина из Суна.

Усадив графа на диван, сам Антракс расположился на пуфике напротив, усевшись на босую левую ногу.

− Надеюсь, мой внешний вид вас не смущает? – спросил Антракс, чувствуя, что этот человек не будет испытывать ни жалости, ни отвращения.

− Разумеется, нет, − ответил граф, все же внимательно наблюдая за принцем.

− Я думаю, нам стоит выпить, чтобы это разговор действительно получился, − едва различимо хмурясь, произнес Антракс и подал бутылку графу.

Шмарн принял ее, внимательно осмотрел и спросил.

− Хочешь, чтобы ее вскрыл я? – удивился он.

− Вы здесь старший.

− Интересная позиция для принца.

Все же Шмарн невольно улыбнулся, понимая, что этот человек ему все равно нравится.

− Я хотел спросить, чисто из стратегических соображений, что у тебя с рукой?

Атракс посмотрел на него исподлобья, одним только этим взглядом оправдывая прозвище «волчонок», данное ему еще в детстве.

− Нам, возможно, придется сражаться рядом и я должен знать от чего тебя прикрывать, − пояснил граф, вскрывая бутылку.

− Из-за шрамов и отсутствия части мышц у меня ограничена подвижность в правом плече, отвести руку назад или поднять я просто не могу, ничего особенного.

− У нас это называют инвалидностью, − сообщил граф, наливая вино в оба бокала.

− Не произносите это слово в Эштаре, − тихим шепотом ответил Антракс.

− Да, извини.

Граф поставил бутылку и вновь внимательно посмотрел на собеседника.

− Я смотрю, в маске и без маски ты живешь как два разных человека.

Антракс усмехнулся.

− Все это вы понимаете, не скучно так жить?

− Мне далеко до тебя, знать такие тонкости о политике Манра - это надо уметь.

− Ах, это…

Антракс взявший было бокал, поставил его на место.

− Сейчас все поймете.

Он встал, шагнул к письменному столу, взял оттуда маску, надел ее, затем набросил на плечи халат и только затем шагнул к маленькой потайной дверце, открыл ее и жестом пригласил мальчишку, одетого по моде пажей долины.

− Это Уво, − представил он мальчика графу. – Мальчик в свите принца Гэральда.

Мальчишка кивнул.

− Мое задание на этом закончится? – с надеждой спросил ребенок.

− Да, разумеется, расскажи мне только последние новости.

− Король при смерти, остальное вы знаете.

Мальченка пожал плечами, косо поглядывая на графа.

− Хорошо, тогда ступай к Икару, он выдаст тебе обещанные мною деньги.

− И я, правда, свободен? – с дрожью в голосе спросил мальчишка.

− Ты был свободен с самого начала.

Антракс жестом дал понять мальчику, что тот может идти. Тому повторять дважды было не нужно, и он вприпрыжку добежал до двери, обернулся, низко поклонился и буквально выскочил в коридор.

− Вот же неугомонный, − прошептал Антракс, снимая маску и снова садясь на прежнее место.

Граф внимательно наблюдал за ним, невольно улыбаясь.

− Да ты подлец, Антракс, − сказал он почти смеясь.

− Стараюсь оправдывать звание чудовища.

Антракс, наконец, поднял бокал.

− За вашу девочку, пусть ее правление будет долгим, − произнес он спокойно.

Граф кивнул, чувствуя тонкость отсутствия сомнений в том, что правление все же будет.

Он поднял бокал и осушил его до дна. Антракс сделал то же самое, а после пояснил.

− Этот мальчишка уроженец Манра, но он оказался в Эштаре на рынке рабов совсем маленьким. Я его выкупил, ему тут дали кое-какое образование и я отправил его на родину служить при дворе по рекомендательному письму герцога Бели.

− Ты знаком с герцогом?

Антракс улыбнулся.

− Бывает, − произнес он уклончиво.

− В Рейне у тебя тоже свои шпионы?

− Нет, я просто хотел присмотреть за ее женихом.

Граф прищурился.

− Не смотрите на меня так. Все вы знаете и понимаете.

− Она сказала, что ты холоден с ней, хотя и предложил помощь в обмен на брак.

− И услышал то, что ожидал услышать.

Антракс выдохнул и невольно отвернулся.

− Ладно, − произнес он после недолгого молчания, − скажу уж вам как есть. Когда она здесь оказалась, я подумал, что это отличный шанс сделать ее своей женой. Выбора у нее не будет. Побрыкается, поистерит и покорится.

Он невольно закрыл лицо рукой.

− Но это оказалось невозможным хотя бы потому, что я не могу так.

Он развел руками, иронично улыбаясь.

− Она была в моих руках столько раз, что подумать страшно, совершенно беспомощная, беззащитная, а я не мог ничего сделать, потому что она смотрела на меня как на последнюю тварь, и я начинал чувствовать себя именно тварью.

Он выдохнул.

− Я должен был сразу отдать ее вам, до того как ее назвали мертвой, до того как все случилось. И все! Впрочем, я, правда, не следил за Рейном, не знал, что происходит и не был уверен, что она будет там в безопасности. Теперь так точно не будет. Хватит обо мне, лучше о деле.

Антракс внезапно стал очень серьезным.

− Совершенно очевидно, что в Рейн ей сейчас нельзя. В Эштаре ей тоже оставаться не стоит. Я хочу вывести ее в Авелон.

− Почему туда?

− У меня там земли, кузен, да и я своего человека собираюсь туда отправить, он как раз решил жениться на Эллине. Все сошлось как нельзя лучше. В Авелоне ее никто не тронет. Мой кузен спокойно ее приютит, а она будет ждать завершения здешних интриг, изучая литературу Авелона, это должно ее устроить. Вам же, в любом случае, надо вернуться в Рейн, а еще лучше − вернуться ко двору.

− Я только ушел в отставку.

− Скажите, что погорячились, − пожал плечами Антракс. – Понимаю, конечно, что вы едва ли можете терпеть Огюста в роли короля, но чтобы быть в курсе, вам придется его потерпеть. К тому же у меня большие надежды на Гэральда.

− На Гэральда? – удивился граф. – Как он вообще может нам помочь после всего?

− Просто. Он жив. Он видел Лилайну. Он обязательно кому-нибудь скажет, что она жива и возможно даже сочинит великую историю, как он пытался отбить ее из эштарского плена. Даже если это не будет громким заявлением, по долине сразу же пойдут слухи, которые помогут выявить потенциальных союзников.

− Разумно, но я пока не понимаю, что в итоге получишь ты?

Антракс вздохнул.

− Видимо, спокойную жизнь без нее, − сообщил он, разводя руками. – Мне ничего не светит, и вы это тоже понимаете. Все, что я вообще могу - это не надеяться, чтобы потом не сходить с ума, когда надо будет ее отпустить.

− Почему ты так уверен?

− Я же главное чудовище, которое все знает.

− Но ей нравился Велиан.

Антракс усмехнулся.

− Только мы в Эштаре и тут нет места красивым сказкам с ночными прогулками. У меня тут, знаете ли, репутация.

− Особенная.

− Именно. И она не просто так появилась. Я действительно расчетливый, холодный и безжалостный, и вы это знаете.

− Но не беспринципный.

Антракс сложил руки на груди.

− К чему вы клоните?

− К тому, что ты все равно захочешь свою плату, чтобы ты сейчас ни говорил, − спокойно сообщил граф. – И лучше, если ты признаешь это сейчас, чем потом.

− И что вы мне предлагаете? Что я, по-вашему, могу сделать с этой реальностью? Я не перестану быть принцем Эштара. Она не перестанет считать моих соотечественников варварами. Я не перестану быть инвалидом, как вы сами выразились. И вот это вот никуда не денется! - он в порыве гнева указал на правую сторону лица. – Она вообще-то вчера предложила стать моей любовницей, а мне с утра тошно только потому, что она увидела меня без рубашки. Кому все это надо?

− Но ты прекрасно знаешь, что она не станет судить тебя за шрамы.

Антракс невольно скривился.

− О чем вы вообще говорите? Не вы ли должны быть против нашего союза?

− Действительно.

Граф встал.

− Я понял тебя. Если она будет в Авелоне в безопасности, и ты гарантируешь это, то я спокойно отправлюсь в Рейн и попытаюсь вернуться ко двору.

Антракс тоже встал.

− Я чуть позже пришлю вам своего человека, чтобы мы могли держать связь, надо как можно быстрее выяснить на кого можно положиться, потому что на силы Эштара рассчитывать не приходится. Знать не поймет стремления вернуть трон наследнице, захватить − да, остальное – чушь.

− Я понял, как-нибудь своими силами.

Граф шагнул к двери.

− Кстати, − внезапно заговорил Антракс. – Огюст долго не проживет.

− Почему это? – обеспокоенно спросил Шмарн обернувшись. – Ты собираешься его убить?

− Жизнь сама его убьет. До конца года его не станет или я ничего не смыслю в человеческом здоровье. Этот момент можно будет использовать для возвращения Лилайны.

Граф еще раз изучил взглядом молодого человека, кивнул, понимая, что тот прав, выдохнул и все же сказал то, что должен был сказать с самого начала:

− Извини, что набросился на тебя вчера и спасибо, что она еще здесь. И за тех ребят, что я смог выкупить, тоже спасибо. Не знаю, как тебе пришло в голову создать этот чертов рынок рабов, но это реальный шанс нашим соотечественникам спастись и не оказаться по ту сторону Белого моря.

Антракс только кивнул, едва заметно улыбаясь. Все же они с графом слишком хорошо понимали друг друга даже сейчас. Хорошо, что они были союзниками, подобный враг был бы большой проблемой для каждого из них.

4. Выбор королевы (9)

Переговорив с графом, Антракс тут же вызвал к себе Икара. Мужчина пришел быстро. Он всегда был готов отозваться на зов своего Господина, и Антракс ценил его за это.

Взяв со стола какие-то бумаги, он вышел с Икаром в сад, тот самый крохотный садик внутри северного крыла, зная, что Икар не любит темноту его комнаты.

Подойдя к одной из колонн и глядя на пики городских стен, принц заговорил:

− Я подумал о том, что ты сказал мне накануне. Когда-то ты уже просил позволения ухать. Тогда я был еще слишком юн, чтобы кому-то доверять, ты откликнулся на мою просьбу и остался со мной.

− Сир, я…

Но Антракс не дал ему ничего сказать, остановив жестом и тут же продолжил.

− Больше я не имею права тебя удерживать, но я просто обязан сказать тебе спасибо. Ты был здесь всю мою жизнь, верно служил мне и я точно знаю, что никому другому на этой должности я не смогу доверять так же.

Антракс, наконец, посмотрел на Икара, робко поглядывающего на него.

− Я дарю тебе часть земель в Авелоне, − спокойно сообщил принц, протягивая грамоту. – Это немного, но для хорошего дома точно хватит, к тому же, имея землю, можно быть спокойным за свое будущее, по крайней мере, в Авелоне.

Икар взял грамоту, почти испуганно, словно она была из хрупкого материала.

− Более того, я хочу, чтобы ты стал смотрителем местного моего рудника. Я не могу следить за делами из Эштара, а моему кузену сложно следить за моими и за своими делами одновременно, а тебе я могу доверять, к тому же твоя избранница боится нищеты, а так бояться ей будет нечего.

Ошарашенный Икар опустился на колени, поймал руку принца и покорно поцеловал ее.

− Сир, вы просто сейчас жизнь мне новую дарите.

− Ты тоже сделал для меня немало, встань. Я не для того все это тебе говорю, чтобы ты валялся у меня в ногах.

Икар встал, прижимая к груди грамоту. Ему было восемь лет, когда родители покинули Авелон и увезли его в далекий Эштар. С тех пор прошла целая вечность, в которой он часто хотел вернуться назад. И потому сейчас он был по-настоящему счастлив, и горько ему было только от того, что его Господин останется здесь.

− Знаете, − произнес он тихо. – Жалко, что ни Авелон, ни Эштар не обретут в вашем лице прекрасного короля.

− А я и не хочу быть королем, − улыбаясь ответил на это Антракс, наблюдая, как солнце медленно падает заревом на крыши домов.

Отдав последние распоряжения, Антракс, наконец, остался один. Ему было о чем подумать. Все получалось слишком гладко. Завтра Лилайна покинет дворец, проедет по побережью на запад, затем пересечет границу Эдифа, там вскоре ее оставит граф Шмарн. Он повернет в сторону Рейна, а она продолжит путь на север.

Думая об этом, Антракс медленно тушил пальцами свечи, ощущая противную пустоту внутри. Он так хотел не надеяться, а теперь чувствовал, как остро в груди скребется эта самая надежда, которой быть не должно. Нужно было только продержаться до утра. Она уедет, а потом станет легче, а может и не станет.

Он невольно обернулся в ту сторону, где на стене все еще висел портрет. Взял один из подсвечников и быстро подошел к той самой стене, рывком сорвав черную ткань, скрывающую изображение.

Тогда легче так и не стало, почему должно было быть легче теперь? Он смотрел на мать и пытался вспомнить хоть какие-то ее слова, но в памяти она молчала и улыбалась, просто наблюдая за ним, так же как на этом портрете.

Не закрывая полотно, Антракс отступил. Он не мог сказать, что ее смерть сломала ему жизнь, не мог сказать, что ее не хватало. Он просто скучал по ней, когда был ребенком, а потом просто привык скучать по ней, никогда не думая о том, что бы она сказала или подумала, если бы была жива. А сейчас ему казалось, что она не одобрила бы его решение. Он не мог обосновать это ощущение. Ему даже показалось, что взгляд на портрете был укоризненным.

− Прекрати, − сказал он сам себе, вернув подсвечник на прежнее место.

Сделал глубокий вдох и с совершенно невозмутимым видом потушил еще одну свечу.

Почему-то дверь открылась, и зашел мальчик-слуга, которого он успел отпустить.

− Что-то случилось? – спросил Антракс, обернувшись.

Он был полностью одет. Маска закрывала его лицо. Даже трость была под рукой, потому ни один визит не мог, как ему казалось, взволновать его.

− Сир, там девушка Лила, она хочет видеть вас. Буквально требует, − сообщил мальчик, явно растерянный. – Что с ней делать?

Антракс не смог сразу ответить. Ему показалось, что все это слишком. Все словно повторялось. Два года назад он точно так же собирался исчезнуть из ее жизни, но не смог удержаться и не искусить судьбу. Теперь судьбу явно искушала она. Разум отчаянно твердил, что стоит отправить ее спать, выставить стражу и не видеть ее ни этой ночью, ни какой-нибудь другой, но сердце тут же запротестовало. Надежда все это время жалобно томившаяся буквально ударила в голову, не оставляя выбора.

− Пусть заходит, − прошептал он, протянув руку за тростью.

Это было смешно и дико. Ему была просто необходима эта проклятая трость, чтобы стоять на ногах. Быть настолько беспомощным перед женщиной едва ли нормально.

Ему сразу вспомнился Мэдин, машущий руками и активно ругающийся. Брат все же был прав. Это было невыносимо, но он не мог отказать себе в очередной порции этой моральной пытки именуемой Лилайна.

Она тихо вошла, буквально просочилась сквозь приоткрытую дверь и тут же замерла, опуская глаза. Дверь закрыл за ней мальчик-слуга, а она молчала, глядя куда-то в пол и ломая пальцы.

− Ты что-то хотела? – спросил Антракс, понимая, что сойдет с ума от этой тишины.

− Дядя говорит, что трон тебе не нужен, − внезапно прошептала принцесса.

Принцу оставалось отчаянно вздохнуть. Естественно, его не волновал трон Рейна, ему бы хоть с Эштаром разобраться. Интриги других стран всегда были только забавным пособием о свойствах человеческой алчности. Интерес к трону Рейна был не более чем глупая ложь, за которой было легко спрятаться.

− Если ты пришла узнать о моем интересе к трону Рейна, то да, он мне не нужен, а теперь иди спать.

Он хотел отвернуться, но она вдруг подбежала к нему и положила руку поверх его руки, державшей трость.

− Подожди, − прошептала она подрагивающим голосом. – Выслушай меня сейчас. Я, может быть, и правда говорю все время совсем не то, возможно, я… Нет, я точно обижала тебя словами, но послушай меня сейчас, пожалуйста, мне очень нужно, чтобы ты меня выслушал.

Она не поднимала глаз, и голос ее дрожал.

− Говори, − прошептал Антракс все так же холодно.

Она закусила губу, крепче сжала его руку и тихо заговорила:

− У меня когда-то был друг, его звали Велиан. Он сказал мне, что когда-нибудь я встречу человека, который будет меня любить, и я пойму это по его глазам и если я полюблю этого человека, то стану сильной и смелой. Мне очень надо стать сильной, помоги мне в этом.

Она внезапно подняла на него глаза, и Антраксу показалось, что он сейчас просто задохнется от смысла ее слов. Он невольно выронил трость, перехватывая ее руку и переплетая пальцы, покрытые шрамами, с ее тонкими белыми пальчиками.

Она смотрела на него и говорила:

− Я не хочу уезжать в Авелон, не хочу быть в неделе пути от событий, не хочу, чтобы все решения были приняты без меня, не хочу просто сидеть на троне, пока другие будут править, не хочу, чтобы мой дядя разрушил все то, что создавал мой отец. Я хочу быть сильной, хочу сама вершить судьбу своей страны и хочу, чтобы именно ты мне помог в этом. Никому как тебе, я не могу доверить свою жизнь, потому что никто в этом мире не смотрел на меня так, как смотришь ты. Мой отец, завещая не иметь дел с Эштаром, просто не знал, что в Эштаре живешь ты.

Смелость в ней закончилась и она испуганно и растерянно уткнулась лбом в его грудь.

− Не смейся надо мной сейчас, пожалуйста.

− Я не смеюсь, − прошептал Антракс, положив руку ей на плечо.

Он боялся прикоснуться к ней, а она прильнула к нему. Тогда он все же прижал ее к себе, почти задыхаясь. Проклятая надежда разгорелась в груди с внезапной силой. Только что, по сути, она признала его чувства, принимала их и давала ему шанс на взаимность. Это было чем-то невозможным, но почему-то происходящим.

− Ты разрешишь мне остаться с тобой? – спросила Лилайна тихо.

− А что на это скажет твой дядя Вильям?

− Будущая королева ведь я, мне решать, где и с кем оставаться.

Она крепче сжала его руку и все же подняла на него глаза. Он внезапно отступил, буквально вырвался от нее, делая два шага назад.

− Антракс, − испуганно прошептала она.

− Погоди минуту, − отозвался он, скрываясь в темноте за ширмой.

Она слышала, как лязгнул замок на его маске, громким эхом ударив по тишине. Сердце у нее сжалось. Она смотрела в темноту с ужасом, волнением и надеждой. Она прислушивалась к шагам и вдруг увидела его с повязкой на правой части лица. Он улыбался, как раньше и она не смогла не заплакать, но не от боли, а от радости, бросаясь в его объятия.

− Спасибо, − шептала она, обнимая его.

Он обнял ее в ответ. Говорить он никогда не умел, объясняться тоже, но все его близкие всегда утверждали, что его лицо не умеет скрывать эмоций, потому и отец, и брат, и Лен-Фень с Фу-Диеном всегда просили его снять маску, даже если планировали с ним поссориться. Он не понимал разницы, но эта девочка, только начинавшая взрослеть, хорошо ее понимала.

− Ты ведь поможешь мне, правда?

− Помогу, но сейчас не думай об этом.

− Не могу…

Она буквально вжалась в него, понимая, что и правда не может выкинуть из головы все происходящее, не может не думать о будущем, о Рейне, о предательствах, о лжи, в которую она верила прежде, а он вдруг усмехнулся.

− Можешь, − заявил он уверенно, отпустил ее и скользнул куда-то в темноту.

Подойдя к портрету, он чуть приподнял его, запустил руку в нишу в стене и опустил рычаг. Комнату заполнил скрежет. Что-то щелкнуло над головой и потолок вдруг поехал в сторону, собираясь черными тканевыми складками, открывая виду застекленную крупную решетку, над которой было видно небо с огромной луной и яркими звездами.

Лилайна с восторгом смотрела вверх, пока Антракс тушил последние свечи.

− Вот почему у тебя здесь нет окон, − прошептала она с восторгом. – Это же прекрасно!

− Быть может, я просто люблю спать под открытым небом.

Он подал ей руку и подвел ее к кровати. Она взглянула на него с легким недоверием, но он легонько щелкнул ее по носу, отгоняя все глупые мысли.

− Падай, − велел он ей. – Так удобней смотреть на твои любимые звезды.

Она рассмеялась, рухнула поперек кровати и посмотрела ввысь.

− Смотри, а это созвездие северных гор, видишь?

− Угу, − отозвался Антракс, лежавший рядом.

Она продолжала весело щебетать, действительно забыв обо всем. Она говорила о звездах и созвездиях, не сразу заметив, что принц никак не отвечает на ее радостное щебетание. Лилайна повернула к нему голову и поняла, что он просто спит, едва заметно улыбаясь. Она все же взяла его за руку, повернулась на бок и закрыла глаза, сжимаясь в комочек, понимая, что она так много потеряла и так много обрела или только могла обрести. Она не могла в этом сейчас разобраться. Самым главным было то, что она крепко сжимает руку человека, которому можно доверять.

5. Свадьба в Эшхарате (1)

Антракс проснулся от солнечного света. Подобного не случалось уже очень давно. Он почти не открывал тайное окно с тех пор, как сделал его тайным. Да и спать ложился он чаще утром, а вставал к обеду, зачем ему был невыносимый жар Эштарского лета?

А ведь раньше в этой комнате был сад. Да и окно на весь потолок было далеко не его изобретение. Это придумала и создала его мама. Королева Ленкара, будучи уроженкой Авелона, попав в страну с теплым климатом, собрала все возможные растения, создала свой личный сад и проводила в нем целые сутки, любуясь звездами. Только вместе с ней в пожаре погибли и цветы, и некому их было восстанавливать.

Антракс же стал господином северного крыла, вопреки всем законам, в пятнадцать лет, а ведь право на собственность в Эштаре получают только к двадцатилетию, как и право на брак, если речь шла о мужчине. Эеншард же рассудил иначе, проговорив с сыном целую ночь, он решил отдать ему пострадавшую в пожаре часть дворца. Ремонт давно был завершен. Следов трагедии не было, но комнаты и коридоры были пустыми и безжизненными.

Тогда, в пятнадцать, придя сюда впервые после гибели матери, он прикасался к стенам и не узнавал их. Это были какие-то другие стены. Знакомые повороты, линии коридоров, но совершенно чужие залы. Его собственная комната показалась ему коробкой из холодного камня. Эта мысль напомнила ему гробницу, где в саркофагах лежали предки и по спине прошли мерзкие мурашки страха, самого противного в мире страха, по имени Смерть. В тот день он окончательно убедился в верности своего решения и к вечеру впервые спрятал лицо под маской, давая первые свои распоряжения.

Вопреки опасениям короля, все, кто служил королеве, даже уроженцы Эштара, вызвались служить несовершеннолетнему принцу и уже через неделю Антракс переехал в свою личную «гробницу», в которой спрятали стеклянный потолок. Его это смешило и радовало. Он прятался от мира и обретал власть, учился разбираться в людях и понимать их. Именно тогда он попросил Икара остаться и никогда не жалел об этом. Да и теперь не жалел, что его отпускал.

Мгновение он не мог понять, почему открыто окно, почему он спит в одежде и почему нежная рука сжимает его ладонь, а потом вспомнил и все же улыбнулся, поворачивая голову и видя, что рядом сопит совсем беззащитное существо, решившее стать настоящей королевой, а главное, решившее остаться с ним. От этой мысли сразу начинала кружиться голова. Он коснулся губами кончика ее носа, заметил, как она во сне улыбнулась и тихо встал. Скоро солнце поднимется выше и разбудит ее, стоит распорядиться, чтобы ей принесли завтрак да проводили проститься с Эллиной.

Надев маску и подобрав с пола трость он, не переодеваясь, вышел.

У колонны напротив двери стоял граф Шмарн, скрестив руки на груди.

Антракс замер, окинул его взором и спросил, прикрыв тихо дверь:

− Опять будете убивать меня?

− Поздно уже убивать, − прошептал граф.

− Рано.

− Она сама к тебе сбежала, а значит, поздно.

Антракс считал, что граф преувеличивает значимость ее ночного визита, но вступать в спор не стал.

− Тогда зачем вы здесь? – спросил он.

− Она сказала, что не хочет в Авелон и символом власти быть не хочет.

Антракс кивнул, именно это она сказала и ему.

− Только едва ли она понимает весь смысл своего решения, − продолжал граф. – Даже ее отец считал, что женщине не место у власти.

− Так считает большинство мужчин.

Антракс подошел к графу и жестом предложил пройтись к небольшому балкону, открывающемуся во внутренний двор, изрезанный каменными дорожками.

− Ее не учили ровным счетом ничему, что может быть полезным в правлении. Вот ты сам когда впервые столкнулся с политикой?

Антракс едва не рассмеялся.

− Моя мать вышла замуж за три недели до моего рождения, потому что для обоих моих дедов факт ее беременности был недостаточной причиной для заключения политически значимого брака между наследницей Авелона и сыном Эштарского короля, − сообщил он спокойно. – Этот факт крайне затрудняет мой ответ на ваш вопрос.

− Я как-то не подумал, что ты - с самого начала политический скандал, но ее-то берегли от всего этого.

− Я понимаю, не волнуйтесь, я уже осознал, что мне предстоит стать ее наставником на этом пути.

Граф фыркнул.

− Тогда я поеду прямиком в Рейн, − сообщил он.

− Прямо сейчас, не дожидаясь ее пробуждения?

Граф рассмеялся и показал принцу записку, достав ее из внутреннего кармана расстегнутого камзола.

Антракс взял ее и быстро пробежал взглядом по большим округлым буквам с завитками.

«Прости меня, дядя, но я никуда не поеду. Я хочу остаться здесь с принцем Антраксом, потому что я верю ему, даже если он так и останется холодной маской».

− Она явно не собиралась со мной прощаться, − усмехнулся граф. – Так что я не буду терять времени.

Пока Антракс хмурился, глядя на записку, Шмарн удалился. Этот человек умудрился разобраться даже в коридорах дворца Эшхарата. Он не любил прощаний, потому как обычно исчезал так, чтобы все понимали, что он уехал, но не успевали осознать, когда и как это произошло.

Антракс пришел к Мэдину. Как бы там ни было, а всегда, когда происходило что-то важное, было оно плохим или хорошим, вот уже много лет он приходил именно к брату. В конце концов, когда-то давно Мэдин забросил учебу, тренировки и все возможные дела только для того, чтобы поставить Антракса на ноги. Именно Мэдин был тем человеком, на руках которого Антракс оставлял синяки, проклиная свое беспомощное тело не способное без чьей-либо помощи передвигаться в пространстве. Теперь рука брата ему была не нужна, но они оба знали, что при любых обстоятельствах не оставят друг друга наедине с любой бедой.

Мэдину, видимо, тоже был нужен брат, ибо Антракс нашел его сидящим на лестнице с бутылкой рома в руках. Бутылка была не вскрыта, а Мэдин был трезв, но что-то его мучало.

Поднявшись к нему, Антракс сел рядом, забрал из его рук бутылку и отставил в сторону.

− Ты так и не выпустил пар в бою? – спросил Антракс спокойно.

− Я всех победил, − машинально ответил Мэдин. – Больше из стражников никто драться со мной не хочет. Хоть отца на бой вызывай.

− Глупости какие.

− Поэтому я тут и сижу.

− А как насчет меня?

Антракс пнул брата локтем в бок.

Мэдин покосился на него с недоверием, осмотрел всего и уставился на маску.

− Мне нужен спарринг, Мэдин.

− Антракс, ты чего? Она уехала, и ты теперь ищешь где бы это, умереть?

Антракс рассмеялся.

− Как будто ты станешь меня убивать. Да и я же не на бой тебя вызываю.

− Ну, так первые звоночки. В прошлый раз, когда ты заявил, что тебе нужен спарринг, ты попытался выйти через окно.

− Хватит вспоминать события столетней давности!

Не удержавшись, Антракс стукнул брата кулаком в плечо.

− Ну, правда, мы с тобой после пожара ни разу не дрались, − заговорил он. – Я знаю, что ты сильнее и не питаю никаких амбиций на этот счет, но почему мы не можем просто испытать друг друга, как на тренировке в детстве.

− Антракс, но с тобой…

Мэдин не смог договорить, потому что его снова ударили кулаком в плечо, на этот раз левым, и это было по-настоящему больно.

− Я же могу тоже ударить! – возмутился наследник.

− В этом и смысл, разве нет?

Мэдин рассмеялся.

− Ну и как с тобой спорить? – спросил он. – Ты невыносим, но объясни мне, почему это нужно тебе.

Антракс подал Мэдину записку, которую Лилайна оставила графу Шмарну. Старший прочел ее, и обалдело уставился на брата.

− Так она осталась с тобой? Серьезно? И где она?

− Спит у меня в комнате.

Мэдин закинул руку на плечо брата, притянул его к себе и шепотом спросил:

− И как?

− Что как? Мэдин, прекрати, не было ничего, − отстраняясь, бормотал Антракс.

− Но почему?! Я не верю, что она не хотела бы хорошего…

− Заткнись!

Мэдин вздохнул.

− Не понимаю я, зачем ты усложняешь себе жизнь. Если женщина приходит к тебе сама, то ты спокойно забираешь ее себе.

− Она не эштарка.

− А ты бы взял эштарку? Впрочем, я все равно не понимаю, как это все связанно со спаррингом, при условии, что ты сразу готов к поражению. Объясни мне, идиоту!

Антракс улыбнулся и встал.

− Ты все еще задет. Победы над стражниками тебе мало, нужен кто-то более весомый в твоих глазах, чтобы ты пришел в норму, а мне надо спуститься с небес на землю. Думаю, такого поражения будет достаточно, чтобы отрезветь. Эффективно и без последствий.

− Тогда я хочу шест! – заявил Мэдин вставая.

− Смерть свою ищешь?

Мэдин расхохотался, ведь когда-то именно с шестом Антраксу не было равных, да и теперь он владел им лучше, чем мечом.

− Я хочу, чтобы было действительно весело, − признался Мэдин. – А теперь догоняй.

Он сорвался с места и побежал вниз по лестнице.

− Ты совсем дурак, что ли? – спросил Антракс, смеясь.

− Именно.

Мэдин остановился внизу лестницы и обернулся.

− Идем, в душе я давно мечтал об этом, − признался он. – Как бы там ни было, а ты единственный, с кем мне нравилось драться.

Антракс не ответил, неспешно последовав за старшим. Он опирался на трость, а маска прятала его улыбку. Это было действительно глупо, но глупости нужно совершать, главное делать это с верными людьми рядом.

5. Свадьба в Эшхарате (2)

Проснувшись одна, Лилайна сразу испугалась, но в комнате ее уже ожидала Кам, сообщившая о том, что принц ушел по делам. Девочка зажгла свечи и закрыла окно, подняв рычаг. Ее явно не смутило присутствие портрета и надобность его отодвигать. Она даже сама закрыла его черным полотном. Лилайна хотела вмешаться, но все же промолчала, понимая, что в этом доме все наверняка знали, что делать для удобства своего господина.

В конце концов, она послушно позавтракала, позволила себя переодеть и вышла во двор проводить Эллину. Все же она хотела с ней проститься, особенно зная, что та уезжает в Авелон еще и навсегда. Лилайна не знала о случившемся меж ее фрейлиной и принцем, но знала о взаимоотношениях Элли и Икара, и потому ее не удивил их брак. Зато вид бывшей фрейлины ее поразил. Она была в длинном синем платье. Широкие рукава закрывали ее руки целиком, а вырез открывал лишь ямочку в основании шеи. Голову девушки покрывала светло-голубая ткань, закрепленная металлическим обручем. И стояла Эллина, опустив голову, да послушно сложив руки, пока Икар командовал погрузкой разных вещей.

Лилайна сама подошла к девушке.

− Ну что, Элли, прощай, − прошептала она.

Эллина подняла на нее глаза, испуганные и удивленные.

− Лила, − прошептала она нерешительно и тут же снова опустила голову. – Я так виновата перед тобой.

− Это уже не важно, − начала было принцесса, но фрейлина перебила ее:

− Важно. Я пыталась отобрать у тебя Антракса.

Это признание напугало Лилайну.

− Как его можно отобрать?

− Я хотела по-настоящему стать его наложницей и думала, что ты ему станешь не нужна, но, кажется, он любит тебя.

Лилайна ничего не понимая, тряхнула головой.

− Прости меня, − прошептала Эллина. – Прости меня за все. Икар говорит, что принц сохранил мне жизнь, потому что зла я все же не делала, хотя и желала его тебе. Прости меня за это. Я стану женой Икара уже в Авелоне, он, видимо, правда любит меня, если смог простить, и я, думаю, смогу полюбить его, но я не думаю, что кто-то будет так же добр со мной, как была добра ты.

− Можно я просто обниму тебя? – спросила Лилайна.

Эллина несмело кивнула, а принцесса тут же обняла ее. Фрейлина, конечно, вздрогнула от прикосновения рук к ее спине, но не издала ни звука, обняв Лилайну в ответ.

− Нам пора, − строго сообщил Икар, буквально забирая будущую супругу из объятий принцессы.

Лилайна хотела помахать им рукой, но мальчик-слуга дернул ее за рукав.

− Его Величество ждет вас, − сообщил он.

Лилайна обернулась и с застывшим сердцем увидела Эеншарда. Тот стоял у одной из колонн, усмехаясь в пышную бороду. На этот раз при нем не было даже меча, хотя одет он был так же просто, только взгляд его все равно был настолько суров, что Лилайна сразу же опустила глаза и тихо подошла к мужчине. Тот жестом велел ей идти за ним и пошел куда-то по коридору.

− Итак, ты приняла решение, − заговори король строго. – Еще и сама пришла ночью в покои моего сына.

Лилайна хотела возразить, но только закусила губу.

− Ты решила принять его предложение?

− Простите, но…

Король обернулся, внезапно остановившись, так что принцесса чуть не врезалась в него.

− Значит, ты надумала его использовать как инструмент.

Это не было вопросом. Он утверждал, при этом не осуждая.

− В Рейне не примут короля из Эштара, − сообщил он сам и вновь продолжил свой путь, − но, как я понимаю, и правящую королеву так просто не примут.

Лилайна сглотнула, не зная, что и сказать.

− И ты, конечно же, об этом не думала. Просто решила править сама, а как этого добиться и что такое править − это уже не важно.

Лилайна слушала его суровый голос и понимала, что ей не стоит обижаться на эти слова. Их говорили не для того чтобы ее задеть, скорее наоборот, ее учили в странной, немного грубоватой манере, но учили видеть важное, указывая при этом на слабые места.

− Если ты действительно станешь королевой, тебе придется выйти замуж или за идиота, который сядет на трон, а ты сможешь им управлять, или за безумца, который посадив тебя на трон, станет твоим щитом.

Лилайна уставилась на могучую спину мужчины, нахмурилась, закусила губу и поняла, что оба варианта кажутся ей подлыми.

Мужчина же свернул на узкую винтовую лестницу.

− Нам надо поторопиться, иначе мы опоздаем, − сказал он.

− Куда? – спросила Лилайна, робко.

− К началу схватки двух мальчишек, − с явным удовольствием сообщил король, выходя на балкон.

Лилайна, ничего не понимая, вышла следом. Они оказались на уровне третьего этажа, на балконе, с которого открывался вид на настоящую арену.

Большая круглая площадка была окружена ступеньками, на которых было бы удобно расположиться зрителям. Только никого не было ни на самой площадке, ни на балконах.

− Разогнали всех мои мальчики, − проговорил Эеншард, опираясь на парапет. – А ты близко не подходи, Антракс если увидит тебя сразу смутится.

− Антракс собирается драться? – испуганно спросила Лилайна.

− Да, с Мэдином, − довольным голосом сообщил король. – И я давно ждал этого момента.

− Зачем?

− Не задавай глупых вопросов, а просто наблюдай.

Первым на площадку вышел Мэдин. Он был в одних штанах и бодро прошлепал босыми ногами по каменному полу. Шест держал при этом парнишка лет шестнадцати, страшно на него похожий и чем-то недовольный.

− Я не понимаю, зачем ты это делаешь, − ворчал он.

− Угомонись, Шардар, − шикнул на него Мэдин. – У тебя может единственный шанс увидеть Антракса в бою.

− Да что там видеть?

Мэдин выписал младшему брату звонкий подзатыльник и забрал из его рук двухметровый шест, крутанул над головой и поднял вверх глаза.

− Отец, ты коварный человек, − заявил он, смеясь.

Шардар тоже посмотрел наверх. Эеншард лишь приложил палец к губам, другой рукой давая Лилайне понять, что ей стоит отступить чуть в сторону.

− Поднимайся сюда, − сказал он третьему принцу. – Поверь, тебе есть на что посмотреть.

− Ну, если ты так говоришь, тогда ладно, − буркнул молодой человек и скрылся в арке, чуть не сбив Антракса. – Я к отцу наверх.

− Он тоже здесь? – удивился второй принц.

− А тебе это помешает? – спросил Мэдин посмеиваясь.

− Нет, конечно.

Антракс, прихрамывая, вышел на площадку, поднял глаза, кивнул Эеншарду и тут же посмотрел на Мэдина. Лилайну, успевшую отступить, он конечно не заметил.

Принцесса ощутила, как сильно забилось у нее сердце. Антракс вышел, одетый как Мэдин, в одних лишь свободных штанах, без маски. Лица она не увидела, потому что спряталась, но теперь украдкой наблюдала и могла в ярком свете изучить взглядом его тело.

− А ты зачем разувался-то? – спросил Мэдин. – Это разве честно?

− Мешающая мне обувь по-твоему будет более справедливой?

Антракс словно проверяя свое тело, поставил правую ногу на носок, перекатился на пятку, поворачивая корпус, описывая левой ногой дугу.

− А тебе разве можно?

− Можно, − спокойно ответил Антракс.

Шест все это время был у него в правой руке. Он удерживал его горизонтально, а теперь резко уткнул в каменный пол и внимательно посмотрел на Мэдина.

− Пока Шардар поднимается, иди-ка ты сюда.

− Ты че, серьезно?

− Ну, мне интересно, смогу ли я это повторить, − признался Антракс.

Мэдин расхохотался, но подошел ближе и опустился на одно колено. Антракс коротко выдохнул, видимо собираясь с духом, и вдруг резко пришел в движение. Поставив правую ногу на колено Мэдина, он оттолкнулся коротким пружинящим движением. Левой ногой шагнул на плечо брата, перехватывая шест левой рукой, описывая дугу, буквально взлетая вверх по спирали. Мгновенно изменил положение левой руки, поспешно отпустив правую. Описал сальто в воздухе и приземлился на полусогнутые ноги, буквально укладывая шест в подставленную правую ладонь и замирая в боевой позиции.

− Да ты в задницу Богом Войны поцелованный! – воскликнул Мэдин.

− А ты думал я эти годы только книжки читал? – спросил Антракс, выпрямившись.

Он показательно поднял шест над головой и прокрутил его быстрым движением кисти, мгновение удерживая меж указательным и средним пальцем и тут же перехватывая ладонью.

− Ты сам выбрал мое любимое оружие, так что не жалуйся, − произнес Антракс.

К этом моменту Шардар быстрым шагом подошел к отцу и стал рядом, явно копируя позу.

− Все, я на месте, − объявил он.

− Младший разрешил начинать, − посмеиваясь, сообщил Мэдин, вставая на ноги.

Правда, в этот миг он сразу стал серьезен, отступая на два шага. Он уверенно перехватил шест двумя руками.

− Давай, как обычно начнем с разминки, а то я слишком расслабился, − сообщил Мэдин, начиная двигаться по дуге.

Антракс кивнул, точно так же взял шест и двинулся в том же направлении. С высоты было видно, как они сближаются, двигаясь по спирали.

− Можешь подойти, − сказал Эеншард Лилайне. – Он уже ничего не заметит.

Принцесса подошла. Ей действительно было любопытно, а наблюдать через щели в парапете было не так увлекательно.

− А что она здесь делает? – спросил Шардар недовольно.

− Если я ее сюда привел, значит, ей стоит здесь быть, − ответил король, не глядя на сына.

Шардар фыркнул и посмотрел на девушку.

− Лучше за боем следи, − посоветовал ему правитель Эштара.

Парнишка скривился, но все же послушно взглянул на площадку. Братья обменялись короткими быстрыми ударами, простыми очевидными и легко отражаемыми.

− А сюда не бить? – спросил Мэдин, попытавшись ударить по правому плечу.

Он показательно демонстрировал удар, явно не собираясь его завершать.

− Почему же не бить? – спросил Антракс, подставляя под удар ту часть шеста, что располагалась между двумя руками.

Он тоже сделал это неспешно, показательно, а потом резко отпустил оружие левой рукой, мгновенно перевернул его правой, ударил по шесту брата сверху, перехватил левой и обезоружил бы расслабившегося старшего, если бы тот быстро не отдернул шест, отступая.

− В данном случае можешь действительно не сдерживаться, − спокойно произнес Антракс, выводя шест в прежнее положение.

− Я понял.

Мэдин кивнул и снова перешел к прежним довольно простым атакам.

Именно так они делали в детстве, быстро отрабатывали маневры, короткие удары по всем направлениям, а потом медленно набирая темп, переходили к творческому поединку, где не было никаких правил.

− Ты его тренировал все эти годы, да? – спрашивал Шардар.

− Да, − соглашался Эеншард.

− Тогда почему ты не дал ему сразиться с Дершей?

− Дерша рубанул бы ему правое плечо, ударил бы по больной ноге и всадил бы меч ему в спину, а я не смог бы сказать ему, что он сволочь, − совершенно холодно ответил король.

− Тогда почему ты не убил его сразу, когда победил бой за трон? – не унимался Шардар.

− Мне надо было убить четырехлетнего мальчишку? – спокойно отвечал Эеншард, не беспокоясь, что все это может слышать Лилайна. – Что ты сам будешь делать, когда меня не будет?

− Не говори даже об этом, − смутился Шардар.

− Я, правда, хочу знать, что ты думаешь об этом?

− Да что мне думать? Присягну Мэдину и буду командовать флотом, пока Антракс будет плести интриги.

− А младшие?

− Да они еще маленькие, но и им место найдется. Чем-то же они захотят заниматься.

− Мой маленький брат, когда вырос, захотел править, но бросить мне вызов он не смог, поэтому его больше нет.

Шардар усмехнулся, с интересом наблюдая за событиями на площадке. Мэдин давно разогревшись, осмелел. Антракса тоже нельзя было назвать робким бойцом. Он слишком уверенно двигался, скользя то одной ногой то другой, не отрывая ни одну из них от земли, если только не подставлял под удар шеста стопу, уходя от атаки.

Лилайна наблюдала. То, что она видела, было ни капли не похоже на рыцарский турнир. Впрочем, сам бой мало ее интересовал, она ничего не понимала в приемах, о которых время от времени спрашивал Шардар, скептический настрой которого сменился восторгом. Она следила за Антраксом, за его движениями, за тем, как под его кожей перекатывались мышцы. Как напряжение в плечах приводило в движение линии шрамов, где поверх старых легли новые тонкие белые лини, оставленные кнутом. При этом казалось, что ничего ему не мешает и не может мешать: так легко, почти смеясь, отражал он атаки Мэдина.

− Он с самого начала неплохо владел двумя руками, − вдруг заговорил Эеншард. – Он всего-то научился по-другому «ходить» направо. Это не то же самое, что с нуля взять меч в правую руку.

Шардар ничего не сказал, наблюдая, как страсти накалялись.

Мэдин весело улыбался, наступая. Он уверенно наносил удары, то пытаясь поддеть брата снизу, то обрушить удар сверху, но Антракс отражал все, постепенно отступая.

Старший был сильнее, но его превосходство было не очевидным. Бой явно обещал быть долгим и жарким, и Мэдину это нравилось, так сильно что он довольно облизывал губы и посмеивался, не отводя глаз от рук брата.

Резко повернув корпус, он повернул шест, нанося удар в область правого бедра. Отражать его шестом Антраксу было неудобно. Поднимая свой шест над оружием брата, он повернулся к удару спиной, ловя шест левой пяткой и сразу направляя его вниз, одновременно стараясь ударить старшего шестом в грудь.

Дергая шест на себя, Мэдин с трудом успел поймать удар, быстро перекидывая шест через брата и пытаясь подцепить его руку.

Антракс невольно улыбнулся. Он помнил эту выходку Мэдина, зацепив оружие противника, он бил в бок, по руке, а после − по шесту, выбивая его. Уйти от этого быстрого движения можно было только отойдя назад или хотя бы убрав свое оружие, потеряв позиции. Потянув шест на себя, Антракс сделал шаг и, резко развернувшись, ударил ногой по шесту Мэдина у самой его руки.

С трудом удержав оружие в руках, старший сделал резкий выпад, надеясь задеть брата, но Антракс успел ускользнуть в сторону, выводя оружие в горизонтальную линию слева.

− Я понял! – заявил внезапно Мэдин.

Он вдруг выбросил шест и бросился на брата. Антракс едва успел отвести в сторону посох, как Мэдин бросился его обнимать.

− Ты просто гений! Отец, я женюсь!

От этого заявления обалдели все, включая младшего.

− На ком? – спросил Эеншард, мужественно сохраняя спокойствие.

− На Лен-Фень! Ты же сам сказал, что разрешишь любому из нас жениться на любой женщине в этом мире. Я хочу Лен-Фень.

− А она-то согласна? – спросил Антракс, которого Мэдин держал мертвой хваткой.

− Она еще не знает, но какая разница?

Счастливый Мэдин, хлопнул Антракса по спине и заявил.

− И ты женись, вон твоя красотка, весь бой на тебя смотрела с явным восторгом.

Он отпустил Антракса и убежал с арены.

Лилайна хотела отступить, но Эеншард поймал ее за руку, понимая, что сейчас прятать ее будет уже глупо.

Антракс выдохнул, закрыл рукой правую половину лица и посмотрел наверх. С каменным выражением лица он посмотрел сначала на Лилайну, затем на отца.

− Это было подло, − сказал он холодным тоном и быстрым шагом покинул арену следом за Мэдином, заметно хромая.

− Ну и чего он? Это же его женщина.

− В том то и дело, − шепнул Эеншард, понимая, что на самом деле происходит в голове Антракса. – Проводи ее в его комнату, а я пойду поговорю с ним.

− А мне нельзя с вами? – спросила Лилайна.

− Он сейчас зол и лучше тебе никогда не видеть его в гневе, − холодно сообщил Эеншард, уходя.

Шардар оказался молчаливым провожатым. Он ничего не спрашивал, а Лилайна не решилась заговорить с ним сама, потому тихо дошла до комнаты принца и осталась там одна. Она думала о реакции Антракса на ее присутствие, о словах Эеншарда, утверждавшего, что принца смутит ее появление, но в его лице она видела гнев и разочарование, но никак не смущение. Она понимала, что просто обязана поговорить с ним, ожидая некую неловкость. Однако Антракс появился через час с самым невозмутимым видом. Открыл дверь и обратился к ней:

− Пошли со мной.

Лилайна послушно вышла за ним, прошла до библиотеки. Он довел ее до стола, стоявшего среди стеллажей сел сам и жестом велел ей сесть напротив.

− Я надеюсь, ты понимаешь, что твое решение требует от тебя немало знаний и сил, − начал он.

Лилайна вздрогнула. Уставилась на его маску и на холодные синие глаза, которые та не скрывала. Принцесса была охвачена воспоминаниями о последнем происшествии. Ее волновал гнев, о котором говорил король, а принц внезапно заговорил о Рейне и троне. К этому она была просто не готова, в то время как Антракс холодно смотрел на нее.

− Ты смотришь на меня так, словно я говорю сейчас на непонятном тебе языке, − произнес он. – Что не так?

− Я просто ожидала, что мы поговорим о другом, − призналась Лилайна, опуская глаза.

− Да, нам действительно нужно еще решить какую именно комнату ты займешь, − холодно согласился Антракс. – Я заявил, что ты моя невеста, но это только для того, чтобы у тебя был иной статус при дворе, и ни к чему тебя не обязывает. В твоей прежней комнате сейчас поставили мебель на манер Рейна, и я думаю, что тебе стоит перебраться туда, вроде на этом все. Теперь можно я перейду к делу?

У Лилайны сжалось сердце. Она была уверена, что останется в комнате Антракса. Хотя не очень понимала причину своей уверенности, как и не смогла бы внятно объяснить своего желания остаться с ним в одной комнате, спать с ним в одной постели и вообще узнать его как можно лучше.

− Ты злишься? – спросила она с большим трудом, не понимая, почему он так холоден.

− Нет, почему ты так решила?

− Твой отец сказал, что ты будешь злиться.

− На него я зол, но не на тебя и обсуждать это я не хочу.

− Почему? Что такого я увидела? – спросила она, ловя его руку, лежавшую на столе.

− Я не хочу об этом говорить, − только и ответил Антракс, освобождая руку.

Лилайна отчаянно выдохнула.

− Сними маску, пожалуйста, − прошептала она, чувствуя, как наворачиваются слезы.

− Прости, но не сейчас.

− Но почему? Ты был прекрасен в бою. Ты сам хоть это понимаешь? Почему мне нельзя было это видеть? Или ты боишься, что я могла увидеть твое лицо? Я не видела его, но почему его нельзя видеть? Ты думаешь, я отвернусь от тебя?

Антракс молчал. Ему очень хотелось сказать сейчас что-то колючее, заявить, что женщина не имеет право ему указывать, но с трудом сделав глубокий вдох, он произнес:

− Я не могу сейчас об этом говорить, поэтому дай я скажу то, что я должен сейчас тебе сказать.

Лилайна выдохнула, чуть не плача.

− Если ты не можешь сейчас думать о делах, то мы можем отложить этот разговор совсем, − так же спокойно сказал Антракс.

− Говори уже, − выдохнула она.

− Спасибо.

Антракс встал, подошел к стеллажу и стал отбирать книги.

− Мы переговорили с графом перед его отъездом. Твое решение, конечно, благородно и я думаю, он в тайне о нем мечтал, но ты очень многого просто не знаешь и не умеешь.

Он водрузил на стол стопку из десятка книг разного размера.

− И мой тебе совет, если ты, правда, хочешь спасать свою страну, то не забивай себе голову всякой чушью, сосредоточься на главном, а главное сейчас вот это.

Он указал на книги.

− А не это.

Он повернул кисть, указывая ни то на свое лицо, ни то на маску его скрывающую.

Лилайна посмотрела на него и залилась краской, понимая, что действительно весь день думает о нем, а не о Рейне.

Принц же достал из стопки одну из книг.

− Начни с этого. Все, что тебе будет не ясно, я вечером объясню и обещаю, буду без маски, а сейчас, если ты не против, я все же оставлю тебя.

Лила посмотрела на него, но маска скрывала все, а уверенная рука, скрытая перчаткой только подтолкнула к ней книгу.

− Я буду ждать вечера, − ответила принцесса, принимая эту книгу.

Принц ничего не ответил, а просто оставил ее одну.

Антракс пришел к отцу сам. Эеншард стоял у окна, сцепив руки за спиной. Он даже не взглянул на сына, строго заговорив:

− Ты сбежал от меня. Расценивать это как протест?

Антракс не ответил, молча оставил трость у кресла, которое обычно занимал и, сняв маску, положил ее на стол.

Эеншард обернулся.

− Ну и зачем ты в итоге пришел, чтобы я выпорол тебя?

− Зачем ты ее привел? – спросил Антракс дрогнувшим голосом.

− Очень хотел посмотреть на ее реакцию, − спокойно ответил король, садясь за стол. – И на твою тоже. Вторая мне очень не нравится.

− Зачем? – снова спросил Антракс. – Очень хотелось показать ей мои недостатки?

Эеншард вздохнул.

− Я иногда сильно жалею, что не могу взять и отломать у Мэдина лишний кусок самомнения, чтобы потом вбить его в твою дурную голову. Эта девочка смотрела на тебя!

Антракс ничего не ответил все так же глядя на отца.

− Сядь, − велел ему Эеншард, задумавшись.

Антракс подчинился, хотя и не хотел.

− Тебе не приходило в голову, что от своей жены ты не сможешь прятать ни тело, ни лицо, ни слабости? – спросил Эеншард.

− Она не станет моей женой.

− Если ты будешь так себя вести, то конечно не станет. Хватит уже считать себя ущербным, Антракс!

Принц вздрогнул и опустил глаза, крепко сжимая челюсть.

− Она смотрела именно на тебя, и ей было плевать на твои шрамы, и на Мэдина рядом с тобой ей было плевать, хотя мы оба знаем, что он хорошо сложен. Ты вообще помнишь, почему ты начал носить эту маску?

Антракс не ответил.

− Что мне, и это тебе рассказать?

Принц продолжал молчать, глядя в пол.

− Хорошо, я тебе напомню. В ночь своего пятнадцатилетия ты сбежал от женщины, потому что накануне вы с Мэдином, подглядывая за моим гаремом, подслушали разговор, в котором кроме всяких глупостей болтливым женщинам захотелось обсудить тебя.

Антракс закрыл глаза, но не попытался перебить отца.

− Бедного несчастного мальчика, − продолжал Эеншард беспощадным тоном, − который был таким хорошеньким в детстве, а теперь такой уродливый. Им было очень весело и смешно, а главное интересно, каково это провести ночь с калекой.

− Не надо, − попросил Антракс тихо.

− Надо! Ты не хотел жалости, если ты не помнишь. Ты решил скрывать лицо и шрамы, чтобы никому в голову больше не пришло тебя жалеть. Ты стал скрывать все, что бы никто и никогда…

− Хватит! – перебил его Антракс, откровенно дрожа.

− Тогда прекрати убегать! – сурово сказал Эеншард, стукнув кулаком по столу. – Ты жалок.

Антракс не ответил, стягивая со стола маску.

− Уходи и не приходи ко мне, пока не перестанешь унижать самого себя. Противно, − заключил Эеншард, вставая и вновь отворачиваясь к окну.

Он только слышал, как щелкнула маска и удалялись шаги. Он понимал сына, и ему было больно от собственных слов, но в то же время он знал, что кроме него никто не скажет Антраксу правду.

5. Свадьба в Эшхарате (3)

Лен-Фень после тяжелого трудового дня оставила последние распоряжения младшим врачам и скользнула в коридор между больницей и домом, примыкающим к северному крылу дворца.

Ее дом, дом ее деда, хоть и был когда-то чужой территорией давно стал своего рода государством внутри государства и все с этим смерились в первую очередь из-за умений Фу-Диена. Будучи колким и язвительным он не оставлял без помощи никого и никогда. Так и его наследница: ругалась, ворчала, но даже ночью приходила к тяжелобольному, чтобы сначала вылечить его, а потом хорошенько отругать.

Сегодня она успела отругать немало людей, и была довольна собой, потому мальчика-слугу осмотрела с напускным недовольством. Он почему-то обнаружился в ее гостиной.

− Его Высочество принц Мэдин желают видеть вас, − объявил мальчик.

− Можешь передать принцу, что он может желать любую из своих овец, − огрызнулась Лен-Фень.

По комнате прокатился хохот Мэдина. Он громко хлопнул дверью, которую Лен-Фень не успела закрыть и властно обнял ее со спины, жестом отправляя мальчишку прочь. Тот поклонился и вышел через дверь, ведущую в северное крыло.

− Я так и знал, что ты будешь брыкаться, − прошептал Мэдин на ухо женщине, когда они остались одни, − но это меня только больше заводит.

Лен-Фень дернулась, но Мэдин не отпустил ее, а напротив, прижал сильнее, сжимая левой рукой ее бедро, а правой - левую грудь.

− Прекрати сейчас же и убирайся! – потребовала женщина, пытаясь оторвать мужские руки от своего тела.

− Обязательно, − ответил Мэдин с улыбкой, вот только не отпустил ее, а с явной насмешкой начал мять ее грудь.

− Пусти, нас могут увидеть дети.

− Твой Ден-Ли и Арман в моем крыле с моими детьми, так что нам никто не помешает, - самодовольно сообщил Мэдин, перехватывая ее руки, заламывая обе за спину и зажимая оба запястья мертвой хваткой.

− Мэдин, ты не посмеешь! – вскрикнула Лен-Фень, наконец, испугавшись. – Отпусти меня!

− Отпущу, когда придет время, − сообщил Мэдин, коротко кусая кожу на ее шее и толкая к одному из кресел.

Лен-Фень и хотела бы сопротивляться, но действовать против принца ей не хватило бы сил.

− Ты спятил, Мэдин! – ругалась она, понимая, что ее загнали коленями на кресло и бесцеремонно теперь давят на спину, заставляя отставить бедра. – Ты не тронешь меня!

− Трону, но ты будешь рада этому, − отвечал Мэдин, освобождая из штанов член, которому было достаточно присутствия этой непокорной женщины, чтобы налиться кровью и затвердеть.

− Мэдин, я не хочу тебя даже видеть! – кричала Лен-Фень, понимая, что ее юбку быстро и легко задрали наверх.

− А ты меня и не видишь, − холодно ответил Мэдин, подставляя член к узенькой дырочке ее зада.

− Мэдин, не смей!

Она вся сжалась внутри и снаружи, задрожала, а он рассмеялся.

− Ты станешь моей женой? – спросил принц самодовольно, едва ощутимо надавливая головкой члена на сжавшийся анус, буквально угрожая взять ее силой.

− Ты с ума сошел?! – чуть не плача закричала Лен-Фень. – Я ненавижу тебя! Отпусти сейчас же!

Он резко двинул бедрами, заставив ее закричать, и стал медленно насаживать ее на свой член, без жалости и нежности.

− Ты станешь моей женой, − сообщил он, войдя в нее полностью.

С ресниц Лен-Фень сорвались слезы. Она невольно сжималась, сопротивляясь столь беспощадному сухому и грубому соитию, но Мэдин выждал короткое мгновение и начал уверенно двигаться, быстро набирая темп.

− Ты считаешь меня безответственным мальчишкой, но не учитываешь, кто ты сама, − говорил он сурово. – Я следил за тобой все эти годы. Ты спала с мужчинами постарше, посильнее, явно выискивая доминанта и мне отказала только потому что сочла меня неопытным мальчишкой.

Он говорил ей это в самое ухо, безжалостно врываясь в ее зад снова и снова, заставляя ее сжиматься, вздрагивать от боли и тихо всхлипывать.

− Ты жаждала, чтобы тебя подчинили, но никому это не удалось, и перешла на мальчишек, чтобы доминировать, но по-прежнему мечтаешь о подчинении. Твой зад тому подтверждение.

Его движения становились мягче, потому что тело ее становилось податливее. Он уже не врывался, а скользил, проникая в нее, а она не вскрикивала, а тяжело дышала. Теперь он отпустил ее руки, скользнул руками по ее телу, позволяя ей выгнуться, отставить зад и ухватиться руками за подлокотники, а сам, сцепив руки на ее шее, потянул ее на себя, прижимая ее тело к собственной груди. Она буквально задыхалась, хотя его пальцы нежно сжимали ее шею, не мешая дышать.

− Ты будешь моей женой?

− Нет, − отвечала Лен-Фень, тяжело дыша и бодро двигая бедрами ему навстречу.

− А тело твое отвечает иначе, − сбившимся голосом отозвался принц, снова толкая ее вперед, прижимая ее к спинке кресла и ускоряя темп.

− Да, − вырвалось из губ женщины вперемешку с тихими стонами.

− Что да? – посмеивался Мэдин, едва сдерживаясь.

− Заткнись и проваливай! – огрызнулась женщина, вздрагивая всем телом от горячей волны ощущений, разливающейся внутри нее. Она обмякла, покорная, счастливая, чувствуя как замер внутри нее пульсирующий член того, кого она так ругала и так желала.

− Я спрошу еще раз: ты выйдешь за меня?

− Нет, − тихо отозвалась женщина, прижимаясь к спинке кресла.

− Тогда продолжим! – заявил Мэдин и снова качнул бедрами, заставляя Лен-Фень ласково и довольно застонать. – Я не остановлюсь, пока ты не ответишь правильно.

Женщина тихо, но все же радостно застонала.

− Я хочу видеть твою наглую рожу, чтобы иметь возможность плюнуть в нее.

− Да, пожалуйста.

Он резко вышел, рывком перевернул ее и тут же снова резко вошел обратно, крепко сжимая ее плечи.

− Скотина, − прошептала Лен-Фень обнимая его и целуя в губы, потому что этот нахал был прав, и она хотела сказать ему «да».

Лилайне казалось, что у нее скоро начнут плавиться мозги. Вернее ей казалось, что они начинают вытекать через уши от жары и от того, что она пыталась прочесть. Во-первых, было действительно невыносимо жарко. Во-вторых, было действительно трудно вникать в строгий занудный текст о каких-то финансах. В-третьих, она все равно снова и снова думала о принце.

Она перенесла книги в свою комнату, не узнавая ее. Ей показалось, что кто-то просто переделал стены в ее комнате в Рейне и зачем-то сделал в полу яму размером с три ванны и заполнил ее водой. Ей нравилась ее новая комната.

После предательства Гэральда, она о нем даже не вспоминала и не пыталась вспоминать, позволяя разуму снова и снова возвращаться к Антраксу. Потом вспоминала, как он назидательно советовал не забивать голову глупостями, и снова пыталась вникнуть в книгу. Ей хотелось просто ныть и, в конце концов, она развлекла себя беседой с новой служанкой.

Девушку звали Софи, и она была уроженкой долины, но тех ее земель, где зимой выпадал снег. Ее похитили и привезли в Эшхарат, где, как раз сегодня утром, принц купил ее, потребовав верности, но не для себя, а для невесты.

− Счастливая вы, − сказала Софи. – Сразу видно, что он вас любит.

− Да? – удивилась Лила, откладывая книгу. – Быть может, но у него такой ужасный характер.

− Станете ему доброй женой, и он обязательно потеплеет. Все мужчины так, если правда любят. Вот если не любят, там хоть умри ради него, а он был хамом и останется им.

Лилайна рассмеялась.

− Вы простите, если я что-то не то говорю, − пробормотала Софи, смущенно. – Я девушка простая, грамоте не ученая, говорю, что думаю.

− Все хорошо, просто я об этом и не подумала бы.

В этот момент солнце, клонясь к закату, заглянуло прямо в маленькое окошко на боковой стене. Каждый вечер оно оставляло яркий блик на полу и пряталось за крышей какого-то рядом расположенного строения. Лилайна не знала, что можно было увидеть из этого высокого окошка, но успела привыкнуть к этому короткому яркому блику. Софи же посмотрела на свет на полу, затем на окошко и внезапно неловко поклонилась.

− Я должна идти, Госпожа, − сообщила она.

− Куда? Почему?

− Его Высочество велел оставить вас, как только солнце посмотрит в это окно.

Она вновь поклонилась и быстро вышла, забавно подбирая подол длинного платья.

Лилайна посмотрела на окно, затем на дверь и улыбнулась. Если принц так велел, это значило, что скоро он сам придет. Она взяла книгу, постаралась сделать умное лицо и начала читать, но принц не появился. Он не пришел ни через четверть часа, ни через час, ни даже через два. За окном сгустился полумрак и, наконец, совсем стемнело, пока Лилайна сидела и смотрела на пол, злясь на свои ожидания и кусая губы.

Она начинала злиться, когда скрипнула потайная дверца, открывая ход в залитый лунным светом сад. Антракс стоял в проходе, упираясь рукой в косяк. Она видела лишь черный силуэт, но точно знала, что это именно он, по линии плеч, по этому застывшему молчанию. Она просто знала, что это он. Что он сдержал слово и не просто не взял трость, но и маску надевать не стал.

− Пошли, лучше здесь поговорим, − наконец, произнес он холодным голосом, делая шаг назад.

Лилайна быстро выбежала к нему, радуясь и не узнавая. Маски на нем действительно не было, только повязка, к которой она уже привыкла, вот только каждая линия его лица казалась ей каменной и неживой.

Он посмотрел на нее внимательно, отпуская дверцу и позволяя ей захлопнуться, а затем шагнул вглубь сада.

Он был без перчаток и вообще не скрывал своих рук. На нем был длинный черный жилет из какой-то легкой материи, перевязанный тонким поясом.

Лилайна смотрела на него мгновение, чувствуя, как сердце у нее сжимается, а потом поплелась следом.

Он вывел ее к небольшому фонтану. Там, на каменном полу под ветками большого куста, усыпанного маленькими цветочками, лежал мохнатый ковер, на котором были разбросаны подушки.

Принц молча шагнул на него, не снимая сапог и сел на левую ногу, оперся рукой о колено правой, и замер, гладя на угасающие огни города.

Лилайна, не знающая улочек Эшхарата, не могла оценить красоту черных линий разновеликих крыш с россыпью огней.

− Надеюсь, ты неголодна? – спросил Антракс, не глядя на принцессу.

− Мне принесли ужин до того, как ушла Софи, но я ждала тебя раньше, − ответила Лилайна, оставляя кожаные сандалии у края ковра и ступая на него босыми ногами.

Она села на подушку под самым кустом, чтобы внимательно изучить его холодный профиль.

− Это хорошо, − проговорил Антракс тихо, едва заметно шевеля губами и по-прежнему не глядя на нее. – Я обещал тебе пояснить все, что будет непонятно.

− Мне многое непонятно. Ровным счетом − ничего, − ответила принцесса, следя за ним.

Он прикрыл глаза на миг, затем вновь открыл.

− Такого не бывает.

− Что с тобой?

Она быстро приблизилась, ловя его левую руку, лежавшую на ковре. Она была теплой. Принцесса замерла, прижимая его ладонь к ковру, глупо стоя на четвереньках и откровенно дрожа. Ей было страшно от того, что он молчал, а она в лунном свете наблюдала, как средь ночной жары на его обнаженной руке появлялись мурашки.

− Что не так? – прошептала она, подползая ближе, пытаясь перехватить его ладонь, но он мягко освободил руку.

− У меня просто не очень хорошее настроение. Это нормально, − сообщил он.

− Но почему?

Она подняла на него глаза, с облегчением понимая, что он, наконец, тоже посмотрел на нее.

− Я поссорился с отцом, это со всеми иногда случается, − невозмутимо сообщил принц и тут же спросил: − Ты вообще что-нибудь читала.

− Читала, но не могла сосредоточиться, потому что думала о другом!

Она смотрела прямо на него, понимая, что он должен сейчас все понимать, но он продолжал оставаться холодным, словно мраморная статуя.

− И о чем же ты думала?

− О твоем будущем. Что ты будешь делать? Как я понимаю, при всех твоих правах, будучи сыном королевы, ты едва ли станешь королем Эштара, и что ты будешь делать?

− Теперь тебя интересует политика моей родины? – едва различимо щурясь, спросил Антракс.

− Нет, только твои планы на этот счет.

− Первый министр Эштара, герцог Крайд, скоро подаст в отставку, так как с большим трудом совмещает работу и управление своими немалыми землями, − спокойно заговорил Антракс, вновь повернувшись в сторону города. – Это тревожит Совет, потому что они опасаются моего назначения на его место. Это, конечно, обрадует многих, ибо будет значить, что на троне меня не будет, но и такой власти в моих руках никто не желает. Стану я министром при отце или уже при правлении брата − значения не имеет, главное, что я буду занят судьбой своей родины. Этого твоему любопытству достаточно?

Он коротко посмотрел на нее, а она, закусив губу, вскинула голову:

− А что ты будешь делать, если я выйду за тебя? Быть супругом королевы Рейна и первым министром Эштара просто невозможно!

Его взгляд переменился. Он долго смотрел на нее внимательно, а после отвернулся признавая:

− Это действительно невозможно.

− Тогда что ты будешь делать? – не унималась Лилайна. – Захватишь власть в Рейне и начнешь переделывать его законы?

− Определенно буду переделывать законы, − тихо и откровенно растерянно ответил Антракс.

Он думал об этом. Конечно, он успел подумать об этом. Как бы он ни отгонял от себя надежды, а холодный расчетливый ум, упомянув трон впервые, продумывал детали правления. Разумеется, получить влияние в Рейне ему будет еще сложнее, чем в Эштаре. Здесь он хотя бы знает правила игры, а там он варвар по определению и к игре не допускается, но ничто не мешало ему посадить на трон девчонку и нашептывать ей на ухо верные ответы на незаданные вопросы. Вот только зачем ему Рейн? Он не испытывал к этому королевству ровным счетом ничего. При таком раскладе куда проще было явиться в Авелон и объявить, что не признает волю Айвана, что его мать была законной наследницей престола, и даже отец не мог лишить ее этого права. Претенциозно конечно, но куда логичнее, чем править Рейном, Авелон был ему хотя бы не чужим. Но даже от Авелона он отказался ради Эштара с его скалистыми берегами, нависающими над Белым морем.

Лилайна все же взяла его за руку, прижимаясь лбом к его плечу.

− Ты говорил, что поможешь мне, если я стану твоей женой, помнишь? Ты говорил, что тебе все равно по любви или по расчету, но скажи мне, что ты будешь делать с моей страной?

− Мне не нужна твоя страна, − произнес он, наконец. – Мне не нужен Рейн.

Она подняла глаза и поняла, что на нее смотрит не каменное лицо, а измученное, уже не способное играть.

− Тогда что тебе нужно? – спросила она, крепче сжимая его ладонь.

− Ты, − ответил он тихо, скользнув пальцами по ее щеке.

− Я?

− Только ты, − тихо прошептал он и коснулся губами ее приоткрытых, искусанных в волнении губ.

Его губы показались ей чем-то обжигающим. На них снова застыл привкус мяты, от которого внутри до предела натянулось ее волнение и взорвалось, заставляя податься вперед, к нему в объятия, позволяя поцелую стать глубже и увереннее. Ей нравилось робко касаться языком его языка и чувствовать его руки на своей спине. Ей нравилось понимать, что она маленькая и беззащитная в его руках. Нравились мурашки, побежавшие по спине в тот миг, когда он мягко опустил ее на ковер. Нравилось скользить рукой по краю черной ткани и перескакивать на кожу, обнимая его.

Когда она, наконец, открыла глаза, то он нависал над ней, тяжело дыша, а она улыбалась.

− Я буду твоей женой, − прошептала она.

Он усмехнулся, как-то горько дернув правым уголком губ.

− Я не люблю тебя, − прошептала она тихо-тихо, сладким тоном, словно говорила обратное.

− Плевать, − прошипел он и прильнул губами к ее шее.

Если бы сейчас она попыталась остановить его, то он прижал бы ее сильнее просто потому, что остановиться теперь уже больше не мог. Просто не мог. Слишком много мыслей роилось в его голове целый день, слишком много чувств разрывали его с самого утра и вот все это, наконец, утихло, просто исчезло, оставшись маленьким белокурым созданием в его объятиях. Он не хотел больше ни думать, ни чувствовать, ни быть благоразумным. Да и она не сопротивлялась, запрокидывая голову, подставляя его губам изгиб бледной шеи.

Скользить губами по ее нежной коже было особым удовольствием. Он спустился вниз к ямочке, скользнул еще чуть ниже к краю выреза, приподнялся на миг, чтобы взглянуть на ее улыбку и прикрытые веки, и резким движением рванул на ней платье, схватив двумя руками край выреза. Ткань затрещала, Лилайна испуганно открыла глаза и тут же обмякла, чувствуя сладкое нежное прикосновение губ к коже меж ее грудей.

У нее кружилась голова. Она запускала руки в его черные волосы, невольно нашла рукой узел повязки, но отчаянно сжала его выгибаясь.

Его руки быстрым движением скользнули по ее бокам к бедрам, дорывая платье и переходя на ягодицы, чуть приподнимая Лилайну и укладывая на свои колени. Губы же, скользя по груди, с трепетной нежностью коснулись соска, а она почти застонала, чувствуя прикосновение языка и жар дыхания.

После того, что делал с ней Дерша, после того, что она видела по воле Элли, она никак не могла подумать, что может просто таять в чьих-то руках. Она не могла предположить, что будет вытягивать носочки и сгибать в коленях ноги только потому, что чьи-то горячие руки будут прикасаться к ее бедрам так уверенно и осторожно.

Он скользнул губами ниже, обжигая ее кожу горячим взволнованным дыханием. Он рисовал языком тонкую дорожку на ее животе, скользя руками вверх к пояснице, заставляя ее выгибаться, а сам скользил ниже.

− Антракс, − прошептала Лилайна с трудом сдерживая странный порыв, который буквально выкручивал ей ноги.

− Молчи, − велел ей холодный жесткий голос, но тут же губы, нежные и осторожные поцеловали ее в самом низу, да так, что она застонала.

Крепко, почти отчаянно сжимая черные локоны его волос, она все же забросила ноги на его плечи, чуть не плача от жара, переполнявшего ее тело.

− Молчи, − повторил он куда мягче, с наслаждением проводя языком от самого ануса по нежной коже, заходя во влажную щель, подбирая ее сок и прикасаясь кончиком языка к клитору.

Лилайна дернулась, невольно, отчаянно, не столько от острых ощущений, сколько от эмоций, которые вызывали эти ощущения, от мурашек, бегущих по каждой клеточке ее тела. Она невольно попыталась сбежать, но его руки крепко сжали ей бедра не позволяя поддаваться порывам.

− Антракс, − снова простонала она, чувствуя жар его дыхания там, где он был просто невыносим, чувствуя, как его язык проникает в нее, дразнит легкими плавными прикосновениями.

Ему нравился вкус ее влаги. Он казался ему не таким как другие, хоть и понимал, что, скорее всего, ему просто хочется, чтобы она была особенной.

Он не хотел прикасаться руками так, как он прикасался к другим, просто потому, что она была достойна совершенно другого, потому он целовал ее даже там, лизал и чуть прикусывал клитор, заставляя ее стонать и вновь называть его по имени, пока она не отпустила его волосы и не закрыла покрасневшее лицо руками.

Тогда он поднял глаза и, облизывая губы, спросил:

− Мне остановиться?

Он знал, что скажи она «нет» и он едва ли сможет ей подчиниться, но она не ответила, по-прежнему закрывая глаза руками.

− Поцелуй меня, − прошептала она вместо ответа.

Тут уж он не мог ей отказать. Отпуская ее бедра, он снова навис над ней, видя ее пунцовые щеки.

− Тогда взгляни на меня, − прошептал он еле слышно.

Она убрала руки. В ее серых глазах стояли слезы смущения. Багровый румянец пятнами покрывал лицо. Пухлые губы от тяжелого дыхания не закрывались и подрагивали.

Она посмотрела на него, в очередной раз, видя перед собой нового человека. Он тяжело дышал и смотрел на нее так, словно хотел заполучить ее полностью, всю без остатка, но почему-то она знала, что в этом взгляде нет опасности.

− Не отдавай меня никому, − прошептала она, скользнув рукой по его торсу и поймав за пояс. – Никогда.

И сама, приподнявшись, коснулась губами его губ.

Это робкое, несмелое прикосновение сразу привело его в движение. Он прижал ее к ковру, прикасаясь к ее губам, словно те были источником его жизни, причиной его существования, с жадностью путника, наконец получившего глоток воды.

Она нервно развязывала пояс и скользила рукой в его штаны дрожащей рукой прикасаясь к пульсирующему от желания члену. Ее маленькая ладошка несмело легла сверху, а затем так же осторожно сжала его.

Антракс не возражал, не сопротивлялся, скользя рукой по ее животу к паху и замирая на миг.

Он хотел бы сказать ей, что любит ее, сказать прямо сейчас, но не мог, потому что не мог ни контролировать себя, ни думать, не мог оторваться от ее губ, не мог выносить прикосновение ее рук и жар ее тела, жар этой ночи, жар ковра и жар, переполнивший его голову и низ живота.

Он проник в нее двумя пальцами так глубоко, что она застонала ему в губы и выгнулась, крепче сжимая несмелыми руками его член. Он двинул бедрами, толкнувшись прямо в ее ладошку, увлекая ее язык в сладкий танец с привкусом мяты и ее собственных желаний.

Его рука ласкала ее изнутри, порождая волны наслаждения. Член скользил по ее паху, задевая клитор, и скользил по ее рукам, пока ее пальцы несмело, почти испуганно скользили по налившимся кровью венам.

Ей показалось, что она сейчас умрет. Просто задохнется, захлебнется им, не выдержит всего этого и сгорит прямо здесь под шум воды маленького фонтана во тьме ночи со слезами на глазах. Она не чувствовала ритма, она потеряла ход минутам, но отчаянно закричала в ночь от судорожной волны удовольствия, внезапно пронзившей ее тело.

Он уткнулся в ее шею. Выдохнул и неожиданно для самого себя кончил ей на живот, чувствуя, как она внутри сжимает его пальцы.

У него кружилась голова, но жар от нее начинал отступать. Слабые пальцы принцессы, наконец, отпустили его, беспомощно расслабляясь.

− Я не люблю тебя, − прошептала Лилайна тоном еще более сладким, чем прежде и посмотрела на него так нежно, словно любила всю свою жизнь.

− Ну и ладно, − ответил он на это, отстраняясь и поднимая ее на руки.

Ее нужно было отмыть и уложить спать, потому что она все равно ничего не соображала, хоть и льнула к его груди, как котенок.

Но не успел он сделать и шагу, как понял, что она крепко спит в его руках, сладко и довольно улыбаясь.

Мэдин проснулся очень довольным, несмотря на то, что спина у него затекла, да и нога, на которой лежала Лен-Фень, противно ныла. Они умудрились уснуть прямо в кресле, при этом, хоть она и сидела на его коленях, он всю ночь довольно сопел в ее грудь и теперь не мог удержаться, чтобы не укусить ее легонько через ткань. Сонная Лен-Фень отмахнулась от него.

− Просыпайся, я уже соскучился, − прошептал Мэдин, коротко целуя ее в губы.

Женщина скривилась, посмотрела на него и, морщась, произнесла:

− Иди в задницу, Мэдин.

− Серьезно? А мне казалось, с тебя хватит, но если ты просишь…

Он рассмеялся и попытался выбраться, но она внезапно стукнула его ладонью в грудь.

− Хватит! − объявила она. – Уходи уже.

Мэдин застыл, посмотрел на нее внимательно, ничего не ответил, а просто встал.

− Я вообще-то серьезно, Леня, − произнес он, сев на край стола. – Я всегда был серьезен. Ты меня страшно бесишь, но в этом, видимо, и заключается весь смысл.

− Вон пошел!

Лен-Фень встала, одернув платье и по-хозяйски села на прежнее место, пытаясь изображать уверенность в мятом измазанном платье с растрепанной копной волос на голове, видимо, вместо короны.

Мэдин улыбнулся.

− Хорошо, сейчас уйду, − внезапно согласился он. – Только сначала прими это.

Он взял со стола шкатулку, поставленную туда еще вечером, и раскрыл. Там оказался широкий золотой браслет украшенный сапфирами.

Лен-Фень, никогда не носившая украшений, посмотрела на него с презрением.

− Мне не нужны побрякушки.

Он строго посмотрел на нее.

− Ты примешь его. И если он тебе не нужен – можешь продать, но сейчас ты поднимешь свою непокорную задницу, подойдешь и заберешь его!

Он не шутил. В его темных глазах не бегало привычных веселых огоньков. Он смотрел на нее уверенно и властно, так, что она не смогла ему ничего ответить, а послушно встала с места, подошла и взяла браслет.

Он поймал ее руку, державшую украшение, и коротко поцеловал ее пальцы.

− Молодец, хорошая девочка.

Лен-Фень с ужасом поняла, что смущается, тут же встала в позу, пытаясь выдать смущение за гнев.

− Но замуж я за тебя не выйду! – заявила она.

− Как скажешь, − внезапно согласился Мэдин, самодовольно улыбаясь. – Тогда мальчишек вернут домой к обеду.

Лен-Фень смотрела на него, чувствуя странную боль в груди, а он усмехался, глядя ей в глаза.

− Ты знаешь, где меня найти, − сказал он уходя, и исчез в коридоре северного крыла.

Ей же внезапно захотелось плакать впервые за добрых двадцать лет, плакать, потому что она хотела, чтобы он не соглашался, плакать, потому что золото браслета было холодным и потому, что тело жалобно ныло после ночи полной сладостной любви.

Лилайна сладко потянулась, зевнула и повернулась на бок.

Антракс сидел в ее комнате, спокойно разбирая какие-то бумаги. Он снова был в строгом костюме, с перчатками, скрывающими его руки. Только маска лежала на столе, а лицо скрывала повязка.

Она была рада его видеть, так же, как рада солнцу и даже нагота ее не смущала. Этой ночью ее бережно омыли, и уложили в постель, и ей нравилось понимать это.

− Доброе утро, − прошептала она улыбаясь.

Антракс взглянул на нее, отложив свои дела.

− Уже почти день, − прошептал он, внимательно глядя на нее и сразу переходя к другому: – Я должен у тебя кое-что спросить.

Лилайна нахмурилась. Этот его строгий тон всегда все портил, но она решила не капризничать.

− Спрашивай, − разрешила она, обнимая подушку и вытягивая ноги, прикрытые простыней.

− Вчера ты сказала, что станешь моей женой, это было обдуманно?

Лилайна вздрогнула и тут же села, прикрывая обнаженную грудь.

− Ты думаешь, я могла этим пошутить?! – строго спросила она, невольно повышая тон.

− Нет, но я должен быть уверен, чтобы спрашивать о твоих требованиях.

− Требованиях?

У Лилайны по спине прошли мурашки, холодные и противные. Она сжалась, глядя на его до ужаса спокойное лицо.

− Если это брак по расчету, то у него должны быть требования и условия, − пояснил он. – Я точно должен знать, чего ты от меня ждешь, чтобы потом у тебя не было претензий. Ты должна обдумать это прежде, чем мы составим брачный договор.

Лилайна сглотнула. Не так она представляла обсуждение собственной свадьбы, особенно после поцелуев, от которых губы горели до сих пор, и не только губы.

Он едва различимо прищурился.

− Что-то не так?

Она опустила голову, закусила губу и с большим трудом отрицательно покачала головой. Ей было больно, но она не могла возразить, просто в груди что-то противно ныло.

− Тогда я очень тебя прошу, начни уже что-нибудь читать, у тебя не так много времени, чтобы тратить его впустую, а так я пришлю к тебе Софи, она, надеюсь, тебя устраивает?

Лилайна кивнула, чувствуя, что вновь готова разрыдаться.

− Я приду вечером, и мы поговорим, а сейчас у меня очень много дел.

Он хлопнул папкой с документами и встал.

Лилайна задрожала, но принц медленно подошел к ней, ласково коснулся ее щеки, скользнул пальцами за ухо и поцеловал в макушку.

− Я, правда, должен идти, − прошептал он, скользнув рукой по ее золотым волосам.

От этого короткого прикосновения на сердце у Лилайны стало теплее, она даже попыталась поймать его руку, но он ускользнул слишком внезапно, быстро вернувшись к столу.

Уже не оборачиваясь, он вышел забрав маску и свои бумаги, а она прижимала свою ладонь к лицу, там, где была его рука, и смотрела на тайную дверцу, вновь исчезнувшую у нее на глазах. Ей захотелось знать, как она работает, словно это может изменить всю сложность их взаимоотношений.

5. Свадьба в Эшхарате (4)

Мэдин аккуратно заглянул к отцу.

Эеншард, сидевший в кабинете, захлопнул книгу и посмотрел на него поверх металлической оправы очков.

− Никогда не привыкну к этим штукам, − неловко улыбаясь, произнес Мэдин, закрывая за собой дверь. – Я на минуточку.

Эеншард снял очки и небрежно бросил их на стол, откинувшись на спинку своего кресла.

− И чего ты хотел? – спросил он.

− Ну, вообще, у тебя тут Антракс свою трость забыл, вот я думаю…

− Не отдам! – рявкнул Эеншард, покосившись через плечо Мэдина на дверь.

Старший скривился и тихо заговорил:

− Ты чего? Знаешь же, что у него нога болит.

− А ты никогда не замечал, что его хромота зависит от его настроения?! – спросил Эеншард, говоря чрезмерно громко, так чтобы за дверью все было слышно.

Мэдин помолчал, потом кивнул на дверь.

− Так может пусть заходит? – спросил он тихо.

Эеншард нахмурился, скрестил руки на груди.

− Так ты женишься? – спросил он негромко, внезапно переводя тему.

− Нет, − ответил Мэдин, почесывая затылок и поспешно добавляя: − Вернее − да, но пока все же – нет.

Эеншард кивнул, понимая, что сын, столкнувшись с проблемой, уже решил что с ней делать и ему просто нужно было время, потому он спросил о другом:

− Что ты думаешь о Рейне?

Мэдин медленно развел руками, строя гримасу.

− Я не понимаю, что о нем думать, − ответил он шепотом. – Да и конец Рейна очень близок. Если Антракс прав, и Огюст скоро откинет свои панталоны, то его малолетний сын мигом будет кем-нибудь прирезан, а местные герцоги порвут страну на части, оставив россыпь бисера на карте и никакого Рейна, а эта девочка там просто никому не будет нужна с ее правами.

Эеншард помолчал, затем приблизился, жестом подзывая Мэдина, а когда тот подошел, спросил:

− Как думаешь, он там уже извелся?

Мэдин постарался не смеяться, понимая, что у него есть в кого быть таким отчаянно-сумасбродным.

− Я думаю, в самый раз.

− Тогда пусти его, − разрешил Эеншард, снова откинувшись на спинку кресла.

Мэдин же быстрым шагом подошел к двери и распахнул, уставившись на брата, а потом с усмешкой кивнул в сторону отцовского стола.

− Я все еще зол, но я должен тебе кое-что показать, − спокойно сообщил Эеншард, выкладывая на стол конверт.

Антракс, привыкший к суровым взглядам отца и его умению разделять дела и эмоции, быстро подошел к столу, на ходу снимая маску, и взял вскрытый конверт, тут же начиная читать.

− А что там? – спросил Мэдин, закрыв дверь и вернувшись к столу.

− Новый советник короля Рейна, некий герцог Ийван, просит у Эштара помощи в защите короны от восставшего бастарда. Объявился некий незаконнорожденный сын короля Огюста и грозит захватить страну и занять место короля. Трон этот необразованный разбойник, конечно, не получит, но разорить Рейн сможет. Кстати, не сына ли этого герцога ты сюда привез, больно имя знакомое?

Антракс машинально кивнул, дочитывая письмо.

− Не вовремя Шмарн оставил свой пост, − заключил Эеншард, глядя на сына.

Антракс сложил письмо и положил его на стол.

− И что ты будешь делать? – спросил король.

Не поднимая глаз, принц спросил:

− Если Совет поддержит прошение принцессы Лилайны о помощи, ты разрешишь использовать войска Эштара в гражданской войне на территории Рейна?

− Совет не поддержит, − ответил Эеншард.

Антракс уперся руками в стол и взглянул отцу в глаза.

− Голоса Генера Шада и Моргана Крайда будет недостаточно? – спросил он холодно.

− Если ты получишь их голоса и Совет согласится…

Эеншард не договорил, видя, как меняется лицо Антракса.

− Что ты задумал? – спросил он взволнованно.

− Я женюсь на принцессе Лилайне из Рейна, − сообщил спокойно Антракс, выпрямившись.

Мэдин присвистнул.

− Это что, мы без министра будем? – спросил он.

Эеншард смотрел на Антракса внимательно, хмурясь и явно испытывая, но Антракс спокойно принимал этот взгляд.

− Ты ведь несерьезно? – спросил Мэдин, глядя то на брата, то на отца. – Скажи ему, что это глупо! Антракс в этом мире много принцесс. Рейн − такая дыра.

Но брат его не слушал. Наконец, Эеншард вздохнул.

− Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Антракс кивнул и, надевая маску, повернулся к двери.

− Кому ты служишь, Антракс? – спросил внезапно король.

Его сын обернулся, посмотрел на него и тихо ответил:

− Видимо, ветру.

Мэдин побелел, невольно опираясь о край стола. Эеншард же рассмеялся и без малейшего предупреждения бросил трость, которая стояла под его рукой все это время.

Дерево с металлическим наконечником просвистело в воздухе и легло в выставленную правую руку.

Антракс поклонился и вышел, привычно опираясь на трость.

− Отец, не позволяй ему ничего натворить! – воскликнул Мэдин. – Только не из-за женщины!

− О чем ты сейчас? Твой брат не предаст Эштар даже присягнув королеве Рейна.

Но Мэдин не боялся предательства, он боялся потерять единственного настоящего друга.

Лилайна с огромным трудом все же сосредоточилась на содержании книги. Она сидела за столом и делала пометки о том, что надо спросить, о том, что напротив, спрашивать не нужно, но стоит не забывать. Иногда она нервно теребила перо, а потом потирала глаза, пытаясь побороть отчаянное желание все бросить.

Софи подошла к ней очень тихо и положила на стол папку с какими-то бумагами и две ленты. Одну светло кремовую, другую нежно-голубую. Лилайна посмотрела на ленты, затем на Софи.

Та смущенно забавно поклонилась или присела и поклонилась, сложно было разобрать, а затем растерянно сообщила:

− Принц просил вас выбрать, какой цвет вам нравится больше.

− Этот, − Лилайна тут же ткнула в голубоватую ленту.

Девушка забрала обе и прижала к груди.

− А еще он просил, чтобы вы взглянули на это, − девушка кивнула на папку, − и или подписали, или прям там исправили все, что вам не по нраву.

Лилайна открыла папку, и руки у нее сразу задрожали. Перед ней был брачный договор некой Лилайны Вильям Даргос-Рен с неким Антраксом Эйен Клен Дерва. Еще на именах она сбилась, с ужасом понимая, что эти люди кажутся ей незнакомыми. Дрожащими пальцами она переворачивала страницы договора, чувствуя, что просто продает душу и тело. Он обещал ей трон Рейна и быть с ней до самой ее коронации, не претендовать на власть в ее стране и никак не вмешиваться в дела при дворе, но при этом факт их брака должен остаться неизвестным. Супруг королевы должен был стать загадочной фигурой без имени. Он не собирался присягать ей на верность и даже не собирался жить в Рейне. При этом она не имела права ни указывать ему, где быть, ни даже спрашивать о том, где он был. Более того он обещал забрать каждого второго ребенка рожденного в браке, как только им исполнится три года, исключением мог быть только наследник, которому, несомненно, полагалось жить и воспитываться при дворе.

Лилайна с большим трудом смогла удержать папку, уязвленная холодным расчетливым тоном этого текста, но продолжала читать, с ужасом находя пункт о признании брака недействительным, если к моменту коронации она не будет носить под сердцем ребенка.

У нее тут же закружилась голова. Это все казалось ей бредом. Она хотела порвать этот договор, перечеркнуть его целиком. Она не хотела делить детей, которых еще не было. Она не хотела мужа, который будет неизвестно где и неизвестно с кем. Захлопнув папку, она открыла ее вновь с намерением вывернуть чернила на этот проклятый договор, но он открылся не на первой странице и не на последней, так ее разозлившей. Перед ней была вторая страница договора, подробно описывающая обязанности Антракса до ее коронации. Он должен был ее защищать, учить, оберегать от всех проблем, помогать ей во всем и быть фактически ее подданным ровно до коронации.

Лилайна с тихим вздохом поставила на место чернильницу, которую успела схватить.

− Что-то не так? – спросила Софи.

− Все так, − ответила Лилайна, понимая, что если он сможет исполнить обещанное, то может требовать куда больше, чем просит в этом договоре.

Он просил только свободу и своих собственных детей.

Дрожащей рукой, Лилайна все же подписала этот договор, еще раз прочтя, что брак может быть признан недействительным.

− Забери его немедленно! – велела Лилайна дрожащим голосом.

Софи забрала папку и быстро выбежала, пробежала по коридору и забежала в комнату к принцу.

Антракс сидел за столом в окружении свечей и старательно подбирал слова для письма к Генеру Шаду. При всей его вражде с родом Шад, он уважал Генера за по-настоящему острый ум и честность, но идея договориться именно с ним заставляла Антракса снова и снова перечеркивать написанные строки, а ведь сейчас речь шла только о встрече. Зачеркнув в черновом экземпляре очередную фразу, он все же посмотрел на Софи.

− Она выбрала эту, − испуганно глядя на маску, ответила девушка, демонстрируя ленту. – Мне вторую, правда, можно себе оставить?

− Да, а ту отнеси Кам, она разберется с портными.

Он сам взял из рук девушки папку и открыл последнюю страницу. Подпись была.

− Но она очень огорчилась, когда прочла это, − прошептала Софи.

− Главное, что подписала, ступай.

Антракс положил папку на стол, подождал пока девушка выйдет и снова сосредоточился на письме. Оно должно было быть таким, чтобы Генер не смог отказаться от встречи и при этом не смог догадаться, что именно собирается предложить ему принц.

В маленькую потайную дверь зашел мальчик-слуга и остановился вдали от стола и заговорил:

− Налог на рынок рабов уплачен с учетом пени.

Антракс кивнул, продолжая смотреть на черновик письма.

− Принц Гэральд покинул город вчера вечером, но уже появились первые слухи о принцессе, кто-то до него начал говорить, что она жива.

Антракс взглянул на мальчишку.

− Здесь все данные, − пояснил мальчик, показывая черную шкатулку у себя в руках.

− Оставляй, я потом посмотрю. Что-то еще?

− Гонец в Рейн уже уехал, но новостей, разумеется, еще нет, − продолжал мальчишка. – А старика, которого вы хотели видеть, мы нашли и он будет во дворце вечером, как вы и велели.

− Спасибо, можешь идти.

Как только мальчик скрылся, Антракс снял маску, швырнул ее куда-то на пол к противоположной стене и снова уставился на черновик письма, потом быстро отложил его в сторону, открыл папку с договором. Взял разом все пять листов и поднес к огню свечи.

Бумага вспыхнула мгновенно. Листы разошлись друг от друга на краткий миг и стали отлетать дымящимися черными тенями.

Он не подписывал этот договор и не собирался никогда его подписывать.

Пламя лизнуло правую перчатку и потухло.

Антракс выдохнул, поймал пальцами маленькую деревяшку, вечно вложенную в ее правую перчатку, чтобы скрывать отсутствие последней фаланги на безымянном пальце. Сжимая дерево до треска, он стянул перчатку и посмотрел на собственную руку. Задумчиво соединяя и разводя указательный и средний палец. Когда-то давно они срослись одним рубцом и их пришлось отделять друг от друга, но они все равно до конца не расходились.

Выдохнув, он взял перо, чистый лист и начал писать Генеру с самого начала. Он, наконец, понял, что надо написать.

Антракс зашел к Лилайне часом позже. Он вошел через главную дверь, жестом велел Софи выйти и подошел к столу.

Лилайна сидела за столом и перекатывала вилкой кусок мяса, бесцельно гоняя его по пустой тарелке.

− Ну и чего ты хочешь? – спросила она, не поднимая на него глаза.

Он бесцеремонно отобрал у нее вилку и отставил тарелку в сторону.

Она подняла на него глаза, переполненная эмоциями и хотела сказать все, что она о нем думает, но увидев черную маску застыла.

− Тебе в детстве не говорили, что с едой играть неприлично? – спросил он холодно, присев на табурет сбоку от стола.

− А тебе?! – скрестив руки на груди, спросила принцесса.

− Мне нет, а вот Мэдина отец не раз лупил по рукам, - ответил ей спокойный голос.

− А ты у нас просто сразу слуг убивал, да?!

− Я убивал птиц.

Лилайна видела синие глаза, понимала, что он смотрит на нее и не думает шутить. Это ее напугало, мгновенно охладив ее пыл.

− Рассыпал хлебные крошки и выжидал, пока слетятся голуби, а потом швырял им в головы камни, так чтобы они падали замертво.

Принцесса побледнела, но продолжала смотреть в холодные синие глаза.

− Отец не бил меня за это, но убирать кровавое месиво во дворе приходилось самому, потому что никто за мной убирать не обязан. Еще вопросы есть?

Лилайна скривилась, мотнула головой и отвернулась.

− Ты мне вообще не указ! – заявила она. – Ты мне еще не муж, а когда им станешь…

− Я не собираюсь садить на трон невоспитанную инфантильную девочку, так что если ты не собираешься соблюдать элементарные правила хорошего тона, лучше сразу выверни себе на голову ужин, когда его тебе принесут, потому что в следующий раз еду ты будешь отмывать от своих волос. Меня подобное просто раздражает.

Лилайна поняла, что начинает дрожать, но набрав полную грудь воздуха, все же взглянула на него.

− Сними маску, − велела она, стараясь быть холодной и высокомерной, но получалось быть разве что растерянной.

− Хорошо, только отвернись.

− И не подумаю! Ты не сможешь скрывать свое лицо вечно.

− Я и не собираюсь, но сейчас, если ты хочешь чтобы я ее снял, ты отвернешься.

По его уверенному тону, принцесса понимала, что он не шутит и спорить с ним просто бесполезно, потому она показательно надулась и отвернулась с явным недовольством. Она слышала, как щелкнул замок, как маска легла на стол, и ей безумно хотелось увидеть, потому она неспешно повернула голову пытаясь подглядеть.

− Наверно в тот день, когда ты начнешь меня слушаться, погаснет солнце, − проговорил Антракс, завязывая повязку и спокойно натягивая ее так, чтобы ткань скрыла правое ухо.

Лилайна только теперь поняла, что и его все это время скрывала маска. Она все же повернулась, виновато опустила голову, и сложила руки на коленях. Она злилась и в то же время чувствовала себя очень глупо.

− У меня к тебе важный разговор, − сообщил Антракс, словно не отчитывал ее мгновение назад. – Мы с графом рассчитывали найти поддержку в Рейне, собрать твоих сторонников и мирно вернуть тебе трон, но ситуация изменилась, на мирное возвращение просто нет времени.

Лилайна подняла на него глаза. Он действительно был спокоен и пока говорил, с интересом поглядывал на ее записи, а потом, все же уловив ее взгляд, продолжил:

− В Рейне объявился некий Деран Боран сын некой Камилы Бош, ты вообще знаешь что-нибудь о династии Бош?

Лилайна нахмурилась, но о Бошах ничего не могла вспомнить.

− Нет, не помню.

Антракс махнул рукой, так легко и небрежно, словно это было очевидным.

− Так я и думал, − заключил он спокойно. – Смысл в том, что этот Деран утверждает, что является сыном твоего дяди, а значит, сыном нынешнего короля Огюста первого.

Лилайна удивленно уставилась на Антракса, пока не понимая, что все это значит.

− Не имеет никакого значения, является ли он в действительности твоим родственником, важно, что он грозит восстанием, если не будет признан, а признавать его не собираются. Вот только необразованные мальчишки вроде него, а ему чуть больше двадцати, если и появляются внезапно, то точно не с бандой хорошо вооруженных головорезов. Кто-то создал Борана, как политическое явление и ты должна понять кто.

− Я? – удивилась Лилайна.

Ей было сложно осознать даже то, что сейчас говорил принц, она с трудом улавливала его логику, а он продолжал пояснять ситуацию страшными для нее словами:

− Иногда, чтобы захватить власть в стране или захватить саму страну ее предварительно ослабляют некими другими событиями. Отвлекающе-истощающие маневры способны уничтожать огромные империи, не то что маленький Рейн. Как бы там ни было, нам надо хотя бы приблизительно знать кто нам враг. У тебя прав на трон в любом случае больше: ты дочь Вильяма Рен-Ро, а не сын брата его жены.

Антракс скривился.

− Фу, какая пошлость, − произнес он и тут же продолжил. – Вильям Шмарн конечно что-то узнает, но ему нужно будет время, чтобы связаться с нами. Он, кстати, явно помог появиться слухам о том, что ты жива и невредима, а мои люди уже помогают им распространиться. Кстати, а ведь графа зовут так же как твоего отца, это что, какая-то родовая традиция?

− Ну их мамы двоюродные сестры и назвали своих сыновей в честь деда, они потому и подружились, − улыбаясь, призналась Лилайна.

− По-моему это глупо, − прошептал Антракс, но тут же вернулся к важному: − Теперь тебе неизбежно придется обзавестись армией. В теории, я могу раздобыть тебе наемников, но королева в сопровождении головорезов − это смешно и жалко, куда эффективнее будет выглядеть поддержка кого-то извне, при поддержке знати.

− Ты намекаешь на помощь Эштара? – испуганно спросила Лилайна

− Я даже не намекаю, − ответил Антракс. – У тебя нет выбора. Мэнр, при том что твоя мать − дочь одной из веток королевского рода, ничего кроме убежища тебе не предоставит. Эдиф скорее захватит Рейн, чем поможет удержать власть, а с Манром сейчас связываться бесполезно, им не до разборок в Рейне. Эштару, откровенно, Рейн тоже не интересен, но если ты попросишь помощи у Совета Эштара и сможешь предложить выгодную сделку, то тебе хватит одного полка Эштарской пехоты чтобы захватить свою родину. И, если учитывать все аспекты, наличие армии Эштара за спиной заткнет половину твоих недоброжелателей.

− Одного полка? – переспросила Лилайна, явно считая свою страну не настолько беспомощной.

− Один эштарский пехотинец десятка ваших рыцарей стоит, - спокойно сообщил Антракс.

Лилайна опустила глаза, поспешно вспоминая, с кем она имеет дело.

− Ну да, ты один десятка стоишь, − буркнула она огорченно.

− Я стою трех, максимум пяти и это мало для эштарца, − спокойно пояснил принц. – Но главное сейчас не это, а то, что до ближайшего Совета Эштара меньше недели, а собираться ради тебя эштарская знать не станет. У тебя четыре дня на подготовку, и второго шанса у тебя не будет, понимаешь?

Лилайна смотрела на него с ужасом. Она понимала и в тоже время не понимала, просто боялась понимать и отвечать за что-то подобное, но видимо чувствуя ее страх, Антракс произнес то, что она себе говорить не хотела:

− Если ты не будешь готова через четыре дня и не получишь одобрение Совета, ты потеряешь свою родину, все что тебе останется – это отправиться туда и умереть вместе с ней.

Лилайна сглотнула и жалобно посмотрела на него. Ей очень хотелось быть просто маленькой девочкой и ни за что не отвечать, чтобы ее просто обняли и дали поплакать, пожалели, и не надо было отвечать за целую страну с ее жителями, с ее традициями и мечтами и если бы она не любила Рейн, не любила бы его всем сердцем, то наверно разревелась бы сейчас и отказалась от всего, а так она лишь жалостливо выгибала брови и сжимала маленькие кулачки.

− Именно из-за всего выше сказанного, наша свадьба состоится этой ночью, − сообщил Антракс.

− Так скоро, − дрожащими губами спросила Лилайна и тут же вновь закусила губу.

− Да, причем я не хочу проводить ее в храме Бога Войны, я им сыт по горло, а твоего бога тут просто не найти, так что, надеюсь, ты не против взять в свидетели нашего союза Снежного Бога?

Лилайна отрицательно качнула головой, боясь понимать, как так быстро изменилась ее жизнь.

− К счастью жрец, которого привезла мать, все еще жив и согласился провести церемонию. К тому же она едва ли отличается от церемонии твоей родины, единственное, прости, но на руках я тебя никуда носить не буду, ладно?

Лилайна кивнула, не поднимая глаз.

− Хорошо.

Антракс задумался. Провел указательным пальцем по спинке носа.

− Вроде все сказал.

Потом он внимательно посмотрел на Лилайну, подумал немного и все же спросил:

− Когда у тебя была последняя кровь?

Лилайна посмотрела на него, невольно хмурясь.

− Зачем ты вообще об этом спрашиваешь? – спросила она, искренне не понимая его интереса к женским делам.

− Я не только твой будущий муж, но и врач, и хотел бы знать какова вероятность беременности после первой брачной ночи, − невозмутимо пояснил Антракс.

Лилайна отвернулась.

− Ее давно не было, больше двух месяцев, − призналась она. – Лен-Фень сказала, что это все потому что я мышь пугливая.

− Ясно, − заключил Антракс.

− Что тебе ясно?!

Она повернулась к нему, готовая просто его ударить.

− Ты испытываешь настолько сильный стресс, что твое тело не хочет заниматься деторождением. Это нормально, − холодно сообщил Антракс. – Это даже разумно, тебе сейчас точно не до этого.

Он встал.

− До ужина можешь еще почитать, я позже все поясню, а там тебе принесут платье и прочее.

Он спешно поцеловал ее в макушку, хотел уйти, но вернулся за забытой маской, при этом заглянул в ее бледное и испуганное лицо.

− Что-то не так? – спросил он.

− Все не так, − жалобно прошептала Лилайна. – Я не такой видела свою жизнь.

Антракс рассмеялся.

− Добро пожаловать в реальность, птенчик.

Он ласково скользнул рукой по ее волосам и все же ушел, оставив только спокойное:

− До вечера.

Словно этим вечером должна быть не их свадьба, а каких-то других, все еще незнакомых Лилайне людей.

5. Свадьба в Эшхарате (5)

− Следующий! – рявкнула Лен-Фень сидя в своем врачебном кабинете.

Большинство врачей принимало в большом зале, но она терпеть не могла толпы. Ей всегда мешал шум и вопли, и потому вела прием только один на один с пациентом. Она ждала очередного несчастного с хворью, скорее всего заморской. Сегодня в порт прибыло аж два торговых судна и больницу заполонили иностранцы, прибывшие за помощью к наследнице самого Фу-Диена. Только она не была волшебницей и уже дважды за сегодня подтвердила неутешительный вердикт, озвученный врачами других земель.

Но на этот раз вместо пациента в кабинет скользнул принц Мэдин.

− Ты с ума сошел?! Я вообще-то работаю! – тут же вскрикнула Лен-Фень.

Но Мэдин проигнорировал ее крики, подошел ближе и сел на жесткий табурет напротив ее стола, широко расставив ноги, а затем неспешно показал ей голубой конверт без печати.

− Ты тоже получило это дурацкое приглашение на свадьбу? – спросил он.

− Почему это оно дурацкое? – спросила Лен-Фень, неожиданно растерявшись. – Милое такое, еще и Антраксом написано.

− Все, что связано с этой свадьбой – дурацкое! – заявил Мэдин и в гневе швырнул конверт в угол. – Вчера вечером, несмотря на ссору с Антраксом, отец подписал приказ о его назначении на должность первого министра, а сегодня был вынужден сжечь этот приказ из-за этой свадьбы. За два года, просто захотев эту должность, он сделал больше чем я за все семь лет в Совете.

− При этом Антракс всегда мечтал лечить людей, − шикнула Лен-Фень.

− Антракс всю жизнь мечтал быть королем! – огрызнулся Мэдин. – В отличие от тебя, я помню его вот таким вот говнюком, − Мэдин протянул вперед руку, показывая рост некогда маленького брата, − который перегрыз бы мне глотку зубами, но получил бы трон Эштара. И если ты думаешь, что пожар его изменил, то ты ошибаешься! Ленкара была бы королевой Авелона, правящей королевой на минуточку, если бы не стала женой моего отца. И ты думаешь, что у двух чистокровных правителей, властелинов в своей сути, мог родиться покорный плебей?

− Видимо, я лучше знаю Антракса.

− Видимо, ты знаешь его только с одной стороны. Он и медициной-то занялся только потому, что хотел подосрать смерти, а не чтобы кого-то спасти.

Лен-Фень помолчала, а потом тихо спросила, скрестив руки на груди:

− Это все?

− Нет! Я хочу, чтобы ты помогла мне его остановить. Пусть женится на этой девочке и остается тут. Зачем ей власть? Пусть рожает ему детей и рта не открывает.

− А зачем Антраксу покорная плебейка? – с явной насмешкой спросила женщина. – Если бы он хотел тихую девочку без прав и мозгов, то он бы давно ее заимел, ему надо взрастить свою королеву, хотя бы для того чтобы подосрать надменным снобам из Совета.

Она явно парадировала манеру Мэдина выражаться, добавляя язвительные нотки, направленные явно в сторону принца.

− Не мешай Антраксу делать то, что он хочет. Ваш отец не просто так ему это позволяет, или ты боишься, что без него просто не в состоянии быть хорошим королем?

Мэдин оскалился.

− Вот еще! – ответил он и встал, собираясь уйти, потом вдруг замер и обернулся: − Пойдем на свадьбу вместе.

− Вот еще!

− Ты моя невеста, поэтому…

− А по голове тебя давно били?

Мэдин мгновенно метнулся к столу, оперся на него руками и наклонился к ней, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

− Мы пойдем вместе, − сказал он уверенно и, не давая ей возразить, страстно поцеловал.

Ее губы не сопротивлялись, сладко раскрываясь. Она даже запустила руки в его волосы, а когда он отстранился, улыбаясь прошептала:

− Ты животное, но мы пойдем вместе.

Он улыбнулся, еще раз коротко поцеловал ее в губы и вышел.

Ему все равно было неспокойно. Он предчувствовал, что его брат задумал что-то такое, от чего его нужно спасать, что-то такое, чего стоило бояться.

Вернувшись домой, Вильям Шмарн первым делом поднялся наверх в спальню, на ходу прижимая к губам палец, чтобы слуги не шумели и не выдавали его появление. Он приоткрыл дверь и шагнул в светлую комнату, где на кровати лежала его жена Олена.

Она была уже немолодой, не юной девушкой, но она ему по-прежнему нравилась. Его привлекала седина, появившаяся в ее русых волосах и морщинки в уголках глаз. Женщина читала, лежа на животе и болтая босыми ногами, словно девчонка.

− Ну и где любовники? – спросил граф, сев на кровать.

Он легким движением поймал ее ногу и коротко поцеловал пятку.

Олена, усмехнулась, поворачиваясь на бок.

− Боюсь, ты сидишь на одном из них, − сказала она.

Вильям удивленно поднял бровь, затем привстал. Под ним действительно оказался старый черный томик стихов.

− Это великий Форст. Он, правда, умер лет за пятьсот до моего рождения, но ничего не могу с собой поделать. Он мне нравится, − сообщила женщина тоном кающейся грешницы. – А вот это, − она показала книгу в своих руках, − молодой совсем юноша Юваль, очень страстный, такой горячий, что я не могу с ним расстаться. А там где-то – она указала на край кровати, − валяется старик Долли. Он меня разочаровал и видеть его я больше не хочу.

− А меня? – спросил Вильям, улыбаясь.

− Я даже не знаю, − проговорила Олена, загадочно поглядывая на мужа. – Мне надо подумать.

Он подполз к ней поближе, чтобы смотреть в ее глаза.

− Ну, ты мало отсутствовал, − прошептала она, кокетливо опуская глазки. – Я не до конца соскучилась.

Он коснулся ее подбородка и нежно поцеловал в губы. Она взяла его руку и, переплетая их пальцы, крепко сжала ладонь.

− По тебе очень скучала Шарлота, − призналась она. – Малышка отвыкла от твоего отсутствия, но ты теперь снова вернешься в столицу, да?

− Я надеюсь, скоро мы все вернемся в столицу.

− Она, правда, жива? По лицу вижу, что жива, но у нас тут дурные новости. Огюст, говорят, при смерти.

− Антракс явно знал, о чем говорил.

− Принц Антракс?

Вильям кивнул.

− Значит, ты теперь ведешь дела с Эштаром, негодяй.

Она коротко поцеловала мужа и устроилась поудобнее, чтобы слушать. Им обоим было приятно лежать в кровати, держаться за руки и говорить тихим полушепотом.

− Ты же помнишь Велиана? – спросил граф. – Так вот, это все-таки Антракс.

− Мог бы и догадаться, − фыркнула женщина. – Я тебе сразу сказала, что его отец не бросал.

Граф пожал плечами.

− Ну, я как мыслил: если его уязвило, как Ийван отказался от сына, то видимо, личная обида.

− Для брошенки, он был слишком уверен в себе. Впрочем, об Антраксе такое говорят, что сложно догадаться. Но видишь, я была права, он из знатного рода!

Женщина показала мужу язык.

− Да, я, похоже, везде ошибся, − признался граф с улыбкой. – У них там, кажется, действительно любовь, и я радуюсь как дурак. Вроде как надо беспокоиться, а я рад, что она нашла того самого человека.

− Того самого найти очень важно, а троны стоят вечно и за них умирают и умирают.

Она крепко сжала руку мужа.

− Ты береги себя, ладно.

− Так и быть, − согласился граф. – Только ради тебя, но ты же знаешь, что я не могу ничего обещать.

− Если бы не знала, выходила бы замуж за толстозадого герцога, а не за Шмарна, в роду у которого сплошные герои, видимо, пришло время и твоих подвигов, что уж с этим поделать.

Она улыбалась, потому что действительно знала, что сейчас он должен побыть счастливым, что тревоги ее и молитвы будут потом, а сейчас ему нужна ее улыбка, чтобы быть сильнее. Ведь отныне Вильям Шмарн был единственным законным представителем действительно законной наследницы.

− Позволь мне, − проговорил Эеншард, забирая ключи из рук Антракса.

Принц с отцом не спорил и отступил от двери.

− Ты знаешь, что мы с твоей матерью прошли тот же обряд? – спросил Эеншард, перебирая в полумраке связку ключей.

− Да, − коротко ответил Антракс, опираясь о стену.

− Именно у этой статуи.

− Да.

Эеншард встряхнул связку, поймал самый длинный ключ, дернул связку за него, затем выбрав самый длинный из оставшихся, сунул его в замочную скважину.

− И обряд проводил тот же жрец.

− Конечно, я все это знаю.

− Ты специально?

Ржавый замок поддался не сразу, но с противным скрежетом открылся, открывая вид на удивительное место.

Этот участок северного крыла напоминал воронку. Маленькая открытая площадка на уровне третьего этажа была окружена высокими стенами без окон. Здесь не было ничего, разве что статуя из белоснежного камня, напоминающая человеческий силуэт, ни одну линию которого нельзя было различить, разве что одна из рук, сложенных на уровне поясницы постепенно становилась видимой и обретала четкие очертания.

Эеншард вздохнул.

− Ну, здравствуй, Снежный Бог, − проговорил он, ступая на площадку.

Антракс шагнул следом.

− Ты, кстати, почему без очков? – спросил он. – Они тебе не подошли?

− Нет, наоборот! – Эеншард обернулся. – Отличная штука, я наконец-то сам могу читать, а то стыдно кому признаться, но не могу же я в них ходить все время.

Антракс пожал плечами.

− Почему нет?

− Ну, если поймут, что король медленно слепнет…

Антракс молча, не сводя глаз с отца, медленно сжал кулак с выставленным средним пальцем. Черная перчатка на черном костюме была не так уж и различима, но Эеншард нахмурился.

− Ты совсем страх потерял? – спросил он грозно.

− Вот и все, что надо знать о твоем плохом зрении, − заключил Антракс, раскрывая двери полностью.

Король рассмеялся.

− Мало я тебя бил в детстве, честное слово, − весело сообщил он.

Принц же говорил о деле.

− У нас едва ли кто-то поймет в чем смысл этих линз, в Суне их и то немного, у нас они первые в своем роде. Пообещай мне, что ты будешь ими пользоваться, хотя бы работая с документами.

Он стоял у двери, грозно сложив руки на груди, словно это он был здесь главным.

− Обещаю, − согласился Эеншард.

Он осмотрелся и все же подошел к Снежному Богу, чтобы коснуться его руки.

− Холодный, − прошептал он. – Странный этот авелонский камень. И светится и не греется.

− Ты его руку в Авелоне не трогал.

− Твоя правда, не трогал.

Эеншард обернулся и посмотрел на сына, скрывающего лицо под маской.

− У тебя не самый приемлемый для жениха вид.

Антракс пожал плечами.

− Другого не будет.

За его спиной послышались голоса Лен-Фень и Мэдина. Они опять о чем-то спорили.

− Мэдин, да ты просто ничего в этом не понимаешь!

− Что значит, я не понимаю? У меня вообще-то тоже дети есть.

− И что? Когда ты видел их последний раз?

− Час назад, упрямая баба!

− А дети-то тут при чем? – спросил Антракс, разглядывая эту странную парочку, выходящую на свет под ручку.

Было странно на них смотреть. Они ругались и в то же время близко прижимались друг к другу, вот только увидев короля, Лен-Фень спешно отпрянула от Мэдина, склонилась и отступила в сторону.

Мэдин же скривившись, развел руками, посмотрел жалобно на брата, затем на отца, но, делая самый веселый вид, спросил:

− Ну и где все?

Антракс, понимавший, что его вопрос никого не волнует и не требующий ответа, сообщил:

− Это все. Больше никого не будет.

Мэдин с ужасом уставился на брата.

− И вас прошу оставить события этой ночи в секрете.

Спорить никто не стал, впрочем, Антракс сразу знал, что спорить с ним никто не станет, иначе эти люди не были бы ему действительно родными.

Лилайна прибывала в странном расположении духа. Новость о столь скорой свадьбе окончательно лишила ее самообладания.

Когда она соглашалась стать женой Антракса, ей это представлялось чем-то далеким, а тут вдруг упало прямо на голову. Она вдруг поняла, что наверно ошиблась, зря согласилась, зря подписала договор. Ей вдруг пришло в голову, что она должна все отменить, но поспешно вспомнила, зачем ей был нужен Антракс.

Ей стало мерзко от осознания, что она, по сути, продает сейчас свое тело за помощь. Ей вспомнилось, что именно это он предлагал ей с самого начала, а она гордо отказывала. Только в итоге все равно отдавалась ему. Все было так как он сказал: по любви или по расчету, так или иначе, но она становилась его женой.

В ужасе наблюдая за тем, как ее одевают в бело-голубое платье, она пыталась вспомнить, почему она не уехала в Авелон? Что мешало ей оставить этого страшного человека? Но вспомнить ничего не могла. Просто знала, что тогда ей это казалось правильным, точно так же, как правильным было то, что происходило между ними ночью.

Глядя на себя в зеркало, Лилайна едва сдерживала слезы. Она была в красивейшем платье со шнуровкой, стягивающей ткань на ее спине, вместо корсета. Перламутровая голубизна ткани приглушалась складками белого шифона, сползающего от груди к пышной юбке, где каждую складку удерживали ажурные бабочки из голубых шелковых лент. Целым роем они украшали ее лиф и разлетались на левый широкий рукав и юбку.

В ее волосы был вплетен обруч из голубоватого металла. Теперь обрезанные ее похитителями волосы нигде не выбивались, открывая шею.

Она смотрела на себя, нравилась себе, и в то же время ей было жалко себя такую юную и прекрасную, которая должна выходить замуж не за того о ком мечтала.

− Вы очень красивая, − прошептала Софи, выходя.

Слуги оставили принцессу, а та продолжала смотреть на свое отражение, отчаянно не понимая, как она здесь оказалась и почему выходит замуж.

− Вы Лилайна Даргос-Рен? – спросил внезапно хриплый голос.

Принцесса обернулась, с большим трудом кивнув.

В дверях стоял мужчина в белоснежном балахоне, подпоясанном толстой веревкой, на одном из концов которой висел серебряный колокольчик, не издававший ни единого звука.

− Идемте со мной, − проговорил мужчина, подавая ей руку.

Она смотрела на него и не могла понять, сколько этому человеку лет. Он не был молод, не был стар. Его борода была редкой и недлинной, но белоснежно белой. Жидкие белые волосы собирались в хвост на макушке, а глаза словно и не существовали вовсе. Принцесса помнила только их белизну. Не задумываясь о последствиях, забывая о страхах, она вложила свою руку в бледную морщинистую ладонь.

Мужчина повел ее по темным коридорам, безошибочно сворачивая в кромешной темноте. Он не отпускал ее руки, пока перед ними не возникла открытая дверь с каменными сводами, по которым скользило голубое сияние.

Мужчина остановился и мягко подтолкнул ее вперед.

Она еще раз взглянула в его лицо и с ужасом поняла, что этот человек был слеп. Его когда-то голубые глаза покрылись белой пеленой, помутнели, угасли и застыли, только человек, словно продолжая видеть, шепнул:

− Иди.

Лилайна вышла к свету. Последних несколько шагов из тьмы в одиночестве дались ей очень тяжело. Она смотрела на сияющий силуэт Снежного Бога, которого она всегда считала прекрасным, и содрогалась, видя черную фигуру рядом. Это был Антракс. Она точно знала, что это был именно он, и это ее пугало.

Да, он был без трости, но облаченный в черное, стоял к ней спиной.

В ее голову лезли глупые мысли. Будет ли он нежен с ней? Не станет ли внезапно так же жесток, как его дядя? Не убьет ли он ее вовсе этой ночью, получив бумагу о заключенном браке? Потом она снова думала о Дерше, вспоминала Антракса прошлой ночью, буквально ощущала на коже его руки.

Он обернулся медленно, почти надменно.

Вид черной маски и синих глаз пронзили ее холодом в самое сердце. Ей захотелось сбежать, но черный силуэт с яркими глазами протянул ей свою руку. Это был властный, почти повелительный жест, которому она не могла сопротивляться. С едва различимым вздохом, она вложила свою маленькую ручонку в его ладонь.

Перчатки на нем были кожаные, толстые и грубые и это делало его еще дальше, словно пропасть между ними могла еще расти.

− Снежный Бог видит вас, − раздался громогласный хриплый голос, надлом которого вырвался где-то за спиной принцессы, прокатился в обе стороны по стенам и взмыл вверх.

Хлопнула тяжелая дверь, добавляя к эху голоса металлический скрежет ржавых петель.

Лилайна хотела обернуться. Панический страх охватил ее от вида сияющего идола, но Антракс не позволил ей шевельнуться, больно сжав ее руку. Лилайна боялась смотреть на него. Она смотрела на божество и ей казалось, что в его холодном сиянии появлялись синие глаза, словно Снежный Бог действительно посмотрел на них.

− Снежный Бог все знает! – сказал голос.

Лилайна сглотнула. По ее спине прошел холод. Это были знакомые слова. Те же говорили перед Богом Долины, но не средь ночи, не в холодном свете, не в таком странном холоде.

− Чтобы получить ответ, вы должны спросить.

Мужчина внезапно вынырнул из темноты прямо возле принцессы и заглянул незрячими глазами в ее лицо.

− Лилайна Вильям Даргос-Рен, дочь Вильяма Рен-Ро, с чистым ли ты сердцем пришла сюда?

− Да, − буквально пискнула Лилайна, не веря, что смогла произнести это короткое, но ужасное слово.

− Тогда дай руку свою Богу-свидетелю.

Голос мужчины затих, буквально утопая в подобии темного тумана, окутавшего все, кроме маленького светлого участка возле сияющей каменной статуи.

Лилайна попыталась представить, что перед ней Бог Долины, что она протягивает руку именно ему, но коснувшись холодного камня, вздрогнула. Ей показалось, что руку пронизали миллиарды маленьких холодных игл, и теперь рука ее буквально приросла к каменному изваянию.

− Антракс Эйен Клен Дерва, сын Эеншарда Клен Дерва, потомок древнего рода Эйен, внук Айвана, готов ли ты хранить чистое сердце девы тебе нареченной? – спрашивал мужчина, вынырнув с другой стороны от идола.

− Да, − ответил Антракс ровным голосом.

− Тогда прими ее руку из рук Бога-свидетеля вашего.

Антракс еще раз коротко сжал на миг ее правую руку своей левой и, не глядя на нее, положил поверх ее мгновенно замерзшей маленькой руки свою правую руку.

Та оказалась без перчатки. К коже Лилайны прикоснулась неровная, но горячая рука.

Камень под ее пальцами, казалось, потеплел.

Мужчина перебросил через их руки веревку. В тишине звякнул колокольчик. Быстрые руки затянули узел под тихое позвякивание.

Камень под ее рукой действительно потеплел, но глаза, едва различимые, теперь стали совершенно отчетливыми. Снежный Бог смотрел на них! И это напугало Лилайну по-настоящему. Она всегда видела, как ровным счетом ничего необычного с деревянной фигурой Бога Долины не происходит, а к сказкам о Снежном Боге относилась с недоверием, а теперь смотрела на него с откровенным ужасом.

− Клянитесь! – велел голос, покрывая их руки поверх узла белым полотном.

Он прозвучал за статуей и, казалось, что внезапно заговорил сам Бог, глядя на пару, стоящую перед ним.

Лилайна по традиции должна была первой озвучить слова простой клятвы, но только приоткрыла губы и шевельнуться уже не могла. Ей казалось, что ее губ коснулся чистый холод и, вдохнув его, она перестала даже дышать. Страх овладел каждой клеточкой ее тела.

Ей хотелось бежать, но она не могла даже вздохнуть.

Антракс взглянул на нее, чуть повернув и едва заметно склонив голову и тут же заговорил:

− Клянусь почитать деву мне нареченную, хранить ее имя и честь ценой жизни своей, − он коротко взглянул на нее. – И не оставлять перед лицом любых невзгод.

Она видела, что он смотрит в ее глаза и отчаянно хотела прошептать свое «нет», но голос не подчинялся ей.

Рука сорвала полотно.

Не было ни веревки, ни узла, ни перезвона маленького колокольчика, только белое полотно в руках мужчины.

Не было и глаз у Снежного Бога. Даже густой тьмы не было.

Все иллюзии просто рассеялись.

Лилайна выдохнула, понимая, что Антракс отпустил ее руки. Она была свободна и, ничто более не удерживало ее, кроме острого чувства стыда.

Обернувшись, она поняла, что у стены, глядя на нее стояли Эеншард и Мэдин. Они одинаково скрестили руки на груди и даже хмурились на один манер. Лен-Фень, стоявшая чуть поодаль, и вовсе отвернулась.

Мужчина отдал Антраксу два плотных голубых листа.

− Все как вы просили, − сообщил он холодно.

Антракс посмотрел на листы, кивнул и протянул Лилайне один из них.

Дрожащей рукой девушка приняла бумагу, на которой было написано, что она, Лилайна, отныне супруга Антракса.

Он же сложил спокойно второй лист три раза, спрятал в потайной карман в рукаве, а затем посмотрел на нее.

− Идем.

Он просто шагнул к двери.

− А разве мы не должны…?

− Не должны, − перебил он ее. – И я сразу сказал, что на руки тебя брать не намерен. Идем, все остальное будет без нас.

Он быстрым шагом дошел до двери и распахнул ее.

У Лилайны все внутри оборвалось. Машинально сворачивая голубой лист в трубочку и прижимая его к груди, она тихо пошла за ним, кусая губы.

Ей казалось, что она совершила преступление.

− Прости, − прошептала она, зажмурившись.

− Чего ты испугалась? – спросил Антракс без гнева в голосе.

Он замер на миг, словно задумавшись, затем щелкнул механизмом, зажигая свечу стоявшую в нише. Антракс нервно бросил замысловатую пиратскую зажигалку в нишу и, взяв подсвечник, взглянул на нее.

− Ты не ответила, − сказал он, − а я, кажется, с самого начала говорил, что мне надо отвечать в любом случае.

Его голос был спокойным, но холодным настолько, что Лилайна задрожала и спешно закрыла лицо руками, стараясь не разрыдаться.

Он вздохнул. В тишине пустого коридора это было отчетливо слышно, но положив руку на ее плечо, мягко притянул к себе, обнимая.

Он ничего ей не сказал, но она вцепилась в ткань на его груди и почти заплакала.

− Снежный Бог, − прошептала она.

Он не понял ее, но уточнять не стал, просто ожидая пока она хоть немного упокоится. Слишком очевидной была ее дрожь, слишком явен страх, но не понятны его причины.

Она просила прощения и в то же время бормотала что-то о том, как он ужасен. Кто именно ужасен, он сам или Снежный Бог, Антракс уточнять не стал. Терпеливо подождав пока она успокоится, он взял ее за руку и пошел по коридору.

− Если ты захочешь, я могу просто уложить тебя спать, − сообщил он.

− Почему? – всхлипнув, спросила Лилайна. – Ты же…

− Я точно знаю, что я могу или не могу, − перебил ее Антракс. – Одно твое слово и первой брачной ночи не будет.

Он не смотрел на нее, мягко держал за руку и шел куда-то в темноте, а она смотрела на его руку и думала о том, чего она действительно хотела. Он уже успел показать ей, что секс не похож на насилие, которое испытало ее тело, но что-то внутри хотело сказать нет. Ей было любопытно, интересно, волнительно, страшно и обидно, что он заставляет ее выбирать. Ей бы хотелось, чтобы он просто взял ее, ничего не спрашивая и не позволяя опомниться, чтобы она обо всем забыла.

Зажмурившись, она все же прошептала:

− Лучше сейчас, чем потом.

Он замер на миг, но тут же продолжил свой путь, ничего не ответив.

5. Свадьба в Эшхарате (6)

В полном молчании они дошли до крытого сада, где буквально вчера прикасались друг к другу так, как не прикасаются чужие люди. Пока они шли, Лилайна немного успокоилась. Его рука была теплой и, не смотря на мозоли и шрамы, очень бережно сжимала ее пальцы. Этой руки хватало, чтобы ощутить себя защищенной. Никакой Снежный Бог был ей не страшен, если рядом был этот человек. Теперь она снова понимала, почему выбрала именно его, почему верила ему и почему теперь следовала за ним. Только в саду все же вздрогнула, опасаясь, что он снова начнет спрашивать.

Он действительно остановился. Посмотрел в одну сторону, затем в другую, потом на нее. Ей казалось, что она просто разрыдается, если он начнет спрашивать, но он ничего не сказал, а просто шагнул в сторону своей комнаты.

Впервые за все время он открыл потайную дверь медленно, показывая на каменной стене тайную кнопку, а затем, не оборачиваясь, зашел в кромешную тьму своей комнаты.

− Тебе нечего бояться, − произнес он, зажигая свечи в высоких подсвечниках у кровати.

Свечу, что принес с собой, он поставил на стол, вновь выдохнул и обернулся.

Лилайна стояла у кровати и жалобно смотрела на него. В этот момент Антракс впервые почувствовал свою собственную беспомощность. Он не знал, что ему делать и это не был вопрос нехватки опыта или непонимания тех или иных процессов. Что и как он хотел бы сделать с ней этой ночью, он четко знал последние два года и понимал, что ночи на все его желания просто не хватит. Цинизма в нем хватало, чтобы даже обыграть часть сценария, но скованность внутри говорила о напряжении чего-то другого. Невидимая струна натянулась в нем, пройдя вдоль позвоночника, и что с этим делать он просто не знал.

Он смутно понимал, что должен что-то сказать, но слов в его голове не было. Он не хотел ее поить и тем более не хотел принуждать, но видя, как у нее дрожали руки, как она перебирала пальцами складки юбки, он окончательно терялся в собственной растерянности. Решив просто не думать, он шагнул к ней, сбросив перчатку с левой руки, и потянулся было к вороту камзола, как она вдруг спросила, глядя на него огромными глазами:

− Можно мне?

− Хорошо, − ответил он, застыв в шаге от нее.

Лилайна закусила губу и шагнула к нему. Ей вдруг пришло в голову, что если она будет знать его лучше, ей станет спокойнее. Он никогда не причинял ей боль, хоть и говорил часто страшные вещи, даже угрожал, но в действительности был нежен. Вспоминая все, что он сделал для нее, вспоминая его два года назад в Рейне, она коснулась черной ткани. Руки ее дрожали. Она с большим трудом смогла расстегнуть первый крючок. Она вообще не ожидала, что плотная черная ткань могла стягивать грудь, держась на маленьких металлических крючках.

Открыв первый, она невольно отдернула руки, словно опасалась реакции, но Антракс не шелохнулся, только сделал глубокий вдох. Ткань напряглась на миг, и все тут же стало на свои места. Лилайна вновь коснулась камзола, чтобы растянуть следующий крючок.

Тишина сводила ее с ума и потому она заговорила:

− Можно я спрошу?

− Спрашивай.

− У тебя действительно не было женщины? Никогда? – спросила она зажмурившись.

Он не ответил, но и не шелохнулся, когда она разомкнула второй крючок. Сердце у нее сжалось и от его молчания и от понимания, что узкий камзол был натянут на обнаженный торс.

Капля пота на ее глазах скатилась по шее под черную ткань.

− Я просто хочу понять, как так получилось, − заговорила она, следя, как едва различимо приподнимается его грудь в такт размеренному дыханию, и нащупывая следующий крючок. – Та же Кам откровенно влюблена в тебя, наверняка она не первая.

− Это сложно, − наконец, сказал Антракс.

Она поспешно расстегнула два крючка и уткнулась лбом ему в грудь, возясь с последним. Она боялась, что он разозлится, но он спокойно заговорил:

− Далеко не просто так в Эштаре мальчики становятся мужчинами в пятнадцать. В этот период желания тела становятся слишком навязчивыми.

Он помолчал мгновение, понимая, что она замерла и теперь внимательно слушает его.

Попытки подобрать слова успехом не увенчались и потому после молчания он сказал все так, как именно ей говорить не хотел, но именно так он рассказал бы самому себе эту историю:

− Когда мне было пятнадцать я, как и все мальчишки, превратился в озабоченного кретина. Я принимал физическое влечение за симпатию и был готов трахнуть первую попавшуюся бабу. Находясь в ситуации, когда ты никак не можешь проявить ни силу духа, ни ум, ни волю, все на что ты можешь рассчитывать − это на происхождение и смазливую рожу, но на меня смотрели как на уродца, достойного жалости. Это так злило, что я был готов брать силой, но это злило еще больше, до тошноты аж из центра живота.

Он замолчал на короткий миг, понимая, что она все же тихо расстегнула камзол до конца и положила несмело руки поверх пояса, явно не решаясь его развязать.

− Я слушаю, − шепнула она жалобным тихим голосом.

− Я не хотел испытывать отвращение к себе, потому просто запретил себе поддаваться инстинктам.

− И даже не влюблялся?

Лилайна скользнула руками по его животу вверх, не совсем понимая, зачем она это спрашивает. С любопытством резко скользнув пальцами по прессу вниз, она со странным удовольствием пронаблюдала, как напряглись под пальцами мышцы, и с упоением коснулась твердых четко отчерченных кубиков.

− Я думал, что был влюблен, − произнес Антракс. – Любовь юношей это ложь самим себе о том, что они что-то понимают.

Лилайна смелее скользнула по животу от кубиков в стороны, нащупывая пальцами рельеф, подобный лестнице. Прыгая пальцами вниз и назад по «ступенькам», она дошла пальцем до рубцов на правом боку и застыла. Ее поразила разность ощущений. Горячая кожа стала холоднее, рельеф мышц исчез, сменившись неровным бугристым контуром.

Она сглотнула, понимая, что он молчит, но не пытается убрать ее руку.

− И какими они были, твои возлюбленные? – спросила она, возвращаясь руками к изучению его торса, убегая кончиками пальцев от его шрамов.

− Одна смотрела на меня как шлюха, желающая получить деньги вперед, другая − как святая, готовая меня спасти от всех мирских невзгод. Если бы я тогда знал, что со шлюхами дело иметь не так противно, как со святошами, то согласился бы на шлюху.

Она скользнула руками по его груди к плечам, стягивая с них камзол, и посмотрела на него.

− Почему же потом ты не согласился на шлюху?

Испугавшись своего вопроса, она поспешно опустила глаза и отступила на шаг, но он спокойно снял камзол и отбросил в сторону.

− Потому что к тому моменту, как я вырос, стал уважаем и желаем девочками вроде Кам, я уже не хотел иметь дело только с телом, я хотел настоящей любви.

Лилайна выдохнула и посмотрела на него, вдруг увидев его в совершенно ином свете.

− Ты не снимешь маску? – шепнула она, понимая, что она очень хотела бы ее не видеть.

− Позже, − ответил он ей, развязывая пояс и позволяя ему упасть.

Лилайна попыталась отступить, но ощутила, что упирается ногой в кровать. При этом к своему ужасу и стыду она не сводила глаз с вполне однозначной выпуклости в области паха.

Антракс подошел к ней так близко, что они чудом не соприкасались телами, но не спешил к ней прикасаться, явно наблюдая.

− Настоящей любви говоришь, − шепнула Лилайна.

− Не продолжай, − сказал он внезапно. – Если я разозлюсь, тебе это не понравится.

Его голос прозвучал сурово и уверенно, но руки мягко легли на ее талию, скользнули назад и коротко дернули шнурок, завязывающий ее платье.

Лилайна вздрогнула, но руки тут же отступили. Да и сам Антракс скользнул в сторону.

− Все что тебе стоит помнить, это то, что я действительно выбираю тебя, − сказал он и потушил одну из свечей.

Лилайна смотрела на него с большим любопытством наблюдая, как он тушил свечи одну за другой, погружая комнату во мрак.

Она не могла возразить и только ждала, пока потухнет последняя свеча.

Стало темно, только маленькой искоркой поблескивала маленькая свечка на столе. Тусклого света хватало, чтобы осветить краюшек стола, шкатулку и перо, небрежно брошенное еще утром.

Она сама не знала, почему в темноте, забыв обо всем, смотрит на эту свечу. Щелкнула маска, и она невольно закрыла глаза.

Он подошел к ней со спины, положив руки ей на плечи, скользнул пальцами вниз, стягивая платье. То послушно поддавалось, медленно съезжая по плечам, потому Лилайна невольно придержала его в области лифа, даже в темноте смущаясь и покрываясь румянцем.

Его губы на миг коснулись ее шеи, принцесса тут же выдохнула, позволяя платью сползти с груди.

Он скользнул руками по ее плечам вниз, стягивая платье до того момента, как оно не начало сопротивляться, а потом резко рванул его в стороны и вниз. Ткань порвалась слишком легко с подобием хлопка.

Лилайна вздрогнула, понимая, что он освобождает ее руки от ткани.

− Антракс, я…

− Молчи, − шикнул он где-то возле ее уха.

Опустившись на колени, он поцеловал ее спину чуть выше поясницы, скользнул руками по талии и медленно поднялся наверх к груди, чтобы вскользь коснуться ее пальцами, пока губы осыпали поцелуями ее спину и медленно скользили вниз.

Лилайна снова кусала губы, а его руки быстро опустились вниз по ее животу, до самого лобка и снова в стороны, чтобы избавить ее от последних лоскутов платья.

Принцесса охотно выбралась из юбки, даже не заметив, что губы исчезли, и осталась в кружевных панталонах, которые не так давно надела с огромным удовольствием, а теперь растерянно понимала, что руки принца замерли на ее бедрах.

− Все же надела, − прошептал он не без удовольствия и осторожно развернул ее к себе. – Я буду рад их снять с тебя.

Его руки исчезли, а губы коснулись живота. От горячего дыхания Лилайна попыталась отпрянуть, но его рука властно легла на ее ягодицу, не давая сбежать.

Она несмело положила руку ему на голову, ощущая жесткий вьющийся волос.

Он целовал ее живот и опускался ниже, едва ощутимо придерживая ее зад, но добравшись до сборки панталон, поймал ее зубами и оттянул.

− Что ты…?

Она не смогла спросить, потому что он резко отпустил натянутую ткань и та, вернувшись на прежнее место, едва ощутимо ударила по коже.

− Оставь свои вопросы на потом, − с явной неохотой сказал Антракс, кончиком пальцев отодвигая панталоны, чтобы поцеловать нежную кожу.

Словно заглаживая этим поцелуем вину, он задержался на короткий миг, вдыхая ее запах, слыша, как тяжело и прерывисто она дышит, ощущая, как несмело она прикасается к его волосам. Ему нравилась ее растерянность, волнение и нарастающее возбуждение, которое она наверняка отрицает.

Он вновь поймал зубами край ткани, скользнул в сторону, нашел завязку, ловя ее зубами и медленно стал натягивать ее на себя до того момента, пока шнурок просто не лопнул. Вместе с ним, наконец, оборвалась та самая глупая струна, стягивавшая все его внутренности невыносимым напряжением.

Лилайна выдохнула, понимая, что тонкая ткань больше не держится на ней, почти неощутимо расправляются складочки на ее бедрах и ягодицах. От этого движения ткани по коже пошли мурашки.

Губы принца коснулись ее кожи в самом низу живота, у самой линии, где появлялись первые светлые волоски.

Она вздрогнула от этого короткого прикосновения, отчетливо ощущая влагу между ног. Это ощущение вызвало в ней растерянное непонимание. Теряясь в волнении и смущении, она не замечала ни жара, ни острого желания, но теперь понимала, что ее тело реагировало на каждое прикосновение.

Рука, придерживавшая ее ягодицы, скользнула вниз, под медленно падающую ткань.

Лилайна невольно напряглась, опасаясь, что Антракс тронет ее сзади, а она наверняка расплачется. Тяжело дыша, она невольно сжала ягодицы, но рука принца скользнула вред к губам, покрытых соком. Он легко скользнул внутрь двумя пальцами и, улыбаясь, сел на пол, приблизился и медленно выдохнул, выдувая воздух через сложенные трубочкой губы.

Поток воздуха скользнул по ее клитору, заставляя тихо пискнуть от неожиданности.

− У тебя терпения меньше чем у меня, − заключил Антракс, убирая пальцы, тут же резко вставая, и толкая ее на кровать.

Лилайна рухнула на подушки чуть не вскрикнув. Ее ноги просто запутались в панталонах, и она спешно стянула их, машинально отползая от края кровати.

Страх, совсем оставивший ее, вновь вернулся противным нервным волнением. Она всматривалась в темноту, пытаясь различить очертания принца.

Он бросил куда-то в сторону сначала один сапог, затем другой.

Лилайна замерла, по-прежнему не находя мужчину взглядом, и вдруг ощутила его дыхание.

− Тише, − шепнул он, осторожно находя пальцами ее руку.

Он неспешно обнял ее, разворачивая к себе лицом.

Лилайна только охнула, понимая, что ее прижимают к груди. Она чувствовала, как бьется его сердце, так же безумно, как билось ее собственное.

− Я просто, − попыталась объяснить Лилайна, дрожащим голосом.

− Забудь, − прошептал Антракс, медленно прижимая ее к себе.

Его рука с ее талии сползла к ягодице, затем по бедру, приподнимая ее ногу на свое бедро.

Лилайна сжалась всем своим естеством и в то же время, прижимаясь к нему еще сильнее, чувствуя налившийся кровью член.

Она хотела этого, но понимание этого факта вызывало в ней чувство стыда. Она напоминала себе, что этот мужчина был ее мужем, но что-то внутри продолжало протестовать. Она понимала, что еще немного и внутренний спор начнет разрывать ее на части.

− Чего ты ждешь? – спросила она дрожащим голосом.

− Твоей просьбы, − признался Антракс, понимая, что медлит только из-за едва уловимой неуверенности, в которую медленно превращалось его волнение.

Мэдин был прав, Антракс испытывал подобие страха, когда думал об этом моменте, но это был не тот страх, что испытывают мальчишки, боясь совершить глупость, это было неприятное, буквально саднящее чувство человека видевшего слишком много.

Лилайна зажмурилась, понимая, что от нее хотят признания собственных желаний. Впиваясь пальцами в плечи Антракса, она тихо произнесла:

− Возьми меня.

Ей показалось, что ее шепот, прозвучавший как гром, врезался в тишину и разбился. Мгновение ничего не происходило, и она тихо открыла глаза, вдруг испугавшись, что теперь он ответит холодной язвительной колкостью.

Но он не ответил, резко переворачиваясь вместе с ней. Одним движением, придерживая ее ногу, он уложил ее на спину, а сам навис над ней. Не позволяя опомниться самому себе, гоня прочь мысли и, сожалея что контролирует себя слишком хорошо, Антракс быстро вошел в нее и замер. Это ощущение внезапно оказалось слишком приятным. Она внутри была слишком теплой, слишком влажной и сжала его так сладостно, что он все же выдохнул, опуская голову на ее плечо.

Она несмело обняла его, затаив дыхание. Она опасалась боли, но ее не было. Чувство наполненности там внизу в первый миг показалось ей даже слегка неприятным, но стоило ему двинуться, плавно и осторожно, как она ощутила приятный жар, медленно нарастающий. Все ощущения постепенно обострялись. Не решаясь даже шевельнуться, она только чуть развела бедра, остро ощущая, как он медленными толчками с каждым разом заходит чуть дальше.

Она вцепилась в его волосы, боясь дышать, прислушиваясь к своему телу, но дыхание слишком быстро срывалось, голова начинала кружиться.

Его движения, становясь увереннее с каждым толчком, вызывали в ней легкую дрожь.

Он что-то бормотал ей на ухо, что-то неразборчивое, смешанное с нервно подрагивающим дыханием.

Она тихо постанывала, окончательно расслабляясь и поддаваясь его движениям.

− Ты невыносима, − шепнул он довольно отчетливо и резко отстранился, дернул ее на себя, крепко сжимая ее бедра.

Она сладко вскрикнула от сильного толчка. Сидя он резко проникал в нее, буквально толкая ее себе навстречу, быстро набирая темп.

Лилайна кусала губы. Она быстро потеряла возможность ощущать каждое его движение внутри, все слилось в единое чувство жара, беспредельно нарастающее. Его руки сжимали ей бедра так сильно, что это было почти больно, но даже это ей нравилось, нравилось так, что она и сама начинала льнуть к нему, выгибая спину и сжимая сильнее внутри.

Он отпустил ее бедра и словно склонился над ней, словно мог видеть в этой темноте, но темпа не снизил, мысленно ругаясь. Ни о каком самоконтроле речи уже не было. Она была просто невыносимо хороша. Кроме этого он ни о чем не мог думать, слушая ее стоны.

Жар в ее теле переходил в пульсацию, а затем стал походить на волны. Когда прокатилась первая волна, она затаила дыхание, не до конца понимая приятное чувство, охватившее все тело.

Но за ней пришла вторая, сильнее первой. Она не смогла не застонать громко и слишком откровенно, прямо ему в ухо, заставляя тем самым скалиться, сжимать зубы, но не останавливаться.

За второй волной пришла третья, настолько сильная, что Лилайна не смогла не сжаться с громким, почти отчаянным стоном. Ей внезапно стало так хорошо, что это даже пугало.

Антракс тихо выдохнул, стараясь хоть немного выровнять дыхание.

Его член едва ощутимо пульсировал внутри нее, а она кусала губы, закрывая глаза, чувствуя эту пульсацию и приятные легкие волны послевкусия, расходящиеся по телу.

− Поцелуй меня, − прошептала она, действительно мечтая теперь только о поцелуе, которого не хватало, чтобы завершить полноту ее ощущений.

Он подчинился, находя ее губы в темноте по прерывистому дыханию, но стоило ему коснуться этих пышных мягких губ, как внизу живота снова накатила волна острого жара. Такого невыносимого, что прижимая ее к себе, лаская губами ее губы, он вновь медленно начал двигаться.

Теперь это легкое движение буквально обжигало Лилайну изнутри, и она не могла не застонать, отрываясь от его губ.

− Нет, − вскрикнула она почти отчаянно.

− Нет? – спросил Антракс, застыв на мгновение.

− Нет, нет, не останавливайся, − бормотала Лилайна, несмело двигая бедрами ему на встречу.

Он довольно хмыкнул. Ему нравилась ее честность, нравилось, что ей было приятно ничуть не меньше, чем ему самому, но он резко отстранился, выходя из нее.

Девушка огорченно пискнула, но он резко перевернул ее на живот, подкладывая под таз одну из подушек.

Его рука, оказавшись на ее спине, буквально вжала ее в простынь. Это был краткий миг, но она успела испугаться. Рука мгновенно стала мягкой и нежно провела по ее спине.

− Расслабься, − прошептал он, ногами сводя ее ноги вместе и вновь наклоняясь к ней.

Лилайна вся сжалась. Ей снова вспомнился Дерша. От этого воспоминания она ощутила подобие острой боли, пронзившей ее зад.

− Глупенькая моя, − с нежностью в голосе прошептал Антракс, проводя рукой по ее спине и медленно возвращая член туда, куда тому хотелось вернуться.

Растягивая движения, он с восторгом слушал ее сладкий стон облегчения и удовольствия, затем склонился над ней и начал двигаться быстрее, не плавно набирая темп, а меняя его мгновенно.

Лилайна застонала. Он казался ей огромным и внутри нее и снаружи. Его тело, нависшее над ней такое горячее, казалось ей большим и сильным. Она просто пылала от его присутствия, не говоря уже о резких приятных движениях внутри.

Она слышала его тихий хриплый стон, едва различимый в ее откровенных стонах. Он целовал ее плечи, иногда что-то неразборчиво шептал.

Она пылала, потеряв счет времени и ощущениям. Ей было так приятно и легко, что она выгибала спину, поджимала колени, сильнее сжимая подушку, позволяя ему зайти как можно глубже. Волны удовольствия расходились по ее телу беспрерывной рабью, от которой ее стоны едва не срывались на крик.

А потом она ощутила мгновенный удар теплой жидкости и содрогнулась всем телом, вытянув носочки и обмякнув, не в силах даже сладко вскрикнуть.

На этот раз он быстро покинул ее тело, не дав почувствовать легкую приятную пульсацию. Это ее огорчило, но испортить приятное чувство полноты, заполнившее каждую клеточку ее тела, не могло.

− Не уходи, − шепнула она, понимая, что он не прикасается к ней в этой темноте.

− Я не ухожу, − отозвался Антракс, тяжело дыша.

Он просто сидел на кровати, пытаясь восстановить дыхание.

− Я хочу увидеть твое лицо, − прошептала Лилайна, приподнявшись.

− Не надо, − попросил Антракс.

Но она его не слушала. Наощупь найдя край кровати, она ступила на пол и шагнула к столу. Она чувствовала, как из нее медленно вытекает густая жидкость. Ей нравилось это соприкосновение влаги с кожей разгоряченных бедер. Ей нравилось ощущать себя желанной. Она была счастлива и потому чувствовала себя самой смелой.

Подойдя к столу, она взяла свечу.

− Не делай этого, − проговорил Антракс.

Но с места он не сдвинулся, только смотрел на нее невольно хмурясь.

Она шагнула к кровати, освещая себе путь.

− Пожалуйста, − попросил он, дрогнувшим голосом.

Лилайна не хотела его слушать. Она была уверена, что права, ведь этот человек был теперь ее мужем, а значит, она обязана была знать хотя бы как он в действительности выглядит.

Антракс смотрел на свечу, на миг закрыл глаза, выдохнул, но все же остался на том же месте.

Лилайна с улыбкой на лице, скользнула коленом на кровать и протянула свечу вперед и тут же закричала от ужаса.

Свет упал именно на правую часть лица. Некогда обожженная кожа сморщенными багровыми тяжами сползала со лба на щеку. Ни брови, ни ресниц, разумеется, не было, только широкая дыра, из которой на нее смотрел синий глаз, едва прикрытый складкой кожи. Под глазом отчетливый выступ скуловой кости, почти обнаженной, прикрытой белыми тяжами, а под ним сразу огромный провал с валиком багрово-синего рубца, окружавшего лоскут бело-серой кожи, выделяющегося в глубокой вмятине щеки, превращающейся в бесформенные бугры бело-бордовых рубцов, тянувшихся к ушной раковине, словно изъеденной насекомыми.

Она слишком четко увидела все это, слишком внезапно и отпрянула, роняя свечу на простыню.

Он машинально хлопнул ладонью по пламени, не дав ему разгореться.

− Ты никогда меня не слушаешь, − прошептал он с явной горечью, а затем тихо встал.

Его трясло. Просто трясло от всего.

Она же сидела, прижав ладони к губам, проклиная себя за вырвавшийся крик, и с ужасом понимая, что забыть увиденное ей не удастся. Это не было лицом живого человека, по крайней мере, оно не выглядело так.

Она хотела извиниться, но не могла даже шевельнуться, пока он в полной темноте поправлял штаны и туго завязывал шнурок. Он и без нее знал, что был уродлив, но вспоминать об этом сейчас совсем не хотел.

Открыв потайную дверь, он подпер ее тяжелым напольным подсвечником и замер.

− Прежде чем лечь спать, тебе надо помыться, − сказал он спокойно. – Я наберу тебе ванну.

Лилайна обернулась, глядя на его нервно подрагивающую спину.

− Антракс, я…

− Не смей сейчас ничего говорить! – перебил он ее. – Ты сделала, что хотела теперь как хочешь, так и живи с этим.

Он выдохнул.

− Ванна будет готова через пять минут, а потом я уйду, − спокойно сообщил он и вышел.

Оставив ее одну, растерянную, виноватую, слушать плеск воды где-то за стеной и ненавидеть собственную глупость.

6. Последний совет (1)

Генер Шад в простой одежде сидел за столом в пустом трактире в порту. Заведение было еще закрыто. Трактирщик, впустивший его сюда, мгновенно скрылся, оставив мужчину одного.

Генеру оставалось смотреть на сонный порт в лучах рассвета и ждать.

Когда скрипнула дверь и в зал кто-то зашел, он даже не повернулся. Только когда неизвестный подошел к столу и сел напротив, мужчина небрежно взглянул на него. Во взгляде на миг мелькнуло удивление. Перед ним был принц Антракс. И, разумеется, именно Антракса потомок рода Шад и ждал, но никак не ожидал увидеть его таким. Принц был в простой черной рубашке, без перчаток и даже без маски, только повязка скрывала правую сторону его лица.

Генер тут же усмехнулся.

− Ты о себе явно большого мнения, раз считаешь, что способен сделать предложение, от которого я не смогу отказаться, − сказал он, показывая письмо.

− Это вы большого мнения обо мне, раз все же пришли и начинаете с язвительных колкостей, − спокойно ответил Антракс. – Мне перейти сразу к делу или вы предпочтете обменяться любезностями?

Генер криво улыбнулся.

− Давай к делу, мне действительно любопытно.

− Вы скоро получите письмо с уведомлением о смене вопросов заседания Совета. К нам обратилась принцесса Лилайна и просит помочь ей вернуть трон Рейна, принадлежащий ей по закону.

Генер нахмурился.

− Она несовершеннолетняя по всем законам и мертвая к тому же.

− Она несовершеннолетняя, но живая и по-прежнему законная наследница Рейна.

− Допустим, только нас это все равно не касается.

Он скрестил руки на груди и показательно отстранился от стола, всем видом демонстрируя недовольство.

− Я прошу вас поддержать ее просьбу, - сообщил Антракс спокойно.

Генер тут же рассмеялся.

− Что за чушь? Антракс, я разочарован.

− Если вы сделаете это – получите желаемое, − спокойно сообщил принц.

Смех сразу оборвался. Генер приблизился к столу, внимательно вглядываясь в лицо принца.

− Что ты имеешь в виду? – спросил он, щурясь.

− Я откажусь от прав на престол и покину Совет, признав себя недостойным.

Антракс сказал все это с присущим ему хладнокровием, что заставляло Шада нервно сжать зубы.

− Вы поддержите девочку, а я исчезну с политической арены Эштара, разве этого вам мало?

Шад нервно стукнул кулаком по столу.

− Ты в своем уме?

Антракс не ответил, а молча протянул Генеру свиток.

Тот развернул его, с откровенным ужасом читая стандартный текст отказа от власти, подписанный принцем.

− Эта бумага станет гарантией, − холодно сообщил принц, вставая, словно разговор был закончен.

Генер, нервно свернув документ, вновь посмотрел на него.

− Зачем? – спросил он.

− Может быть, вы были правы, считая, что мне не место в Эштаре, − коротко ответил Антракс.

− Но я же могу теперь пустить эту бумагу в ход и ничего не делать!

− Вы не станете, − уверенно сообщил Антракс. – Вы бы хотели победить меня в честном бою и теперь злитесь, что я решил просто уйти от этого боя, но вы позволите мне лично сообщить совету о своем уходе, разве нет?

Принц спокойно смотрел на мужчину.

− Значит, ты готов заплатить положением за помощь какой-то девчонке, − фыркнул Генер. − Она обещала стать твоей женой и отдать тебе трон Рейна?

− Вот видите, как все легко и понятно, − улыбаясь, сообщил Антракс. – Разве вы сможете отказаться от подобной сделки?

− Нет.

Генер встал, пряча свиток в рукав.

− Я сделаю, как ты хочешь, и дам ход этой бумаге, если ты не объявишь о своем уходе сам.

Он протянул Антраксу руку.

− Объявлю, − прошептал принц, пожимая руку давнего недруга.

Первая сделка состоялась куда проще, чем принц ожидал. Слову Генера он верил, каким бы не был его опыт общения с родом Шад.

Лилайна проснулась от звука закрывающейся двери. Он не был громким, но достаточно отчетливым, чтобы она открыла глаза.

Это, наконец, вернулся Антракс со свечой в руках. Она хотела дождаться его, а потом уснула, натянув на себя одну из его рубашек.

Подойдя к кровати, он поставил подсвечник на небольшую тумбу и спокойно сообщил:

− Уже утро, тебе лучше вернуться к себе и заняться учебой. Больше я тебе не позволю от нее отлынивать.

Лилайна сев в кровати смотрела на него с явной растерянностью, а он спокойно сел на кровать и стал возиться с завязками ботинок.

− Антракс, я…

Она хотела коснуться его плеча, но, протянув руку, замерла, отчаянно прошептав:

− Мне очень жаль.

Он обернулся, до боли стиснув зубы.

От этого взгляда она отползла, понимая, что видит в нем не гнев, а настоящую ярость.

− Я только…

Он не дал ей договорить.

− Еще раз скажешь это слово и я тебя ударю, − сообщил он отворачиваясь, чтобы, наконец, стянуть ботинки.

Лилайна несмело приблизилась, наблюдая, как он резким рывком стянул рубашку. Протянув к нему руку, она все же коснулась обнаженного плеча, несмело скользя по коже пальцами.

− Лила, я еще не ложился, − глухо сказал Антракс. – Оставь меня сейчас в покое. Я хочу спать.

Спать он в действительности не хотел, просто понимал, что должен заставить мозг хоть немного отдохнуть. Сердце слишком сильно било по ребрам, а кровь стучала в висках, пока он с невозмутимым видом отталкивал ее руку и ложился на бок на краю кровати.

− Можно я останусь? – спросила Лилайна, все еще чувствовавшая себя виноватой.

− Делай что хочешь.

Она легла с ним рядом и снова коснулась его спины.

− Я ведь твоя жена.

Антракс резко сел.

− Жена? – переспросил он, почти рыча, до боли в пальцах впиваясь в край кровати. – Когда ты начнешь хоть немного отвечать за свои поступки?! Ты маленькая девочка и относиться к тебе иначе просто невозможно!

Он резко обернулся и посмотрел на нее, тяжело дыша.

− Ты ничего не понимаешь и не хочешь понимать, ты вообще точно ничего не забыла?

Этот вопрос был слишком внезапен.

Приоткрыв на миг губы, она тут же снова их сжала, понимая, что у нее от страха наворачиваются слезы.

− Где твой пес, будущая королева?! – с металлом в голосе спросил Антракс.

Лилайна выдохнула. Она действительно совсем забыла про Рафа с этой внезапной свадьбой, с безумными событиями. Она просто забыла о нем.

− Я просто…

Он не стал ее слушать, резко вскочив и обернувшись.

− Ты − ребенок, неспособный позаботиться даже о своем питомце, при этом ты собралась стать королевой и говоришь так, словно понимаешь, что такое быть женой! Не смеши меня. Хватит! Ты капризная девчонка на моей шее, хотя бы не выводи меня!

Он выдохнул и отвернулся, чувствуя острую потребность защищаться, отстранить ее, а лучше вышвырнуть вон, но она всхлипнула, тихо, жалобно, отчаянно.

− Прости, − прошептала она, откровенно рыдая. – Я не хотела. Я, правда, не хотела.

Он обернулся. Она действительно плакала. Поджав коленки, девушка вытирала слезы длинными рукавами рубашки, всхлипывала и снова просила прощения.

− Ты прав, ты всегда прав, но я хочу это изменить, я хочу быть умнее. Я забыла даже про Рафа, хотя я люблю Рафа.

Ее бормотание сорвалось в громкий отчаянный рев.

Антракс смотрел на нее растерянно, чувствуя себя беспомощным. Он не знал жалости, ни к себе, ни к другим, но глядя на нее сейчас такую беззащитную и слабую, почувствовал себя виновником ее слез. Подойдя к кровати, он все же залез к ней и обнял.

− Извини, я не должен был так говорить, − прошептал он тихим чуть надломленным голосом.

Она плакала, прижимаясь к его груди, но уже тихо, без крика, а он терпеливо гладил ее волосы, невольно хмурясь.

− Прости, − вновь прошептала она. – Я буду учиться, я обещаю, ты только помоги мне, я…

Она не договорила, прижавшись к нему сильнее.

− Ты ведь поможешь мне?

− Я это уже обещал.

Вновь закусив губу, она отстранилась, вытирая слезы.

Он провел пальцами по ее губам, мягко освобождая ее нижнюю губу из плена зубов.

− Не делай так. Это выдает твою слабость, − прошептал он мягко.

Она смотрела на него, затем вновь вытерла рукавом глаза.

− Проводи меня в мою комнату, пожалуйста, − попросила Лилайна, опустив глаза. – Тебе, правда, надо хоть немного отдохнуть.

Антракс вздохнул, молча встал с кровати и открыл потайную дверь.

− Пошли, покажу вторую, − только и сказал он, выходя в сад.

Лилайна выбежала за ним. Рубашка доходила ей почти до середины бедра и это сильно ее смущало. Она пыталась натянуть ее еще ниже, следуя за ним, а он, невольно прихрамывая, ступая босиком по каменному полу, даже не смотрел на нее. Только у стены внезапно приобнял, взял ее руку и провел ее пальцами по стене, заставил скользнуть в борозде меж каменных плит, а потом нажал ее ладонью на край камня.

Дверца открылась и он тут же отпустил ее руку.

Лилайна обернулась, робко улыбнувшись.

− Ты ведь придешь потом?

Он коротко кивнул, странно глядя сквозь нее.

− Тогда я буду ждать.

Антракс еще раз кивнул и молча пошел обратно. Он чувствовал себя не просто уставшим, а окончательно выжатым.

Проснулся Антракс с дикой головной болью, чувствуя привычное прикосновение к плечу.

− Время, − сказал мальчишка, и принц мгновенно открыл глаза.

Это было сродни инстинкту. Повинуясь доведенной до автоматизма привычке, он сел на кровати и описал левой кистью дугу, прося тем самым мальчишку продолжать.

− Мой отец уже в городе, но он хочет посмотреть все без вас до вашей встречи, потому просил не тревожить вас раньше времени.

Антракс кивнул, закрывая глаза.

− Больше новостей нет.

− Хорошо, тогда возвращайся к занятиям, только позови Софи, − сказал принц, вставая на ноги. – Пусть зайдет ко мне в ванну через коридор.

Потирая правый висок, он вышел через дверь в сад, а оттуда в большую светлую комнату, отделенную от сада всего лишь плотной белой шторой, сливающейся со стенами. Теперь она была отдернута, видимо, Лилайна не стала ее поправлять, выйдя отсюда ночью. Осознание этого заставило принца замереть на мгновение. Невольно улыбнувшись, Антракс развязал ленту, удерживающую штору, и та беспомощно повисла на небольшом колечке, встроенном в стену. Все эти мелочи были наследием его матери. Разумеется, лента была уже другая, и штор за двадцать лет сменилось немало, но Антраксу отчаянно хотелось, чтобы все оставалось по-прежнему, чтобы он мог вспоминать ее. Сегодня же почему-то он вспомнил не ее, а себя в то время, когда она была еще жива.

Он не любил вспоминать детство хотя бы потому, что это неизбежно заставляло думать о том, кем бы он был сегодня, не случись той беды. Его внезапно начинали волновать глупые мелочи. Он начинал сравнивать себя с братом. Был бы он выше Мэдина или по-прежнему отставал от него на пару дюймов? Был бы он так же худощав? Что бы он делал прямо сейчас?

Эти мысли всегда его раздражали, но сегодня вместо них пришли другие. Он вдруг вспомнил не свою силу, не выносливость, которой можно было гордиться, а хладнокровие. Многие считали, что Антракс стал безжалостным после трагедии, что та изменила его. В действительности он был безжалостным всю свою жизнь. Говоря Лилайне об убитых птицах, он не шутил. Птицы были лучшими из возможных мишеней, а их жизнь ничего не значила. Он впервые ударил слугу кнутом в шесть лет. Он был уверен, что убьет родного брата. Он смотрел на чужаков как на вещи, а на Эшхарат, как на свою собственность. И никто не мог упрекнуть его в этом. Он не был жесток ради жестокости, ведь даже птицы были тренировкой, а не игрой. Он безупречно выполнял все распоряжения отца, слушал своих наставников и крайне редко делал глупости. За все то время отец поднял на него руку всего дважды. Впервые, когда Антракс начал задавать вопросы при посторонних, за что получил по губам. Это он хорошо запомнил, только потому что все дело было в присутствии человека из клана Шад. Второй раз был туманным. Кажется, Эеншард ударил его по рукам, когда он намеревался что-то натворить. Это очень мало для мальчишки. Мэдину же доставалось постоянно, и списать это на неравное отношение было невозможно. Бесконечные шалости брата буквально вынуждали Эеншарда напоминать ребенку о манерах то подзатыльником, то звучной пощечиной, то ударом по рукам. Но Антракс знал, что каждый из этих шлепков просто символическое напоминание о тех или иных правилах. С Антраксом же было иначе. После отцовских уроков он ходил с синими губами и опухшими пальцами. Даже отчитывали его другим тоном. Все было честно, за одно и тоже, отец наказывал их одинаково, веля каким-то делом исправлять свои проступки. Только Антракс чувствовал разницу в голосе и гордился этой разницей, понимая, что отец воспринимает его всерьез.

Он любил отца, но сейчас внезапно осознал, что в нем с раннего детства жило настоящее чудовище. Не был он ребенком благословленным Богом Войны, а просто ребенком проклятым севером, с совершенно замороженным сердцем.

Ему вдруг стало смешно от понимания что тот далекий пожар и та проклятая масляная лампа спасли в нем человека, заставляя на все взглянуть иначе. Мог бы он тогда посмотреть без презрения на больного человека? Смог бы он подать руку нищему? Рискнул бы всем ради любимой женщины? Нет! Он точно знал, что прежний он, став взрослым, плюнул бы в лицо больному, посмеялся бы над нищим и забрал бы женщину как вещь. Наверно Эштар хотел бы себе такого короля, но понимание того, что этим королем мог бы быть он сам, вызывало противную тошноту.

Он нервно отбросил от лица черные волосы, отмечая, что они слишком сильно отросли, и, наконец, шагнул по каменному полу. Перед ним был неглубокий бассейн в виде квадрата с гранью чуть больше пяти метров. Привычка называть его ванной была его маленькой блажью, впрочем, использовал он его именно как ванну.

Подойдя к краю, он неспешно коснулся воды пальцами левой ноги. Та была прохладной. Слуги сделали все, как он велел, даже без смотрителя. Вода была здесь с утра, но солнце не попадало в круглое окно этой комнаты, а значит, не могло нагреть набранную заранее воду, всегда нагревающуюся под палящим солнцем и попадая в систему труб уже горячей.

Ему же всегда была нужна действительно ледяная вода.

Сняв штаны, а больше на нем ничего и не было, он шагнул в воду. Она доставала ему до середины бедра, сразу окатывая его тело волной холода. Разгоряченное вечной жарой тело сразу напряглось, заставляя его улыбаться. Он любил это чувство сопротивления и чтобы насладиться им целиком, сел в холодную воду, машинально запрокидывая голову.

Это было почти больно, но понимая, что тело быстро приспосабливается, а головная боль уходит, он быстро расслабился, чувствуя, что сейчас самое время обдумать план. Нужно было убедиться, что он ничего не упустил и ничего, кроме появления бастарда уже не случится. Одного этого хватило, чтобы спутать ему все расчеты и увеличить риски. Больше неожиданностей быть не должно. Слишком много он поставил на карту. Впрочем, он ставил на кон все. Это нужно было признать.

Дверь скрипнула, за ширмой появился женский силуэт.

− Стой там, − велел Антракс, закрывая глаза.

Девушка не ответила. Он знал, что она не посмеет ответить, склонив голову.

− Как она? – спросил он, действительно желая знать лишь это.

− Она в хорошем настроении. Сначала была немного хмурой, но теперь полна энергии. Сидит над книгами, − поведал ему голос Софи из-за ширмы.

Он невольно улыбнулся. Это были хорошие новости.

− Только…− начала было девушка, но тут же умолкла.

− Что? – спросил Антракс, резко открывая глаза и вглядываясь в силуэт.

− Вы велели говорить мне все, но я не знаю, нужно ли вам подобное.

− Говори уже, − поторопил ее принц, взглянув в сторону ширмы.

− Просто это дело такое… женское…

− Не существует никаких женских дел, − сказал Антракс, начиная хмуриться.

− Но у нее именно женские дела, − Софи замялась, не найдя более удачной формулировки.

Антракс выдохнул с облегчением. Он действительно начал беспокоиться, а это была скорее хорошая новость, чем плохая.

− Иди, − велел он девушке, невольно улыбаясь.

Когда дверь за девушкой закрылась, он резко опустился вниз, ложась всем телом на каменный пол бассейна и тут же открывая глаза под водой. Игра с судьбой была куда веселее игр с людьми.

6. Последний совет (2)

Рабов в Эштаре никогда не держали. Военные походы всегда заканчивались большим количеством пленных, но у них был выбор: или добровольно подчиняться или умереть. В итоге плененные войны становились слугами, матросами, гребцами, мальчишки и вовсе вырастали с Эштарскими ровесниками и получали возможность стать стражниками, секретарями и другими придворными. Они жили равными правами с рожденными в Эштаре простолюдинами. Порой такие традиции приводили к предательствам, но ничем кроме смерти предателя не заканчивались. Суровый закон требовал, чтобы слуга повиновался господину, а солдат исполнял приказы, но это не было рабством. Как и другие народы континента, Эштарцы презирали рабовладельцев, но занимая все побережье Белого моря, его водами соприкасались с Шиконом и Ливном, с древности живущих на рабском труде. Воевать с ними Эштару никогда не было выгодно, скалистые берега не были ни плодородными, ни удобными для жизни, а живущие пиратством и разбоем страны никогда не трогали Эштарцев. Пакт о ненападении никогда не заключался, они просто властвовали в Белом море не тревожа друг друга. Пираты грабили и топили чужие корабли на глазах у Эштарского флота. Эштарские корабли топили флотилии на глазах у пиратов, которые словно падаль налетали на места сражений и забирали все, что можно было забрать. Эштарцы смотрели на это, как смотрит лев на шакала, пытающегося утащить обглоданную кость, с сытым равнодушием.

Веками разбойники воровали женщин и детей на всем континенте, а потом перевозили через побережье Эштара, усмиряя свой строптивый живой груз. Этот хаотический процесс едва касался Эштара. Разбойники проходили по их землям, ведя людей в цепях, но пока все остальные воевали с ними, Эштар просто не замечал, заставляя разве что платить за еду в трактирах, за простой в порту и прочие будничные расходы, словно речь шла о простых путешественниках.

За подобное отношение Эштарцев презирали еще больше, но в действительности все понимали, что если Эштар объявит войну пиратам - ничего не изменится. Корабли будут увозить рабов, разбойники будут похищать их прямо из постелей, просто Эштар перестанет на этом зарабатывать и эштарцы окажутся под угрозой, как и все остальные. Шакалы, конечно, не трогают львов, но это не значит, что они не тронут беззащитных маленьких львят.

Положение всех устраивало, и никто не собирался ничего менять ровно до тех пор, пока принц Антракс пять лет назад не выкупил часть порта и не начал там строительство так называемой свободной зоны, получившей после иное имя – Рынок рабов.

Прежде это дело считали провальным. Знать называла принца сумасшедшим, вложившим огромные деньги в пустоту, но уже через год перестали даже улыбаться.

Антракс предложил пиратам сделку. Они пользовались услугами свободной зоны, где содержали их товар, хорошо охраняли и даже лечили, если это было необходимо. Сами же пираты могли спокойно расслабиться и отдохнуть на побережье Эштара, оставить часть денег в борделе, открытом в этой зоне их коллегой, а часть − в кабаке.

Рынок рабов стал страной пиратов в столице Эштара. За отдельную плату работники рынка сами забирали живой товар на границе и доставляли в порт, освобождая работорговцев от лишних хлопот. При необходимости принц даже мог предоставить корабль, который мог доставить и товар и их хозяина к другому берегу Белого моря.

Верхом алчного цинизма было то, что сам принц начал покупать рабов, превращая их потом в своих слуг и шпионов, а порой и вовсе выкупал похищенную дочь какого-нибудь графа и требовал за нее выкуп, посылая прядь волос в подтверждение.

И пока на континенте его за это проклинали, в Эштаре задумчиво хмыкнули и только единицы по-настоящему умных людей понимали, что своим странным поступком принц начал наводить порядок в хаотической системе взаимоотношений пиратов и Эштара.

Герцог Крайд был одним из первых, кто оценил размах идеи и даже попытался стать компаньоном принца, но тот предпочел править в одиночку, став неофициальным королем разбойников. Герцог понимал, что принц пользуется этим положением не только на рынке, но и за пределами Эштара, буквально чувствовал, как бандиты покидают страну уже не вольными разбойниками, а слугами принца, сами того не осознавая, и это часто заставляло герцога смеяться.

Сегодня же ему хотелось смеяться больше обычного. С довольным видом он прибыл сюда, потирая ручонки.

Это был невысокий коренастый мужчина средних лет, род которого был таким же древним, как королевский. Облаченный в свободную длинную рубаху, украшенную вышивкой, герцог был радушно встречен слугами, явно знавших о целях его визита.

Ему нравилось, как ему низко кланялись и как вели по улочкам, показывая разные здания, потом привели в так называемую резиденцию и отвели в большой зал с подобием сцены.

Герцог был доволен своим положением заранее. Расположившись на одной из двух лежанок, обитых красным бархатом, он с удовольствием позволил налить себе отменного заморского вина и стал наблюдать за искусством привезенных из Ливна танцовщиц. Они отличались от Эштарских, танцуя обнаженными, они откровенно искушали, лаская друг друга, а герцога это веселило и заводило одновременно.

− Нравится? – спросил внезапно Антракс.

Для герцога, увлеченного играми девушек, его появление было неожиданным. Он посмотрел на принца. Тот, расположившись на второй лежанке, небрежно вытянул на ней только правую ногу и смотрел не на горячих Ливновских куртизанок, а на собеседника, сверкая синими глазами в прорезях маски.

− Это может не нравиться? – спросил герцог смеясь.

Он поднял бокал, явно приветствуя принца, и осушил его до дна.

− Если хотите, с любой из них можно уединиться или с обеими, и только потом говорить о делах, − спокойно сказал принц.

Герцог, бокал которого мгновенно наполнил худощавый слуга, расхохотался, сделал глоток и посмотрел на принца весело.

− Ты за кого меня принимаешь, мальчик? – спросил он, ставя бокал на небольшой круглый стол. – Дело превыше всего.

− Деньги превыше всего, − поправил его Антракс и хлопнул в ладоши.

Девушки мгновенно отступили, склонившись, и тут же покинули комнату.

Герцог снова рассмеялся.

− Если бы я не знал тебя, то счел бы тебя беспринципной алчной тварью, − посмеиваясь, сказал он.

− Не знаю, как насчет беспринципности, но аппетиты у меня вполне соответствуют вашему описанию.

Антракс положил на стол папку с документами и подтолкнул ее к герцогу.

− Надеюсь, вы готовы выплатить мне всю сумму за один раз? – спросил он, глядя на пустую сцену.

− Обижаешь. Это огромные деньги, но я не позволил бы себе медлительного невежества, − фыркнул герцог, взяв папку и приступив к изучению бумаг.

− Вы получили уведомление об изменении вопросов ближайшего Совета? – спросил принц, внезапно меняя тему.

− Да, только не понимаю, почему там все еще есть вопрос о кандидатуре министра, всем и так все понятно.

− Это не всех устроит.

− После смешного представления, которое устроит малолетняя принцесса Рейна, я думаю, всем будет не до министра, − посмеиваясь, говорил герцог, перелистывая листы.

− Вы считаете это смешным? – спросил принц, взглянув на собеседника.

Герцог, ощутив взгляд, посмотрел на принца, с которым уже привык иметь дела и которого неплохо изучил. Осознавая заинтересованность вопросом, он прищурился, захлопывая папку.

− Почему ты внезапно передумал? – спросил герцог.

− Вы не ответили на мой вопрос, − напомнил Антракс, не сводя с герцога глаз. – Вы считаете стремление маленькой девочки спасти свою страну смешным?

− Невозможным, − ответил герцог, − но почему тебя это задевает?

Антракс, откинулся на спинку лежанки и закрыл глаза.

− Если вы хотите, чтобы сделка состоялась, вам придется поддержать эту девочку, − спокойно сказал он.

Герцог фыркнул.

− Это причина, по которой нам придется выбирать министра, который займет мое место? – спросил он.

− Можно и так сказать.

− Что ж, если об этом просишь ты, то я поддержу ее, как бы она ни была смешна и нелепа. Моего слова будет достаточно?

Антракс кивнул.

− И я бы хотел, чтобы вы никого не увольняли, − прошептал он.

− Мне не выгодно будет разгонять слаженную уже команду.

Герцог спокойно открыл папку, нашел лист, на котором остановился и осмотрел договор о продаже до конца. На последнем листе уже стояла подпись Антракса. Герцог усмехнулся и посмотрел на молодого человека.

− Ты не собираешься ждать Совета?

− Вы дали слово.

Принц дал знак слуге, небрежно махнув правой рукой, скрытой перчаткой.

Слуга поставил на стол маленький поднос с письменными принадлежностями.

− Можете подписывать и вступать в свои права прямо сейчас, − холодно сказал Антракс, все же взглянув на герцога.

Тот довольно улыбался и подписал договор, покупая весь Рынок рабов целиком.

− Деньги мои слуги сегодня же доставят во дворец. Как-никак, это целых три сундука золота.

Антракс встал, кивнул и хлопнул в ладоши, возвращая на сцену двух обнаженных дам.

− В таком случае − властвуйте, а я, если вы не возражаете, взгляну на новых рабов, может, выкуплю кого интересного.

Герцог позволительно махнул рукой, ему уже было все равно, что будет делать принц, переставший быть здесь хозяином.

Антракс вышел в коридор, коротко взглянул на пожилого слугу в балахоне, что ожидал его, коротко кивнул и, пройдя чуть в сторону, скользнул на винтовую лестницу, стремительно уходившую вниз. Оказавшись в темном подвальном помещении, он взял со стены факел и шагнул в темноту. Стоило сделать шаг, как из поворота рядом ему на встречу вышел светловолосый мужчина.

Антракс машинально прищурился. Общаться сейчас с работорговцами ему не хотелось, но бородач в кожаной куртке усмехнулся.

− О! Высочество, и ты здесь, − сказал он.

Антракс только кивнул, проходя мимо.

− Опять детками интересуетесь? – спрашивал работорговец. – Расскажите хоть, что вы с ними делаете?

Антракс не ответил, пытаясь вспомнить, как зовут эту белобрысую рожу, но имя не всплывало, только прозвище «Черный кит», по названию корабля которым эта личность владела.

− Не скажете? Жалко, а то я бы вам на заказ мальчиков привозил, может вы тоже… их того?

Антракс обернулся, чтобы посмотреть в желтоватые глаза мужчины. Тому явно было весело.

− Я воспитываю их и превращаю в верных слуг, − спокойно произнес Антракс.

Ему пришлось еще раз свернуть, чтобы снова оказаться у решетки, которую открыли мгновенно, не дожидаясь приказов.

− Слышал, вы нас оставляете, − проговорил Черный кит, который все еще шел за принцем.

− Уже, − отозвался Антракс.

Он отдал факел стражнику и медленно пошел по светлому коридору, поглядывая на мальчишек в камерах. Руки он сцепил за спиной, пожалев, что не взял с собой трость.

− Знати нет, можете не искать, − сообщил Кит, зачем-то увязавшись за принцем.

− А тут только твои? – спросил Антракс, медленно делая шаг за шагом.

− Да! – гордо сообщил работорговец.

− Хорошо.

Кто-то потерянно сидел на деревянной кровати, кто-то тихо плакал, но Антракс проходил мимо. Он не знал, что искал и даже едва ли смог бы объяснить, как делал свой выбор, но внезапно остановился и повернулся к одной из камер.

На него смотрели серые глаза, дикие, почти безумные.

Мальчишка в этой крохотной камере был связан по рукам и ногам. Тугие ремни прочно крепили его к стене. На бледной коже виднелись следы побоев, но Антракс с интересом смотрел на белоснежные волосы.

− Авелонец что ли? – спросил он, наконец.

− Да, − гордо сообщил Черный кит, стоя за спиной принца. – Только вы не смотрите на волосы, не знатный он, необразованный, только бешеный. Всю дорогу его лупили, а он так и не угомонился. Мне заказали беловолосого парня с норовом.

− Для борделя? – спросил принц, жестом приказывая открыть камеру.

Стражник, тихо следовавший за ним, подчинился.

− Да, там иногда любят ломать диких, вроде этого.

− Сколько? – спросил Антракс, подходя к ребенку.

− Да зачем он вам? Бешеный же.

− Я спрашиваю, сколько ты за него хочешь? – жестко повторил Антракс, доставая изо рта мальчишки кляп.

Ребенок мгновенно извернулся и вцепился зубами в руку принца. Тот мог бы ускользнуть рукой, но делать этого не стал.

− Ах ты тварь!

Кит, успевший выхватить свою дубинку, замахнулся, намереваясь ударить мальчишку по голове, только дерево стукнулось о руку принца, прикрывшего голову ребенка.

Антракс смотрел в глаза мальчика, пока мальчик смотрел на него.

− Я его беру, − сказал принц холодно, − так что не смей его трогать и называй цену.

− Двадцать пять тысяч, − заявил кит, пряча дубинку.

Он был уверен, что принц тут же откажется от своих намерений, ибо ни один раб не стоил и половины этих денег, тем более такой непослушный и неуправляемый.

− Хорошо, − ответил Антракс, продолжая смотреть в глаза мальчишки.

Тот отчаянно впивался в руку, державшую кляп, стараясь прокусить кожу, а Антракс только смотрел на него, выжидая. Смотрел уверенно, пока мальчик не отпустил его руку. Испуганно сглотнув, он продолжал смотреть на человека в черной маске.

Антракс положил руку ему на голову.

− На первый раз я тебя прощаю, − сказал спокойно принц, растрепывая белые волосы.

Хмыкнув, Антракс отступил.

− Развяжите его.

Черный кит, скрестив руки на груди, смотрел на принца.

− Сначала деньги, потом делайте что хотите, − сказал он.

− Разумеется.

Антракс протянул руку к слуге. Тот вложил в нее мешок с золотом. Принц манерно открыл его, медленно выудил 25 больших золотых монет, укладывая их стопкой в ладони, а потом резко швырнул их к ногам мужчины.

− А я не гордый, − фыркнул работорговец, подбирая с пола монеты.

Антракс же посмотрел на мальчика, развязанного и стоявшего растерянно у стены.

− Ты в состоянии идти? – спросил принц.

Мальчик только кивнул. Ему было не больше десяти, но хмурился он, словно взрослый.

− Тогда следуй за мной и не делай глупости, тогда никто не причинит тебе вреда.

Антракс вышел из камеры и так же медленно пошел по коридору, осматривая остальных.

В следующий раз он остановился глядя на худощавого мальчика с синеватой кожей.

− Он не проживет долго, − сказал он уверенно и обернулся.

Черный кит, вышел из открытой камеры, пряча монеты по карманам.

− Зачем тебе живой труп? – спросил Антракс, кивая в сторону камеры.

− Завтра его принесут в жертву Богу Моря, когда мы покинем порт.

Антракс кивнул и пошел дальше. В самой последней камере к решетке кинулся мальчишка лет пятнадцати, он вцепился в прутья и уставился на принца молящими глазами.

Окинув его взглядом, Антракс вздохнул и, не видя ничего интересного, кроме напуганного юноши, он поспешил обратно, проходя коридор уже быстрым шагом.

Беловолосый мальчик покосился на парнишку, тихо заскулившего им вслед и, нагнав принца, поглядывал на Черного кита.

− Как? Всего одного? – спросил работорговец. – Как-то вы сегодня скупы.

− Это ты сегодня скушен, − ответил принц, забирая у стражника факел и вновь уходя в черный коридор.

− Встретимся в преисподней, Высочество! – крикнул ему вслед Черный кит, громко смеясь.

− Встретимся, − машинально отозвался Антракс, сворачивая в очередной коридор.

Поднявшись по небольшой лестнице, он вышел в светлую комнату, напоминающую трактир, лишенный посетителей. Он сразу сел за один из круглых столов и стянул с левой руки перчатку. На тыльной стороне кисти от зубов остался кровавый след.

− Это твоя вина, − сказал он глядя на мальчишку.

Мальчик, подошедший было к столу, испуганно попятился, глядя на принца не с ужасом, а скорее с вызовом.

− Принеси настойку и бинт, − сказал Антракс слуге.

Как только тот скрылся за дверью, он вновь заговорил с мальчиком.

− Как тебя зовут? – спросил он спокойно.

− А вам-то какое дело? – огрызнулся ребенок.

− Чтобы обращаться к тебе как к человеку, а не как к зверю безымянному, спокойно сказал принц.

В этот момент вернулся слуга и поставил на стол небольшой ящик. Антракс тут же заглянул в него.

− Так что, ты не хочешь быть человеком? – спросил он, понимая, что мальчик так и не ответил.

− Я Конор, − представился ребенок.

− Тогда иди сюда, Конор, − спокойно велел ему принц, открывая одну из маленьких бутылочек, стоявших в ящике.

Он взял тонкую палочку, один конец которой был обмотан слоем материи, опустил в бутылку и протянул ребенку.

− Держи, будешь исправлять свою глупость.

Мальчик растерянно посмотрел на эту палочку, от которой пахло алкоголем, затем на принца. В нем недоумение мешалось с ужасом.

Антракс же положил на стол левую руку и спокойно сказал:

− Ты должен ее взять, Конор, и обработать мне рану, раз уж ты ее нанес.

Мальчик дрожащей рукой в мелких синяках взял все же палочку и покосился на кровавую полосу на руке мужчины.

− Чего ты ждешь?

− Почему я? – спросил мальчик дрогнувшим голосом.

− Потому что ты это сделал и должен отвечать за свой поступок перед миром, даже если я тебя простил, − холодно пояснил принц.

Мальчик посмотрел на него еще раз, только уже жалобно и, опустив голову, все же коснулся мокрой тканью руки. На месте прикосновения остался коричнево-зеленый след и мальчик в испуге отдернул руку.

− Все по краю раны должно быть таким, − сказал Антракс, внимательно наблюдая за мальчиком.

Ребенок испуганно посмотрел на него, шмыгнул носом и, вновь склонив голову, все же сделал, как ему велели: аккуратно скользнул сначала в одну сторону от раны затем в другую.

− Молодец, − сказал Антракс, забирая из рук ребенка палочку и небрежно выкидывая ее в урну в углу, метнув ее на два метра и не промахнувшись. – А теперь забинтуй.

Он положил на стол небольшой маток тонкой ткани, используемой здесь для разного рода повязок.

Мальчик вздрогнул, посмотрел на него, но послушно обмотал ладонь человека, внезапно купившего его, только порвать материю не смог, потому Антракс все же ему помог, рванув зубами ткань и вновь дав мальчику руку чтобы тот сделал узел.

Вообще с подобной раной он не возился бы, не считай он необходимым преподать этому ребенку урок.

Он захлопнул ящик и вновь положил руку на голову мальчишки. Тот на миг сжался, видимо опасаясь удара, но тут же выдохнул.

− Мне не нужны рабы, Конор, − сказал Антракс. – Но раз сейчас ты здесь и едва ли сможешь вернуться домой, − принц погладил мальчика по голове и отпустил, продолжая: − Если ты попытаешься сейчас сбежать, тебя никто не станет останавливать, но один в этом мире сейчас ты погибнешь.

Мальчик сглотнул.

− Я же предлагаю тебе службу, − спокойно сообщил принц. – Для начала тебе придется вырасти и многому научиться, а в будущем ты сможешь стать достойным человеком с хорошей работой. Взамен я прошу от тебя только верности.

Мальчик оскалился.

− Эти люди тоже называли мое будущее хорошей работой, − рыкнул ребенок.

− Любая работа в твоей жизни будет добровольной, − сказал принц. – Силой тебя никто заставлять не станет, но если ты хочешь уйти, то пожалуйста.

Антракс встал и поспешил к двери. Открыв ее, он обернулся.

− Во дворе всего одни ворота. Они ведут в город. Искать тебя никто не будет. Давай.

Мальчик смотрел на него долго: сначала гневно, потом с откровенным вызовом, потом почти с ненавистью, а потом пристыженно опустил голову.

Антракс протянул ему руку.

− Иди сюда, Конор.

Мальчик подошел, не поднимая глаз, и вложил свою маленькую руку в забинтованную руку принца.

− Молодец, − шепнул Антракс, чуть сжав ладонь мальчика, и тут же вышел на улицу.

Во дворе громко ругались. Трое мужчин пытались скрутить четвертого, полуголого, пьяного и буйного. Пятый же стоял рядом и командовал процессом, упираясь руками в бока.

Принц невольно усмехнулся, наблюдя за командиром этого безобразия. Это был высокий черноволосый мужчина, длинные волосы которого были собраны в пучок, в котором красовалось перо красного цвета.

− Что хотите делайте, но чтобы он был у столба! – командовал он грозным голосом.

− Что уже случилось, Драконище? – спросил Антракс, приближаясь.

− Да опять не тот человек в команде, − заявил мужчина, протягивая принцу руку.

Антракс уверенно пожал руку пирату по прозвищу Дракон, имевшему привычку грабить пиратов других морей.

− У меня всегда что-то не так с матросами, сил просто нет, − ворчал капитан, наблюдая, как мужчину все же привязали к столбу. – Не окажешь честь, пока ты еще здесь?

Пират усмехаясь, протянул принцу кнут.

− Ну, только если напоследок, − ответил Антракс, отпуская руку мальчика, чтобы принять кнут.

Он сделал пару шагов по своеобразной площади, посмотрел на спину мужчины, привязанного к столбу. Убедился, что мальчишка остался стоять на прежнем месте, и тут же спросил у капитана:

− Насколько сурово ты хочешь его наказать?

Ему было все равно, что натворил этот человек. Он хорошо знал его командира, и потому его гнева было достаточно для приговора.

Капитан выдохнул:

− Так, чтобы ближайшие две недели он точно не поднялся.

Антракс невольно улыбнулся, легонько стеганув по земле у своих ног, пробуя тем самым чужой кнут.

− А если я его убью? – спросил он.

Будущая жертва что-то замычала, пытаясь ругаться, дернулась, но руки были крепко привязаны, а рот затыкала какая-то тряпка.

− Мне надо чтобы он не умер здесь, − сообщил капитан, – но если в итоге он сдохнет на палубе, я не огорчусь.

Антракса это устраивало. Он закрыл на миг глаза, выдохнул и резко открыл, отпуская на волю весь свой гнев. Резко замахнувшись, он нанес первый удар, даже развернув корпус, чтобы увеличить силу удара.

Жесткий кнут, просвистев в воздухе, распорол кожу от плеча, почти до поясницы, обнажая ребра.

− Великолепно, − проговорил капитан, сложив руки на груди. – Смотри, пацан, − обратился он к мальчику. – Ты вряд ли это увидишь еще когда-нибудь.

− Не преувеличивай, − отозвался Антракс.

Поймав конец окровавленного кнута, он сложил оружие в руку, отвернулся от жертвы.

− Это просто кнут хороший, − сообщил он ровным голосом и, резко развернувшись, ударил еще раз, оставляя параллельный след.

Мужчина попытался дернуться, что-то жалобно мычал, а Антраксу хотелось рассмеяться, но он только улыбался, снова отворачиваясь.

− Наслаждаешься? – спросил Дракон, также улыбаясь.

− Ты знаешь, что да, − ответил принц и вновь ударил, развернувшись уже в другую сторону, оставляя настоящий разрез, пересекающий два предыдущих кровавых следа.

Дракон не мог не знать, ведь именно он возил принца на другой берег Белого моря, он взял его когда-то в рейд для забавы, намереваясь пошутить над знатной особой, а в итоге получил безжалостного союзника, убивающего тростью, не то что мечом.

− Добивай, − с усмешкой произнес капитан.

Антракс хмыкнул, но на этот раз отворачиваться не стал, взмахнув кнутом, он заставил его просвистеть в воздухе, не коснувшись спины жертвы, затем описать дугу и обрушиться на спину, оставляя почти вертикальный след. Мужчина не издал ни звука, истекая кровью.

− Он там жив? – спросил Дракон спокойно.

Один из его матросов, привязывавший мужчину, подошел к нему.

− Жив, но отключился.

Антракс фыркнул, подошел к капитану, складывая на ходу кнут.

− Между прочим, ты обещал мне привезти такой же, − напомнил он, возвращая оружие.

Капитан скривился, пожал плечами и внезапно выдал:

− Забирай этот, а то я все равно опять забуду.

− Отличный прощальный подарок, − согласился Антракс.

Стянув с руки и без того вымазанную повязку, он вытер кровь с кнута и отдал его слуге.

− Тогда прощай, Драконище.

− Прощай, Ветер, − сказал мужчина и, пряча руки в карманы, пошел командовать своими матросами.

− Идем, − сказал Антракс Конору, подавая ему руку.

Мальчик посмотрел на ладонь со следами чужой крови. Антракс видел его взгляд, растерянный и брезгливый.

− Тогда не отставай, − сказал он и быстрым шагом пошел прочь.

Мальчишку надо было перепоручить кому-нибудь другому, чтобы его отмыли, накормили и начали учить грамоте, принцу же нужно было сосредоточиться на подготовке Лилайны, потому что от ее действий теперь зависела и его судьба, и судьба этого мальчишки, точно так же как зависела судьба многих других, обязанных принцу своей свободой.

6. Последний совет (3)

Лилайна погрузилась в размышления, машинально постукивая пером по краю книжной страницы. Разгоряченный разум, наконец начавший что-то понимать в описанном «истинном», как здесь говорилось, смысле денег.

Перо снова и снова оставляло черные точки, а порою соскальзывало вниз, царапая листы.

Она вспоминала отца, его решения, его законы, его туманные, почти забытые слова. Она была не здесь, а далеко отсюда, дома, в тот момент, когда мужская ладонь внезапно ляпнула по столу.

Антракс, возникший в комнате, навис над нею, упираясь левой рукой в стол.

− В моей стране за такое бьют по рукам, − сказал он холодным тоном, забирая у нее перо.

Лилайна, взглянув на его холодный профиль, вся сжалась, но не смогла не спросить:

− Тебе тоже хочется меня ударить?

Он резко повернул голову, коротко взглянул на нее, разворачиваясь, и внезапно ткнул ее двумя пальцами в плечо.

− Только если так.

Лилайна, успевшая отпрянуть и спешно убрать со стола руки, машинально коснулась рукою плеча. Боли она не чувствовала, только странный отзвук прикосновения на коже.

Принц же с невозмутимым видом положил перо на место и, сложив руки на груди, внимательно смотрел на растерянно-испуганную Лилайну.

− Просто ты должна знать, что не права, − сказал он строго. – А в данном случае, совсем не права. Этих книг на весь Эштар всего три.

− Извини, я…

− Не надо!

Отмахнувшись, он отступил от стола и сел в кресло чуть поодаль, внимательно изучая Лилайну взглядом.

− Я разобрался со всеми своими делами и теперь в полном твоем распоряжении до самого Совета, − сообщил он, по привычке вытягивая правую ногу.

Он был в дурном настроении. Час назад он был действительно зол, до дрожи в руках. Зол на герцога, который наверняка очень скоро заработает целое состояние. Зол на Кита с его глупыми шуточками. Зол на мужчин Ливна, которым почему-то нравилось развлекаться с чужеземными мальчиками. Зол на мир, в котором есть люди, которых бесполезно спасать. И, конечно же, зол на себя самого. Этот гнев было полезно обратить в жестокость. Принцу не было никакого дела до избитого моряка. Если бы он не тронул его, то же самое сделал бы Дракон и, зная его, наверняка бы не торопился, выбивая дух по капле. Исход был бы один, а принцу на короткое время стало легче, вот только следом за довольной легкостью пришла обычная усталость, естественным спутником которой было легкое раздражение.

Он не злился на Лилайну, но ее небрежность остро била по его привычкам, заставляя реагировать. В конце концов, хорошие книги не так уж и просто добыть, а эта и вовсе была хорошо созданной копией.

Принцесса же, чувствуя себя неловко, смотрела на него, невольно кусая губы, но тут же вспоминая его слова о том, что так делать не стоит, остановилась и сглотнула подкативший к горлу ком.

Антракс был в повязке, но все равно нельзя было не заметить, что он хмурится, глядя на нее.

− Я напугал тебя? – спросил он внезапно.

Лилайна, испугавшись этого вопроса куда сильнее строгого взгляда, с большим трудом кивнула.

− Я не хотел тебя пугать, − сообщил принц, упираясь локтями в подлокотники, и сцепил пальцы перед самым носом. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Лилайна растерянно посмотрела на него.

− Насколько я знаю, у тебя, наконец, пошла кровь, − пояснил Антракс со свойственным ему равнодушным спокойствием. – Это может ухудшить твое самочувствие, поэтому я спрашиваю: все ли у тебя в порядке?

Этот вопрос, заданный так откровенно, заставил Лилайну вжаться в ее кресло, цепляясь руками за юбку, и спешно опустить глаза. Она не понимала и даже боялась понимать, как о подобном можно говорить с мужчиной, чувствуя, что ее уши начинают гореть. Она покрывалась пятнами стыдливого румянца. Безжалостный принц внимательно смотрел на нее, а потом все же спросил, так и не получив ответ:

− И что не так?

− Зачем тебе вообще знать такие вещи? – прошептала Лилайна, с трудом сдерживая желание закрыть руками лицо.

− Хотя бы для того, чтобы точно знать, способна ли ты нормально соображать, - отвечал принц, пристально глядя на нее. – Такие вопросы тебя смущают?

Лилайна коротко кивнула и несмело взглянула на него, жалобно поджимая губки, но глядя на него понимала, что он не оставит ее в покое, не получив ответ.

− Все нормально, − шепнула она робко. – Я скажу, если что-то будет не так.

− Я тебя услышал, − ответил Антракс.

Он, наконец, перестал изучать ее взглядом и посмотрел на стол, еще раз проверив взглядом стопку отобранных книг.

− Ты думала о своем лжекузене? – спросил он, вновь взглянув на принцессу.

Лилайна все так же жалобно смотрела на него.

− Я не прошу тебя дать правильный ответ, − пояснил Антракс. – Это невозможно, но должны же быть хоть какие-то версии. Или ты просто забыла?

− Я не забыла, − прошептала Лилайна, опуская глаза.

Она не понимала, почему ей так тяжело от его взгляда, присутствия и его слов.

− Просто…

Она замялась, боясь озвучивать свои мысли.

− Лил, у меня нет идей, − внезапно сообщил Антракс. – Этот Деран слишком внезапно появился и слишком хорошо подготовлен, чтобы не понимать, что ему помогают, а кто и зачем, я даже предположить не могу. Поэтому любые мысли, любые идеи, все, что пришло тебе в голову – говори.

− Эдиф, − прошептала Лилайна.

− Эдиф? – переспросил принц, не понимая, почему принцесса вспомнила их общих соседей.

− В прошлом году у нас был Дигар третий, он встречался с дядей Огюстом, − шепотом говорила Лилайна, нервно сминая руками ткань юбки. – Я не знаю, зачем он приезжал и о чем они говорили, но потом что-то во взгляде Дигара изменилось.

− Что-то во взгляде…

− Не смейся надо мной, − прошептала Лилайна, вжимая голову в плечи.

− Я не смеюсь, − спокойно сообщил принц. – Я даже попробую это проверить, но, может быть, есть что-то еще? Кто-то внутри страны, тот же Ийван, например. Он же стал советником Огюста, как только двор покинул Вильям Шмарн.

Лила отрицательно покачала головой.

− И почему? – спрашивал принц.

− Я чувствую, что нет, − дрожащим голосом отозвалась девушка.

− Хорошо, − сказал Антракс.

Он немного помолчал, изучая ее взглядом.

− Ты боишься меня, − внезапно сообщил он.

Лила вздрогнула и посмотрела на него. Он едва заметно улыбнулся.

− Наверно, я не лучший наставник, да и советник не самый приятный, − сказал он. – И если я давлю на тебя или кажусь грубым, то прости за это.

Принцесса смотрела на него почти с ужасом, настолько странными были эти слова, но Антракс мягко улыбнулся.

− Не бойся меня.

У Лилайны задрожали губы. Она все же закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Антракс отчаянно выдохнул, не понимая, что с ней происходит. Он мог только смотреть на нее.

Девушка же всхлипнув, прошептала:

− Мне просто страшно. Очень страшно.

Он молчал. Что он мог ей сказать? Он хорошо знал, что мир бывает жесток, что в нем есть чего бояться, но это не изменится, сколько бы она ни дрожала и ни плакала. Ему было горько смотреть на ее слезы, но единственное, что он мог сделать, это дать ей спокойно выплакаться. Ничего иного в голову ему не приходило.

А вот Лилайна видела все иначе. Ее пугали не столько ужасы возможного будущего, сколько чувство собственного одиночества на этом пути.

− Обними меня, − попросила она всхлипнув.

Антракс откровенно не понимал, зачем это нужно и как это может помочь, но отказать все равно не мог. Молча подойдя к девушке, он замер, понимая, что Лилайна сама вцепилась в его рубашку, уткнулась носом в его живот и просто разрыдалась. Почему-то от этого стало больно, но он положил руку ей на голову, скользнул пальцами по волосам, давая ей время.

Впрочем, очень скоро принцесса хлюпая носом и вытирая лицо руками отстранилась.

− Извини, я постараюсь больше так не делать, сказала она, отворачиваясь к столу.

Антракс помолчал немного, затем взял карту и развернул ее перед Лилайной.

− Ты думала о том, что Рейн может дать Эштару? – спросил он, плохо понимая, чем ее можно отвлечь.

− Немного.

Она всхлипнула, еще раз потерла красные глаза, затем гордо подняла голову, стараясь быть серьезной.

− Ты знаешь, зачем твой отец приезжал в Рейн, когда я была маленькой? – спросила она.

− Знаю, − улыбаясь, сказал Антракс, ведь он тоже думал об этом.

Ему нравилось, что она старается искать решения, опасливо, неловко, что было естественно при ее неопытности. Главное, она действительно не сдавалась, хоть и смотрела на него, нервно сжимая маленькие кулачки. Ему нравилась ее внутренняя борьба и, подавляя желание прикоснуться к ней губами, он переходил к делу. Времени было слишком мало, чтобы тратить его на глупости.

Оказалось, что не так уж и сложно договориться принцу Эштара с принцессой Рейна, если речь шла о делах. Не имея богатого опыта, Лилайна не могла с ним спорить, но он заставлял именно ее принимать решения, хоть и доводил его потом до ума, медленно внушая ей каждую деталь.

Обучение принцессы вынужденно ушло на второй план, потому что ее знания не имели бы ни малейшего значения в будущем, если она провалится перед Советом, ведь даже если он договорится с каждым, ее не поддержат, окажись она действительно смешной. Антракс это понимал и не питал никаких иллюзий на этот счет, потому заставил ее долго и упорно писать речь. Лилайне казалось, что этот процесс сведет ее с ума. Переписав все больше дюжины раз, она взглянула на лист полный пометок и исправлений и просто отчаянно взвыла, уронив голову на стол:

− Давай ты сам ее напишешь!

− Нет, − холодно сообщил принц.

Он медленно расхаживал за ее спиной, сцепив руки в замок.

− Она должна быть твоей. Моего слога там быть никак не должно. Если хоть кто-нибудь допустит мысль, что ты говоришь по моей указке, ты проиграла в будущем, даже если сразу тебя поддержат, − пояснил Антракс строго. – Если ты не хочешь, чтобы тебя считали моей марионеткой, сиди и пиши!

Он звучно выдохнул и вновь стал кружить по комнате, словно коршун над долиной.

− Но они же меня на суде видели, − жалобно прошептала Лилайна, не поднимая головы.

Ей хотелось снова расплакаться от всей безысходности собственного положения.

− Видели, − согласился Антракс, вновь останавливаясь. – А еще они знали, что я тебя не трогал, а значит, не повелевал, так что скорее меня сочтут твоей марионеткой, чем тебя − моей, если ты будешь вести себя безупречно.

Лилайне оставалось только вздохнуть, смириться и продолжить работу. Она устала так, что, в конце концов, не в силах даже поесть, мгновенно уснула, хотя утром думала о многом поговорить со своим мужем, а в итоге мирно засопела, пообещав утром начать учить свою речь наизусть.

Утром следующего дня Антракс, который обычно спит до полудня, ложась на рассвете, явился к Лилайне сразу после завтрака. Он тихо зашел в комнату, беззвучно притворяя за собой дверь. Просто он поймал зрелище, которым хотел насладиться.

Лилайна одетая, но все же по-утреннему всклокоченная, с копной светлых волос, непослушно торчащих в разные стороны, ходила по комнате и декламировала собственную речь. Читала она ее, подглядывая в записи, порой запиналась, но все это не могло скрыть ее стремлений. Она была эмоциональна, порою даже слишком, взмахивала руками, местами голос у нее дрожал. Она походила на актрису, репетирующую представление очень близкое ей по духу.

Антракс невольно улыбался, понимая, что именно так ей говорить, конечно, не стоит, но быть слишком холодной для этой девочки будет нелепо. Она должна была быть эмоциональной, искренней, но рассудительной.

Лилайна махнула листком и замерла, увидев принца.

− Я тебя ждала позже, − прошептала она растерянно.

Антракс пожал плечами, улыбаясь, пересек комнату и расположился в кресле, которое считал своим.

− Давай сначала! – скомандовал он, приготовившись слушать.

Принцесса подчинилась, вернула записи на стол и начала, но страсть ее поутихла настолько, что выслушав ее Антракс со вздохом скривился.

− И что это было? – спросил он разочарованно.

Лилайна только опустила глаза, сжимая ткань юбки.

− Зачем ты ее держишь все это время? Отпусти! – велел он. – Это по-детски.

Лилайна только сильнее уцепилась руками в ткань. Ей снова было страшно.

− Ты пять раз укусила губу, − продолжал принц. – Смотришь, как будто жалости вместо помощи просишь. Зачем ты топталась на месте? Давай сначала!

Лилайна вздохнула и начала сначала, старательно выговаривая каждое слово, вздыхала и поглядывала на принца.

Не выдержав, Антракс остановил ее жестом.

− Разве ты не была на публике дома? – спросил он. – Насколько я помню, ты сама открывала бал. Неужели ты вот так это делала?

− Но это был бал, а не это!

Принцесса нервно махнула листами с речью.

Антракс развел руками, не понимая разницы.

− Ну да, тон должен быть другой, но манеры-то нужны те же. Давай, сначала!

Он устроился поудобнее.

Лилайна выпрямилась, сложила руки, прикрыла глаза и хотела начать, но принц снова вмешался.

− Голову выше подними.

Она послушалась.

− И чуть повернись. Так. Посмотри на меня.

Он улыбнулся, замечая, как легко она его слушает, даже не задумываясь.

− Вот так хорошо. Кажется, что ты можешь и слукавить, но так и быть, делать этого не станешь. Давай!

Он одобрительно махнул рукой, но принцесса вдруг заговорила дрожащим голосом, готовым сорваться в рев, сказала пару фраз и резко отвернулась.

− Ну что на этот раз? – спокойно спросил Антракс.

− Да ты один страшнее всех моих подданных! – стараясь не расплакаться, заявила Лила.

− Удивила, все знают, что я рожей не вышел.

Но принцессе было не до шуток.

− Я не смогу перед ними говорить, − призналась она.

− Ну ладно, − внезапно согласился Антракс.

Лилайна выдохнула с облегчением, но он заговорил вновь:

− Подождем недельку, может две – Рейна не станет, и ты совсем расслабишься.

Она обернулась, сжимая нервно кулаки, но не находила слов.

− А что ты смотришь на меня? – спросил Антракс. – Это все не я придумал, так что смирись.

Лилайна выдохнула, опуская голову, но Антракс продолжал, внезапно меняя тему:

− Как ты разговаривала со слугами?

Она посмотрела на него растерянно.

− Так же как с Велианом?

Принцесса испуганно кивнула.

− Так!

Антракс недовольно скривился, сложил руки на груди и явно задумался.

− А ну прикажи мне принести вон ту вазу, − внезапно велел он уверенным тоном.

Лилайна растерянно посмотрела на него, потом на вазу, затем испуганно на него, не понимая, что происходит.

− Давай, это важно, − поторопил Антракс.

− Принеси мне ту вазу, − робко попросила она.

− Уже побежал, − иронично отозвался принц.

Лилайна встрепенулась.

− Принеси мне вазу!

Она повысила тон, стала уверенней, но Антракс только смотрел на нее, не двигаясь с места.

− Принеси мне вазу, немедленно!

Но он снова не шелохнулся.

− Принеси мне фарфоровую вазу!

Снова ничего.

− Я приказываю тебе принести мне вазу! – она почти закричала, но он продолжал смотреть на нее с явным скептицизмом.

Принцесса отчаянно выдохнула, закусила на миг губу и, тут же надув губки, посмотрела на него умоляюще.

− Ну, пожалуйста.

Выражение его лица изменилось. Он отвел взгляд, кашлянул в кулак и произнес:

− Если ты так будешь просить слуг, я тебя убью.

Выдохнув и снова став серьезным, он тихо заговорил:

− Когда мне было пятнадцать, отец отдал мне северное крыло, и я не мог им управлять. Меня слушали только те, кто служил моей матери, принимая мои приказы скорее из уважения к ней, чем ко мне. Никто в этом мире не рождался с умением руководить. Это опыт и уверенность в своих силах. Совет должен понять, что ты из тех, кто отдает приказы, даже если им ты приказать не можешь.

Лилайна смотрела на него внимательно. Она не совсем его понимала, скорее, чувствовала смысл его слов.

− С этого дня будешь учиться мне приказывать, должен хоть кто-то тебя этому учить. Впереди у нас два дня. Как хочешь, но через два дня ты должна быть уверена в том, что ты можешь смотреть сверху даже на Мэдина, который непременно скорчит рожу.

Лилайна невольно усмехнулась, понимая, что это едва ли шутка.

В этот момент дверь приоткрылась и в комнату заглянул молодой мужчина и растерянно огляделся.

Антракс жестом попросил Лилайну отступить и заговорил первым:

− Что случилось, Дем?

Тот, кого назвали Дем, растерянно посмотрел на принца, явно впервые видя его без маски. Последнее время Антракс все чаще изменял привычкам: не ходил с тростью, не прятал руки под перчатками, а тут еще и снял маску, но его голос и манера говорить, не выражая никаких эмоций, всегда выдавали его. И молодой человек, проскользнув в комнату, не сомневался в том, кто перед ним.

− У нас маленькое происшествие, − проговорил, наконец, Дем несмело.

Он не был эштарцем. Это читалось в его худощавом телосложении, бледноватых губах и в волосах с каштановым отливом. Да и манеры у этого человека были не эштарские. Он кланялся как житель долины и не имел смелости, чтобы открыто говорить с принцем.

− Неужели новенький? – задумчиво прошептал принц и махнул рукой, явно позволяя что-то не озвученное.

Дем открыл дверь, открывая виду стражника, державшего за шиворот беловолосого мальчишку, тот уже не брыкался и не дергался, только смотрел злобно по сторонам. Стражник, не церемонясь, толкнул ребенка в комнату так резко, что сделав пару шагов, мальчик упал на пол перед Антраксом.

− Конор, верно? – уточнил принц, не полагаясь в таких вопросах на память, ведь порою она его подводила.

Мальчик поднял на него глаза, щурясь. Ему хватило и одного синего глаза, чтобы узнать человека в маске. Понимая, кто перед ним, мальчик оскалился и медленно встал.

− Ну и что он натворил? – спросил принц у Дема.

− Напал на Ширата, − ответил молодой человек тихим шепотом, словно сам факт такого происшествия казался ему невозможным.

Конор, встав на ноги, остался на месте, но глаз с принца не сводил.

− И как тебе пришло это в голову? – спросил спокойно Антракс у ребенка.

Мальчишка не ответил, только смотрел на него все теми же дикими глазами.

− Давай сначала: когда ты пришел сюда, тебя вымыли, одели, накормили, как я и велел, верно? – уточнил принц.

Мальчик молчал, однако он действительно был одет в новую белоснежную безрукавку и короткие штаны, а его белые волосы были аккуратно зачесаны назад.

− И сегодня хоть ты и оказался среди других учеников Ширата, он не задавал тебе вопросов и предупредил, что ты на вольном посещении для начала, правильно?

Мальчик молчал.

Тогда Антракс обратился к Дему:

− Я ведь правильно понимаю, что вы ничего не нарушали?

− Нет, хозяин, разумеется.

Вырвавшееся обращение из уст молодого человека заставило мальчика оскалиться. Принц же снова смотрел на него.

− Объясни мне, что произошло. На объяснения я явно имею право.

Мальчик перестал скалиться, хотел что-то сказать, но только крепче сжал губы.

− Дем?

− Шират ударил Ден-Ли, а этот тут же набросился на него.

− Ден-Ли опять глупостями на занятиях занимается? – спросил Антракс, не сводя глаз с Конора.

− Он складывал журавликов из листов с задачами.

Антракс, узнавая в подобной выходке сына Лени, вполне понимал, почему мальчишка мог получить указкой по спине от своего наставника. Для принца было все логично, даже реакция Конора, которую он, правда, не ожидал.

Он встал, жестом что-то прося у Дема и тут же сделал шаг к мальчику. Тот не шелохнулся, только внимательно смотрел, как Дем подал принцу ту самую указку из светлого дерева.

− У тебя дома был отец? – спросил Антракс, покручивая эту указку в правой руке и глядя на нее, а не на мальчика.

− Только дядя, − глухо ответил Конор.

− А он тебе никогда не говорил, что порой взрослые наказывают мальчишек вроде тебя, чтобы научить их чему-то?

Лилайна, наблюдавшая за всем этим, невольно шагнула к принцу.

− Не надо, − прошептала она, догадываясь, что собрался делать Антракс.

Принц посмотрел на нее с явной неохотой.

− Можешь отвернуться или даже выйти, но не вмешивайся, − сказал он негромко, но жестко и тут же посмотрел на мальчика. – Вытяни правую руку, − велел он мальчишке.

Мальчик посмотрел на него виновато, но руку спрятал за спину.

− Я тебе уже простил один раз, − холодно ответил принц. – Ты этого явно не оценил, а за свои действия нужно отвечать, так что выбирай: или ты сам или я прикажу стражнику тебя держать.

Его голос не был жестким, скорее спокойно-снисходительным, но мальчик, видевший вчера кнут в руках этого человека, зажмурился с ужасом, но все же протянул вперед дрожащую руку.

Антракс неспешно замахнулся, а Лилайна все же бросилась к нему, хватая его за руку.

− Не смей! − вскрикнула она.

Антракс замер, взглянув на нее, как на недоразумение.

− Ты не будешь его бить! – уверенно заявила Лилайна.

Антракс смотрел на нее, изучая внезапную смелость, как природную аномалию. Он не пытался освободить руку, замер, просто наблюдая, как она уверенно забирает из его руки указку. Он едва заметно прищурился, но не стал ей мешать. Он посмотрел на мальчика. Растерянный Конор смотрел на него, машинально прижав к груди руку. Он явно понимал, что сделал глупость, понимал, что виноват, но как все нормальные дети боялся наказания.

Антракс прищурился и быстро без замаха шлепнул мальчишку по щеке левой рукой. Лилайна вскрикнула, а мальчик осел на пол, прижав к горящей щеке руку, не рухнул от сильного удара, а просто осел от страха из-за подкосившихся ног.

− Больше никогда не смей трогать моих людей! – грозно сказал принц, возвышаясь над ребенком. – Если это еще раз повторится, я тебя просто выгоню, ясно?

Теперь он говорил почти металлическим тоном, перехватывая руку Лилайны, которая пыталась шевельнуться.

− Я не слышу ответа, − буквально сквозь зубы проговорил Антракс, силой опуская руку принцессы и заставляя ее скрыться за собственной спиной.

− Простите, − дрожащим голосом произнес мальчик, прижимая к груди колени. – Простите, я просто…

Он внезапно для самого себя заплакал. Заплакал впервые за все то время, что не видел свободы, только теперь признаваясь самому себе, что он напуган, что он устал, что у него просто нет сил бороться со всем миром.

Антракс хмыкнул, быстрым шагом прошел к потайной двери, утянув с собой принцессу, а потом быстро вытолкнул ее в сад. Она даже хотела что-то возразить, но дверь захлопнулась и не поддалась. Она не могла открыться из-за маленькой тумбы, которую принц небрежным движением пнул прямо под дверцу.

Он мгновение молчал, издали глядя на ребенка, а потом все же подошел. Конор уже не плакал, ему хватило короткого приступа слабости, чтобы теперь закрыть лицо руками от стыда.

− Простите, − шепнул он жалобно, видя, что принц снова рядом.

− У Ширата будешь прощение просить, − ответил ему на это Антракс и посмотрел на молодого человека. – С ним, кстати, все в порядке?

− Этот малый ему лицо поцарапал.

Ребенок испугавшись этих слов, закрыл голову руками.

− Успокойся, − сказал ему Антракс. – Можешь идти. Вэрд, проводи его, − велел он стражнику и жестом подозвал Дима, собираясь с ним поговорить.

Молодой человек быстро подошел, почти подбежал к принцу, спешно кланяясь.

Антракс, отвернувшись от двери, дождался когда они останутся вдвоем, а потом спросил:

− Его осмотрела Лен-Фень?

− Разумеется, − тихо ответил молодой человек. – У него много мелких травм, ссадины, синяки, но ничего серьезного.

− Ничего? – переспросил принц, стукнув задумчиво пальцем по столу.

− Она уверена, что они его только пугали, но не насиловали, - машинально оглядываясь, ответил Дим.

− Хорошо, − протяжно проговорил Антракс, размышляя над судьбой этого ребенка.

− Его выпороть? – все же спросил напрямую Дим, с явным сомнением.

− Нет, ты что, − хмурясь, ответил принц. – Это бесполезно, да и пусть у него эти синяки сначала заживут.

Дим закивал, снова кланяясь.

− Дай ему возможность при желании побыть наедине, − сказал Антракс. – Ему нужно время чтобы успокоиться, а там посмотрим. У тебя есть еще вопросы?

Он посмотрел на молодого человека, тот отрицательно покачал головой, странно поглядывая на принца. Антракс понимал причину этого взгляда, но делал вид, что ничего не произошло, жестом позволяя молодому человеку удалиться.

Оставшись один, он устало выдохнул и отодвинул тумбу от маленькой дверцы. Та тут же открылась по воле разгневанной Лилы.

− Ты…! Ты! Как ты мог!? – вскрикнула она, влетая в комнату.

− Заткнись, − шикнул на нее Антракс, наблюдая, как дверца сама закрывается.

Лилайна замерла и обернулась на принца, который так и стоял глядя на потайную дверцу.

− В следующий раз, когда решишь выдать подобную чушь, − проговорил он сквозь зубы. – Лучше просто выйди вон.

− У нас с тобой договор! – внезапно заявила Лилайна.

Антракс медленно обернулся и взглянул на нее, хмурясь.

− Ты в этом договоре сам обещал выполнять мою волю до самой коронации!

Принц улыбнулся, криво дернув правым уголком губ.

− Я не позволю тебе издеваться над детьми, еще и в моей комнате, − продолжала принцесса, которую откровенно трясло от гнева. – Сколько раз ты уже лупил этого мальчишку, что он весь в синяках?

Антракс не ответил, сделав к ней шаг, но Лилайна продолжала:

− Тебе так нравится издеваться над слабыми?! Что это за…

Она не договорила, потому что он схватил ее за руку и притянул к себе, чтобы взглянуть на нее сверху.

− По законам Эштара, я имею полное право убить свою жену за подобные слова, − проговорил он совершенно ледяным тоном.

Он смотрел в ее глаза, горящие, решительные. Его же взгляд становился стеклянным.

Коротко сжав ее запястье, он расслабил пальцы.

− Дура.

Сказав одно только это короткое слово, Антракс вышел, хлопнув дверью, не желая больше видеть свою жену.

6. Последний совет (4)

Сначала Лилайна злилась на него, мысленно обвиняя и мечтая все это высказать. Она ругала его, а потом саму себя, что осталась здесь с ним. Она поспешно поняла, что связалась со страшным человеком, от которого в действительности зависела, причем куда больше прежнего. Их договор был известен только им, где принц его хранит, она не знала, да и свидетельство о заключении их брака она по глупости оставила в его комнате. У нее не было никаких доказательств ни о браке, ни о договоре, ни даже о своем происхождении. В действительности она зависела от него во всем, и спорить с ним сейчас, было сродни самоубийству. Этот мальчик не мог ему противостоять, у него не было выбора и у нее в действительности выбора не было. То, что он не ударил ее за попытку оспорить его решение, было своего рода милосердием. Она это понимала, но его жестокость злила ее еще больше. Не чудовище ли она собралась подпустить к трону своей страны? У нее все внутри содрогнулась, но она тут же вспомнила его слова.

«Мне нужна только ты», − говорил Антракс.

И если он не врал, то все что было нужно, это действительно сделать его своей марионеткой пользуясь тем, что именно она его слабость. Она понимала, что была его слабым местом, чувствовала это буквально кожей, когда вспоминала его руки. Правда, она понятия не имела, как можно это использовать, но понимала, что ей просто необходимо с ним поговорить. Она должна была с ним помириться ради Рейна, ради своего будущего, главное было не забывать, что в действительности он все же чудовище, которому нельзя доверять. Правда, против этой мысли ей вспоминался Велиан – добрый и мягкий человек-ветер. Впрочем, это она тут же отбросила, говоря себе, что все это просто иллюзия.

Собравшись с духом, Лилайна вышла через тайную дверцу в сад, оттуда она хотела скользнуть в черную комнату своего супруга, но в тишине услышала тяжелое дыхание. Обернувшись к источнику звука, она увидела, что белая шторка закрыта не до конца, и потому шагнула в сторону ванны. Она понимала, что едва ли там был кто-то кроме ее мужа и, прислушиваясь к дыханию, заливалась краской. Кроме знакомого ей тяжелого выдоха с глухим вдохом, она слышала специфический похлюпывающий звук. Это ее напугало. Она говорила себе, что должна уйти, что она не может этого видеть. Она не хотела знать с кем там ее муж, но ноги сами несли ее к шторке. Отодвинув белую ткань, она затаила дыхание, чувствуя странное дрожащее раздражение.

Антракс был один. Он сидел на полу, опустив ноги в воду, весь мокрый и, тяжело дыша, быстро двигал правой рукой внизу живота, создавая тот самый странный звук.

Он был зол. Сначала он был зол на нее, затем на весь мир, а в конце концов, на себя. Ему никогда в жизни не перечили, его решения в его доме никогда не оспаривали. Он не умел оправдываться и даже не понимал, что такое оправдания. Все, кто мог бы требовать от него объяснений и кому он мог доверять, всегда спрашивали у него все, что хотели, а он отвечал. Она же не спрашивала, а решала, откровенно считая уродом. Он злился на свой собственный гнев и на желание, сопровождавшее его. Он хотел ее, вспоминая ее смелые и решительные глаза. Он просто хотел ее и это раздражало.

Сам он пытался думать о деле, о том, что не время сейчас выяснять отношения, но не мог вернуться к ней в подобном состоянии. Да и жар внизу живота постепенно переходил в болезненное возмущение тела.

Он искренне пытался успокоиться, нырнув в ледяную воду, но холод только усилил внутреннюю дрожь.

На кону стояло слишком много. Он поставил все на девочку, которая его ненавидит. Зачем? Он пытался понять, зачем он это сделал, буквально вздрагивал от этого сомнения. При этом физическое возбуждение становилось откровенной болью. Нервно рыча, он вывернул на руку содержимое первого попавшего под руку флакона и попытался просто решить эту проблему. Ему попалась жирная эмульсия, стоявшая здесь на случай очередной судороги в мышце. Это было бы идеальное средство, если бы он не думал о том, что всю свою жизнь практически швырнул к ногам человека, не способного это понять. Нет, он не жалел о своих действиях. Он понимал, что сделал бы все еще раз точно так же, но как же противно было осознавать всю бессмысленность этого действия.

«Я не люблю тебя и не полюблю человека твоей культуры», − вспоминались ее слова, а главное ее лицо в этот миг.

Бесполезные движения руки ничего не могли изменить в борьбе его сознания с явно искореженным чувственным «я».

Он был готов просто сдаться, когда услышал тихий приглушенный звук. Кто-то ахнул за его спиной.

Он выдохнул, чувствуя, что меньше всего на свете он хотел бы сейчас что-то решать и о чем-то говорить, даже видеть ее сейчас было бы жестоко, но все равно обернулся, взглянув на нее через левое плечо.

Короткого взгляда на ее смущенное лицо было достаточно, чтобы уж точно оставить всякие попытки разрядить свое состояние.

− Надеюсь, заходя сюда, ты понимала, что я здесь не книжки читаю? – спросил он, чувствуя раздражение.

Лилайна не ответила, попятившись.

− Говори, зачем пришла, раз уже здесь.

Его холодный голос пугал ее, да и глупое смущение, охватившее ее тело, раздражало.

− Я пришла поговорить.

− Говори.

Лилайна не знала, что сказать. Думала она уже не о том. Растерянно скользя глазами по его спине. Почему-то взгляд упорно цеплялся за тонкие шрамы оставленные кнутом.

− То, что я сказала…

− Мы не будем это обсуждать, − перебил он ее. – Я больше не буду решать свои дела при тебе, а ты не будешь вмешиваться.

Она подошла к нему и машинально коснулась плеча, он тут же отклонился, подавшись немного вперед, уходя от ее руки и прикрывая тем самым свой пах от ее взора.

− Не смотри на меня, − выдохнул он. – Просто скажи, чего ты хочешь?

Лилайна не зная, что делать, чувствуя сильную неловкость, она села на пол и прислонилась спиной к его спине.

− Зачем ты мучаешь этого ребенка? – спросила Лилайна.

Антракс стиснул зубы и запустил флакон в воду. Он глухо булькнул, создав небольшую волну.

− Я не причинил ему вреда и не собирался вредить, − ответил он тихо.

− О чем ты?! – вскликнула Лилайна, нервно стукнув по полу ладошкой, и вместе с тем ударилась о его спину.

Это ее смутило. Она сразу перестала кричать и тихо продолжила:

− Он же весь в синяках.

− И что? – спросил Антракс. – Кто тебе вообще сказал, что это я?

Лилайна вздрогнула.

− Я забрал его у работорговцев, это их работа.

Его голос был глухим и казался даже охрипшим, но все равно не выдавал эмоций.

− Но это все равно жестоко. Ему наверняка страшно, а ты…

− Что я? Есть вещи, которые нельзя прощать даже в таком состоянии.

− Неужели тебя никто не пожалел в детстве? – тихо спросила она, едва слышным шепотом.

− Я не нуждался в жалости, − тихим шепотом прорезавшим тишину ответил Антракс после паузы.

− Вот почему ты такой…

− Какой?

Она не ответила, прислушиваясь к отзвуку их шепота.

− Ты жесток к тем, кто тебе служит, − сказала она, наконец.

− Они так не считают.

Она вновь какое-то время молчала.

− В первый мой день во дворце ты специально показывал мне наказание какого-то паренька, совсем мальчишки и явно гордился этим, хотя даже Икар был против.

− Ничего ты не знаешь.

− Так расскажи. За что он вообще поплатился?

Антракс не ответил.

Он смотрел на воду, по которой расплывалось жирное пятно. Его подташнивало. Ее тихий шепот бил по ушам в тишине. Прикосновение ее платья к его спине заставляло бегать по коже мурашки, а разум пытался понять, зачем нужен этот глупый разговор и почему от него так больно.

− Почему Икар был против? – тихо спросила Лилайна.

Она действительно хотела знать.

− Этот парень − вор, − наконец заговорил принц.

Он наклонился вперед, ускользая от нее чуть дальше, и коснулся измазанной рукой воды, пытаясь хоть как-то себя отвлечь. Жирные разводы на воде казались ему большим развлечением, чем белые стены.

− У нас по закону вору отрубают руку и выгоняют, но он просто глупый мальчишка. Ему нужны были деньги, и он не придумал ничего лучшего, чем их украсть, причем совершенно бестолково и нелепо.

Лилайна смотрела на шторку и понимала, что действительно ничего не знает.

− Когда его поймали, − продолжал Антракс шепотом, − я дал ему должность с большим окладом и велел наказать. Икар же считал, что вора нельзя оставлять при себе. Вот и все.

− И зачем ты мне это показал?

Антракс невольно пожал плечами, сжал руку в кулак, словно пытался поймать воду. Он не мог говорить о том, как думал ее подчинить, запугать и удержать. Ему было мерзко сейчас от этой идеи, и потому он прошептал только одно:

− Я сделал глупость.

− А Ли?

− Что Ли?

− Она, правда, проститутка?

− Правда.

Повисло молчание. Лилайна понимала, что возможно зря была с ним жестокой. Ей захотелось извиниться, но гордость не позволила и, вздернув нос, она заявила:

− Но бить детей все равно нельзя!

− Смешно, − отозвался Антракс.

− Если тебя в детстве били, то это не значит…

Она сама осеклась и невольно обернулась.

− А тебя и, правда, били?

Антракс нахмурился. Он не знал ни одного мальчишку, которому не влетало хотя бы изредка от отца, и не понимал ее волнения.

− Твой отец кажется очень суровым человеком, − заговорила Лилайна, положив руку ему на плечо.

− У меня хороший отец, − отозвался принц, не пытаясь от нее сбежать.

Лилайна выдохнула.

− Бить детей просто так нельзя, из-за пустяков тоже нельзя, но иногда это просто необходимо, − тихо сказал Антракс по-прежнему глядя на воду. – Особенно если речь идет о мальчишках с бешеным нравом.

− Как у того мальчика?

Ей было почему-то больно, злости она больше не чувствовала, только тоску. Коснувшись лбом его плеча, она прильнула к его спине, почему-то вдруг подумав о том, что ему в этом мире очень тяжело.

− Этот мальчик не буйный, − сказал Антракс. − Он сильный. Успокоившись, он будет послушным учеником и хорошим другом для своих товарищей.

Лилайна зажмурилась, прижавшись к нему.

− Можно я еще спрошу?

− Спроси.

Она стиснула зубы, боясь спрашивать, но потом все же решилась, понимая, что другого мига не будет:

− Я сделала тебе больно словами?

Он не ответил, только, стиснув зубы, продолжал смотреть на воду, понимая, что ему было больно, но не желал в этом признаваться.

Лилайна обняла его за руку и положила голову ему на плечо.

− Видимо, я действительно дура.

− Ты в глупости не одинока, − шепнул он, мечтая чтобы этот разговор скорее закончился.

Лилайна же хотела его продолжить. Ей казалось, что это лучшее время что-то узнать о нем, чувствуя, что он не станет врать.

− А наш договор, он надежно спрятан? – спросила она.

− Надежней не бывает.

Он все же коротко улыбнулся.

Она же уткнулась носом в его руку изрезанную шрамами, почувствовала дрожь в его теле и все же прошептала:

− Прости, если я буду ругать тебя за то, что ты не делал, просто скажи мне, что я не права.

− Может быть, ты просто будешь спрашивать, прежде чем делать выводы?

Лилайна стыдливо сжала его руку своими маленькими ручонками. Она знала, что спрашивать она ничего не будет, не сможет, злясь быстрее, чем думает.

Ее чувства смешались. Ей было жарко, но мурашки холодком пробегали по ее телу, словно перебегая с его кожи. Ей отчаянно казалось, что она знакома с какими-то двумя разными людьми. Один из которых, человек честный, добрый, немного уязвимый, а другой - беспощадный и холодный. Первый ей отчаянно нравился, второго она ненавидела и боялась, но они оба почему-то жили в обожженном теле ее мужа.

− Почему все так трудно, − прошептала она невольно, говоря скорее с собой, чем с ним.

Но он ответил, по сути, отвечая самому себе, а не ей:

− Просто не мы выбираем законы мира. Мы можем изменить законы страны, можем сделать что-то лучше, но мир все равно исполнит свой закон, оставив жить только сильного, а слабому останется или умереть, или существовать, не поднимая головы.

Лилайна отпрянула, взглянула на него, но кроме мокрых черных волос увидела только часть обгоревшего правого уха. Он был без маски, она осознала это только теперь. Он сидел вот здесь перед ней совершенно обнаженный, и речь шла, видимо, не только о теле.

Она мягко обняла его. Ей почудилось, что его каменному сердцу просто не хватает тепла и потому его доброта имела привкус стали.

Она вдруг вспомнила, почему выбирала его. Вспомнила, как он защищал ее. Вспомнила, что он уже сделал для нее и как был нежен с нею. Это придало ей смелости.

Она быстро двинулась в сторону и скользнула ему на колени, обвивая и ногами и руками.

Антракс замер, чувствуя как ее тело, закрытое тканью, прижалось к нему, прижимая к его животу все еще возбужденный член. Вместо возбуждения это вызывало тупую боль, но его беспокоило совершенно другое.

− Лил, я без маски, не надо…

Но она коснулась рукой его губ. Уткнувшись носом в основание его шеи, она скользнула руками вверх, медленно закрывая бледными ладошками его лицо.

− Я должна это сделать, − прошептала она и все же посмотрела на него.

Ей было страшно. Она помнила то, что успела увидеть и заранее дрожала, но сейчас обе половины лица были скрыты от ее глаз.

Она убрала сначала правую руку, взглянув на чистую половину, с чуть бледноватой кожей, она улыбнулась той личине, к которой была сильно привязана, но тут же снова закрыла эту часть лица.

Закрыв глаза, она медленно убрала левую руку, на этот раз не вскрикнула, но в груди поднималось что-то неприятное.

Он молчал, позволяя ей эту непонятную игру, но волнение мешало нормально дышать, и сердце сжималось до боли, словно хотело обратиться в камень.

Она смотрела в такой же синий глаз, но видела иную личность, обожженную, озлобленную, решившую выжить, а после закрыла и это лицо.

Если бы Антракс знал, что она думала в этот момент, давая двум половинам его лица особый смысл, он бы рассмеялся, относясь к своему лицу иным образом. Левая часть, неизмененная, была половиной его хладнокровной безжалостности, правая, действительно испорченная, была тем единственным, что сохраняло в себе человеческую слабость.

Но он не знал о ее мыслях, так же, как она не знала, что ее пальцы, скользя по шрамам на его лице, вызывали приятную дрожь. Он просто молчал, позволяя ей медленно убрать обе ладони.

Как бы они не относились к двум одновременно существующим личностям, этих личностей никогда не существовало, а был всего один человек, носящий две разные маски: одну из металла, другую из ткани.

Лилайна вздохнула, понимая, что никакой границы не существует ни на лице, ни в сознании ее мужа. Все было правдой и, противореча друг другу, продолжало существовать.

Она приподнялась и коротко коснулась губами его губ, заставляя наконец-то сделать выдох.

Не понимая, что произошло, Антракс вдруг почувствовал себя легче. Он снова мог дышать, в груди ничего не сжималось, а руки, боящиеся прикоснуться к ней, все же легли на ее талию, бережно обнимая.

Он был рад тому, что она просто здесь, тому, что она не задавала больше вопросов и тому, что он мог просто ее обнять. Где-то далеко в своем сознании, он чувствовал, что должен ей многое сказать, что сказать было бы правильно, но заранее знал, что не сможет говорить о ее не любви, по крайней мере, сейчас, когда она так близко.

Она улыбнулась. Привыкнуть к его лицу было все же невозможно. Оставалось только смириться и принять его. Ей казалось, что она это сделала. И пусть оно было неприятным, но она точно знала, что не испугается его больше.

Она смотрела в его глаза и понимала, что он в ее власти, в ее руках и это заставляло улыбаться. Она подалась вперед, разгребая складки юбки.

Стараясь не думать о своих действиях, она развязала завязочки на подобие трусиков выданных ей и приподнялась, заставляя ткань со следами выделений шлепнуться на каменный пол между ног Антракса.

Он не был брезгливым, она это знала, и ей нравился его озадаченно-растерянный взгляд, потому она становилась только смелее, приподнимаясь на коленках и скользя руками по его плечам.

− Лила, − шепнул Антракс с волнением.

Его руки на ее талии не пытались ею управлять, но взгляд менялся, отражая все большую бурю чувств.

− Молчи, − шепнула она, копируя его манеру.

Несмело ловя его член, она попыталась опуститься.

Сильные руки внезапно сжали ей бедра не позволяя завершить начатое. Мягкая головка уперлась в едва приоткрытый вход.

− Не надо, − прошептал он с большим трудом. – Тебе будет больно.

Она коснулась губами его губ, нежно целуя. Сильные руки сразу ослабли. Она вцепилась в его плечи, царапая кожу, но начала медленно опускаться, тут же оторвавшись от его губ не в состоянии сдержать стон. Ей не было больно, но ощущение медленного проникновения чего-то неестественно огромного показалось ей на миг противным.

Он искренне хотел ее остановить, но она была настолько горячей внутри, что его словно окатило кипятком, всего с головы до пят. Дыхание, почти пришедшее в норму, сбилось.

Она же кривила брови, кусала губы, но медленно села. Острая боль на короткий миг взорвалась где-то внизу и буквально откатилась в сторону.

Она мгновенно стала очень мокрой, но была все еще узкой. Он мог только смотреть на нее, пытаясь побороть свои желания.

− Ты ведь хотел этого, − шепнула она, с вызовом глядя мужу в глаза.

Чувствуя в ее голосе нотку упрека, Антракс осознал, что в груди пробегает противный холодок, но она отпустила его плечи, чтобы сжать его собственные руки на ее бедрах и едва ощутимо качнула бедрами и тут же застыла, внезапно понимая, что все горит, что отчетливо чувствует его внутри, что этого короткого легкого движения хватило ей, чтобы вызвать нестерпимый зуд желания. Она не ожидала подобного, вцепилась в его плечи, прильнула к его груди и вновь несмело двинулась.

Странные ощущения охватили ее. Не было того тумана, как в первую брачную ночь, сознание оставалось ясным, но внизу бушевали мурашки. Ей просто отчаянно хотелось почесать себя внутри его членом и это ее пугало, но она медленно, осторожно пробовала двигаться, ощущая, как его руки все же сжимают ее бедра, и медленно начинают направлять.

− Антракс, − шепнула она, понимая, что ее движение и власть его рук впали в приятный резонанс.

− Лил…

Его голос вдруг показался ей бархатно нежным. Она ощутила его губы на коже под ухом и неожиданно для себя растаяла, забывая обо всем.

Она мгновенно стала жадной и смелой, покачивая бедрами назад и в сторону, то в одну, то в другую. Она прогибалась, опираясь на одну его руку, повинуясь ритму, льнула к нему.

Его губы скользили по шее, по краю выреза на ее платье, дразня кожу. Он обжигал ее дыханием, и она горела, просто пылала, погружаясь в туман.

В голове крутились какие-то слова, но она не могла их произнести, потому что даже понять не могла, отчаянно цепляясь за мокрые черные пряди волос. Короткие импульсы боли расплывались странными приятными волнами, пока она уверенно раскачивалась, словно лодка на волне, плавно перекатываясь всем телом.

Ему казалось, что он просто перестал существовать. Ощущая изгиб ее спины, чуть меняющийся в ритме волны, он понимал, что одного этого могло бы хватить для его удовольствия, но это было далеко не все. Ее руки блуждали по его волосам, а иногда скользили по его лицу. Он плавился от ее внезапной страсти, сходил с ума от ее стонов, терял ощущение времени, ощущая нестерпимый жар.

А она ускорялась, жадно набирая и скорость, и размах своей волны, а он почти задыхался, не в силах сдерживаться. Он сжимал ее так, что боялся оставить синяки, но не мог уже управлять своей рукой, двигаясь ей навстречу насколько это было возможно в такой позе.

Мыслей ни у кого уже не было. Никаких противоречий тоже. Им было хорошо и становилось все лучше, пока не сорвалось в ее довольно-блаженный крик, слившийся с его тихим стоном, заглушенным прядями ее волос.

Она свела его с ума, а теперь обессиленно обмякла в его руках. Он коротко улыбнулся и, не выходя из нее, соскочил вместе с ней в прохладную воду, создающую новые волны ощущений.

− Люби меня, − шептала Лилайна, чувствуя как ее раздевают. – Люби.

Только сил для страсти у них обоих не было, нервное напряжение закончилось, но она все равно ловила его руку, переплетала пальцы и выдыхала. Она внезапно стала счастливой, забыв на краткий миг о Рейне и прочей мирской суете. Если бы в мире никого кроме них не существовало – это был бы прекрасный мир.

6. Последний совет (5)

Лилайна сладко потянулась в постели. Сегодня должен был состояться Совет, но она блаженно улыбалась, не думая еще о беспокойстве. Повернувшись на бок, она увидела Антракса, сидевшего в кресле с какой-то книгой.

− Ты так и не лег? – спросила она.

Ей было все равно, что он без маски, и что ей куда лучше видно обожженную часть лица, чем здоровую. Она сама вчера отобрала у него повязку, а он не сказал ни слова. Он вообще мало говорил вчера, а если и говорил, то странным тихим голосом. Да и теперь, взглянув в ее сторону, промолчал, только книгу, закрыв, положил на стол.

− Что не так? – спросила Лилайна, притягивая к себе рядом лежавшую подушку.

Ей казалось подозрительным его мягкое спокойствие. Именно он все время резал ей сознание, давил, а порою пугал, но его отсутствие казалось слишком странным.

− Ты ведь помнишь, что на Совете мы делаем вид, что незнакомы? – спросил он непривычно мягко.

− Да, только мне кажется это глупым, − отвечала Лилайна, прижимаясь щекой к подушке, которую обнимала. – Они ведь все и так поймут.

− Поймут, но если мы не дадим им повода, вопросов задавать не станут, а лишние вопросы тебе не нужны.

Он встал, осмотрелся, потом взглянул на нее.

− Я тогда пойду, встретимся уже там.

Он шагнул было к двери, едва различимо прихрамывая, но Лилайна, надув губы, спросила недовольно:

− А поцеловать на удачу?

Он замер на миг, подумал немного о чем-то, а потом все же подошел, сел на край кровати. Она коснулась его руки, ожидая, пока ему надоест смотреть в стену, но он, убирая руку, смотрел на нее, касался пальцами волос и все же улыбался.

− На удачу, − шепнул он едва слышно и коротко коснулся губами кончика ее носа, но тут же отстранился, скользя рукой по ее щеке. – Я пошел.

Она прикрывала глаза, наслаждаясь этим легким шепотом, таким теплым и нежным. Она только слышала, как дверь закрылась.

Уже в одиночестве, повалявшись немного в постели, Лилайна встала, подошла к столу, чтобы еще раз посмотреть разные записи и увидела книгу.

Странно было понимать, что Антракс ее забыл. Ей почему-то казалось, что он ничего забыть не мог, но книга лежала на столе, корешком касаясь ее записей. Машинально взяв ее в руки, она поразилась еще больше, понимая, что один из уголков на странице в центре книги был загнут. Не веря своим глазам, Лилайна открыла эту страницу в безымянной книге.

Среди записей часть была подчеркнута, быстрыми чуть подрагивающими штрихами. Глаз машинально ловил эти фразы.

«Секреты северных жрецов».

«Иллюзии свадебной церемонии».

«Влияние на сознание».

«Невозможность соврать».

Книга выпала у нее из рук. Она не хотела понимать, зачем он оставил ей ее здесь, выделяя подобные слова. Она понимала, что говорилось между этими обломками правды, догадывалась и не ошибалась. Стоя перед Снежным Богом, они оба были во власти дурмана и оба не могли соврать.

Антракс первым пришел в покои отца. Даже сам Эеншард еще не появился, а его сын стоял в центре комнаты, глядя на портрет матери.

Женщина лукаво улыбалась, держа в руках букет из маленьких синих цветов, таких же ярких как серебряная подвеска с сапфиром на ее груди. Ее фигура, прорисованная в полный рост, казалось застывшей на короткое мгновение, словно она вот-вот прикроет глаза, поведет вперед плечом и спуститься по невидимым ступенькам с портрета на пол. Его отец любил эту женщину, и сейчас Антракс откровенно не понимал, как Эеншард смог жить дальше, потеряв ее.

− Внезапно, − проговорил Мэдин.

Он, зайдя в комнату, уставился на брата.

Антракс спокойно посмотрел на старшего. Удивиться было чему. Второй принц был совсем не похож на себя. Не было ни трости, ни перчаток. Длинные рукава не закрывали ему руки. Он стоял в черной длинной безрукавке, по горловине которой едва различимо шел черный матовый узор. Черная ткань, небрежно подпоясанная тонким кожаным ремнем, опускалась до середины бедра. Широкие штаны, явно в знак траура, тоже были черными, но на ногах принца не было ни сапог, ни ботинок. На нем были традиционные кожаные сандалии с подошвой разной величины. А самое главное, на нем не было черной металлической маски, была другая, кожаная, закрывающая лишь часть лица. Закрывая половину лба, граница маски огибала нос и мимо угла рта, спускалась вниз. Часть шрамов выглядывало тонкими тяжами, да и прорезь у глаза была достаточно велика, чтобы открывать часть обожженной кожи.

Антракс коротко взглянул на брата, машинально отбрасывая с лица черные локоны.

Мэдин осмотрел его с ног до головы, застыл на мгновение взглядом на висевшем на поясе мече, таком же, как его собственный, невольно сглотнул и криво улыбнулся.

− Ну и чем ты занимался все эти дни, пока скрывался от меня? – спросил он, стараясь пошутить.

− Сексом.

Ответ брата и его взгляд, прямо в глаза, выбили Мэдина окончательно. Слишком внезапной была перемена. Странно было слышать от Антракса подобный ответ. Дико было видеть его таким и даже немного страшно, но Мэдин старался не думать о причинах. Он просто рассмеялся и хлопнул брата по плечу.

− А я и забыл, что у тебя теперь баба. Ну и как оно?

− Как у людей, Мэдин. Угомонись.

Антракс убрал с плеча его руку и отвернулся от портрета.

В этот момент в комнату зашел Эеншард. Окинув взглядом сыновей, он впервые понял, что они совсем не похожи. Просто Мэдин был одет практически так же, только в белое, был шире в плечах, чуть выше, но растерянно смотрел в сторону, а черный Антракс смотрел ему в глаза.

Невольно улыбнувшись, король шагнул к ним, машинально положив руку на рукоять меча.

− Я должен что-то знать? – спросил он.

− Видимо, нет, − ответил Антракс уверенно.

− Отец, − вмешался Мэдин. – Пусть он все расскажет!

Эеншард посмотрел сначала на одного, потом на другого, улыбнулся и уверенно подвел итог несостоявшегося спора:

− Если он решил, что говорить ничего не нужно, значит, так тому и быть, − Он положил руку на плечо Мэдина. – Угомонись, сегодня тебе можно просто отдохнуть.

Старший нервно фыркнул. Его мучали недобрые предчувствия, но спорить с отцом он не стал. Антракс же просто понимал, что он не может сказать им всего, просто потому что если его попытаются убедить изменить свой выбор, он может поддаться, а отступать сейчас просто смешно.

Лилайна в последний раз посмотрела записи, бросила взгляд на карту и забрала со стола белый веер. Она была настоящей принцессой. Ее светлые волосы были уложены вокруг серебряного обруча, украшенного впереди изумрудами, напоминая тем самым диадему. Платье нежно-зеленого цвета едва открывало ее плечи. Короткий кружевной корсет подчеркивал талию и складки длинной юбки, из-под которой выглядывали туфельки из светлой кожи. Руки принцессы были практически открыты из-за длинных продольных разрезов на широких рукавах.

Она начинала волноваться и радовалась, что у нее есть веер, который можно крепко сжать в руках.

− Пора, − сказал мальчик, одетый словно паж из Рейна.

Лилайна только кивнула ему. Мальченку звали Дели, и был он из Эдифа, обладая светлыми волосами и голубыми глазками, он сразу заявлял, что не Эштарец, а Рейнцем вполне мог быть.

Лилайна не спрашивала, где принц нашел этого ребенка, отложив это на потом. К тому же этот мальчик выглядел не только здоровым, но и счастливым, а сейчас и вовсе так широко и открыто улыбался, словно был принцем волшебной страны, а вместо папки с документами держал мировые сокровища.

Глядя на него, Лилайна невольно улыбнулась, но, не говоря ни слова, вышла.

До зала ее провожал стражник, и она внезапно заметила, что успела привыкнуть к полуголым войнам, белым коридорам с огромными колоннами, к балконам и жаре нестерпимой даже в тени.

Ей пришлось подождать мгновение перед огромной дверью на входе в зал. Глядя на нее, Лилайна вдруг засомневалась. Она пришла просить помощи у Эштара, у страны, которую ее отец завещал избегать. Не обманул ли ее принц Эштарский? Не обретет ли ее родина погибель, когда на ее землю ступят войны другой страны? Конечно, предполагать, что Эштар захватит Рейн таким образом было глупо. Если бы подобное желание было, его давно бы осуществили. Но мог ли Антракс захватить его для себя?

Она внезапно усомнилась в силе договора. Она представила, как нелепы будут ее попытки призвать к ответу принца, окруженного своими людьми. Ей вспоминалась холодная расценка сравнительной стоимости ее родных рыцарей в сравнении с бойцами эштарской пехоты. Она еще не знала, что в Эшхарате в страже служат худшие, а не лучшие войны. Зато хорошо знала, что один Антракс способен на многое. Она только сейчас поняла, как сильно рисковала и как много доверила ему. Словно еще миг назад это была их личная игра, а огромная дверь, внезапно навалилась на нее строгой реальностью, в которой их союз кажется, как никогда невозможен.

Дверь медленно отворилась, открывая ей зал. Она увидела едва различимый узор на полу, и ей стало совсем страшно. Сжимая веер двумя руками, принцесса Лилайна сделала шаг, поспешно вспоминая, что иного выбора у нее все равно нет.

В зале все располагалось немного иначе. Когда она была здесь впервые, он был похож на противостояние королевской семьи и знати, теперь же король был главной фигурой большого полукруга, в котором мужчины занимали свои места в широких креслах.

Выйдя в центр, она невольно взглянула на Эеншарда, как на основного политического собеседника. Ей вдруг стало интересно, смотрит на нее король как на принцессу или как на невестку? Эта мысль ее почти смутила и она непременно покрылась бы румянцем, если бы не видела суровый, почти пренебрежительный взгляд тестя. Ей показалось, что на нее смотрят как на маленькую глупую девочку.

− Они все будут смотреть на тебя, как на пустое место. Просто смирись с этим, − говорил Антракс накануне. – Требовать от них уважения сейчас так же продуктивно, как голыми руками останавливать жернова. Забудь о них, позволь им существовать в ином измерении и живи в своем, не замечая этих взглядов. Смотри на стену над их головами и не думай ни о чем, кроме дела.

Антракс был по правую руку от отца, сидел на поджатой левой ноге и, подпирая кулаком щеку, казалось, скучал, но Лилайна видела, как скользил его взгляд по ней, медленно изучая каждую линию, а потом их глаза встретились. Его взгляд был как всегда непроницаемо холодным, но ей стало чуточку теплее. Она заговорила, глядя лично ему в глаза.

− Я рада встрече с вами, господа.

Ее взгляд скользнул вверх. Она больше не искала лиц, а легко осматривала стену, словно смотрела на всех присутствующих, чуть повернув голову набок.

По залу прошел тихий шепот. Ее обращение было не свойственно Эштару, но если бы девочка из долины обратилась к ним, как полагалось по кодексу Совета именуя мужчин древнеэштарским словом «Дэраб», что значит «имеющий власть», она признала бы их власть над собой, а сохраняя свою манеру говорить, Лилайна, сама того не зная, защищалась от невидимых тонкостей эштарского языка. К тому же ее узнали, одарив Антракса еще одной порцией заинтересованных взглядов.

Принц уже жалел, что затеял эту глупость с маской и невольно закрыл на миг рукой глаза, но тут же опомнившись, отбросил волосы и машинально вцепился пальцами в шею, чувствуя себя как никогда неуютно. Он даже не догадывался, как много в восприятии мира играла маска, за которой он прятался, а без нее стал чувствовать все куда острее.

Благо хотя бы Лилайна не заметила его короткого замешательства, после которого, взяв себя в руки, он снова стал смотреть куда-то сквозь нее, невольно замечая, что ее руки сохраняли изящество, даже цепляясь за маленький предмет. Сегодня она явно была увереннее, чем он сам.

− Мое имя Лилайна Даргос-Рен и я дочь Вильяма Рен-Ро, последняя из своего рода и в то же время обладательница неоспоримого права стать матерью нового рода королей Рейна.

Говоря это, она повернула плечи, вытянула шею и застыла на короткий миг с едва различимой улыбкой, отражающей гордость за свое происхождение. Она буквально чувствовала на коже руки принца, направляющие ее.

Антракс закрыл глаза, мысленно выругался и из последних сил взял себя в руки. Ему нельзя было думать о посторонних вещах и отмечать ее послушание. Сейчас главным была готовность вмешаться в любой момент, если хоть что-то пойдет не так.

Лилайна же, напротив, осмелела. Собственное имя действительно напомнило ей о том, что она имеет право решать и говорить сейчас перед этими суровыми мужчинами и если бы они не принимали это право, то не позволяли бы ей здесь появиться с самого начала, а значит, она смело могла сказать все то, что собиралась.

Выдержав короткую паузу, необходимую, на случай если кто-то решит с ней заговорить или высказаться, она продолжила:

− Я пришла просить у вас поддержки, чтобы вернуться домой и занять трон, принадлежащий мне по праву.

− Принцесса умерла, − внезапно сказал Генер Шад, сидевший слева и чуть позади принца Мэдина, согласно правилам их родства.

− Да, меня признали погибшей, − сообщила Лилайна. – Этот факт меня крайне огорчает, ибо является явным признаком измены. Если вы сомневаетесь в моем имени, то принц Мэдин, посещавший регента Огюста чуть больше года назад может подтвердить, что я действительно принцесса Рейна.

− Только он уже король, − усмехнувшись, сказал Мэдин, явно намекая на ее дядю.

− Я не признаю короля Огюста, − уверенно и не повышая тона, ответила ему Лилайна. – Я жива и здорова, а значит, его коронация всего лиши фикция, не имеющая под собой законных оснований.

− Но ты же несовершеннолетняя по всем законам, − пожимая плечами, сказал герцог Крайд.

Лилайна посмотрела на него, чуть повернувшись направо.

Антракс молчал, и Лилайна не спешила отвечать. Она помолчала, перекинула веер и сделала шаг, начиная описывать дугу, чтобы охватить весь совет своим взглядом.

− Вы правы, − признала она, – но ведь это не вечное состояние.

Лилайна сделала еще шаг и внезапно обернулась, резким, но очень нежным движением взмахнула веером, она перестала вспоминать, что именно они обсуждали с Антраксом накануне. У нее просто была цель, которую необходимо было достичь.

− Давайте откровенно, − предложила она. – Вам не по душе король Огюст еще больше чем регент Огюст. Я, − она невольно коснулась груди левой рукой, − увы, теперь поддерживаю ваш взгляд на вещи. Насколько я знаю, принц Мэдин недавно вновь встречался с незаконно коронованным Огюстом первым. Прошу, скажите мне, Ваше Высочество, выполнил ли мой дядя хоть что-то из своих обещаний?

Мэдин нахмурился. По залу прошел шепот, а Лилайна невольно улыбнулась.

− Видимо, нет, − сказала она. – Но вас ведь это не удивляет, так же как не удивляет меня.

Она перехватила веер и вновь взяла его двумя руками.

− Я понимаю, что вам безразлична судьба Рейна. Даже ваш предыдущий король − Дешар, великий завоеватель, расширивший территорию Эштара до нынешних границ − не стал нападать на Рейн.

Эеншард невольно нахмурился, услышав имя отца, но перебивать Лилайну не стал.

− И, увы, я понимаю, что произошло это не от мощи моей страны, а по причине совершенной бессмысленности и бесполезности данного завоевания. Если сейчас моя страна исчезнет и на ее месте не останется ничего кроме пепла, вы едва ли это заметите. Так уж сложилось, что веками Эштар и королевства долины делали вид, что мы можем не признавать присутствие друг друга. Нас разделила гора до такой степени, что вы именуете ее Ликаст, а мы Швон, словно живем не в разных странах, а в разных мирах. Прямая дорога между нашими королевствами - это откровенно страшный горный перевал, постоянно исчезающий под обвалами.

Она выдохнула, понимая, что начинает входить во вкус и не боится быть честной и эмоциональной в своих словах.

− Да, если Рейн исчезнет, для вас ничего не изменится, но быть может, сохранение Рейна может оказаться выгодным?

− Что ты имеешь в виду? – тихо спросил Эеншард.

Его голоса было достаточно, чтобы мгновенно затих возникший шепот.

Лилайна выдохнула, прикрыла глаза и тихо заговорила:

− Думаю, что для начала я должна извиниться за своего отца.

Взглянув на Эеншарда, который едва различимо хмурился. Не уважать этого человека она просто не могла, хоть и боялась его сурового взгляда, но сейчас остро почувствовала вину за своего покойного отца перед этим строгим, но мудрым человеком.

Будучи третьим принцем, Эеншард стал королем, убив родного брата. Придя к власти, он покончил с бесконечными войнами и набегами Эштара и стал создавать мирные взаимоотношения с соседями, явно стараясь вывести страну на новый уровень. Теперь Лилайна точно знала, что приехав тогда в Рейн, Эеншард искал мира, но не нашел понимания из-за предрассудков.

Лилайна выдохнула и опустила голову.

− Мой отец грубо отверг все ваши предложения относительно мира между нашими странами, и я искренне прошу простить его.

Подняв глаза, она взглянула на мужчину, морщинки на лбу которого разгладились.

− Мой отец считал вас варварами и запретил мне интересоваться Эштаром, завещав никогда не иметь с вами дел, - призналась Лилайна, - но я вынуждена признать, что он был не прав. Ваша культура сильно отличается от нашей. Традиции, быть может, действительно страшны для жителей долины, но ведь вы никогда не требовали, чтобы другие народы, даже проживая на землях Эштара, следовали вашим традициям, они сами медленно проникались ими.

Лилайна понимала, что сейчас говорит и о себе самой. Сама того не замечая, она начинала привыкать и принимать этот дух силы, витающий в воздухе Эшхарата. Более того, она понимала, что именно Эштар, его дух, его сила, да и лично Эеншард сильно изменили ее жизнь.

− Я думаю, что не смотря на разницу в наших традициях, мы не должны придерживаться глупых предрассудков наших предков. Эштар и Рейн могут найти путь к миру и взаимопониманию.

Ее голос чуть дрогнул, и она почти невольно посмотрела на Антракса, признаваясь себе, что говоря о странах, думает о них двоих.

Он тоже смотрел на нее, спокойно и внимательно. Она же только теперь поняла, что его вид, ей уже вполне привычный, был не обычен для всех остальных и ей вдруг стало очень тепло, словно это она лично явила Эштару лицо их принца. Более того, взглянув на него сейчас, она вдруг поняла, что он мог быть очень красивым мужчиной, впрочем, нет – он был красивым мужчиной и нравился ей. Это осознание заставило ее на миг опустить глаза, но она вновь посмотрела на Эеншарда.

− Я понимаю, что говорить от имени своей страны в данный момент не могу, но как только я верну себе это право, непременно превращу свои слова в действия.

Она обернулась, жестом прося мальчишку подать ей паку. Как только та оказалась в ее руках, она шагнула к королю, помня, что на совет даже король не берет своих слуг.

− Чтобы вы понимали искренность моих намерений, я сразу хочу предложить вам проект по совместному строительству новой дороги через Ликаст.

Она протянула Эеншарду папку, специально называя гору на Эштарский манер. Король принял папку и стал изучать проект, странным образом похожий на его собственный. Впрочем, король понимал, как звали эту молчаливую странность справа от него.

− Это, конечно, черновой проект и он может быть пересмотрен и дополнен, но я думаю, вы согласитесь, что подобное строительство откроет Эштару прямую дорогу в долину, а главное, позволит соединить эту дорогу с северным трактом, что неизбежно приведет к увеличению торговых оборотов через порт Эшхарата.

− А работорговцев не боишься, девочка? – спросил Герен, усмехаясь.

− Боюсь, − откровенно призналась Лилайна, − но ведь они все равно существуют, вне зависимости от существования дороги. Им хватает и той тропы, что есть сейчас, а значит решать проблему их существования, мне все равно придется.

Мужчина хмыкнул.

− Допустим, − сказал Эеншард, захлопывая папку и передавая ее через плечо назад, чтобы и другие желающие могли ее изучить. – Какой помощи ты хочешь?

Лилайна отступила на два шага, застыла, чувствуя укол сомнения, но все же заговорила.

− Я прошу у вас людей, сотни две бойцов, чтобы предать смелости бедной знати Рейна, желающей моего возвращения. К сожалению, очень многие герцоги предпочтут оторвать свои герцогства от королевства, вместо того чтобы принять меня, потому я вынуждена их образумить.

− Итак, ты просишь нас отправить своих людей умирать за чужую страну? – ни то уточняя, ни то подводя итог, сказал герцог Крайд.

Ему как раз передали папку, и он с радостью в нее заглянул, узнавая почерк секретаря принца Антракса.

− Я не уверена, что им придется сражаться, − спокойно ответила Лилайна. – Едва ли вы не знаете, что эштарцев в долине боятся, и само существование эштарской армии в пределах королевства оборвет большую часть вопросов. Если кого и придется победить, так это повстанцев, хорошо вооруженных, но все же собранных из простого необученного люда, хорошо машущего вилами, а не мечами. Я была уверена, что для эштарских воинов подобный сброд не может быть проблемой.

Стало тихо. Лилайна запоздало поняла, что увлеклась и невольно почти слово в слово повторила фразу принца, сказанную накануне, добавляя к ней эмоций. Она не хотела язвить и обороняться, особенно сейчас, но так уж вышло, что слова сорвались сами. И теперь она с внутренним ужасом наблюдала, как герцог Крайд медленно хмурился, щуря веки, а потом внезапно рассмеялся в тишине.

− Ну, малая дает, − сказал он сквозь смех. – Смело, да и вот это мне нравится, достойное предложение.

Он указал на папку и передал ее дальше.

− Но разве по закону Рейна власть может быть в руках женщины? – спросил он с явным интересом.

Видимо, он ожидал открытия некой тайны, и улыбался, косо поглядывая на Антракса, но ответ Лилайны его поразил.

− Я намерена изменить законы своей страны, чтобы больше никто не оказался в таком же положении как я. В моих планах - стать первой правящей женщиной долины, − заявила она.

− Смело, но если мы сейчас выставим тебя ни с чем, что ты будешь делать? – продолжал герцог.

− Я отправлюсь домой и сделаю все, что в моих силах, − ответила Лилайна, чувствуя дрожь в ногах.

Антракс молчал. Он обещал молчать, но Лилайне казалось, что ее загоняют в тупик, и она начинала паниковать. Ей безумно хотелось, чтобы он высказался в ее пользу, защитил ее хоть немного, но он продолжал молчать, словно происходящее его не волновало.

− Что ж, − внезапно заговорил герцог, обращаясь уже к остальным членам Совета. – Такой правитель Рейна устраивает меня куда больше нынешнего.

− О да, лучше баба в юбке, чем мужик с отсохшими яйцами, − пошутил кто-то.

Антракс предупреждал Лилайну, что обсуждать ее просьбу будут в ее присутствии и выражения при этом могут быть самыми разными, потому она ничему не удивлялась, понимала, что теперь от нее мало что зависит. Она невольно взглянула на Антракса, в надежде поймать его взгляд. Ей казалось, что увидев его, она успокоится, но он не смотрел на нее, внимательно следя за герцогом.

− К тому же, как человек ведущий торговлю по всему континенту, − продолжал герцог Крайд, − я вынужден признать, что дорожка через Рейн значительно облегчит лично мне жизнь, а значит и многим другим торговцам. Так что я голосую «за».

Он тут же откинулся назад, наслаждаясь, как немалая часть присутствующих понимающе закивала, поддерживая его, а не принцессу.

− Звучит неплохо, − согласился Генер Шад, все же кривясь. – Не знаю, что там насчет этой девочки, но прямой доступ к северному тракту Эштару принесет немалую пользу и строительство быстро окупится, правда, это повлечет за собой целую череду мирных договоренностей, это вы понимаете, милочка?

Лилайне не понравилось, как он ее назвал, но подумав немного, она решила промолчать по этому поводу, только напомнила:

− Я изначально подразумевала, что это строительство станет началом укрепления мира между нашими странами.

Генер пожал плечами.

− Тогда я не против, две сотни воинов не так уж и много, при том, что они едва ли пострадают. Сходят на прогулку в долину и вернутся.

− Я даже готов возглавить их, − внезапно вмешался молодой чернобородый командир Ренер.

Эрв, будучи его отцом, едва заметно толкнул его в бок за миг до этих слов, а теперь, молчаливо почесывал бороду, словно не имел никакого отношения к происходящему.

− А я против! – внезапно вмешался Мэдин.

Повисла тишина.

− Обоснуй.

Лилайна с испугом поняла, что холодное требование произнес знакомый голос, а братья зло смотрели друг на друга за спиной короля.

− Если мы даем ей людей, у нас все равно не будет никаких гарантий, что она придет к власти и сдержит свое обещание, более того, если нам так нужна эта дорога, кто мешает нам ее создать и силой принудить Рейн с этим смириться?

− Третья поправка к кодексу нам мешает, − холодно ответил Эеншард, прекрасно понимая, что старший сын сейчас просто злится и думает не о стране, а о своем брате, который должен будет выбирать меж Рейном и Эштаром.

Мэдин, поспешно осознавший, что с горяча ляпнул глупость, нервно цокнул языком. Впрочем, самым важным было то, что его услышал Антракс.

− Есть еще мнения? – спросил холодно Эеншард.

Лилайна умоляюще посмотрела на Антракса. Она была уверена, что он должен что-то сказать, добавить весомый аргумент, перекрывающий все недовольство его брата, но Антракс только отвернулся от Мэдина, продолжая делать вид, что ему обсуждаемый вопрос совершенно не интересен.

Мнений не нашлось, одна половина зала поддержала Генера, другая Крайда, а согласие Ренера, подразумевавшее одобрение самого Эрва, для всех неожиданное, добавило всем уверенности.

− В таком случае вы получите наших бойцов, все остальное мы оговорим позже в личном обсуждении, − подвел итог Эеншард, − а теперь покиньте нас.

Лилайна изобразила легкий реверанс с изящным кивком благодарности и молча покинула зал, зная, что больше от нее ничего не требуется.

− Девка дает жару, − заключил кто-то, рассмеявшись, как только за принцессой закрылась дверь.

− Оставим это, − проговорил Эеншард. – У нас есть более важные дела. Для начала я должен уточнить, вы не передумали?

Обращался он к герцогу Крайду и тот сразу понял это, улыбнувшись.

− Нет, я хочу оставить пост министра, − проговорил он спокойно. – Это, конечно, очень почетно и важно, да и я с полной ответственностью относился к своим обязанностям, но это требует так много сил и внимания, что я не успеваю следить за своими личными делами из-за чего начал нести убытки. Совет я конечно не оставлю и продолжу свои начинания, но мне не хочется заниматься политикой в ущерб личным интересам.

− Что ж, в таком случае мы вынуждены выбрать нового министра, − заключил Эеншард.

− Выбрать? – удивился прежний министр. – Разве не очевидно, что эту должность должен занять Антракс Клен Дерва?

− Да, кто еще сможет-то?

− Это очевидно.

Генер усмехнулся, вспоминая о бумаге в своем кармане.

− А вот с этим я согласен, − буркнул Мэдин все еще печально.

Эеншард взглянул на Антракса. Тот смотрел на пол и понимал, что больше молчать нельзя, но именно в этот момент вдруг осознал, что делает страшную глупость. Минутный порыв душевного благородства стоил ему будущего. Он всегда хотел заставить этих людей уважать себя, хотел править этой страной, хотел сделать Эштар сильнее и лучше. И вот он тот самый миг настал! Миг его признания. Он понимал, что королем в родной стране ему не быть, но это не значит, что он не может быть министром и, являясь вторым, не быть на деле первым, но он принял страшное решение, от которого теперь бросало в дрожь.

Сейчас он жалел, что не поговорил с отцом. Эеншард был тем человеком, что непременно бы понял его, одобрил или остановил. Ему остро был нужен совет, прямо сейчас, когда внутренний голос вопил: «не делай этого, придумай что-нибудь, что угодно, но не делай этого».

Он вдруг подумал, что Мэдин, возможно, прав и оно того не стоит. В голове снова пронеслись ее слова, ее уверенное «не люблю» и внимательный взгляд здесь на Совете, когда она говорила о взаимопонимании.

Ему хотелось, чтобы кто-нибудь его остановил, прямо сейчас, любым способом, но остановил, потому что, несмотря на туман в голове и болезненную дрожь в груди, он встал на ноги, поднимая левую руку и тем самым призывая всех к тишине.

Выйдя вперед, он обернулся и посмотрел на отца. У Эеншарда нервно дрогнула бровь, но он не стал вмешиваться.

− Я польщен вашим доверием, однако я вынужден отказаться от подобного назначения.

Он слышал свой собственный голос словно откуда-то издалека, понимая, что прямо сейчас он сам разрушает свою жизнь, но не имеет ни сил, ни возможности остановиться.

Если бы он видел хоть что-нибудь кроме глаз отца, он бы заметил внезапный ужас в глазах Генера Шада, увидел бы, как нервно вцепился в подлокотник его брат, но он не видел ничего, продолжая холодным беспристрастным тоном:

− Все вы знаете, что я давно занимался наукой, провожу различные исследования в области медицины и даже порой занимался практическим врачеванием. Кое-кто из вас даже просил моей помощи для своих близких, потому ни для кого не секрет, что для меня наследие Фу-Диена - не пустой звук.

Ему вдруг стало тошно от того, что он манипулировал именем своего наставника, используя именно эту правду для ложных оправданий, но продолжал говорить, словно его эмоции не имели никакой связи с его телом и его голосом.

− После долгих раздумий я принял важное решение.

− Нет, − едва слышно прошептал Мэдин, подавшись вперед.

− Я хочу посвятить свою жизнь делу своего учителя, именно поэтому…

Антракс снял с пояса меч и опустился на одно колено.

− Ваше Величество, я должен вернуть вам это.

Он положил меч на пол у ног отца, понимая, что не в силах поднять глаз.

− Я – Антракс Эйен Клен Дерва отказываюсь от своих прав на Эштарский трон, от прав Дераба и покидаю Совет по собственной воле.

Стало тихо, так тихо, что Антракс не мог даже вздохнуть, опасаясь реакции отца. Теперь он понимал, что должен был хотя бы предупредить его. В конце концов, отец еще ни разу не сказал ему «нет», какими бы странными не были его желания. Медицина – пожалуйста. Отказаться от женщин – хорошо. Покидать страну инкогнито и путешествовать – да ради бога. Жениться на принцессе Рейна – почему бы нет? Так почему теперь он не смог сказать ему о том, что собирается уйти?

Антракс понимал, что боялся не отца, а самого себя, нежелающего покидать этот зал.

− Встань, − наконец, сказал Эеншард. – Мы услышали твою волю.

Поднявшись на ноги, Антракс все же посмотрел на отца. Его лицо было спокойным, но сжатый кулак выдавал гнев.

− Позволите ли вы высказаться мне в последний раз, прежде чем я покину зал Совета? – спросил Антракс, смутно понимая, к кому он обращается.

Оглушенный внезапным решением Совет молчал, да и король не в силах был говорить, только позволительно махнул рукой.

− Благодарю, − Антракс коротко кивнул, выдохнул и заговорил: − Если бы я был членом Совета, то непременно на должность первого министра предложил бы Генера Шада.

Он сказал это глядя отцу в глаза. Все было уже решено и в груди нечему было болеть, оставалось уйти правильно, разрушив последнюю несправедливость. Он знал, что отец не любит семью Шад после того давнего заговора. При всей невиновности Генера, Эеншард заранее не хотел подпускать его к власти.

− Почему? – тихим глухим голосом спросил король, глядя в глаза сына.

− Он человек, который поставит интересы страны выше собственных, − пояснил Антракс. – Я часто не был с ним согласен, да и теперь я думаю есть масса вопросов, в которых мы с ним не сошлись бы во мнении, но я точно знаю, что это человек, думающий о благе Эштара, а значит, человек который готов об этом благе заботиться.

Эеншард посмотрел на Генера, затем еще раз на сына, в очередной раз понимая, что Антракс унаследовал глаза матери. Он закрыл глаза и жестом дал понять, что принцу, который теперь едва ли мог так называться, можно покинуть зал, ибо обсуждение последнего вопроса при посторонних, не входящих в Совет, было недопустимо.

6. Последний совет (6)

Антракс сидел в кабинете отца, закрыв глаза. Было очевидно, что Эеншард захочет поговорить с ним, а значит, проще было явиться самому.

Ждать к тому же пришлось недолго. Эеншард вернулся с Совета в сопровождении старшего сына. Антракс сразу же встал, видя отца и брата.

− Ты идиот! – сразу же заявил Мэдин, увидев Антракса. – Ты в своем вообще уме? Зачем? Ради чего? Чтобы эта пигалица…

− Ты говоришь о моей жене! – перебил его Антракс.

Мэдин, оскалившись, метнулся было к брату, собираясь его ударить, но Эеншард перехватил его руку и резко одернул.

− Выйди вон, Мэдин, − сказал он все тем же холодным глухим голосом.

− Но…

− Вон!

Если Эеншард повышал голос, с ним не спорил больше никто, и Мэдин, нервно разминая кулаки, вышел.

Король же смотрел на Антракса, пока тот, просто ждал его решение.

Без предисловий Эеншард швырнул Антраксу обратно меч, оставленный в зале Совета.

− Через полчаса я жду тебя на арене, − коротко сообщил король и прошел мимо, давая понять, что разговора здесь и сейчас не будет.

Антракс, поймав меч левой рукой, ничего не мог на это возразить. Ему оставалось только подчиниться хотя бы потому, что он уважал своего отца больше чем кого бы то ни было и не может проигнорировать брошенный вызов.

Когда Антракс вышел на арену, его отец уже ждал его. Стоя спиной к сыну, он стоял с мечом в руках. Антраксу не нужны были слова, чтобы понимать желание отца. Он сразу обнажил меч и шагнул к нему.

− Надеюсь, ты хорошо тренировался без моего контроля, − проговорил Эеншард, когда сын был достаточно близко чтобы нанести удар.

Разворачиваясь, правитель медленно, показательно поднял меч, описал дугу и нанес рубящий удар. Антракс, также неспешно отразил его, держа меч в правой руке. Вот только когда мечи столкнулись, в движении на миг мелькнула сила, но Эеншард быстро убрал меч, перебрасывая его в левую руку.

Антракс тут же сделал то же самое. Чуть повернув корпус, он был готов отразить новый удар.

− А ты знал, что когда родился Мэдин, я хотел убить его? – спросил Эеншард, также медленно нанося новый удар.

− Нет, надеюсь, и Мэдин не знает, − ответил Антракс, отводя меч отца в сторону неспешным, но уверенным движением.

− Твоя мать ждала ребенка, которого и я действительно ждал, − проговорил король, нанося новый удар сверху.

Антракс ничего не ответил, принимая удар сталью. Он скользнул в сторону, уходя от атаки.

− Я рад, что не сделал этого, − сказал Эеншард. – Он был очаровательным младенцем, крепче, чем ты, когда появился на свет.

Он снова атаковал, а Антракс снова отражал атаку, сохраняя неестественно медленный темп движений, как у отца.

− А потом ты явно стал сильнее. Может, потому что у Ленкары было много молока, а у Дерб оно пропало слишком рано.

Эеншард развернулся, медленно нанося очередной удар. Антракс не стал его отражать, а просто отступил, позволяя мечу скользнуть перед самым носом. Описав дугу, Эеншард опустил меч, снова повернувшись спиной.

− Я хотел, чтобы королем был ты, − проговорил он тихо, − и никак не думал, что однажды мне придется с тобой проститься.

− Я должен был сказать…

− Не надо, − перебил его Эеншард и тут же быстро развернулся, повторяя свой первый удар куда быстрее прежнего, зеркально меняя направление.

Антракс отразил его почти машинально, скользнул под мечом, делая оборот, и попытался нанести удар снизу, но король быстро изменил положение и, ударив по оружию сына, заставил острое лезвие скользнуть мимо левого бока. Невольно улыбнувшись, он тут же сделал выпад в сторону правого плеча Антракса. Принц быстро подставил под удар меч, поспешно осознав, что левой рукой такой удар принимать очень неудобно, попытался изменить положение, но, как назло, по правой ноге прокатилась волна боли.

Лезвие меча Эеншарда коснулось его плеча и застыло, оставив едва различимый порез.

Антракс посмотрел отцу в глаза. Эеншард быстрым движением убрал меч от плеча и, отступив, одним резким ударом выбил оружие из рук сына, впрочем, рука Антракса не сильно сопротивлялась мощному удару.

− Я тебя прошу, пообещай мне две вещи, − произнес Эеншард, провожая взглядом отлетевший в сторону меч. – Никогда больше не садись в седло и не бери в руки меч. Есть много другого оружия, а мечник ты праворукий, что с тобой не делай. Нарвешься на мастера – погибнешь.

Он посмотрел на сына, также проводившего меч взглядом.

− Я тебя услышал, − ответил Антракс и только теперь посмотрел на отца. – Если что, возьмешь меня к себе секретарем?

Эеншард нахмурился.

− Ты с ней не ладишь? – спросил он после недолгого молчания.

− Я не понимаю, как ты поладил с мамой.

Эеншард положил руку на плечо сыну.

− Я дам тебе последний совет, сын мой, − улыбаясь, сказал он. – Учись говорить своей жене глупости. Ты ей хотя бы говорил о своих чувствах?

− А разве надо говорить очевидные вещи?

− В таких делах − надо. Вот увидишь ее, подумаешь, что она прекрасна, озвучь это, и все в этом роде тоже учись говорить. Тебе это кажется глупым, но для нее это действительно важно.

Хлопнув сына по плечу и спрятав, наконец, меч в ножны, он прошел мимо Антракса, озвучивая свою волю:

− Уезжайте завтра. Список тех, кто отправится в Рейн, я пришлю тебе позже. И да, если что – возвращайся, что-нибудь придумаем.

Он не обернулся и просто ушел, надеясь, что его сын все же не вернется, оставив все позади так же, как когда-то его мать оставила все ради любимого человека. Видимо, синеглазый мальчик взял от нее много больше, чем казалось на первый взгляд.

Когда Антракс, наконец, пришел к Лилайне, принцесса умирала от нетерпения. Сняв с головы серебряный обруч, она растрепала волосы, но была все в том же платье, а как только принц показался в дверях ее комнаты, бросилась к нему.

− Я справилась! Я ведь молодец? – спросила она взволнованно, хватая руками его рубашку в области живота и глядя на него снизу вверх. – Скажи, что я большая умница!

Он улыбнулся, прикасаясь рукой к ее щеке, отбрасывая в сторону светлые локоны.

− Ты была безупречна, − прошептал он тихо, склоняясь к ней.

Он хотел коснуться губами ее щеки, но она скользнула руками по его торсу, быстро обняла его шею и перехватила губами его губы, целуя смело, но нежно. Она была счастлива и, кусая его губы, отстранилась только чтобы улыбаясь сказать:

− А ты вредный такой, мне совсем не помогал.

− Но я сразу сказал, что тебе нужно сделать все самой, а я вмешаюсь, только если тебя придется спасать.

Поглаживая большим пальцем ее щеку, он обнял ее за талию свободной правой рукой, позволяя ей еще больше выгнуть спину, опираясь на его руку.

− Тогда можно считать, что все это моя личная заслуга, а ты тут не при чем.

− А я и не при чем, − прошептал Антракс.

Скользнув рукой со щеки на ее затылок, переплетая пальцами ее кудри, он поцеловал ее в губы. Она показалась ему сладкой, чувственно податливой, такой открытой и нежной. Она легко принимала его язык и несмело прикасалась своим к его губам.

Ее руки скользнули вниз, и она почти рефлекторно вцепилась в кожаный ремень на его поясе одной рукой, другой сквозь ткань царапала живот. Ей безумно нравилось заставлять мышцы под пальцами напрягаться, а потом скользить по бороздкам. В этом было свое удовольствие. Она сделала шаг назад в сторону кровати, но он внезапно оторвался от ее губ, посмотрел в приоткрытые глаза и спросил:

− Ты ведь понимаешь, что я люблю тебя?

Лилайна изменилась в лице, отпустила пояс и оттолкнулась, желая освободиться. Он удерживать не стал, позволяя ей выскользнуть из собственных рук. Ей не приходило в голову, что у ее мужа могут быть подобные мысли. Он был холоден и расчетлив, он выбирал ее каким-то другим на ее взгляд способом. Она допускала, что привлекала его, но слово «любовь» показалось ей неуместным.

Отвернувшись, она шагнула к столу, не зная, что ответить, но Антракс, понимавший слишком много, не ждал ответа, меняя тему:

− Завтра мы уедем, а я помнится, обещал показать тебе город. Софи поможет тебе переодеться, жара уже спадает, так что я могу с тобой пройтись.

Она обернулась, но принц уже стоял в двери, выскальзывая в коридор, оставляя ее одну. Он жалел, что попытался говорить глупости.

Лилайну переодели в простое бежевое платье, закрыли голову длинным белым платком, закрепив его на висках миниатюрными заколками. Лилайна уже знала, что замужняя женщина должна была ходить с покрытой головой, тем самым заранее предупреждая, что уже принадлежит кому-то из мужчин. Ей не нравилась подобная формулировка, но она не хотела об этом думать. В конце концов, она действительно хотела увидеть Эшхарат.

Так уж вышло, что проведя здесь немало времени, она ровным счетом ничего не видела, потому была рада желанию принца сдержать свое обещание.

Встретив ее у черного входа, открывающегося прямо в людный переулок, Антракс выпустил ее первой, закрыл на ключ дверь и протянул ей левую руку.

− Так будет надежнее, − проговорил он.

Лилайна кивнула, стараясь не смотреть на него, и дала ему свою руку. Мужские пальцы сомкнулись на ее ладони, чуть сжимая. Она невольно погладила большим пальцем его ладошку.

− Что-то не так? – спросил Антракс.

Она все же взглянула на него, испугавшись. Он тоже переоделся в простую одежду, продолжая выбирать только черный цвет, да оставил новую кожаную маску на лице. Лилайна не могла не отметить, что такой способ спрятать шрамы нравился ей куда больше, но ничего не сказала, опуская глаза.

Антракс изучал ее взглядом, не отпуская руки, а потом снова спросил:

− Ты не хочешь никуда идти?

− Хочу, − почти простонала Лила. – Просто не смотри на меня так.

Антракс не понял, как именно на нее нельзя смотреть, но помолчал, кривя губы, и медленно двинувшись вперед.

− Что бы ты хотела увидеть больше всего? – спросил он.

− Не знаю. Мне все интересно. Я ведь даже моря не видела.

Она бормотала себе под нос, но Антракс все хорошо слышал. Признание принцессы его на мгновение поразило. Как человек, выросший в трех шагах от воды, он не совсем представлял, как можно было жить без этого, но тут же вспоминал Рейн с его высокой травой. Лилайна наверняка думала, что жить нельзя без полей так же, как он не представлял жизни без степей и моря и даже путешествия не могли этого изменить.

− Тогда я отведу тебя в верхний город, − сообщил он. – И не смотри ты под ноги, все пропустишь.

Он сжал ее ладонь на миг чуть сильнее и уверенно повел ее по светлым улицам.

Лилайна, постепенно расслабившись и осмелев, стала смотреть по сторонам. То, что она видела, было совсем не похоже на все те города, которые она видела прежде. Золотой город Эшхарат действительно казался золотым в лучах солнца, клонящегося к закату. Каменные стены домов блестели, когда солнечные лучи прикасались к ним. Плитки мостовых создавали узоры, а люди, жившие своей жизнью, свободно вели свои дела и разговоры. Она сразу заметила отсутствие бедняков, сидевших в Рок-Рене у стен разных забегаловок. Поначалу она подумала, что их нет возле дворца, но в других местах тоже их не заметила. Люди, одетые в самые простые одежды, мужчины часто и вовсе в одних штанах, громко смеялись в кабаках. Женщины выглядывали в распахнутые окна, вывешивали на подоконники простыни, а те почти мгновенно высыхали от зноя.

Лилайне все было в диковину. Она с восторгом наблюдала, как мальчишки забирались по стенам на крыши, и играли там, ловко прыгая с одной крыши на другую, показывали друг другу языки, дразнились словами и убегали, заставляя товарища, мчаться следом. Она громко ахнула, когда один такой мальчишка, пролетев над ними, соскользнул с края крыши и повис на ее краю перед окном.

− Ах ты, негодник! – закричал кто-то из здания.

Мальчишка тут же подтянулся и все же запрыгнул на крышу, спасая ноги от полотенца, которым хозяйка дома попыталась его ударить.

− Я все твоему отцу расскажу! – крикнула женщина, видимо узнав мальчишку, но тот, смеясь, бежал дальше.

Лилайна пораженно выдохнула.

− Мы в Эштаре, − напомнил ей Антракс, − тут это нормально.

− Ты тоже играл в такие игры? – несмело спросила Лилайна, у которой дух захватывала от одной мысли, что можно вот так вот перепрыгивать через улицы.

− Конечно, − ответил Антракс, пожимая плечами. – Мы с Мэдином так же носились по крыше дворца. Башни. Разноуровневые переходы. Там это веселее.

Он не смотрел на нее, а она смотрела только на его руку, вновь ловя себя на желании нежно погладить его большую ладонь, но удержалась.

Он вдруг замер, посмотрел куда-то в сторону и спросил:

− Можно я загляну в одно место?

− Да, конечно, − растерянно отозвалась Лилайна, не совсем понимая, зачем ему нужно ее разрешение.

Он повернул на узкую улочку, буквально проскочил в щель между домов и вывел ее на большую площадь. Что-то в его лице ей не нравилось. Он едва различимо хмурился и странно кривил губы. Она хотела спросить, что случилось, но окружение поразило ее столь сильно, что вопрос так и не прозвучал.

На пустынной площади никого не было. Ни одна дорога не вела сюда. Дома стояли полукругом, ограждая это место от города. На их стенах совсем не было окон, а меж ними тонкие дорожки, словно лучи, позволяли шагнуть на площадь, где белоснежные камни, переплетались узорами с ярко алыми. Камней такого цвета она еще никогда не видела, почти с ужасом наблюдая узор, напоминающий кровь, скользящий от города к зданию, замыкающему полукруг.

Одного взгляда хватило, чтобы сразу понять, что это был храм. Огромное здание с продолговатыми окнами, заполненными витражами, на которых изображались воинственные картины. На одной эштарский воин держал за черную гриву разъяренного льва и вонзал ему нож в шею, заставляя кровь разливаться по светлой шкуре. На другой один воин убивал другого, разрубая его пополам. Больше она не хотела видеть, чувствуя тошноту.

− Подожди меня здесь, − попросил Антракс, освобождая руку, но Лилайна вцепилась в нее сильнее.

Ей было страшно оставаться одной, но она понимала, что это может быть важно для ее супруга, потому она тихо прошептала:

− Можно я с тобой?

− Хорошо, только ты останешься у входа, − не споря согласился Антракс.

Не отпуская ее руки, он шагнул к ступенькам, созданных из костей разных животных, сброшенных здесь и залитых специальным раствором, дабы держать форму. Лилайна вцепилась в его руку сильнее.

− Не бойся, − прошептал Антракс, открывая дверь. – Сегодня тут ничего не должно происходить. Если бы здесь была церемония, это было бы сразу слышно.

Внутри было прохладно, можно даже сказать, холодно, словно они шагнули в мир мертвых, а не в храм. Лилайна привыкшая к тому, что боги должны быть добры, вся сжалась, Антракс же освободил руку.

− Подожди меня здесь, тебя никто не тронет, − проговорил он, ускользая куда-то вперед. Но Лилайна, что не хотела сначала ничего видеть, все же проследила за ним. Она стояла на каменной площадке, которая кругом, обходила зал. От двери вниз шли каменные ступеньки, на которых играли блики кровавых витражей.

Антракс спустился по этим ступенькам, на последней замер, сел на ступеньки, чтобы снять сандалии и шагнул на белоснежный песок, местами пропитанный кровью.

Принц хромая подошел к статуе, расположенной на другом конце круглого зала. Бог Войны стоял, опираясь на рукоять меча, и возвышался над людьми из-за своего огромного пятиметрового роста.

Принца встретил жрец, худощавый мужчина в алом балахоне, с капюшоном, закрывающим глаза. Они о чем-то коротко переговорили и жрец протянул Антраксу кинжал, пропуская его ближе к божеству.

Принц быстро сделал последний шаг. Лилайна отчетливо видела, как он опустился на колени и резким движением разрезал правую ладонь, а после опустил ее в небольшую чашу у ног бога.

Жрец забрал у него кинжал и быстро скрылся. Антракс же молча поднялся на ноги и быстро зашагал назад, даже не взглянув на Бога своей страны. По его пальцам на белый песок капала кровь, но его это явно не волновало. У самой лестницы он резко встряхнул рукой, сбрасывая кровь, обулся и быстро поднялся наверх, мгновенно переставая хромать.

Лилайна смотрела на него с легким ужасом, но он просто подал ей руку и вывел ее из храма. Она обернулась, а принц даже не пытался взглянуть на это место еще раз.

− Можно я спрошу? – наконец решилась принцесса.

− Спроси, конечно.

− А что это ты делал?

Он выдохнул, завел ее в узкую щель меж домами и замер, внезапно прислонившись спиной к стене.

− У нас есть традиция, − заговорил он тихо. – Когда эштарец уходит на войну, он оставляет Богу свою кровь, чтобы Бог, если воин погибнет, вернул его душу в Эштар.

Он посмотрел на нее искоса.

− Но ведь ты не будешь воевать, − робко прошептала она.

− Думаешь? А мне кажется, я уже в разгаре боя.

Он оторвался от стены и ускорил шаг.

− Пойдем быстрее, а то солнце сядет, а ты так ничего и не увидишь.

Он вывел ее на улицу и вновь повел по светлым улочкам, медленно поднимающимся вверх, а после, внезапно замер, обернулся и отпустил ее руку.

− Иди, − сказал он, кивая вперед.

Лилайна удивленно взглянула на него. Впереди улица заканчивалась. Невысокий каменный парапет переходил сразу в небо. Удивленная принцесса все же шагнула вперед, с замиранием сердца вышла на небольшую открытую площадку, подошла к каменной преграде и замерла, не в силах произнести ни слова.

Впереди было мере. Солнечные блики играли на ряби волн. Справа открывался вид на порт. Корабли с голыми мачтами покачивались близ берега. Люди маленькими точками суетились, бегая меж ящиков, мешков и сундуков, сгруженных на деревянной пристани.

Антракс подошел к ней и нежно обнял одной рукой, не желая вымазывать ее кровью. Пока она заворожено смотрела на воду и солнце, медленно к ней подползающее, наливающееся огнем и порождающее алое зарево, он касался губами ее макушки и замирал, закрывая глаза.

Солнце делало Белое море красным.

6. Последний совет (7)

Мэдин, гнев которого отступил, чувствовал острую необходимость поговорить с Лен-Фень. Ему казалось, что только Лен-Фень по-настоящему, так же как и он, может переживать отречение Антракса. Наследнику, теперь уже единственному и неоспоримому будущему королю, было тошно от произошедшего. Он уже не мечтал сломать брату нос, но как жить без его советов, Мэдин не представлял. Сколько он себя помнил, их было двое и, что бы их ни разделяло, они всегда оставались союзниками. Мэдин знал, что став королем он будет иметь за своей спиной надежную опору в лице брата. Впрочем, не только Эеншард, но и сам Мэдин часто думал о том, что должен был родиться вторым, вот только не он это решал. Да и если быть до конца честным, а Мэдин себе не врал, он не столько боялся за страну, сколько заранее скучал по брату, к которому был привязан сильнее, чем к любому другому человеку во всем Эштаре.

Лен-Фень была вторым человеком в жизни Мэдина, вызывавшим яркие эмоции. К тому же Леня должна была так же заранее скучать по ученику своего деда.

Правда, со дня свадьбы они не виделись. Лен-Фень сославшись на необходимость проверить тяжелобольного сбежала. Мэдин не стал настаивать, чуть позже послав за ней слугу, а когда слуга вернулся ни с чем, вновь решил оставить женщину в покое.

Мэдин хорошо знал себя и не был уверен в своих намерениях. Подобное с ним уже случалось, он желал женщину, он добивался ее расположения, а потом терял к ней всякий интерес. Она становилась его наложницей, иногда матерью его ребенка, но принцу было уже все равно.

Он не был уверен, что с Лен-Фень не будет того же, хотя никогда прежде идея жениться не приходила в его голову, но так, как она, его тоже никогда еще не отвергали.

Ее не было, и он почти не думал о ней, но после Совета, ведомый совершенно другими чувствами, снова послал слугу. Слуга вернулся с ответом, что Лен-Фень занята. Это разозлило Мэдина, но, не позволяя себе ругаться, он отправился к ней сам, не стал вылавливать ее в больнице, а прихватив с собой бутылку рома, отправился в ее спальню.

Он хотел, чтобы она пришла, поговорила с ним. Они бы выпили, обсудили события и, если бы она снова его прогнала, он бы ушел не возражая.

Не вскрывая бутылку, он поставил ее на стол, сел в кресле у окна и стал ждать, вспоминая детство.

Леня приехала сюда следом за Фу-Диеном. Врач примчался ночью один без вещей, а его воспитанница появилась только на следующий день. Уже тогда двенадцатилетняя Лен-Фень поразила Мэдина. Не пышной грудью, талией и косой до пояса, а своим нравом. Чуть позже, когда Мэдину разрешили навещать брата, он много раз наблюдал, как Лен-Фень ругала Антракса, то заставляя его есть, то заявляла «терпи ты мужик» и безжалостно срывала старую присохшую повязку.

Почему-то Мэдину вспомнился тот день, когда шрамы Антракса почти зажили, состояние его было вполне сносным, и Фу-Диен решил, что вот теперь можно было и разделить пальцы на руке принца, стянутые одним рубцом. Ему, Мэдину, позволили остаться и он восьмилетним мальчишкой с ужасом и благоговейным восторгом наблюдал за всем происходящим.

Отец тогда еще раз уточнил у Антракса, уверен ли тот в надобности этого действия. Антракс только кивнул. Фу-Диен очень холодно тогда сказал:

− Если тебе захочется поорать, то я не возражаю.

Антракс посмотрел на него гневно, и прошипел:

− Лучше уж кляп.

Лен-Фень тогда одобрительно кивнула, и подала принцу небольшую деревянную пластинку.

Мэдин чувствуя необъяснимый ужас, цеплялся руками за подоконник, но не мог отвести глаз, наблюдая за тем, как Фу-Диен привязывает к столу руку брата, туго затягивая кожаные ремни, а после берет крошечный нож и протягивает его Лен-Фень.

− Хочешь?

Она несмело его взяла и посмотрела на Антракса, в ту пору всегда бледного.

− Можно? – спросила она.

Принц с кляпом в зубах кивнул, но так и не отвел глаз от своей руки. Ни тогда, ни чуть позже, когда под рубцами от боли заметно напрягались мышцы.

Мэдину казалось, что он один тут слаб и беспомощен. В тот раз, единственный раз в своей жизни, он ощутил дурноту и головокружение. Ему показалось, что он может рухнуть, но рука отца вовремя легла на его плечо, приводя в чувства.

Теперь отец тоже был с ним. Они не говорили, ничего не обсуждали, но Мэдин знал, что рука Эеншарда всегда будет на его плече. От этого было чуточку легче, но всего это не решало.

Он не понимал почему сейчас думает именно об этом, но воспоминания всплывали сами, переплетая раннее детство с постоянно улыбающимся братом и юностью, в которой он улыбался крайне редко и уж точно не открыто, как в детстве, когда мог смело дразнить старшего.

Лен-Фень никогда не знала того неугомонного маленького Антракса, но она также сильно любила нынешнего хмурого человека в черном. И что бы она о нем ни думала, должна была понять Мэдина и разделить его нынешнюю печаль.

Его ждало страшное разочарование. Сразу после полуночи в полумраке комнаты Лен-Фень появилась не одна.

− Наконец-то ты вырвался, − шептала она, целуя Дейли.

Молодой секретарь Антракса, прижимал ее к стене, жадно целовал ее губы, шею, плечи.

Мэдин молча тихо открыл бутылку, хлебнул два больших глотка, и, не выдавая себя, продолжал наблюдать, как чужие руки скользят по желанному телу. Леня сама подняла юбку, сама залезла в штаны молодого парня, а Мэдин невольно улыбался. Ему было больно, это оказалось неожиданным явлением. Еще ни разу он не испытывал горечи, видя женщину в чужих руках. Даже его наложница в объятиях стражника была смешным забавным явлением, совершенно его не волнующим. Он мог только посмеяться и посоветовать отодрать ее получше, проходя мимо, а здесь он чувствовал скрежет где-то за ребрами и тошноту.

Снова хлебнув, он услышал, как блаженно застонала женщина, закинув ногу на совсем еще юного мужчину, женщина, которую он ждал. Мэдин залпом опустошил всю бутылку и, рассмеявшись, зааплодировал.

Дейли мгновенно отпустил ногу Лень-Фень и отскочил, спешно поправляя штаны. Одного взгляда на Мэдина восемнадцатилетнему секретарю хватило, чтобы побелеть. В Эштаре до двадцатилетия ты едва ли имеешь на что-то право, а Дейли, как сын простого кожевника, ценил свое место при дворе больше всего остального, и теперь проклинал себя за то, что связался с этой женщиной, столь близкой с членами королевской семьи.

Но Мэдину было плевать на Дейли, он медленно встал и небрежным жестом швырнул пустую бутылку в стену. Та разбилась на столь тонко рассчитанном расстоянии, что осколки упали у ног Лен-Фень разделяя ее и принца, но не задели женщину.

Мэдин смотрел на нее и понимал, что прижавшись к стене, Лен-Фень тоже боялась его реакции, а принц улыбался, слыша хруст стекла под ногами.

− Значит вот так выглядит твой выбор, − жестким гортанным голосом проговорил Мэдин, едва не рыча от гнева.

Он стукнул кулаком в стену у самого виска женщины и, глядя ей в глаза, произнес:

− А я не думал, что ты шлюха.

Леня хотела ему возразить, но Мэдин схватил ее за руку и, не давая сказать ни слова, швырнул на кровать и посмотрел на Дейли.

− Сделаешь все, что я скажу, и у тебя будет работа после отъезда моего брата.

Дейли открыл было рот, желая сказать, что принц Антракс обещал позже всех обеспечить работой, и Дейли в том числе, но не проронив ни слова закрыл рот, понимая, что положение принца Мэдина теперь было куда значительнее и стабильнее, нежели положение его брата, не имевшего отныне прав на собственность в Эштаре.

− Мэдин, ты не…

− Заткнись! – рявкнул принц на Леню, приподнявшуюся на постели. – Шлюхам право голоса не давали!

Он злобно улыбался в полумраке, наступая на нее, заползая на кровать и смеясь от ужаса в ее глазах.

− Мэдин, я…

Но он не хотел ее слышать, и потому зажал ей рот рукой, с силой прижимая челюсть, чтобы строптивая женщина не могла кусаться.

− Ты за все ответишь, − прошептал он ей на ухо, свободной рукой разрывая серый сарафан, буквально вырывая клочья ткани и отбрасывая в сторону. – Теперь ты мне за все заплатишь, Леня.

Он гневно рычал, разводя ее ноги. Она пыталась сопротивляться, но только отчаянно дергала ногами, цеплялась за его руку, почти каменную от напряжения, что-то невнятно мычала, а Мэдин смотрел в ее испуганные глаза и улыбался, как дикий зверь, а потом резким движением вошел в нее.

Ее лоно, в котором успел побывать другой мужчина, было влажным, мягким, податливым, нежно сжимающим его член и безумно приятным, но это только еще больше злило принца.

Он отпустил ее челюсть и тут же впился губами в ее губы, грубо затыкая ее поцелуем, кусая губы в кровь и вжимая ее в кровать, а потом резво откатился в сторону, переворачиваясь вместе с ней.

Лен-Фень попыталась что-то сказать, но Мэдин, уткнул ее головой в подушку над своим плечом, грубо сжимая волосы на ее затылке.

Она все еще пыталась что-то сделать, но не могла даже шевельнуться, а беспомощное ерзанье на его члене показалось ей глупым. Давясь подушкой Лен-Фень понимала, что на глаза наворачиваются слезы, а Мэдин смеясь заговорил с Дейли:

− А вот теперь твое время, малыш.

Его грубый голос казался незнакомый даже ему самому.

Свободной рукой он впился пальцами в ягодицу женщины, отбрасывая обрывки ткани, и жадно сжал ее.

− Бери ее, ты ведь это много раз делал.

Дейли с ужасом смотрел на принца. Лен-Фень дернулась, замычала, но принц только сильнее вжал ее голову в подушку. Беспомощно колотя руками по кровати, она тихо скулила и плакала.

− Давай, ты ведь хочешь остаться при дворе, так что трахни ее вместе со мной, если ей так нравится играть с нами обоими.

Лен-Фень почти завыла, уже не брыкаясь, но откровенно рыдая в подушку. Почти не дыша, она почувствовала руки второго мужчины на своих бедрах, отчаянно сжалась и вцепилась зубами в подушку, чувствуя как в нее медленно, но все же уверенно входит еще один член. Она пыталась сопротивляться, но уже инстинктивно, сжимаясь внутри и от того причиняя себе боль, потому что с ней считаться никто не собирался.

Мэдин почти не двигался, он управлял ее телом, насаживая на оба члена, в то время как Дейли методично с легким ужасом делал то, что ему велели, грубо и беспощадно двигаясь в заду женщины.

Принцу было тошно, мерзко, гадко и приятное ощущение внизу живота только добавляло отвращения. Его рука на затылке женщины постепенно ослабевала и Леня, получив относительную свободу, тихо застонала у его уха.

Боль сменилась приятным жаром в ее теле, привыкшем к грубому сексу, но впервые ощущавшему двух мужчин разом.

Ее стон выбивал из принца последние силы. Он понимал, что она сама начинала двигать бедрами, слышал тяжелое дыхание Дейли, но смотрел в потолок с холодным отчаянием и презрением к себе.

Леня, приподнявшись, прильнула к нему.

− Прости, − прошептала она и нежно коснулась губами его губ.

Но Мэдин остался холоден, не отвечая на ее поцелуй,

Дейли, поражаясь тому, какой она была узкой и как пульсировала внутри от грубой ласки, входил во вкус, набирая темп, забывая о происходящем, о принце, тихо наблюдавшим за всем происходящим, наслаждаясь каждым движением, пока не кончил в нее. Такой приятной она не была еще никогда.

Леня вскрикнула, ощущая две волны внутри, переходящие в пульсацию и вызывающие в ней сладостные влажные волны, до дорожи в коже поражавшие тело.

− Мэдин, послушай, − в истоме прошептала она.

Принц провел нежно рукой по ее щеке, а она прильнула как кошка к его ладони. Он приподнялся, коротко касаясь губами ее губ. Ее глаза с нежностью смотрели на него, а он, улыбаясь, произнес:

− А вот теперь ты мне не нужна.

Его тихий шепот был подобен взрыву. Рывком, скидывая с себя и женщину и ее молодого любовника, Мэдин встал и, не давая себе опомниться, хрустя стеклом, выскочил из комнаты, на ходу поправляя штаны.

Ему было плевать, что она отчаянно звала его, плевать, что она плакала, вот теперь он точно знал, что любил ее, что это было не игрой и в то же время знал, что видеть ее он больше не может и не хочет, а вместе с ней и всех остальных женщин.

Леня действительно плакала. Она не хотела принимать Мэдина, хотя он ей нравился. Ее тянуло к нему, но она знала, что у нее нет будущего с эштарским принцем, знала, что не может быть ни наложницей, ни женой короля. Ей нужна была свобода, а на равных с кем-то вроде Мэдина ей не хватило бы темперамента быть. Она просто выбрала себе мальчика, в котором воспитала хорошего любовника, чтобы проводить с ним время, пока тот не подрос и не захотел чего-то большего, но теперь она понимала, что меж ней и принцем было не просто влечение, но было уже поздно.

Закрывая лицо руками, она просто велела Дели убираться вон и больше никогда не приходить. Ей тоже не хотелось видеть никого из мужчин.

Мэдин пьяный и отчаянный пришел к отцу средь ночи. Тайная комната в спальне короля всегда была открыта для его сыновей, но ей пользовался только шестилетний Мадара. Он был впечатлительным мальчиком и после очередного пожара мог прибежать к отцу, не для того чтобы залезть в его кровать в поиске защиты, а возбужденно махая руками поведать о своем сне. Мальчишка мог прыгать с пола на кровать и обратно, заставляя Эеншарда улыбаться. Сын, мечтающий о подвигах, был еще мал и не мог вызывать ничего кроме умиления.

Через эту же дверь к нему пришел Антракс в свои пятнадцать, но с тех пор больше никогда не приходил.

Мэдин никогда не пользовался дверью. Он был шумным, хулиганистым, но никогда еще ему не было невыносимо одному ночью.

«Не вмешивайся», − буквально приказал ему Эеншард сразу после Совета и он послушно выполнил это указание, но ему хотелось сделать хоть что-то. Наорать на глупую Лилайну, связать Антракса по рукам и ногам, придушить Леню, а лучше самому удавиться и не мучиться, но даже на это у него не нашлось бы сил.

Он очень тихо зашел в комнату отца, сам не зная, что он делает здесь. Не представляя, что вообще он мог сказать королю Эштара этой ночью, но ему просто некуда было идти.

Эеншард был уже в постели, и Мэдин, тихо вздохнув, был готов уйти, но пожилой гигант внезапно сел и посмотрел на него.

− Что? – спросил он, разминая огромные плечи.

Старший из принцев выдохнул. Он не впервые видел тело отца, покрытое самыми разными шрамами, но в очередной раз понимал, что никто не может сравниться в мощи с нынешним владыкой Эштара.

− Не знаю, − ответил честно Мэдин, проходя вперед, чтобы сесть напротив на маленькую софу.

Он действительно не знал, что хотел сказать, слишком много всего обрушилось на его голову.

− Понятно, − ответил Эеншард, вставая.

Он набросил на обнаженное тело шелковый халат и снова сел на кровать, чтобы видеть сына.

− Хочешь выпить? Или ты уже? – спросил он спокойно.

− Я уж… с меня хватит. Не помогает.

Эеншард кивнул. Он знал, что порою вообще ничего не помогает.

− Я не женюсь, − сообщил Мэдин, глядя в пол.

− Ты еще молод, многое может измениться.

− Да, но пока не женюсь. Я ошибся и все перепутал.

Мэдин вздохнул, скривился и произнес:

− Не хочу, чтобы Антракс уезжал. Он не будет счастлив там в Рейне. Он эштарец, настоящий эштарец, разве нет?

Он поднял глаза на Эеншарда. Тот улыбался.

− Эштарец, − подтвердил король.

Он действительно считал сына настоящим наследником эштарского духа, куда больше, чем он сам.

− Но он должен уехать, Мэдин. Есть вещи, которые нужно совершить. Твой брат обязан довести все до конца. Это нужно ему, так что отпусти его.

Мэдин звучно выдохнул.

− Всех надо отпустить. Все знают, что им надо, один я в этом мире как дурень ничего не понимаю, − пробормотал он.

Эеншард рассмеялся.

− Я такой же. Ты думаешь, что все рухнуло, правда?

Мэдин кивнул.

− Не рухнуло, конечно, − прошептал он неуверенно. – Это я скорее рухнул и теперь ничего не понимаю. Вроде ничего не изменилось, но… как я без Антракса теперь?

− Так же как я без Ленкары, − прошептал Эеншард. – Она была не просто женой, она была моей опорой, но я, пока спасал Антракса, сам не заметил, как научился жить без нее. Советы твоего брата все равно есть у тебя в голове. Ты сам умеешь многое. Найди себе занятие и переживи это все.

Мэдин выдохнул, понимая, что его проблемы действительно ничто рядом с тем, что успел пережить его отец.

− И долго это будет? – спросил он.

− У тебя никто не умер. Ты увидишь и Антракса, и Лен-Фень. С братом и вовсе можно советоваться перепиской, даже если он станет министром Рейна, сам же понимаешь, что он будет с нами.

Мэдин криво улыбнулся, понимая, что он явно зря переживает, но все же спросил:

− Как ты выжил?

Эеншард пожал плечами.

Он и сам не знал, как пережил гибель своей жены. Он словно бы ее и не заметил сначала. Ему сказали, что она мертва, а Антракс еще жив. Первое исправить было уже нельзя, потому он попытался изменить второе. Послал человека к Фу-Диену и просто не отходил от сына. Сам потом помогал врачу вырезать черные струпы с детского тела и прижигать кровоточащее мясо. Это было страшно, даже для него, бывалого воина, а потом он ждал, пока станет ясно, выживет ли его сын. Решал какие-то вопросы, пропустил похороны. Мертвым ведь уже все равно. Его волновали живые, а потом жар Антракса спал и вскоре Фу-Диен сообщил, что он будет жить. Всего остального врач не мог пообещать, только жизнь, и вот тогда король вдруг понял, что потерял свою снежную Авелонскую деву и разрыдался перед старым целителем, как мальчишка.

Теперь он вспоминал это спокойно, но в груди все равно пробегал холодок. Он был еще жив, только потому что у него было много причин чтобы жить, даже если той самой уже не было рядом. Именно поэтому он знал, что оба его сына смогут пережить все, потому что это были его сыновья.

Да, Мэдин сидел сейчас разбитый и пьяный, но уже завтра он снова возьмется за работу, даже если боль в груди помешает свободно дышать. Иначе с Клен Дерва быть не могло.

6. Последний совет (8)

− Закрой глаза, − внезапно попросил Антракс, возвращаясь с Лилайной во дворец в темноте ночной.

− Зачем? – растерянно спросила Лила, взглянув на него.

− Просто закрой, − вновь попросил он, едва заметно улыбаясь.

Она невольно улыбнулась в ответ. Его улыбка всегда смущала ее. Еще два года назад, когда Велиан вот так улыбался, в ее груди становилось теплее, а теперь там и вовсе расплывался жар от теплеющей синевы глаз.

Она послушно закрыла глаза. Принц отпустил ее ладонь, но, не позволяя пальцам оторваться от ее тела, аккуратно скользнул по ее руке к плечу, по спине на талию. Мягко обняв Лилайну, Антракс повернул на другую улицу, другой рукой придерживая ее ладонь.

− Только не подглядывай, − попросил он, вновь повернув куда-то, а потом замедлился. – Вот тут ступенька, − предупредил он ее, открывая перед ней дверь. – И еще одна. Все, только не подглядывай.

Лилайна понимала, что оказалась в просторном помещении. Яркий сет и игра каких-то теней читалась даже сквозь закрытые веки. Принц с кем-то едва слышно переговаривался, не отпуская ее, затем все же отпустил ее ладонь, но руку с талии не убрал, оставаясь рядом.

Через миг его губы коснулись ее виска.

− Еще чуть-чуть, − проговорил он, провожая ее куда-то вглубь помещения.

Он бережно усадил ее на какую-то мягкую лавочку, и только потом отпустил.

− Подожди минутку, − шепнул он у самого уха и действительно исчез.

Лилайна испуганно ощупала лавочку и деревянный стол перед собой, и хотела приоткрыть глаза, но услышала голос принца:

− Будешь подсматривать, не получишь свою награду за сегодня, − строго сказал он где-то совсем рядом.

Зажмурившись, Лилайна застыла на месте.

− Молодец.

Супруг поцеловал ее в висок и завязал лентой глаза.

Что-то выставили на стол. Антракс сел рядом, обнимая ее за плечо.

Где-то рядом играла флейта. Ее нежная мелодия напомнила Лилайне какую-то балладу о любви, но вспомнить ее она не смогла.

Что-то коснулось ее губ. Она, расслабившись и прижавшись спиной к мужу, позволила чему-то маленькому скользнуть по ее губам, зажимая крохотную сладость зубами. Она чувствовала его палец на своих губах и смело раскусила орех, покрытый шоколадом.

Это было слишком неожиданно, но ей нравился сладкий привкус его пальцев. Рука исчезла. Что-то другое, мягкое, усыпанное сахаром коснулась ее губ, и теперь она куда смелее распахнула их, облизывая кончик пальца Антракса и улавливая сладость мармелада.

Она не совсем понимала, что задумал ее муж, но ей нравилась эта игра и она улыбалась, пробуя очередную сладость, обнимая губами пальцы мужчины.

И вот он прикоснулся к ее губам, рисуя чем-то прохладным на внутренней стороне нижней губы. С замиранием сердца Лилайна подалась вперед, скользнув языком по рубцам на коже, слизывая что-то отдаленно напоминающее сливки, и тут же ловя палец губами. Ей нравилось прохладное нечто, и совершенно не смущал странный порыв, с которым она посасывала палец своего супруга.

По руке Антракса прошла дрожь. Он невольно сглотнул и все же развязал ей глаза, осторожно забирая палец.

Лилайна открыла глаза и осмотрелась.

Они сидели в странном месте перед круглым столом. Их закрывала ширма из шелковых лент разного цвета, покачивающихся и открывавших вид на светлый зал, где у низеньких столиков на полу сидели пары.

Лилайна посмотрела на Антракса, который странно отвернувшись, поглядывал на собственную руку. Только теперь Лилайна смутилась и, кусая губы, посмотрела на то, что стояло на столе. Перед ней была чаща с чем-то белым, похожим на крем, а вокруг в маленьких вазочках были орехи, мармелад, мелконарезанная пахлава и прочие сладости.

Принц молча подал ей маленькую ложечку.

− Обычно женщинам нравятся подобные угощения, − проговорил он тихо, – но я могу и ошибаться.

Она посмотрела на него, с удивлением понимая, что он впервые не уверен в каждом своем движении и слове.

− Я люблю сладкое, − прошептала она, чувствуя, что краснеет.

Рука Антракса соскользнула с ее плеча. Он чуть отодвинулся и закинул правую ногу на лавку, словно отгораживаясь от нее.

− Тогда ешь, ты это заслужила.

− А ты?

− Я не люблю сладкое.

Смущенная принцесса уткнулась носом в тарелку и несмело попробовала белое нечто. Оно было прохладным и очень вкусным.

Антракс, наблюдавший за ней, аккуратно положил на ее ложку маленький орех, словно украшая очередную порцию белого лакомства. Так оно понравилось Лилайне еще больше. Она стала смело добавлять сладости к белой массе и радостно пробовать разные сочетания. Антракс же только наблюдал, едва заметно улыбаясь.

Пока она не улыбнулась, глядя на него.

− Я почти счастлива, − сказала она.

− Почему почти?

− Чтобы я была совсем счастлива, ты должен тоже попробовать, ну пожалуйста.

Она приподняла бровки, сделала глаза огромными и умоляющими. Антракс не мог ей отказать.

− Хорошо, − прошептал он.

И она, почти с восторгом, обмакнула палец в холодное неизвестное ей прежде лакомство и коснулась губ Антракса.

Таким она его еще не видела. Его обычно холодный взгляд казался очень теплым. Он коснулся ее руки, убирая ногу, скользнул губами по пальцу, не сводя с нее глаз. Облизав мороженое, он тут же прильнул губами к ее ладони и скользнул вниз, медленными нежными поцелуями дразня ее запястье и руку. У Лилайны перехватило дыхание и в тот миг, когда она была готова потянуться к нему, он все же отстранился, посмотрел на нее и спокойно произнес, с трудом сдерживая дыхание:

− Нам стоит поторопиться, ты должна хоть немного поспать до отъезда.

− Да, конечно.

Лилайна отвернулась, понимая, что вся горит, что сжимает ноги, стараясь подавить внезапное возбуждение, и почему-то чувствует влагу внизу. Быстро опустошив тарелку, она не говоря ни слова, протянула ему руку, давая понять, что они могут идти.

Он принял ее ладонь, но почему-то поднес ее к губам и поцеловал пальцы. Вздрогнув Лилайна посмотрела на него, но он уже отвернулся и, вставая, просто помог ей встать и выйти.

По улице они шли молча, а Лилайна невольно смотрела на его левую руку, большую и теплую, сжимавшую ее ладонь. Смотрела даже тогда, когда оказалась перед дверью своей комнаты.

− Тебе надо отдохнуть, неизвестно когда еще будет следующая спокойная ночь, − проговорил он тихо, в очередной раз сохраняя благоразумие тогда, когда она была готова сойти с ума от нахлынувших эмоций.

В силах разве что кивнуть, она забежала в комнату и, слыша, как тихо закрывалась дверь, опустилась на пол, дрожа всем телом. Запястье все еще горело, словно по-прежнему чувствовало его губы.

Лилайна так и не смогла уснуть, ворочаясь с боку на бок, она думала об этом вечере, о возвращении в Рейн. Ее слишком многое беспокоило и многое пугало. Привыкнув к манере принца не спать по ночам, она встала в надежде, что застанет его в своей комнате, занятого каким-то делом. Набросив на плечи полупрозрачную накидку, она воспользовалась тайным садом, чтобы тихо пробраться в комнату мужа, но тот спал. Когда дверца закрылась, принцесса в полной темноте, нашла его руку, устраиваясь рядом. Ей казалось, что в его постели, уснуть будет проще.

Антракс машинально, не просыпаясь, обнял ее, прижимая к своей груди. Лилайна вздрогнула, слыша тихий шепот:

− Птичка моя.

Но он действительно спал, даже сквозь сон, стараясь ее защитить.

− Я люблю тебя, − почти невольно прошептала Лилайна, прикрывая глаза и прижимаясь к нему.

Оказалось, уснуть в постели мужа действительно было проще, чем в своей собственной, несмотря на жар мужского тела рядом.

Еще не рассвело, а Антракс был готов к отъезду. Сонная Лилайна сидела в карете, проваливаясь в дрему.

− Потерпи немного, выедем и поспишь, − сказал ей Антракс и прикрыл дверь кареты, видя, что во дворе появился Генер Шад.

Такого провожатого Антракс никак не ожидал. Да и не любил прощания, как и все эштарцы.

− Что-то случилось? – спросил принц, подходя к новому первому министру.

Генер молча протянул ему бумагу, ту самую, что принц сам отдал ему.

− Забери, если захочешь вернуться. Слова можно оспорить, а бумаги нет, − проговорил мужчина.

Но Антракс только посмотрел на свиток, но так и не принял его. Тогда Генер сам нервно разорвал его на части.

− Вас раздражает такая победа? – спросил Антракс, наблюдая, как разлетаются мелкие обрывки его собственного официального отказа от власти и всех прав.

− Это не победа, − проговорил Генер, не сводя глаз с собеседника. – Мы с тобой всегда спорили, но едва ли кроме тебя кто-то мог мне разумно возразить. В твоей голове слишком много того, чего не бывает в голове настоящего эштарца, но мне будет тебя не хватать.

− Может быть, еще успеем поспорить, нам, как минимум, дорогу строить через Ликаст.

− Ты, правда, позволишь этой девочке править? – тихо спросил Генер, не веря в подобное.

− Возможно, − улыбаясь, ответил Антракс.

Поднимая глаза, он посмотрел на отца, вышедшего на балкон, коротко ему кивнул, и больше не говоря ни слова, жестом дал знак, что они могут отправляться.

Мэдин стоял чуть позади короля. Он только кивнул брату, прощаясь, и первым отступил назад в темноту утреннего дворца.

Сев в карету, Антракс уложил сонную жену на подушку, положив ее на свои колени, и нежно провел по ее волосам. Лилайна мгновенно уснула.

Проснулась она лишь днем, понимая, что карета стоит на месте с открытой дверью. Встав, она увидела Антракса, стоявшего на краю обрыва и смотрящего куда-то. Он по-прежнему был в черном. На поясе не было меча, его место занимал кнут, но принцесса этого не замечала. Тихо выбравшись из кареты, Лилайна подошла к нему. Вдали виднелись стены Эшхарата. Дома с пиками и куполами, залитые солнцем. Море подобием полоски исчезало на горизонте.

Степь разрезали дороги и украшали города не такие большие как столица, но такие же светлые и похожие на крепости. Лилайна никогда не думала, что Эштар, вот так с высоты, может быть ничуть не менее прекрасен, чем ее любимый Рейн.

− Мы должны дождаться Ренера, командующего пехотой, предоставленной нам, − спокойно пояснил Антракс. – И я жду гонца от графа Шмарна. Прежде чем мы пересечем границу, нужно знать, что именно происходит в Рейне в эту минуту.

Но смотрел он вдаль, и было очевидно, что думал он не о Рейне.

Лилайна взяла его за руку и молча коснулась лбом его плеча, наконец, понимая, что ее муж выбрал ее родину, вместо своей.

7. Честь по-варварски (1)

Герцог Ийван, противно щурясь, встал на пути графа Шмарна.

− Вам здесь не рады, − сказал он прямо.

− Разумеется, вы мне не рады, − ответил граф. – Вот только я к Его Величеству, по официальной записи.

− Его Величество король Огюст первый плохо себя чувствует, и его врач не велел ему с кем бы то видеться.

− О! Вы убедили Огюста выпроводить меня, что ж, тогда пойдите и скажите ему, что я знаю, кто может его спасти.

Герцога передернуло.

− Давай беги, докладывай, − подгонял его граф, махнув рукой.

Герцог оскалился, но все же развернулся, чтобы зайти в покои короля. Граф вздохнул, пытаясь представить, что может быть хуже постоянно ноющего и сцущего в горшок Огюста. Ему вспомнилось то время, когда он мог тихонько съязвить на этот счет, а Антракс, именуясь Велианом, улыбнулся бы в ответ.

Дверь распахнулась, и из покоев короля вырвался противный запах, похожий на запах тухлых яиц. Граф поморщился, но все же шагнул в комнату, понимая, что может быть что-то куда более ужасное, чем регент из его воспоминаний.

Огюст лежал в постели, резко похудевший, отощавший, с кожей сухой, шелушащейся и красно-желтой.

− Я слышал, ты причастен к слухам о возвращении моей племянницы, − проговорил Огюст тихим хриплым голосом. – Это правда?

− Она жива. Я сам ее видел, − проговорил граф.

− Это ложь! – вмешался герцог. – Ваше Величество, его давно пора арестовать.

Огюст отмахнулся, с трудом приподнимаясь на подушках.

Мужчина средних лет помог ему сесть. Это и был новый придворный врач Велен-Лей.

− Я понимаю, в это сложно поверить, но когда она вернется и вы сами увидите…

− Хватит, − прохрипел Огюст. – Мне плевать на нее, ты действительно знаешь, как меня спасти?

− Не совсем я, но я могу привести сюда Велиана, того парня, что был здесь два год назад, − спокойно сообщил граф.

Огюст вцепился в кровать, подавшись вперед.

− Он может меня вылечить?

− Да, если кто и может, то именно он.

− Это невозможно, − вмешался Велен-Лей. – Если бы способ существовал, его бы знал я.

− А разве вы знакомы с последними исследованиями своего наставника? – поинтересовался граф. – Насколько я знаю, принц Антракс в благодарность предоставил вашему учителю немало подопытных тел, живых и не очень, и Фу-Диен сделал немало открытий за последние годы, пользуясь лояльностью законов Эштара.

Велен-Лей поморщился, но ничего не сказал.

− Тогда почему ты не привез его сюда сразу? – спросил Огюст.

− Он хочет встретиться с вами наедине, чтобы сохранить тайну способа лечения, потому попросил меня поговорить с вами.

Огюст, тяжело дыша, рухнул снова на подушки.

− Почему тебя?

− Мы с ним ладили…

− Тогда почему он сбежал от тебя?

− От меня? С чего вы взяли? Он просто умчался, потому что ему пришла дурная весть от близкого друга, а теперь узнав, что вы тяжело больны, он решил помочь вам за некую плату, которую мне он не озвучил.

− Ваше Величество, − начал герцог, − это все очень странно и…

− Заткнись, я хочу, чтобы этот парень был здесь, как можно скорее. Я дам ему что угодно: земли, золото, титул, только пусть прекратит все это.

Огюст закрыл глаза, с усилием делая вдох.

Граф поклонился и поспешил удалиться, видя позволительный жест измученного человека, которому явно не до восстания в юго-восточном округе. Что ж, это было на руку их с принцем плану.

Антракс отдернул шторку на окне. К нему тут же подъехал командир пехоты.

− Вы помните, что делать, когда мы въедем в лагерь? – спросил Антракс.

− Обижаете, Ваше Высочество, − улыбаясь проговорил мужчина.

− Сир Ренер, не называйте меня так, не положено же.

Мужчина только фыркнул.

− Почему не положено? – спросила Лилайна, сидевшая напротив.

Антракс жестом дал понять, что сейчас не ответит и вновь заговорил с Ренером.

− Кроме вас со мной должно быть двое. Их главная задача − защищать Лилайну, это, надеюсь, понятно?

− Только Лилайну?

− Я могу сам о себе позаботиться, и вы тоже, поэтому − Лилайну.

− Как скажите, Ваше… а как вас теперь называть-то?

− Вы забыли, как меня зовут? – усмехнулся Антракс.

− Интересно, но как вам будет угодно, Господин Антракс.

Мужчина приложил к груди кулак и пришпорил коня.

− Вредный, − улыбаясь, проговорил эштарский принц, поправляя шторку.

Лилайна тут же открыла ее снова. Она понимала, что перебравшись через узкую тропу горы Швон, они направились не в сторону Рок-Рена, и, судя по солнцу, свернули на восток.

− А куда мы едем? – взволнованно спросила она.

− Лил, птичка моя, ты мне доверяешь? – вместо ответа спросил Антракс.

Она посмотрела внимательно на супруга. Ее пугало что-то в его коварных глазах.

− Почему ты называешь меня птичкой? – спросила она хмурясь.

Ей вспомнилось, что он с самого начала называл ее птенчиком, еще при первом разговоре в Эшхарате.

− Если тебе не нравится, я не буду тебя так называть, − спокойно ответил Антракс. – Просто мне казалось, что тебе тоже нужна свобода, а если уж я Ветер, то кем быть тебе, если не Птицей?

Она выдохнула и пересела к нему, вернее попыталась пересесть, но зацепившись, упала ему на колени. Антракс машинально поймал ее, обнял и коснулся губами ее шеи. Лилайна поежилась, чувствуя колючую щетину.

− Извини, − прошептал Антракс, позволяя ей соскользнуть с колен на сидение рядом. – Я сегодня не успел побриться и…

Он понял, что она его не слушает и потому замолчал, растерянно наблюдая за тем, как девушка аккуратно трогала его левую щеку, соскальзывая с гладкой кожи на колючую.

Ей нравилось это ощущение, она с интересом провела по его подбородку нежной рукой и коснулась края кожаной маски.

− А там...?

Она не знала, как спросить, но Антракс и так понял ее вопрос и спокойно ответил:

− А там борода не растет, так что мой удел бриться каждое утро до конца жизни, − он взял ее за руку, убирая нежные пальцы от своего лица. – Только ты мне не ответила.

Лилайна вырвала руку и отвернулась. Одна часть ее разума почти кричала, что ему нельзя доверять, другая, напротив, заявляла, что если ему нельзя, то кому вообще можно?

− Дай мне шанс, и я докажу, что мне можно доверять, − проговорил Антракс, вновь прикрывая шторку.

Какое-то время они проехали молча, но вскоре карету окружили лошади. Стук множества копыт и разрозненное фырканье уставших животных так внезапно обрушилось, на принцессу, что Лилайна потянулась было к шторке, но Антракс поймал ее руку и только отрицательно покачал головой, и тут же открыл шторку с другой стороны.

− Так вот ты какой, Эштарский Ветер, − смеясь, заявил светловолосый загорелый юноша, черный конь которого так и норовил сбросить наездника, нагло без седла взобравшегося на него, но почему-то только мотал головой и время от времени лишний раз стучал копытом.

− А ты-то кто такой, неужто сам король? – спокойно спросил Антракс.

Молодой человек гордо вскинул голову, поправил грязную льняную рубаху одной рукой, не отпуская поводья другой и заявил:

− Он самый! Король-бастард Деран Боран, к вашим услугам!

Антракс только фыркнул, а Деран нагнулся, чтобы заглянуть в окошко.

− Вы, правда, привезли ее как подарок? – спросил он.

Антракс отстранился, позволяя увидеть Лилайну.

Деран тут же расхохотался, выпрямился и гневно ударил коня по бокам своими босыми пятками.

− Антракс, зачем…?

Он не дал ей ничего сказать, прикоснувшись пальцем к ее губам.

− Ты ведь не хочешь убивать всех повстанцев и развязывать в стране гражданскую войну, не так ли?

Лилайна только сглотнула, не понимая, что происходит и почему никто ничего ей не сказал.

− Скоро мы будем в их лагере, и ты сама все поймешь.

Не давая ей возмущаться, Антракс прижал ее к себе, но тут карета остановилась, и Лилайна замерла в ужасе. В руке Антракса был кинжал, который теперь касался ее горла, но, выдыхая, она мгновенно поняла, что это оружие то ли не настоящее, то ли безнадежно тупое, потому что металл касался кожи, даже немного давил на нее, но ничего кроме прикосновения она не чувствовала. Только ужас в ее глазах не исчезал. Это было слишком неожиданно.

Дверца кареты открылась и Антракс легонько подтолкнул ее, давая понять, что самое время выходить.

− А вы бесчестный игрок, − смеялся Деран, отбрасывая вход в палатку, возле которой остановилась карета.

Антракс не ответил, молча шагнув внутрь.

Лилайна почти не дышала, чувствуя одновременно металл, застывший у горла, и бережное прикосновение руки к собственной талии. Ее муж, тем временем, спокойно осмотрелся, поражаясь как все безупречно складывалось.

Деран сел на деревянный трон, сколоченный из каких-то старых сундуков. По правую руку от него стоял мужчина, с изрезанным шрамами лицом и взглядом зверя, взглядом недобрым и опасным. Кроме них двоих в палатке было еще трое повстанцев. Выполнявший роль писаря молодой худощавый юноша – Иви; местный командир – Варз и обычный воин Кирда. Вся тройка состояла из людей Антракса, заранее получивших себе место среди повстанцев Рейна.

− Итак, что вы хотите за смерть настоящей наследницы? – спросил Деран.

Антракс улыбнулся, не спеша ответить. Лилайна чувствовала, как рука державшая нож, плотно прижатая к ее телу напряглась. Она предчувствовала, что сейчас произойдет что-то ужасное, но не смогла даже зажмуриться.

Она не боялась за себя, просто чувствовала по неровному биению сердца мужа, что тот ее не предавал. Он врал сейчас Дерану, вернее помалкивал, чтобы не врать.

Рука у горла перехватила нож, что-то щелкнуло в рукояти, открывая еще одно лезвие с противоположной стороны, но прежде чем кто-то успел хоть что-то понять, Антракс метнул нож точно в глаз опасного бородатого вояки и тот рухнул замертво.

Иви, Варз и Карда как по сигналу метнулись к Дерану и прежде, чем тот успел дернуться, один ремень стянул ему грудь и приковал к его деревянному трону вместе с руками, еще два ремня привязали его ноги к доскам, а его гость из Эштара, стоял перед ним, поднимая его подбородок рукоятью кнута. Никто не знал, что вот так вытянув вперед правую руку и приподняв кнут кистью, Антракс достиг предела подвижности своей руки и едва ли что-то мог сделать. И, разумеется, этого не знал перепуганный Деран.

− Деран Боран, сын Камилы Бош, вам никто не говорил, что вы Баран? – спросил Антракс, улыбаясь.

Деран не ответил. В палатку зашел Ренер, сопровождаемый двумя стражниками, и браво доложил:

− Наши люди рассредоточены по всему лагерю, одно ваше слово и мы сожжем здесь все.

− Отлично, − прошептал Антракс, не сводя глаз с короля-бастарда. – А теперь давай, Королевское Величество, рассказывай, кто и с какой именно целью забросил тебя сюда?

Деран молчал, злобно скалился и смотрел на Антракса.

− Мне спросить иначе? – поинтересовался спокойно эштарец.

− Антракс, прекрати! – внезапно вмешалась Лилайна, схватив его за левую руку.

Он посмотрел на свою жену, но кнут от подбородка мужчины не убрал.

− Дай мне с ним поговорить, − попросила она.

Антраксу это показалось смешным и нелепым, но он отступил, убирая кнут, все же Деран никак не мог ей навредить. Убрав кнут, супруг наследницы отошел в сторону, прекрасно понимая, что это глупая затея. Убитый им воин был хорошо подготовленным боевым офицером под чужим именем, с какой-то там легендой, но слишком хорошо мыслящий, такого среди местного сброда быть просто не должно. К тому же, если верить донесениям небольшой команды давно обитавшей средь повстанцев, именно этот человек, называвший себя Прит, диктовал Дерану все решения, в то время как Деран речами вдохновлял простой люд. Антраксу было очевидно, что Прит никогда бы ничего не сказал, даже если бы его подвергли самым страшным пыткам, потому он убил его сразу, как опасного противника, которому нельзя давать шанс на атаку. Информацию нужно было выбивать из Борана и делать это в полном объеме, а потом делать его людей своими.

Таков был план Антракса, но раз уж наследнице хотелось что-то сделать самой, ему оставалось только сесть за стол, где прежде сидел писарь.

Лилайна подошла к Дерану.

− Мы с тобой, возможно, родня, − проговорила она. – Но даже если ты мне не кузен, я не желаю тебе зла. Нам просто нужно знать все. Если ты пойдешь нам навстречу, то…

− Глупая, глупая моя кузина, − заговорил Деран жалобно. – Я всегда был твоим союзником. Когда мне сообщили, что ты жива и предложили твою голову, я попросил тебя живую, только чтобы спасти тебя. Может я только бастард, но я хотел спасти Тебя из рук человека, так страшно распоряжающегося твоей жизнью.

Лилайна невольно обернулась, взглянув на мужа. Антракс молчал и даже не смотрел на лидера повстанцев, только почему-то с задумчивым видом зажег масляную лампу, стоявшую на столе. Днем в ней не было никакого смысла, но принц почему-то с большим интересом смотрел, как масло разгорается, и языки пламени поднимаются над металлическим конусом.

− Что он тебе наговорил? – продолжал Деран. – Что я чужак? Что меня прислали? Это все не так, это неправда. Лилайна, я не знал, что ты жива. Люди Рейна не знали, я лишь хотел победить своего отца, человека страшного и бесчестного, но тебе готовы служить мои люди и я.

− Как это трогательно, − прошептал Антракс, вставая на ноги.

Он прихватил с собой лампу, быстро подошел к Дерану и без предупреждения, наклонив лампу, позволил капле масла упасть на бедро мужчины.

Крик короля-бастарда смешался с воплем Лилайны, бросившейся было к Антраксу, но эштарский воин, поймав ее, удержал на месте.

− Или ты сейчас говоришь правду, или я выверну все тебе на голову, − проговорил Антракс жестким голосом прямо на ухо Дерана.

Капля масла, уже упавшая на ногу, прожгла штанину и глубоко проела кожу, обнажая мясо. Лидер повстанцев тяжело дышал, почти задыхался и с ужасом смотрел на руку мужчины державшую лампу в чуть наклоненном виде.

− Я ничего не знаю, я, правда, ничего не знаю.

− Антракс, не делай этого! – кричала Лилайна, пытаясь вырваться. – Я приказываю тебе не делать этого!

Но он не слушал, наклонив лампу еще больше, и холодно признался на ухо Дерану:

− У меня с терпением плохо.

− Я правда не…

Он не договорил, видя, как лампа продолжает наклоняться и масло, объятое пламенем, буквально подкатывает к краю металлического конуса.

− Я все скажу! Все! – закричал Деран, с ужасом глядя на пламя.

Антракс чуть отступил, но лампу продолжал держать в руке.

− Всем руководил Прит, − быстро говорил Деран, тяжело дыша, словно боялся, что эштарец передумает. – Он нашел меня и предложил работу, я должен был назваться бастардом Огюста. Он утверждал, что я на него похож.

− Кто такой Прит на самом деле?

− Я не знаю, я правда не знаю!

Деран зажмурился, боясь, что ему не поверят.

− Кому он служил?

− Я точно не знаю, но он получал письма из Эдифа.

− Он упоминал когда-нибудь Дигара третьего?

− Кто такой Дигар третий? – чуть не плача спросил Деран.

− Король Эдифа, неуч, − шикнул Антракс.

− Он просто говорил, что король Эдифа поддержит нас.

Деран морщился, с ужасом смотрел на пламя и уже откровенно умолял:

− Уберите лампу, прошу. Я все скажу, все что знаю.

Но Антракс поднес лампу чуть ближе, не слушая очередные возмущения жены.

− Кто давал вам деньги? – спрашивал он.

− Прит! Он и давал, и оружие тоже он, и людей он вербовал, он… все он!

Антракс помолчал немного, а потом отступил, ставя лампу на стол и взмахнув рукой.

− Нет! – взвизгнула Лилайна.

Варз одним резким движением перерезал Дерану глотку, не дав тому даже вскрикнуть.

Принцессу больше не держали, и она подлетела к мужу. Не в силах сдерживать ни гнев, ни слезы, Лилайна, откровенно рыдая, со всей силы на которую была способна, ударила Антракса по лицу.

Тот только посмотрел на нее, словно шлепок ее ладошки походил на назойливую муху.

− Ты чудовище! Зачем!? Он же все сказал! Все!

Она нервно колотила кулачками его в грудь, а он, выдохнув, просто обнял ее, позволяя беспомощно разрыдаться, при этом давая знак своим людям, что им стоит оставить их.

− Сир Ренер, выберите лучшее место, чтобы собрать повстанцев вместе, − проговорил он.

Командир ограничился согласным кивком и вышел.

Когда они остались наедине, Антракс, понимая, что жена, минуту назад пытавшаяся его бить, теперь вцепилась в его рубашку и жалобно всхлипывала. Злиться на нее было просто невозможно, но он все же сказал, то что собирался:

− Никогда не поднимай на меня руку при других, иначе я буду вынужден ответить, − проговорил он холодно.

Лилайна тут же отшатнулась, с ужасом понимая, что она со своим мужем в палатке с двумя трупами, истекающими кровью. Она тут же забыла, что хотела ему ответить и, закрыв лицо руками, замерла.

Антракс подошел сам и обнял ее.

− Кто-то должен делать грязную работу, Лил, − сказал он. – Его нельзя было оставлять в живых, он потенциально серьезная проблема и при всей своей глупости легко мог стать политической марионеткой, в конце концов, он успел прославиться как бастард короля.

Лилайна плохо понимала, о чем он говорил, но прижавшись к нему, старалась успокоиться.

− Я не хочу, чтобы ты действовал без моего ведома, − наконец призналась она, всхлипывая.

− Я тебя услышал, − сказал Антракс. – А теперь прошу тебя, соберись. Ты должна выйти к повстанцам как королева, а не как перепуганная девчонка.

Голос у него был жестким, но взгляд теплым, да и руки ласково вытирали слезы с ее лица, потому Лилайна все же неловко улыбнулась, желая как можно быстрее покинуть палатку с убитыми.

Так уж повелось, что в Рейне все знали как выглядит их принцесса. Народ, любивший ее отца, перенял его любовь к единственной дочери. Кто видел Лилайну вживую, всегда говорил о ней с благоговением и не посмел бы забыть, кто не видел, хотя бы раз рассматривал портрет принцессы. Образом Лилайны украшали городские площади на праздники. Ей посвящали баллады. В честь нее проводили турниры. В ней простые люди видели символ светлого будущего.

Два года назад, в ночь гуляния, она осталась неузнанной только из-за полумрака, в котором нельзя было различить ее черты, при свете дня подобного не могло случиться. Потому, не смотря на то, что Лилайна только на короткий миг была на улице, слухи о девушке похожей на погибшую принцессу быстро разбрелись по лагерю. Повстанцы с опаской поглядывали на эштарцев, почему-то пришедших с гостем их командира. Еще больше они напряглись, когда эти самые эштарцы начали просить всех собраться у виселицы, возведенной накануне. Впрочем, оружия у них не отбирали и потому повстанцы все же подчинились, с удивлением обнаружив, что виселицы уже не было.

Вчера здесь вздернули трех рыцарей, взятых в плен при атаке на Дюнг, город чуть западнее от лагеря. Этих рыцарей Деран велел оставить висеть обнаженными, чтобы вороны расклевали их до костей, но теперь изуродованных тел не было, как и не было и балок с петлями, осталась только деревянная площадка, которую накрыли белоснежным полотном.

Над палаткой короля-бастарда больше не развевалось синее знамя с черным конем, которое он именовал своим гербом, на его место эштарские воины поднимали другое – зеленое знамя павшей королевской семьи Рен-Ро.

Одного взгляда на этот герб с золотым солнцем, словно утонувшем в зелени луга, хватило многим, чтобы лишиться дара речи.

Лилайна вышла из палатки с гордо поднятой головой. Она была в закрытом зеленом платье с золотой вышивкой, под стать своему знамени. Углы ее широких длинных рукавов опускались до самых колен, пышная юбка касалась земли. Принцесса даже не догадывалась, что Антракс мог обо всем позаботиться, и совсем не ожидала, что ее супруг сможет затянуть ей корсет и, с невозмутимым видом, вывести ее к людям.

Он помог ей подняться по ступенькам.

Шагнув на помост, она с удивлением смотрела на повстанцев, забыв о руке мужа, которая куда-то исчезла.

Она не видела, как Антракс сказал пару слов Ренеру и отправился назад к палатке. Он планировал обыскать убитых, пересмотреть их бумаги и подкорректировать план. О настрое повстанцев он уже знал достаточно, чтобы быть спокойным.

Сир Ренер, напротив, поднялся следом за принцессой. Он обязан был ее защищать.

Лилайна же смотрела на людей, поражаясь тому, как они смотрели на нее, как безошибочно шепотом произносили ее имя. Она никак не ожидала, что увидит здесь больше трех сотен подданных, с благоговением смотревших на нее.

− Ваш командир, − заговорил Ренер, − самозванец и лжец! Он никогда не был сыном короля и, что самое главное, служил правителю Эдифа, но ваша принцесса смогла его остановить и вернулась, дабы вернуть себе имя и трон.

Толпа взревела. Мгновенно, восторженно. Им было откровенно плевать на измену Дерана. Большинство повстанцев сражалось против Огюста и произвола герцогов. Возвращение принцессы было достаточным для них чудом, чтобы будущее мгновенно показалось ясным.

Лилайна медленно подняла руку и толпа тут же затихла, готовая внимать голосу своей истинной королевы.

− Жители Рейна, − обратилась к ним Лилайна.

Речи в этот раз она не готовила. С мужем они лишь коротко обсудили то, что именно она должна была сказать, пока мужчина шнуровал корсет. Ей и не нужно было писать и заучивать речи для жителей своей страны. Она видела их и слова сами возникали в ее голове и сердце. Потому она невольно приложила руку к груди и продолжила:

− Я прошу вас остановиться, прекратить свое сопротивление. Я понимаю, у вас было трудное время, но оно скоро закончится. Не стоит проливать кровь своих соотечественников. Рыцари не виновны в приказах, которые им отдавали. Возвращайтесь домой или примите мои знамена и проводите меня в столицу как воины присягнувшие королеве Лилайне Рен-Ро.

Толпа не стала кричать, как в первый раз, люди медленно преклоняли колено пред ней, признавая в ней законную правительницу, несмотря на то, что точно знали, что ей всего шестнадцать. Они признавали ее, а она признавала их выбор, вытягивая вперед руку, словно стремилась благословить сразу всю толпу, и говоря слова, которые произносит всякий правитель Рейна перед своим народом:

− Я принимаю вашу верность, дети Рейна, и обещаю беречь и ее, и ваши жизни, и ваши души в зелени долин.

7. Честь по-варварски (2)

Лилайна вернулась в палатку далеко не сразу. Люди хотели посмотреть на нее, просили прикоснуться к подолу ее платья и просто не позволяли уйти. Только принцесса от этого не уставала. Она, напротив, набиралась сил и, вернувшись к мужу, была счастлива.

Тел уже не было, как не было и жалкого деревянного трона, только следы крови все еще были различимы на земляном полу.

В палатке был один только Антракс, только Лила его сразу не узнала. Эштарец успел коротко остричь черные волосы. Сидя к ней спиной, он спокойно брился, используя в качестве бритвы тот самый кинжал, которым накануне убил некого Прита. Вместо зеркала у него был отполированный металл лампы, которая совсем недавно превратилась в инструмент пыток по воле его рук.

У девушки по спине пробежали мурашки. Синее глаза отразились на металлической поверхности и тут же исчезли.

− Тебе стоит поесть и отдохнуть, − спокойно сказал Антракс, указывая правой рукой на другой край стола, где ее ждала еда и стопка писем.

− Это что? – спросила Лилайна, нажимая пальцем на стопочку.

− Моя переписка с Дераном, − спокойно ответил Антракс.

Он опустил кинжал в воду буквально на мгновение, а потом еще раз провел лезвием от шеи к подбородку. Лилайна невольно проследила за лезвием в отражении. Ей казалось, что еще миг и острая сталь порежет грубые рубцы, спускавшиеся с правой щеки на шею, но ничего подобного не происходило.

− Просто посмотри, о чем мы с ним договаривались, чтобы не было никаких сомнений после его слов, − невозмутимо проговорил Антракс, отмывая кинжал от сероватой пены. – Я не предлагал ему твою голову.

− Я знаю, − тихо прошептала Лилайна, опуская глаза.

Она действительно знала, что Антракс не мог сделать ничего подобного, знала, что он любит ее, чувствовала это кожей. Он не произносил жарких клятв, не восторгался ее красотой и не воспевал ее как богиню, но она чувствовала сердцем, что этот человек, способный так небрежно забрать чужую жизнь, никогда не причинил бы ей вреда.

− Я не хочу их читать. Я знаю, что ты не мог ему предложить это, к тому же, − Лилайна скривилась, горько на миг закусив губу, но все же произнесла: − он так красиво пел о том что мы родные, а потом признал, что он только играл роль бастарда…

Антракс подошел к ней и бережно обнял за плечи.

− Лил, люди и не такое скажут тебе в глаза, чтобы добиться своего.

Она резко обернулась и посмотрела на него. Маски не было, но ее уже не пугало его лицо, не смущали даже холодные глаза.

− А что мне скажешь ты? – спрашивала она, желая знать, на что он может быть способен.

Антракс не ответил. Он сначала внимательно смотрел в ее серые глаза, затем коснулся ее щеки, скользнул пальцами по щеке к губам, медленно провел по ним и наклонился к ней, чтобы прошептать на ухо:

− Я не умею выражать чувства словами.

Его шепот показался ей просто обжигающим.

− Тогда не надо слов, − попросила Лилайна, расстегивая его рубашку до конца.

Антракс на миг замер. Ему казалось, что это не совсем то время, вернее совсем не то, но ее руки, похолодевшие от волнения, скользнув по коже, выбивали из него остатки благоразумия.

− Лил, − шепнул он ей на ухо, тут же касаясь губами ее шеи, начиная с ямочки под ухом и скользя по коже назад.

Она пробежала пальцами по животу, по груди, по шее и скользнула вверх. Ей не хватало его жестких локонов, которые она уже успела полюбить, но скользить пальцами по коротким волосам ей тоже по-своему нравилось.

Антракс резко развернул ее спиной, поворачивая к столу. Лилайна уперлась в стол руками, понимая, что мужские руки скользят по ее талии к завязкам корсета. Она чувствовала, как ослабевает шнуровка, как меняется его дыхание. Ей нравилось чувствовать руки, отбрасывающие в сторону корсет и обжигающе ее жаром даже сквозь ткань.

− Ты мой Ветер, − прошептала она, чувствуя, как он уткнулся носом в ее затылок.

Антракс с трудом подавлял желание разорвать это платье. Оно было еще нужно, именно это чертово платье в цветах королевской семи Рейна, и потому сняв корсет, он сначала поднялся руками вверх, замер на ее плечах, выдохнул в ее затылок, а затем стал быстро расстегивать крючки, тянувшиеся от самой шеи до поясницы и чуть ниже. Ему пришлось опуститься на колени, чтобы расстегнуть последний.

Лилайна сама стянула платье с плеч, освободила руки, и позволила ему соскользнуть вниз.

Не поднимаясь на ноги, Антракс обнял ее, целуя середину ромба вырисовавшегося в самом низу ее спины. Стягивая нижнюю юбку вместе с панталонами, он проводил носом по позвоночнику вверх, обжигая ее дыханием.

− Что же ты со мной делаешь? – едва различимо прошептал он, вставая, не отрываясь от ее кожи ни руками, ни щекой, буквально скользя по ее спине, словно только ради этого момента и побрился.

Подчиняясь его рукам, Лилайна склонилась к столу, чувствуя жар его тела. Она машинально отбросила руками все в сторону. Еда, масляная лампа, письма, папки, миска с водой и кинжал рядом с ней – все улетело прочь пока его руки скользили по ее спине, как бы опуская на деревянный стол.

Она не сопротивлялась, напротив, поддавалась, откровенно тая от того, что сильные руки со спины соскальзывали к талии и, переходя вперед, поднимались к груди. Ее маленькая грудь остро реагировала на его прикосновения. Легкого касания хватало, чтобы по коже бежали мурашки, соски твердели, и его пальцы находили их твердыми бусинками и перекатывали, нежно сжимая.

Лилайна тихо, почти беззвучно, постанывала, невольно приподнимала бедра и терлась ими о его пах, отчетливо понимая, что ее желание взаимно, что он не просто поддается ей, а действительно желает ее, возможно даже сильнее, чем хочет это показать.

Он медлил, лаская ее грудь, целуя ее шею, осыпая поцелуями спину, плечи, спускаясь руками к ее бедрам, растягивая миг предвкушения.

Он не прикасался к ней внизу, но она уже горела, истекала соком и откровенно ждала его.

− Просто возьми меня, прошу, − наконец попросила сама Лилайна, цепляясь в противоположный край стола.

Его руки исчезли. Он в тайне надеялся, что наваждение исчезнет. Ей нельзя было шуметь, их не должны были услышать, а он едва ли сможет удержаться от искушения заставить ее не просто стонать, а жалобно скулить от удовольствия, но думать, когда она такая беззащитная и открытая сама отдавалась ему, было просто невозможно.

Лилайна приподняла зад, подставляя раскрывшуюся щелочку меж ее ног, влажную и горячую. Крови у нее уже не было, но даже если бы и была, их бы это едва ли остановило. Она дождалась мгновения, когда головка члена уткнется в нее и сама двинулась к нему всем телом, хотя он и не остался в долгу, двинувшись к ней и тут же проникая целиком.

Он склонился над ней, положив свои руки поверх ее ладоней и неспешно двинулся, прошептав ей на ухо:

− Только теперь не шуми, твои подданные не поймут стонов королевы под эштарцем.

Она тихо-тихо застонала, закусила губу, чувствуя его движения, невольно дернула ногой, приподнялась на носочки, закрыла глаза и внезапно, вспомнив, прошептала:

− Можно я спрошу?

− Сейчас? – с трудом уточнил Антракс.

Она не видела его лица. Ему стоило больших усилий открыть глаза, вернуться в реальность и произнести одно это слово, слишком сильно он был увлечен ею.

− Это важно, − прошептала Лил, шевельнувшись и освобождая руки.

Он с большим трудом отстранился, давая ей свободу, но из нее не вышел, наблюдая, как его юная жена вновь замерла.

− Я не знаю, как это сказать, но…

Она не договорила, а руками, дотянувшись до ягодиц, развела их, открывая узенькую дырочку ануса.

Антракс сначала посмотрел на открывшийся вид, затем на ее подрагивающую руку, затем склонил голову в сторону, стараясь увидеть ее лицо, но светлые волосы, небрежно растрепанные, надежно прятали ее растерянное смущение.

− Ты не прикасаешься, но я знаю, что эштарские мужчины всегда делают это с женщинами, − тихим дрожащим голосом прошептала она.

Антракс положил руки на ее ягодицы, позволяя ее рукам поспешно сбежать, легко помассировал их и спокойно произнес:

− Они поступают так, чтобы женщины не рожали им детей.

− И ты совсем не хочешь?

− А ты разве хочешь? – спокойно спросил Антракс, легонько касаясь большим пальцем обсуждаемого места.

Она мгновенно сжалась, так сильно и так резко, что Антракс даже пожалел, что не стал выходить из нее на время разговора.

− Видно же, что не хочешь.

− Мне просто страшно, − жалобно проговорила Лилайна, − но я могу потерпеть, если это будешь ты.

Он не стал никуда давить пальцем, пытаться перебороть ее напряжение, а скользнул вверх по борозде, а потом всей ладонью по спине.

− Я рад, что ты готова мне довериться, − прошептал он, − но подобная смелость излишняя.

Он наклонился к ней и прошептал:

− Может быть когда-нибудь потом, но ты явно не готова к подобному сейчас.

Лилайна жалобно пискнула, понимая, что он аккуратно вышел и отстранился.

− Антракс!

Она почти испуганно обернулась, видя, как мужчина позволяя штанам остаться у стола, шагнул куда-то в сторону. Расстегнутая рубашка по-прежнему была на нем и только частично прикрывала его ягодицы, на которых были различимы тонкие белые шрамы. Лилайна сразу вспомнила рассказ Мэдина о том, как отец велел пороть их за драку в детстве.

− Если ты хочешь приключений, то будут тебе приключения, − спокойно сообщил Антракс, вытягивая из открытого сундука тонкую веревку.

Лил дернулась, села на стол и поджала ноги, наблюдая, за тем, как он медленно обернулся и шагнул к ней.

− Ты испугалась? – спросил он, приподнимая бровь и все же сбрасывая рубашку, чтобы та больше не мешалась.

Лилайна только сглотнула, обнимая колени.

− Глупенькая. Это не для тебя.

Мужчина улыбнулся и присел возле нее. Лилайна, давно залившаяся румянцем, хотела не смотреть, но не удержалась, понимая, что за все время так толком и не видела член собственного мужа, даже потрогать успела, а не увидела, теперь же у нее была удивительная возможность, да и супруг явно не возражал, позволяя ей наблюдать за собственными действиями.

Он быстро перебросил петлю веревки через головку и крепко затянул, невольно стиснув зубы, перекинув оба конца веревки вниз, он поменял их местами и поднял наверх, переплетя веревку на жилистом, налитом кровью, теле и завязал крепким узлом на основании, еще раз с силой затянув.

− Только теперь не проси меня остановиться, − прошептал он, ласково разводя ее ноги и нежно целуя в губы.

Лилайна не сопротивлялась, доверяя ему, хотя сердце у нее и дрожало от волнения, но закрывая глаза, она принимала ласку его губ и рук, укладывающих ее на стол. Ногами она обхватила его берда, но когда он резко вошел, чуть не вскрикнула, испуганно впиваясь пальцами в его плечи. Такого обжигающего ощущения она не ожидала, а он, зажав ей рот руками, стиснул зубы и начал быстро двигаться.

Он казался ей огромным, переплетение веревок скользило по члену, дразня ее изнутри, но ей не было больно. Она была слишком влажной и мягкой внутри, но резкие движения делали жар невыносимым, а волны почти нестерпимыми.

Антракс же уже ругал себя за эту идею. Приятные ощущения то и дело сменялись болью, которая буквально перекатывалась в наслаждение словно волна.

Лилайна вцепилась зубами в его ладонь. У нее закатывались глаза. Ей казалось, что она вся содрогается внутри, что волны наслаждения вот-вот превратятся в болезненную судорогу, а он не останавливался, тяжело дыша у самого ее уха.

На ее ресницы навернулись слезы, а она с ужасом поняла, что больше не может, совсем не может, что еще совсем немного и она вспыхнет вся, потеряет сознание и провалится в бездну, задохнется невысказанным стоном, но он вдруг остановился, отпустил ее, позволяя жалобно пискнуть и вышел.

Лилайна с ужасом поняла, что по ее ногам вместе с соком обильными струями льется моча, но почему-то не смутилась, понимая, что ее мужа это явно не волнует. У Антракса дрожали руки. Он с большим трудом развязал узел и пытался снять веревку.

Лилайна соскользнула со стола на землю, перехватила веревку из его рук, быстро размотала ее и, наконец, стянула петлю.

Антракс выдохнул, едва не застонав от облегчения, но все же закрыл член рукой, чтобы струя спермы не ударила Лилайне в лицо. Другой рукой он не смог не упереться в стол. Дрожь ходила по всему его телу.

Лилайна же убрала его руку и несмело коснулась все еще возбужденного, пульсирующего члена.

− Лил.

− Позволь мне, − прошептала она, так и не говоря, что именно Антракс должен ей позволить.

Она бережно погладила головку пальчиками, а после лизнула ее, специально нырнув кончиком языка в маленькое отверстие.

− Лил, такими вещами лучше начинать, а не заканчивать, − почти жалобно прошептал Антракс.

Она его не слушала, перебирая пальцами по стволу члена, где от веревок остались следы из россыпи мелких красных точек, прикосновение к которым вызывала волну дрожи. Будущая королева Рейна обхватила головку губами, на миг задумавшись, как что-то подобного размера может легко входить в ее маленькое, как ей казалось, тело. С особым любопытством она попыталась пососать нежную часть мужского тела, почти с восторгом понимая, что Антракс вцепился в стол двумя руками.

− Лил, пожалуйста…

Вот только это был тот уникальный раз, когда его действительно можно не слушать. Пресекая возражения, Лилайна вцепилась свободной рукой в его правое бедро. Антракс жалобно выдохнул:

− Больная же нога, зараза, − но больше ничего сказать не мог, сжимая до боли зубы, ибо ее рука скользила по члену, а рот постепенно заглатывал все больше и без того доведенный до предела ощущений орган.

Это была ее маленькая месть. Он заставил ее плакать, да, плакать от удовольствия, не позволяя ей шуметь, так пусть теперь тоже попробует не шуметь, когда она скользит языком по красным следам, оставленным веревкой. Ей нравился ее собственный солоноватый вкус и терпкий привкус чего-то ей еще незнакомого, тягучий, но приятный.

Она отпустила руку, радуясь, что муж не двигался, позволяя ей вести свою игру ровно до того уровня, который она сама избирала. Ей нравилось чувствовать, как под ее губами перекатывались вены и буквально раздувались жилки, нравилось слышать, как он тяжело дышит, что-то невнятно фыркая сквозь стиснутые губы, ей нравилось быстро ласкать рукой ту часть члена, что она не смогла бы взять в рот не давясь, ей даже нравилось поглаживать складки мошонки и дразнить пальцами то, что она скрывала.

Он едва не ругался, ибо ее месть действительно удалась. Если бы они не должны были скрываться, если бы он сам не решил все скрыть, он впервые бы позволил себе застонать от удовольствия, хотя мог сдержать любой стон боли.

Это было почти невыносимо и он не смог удержать тот момент, когда достиг предела и излился прямо в нее, с легким испугом понимая, что она могла и не ожидать подобного, но Лилайна только облизала губы, отпуская его.

− Не поняла на что похоже, − прошептала она задумчиво, − надо будет еще попробовать.

Антракс обессиленно опустился возле нее, уставший, измотанный, покрывшийся потом, с дрожью во всем теле. Она посмотрела на него и улыбнулась.

− Я хотела сказать тебе «спасибо», − с невинным видом выдала Лилайна.

− Я его почувствовал, − прошептал Антракс, привлекая ее к себе и нежно целуя.

Он никогда не думал, что может быть настолько свободным и открытым с женщиной, которая так же откроется ему и, не замечая его шрамов, будет нежно отвечать на поцелуи, царапать его плечи и принадлежать ему.

Лилайна нагая и счастливая растянулась на шкуре тигра, брошенной прямо на землю в палатке. Она давно была чистой, но не пыталась остановить мужа, нежно вытиравшего ее кожу.

На себя Антракс вывернул ведро ледяной воды, заставляя жену морщиться от одного лишь вида этой картины, а теперь сидел возле нее в одних штанах.

Она улыбалась, наблюдая за ним. Для него же это было особым удовольствием, скользить прохладной тряпочкой по ее плечам, пояснице, ягодицам и бедрам.

− Ты так ничего и не поела, − тихо проговорил он.

Она же рассмеялась:

− Неправда, кое-чем я все же перекусила.

− Дурочка.

Но он улыбнулся, впервые улыбнулся открыто, не удержав смешок, и бросил тряпку так, чтобы накрыть ее лицо, а она, стянув ее, показала ему язык, не веря, что они могут вообще сидеть вот так в центре лагеря повстанцев, чуть ли не в разгар войны и ни о чем не думать.

Он провел рукой по ее волосам, заставляя ее довольно улыбаться.

− Мне надо будет скоро уйти, − внезапно сообщил Антракс.

Лилайна с испугом взглянула на него, ловя его руку.

− Куда?

− Я должен встретиться с графом, поэтому пойду напрямую в Рок-Рен через лес.

− Там же река.

− Я знаю, где брод, − невозмутимо отвечал Антракс, пока его жена, цеплялась за его руку и взволнованно прижималась к нему.

− Ты оставишь меня одну? – жалобно спросила она.

− Девочка моя, ты о чем? – с нежностью в голосе спросил Антракс, приподнимая ее и обнимая. – Это я уйду один, а у тебя повстанцы и эштарские воины, тебе нечего бояться. Я буду в Рок-Рене на закате, а вы выдвинетесь на пару часов позже и к полудню будете в столице, а я встречу вас возле города.

Он гладил ее волосы и продолжал рассказывать.

− Эштарцы защитят тебя, с кем бы им ни пришлось встретиться. Идти они будут под твоими знаменами, и едва ли кто-то решится напасть на ваш большой отряд, но если решится, то до тебя никому не добраться.

− Мне будет страшно без тебя, − призналась Лилайна, целуя шрамы на его плече.

− А я уверен, что ты достаточно смела, чтобы это пережить, к тому же завтра я снова буду рядом. Если твой дядя не будет капризничать и признает тебя, то все очень быстро закончится.

Лилайна только коротко вздохнула и отпустила его с легкой грустью в сердце. Он растрепал ее волосы и шагнул в сторону, хромая. Не хромать без обуви в его случае было просто невозможно.

Он выудил из сундука два длинных сарафана, один синий с белыми волнами, второй светло-серый с нежными мелкими цветочками.

− Выбирай.

− А почему нет красного? – спросила Лилайна, надувшись.

− Красный − цвет Эштара, а не Рейна.

− Красный − это твой цвет, − буркнула она.

Антракс невольно закрыл на миг глаза, слишком это было приятно, а потом невозмутимо принес ей оба.

− В мое отсутствие Ренер будет выполнять твои распоряжения, только не повышай на него голос, он не привык слушать женщин, но человек он действительно надежный и умный.

Лилайна надела синий сарафан, с интересом проследила за тем как муж натянул сапоги, рубашку, на шею повесил медальон в виде треугольника, а сверху набросил кожаную куртку.

− Удачи, − прошептала она, поднимаясь на носочки и целуя его в губы.

Она никогда не думала, что будет переполнена нежностью к человеку, которого клялась не любить.

7. Честь по-варварски (3)

Он был у ворот Рок-Рена еще до заката.

− Я врач, − почти рефлекторно сказал Антракс, демонстрируя стражникам грамоту.

Его лицо частично было закрыто повязкой. Стражники, явно имевшие особые указания из-за восстания на востоке страны, долго косились на него и наверно не пустили бы за ворота, если бы не вмешался граф Шмарн.

− Он действительно врач и он ко мне, − сообщил мужчина, швыряя стражникам монету, одну на двоих, пусть потом как хотят, так и делят.

Спорить со Шмарном стража не решалась даже теперь, когда слово графа в стране мало что значило. Люди чувствовали, что нынешнее положение вещей не будет долгим, а значит, вскоре все изменится – и Шмарн своего не упустит. По крайней мере, рыцари Рок-Рена были в этом уверены, помня прежнюю влиятельность графа.

Антракс спокойно подошел к встречавшему его мужчине и почти машинально пожал графу руку.

− Ты как часы, − усмехнулся граф, − а я опасался, что без связи что-то пойдет не так.

− Не в моем случае, − холодно проговорил Антракс. – Выведите меня к трактиру «Серый верес».

Граф посмотрел на Антракса озадаченно.

− Мы разве не к Огюсту?

− А я его пальцем должен вылечить? – спросил Антракс.

− А ты, правда, собрался его лечить?

Антракс развел руками. Граф скривился, но спорить не стал, ускоряя шаг.

− Ты мне так и не ответил, что у тебя с наследницей, − проговорил он после небольшого пути в молчании.

− Мы поговорим об этом, когда все закончится, − холодно ответил Антракс.

Граф строго посмотрел на него, но ничего не ответил, понимая, что вмешиваться явно бесполезно.

Дойдя до трактира, Антракс легко вспомнил дорогу: налево до тупика минуя три поворота.

Граф замер, с растерянным ужасом глядя на старую неприглядную дверь с вывеской «Черный дом».

− Подождите меня здесь, − попросил эштарец, шагая к двери.

− Это настолько страшный притон, что мне туда нельзя? – попытался пошутить граф.

− Да, − совершенно серьезно ответил ему Антракс, заходя внутрь.

Ритуал вновь был соблюден. Ему сказали, что заведение не работает, а он невозмутимо взял лист и начертал символ, но не стал никуда проходить, а сказал что ему нужно, почти мгновенно получил флакон, заплатил за него и вышел.

− Вина вы мне найдете? – спросил он сразу у графа.

− Тебе? – удивился граф, который уже успел столкнуться с тем, что его собеседник не пьет.

− Огюст Оревью лучше пьет лекарства с вином, а еще лучше − в вине, − с ледяным выражением лица пошутил Антракс.

Граф расхохотался.

− Вина так вина, идем.

Только больше они ни о чем не говорили ни по дороге, ни во дворце, а граф ничего не спрашивал, видя, как Антракс вскрыл маленький полупустой флакон, долил в него вина, закрыл и взболтал. В полном молчании граф привел его к покоям Огюста.

− Он в очень тяжелом состоянии, − предупредил он у самой двери.

− Я знаю, − невозмутимо ответил эштарец и сам открыл дверь, не соблюдая церемоний.

У постели Огюста, сидел Велен-Лей. Он сразу встал и хотел было возразить, но на рубашке вошедшего увидел знак, с которым не смог спорить и вместо возражений просто кивнул и отступил. Антракс ответил коллеге таким же коротким кивком и подошел к больному.

− Доброй ночи, Ваше Величество, − проговорил Антракс тихо и мягко.

− Ты, − со стоном прошептал Огюст. – Ты, правда, можешь меня спасти?

Антракс молча взял со стола кубок с водой, небрежно выплеснул остатки воды на пол, вскрыл флакон и вылил его содержимое в кубок, а потом подал его королю.

− Пейте.

Огюст с трудом сел. Антракс не стал ему помогать, а Велен-Лей сначала хотел, но почему-то остановился, продолжая только наблюдать. Король вцепился в чашу, не удивляясь тому, что содержимое пахло алкоголем, и тут же ее опустошил. По его телу прокатился жар. Бело-желтая кожа почти мгновенно порозовела. Зрачки стали узкими, а потом резко расширились. Огюст с огромным удовольствием сделал вдох.

Антракс выжидал, принимая чашу, ему нужно было, чтобы больной оценил всю перемену своего состояния, насладился ей, а только потом можно было говорить о деле.

− Какое счастье, − прошептал Огюст. – Ничего не болит и дышать легко, только голова немного кружится.

− Это скоро пройдет, − снисходительно проговорил Антракс, за которым внимательно наблюдали граф и придворный врач.

Эштарец же невозмутимо сел на край кровати, нагло закинул на нее левую ногу и оперся на свое колено.

− Это временный эффект, − сообщил он. – Вам нужно длительное лечение.

− Чего ты хочешь?! – вскрикнул Огюст, бросаясь к молодому человеку, хватая его за руку и почти рыдая. – Я дам тебе все, только не позволь мне умереть так скоро.

Антракс холодно смотрел на иссохшее лицо мужчины, без жалости и сострадания.

− Завра в Рок-Рен прибудет Лилайна Рен-Ро и вы должны признаться что причастны к ее лже-смерти.

Огюст отшатнулся:

− Ты спятил, − простонал он. – Моя племянница мертва!

Антракс не стал спорить, а молча встал и шагнул к двери. Перепуганный Огюст пополз за ним по кровати, нервно вскрикивая:

− Я дам тебе титул, земли. Чего ты хочешь? Золото? Герцогом тебя сделаю! Хочешь?

Антракс обернулся.

− Спокойной ночи, Ваше Величество, − невозмутимо сказал он и вышел, вместе с молчавшим графом.

Велен-Лей тут же выбежал за ними и кротко, несмело коснулся плеча эштарца.

− Позвольте спросить.

− Разумеется, − спокойно ответил Антракс обернувшись.

− Он отдал его при жизни или вы просто…

Велен-Лей не договорил от волнения.

Антракс невольно коснулся медальона, в очередной раз посмотрел на него и тихо ответил:

− При жизни, я, к большому моему стыду, отказался от него, чем наверно сильно его оскорбил.

Велен-Лей сложил руки ладонями вместе и поклонился.

− Вы простите, − проговорил Антракс, − что вам приходится наблюдать подобное применение знаний, но я не могу поступить с этим человеком иначе.

− Месть? – уточнил Велен-Лей.

Антракс только кивнул и, понимая, что говорить им все же не о чем, пошел прочь. Граф растерянно осмотрел придворного врача, а потом поспешил за Антраксом, смутно понимая, о чем говорили ученики Фу-Диена.

− Где мне лучше остановиться? – спросил Антракс, как всегда спокойно.

− У меня, − ответил граф. – У меня в столице небольшая квартира, снял ее на время.

Антракс понимающе кивнул. Они молча покинули дворец, а потом эштарец тихо заговорил:

− Сейчас он подумает, что все с ним хорошо, обрадуется, возможно, даже развлечется с какой-нибудь служанкой, что вообще доведет его до свинского восторга, а к полудню, ему снова будет плохо и он сделает что угодно, только бы не умирать.

Граф довольно фыркнул.

− И что ты ему дал?

− То, что обманывает разум, заставляя забывать об истинном состоянии тела.

Граф скривился.

− Все же странная эта болезнь. Когда я покидал двор, он был здоров, а потом быстро зачах.

− Ничего странного. Приезжая в Рейн с братом я привез новоиспеченному королю бутылку вина из Ливна и он, как и предполагалось, выпил ее один.

Граф застыл, с ужасом понимая, что сейчас ему сказали и в то же время, не веря в свою догадку:

− Ты отравил его? – с дрожью в голосе спросил граф.

− Если бы не восстание Дерана, даже помощь Эштара была бы не нужна, он сам бы все отдал, − невозмутимо проговорил Антракс, начавший партию за трон Рейна задолго до того, как сама Лил решила за него бороться.

− Это подло! – не выдержал граф.

Эштарец обернулся и холодно посмотрел на него.

− Волк достоин схватки, а шакалу и стрела, посланная в зад, большая честь, − металлическим голосом произнес Антракс.

− Лилайна этого не одобрила бы.

Эштарец не ответил, помолчал немного, а потом сказал:

− Лучше я остановлюсь в трактире, и помните: завтра в полдень.

Не дожидаясь реакции ошарашенного графа, Антракс скрылся в темноте улиц.

У Антракса не было настроения спорить с графом о морали, да и это был бы глупый спор. Может быть, граф действительно был натурой благородной и честной, но Антракс привык играть честно только с честными людьми, а подлым тварям - тихо резать глотки. К тому же подобные споры вызывали мысли, которые супруг наследницы гнал от себя. Что действительно сказала бы Лилайна, зная о том, как он уже обошелся с ее дядей? И что она скажет, узнав всю запланированную участь короля-самозванца? Он понимал, что едва ли отделается пощечиной и в то же время едва ли это стерпит.

Ускоряя шаг, Антракс снова напомнил себе, что сейчас не время думать об исходе. Если завтра Лилайна погибнет, то и исхода никакого не будет. Деран, как нестабильная проблема, был убран сразу. Огюст, как звено заключительное, должен был просто дойти на медленном огне своей собственной ничтожности. Оставалась главная, самая страшная проблема: знать. Сторонники Лилайны будут готовы, об этом Шмарн позаботится, тут можно было не сомневаться, но что делать с ее врагами?

Герцоги Ийван, Дюгон и Шадо едва ли рассчитывали на возвращение принцессы. Их отношение к своим землям, самым богатым землям Рейна, и стало хорошей почвой для появления Дерана. И если бы эти герцоги продались королю Эдифа, Антракс понимал бы их лучше, но они следовали одной лишь своей алчности.

Про трактир он, видно, соврал, почти машинально, желая разве что сбежать, чтобы подумать, как могут поступить жадные герцоги с принцессой? Убить ее? В дороге? Нет, на открытой местности против Эштарцев идти глупо. Нужно нападать в городе, а лучше − во дворце, на малую группу.

Антракс нервно замер, подумал немного и снова ускорил шаг. Он знал, что Лилайну защитят. Да и он сам скорее погибнет, чем подпустит к ней врага. Он прекрасно понимал, что добраться до нее будет практически невозможно, но в то же время отчаянно пытался предотвратить сам факт нападения, потому что его хватит для начала настоящей бойни в городе, одержав победу в которой ничего кроме пепла они не получат. Нужно было что-то страшнее осуждения за злодеяния, что-то, перед чем даже герцоги склонились бы.

И тут он замер, понимая, что ноги сами принесли его к ответу на его вопрос. Не сомневаясь ни мгновения, он подошел к деревянной служебной двери храма и постучал, громко, со всей силы. Почти смеясь, он колотил в дверь, пока та не открылась.

Озадаченный старик в ночной рубашке посмотрел на него, нахмурился, но, даже узнавая в госте Велиана, буркнул:

− Приходи днем.

Служитель хотел закрыть дверь, но сильная рука помешала ему.

− Есть разговор, который не потерпит до утра и от этого зависит судьба вашей родины.

Старик только смотрел на странного гостя пока тот бесцеремонно входил внутрь и сам запирал за собой дверь.

На рассвете карета, в которой дремала Лилайна, внезапно остановилась. Это разбудило девушку.

− Я ничего об этом не знаю! – ругался громко Ренер.

− Но я должен увидеть принцессу, − возразил кто-то совсем юным ломающимся голосом.

− Мне велено ее защищать!

− Но мне сказали, что если я скажу ей, что меня прислал Ветер, она все поймет.

− Ветер? – переспросил Ренер у которого с древнеэштарским проблем не было.

Но Лилайне не нужно было говорить дважды, она сама выскочила из кареты, поражаясь виду мальчишки верхом на гнедом жеребце.

− Что случилось? – спросила она взволнованно. – Почему он прислал тебя?

− Он сказал, что не может… верхом… за вами, − смущенно пробормотал мальчик, − а мне надо, чтобы вы надели мужское платье, и…

− Что?! – рявкнул Ренер. – Ты вообще кто такой?!

− Меня Лими зовут, я в храме служу, − чуть не плача пробормотал мальчик, а потом, опомнившись, стал рыться в карманах, достал письмо и протянул эштарскому командиру. – Тут написано что-то, я не знаю, я не читал, там печать стоит, так что я не вру, - тараторил он испуганно.

Ренер сломал печать и открыл письмо.

− Вот с этого и надо было начинать! – рявкнул он, с трудом сдерживая желание врезать мальчонке.

Он спешился и дал письмо принцессе.

− Я плохо понимаю что все это значит, но это его подчерк.

Лилайна кивнула, смущенно понимая, что впервые видит что-то написанное рукой собственного мужа.

7. Честь по-варварски (4)

Слух о возвращении принцессы Лилайны мчался по Рейну быстрее чем сама принцесса и ее люди. Рок-Рен и вовсе замер. Лавки не открылись ранним утром, ремесленники не начали трудиться, и даже на рынке было тихо. Все застыли в ожидании, высыпали на стены под брань рыцарей, которым запретили разгонять толпу.

− Да пусть посмотрят, как самозванку арестуют и вздернут, − ворчал начальник стражи. − Нашли хорошенькую белобрысую девочку, дали ей знамя и явились.

− Низко даже для Эштара.

− А по-моему в самый раз.

− Его Величество, говорят, надеется на чудо.

− Шутишь что ли? Ты скалы видел, где карету нашли? А течение? Еще скажи, что ее вынесло в Белое море и прибило к эштарскому берегу. Она человек, а не бочка.

− Ну а вдруг ее там не было?

− Да, и она сама сбежала в Эштар за армией варваров.

Стража громко ржала, позвякивая доспехами. Они не знали, что их внимательно слушает человек с повязкой на лице, затерявшийся в толпе.

Позиция стражи ему была понятна и доводы их логичны: если принцесса действительно погибла по дороге в Фортон, то вернуться с юга с эштарцами просто не могла. Это было бы полной чушью, если бы только Лилайна действительно ездила в Фортон, а не была украдена прямо из дворца в Рок-Рене.

Простые же люди не задумывались о логике и географии. Их волновало совершенно иное.

− Неужто, правда, она?

− Да, Она! Кто еще?

− Ты-то сам не видел!

− Не видел, но говорят...

− Кто говорит?

− Да все!

Антраксу невольно становилось смешно, люди слишком легко пришли в движение и начали шуметь, стоило только пустить слух о событиях на востоке.

− Я Богу Долин молилась, долго молилась, о чуде просила, да и не я одна, − бормотала женщина.

Все пребывали в особом возбуждении, а когда вдалеке на дороге появились зеленые знамена с королевским гербом - толпа затихла. Стража, еще мгновение назад смеявшаяся, поддалась общему настроению. Королевский герб в Рейне уважали, потомки легендарного Нелиара Рен-Ро действительно хранили и берегли свой народ, сделав историю Рейна довольно скучным чтивом. Впрочем, что может быть лучше скучной на дрязги истории при богатой культуре и веселых гуляниях?

Люди переговаривались тихим шепотом, когда карета в сопровождении эштарских воинов в кожаной легкой броне и повстанцев в рыцарских доспехах, двигалась по дороге к городским стенам.

− Кто так строит? − ворчал сир Ренер, подъезжая к городу. − Ни рва, ни моста, и народ со стен свисает как на ферме.

Он обильно сплюнул на землю и пришпорил коня, выезжая вперед.

Ворота перед ним открыли без лишних слов и вопросов. Даже распоряжение никто не давал, просто было очевидно, что врата перед знаменосцами должны быть открыты.

Ренер развернулся, пропуская вперед самых бравых из повстанцев, что со счастливыми лицами верхом на лошадях с зелеными лентами на кожаной упряжи клином въехали в город. За ними следовал Ренер, а затем карета принцессы. Замыкали колонну пешие эштарцы. Их было всего двадцать, а все остальные не стали входить в город, собираясь мирно разбить лагерь у городских стен. Впрочем, мало кого волновало происходящее за городскими стенами. Люди окружали шествие, расступаясь перед знаменосцами и снова сливаясь в единую толпу за эштарцами, радостными криками восхваляя принцессу.

Граф Шмарн был готов встретить Лилайну с верными рыцарями, готовыми служить и ему и законной наследнице вопреки приказам нынешней власти, но стоило ему выехать навстречу, как ему дорогу перегородил Ренер.

− Принцесса не желает видеть вас, − сообщил он. − Уходите.

Граф опешил. Такого поворота он никак не ожидал и был готов спорить, но эштарский командир положил руку на рукоять одного из парных клинков и предупредил:

− Мне приказано сражаться, если вы будете мешать нам.

На это граф уже ничего не мог сказать. Было очевидно, что драться было глупо и бесполезно, оставалось только молча последовать за колонной, отложив все на потом. Граф хмурился, злясь на Антракса, который внезапно не явился на место встречи, ничего не сказал и явно изменил план не предупредив.

Карета доехала до площади и выехала на прямую дорогу, ведущую к замку, когда путь ей перегородили рыцари короля.

− Королевский советник, герцог Ийван, требует остановиться и сдаться!

Ренер фыркнул, объехал застывших знаменосцев и спросил:

− А бумага у вас есть?

Стражник показал письменный приказ.

− Без подписи короля? − спросил Ренер гневно, не прикасаясь к развернутому свитку, словно брезгуя. − Что ж, я спрошу у Ее Величества, что с вами делать.

Он вернулся к карете, наклонился к окошку, что-то проговорил, кивнул и вернулся к стражам.

− Она согласна, чтобы вы проводили ее во дворец! − объявил он, давая сигнал людям.

Отступили все: и знаменосцы, и Ренер, и остальные эштарцы.

Граф перестал дышать на миг, пытаясь разогнать толпу, но это было просто невозможно. Люди, как завороженные, следили за тем, как стража окружала карету.

Спрыгнув с коня, Шмарн бросился к Лилайне, не веря, что ее могли вот так вот бросить в руки врага.

Командир стражи резко открыл дверь и в тот же миг карета вспыхнула. Языки пламени вырвались наружу и полыхнули по крыше, быстро угасая.

Толпа перестала дышать.

Испуганный рыцарь стоял и смотрел на черное, обгоревшее пространство внутри кареты с королевским гербом.

Граф подлетев, наконец, к месту трагедии оттолкнул рыцаря и на глазах у перепуганной толпы достал, рассыпающееся в прах нечто человекоподобное в обрывках зеленого платья с золотым шитьем. Стоило ему прикоснуться, как то, что было принцессой, быстро осыпалось, оставляя в его руках одни лишь обрывки ткани.

− Смотрите! − вдруг закричал кто-то. − На башне храма!

Вся толпа молча устремила взгляд на возвышающуюся над городом башню. В ярком солнечном свете там стояла фигура в белом одеянии, длинные рваные полосы которого развевались на ветру и переливались золотом на солнце.

− Вот же говнюк, − улыбаясь, прошипела граф, уже отчетливо чувствуя средь пепла тугие веревки, явно запустившие некий механизм, от которого вспыхнула проспиртованная болванка из сухой травы в платье принцессы.

Велиан еще раз вылил воду, набрал из колодца новой, процедил ее через тряпку и тут же вернулся в деревянный дом, заметно кренившийся вбок. Он подошел к сенной лежанке, заменяющей кровать и опустился на колени возле старика лежавшего там.

− Зачем ты со мной возишься, парень?− с недоумением спросил крестьянин.

Молодой человек не ответил, только еще раз промыл отечную зияющую рану на ноге. Она уже не воняла как в первый день, и Велиана это радовало.

− У меня же даже денег нет, − простонал старик.

− Я денег не беру, − спокойно ответил Велиан, обрабатывая края раны. − Если хотите мне как-то оплатить, расскажите лучше историю.

− Какую историю?

− Любую, я не знаю ни сказок местных, ни легенд. Что угодно будет мне ново.

Он просто хотел изучить рану в глубине, быть может, даже что-то удалить, просто уже знал, что его пациент − натура выдержанная и не издаст ни звука что бы ни случилось, но голос дрогнет против воли, если он будет что-то говорить.

− Ну что ж, − прошептал старик, чувствуя, как в рану снова заливали что-то, от чего нога холодела. − Про основание Рейна рассказать тебе что ли?

− Звучит неплохо, − усмехнулся Антракс, в действительности интересуясь только своей работой.

− Когда-то давно, когда не было еще королевств, а были лишь хранители долин, жил Нелиар. Он был хранителем, молодым, но добрым, не самым мудрым, но достаточно умным, чтобы просить советов у мудрейших, потому его долина процветала и люди ее были сыты, а за ухоженную землю Бог Долин даровал ему добрую погоду и богатый урожай. Это вызывало зависть других хранителей и однажды они решили убить Нелиара, а земли его поделить. Позвали они его на обед, а когда хотели нанести смертельный удар, добрый Нелиар вспыхнул настоящим пламенем, опалив все вокруг, только часть его одежды осталась, а тело осыпалось прахом. Обрадовались злые хранители, они не знали, что то Богиня Солнца спасла его, забрала за сердце доброе и вернула на землю в одеянии белом, золотом расшитом, одарив знанием и силой особенной: никто больше не мог оспорить власть его и мудрую волю. Тогда и стал хранитель Нелиар королём земель, и именовали его Королем-Солнцем, что в древности звучало как Рен-Ро. Злые хранители стали герцогами ему покорными, а на том месте, где возродила его Богиня Солнца, воздвигли храм, с башней до небес, а вокруг храма вырос город королей Рок-Рен. С тех пор неизменна столица и род королей.

− А мне казалось, что покойный король был Даргос-Рен, а не Рен-Ро, − задумчиво произнес принц, чтобы растянуть беседу.

− Эка невидаль, все они Рен-Ро. Ты много знаешь королевских семей, что правили с начала времен?

− Клен Дерва в Эштаре, - автоматически ответил Антракс.

− Сравнил. У Эштарских королей сотня женщин и пару десятков сыновей, которые потом убивают друг друга за трон. Разве можно сравнивать?

Эштарскому принцу возразить было нечего, оставалось только заниматься делом и слушать.

− Все они Рен-Ро, − объяснял старик. – Просто когда нет наследника, который может стать королем, принцесса выбирает себе мужа, который станет родоначальником новой ветви королей. Так и принцесса Лилайна когда-нибудь выберет мужчину и кем бы он ни был, взяв ее в жены, он станет новым Королем-Солнцем.

− Забавно, − пробормотал Антракс, складывая инструменты.

Он, еще никогда не видевший наследницы Рейна, и не догадывался, что эта история может обрести новый смысл по его воле.

Глядя на Лилайну там, на башне, в белом балахоне, поверх которого была надета шифоновая накидка из длинных полос, создававших теперь красивые волны, и, видя что толпа в немом благоговении двинулась к храму, Антракс невольно вздыхал, понимая, что теперь в глазах людей Лилайна под защитой самого Бога Долин и его возлюбленной Богини Солнца, а значит, она неприкосновенна.

Огюста потрясывало от очередного приступа жара. Дрожащими руками он держался за стену, опасаясь рухнуть на пол.

− Ваше Величество! – взволнованно обратился к нему герцог Ийван. – Она почти здесь.

− Она? Действительно она? – спросил Огюст, не в силах унять дрожь тела.

− Она, и к тому же…

Но умирающий король отмахнулся, медленно передвигаясь в сторону ложи для королевских обращений к народу. Он хотел сам увидеть ее и, выходя на свет, с ужасом впервые увидел под балконом весь город.

Под его ногами люди расступались, пропуская босую принцессу с гордо поднятой головой, идущую к замку в сопровождении служителей храма, повстанцев-знаменосцев и своего народа. Эштарцы в этом шествии где-то потерялись. Ее защищали рыцари Рейна, жители Рейна и Боги Рейна.

Лилайне самой казалось, что она, убитая на бумаге, в этот миг действительно воскресла. Солнце, ослепившее ее на крыше, словно прикоснулось к ней, а теперь она чувствовала поддержку людей своей страны, будто некая сила действительно была дарована ей.

Вот только подняв глаза на дядю, вцепившегося в парапет иссохшими желтыми пальцами, усыпанными перстнями, ей стало больно.

− Лилайна, − прошептал Огюст. – Это, правда, ты…

Он хотел было сыграть радость, но внезапно слева от Лилайны позади нее и служителя храма он увидел лицо человека, внимательно смотрящего на него. На Велиане не было повязки, зато была кожаная маска и два синих глаза, с насмешкой смотрящие на короля.

Огюст сразу умолк, чувствуя, как от боли внутри накатывает тошнота. Он понимал, что больше не вынесет, что больше не может это терпеть и, вцепившись в резьбу на краю парапета, опустил голову и заговорил:

− Лилайна не разбилась по дороге в Фортон. Я заплатил бандитам за ее смерть.

− И Боги тебя покарали! – заключил старший жрец, стукнув посохом по камням.

Лилайна молчала. В глубине души она надеялась, что дядя не виноват, что он просто не при чем, что его обманули, использовали. Разумом она понимала, что Антракс прав и за всем изначально стоял Огюст Оревью, брат ее матери, но принять это было сложно.

− Арестуйте его, − наконец тихо прошептала Лилайна, закрывая глаза, − только в темницу не бросайте, заприте в спальне и пусть ждет суда.

Стража без особых приказов перешла под командование графа Шмарна и беспрекословно исполнила приказ принцессы. Теперь никто не посмеет оспорить ее право зайти в замок, подняться наверх и выйти к людям и обратиться к ним стоя в королевской ложе, из которой ее предки обращались к народу Рейна.

Теперь никто не говорил ей о том, что именно она должна сказать, она сама это знала, оглядывая толпу, прикладывая руку к груди, она заговорила:

− Я Лилайна Рен-Ро вернулась к вам из плена, из ада, с той стороны, только для того, чтобы хранить ваши души и покой долин, как делали мои предки.

Большего от нее не требовалось, только выждать момент ликования с улыбкой на губах. В этот миг она искала Антракса. Она знала, что он должен быть в толпе, должен следить и направлять чужими руками людскую волю, но она его не видела. Его просто не было среди горожан.

Это так огорчило ее, что в здание прочь от света она шагнула хмурая, едва не плача, но, поднимая глаза, увидела его. Он стоял в стороне от знати, ожидающей ее с послушной готовностью. Просто стоял, прислонившись к одной из колонн, и улыбался мягко и нежно.

Ей уже ничего не было нужно, только эта улыбка, потому позабыв о правилах, о хорошем тоне, о манерах, она бросилась к нему, откровенно рыдая от усталости, от счастья и от боли предательства.

Он не стал притворяться холодным и равнодушным, поймал ее в крепкие объятия, прижимая к груди, и нежно поцеловал в макушку.

− Ты была великолепна, − прошептал он, игнорируя озадаченные взгляды.

Один Граф Шмарн улыбнулся и велел оставить принцессу на время, в конце концов, девочка должна была отдохнуть, а все важные вопросы можно решить чуть позже, хотя бы потому, что для всех было очевидно, что советник снова граф, а не герцог Ийван, злобно скрипящий зубами.

Лилайне было сейчас не до герцога. Она потом велит его арестовать, и его, и других герцогов. Сейчас ей просто хотелось побыть маленькой птичкой в объятиях ветра.

7. Честь по-варварски (5)

Успокоившись, Лилайна стала рассказывать Антраксу свои удивительные планы в надежде на одобрение. Спрятавшись ото всех в библиотеке, она говорила мужу о том, что думает делать теперь. Графа она хотела назначить регентом, как человека, который ее не предаст. Сам граф уже должен был разобраться, кого назначать советником. И до своего совершеннолетия она, Лилайна, обязательно будет активно принимать участие в решении политических вопросов. Граф ей в этом поможет, и тогда она докажет знати, что может быть правящей королевой, а не просто украшением.

Они сидели на полу меж книжных стеллажей и смотрели друг другу в глаза, не соприкасаясь телами.

Антракс слушал ее, не спрашивая, где в ее будущем его собственное место. Она не говорила об этом, а он понимал, что сейчас можно было задать этот вопрос, обсудить самое важное и, быть может, уйти завтра с эштарцами на рассвете, но духу не хватало. Ему впервые в жизни не хватало духу сделать что-то и он только смотрел на нее, невольно выискивая в потайном кармане куртки сложенный голубой лист.

− Моя коронация состоится не раньше чем через 4 года, а значит, то что я пока не беременна совсем не важно, − внезапно выдала Лилайна, внимательно глядя на него.

− Насчет договора, − шепнул было Антракс, но услышав шаги, затих.

К ним спешил граф Шмарн, явно давно пытавшийся их найти.

− Огюст требует тебя, − сообщил он Антраксу без лишних предисловий.

− Его? – удивилась Лилайна.

Граф посмотрел сначала на эштарца, спокойно встававшего на ноги, затем на Лилайну и, подумав немного, произнес:

− Антракс обещал его вылечить, если твой дядя признается во всем.

− Идем, − сказал врач супруге, подавая руку. – Сама все увидишь.

Он понимал, что лучше бы ей ничего не знать. Был уверен, что она его не поймет, но что-то упрямо требовало быть честным с ней здесь и сейчас. Потому он попросил графа остаться снаружи, а сам зашел с Лилайной в королевские покои, где стража охраняла Огюста Оревью, снова лежавшего в постели.

Велен-Лея с ним не было, хотя врачу никто не запрещал сюда приходить. Его все бросили, но он продолжал цепляться за жизнь.

− Ты обещал, − взмолился он, увидев Антракса.

− Да, конечно, − спокойно ответил эштарец, подходя к столу и наливая что-то из флакона в кубок. – Пейте.

Огюст вцепился в кубок. Не разбирая ни запаха, ни вкуса, он выпил все одним глотком и тут же застыл, чувствуя странную горечь во рту и жжение в груди.

− Мое имя Антракс Эйен Клен Дерва, − заговорил внезапно эштарец, глядя, как мужчина задыхаясь, хватается за грудь. – И вино, привезенное вам в подарок, было отравлено.

Лилайна тихо закрыла рот рукой.

− Я люблю вашу племянницу и никогда вам не прощу того, что вы сделали, поэтому сейчас вы умрете.

− Нет! – крикнула Лилайна, бросаясь к Антраксу. – Останови это.

− Попрощайся с ним, − холодно ответил ей супруг.

Лилайна бросилась к дяде. Она его любила. Каким бы он ни был, как бы он ни поступил с ней − она его любила, и не желала ему такой участи.

− Твой отец был прав, говоря, что нельзя связываться с эштарцами, − прохрипел Огюст и тут же вздрогнул, что-то прохрипел, вцепившись в ладошку Лилайны и медленно осел на кровати.

Его глаза остались открытыми, но слезы боли в них все же замерли, так и не упав. Лилайна закричала отчаянно, изо всех сил, понимая, что он мертв и тут же вскочив на ноги, злобно взглянула на Антракса.

− Он был моим дядей! – закричала она.

− Кое-кто был моим дядей, но это не меняет подлой сущности ни одного, ни другого, − ответил эштарец, глядя в ее мокрые от слез глаза.

− Ты!

Она не находила слов и подлетев к нему попыталась ударить, но он схватил ее за запястье, тут же поймав и второю руку, пытавшуюся стукнуть его в грудь.

− Успокойся, теперь твое положение однозначно и бесспорно, а когда будет арестован Ийван, никто уже не сможет помешать твоим планам, − прошипел он сквозь зубы, отбрасывая ее руки от себя.

− Ты убил его, − дрожащим голосом проговорила Лилайна.

− Зато теперь в твоей стране на одного подонка стало меньше, − раздраженно ответил Антракс.

− Ты не имел права…

− Хватит! – перебил ее эштарец, не выдерживая. – Успокоишься, тогда и поговорим!

Антракс просто вышел.

− Он мертв, − сообщил он графу. – Позаботьтесь о принцессе, а я вернусь завтра, когда она успокоится.

Больше ему ничего не хотелось. Он знал, что был прав, знал, что только что закончил невероятную интригу, почти невозможную, безупречную в каждом своем акте. Теперь его задача была выполнена, игры закончились, а реальность казалась слишком мерзкой, чтобы хоть на миг задержаться в стенах замка.

«Может, Мэдин прав и стоит хоть раз по-настоящему напиться», − подумал он, но вместо того чтобы пить, пошел бродить по городу, ожившему, радостному и полному надежд.

У Лилайны был действительно тяжелый день. Возвращение в Рок-Рен вызывало слишком много эмоций, игра в божественное спасение и вовсе перевернула в ней все, а смерть Огюста окончательно отрезала возврат к ее прежней жизни. Она понимала, почему Антракс сравнивал Огюста с Дершей и почему не произнес имени своего дяди. Она понимала, что без признания она никогда бы ничего не доказала, не смогла бы осудить Огюста и вернувшись в Рейн не получила бы ничего, выйди Огюст к ней, обними и скажи, что тосковал по ней. Она даже понимала, что умереть сейчас, вместо долгих мучительных дней угасания, было в некотором роде милосердно, но просто не могла не оплакивать свою прежнюю жизнь, к которой уже не было возврата.

После, говоря с Вильямом Шмарном, она остро ощущала нехватку Антракса, хотя граф говорил с ней открыто, ничего не скрывая, советуя и поддерживая. Он был ее союзником. Она сама доверяла ему и знала, что Антракс тоже доверяет ему, тем самым одобряя его на роль временного хранителя власти. Просто по закону Рейна Лилайна никак не могла править. Женщины не имеют власти, а несовершеннолетние женщины тем более. Ей нужны были эти четыре года до совершеннолетия, чтобы показать и народу и знати, что она действительно может стать правительницей, только ей почему-то было горько от мысли, что обретя власть, она потеряет мужа, что по договору собирался жить какой-то своей жизнью.

Она не хотела говорить об Антраксе, но все же не могла не спросить:

− А где Он?

Графу не надо было пояснять, о чем речь.

− Не знаю, − ответил он. – Быть может, в лагере эштарцев. Он обещал прийти завтра, когда ты немного успокоишься. Я, признаться, не думал, что он расскажет тебе все.

− Вы знали? – дрогнувшим голосом спросила Лилайна.

− Узнал вчера. Это, конечно, жестоко, но ты вернулась сюда без боя, это все же дорогого стоит. Твои сторонники готовились к войне.

Лилайна молчала, глядя на стол с бумагами, с приказами об арестах, назначениях и прочими распоряжениями, и думала об эштарском принце.

− Что ты пообещала ему? – спросил, наконец, граф.

Его это очень волновало. Просто он понимал, что любовь - хорошая причина, но недостаточная плата за подобные деяния.

− Ничего, − почти отчаянно отвечала Лилайна, желая побыть в одиночестве.

Она так устала, что хотела поскорее уснуть, но просто лежала с открытыми глазами в своей старой комнате, смотрела в распахнутое окно и мечтала, чтобы он появился прямо сейчас и обещал никогда ее не оставлять. Она думала о том, что стоит извиниться, понимала, что не так много ночей провела с ним рядом, слишком хорошо запомнила его объятия, и теперь не могла без них уснуть.

Проснулась Лилайна от первых солнечных лучей, заглянувших в окно. Кто-то его бережно закрыл, но солнце, заглянув в щель меж штор, добралось до ее лица, заставляя морщиться и переворачиваться на другой бок.

Антракс сидел в ее комнате с кубком в руках. По приказу графа ему можно было спокойно прийти даже сюда. Никто не понимал, кем именно был этот человек и что его связывало с принцессой, но пока все молчали, ожидая ответа.

Лилайну же вид Антракса просто разозлил.

Сначала он уходит, потом приходит как ни в чем не бывало, еще и пьет с утра пораньше.

Она вскочила в ночной рубашке, метнулась к нему и, вырвав кубок, выплеснула содержимое на пол.

− Что ты себе позволяешь? – спросила она гневно, глядя в синие глаза.

− Может это не я, а ты позволяешь себе лишнее? – невозмутимо парировал эштарец, забрал у нее кубок и снова наполнил некой красной жидкостью из бутылки без надписей и меток.

Лилайна злилась, но не понимала толком, почему ее все так сильно раздражает. Просто сам муж своим существованием выводил ее сейчас из себя, а его внезапная манера пить утром была только поводом, чтобы снова забрать кубок и вывернуть на пол.

Только теперь Лилайна замерла, видя как на полу, возле ковра, разливалась эта жидкость, густая и совсем не похожая на вино.

− Что это? – спросила она озадаченно.

− Тебе не кажется, что с этого вопроса тебе стоило начинать?

Антракс забрал у нее кубок, но наполнять его не стал. Ему не хотелось обсуждать сейчас, что и почему он пьет и будет пить, наверно, всю свою жизнь, чтобы держать в норме свой обиженный огнем организм.

Он хотел быстрее все решить, потому без лишних предисловий положил на стол голубой лист, свернутый в трубку и перевязанный лентой, видимо снятой со свадебного платья принцессы.

Лилайна сглотнула, видя эту бумагу. Она знала что это. Она сама забыла ее в комнате принца и не потребовала назад.

Антракс молча положил рядом еще один лист, такой же голубой, но сложенный в несколько раз.

Разница этих двух бумаг поразила Лилайну. Первая явно бережно где-то хранилась, вторая успела выгореть, углы ее немного потерлись. Она, казалось, чудом была еще цела.

Антракс встал, прошел мимо нее и резко распахнул большое окно, открывающее вид на город.

− Из этих бумаг, прямо сейчас, должна остаться только одна, − проговорил он.

Лилайна обернулась, взглянула на его спину и несмело взяла вторую бумагу. Она была уверена, что они не отличаются, но с ужасом развернула свидетельство о том, что их брак недействителен. Ее руки задрожали. С самого начала у него была эта бумага. Он просто обманул ее.

Вцепившись в край стола, она смотрела на него. Он тоже обернулся, скрестил руки у груди и спокойно наблюдал.

− Ты просто чудовище, − дрожащим голосом проговорила она.

Он только улыбнулся.

− Пусть так, только мне не нужен такой брак. Скажи мне в лицо, что ты меня не любишь, и больше никогда меня не увидишь, − внезапно заявил он. – Прямо сейчас. Или я становлюсь твоим мужем со всеми правами и на твое сердце и на твою страну или я ухожу.

− С самого начала тебе нужен был только трон! − вскрикнула Лилайна в ужасе.

− Конечно, я всю жизнь мечтал править фермерами, − раздраженно ответил Антракс. − Если бы мне так хотелось объявить себя королём, я поехал бы в Авелон и защищал бы свои права, там есть металлы, драгоценности, производство, Рейну даже конкурировать не по силам с родиной рода Эйен Лен дер-Валь.

Он был холодным, непроницаемым и смотрел на нее свысока, пока ее трясло от бури чувств.

− Но ты обманул меня! Предал!

Схватив со стола первое, что попало под руку, она швырнула в него чернильницу. Та упала у ног Антракса, разбрызгав чернила по ковру и чуть вымазав сапоги.

− Не преувеличивай, − прошептал Антракс, коротко взглянув на безнадежно испорченный ковер. − Ты согласилась стать моей женой в обмен на помощь. Стала − я помог. Все честно.

Она не хотела слушать и потому гневно метнула подсвечник, заставляя Антракса все же увернуться, чтобы ни в чем неповинный предмет ударился о раму и рухнул на пол с жалобным стуком.

− Ты сам составил договор!

− Но не подписал.

У Лилайны все внутри сжалось. Она плакала, плохо понимая, что именно она чувствует. В ней все смешалось: и гнев, и страх, и любовь, и нежность со странным привкусом разочарования.

− Тебе было достаточно того, что я не стану претендовать на трон и верну тебя в Рейн, чтобы подписать откровенную чушь, − продолжал беспощадно Антракс. − Я сжег эту бумагу не подписывая, но выполнил все обещанное. Ты в Рейне, твои враги или мертвы или арестованы, об опасности Эдифа ты знаешь. Остальное в твоих руках, но за кого ты принимаешь меня?

Он шагнула к ней, глядя прямо в глаза полные слез.

− Я исполнил твое желание и сделал все, чтобы ты могла узнать меня как мужчину, как личность и как союзника.

Он подошел к ней, все так же глядя в глаза, закрыл пути к отступлению, опираясь руками на стол с двух сторон от нее.

Лилайна не сводила с него глаз, полных слез и отчаяния. Все в ее жизни просто рухнуло, и она едва понимала, что было настоящим, а что только интригой.

− Я мог бы сейчас просто заявить о своих правах, имея бумагу о нашем браке, но я отправил эштарцев домой, а тебе даю выбор, простой в сущности выбор, если по твоему я не достоин ни любви ни уважения, то мне нечего здесь делать. И не надо сейчас плакать, ты не щадила мои чувства все это время и я тебя сейчас жалеть не стану.

Она дрожала, шаря по столу в поисках хоть чего-то, но бутылка стояла слишком далеко, чтобы за нее вцепиться, были только бумаги, которые можно было порвать и бросить в его холодное лицо.

− Ты не любишь меня? − все же дрогнувшим голосом спросил Антракс.

− Ненавижу! − ответила ему Лилайна, переходя на крик, хватая свидетельство о браке и начиная его тут же рвать. − Убирайся!

Она действительно бросила обрывки голубой бумаги ему в лицо, наслаждаясь мигом своего величия.

Антракс прикрыл глаза и отступил. Он пытался быть готовым к этому моменту, понимал, что она едва ли примет его настоящего, не поймет и вряд ли полюбит, но все равно не стал ни играть, ни притворяться, ни одно мгновение, отдавшись их союзу так, как он считал нужным и правильным, так, словно он был вечным. Он терпел ее капризы, пытался научить ее многому и вырастить из нее королеву, но быть слугой он не собирался. Зная свои слабости как воина и недостатки как объекта женских желаний, он знал себе цену как политику и был слишком горд, чтобы соглашаться на роль тени где-то на задворках правления.

Он просто посмотрел в ее глаза, мокрые, полные гнева и тихо прошептал:

− Прощай, птичка по имени Лила.

Лилайна с ужасом смотрела, с каким холодным равнодушием он просто ушел, оставляя ее совершенно одну.

Осев на пол, принцесса дрожащей рукой стала собирать обрывки бумаги, словно их можно было соединить вновь, понимая, что ей безумно больно потому, что она действительно его полюбила. Она теперь без страха вспоминала ту черную маску с замком, раскрыть который можно было только обладая недюжей силой. Она знала его разным: холодным и уверенным как скала, и взволнованным до дрожи в голосе, и даже тихо и довольно постанывающим ей в ухо. Теперь же она понимала, что он действительно сдержит свое слово. Она никогда его больше не увидит, потому что воля этого человека была непоколебима.

7. Честь по-варварски (6)

Уходя, Антракс плохо понимал куда именно направляется. Идти, в сущности, было некуда. Сейчас все и вовсе казалось бессмысленным, правда, он знал, что это временно: пройдет немного времени, и он снова будет занят чем-то.

Наблюдая за тем, как народ Рейна смотрел на Лилайну, он понимал, что эштарцы никогда не посмотрели бы так на него и дело не в том, что он не был сильнейшим воином, и даже не в матери из Авелона. Он просто был не таким как они: думал иначе, чувствовал иначе и жил как-то неправильно. Нормальный эштарский мужчина на его месте посадил бы женщину на цепь, пока она не научится слушаться, а потом, быть может, разрешил ей иногда гулять. Антракс же просто отпускал ее, потому что без любви ему ничего не надо. Он действительно хотел, чтобы она его любила, просто любила. Все эти истории и споры о власти были просто дополнением к ее жизни. Быть с ней – это значило быть правителем Рейна, любить ее – значило полюбить ее страну. Он просто слишком хорошо понимал, что выбрал себе в жены наследницу великого рода королей, но быть не признанным ею, он не хотел.

Вернуться в Эштар? Уехать в Авелон? Купить корабль и уплыть на край света? Может, и вовсе стать еще одним пиратом? Или наоборот разогнать, наконец, пиратскую шайку Белого моря? Или, быть может, захватить тот другой берег и править повелителями рабов?

Ему было смешно от собственных мыслей. Он прекрасно понимал, что просто сходит с ума, чтобы не думать о самом главном.

Антракс быстро прошел по коридору, минуя стражу, спустился по лестнице и вышел в холл, как в первый свой визит в этот дворец, только теперь он даже не вспомнил о масляной лампе там под потолком, вызывавшей своим существованием неприятное чувство под ребрами. Это было уже неважно.

− Подожди! – закричала Лилайна.

Ее голос разрезал тишину дворца, замершего в волнении от перемены власти. Он понимал, что голос ее дрожит, но не остановился.

− Умоляю тебя, постой! – просила принцесса, сбегая вниз по лестнице.

Она завернулась в большую цветастую шаль и так и выбежала за ним в ночной рубашке.

Он все же остановился, но не обернулся, не понимая, зачем она сейчас своими криками привлекает внимание и слуг, и стражи, и знати, что наверняка скоро будет здесь, при таком-то переполохе.

Лилайну все это не волновало. Она подошла к нему, хотела коснуться спины, спрятанной за кожаной курткой, но не смогла, рука дрогнула. Вытирая последние слезы и храбрясь, она обошла его, чтобы посмотреть в глаза, холодные и синие.

− Антракс Клен-Дерва, − обратилась она к нему, − делайте ваше предложение.

Он прикрыл глаза, невольно отрицательно покачал головой и тут же посмотрел на нее.

− Зачем? Я же варвар, которого ты никогда не полюбишь, зачем этот спектакль? Хватит, дай мне уйти иначе я сделаю то, о чем буду жалеть, − тихо проговорил он, глядя ей в глаза.

− Делай! – стиснув зубы и топнув ногой, потребовала Лилайна, не боясь, что ее услышат. – Хоть раз возьми и сделай мне предложение правильно!

Он смотрел на нее злобно, до боли сжимая зубы. Она щурилась, тяжело дышала, но не сводила с него глаз. Она мстила ему за ту боль, что он только что причинил ей. И ее не волновали наблюдающие за ними взгляды. Ей был важен только суровый взгляд синих глаз, спорить с которыми было невозможно, и потому она тихо едва слышно прошептала:

− Пожалуйста.

Ее лицо переменилось, стало умоляющим, несчастным и совершенно беззащитным. Она снова кусала нижнюю губу и смотрела на него так, будто ее жизнь вновь была в его руках.

Антракс выдохнул, ничего не понимая, и не желая уже понимать, но все же послушал ее. Закрыв на миг глаза, он опустился на одно колено и заговорил:

− Лилайна Вильям Рен-Ро, я – Антракс Эйен Клен Дерва прошу вас стать моей женой.

Он слышал тихий испуганный шепот за спиной, едва ли знати понравится присутствие эштарского принца в жизни наследницы. Он сделал вдох и хотел продолжить, потому что в случае Лилайны стоило заранее признавать и ее страну, но принцессе это было уже не важно. Она не дала ему договорить, умирая от нетерпения:

− Я буду твоей женой, − сказала она дрожащим голосом, опускаясь на колени рядом и ловя руками его лицо, откровенно растерянное и непонимающее. – Настоящей женой, − шепнула она еле слышно и сама поцеловала его в губы.

Целоваться вот так в Рейне было почти неприличным, а она сама целовала эштарца, льнула к нему, роняя шаль, и просто падала в его объятия на глазах у всех, откровенно пугая таким выбором.

Антракс забрал Лилайну, просто набросил на нее свою кожаную куртку, подхватил на руки и понес обратно в ее спальню. Он о многом хотел с ней поговорить, но не при всех этих людях. К счастью для безумной пары граф Шмарн смог удержать всех свидетелей их странного разговора.

Вернувшись в спальню Лилайны, закрыв за собой дверь, Антракс опустил ее на пол. Его все еще трясло. Он опирался на дверь, словно боялся, что ее кто-то откроет. Ничего не понимая, он боялся ее отпустить и удерживать тоже боялся, несмело скользя руками по ее плечам.

− Зачем все это? – спрашивал он, действительно не понимая.

Лилайна цеплялась за его рубашку руками, смотрела на него и молчала, кусая губы. Ей все еще не верилось, что она смогла его удержать.

− Это месть? – несмело спросил Антракс. – Злая шутка? Я тебе еще зачем-то нужен и ты…

Его голос оборвался и поток мыслей тоже, потому что она коснулась его лица двумя руками, нежно, но уверенно.

− Я люблю тебя, − прошептала она, глядя ему в глаза, чувствуя себя счастливой просто потому, что эти слова могут быть услышаны. – Все потому, что я люблю тебя, именно тебя.

Ее руки скользнули вниз, по его шее и снова вцепились в рубашку. Сжимая ткань на его плечах, она продолжала:

− Ты жестокий и беспощадный…

− Прости, − глухо ответил Антракс, глядя ей в глаза, но она нежно улыбалась.

− Ты страшный человек.

− И за это прости.

− Но я люблю тебя! – она почти вскрикнула от полноты своих эмоций и встав на носочки, коснулась губами его губ, притягивая его к себе и целуя, задыхаясь, не веря, что действительно смогла его удержать.

Его несмелые осторожные руки внезапно стали уверенными и крепко обняли ее, прижимая к себе.

Она просто прижалась к нему, закрывая глаза, а он, уткнувшись носом в ее макушку, замер. Ему больше ничего не было нужно.

Он мог стоять так с ней целую вечность, по крайней мере, так ему казалось, пока она не скользнула рукой по его груди вниз. Резко выдыхая, он понимал, что она нужна ему вся, прямо сейчас.

Он целовал ее руки, пальцы, ладони, запястья. Неспешно раздевал ее, забывая обо всем, увлекал ее к кровати, целовал всю, а потом не брал ее, а сливался с ней в одно целое, не веря, что она действительно могла его любить.

Она целовала его губы, скользила пальцами по шрамам на спине и до боли цеплялась за бока в порыве страсти. Он не злился, а нежно кусал ее за ухо, словно не хотел остаться в долгу.

Лилайна выскользнула из замка одна. Ее сопровождали рыцари, но она никого не предупредила о своем намерении посетить храм поздним вечером.

Старший жрец встретил ее с легким недоумением.

− Вы хотите попросить за душу вашего дяди? – спросил он, склоняя голову в почтительном приветствии.

Лилайна отрицательно покачала головой.

− Я хотела поговорить с вами, − призналась она тихо. – Лучше наедине.

Жрец кивнул и проводил ее вглубь храма, где действительно была комната для подобных бесед. Люди часто приходили в храм за помощью, и этой помощью могла оказаться беседа.

Пожилой мужчина был уверен, что принцессе нужна именно беседа, но она пришла за другим.

− Мне нужна ваша помощь, − призналась она сразу, сев за стол в маленькой комнате.

− Я слушаю вас, Ваше Высочество.

Жрец сел напротив, боясь предполагать, что могла пережить это юное создание, ведь взгляд принцессы сильно изменился. Той милой девочки, которую он помнил, просто не было.

− Я знаю, что вы сделали очень многое, согласившись помочь мне сегодня днем.

− Это был мой долг, служить Рейну.

− Тогда моя просьба, тоже может именоваться долгом.

Лилайна даже улыбнулась, опуская глаза.

− Мне очень нужно, чтобы вы дали свое согласие на мой брак с Антраксом Эйен Клен Дервой, − прошептала она.

Жрец вздрогнул, протянул свои руки к принцессе и бережно коснулся ее ладошки.

− Дитя мое, Ваше Высочество, вы не должны приносить себя в жертву ради…

Он не договорил, видя смущенный взгляд принцессы.

− Нет никаких жертв, − прошептала она робко. – Мы любим друг друга. Мы даже с ним уже женаты. Нашим свидетелем был Снежный Бог, но этот брак не признает знать Рейна. Для них у меня есть хороший аргумент, но это будет лишь звуком, если вы откажете нам.

Она замолкла и вновь опустила глаза, смущенно краснея.

− Вы наверно думаете, что меня совратил страшный варвар и меня надо спасать, но он действительно не варвар, а человек, спасший мне жизнь.

− Он и есть тот врач? – спросил жрец.

Он был практически уверен в своих догадках, но хотел услышать однозначный ответ.

− Именно, − шептала Лилайна. – И именно меня он приводил сюда два года назад, просто чтобы показать мне мою собственную родину такой, какой я ее не знала.

− Но почему он не пришел сам?

− Потому что он не знает, что пошла к вам я. Он готов ждать, а я очень виновата перед ним, именно из-за меня нет даже бумаги о нашем браке, потому мне очень хочется сделать все правильно. К тому же он вернул меня в Рейн, просто потому что любит меня и готов ради меня одной любить мою страну. Вы знаете его не по слухам, а лично, разве он недостойный человек?

Жрец прикрыл глаза.

− Если собрание герцогов одобрит ваше решение, смело приходите ко мне.

− Он − эштарец, − прошептал со вздохом граф. – Всем неясен такой выбор. Уж прости, Антракс.

Новоиспеченный жених коротко кивнул, отлично понимая суть проблемы. Они сидели втроем в кабинете короля.

− Они его просто не знают, − ответила на это Лилайна.

− Согласен, − не возражал граф, − но ты должна понимать их отношение и сомнения.

− Не хочу я понимать! – возмутилась наследница.

Она-то все понимала, но ее это злило так сильно, что она не могла держать себя в руках.

− Лил, все нормально, − шептал Антракс.

Он встал со своего места, только чтобы нежно обнять ее за плечи и поцеловать в висок.

− Мои родители прошли через это, − продолжал он. – К тому же я неправильный эштарец и…

Он внезапно посмотрел на графа.

− Больше всего они ведь боятся тирании и того, что я начну переделывать законы, верно?

Шмарн кивнул.

− А если ограничить власть короля? – спрашивал Антракс тихо.

− Чем?

Шмарн развел руками и осмотрелся, словно в кабинете мог кто-то еще находиться, о ком они не знали.

− Ты, правда, думаешь, что можно дать кому-то власть без вреда для будущего?

− Даже с пользой.

Антракс улыбнулся, еще раз поцеловал Лилайну в висок, подошел к графу и посмотрел на свою невесту, сидевшую за столом отца.

− Я предлагаю разделить власть между королем и королевой и оговорить, что новые законы государственной значимости, можно принять только с согласия герцогов.

Теперь он взглянул на графа.

− И если ты поймешь, что герцоги что-то не примут, докажешь всем, что это не государственно значимый закон? – уточнил граф.

Антракс просто кивнул. Он сразу знал, что граф поймет его правильно.

− Звучит, конечно, неплохо, но она ребенок в их глазах и они скажут, что ты ею манипулируешь.

− Именно, поэтому, ее власть сначала окажется в ваших руках, а вам здесь верят.

Шмар хмыкнул, улыбаясь. Все оказывалось много проще.

Все постепенно разрешилось, осталось дождаться заветного дня.

Они лежали в кровати в обнимку, уставшие от дрязг и споров, но не желающие отрываться друг от друга.

Антракс целовал ее руки, нежно обнимая, а потом смотрел в ее глаза.

− Прости меня, − шептал он, поглаживая ее волосы. – Ты все время ругалась и злилась на меня, потому я… Прости, я должен был с самого начала говорить с тобой иначе, беречь тебя иначе, защищать тебя совсем не так.

Он действительно понимал, что все могло бы быть иначе, встреть он ее в Эштаре другими словами, смени он маску на повязку. Стоило просто проявить благоразумие, но вместо этого он поддался собственным эмоциям и чуть все не погубил.

Она коснулась пальцем его губ, нежно улыбаясь.

− Это ты меня прости за то, что говорю быстрей, чем думаю, за то, что не была послушной, если бы я могла здраво мыслить…

− Я и не хотел, чтобы ты была послушной, − перебил ее Антракс тихим шепотом. − Мне нравится, когда ты защищаешь свои взгляды.

− А мне нравится, когда ты не притворяешься всесильным.

− Я люблю тебя, − шептал Антракс.

Он скользил руками по ее коже, под юбку, с усмешкой понимая, что она по-эштарски не носит белья, сжимал ее бедра и ловил ее жаркие пухлые губы.

7. Честь по-варварски (7)

− Похоже, из тебя выйдет неплохой Король-Солнце, − усмехнулся граф, поглядывая на молодого человека, озадаченно читающего доклады о состоянии графств, явно обживая королевский кабинет, пустовавший при правлении Огюста.

− Это громко сказано, − ответил Антракс, откладывая в сторону бумаги и нервно потирая переносицу. – Без вас и Лилайны мне с этой ролью не справиться. Ресурсы Рейна состоят из того, чем я совершенно не умею управлять. Для меня это ваше сельское хозяйство хуже сунского языка. Вот почему в графстве Шан пшеницу собирают три раза в год, а в Денре – два?

− О, это очень просто.

− Нет, − перебил графа Антракс, отгораживаясь ладонью. – Я вас умоляю, не сейчас. Я сойду с ума, если вы мне поведаете еще одну вашу простую историю. Не сегодня.

Граф рассмеялся.

− Ну, раз уж сегодня церемония, так и быть, не стану тебя мучать.

− До сих пор не верится, что Лилайна добилась разрешения на заключение брака в таком возрасте, − прошептал Антракс, откинувшись на спинку кресла и закрывая глаза.

− Она красиво обосновала, что проявить уважение к традициям Эштара и заключить брак сейчас – хороший шанс для закрепления мирных отношений с твоей родиной. Я думал, это была твоя идея.

− Это была ее идея, − улыбаясь ответил Атракс.

− Ну, эта свадьба явно формальность, спите вы все равно вместе.

Антракс приоткрыл глаза.

− Это так очевидно?

− Слухами Рейн полнится о союзе эштарца и принцессы, но ты почему-то нравишься людям, особенно жителям Рок-Рена. Они хорошо тебя помнят еще с того времени.

Антракс пожал плечами, пытаясь убедиться, что он не забыл слова клятвы. Граф понимая, что жениха явно стоит оставить одного, быстро исчез, пытаясь выяснить, как обстоят дела у невесты.

Он ожидал увидеть панику или волнение, но Лилайна загадочно улыбалась, позволяя себя одевать и причесывать. Она не волновалась совершенно, легко дала свою руку графу и также легко шагнула с ним в храм.

Антракс был уже там, не изменяя черному цвету. Лилайна же в длинном шелковом платье, белоснежно белом и простом, шагнула к нему.

Теперь свидетелями их союза был весь Рейн и целых два бога. Бог Долины, обнимая свою супругу – Богиню Солнца, сжимал ее руку. Сверху на их ладони Лилайна первой положила левую руку. Антракс, улыбаясь, закрыл ее ладонь своей рукой. Они смотрели друг на друга, приближаясь и прикасаясь свободными руками, переплетая пальцы, и не сводя друг с друга глаз.

− Лилайна Вильям Рен-Ро, с чистым ли ты сердцем пришла сюда? – говорил откуда-то жрец.

− Да, − отвечала Лилайна, глядя в синие глаза.

− Антракс Эйен Клен Дерва, готов ли ты хранить чистое сердце девы тебе нареченной?

− Да, − как никогда мягким голосом ответил Антракс, не сводя с нее глаз.

− Готов ли ты принять строну ее и род ее, как свой?

− Да.

− Тогда принесите клятвы, пред Богами − свидетелями вашими.

Их руки соскользнули со статуи. Он крепко сжал ее ладонь, все так же, не отводя от нее глаз, не замечая, как над ними обоими сейчас служители храма держали две короны. Так уж выходило в традициях Рейна, что подобные свадьбы становились и коронациями, словно Антракс брал в жены не только женщину, но и ее страну. Еще вчера это казалось эштарцу смешным, а сегодня сердце замирало, когда он слышал ее слова:

− Клянусь любить и почитать мужа своего, как хранителя, как правителя, как отца рода моего.

− Клянусь любить деву мне нареченную, хранить ее имя и честь жизнью своей, − отвечал он ей. – Клянусь служить Рейну, как дому моему и с честью принять имя новое, имя последователя Рен-Ро.

− Каким будет это имя? – спросил жрец.

Пара медленно повернулась спиной к статуям, чтобы посмотреть на знать, заполнившую храм, на простой люд, собравшийся на улице подле двери. Они оба улыбались, вместе произнося имя только что основанного рода:

− Эейн-Рен.

Люди стали медленно опускаться на колени, пока Антракс сильнее сжимал ладонь своей жены.

− Я принимаю вашу верность, дети Рейна, и обещаю беречь и ее, и ваши жизни, и ваши души, и земли долин.

Короны опустились на головы короля и королевы.

«Она снова моя», − думал Антракс.

«Он мой», − думала Лилайна, мечтая, наконец, остаться с ним наедине.

Эпилог

Мэдин еще раз пришпорил коня, влетая в спешно распахнутые ворота.

В Рейне была зима, но от лета она отличалась лишь пасмурным небом и прохладным ветром.

Наследный принц Эштара, растрепанный и уставший, в одних лишь штанах да сандалиях, имел вид человека, что несся галопом от самого южного побережья до самого Рок-Рена.

Лилайна выбежала ему навстречу, придерживая длинную юбку. Следом за ней выбежал Раф. Пес давно ждал возможности порезвиться в саду.

− Где…?

Мэдин запнулся, силой тормозя измученного гнедого, и тут же спросил:

− Где мой брат?

− В больнице, − растеряно и почти испуганно ответила Лилайна, совершенно неготовая к визиту деверя.

Она просто не понимала, что могло заставить Мэдина так нервно мчаться сюда без предупреждения.

− В больнице? – испуганно переспросил Мэдин и быстро спешился. – Что случилось?

− Это у тебя что случилось? – спросила Лилайна взволнованно.

− Да ничего, просто… Это личное!

Мэдин нервно взмахнул руками и тут же отмахнулся. Раф попытался лизнуть его руку, но эмоциональный эштарец этого не заметил и чуть не ударил пса, который сразу обиженно опустил голову, но и этого принц не зметил.

− Что Антракс делает в больнице? – тут же спросил он.

− Больных лечит, − невольно смущаясь, ответила девушка.

− Он же это… король, − растерянно пробормотал Мэдин.

− Это ты ему скажи, − рассмеялась Лилайна. – Только я тебя прошу, оденься.

Она жестом указала на слугу, стоявшего рядом. Молодой человек с ужасом глядя на разгоряченного эштарца, держал дрожащими руками свернутый плащ. Мэдин посмотрел на него, фыркнул, выругался, сплюнул на землю, а потом сам забрал одеяние и набросил на плечи.

− Веди, − приказным тоном обратился он к королеве Рейна.

Но та мягко улыбнулась и заговорила:

− Может, подождешь его. Он очень не любит, когда ему мешают работать.

− Мы полгода не виделись! – возмутился Мэдин так, словно это все меняло.

Лилайна манерно сложила руки, посмотрела на принца Эштарского, мягко улыбнулась и сообщила:

− Если он воткнет в тебя какой-нибудь зажим или нож, я не виновата – я предупреждала.

Но переубеждать Мэдина ей не хотелось и потому, она совершенно спокойно отправилась с ним в город в сопровождении двух стражников.

− Антракс тоже по городу под конвоем ходит? – спросил Мэдин, презрительно поглядывая на блестящие доспехи рыцарей, сопровождавших их.

− Нет, − ответила королева. – Дядя Вильям, конечно, настаивал, но после того, как Антракс уложил свою охрану отдыхать, ему никто не мешает ходить в одиночку.

Мэдин только расхохотался и тут же обалдел, увидев очередь возле местной, недавно отремонтированной больницы.

− Большая часть из этих людей просто хочет увидеть короля, − пояснила ему Лилайна. – Ну и пару человек придумали себе болезни, чтобы поговорить с ним.

Люди расступались при виде королевы, низко ей кланялись и совершенно не замечали эштарца рядом. Это немного раздражало Мэдина, заставляя нервно подергивать грудными мышцами, но его не заметили бы здесь, даже если бы он разделся догола, его брат с супругой были куда более значимыми персонами.

Лилайна спокойно вошла в здание, дошла до кабинета, к которому тянулась длинная очередь, и осторожно открыла дверь.

Антракс сидел к ней спиной в простой льняной рубахе и кожаных штанах. Единственное, что выдавало в нем короля, это золотой венец, поблескивающий тонкой линией в его черных волосах, пересекаясь с ремнем от кожаной повязки. Это было их компромиссом, ибо носить корону нынешний король Рейна отказался наотрез, утверждая, что она достала его еще на коронации.

Лилайна же, как истинная леди с изящной золотой диадемой в волосах, улыбнулась и жестом пригласила Мэдина полюбоваться картиной.

− И чего ты от меня хочешь? – спросил Антракс, перебинтовывая обрубок кисти молодого, но явно пропойного мужчины.

Антракс был слишком занят, чтобы заметить, что кто-то вошел, а беловолосый Конор, отмывавший инструменты в тазу, вошедших не выдал, увидев, как королева приложила палец к губам.

− Денег, − нагло сообщил теперь уже безрукий тип.

− Я не могу дать тебе денег просто так. Хочешь, чтобы они у тебя были, тебе придется их заработать.

− Но у меня это.

Он показал обрубок руки.

Антракс вздохнул и заговорил холодным непроницаемым голосом:

− Перевязав твою рану, я ограбил народ Рейна, который трудится, чтобы в этой стране было чем обеспечить больницу. Рука у тебя не вырастет, но если появится хоть немного разума – приходи и у тебя будет работа, а сейчас вон с глаз моих!

Мужчина, испугавшись чего-то в лице короля, тут же вскочил и почти побежал к двери, а увидев усмешку Мэдина и вовсе чуть не упал, но все же выбежал в коридор, что-то там бормоча про «извините».

Мэдин театрально пнул воздух, отправляя его вслед за нерадивым юношей, и закрыл дверь.

Конор от этой картины не выдержал и расхохотался, потому Антракс все же обернулся и тут же прищурился, увидев брата.

− Извини, но он требовал, чтобы я его привела, − призналась Лила.

Антракс скривился, посмотрел на мальчишку и сказал:

− Иди, выбери кого-нибудь с раной, с которой ты справишься сам.

− Сам? – испуганно спросил ученик, которому тут же стало не смешно.

− Я останусь здесь, так что не волнуйся.

Тогда мальчик, облегченно вздохнув, кивнул и выбежал.

Антракс же встал, взял трость и, опираясь на нее, подошел к брату.

− Опять? – спросил Мэдин, косясь на хромоту.

− Вчера просто было собрание, − прошептала Лила.

Мэдин ничего не понял, посмотрел сначала на Лилайну, потом снова на брата.

− Я целый день просидел за идиотским столом со знатью, ни спину не расслабить, ни ногу вытянуть, ужасная мебель, − прошипел Антракс.

− И теперь у тебя болит нога?

Антракс только нахмурился.

− И ты очень злой?

− Ты ради этого сюда притащился? – вместо ответа спросил Антракс.

− Ты меня не видел полгода и это все что ты можешь мне сказать?

− Можно я пойду? – спросила Лила, понимая, что братья могут препираться вечно.

Антракс обнял ее за плечи, поцеловал в висок и прошептал:

− Я приду максимум через час. Ты не посмотришь мою почту?

Лилайна показательно надула губки и спросила:

− Я? И личную почту короля? Как так можно?

Он коротко поцеловал ее в нос и повторил:

− Пожалуйста.

− Ладно, − согласилась королева и покинула кабинет, впуская Конора с каким-то мальчишкой.

Антракс дал знак брату, чтобы тот подождал, быстро осмотрел выбор Конора и отступил в сторону к Мэдину и тихо заговорил:

− Зачем ты здесь?

Мэдин нервно сжал зубы, затем посмотрел на брата, подавляя желание заорать и стукнуть кулаком по стене.

− Где Леня? – спросил он едва слышно.

Антракс вздохнул, наблюдая за действиями мальчишки. Он немного подумал, а потом сказал:

− Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебе ответить?

− Она беременна, − прошептал Мэдин.

Антракс уставился на брата, для которого это видимо было достаточным объяснением всему, нахмурился и заговорил:

− Леня не в первый раз беременна и что-то она не убегала никуда раньше, а теперь она попросила моей защиты, почему я должен ее выдавать?

− Это мой ребенок.

− Я знаю, и что с того?

− Как что?

У Мэдина в голове не укладывалось, что подобный вопрос мог прозвучать, еще из уст его соотечественника.

− Я не скажу тебе, где она, − уверенно заявил Антракс, направляясь к мальчишке. – Ты как закончишь повязку, убери здесь все и позови Велен-Лея, пусть возвращается к работе.

Конор усмехнулся:

− А вы как обычно появитесь через неделю ровно в полдень?

− Совершенно верно, а ты мог бы взять что-то посложнее ссадины, знаний тебе бы хватило.

Антракс растрепал волосы ученика, жалея, что у него нет времени заняться им в полной мере.

Конор только смутился.

− Я зря приехал что ли? – нервно спросил Мэдин.

− Я переоденусь и мы поговорим, − только и ответил Антракс.

У него действительно болела нога. Большие стулья зала собраний были, мягко говоря, неудобны и Антракс только и делал, что мечтал просто сбежать из этого зала, но не сделал этого еще ни разу, не то было время. После казни аж трех герцогов, будучи в состоянии войны, пусть и на чужой территории, Рейн нуждался в переменах и постоянном контроле. По опыту Антракс знал, что завтра боль утихнет, и он сможет обойтись без трости. Сегодня надо просто потерпеть.

Шагнув за ширму, он сменил простое одеяние на черненый костюм с золотой вышивкой и быстрым шагом покинул кабинет.

Толпа под дверью сразу жалобно зашумела, не громко, без истинного возмущения, но все же.

− Вы все можете обратиться к писарю, сидящему в храме, и передать мне все что угодно, − напомнил Антракс.

− Злой он, ваш писарь, − пробормотала какая-то женщина.

− Дейли не злой, и даже если он назовет вашу просьбу бредом, он ее запишет, − фыркнул король, ту же закрывая глаза и превращаясь в другого человека.

Мэдина передернуло от имени, которое он услышал, впрочем, он и так знал, что Антракс сразу забрал почти всех своих людей. Дейли был здесь уже добрых полгода, он уехал, бросил Лен-Фень в Эштаре, хотя, говорили, что всякая связь меж ними прекратилась задолго до его отъезда. Мэдин все это знал, но все равно начинал злиться.

Антракс тем временем спокойно прошел сквозь толпу горожан, с каменным лицом игнорируя и слезы, и мольбы, и даже попытки к себе прикоснуться, не позволяя это никому.

− И часто ты тут бываешь? – спросил Мэдин, когда они вышли на какую-то широкую улицу.

Толпа у больницы не двинулась за ними следом. Другие люди, видя Антракса, кланялись, но не бросали свои дела и после поклона тут же возвращались к нормальной жизни, явно воспринимая короля, как нечто обыденное.

− Максимум три часа в неделю, − ответил Антракс, понимая, что брат хочет сменить тему и даже не понимает, что идут они сейчас не к королевскому замку, а в совершенно другом направлении.

− Это глупо, − пробормотал Мэдин.

− Не тебе меня в глупости упрекать.

− Кстати о глупости!

Мэдин оперся о плечо Антракса и спросил:

− Что за глупейшее деление Эдифа после захвата?

− Почему глупейшее?

Антракс нервно освободился и свернул к дому с резными окнами.

Мэдин покосился на брата и побежал за ним следом, взбегая по лестнице.

− Так смешное же, − пробормотал он.

− Ничего смешного. Вам − рудники, мне − поля. Это логично и справедливо при условии внесенной лепты в эту войну, еще не выигранную, между прочим, − спокойно ответил Антракс, открывая дверь своим ключом.

Они оказались в холле, обставленном эштарской мебелью. Антракс сразу упал в кресло и закинул ногу на пуфик, стоявший рядом.

Вниз по лестнице сбежал Ден-Ли, но увидев Мэдина замер.

− Скажи матери, что мы пришли, но передай, что волноваться ей не о чем, − сказал Антракс, видя тревогу в глазах мальчишки, а потом, посмотрев на брата, приказным тоном велел: − Сядь и успокойся.

Мэдин сел. Его уже откровенно трясло. Он не понимал, зачем он должен здесь сидеть, если она там наверху, или где-то еще, но совсем рядом.

− Что касается Эдифа, − заговорил Антракс, методично добивая брата разговором не о том, − Эштару рудники и нужнее, и полезнее. Найди людей способных ими управлять, а вот поля – лишний груз, в то время как у меня это основной источник дохода.

Мэдин только скривился, не зная, как спорить с братом.

− Рассказывай, − наконец велел ему Антракс. – Почему она от тебя сбежала?

− Да я… и она…

− Конкретно!

− Она мне отказывала все время, а потом я застал ее с Дейли и психанул, но я тогда подумал, что пусть судьба решит, если моя женщина, то и семя мое приживется.

Антракс только закрыл глаза, не желая доводить ситуацию до драки. Впрочем, в этой истории его злили оба. Леня, которая поняв что любит Мэдина, решила родить от него ребенка, Мэдин, который решил этого ребенка зачать мерзким образом, и даже Дейли, который делал вид, что он не при чем.

− Дай мне поговорить с ней, − буквально взмолился Мэдин. – Я ее не видел с тех пор, не говорил с ней, я же вообще-то руковожу кампанией в Эдифе, но как узнал, что она уехала, бросил все и примчался сюда. Я же ждал, что она сама придет ко мне, а она уехала!

− Тебе в голову не приходило, что с ней так просто нельзя? – спросил Антракс устало.

− А со мной так можно? Чем я ей плох?!

− Может тем, что сначала делаешь, потом думаешь?

Мэдин только отвернулся. Он врезал бы брату, если бы не понимал, что Антракс прав.

− Жди здесь. Я поговорю с ней и если она согласится, вы увидитесь, а если нет – ты уедешь и больше не станешь ее вспоминать.

Антракс встал, а Мэдин нервно сомкнул руки в замок, чувствуя себя полным идиотом. Он знал, что брат ему в этом деле не враг. Если Леня действительно скажет «нет» будет глупо ломиться к ней и спорить, мотая нервы, особенно тогда, когда она носит под сердцем его дитя.

Антракс поднялся на второй этаж, оставив трость внизу и заметно хромая зашел в комнату Лени, откуда сразу выскочил Ден-Ли хмурясь.

− Ты поступил как предатель, − сказал он, надувшись.

Антракс не обратил на это никакого внимания, закрывая за мальчиком дверь.

Лен-Фень сидела в кресле у окна и вязала. Для нее это было слишком странным занятием, что выражало весь сумбур ее чувств.

− Ну и чего он хочет? – спросила она, откладывая нитки. – Это же девочка, зачем она ему?

− Девочка? – спросил Антракс, так и оставшись у двери.

− Когда я ждала Ден-Ли, у меня был острый живот, а теперь он растекся по бокам, − Она посмотрела на саму себя и скривилась. – Я словно толстая, а не беременная.

− Ты врач, а веришь во всякие глупости.

− Но они работают, − прошептала Леня и отвернулась.

Она устала. Очень устала. Ей пришлось покинуть место, которое она считала родным, чтобы слуги Мэдина не следили за ней, чтобы когда он вернулся, не видеться с ним и ничего не говорить. Ей очень хотелось заявить, что это не его ребенок, что он здесь не при чем, но слезы наворачивались при одной мысли об этом. Ее злило это бесконечное желание разрыдаться и попросить о помощи у неизвестной сущности, которая могла бы все исправить. Она хотела просто снова стать сильной и очень надеялась, что после родов все пройдет и она сможет стать прежней.

Антракс тихо подошел к ней, присел возле нее на сундук и взял за руку.

− Лень…

− Что? – она не смотрела на него, глядя в окно и стараясь не плакать.

− Мэдин вспыльчивый, но неплохой, ты же это знаешь.

− Он безответственный!

− В делах государственных, как только нужно, он быстро перестает нести чушь и излагает разумные вещи.

− С женщиной он никогда не…

− Лень, откуда ты знаешь, на что он способен, если…

Он не договорил, потому что женщина выхватила руку и разрыдалась.

− Я не хочу ничего чувствовать, Антракс. Особенно к нему, − проговорила она. – Влюбиться в него это слишком больно, видеть его больно, слышать больно, я не хочу!

− Но ведь уже поздно, − только и прошептал Антракс. – Все уже произошло, даже больше, чем должно было произойти, а вы так и не дали друг другу шанса. Как ты узнаешь, что он может, если не примешь его?

Антракс смотрел на Леню как на себя в прошлом. Они были похожи. В них обоих слишком много осело от циничного одинокого Фу-Диена, и оба они едва ли умели любить и выражать свои чувства. Ему было так же больно когда-то давно при одном только виде Лилайны. Он тоже чувствовал себя беспомощным в ее присутствии и злился, но он рискнул и узнал, что все может быть иначе.

− Он примчался сюда, бросив армию в Эдифе, поступил как идиот, но он поставил тебя выше своей репутации и чести, потому что боялся тебя потерять и я думаю, ему все равно, мальчик это или девочка, − продолжал Антракс. – Может, ты с ним хотя бы поговоришь?

Леня всхлипнула.

− Когда я растрепанная, толстая и страшная?

Антракс рассмеялся.

− Ты говоришь как женщина.

− А я не женщина по-твоему?!

− Ты сама говорила, что ты эштарский мужик.

Антракс улыбнулся. Заплаканная Леня не смогла на него злиться. Она тоже улыбнулась и устало вытерла кружевным платком слезы.

− Я явно врала.

Антракс снова взял ее за руку.

− Если он тебя любит − а он тебя любит, поверь мне − ему все равно, что на тебе надето, сколько ты весишь и как часто ты хлюпаешь носом. Дай ему шанс.

Лен-Фень кивнула.

− Я умоюсь, приведу себя в порядок и спущусь.

− Хорошо.

Антракс оставил ее и вернулся к брату, нервно нарезающему круги возле лестницы.

− Что она сказала? Она не хочет меня видеть?

− Сядь и успокойся. Она спустится через пару минут.

Мэдин выдохнул и тут же сел.

− Знаешь, а ведь мы с ней в детстве дружили, − говорил Мэдин. – Я ее воспринимал как еще одного мальчишку, в конце концов, она очень ловко лазила по крышам и ругалась как эштарец. Просто потом, когда она стала такой…

Не в состоянии описать то, о чем он говорит, Мэдин нарисовал ее фигуру в воздухе.

− Я тогда очень глупо предложил ей стать любовницей, но мне же 17 было, я хотел ее и сказал ей это в лоб, грубо, как говорил бы тебе о своих желаниях, но она не рассмеялась как обычно, а дала мне по морде и заявила, что я мальчишка и ей не хочется со мной возиться, но теперь-то… теперь же все иначе!

Анракс отлично понимал, что сошлось два вспыльчивых упрямства и разбилось друг о друга, но слушать все это он не хотел, к тому же понимал, что обсуждая это, Мэдин только сильнее изведет себя.

− Расскажи лучше как отец и братья, − просил он, сев на прежнее место и вытянув ногу.

− А что отец? – спросил Мэдин растерянно.

− Последний раз я виделся с ним на открытии дороги, и мне показалось, что он бледен, хотя сказал, что чувствует себя хорошо.

Мэдин отмахнулся.

− Отца ничего не свалит, не бери в голову. Знаешь же, как он относится к войнам, вот и переживает. Просто очевидно, что тебе ждать новой подлости от Эдифа бессмысленно, а вести бой на чужой земле лучше, чем на своей.

Антракс кивнул. Он, в целом, так и думал, просто хотел узнать наверняка.

− А еще он грозится отдать мне трон и уехать к тебе отдыхать, − посмеиваясь, сообщил Мэдин.

− Не знаю что хуже: отец в Рейне или ты на троне в Эштаре.

Мэдин набрал полную грудь воздуха, собираясь ответить на подобную наглость, но услышал шаги и обернулся.

Леня, надев синее шелковое платье, что складками падало от груди до самых пят, спустилась вниз.

− Леня.

Наследник Эштарского трона тут же вскочил на ноги, забыв про Антракса. Мэдин действительно не замечал, что она набрала вес, побледнела и казалась уставшей. Ему даже краснота ее заплаканных глаз показалась очаровательной.

− Ты хотел поговорить, вот я и…

Она не договорила, потому что Мэдин бросился к ней, тут же падая на колени, хватая ее руки и целуя.

− Прости меня, Лень. Прости и не оставляй, пожалуйста, я на женщин смотреть не могу, только о тебе и думаю.

Он взглянул на нее снизу вверх умоляющим взглядом и в этот миг Лен-Фень вместо победного удовлетворения, почувствовала себя виноватой. Она почти физически ощутила, что больно было не ей одной, что она довела гордого Мэдина до состояния, когда он готов стоять на коленях и умолять.

У нее задрожали губы. Она хотела ответить, но понимала, что снова начинает плакать. Проклиная свое странное плаксивое состояние, списывая все на беременность, она закрыла лицо руками, чтобы он не видел ее слез.

− Леня, ты еще злишься, да?

Мэдин встал и несмело обнял ее, но она не стала вырываться, а наоборот прильнула к нему и окончательно расплакалась.

− Забери меня домой, − только и прошептала она. – Прости и забери меня домой, пожалуйста.

Антракс только вздохнул, понимая, что эти двое разберутся без него и тихо вышел.

Ден-Ли сидел на крыльце, нервно поглядывая на улицу.

− Если она за него замуж выйдет, я вообще никому не буду нужен, − сказал он, когда Антракс сел рядом, отложив трость.

− Ты, правда, так думаешь?

− А что, нет?

− Она любит тебя и будет любить с кем бы она ни была и сколько бы ни родила детей, а ты всегда будешь ее первенцем.

Ден-Ли скривился.

− Ты всех остальных любить будешь больше, они-то будут твоими племянниками.

Антракс растрепал мальчонке волосы:

− А ты останешься названным сыном, так что не волнуйся, если будет грустно в Эштаре, ты всегда можешь приехать сюда.

− А может, я сразу останусь?

Антракс вздохнул.

− Ты оставишь ее сейчас, когда ей нужна помощь? Она родит в начале весны, а ты не будешь помогать ей нянчить малыша?

Ден-Ли скривился.

− К тому же, скоро семь лет исполнится моему брату Мадаре, и я уверен, что вы поладите, да и за малыша Дейшу мне будет спокойнее, если ты будешь с ними.

Ден-Ли посмотрел на Антракса с интересом.

− Ты просишь меня присмотреть за младшими братьями? – уточнил он.

− А почему нет? Им нужен хороший товарищ. Они пока маленькие, но это же не будет длиться вечно, а Мэдину и Шардару не до них теперь.

− Ладно, − согласился Ден-Ли. – Но ты подаришь мне на день рождения собаку!

− Договорились, − согласился Антракс, протягивая мальчишке руку.

Ден-Ли с важным видом ее пожал и убежал играть с местными мальчишками. Все оказалось решаемо.

Лилайна сидела в кабинете короля. За полгода он сильно изменился. В нем откровенно смешалось две культуры. Большой стол из красного дерева, поставленный сюда еще ее дедом, стоял на прежнем месте. На стене висел тот самый портрет, когда-то давно испорченный Антраксом в порыве отчаянного гнева на свою судьбу, а теперь отреставрированный, правда, восстановить внешность ребенка на руках женщины было просто невозможно, и потому теперь королева Ленкара была одна. Рядом расположился портрет покойного Вильяма Рен-Ро. Под портретами их родителей, смотрящими словно в разные стороны, стояла софа, обитая красным бархатом, как та, что была в комнате Антракса. В стороне от нее расположился пуфик. Кресло последнего Даргос-Рен переехало в угол. Это теперь было кресло Лилайны. Она часто сидела в нем и вышивала, пока Антракс говорил с графом Шмарном, как с королевским советником, или с кем-то из герцогов. Так она была в курсе всех событий, хотя и казалось, что почти не участвует в делах страны. Ее муж, сидевший обычно на привезенном из Эштара жестком кресле с высокой спинкой и вытянувший ногу под столом, не редко советовался с ней. Хотя обычно это заканчивалось спорами и, порою, она обижалась на его жесткие требования разумных аргументов. Часто Лилайна не могла объяснить, почему считала правильным тот или иной поступок, а он, требуя логичности, просто изводил ее своими холодными расчетами. Она наверно бросила бы давно все эти обсуждения, если бы не замечала, что он учитывает ее слова и действительно обдумывает их, даже если заявляет, что это глупости. Он считался с нею, и потому она прощала ему жестокие слова, брошенные в минуты раздражения, так же как и он прощал ей крики негодования.

Они могли ругаться в этом кабинете полдня, но потом засыпали вобнимку, уставшие от ссоры и государственных проблем.

Теперь же она снова сидела в своем кресле, просматривая письма. Это тоже была своего рода традиция. Все самое важное Антракс давно вскрыл и прочел, но письма все равно скапливались, особенно теперь, когда совсем недавно король Рейна отметил свое двадцативосьмилетние. Все хотели заверить его в своей преданности, а Антракса это только утомляло. Читая эти письма, однообразные и льстивые, она знала, что именно ее муж в итоге попросит надиктовать секретарю в качестве одного ответа для всех, а потом сделает такое лицо, словно она должна спасти его от страшной пытки.

Раньше Лилайна думала, что он может легко ответить на что угодно, найти правильные слова и аргументы, а теперь знала, что Антракс тоже готовится к важным обсуждениям, особенно здесь в Рейне, где ему нужно постоянно узнавать что-то новое, оценивать и делать выводы. К тому же он снова и снова сталкивался с культурной разницей и старательно искоренял некоторые фразы из своего лексикона.

Теперь Антракс не казался Лилайне невероятным логиком, она видела в нем просто умного и старательного человека, много работавшего, чтобы быть настоящим Королем-Солнце, и за это она любила его еще сильнее.

− Ну что там? – спросил Антракс, тихо подойдя и поцеловав ее в макушку.

Лилайна не заметившая, как он вернулся, улыбнулась, машинально коснувшись его руки, державшей трость.

− Ничего интересного, как ты ожидал, − ответила она. – Как нога?

− Поболит и перестанет, − ответил Антракс равнодушно. – Нам явно надо быть готовыми к поездке в Эштар, едва ли мы можем пропустить свадьбу наследника.

− А она будет?

− Мэдин не мой брат, если ее не будет.

Антракс отступил в сторону, спрятал трость в специальный паз за спинкой своего кресла и сел.

− Что-то я устал, − признался он.

− Ничего удивительного, ты на этой неделе почти не спал, мог бы сегодня прогулять свои больничные хлопоты.

Она подошла к нему и обняла, садясь на его левое бедро и нежно целуя в щеку.

− Я там отдохнул, − ответил Антракс, обнимая ее за талию.

− А мне написала Эллина, − сообщила Лилайна, опуская голову на плечо мужа. – Она тоже беременна.

− Тоже? – уточнил Антракс с интересом взглянув на жену.

− Я имела в виду Лен-Фень, − смеясь, пояснила Лилайна невольно краснея. – Да и что ты, знаешь же, что с нашими играми, детей не получится.

− Мало ли, − прошептал Антракс, автоматически пожимая плечами. – Просто я, правда, хочу, чтобы немного подросла.

− Ты еще скажи, что я маленькая девочка.

− Моя маленькая девочка, − поправил он ее, нежно поцеловав ее в губы, явно дразнясь.

− Вот вечно ты так.

Лилайна смущенно отвернулась, но не смога не улыбнуться и не заскользить пальцами по его руке на своей талии.

− Вообще Эллина хотела приехать сюда рожать, но Икар не отпускает ее одну и утверждает, что не может уехать.

− Что за глупости? – спросил Антракс. – И почему он сам не написал мне? Если ему нужно уехать, это не так уж и сложно организовать. Надо вообще решить вопрос с владениями в Авелоне, а то глупо как-то, имущество короля одной страны на территории другой. Это дань памяти древнему роду Эйен, но все равно может стать поводом для политических конфликтов.

Она улыбнулась, в очередной раз радуясь, что ее муж дал новую жизнь фамилии своей матери. Ее радовало, что имя ее рода слилось с именем королей страны, которую она всегда уважала и любила.

− Я напишу Икару, пусть приезжают, − заключил Антракс, коротко целуя жену в ямочку под ухом.

Лилайна только улыбалась, глядя в сторону.

− А еще мне написала герцогиня Ийван, она очень рада, что ты согласился отдать ей Армана и теперь нянчит внука. Старушка сильно переменилась, вся ее вредность после казни сына куда-то исчезла.

Антракс скривился.

− Я все еще не уверен в правильности этого решения. Это, конечно, его семья, но будет ли он счастлив среди них?

− Будет.

Лилайна повернулась к нему. Она знала, что ее муж был привязан к этому мальчику и любил его как-то по-своему, но глядя в его глаза, понимала, что он думает о другом.

− Давай запремся, − предложила она тихо.

− Прямо сейчас?

− Только не говори, что у тебя болит нога, и ты хочешь спать, я тебе не поверю, − шикнула Лилайна.

− И правильно сделаешь.

Он ласково взял ее руку и положил на свой пах, выпуклость которого быстро твердела.

− Но я ничего еще не делала, − усмехнулась Лилайна.

− Ты на меня посмотрела, − прошептал Антракс, притягивая ее ближе и целуя в шею.

Она улыбалась, отклоняя голову, чтобы его губам было удобнее рисовать невидимую дорожку от уха к ключице. Ее пальчики дразнящее скользили вниз, ощупывая выпуклость штанов, а после вверх в поисках ремня.

В этот момент, словно специально, в дверь постучали. Лилайна спешно спрыгнула с ноги мужа и отвернулась к окну, понимая, что залилась непристойным румянцем.

− Войдите! – крикнул Антракс, поворачиваясь к двери.

В кабинет заглянул граф.

− О, я вам помешал что ли? Так я если что…

− Да заходите уже, раз все равно пришли. Что случилось?

− Эдиф пал, − буднично сообщил граф, закрывая дверь.

− Мэдин здесь, а Эдиф пал? – спросил Антракс усмехаясь.

− А Мэдин здесь? – удивился граф. – По сообщению нашего гонца, он лично возглавлял штурм Эрфрона, а после победы куда-то исчез. Командование у Эрва и нашего барона Костарда.

Антракс невольно рассмеялся.

− Хорошо, − произнес он, − но Мэдин действительно в Рок-Рене. Как я понимаю, главный вопрос в том, что делать с королевской семьей?

Вильям Шмарн кивнул.

− Лил? – Антракс посмотрел через плечо на жену. – Я за казнь Дигара, остальные пусть живут.

− Это оставит угрозу бунта, − напомнил граф.

− У Дигара трое малолетних детей, если их взять под нормальную опеку, никакого бунта не будет, а убивать молодую королеву и наследника… сколько ему лет?

− Девять, − ответил граф.

− Значит, я правильно помню. Я предлагаю просто забрать вдову с детьми сначала в роли пленницы, а потом уже освободим ее, мы не с ней воевали.

Лилайна обернулась.

− А Дигара обязательно убивать? – спросила она.

− Сохранять ему жизнь слишком хлопотно, да и он не оценит, − ответил Антракс.

Лилайна гордо вскинула голову.

− Ну да, он назвал тебя эштарским выродком, так что пусть умрет, − заявила она, явно храбрясь.

− Ничего себе, − прошептал граф, − да она вас любит, Ваше Величество.

− В любом случае, сначала его под арест, да и семью под стражу, мы без согласия Эштара, в данном случае, решение не примем.

− Разве Эеншард седьмой не согласится с нашим решением?

− Без бумаги это будет оскорблением, так что назначьте встречу в Эрфроне через три дня, чтобы Эдиф пал по всем бумагам.

Граф кивнул и спешно вышел. Он был частью этой семьи и потому часто выполнял недосказанные приказы или угадывал неозвученные желания. Ему было ясно, где и как назначать встречу, какого гонца отправить в Эштар и даже очевидно, что он останется с королевой здесь, когда король уедет делить завоеванные земли. Еще граф понимал, что ему стоит оставить эту пару наедине. Они и так слишком редко бывали вдвоем и слишком много говорили о делах.

Антракс мягко взял Лилайну за руку и привлек к себе.

− Ты, правда, злишься из-за слов этого глупого короля?

− Только мне можно тебя ругать, − прошептала Лилайна, скользя рукой по черным волосам.

Они снова отрасли и теперь она могла накручивать волнистые пряди на палец. Ей нравилось, что они были черными как смоль и такими же жесткими и упрямыми, как нрав ее мужа, но довольно послушными если их правильно уложить.

− Давай лучше сбежим в спальню. Там нас не станут тревожить, − прошептал Антракс.

− А твоя нога?

− Какая еще нога? − пробормотал Антракс, наклонившись и коснувшись губами ее груди, по памяти безошибочно сквозь ткань находя ореолу соска и чувствуя его твердую выпуклость.

Лилайна смущенно отстранилась, машинально прикрывая грудь.

− Только я хочу сама выбирать, − сказала она загадочно.

− Хорошо, − машинально ответил Антракс вставая.

Ему нравилось наблюдать за ее улыбкой, нравилось, что она крепко сжимала его руку, утягивая в потайной коридор между кабинетом и их спальней. Она была действительно его девочкой и он точно знал, что никто не увидит и не узнает о ней всего того, что знал и видел он. Все, что происходило между ними, было их маленькой тайной, слуги только слышали порою ругань и звук падающих предметов. Она по-прежнему швырялась подсвечниками, а он иногда стучал по столу, но в итоге все равно брал ее за руку, а она улыбалась так же мило как сейчас.

Она провела его в спальню легко, без свечи, находя путь в коридоре, усадила на кровать и велела не дергаться. Он усмехнулся, наблюдая, как она подошла к столу, открыла большую шкатулку с потайным замком и задумчиво в ней копалась, а потом подцепила пальцем металлическое кольцо, извлекая тонкий металлический стержень, прикрепленный к кольцу небольшой цепочкой.

− Я смотрю, ты сегодня очень ласковая, − улыбаясь, прошептал Антракс.

− Это ты у нас не хочешь детей, так что терпи, − улыбаясь, ответила Лилайна.

Антракс не ответил, наблюдая, как она лизнула стержень, а затем, спрятав его во рту, попыталась дотянуться до завязок на платье.

− Иди сюда.

Он почти поймал ее, разворачивая спиной и быстро развязывая корсет, а потом также быстро расстегивая все крючки на платье. Его руки уже привыкли к этому. Каждый вечер он раздевал ее, но после − чаще просто обнимал, устало засыпая, да и она мгновенно начинала посапывать, уложив голову на его плечо. Теперь же им обоим явно не терпелось стать едиными жадно, нервно, при свете дня, ни о чем не думая хотя бы на какое-то время.

− Он все равно холодный, − прошептала Лилайна, сбрасывая платье.

Белья на ней не было, и она нагая, безумно желанная, обернулась, облизывая металлическую игрушку.

У Антракса не было сил с ней говорить, он почти машинально скинул камзол, швыряя его куда-то в сторону. Жар в его теле достиг такого предела, что даже рубашка казалась нестерпимо горячей, потому он стянул и ее не расстегивая до конца, а стягивая своеобразным образом: освобождая сначала левое плечо, затем голову и только затем левую руку, чтобы тут же поймать свою жену и притянуть к себе, пальцами скользя от лопаток к ягодицам, а по ним вниз на внутреннюю поверхность бедер.

Она нежно улыбалась, проводя холодным металлом по его губам. Понимая ее желание, он тут же ловил металл губами, затягивая его в рот по самую цепочку. Его действительно стоило согреть, а она, целуя его в уголок губ, отставляла зад, дразня его руки и коротко, словно кошка, царапая мышцы на его груди и животе.

Она не раз говорила, что он мог бы не тратить время на тренировки и поберечь силы, но в подобные мгновения понимала, что безумно рада, что ее муж оставался эштарцем, находившим удовольствие в напряжении мышц.

Опустившись на колени, медленно, плавно двигая бедрами под его руками, позволяя его пальцам вновь подняться наверх по ее спине и исчезнуть в волосах. Он любил запускать пальцы в ее пышные прически, а потом разбирать их по прядям, распуская волосы.

Она же поцеловала его живот над самым ремнем и нервно дернула пряжку. В такие мгновения она жалела, что они не в Эштаре и королю Рейна никак нельзя было носить эштарские штаны с простой завязкой. Теперь приходилось сначала расстегивать ремень. Затем разбирать короткий ряд крючков и только потом добираться до завязки, чтобы освободить зажатый одеждой член. Когда он бодро поднялся к ее губам, она улыбалась, нежно целуя его, а потом лизала, оставляя влажную дорожку от середины ствола до самой головки, тут же ловила ее губами, чувствуя, как по ее плечам рассыпаются волосы.

Он закрывал глаза, неспешно копаясь в ее волосах и сдерживая дыхание, чувствуя ее прикосновения и приятную дрожь, поднимающуюся по спине.

Она быстро облизала головку, отдельно нежно лизнула маленькое отверстие и дернула за кольцо, отбирая у мужа выбранную ею игрушку. Он из вредности задержал металлический стержень зубами, наклоняясь к ней, но тут же отпустил. Она приподнялась, целуя его в губы.

Она любила этот миг, когда член в ее руке замирал в ожидании, как едва различимо вздрагивали его губы, когда она быстро безжалостно вводила металлический стержень с узкое отверстие члена. Она просто млела, когда его руки сжимали ее волосы в тот миг, когда ее пальцы натягивали кольцо, с трудом проскакивающее через головку на ствол.

Не отрываясь от его губ, она поднималась к нему, жадно целуя, позволяя его рукам вновь скользнуть вниз к влаге ее лона. Она хотела его, хотела быть с ним, хотела чувствовать его в себе.

Она обнимала его, заранее цепляясь пальцами за его плечи.

− Только теперь не проси пощады, − прошептал Антракс, на краткий миг отстраняясь от ее губ.

Руками он помог головке войти в нее, коротко задевая цепочкой клитор, специально дразня и не давая ей ответить, резко опустил ее, входя целиком.

Она сладко застонала, выгибая спину.

Будучи влажной и податливой, она все же была узкой и слишком нетерпеливой, двигаясь ему навстречу, впрочем, и он, впиваясь пальцами в ее ягодицы, жадно направлял ее движения, заставляя громко постанывать.

Ему было мало этих стонов, мало теплых волн обладания, мало болезненного распирания там внизу. Всего этого ему казалось в эту минуту мало, потому он резко затянул ее на кровать, быстро, не выходя из нее, перевернул на спину и жадно вжимая ее в постель начал двигаться, с глухим стоном уткнувшись ей в плечо.

Она громко стонала, не пытаясь сдерживаться, прижимаясь к нему всем телом, царапая в кровь спину.

− Услышат же, − с большим трудом прошептал он, замирая на мгновение.

− Пусть слышат, − отвечала Лилайна, срывая золотой венец и маску, прижимаясь щекой к обожженной коже. – Пусть знают, что ты мой, а я твоя, пусть знают, что это сладко: быть женой эштарца.

Она тут же вскрикивала от жадного резкого движения, подавалась вперед, изнемогая от приятной истомы.

Она знала, что они оба дойдут до исступления, только она потом в финале с силой зажмет его член у самого основания, стянет кольцо и вытянет стержень, ловя член губами, и только затем расслабит руку, чувствуя вкус его семени.

И это будет не конец, она снова будет стонать в его объятиях, сладко и жадно, как сейчас, вздрагивая всем телом, позволяя его рукам ласкать грудь, бедра и даже руки. Он очень любил скользить пальцами по ее запястьям, ладошкам и пальцам.

Королева Лилайна была женой Короля-Солнца, действительно горячего и нравом, и телом.

КОНЕЦ

Уважаемые читатели, если вам понравилась книга, сообщите об этом автору комментарием и/или звездочкой, а так же не забывайте, что это не единственная книга о данном мире.

Эштару посвящены так же: «Зверь» и «Ни жалости, ни любви». Последняя однозначно понравиться всем, кого порадовала эта книга.

Ваш А.Верт.

Продолжить чтение