Читать онлайн Кленовая стрела бесплатно

* * *

Действующие лица и события романа вымышлены, сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно…
От автора

Стоял тихий сентябрьский день. После недавно отшумевшего дождя выглянуло солнце. И светило оно так ласково и безмятежно, точно все бури, тревожившие до этого мир, исчезли навсегда.

Только покой и тишина, нарушаемая время от времени посвистыванием синиц и шуршанием листвы, охваченной ярким нетерпением осенних красок.

Возвращаясь в коттеджный посёлок из города, детектив Морис Миндаугас остановил машину недалеко от старой кленовой рощи, ему захотелось вдохнуть полной грудью древесный аромат столетних деревьев и вообще побыть одному вдалеке от шума и бури человеческих чувств и эмоций.

Хотя, по правде говоря, эти эмоции бушевали в его собственной душе.

Причиной душевного разлада, конечно же, была Мирослава Волгина, владелица детективного агентства «Мирослава», в котором он работал, и, как он смел думать, его будущая жена.

Впрочем, думать он мог всё что угодно. Сама Мирослава, несмотря на то, что знала о его любви и сама была неравнодушна к нему (по крайней мере, он верил в это), замуж за него выходить не собиралась по той простой причине, что узами Гименея она не желала связывать себя ни с кем.

Морис же, в свою очередь, не желал занимать вакантное место фаворита с туманными перспективами на будущее.

Так они и жили под одной крышей, больше чем друзья и коллеги и ничуть не любовники.

Друг детства Мирославы Шура, он же следователь Александр Романович Наполеонов, не раз бросал Морису в сердцах:

– Сошлись бы вы уже, что ли. Что ты из себя красную девицу строишь!

Миндаугас в ответ одаривал его холодным взглядом.

Наполеонов всплёскивал руками, точно прачка из старого советского фильма:

– Это в тебе твоя аристократическая смесь говорит!

Морис уже устал вдалбливать в голову друга, что его мама – преподаватель французского языка, а отец – капитан рыболовецкого судна, Наполеонов продолжал числить его потомком литовских князей.

Миндаугас положил руку на буровато-серую растрескивающуюся кору одного из клёнов, ласково провёл по стволу сверху вниз, с наслаждением ощущая ладонью каждую шероховатость, потом поднял голову и посмотрел на раскидистую крону, купающуюся в небесной сини.

Он невольно вспомнил о том, что стихией клёна считается воздух. В египетской мифологии клёну покровительствовал сам бог природы Осирис, который, если верить мифу, отдал ему частичку своей души. И с тех самых времён клён делился этим даром с людьми для того, чтобы не прерывалась связь человека с природой.

«Интересно, – подумал Морис, – помогло это человеку или природе?»

Ответа на этот вопрос у него не было. Хотя природе дар Осириса навряд ли помог. А вот человеку… Зависит, какому именно. Ему, как он почувствовал, клён помог восстановить душевное равновесие, он вновь почувствовал уверенность в том, что сумеет рано или поздно растопить упрямство Мирославы своей искренней и преданной любовью.

– Спасибо тебе, кленовая роща, – тихо проговорил Морис вслух.

Он посмотрел на красивые кленовые листья, устилавшие ещё не успевшую полностью просохнуть от влаги ночного дождя землю, поднял несколько из них, самых ярких и упругих, и, вернувшись к дороге, сел в машину и продолжил свой путь.

У ворот его встретил красивый пушистый кот Дон. Чёрная шелковистая шерсть кота искрилась на солнце.

– У-р-р, – приветливо проурчало животное.

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Морис, поставив машину в гараж. – И где же хозяйка? – спросил он.

Кот вильнул хвостом.

– Понятно, ты знаешь, где она, но мне не скажешь.

Дон, видимо, согласился с его предположением, и они вместе зашагали в сторону дома.

Мирослава нашлась в гостиной. И была она не одна. Рядом с ней на диване сидел друг детства Шура, и вид у него был не ахти.

– Ты здесь? – удивился Морис. – А где же твоя «Лада Калина»?

Ни во дворе, ни в гараже действительно не было никаких машин, кроме Мирославиной «Волги».

– Я на метле сегодня прилетел, – отозвался Шура голосом, лишённым каких-либо оптимистичных нот.

– Понятно, – принял Морис его ответ как должное.

Но Мирослава сочла нужным пояснить:

– Шура приехал на такси, его автомобиль в ремонте.

– Угу. А чего такой хмурый? Из-за машины, что ли?

– Если бы, – буркнул Шура.

– На него навесили дело об убийствах, – проговорила Мирослава.

– Об убийствах? – переспросил Морис. – А разве не этим он и занимается изо дня в день?

– Да. Но эти убийства не вписываются в рамки привычного. Хуже всего, что их несколько. И они однотипные. Шура, – Мирослава толкнула Наполеонова в бок, – что я тут за тебя отдуваюсь, расскажи сам.

– Не могу, у меня уже язык одеревенел. Расскажи лучше ты, – отозвался еле слышно Наполеонов.

– Ладно, – согласилась Мирослава. – Какой-то псих убивает молодых людей кленовой стрелой.

– Чем-чем? – удивился Морис.

– Стреляет из лука в людей стрелами и убивает их.

– Где же он взял лук?

– А то ты не знаешь! – не выдержал Шура. – Сейчас всё что угодно можно найти в интернете! Пожалуйте, вам любая инструкция от приготовления торта до космического корабля!

– Ты преувеличиваешь, – мягко возразил Морис.

– Ничуть! Тебе ли, доке по интернету, это не знать!

– Хорошо, – не стал спорить Миндаугас, – допустим, кто-то сделал лук и стрелы. Но зачем такие сложности? Не проще ли купить огнестрельное оружие?

– Кому как, – неопределённо отозвался Наполеонов.

– Неважно, как их убивают, важно – за что.

– Способ убийства и оружие не менее важны, – резонно заметила Мирослава. – Они могут вывести на преступника.

– Согласен, – медленно проговорил Морис. – Есть какие-то версии?

– Практически никаких, – в отчаянии развёл руками Наполеонов.

– Может быть, это маньяк?

– Ничего нельзя исключать. Но погибшие мало напоминают жертв маньяка, – ответил Наполеонов.

– Должно же их хоть что-то связывать!

– Представь себе, ничего! У них разный пол, разные профессии, интересы, возраст, они живут в разных местах. И как нам удалось выяснить, нигде и никогда не пересекались.

– Может, они футбольные фанаты? – спросил Морис.

Наполеонов посмотрел на него озадаченно и покачал головой.

– Я думаю, что, несмотря ни на что, в первую очередь нужно выяснить, что всё-таки может их связывать. Ниточка может быть очень тонкой.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что они, например, могли покупать продукты в одном магазине, ходить в одну парикмахерскую или заправляться на одной бензоколонке.

– Это нереально! – вырвалось у Наполеонова.

– Что именно? – удивилась Мирослава.

– Раскопать подобные мелочи.

– Что ты, друг мой милый! Это как раз и не мелочи, а крупности. Мелочи могут быть намного мельче, вплоть до почти полной незаметности.

– И как же мне их выискивать? – жалобно спросил Шура.

– Что-нибудь придумаем, – обнадёжила его Мирослава. – А пока просто работай.

– Ну да, буду заниматься ворошением сена вилами. Авось отыщу в стоге иголку.

– Не горюй, сам знаешь, что и в мусоре можно найти жемчужину.

– Меня заинтересовало то, что стрела сделана из клёна, – обронил Морис.

– Ты думаешь, что это может иметь какое-то значение? – спросила Мирослава.

– Возможно. Что вы помните о клёне?

– По-моему, это было любимое дерево Леля, по крайней мере, судя по легендам, он проводил под ним большую часть своего свободного времени.

– Навряд ли Лель замешан в убийствах, – горько усмехнулся Наполеонов.

– Это точно! – согласилась Мирослава. – Но есть ещё Психея!

– Что Психея? – не поняли оба парня.

– Психея – душа. И клён имеет с ней какую-то связь, только не помню какую…

– Психея всех успокаивала, – неожиданно вспомнил Шура.

– И клён обладает теми же свойствами – дарить умиротворение и спокойствие, – подсказал Морис.

– Стоп! – сказала Мирослава. – Если это маньяк, то больше подходит древнеримская богиня молодости Ювента, именно с ней связывали клён римляне.

– Ну и что?

– То, что среди твоих жертв только молодые люди!

– Не среди моих жертв, – обиженно проговорил Шура, – а среди жертв маньяка. Ты что же, думаешь, что этот маньяк повёрнут на мифологии древних?

– Я пока ничего такого не думаю, просто перебираю версии. Вот ещё вспомнила!

– Что?

– Солнцепоклонники делали из перебродившего сока клёна священное вино.

– Только солнцепоклонников нам не хватало! – воскликнул Наполеонов, воздевая руки вверх в порыве искреннего отчаяния.

– А может быть, всё проще? – предположил Морис.

– В смысле, проще? – повернулись в его сторону Мирослава и Шура одновременно.

– Я где-то читал, что клён, так же как и ясень, олицетворяет воинство света, но, в отличие от ясеня, его сила агрессивна. Так калёная кленовая стрела убивает нежить. А у нас, насколько я понял из ваших рассказов, орудием убийства как раз и является такая стрела.

– Только нечистой силы мне не хватало! – закричал Наполеонов, вскочил с дивана и забегал по гостиной.

– Нечистая сила тут, как мне кажется, ни при чём. Но калёная кленовая стрела может указывать на мотив.

– На какой же? Убитые не были сатанистами!

– Нет, Шура! Но человек с больной фантазией может рассматривать их как нелюдей и за что-то им целенаправленно мстить.

– Что же это надо такое сделать, чтобы тебя посчитали нечистью?

– Пока не знаю.

– Ладно, вы тут думайте, а я хочу есть и спать, – сказал Наполеонов очень грустным голосом.

Глава 1

После отъезда Наполеонова из коттеджа прошло два дня. Никаких новых сообщений он им не прислал и звонить не звонил.

Жизнь детективов вошла в привычную колею, пока не было новых клиентов, они занимались садом, некоторые культуры готовили к зиме, снимали с деревьев поздние сорта груш и яблок. Собрали и остатки винограда, который прижился на их участке всего пару лет назад. Виноград рекламировался питомником как не укрывной. Но Морис и Мирослава укрывали его, как они говорили сами, от греха подальше.

По вечерам они втроём сидели на крыльце и любовались отцветающими розами и всё ярче разгоравшимся с каждым днём разноцветным костром хризантем.

– Хорошо-то как, – тихо выдохнула Мирослава.

– Да, хорошо, – согласился Морис. И добавил как бы ненароком: – Осенью принято играть свадьбы.

Мирослава уже хотела было спросить, у кого именно принято, но промолчала.

Миндаугас грустно улыбнулся и принялся ещё нежнее гладить усердно мурлычущего кота.

* * *

Владимир Сенчуков и Ирина Коржикова решили сыграть свадьбу, не дожидаясь осени. Ирина присмотрела себе шикарное дорогущее платье и хотела сразить своим видом всех своих подруг и родственников заодно.

Владимир выбора невесты не одобрял. Очень уж дорого и претенциозно. Но спорить с любимой девушкой не стал. Не хотелось ему омрачать торжество, которое бывает только раз в жизни. Он почему-то был уверен в том, что им с Ириной развод не грозит.

Они только начинали свою самостоятельную жизнь, и без помощи родителей пока обойтись не могли. Оба только что окончили институты, оба молодые, красивые, амбициозные.

Впрочем, Владимир уже точно знал, где он будет работать. Его ждало место менеджера под крылом старшего брата. А вот Ирина находилась в свободном поиске. Родители девушки были людьми среднего достатка, и, не желая на старости лет влезать в долги, просили дочь поумерить аппетит. Но Ирина только отмахивалась от их вежливых просьб.

Ирина знала, что её старшая сестра Полина сыграли со своим мужем скромную свадьбу. Но старшая сестра ей не указ. Полина вышла замуж за старшего лейтенанта Бориса Сотникова. И жили они теперь по месту службы Сотникова, который, правда, уже дослужился до майора за полярным кругом. У них двое детей и маленькая двухкомнатная квартира.

Для себя Ирина хотела совершенно иной судьбы.

Родители жениха не были столь ограничены в средствах, как родители Ирины, но и они не особо поощряли стремление будущей невестки к роскоши.

К тому же Сенчуковы считали, что первым должен жениться старший сын. Однако брат Владимира Георгий и мысли в голове не держал о браке.

К решению Владимира жениться он отнёсся с юмором.

– И чего ты, Вовка, торопишься хомут на шею надеть? Гулял бы, пока молодой. Такую кралю, как твоя невеста, ты в любой чухонской деревне найдёшь.

– На что ты намекаешь? – свёл брови Владимир.

– На женитьбу Петра Первого, – покатился со смеху Георгий.

– Не доставай меня, пожалуйста, своими скабрёзными шутками, – терпеливо попросил Владимир. Ссориться с братом ему было не с руки. – Я люблю Ирину.

– Ладно, люби, – разрешил брат и шлёпнул его по плечу.

В итоге всё как бы утряслось, и подготовка к свадьбе пошла полным ходом. Молодые люди подали заявление в загс, и свадьба была назначена на двенадцатое августа. Уже успели выбрать ресторан и заказать тамаду.

Ирина хотела бы в свадебное путешествие отправиться на две недели в Италию. Остальные две недели, считала девушка, можно было провести в Турции.

Но жених и родня на этот раз дружно встали на дыбы:

– Какая заграница?! Посмотри, что сейчас в мире делается!

В конце концов после долгих препираний Италию заменили на Сочи, а Турцию на Байкал.

Владимир облегчённо перевёл дыхание и уже хотел было стереть пот со лба, как Ирина заявила ему, что решила записаться на курсы французского.

– Зачем? – вытаращил глаза жених.

– Хочу поразить гостей знанием иностранного языка.

– Ты же знаешь английский! Вот и поражай сколько тебе влезет.

– Фи! – сморщила носик невеста. – Английский – это слишком тривиально. Его знают почти все!

– Ну… – протянул парень, не зная, что сказать.

– Скоро в приличном обществе разговор на английском будет считаться верхом пошлости!

– Подожди, подожди, а как же Шекспир? Драйзер? Купер?

– Довольно! – оборвала его невеста. – Не умничай.

– Хорошо! – Владимир ухватился за пришедшую в голову, с его точки зрения, разумную мысль. – Ты же не сможешь за две недели выучить французский!

– Да кто его вообще собирается учить? – фыркнула Ирина.

– Не понял?! – воскликнул вконец обалдевший жених. – Ты же сама сказала…

– Я хочу нахвататься верхушек, чтобы шикануть на своей свадьбе.

– О господи, Ирина! – взмолился Владимир. – Ты же взрослая девушка! Заклинаю тебя всеми святыми, выбрось из головы эту блажь!

– Нет! – капризно топнула ногой девушка. – Я уже всё решила! И не отговаривай меня.

– Хорошо, учи! – сдался жених и спросил: – Сколько это безобразие будет стоить?

– Никакое это не безобразие! – заупрямилась она.

– Выброшенные на ветер деньги иначе как безобразием я называть отказываюсь, – упёрся он. – Так сколько же?

Невеста назвала сумму взноса, и жених, закатив глаза, рухнул как подкошенный на диван.

Ирина хихикнула, потом наморщила лоб, потом позвала:

– Володя!

Он не отозвался.

– Володя, Володенька. – Она подбежала к нему. – Пожалуйста, не пугай меня! Ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – отозвался он.

– Тогда давай потратим немного денежек на моё дополнительное образование.

– То, что ты называешь дополнительным образованием, называется – пшик! А немного денежек в твоём понимании – на деле кругленькая сумма.

– Ладно, – печально взмахнула она рукой, – я всё поняла! Можешь не объяснять!

– Что именно ты поняла?

– Ты не любишь меня!

– Да люблю я тебя! Люблю! Дурёха ты эдакая! Ладно, я достану деньги на твой французский.

– Ура! – закричала Ирина и бросилась на шею жениху.

Через некоторое время они оба оказались на диване. Время начало застывать, окружающие предметы расплываться. Они чувствовали только нетерпение собственных рук и жар ненасытных тел.

Когда они оторвались друг от друга, за окном начало темнеть.

– Ой, – воскликнула Ирина, натягивая на себя узенькую юбку, – мама скоро придёт с работы! Я должна бежать.

– Беги, – он игриво шлёпнул её по мягкому месту и с удовольствием подумал о том, что скоро наступит время, когда им не нужно будет расставаться ни на одну ночь.

После ухода Ирины Владимир некоторое время думал над тем, где ему раздобыть деньги, чтобы оплатить Иришкины курсы французского. Просить у родителей ему не хотелось. Обращаться к брату – тем более.

Выпив чашку кофе, он постоял на балконе, с интересом наблюдая за перемигиванием осенних звёзд. Некоторые из них время от времени срывались с небес и летели вниз.

Владимир порывался несколько раз загадать желание, но так и не успел ни разу.

Махнув на свою затею рукой, он вернулся в комнату и снова стал думать о деньгах. Но так ничего и не придумал.

Прилёг вроде бы на минутку на диван, ещё удерживающий тепло тела любимой девушки, и не заметил, как сон тут же сморил его.

Проснулся он от настойчивых звонков своего смартфона. Сначала Владимир почему-то подумал, что звонят в дверь, ринулся в прихожую, налетел спросонья на холодильник, который сразу же затрясся и зарычал на него.

Квартира, которую снимал Владимир, была старой, давно не ремонтированной, и вещи в ней были такими же древними. Он уже предупредил квартирную хозяйку, что сразу после свадьбы съедет.

Они с Ириной договорились временно пожить в квартире её крёстной, которая уехала на пять лет с научной экспедицией в Африку и попросила крестницу приглядывать за квартирой. А когда узнала, что Ира выходит замуж, разрешила молодым пожить это время в её квартире. И это было классно!

Наконец Владимир сообразил, что звонит его смартфон, и ринулся из прихожей обратно в комнату.

– Алло! Алло! – закричал он, едва включив связь. – Кому это не спится по ночам?

– Это я, мама, – всхлипнул женский голос.

– Мама? – растерянно переспросил Владимир и подумал про себя: «Дожил! Голос родной матери не узнаю!» И всё-таки он не узнавал.

– Мама, это ты? – переспросил он настороженно.

– Это я, мама Ирины!

– Ах, – облегчённо вырвалось из его груди. Теперь-то он точно узнал голос! Он принадлежал его будущей тёще. – Что случилось, Прасковья Геннадьевна? Почему вы звоните мне среди ночи?

– Ирочку! Нашу Ирочку убили! – выкрикнула женщина и страшно завыла в голос.

Парень машинально отодвинул трубку подальше от уха и пролепетал испуганно:

– Что вы такое говорите?

И тут же из трубки донёсся уже мужской голос:

– Володя, сынок, приезжай скорее. Беда у нас.

Владимир сразу же узнал голос отца Иры и спросил:

– Что случилось-то, Григорий Александрович?! Я ничего не понимаю.

– Нет больше нашей Иры. Приезжай, – ответил Коржиков и отключился.

Сенчуков некоторое время сидел со смартфоном в руках и смотрел пустым взглядом в темноту. Он был не в состоянии поверить услышанному. Потом сосредоточился, вспомнил номер таксопарка, в котором всегда заказывал такси, и попросил прислать машину срочно.

Через полчаса он уже был недалеко от дома Коржиковых. Подъехать ближе такси не смогло, так как место преступления было оцеплено. Рядом стояла «Скорая» и две полицейские машины.

Когда Владимир попытался пройти, его остановили.

– Вы здесь живёте? – спокойно спросил один из полицейских. – Ваши документы?

– Я здесь не живу, – начал было Сенчуков, доставая из кармана паспорт.

– Тогда вам здесь делать нечего, – отрезал полицейский.

– Нет, нет! – заторопился Владимир. – Мне надо туда! Там моя невеста!

– Невеста?

И тут парень увидел спешащего к ним Григория Александровича.

– Это мой зять! – на ходу кричал Коржиков.

– Разве ваша дочь была замужем? – перехватил его полицейский.

– Да нет! Не была! Они не успели расписаться! Но это Володя!

– Тогда он вам никакой не зять, а несостоявшийся жених вашей покойной дочери, – бесцеремонно заявил другой полицейский.

Сенчуков увидел, как сжались кулаки отца его невесты, как заходили желваки, и мужчина, точно зомби, ринулся на оскорбившего его лучшие чувства служаку.

– Тише, тише, – проговорил первый полицейский, перехватывая Коржикова, – мой товарищ неловко высказался, он не хотел вас обидеть.

Владимир слышал, как клацнули зубы Коржикова.

Между тем полицейский пролистал его паспорт и вернул со словами:

– Это отец вашей невесты?

– Да, – ответил побледневший как полотно Владимир.

– Тогда уведите его в дом и постарайтесь как-то успокоить. Конечно, я тоже говорю глупости: как успокоиться отцу, у которого только что убили дочь. Но тем не менее постарайтесь. Накапайте ему валерьянки, налейте коньяка.

– Я постараюсь, – ответил Владимир и спросил непослушными губами: – Как её убили? Мою Ирочку?!

– Стрелой из лука, – тихо ответил полицейский. И приказал: – Ступайте уже!

– Стрелой? – переспросил Сенчуков, и тут приблизившийся к нему Коржиков буквально повис на его руках.

От дома отъехала «Скорая».

– Это мать её увезли, – донёсся до ушей парня приглушённый женский голос.

– Жива ли Прасковья Геннадьевна?

– Живая пока, – ответил шёпотом другой голос, – но плохая совсем. В больницу повезли.

– Да и отец-то вот-вот свалится, – донеслось до ушей Владимира.

– Григорий Александрович, пойдёмте, – сказал он, забрасывая руку Коржикова себе на шею.

– Куда нам идти-то теперь, сынок? – едва ворочая языком от горя, спросил отец Ирочки Коржиковой.

– Домой, надо идти домой. – Коржиков был грузным мужчиной, ноги не слушались его, и Владимиру приходилось буквально тащить его на себе.

– Давай подсоблю, – предложил выскочивший невесть откуда юркий мужичок.

– А вы кто? – спросил Владимир.

– Сосед я их, не бойся, сосед.

– Это Михалыч, – выдохнул Коржиков.

– Вот, – сказал мужичонка, подхватывая Коржикова с другой стороны, – я же говорю, сосед. Как в сказке про медведей.

– Каких ещё медведей? – не понял Владимир.

– Обыкновенных. Только там был Михаил Потапович, а я, значит, наоборот, Потап Михайлович. Усёк?

– Усёк, – ответил Владимир и свободной рукой вытер пот со лба.

Мужичонка, несмотря на то что был ростом невелик, силой обладал немалой. С его помощью довести до квартиры несостоявшегося тестя оказалось делом пустяковым.

Когда они вошли в квартиру и довели хозяина до дивана, Михалыч распорядился:

– Ты сними с него ботинки и уложи поудобнее. Под голову вон ту подушку повыше. А я сейчас на кухню, чайник поставлю, и старлей вроде велел дать Александровичу коньяку.

– Или валерьянки, – пробормотал Владимир.

– Валерьянки, – хмыкнул Михалыч, – он что, кот тебе, что ли?

– Тогда коньяка, – покорно кивнул Сенчуков.

Прошло часа полтора прежде, чем в квартиру вошли люди в форме. Среди них были следователь, участковый и оперативники.

Соседа опросили и выпроводили восвояси, хоть Михалыч и упирался как мог, говоря, что Гришу без присмотра оставить нельзя.

– За ним есть кому присмотреть. – Неумолимый участковый чуть ли не вытолкал соседа на лестничную площадку и закрыл за ним дверь.

Коржиков к этому времени сумел взять себя в руки и рассказал всё, что ему было известно. Мужчина не только страдал от потери дочери, но и сильно беспокоился за жену. Его убедили, что с его женой всё будет нормально, насколько это вообще возможно в такой ситуации.

Самого Владимира расспрашивали никак не меньше двух часов. Следователя интересовало всё, что он мог сказать о жизни Ирины, её друзьях, врагах, увлечениях.

Сенчуков пытался добросовестно отвечать на все задаваемые им вопросы.

Наконец полицейские ушли, оставив измученных морально и физически мужчин наедине с их горем.

Целых две недели Владимир Сенчуков метался между домом Коржиковых, где лежал всё-таки слёгший Григорий Александрович, и больницей, где находилась мать Ирины.

Но вот настал день, когда сосед Михалыч решительно выпроводил его:

– Всё, парень! Нельзя так! Сам свалишься. А я тут госпиталь устраивать не собираюсь. За Гришей я присмотрю, а ты иди домой и отоспись. Позвонишь мне вечером или завтра утром. Вот номер моего телефона, запиши!

Сенчуков хотел было возразить, но понял, что сосед прав, силы его на исходе, и покорно поплёлся в свою съёмную квартиру.

Глава 2

Едва занялся рассвет. В саду было так тихо, что даже ветер не проникал сквозь открытое окно.

«Как хорошо», – подумала Мирослава и повернулась на другой бок, чтобы досмотреть свой предутренний сон.

Но не тут-то было! До её уха как бы издалека донёсся звонок городского телефона.

Аппарат стоял на первом этаже, и Мирослава настаивала на том, чтобы вечером его отключать, а утром, лучше после завтрака, включать.

Но Морис был с ней не согласен. Мирослава сама не понимала, почему она мирилась с его упорством. Ведь доводы, которые он приводил, казались ей бессмысленными.

Например, Миндаугас утверждал, что их помощь может потребоваться людям немедленно, в том числе и ночью. Мирослава отвечала ему, что для срочной помощи существует служба спасения, полиция и «Скорая помощь», в конце концов! А мы не можем приступить к расследованию немедленно!

– А если людям нужна будет моральная поддержка? – возражал ей Морис.

– За моральной поддержкой среди ночи обращаются к родственникам, друзьям или в специальные службы психологической помощи! Мы-то тут с какого боку?

Морис предпочитал отмалчиваться, а телефон продолжал поддерживать связь их детективного агентства с окружающим миром круглые сутки.

Вот и на этот раз он начал надрываться ни свет ни заря.

Мирослава уже было сбросила ноги с кровати и готова была, сорвавшись с места, влететь вихрем в комнату Мориса и высказать ему всё, что она думает о его нездоровой привязанности к городскому телефону. И посоветовать удовлетворять потребность быть всегда на связи со страждущими с помощью личного мобильника. Он, конечно, возразит ей, что личный мобильник – он на то и личный, что не предназначен для решения рабочих вопросов. Но ей чихать на его возражения.

Однако не успела она надеть домашние туфли, как услышала поспешные шаги Мориса, устремлённые к лестнице, ведущей вниз.

Ещё полминуты, и телефон умолк. Мирослава догадалась, что Миндаугас снял трубку и вполголоса разговаривает с позвонившим им человеком. Слов было не разобрать, и она снова забралась в постель и задремала.

Прерванный сон ей досмотреть не удалось. Вероятно, подсознание не всегда успешно справляется с ролью киномеханика. Вот и на этот раз оно что-то перепутало, и сон был совсем другим. Но это не помешало Мирославе хорошо выспаться и спуститься вниз в хорошем настроении.

Морис, привыкший к тому, что она заходит на кухню каждый день примерно в одно и то же время, был занят приготовлением завтрака.

– Доброе утро, – обронила Мирослава.

– Доброе, – ответил он не слишком уверенно и спросил: – Как вы спали?

– Превосходно! Но твоя привычка не отключать телефон на ночь действует мне на нервы.

– Я знаю, – смиренно ответил он и тут же добавил: – Как раз об этом я и хотел поговорить.

– О чём?!

– О нашем новом клиенте…

– После завтрака! – отрезала она.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился Морис.

Они допивали чай, когда она спросила:

– Ну что там у тебя?

– Маньяк, о котором рассказывал Шура, не успокоился.

– Не успокоился? – машинально переспросила она.

– Нет, – покачал он головой.

– И кто же стал его жертвой на этот раз?

– Молоденькая девушка.

– Нам звонили её родители?

– Нет, жених.

– Она собиралась замуж?

– Да.

– Когда?

– В августе.

– Но август уже прошёл.

– И что?

– То есть её убили не сегодня и не вчера?

– Конечно, нет. Делом занимается полиция.

– И скорее всего, им занимается Наполеонов.

– Не исключено.

– Чего хочет безутешный жених от нас?

– Откуда вы знаете, что он безутешный? – спросил Морис.

– Был бы утешным, не звонил бы нам среди ночи.

– Уже было утро, – сказал Морис.

– Хорошо, утро! Так чего он хочет? – повторила Мирослава свой вопрос.

– Будто бы вы не знаете, – пожал он плечами, – того же, чего хочет подавляющее большинство обращающихся к нам людей: чтобы вы нашли убийцу близкого человека.

– То есть невесты? – уточнила детектив.

– То есть невесты, – согласился Морис.

– И что ты ему ответил?

– Я взял на себя смелость назначить ему время встречи.

– Надеюсь, что он уже не стоит у наших ворот?

– Нет. Он, естественно, хотел бы приехать немедленно. Но я назначил ему на двенадцать часов пополудни.

– Умница.

– Я рад, что угодил вам.

Мирослава успела заметить быстро промелькнувшую в уголках губ своего помощника улыбку.

«Он ещё и язвит», – лениво подумала она и поднялась, чтобы налить себе ещё одну чашку чая.

– Сказали бы, и я принёс, – проговорил Морис.

– Не барыня, – обронила она.

– Вестимо, богиня.

– Кто? – изогнула бровь Мирослава.

– Богиня, – невозмутимо повторил он.

– И с чего ты это взял?

– Шура сказал.

– Шура? – недоверчиво посмотрела на него Мирослава.

– Ну да, так и сказал: «Все женщины как женщины, а Славка у нас богиня».

– Вероятно, он сказал «все бабы как бабы».

Морис повёл плечами.

– Вообще-то, я где-то уже слышала эту фразу. Шурка у кого-то её стащил.

– Позаимствовал, – тактично поправил Морис.

– Ладно, допью чай и пойду к себе.

– Вы не хотите позвонить Наполеонову?

– Сейчас, когда мы толком ничего не знаем, звонить ему – нет смысла.

– Можно заглянуть в интернет.

– Можно, – согласилась Мирослава, – но только после разговора с клиентом и заключения с ним договора.

– Хозяин – барин, – отозвался Морис.

– Вроде только что была богиней, – рассмеялась Мирослава.

– Так вы ею всегда были и будете, – ответил Миндаугас серьёзно с едва уловимой грустью в голосе.

* * *

Будущий клиент не утерпел и явился раньше на полчаса. К тому же охранник сообщил, что мужчин двое.

– Спроси, пожалуйста, – вежливо попросил Морис, – кто из них кто.

Через некоторое время, услышав от охранника, что прибывшие назвались братьями Сенчуковыми, Морис поблагодарил его и велел пропустить их автомобиль. Сам же отправился встречать гостей к воротам.

Когда братья выбрались из салона серебристой «Ауди», Морис до того, как они представились, догадался, кто из них младший брат, кто старший.

Он не ошибся, первым к нему шагнул тот, что повыше и пошире в плечах.

– Георгий Сенчуков, – представился он.

– Морис Миндаугас, детектив, – с этими словами он пожал протянутую Георгием руку и тут же повернулся в сторону более худощавого парня с потемневшим от переживаний лицом. – Морис.

– Владимир Сенчуков.

– Машину можно оставить здесь или завести в гараж.

– Лучше в гараж, – ответил старший брат и направился к автомобилю.

Морис подождал, пока он сядет за руль, и открыл двери капитального гаража, в котором одновременно могут разместиться несколько машин. Сейчас же в нём стояла только серая «Волга», на которой предпочитала ездить Мирослава, и чёрная «БМВ», которую водил Морис.

Младший брат следил за ними отсутствующим взглядом. Румянец на его щеках вспыхнул только тогда, когда Миндаугас пригласил их в дом.

– Пройдёмте. Мирослава Волгина вас уже ждёт.

– Мы много слышали о ней, – проговорил на ходу Георгий.

– Догадываюсь, – мягко ответил Морис, – иначе бы вы сюда не приехали.

Георгий согласно кивнул. Владимир участия в их разговоре не принимал. Его нетерпеливый взгляд был устремлён в сторону приближающегося с каждым их шагом дома. Можно было подумать, что в доме находится не просто высококлассный детектив, который может отыскать убийцу его невесты, но маг и волшебник, способный движением своей палочки вернуть Ирину к жизни.

Именно такое впечатление создалось у Миндаугаса, когда он посмотрел на парня. И, несмотря на то что пока Миндаугас знал только имя невесты Владимира, ему было жаль их обоих.

О том, что клиент приехал не один, а с братом, Морис предупредил Мирославу по мобильнику, как только переговорил с охранником. Поэтому она не удивилась, когда в её кабинет в сопровождении Миндаугаса вошли двое молодых мужчин.

Они представились, едва переступив порог, детектив назвала себя и предложила им сесть.

Когда молодые люди устроились в креслах, она внимательно оглядела их обоих и проговорила:

– Давайте сразу перейдём к делу.

Они одновременно кивнули.

– Кто из вас двоих начнёт рассказ?

– Володя, – ответил за младшего брата старший. – Ира была его невестой, да и на месте преступления он оказался почти сразу.

– Хорошо, – согласилась Мирослава и обратилась к младшему Сенчукову: – Владимир, тогда пересядьте поближе ко мне. – Она указала ему на кресло, стоящее напротив неё.

Он послушно выполнил её просьбу и стал молча смотреть прямо перед собой.

– Рассказывайте, – осторожно подтолкнула его детектив дружелюбным голосом.

– В тот день мы встречались с Ириной на моей съёмной квартире. И домой она уехала довольно поздно.

– Чем вы занимались? – спросила Мирослава.

Парень неожиданно залился краской и опустил глаза.

– Я имела в виду не только это, – догадалась она о причине его замешательства. – Ведь вы ещё чем-то занимались. Например, разговаривали.

– Да, конечно, разговаривали, – уцепился он за её подсказку как за соломинку.

– О чём именно вы разговаривали?

– О разном, но в основном о свадьбе.

– А ещё?

– Ира захотела записаться на курсы французского языка, – неуверенно проговорил Владимир.

– Прямо перед свадьбой? – слегка удивилась детектив.

– Да, видите ли, она хотела удивить гостей.

– И сколько времени она собиралась потратить на изучение языка?

– Две недели.

– Не маловато ли? – спросила детектив. – Или ваша невеста уже была знакома с языком?

– Нет, что вы! Пару-тройку слов она знала, конечно.

– И какова цена этих курсов?

Владимир назвал цену.

– Ого, – прокомментировала Мирослава, – а вам не показалось, что эти курсы – сплошное надувательство?

– Не знаю, – ответил парень и признался: – Я тогда не думал об этом. Просто не хотелось огорчать Ирину.

– А где вы собирались взять деньги? Насколько я понимаю, свадьба и так влетела бы вашим родителям в копеечку.

– Денег на курсы у родителей я просить не собирался. Надеялся что-то придумать. Как-то выкрутиться.

– Может, вы хотели занять деньги у брата?

– Нет, – покачал головой Владимир, – он бы не дал мне этих денег.

– Да? – Мирослава повернулась к Георгию.

– Конечно, не дал бы, – подтвердил слова брата Георгий, – не люблю выбрасывать деньги на ветер.

Мирослава не сводила глаз с лица парня, пока он говорил, и шестым чувством почувствовала, что Георгий, мягко говоря, был не в восторге от выбора брата.

Мирослава подумала: «Интересно, а как родители относились к невесте младшего сына? Может, и они её недолюбливали. Кому было выгодно, чтобы свадьба не состоялась?»

Ответа на этот вопрос у неё пока не было.

– Где вы познакомились с Ириной? – спросила она Владимира.

– Я был знаком с её подругой, увидел её в кафе, подошёл поздороваться, она познакомила меня с Ириной. И как-то так само собой получилось, что мы разговорились. Я предложил проводить девчонок. Сначала мы проводили Аню, а потом я пошёл провожать Иру. Обменялись телефонами, и пошло-поехало.

– Правильно ли я вас поняла, что сначала вы встречались с Аней, а потом вам приглянулась Ира?

– Нет, что вы! Я с Аней никогда не встречался. Мы просто были знакомы, вращались в одной компании, в смысле, тусовались вместе. Потом Анька куда-то исчезла. Да и я реже стал ходить в клубы и на вечеринки. А потом и вовсе это дело забросил.

– Почему?

– Родичи, – Владимир покосился на брата, – все уши прожужжали: учись, учись, учись! Окончишь институт, найдёшь работу.

– И вы послушались? – спросила Мирослава.

Расслышав в голосе детектива недоверие, Владимир посмотрел на неё исподлобья, а потом проговорил с некоторым вызовом:

– Я вообще-то и сам не дурак. Понимал, что нужно получить образование.

– Володя окончил вуз с красным дипломом, поэтому я рекомендовал руководству принять его в нашу фирму.

– И руководство послушалось? – едва заметно улыбнулась Мирослава.

Теперь впору было Георгию смотреть на детектива с вызовом, но он только улыбнулся и ответил:

– Представьте себе.

Мирослава снова повернулась к Владимиру.

– Расскажите, как вы узнали о гибели своей невесты.

– Мне позвонил отец Ирины Григорий Александрович Коржиков. Я спал и спросонья не сразу узнал его голос. Да и голос у него был не такой, как всегда. В общем, он попросил меня срочно приехать. Я взял такси и приехал. Но там уже было столпотворение: и полиция, и «Скорая». Меня не хотели пропускать. Потребовали паспорт. Я объяснял, что тут живёт моя девушка. Но, наверное, полиции показалось подозрительным, что я к девушке приехал так поздно. Документы я ему предъявил. Тут от дома отъехала одна из «Скорых». И я услышал, как в толпе говорили, что это увезли Прасковью Геннадьевну Коржикову, то есть мать моей Иры.

– Там была толпа?

– Ну да, зеваки собрались, в основном те, кто жил в этом дворе.

– Полиция не просила их уйти?

– Просила, – ответил Владимир, – но вы знаете, как наш народ слушается полицию.

– Что было дальше?

– Тут подоспел мой будущий тесть, простите, – осёкся Сенчуков-младший, – несостоявшийся тесть. Он кричал, что я его зять, хотел, чтобы меня пропустили, вступил в перепалку с полицией. И тут ему плохо стало. Полиция уже сама велела мне Григория Александровича отвести домой. Но я бы не справился. Хорошо, что Михалыч помог.

– Кто такой Михалыч? – спросила Мирослава.

– Сосед их, Потап Михайлович Ковров. Он ещё пошутил, что, мол, в русских сказках Михаил Потапович, а он наоборот – Потап Михайлович.

– А что, Ковров действительно сосед Коржиковых?

– Точно! Я и сам сначала было засомневался, но Григорий Александрович меня успокоил. Ковров мне тогда сильно помог. Сам я растерялся, не знал, что делать. Потом полиция пришла, участковый, следователь.

– Вы не помните фамилию следователя?

– Почему не помню? Помню! Наполеонов его фамилия! Маленький, юркий, остроносый и очень въедливый. Он из меня буквально душу вытряс. Потом принялся за Коврова. Но что ему может сосед сказать? – спросил Владимир Мирославу.

– Этого я не знаю, – ответила она, – но иногда из соседей получаются ценные свидетели.

– Это если они что-то видели. А Ковров выбежал во двор, когда услышал крики Коржикова. Про соседей же своих он ничего плохого сказать не мог. Коржиковы жили дружно.

– Но хоть кто-то что-то сказал полиции?!

– Отец Ирины рассказал, что дочка только пришла, он ещё хотел поругать её за то, что поздно домой воротилась. Но это я виноват, – застонал парень.

– Чего же вы её не проводили?

– Она не захотела.

– Погодите, – вступил в разговор Георгий, – чего вы к парню пристали?

Мирослава бросила на него резкий отрезвляющий взгляд.

– Простите, – спохватился Георгий. – Просто проводил – не проводил… это же неважно!

– Да?

– Да! Девчонка добралась до дома целой и невредимой. Ты дальше говори, Володя! – поторопил он брата.

– Я и говорю, – продолжил Сенчуков-младший. – Ира пришла домой. Родители не спали, волновались. А у неё, как на грех, телефон был переключён на автоответчик. Когда родители стали ругаться, Ира его с автоответчика перевела в нормальный режим. Пока они спорили, потом чай пили, уже двенадцать часов пробило. Тесть мой, простите, – опять сбился Владимир, – сказал, что пора спать ложиться. Было сколько-то минут первого, как кто-то позвонил ей. Родители услышали, как Ира сказала: «Уже двенадцать ночи, первый час пошёл! До завтра это подождать не может?» Что сказал ей собеседник, Коржиковы не знают. Ирина, ничего им не объясняя, выскочила из дома. Родители растерялись. Потом Прасковья Геннадьевна велела мужу бежать за дочкой. Он выбежал как был, в домашней одежде и тапочках. Увидел Иру. Она лежала на земле. Тесть, – на этот раз парень даже не стал поправляться, слёзы застилали ему глаза, – короче, он хотел поднять её, встряхнул за плечо и вдруг понял, что она неживая!

– Как он это понял?

– Не знаю! Не знаю! Не спрашивайте меня! Отец побежал домой, с полпути вернулся, вызвал «Скорую» и полицию. Спустилась мать. Поняла всё. Стала биться и кричать. Вы понимаете, – парень повернул своё лицо к детективу, – когда отец выбежал из подъезда, Ира уже была убита.

Георгий тем временем сидел неподвижно, не пытаясь утешить брата. Мирославе даже показалось, что старший брат думает о чём-то своём.

– Как была убита ваша невеста? – спросила Мирослава Владимира.

– Что значит «как»? – уронил он руки.

Мирослава знала, что девушка была убита стрелой. Парень сказал это Морису по телефону. Но ей нужно было услышать это от него лично, здесь и сейчас.

– Чем убили вашу невесту? – уточнила она свой вопрос.

– Стрелой, – ответили его губы почти беззвучно.

– Вы общались позднее со следователем?

– Да, общались, – отрешённо усмехнулся Владимир, – да что толку-то? Никого они не могут найти.

– Полиция выяснила, с какого именно телефона звонили Ирине Коржиковой?

– Выяснили.

– И что?

– Звонили ей с телефона давно уехавшего на родину гастарбайтера, – ответил за брата Георгий. – Они даже дозвонились до своих коллег в городе этого человека. Но он не знает, потерял он телефон или его у него украли. Сам он думает, что украли.

– Хорошо, давайте запишем имена, фамилии, адреса и телефоны всех причастных к этому делу.

– Причастных раз-два и обчёлся, – вздохнул Владимир.

– Адрес и телефоны родителей Коржиковой у вас есть?

– Есть.

– У Ирины есть братья, сёстры?

– Старшая сестра. Но она живёт не здесь. Она замужем за военным.

– У вас есть контакты вашей знакомой Анны?

– Номер её мобильника.

– Номера телефонов подруг Ирины?

– Анна Елычева и была её подругой.

– Неужели у вашей девушки не было других подруг?

– Представьте себе.

– Хорошо, давайте пока остановимся на этом. Пишите, – Мирослава пододвинула Сенчукову ручку и бумагу, и он послушно записал всё, что от него требовалось. Потом вопросительно посмотрел на детектива.

– Договор заключать будете вы?

Владимир кивнул.

– Вносить аванс?

Он снова кивнул.

– В таком случае отправляйтесь в приёмную. Морис поможет вам оформить бумаги.

Оба брата поднялись с кресел.

– А вас, Штирлиц, я прошу остаться, – тихо проговорила детектив.

Владимир не обратил на её слова ни малейшего внимания и направился к двери. А Георгий удивлённо оглянулся.

– Да-да, – сказала Мирослава, – вы всё правильно поняли. Я хочу поговорить с вами наедине.

Он пожал плечами и опустился обратно на прежнее место.

– Моё чутьё подсказывает мне, что вы не сильно опечалены тем, что свадьба вашего брата с Ириной Коржиковой не состоится.

– Как вы можете так говорить! – Георгий резко вскочил со своего места. – Никто из нас не хотел смерти Ирины. И это большое горе для всех нас!

– Вы имеете в виде себя и свою семью? – уточнила детектив.

– Я имею в виду всех, кто её знал.

– Никто не может отвечать за всех, – остудила она его пыл. – И напрасно вы берёте на себя эту смелость. К тому же, Георгий, вы невнимательно меня слушали.

– То есть? – удивился он.

– Я спросила вас не о том, жаль вам девушку и скорбите ли вы о её безвременном уходе, а о том, что вы, я имею в виду вас и вашу семью, испытали некоторое облегчение, что ваш брат не женится на Коржиковой. Я понимаю, что вы не хотите признаться в этом даже самому себе. Но этот так. И передо мной не нужно притворяться.

– Я и не притворяюсь, – ответил он сухо. – Да, не стану отрицать, что я и мои родители не были в восторге от выбора Володи. Но никто не собирался чинить ему препятствия.

– Верю, – обронила детектив.

Сенчуков-старший театрально расшаркался.

– Благодарю.

– Не стоит благодарности. И сядьте, пожалуйста.

Он сел и уставился на неё тяжёлым взглядом.

Она проигнорировала его и спросила:

– А чем именно Ирина Коржикова не устраивала вашу семью?

Он перевёл взгляд с её лица на свои ногти. Помолчал несколько секунд, потом ответил:

– Всем.

– То есть?

– Ирина, хоть о мёртвых и не говорят плохо, была легкомысленной девицей. У неё на уме были только тряпки и развлечения. А Володю ждёт большое будущее! Но если бы он женился на Ире, она загубила бы его карьеру на корню.

– Почему же вы не попытались воспрепятствовать их браку?

– Потому, что это не привело бы ни к чему хорошему. Володька был безумно влюблён в эту девчонку! Он буквально потерял от неё голову! И если бы кто-то из членов нашей семьи попытался открыть ему глаза на Коржикову, то в ответ получил бы только неприязнь со стороны Володи. Мы же не собирались терять члена нашей семьи.

– Что же вы собирались делать? – спросила Мирослава, с интересом вглядываясь в мрачное лицо Сенчукова.

– Мы собирались ждать, – ответил он и тяжело вздохнул.

– Чего именно ждать?

– Пока Володя сам не прозреет и не разведётся с ней.

– Вы были настолько уверены, что это непременно случится? – недоверчиво спросила детектив.

– Да, – твёрдо ответил Георгий.

– Но почему? На каком основании?

Он посмотрел на неё долгим оценивающим взглядом, потом проговорил:

– Вы девушка, и не знаю, поймёте ли вы меня…

– То есть, чтобы понять вас, нужно быть мужчиной? – усмехнулась Мирослава.

– Только в этом вопросе.

– В каком именно?

– Ладно! Я попробую! – проговорил он решительно. – Ирина была очень соблазнительной девушкой, про таких говорят – секси. Не знаю, какой она была в постели, но, скорее всего, бурлила сладкой страстью, которая и опьяняла моего брата. Но для брака одного секса недостаточно. Нужны общие интересы, если хотите, даже дружба! Взаимопонимание. Когда можно не только смотреть друг другу в лицо, но и, в случае чего, прижаться друг к другу спиной!

Мирослава слушала собеседника с нарастающим интересом.

– Вы понимаете меня? – спросил он.

– Да. То есть вы хотите сказать, что сексуальные забавы в постели, не подкреплённые ничем более, рано или поздно приелись бы вашему брату?

– Совершенно верно! – Георгий явно обрадовался тому, что Мирослава правильно поняла его.

– Как долго вы собирались ждать? Это могло затянуться на годы.

– Не думаю, – покачал головой Георгий. – Как только они поженились бы, Ирина принялась бы качать права, как она решила бы, на законных основаниях.

– Какие права?

– Требовать всё больше и больше денег на свои капризы. Увы, существует отряд женщин, которые уверены, что муж должен извлекать деньги из кармана по первому их требованию.

– И вы считаете, что Ирина принадлежала именно к такому сорту женщин?

– Я уверен в этом. Между нами говоря, Ирина была пустой девчонкой. Лучше бы Володька на Аньке женился.

– Вы имеете в виду Елычёву?

– Её самую, – кивнул Георгий.

– Ваш брат сказал, что у него ничего не было с Анной.

– И я о том же, – с досадой ответил Георгий.

– А другие девушки у вашего брата были? – спросила Мирослава.

Георгий задумался на некоторое время, потом ответил:

– Нет, не думаю.

– То есть?

– У Володьки была девчонка в школе, одноклассница, но потом она уехала учиться в столицу, а Володя поступил в наш вуз.

– Ваш брат переживал разлуку с девушкой?

– Не думаю. После её отъезда они даже не перезванивались.

– Откуда вы знаете?

– Спросил как бы ненароком, когда он ещё на первом курсе учился, мол, как там твоя Настя? Он ответил, что она не его, и он давно ничего о ней не знает.

– И после этой Насти он ни с кем не встречался?

– На первом курсе, – признался Георгий, – брат вёл довольно весёлую жизнь. Клубы, вечеринки и всё такое, но в общей компании. Личной подружки у него не было. Мы с отцом забеспокоились, как бы при таком безалаберном отношении к учёбе брат не вылетел из института. Поговорили с ним серьёзно. Обрисовали перспективы его будущего.

– Припугнули? – пряча улыбку, спросила Мирослава.

– Не без этого, – признался Георгий с самым серьёзным видом.

– Подействовало?

– Не сразу. Но оставшись без так называемых карманных денег и попробовав найти подработку, брат убедился, что мы с отцом не шутили. Взялся за учёбу. А на четвёртом курсе у него появилась Ирина.

– Это не отразилось на учёбе?

– Как ни странно, – задумчиво проговорил Георгий, – но нет. Вероятно, к этому времени Володька уже стал взрослым. К тому же он понимал, что без хорошего образования ему как своих ушей не видать хорошей работы. А значит, содержать будущую семью будет не на что.

– Тем более такую жену, как Ирина?

– Совершенно верно, – согласился Георгий.

– Что ж, Георгий, у меня пока нет к вам больше вопросов. Спасибо за откровенность.

– Так это же в наших интересах, – вздохнул Сенчуков-старший.

– Я не задаю вопросов, которые не шли бы на пользу расследованию, – заверила его детектив.

– Это я уже понял, – ответил Георгий и спросил: – До свиданья?

– Да, до свиданья, – улыбнулась она. – Можете присоединиться к своему брату.

Глава 3

Мирослава слышала, как за ворота выехал автомобиль их новых клиентов.

Выглянув в окно, она увидела Мориса, спокойным шагом направляющегося к дому. Прошло несколько минут, в её кабинет Миндаугас не вошёл. А это значило только одно: он предпочёл заняться поздним обедом и лишь после него переходить к делам.

Мирослава невольно улыбнулась, это было в духе её помощника: здоровье прежде всего. И тут она вспомнила, что уже была знакома с одним таким персонажем, который никогда не жертвовал едой ради ускорения расследования. Правда, персонаж был книжным, а именно – Ниро Вульф, глава детективного агентства, созданного писателем Рексом Стаутом.

Несмотря на то, что они с Морисом нисколько не были похожи на Вульфа с его помощником Арчи Гудвином, отношение Ниро и Мориса к еде в некоторой степени роднило их.

На кухне её встретил запах дожаривающейся рыбы, свежих овощей и корицы.

– Как у тебя тут вкусно пахнет, – сказала она.

– Садитесь за стол, уже всё готово, в духовке допекаются булочки.

– Можно я загляну одним глазком? – спросила она и прежде, чем он успел остановить её, приоткрыла духовку. Запах усилился.

– О! – выдохнула Мирослава и добавила с лукавой улыбкой: – Какие они маленькие, чуть ли не на один зуб.

– Ничего, – заверил её Морис, – к чаю нам хватит.

Завершив трапезу чаем с булочками, посыпанными корицей, они быстро, не сговариваясь, убрали со стола, перемыли посуду и расположились в гостиной. Морис прихватил с собой ноутбук, положил его на колени и стал просматривать информацию, связанную с серией убийств стрелами из лука.

Информации было много. Строились самые разные версии, чаще всего за гранью фантазии.

– Только гостей из параллельного мира нам не хватало, – проворчал Миндаугас, закрывая очередную страницу.

Мирослава попросила отыскать социальные страницы Ирины Коржиковой. Их оказалось несколько. На одной из страниц она даже выложила свою фотографию в свадебном платье. Правда, страница была только для друзей, но вскрыть её Миндаугасу не составляло труда.

– Морис, а ты не можешь посмотреть, кого Коржикова причисляла к своим друзьям?

– Могу, – ответил он, – и даже сразу могу сказать, что все эти друзья и подруги – виртуальные.

– Ты хочешь сказать, что они общались только в Сети? – недоверчиво спросила Мирослава.

– Только в Сети, – заверил её Морис, – но если вы хотите, то я могу проверить.

– Да, лучше проверить, – сказала она.

– Пустая трата времени, – обронил Морис.

– И всё-таки, – тихо, но настойчиво повторила она свою просьбу.

Он кивнул, не собираясь пререкаться с хозяйкой агентства.

Мирослава и сама долго изучала изображения и посты Коржиковой. Потом вздохнула, отодвинула от себя ноутбук и сказала:

– Сколько же она тратила на это своего времени?!

– Не она одна, – заметил Морис.

– Если всё время сидеть в виртуале, то когда же жить? – задала Мирослава, казалось бы, риторический вопрос.

– Не всем же посвящать свою жизнь поимке преступников, – легко поддел её Морис.

– Это наша работа.

– Тоже верно. Но Коржикова ещё не успела устроиться на работу, поэтому имела кучу свободного времени.

– И вот теперь оно закончилось, – проговорила Мирослава и посмотрела на свои пальцы, точно представляла, что время – это невидимый песок, который утекает сквозь пальцы в никуда. Или всё-таки где-то есть место, где находят себе пристанище все оборванные жизни? Только ответа на этот вопрос ни у одного человека на земле нет.

– Что вы собираетесь делать завтра? – спросил Морис, нарушив течение её мыслей.

– Завтра? – переспросила она. И ответила: – Хочу встретиться с Анной Елычёвой. И не знаю, удастся ли поговорить с родителями Коржиковой.

– Что вам может помешать?

– Самочувствие матери Ирины. Надеюсь, что хотя бы отец держится.

– Хорошо ещё, что у них есть старшая дочь и внуки.

– Хорошо, – согласилась Мирослава.

– Если ребёнок один, – продолжил свою мысль Морис, – и с ним что-то случается, то это вообще конец света.

Мирослава ничего ему не ответила, подумав про себя, что сам-то Морис у родителей единственный ребёнок. Как, впрочем, и друг её Шура. Но она тут же себя успокоила, что ни с Морисом, ни с Шурой ничего не случится.

Мирослава тоже была у своих родителей единственным ребёнком. Но её печаль заключалась в том, что и мать, и отец погибли, когда ей было всего два года. И она их практически не помнила. Воспитывали Мирославу бабушка и дедушка. Ну и две тёти, бывшие тогда совсем юными.

– Вы опять о чём-то задумались, – донёсся до неё голос Мориса.

– Извини, – губы её дрогнули в едва заметной улыбке.

– Вашему разговору с Владимиром не мешало присутствие его брата Георгия?

– Нет, – ответила она. – Однако у меня есть что рассказать тебе.

– Что же?

– Когда ты занимался с Сенчуковым-младшим составлением договора, твой всё слышащий аппарат был отключён.

– Естественно, – ответил Морис.

– Поэтому ты не мог слышать, о чём мне поведал Георгий, когда мы остались с ним наедине.

– Это его была инициатива?

– Что ты имеешь в виду?

– Поведать вам всё как на духу.

– Нет, конечно, – фыркнула Мирослава. – Просто, глядя на отчаяние, разлитое на лице младшего брата, я заметила, что старший брат далёк от того, чтобы биться в истерике от гибели невесты брата.

– По-моему, в этом нет ничего удивительного, – заметил Морис.

– Разве? – брови Мирославы взмыли вверх.

– Ну конечно! Ведь это не его невеста погибла!

– И тем не менее! – продолжала упорствовать Мирослава.

– Хорошо, – сдался Морис, – рассказывайте, в чём там собака зарыта.

– Зарыта она в том, что Ирина Коржикова не нравилась ни родителям Владимира, ни его старшему брату.

– Да? – на этот раз удивился Морис. – И чем она им не угодила? По-моему, Ира выглядела весьма сексуально.

– В этом-то и дело. – Мирослава придала своему лицу сокрушённый вид.

– Пожалуйста, не испытывайте моё терпение, – попросил Морис.

– Георгий считал Ирину девушкой несерьёзной, которую интересуют только шмотки и развлечения. И старший брат, и родители, как я поняла Георгия, мечтали видеть Владимира состоявшимся в профессиональном плане. Ирина, опять же, по словам старшего брата, могла тормозить его карьерный рост, а то и вообще сбить его с пути истинного.

– Почему же они не попытались избавиться от Коржиковой?

– Кто их знает, – пожала плечами Мирослава.

– Уж не думаете ли вы… – Морис уставился на неё широко раскрытыми глазами.

– Нет, – улыбнулась она, – до этого ход моих мыслей не дошёл. К тому же Георгий выразил уверенность, что влюблённости Владимира надолго не хватило бы.

– Почему?

– Одно дело – вместе в койке прыгать, и другое – пуд соли есть изо дня в день.

– С вашим пристрастием к соли мы его уже, по моим подсчётам, съели, – пошутил Морис, – не успев пожениться.

– Я тебе верблюд, что ли? – сделала вид, что обиделась, Мирослава.

– При чём здесь верблюд? – не сразу понял Морис.

– При том, что он любит соль.

– А… это. Но у верблюда ещё два горба и нет когтей.

– А у меня есть когти?

– Конечно, – хмыкнул он, – если вы, со слов вашего самого близкого друга, настоящая Тигра.

– Вот только Шуру сюда приплетать не нужно.

– Не буду, – согласился Морис. – Однако вернёмся к Сенчуковым и Коржиковым. Значит, родители Владимира были уверены, что за свадьбой вскоре последует развод.

– Выходит, что так.

– И тем не менее они собирались устроить сыну достойную свадьбу?

– Именно так.

– В моей голове это не укладывается, – признался Морис.

– Оставим это на их совести, – решила Мирослава. – И вместо этого постараемся поискать, кому ещё была выгодна смерть Ирины. Насколько нам известно, наследовать после неё нечего.

– Родители её так же небогаты. Даже с учётом того, что у них осталась одна наследница, разжиться ей там нечем. Всё, что у них есть, по словам Владимира, это квартира, в которой они живут.

– Вы не собираетесь побеседовать с соседом?

– Собираюсь. Но начну всё-таки с подруги. Пусть Елычёва и не была близкой подругой Ирины, тем не менее она была знакома и с Ириной, и с Владимиром.

– Во сколько вы собираетесь завтра уехать из дома?

– Часов в восемь. – Она не стала говорить ему, что надеется завтра же забежать к Наполеонову.

– Тогда давайте сегодня ляжем спать пораньше.

– Давай, – согласилась она.

* * *

На следующий день Мирослава проснулась даже раньше, чем запланировала. Утро выдалось хоть и ясным, но прохладным.

Морис напёк оладий и отказывался выпускать её из дома до тех пор, пока она не поест как следует.

Мирославе пришлось смириться, при этом она не переставала сетовать:

– Ты подумал о том, как я поведу машину?

– Прекрасно поведёте, – успокаивал он её.

Наконец, запив молоком очередной оладушек, она заявила твёрдо:

– Всё! Больше ни один не влезет! И не уговаривай!

– Ладно уж, – смиловался он, – поезжайте.

– Спасибо, кормилец, – проговорила она и выскользнула из кухни.

Добравшись до города, Мирослава в первую очередь позвонила Анне Елычёвой. Именно у неё она надеялась выяснить всю подноготную Ирины Коржиковой. Несмотря на то, что жених последней был уверен, что дружба девушек сошла на нет, судя по сохранившимся страницам Коржиковой, в виртуале они всё-таки общались с Анной. Не исключено и то, что девушки продолжали время от времени встречаться и в реальной жизни, просто Ирина не сочла нужным информировать об этом Владимира. Могла ревновать, могла просто не хотеть посвящать жениха в девичьи тайны, о которых предпочитала секретничать с подругой.

В общем-то, всё почти так и оказалось, как предполагала Мирослава.

Анна Елычёва, несмотря на то, что высветившийся после звонка Мирославы номер на её телефоне был ей неизвестен, отозвалась практически сразу.

– Кто это? – спросила девушка осторожно.

– Я Мирослава Волгина, частный детектив, – честно призналась Мирослава.

– Частный? – недоверчиво переспросила Анна. – Я думала, что этим делом занимается полиция.

– Каким делом? – на этот раз с осторожностью спросила Мирослава.

– Ириным, – шмыгнула носом Анна.

– Значит, вы в курсе того, что Ирину убили?

– Конечно, в курсе!

– Откуда вы узнали? Вам позвонил Владимир?

– Если вы имеете в виду Ириного жениха Владимира Сенчукова, то нет. Мы с ним давно не общались. А сообщила мне Анжелика Сорокина, скинула известие на имейл. Я не поверила ей и перезвонила Ирине. Отозвался незнакомый мужской голос, представившийся следователем. Так что я влипла, – призналась Анна. – И мне пришлось общаться со следователем. Поэтому я не понимаю, при чём тут вы.

– В наше агентство обратились за помощью братья Сенчуковы.

– Ах вот оно что, – проговорила Анна и спросила: – А от меня-то вы чего хотите?

– Поговорить.

– Всё, что я знала, я уже рассказала полиции.

– Я понимаю, – вежливо проговорила Мирослава, – но очень прошу вас согласиться на нашу встречу.

– Ну, я не знаю, – засомневалась девушка.

– Анна, вы ведь хотите, чтобы убийца Ирины не ушёл от заслуженного наказания?

– Конечно, хочу! – в голосе девушки появился энтузиазм.

– Тогда давайте встретимся там, где вам удобно.

– Мне сейчас удобно, – ответила девушка.

– Где? – быстро спросила Мирослава.

– В «Белоснежке». Вам удобно туда добираться?

– Вполне, – ответила Мирослава.

– Тогда через один час, – сказала Елычёва.

– Хорошо, через час, – отозвалась Мирослава и тотчас отключила сотовую связь.

До «Белоснежки» детектив добралась за сорок минут. Выходя из машины, она буквально на лету поймала ярко-жёлтый, с едва заметным налётом оранжевого оттенка кленовый лист и подумала о том, что этот лист, как перо жар-птицы, осень послала ей на удачу.

Так и вышло. Мирослава, едва увидев стоящую возле дверей кафе девичью фигурку в белой с синей полосой куртке, догадалась, что это и есть Анна Елычёва, и помахала ей рукой. Та улыбнулась и сделала пару шагов навстречу, прежде чем детектив приблизилась к ней.

Девушка понравилась ей с первого взгляда. Мирослава представилась.

– Я уже поняла, что вы – это вы, – улыбнулась Анна и спросила: – Войдём вовнутрь?

– Конечно, – отозвалась детектив.

«Белоснежка» представляла собой недорогое, но очень милое кафе. С некоторых пор популярность его стала расти, и не только среди молодёжи.

Главной фишкой кафе было то, что весь обслуживающий персонал был в одежде гномов и гномих. Заглянувшие впервые в кафе посетители не могли оторвать взгляда от молодого человека в одежде гнома, с самым серьёзным видом записывающего заказ серебряным карандашом в зелёном блокноте. Что уж говорить о юных длинноногих гномихах в коротеньких юбочках.

Имелась в кафе и Белоснежка. В её костюме время от времени проплывала перед глазами гостей сама хозяйка кафе.

В длинном серебристо-белом одеянии с зеркалом за поясом она выглядела так элегантно! Если бы она спросила у своего зеркала, кто на свете всех белее, всех прекрасней, всех милее, мужчины, находящиеся в зале, не дали бы зеркалу и рта раскрыть, перекрикивая друг друга, они единогласно присудили бы пальму первенства хозяйке кафе «Белоснежка».

Интересно то, что и у особ женского пола она вызывала симпатию. Мирослава в этом случае не была исключением. Ей тоже нравилась эта полузагадочная дама.

Но в этот день хозяйка не появилась перед гостями. Мирослава заметила, что Анна Елычёва тоже поискала её глазами, когда они оказались в зале.

– Не всякий день коту Масленица, – тихо шепнула она девушке.

– Что? – вздрогнула та от неожиданности.

– Говорю, что сегодня обойдёмся без присутствия главной достопримечательности этого кафе.

– Ах да, конечно, – спохватилась Анна.

– Где вы предпочитаете сесть? – спросила её детектив.

– Если не возражаете, то за третьим столиком у окна.

– С чего бы мне возражать? – ответила Мирослава.

Не успели девушки разместиться за столиком, как к ним подлетел весёлый рыжий гном. Нет, он старался выглядеть серьёзным. Но у него ничего не получалось, его рот сам собой расплывался в улыбке.

– Чего желают милые сударыни? – спросил официант.

Анна заказала тёплый салат, ореховое пирожное и чашку кофе.

– Покрепче, – как она выразилась сама.

Мирослава выбрала салат с раковыми шейками, кусочек вишнёвого пирога и чёрный индийский чай.

– Если можно, то тоже покрепче, – сказала она и подмигнула рыжему гному.

Его улыбка тотчас стала до ушей.

– Для вас всё что изволите! – заверил он и исчез.

– Никак не могу понять, – задумчиво проговорила Анна, – как это им удаётся.

– Что это? – спросила Мирослава.

– Ну вот это фьють! – она изобразила пальцем крутящуюся в воздухе и исчезающую юлу.

Мирослава тихо рассмеялась.

– Скорость ног, и никакого волшебства.

– Нет, здесь всё-таки есть какое-то волшебство, – не согласилась с ней девушка.

И Мирослава не стала её разубеждать. Никто не спорит с тем, что мир иллюзий сладок, и время от времени человеку необходимо попадать под его чары. Но только в умеренных дозах. Иначе успокаивающее лекарство может превратиться в одурманивающий яд.

Гном появился в течение очень короткого времени, выгрузив с подноса на их столик всё, что они заказали, он пожелал им приятного аппетита и… исчез.

– Что, опять фьють? – спросила Мирослава.

– Угу, – ответила Анна, – только мне кажется, что он оставил здесь частицу своей улыбки, словно кусочек солнца.

Мирослава бросила на девушку пристальный взгляд и подумала: а не ради ли рыжеволосого официанта девушка приходит в это кафе? На всякий случай она предупредила её осторожно:

– Земным девушкам было бы неосмотрительной роскошью увлечься гномом. Тем более что, переступив порог этого заведения, сказочный персонаж с солнечной шевелюрой превратится в обыкновенного рыжего паренька.

– Я знаю, – тихо вздохнула Анна, – но ничего поделать с собой не могу. Прихожу сюда время от времени и любуюсь им.

– А как же Владимир Сенчуков? – решила детектив вернуть Елычёву в реальность.

– А при чём здесь Володя? – искренне удивилась девушка.

– Ну как же, – притворившись наивной, проговорила детектив, – вы ведь с ним встречались раньше.

– Что значит «встречались»? – Глаза девушки округлились.

– То и значит, разве до знакомства с Ирой Владимир не был вашим парнем?

– Конечно, нет! – рассмеялась Анна. – С чего вы взяли?

– Вроде бы на это во время нашей беседы намекнул брат Владимира Георгий.

– Этого быть не может! – решительно отмела её предположения девушка. – Вам это просто показалось.

– Возможно, – не стала спорить Мирослава.

– С Володей мы действительно встречались, но только время от времени в общей компании. – Неожиданно Анна смутилась и призналась: – На самом деле я не большая любительница шумных компаний.

«А ведь Георгий не так уж был далёк от истины, желая своему младшему брату в жёны Анну Елычёву, – подумала Мирослава. – Милая девушка. Да только ей гном нравится». Детектив невольно улыбнулась.

– Я кажусь вам смешной? – спросила девушка, заметив её улыбку.

– Ну что вы, Анна! – сочла нужным разубедить её Мирослава. – Я улыбалась своим собственным мыслям.

– Извините, – смутилась Анна.

– Вам извиняться не за что, извиниться, скорее, нужно мне. Но будем считать, что мы поняли друг друга. Лучше расскажите мне, как долго вы были знакомы с Ириной Коржиковой.

– Я не помню точно, как давно мы знакомы, но плотно общались года полтора.

– Вас что-то объединяло?

– Да. Мы обе любили кататься на самокатах, они тогда только что появились, и мы часто катались вместе.

– Почему перестали? Одна из вас охладела к езде на самокате?

– Не совсем так, – ответила девушка. – У меня была операция на лодыжке, и врачи не советовали заниматься чем-то рискованным. Я сочла, что и от самоката мне тоже лучше отказаться.

– А Ирина?

– Что Ирина?

– Продолжила кататься одна?

– Наверное. Я её не спрашивала об этом.

– Ваши очные встречи прекратились?

– Не сразу, – ответила Анна, – но потом да, они как-то постепенно сошли на нет. Но в соцсетях мы продолжали время от времени общаться. Например, она сообщила мне, что выходит замуж. И даже свадебное платье показала.

– А разве показывать свадебное платье до свадьбы – это не плохая примета? – снова притворившись наивной, спросила Мирослава.

Анна рассмеялась и проговорила:

– Кто же теперь верит в приметы? – Но тут она вспомнила о том, что случилось с Ириной, и в глазах её промелькнул страх. – Но ведь это случилось с Ирой не из-за того, что она показала свадебное платье? – тихо спросила она.

– Нет, конечно, – ответила Мирослава.

– Я вообще-то слышала, – неуверенно сказала Анна, – что свадебное платье заранее нельзя показывать только жениху.

Мирослава ничего не ответила. Вместо этого она спросила Елычёву:

– Аня, вы не знаете, как чувствует себя мама Ирины?

– Я звонила Григорию Александровичу, – ответила Анна, – спросила, не нужно ли им чем-то помочь. Он поблагодарил меня, сказал, что им уже помогают. Тогда я решилась спросить его, как чувствует себя Прасковья Геннадьевна. Он ответил, что неважно, но за ней ухаживает их старшая дочь Полина. Ирина рассказывала мне, что у неё есть старшая сестра, но живёт она не здесь. – Анна перевела взгляд на Мирославу.

– Значит, сестра приехала, – ответила на её немой вопрос детектив. – Не могла же Полина не приехать на похороны родной сестры? Да и за матерью нужно кому-то ухаживать. Отцу после пережитого потрясения это, скорее всего, не под силу.

– Наверное, – согласилась Анна и спросила: – А вы хотите поговорить с Григорием Александровичем?

– Хотелось бы.

– Тогда лучше позвоните ему по телефону и назначьте встречу на нейтральной территории. Домой к ним, как мне кажется, сейчас ходить не стоит. Я могу дать вам номер его сотового.

– Спасибо, – ответила Мирослава, – я так и сделаю. А номер сотового Коржикова у меня есть. Но всё равно спасибо.

– Ах, ну да, – вспомнила Елычёва, – вы же с Володей разговаривали…

– Спасибо, Анна, – сказала Мирослава, поднимаясь из-за стола, – мне было приятно с вами познакомиться. Хотя, конечно, повод для знакомства огорчительный. Но тем не менее. А сейчас мне пора.

– Да-да, я понимаю, – быстро проговорила девушка. – Мне тоже нужно идти.

Девушки расплатились за свой заказ, вместе вышли из «Белоснежки» и разошлись в разные стороны. При этом только Мирослава заметила, что рыжий гном посмотрел им вслед долгим взглядом, и как она догадалась, взгляд этот сопровождал вовсе не её, а её спутницу.

Анна же Елычёва, погружённая в свои собственные мысли, ничего этого не заметила.

Глава 4

Прежде чем звонить Коржикову, Мирослава села за руль своей «Волги» и отъехала от «Белоснежки» примерно полквартала. Свернув в первый попавшийся ей на пути крохотный тупичок, она остановила машину. Несмотря на то, что к разговору с отцом убитой девушки она была готова, её палец помедлил несколько секунд, прежде чем набрать нужный номер.

Григорий Александрович отозвался далеко не сразу. Мирослава даже подумала, что Коржиков, увидев незнакомый номер, решил не отвечать. Но тем не менее она ждала. И её терпение было вознаграждено.

– Если вы собираетесь предложить мне… – услышала она сердитый мужской голос.

– Нет-нет, – поспешно прервала она его возмущённый выговор, – я – детектив Мирослава Волгина. Мне нужно поговорить с вами.

– Поговорить?

– Да.

– Есть что-то новое? Вы нашли убийцу моей дочери?

– Пока нет, – честно призналась Мирослава, – но я хотела бы услышать от вас некоторые уточнения, которые смогут помочь расследованию.

– Хорошо, – сухо ответил он, – приходите.

– Я не думаю, что стоит тревожить вашу жену.

– Что же вы предлагаете? – спросил он резко.

– Я буду ждать вас через двадцать – двадцать пять минут за углом вашего дома.

– Как я узнаю вас?

Мирослава хотела сказать, что она сама узнает его. Но решила не напрягать немолодого и нездорового мужчину, нервы которого и так натянуты как струна. Поэтому она ответила:

– Я буду в серой «Волге».

«Волг» по улицам города бегало не так уж много, поэтому мужчина заметно успокоился и сказал:

– Хорошо. Я приду.

После их телефонного разговора прошло семнадцать минут, пять из них машина детектива уже стояла на условленном месте.

Коржиков вывернулся из-за угла и окинул придомовой участок дороги пристальным взглядом. Мирослава выбралась из салона и пошла в сторону Коржикова. Она была уверена, что Прасковья Геннадьевна их не увидит, так как выяснила заранее, что окна квартиры Коржиковых выходят во двор, как и окна квартиры их соседа Михалыча.

– Это вы мне звонили? – спросил Коржиков, не сводя с лица Мирославы изучающего взгляда.

– Я, – призналась она. – Для начала здравствуйте. Я частный детектив Мирослава Волгина. И вы можете отказаться от беседы со мной.

– Частный детектив? – удивился Коржиков. Потом быстро сложил в уме два и два и спросил Мирославу: – Вас Володя нанял?

– Можно сказать и так, – кивнула Мирослава.

– Мне он об этом ничего не говорил.

– Не хотел лишний раз тревожить, – легко объяснила детектив поступок своего клиента.

– Вы так думаете? – Взгляд Коржикова на какое-то мгновение стал подозрительным. – А вы не боитесь, что я позвоню ему? – спросил мужчина.

– Звоните, – спокойно ответила Мирослава.

– Ладно, не буду, – сказал он. – Только давайте не будем торчать здесь, как три тополя на Плющихе. Может, отъедем куда-то? – Он бросил взгляд в сторону её машины.

– Конечно, – согласилась Мирослава. И когда они уже выехали на дорогу, спросила: – Скажете, где остановиться?

– Здесь недалеко есть маленький, но вполне приличный бар. Как вы относитесь к барам? – спросил он.

– Нормально отношусь, – ответила Мирослава.

– Тогда поезжайте до угла, потом сверните налево, опять прямо и на этот раз направо.

Мирослава посмотрела на него в зеркало.

Он расценил её взгляд по-своему и ответил:

– Это я только рассказываю долго, а доедем мы быстро. Вы уж поверьте мне. Мы там с Мыхалычем время от времени бываем.

– Верю, – спокойно ответила она.

Бар назывался «Весёлый поросёнок», Мирослава увидела его издали и невольно подумала: «Интересное название. Здесь что, напиваются до поросячьего визга?»

Коржиков, догадавшись, о чём она думает, счёл нужным успокоить её.

– Это просто название такое. А так хозяин в «Весёлом поросёнке» строгий. Забулдыг не привечает. И тем, кто перебрал, дополнительно не наливает.

– А как же правило, что потребитель всегда прав?

– Про это правило я ничего не знаю, – ответил Коржиков. – Но Самсона Юрьевича народ уважает.

– Выходит, что хозяина зовут Самсон? – спросила Мирослава.

– Самсон Юрьевич, – поправил её Коржиков и добавил: – Яковлев он. Вот мы и приехали.

– Отлично, – Мирослава закрыла машину и, опередив Коржикова, первой вошла в бар.

Первое, что ей бросилось в глаза, – идеальная чистота. На столиках свежие, и, самое удивительное, накрахмаленные скатерти.

Зато пахло в баре, как и полагается, пивом, воблой, жареными орешками и ещё чем-то неуловимым и заманчивым одновременно. При этом вся палитра ароматов не сшибала с порога в нос, а была ненавязчивой.

«Неплохо», – подумала про себя Мирослава и двинулась в сторону столика, расположенного неподалёку от барной стойки.

– Привет, Александрович! – поприветствовал Коржикова бармен.

– Привет, Санёк, – ответил на приветствие Григорий Александрович.

– Ты чего-то сегодня без Михалыча?! Хотя я, конечно, понимаю, что с такой красивой спутницей, как твоя, и пиво вкуснее выпить, и поговорить приятнее.

– У нас деловой разговор, – отмахнулся от него Коржиков, – а тебе бы только зубоскалить.

– Я что, я – ничего, – бармен поднял руки вверх, делая вид, что сдаётся.

Коржиков, не спрашивая Мирославу, заказал два пива. Потом только спросил её:

– Вам воблу или орешки?

– Мне, если можно, – ответила она, – раковые шейки.

– Санёк! – крикнул Коржиков, не поднимаясь с места. – Раковые шейки у тебя есть?

– Для такой красивой девушки у нас есть всё, – ухмыльнулся парень.

И действительно, вскоре принёс Мирославе тарелку с очищенными раковыми шейками. Их розово-белоснежный вид и едва уловимый приятный аромат не давали даже зародиться сомнению в их свежести.

– Только выловлены, – заверил её бармен.

Мирослава поблагодарила его ласковым взглядом.

Вскоре на столе появились два пива и сухарики для Коржикова.

Мирослава дала мужчине выпить кружку пива, расправляясь тем временем с раками. К своей кружке она даже не притронулась.

– Не любите? – вздохнул Коржиков.

– Как-то нет, – извиняясь, улыбнулась Мирослава.

И тогда он пододвинул её кружку к себе.

– Не возражаете?

«Не много ли будет?» – хотела спросить Мирослава.

Но воздержалась и ответила:

– Нет, не возражаю.

И была вознаграждена за свою тактичность.

– Сначала я расскажу вам всё, что рассказал полиции, – с угрюмым выражением лица проговорил мужчина. – А потом вы зададите мне свои вопросы. Хорошо? – спросил он.

– Хорошо, – ответила Мирослава.

Излагал Коржиков коротко и ясно, придерживаясь только фактов. Мирослава внимательно слушала и время от времени поддерживала рассказчика едва заметными поощрительными кивками головы.

Коржиков закончил свой рассказ словами:

– Больше мне ничего на данное время не известно. Следователь молчит, точно воды в рот набрал.

«Потому что ему нечего сказать», – подумала про себя Мирослава и попросила:

– Григорий Александрович, расскажите мне, пожалуйста, каким человеком была ваша дочь.

– Хорошим, – ответил Коржиков, и суровые черты его лица заметно смягчились, даже морщины, кажется, разгладились.

– Я хотела бы знать, с кем Ирина дружила или просто общалась, чем она интересовалась. Было ли у неё какое-либо хобби? К чему она стремилась?

– Вы слишком многого от меня хотите, – вздохнул Григорий Александрович.

И Мирослава ощутила всю тяжесть отцовского вздоха.

– Простите, – едва слышно проговорила она.

– Да нет, я всё понимаю. Не дурак уж какой-то. Знаю я такую теорию, что, мол, гибель человека вытекает из его характера. Так ведь?

– Далеко не всегда, – ответила Мирослава. – Хотя это только моё личное мнение.

– Хорошо, – ответил Коржиков, – я отвечу на ваши вопросы как сумею. У Иры никогда не было много подруг. Вернее, может быть, они у неё и были, но ненастоящие.

– То есть? – уточнила Мирослава.

– Все её друзья и подруги в компьютере. Они друг друга, – он усмехнулся, – слово такое смешное – лайкали. Я, когда его впервые услышал, спросил у дочери: и зачем же вы друг на друга лаете? Не собачья же свора. А она только рассмеялась в ответ, сказала: «Ты, папа, ничего не понимаешь». Мне уже потом всё разъяснила старшая дочь. Короче, настоящие подружки у Иры, если и были, то в школе, да и то в начальных классах.

– Вроде бы ваша дочь дружила не так давно с Анной Елычёвой? – осторожно спросила Мирослава.

– Да, была такая девочка, но ещё до её знакомства с Володей. И то я бы не назвал это дружбой. Насколько я знаю, со слов жены, девушки вместе гоняли на самокатах и ходили в кафе поболтать. Как будто поболтать нельзя на лавочке в сквере или в парке?

Мирослава постаралась не улыбнуться, представив, как девушки распивают кофе из термоса, сидя на лавочке в парке. Если бы они выложили такое фото в интернете, то получили бы немало лайков.

– В последние же годы никаких подруг у Иры не было, всё свободное время она проводила с Володей. Мы одобряли её выбор, – рассказывал тем временем отец убитой стрелой девушки. – Володя – парень хороший, серьёзный. Ира постоянно твердила, что у него широкие перспективы. В этом я не разбираюсь. Но родители у него состоятельные. И насколько мне известно, опять же, со слов жены, старший брат его тоже при деньгах. Но скажите мне, – обратился он к Мирославе, – разве счастье в деньгах? – И, не дожидаясь от неё ответа, сказал: – Вот мы с женой жизнь прожили, двух дочерей вырастили. Денег особых у нас никогда не было. Но мы любили и уважали друг друга и были счастливы. Я судьбе и сейчас в ножки готов поклониться за то, что она свела нас с Прасковьей.

– Да, любовь и взаимоуважение – это очень важно, – согласилась с ним Мирослава. – Но и без денег плохо.

– Я же не говорю, чтобы денег совсем не было! – горячо проговорил Григорий Александрович. – Вот сколько можешь ты честным трудом заработать, столько и зарабатывай. А на чужой каравай рот не разевай! В моей семье все были сыты, одеты, обуты. Крыша над головой есть. Чего ещё надо? Живи да радуйся!

– Молодым хочется всего и сразу, – тихо обронила Мирослава.

Мужчина посмотрел на неё строгим взглядом и спросил:

– А разве эта погоня за всем и сразу хоть кого-то приводила к хорошему?

– Мне это неизвестно, – слегка слукавила Мирослава.

– А мне известно! – отрезал Коржиков.

У Мирославы так и вертелось на языке: «Если вы, Григорий Александрович, человек таких строгих взглядов, отчего же вы своё понимание жизненных ценностей не привили своей младшей дочери?»

Но она воздержалась, не захотела бередить и без того кровоточащие раны на сердце отца.

– Вы тут про хобби спрашивали, – донёсся до неё словно бы издалека глухой голос Коржикова, – так не было у нашей Ирины никаких хобби. Только и сидела в своём интернете, если Володя был занят.

– Но ведь ваша дочь обучалась в институте, – напомнила Мирослава.

– Обучалась, – согласился Коржиков, – и даже неплохо его окончила. Только работу искать особо не торопилась.

– Насколько мне известно, времени после окончания Ириной института прошло не так уж много.

– Я с семнадцати лет работал! – отрезал Коржиков.

После этой его фразы детектив поняла, что дальнейшие её расспросы ничего не дадут. Она полезла за деньгами, но Коржиков, догадавшись о её намерениях, проговорил сердито:

– Не обижайте старика.

– Не такой уж вы и старик, – ответила Мирослава, но деньги доставать передумала. – Спасибо за угощение. Берегите себя и Прасковью Геннадьевну.

– Я постараюсь, – смягчившимся голосом ответил Коржиков и попросил: – Найдите того, кто мою Ирину… Христом богом прошу, найдите.

– Я приложу все силы, – заверила его Мирослава. Кивнула на ходу бармену, в смысле, спасибо. И поспешила покинуть бар.

* * *

Прежде чем выехать из города и возвратиться домой, Мирослава решила заглянуть в Следственный комитет, чтобы поговорить с другом детства следователем Наполеоновым.

Она знала, что к Шуре с пустыми руками лучше не являться, поэтому ехала медленно, выискивая глазами кондитерскую, пекарню или кулинарию.

Глаза её зацепились за вывеску «Изюминка». Мирослава подумала, что в этом заведении она сможет приобрести вкусности для друга. Припарковав машину, детектив быстрым шагом направилась к заведению. Едва открыв дверь, она почувствовала запах изюма и чего-то сладкого. Так и есть, она попала в маленькую кондитерскую, фишкой которой, извините за тавтологию, был изюм. На витрине «Изюминки» красовались пирожные с изюмом, ромовые бабы с изюмом и даже пирожки были с изюмом. К счастью, в них присутствовал также рис.

Мирослава взяла несколько пирожков, два пирожных и одну булочку.

Морису выпечку она покупать не стала, здраво рассудив, что он откажется поглощать эти сладости.

Наполеонов сразу догадался, зачем она пришла. И не дав ей раскрыть рта, спросил:

– Ты поесть хотя бы что-то принесла?

– Принесла, – ответила Мирослава и сунула ему в руки пакет, в который Наполеонов сразу же сунул нос.

– Как вкусно пахнет! – обрадовался он и, добежав до двери, приоткрыл её. – Элла, – проговорил он жалобным голосом, – не в службу, а в дружбу, завари пару чашек чая.

– Мне не надо, – крикнула Мирослава.

– Ты что, не голодная? – насупился Шура.

– Нет, это ты у нас всегда голодный.

– Есть такое, – миролюбиво согласился Шура.

Мирослава решила не донимать его, пока он не съест хотя бы пару пирожков и не подобреет.

Элла принесла чай и ей.

– Попробуйте! Как вы любите, с жасмином.

– Спасибо, Эллочка, – поблагодарила Мирослава и, чтобы не обижать девушку, сделала пару глотков. Чай и впрямь оказался вкусным, и Мирослава выпила почти всю чашку.

– Не понимаю, как можно пить всухомятку, – проворчал, глядя на неё, Наполеонов.

– Ты что-то путаешь, Шурочка, – усмехнулась Мирослава, – чай никак не может быть сухомяткой. Он – жидкость!

– Не учи учёного, – отмахнулся от неё Наполеонов.

– Шура! Хватит уже уминать! Ты и так полпакета съел. Лопнешь. Оставь на потом!

– Поесть не дадут человеку! Что за люди, – проворчал он, но пакет всё-таки убрал в шкаф на верхнюю полку, приговаривая при этом: – Подальше положишь, поближе возьмёшь.

Мирослава смотрела на него молча.

– Ладно-ладно, я всё понял. Вы взялись за расследование убийства Ирины Коржиковой.

– Откуда ты знаешь? – сделала вид, что удивилась, она.

– Так мне Владимир Сенчуков, жених её, позвонил и поставил меня в известность. При этом дал понять, что ты нам, то есть полиции, нос утрёшь.

– Не мог он тебе ничего такого сказать!

– Я и не говорю, что он сказал, я же русским языком сказал, что он дал понять. А это две большие разницы, которые обозначают одно и то же.

– Мели, Емеля, твоя неделя! – отмахнулась от него Мирослава и спросила: – Ты можешь быть серьёзным?

– Могу, – ответил он. – И поэтому я тебя очень серьёзно спрашиваю: ты понимаешь, что это серия?!

– Догадываюсь, – грустно усмехнулась она. – Ты же нам сам накануне всё вывалил!

– Тогда что ты хочешь от меня?

– Я хочу узнать, кто был убит перед Коржиковой.

– Боюсь, что тебе это знание ничем не поможет.

– Шура, позволь мне самой решать, поможет или нет.

– Хорошо. Я назову тебе имя. Но раскрывать все материалы расследования я не имею права.

– Хорошо. Назови имя. И адрес.

Наполеонов вздохнул.

– Илья Петрович Кудряшов – мажор.

– Мажор? – удивлённо переспросила Мирослава.

– Вернее, он им хотел казаться.

– Понятно. То есть родители его…

– Простые служащие, – перебил её Наполеонов.

Мирослава хотела ещё что-то спросить, но он перебил её. Назвал адрес и прижал палец к губам.

– Что ж, и на этом спасибо.

Когда Мирослава не только дошла до двери, но и взялась за её ручку, Наполеонов окликнул её:

– А ты не хочешь знать, кого убили стрелой после Коржиковой?

Мирослава медленно обернулась:

– А что, ещё кого-то убили?

– Представь себе, – так же медленно проговорил он. – Зиновию Эдуардовну Скрытник, преподавательницу вуза. Она подстрелена, как куропатка, во время утренней пробежки. И, в отличие от Коржиковой и Кудряшова, в окружении которых и заподозрить-то в убийстве некого, у Зиновии обширный круг знакомств. И претендентов на роль желающего свести с ней счёты хоть отбавляй.

– Сколько ей было лет?

– Тридцать пять.

– То есть она значительно старше предыдущих жертв?

– Точно. К сегодняшнему дню у нас в наличии шестеро, пронзённых стрелой. И все моложе тридцати, кроме Зиновии Эдуардовны Скрытник.

– Однако это ничего нам не даёт, – задумчиво проговорила Мирослава.

– Не даёт, – согласился Наполеонов.

– Окружение первых трёх жертв вы хорошо изучили?

– Прошерстили всех и вся, – заверил её Наполеонов.

– И ни одной зацепки?

– Ни одной, – развёл руками следователь.

– Тогда я пока займусь Кудряшовым и Скрытник.

– Тебе видней, – без всякой надежды отмахнулся Шура.

Глава 5

Когда Мирослава подъехала к дому, солнце уже почти скатилось за горизонт. И тут она вспомнила, что ни разу не позвонила Морису.

«Совести у меня нет», – мысленно обругала она себя, но изобретать причину для оправданий не стала. Просто, едва переступив порог, сказала:

– Извини, у меня вылетело из головы.

Он молча кивнул, в знак того что извинения приняты.

– У нас, кажется, пахнет мясом, – проговорила она.

– Да, я приготовил плов.

– Шура сегодня не приедет. Я заезжала к нему.

– Ничего, справимся сами.

– И то, – согласилась она, – что не съедим сегодня, доедим завтра. – И неожиданно спросила: – Морис, ты хотел бы быть мажором?

– Зачем мне такая морока? – искренне удивился он.

– Нет, ты всё-таки нерусский человек.

– Почему это? В смысле, конечно, да. Но как вы поняли это по моему ответу?

– Истинно русский человек сказал бы: «Зачем мне этот геморрой?!» – Мирослава весело рассмеялась.

– Действительно, эта фраза не пришла мне в голову, – с самым серьёзным видом ответил он.

К вопросу о мажоре они вернулись только после вечернего чая, когда Морис проговорил:

– Мне не даёт покоя мысль о том, почему вас заинтересовал какой-то мажор. Я всё ждал, что сами мне об этом расскажете, но вы почему-то молчите.

– Ты так долго сдерживал свою любознательность? – улыбнулась Мирослава.

Морис пожал плечами, давая ей понять, что сдержанность и долготерпение являются чертами его характера.

– Вообще-то, меня интересует не какой-то отвлечённый мажор, а вполне конкретный. Илья Петрович Кудряшов.

– И чем он интересен?

– В первую очередь тем, что его убили.

– И тоже стрелой?

– Да. Он погиб перед тем, как стрелой пронзили Коржикову.

– Откуда вы знаете?

– После безуспешных попыток отыскать хоть что-то полезное во время бесед с подругой и отцом Коржиковой, я решила заглянуть к Шуре и вытрясти из него дополнительную информацию.

– Вам это удалось?

– Не вполне, – развела она руками. – Но всё же он назвал мне имена – парня, убитого перед Ириной, и женщины, погибшей после неё.

– Но ведь были ещё жертвы? – воскликнул Морис.

– Были, – ответила Мирослава, – но я пока решила ограничиться изучением биографий и образа жизни этих двоих. Начать я хочу с Кудряшова. И ты мне поможешь.

– Само собой, разумеется, – согласился он. – Что я должен сделать?

– Для начала закинуть сеть…

Морис понимающе кивнул и отправился за своим ноутбуком. Присев рядом с Мирославой на диван, он включил ноутбук и стал листать одну страницу за другой.

Через некоторое время Миндаугас обронил с сомнением:

– У меня складывается такое впечатление, что никакой он не мажор.

– Шура мне сказал, что Кудряшов очень хотел казаться мажором.

– В этом есть доля правды. По крайней мере, парень прилагал к этому массу усилий, посещал тусовки, вечерние клубы, менял девушек. Но такая активность в его жизни чередовалась со спадами. Во время спадов он даже исчезал из сетей, а если и оставлял посты в это время, то небрежные. И сообщения, типа, скучаю, хандрю. Выкладывал фото с каких-то островов, заброшенных мест.

– С пустырей, что ли? – спросила Мирослава.

– Нет, – рассмеялся Морис, – что-то типа джунглей, тайги. Только мне кажется, что эти снимки он у кого-то утащил.

– Интересно. А в сетях можно найти его друзей? Подружек? Их контакты? Места учёбы? Работы?

– Можно, но для этого мне потребуется время.

– Хорошо, вот этим всем ты и займёшься завтра с утра. А сейчас давай спать.

Не дожидаясь его ответа, Мирослава подхватила на руки кота и ушла к себе.

Морис остался сидеть в гостиной, некоторое время прислушивался к её лёгким шагам на лестнице.

Потом снова открыл ноутбук и вгляделся в лицо Ильи Кудряшова. Именно этот снимок был сделан всего за несколько дней до его смерти. Это было селфи. По-видимому, в это время Илья находился на подъёме, потому что выражение его лица было самоуверенным и слегка насмешливым, словно этим снимком парень хотел то ли подзадорить кого-то, то ли спровоцировать на что-то. Весь его облик буквально кричал: «Смотрите, какой я! Восхищайтесь! Завидуйте!»

«Мальчик заигрался», – подумал Морис.

Илья был ненамного младше Миндаугаса, но, судя по его соцсетям, вёл он себя как задиристый подросток. Складывалось такое ощущение, что подначивание других было его хобби.

У Ильи не было своего автомобиля, но на нескольких снимках он сидел в дорогих машинах и всякий раз то высовывался из салона, то держал приоткрытой дверь, то стоял, облокотившись на авто.

И всякий раз было видно, что в машине есть ещё кто-то, скорее всего, хозяин автомобиля, который не хотел светиться. Или это Илья попросил его не высовываться, для того чтобы иметь возможность покрасоваться на фоне крутого автомобиля. И хозяин то ли ради прикола, то ли ради того, чтобы потешить самолюбие приятеля, соглашался на это.

Морис отобрал фотографии, на которых были видны номера автомобилей. Мирославе не составит труда через своих знакомых пробить их и установить имена и координаты владельцев.

Продолжить чтение