Читать онлайн Я все равно вернусь бесплатно

Глава 1. БЕГСТВО ОТ СЕБЯ

Начало

Лиза успокоилась только после того, когда шасси самолета тяжело ударило по посадочной полосе аэропорта Иркутска. Наверное, та серьезно обиделась, потому, что самолет несколько раз подпрыгнул и только после этого, сильно покачиваясь, покатился по асфальту, быстро теряя скорость. Как бы то ни было, эта земля сегодня приняла Лизу – беглянку от всех своих проблем и невзгод. Еще несколько часов назад где-то в глубине души она, конечно, мечтала, что он прибежит в питерский аэропорт. А потом начало приходить понимание – он же ничего не знает, кроме того, его удерживает от прихода более серьезная причина. А значит, он никогда и ни за что не смог бы появиться в аэропорту.

А вот Ирка пришла. Она добросовестно отстояла с подругой в очереди на регистрацию на рейс и даже едва не пролезла в зону досмотра. Просто так получилось. Зазевалась девушка возле стойки на входе. Потом Ирку с шумом выгоняли, а она больше всех возмущалась:

– Сами вначале пропустили, а теперь что? Я еще устрою вам!

Возмущенная и разгоряченная Ирка с таким видом поправляла блузку и одергивала свою знаменитую юбку с разрезом, что у собравшихся сотрудников в глазах было написано только одно желание – как можно быстрее избавиться от склочницы. Может быть, как раз из-за этого самого разреза? Казалось, Ирка просто взяла кусок ткани и, обернув частично нижнюю часть тела, внезапно поняла – материи мало. Но, похоже, это замечают все, кроме нее самой.

Лиза задумалась. А ведь самое страшное в том, что Ирка хорошо знает ее и, что втройне обидно, наверняка знает и эту, к которой ушел Сашка. Или переметнулся, или выбрал, или… Какая разница? И что в ней, незнакомой и ненавидимой заочно, лучше? Характер? Вряд ли. Лизу в школе называли ангелом за выдержку, за умение сгладить спорные ситуации, разрядить обстановку и умение помирить. Она всех всегда и мирила. А в нужный момент не нашлось никого, кто смог бы помирить ее с Сашкой. Впрочем, они и не ссорились. Просто на ее глазах он начал замыкаться и уходить. Вот так – сидит на диване и потом уходит. Или, вернее, становится чужим и далеким. Что она только ни делала.

Вот только скажите – понимает ее Ирка или делает так, чтобы отвязаться от своей подруги? А кто сможет оценить, какая подруга для нее ценнее? Никто. И ведь недаром у Лизы периодически появлялось жгучее сомнение насчет Ирки. А если она сама… А что, она частенько говорила, что ей Сашка нравится. Но ведь Ирка первой предложила деньги, даже курортную одежду на просмотр. А что Лиза выбрала? Шортики на вырост и пару футболок для лишнего веса в багаже. Как все это сложно. Как говорит ее мама, крупность не соответствует.

На самом деле, сложнее всего было успокоить именно маму.

– Почему без Саши? Ты ушла от него?

Пришлось убеждать, что Саша в командировке, а ей скучно одной. А еще возникла необходимость поселить в Сашиной квартире какого-то важного человека. Получилось, что она опять неловко обмолвилась.

– А разве это не ваша общая квартира?

Конечно, общая, но вот записана она на Сашу, деньги – тоже, в основном, его. А поскольку они в то время не были расписаны, то и получается, что Лизе принадлежит то, что она сейчас вынесла. Совсем как у азиатских народов, то, что на тебе надето, тем и владей. Но, с другой-то стороны, не будет же он претендовать на ее юбки, платья, лифчики и прочее? Лиза ненадолго успокоилась, а потом опять в душу полезли сомнения. Он не будет, а вот она, та неизвестная и коварная вполне может. Да и что такого в этих лифчиках, если главное остается у него. А Лиза ему отдавала так много. Главное, саму себя.

Пришлось собрать все свои деньги, еще и занять, а потом выбрать маршрут. На сложный, длинный и дающий возможность все позабыть, денег было явно мало. Пришлось просто выбрать что подальше. Лиза вспомнила, как села у иллюминатора самолета, как пришел страх, что ее ни с того, ни с сего высадят. И лишь когда громадина самолета, рывком набрав скорость, начала подниматься вверх, пришло спокойствие. Но подъем был слишком медленным. Таким, словно самолет собирался совсем немного полетать и снова вернуться. И лишь тогда, когда прозвучало, между прочим, «десять тысяч метров», стало ясно – она летит. Далеко-далеко.

– Кнопка вызова находится…

А кого ей вызывать? Был бы хоть один стюард, тогда другое дело. Хотя, зря она так строго. Экипаж оказался заботливым. Через полчаса их уже поили. Стюардессы толкали по проходу высокий и узкий ящик-тележку, а пассажиры взволнованно выбирали, что желает их душа. И вот в момент передачи бумажного стаканчика лимонада выявилась еще одна неприятность. Пока Лиза добросовестно и с явным вожделением смотрела на руки наливающих напитки стюардесс, сосед посередине тоже смотрел. Только на ее ноги. Лизу так и подмывало спросить, чем они ему понравились, упакованные в потертые джинсы и стиснутые в тесном пространстве между креслами? Разве можно в таких условиях рассмотреть красоту женских ног. Может быть, нужно было надеть вечернее платье? Или джинсы снять? Но это – явная крайность. Она не пойдет на поводу у мужчин, не проявляющих хоть какой-то выдумки для… А для чего собственно говоря? Может он просто товаровед. Изучает качество ткани. Она искоса посмотрела направо. Старательный взгляд среднего пассажира почти ползал от ее бедер до босоножек. И Лиза не выдержала. Она отвлеклась от лимонада и устроила ловушку.

В результате блуждающий взгляд мужчины с разбегу налетел на ее глаза. На что надеялась Лиза? Несколько часов полета не отрицали возможность знакомства. И если бы попавшийся мужчина, не такого уж и молодого возраста, просто улыбнулся, может поднял руки вверх и хотя бы формально признал, что он попался… Но вместо этого сосед густо и неприятно покраснел и трусливо спрятал глаза. В дальнейшем он продолжал исподтишка рассматривать ее ноги, но желание упрекнуть его в этом, посмеяться или познакомиться на время рейса, не появлялось.

Другое дело пассажир в проходе. Тот сразу заявил о готовности поговорить, обсудить проблемы и всегда предупредительно передавал Лизе стаканчики и салфетки. И называл при этом красавицей. А потом забирал мусор. Как хотелось Лизе в категорической форме поставить вопрос о пересадке. Но тут возникала еще одна проблема. Оказалось, что пассажир в проходе, по возрасту приближавшийся к очевидному дедушке, сильно держался за этот самый проход. Наверное, среднему пассажиру было бы без разницы, откуда рассматривать ее ноги, точнее, джинсы. И вот тут упрямство проявилось уже непосредственно со стороны Лизы. А что? С какой стати она улыбалась на регистрации мальчику за стойкой? Недаром же ей выделили место у иллюминатора. Правда, тот же мальчик предлагал в будущем проходить регистрацию онлайн самой. Они тогда так долго разговаривали, что речь в дальнейшем вполне могла пойти и о совершенно другой регистрации, но тут взбунтовалась бездушная очередь.

А ведь был шанс познакомиться. Он – вежливый и симпатичный, даже заботливый. Даже очень. Про нее вообще трудно сказать что-то плохое. Коммуникабельная, отзывчивая, способная. Это внутри. А внешне – настоящая красавица. Это не она так считает, а весь отдел и примыкающие к нему подразделения. Недаром многие молодые люди излишне часто приходят то уточнить что-то по работе, то поискать не потерянную ими бумагу, а то и просто посмотреть на нее и, вздыхая, удалиться. Один в прошлом году так засмотрелся, что врезался спиной прямо в зама по коммерции. Думали, будет скандал. Спасла сущность руководителя. Он уже проследил взгляд молодого человека. И результат – начальнику наступили на ногу, испачкали штанину, едва… А он смеялся. Короче, все остались при своих. А все она, брюнетка с голубыми глазками. Глазки – это папино слово, а еще учителей в школе.

А вот ее мама из принципа не называла ее красавицей. Потому что дочка получилась в папу, а мама всегда считала, что настоящая красавица должна быть красива своей душой. И это было для мамы главное. Как только кто-то упоминал красоту маминой дочки сразу следовало строгое:

– А эта красотуля полы уже помыла?

Или упоминалось что-то подобное. Вроде почищенной картошки и похода в магазин за растительным маслом. Могли быть и дополнения с уточнениями. Все-таки, несмотря на оставшуюся девичью скромность, в Лизе явно что-то есть. Правда, с точки зрения ее самой, сейчас происходило что-то не то. А все дело в том, что она банально и реально свободна. Кстати, как этот вольноотпущенный мерзавец по имени Саша смог так быстро развестись? Опять все по блату. Конечно, суд тут не требовался, но все равно. Можно было сказать. Ей теперь осталось только документы получить и штамп поставить. А что потом?

Наверное, с этим почти дедушкой можно было бы обсудить эти вопросы. Но вдруг он испугается? Это его домогается юная стерва? Но она же не такая. Он должен ее понять. Лиза повернулась в сторону соседа в проходе и тут же поймала глаза соседа посередине, взгляд которого буквально разлегся на ее коленях.

Да ну их, этих мужчин. Не хотят сесть как надо – вот и пусть остаются без общения с такой чудесной собеседницей. Лиза улыбнулась. Ну нет, она никому не дарила эту улыбку. Но ее поймал мужчина за проходом. О, вот, наконец-то, молодой. И улыбается. Смотрит в глаза и улыбается.

Сразу захотелось как-то его озадачить. Вначале при досмотре у нее отобрали или забрали бутылочку с лимонадом – большевата оказалась и вышла объемом за 100 миллилитров. И в зоне беспошлинной торговли пришлось купить новую. Но почему там, где якобы нет пошлин, где все должно быть дешевле, лучше и качественнее, все цены едва ли не в разы выше.

Вряд ли можно объяснить следующий поступок Лизы какой-то логикой. Привстав на своем месте, она, насколько возможно дальше, протянула бутылочку в сторону молодого человека за проходом. Кажется, ее поступок не смог бы понять никто. Молодой человек приобрел явно растерянный вид, скорее даже испуганный. Может быть, он засомневался в своих силах? Он заметно глубже вжался в кресло и повернулся в сторону ближайшего иллюминатора. Растерянность, только теперь уже самой Лизы, привела к ее попытке вернуть все в исходное состояние. Обратное движение бутылки привело к падению бумажного стаканчика на столе среднего соседа. К несчастью, в нем все еще находились остатки какого-то напитка. Сгусток коварной жидкости ударился о наклоненную поверхность столика и решительно бросился прямо на штаны среднего соседа. Пока тот метался между извинениями Лизы с одной стороны, и сочувствием соседа, сидящего в проходе, подошла стюардесса. Она опытным взглядом оценила ситуацию и решительно попыталась вытереть брюки. К этому времени жидкость благополучно впиталась в ткань, создав широкое и бесформенное пятно на самом неудачном месте.

С первым движением стюардессы выражение лица среднего соседа стало даже мечтательным. Но едва опомнившаяся женщина в униформе сунула в его руки несколько салфеток, призывая к самостоятельному труду на личное благо, как в глазах мужчины появилась настоящая ненависть. Теперь Лиза больше не ловила его взгляд. Удивительнее всего было то, что и ее ноги потеряли для него всяческий интерес. Средний сосед буквально сгруппировался, когда возрастной сосед в проходе заявил примиряющим тоном:

– В жизни все бывает. Вот ваша бутылка.

Он протягивал Лизе непонятно как оказавшуюся у него бутылку со слегка открученной пробкой. Но пить почему-то не хотелось. Лиза сбросила босоножки и подтянула ноги на сиденье. Правое плечо словно прикрыло левое. В этой неимоверной позе она и уснула. Кажется, что уже во сне она ухитрилась набросить на себя капюшон курточки.

Новая жизнь

После посадки самолета Лиза с трудом дождалась объявления выхода. Как обычно, время растягивалось долгим сбором виповцев из бизнес класса. Но едва длинная очередь обычных пассажиров потянулась по салону самолета, Лиза кинулась вперед. Уже на посадке в автобус, она с удивлением почувствовала, что совершенно отвлеклась от домашних и личных проблем. Что касается авиационных – вышедший на волю средний сосед благополучно перешел к другим дверям автобуса, едва только увидел ее внутри салона.

А настроение неожиданно поднялось. Этому способствовало неожиданно легкое прохождение различных препятствий, которых сильно опасается неопытный путешественник. Лиза легко сориентировалась в небольшом аэропорту; быстро обнаружила багаж на транспортировочной ленте в зале выдачи и с первого захода заказала такси незнакомого для нее города. У нее все получилось. И подъехало такси быстро. А вот дальше стало происходить что-то не способствующее хорошему настроению.

Едва в телефоне прозвучал номер подъехавшей машины с одновременным предупреждением о наличии всего одной минуты на бесплатное ожидание, как Лиза бросилась на поиски. Примет места расположения машины оказалось явно недостаточно. Лиза с тоской мечтала о наличии провожатого, который взял бы ее за руку и, пусть и молча, проводил до машины. Звонок водителя тоже ничего не прояснил, а скорее внес еще большую сумятицу в поиски. А все потому, что машина находилась где-то возле непонятной остановки. В системе уравнений появилось еще одно неизвестное.

В самый разгар душевных и территориальных метаний Лизы из-под одной из машин вынырнула вполне упитанная, но, и это главное, абсолютно черная кошка. Какое-то время Лиза еще пыталась мысленно уточнить – а может там, все-таки, кот? Но ситуация требовала принять решение, и Лиза вынужденно и обреченно двинулась в обход пути, отмеченного черноцветным животным. Траектория движения заставила дополнительно обогнуть шлагбаум на въезде на стоянку, непонятного назначения тумбу и даже группу мужиков, горячо обсуждающих какой-то жизненно важный вопрос. Лиза понимала, что только наличие колесиков на чемодане спасает ее от окончательного срыва. По касательной траектории она уже обходила мужиков, когда ее взгляд вырвал одиноко стоящий у тротуара «логан». Поразительно, но у него был как раз тот самый номер такси. Лиза закрутила головой – совершенно не вовремя у нее появилась мысль выразить благодарность обиженному в мыслях животному. Может, оно, таким образом, и направляло ее путь?

Водитель упрямо не хотел вылезать наружу. Видимо, он надеялся, что пассажирка сама уложит в багажник свои вещи. Наконец, Лиза, решительно открыла дверцу и громко закричала на водителя: «Я же женщина!». Водитель вылез из салона с написанным на лице сомнением. Лиза опять пожалела, что надела на дорогу джинсы. А вдруг опять не поверит?

Но все прошло благополучно, водитель только мельком скользнул взглядом по Лизе, молча, взял у нее чемодан и как-то легко почти швырнул его в багажник. А когда девушка села рядом на переднее сиденье, водитель неожиданно улыбнулся. А что в этом плохого? И всю дорогу, по его словам – семьдесят километров, он ей что-то рассказывал: про Ангару, про ее глубину, про детей и жену. И даже когда она задремала, он продолжал рассказывать.

В это время машина плавно забиралась на вершины сопок, похожих на холмы, а потом, словно стараясь быстрее спрятаться, почти падала вниз и устремлялась по дороге в заросшие лесами просторы. Лиза даже обрадовалась, когда такси на краю маленького поселка медленно въехало в поворот и остановилось напротив стильного трехэтажного дома, чем-то похожего на сильно увеличенную в размерах избушку бабы Яги. Лиза внутренне ужаснулась. Пришла мысль, что в качестве последнего сказочного персонажа придется выступить ей самой. Она решительно двинулась к стеклянной двери. Прошла их почти полностью, вспомнила про вещи, развернулась. И тут же успокоилась – водитель старательно тащил ее чемодан и даже маленькую сумку.

Номер достался на третьем этаже. Узкое помещение со скошенным потолком казалось тесноватым. Умиляла широкая кровать. В отношении нее нянечка или горничная на этаже категорически заявила:

– Вот приехали бы вдвоем, мы тогда из этой кровати сделали две.

А что, хорошо. Один – платит за широкую, а двое – за две узкие. Лиза бухнулась на кровать всем телом и тут же об этом пожалела. Прямо по середине широкой кровати проходил стык – соединение двух полутороспальных. Потом Лиза долго стояла перед зеркалом, пытаясь отыскать синяк на лице. Но, к счастью, его не было.

Лиза потянулась всем телом и, не возвращаясь в прежнее положение, начала стаскивать с себя футболку. И тут же полетел вопрос самой себе:

– Ты думаешь тепло?

Посмотрела в зеркало и ответила:

– Нет, просто я здесь одна.

Лизе очень захотелось, чтобы кто-то возразил. Она с надеждой осмотрелась. Из присутствующих в номере вещей возразить мог только холодильник. Что он и сделал, начав издавать урчащие звуки возмущения. Хотя вполне возможно, что где-то внутри он мог быть и согласен. Лиза вздохнула. Потом уселась и начала перебирать бумаги. На сортировку билетов и посадочных талонов и просмотр экскурсий пошла куча времени. В любом случае получалось, что времени хватит на все. Неожиданно пришло волнение. А как же? Ведь она здесь одна, и так будет не один день. А вокруг нее так много разного, чужого и неизвестного. Правда, все это спряталось где-то там, за окнами.

Вертикальные жалюзи никак не раздергивались – ни в одну, ни в другую сторону. Пришлось отогнуть несколько полос и выглянуть наружу. Едва высунув нос, Лиза немедленно спряталась назад. Блики солнца – на крышах, на окнах, на широкой полосе воды прямо перед гостиницей – буквально слепили, делая дальнейший просмотр невозможным. Пришлось осторожно подобраться сбоку и, прикрывая рукой глаза, долго рассматривать расстилающийся перед глазами простор. Но она уже увидела, что там, где словно сходятся, слева и справа, навстречу друг другу два мыса, начинается что-то еще более невообразимое. И оно уходит далеко-далеко в бесконечность. А ей обязательно предстоит пройти ее. Ну, хотя бы частично. И смотреть на все, широко раскрыв глаза. Иначе она слишком многое может пропустить.

Путь на Ольхон

Железный причал, по-видимому, переделанная грузовая баржа, занимал значительную часть обзора. Волнующаяся очередь выстроилась на деревянном покрытии, похожем на дорожку заблаговременно. Многие десятки глаз напряженно и ответственно шарили туда-сюда по слою воздуха, не имеющему никаких точных границ. Далекие сопки справа в качестве таковых не рассматривались, а сразу за причалом расстилалось самое настоящее море. Как только на горизонте появилась разрастающаяся в размерах светлая точка, стали раздаваться приветственные крики. Быстро двигающийся по поверхности воды объект, одновременно, и рос в размерах, и заметно снижал свою скорость. Перед причалом он круто развернулся, словно стремясь предстать перед людьми своим самым большим габаритом. Крылья ушли в глубину, корпус почти лег на воду, и ракета, как огромный хищник, медленно подползла к причалу. И, что очень удивительно, с большим запасом по времени.

Из всех стоящих на причале людей, пожалуй, только Лиза не торопилась попасть на борт. Ни в числе первых, ни в конце. А зачем? Куда ей спешить? Все равно, все полетят на этой ракете вместе. Зато, как только она попала внутрь, старенькое, но достаточно чистое изнутри, плавсредство начало раскачиваться на волнах. Оно словно почувствовало, что Лиза – последняя из пассажиров, и рвалось в плавание. Вот только дождется, как девушка сядет на свое место и сразу поплывет. Ну, или пойдет.

С местом было не все так просто. Когда Лиза вошла в салон, практически все места были заняты. Она долго искала обозначение номеров. Когда поиски завершились, Лиза немедленно убедилась, что ее место тоже занято. В принципе на ее сиденье у окна мог претендовать какой-нибудь малыш, и тут сердце женщины вполне могло не устоять. Но на ее месте сидел очень широкий мужчина, вдобавок его мощная фигура ухитрилась занять еще и часть соседнего чужого пространства.

– Мужчина, это ваше место?

Мужчина не стал тратить усилия на поворот головы. Ему оказалось проще произнести прямо в окно:

– Конечно.

– Но ведь тут написано…

–– Не пудрите мне мозги. Если считать от окна, то так. А если наоборот, то нужно еще посмотреть.

Лиза немедленно вспомнила поездку в деревню с родителями. Старая присказка с напоминанием, с какой стороны подходить к корове при дойке сводилась к дежурной шутке:

– А как, по ходу движения или против?

Судьба за последнее время и так уже не раз обижала Лизу, а тут еще какой-то разъевшийся мужик занял ее место. Попеременно у Лизы то сжимались кулаки, то к глазам под действием непонятного насоса начинали подходить заранее накопленные запасы влаги. И как раз в этот момент Лиза твердо решила взять себя в руки. Пришлось приложить значительные усилия, чтобы буквально ввинтиться в сиденье рядом с сидящей громадиной. За этой фигурой Лиза не могла заметить, что мужчина заметно занервничал. Нужен был только толчок, чтобы причины этой нервозности получили публичное представление. Но этого не потребовалось. Перед Лизой остановилось существо, которое точь-в-точь можно было бы считать копией сидящего мужчины. Правда, слегка уменьшенной. А, главное, пол копии был женский.

– Милочка, зачем вы прижимаетесь к моему мужу?

Лиза была возмущена. Кто еще к кому прижимается? Она еще не успела громко возмутиться, как возле нее собралась группа поддержки. Вначале подошли два лохматых парня. Лиза оценила их вес не более, чем в половину от грузовых характеристик мужчины, усевшегося на ее месте. Пока счет шел явно не в ее пользу. Но подход двух бабушек и экскурсовода перевесил чашу весов в пользу маленьких. Самоуверенная женская копия достала посадочные талоны. И тут же еще одна маленькая женщина, оказалось, что это представитель фирмы-организатора экскурсии, заявила:

– Вы ошиблись. Нужно пройти в конец салона.

Видимо, семейная чета просчитала число соперников. Пусть и с недовольным видом место Лизы получило долгожданную свободу. Следующий удар с первого взгляда казался слабым, но оказался весьма коварным. Откуда-то сбоку раздался тихий и почти ласковый голос:

– Меня мама к себе забирала. А раз этот дядя ушел, то я с вами буду сидеть. Вы меня к окошку пустите?

Лиза посмотрела на существо пяти-шести лет с двумя косичками и едва не расплакалась от жалости к самой себе. И все-таки она подавила в себе минутную слабость и, старательно изображая улыбку на лице, протянула:

– Ну, конечно, лапочка моя.

Лапочка немедленно запрыгнула на место, завоеванное Лизой с таким трудом. Следующие полчаса девушка старательно успокаивала себя, доказывая, что ей хорошо все видно через две косички, а хорошее фото сквозь стекло с явными пятнами все равно не получится. Опять захотелось подтянуть ноги в кресло. А что, ведь недаром она несколько лет занималась художественной гимнастикой. И даже тот же Сашка отмечал, что у нее великолепная растяжка. Особенно, когда они…

Лиза от возмущения закрутила головой. Нашла что вспоминать. Две косички тут же развернулись и тихий голос предложил:

– Если хотите к окну, вы скажите. Я пущу.

Девочка подумала и уточнила:

– Только ненадолго.

Пускаться в полемику не хотелось. Тем более, что оглянувшись назад Лиза увидела две буквально буравящие ее пары глаз в конце салона. Получить еще одного врага не хотелось, и пришлось опять улыбнуться.

– Мне без разницы, где сидеть.

Косички сделали колебательное движение, и девочка отвернулась к окну. Лиза опять подтянула ноги, устроилась поудобнее и уснула. Проснулась она с чувством, что ее кто-то рассматривает. Оказалось, что наблюдатель был даже не один. С одной стороны, это была обладательница косичек. Даже со сна Лиза видела настоящее восхищение в глазах ребенка. А вот с другой стороны нужно было закинуть голову. Но и это движение не давало возможность разглядеть наблюдающего за ней человека. К счастью, он сам присел на ее подлокотник.

– Не пугайтесь! У нас длинная экскурсия, может, подготовимся к обсуждению увиденного. Для начала – вы у нас кто?

– Ведьма, – резко парировала любопытство мужчины Лиза, – как и все нормальные женщины.

Мужчина не удивился.

– А где же метла?

– У меня складная, в сумочке. А еще у меня лапка курицы, уши кролика, засушенная по специальному рецепту лягушка, набор роковых заклинаний и раствор на отваре гадюки. Вы представляете, что вас ждет? Особенно если вы еще раз посмеете меня разбудить?

Молодой мужчина ушел. Наверное, даже обиделся. Лиза только подтягивала ноги на кресло, когда рядом было сделано уточнение:

– А вы что, и, правда, ведьма?

С ребенком труднее. В лоб не получится. Пришлось смягчить постановку вопроса.

– Только для плохих и навязчивых людей.

Косички согласно закивали головой.

– А у вас глаза светло-зеленые.

Ну и что? Пусть будут зеленые. Хотя с утра были голубые. Главное совсем не это, а кто будет любоваться этими глазами?

Неожиданно неусидчивый ребенок убежал. Через считанные минуты девочка вернулась. В своих руках она горделиво держала веник и какую-то очень плохо струганную палку.

– Из этого можно настоящую метлу сделать. Возьмете меня в полет?

Лиза с полным недоумением рассматривала предметы, когда на нее почти выскочил рассерженный и усатый мужчина. На нем была мятая форменная тужурка, строптиво не желающая сойтись на его животе.

– Вам не стыдно, девушка? Ну, веник-то зачем, вам туристам? А мы потом ищем. Небось самим приятнее в чистоте находиться.

Лиза огляделась. Ее потенциальная попутчица на низкоорбитальный полет куда-то запропастилась. Впрочем, и суровому мужчине в тесной форме ругаться не хотелось. А зачем клиентов отпугивать? На его широком лице появилась улыбка.

– Да ладно. Жениха тебе хорошего. А веник или метлу тебе еще рано осваивать.

Вот в этом Лиза была с ним полностью согласна. Она еще раз окинула взглядом горизонты в поисках сбежавшего провокатора с косичками и очень быстро уснула.

Она не знала, сколько проспала. Необъяснимо настойчиво появилось желание проснуться. Лиза потянулась, осмотрелась и как нормальный человек двинулась в сторону верхней палубы, за которой находилось важнейшее из всех придуманных человечеством помещений. Она практически ни о чем не думала, но едва протиснулась мимо людей, фотографирующих на открытом воздухе, как ужас уверенно взял ее за руку. Ступеньки круто уходили вниз. Они и частично пространство следующего салона были заполнены людьми, желание которых можно было легко угадать по их напряженным взглядам.

Руки интуитивно скользнули по животу, и тут же раздался радостный крик. Напрасно Лиза пыталась рассмотреть, что произошло. Только через пять минут довольный мужчина, проходя мимо нее, уточнил доверительно для всех:

– Второй открыли.

Лиза улыбнулась. Ее начальница сразу бы сказала: «А почему только сейчас?». Нет, вот вы скажите. Наверное, заполненная раздумьями Лиза так сморщила свое лицо, что вокруг начали раздаваться крики:

– Тут девушке плохо. Пропустите.

Лиза совершенно не понимала, кому здесь плохо, и почему ее активно подталкивают вниз по ступеням. А может быть, и не так плохо, что у нас остались нормальные отзывчивые люди.

Где моя буханка

Ракета встала на свою временную стоянку. Унылая неприглядность места с лихвой компенсировалась ожиданиями чего-то необыкновенного, скорее даже волшебного. Не всякая логика, опирающаяся на экскурсионное обслуживание, учитывает порядок выбора видов транспорта для перевозки клиентов по сильно пересеченной местности. Но по давней традиции основным базовым автомобилем для экскурсантов в здешних местах установили УАЗ-452, известный в народе как «обычная буханка». Едва пришедшая в себя Лиза покинула пределы пришвартованной ракеты, как всех пригласили рассаживаться в машинах по номерам. Самое страшное было только одно. Сочувствие, в атмосферу которого девушка попала совсем недавно, продолжало преследовать ее и на берегу. Внимательными взглядами дело не закончилось, а когда одна из бабушек переложила свою палку в другую руку и пообещала отколошматить любого, кто обидит слабую и нежную девушку, почему-то поверили сразу все. Мужчины теперь откровенно боялись подойти к пострадавшей, а когда она только закинула ногу в открытую дверцу буханки, сразу несколько человек сделали попытку помочь.

После каждой остановки бывшая гимнастка первой влетала в автомобиль. А навязчивая экскурсовод специально подходила к ее машине под номером пять – уточнить, что Лиза находится на месте. А что еще делать? Выпустили, рассказали и дали десять-пятнадцать минут на любование. Но Лизе хочется чего-то другого. Остров Ольхон, он какой-то не такой. А от чего он отличается, ей не понять. Но, в любом случае, здесь нужно ходить на мягких лапах, как какой-нибудь кот, и исправно, но от всей души восхищаться. А как иначе? В каком еще месте сразу за полосой ярко-синей воды можно увидеть горный массив. И находится он совсем рядом. А ей, тут же, говорят: «пятнадцать-семнадцать километров». И где-то в этих километрах, вроде бы случайно, неожиданно встает полукольцо многоцветной до невозможности радуги. Если перейти на сто метров дальше, она пропадет, потом опять появится. А остановившийся на месте человек с настоящим трепетом будет ждать ее возвращения. И хочется стоять и стоять, а не отрабатывать перебежки, как ее отец в армии.

Откровенный протест Лизы состоялся только перед приемом обеда. Голодные массы, так и не обнаружив обещанный умывальник, готовились полным составом кинуться занимать столики в небольшом заведении, когда Лиза подошла к экскурсоводу.

– Я бы хотела пройти на пляж.

– Но вы же заблудитесь.

– Это невозможно. Мой папа служил в армии, он топографию изучал. И в лес за грибами меня водил. И в школу я сама ездила. С первого класса!

– А вы тоже подготовлены, как ваш папа? Здесь ведь большие расстояния.

– Он меня учил.

Экскурсовод еще пару минут колебалась, а затем решительно достала телефон.

– Диктуйте.

Лиза уходила с подворья, чувствуя спиной пристальный взгляд. Впрочем, это ее нисколько не расстраивало. Дорогу она выяснила, и это главное. Какая разница, что сразу после поворота перед ней распростерлось песчаное поле? Метров через двести оно переходило в редкие сосновые насаждения. Так где тут препятствия?

Вытаскивая ноги из глубокого слоя белого и рассыпчатого песка, Лиза потихоньку начинала высказывать возмущение самой себе. Но по мере появления деревянных парковых дорожек настроение девушки заметно улучшалось. Сумасбродная мысль – искупаться в Байкале – немедленно вернулась, породив еще одну проблему: ну не будет же она купаться в джинсах.

Заслышав издалека шум прибрежных волн, Лиза приступила к поискам места для переодевания. Такового нигде не наблюдалось. Она уже начинала терять терпение и надежду, когда издалека показался шикарный куст. Не теряя времени, Лиза прямиком направилась к этому спасительному островку. Но место оказалось занято. Прямо на подходе к островку стояли двое мужчин, очень похожих на китайцев. Они достаточно громко спорили, не обращая внимания на подходящую к ним Лизу. Но как только она заняла выжидательную позицию в нескольких метрах от мужчин, они, наконец, прекратили спорить и как по команде уставились на девушку.

В своих рассуждениях Лиза отлично представляла, что два человека, незнающие русский язык, вряд ли смогут понять ее слова, знаки и жесты. Только на всякий случай она, положив сумку на песок, крутила кистями рук, постепенно толкая воздух в сторону от спасительного кустика. Китайцы почему-то согласно кивали, но по последующим их действиям было понятно – они так ничего и не поняли. И тогда Лиза решила переходить к радикальным объяснениям. Для этого, вначале, она стала расстегивать блузку. Лица ее вынужденных собеседников немедленно обрели напряженное выражение, а когда под женскими руками поехала вверх нижняя часть футболки, китайцы дружно зацокали языками. Лиза начинала понимать, что она уходит в сторону и быстро достигает совершенно противоположного эффекта. После ее манипуляций заставить китайцев уйти могло бы только приближение их очевидного руководителя. Почему-то в ее голову приходил только один человек – Мао Цзэдун. Пока Лиза пыталась вспомнить, кем был этот человек, мужчины стали заметно приближаться к ее позиции.

И вот как раз в такой ситуации произошло то, что называется срывом. Инициирующим моментом оказался взгляд Лизы, обнаруживший недалеко от выбранного куста большой сук. Пока глаза китайцев еще сияли от непонятно каких надежд, Лиза подняла средство вероятного воздействия над головой и громко заорала:

– Гады, трудно им отойти! А женщина должна перед ними что, без трусов бегать? Убью!

Непонятно, что сыграло главную роль – прямая угроза или намек на трусы. Но оба китайца начали планомерный отход, который в какое-то мгновение превратился в бегство. Выждав минуту для страховки и еще раз внимательно осмотрев подходы со всех сторон, Лиза приступила к реализации назревшей мечты. Быстро выполнив ритуал, похватав в свободную руку одежду и обувь, она покидала территорию кустика. Внезапно перед ней предстала вконец напуганная женщина. Судя по сопровождающим малышам – чья-то бабушка.

– Милая, как вы можете?

Лиза снова растерялась. Выходило, что она опять сделала что-то не то.

– Вы что, здесь переодеваетесь? А тут мужики ходят.

Она наклонилась к самому уху Лизы.

– Здесь и китайцы есть.

Лиза приняла гордый вид. Настолько, насколько это позволяло наличие на ней только одного купальника.

– Больше не ходят!

Ей совершенно не хотелось смотреть, как среагировала женщина на ее заявление. Нет, теперь только вперед. Лиза с каким-то волнением слушала нарастающий шум воды. Впрочем, это же нормально. А вот то, что никто не купается – это плохо. И теперь Лиза – объект для всеобщего наблюдения гуляющих людей, она как модель. Правда, наглых нет. Все стараются рассматривать ее как бы со стороны.

Потом Лиза три раза забиралась в воду. По отполированным водою камням. Ноги скользили вперед и назад, а Лиза смешно падала на мелководье. Но ей совсем не было больно. И даже наскакивающие волны не били, а всего лишь развлекались с редким в этих местах купальщиком. Нельзя сказать, что температура соответствовала парному молоку. Но зато вода была необыкновенно чистой. По услышанным ранее заверениям людей, Лиза при каждом заплыве старалась проглотить один-другой глоток. Ведь она единственная, смелая и способная на многое. А этот дурак так и ничего не понял. А здесь не тот контингент, который будет возвеличивать ее достоинства. Пожалуй, только нежно ласкающее ее своими лучами солнце. Оно здесь необыкновенное. А кому она еще нужна?

Впрочем, оказалось, что Лиза ошибалась. Ведь едва она вылезла на берег по отполированным и скользким камням, как откуда-то снизу прозвучало:

– А у тебя хорошая фигура! Ни какого целлюлита, все формы в норме.

Наконец, ее взгляд обнаружил существо пяти-шести лет, которое преданно смотрело на нее снизу вверх. Чем-то очень похожее на ее соседку по ракете, только без косичек. Явно мальчик. По инерции Лиза осмотрела свои руки, бедра и даже плечи. Наступило время для возмущения.

– А ты-то откуда знаешь?

Ее поклонник, молча, махнул рукой вдоль пляжа. Не так далеко от них прямо на белом песке сидели несколько мужчин. Даже поверхностный взгляд свидетельствовал, что вместо того, чтобы фиксировать красоты окружающих мест, они дружно уставились на Лизу. Сразу захотелось поступить с ними, как и с китайцами. Но вопрос решился еще проще. Откуда-то появились две высокие женщины. Сработала какая-то автоматика, и взгляды мужчин мгновенно устремились куда-то вдаль через водную гладь.

– Там мой папа, – голос снизу указал на проколовшегося автора восхвалительных выражений.

Можно ли сердиться на малыша? Плохо только то, что он нахватается папиных выражений, а потом будет произносить их там, где не надо. Лиза машинально посмотрела на часы. Обед у экскурсии должен был давно закончиться. Пришлось опять повторять операцию с переодеванием. В этот раз куст оказался свободным. Лиза еще раз оглядела подходы и залезла вглубь посадки.

У скалы под впечатляющим названием Шаманка было слишком много любопытных и просто туристов. Но экскурсовод, словно специально, ждала Лизу на краю мыса. С каким-то высокомерием, другого слова не подберешь, было обозначено направление последующего движения.

– Вон там, где две юрты. Ясно?

А чего же не ясно? У Лизы вообще осталось впечатление, что экскурсовод обиделась на нее из-за отказа от обеда. А что, может часть она сама приготовила или из дома принесла? Или даже весь обед? Мистическая загадка. А что, на легендарном месте силы может быть все. Недаром здесь охватывает какой-то трепет. Да и название непонятно. Может, была когда-то великая женщина. Владевшая необыкновенными знаниями, магией и способная командовать окружающими. Сколько лет прошло, а ее все еще помнят. Пусть и через название скалы.

А вот если бы она так же могла. Ох, и попало бы кое-кому. Лиза не к месту размечталась, а потом посмотрела на глинистый скат. Действительно каменное сооружение удивляет. Два зубца забежавшей далеко в воду скалы словно гипнозом притягивают внимание к себе. Жаль только, что вниз спуститься нельзя. Да и времени, вряд ли хватит.

Пока она прогуливалась по сакральному месту, в голове упорно росла мысль. Относится ли скала к мысу Бурхан или все наоборот? Ведь недаром его часто называют Шаманским мысом или Пещерным мысом. Лиза бросила взгляд на часы и засуетилась – пора выдвигаться.

Все туристы бросались в свои буханки с таким усердием, что наблюдатель со стороны мог заподозрить ожидающуюся нехватку мест. Потом еще тридцать – сорок минут Лизу и других пассажиров бросало между стенками и сиденьями уазика под номером пять. Дорога поражала своей невзрачностью и даже унылостью. Типичный степной проезд. Когда вдалеке показалась ставшая почти родной ракета, Лиза испытала ни с чем несравнимое удовольствие. И именно в этот момент, как обычное издевательство, прозвучало предложение экскурсовода искупаться. Естественно, предложение касалось только желающих. Но ведь здесь и берег не подходящий, да и подходы – хуже не бывают. И опять стоит вопрос переодевания. Вначале у Лизы возникло желание построить несколько бабушек и спрятать среди них свое тело. Но как раз в это время прозвучало: «у вас целых пятнадцать минут». Таким образом, издевательство из разряда обычного начинало превращаться в изощренное. Бабушек пришлось отставить. Ругаться с экскурсоводом тоже не хотелось. Лиза проскочила в салон и уселась на свое место. Потом что-то вспомнила, начала оглядывать салон – девочки нигде не было видно. Вполне возможно, что она с родителями осталась здесь на острове. Стоило ли этому радоваться? На Лизу напало безразличие. Она даже не ответила на фамилию при перекличке. Но почему-то очень обрадовалась, когда корабль отшвартовался от пирса.

Лиза начинала засыпать, когда прозвучал запоздалый вопрос:

– А кто-нибудь из вас искупался?

Издевательство организаторов экскурсии переходило в высшую стадию. Но все оказалось не так уж и плохо. И вот результат – она оказалась единственным человеком, искупавшимся во время посещения острова. Это вызвало восхищение у одних и обиду у других. И даже вступившая на ее защиту бабушка с палкой теперь смотрела с нескрываемым подозрением на беззащитную девушку. Это плохо, но сейчас ей на все и всех плевать. Она переполнена эмоциями и очень надеется, что получила здесь на берегу именно тот заряд энергии, о котором мечтают туристы. Все без исключения.

А сейчас она просто хочет спать. Во сне ей снилось, что люди подходили к ее лежбищу, внимательно смотрели на ее вывернутую позу. А потом долго качали головой. Наверное, все бы надолго оставались на своем наблюдательном посту, но приходили следующие. Лиза приоткрывала свои веки, томно смотрела на подходящих и всем своим видом показывала, что она не возражает. Сложно сказать, сколько времени она проспала. Но пришлось окончательно проснуться, когда прозвучал страшно знакомый голосок:

– Ну что, вы выспались. Мама сказала, чтобы я не мешала. А теперь моя очередь у окна сидеть.

Лиза едва не подпрыгнула на своем сиденье. Мутный после сна взгляд показал: да, эта она. Какие могут быть сомнения. Лиза едва сдержала стон. Позднее она начала считать себя самым волевым и сдержанным человеком на свете. Еще бы. Сколько сил и воли потребовалось, чтобы заставить себя привстать и буквально рухнуть на соседнее сиденье! Слова благодарности она уже не услышала. А пока она спала, кто-то подошел и увел девочку.

Только проснувшись и, выскочив на палубу, она поняла, что проспала необыкновенную красоту. Неожиданно стало обидно. Соня! А потом следом пришел ужас. Лиза вдруг ясно и с необыкновенной очевидностью поняла – она не сфотографировала свою буханку номер пять.

Ее уже предупреждали, что до гостиницы от причала местные заботливые руководители никак не могли представить единой без разрывов пешеходной дорожки. Вопрос можно было решить радикально – вызвать местное такси. Но расстроенная Лиза двинулась «по кромке прибоя». Дорожка глумливо витала над самым обрывом, то выходя на проезжую часть, то пропадая где-то в воздухе над водной гладью. Кризисная ситуация наступила тогда, когда завернув после последнего маленького причала направо и пробежав перед Лизой несколько десятков метров дорожка спряталась. Причем, в прямом смысле этого слова. Слева за ограждением наблюдался травяной спуск, а справа – только асфальт. Несколько минут поиска ни к чему не привели. Вконец расстроенная Лиза вышла на середину дороги. Уже через считанные секунды вокруг нее полетела сборная какофония звуков – от нетерпеливых гудков до различных выражений. Наконец, у кого-то не выдержали нервы. Почти перед ней взвизгнули тормоза, проерзав чуть-чуть вперед, остановилось что-то похожее на праворульную тойоту.

– С ума сошла?

В таких случаях нападение – лучшая защита.

– С ума вы тут все сошли. Где здесь ходить? Да я…

Быстро осознав, что у собеседницы хорошие легкие, мужчина легко отказался от спора.

– Садитесь. Куда вам.

Наверное, опрометчиво садиться к незнакомому мужчине, да еще и в то время, когда на улице начинает активно темнеть. Поэтому Лиза на всякий случай приветливо уточнила:

– Идет одинокая девушка. Пусть у нее даже черный пояс по карате…

– А чего девушка приехала так далеко и одна?

Лиза не заметила, как перехвативший разговор мужчина со слабым акцентом начал быстро рассказывать ей о местных красотах. После нескольких минут обозначилась возможность завязывания знакомства. К этому времени машина аккуратно съехала с асфальта. В полутьме проявился силуэт знакомой гостиницы.

– Ну вот, это ваша!

И ни одного слова об имени, о завтрашнем дне и еще красотах Байкала. Он что не видит, кто у него сидит на переднем сидении.

– С вас двести пятьдесят.

– Чего? – растерялась Лиза.

– Девушка, я – такси!

Как иначе можно испортить настроение? Почти с трясущимися руками и оплеванной душой Лиза набирала мелочь. Даже забыв попрощаться, она выскочила из машины. Пришлось насильно сделать приветливое лицо администратору на стойке ресепшн. Дежурный вопрос: «Ну, как экскурсия?», – удалось отбить типичным ответом: «Прекрасно! Но очень устала. Как собака!». Все правильно, так и должно быть. Никаких подозрений. Только почему все женщины устают как собаки? Неужели бегающие по улице собаки устают? Они что, жалуются друг другу: «Я устала, как женщина»? Скорее всего, женщины в чем-то завидуют собакам, точнее их выносливости. Практически волоча за собою сумочку, Лиза выскочила на третий этаж и круто развернулась вдоль линии номеров.

– В гости не пригласите? – посчитавший себя очевидным красавцем мужчина задал вопрос таким тоном, будто он нисколько не сомневается в будущем согласии Лизы.

Мужчина обреченно переходил ту грань, после которой его обоснованно и давно можно было бы считать пожилым. У него все было какое-то мощное и самоуверенное: квадратное лицо, широкие плечи и даже выпирающий вперед клиновидный пивной живот. Лиза опять вспомнила несфотографированную буханку, и не к месту пришла обида. Девушка мягко взяла мужчину под руку и вкрадчивым тоном уточнила:

– А вы женаты?

– Разве это так важно?

– Ага, значит, все-таки женаты. Когда вы уснете рядом со мною, я вас кастрирую. Так вы будете более ценным субъектом для вашей семьи. Или артефактом. Выбирайте сами.

Почему все мужчины, в любом возрасте боятся одной операции? Наверное, все и так понятно. Высокий мужчина стал бледным. Совсем как полотно. Совершенно неожиданно он вырвал свою руку и кинулся к лестнице. У Лизы было острое желание пробежаться за ним следом. Но она же слишком устала. Лиза подошла к зеркалу в коридоре этажа и, насколько возможно, плотоядно улыбнулась. Итак, операцию она проведет потом. Когда его поймает. В коридор открылась дверь из соседнего номера. В нем показалось чье-то лицо. Мужчина посмотрел на Лизу и вдруг захлопнул дверь в номер.

Лиза едва не села на пол. Ситуация настолько ее расстроила, что она вслух и на весь коридор выпалила:

– Я совсем не страшная. И я никого не обижаю.

В ответ прозвучала только тишина. Даже соседний номер так и не открылся.

Пластина электронного ключа легла на замок. Лиза буквально ворвалась в свой временный дом. Сумка полетела в одну сторону, футболка в другую, и только джинсы не упали, а оказались сложены на стуле. Почему к ним такое трепетное отношение? Лиза не задумывалась. Сон пришел почти сразу. А потом началась стрельба.

Лиза уселась на кровати. Что происходит: нападение неведомых врагов, бандитская перестрелка или кто-то попросту не хочет давать ей спать? Лиза подошла к окну – несмотря на то, что ее разбудили, настроение сразу улучшилось – в небо врезались, крутились и разлетались огромными разноцветными всполохами многочисленные петарды. Ну и что тут раздражаться. А вдруг, это в честь ее возвращения после экскурсии?

Она снова улеглась и закрылась одеялом с головой. Едва дремота стала обволакивать уставшее тело, как чьи-то руки проскользнули по ее плечам, сползли ниже и там нежно замерли на мягко прижатой ими груди. Саша? Откуда он здесь? Лиза вскочила, бросилась к настенному выключателю. В свете тусклых боковых ламп обнажилось пространство пустой комнаты. Лиза со злостью показала непонятно кому кулак и, схватив ближайшую к ней подушку, с ненавистью швырнула ее на кровать.

Попробуйте меня удочерить

Утром первым проснулся и разбудил Лизу волчий аппетит. Наскоро собравшись, девушка вылетела на второй этаж, выбрав в качестве цели имитацию шведского стола. Но уже после третьего захода к большим блюдам, поддонам и противням девчонки-школьницы, подрабатывавшие в ресторане-столовой, заметно заволновались. К этому времени насытившаяся Лиза заметно снизила забор продуктов. У жителей гостиницы появилась возможность позавтракать. И как раз в этот момент в ресторан спустилась семья, состоящая из мамы, папы и трех прожорливых то ли динозавров, то ли не завтракавших в течение месяца детей. Насытившаяся Лиза со смехом наблюдала, как предприимчивые девчонки прячут часть продуктов от очередного нашествия. Напрасно мамочка уже во второй раз требовала увеличить количество сосисок на блюде. Одна рассудительная десятиклассница в белом одеянии повара, не поднимая шум, проследовала к оккупированному прожорливой семьей столу. Во всех тарелках детей лежали оторванные и надкусанные сосиски, кусочки булочек и прочие недоиспользованные яства.

– Видите, мадам, шведский стол для выбора, что есть. А не что выкидывать.

Возмущенная недоверием мамаша бегала к администратору. Но, видимо, там ее ждал более серьезный отпор, потому что она вернулась расстроенная. Как следствие, попало не умеющим питаться детям. Самому старшему в виде подзатыльника, а младшим в виде многократных угроз.

Что было дальше, Лиза не видела. Она выскочила в свой номер, побросала вещи в сумку и побежала на выход. Там ей даже повезло, молодая пара взяла ее в уже вызванное такси. И машинка подскочила удивительно быстро. И мужчина, герой, не позволил даме расплатиться. А ведь правильно, все равно им нужно было ехать. В любом случае, она вышла немного раньше, сразу за странным и уже знакомым причалом – «Баржа 25-01». Тут уже можно было и гулять. Без особого комфорта, но зато при постоянном сопровождении ласкового ветерка с озера, приятном и ненавязчивом плеске набегающих на берег волн.

Лизе все больше казалось, что море и берег существуют сами по себе. Вот ведь парадокс – восторг от завораживающего простора практически целого моря перед глазами легко сменялся легким раздражением от необустроенности береговой линии. Но людей это не смущало. По мере того, как солнце все больше поднималось в зенит, людей становилось все больше. Нет, пляжа здесь было не найти, но даже на узкой каменистой кромке земли вдоль озера становилось все больше и больше народу. Наконец, выбрав самое удобное с ее точки зрения место, Лиза проскочила вперед до полуразрушенной лестницы и выпорхнула на пляж. Выбрав место между объемистой мамашей с двумя толстенькими девчонками и высохшим на солнце пенсионером, девушка уверенно бросила сумку на камни и приступила к ритуалу подготовки к героическому заплыву в холодной воде. Но едва обрели свободу две-три пуговицы на блузке, как настроение начало безоговорочно портиться. Лиза категорически забыла надеть купальник. Во весь рост предстала возможность поиска места переодевания или поездка в гостиницу. Пока растерянная Лиза стояла и обдумывала свое безнадежное положение, кто-то подошел сбоку и дернул ее за джинсы. Девушка обернулась – рядом стояла одна из полненьких девчонок.

– Ты хочешь плакать?

Лиза едва не рассмеялась. Еще бы. Ситуация действительно патовая.

– Так что случилось? – а вот это уже взрослый голос.

Лиза улыбнулась. Как это хорошо, когда прямиком и без обид на окружающий мир можно высказать все свои проблемы. И почти сразу последовал строгий окрик, заставивший папу двух милых девочек встать к ней спиной, а могучее полотенце закрыло Лизу от чужих взоров. А потом… Она давно так не расслаблялась. Ее кормили, она играла с девочками, залезала в холодную воду. И, наверное, к концу дня фраза самой младшей из девочек была абсолютно оправдана:

– Мамочка, давайте вы усыновите Лизу.

Мама девочек вначале опешила, а потом нерешительно отказала:

– Но мы не можем…

Тут же вмешалась старшая:

– Они не могут Лизу усыновить. Нужно говорить – удочерить.

Они и, правда, расставались почти как родственники. Произошел обмен адресами, телефонами. И уходящая Лиза долго оборачивалась и махала им руками.

– И никакие они не толстенькие, они просто хорошие и замечательные, – думала Лиза.

Домой, то есть в гостиницу, сразу не хотелось. Хотелось просто погулять по прибрежному поселку. Она шла вдоль берега и думала, а что будет, если ее возьмут и удочерят? И у нее разом появится две сестренки. Такие хорошие и всегда помогающие своей старшей сестре. А еще стремящиеся видеть ее постоянно, всегда чего-то требующие, прежде всего внимания. Да они же настоящие липучки. А когда ей заниматься собой? А вдруг к ней кто-то придет?

Лиза покрутила головой. Так сильно, что несколько прохожих мгновенно уставились на нее. Лиза рассмеялась. А что, это неплохо, когда люди на улице смеются. А удочерить ее не даст мама. Она еще и полотенцем ей наподдаст по одному месту.

Рядом тормознуло такси.

– Садитесь, девушка!

– Я хочу пешком!

– Туда, куда вы идете, дороги нет.

Лиза вспомнила – был даже фильм «Обратной дороги нет». А вот у нее будет. Следующей остановившейся машиной была огромная белая тойота. Оттуда буквально выскочил знакомый большой мужчина с женой.

– Вы почему к девушке пристаете! – с лету напала на таксиста женщина.

Лиза чуть не упала. Еще бы. Это же почти ее мама. А вот уже и сестренки прыгают за окном салона.

– А у нас Машеньке не совсем хорошо. Перегрелась видимо. Мы и решили уехать. Он не хамил?

Лиза оглянулась – ни машины, ни таксиста. Они как растворились в воздухе. Лиза покрутила головой и широко улыбнулся.

– Садись, девочка моя, лучше мы сами тебя отвезем. Так надежнее.

Лиза влезала в автомобиль. В голове ерзала непонятная мысль: «А они завтра за мною приедут?». Но разве это так важно. Главное, ей здесь рады. Когда она выходила, все семейство высыпало на дорогу. Ее обнимали. Пришлось дожидаться отъезда машины и опять махать рукой. Лиза неожиданно почувствовала, что она устала от излишнего внимания. Едва она развернулась к входу, как совсем рядом что-то проскочило. Лиза проследила взглядом – сомнений не было, из гостиницы выскочил тот мужчина, которому она обещала провести операцию. Лиза снова рассмеялась.

Месть

Почему она так устает? Она и сама не знает. Правда, здесь появляется приятная слабость, которая возникает от отдыха, впечатлений и насыщения эмоциями, чаще всего положительными. Ей не хочется ласк, поцелуев и даже мужчины становятся, всего-навсего, попутчиками в экскурсиях или собеседниками за шведским столом. И она просто отходит от былых потрясений. Она дышит чистым воздухом Прибайкалья и буквально млеет от чудесной атмосферы.

А что такое мы видим за не всегда понятным словом «красота»? Вы можете одно и то же место сотни раз сфотографировать, попутно написать несколько картин, а потом месяцами, взахлеб, расписывать знакомым красоты здешних мест. И ничего. В лучшем случае ваши фото получат свои несколько лайков на том или ином сайте в Интернете. А любоваться нужно именно здесь, где сосредоточены все мыслимые и немыслимые чудеса.

Для Лизы все оказалось не так уж и чудесно. Все началось с того, что Лиза категорически решила выйти на берег Ангары. Причем именно тогда, когда темный вечер уже перешел в настоящую ночь. Осталось не более получаса до закрытия гостиницы. Нет, возможно, ее и потом откроют. Но нужно будет стучать. А вдруг у дежурного администратора крепкий сон?

Невидимые и регулярно набегающие волны вызывали необъяснимое чувство очарования окружающим миром. Даже лампы фонарных столбов хотелось связать с чем-то волшебным и сказочным. А уж блики света на поверхности бурной Ангары даже объяснить с обыкновенных человеческих позиций не представлялось возможным. И вот эта волшебная идиллия была грубо разорвана хрипловатым голосом:

– Вот эта та гадина, которая не умеет разговаривать со старшими.

Лиза мгновенно пришла в себя от нахлынувшего очарования, развернулась и почему-то приготовилась сразу кричать. В слабом свете легко угадывались четыре фигуры, причем однозначно мужские. Они цепью стояли на дорожке, перекрывая путь к гостинице. Внутри сразу похолодело. А потом пришла злость. Опять она попадает в переделку и все из-за этого гада. Если бы не он… А если бы она поехала вместе с Сашкой, то… Неожиданно Лизе стала смешно. Тогда морду набили бы точно ему. А ведь за дело. Она бы еще и помогла. Наверное, мужчины были в шоке, когда худенькая, одинокая девушка громко рассмеялась. А к ней пришло непонятное успокоение, и вместе с ним – прошаривший вокруг по берегу взгляд обнаружил ту самую арматурину, об которую Лиза споткнулась, идя на берег.

За смелыми всегда победа. Одна из фигур вдруг выдвинулась вперед и грубый голос заявил:

– Так значит, тебя обидел этот ребенок. Ты что, обалдел. Да я тебя сейчас головой в Ангару засуну. Жалко только загрязнять чистую реку. Центнер мусора за один раз – это, пожалуй, многовато.

Как-то необъяснимо легко Лиза простила высокому и тоже широкоплечему мужчине и ребенка, и ворох последовавших нецензурных выражений. Тем более, что они относились к ее трусливому знакомому, а он вполне заслуживал высказанной в отношении его характеристики. Под аккомпанемент выражений Лиза лисою проскочила мимо мужчин и почти бегом направилась к гостинице. И если ее что-то и мучило, так это только одна проблема: а не стоит ли вернуться и поблагодарить того мужчину? Останавливал страх – а вдруг что-то изменится, или она перепутает в темноте действующих лиц. В конце концов, Лиза пришла к твердому и убедительному выводу: нет никакого смысла благодарить мужчин за проявление положенного этому полу благородства.

На пороге гостиницы ее встретила администратор – высокая женщина. В руках она держала железную и самую настоящую палку.

– Девушка, я уже хотела выскочить. Мужики – это мужики. Не могу запретить, но не рекомендую вам выходить к реке одной. Лучше уж попросить нас проконтролировать тебя.

Не было никакого смысла обижаться на переход с «вы» на «ты». Это все нормально. Но как-то ведь нужно среагировать. Наконец, Лиза придумала. Она подошла к женщине и просто поцеловала ее в щеку. А что, наверное, это все правильно. И женщина-администратор улыбнулась, да и самой Лизе приятно.

Продолжение ночной истории обозначилось утром. Едва позавтракавшая Лиза выскочила из-за стола, навстречу ей попалась громоздкая мужская фигура. В которой было что-то знакомое. Мужчина обратился сам:

– И все-таки, это наверняка она. Была ночью на реке?

Лиза только успела кивнуть, как тихий голос выдал ей заверение в безопасности:

– А ты и, правда, ребенок. Только не обижайся. Если кто-то обидит, ты скажи. И никого не бойся.

Лиза опять кивнула головой. А что здесь плохого, если для большого мужчины она – совсем маленькая. А маленький человек – он и есть ребенок. Лиза улыбнулась. Она не успела выйти даже к лестнице, как ее окликнули. Вчерашняя, еще не успевшая смениться администратор приветливо улыбалась в проходе между этажом и спуском на первый этаж.

– На экскурсию поедете?

Опять на «вы». А что за экскурсия? Может быть это интересно.

– Немного на любителя, красоты будут. Только дорога на Аршан длинная.

– А не поздно?

– Да у них кто-то разболелся. Ехать не может. Вот я и подсунулась. Только скидку для вас потребовала.

Скидка это, конечно, хорошо. А вдруг попутчики окажутся, ну не теми, кто нужен. Но, судя по настойчивому взгляду администратора, решение нужно было принять быстрее, чем полководцу на поле боя. Не будет же подводить ее женщина, которая ночью готовилась с палкой прийти на помощь.

– Ну, вот и ладно, – откликнулась администратор на усиленный кивок Лизы, – я пошла договариваться.

Лиза едва спустилась к стойке, когда ей было объявлено:

– Через двадцать минут. Форма одежды обычная, лучше надеть спортивную обувь и шапочку от солнца.

Глава 2. ЖЕНЩИНЫ СЛИШКОМ МНОГО ЗНАЧАТ

Дорога на Аршан

Все двадцать минут Лиза настойчиво заставляла себя вспомнить – как называется место, куда их сейчас повезут? Второй вопрос был связан с возможным купанием. Не обнаружив внизу администратора, Лиза на всякий случай кидала в сумку все: от запасных носок до купальника. Последней заняла место обычная косынка.

Чуть позже Лиза стояла у ворот и мечтательно переводила взгляд с голубого неба на простор водной глади Ангары и обратно. Ее окликнули:

– Девушка, я тоже готов вместе с вами помечтать, но вот люди ждут, – голос был с заметным кавказским акцентом, – Оганес.

– Какой оганес? – не поняла Лиза.

– Я – Оганес, а вы садитесь в машину.

Как-то она медленно во все врубается. Лиза буквально влетела на заднее сиденье пожилого фольксвагена. Нет, только она могла, почти одновременно, наступить на ноги, причем сразу двоим. Хотя лично ей самой было совершенно непонятно, откуда появилась вторая пара ботинок. Следующая фраза раскрыла скрытые от первого взгляда особенности машины.

– Она маленькая, вот ее и нужно было на заднее сидение.

Только сейчас Лиза разглядела узкое пространство в хвосте универсала. Там на боковых местах примостились дама и мужчина пожилого возраста. По нескольким плотоядным взорам Лиза осознала, что они приняли последнюю фразу близко к сердцу. Но хуже всего оказалось не им. Сидящий слева на сиденье очень длинный мужчина откровенно не знал, куда девать свои ноги.

– Ничего, мы будем почаще останавливаться.

– Придется останавливаться, а не то будет настоящий мятеж, – почти вслух подумала Лиза.

Она поерзала, удобнее устраиваясь на сиденье. Как результат пришлось еще раз наступить на ноги, все тому же длинному мужчине. Кажется, он даже взвизгнул, но, все равно, в целом можно было считать, что сдержался. Машина начала движение в полной тишине. Примерно около часа, простояв в нескольких коротких и явно не московских пробках, туристический транспорт вкатился на улицы Иркутска. Если не считать светофоры, практически без остановок, ехали сквозь город. Все это время попутчики Лизы добросовестно молчали. И только тогда, когда машина выскочила за город, послышалась первая попытка развлечь не сложившийся до конца коллектив туристов. Первый заговорил тот самый длинный пассажир. Никто так и не понял, почему его предложение было связано с музыкой.

– А давайте чего-нибудь споем, – видимо он вкладывал в свои слова так много души, что для усиления звучания или простой поддержки высказанной идеи мужчина даже дернул своей протянутой почти на всю ширину автомобиля ногой.

Досталось ни в чем не повинной Лизе. Она сдержала зарождающийся стон, но, при, первом же, торможении, невзначай, но резко, ответно припечатала длинную конечность. Как ни странно, сейчас мужчина тоже сдержался. А когда Лиза посмотрела искоса на него, то с удивлением обнаружила настоящую, почти волевую улыбку.

Неожиданно заговорили почти все. В разговор часто вклинивался изображающий из себя экскурсовода Оганес. С учетом того, что он приехал из Армении всего полтора года назад, его рассказы отличались явной новизной, но в большинстве своем относились совершенно к другим частям бывшего Советского Союза. Но, и это самое главное, Оганес необъяснимо четко, через каждые десять минут докладывал оставшийся до цели километраж.

Первая серьезная остановка была сделана на фоне в основном мрачноватых, но интересных, а, по словам части экскурсии, даже красивых гор. Эту красоту серьезно портили высоковольтные провода, провисшие поперек пути движения. Видимо, чтобы отвлечь от этого недочета на дорогу вышло небольшое стадо коров. Красавицы-коровы шли, изображая из себя настоящих моделей. Казалось, животные предоставляют возможность рассмотреть их со всех сторон. Для усиления эффекта то одна, то другая корова поднимала голову и, вытягивая ее вперед, издавала громкие и протяжные звуки.

– Это они мычат, – немедленно пояснил длинный пассажир.

На него посмотрели: частично с уважением за компетентность, частично с откровенным презрением. Ну, разве у нас могут быть люди, не знающие, что коровы мычат. Даже если кто-то никогда не видел живой коровы, в любом случае он смотрел выдающиеся сериалы, типа «Трое из Простоквашино». Прослушивание коров не помешало каждому из туристов сделать множество фото на память: с горами, с коровами и даже с проводами. Водитель-экскурсовод явно не спешил. Он благосклонно отнесся даже к дополнительной задержке, связанной с взаимным фотографированием. На его армянском лице даже появилось что-то похожее на удовольствие. В заключение кто-то предложил совместное и попарное фотографирование. И тут, даже не в голове, а в сердце Лизы сработала какая-то мембранка, может клапан, либо неприятная мыслишка и она отказалась. Со всеми сразу – пожалуйста.

Странно, но мужчины не обиделись. К этому времени она уже знала, что ближний сосед – Дима, лет пятидесяти. Дальше сидит длинный Толя, непонятного возраста, скорее всего соответствующего его росту. Они все и просто пожилой Федор – нормальные и адекватные люди. Последний даже заявил, чтобы она называла его с приставкой – дядя. А вот его супруга представилась как Юлия Ивановна. Так представилась, как будто гвозди, штук пять, одним замахом и без молотка, забила.

Солидная дама любовалась горами с таким надменным видом, словно показывала, что они ей что-то должны. А после отъезда еще и могли гордиться, с кем им пришлось повстречаться. Лиза в мыслях представила, как поперек горного массива разворачивают громадную в сотни метров памятную доску – «Здесь была уважаемая и неповторимая Юлия Ивановна». Осечка была только в незнании ее фамилии. Но спрашивать было как-то неприлично.

Как раз в это время солидная женщина подошла к Лизе.

– Какая ты симпатичная, – Юлия Ивановна с грустью вздохнула, – все время хотела дочку, а из-за него – одни шалопаи.

Дядя Федор пожал плечами.

– А сколько? – машинально поинтересовалась Лиза.

– Чего сколько?

– Шалопаев?

– Пять.

Кажется, Лиза как открыла рот, так и осталась стоять поперек дороги. Просто она не знала, как ей, правильнее и корректнее, высказать: восхищение и, одновременно, ужас. Видимо, Юлия Ивановна все поняла. Она еще раз осмотрела Лизу взглядом старого терапевта и начала активную пропаганду:

– Имей в виду, что трое как раз в твоем возрасте.

Хорошо, что хоть не добавила – «в твоем вкусе». Хотя любая женщина берет на учет любые предложения. А тут – целых три.

– Замужем еще не была?

– Была! – решительно и, прикрыв глаза, брякнула Лиза.

Прошел дополнительный осмотр.

– Козлом оказался?

Лиза задумалась. А стоит ли ругать других, ведь и сама где-то недосмотрела.

– Даже не знаю. Думаю, что всегда виноваты двое.

Неожиданно Юлия Ивановна словно засветилась.

– Вот и умница. Это по-женски. Я тебе телефон оставлю. Вдруг будешь у нас в Вологде. Позвонишь.

Хорошо, хоть у нее самой телефон не попросила. Лиза машинально представила, как каждый вечер, один за другим, ей звонят три брата и каждый делает ей предложение. И всякий раз идут нудные заявления, уточнения и маленькие напоминания, что она познакомилась с их родителями на пути в Аршан.

– Бесполезно это все, – неожиданно влез дядя Федор, – нужно самим знакомиться. А так…

– Ну почему, настоящий мужчина должен добиваться своей цели, – голос с акцентом показал, что горы всем уже надоели и экскурсанты вместе с экскурсоводом дружно переключились на проблемы знакомства.

Лиза забралась в машину, а мужчины еще минут пять обсуждали перспективы братьев. Это начинало раздражать. Даже милый и добрый с виду дядя Федор становился занудой. Его так и хотелось связать с дядей Федором из Простоквашино.

Мужчины тактично влезали в машину с другой стороны. Семейная чета заходила через откидываемую заднюю дверцу. Как-то неожиданно, едва машина тронулась, Лиза сразу уснула. Ее разбудил только шум за окнами. Она встрепенулась – машина ехала по запутанному населенному пункту. Совсем недалеко шумела речка, в некоторых местах люди шли как на демонстрации – густым потоком. Минуя его, машина вывернула на поднимающуюся вверх улочку и остановилась возле тротуара.

– Аршан. Вон там пройдете мимо магазинчиков. Там, где все люди идут. И так до первого водопада. А там сами решайте. Можете и ко второму идти. Встретимся здесь. Кто раньше придет – успеете поесть.

Опять закралась мысль: «А остальные останутся голодными?». Спорить не хотелось. Все пошли гурьбой. Вперед пропустили дядю Федора. Во-первых, его контролировала Юлия Ивановна, а, во-вторых, он, как оказалось, служил в армии. А значит должен знать топографию. Длинный Толя пытался взять Лизу под руку, но, видимо, Юлия Ивановна почувствовала конкуренцию трем своим сыновьям. Она резко оставила дядю Федора на произвол судьбы и переключилась на девушку. Замыкал шествие бестолково сформированной колонны нейтральный Дима. По дороге пересекали какие-то ручьи, прошли насквозь деревянные постройки, очень похожие на недостроенный объект общественного питания.

Толя с высоты своего роста объявил, что река шумит где-то слева. Остальные смогли увидеть только виднеющийся некрасивый пятнистый забор. Через двадцать минут поисков появилось предложение развернуться. Наверное, так бы и сделали, но сработало замешанное на обиде упрямство Лизы. Она банально начала опрашивать людей, попадающихся навстречу. Допрос сограждан позволил предположить, что самое интересное, все-таки, где-то впереди. Каменистая, глинистая и неровная дорожка привела к обозначенным перилами сходням к реке. Юлия Ивановна осталась любоваться водопадом с оборудованной площадки, а мужчины храбро устремились следом за воодушевленной Лизой. А ведь действительно красиво! Если отбросить страшные подходы, брошенную непонятно кем рейку и стоящих то там, то тут фанатов селфи – было чем полюбоваться.

– Ну что вы тут ходите? – две девицы среагировали на вторжение посторонней.

Лиза оглянулась назад и, увидев сзади свою армию из трех мужчин, решительно проигнорировала замечание. Словно получив команду от своего начальника, мужчины расположились полукругом вокруг Лизы. Любительницам селфи пришлось без боя сдать свои позиции и уйти на каменные развалы.

Лиза стояла и, молча, наблюдала, как толстый поток воды вырывается из каменного пролома. Грохот разлетался во все стороны, словно подтверждая свое присутствие и отпугивая самых смелых людей. Брызги от ударяющихся о скалы струй летели во все стороны. Кто-то дернул Лизу за рукав.

– Красиво! – Юлия Ивановна не выдержала и неслышно подошла сзади.

Опять не вовремя пришли размышления по поводу красоты. В чем она заключается? Ведь даже ровный полукруг, размытый бурным потоком в прибрежных скалах, можно считать прекрасным. А что тогда говорить об этих причудливых скалах и даже сосне, наклонившейся под невозможным углом над речным потоком?

Но всю красоту не увидеть. Поэтому ко второму водопаду решили не идти. Налюбовавшись вдоволь водным потоком, неспешно двинулись назад. Вначале по тропе, а потом и настоящей, правда, почти неухоженной грунтовой дороге. Оставшаяся в памяти яркая красота водопада входила в полный диссонанс с грязью под ногами и неаккуратными ларьками, заставленными предметами местного народного творчества. Лиза машинально рассматривала разных размеров валенки, шерстяные носки, травяные наборы и разные мелкие предметы. Покупать ничего не хотелось. Но, к удивлению самой Лизы, ей жутко хотелось есть.

Когда вышли на знакомую улочку, она первой высмотрела странноватое кафе. Напрасно Юлия Ивановна говорила о санитарии и плохом качестве. Влетевшая внутрь и рванувшаяся к загородке Лиза уже заказывала себе… самый обыкновенный борщ. Мужчины не могли отстать от нее в смелости, и пошли почти тем же путем. Первым Дима, за ним – Толя, а дядя Федор – несколько раз посмотрев на свою жену, дополнительно заказали по сто грамм водки. К удивлению всех, Юлия Ивановна ни капельки не возражала.

– Пусть хоть так дезинфицируются, – заявила женщина и… тоже заказала себе борщ.

Но нужно было хоть чуть-чуть отличаться от мужчин. Как результат, женская доза была снижена до пятидесяти миллилитров. Причем заказ был расширен на двоих. Лизе пришлось выпить то, что она ничуть не любила.Но она не решилась ослушаться. Долгое время ели молча, пока дядя Федор неуверенно не заявил:

– А борщ-то настоящий!

Все остальные, как по команде уставились на главного специалиста. Юлия Ивановна сделала кислое лицо и, неожиданно, закивала в знак полного согласия. Дима даже не выдержал и показал повару-буряту большой палец. Но, кажется, тот ничего не понял.

Обратно ехали тихо, практически все спали. Лиза нахально оккупировала плечо соседа Димы. Неизвестно, насколько это ему нравилось, но он всю дорогу терпел.

Ночные страсти

Вроде и не бегала, танцами тоже не занималась, но едва Лиза присела на кровать в гостинице, как почувствовала – ноги не ее. Чьи? Непонятно. Они словно случайно были приделаны к ее… Какая разница? Общее состояние организма было близко к измотанному. Даже сон на плече Димы вызвал еще большую усталость.

Лиза вяло сняла джинсы. Так и есть. Если взглядом спуститься вниз по уже не ее ногам, то ниже колен можно было наблюдать вполне приличные синяки. Ну почему порядочные люди, типа дяди Федора и Юлии Ивановны, оставляют телефоны и адреса, а этот длинный Толя оставил ей неприятные синеватые отметины. Теперь даже на пляже у нормальных людей может возникнуть закономерный вопрос – а откуда вот это? Иначе говоря, кто ее бил и, естественно, за что? А кто-нибудь посмотрит на ее симпатичную мордашку, это слова ее мамы, и злорадно подумает: «За дело!».

А, вообще, она зверски устала. И, опять-таки, как та несчастная собака. Лиза вяло закинула ноги на кровать и тут же уснула. Проснулась она оттого, что кто-то набрасывал на нее покрывало сверху.

– Эге, девушка, дверь-то нужно закрывать. Мало ли кто войдет. Думаешь, он о морально-этических основах будет раздумывать. А тут вполне симпатичная девушка, да еще и в одних трусах.

Лиза по очереди раскрыла глаза. Так и есть – рядом с кроватью стояла администратор Яна. По текущему состоянию так и хотелось ответить, что ей все безразлично. Но показывать себя в полностью деморализованном состоянии не хотелось. Лиза присела на кровати.

– Я тут ненадолго вздремнула.

– Ага, я так и подумала, – улыбнулась Яна, – вижу, что устала. Тогда вопрос снимается.

– Какой вопрос?

– Завтра утром – в город. Там на поезд. Проедешь по кругобайкальской железной дороге. К вечеру привезут в порт Байкал, там на переправу. И ты – в Листвянке. Бегать никуда не нужно. Будешь сидеть, и выходить на остановках. Купаться кстати, тоже можно. Тут у нас место осталось, человек уехал. Ну что, решаешься, или совсем раскисла?

Ничего она не раскисла. Тем более, если все время сидеть, то она готова.

– Сколько с меня?

– Умница. Придешь в себя, спустись вниз. Уточню.

Яна ушла, а Лиза сидела на кровати и мотала головой. Действительность свидетельствовала только об одном – если она приляжет на кровать, то в мире нет такой силы, которая будет способна, потом, оторвать ее от подушки. Через пятнадцать минут, отпугивая постояльцев гостиницы своим сильно помятым и измученным видом, Лиза спустилась вниз. Стоявшая у стойки пара – мужчина и женщина, скорее в зрелом возрасте, – испуганно отошла к огромному дивану у стены. Лиза сразу представила, что очень скоро по гостинице побежит информация, что здесь измываются над постояльцами. Видимо желание спасти реноме ее временного дома толкнуло Лизу в сторону заезжающих. Она подошла к паре и хрипловатым голосом уточнила:

– Такая насыщенная экскурсия была, я вся, как есть, вымоталась. В таких случаях так хочется, чтобы кто-то ножки помассажировал.

Последние слова включали в себя очевидную шутку. Но скрытый смысл толкнул женскую половину заезжающей пары на очевидный и по-своему геройский поступок. Она вышла вперед и загородила мужчину своей грудью. При этом она дополнительно приподняла руки и зафиксировала их на поясе. Поскольку ее грудь характеризовалась достаточно большими размерами, за безопасность мужчины можно было нисколько не волноваться. На всякий случай Лиза отошла в сторону. Отход превратился в выход на улицу. Оттуда Лиза периодически поглядывала за оформляющейся парой. Лишь тогда, когда мужчина и женщина благополучно отбыли по лестнице наверх, Лиза покинула свое убежище. Администратор посмотрела на унылую клиентку и вдруг громко рассмеялась.

– Вот так, не встревай между мужем и женой.

– Да, я, только хотела…, – потянула Лиза.

– Это же ее частная собственность, ее зона, ее поле деятельности, а ты заскочила туда и попыталась чего-то установить. Это только наивные люди считают, что женщины только хозяйством занимаются. Значение женщин слишком велико, чтобы его сразу понять.

Пока администратор увлеклась философией, Лиза вспомнила Юлию Ивановну. Вот та, так совсем другая. Хотя кто его знает, а вдруг в сложившейся ситуации она проявит себя не так, как думает Лиза. Девушка улыбнулась – а габариты у обеих одинаковые.

– Завтра во сколько будить? – уточнила за стойкой Яна.

– А когда нужно ехать? А меня кормить будут?

– Если рано, то получишь бомж-пакет или связку бутербродов, яйцо и чего-нибудь еще.

– Ладно, – машинально согласилась Лиза, – а как ехать?

– Да тут отдыхающие поедут в город. С ними и отправлю.

Лиза насторожилась. Ехать приходилось с семейной парой. Ну, или просто парой. Это она сразу почувствовала.

– Кстати, вон они, с Ангары идут.

Лиза излишне круто развернулась. К стеклянным дверям подходила целая группа измученных солнцем людей. Шествие возглавлял мальчишка лет десяти-одиннадцати. Даже если бы он был одет в шапку, густо усеявшие лицо веснушки, голубые глаза и наглый солнечный вид, без сомнений, сразу выдали бы в нем типичного рыжика. За ним степенно следовала девица. По всей видимости, она, совсем недавно, рассталась со школой. Это подчеркивалось ее неуверенностью и постоянным оборачиванием назад на двух крупных родителей. Лиза присмотрелась. Хрупкие фигуры детей как-то не вязались с габаритами мужчины и его жены. В последнем можно было не сомневаться. Она была не только женой, но и по взгляду – самым настоящим командиром.

– Дорогая, я схожу…

На печальное заявление мужчины последовал резкий приговор:

– Ты все свои фонды и резервы у себя в части выпил. А сейчас – отдыхаем.

Мужчина вздохнул. Лиза напружинилась и стала ожидать своей участи.

– А ты и есть наша попутчица в Иркутск? – едва женщина получила утвердительный кивок головы, как сразу посочувствовала, – замучили на экскурсиях?

Опять кивок. Лизу погладили по голове, совсем как собственного ребенка. Она уже была готова растеряться, как притаившееся возле папы рыжее создание исподтишка показало ей неестественно длинный язык. Уже поднимаясь наверх, Лиза отгоняла навязчивую мысль – мама и папа нормальные, а сынок – рыжик. Почему? Впрочем, это совсем не ее дело.

Спать совсем не хотелось. Но ведь нужно. Приходила только невнятная дремота. Она обволакивала какой-то тяжелой пеленой и тут же начинала спадать. Хотелось ругаться и на нее, и на еще кого-то. В отсутствии жертвы Лиза ворочалась со спины на живот, становилась на колени, упиралась лицом в подушку и даже сворачивалась калачиком. Никакого эффекта. В какой-то момент времени Лиза вдруг отчетливо поняла, что она банально отрабатывает многие из поз, которые она позволяла себе, находясь вместе с Сашкой. Гад, да как он смеет. Она не пускала его ни на кровать, ни под одеяло. Она вообще его не пускала, даже в номер. Сейчас еще и руки начнет распускать. Злость и ненависть буквально душили. Но зато, едва она почувствовала, что устала, стали тяжелеть веки. Вот так, непонятно почему и очень быстро.

– Вставай, соня! – неужели это опять Сашка.

По-видимому, в ее дверь достаточно долго колотили. По крайне мере, весь коридор гудел. Были слышны крики:

– Безобразие! Сколько можно!

– У меня же дети!

– Время – семи нет!

– Сами не спят и другим не дают!

Почему-то Лизе нравилось, нежась в постели, слушать чужие возгласы. Но тут дверь загудела так, что появилась опасность ее элементарного покидания своего посадочного места. Лиза спрыгнула с кровати.

За дверью стояла мама рыжего мальчика. Лиза сразу почувствовала, что ее будут ругать и очень сильно. Вместо этого прозвучало едва ли не восхищение:

– Ну, ты и спишь! Больше не ложись, через полчаса выезжаем. Ну чего спрашивается, шумят. Приедут на Байкал, а теперь – спят, как барсуки. Встречаемся внизу. Завтрак на ресепшн.

Кажется, собиралась не Лиза, а ее проснувшаяся совесть. Вначале, с лету скидывая с себя редкие элементы одежды, она ворвалась под душ. Не очень высокая температура не успевшей прогреться воды нисколько не смутила. Точно также халтурил фен, выдавая воздух на необъяснимо прохладном режиме. С полумокрыми волосами был совершен переход на первый этаж, где ей вручили небольшую упаковку. Есть она ничего не стала, но, на всякий случай запихнула продовольствие в, и так уже, набитую сумку. Когда она возвращалась наверх, перед ее взглядом предстала небольшая демонстрация. Люди сновали по коридору, а одна из женщин не выдержала и пожаловалась Лизе:

– Тут такое было, какая-то сумасшедшая гвозди в стену забивала. У меня все поднялись. Спрашивается, люди приехали отдыхать, а тут такое…

На всякий случай Лиза согласно покивала головой. Она еще несколько минут сновала по своей комнате, выискивая очередной, пока не взятый, но наверняка, очень нужный в дороге предмет или вещь. Наконец, пришла некоторая уверенность в готовности к отъезду. Лиза, уже на ходу слушая щелчок закрывающегося за спиной замка, выбежала на лестницу и, путаясь в ступеньках, поспешила вниз. Там ее поймала администратор Яна.

– Держи, люди ворчливые, но очень добрые, в любом случае лучше с подарком.

Лиза схватила две шоколадки и уже от двери буквально выкрикнула: «Спасибо!».

Возле ворот стоял под парами большой кроссовер. Непонятно почему Лизе приготовили место с водителем. Едва пристегнувшись, она развернулась назад и протянула шоколадки.

– Ты что! Какие им шоколадки!

Возмущение могло привести к различным последствиям. Но не успела Лиза оценить степень своей вины, как уже спокойнее прозвучало:

– Они у меня провинились. Им – одна шоколадка.

Лиза еще раз повернулась назад. Но там, хоть и в принудительном варианте, уже был установлен полный консенсус.

– А вторая мне. Спасибо.

Ну, кто же может знать, что по виду строгая мама такая сладкоежка. Наверное, потому и добрая. Дети нисколько не возмущались. Брат с сестрой как-то легко поделили плитку, предназначенную для них. Правда, в отличие от мамы они благодарили только после того, как съели шоколадку. Может быть, просто решили вначале проверить ее на вкус. Еще минут через десять Лиза поняла, почему ее посадили на переднее сиденье. Когда она еще раз оглянулась, то увидела – мама, дочка и даже шустрый рыжик с неимоверно длинным языком благополучно спят. Они так доверчиво облокотились друг на друга, что Лиза даже немного расчувствовалась.

– Ну вот, а твоя задача – развлекать мужчину, чтобы не уснул. Анекдоты знаешь? – мужчина за рулем улыбался. – Да не мучайся. Я не соня. Но если что расскажешь, будет неплохо.

Лизе больше хотелось развернуться к окну и всю дорогу разглядывать этот смешанный лес, эти перепады высот, эти повороты, редкие мосты и даже встречные машины. Но пришлось до самого Иркутска едва не пыхтеть от натуги, вспоминая смешные истории. Иногда мужчина смеялся. Главное, время пролетело почти незаметно. И каким-то странным образом они миновали все пробки по дороге. Хорошо, когда водитель – местный житель.

– Ну, вот и приехали.

Даже если вы снимете все вывески, все равно нормальный человек поймет, что перед ним – величавое и старинное здание вокзала. И как раз отсюда бегут дороги в разные места нашей страны. А перед зданием – куча машин. Одни кого-то привезли, а другие, наоборот, скоро увезут.

Лиза вылезала из машины, а следом за нею – сразу две сонные фигуры.

– Ты давай сразу в поезд. Если в туалет нужно – на поезде сходишь. И не стесняйся – давай всем сдачи.

Ее на ходу целовали, а она никак не могла понять – кого ей нужно опасаться и потом давать сдачи. Она, в очередной раз, оглянулась и помахала рукой. Откуда из-за стекла показал свой язык ленивый рыжик. А перед ней уже распахивались двери вокзала – оттуда кто-то выходил. Две минуты ушло на контроль, Лиза посмотрела на часы и вдруг с ужасом поняла, что до отхода поезда осталось всего пять минут. Ноги уже сами неслись по вокзалу. Она уже не спрашивала, а буквально кричала молодому человеку в форменной одежде железнодорожника:

– Где здесь экскурсия по круговой?

– Номер вагона?

– Три.

– Вы перед ним стоите!

В душе что-то счастливо рухнуло вместе с опустившейся куда-то под ноги тяжестью готовящегося опоздания. Сердце все еще билось учащенно, но и оно быстро приходило в свой прежний ритм. А сама Лиза, как на крыльях, влетала в вагон. Он был уже заполнен. Сразу появилась гнусная мысль – а вдруг кто-то опять займет ее место у окна, откуда хорошо виден Байкал? Как та девочка в ракете.

Готовая на все, для того, чтобы отвоевать свое положенное место, сжав на всякий случай кулаки, Лиза дошла до другого конца вагона и оторопела. Назначенное ей место оказалось свободно. Развернутые друг напротив друга в виде своеобразного купе сиденья, по два слева и справа, были мягкими. Но, и это было главное, сиденье рядом с нею было свободно. А напротив нее сидели настоящие бабушка и дедушка. Такие точно не обидят.

Едва Лиза поздоровалась и плюхнулась на свое место, как бабушка уточнила:

– Кушать будешь?

Сказала было таким тоном, словно все это время женщина только и ждала, что сейчас должна прибежать голодная Лиза, которая будет счастлива от такого предложения.

– А я с вами за компанию, – решил реально поддержать Лизу дедушка.

И, кстати, никакой он не дедушка, а она не бабушка. Просто пожилые люди.

– Раньше нужно, девушка, приходить, – а вот это уже явно не они.

Не очень высокая женщина со строгим лицом окинула Лизу взглядом местного участкового.

– Ладно, главное, успели.

– Это наш организатор, – полушепотом уточнила бабушка, когда строгая женщина отошла.

Лиза нейтрально пожала плечами. Как раз в это время, словно чего-то дождавшийся, поезд начал свое движение. Может быть, он просто тоже хотел убедиться, что Лиза заняла свое место.

К Байкалу

Даже по движению поезда чувствовалось, что он идет по возвышенности. Лизе нравился перестук колес, покачивание вагона и даже мерный голос экскурсовода, призывающий смотреть то туда, то сюда. Постепенно пейзаж начал утомлять и только тогда, когда в прорехах между лестными массивами начала периодически появляться полоса озерной глади, стало намного интереснее. И все равно, она уснула. Пришлось периодически просыпаться: то для того, чтобы ответить на чьи-то вопросы, то для выбора варианта обеда по запросу проводника, то после неожиданного толчка вагона. Ну, скажите, чего тут выбирать. Практически тот же доширак, только двух видов – с мясом курицы и с мясом какого-то зверя или птицы. Дедушка и бабушка поступили, на ее взгляд куда мудрее. Они просто набрали с собою бутерброды. В результате на столе перед маленькой и оголодавшей девочкой постепенно скопились: бомж-пакет из гостиницы, куча бутербродов и этот дошираковский пакет, заботливо установленный на столе проводником. Конечно, тут название застолбила другая фирма, но внутреннее содержание, да и вкус, были у него такие же.

Лиза так давно не каталась на поезде. Быстро захотелось пройтись. Но только в Слюдянке ждала длинная остановка. Она сама догадалась, что название от слова «слюда». Станция маленькая, но Лиза откровенно боялась заблудиться и решила далеко не отходить от мраморного вокзала. А что такого? Здесь этого мрамора было – курам не склевать. Даже целую площадку из белого материала насыпали. В длину больше десяти метров. А здание сложили так и вообще из двух цветов – розового и белого. Вроде бы и скромно, но и красиво, одновременно. И даже музей при вокзале организовали.

Лиза немного разволновалась, когда издалека послышалось пыхтение. Оказалось, что на станцию выкатывался паровоз. Тот самый, про который в старых фильмах пели: «Наш паровоз вперед лети». Лиза всмотрелась. Ну, куда ему летать, он и так, наверное, старенький. Вот и работает не один, а в спарке из двух штук. Ее папа рассказывал про такие, а на линии Питер-Павловск ими было забито целое музейное депо. Они с Сашкой все время хотели туда съездить. Но как-то не получилось.

Лиза опять рассердилась. Да на что этот Сашка вообще способен. Даже в музей с ним не сходишь. Привязался в свое время на ее голову. Только и умеет, что приставать не вовремя. Лиза в сердцах плюхнулась на свое двойное место. Все, она больше никуда не пойдет.

– А слезы почему?

Ну почему все бабушки такие глазастые? Каждодневно жалуются на зрение, а малейшую соринку увидят.

– В глаза что-то попало, – а что еще Лиза способна ответить?

– Оно, конечно, – перешел к комментариям дедушка, хотел продолжить, но увидел предупреждение в бабушкиных глазах и сразу смолк.

Лиза насупилась. Лучше бы он что-то говорил. А так – сплошное сочувствие вокруг. А разве оно ей нужно? А что ей тогда нужно? Но едва сбоку показалась широкая полоса воды, как в голову пришла ясная и почти выстраданная мысль – она обязательно должна искупаться. Пусть она и купалась в Байкале, но ведь это было в других местах.

Первый энтузиазм закончился, едва, во весь свой рост, встал вопрос – а где, собственно говоря, купаться. И, словно отвечая на ее любопытство, по громкой связи экскурсовод возвестила:

– У нас будут длинные остановки. Еще нужны хорошие подходы к воде. Я вас заранее буду предупреждать.

Далекий голос замолк. А поезд начал заметно замедляться. Наконец, он полностью остановился. Где-то далеко впереди продолжалось пыхтение паровозной спарки. Не обращая на это никакого внимания, люди начинали активно покидать вагоны через раскрывшиеся двери. Вместе со всеми Лиза с удовольствием вылетела на улицу. Люди, не спеша, собирались у высокого памятника, обозначившего начало кругобайкальского участка. На площадке уже стояла очень высокая женщина-экскурсовод. Она быстро окинула взглядом собравшихся. Так, как будто быстро и разом пересчитала все поголовье туристов.

– После моего рассказа желающие могут искупаться. Подходы тут хорошие. И времени хватит.

– А где переодеваться? – всегда в толпе найдется кто-то идущий поперек или, вообще, не туда.

– Извините, но для этого есть туалет.

Первый порыв чуть-чуть не бросил Лизу в побег. Туда, где в третьем вагоне в сумке лежит приготовленный купальник. Ну, почему она не надела его сразу, или хотя бы по дороге. Но силой воли Лиза остановила себя. Успеется!

Правда, едва закончились слова благодарных туристов выступившей перед ними женщине, как Лиза вприпрыжку кинулась к составу. Купальник нашелся сразу. Считанные секунды пошли на то, чтобы решить вопрос с необходимостью прихватить с собою сумку. В конечном итоге вместо сумки она прихватила полиэтиленовый пакет. Воодушевленная предстоящим мероприятием Лиза проскочила один за другим, вначале свой, потом второй вагон и выскочила в тамбур. Где-то там, где в обычном вагоне прячется печка, должно было находиться пусть и не совсем уважаемое на слух, но зато так необходимое людям помещение. Но еще прежде, чем обнаружился спрятавшийся от нее туалет, как ее взору предстала извернувшаяся кривой восьмеркой очередь. Лиза уныло пересчитала – количество людей, не менее десятка, лишало ее любой надежды на переодевание на этой остановке.

Она быстро вычислила на улице проводника.

– А где тут еще туалет?

Молодой человек в форменной тужурке удивленно посмотрел на нее.

– Но у нас он всего один.

А и, правда, зачем на шесть вагонов делать еще один. Конечно, мог быть и служебный. Но это уже тайна для пассажиров. Лиза еще раз бросила взгляд вокруг. Купание откладывалось на неопределенный срок.

Наверное, где-нибудь в далекой Африке покажется странным, что голову человека, главная обязанность которого заключается в любовании красотами Байкала, грызет главная мысль – как переодеться. Вряд ли нас поймут негры. Другие континенты лучше не брать. А еще говорят, что в Антарктиде вообще никто не купается.

Так или иначе, Лиза теперь окончательно сменила тактику. Периодические внезапные выходы в тамбур привели к положительным результатам. И вот в один из выходов перед ней оказалась не короткая очередь, а даже отсутствие таковой. Лиза с удовольствием вломилась в заветное помещение.

– Ну, девушка, куда же вы?

Лизе словно поставили подножку. Она даже возмутилась: «Закрываться нужно». Пришлось быстро ретироваться. Но препятствие в виде одной женщины не пугало. Тем более, что в скором времени, бросив укоризненный взгляд на Лизу, та покинула пределы тамбура. Лиза довольно быстро выполнила задуманное. Переодетая в купальник, спрятавшийся под джинсами и футболкой, Лиза даже попыталась насвистать какой-то общеизвестный мотив. Каково же было ее удивление, когда в тамбуре ее встретила очередь не менее, чем из восьми человек.

– Люди ждут, а она тут насвистывает.

Поневоле пришлось ускорить шаг. Едва Лиза вернулась на место, как попала под перекрестный допрос.

– Мы думали, вы отстали, – не выдержала первой бабушка.

А зачем возмущаться на логику старшего поколения. Да, остановок после той, последней, не было. Но здесь присутствует не логика, а простая забота.

– Людей много, поезд идет, а вас нет, – поддержал дедушка.

Лиза задумалась. Но это же не допрос. Просто люди приняли ей в свой коллектив. Она теперь своя.

– А я переодеваться ходила. В купальник.

Кажется, она обозначила еще больше загадок. А можно ли переодеться во что-то иное, кроме купальника? Конечно, можно. Но здесь это, пока, ни к чему. Пришлось рассказывать. Несмотря на возмущение бабушки, дедушка смеялся от души. Но едва смех затих, как последовал серьезный вопрос:

– А кстати, где здесь это… Единственное на весь поезд?

Когда Лиза вышла из дремоты, она обнаружила, что стариков рядом нет. А что здесь смешного?

Глава 3. МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ

Исполнение желания

По техническим причинам следующая крупная остановка не позволила искупаться. Что помешало? Люди, подходы и, это уж совсем странно, отсутствие других авантюристов. Все-таки, коллективные мероприятия сплачивают людей и облегчают их готовность принять самое неожиданное решение. Теперь только третья остановка могла оказаться подходящим, и уже последним вариантом для того, чтобы нырнуть в чистую байкальскую воду.

Подготовка к операции началась с перевода бабушки и дедушки в психоэмоциональное состояние, исключающее их малейшее беспокойство. Те вначале сделали попытку создать достойное сопровождение для Лизы, но одно лишь упоминание о скользком и крутоскатном береге остановило двойной порыв старых людей. Теперь осталось дождаться остановки поезда.

Поезд еще только начал снижать ход, а взволнованная Лиза уже расположилась на позиции возле створок дверей. Проводник хотел что-то сказать, но почему-то передумал. А может быть, ему банально нравилось находиться рядом с этой девушкой. Немного, словно бы для виду, поскрипели тормоза. Только-только начали расползаться в разные стороны створки дверей, как в расширяющийся проход устремилась худенькая Лиза. Она бегом проскочила по доскам деревянного перрона, обогнула пыхтевший паровоз и, перепрыгнув через рельсы, оказалась на высоком берегу озера.

Даже беглый взгляд легко обнаружил спускающуюся вниз тропу. Спотыкаясь и почти падая от нетерпения, Лиза бежала вниз к воде. Ни скользкие камни, ни нанесенные непонятно откуда ветки не могли стать для нее препятствием. Пробежав по полукругу береговой линии, Лиза начала на ходу сбрасывать с себя одежду. Неаккуратная кучка едва успела устроиться на берегу, а нетерпеливая экскурсантка уже лезла в воду. Ее не могли сдержать ни глубина, ни холод, ни те же камни на берегу. Еще пара секунд и ноги перестали доставать дно, а она уже плыла. Холод, чистота и необъяснимая нега ласкали ее тело, волны старательно окатывали лицо, а Лиза по-настоящему наслаждалась.

Потом она развернулась в воде, повернулась в сторону берега и ужаснулась. Оказалось, что девушка отплыла от берега на приличное расстояние. А вдруг с нею что-то случится? И сколько метров под нею? Десять, двадцать, а может уже и сто?

Сдерживая крики, Лиза почти барабанила руками по воде. Только у самого берега она немного успокоилась. Стало снова хорошо и приятно. Какая она глупая. Ну, зачем кто-то будет делать ей плохо? Тем более Байкал. Зачем она ему? Другое дело вагоны Колчака, которые, как говорят, где-то здесь лежат. Чуть ли не с золотом.

К моменту ее успокоения наверху появились только самые первые, вышедшие из поезда туристы. Без сомнений, она оказалась первой на берегу. Мысли сразу потекли в нужном направлении и уперлись в примостившийся недалеко от берега куст. Не теряя времени, Лиза похватала вещи и кинулась к этому природному укрытию.

Если с нижней частью амуниции все прошло без сучка и задоринки, то сверху ожидали проблемы. Пока Лиза лихорадочно искала спрятавшийся в пакете лифчик, рядом почувствовалось чье-то дыхание. Взгляд немедленно обнаружил пожилого мужчину, который, одновременно, со страхом, возмущением, восхищением и удивлением рассматривал девушку. Лиза растерялась. С одной стороны ей хотелось поднять валяющийся на земле сук и шарахнуть любопытного мужчину по голове. Сдерживало опасение, что она превысит пределы необходимой обороны. Можно было еще громко закричать. И что тогда? Сбежавшиеся на помощь элементарно увеличат рассматривающую ее аудиторию. А может черт с ним? Пускай смотрит. Недаром ее мать говорила, что грудь – это естественно. А иначе, когда она кормила маленькую Лизу в поезде, пришлось бы всякий раз выходить либо в тамбур, либо… А это еще хуже. Даже страшно представить.

Вопрос закрылся как-то быстро и неожиданно. Подзатыльник сбросил с головы наблюдателя бейсболку, а сам он сделал движение вперед. Почти так, словно собирался немедленно упасть. Зато освободившееся место теперь всецело принадлежало женщине отнюдь не богатырского телосложения. Ее глаза так пристально смотрели Лизе в лицо, что девушке захотелось крикнуть:

– А причем здесь я?

Можно было добавить, что он сам пришел.

– Да одевайся ты спокойно. Старый козел вышел…

Словно по команде нашелся сухой лифчик. Если бы кто-то засек время, то Лиза наверняка обогнала любого военнослужащего на скорость переодевания. Прихватив пакет с мокрым купальником, Лиза быстро пошла по тропе, на ходу оглядываясь назад. Позади – ни криков, ни других звуков. Любопытство требовало узнать, что там происходит – избиение или моральная проработка. Но, только поднявшись по скату к паровозу, Лиза выглядела внизу знакомую пару. Мужчина и женщина шли под руку. Иногда женщина смеялась и хватала в шутку мужское ухо.

Лиза задумалась. Конечно, было бы глупо бить своего мужчину за то, что он увидел чужую женскую грудь. Это же не преступление. Да и женщина, судя по всему вполне уверенна в своих силах. А это значит… Лиза рассмеялась. Она стала всерьез подозревать, что по ее опыту и наблюдениям последних дней женщины играют гораздо более серьезную роль, нежели считают мужчины. Такие, как ее бестолковый Сашка. Вернее, чужой Сашка. Пускай его кто хочет, забирает! Как эта женщина сказала: «Козел вышел».

А может этот совсем и не козел. Просто вышел, увидел красавицу и обомлел.

– Ну вот, а говорят – купание пользы не приносят. Ты прямо похорошела! – бабушка с места напротив нее смотрела на Лизу восхищенным взглядом.

– Она и так красавица. Куда ей хорошеть, – вы только скажите, где дедушки учатся говорить комплименты?

Лиза задумалась. А ведь все равно приятно. И хочется улыбаться, вот так, без всяких ограничений. А еще говорить, и, может быть, даже кричать, что как на свете хорошо и здорово. А если найдется тот, кто испортит настроение, то его надо…

– Мы ему морду набьем, – неожиданно поддержала бабушка, а дедушка согласно закивал головой.

Лиза сжалась. Одно из двух, либо старые люди понимают все без всяких слов, либо она действительно начала кричать о своих проблемах. Лиза встряхнулась. Но если придется идти и бить кое-кому морду, она в стороне не останется. Бабушка напротив почему-то закивала головой. Неожиданно стало печально. И так ли она хочет набить ему морду. Он, конечно, гад. Но…

– Довел ребенка, – издалека донесся голос бабушки напротив, – опять у нее слеза.

Пришлось опять встрепенуться. Даже появилось желание вступиться за дедушку. А впрочем, сами разберутся. Лиза улыбнулась.

– Чего-то я стала слабой на слезы.

– Все правильно, нечего лишнюю соль внутри себя держать.

Лиза даже не поняла, кто сказал про соль. Главное не в этом. Главное, что она уже искупалась. И теперь может спокойно любоваться видом в окно. Разве может мгновенно прийти умиротворение в ее замученную сомнениями душу. Но, кажется, как раз здесь, где дорога бесконечной линией тянется вдоль огромного озера, Лиза может не думать о своих проблемах. Зато энергично и с энтузиазмом отдохнувшая девушка доказывала своим соседям необходимость единства природы и человека. Лиза и сама верила, что дикие племена всей своей жизнью, поступками и даже верой словно вливаются в окружающую их среду. И здесь на этой дороге как-то необыкновенно ясно понимаешь, что наши предки тоже так умели. Или почти умели. И пускай фермы и балки мостов к природе никак не отнесешь, но зато вот эти каменные галереи для защиты поездов от обвалов вполне можно отнести к естественным образованиям. И, может быть, как раз здесь человек начинает понимать. Что? Главное не создать, не сделать, не возвести, а, всего лишь, не испортить.

Теперь она точно могла бы задрать нос. Тем более, что она реально купалась. И позднее, когда на остановках будут спрашивать: «Кто купался?», – она с гордо поднятой головой первой заявит: «Конечно, я!». Правда, к полному огорчению Лизы у них осталась только одна остановка. Не очень уж и длинная, а потому и спрашивать про купание было тоже некогда. Она не засекала по часам, но не более, чем через полтора-два часа поезд выкатился на настоящую станцию. Свежесть с правой стороны однозначно показала близость воды. Только воздух был какой-то странный. Что-то похожее на портовую сырость. Уставших пассажиров, со всех сил отмахивающихся от налетевшей мошкары, вели к причалу. Там уже скинул на берег свой трап небольшой теплоход. Смешливый мужчина в форме и при усах весело приглашал на борт. Как только его поддерживающая рука уцепилась за локоть Лизы, он сразу возвестил:

– А вот таких красавиц возить не приходилось.

Лиза не удержалась и парировала его заявление ехидным вопросом:

– А как вы такую красоту и в темноте рассмотрели?

Постепенно в обсуждение вопроса подключились многие из числа вылезших из вагонов туристов. И даже китайцы из пятого вагона с интересом поглядывали на трап. Не обращая внимания на разговоры, Лиза благополучно улизнула в салон при буфете. Правда, и там, за ближайшие десять минут несколько молодых людей пытались познакомиться с названной первой красавицей на корабле. Они по очереди представлялись, пытались задать те или иные вопросы, а один впрямую предложил провести эту ночь с ним. В итоге Лиза сбилась со счету и уже не помнила количество отказов и появляющихся желаний немедленно и безоговорочно дать очередному соискателю по морде. Пока переплывали исток Ангары, она еще пыталась осуществить выбор между длинной чередой ухажеров. Но в жестокой борьбе победила усталость. Окружающие люди так и не поняли ее горячее заявление: «Да ну их всех!». Самые расторопные приписали восклицание к низкому уровню сервиса.

Чтобы избежать дополнительных приставаний, Лиза выскочила на левый борт. В обволакивающем сумраке даже молодые глаза не могли обнаружить вершину торчащего из воды Шаман-камня. Пришлось ограничиться криком:

– Здравствуй! Я так рада тебя увидеть.

Подошедший с кормы мужчина огляделся по сторонам и, не обнаружив рядом никого, немедленно вступил в разговор:

– Ну, здравствуй! Хотя, знаешь, я не из обидчивых, но лучше к незнакомым мужчинам обращаться на «вы».

Как же Лиза была рада оказавшемуся рядом смешливому матросу в усах. Кажется, тот быстрее понял ситуацию и тут же отрекомендовался:

– Это не к вам, это ко мне.

Видимо, пришедший с кормы мужчина оказался тугодумом. Он еще пытался уточнить:

– Так ведь вроде при посадке здоровались.

Матрос среагировал:

– А вот со мной не успела.

– Ну, тогда…

Мужчина ушел в салон, а Лиза и матрос посмотрели друг на друга и неожиданно дружно расхохотались.

– Спасибо, – благодарность была вполне естественной.

– Удачи тебе, красавица. Хорошего мужа и никаких зануд. Счастливо, пигалица.

Матрос ушел по своим делам. Лиза опять погрузилась в раздумья. Во-первых, почему именно пигалица? И стоит ли на это обижаться? В конце концов, едва корабль поравнялся с наплывающей громадой обступающих Листвянку сопок, было принято решение, что она обижаться не будет. Это представлялось тем более правильным, раз человек ее спас. И неважно от чего. Почему-то Лиза не сомневалась, что тот матросик смог бы спасти и от чего-то более существенного, чем от занудства бестолкового мужчины.

Словно играя в прятки, корабль обошел баржу причала 25-01 и его нос тихонько ударился во что-то упругое. Вместе со всеми Лиза выходила к сходням. Там стоял и придерживал поднимающихся на причал пассажиров усатый матрос. Но это был большой и грузный мужчина. Он был излишне серьезный и старательный.

Как только Лиза выскочила на дорогу, рядом взвизгнули тормоза.

– Девушка, поедем?

Никуда с незнакомым мужчиной, да еще и с акцентом она не поедет.

– Да я вас уже возил. Не помните, что ли?

Ага, точно он. Лиза обошла машину, уселась возле водителя и громко заявила:

– Я каратэ несколько лет занималась.

Водитель улыбнулся.

– Вот и хорошо, будете меня защищать в дороге.

Защитница быстро и несознательно уснула. Проснулась Лиза от мягкого толчка в плечо.

– Девушка, ваша гостиница.

Почему ее? Она же не говорила. Вытягивая за собой сумку, Лиза вылезала из машины. А водитель сразу пошел на разворот. И только когда зажглись задние сигнальные огни – машина выезжала на дорогу – Лиза спохватилась. Она же не заплатила.

У стеклянных дверей стояла администратор Света.

– Ну, вы и молодец. По кругу, значит. Ох уж эта Яна.

До Лизы стало доходить. Такие экскурсии для тех, кто из Иркутска в Листвянку едет, или наоборот. А ее прогнали по кругу.

– Я сама так хотела. Это же здорово, все увидеть.

Света пожала плечами и направилась к стойке, а полуразъяренная Лиза проскочила за ее спиной к лестнице. Опять развели! Она прислушалась. В коридоре кто-то гнусавил:

«Вытри слёзы, дура!

Он тебе не нужен – это факт.

Хватит о нём думать,

Пусть на сердце – боль, в голове – бардак».

Она уже слышала где-то эту дурацкую песню. Явно не наша. А вспоминать не хочется. У нее никаких слез нет. И в голове ее совсем не бардак. А то, что Яна ее отправила на экскурсию, так это здорово. Она же просто хотела эту дуру отвлечь. А эта дура… Но ведь это Лиза дура. Но она заслуживает хотя бы кофе.

Люди в коридоре и на лестнице с удивлением смотрели на девушку, которая смеялась во все горло. В ресторане-столовой она сразу заявила:

– Два кофе!

Сможет ли она, потом, уснуть? Она все сможет! Ее уже ничто не остановит. Берегитесь и бойтесь!

– А второй кофе не мне.

Лиза посмотрела на обратившегося к ней молодого мужчину и уточнила:

– Кофе на ночь вредно.

Мужчина отсел на соседний столик. Лиза перестала обращать на него внимание. И все же минут через пять она удивилась, боковым зрением зафиксировав перед ним бокал коньяка. Мужчина заметил ее внимание и галантно поклонился. Но почему он ей неприятен. Вроде в нем все есть. Но чего-то не хватает. Вот только чего?

Лиза до дна опустошила обе чашки. Сидеть больше не хотелось. Не обращая внимания на соседей, она поднялась и подошла к стойке за расчетом. Было так смешно наблюдать, как две школьницы старательносчитают, что положено к уплате. Так и хотелось им сказать: «Девчонки, у вас же чек есть». Но, по-видимому, девчонки не очень доверяли технике. Особенно старалась одна. У нее, от натуги, даже высовывался кончик языка. Наконец, Лиза едва не послала их обеих… в школу. Как раз в этот момент и появился искомая цифра. Лиза быстро рассчиталась.

В коридоре третьего этажа было пусто. Пластина электронного замка легла сверху на ручку. Едва дверь открылась, как чья-то нога, опережая Лизу, влезла в проем. Не подталкивая, а мягко нажимая на ее тело, следом в комнату вошел мужчина. Тот самый, из ресторана. Лиза отскочила на середину комнаты. Только отсюда она могла полностью осмотреть пришельца. Высокий, молодой, широкоплечий. Наверное, многие женщины могли признать его красивым. Он стоял с уверенной улыбкой на лице и молчал.

Лиза почувствовала, что молчание не может длиться вечно. В голове пробежала мысль, что ведь это как раз то, что она и хотела. Да, банально переспать. Назло Сашке, назло обстоятельствам, тоске, печали и всему тому, что ей мешает с комфортом и удовольствием проводить отпуск. Но пришелец молчал, а Лиза думала. Девушка вспоминала, как мама первый раз назвала ее упертым ребенком. А как быть иначе. Вначале прими решение, а потом – все силы на то, чтобы претворить в жизнь задуманное. Только в последнее время чего-то она задумывает не то.

Лиза посмотрела в глаза молчаливому мужчине. Пусть улыбается. На глазах мужчины расстегнулась пряжка ее ремня. Вон как у него глаза заблестели. Лизе становилось веселее и веселее. Уже без всяких колебаний она потянула молнию вниз. Джинсы неуверенно поехали с талии. Переваливаясь то на одну, то на другую ногу, Лиза стащила их с себя. Взгляд снова обследовал незнакомца. Почему-то захотелось, чтобы сейчас он начал облизываться. Как бабушкин кот. Или соседская кошка Маруся.

Никакого облизывания. Мужчина только слегка приоткрыл рот в ожидании дальнейших поступков Лизы. И они не заставили себя ждать. Совершенно неожиданно, смятые в комок джинсы полетели прямо в лицо пришельца. А выскочившая обратно на середину комнаты Лиза начала орать. Много позже она попыталась вспомнить, какие слова она кричала, но на ум приходило только одно: «А-А-А!». Жидкие переборки здания уверенно отражали от себя отчаянные звуки, разнося их по этажам. Прошло не так много времени, а со всех сторон уже полетел ответный шум. Лиза почувствовала себя в одном огромном муравейнике, только с кричащими муравьями.

Лицо незнакомца исказила ненависть. Он несколько раз дергался, то вперед – к Лизе, то отходил назад – к спасительной двери. Наконец, услышав шум шагов снизу, он схватился за ручку. Несколько секунд мужчина дергал заевший замок, потом выскочил. Кажется, он ей как-то угрожал. Ничего не понимающая Лиза устало грохнулась в миникресло. Опять посыпались сомнения, а то ли она сделала? Руки, сами собою, обхватили лицо. А вот слезы не шли.

В комнату врывались люди. Когда Лиза подняла голову, взгляд обнаружил не менее десятка мужчин. Во главе их стояла администратор Света. За первой линией стояла вторая, составленная из замешкавшихся женщин. Позднее кто-то наглаживал ее по голове. Света набрасывала на нее покрывало. А Лиза машинально думала, что эта операция теперь входит в обязанности администратора.

– У нас такого отродясь не было, – это явно был голос оправдывающейся Светы, – я видела этого мужика. Не наш он.

– Убью гада, – Лиза подняла голову на голос.

Не было сомнения, что это тот мужчина, который предлагал ей защиту. Сейчас мужчина гладил ее по голове и успокаивал:

– Я тут дежурство организую, ты больше не бойся. Ни одна сволочь не проскочит. А если проскочит, я его в Ангаре утоплю. И тебя вместе с ним.

Последние слова адресовались тому самому, первому ее мужчине в гостинице. Только теперь он прятался в задних рядах. Неожиданно стало спокойно. Лиза улыбнулась. Но почему именно сейчас нервы дают сбой, и начинается срыв. Как обычно не вовремя покатилась одна слеза, за ней вторая. И словно почувствовав приближение катастрофы, кинув полотенце рыдающей Лизе, Света начала почти выталкивать мужчин из комнаты.

– В полицию надо, – слышались голоса в коридоре.

– Я без всякой полиции обойдусь, – а вот это он, ее защитник.

И опять к ней приходили дурацкие сомнения. Ведь это из-за нее он пришел. Да и джинсы она сама снимала. Она так и сказала Свете:

– Наверное, я виновата сама. Если бы…

Света ласково вытерла ей лицо полотенцем и сразу согласилась:

– Конечно, виновата. Потому, что родилась женщиной, а не мужчиной.

Пока Лиза не уснула, она слышала тихие шаги в коридоре. Судя по их направлению – туда и обратно – ходили мужики. Ходили как часовые. И, все-таки, как много хороших людей на этом свете.

Ночь ужасов

За ночь Лиза многократно проявила чудеса храбрости. В самом начале она прогнала непонятно откуда взявшуюся волчью стаю. Лиза просто схватила веник, который был очень похож на тот, который ей притащила девочка на ракете. Волки вначале насторожились, а потом превратились в огромных, но ужасно милых котов. Они мяукали, просились на руки и дружно пытались ей объяснить, что они не такие плохие.

Не успела Лиза объяснить животным, что коты по-человечески не могут разговаривать, как пришел тот мужчина, который после ее приезда домогался в гости. Он стоял в дверях и мялся. А что он мог сказать, если сразу за ним стоял высокий и крепкий мужчина с грубым голосом. Тот самый, который во всех случаях обещал утопить в Ангаре любого, кто попробует обидеть ребенка. Лиза как была, в трусах, бегала по комнате и искала ребенка. Но так и не нашла. Когда она вконец отчаялась и поняла, что подрывает доверие к себе, она увидела, что в комнате стоит множество женщин и мужчин. Все, как один, указывали пальцем на нее и дружно скандировали:

– Ты – ребенок, ты – ребенок!

– Нет, я не ребенок! – умоляла Лиза, – я уже большая, у меня скоро будут свои дети!

– От кого? – со всех сторон посыпались уточнения.

– От него!

– Кого – от него?

Пришлось соврать: «От Саши!». Наступила тишина. Ее нарушила администратор Яна. Она подошла к Лизе и на ухо, но достаточно громко, чтобы слышали все, сказала:

– Нет у тебя никакого Саши!

Кажется, Лиза опять кричала: «А-А-А!». И больше ничего. Лиза вскочила на кровати, но вместо того, чтобы спрыгнуть на пол, еще больше натянула на себя одеяло. Как бы она не кидала взгляд, кругом стояли люди. Слышались сочувственные голоса.

– Она всю ночь кричала!

– Довели! Все эти мужики.

– Бедный ребенок! Какого-то Сашу вспоминала.

– Я в молодости тоже за все переживала. Ничего, перемелется!

Главным желанием Лизы было спрятаться куда-нибудь под кровать. Правда, оставалось опасение, что в любом случае вытащат.

– Раз мужики довели, будем выводить! – кровать жалобно скрипнула под весом мужчины.

Лиза удивилась – грубый голос она узнала сразу, а вот увидела его так ясно, так, пожалуй, только первый раз.

– Я ведь тоже Саша, только для тебя – дядя Саша. Мы тут подумали и решили тебя забрать.

Послышались требования пояснить.

– А чего тут пояснять. Не все же время пить и отдыхать. Мы тут решили смотаться в Песчаную бухту. Возьмем ее с собой. Понимаю волнение народа. Для страховки берем бабу Грушу. Идем на Баргузине.

– А места-то откуда? – уточнила оказавшаяся здесь же администратор.

– Вот он отказался, а еще один проснуться не может.

Лиза окинула взглядом людей. Первым среди отказавшихся оказался ее старый знакомый. По его обиженному лицу было хорошо видно, что отказ был, несомненно, почти добровольным. Может быть, только слегка мотивированным возможностью купания в Ангаре.

– Ну, так что?

А что страшного произошло? И если что-то по-настоящему пугало Лизу, так это безграничное внимание людей. Можно было, и радоваться, и даже опасаться. Но сейчас она должна была обязательно что-то сказать. А что она может сказать?

– Спасибо, дядя Саша!

– Вот так! У тебя, племянница, про все и на все – двадцать минут.

Двадцать минут! От ужаса Лиза едва не выскочила из-под одеяла в одних трусах. Опомнившаяся администратор снова выгоняла людей из комнаты. Кажется, что и это задача становилась обязательной для лиц дежурной службы. Вдобавок, когда комната опустела, Света добровольно убежала за пищевым пакетом.

Лиза схватилась за часы. Восемь часов. Выходит она всю гостиницу подняла. Какая она свинья! Лиза вскочила с кровати и побежала в ванную комнату. По дороге остановилась у настенного зеркала. Пришлось уточнить: «Хорошенькая свинья!». Лиза довольно улыбнулась.

Я – не ребенок

И, все-таки, в чем-то мужчины молодцы. Едва не до конца пришедшая в себя после сна Лиза выскочила на улицу, как ее вниманию предстали сразу три машины. Дядя Саша спокойно убеждал водителей:

– Успеете. Сейчас выйдет самая красивая девушка в здешних краях, и поедем.

Сильному человеку всегда охотно поверят, особенно большому дяде Саше. А еще, с ним совершенно не страшно. Лиза даже заулыбалась от удовольствия.

– Садись, племянница!

Лиза влетела на место рядом с водителем. Еще не захлопнулась дверца такси, а знакомый голос представлялся:

– Привет, я это.

Лиза обернулась. Ага, и этот, знакомый водитель, здесь.

– Ну, у вас и организатор экскурсий!

– Какой организатор?

– Да вот он, – водитель махнул рукой на дядю Сашу.

Тот степенно садился в среднюю из машин. Словно чувствуя какой-то недобор, Лиза внезапно заволновалась. Ее голова еще не успела сделать полный оборот в поисках чего-то очень и очень нужного, как раздался надтреснутый голос:

– Здесь я внучка, а значит и палка моя со мною. Это, девочка, получше всякого маузера.

Сидящая сзади бабушка явно обладала маскировочными способностями. А еще она была сильно похожа на ту, которая грозила из-за нее на Ольхоне. А может, это она и есть? Какая разница? Главное, выходит, что под представительниц женского пола определили целую машину. Но оказалось, что благородство на этом не заканчивается. И как только машина, проскочив по прямой линии после поворота где-то с километр, взвизгнула тормозами и остановилась, водитель выскочил наружу и вежливо распахнул дверцы.

– А сколько с нас? – уточнила Лиза.

Водитель без слов махнул рукой в сторону дяди Саши. Тот уже вылезал из припаркованной сзади машины. Лиза улыбнулась. Так и хотелось сказать, что машина ему явно не по размеру.

В сторону водителя полетело «спасибо», а Лиза уже собиралась упрыгать на причал, но вовремя спохватилась. Пришлось помогать бабушке Груше. Придерживая друг друга под руки, две женщины степенно выходили на причал. На проложенной досками дорожке бабушка сделала небольшой рывок вперед, выставила перед собою ручку своей знаменитой палки и резко развернула дядю Сашу к себе.

– Молодец, все отлично организовал. Если что, я всегда на твоей стороне. В обиду не дам.

Казалось, в первый раз, может даже и в жизни, дядя Саша откровенно покраснел. Но все оказалось еще проще. Он просто изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Что такое безопасность

С левого борта потянулись имеющие откровенно заспанный вид сопки, неплотно прикрытые лесом. Невзрачные картины в утренней дымке словно ожидали какого-то толчка. Казалось, появится всего лишь один луч солнца, включат яркий прожектор или, да что там говорить, зажгут обычный факел, и все немедленно засияет и заиграет. Вот только двигатель безразлично и громко отрабатывал свои циклы, сам Баргузин – метр за метром – уходил дальше вдоль берега, а картина за бортом так и не менялась. Пока не появилось солнце. И вроде не так уж и много времени прошло, но только вся картина разом поменялась.

Наверное, в первый раз за отпуск у Лизы появилась твердая уверенность в своей полной безопасности. Как женщине иногда хочется быть слабой, защищенной и, если даже и не любимой, то хотя бы обожаемой. Лиза задумалась, насколько это ей может быть близко? Потом пришла к странному выводу, что это не так уж и важно.

Она оглянулась. Ей нашлось не просто место, а кресло у окна. Рядом должны были посадить бабушку Грушу, но из чисто стратегических соображений та поменялась и села поближе к проходу. Лиза повернулась. Сзади сидело несколько мужчин. Она не знала всех их в лицо. Но одного точно – с края, у прохода возвышался дядя Саша. Он поймал взгляд Лизы и успокаивающе кивнул головой.

И все равно. Ну как же женщине иногда хочется побыть ребенком. Таким, чтобы тебя холили, развлекали, но, главное, конечно, чтобы обожали и любили. Хотя не обязательно применять глаголы во множественном числе. Лучше даже в единичном. Он должен и обязан.

Лиза задумалась. Не все одинаковы. А козлы, те однозначно, любить не могут. Она обернулась назад. Мужики таинственным образом исчезли. Лиза еще мотала головой, а уже со стороны прохода пришло успокоение:

– Да не волнуйся. Они курить пошли.

Да что такое, в конце концов. Она не боялась возвращаться одна с работы, в самое темное время суток, в пургу и метель. А тут… Вот не было бы поддержки, и она бы никого не боялась. А здесь, прямо как заключенная.

– Это все ваши родственники и знакомые? – раздался бархатистый голос сбоку.

Лиза оглянулась. К ней подошла самая настоящая дама. Таких на классических картинах и рисунках изображают. Холеное правильное лицо, высокая грудь и настоящие женские бедра, форма которых подчеркивается мягкой обтягивающей тканью. Вот это женщина. А что она, Лиза, может представить в ответ. Но она и не собирается с этой женщиной соревноваться. У нее есть то, что пока остается переходным призом, настоящим и единоличным подарком – у нее есть молодость. Достаточно в ответ просто помахать головой. А эта женщина, наверное, присмотрела кого-то из ее охраны. Вот и хочет опосредованным образом познакомиться.

Во взгляде женщины появилось что-то совсем неприятное. Она вполоборота развернулась к такой же, как и она, скорее всего, подруге.

– Тут рыскаешь, как волк. А малолеткам везет…

До Лизы не сразу дошел смысл сказанного. Но после заявления появившейся позднее подруги, захотелось вскочить и устроить настоящую драку.

– Они ее все или по очереди?

Но до драки дело не дошло. Становилось страшно только от одной мысли – как дядя Саша среагирует на оскорбление племянницы? А, с другой стороны, вдруг формы появившейся мымры победят? Да и дядя Саша – он же мужик. Может быть, ему как раз такая и нужна? Лиза облокотилась на кресло локтем левой руки, положила на нее голову и замерла.

Когда что-то мягкое прижалось к носу, она едва не подпрыгнула. Потом пришло возмущение. Она же взрослая женщина, а ее, как ребенка…

– Извини, – дядя Саша держал перед ее носом большую разноцветную конфету, – если хочешь, можешь щелкнуть меня по носу. Так сказать, подорвем авторитет взаимно. Ну, так что произошло? Ты не подумай. У меня две таких, как ты, выросло. И еще один сорванец на подходе. Только вот папа их…

Лиза растерялась. До чего же странно, а может уже и страшно, видеть как глаза большого и сильного человека начинают подозрительно блестеть. Конечно, она могла бы ему сказать слова поддержки. Но кто знает, нужно ли это ему? Какая же она дура, но ей очень хочется просто погладить его по голове.

Но его глаза уже не блестят. А вот вопрос так и крутится. Он грубый человек, но зато знающий жизнь.

– Так кто и что тебе сказал?

Лиза метнула взгляд по сторонам. В качестве одного из кадров в глаза попался чей-то морщинистый кулак. Так и есть, бабушка Груша и его показала, и палец к губам прижала. Правильно, нужно и лучше молчать.

– Хорошо, потом разберемся. Ешь конфету, а я курить.

Хотелось сделать замечание, что столько курить вредно. Но Лиза сдержалась. На Баргузине настало то время, когда уставшие от длинной дороги пассажиры начинали разбредаться по кораблю. И напрасно экскурсовод, молодая заводная женщина, пыталась завлечь внимание людей забавными рассказами про Байкал. Налюбовавшиеся красотами экскурсанты хотели чего-то иного. А вот Лиза отчаянно боялась вставать. А вдруг она пойдет, и нос к носу столкнется с этой женственной. А там еще и подруга. И весовые категории разные. У этих двух теток одни лишь бедра перевесят ее. И это если взять ее целиком, добавить туфли, сумку, огнетушитель из салона и даже подаренную только что шоколадку. Или это конфета? Но зато какая большая! Все-таки, зря она сомневается, дядя Саша и баба Груша относятся к ней хорошо. Вот только тот, оставленный в гостинице мужик, наверняка ее ненавидит всем сердцем.

Взгляд обнаружил поднимающуюся на открытую палубу знакомую обтянутую фигуру. Выходящие на куцую открытую площадку мужики делали вид, что они стараются быть вежливыми. Они так старательно огибали изгибы ненавистной для Лизы задницы, что всякое сомнение пропадало – им банально хотелось прикоснуться. Как раз из-за этого некоторые ухитрялись повторять свой проход – на палубу и обратно – по нескольку раз за десять минут.

Лиза почувствовала, что ей срочно нужна поддержка. Соседка бабушки Груши без колебаний и без сопротивления перескочила к окну. А вот бабушка возмутилась:

– Такое шикарное место и отдать без боя!

Скажите, как старые люди могут ругаться и, одновременно, улыбаться. Наверное, потому, что они всегда любят. Они просто понимают, что жизнь коротка и им нужно, в обязательном порядке, растратить остатки своей любви. Конечно, это касается только тех, у кого она есть.

– Почему?

Кто скажет, почему бабушки могут сказать так коротко. А ведь бабушка Груша еще и все, и сразу поняла.

– Глупенькая! Ты нужна тем, кто смотрит на будущее. Ты можешь быть странной, и вести себя как дурочка, но на тебя смотрят иными глазами. А вдруг ты окажешься той, которая станет его судьбой. Конечно, его интересуют твои формы, твое поведение, но это еще далеко не все. Хотя никто не откажется переспать с тобою, но… Только не морщи лоб, тебе не идет.

Глупо обижаться на бабушку. Тем более мудрую, или умудренную.

– А вот обтянутая задница нужна совсем для другого. Для времяпровождения, для того, чтобы показать окружающим, чтобы рассказывать своим товарищам, чтобы… А вообще, знаешь, что я хочу.

В голове Лизы появилось самое неприятное предположение.

– Кажется, ты правильно догадалась. Спать!

А Лиза хотела задать целую кучу вопросов. И почему бабушка не работает психоаналитиком? У Лизы давно появилась уверенность, что та со всем справится. Наверное, только очень любит спать. Лиза повернулась. Вернуться к окну явно не светило. Как-то неприлично, вначале уговорить, а потом потребовать уступить. Еще минут двадцать Лиза сидела со сжатыми кулачками. Наконец, злость и ненависть стали отходить. Да и чего она к этой обтянутой привязалась. Она банально завидует Лизе. Хотя бы потому, что вокруг молоденькой девчонки куча мужиков. Вот так!

Это очень неприятно, когда тебя разглядывают. Но зато как хорошо, когда уверенная девушка идет между рядами кресел, и мужики разных возрастов, забывая про жен, соседок и прочих, разворачивают свой взгляд в ее сторону. А пусть смотрят!

Но они ее не интересуют. А вот это обтянутое препятствие, сразу за верхней ступенькой, следовало бы как-то наказать. И для этого нужно что-то сказать. Хотя бы так:

– Женщина, вы своими формами весь проход перегородили!

На маленьком пространстве палубы наступило молчание. Лиза сразу почувствовала, что сказала грубовато. В то же время мужчины явно разделились на две части – два лагеря. Но все трусливо помалкивали, а жертва Лизиной инсинуации собиралась с мыслями. Положение спасла экскурсовод. Она неестественно громко объявила по радио:

– Господа пассажиры. Мы входим в Академическую бухту. После выхода на берег просим всех собраться на берегу. Туалет оставляем открытым все время. Просьба…

Излишнее старание привело к тому, что голос экскурсовода неожиданно сорвался. Женщина не к месту замолчала. Можно было подумать, что она хотела предложить не пользоваться туалетом, а делать это в обязательном порядке. Дальнейшее выступление напоминало хрипенье напившегося ледяной воды человека. Кажется, экскурсовод выпила ее слишком много.

Корабль только заворачивал по плавной дуге к причалу, а по старой традиции пассажиры начали суетиться так, словно они приехали на трансатлантическом корабле куда-то на другой материк. Под шумок женщина в затянутых формах исчезла. И, все-таки, Лиза прошла к своему ряду с необычайной осторожностью. Со стороны, ее движение напоминало перемещение разведчика или подготовленного школьника на игре «Зарница».

– Куда крадешься? – от бабушки Груши никуда не скроешься.

– Я так, качает.

– Ну-ну.

Корабль на воздушной подушке мягко уткнулся в берег. Не обращая внимания на деревянный причал, матросы опускали сходни прямо на песок. Один из них выскочил вниз, постучал ногой по основанию и что-то крикнул. Тот, кто был наверху, отошел в сторону, словно приглашая пассажиров на выход. По длинному трапу на берег потянулись люди. Лиза из салона издалека высматривала свою обидчицу. Вот ведь удивительно – прошли десятки людей, а ее все нет. Складывалось впечатление, что женщина прямо в обтягивающем платье нырнула в воду, где-то в задней части корабля. Интересно, где она сейчас всплывет. Пришлось забыть о вражеской группе и, присоединившись к бабушке Груше, двинуться к трапу. На берегу выходившие делились на две группы. Во главе каждой из них место занимала экскурсовод.

– Ты беги с группой, я все равно быстро не пойду, – уговаривала ее бабушка.

– А я тоже не пойду.

– Ну-ну.

Она вдруг наклонилась и подобрала что-то с песка.

– А ну-ка быстро вперед. Будет она с детства с бабушками гулять. Так и не заметишь, как состаришься.

Подобранный прут мягко проехал по ногам Лизы. Пока она решала – обидеться или нет – ее заметила экскурсовод.

– Вас, кстати, ждем, давайте с нами.

Пришлось идти. Лиза едва не забыла на корабле сумку. А ведь там и купальник. А что, она опять собирается купаться. Зачем все это? Ну как без этого – чистый песок, чудесная вода, сосновый лес или, точнее, практически парк, уцепившийся за склон сопки.

– Сейчас пройдемся, а потом хватит времени на купание. Вот там у нас живут метеорологи. Нет, здесь не надо купаться. Даже ругаться будут. Здесь на земле растений мало. Это ходульные деревья. Их осталось только три. Вот так.

Лизе почему-то стало жалко ходульные деревья. И так их корни полностью над землею, а еще и ветры дуют. Эти деревья, наверное, так и гуляют по берегу. И скоро им и разговаривать будет не с кем. А зачем им разговаривать? Скоро и ей самой будет не с кем говорить. Бабушка отстала, мужики явно ищут подходящее место. А для чего оно им нужно, показало знакомое бряканье в сумке у одного из них. Ей было бы тоже, не плохо, перекусить. Правда, выданный на корабле бомж-пакет не вызывал у нее ответной любви.

Песчаная бухта быстро осталась позади. Молодец экскурсовод. И рассказывала хорошо и людям время дала. И потому значительная часть туристов рванула в соседнюю бухту купаться. А чем Лиза хуже других. Конечно, с компанией лучше, но брать на купание выпивших мужиков – извините, это уже слишком.

Две, то разъединяющиеся, то снова сливающиеся, дорожки бежали к соседней бухте. К удивлению Лизы там тоже стояли кораблики, только заметно меньше по размеру. Группки людей распределились по чистейшему пляжу. Самые сильные духом уже резвились в волнах Байкала. Нет, ее публичность не интересует. К тому же опять возникает дурная сервисная проблема – как переодеться?

Спустившись вниз, почти к кромке воды, Лиза, утопая ногами по щиколотку в чистом, словно хрустящем песке, двинулась к уютным пологим скалам. Она шла и думала, что глядя на эту чистоту, никому не придет в голову мысль спросить о санитарном состоянии здешних мест и, в особенности, пляжа. Как в Питере, где-нибудь на Петропавловке или Колоничке. Хотя уже бесполезно спрашивать. И там красиво, но вот в воду лезть – категорически нельзя.

По дороге заметную зависть вызвала группа женщин, как сейчас говорят бальзаковского возраста. Лиза никогда не предполагала, каким должен быть этот самый возраст. Однако все тетки были на ее взгляд от пятидесяти до шестидесяти. Это было сразу видно по их фигурам и отдельным частям тел, которые, став кружком для прикрытия, они смело показывали в безлюдные части бухты. Впрочем, даже если бы нашелся кто-то, безусловно, любопытный, то, в этой мешанине скрывающихся и обнажаемых грудей и бедер, вряд ли смог выявить индивидуальный набор, принадлежащий только одной из женщин.

Может быть, именно по этой причине женщины проводили внимательным взглядом Лизу. Она насторожилась. Главное, смотрели без зависти. Она же не виновата, что она молодая. И все же хотелось отойти от женщин подальше. Лиза сняла босоножки, скрутила носки и, аккуратно ступая по камням, потопала вокруг первой скалы. Последняя больше напоминала огромный округлый камень. Сразу за ним пристроился небольшой пляжик. Большая его часть периодически заливалась волнами. Но зато пляж был надежно прикрыт от окружающего мира.

Лиза не спеша обошла камень. Как только глаза оторвались от поверхности заливающей пляж воды, она едва не сделала прыжок назад. Еще бы, там, где останавливались накатывающиеся на берег волны, лежали разбросанные по песку большие камни. На двух из них сидели ее обидчицы. Хотя почему они ее обидчицы? Чем они могут ее обидеть? Да, они больше и здоровее, но и не более того. Женщины сидели в купальниках. В раздетом виде их фигуры уже не представлялись настолько обольстительно-женственными. К тому же мокрые волосы однозначно свидетельствовали, что они обе искупались. А, значит, вода смыла с их лиц макияж. Как они только успели?

Самая большая глупость ситуации заключалась в том, что Лизе отчаянно хотелось смеяться. Особенно глядя на надменные лица двух больших женщин. А почему она должна их бояться? И, все-таки, следовало как-то усилить ее присутствие. Подходившая к сухой кромке песка Лиза заявила:

– Я между прочим каратэ несколько лет занималась.

Кажется, она уже говорила это. Лиза отлично понимала, что ее слова могут спровоцировать ответную реакцию. Но ее просто понесло.

– Ну что, тетки, купались?

Обозначенные тетки насторожились. А Лиза случайно увидела непонятно откуда взявшуюся палку. Естественно, что в руках одной из них. Лиза сразу представила себя маленькой и беззащитной девочкой, на которую налетают две огромные и тяжелые женщины.

– А ну пошла отсюда!

От этого крика запустилось устройство формирования эмоций и необъяснимых поступков. Разозлившаяся Лиза начала неосознанное наступление по правому флангу. Вооруженные палкой женщины приготовились к нападению, но вместо этого Лиза схватила охапку лежащих на песке вещей и кинулась назад в набегающие волны. На ходу приходили мысли – бросить все в воду, разбросать по песку или взять и утащить самое ценное. Наконец, появилось и сомнение в том, что ее действия оправданы. Ведь она банально своровала чужие вещи. Захотелось вернуться, и только воспоминание о палке тормозило ее обратное движение.

Лиза выскочила по воде за скалу и сбросила вещи на песок. Теперь она бежала налегке. К ее огорчению, переодевавшиеся ранее на краю бухты женщины куда-то ушли. Нет, она всегда, и в школе, и в институте, бегала неплохо. Но вдруг сзади нее какие-нибудь завзятые мастера? Уже не оборачиваясь назад, Лиза неслась вперед к стоящему у причала небольшому кораблю. Скорее даже старой яхте. Внезапно ее остановил окрик:

– А ну-ка стой!

Появление бабушки Груши поставило в тупик. Растерявшаяся Лиза замерла как нашкодившая школьница. А погоня, наоборот, приблизилась очень близко. Пока шли переговоры между двумя женщинами и одной старушкой, чувствующая себя виноватой Лиза стояла, в прямом смысле, поджав ушки. Она не хотела, чтобы появился дядя Саша, ей было бы легче, чтобы ее просто отругали.

Когда она пришла в себя, голоса стихли.

– Ну что, шкода!

– А вы как здесь появились? – пыталась увильнуть от прямого разговора Лиза.

– Да почувствовала, что кое-кому по попе нужно дать.

Лиза вздохнула. Она трусливо подняла глаза. Солнце почти слепило, но разве это так важно. Главное, что бабушка Груша улыбалась. Одновременно и ехидно, и в тоже время осуждающе. А свою палку она держала прямо перед собою. Немедленно появилось чувство, что это древнее человеческое орудие будет приведено в движение для последующего контакта с Лизой. Девушка незаметно оглядывала себя со стороны. Интересно, куда ее ударят?

– Конечно, туда, по месту, на котором ты обычно сидишь.

Неужели она так поглупела, что никак не может понять, на чем она сидит? На песке, на стуле или…

Лиза удивилась, старая женщина смеялась от души. А ведь все правильно. Осознавшая простую истину Лиза смеялась вместе с бабушкой. А потом, захлебываясь от стыда и восторга, она рассказывала о своем бегстве. Все, сейчас ее будут ругать.

– Трусиха! – ну кто же так ругает, – ничего не утащила? А то обвинят.

Лиза сама испугалась. Она уже выворачивала карманы, пытаясь снять с себя малейшие обвинения.

– Ну ладно, – успокоилась бабушка Груша, – купаться будешь?

А почему и нет. Бабушка прикроет. Лиза быстро вытащила купальные принадлежности и, спрятавшись за дородной фигурой, надела купальник.

– Ты только далеко не заплывай. Тут глубина, знаешь какая, прямо у берега?

А с чего Лиза будет пижонить? Она себя знает. Нет, ей хватит десятка метров и все. И, все-таки, даже дух захватывает, когда понимаешь, что внизу, прямо под тобою, начинается самая настоящая бесконечность. Или то, что до конца невозможно понять и представить. Раскрасневшаяся от холодной воды Лиза, вытряхивая на ходу воду из уха, вылезла на берег. Растерянный взгляд быстро обшарил широкую полосу песка – бабушки Груши нигде не было. Ну не могла же старая женщина в считанные минуты вскарабкаться на крутую сопку?

Глава 4. СРЕДИ ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ

Кто и что заслуживает

Лиза уже прикидывала насколько прилично идти назад в Академическую бухту к кораблю в одном купальнике? Как назло, по песчаному пляжу в ее сторону подходила компания парней. При приближении и, особенно, в первое время они пытались вести себя достаточно прилично. Но почувствовав отсутствие у Лизы необходимой защиты, парни повели себя гораздо увереннее.

– А вы, девушка, мне нравитесь. Ты как, не против познакомиться?

За нагловатым парнем, легко переходящим с «вы» на «ты», сразу почувствовалось лидерство. Он даже попытался пристроиться к Лизе и обхватить ее за локоть.

– Может, погуляем в лесочке.

Группа сопровождения не успела отсмеяться, как тяжелый набалдашник съехал со спины парня. Тот самым неестественным образом взвизгнул. А на сцену из-за стоящего в выемке сопки куста выходила бабушка Груша. Почему-то в этот критический момент Лиза размышляла только о том, почему она не заметила старую женщину раньше.

– Я сейчас дам! К девчонке будут приставать. В лес он захотел. Со мной пойдешь?

Вместе с нежеланием идти в лес с бабушкой Грушей, у всех парней разом появилось желание уйти на другой конец бухты. А довольная старушка уже воспитывала Лизу:

– Приятно без штанов оставаться? А каково женщинам-то было?

Спорить не хотелось.

– Конечно, дурные женщины. Но ты лучше извинись. Худой мир – он всегда лучше ссоры. Ну, все. Или иди, купайся еще. Либо давай переодевайся.

Неожиданно в глазах старушки появилась мечтательность.

– Вот ведь! В честь меня назвали.

Лиза не сразу вспомнила, что маленькая бухта называется «Бабушка». Она едва не прыснула от смеха. Пришлось из деликатности срочно сменить тему разговора.

– А мыс дедом в честь кого назвали?

Бабушка тяжело вздохнула. Лиза на всякий случай замолчала. Первую части пути обратно шли молча. При том темпе, который пришлось поддерживать, Лиза удивлялась, как бабушка ухитрилась так быстро дойти до этой бухты. Да тут и один спуск – почти непреодолимое препятствие для старой женщины. И ведь все ее мучения ради одной разгильдяйки. Подумаешь, она обиделась на двух женщин. Ну и пусть они считают, что хотят. С кем она переспала? Да пускай хоть с целой ротой. Лиза бросила взгляд на бабушку. Точно своей палкой даст за такие мысли. Да и роты не было. Был один Сашка. А до него…

Неожиданно стало до боли в мозгу обидно. Еще один гад. И, главное, школьный товарищ. Кто же тогда знал, что так получится. Ведь просто играли. Но когда он обхватил ее сзади, Лиза не просто забеспокоилась. Она крутилась как юла, но этим только все больше и больше заводила парня. Он рвал на ней платье, грубо толкал ее вперед. А когда она упала на пол, практически свалился на нее сзади. Она потом долго ничего не понимала. Ей просто было очень больно, а еще страшно противно. Особенно, когда он начал ее поднимать. Она еще не пришла в себя, а уже схватила подставку под цветы. Лиза не била, она как штыком тыкала вперед. А одноклассник не сопротивлялся, он только закрывался руками и смотрел на нее измученным и виноватым взглядом. И от этого ей становилось еще более противно.

Когда она отошла на шаг назад, то в первый раз увидела лицо ненавистного человека. Он как раз вытирал рукавом кровь с лица. Но вместо жалости Лизой овладело настоящее бешенство. Закрываясь от бесконечных ударов, мальчишка уже выбегал на лестницу, а она все била и била подставкой перед собою. Ударяющийся о закрывшуюся дверь алюминий издавал какие-то неестественно звонкие звуки. Только через пару минут она бросила подставку и буквально упала на ближайший диван. Лиза никогда не могла вспомнить, сколько она просидела. Слезы душили, но никак не хотели выходить из глаз.

А еще она запомнила полный ужаса взгляд женщины, стоящей перед ней. Медленно доходило, что это же мать одноклассника. Сколько прошло лет, а она не хочет вспоминать ни его, ни ее имя. Женщина тогда почти проблеяла:

– Он не хотел.

Лиза вскочила, плечом оттолкнула женщину и, схватив свои туфли, выскочила босиком на лестницу. Кто может объяснить, почему она добежала до набережной и сразу, без раздумья, бросилась в воду. Она не хотела закончить свою жизнь, она… Ничего не могла объяснить. Ее выловили несколько человек. Кажется, как раз с тех времен ей везет со старшим поколением мужчин. Правда, не со всеми. Кто-то вызвал скорую, и ее отвезли в больницу. Ночью поднялась температура, началась страшная рвота, а потом она буквально мечтала умереть.

Одноклассник пришел через день. Он притащил в пакете невероятно крупные апельсины и еще что-то. Он боялся глядеть в ее ненавидящие глаза. Он сидел и тихо, чтобы не услышали соседки, мямлил:

– Я ведь если надо, могу и жениться. Ты только того, не пиши на меня.

Как он бежал по коридору, когда она выскочила из кровати и погналась за ним. Наверное, если бы догнала, то точно убила гада.

– Ты что, девочка?

Лиза начала приходить в себя. Ну почему воспоминания приходят не вовремя. Ну не могла она тогда плакать и все. И вот прошли долгие годы, а из нее выходит столько этой соленой воды, что, кажется, ее прорвало сразу за много-много лет. Они так и стояли на тропинке, бабушка прижала голову Лизы к своей груди, а проходившие мимо люди замедляли движение. Некоторые даже останавливались. Так, словно они хотели предложить свою помощь двум женщинам. Но чем могут помочь те, кто не знает сути дела. Разве что поплакать вместе с рыдающей девушкой. А еще посочувствовать этой старушке, у которой крайне медленно, будто с неохотой, вытекают из глаз редкие слезы.

– Ну, вы чего, – грубый голос вырвал Лизу из ее состояния, – корабль скоро отходит, а они тут истерики устраивают. Кто опять ее обидел?

– Сами разберемся, – бабушка была настроена категорично, – тут наше, женское. Вам мужикам не понять.

Дядя Саша не спорил. Он только озирался по сторонам. Потом увидел что-то, несомненно, нужное. Два человека скатились с тропы к воде. Буквально через пару минут довольные мужчины притащили старое кресло. Непонятно откуда взявшиеся жерди заводили снизу.

– Ох, и ругаться будут, – переживала бабушка, в отличие от зареванной Лизы она, кажется, начала что-то понимать.

– Мы же не себе, а для дела, – рубанул дядя Саша.

Через пару минут бабушка Груша изображала из себя царицу Клеопатру, сидящую на подобии трона. Со всех сторон неслись слова поддержки, шутки и даже предложения помочь. Дядя Саша немедленно включил свои организаторские способности. Процессия, применение которой было разработано еще с древнего мира, двинулась вдоль берега в Адмиралтейскую бухту. С нескрываемым удовольствием и смехом. Со всех сторон подходили мужики. Это позволило увеличить тягловую силу сразу до четырех человек. Вдобавок появилась возможность менять их каждые пятнадцать-двадцать минут. При таком количестве окружившего их народа главная задача Лизы заключалась только в том, чтобы скрыть от всех свое покрытое красными пятнами лицо.

Свободное положение Лизы позволяло ей, без всяких препятствий, любоваться окрестностями, а при необходимости даже бросать сформированный дядей Сашей караван и отбегать на сопки. Конечно, плохо, что никто не сфотографирует ее возле причудливых, стоящих в виде частокола скал. Но было бы хуже, если она даже простого фото не сделала. Тем более, что полуразрушенные скалы в ее глазах указывали на появление еще одной загадки. Если бы рядом находился, хотя бы один, человек, Лиза обязательно поспорила – здесь поработала природа или наш, очень далекий прадед оставил нам напоминание о прошлом?

Через некоторое время она заметила, как работает организаторский гений дяди Саши. Пожалуй, самый здоровый из идущих по берегу мужчин командовал налево и направо. И при этом ни разу не прикоснулся к транспортному средству бабушки Груши.

Совершенно неожиданно стало смешно. Теперь Лиза почти вприпрыжку шла рядом с бабушкой, проскакивая между мужчинами то на одну, то на другую сторону.

– Ну вот, ребенок ожил, – конечно, дядя Саша грубиян, но хороший грубиян.

Вот и бабушка согласно кивает. Она, даже рискуя опрокинуть непрочную конструкцию под собою, наклоняется и гладит Лизу по голове.

– Стоп! – резкая команда бабушки Груши заставила носильщиков замереть, – вы меня так и на корабль затащите.

Действительно, быстро и незаметно они подошли к самому берегу. За домиком с пристроенной беседкой хорошо проглядывался их Баргузин и замерший с той стороны деревянного причала двухпалубный корабль. Пока бабушку со всеми предосторожностями спускали с небес на песок, Лиза почувствовала какой-то необыкновенно ясный запах. Она еще думала, а быстро сообразившая бабушка во весь голос уточняла:

– А что, девушки, мы еще успеем чаю напиться?

– Конечно, – откуда-то появилась экскурсовод, – у нас тут чай на травах, а еще есть специальные рогалики с медом.

Лизе сразу нашлось дело. Она добровольно и старательно носилась между самоваром, столом с выпечкой и стоящим на террасе столом. Там вальяжно расположились бабушка, дядя Саша и какой-то пожилой мужчина. Про себя Лиза отмечала, что у мужчин не хватает благородства посадить даму и самим обслужить ее, бабушку и самих себя. Раздумья быстро закончились, как и начались. Нет, сейчас это ее задача. И здесь она никакая не дама, а самый настоящий ребенок. Но ведь она пока и хочет им быть. Ей так хорошо. Тем более, что дернувший ее за рукав дядя Саша прекратил ее усердие, приглашая сесть рядом со старшими.

– Как вкусно-то, – Лиза только-только успела отметить и чай, и рогалик, как откуда-то появилась экскурсовод.

Наверное, в ее обязанность входило выслушивание восхвалений экскурсантов. Или ей нужно обязательно ответить на подобные возгласы. Вот и в это раз она быстро отметила:

– Спасибо, мы стараемся. Кстати, пора на посадку.

Как только бабушка Груша села на свое место в проходе, она сразу уснула. А женщина, которую Лиза уговорила на обмен мест, почувствовала возможность самостоятельно провести пролонгацию договоренностей. И теперь она уже сидела у окна. Пришлось расположиться рядом с бабушкой, а потом… Лиза пошла искать тех двух теток. У которых женственные формы, большие груди и широкие бедра. Но она обязана извиниться. Так считает бабушка. А она должна просто пересилить себя. В этот раз. Хотя неизвестно, сколько раз ей еще придется делать это в своей жизни. Ведь люди такие разные.

Лиза нашла двух женщин спящими. Шевельнулась мысль – может их разбудить? А вдруг они ее спросонья обругают, да еще и последними словами? Окончательное решение Лизы заключалось в ожидании прибытия в Листвянку. Вот там она их и найдет.

Смена обстановки

Лиза так и не успела что-то изменить в своей жизни. А все потому, что она проспала все, что только можно. Ее разбудил один из мужчин, входивших в группу дяди Саши. Самое обидное состояло в том, что и бабушка Груша уже уехала. Почему она не сказала, что прямо с причала ее забирают в Иркутск. И теперь Лиза даже адреса ее не знает. Только город. Далекий сибирский город Новосибирск. Вернее это совсем рядом с Иркутском и Байкалом. А вот от родного Санкт-Петербурга – страсть, как далеко. А ведь бабушка Груша – как раз тот человек, которого хочется видеть в гостях и с кем хочется общаться. Правда, остался дядя Саша, который ждет своего временного ребенка у причала. Той же самой баржи под странным номером 25-01. Как будто здесь их целая группа. А эта огромная модифицированная баржа всего лишь одна. Как ни странно, она поэтому и самая комфортабельная. И вот уже заспанная Лиза проходит посредине железного сооружения по узкому деревянному настилу.

На дороге их ждут машины, как и утром. А вот у гостиницы – опять маленькое, но потрясение.

– Ну что, малыш, – дядя Саша ждал у входа, – мы с мужиками завтра на кругобайкальскую дорогу. Хотел и тебя взять, но ты вроде была. Да и оказалось, ты завтра вечером в Иркутск уезжаешь. Так?

А ведь она сама забыла. Значит, ее поездка заканчивается?

– Забыла? – улыбнулся дядя Саша, – мы после экскурсии сразу на поезд. А как ты? Волнуюсь я за тебя. Телефон оставлю. Но дружить – жена убьет. Она у меня уже вторая.

Лизе показалось смешным – такой большой, сильный и уверенный и вдруг жены боится. Наверняка, она у него маленькая, задиристая. А ведь это и правильно!

– Дядя Саша, все будет хорошо, – и пусть она сама не очень уверена в своих словах, но пускай он поверит, – спасибо за все!

Лиза привстала на цыпочки и чмокнула дядю Сашу в щеку. Он улыбнулся.

– Вот жена бы увидела…

Мужики вокруг рассмеялись. Наверное, было бы хорошо собраться, посидеть за столом. Но, к сожалению, контингент уж очень разный. Лиза шла в свой номер и как никогда чувствовала свое одиночество. Прежде чем раздеться, она необычайно внимательно осмотрела замок на дверях, одернула жалюзи и только после этого направилась в душ.

Лиза стояла под теплым душем. Хотелось согреться. Слабая изоляция стен позволяла быть уверенной, что где-то рядом моется еще два-три человека. Словно нескольким людям, одновременно, пришла мысль смыть с себя грязь, а еще согреться под душем. Лиза подправила себя – а вдруг кто-то, наоборот, хочет освежиться под прохладной струей. Вот, например, ее Сашка так любит постоять. С досады Лиза бросила кусок мыла на пол. Какой он ее? Хотя, в любом случае, он не совсем гад. Скорее, просто дурак!

И, все-таки, смелая на словах, перед сном девушка еще раз проверила входную дверь. Судя по всему, замок был в порядке. Что было дальше? Лиза свалилась на кровать и сразу же уснула. Во сне пришел Сашка, постоял и ушел. За ним долго и нудно проводил инструктаж дядя Саша. Лиза в первый раз поняла, что ее бывший и дядя – тезки. А бабушка Груша назвала его «занудой», а потом еще и распространила это звание на всех мужчин. Потом вспомнила своего деда и объявила о наличии исключений.

Долго и смешно крутила хвостом нерпа. Она в большей степени напоминала даже не животное, а какую-то баловную девчонку. Лиза не помнила, кто пришел следом, но им очень хотелось играть. Словно бы всем было весело и чудесно. И только ей самой было грустно.

Утром она вскочила с постели необыкновенно рано. Долго выжидала завтрак, а после него кинулась вниз вызывать такси. Водитель остановил машину по ее просьбе возле знакомого причала. Нет, сегодня она никуда не поедет. Но она хочет попрощаться. Вначале с баржей, потом с берегом, а следом – со всем этим маленьким, немного безалаберным, но зато растянувшимся вдоль берега Байкала поселком.

Пешком идти оказалось не так уж и близко. Никак не меньше нескольких километров. Но цель она достигла – маленького, но зато необыкновенно насыщенного рынка. На нем необычайно сильно пахло разными оттенками рыбы и еще чего-то непонятного.

Солнце выкатилось куда-то высоко вверх, кажется, в самый зенит, а Лиза продолжала ходить по рынку. Для подарков удалось набрать какие-то непонятные чаи с наклейками, изображающими Байкал и горы. Лиза обосновано предполагала, что под изображениями сибирского озера, здешних пород медведей и других зверей надежно прячется самый настоящий грузинский чай. Но разве это уж так и важно. Главное, этот чай с берега самого глубокого и красивого озера. А в качестве приправы к нему подойдут наборы разных трав. И еще тонизирующее растение, название которого Лиза немедленно забывала после каждого очередного напоминания. Вместе с травами в сумке оказались изделия из местных камней и маленькие украшения. И неважно, будут ли подружки носить сережки и кольца из этих мест. Дареному коню с Байкала в рот не смотрят! И этим все сказано!

После рынка она снова шла пешком вдоль озера, похожего на бескрайнее море. И словно проявляя свое отношение, она через каждые пятьдесят метров разворачивалась и махала рукой. В этот раз после платформы 25-01 она перешла на знакомую узкую тропу, все также суетливо бегущую вдоль спускающегося к воде обрыва. Под шум волн Лиза дошла до самой Рогатки – последнего официального причала в Листвянке. Там стоял маленький паром, больше похожий на большой катер. Вот если она на него сядет, то может оказаться на том берегу, прямо в порту под названием Байкал. Лиза задумалась. А зачем?

Вызванное такси приехало как-то странно быстро. Лиза уныло заползала с левой стороны праворульной тойоты. По щекам, как всегда не вовремя, стекали предательские слезы. А машина быстро проскочила по дороге вдоль Ангары, вывернула в левый перекресток и затормозила перед зданием гостиницы. И все-таки, она так похожа на домик бабы-Яги.

– Сколько с меня?

Только сейчас Лиза рассмотрела водителя. Опять тот же самый. Водитель улыбался. Он поколебался немного и определил:

– Оплату не нужно, только на чай.

Появилась ехидная мысль – дать ему купленный на рынке чай. Но стало жалко отдавать подарок. Лиза поколебалась и достала двести пятьдесят.

– Это на чай.

Водитель махнул головой.

Администратор Яна тормознула на входе.

– Машина нужна?

– Только не такси. Дорого.

– Да нет. Гости тут уезжают.

Лиза улыбнулась. Опять с семьей. А, в принципе, какое ей дело. Да и ехать всего лишь час. Ну, может быть, чуть-чуть побольше.

– Да, молодая пара. Двое влюбленных.

А вот это не понравилось. А как они среагируют на нее? Придется подготовиться.

– Хорошо, – согласилась Лиза.

Она долго собирала вещи, подготовила одежду и даже нафотографировала приютивший ее номер. Сентиментальность заставила обойти гостиницу по всем этажам, напиться кофе в ресторане-столовой, а затем завершить обход выходом на набережную гостиничного комплекса.

Лиза сидела на скамейке и махала ногами, совсем как в детстве. А еще улыбалась, глядя, как две большие девчонки делают селфи. Они меняли позы, места, изгибались в разные стороны. И даже то открывали, то закрывали рты. Следовало ожидать, что они вот-вот высунут от старания свои языки. И как раз в этот переходный период на набережной появились две китаянки.

Лиза сразу отметила, что их одежда очень напоминает цветистые наряды ее бабушек в деревне. Такие же размашистые кофты поверх широких и развевающихся юбок. Первая китаянка сразу уверенно уселась на деревянный настил и подставила под фотоаппарат свою помятую селфи-униформу, сморщенное лицо и написанную на нем готовность выдержать все ради одного чудесного снимка.

Лизу больше всего удивило то, что первая пара, словно бы не заметила прибытия конкурентов. Две девчонки продолжали, как ни в чем не бывало щелкать себя со всех сторон и даже немного снизу. Лиза улыбнулась. Вот что значит профессионалки. А сама тихонько встала, вышла за ворота и подошла к воде. Теперь это место ей казалось самым чудесным на свете. Еще бы, стоит поднять глаза – прямо перед тобою створ вытекающей из Байкала Ангары. Опустишь взгляд – возле ног мчится быстрый, мощный и своенравный речной поток. А закроешь глаза – и, словно песню, слушаешь необыкновенный звук от накатывающихся на берег волн. Как раз такой по частоте и громкости, чтобы понять, насколько прекрасен этот мир.

Еще через час на первый этаж гостиницы спустилась худенькая женщина, голова которой была аккуратно упакована в платок. Администратор вначале получила поцелуй в щеку, прежде чем все поняла и рассмеялась. Молодой человек принял и запихнул в багажник вещи, открыл перед женщиною дверь, проследил, чтобы она пристегнулась, а затем обошел машину и уселся за руль. В это время не выдержало любопытство его подруги. Она и так уже смотрела на Лизу взглядом опытного следователя или, по крайней мере, участкового терапевта. Наконец, был задан ожидаемый вопрос:

– Вы мусульманка?

Как обычно Лиза задумалась. В результате сложная ситуация была разрешена противоречивыми заявлениями практически за одну разорванную на куски фразу:

– А? Не-а. Почти. Я…

Потом половину дороги обсуждали причины обматывания платком, и всякий раз все заканчивалось взрывами хохота. В любом случае дружными усилиями пришли к выводу: специальная защитная униформа может и пригодиться. Для чего? Для отпугивания акул, глупых приставал и просто для того, чтобы согреться. Дорога прошла настолько незаметно, что когда Лизу высадили в центре города возле гостиницы «Энск», она почти с отчаянием осознала, что даже не удосужилась узнать имена людей из этой замечательной пары, исчезающей сейчас вместе с машиной по незнакомой ей улице Иркутска.

У меня нет холодильника

Ну не может она плакать в чужом городе, да еще и заходя в гостиницу. Конечно, можно было поплакать на ступеньках, но тут, во весь свой рост, вставала другая проблема. За столиком в мини-парке сидели четверо мужчин непонятной национальности. Боковым зрением Лиза отлично ощущала, что сто процентов из этой группы внимательно изучают ее движения. А один человек уже пытается вскочить. Нет, вполне вероятно, что он банально хочет помочь ей тащить чемодан. Но разве она об этом его просила? Лиза этого не помнила.

Все ее рассуждения привели к одному – она резко ускорила шаг. Подвел чемодан. Он совершенно не вовремя застрял во вращающихся створках дверей. Отчаянные усилия и дерганья за ручку должны были неминуемо привести к развязке событий. В этом качестве должны были выступить либо выломанные двери, либо вырванная ручка. В дополнение к оформлению ситуации на ближайшем горизонте появился вырвавшийся из рук друзей четвертый мужчина из-за стола. Он уже вышел на оперативный простор. И как раз в этот момент изнутри кто-то аккуратно перехватил чемодан Лизы. Тот легко проскочил внутрь и замер на полу. Поднимающийся, куда-то наверх, взгляд Лизы все быстро объяснил. Прямо перед ней стоял высоченный молодой мужчина. Даже наметившийся животик не умалял мощь и силу одного лишь одного вида фигуры в черных брюках, белой рубашке и неожиданной бабочке.

– Вы к нам?

Лиза обернулась. По-видимому, вид бабочки или чего-то другого, заставил четвертого мужчину в экстренном порядке возвратиться назад за столик. Лиза развернула глаза внутрь вестибюля и яростно закивала головой. А чего ей, собственно говоря, волноваться. Броня подтверждена. Она все оплатила заранее, еще из Питера. И все равно ее продолжали рассматривать с таким видом, словно в гостиницу собирается заселиться представитель японской мафии. Она даже вспомнила ее название – «якудза».

– Все в порядке. Можете заселяться. Вот ваша карта.

И все? Можно было предложить вещи дотащить. Хотя бы до лифта.

– А утром меня будут кормить?

Громадный мужчина опять оценивающим взглядом проехался по Лизе. Казалось, еще немного и он сделает вывод, что при ее размерах завтрак – совершенно ненужное мероприятие.

– Утром, с семи до одиннадцати. Вон туда и налево.

Брошенный Лизой взгляд в указанном направлении выявил что-то сложное и стеклянное в конце зала. Пришлось уповать на то, что язык обязательно доведет до нужного места. Увидев раскрывающийся зев лифта, Лиза бросилась к нему. Лифт оказался весьма странным. Он ехал настолько тихо и плавно, что возникало оправданное подозрение, что происходит только имитация движения. А на самом деле кабина стоит на одном месте.

Когда раскрывшиеся створки открыли на стене этажа цифру «девять» пришлось, все-таки, поверить. А куда деваться? Главное, что вокруг не крыша. А то, что перед нею длинный коридор, то это не так и страшно. Особенно при наличии указателей номеров. Правда, людей нет. Но, может быть, время такое. А вдруг, все разом проголодались и пошли перекусить.

Лиза распахнула дверь. Перед ней предстал очень компактный номер. Маленький коридор, небольшая комната, пространство которой, почти все, заняла огромная кровать с узким одеялом поперек. Слева в коридоре стоял шкаф, отпугивающий своею стандартностью. А у окна – такой же типовой письменный стол. Лиза покрутилась – а где же холодильник? Его не было. Вместо размышлений в голову шли только возмущения типа: «А зачем таких бугаев сажают за стойку?». Сразу вспомнились миловидные и аккуратные женщины-администраторы в Листвянке.

Лиза решительно направилась к спрятавшемуся в углу на тумбочке телефону. Возле него предупредительно лежал список номеров. Лиза прокашлялась, заранее приняла на себя суровый и осуждающий вид и начала набирать номер.

– Скажите, почему в моем номере нет холодильника?

Прошли секунды молчания.

– Но он там стоит.

– Где?

– Откройте, пожалуйста, дверцу стола, правую. Удачи вам!

А голос-то женский. Амбал пропал. Лиза кинулась к столу. Так и есть. Маленький холодильник оказался внутри стола. Значит, она зря к людям придирается. Пусть это и не холодильник, а морозильная камера. Опять размышления. Как-то все у них не продумано. А, вообще, Лизе было смешно. Теперь уже более внимательно она обошла помещения, даже оценила наличие одноразовых наборов в ванной. Последнее подозрение вызвал замок. Как-то уж очень легко он открывается изнутри. Лиза попробовала снаружи – все хорошо. Замок – это не собака, лаять не будет, но никого не пустит. Получается, что только он на ее стороне. А вот с людьми непонятно. Раньше были свои. А здесь для нее все чужое, и люди тоже. И ей пока, по-настоящему, одиноко.

Распаковывать вещи Лиза не стала. А зачем? Один день, всего один лишь только день и она, насмотревшись красот восточного города, будет возвращаться. Домой в родные места. Там ее ждут. Кто? Мама, папа. Возможно, Ирка. Куча сотрудников. А еще соседский мальчишка, которому она помогает делать уроки. Он такой забавный. Сейчас перешел во второй касс, а разговаривает совсем, как взрослый. Вовка при прощании все время ей говорит:

– Как жаль, что ты замужем. Опять мне не повезло.

Лиза в шутку называет Вовку своим стратегическим резервом. А ведь маленький поросенок воспринимает это вполне серьезно. Нет, нужно поговорить с его родителями. Мальчишке нужно банальное внимание, а мама с папой бегают по вечерам на танцы, развлекаются на всю катушку. Нет, она, Лиза, своих детей будет воспитывать. Конечно, так, как она это представляет. Но, в любом случае, она их будет любить, и относиться внимательно. А то нарожают, а потом бросают – либо на произвол судьбы, либо на соседей. Ну, или на бабушек. Лиза вздохнула. А сколько таких Вовок. И всех жалко. Лиза еще долго раздумывала о судьбе детей и совершенно не обращала внимания на то, что она делает. Оказалось, что, полностью одетая, девушка стоит на площадке перед лифтами. А куда это она?

Дальнейшие решения и действия очень напоминали вылазку в тыл врага. Первым делом спустившаяся вниз Лиза оценила состав дежурной смены за стойкой. Там теперь сидели две худенькие девчонки. Общие черты облика со встретившим ее амбалом – только схожие белые рубашки и галстуки-бабочки. Правда, у девушек на лицах были более старательные улыбки. У мужчины ее почти не было видно. Хотя, вполне возможно, ему улыбка и не положена по служебным обязанностям. Он тут как городовой на перекрестке. Отпугивает. Кого? Лиза улыбнулась. Как ее платок – акул и прочих. Ей очень хотелось спросить, где громадный мужчина? Но получалось больно навязчиво. Она еще раз улыбнулась, приняла назад ставшие еще более широкими улыбки девчонок за стойкой. Уже поворачиваясь к дверям, обратила внимание, что стойка здесь у них шикарная: большая, широкая. На такой, при необходимости, можно даже танцевать.

Лиза густо покраснела. Да, был такой случай, когда девчата в ресторане на корпоративе на спор станцевали. Но лучше об этом не вспоминать. Потом и так пошли легенды, что в их фирме сотрудницы стриптиз показывают. Тогда было такое возмущение. Кто-то даже захотел уволиться. Пока не пришел лично сам – генеральный. Он осмотрел сотрудников требовательным взором и заявил:

– В следующий раз будут мужчины танцевать.

И что, появятся легенды о мужском стриптизе? А что получилось? Генеральный сказал, а уже на следующий день, к ней подскочила безголовая Ираида со второго этажа. Лиза улыбнулась. Как только молодая женщина появлялась на горизонте, практически у всех появлялось какое-нибудь желание. Самое радикальное – у ее начальника. Немедленно и безоговорочно уволить. У женщин со всех трех этажей – обойти, улизнуть или просто спрятаться. Хотя, если честно, не у всех. Были и такие, которые могли вместе с Ираидой обсуждать часами абсолютно бестолковые вопросы. Ну, а желание встреченных по дороге мужчин было написано у каждого на лице. Оно становилось чем-то похожим на физиономию мартовского кота, облизывающегося при виде хорошенькой кошечки. Впрочем, кто знает, какие критерии выбора у этих кошек. И что будет по-кошачьему хорошенькая? И, наверное, поэтому, чтобы избежать мысленного раздевания дружелюбная Ираида всегда носила соответствующий прикид с невероятно глубоким и широким декольте и обтягивающую юбку с разрезом. Говорили, что только генеральный на одном из совещаний поднял вопрос о форме одежды отдельных сотрудниц. Но все его замы выступили в защиту многообещающей сотрудницы единым фронтом. Неплохой семьянин, по крайней мере, по общему мнению, генеральный едва не плюнул. С тех пор никто этот вопрос больше не поднимает. Женщины смеются, что мужчины разделились на две больших группы. Первая предпочитает встречать Ираиду спереди, а вторая – идти за ней сзади по коридору.

Вот так! А, по мнению Лизы, Ираида – не такой уж и плохой человек. Ну, есть у нее странности, ну, после работы она может… А вот это ее личное дело. Зато не вредит, не обзывает, да и за глаза гадости не говорит. А это, в глазах Лизы, дорогого стоит.

Девушка стояла в коридоре и отчаянно пыталась вспомнить, по какому поводу она вспомнила Ираиду. Ведь, вроде бы, та на Байкал не собиралась. Размышления оказались такими долгими, что одна из сотрудниц гостиницы не выдержала и, выскочив из-за стойки, подошла к Лизе.

– Что-то случилось? Вам плохо?

Лиза машинально ответила:

– Да нет у нас никакого мужского стриптиза.

Уже по дороге к дверям Лиза отметила любопытное и, пожалуй, даже несколько заинтересованное выражение на лице девушки-администратора. Вот ведь ерунда, а зампокадрам ей так и заявила, что количество желающих к ним устроиться за последнее время заметно выросло. Причины – не ясны.

Что может сделать целеустремленная девушка? Слишком многое, чтобы потом можно было легко что-то восстановить, а саму девушку простить в течение одного-двух часов. Сама Лиза самокритично осознала это после того, как покинула границы дверного проема. Зазевавшийся полицейский в звании сержант никак не мог ожидать такого подвоха, когда миловидная, даже красивая девушка, по непонятной причине вдруг ускоряет процесс путем резкого поворачивания стеклянной двери. Последняя, очевидно, не чувствуя ничего плохого по отношению к молодому человеку в форме, при разгоне выполнила прямой удар. Последующее мысленное разбирательство так и не установило, куда он был произведен, но сержант резко отлетел назад, поскользнулся на ступеньках и, из последних сил пытаясь вернуть исходное равновесие, пролетел до садовой ограды. Потом перелетел через нее и упал на газон.

Перешедший в уголовную плоскость мозг Лизы почувствовал альтернативу. Самым страшным представлялось расследование по поводу явного нападения на полицейского. Может быть, даже при исполнении служебных обязанностей. В сложившихся условиях первое желание Лизы было вполне естественным – улизнуть с места преступления. Но едва услышав слабый стон, она отбросила все сомнения и бросилась к пострадавшему.

– Я не хотела!

Сейчас ее, конечно, начнут крыть всякими словами. Хорошо еще, что при таком состоянии пострадавшего он вряд ли попробует перейти к рукоприкладству. Но прозвучавшие слова окончательно показали, что Лиза очень плохо понимает пострадавших людей. Это все потому, что присевший на газоне сержант обхватил голову обеими руками и только после этого заявил:

– А я почти счастлив.

Лиза сразу поняла, что ослышалась, но последующие слова:

– Я же сам виноват. А если бы не дверь, я с вами не познакомился, – окончательно развеяли сомнения в состоянии слухового аппарата и, одновременно, привели саму Лизу в полное недоумение.

– Вы очень хорошая и интересная и я рад…

Все, она не будет больше слушать. Она хотела целиком признать свою вину, а вместо этого пострадавший начинает к ней приставать. Где тут логика? По какому праву незнакомый мужчина назначает ее хорошим человеком? Чтобы потом радоваться? Возмущенная несправедливостью жизни Лиза отвернулась от своей жертвы и строго перпендикулярно устремилась через парковую полосу, сразу за которой по расчетам должна была располагаться красавица Ангара.

– Девушка, да подождите!

В мыслях Лизы еще проскакивали сомнения. А вдруг человеку станет плохо? Но как только она вспомнила, что скоро вернется назад, Лиза успокоилась. Хватит с нее приставаний. Она приехала сюда любоваться красотами восточного сибирского края. Ну, или области. Какая разница? Она еще и завтра, а может и послезавтра, пойдет гулять – самолет стартует только через день. Она все рассчитала.

Глава 5. СПЛОШНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

У Ангары

Пройдя редкие старые деревья, Лиза выскочила на набережную. Все почти как в Питере. И река широкая. Только огней вокруг гораздо меньше. И отсветы угасающей зари загадочнее. И получается, что прямо перед ней несется пусть и величественный, но зато мрачноватый при нехватке освещения поток.

За ее спиной, нет-нет, и пролетали крайне редкие звуки автомобилей. Но они никак не могли заглушить знакомый шум волн, накатывающихся на берег. Лиза сразу вспомнила – именно с той, нужной частотой. Конечно, способной успокоить ее расшатанные нервы. И чтобы лучше все слышать, она осторожно спустилась по бетонным ступенькам прямо к воде. Ее было так много, что бурлящая вода захватывала все прибрежные плиты. А когда ей казалось этого мало, она начинала периодически выплескиваться на не ожидающие такого подвоха нижние ступеньки самой лестницы.

Лиза наклонилась и плеснула ладошкой по воде. Это же байкальская вода. Подумаешь, какие-то десятки километров до Байкала. Та же чистота. Лизе казалось, что вытекающая в Листвянском створе река добросовестно передает ей привет от озера. Ох, и сколько натерпелся от нее Байкал. Но, видно, он на нее не обижается. Лиза счастливо рассмеялась.

– Вам помочь искупаться?

Лиза от неожиданности едва не свалилась в воду. А тут поток и скорость не менее пятнадцати метров в секунду. А ее уровень подготовки не более, чем на пять, ну максимум десять. Растерянности добавляло то, что она не видела того, кто задал вопрос. Был только нависший над парапетом силуэт. А когда Лиза присмотрелась, ей стало вообще не по себе. В свете затуманенных фонарей, словно специально укрывшихся за деревьями, силуэт разделился сразу на несколько. А вместе с ними начали появляться и другие голоса. Еще звучала в голове пытающаяся успокоить ее мысль, что в Иркутске не обижают туристов. А если это тоже туристы? И до гостиницы не добежишь. Хорошо, если все закончится на уровне шуток, пусть и пошлых, ну, или хотя бы словесных перепалок. И, словно предваряя ее созревшее желание начать кричать, раздался тот же голос:

– Она сейчас кричать начнет. А я ее тогда, сучку, отправлю поплавать. Может она тогда захочет со мною познакомиться? А нет, пусть поплавает. Говорят, здесь хорошая река. Вода чистая.

Теперь Лиза окончательно поняла – это тот, которому помешал гостиничный амбал. К глазам стали подходить слезы обиды. А что такое она сделала, чтобы нормальный человек смог почувствовать обиду? Хотя, разве можно этих отнести к нормальным людям? Вопрос. Ну, почему такое случается только с ней? Дома ее наказали, улетела за тысячи километров – опять что-то случается. Может поплакаться этим силуэтам на жизнь?

– Ну, так что? Будем знакомиться? Или купаться?

А что, пожалуй, могут и столкнуть. Даже если она успеет, как следует, крикнуть. Лиза зябко поежилась – наверняка, еще и вода холодная. А вдруг, судорога начнется. Она словно начинала ощущать ее, захватывающую до боли икры ног, отдающуюся в плече и неприятно сводящую челюсть.

– Что случилось, граждане? – от неожиданного голоса, откуда-то сбоку, кажется, со стороны скрытых от ее глаз деревьев, немного растерялись сразу все – и переходящая в обреченное состояние Лиза, и эти гадкие люди.

В непонятном числе. Хотя, скорее всего, их четверо. Тех, которые сидели за столом.

– Я спрашиваю, что случилось? – голос становился тверже, – боюсь, но мне придется вас задержать.

Стоя внизу у воды, Лиза плохо понимала, что происходит наверху. А там шли постоянные споры и слышались угрозы. До прямого конфликта еще не доходило. Наверное, она была, все-таки, виновата, потому, что не вовремя крикнула:

– Я здесь!

Потом Лиза карабкалась по неровным ступенькам. Она боялась оступиться. И понимала, что наверху ее ждет еще один страх. Но шум остающейся сзади воды был для нее страшнее. А, кроме того, наверху оказался неожиданный союзник. Пусть он и совсем один. По крикам и усиливающемуся шуму стычки она уже понимала, что происходит что-то непоправимое. Может быть, это она отвлекла его, может, помешала темнота, а может – и работал банальный численный перевес. Опять появилась и начала укрепляться мысль свернуть левее и убежать в гостиницу. А что потом? Переживать за свой поступок и брошенного тобою человека?

Она опять была нелогична в своих дальнейших поступках. Лиза орала. А еще она, маленькая и хрупкая, схватила проблескивающую в своем серебристом покрытии урну и со всех своих сил ударила перед собою. Раздался то ли крик, то ли стон. Со стороны дороги стал слышен шум бегущих людей. А она… Кажется, что она все силы вложила в этот удар. Лиза так и продолжала стоять на коленях, не способная прийти в себя. Вокруг нее что-то громко говорили и даже кричали. Только ей уже не было страшно.

Потом кто-то нежно поднимал ее с колен. Наружу прорвались еще не вылившиеся на свободу слезы. Мужские руки обнимали ее за талию и мягко поглаживали по спине.

– А ты молодец! Если бы не ты, меня могли и того…

Ну, опять он! Лиза еще не успела оттолкнуться, как губы прикоснулись к ее щеке. Ну, уж нет! Во все стороны полетел звонкий звук пощечины. Лиза бежала в гостиницу, а на берегу веселилось несколько мужчин.

– Первый раз вижу, чтобы за проявленный героизм дали оплеуху. Но ты, Иванов, не расстраивайся. Характер у девушки хороший. Я бы даже сказал подходящий. Тебя сейчас в больницу отвезут. Да и проследить, как она дошла, тоже неплохо. Эти… разбежались? Думаю, больше тебя одного никуда посылать не буду. Это надо же, всего-то было и нужно, зайти в гостиницу…

На глазах у растерявшихся девчонок с ресепшн Лиза проскочила к лифту подобно дикой антилопе, спасающейся от, вконец, оголодавшей львицы. Девушка влетела в лифт, не понадобившийся антилопе, готовая вытолкнуть любого, кто попробует войти в кабину следом за нею. Началось мягкое движение вверх.

Девятый этаж опять отличился своей пустотой. А ведь ей сейчас так были нужны люди. С этими мыслями Лиза буквально влетела в свой номер. Замок и дверь показались хлипкими и не готовыми к осаде. Она схватилась за стенку и напряглась – коридорный шкаф начал медленно крениться, одновременно поворачиваясь поперек коридора. Испугавшаяся разгрома Лиза попыталась вернуть его на место. У нее ничего не получилось. Попытка выйти наружу тоже ничего не дала. Она никак не могла подсунуть руку к дверной ручке. С мыслью «замурована», Лиза, не раздеваясь, рухнула на кровать. Нет, она никогда не уснет в таком состоянии. Она же человек. Но не прошло и пяти минут, как Лиза уже мерно сопела под несущийся в открытую форточку лай потревоженных кем-то собак.

Завтрак – это крайне важная процедура

– На вас соседи жаловались. Грохот говорят, стоял поздно вечером такой… Дверь-то откройте.

– Я не могу.

– Как не можете? А завтракать-то будете?

– Не могу.

Как раз последнее заявление и насторожило мужчину. По голосу это был местный амбал. Как он пригодился бы ночью, там на набережной. Но мужчины, чаще всего, появляются там, где они не нужны. Лиза тут же поправила свои мысли – не всегда.

– Тут, похоже, из-за вас даже милиция дежурила. Давайте помогу.

Какая милиция. Тут что, реформа силовых органов не прошла? А, что, может быть.

– Так вы откроете?

Лиза хотела сказать «нет», но разбуженные подозрения в искренности намерений стучащейся личности заставили сказать:

– Ни за что!

– Ну, тогда пеняйте на себя!

Видимо, амбал убежал за запасной картой-ключом. Опасаясь подвоха, по дороге он прихватил еще одного мужчину. Может в качестве свидетеля, а может и вследствие своей собственной трусости. После щелчка замка на глазах перепуганной Лизы стало происходить что-то невообразимое. Вполне обоснованно предполагалось, что откроется проход, в который виновница сумеет уверенно проскочить наружу в коридор. Вместо этого, упирающийся одним углом в дверь шкаф продолжил свое вечернее движение. Дополнительный разворот прижал амбала между косяком и стеной, а взятый в свидетели или помощники щуплый мужичонка начал на весь коридор орать с просьбой о помощи.

В прошествии всего лишь двух-трех минут Лиза поняла, что ее спасение заключается только в одном. Она может и должна немедленно обвинить двух мужчин в сознательном развале ее нынешнего места жительства. Появившийся со стороны человек был бы сильно удивлен. Понять, что делают несколько мужчин возле входа в один номер, было практически невозможно. Для восстановления прежнего состояния пришлось вначале вытащить коридорную мебель, а потом попытаться ее затащить обратно. Только после трех попыток группа смогла запихнуть все на свои прежние места.

Амбал с ресепшн и человек, назвавшийся старшим инженером окидывали взглядами поле боя. Обоим наверняка хотелось установить виноватого. Но ведь ничего не пропало, мебель была на месте. Молодой мужчина в белой рубашке, которая в верхней части приобрела от пота сероватый цвет, смотрел сверху вниз на Лизу. В девушку закрадывался самый настоящий страх. Огромный мужчина постепенно выдвигался на один уровень со вчерашними бандитами.

– Идемте вниз, – наконец, мужчина почувствовал необходимость получения поддержки.

Единственное, что предприняла Лиза для собственной безопасности, был вызов соседнего лифта. Она наотрез отказалась ехать вместе с представителями недавней восстановительной бригады. Когда Лиза появилась внизу, там уже шло горячее обсуждение произошедшего. Со всех сторон сыпались предложения: от радикального выселения до наложения штрафа. Трезвые головы сразу снимали последний вариант. Ну, где, хоть раз, применялся штраф за умышленное падение шкафа. Одна из девушек на ресепшн старательно листала административный кодекс. Никто так и не узнал, что она там нашла. Тем более, что окончательное падение шкафа спровоцировал мужчина с ресепшн. Взгляды немедленно перекинулись на красное лицо амбала. Про Лизу временно забыли. Пока она размышляла, что ей делать дальше, кто-то сильно дернул ее за рукав. В этот раз жертва ее агрессии – сержант Иванов – вызвал у нее однозначно положительные эмоции. Если бы не толпа людей, она могла даже броситься ему на шею. Так ей была нужна чья-нибудь поддержка.

Сержант с перевязанной головой тихонько потянул ее в конец длинного вестибюля.

– У тебя же время завтрака, – почти шипел сержант, – иди, там шведский стол. А они пока пускай сами думают. Если что – я за тебя.

Это было бы вдвойне приятно, если бы не последовавшая добавка.

– Там же шведский стол. Ты мне чего-нибудь вынеси. Хорошо?

Вот как значит. Она-то думала о чем-то хорошем, а он решил за счет нее банально решить свои личные проблемы.

– Я просто здесь ночевал, – попытался оправдаться сержант.

Теперь Лиза готова была отругать, а может даже и побить, но только саму себя. Какая она дура! Человек старался, защищал ее всю ночь. Да она его просто должна сводить куда-нибудь и покормить.

– Пойдем со мною!

– Нет, нам нельзя!

Ну, нельзя, так нельзя. Лиза, стараясь не привлекать к себе внимание, вдоль стенки проскочила в другой конец вестибюля. Услышав названный номер, молодой человек на входе в зал посмотрел на нее с явным подозрением, но так и ничего не сказал. Минуя его пост-стойку, Лиза попала в достаточно большой ресторанный зал. Там уже сидело множество людей. Полностью свободных столов не было. Взгляд начал выискивать место посадки. Все как обычно. Большинство рассчитанных на шестерых столов было занято не более, чем на половину. И только в самом конце зала стояли два, совершенные пустые стола. Правда, на них уже стояли чашки с блюдцами, но они были чистые.

В первый заход Лиза притащила сюда две частично заполненные тарелки. Чтобы не привлекать излишнего внимания, она решила брать понемногу, но чаще. Но уже второй заход принес потрясение. Едва Лиза подошла к выбранному столу, как обнаружила, что ее тарелки исчезли. Взгляд буквально прощупывал людей в зале. Ну не могут же вполне материальные вещи взять и исчезнуть. И причем, без всяких следов. Лиза уже намеревалась пройти по залу. Пугало только непонятное предчувствие. И так уже на ее долю приходится столько приключений, сколько вряд ли могут выдержать даже несколько среднестатистических женщин ее возраста.

Нет, конечно, самое приятное, что она вылезла, выползла или даже выскочила из всех попавшихся на ее долю передряг. И что такое перед ними – обыкновенный прием пищи? Немного насторожил высокий пожилой мужчина, который перегородил ей дорогу, как раз во время ее размышлений.

– Девушка, там – под корейскую делегацию. Вот они все и убирают. Я имею в виду местную службу. Вон наш стол. Составьте нам компанию! Будем рады!

Указанный стол находился в стратегически выгодном месте. С одной стороны, рядом хорошее большущее окно, а с другой, в зоне прямой видимости и досягаемости – выложенные на тарелках, противнях, в упаковках и даже в ящичках продукты. Лиза едва не мяукнула от удовольствия, как обычная кошка, и быстро сделала несколько ходок. Столик на шестерых наполовину оказался завален продуктами маленькой девушки.

– Оно, конечно, если человек растет, то ему нужно есть!

Минуты две, никак не меньше, Лиза всматривалась в лицо оказавшего ей поддержку старика, потом мужчины, затащившего ее за этот стол, и его пятнадцатилетнего мальчишки. Последним двоим она как-то сразу доверяла, как бы априори. Хорошие у них лица. Люди словно бы давали ей возможность обдумать ситуацию. И она не выдержала:

– Мне тут человека покормить нужно.

По-видимому, наш народ всегда готов участвовать в аферах и любит приключения. По крайне мере, уговаривать никого не пришлось. Наверное, в этом ресторанчике в первый раз за все время его существования сложился такой мощный заговор. Издалека могло показаться, что сидящие за одним столом люди в меньшей степени занимались завтраком, чем хитроумной заготовкой готовящего к транспортировке продовольствия.

Общее построение кто-то из троих мужчин назвал свиньей. Это в память о тевтонских рыцарях на льду Чудского озера. Там ее встречал общий строй тогдашней пехоты – из новгородцев, суздальцев и кого-то из дружины князя Александра Невского. В тринадцатом веке была полная победа. В двадцать первом – колонну встретил и остановил всего лишь один администратор. Вперед свиньи неожиданно вышел старик. Он долго и нудно говорил о необходимости помощи ближнему. Лиза уже начала волноваться, что дед расколется и выдаст всю правду. Но оказалось, тот говорит всего лишь о понимании. По лицу администратора было хорошо видно, что он ни черта не понимает. Пожалуй, кроме того, что происходит что-то не то.

– Так в чем претензии? – влез в разговор пожилой мужчина, – мы чего-то не то делаем?

Администратор еще не провел полный анализ проводимого на его глазах мероприятия. А потому он выискал что-то взглядом и, молча, указал правой рукой на приличных размеров сверток.

– А мы с ним заходили, – Лиза в упор не поняла, кто это сказал.

Она хотела объяснить, что она и другие могли бы съесть столько, сколько захотят и сколько влезет. Но опять вмешался дед. Он откуда-то с торца свертка начал вытаскивать мятую ткань. По мере увеличения в размерах эта ткань начала превращаться в какие-то странные штаны.

– Что же ты меня, голубок, при девушке позоришь, – дед остановил процесс и сосредоточился на миссионерской деятельности, – что же, по-твоему, дед не может, на всякий случай, захватить с собою запасные атрибуты, так сказать. А я вынужден прямо в зале кальсоны всем показывать.

Лизе стало бесконечно жалко старого человека. Поразило другое. Кинутый ею по сторонам взгляд с очевидностью показал озабоченность мальчика и, одновременно, готовность его отца немедленно перейти в состояние бурного смеха. Как раз в это время администратор начал извиняться перед дедом, а Лизу отчаянно точить мысль:

– Откуда?

Ей так хотелось спросить, но она боялась вызвать обиду и непонимание другого человека. Поэтому так и получилось, что почти до самого лифта шли молча. Лиза стояла и раздумывала, как ей отблагодарить внезапно сформировавшуюся команду. Теперь не выдержал пожилой мужчина:

– Дед, ты где это взял?

Старик улыбнулся. Он вытащил какой-то сверток. Вниз упала полоса ткани.

– Это ребята привычка с молодости. В такие длинные мешки можно что угодно сложить. Вот бывает и нужно.

Лиза громко выдохнула. Значит, это никакие не кальсоны. Она оглянулась кругом. Ее опять ждало потрясение. Сержанта со звучной фамилией Иванов нигде не было. Так что, все было напрасно?

– Никоим образом, – дед с готовностью вызвался забрать сверток.

Бабр и другие

Туристическая жизнь начинала приучать выходить из гостиницы, озираясь по сторонам и быть готовой почти ко всему. Но в следующий выход она прозевала. Прямо в вестибюле ее одернул строгий голос:

– Это вы, гражданочка, ловите рыбу в неположенном месте и в неположенных количествах. А еще продукты выносите из ресторанов.

Вот скажите, как может возникнуть желание, да даже не одно – и ударить прихваченным на всякий случай зонтиком, и рассмеяться. А как же. Она зазевалась. Но едва фигура Иванова предстала во весь свой рост, как на воспоминаниях выросло настоящее возмущение.

– Я ему вынесла, а он, – едва не кричала Лиза, – вы просто бессовестный молодой человек!

Наверное, она еще бы долго кричала, а потом, кто знает, ведь в руках у серьезной девушки зонтик. Но взгляд, словно в качестве оправдания выхватил на голове обвиняемого инородный бинт. Только сейчас Лиза обнаружила, что сержант прибыл в гражданской форме. А вместо фуражки на его голове гордо красовалась раскрашенная в квадратную клетку фуражка.

– Больно?

Иванов улыбнулся. Его нос важно поднялся вверх, лицо приобрело необычайно гордый вид, и, словно почувствовав, что он вполне может сыграть роль героя, он заявил:

– Разве это боль?

А Лиза не выдержала и немедленно обвинила владельца кепки:

– Сбежал что ли?

– А ты откуда знаешь?

– У меня тетя медсестрой работает. Она сразу симулянтов выявляет.

– Так я же вроде не симулянт.

Неизвестно, сколько бы продолжался этот разговор. Но, как раз в этот момент, послышались звуки подъехавшей машины.

– Наши, – даже не сказал, а скорее охнул Иванов.

Как раз в это время на сцене появилась группа туристов, вышедшая по частям сразу из двух лифтов. На глазах изумленной Лизы Иванов буквально исчез среди людей. И когда в вестибюль вошли двое полицейских, на их вопрос: «У вас все нормально?», последовало дружное пожимание плечами. Постепенно из-под одежды, рюкзаков и иного снаряжения членов турпохода должен был все равно вылезти сержант Иванов. Но, сколько не крутились Лиза во все стороны под взглядами людей, загадочная фигура в кепке исчезла. И когда растерянная Лиза почувствовала, что видела Иванова в последний раз, ее опять дернули за рукав. Самое странное, что возле нее стоял как раз тот парень-администратор, ранее пытавшийся уличить их в выносе продовольствия. Лиза немедленно напряглась. В голове зрели и готовились выплеснуться наружу бурные оправдания в ответ на еще не высказанное обвинение. Но парень склонился к самому ее уху. Лиза почти почувствовала, что еще немного и его губы коснутся ее щеки, но прозвучали очень тихие слова. Скорее, это был даже шепот:

– Там твой, он через кухню выскочил, тебя в кустах ждет.

Парень почти сразу исчез под подозрительными взглядами туристов. В свою очередь Лиза пустилась в очередные размышления. За весь непродолжительный срок проживания в гостинице она не видела никаких кустов. Мало того, что название растительности не свидетельствовало о романтизме, оно впрямую позволяло намекнуть на что-то не совсем приличное. Но ведь у них нет никаких отношений, да и не обещала она этому мальчишке ничего. Так или иначе, понурив для приличия голову, она пошла на выход, на ходу пожимая плечами на все случайные и ненужные вопросы любопытных туристов. Впрочем, с ее точки зрения, они были все такими. Вот если бы кто-то спросил: «А где тут кусты?», – это могло ее заинтриговать.

Пришлось, стоя на крыльце, обозревать подступы к гостинице. Кругом было парковая зона. Она прерывалась на ограду вокруг маленького магазинчика со столиками и стульями. Они немедленно вызвали неприятные воспоминания. Перед дорогой и сразу за ней опять росли деревья. И так до самой Ангары. Лиза еще раз окинула взглядом территорию. Никаких кустов. И только слева, там, где небольшой забор отгораживал маленькую стройку или непонятный объект из красного кирпича, торчал одинокий куст. Наверное, Лиза в душе сплюнула от накопившейся злости и только для проверки направилась в сторону одинокого растения. Каково же было ее удивление, когда при ее приближении сбоку показалась знакомая клетчатая кепка.

– Так это что, кусты? Целое стадо?

– Да не шуми ты так, – кепка ушла подальше за куст, – поймают, а я сбежал. Я как в армии – в самоволке.

Лиза сразу сделала полное ужаса лицо.

– То есть, подорвана дисциплина?

– А откуда ты такие слова знаешь?

– Ну, вы и лапоть. А у нас что, трудовой дисциплины нет?

Лиза впервые поймала себя на мысли, что она так и не определилась до конца – как ей обращаться к этому человеку – на «ты» или на «вы». А вот он, нахал, кажется, уже решил. И даже не спросил ее.

– Пойдем. Я тебе город покажу.

Действительно, он просто Мишка. Последнее очевидное желание Лизы было поставить зарвавшегося мальчишку на место. Но это только потом. А сейчас ей предлагалось слушать. Про того же Якова Похабова – русского землепроходца и, это главное, основателя Иркутска. Правда, экскурсовод сразу уточнил, что точных и достоверных сведений об его личности, происхождении и возрасте нет. А вот от звучной фамилии основателя города экскурсионная группа дружно посмеялась.

Но больше всего Лизе понравился огромный зверь, воплощенный в камне. И называется он мудренно – бабр. А вот рассказ о нем ее даже немного расстроил. Она-то думала, что это легендарный зверь, а оказалось, что это всего лишь амурский тигр. И ничего красивого в якутском слове «баабыр» она не видит. Другое дело бабр. И запоминается необыкновенно легко. Бабр! Но все сведения она получает в трактовке Иванова. А он уже поправился, что по некоторым версиям был еще красивый барс, обитавший в здешних долинах. Это Лизе понравилось гораздо больше.

Она же не зоолог, и не историк. И запоминать ничего лишнего не будет. Ей сегодня просто хочется идти по этому городу, центр которого без малого утопает в цветах. И по этой набережной, за которой словно бы отдельно живет самый настоящий страх. Перед этой силищей и мощью, которая несется сама по себе. Ее можно перегородить плотинами, можно сузить или расширить, но только не остановить. Рано или поздно она пробьет любое препятствие на своем пути.

– Красиво! – вот почему ей нравится этакая необузданность, а он не понимает.

Мишка пожал плечами и продолжил рассказывать. В этом городе Колчак венчался, здесь он долго жил, здесь его расстреляли. А сколько всего людей погибло за несколько тяжелых лет. И вот эти люди с удочками, стоящие на берегу, нет, совсем не Ангары, а ее притока – речки Ушаковки, разве задумываются о том, что здесь прошла история. Прошла и оставила свои следы. Кого теперь ругать? И где искать эти следы?

Лиза с любопытством рассматривала улов стоящих на набережной мужчин. Ну, объясните, почему всем сразу захотелось объяснить, кто здесь водится, каких размеров и как его ловить? Ведь по виду Лизы вряд ли можно определить заядлого рыбака. Но, неожиданно, ей стало интересно. Она слушала, спрашивала, а в конце этого семинара даже взяла у кого-то настоящую удочку и постояла минут пять. И даже кого-то подсекла. Но он сорвался. И все мужчины на набережной дружно обсуждали, и, кажется, порицали поведение неизвестной рыбы. А вот у Лизы к ней не было никаких претензий. Рыба получила свободу. Это же ее право.

Лиза горячо благодарила за предоставленную ей возможность. Ей долго махали руками. А она шла обратно. Зато как теперь рад, оставшийся ранее не у дел экскурсовод. Кажется, если бы он знал, что их здесь ждет, Мишка точно захватил с собою удочку. Даже без червяка. Хотя бы просто для того, чтобы закинуть удочку за компанию с этими мужиками. Лизе было и весело, и грустно, но необыкновенно спокойно. Она здесь одна и не одна, она никому не мешает и никто не стоит поперек ее пути.

Все так и шло, пока не дошли до ворот, выходящих на набережную. Они были установлены так, словно приглашали с дороги съезжать прямо в мощный поток Ангары. Лиза не успела прочитать надпись на кирпичной поверхности, как пошел дождь. Совсем не сильный, но такой, какой все называют вредным. Как хорошо, что она захватила свой зонтик, который всю дорогу таскал Мишка. А ведь она хотела над ним поиронизировать – мужчина с пакетом. Это почти как «дама с собачкой», только намного хуже. И пускай дождик быстро сдался, зонтик все равно пригодился.

Мишка, дождавшись окончания дождя, немедленно продолжил восхваление родного города. Город Лизе действительно понравился. Даже, несмотря на то, что они устали. И едва впереди показалась скамейка, Лиза немедленно ускорила шаг, так, как будто всерьез боялась, что кто-то возьмет и займет место для ее отдыха. И пусть скамейка может оказаться мокрой. Но ей все равно. Да и конкуренты не объявились.

И потом они с Мишкой долго сидели на скамейке. Бурный поток Ангары безразлично бежал рядом. Да и какое ему дело. Небось своих забот хватает. На их глазах маленький кораблик с необычной скоростью ушел вниз – прямо к Знаменскому монастырю. Странно – он почти летел, одновременно вгрызаясь в тяжелую темную воду. А рядом пытался изображать экскурсовода Иванов, давно разоблаченный как обыкновенный Миша. Ну да, она теперь за «ты» будет всегда называть его только Мишкой. И не более того.

– В февральскую ночь 20 года у монастыря после расстрела были сброшены в прорубь тела Колчака и местного председателя Совмина Пепеляева. А потом осталась только Знаменская церковь, а монастырь закрыли.

Молодец, что он все это знает. Только ей нисколько не хочется слушать про грустные события далекого прошлого. Только настолько ли оно далекое. Ну, прошел один век. И все. А если…

Развернувшийся за монастырем кораблик теперь еле-еле карабкался против потока реки. Иногда казалось, что он по-настоящему стоит. Хотя нет, все-таки, кораблик движется. Хотя что-то происходит явно не так. Ага! Только сейчас взгляд обнаружил еще одно движение. Продолжая рассказывать о событиях в монастыре и, постепенно охватывая весь двадцатый год, Мишка тихонько водит левой рукой по ее правой коленке.

Первое желание – ударить – как-то не соответствовало тяжести проступка. Ну, водит и водит. И, тем более, что ей даже где-то и приятно. Лишь бы его рука не слезала с коленки. И не так быстро водил. Сбившийся с исторического описания Мишка перевел глаза с Ангары, где все еще полз вверх по течению кораблик, и сразу же полуиспуганно оторвал руку. Едва его глаза встретились с ее взглядом, как Лиза не увидела, а скорее почувствовала, что он отчаянно краснеет. От чего? Может от того, что считает, что ведет себя не по-мужски, а, может, ему действительно стыдно. Лиза улыбнулась, обхватила его пальцы обеими руками и водрузила себе на колено. Оба рассмеялись. А и, правда, зачем доводить проблему до криминальных разборок.

– Ваша фамилия часом не Похабов?

А ведь даже в полутьме видно, что он обиделся. Но Лизу интересовало другое. Пока они сидели на скамейке, карабкающийся по потоку корабль все равно ушел. Причем так далеко, что его даже стало не видно в сумеречном воздухе над Ангарой. Ну почему ее так тянет на какую-то авантюру? А может ей нужно не только общение? И Мишка не такой уж плохой человек. Он для нее преданный, вот только… Без разрешения хватает за коленки.

Неожиданно для себя, а уж для Мишки точно, Лиза развернулась к нему лицом, обхватила его шею левой рукой и, практически, ткнулась носом в его лицо. Губы не сразу нашли то, что было нужно. Наверное, со стороны ее движения выглядели более, чем смешно. Совсем потеряла квалификацию. Пришлось резко отпрянуть назад и, мельком увидев полурастерянное лицо Мишки, мысленно прицелившись в нужное место, прижаться губами к его рту.

Лиза и ругала себя, и хвалила за смелость. А ее губы сами, помимо воли хозяйки, то сжимались, то разжимались. Прорывающиеся за них остатки то ли воли, то ли рассудка, пока придерживали пытающийся проскочить вперед язык. И очень похоже, что и Мишкины губы начали встречные движения. Лиза откровенно испугалась – все происходившее начинало ей нравиться. Почему? Она что, все ниже опускается на уровень обыкновенной шлюхи, готовой с первого захода и сразу на все с посторонним человеком. Но ведь она мечтала заменить Сашу. А тут…

Ее мысли заметались в разные стороны. И как раз в это время она почувствовала, как что-то настойчивое и хваткое ползает у нее по груди. Не отрывая губ, Лиза скосила глаза вниз. Конечно, трудно разглядеть, но очевидно, что его свободная рука ползает по ее груди. Пускай даже и нежно, может быть, с какой-то заботой.

Мужская рука под действием непонятного тормоза остановилась на левой груди. Пальцы несколько раз сжались и снова разжались. Похоже, им показалось этого мало. Лиза не понимала, чего в ней становится больше: желания продлить контакт, странного нетерпения или банального возмущения. Определенность возникла только тогда, когда все те же пальцы, требующие гораздо большего, пошли дальше. Их уже не устраивала полусинтетическая ткань. Но когда мужская рука необъяснимым способом проскользнула за вырез блузки, в мозгу девушки вспыхнула едва ли не ярость – кто ему позволил? И когда пальцы только приступили мягкими плавными движениями сжимать грудь, уже ее рука, набирая по окружности скорость, с размаху ударила мужчину по щеке.

Почему-то звук показался вполне похожим на грохот орудийного выстрела. Затем воцарилась тишина. Прошло не так уж и мало времени, и послышались очень тихие слова:

– Я дурак. Извини.

Лиза молчала. А что говорить, если возмущение начало уходить, а все более значительная часть мозга требовала повторения незавершенной процедуры. Но как? Потребовать, попросить или просто намекнуть? Какая она, все-таки, непредсказуемая. Она должна была вскочить и убежать, а вместо этого она громко и заливисто смеется. И это под недоуменным взглядом Мишки.

– Конечно, ты дурак!

Вторая оплеуха за два дня. Скоро ее начнут бояться. Лиза вскочила и пошла вдоль ставшей теперь почти родной Ангары. Мишка двинулся следом. Его осознанную вину подтверждало выбранное им расстояние – метра два. Тишину нарушал только шум потока сильной реки. Так прошли не меньше ста метров. А может и километр. Первой не выдержала Лиза. Она резко остановилась, а набравший скорость Мишка почти поравнялся с нею, разом выбрав почти все безопасное расстояние. Лиза вполоборота развернулась и взяла его за руку. Девушка сразу заулыбалась. Только вот его рука боялась. Самым настоящим образом. Словно страшась подвести своего владельца, она почти безвольно повисла в воздухе. По сути, Лиза словно несла ее в своей.

– Во сколько у вас самолет завтра? – Лиза сразу ехидно подметила переход на «вы».

Мальчишка, хоть и большой, явно испугался. А чего он так спешит? Или сейчас время такое? Да ведь она уезжает. И что, нужно за короткое время дойти до нужного состояния, договориться, наконец, и дружно принять решение залезть в постель? Лиза сразу вспомнила, что некоторые ее подруги обожают вспоминать о своих встречах. Вот только нестыковки в отдельных вещах ясно показывали, что на самом деле все могло быть совсем не так. А, если быть точнее, просто и не быть. И вот так и сейчас. Ей и нравится Мишка, и она не хочет ускорения. А если ему нужна все та же шлюха, то пусть поищет ее сам. Он же в полиции работает, неужели злачные места не знает?

Пришло желание рассердиться. Словно предчувствуя очередное осложнение отношений, Мишка начал заметно отставать. Шедшая впереди Лиза продолжала рассуждать, насколько это хорошо, когда парень на первом свидании лезет под блузку. Вот ее Сашка например… Опять пришла злость. Сашка не ее, пора забыть то, что было, и, вообще, он просто гад.

– Твоя гостиница, – Мишка первый увидел, а вот она бы точно проскочила.

– Ладно, – Лиза смотрела на унылое выражение лица Мишки, и, почему-то, ей захотелось его приободрить, – тебе понравилось?

Он как заведенный закивал головой. Опять возникли подозрения – а что, конкретно, ему понравилось? Может, он думает о ее груди. А она так надеялась, что ему понравилась прогулка. Лиза круто развернулась влево. Дорога, она опять забыла название улицы, раскинулась в обе стороны сразу за деревьями. А где Мишка? Неслышно идет сзади. Лиза опять рассердилась – ну нельзя быть таким робким и неуверенным. Вон как решительно под блузку залез. Она посмотрела на Мишку. Мог бы и повторить. Нет, ни в коем случае!

Возле бордюрного камня разлилась порядочная лужа. Лиза окинула ее размеры в обе стороны. Получалось достаточно широко. В этот момент незавершенных расчетов ее мягко, но быстро схватили сзади. Она еще не успела возмутиться, как Мишка, бодро шлепая по луже, уже нес ее через дорогу. Любая логика требовала остановиться сразу за лужей и опустить свою ношу на асфальт. Но Мишка, то ли прозевал, то ли решил не замечать границы препятствия. Он благополучно протопал через дорогу, вышел на тротуар и в том же темпе понес Лизу в сторону гостиницы. Только теперь при его движении появились очевидные хлюпающие звуки мокрой обуви.

– Эгей, – не выдержала Лиза, – мы как бы переехали.

– Куда? – развернулся на ходу в обратную сторону Мишка.

– Лужу.

Наверное, любой порт, любой завод, любое перегрузочное предприятие банально разорилось, если бы докеры и грузчики опускали груз так медленно и осторожно. А может и просто нежно.

– Ну, все, до свидания, – Лизе пришлось сделать вид, что она торопится.

А сама, только что торопившаяся девушка, едва зайдя в гостиничный холл, спряталась за колонной и долго наблюдала за одинокой фигурой. И только убедившись, что он так и будет стоять, словно сторожа ее безопасность, Лиза развернулась в сторону лифта. Ей нужно было срочно что-то сказать. Поэтому с полдороги она снова развернулась и, подойдя к стойке ресепшн, уточнила:

– Завтра с такси проблем не будет?

Гостиничного амбала на месте не было, а сидевшая за стойкой девушка, примерно таких же лет, как и она, приняла настоящую армейскую строевую стойку и уверенно заявила:

– Не будет!

И все. Ну, разве можно здесь поговорить по душам? А кому она тогда может высказать свои сомнения? А, кроме того, у нее завтра есть еще половинка дня. И ее нужно к чему-то приложить. А вот как? Ведь время это не деньги, его просто так не потратишь.

Гл