Читать онлайн Дочь капитана Гранта бесплатно

Пролог

Октябрь 1993года.

Детский дом номер 144 мирно спал. Дежурная нянечка Ася Карловна, тихая уютная старушка, прихлебывала горячий чай и читала дамский роман. Стрелки часов подбирались к пяти утра, и нянечку это радовало. Скоро закончится ночное дежурство, и можно будет пойти домой. Нельзя сказать, чтобы Ася Карловна не любила свою работу, просто в силу преклонного возраста, ей было тяжело бороться со сном. Она давно порывалась уйти на заслуженную пенсию, но заведующая всякий раз соблазняла новой льготой, и Ася Карловна сдавалась. Слишком любили нянечку ее несговорчивые воспитанники, слишком она сама их любила.

Старушка не заметила, как задремала над зачитанной книгой. Вдруг тишину разорвал детский вскрик. Заплакал один ребенок, и тут же, как эхо, откликнулись остальные.

Ася Карловна, роняя очки и книгу, вскочила со стула и заспешила к комнате, из-за дверей которой летел многоголосый плач. Самые младшие девочки ревели в голос, а постарше кричали:

– Ася Карловна! Помогите, Ася Карловна!

Старушку чуть не сбила с ног выскочившая из комнаты воспитанница.

– Ася Карловна, скорее! Там Лиза! Лизе плохо!

– Отойди, Тамарочка!

Но Тамара не слушала и тащила нянечку за собой.

– Ася Карловна, мы разбудить ее не можем!

Ася Карловна отстранила Тамару, подбежала к корчившейся на сбившихся простынях девочке и начала трясти ее за плечи:

– Лиза, Лиза! Деточка, проснись! Проснись, родненькая!

Голова Лизы откинулась назад, в уголках губ выступила пена.

– Вы меня не слушаете, а я говорю – холодной водой надо!

– Нельзя водой, Дашка! – Тамара живо оттеснила подругу плечом. – Вдруг это эпилепсия?

– Какая там эпилепсия! Светлана Петровна говорила, что Лизка здорова, как слон! – буркнула Дарья и, прежде чем Ася Карловна успела вмешаться, выплеснула на Лизу стакан воды.

– Ага! Проснулась! – торжествующе крикнула юная медсестра. – Ну, и чего ты так орала?!

Лиза смотрела перед собой пустым взглядом. Ее била крупная дрожь, а из глаз продолжали литься слезы.

– Не плачь, Лизонька. Все хорошо, деточка моя, – ласково баюкала ребенка, Ася Карловна и гладила девочку по спутанным волосам. – Ну чего же ты так? Что ты надумала? Меня старую, чуть Кондратий не хватил. Девочек побудила. Что тебе привиделось?

– Земля….– сквозь плач разобрала старушка. – Меня засыпали землей, Ася Карловна.. Я звала на помощь, но никто не пришел.

Против ожиданий Вера не опоздала ни на минуту, и наше трио двинулось потрошить магазины. В первом доморощенным ведущим передачи «Перезагрузка на ТНТ» не понравился фасад, во втором оказались недостаточно вежливые продавщицы, а в третьем я чуть не упала в обморок при виде тамошних цен и под благовидным предлогом покинула бутик. Трубецкая злобно покосилась на меня, но промолчала. Светлова же дипломатично заметила:

– Лиз, может, хватит над людьми издеваться? Вечернее платье в стиле милитари – это сильно.

– Это они издеваются, – фыркнула я. – На кой мне платье по цене подержанной иномарки?

– Просто оно от Армани, – снисходительно заметила Вера.

– Оно от тети Клавы с улицы Вишневой, дом номер восемь. Ткань дешевая и нитки из шва торчат. Может, по мороженому и домой?

– Ша! – Юля решительно прервала наши дебаты. – Последний бутик. И если ты там ничего не выберешь, пеняй на себя!

Вера пригляделась к выставленным в витрине манекенам и прыснула:

– Юль, это свадебный салон. Ей туда пока рано.

– Пошли, – отрезала Трубецкая. – Я точно знаю, там половина свадебный салон, половина обычная женская одежда. Давай, давай..

– Что ж, ассортимент неплохой, – через пару минут резюмировала Юлия.

– Да. Есть из чего выбрать. – поддержала ее Вера. —А ты что себе в прошлый раз купила?

– Ничего. В прошлый раз мы здесь заложников спасали, – пояснила Трубецкая. – Муж хозяйки оригинальным способом решал семейные проблемы. Заперся здесь с четырьмя посетителями и гранатой без чеки.

– И как? – поинтересовалась я.

– Нормально, – Юля перебирала вешалки с платьями. – Он под следствием, зато жена забрала заявление о разводе и наняла ему адвоката. Совет да любовь.

– Здравствуйте, – к нам подошла миловидная девушка-консультант. – Могу я вам помочь?

– Здравствуйте, Алина, – Трубецкая прочитала имя девушки на бейджике. – Да, можете. Моя подруга, – Юля положила руку мне на плечо, – хочет подобрать себе платье.

Алина окинула профессиональным взглядом мою фигуру, определяя размер, и осведомилась:

– Свадьба? Корпоративная вечеринка?

– День рождения, – рискнула я вставить словечко. – Мне что-нибудь…

– Ей что-нибудь прямо противоположное тому, что на ней надето. – перебила Вера. – Мы хотим отойти от стиля милитари.

– Понятно. Вы можете пока присесть. Чай, кофе?

Я только открыла рот, чтобы согласиться на кофе, но Алина уже вела меня в примерочную.

– Каким цветам вы отдаете предпочтение?

Я неопределенно пожала плечами:

– Мне нравится спортивный стиль и немаркие цвета.

Алина внимательно посмотрела на меня:

– Простите, но ваши подруги совершенно правы. Спортивный стиль вам не к лицу. Не спорю, очень удобно, но не всегда уместно. Вам нужно подчеркнуть свою индивидуальность. Мужчины любят глазами.

Я задумчиво посмотрела на свое отражение. Смуглая кожа, иссиня-черные волосы чуть ниже плеч, ровная челка до бровей, глаза в зависимости от освещения либо серые, либо зеленые.

В Семье меня называли Шеба. Потому как, дядюшка Пауль углядел во мне сходство с давно умершей царицей Сабы. Ну и еще по ряду причин. Об этой стороне моей жизни не знали даже подруги.

– Хорошо. Начнем с этого, – я указала на облегающее платье насыщенного голубого цвета с V —образным вырезом. – Потом принесете всю вашу новую коллекцию. Будем подчеркивать.

– То, что надо! – в унисон выдохнули мои мучительницы, когда я семенящей походкой вышла из примерочной. – Лизкин, тебя просто не узнать!

– Ну, не знаю, – я изогнулась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть себя со всех ракурсов. —Мне кажется чего-то не хватает….

– Мозгов у тебя не хватает, – припечатала Юлия, восторженно глядя на платье. – Такое платье! Да если я всуну туда свою задницу, сама его куплю!

– Вот именно платье ТАКОЕ..– я покачала головой. – А где моя индивидуальность? Нет.

Я скрылась в примерочной и задернула шторку.

Трубецкая с шумом выдохнула.

– Она опять издевается?! Платье просто прелесть.

– Лизка в собственном репертуаре, – махнула рукой Вероника. – Сейчас замучает продавщицу, перемеряет полмагазина, ничего не купит и пойдет на праздник в своих любимых джинсах.

– Светлова, когда это кончится? – грустно спросила Трубецкая. – Двадцать лет переодеть не можем. Двадцать лет переубедить не можем.

– Десять лет выдать замуж не можем, – продолжила перечислять Вера. – Были бы дома мужик и парочка детишек, некогда было бы бегать на штурм Зимнего. Она тебе сказала, что в газету не вернется? Потому как Влада ограничивает свободу ее творчества. Спасибо бы сказала, что ей за последнее творчество никто голову не оторвал.

– Чует мое сердце, Лизхен скоро опять куда-нибудь вляпается, – пробурчала Юля.

– Девицы, смотрите, – я разглаживала складки ярко-зеленого облегающего платья-макси с разрезом до бедра. – Уже теплее верно?

Мои барышни тоскливо переглянулись.

– Лиз, а может голубенькое возьмем, а? – предложила Вера.

– Да, – поддержала ее Трубецкая. – На вешалке оно может быть и ничего, но на тебе уж очень вызывающе смотрится. Алина, мы же объяснили вам, что ей нужно.

Алина беспомощно развела руками.

– Ладно, – я окинула свое отражение взглядом. – Не спорю. Перебор. Алина, вишневое принесите еще раз пожалуйста.

..А в это же самое время у входа в бутик остановились двое мужчин в шитых на заказ деловых костюмах. Первый выразительно посмотрел на витрину и поинтересовался:

– Дмитрий, ты ничего не перепутал?

– Не понимаю, что тебя так смущает, Алекс? Ангелина попросила меня привезти ей какой-то особенный веер к свадебному платью.

– Не знал, что ты подрабатываешь ее гувернером.

– Глупая шутка, – поморщился Дмитрий. – Ты прекрасно понимаешь, что у нее нет близких людей, кроме меня. Вся эта свадьба- одна большая катастрофа. Мне откровенно опротивело смотреть, как с ней обращаются и Марк, и Константин. Да и твой шеф не лучше. На ее месте, я давно сбежал бы от вас куда-нибудь в Гондурас.

– Молодые люди не загораживайте дверь!

Мимо прошествовала крупногабаритная дама в розовом костюме.

– Что за молодежь пошла, – продолжала ворчать она. – Никакого уважения к старшим.

– Знаю, я семейный адвокат, а не ее нянька, – продолжил Дмитрий. – Но разве ты сам не понимаешь, что с ней будет после свадьбы? Прости, не хочу продолжать бессмысленный разговор, Алекс.

Алекс тяжело вздохнул и вслед за Дмитрием вошел в бутик.

В салоне на удобном кожаном диване тосковали две покупательницы.

– Вишневое, зеленое, голубое… Это сегодня кончится?! – вдруг гаркнула рыжая и, подскочив с места, ринулась к примерочной. – Я сейчас выполню ее желание скончаться в день рождения!

– Не ори. Перед людьми стыдно, – донеслось из-за шторы.

Александр и Дмитрий замерли на месте и удивленно переглянулись.

– Ну что, девушки, как вам вот это?

– Твою мать, – Алекс обернулся к другу. – Дима, ты видишь то же, что и я?

– Ангелина? – Дмитрий узнавал и не узнавал свою любимицу. – Аля, что ты тут делаешь?! И что ты с собой сделала?

– Простите, что? – я не сразу поняла, что обращаются ко мне.

Этих двух с ларца я заметила сразу, как только они появились в салоне. Оба были очень даже ничего – высокие, спортивные, дорого одетые. Блондин, который назвал меня Ангелиной, нахмурив брови, ждал объяснений, а обаятельный шатен с небесно-голубыми глазами только качал головой, как китайский болванчик.

– Лизка, чего им от тебя надо? – слева от меня возникла Вероника. – Вы всегда так оригинально знакомитесь с девушками, господа?

– Простите, мы приняли вас за мою бывшую клиентку, – Дмитрий протянул мне руку. – Меня зовут Дмитрий Кожевников. Я юрист.

– Елизавета Орлова.

Я между делом отметила уверенное рукопожатие.

– Еще раз извините. – Дмитрий вежливо улыбался. – Если, не приведи Господь, вам потребуется юридическая помощь, буду рад оказать вам услугу.

Я протянула руку за предложенной визиткой, но меня опередила хмурая Трубецкая.

– Боюсь, ваши услуги нам не по карману. Лиз, там еще пять платьев из новой коллекции не меряно.

– Да? – я бросила на подругу внимательный взгляд. – Ну, спасибо, что напомнила. Всего хорошего, Дмитрий.

– Всего доброго, Елизавета.

– Ну и что это было? – осведомилась я у Трубецкой, когда мужчины покинули салон. – Чего ты завелась?

– Не понравились мне эти двое, – буркнула та.

– Мне тоже, – согласно кивнула Вероника. – А Лизон похоже в восторге.

– А почему они не должны мне нравиться? – я пожала плечами. – Очень милые мальчики.

– Хотя бы тем, что один из этих мальчиков мелькал в деле «СтеллЫ».

– Глупости. Я бы запомнила. А вот это платье очень даже ничего. Как считаете?

– Шикарно, – Вероника кивнула. – Даже ты в нем похожа на человека.

– Стало быть, берем.

– Берем, – согласилась Юлия. – Не забудьте, девочки, в восемь вечера в «Голубой иве». Просьба не опаздывать.

Последняя фраза предназначалась исключительно Нике. Та невинно похлопала километровыми ресницами и покивала. Из чего я сделала простой и логический вывод, что очередное нервное ожидание нам обеспечено. Уже направляясь к дому, я спиной почувствовала чей-то внимательный взгляд, но не стала оборачиваться. Внезапно мне подумалось, что самое противное обычно случалось со мной именно в день рождения. Причем, начиная с самого первого.

*****

– Это была коллективная галлюцинация? – поинтересовался у Дмитрия Алекс. – Давай подождем. Я думаю, это все-таки Аля нас дурачит.

– Нет. Это не Аля. – Кожевников вытащил сигарету. – По-твоему, я просто так ей руку жал и визитку давал?

– И?

– Во-первых, Аля длинноволосая блондинка и правша, а Лиза брюнетка и левша.

– Постриглась и перекрасилась.

– Да. И отрастила себе мизинец на левой руке.

С этим аргументом, Алекс поспорить не мог. Травмировалась Ангелина еще в восьмом классе, после чего была переведена на домашнее обучение. Подальше от опасностей, постерегающих на каждом шагу.

– А про веер-то я и забыл, – вдруг грустно произнес Дмитрий. – Схожу, заберу.

В салоне юрист Кожевников пробыл недолго. Вышел снова без веера, на вопросы Алекса отвечал скупо, а под конец вообще замолчал. Будто знал, что жить ему оставалось чуть меньше суток.

Вернувшись домой, я залезла в интернет и нашла пошаговую инструкцию по нанесению вечернего макияжа. Потом вооружилась спонжами и кистями и приступила к делу. Ощущая себя симбиозом маляра и штукатура, я трудилась около часа. Заключительным аккордом, обвела контур губ красным карандашом и потянулась за помадой. Потом закрыла футлярчик и окинула себя критическим взглядом.

Вишневое платье с открытыми плечами облегало верхнюю часть фигуры и мягкими складками спадало до колен. Волосы я уложила в узел и скрепила тяжелой заколкой под золото, украшенной несколькими темно-розовыми камнями. Вечерний макияж вкупе с одеждой и прической превратил меня в хорошенькую девушку, не имеющую никакого отношения к Елизавете Орловой.

Приласкав на прощание собаку, я прихватила сумочку и уже была на пороге, когда ожил телефон. Я сняла трубку и уже заготовила быструю благодарность на поздравление неизвестного абонента, но трубка голосом дядюшки Пауля произнесла:

– Приезжай домой.

– Что? – я застыла на месте.

– Приезжай, как можно скорее, Шеба, – повторил дядя. – Ты нужна Семье, – и повесил трубку.

*****

– Что-то вид у тебя не больно радостный, именинница, – вполголоса заметила Лера, когда мы прикончили вторую бутылку вина. Точнее спиртное истребляли мои подруги, а я налегала на соки и пепси-колу.– Или ты в глубокой печали, что джинсы отняли?

– Тебе показалось, – я изобразила улыбку. – Я радуюсь!

– Ну, смотри, – бравый полутрезвый следователь ткнула вилкой в тарелку, целясь в маринованный гриб. Шампиньон увернулся и с полтычка перелетел в тарелку к Трубецкой. Та вежливо поблагодарила и, не обращая внимания на негодующий взгляд Валерии, отправила гриб в рот.

– Это был последний шампиньон! – возмущенно произнесла Лера.

– Да? – Юлька погладила себя по животу. – Вкусный, однако.

– Это был мой шампиньон! – продолжала диспут Валерия. – А ты его схомякала. Он у тебя даже таможенный контроль не прошел!

– Паспортный, – поправила Вера, утыкаясь носом в стакан с томатным соком. – Лиз, Сириусу больше не наливать, а то, она сейчас крупномасштабные аресты производить начнет.

– Что, я еще у каждого гриба буду документы спрашивать? – завелась Трубецкая. – Твой он или ничейный?

– А хотя бы! – Лера придвинула к себе тарелку и, чавкая, принялась уплетать запеченное мясо. – А ничего. Надеюсь, этот окорочок к тебе не убежит.

Я невольно фыркнула, представив эту картину. Вслед за мной засмеялась Вера. Причем она умудрилась фыркнуть именно тогда, когда готовилась отхлебнуть из стакана. На один краткий миг приличная девушка, жена и мать уподобилась тихоокеанскому киту. Фонтан ярко-красных брызг полетел во все стороны.

– Вы что издеваетесь?! – взвыла Лера. – Одна грибы ворует, вторая соком обливает!

– Это душ, – проикавшись, пояснила Юлька. – Да не злись, ты так. Вон Лизке больше всех досталось, а она сидит и молчит.

– Так у нее платье красное. На нем ничего не видно, – чуть не плакала Лера. – А мой костюм испорчен.

– Пошли, замоем, – предложила Вера и, преодолев резко усилившееся земное притяжение, девицы умелись отмываться. Трубецкая залпом допила свое вино и повернулась ко мне:

– Лиз, что случилось?

Я передернула плечами.

– Пока ничего.

– Значит, еще может случиться? – нахмурила изящные брови Юлия. – А ну рассказывай, – Трубецкая придвинула свой стул к моему. – Это как-то связано с двумя маразматиками из магазина? Говорила я тебе, что они имеют отношение к прежнему делу.

– Да, нет. Об этих я вообще не думала. Проблема в том, что я понятия не имею, что теперь делать. И перед Владой надо бы извиниться, а мне ужас как не хочется давать обещаний, которые я точно не собираюсь выполнять.

– Ну, конечно. – Судя по выражению лица, Трубецкая не поверила ни единому слову, но благоразумно решила не лезть мне в душу.

– Смотри-ка, уже час ночи, – с деланной веселостью проговорила она. – По-моему, деткам пора в кроватки. Я сегодня у тебя переночую, ладно? Неохота через весь город домой пилить. Интересно, наши пьяницы в туалете не утонули? Гарсон! Счет.

Дома я на скорую руку смыла макияж, переоделась и заползла в постель. Краем уха я слышала, как рядом сопит Юлька, как бродит по коридору Чарльз. Несмотря на открытые форточки, в комнате висела невыносимая духота. Судя по всему, обещанная метеорологами дневная гроза решила разразиться ночью. Глухо зарокотал гром, комнату осветила вспышка молнии. А через пару секунд Чарльз взорвался злобным лаем. Умный пес, вздыбив шерсть на загривке, с ненавистью бросался на входную дверь, из чего следовало, что на нас вот-вот совершат разбойное нападение.

Я на цыпочках вышла в коридор, вытащила из рюкзачка газовый баллончик и так же неслышно подошла к двери. Некто колотил по ней так, словно от этого зависела его жизнь. Наверное, нужно было набрать ноль два, или хотя бы посмотреть в глазок, а лучше просто пойти спать. Но я, как обычно, выбрала неправильный вариант. Крепко держа Чарльза за ошейник, повернула ручку и впустила в дом неприятности.

На пороге, пошатываясь, стоял блондин из салона в некогда респектабельном костюме. Когда он увидел меня, в его глазах промелькнуло удивление, которое через секунду сменилось неимоверным облегчением. Словно он шел ко дну, а я оказалась брошенным ему спасательным кругом. Но вместо того чтобы вломиться в мою квартиру, Дмитрий протянул руку и схватил меня за запястье. Такая уверенная днем, сейчас его ладонь слегка подрагивала и была выпачкана чем-то темным и липким. Кожевников с видимым усилием вложил мне в руку длинный прямоугольный конверт и хриплым шепотом произнес:

– Берегитесь, Шеба. Он рядом.

– Что?! – я ахнула. – Откуда вы знаете меня?

Вместо ответа он сильно толкнул меня в грудь и захлопнул дверь квартиры. Я не сумела удержаться на ногах и рухнула навзничь. Словно сквозь вату до меня доносились удаляющиеся шаги, лай собаки и какие-то хлопки.

Я с трудом поднялась сначала на четвереньки, потом на ноги. В правой половине головы перекатывалась боль. Поминутно натыкаясь на предметы интерьера, я побрела в комнату. Включать свет было страшно. Кое-как добравшись до кровати, я потрясла Юльку за плечо. Та что-то недовольно пробурчала и попыталась отвернуться к стене.

– Да проснись же ты! – чуть не плача шептала я – Юлечка, ну пожалуйста!

Не знаю, что больше подействовало: вода из стакана на тумбочке или непривычно ласковое обращение, но Трубецкая резко села и уставилась на меня.

– Лиз, ты сдурела?! Решила мне отомстить через столько лет? – она раздраженно отряхивалась.

– Вставай быстро!

Я потянула ее в ванную.

– Куда? Зачем? Господи, Лизка! – судорожно вздохнула Юлька.

Я опустила глаза на свои руки и с трудом удержалась, чтобы не завопить. Конверт, который передал мне Дмитрий, был перемазан кровью и в одном месте украшен отверстием очень похожим на след от пули.

– Лизка, что случилось?! – Юлия присела на бортик ванны.

– Подержи.

Я сунула ей конверт и пустила воду. От вида красных потеков на белом фаянсе меня внезапно затошнило. Смыв с рук кровь я, наплевав на гигиену, напилась воды прямо из-под крана и тоже устроилась на бортике.

– Это был Дмитрий. Тот из салона….Он стучал, а я открыла….он сунул мне этот конверт и убежал….А потом его кажется, убили….Ой, Юлька, – я запустила пальцы в волосы. – Что же это творится?

– На кой ты ему открывала?!

– Не знаю..

– Почему ты решила, что его убили?

– Мне показалось, что стреляли.

– Ну ты и дура! И этот Дмитрий, он что, утром юрист, а ночью почтальон? Он хоть что-нибудь тебе сказал? – Юлия пыталась придать ситуации логическую окраску.

– Ничего, – солгала я. – Ни слова. Дай гляну, что в конверте.

– Ни за что. – Трубецкая сжала бумагу. – Не надо нам чужих проблем, слышишь? Прошу тебя, Елизавета, давай обойдемся без глупостей. Выброси его и все.

– Ни за что. А если из-за этой информации человека убили?

– Я весьма сожалею, но это не наши проблемы. А если они вернутся и убьют тебя, дуру любопытную?! – рявкнула Юлька. – Он же тебя подставил. Неужели не понимаешь? Хорош гусь! Вот как дала бы сейчас по морде!

Она воинственно махнула пластмассовым ковшиком, из которого я обычно поливала цветы.

– Стыдись, – я отобрала ковшик. – Об умерших или хорошо, или ничего. Давай сюда конверт.

– Лизка, ты точно своей смертью не умрешь, – констатировала Трубецкая.

– Может, и не умру, – я пожала плечами и вскрыла конверт. Внутри сиротливо лежали фотография девять на двенадцать и листок бумаги сложенный вчетверо. – Негусто.

– Ну и чего? – любопытный нос Трубецкой тут же возник рядом. – Из-за таких мелочей уже убивают? Все, фотки с корпоратива в печать сдавать не пойду.

– Не паясничай, – поморщилась я и повертела снимок в руках. – Где-то здесь зарыта собака. И мы выясним где. Только вначале надо проверить не оставил ли ныне покойный ненужных следов у моих дверей.

Пятна крови обнаружились и на входной двери, и на полу, и кое-где на перилах.

«Мы все это ни за что не вымоем. Что-то да пропустим.» пронеслось в моей голове. «Не приведи Господь, кто-нибудь из соседей появится, и нам конец.»

Однако ни одну из этих мыслей я озвучивать не стала. Передала Юлии тряпку и шепотом произнесла:

– Значит, так. Я вытираю кровь с плитки и перил до выхода из подъезда, а ты смываешь с двери.

– Лизка, это называется «уничтожать улики». – Трубецкая мертвой хваткой вцепилась в мое запястье.– Может все-таки полицию вызовем? Скажем, кто-то ломится в нашу дверь и нам страшно. Пусть приезжают и разбираются.

– А потом они найдут труп, сверят время смерти с нашим звонком и поймут, что никуда ломиться данный гражданин уже не мог. И вуаля, мы под подозрением и у полиции, и у тех, кто его убил.

– На кой ты ему открывала?! – снова вопросила Трубецкая. – Ладно, моем. Будем надеяться, твои соседи спят сном праведников, и никто ничего не заметит.

– На моей площадке слева – хакер, ему кроме компьютеров ничего не интересно, а справа – слепая и глухая бабушка. Главное, чтобы с первого или третьего никого не принесло.

То, что я делала сейчас? было против всех моих убеждений. Я должна была вызвать полицию, должна была отдать им конверт и рассказать все, что знаю. Но я не могла позволить, чтобы потенциально опасная для Семьи информация попала в органы правопорядка.

Ликвидировав кровавую цепочку на полу и перилах, я вернулась на свой этаж. Юлька постаралась на славу, дверь буквально сверкала. Отобрав у новоиспеченного Мойдодыра тряпку, я выскочила на улицу, добежала до открытого канализационного коллектора, непроходящей головной боли управляющей компании нашего дома, и отправила туда улику. Ну, теперь, кажется все.

*****

– Лиз, мы влипли, – заметила Трубецкая, когда мы устроились за кухонным столом с чашками кофе.

– Как будто в первый раз, – фыркнула я.

– В такую историю, в первый, – мрачно произнесла Юлия. – Не хочу тебя огорчать, но если тот юрист действительно убит, конверт нужно отдать полиции.

– Что же такого особенного в этом фото? – я положила прямоугольничек перед собой. – Почему он так стремился его спасти?

– Его или этот план? – Юлия развернула листок и нахмурилась. – Бред какой-то. Дай взгляну на фото. – Трубецкая придвинула снимок к себе. – На бандитов они не похожи. Слишком благообразные. Фото старое, даже бумага пожелтела. Посмотри, у этого вместо лица теперь дыра от пули. – Юлия перевернула фотографию и хмыкнула: – А вот это уже интереснее. Лиз, послушай. «Все, что сделал предъявитель сего, сделано во благо Звезды и по моему приказу. Ему вершить суд и править моей империей. Ата… н.» – с выражением прочла Трубецкая.

– Какой еще Атан? – я выхватила у подруги фото и перечитала надпись. – Не Атан, а атаман. Ничего себе!

– Просто прелесть! – Юля хмыкнула. – Все это бред, Лизка. Какой-то идиот написал эту чушь……

– Да, а другой взял и умер с ней практически у меня под дверью, – я отхлебнула кофе. – А перед смертью попросил меня быть осторожной.

– Елизавета Юрьевна, вы путаетесь в показаниях, – Юлька поправила на носу воображаемые очки. – Ты, кажется, говорила, что он не произнес ни слова.

– Перестань, а? – я поморщилась. – И что будем с этим делать?

– А давай предъявим, – вдохновенно предложила Трубецкая. – Представь только, Елизавета Орлова, пан-атаман Грициан Таврический. Юлия Трубецкая – адъютант ее превосходительства. Как звучит! ОУЙ. – Потирая затылок, подруга переместилась к окну. —Не хочешь, как хочешь. А если серьезно, мое мнение такое: вот печка, вот спички, и нет проблемы.

– Нет, жечь его мы не будем. Я еду в Москву на пару недель. Возьму с собой.

– Нет! – Юлька подпрыгнула на месте. – Я не позволю тебе губить свою молодую жизнь.

– А твоя задача выяснить все, что можно и нельзя про труп, который завтра найдут в наших окрестностях.

Несколько секунд мы прожигали друг друга злыми взглядами, а потом Трубецкая повертела пальцем у виска и ушла из кухни.

Я осталась допивать кофе. В голове вертелась очередная дурацкая мысль, что творческие люди обычно становятся знамениты после своей смерти.

Утром я выпроводила Трубецкую на разведку, а сама стала собирать вещи. Напряженную деятельность прервал длинный звонок в дверь. У меня внезапно похолодело в груди, а колени стали ватными. Вот сейчас открою дверь, а мне в лоб посмотрит дуло пистолета, и я так и не узнаю, в чем собственно было дело. Однако, на пороге оказался всего лишь молоденький полицейский. Парень порылся в папочке и осведомился:

– Орлова Елизавета Юрьевна? Оперуполномоченный Васильев.

– Чем могу помочь, товарищ сержант?

– Вам повестка. Распишитесь, – он сунул мне в руки дешевую шариковую ручку и разлинованный листок.

– Повестка? А почему? Что случилось?

– Вячеслав Дмитриевич ждет вас для личного разговора. Всего хорошего, Елизавета Юрьевна.

Сунув ручку обратно в планшет, Васильев принялся названивать в соседнюю квартиру.

Я захлопнула дверь и прислонилась спиной к холодной поверхности. Значит, юрист Дмитрий Кожевников все же мертв. До того, как оперуполномоченный Сергей Васильев появился на пороге, я про себя надеялась, что все обойдется, и ночные приключения на поверку окажутся чьей-то глупой шуткой. Не обошлось.

«Берегитесь, Шеба».

Беречься, но кого?

«Он рядом».

Кто он? И почему именно сейчас?

Мои размышления прервал телефон. На другом конце провода была взволнованная Трубецкая.

– Уже в курсе? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Чего именно? – я потерла лоб рукой и поспешила порадовать подругу. – Мне уже повестку принесли.

– Повестка – это ерунда. Обычное дело, – отмахнулась Юлька. – По Леркиным данным, какая-то страдающая бессонницей бабушка ночью заметила выбегавшего из подъезда мужика. В ходе допроса она десять раз называла разные подъезды и дома. Оперов отправили обходить квартиры. Ну а тебя, дядя Слава персонально жаждет предостеречь от желания сунуть нос не в свои дела.

– А кто убитый уже выяснили? – поинтересовалась я.

– Пока нет. Я, как понимаешь, не горю желанием сотрудничать со следствием. Отпечатков в базе нет. Документов нет. Убит выстрелом в лицо, с близкого расстояния.

– Можно без подробностей? – взмолилась я.

– Нельзя. Может быть, ты проникнешься ситуацией, – холодно заметила Юлия. – Не хочу, однажды явившись на опознание, увидеть на прозекторском столе тебя.

– Это все?

– Нет, не все. В вещах убитого нашли листок бумаги с тремя именами, написанными ручкой. Майкл, Алекс и Шеба.

– Интересно, – одними губами повторила я.

– Что? Лиз, ты пропадаешь.

– Связь плохая, – прокашлялась я. – Ладно, Юль, я пойду, мне еще вещи укладывать.

– Вот дурында, – выругалась на том конце провода Трубецкая. – Отдай дяде Славе конверт, или я о нем случайно проболтаюсь.

Вместо ответа я повесила трубку

*****

Родное отделение полиции встречало невыносимой духотой и полумраком узкого коридора, где в рамках подготовки к визиту высокого начальства, двое электриков обновляли списанные лампочки, а завхоз Семен Иванович пытался вернуть к жизни давно почившую в бозе сплит-систему. Им мешало рабочее перемещение стражей закона, на которых электрики роняли инструмент, а завхоз матерился, как пьяный сапожник, стоило приблизиться к его стремянке ближе, чем на полметра. Следователи и опера в долгу не оставались. Пассатижи летели в небеса, а Семен Ивановича вместе со сплит-системой посылали на всем известный овощ.

На меня господа полицейские бросали взгляды полные неприязни, и дружно недоумевали, почему я еще не в наручниках, хотя уже под конвоем. Еще немного и развели бы костер, но прикомандированный следить, чтобы я чего-нибудь не сотворила, Сережа Васильев принял на себя волну народного гнева и быстро погнал меня к кабинету в конце коридора.

Я даже не успела вежливо постучать. Опер открыл массивную дубовую дверь, украшенную табличкой с надписью «Полковник Студенов В. А.», и втолкнул меня внутрь.

– Добрый день, – поздоровалась я со спиной своего крестного. – Дядя Слава, а за что меня так?

– Сядь, – не оборачиваясь, велел полковник. Было что-то такое в его голосе, от чего я сразу послушалась. – Юлия тебе звонила. Что знаешь?

– Ничего.

– Не ври. – Студенов отошел от окна, сел за стол и внимательно посмотрел на меня. – Васильев мне сказал, что ты вещи собираешь. Куда собралась?

– В Москву, на пару недель.

– Что так спешно?

– Семья. Ты ведь не будешь меня задерживать?

– Семья? – крестный покачал головой. – Что ж, по крайней мере, я буду спокоен. Они за тобой присмотрят.

– Дядя Слава,

– Нет.

– Я еще спросить не успела.

– Что бы ты ни спросила, нет. Ладно, – полковник кивнул. – Так значит, ночью ты ничего не видела и не слышала?

– Не слышала и не видела. А что случилось?

Крестный проигнорировал мой вопрос и задал свой:

– В твоем грандиозном разоблачении коррупционеров принимал участие Дмитрий Кожевников?

– Нет.– Тут мне даже врать не пришлось. – А кто это?

– Это безвременно почивший в бозе в районе твоего дома юрист из «Стеллы». И мои ретивые подчиненные уже пытаются связать твои громкие разоблачения с его смертью.

– Здесь нет никакой связи.

– Надеюсь. – Вячеслав Анатольевич тяжело вздохнул. – Раньше чем через месяц, не возвращайся. Нижайший поклон Павлу и Маргарите.

Я вышла из кабинета и покачала головой в ответ на немой вопрос во взгляде Васильева.

– Нет, товарищ сержант. Я все еще свободна. Не проводите меня до проходной?

….Остаток дня, я не знала, куда себя деть, мучилась дурными предчувствиями, зачем-то поругалась с Трубецкой, тут же помирилась, а в девятнадцать ноль-ноль села в поезд, который через восемь часов должен был доставить меня в лучший город земли.

Чарльз, улыбаясь во всю пасть, вылетел меня встречать. Ангелина ахнула и ринулась обратно на лестничную клетку. Она все еще не пришла в себя после детального рассмотрения моего лица, и всю дорогу до Люберец бубнила себе под нос, что сошла с ума, и такого не может быть.

– Чарльз, на место, – велела я лабрадору и, через плечо бросила новоиспеченной родственнице: – Проходи. Он тебя не тронет.

– Можно мне в ванную? – робко спросила она.

– Санузел слева по коридору. Я буду в кухне.

– Спасибо. – Ангелина скрылась за дверью.

Мы с Чарльзом грустно переглянулись.

«Ты где ее взяла?» отчетливо читался вопрос в карих глазах лабрадора. «От нее бедой пахнет, хозяйка.»

– Давай-ка, по этому поводу выпьем кофе, – предложила я и направилась в кухню. Сосредоточенно насыпала кофе в турку, налила воды, поставила на огонь. Просигналила маячившему в окне Валтасару, чтобы не показывался. Ворон описал полукруг и взял курс на квартиру Алекс. Судя по нервным взмахам крыльев, весьма обиженный. Валтасара отличали три черты: любовь к еде, тяга к философии и страшное любопытство. А потрясений моей двойняшке на сегодня хватит. Если она услышит философствующего Валтасара, психбольница ей просто гарантирована.

– Можно мне тоже кофе?

На пороге кухни робко возникла Ангелина.

– Можно. – я сняла турку с огня. – Присаживайся.

– Лиза, я все равно ничего не понимаю. – Она недоверчиво смотрела на меня. – Мне всегда говорили, что я единственный ребенок. Как такое может быть? У тебя ведь тоже есть родители…

– Я круглая сирота. Пей.

Аля изящно приняла чашку и, сделав большой глоток, продолжила:

– А откуда ты знаешь про меня?

Я про себя прикинула сколько процентов правды можно ей рассказать и ответила:

– Я ничего не знала про тебя, кроме имени. Я случайно столкнулась с твоим единственным другом Дмитрием в торговом центре, и он принял меня за тебя. Ругался, что ты постриглась и перекрасилась.

Ангелина смахнула покатившиеся по щекам слезы.

– Это так несправедливо. Люди, вроде Никиты преспокойно живут и здравствуют, а Димы нет.

– Никита, это кто?

– Никита Стрельцов – младший брат моего отчима. – Аля сжала в кулаке салфетку. – Он хочет на мне жениться.

Шарики в моей голове зацепились за ролики. Никита Стрельцов-герой моего последнего репортажа о кражах на металлургическом холдинге ЗАО «СтеллА». «Стелла», в переводе с латинского «звезда». Звездная империя, твою мать. А говорят, дважды в одну воронку снаряд не попадает.

– Ты думаешь, что я сумасшедшая. – неверно истолковала мое длительное молчание Ангелина. – Вся моя жизнь – это бесконечная череда чужих решений. Я ходила в ту школу, которую выбрал прадед, брала уроки рисования, хотя я ненавижу краски и кисти. Мне запретили учиться в институте потому, что я недостаточно умна для этого. Мне велели готовиться к свадьбе с человеком, которого я боюсь. Нет, ты не думай, ничего криминального. Просто он какой-то… в общем не такой, как все люди.

– Сильно. – Мое, и без того невысокое, мнение о покойном Атамане упало еще на несколько пунктов. – А другие родственники не пытались повлиять на него?

– Мама разбилась, когда мне было десять лет, а деда, то есть своего сына, Антон Сергеевич никогда не слушал. Меня, как посылку, передавали из рук в руки. Когда прадед умер, я думала, что….– она запнулась. – Я думала, что свободна, но нет, теперь меня не оставляет в покое Никита. Я же наследница дедовых акций… Я понимаю, что после свадьбы, деда не пожалеют, поэтому решила сбежать. Ото всех.

– Молодец. – я кивнула.

– Думаешь, я не понимаю, что это не выход?! – Аля зло оттолкнула чашку. – Но я не знаю, что мне делать. Я всю жизнь выполняю приказы, как дрессированное животное! Я больше так не могу!

– Успокойся. – я легонько пожала ее руку. – Сегодня ты в безопасности, а завтра, мы что-нибудь придумаем.