Читать онлайн Предсказание бесплатно

Пролог

Казалось, это был сон. Я стояла посреди сада, окружённая диковинными растениями всех цветов радуги, слушая шелест листьев и стрекотню насекомых. Яркое полуденное солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, приятно согревая, а пруд рядом давал прохладу.

– Мама, мама, папа приехал.

Я неуклюже поворачиваюсь из-за тяжести беременного живота на последнем сроке. Ко мне бежит девочка. Её золотые волосы горят огнём в свете южного солнца. Её белоснежная кожа, словно мраморная, контрастирует с тёмными глазами, которые придают её взгляду особую глубину. Она берёт меня за руку, и мы идёт по дорожке из жёлтого кирпича.

На подъездной дороге перед большим домом, больше похожем на дворец, стоит мужчина с такой же мраморной кожей и такими же тёмными глазами. Он улыбается.

Как же я попала в этот яркий, солнечный и счастливый сон?

Глава 1

За окном была февральская метель. Наверняка, одна из последних в этом сезоне, но сколько же проблем она может создать. Снег кружил хлопьями, причудливо переплетаясь в воздухе чудаковатыми фигурами и падал на землю, покрывая дороги и тротуары ровным слоем белого ковра. Природа даже в мегаполисах пытается навязать естественную красоту.

На дорогах уже к вечеру будет коллапс. Машины встанут в глухих пробках. Автобусы, троллейбусы и трамваи будут тащиться по выделенным полосам как раненные черепахи. Люди на остановках будут толпиться под маленьким навесом. А в метро кто-нибудь опять будет пытаться залезть мне на голову.

С этими парадоксальными мыслями я смотрела в окно офиса, выходящее во внутренний двор, в историческом здании. Старые здания хороши тем, что здесь есть кабинеты. Не модные сейчас опен-спейсы в лофтах, а настоящие маленькие комнатки для человека.

Наша дочерняя компания занималась продажей всего, что только можно продать. И не только по России, но и по всему миру. С введением санкций, мы потеряли ряд больших и прибыльных контрактов, и теперь пытались освоить рынок с другой стороны карты. Но свято место пусто не бывает, а если оно пусто, то и делать там особенно нечего, потому что денег там всё равно нет.

Работы теперь стало меньше, поэтому я могла лениво наблюдать за кружащим снегом и погружаться в свои размышления. Я, как Людмила Прокопьевна из «Служебного романа», даже кошку себе завести не могу, потому что некому будет её кормить. Я много работаю и, честно говоря, не стремлюсь вечером попасть домой.

Мои родители погибли в аварии, когда мне было 5. От них у меня остались только тёплые воспоминания, тем тяжелее было оставаться всё это время одной. Я часто думала, что было бы, если бы родители были живы. Как изменялась бы моя комнат? Как радовались бы они моим успехам в школе и университете, при устройстве на работу? Как это спрашивать совета у мамы? Или быть папиной дочкой? Вечерами я даже разговаривала с ними, глядя на фотографии, где они молодые и счастливые со мной на руках.

Реальность не была такой радостной. От родителей мне осталась только квартира. Меня взяла на попечение тётя, не позволив сдать меня в детский дом. Мамина родная сестра решила взять меня под опеку, хотя у неё было своих трое детей. Особой любви к себе я конечно не чувствовала. Нет, не подумайте, что я неблагодарная скотина. Я росла в полной семье, никто никогда не давал мне понять, что я чужая. У меня было два брата и одна сестра, которые для меня как родные. Я даже понимаю тётю: она вечно измотана – четверо детей всё-таки, дом, быт и работа. Любви ей не хватало даже на родных детей, не то чтобы на меня. Но я много и не просила, я вообще ничего не просила. Ничего и не получала.

Мои мысли прервал звонок рабочего телефона.

– Да?

– Марина, зайди к генеральному, – проворковала секретарь генерального.

Как ей удаётся всегда держать тон, как будто сейчас она растает в ванильное пятно, а ты с радостью слижешь его прямо с пола и будешь чувствовать себя наиприятнейшим образом? Загадка.

Генеральный директор был знаком с каждым сотрудником нашей небольшой, но дружной дочерней компании. И уж, конечно, он знал меня, главного маркетолога. Я бывала на летучках и совещаниях, но всегда как правая рука нашего директора по маркетингу. Поэтому сейчас я гадала, с какой целью пригласили именно меня и лично через секретаря.

– Да, Аня, сейчас подойду.

Когда я подошла, Аня в воздушном розовом платье просто кивнула на дверь в кабинет, мол, не стесняйся, заходи.

– Константин Владимирович, добрый день, – произнося имя генерального директора отчётливо и медленно, я каждый раз размышляла, о чём думали его родители, когда его отец Владимир называл новорождённого сына Константином?

– Марина, садись, пожалуйста. Ты знаешь, твой начальник Антон заболел и выйти на работу не сможет ни сегодня, ни завтра, поэтому тебе придётся его заменить на завтрашней встрече.

– По какому поводу встреча?

– У нас появился новый поставщик, ну, точнее не у нас, а добрые друзья нам его передали.

– Что он поставляет?

– Кофе из Омана. Ты знала, что в Омане выращивают кофе? Оказывается, у них там целые кофейные плантации. В этом году был хороший урожай, образовались излишки и теперь они ищут, куда бы это всё сбыть.

– Есть какая-то документация от них?

– Есть. Аня тебе передаст для изучения. Думаю, не надо тебе рассказывать, что к встрече надо подготовится? – Он внимательно на меня посмотрел, оценивая, надо объяснять или нет. – От них будет сам владелец, какой-то шейх местного разлива.

– Хорошо, я тогда пойду готовиться.

И уже в дверях он добавил:

– Марина, встреча – представительский ужин, нужно коктейльное платье или что-то вроде того. Сможешь устроить?

– Конечно, Константин Владимирович.

Глава 2

Хамдан? Нужно ещё что-то добавлять? Господи Боже! Руки сами потянулись к поисковику.

Шейх Хамдан – единственный сын эмира Омана, шейха Заида бин Мохаммеда бин Рашида Аль Нахайяна, рождённый вне брака и усыновлённый в возрасте пятнадцати лет. Сейчас ему должно быть 36. На фотографии он позирует на скачках в Аскоте. Выглядит красивым, белая кожа, задумчивые карие глаза, иссиня-чёрные волосы, стройная фигура в спортивном костюме. Примечательно, что Хамдан был рождён от чеченской женщины и до усыновления жил и воспитывался в Грозном, а значит, он говорит по-русски. Интересно, насколько хорошо? И будет ли он говорить с нами по-русски или предпочтёт английский?

В одной из новостей было его интервью, в котором он с особой теплотой вспоминал свою мать: «Моя мама была наложницей эмира Омана, шейха Заида бин Мохаммеда бин Рашида Аль Нахайяна, и она мечтала родить эмиру сына. И её молитвы были услышаны, она дала жизнь единственному сыну эмира. Я вырос в семье мамы, где её все глубоко любили и уважали. Моя мама могла лечить. Люди из разных – даже отдаленных – мест приходили к ней с детьми или родными и просили помощи. Она лечила травами. Она была матерью, которая никогда не садилась за стол до тех пор, пока вся семья за ним не соберется. Она никогда не отдыхала до тех пор, пока все не лягут спать. И она не могла быть счастлива, если кто из нас был чем-то расстроен.» Истинная восточная женщина. Каково ей было в роли наложницы эмира? Любила ли она его? А он её?

Когда Хамдан переехал в Оман, то учился в единственной частной школе Маската, но уже в 17 лет отец отправил его учиться в Великобританию, сначала в языковую школу фонда Bell Educational Trust, обучающей английскому языку иностранцев, а потом в кадетскую школу Mons Officer Cadet School в Олдершоте. Где это и что это? Ах, это то самое место, где учились принцы Уильям и Гарри, король Иордании Абдалла, его сын, кронпринц Хусейн, а также монархи из Люксембурга, Бахрейна, Брунея, Саудовской Аравии, Катара, Малайзии и не только. Сколько новых имён я узнала! Как общаться с человеком, который там учился? Скоро и это узнáю.

Шейх Хамдан владел нефтяной платформой, естественно, помимо кофейной плантации, металлургического завода, конного завода, где, кстати, выводят лучших жеребцов английской чистокровной породы, и яхты 154 метра длинной. В статье так же говорилось, что после смерти отца, ему пришлось совершить бескровную революцию, чтобы получить то, что ему причитается, так как местные шейхи считали его нечистокровным. Насколько же железную хватку нужно иметь, чтобы захватить власть в небольшом государстве на Ближнем Востоке и удержать её?

Но что было совсем удивительно, так это то, что эмир Омана, шейх Хамдан был неженат ни разу в таком приличном возрасте, ни одной жены и ни одного потомка. Шейх без гарема! Он, конечно, был замечен в компании супер-моделей на Ибице, в Ницце, Княжестве Монако, Калифорнии, но на всех официальных мероприятиях он был один. Современность вносит свои коррективы в традиционные устои. И этот человек лично приедет на встречу толкать излишки кофе?! Сегодня после работы мне определённо нужно заехать в магазин за новым коктейльным платьем.

По документам излишков кофе было много, поставки можно было растянуть на целый год. У нас даже имелись продовольственные склады для хранения и договоры с магазинами, большими и меленькими, готовыми этот кофе реализовать. Я быстро писала маркетинговый план и готовила презентацию с красивыми графиками. Что же, завтра я буду готова.

Глава 3

Мне было скучно. Я сидел в кабинете в доме отца, хотя этот дом уже давно был моим, но назвать своим я его не мог и по сей день. Зазвонил телефон.

– Слушаю, Ахмет.

– Приветствую, Хамдан. Мы вчера обсуждали вопросы сбыта. Я нашёл одну компанию, которую поможет нам с хранением и логистикой.

– Что за компания?

– Российская, центральный офис в Москве. Можем пригласить их сюда, но я бы оперативно скатался к ним.

– Не возражаю. Можешь устроить на этой неделе? Я тоже поеду.

– Сделаю.

Решение пришло, само собой. Не то, чтобы я хотел лететь в холодную Москву в феврале, никогда не любил мокрую грязную Москву зимой, но это лучше, чем киснуть здесь под ярким солнцем пустыни.

Ахмет договорился быстро, впрочем, как всегда. И уже через день мы летели в Россию. А там шёл снег! Я не видел снега, наверное, целую вечность. Лет 10! Он кружил в воздухе, падал большими хлопьями, таял на руках, оставлял мокрые следы на ресницах и щеках.

Первым делом из аэропорта я поехал в клуб к друзьям, которых тоже давно не видел, отослав Ахмета регистрироваться в гостинице. Я звонил из машины по дороге, извещая о своём визите. И меня встречали прямо на парковке за воротами зарытого двора в самом центре Москвы. Я зашёл в дверь для необычайно желанных гостей, клубные биты сразу ударили по ушам, задавая нужное настроение. Неоновая цветомузыка плясала на лицах дрыгающихся посетителей, делая их неузнаваемыми и незапоминающимися. И они меня здесь тоже не запомнят. Я был сопровождён по лестнице на второй этаж сразу в кабинет владельца.

С Маратом мы гоняли мяч, ещё будучи зелёными пацанами в родном Грозном. А потом жизнь развела нас как в море корабли. Я должен был ехать к отцу, который перед лицом болезни решил признать меня и передать свои знания и остатки власти и богатства. А Марат уехал учиться в Москву, да так здесь и остался.

– Привет, брат. Какими судьбами?

Марат сжал мою правую руку и обнял левой, похлопав по плечу.

– По делам, но к тебе за развлечениями.

– Девочки? Вещества? Танцы до утра?

– Девочки рыжие. Вещества у меня с собой. Танцы, только если девочки постараются.

– Понял тебя. Узнаю Хамдана. Ну, рассказывай, как жизнь эмира?

Мы только под утро утолили голод общения, тогда я переместился в VIP-ложу для утоления другого голода. Я сидел, развалившись на удобном диване, специально предназначенном и для лежания, и для определённых физических упражнений. В комнату вплыла рыжая дива. Волосы крашеные, подметил я опытным взглядом. Но сделано красиво: длинные, вьющиеся, каскадом спускающие на обнажённые покатые плечи. Не люблю костлявых. Родинку на руке можно даже не проверять.

Короткое блестящее платье на тонких бретельках явно обтягивало большую полную грудь с крупными соскáми, подчёркивало тонкую талию и широкие бёдра, которыми она поводила, подходя ближе. Девка была вся ненастоящая, но именно это мне и нужно было сегодня. Кукла Барби.

По её взгляду я понял, что я ей понравился, но не до конца. Не очередной пожилой мужик с жирным животом и дряблым членом, который нужно с полчаса полировать ртом и ещё час промежностью. Но и молодое горячее тело тоже не идеальный вариант. Долгий крепкий стояк, который будет долбить несколько раз. Мне нравился этот профессиональный взгляд.

Она повернулась боком, демонстрируя округлую задницу. Белья на ней совсем не было.

– Потанцуй для меня, детка.

Она без слов уже со следующим движением подняла руку в такт музыке и спустила её, проводя по изгибам тела. Она поворачивалась, двигала бёдрами, крутила попкой, выгибалась, присаживаясь, нагибаясь и приподнимая ноги, так чтобы я иногда видел неприкрытую гладко выбритую промежность.

Я подманил её пальцем, и она подошла ближе, поворачиваясь ко мне спиной и почти касаясь попкой моего паха. Потом повернулась лицом и, перекидывая длинную ногу через мои расставленные бёдра, опустилась ниже, присаживаясь ко мне на колени и потёршись о бугор, выступающий под брюками.

Я пока её не трогал, да таких девок и не трогают руками, они сами потрогают всё, что нужно. Она почти потёрлась полной грудью о моё лицо, медленно спуская лямки сначала с одного плеча, а потом с другого. Её грудь выпрыгнула из обтягивающего как вторая кожа платья, и она снова продемонстрировала её крупным планом. Тяжёлые коричневые соскú покачивались прямо у моего рта, и я их захватил в сладостный плен, легко посасывая и прикусывая по очереди. Она застонала и отстранилась, подтягивая платье по бёдрам вверх, обнажая нижнюю часть тела. Она внимательно следила за моей реакцией, а я за её.

Её руки опустились на ширинку и умело расстегнули брюки, она ни мгновения не замешкалась со сложным замком на пряжке. Член сам выпрыгнул из белья, она картинно опустилась на колени между моими ногами, и, глядя прямо в глаза, облизала головку, прежде чем начала обсасывать его, захватывая на половину, а у основания помогая себе руками. Я не любил глубокий минет, когда женщины задыхались и захлёбывались, заглатывая здоровый член. Я откинул голову, полностью отдаваясь во власть мягких губ, острого язычка и гладких рук, пока не остановил её, чтобы всё не кончилось слишком быстро.

Она была немного разочарована, потому что понимала, сейчас финал был близок, хотя бы на первый раз. Я подтянул её за руки, чтобы она опять села ко мне на колени. Одной рукой поглаживал грудь, перекатывая по очереди соски между пальцами, а другую опустил ей между ног. Она была влажной, но недостаточно. А я считал, что секс должен приносить обоюдное удовольствие. Я погладил лобок сверху и обвёл гладкие складочки, проникая пальцем внутрь. Я тронул клитор, она громко застонала и слегла напряглась, значит, это ей нравилось. Я продолжил нежную ласку, обводя выпуклые складочки внутри и чаще задевая чувствительную горошину. Она увлажнилась достаточно для продолжения и уже готова была сама сесть сверху, но её остановил:

– Презерватив.

Она широко улыбнулась, одобряя меня. Встала, чуть наклонившись, чтобы грудь опять коснулась моей щеки, и пошла доставать презерватив из сумочки. Вскрыла упаковку острыми зубками, наклонилась почти под прямым углом и раскатала латекс по твёрдому члену. Я опять перехватил её руки и, неожиданно для неё, уложил на спину на диван, снимая пиджак, рубашку и брюки. Она слегка приоткрыла ротик, в немом удивлении. Я накрыл её тело, проникая в лоно и начиная двигаться. Она обхватила меня лодыжками, подстраиваясь под мой темп, а я следил за её естественными реакциями, ускоряясь или замедляясь, подводя нас к пику наслаждения. После положенных движений. она выгнулась дугой в моих объятьях, сжимая член в настоящем оргазме, пока я ещё пару раз резко двинулся внутри и кончил.

На сегодня хватит. Но рыжая дива, кажется, была не против продолжения банкета.

Глава 4

В магазине я долго и упорно мерила платья. Терпеливая продавщица профессионально подсказывала мне, поняв, что я всё равно не куплю то, что нужно продать. В итоге я остановилась на чёрном прямом платье с вырезом почти под горло, длинной чуть ниже колена. Ткань была из дорогого жаккарда с классическим теснённым рисунком.

Ночью я спала плохо, переживая за завтрашнюю встречу и проговаривая речь на английском, пытаясь предугадать возможные вопросы. Получалось плохо.

Наутро я приняла душ и вымыла голову. У меня каре, поэтому на укладку времени уходит немного, да и короткая стрижка не требует много усилий. Я надела новое платье, сидит оно и правда хорошо, подчёркивая складную фигуру. Макияж должен быть неброским, но это я как раз умею. Не выделяться.

Сначала я приехала в офис, встреча была назначена только на 18:00, скорее, представительский ужин. Бумаги горели в руках, я ни на чём не могла сосредоточиться. И ведь это всего-навсего одна встреча, а ощущения такие, как будто сегодня решается моя судьба. Наконец-то мы с Константином Владимировичем выдвинулись.

Вы когда-нибудь бывали в ресторане гостиницы «Четыре сезона»? Я вошла в дверь, но когда у меня услужливо взяли шубу и даже не дали номерок, мне захотелось выйти обратно, но так как это было не очень вежливо, то я подумала, может быть, в дамской комнате есть окно? Окна не было.

Двое представительных мужчин уже ждали нас за столом. Оба они обладали восточной внешностью, но одеты были в костюмы по европейским стандартам. Один был постарше с сединой на висках, другой моложе, но тоже довольно зрелый мужчина.

Эмира Омана невозможно было ни с кем перепутать, даже если бы я не видела его фото в интернете. Он обладал тяжёлой энергетикой, которая ощущалась даже на расстоянии, мощью человека, привыкшего решать и управлять. Не удивительно, что он смог захватить власть в стране. Его глубокий взгляд на фото в реальности был проницательным, жёстким и прожигающим, вызывающим в сердце настоящий пожар от волнения. Карие глаза почти чёрные, как и волосы, резко контрастировали с белой кожей. Он не был смуглым и даже загорелым. Когда он взглянул на меня, прямо, не отводя взгляда, мне показалось, что он смотрит в самую душу и читает мои самые потаённые мысли и желания. Сердце пропустило не один удар, пока он переключил своё внимание, а я всё это время не могла прервать зрительный контакт. Так кролик смотрит на удава.

Мужчины как один встали из-за стола, когда мы подошли. Тот что постарше с лёгким удивлением смотрел на меня. Константин Владимирович не растерялся, приветствия и разговор начали на русском. Никто не возражал. Лично меня они не приветствовали. Вот только шейх обошёл стол и поцеловал руку, опять глядя прямо в глаза, а потом ненадолго переведя взгляд на мою руку. Мне показалось, что он намного дольше держал меня в плену глаз, рук и губ, чем было необходимо. Я перестала дышать, лицо вспыхнуло, а рука дрогнула.

Шейх был красив, даже слишком. Правильные, словно выточенные из самого редкого мрамора черты лица, мужественные губы не пухлые, но и не тонкие, резко очерченные скулы, прямой нос. Я маленького роста, поэтому все мужчины кажутся мне высокими и большими, но шейх заполнил собой всё пространство вокруг меня, и не своими размерами, а мощной энергетикой. Он был широкоплечий и стройный, не низкий, но и объективно не высокий.

Константин Владимирович начал деловой разговор и предложил ознакомиться с маркетинговым планом и презентацией, которую я подготовила. Гости смотрели бумаги, пока генеральный давал комментарии. Украдкой я заметила, что Хамдан смотрит на документы, иногда поднимая глаза на меня. Я не знала, как реагировать на такое внимание. Более того, я не могла понять, чем вызван его взгляд, считает ли он моё присутствие здесь уместным. Под этим оценивающим взглядом я готова была провалиться сквозь землю. Как же непредусмотрительно спроектирована дамская комната, что в ней даже окна нет!

Наконец шейх Хамдан окончательно оторвался от бумаг и посмотрел прямо на меня:

– Марина, это вы готовили бумаги? – И не дожидаясь ответа, как будто он его уже знал, с уверенностью продолжил. – Мне бы хотелось услышать ваше вúдение процесса сбыта.

Я опять забыла, как дышать, к тому же с трудом вспоминая слова:

– Да, – и я пустилась в пространные объяснения, как это будет.

Меня не перебивали. Слушали внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Я замолчала сама, потому что факты иссякли, а говорить лишнего не хотелось. Как же неловко высказываться в компании таких представительных мужчин молодой сотруднице 24 лет отроду на замене своего начальника!

– Что ж, Константин. В ближайшее время мы направим вам контракт и начнём согласование частностей. А теперь хватит о делах и давайте закажем ужин.

Я выдохнула, но ненадолго. Когда увидела цены в меню, то сначала подумала, что это масса блюда в килограммах. За чей счёт сей банкет? Потому что я со своей зарплаты не могла оплатить даже свой скромный ужин, но учитывая, что никого эти цифры не смущают, то я попросила заказать мне то же, что и всем. В итоге мне принесли то же, что и эмиру. Общение мужчин довольно скоро стало непринуждённым, но со мной по-прежнему никто не разговаривал, а я не встревала. Ужин оплачивал Хамдан и Кампания. Хамдан больше не смотрел на меня. В итоге все разошлись сытыми и довольными.

Домой я попала далеко за полночь. И хотя очень устала за день, никак не могла уснуть, ворочаясь с бока на бок. А когда уснула мне снился сон. Как мы с Хамданом сидели за тем же столом в ресторане, только, оглядевшись по сторонам, я с удивлением заметила, что мы были одни в целом зале. Хамдан опять смотрел на меня своими прожигающими глазами, а потом встал, чтобы поцеловать руку, как наяву, и перевернув её ладонью вверх. Его язык заскользил вверх по запястью. Он поцеловал меня, пока его руки расстегивали молнию на платье. Он уложил меня прямо на стол, одной рукой сдвигая кружевную чашечку лифчика, а другой приподнимая бедро. И тут я понимаю, что трусиков на мне нет, а он уже вторгается в меня и начинает неистово двигаться, придерживая за бёдра. Я сжимаю его внутри и получаю разрядку, ощущая, что он в этот же момент изливается в меня. Я просыпаюсь от страха, что мы даже не предохраняемся и со стыдом осознаю, что испытала оргазм во сне, даже без мужчины, трусики насквозь мокрые, а по телу расходится приятная истома. Приходит облегчение от того, что это всего лишь сон.

В своё оправдание могу лишь заметить, что секса у меня уже давно не было. Когда-то ещё в университете я встречалась с парнем из параллельного потока. Звали его Саша. И я наивно полагала, что наши отношения на всю жизнь. Ведь он был у меня первым, что я считала достаточно основательной причиной для отношений до гроба. Но после выпуска наши пути резко разошлись. Мы стали значительно реже видеться и даже говорить по телефону. Я списывала это на раздельное проживание.

И вот однажды вечером пятницы, я очень хорошо помню тот день, хоть и хотелось бы забыть, я решила сделать ему сюрприз. По телефону Саша жаловался на усталость и планировал отдохнуть дома один. Но я, наивная дурочка, надела своё лучшее белье, чулки и платье и пришла к нему. Благо, ключ от его квартиры у меня был, я сама тихо открыла дверь. Прямо с порога я увидела в коридоре чужую куртку, явно женскую, и сапожки, а в спальню вела дорожка из спешно сброшенных вещей, мужских и женских.

Я не стала раздеваться и прошла по пути одежды. Из комнаты доносились вполне однозначные звуки возни, шумного дыхания и стонов. Когда я остановилась на пороге, то уже знала, что увижу. Мой парень на коленях яростно вбивался в девицу, которая активно подмахивала ему бёдрами. Саша шлёпал её по заднице и называл не вполне приличными словами. Но девице это, кажется, нравилось, она выгибала спину и громко стонала. Заметили они меня не сразу. Саша вскочил с кровати, а девица перевернулась на спину, пытаясь прикрыться одеялом с удивлёнными криками:

– Кто это?

– Оставайся здесь, я сам разберусь.

– Не нужно разбираться, и так всё понятно. Я уже ухожу, – с потрясающим спокойствием сказала я, направляясь к выходу.

– Марина, нужно было раньше нам расставить все точки над «ё».

– Думаю, последняя точка уже поставлена.

– Ага, – он кивнул и опустил голову.

Ни извинений, ни объяснений не последовало. Только констатация факта. Я положила ключи на тумбочку и вышла за дверь. Меня душили слёзы, но я не могла позволить себе расплакаться на улице или в метро, поэтому донесла всю свою боль до дома, и только когда плотно закрыла за собой дверь в квартиру, то расплакалась прямо на пороге. С тех пор прошло 3 года…

Глава 5

Мы сидели за столом в ресторане, ожидая директора, который поможет нам с излишками «кофе». После вчерашних развлечений и с учётом разницы во времени я проснулся далеко за полдень. Я пил кофе и смотрело в окно. Там было пасмурно. Чёрные тучи полностью заволокли небо. По-прежнему валил снег. Дороги были покрыты ровным белым ковром. Снегоуборочные машины не справлялись со стихией. Армия дворников с лопатами пыталась им не мешать. Но это по-своему было очень красиво.

Я спустился в ресторан. Я был отдохнувшим и расслабленным после вечера в клубе, только очень проголодался, а директор, как назло, всё никак не появлялся. Посетителей в ресторане было немного, поэтому мы сразу заметили крупного седовласого мужчину, двигающегося в нашем направлении. А за ним шла девушка, невысокого роста и миловидная. Директор решил выгодно пристроить дочку? Я усмехнулся про себя. Я никак не мог понять, почему она привлекла моё внимание, пока они не вышли в центр зала, где освещение было ярче, и её волосы в свете софитов загорелись как закатное солнце. И этот цвет был самым настоящим рыжим из всех, что я видел раньше.

– Ахмет, что за девушка с мужиком?

Он пожал плечами и недовольно нахмурился:

– Без понятия, заявлен какой-то директор по маркетингу.

Ахмет нахмурился. Он не одобрял мою любовь к рыжим женщинам. Мой мозг лихорадочно искал способ взглянуть на её руку. Когда они подошли к столу, мы встали, а я направился прямо к ней. Не придумал ничего лучше, как поцеловать её ручку. Она с удивлением протянула тонкое запястье, и я чуть умом не тронулся, когда перевёл взгляд на тыльную сторону ладони. Прямо между большим и указательным пальцем у неё была набита татуировка семиконечной звезды, которая при ближайшем рассмотрении скрывала родимое пятно. Я опять внимательно посмотрел на девушку, заглядывая в светло-карие глаза, которые без сомнения вели в сложный и глубокий внутренний мир. Я сканировал её, отмечая малейшие детали, скользил взглядом по белоснежной коже лица и шеи, заливающиеся румянцем, и алым приоткрытым губам. Я её явно смущал. Так вот, значит, как выглядит судьба.

С трудом оторвался от её руки. Мы расселись за столом и начали переговоры. Но я периодически смотрел только неё, считывая реакции. Она молчала всё время, краснея и смущаясь от моего взгляда. Явно, не понимала, чем вызвано моё любопытство и что вообще происходит. Девушка была красивая, в моём вкусе. Особенно привлекали глаза, карие, но светлые, не большие, но самой естественной формы. И эти глаза таили в себе печаль, сложность характера и множество мыслей. Рефлексирующая женщина – отдельный тип сложной натуры, но заполненный сосуд гораздо привлекательнее пустого.

Общение продолжалось дальше, но она упорно молчала. А я отчаянно хотел услышать её голос, поэтому прямо попросил заговорить. Она вздохнула, и мелодичная правильная речь плавно потекла из её милого рта, обволакивая мои уши. Я почти с сожалением вздохнул, когда она закончила.

Кто она? Как живёт? Обручального кольца на руке нет, но это ни о чём не говорит. Мне нужно знать наверняка. Да и что это меняет? Я пытался привести в порядок сумбурные мысли. Чистое безумие.

Теперь у меня даже аппетит пропал, и она тоже почти не ела. Я хотел, как можно скорее узнать о ней, а она явно хотела сбежать с ужина. Сквозь профессиональную сдержанность пробивалась естественная эмоциональность и женская скромность. Её реакция как раз была понятна: моё внимание её пугало, а мужская компания напрягала, тем более для неё это всё была работа. Она мне, определённо, нравилась.

Мы ещё даже не отошли от стола, а я уже просил Ахмета узнать о ней всё, что можно. Ахмет посмотрел на меня как на идиота, но проводить внушение и спорить сразу не стал. Это не первая странная моя просьба к нему по поводу женщин. Он знал, что я был помешан на девках в поисках одной единственной. Когда через два часа прислал сообщение с информацией, даже сам пришёл ко мне в номер, чтобы посмотреть на мою реакцию и проконтролировать моё помешательство. Он качал головой, хмурился и всячески отговаривал меня от безумной выходки:

– Ну наиграешься ты с ней и здесь. Зачем она тебе дома? Поезжай к ней с цветами, шоколадом, золотом. Свози в ресторан, билеты тебе могу достать хоть в Большой театр, хоть на любое представление. Она, кажется, девка с интеллектом. А потом вези в гостиницу и трахай до потери пульса.

– Ахмет, не спорь.

– Осточертели мне твои бабы! Опять башку потерял. Влюбился в первого взгляда что ли? Не натрахался вчера вдоволь? Давай я подгоню тебе ещё пару-тройку девиц прямо сюда? – Он даже повысил голос.

– Ахмет, ты забываешься. Отвали со шлюхами. Устрой всё, как я сказал. Разговор окончен.

Ахмет обречённо покачал головой и вышел из номера.

Глава 6

Утром я вышла на работу. Снег по-прежнему валил хлопьями. Зима никак не хотела сдаваться. Новости пестрили сообщениями синоптиков о том, что за последние 3 дня выпала месячная доза осадков, а снежный покров опять был 6 сантиметров.

Я выходила из двора прямо по проезжей части, потому что тротуары во дворе не почистили. В этот момент на меня почти наехала огромная чёрная машина. Я в ужасе дёрнулась, понимая, что ещё мгновение, и она меня собьёт. Тут машина резко затормозила, задняя пассажирская дверь открылась, какой-то здоровый мужчина, шедший сзади, втолкнул меня внутрь, а другой мужчина в машине затащил в салон.

Я впала в ступор, не могла пошевелиться. Машина уже тронулась. Я сидела на заднем сидении между двумя крупными мужчинами в черной одежде. Окна были тонированы в ночь. Это всё, что я запомнила. Если спросите меня про лица этих мужчин, то я их никогда не вспомню и не узнáю. На подсознательном уровне я понимала, что меня похитили, но моё сознание отказывалось принимать этот факт. Кто может захотеть меня похищать, выкупа за меня всё равно никто не даст? Я только набрала в лёгкие воздух, чтобы закричать, как мне в шею воткнулась игла, и почти сразу мир поплыл перед глазами и медленно померк.

Я резко очнулась. Как будто выплыла из чёрной воды на поверхность и жадно ловила ртом воздух. Я села, и всё закружилось перед глазами. Какое-то время я просто пыталась сфокусировать взгляд, но получалось плохо. Комната сделала ещё несколько сот оборотов, прежде чем остановиться в относительной неподвижности. Но и когда голова перестала кружиться, легче не стало. Я не понимала, где нахожусь.

Я сидела на огромной кровати в просторной комнате, ставни на окнах были закрыты, но сквозь щели в них пробивался солнечный свет. Такого солнца не может быть в феврале в Москве, когда снег валит несколько дней подряд! Я с трудом встала с кровати. На ватных ногах подошла к окну и открыла ставни. В глаза ударил яркий солнечный свет, так что я даже зажмурилась и отвернулась. Когда глаза привыкли, я снова посмотрела в окно. Оно выходило в сад, окружённый высоким каменным забором, а за ним была саванна. Самая настоящая саванна! С коренастыми деревьями, покрытыми широкими кронами, и желтоватой высокой травой до самого горизонта. В довершении всего этого, за окном пели птицы!

Мозг услужливо подсказывал, что из увиденного следуют три варианта. Первый – я сплю, и мне снится фантастический сон. Второй- это реальность. Но как?! Где я?! Третий вариант мне совсем не нравился – я умерла и нахожусь то ли в раю, а то ли в аду. Ад вполне мог оказаться реальностью.

Мои сомнительные размышления прервала открывающаяся дверь. Я резко повернулась и зря. Голова всё ещё кружилась, а глаза не хотели слушаться. В комнату вошла восточная женщина средних лет. Её тёмные волосы были наполовину прикрыты платком, одета она была в свободное платье. Она вошла в комнату и остановилась. Мне стало интересно, на каком языке она со мной заговорит, если заговорит. А заговорила она на русском с акцентом:

– Здравствуй, как чувствуешь себя?

Что нужно ответить незнакомой женщине в незнакомой комнате в полной дезориентации? Это простая вежливость, или ей и правда интересно?

– Здравствуйте, спасибо. Где я?

– В Омане.

Оман… Оман… Мозг никак не хотел обрабатывать информацию.

– Оман?! Это тот, что на Ближнем Востоке в Оманском заливе?

– Да.

– Как? – Я выдохнула.

– Такова твоя судьба – быть сейчас здесь.

– Меня похитили?

– А ты прибыла бы сюда по своей воле?

– Я не знаю ответа на этот вопрос. Меня никто не спрашивал, перед тем как затолкать в машину и вколоть наркотик.

– Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, – не случайность. Оно – в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.

Афоризмы – это то, что мне сейчас очень нужно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что Хамдан сам тебе всё объяснит.

Я не сразу вспомнила это имя. А когда вспомнила, то стала понимать ещё меньше.

– Хамдан? Он здесь и придёт?

– Обязательно придёт.

В голове крутилась нехорошая мысль – Хамдан и есть заказчик похищения. Я, конечно, читала про случаи похищения женщин из России с целью продажи в сексуальное рабство на Ближний Восток, но эти истории казались мне такими далёкими и нереальными, что я и подумать не могла, как сама стану жертвой такого похищения. Со мной ведь не случается ничего подобного! Мужчины, конечно, обращали на меня внимание, но я не обладала той отличительной внешностью, которую хотели бы иметь шейхи в своём гареме или как это у них там называется. Мои мысли были прерваны тем, что женщина продолжала говорить:

– Марина, Фатима привезла тебе завтрак.

И правда в комнате теперь была ещё одна женщина, которая закатывала столик с едой. От вида и запаха еды меня затошнило.

– Марина, тебе плохо?

Я с ужасом поняла, что меня сейчас стошнит и, видимо, это как-то отражалось на моём внешнем виде. Женщина сделала жест Фатиме, та взяла меня за плечи и быстро повела вглубь комнаты. Я только теперь заметила ещё одну дверь. Фатима её открыла, и это, слава всем Богам, оказалась ванная комната. Я склонилась над унитазом, пока желудок не стал совсем пустым. Я села прямо на пол, чувствуя полное опустошение не только в желудке, но и в сердце, и в мыслях. Голова опять кружилась. Из комнаты я услышала голос той женщины:

– Фатима останется с тобой пока. Это ещё часа на два. Прими ванную и попей. Одежда в шкафу.

Я только сейчас поняла, что на мне блузка, в которой я была утром перед похищением, юбка и тёплые колготки. Мне было жарко, пот стекал по спине, сейчас я это явственно чувствовала. Даже голова была мокрая. Вид, должно быть, ужасный. Я начала расстёгивать блузку. Мне это давалось с трудом, и Фатима бросилась мне помогать. Я не хотела, чтобы ко мне прикасалась незнакомая женщина:

– Не нужно. Я сама.

– Я должна помочь.

Фатима тоже говорила по-русски, только хуже и с ещё бóльшим акцентом. Я перестала сопротивляться. Сил не было, чтобы отказываться от помощи. Тем более, пока она помогает мне раздеться, я могу с ней поговорить.

– Где мы в Омане?

– Рядом Маскат.

Я задумалась, вспоминая географию. В детстве у меня над кроватью висела карта мира. Маскат, определённо, город, но большой ли? Начнём с простых вопросов.

– Маскат – это столица?

– Да.

– Как далеко от города?

– Не знаю, как сказать.

– Если ехать на машине, сколько по времени?

– Не знаю.

– А пешком?

Фатима странно на меня посмотрела:

– Пешком не дойдёшь.

Она уже добралась до нижнего белья, когда я её остановила:

– Спасибо, Фатима, дальше я сама.

Она перестала помогать, и теперь просто стояла рядом.

– Фатима, выйди, пожалуйста, дальше я сама.

– Вдруг госпожа упадёт.

– Я не госпожа. Не нужно так меня называть.

– Госпожа, иначе бы тебя здесь не было.

Я не стала спорить.

– Фатима, просто выйди, оставь меня одну. Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня без одежды.

– Госпожа красивая и не должна стесняться. А я должна помочь.

Отчаявшись её выпроводить, я расстегнула лифчик и сняла трусики. Я не хотела их выкидывать. Потому что не знала, какую одежду мне предложат, а своя ближе к телу.

– Фатима, можно постирать бельё?

– Да, но у госпожи должно быть более удобное.

Она держала в руках мой лифчик и с интересом разглядывала его.

– Я хочу постирать, – сказала я твёрдо. Даже не знаю, когда я научилась приказывать.

– Хорошо, госпожа.

С этими словами она уже включила воду набираться в ванную. И я сразу туда залезла. Фатима взяла мыло и двинулась ко мне, я не стала её останавливать. Она помогла мне намылиться и помыть голову. Я стала чувствовать себя лучше. Фатима завернула меня в большое полотенце и повела обратно в комнату. Открыла шкаф и отступила. Теперь я должна была выбрать сама. Из белья были только трусы и, похоже, только шёлковые. Из платьев – свободные балахоны разных цветов с вышивкой впереди. Рядом стопкой лежали платки, а внизу туфли. Я надела первые попавшиеся трусы и платье из середины. Фатима уже колдовала у столика с едой.

Глава 7

Мать вошла ко мне в кабинет без стука. Она никогда не приходила просто так и не уходила быстро. Поэтому я был готов к очередной порции воспитания и нравоучений. Мать дала мне жизни, и всё, что у меня есть, я получил только благодаря ей. Она защищала меня до определённого времени и ввела в этот мир с чёткой жизненной позицией и не сбиваемым компасом. Она всегда имела право высказывать своё мнение.

– Хамдан, я завтра вечером уезжаю.

– Так скоро.

– Да, появились неотложные дела, поэтому не могу долго у тебя гостить.

– Ты здесь никогда надолго и не задерживаешься.

– Зачем тебе эта девушка?

– Ты же знаешь о предсказании, мама.

– Это я должна рассказывать тебе сказки на ночь, а не ты мне.

– Хочешь сказать, что это неправда?

– Хочу сказать, сынок, что любой прогноз нужно уметь трактовать, а не пытаться переехать судьбу бульдозером. У этой девочки в глазах постоянная боль и печать тяжёлой судьбы. Ты же наиграешься с ней, сломаешь её и выбросишь. А она не игрушка. Ты думал, что будет потом?

– Здесь не о чем думать, мама, выбора нет.

– У тебя или у неё?

– У нас всех. У тебя тоже. Я никогда тебя не спрашивал, как ты жила здесь.

– Не здесь. Это загородная резиденция. Эмир Заид предпочитал жить в городе, и весь свой гарем он держал там.

– Я не об этом, мама, ты же понимаешь.

– Твой отец был человеком своего времени, а время тогда было другое. И мы жили по-другому.

– Жестоким, ты хочешь сказать? Ты его не любила?

– Я была с ним недолго, чтобы полюбить. А он не нуждался в любви. Ему было достаточно власти и чувств, которая она вызывала. Но ты в этом не похож на него. И каждый день я благодарю Бога, что ты вообще мало на него похож.

– То есть, я не сын своего отца?

– Ты его сын, но ты не такой как он.

– Почему ты только сейчас об этом говоришь?

– Потому что раньше ты не спрашивал. Но это и есть ответ на мой вопрос, зачем тебе эта девушка. Ты хочешь любви. Но поверь мне, отцовские методы тебе не помогут завоевать её расположение. Действуя так, как подсказывает тебе сердце. Она не очередная шлюха, но и на роль жены эмира она пока не подходит. Она тебе хотя бы нравится?

Я задумался, но быстро ответил:

– Да, ты считаешь, что шанс у неё есть?

– Зная тебя, да, шанс у неё есть.

– Спасибо мама за нужные слова.

Она обняла меня и поцеловала в висок.

– Ты взрослый человек, Хамдан, тебе решать, как жить. И не злоупотребляй веществами, с ней это не нужно. Будь с ней осторожен. Нет, я не имею в виду, что она опасна. Будь с ней помягче, не делай ей больно. Будь благородным. Ты сильный, тебе не за чем утверждаться за счёт молоденькой девушки. Помоги ей полюбить тебя таким, какой ты есть.

– Думаешь, это возможно?

– Думаю, да. Жизнь – сложная штука, но наша жизнь такая, какой мы её проживаем. Ты сейчас делаешь очень серьёзный шаг, который отразится на всей твоей будущей жизни. Не ошибайся сейчас, делай всё правильно.

Мама ушла, оставив меня подумать. Разговоры с ней никогда не проходили бесследно. Я и правда не до конца понимал, зачем она мне. Я действовал быстро. потому что такого решения требовал момент, но сейчас пришло время всерьёз задуматься о последствиях. Какое будущее нас ждёт? Действительно ли я хотел от неё ребёнка? Она была совсем молодая, а я насильно возлагал на неё обязанности, к которым она не была готова. А я сам готов к ответственности? Слишком много вопросов без ответа. Я не знал, что со мной происходит. Я должен поступать правильно, моя мама плохого мне не посоветует.

Может быть, пришло время мне стать серьёзнее, и я неосознанно искал женщину, с которой мог построить будущее. А предсказание это всего лишь предлог. И, может быть, даже нашёл? А ведь я даже ни разу к ней не прикоснулся. Нужно исправить ситуацию. Возможно, после того, как я притронусь к ней, то весь запáл и пройдёт разом. И не потребуется никаких сложных многоходовок.

Глава 8

Меня похитили в 8 утра по московскому времени. В Омане сейчас тоже было утро, не знаю, только сколько точно. С учётом разницы во времени я провела без сознания почти сутки! Не иначе мне вкололи полноценный наркоз?! Каким сильным должно быть действие наркотика, чтобы вырубить человека на сутки?

С такими мыслями я лежала на кровати, ходить я могла, но головокружение не проходило полностью. Женщина сказала, ещё два часа, а был уже вечер. За окном быстро темнело. Солнце стремительно садилось за горизонт где-то на противоположной стороне дома. Значит, моё окно выходит на восток, или северо-восток, или юго-восток. Чёрт его знает! Завтра нужно посмотреть, откуда встаёт солнце. Ставни закрывать не буду.

Теперь я чувствовала, что было не так уж жарко, градусов 25 днём. А когда уходило солнце, то и того холоднее. Я не знала, если здесь отопление. Скорее всего, нет. Поэтому я покрылась одеялом. И только сейчас поняла, что оно мягкое, пуховое и почти невесомое.

Только на второй день я рассмотрела комнату. Она была большой и светлой. Яркий свет попадал в комнату днём через большое окно, а множество софитов под потолком создавали почти дневное освещение ночью. Основные поверхности спальной комнаты были однотонные, потому как монохромность выгодное подчеркивала мебель и аксессуары. Сделано всё это было просто. Минималистический дизайн привнёс в помещение чистоту, идеальный порядок, простор и обилие свободного места. В комнате, не смотря на тропический климат, ощущался свежий воздух и пространство. Но сейчас была зима. Каково здесь летом? Почему-то я не хотела проверять.

Предметы мебели были однотонными и не такими насыщенными, в тёплых бежевых тонах. Центральное место занимала кровать, которая выглядела как татáми со скрытыми ножками. Шкафы все только встроенные и сливающиеся со стенами, поэтому я их не заметила, пока Фатима не показала. Кровать не украшена подушками, валиками или балдахином. Покрывало однотонное, как и шторы. На полу лежал мягкий ковёр с длинным ворсом. За кроватью стена была отделана леопардовым принтом, что выглядело совсем не вульгарно, а органично вписывалось в отделку остальных стен мягкого бежевого оттенка. В общем, стиль комнаты был вполне европейским, а не восточным, как я ожидала.

Никто не торопился меня навещать. Я смотрела на дверь и думала, что сказать, когда увижу Хамдана. Вряд ли он станет слушать бесправную неверную женщину, которую бесцеремонно похитил прямо около дома. Но, с другой стороны, меня немного ободряла мысль, что я не из тех женщин, которых хотят все подряд мужчины. Зачем я ему? Вот эта мысль меня поистине пугала. Неопределённость невыносима. С такими тяжёлыми мыслями я сама не заметила, как заснула.

Утром комната перестала кружиться. Я спала так крепко, что даже не проснулась, когда привезли еду. Столик с ней стоял на прежнем месте. Фатима, наверное. Солнце светило прямо в окно, но уже высоко.

Я встала. Комната больше не кружилась. Проверила дверь. Заперто. Сходила в ванную комнату. Заняться было нечем. Телефона и телевизора не было. Даже книг и журналов не было. Надо в следующий раз попросить у Фатимы, а то я так скоро сойду с ума. Прошёл день.

Солнце село, но я не включила свет. Пришла Фатима с ужином.

– Фатима, я могу попросить книгу или журнал почитать?

– Я спрошу, госпожа.

Я уже смирилась с тем, что она называет меня «госпожа». Фатима как-то мялась и не уходила, как раньше.

– Что такое, Фатима?

– Госпожа, тебе нужно выпить чаю, – она подала мне чашку. – Это, чтобы успокоиться.

Я напряглась.

– Что там? Наркотик?

Во мне поднималась волна возмущения, смешанная со страхом.

– Нет, – сказано это было с излишней поспешностью.

– Я не стану это пить.

Фатима выскочила из комнаты, не забыв запереть дверь, и оставив меня смотреть на стол с едой и гадать, что туда ещё подсыпано. Через некоторое время пришла та первая женщина.

– Марина, я знаю, тебе не просто. Поверь, я понимаю. Я не желаю тебе зла. Наоборот. Поэтому просто выпей чай. Так будет лучше.

– Для кого?

– Для тебя.

– Мне будет лучше, если вы отпустите меня домой.

– Это невозможно. Спорить с неизбежностью бесполезно. Единственный аргумент против холодного ветра – тёплое пальто. Твоё тёплое пальто сейчас – чай в этой чашке. Мы не желаем тебе зла. Я всё сказала.

Афоризмы, без сомнения, её конёк. С этими словами восточные женщины вышли из комнаты. Я слышала щелчок запираемой двери, и осталась одна с решением в лунном свете. Определённо, в чашке был не чай. Женщины не могли меня заставить выпить. «Мы не желаем тебе зла». В конце концов, если я опять отключусь, то это будет не так уж плохо. Я поднесла чашку к губам и понюхала. Травяной запах как у чая. Попробовала. На вкус сладковатая приятная жидкость. Я выпила всю чашку.

Скоро мне стало легко. Тяжёлые мысли ушли, захотелось петь и летать. Шёлковая ткань приятно касалась тела, я только сейчас поняла, насколько лёгкая текстура у этого платья. Я коснулась руки, и мурашки побежали по телу. Я даже заулыбалась от удовольствия. В этом блаженном состоянии меня застал Хамдан. Увидев его в дверях, я подумала, что должна была что-то сказать, но мысли предательски испарились из моей одурманенной головы, а на губах застыла идиотская улыбка.

Он был одет в белый балахон, именно так как я и представляла. Хамдан внимательно на меня смотрел, его взгляд, как и раньше, был тяжёлым и внимательным. Когда он шагнул мне навстречу, я отшатнулась, но сделав ещё шаг назад, уже оказалась прижатой к стене. Отступать дальше было некуда. Он был среднего роста, но почти на голову выше меня, ведь я была очень даже невысокой. Он провёл рукой по моим волосам, погладил по щеке и большим пальцем обвёл губы.

Чего же я ожидала? Удара? Ласки? Не знаю. Но прикосновения были мне приятны. Он чуть приподнял моё лицо и поцеловал в губы. Сначала лишь коснувшись верхней губы, потом захватив нижнюю губу, а потом его язык властно проник в мой рот и встретился с моим. К великому изумлению, я не чувствовала неловкости или стыда. Наркотик, услужливо подсказывал мой мозг. Всё можно списать на наркотик.

Он не спешил останавливаться, пока тело окончательно не расслабилось, хотя я и так была не напряжена под действием запрещённого вещества. Его руки опустились ниже на грудь и легко сжали упругие полушария через шёлковую ткань. Невольный вздох вырвался из моей груди. Тогда он собрал ткань моего платья и сразу попытался стянуть его через голову, но я ухватилась за него руками, как утопающий хватается за спасательный круг. Тогда он плотно прижал меня своим телом к стене, взял за запястья сильными руками и завёл руки над головой, удерживая одной рукой, а другой снял одежду.

Сопротивление было таким слабым, что раздеть меня не составило труда. Он подтолкнул меня к кровати, и я оказалась лежащей на спине. Пока он снимал с себя балахон, я попыталась отползти или, по крайней мере, сесть на кровати, но он легко уложил меня обратно на спину и снова поцеловал. По телу снова побежали мурашки, собираясь внизу живота, где уже стало влажно. Он оторвался от моих губ и продолжил целовать ниже: сначала шею, затем грудь, захватывая сосок губами и обводя языком. Кожа горела огнём от каждого прикосновения. Я не хотела чувствовать ничего подобного, но сейчас моё тело жило своей жизнью, отдельной от разума. Тело стало невольно напрягаться, бёдра сами собой поднимались в такт движений языка. Его губы спустились ниже по животу, когда он развёл мои бёдра и провёл языком по внутренней стороне и быстро коснулся лепестков между ног. От неожиданности я выгнулась и невольно застонала, так это было приятно. В этот момент он накрыл меня тяжестью своего тела, коленями раздвигая мои ноги, снова целуя в губы, когда бархатистая головка его члена скользнула во влажное лоно. Одним толчком он проник всем стволом внутрь, и я даже вскрикнула, снова выгибая спину. Он замер и внимательно вглядывался в моё лицо, видимо, пытая понять, что я испытываю, боль или удовольствие. По крайней мере, мне хотелось так думать.

Поначалу он двигался медленно и размеренно, мягко раздвигая нежные складочки в первый раз, пока моё тело привыкало к его размерам, а мои бёдра сами собой не начали подниматься навстречу его движениям. Тогда он стал двигаться быстрее, наращивая темп, пока не стал вдалбливаться с силой поршня на полном ходу. Я стонала от удовольствия, забыв обо всём на свете. Сейчас имели смысл только его движения, слияния наших тел и наслаждение. Оргазм наступил неожиданно, разбивая сознание на мириады ярких вспышек. Я чувствовала, как лоно сокращается, обхватывая твёрдый ствол, который всё ещё был в движении. С последним толчком он вонзился глубоко внутрь, и я почувствовала, как горячая жидкость разлилась внутри меня. Но даже в этот момент мне было просто хорошо, никаких предостерегающих мыслей.

Хамдан всё ещё лежал на мне, легко поглаживая по волосам. Он приподнялся, чтобы опять заглянуть в мои глаза, и я не отвела взгляд. У него был такой глубокий пронизывающий взгляд, как будто он каждый раз смотрел в самую душу. Вдруг тяжесть тела ушла, он вышел из меня и перекатился на спину. Для меня уже всё было как в тумане, никаких мыслей или слов. Я не знала, что нужно сказать или сделать, тем более, начала проваливаться в сон. Веки сами собой закрывались.

Глава 9

Не знаю, сколько я провела в забытьи. Часов в комнате не было. Снова был день, солнце стояло высоко, а за окном пели птицы. Я лежала в кровати, покрытая одеялом, всё ещё голая. Как только я попыталась оторвать голову от подушки, опять вернулось головокружение. Надо завязывать с наркотиками.

И вдруг меня накрыла паника. Ужас сковал тело и проник в каждую клеточку моего сознания. Вечерние события были как тумане, похожие на сон. Но это был не сон. Вчера у меня с совершенно незнакомым мужчиной был незащищённый секс. Страшные мысли роились в голове. Вдруг он болен? И что мне делать, если я вдруг окажусь беременной от него? Мир перевернулся так быстро, что я всё ещё находилась вниз тормашками. И чтобы разобраться в текущем состоянии дел, мне нужно адаптироваться и мыслить трезво. Но сначала нужно смыть с себя вчерашнюю грязь, я чувствовала его запах на своём теле и волосах. Наверное, это фантомные воспоминания, ведь вчера я отлично чувствовала его запах: одеколон и табак, смешанные с терпким мужским ароматом. Вчера мои чувства был обнажены до предела.

Я с остервенением терла тело мочалкой, стоя под тугими струями воды из душа, а потом пыталась вымыть остатки его семени. В итоге я просто расплакалась. Первый раз за время нахождения здесь. Слёзы опустошили и принесли немного облегчения. Когда я вышла из ванной, Фатима как раз заходила с едой. От неё не укрылись мои эмоции, глаза, наверняка, были красными и опухшими от слёз.

– Что случилось, госпожа?

Как объяснить Фатиме, этой восточной женщине, которая привыкла к мужскому доминированию, что всё происходящие со мной сейчас – это насилие, ведь меня похитили прямо у моего дома, накачали наркотиками, чтобы привезти в чужую страну без документов и прав, а вчера опять опоили для секса по принуждению. Я находилась в положении пленницы, которую не выпускали из комнаты, без связи с внешним миром. В этот момент я подумала, что без документов единственный путь из страны через Консульство России, но оно наверняка в городе, в столице Маскат, до которого не дойти пешком. Мне нужен план побега, потому что добровольно меня отсюда не выпустят, и ждать помощи от женщины, таскающей мне наркотики, чтобы вынужденный секс не казался таким уж неприятным, не значит желать мне добра.

Добраться до города пешком, видимо нереально, поэтому мне нужен транспорт. Я умела водить машину, даже права у меня были, практики, конечно, почти никакой. Нужно достать машину. И карту местности. Но для начала мне нужно выйти из этой комнаты.

– Фатима, как насчёт журналов или книг?

– Да, госпожа. Что ещё нужно?

– Больше ничего, спасибо, Фатима.

Она опять странно на меня посмотрела и вышла. Скоро вернулась со стопкой книг. Была русская классика и пара книг на английском. Мне нужен план побега. Сопротивляться бесполезно, нужно быть покорной и смиренной, пытаясь получить сначала свободу от этой комнаты-камеры, получить информацию о моём местонахождении. Потом надо достать машину и добраться до города, а главное, до Консульства. Остановить меня могли на любом этапе. Даже в городе на угнанной машине. Друзей и знакомых здесь у меня не было. Полиция в этой стране не могла быть мне помощницей.

Так прошёл день и наступил вечер. Хамдан не пришёл. И на следующий день. И через день. Я теряла ориентацию и счёт дням. Я несколько раз открывала окно, пытаясь оценить, можно ли через него вылезти. Но каждый раз приходила к одному и тому же выводу. Второй высокий этаж, отвесная оштукатуренная стена. Даже если мне удаться связать верёвку, я боялась высоты, поэтому преодолеть вниз даже 5 метров для меня было непосильной задачей.

На четвёртый день Фатима опять принесла наркотик в чашке. Просто принесла, настаивать не стала. А я не стала пить. Значит, сегодня Хамдан придёт, по крайней мере, планирует. А мне нужна свежая голова.

Глава 10

Я пыталась читать, чтобы отвлечься от нехороших мыслей, когда пришёл Хамдан. Я встала, так было проще переносить его взгляд, и, не теряя времени, начала говорить:

– Шейх Хамдан, почему я здесь?

Надеюсь, он понял, что сегодня я не принимала наркотик и мыслю трезво.

– Ты веришь в судьбу, Марина?

– Оправдание судьбой подойдёт для случайностей, но я здесь оказалась не случайно.

– Судьба во всём, Марина, и в случайностях, и том, что мы делаем намеренно. На роду моего отца – шейха Омана, лежит проклятье. Шейх может иметь множество жён, но только избранная судьбой может родить ему наследника. У моего отца было 6 жён, больше 20 дочерей, но ни один сын не выжил. Кроме меня. Ему было предсказание – сына ему родит женщина с края мусульманского мира, с родимым пятном на руке. Мою мать он встретил случайно, её отец приехал по делам в Оман с дочерью. Отец не женился на ней и даже отпустил беременную домой, не веря в судьбу, ещё одна дочь ему не нужна. Потом он долго не верил, что я его сын, хотя моя мать – порядочная женщина, никогда не была с другим мужчиной кроме моего отца и даже не вышла замуж, ведь многие просили её руки. И только в конце жизни отец осознал, что я его единственный наследник по крови. Мне же было предсказание – только женщина с рыжими волосами и родинкой на руке родит мне наследника.

Он говорил уверенно, ровным тоном, как будто рассказывало сказку, хотя выдавал личную информацию. Удивительно, но даже голос его был приятным, в меру низкий тембр.

– Вы встречали мало рыжих женщин, подходящих под описание?

– Я встречал множество разных женщин. Но ни одна из них не подходила под описание, Марина.

– Думаю, по нужному запросу вам найдут сотню подходящих женщин, готовых родить вам наследника. Для этого не нужно было меня похищать.

– Думаешь, мне нужно просить?

Прямая угроза была в его голосе. Моя спесь сбивалась очень быстро.

– Хамдан, я понимаю, что в вашей культуре может присутствовать вера в предсказание или судьбу, да и нашем тоже, но не в моём. Я не хочу рожать вам наследника, потому что так положено судьбой.

– Я не стану задерживать тебя после рождения ребёнка, Марина.

Так вот в чём жестокая реальность. Я ему не нужна. И ему действительно не нужно просить. Он просто возьмёт, что посчитает нужным.

– Тем хуже. Хотите сказать, что я тупое орудие удовлетворения ваших желаний? Инкубатор для вашего наследника, который вы украли из собственного дома?

– А ты согласилась бы добровольно родить мне наследника?

– Я не суррогатная мать, на это я никогда бы не согласилась. В моём мире за женщиной ухаживают, женятся на ней, потом рожают детей. Но даже если и не женятся, но зачатие ребёнка происходит по взаимному согласию, а не после похищения и изнасилования под наркотиками! Это же преступление! Но вы, наверное, считаете, что шейху Омана недостойно ухаживать за рыжей женщиной с родинкой на руке.

– Ты хорошо подумала, прежде чем говорить со мной таким тоном, Марина?

Он шагнул ко мне, а я всем телом ощутила опасность. Самую настоящую опасность, когда животный страх сковывает разум и тело.

– Не в подобных условиях.

– Ну вот мы и пришли к тому, с чего начали.

– Я не хочу находиться здесь.

– Так уж тяжело пребывание в моём доме? Не нравятся условия? Хочешь в сырой подвал с крысами и на цепь?

Я явственно ощутила, что это не просто слова. Такой подвал у него имеется, и крысы тоже, и я легко могу там оказаться. Не знаю, откуда я нашла в себе силы прошептать:

– В ваших силах отпустить меня домой.

Он смотрел на меня, и теперь я поняла, что он стоит гораздо ближе, чем в начале разговора. В запáле спора я не заметила, настолько близко, что я опять чувствовала его запах, тепло его тела и власть надо мной. Он не отпустит.

– Я не пила наркотик. Теперь свяжете меня?

– А ты хочешь, чтобы я тебя связал?

Я вспыхнула как спичка, покраснела до кончиков волос.

Он погладил меня по голове, провёл по волосам, как в тот первый раз. Я дёрнулась как от удара хлыста, но руку он не убрал.

– У тебя красивые волосы.

Его пальцы пропускали волосы, он продолжал поглаживать голову, собирая волосы и легко натягивая их у корней. Ласка с долей принуждения. Этот человек состоял из одних сплошных противоречий. Наверное, я должна была сопротивляться, но не видела в этом смысла. Если я начну отбиваться, меня насильно накачают наркотиками, как уже делали раньше, или свяжут, или того хуже, изобьют, а потом бросят в подвал с крысами. Я боялась боли и последствий, ведь пока кроме терзающей меня душевной боли, физическую мне пока не причиняли. Я успокаивала себя тем, что это инстинкт самосохранения. Разумом я не принимаю даже такую форму насилия.

– Не нужно.

– Почему, Марина? Ты ведь создана для любви. И ты не должна стесняться своего тела.

Его рука зарылась в волосы на затылке, чтобы я приняла нужное положение, и он меня поцеловал, настойчиво, жарко, долго, пока я не начала задыхаться. Он обхватывал и ласкал мои губы, проникал языком в рот, поглаживал мой язык и обводил нёбо. Я сама не заметила, как схватилась за его крепкое запястье, боясь утонуть и задохнуться в пучине этого страстного поцелуя. Другой рукой он скользнул по груди и сжал её. Оторвавшись от губ, он спустился дорожкой из нежных поцелуев по щеке к шее. Губа слегка захватывали кожу, языком он лизнул в районе ключицы.

Он крепко меня обнял и приподнял, перемещая ближе к кровати. Уловив мои сомнения, отразившиеся на лице, которые опять легко могли перерасти в сопротивление, Хамдан снова меня поцеловал в губы. И я не заметила, как он сел на кровать и усадил меня к себе на колени лицом к лицу. В этом положении мне пришлось широко развести ноги, обхватив его бёдра, так он легко смог собрать подол платья, а его руки пробрались под одежду. Он гладил тело под платьем, останавливаясь на чувствительной груди, перекатывая соски между пальцами, обхватывая и попеременно сжимая груди. Он отпустил меня только для того, чтобы снять с себя балахон через голову и снова крепко обнял и поцеловал. А потом одним движением снял с меня с платье. Я дёрнулась, но он крепко меня удерживал. Теперь единственная преграда между нашими телами были шёлковые трусики, но я понимала, что это несерьёзное прикрытие. Он чуть передвинул наши тела подальше от края кровати.

Умом я понимала, что это всё недопустимо для меня, но в последние дня со мной происходили невозможные в прошлой жизни вещи. Теперь я разделила свою жизнь на до и после похищения. Моя жизнь уже никогда не будет прежней, и я тоже. Мои мысли прервал голос Хамдана, наверное, я задумалась и отключилась на мгновение:

– Марина, не думай, ты только зря терзаешь себя.

Он снова гладил меня по волосам. Мои волосы, видимо, очень нравились ему.

Его рука проникла в трусики и большим пальцем он круговыми движениями трогал бугорок сверху. Эта ласка была слишком интимной без наркотика, затуманивающего мозг, но Хамдан делал всё мягко и даже без насилия, ведь моё тело отзывалось на ласки, мне были приятны его прикосновения. И в какой-то момент я даже не заметила, как он одним движением дёрнул тонкую ткань белья, и оно разошлись по шву, открывая доступ ко всему телу. Он легко приподнял меня за попку, я почувствовала его мощный член, который был уже полностью возбуждён. Я старалась отстраниться от неизбежности происходящего. Он направил его в меня и опустил мой таз.

– Какая ты узкая, и влажная, и горячая.

Гладкий ствол проскользнул внутрь меня, раздвигая и заполняя, пока не вошёл полностью. Я задохнулась от ощущений, от полноты его эрекции внутри меня. Я почувствовала единение наших тел, насколько сильно он хотел мной обладать, насколько терпелив он был, чтобы я могла ему отдаваться. Он обхватил меня за бёдра, чтобы помочь мне начать двигаться. Я приподнималась и опускалась, скользя по крепкому члену, а он помогал мне двигаться в темпе, который доставлял нам обоим удовольствие. Одну руку он переместил, чтобы ласкать мой бугорок сверху, отчего удовольствие стало ещё острее. Я уже не замечала, как двигалась сама, тяжело дыша и постанывая. Я потеряла счёт времени, и в какой-то момент, я полностью опустилась на мощный ствол и, откинув голову назад, меня накрыло яркая вспышка блаженства. Он крепко меня обнял, зарывшись лицом в волосы.

– Марина, мне с тобой хорошо.

Его глубокий тихий голос удивительным образом запускал ток по моим нервным окончаниям, и тепло разливалось по венам. Я должна была возразить, но не могла, испытывая иррациональный страх испортить хрупкий момент. Не сейчас, но позже я обязательно найду, что ответить.

Не знаю, сколько мы находились в таком положении, он всё ещё меня обнимал и поглаживал моё расслабленное тело, пока не уложил на спину и не отпустил, последний раз поцеловав в висок. Потом он накинул на себя одежду и вышел.

Мне ещё предстоит научиться говорить с ним после близости. Меня раздирали противоречивые чувства и мысли. Да что и греха таить, мой опыт с Сашей не был таким приятным. Саша никогда не был настолько внимательным и нежным любовником, он предпочитал быстро сбросить одежду и после одного-двух поспешных поцелуев поставить меня на колени и также быстро подолбиться, как в тот раз, когда я его застала с другой девушкой. Но сейчас с этим незнакомым мужчиной я испытывала самое настоящее удовольствие и получала удовлетворение, которое раньше мне было недоступно.

В мою голову даже закрался философский вопрос, что является бóльшим насилием, принуждение к чувственному сексу в ситуации, когда нельзя отказаться, или сознательное согласие на близость, которая не приносит удовольствия? Я прервала размышления, решив, что это неправильные мысли, и отправилась в ванную. Мне нужен план побега.

Глава 11

Утром опять светило солнце и пели птицы. Я читала, что ближе к экватору солнечных дней в году больше, но сейчас был февраль, а за всё время пребывания в Омане, я не видела ни облачка на небе.

Фатима привезла завтрак.

– Госпожа может позавтракать, а потом я покажу ей сад.

Я не сразу осознала её слова и даже осторожно переспросила:

– Выпустите меня из комнаты?

– Да, господин велел сопроводить госпожу на прогулку.

– Значит, под присмотром.

Фатима опустила голову. Ну хотя бы так. Я быстро поела и встала, уже готовая бежать, но Фатима меня остановила:

– Госпоже надо покрыть голову, в доме есть мужчины.

И она поспешно открыла шкаф, доставая стопку платков.

– Я не умею завязывать платки.

– Я помогу.

Фатима взяла платок под цвет платья, которое случайно было мной выбрано из шкафа, и осторожно стала обвязывать голову. В конце внимательно и придирчиво осмотрела результат со всех сторон, немного подправила и удовлетворённо кивнула. У меня не было необходимости выбирать наряд, поэтому я носила первое, что попадалось под руку.

Мы вышли из комнаты в просторный коридор, покрытый ковровой дорожкой, ведущий к лестнице. По дороге я насчитала 3 двери с одной стороны и ни одной с другой. Лестница была мраморной с резными перилами и делала полукруг по спуску. Вот почему второй этаж был таким высоким, первый достигал, наверное, пяти метров.

Мы спустились в просторный холл, пол которого был выложен мозаикой с геометрическим рисунком. Вместо картин на стенах висели гобелены с пейзажами и сценами земледелия. Прямо на полу стояли большие вазы с цветами. Сквозь двустворчатую дубовую дверь с цветными витражами пробивался уличный свет. В холле было прохладно и стоял запах цветов и трав. Перед самым выходом Фатима накинула мне на плечи шерстяной платок и открыла дверь.

Я не сразу заметила, что сразу за дверью были ещё три ступеньки. Ослеплённая солнечным светом, я споткнулась и чуть не полетела вниз головой, если бы Фатима не была рядом и не поймала меня в последний момент.

– Осторожно, госпожа, впереди ступеньки.

Как будто предостережение в метро. Я всегда была не очень внимательной к деталям, не обращала внимание на происходящее, не смотрела по сторонам. Может быть, поэтому меня так легко и похитили? Я не видела мужчину, шедшего за мной, наверняка, от самого подъезда, и машину, которая на меня почти наехала. Нужно быть внимательнее, если я хочу сбежать отсюда.

Я вышла в сад. Солнце светило прямо в лицо и приятно грело.

– Госпожа может дальше погулять сама.

О! Меня даже отпустили одну. Это значит, они не очень-то бояться, что я убегу. Я вышла в сад, широкая подъездная дорога от двери вела к кованным воротам. Они, конечно, были заперты, скорее всего, на кодовый замок, а с обеих сторон явно висели камеры. Сразу от крыльца узкая дорожка уходила вглубь сада вокруг дома.

Дом эмира, стоящий в отдалении от города, был красивый и большой. Такого роскошного жилого строения я ещё не видела и, уж тем более, не жила внутри. Стены цвета слоновой кости были отделаны лепниной и покрыты штукатуркой. Даже две башни были у этого дома, как у настоящего замка. Я не разбиралась в архитектуре, но понимала, что этот дом был построен не вчера. Возможно, родовому имению уже несколько столетий. По дому правителя можно определить, насколько могущественная династия правит. Чем больше я обходила дом по дорожке, тем больше поражалась. Вокруг дома раскинулся прекрасный сад. Я никогда не видела столько цветов! Цветы, деревья были повсюду, они гармонично сосуществовали рядом, создавая потрясающий растительный ансамбль. И это было тем удивительнее, ведь вокруг была саванна! Названия многих растений и цветов я даже не знала. Впрочем, эти растения привлекали своей нежностью, изяществом и одновременно силой, яркостью, ведь при любовании цветком знать его название совсем не обязательно.

Сад был больше, чем я сначала подумала. Там было множество тропинок и дорожек. Основная дорожка, которая вела вокруг дома, была выложены бледно-жёлтым кирпичом. Клумб не было. Цветы на первый взгляд росли то тут, то там без всякого порядка, чтобы казалось, как будто они растут сами по себе. Хотя наверняка это результат кропотливой работы садовников.

В какой-то момент я заворожённо остановилась около маленького изящного кустика, на котором растут вроде бы самые обычные розы. Но лепестки их в сотню, а может быть в тысячу раз нежнее, чем у других роз, которые я когда-либо видела, цвета ярче. Цветок дышит яркостью и жизнью. А как они благоухали! Этот аромат заполнял всё пространство на несколько метров вокруг куста и от этого сладкого запаха кружилась голова.

Изредка попадались красные, крупные цветы, похожие на тюльпаны. Запах у цветов был резкий, но приятный. А сами цветы, не смотря на насыщенный, тёплый цвет выглядели какими-то холодными и от этого казались ещё прекраснее. Словно очень красивая, но гордая и неприступная женщина, прямая противоположность мне.

Деревья в саду поражали своей крепостью, могущественностью для садовых растений. Узловатые, они были покрыты жёсткой иногда очень шершавой, а иногда невероятно гладкой корой. Я даже не удержалась и потрогала кору на некоторых деревьях. Листья самых разных оттенков зелёного. Попадались даже такие, у которых листья были красноватыми, розовыми, сиреневатым. Были и молодые деревца, сильные и отчаянно тянувшиеся вверх к солнечному свету.

Мягкая, изумрудно-зелёная трава так и манила пробежаться по ней босиком. Удивительно, здесь были даже бабочки, летавшие от цветка к цветку. Раскраска крыльев завораживала меня. В траве сновали туда-сюда жуки и муравьи. Каждый из них был занят своим важным делом. На стволах деревьев можно было встретить чудесных мохнатых гусениц. Попадалась паутина, хозяин которой казалось, прекрасно знает, что живёт в саду эмира, и свою паутину он плёл очень изысканно и старательно. Птицы пели так как не поют нигде, их пение я слышала каждый день просыпаясь в комнате, но на свежем воздухе, окруженная листвой, я иначе воспринимала их. Голоса были очень чистыми и звонкими. Только теперь я поняла, что их пение можно было слушать бесконечно, тем более что часов у меня всё равно не было. Они были свободны. Они выбрали этот сад своим домом. Их пение придало мне сил, ведь если они могут тут жить, то и я смогу. Для меня это не навсегда.

Я долго ходила по саду и даже вышла к небольшому пруду с беседкой рядом. Беседка была большой, мраморной, купол держался на витых колоннах, скамейки внутри были выложены подушками. Я ступила внутрь и ощутила прохладу. Беседка надёжно защищала от солнца. Сейчас это было неактуально, но летом под палящим солнцем Ближнего Востока, наверное, это было очень приятное место, чтобы охладиться. Я присела внутри. Только сейчас я поняла, что ходила, наверное, довольно давно, ноги слегка гудели от отсутствия движения, ведь я почти неделю провела взаперти, меряя шагами лишь запертую комнату.

Я стала думать. На такой большой территории можно затеряться. Но что дальше? Если я не найду выход за стены этого дома, то меня рано или поздно найдут. Мне нужно было внимательно осмотреть ворота, пройтись по периметру стен, найти гараж, определились, где хранится пульт от ворот и ключи хоть от какой-нибудь машины.

С этими мыслями я бродила вокруг дома целый день. Солнце совершало свой круг по земле, проходя через зенит, пока не начало стремительно опускаться за горизонт. Становилось прохладно. Тогда я с тяжёлым сердцем и неспокойными мыслями решила вернуться в дом. Осторожно приоткрывая тяжёлую входную дверь, я боялась хоть кого-нибудь встретить, но в холле было пусто, да и вообще в доме было тихо, как будто здесь никто и не жил. Я поднялась по лестнице и, стараясь не шуметь, прошла в свою комнату.

Настроение у меня было поистине удручающее. Это был не дом, а настоящая крепость, обнесённая высокой каменной отвесной стеной, на которой с завидной периодичностью развешены камеры наблюдения. Единственный вход и, он же выход, был через центральные кованные ворота под замком, камерами и постоянным наблюдением охраны. На территории и особенно у ворот всегда была охрана – двое-трое крепких мужчин с оружием, но даже будь они не вооружены, мне против них делать было нечего. Я, конечно, читала в детективах, как женщины ловко соблазняли охранников и выбирались из плена, но сейчас это казалось мне нереальной сказкой на ночь. То есть выбраться за ворота незамеченной, да ещё и на машине, представлялось мало возможным.

Я даже нашла гараж. Он был слева от главного входа, но там тоже крутились мужчины в костюмах – водители, наверное. Я осторожно наблюдала за происходящим в гараже некоторое время. Мужчины в костюмах в основном просто сидели внутри, ждали, курили и разговаривали между собой. Был ещё один, кажется, механик в спецодежде, он тоже частенько слонялся без дела. Гараж никогда не оставался пустым, мужчины всегда уходили по очереди. Может быть, ночью он пустует, если не зарыт? Я не видела камер, но это не говорило о том, что их там нет.

Дело осложняло ещё и то, что я не знала арабского языка, поэтому не могла получить никакой полезной информации из подслушанных разговоров. Машин было несколько, все они чёрные представительского класса и один минивэн. Ключи, может быть, и оставались в зажигании, но как пройти мимо камер, водителей, механика и залезть в машину?

В моей голове возник ещё вариант забраться в багажник и дождаться, когда меня вывезут в город, но как потом оттуда выбраться?

Следующее препятствие – закрытые ворота. Я пока не поняла, как они открываются. За весь день никто не приезжал и не выезжал. Возможно, есть пульт. Достать его проще, чем узнать код, если это кодовый замок. Но выехав за ворота, меня наверняка ждёт погоня, а водила машину я не очень хорошо, практики не было. Так что куда не кинь, везде клин.

Дальше нужно добраться до города. Но пока у меня даже не было карты, и вряд ли мне её добровольно дадут. Можно, конечно, просто двигаться по дороге, но выведет ли она меня к городу и куда ехать в самом городе? Я ужасно плохо ориентировалась на местности. Прожив всю сознательную жизнь в Москве, я то и дело пользовалась навигатором в телефоне, когда попадала в другой район. Этот топографический кретинизм был моей самой большой проблемой. Я даже и представить себя не могла, как справлюсь с поисками Консульства в незнакомом городе и без навигации. В моём мозгу всплыли образы узких восточных улочек, виденные по телевизору, обязательно ведущих в тупик. Я содрогнулась.

А потом, попав в город, как мне найти Российское Консульство? По указателям?

Вопросов было больше, чем ответов.

Я съела ужин, приняла душ и легла в кровать. Думала, что мысли меня не отпустят сегодня, но уснула я быстро, видимо, прогулка на свежем воздухе пошла на пользу.

Глава 12

Прошла ещё неделя. Я начала терять счёт дням и даже сделала зарубки на мягком покрытии стен, чтобы совсем не утратить связь с реальностью. У меня не было ни часов, ни календаря. Зато теперь я могла гулять по саду, но ни на миллиметр не приблизилась к побегу. Мне стало казаться, что единственный шанс выбраться за ворота – если меня вывезут отсюда добровольно. Меня даже стали посещать шальные мысли – я представляла, что шейх станет делать, если я умру здесь, в его доме?

Как жить, когда заставляешь себя? Заставляешь себя вставать по утрам. Заставляешь себя хотеть чего-то. Например, просто выйти в сад. Заставляешь себя делать вид, что тебе не все равно, например, продумывать невозможный план побега. Заставляешь себя жить!

Здесь мне пытались внушить, что это моя судьба. Каждый сам хозяин своей жизни. А вот я не была уверена в этом. Моя жизнь похожа на мутный гулкий поток, который несет меня неведомо куда, особенно сейчас. Без цели, без смысла, не спрашивая, хочу ли я туда плыть и нужно ли мне хоть что-то. А на сердце холодно и пусто.

Как назвать состояние, в котором я пребываю? Жизнью? Сном? Иллюзией? Когда я не управляю своими желаниями, своей жизнью. Когда меня с каждым днем все глубже и глубже затягивает в это вязкое топкое липкое болото без света, без веры, без надежды, без смысла. Когда ничто не имеет значения.

Апатия, отсутствие желаний, безразличие, не проходящая усталость от жизни. Из курса психологии в университете я знала, что это симптомы скрытой депрессии. Почему скрытой? Да потому что я вроде бы жила как раньше. У меня нет никаких видимых причин для депрессии. Я не билась в истерике, не прыгала из окна. Я просто постепенно угасала, молча, тихо, без жалоб и стенаний. Это не плохое настроение, не лень, не временный спад после стресса. Это омертвление чувств. То, что я чувствовала сейчас, а точнее, то, чего не чувствовала. Я спрятала негативные переживания, но с ними пропали и положительные эмоции.