Читать онлайн Игрушка демона бесплатно

ГЛАВА 1

Библиотека — это не просто хранилище книг. Это запах бумаги, тихий шелест страниц, едва слышный скрип мягкой кожи под пальцами. Это длинные косые лучи, проникающие сквозь небольшие окна под самым потолком. Это приглушенный шорох шагов по каменному полу, местами выщербленному от времени. А еще это дом. Единственный, который я когда-либо знала.

Деревянная тележка, доверху набитая старыми фолиантами, катилась легко. Руки привычно выхватывали из стопок нужные книги и расставляли их по местам. Экономика земель, география и природные ресурсы, история правления демонов… Дойдя до последней книги, я остановилась.

Как давно демоны пришли к власти? Точная дата не указана ни в одном из исследований, что мне довелось прочитать. Видимо, демоны и так знают ответ на этот вопрос, а люди… им попросту некогда задумываться о подобном: у рабов нет свободного времени. Бесправные, а зачастую и безвольные игрушки демонов. Вещи.

Интересно, помнят ли люди, что когда-то, очень давно, мы были свободными? Что при рождении нам давали имена, а не номера? Что вместо четкого жизненного плана, назначенного демонами, мы могли следовать зову сердца и собственных желаний? Сомневаюсь. Людская память слишком коротка, а установленный порядок длится слишком долго.

Из размышлений меня вырвал тихий, но настойчивый оклик моей бабушки. Она всегда говорила вполголоса, стараясь не нарушать особой атмосферы библиотеки, где все пропахло пылью вековых знаний.

— Сатрея, иди сюда, быстро!

Обернувшись, я увидела ее: невысокую, опрятную, с пучком седых волос, в длинном темно-сером платье из плотной ткани, закрывающем все от шеи до пят. Самую родную и любимую. Вторую половинку нашей маленькой семьи.

— Что случилось? — Оставив тележку, я пересекла помещение и оказалась рядом с бабушкой.

Только вблизи заметила, что ее руки дрожат, а на висках выбилось несколько волосков, торчащих в разные стороны. Раньше Ба никогда не позволяла себе неаккуратности.

— Ты должна немедленно спрятаться! — прошептала она. — Беги в нижний архив, спрячься за дальними стеллажами. Там есть ниша. Ты знаешь.

— Ба, в чем дело? — Я и сама заволновалась.

— Полная проверка. Придут высшие.

Я ахнула.

Все демоны отличаются силой, быстротой и ловкостью, но высшие превосходят их многократно. Они умнее, сообразительнее, владеют гораздо более сложной магией, нежели темные и низшие демоны. Однако не это напугало меня больше всего.

Если высшие заглянут в реестр — а они заглянут, можно не сомневаться, — то непременно заметят странный номер, занесенный туда семь с половиной лет назад. Именно тогда Ба упросила старшего демона, заведующего библиотекой, взять ей помощницу. По его же настоянию она внесла номер выбранной «рабыни» в реестр. Номер, которого у меня от рождения нет.

Я порывисто обняла Ба, поцеловала крепко в щеку и прошептала:

— Люблю тебя и ни о чем не жалею! Спасибо за каждый день свободы, что ты мне подарила.

Да, именно так. Двадцать три года назад Ба нарушила законы демонов и каким-то образом забрала меня из центра новорожденных еще до маркировки. Она спрятала меня от всех, подарив шанс на жизнь вне рабства. Дала имя и обучила всему, что знает сама. И теперь нам обеим предстоит заплатить за это преступление.

— И я тебя люблю, мое сокровище. Ты лучшее, что есть в моей жизни. — Она поцеловала меня в ответ и отстранилась, стараясь взять себя в руки.

— Поправь прическу. — Я выдавила улыбку, в последний раз взглянула на Ба и, развернувшись, выбежала из комнаты.

Я знала, что, скорее всего, мы больше друг друга не увидим.

Я бежала по коридорам, знакомым с пеленок, стараясь не издавать ни звука. Мягкая подошва туфель позволяла передвигаться почти бесшумно. Придерживая юбку, я спустилась в нижний архив, куда за последние пару десятилетий практически никто не заглядывал. За дальними стеллажами находилась та самая ниша, о которой говорила Ба. Приглушенный свет в архиве рождал длинные глубокие тени, скрывая пространство ниши от посторонних глаз. Я забилась в угол и постаралась унять бешеное сердцебиение, опасаясь, что оно меня выдаст.

Время текло очень медленно, а порой будто вовсе замирало. Самым ужасным стало неведение. Что же случилось с Ба? Как долго мне тут прятаться?

Сколько прошло времени, я не знала, но приглушенные шаги услышала издалека. Вскоре различила обрывки фраз, а еще через несколько мгновений дверь в архив распахнулась.

— И ты ей веришь? — прозвучал высокомерный голос.

— Да, махр, — почтительно ответили ему.

Обращение «махр» использовалось только по отношению к высшим демонам и означало максимальную степень уважения, граничащего с почитанием.

— Она проработала у нас большую часть своего жизненного срока, — продолжал второй. — За все время ни единой жалобы или нарушения. Напротив, старший заведующий высоко отзывался об этой рабыне. Полагаю, девчонка сама назвала чужой номер, а узнав о вашем визите, скрылась.

Судя по шагам, они приближались к моему укрытию. Сердце сжалось от страха.

И зачем смертной девчонке скрывать свой номер? — хмыкнул высший.

— Кто знает, что творится в головах рабов?

— В их головах не должно твориться ничего! — рявкнул он. — Они рабы, и единственная их цель — служить нам!

— Конечно, махр, вы, как всегда, правы, — залебезил демон.

— Старуха явно что-то скрывает.

— Вы так считаете? Вполне может быть. Что прикажете с ней делать?

— Доставьте в городскую тюрьму. Хочу лично поговорить с ней и убедиться, так ли она умна, как ты пытаешься убедить.

— В тюрьму, махр? — переспросил демон.

— Ночь в камере, думаю, сделает ее сговорчивее, — холодно сказал высший. — А если нет, то всегда найдутся те, кто сможет развязать ей язык.

— Конечно, всенепременно!

Голоса стихли в нескольких метрах от ниши. Я затаила дыхание.

— Пойдем, — раздался властный голос. — Подготовь подробную характеристику сбежавшей рабыни.

— Как прикажете.

Через какое-то время звук удаляющихся шагов стих.

Я неуверенно выдохнула. По щекам катились слезы. Бедная Ба! Тюрьма — то место, откуда еще никто и никогда не возвращался! Я должна что-то сделать, чтобы спасти ее! Но что?

У меня оставались лишь вечер и ночь, и я не собиралась тратить время впустую. Выждав для надежности еще несколько минут, выбралась из ниши и покинула архив. До наступления темноты я должна узнать об устройстве тюрьмы все.

ГЛАВА 2

Ночь выдалась прохладная. Первый же порыв ветра, забравшийся под плащ, заставил кожу покрыться мурашками, а меня зябко поежиться. Оглядевшись по сторонам, я направилась на северо-восток. В столь поздний час улицы были практически пусты. Редкие прохожие — в основном темные демоны, реже люди — не обращали на меня внимания. Да и зачем? Всего лишь очередная рабыня спешит вернуться в дом хозяев.

Петляя переулками и избегая широких, ярко освещенных проспектов, я приближалась к окраине города. С каждым пройденным кварталом дома становились ниже и беднее, дороги хуже, а лес, густой стеной росший вокруг города, почти вплотную подступал к улицам.

Оставалось пройти совсем немного, когда я впервые заметила слабо подсвеченные тюремные башни. Оглядевшись по сторонам, поправила капюшон, еще больше натянув на лоб, и забрала левее, прижимаясь к стене полуразрушенного дома, чтобы скрыться в его тени. Стараясь ступать почти бесшумно, прошла вдоль постройки и нырнула в лес.

Кусты и ветки больно царапали кожу, а первые опавшие листья хрустели под ногами, заставляя замирать и прислушиваться к доносящимся из-за тюремной стены звукам. Сердце отбивало ритм настолько быстро, что грозило выпрыгнуть из груди, нервы были натянуты до предела. Я вздрагивала от каждого шороха, птичьего крика или цоканья лошадиных копыт о мостовую, оставшуюся за спиной. Иногда приходилось испуганно пригибаться, молясь, чтобы тень деревьев достаточно укрывала меня от пролетающих по небу низших.

Не знаю, сколько я так шла, но, когда увидела торчащую из стены ливневую трубу, обрадовалась ей, как родной. Именно ее-то я и искала! Труба выглядела узкой, но все же не настолько, чтобы я не смогла протиснуться. Очутившись внутри, двинулась вперед, придерживаясь за скользкие стенки и, как прежде, старясь производить как можно меньше шума. Однако теперь это оказалось нелегко — вода доходила до щиколоток, и каждый шаг отдавался негромким шлепаньем.

В голове молоточком стучала мысль: «А что, если по пути попадется решетка? Что тогда делать?» Как назойливый комар, она не оставляла, и я напряженно замирала перед каждым поворотом. Но вот ливневая труба вильнула в последний раз и вывела меня в небольшую комнату.

После темной трубы даже слабое освещение показалось ослепляющим. На несколько секунд я зажмурилась, спасая глаза от режущего света. Когда зрение обрело четкость, увидела, что почти все свободное пространство заставлено бочками, ящиками и старыми сундуками. Но главное — в дальнем углу я заметила узкую каменную лестницу.

Поднявшись по ней и выйдя в коридор, замерла — куда теперь? Внутреннее чутье подталкивало вправо, и, решив ему довериться, я двинулась в выбранном направлении. Вскоре увидела еще одну лестницу и новый коридор. Я успела подняться на пару ступеней, прежде чем услышала голоса. Страх и адреналин придали скорости, и, в одно мгновение слетев вниз, я мышкой нырнула за угол.

— Отнес ужин новой пленнице? — хрипло произнес невидимый мне демон.

— Библиотекарше-то? Да, — пробасил второй.

— Поступил приказ не трогать ее до появления махра. Человечка должна остаться целой! Это ясно?

— Ясно, — процедил первый. — А что будет после того, как махр с ней наиграется?

— Потом она вся наш-ш-ша. — Тихое шипение не скрывало радостного предвкушения в голосе.

Мимо прошли двое низших. Высокие — под два с половиной метра, синекожие, с широкими плечами и развитой мускулатурой, длинными черными волосами и такого же цвета кисточкой на хвостах. За спиной у каждого были сложены большие кожистые крылья с шипами на сгибах, а головы венчала пара внушительного размера витых рогов.

От страха я забыла как дышать, моля Великого о помощи. Видимо, просьбу мою он услышал — демоны прошли мимо. Дождавшись, когда они скроются из виду, я вышла из укрытия и поднялась по лестнице. По обеим сторонам длинного коридора тянулась вереница дверей с решетками и небольшими окошками у самого пола. Чтобы найти Ба, мне пришлось заглянуть почти в каждую. Увиденное поразило до глубины души и заставило желудок предательски сжаться. Если бы сегодня я поела, меня бы обязательно вырвало.

То, что лежало в камерах, мало напоминало людей — скорее изуродованные куски мяса с вывернутыми костями и изорванной плотью. Некоторые тихо стонали, другие не издавали ни звука. В одной из камер я, наконец, увидела Ба. На фоне остальных она выглядела неплохо: прическа растрепана, платье помято и перепачкано, на руках свежие царапины, причем некоторые даже отсюда казались глубокими. Но главное — жива!

— Ба, — тихонько позвала я.

— Сатрея! — испуганно выдохнула моя прародительница. — Как ты здесь оказалась, глупая? Зачем? — Поморщившись, Ба встала и подошла к двери.

Просунув руку между прутьями, ласково погладила меня по щеке.

— Прости меня, — откликнулась я, прижимаясь к холодной ладошке. — Но иначе я не могла. Ты — все, что у меня есть! Я не собираюсь прятаться, зная, что ты оказалась здесь по моей вине! Потерпи немного, я попробую найти ключи от камеры, и мы исчезнем.

— Ничего не выйдет, милая, — ласково сказала Ба.

— Но почему? Я же добралась сюда! Я смогу помочь, только позволь! — взмолилась я.

— Ты не понимаешь, Сатрея, все не так просто. — Бабушка качнула головой.

— Давай я сначала тебя освобожу, а потом ты мне все расскажешь, ладно? — Я завертела головой, пытаясь понять, где может находиться комната охранника.

— Сатрея! — повысила голос Ба. — Слушай меня! — Я замерла. — Ты необычная девушка, совершенно непохожая на остальных. И дело не в имени и отсутствии номера. Ты…

— Кто здесь? — с лестницы донесся грозный голос. — Я тебя слышу!

— Беги, Сатрея! — в ужасе прошептала бабушка. — Пообещай, что убежишь, спасешься! Забудь про меня, мне уже не помочь. Обещай! Живо! — потребовала она, и было в ее взгляде нечто такое, что заставило меня кивнуть.

Я поцеловала ее ладошку и побежала по коридору в противоположную от лестницы сторону. Что там, я не знала. Но одно ясно наверняка: на лестнице низший, который разорвет меня при первой же возможности.

В спину полетел крик Ба, от которого все внутри сжалось.

— А ну заткнулась! — Рык низшего прозвучал приглушенно.

Я бежала, не разбирая дороги, хаотично сворачивая в появляющиеся коридоры. Ориентировалась лишь на шум, усиливавшийся с каждой минутой. — Низшие прочесывали здание тюрьмы. Топот шагов и голоса звучали со всех сторон, и я отчетливо понимала, что меня окружают. Когда поймают — лишь вопрос времени. Как же выбраться? Куда бежать? Я задыхалась от бега и страха. В какой-то момент сил попросту не осталось. Открыв первую попавшуюся дверь, я нырнула внутрь и, закрыв ее, прислонилась лбом, моля Великого укрыть меня от опасности.

Однако в этот раз мои мольбы остались неуслышанными.

— Так, так, так, — раздался за спиной спокойный голос, от которого все внутри задрожало. — Что у нас здесь? Никак наша лгунья пожаловала?

ГЛАВА 3

Я медленно повернулась, силясь взять себя в руки, и встретилась взглядом с обманчиво расслабленным высшим. Он сидел за столом, сцепив руки в замок, и с любопытством меня рассматривал. Высших я видела только на картинках в книгах, но у меня не возникло и тени сомнения, что передо мной один из них.

Демон оказался невероятно красив. На вид, по человеческим меркам, чуть моложе тридцати, с убранными назад длинными волосами цвета расплавленного серебра. Рогов, как и у всех высших, у него нет. Крыльев тоже. Сильнейшие демоны дематериализовывают их, являя лишь по необходимости. Высшие могли бы походить на прекраснейших из людей, если бы не одно «но». Цветные радужки в окружении черных белков глаз выдавали их нечеловеческую природу.

Губы сидящего за столом демона криво изогнулись в надменной усмешке, а черные глаза с серебристой радужкой следили за каждым моим движением. Вдруг грифельно-серые брови поползли вверх. Я смутилась.

Чем я могла так удивить высшего, не проронив ни слова? Понятно, что после прогулок по лесу и лазанию по водосточной трубе мое платье, равно как и плащ, выглядят плачевно, но вряд ли именно они изумили демона.

— Кто ты?

Его вопрос озадачил еще больше.

— Сатрея, — ответила тихо.

Мне казалось, его брови не могут подняться еще выше. Я ошибалась.

— Сатрея? — недоверчиво переспросил он. — У тебя есть имя?

— Да, а у вас разве нет? — брякнула я первое, что пришло в голову, и сжалась, проклиная собственную глупость.

— У меня оно есть. Меня удивляет, что оно есть у тебя, — подчеркнул он последнее слово. — Покажи свой номер, — поднимаясь со стула, велел высший.

Внутри все похолодело. Пока демон не двигался, я чувствовала себя пусть ненамного, но увереннее. Теперь же понадобилась вся моя выдержка, чтобы не выдать страха.

— У меня его нет, — ответила, глядя ему прямо в глаза.

В книгах о высших писали, что никто, кроме им подобных, не смеет так на них смотреть. Темные и низшие демоны всегда делают это мельком, кланяясь. Прямой зрительный контакт, если он идет не от равного, означает вызов. Не знаю, почему я решилась на это. Видимо, какой-то частью сознания поняла, что судьба моя решена. Осталась одна надежда — вывести демона из себя, чтобы он свернул мне шею. Быстрая, легкая смерть… это лучше, чем умереть под пытками или быть заживо растерзанной низшими.

Медленно, как истинный хищник, высший подошел и остановился в паре метров от меня. Удерживать зрительный контакт с каждой секундой становилось сложнее. Потребовалось все мое мужество, чтобы не опустить глаза.

— Итак, твой номер, — повторил он, окатив меня презрительным взглядом. — Я хочу его увидеть.

— У меня его нет. — Я втянула носом воздух и попыталась успокоить бешено стучащее сердце.

Губы демона скривились в надменной усмешке.

— Покажи запястье! — приказал он, а я вздрогнула, не сумев скрыть страха.

Пальцы дрожали, пока я отворачивала манжеты платья. Людям ставят номер на левом запястье, но больше — значит лучше, и я показала оба. Высший спокойно осмотрел их и поднял взгляд.

— Как такое возможно? — холодно поинтересовался он.

— Около двадцати трех лет назад случился сбой в центре репродукции. Меня забрали до маркировки.

Я внутренне содрогнулась. Удерживать внешнее спокойствие становилось все труднее — такая близость высшего пугала.

— Кто она тебе?

Пояснений, о ком речь, не требовалось.

— Бабушка.

Демон кивнул своим мыслям.

— Как ты сюда попала?

— По трубе ливневых вод. — Мой голос прозвучал тихо, но твердо.

— Это невозможно, — отрезал высший.

— Почему? Там ведь даже решетки нет…

Он глубоко вздохнул, на секунду прикрыл глаза, выдохнул и снова уставился на меня. У демона, судя по всему, уходило много сил, чтобы держать себя в руках и не придушить меня на месте.

— Решетки там и не нужны, Сатрея. Там стоят несколько мощнейших заклинаний и стихийных сетей. Любого, кто попытается пройти, ждет неминуемая гибель. Даже если на нем будут амулеты против любой стихии, да хоть против всех! — рявкнул он, отчего я снова вздрогнула. — Никому не выбраться из трубы живым. Ловушки ставили сильнейшие из высших. Их невозможно обойти, снять или обезвредить. Итак, повторяю вопрос: как ты попала сюда? — Радужка, еще недавно серебристая, начала медленно наливаться алым. Выглядело это пугающе.

— Я попала внутрь по ливневой трубе, — тихо повторила я, цепляясь за остатки мужества.

Радужки демона стали кроваво-алого цвета.

— Я был терпелив, человечка, очень терпелив, — обманчиво тихо начал он, а я в испуге отступила на пару шагов, по-прежнему стараясь держать голову и спину прямо.

Я не покажу страха! Ни за что!

— Но ты не хочешь по-хорошему, — продолжал высший. — Я не чувствую на тебе никаких амулетов, а значит, скорее всего, ты их сняла и спрятала. Очень глупо с твоей стороны, — демон хищно ухмыльнулся, — ведь сейчас ты узнаешь, что чувствует человек, пытающийся пройти по трубе. Я был одним из тех, кто ставил защиту.

Я старалась дышать ровно, хотя с каждой секундой это становилось все труднее. Сердце билось пойманной птицей, испуганно и нервно. Дрожь в теле усилилась, перед глазами на несколько секунд все поплыло.

Демон вытянул вперед руку и произнес несколько слов на незнакомом мне языке. На последнем слоге повысил интонацию, словно отдавая приказ, и я поняла — это конец. Одно для себя решила точно — до последнего мига не разрывать зрительный контакт. Высший не увидит моего страха!

Секунды шли… Одна, две, три. И с каждым ударом моего сердца лицо демона вытягивалось.

— Не понимаю, — прошептал он.

Затем снова весь подобрался, вскинул руку и заговорил на этом странном, чуть рокочущем языке. Сейчас слова звучали иначе. Я снова напряглась, ожидая расправы, однако и в этот раз ничего не случилось.

— Как такое может быть? — Высший смерил меня задумчивым взглядом. — Что у тебя за амулеты?

— У меня их нет. — Я сглотнула.

Демон развернулся и отошел к окну. Молчание затягивалось.

— Прошу прощения, но что должно было случиться?

— В первый раз ты должна была сгореть заживо. Во второй у тебя закипела бы кровь, полопались глаза; из глазниц, ушей, носа и рта пошла бы кровавая пена, — не оборачиваясь, ответил он.

И я еще надеялась на легкую смерть от его руки?! Наивная, глупая девчонка!

— Отличные подробности, — поежившись, буркнула я.

— Почему ты не умерла? — Высший обернулся и уставился на меня. Его радужки снова приобрели цвет расплавленного серебра.

Что за дурацкий вопрос?

— Потому что не очень-то и хотелось, — призналась я, пожав плечами. Демон хмыкнул.

На секунду почудилось, что воздух в комнате пошел рябью, будто от порыва ветра. Через минуту дверь открылась, и внутрь протиснулся огромный низший, чье тело рваными линиями пересекали шрамы.

— Да, махр? — Демон поклонился.

— Приведи сюда заключенную библиотекаршу, — не глядя на него, бросил высший.

— Слушаюсь.

Еще раз поклонившись, низший покинул комнату.

— Зачем? — Я старалась скрыть волнение, но, боюсь, у меня это плохо выходило.

Нехорошо усмехнувшись, демон снова сел за стол и жестом пригласил занять стул напротив. Поколебавшись, я все же приняла приглашение.

— Сама ты говорить не хочешь, — лениво растягивая слова, произнес высший. — Значит, нужно спросить того, кто захочет.

— Оставь ее! — взвилась я, вскакивая.

Страх отошел не на второй — на десятый план, вытесненный беспокойством за единственного близкого человека. В глазах высшего мелькнуло удовлетворение. Он ждал такой реакции?

— Она старая женщина и ничего не знает!

— Знает — не знает… Об этом я и хочу с ней поболтать, а насчет старой… — Демон на секунду задумался. — Тем проще, правда? Она ведь в любом случае долго не протянет. Кроме того, но меркам вашего вида, она свое уже отжила. Разве нет?

Я не нашлась с ответом, лишь стиснула зубы до скрежета.

ГЛАВА 4

Когда дверь снова отворилась, низший пропихнул вперед Ба, а сам остановился на пороге.

— Можешь быть свободен, — кивнул ему высший.

— Ба! — воскликнула я, бросаясь к ней в объятия.

— Глупая. — Она ласково погладила меня по волосам. — Что же ты наделала?..

— Прости, я пыталась помочь…

— Это все, безусловно, очень трогательно, — язвительно перебил демон, — но есть вопрос, который я хочу прояснить.

Ба отстранилась от меня и посмотрела высшему прямо в глаза. Совсем как я.

— Тебе всего лишь нужно ответить на мои вопросы честно, и, возможно, — последнее слово высший подчеркнул, — я пощажу твою внучку.

Осознав, что спасение бабушки не предполагалось, я хотела возмутиться. Однако Ба опустила руку мне на плечо, призывая успокоиться.

— Что вы хотите знать, махр? — спокойно спросила она.

— А ты действительно умна… — Высший хмыкнул. — Для своего вида, разумеется.

Холодная надменность, сквозившая в каждом жесте и взгляде демона, злила. А осознание собственной беспомощности рождало в душе глухую ярость.

— Я хочу знать, как она, — кивок в мою сторону, — смогла пробраться внутрь тюрьмы, миновав охранные заклинания и сети. И почему твоя внучка не умерла, когда я бросил в нее два мощнейших заклятия?

— Вы ведь уже сами все поняли, махр, — вздохнула бабушка.

— Я хочу, чтобы ты подтвердила. — Взгляд серебристых глаз стал непроницаемым, жутким.

Я поежилась.

— Сатрея невосприимчива к магии. — Голос Ба прозвучал устало. — Иногда она может видеть колебания воздуха, которые возникают при формировании заклятия.

Я, вытаращив глаза, смотрела на ту, что воспитывала меня с пеленок. Она знала? И ничего мне не сказала?

— Что еще?

— Большего я не знаю. Сатрея никогда не обучалась подобному, ее потенциал остается неясным. Одно известно точно: магия на нее не действует. Никакая.

— Немыслимо! — отрезал демон.

— Почему же? Эволюция должна была найти выход. Наш вид так или иначе пытается адаптироваться. Сатрея просто одна из первых.

— Мысль интересная, — согласился демон. Или все же отмахнулся? — Это все или есть еще что-то, о чем мне следует знать?

— Это все.

Бабушка держалась с достоинством. Великий, как же я ей горжусь!

— Вы обещали пощадить мою внучку, махр, — напомнила она.

— Я сказал, что, возможно, пощажу ее. — В серебряных глазах промелькнул хищный блеск, и я невольно прижалась к Ба.

— Хотите уничтожить уникальную особь? — удивилась она.

Особь? Я не ослышалась?

— Пытаешься заинтриговать? — хмыкнул демон. — Неплохая попытка, но я слишком долго живу, чтобы реагировать на подобное. А вот что действительно интересно: есть ли у тебя такой же дар, как у внучки? — Высший поднялся из-за стола.

Я еще крепче прижалась к бабушке. Демон вскинул руку, как и в те два раза, когда пытался убить меня, и что-то зашептал. Ба дернулась и схватилась за горло. Ее глаза расширились, словно от удивления, другой рукой она крепко вцепилась в меня. Не выдержав, я обняла ее и принялась поглаживать по спине, повторяя:

— Не бойся, я с тобой, мы вместе. Я люблю тебя… — Горло сдавило, и каждый звук приходилось с силой проталкивать вперед. Глаза защипало от побежавших слез.

Жилистые пальцы, родные и теплые, дрогнули. Ба запрокинула голову, поймала мой взгляд, замерла на мгновение… и обмякла. Не разрывая объятий, я опустилась на колени и стала слегка покачивать ее, словно убаюкивая. Точно так же, как когда-то давно, когда я была маленькой, меня укачивала она.

Дверь в кабинет открылась почти беззвучно, впуская того же низшего, покрытого шрамами.

— Забери тело, — холодно распорядился высший.

— Нет! Нет! НЕТ! — Я вцепилась клещом, не желая отдавать им единственного родного человека, но синекожий демон оказался слишком силен.

Он оторвал меня, как прилипшую пушинку, забрал тело Ба, небрежно перекинул его через плечо и, поклонившись, вышел.

— Ненавижу. — Я подняла взгляд и посмотрела на убийцу, который с любопытством наблюдал за мной. — Ты чудовище!

Бушующие в груди эмоции заглушили здравый смысл и подтолкнули изменить обращение с «вы» на «ты». Да и смысл любезничать в последние минуты жизни?

— Безусловно, — легко согласился высший. — Интересно, что же мне сделать с тобой? Магией убить нельзя, это ясно. Но ведь остается еще множество способов физической расправы, не находишь?

Я молчала, прожигая демона полным ненависти и презрения взглядом. Собственная судьба больше не имела значения.

— Но в одном старуха была права, — продолжил высший, — ты уникальная особь, и разбрасываться подобными экземплярами глупо. Так что же мне с тобой делать?

Я снова не ответила. Зачем?

Высший же о чем-то размышлял. Воздух вновь подернулся рябью, и в комнату вошел демон. Среднего роста, крепкий и широкоплечий. Его длинные черные волосы были собраны в тугую косу, а из-под кустистых бровей смотрели угольночерные глаза без зрачков. За спиной виднелись сложенные кожистые крылья.

— Да, махр? — Вошедший поклонился.

— Доставь эту особь ко мне в замок и запри в гостевой комнате на втором этаже, — распорядился высший.

— Как прикажете.

Демон снова поклонился и двинулся в мою сторону. Игнорируя мои жалкие попытки сопротивляться, он легко закинул меня на плечо, выбив воздух из легких, и направился к двери.

— И постарайся не повредить ее, — как бы невзначай добавил высший.

— Будет сделано.

Кланяться с дергающейся на плече ношей было неудобно; обернувшись, демон ограничился почтительным кивком и вышел из комнаты.

Я напряглась, почувствовав, как что-то ощутимо изменилось. Воздух уплотнился, стелясь у самого пола густым черным туманом. Демон сделал шаг вперед, и меня скрутило.

Ощущение было такое, будто мои внутренности вывернули наизнанку. К горлу подкатил вязкий ком, в висках застучала сотня молоточков. Дышать стало тяжелее. А потом все закончилось так же внезапно, как началось. Демон ступил на светлый ковер, на который через секунду скинул меня.

— Сиди здесь, — бросил он через плечо, покидая комнату. Выйдя, запер за собой дверь.

Оставшись одна, я уткнулась лицом в ладони и заревела в голос. Меня не волновало, где я, что сделает со мной высший и сколько еще дней мне отпущено. Сердце разрывалось от боли и осознания, что Ба больше нет. Раз за разом я прокручивала в голове последние мгновения. Снова видела бабушкины глаза, полные ужаса, чувствовала руку, вцепившуюся в меня изо всех сил, ощущала ее страх как свой собственный. Я кричала и в отчаянии била кулаком по полу. А потом, спустя вечность, сил не осталось. Измотанная физически и душевно, я забылась тяжелым сном.

ГЛАВА 5

Я проснулась от звука открывающейся двери. Кто-то вошел в комнату, наполнив ее ароматом цветов. Судя по солнечному свету, проникающему сквозь распахнутые гардины, наступило утро.

— О-о-о! — простонали звонким женским голосом. — Я убью его! Почему именно я должна потакать его глупостям?! Эй, ты! — меня потыкали в живот туфлей. — Вставай, хватит разлеживаться! Живо!

Я подняла припухшие после ночных рыданий веки и уставилась на красивую высшую. По возрасту она казалась не старше меня. Чуть выше среднего роста, аккуратная, стройная, с высокой грудью, виднеющейся под тонкой тканью платья персикового цвета. Платиновые волосы незнакомки были забраны в сложную косу, перекинутую через плечо. Пухлые губы, маленький, чуть вздернутый носик и черные с серебристой радужкой глаза в обрамлении густых ресниц делали высшую похожей на фарфоровую куклу. Дорогую, сделанную на заказ у опытного мастера.

— Ты оглохла? — На прелестном личике отчетливо проступило недовольство. — Поднимайся немедленно!

Я продолжала с апатией на нее поглядывать.

— О, Великий, мой брат прислал малахольную, — проворчала высшая, упирая руки в бока. — Ты вообще понимаешь, что я тебе говорю, человечка? Просто кивни.

Я с неохотой кивнула.

— Так, значит, ты меня понимаешь и намеренно игнорируешь! — взвилась красавица. — Тебе что, жить надоело?!

Я снова кивнула. Графитовые брови высшей взлетели вверх.

— Даже так? Ладно. — Она отошла от меня и села в мягкое кресло, стоящее у окна. — Назови свой номер, чтобы я знала, как к тебе обращаться, — произнесла демоница заметно мягче.

Меня удивила перемена в ее настроении, и я ответила:

— Меня зовут Сатрея.

— Зовут? У тебя есть имя? А номер?

— Номера нет.

— Вот как. Что ж, интересно. — Высшая приподняла уголки рта в намеке на холодную улыбку. — Кто дал тебе имя?

— Ба.

— Кто это?

— Моя бабушка, — сипло отозвалась я, глотая вставший в горле ком.

Демоница моргнула.

— У людей нет родственников, — отрезала она.

— А у меня была. — В носу и уголках глаз защипало. — Еще вчера.

— Кеорсен ее убил, верно? — Высшая склонила голову набок, разглядывая меня.

— Я не знаю имени убийцы. Могу только сказать, что он похож на тебя. Других высших я прежде не встречала. Мне сложно судить, насколько вы все похожи. — Я старалась говорить ровно, хотя иногда голос срывался. По щекам бежали слезы.

Демоница кивнула.

— Ты бы не сказала, что мы похожи, будь это другой высший. Только у нашего рода серебристый цвет глаз. Значит, весь сыр-бор из-за того, что мой драгоценный братец убил человеческую старушку? — Она рассмеялась.

— Замолчи! — крикнула я, пытаясь подняться.

Силы возвращались неохотно, а слабость в руках казалась неимоверной. Почему так? Из-за перехода? Оставив попытки встать, я села на полу и поджала под себя ноги.

— Что ты сказала? — прошипела высшая, поднимаясь с кресла. Радужка стремительно наливалась алым, совсем как у ее брата вчера. — Ты забываешься, смертная! Я могу убить тебя в любой момент!

— Так чего же ты ждешь? — тихо спросила я. — Давай, сделай то, что хочешь.

Мой спокойный тон странным образом повлиял на нее. Кроваво-алый цвет схлынул, возвращая глазам привычный серебристый оттенок. Демоница посмотрела на меня с недоумением.

— Ты какая-то неправильная, человечка, — протянула она. — Люди всегда так смешно умоляют пощадить их, стоит лишь немножко разозлиться. А ты довела меня почти до бешенства и даже не испугалась. Что ж, может, Кеор действительно нашел интересную игрушку. Вставай.

Демоница подошла, схватила меня за предплечье и рывком дернула вверх, заставляя подняться. Ее миниатюрность — по меркам демонов, разумеется, — оказалась обманчива. Высшая была сильна.

— Шевелись! А не то потащу, как собачонку на привязи! — пригрозила она, разворачиваясь и подходя к двери.

Я решила не сопротивляться — что бы она ни задумала, мне все равно.

Демоница быстро шла по коридорам, заставляя меня почти бежать следом. Мы миновали несколько этажей, пересекли один зал, нырнули в узкий проход и, наконец, остановились у массивных дверей из темного дерева. Высшая уверенно толкнула их и вошла внутрь.

Поначалу показалось, будто я внезапно очутилась под водой. Потом поняла, что это цвет комнаты сыграл со мной злую шутку. Стены были выложены синим мрамором всех оттенков — от голубого до темно-лазоревого. Свет ламп и тени добавляли цветовых переходов. Немудрено, что мое воображение на секунду заставило меня поверить в невозможное.

Как только мы вошли, к демонице подлетели несколько человеческих женщин, одетых в синие платья.

— Привести ее в надлежащий вид! — распорядилась высшая. — Старую одежду выкинуть, чистую принесут позже. У вас час.

Отдав указания, она развернулась и вышла.

Женщины низко поклонились и оставались в таком положении, пока за демоницей не закрылась дверь. После этого они молча подошли ко мне и начали стягивать плащ.

— Что вы делаете? Прекратите! — Я попробовала воспротивиться, но тщетно.

Ни одна из женщин не проронила ни слова. После плаща так же молча они взялись за платье, нижнюю сорочку и туфли. Оставшись в чем мать родила, я поежилась и попыталась прикрыть наготу руками. Однако, судя по всему, женщинам было без разницы: стою я перед ними голая или в вечернем платье. Их лица оставались бесстрастными.

Двое схватили меня за руки, каждая со своей стороны, а третья стала подталкивать в спину. Таким конвоем меня подвели к одной из двух больших купелей, расположенных в комнате, и запихнули в нее. Я завизжала. Вода оказалась обжигающе горячей, но все попытки выбраться пресекались на корню. Одна из рабынь подошла к стеллажу с банками, взяла небольшой поднос, стоявший на одной из полок, и начала составлять на него пузырьки, тюбики, мочалки и прочие мелочи. Полный обзор закрывали оставшиеся рядом женщины.

Вернувшись, она поставила поднос на пол, подошла ближе и надавила мне на плечи. Не ожидая подобного, я не успела отреагировать и с головой погрузилась под воду. Вынырнув, жадно вдохнула и тут же зажмурилась — на макушку полилось что-то тягучее, норовящее стечь и попасть в глаза. Одна из рабынь принялась втирать это мне в волосы, две другие — скрести мою спину мочалками. Причем с таким усердием, как будто вознамерились живьем содрать кожу.

От горячей воды тело покраснело, жесткие мочалки больно царапались, но я старалась безропотно терпеть странную пытку. Внезапно меня снова погрузили под воду, потом процедура повторилась. Кожу стало жечь с новой силой. На глазах выступили слезы, но я вытерпела. Потом меня в очередной раз окунули и заставили выйти.

Крепко держа пониже локтя, женщины подвели меня ко второй купели и заставили залезть в нее. Крик удалось сдержать с трудом — в этот раз вода оказалась почти ледяной. Распаренную, покрытую свежими царапинами кожу защипало, а первое погружение заставило сердце замереть в испуге.

Рабыни же, не обращая внимания на мои слабые попытки высвободиться, продолжали споро работать мочалками. Только теперь вместо грубых и царапающих щеток у них в руках оказались подушечки — мягкие, точно шелковые. В воздухе запахло лавандой и медом.

Что это были за кремы и гели, в которые рабыни макали подушечки, я не знала, но совсем скоро кожу перестало щипать, а мелкие царапины затягивались на глазах. Потом меня окунули еще раз, вывели из купели и закутали в мягкое полотенце.

Странно, но после столь жестких процедур кожа стала потрясающе мягкой — я провела рукой по плечу, чтобы лишний раз в этом убедиться, — и будто наполнилась внутренним сиянием. Никогда не видела подобного прежде.

Звук открывающейся двери отвлек меня от изучения собственной руки. В комнату вошла демоница. Не сестра убийцы, другая — смуглая, с аккуратными рожками, длинными черными волосами, забранными в косы, и кожистыми крыльями за спиной. Взгляд ее абсолютно черных, без зрачков, глаз остановился на мне. Я сглотнула.

Почему-то именно темные демоны, как их принято называть, вызывают во мне намного больше страха, чем низшие и высшие. Видимо, потому что именно их я приучилась избегать в библиотеке. Прятаться в нижних архивах и без острой необходимости не высовывать оттуда нос. Низших, как и высших, до недавнего времени я видела лишь на картинках в книгах.

В руках демоница держала сложенную стопкой одежду. Рабыни поклонились и отошли, а я замерла, не зная, что делать. Положив вещи на кушетку, демоница взяла гребень и подошла ко мне.

— Сядь, — прозвучал короткий приказ.

Я послушно опустилась на стул и напряженно замерла, когда демоница встала у меня за спиной. Она что-то еле слышно зашептала и принялась расчесывать мои волосы. Через несколько минут шепот прекратился, а сама демоница, отложив гребень, взяла с кушетки принесенные вещи и протянула их мне.

— Одевайся, — приказала она.

Я потянулась вперед, наклоняясь, и на грудь со спины соскользнула прядь совершенно сухих волос. Надо же!

Отдав вещи, демоница покинула комнату.

По велению высшей мне передали длинное платье из летящей ткани сиреневого цвета. Рукава доходили лишь до локтя, талию обнимал широкий атласный пояс на тон темнее. Нижней сорочки не прилагалось, панталон тоже, только небольшие трусики с ажурными вставками. Такие носили демоницы, не люди. Интересно, что они хотели этим сказать?

Рабыни помогли мне одеться и подали туфли на невысоком каблуке. Потом одна из них, подойдя вплотную, намазала мне губы чем-то мягким. Когда они наконец расступились, я неуверенно встала.

Никогда прежде мне не доводилось носить другой обуви, кроме мягких туфель. Было непривычно. Спина непроизвольно выпрямилась, плечи расправились.

Рабыни подвели меня к большому зеркалу, и я, пожалуй, впервые смогла хорошо себя рассмотреть. В библиотеке зеркал не было. Свое отражение я иногда ловила в дождливый день на стекле, когда снаружи становилось темно, а библиотека светилась множеством огней. Но смотреть на себя в зеркало — совсем другое. Что сказать? Пожалуй, для человека у меня неплохой рост, пусть даже уступающий демонскому. Платье открывало шею, подчеркивало тонкую талию и плотно облегало грудь. Заметив последнее, я ощутила неловкость.

Волосы оказались намного светлее, чем я предполагала. Но больше всего меня удивил цвет глаз — фиалковый. Надо же, а я привыкла думать, что у меня, как у Ба, глаза серые.

Ба…

Я бы променяла все, что у меня есть — красивое платье и оставшиеся минуты жизни, — на возможность очутиться в родной каморке в библиотеке. Я хотела спрятаться от всех, укутаться в бабушкину вязаную шаль, которая наверняка еще хранит ее запах, жадно втянуть его носом. Если бы только кто-нибудь спросил, чего я действительно желаю… Но людей о подобном никогда не спрашивают. И уж точно не в замке демонов.

Дверь снова отворилась, вырывая меня из размышлений, и в комнату вплыла высшая. Скользнув по мне критическим взглядом, она довольно улыбнулась.

— Да, с платьем я не прогадала. Братик решил подшутить надо мной, подсунув человечку? — тихо, будто про себя, протянула высшая. — Ну, так я тоже умею шутить. Твой ход, Кеор! Эй, ты, иди за мной, — приказала она и первой вышла из комнаты. Я поспешила следом, стараясь не оступиться и не упасть в новых туфлях.

ГЛАВА 6

Пропетляв по коридорам замка, высшая остановилась у массивных деревянных дверей, украшенных витиеватой резьбой, толкнула их и вошла в комнату. Я неуверенно шагнула следом и замерла. Специально или нет, но демоница привела меня в библиотеку. Мысли заметались вокруг событий минувших суток, сердце предательски сжалось.

— Жди здесь, — приказали мне.

— Постой!

— Что еще? — Высшая недовольно поджала губы.

— Ты можешь оставить меня в другой комнате? Пожалуйста, — добавила я тише.

— С чего бы?

— Моя бабушка была библиотекарем…

Демоница хмыкнула.

— Это не мои проблемы, человечка. Жди здесь, — повторила она и вышла из комнаты.

Я отвернулась к окну, стараясь не смотреть на книги. Цепочка образов, которые они рождали, беспросветной тоской стягивала душу. Прикрыв глаза, я постаралась отвлечься и подумать о чем-нибудь другом. Получалось плохо. В голову лезли воспоминания.

Вот Ба сажает меня на колени и читает книжку. Сказок в нижнем архиве нет, но почти забытая история человеческой цивилизации — еще до появления демонов — звучит не менее сказочно. Мне нравится голос бабушки. Я прижимаюсь щекой к ее теплой груди и слушаю, а Ба, удерживая одной рукой книгу, другой гладит меня по голове.

Сердце болезненно заныло, из-под закрытых век побежали слезы. Не прощу! Никогда не прощу высшему смерти Ба!

Точно в насмешку надо мной и моими мыслями за спиной раздалось:

— Ну, здравствуй, Сатрея.

Я напряженно замерла.

— Тебя не учили здороваться, человечка? — В голосе демона послышалось раздражение. — Повернись!

Тело не слушалось. Каждая клеточка моего тела противилась выполнению приказа.

— Неужели боишься?

Отчетливо прозвучавшая насмешка задела куда сильнее, чем командный тон. Сжав кулаки, я резко обернулась.

Высший стоял, прислонившись к дверному косяку и засунув руки в карманы светло-серых брюк. Белая шелковая рубашка с тонкой серебряной вышивкой по воротнику-стойке легко просматривалась за свободно расстегнутым удлиненным пиджаком. Пепельные волосы были все так же убраны назад. По красивому лицу гуляла ленивая, чуть надменная улыбка, а взгляд черно-серебристых глаз, напротив, казался внимательным и сосредоточенным. Меня разглядывали. Оценивающе, точно новую игрушку. Хотя почему «точно»? Я и есть новая игрушка.

— Так и будешь молчать? Или, может, тебе просто нравится прожигать меня взглядом?

— Что ты хочешь услышать, высший?

— Не знаю, что-нибудь. — Он лениво пожал плечами. — Можешь для начала рассказать свою историю.

— Меня зовут Сатрея. Мне двадцать три. И до сегодняшнего дня у меня была семья, которую ты уничтожил, — прошипела я, не мигая глядя в горящие превосходством глаза. — Вот моя история! Доволен?

Демон хмыкнул.

— Кто тебя переодел?

— Твоя сестра.

Высший холодно прищурился. Черты его лица неуловимым образом заострились, стали более хищными.

— Я разве давал разрешение обращаться ко мне на «ты»?

В воздухе ощутимо запахло опасностью. Только я не дрогнула.

— Мне без разницы, высший.

Дальнейшая судьба меня не волновала. Разве имеет значение, убьют меня сегодня или завтра? Я не вижу смысла цепляться за жизнь. Особенно когда она стала всего лишь игрушкой в руках высшего.

Демон недовольно дернул уголком рта, но спустил мне подобную дерзость.

— Ненавидишь меня?

Вопрос удивил.

— Думаешь, у меня нет на то причин? Сегодня по твоей милости я лишилась всего!

Не выдержав, я все же отвернулась и быстро стерла злые слезы.

Внезапно высший оказался рядом, крепко ухватил меня за подбородок и развернул к себе, заставляя снова встретить его взгляд.

— Не отворачивайся, — произнес он, — мне нравится твой вызов. А насчет того, что я все у тебя отнял… Ты же еще не знаешь, что я могу тебе дать.

— Мне ничего не нужно ни от тебя, ни от любого из демонов! — выплюнула ему в лицо.

Серебристые радужки стремительно заалели.

— Ничего не нужно? — обманчиво спокойно переспросил высший. — А может, ты хочешь занять свое исконное место в системе? Хочешь отправиться в центр репродукции и, как хорошая рабыня, рожать нам новых рабов?

Пальцы, удерживающие мой подбородок, сжались. Я вздрогнула. Демон же довольно оскалился.

— Вот видишь? Кое-что тебе от меня нужно — неприкосновенность. А раз так, будь добра вести себя как подобает.

— Что это значит в твоем понимании? — воспользовавшись моментом, я высвободилась из его цепких пальцев и отошла на шаг. — Я воспитывалась свободной, мне чуждо поведение рабыни.

— Тогда просто веди себя прилично. Это ведь ты можешь? — с нескрываемой издевкой уточнил он.

Вместо ответа я кивнула и развернулась, намереваясь отойти еще дальше. Рядом с демоном меня обуревают слишком сильные эмоции, и вести себя «прилично», как он попросил, стоит неимоверных усилий. Однако не успела я сделать и пары шагов, как высший схватил меня за запястье и резко развернул. Оступившись в новой обуви, я споткнулась и полетела вперед — на высшего. Врезалась в него ладонями, испуганно дернулась и наверняка упала бы, если бы демон не удержал меня за талию. В момент, когда мы наконец замерли, дверь открылась и в комнату вошла высшая.

Губы демоницы искривились в насмешливой ухмылке.

— Надо же, как скоро ты оценил мои старания, Кеор. Неужели даже ее человеческое происхождение не умерило твоей прыти?

Поняв, на что намекает высшая, я шарахнулась в сторону. Одна только мысль о подобном вызвала во мне гнев. Причем не столько на демона, сколько на его сестру. Как она могла предположить подобное?!

Высший моих эмоций явно не разделял. Скользнув по мне уничижительным взглядом, он направился к дивану.

— Твои шутки, Амарелия, становятся все менее забавными, — заметил он, садясь. — Крайне прискорбный факт.

— А, по-твоему, притащить в замок человеческую оборванку и, ничего мне не объяснив, отправить ею заниматься — смешно? — взвилась демоница, сверля брата алеющим взглядом. — Я тебе не сторожевой пес! У тебя их и без меня полно! Или что, приказывать темным наскучило и ты решил поразвлечься за мой счет? Если так, то…

— Просто убей ее. Любым заклятием на свой вкус.

— Издеваешься? — Высшая нахмурилась. — Зачем тогда было ее отмывать?

— Убей, — требовательно повторил демон.

Амарелия недовольно поджала губы и повернулась ко мне. Оценивающе оглядела, будто мой вид должен каким-то образом подсказать ей нужное заклятие, потом уверенно вскинула левую руку. Зазвучавшие слова не походили на те, что я слышала в тюрьме от ее брата. Однако их значение так же осталось для меня загадкой — язык демонической магии я не понимала.

— Ох, Ли. — Кеорсен поморщился. — Ты бы заляпала кровью весь пол и частично стены. Отвратительный выбор для библиотеки.

— Но как? — Высшая хмурилась, переводя недоуменный взгляд с меня на брата.

— Полная невосприимчивость к магии, — пояснил тот и самодовольно усмехнулся. — Что, все еще считаешь неудачным мое решение забрать ее?

— Невероятно… — потрясенно выдохнула Амарелия, разглядывая меня, точно ребенок, увидевший диковинную зверушку. — Я и предположить не могла… Что мы будем с ней делать?

— Мы? — все с той же усмешкой переспросил Кеорсен.

— Ну конечно! Или, думаешь, тебе одному любопытно? Высший не ответил. Закинул ногу на ногу и прошелся по мне оценивающим взглядом. Я почувствовала себя не просто беззащитной, а практически голой. Демон смотрел не так, как его сестра. Казалось, он заглядывал куда-то вглубь меня, в самую суть. Видел мою душу.

— Ли, — позвал он, не поворачивая к сестре головы, — я хочу… — На мгновение он замолчал, потом кивнул, по-видимому, утверждаясь в принятом решении. — Я хочу, чтобы ты занялась ее воспитанием. Этикет, манеры, танцы…

— Ты предлагаешь, — Амарелия неверяще уставилась на брата, — взять ее в воспитанницы? Мне? Человека?!

— А почему нет? — ухмыльнулся демон. — Будет весело. Она в любом случае ведет себя не как обычная человечка: дерзит, не проявляет должного почтения, держит спину слишком прямо…

— Почему же тогда не воспитать из нее рабыню?

— Слишком просто. Нужно всего лишь сломить ее. Скучно. — Кеорсен поморщился. — А создать человечку с манерами высших, обладающую невосприимчивостью к магии, — это уже интересно, не находишь?

Меня передернуло от понимания, что люди для демонов действительно лишь игрушки. Нет, я всегда это знала. Но лишь теперь прочувствовала на себе.

Амарелия заметила мое недовольство и рассмеялась.

— Смотри, братец, кажется, наша человечка не рада!

Она подошла ближе. Я заставила себя ответить на ее прямой взгляд. С минуту мы в упор смотрели друг на друга, после чего демоница снова рассмеялась и отошла.

— Ты прав, дерзости в ней много. Смотреть в глаза высшей, как равная! Неслыханно! Что ж, может, ты и прав — это будет весело. Пойду распоряжусь, чтобы ей подготовили комнату, — решила она и, получив одобрительный кивок от брата, покинула библиотеку.

Кеорсен же уходить не спешил. Он все так же вальяжно сидел на диване и неотрывно следил за мной.

ГЛАВА 7

Я решила игнорировать демона. Смотреть на него, когда внутри все клокочет от ярости, выше моих сил. Отвернувшись, я принялась изучать помещение библиотеки. Высокие, до потолка, полки из темного дерева, бронзовые таблички с названиями разделов, длинные шторы из тяжелого бархата винного цвета. Два кожаных кресла и маленький круглый стол между ними, камин у дальней стены, зимний пейзаж в резной раме, вытянутые, точно груши, лампы по бокам… Когда не осталось ни миллиметра неизученного пространства, пришлось повернуться к демону.

Наши взгляды встретились, и он ухмыльнулся.

— Я смотрю, тебе действительно нравятся библиотеки.

Короткая фраза выбила воздух из легких, напомнив о Ба. И особенно жестоко эта фраза прозвучала из уст убийцы.

Придя в себя, я злобно вскинулась.

— Не смей намекать на Ба! — прошипела не хуже змеи. — Ты недостоин говорить о ней!

— Даже так? — Демон хищно улыбнулся, вставая с дивана. — Маленькая мышка решила указывать тигру, чего он достоин, а чего нет?

Он приближался, а я в который раз внутренне сжалась. Демон явно ждал моей реакции, страха… Но он ничего этого не увидит!

— Тебе не понять. — Я постаралась придать голосу уверенности — и сама удивилась, когда получилось. — Она была удивительным человеком: мудрым, добрым, любящим. Что из этого тебе знакомо? Тебя когда-нибудь любили? Волновались о твоем благополучии больше, чем о собственном?

— Смелая мышка. — Еще шаг, и высший оказался всего в метре от меня. — Меня искренне забавляет, как ты пытаешься поставить ваши человеческие ценности на весы демонических отношений. То, что ты перечислила, нам чуждо. Это лишние эмоции. Мы ценим верность, силу, превосходство. Людей, подпитываемых пустыми идеалами, оказалось легко поработить. К тому же вы, как и мы, уважаете силу. А главное, подчинившись, тут же забываете все то, что совсем недавно пытались отстоять. С людьми скучно, Сатрея. Они предсказуемы: каждое их действие, каждый шаг и вздох продиктованы страхом и инстинктом самосохранения. Люди так трясутся над своими жизнями, что предпочитают жалкое существование достойной смерти. Это отвратительно. — Красивое лицо высшего скривилось в презрении. — Демоны же, в отличие от людей, будут сражаться до последнего. Возможно, по вашим меркам наши ценности сомнительны, но зато их мы будем отстаивать без пустого лицемерия. Подумай над этим, Сатрея.

Взгляд демона прожигал. Он снова будто заглядывал мне в душу. Видел мои страхи, желания, надежды. Захотелось отойти, отвернуться, опустить голову — сделать что угодно, лишь бы разорвать этот пугающий зрительный контакт. Но я чувствовала: нельзя поддаваться слабости. Упрямо вздернув подбородок, я сама постаралась заглянуть глубже в серебристые глаза высшего и понять, чего он пытается добиться.

— Порабощение не было борьбой принципов, идеалов или веры, — заговорила уверенно. — Это был всего лишь вопрос силы, как физической, так и магической. Но ради чего? Порабощение более слабого — это не демонстрация силы, а лишь подтверждение факта. Если вы хотели кому-то что-то доказать, следовало нападать на противника, способного дать отпор. И, возможно, сейчас ты рассуждал бы иначе.

Я выдохнула и замерла. Дергать тигра за усы не лучшая идея для мышки. Но внутренний голос подсказывал, что я все делаю правильно.

Демон ухмыльнулся, взял прядь моих волос и на несколько мгновений замер, рассматривая ее. Потом резко дернул на себя. От боли и неожиданности я подалась вперед и снова оказалась прижата к сильному телу высшего.

Кеорсен наклонился и, опаляя дыханием, прошептал:

— Мне нравится твое нежелание подчиняться. Воспитывать тебя будет интересно. Смотри не разочаруй меня, Сатрея. — Отпустив мои волосы, он отстранился и направился к выходу из библиотеки. У самой двери остановился и, не оборачиваясь, добавил: — С завтрашнего дня мы займемся развитием твоих способностей. Посмотрим, обладаешь ли ты еще какими-нибудь талантами, помимо невосприимчивости.

На негнущихся ногах я дошла до дивана. Села как можно дальше от того места, где еще недавно сидел высший, и попыталась привести нервы в порядок. Выходило с трудом. В душе плотно переплелись боль, отчаяние, непонимание и злость. Хотелось все бросить и сбежать… или даже умереть — что угодно, лишь бы вырваться из захлопнувшейся ловушки. Однако за порыв малодушия стало стыдно. Ба не одобрила бы. Она не боялась трудностей и всегда поступала так, как считала правильным. Так могу ли я сдаться? Нет, если хочу быть достойной ее. Я должна справиться! И я не уступлю этим проклятым высшим!

От принятого решения на душе стало легче, даже терзавшее беспокойство отступило. Я знала, что делать. Поднялась с дивана, разгладила складки на платье и вышла в коридор. Там нос к носу столкнулась с темной демоницей, которая сегодня принесла мне одежду и высушила волосы. Она же проводила меня в покои, расположенные этажом выше.

Оказавшись внутри, я оторопела. Так много места… и все мне? Светлая гостиная с выходом на аккуратный полукруглый балкон, уютная спальня с огромной кроватью. Даже собственная ванная!

В библиотеке у меня была небольшая каморка длиной в пять шагов. Узкая кушетка у стены, шкаф с одной дверцей, стол и стул — все, что нужно для жизни. Здесь же я чувствовала себя потерянной.

В окружающей тишине щелчок замка прозвучал слишком громко. Я вздрогнула и повернулась к входу.

— Как тебе покои? — поинтересовалась Амарелия, грациозно вплывая в комнату.

В отличие от меня демоница держалась совершенно расслабленно. Она прошла к белому дивану на резных ножках и села, небрежно отодвинув пару бирюзовых подушек.

— Они… очень просторные, — ответила я искренне.

Высшая насмешливо заломила бровь.

— В твоем исполнении это прозвучало недостатком. Странно. Я думала, ты будешь разве что не прыгать от восторга. Что ж, видимо, людям чужды понятия комфорта.

Я открыла рот, намереваясь оспорить последнее заявление, но демоница продолжила:

— В любом случае отныне ты моя воспитанница, а значит, не можешь жить в какой-нибудь убогой комнатушке. Кроме того, скоро прибудут портные снять с тебя мерки. Еще надо заказать хотя бы десять пар туфель на первое время.

— Зачем так много? — удивилась я.

Амарелия нахмурилась, словно не сразу поняла смысл моего вопроса, потом рассмеялась.

— Много? Ты еще узнаешь, что значит много. А сейчас пошли, — скомандовала она, плавно поднимаясь с дивана, — покажу тебе замок. До обеда надо успеть осмотреть хотя бы главные залы.

Мы прошли по восточному крылу, где находились покои для приближенных к семье, малая библиотека и кабинет Кеорсена. Заглянули в бальный зал, большую и малые столовые, картинную галерею, оранжерею. Вышли во внутренний двор… и на мгновение я забыла, как дышать.

Одной стороной замок нависал над пропастью. За ним виднелись поросшие густым лесом холмы, а еще дальше — серые треугольники гор. С другой стороны замка, как пояснила Амарелия, находились тренировочная площадка и большой парк. Но чтобы увидеть их, следовало обогнуть южную башню или воспользоваться другим выходом из замка.

Потом настало время обеда, прошедшего в относительном спокойствии. А после него Амарелии доложили о приходе портных. Увидев пятерых темных, ожидающих нас в голубой гостиной, я испугалась. Но очень скоро поняла, что бояться следует не самих демонов, а фанатичного огня, горящего в глубине черных глаз. Меня обмеряли, крутили, снова обмеряли. Прикладывали отрезы разных тканей, поднимали волосы. Вновь крутили…

Если бы в тот момент я знала, что эта пытка продлится три с половиной часа, я бы сбежала. Честное слово, сбежала! Но тогда я пребывала в блаженном неведении, что значит попасть в руки портных. А поздно вечером, когда я без сил упала на диван в гостиной выделенных мне покоев и скинула натершие за день туфли, пришел Кеорсен.

Высший бегло оглядел меня, задержав взгляд на босых ступнях. Приблизился и занял соседнее кресло. Разговор при этом начинать не спешил.

— Мне казалось, заходя в комнату к девушке, принято стучать, — нарушила я молчание, устав от пустой игры в гляделки.

— К демонице — да, — не стал отрицать высший. — Людей же подобные правила не касаются.

Я прищурилась.

— Ты за этим пришел? Напомнить, насколько мир к нам несправедлив? За день не надоело еще?

Усталость владела мной настолько, что заглушила здравый смысл. Опасные слова сорвались с языка раньше, чем я успела их проглотить.

— Не забывайся, мышка, — холодно произнес демон, не сводя с меня стремительно алеющего взгляда. — Это мой замок, и ты до сих пор жива лишь потому, что я позволяю тебе жить. Так что поаккуратнее с дерзостью.

Я напряглась, но не дрогнула.

— Ты отнял у меня все, ради чего я хотела жить. А теперь ждешь покорности? Не бывает так. Особенно с теми, чьих близких ты убил.

— Она бы все равно умерла. — Высший равнодушно пожал плечом.

— Но не так скоро! Она могла бы прожить еще годы! А ты…

— Не могла.

— Что?..

— Некоторым из нас дана возможность чувствовать жизненный цикл человека. И у твоей бабушки он подходил к концу. Она умирала, Сатрея, — демон сцепил пальцы в замок и подался вперед, — причем, как выяснилось, мучительно. При обыске в ее вещах нашли сильнодействующие травяные сборы, снимающие боль. Можно сказать, я избавил ее от мучений.

— Ждешь благодарности? — прошипела я. — Думаешь, она хотела умереть так? Ты ведь мог оставить ее в покое! Позволить дожить последние дни в мире!

Внутри меня все кипело от негодования. Не выдержав, я вскочила с дивана и отошла к камину, стараясь хоть как-то успокоиться.

— Ты так эмоциональна, — раздался за спиной спокойный голос. — И так упиваешься собственным горем.

Рывком обернувшись, я встретилась взглядом с подошедшим высшим. Когда он успел приблизиться?

— Но при этом ты даже не пытаешься взглянуть на ситуацию иначе. Если вспомнить о правосудии, твоя бабушка несколько раз нарушила закон. Выкрала тебя, спрятала, обманула своего господина — заведующего библиотекой, внесла в реестр заведомо ложную информацию, — сухо перечислил он. — За каждое из этих преступлений наказание — смерть. И об этом твоя драгоценная бабушка тоже прекрасно знала.

— Думаешь, законы демонов волнуют меня больше, чем жизнь родного человека? Не надейся, что я забуду или когда-нибудь прощу тебе ее смерть.

— Не забывай, — губы высшего растянулись в хищной улыбке, — и не прощай. Так даже интереснее.

ГЛАВА 8

Меня разбудили на рассвете. Сделавшая это рабыня поклонилась и пояснила:

— Махр просил передать, что ждет вас на тренировке. Одежду я приготовила. Прикажете подать?

Не до конца понимая происходящее, я кивнула. Села, отчаянно зевая, потянулась и замерла, поймав брошенный украдкой взгляд. В глазах рабыни читалась неприкрытая зависть.

— Спасибо, дальше я справлюсь сама, — поблагодарила ее, когда та оставила на краю кровати аккуратно сложенные вещи.

Рабыня снова поклонилась, вернув лицу бесстрастное выражение, и покинула комнату. Я же облегченно выдохнула. Мне хватало урагана собственных эмоций, чтобы ощущать еще отголоски чужих.

Спустившись с кровати, я прошла в ванную, умылась и вернулась к вещам. Внимательно осмотрела их, нахмурилась. Они серьезно? Брюки? Но… разве так можно?

Я огляделась, словно надеясь, что ответ написан где-то неподалеку, потом качнула головой и принялась одеваться. Штаны сели очень плотно. Настолько, что я покраснела, когда глянула на себя в зеркало. Затянув шнуровку, поспешила надеть удлиненную тунику светло-зеленого цвета. К моему огорчению, она оказалась короче, чем я рассчитывала, и доходила лишь до середины бедра. А если учесть два разреза по бокам… Щеки снова опалило румянцем.

Тряхнув головой, я быстро заплела волосы в косу, обула мягкие туфли на плоской подошве — чем-то похожие на мои старые, только заметно лучшего качества, — и вышла в коридор.

Кеорсен уже находился на тренировочной площадке, упражняясь с мечом. Темно-синие шаровары, собранные манжетами на щиколотках, не сковывали движений; жилетка, затянутая на груди шнуровкой, плотно облегала мускулистый торс. Светлые волосы были подняты в высокий хвост.

Не заметив моего появления, высший продолжал кружить в опасном танце, переступая босыми ногами по мелкому, точно горох, гравию. Атаки и уклонения выглядели отработанными, выверенными. И что важнее — нечеловечески быстрыми. Вот демон стоит в одном месте, а через секунду — в пятнадцати метрах правее. И как он умудрился переместиться туда так быстро — неясно.

Несколько лет назад из праздного любопытства я читала о физических характеристиках высших. Да, там упоминались их скорость и ловкость, однако реальность превосходила самые смелые фантазии.

Кеорсен сделал очередной выпад и исчез из поля зрения, чтобы тут же появиться у меня за спиной. От неожиданности я вздрогнула, резко развернулась и уткнулась взглядом в смеющегося высшего.

— Неплохо! На удивление очень неплохо, — довольно произнес он. — Как ты поняла, где я окажусь? Увидела потоки?

— Какие потоки? — нахмурилась я, пытаясь унять беспокойно забившееся сердце. — Просто почувствовала присутствие за спиной.

— Почувствовала, значит? Интере-э-эсно.

— Чем же?

Демон смерил меня снисходительным взглядом и пояснил:

— Ты повернулась ровно в тот момент, когда я появился. Не позже, понимаешь? Наши действия произошли одновременно. А значит, ты не могла почувствовать мое присутствие. Что-нибудь еще? Колебания воздуха? Его уплотнение? Что угодно! Ну же, вспоминай, Сатрея!

Командный тон снова вызвал во мне волну внутреннего протеста. Но я сдержалась. Сжала губы и мотнула головой.

— Ладно, — как ни удивительно, Кеорсен не стал настаивать. — А когда Ли пыталась тебя убить, ты почувствовала что-нибудь особенное?

Я снова покачала головой.

— Что бы со мной случилось, если бы ее заклятие сработало?

Губы демона дрогнули в усмешке.

— О, моя дорогая сестра так импульсивна… особенно когда зла. Она пожелала разорвать тебя на части. Буквально.

В желудок, по ощущениям, ухнул огромный кусок льда. Даже дыхание перехватило. Однако я смогла сдержаться и не вздрогнуть, не желая показывать высшему собственную слабость.

Судя по прищурившимся глазам, демон это понял.

— Ладно, вернемся к магическим потокам, — не сводя с меня взгляда, произнес он. — Вспомни, может, ты видела что-то странное?

Я прикрыла глаза, воскрешая в памяти события последних дней, и принялась мысленно перебирать их одно за другим. Кеорсен терпеливо ждал.

— На допросе в тюрьме, — наконец заговорила я, — мне показалось, что я чувствовала ветер каждый раз незадолго до появления низших. Тогда я не обратила на это внимания… теперь же думаю, откуда бы ветру взяться в закрытом помещении?

Высший кивнул.

— Я посылал усиленный призыв низших. Думаю, его ты и ощутила. Что-нибудь еще?

— Хм. — Я вновь задумалась, возвращаясь мыслями в ту ночь. — Когда темный переносил меня в замок, воздух стал… немного… вязким, — подобрала я подходящее слово. — А по полу змеился черный туман.

— Это был хаотичный портал, мышка. Что ты почувствовала, когда проходила через него?

— Показалось, что внутренности пустились в дикий пляс. — Меня передернуло от воспоминаний.

— Вот как? Неплохо. — Демон кивнул каким-то своим мыслям.

— Неплохо, что меня тогда не стошнило, — тихо буркнула я, но Кеорсен услышал и рассмеялся.

— Порой ты просто очаровательна, — поделился он, отсмеявшись. — А порой, — добавил вкрадчиво, — мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не вырвать твое сердце.

Глядя в холодные черно-серебристые глаза, я безоговорочно поверила каждому слову. Высший хмыкнул, по-видимому, оценив выражение моего лица. Потом вернулся к главной теме:

— Сейчас сделаем вот как: я стану бросать в тебя простые заклятия, а ты попробуй сконцентрироваться и увидеть… хоть что-нибудь.

— Обязательно в меня? Нельзя ли просто кидать их куда-нибудь в пространство?

— Можно, — усмехнулся демон. — Но, насколько я понял, легче всего ты воспринимаешь магию, направленную на тебя. К тому же ни одно заклятие все равно не навредит тебе, так что расслабься и постарайся увидеть.

Его объяснение меня не особо удовлетворило, но спорить я не решилась. Отошла на несколько шагов и кивнула, давая понять, что готова. Демон вскинул руку и выкрикнул короткую фразу на том самом рокочущем языке.

Потянулись секунды: одна, вторая, третья… Я внимательно вглядывалась в пространство между нами, но ничего необычного не заметила. Кеор, услышав об этом, хмыкнул и выпустил новое заклинание. Потом еще одно. И еще.

Я старалась изо всех сил, напрягала зрение, щурилась, подавалась вперед… но ничего так и не увидела. Мне начало казаться, что мы лишь тратим время попусту. Однако демона, в отличие от меня, отсутствие результата не расстраивало. Наоборот, он будто все больше поддавался азарту.

Когда он в очередной раз зашептал, протягивая в мою сторону руку, я лишь качнула головой. Неужели ему совсем не надое…

Додумать мысль я не успела. Между мной и высшим стремительно формировалась огромная воздушная волна. Закрутившись гребнем, она на мгновение зависла, а потом устремилась ко мне. Я испуганно пискнула и отскочила в сторону, припадая к земле.

— Что случилось? — требовательно раздалось сверху.

Я глянула на оказавшегося рядом высшего, убедилась, что гигантская волна исчезла, и только потом выпрямилась. Затем честно рассказала об увиденном.

— Любопытно, — протянул демон. — Предыдущие заклятия ты не видела?

Я отрицательно качнула головой.

— Отлично! Тогда пробуем еще раз.

Я недоуменно смотрела в спину удаляющемуся демону. Отлично? Еще раз? Да он издевается!

Отойдя на десять шагов, Кеорсен развернулся ко мне и встал в стойку. Хищно ухмыльнулся, отчего захотелось немедленно сбежать и спрятаться, и начал делать пассы руками.

Почти сразу я увидела, как вокруг его ладоней задрожал воздух. Плотными лентами, трепещущими, точно огонь на ветру, он начал скручиваться в шар. Стоило демону выкрикнуть последнее слово, как шар полетел в меня.

Я поспешно отпрыгнула, стараясь уйти из-под удара. И с удовольствием отметила, что мне это почти удалось! Лишь пара огненных лент лениво скользнула по моей руке, прежде чем растаять в воздухе.

— Огонь? — Я посмотрела на довольного высшего.

— Огненный вал, если быть точным, — поправил он.

— Я… я его видела. Невероятно, — выдохнула, не до конца веря в происходящее. — Он опасен? Что бывает с теми, в кого он попадает?

— Как правило, то, что от них остается, тут же разносит ветер.

Я сглотнула и перевела хмурый взгляд на собственную руку.

— А если, допустим, кто-то увернулся от этого… вала, но зацепил его, скажем, рукой. Что тогда будет?

— Будет одной рукой меньше, — усмехнулся Кеорсен. — А в течение недели жертва сгорит в агонии мучительной смерти. Даже небольшое воздействие этого заклятия смертельно. Оно проникает под кожу и клетка за клеткой выжигает тело изнутри. Те, кому посчастливилось получить касание огненного вала, заканчивали жизнь самоубийством, не в силах вынести боль.

— И ты бросаешь в меня это?!

— Какая разница, что я в тебя бросаю, если ни одна магия не может тебе навредить? К тому же простые заклятия ты не видишь. Я проверил: начал совсем с безобидных. Лишь последние два были смертоносными, и именно их ты увидела. Что ж, для первого раза результат неплохой. Думаю, со временем ты научишься видеть и более простую магию. А сейчас пошли, — скомандовал он, — пора возвращаться.

Я пристроилась сбоку от высшего, боясь заплутать в бесконечных коридорах и переходах замка. Надеюсь, демон выведет меня к главному залу. От него я уже смогу найти дорогу до выделенных мне покоев. Звать их своими не получалось даже мысленно.

— Завтра тебя вполне могут убить, имей в виду, — буднично произнес демон, едва мы ступили под каменные своды.

Я споткнулась.

— Почему?

— Почему завтра? Или почему убить? — хмыкнул высший, явно забавляясь моей реакцией.

— Все вместе. — А вот мне было не до веселья.

— Завтра приезжает наша с Ли кузина — Лунара. Ей пятьдесят четыре, что около двенадцати лет по человеческим меркам. В этом возрасте высшие бывают крайне несдержанны. И если тебе дорога собственная жизнь, постарайся дерзить поменьше. А еще лучше — молчи.

Я хмуро уставилась на демона. Зачем бы ему давать мне советы?

И, точно прочитав мои мысли, он ответил:

— Не люблю, когда ломают то, что принадлежит мне.

ГЛАВА 9

Услышанное разозлило меня. Как злило всякий раз, стоило почувствовать себя вещью. Нет, я помню про рабское положение людей, помню про силу и власть демонов, особенно высших. Но я просто не могу воспринимать себя частью этого! Все мое естество противится такому порядку. И даже здравый смысл, настойчиво подсказывающий не поднимать лишний раз головы, не в силах усмирить кипящий внутри меня гнев.

— Я не принадлежу тебе! — выпалила на одном дыхании, будто прыгая в пропасть.

Губы высшего растянулись в улыбке. Слишком хищной, чтобы я могла сдержаться и не отступить на шаг.

— Мы-ы-ышка, — протянул он, — я ведь уже говорил тебе: все в этом замке принадлежит мне. И ты тоже. Так что знай свое место.

— А где оно? Раньше мое место было в библиотеке. Рядом с Ба. Теперь же я с трудом могу ответить себе на вопрос: «Кто я?», не говоря уже о том, чтобы понять, что от меня требуется.

— Ты настолько глупа? — Темная бровь изогнулась, придавая красивому лицу надменное выражение.

— Настолько растеряна, — ответила я честно.

Мой ответ, казалось, позабавил хозяина замка. Его губы растянулись еще шире, а сам он наклонился и, опаляя дыханием, произнес:

— Я не стану облегчать тебе жизнь, мышка. Тебе придется самой найти свое место. В моем замке и в твоей новой жизни.

Кеорсен стоял так близко, что я отчетливо ощущала его запах. Терпкий, сильный, я бы даже сказала, с характером. Как и сам демон. А еще я чувствовала исходящие от него волны силы и власти, которые рождали во мне лишь одно желание — сбежать. Спрятаться от прожигающего взгляда серебристых глаз, от этой пугающей близости.

Мне хотелось бы поддаться собственной слабости. Правда. Но вместо этого я упрямо вздернула подбородок и твердо ответила:

— Я найду его. Будь уверен.

Я не посрамлю честь Ба! Не опозорю раболепным страхом перед высшим! Не для того она столько лет прятала меня от демонов.

Кеорсен насмешливо хмыкнул:

— Глупая ты мышка. Точно умрешь завтра.

Беспокойство не отпускало до самого вечера. Правильно ли я сделала, что не смолчала?

Одна часть меня упивалась горечью утраты, сознательно воскрешала в памяти светлые моменты, связанные с Ба, и прокручивала их перед мысленным взором. Эта же часть настаивала на покорности, советовала принять первенство высших и склонить перед ними голову.

Но другая приходила в бешенство, стоило лишь подумать о подобном. Она жаждала стать едва ли не равной демонам, вернуть утраченную свободу и сорвать с шеи рабское ярмо.

Внутренние противоречия разрывали на части. И я понятия не имела, как с ними совладать.

Под конец дня тревога сдавила грудь настолько, что я, наплевав на возможное недовольство Амарелии, отпросилась с ужина. К моему удивлению, высшая не противилась.

Не скрывая облегчения, я почти бегом добралась до покоев, скинула туфли и только хотела заняться волосами, как в дверь постучали. Пришла рабыня с подносом, полным еды. Игнорируя мое удивление, она опустила свою ношу на диванный столик, поклонилась и молча покинула покои.

Я же, непонимающе хмурясь, подошла к оставленным тарелкам. Запеченное мясо, тушеные и свежие овощи, паштет, еще горячие булочки, большой кусок шоколадного торта, бокал красного вина… Я могла назвать почти каждое блюдо, но вкус большинства из них был мне незнаком.

Осторожно, будто опасаясь, что сейчас из-под подноса выскочит низший, я опустилась на диван и отломила крохотный кусочек мяса. Попробовала его… и тут же отломила кусок побольше. До чего же вкусно!

Нервное напряжение, державшее меня будто когтистыми лапами в последние несколько дней, требовало выхода, и, кажется, я нашла его в еде. Я пробовала и пробовала, открывая для себя новые грани вкусов. Наконец решилась пригубить вина.

Терпкий напиток пронесся по языку, едва ощутимо стягивая его, нежно коснулся неба и устремился в горло, чтобы потом скатиться теплой каплей в желудок.

Заметно повеселев, я принялась за телятину, бесстыже таская сочные куски руками. Какое счастье, что Амарелия, решившая лично заняться моим обучением, не видит этого! Боюсь, для демоницы подобное отсутствие манер стало бы ударом… если высших вообще может хватить удар.

Я допила оставшееся вино и поставила бокал. Потом нахмурилась, глядя на него, — казалось, количество алкоголя не изменилось ни на каплю. Словно я и не пила вовсе.

Почему-то это открытие разозлило. Настолько, что я решительно осушила бокал до дна. Отставила его, внутренне ликуя, и замерла… неверяще глядя, как темно-рубиновая жидкость медленно поднимается по пузатым стенкам.

— Вот ведь дерзкий бокал! — чуть заплетающимся языком выдала я. — Ну-ка, пустей быстро! — И снова попыталась достичь задуманного. Мир закружился. — Неужели все в этом демоновом замке будут игнорировать мои желания? Я не игрушка! — выкрикнула обиженно. — Я живая! И чувства у меня есть! Мне больно! И страшно! Ты понимаешь это, дурацкая стекляшка?!

— Чего же ты боишься? — услышала я бархатный голос и икнула.

Бокал говорит?!

— Всего, — призналась нехотя. — Боюсь оставаться в этом замке и того, что меня здесь ждет… При этом еще больше боюсь, какой будет моя жизнь, когда демоны наиграются и вышвырнут меня за ненадобностью. И демонов этих высших тоже боюсь. — Я тяжело вздохнула, но тут же упрямо вздернула подбородок. От резкого движения мир закружился еще сильнее. — Только вот я ни за что не покажу им своего страха! Пусть катятся к низшим со своими угрозами, ужасными характерами и жалкими попытками мной мини… мани… манипулировать. — Длинное слово поддалось не с первого раза. — Я не сдамся!

— Почему? — вкрадчиво спросил бокал. — Что заставляет тебя дерзить, когда от страха душа бежит в пятки?

— Гордость! — не без этой самой гордости ответила я. — И упрямство, — добавила тише, опуская голову на скрещенные руки. — Я не поддамся на их фокусы, — устало зевнула. — Я сбегу от них… Вот увидишь, обязательно сбегу…

Глаза начали слипаться. Сознание кружилось в незнакомом вальсе, а руки и ноги налились свинцовой тяжестью.

— Это мы еще посмотрим, — едва слышно прошептал бокал.

Хотя, возможно, последнее мне уже почудилось…

Утро началось просто отвратительно. Голова раскалывалась, будто кто-то изнутри бил по ней молотком, во рту пересохло, а желудок выделывал странные кульбиты. Я попробовала открыть глаза и поморщилась — солнечный свет ослепил.

С третьей попытки мне таки удалось разлепить веки. Не особо широко, но достаточно, чтобы заметить стакан с водой, стоящий на прикроватной тумбочке. Уже и не помню, чему бы я так радовалась в последнее время! Дотянувшись, схватила его и вмиг осушила до дна. Стало легче.

Я упала обратно на подушку и поморщилась, ощутив, как молоточки в висках застучали быстрее. Словно этого было мало, дверь с грохотом отворилась, и раздалось звонкое:

— Сатрея, ты почему заставляешь себя ждать?

Застонав, я схватилась за голову.

Стук каблуков эхом отдавался где-то в затылке, вынуждая меня сильнее стискивать пальцы в пустой попытке сдержать боль.

— Ух ты, — выдохнула Амарелия, нависая надо мной. — Ты когда успела напиться?

— Я не знала, что оно бывает… так, — выдохнула я.

— Вот ведь! Ладно, не страдай, сейчас помогу.

Мне на лоб опустилась прохладная ладонь. Демоница что-то тихо зашептала, однако ощущение тисков, сдавливающих виски, не исчезло.

— Вот проклятье! Твоя невосприимчивость не пропускает… Так, подожди, — сказала она и повернулась к двери.

Не прошло и минуты, как в комнату вошла темная. Поклонилась высшей, выслушала ее и спешно покинула покои, чтобы вернуться с бокалом мутно-зеленой жидкости. Желудок сделал новый кульбит.

— Я не хочу… — попробовала я воспротивиться, но недовольный взгляд демоницы и ее требовательное «пей», отозвавшееся в моей голове болезненным эхом, заставили подчиниться.

Вкус у напитка оказался под стать внешнему виду. Тягучая вязковатая жидкость кислым комком прокатилась по языку, свела скулы и тяжело упала в желудок. Меня передернуло. До чего же мерзко!

Допив зеленую гадость, я откинулась на подушки, чувствуя себя совсем без сил. Однако очень скоро сдавившие голову тиски исчезли, а желудок успокоился. Я впервые за утро смогла нормально открыть глаза и тут же встретилась взглядом с высшей. К моему удивлению, она не выглядела сердитой.

— Рассказывай, как ты умудрилась напиться? — хмыкнула она, опускаясь на край кровати.

— Я… я не знаю, — ответила честно. — Я выпила всего один бокал. Наверное.

— Наверное?

— Он никак не желал пустеть. Я несколько раз пыталась допить, а он…

Договорить мне не дал смех Амарелии. Звонкий, заразительный, он казался настолько искренним, что, не удержавшись, я и сама улыбнулась. Правда, в отличие от высшей безобразие местных бокалов вызывало во мне скорее недовольство, нежели веселье.

— Сати, — Амарелия впервые сократила мое имя, сделав ударение на первый слог, — я бы сильно удивилась, если бы ты заставила его опустеть. На бокал было наложено заклятие неопустошения, которое связало его с нашими винными погребами. Если интересно, я могу показать тебе их. С теми запасами вина половина государства может пьянствовать несколько недель! А ты пыталась за один вечер… — Не договорив, Амарелия вновь рассмеялась.

В этот раз ее веселье задело.

— Но откуда мне было знать?

Смех оборвался, демоница смерила меня внимательным взглядом:

— Разве рабыня не предупредила?

— Нет. — Я мотнула головой и напряглась, заметив поалевшие радужки.

— Вот как, — протянула она. — Что ж, я разберусь. А ты пока вставай и начинай собираться. Скоро прибудет Лунара. Новая рабыня тебе поможет.

— Новая?

Вместо ответа высшая хищно улыбнулась и вышла из спальни.

ГЛАВА 10

Мне не понравился опасный блеск, мелькнувший в глубине серебристых глаз. Надеюсь, Амарелия не сильно отругает рабыню?

Зависть. Не сомневаюсь, что именно она толкнула рабыню смолчать о наложенной на бокал магии. Только я не обижалась. Понимала, что это для меня, знавшей пусть ограниченную, но свободу, нынешнее положение унизительно. Для рабыни же статус воспитанницы — недостижимая мечта. Тут поневоле позавидуешь.

Тихий стук в дверь отвлек меня от размышлений. В комнату, согнувшись в почтительном поклоне, вошла рабыня. Совсем юная — лет семнадцати, не больше. Среднего роста, полноватая, в строгом серо-синем платье.

— Доброе утро, мара, — произнесла она, распрямляясь.

— Ма… мара?

— Таково уважительное обращение к воспитанницам высших.

Я нахмурилась. Не помню, чтобы подобное встречалось мне в книгах.

— Вам приготовить ванну, мара? — спросила меж тем рабыня.

Я кивнула, все еще пребывая мыслями слишком далеко от этих покоев и от этого замка. А что я, в сущности, знаю о порядках, принятых среди высших? Самый влиятельный среди демонов клан, притом самый малочисленный. В отличие от темных и низших высшие делились информацией неохотно. Книг о них мало, а тех, где бы описывались их ценности и устои, мне не попадалось. Или их попросту нет?

— Ванна готова, мара. — Появившаяся в дверях рабыня вновь поклонилась.

Я почувствовала себя неловко.

— Ты не обязана мне кланяться.

Девушка выпрямилась и улыбнулась.

— Опасно проявлять непочтение к воспитаннице высших. К тому же мне не трудно. — Ямочки на круглых щеках стали глубже. — Позволите помочь вам помыться?

Я растерялась, и рабыня, видя это, отступила в сторону, жестом приглашая в примыкающую комнату.

В предыдущие дни мне хватало кувшина с водой, полотенца и таза, чтобы умыться и привести себя в порядок. Сейчас же меня снова ждала наполненная почти до краев купель. От воды поднимался едва заметный пар, в воздухе пахло лавандой.

Стесняясь, я быстро выскользнула из длинной, в пол, ночной сорочки и спешно забралась в воду. Рабыня, взяв мягкие мочалки-подушечки, принялась тереть мне спину.

— Скажи, — я на мгновение закусила губу, — ты не знаешь, Амарелия сильно ругала рабыню, приставленную ко мне ранее?

Мочалка замерла.

— Не сильно, — тихо произнесла она, возвращаясь к работе.

Я нахмурилась. Что-то в ее голосе мне не понравилось, насторожило.

— Она в порядке? Я могу ее увидеть?

— Вам не стоит об этом переживать, мара…

— Почему? — Я обернулась, пуская волны по зеркальной глади, и посмотрела в большие карие глаза. — Что с ней?

— Она посмела поставить воспитанницу высшей в неприличную ситуацию, сделала это намеренно… — С каждым новым словом голос рабыни звучал все тише. — Такое карается смертью.

Последние слова прозвучали так, словно камни ухнули в воду. Я попыталась осознать услышанное, но…

— Мара, куда вы? — испуганно встрепенулась девушка, стоило мне резко встать.

— Не позволю! Не позволю из-за меня погибнуть человеку! — Не вытираясь, я накинула халат на мокрое тело, на бегу завязала пояс и вылетела из покоев.

— Мара! Мара, постойте! Прошу вас! Не стоит гневить высших!

Но я не слушала. В голове билась лишь одна мысль — спасти. Я не смогла помочь Ба, но этой рабыне я не позволю умереть!

Босые ноги мягко касались ковровых дорожек, влажные кончики волос липли к халату. Дыхание стало прерывистым.

Почему я не поговорила с ней? Еще тогда, когда заметила мелькнувшую во взгляде зависть? Почему не попыталась объяснить?

В груди, точно куст остролиста, разрасталось беспокойство, на котором алыми ягодами зрело чувство вины. Это из-за меня… из-за меня!

— И куда же, позволь узнать, ты так спешишь? — раздался насмешливый голос у меня за спиной.

Резко обернувшись, я встретилась взглядом с хозяином замка. Он явно только что вышел из малой библиотеки, приоткрытая дверь которой виднелась за его левым плечом, и теперь стоял, лениво прислонившись к стене, и не сводил с меня внимательного взгляда.

— Не убивай ее, — выдохнула я, подаваясь вперед.

Сейчас высший не пугал, не заставлял меня замирать испуганным зверем. Страх перед ним вытеснил другой страх — за чужую жизнь.

Бровь демона насмешливо изогнулась.

— Кого?

— Рабыню, что помогала мне ранее.

— А-а, — протянул он, ухмыляясь, — ту, что подставила тебя?

Я качнула головой.

— Это было всего лишь вино. Такая мелочь… Пожалуйста, не карай ее за это, — попросила я, заглядывая в серебряные глаза.

— Сейчас — да, всего лишь вино, — согласился демон. — Но что будет в следующий раз? Ты готова рискнуть? Готова повернуться спиной к той, кто уже плюнул в нее?

— Да.

Серебристая радужка подернулась алым.

— Наивность тебя не красит, мышка, — холодно припечатал он. — Я не могу позволить рабам считать, что за дурное обращение с воспитанницей моей сестры их не постигнет наказание.

— Так накажи ее! — не сдавалась я. — Только не убивай. Прошу тебя!

— Просишь? Одного «прошу» мало, мышка. — Губы демона растянулись в улыбке. — Насколько ты ценишь жизнь жалкой рабыни? Что готова предложить взамен?

Я замешкалась лишь на секунду. Человеческая жизнь бесценна, и если я смогу дать демону то, что он попросит, я сделаю это.

— Чего ты хочешь, высший?

— Отчаянная, трусливая, наивная, смелая… такая разная мышка. — Кеорсен качнул головой, не сводя с меня внимательного взгляда. — Интересно, была бы такой же, если бы воспитывалась рабыней?

— Ты этого хочешь? Чтобы я заняла место рабыни?

— А ты считаешь его подходящим для себя? — Демон усмехнулся.

Игра «ответь вопросом на вопрос» мне не нравилась. К тому же я не могла перестать думать, что мы тратим время попусту, пока судьба рабыни висит на волоске.

— Нет, — ответила твердо.

— Вот и не рвись занять его.

— Тогда чего ты хочешь? Я не понимаю!

Великий, молю, пусть Амарелия не спешит со своей карой! Дай мне еще несколько минут!

— Чего я хочу? — будто издеваясь, повторил демон. Он видел мое беспокойство и нетерпение. Видел, но специально не спешил. — И чего же мне пожелать… — протянул он. — Что бы человечка могла мне дать?

— Просто назови свою цену, высший!

Волнение било по натянутым нервам, срывая оковы здравого смысла. Я не могу снова подвести, не могу позволить кому-то погибнуть по моей вине.

— Перестань называть меня «высший».

— Что?

— Такова моя цена. — Губы демона дрогнули в усмешке. — Я хочу, чтобы ты звала меня по имени, — четко проговаривая слова, не давая мне усомниться в их звучании, произнес он.

— Это шутка?

— Такими вещами не шутят, Сатрея. — Взгляд серебряных глаз неуловимо изменился. Из него исчезла насмешка, осталась только сосредоточенность. — Ну же, ты ведь хочешь спасти ту никчемную рабыню? Тогда произнеси «Ке-ор-сен», — по слогам проговорил он.

Я смотрела на демона и пыталась понять, что происходит. Зачем ему это? Он мог пожелать что угодно, а выбрал… имя?

— Время идет, Сатрея, — напомнил он. — Еще немного, и наша сделка потеряет всякий смысл.

— Кеорсен! — тут же выпалила я. — Кеорсен, спаси ее, — добавила тише, неотрывно глядя в лицо высшего.

Демон ухмыльнулся, прикрыл глаза на несколько секунд, а потом снова посмотрел на меня:

— Она будет наказана, но ей сохранят жизнь.

Я не смогла сдержать вздоха облегчения. Да, по правде говоря, даже не пыталась. Кеорсен насмешливо фыркнул и обошел меня по дуге.

— Вернись к себе и переоденься. Поверь мне на слово, мышка: встречать Лунару в халате — не лучшая мысль. Особенно если ты планируешь пережить сегодняшний день. За твою жизнь никто просить не станет, — бросил он, не оборачиваясь.

В смятении я вернулась в покои. Мысли и чувства словно играли в чехарду, хаотично прыгая. Облегчение сменялось растерянностью, а растерянность — сомнениями. Почему демон поступил именно так? Снова ради забавы? Но в чем тогда веселье?

— Мара, вы в порядке? — На пороге ждала взволнованная рабыня. — Вы не встретили высших? Ох, слава Великому! Страшно подумать, чтобы махры…

— Встретила, — возразила устало. — Рабыня будет жить.

Глаза девушки расширились, а сама она посмотрела на меня со смесью священного ужаса и восхищения. Потом, опомнившись, низко поклонилась:

— Спасибо вам, мара.

Я кивнула, глотая вставший в горле ком. В этот раз у меня получилось отстоять чужую жизнь.

— Осталось совсем мало времени, — опомнилась рабыня. — Пойдемте, мара. — Она потянула меня в спальню. — Садитесь вот сюда, да. — Мне указали на белый пуф перед трельяжем. — Я сейчас быстро займусь вашими волосами. На сложную прическу времени нет, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы выглядели достойно. Вот увидите, я вас не разочарую.

Девушка говорила быстро, действовала при этом еще быстрее. Мягко разбирая влажные пряди, она принялась расчесывать их резным гребнем, от которого шло необычное тепло.

— Он зачарован, — пояснила рабыня, поймав в зеркале мой недоуменный взгляд. — Воздух вокруг него нагревается, и волосы сохнут намного быстрее.

— Но магия на меня ведь не действует. — Я нахмурилась.

— А она направлена не на вас, — улыбнулись мне.

У рабыни была добрая, очень теплая улыбка. Почти как у Ба.

— Как тебя зовут?

— Мой номер 14583452, но обращаются обычно по двум последним цифрам, — все с той же улыбкой пояснила она. — Зовите меня Пятьдесят-два.

Располагающая, открытая… Интересно, какой она стала бы, доведись ей, как мне, вырасти свободной?

— Скажи, тебе хотелось бы иметь имя, а не номер? — Вопрос сорвался с языка непроизвольно.

— Человек с именем? — Девушка качнула головой, словно сама мысль показалась ей абсурдной.

— У меня же есть. Сатрея.

— Вы мара, вам можно, — отозвалась она, переключая все внимание на мои волосы.

— У меня оно было с детства, — попробовала возразить я.

— Великий заранее готовил вас к роли мары. Вы избранная.

Не сдержавшись, я фыркнула. Рабыня же вновь улыбнулась.

Заведя несколько прядей с левой стороны, она заколола их серебряной заколкой. Увидев последнюю, я усомнилась:

— Разве это не слишком?

— Ее передала мне махра.

— Это ее? — Теперь я напугалась.

— Нет, что вы. Почти все украшения махров сделаны из белого золота. Серебро почти не используется.

— Тогда откуда эта заколка?

— Я не знаю, мара. Махры не объясняют мне своих действий. Только отдают приказы, — пояснила она и отступила. — Все, готово!

Пока я разглядывала себя в зеркале, пытаясь привыкнуть к собственному отражению, Пятьдесят-два сбегала к шкафу и вернулась, неся в руках васильково-синее платье. Судя по оттенку ткани, это одно из тех, что обещали прислать портные в ближайшие дни. Что ж, они свое слово сдержали.

Девушка помогла мне одеться, застегнув длинный ряд пуговиц, бегущий вдоль спины. Поправила юбку, тонкое кружево вдоль широкого овального выреза. Пригладила волосы и с поклоном отошла.

— Спасибо тебе, — поблагодарила я искренне, потом спешно покинула покои.

Я спустилась вниз за минуту до того, как на лестнице показались брат с сестрой. А в следующий миг с улицы послышался цокот копыт и шорох колес по мелкому гравию. Вздрогнув, я повернулась к входу.

ГЛАВА 11

Я стояла, напряженно вслушиваясь в доносившиеся звуки. Вот лошади остановились, с тихим щелчком открылась дверца экипажа, а следом раздался звонкий девичий голос:

— Отстань! — прозвучало недовольно. — Я вполне могу вылезти из кареты сама. Да посторонись ты! Не стой столбом, лучше займись багажом!

Я внутренне напряглась, ожидая и одновременно боясь увидеть обладательницу голоса. Секунда, две…

Слуги открыли большие парадные двери, и в холл влетело прелестное создание.

На мгновение я даже растерялась. Это она? Та, кого мне следует опасаться? Немного нескладная девочка лет одиннадцати-двенадцати на вид. С молочно-белыми волосами, собранными в два высоких хвоста красными лентами. На аккуратном лице с точеными чертами выделялись такие же, как у кузенов, черные глаза с серебристыми радужками.

Вошедшая огляделась, заметила меня и недовольно скрестила руки поверх темно-вишневого, расшитого черными розами платья.

— Что здесь делает человечка?

— Это моя воспитанница Сатрея, — представила меня Амарелия.

— Ты дала ей имя? Слишком красивое для питомца, — отрезала гостья.

В груди привычно всколыхнулась волна негодования, но я силой заглушила ее.

— И вообще, — Лунара подошла ближе и придирчиво оглядела меня, — с чего ты разрядила ее? Для куклы она слишком взрослая! Если хочешь, возьми несколько у меня. — Она лениво повела плечом. — Мама как раз недавно купила три новых. Одна так совсем маленькая — ей всего пять!

Поняв, что речь идет о человеческих детях, я ощутила уже не негодование — чистый гнев. Пришлось до скрежета стиснуть зубы, чтобы сдержать готовые сорваться ругательства.

— Я уже давно не увлекаюсь куклами, — спокойно ответила Амарелия.

— Тогда зачем тебе она? — Маленькая демоница больно ткнула пальцем мне в живот. — Эй, ты, наклонись!

Я не пошевелилась. Вся моя выдержка уходила на то, чтобы не позволить пылающему в груди гневу разрастись пожаром.

— Ты глухая? Наклонись, я сказала! — потребовала она громче.

А потом, видимо, решив ускорить процесс, схватила прядь моих волос и с силой дернула на себя. Охнув от боли, я согнулась пополам.

Теперь наши лица оказались вровень.

Черно-серебряные глаза цепко и деловито оглядели меня. Свободной рукой — той, в которой не были зажаты мои волосы, — девочка-демон взяла меня за подбородок. Потянула сначала в одну сторону, потом в другую.

— Открой рот и покажи зубы.

Это стало последней каплей. Мне казалось, я даже услышала звук лопающегося, точно стекло, терпения. Наплевав на возможное недовольство, я рывком высвободила волосы, выпрямилась и, не сдержав презрения, выдохнула:

— Я тебе не лошадь! Осмотр окончен.

Глаза демоницы округлились, радужки стремительно налились алым. Она молниеносно вскинула руку, ее губы зашевелились, шепча заклятие…

— Лунара. — Холодный голос высшего, точно нож, разрезал сгустившийся воздух.

Девочка недовольно прищурилась, но послушно опустила руку. В глубине алых глаз полыхала ненависть.

Я искоса взглянула на хозяина замка. Зачем он остановил ее? Заступился? Но почему? Он ведь говорил, что за мою жизнь никто просить не станет. К тому же магией мне не навредить…

— Ты забываешься, — все так же холодно продолжил высший, не сводя взгляда с кузины.

Та упрямо глядела на него исподлобья.

— Человечка посмела дерзить мне! И я хотела…

— Я знаю, что ты хотела. И я запрещаю тебе.

— Но, кузен! — задохнулась от возмущения Лунара. — Ты сам слышал ее тон! Да как она посмела?

Губы высшего растянулись в ледяной усмешке. Взгляд серебристых глаз метнулся ко мне.

— А за свою дерзость она сейчас извинится. Верно, Сатрея? — Мое имя демон выделил интонацией. Причем сделал это так, словно хотел на что-то намекнуть.

Я, не мигая, глядела на высшего, пытаясь угадать, что же он задумал. Неужели?..

— Верно, Кеорсен. — Мой голос не дрогнул.

Два шумных вздоха принадлежали Амарелии и Лунаре.

— Что?

— Да как она смеет?

Возмущение, неверие, шок — слишком много эмоций смешалось в их голосах, чтобы выделить одну. Только я не вслушивалась. Все мое внимание было приковано к лицу высшего. Казалось, оно не выражало ничего, кроме столь привычной надменности. Но потом в глубине серебристых глаз промелькнуло плохо скрытое удовлетворение. Так я угадала?

Я перевела взгляд на демониц. Лунара выглядела до крайности обескураженной, а вот Амарелия, казалось, находилась в шаге от того, чтобы на меня броситься. Ее радужки стали уже не алыми, а кроваво-красными, выдавая обуревающую ее ярость.

— Как ты посмела? — процедила она, явно сдерживаясь из последних сил.

— Я… — Я растерялась.

Бросила взгляд на высшего и недовольно сжала губы. Судя по выражению лица, Кеорсен знал, какой будет реакция демониц. Он с видимым наслаждением наблюдал за представлением и явно не планировал вмешиваться.

Сделанное открытие разозлило. Игра, правила которой знал только Кеорсен, мне не нравилась. А больше всего мне не нравилось чувствовать себя не участником, а игрушкой.

— Прошу прощения. — Я вновь посмотрела на взбешенную Амарелию. — Я не знала, что подобное обращение недопустимо.

— Не знала? Не знала?! — Выдержка отказывала высшей, я чувствовала это, но самым иррациональным образом не испытывала страха.

Откуда-то из глубины души пришла уверенность, что, несмотря на все попытки убедить меня, будто моя жизнь ничего не стоит, Кеорсен не позволит навредить мне. Пока он не доиграл, его игрушка не может умереть.

И эта шальная уверенность придала мне сил. Спина и плечи распрямились, подбородок непроизвольно вздернулся.

— Порядки высших для меня загадка. Прошу меня простить, если каким-то образом оскорбила чувства присутствующих.

Стоящий сбоку Кеорсен хмыкнул.

— Кузен, — Лунара посмотрела на хозяина замка, — неужели ты и это спустишь ей с рук?

— Не понимаю, о чем ты, — нагло улыбнулся он и развернулся к лестнице. — Что ж, в замке ты и так чувствуешь себя как дома, так что располагайся. А мне пора вернуться к делам.

Демон начал медленно подниматься. Преодолев ступеней пять, он обернулся и бросил через плечо:

— Сатрея, так и будешь стоять там столбом?

Я мельком глянула на краснооких высших и поспешила догнать Кеорсена. Что бы он ни задумал, сейчас находиться рядом с ним — меньшее из зол.

В молчании мы миновали несколько залов и коридоров, дошли до восточного крыла. Потом демон заговорил:

— Ты собралась следовать за мной хвостом весь день? — насмешливо уточнил он. — Я не низший, хвост мне ни к чему.

— А разве… Я подумала…

Кеорсен фыркнул.

— Я просто не хотел оставлять тебя наедине с моими дражайшими родственницами. Боюсь, они могли не сдержаться.

Я мысленно улыбнулась, понимая, что не ошиблась в своих догадках. Кеорсен защитит меня от других. Вопрос только — кто защитит меня от Кеорсена? Однако вслух я озвучила иное:

— Что особенного в том, чтобы называть демона по имени?

— Не демона, — поправил он. — Высшего.

— Так что же?

Кеорсен остановился, я послушно замерла рядом, ожидая ответа. Выдержала его внимательный взгляд и даже не дрогнула, когда он наклонился почти вплотную.

— Не скажу, — выдохнул он возле моего уха, щекоча дыханием кожу. — Если интересно, узнай сама.

Отстранившись, демон подарил мне очередную усмешку, развернулся и продолжил путь. Я же осталась стоять, осмысливая происходящее. В последние дни моя жизнь словно сошла с проторенной колеи. События неслись, спешно сменяя одно другое, а я не успевала под них подстраиваться. Игра набирала обороты, становясь все опаснее, и больше я не могла позволить себе ошибаться. Но как избежать промахов? Как не оступиться, если не видишь, куда идешь? Если ступаешь в темноте?

Вдруг из бокового коридора, откуда мы с демоном пришли, донеслись голоса высших. Я испуганно огляделась и юркнула в нишу за гобеленом, которую случайно обнаружила вчера вечером.

— Я не потерплю к себе неуважения! — прозвучало раздраженно.

— Лу, успокойся. Сати — новая игрушка Кеора.

— Успокоиться?! — взвизгнула юная демоница. — Она человек! Человек! Даже если она каким-то чудом заинтересовала кузена, это не меняет ее низкой природы! А она посмела обращаться к нему по имени. По имени, Ли!

— Не напоминай. — В голосе Амарелии отчетливо прозвучало презрение. — Забавы Кеора становятся все более странными.

— Думаешь… — Судя по звукам, демоницы проходили как раз мимо моего убежища. Я задержала дыхание. — Думаешь, он хочет переспать с ней?

— Фу, Лу! Что за дурацкие идеи? Кеор, конечно, иногда заигрывается в эти игры с человечкой, но никогда не опустится до подобной низости. Сатрея — всего лишь способ избавиться от скуки. А как только она сама ему наскучит… — Неозвученная мысль резанула будто ножом. — Не переживай, я поговорю с ним. Все заходит слишком далеко.

Шаги демониц раздавались все дальше, голоса звучали все тише. Выждав для надежности еще минуту, я осторожно выглянула из-за гобелена. Потом, убедившись, что поблизости никого, выскользнула из ниши и поспешила в малую библиотеку. Я должна разобраться в правилах затеянной высшим игры. И для начала следует выяснить, на что он меня подбил, заставив обращаться к нему по имени.

ГЛАВА 12

До малой библиотеки я добралась минут за десять. Нужную дверь, на удивление, отыскала без проблем. Вошла и огляделась.

Помещение оказалось очень светлым. Солнечные лучи свободно проникали сквозь вытянутые полукруглые окна и теплыми дорожками тянулись по паркету. На книжные полки, занимающие почти все стены от пола до потолка, свет не попадал. Видимо, работали защитные заклинания.

У одного из окон стояли два кресла с высокими спинками и круглый стол на коротких ножках. В центре комнаты друг напротив друга, следуя воле декоратора, замерли два дивана темно-зеленого цвета. Сбоку от каждого — по узкой тумбе высотой до подлокотника. На одной из них отвернутыми от меня корешками лежали три толстые книги.

Я медленно двинулась вдоль стеллажей, привычно скользя пальцами по мягкой коже обложек. Перед внутренним взором всплыли картины родных архивов, темное дерево полок, серый каменный пол… Даже нос, казалось, вновь уловил едва ощутимый запах пыли, с которой так отчаянно боролась Ба. В груди защемило от нахлынувших воспоминаний, в сердце разлилась тоска. Причем не только по Ба, но и по прошлой жизни, простой и понятной.

Я тряхнула головой, скидывая наваждение. Сейчас не время предаваться унынию! Есть дела поважнее! Сосредоточившись, я принялась бегло просматривать названия книг.

Не то… И это не то… И это…

Взгляд перепрыгивал с одного корешка на другой, цеплялся за редкие издания, на страницы которых так хотелось заглянуть. Но каждый раз я мысленно осаживала себя, обещая вернуться к ним позже.

На нижних и средних полках ничего не нашлось, и я, передвинув приставную лестницу к краю, — возле самой двери полезла наверх. Удивительно, но даже под потолком на толстых корешках не нашлось и пылинки. Я провела пальцем по мягкой коже, убеждаясь в этом, и продолжила поиск. Мысленно читала одно название за другим, пока, наконец, не замерла, не веря собственному счастью. Я нашла! Нашла! «Истории и традиции высших» — большой пухлый том в темно-коричневой обложке с выдавленными позолоченными буквами. Эйфория захватила меня настолько, что тихий, едва слышный скрип открывающейся двери я не услышала. А вот голоса…

— Что ты творишь? — прошипела Амерелия, вслед за братом входя в библиотеку и притворяя дверь.

Великий, если кто-нибудь из них посмотрит вверх, меня тут же обнаружат! Удушливая волна страха затопила мысли, в висках застучало.

— А что тебе не нравится? — лениво отозвался Кеорсен.

— Издеваешься?! Мне не нравятся твои игры, не нравится твое попустительство ее выходкам, не нравится то, что она смеет обращаться к тебе по имени! Это переходит все границы! Когда отец узнает…

— То что? — холодно хмыкнул демон. — Я сильнейший в роду, и я же его возглавляю. Все, что он может, — читать мне нотации. Вот как ты сейчас.

Амарелия замолчала, по-видимому, пытаясь совладать с гневом. Потом выдохнула:

— Хочешь, чтобы другие рода усомнились в тебе? Решили, что ты ослаб, раз позволяешь рабыне столько дерзости? Ждешь вызова?

— Брось, Ли. — Кеорсен поморщился. — Ты утрируешь. А если кто и рискнет бросить мне вызов… — Даже сверху я отчетливо разглядела хищную улыбку демона, от которой у меня внутри все испуганно задрожало. — Ему же хуже.

— Ты заигрался, Кеор. То, что начиналось как забава, давно вышло из-под контроля.

— Только если твоего, дорогая сестра, — насмешливо осадил демон. — Что-то еще? Или можно считать твой долг перед родом по взыванию к моей ответственности исполненным?

Амарелия на секунду поджала губы.

— Наши жизни тоже в твоих руках. И если ты оступишься, упадем мы все.

— Не переживай, — голос Кеорсена впервые с начала разговора прозвучал твердо, уверенно, — я помню об этом.

Амарелия медленно кивнула, принимая ответ, и покинула библиотеку.

Демон же, несмотря на все мои мысленные мольбы Великому, уходить не спешил. Он неспешно дошел до дивана и лег, положив под голову пару круглых подушек. Прикрыл рукой глаза и, казалось, полностью расслабился.

Помимо воли я залюбовалась им. Как столь опасные существа, как высшие, могут быть настолько притягательны? Великий поистине коварен, раз устроил подобное.

Раньше мне не выпадало шанса спокойно изучить лицо хозяина замка. Его прямой нос, волевой подбородок, ровно очерченные губы… Без привычной надменности его лицо казалось другим. Менее холодным, менее пугающим. Интересно, а взгляд у него сейчас тоже не такой жуткий?

Словно услышав мои неосторожные мысли, демон убрал руку и, скользнув взглядом по полкам, остановил его на мне.

— И как давно ты тут? — обманчиво спокойно спросил он.

Я вцепилась в лестницу с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Не очень, — отозвалась напряженно, стараясь не выдать обуревающего меня страха.

Одно дело — проверять границы терпения высшего, играя по его правилам. И совсем другое — нечаянно влезть туда, куда меня не приглашали.

— Надо полагать, — серебристые радужки подернулись алым, — мой разговор с Ли ты слышала.

И хоть это был не вопрос, я все равно кивнула. Потом поспешила объясниться:

— Я не специально. Пришла сюда за книгой, а когда вы вошли… я просто не успела дать о себе знать.

— И поэтому решила тихой мышью дослушать до конца? — Графитово-серая, почти черная бровь насмешливо изогнулась. Только я видела в этом движении не столько иронию, сколько плохо скрытое недовольство.

Мы замолчали. Точнее, я не знала, как оправдаться, да и не была уверена, стоит ли. Вряд ли Кеорсен меня пощадит, если мысленно уже вынес приговор.

С минуту мы неотрывно глядели друг другу в глаза, потом демон встал.

— Слезай, — приказал он, подходя к лестнице.

Я еще крепче, почти до судорог вцепилась в перекладины и мотнула головой.

— Сати, — опасно протянул демон, сверля меня алеющим взглядом.

Вся моя дутая храбрость лопнула, как мыльный пузырь. Я чувствовала волны дрожи, бегущие по телу, и отчаянно вжималась в лестницу. Не слезу! И добровольно на заклание не пойду!

— С-с-с-сати, — шипя, точно ядовитый змей, произнес Кеорсен. — Не вынуждай меня снимать тебя силой.

Страх обострил эмоции и чувства, заставляя подмечать каждую деталь: недовольно поджатые губы, сведенные на переносице брови, горящие огнем черно-красные глаза.

Что бы я себе ни напридумывала, как бы ни убеждала, будто собственная жизнь потеряла для меня ценность, я не готова умирать. Сейчас, дрожа под потолком малой библиотеки, я как никогда четко это осознала. Я хочу жить.

Заклятие слетело с губ высшего молниеносно. Короткие, отрывистые слова-команды — и в мою сторону устремилась тягучая волна. С силой врезавшись в лестницу, она ощутимо ее тряхнула.

Я завизжала, но удержалась. Высший зарычал, точно зверь, и, зло чеканя звуки, выплюнул новое заклинание. Лестницу зашатало сильнее, замотало из стороны в сторону. Ее било, раскачивало, и так до тех пор, пока мои пальцы не соскользнули, а сама я с криком не полетела вниз. Жесткое приземление выбило воздух из легких, а осознание, что угодила я прямо в руки к демону, пронеслось по коже ледяными мурашками. Дернувшись, я попыталась выбраться из сильного капкана, но меня удержали.

— Вот скажи мне, Сатрея, — прошипел высший, прожигая меня алым взглядом и сильнее сжимая в грубых объятиях, — неужели обязательно все так усложнять?

Я пискнула и вновь попробовала высвободиться.

— Дышать тяжело, — выдохнула я сдавленно.

Меня тут же скинули на диван. Не опустили, а именно скинули, точно мусор. Я вжалась в спинку и затравленно посмотрела на демона. Он вальяжно опустился на второй диван, сев ровно напротив меня, и закинул ногу на ногу.

— Что ты здесь искала? — требовательно спросил он.

— Ответ на вопрос.

— Какой?

— Что особенного в том, чтобы звать высшего по имени.

Улыбка, растянувшаяся на губах демона, вышла слишком хищной. Не отдавая себе отчета, я сильнее вжалась в спинку дивана.

— А ты исполнительна. Или любопытна?

— Я просто хочу понять суть игры, в которую оказалась втянута.

— Надеешься из игрушки превратиться в участника? Не выйдет, — хмыкнул Кеорсен.

— Но почему?

— Потому что я не позволю.

Я шумно выдохнула сквозь сцепленные зубы. В груди, медленно вытесняя страх, закипала ярость. Мне надоело чувствовать себя вещью, бездушной куклой, призванной развлечь заскучавших высших. Но только я не представляю, как отринуть ненавистную роль, не погибнув при этом.

— Мне нравится, когда ты смотришь на меня так. Нравится видеть немой протест и плохо сдерживаемый гнев в глубине твоих удивительных фиолетовых глаз. Это дразнит… Будоражит кровь.

Меня пугал взгляд демона, его интонации и эта близость. Я в волнении закусила губу, но тут же выпустила ее, заметив, как прищурился Кеорсен.

— Я ничего подобного не желала, — произнесла твердо. — И не желаю.

— Знаю. Но только изменить что-либо ты не в силах. И твоя беспомощность тоже разжигает во мне азарт. Что ж, мышка, развлекайся. — Кеорсен одним плавным движением поднялся с дивана. — Читай умные книжки, просветляйся. И будь умницей, не зли сегодня мою дорогую сестру. Она и так с утра едва держит себя в руках, — посоветовал он, подходя к двери. Мельком глянул на меня через плечо и вышел.

Я осталась сидеть, чувствуя себя неимоверно усталой. Игры с высшим, его провокации, постоянные попытки вывести меня из равновесия выматывали. Казалось, эмоции отнимали физические силы. Ничего не хотелось. Даже голод, еще недавно дававший о себе знать недовольным урчанием желудка, исчез. Я скользнула взглядом по стоящим на низком столике часам. Завтрак должен начаться всего через полчаса, а значит, у меня нет времени рассиживаться.

Собрав остатки сил в кулак, я встала и вновь полезла на проклятую лестницу. Достала с верхней полки нужный том, вернулась на диван и с едва слышным хрустом корешка открыла книгу.

Бумага оказалась плотной, чуть желтоватой. Строчные буквы — черными, а буквицы — золотыми. Книга явно писалась от руки, а не создавалась с помощью магии. Редкое, ценное издание. Не удивлюсь, если единственное. Интересно, и много таких книг осело в личных библиотеках высших?

Просмотрев указатель, я остановилась на разделе «Принятые обращения», открыла его. Нашла нужный абзац и принялась водить пальцем по строчкам.

«…Существует три круга общения: внутренний, средний и внешний. Внешний — он же самый большой — включает всех находящихся в подчинении темных, низших и даже высших. Обращаться к таким дозволено только „махр“, а любое отступление может и должно караться смертью. Средний круг — он же круг доверенных лиц или круг равных. Допускать в такой следует с осторожностью, ибо по вошедшим в него, по их силе и статусу будут судить и того, кто этот круг очертил. Равным допускается обращаться к высшему, называя его полным именем. Внутренний — круг близких. Основа и опора каждого высшего демона. В него входят ближайшие члены рода, которым было даровано право обращаться, сокращая его имя. Настоятельно рекомендуется допускать во внутренний круг не больше четырех-пяти высших…»

Я оторвалась от чтения и невидящим взглядом уставилась в стену. Это что же, получается, я во втором круге?

Я перечитала: «…по вошедшим в него, по их силе и статусу будут судить и того, кто этот круг очертил…»

Так вот о чем переживала Амарелия! Но тогда становится совсем непонятно, зачем бы Кеорсену поступать так опрометчиво?

Приглушенный стук вырвал меня из раздумий. В приоткрывшуюся дверь робко протиснулась Пятьдесят-два, поклонилась мне и шепотом, будто пугаясь каждого сказанного слова, произнесла:

— Махр просил передать, что если вы опоздаете на завтрак, то ваша голова станет главным блюдом утренней трапезы. — Под конец фразы девушка затравленно на меня глянула.

Я же бросила быстрый взгляд на часы. Пять минут! У меня осталось пять минут!

Отложив книгу, я вскочила и, придерживая длинную юбку, выбежала из библиотеки.

ГЛАВА 13

Петляя в бесконечных коридорах, я мысленно проклинала огромный замок, его хозяев и лично Кеорсена. Пятьдесят-два бежала рядом, вовремя подсказывая, где можно срезать.

— Столовая за поворотом, поспешите, мара. Удачи!

— Спасибо. — Я улыбнулась и, не сбавляя темпа, долетела до нужного помещения. Ворвалась и… замерла.

Во главе стола в гордом одиночестве сидел Кеорсен.

— Успела, — довольно оскалился он. — Надо же.

— А… где? — не поняла я, пытаясь отдышаться.

— Амарелия и Лунара? — невинно уточнил высший. Я кивнула. — О, они подойдут с минуты на минуту. Все-таки голубая столовая расположена до неудобного далеко. Обычно мы ей не пользуемся…

Я закрыла глаза и медленно досчитала до десяти. Потом снова посмотрела на демона.

— Игра?

— Разумеется, — кивнул Кеорсен, даже не пытаясь скрыть насмешки в голосе.

Пальцы сами сжались в кулаки, выдавая охватившее меня негодование. Демон заметил это и едва слышно хмыкнул себе под нос. Проследил внимательным взглядом, как я опустилась на привычное место — по левую руку от Амарелии, — и переключил все внимание на выход из столовой. На пороге как раз показались его сестра и кузина. Едва они расселись, из боковой двери молчаливыми тенями выскользнули рабыни с серебряными подносами. Споро, не издавая лишних звуков, девушки принялись расставлять перед нами пышные омлеты с зеленью, еще теплые булочки, паштеты, масло, джем…

Голод, утихший было под натиском эмоций, проснулся и дал о себе знать с новой силой.

— Не та вилка, Сатрея, — холодно одернула меня Амарелия, стоило мне нацелиться на омлет. Я вздохнула и покорно вернула прибор на место.

Почти каждая трапеза в замке сопровождалась уроками этикета за столом. Обычно подобные занятия проходили довольно мирно. Но сегодня демоница была явно не в духе. Она грубо осаживала меня за каждый промах и не скупилась на язвительные комментарии. Лунара, вторя ей, старательно подкидывала поленья в огонь моего унижения. Стоило юной высшей заметить, что я потянулась не к той вилке или ножу, как ее красивое лицо тут же перекашивала презрительная гримаса, а с губ срывалось очередное меткое, полное яда замечание.

Было обидно. Причем настолько, что порой к горлу подкатывал тугой ком, а в носу начинало пощипывать. Вот только я не желала показывать демонам слабость. Молча проглатывала горькое чувство и старалась держать лицо.

После завтрака Амарелия продолжила выплескивать на меня накопившееся раздражение. Только уже не в столовой, а в южной гостиной, куда мы переместились для занятия с веерами. Мне объясняли тонкости языка жестов, принятого на балах. Но, честное слово, эта наука показалась мне дикостью! Я не понимала необходимости все усложнять. Зачем украдкой посылать сигналы, надеясь, что они будут правильно поняты, если можно подойти и высказать пожелание лично? Однако Амарелия подняла меня на смех, едва я рискнула озвучить последнюю мысль.

Пытка веерами продолжалась до самого обеда, а затем уступила место правилам этикета за столом. На этот раз приборов и бокалов оказалось еще больше. Увидев их количество, я мысленно взвыла.

Я никогда не жаловалась на память, да и Ба с детства называла меня сообразительной. Но сейчас информации было слишком много. Она поступала нескончаемым потоком прямым текстом или намеками, с укорами или насмешками. И дело было не только в этикете или занятиях с Амарелией — правила поведения в замке, попытки подстроиться под затеянную Кеорсеном игру… все смешалось и навалилось огромным комом.

После обеда меня отпустили. Не знаю, чем был вызван столь щедрый жест, но уточнять я не стала. Еле переставляя ноги, добралась до выделенных мне покоев, скинула туфли, босиком прошлепала в спальню и мешком ухнула на кровать. Голова гудела, мысли роились, точно пчелы над растревоженным ульем.

— Мара?

В комнату неслышно вошла Пятьдесят-два.

— Мара, вам плохо?

— Плохо, — устало согласилась я.

— Как я могу помочь? Что мне сделать?

— Просто посиди рядом, — попросила тихо. — Пожалуйста.

Мне хотелось ощутить близость человека — не демона. Того, для кого я не была бы лишь забавной игрушкой. Живой куклой.

Рабыня робко опустилась на край кровати и, закусив губу, посмотрела на меня с беспокойством. Потом оглянулась на дверь, будто опасалась, что та может в любую секунду открыться, и осторожно погладила меня по плечу.

— Вы справитесь, мара, — тихо произнесла девушка. — Только вы и сможете сделать это.

— Что? — Я горько усмехнулась, встречая серьезный взгляд карих глаз.

— Стать им… равной.

Я с удивлением посмотрела на Пятьдесят-два. Разве это не слишком смелые мысли для рабыни? А если так, то почему она доверилась мне?

— Вы спасли Двадцать-шестую, — с улыбкой пояснила она, легко угадав причину моего беспокойства. — Прежде никто и никогда за нас не заступался. Непривычное чувство — знать, что кому-то есть дело до твоей жизни.

Я села и, хмурясь, снова посмотрела в лицо Пятьдесят-второй.

— Людские жизни бесценны.

— Только для вас, мара. Мы же давно свыклись с мыслью, что смерть может застать нас в любой момент. Таков мир демонов.

— Это не их мир, — выдохнула я, сжимая кулаки. — Не их, — повторила упрямо, глядя в доверчивое лицо Пятьдесят-второй. — Хочешь, я расскажу тебе, каким был мир до их прихода? — Мои губы сами произносили опасные слова. Услышь их демоны, несдобровать нам обеим.

Пятьдесят-два вновь украдкой взглянула на дверь. Удостоверилась, что та закрыта, и только после этого приблизилась ко мне вплотную. Ей не хватало смелости попросить продолжить, я видела это. Но в то же время видела и ее желание узнать правду.

— В библиотеке, где я выросла, хранилась одна книга. Ее изъяли, когда мне было семь. Но до того мы с Ба успели ее прочесть. Точнее, прочла Ба и пересказала ее мне, тем самым сделав из нас хранительниц тайны. Возможно, самой важной для нашего вида. Сейчас из людей только я знаю, каким был наш мир, и если со мной что-то случится… — Я запнулась. — Люди должны помнить свою историю, — закончила тише. — Но прежде, прошу, поклянись, что будешь бережно относиться к полученным знаниям и не позволишь им исчезнуть.

Карие глаза горели предвкушением, и лишь в самой глубине их тлели угольки страха. Бросив еще один беглый взгляд на дверь, Пятьдесят-два достала из складок платья булавку, закусила губы и с силой оцарапала себе ладонь. Потом, шумно выдохнув, обмакнула указательный палец в кровь и обвела запястье, замыкая алую линию.

— Я, 14583452, - зашептала она, — клянусь беречь доверенную тайну, клянусь передать ее дальше, если останусь единственной хранительницей, и клянусь ни при каких условиях не выдавать ее демонам. Да будет Великий свидетелем моих слов!

Едва она договорила, кровавая полоска приглушенно засветилась и впиталась в кожу.

— Что это было? — ошарашенно выдохнула я, глядя на запястье Пятьдесят-второй. Выглядело оно теперь совершенно обычно, словно и не было всех этих странных манипуляций.

— Клятва, — все так же тихо отозвалась девушка. — Мы приносим клятву верности хозяевам, а иногда и другие клятвы, если махры того пожелают. Как они должны звучать, нас учат еще в детстве.

— Это магия?

— Нет, конечно, — люди ей не обладают. Это ритуал на крови. Простите, мара, но большего объяснить я не в силах. Нас ведь учат, что говорить и как, а не почему это работает. Могу лишь добавить, что нарушение такой клятвы будет стоить мне жизни.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, оценив серьезность Пятьдесят-второй. На секунду замолчала, решая, с чего начать, потом заговорила: — Давным-давно, когда Землю еще не населяли демоны, планетой правили люди. Они не владели магией, зато были очень изобретательны. В их сердцах горела жажда знаний, а умы стремились находить и разгадывать все новые загадки. Люди искренне считали себя вершиной творения Великого и, пожалуй, на тот момент таковыми и являлись. У каждого человека было имя, а порой и не одно! Рожденные свободными, они могли следовать за собственными мечтами и идеалами… Нет, — добавила я с улыбкой, глядя на жадно вслушивающуюся в каждое слово Пятьдесят-вторую, — ни тот мир, ни люди в нем не были идеальными. Но все же намного более цельными, чем сейчас.

Я на минуту замолчала, с тоской вспоминая Ба, рассказывающую мне эту историю. Будто заново ощутила родной запах и тепло заботливых рук.

— А потом появились демоны. Сильные, обладающие магией, они легко подчинили себе людей, — продолжала я рассказ. — Знаешь, даже Ба не была до конца уверена, откуда они пришли. Она говорила что-то о пространственном разломе, который возник по вине ученых. Рассказывала, что, когда это случилось, потоки низших хлынули на Землю и, несмотря на все развитие человеческой цивилизации, одержали верх числом. А когда низшие сделали всю грязную работу, явились их хозяева — высшие. Им не нужны были технологии, и они уничтожили их с помощью магии. В книгах пишут, что мы словно вернулись на несколько столетий назад. Только теперь люди стали рабами, а демоны — нашими хозяевами.

Пятьдесят-два завороженно слушала и, казалось, даже моргать перестала.

— Чтобы подавить в людях жажду знаний и открытий, демоны стерли все напоминания о былом величии человека. Отняли память и имена, дали нам номера и жизненный план, которому мы следуем. Постепенно даже в книгах события переписываются, все преподносится так, будто существующий порядок вечен. Но наши предки не были рабами. И я хочу оставаться достойной их памяти. А еще, — я лукаво улыбнулась, — хочу дать тебе имя.

— Имя? — Глаза Пятьдесят-второй расширились.

— Конечно. Теперь ты не просто рабыня, ты — хранительница первоначальной истории. Разве тебе не хочется прикоснуться к ней? Имя — наша связь с прошлым, с теми, кто был рожден свободным.

К моему удивлению, девушка размышляла недолго. Быстро, будто опасаясь, что может струсить и передумать, она кивнула.

— Назовите меня! Я хочу иметь имя! Только… я так привыкла быть Пятьдесят-второй, что не знаю, какое имя выбрать…

— Пятьдесят-два, — медленно произнесла я. — Пятьдесят… Пять… Пятиана?

— Пятиана, — певуче повторила девушка.

Потом еще раз и еще. Она будто пыталась распробовать имя на вкус, запомнить, как оно ощущается на языке.

— Пятиана, — едва слышно выдохнула она и прижалась лбом к моей руке.

На секунду я растерялась, затем опустила свободную ладонь ей на голову и мягко погладила — точно так же, как это делала бабушка, когда я была маленькой.

— Сокращенно можно звать Тина, — предложила я и закусила губу, почувствовав, как Пятиана подрагивает в беззвучном плаче.

ГЛАВА 14

Остаток дня я провела в одиночестве. Амарелия отменила занятия, по-видимому, решив провести время с кузиной. Я же мысленно порадовалась — выдерживать раздражение демоницы было непросто. А если прибавить к нему косые взгляды и ухмылки юной высшей… становилось совсем тяжело.

Однако, даже оставшись в одиночестве, я не находила покоя: металась по комнате, хватала пухлые тома с книжной полки, открывала их и в раздражении откладывала в сторону, понимая, что не могу сложить буквы в слова.

Интересно, прознали ли высшие о моем своеволии? И если да, то сильно ли они разозлились?

До самых сумерек я терялась в догадках, мысленно строила предположения одно страшнее другого и пыталась придумать, как мне защитить Тину, если наша с ней тайна будет раскрыта.

Беспокойство скручивало меня все сильнее. И когда в дверь постучали, я не смогла сдержать нервной дрожи. Но вместо разозленного высшего в покои вошла Тина, держа в руках уставленный тарелками поднос.

— Ужин, мара, — с улыбкой пояснила она.

Я благодарно кивнула. Потом попросила:

— Побудешь со мной?

— Конечно.

Поставив поднос на низкий столик в гостиной, девушка опустилась в кресло. Я заняла диван.

— Хочешь что-нибудь? — кивком головы я указала на стоявшие вплотную друг к другу тарелки. — Или, может, вина?

— Благодарю, мара, но мне нельзя.

— Почему?

Тина грустно улыбнулась:

— Мара, как думаете, сколько мне лет?

— Семнадцать?

— Восемнадцать с половиной, — мягко поправила она. — Вы ведь знаете, на какой ступени жизненного плана я сейчас нахожусь.

На секунду я растерялась, не понимая, о чем говорит Тина. Потом шумно выдохнула.

— Нет… не может быть! Ты же так молода…

— Все нормально, мара. Таков общий порядок.

— Давно?

— Уже четыре месяца. — Тина положила руку на живот.

Какое-то время мы молчали, потом я не выдержала и спросила:

— Как это происходит? Ну, переход на новый этап.

К щекам прилила краска. Спрашивать было неловко, но и промолчать я не могла.

— Нас отправляют в центр репродукции — или, как его еще называют, в центр по контролю популяции. Обычно за пару недель до восемнадцатилетия. Осматривают, проводят разные тесты, чтобы определить, здоровы ли мы, выявить наследственные заболевания… Я точно не знаю, мара. — Девушка пожала плечами, извиняясь. — Демоны не объясняют нам своих действий. Просто делают тесты, записывают результаты и отправляют обратно.

— А потом?

— Потом, когда вызывают, мы снова отправляемся в центр. В моем случае это случилось через несколько дней после восемнадцатилетия. Меня тогда отвели в какую-то комнату. Белую, неприятно прохладную, почти пустую. — Тина говорила будничным тоном, вот только взгляд ее стал стеклянным, словно мыслями она была очень далеко от реальности. — Меня заставили выпить какой-то мутно-серый напиток, и я уснула. А когда проснулась, мне выдали маленькие белые таблетки, сказали пить их по утрам в течение месяца. Потом отправили обратно в замок. Вот и все.

— То есть ты даже не помнишь, как именно это случилось?!

Мозг отказывался принимать такую правду.

— Мара, все происходит с помощью магии. Мужчины не принимают в этом… — она на мгновение запнулась и покраснела, — непосредственного участия.

— И когда тебе надо будет вернуться в центр?

О системе я знала всегда — Ба не скрывала правды, но при этом и в подробности не вдавалась. Осознание того, от чего меня уберегли, окатило ледяной водой.

— За месяц до предполагаемой даты. — Тина говорила спокойно и чуть отстраненно. — Оставшееся время пробуду там, а потом, если повезет, стану кормилицей. Каждый год демоны выбирают нескольких женщин и оставляют их при центре. — Видя вопрос в моих глазах, она добавила: — Но даже если мне позволят остаться, я все равно не буду знать, какой ребенок мой. Их отбирают сразу же.

— Великий, — выдохнула я.

Что еще сказать? Что это чудовищно? Несправедливо? Но разве от этого порядок изменится?

— Не грустите, мара. — Тина заколебалась, но все же протянула руку и положила на мои сжатые кулаки. — Таков порядок. Нас никто не обманывал, ничего не обещал. Я с рождения знала, что и как будет. Для меня это нормально. Все в порядке.

Я подняла на нее глаза.

Как она может такое говорить? Как это может считаться нормальным?

— Я пойду, мара. Вижу, что расстроила вас. Простите, я не хотела. — Она поднялась с кресла. — Не печальтесь. Для вас Великий приготовил другую роль.

Поклонившись, девушка вышла.

Другую роль? Как только я надоем высшим, меня вышвырнут в систему, где я займу свое место. Но смогу ли я смириться и остаться такой же спокойной, как Тина? Получится ли у меня достойно принять свое предназначение? Не думаю. Каждая клеточка моего тела кричит о том, что это неправильно, что так не должно быть!

На глаза навернулись слезы. Я не хочу жить согласно жизненному плану демонов. Только не так!

Думаю, именно в этот момент я сделала выбор.

Утром я проснулась рано, едва рассвело. Умылась, быстро оделась и выскользнула в коридор. Принятое решение придавало уверенности, и лишь на задворках сознания алой лентой тянулось беспокойство. Только я не собиралась поддаваться этому чувству.

Мне надоело прятаться, словно трусливая мышь. Надоело оплакивать собственную участь. Я не хочу остаток дней провести в сожалениях, что так и не рискнула изменить… хоть что-нибудь. Это моя жизнь и мой выбор.

Поймав пробегавшую по коридору рабыню, узнала, где найти Амарелию. К моему удивлению, демоница уже почти час работала в лаборатории. Это во сколько же она встала?

До северного крыла я добралась быстро, нужную дверь тоже нашла без проблем. Уверенно толкнула ее и на мгновение замерла, вглядываясь. Перед моим взором предстал длинный коридор, слабо подсвеченный магическими кристаллами. Куда он вел, разглядеть не получалось — его «хвост» терялся за поворотом.

Я ступила внутрь, сделала с десяток шагов и испуганно вздрогнула, когда дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась. Лишенный дополнительного притока света узкий ход стремительно погружался в плотный полумрак. Стало неуютно. Причем настолько, что в голову против воли закралась трусливая мысль отказаться от безумной затеи и не лезть на территорию высшей. Но я упрямо вздернула подбородок, стиснула кулаки и двинулась вперед.

Дважды вильнув, коридор вывел меня к узкой каменной лестнице, по спирали убегающей вниз. Света кристаллов не хватало. Боясь оступиться, я вцепилась свободной рукой в холодную стену, другой придерживала платье. Вокруг было тихо. Только шорох туфель о ступени да мое частое дыхание нарушали царящую тишину. Идти приходилось медленно, внимательно глядя под ноги. Когда же спуск наконец закончился, я не сдержала полного облегчения выдоха. Добралась!

Впереди, еле различимая в полумраке, виднелась массивная, укрепленная железом дверь. Дойдя до нее, я постучала. Выждала немного и, не получив ответа, потянула металлическое кольцо на себя. Потом осторожно ступила на территорию Амарелии.

Почти все помещение занимали столы, каменные или деревянные. На некоторых стояли длинные шеренги пробирок и колб с разноцветными жидкостями. На других горели свечи, а в металлических чашах что-то тлело, поднимаясь в воздух тонкой вязью дыма. Вдоль одной из стен тянулись шкафы, заставленные книгами, банками и пузатыми бутылями из темного стекла.

Лаборатория оказалась почти такой, как я и представляла. Не совпадало лишь количество демонов. В моем воображении Амарелия господствовала в своем царстве в одиночку. В реальности же в помещении находились две демоницы. Второй из них была Лунара.

Юная высшая сидела на высоком стуле, подтянув одну коленку к груди, и, прищурившись, сверлила меня внимательным взглядом.

— Ты разрешила своей игрушке сюда спускаться? — хмыкнув, спросила она.

Сердце, и без того испуганно трепыхающееся в груди, забилось с удвоенной силой.

— Сатрея? — Амарелия оторвалась от корзины, из которой выбирала сушеные коренья. — Зачем ты здесь? Тебя послал мой брат?

— Нет. — Несмотря на обуревавшие эмоции, мой голос прозвучал спокойно. — Я пришла по собственной воле.

— Зачем?

— Хотела поговорить. Только не знала… что ты будешь не одна, — добавила осторожно.

— Что, — Лунара прищурилась, — пришла жаловаться моей кузине на жизнь? Ой-ой-ой, — передразнила она тоненьким голоском, — меня обижают противные демоны! Поругай их, наряди меня в платьишко и не заставляй работать!

Я до скрежета стиснула зубы, но промолчала.

— Что? — Маленькая высшая склонила голову к плечу. — Нравится быть любимым песиком Ли? Вилять хвостом за еду и преданно заглядывать в глаза? А может, — серебряные глаза прищурились, — ты втайне мечтаешь забраться в постель к Кеорсену? Маленькая, жадная до внимания рабыня. Неужели ты думаешь, мой кузен опустится до подобного? Вы — грязь. Животные, призванные служить нам. И вы недостойны даже малейших поблажек.

Ярость нахлынула внезапно. Неистовая, она пронеслась по мне лавовой рекой, полыхнула пожаром в сердце.

— Хватит! — выкрикнула я, игнорируя голос рассудка. — Не смей так говорить о людях!

Радужки Лунары вмиг налились алым.

— Ты дорого заплатишь, дрянь, за то, что посмела поднять на меня голос! — выплюнув три коротких слова-команды, демоница швырнула в меня заклинанием.

— Нет, Лу! — Амарелия дернулась, но было поздно: огненный вал уже летел в мою сторону.

Не думая, я с силой оттолкнулась от пола и отскочила вбок. Упала на живот, отбив ладони, но тут же рывком поднялась на ноги.

Вал пролетел мимо, даже не задев, и врезался в стену. Только вместо того, чтобы разрушить ее или попросту исчезнуть, он отскочил, точно мячик, и помчался обратно. К Лунаре.

«Просто не двигайся, — шепнул искушающий голос у меня в голове. — Наглая девчонка сама будет во всем виновата. Никто не обвинит тебя. А ее не станет. Угроза твоей безопасности исчезнет. Просто не двигайся… Не двигайся…»

Время замедлилось.

Я видела, как Амарелия резко взмахнула рукой и выпустила воздушную стену наперерез огненному шару. Видела, как вал, достигнув преграды, замедлился на мгновение, а потом разорвал ее в клочья и вновь устремился к Лунаре. Видела понимание и ужас, отразившиеся в серебристых глазах маленькой высшей.

Я видела все. Видела… и не могла оставаться в стороне.

Проклиная себя за мягкотелость, я кинулась вперед и закрыла собой Лунару. В тот момент, когда лепестки пламени коснулись моей спины, я вздрогнула. Потом медленно отстранилась и заглянула в расширившиеся от страха и удивления глаза маленькой высшей.

— Ты в порядке?

— Я — да, — изумленно ответила она. — Но почему жива ты?

Ответить я не успела.

— Какого низшего ты творишь, Лу?! — взвилась Амарелия.

В мгновение демоница оказалась рядом, с силой оттолкнула меня и принялась осматривать кузину.

— Точно ничего не задето?

— Ли, я бы почувствовала, — хмыкнула девочка. — Да и ты бы заметила, коснись меня заклятие хоть лепестком.

— Ты чем думала?! — продолжала бушевать Амарелия. — Разве я не говорила тебе, что стены заколдованы? Неужели не рассказывала, каких трудов мне стоило обустроить лабораторию так, чтобы ни один из экспериментов не навредил замку и его обитателям? Кеор лично помогал устанавливать отражение на каждый миллиметр комнаты! А ты… ты…

— Вспылила, — понуро закончила Лунара. Мельком взглянула на меня, замершую в нерешительности, и снова посмотрела на кузину. — Я пойду, пожалуй. Если ты не против, мы потом доварим сонное зелье.

Амарелия вздохнула, недовольно качнула головой, но согласилась.

Когда маленькая высшая ушла, закрыв за собой дверь, взгляд серебристых глаз демонцы метнулся ко мне.

— Ты специально это подстроила? — хмуро спросила она. — Надеялась таким образом избавиться от Лу? А в последний момент струсила и передумала?

— Что? — Я не поверила собственным ушам.

— Признайся, зачем ты заявилась? Знала, что Лу будет здесь?

— Нет! Я понятия не имела…

— Покушение на высшего карается смертью! — перебила Амарелия, не став слушать мои оправдания. — И если я узнаю — а я узнаю! — что ты хотела избавиться от Лунары, то ты сильно пожалеешь, что вообще выползла из своей жалкой библиотеки!

С каждым словом радужки демоницы все сильнее наливались алым, и под конец тирады они походили на две капли крови. Той самой, которой так жаждала Амарелия, — моей.

ГЛАВА 15

Страх парализовал тело. Словно гигантская змея опутал меня кольцами и теперь медленно стягивал их, лишая воздуха. Единственное, чего мне хотелось, — забиться в угол, спрятаться, а еще лучше исчезнуть. Но вместо этого я крепко сжала кулаки и, игнорируя мелкую дрожь в теле, ответила:

— Я не желала зла Лунаре. И про защиту на стенах не ведала.

Мой голос прозвучал не настолько твердо, как мне бы того хотелось. Гнев высшей невидимым грузом давил на плечи. Он будто пытался сломить меня, поставить на колени и ткнуть лицом в пол.

Я понимала, что долго не продержусь: стоять под прожигающим взглядом кроваво-алых глаз было невыносимо. Из последних сил сдерживая желание сбежать, я уважительно поклонилась, развернулась и первой направилась к выходу.

Когда мои пальцы коснулись дверного кольца, мне в спину прилетело заклинание. Невидимой волной оно ударило в основание шеи и холодными мурашками разошлось по коже.

Я замерла.

— Еще хоть раз, — медленно выдохнула Амарелия, — повернешься ко мне спиной, и я швырну в нее кинжал. Ты поняла меня? — Не смея обернуться, я кивнула. — А теперь пошла вон. Вон!!! — заорала она.

Вздрогнув от крика, я перепуганной птицей вылетела за дверь. Промчалась вверх по лестнице, выскочила в общий коридор северного крыла и бросилась в отведенные мне покои. Не глядя по сторонам, не обращая внимания на изумленные взгляды прислуги, я бежала так, точно за мной гнался отряд низших, которым был дан лишь один приказ: «Уничтожить!»

Коридоры, залы и галереи сменяли друг друга, расплываясь перед взором мутными пятнами. В боку кололо, но я и не думала сбавлять скорость. Еще чуть-чуть, и я буду в безопасности!

Вот! Уже почти!

Удар оказался неожиданным и ощутимо сильным. Перед глазами взорвался сноп разноцветных искр. Я отступила, растерянно тряся головой, и глянула вверх.

Прямо на меня, недовольно хмурясь, смотрел хозяин замка.

— Прошу прощения. — Я быстро опустила взгляд и попыталась обойти демона.

Сейчас мне хотелось только одного — добраться до покоев и побыть в одиночестве. Играть в нелепые игры высших я больше не могла. Не сегодня.

Однако у демона, судя по всему, были другие планы. Он крепко схватил меня за запястье, удерживая.

— Мышка куда-то спешит?

Я мысленно застонала. Отвечать сил не было, смотреть в холодные внимательные глаза — тоже. Однако, совладав с собой, я подняла голову и, стараясь заставить голос звучать спокойно, произнесла:

— Я устала и хотела бы отдохнуть. Ничего такого, что стоило бы внимания махра…

— Так устала, что бежала со всех ног? Что не заметила и влетела в меня? — Уголок губ высшего дернулся в насмешке.

— Прошу простить мне неподобающее поведение. — Я вновь почтительно поклонилась.

Тонкие пальцы с силой сжали мой подбородок и потянули вверх.

— Не надо, — обманчиво спокойно начал демон.

— Что — не надо? — уточнила я, когда продолжения не последовало.

— Не надо врать мне. Не надо вести себя как бесхребетная рабыня.

— Прошу прощени… ай! — вскрикнула я, когда высший сильнее сдавил мой подбородок.

— Я непонятно выразился, Сатрея?

Кеорсен наклонился так, что наши лица оказались вровень. И я отчетливо разглядела, как серебро радужки затягивает багрово-алая пелена.

Демон был в бешенстве.

Страх сдавил горло удавкой, и вместо ответа я кивнула. Впрочем, судя по всему, высший ждал от меня другой реакции.

— Мне повторить вопрос? — шипяще протянул хозяин замка, приближаясь настолько, что почти касался моего носа своим. — Что ж, я повторю. Куда ты спешила? Точнее, от чего убегала?

— Я… я…

Внутренний голос настойчиво советовал не говорить демону правду. Почему? А вот этого голос не объяснял.

— Я увидела рабыню.

— Это наверняка была очень страшная рабыня, — иронично хмыкнул Кеорсен.

— Нет. Просто она… была так молода… и беременна…

— А-а, мышка увидела то место, которое должна бы занимать, но не занимает?

Я кивнула, мечтая, чтобы этот допрос поскорее закончился.

— Что, не по нраву тебе такое место? — Ответ демону не требовался, он и так его знал. — Тогда советую поскорее выбрать то, которое тебя устроит. Иначе выбор сделают за тебя.

Я вновь кивнула, мысленно проклиная высшего и его постоянные напоминания о моем месте.

Кеорсен сощурился, будто моя неразговорчивость его злила, и наконец отпустил мой подбородок.

— Что ж, беги, мышка, в свою норку. Прячься. И думай. Времени осталось немного. — Распрямившись, демон окатил меня насмешливым взглядом и выразительно заломил бровь.

Поняв намек, я быстро поклонилась и засеменила по коридору, едва не срываясь на бег. Мне было все равно, как мое поведение выглядело со стороны. Пусть я покажусь слабой! Пусть трусливой! Я устала играть в игры высших! Я не просила всего этого!

Спрятавшись за закрытыми дверьми собственной спальни, я все равно не чувствовала себя в безопасности. Бушующие эмоции заставляли нарезать круги по комнате и напряженно оглядываться через плечо на каждый подозрительный шорох. Но больше всего меня пугал приближающийся завтрак. Проигнорировать его не получится, если не хочу получить на свою голову еще больше проблем. Однако найти в себе силы выйти за пределы покоев не получалось.

Когда до утренней трапезы оставалось минут двадцать, ко мне постучали.

Сначала я вздрогнула от резкого звука, а потом расслабленно выдохнула — наверное, это пришла Тина. Только она стучится прежде чем войти. Демоны подобным себя не утруждали.

— Войдите, — пригласила я, выходя в гостиную.

Стоило гостю переступить порог, как моя улыбка сошла на нет. Прямо передо мной стояла Лунара. Не мигая, она смотрела на меня, и, казалось, от ее взгляда моя кожа начинала гореть. Хотелось отвернуться, отойти, закрыться, но я упрямо не двигалась с места.

Хватит. Двум высшим я уже позволила увидеть свою слабость. Больше это не должно повториться. Я обязана стать сильнее.

Наконец, когда мои нервы натянулись, словно струны виолончели, демоница заговорила.

— Спасибо, — поморщившись, произнесла она. — За то, что спасла меня… и что не сдала кузену.

Мои брови против воли поползли вверх. Она знает? Но откуда?

— Я слышала ваш разговор. Почему ты соврала?

— Ничего бы не изменилось, скажи я правду. К тому же сомневаюсь, что Кеорсен оценил бы летающие по его замку смертоносные заклинания… в особенности, если их пустил не он сам, — добавила я тише.

Лунара согласно хмыкнула. Окинула быстрым взглядом гостиную и уверенно двинулась к дивану.

— Расскажешь, почему ты не умерла? — спросила она, садясь.

— У меня невосприимчивость к… магии. — Я на мгновение запнулась, заметив приглашающий жест. Лунара готова сидеть рядом с человеком? Как… с равным?

Осторожно приблизившись, я опустилась неподалеку. Не слишком близко, но и не с самого края. Демоница тем временем задала новый вопрос:

— Поэтому кузены взяли тебя?

Я скривилась, ощущая себя подобранным на улице щенком, но кивнула.

— Странная ты, выглядишь недовольной вместо того, чтобы радоваться. — Лунара качнула головой. — Первые три рода редко берут подопечных. Даже питомцев мы перестаем заводить после достижения совершеннолетия, а уж воспитанниц…

— Первые три рода? — Пропустив колючую надменность, прозвучавшую в голосе высшей, я уцепилась за новую для себя информацию.

— Да. — Лунара кивнула, смерила меня долгим взглядом и пояснила: — Всего двенадцать родов, но лишь три из них считаются элитой. Первый род — самый сильный и влиятельный на протяжении последних нескольких сотен лет. Второй по влиянию — род Моргранов. Им управляет Рейшар, занявший это место после смерти своего отца. У него еще есть младший брат Филесор и сестра Верина. Следом идет род Гараанов во главе с Дивиарной и ее двумя сыновьями — Саройсеном и Мивинором. Правда, наследники Гарааны еще маленькие — Саройсен старше меня всего на пятнадцать лет, а Мивинор младше на двадцать три.

— А как зовется ваш род?

— Ты правда не знаешь? — искренне удивилась Лунара. — Живешь в фамильном замке, считаешься воспитанницей Ли и понятия не имеешь, в какую семью попала? Ты даже страннее, чем я думала! — фыркнула она. — Мы Артенсейры — правители двенадцати родов.

ГЛАВА 16

Новая информация пугала. Я оказалась не просто среди высших, а среди сильнейших и влиятельнейших из них. Впрочем, как оказалось, сюрпризы дня на этом не закончились. Следующий случился за завтраком.

— Сегодня пришло письмо от Рейшара, — заговорил Кеорсен, едва рабыни расставили блюда и с поклоном удалились. — Через неделю Морграны устраивают прием. Мы, разумеется, приглашены.

— Какой повод? — без особого интереса спросила Амарелия, намазывая витую булочку джемом.

— Подписание брачного соглашения между Филесором и Магареей.

— Он все-таки согласился на этот навязанный брак? Я думала, Фил проявит больше строптивости.

— Он не пошел бы против воли сильнейшего в роду.

— Да, разумеется. Просто Фил всегда был немного… сумасбродным.

— Все рано или поздно взрослеют, — спокойно заметил Кеорсен и перевел взгляд на меня. — Сатрея, как твоя воспитанница, тоже приглашена.

— Что?! Но как они узнали? Откуда?

— Я сам написал об этом Рейшару.

— Кеор! Признайся, ты специально это сделал, — возмутилась высшая. Демон не ответил, но по хитрому прищуру его серебряных глаз я поняла: Амарелия недалека от истины. — Но зачем? И как Рей вообще позволил человечке… — Она не договорила. Подняла на брата изумленный взгляд и выдохнула: — Он не знает, что Сати человек.

Губы Кеорсена дрогнули в намеке на улыбку.

— Не знает, — подтвердил демон.

— Великий, но ради чего ты все это затеял?

— Мне просто любопытно. — Высший пожал плечами. — Хочу посмотреть, как отреагирует Рей на подобную гостью. Что скажешь, Лу? — Он подмигнул кузине.

— Я бы сказала, что ее попытаются убить в первые десять минут, — буднично заметила маленькая демоница.

— А ты что скажешь, мышка? — Теперь взгляд хозяина замка был обращен на меня.

Я проглотила ставшую вязкой слюну и ответила, надеясь, что мой голос звучит достаточно твердо:

— Я не хочу на прием.

Демон хмыкнул, словно я сказала что-то презабавное, и повернулся к Амарелии.

— Подготовь ее. Времени немного, но, думаю, ты успеешь.

— Как пожелаешь, — устало вздохнула высшая и, жестом подозвав рабыню, потребовала себе бокал вина.

Спустя час после трапезы началась новая тренировка. Облачившись в бриджи, тунику и собрав волосы в высокий хвост, я спустилась на площадку. Кеорсен появился минут через пять, причем не один. Рядом с ним, одетая в мягкие штаны и свободную блузку, шагала Лунара.

Я напряженно замерла. Что еще задумали эти высшие?

— Лунара уговорила меня показать ей несколько заклятий. Так что я решил совместить приятное с полезным: Лу будет учиться выпускать заклятия, а ты — видеть их. Вопросы?

Я отрицательно мотнула головой и отошла на двенадцать шагов. Теперь мы стояли друг напротив друга: я с одной стороны, демоны с другой.

— Что ты хочешь выучить? — спросил Кеорсен у кузины.

— Внутренний поток! — отозвалась та с горящими от возбуждения глазами.

— А справишься? Может, начнешь с чего-нибудь попроще?

— Нет. — Она мотнула головой и по-детски капризно повторила: — Хочу внутренний поток!

Высший пожал плечами и встал в стойку.

— Внимание, — обратился он к нам обеим. — Сейчас я брошу это заклятие в Сатрею. Ты, Луна, смотри внимательно и запоминай, потом попробуешь повторить. А ты, — он посмотрел на меня, — сфокусируйся на потоке, постарайся увидеть его.

Получив в ответ два кивка, демон вскинул руку и забормотал.

Закусив от напряжения губу, я стала всматриваться в пространство вокруг демона. Сначала мне показалось, что ничего не происходит, но в следующее мгновение мои ноги будто увязли в киселе. Опустив глаза, в ужасе уставилась на прозрачные тягучие потоки воды, стремительно ползущие вверх.

Я отскочила в надежде избавиться от них, но не тут-то было! Вода устремилась за мной, как огромная склизкая змея. Я отпрыгнула еще раз, и снова безрезультатно: заклинание не распадалось, а продолжало преследовать.

Змея подняла голову, раскрыла гигантский водяной капюшон и сделала резкий бросок. Я увернулась, перекувыркнувшись на земле, и больно ударилась коленкой. Забыв о высших, стоящих неподалеку, я сконцентрировалась на змее, на каждой ее чешуйке, состоящей из капель тягучей, словно мед, воды.

Воспользовавшись моим замешательством, змея атаковала еще раз. Так внезапно и резко, что я еле успела увернуться — водяная голова проскользнула всего в нескольких сантиметрах от моего плеча. Шумно выдохнув, я перекатилась вбок, уходя от нового нападения. Вскочила на ноги и, петляя, отбежала на десяток шагов. Отпрыгнула в сторону, пригнулась, пружинисто оттолкнулась и… поняла, что падаю. Мелкий гравий, прокатившись под подошвой туфель, точно горох, лишил меня равновесия.

Боль от удара почти не отпечаталась в сознании — все мое внимание было приковано к надвигающейся на меня раззявленной змеиной пасти. С кончиков острых зубов, словно яд, срывались тяжелые капли воды. Раскрытый капюшон трепетал. Не раздумывая, я вскинула руки в желании защититься, оттолкнуть ненавистное создание, и в тот же миг оно… исчезло.

Я устало посмотрела на демонов.

— И что же было на этот раз? — поинтересовалась хмуро, восстанавливая дыхание.

— А ты не слышала? — ухмыльнулся демон, подходя ближе. — Внутренний поток, как и просила моя дорогая кузина. Очень любопытное и сложное заклинание. Незаметно подкрадываясь, оно опутывает и топит жертву. Причем наличие воды не обязательно. Поймавший такое заклинание утонет даже в пустыне.

Я поморщилась.

— Гадость.

— А как ты его одолела? — Лунара склонила голову к плечу, с любопытством разглядывая меня.

Мне не понравился ее взгляд. Мне в принципе не нравится подобное выражение на лицах высших — будто перед ними диковинный зверек, и они решают, что лучше: сначала поиграть со зверушкой или для верности распотрошить сразу?

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Просто устала скакать от него по всей площадке.

— О чем ты подумала, когда вскидывала руки? — глядя на меня почти так же, как кузина, спросил Кеорсен.

— Ни о чем конкретном. Просто захотела, чтобы оно наконец исчезло.

— Интересно. — Уголки его губ дрогнули. — Что ж, продолжим. Луна, твоя очередь! Ты все запомнила?

Лунара кивнула и убежала на позицию. Демон же повернулся ко мне и протянул руку.

Я растерялась. Высший предлагает мне помощь? Ошарашенная таким поведением, я послушно вложила пальцы в раскрытую ладонь и, ухватившись, встала.

— Готовься. Не знаю, что у нее получится, — предупредил Кеорсен и отошел.

Встав позади Лунары, он положил руки ей на плечи и принялся вполголоса давать указания. Однако серебряные глаза все время смотрели на меня. Внимательно и цепко.

Я поежилась.

Едва Кеорсен договорил, Лунара кивнула и вскинула руку. Мое тело против воли напряглось. Я старалась одновременно следить за воздухом вокруг демоницы и не упускать из виду собственные ноги.

Время шло, но ничего не происходило. Выждав еще пару минут для верности, я расслабилась. Судя по всему, внутренний поток действительно слишком сложен для маленькой высшей.

Однако Лунара оказалась упорной. Несмотря на то что заклинание ей не давалось, она продолжала пробовать снова и снова. Лишь под конец тренировки мне показалось, что я заметила небольшое уплотнение воздуха между демоницей и мной, о чем и сообщила высшим.

Лунара просияла.

— На сегодня достаточно, — объявил Кеорсен. — Лу, ты молодец, — похвалил он холодно. — Завтра продолжим. — И, не прощаясь, покинул тренировочную площадку.

Мы с маленькой высшей остались вдвоем.

— Расскажи, что ты видела, — потребовала она, подбежав ко мне.

— Ты ведь уже слышала.

— Расскажи еще раз!

Я пожала плечами и повторила рассказ, искоса поглядывая на идущую рядом демоницу. Та светилась, словно маленькое солнце. А стоило мне закончить, как она внезапно остановилась, крепко взяла меня за руку и, заглянув в глаза, твердо произнесла:

— Я освою внутренний поток. Совсем скоро. Вот увидишь.

И столько отчаянного упрямства прозвучало в ее голосе, что я, не сдержавшись, улыбнулась.

— Конечно, освоишь. Я даже не сомневаюсь.

Лунара довольно хмыкнула и перевела тему:

— Боишься приема у Моргранов?

— Да, — не стала лукавить я. — Невосприимчивость к магии — моя единственная защита от высших.

— Ошибаешься. Кеорсен — вот твоя единственная защита. Пока ты ему интересна, он никому не позволит навредить тебе.

— Но что будет потом, когда он наиграется?

Лунара одарила меня долгим тяжелым взглядом.

— Молись Великому, чтобы этот момент настал нескоро. Потому что когда он настанет, ты проклянешь его. И свою новую жизнь.

ГЛАВА 17

Судя по всему, сегодняшний день побьет все рекорды по неожиданностям.

— Мара Сатрея! Мара Сатрея! — окликнули меня, едва я вернулась в замок.

В нашу с Лунарой сторону спешила юная рабыня.

— Махра Амарелия просит вас переодеться и спуститься в бальный зал, — передала она запыхавшимся от быстрого шага голосом.

Поблагодарив девушку, я повернулась к демонице.

— Танцы, — пояснила та, не дожидаясь моего вопроса. — Тебя будут учить танцам.

Я растерялась.

— Отказаться не получится, — хмыкнула Лунара, с любопытством наблюдая за моей реакцией.

— Но за неделю ведь невозможно научиться танцевать!

— Ага, — довольно улыбнулась демоница. — Я поприсутствую на уроке. Уверена, зрелище будет забавным.

Я застонала.

— По крайней мере, хоть одна из нас насладится ситуацией, — буркнула обреченно, а Лунара, к моему удивлению, ободрительно хмыкнула.

Несмотря на то что я переоделась за каких-то пять минут и почти бегом добралась до бального зала, меня уже ждали: Амарелия и, судя по всему, учитель танцев. Им оказался темный демон с угольными волосами, собранными в замысловатую прическу вокруг рогов. Чернильного цвета штаны облегали ноги так плотно, что я поспешила поднять взгляд выше, спасая себя от неуместного румянца. К моей радости, синяя шелковая рубашка с объемными рукавами оказалась достаточно свободной.

— А вот и моя ученица, — белозубо улыбнулся он и поставленным движением протянул мне руку.

Нервно сглотнув, я подошла и опустила ладонь поверх унизанных перстнями пальцев.

— Дорогой Харвеосер, позвольте представить мою воспитанницу Сатрею. — Амарелия плавно подплыла и встала от меня по другую сторону.

Взяв за руку, демон заставил меня обернуться вокруг своей оси.

— Прекрасна, — оценил он. — Разумеется, далеко не так, как наставница, но для человечки — очень достойный образец!

Я поспешно опустила взгляд в пол, опасаясь, что он выдаст охватившие меня эмоции.

Спрятав ото всех, Ба подарила мне свободную жизнь. Но вместе с тем она отгородила меня от мира. Сделала беспомощной перед его порядками и нравами. Чувствуя уничижительное отношение к людям, я каждый раз с трудом сдерживаю гнев. Все внутри меня противится навязанным демонами правилам, толкает на безумства. Лишь голос рассудка, напоминающий, что на кону игры стоит моя жизнь, заставляет контролировать опасные порывы. Вот только с каждым разом он звучит все тише. И я боюсь того дня, когда он замолчит совсем.

— Итак, моя дорогая, — продолжал заливаться соловьем Харвеосер, не догадываясь о владеющих мной эмоциях, — сегодня я познакомлю вас с основными видами танцев. И для начала попробуем разучить простейший из них.

В этот момент в главный зал впорхнула Лунара. Коротко поприветствовав присутствующих демонов, она заняла один из множества диванов, расставленных вдоль дальней стены.

— Я показываю, вы повторяете за мной. Прошу музыку! — Учитель танцев хлопнул в ладоши, и откуда-то сверху полилась чарующая мелодия. — Не отвлекайтесь, моя дорогая, — одернул меня Харвеосер, когда я, пытаясь отыскать источник звуков, принялась разглядывать балкончики и ниши второго этажа, нависающие над головой. — И-и-и раз, два, три. Раз, два, три. Ну же, повторяйте за мной!

Наверное, все дело в видовой принадлежности. Да, должно быть, в ней. Иначе я просто не могу объяснить, как одно и то же движение выходит у меня и Харвеосера совершенно по-разному. Хотя всегда остается шанс, что деревянность — такая же моя особенность, как невосприимчивость к магии.

Харвеосер вздыхал, устало тер переносицу, эмоционально взмахивал руками, отчего его рукава порхали, точно крылья бабочки, и снова показывал. Под конец второго часа я прониклась глубоким уважением к этому демону — его настойчивость и вера в лучшее восхищали. Он отчаянно отказывался признавать, что некоторым — мне, в частности, — просто не дано научиться танцевать.

Несколько раз Амарелия по просьбе Харвеосера занимала мое место и показывала правильные движения. В такие моменты я искренне любовалась высшей: плавностью ее тела, грацией и легкостью, с которой демоница, ведомая темным, перемещалась по залу.

Когда подошло время обеда, поданного по указанию Амарелии на час позже обычного, учитель танцев сжалился и отпустил меня.

— У тебя не получится, — выдала Лунара, догнав меня у подножия лестницы.

— Что именно?

— Научиться танцевать за оставшееся до приема время. Как можно быть такой неуклюжей? Ты умудрилась наступить Харвеосеру на ногу двадцать восемь раз!

— Ты что, считала?

— Мне было интересно, каков твой максимум, — хихикнула она. — Уверена, продлись занятие еще хотя бы на десять минут дольше, ты бы дошла до круглой цифры в три десятка! Думаю, после тебя правая нога Харви стала чуть более плоской и широкой! — Девочка захохотала в голос.

Я продолжала хмуриться на протяжении всей ее речи, но на последнем предложении не выдержала и тоже рассмеялась.

Поднявшись на второй этаж, мы столкнулись с хозяином замка.

— Какой повод для веселья? — заломив бровь, поинтересовался он.

— Харвеосер! — тут же сдала нас Лунара. — Его нога двадцать восемь раз умудрилась подлезть под туфлю Сати!

Губы высшего дрогнули в намеке на улыбку, но так и не растянулись.

— Я обязательно учту это, когда буду оплачивать его услуги. А сейчас прошу меня извинить.

Обогнув нас, демон вышел на лестницу и направился вниз. Лунара проводила его задумчивым взглядом.

— В чем дело? — не сдержала я любопытства.

— Он… другой, — помедлив, ответила она.

— Разве?

Высшая кивнула.

— Люди не способны заметить столь незначительные перемены, но мы, демоны, видим.

Я хотела спросить, что же именно изменилось в хозяине замка, но Лунара уже потянула меня дальше по коридору, продолжая веселиться над моими танцевальными успехами.

Неделя пролетела сплошным потоком одинаковых событий. Каждый день с утра и до обеда я занималась с Кеорсеном и Лунарой. У нее все лучше получались заклинания, а на шестой день ей даже удалось выполнить внутренний поток. В тот момент демоница, растеряв напускную сдержанность, присущую всем высшим, носилась по тренировочной площадке и щебетала воробьем: «Ты видела, Сати? Видела? У меня получилось!»

Я улыбалась, наблюдая за девочкой, и внезапно поняла, что искренне радуюсь ее успехам. Пусть мое отношение к победе маленькой высшей было весьма косвенным, но все же я чувствовала себя частью этого момента и втайне гордилась демоницей. Правда, не успела я насладиться сделанным открытием, как в голову закралась мысль, что когда-нибудь с помощью только что выученного заклинания Лунара может убить человека.

Моя улыбка тут же погасла.

— Что бы ты ни напридумывала у себя в голове, не смей портить девочке день, — сухо обронил Кеорсен, возникая сбоку.

Я вздрогнула, поняв, что перемена моего настроения не укрылась от высшего, однако вслух ответила совершенно спокойно:

— Даже в мыслях не было.

Демон хмыкнул, потом неожиданно перевел тему:

— Твои результаты не столь впечатляющи, как у Лу.

Я пожала плечами.

А что сказать? Он прав. Да, за эту неделю я научилась видеть не только смертоносные, но и опасные заклинания: оглушающие, парализующие, ослепляющие, усыпляющие… Проблема лишь в том, что развеивать удавалось далеко не каждое из них. Я до сих пор не понимала, как именно работает моя невосприимчивость к магии, и потому не могла пользоваться ей в полной мере.

После тренировки, по уже сложившейся традиции, я возвращалась в покои, где меня ждала Пятиана и очередное платье от портного. Какое? Я не знала. Моего мнения никто не спрашивал. Амарелия выбирала фасон и цвет, портные шили, а Пятиана одевала меня. Я была живой куклой и всей душой ненавидела эту роль.

Завтраки, обеды и ужины проходили под неусыпным контролем Амарелии, обучающей меня этикету. Высшая оказалась очень требовательным педагогом и гораздо менее терпимой к ошибкам, нежели Харвеосер. Однако ее подход принес плоды: к концу недели я научилась разбираться в бесконечности столовых приборов, бокалов и блюд, за что удостоилась сдержанной похвалы.

Единственное, с чем дела обстояли совсем печально, — это танцы. Несмотря на все усилия Харвеосера, двигалась я ужасно. Ни о какой грации и плавности, как у Амарелии, речи не шло. Демоны тяжело вздыхали и показывали каждый шаг заново. Я старательно повторяла, но безрезультатно. В итоге высшие решили, что без крайней необходимости танцевать я не буду.

В день приема в замке с самого утра царила напряженная атмосфера. Завтрак прошел тихо и скомканно. Периодически я ловила на себе серьезные взгляды старших демонов и задумчивый — Лунары.

Едва трапеза закончилась, все разошлись. Я тоже отправилась к себе, но потом передумала и спустилась в сад. Занятия на сегодня отменили, и делать оказалось решительно нечего. Но сидеть в покоях, считая оставшиеся до приема часы и минуты, я не хотела.

Стоило мне ступить под зеленые кроны, услышать пение птиц, ощутить ароматы цветов и почувствовать кожей свежий ветер, как стягивавшее грудь напряжение отступило. Я неспешно побрела по узкой дорожке, наслаждаясь умиротворением. Дошла до белоснежной скамейки, притаившейся в тени раскидистого каштана, села и, прикрыв глаза, попыталась выкинуть из головы тревожные мысли. Получалось плохо.

Приближающийся вечер пугал до дрожи, до спазмов в животе и холодных мурашек. Мне так хотелось поделиться терзающими переживаниями хоть с кем-нибудь… как я обычно делилась ими с Ба. Только единственный родной человек умер, у Пятианы и без меня хватает забот, а демонам показывать собственную слабость я не намерена.

Раньше я и не догадывалась, насколько колючим может быть одиночество. Теперь же познала все грани этого чувства. В замке, полном людей и демонов, я ощущала себя выброшенной на берег рыбой, беззвучно кричащей о помощи.

— Ты здесь! — Звонкий голос Лунары вывел меня из размышлений.

— А где же мне быть? — улыбнулась я, глядя на юную высшую, опустившуюся рядом на скамейку.

— Тебя все потеряли. Амарелия решила, что ты струсила и сбежала. — В серебристых глазах Лунары плясали хитрые огоньки. По-видимому, опасения кузины ее здорово позабавили.

— Да? — Я хмыкнула. — И куда же, по ее мнению, мне стоило бежать?

— Куда глаза глядят, — довольно выпалила она. Потом задумчиво склонила голову к плечу, вмиг став похожей на любопытную птичку. — Разве тебе не страшно? Не боишься, что не переживешь сегодняшний прием?

— Боюсь, — не стала увиливать я. — Только это ведь не повод сбегать. Со страхами надо бороться, а не прятаться от них. Иначе так всю жизнь и просидишь в темном углу с зажмуренными глазами.

— Какие смелые слова… — К нам неслышно подошел хозяин замка. — Особенно для человечки. — Его губы искривились в насмешке.

— Слова не могут принадлежать чьему-либо виду. У них нет хозяев. Как и у мыслей.

— Ошибаешься, мышка. — Демон остановился совсем рядом. Мы с Лунарой встали, сидеть в присутствии сильнейшего из рода — дерзость. — У всего есть хозяева. Каждый раб в этом замке говорит и думает лишь то, что мы ему позволяем.

— Вы не можете контролировать мысли.

— Можем, — спокойно отозвался Кеорсен и перевел взгляд на кузину. — Лу, тебя искала Амарелия.

— Хорошо. Я еще немного погуляю с Сати и…

— Нет, — оборвал ее высший. — Иди сейчас.

Лунара вскинула на него удивленный взгляд, мельком глянула на меня, пожала плечами и направилась в сторону замка.

Мне же стало некомфортно. Зачем демон отослал ее?

— И все же, — заговорил он, едва мы остались вдвоем, — тебе стоит быть осторожной на сегодняшнем вечере. Постарайся не отходить от меня далеко.

— С чего вдруг такая забота?

— Не люблю, когда покушаются на то, что я считаю своим.

Я сжала пальцы в кулаки, сдерживая гнев, который накатывал всякий раз, стоило мне ощутить себя вещью.

Демон хмыкнул, рывком схватил меня за запястье и дернул на себя.

— Злишься? — выдохнул он, поднимая мой зажатый кулак. — Хотя и не дерзишь. — Кеорсен прищурился. — А ведь тебе хочется… Я вижу. Так вперед, мышка! Чего ты ждешь? Выскажись! Возрази мне! Поведай, как ты не принадлежишь никому…

Высший насмехался надо мной, неприкрыто и свысока. Его пренебрежение к людям сквозило в каждой черточке.

И меня это злило.

— Зачем? Тебе ведь нравится унижать меня! Напоминать о моем положении! Какое утонченное развлечение, — презрительно скривилась я и попыталась отступить в надежде увеличить между нами расстояние.

Однако стоило мне дернуться, как демон запустил свободную руку в мои волосы, с силой сжал их на затылке и потянул вниз, заставляя запрокинуть голову.

— Тебе не обязательно говорить вслух, чтобы огрызаться, — оскалился высший, наклоняясь. — Твой взгляд красноречивее любых слов. Он слишком дикий для человека. И в нем слишком много желания жить. Это злит, — взгляд серебряных глаз впивался в меня иглами, — но вместе с этим невообразимо дразнит. Именно из-за твоего взгляда мне порой требуется немалая выдержка, чтобы не свернуть тебе шею.

— Не переживай. Возможно, сегодня кто-нибудь окажет тебе подобную услугу.

— На этот счет можешь не волноваться. — Лицо Кеорсена приобрело хищное выражение, а черты заострились. — Рядом со мной ты в безопасности.

— Разве?

— От других, — довольно добавил он.

— Отпусти. — Я снова попыталась дернуться, но демон лишь сильнее натянул волосы на затылке.

— Не хочу. Мне нравится твоя беспомощность. Нравится чувствовать, как испуганно бьется твое сердце, видеть, как пульсирует жилка на шее, и ощущать запах твоего страха.

Наклонившись, высший провел носом от моего подбородка до уха. Замер на мгновение, потом рывком оттолкнул меня. По инерции я быстро отступила на несколько шагов, но не упала. Выпрямилась и вперила в хозяина замка взбешенный взгляд.

— Ненавижу тебя! — выдохнула я, сжав кулаки до впившихся в ладони ногтей.

— Как пожелаешь, мышка, — хмыкнул Кеорсен, развернулся и неспешно зашагал по дорожке вглубь сада. — Моя дорогая сестра искала не Лу, а тебя, — насмешливо бросил он, не оборачиваясь. — Думаю, тебе стоит поспешить, пока Ли не вышла из себя. Она не любит ждать.

Не сдержавшись, я выругалась и поспешила в замок.

ГЛАВА 18

Высшая, по заверениям слуг, ждала меня в покоях. Моих. Насколько я успела узнать Амарелию, подобное не сулит ничего хорошего.

Взбежав по лестнице, я нос к носу столкнулась с Лунарой.

— Будь осторожна. Кузина в кра-а-айне дурном расположении духа, — предупредила она.

— Но это ведь Кеорсен…

— Ты думаешь, Ли это интересно? — фыркнув, перебила маленькая демоница.

— Но ты могла бы объяснить ей…

— Смысл? — Лунара вновь не дала мне закончить фразу. — Это твои проблемы. Вот и разбирайся с ними сама. А мне пора собираться на прием.

Обогнув меня, она направилась к лестнице. Я растерянно смотрела ей вслед. Неужели хорошее отношение с ее стороны мне почудилось?

— Тебе ничего не грозит… смертельного, — хмыкнула Лунара, бросив на меня взгляд через плечо. — Так что прекращай изображать из себя статую и поспеши. Ли ждет.

Вздох облегчения сорвался с губ непроизвольно. Кивнув, я подхватила юбку и помчалась в покои. Залетела и резко замерла, будто натолкнулась на невидимую стену.

На диване напротив входа сидела Амарелия и, не мигая, смотрела на меня. Ее радужки были кроваво-алого цвета.

— Заставлять ждать высшего — непозволительная дерзость для любого из демонов, — процедила она. — Человека же за подобное убивают на месте.

Я молчала, не смея отвести взгляд от горящих гневом глаз Амарелии.

— А ты здесь, — продолжила она. — Стоишь как ни в чем не бывало. Спина прямая, подбородок вздернут… и нахально смотришь на меня, как на равную. Жить надоело? Молчишь? — хмыкнула демоница, не дождавшись от меня реакции. — Надеюсь, это от страха. Или от осознания собственной вины. Где ты была? — Амарелия поднялась и подошла ко мне вплотную. — Что, снова будешь молчать? Молчи, но слушай. Если сегодня на приеме посмеешь выкинуть одну из своих выходок, я найду способ вышвырнуть тебя из замка. Род Артенсейров не будет запятнан воспитанницей, не знающей своего места!

По-прежнему не в силах выдавить из себя ни звука, я почтительно склонила голову.

— Я пришлю рабыню. Собирайся. Ты должна быть готова через полтора часа, — распорядилась Амарелия и вышла из комнаты.

Я же, оставшись одна, медленно выдохнула через нос. Ледяной кулак, державший все это время за позвоночник, начал таять.

У меня по-прежнему не получалось вести себя по их правилам. Привитые Ба привычки и моя прежняя жизнь просто не вписывались в устои высших! Я словно застряла где-то между миром людей и демонов и не знаю, в какую сторону бежать.

Тяжелые мысли не покидали меня ни в ванной, ни в спальне, где присланная Амарелией Пятиана одевала меня, причесывала и наносила макияж. Казалось, в замке осталось лишь мое тело, а душа была слишком далеко от происходящего.

Когда последний локон, закрепленный шпилькой, занял свое место в прическе, Пятиана отступила, давая мне возможность оценить ее труды.

— Вам не нравится? — робко спросила она через некоторое время.

— А? — Я моргнула и повернулась к девушке.

— Прическа, — пояснила Тина. — Если вам не нравится, еще есть время ее переделать. Не полностью, но я могу переложить некоторые пряди…

— Нет, все хорошо. — Я улыбнулась и посмотрела в зеркало.

В светлых волосах, аккуратно забранных на затылке, ловили свет крохотные изумруды. Корсет темно-зеленого платья украшало плотное тиснение, плечи прикрывало воздушное полупрозрачное болеро.

Я поднялась, оправила пышную юбку из струящейся ткани, поблагодарила Тину за помощь и вышла в коридор. Внутренние часы подсказывали, что уже пора.

Спустившись на первый этаж, я нерешительно замерла — кроме меня, в холле никого не было. Однако не прошло и пяти минут, как ко мне присоединилась Лунара в небесно-голубом платье с белой вышивкой. Маленькая высшая внимательно оглядела меня с ног до головы и чему-то тихо хмыкнула. С расспросами я не полезла. Если Лунара захочет высказаться, она это сделает.

Спустя еще пару минут вплыла Амарелия в длинном платье цвета красного вина, очень смелом, если не сказать — откровенном. Голые плечи и спина, глубокий вырез… Я бы никогда не осмелилась даже примерить подобное, не то что выйти в свет. К тому же на мне оно наверняка смотрелось бы нелепо. А вот высшей платье шло. Амарелия была прекрасна и знала об этом.

Поймав мой взгляд, она улыбнулась. Не приветливо, а самоуверенно, надменно. Вот только, зная ее, глупо рассчитывать на иное. В ответ я послала вполне дружелюбную улыбку и едва заметно склонила голову в почтении. Когда выпрямилась, успела заметить промелькнувшее одобрение в серебристых глазах высшей.

— Вижу, прекрасные дамы уже готовы, — произнес Кеорсен, материализуясь в нескольких метрах от нас.

Я вздрогнула, а Амарелия выругалась.

— Низшие! Ты не мог бы перестать пытаться довести меня до приступа? — Она приложила ладонь к часто вздымающейся груди. — И что за ребячество — перемещаться в пределах замка?

— Хотел немного расшевелить тебя, — хмыкнул он, подходя ближе. — Ты изумительно выглядишь.

— Спасибо, — поблагодарила она, заметно оттаивая.

Я же стояла и изо всех сил пыталась заставить себя отвернуться. Но взгляд против воли приклеился к демону. Я подмечала каждую деталь: тонкие косички у висков, вплетенные в низкий хвост, небрежно расстегнутую верхнюю пуговицу рубашки и проглядывающую в образовавшийся треугольник кожу. Светло-серый пиджак, идеально сидящий по фигуре, тонкую вышивку, проворной змейкой вьющуюся вдоль лацканов. Штаны прямого кроя, вытянутые носы коричневых туфель. Массивные перстни, украшающие тонкие аристократичные пальцы, едва заметно поблескивающую в левом ухе серьгу-полумесяц…

Во рту внезапно пересохло. Тело кинуло в жар. Интуитивно захотелось ослабить корсет и впустить в легкие больше воздуха. Вот только я по-прежнему не могла пошевелиться.

Когда мне почти удалось совладать со ступором, Кеорсен повернулся и посмотрел прямо на меня. В глубине серебряных глаз светилось плохо скрытое торжество.

Я вспыхнула, точно застигнутая за чем-то постыдным, и поспешно отвела взгляд. Закусила щеку и, спрятав руки за спиной, с силой сжала кулаки. В груди плескалась злость на саму себя.

Не хочу любоваться чудовищем! Только не им!

— Что ж, не вижу причин медлить, — тем временем произнесло чудовище. — Пора открывать портал.

— Портал? — Я испуганно посмотрела на Амарелию, не найдя в себе сил взглянуть на хозяина замка. — А разве нельзя добраться иным способом?

— Нет. — Высшая качнула головой. — Замок Моргранов далеко. Верхом до него несколько суток. К тому же таково негласное правило: высшие являются порталом.

Я внутренне застонала, вспоминая прошлое перемещение из тюрьмы в замок Артенсейров.

— Порталы высших отличаются от порталов темных, — с насмешкой пояснил Кеорсен, вынуждая меня встретить гипнотизирующий взгляд серебряных глаз. В животе будто что-то перевернулось. — Внимательно следи за моими действиями. Мне интересно, как много ты сможешь увидеть.

Не дожидаясь моего ответа, демон развел руки и еле слышно зашептал. Почти сразу перед ним начали скручиваться потоки, а у ног заклубился сизый туман.

Я отступила.

Под конец фразы высший взмахнул руками, и в центре комнаты вытянулся портал — овальное облако, затягивающее в себя невидимые остальным нити. Внутри, причудливо изгибаясь и закручиваясь, клубился плотный темно-серый дым.

Нам надо шагнуть в это?

— Сначала вы с Сатреей, потом мы с Лунарой, — распорядился высший и отошел, освобождая дорогу.

Мой желудок сжался, а сама я отступила еще на шаг. Сделать следующий не дала Амарелия — она крепко ухватила меня за запястье и потянула вперед. Все внутри меня ощерилось, словно загнанный в угол зверь. Каждая клеточка тела вопила, что не следует идти в пугающее нечто, но, совладав с собой, я сдвинулась с места. Лишь перед самым порталом обернулась.

Кеорсен стоял, засунув руки в карманы брюк. Понять, о чем думал высший, было невозможно: его лицо выражало скуку и холодное пренебрежение. А вот Лунара, поймав мой взгляд, подмигнула. Неожиданная поддержка придала сил, и я, вновь посмотрев в серое нечто, смело последовала за высшей.

Стоило сделать шаг, как вокруг нас закружились потоки, а туман облепил так плотно, что в какой-то момент мне показалось, нас сейчас раздавит. Амарелию я не видела, лишь чувствовала ее руку. А потом… все закончилось. Мы просто сделали очередной шаг, и туман рассеялся.

ГЛАВА 19

Мы стояли в просторном холле с дорогой отделкой из черного и белого мрамора. Сквозь арочные окна свободно проникал солнечный свет, согревая кажущееся холодным помещение.

За спиной тихо хлопнуло.

Обернувшись, я увидела вышедших из сизого марева Кеорсена с Лунарой. Едва портал остался позади, высший лениво взмахнул рукой, и туман стремительно затянуло в уменьшающееся око. Еще один хлопок, и проход закрылся.

Тут же, будто ниоткуда, появился темный демон в синем сюртуке.

— Добро пожаловать, махр и махры, — с поклоном поприветствовал он. Потом выпрямился и задержал взгляд на мне. — Прошу прощения, но, боюсь, на этот вечер с питомцами нельзя.

— Это воспитанница моей сестры, мара Сатрея, — холодно произнес Кеорсен.

Темный вздрогнул и поспешно поклонился. Снова.

— Разумеется. Прошу прощения за недоразумение. Следуйте за мной.

Я с интересом наблюдала за незнакомцем. Точнее, за тем, как он неосознанно старался держаться подальше от Кеорсена.

Мы пересекли холл и остановились у резных дверей из темного дерева. Провожатый кивнул рослым слугам, стоящим по обе стороны гигантских створок, и скользнул в приоткрывшуюся щель. В следующий миг двери распахнулись, а темный громко объявил:

— Махр Кеорсен Артенсейр с сестрой Амарелией и кузиной Лунарой, а также воспитанница махры Амарелии Артенсейр — мара Сатрея.

Первым в зал шагнул высший с сестрой. Затем Лунара, за ней я.

Идти, чувствуя столько взглядов, оказалось непросто. Каждым миллиметром кожи я ощущала интерес присутствующих, их надменность и неприязнь.

«Не смей трусить, — одернула себя мысленно. — Будь достойной памяти Ба».

Расправив плечи и выпрямив спину, я гордо следовала за Артенсейрами, изо всех сил стараясь не выдать бьющей меня дрожи.

Кеорсен двигался уверенно, рассекая толпу, словно горячий нож сливочное масло. Высшие расступались перед ним, некоторые почтительно кланялись. Демоницы бросали жаркие взгляды. А потом, когда замечали меня, почти все они презрительно кривились.

Я старалась держать на лице маску безразличия и делать вид, что происходящее меня не касается. Но когда Кеорсен остановился возле одного из высших, моя маска дала трещину.

Все высшие обладают светлым оттенком волос — от золотистого до снежно-белого. И присутствующие в зале подтверждали известное правило. Однако шевелюра незнакомого демона оказалась насыщенно-коричневого, почти шоколадного цвета. Лишь у висков несколько прядей имели темно-золотой оттенок. Одет незнакомец был в голубой костюм, расшитый серебряными нитями.

Черные глаза с золотыми радужками внимательно осмотрели нас и остановились на мне.

— Что это, Кеорсен? — поморщился он. — Что за нелепая шутка?

— И я рад тебя видеть, Рейшар, — усмехнулся высший.

Я нахмурилась.

Рейшар? Сильнейший демон рода Моргранов? Хозяин этого вечера?

— Разве ты не расслышал? — продолжил Кеорсен. — Это воспитанница моей дорогой сестры.

— Что за вздор?! Ли, дорогая, неужели тебя настолько одолела скука?

— Она забавная, — лениво пожала плечом Амарелия.

— Забавная смертная? — Рейшар повернулся ко мне. — И что же в тебе такого… забавного? — насмешливо уточнил он.

У меня не было ответа на этот вопрос. Я вообще сомневалась, что мы с демонами одинаково трактуем значение слова «забавный». Но сказать что-то следовало, и, не придумав ничего лучше, я присела в реверансе. К счастью, его, в отличие от танцев, у меня получилось освоить.

— Добрый вечер, — произнесла почтительно. — Меня зовут Сатрея. Рада встрече. — Выпрямившись, я посмотрела на хозяина вечера.

— Мне неинтересно, какое имя дала тебе хозяйка, — отрезал он. — Назови свой номер.

Спокойно, Сатрея, ты справишься. Просто веди себя, как… Как кто? Рабыня? Ни за что! Равная? Подобного мне не простят. Но тогда как?

— У меня никогда не было номера, — ответила я, стараясь говорить одновременно мягко и уважительно.

— Не смей лгать мне, рабыня!

— Я не лгу, уверя… — попыталась возразить, но меня перебили.

— Не нарывайся, — прорычал Рейшар, подходя ближе. Мне пришлось приложить всю выдержку, чтобы не начать позорно пятиться. — Ты посмела не просто заявиться в мой замок, но и врать, глядя мне в глаза. Что, человечка, решила, будто равна нам?!

— Сатрея, — выдохнула я. Внутри все сжалось от страха, но где-то на задворках сознания внутренний голос шептал, что отступать поздно. Внезапная покорность лишь еще больше разозлит высшего. — Меня зовут Сатрея, а не человечка.

Раскатистый смех, раздавшийся совсем близко, разрядил обстановку. Он будто затушил опасные искры, готовые вот-вот полыхнуть пожаром. Мы с Рейшаром повернулись на звук.

Неподалеку стоял высший в темно-фиолетовом костюме. В отличие от большинства представителей своего вида демон оказался полноват.

— Амарелия, ты неподражаема! — утирая слезы, заметил он. — Где ты нашла такую смелую и дерзкую человечку? Клянусь Великим, если однажды она тебе надоест, я с удовольствием куплю ее! Что скажешь, Сатрея? — Он посмотрел на меня.

Я растерялась, не зная, как правильно себя повести. А уже в следующий миг сбоку раздалось:

— Пока у нас нет намерений продавать Сатрею, Майренор. — Кеорсен держался подчеркнуто вежливо, сохраняя дистанцию.

— Ох, не сомневаюсь! — улыбнулся демон и снова глянул в мою сторону. — Что ж, моя дорогая, — подмигнул он, — искренне надеюсь, вам удастся пережить этот вечер.

Вместо ответа я вновь присела в реверансе и распрямилась, едва Майренор отошел к другим гостям. Проводив его задумчивым взглядом, я качнула головой, не понимая причин внезапной благосклонности. И вздрогнула от звонкого:

— Кеорсен!

К нам приближалась элегантная высшая в золотом платье с глубоким декольте. На мой взгляд, даже слишком глубоким. Густые волосы цвета карамели были уложены в аккуратную прическу, несколько прядей падали на плечо. Подведенные алым губы растянулись в открытую улыбку, выразительные золотые глаза светились счастьем.

— Кеорсен, дорогой! — повторила она, подходя ближе. — Как же давно мы не виделись! Я успела соскучиться. — Оказавшись рядом, незнакомка обняла Артенсейра и прижалась к нему всем телом.

Я не уверена насчет правил поведения среди высших, но что-то мне подсказывало: демоница держалась гораздо более свободно, чем следовало. А то, что Кеорсен позволял ей подобное, говорило об их близком знакомстве. Вероятно, даже очень близком.

— Добрый вечер, Верина, — ответил он, как только высшая отстранилась. — Прекрасно выглядишь.

— Благодарю. — Тонкие пальчики очертили уголок ворота мужской рубашки, будто невзначай скользнули под расстегнутую верхнюю пуговицу и коснулись кожи. — Я надеялась, что ты оценишь, — прошептала она, ловя серебристый взгляд.

Я закусила губу и отвернулась, не желая и дальше наблюдать за происходящим. Почему-то было неприятно.

— Пойдем. — Я вздрогнула, ощутив чье-то прикосновение. Повернулась и встретилась взглядом с Лунарой.

Кивнула вместо ответа и позволила ей увлечь меня за собой. Обогнув половину зала, мы остановились возле стола с напитками и закусками.

— Не обращай на Верину внимания, — бросила Лунара, разглядывая угощения. — Она всегда была неравнодушна к кузену. Рейшар — ее брат — поддерживает подобный интерес, а Кеорсен… Кто знает, что он на самом деле думает?

Думает, не чувствует.

Интересно, способны ли высшие на настоящие эмоции? Такие, которые бы не были продиктованы выгодой или ситуацией?

Взяв со стола два бокала с розовым вином, Лунара протянула один из них мне.

— Держи, лишним не будет.

Я приняла его и сделала крохотный глоток. Больше ради приличия, не желая обижать отказом юную высшую. После памятного случая я избегала вина.

— Ты только погляди на них, — хмыкнула Лунара, окидывая присутствующих насмешливым взглядом. — Косятся в твою сторону, перешептываются, морщатся, но никаких действий не предпринимают. Жалкие трусы. Увидели, что Кеорсен покровительствует игрушке сестры, и прижали хвосты!

— Думаешь, было бы лучше, начни они метать в меня столовые ножи?

— Зачем же столовые? — удивилась девочка. — У каждого второго, если не первого, где-нибудь обязательно припрятано оружие.

— Для чего? А магия?

— Иногда быстрее и проще метнуть в противника кинжал, чем плести сеть заклинания. Да и веселее!

— Все-таки странные у вас представления о веселье. — Я качнула головой и неожиданно даже для себя самой вновь посмотрела в сторону Кеорсена с Вериной.

Демоница стояла очень близко к Артенсейру и ловила каждое его слово. Иногда смеялась, чуть запрокидывая голову. Порой касалась его груди пальцами. Каждое ее движение наполнено грацией, каждый жест выверен, идеален. Живое произведение искусства, прекрасная и блистательная. Такая же, как Артенсейр.

Я вдруг поняла, что вместе они смотрятся очень гармонично, словно Великий специально создал их друг для друга.

Луна и солнце. Платина и золото. Кеорсен и Верина.

Внезапное открытие отдалось кислым привкусом на языке. В попытке избавиться от него я, нарушая собственный зарок, сделала глоток вина.

ГЛАВА 20

— Надо же, пришел, — как можно безразличнее произнесла Лунара, но блеснувший радостью взгляд выдал ее истинные эмоции.

— Кто?

— Саройсен Гараан — старший сын третьего рода. Я упоминала его, когда рассказывала о семьях высших, помнишь? Вон он, гляди. — Она кивком указала на молодого демона в темно-сером фраке.

Саройсен выглядел лет на тринадцать по человеческим меркам. Худой, угловатый, очень бледный, но с потрясающе красивыми волосами цвета топленого молока. Он скользил скучающим взглядом по толпе гостей. Увидев нас, замер и слегка склонил голову в приветствии.

Лунара улыбнулась — как мне показалось, пытаясь в этот момент подражать Амарелии, — и, не глядя на меня, бросила:

— Пойду поздороваюсь.

Спорхнув с места точно маленькая птичка, она устремилась к демону. А у того на губах зацвела робкая, но оттого не менее приветливая улыбка. Глядя на них, я и сама не сдержала улыбки. В отличие от большинства присутствующих в зале высших эти двое казались искренними. Словно они действительно могли быть не только надменными и равнодушными, но и испытывать что-то настоящее, теплое.

Вздохнув, я отвернулась, не желая смущать юную пару излишним вниманием, и вновь наткнулась взглядом на Кеорсена с Вериной.

Демоница смеялась, открыто и с видимым наслаждением. Она выглядела такой уверенной, раскованной. Такой счастливой…

В груди кольнуло.

Неужели рядом с Кеорсеном можно испытывать легкость? Не ощущать себя глупым мышонком, угодившим в когтистые лапы тигра? Не чувствовать давление его силы? Разве он может так тепло улыбаться? Шутить? Смотреть без ледяной надменности? Возможно ли, что рядом с ним может быть… хорошо?

На секунду я попыталась представить, каково это — наслаждаться его обществом и прижиматься так доверчиво, как это делает Верина. Но уже в следующий миг разозлилась на собственную слабость. Отвела взгляд и с силой сжала кулаки. Хватит! В зале полно высших — разглядывай не хочу!

Специально развернувшись так, чтобы Кеорсен с Вериной остались у меня за спиной, я принялась изучать убранство зала.

Под самым потолком висели магические огоньки. Одни совсем крохотные, не больше горошины, другие — размером с яблоко. Я пыталась, но все никак не могла рассмотреть потоки, из которых они были сплетены. Интересно, их создали одним заклинанием? Или разными? Вот бы такому научиться…

— Смотрю, твои хозяева уже с тобой наигрались? — раздался возле моего уха низкий голос.

Я вздрогнула, рывком обернулась и встретилась взглядом с Рейшаром.

— Не всем нужны игрушки, — заметила холодно. — Некоторые в состоянии развлекать себя сами.

Лишь когда слова были произнесены, я поняла, какую глупость совершила. Но отступать было поздно.

Темно-золотые глаза вспыхнули гневом.

— Начинай умолять сохранить тебе жизнь, — прошипел демон. — Лучше на коленях. И возможно, если очень постараешься, ты сможешь разжалобить меня настолько, чтобы отделаться лишь увечьем. Никто, — он схватил меня за предплечье и с силой сдавил пальцы, — не смеет разговаривать со мной в подобном тоне. Особенно грязные, вонючие, жалкие, — каждое слово Рейшар выплевывал, словно проклятие, — человечки вроде тебя.

Меня захлестнули страх… и ярость. Слишком противоречивые эмоции, чтобы сохранить самообладание.

— Я не встану на колени ни перед одним демоном, — выдохнула я, пытаясь высвободить руку из железной хватки. — Особенно перед высшим! Вы холодные, бесчувственные, самодовольные… — Я снова дернулась, но Рейшар держал крепко.

— Что, — он наклонился, приближая свое лицо к моему, — думаешь, Артенсейры вступятся за тебя? Поэтому такая смелая?

— А вы запугиваете лишь тех, кто слабее? И, словно псы, поджимаете хвосты в присутствии сильных? — Недавние слова Лунары сами слетели с языка.

Высший прожег меня взбешенным взглядом, плотно сомкнул губы и, отвернувшись, шумно выдохнул через нос. Потом повернулся и холодно произнес:

— Ты совсем рехнулась?

Я растерянно моргнула.

— Вместо того чтобы рухнуть лицом в пол и умолять меня о пощаде, ты бросаешь мне вызов? Дрожишь, но не отступаешь? — Рейшар качнул головой и… ухмыльнулся?! — Где же Кеорсен тебя откопал? — тихо, словно самого себя, спросил он.

Взгляд золотых глаз скользнул вдоль линии моих скул, бровей, носа. Остановился на губах, спустился ниже на подбородок, на открытую шею, ключицы…

Я напряженно ждала.

— Переходи ко мне, — огорошил высший, возвращаясь взглядом к моему лицу.

— Что?

— Ты слышала. Я предлагаю тебе перейти ко мне. Если захочешь, станешь воспитанницей Верины или даже можешь остаться под моим покровительством.

— Но зачем я вам?

— Мне любопытно. Хочу понять тебя, — выдохнул демон и наклонился еще ниже, почти касаясь меня губами.

Я застыла, не зная, что делать. Высший по-прежнему удерживал мое предплечье, и о том, чтобы отстраниться, не было и речи. Отвернуться? Почему-то казалось, это только разозлит его. А может, напротив, позабавит. И какой из двух вариантов хуже, я не знала.

— Мне показалось, тебе не понравилась воспитанница моей дорогой сестры, — ледяным тоном произнес Кеорсен, возникая рядом.

Рейшар отстранился и отпустил мою руку. Я, отступив на шаг, взглянула на Артенсейра. Внешне он казался совершенно расслабленным, но алеющая радужка выдавала обуревающие высшего эмоции.

— Я оценил вкус Амарелии. — Рейшар самоуверенно ухмыльнулся. — Причем настолько, что готов обсудить с ней условия передачи Сатреи.

— Исключено, — отрезал Кеорсен. — Или что, думаешь, забрав нашу игрушку, станешь больше походить на представителя первого рода? Не смеши, ты всегда будешь вторым. Смирись, — фыркнул он. — Разговор окончен.

Потеряв к происходящему интерес, Артенсейр развернулся и зашагал прочь. Но не успел он отойти и на пять шагов, как Рейшар едва слышно зашептал. Вокруг него зазмеились потоки, закручиваясь в острую спираль.

Откуда-то из глубины души пришла уверенность, что заклятие, попади оно в Кеорсена, навредит ему. Сердце сковал страх.

Не раздумывая, я кинулась вперед и встала между высшими как раз в тот момент, когда Рейшар произнес последнее слово. Спираль разжалась, и сотни острых, словно лезвия, нитей полетели в меня.

Я закрыла глаза.

— Сатрея! — Крик Рейшара оглушил, но я не шелохнулась.

Почувствовала прикосновение спирали, вздрогнула и открыла глаза.

— Как?.. — только и произнес желтоглазый демон, растерянно глядя на меня.

Ответить я не успела — в мое левое плечо впились сильные пальцы и рывком развернули.

— Что это было? — прорычал взбешенный Кеорсен.

— Много лезвий, тонких, словно нити. Некоторые были закругленными, другие…

— К низшим заклятие! — Он сильнее сжал мое плечо, заставив вскрикнуть от боли. — Что ты себе позволяешь?! Решила, что мне нужна защита какой-то человечки?!

Сердце пропустило удар.

— Прошу прощения, — произнесла я тихо, а потом, неожиданно даже для себя самой, вздернула подбородок и выдохнула: — В следующий раз обещаю — я не пошевелюсь, чтобы помочь, буду с удовольствием наблюдать за всеми смертоносными заклинаниями, пущенными тебе в спину.

Рывком высвободила плечо из стальной хватки и зашагала прочь — все равно куда, лишь бы подальше. В груди плескался ядовитый коктейль страха, обиды и гордости.

Нет, я не ждала благодарности — Кеорсен не тот, кто легко говорит спасибо. Но и к столь ярой враждебности оказалась не готова. Может, именно из-за нее мне не удалось сдержать язвительный комментарий? Нет. Себе врать бесполезно. Дело не в реакции Кеорсена, дело во мне — я сказала то, что чувствовала. И ни капли об этом не жалею.

Мне надоело пытаться подстроиться под правила высших. Надоело молчать, когда хочется кричать. Отводить взгляд, пряча эмоции. Надоело ломать себя в угоду чужому самолюбию. Но больше всего мне надоело играть по навязанным правилам.

Пока я шла сквозь толпу, кожей ощущала внимательные взгляды и слышала недоброе перешептывание. Зал гудел, будто растревоженный улей.

Заметив небольшой балкон за одной из стеклянных дверей, я ускорилась. Дошла до него, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, и с облегчением выдохнула. Никого. Ни одного проклятого высшего.

Неспешно подойдя к краю, я уперлась ладонями в перила и запрокинула голову. Свежий воздух нежно коснулся разгоряченных щек, вернул мыслям покой.

Разглядывая созвездия, я лениво гадала, что сделает со мной Кеорсен за проявленную дерзость. Как ни странно, страха не было.

— Что ты вытворяешь? — прошипели сзади.

Обернувшись, я встретилась взглядом с Амарелией.

— Совсем из ума выжила?! Решила натравить Рейшара на Кеорсена?

Подобная трактовка событий обескуражила.

— Я никого не натравливала, — произнесла растерянно.

— Тогда о чем вы говорили с Реем?

— Он предложил перейти к нему…

— Не смеши! — оборвала меня Амарелия. — Оставь свои жалкие мечты при себе. Ты не нужна ему. Ты никому не нужна! Ты просто человечка: не высшая, не темная, даже не низшая. Никто! Жалкая рабыня. И ни один демон не прикоснется к тебе, как к равной. Ты противна нашему виду.

— Я и не… Но… — Мысли путались. — Зачем же тогда надо было учить меня манерам, наряжать, приводить сюда? — Говорить удавалось с трудом из-за вставшего в горле кома. До чего же мерзко чувствовать себя вещью!

— Чтобы ты быстрее осознала свое место. Увидела, что платья и украшения ничего не меняют: даже разряженная, ты остаешься всего лишь жалкой человечкой! Думаешь, мой братец долго будет развлекаться с тобой? Особенно после сегодняшней выходки? Сомневаюсь, — хищно улыбнулась Амарелия. — Уже скоро он вышвырнет тебя из замка и забудет о твоем существовании. Мы все забудем! Наслаждайся последними днями свободы. Пока можешь, — усмехнувшись, она развернулась и сделала несколько шагов в сторону зала. Потом замерла и, не оборачиваясь, бросила: — Мы уходим через пятнадцать минут. Если заставишь себя ждать, пожалеешь.

Оставшись в одиночестве, я устало опустила голову и закусила губу.

Не плакать, Сатрея! Только не плакать! Ты не можешь позволить демонам увидеть, как тебе плохо. Не имеешь права… Будь сильной.

Через пять минут у меня наконец получилось совладать с нахлынувшими эмоциями. Еще через две я оправила платье и, выпрямив спину, гордо вернулась в зал.

После тишины улицы шум вечера оглушил. Музыка, разговоры, смех, звон бокалов… Не желая вливаться в это разноголосие, я проскользнула к одной из ниш и замерла, разглядывая присутствующих. Взгляд сам нашел Кеорсена с Вериной, Амарелию с Рейшаром, Саройсена и Лунару. Последняя выглядела такой счастливой, что, казалось, светилась изнутри.

Я тяжело вздохнула.

Счастье… с тех пор, как умерла Ба, я перестала его ощущать. Остались лишь страх и отчаяние. А еще упрямое нежелание принимать отведенную мне демонами роль.

«Может, действительно согласиться на предложение Рейшара?» — мелькнула шальная мысль, и я вновь посмотрела на хозяина вечера. Красивый, выделяющийся среди своих. Сильный.

— Думаешь согласиться? — раздалось сбоку, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Повернулась к говорившему и замерла. Кеорсен? Но как? Он же только что стоял рядом с Вериной! Перевела взгляд туда, где в последний раз видела высшего, и наткнулась на полный ненависти взгляд сестры Рейшара. Снова посмотрела на Кеорсена.

Цвет его радужки балансировал между серебристым и алым. Удивительное зрелище. Удивительное и пугающее.

— Может быть.

Взгляд демона стремительно заалел.

— Считаешь, у нас тебе плохо живется? — процедил Артенсейр. — Или, может, ты просто забыла, какое место должна занимать? Если так, то я с удовольствием напомню. Может, после этого ты начнешь ценить то, что имеешь. Пошли, — коротко приказал он и уверенно двинулся сквозь толпу.

Я последовала за ним, проклиная собственную честность.

У выхода из зала к нам присоединились Амарелия с Лунарой. Вместе мы вернулись в «шахматный» холл, где Кеорсен начал создавать портал.

— Ли, Луна, возвращайтесь домой без нас. Мне надо еще кое-что показать нашей драгоценной воспитаннице. — То, каким тоном он произнес последнюю фразу, заставило обеих высших с беспокойством посмотреть на меня.

— Кеорсен, может, в другой раз? — мягко предложила Лунара. — Мы все устали, и Сати, я думаю, тоже.

— Потерпит! — не терпящим возражений тоном отрезал высший.

Демоницы переглянулись.

— Как скажешь, брат. — Амарелия почтительно кивнула и, взяв Луну за руку, шагнула в портал.

Почти сразу он захлопнулся, а демон начал плести новый. Едва туманное серое облако зависло перед нами, Артенсейр повернулся ко мне:

— После тебя.

Было страшно. Я понимала, что задуманное демоном мне вряд ли понравится. Но и трусливо пятиться не собиралась. Гордо отвернувшись, я шагнула в портал, чтобы в следующий миг оказаться на улице. Туфли утонули в мягкой траве, защекотавшей щиколотки под платьем.

— Пошли, — раздался голос демона, вышедшего следом.

— Где мы? — осмелилась спросить я, разглядывая большое здание с широкими цилиндрическими башнями, к которому мы направлялись.

— Впереди ты видишь здание центра по контролю популяции, — последовал холодный ответ.

ГЛАВА 21

Ноги приросли к газону.

— Нет, — выдохнула я.

— Что, даже ни капельки не интересно? — Демон хищно изогнул бровь. — Ты ведь должна была увидеть это место уже давно — накануне своего восемнадцатилетия. Пора наверстать упущенное. Что скажешь?

— Пожалуйста… — окончание слова прозвучало сипло. Голос не слушался.

— Поздно, Сатрея! — схватив меня за запястье, Кеорсен силой потащил вперед.

Я слабо упиралась ватными ногами и молча кусала губы. Осознание, что сейчас меня вышвырнут за ненадобностью, что придется занять место в ненавистной системе, выкачало все силы. Высший тянул за руку безвольную куклу, беззвучно глотающую слезы.

У главного входа стояли двое низших. Я скользнула по ним взглядом, вспоминая, что в последний раз видела синекожих демонов словно в другой жизни. В той, где мне еще было за что бороться.

Артенсейру даже не пришлось ничего говорить, при виде него низшие поклонились и открыли тяжелую дверь. Кеорсен шагнул внутрь, а я замешкалась. Я просто не могла заставить себя переступить порог. Ноги отказывались слушаться. Демон обернулся, заметил мое состояние, холодно прищурился и сильнее потянул на себя, вынуждая сделать шаг.

Глухой удар закрывшейся двери отозвался болезненным спазмом в груди. Дыхание сбилось, как будто вокруг не осталось воздуха, взгляд расплылся. Я моргнула, пытаясь вернуть четкость, и в очередной раз проглотила подступившие слезы.

«Не плакать, Сатрея, — шептала я про себя, словно заклинание. — Только не плакать…»

Кеорсен уверенно потянул меня дальше по коридорам. Дважды повернул и остановился у прямоугольной двери. За ней находился кабинет, выдержанный в серо-зеленых тонах. И высший, сидящий за большим столом из темного дерева.

— Махр Артенсейр, как я рад встрече! — расплылся в улыбке демон при нашем появлении.

Поднявшись, он обогнул стол и протянул руку в приветствии.

— Доброй ночи, Леорен, — ответив на рукопожатие, Кеорсен подтолкнул меня вперед.

— Великий, какая прекрасная самка! — воскликнул Леорен, обходя меня кругом. — Мне даже жаль, что сейчас нам нужны новые особи только мужского пола. — Он поцокал языком. — Только представь, какую прекрасную самку она могла бы произвести! Хотя… может, сделать исключение? Есть у меня один отличный встречный материальчик, — отойдя к высокому шкафу с выдвижными ящиками, демон открыл средний и принялся быстро перебирать папки. — Где-то тут… Он должен быть где-то тут…

— Подожди, Леорен, — лениво остановил его Артенсейр. — Не стоит спешить. Пока с ней развлекается моя сестра.

— Жаль… очень жаль, — вздохнул высший и, качнув головой, снова посмотрел на меня. — Такой экземпляр пропадает. Махра Амарелия точно не захочет уступить ее мне?

Кеорсен не ответил. Вместо этого он задал вопрос:

— Могу я устроить ей экскурсию по твоему центру?

— Разумеется! — Расстроившийся было демон вновь встрепенулся. — Пойдемте, я вам все покажу!

Опережая нас, он выбежал из кабинета. Придержал дверь и, едва мы вышли, с видом экскурсовода двинулся дальше по коридору — туда, где виднелись широкие двустворчатые двери, изрезанные символами. Приглядевшись, я заметила нити силы, вплетенные в каждый знак.

— Здесь расположена лаборатория, где мы определяем пригодность материала. К сожалению, зайти внутрь не получится, работников уже нет, а после окончания смены помещение опечатывается. Мы внимательно следим за сохранностью биологических образцов. Будьте уверены, моя дорогая, — демон повернулся ко мне, светясь, словно солнце, — встречный материал для вас мы будем подбирать с особой тщательностью!

Меня затошнило. Неосознанно, будто в поисках защиты, я придвинулась к Кеорсену. Хотя, наверное, глупо искать защиты у того, кто привел меня сюда.

— Пройдемте дальше, — тем временем предложил Леорен и приглашающим жестом указал на лестницу.

Мы поднялись на второй этаж.

— Этот уровень, — Леорен развел руки в стороны, — полностью оборудован под процесс внедрения обработанного материала в тело самки. И заметьте, особи не испытывают при этом ни малейшего дискомфорта! Все происходит, пока они мирно спят! — Демон продолжал лучиться счастьем. Я же с трудом держала лицо, отвращение к этому месту подталкивало развернуться и пуститься бежать со всех ног — не важно куда, лишь бы подальше. — Ну, я думаю, это вам не так интересно, как то, что находится выше.

На следующем этаже оказались помещения, где содержались женщины в последние три недели до родов. В крохотных комнатах стояли кровать, стол со стулом, небольшая тумбочка для личных вещей. В углу, за узкой ширмой из деревянных реек находились туалет и умывальник.

Почти в каждой комнате сидела молодая женщина, гипнотизируя точку на стене. На всех были одинаковые просторные рубахи до пола и мягкие серые тапочки.

— Мы внимательно следим за уровнем витаминов в их организме, чтобы быть уверенными в качестве конечного продукта. Более того, раз в неделю предлагаем им свежие фрукты. Замечу, что еще три года назад самки не получали такой роскоши! А выше у нас находятся комнаты с новыми особями. Группирование идет по возрастному признаку. Чем выше этаж, тем старше поколение. Как правило, наш центр молодые особи покидают в возрасте трех лет. Не сами, конечно. — Он рассмеялся, а меня передернуло. — Мы организуем их поставку в центр воспитания и подготовки.

Поднявшись на два пролета, мы миновали еще один коридор и оказались в просторном помещении с выкрашенными в тепло-бежевый цвет стенами. Возле дальнего окна стояли два дивана, между ними — большая плетеная корзина с игрушками. Все остальное место занимали кроватки-манежи, в которых сидели дети в возрасте от года до двух.

— Дивные образцы, не правда ли? — Леорен любовно похлопал ближайшего малыша по голове. — Обратите внимание на прекрасные условия содержания: постельное белье у них меняется каждые три дня, да и кормилицы в этом году подобрались выше всяких похвал. Эти мальчишки настоящие счастливцы!

— Здесь только мальчики? — спросила я, стараясь не смотреть на детей.

— Да, моя дорогая, — ласково улыбнулся Леорен. От этой улыбки меня передернуло. — Не думаю, что имею право разглашать причины. Скажу лишь, что последние три волны мы производим особей мужского пола. За этим планируем одну женского, потом снова две мужского. И не спрашивайте почему. — Он замахал руками. — Не я определяю политику, я лишь скромно следую указаниям.

Не найдя в себе сил что-то сказать, я кивнула.

— К сожалению, несмотря на наши усилия, не все особи оказываются жизнеспособными. Особенно они хрупки в первый год жизненного цикла, — продолжал экскурсию высший. — Иногда становится ясно: что бы мы ни делали, некоторые из них не проживут долго. Таких мы превентивно утилизируем, чтобы не тратить ресурсы попусту. Ну, сами посудите, моя дорогая, зачем нам слабые особи? Они ведь не смогут выполнять свои обязанности в полной мере. — Он повернулся ко мне. — И хотя это не совсем профессионально, ведь я должен оставаться беспристрастным, могу пообещать, что за вашим потомством я лично буду следить с особой тщательностью. Очень надеюсь, что прекрасная Амарелия отпустит вас как раз к следующей волне. Буду с нетерпением ждать от нее вестей!

Это стало последней каплей. Я не выдержала.

— Умоляю, хватит, — сдавленно прошептала, заглядывая Кеорсену в глаза.

Он кивнул.

— Большое спасибо, Леорен. Работу этого центра поистине невозможно переоценить.

— Несказанно рад слышать, что род Артенсейров так высоко ценит наш труд. — Демон почтительно склонил голову. — Хотите еще что-нибудь посмотреть?

— Нет, благодарю. Час уже поздний, нам пора возвращаться.

— Конечно, — согласился Леорен. — Позвольте, я вас провожу.

Всю дорогу до выхода высший радостно щебетал о своем центре, о том, чего они добились и насколько увеличился коэффициент физической силы новых особей мужского пола.

Я старалась не слушать. От этого места кружилась голова, подкатывала тошнота, волны дрожи пробегали по телу. Даже оказавшись на улице, я не почувствовала себя лучше. Артенсейр же просто стоял и смотрел на меня. Через пару минут я не выдержала.

— Открой же портал! — почти закричала я. — Куда угодно, только подальше отсюда!

Высший так же молча выполнил мою просьбу. Не дожидаясь его, я рванула в сгущающиеся потоки перехода так, словно за мной гналась армия взбешенных низших. Выскочила в восточном крыле замка и, не сбавляя скорости, домчалась до своих покоев. Закрылась на замок и лишь тогда дала волю слезам. Меня била крупная дрожь.

Я не могла забыть лица женщин, сидящих в этих камерах в ожидании срока и меланхолично поглаживающих животы. Без эмоций, без чувств. Пустые куклы, мертвые еще при жизни. Подумала о Тине, которую ждет та же участь, вспомнила недавние слова Амарелии и безумные глаза Леорена…

Нет, не позволю сделать с собой такое!

Демоны правы: я человечка и не могу решать, как мне жить. Но в одном они ошиблись — только я решаю, как и когда мне умереть.

Стерев слезы со щек, я медленно подошла к стеклянным балконным дверям. На секунду замерла, потом резким движением распахнула их и вышла на небольшую огороженную площадку.

Раньше я избегала этой части покоев, меня пугал открывающийся вид — восточной стороной замок стоял на утесе, и балкон нависал над пропастью. Но сегодня я смотрела вниз с мрачной уверенностью. Сомнений не осталось — я поступаю правильно. Лучше смерть, чем такая жизнь! Платье мешало перелезть через ограду, поэтому я пододвинула стул, встала на него, глубоко вздохнула и ступила за край.

ГЛАВА 22

В ушах шумел ветер, глаза слезились. Но вместо страха пришло чувство покоя. Я летела спиной вниз, и все, что сейчас видела — звездное небо. Мне было этого достаточно. Я не сомневалась в сделанном выборе. Все правильно. Все хорошо.

Внезапный сильный толчок выбил воздух из легких, и я зажмурилась. Удар? Так скоро?

Я спешно пыталась найти объяснение, но ни один из вариантов не был правдоподобным. Устав оставаться в неведении, я открыла глаза… чтобы тут же встретить взбешенный взгляд Кеорсена. За спиной демона развевались два огромных белых кожистых крыла.

— Что ты творишь?! — прорычал он.

Его радужки походили на два раскаленных угля, горящих в ночи. Стало страшно… но не настолько, чтобы я забыла, почему шагнула за край.

— Это моя жизнь! Моя! — выкрикнула, давясь слезами. — И только мне решать, как и когда она оборвется!

— Ошибаешься! — взревел Кеорсен и рывком сжал мое горло. Я захрипела. — Ты принадлежишь мне! И только я решаю: жить тебе или умереть!

Я дернулась, пытаясь высвободиться, дважды ударила демона кулаком по груди, но все без толку. Перед глазами поплыло, в голове зазвенело. Едва мне начало казаться, что высший действительно решил меня задушить, как мое горло выпустили из стальной хватки. Я шумно вдохнула и закашлялась.

— Прекрати испытывать мое терпение, Сатрея. — Кеорсен наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Ты — моя. И чем быстрее ты признаешь это, тем легче будет твоя жизнь.

— Я твоя, пока не надоем? — выдохнула сипло.

— Верно, мышка. — Высший ухмыльнулся и большим пальцем свободной руки очертил линию моего подбородка. Второй рукой он крепко прижимал меня к себе, удерживая в воздухе.

— Не хочу быть игрушкой!

— Ты уже она, — выдохнул Кеорсен, а в следующий миг накрыл мои губы своими.

Я дернулась, пытаясь разорвать контакт, но демон держал крепко. Он легко поборол сопротивление и углубил поцелуй, скользнув языком внутрь моего рта. Артенсейр действовал уверенно, не сдерживаясь и не осторожничая. В его прикосновениях не было нежности — лишь сила и власть. Но странным, невозможным и совершенно иррациональным образом в моей груди что-то шевельнулось, отзываясь на действия демона. Кулаки, еще недавно бившие по широкой груди, разжались. По телу пронеслась волна жара, и, поддаваясь ей, я сильнее прижалась к демону.

— Видишь? — хмыкнул он, отстраняясь. — Я могу делать с тобой все, что пожелаю. Разве не так поступают с игрушками?

Я вспыхнула, понимая, что моя реакция на поцелуй не осталась незамеченной.

— Ненавижу тебя, — прошипела, едва размыкая губы.

Кеорсен прищурился и резко взмахнул крыльями. Мы взмыли вверх. Пролетели мимо моего балкона, поднялись выше. Еще выше. И еще. До тех пор, пока не зависли над темными шпилями северных башен — самых высоких точек замка.

— Смотри, Сатрея, — выдохнул Кеорсен мне в ухо, развернув к себе спиной. — Запоминай, как выглядит родовое гнездо Артенсейров — самое великое из двенадцати гнезд высших. Видишь, у южного крыла, возле третьей арки террасы не хватает горгульи? Это не просто статуи, Сатрея. Они — накопители силы, подпитывающие замок. Третья — горгулья воздуха — была уничтожена родом Гараанов три поколения назад, когда они попытались бросить нам вызов. Мой дед специально не стал восстанавливать ее, чтобы помнить: ударить в спину могут те, кого ты пытаешься за ней спрятать. В то время мы покровительствовали Гараанам, еще не входившим в тройку сильнейших. Они шли четвертыми. Достаточно близко к первым, чтобы завидовать им. Сместить нас у них не вышло, но Фелихьеров они обошли. А теперь посмотри туда. — Меня с силой дернули и развернули лицом к северо-восточной части замка. — Видишь тот закрытый парк? Доступ в него есть лишь у членов семьи. И то не у всех. Там находятся склепы основных ветвей рода. В одном из них спит моя мать. А западнее, — меня снова дернули, не давая времени осознать услышанное, — отстроенное хранилище. Если будет любопытно, прогуляйся к нему, Сатрея. Ты сама поймешь, как много оказалось разрушено во время второго нападения. Замок Артенсейров — это история моего рода. И ты даже вообразить не можешь, — рука, удерживающая меня за талию, сжалась, заставив охнуть от боли, — как много желающих завладеть им и сколько демониц рвутся сюда… хотя бы на одну ночь, — добавил высший с неприкрытой насмешкой в голосе. — Тебе же оказана честь жить в нем на правах воспитанницы. Никто не посылает тебя на черные работы, не отправляет в центр репродукции, не использует для забав… — Я хотела оспорить последний пункт, но меня сжали еще сильнее и выдохнули в ухо: — Поверь, мышка, ты ничего не знаешь о наших забавах.

— Тогда чего вы от меня ждете? — спросила растерянно.

Кеорсен пожал плечами.

— Считай, что мне просто интересно наблюдать за тобой. Мне любопытно, как далеко ты готова зайти в своей мышиной борьбе за свободу. И я хочу увидеть тот момент, когда ты поймешь: твоя свобода — это я.

Я открыла рот, собираясь возразить, но задохнулась от страха — демон резко спикировал вниз. Поскольку он по-прежнему прижимал меня спиной к своей груди, то сейчас я летела лицом вперед, с ужасом наблюдая, как быстро приближается замок.

Когда до каменных стен оставалось всего ничего, высший распахнул крылья и с упругим толчком остановил падение. С удивлением я осознала, что мы зависли в паре метров от моего балкона.

Разжав объятия, Кеорсен выпустил меня, чтобы ухватить за руку и аккуратно спустить на пол.

— Цени то, что имеешь. И запомни, — взгляд серебряных глаз заледенел, — еще раз — всего лишь раз ты заикнешься о том, что хочешь перейти в другой род, я сам вырву твое сердце. Я не привык делиться тем, что считаю своим, — повторил он и ухмыльнулся. — Доброй ночи, мышка.

Кеорсен легко взмыл в воздух и улетел, сбив меня с ног плотным потоком воздуха.

Утро нового дня я встретила в растрепанных чувствах. Невыспавшаяся, уставшая, злящаяся на собственное положение. За ночь я почти не сомкнула глаз, раз за разом прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Прием у Моргранов, угрозы Амарелии, центр репродукции, поцелуй…

Я пыталась понять высших. Найти лазейку, через которую могла бы выскользнуть из захлопывающейся ловушки и вернуться в свой привычный мир. В темный архив — туда, где никто, кроме Ба, не знал о моем существовании.

Поддаваясь настроению, я выбрала длинное платье темно-синего, почти черного цвета. Рукава заканчивались широкими белыми манжетами, горло обнимал высокий воротник-стойка, а вдоль спины до самой поясницы шел ряд мелких пуговиц. Из украшений оставила лишь золотой диск — знак Великого на длинной цепочке. Обула черные туфли на низком каблуке и попросила Тину заплести волосы в косу.

Закончив собираться, я покинула покои и медленно двинулась к лестнице. Спину держала прямо.

У входа в столовую я столкнулась с Лунарой. Она окинула меня внимательным взглядом и напряженно прищурилась.

— Куда кузен увел тебя вечера?

— В центр по контролю популяции.

Высшая нахмурилась.

— И?

— Что и? — не поняла я.

— Он отдаст тебя Леорену?

— Нет… пока.

Лунара кивнула, давая понять, что услышала и мой ответ, и неуверенность.

— Если кузен все же решит отказаться от тебя и отправит в центр, — произнесла она, когда мы вошли в столовую, — я найду способ стать твоей покровительницей. Ты не будешь обычной рабыней, Сати. Обещаю. Только… — мне достался выразительный взгляд, — в работу самого центра я не смогу вмешаться. Попав туда, тебе придется пройти предписанный людям путь.

Горло стянуло невидимой удавкой, но я нашла в себе силы кивнуть.

— Спасибо.

Лунара не ответила. Обогнула стол и заняла привычное место. Я села на свое — единственное, которое хорошо знала в замке Артенсейров.

Едва мы разместились, как в столовую вошли Кеорсен с Амарелией. Сухо поприветствовали и заняли стулья во главе стола по разные стороны. Следом засуетились рабыни, вынося горячий завтрак и наполняя фарфоровые чашки ароматным травяным чаем.

Несколько минут трапеза проходила в тишине, разбавляемой лишь звоном столовых приборов. Я ела, не поднимая головы, будто надеялась, что, если не смотреть на высших, они исчезнут.

— Рейшар прислал письмо. — Голос Амарелии прозвучал слишком громко после затянувшегося молчания.

— И что же пишет наш добрый друг? — с холодной иронией поинтересовался Кеорсен.

— Просит передать ему Сатрею. Судя по всему, он готов заплатить любую…

— Исключено, — отрезал высший, не отрываясь от омлета.

Амарелия, если и была удивлена резкостью брата, виду не подала.

— Согласна с тобой. Сатрее не место среди первых родов. Более того, само ее нахождение вне системы является неуважением, она словно насмешка над принятым порядком. Думаю, будет лучше отправить ее в центр по контролю популяции.

Я непроизвольно глянула на Кеорсена, будто надеялась, что он защитит. Но хозяин замка молчал. Тогда я, закусив уголок губы, посмотрела на Лунару и поймала ее едва заметный кивок — обещание, которое она дала, в силе. В конце я глянула на Амарелию и наткнулась на торжествующий взгляд.

— Если ты со мной согласен, брат, то я сегодня же напишу Леор…

— Нет, — бросил Кеорсен скучающим тоном и сделал глоток чая.

Я замерла и, кажется, даже дышать перестала в ожидании продолжения.

— Нет? — Амарелия хлопнула ресницами. — Но почему?

— С сегодняшнего дня Сатрея перестает быть твоей воспитанницей и переходит под мое покровительство. Полное.

— Что?! — взвизгнула высшая, вскакивая и с шумом отодвигая стул. — Ты серьезно собираешься выставить наш род посмешищем, приблизив ту, что посмела усомниться в твоей силе? Ты ведь не забыл, что она вытворила на вечере — выставила тебя слабым, нуждающимся в защите жалкой человечки!..

— Я не забыл, — оборвал распаляющуюся сестру Артенсейр.

— Но тогда почему? У любой игрушки есть срок. Кеор, — гораздо мягче произнесла Амарелия и, подойдя к высшему, взяла его за руку, — если тебе так хочется развлечений, я сама подберу для тебя двух-трех рабынь, которые…

— Нет, — снова произнес демон. — Мне не нужны другие рабыни. С этого момента Сатрея — моя подопечная. На этом разговор окончен. Будь добра, займи свое место.

Амарелия побледнела, обиженно поджала губы, но послушно вернулась за стол.

Я мельком взглянула на Лунару и поймала полный удивления взгляд. Судя по всему, она понимала в происходящем не больше меня.

— Сатрея, зайди ко мне в кабинет после завтрака, — распорядился Кеорсен, намазывая теплую булочку джемом.

— Д-да, — с заминкой кивнула я и поспешила запить чаем вставший в горле ком.

Больше никто не проронил ни звука до самого окончания завтрака. Первым столовую покинул хозяин замка, за ним, раздраженно швырнув салфетку на стол, поднялась Амарелия. Мы с Лунарой остались вдвоем, не считая появившихся слуг.

— Это плохо? — вполголоса спросила я.

— Хотела бы я знать, — задумчиво хмыкнула она. — Одно могу сказать наверняка: если бы кузен хотел избавиться от тебя, он бы давно это сделал. Так что пока отправка в центр тебе не грозит.

— Спасиб…

— Только порой планы Кеорсена могут быть страшнее любой системы, — мрачно добавила Лунара, не дав мне закончить фразу.

ГЛАВА 23

Я шла в кабинет хозяина замка, чувствуя, как на каждый мой шаг сердце успевало трижды удариться о ребра. На кончиках пальцев поселилась предательская трусливая дрожь. Я не знала, чего ждать и к чему готовиться. Поведение высшего сбивало с толку, пугало, но вместе с тем совершенно необъяснимым образом интриговало. Что он задумал? Зачем приблизил к себе?

У заветной двери я остановилась, сжала кулаки, глубоко вздохнула и уверенно вошла внутрь. Мельком огляделась, отметив обитые темно-вишневой тканью стены, массивную мебель из палисандра, широкий камин, украшенный искусной резьбой, и пару кожаных кресел перед ним. Сквозь большое — от пола до потолка — полукруглое окно в кабинет проникало много света, делая помещение менее темным.

Кеорсен сидел в одном из кресел и молча наблюдал за мной.

— Присаживайся, — произнес он, едва наши взгляды встретились.

Я медленно подошла и заняла свободное кресло. Спину держала прямо, а лицу старалась придать спокойное и уверенное выражение.

— Как ты понимаешь, — спокойно заговорил Кеорсен, — нам надо обсудить с тобой несколько важных моментов. Во-первых, касательно твоего нового статуса. С этого дня любые, повторяю, любые вопросы ты должна решать в первую очередь со мной. В то же время предложения от других демонов по поводу тебя буду рассматривать только я. Пока понятно?

Я кивнула.

— Во-вторых, насчет твоего поступка на вчерашнем приеме…

Я молчала, не видя смысла оправдываться, и ждала продолжения. Демон, казалось, тоже чего-то ждал. Он внимательно всматривался в мое лицо, скользил по нему взглядом, будто пальцами. Я практически ощущала эти невидимые прикосновения.

— Почему ты кинулась защищать меня? — тихо просил он.

— Испугалась.

— Чего?

— Я видела то заклятие… — На секунду закусила губу. — Оно убило бы тебя. Или ранило.

— Откуда такая уверенность? — хмыкнул Кеорсен, закидывая ногу на ногу. — Думаешь, я беззащитен? На мне щиты и амулеты, а по моим венам течет родовая магия. Так просто от меня не избавиться.

— Ты просто не видел того, что видела я, — упрямо качнула головой.

— А ты не видела, какие заклятия в меня попадали.

Я в волнении сжала кулаки. Может, я действительно поспешила?

— Ладно, допустим, ты на самом деле защитила меня. — Демон искривил губы в насмешливой улыбке. — Но зачем? Почему встала на пути заклятия? Если, предположим, оно убило бы меня, ты, скорее всего, перешла бы к Рейшару. А тот, в свою очередь, занял бы главенствующее положение. В любом случае ты так и осталась бы игрушкой сильнейшего. Так почему?

— Я испугалась, — повторила тихо.

— Что, думала, с Рейшаром тебе будет хуже? — иронично дернул бровью Кеорсен.

Его надменность, уверенность в собственной правоте и силе злила. Настолько, что я не сдержалась.

— Скорее уж опасалась, что меня заляпает твоими ошметками! — выругалась в сердцах и прожгла взглядом смеющегося демона.

Как? Как объяснить тому, кто привык на все смотреть с точки зрения выгоды, что такое бескорыстие?

— Ты неподражаема, — заключил Кеорсен, отсмеявшись. — Но знаешь, что я думаю? — Он поднялся из кресла и медленно пошел в мою сторону. — Что ты — маленькая врушка.

Шаг. Шаг. Шаг.

Чем ближе подходил демон, тем быстрее и испуганнее билось мое сердце. Стараясь взять себя в руки, я сильнее сжала кулаки — до впившихся в ладони ногтей — и упрямо встретила насмешливый взгляд.

— Я думаю, — Кеорсен уперся ладонями в подлокотники кресла по обеим сторонам от меня и наклонился настолько, что почти коснулся моего носа своим, — что ты испугалась за меня. — Он довольно дернул уголком рта. — И с этого момента все становится гора-а-аздо интереснее. Ведь у маленькой мышки нет ни единой причины беспокоиться о тигре. Мышка ненавидит тигра. Она так старательно напоминает об этом тигру и… себе. Словно боится забыть о необходимости ненавидеть и страшится быть пойманной.

Я почти не дышала, неотрывно глядя в переливающиеся расплавленным серебром глаза.

— Но подумай вот о чем. — Демон наклонился еще ниже, скользнул губами вдоль моей щеки и прошептал, обжигая дыханием ухо: — От кого на самом деле бежит глупая мышка: от тигра или от себя самой?

ГЛАВА 24

Я давно покинула кабинет Кеорсена, но в ушах до сих пор звучал его голос. Снова и снова он повторял последний вопрос, и каждый раз я вновь слышала плохо скрытую издевку. Однако злила меня не она, а то, что я не могла ответить. Даже самой себе. Мне хотелось крикнуть демону в лицо, что бегу я только от ему подобных, заставить его услышать, понять… Но что-то не позволяло мне этого сделать даже мысленно. Неясное сомнение, тонкое, как предрассветный туман, заставляло нервно кусать губы и бежать. Не важно куда — лишь бы подальше от прекрасных высших, безжалостных в своем отношении к моему виду.

В себя я пришла только в саду, не понимая, в какой его части нахожусь и как здесь оказалась. Огляделась в поисках подсказок, но безрезультатно. Всюду, насколько хватает глаз, цвели кусты, шумели высокие деревья, отбрасывая тень и скрывая меня в ней от полуденного солнца. Пение птиц вплеталось в шепот ветра и наполняло воздух радостным переливчатым щебетом. Я сделала шаг, и к окружающим звукам добавился новый — шорох мелкого гравия под ногами. Белоснежные, как свежевыпавший снег, камушки едва ощутимо продавливались под подошвой моих туфель. Я обернулась, глянула на оставшуюся позади дорожку и вновь посмотрела вперед.

Неужели идти по проложенному кем-то другим пути — единственное, что мне остается? Поступать так, как от меня ожидают? Но чего ради?

Я в сомнении закусила губу и повернулась лицом к манящему мягкой зеленью газону. Интересно, куда можно попасть, если пойти своей дорогой?

Несколько долгих секунд я колебалась, потом приподняла подол юбки и уверенно ступила на природный ковер. Сделала шаг, второй… А затем улыбнулась, ощущая в душе непривычный азарт, и побежала вперед.

Эта часть парка явно не предназначалась для прогулок, и уж точно — для бега. Густые кусты задевали платье, цепляясь за плотную ткань острыми ветками, царапали мои ладони. Но я продолжала бежать, впервые за последние недели чувствуя себя свободной. Здесь и сейчас существуют только я и природа. Нет ни системы, ни высших, ни рабов, напоминающих о том, какое положение я могла занимать. Поддаваясь порыву, я развязала ленту, удерживающую косу, и рассмеялась, заметив, с какой готовностью ветер распустил мои волосы. Я бежала, пока не закололо в боку, а устав, упала на траву, раскинула руки и подставила счастливое лицо солнцу.

— Глупая мышка бежит не от тигра и не от себя самой, — смело заявила я миру. — Она бежит к свободе, к тому, какой мечтает стать!

Дерзкие слова подхватил налетевший порыв ветра и унес в небо, точно спешил доставить их Великому. Улыбнувшись мыслям, я закрыла глаза и отдалась на волю ощущений.

Не знаю, сколько я так пролежала. Час? Полтора? Больше? Не важно. Из неги меня вывел насмешливый голос:

— Ты решила податься в бега?

Я распахнула глаза и рывком выпрямилась. Рядом, подтянув колени к груди, сидела Лунара.

— Знаешь, Ли, мягко говоря, не обрадовалась твоему своеволию. Прогулять обед и проигнорировать ее уроки этикета… — Она склонила голову набок, продолжая с ухмылкой на меня поглядывать.

— Уже так поздно? — Я вскочила на ноги.

— Для обеда — однозначно. Расслабься, — фыркнула она. — И сядь.

Я послушно опустилась на траву, а в следующий момент едва сдержала удивление, когда юная высшая повернулась и взяла маленькую корзинку, которую я поначалу не приметила.

— Держи, — протянула мне Лунара.

Не переставая удивляться, я ухватилась за плетеную ручку, заглянула внутрь и обнаружила три ореховые булочки, несколько кусков сливочного сыра, холодное мясо, нарезанное тонкими кусочками, зелень и гроздь винограда. Кроме еды в корзинке нашлись льняные салфетки, приборы, два бокала и небольшая бутылка из темно-зеленого стекла, до середины горлышка заткнутая пробкой.

— Вино, — ответила на незаданный вопрос Лунара.

— Тебе налить?

— Нет, я просто так два бокала притащила. — Она закатила глаза. — Еще глупые вопросы будут или ты наконец займешься делом?

Я не обиделась на выпад. Напротив, улыбнулась и, легко выдернув податливую пробку, наполнила первый бокал. Высшая забрала его и пригубила напиток.

— Как ты узнала, где меня искать? — поинтересовалась я, отставляя второй бокал с вином.

Закрыв бутылку, убрала ее в корзинку и, разрезав одну из булочек пополам, принялась сооружать бутерброд. Поместив между мягких половинок листья салата, сыр и мясо, подняла взгляд на молчащую до сих пор высшую.

— Я не буду, — качнула она головой. — В отличие от некоторых я пообедала.

— Так как ты меня нашла?

Лунара ухмыльнулась и снова пригубила вина.

— Это просто, если знаешь, куда лететь.

Я нахмурилась, не понимая, и тогда она фыркнула.

— Рабыня видела тебя в парке. Сказала, ты решила устроить забег по пересеченной местности.

Не сдержавшись, я рассмеялась. Потом снова посмотрела на высшую. Она улыбалась. Причем не надменно или холодно, а вполне дружески.

— Спасибо за еду, — поблагодарила я искренне.

— Пожалуйста, — пожала она плечами. — Мне несложно. Хотя и непривычно, обычно люди приносят еду высшим, а не наоборот.

Иронию я оценила.

— Что, — хмыкнула Лунара, — все пытаешься понять, почему я тебе помогаю?

— Ради собственного развлечения? — предположила неуверенно.

Она мягко качнула головой:

— Вовсе нет.

— Но тогда почему?

— Ради кузена, — ответила она незатейливо. Потом заметила мой непонимающий взгляд, глотнула вина и начала рассказ: — Ты ведь знаешь, что мы живем долго, если не погибаем от ран или смертельного заклятия. Старость и болезни нам не страшны. Единственное, чего опасаются демоны, особенно высшие, — скука и нежелание жить.

Луна говорила тихо, и я придвинулась ближе, жадно ловя каждое слово.

— Только представь нашу жизнь, Сати. Она однообразна: одни и те же обязанности, постоянный контроль, похожие один на другой приемы, устраиваемые по очереди каждой семьей. К пятистам годам не остается высшего, который не испробовал бы всего. Нет новых вин, блюд, мест, эмоций, впечатлений — ничего, что могло бы заставить сердце биться чаще. Приедается сама жизнь. Мне нет еще и сотни, но даже я начинаю замечать первые признаки пресыщения у других высших. У них гаснет взгляд, эмоции становятся все более редкими и однообразными. Точнее, все сводится к одной — к скуке. И это страшно, Сати. — Лунара качнула головой. — Когда демона ничего не радует, он теряет вкус к жизни — само желание жить — и умирает. Я никогда не видела, как уходят высшие, но много слышала об этом. Так ушла мать Кеорсена и Ли, — добавила она тише.

Сделала очередной глоток вина, задумчиво покрутила в пальцах бокал, глядя сквозь него на траву. Потом продолжила:

— А несколько лет назад начал угасать сам Кеорсен. Будучи самым могущественным из демонов, он пресытился всем. Никто не смел бросить ему вызов, ничего не удивляло, и… он озлобился. Ты не представляешь, каким он был. Мог убить без повода — просто чтобы попытаться почувствовать хоть что-нибудь. Тащил в постель одну демоницу за другой в надежде, что одна из них сможет разжечь его желание жить. Но все было впустую. Моя мама говорила, что Кеорсен сжигал себя изнутри. Не знаю, сколько бы кузен вел эту борьбу с самим собой, но не думаю, что долго. Рано или поздно он бы ушел от нас. Навсегда. Как в свое время его мать, как многие до нее. А потом появилась ты. — Лунара глотнула вина и смерила меня внимательным взглядом. — Поначалу я никак не могла понять, что делает человечка на правах воспитанницы в замке Артенсейров, а потом заметила, как Кеорсен начал меняться. К нему стали возвращаться эмоции. Настоящие, а не выдавленные через силу. Твои слабые попытки возражать, твое нежелание подчиниться и тот азарт, который ты в нем пробудила, — вот что спасло ему жизнь.

Договорив, Лунара замолчала, продолжая неотрывно следить за мной. Я же не знала, что ответить. Хмурилась и пыталась понять, насколько сказанное может быть правдой.

— Но тогда почему Амарелия хотела избавиться от меня, если я оказалась такой… полезной?

— Ты не понимаешь. — Высшая улыбнулась. — Ли любит брата и, когда он начал угасать, искала любые возможности спасти его. Шла на многое, лишь бы помочь. Потом появляешься ты и делаешь то, что не удалось прекрасной Амарелии. А затем, словно этого было мало, Рейшар, к которому Ли давно испытывает влечение, проявил интерес к тебе. Кузина просто ревновала тебя! И хотя мне кажется это диким — ревновать к человечке, я могу понять ее эмоции. Но не переживай, Ли не навредит тебе. По крайней мере, физически.

— Она хотела вышвырнуть меня в центр репродукции, — возразила я.

— И что? С точки зрения демонов, она не собиралась сделать ничего плохого. Ты все еще накладываешь человеческие ценности на поведение высших, и в этом главная твоя ошибка. Вот если бы кузина попыталась тебя убить — это другой разговор.

— Возвращение в систему для меня страшнее смерти. — Я стиснула кулаки, вспоминая горящий фанатичным огнем взгляд Леорена.

Лунара пожала плечами.

— В любом случае сейчас тебе не о чем беспокоиться. Ты под покровительством Кеорсена, а значит, в безопасности.

— Что не гарантирует отсутствие опасности от него самого, — хмуро заметила я, на что она лишь хмыкнула.

ГЛАВА 25

После незапланированного пикника Лунара улетела, оставив меня в одиночестве. Самым большим, чем юная высшая согласилась помочь, оказалось направление, — она лениво махнула рукой влево и бросила короткое «тебе туда», после чего ухватила корзинку за плетеную ручку и взмыла в воздух. Я проводила демоницу долгим взглядом, потом поднялась, отряхнула травинки с платья и медленно побрела к замку. Спешить не хотелось.

Да, я пропустила обед и урок этикета Амарелии. Да, мое поведение является недопустимым даже для рядовой демоницы, не говоря уже о человечке. Но разве теперь есть смысл бежать со всех ног, спеша явиться на собственное наказание? Сомневаюсь.

Выбравшись из парка, я медленно пересекла задний двор и вошла в замок. Встреченные по пути рабыни приветственно кланялись, уступали дорогу, не торопясь обрадовать, что высшие желают видеть мою загулявшую персону.

Сохраняя внешнюю невозмутимость, я поднялась к себе и привычно скинула туфли. Пусть подаренная демонами обувь красива, все же к ней требовалось привыкнуть. К тому же, честно признаюсь, ковры в моих покоях радуют высоким мягким ворсом, и ходить по ним босиком доставляет особое удовольствие. Однако не успела я сделать полный круг по гостиной, как в дверь робко постучали.

— Добрый день, махра, — улыбнулась Тина, заходя в покои после моего разрешения. — Я пришла узнать, в порядке ли вы, голодны ли?

— Не голодна, — ответила с улыбкой, мысленно добавляя, что я точно не в порядке. Да и о каком порядке может идти речь, если я — обычная человечка, ставшая игрушкой в руках высших? Игрушкой, сохраняющей жизнь сильнейшему из них?

Вздохнув, я села на диван, но тут же подскочила, поняв, что именно резануло слух в приветствии рабыни.

— Как ты ко мне обратилась? — переспросила внезапно осипшим голосом.

— Махра. — Тина почтительно поклонилась, на несколько секунд замерев в полусогнутом состоянии. Потом распрямилась.

— Но почему? Я же мара.

— Больше нет, махра, — улыбнулась Тина, вновь поклонившись. — Вы были марой, пока являлись воспитанницей махры Амарелии. Сейчас вы под покровительством махра Артенсейра, а значит, встали на ступень ниже его самого. Великий уготовил вам поистине удивительную судьбу!

Я легонько качнула головой, не разделяя восторгов рабыни, но промолчала. Тина же встрепенулась, точно птичка перелика, и хлопнула в ладоши.

— Если вы не знали, как покровительство махра отразилось на вашем статусе, то, наверное, не догадываетесь еще об одном изменении, — не договорив, она хитро прищурилась.

— Говори же, не томи. — Я внутренне напряглась в ожидании «сюрприза».

— Теперь у вас есть фамилия! — просияла Тина. — Вы — махра Сатрея Артенсейр!

На секунду показалось, что я ослышалась. Человек с именем — нонсенс. Человек с фамилией — подобное даже у меня не находило понимания. Это ведь немыслимо!

Качая головой, я медленно опустилась на диван. Тина села рядом. Отметив, что она решилась на простое движение, не спрашивая на то моего позволения, я улыбнулась. Обманываться не хотелось, но мне казалось, Тина начинает вести себя более уверенно. И это радует.

— Не бойтесь, махра. — Она ободряюще улыбнулась, — Великий присматривает за вами.

Я с теплотой посмотрела на девушку и на несколько секунд задержала взгляд на ее ладони, прижатой к животу, еще почти незаметному. Поняв, что привлекло мое внимание, Пятиана поспешно отдернула руку и смущенно покраснела.

— Оно непроизвольно выходит. Знаю, что никогда не увижу собственного ребенка и привязываться к нему глупо, но ничего не могу с собой поделать. Хотя бы на эти девять месяцев можно притвориться, что у меня есть семья. Это глупо, ведь семьи бывают только у демонов, но просто… просто…

— Это не глупо. — Я качнула головой. — Мне знакомо, каково это — иметь семью и чувствовать, что тебя любят. Не отказывайся от этого ощущения только из-за страха, будто не имеешь на то права. Никто не узнает. Это будет наш секрет, обещаю. Не лишай своего нерожденного сына материнской любви.

— Сына? — шепотом переспросила Пятиана, не сводя с меня расширившихся глаз, в которых отчетливо читался затаенный трепет.

— Сына, — подтвердила я с улыбкой.

Сдерживая слезы, Тина снова прижала ладонь к животу и прикрыла веки.

Спустя несколько минут она ушла. Я еще некоторое время просидела на диване, обдумывая случившееся, затем поднялась и вышла на балкон. После вчерашнего прыжка и последовавшего за ним полета страх перед открывавшимся с площадки видом отступил. Я впервые смогла рассмотреть убегающее вниз ущелье, хвойный лес, плотной стеной росший по противоположному краю. Потом, запрокинув голову, устремила взгляд в разбавленную перистыми облаками синеву неба.

Прикрыв веки, я слушала шепот ветра и доносящийся щебет птиц. Беззаботные, свободные… Понимают ли они, насколько им повезло? Или так же, как и я, мчатся от чего-то… к чему-то? Запутались ли они или точно знают, что им делать и кем быть?

Упругий хлопок вывел меня из размышлений. Открыв глаза, я повернулась в сторону источника шума, а в следующую секунду испуганно отшатнулась от ограды балкона.

— Не думал, что ты так скоро решишься сюда выйти, — заметил Кеорсен, приземляясь и дематериализуя крылья.

Дойдя до одного из летних стульев, он сел и жестом пригласил занять второй, стоящий напротив. На принятие решения ушло не больше секунды, потом я опустилась на мягкое сиденье.

— Надеялся, что я стану испуганно прятаться? — спросила с улыбкой.

Высший хмыкнул, прищурился. Несколько секунд прожигал меня внимательным взглядом.

— Завтра я покину замок, — внезапно сменил он тему.

Я хотела спросить, куда он летит и надолго ли, но быстро одернула себя. Во-первых, если бы хотел, то сказал бы об этом сразу. А во-вторых… какое мне дело, есть он рядом или нет его? Ведь никакого! Совершенно!

Однако вместо ожидаемого облегчения грудь стянуло беспокойством. И каким-то невозможным образом демон почувствовал это.

— Не бойся, никто не посмеет обидеть тебя в мое отсутствие. Продавать или передавать тебя я запретил, так что этого тоже можешь не опасаться. Единственное… — Кеорсен вновь хмыкнул. — Постарайся не сильно злить Ли. Она, конечно, не посмеет навредить тебе, но проверять ее выдержку все же не стоит. Пока меня нет, любые вопросы решай с Ли или Луной. Доверять тоже можешь только им.

Я кивнула, давая понять, что услышала и приняла все указания. Мысленно же добавила, что, если придется выбирать между демоницами, мой выбор, без сомнения, падет на Лунару. Несмотря на все заверения, Амарелию я опасалась.

Мы замолчали. Кеорсен отвернулся, глядя куда-то вдаль. Я же смотрела на него и в который раз дивилась опасной красоте высших. Только сейчас эта красота не казалась безмятежной. Губы, сжатые в тонкую полоску, напряженный взгляд, сведенные к переносице брови… Что-то беспокоило демона, вот только я не решалась спросить, что именно. Да и, по правде сказать, не думаю, что он ответил бы мне.

Внезапно он тряхнул головой, будто выныривая из размышлений, хмуро глянул на меня и поднялся.

— Переодевайся. Я хочу видеть тебя на тренировочной площадке через двадцать минут.

Сказав это, демон еще лишь несколько мгновений не сводил с меня пристального взгляда, потом подпрыгнул, материализовал крылья и взмыл вверх.

ГЛАВА 26

За пару минут до назначенного времени я спускалась по лестнице, хмурясь и кусая губы. Интересно, что же все-таки беспокоит Кеорсена?

Надеюсь, ничего серьезного не случилось и его отсутствие не продлится долго. Не знаю почему, но рядом с ним я чувствовала себя спокойнее. Нет, я и злилась, и пугалась, и возражала… но при этом совершенно необъяснимым образом ощущала себя в безопасности.

Выйдя на улицу, я на секунду зажмурилась, спасая глаза от слепящего света, потом осмотрелась и взглядом нашла Кеорсена. Высший уже ждал меня. Он стоял в центре тренировочной площадки, недовольно скрестив руки, и хмуро глядел в мою сторону.

— Ты долго, — заметил он, едва я оказалась рядом.

Я знала, что пришла вовремя. И, судя по всему, высший тоже это знал, но все же решил упрекнуть.

— Прошу прощения, — произнесла с почтением, не желая спорить.

Как бы то ни было, моя покорность, кажется, лишь еще больше разозлила демона.

— На позицию, — рыкнул он, отходя на несколько шагов. — И постарайся сегодня не только увидеть, но и развеять заклинания. Мне надоела твоя медлительность!

Я нахмурилась, вглядываясь в лицо Кеорсена. Что же все-таки случилось? Что его так беспокоит?

— Сатрея, я не намерен торчать тут до вечера! — прикрикнул он, и я, вынырнув из размышлений, послушно встала в стойку: расставила ноги шире, чуть присела и подалась корпусом вперед.

Интересно, что демон кинет в меня первым? Смертоносное заклятие? Или парализующее? Думаю, все же смертоносное. Как я успела заметить, высшие питают к ним особую слабость.

Впрочем, я не угадала. Или, вернее, угадала лишь отчасти. В меня действительно полетело смертоносное заклятие… вместе с парализующим, оглушающим и ослепляющим. На секунду я растерялась: прежде Кеорсен бросал в меня по одному заклинанию. А потом стало не до удивления — пришлось спешно уворачиваться. Три магических плетения промчались по прямой и растворились, не коснувшись. Но оставшееся кинулось за мной, точно спущенный с цепей низший. Я петляла по всей площадке, пытаясь оторваться, но смертоносный «хвост» упорно догонял.

Будто этого было мало, Кеорсен пустил еще несколько заклятий — три или четыре, я не успела рассмотреть, только протяжно застонала, поняв, что количество «преследователей» возросло. Когда в легких начало пылать от продолжительного бега, а в боку закололо, я не выдержала.

— Кеорсен, хватит! — взмолилась, не переставая носиться по мелкому гравию.

— Нет, — холодно отрезал он. — Если устала бегать, развей заклятия.

— Я не знаю как!

— Значит, продолжай уклоняться, — равнодушно пожал плечами высший.

— Ненавижу тебя!

— Я помню, — хмыкнул демон, а в следующий миг спустил с пальцев еще два плетения. Увидев очередной огненный вал и водную змею, я снова застонала.

Да, навредить демонская магия мне не могла, но и позволить ей меня коснуться я не собиралась. Очередное невидимое противостояние, которое я вела с высшими. Не поддаваться. Не ломаться. Не предавать заветы Ба. Быть сильной и достойной ее памяти.

Стиснув зубы, я побежала быстрее. Бросая короткие взгляды за спину, пыталась придумать, как бы развеять преследовавшие плетения. Иногда взмахивала руками, пытаясь повторить пока что единственный удачный опыт, но безрезультатно. Полупрозрачные, змеевидные, шарообразные, вытянутые, словно наконечники штыков… Такие разные, но схожие в одном — в стремлении достать выбранную жертву. Меня.

Перед глазами плыло, во рту появился металлический привкус, а бок пульсировал. Не сбавляя темпа, я в очередной раз обернулась и вскрикнула — правая нога подвернулась. Я полетела вперед. Не успевая восстановить равновесие, выставила руки, принимая ими удар о мелкий гравий, и зажмурилась, спасая глаза. Щеку обожгло, а в следующий миг я почувствовала, как в меня влетели заклинания. По телу пронеслась волна ледяных мурашек, заставив поежиться.

— Плохо, — раздался над головой недовольный голос Кеорсена. — Вставай.

Ухватив пониже плеча, он рывком поставил меня на ноги. Бегло оглядел и задержал взгляд на пульсирующей щеке. Я потянулась к ней пальцами, желая коснуться, но высший перехватил мою кисть. На секунду его взгляд полыхнул алым, но уже в следующий миг вернулся привычный серебристый оттенок.

— Скажи мне, мышка, — голос Кеорсена прозвучал неожиданно хрипло, — знаешь ли ты, как вид крови на нас действует?

Я дернулась, но высший удержал. Предупреждая новые попытки освободиться, он завел вторую руку мне за спину и с силой притянул меня к себе.

— Отпусти, — прошипела я.

Взгляд демона пугал. Сейчас я как никогда остро ощущала себя в лапах тигра.

— Значит, не знаешь.

Приблизив лицо вплотную к моему, он медленно втянул носом воздух. Рука, удерживающая меня за спину, скользнула ниже и обвила талию. Сильные пальцы на моем запястье сжались.

Я снова дернулась, и вновь безрезультатно.

— Кровь дразнит нас, — выдохнул Кеорсен, обжигая дыханием мою щеку. — Будит животные инстинкты.

— Я читала, что такое случается только с низшими.

— О, они просто не могут это контролировать, — довольно усмехнулся он. — Если бы не мы, они давно сорвались бы с поводков и растерзали каждую человеческую женщину в дни ее периодов. Слишком несдержанные. Слишком животные, — наклонившись еще ниже, он стремительно провел носом от моего подбородка до скулы и отстранился. Ненамного — на расстояние ладони, не больше.

— А остальные демоны?

Я сглотнула. Прижатая к сильному телу Кеорсена, я отчетливо ощущала учащенное биение его сердца.

Бум-бум. Бум-бум.

Каждый удар пускал невидимые волны от него ко мне, точно брошенные в воду камни. Расходясь, они заполняли меня и отдавались приглушенным эхом в висках.

Бум-бум.

— Темные могут контролировать себя, пусть и слабо. Как правило, им хватает времени, чтобы уйти от манящего источника и справиться с внутренним зверем. Мы же можем сдерживаться как угодно долго. Но вот беда. — Кеорсен нахмурился в притворном сожалении. — Рядом с тобой мне не хочется сдерживаться, — прошептал он, впиваясь в мое лицо хищным взглядом. — Запах твоей крови пьянит. Я ощущаю его на кончиках пальцев. Я слышу, как испуганно бьется твое сердце, ускоряя ток крови по телу. Я чувствую его даже сквозь одежду, кожу. И я хочу узнать ее вкус. Твой вкус, — выдохнул он, а в следующий миг его язык медленно, с наслаждением заскользил по моей щеке.

Я напряглась, точно сжатая пружина, и замерла. Кеорсен держал слишком сильно, чтобы я могла вырваться. Стук крови в висках заглушал звуки окружающего мира, сократив его до нас двоих, — меня и демона.

Язык сменили губы, все так же неспешно касающиеся моей кожи. Они накрыли пульсирующую царапину, спустились ниже, почти до линии подбородка, едва не коснулись моих губ, но в последний момент отстранились.

— Вкусная, — хрипло выдохнул высший. — Ты вкусная, — повторил он и, не сводя с меня пристального взгляда, поцеловал мою содранную при падении ладонь. Накрыл ее ртом и коснулся порезов языком.

Шум крови в ушах стал громче. Дыхание сбилось. Все еще не в силах пошевелиться, я неотрывно смотрела на демона, чьи глаза впервые на моей памяти изменили цвет на белый. Радужка казалась снежным ободком, отделяющим зрачок от черноты белков. Пугающее, но вместе с тем завораживающее зрелище.

— Не стоит смотреть на меня так, — с едва заметной улыбкой произнес Кеорсен, отпуская мою руку. — Иначе мне станет очень сложно верить, будто ты действительно меня ненавидишь.

Его слова отрезвили. Словно ледяной ветер забрался под одежду, пронесся вдоль позвоночника и вернул мыслям ясность.

— Ненавижу! — выкрикнула демону в лицо и дернулась, желая вырваться. На этот раз он позволил мне это сделать.

— Я так и понял, — уже не сдерживаясь, ухмыльнулся высший. — Иди к себе и прикажи рабыне обработать твои царапины. Вылечить тебя магией нельзя, у любой силы есть минусы, и у невосприимчивости тоже. Иди, — требовательно повторил он.

Я прищурилась, прожигая Кеорсена раздраженным взглядом, развернулась и, держа спину прямо, зашагала к замку.

ГЛАВА 27

Тина быстро обработала мои ладони и щеку обеззараживающим раствором, потом нанесла заживляющую мазь. Закончив, она принялась возвращать на поднос баночки с кремами и чистыми марлевыми салфетками, при этом часто поглядывая в мою сторону, словно хотела поболтать, но не решалась начать разговор. В отличие от нее я не испытывала желания вести дружеские беседы и потому попросила оставить меня одну. Тина, не задавая лишних вопросов, покинула покои.

Я же сорвалась с дивана, на котором чинно сидела все это время, и принялась нарезать круги по гостиной. Клокочущие в груди эмоции искали выход, но единственным доступным мне оказалось движение. Поэтому, схватив одну из диванных подушек, я носилась, точно заведенная, и стискивала пальцы на мягкой думке с кисточками.

Сколько бы я ни пыталась одержать хоть крохотную победу в противостоянии с Кеорсеном, он всегда оказывался на шаг впереди. Наверняка он даже не догадывался о той борьбе, которую я вела с ним и самой собой каждый день, но все равно умудрялся обставлять меня. Причем именно тогда, когда я, как мне казалось, была близка к триумфу!

И будто бы этого мало, он… что-то во мне будил. Дергал за невидимые струны, которых раньше никто и никогда не касался. Не знаю, что это — очередная демонская забава или проверка моей выдержки. Не важно! Я слишком устала от бесконечной игры на выживание. Правильные и неправильные ответы, намеки, подсказки, подначки… Надоело! Я не позволю играть с собой. Хватит! Я не кукла! Не вещь! И у меня есть чувства, разобраться в которых стало внезапно так непросто…

На двадцатом круге я устало опустилась на диван, легла на бок и, обняв думку, подтянула колени к груди. Закрыла глаза и постаралась успокоиться. Однако перед мысленным взором вновь и вновь вставали горящие молочно-белым светом глаза Кеорсена. От воспоминаний о том, как высший касался моей щеки губами и языком, по коже бежали мурашки, а в груди — вернее, чуть ниже — начинало тянуть. Дыхание сбивалось, непроизвольно учащалось, и мне вновь приходилось контролировать каждый вдох и выдох в попытке вернуть ему размеренность.

Лишь ближе к ужину удалось справиться с разошедшимися эмоциями. Точнее, я смогла утихомирить их в достаточной мере, чтобы держаться спокойно. Я не хотела, чтобы высшие заметили мое смятение. Но, главное, я не желала, чтобы его заметил Кеорсен.

Надев длинное платье темно-фиолетового цвета, я собрала волосы в аккуратный пучок, сменила удобную тренировочную обувь на туфли и вышла из покоев. Стук каблуков глушили ковровые дорожки винного цвета, тянущиеся вдоль коридоров и лестниц. Жаль, внутри меня не выстелено таких дорожек, чтобы скрыть от всех гулкое биение взволнованного сердца.

Возле входа в столовую я встретилась с Лунарой. Она приветливо улыбнулась, но тут же нахмурилась, заметив длинную царапину на моей щеке.

— Упала на тренировке, — пояснила я, опережая вопрос.

Высшая удивленно изогнула бровь.

— Вы решили заниматься без меня?

— Боюсь, я ничего не решаю в этом замке, — пожала я плечами, проходя к своему месту за столом.

Лунара задумчиво кивнула и тоже опустилась на стул. В этот момент двери столовой вновь распахнулись, и в комнату вплыла Амарелия, знаком давая слугам понять, чтобы те выносили закуски.

— Кузен к нам не присоединится? — удивилась Лунара.

— Он решил поужинать в кабинете, чтобы успеть разобраться с некоторыми делами до отъезда.

— Кеорсен уезжает? Надолго?

— Дня на три, может, на четыре. Отец вызвал. Подробностей я не знаю, — поспешила добавить Амарелия, видя, что кузина готова задать очередной вопрос. — Если так интересно, можешь спросить у него сама, — добавила она с усмешкой.

— Очень смешно, Ли, — скривилась Лунара и, поймав мой непонимающий взгляд, пояснила: — Кузен не любит, когда лезут в его дела.

Амарелия тоже посмотрела на меня.

— Сати, локти ближе к туловищу, — сухо велела она, после чего снова повернулась к кузине. Я же поспешила выполнить требование.

В целом ужин прошел спокойно. Демоницы обсуждали фасоны платьев, выбирая «то самое» к празднику зимней ночи. Я слушала, не отрываясь от еды, и едва заметно улыбалась. Мне казалось поспешным выбирать наряд за несколько месяцев до события. Хотя я и не демоница, чтобы понимать такие тонкости.

Закончив с ужином, мы попрощались и разошлись. Я поднялась в малую библиотеку, взяла книгу по первоначальной истории и закрылась у себя в покоях. Скинула туфли и, распустив волосы, с удобством устроилась в одном из кресел. Не раскрывая книги, провела ладонью по ее корешку, обложке, вдохнула запах старой бумаги…

На мгновение показалось, что я снова в библиотеке. Ба жива и ходит между стеллажами, подбирая литературу для управляющего. Закрыв глаза, я мысленно вернулась в ту жизнь, которая у меня была и по которой я так скучаю. Сердце наполнили теплота и щемящая тоска. Как бы дальше ни сложилась моя жизнь, но я навсегда останусь человеком. Не рабыней, не игрушкой демонов. Человеком.

— Обещаю, Ба, — прошептала я пустой комнате.

Утро нового дня выдалось спокойным. На удивление, даже слишком. Слуги двигались медленнее обычного, разговоры в коридорах смолкли, пение птиц за окном — и то звучало еле слышно. Без Кеорсена жизнь словно замерла. Казалось, сам замок впал в меланхолию, ожидая возвращения хозяина.

В голове непрошено всплыли воспоминания из детства. В отсутствие Ба тишина архивов пугала: мне чудились едва различимые шорохи и шепотки, словно тысячи фолиантов, лишившись пригляда смотрительницы, начинали переговариваться. Везде мерещились чересчур подвижные тени, норовившие то спрятаться в темноте ниш, то проворным мангустом добежать едва ли не до моих разношенных ботинок.

В такие моменты я забиралась с ногами в старое потертое кресло, подтягивала коленки к груди, зажимала ладонями уши и ждала. Ждала, когда Ба вернется и одним своим присутствием разгонит мои страхи по углам.

Сейчас в затихшем замке я видела такого же потерянного, оставленного родителем ребенка. Напуганного и одинокого.

Нарисованный перед мысленным взором образ вышел до того ярким, что, не удержавшись, я погладила шершавый камень стен.

— Не грусти, он скоро вернется, — произнесла вполголоса.

С протяжным стоном замок выдохнул, точно соглашаясь. Возможно, всему виной был промчавшийся вдруг сквозняк, но мне хотелось думать, что он действительно меня услышал.

Выйдя на улицу, я медленно побрела в сторону сада. В погожее утро, как сегодня, сидеть в четырех стенах не хотелось. Осеннее солнце грело почти по-летнему тепло, и лишь налетавшие порывы ветра заставляли плотнее кутаться в шаль. Плащ я оставила в покоях, решив, что для простой прогулки по парку он выглядит слишком дорого. Да и, по правде сказать, я не видела в нем особой необходимости. В библиотеке, где я выросла, всегда было прохладно.

А вот работающие в саду рабы носили утепленные жилетки поверх плотных рубах. Штаны, заправленные в сапоги, казались непродуваемыми. Девушки-рабыни, все как одна, сегодня облачились в темно-серые шерстяные платья, доходившие почти до щиколоток.

Проходя мимо меня, рабыни приветственно кланялись и спешили дальше. Иногда я успевала поймать удивленные взгляды, которые они бросали на мое зеленое платье, слишком легкое для осени, все более вступающей в свои права. Даже длинные рукава зрительно не добавляли моему наряду вида теплой вещи. Только белая шаль, накинутая на плечи, выбивалась из летнего образа.

— А я думала, люди менее устойчивы к холодам, — раздался сбоку знакомый голос.

Повернувшись, я улыбнулась зашагавшей рядом Лунаре. На ней красовалось длинное, но тоже довольно легкое платье.

— Или ты стараешься больше походить на нас? — прищурилась она.

Я рассмеялась.

— Вовсе нет. Мне действительно не холодно. Почти, — добавила, поймав недоверчивый прищур. — В моменты, когда ветер успокаивается, я наслаждаюсь погожим днем.

— Может, это из-за невосприимчивости? Или еще одна твоя способность…

— Если так, надеюсь, мне не придется ее развивать. Бегать по снегу в летних платьях я заранее отказываюсь!

Лунара насмешливо фыркнула.

— Кузен обрадовался бы новой загадке, пусть даже такой несерьезной.

— Кстати, мне показалось или вчера Кеорсен был не в духе? — не выдержав, я все же задала мучающий меня вопрос.

Девочка пожала плечами.

— Он получил вызов от отца, а значит, дело важное. Мы, демоницы, не вмешиваемся в работу Круга — совета двенадцати родов, — пояснила она. — Туда входят представители от каждой семьи высших. Обычно глава рода и член Круга — один и тот же демон, но в нашем случае… — Лунара на секунду замолчала. — Кузен давно обогнал по силе Майкрама, своего отца, занял место главы рода и встал над высшими. Дядя, конечно, гордится сыном, это честь для любого демона — породить того, кто превзойдет тебя. Но вместе с тем остаться не у дел оказалось для него очень… непросто. И тогда кузен пошел против традиций, отказавшись от места в Круге.

— Но разве так можно?

— Сильнейшему демону позволительно многое, — лукаво улыбнулась Лунара. — Думаю, Кеорсен просто опасался, что, лишившись прежней власти, его отец угаснет и уйдет к Великому, как когда-то Лиара, его мать. Что? — Демоница хмыкнула. — Думала, нам чужда привязанность? Любовь?

— А разве высшие умеют любить?

Лунара смерила меня долгим взглядом, потом качнула головой.

— Ты даже не представляешь насколько. Только не всем доводится испытать это чувство. Оно слишком редкое для нас… Редкое, но все же возможное, — добавила она тише.

На некоторое время мы замолчали. Я обдумывала услышанное и пыталась представить, какая она — любовь демона. Неистовые в гневе, в защите того, что считают своим… любят ли демоны так же яростно?

— Хочешь прокатиться в город? — внезапно предложила Лунара. Я растерялась. — Там есть отличная кондитерская, а еще можно зайти к портному и в ювелирную лавку.

— Зачем? — все еще не понимала я. — Местный повар создает изумительные десерты, да и наряды вы обычно заказываете, а не покупаете готовые.

— Разве тебе не надоело гулять по одной и той же дороге? Каждый день замок-парк-замок. Одинаковые занятия, однообразные тренировки… Раньше ты жила в библиотеке, теперь — в замке. Не знаю, может, тебе, конечно, нравится торчать взаперти, но иногда можно ведь и вырываться из привычных рамок!

— Вырываться из рамок, — повторила я тихо и глянула на белую дорожку под ногами.

Разве не об этом я мечтаю? Разве не к этому так стремлюсь? Так почему что-то внутри меня напряженно замирает, стоит только подумать о том, чтобы согласиться.

— Или кузен запретил тебе?

— Вовсе нет. — Я мотнула головой, все еще пытаясь понять причины собственного беспокойства. — Наоборот, сказал, что тебе и Амарелии я могу верить.

— Тогда решено! — Лунара хлопнула в ладоши. — Собираемся и едем в город! И все-таки оденься потеплее, — не сдержала она усмешки.

Я кивнула и, бросив еще один короткий взгляд на белоснежную дорожку, позволила демонице увлечь меня обратно в замок.

ГЛАВА 28

Переодеваться не хотелось — зеленое платье выглядело красиво, да и ткань приятно ощущалась на коже. Но, дабы не удивлять горожан летним нарядом, я сменила шаль на длинный теплый плащ с объемным капюшоном. Затянула тесемки и, оправив складки, вышла в коридор. Повернула к лестнице, собираясь спуститься в холл, где мы договорились встретиться с Лунарой, но замерла, чувствуя смутное беспокойство.

Кеорсен… Не думаю, что уходить без его ведома даже ненадолго — хорошая идея. И пусть он уверял в надежности Амарелии и Лунары, червячок сомнения продолжал грызть душу. Может, оставить демону записку? В любом случае ее можно будет сжечь по возвращении в замок.

Кивнув собственным мыслям, я поспешила в кабинет Артенсейра. Знала, что это дерзость — заходить туда без приглашения, но придумать иной вариант я не успевала. Время поджимало.

В несколько торопливых шагов я дошла до массивных дверей, приоткрыла их и мышкой юркнула внутрь. На столе высилась кипа белых листов. Взяв верхний, я обмакнула перо в чернильницу и аккуратно вывела:

«Мы с Лунарой уехали в город. Вернемся к вечеру.

Сатрея»

Перечитала, удовлетворенно кивнула. Потом промокнула текст пресс-папье, подула на него для верности и, сложив лист вдвое, надписала сверху имя высшего. Записку я подсунула под край кипы, оставив торчать уголок. Даже если кто-то войдет в кабинет, не думаю, что он заметит мое вмешательство. А вот Кеорсен рано или поздно точно обратит внимание.

Выскочив из кабинета и тихо прикрыв за собой дверь, я поспешила вниз.

Лунара уже ждала у выхода. Едва завидев меня, она махнула рукой.

— Сати, ты где пропала? Давай бегом!

Я ускорилась настолько, насколько позволяли длинное платье и плащ. Поравнялась с ней и тут же услышала приглушенный шорох гравия, донесшийся с улицы.

— А вот и экипаж, — довольно кивнула Лунара и первой покинула замок. Я поспешила следом.

Переступила порог и остановилась, разглядывая открывшуюся взору картину. Так вышло, что я ни разу не видела территории перед главным входом. К тренировочной площадке и в сад вели южные двери, которыми я всегда и пользовалась.

Эта часть владений Кеорсена казалась строгой. На десятки метров вокруг территорию покрывал невысокий газон. Вдоль боковых стен к воротам тянулся ряд высоких краснолистов, уже меняющих цвет с зеленого на осенне-алый. Ровно напротив входа в кольце подъездной дорожки — на огромной клумбе, обрамляющей многоуровневый фонтан, цвели поздноцветы.

Высокая кованая ограда упиралась в полукруглые ворота, каждую половинку которых украшала позолоченная (или все же золотая?) буква «А» — Артенсейры.

У подножия широкой каменной лестницы, спускающейся от входа к подъездной дорожке, уже стояла зеленая карета. Кучер, к моему удивлению, оказался человеком. Сидя на козлах, он держал в руках поводья двух лошадей: белой и пегой.

— Ты идешь? Или так и будешь глазеть по сторонам? — хмыкнула Лунара и, не дожидаясь ответа, потянула меня за собой.

Лакей, почтительно распахнувший дверцу, подал руку высшей, но та презрительно проигнорировала учтивый жест. Я же не стала отказываться от помощи и, опершись на крепкую мужскую ладонь, забралась по ступенькам.

Едва мы сели, экипаж тронулся. Пользуясь случаем, я отодвинула занавеску и выглянула в окно. Мне был интересен мир. Каждая его деталь, каждая незначительная мелочь: убранные поля, густые рощи с тронутыми золотом и охрой кронами деревьев… Казалось, даже воздух здесь пахнет иначе. Свежее, свободнее. Словно он, как и я, рад вырваться за очерченные территории и установленные рамки.

— Ты думаешь, — голос Лунары отвлек меня от размышлений, — все высшие злые?

Отпустив шторку, я с удивлением посмотрела на демоницу.

— Разве мнение человечки важно?

— Ответь, — настойчиво произнесла она. — Ты считаешь нас чудовищами?

Я нахмурилась. Внезапный вопрос разбередил только успокоившиеся чувства. Беспокойство стянуло грудь с новой силой.

— Раньше мне казалось, что да, вы такие, — начала осторожно. — Я привыкла бояться демонов. Любых. Привыкла прятаться… А потом вдруг поняла, что темные, которых я всегда опасалась больше всего, не такие уж и страшные. — Я позволила уголкам губ дрогнуть в улыбке. — Портные, обмерявшие меня, Харвеосер, учивший танцам, Кайрина — старшая экономка в замке, Зейгор — главный управляющий… Они обычные. Как люди, когда те были свободными, — добавила несмело.

К моему удивлению, Лунара кивнула.

— Низших я боюсь до сих пор, — призналась нехотя.

— А высших? Нас ты боишься? — Она подалась вперед. — Какие мы в твоих глазах?

Под ложечкой засосало в предчувствии беды. Еще пока неясной, но уже вполне осязаемой. Я не понимала ее природы, но чувствовала, как она разрастается у меня за спиной, норовя обрушиться на незащищенную шею и сломать ее.

— Вы… — Мой голос дрогнул, и я кашлянула, стараясь вернуть над ним контроль. — Вы красивые. Но вместе с тем вы холодные, пугающие, временами безжалостные. Я не всегда понимаю, что движет вами. Однако… — Я снова сглотнула. Ощущение, точно я иду босиком по битому стеклу, и каждый неосторожный шаг может стать началом конца, усиливалось. — Вы умеете быть благодарными. Вы преданы и так же, как все, беспокоитесь о самых близких.

Лунара хмыкнула и откинулась на спинку сиденья. Отвернулась, уставившись в окно, и несколько томительно долгих секунд молчала. Потом заговорила:

— Быть высшим непросто: у нас много привилегий, это так, но вместе с тем у нас еще больше ограничений и обязанностей. Все в нашей жизни предопределяет род, его интересы и цели. Сильные члены семьи имеют право приказывать более слабым, и мы не смеем ослушаться. — Она вздохнула. — Еще одна причина, почему мы так стремимся развить дарованные Великим способности — чтобы покинуть низ родовой иерархии.

Беда не просто стояла за моей спиной, теперь я ощущала ее ледяные пальцы у себя на горле. Пока она не сжимала их, но только пока…

— К чему ты говоришь мне это? — спросила я тихо.

Повернувшись, демоница посмотрела мне прямо в глаза. Ее радужка пульсировала, меняя цвет с серебристого на алый и обратно. Лунара была в смятении.

— Ты не заслужила такого, — выдохнула она сквозь сцепленные зубы. Потом тряхнула головой и повторила громче: — Это несправедливо! Не после того, что ты сделала!

Ледяные пальцы на моей шее сжались. Дышать стало тяжелее.

— Что происходит?

— Тебя хотят убить.

Сердце сбилось с ритма, точно споткнулось. Плечи дрогнули, словно беда, только что обретшая форму, решила навалиться на меня всем своим весом.

— Кто? За что? — Мой голос прозвучал тихо и до отвратительного беспомощно.

— Совет Старших. — Лунара же, наоборот, вновь заговорила уверенно. — Им не нравится наличие человека с даром почти так же, как и то, что кузен решил стать твоим покровителем. Это против правил. Против системы.

— Но я ведь не просила…

— Ты думаешь, это кого-то волнует? Не смеши!

— А Кеорсен? Он в курсе?

— Нет. — Лунара вздохнула. — И впадет в дикую ярость, когда узнает о твоей смерти. Никто не смеет портить наши игрушки без спроса.

Напоминание о том, какую роль мне отвели демоны, не задело. Сейчас это перестало иметь значение. Единственно важным осталось только одно — понять, есть ли у меня шанс выжить? Ведь ради чего-то Лунара завела этот разговор.

— Тогда зачем убивать меня?

— Даже если опустить интерес Кеорсена к тебе, Совету Старших не нравится твоя невосприимчивость к магии. И единственный способ избавиться от опасной силы — избавиться от ее носителя. А насчет гнева кузена… — Она на мгновение закусила губу. — Думаю, вину за твою смерть повесят на неугодные Совету семьи и ярость кузена падет на них. Но это только предположение, Сати. Всех подробностей я не знаю.

— Мы сейчас едем к ним? К тем, кто должен убить меня? — спросила я, чувствуя, как внутри что-то обрывается.

Неужели все, через что я прошла за последние недели, должно закончиться так?

— Да. И нет.

— Нет?

Вместо ответа высшая отодвинула шторку и, сделав быстрый пасс руками, бросила в кучера сначала одно заклинание, а следом и второе. Карета остановилась.

— Выходи, — распорядилась Лунара. — Не знаю, куда ты побежишь и где спрячешься, но, во имя Великого, постарайся сделать так, чтобы тебя не нашли.

— Почему ты помогаешь мне? — растерялась я. — Разве ты не должна…

— Должна. Но не стану. — Она упрямо вздернула подбородок. — Ты спасла жизнь Кеорсену. За одно это я не могу позволить им убить тебя. Так что беги. Кучера я оглушила.

— Но что ты скажешь Совету?

— Что ты — подлая, грязная человечка, которая втерлась ко мне в доверие, а потом, — губы юной демоницы растянулись в усмешке, — вырубила меня.

— Как?

— Я разберусь. Хватит терять время. Беги!

Открыв дверцу экипажа, Лунара буквально вытолкнула меня наружу. Я споткнулась, взмахнула руками, но удержала равновесие.

— Прощай, Сатрея. Знакомство с тобой было… интересным. Я рада, что Великий пересек наши жизненные линии. — Лунара улыбнулась и, не давая мне сказать и слова, захлопнула дверцу.

ГЛАВА 29

Несколько секунд я растерянно смотрела на зеленый экипаж, потом подхватилась и рванула к виднеющемуся невдалеке лесу. Бросила короткий взгляд через плечо, отметила стремительно истончающиеся нити сонного заклинания, прозрачным коконом оплетшие кучера, и припустила изо всех сил. Видимо, сегодня Великий на моей стороне: мне удалось добраться до границы леса и нырнуть под сень толстоствольных краснолистов. Прижавшись к шершавой коре, я пыталась успокоиться и перевести дыхание. При этом взглядом неотрывно следила за каретой. Я видела, как мужчина на козлах пришел в себя, как потряс головой, огляделся… Как пожал плечами и, щелкнув поводьями, продолжил путь.

Облегченно выдохнув, я задумалась. Куда теперь? Дорога, по которой удаляется экипаж, соединяет замок и город, и ни в одно из этих мест я не могу отправиться. Повернувшись к ней спиной, я хмуро уставилась на плотное переплетение стволов, веток и кустов. Качнула головой и, придерживая подол, двинулась вглубь леса.

Чем дольше я шла, тем сложнее становилось продираться сквозь чащу. Я царапала ладони о шипы разросшегося остролиста, выдергивала подол платья из ловушек сучьев и корней, топорщившихся, точно когти низших демонов. Но при этом упорно шла вперед. Что-то словно звало меня, не позволяя остановиться или повернуть назад. Поначалу я не придала значения странному, чуть назойливому чувству, но с каждым часом ощущение крепло. Доверившись ему, я послушно петляла между широких стволов, поросших мхом, огромных валунов и пушистых кустов, на которых висели, маня темно-синими боками, поздние ягоды кариши.

Лишь оказавшись у ручья, я позволила себе остановиться. Устало опустилась на колени и, зачерпнув полные ладони воды, утолила мучившую жажду. Потом аккуратно умылась и села, чувствуя себя совершенно без сил. Краем сознания отметила, что от земли по-осеннему тянет холодом, но гудящие ноги требовали отдыха, и, проигнорировав здравый смысл, я осталась сидеть. Прикрыла веки и попыталась отрешиться от происходящего. Даже терзающие с момента побега мысли зазвучали приглушенно, больше напоминая комариный писк, надоедливый, но терпимый. Я все еще не знала, куда мне идти и где провести ближайшую ночь, но понимала главное: я жива. А с остальным справлюсь. Пусть не сразу, но обязательно справлюсь.

Уверенность придала сил. Я улыбнулась и открыла глаза. Нахмурилась, тряхнула головой и на секунду крепко зажмурилась. Потом вновь распахнула их. Однако видение исчезать и не думало. Перед моим взором вилась, кокетливо подрагивая, золотая нить неведомого мне плетения.

Я пригляделась. Не смертоносное, не оглушающее, не парализующее… Неужели оно не опасно? Медленно поднявшись, я протянула руку, желая коснуться, но нить, будто прочитав мои мысли, игриво взметнулась и отлетела на несколько метров. Потом вернулась, дразняще вильнула перед самым моим носом и снова отлетела в сторону.

— Идти за тобой? — растерянно спросила я, не рассчитывая на ответ.

К моему удивлению, нить взвилась спиралью вверх, чтобы уже в следующее мгновение стремительно рухнуть вниз. Это значит да?

— Хорошо, я иду…

Следуя за полупрозрачным проводником, я пробиралась через густые кусты, огибала овраги, петляла между деревьями, оступалась… и отчаянно боялась потерять из виду магический хвост. В сердце зрела уверенность, что нить не заманит меня в ловушку, а наоборот — поможет. Нужно лишь потерпеть, игнорируя усталость, ноющие ноги и исцарапанные кустами ладони, идти дальше.

За час до сумерек, когда небо заалело на закате, я вышла на поляну, окруженную стеной высоких краснолистов и колючих зимневиков. В центре, огороженный невысоким белоснежным забором, стоял дом. Двухэтажный, добротный, под темно-коричневой черепичной крышей и с заросшими плющом стенами он выглядел надежно и совершенно иррациональным образом казался знакомым.

Однако смутное чувство узнавания тут же вытеснило удивление, едва я разглядела оплетающий дом защитный купол. Широкие ленты, точно ветки терновника, ощетинились на мое присутствие, но не прошло и полминуты, как колючие морщинки разгладились и вернули лентам былую гладкость. Дом… принял меня?

Осторожно ступая по шуршащей листве, я дошла до края защитного кокона и остановилась. Ленты оставались спокойными, даже, как мне показалось, едва заметно разошлись, будто открывая проход. Собравшись с духом, я шагнула вперед. Нырнула под их сеть и вздрогнула, ощутив прохладное прикосновение к коже. А в следующий миг купол захлопнулся и ощерился. Но не на меня — на окружающий мир.

Толкнув полукруглую калитку, я ступила на выложенную камнями дорожку и под мерный стук собственных каблуков дошла до красной двери с латунным молоточком. Коснулась холодного металла и осторожно постучала. Ответа не последовало. Тогда я постучала громче.

— Добрый вечер! Прошу прощения, что явилась без приглашения… — Я попыталась заглянуть внутрь, но сквозь мутное от грязи стекло ничего не увидела. — Я… разрешите, я войду, — набравшись смелости, сжала пальцами круглую ручку и повернула ее вбок.

Дверь отворилась совершенно бесшумно, будто приглашая, и я нырнула в пыльную тишину дома.

— Здравствуйте! — на всякий случай крикнула в пустоту. — Здесь есть кто-нибудь?

Дом безмолвствовал.

Бросив короткий взгляд на оставленный позади лес, я вздохнула и уверенно закрыла дверь, отрезая себя от внешнего мира. Стуча каблуками по паркету, прошла в ближайшую комнату, огляделась. Темное, обросшее толстым слоем пыли помещение, скорее всего, было гостиной: под накрытой простынями мебелью легко угадывались очертания дивана, кресел, невысокого столика…

Кроме нее на первом этаже располагалась кухня с прилегающей к ней небольшой столовой и кладовая. На втором — три спальни, кабинет. В самой просторной из спален имелась отдельная ванная. На две других приходилась совмещенная.

В сгущающихся сумерках становилось все труднее что-нибудь разглядеть. Да и тело ломило после долгого блуждания по лесу. Поэтому, решив отложить более близкое знакомство с домом до утра, я вернулась в гостиную. Аккуратно, стараясь не потревожить густой слой пыли, свернула покрывавшую диван простынь и отложила ее в сторону. Сдвинула аккуратные подушки-думки к одному краю, скинула плащ, разулась и легла на диван. Стоило голове коснуться туго набитых подушек, как я тут же заснула.

Ночью мне снились странные сны — размытые образы, яркие пятна, выхваченные из подвижного марева обрывки фраз, детский смех и женский голос, напевающий тихую песню. Мелодичная, немного грустная, она казалась одновременно знакомой и незнакомой, чужой и родной. Я не могла разобрать слов, но чувствовала тепло каждого звука. Под утро к песне присоединился щебет ранних птах. Граница сна и яви истончалась. Щебет звучал все настойчивей, а женский голос — все тише, пока в какой-то момент не замолк совсем.

Я проснулась на удивление отдохнувшей. Встала, с наслаждением потянулась, разгоняя остатки ночной неги, и, подойдя к окну, распахнула его настежь. На секунду замерла, с полуулыбкой глядя на спрятавшиеся по углам тени и взвившиеся в воздух частицы пыли, потом двинулась на кухню.

То, что дом давно необитаем, я поняла еще вчера. Кому бы он ни принадлежал, не думаю, что хозяин сюда наведывается — судя по всему, забыл о лесном прибежище. А значит, есть шанс, что и мое вторжение останется незамеченным.

На кухне я первым делом распахнула окна, желая проветрить помещение. Затем принялась исследовать шкафы и примеченную вчера кладовую. Крупы, мука, сушеные фрукты, овощи и грибы, банки с заготовками, специи, вяленое мясо… очень продуманные запасы для забытого хозяином дома. Так почему же здесь никто не живет?

Захватив несколько кусков вяленого мяса, я вышла на задний двор. Там стояла аккуратная деревянная беседка и был сложенный из камня колодец. Несмотря на отсутствие хозяев, территория выглядела ухоженно: ровный газон, пересекаемый дорожками, аккуратные цветочные клумбы и кусты диких роз вдоль забора…

Я нахмурилась и глянула вверх на оплетающие дом полупрозрачные ленты кокона. Хм, может ли быть, что вон те две, чуть волнистые, служат как раз для поддержания внешней территории? А если так, то становится еще менее понятно, почему хозяин, накрывший дом таким сложным куполом, покинул его. Может ли он вернуться? И если да, чем это грозит мне?

Снова вопросы без ответов. Но в одном я уверена — идти мне некуда. Специально или нет, но найденное пристанище стало моим спасением, моим якорем в открывшемся мире. И я останусь здесь так долго, как только возможно.

Одобрительно кивнув принятому решению, я вернулась в дом и направилась к шкафу возле кладовой, в котором ранее приметила инвентарь для уборки. Если уж я собираюсь здесь жить, то первым делом следует навести порядок. Закатав рукава, я набрала воды из колодца и принялась за дело.

Потребовалось два полных дня, чтобы вернуть жилищу обитаемый вид. Сил ушло немерено — после жизни в замке Артенсейров я отвыкла заниматься домашними делами, и сейчас будто заново всему училась. Но результат того стоил: комнаты больше не пахли пылью, натертая до блеска мебель и вымытые полы отражали солнечные блики, сверкая в лучах осеннего солнца. После уборки ненужные помещения я закрыла, оставив незапертыми спальню с ванной, гостиную да кухню. Даже столовая показалась мне излишеством. Для одного человека места и так более чем достаточно.

В большом шкафу в спальне я нашла много женских вещей. Удивилась им — почему-то мне казалось, что заброшенный дом принадлежал мужчине, но все выстирала. Моя одежда осталась в замке Артенсейров, поэтому, заглушив муки совести, пришлось все же посягнуть на чужой гардероб. Надеюсь, его обладательница не сильно осерчает, если вдруг решит вернуться.

Сегодня я как раз заканчивала чистить последние вещи. Пока руки занимались делом, я думала о Тине и ее нерожденном сыне. Мне хотелось помочь им, хотелось подарить шанс на свободную жизнь, показать, какой она может быть вне навязанных рамок. Но как это сделать? Я не представляла. Только отчетливо ощущала ответственность за кареглазую девушку, доверившуюся мне.

Внезапно все мысли вытеснило появившееся чувство тревоги. Поддаваясь ему, я бросила вещи в шайку, отряхнула руки и замерла, прислушиваясь к окружающим звукам. Щебет птиц, шелест листвы на ветру, размеренный стук дятла, доносившийся издалека… Мир вокруг казался спокойным и безопасным. Тогда почему же у меня такое чувство, что на порог новообретенного дома ступила беда?

Тихонько, почти на цыпочках я обошла его и испуганно замерла, зажав ладонью рот в попытке сдержать рвущийся наружу крик. На поляне, в нескольких метрах от границы кокона, стояли двое низших. Они казались огромными даже для представителей своего вида, с длинными хвостами, высокими рогами и расправленными за спиной крыльями. Оба вертели головами, щуря черные глаза без зрачков, принюхивались.

Я стояла, боясь пошевелиться, и старалась даже дышать через раз. Не увидеть меня невозможно — вот же я, прям напротив них, всего в нескольких метрах! Но раз низшие до сих пор не кинулись, значит, кокон меня скрывает. Но прячет ли он запах так же надежно, как и мое присутствие? Могут ли демоны меня учуять? А услышать? Стараясь не издавать ни звука, я медленно отступила ближе к дому.

Демоны нервно дергали хвостами, втягивали воздух широкими ноздрями, шипели. Где-то в лесу в этот момент завыла ващага — птица с громким резким голосом. Низшие дернулись, тряхнули головами, как по команде взмахнули крыльями и взлетели. Я же наконец перевела дыхание. Потом нахмурилась.

Вряд ли низшие появились посреди леса случайно. Они явно кого-то искали. Меня? И если так, то по чьему приказу: Совета Старших или Кеорсена?

ГЛАВА 30

Так потекли дни за днями. Я потихоньку привыкала к неожиданной свободе. Училась жить с ней. Мечта, ставшая вдруг реальностью, оказалась сладкой… но вместе с тем оставляла кислый привкус.

Я по-прежнему не чувствовала себя в безопасности. Покидая дом, чтобы набрать в лесу поздних ягод и грибов, я каждый раз испуганно прислушивалась к окружающим звукам и собственным ощущениям. Страх быть застигнутой и жестоко наказанной преследовал меня наяву и не отпускал в кошмарах. Таинственный Совет Старших, который упомянула Лунара и о котором я не знаю ровным счетом ничего, пугал. Демоны не из тех, кто легко отказывается от принятого решения. А значит, меня будут искать.

Кеорсен тоже стал частым спутником моих мыслей. Порой даже слишком частым. Я думала о нем днем, занимаясь домашними делами, и думала о нем ночью, когда губы едва ощутимо покалывало от накрывающих воспоминаний о нашем поцелуе. В ушах снова звучал его голос, а перед мысленным взором всплывали его глаза. Серебристые, алые, белые… Они завораживали меня любыми, и чем дольше я о них думала, тем больше начинала скучать. Странные, неправильные мысли, от которых я злилась на себя. Но каждый раз — слабее предыдущего. Я будто постепенно привыкала допускать Кеорсена в свои мысли… и в сердце?

Кеорсен… Интересно, как он отреагировал на мое исчезновение? Рассердился ли? Остался бесстрастным? Или, может, испытал облегчение? Я мысленно металась между ответами и каждый раз, останавливаясь на третьем, чувствовала неясную тоску в груди.

Но Артенсейр не единственный, о ком я думала. Судьба Лунары — маленькой высшей, порой умеющей держаться лучше любого взрослого, вызывала беспокойство. Я очень надеялась, что моя свобода не доставила ей проблем, и каждый вечер молила Великого защитить ее. О себе я больше не просила, Великий достаточно одарил меня своим вниманием.

Минуло чуть больше двух недель с того дня, как золотая нить привела меня к дому. С каждым утром становилось все холоднее. Иногда серое небо прорывалось холодным дождем. Ветер больше не казался ласковым, теперь он ощутимо кусал за щеки и неприкрытую кожу рук. Краснолисты, росшие по краю поляны, налились кроваво-алым цветом, горя на солнце маленькими пожарами. И, глядя на них, я вновь думала о глазах высших.

Самих высших я больше не видела. А вот низших и темных — несколько раз. Они то кружили над лесом, тенями заслоняя солнце, то снова приземлялись неподалеку от моего убежища, будто знали, где искать. Прочесывали поляну, исчезали в чаще и взмывали в небо, так и не найдя надежно спрятанного дома.

При этом я все легче улавливала их присутствие. Ощущала еще до того, как могла заметить. Видимо, мои обостренные страхом силы наконец начали развиваться. Воодушевленная открытием, я вернулась к тренировкам. Поначалу концентрировалась на коконе, пытаясь мысленно разобрать его на нити, понять, что они означают и для чего служат. Потом переключилась на бытовые заклинания, оплетающие некоторые вещи в доме. Так благодаря их изучению я поняла, что высокий шкаф на кухне служит для хранения продуктов, не давая им портиться.

Когда с распознаванием магии проблем почти не осталось, я подняла ставки.

В тот день на поляну перед домом снова прилетел низший. Не знаю, из уже виденных мной или новый — не важно. Осторожно, стараясь ступать почти бесшумно, я подобралась к краю защитного кокона, напряглась и сняла один из защищающих демона щитов. Дерзкое, возможно, неоправданно рискованное действие. Но мне показалось, что низший почти не пользуется этим плетением. Скорее оно было связано с одним из широких браслетов, украшающих синие предплечья. Надеюсь, когда демон обнаружит мое вмешательство, ему не придет в голову связать исчезновение магии с браслета и лесную поляну, на которой он провел пару минут.

Утро нового дня встретило лес первыми заморозками.

Быстро умывшись, я заплела набок свободную косу и скрутила ее в мягкую шишку. Надела успевшую полюбиться белую блузку с рукавами до локтя и темно-зеленую юбку из плотной шерсти. Обулась и спустилась на кухню.

Надев охровый передник, быстро замесила тесто для бисквита и, отправив его в духовку, поставила чайник на печку. Достала из кладовой банку вишневого варенья и наполнила небольшую розетку. Дождавшись, когда вода закипит, заварила чай.

В свое время Ба настояла, чтобы я едва ли не назубок выучила огромный справочник по ботанике, а потом еще и по лекарственным растениям. Тогда, помню, я долго ворчала, недовольная требованием бабушки. Мне казалось глупым и ненужным просиживать вечера над описаниями двенадцати свойств зимнянки обыкновенной. Сейчас же я не переставала мысленно говорить Ба спасибо. Именно благодаря ей я теперь могла свободно разбираться в лесном разнотравье и собирать душистые листья для отваров.

Накрыв маленький чайничек полотенцем и оставив настаиваться, я только собралась присесть, как услышала громкий требовательный крик:

— Сатрея!

Внутри все вздрогнуло. Я не могла не узнать этот голос.

Тело одеревенело, мысли спутались. Сотни вопросов полетели, сменяя один другой, точно страницы пролистываемой книги: слишком быстро, чтобы успеть разобрать хоть слово. Однако я заставила себя успокоиться. Медленно выдохнула через нос, сняла передник и аккуратно, очень неспешно сложила его. Привычные размеренные движения вернули ощущение порядка, а вместе с ним — безопасности.

Меня снова позвали. Настойчиво, уверенно. Требовательно.

Закусив губу, я повернулась в сторону двери. Может, выйти? Защитный кокон надежно оберегает, и демон не сможет меня увидеть. А вот я его смогу… Только разочек. Всего на несколько минут…

Сначала я хотела встать на крыльце, но, выйдя, не смогла остановиться. Ноги сами понесли меня дальше — до самой калитки. И лишь у нее я замерла, жадно всматриваясь в стоящего на поляне Кеорсена.

Взглядом заскользила снизу вверх, отмечая высокие черные сапоги с заправленными в них темно-синими брюками, белую утепленную кофту с треугольным вырезом. Обвела линию волевого подбородка, на секунду задержалась на жестко очерченных губах и утонула в расплавленном серебре глаз.

Сердце заныло. Тихо и жалостливо, точно потерявшийся щенок. Я видела такого однажды, когда под покровом ночи покинула библиотеку и отправилась в городской парк посмотреть на устраиваемые в честь Дня силы гулянья. Маленький комок темно-шоколадного цвета скулил и тыкался носом, пытаясь найти не то маму, не то хозяина. Тоненький голосок звучал жалобно и очень-очень отчаянно. Настолько, что я едва не подошла к оставленному малышу. Но стоило мне сделать шаг, как рядом с щенком возникла юная темная демоница, заботливо подняла его и спрятала в складках плаща.

И сейчас собственное сердце казалось мне тем щенком — потерянным, зовущим, ищущим…

— Уверен, что это здесь? — спросил Кеорсен, поворачивая голову.

Лишь теперь я заметила, что он не один — позади Артенсейра стоял другой высший. Ниже ростом, уже в плечах, с забранными в тугую косу золотисто-медовыми волосами. Из одежды на нем были грифельно-серые штаны, бежевый пиджак, застегнутый на все пуговицы, и коричневые ботинки.

Незнакомец перевел взгляд черных с темно-синими радужками глаз на дом, и в какой-то момент мне показалось, что смотрит он прямо на меня. В груди похолодело.

— Абсолютно, — кивнул он и сделал два шага вперед, вынудив меня инстинктивно отступить. — Я сам выбирал место.

— Сатрея! — вновь громко позвал Кеорсен. — Немедленно выходи!

Я грустно улыбнулась.

Что, демон, думаешь, твоя игрушка выбежит и бросится прямиком в руки хозяина? Как бы не так! Я только нашла безопасное место и не собираюсь рисковать им из желания почувствовать серебряный взгляд на своем лице.

— Если вы боитесь или не доверяете нам, — подал голос второй, — можете просто открыть калитку. В таком случае мы сможем вас видеть и слышать, но по-прежнему будем не в силах приблизиться к кокону.

Я вздрогнула. Он знает? И о доме, и о куполе, его окружающем? Но откуда?

Кеорсен прищурился, словно пытаясь разглядеть меня сквозь защитную магию, потом лениво произнес:

— Знаете, Маорелий, я недавно обнаружил в своем замке одну очень дерзкую рабыню, посмевшую принять имя. Пятиана, кажется. И вот уже второй день не могу определиться, как же мне ее наказать в назидание остальным. Какая смерть будет самой показательной?

Еще до того, как я отдала себе отчет, пальцы сжали дерево калитки и с силой дернули на себя, открывая.

Губы Кеорсена растянулись в хищной усмешке.

— Попалась, мышка.

— Не смей ее трогать, — одновременно с ним прошипела я.

— Даже так? — Темно-серая бровь насмешливо изогнулась. — А ты осмелела за эти две недели.

Я молчала, продолжая сверлить демона взглядом.

— Что ж, может быть, я и не накажу ее… — повел он плечом. — Но мне нужно кое-что взамен.

Я прищурилась. Кто бы сомневался!

— Чего ты хочешь, Кеорсен? — спросила хмуро и боковым зрением отметила, как вздрогнул второй демон.

Артенсейр же вновь улыбнулся. На этот раз с нескрываемым предвкушением.

— Я скучал по тому, как звучит мое имя из твоих уст, — поделился он. — По тому, с каким вызовом ты его произносишь…

Серебряные глаза гипнотизировали. Казалось, будто от них ко мне протянулась невидимая нить, и теперь, скручиваясь, она тянула меня к демону.

Чего ты хочешь взамен? — повторила я, борясь с искушением.

— Войти. — Улыбка демона стала шире. — Впусти меня, Сати…

Низкие, чуть раскатистые ноты в голосе высшего рождали волны мурашек на моей коже. Только вот это не были мурашки страха — скорее чего-то нового, еще неизвестного мне. Чего-то манящего.

— Поклянись… — перебарывая усиливавшуюся слабость, потребовала я. Если, конечно, надламывающимся голосом можно требовать. — Поклянись, что не навредишь мне. Вы оба, — перевела взгляд на Маорелия.

— Ты очень осмелела, мышка, — с ухмылкой выдохнул Кеорсен.

Без дальнейших слов он достал из голенища сапога кинжал и полоснул себя по ладони. Передал оружие спутнику, а сам, обмакнув палец в кровь, обвел запястье.

Ритуал! Тот самый, что провела Тина, принося мне клятву! Получается, Кеорсен принял мое требование? Без возражений?

— Клянусь, что не имею дурных намерений, что не обижу и не поступлю против твоей воли, пока нахожусь под крышей этого дома, — твердо произнес Артенсейр. Маорелий повторил дословно.

Удивленно переводя взгляд с одного на другого, я кивнула, принимая клятву, и посторонилась.

— Добро пожаловать, махры.

Кеорсен первым шагнул под защиту кокона. Наклонился и, опаляя дыханием кожу, выдохнул:

— Ты ведь не надеялась, что у тебя получится от меня спрятаться? Я всегда найду тебя, мышка. Выверну наизнанку мир, если потребуется, но найду.

ГЛАВА 31

Я провела демонов в гостиную. Кеорсен без особого интереса скользнул взглядом по стенам, потом занял единственное кресло. Маорелий же не спешил. Замерев посреди комнаты, он с видимым наслаждением осматривался, будто ощупывал взглядом все вокруг. Даже старинный комод со сколотым уголком удостоился пристального внимания. И пусть подобное поведение показалось мне странным, я не стала заострять внимания. Вместо этого извинилась и убежала на кухню, где спешно достала бисквит из печи. Как раз вовремя!

Золотистый, упругий, с румяной корочкой и дразнящим ароматом… Я не сдержала довольной улыбки, глядя на него. Потом быстро нарезала аккуратными квадратиками, сложила на большое блюдо и украсила свежими ягодами. Достав расписной поднос, перенесла на него десерт, добавила розетку с вареньем, три чайные пары и пузатый чайник. Вернулась в гостиную, опустила угощение на невысокий столик и разлила травяной напиток по чашкам. После чего подхватила одну из них и отошла к окну. Садиться не хотелось. Да и куда? На диван рядом с незнакомым высшим? Или на мягкую подставку для ног, стоящую возле кресла, в котором разместился Артенсейр?

Прислонившись спиной к оконному косяку, я повернулась к демонам. Оба не спешили начинать разговор и только смотрели на меня. Причем если Кеорсен глядел спокойно, уверенно — как тот, кто разглядывает свое, то взгляд Маорелия казался… странным. Я мысленно пыталась, но все никак не могла подобрать ему определение. Демон явно осматривал меня, но не с тем интересом, с которым когда-то изучал Рейшар. И не с фанатичным огнем, горевшим в глазах Леорена. И уж точно не так, как смотрит на меня Кеорсен.

Минуты через три затянувшихся гляделок я не выдержала.

— Как Лунара? — Мой голос прозвучал неожиданно громко в тишине гостиной, и, смутившись, я опустила взгляд в чашку.

Артенсейр едва слышно хмыкнул. Помолчал еще несколько секунд, изводя меня ожиданием, потом ответил:

— В порядке. Временно под домашним арестом.

Я вновь посмотрела на него.

— Идея не моя, но я одобрил наказание. Причем, можно сказать, Лунара легко отделалась. Если бы она явилась ко мне с повинной после того, как я нашел твою записку, — уверяю, я не проявил бы такого мягкосердечия.

— У нее не было выбора, — попробовала заступиться я. — Высшие обязаны подчиняться более сильному в роду. Если ей приказали, она не могла ослу…

— И об этом мы с ней тоже поговорили, — хмуро осадил меня Кеорсен. — Однако давай пока забудем о Лунаре. Мы прилетели сюда не ради обсуждения моей драгоценной кузины.

Я внутренне напряглась и непроизвольно глянула на второго высшего.

— Позвольте представиться. — Он галантно поднялся с дивана и слегка склонил голову в приветствии. Я же постаралась не выдать охватившего меня шока. Высший поклонился? Мне?! — Меня зовут Маорелий Рингвардаад, и я глава шестого рода высших. — Он опустился обратно на диван. — А еще мне почти шестьсот сорок лет, — добавил с усмешкой, глядя на меня.

В этот раз удержать эмоции под контролем не получилось — я едва не поперхнулась чаем, который как раз собиралась глотнуть.

Одно дело — знать, что высшие живут заметно дольше даже остальных демонов, не говоря уже о людях, и совсем другое — понять, что гостю, сидящему напротив меня, больше шести сотен лет. А сколько же тогда…

Я посмотрела на Кеорсена и наткнулась на откровенно смеющийся взгляд.

— Я моложе.

— А…

— Не важно, — качнул он головой и первым повернулся к Маорелию.

Я неосознанно повторила движение Артенсейра, все еще слишком потрясенная, чтобы действовать обдуманно.

— Вы знаете, какие опасности связаны с нашим долгожительством? — поинтересовался Маорелий.

Я кивнула и, справившись с оторопью, попросила:

— Ко мне можно обращаться на «ты». Вы же высший… — добавила зачем-то.

— А вы — Артенсейр, — улыбнулся он. — Но я благодарен за разрешение. Тогда прошу, называйте меня по имени и тоже на «ты».

Я вновь кивнула, окончательно теряясь в происходящем. Незнакомый демон вел себя странно, очень странно. И это пугало.

— Тебя не успели представить высшим, как мою подопечную, — произнес Кеорсен. — Демонам всех родов пришлось бы обращаться к тебе на «вы» или махра Артенсейр. Было бы забавно посмотреть на их лица в этот момент. — Его губы растянулись в хищной улыбке.

Я же мысленно возблагодарила Великого, что уберег от подобного счастья. Боюсь, такого унижения многие высшие мне бы не простили. Тогда даже я не дала бы за свою жизнь ни монеты.

Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и снова посмотрела на Маорелия.

— Речь о скуке? — уточнила, возвращаясь к основной теме.

— О нежелании жить, — поправил он. — За свою долгую жизнь я дважды подходил к опасному краю. Причем оба раза относительно недавно. Впервые — чуть меньше тридцати лет назад. И тогда виной всему действительно была скука. Я не настолько силен, чтобы бросить вызов пятому роду, да и, по правде сказать, не настолько амбициозен. Меня устраивает положение моего рода в иерархии высших. Науки изучены, вина испробованы, танцы исполнены, ласки испытаны… Все стало слишком знакомым, слишком обыденным. — Маорелий вздохнул. — Когда ничто не может заставить сердце стучать хоть немного быстрее, оно будто замедляется. Все сильнее и сильнее, до тех пор, пока не остановится совсем. Не в буквальном смысле, но очень близко к этому. Жизнь блекнет, как выцветшая на солнце картина. Теряет вкус… так мы говорим. В какой-то момент я даже подумал, что уйти за грань — действительно выход. Лучше так, чем жить в пресном, обесцвеченном мире. А потом я встретил ее…

Высший взял с подноса чашку и сделал глоток. Провел пальцем по тонкому витиеватому рисунку, бегущему по краю. Вздохнул. Снова посмотрел на меня.

Все его действия были очень тягучими, задумчивыми. Он словно собирался с силами, чтобы продолжить. Я не торопила. Кеорсен тоже.

— Весна в том году выдалась необыкновенно пышной, — наконец произнес Маорелий. — Деревья в саду цвели как никогда прежде, наполняя воздух сладким ароматом. Но она цвела много ярче. Такая юная, хрупкая и… неповторимая. Рабыня… — выдохнул он с грустной улыбкой. — Простая рабыня. Вот только во взгляде ее зеленых, как весенние листья, глаз было больше жизни, чем во всем моем замке. Она казалась самой жизнью, ее воплощением. И она вернула к жизни меня. Я дал ей имя. Лиуртания, что значит «одаривающая». — Маорелий на несколько секунд прикрыл глаза.

Я молчала и теперь даже боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть, не помешать. История казалась невозможной, но вместе с тем я верила каждому слову.

— Лиуртания увлекла меня настолько, что я забыл все правила, все традиции и ограничения, предписанные нашему виду. Не думаю, что любил ее… Любовь — слишком нехарактерное для нас чувство. Конечно, возможное, — высший качнул головой, — но настолько редкое, что почти недостижимое. Одно могу сказать точно: я нуждался в Лири, в ее глазах, смотрящих на меня с восторгом и нежностью; в ее руках, таких тоненьких и хрупких, но обнимающих меня с такой силой; в ее теле… В том желании жить, которым она так щедро делилась со мной.

Маорелий снова опустил взгляд и провел подушечкой большого пальца по ободку фарфоровой чашки. Может, я ошибаюсь, но мне казалось, высший не хотел, чтобы мы заметили эмоции на его лице. Вот только голос порой бывает таким же ненадежным, как и глаза. Если чувства, живущие в душе, сильны, он выдаст их едва слышной дрожью, сипом на последних звуках, самим тембром.

— А потом Лири вдруг забеременела. Хочу, чтобы ты поняла, Сатрея: считалось, что наши виды несовместимы. — Маорелий вздохнул и посмотрел на меня. — Что если столь отвратительная нашему виду связь все же случится, она не сможет принести плоды, ибо сам Великий против подобного кровосмешения. Но к нам Великий был милостив. Только вот мы с Лири оказались не готовы к его дару. Скажу честно: мы оба испугались. Не знали, как отреагирует свет, какая судьба ждет младенца. И главное, мы понятия не имели, какого вида он будет. — Маорелий прервался на глоток чая. Потом продолжил: — Пока еще можно было скрывать беременность, Лири работала в замке как обычная рабыня. Я же пытался найти решение. На тот момент Лири было почти восемнадцать, и это значило, что совсем скоро она попала бы в центр репродукции. Времени не оставалось, счет пошел даже не на месяцы — на недели. Я искал удаленное место, где мог бы спрятать Лири, и нашел его. Эта поляна находится на границе нескольких земель, но в то же время не принадлежит ни одной из них.

В этот момент Кеорсен хмыкнул, явно готовый оспорить последнее заявление, но в разговор все же не вмешался.

— Несколько дней я возводил купол, вливая в него почти всю свою силу. Едва ли не выжимая себя до капли. Потом через клятвы на крови вынудил пятерых темных помочь мне возвести дом. Пространственная магия слишком сложная, один я бы не справился.

— А не было опасений, что темные выдадут ваше убежище? — не сдержала я вопроса.

Маорелий усмехнулся.

— Мертвые, к счастью, болтливостью не отличаются, — заметил он, а я неосознанно отодвинулась.

Мне не понравилось, как просто он говорил о принесенных жертвах.

— Я должен был защитить Лири, и я это сделал. — Впервые с начала разговора в голосе Маорелия появились стальные нотки. — Потребовалось бы убить больше, убил бы больше. Не задумываясь. Я защищал свое, — произнес он таким тоном, словно это объясняло все. К моему удивлению, Кеорсен одобрительно кивнул. — Когда последние приготовления завершились, я перенес Лири сюда, а сам подал документы о смерти рабыни. Обычная формальность. Тела в таких случаях обычно не просят предоставить, ведь зачастую их не остается вовсе.

Я вспомнила огненный вал и то, каким образом он уничтожает жертву. Поежилась.

— С того момента Лиуртания существовала лишь для меня одного. Здесь, в этом доме мы спрятались от всего мира и наслаждались нашим неправильным счастьем. Мы провели вместе удивительную, полную жизни зиму, а с приходом новой весны Лири родила девочку, так похожую на человека. Похожую, — повторил он. — Но человеком она все же не была. Маленькая полувысшая с глазами цвета аметистов… Я назвал ее Сатрея — «первая на небосклоне звезда».

— Нет, — выдохнула я, мотнув головой.

Наивное, непроизвольное действие — словно соверши я его, и сказанное действительно окажется неправдой. Вот только Маорелий смотрел внимательно и будто с давящей на плечи уверенностью, не позволяющей усомниться в услышанном.

Воздуха резко перестало хватать. Я открывала и закрывала рот, но не могла сделать даже крошечный вдох. Все мои представления о себе, все, во что я верила… сам мир, казалось, перевернулся. Ноги внезапно ослабли, и я начала медленно оседать. В одно мгновение Кеорсен оказался рядом, подхватил меня на руки и крепко прижал к себе.

— Дыши, маленькая демоница, — прошептал он мне в волосы. — Будь сильной. Борись с собственной слабостью. А со всем остальным буду бороться я.

ГЛАВА 32

Я почти ничего не слышала. Перед глазами плыло. Дышать по-прежнему удавалось с трудом. Самой себе я казалась крохотной лодкой, попавшей в бурю в открытом море. И лишь крепкие объятия да стук сильного сердца удерживали меня, точно якорь, не позволяя урагану жизни вытолкнуть мое суденышко в опасные воды.

Голос Кеорсена, его запах, губы, едва касающиеся моих волос, само присутствие высшего рядом помогло побороть приступ слабости. Я посмотрела в серебристые глаза и взглядом попросила отпустить меня. Потом повернулась к Маорелию.

— Что случилось с Лиуртанией? — Мой голос прозвучал тихо, но твердо.

Демон тяжело вздохнул. Сейчас, впервые с начала разговора, я увидела в синих глазах отпечаток прожитых сотен лет: усталость, мудрость, смирение.

— Она умерла, когда тебе едва исполнилось три. Легочная инфекция. Я прилетел слишком поздно, чтобы помочь. Лири пробыла со мной еще лишь полдня, а на закате я похоронил ее.

— Где?

— В лесу неподалеку. Под магнолией.

Я прикрыла веки, вспоминая. Вблизи растет лишь одна магнолия: приземистая, раскидистая, протянувшая ветки во все стороны, точно в стремлении обнять окружающий ее лес. Отправляясь за травами, я несколько раз проходила мимо нее и каждый раз останавливалась, пытаясь представить, насколько пышно она цветет по весне. А оказывается…

— Благодаря демонской крови ты не заразилась, — продолжил Маорелий. — Но что с тобой делать, я не представлял. К тому моменту твои силы уже пробудились. Я знал и о невосприимчивости, и о возможности разрушать нити заклинаний. Скажу честно, твои силы меня пугали. В мире, где все держится на магии, не допустят существование ребенка, разрушающего ее. А если этот ребенок еще и полукровка человека и высшего… Как только о тебе узнали бы демоны Круга или Совета Старших, убили бы нас обоих. Забрать тебя к себе я не мог — ты слишком походила на человека, и в замке тебя ждала бы судьба рабыни. Да и отсутствие номера вызвало бы лишние вопросы. Тогда я нашел рабыню. Очень умную рабыню, надо сказать. В обмен на более высокое положение, на постоянную помощь с моей стороны она согласилась принести мне клятву жизни и заботиться о тебе.

Я не понимала, что сжимаю кулаки, до тех пор, пока Кеорсен не коснулся моих напряженных пальцев. Маорелий, если и заметил движение Артенсейра, не подал виду. Он продолжал методично ломать все мои представления о мире и обо мне самой.

— Список требований у рабыни был внушительный, — усмехнулся он, — но я принял его почти без оговорок. Самым сложным оказалось устроить ее перевод на должность помощника библиотекаря в восточном книгохранилище. Все-таки рабынь с черновой работы в увеселительных домах нижних неохотно допускают до ответственных должностей. Тогда мне пришлось задействовать едва ли не все связи, но при этом использовать их максимально осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Однако мне удалось, — с нескрываемой гордостью заметил демон. — И все ради твоей защиты, чтобы ты выросла кем угодно, но не рабыней.

Я слушала, кусая губы. В груди стягивался тугой жгут разочарования. Смогла ли Ба полюбить меня с годами? Или я так навсегда и осталась для нее довеском к комфортной жизни?

— В наш последний вечер здесь, — Маорелий жестом обвел гостиную, — я заблокировал твои способности. Невосприимчивость к магии осталась, но пропала возможность видеть и разрушать потоки. Печать должна была исчезнуть либо по достижении тобой двадцати пяти лет, либо при постоянном контакте с демонами, особенно сильными. — Взгляд синих глаз метнулся к Артенсейру. — Я рассчитывал забрать тебя накануне двадцатипятилетия, подготовить к снятию печати, рассказать правду о твоем происхождении, взять под покровительство… Но Великий распорядился иначе.

Отставив пустую чашку, Маорелий вновь посмотрел на меня.

— Отдав тебя, я ощутил одиночество. Без вас с Лири заигравшая красками жизнь опять поблекла. И я во второй раз оказался на краю. Только теперь у меня не было права на слабость, в запутанном лабиринте нижних архивов росла моя дочь, моя первая на небосклоне звезда. И я хотел понять, как защитить ее. Узнать, какая судьба ждет полукровку в мире демонов. Мы с Лири не могли быть первыми, кто пошел на столь порицаемую обществом связь. И мне стало интересно, рождались ли прежде дети, подобные тебе.

Маорелий на несколько секунд замолчал, по-видимому, переводя дыхание. Потом продолжил:

— Раздобыть сведения оказалось трудно. Информацию такого рода скрывают тщательнее, чем первоначальную историю. В итоге по крупицам мне все же удалось собрать документальные подтверждения о существовании еще пяти подобных случаев. Единственное отличие, речь шла о человеческих женщинах и темных демонах. Документов о межвидовых связях с низшими или высшими нет. Хотя, по правде сказать, сомневаюсь, что с низшими такие отношения возможны в принципе. Сама их природа не позволила бы им сдержаться и не убить женщин.

— В межвидовой паре рождались дети? — впервые с начала разговора Кеорсен подал голос.

Маорелий кивнул.

— Да, мы с Лири не были единственными. Что интересно, в смешанных парах рождались именно девочки. Только остальные, в отличие от Сатреи, не обладали способностями. Видимо, кровь темных не настолько сильна, чтобы проявить себя в полукровках.

— Что стало с этими девочками? — Мой голос звучал по-прежнему тихо.

Сама я изо всех сил старалась держаться. Не бросить демонов, не сбежать, прячась от них и обрушившейся на меня правды. Стоять, держа спину прямо, и пытаться не сломаться под гнетом новых знаний.

Маорелий одарил меня тяжелым, очень внимательным взглядом. Мои плечи дрогнули, будто ощутив его вес, но не опустились.

— Уверена, что хочешь услышать все? — серьезно спросил он.

Я поспешно кивнула, не давая себе возможности отступить. Я не хотела когда-нибудь пройти через подобное еще раз, не желала позволить незнанию лишать меня опоры под ногами.

— Их всех изъяли, родителей уничтожили, — сухо произнес Маорелий. — Я так и не смог узнать, где их держали, но одно известно точно: полукровок изучали. Так удалось выяснить, что все они жили в три, а то и в четыре раза дольше обычных людей. Все они отличались большей выносливостью и более крепким здоровьем. Но самое интересное не это, а то, какими оказались дети этих полукровок. От связи с людьми рождались люди, от связи с демонами — демоны. Великий будто давал полукровкам выбор, какую кровь слушать: человеческую или демоническую.

— Их оставили в покое, этих полукровок? — Мне с трудом удалось заставить себя говорить твердо. Внутри все подрагивало от напряжения.

Маорелий вздохнул и покачал головой.

— Пойми, Сатрея, наличие полукровок недопустимо. Рабы должны оставаться рабами. Хозяева — хозяевами. И смешивать два столь непохожих вида…

— Тогда кем быть мне? — не сдержавшись, выкрикнула я. — Рабыней? Хозяйкой?

— Я не сказал, что разделяю это убеждение. — Маорелий осуждающе посмотрел на меня. — Я лишь объяснил, как это выглядит с точки зрения демонов.

— Высших, — процедила я.

— Высших, — согласился Рингвардаад. — Человеческих детей-полукровок вернули в систему. В их последующих поколениях демоническая кровь тоже никак не проявилась. Детей-демонов убили, полукровок после всех тестов тоже. Ты никогда не будешь в безопасности, Сатрея. Подобные тебе — пятно на истории нашего вида, и вас всегда будут уничтожать.

— Тогда… что мне делать?

— Этот дом твой, можешь оставаться в нем так долго, как пожелаешь. Если чего-то не хватает, только скажи, и я доставлю. Здесь ты будешь в безопасности.

Отвечать я не спешила. Кусала губы, хмурилась и мучительно пыталась решить, как мне быть. Я могла согласиться на предложение Маорелия и прожить тихую, спокойную жизнь. Но хотела ли я этого? Десятки, сотни лет в одиночестве? В страхе быть обнаруженной?

— Что, мышка, — хмыкнул Кеорсен, шевеля дыханием волоски у моего уха, — уже готова забиться в норку, спрятаться и трусливо дрожать ночи напролет?

Насмешка, так открыто прозвучавшая в голосе высшего, разозлила. Я вспыхнула в секунду и, рывком обернувшись, уставилась в горящие превосходством глаза Артенсейра.

— Разве у меня есть выбор? Или что, предлагаешь прибежать на собрание вашего Совета и рассказать им, кто я такая? Надеяться, что меня убьют сразу, а не отправят на изучение, как полукровок темных? Не смей глумиться надо мной только потому, что ты сильнее!

— Так стань сильной, мышка. — Губы демона растянулись в оскале. — Стань тем, кто может дать отпор. Хватит прятаться.

— Я хочу стать сильной! — выдохнула отчаянно. — Хочу! Но как? Я всего лишь человек, а Совет Старших…

— Ты не всего лишь человек. — Кеорсен качнул головой. — Ты первая полувысшая. Ты невосприимчива к магии, более того — умеешь ее разрушать. В тебе уже есть все, чтобы защититься. Нужно лишь развить это. И если ты действительного хочешь стать сильной, я помогу тебе. Только попроси. — Серебряная радужка вновь сменила цвет на белый. Совсем как в нашу последнюю тренировку. И, как в тот раз, она заворожила меня.

Я стояла, не в силах отвести взгляда от удивительных глаз демона. Тонула и даже не пыталась бороться. Я хотела в них утонуть.

— Пожалуйста, Кеорсен, — прошептали мои губы, — помоги мне.

ГЛАВА 33

Демоны улетели почти час назад, а я все никак не могла совладать с разбушевавшимися эмоциями. Открывшаяся правда пугала. Перспективы казались туманными и очень опасными. Получится ли у меня выжить? Теперь, когда ставки поднялись до максимума… осмелюсь ли я играть ва-банк?

Да. У меня просто нет иного выбора.

Кеорсен прав, я и так слишком долго пряталась сначала в библиотеке, потом в его замке. Хватит. Лучше рискнуть и попробовать хоть что-то изменить, чем провести всю жизнь в сожалениях.

Но сначала мне придется не просто поверить рассказу Маорелия, а принять его. Я должна, словно тонкой нитью, что удерживает расползающуюся ткань, стянуть кусочки моей привычной и неизвестной ранее жизни.

В моем прошлом были и родители, ждавшие моего появления, и рабыня, согласившаяся ради выгоды взять меня на воспитание, — Ба, чьи теплые руки и добрую улыбку я не забуду никогда. Чем бы она ни руководствовалась вначале, она стала мне родным человеком. Ее страх за меня там, в тюрьме, был искренним. И я точно была ей небезразлична. А остальное не важно.

Я — Сатрея Артенсейр, дочь высшего и человека. И я поборюсь за свое право жить в этом мире!

Ледяной кулак, державший мой позвоночник все это время, начал медленно таять. Уверенность в принятом решении и обещание Артенсейра выполнить мою просьбу придали сил. Я смогла выбраться из кресла, в котором провела последний час, и подняться на второй этаж. К прибытию Пятианы следовало подготовить малую спальню.

Да, Кеорсен согласился отпустить ее ко мне. Причем не просто отпустить, а «убить». Поступить с ней так же, как в свое время Маорелий поступил с Лири.

Возможно, в моей борьбе с миром и высшими я не одержу победу. Но, по крайней мере, я смогу спасти еще две жизни: Тины и ее сына.

Кеорсену потребовалось два дня, чтобы решить вопрос со «смертью» Пятианы, потом он перенес ее на поляну перед домом. Девушка выглядела неважно, казалась едва ли не зеленой. Видимо, переходы высших действовали на нее так же, как на меня — порталы темных.

Открыв калитку, я выбежала ей навстречу и, придерживая, повела в дом. Не сбавляя шага, обернулась через плечо и одними губами прошептала «спасибо». Кеорсен кивнул, потом подпрыгнул, материализовал огромные кожистые крылья и улетел.

— Махра, что происходит? — спросила Тина, едва мы переступили порог.

Большие карие глаза смотрели беспокойно. Я нахмурилась.

— Разве Кеорсен не объяснил тебе?

Тина качнула головой.

— Он лишь сказал, что я нужна вам и что следует держать язык за зубами.

— И ты согласилась? Даже не зная, на что?

— Он сказал, я нужна вам, — повторила она с робкой улыбкой.

Я кивнула и проглотила подступивший к горлу ком. Доверие, слепая преданность Тины казались чем-то невероятным — ценным даром, которого я хотела быть достойной.

— Для всех остальных ты умерла, — произнесла, совладав с голосом. — Искать тебя не станут. Этот дом невидим для окружающих, тут ты в безопасности. Твой сын тоже.

Тина замерла, не сводя с меня полного неверия взгляда.

— Вы серьезно, махра? — наконец произнесла она тихо.

— Более чем, — настал мой черед улыбаться. — И обращайся ко мне по имени, хорошо? Раз уж мы теперь…

Девушка качнула головой, не дослушав.

— Мое обращение к вам не дань традициям, махра. Это знак уважения. Вы спасли Двадцать-шестую, теперь меня и моего сына…

— Кстати, что стало с Двадцать-шестой? Я не видела ее с того случая.

— Ее отослали в Северный замок. Говорят, там холодно, а в некоторых залах едва ли не ветер гуляет, но зато и работы меньше. Махры Артенсейры редко наведываются в свои северные владения.

Я вздохнула. Что ж, было глупо надеяться, что Кеорсен спустит рабыне проступок. Но, по крайней мере, он сдержал слово.

Тряхнув головой, словно пытаясь выкинуть беспокойные мысли, я снова посмотрела на Пятиану.

— Пойдем, покажу тебе комнату. В соседней, если захочешь, можно будет обустроить детскую.

Тина позволила увести себя на второй этаж, где долго и растерянно смотрела по сторонам. Ходила из одной спальни через смежную ванную в другую. Часто бросала на меня вопросительные взгляды, будто ждала, что сейчас я хлопну в ладоши и скажу: «Шутка». И снова курсировала из комнаты в комнату.

— Так много места… — наконец выдохнула она.

Я улыбнулась, вспоминая собственную реакцию на выделенные Амарелией покои.

— Ты привыкнешь, — заверила я. — И вам здесь будет удобно.

Тина кивнула и, глотая слезы, поклонилась.

Я просматривала стоящие на полке в гостиной книги, когда ощутила напряжение защитного купола. Прислушалась к себе, стараясь понять причину магического беспокойства, а поняв, поспешила к главному ходу. Сердце против воли затрепетало.

Я успела как раз вовремя, Кеорсен только опустился на поляну.

— Приятно, когда тебя встречают, — с усмешкой заметил он, ныряя под защитный купол.

Я вспыхнула. Вот только не яростью, а скорее смущением. Щеки опалило румянцем, заметив который, демон хмыкнул, но, к счастью, комментировать не стал.

— Сядь в гостиной, — распорядился он, едва мы вошли в дом. — И рабыню возьми с собой. Обеим не шевелиться.

— Она больше не рабыня! — попробовала возразить я, но меня перебили:

— Сати, мне неинтересно, как ты относишься к этой человеческой женщине. Просто сделай, как я сказал. Для того, что мы задумали, этот дом мал. Мне придется его расширить. И бегать по нему я вам крайне не советую. Еще вопросы?

Я молча качнула головой и позвала Тину. Увидев Кеорсена, она испуганно охнула, но тут же взяла себя в руки и низко поклонилась. Гораздо ниже, чем я видела раньше. Высший прищурился, но, как мне показалось, с одобрением.

— Когда я закончу, приготовишь мне ванну. Потом подашь ужин, — распорядился он, и Тина вновь поспешно поклонилась.

Потом поравнялась со мной и поглядела вопросительно, не зная, что ей делать дальше. Я увлекла девушку на диван в гостиной. Кеорсен остался стоять в коридоре.

В груди закопошилось странное чувство. Неясное беспокойство…

Внезапно дом затрещал, точно ломаемая с хрустом ветка. Стекла задрожали, на кухне зазвенела посуда, подпрыгивая на полках. По полу и стенам прокатилась тягучая волна. Треск стал громче, тряска усилилась. Пятиана испуганно схватила меня за руку и крепко сжала ее, с ужасом следя за происходящим.

Я же наконец поняла, что именно меня взволновало. Маорелий говорил, что пространственная магия слишком трудна. Ему самому пришлось прибегнуть к помощи еще пятерых. А Кеорсен пытается изменить дом… в одиночку?!

В этот момент треск прекратился. Пол и стены замерли. Окна больше не дрожали.

Сорвавшись с места, я выскочила в коридор и на мгновение замерла, точно налетев на невидимую преграду. Кеорсен стоял, опираясь на лестничные перила, и тяжело дышал. При виде меня его лицо перекосило от бешенства.

— Ушла! — низко прорычал он.

ГЛАВА 34

Мимо нас прошмыгнула Тина, едва ли не вжимаясь в стены. Мы же так и стояли в трех метрах друг от друга.

— Позволь помочь тебе, — попросила я, делая несмелый шаг навстречу.

Мой взгляд скользил по лицу высшего, отмечая испарину на лбу и висках, растрепавшиеся волосы, трепещущие от частого дыхания крылья носа, стиснутые до желваков зубы…

— Мне не нужна помощь! — прорычал Кеорсен.

Потом медленно, с видимым усилием выпрямился. Одним движением завел назад выбившиеся пряди и, не отпуская перил, начал подниматься.

Я смотрела в удаляющуюся спину, прямую и напряженную, и проклинала демоново упрямство. А еще злилась на собственное бессилие. Тихо выругавшись, направилась на кухню и, поставив чайник на огонь, принялась вытаскивать из шкафов банки с травами. Выбирая нужные листья, я пыталась, но никак не могла успокоиться. Мысли, будто птицы перед грозой, беспокойно метались из крайности в крайность. Хотелось то влететь на второй этаж и, наплевав на возможное недовольство, остаться рядом с демоном, то позволить ему гордо пережить момент слабости в одиночестве.

Когда Тина мягко коснулась моей руки, я вздрогнула и вынырнула из оцепенения. Уставилась на зажатые в пальцах листья, словно забыв, зачем вообще за ними полезла, высыпала часть в заварочный чайник.

— Отдохните, махра, — произнесла Тина мягко. — Дальше я все сделаю сама. Спасибо, что поставили воду.

Я кивнула и, отряхнув ладони, вышла во внутренний двор. Холодный ветер тут же забрался под тонкое шерстяное платье и вызвал волну мурашек по коже. Но я не спешила возвращаться в дом, надеясь, что вечерняя прохлада остудит голову.

Спустилась с небольшого крыльца и медленно пошла по дорожке, выложенной в траве неровными каменными островками. Задний двор стал огромным. Кеорсен не просто увеличил территорию, но и каким-то образом растянул защитный купол. То, на что Маорелию потребовалось несколько дней и помощь пятерых демонов, Артенсейр сделал за вечер. В одиночку.

Беспокойство разрасталось в душе, точно терновый куст. Царапало душу, стягивало сердце. Стайка мыслей-птиц больше не металась, теперь она летела лишь в одну сторону — к Кеорсену. Хотелось бросить все и подняться к нему, узнать, в порядке ли он. Но только я не желала злить демона. Чувствовала, он может не простить мне подобного своеволия.

Стук каблуков о камни в тишине позднего вечера звучал до пугающего гулко. Свет низких фонарей вдоль дорожки пускал длинные тени по траве. Его не хватало, чтобы разглядеть все изменения, затронувшие задний двор, но очертания тренировочной площадки я угадала с легкостью. Она явно отличается от той, что была в замке. Но вот чем именно — понять уже не удавалось.

Через полчаса, когда на улице совсем стемнело, а мои руки даже мне самой казались ледяными, я вернулась в дом. Тина была на кухне. Она изучала содержимое шкафов и банок. Увидев меня, девушка улыбнулась.

— За дом можете не переживать, я возьму все на себя.

— Не стоит. — Я качнула головой. — Нас двое, я вполне могу заняться половиной дел.

— Махра, — ее улыбка стала мягче, — в замке на мне было гораздо больше забот, чем в этом доме. Поверьте, мне скорее будет непривычно остаться без работы.

— Но твое положение…

— Не помеха, — правильно поняла меня Пятиана. — Может, только на последних неделях мне понадобится помощь.

Я кивнула, давая понять, что на мое участие Тина всегда может рассчитывать. Потом, глядя в сторону, спросила:

— Как он?

— Спит. Я набрала ему ванну, как и было велено, потом подала ужин в комнату. Когда вернулась за тарелками, махр уже спал. А вы голодны?

Я качнула головой, так и не поворачиваясь к Тине.

— Отдыхай, если устала, — сказала ей и вышла из кухни.

В прострации, точно это не я, а кто-то другой управлял моим телом, поднялась на второй этаж и дошла до новой двери. Замерла, прислушиваясь, потом нерешительно повернула ручку.

В комнате было темно. Сквозь неплотно задернутые шторы проникал лунный свет. Холодной дорожкой он протянулся по полу и замер бледным пятном на краю ковра. У дальней стены, под свисающим с потолка балдахином стояла массивная кровать из темного дерева.

Увидев ее, я смутилась. Наверное, не стоило приходить. Да и ради чего я здесь? Помочь? Полюбопытствовать? Убедиться, что демон в порядке? Глупость какая. Он же высший! Наверняка с ним все хорошо!

Только я развернулась, чтобы выйти, как со стороны кровати донесся приглушенный стон. Я обернулась. Потом, проклиная собственную непоследовательность и импульсивность, разулась, опасаясь стуком каблуков разбудить Кеорсена, и на цыпочках прокралась к изголовью.

Кеорсен действительно спал, вот только отнюдь не безмятежным сном. Виски вновь покрылись испариной, дыхание было частым и поверхностным. Демон тихо стонал, иногда слабо мотая головой, точно пытался что-то прогнать. Осторожно, стараясь не потревожить, я коснулась его щеки и тут же отдернула руку. Кожа Кеорсена полыхала.

Сердце забилось быстрее. Что делать? Насколько все плохо? Но я тут же шикнула сама себя. Кеорсен сильный, он справится.

Дверь в смежную со спальней ванную оказалась в боковой стене. Особо не разглядывая обстановку, я дошла до раковины и пустила воду. На ощупь выбрала два небольших полотенца и сунула их под холодные струи. Выждала немного, потом отжала, закрутила массивный вентиль и вернулась в спальню. Первое из полотенец сложила вдвое и аккуратно, почти не дыша, опустила его на разгоряченный лоб демона. В первую секунду Кеорсен дернулся, но уже в следующую, как мне показалось, облегченно выдохнул.

Я тем временем присела на край кровати и принялась осторожно, едва касаясь, обтирать высшему руки, особенно локтевые сгибы, и шею. Этим нехитрым приемам в свое время меня научила Ба. Правда, и использовать их приходилось лишь на ней. Я почему-то никогда не простывала. Точнее, теперь понятно почему — кровь Маорелия, бегущая по моим венам, защищала от любых болезней.

Минут через десять я перевернула полотенце на лбу, положив его холодной стороной. Сама же коснулась лица Кеорсена. Кажется, жар постепенно спадал. Однако расслабляться рано.

Едва полотенце снова нагрелось, я сняла его и только собиралась встать, чтобы охладить еще раз, как меня схватили за руку. Не сильно, но требовательно.

— Сати? — Кеорсен хмурился, пытаясь разглядеть меня сквозь окружающий сумрак.

На мгновение я замерла. Разозлится? Выгонит? Потом выдохнула, заставляя себя успокоиться, и уверенно встретила усталый взгляд.

— У тебя жар, — произнесла негромко.

— К утру пройдет, — отмахнулся демон и нахмурился сильнее. — Почему ты здесь?

Странно, но в его голосе я не услышала гнева.

— Ты помогаешь мне, я тебе. Моя помощь скромнее, но прошу, не отвергай ее.

Кеорсен несколько секунд гипнотизировал меня, точно решаясь, потом кивнул. Я же не смогла сдержать улыбки. Поднялась с кровати, а после — сама не ведаю зачем — наклонилась и коснулась губами лба демона.

— Знаешь… — слабо усмехнулся он, когда я отстранилась. Глаза его вновь сменили цвет и теперь походили на две луны, призывно горящие на беззвездном небе. — Мне нравится, как проявляется твоя ненависть.

Пожалуй, впервые напоминание о том, какие чувства я должна к нему испытывать, не задело. Мои губы дрогнули в несмелой улыбке. В груди разливалось тепло, миллиметр за миллиметром заполняя все тело. Хватит обманываться, пора признаться хотя бы самой себе: ненависть к Кеорсену покинула мою душу.

ГЛАВА 35

Я просидела с Кеорсеном почти до рассвета, периодически меняя полотенца. Лишь когда ночная тьма уступила место серости утренних сумерек, я ушла к себе. На то, чтобы помыться, сил не осталось. Даже раздеваться было лень. Я просто рухнула на покрывало и отключилась, едва голова коснулась подушки.

Разбудила меня Тина. Она же набрала ванну и оставила на краю кровати платье. Едва девушка ушла, я села и бесстыже зевнула во весь рот. Сонливость не отпускала, проверяя мою выдержку на прочность. Больше всего на свете хотелось упасть обратно на подушку и подремать еще хотя бы пару часиков. Но вместо этого я заставила себя встать, принять ванну. Потом одеться и, продолжая бороться с зевотой, собрать волосы в высокий хвост.

Я уже брела к выходу, как вдруг у противоположной от ванной комнаты стены заметила дверь, которой еще вчера точно не было. Встрепенувшееся в груди любопытство отогнало навязчивую сонливость и подтолкнуло заглянуть внутрь.

За дверью обнаружилась небольшая гардеробная. На полках ровными стопками лежали штаны и туники, платья висели на плечиках, отсортированные по цвету. Внизу стояли туфли и ботинки. Но удивило меня не появление гардеробной и даже не царивший в ней порядок, а то, что наряду с одеждой, оставшейся от Лиуртании, обнаружились вещи из замка Артенсейров.

Задумчиво хмурясь, я спустилась в столовую, где Тина как раз заканчивала накрывать стол к завтраку. По сравнению со столовыми в замке Артенсейров эта казалась крошечной, но все же могла легко вместить шесть человек. Или демонов.

— Тина, — позвала я, не зная, как начать разговор, — у меня в комнате… э… гардеробная?

Тина опустила на бледно-голубую скатерть чайную пару и обернулась. На круглом лице светилась привычная мягкая полуулыбка.

— Да, вещи в ней я уже разложила. Махр Кеорсен улетел рано утром, потом порталом отправил вашу одежду из замка к краю купола, а я перенесла их в дом.

— Тяжело же!

— Вовсе нет. Я ведь не все сразу, а по чуть-чуть.

— А сам Кеорсен… он в порядке?

Улыбка Тины стала очень понимающей, и я против воли смутилась.

— Разумеется. Выглядел бодрым. Даже, как мне показалось, довольным.

Я села за стол и переключила внимание на горку пышных оладий, надеясь тем самым скрыть охватившую меня вдруг робость.

— А еще махр Кеорсен велел передать вам, что вернется через два часа после обеда, чтобы вы к тому моменту были готовы к тренировке.

Не отрываясь от оладий, я кивнула. Незнакомое мне чувство затаилось в груди. Еще слабое, точно пробившийся росток, оно казалось бесконечно хрупким. И вместе с тем — бесконечно прекрасным.

Весь поздний завтрак я пыталась подобрать ему определение. Но очень скоро поняла, что не хочу торопить события. Пусть растет, я не стану противиться. И когда-нибудь, надеюсь, я узнаю название ему.

Закончив трапезу, я поблагодарила Тину, накинула на плечи теплую шаль и вышла во двор. При свете дня наконец удалось рассмотреть тренировочную площадку. Честно признаюсь, выглядела она угрожающе. В отличие от той, что была в замке, эта больше походила на полосу препятствий с бревнами, сетью, канатами и высокими преградами. Вокруг нее удлиненным эллипсом протянулась беговая дорожка.

Я поежилась. В груди поселилось предчувствие, что сегодняшняя тренировка мне точно не понравится.

Кеорсен вернулся, как обещал, после обеда. Окинул придирчивым взглядом мои тренировочные штаны, удлиненную тунику, забранные в высокий хвост волосы. Кивнул, по-видимому, оставшись довольным, и коротко спросил:

— Готова?

Вместо ответа я неопределенно повела плечом. Стать сильнее хотелось безмерно, но площадка для занятий пугала. Да и затаенное ожидание — решит ли демон заговорить о его и моей ночной слабости? — не давало покоя. К счастью, эту тему Кеорсен не затронул. Он первым вышел во внутренний двор, пересек его и остановился в нескольких метрах от трека. Я замерла неподалеку, ежась под холодным ветром и с тоской вспоминая шерстяную шаль.

— Демоны, особенно высшие, — заговорил Кеорсен, — намного более устойчивы к перепадам температуры, чем люди. Мы легче переносим как жару, так и холод. Ты, насколько я заметил, до определенного порога тоже неплохо держишься. Но этого мало. Чтобы стать сильнее, ты должна пробудить спящую в тебе кровь высших. А значит… разувайся.

Все это время я внимательно слушала демона, но на последнее его требование отреагировала до стыда простецким возгласом:

— Это шутка?

Кеорсен хмыкнул.

— Ты слышала меня. Разувайся. Человеческая кровь за эти годы заглушила демоническую. Чтобы ее разбудить, твоему организму нужна встряска.

Я смерила высшего недовольным взглядом, но послушно стянула мягкие туфли и, поджимая пальцы, ступила на ледяную землю.

— А теперь вперед, — кивком головы демон указал на огибающий площадку эллипс, — начинай бегать. И не вздумай остановиться, пока я не разрешу.

Едва слышно выругавшись, я побежала.

Холодная земля обжигала босые ступни, ветер пробирался под тунику, заставляя крохотные волоски на теле вставать дыбом. Часть беговой дорожки покрывал гравий, который больно резанул по ногам. Охнув от неожиданности, я посмотрела на высшего и поймала хитрую ухмылку. Думает, сдамся? Ну уж нет!

Сжав кулаки и закусив губу, я побежала быстрее. Через какое-то время нетренированное тело начало уставать. Мышцы сводило и тянуло. Дышать стало тяжело. В груди словно поселился уголек, выжигающий легкие при каждом вдохе. Завершив очередной круг, я остановилась и уперлась ладонями в колени.

— Разве я разрешил закончить бег? — раздался вкрадчивый голос над ухом.

Выпрямившись, я с негодованием уставилась на высшего. Он же, игнорируя мое недовольство, хищно улыбался.

— Вернись на трек, Сатрея, — холодно приказал он. — Тренировка закончится, когда я скажу. Это ясно?

— Ясно, — процедила сквозь зубы и, собрав волю в кулак, побежала.

Я должна стать сильнее. Обязана научиться защищаться и давать сдачи, если действительно хочу не просто выжить, а отвоевать свое право на жизнь.

Новый круг.

Опаляющая боль в груди выжигает уже по ощущениям не легкие — ребра. Холод пробирается под кожу, сводит пальцы и, кажется, даже мысли. Он вытесняет их одну за другой, оставляя лишь обрывки: бежать, надо бежать, не думать, не чувствовать. Бежать.

Еще круг.

Не смотреть на довольное лицо Артенсейра, не обращать внимания на боль в ногах, не думать. Бежать.

Еще круг.

Не считать шаги, не слушать шум ветра, игнорировать горящие стопы. Бежать. Просто переставлять ноги: правая-левая, правая-левая. Отдаться этому трансу, в котором нет места холоду и боли. Есть лишь движение. И я.

Еще круг.

— Хватит. — Властный голос Кеорсена ворвался в мой транс и разрушил его.

Я остановилась, оглядываясь, будто пытаясь вспомнить, зачем вообще начала этот забег. Потом подошла к демону.

— Что ты чувствуешь?

Я замерла, прислушиваясь к себе.

— Азарт, силу, ноющую боль в мышцах.

— А холод?

— Больше нет, — улыбнулась, понимая, к чему клонит демон.

Кеорсен довольно оскалился.

— Отлично. Тогда на полосу препятствий.

Кивнув, я побежала в указанном направлении. Если бы в тот момент я знала, насколько коварна эта полоса, честное слово, я бы соврала насчет холода.

За последующие три часа я только и делала, что ползала, падала, карабкалась, прыгала, уклонялась и снова падала. Как нетрудно догадаться, именно падения получались у меня лучше всего. Жаль только, что успешное прохождение полосы предполагало их полное отсутствие.

Под конец занятия я кое-как добралась до задней двери и, придерживаясь за косяк, села прямо на порог. Мокрые от пота волосы липли к лицу и шее. Босые ступни горели огнем, мышцы сводило судорогой.

Кеорсен завис надо мной мрачной тенью.

— Хочешь, можешь смеяться, а можешь ругаться, дергать за волосы или душить — делай что угодно, но дальше я не пойду, — выдохнула я, с трудом запрокидывая голову, чтобы встретить внимательный взгляд.

— Приготовь горячую ванну для Сатреи, — потребовал Кеорсен у выглянувшей из кухни Тины.

Та кивнула и тут же скрылась в глубине дома.

— Все что угодно, говоришь? — хмыкнул демон.

Потом наклонился, подхватил меня на руки и уверенно двинулся по коридору.

На возмущение и попытки высвободиться сил тоже не осталось, поэтому я позволила себе прижаться к сильной груди и на несколько минут ощутить себя той самой игрушкой.

Зайдя в мою спальню, Кеорсен пересек ее, выгнал Тину из ванной и, отодвинув пушистое полотенце, усадил меня на тахту. Я устало прислонилась к высокой спинке.

Шевелиться не хотелось. Казалось, сознание отключилось. Не сразу пришло понимание, что в комнате тепло, а в воздухе пахнет чем-то сладковатым. Однако и расслабленность, и нега слетели вмиг, едва я ощутила, что демон начал меня раздевать.

ГЛАВА 36

— Что ты делаешь? — слабо возмутилась я.

Но слабо не потому, что притворно, а потому что сил действительно не осталось. Даже на то, чтобы скинуть руки Кеорсена, задирающие мою тунику.

— Хочешь попытаться меня уверить, будто сможешь раздеться сама? — насмешливо уточнил он. — Вперед, докажи это действием!

Я обиженно засопела, но не пошевелилась.

— Мне просто нужно немного передохнуть. Ты можешь идти, а я тут…

— Уснешь, — закончил за меня Артенсейр. — Не стоит хитрить, Сати.

— Тогда позови Тину.

Высший подарил мне выразительный взгляд.

— И переложить необходимость перенести тебя в ванну на беременную? Отличная идея, ничего не скажешь!

Я смутилась. Сначала от прозвучавшего в голосе высшего укора, потом — от ощущения его ладоней, заскользивших по моим бедрам.

Придерживая меня за спину, демон аккуратно освободил мои руки из рукавов, затем стянул тунику через голову. Я смутилась еще сильнее, чувствуя, как заполыхали не только щеки, но и уши.

На занятия я всегда надевала один из удобных комплектов белья, заказанных для меня Амарелией. Плотный топ и высокие шортики состояли из двух слоев. Нижний — из мягкого, приятного на ощупь материала, оттенком почти сливающийся с кожей. Верхний представляет собой тонкое цветное кружево. И если сильно не всматриваться, то может показаться, что узор бежит не по ткани, а прямо по телу.

Помню, когда впервые увидела доставленные комплекты, сильно смутилась. Но потом решила, что под одеждой их все равно не видно, а вот двигаться в них оказалось очень удобно.

— Даже так? — хмыкнул Кеорсен, нагло рассматривая темно-синее кружево топа. — Неожиданно.

К полыхающим ушам и щекам добавилась шея. Я чувствовала, как волна жара спускается все ниже.

— Брось меня в ванну прямо в одежде, — пробормотала я, отводя взгляд. Смотреть на демона сейчас казалось выше моих сил.

— Ну уж нет. — В голосе Кеорсена отчетливо прозвучал хищный интерес. — Теперь поздно отступать, мышка.

Игнорируя мои слабые попытки воспротивиться, демон приподнял меня и одним рывком стянул свободные штаны. Глянув украдкой, я заметила, как победно полыхнул его взгляд. А потом я зажмурилась — лучше так, чем видеть собственную наготу и опасный блеск в глубине серебряных глаз.

— Пожалуйста, — прошептала еле слышно, — оставь белье на мне.

Шумный выдох, с которым демон хмыкнул, всколыхнул волоски у моего виска.

— Что ж, если мышка так просит… — издевательски протянул он и, легко подхватив меня на руки, понес к ванной.

Одежда Кеорсена мягко касалась моей незащищенной кожи, его волосы щекотали плечо. Нос вновь уловил естественный запах демона, и, не отдавая себе отчета, я задышала глубже.

Высший держал меня крепко, но вместе с тем удивительно осторожно, точно от любого грубого действия я могла сломаться. Забавно, если вспомнить, как он обращался со мной в замке.

Наклонившись и не придавая значения намокшим рукавам, Кеорсен посадил меня в ванну. В горячей воде полученные на тренировке порезы защипало, и я едва сдержалась, чтобы не застонать в голос. Высший же тем временем отошел к стеллажу, взял банку с мыльным бальзамом, мочалку. Потом вернулся и присел на край ванны.

— С этим вполне может справиться Тина, — напомнила я.

— Может, — легко согласился он и начал водить мочалкой по моей шее, постепенно спускаясь к груди.

Плавными тягучими движениями демон прошелся вдоль ключиц, сдвинул широкую лямку топа, заскользил по плечу вниз. Запустив вторую руку под воду, поймал мои пальцы своими, переплел их и мягко потянул вверх, поднимая мой локоть над мыльной гладью. Неспешно, явно наслаждаясь процессом, провел мочалкой по коже до самой кисти, задержался там на мгновение, будто дразня, потом еще медленнее вернулся обратно к плечу. Заставив меня наклониться, занялся спиной, вырисовывая на ней непонятные мне узоры, нажимая на незнакомые мне точки, рождая неизведанные мной ранее ощущения…

Горячая вода показалась едва ли не обжигающей. Воздуха перестало хватать, и, пытаясь наполнить им грудь, я задышала чаще. Мысли, ощущения, запахи — все смешалось. Я не понимала, где заканчивается мое тело и начинается тело демона, касающегося моей кожи.

Закрыв глаза, я откинула голову и отдалась рукам Кеорсена, больше не задумываясь, что он делает и зачем. Во рту пересохло, нестерпимо захотелось… пить? Не знаю. Сидя в ванне, полной воды, я умирала от жажды и не понимала, какого она рода.

Голова потяжелела, дыхание демона на моих губах заставляло желать чего-то большего, неведомого, но манящего. Поддаваясь наваждению, я чуть выгнулась, приближая свое лицо к лицу Кеорсена. Мне хотелось стать ближе. Еще ближе…

— Махра, вам помочь? — Голос Тины прозвучал неожиданно звонко.

В следующий миг дверь распахнулась, а сама девушка испуганно отступила на шаг.

— Прошу прощения, махр, — спешно поклонилась она. — Я была уверена, вы отдыхаете у себя.

Руки Кеорсена исчезли с моего тела, и неожиданно это вызвало во мне бурю протеста.

— Помоги Сатрее помыться, — распорядился высший, вставая с бортика.

— Вам приготовить ванну?

— Я сам, — рыкнул он и стремительно вышел из комнаты.

К ужину Тина помогла мне надеть домашнее светло-серое платье с расшитой голубыми цветами юбкой. Собрала у висков пряди и соединила их на затылке костяной заколкой. Подала мягкие туфли.

Прихрамывая, я вышла из комнаты, пересекла коридор и замерла у края лестницы, хмуро уставившись на ступеньки. Много ступенек. Слишком много для моего измученного тренировкой тела.

Несколько секунд я гипнотизировала их, собираясь с духом, потом вцепилась в перила и поковыляла вниз. Ноги едва гнулись, мышцы одеревенели. Каждое движение заставляло морщиться и кусать губы в попытке сдержать рвущиеся наружу ругательства. Когда проклятый спуск наконец закончился, я облегченно выдохнула и побрела в столовую. Там, не глядя на сидящего во главе стола демона, устало рухнула на стул.

— Ты должна следить за манерами, мышка, — с ухмылкой напомнил Кеорсен.

— И я обязательно это сделаю, как только вновь смогу нормально двигаться, — возразила упрямо, злясь на собственную «грацию».

Тина принялась споро расставлять тарелки с запеченным мясом, тушенными в густом соусе грибами, салатом и ореховым хлебом. Опустив на стол последнее блюдо, она развернулась к кухне.

— Садись с нами, — предложила я.

Тина обернулась и смерила меня удивленным взглядом.

— Рабам не дозволено есть за одним столом с махрами. — Голос ее звучал спокойно и размеренно. Она не высказывала обиду, не жаловалась, а просто обозначала естественный для нее факт.

— Ты больше не рабыня. Да и в этом доме нет нужды следовать правилам.

Губы Тины дрогнули в намеке на улыбку.

— Мне правда удобнее на кухне, махра. Я пойду, с вашего позволения.

Поклонившись, девушка покинула столовую. Я же проводила ее задумчивым взглядом. Может, Тине некомфортно рядом с Кеорсеном? Или дело в чем-то другом?

— Не всем нужна свобода, мышка, — раздался вкрадчивый голос высшего. — Для тех, за кого с пеленок решали, что делать и когда, свобода — это отсутствие опоры. Привычное зачастую дороже туманных идеалов.

— Но ведь для Тины теперь все иначе.

— Лишь отчасти. Не дави на нее, если действительно желаешь помочь. Дай ей время самой привыкнуть к новой роли, и потом, если захочет, она сделает новый шаг.

Я улыбнулась, ободренная, но тут же сникла, стоило демону добавить:

— Только не удивляйся, если на новый шаг твоя… подопечная не решится. Даже чуть раздвинутые рамки могут казаться ей свободой. У каждого свое понимание этого слова. А теперь, — серебристые глаза прищурились, — вернемся к урокам этикета, которые так старательно тебе преподавала моя дорогая сестра. Ты не должна даже на секунду задумываться, какой столовый прибор взять.

Я нахмурилась и внимательно посмотрела на высшего.

— Ты что-то задумал?

— Не я. — На красивом лице появилась хитрая ухмылка. — Маорелий.

В груди потяжелело от недоброго предчувствия. Я не сводила с демона хмурого взгляда, ожидая продолжения. К счастью, оно не замедлило последовать.

— Если нам удастся пробудить твою демоническую половину, Маорелий признает тебя своей дочерью и введет в род. Ты понимаешь, что это значит, мышка?

— Что появится гораздо больше высших, желающих моей смерти? — мрачно уточнила я.

Кеорсен хмыкнул.

— Не без этого. Но главное — ты перестанешь считаться человеком. Тебя нельзя будет отправить ни в один из центров, нельзя будет подарить, продать, выкупить…

— Мне казалось, Маорелий предлагал мне провести жизнь в безопасности этого дома и защитного купола.

— Мы поговорили, и он передумал, — пожал плечами Артенсейр, а я вскочила со стула.

Даже прострелившая тело боль не смогла сдержать мой гнев.

— Это ты его заставил!

— Я не заставлял, — лукаво усмехнулся демон.

— Но идея-то твоя! — не сдавалась я.

— Даже если так, что с того? — Мне достался очень внимательный взгляд. — Разве ты решилась стать сильнее, чтобы просидеть всю жизнь в добровольном заточении? Брось, мышка, я не стану тратить свое время попусту. Если уж я пообещал помочь тебе отвоевать место под солнцем — будь уверена, я это сделаю. И ради Великого, сядь, — добавил он строже.

Я рухнула на стул, морщась от сводящих мышцы судорог. Проигнорировала неодобрительный прищур, схватилась за нож с вилкой и принялась за мясо, злобно кромсая его на куски. Причем резать сейчас хотелось гораздо больше, чем есть.

— Смею надеяться, что на месте этого куска ты представляешь не мое горло, — с холодной насмешкой заметил Кеорсен.

Я не ответила, только заработала ножом еще активнее.

ГЛАВА 37

После ужина мы переместились в гостиную. Мне отдали в распоряжение диван, на котором я, наплевав на возможное недовольство Кеорсена, устроилась полулежа. Демон же занял кресло. Тина расставила на невысоком столике пузатый чайник, фарфоровую пару, низкий граненый стакан и хрустальную бутылку с массивной пробкой. В ловушке стеклянных стенок плескался бурбон.

Дождавшись, когда мы останемся наедине, демон наполнил стакан на треть и наконец заговорил:

— Совсем скоро ты окажешься втянута в игры двенадцати родов, а это, поверь мне, далеко не те безобидные забавы, что были у нас с тобой. Ты должна понять, каких семей опасаться в первую очередь и чего от них ждать. К тому моменту, как ты будешь готова покинуть этот дом, тебе лучше обзавестись легкой манией преследования. Возможно, когда-нибудь именно она спасет тебе жизнь.

Я тяжело вздохнула. И без того нерадужные перспективы стали казаться совсем уж мрачными.

— Если все пойдет, как задумано, — продолжил меж тем Кеорсен, — ты станешь наследницей шестого рода.

— У Маорелия нет других детей? — удивилась я.

За столько-то лет наверняка должен был родиться если не десяток, то пяток демонят точно! Но тогда почему…

— У высших нечасто появляются дети. Кто-то считает, что таким образом Великий сдерживает нашу силу, не позволяя ей разрастись. Другие говорят, что сама магия, живущая в нас, накладывает подобное ограничение. Точного ответа до сих пор никто не знает. Теорий много, но все они сводятся к одному: наша природа не предусматривает частого деторождения. И нет ни одной семьи, в которой было бы больше трех детей. И то трое — редкость. За последние несколько поколений так повезло лишь двум родам, и один из них — Морграны.

Я кивнула, припоминая, что у Рейшара, кроме сестры Верины, есть еще младший брат Филесор. Именно в честь его помолвки, если память меня не подводит, Морграны и устраивали тот вечер, на котором мне довелось побывать.

— Роду Рингвардаадов не повезло, в его главной ветви наследника нет. Точнее, пока нет, — уточнил Кеорсен, не сводя с меня внимательного взгляда. — Думаю, потому-то на самом деле Маорелий тебя и спрятал.

— Только поэтому? — тихо спросила я.

Не хотелось верить, будто мне сохранили жизнь лишь из опасения, что другого потомка крови Рингвардаадов может не быть. Но, к сожалению, предположение Кеорсена звучит очень разумно. Очень по-демонски.

— Не знаю. — Высший скрестил руки на груди. — Захочешь, потом сама у него спросишь. А пока давай вернемся к главному: кого стоит опасаться в первую очередь, если Маорелий признает тебя своей наследницей.

Кеорсен говорил и говорил, то возвращаясь к географии земель, принадлежащих каждой семье, то снова переключаясь на особенности демонической иерархии. К моему удивлению, он уверял, что агрессии со стороны трех сильнейших родов ждать не стоит, ведь угрозы их положению я не представляю.

Наибольшая опасность шла от пятой и седьмой семьи. По словам Кеорсена, наличие полукровки может дать главе седьмого рода надежду на ослабление Рингвардаадов, а значит, и на смещение Маорелия. Пятая семья, вероятнее всего, не захочет держать за спиной такой неизвестный фактор, как полудемоница. Нижестоящие дома вмешиваться напрямую не должны, но могут оказать поддержку седьмому и восьмому в надежде на передел территории. При этом Кеорсен не сомневался: ждать решительных действий в первые же недели не стоит. Сначала меня попробуют просчитать и понять, насколько я опасна.

Чем дольше я слушала, тем больше закипала моя голова. Количество фамилий и имен сбивало с толку, номера родов повторялись в самых разных комбинациях, и совсем скоро я перестала понимать, кто по какую сторону баррикад окажется и почему.

— Вели-и-икий, — устало протянула я, прижимая к лицу диванную подушку. — Я не спра-а-авлюсь. — Мой голос прозвучал тихо из-за мягкой преграды.

В следующий миг подушку у меня с силой вырвали, жестко чиркнув ей по лицу.

— Не смей сдаваться при первой же трудности, — потребовал демон, нависая надо мной скалой. Я сглотнула. — Это только начало. Дальше будет лишь труднее. Но я не позволю тебе отступить, раз уж ты решила бороться.

— Почему ты помогаешь мне? — спросила, глядя в расплавленное серебро глаз.

— А ты разве не поняла? — Губы Кеорсена растянулись в хищной усмешке. — Я по-прежнему защищаю то, что считаю своим.

Это утро я возненавидела всей душой. С первой же попытки пошевелиться, которая обернулась полным провалом. Руки и ноги, казалось, налились свинцом и весили по тонне каждая. Мышцы сводило от малейшего движения.

Я лежала лицом в подушку и искала крохи сил, чтобы заставить себя хотя бы сесть. Больше всего на свете хотелось снова уснуть и проснуться спустя несколько дней, когда тело перестанет ощущаться как кусок чего-то неродного, чего-то негнущегося. Только вот Кеорсен четко дал понять, что не потерпит слабости. И я очень хотела бы ее не показывать… Но как прикажете с ней бороться, если тело не слушается?

— Махра? — В спальню, приоткрыв дверь, заглянула Тина.

Я промычала короткое приветствие и запыхтела, точно закипающий чайник, когда Тина подбежала к кровати и принялась меня переворачивать. Оценив мое сморщенное от боли лицо, она сочувственно вздохнула и спешно вышла из комнаты, чтобы вернуться буквально через минуту с большой кружкой в руках.

— Не исцелит, но сил придаст, — пояснила она, опуская чашку на прикроватную тумбу.

Затем помогла мне сесть и подложила под спину несколько подушек.

— Вы пока пейте, а я подготовлю одежду. — Улыбнувшись, Тина развернулась и направилась к гардеробной.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и, борясь с ломотой в руках, взялась за тонкую фарфоровую ручку.

Напиток оказался горячим. Я пила его маленькими глоточками и очень надеялась, что он вот-вот поможет. Но слабость не отступала.

Когда Тина вернулась из гардеробной, я успела опустошить чашку лишь на треть. Однако допить мне не дали. Положив на край кровати плотные штаны, светло-серую кофту с длинными рукавами, бросив удобную обувь на пол, Тина забрала кружку. Отставила ее обратно на тумбу и принялась помогать мне одеваться. Она же передала приказ Кеорсена: никакого завтрака до тренировки.

Я застонала. Боль — это плохо. Боль плюс голодный желудок — это совсем ужасно. Впрочем, жаловаться я не собиралась, упрямо стиснула зубы и сосредоточилась на том, чтобы протолкнуть руку в узкий рукав. Потом мужественно сползла с кровати и, еле переставляя ноги, побрела вниз.

Кеорсен ждал меня у выхода во внутренний двор.

— Ты долго. Я уж подумал, ты решила выдумать нелепую отговорку, чтобы провести весь день в постели.

Насмешка задела. Царапнула сердце обидой.

— Даже мыслей не было, — соврала я, упрямо вздергивая подбородок.

— Отлично, мышка. — Демон оскалился. — Никаких поблажек не жди.

Я мысленно выругалась. Пожалуй, даже слишком цветасто для выросшей в библиотеке девушки. Внешне, однако, сумела сохранить маску невозмутимости. Кивнула и, пропустив высшего вперед, поковыляла следом, стараясь сопеть не слишком громко.

На улице заметно похолодало. Пожухлую траву прихватили первые ночные заморозки. Порывистый, по-зимнему колючий ветер срывал с деревьев рыжие и красные листья и ронял их на промерзшую землю. Затянутое тучами небо как нельзя лучше соответствовало моему настроению.

Дойдя до края беговой дорожки, Кеорсен остановился и рывком обернулся. Я, к своей гордости, успела замереть секундой ранее и принять расслабленный вид. Точнее, я надеялась, что у меня получилось выглядеть расслабленной, а не держащейся из последних сил на чистом упрямстве.

— Разувайся, — приказал демон. — Сорок кругов по треку. Вперед!

Выдохнув, я резко наклонилась, опасаясь, что если начну делать это медленно, то просто застряну на середине пути. Потом закусила губу и, старательно борясь с одеревенелостью рук, стянула мягкие туфли. Едва мои стопы коснулись земли, по телу пронеслась волна крупной дрожи.

Выпрямившись, я глянула на демона, отметила его изогнутую в недовольстве бровь и, еще сильнее закусив губу, побежала.

Тело уже не ныло — оно вопило и требовало прекращения пытки! Ноги отказывались подчиняться, каждый шаг давался с огромным трудом.

Бег… Да уж, конечно! Уверена, со стороны я выгляжу как подбитая лошадь, хромающая на все копыта. Или как толстая утка, спешащая к пруду и переваливающаяся с боку на бок.

На высшего я старалась не смотреть.

Главное, не думать о том, что больно, о том, что икры уже на втором круге одеревенели, а мышцы бедер налились свинцом. Шум ветра перекрывал скрип моих сведенных челюстей. Сжимать кулаки тоже больно — напрягается верхняя часть руки, но расслабить их невозможно. В них зажаты моя гордость, крохотная сила воли, упрямство и нежелание проигрывать высшему.

Еще круг. За ним еще один демонов круг.

Главное, не скулить и не плакать. Я смогу. Должна смочь. Не думать, отключить эмоции и ощущения.

Двенадцатый круг.

Огонь, полыхающий внутри, раскаленным железом течет по мышцам. Перед глазами все плывет, очертания окружающего мира смазались. Единственное, что я вижу четко, — проклятый трек и фигуру высшего у его края.

Восемнадцатый круг. Двадцать второй.

Легкие выжигаются при каждом вздохе. Слезы незаметными нитями скатываются по щекам и уносятся ветром. Губы искусаны до крови, но я почти не чувствую боли. Ее вытесняет другая — та, что невидимой перчаткой обняла мое тело.

Двадцать шестой круг.

Пошел дождь. Сначала мелкий, робкий, словно неуверенный, стоит ли ему начинать задуманное. Но с каждой минутой он все набирает силу. И вот уже буквально через пять минут звучит первый раскат грома, а тучи прорываются ливнем. Одежда намокает почти мгновенно.

Тридцатый круг.

Ноги скользят на мокром гравии, приходится напрягаться еще сильнее, чтобы только держать темп. В груди полыхает, перед глазами расплылось окончательно. Сил практически не осталось. Даже упрямство и гордость затихли, подавленные усталостью. Почему-то хочется рыдать.

Тридцать четвертый круг.

Сердце, до этого момента заходившееся безумным ритмом, сбивается. Дергается, будто в попытке проломить грудную клетку, спотыкается и… замирает. На мгновение, на долю секунды. Когда же оно начинает биться снова, что-то меняется. Возвращается четкость зрения, огонь, лижущий мои легкие, отступает. Я наконец могу сделать глубокий вдох и наполнить грудь морозным воздухом. Ноги больше не сводит судорогой, получается переставлять их все быстрее.

Тридцать шестой круг.

Холод исчез. Боль отступает, оставляя вместо себя лишь слабые отголоски. Тело кажется удивительно легким, и я понимаю, что могу бежать еще быстрее.

Сороковой.

Мне почти жаль, что это последний круг. Восторг пьянит, будоражит кровь и кружит голову. Добежав до Кеорсена, я останавливаюсь, подставляю лицо дождю и ловлю ртом ледяные капли.

— Наконец-то. — Голос высшего звучит очень довольно. Смотрю на него и на мгновение тону в светящихся торжеством серебряных глазах. — Поздравляю, мышка, у тебя получилось. Кровь демонов пробудилась…

ГЛАВА 38

Блаженную негу сняло как рукой.

— Что?.. — Я уставилась на свои ладони, словно надеялась прочитать на них ответ.

— Думал, понадобится больше времени, — продолжал демон, проигнорировав мой вопрос. — Видимо, твое упрямство в кои-то веки оказалось кстати. Что ж, значит, с щадящим режимом тренировок можно заканчивать.

Услышав последнюю фразу, я поперхнулась. И это щадящий режим? Да он надо мной издевается!

В груди заворочалось раздражение. Хищным зверем оно вскинуло голову, выпустило когти и заставило зарычать. Я сама не поняла, как это вышло. Даже не сразу сообразила, что низкий рокочущий звук принадлежит мне. А поняв, удивленно замерла.

Кеорсен же едва заметно усмехнулся.

— Раз теперь можно начать тренироваться в полную силу, — лениво протянул он, — то самое время переключить все внимание на полосу препятствий.

С моих губ вновь сорвался раздраженный рык.

— Пятьдесят кругов, — добил меня высший.

Это стало последней каплей. Я гневно вскинулась.

— Ты издеваешься! Я человек! Человек! Я не смогу…

— Ты демон! — громче меня зарычал Кеорсен и одним молниеносным движением сократил расстояние между нами до минимума. — Не смей забывать об этом! Хватит трусить, Сатрея! Хватит искать оправдания и жалеть себя! Мне неинтересно, устала ты, болят ли у тебя мышцы, можешь ли ты сделать еще хоть шаг! Кровь демонов только пробудилась, и я сделаю все, чтобы она не заснула вновь!

Высший нависал надо мной точно скала. Аура его силы и власти ощутимо давила на меня, рождая инстинктивное желание почтительно склонить голову. Вот только все мое естество противилось подобному. Скорее, наоборот, каждая клеточка требовала бросить новый вызов, подначивала в очередной раз дернуть тигра за усы. Дернуть и не сбежать, а остаться, чтобы сразиться.

Задрав голову, я уверенно встретила пульсирующий алым взгляд.

— Пройди полосу вместе со мной. — Слова сорвались непроизвольно еще до того, как я осознала, что собираюсь сказать.

Бровь высшего насмешливо изогнулась.

— Хочешь потягаться силами, мышка?

— Да, — выдохнула я ему в губы и перевела на них взгляд, отмечая, как самоуверенно дернулся левый уголок.

Короткое, смазанное движение, оно всколыхнуло что-то внутри меня. Что-то незнакомое, но тягуче-сладкое и теплое, точно топленый сахар.

— Что ж, ты сама напросилась, — хищно улыбнулся демон.

Отойдя на несколько шагов, он рывком стянул через голову кофту. Я же замерла, не в силах перестать разглядывать идеальное, словно вылепленное Великим тело. Широкую спину, сильные руки, плоский живот с четко очерченными косыми мышцами…

— Не стоить смотреть на меня так, если не готова продолжить, — произнес Кеорсен и медленно, точно подкрадываясь, подошел ближе.

Я недоуменно взглянула в его глаза, вновь горящие молочно-белым светом.

— Мне интересно, понимаешь ли ты сама, что творишь? Не думаю, — качнул он головой. Потом хмыкнул и перевел взгляд на тренировочную площадку.

Я послушно повторила его движение.

Полоса препятствий представляла собой ряд преград. Первая — высокие узкие бревна, идущие параллельно друг другу с неравномерными разрывами. Каждое держалось лишь на одной опоре, из-за чего постоянно балансировало на манер весов. В нетронутом состоянии они оставались идеально прямыми, но стоило на них ступить, как темное дерево норовило исчезнуть из-под ног. Единственный способ пройти — быстро перемещаться с одного на другое, при этом используя иногда те, что уже пришли в движение.

Покидая последнее бревно, нужно было исхитриться прыгнуть вперед и зацепиться за следующее препятствие — деревянную горку А-образной конструкции. Лишь в некоторых местах на абсолютно гладкой стене торчали крохотные брусочки, позволяющие удержаться.

По другую сторону горки находилась натянутая над землей сеть с широким, даже чересчур, плетением. Эту часть полосы я ненавидела больше всего. Каждый раз, врезаясь в плотные нити плетения подбородком, лицом или грудью, я на мгновение слепла от вспыхивающих перед внутренним взором фейерверков. Руки и ноги, соскальзывая, терлись об эти самые нити с такой силой, что казалось, будто кто-то прикладывал раскаленное железо к оголенной коже.

За сетью шли вращающиеся гигантские деревянные цилиндры с множеством торчащих в разные стороны перекладин. Причем двигались эти самые цилиндры в хаотичном порядке. Вчера, казалось, не осталось места, по которому меня не ударили бы проклятые «ручищи»!

Всего на отрезке находилось восемь цилиндров: четыре в ряд по одному с каждой стороны. Следом за ними начиналось «низкое поле», как называл эту часть полосы Кеорсен. На расстоянии не выше тридцати сантиметров от земли ровным полотном тянулась проволока с колючими «ежами». Ползти по промерзлому грунту, задирая рубашку и штаны, царапая живот, ноги и локти, — сущее проклятие!

Заканчивалась полоса препятствий узким туннелем, в котором я с трудом умещалась, не говоря уже о том, чтобы при этом еще работать руками-ногами.

— Ты понимаешь, мышка, что, если проиграешь, будешь проходить эту полосу снова и снова, пока мне не надоест? — насмешливо уточнил Кеорсен.

Я кивнула и вздернула подбородок.

— Но если выиграю я, — произнесла с вызовом, — ты прекратишь издеваться над моим телом.

Возможно, мне показалось, но на последних словах глаза демона хищно блеснули. Однако он тоже кивнул, принимая условия. Потом вскинул руку, пробормотал заклинание, и, следуя его воле, рядом с уже существующей полосой возникла такая же, только адаптированная под размеры тела высшего.

Вопросов я не задавала. Следом за Артенсейром подошла к первому препятствию и остановилась.

— Я выброшу в воздух серый энергетический шар. Как только цвет сменится на голубой, начинаем. Все ясно?

— Ясно.

Еще один пасс руками, и метрах в трех над землей прямо над балансирующими бревнами завис серый полупрозрачный шар размером с упитанного кота, свернувшегося клубком.

Прошла минута, а если судить по моим напряженным нервам, так почти вечность, но шар оставался серым. Затем он нехотя зашевелился. Крутанулся вокруг своей оси, сделал сальто, словно проверяя нас на выдержку, и приобрел насыщенно-голубой цвет. Сигнал к действию!

Отпустив на волю рвущийся азарт, я побежала, подпрыгнула, оттолкнулась от первого бревна, резко ушедшего вниз, и перескочила дальше. Четыре крупных прыжка, и я на стене. Бросила мимолетный взгляд вправо — Кеорсен рядом. Мысленно выругалась и вскарабкалась по стенке. Глянула вниз. Натянутая над землей сеть выглядела пугающе. Слишком хорошо я помню, насколько она коварна.

Секундная заминка: спускаться или падать? Спускаться — значит терять время, но падать — добровольно обрекать себя на боль и ожоги.

Взгляд вправо, высший по-прежнему рядом. Выбор очевиден — отталкиваюсь от края вершины и лечу вперед, стараясь сгруппироваться. Удар о сетку ощутимый, левая рука проваливается в дырку. По коже разливается жар, будто от яда самой опасной змеи — люсирейши. Изо рта вырывается непонятное шипение, поврежденная рука горит огнем, но времени отвлекаться на боль нет. Прижав конечности к туловищу, скатываюсь к следующему испытанию.

В этом и состоит главная хитрость, которую я поняла лишь под конец вчерашней тренировки: если пытаться ползти или карабкаться по демоновой сети, травмы неизбежны. Лишь перекаты в позе эмбриона защищают от этого.

Мышцы напряжены до предела, словно через них пропустили стальной прут, сковав вместе, но так даже лучше. Продолжаю катиться, руками защищая грудь, ругаясь на весь демонов мир. Хвала Великому, вот и конец сети!

Теперь впереди четыре ряда деревянных «рукастых» цилиндров. Взгляд вправо — Кеорсен отстал, но недостаточно, чтобы расслабиться. Мое преимущество в том, что вчера я успела очень близко познакомиться с полосой препятствий и хорошо знаю, какие отрезки пути самые опасные. Его преимущество — он сильнейший среди высших. Где гарантия, что даже сейчас он не поддается, преследуя лишь ему понятные цели? Прогиб, прыжок, уклонение, снова прыжок. Сгруппировалась, выпрямилась — цилиндры пройдены. Демон близко.

Впереди «низкое поле». Из груди вновь вырывается утробный рык. Я не проиграю! Прыгаю вперед, ныряю под острую проволоку, изо всех сил перебираю руками и ногами. Цепляюсь волосами за «ежа», дергаю головой, оставляя на проволоке вырванный клок. Ползу дальше.

Осталось последнее препятствие — труба. Прижимая тело к промерзшей земле изо всех сил, разгоняюсь и влетаю в туннель.

По инерции прокатываюсь на несколько драгоценных сантиметров вперед, снова активно работаю руками, помогая пальцами ног, — для большего маневра нет места. Высшего видеть не могу из-за конструкции трубы, но внутренний голос орет, подгоняя.

Возникает ощущение, что Кеорсен уже прошел полосу, пьет чай, смеется с Тиной над моей медлительностью, жалеет меня… Нет! Гнев придает сил, и я вываливаюсь на грязную, мокрую от ливня землю за секунду до того, как это делает демон.

Осознание собственной победы накрывает пьянящей волной радости. Я лежу спиной на твердой как камень почве, закрыв лицо руками, и смеюсь в голос. Победа! Разве такое может быть? Сегодня да!

Небо разрывается очередным раскатом грома, но это не в силах отвлечь меня. Я смогла. Впервые в жизни смогла! Я не уступила ему.

ГЛАВА 39

Победа кружила голову еще долго. Пока мы возвращались в дом, пока я поднималась к себе и, отпустив Тину, сама наполняла ванну, пока отмокала в ней… Я все никак не могла перестать улыбаться. Нет, пустых заблуждений не было: я догадывалась, что демон поддался, но странным образом меня это не задевало. Напротив, я испытывала благодарность. Крохотная победа что-то изменила во мне, наполнила сердце уверенностью и придала сил. Не для борьбы с Кеорсеном — со всем миром, с двенадцатью родами, возглавляющими его.

После ванны я надела тонкое шерстяное платье, обулась и спустилась на первый этаж. Кеорсен нашелся в гостиной. Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку и положив ногу на ногу, и пролистывал какую-то книгу в темно-зеленом переплете. Высший тоже успел принять ванну и переодеться. Тренировочные вещи сменил на серые штаны и бежевую кофту мелкой вязки, рукава которой демон небрежно подтянул почти до локтей. Влажные волосы, принявшие еще более насыщенный стальной оттенок, были небрежно раскиданы по плечам.

И зачем только Великий создал высших такими притягательными? Даже понимая разумом, сколь обманчива их красота, я не могла перестать рассматривать демона.

— Гипнотизируешь или любуешься? — спросил Кеорсен, не отрываясь от книги.

На мгновение я растерялась, но быстро взяла себя в руки.

— Ни то ни другое, — ответила как можно спокойнее, проходя и садясь в кресло. — Просто думаю.

— И о чем же? — Демон поднял на меня изучающий взгляд.

— О том, почему Великий дал вам такую обманчивую внешность.

Артенсейр довольно хмыкнул.

— А ты бы хотела, чтобы все добряки были красивы, а негодяи уродливы? — Он закрыл и отложил книгу. — Это же не роман, Сати, а реальная жизнь. И в ней многое обманчиво. Красивые растения зачастую ядовиты, горы, прекрасные в своем величии, опасны. А сколько существует ярких разноцветных рыб и птиц? И что, ты думаешь, все они ручные зверюшки? — Заломив левую бровь, он следил за моей реакцией. — Так задумано самим Великим: все притягательное опасно. И чем желаннее, тем опасней.

Я вздохнула.

— Может быть, — пожала плечом. — Но тогда… разве не логичнее отказаться от желанного?

— Только если ты слишком труслива, чтобы рискнуть и побороться за то, что действительно хочешь.

Секунд двадцать мы гипнотизировали друг друга взглядами, словно находясь в молчаливом противостоянии. Опасность против осторожности. Сила против гордости. Демон против человека. И, низшие меня раздери, мне нравятся такие моменты. Они будоражат кровь, дразнят эмоции и толкают к самому краю неизведанного. Казалось, одно неосторожное движение, еще один смелый взгляд, и что-то изменится в наших с Кеорсеном отношениях — отмерит рубеж и начнет новую страницу. Но только я не хочу спешить. Мне нравится эта игра на кончике лезвия, на самом его острие. Опасная, но бесконечно завораживающая. Как и сам высший.

— Мне нужно вернуться в замок. — Кеорсен нарушил затянувшуюся тишину. — Думаю, на день, максимум на два. По возвращении принесу оружие. Пора всерьез заняться твоей подготовкой. В мое отсутствие продолжай бегать и тренироваться на полосе. Демоническая кровь еще слишком нестабильна. Нельзя позволить ей уснуть.

Я послушно кивнула.

— И, Сати, пообещай мне одну вещь. — Его взгляд стал очень внимательным. — Не покидай территории дома. Пробудившаяся кровь может толкать тебя на необдуманные поступки, но прошу, держи голову на плечах. Если почувствуешь, что теряешь контроль, — беги. Выматывай себя физически. Это поможет продержаться до моего возвращения.

Я снова кивнула и вслед за демоном встала. Потом так же послушно дошла хвостиком до главного крыльца, пересекла двор и замерла у калитки.

— Тебе обязательно уходить? — Вопрос сорвался непроизвольно.

Кеорсен посмотрел на меня с улыбкой. Но не холодной, надменной или насмешливой, а такой теплой и понимающей, что сердце екнуло.

— Мне бы хотелось остаться. Особенно сейчас, когда ты так беззащитна перед собственной сущностью. Но есть дела, которые я должен уладить.

Еще лишь секунду он неотрывно смотрел мне в глаза, потом развернулся, вышел на поляну, плотно прикрыв за собой калитку. Подпрыгнул, материализовал огромные крылья и одним резким толчком взмыл вверх.

Я проводила его взглядом, а потом еще долго стояла и смотрела в хмурое небо. В душе царило смятение. Хотелось, чтобы Кеорсен вернулся и остался со мной. Но вместе с тем хотелось, чтобы он не возвращался никогда. Не дразнил чувства. Не искушал одним своим присутствием. Не будил во мне все эти незнакомые, сбивающие с толку, а временами даже пугающие эмоции.

Я для него лишь игрушка, оказавшаяся гораздо интереснее, чем виделось вначале. Полукровка, подобной которой не существовало. Загадка для изучения. Кто угодно, но только не та, кем мне хотелось бы быть.

И это злило. Внутри все кипело, рождая странные желания. Хотелось кричать, бежать, драться, выплескивая то, что разъедает душу. Избавиться от этих неправильных чувств и стать по-настоящему свободной. Не человеком, не демоном. Собой.

Поддаваясь эмоциям, я стукнула кулаком по калитке, но тут же замерла, прислушиваясь. Что-то не так. Подняла глаза к небу и вгляделась в плетение кокона. Силовые нити вибрировали, щетинились колючками и стягивались над домом, будто стремясь плотнее прижаться друг к другу. Так они реагировали лишь на приближение демонов. Точнее, почти так. Низших и темных кокон воспринимал гораздо спокойнее. Неужели сюда движется кто-то по-настоящему опасный? Но кто?

Почувствовав сильный порыв ветра, я оторвала взгляд от силовых потоков и посмотрела на поляну. Пальцы, до этого спокойно лежавшие на калитке, сжались.

В десяти метрах от защитного купола стоял Рейшар Моргран.

ГЛАВА 40

Взгляд золотых глаз рассеянно скользил по кокону, точно пытался его увидеть. Метался из стороны в сторону и каждый раз возвращался к центру поляны — туда, где под широкими лентами защитной магии прятался дом.

Холодный ветер трепал длинный темно-синий плащ, расшитый по краю золотым орнаментом. Черные сапоги с высокими голенищами со стороны казались грубыми, но демон умудрялся ступать почти бесшумно, кругом обходя поляну. Откинув тяжелую полу, Рейшар опустился на одно колено и ухватил с земли горсть опавших листьев вместе с жухлой травой. Поднес к лицу, шумно втянул носом воздух. Потом вдруг дернулся и рывком выпрямился. Вслушался в шепот леса, в шорох трущихся друг о друга веток. И снова скользнул взглядом по невидимому кокону.

— Что же тебе здесь нужно, Кеорсен? — пробормотал высший. — Зачем прилетаешь на эту забытую Великим поляну? Неужели ты нашел ее?

Вверху раздались хлопки мощных крыльев, а в следующий миг рядом с Морграном приземлился темный. Прижав правый кулак к груди, он поклонился.

Я по-прежнему стояла возле калитки и почти не шевелилась, неотрывно следя за происходящим. Взглядом отметила графитово-серую форму прилетевшего демона, его массивные ботинки с укрепленными носами, коротко стриженные волосы, едва доходящие до кончиков ушей, и витые рога с зарубками и сколами.

— Вызывали, махр? — сухо спросил он.

Вместо ответа Рейшар скрестил руки на груди и одарил демона тяжелым взглядом.

— Твои низшие прочесывали этот район?

— Конечно. — В голосе темного не прозвучало даже тени сомнения. — Дважды.

— И?

— Ничего, махр. Никаких следов.

— Прекратить любые поиски на территории, прилегающей к этой поляне ближе, чем на четыре крыла, — холодно приказал Моргран.

— Слушаюсь, махр. Что-нибудь еще?

— Нет, можешь быть свободен.

Демон поклонился и, расправив крылья, взмыл в воздух. Рейшар же улетать не спешил. Он снова внимательно оглядел поляну, затем сделал несколько быстрых пассов руками.

В тот же миг от широких ладоней в разные стороны метнулись тонкие ленты. Плоскими змеями они пролетели почти до границы с лесом и свернулись четырьмя массивными шарами. В центре каждого приглушенным светом пульсировал мутный огонек: зеленый, красный, золотой, белый. На любое колебание воздуха, будь то сорвавшаяся с ветки ващага или согнувшаяся под порывом ветра трава, шары реагировали: стягивали к себе потоки, щетинились острыми иглами и замирали, точно готовые к атаке.

Раньше мне не доводилось видеть подобной магии, но внутреннее чувство подсказывало: это ловушка. На Кеорсена.

Беспокойство кольнуло сердце.

Я могла бы развеять опасное заклятие, но для этого нужно подойти ближе.

— Махра, боюсь, мне придется попросить вас о помощи. — На крыльцо вышла Тина.

Сначала она заметила меня, а потом, проследив за моим взглядом, и высшего. Ее лицо стремительно побелело.

— Он нас не видит и не слышит, — поспешила заверить я. — Во всяком случае, до тех пор, пока калитка закрыта.

— А если она откроется? — не скрывая страха, выдохнула Тина.

— Он сможет нас видеть и слышать, но внутрь без приглашения хозяина не войдет. Не бойся, мы в безопасности.

— Вы уверены?

Вопрос Пятианы вызвал раздражение. Пока я беспокоюсь за Кеорсена, она переживает только за себя!

— Я же сказала, что бояться нечего! — ответила резче, чем следовало.

Но тут же одернула себя и тряхнула головой. Что это со мной?

— Прости, Тин. — Я потерла переносицу. — Не хотела грубить. Ты говорила, что нужна помощь?

Она несмело кивнула.

— Надо отодвинуть комод в гостиной. За ним лежит какая-то книга… кажется. Точно не знаю. Протирала пыль и увидела корешок переплета в зазоре между стеной и комодом.

— Конечно, я помогу, — улыбнулась, стараясь заглушить все еще тлеющий огонек раздражения в груди. — Только сначала сделаешь мне ромашкового чая?

Тина кивнула и поспешила на кухню. Я бросила еще один взгляд на рыскающего по поляне Рейтара и тоже вошла в дом. Пока высший рядом, мне не выйти за пределы кокона.

Расставив на столе красивые чашки из голубого фарфора, блюдца в тон и пузатый чайник, от носика которого поднимался ароматный пар, мы опустились на соседние стулья.

— Прости еще раз, что повысила голос, — вздохнула я. — Сама не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке. — Тина придвинула к себе одну из чашек. — Махр Кеорсен предупреждал о подобном.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Потухший было огонек раздражения полыхнул с новой силой.

— Говорил, что из-за пробуждения демонской крови возможны резкие перепады настроения, — продолжила тем временем Тина. — Велел относиться к вам с пониманием.

С пониманием…

Окончание фразы разозлило еще больше, упав новыми искрами на труху моей выдержки. Занявшееся пламя стало разрастаться, точно подгоняемый ветром лесной пожар. Слишком стремительно, чтобы я могла его контролировать.

— А что еще сказал наш дорогой махр? — процедила сухо. В висках застучало, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Как часто вы с ним ведете такие задушевные беседы? И давно ли Кеорсен воспылал к тебе столь трогательным доверием? — С каждым новым словом недовольство звучало все отчетливее.

Это что же получается? Я наивно полагала, что Кеорсен и не замечает Тину, а он, оказывается, мило общался с ней за моей спиной? Решил найти человечку посговорчивее?

Сердце жгли обида, ярость и… ревность. В один миг я осознала все грани ранее не испытанного чувства. Отравилась его ядом и ослепла от вставшей перед глазами алой пелены.

— Ну? Давай, расскажи мне. Что еще тебе поведал драгоценный махр? — Мой голос все больше скатывался в рычание.

Бушующие эмоции заглушили разум. Я с трудом понимала, что говорю и зачем.

— Он беспокоится о вас, махра, — пролепетала Тина. — Просил приглядывать. Говорил, что демоническая кровь будет провоцировать вас, толкать на жестокость…

— Приглядывать?! Конечно, куда уж мне без твоего пригляда! — Красная пелена перед глазами уплотнялась. — Мне не нужна твоя помощь! — выкрикнула я и с силой ударила ладонью по столу.

Под пальцами что-то звонко хрустнуло, а потом защекотало от расползающейся теплой липкости. Только я не обратила на это внимания, продолжая неотрывно следить за Пятианой. Та испуганно вскочила со стула, отступила на шаг и теперь замерла настороженным зверьком, будто готовая сорваться с места в любой момент. Ее левая рука, чуть подрагивая, прижималась к животу.

Мой взгляд зацепился за этот жест. За попытку защитить самое ценное.

Я моргнула. Да что со мной такое?

Однако найти ответ никак не получалось — красный туман, затянувший не только взор, но и разум, не позволял этого сделать.

— Махра, вы порезались. — Губы Тины подрагивали, но голос звучал упрямо. — Нужно промыть рану и перебинтовать.

— Не надо ничего! — зарычала я и, из последних сил вырывая себя из алого марева, вылетела во внутренний двор.

Я не желала Тине зла, и сейчас единственный способ ее защитить — сбежать.

Дождь прекратился, оставив после себя огромные лужи мутной воды и насытив воздух озоновой свежестью. Я стояла на крыльце, жадно дыша полной грудью. Старалась унять бешено стучащее сердце, сжимала и разжимала кулаки.

Неторопливо, словно нехотя, красный туман начал рассеиваться. Не желая оставлять ему и шанса, я разулась и побежала, шлепая босыми ногами по осенней слякоти.

«Если почувствуешь, что теряешь контроль — беги. Выматывай себя физически», — зазвучал в ушах голос Кеорсена.

Где же ты? Куда ты ушел, когда так сильно мне нужен?

Я бежала, не чувствуя холода и боли. Сознательно вгоняла себя в транс, надеясь найти в нем убежище. Только теперь не от внешнего мира, а от демонов, живущих в моей душе. В голове всплыли строки давно забытой песни:

Ба пела мне ее, когда я была маленькой. В пропасти разверзшихся эмоций эта песня стала моим канатом, страховкой, удерживающей на краю бездны. И я запела едва слышно:

Брызги от холодных луж оседали на подоле, намокающем и тянущем вниз все сильнее с каждым новым кругом. Я держала его одеревенелыми пальцами и продолжала бежать. Губы сами шептали слова, за которые я отчаянно цеплялась, не позволяя алому туману вернуться.

Ноги, не чувствуя усталости, продолжали отбивать ритм: правая-левая, правая-левая. Быстрее, еще быстрее. До сведенных судорогой мышц, до изнеможения, до жжения в груди от нехватки воздуха.

Сил едва хватало, чтобы переставлять горящие огнем стопы, но я упрямо продолжала бежать. И только песня Ба, как маяк, вела меня вперед.

Вместе с последней строчкой я упала на колени, врезаясь ими в острый гравий.

Запрокинула голову и жадно задышала. Грудь все еще полыхала, но уже не пламенем ярости, а сожженными за изматывающий бег легкими. Я едва могла сделать глубокий вдох.

— Махра, махра! — позвала Тина с крыльца.

Я повернулась на голос и грустно улыбнулась. Бушевавшие ранее эмоции успокоились, уступив место стыду и сожалению. На секунду в голове мелькнула малодушная мысль вернуться на трек или пройти полосу препятствий — что угодно, лишь бы отсрочить необходимость смотреть в добрые глаза Тины. Но только я не желала поддаваться страху, равно как и бегать от ответственности.

Поднявшись, я подошла к Тине и решительно встретила ее обеспокоенный взгляд.

— Прости меня. — Мой голос прозвучал твердо. Тина качнула головой, явно готовая оспорить мои попытки извиниться, но я не дала ей этого сделать. — Собственные эмоции пугают меня. Со временем я обязательно научусь их контролировать, но пока, боюсь, для тебя и твоего сына находиться рядом со мной небезопасно. Думаю, Маорелий согласится забрать те…

— Нет.

— Что? — Я моргнула.

— Нет, — с мягкой улыбкой повторила Тина. — Я никуда не уйду, если вы собирались предложить мне именно это. Я не оставлю вас, махра.

— Но почему? Забыла, какой я была еще полчаса назад?

— Нет. — Она в третий раз качнула головой. — Это вы, махра, только учитесь жить с демонами. Я же давно привыкла. И я не брошу вас лишь потому, что вы сами боитесь внутреннего зверя.

Голос Пятнаны звучал тихо, но очень решительно. Она действительно верила в каждое произнесенное слово, в каждый звук. Такая юная — младше меня, но такая смелая.

Подступившие слезы стянули горло словно удавкой. Заслужила ли я такую преданность? Такую веру?

На смену стыду пришла признательность и трепетная нежность. Они затопили меня, точно разошедшаяся в полноводье река. И, не сдержавшись, я заключила Тину в крепкие объятия. Уткнулась носом ей в волосы и разревелась.

Я вздрагивала, чувствуя мягкие поглаживания по спине. Вспоминала Ба, делавшую точно так же, и продолжала плакать.

Не знаю, сколько мы так простояли. Наконец я смогла отстраниться, вытереть влагу со щек и выдавить слабую улыбку.

— Спасибо, — поблагодарила искренне. — Обещаю, я больше не допущу такого. Вот увидишь.

Тина кивнула.

— Я знаю. — Уголки ее губ дрогнули. — Вы сильная, и вы обязательно со всем справитесь. Только, махра, думаю, вам следует знать: там, на кухне, когда вы разозлились, ваши глаза стали алыми.

ГЛАВА 41

— Что? — выдохнула я, не веря.

Тина же улыбнулась. Тепло и понимающе, совсем как Ба раньше.

— А сейчас вы растеряны, и ваша радужка едва заметно отливает красным. Пойдемте, махра, обработаем вашу руку.

Я перевела взгляд на порезанную, перепачканную в крови и грязи ладонь. Болезни ко мне и раньше не приставали, а уж теперь, с пробудившейся демонической кровью можно и вовсе не переживать. Но, видя волнение в глазах Тины, я позволила ей увести меня на кухню, промыть порез и перевязать его полоской чистой ткани.

Потом, вспомнив о недавней просьбе, помогла отодвинуть от стены комод. Давить старалась только здоровой рукой. Ей же достала из расширившейся щели тонкую, покрытую слоем пыли книжку. Вернула комод на место и, сев на диван, принялась изучать находку. Под мягким переплетом обнаружилась вовсе не книга, а скорее блокнот для рисунков. Грифельные, карандашные, цветные. Схематичные или весьма проработанные. Я неспешно листала страницы, разглядывая каждый набросок, пока вдруг не поняла, что смотрю на портреты Лири — моей матери. Юная, хрупкая, с зелеными, как весенняя листва, глазами… Именно такой ее описал Маорелий.

Пальцы, держащие блокнот, дрогнули.

Я всегда верила, что родилась согласно порядку: от неизвестного отца, у не желавшей меня матери. Но сейчас, всматриваясь в мягкий взгляд и теплую улыбку, застывшую на лице Лири, я видела в них счастье. То самое, которое она испытывала в этом доме, живя с высшим, вынашивая меня. Я видела в чертах ее лица желание жить, покорившее в свое время Маорелия. И ни следа страха.

Не знаю, была ли Лири такой всегда или обрела храбрость с поддержкой Рингвардаада, но мне нравится ее немой вызов миру. Смелая, дерзкая… Пальцы отпустили страницы и мягко коснулись нарисованных скул. Мне бы хотелось узнать ее. Пусть не провести всю жизнь бок о бок, раз на то была воля Великого, но хотя бы услышать ее голос. Вдохнуть ее запах. Почувствовать теплоту объятий. Я бы хотела помнить это. Жаль, что моя детская память оказалась такой краткосрочной.

Интересно, что Лири чувствовала, держа меня на руках? Каково это — иметь ребенка? Раньше я никогда не задумывалась о подобном. Верила, что проживу всю жизнь в нижних архивах. А теперь… А что теперь? Сначала надо выжить, отстоять свое право на существование. Задаваться пустыми вопросами сейчас просто бессмысленно! Вот только мысли, игнорируя доводы рассудка, возвращались к сказанному Маорелием.

«От связи с людьми рождались люди, от связи с демонами — демоны. Великий будто давал полукровкам выбор, какую кровь слушать: человеческую или демоническую», — прозвучал в ушах его голос.

Но какую кровь слушать мне? Я обещала Ба остаться человеком. И вместе с тем я дала Кеорсену слово, что стану сильной, не позволю моей демонической половине исчезнуть. Получается, сдержав одно обещание, я нарушу другое.

— Как мне быть, Лири? — тихо спросила я, глядя в нарисованные зеленые глаза.

Возможно, то была лишь игра света, но на секунду мне показалось, что очертания Лиуртании изменились. Раскрашенные бледно-розовым карандашом губы дрогнули в едва заметной улыбке, глаза лукаво прищурились. Лири будто подначивала меня не бояться сделать выбор. И неожиданно в сердце поселилась уверенность, что она поддержала бы меня, как бы я не поступила.

Тяжело вздохнув, я закрыла блокнот, прижала его к груди и замерла, отчаянно мечтая обнять не изрисованные карандашами и красками страницы, а человека, запечатленного на них. Потом отложила собранные в тонкий переплет рисунки на столик и вышла на главное крыльцо. Подняла голову и всмотрелась в плетения защитного кокона. Расслабленные, спокойные, они ясно давали понять, что Рейшар улетел. А вот расставленная им ловушка никуда не делась.

В груди пойманной птицей билось беспокойство. Я помнила просьбу Кеорсена не покидать безопасной территории, впрочем, и то, как он в свое время уверял меня, что навредить ему очень сложно. Но вместе с тем я видела светящиеся сердцевины каждого шара, чувствовала исходящую от них опасность. И не могла оставаться в стороне.

Шумно выдохнув, я пересекла внутренний двор, распахнула калитку и бегом кинулась к ближайшему шару. Едва почувствовав, что могу его разрушить, тут же направила всю волю и желание в светящийся золотой центр и взмахнула рукой. Невидимые нити дернулись, точно возмущаясь, но послушно истлели. Я же бросилась ко второму шару. А потом — к третьему.

С каждым новым развеянным плетением меня все больше охватывало ликование. Да! Получается! Осознание, что я могу защитить Кеорсена, грело душу и усмиряло беспокойную птицу в груди. Однако не успела я взмахнуть рукой в последний раз, разрушая нити четвертого шара, как ощущение опасности накрыло с головой. Защитные чары дома воинственно ощетинились и стянулись, низко нависая над черепичной крышей.

Воздух в легких внезапно закончился. Я знаю, что означает такое поведение кокона, — Рейшар близко.

Рывком развеяв последний шар, я изо всех сил припустила к дому. Ну же! Быстрее! Еще быстрее! Я бежала так, как не бегала даже на тренировках Кеорсена. Сердце нервно билось о ребра, точно спеша добраться до безопасного купола раньше меня.

Внезапно эмоции завопили еще громче, едва не оглушая. Доверившись им, я не думая отпрыгнула вбок и чудом избежала столкновения с возникшим прямо передо мной Рейтаром.

Нет! Вложив в последний рывок все силы, я втолкнула себя в защитный контур, споткнулась и кубарем полетела вперед. Закрыть калитку я не успела.

ГЛАВА 42

— Проклятье! — раздалось позади меня.

Я вскочила на ноги и рывком обернулась. Губы непроизвольно растянулись в улыбке.

Судя по всему, Моргран рванулся за мной и с размаху влетел в защитный контур. Спружинив, щиты откинули его на добрых три метра. И вот сейчас второй по силе высший сидел на поляне, все еще мокрой после дождя, и растерянно тер лоб. Поймав мой взгляд, он отнял руку от лица и поднялся.

— А ты даже интереснее, чем я думал, — хмыкнул он и медленно, по шагу, двинулся ко мне. — Обвела вокруг пальца Кеорсена, сбежала, надежно спряталась… Даже мои демоны тебя не нашли.

Я вернулась к калитке и встала, опустив на нее руку.

— Ты ведь не просто невосприимчива к магии, ты ее видишь. — Высший растянул губы в довольной усмешке. — Я понял это еще на вечере, слишком уж вовремя ты кинулась закрывать собой Кеорсена. Забавно, — золотые глаза прищурились, — не думал, что мне доведется увидеть человечку, готовую пожертвовать собой ради высшего. Почему он, Сатрея? Встала бы ты на пути заклятия, пусти я его в другого высшего? А в свою сестру?

Я только собиралась убедить демона, что ценю любую жизнь, но слова внезапно кончились, стоило Рейтару упомянуть Верину. В памяти всплыл ее образ, то, как она прижималась к Кеорсену, как смотрела на него, как касалась его кожи пальцами… В груди полыхнуло, и я спешно закрыла глаза, опасаясь, что они выдадут не только мои эмоции, но и мое происхождение.

К счастью, Рейшар понял такое поведение по-своему.

— Видишь, твоя самоотверженность имеет четкие границы. И о причинах догадаться нетрудно.

Я задержала дыхание, мысленно досчитала до десяти, выдохнула через нос и только потом заставила себя вновь посмотреть на демона. Он стоял очень близко — всего в нескольких сантиметрах от границы кокона. Взгляд золотых глаз скользил по моему лицу почти так же, как в тот вечер в его замке.

— В тебе что-то изменилось, — задумчиво произнес высший. — Только не могу понять, что именно…

— Видимо, исчезла загнанность. — Я позволила себе улыбку.

Демон хмыкнул.

— Ее в тебе и не было. Ты держалась не как обычная рабыня: не лепетала, не пыталась угодить. Ты нас не боялась. Так от кого же ты прячешься теперь? — задумчиво протянул он и переключил внимание на дом. Правда, уделил его осмотру не больше нескольких секунд, после чего вновь сосредоточился на мне. — Слух правдив, не так ли? В бесконечной заботе о драгоценном Кеорсене Совет решил избавиться от тебя?

Кокон защищал только от попыток чужаков войти, а вот дыхание Рейшара он пропустил. Позволил ему коснуться моей щеки и всколыхнуть выбившиеся у висков волоски.

Я вздрогнула.

— Ты ведь ничего не знаешь о Совете, верно? — Демон смотрел пристально, глаза в глаза.

— Нет, — ответила честно, не отводя взгляда.

— А о Круге?

— Почти нет.

Рейшар хмыкнул, вновь шевельнув дыханием мои волосы.

— Я могу рассказать…

— Кеорсен тоже может, — возразила я, чем вызвала новую усмешку на лице демона.

— Брось, Сатрея… Сати. Так они, кажется, тебя называли? Я могу поведать тебе не только о Совете Старших или о Круге. К тому же от места в Круге Кеорсен отказался в пользу Майкрама. Так что наш дорогой друг знает далеко не все…

Я упрямо поджала губы.

— Зачем тебе это? Высшие не помогают людям.

— Я не совсем обычный высший, а ты — не совсем обычная человечка, — улыбнулся он. — Кто знает, чего мы можем достичь вместе?

— Не играй со мной. — Я прищурилась, гася новую волну недовольства.

— Я и не играю. — Моргран лениво пожал плечами. — Надавить на твои слабости ничего не стоит, поверь. Но я пришел не за этим.

Едва я открыла рот, собираясь возразить, что у меня нет слабостей, до которых он мог бы дотянуться, как демон улыбнулся.

— Кеорсен — твоя слабость, — поделился он. — Ты ринулась защищать его в моем замке, и ты покинула безопасную территорию, чтобы разрушить расставленную ловушку.

Я напряженно замерла, глядя в расплавленное золото глаз.

— Твоя слабость заметна, Сати, — вкрадчиво добавил Рейшар. — Если не научишься прятать ее, именно она однажды будет стоить тебе жизни.

Слова прозвучали как приговор. Налетевший ветер пробрался под платье и заставил кожу покрыться мурашками.

— Тогда чего ты хочешь? — спросила я, совладав с оторопью.

— Поговорить с Кеорсеном. Убеди его выслушать меня.

— Что? Но почему ты…

— Почему не приду к нему сам? — понятливо ухмыльнулся высший. — Потому что стоит мне заикнуться о том, что нашел твое убежище, Кеорсен убьет меня. Раз уж он так старательно оберегает тебя, значит, не потерпит даже мнимой угрозы. И если он решит — а он решит, что я могу сдать тебя Совету, то не станет рисковать.

— Но при чем тут я? Почему тебе вообще стоит заговаривать с ним обо мне?

Выражение лица демона неуловимо изменилось. Исчезла ленивая расслабленность, губы едва заметно напряглись. Золото глаз подернулось льдом.

— А притом, девочка, — произнес он, не сводя с меня внимательного взгляда, — что, когда Совет доберется до тебя и уничтожит, всю вину возложат на меня. И принять ярость Кеорсена тоже придется мне.

— Но почему? — окончательно растерялась я. — Почему ты?

— Потому что я единственный, кто в состоянии бросить ему вызов и попытаться свергнуть. Не так чтобы мои шансы велики, — Рейшар поморщился, — но они есть.

— И Совет против? Почему? — вновь задала я уже опостылевший вопрос.

Коричневая бровь выразительно изогнулась, пришлось спешно пояснять:

— Изменения — это всегда новые эмоции, и…

— О, ты в курсе, — улыбнулся демон. — Что ж, тогда скажу иначе: Совет не был бы против вызова, если бы его мог бросить кто-то другой.

— Дело в тебе? Потому что ты… — Я сбилась на мгновение, подбирая слова. — Не совсем обычный высший?

Рейшар кивнул. Я же нахмурилась.

— Но ты ведь говорил, что у тебя есть шанс одолеть Кеорсена, а сейчас… ты словно боишься его, — закончила осторожно.

Демон вздохнул, одарил меня долгим взглядом, будто что-то решая для себя. Потом заговорил:

— Вызов — это попытка изменить иерархический порядок, когда глава одного рода сражается с главой вышестоящей семьи. Это поединок силы и чести, в котором оба противника сохраняют хладнокровие и рассудительность. Это вопрос мастерства и особого этикета. Но если высший мстит… Уф! — Рейшар запустил пятерню в волосы и растрепал их. — Чем сильнее демон, тем страшнее он в гневе. Если же гнев захватывает сознание высшего полностью, то ни один протокол и ни одно правило его не сдержат. А самое паршивое, что праведную месть не оспаривают. Ее разрешают. Уверен, Совет обcтавил бы дело так, что ни у кого не возникло бы сомнений, кто виновен в твоей смерти.

— Но я же просто человек. С чего бы высшим поощрять убийство своего из-за человека?

— С того, Сати, — губы Морграна дрогнули в грустной улыбке, — что за свое мы убиваем не раздумывая. Ты полагаешь, никто не видел угасания Кеорсена? Или никто не заметил, как он снова начал чувствовать? Мы не идиоты, девочка. И подведя под то, что я убил игрушку, вернувшую главе рода Артенсейров эмоции, мне подписали бы смертный приговор. Потому что против разъяренного Кеорсена не выстоит никто.

— Но ведь я жива, и Кеорсен знает, что ты не убивал меня…

— Это пока, — обрадовал Моргран. — Совет так просто не отступится от намеченного. А значит, мне необходимо поговорить с Кеорсеном. И желательно как можно раньше.

Я молчала, вглядываясь в лицо высшего, будто силясь прочитать на нем ответ.

— Ну же, девочка, неужели ты готова защищать лишь одного высшего? Помоги мне, и я помогу тебе в ответ. Даже Кеорсену будет непросто выстоять против Совета в одиночку, но вместе мы сможем тебя защитить.

ГЛАВА 43

Рейшар улетел, так и не получив от меня ответа. Мы условились, что демон вернется завтра утром, а я к тому времени все обдумаю и приму решение.

Заперев защитный контур, я прошла в гостиную. Скинула туфли и с ногами забралась в удобное кресло. В голове царила смута, в сердце — беспокойство.

Как? Как мне поступить? Если все сказанное Рейшаром — правда, то я не имею права повернуться к нему спиной. Не тогда, когда на кону стоит его жизнь. Ведь на мою он не посягнул ни разу, даже когда я давала ему повод.

Но пойти на соглашение с Рейшаром — значит вызвать гнев Кеорсена. Между ними нет дружеских чувств, и заставлять их работать в команде едва ли не сталкивая лбами… Могу ли я поступить так? Особенно после всего, что Кеорсен для меня сделал?

Проклятье! Как же быть?

Тяжелые мысли не отпускали до самого ужина. И даже вкусная еда не смогла отвлечь меня от раздумий. Лишь под конец трапезы, вертя в пальцах фарфоровую чашку с остывшим уже мятным чаем, я вдруг поняла, как хочу поступить. Отставив чашку, я быстрым шагом направилась в гостиную. Достала из секретера несколько чистых листов, чернильницу, перо и пресс-папье. Потом, довольно улыбнувшись принятому решению, стала медленно выводить нужные слова.

Я проснулась рано, еще до того, как Тина пришла меня будить. Даже странно, если вспомнить, что в спальню я вернулась глубокой ночью, допоздна засидевшись над текстом.

Зевая и потягиваясь, я нехотя вылезла из кровати, прошла в ванную, умылась. Мельком глянула в зеркало и замерла.

Из отражения смотрела я и одновременно — не я. Словно художник, рисуя портрет, немного изменил черты по своему вкусу. Излом бровей стал выразительнее, губы казались пухлее, а цвет глаз — насыщеннее. Пропали редкие, едва заметные веснушки. Теперь кожа выглядела более матовой, идеально ровной и оттого чужой.

Я зажмурилась, надеясь, что спросонок зрение сыграло со мной злую шутку. Потом вновь посмотрела в зеркало, но нет, отражение возвращаться к привычному облику не спешило.

Снова оказавшись в спальне, я оделась, собрала волосы в мягкий пучок. Бросила еще один беглый взгляд уже в большое зеркало до пола — и вышла из комнаты.

Тину нашла в столовой. Тихо напевая, она расставляла тарелки и приборы.

— Доброе утро, махра, — обернулась она с улыбкой. А в следующий миг замерла.

— Я тоже удивилась, — неловко пожала я плечами. — Наверное, еще одно изменение из-за пробуждения демонской крови. Не знаю точно…

— Вам идет. — Тина быстро взяла себя в руки и вновь заулыбалась: тепло и ободряюще. — Непривычно немного, но красиво.

— По крайней мере, глаза остались человеческими, — заметила я, садясь за стол.

Обсуждение собственной внешности вызывало у меня смущение. Раньше я вообще толком не обращала внимания на внешность. Да и на чью? Единственным человеком, которого я постоянно видела, была Ба. Собственное отражение я ловила крайне редко, а к прохожим на улице, куда я иногда выбиралась, особо не приглядывалась.

Тина, думаю, поняла мое настроение. Она не стала развивать тему, только налила ароматного травяного чая мне в чашку. Потом несколько мгновений беспокойно переступала с ноги на ногу, точно решаясь, и наконец опустилась на краешек соседнего стула. Я ободряюще улыбнулась.

— Махра, я тут подумала… — Тина в волнении закусила губу. — Знаю, вы и так очень много для меня… для нас, — исправилась она, — сделали, и просить о большем было бы дерзостью… И если вы откажете, я все пойму…

— Тин, в чем дело? Нужна помощь?

Большие карие глаза на круглом лице смотрели на меня с затаенной мольбой.

— Махра, пожалуйста, назовите моего сына… — Конец фразы прозвучал едва слышно, а сама Пятина опустила взгляд, точно страшась озвученной просьбы.

Я, не понимая, нахмурилась.

— Разве тебе не хочется выбрать имя самой?

— Я… я не знаю какое… — Она подняла на меня растерянный взгляд. — Точнее, я думала… Но это ведь так дерзко…

— Говори, — подбодрила я.

— Са… Саторсен, — наконец выдохнула она и втянула голову в плечи.

— Сатрея и Кеорсен?

Вместо ответа Тина кивнула и еще сильнее сжалась.

— Красивое имя, — заметила я и улыбнулась, поймав удивленный взгляд карих глаз.

— Вы не против?

— Нет.

— А махр?

— Можем сказать ему, что это я придумала. — Я беспечно пожала плечами. — Он смирился с твоим именем. Думаю, со временем примет и имя твоего сына.

Тина вскочила со стула и согнулась в поклоне. Настолько низком, насколько ей позволял уже заметно выступающий живот.

— Спасибо вам, махра! — Голос ее дрожал. — Я умру за вас, если потребуется! Не задумываясь…

— Нет, — оборвала я ее. Тина выпрямилась и недоуменно на меня посмотрела. — Не давай таких обещаний. И уж точно не исполняй их. Не ради меня.

— Но как мне отблагодарить вас? — Девушка выглядела растерянной. А я снова улыбнулась.

— Живи, Тин. Ради себя, ради сына.

Рейшар вернулся, как и обещал, после завтрака. Еще до его появления я уловила возмущение защитного кокона. Забрав из гостиной исписанный вчера листок, я предупредила Тину, чтобы не выходила на улицу. Сама же распустила волосы так, чтобы они частично закрывали лицо, и с головой замоталась в шаль. На улице уже достаточно холодно, по крайней мере, для людей. У Рейшара не должно возникнуть вопросов относительно моего вида. Я же таким образом надеялась хоть немного скрыть случившиеся перемены во внешности.

Я оказалась на улице раньше демона. Успела дойти до калитки и взглядом проследила за подлетающим высшим. До этого мне казалось, что крылья у высших белые — такие они у Кеорсена, Лунары, Маорелия. Но крылья Рейшара оказались светло-коричневыми, точно разбавленный молоком чай.

Я хмыкнула. Занятный он все-таки демон!

Моргран подошел и замер неподалеку от того места, где стоял вчера. Я приблизилась к калитке и открыла ее. Если мой облик и удивил демона, виду он не подал. Коротко поприветствовав, Рейшар перешел к делу.

— Ты подумала над моим предложением?

Я кивнула.

— И?

Скомкав принесенный лист в плотный шарик, я кинула им в высшего. Тот легко поймал его и вопросительно посмотрел на меня.

— Это клятва, которую ты должен принести.

— Ты издеваешься? Чтобы помочь тебе, я должен еще и присягнуть на верность?!

— Чтобы помочь себе, — напомнила я. — Ты ведь уверял, что наш союз нужен тебе не меньше, чем мне.

Несколько долгих секунд Рейшар сверлил меня тяжелым взглядом, потом выругался и развернул скомканный лист. Пробежал глазами по тексту и выругался снова. Еще более эмоционально.

— Кто помогал тебе составить клятву? — требовательно спросил он.

— Никто. — Я качнула головой и, увидев недоверчивое выражение на лице демона, пояснила: — Я выросла в библиотеке. Моими учителями были книги.

— Ненавижу твоих учителей, — в сердцах рыкнул высший.

Потом запустил руку под плащ и достал маленький кинжал. Порезал ладонь, обмакнул указательный палец в кровь, обвел запястье и, глядя на лист, произнес:

— Я, Рейшар Моргран, глава второго рода высших, клянусь всеми доступными мне способами защищать Сатрею, находящуюся под покровительством Кеорсена Артенсейра, главы первого рода высших. Клянусь не использовать ни против Сатреи, ни против Кеорсена полученные от них знания. И клянусь не вредить никому под крышей этого дома, а так же не чинить зла Пятиане, помощнице Сатреи, и ее сыну ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Клятва будет считаться исполненной при устранении угрозы со стороны Совета Старших или раньше — с согласия Сатреи.

На последних словах кровь на запястье засветилась, впиталась в кожу. Порез затянулся.

— Добро пожаловать, Рейшар, — улыбнулась я.

Демон заломил бровь, услышав обращение, потом хмыкнул, качнул головой и ступил под успокоившийся купол.

ГЛАВА 44

Мы с демоном разместились в гостиной. Тина подала чай и пирожки с ягодами. Точнее, это я знала, с чем они. Но Рейшара угощение не заинтересовало. Он проводил удаляющуюся фигуру Тины внимательным взглядом и повернулся ко мне:

— Ты не говорила, что сын твоей рабыни не рожден.

— Разве это что-то меняет?

Демон прищурился, неотрывно глядя мне в глаза, потом отрицательно качнул головой.

— И она не рабыня, — добавила я твердо.

Рейшар не спешил продолжать разговор. Несколько томительно долгих минут вглядывался в мое лицо, потом дернул уголками губ.

— Кто же ты такая, Сатрея? — спросил он задумчиво. — Зовешь меня по имени, явно зная, что это означает. Держишь при себе беременную человечку с именем, опекаешь ее… И почему мне не повезло найти тебя раньше Кеорсена?

Взгляд, которым одарил меня демон, взволновал. Слишком много эмоций переплелось в нем, и я не была уверена, что понимаю их природу. Не выдержав столь пристального внимания, я отвернулась и взяла одну из чайных пар. С наслаждением втянула носом запах мяты, сделала глоток и только после этого вновь посмотрела на высшего.

— Расскажешь мне о Совете и Круге?

Рейшар хмыкнул. Наверняка вспомнил, как я отказалась от предложенных им знаний, заявив, что могу получить их от Кеорсена. Только раз уж выпал шанс, я не вижу причин тянуть и откладывать разговор.

— Начнем с Круга. — Моргран взял вторую чайную пару. — Это общее собрание представителей двенадцати родов высших. Обычно сильнейший в роду по умолчанию становится представителем интересов своей семьи в Круге. И только наш дорогой Кеорсен отошел от правил, уступив место Майкраму. По большому счету деятельность Круга носит совещательный характер. Он следит за соблюдением порядка, оценивает честность и правомерность вызовов, которые мы можем бросить друг другу.

— А Совет Старших?

— Совет Старших на то и Совет Старших, что входят в него только старшие демоны, переступившие тысячелетний рубеж. Их немного, к счастью. — Рейшар иронично фыркнул. — Но именно они ведут закулисную игру. Об их существовании знают, но о самой деятельности — только догадываются. Совет оброс слухами, домыслами и страшными сказками.

— И вы позволяете Совету такие теневые игры?

— А почему нет? Старым высшим есть чем себя занять. Может, таким образом они спасаются от скуки? К тому же всегда веселее, когда сохраняется элемент опасности. Не было бы Совета, я бы точно не заключил с тобой подобного соглашения. А так вышло забавно.

— И тебя не смущает, что Совет Старших против твоего возможного вызова Кеорсену?

— Не-а. — Рейшар широко улыбнулся и, отставив чашку, закинул руки за голову. — Пока меня все устраивает. Так к чему рисковать? Может, мне просто нравится знать, что у меня единственного есть пусть небольшой, но шанс выстоять против сильнейшего из нашего вида?

Я не сдержала усмешки, глядя на расслабленного демона. Потом вдруг поняла.

— Ты ведь предложил помощь не из желания обезопасить себя от гнева Кеорсена?

Он нахально подмигнул.

— Все может быть.

— Но тогда ради чего?

Рейшар не спешил с ответом, поглядывая на меня из-под полуопущенных ресниц. Его губы едва заметно подрагивали от сдерживаемой улыбки.

— Чутье подсказывает, что скоро вокруг тебя разразится буря, — наконец поделился он. — И я не хочу пропустить все веселье!

Несколько секунд я смотрела на него, пытаясь понять, шутка ли это. Но во взгляде золотых глаз слишком отчетливо читались азарт и любопытство, чтобы усомниться в сказанном.

— У вас очень странные представления о веселье, — вздохнула я.

В памяти всплыл вечер в замке Моргранов, и эти же слова, которые я сказала Лунаре. Что тогда, что сейчас — мотивы высших оставались для меня загадкой.

— Все что угодно, Сати, пока оно будоражит кровь, нам интересно. У долголетия есть свои недостатки. Мы просто пытаемся с ними бороться. Итак, чем еще я могу помочь тебе?

— Ты говорил, ходили слухи, что Совет решил от меня избавиться. — Демон кивнул. — А ты можешь собрать и другие слухи? Меня интересует все, касающееся меня или Кеорсена. Что происходит в Круге, как реагируют двенадцать родов на последние события, что они планируют? Важна любая мелочь.

— Ты что же, — губы высшего растянулись в лукавой улыбке, — хочешь сделать из меня шпиона? Де-э-эвочка, ты интригуешь все больше! — рассмеялся он. — Честное слово, еще немного, и я решусь бросить Кеорсену вызов только ради того, чтобы заполучить тебя!

— Я не принадлежу ему, — возразила спокойно.

Рейшар хмыкнул, явно готовый оспорить мое утверждение, однако от прямых высказываний воздержался.

— Все-таки я был прав, — заметил он через полминуты, — вокруг тебя сгущаются тучи. Интересно, чем же все обернется: коротким дождем или разрушающим штормом?

Я не ответила, только подарила ему еще одну сдержанную улыбку. И, судя по полыхнувшему предвкушением взгляду, Рейшару это понравилось.

— Кеорсен в курсе нашего соглашения? — уточнил он.

— Пока нет. Но в ближайшее время я расскажу ему все. Дай мне пару дней, хорошо?

— Договорились, — кивнул Рейшар и поднялся с дивана. Я встала следом. — Что ж, раз все вопросы улажены, не вижу смысла задерживаться.

Вместе мы покинули дом и дошли до калитки. Демон открыл ее, а потом внезапно обернулся.

— Я очень надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь мне довериться, — произнес он, глядя глаза в глаза. — И однажды поделишься своими тайнами…

Опустив руку мне на голову, Рейшар стянул с нее шаль. Потом осторожным движением заправил волосы мне за ухо и на мгновение задержал ладонь на щеке.

Я только собиралась отстраниться и разорвать прикосновение, как меня отвлек резкий порыв ветра. Глянув за плечо Рейшара, я наткнулась на пылающий алой яростью взгляд Кеорсена.

Рейшар обернулся и застонал.

— Улетай, — тихо, так, чтобы только он меня услышал, сказала я. — Либо уходи порталом.

Демон хмыкнул.

— Я не трус, Сати. И не собираюсь прятаться за спиной хрупкой человечки.

Я бросила еще один быстрый взгляд на взбешенного Кеорсена и, боясь повредить защиту дома, первой выскочила на поляну. Ругнувшись сквозь зубы, Рейшар последовал за мной.

— Пожалуйста, дай нам все объяснить… — начала я, но Артенсейр грубо меня перебил.

— Исчезни, — выплюнул он. — Не желаю тебя видеть.

Меня будто с размаху ударили в грудь. Я споткнулась.

— Ой, да брось, — фыркнул Моргран. — Срывать зло на человечке — это как минимум…

Договорить он не успел. Быстро прорычав три коротких слова, Кеорсен бросил в него сгусток магических нитей.

— Рейшар, влево! — испуганно выкрикнула я, и темноволосый демон тут же ушел в сторону.

Мне же достался взбешенный взгляд алых глаз.

— Зовешь его по имени?! — прорычал Кеорсен.

В следующий миг сразу два смертоносных плетения сорвались с пальцев демона и устремились к противнику.

— Вниз! — вновь предупредила я. — Пригнись!

Однако вместо того, чтобы внять моему совету, Рейшар успел выставить щит и принять удар. Соприкосновение с первым заклятием защита выдержала, но от второго рассыпалась искрами. Самого демона отшвырнуло едва ли не к границе леса и с размаху приложило спиной о землю.

— Кеорсен, перестань! — взмолилась я, кидаясь к нему.

— Не лезь. — От меня отмахнулись. Резко, грубо. Но только я не сдалась.

— Рей! Уходи порталом! Немедленно! — мельком глянув через плечо, закричала я. — Клятва! Ты не можешь! Рей!

Взгляд Артенсейра изменился. Теперь он казался не просто алым, а темно-красным, цвета крови. Той самой, которую так жаждал демон, — крови Рейшара. И, судя по всему, Моргран это понял.

Возникновение портала я не увидела, а скорее почувствовала. Ощутила привычное закручивание потоков и отметила исказившую лицо Кеорсена ярость. На его пальцах заплясали нити нового заклинания. Самые пугающие из всех, что мне доводилось видеть.

Не оглядываясь, не думая, боясь опоздать, я кинулась вперед. Приняла удар заклятия на себя, вздрогнула, ощутив сковавший тело холод, и сократила последние разделяющие нас метры. Я не представляла, как остановить разбушевавшийся пожар демонического гнева, но одно знала наверняка: внимание Кеорсена надо переключить. Нельзя позволять ему вариться в разъедающих душу чувствах. Рейшар говорил, ярость может поглощать высших, едва ли не сводить с ума. Я не знала, где находится та грань, переступать которую не следует, но рисковать не собиралась.

Наплевав на возможное недовольство, я с силой вцепилась в кофту Кеорсена, рывком притянула его к себе и с жадностью впилась в его губы своими. Зажмурилась, страшась собственной дерзости и полыхающей в демоне злобы, но не отступила. Я целовала отчаянно, страстно, вкладывая все чувства в каждое мгновение: и страх, и гнев, и трепетную нежность. Но сама я при этом нежной не была. Мой поцелуй чем-то походил на наш первый — тот, что случился в небе над замком Артенсейров. Сила, власть, жадность — слишком много эмоций сплелось воедино.

Кеорсен, не ожидавший от меня подобного, растерялся. Но уже в следующее мгновение он перехватил инициативу. До боли сжал меня в объятиях и углубил поцелуй. Я была готова. Выгнулась навстречу и, не сдержавшись, застонала. Я дышала им, пила его ярость и отдавала всю себя без остатка.

Голова закружилась, пальцы, вцепившиеся в тонкую шерсть кофты демона, подрагивали. Расслабив их, я скользнула руками выше, обняла Кеорсена за шею и зарылась в серебро его волос. Ощущения затягивали. Сильнее порталов, опаснее любой смертоносной магии они захватывали меня. Подчиняли себе и прожигали страстью мою душу.

Ощутив собственнические прикосновения к моей талии, поняв, что заправленную за пояс юбки блузку нагло выдирают, я не воспротивилась. Наоборот — мне хотелось ощутить его пальцы на своей коже, позволить им сжать меня еще сильнее в крепких объятиях.

— Сати, — хрипло выдохнул Кеорсен, разрывая поцелуй, — если ты не готова зайти дальше, остановись.

Зрение расплылось. Я едва могла сфокусировать его на лице демона. Единственное, что видела отчетливо, — горящие молочно-белым огнем глаза. Такие притягательные, такие сводящие с ума… Мои губы сами потянулись к губам высшего.

— Нет, мышка, — остановил он меня. — Играть с собой я не позволю. Я либо научу тебя всему, либо остановлю здесь и сейчас.

Слух, казалось, тоже притупился. Я слышала голос демона, но никак не могла понять смысл его слов.

— О чем ты? — выдохнула я.

— Наивная мышка… невинная мышка… дразнящая мышка… Ты ведь даже не понимаешь, чего просит твое тело, верно? Но в то же время так самозабвенно следуешь его желаниям.

Близость демона пленила. Его запах кружил голову, путал мысли.

— Пожалуйста, — жалобно прошептали мои губы.

Чего я просила? Прекратить? Продолжить? Не знаю.

— Нет. — Кеорсен качнул головой. — Пока не буду уверен, что меня хочешь именно ты, а не проснувшаяся демоническая половина. Пойдем, — он мягко выпустил меня из объятий и взял под руку, — пора возвращаться в дом. Нам нужно еще мно-о-огое обсудить. И начнем мы, пожалуй, с твоего договора с Рейшаром.

ГЛАВА 45

Мы нырнули под широкие ленты защитного кокона, привычным движением затворили калитку и вошли в дом.

— Переодевайся для тренировки и спускайся на площадку, — распорядился Кеорсен.

— А разве мы не собирались поговорить о Рейшаре и… — Слова вдруг кончились, стоило мне поймать внимательный взгляд высшего.

— Мы поговорим, — опасно хмурясь, пообещал он. — На площадке и поговорим.

Мысленно я успела вырыть себе могилу как раз под натянутой сеткой, понимая: за договор с Рейшаром Кеорсен спросит сполна. Бросив еще один беглый взгляд на высшего, я поспешила к себе. Переоделась в уже привычные свободные тренировочные штаны, удлиненную тунику с разрезами по бокам. Волосы подняла в высокий хвост. Обуваться не стала и босиком кинулась вниз.

Кеорсен уже ждал на площадке. Расслабленный и уверенный, с собранными черной лентой серебряными волосами, в мягкой кофте, заправленных в высокие сапоги штанах и… с двумя деревянными шестами в руках.

Пока я рассматривала демона, он не менее внимательно изучал взглядом меня.

— Ты изменилась.

Я потупилась и кивнула. Чувство неловкости, как при разговоре с Тиной о моей внешности, вернулось. Только теперь к нему добавилось еще одно, неясное. Мне хотелось, чтобы изменения Кеорсену… понравились?

— Я рад увидеть тебя настоящую, — мягко произнес он. — Сейчас ты выглядишь так, как выглядела бы всегда, не заблокируй Маорелий твою демоническую половину. Тебе идет, — добавил он с лукавой улыбкой. А потом без предупреждения бросил один из шестов мне.

Неуклюже поймав его, я оглядела деревяшку. Повертела в руках, наклоняя из стороны в сторону, провела ладонью, убеждаясь в гладкости поверхности. Шест был хорош, но, признаться, я все равно испытала разочарование. Когда Кеорсен говорил о тренировках с оружием, мне казалось, мы будем заниматься на мечах, а то и на топорах!

При виде моей скривившейся физиономии демон усмехнулся.

— У тебя в руках — матерь всего оружия. Ты же выросла в библиотеке — значит, должна понимать, что на заре любой цивилизации единственным оружием, как правило, являются камни и палки. Потом, по мере развития, длинные палки — посохи — превращаются в копья, пики, глефы, гвизармы, а короткие — трости — в палицы, серпы, топоры… Мы начинаем с азов, Сати. Так что не морщись. Лучше возьми посох покрепче. Встань прямо. Да, вот так. Теперь чуть шире расставь ноги, правую немного вперед. Да, немного согни в колене. Отлично!

— Чувствую себя глупо, — буркнула я, старательно следуя указаниям.

— Посох всегда держи двумя руками, — продолжил инструктировать высший, не обращая внимания на мое ворчание. — Левая рука — опора, правая — управление. Да, чуть-чуть выведи вперед левую. Да, вот так правильно. Теперь удары. Смотри и повторяй.

Кеорсен встал в стойку, на освоение которой у меня ушло добрых минут пять, и резко рассек воздух.

— Основные удары — это рубящие сверху вниз или по диагонали. — Демон последовательно показал каждый. — Хлещущие сбоку, — снова демонстрация, — подсекающие по ногам, вспарывающие снизу вверх. Кроме того, тычки и уколы по всем направлениям. Пока все ясно?

Я кивнула.

— Отлично. Тогда отрабатывай каждый по пятьдесят раз.

Мои удары выходили не такими резкими и собранными, как у Кеорсена. Думаю, со стороны казалось, что я гоняю ворон или пытаюсь прихлопнуть огромную муху. Посох был тяжелым и с непривычки оттягивал руки и плечи.

— А теперь вернемся к разговору о твоей самодеятельности, — холодно произнес демон, и я, вздрогнув, уронила посох одной стороной в землю. — В стойку, — скомандовал Артенсейр. — Рубящий заново! Ровнее!

Я перехватила тяжелое древко и старательно взмахнула.

— Итак, твой рассказ. Как Рейшар нашел тебя и как ты решилась заключить с ним сделку за моей спиной. Резче! — рявкнул он то ли на меня, то ли на мои движения.

— Он выследил тебя, — пыхтя и продолжая разгонять невидимых мух, заговорила я. — А до этого отправлял темных и низших прочесывать этот рай-он. — Я рвано выдохнула, вкладывая всю силу в удар. — Они не нашли ничего…

— А Рейшар, стало быть, нашел, — с ледяной надменностью хмыкнул высший.

— Он… — Взмах. — Не был уверен… — Взмах. — Как я поняла… Он действовал наудачу. — Взмах.

Мой посох вдруг встретился с посохом Кеорсена. От удара по древку, передаваясь мне, пробежала волна.

Я с удивлением посмотрела на демона. Еще ведь рано для спарринга!

— И что же он сделал?

— Он… — Новый замах, и тут же блок от демона. — Он расставил ловушку.

— И ты по своей наивности выскочила ее снимать?

Кеорсен с силой отбил мой посох, едва не выбив его у меня из рук. Я зашипела.

— Нападай. Рубящий, прямой или по диагонали, — приказал он, отступая на шаг.

Я хотела подловить его, удивить. Может, даже попытаться достать.

— Сатрея, нападай! — потребовал Кеорсен. — И я все еще жду твоих объяснений.

Замахнувшись, я вложила всю силу в удар. Полетела вперед, споткнулась о выставленный демоном посох и рухнула на землю, больно приложившись о древко собственного оружия. Мир перед глазами взорвался.

— Сатрея! — прорычал Кеорсен. — Объяснения!

— Да! — не хуже его прорычала я. — По своей наивности я кинулась снимать расставленную на тебя ловушку! — Перекатилась, вскочила на ноги и тут же ушла в сторону, спасаясь от летящего рубящего удара.

Зрение расплылось и будто подернулось красноватой дымкой. В груди, царапаясь, разрасталась обида.

— Я хотела защитить!

— Мне не нужна защита! Это я должен защищать тебя! — взревел Кеорсен и с силой подсек меня под ноги.

Я покачнулась, но успела опереться на посох и не упасть.

— Что потребовал Рейшар? — продолжал яриться демон. — Что он тебе предложил, что ты согласилась? Разве он может дать тебе что-то, чего не могу дать я?! Или что, повелась на его обаяние?

Выровняв баланс, я отскочила и короткими жалящими тычками попробовала достать высшего. Безрезультатно. Пришлось спешно уклоняться от новой атаки.

— Обаяние — это, видимо, у них семейное! — не сдержалась я, блокируя удар, чтобы уже в следующий момент напасть самой.

Перед затянутым алой дымкой взором встало лицо Верины. На терновом кусте обиды распустились цветы ревности. Только я не желала позволить Кеорсену их увидеть.

— Я просто пытаюсь выжить! — выкрикнула отчаянно. — Учусь принимать решения самостоятельно! Без оглядки на тебя… ведь ты рано или поздно наиграешься и уйдешь!

Облеченные в слова страхи придали сил. Я не стала уходить из-под атаки Кеорсена, а впервые за занятие выставила защиту. Сознательно приняла удар на посох и даже не вздрогнула, ощутив разошедшуюся по дереву волну.

Нападение, защита, уклонение, новый рубящий… Еще через два движения Артенсейр смог сделать подсечку и сбить меня с ног. Торец его древка уперся мне в грудь, пригвождая к промерзлой земле.

— Так вот, значит, что ты обо мне думаешь, — прошипел Кеорсен, усиливая давление на посох.

— А разве я не права? Ответь мне, демон, разве не так вы поступаете с игрушками: пользуетесь ими, пока не надоест, а потом вышвыриваете со сломанной душой и изорванным сердцем? Даже для Маорелия моя мать была всего лишь игрушкой! Не думай, что я не понимаю этого. Люди для вас никто! И наши жизни ничего для вас не значат!

В ушах защекотало от скатившихся в них слез. Поняв, что плачу, я разозлилась сильнее. Алая дымка уплотнилась, став вязкой, как кисель. Она же придала мне сил, помогла размашисто ударить по посоху Кеорсена, сбивая его с собственной груди, перекатиться и в один прыжок оказаться возле брошенного оружия.

— Я не игрушка! — выкрикнула вместе с новым ударом.

Глухой стук дерева, мои босые ноги на ледяной земле, мокрые от пота волосы, царапающий сердце куст терновника, мысли и чувства, желания и страхи — все смешалось.

Глупо отрицать — я не хочу быть игрушкой. Не для Кеорсена. Напротив, для него я желаю стать кем-то большим. Достойной. Но только в мире, поделенном на людей и демонов, полукровке нет места. Уж точно не рядом с сильнейшим высшим, стоящим на страже установленных порядков.

— Я пошла на договор с Рейшаром, чтобы научиться не полагаться все время только на тебя! — Новое откровение и новая атака. — Я должна научиться жить без оглядки на тебя! Жить без тебя!

Взгляд демона полыхнул огнем. В мгновение Кеорсен оказался за моей спиной и, с силой вдавив свой посох поперек моей груди, прижал к себе.

— А кто тебе сказал, что я это позволю? — выдохнул он, опаляя дыханием мое ухо.

— Я не игрушка! — повторила упрямо и дернулась в попытке высвободиться.

Только демон, как всегда, диктовал свои правила. Он не позволил мне отстраниться — напротив, еще сильнее вжал в собственное тело.

— Я знаю…

От хриплого, рычащего тона по моей коже прокатилась волна мурашек и ухнула тяжестью в низ живота.

— Ты не игрушка, Сати. Мне казалось, ты давно это поняла. Ради игрушек так далеко не заходят. Ради них никто не готовится к войне со всем миром. Ради них не убивают, не идут против своих, не лгут членам рода, чтобы только обезопасить… Ты не игрушка, — повторил он, пуская новую волну по моему телу.

— Тогда кто я для тебя?

Кеорсен хмыкнул, всколыхнув дыханием волоски у моего уха.

— Тебе придется самой это понять. Место, которое ты должна занимать… Помнишь? Я по-прежнему не собираюсь помогать тебе в его поисках. Мне интересно, какой выбор сделаешь ты.

Меня оттолкнули и ощутимо ударили посохом по голени. Я охнула, но устояла. Развернулась и, перехватив свое оружие поудобнее, встала на изготовку. Тренировка продолжалась.

ГЛАВА 46

Мы прозанимались до самого обеда. Лишь когда уставшие с непривычки руки тянуло настолько, что я с трудом удерживала посох, Кеорсен прекратил издеваться над моим телом.

Заботливая Тина споро набрала ванну и помогла мне вымыться. Потом подала домашнее платье и принесла туфли на низком каблуке.

За обедом я едва могла поднять ложку, чтобы зачерпнуть ею густого грибного супа.

— Теперь всегда так будет? — спросила, глядя на высшего.

К моей радости, он понял, что я имею в виду.

— Пока да. Твоей демонической крови нельзя позволить вернуться в спячку. Лишь чувствуя, что ресурсов человеческой половины не хватает, демоническая остается активной.

— И долго еще нужно ее бодрить?

Кеорсен хмыкнул.

— Кто знает, мышка. Полудемониц, подобных тебе, раньше не было. А рисковать я не намерен.

Я кивнула, принимая разумность его доводов. Потом вернулась к теме Рейшара.

— Ты принесешь клятву? — спросила, наверное, уже в третий раз за последние два часа.

Артенсейр одарил меня хмурым взглядом.

— Рейшар клятву принес, — напомнила упрямо.

— И это прекрасная для меня возможность избавиться от него.

— Брось. — Я улыбнулась. — Тебе не нужна нечестная победа.

Серебряный взгляд вспыхнул лукавой насмешкой.

— Настолько уверена во мне, чтобы делать такие громкие заявления? — хмыкнул демон.

Я не ответила. Спрятала улыбку в уголках губ и переключила все внимание на суп.

В итоге Кеорсену все же пришлось согласиться и принести клятву. Восторга по этому поводу он, разумеется, не испытывал, но на подобное я и не рассчитывала.

После обеда мы переместились в гостиную. Кеорсен поведал мне, что недавно виделся с Маорелием и рассказал тому о пробудившейся во мне демонической крови. Маорелий — звать его отцом не получалось даже мысленно — обещал прилететь послезавтра. Страх перед его планом признать меня наследницей рода подталкивал найти сто и одну причину для отказа. Однако я смогла задушить приступ малодушия и согласилась на встречу.

На следующий день ближе к обеду появился Рейшар. Кокон заранее предупредил о его приближении. Отвлекшись, я получила подсечку под колени и упала, больно приложившись о землю.

— Не расслабляйся! — Кеорсен подал мне руку, помогая подняться, и снова встал в стойку.

С самого утра, выждав лишь полчаса после легкого завтрака, демон тренировал меня обращению с посохом. Получалось плохо. У меня, разумеется. Проклятая деревяшка казалась длинной, тяжелой и откровенно неудобной. Я старательно повторяла выпады, блоки, уклонения, но не могла добиться хоть сколько-нибудь приличного результата. И это злило.

— Рейшар прибудет через минуту, — буркнула я, потирая ушибленный зад.

— Тина! — позвал демон.

Дверь, ведущая во внутренний двор, тут же распахнулась, точно девушка караулила у порога, и в открывшемся проеме показалась замотанная в домашнюю шаль ее фигура.

— Да, махр?

— Впусти Рейшара, когда он появится, — приказал Кеорсен и, посчитав вопрос исчерпанным, переключил внимание на меня. — На позицию!

Я послушно встала в стойку. Пожалуй, это единственное, что хорошо запомнило мое тело. Теперь я могла принять нужное положение хоть с кувырка, хоть с прыжка, хоть с разворота.

— Нападай! — прозвучал новый приказ.

Сжавшись, я резко распрямилась, точно спущенная пружина, и нацелилась в грудь демона. Тот легко ушел из-под удара, заводя посох сбоку. На уклонение времени не было. В мгновение осознав это, я выставила блок. Удар, еще удар, разворот, уклонение, атака.

— Ты слишком медлительна! — прорычал Кеорсен. — И бьешь как демоненок. Сильнее! Резче!

Уже знакомая алая дымка затянула взор. Я прыгнула, замахнулась посохом и вновь напала на высшего. Он увернулся. Тогда я попыталась достать его по касательной, отвлечь и сделать подсечку… Проклятье! Мимо!

— Ты не мышка, ты черепаха!

Я зарычала. Туман перед глазами уплотнился и размыл очертания окружающего мира. Но отняв зрение, он будто обострил остальные чувства. Я ощущала присутствие демона, предугадывала движение его посоха, даже не видя. Отдаваясь во власть тумана, я ударила по диагонали. Отскочила, уклоняясь от встречной атаки, и попробовала достать высшего быстрыми острыми тычками. Снова мимо!

Злость на собственную медлительность, на неспособность достать демона подстегивала, заставляя двигаться все резче, наносить удары яростней.

Рубящий сверху, сбоку, по дуге. Ну же! Блок, уклонение. Давай! Нет, снова блок.

Кеорсен перехватил инициативу. Хищно оскалился и одним молниеносным выпадом достал меня. Удар в бок вышел ощутимым, но я не обратила внимания. Весь мой мир сузился до нас двоих, до наших движений и опасного танца под музыку глухих ударов.

Я не до конца понимала, что происходит, только чувствовала все разгорающийся азарт, ощущала, как кровь закипает от коротких команд Кеорсена, от звуков его голоса.

— Смелее! Еще! Давай!

Мыслей почти не осталось. Тело действовало само, отзываясь на силу и провокацию высшего. Мне хотелось достать его, и в то же время я наслаждалась тем, с какой легкостью он уклоняется от моих ударов. Происходящее затянуло настолько, что я потеряла над ним контроль. На секунду, всего на мгновение. Но этого оказалось достаточно, чтобы пропустить низкую подсечку. Падая, я успела выставить посох и отразить уже летевший в меня удар. А затем с силой врезалась в промерзлую твердь.

— Довольно. — Низкий рык Кеорсена пустил волну мурашек по моей коже.

Не сдержавшись, я улыбнулась. Дерзко, с вызовом. И внутренне возликовала, заметив полыхнувший предвкушением серебряный взгляд. Но насладиться моментом мне не дали.

В уменьшившийся до нас с Кеорсеном мир вдруг ворвались ленивые аплодисменты. Слишком громкие, слишком внезапные. Они разрушили удивительный момент единения и принесли с собой шум окружающей природы — протяжный крик ващаги, беспокойное дыхание ветра и шелест гонимой им опавшей листвы.

Вместе со звуками ко мне вернулось ощущение алой пелены, вновь мешающей взору. Странно, а ведь под конец тренировки я перестала ее замечать…

Вскочив на ноги, я рывком обернулась. На пороге дома стоял Рейшар, расслабленный и спокойный. Однако стоило нашим взглядам встретиться, как аплодисменты стихли, а сам демон заметно напрягся.

— Я чувствую, вы должны мне мно-о-огое рассказать, — протянул он, глядя мне в глаза.

Кеорсен, вставший у меня за спиной, хмыкнул. Потом, не удостоив Морграна ответом, забрал мой посох и кивком головы отпустил с тренировки. Появившаяся Тина проводила Рейшара в гостиную. Я же поспешила к себе, желая ополоснуться и сменить перепачканную одежду на чистую.

Через пятнадцать минут я спускалась по лестнице, придерживая длинную юбку элегантного платья насыщенно-винного цвета. Спина прямая, плечи расправлены, подбородок приподнят. Несмотря на внутренний трепет, я хотела выглядеть достойно в компании высших.

В гостиной Кеорсен вместе с Рейшаром пил бурбон и вел расслабленную беседу. При виде меня демоны замолчали. Я тоже молчала. Только причиной моей немоты стали не гости, а появившееся кресло — точная копия того, в котором привычно восседал Кеорсен.

— Чтобы тебе не пришлось стоять у окна, — с усмешкой пояснил он.

Росток незнакомого чувства, пустившего корни в моем сердце, дрогнул и развернул новый лист.

— Спасибо, — произнесла я тихо, стараясь не выдать, насколько меня тронула подобная забота.

Под взглядами высших я пересекла комнату и с удобством устроилась в новом кресле. Несколько минут в гостиной стояла тишина. Потом Рейшар заговорил:

— Кто? — Короткое слово прозвучало так, словно тяжелый камень ухнул в воду.

Мы с Кеорсеном одновременно повернулись к Морграну. Но взгляд его золотых глаз был прикован только ко мне.

— Отец? — так же сухо уточнил он. — Высший?

— Как ты понял? — спросила я, неотрывно глядя в лицо Рейшару.

— У полукровок темных глаза не меняют цвет.

На мгновение показалось, что пол и кресло подо мной исчезли. В животе защекотало, как от падения. Нет, не может быть… Об этом никто ведь не…

— Ты знаешь о полукровках? — Мой голос прозвучал глухо.

ГЛАВА 47

Я мельком глянула на Кеорсена. Тот казался все таким же расслабленным, будто внезапное открытие его вовсе не обеспокоило. Только в глубине черно-серебристых глаз стремительно разгоралось ледяное пламя. Я вдруг вспомнила опасения Рейшара, уверенного, что Кеорсен убьет его при малейшей угрозе в мой адрес. И сейчас, глядя на сидящего в кресле высшего, я поняла: в своих опасениях Моргран был прав.

— Рейшар, — позвала я, так и не дождавшись ответа.

— А в прошлый раз ты звала меня Рей, — припомнил он.

Я пожала плечами.

— Тогда я не думала о ваших кругах доверия и условностях. Я просто хотела…

— Чтобы я убрался, — усмехнулся он. — Это понятно. Что ж, как знаешь. Итак, предлагаю вернуться к основной теме. Не поделишься, кто твой отец?

Я нахмурилась. Показалось или Рейшар готов позволить мне звать его сокращенным именем? Он что же… хочет допустить меня в свой первый круг? Нет, невозможно!

— А ты расскажешь, откуда знаешь о полукровках? — задала я встречный вопрос.

Золотые глаза прищурились.

— Обмен? Информация на информацию? Что ж, согласен. Только, — тонкие губы дрогнули в лукавой ухмылке, — дамы вперед.

Я помнила условия клятвы и знала, что Рейшар не сможет использовать полученные сведения мне во вред, а потому не видела смысла противиться.

— Маорелий Рингвардаад.

— Что?! — Моргран подскочил, едва не расплескав бурбон на ковер. Потом упал обратно на диван. — Маорелий? Этот старый замкнутый жук? Тот самый, который настолько не любит людей, что почти всю прислугу заменил темными?

— Ну… наверное. — Я растерялась.

О том, кто приходится мне отцом, я знаю крайне мало. Благодаря занятиям с Кеорсеном я прекрасно ориентируюсь в географии земель шестого рода, их порядках, понимаю в сложившихся взаимоотношениях с ближайшими по иерархии семьями… но совсем ничего не ведаю о Маорелии как о личности.

— Вот уж на кого бы никогда не подумал, так это на него, — заметил себе под нос Рейшар и одарил меня внимательным взглядом. — Наследница Рингвардаадов? — догадался он. Кеорсен кивнул, подтверждая.

Несколько секунд Рейшар молчал, явно обдумывая услышанное, потом широко улыбнулся.

— А ведь чутье меня не подвело! — заметил он, светясь довольством. — Вокруг тебя действительно разразится буря!

Я восторгов демона не разделяла. Скорее даже, наоборот, предстоящая буря меня пугает. Хотелось найти убежище и переждать ее в безопасности, но только я понимала: если ураган все же разразится, он либо уничтожит меня, либо отступит. И я не собираюсь сдаваться без борьбы.

В этот момент, вырывая меня из размышлений, на пороге гостиной появилась Тина и сообщила, что обед подан. Мы переместились в столовую, а Тина поспешила скрыться. Если к присутствию Кеорсена она потихоньку привыкала, то Рейшар ее заметно пугал.

В тарелках, дразня насыщенными ароматами, нас ждало сытное жаркое из кролика. В низкой плетеной корзинке лежал ореховый хлеб, а на овальном блюде — теплый салат.

— Теперь твой черед рассказывать, — напомнила я, когда мы сели.

Рейшар на несколько секунд задумался, точно решая, с чего начать, потом заговорил:

— Давно, когда я еще не разменял даже первые пятьдесят лет, у меня был учитель по боевому искусству. Темный демон Леройлен. Мы не особо ладили. По крайней мере, поначалу. Лерой казался мне излишне строгим, я же в его глазах, уверен, выглядел ленивым бездарем. Он требовал от меня послушания, а мне претила сама идея слушаться темного. Это только потом я понял, что в своем деле Лерой был одним из лучших, но в начале нашего общения мы едва ли не воевали. — Губы демона дрогнули в ухмылке. — Позже… не знаю… Не могу сказать, что мы вдруг подружились и стали вместе ходить в увеселительный квартал. Но если общаться с Лероем достаточно долго, его невозможно не начать уважать. В нем чувствовался несгибаемый стержень, и в то же время он обладал просто колоссальным терпением. Сейчас, вспоминая себя юного, я вообще не понимаю, как Лерой меня выносил. А уж учить… Пфф! — Рейшар шумно выдохнул. — Со временем я привязался к нему. Нет, я не видел в нем отца…

— А где он? — перебила я, вспоминая, что никогда о нем не слышала.

— Хочется верить, что с Великим, — криво дернул уголком рта Моргран. — Хотя он был порядочной сволочью, так что не удивлюсь, если подняться на последних крыльях Великий ему не позволил.

Я на мгновение нахмурилась. Он, что же, умер?

— Около ста лет назад Райсер бросил мне вызов, — сухо произнес Кеорсен.

Других пояснений не требовалось. В поединке силы выживает всегда один.

Я украдкой глянула на Рейшара. Интересно, злится ли он на Кеорсена за смерть отца? Или победителю вызова прощают смерть противника?

— В любом случае, — продолжил Моргран спокойно, — речь сейчас не о нем. Леройлен, кстати, сволочью не был. Может, именно поэтому и не смог уберечь свое… — добавил он тише.

Несколько секунд Рейшар молчал. Хмурился и невидящим взглядом смотрел куда-то мне за плечо. Я не торопила. Кеорсен тоже.

— У него была дочь, — наконец заговорил златоглазый демон. — От человеческой женщины. Раньше я и подумать не мог, что такое возможно… Точнее, мне просто казалось это диким, а тут Лерой… — Он снова замолчал.

Рейшар выглядел растерянным. Словно до сих пор, даже спустя столько лет, не смог смириться или хотя бы понять выбор наставника.

— Когда о полукровке прознали, ей едва исполнилось шесть, — продолжил он спустя некоторое время. — Она мало чем отличалась от обычных человеческих детей. Разве что радужка казалась слишком темной и почти сливалась по цвету со зрачком. Полукровку и ее мать поймали, а потом без лишних церемоний приговорили к смертной казни. Исполнить приговор поручили мне.

— Что?! Но почему?

— Отец решил, что я достаточно взрослый, чтобы понимать, насколько важно поддерживать порядок. Воспитательная мера. — Голос демона прозвучал глухо.

— Ты… выполнил приказ?

Рейшар одарил меня кривой усмешкой.

— Разумеется. Волю старшего в роду не оспаривают.

Я прикрыла веки, не в силах вынести тяжелый взгляд золотых глаз. В нем горело слишком много эмоций. Нерастраченных, запертых в ловушке демонской гордости. Задушенных самоконтролем и правилами.

— Сколько тебе было? — спросила едва слышно.

— Шестьдесят четыре.

В груди защемило. Лишь немногим старше Луны…

— Что стало с Леройленом? — подал голос Кеорсен.

— Его отправили на рудники, заставив работать наравне с рабами. Там он и умер спустя сто двадцать восемь лет. Я читал отчет по этому делу, — сухо произнес Рейшар. — В нем же упоминалось, что полукровка не могла менять цвет глаз. И ее внешность почти не отличалась от людской. Твоя же… — протянул он задумчиво. Я заставила себя вынырнуть из оцепенения и сосредоточиться. — Ты изменилась. На вечере в моем замке ты выглядела иначе. Сейчас твои черты… в них есть что-то демоническое. Не могу понять, что именно. Но я бы сказал, что теперь ты больше походишь на нас. Если бы только не глаза… — вздохнул он, а я улыбнулась.

В отличие от Рейшара меня мои человеческие глаза более чем устраивают. Вслух, однако, я не стала этого озвучивать.

— Но почему ты вдруг изменилась?

— Раньше демоническая половина спала, теперь пробудилась.

— Сама?

— Я создал условия, с которыми ее человеческая часть не могла справиться, — пояснил Кеорсен. — Чтобы не сломаться, организму пришлось задействовать скрытые резервы.

Когда тяжелая тема о прошлом Морграна осталась позади, мы вернулись к обеду и сосредоточились на еде.

— Впрочем, — продолжил Кеорсен, накладывая себе на тарелку немного салата, — я сомневаюсь, что произошла окончательная разблокировка. Что-то мне подсказывает, что способности Сатреи продолжат развиваться. С твоей помощью мы можем ускорить этот процесс.

— Что ты предлагаешь? — деловито уточнил Рейшар, накалывая на вилку отрезанный кусочек кролика.

— Можно попробовать усилить магический натиск…

— Хм, звучит интересно.

Внезапный поворот темы ошарашил. Я сидела, переводя взгляд с одного высшего на другого, и силилась понять, не шутка ли это.

— Нужно только продумать уровень заклинаний…

— Если Сати невосприимчива, может, не имеет смысла сдерживаться?

— Хм, не уверен. Ей еще не доводилось работать с двумя одновременными потоками.

— Ты же сам хотел усилить давление…

Спокойный разговор двух высших взбесил. В секунду мир перед глазами затянуло алым, а пальцы сжались в кулаки. Я не кукла! Не игрушка! Со мной можно было хотя бы посоветоваться!

В ушах зашумело, во рту поселилась колючая сухость. Опасаясь, что сейчас сорвусь и, как тогда с Тиной, наговорю лишнего, я вскочила со стула и вылетела из столовой. Мне почти удалось добежать до выхода во внутренний двор, как вдруг меня схватили и рывком прижали к крепкому мужскому телу.

ГЛАВА 48

Я дернулась. Сильно, отчаянно.

— Отпусти, — прошипела змеей и снова дернулась. Но меня удержали.

— Дыши, мышка, — потребовал Кеорсен. — Не сбегай, борись.

— Я не справляюсь! Эмоции слишком сильные!

— Борись, — повторил он, крепче прижимая меня к своему телу. — И ничего не бойся. Я рядом. Я не позволю тебе навредить ни себе, ни Тине. Так что не думай ни о чем, сконцентрируйся только на эмоциях. Заглуши те, что не желаешь испытывать, возьми их под контроль.

Голос Кеорсена направлял меня, точно лента заклятия или путеводная нить, указавшая путь к безопасному убежищу. Доверившись, я закрыла глаза и задышала. Медленно, глубоко, взывая к своей человеческой половине, прося у нее помощи. И она отозвалась. Помогла заглушить полыхавший в груди гнев и вернула мыслям ясность.

— Все, — шумно выдохнув, я развернулась в объятиях демона. — Спасибо тебе.

Он улыбнулся, а потом тихо, но вместе с тем очень уверенно произнес:

— Прости. Я должен был спросить твое мнение, прежде чем предлагать совместные тренировки Рейшару.

На секунду показалось, что я ослышалась. Демон просит прощения? У меня?! Вгляделась в красивое лицо и убедилась — никаких шуток.

В груди затрепетало, тело охватила удивительная легкость, а губы… требовали поцелуя. И осознание этого заставило мои щеки полыхнуть стыдливым румянцем.

Высвободившись из объятий Кеорсена, я отошла на шаг и неловко приобняла себя одной рукой.

— Нужно возвращаться, — произнесла, глядя в сторону. — Нехорошо заставлять Рейшара ждать.

— Действительно, — иронично хмыкнул Кеорсен, но покладисто развернулся и первым зашагал к столовой.

Несмотря на вспышку недовольства, я все же признала правоту высших и согласилась на совместную тренировку. Да и, по правде сказать, мне самой хотелось узнать, как далеко у меня получится зайти. Чему еще я смогу научиться?

Спустя час после обеда мы вышли на тренировочную площадку. Встали на расстоянии шести метров. Я с одной стороны, демоны — с другой. Молча переглянулись.

О том, как будет проходить тренировка, мы договорились еще в столовой. Высшие станут кидать в меня заклятия поначалу средней тяжести, затем усиливая натиск. Я же должна попытаться их развеять. Причем, как подчеркнул Кеорсен, именно развеять, а не бегать и уклоняться. Интересно, понял ли он, что тогда, в его замке, я бегала не от плетений, а от части его самого — от его магии?

Еще раз переглянувшись, молчаливо спрашивая друг у друга о готовности, мы начали тренировку. Кеорсен и Рейшар почти одновременно выпустили в меня заклятия.

Одно из них походило на каплю теплого меда, лениво перекатывающуюся в воздухе. Другое — на утыканный иглами шар. Тонкие жала то выскакивали вперед, будто атакуя, то втягивались. И если первое заклятие вызвало скорее интерес, то от вида второго что-то внутри меня испуганно сжалось. На уровне инстинктов я желала убраться с пути шара. Отскочить, пригнуться, уклониться — сделать что угодно, но не позволить пугающей магии меня коснуться.

— Сатрея, разрушай! — Громкий окрик Кеорсена вывел меня из оцепенения.

Я нервно взмахнула рукой, но оба заклятия даже не дрогнули. А в следующий миг, поддаваясь усиливающейся панике, я кувыркнулась в сторону. Затем вскочила на ноги, убедилась, что оба плетения рассеялись, не встретив жертву, и повернулась к демонам.

— Не впечатляет. — Рейшар скорчил недовольное лицо.

— Как и твой выбор, — процедил Кеорсен сквозь зубы. — Я же сказал: начинаем с заклятий средней тяжести!

— А до этого уверял, что Сати нужно тренировать на пределе возможностей!

Стоило Артенсейру услышать мое сокращенное имя из уст Морграна, как серебро радужки тут же затопило алым.

— Это для ее же блага, — мягко, явно отступая, произнес Рейшар. — К тому же магией ее все равно не убьешь…

— И именно поэтому ты решил швырнуть в нее заклятие четвертой категории запрещенных?!

Я мало смыслила в демонской магии, но поняла, что у недовольства Кеорсена есть причины. А еще поняла, что не хочу позволять этим двоим ссориться.

— Да ладно, было даже забавно! — произнесла я, стараясь заставить голос звучать максимально весело.

— Сати, — Кеорсен повернулся ко мне, — заклятия четвертой категории запрещенных относятся к убийствам с особой жестокостью. Но запрещены они не поэтому. — Он нахмурился. — Эти заклятия — совсем иной уровень магии. Они бьют сквозь щит, в обход защитных амулетов. И я не представляю, как они могут повлиять на тебя. Если у твоей невосприимчивости есть ограничения, я не хочу выяснить это таким способом.

Я перевела ошарашенный взгляд на Рейшара. Тот казался растерянным.

— Не подумал, — признался он. — Просто не подумал…

— Это мы уже поняли, — бросил Кеорсен, возвращаясь на позицию. — Итак, продолжим. И на этот раз без самодеятельности! Смертоносные заклятия первого уровня, — распорядился он.

Моргран согласно кивнул, а в следующий миг оба демона начали стягивать к себе потоки. Внутренним чутьем я вдруг поняла — пощады не будет. Даже разрешенная магия может быть очень пугающей.

В попытке сосредоточиться я задышала глубже и сфокусировалась на летящих ко мне заклятиях. Оба были знакомы: лезвия режущей магии и лепестки огненного вала. Вскинув руки, я направила антипоток на плетения, мысленно придала ему силы, но в последний момент отвлеклась. Мой поток дрогнул и лишь ослабил демонскую магию. В следующее мгновение оба заклятия с силой ударили меня в грудь. По телу пробежала ледяная волна, кожа покрылась мурашками. Ну и гадость!

Передернув плечами, я посмотрела на высших.

Кеорсен замер, скрестив руки на груди, Рейшар вновь скорчил недовольное лицо.

— Да-да, в курсе, — заметила я, не давая им заговорить, — не впечатляет. Заново!

Демоны почти синхронно хмыкнули и встали на изготовку. Я последовала их примеру.

Мы прозанимались до самого ужина. Под конец, устав физически и морально, я чувствовала себя пружиной — надави сильнее, и она резко распрямится, ударяя по носу. Собственные результаты удручали. В лучшем случае мне удавалось избавиться от одного заклятия. Второе же всегда достигало цели.

Снять щит с низшего, пока он задумался, или расставленную на поляне ловушку — это одно. А вот остановить на лету нечто, призванное раскромсать бренное тело, — совсем другое. Я старалась, злилась, но никак не могла разрушить оба плетения сразу.

Под конец занятия недовольство клокотало в груди, точно закипающее молоко. Казалось, отвернись на секунду, и оно вырвется из-под контроля. Не желая давать себе шанс на очередной эмоциональный всплеск, я отказалась от ужина, извинилась и ушла наверх. Там скинула одежду и набрала ванну с пеной.

Теплая вода успокаивала, аромат персиков и мяты расслаблял. Я наслаждалась все сильнее наваливающейся негой и лениво притоптывала ногой, пуская по воде мелкие волны. Пальцы сами то зарывались, то выныривали из упругой пены, щекоча ладонь лопающимися пузырьками. В какой-то момент я даже мысленно похвалила себя, что в этот раз смогла справиться с эмоциями самостоятельно, а уже в следующий миг ослепла от взорвавшегося перед глазами фейерверка.

Тело скрутило судорогой, мышцы стянуло в один гигантский комок. С шумным плеском я ушла под воду. Попыталась закричать, но голос не слушался. Захотела вынырнуть, но руки и ноги налились свинцом. Легкие заполыхали от нехватки воздуха. Сердце грозило пробить грудную клетку. Меня захлестнула паника.

Не хочу умирать! Не так! Не сейчас!

Дикое, первобытное желание жить затопило каждую клетку моего тела. Поддаваясь ему, я изо всех сил дернулась. Так отчаянно, словно вырывала право на существование у самого Великого. Шла против него.

Тело отозвалось — распрямилось, точно спущенная пружина, и я с размаху врезалась в край ванны. Разбила ее, вылетела наружу и приземлилась на холодный пол, где снова сжалась, дрожа и плача.

В тот же миг дверь с грохотом распахнулась.

ГЛАВА 49

Я не видела вошедших, не беспокоилась о собственной наготе и почти не ощущала пульсирующих порезов на плечах и спине. Я просто дышала. Жадно, отчаянно, как будто пыталась надышаться впрок. Плакала, дрожала, но старательно наполняла грудь воздухом.

От быстрых шагов по полу шла мелкая вибрация. Я не увидела, а скорее почувствовала приближение. Меня бережно накрыли полотенцем, а потом с еще большей осторожностью подняли с пола и прижали к себе.

Сильные руки Кеорсена и его запах я узнала даже в полубезумном от страха состоянии. Схватилась дрожащими пальцами за его кофту и притиснулась изо всех сил.

— Позови женщину, — коротко распорядился он. — Пусть приберет.

— Помощь нужна? — Голос Рейшара прозвучал обеспокоенно.

— Нет. Спасибо.

С тихим скрипом подошвы сапог тот развернулся и вышел. Кеорсен же направился в спальню. Там, не выпуская меня из крепких объятий, опустился на кровать.

— Все хорошо, мышонок, — прошептал он. Немного отстранился и осторожно стер с моих щек слезы. — Я с тобой, ничего не бойся. Я рядом.

Я продолжала дрожать. Просто не могла совладать с собственным телом и успокоиться. Страх держал мое сердце ледяными пальцами, ощутимо сдавливая.

— Уже все прошло, — нашептывал Кеорсен. — Ты в безопасности. Никто и ничто тебя не обидит. Я не позволю. Слышишь? Никому не позволю навредить тебе.

Тихие слова достигали даже не разума — сердца, постепенно растапливая сковавшие его ледяные объятия. И медленно, явно нехотя, дрожь отступала. Я задышала ровнее.

— Что случилось?

— Не знаю, — ответила растерянно. — Тело скрутило, сжало в комок. Я не хотела… не хотела! Но меня затянуло под воду. Воздуха не хватало. И было страшно…

— Ты справилась, моя смелая мышка. — Меня сильнее прижали к широкой груди. — Ты выжила, это главное.

В дверь постучали.

— Махр? — прозвучал голос Тины. — Какие будут указания? Воду я убрала, осколки тоже.

— Подай сорочку Сатреи и можешь быть свободна.

Без лишних вопросов Тина метнулась к резному комоду, вытащила оттуда нужную вещь и с поклоном передала высшему. Потом тихо, не привлекая к себе внимания, покинула спальню и притворила за собой дверь.

Кеорсен осторожно отнял полотенце от моей спины, осмотрел.

— Порезы неглубокие. С демонической регенерацией затянутся уже к утру, не переживай.

Я не переживала. По крайней мере, по этому поводу. Единственное, что меня по-настоящему страшило, — снова остаться одной. А если приступ повторится? Да, сейчас вокруг меня воды нет, но вдруг он проявится иначе? Еще хуже?

Тревожные мысли затянули настолько, что я почти не отметила, как Кеорсен откинул на пол полотенце и осторожно надел на меня сорочку. Потом перехватил поудобнее, поднялся с края кровати и, обогнув ее, опустил меня головой на подушку.

Он уйдет? Оставит меня наедине с темнотой и страхами?

— Кеор! — испуганно выдохнула я, вновь стискивая пальцы на его кофте.

Даже то, что с губ вдруг сорвалось короткое имя демона, как звала его только Амарелия, почти не отпечаталось в памяти.

— Да, Сати.

— Не уходи. — Мой голос дрогнул. — Не оставляй меня, пожалуйста! Не бросай… Ты нужен мне.

Высший не ответил. Вместо этого отстранился на несколько секунд, вызвав в моей душе панику, скинул сапоги и сырую от моих прикосновений кофту. Потом опустился на покрывало.

— Я рядом, — мягко произнес он. — Ничего не бойся.

Но мне было этого мало. Разделяющая нас ткань не давала ощущения его близости. Откинув ее, я спрятала лицо на груди демона и втянула носом запах его кожи.

— Ох, Сати. — Кеор вздохнул, потом без лишних слов устроился под одеялом и, едва я прижалась к нему всем телом, крепко обнял.

Я молчала. Он рядом — и это главное. А больше мне ничего и не надо.

Слушая стук сильного сердца, ощущая кожу демона своей, я все больше растворялась в ощущениях, расслаблялась, пока наконец не заснула. И этой ночью кошмары меня не тревожили.

Утром я проснулась сама. Сладко потянулась и глянула на вторую половину кровати. Пустая…

Тяжело вздохнув, я откинула одеяло, ступила на пол. Умылась, привела себя в порядок и надела одно из заказанных Амарелией платьев. На выходе из комнаты нос к носу столкнулась с Тиной.

— Ой. — Она отступила. — А я как раз шла вас будить. Махр уверял, что вы еще спите, и не велел тревожить раньше завтрака.

— Он… давно ушел? — Спрашивать было неловко, но я не могла не задать этот вопрос.

— Едва рассвело. Потом почти два часа тренировался и только минут пятнадцать назад вернулся к себе.

Думаю, Тина заметила и румянец, которым горели мои щеки, и мой смущенный вид, но ни единым жестом не осудила. Наоборот, в чертах ее лица мне почудилось доброе понимание. Так иногда смотрела на меня Ба, когда я пыталась в высоких окнах увидеть хоть отсвет разноцветного фейерверка, устраиваемого демонами на праздник зимней ночи.

— Спасибо, — поблагодарила я, с трудом сдерживая улыбку.

Он не бросил меня, едва я заснула! Пробыл со мной до утра! Не ушел, не оставил… От одной этой мысли на сердце вдруг стало светлее.

— Если желаете, махра, можете спуститься в столовую. Завтрак скоро будет готов.

Я кивнула и поспешила вниз, чувствуя, что еще немного, и ставшее вдруг очень легким тело взлетит. Интересно, а могут у меня, как у других высших, появиться крылья? Случись это сегодня, я бы не удивилась.

Заглянув в столовую и отметив, что приборы еще не разложены, я направилась в кухню. Тина пыталась отговорить меня, уверяя, что справится сама, но я просто не могла сидеть без дела. Думаю, в итоге Тина поняла это и уступила, позволив помочь ей накрыть на стол. Так что к моменту появления Кеора все было готово.

— Доброе утро, мышка, — улыбнулся он. — Вижу, спрашивать, в порядке ли ты, необходимости нет.

Я вернула улыбку и заняла привычное место за столом. Однако напоминание о случившемся хмурой тучей набежало на безоблачное небо моего утреннего настроения.

— Что со мной произошло? — спросила я, принимаясь за пышный омлет с зеленью.

— Точно не уверен. — Кеорсен качнул головой. — Но похоже, что после вчерашней тренировки с Рейшаром сработал защитный механизм… Только вот чего? Организма или наложенного блока? — Он нахмурился. — Полагаю, Маорелий должен знать ответ на этот вопрос.

— Думаешь, он рассказал нам не все?

— Почти уверен, — хмуро кивнул Кеорсен. — Мне кажется, блоков было несколько. И мне очень любопытно, почему старый жук умолчал об этом.

— Наверное, у него были причины, — произнесла я неуверенно.

Мне не хотелось верить, что Маорелий специально скрыл от нас важную информацию. Но холодная усмешка, промелькнувшая на лице Артенсейра, ясно давала понять, сколь глупа я в своей наивности.

После завтрака мы привычно устроились в гостиной. Любые тренировки на сегодня Кеорсен отменил, решив не рисковать. Поэтому мы вновь обсуждали иерархию высших, взаимоотношения между родами, экономику их земель… А потом беседа как-то незаметно вильнула, и мы заговорили о Лунаре, Амарелии, о Северном замке Артенсейров, о котором я впервые узнала от Тины.

И внезапно я поймала себя на мысли, что мне нравятся такие беседы. Мы будто перестали быть покровителем и подопечной, учителем и ученицей, а стали просто мужчиной и женщиной, у которых нашлись общие интересы и темы для обсуждений. Глупая, шальная мысль, но от нее на сердце стало так тепло, что я не спешила прогонять ее.

Ближе к обеду вернулся Рейшар. А сразу после дневной трапезы я ощутила приближение Маорелия. Сообщив об этом демонам, я попросила Тину подать в гостиную чай, а сама поспешила к калитке.

Как раз вовремя — Маорелий только что приземлился.

— Здравствуй, Сатрея. — Он по-доброму улыбнулся и нырнул под защиту кокона. Потом дождался, пока я верну калитку на место, запирая контур, и зашагал рядом.

Мы вместе ступили под крышу дома и прошли в гостиную. Но стоило Маорелию заметить сидящего в одном из кресел Морграна, благодушная расслабленность тут же слетела с его лица.

— Что он здесь делает?!

— Я пригласила его. Не беспокойся, Рейшар не причинит никому вреда…

Резко повернувшись, Маорелий уставился на меня алым взглядом.

— Ты не представляешь, кого впустила в дом, — тихо и оттого особенно жутко произнес он.

ГЛАВА 50

Я бросила быстрый взгляд на Рейшара и наткнулась на собранного, застывшего точно хищник перед прыжком демона.

— Давайте не будем горячиться, — предложила я миролюбиво. — Маорелий, проходи, пожалуйста.

— О, я пройду, — в голосе Рингвардаада отчетливо прозвучала угроза, — и раскрою тебе глаза на того, кому ты столь опрометчиво доверилась.

Тяжелой поступью он дошел до кресла, стоявшего напротив Рейшара, и сел. Я опустилась на диван рядом с Кеорсеном. Сейчас, когда воздух едва не потрескивал от готовой разразиться бури, мне хотелось оказаться как можно ближе к единственному, кому я доверяла.

Появившаяся Тина расставила на столе чайник, фарфоровые пары и бутылку бурбона со стаканами, после чего спешно покинула гостиную. Прожив всю жизнь рядом с высшими, она лучше меня умела чувствовать опасные перемены в их настроении и скрываться до того, как разразится гроза.

— Чаю? — предложила я, желая прервать затянувшееся молчание.

Однако демоны не ответили, продолжая сверлить друг друга взглядами. Точнее, немая битва шла между Маорелием и Рейшаром. Кеорсен следил за ними двумя, явно готовый вмешаться в любой момент.

Когда я начала всерьез опасаться, что еще немного, и драки не миновать, Маорелий заговорил:

— Помнишь, я рассказывал, насколько трудно было найти хоть какие-нибудь упоминания о полукровках? — Его голос звучал низко, раскатисто.

Я кивнула.

— Дело в том, что почти все документы об этом хранятся в архивах Моргранов. А знаешь почему? — зло усмехнулся он. — Потому что именно их род следит за неугодными! Именно они ловят и убивают полукровок!

И хоть обращался Маорелий ко мне, взгляд его был прикован к Рейшару. Бил ледяными молниями, будто в надежде пригвоздить ими противника. Пылал такой неприкрытой ненавистью, что становилось жутко.

Сам Рейшар молчал. Держался все так же напряженно, щурил золотые глаза, но не спешил защищаться.

— Я знаю, — произнесла спокойно. — Рейшар рассказал мне о полукровке темного и о том, что его заставили сделать. Приказы старшего в роду не обсуждаются. Ему пришлось…

Договорить мне не дал громкий смех Маорелия.

— Дорогая, нельзя быть настолько доверчивой! — Он снисходительно фыркнул. — Особенно когда речь идет о Моргранах! Он рассказал тебе о дочери Леройлена?

Я напряженно кивнула. Ощущение надвигающейся бури усилилось.

— Малышка Ремиара стала первой убитой им полукровкой, и я охотно верю, что ее смерть произвела на него сильное впечатление. И знаешь почему? — Рот Маорелия дернулся в кривой усмешке. — Потому что с того момента целью Рейшара стало не позволить подобным детям появиться на свет. Он выслеживал и убивал рабынь, едва возникало подозрение — не уверенность, а только предположение! — что они носят детей демонов.

Холодная дрожь прокатилась по телу, и я обхватила себя руками в попытке сдержать ее. Потом посмотрела на Рейшара, надеясь, что он опровергнет, вознегодует… Но демон продолжал молчать. Признание и немой вызов слишком отчетливо проступили в каждой черточке его лица. Они не оставляли возможности усомниться, найти оправдание.

Всем своим видом Рейшар подтверждал: сказанное Маорелием — правда.

— Убивать детей с примесью демонической крови Моргран не мог. А вот смерть рабынь его не задевала. Это еще одна причина, Сатрея, почему существует так мало информации о полукровках. Они просто не успевали рождаться. Руки того, кому ты так слепо доверилась, давно окроплены кровью тебе подобных!

— Хватит, — выдохнула я и отвернулась, не в силах выносить пристальные взгляды демонов: торжествующий синий и мрачный золотой.

Пытаясь справиться с эмоциями, я мысленно искала ответы на очередные вопросы.

Почему моя жизнь не может быть простой и понятной? Почему, стоит мне подумать, что сюрпризов можно не опасаться, как тут же случается еще один?

Но правильных ответов, как всегда, нет. Только мой выбор и его последствия.

— Рейшар принес клятву, — произнесла я через несколько минут. — Он не сможет навредить ни мне, ни вам, ни Тине, ни ее сыну. И его помощь…

— Он принес клятву? — перебил Маорелий. Я кивнула. — Отлично! — Он поднялся с места. — Тогда убьем его прямо сейчас.

— Стой! — Тело среагировало еще до того, как я поняла, что именно собираюсь делать.

Вскочив с дивана, я в одно мгновение оказалась перед Рейшаром и загородила его собой. Внутри закипала злость, наползая на глаза алой пеленой.

Мне надоели разногласия демонов, надоели их закулисные игры, надоело, что мое мнение либо спрашивают постфактум, либо не спрашивают вовсе. Мне не нужна поддержка ценой чужих жизней. Я не позволю! Не после того, как Рейшар доверился мне и принес клятву! И пусть она защищает меня лишь до решения проблемы с Советом, но я не стану из надуманных опасений убивать «на всякий случай». Кто бы что ни говорил, но я не демон. И если быть демоном значит ценить лишь собственную жизнь, то я не хочу им становиться.

— Ты не посмеешь, — процедила я, не сводя с Маорелия тяжелого взгляда. — Ни в моем доме, ни за его пределами! Ты не можешь явиться в мою жизнь спустя двадцать лет и диктовать мне, что делать или с кем общаться. Это моя жизнь! Моя! И любой выбор я буду делать сама!

С каждым словом мой голос все больше скатывался в рычание. Гнев и раздражение клокотали в груди. Отзываясь на них, алая дымка перед глазами становилась все плотнее, но странным образом я не боялась, что она поглотит меня. Впервые с момента пробуждения демонической половины я чувствовала над ней контроль.

— Сатрея… — растерянно выдохнул Маорелий. Отступил и рухнул обратно в кресло, точно лишившись сил. — Твои глаза… Второй блок пал? Так быстро? Но разве это возможно?

— А вот об этом, — произнес Кеорсен, — я бы очень хотел поговорить.

Его голос успокоил меня. Мягкие вкрадчивые ноты, тембр, само напоминание, что среброглазый демон рядом, помогли вспыхнувшим эмоциям сначала сжаться, а потом и потухнуть. Мир вернул привычные цвета, а мои глаза, надо полагать, — фиолетовый оттенок.

Поняв, что убийство Рейшара отменяется, я возвратилась на прежнее место.

— Сколько всего блоков наложено на Сатрею? — требовательно спросил Кеорсен. — И главный вопрос: кто их поставил? Если в байку про то, что ты сам воздвиг купол, я еще готов поверить, то блоки… — Демон насмешливо хмыкнул. — Это слишком высокий уровень магии, и тебе он точно неподвластен. Так кто тебе помогал?

Я искоса взглянула на Кеорсена и внутренне содрогнулась. Что-то изменилось в нем. Сама внешность будто стала более хищной, более жесткой. Сейчас на Маорелия смотрел не защитник его дочери, а сильнейший демон. Тот, кто имеет право приказывать. Тот, кто может либо помочь сохранить род Рингвардаад, либо уничтожить его полностью. И Маорелий это почувствовал.

— Мой ответ не понравится, — сдаваясь, произнес он.

— Это решать уже мне. Итак, я жду имя.

Еще секунду Маорелий колебался, потом выдохнул:

— Лиара Артенсейр.

Слова разрезали воздух, точно первый удар грома, а после разошлись гулким эхом. До меня не сразу дошел смысл сказанного, а когда это случилась, я вновь повернулась к Кеорсену. Лиара — это ведь…

— Вздор, — процедил он, не сводя с Маорелия тяжелого взгляда. — С чего бы моей матери помогать тебе?

ГЛАВА 51

Рингвардаад вздохнул.

— Я предупреждал, что правда может не понравиться.

— Я спрашивал не об этом, — отрезал Кеорсен. — А о том, с чего бы моей матери помогать тебе?

Маорелий не спешил с ответом. Плеснув в один из стаканов бурбона, он пригубил его, снова посмотрел на Артенсейра и лишь потом заговорил:

— Она не была такой узколобой, как большинство наших. Ей претила идея рабства и той жестокости, которую, как она считала, мы проявляем к людям. Нет, она не призывала сменить порядок и не осуждала действия Круга, но… не знаю, как объяснить. Чувствовалось в ней затаенное несогласие с миром. Возможно, именно оно в итоге и сгубило ее.

Я искоса взглянула на Кеорсена. Демон держался бесстрастно, отстраненно, и только напряженно стиснутые губы выдавали его эмоции.

— Все началось, когда я встретился с ней на очередном торжественном приеме. Если не ошибаюсь, его тогда устраивал четвертый род. Я к тому моменту уже почти полгода наслаждался жизнью с Лири, но все еще слишком хорошо помнил, каково это — угасать.

Маорелий прервался на глоток бурбона. Потом продолжил:

— Среди представителей первых семей Лиару Артенсейр я уважал больше остальных. Можно сказать, я ей восхищался. И увидеть отпечаток смерти в ее глазах мне было особенно больно. Я искренне захотел помочь. Решил, что если поделюсь опытом, расскажу, как сам едва не шагнул за грань, то смогу поддержать ее. Подобный разговор на торжественном вечере был невозможен — нас могли подслушать. И мы договорились встретиться через несколько дней в моем замке. — Он тяжело вздохнул. — Она пришла порталом. Мы заперлись в кабинете и проговорили до поздней ночи. Взяв с нее клятву молчания, я поведал обо всем: о моем угасании, о Лири, вернувшей меня к жизни, о самом желании жить…

Маорелий задумчиво глянул на покачиваемый в пальцах стакан.

— Мы стали встречаться чаще. Разговаривали об ущербности нашей системы, гуляли по парку, пили вино, обсуждали семейные дела… Когда стало известно, что Лиуртания беременна, именно Лиара нашла эту поляну. С помощью пятерых темных я воздвиг дом, а она накрыла его защитным куполом. Я лишь вливал силу и помогал удерживать первые заклятия, призванные сформировать контур. После рождения Сатреи Лиара стала частым гостем в этом доме. Ей нравилась царившая здесь атмосфера счастья, радости, добра и уюта. Но ничто хорошее не длится вечно. Скоро Майкрам заподозрил неладное, и тогда ради безопасности Лиуртании и Сатреи Лиара перестала прилетать. Лишь единожды она вернулась, чтобы запечатать демоническую половину Сатреи и наложить блоки. Потом мы расстались. Уже навсегда. О жизни Лиары я узнавал из разговоров, слухов, сплетен. Мне казалось, ее угасание остановилось, но я ошибся. Вернувшись в привычную обстановку, Лиара сгорела буквально за год. Я оплакивал ее уход. Возможно, даже больше, чем уход Лири.

Последнее откровение заставило меня нахмуриться. Одно дело понимать, что моя мама была для него драгоценной игрушкой, вернувшей желание жить. И другое — слышать восхищение чужой женщиной. Неужели Маорелий только принимал чувства Лири, не даря ответных?

— Расскажи подробнее о блоках, — холодно приказал Кеорсен.

Судя по голосу, ему, как и мне, не понравилась заинтересованность Маорелия Лиарой.

— Боюсь, я знаю о них далеко не все. Могу сказать лишь, что Лиара попыталась прочувствовать силу Сатреи и что-то напугало ее. Именно поэтому она настояла на трех блоках. Первый запечатал способность видеть магию и воздействовать на нее. Второй спрятал физические возможности, оставив их на уровне человеческих. Третий же запечатал слишком опасные для получеловека силы. Судя по переменам во внешности Сатреи, по меняющим цвет глазам, второй блок пал. Причем, раз вы подняли эту тему, надо полагать, во время его падения что-то произошло?

Я коротко пересказала события в ванной. Отдельно упомянула, что внешность изменилась еще до происшествия.

— Второй и третий блоки прочнее первого. Думаю, второй сначала дал трещину, если можно так сказать. И лишь потом, после вашей магической тренировки, — Маорелий неодобрительно поджал губы, — пал окончательно.

— Как и первый, — заметила я.

— Первый блок никогда не играл Особой роли, — отмахнулся он. — При его снятии ты оставалась человеком, обладая, помимо невосприимчивости, лишь более крепким здоровьем. Но слом второго блока выпускает демоническую суть. Нет, — качнул он головой, заметив, что я собираюсь спросить, — демоницей в полном смысле этого слова ты не станешь. Но по физическим и магическим показателям теперь ты гораздо ближе к демонам, чем к людям.

Я медленно кивнула, осознавая услышанное. Потом уточнила:

— Что случится, если падет третий блок?

— Не знаю, — вздохнул Маорелий. — Возможно, даже у Лиары не было ответа на этот вопрос. Но скорее всего, ты умрешь.

Его тяжелый взгляд заставил меня поежиться.

— Лиара не сказала, что именно почувствовала в тебе. Но мелькнувший в ее глазах страх был настоящим. Третий блок нельзя снимать.

— Если он сдерживает силы, способные помочь Сатрее… — начал Рейшар, но Маорелий перебил его:

— Я не позволю рисковать жизнью моей дочери из любопытства! Если пробуждения демонической крови оказалось недостаточно, тогда я отказываюсь бросать Сати в гущу событий и уж тем более делать ставки, получится ли у нее выжить! Пусть тогда живет тут. Купол надежно защитит ее от всех…

— Всю жизнь? — возмутилась я. — Предлагаешь провести остаток дней в добровольном заточении?

— Книги и рукоделие скрасят твой досуг. Если захочешь, я подарю тебе еще рабынь…

Я почувствовала, что не просто закипаю, а взорвусь прямо здесь и сейчас. Взор затянуло алым так плотно, что я едва могла различить окружающие очертания. Только отчетливо ощущала биение сердца в груди Маорелия.

— Тише, мышка. — На мои сжатые до боли кулаки легли ладони Кеорсена. — Никто не собирается запирать тебя в четырех стенах.

— Ты же слышал! — прорычала я, поворачиваясь к нему.

— Слышал, — легко согласился он. — Но все же это не повод убивать его. Ты ведь не хочешь заставить свою беременную помощницу отмывать гостиную от крови?

— Что? — Я моргнула.

Рейшар хмыкнул.

— У тебя черты лица заострились, а это показатель крайней ярости. В ней мы обычно начинаем убивать направо и налево. Ну или только направо, — с усмешкой добавил он, всем своим видом показывая, что его, сидящего по левую сторону от меня, задевать не стоит.

Прозвучавшая информация напугала. Я тряхнула головой, будто надеялась таким образом избавиться от застилающей взор алой пелены. Потом зажмурилась до заплясавших перед глазами пятен и медленно выдохнула.

— И кстати, — вновь заговорил Рейшар, — есть отличные новости. Я хотел поделиться ими сразу, но внеочередные откровения немного сбили планы.

Маорелий неодобрительно скривился, всем своим видом выражая презрение к Морграну. Но тот, казалось, вернул себе привычное расположение духа. Даже его поза вновь стала расслабленной и вальяжной.

— Из Совета просочился любопытный слушок… — Он на несколько секунд замолчал, выразительно поглядывая на нас. — Говорят, невосприимчивую к магии человечку растерзал низший. А его самого уничтожил хозяин игрушки. — Хитрый взгляд метнулся к Кеорсену. — Поговаривают, от синего бедолаги остались только… рожки да ножки, — не сдержал он усмешки. — По рогам, собственно, его и опознали.

Я повернулась и тоже посмотрела на Артенсейра.

— Ты действительно…

— Не скажу, — хмыкнул он, догадавшись, что именно я собираюсь спросить. И, не давая мне возможности возразить, перевел тему: — Значит, продолжаем действовать по плану?

Маорелий нехотя согласился, но тут же поспешил добавить:

— Нельзя снимать третий блок! Так завещала Лиара!

Кеорсен кивнул.

— Окончательно второй блок пал, когда мы увеличили нагрузку на антимагические способности Сатреи, — напомнил он. — Значит, с ними будем работать осторожнее. Но физические занятия, думаю, можно продолжить в прежнем режиме.

— А мне вот интересно, — вновь заговорил Рейшар, — Сатрея в курсе вашего плана?

— Да. — Я спокойно встретила золотой взгляд. Со своим отношением к прошлому Морграна я не определилась, но одно знаю наверняка: пока мы связаны клятвой, он не сможет причинить мне вред. — Маорелий признает меня своей наследницей и введет в род.

— Это я понял. Но мне интересно, когда вы планируете это сделать.

Я нахмурилась. А действительно, когда?

— На празднике зимней ночи, — ответил вместо меня Кеорсен. — В этом году его как раз устраивают в замке шестого рода.

— На празднике?! Но это ведь уже через месяц!

— Именно, мышка. Времени почти не осталось…

ГЛАВА 52

Месяц пролетел быстро. На мой взгляд, даже слишком. Приближающийся праздник зимней ночи — самой длинной ночи в году — пугал. Я боялась и самого торжества, и того, как изменится моя жизнь после него.

По предложению Кеорсена было решено устроить маскарад. Как потом передал Рейшар, продолжающий собирать слухи, всем родам идея понравилась. Новой она не была, но тем не менее и избитой не казалась.

Мне же маскарад даст возможность дольше оставаться незамеченной. Кеорсен обещал наложить на маску заклятие, которое скрыло бы от всех мои человеческие глаза и позволило затеряться в толпе.

Иногда, к счастью, мысли и беспокойство по поводу грядущего праздника отступали под натиском усталости. Мой режим изменился. Теперь приходилось вставать за час до рассвета, быстро завтракать и бежать на разминку. Полоса препятствий за эти недели стала едва ли не родной. Я знала в ней каждый сантиметр, день ото дня проходила ее все быстрее и лучше. Тело наливалось силой, обретало гибкость. Я все меньше напоминала деревяшку, какой считала себя когда-то. К тренировкам с посохом добавились занятия с коротким мечом и кинжалами.

За две недели до праздника лес вокруг дома укутало белой пеленой выпавшего снега. Пока еще тонкая, она медленно крепла и разрасталась, наращивая пух холодного одеяла. Вечнозеленые иглолисты выделялись пушистыми островками на фоне темных стволов облетевших краснолистов и каштанов.

Кроме тренировок с оружием к моему распорядку добавились танцы. И вот тут меня ждал сюрприз: отрабатывать нелепые па с Кеорсеном оказалось намного приятнее, чем с учителем танцев.

Тело словно само отзывалось на прикосновения высшего, на его шаги. И совсем скоро танцы перестали меня раздражать. Напротив, этих тренировок я ждала с затаенным трепетом. А потом тайно наслаждалась ощущением скользящей по моей талии руки. Иногда, позволяя себе дерзость, я прижималась к Кеорсену чуть сильнее, чем того требовали правила танца, но, что удивительно, он никогда не указывал на эту ошибку.

Тина с каждым днем становилась все круглее и теперь едва ли не светилась изнутри. К присутствию Рейшара она привыкла и даже, как мне казалось, перестала его бояться. Кстати, взаимоотношения между высшими тоже изменились. Нет, дружескими они не стали. Демоны по-прежнему спорили, ввязывались в перепалки, а иногда сходились в поединке, но с каждым разом они становились все менее воинственными.

Что касается магии, здесь меня, как и было обещано Маорелию, тренировали осторожно, и мой прогресс выглядел скромно. Я научилась разрушать летящие ко мне заклинания, но только средней тяжести. Последние десять дней я осваивала новую технику: не уничтожать, а перехватывать контроль над чужой магией. Получалось с трудом. Видеть плетения — это одно. Смещать их вектор — совсем другое. Но я старалась.

Однако дни шли, и отпущенный месяц подходил к концу. Беспокойство росло. Его не показывали, но оно слишком отчетливо читалось в глазах всех обитателей лесного домика. С помощью Кеорсена я привязала к Тине защитную магию дома, которая в свое время вывела меня на заветную поляну. Теперь, случись что со мной, купол станет воспринимать своей хозяйкой Тину.

Когда я объяснила ей, что и почему сделала, она расплакалась. Прижалась лбом к моему плечу и долго вздрагивала. Она не просила меня отказаться от задуманного и не уговаривала спрятаться и прожить отмеренные Великим дни в безопасности, хотя, я уверена, именно этого и желала. Тина приняла мое решение, только скрыть переживания оказалась не в силах. Признаюсь честно, отчасти я рада, что хоть кто-то из нас не старается держать лицо.

Думаю, именно слезы Тины вернули мне уверенность в собственных действиях. Я должна попытаться отвоевать свое право на жизнь, стать исключением в установленном порядке и… возможно, когда-нибудь изменить его. Я опасалась загадывать так далеко. Но, глядя на плачущую Тину, я пыталась представить людей свободными. Свободными жить так, как им хочется, свободными любить и иметь детей, свободными следовать своим идеалам. И дерзкая мечта придавала мне сил.

В день, когда должен был вернуться Маорелий, я проснулась рано. Даже раньше обычного — мир за окном еще окутывал плотный ночной полумрак. Выбравшись из кровати, я ушла в ванную. Пустила воду, добавив ароматных гелей.

В сердце царило колючее беспокойство. Глупо врать, мне страшно. До ледяных мурашек на теле, до подкатывающей тошноты и щекотки под ребрами. Никто не знает, какой окажется новая страница моей жизни… и будет ли она вообще. Несмотря на всю подготовку и заверения демонов, я не исключала возможности, что самая длинная ночь в году станет для меня последней.

Я провалялась в ванне не меньше получаса. Потом выбралась, вытерлась, быстро оделась и спустилась вниз. Тина хлопотала на кухне, уже заканчивая готовить завтрак. На сковороде, источая манящие ароматы, румянились оладьи, в маленькой кастрюльке доходила каша, от пузатого чайника шел запах мяты.

Заметив мое появление, Тина улыбнулась, однако начинать разговор не спешила. Видимо, чувствовала мое смятение, беспокойство и давала время самой с ними справиться. Потом так же молча, без привычных попыток отговорить, позволила помочь ей накрыть на стол.

Мы как раз заканчивали выносить последние тарелки, когда на пороге столовой показались высшие. Рейшар иногда оставался в доме на ночь, из-за этого на втором этаже появились еще одна спальня и ванная.

Завтрак прошел в тишине. А когда он подходил к концу, я почувствовала приближение Маорелия. Накинув на плечи подбитый мехом плащ, я поспешила ему навстречу.

Снег похрустывал под ногами и переливался на зимнем солнце слепящими искрами. Дыхание вырывалось изо рта видимым облачком пара, мороз едва ощутимо покусывал за щеки.

Дойдя до калитки, я проследила взглядом за подлетающим высшим с большой лиловой коробкой в руках.

— Доброе утро! — с улыбкой поприветствовал он, ныряя под расступившиеся ленты кокона.

Вернув ответную улыбку, я заперла защитный контур и встретилась с внимательным взглядом синих глаз.

— Ты изменилась, — с теплотой в голосе отметил Маорелий. — Стала еще больше похожа на высшую. На истинную Рингвардаад.

Я смутилась. Нет, не потому, что мне польстило сравнение с демонами, а потому что вдруг ощутила себя частью чего-то большего. Того, чего раньше у меня не было. Я словно перестала быть сорванным с поля цветком и обрела корни.

Мы прошли в дом, переступили порог гостиной, и там я замерла, чувствуя подступивший к горлу ком. Пушистое дерево иглолиста переливалось крохотными огоньками, блестело искусственными звездами и казалось самым волшебным из всего, что мне доводилось видеть.

— Мы не знаем, как пройдет завтрашний вечер, — произнес Кеорсен, подходя ко мне, — поэтому давайте отметим праздник зимней ночи сегодня.

Я смотрела в его серебряные глаза и видела в них столько теплоты и заботы, сколько не видела никогда. Ком в горле разбух, едва не лишая меня воздуха. Я судорожно вздохнула и сморгнула первые слезы.

Голос не слушался, поэтому вместо ответа я кивнула.

Губы Кеорсена дрогнули в улыбке, а сам он протянул руку в приглашающем жесте и указал на расставленные у подножия дерева коробки. Взгляд заскользил по цветным бокам и витиеватым биркам, на которых значилось «Сатрее», «Мышке», «Первой на небосклоне звезде».

Неужели это все для меня? Настоящий праздник, который я раньше лишь представляла?

Мы с Ба никогда не отмечали Зимнюю ночь. Да и как? Празднества — роскошь для демонов, не людей. Но сколько себя помню, каждый год я пыталась хоть украдкой увидеть отсветы фейерверков, услышать шум гуляний, почувствовать хотя бы толику общего веселья. Но Ба опасалась, что в самую длинную ночь в году, когда Великий спит дольше обычного, со мной может случиться беда, и поэтому никогда не отпускала меня на улицу.

— Ну же, мышка, — улыбнулся Кеорсен, — смелее.

Сократив последние метры, я опустилась возле коробок. Провела пальцами по блестящим бокам, погладила мягкие банты. Настоящий праздник…

Развернув первый подарок, я достала из небольшой шкатулки костяной гребень, украшенный тонкой резьбой. По широкой дужке бежали распустившиеся розы, спускаясь шипами к зубцам. Я сморгнула, силясь избавиться от наполнившей глаза влаги, и поднесла подарок ближе к лицу.

— Проклятье, так и знал, что ошибся! — выругался стоящий сбоку Рейшар.

— Надо было дарить арсейнскую кружевную сорочку… — Низкий рык Кеорсена стал ему ответом.

Но демон не растерялся:

— А что ты хочешь? Я впервые вижу, чтобы кто-то плакал, получив зачарованный гребень в подарок. Между прочим, я сам придумал узор! — добавил Рейшар не без гордости.

— То-то я смотрю, он такой банальный, — фыркнул Кеорсен.

Привычная пикировка демонов вызвала у меня улыбку.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, глядя в золотые глаза Рейшара. — Гребень замечательный.

— Особенно узор, — подсказал он, заставив снова улыбнуться.

Следующим я развернула подарок Маорелия. В большой лиловой коробке оказалось платье для предстоящего праздника. Темно-фиолетовое, расшитое серебром, оно понравилось мне сразу. И, глядя на него, я снова не сдержала слез.

— Прости, дружище, — Рейшар с громким хлопком опустил ладонь на плечо Маорелия, — но твой подарок тоже торжественно оплакан.

Комментарий демона вырвал из моей груди смешок. Стерев влагу с щек, я потянулась за плоской бархатной коробкой, перевязанной белоснежной лентой. Сердце на мгновение замерло в предвкушении. Пальцы чуть подрагивали, когда я развязывала бант и поднимала плотную крышку.

На шелковой подушке лежало колье из темно-фиолетовых камней, изящное и прекрасное. Дыхание перехватило.

— Под цвет глаз? — снова раздался комментарий Рейшара. — И кто-то еще упрекал меня в банальности? Хм, а вот камни интересны… — Он наклонился ниже. — Фиолетовый топаз? И где только нашел…

Кеорсен не ответил ни на один из вопросов. Вместо этого задал свой:

— Нравится?

Я кивнула, улыбаясь и прижимая к груди коробку с драгоценным подарком.

— Спасибо, — выдохнула я. — Спасибо вам всем! Только… боюсь, у меня нет для вас подарков.

— А то ты думаешь, за сотни лет мы их мало получили, — вновь фыркнул Рейшар.

— Ты, главное, выживи, — тепло улыбнулся Маорелий. — И это будет самым ценным подарком.

— Не дай нашим и твоим усилиям оказаться напрасными. Стань сильной, достойной, — произнес Кеорсен, глядя мне в глаза.

Достойной. Именно такой я и хочу быть. Вот только не для рода Рингвардаадов — для Кеорсена.

— Ваша серьезность меня убивает. — Рейшар казался сегодня слишком говорливым. Даже себе самому. Но странным образом это воспринималось очень естественно, словно так и должно быть.

Этот день стал одним из самых счастливых за последние месяцы. Мы много смеялись, подтрунивали друг над другом и держались так расслабленно, словно впереди нас не ждало самое важное событие. Поддаваясь радужному настроению, мы выбежали на улицу и принялись кидаться снежками. Тина и Маорелий не участвовали во внезапном безумии, а Кеорсен, Рейшар и я позволили себе подурачиться вволю. Каждый был сам за себя, отбиваясь от противников, и в то же время каждый был с кем-то. То мы с Кеорсеном нападали на Рейшара, то демоны атаковали меня, заставляя визжать и спешно перехватывать контроль над магическими плетениями, призванными ускорить снежки, то мы с Рейшаром отбивались от рычащего Артенсейна.

Запыхавшиеся, смеющиеся, с раскрасневшимися щеками мы ввалились обратно в дом, где в столовой нас уже ждало горячее вино со специями и теплые пирожки с ягодами. Обнимая замерзшими руками стакан с согревающим напитком, я думала о том, как можно утратить вкус к жизни, если он всегда разный? Прячется в таких вот мелочах. В простых радостях. В морозном воздухе и солнечном дне, в дружеских баталиях, в заботливых взглядах…

Порой казалось, еще чуть-чуть, и мне удастся понять высших. Но потом, точно в насмешку, Великий удивлял меня. Напоминал, насколько мы с ними разные. Вот только, пожалуй, впервые за очень долгое время я не видела в них противников. Так же, как и люди, высшие тянутся к свету, к теплым эмоциям. Два разных вида, ценящих одно и то же.

— Будешь пить или греться? — Рейшар легко толкнул меня локтем в бок.

— Тебе-то что? — усмехнулась я.

— Пытаюсь понять, оставлять тебе горячего вина или не переводить продукт. Греть руки можно и о кружку с чаем, — подмигнул он.

Пряча улыбку, я пригубила напиток. Пряный, он прокатился по языку согревающей волной. Я довольно зажмурилась, а потом украдкой бросила взгляд на сидящего по другую руку Кеорсена.

Несмотря на страх завтрашнего дня, на неопределенность будущего, на тысячу и одну причину для беспокойства, я счастлива. Нет, не тем счастьем, о котором когда-то читала в книгах, когда хочется кричать, танцевать и рассказывать о переполняющих эмоциях всем и каждому. Мое счастье оказалось совершенно иным: тихим, маленьким, но таким сильным, что, кажется, его могло хватить на троих. Оно согревало изнутри не хуже горячего вина, кружило голову и наполняло сердце щемящей нежностью.

Я не знаю, чем закончится завтрашняя ночь, и переживу ли я ее… Но в одном уверена наверняка: я не жалею о пройденном пути. Если бы пришлось, я бы повторила свои шаги след в след. На моем пути были потери, избежать которых оказалось невозможно, но были и моменты триумфа. Моменты открытий и признаний. Моменты принятия себя самой. И если завтра моя жизнь оборвется, я не буду ни о чем сожалеть.

ГЛАВА 53

Я стояла напротив огромного зеркала и гипнотизировала собственное отражение. Девушка в нем мало походила на меня. Спокойная, статная, с прямой спиной и высоко поднятой головой… Она казалась такой уверенной, такой сильной. И только едва заметно подрагивающие пальцы могли выдать ее беспокойство.

Темно-фиолетовое платье с широким вырезом, оголяющим ключицы и частично плечи, выглядело изысканно. По узким манжетам полупрозрачных рукавов и подолу пышной юбки бежал витиеватый узор, вышитый серебряной нитью. Мыски темных туфель прятались под дорогой тяжелой тканью и лишь при ходьбе робко выглядывали, точно желая подсмотреть за происходящим. Но сейчас я стояла, и потому обувь была не видна.

Подаренное Кеорсеном колье обнимало шею, но не давя, а странным образом согревая. Собранные в изящную прическу волосы, несколько закрученных прядей, выпущенных на плечо. И маска… Кружевная, украшенная черными перьями по одной стороне, она скрывала не только верхнюю половину моего лица, но и человеческие глаза.

Наложенная Кеорсеном иллюзия не позволяла разглядеть цвет белка и радужки. Они постоянно менялись. То на черном фоне мелькнут фиолетовые круги, то синие, то зеленые, то серебряные. И ловить последние мне нравилось больше всего.

Однако медлить нельзя. Окинув прощальным взглядом комнату, ставшую за последние месяцы родной, я вышла в коридор.

У подножия лестницы меня ждала Тина. С красными глазами, распухшим носом, она с видимым усилием пыталась, но никак не могла сдержать слез. Едва завидев меня, Тина поклонилась. Плечи ее подрагивали от тихого плача.

— Не стоит печалиться, — заставив ее выпрямиться, я с улыбкой взглянула на ее доброе лицо. — Мы ведь не в последний раз видимся.

— Обещаете?

Большие карие глаза горели надеждой и беспокойством. Настолько искренним, что сердце дрогнуло, и готовая сорваться с языка ложь растаяла, как снег по весне.

— Не могу, — вздохнула я. — Но сделаю все, чтобы сдержать слово.

— Да не оставит вас Великий, — искренне пожелала Тина, сгибаясь в новом поклоне.

В носу и уголках глаз защипало от подступивших слез, но я не позволила им пролиться. Сейчас мне нельзя поддаваться слабости.

Когда из гостиной вышли демоны, я держалась прямо и гордо, точно действительно была одной из них. Накинув на плечи подбитый белоснежным мехом плащ, вышла следом на поляну и плотно запечатала защитный купол.

Вчера мы оговорили все детали, и я знала, что нам предстоит добираться в два портала. Как пояснил Кеорсен, в семи крыльях отсюда находится магически нестабильное место. Регулярные выбросы силы сбивают поля и не позволяют отследить портальные точки входа и выхода. Обычно высшие перемещались туда переходом и дальше добирались до поляны по воздуху. Но сейчас, для экономии сил и времени, было решено воспользоваться двумя порталами.

Когда Рейшар начал делать уже знакомые мне пассы руками, я не сдержалась и едва заметно придвинулась к Кеорсену. Ощутила исходящее от него тепло и не дрогнула, шагнув в закручивающиеся сизым маревом потоки. Быстрый переход, новый портал, и вот мы оказались в небольшом зале, отделанном мрамором.

— Добро пожаловать в фамильный замок Рингвардаадов, дорогая, — улыбнулся Маорелий. — Пойдем, я покажу тебе твои покои. Махры, — он обернулся к высшим, — для вас приготовлены лучшие гостевые комнаты в западном крыле. Если желаете, я вызову слуг…

— Да брось, — перебил его Рейшар. — Родовые замки друг друга мы изучили уже вдоль и поперек. По крайней мере, гостевые их части. Поди не заблудимся. А если заблудимся… можно, это случится в сокровищнице?

Я рассмеялась, чувствуя, как сковавшее тело напряжение отпускает. Специально или нет, но Рей разрядил обстановку, и за это я ему искренне благодарна.

Мы с Маорелием покинули портальный зал, миновали просторный холл, картинную галерею, на стенах которой висели портреты демонов рода Рингвардаадов, поднялись по лестнице, пропетляли по коридорам и наконец остановились у больших резных дверей с массивными золотыми ручками.

— С возвращением домой, — тихо произнес Маорелий.

Мои пальцы подрагивали, когда я коснулась холодного металла ручек. Двери поддались легко и бесшумно. Они действительно будто приветствовали меня, с готовностью впуская в хранимое ими царство.

Светлая гостиная с камином, большой балкон, спальня, выдержанная в золотых и сиреневых тонах, ванная с огромной купелью, гардеробная… Эти покои оказались даже больше и роскошнее тех, что были у меня в замке Артенсейров.

— Я знал, что рано или поздно ты вернешься, — снова заговорил Маорелий, не сводя с меня внимательного взгляда. — И вместе со мной замок Рингвардаадов ждал тебя. Эти покои всегда были твоими. Никому и никогда не дозволялось в них останавливаться. Каждая вещь здесь принадлежит тебе по праву рождения.

— Спасибо, — выдохнула я, проглотив вставший в горле ком. — Покои прекрасны.

Маорелий одарил меня еще одним долгим взглядом, потом мягко улыбнулся.

— Обживайся. Времени до праздника осталось немного, но оно еще есть.

Когда демон ушел, я еще раз оглядела великолепное убранство гостиной и подошла к окну. Из покоев открывался вид на густой лес, сейчас укрытый снежными шапками. Высокие кряжистые стволы краснолистов казались темными стражами, оберегающими пушистую красоту вечнозеленых иглолистов. Прихваченная льдом река, бегущая вниз по склону, отражала последние лучи заходящего солнца.

Ба никогда не любила зиму. За холод, за ветер, задувающий в щели между окнами, за короткие дни и длинные ночи. Она говорила, что природа умирает осенью и оживает только весной. Но мне всегда казалось иначе. Зима завораживала меня. В ней чудилась какая-то тайна, особое волшебство. Секрет, который хранили шумевшие за окном метели и колючий мороз. Я всегда знала, что зима — особое время года.

Звук открывающейся двери, тихие шаги, щелчок замка, снова шаги… Мне не нужно было оборачиваться — я знала вошедшего. Чувствовала его каждой клеточкой. Тянулась к нему.

— Красиво, — заметил Кеорсен, останавливаясь у меня за спиной и опуская руки мне на плечи.

— Ты по-прежнему не стучишь, заходя в комнату к девушке, — улыбнулась я.

— Мне нравится застигать тебя врасплох, — хмыкнул он, шевеля дыханием мои волосы. — Нравится смотреть на тебя, когда ты думаешь, что никто не видит. Нравится ловить твои эмоции, жесты, мимику. И мне нравится, как ты расслабляешься в моем присутствии. — В голосе демона отчетливо прозвучало довольство.

Поддаваясь мгновению слабости, я позволила себе откинуть голову на плечо Кеорсена. Прижаться к нему спиной и медленно выдохнуть, наслаждаясь ощущением нашей близости.

— Я хочу тебя попросить… — вновь заговорил демон.

— О чем?

— Останься со мной, Сати.

— Мы не знаем, как пройдет сегодняшний вечер и…

— И поэтому я прошу сейчас, — закончил за меня Артенсейр. — Я прошу остаться тебя. Не наследницу Рингвардаадов, не полудемоницу, способную разрушать магию, а тебя — мою маленькую смелую мышку.

Я прикрыла глаза, впитывая в себя каждый звук, каждую едва ощутимую вибрацию, рождаемую голосом демона в его груди. Я хотела запомнить этот миг.

Громкий стук разрушил волшебный момент. Я выпрямилась, отстраняясь от Кеорсена, и повернулась к двери.

— Войдите!

— Махры, — переступив порог, темная демоница согнулась в положенном поклоне, — меня просили передать, что в главном зале собираются гости.

— Пора… — еле слышно выдохнула я и неосознанно взяла Артенсейра за руку, ища поддержки. В ответ он мягко сжал мои пальцы.

На подходе к залу, следуя оговоренному плану, нас встретил Рейшар. Я приняла предложенную Морграном руку и позволила повести меня дальше.

Маорелий опасался, что появление Кеорсена со спутницей вызовет у демонов — а точнее, демониц — ненужный интерес. Рейшар же, который, как оказалось, славился своим непостоянством в отношениях, подходил на роль моего спутника гораздо лучше. Его пассии внимания не привлекали.

— Готова? — спросил он, едва до нас донеслись звуки праздника.

— Нет, — честно призналась я.

— Отлично, тогда вперед!

Опустив ладонь поверх моей, покоящейся на его руке, Рейшар уверенно шагнул в зал. Гул разговоров оглушил, в глазах зарябило от ярких нарядов и пестрых масок.

Просторное помещение освещало множество разноцветных огней. С высокого потолка, тая, падал зачарованный снег. А в центре зала стояло огромное, невообразимо пышное дерево иглолиста, в колючей зелени которого, поблескивая, прятались праздничные украшения.

Едва оркестр заиграл веселую музыку, как Рейшар, не спрашивая, потянул меня к танцующим парам.

— Пока мы танцуем, — прошептал он, приобнимая меня за талию, — никто не посмеет тебя отвлечь. Идеальный способ избежать ненужных разговоров. — Губы демона растянулись в довольной улыбке.

Я улыбнулась в ответ и без труда поймала ритм танца. Рейшар вел легко и уверенно, веселая мелодия звучала все быстрее. Со всех сторон раздавался смех, приглушенный звон бокалов. Я даже не заметила, как стала наслаждаться происходящим.

Начался второй танец. Некоторые пары сменились. Но мы продолжали кружиться вокруг праздничного иглолиста. Запрокинув голову, я подставила лицо зачарованному снегопаду, но так и не ощутила холодного прикосновения — все снежинки таяли, не долетая до гостей. А жаль.

Выпрямившись, я снова посмотрела на Рейшара и поймала очень внимательный, задумчивый взгляд.

— Глупо себя веду? — спросила с улыбкой.

Демон отрицательно качнул головой, продолжая неотрывно глядеть на меня. Музыка закончилась, и мы остановились. Однако, несмотря на это, Рейшар не спешил меня отпускать.

— Что-то не так? — удивилась я.

Молчание затягивалось. Когда же он открыл рот, собираясь ответить, сбоку раздался голос подошедшего Кеорсена:

— Разрешите?

Повернувшись, я чуть склонила голову и вложила ладонь в протянутую руку. Потом благодарно улыбнулась Морграну и позволила Артенсейру закружить меня в вихре новой мелодии.

С Рейшаром танец казался весельем, забавой — не более. В объятиях Кеорсена каждое движение ощущалось совсем иначе. Острее, ярче, желаннее. Хотелось сократить допустимую этикетом дистанцию и прижаться к его сильному телу. Присутствующие гости, убранство зала, зачарованный снегопад, сам праздник — все стало вдруг таким неважным. Мир будто уменьшился до размеров черно-серебряных глаз, виднеющихся в прорезях маски, и сильных рук на моем теле.

Когда музыка закончилась, я не смогла сдержать разочарованного стона. Кеорсен улыбнулся, услышав его, и на секунду крепче сжал мою ладонь.

— Там Луна, — кивком головы он указал куда-то мне за спину.

Обернувшись, я легко отыскала юную демоницу с длинными белыми волосами, собранными в высокие хвостики.

— Можно? — спросила я, вновь глядя на Кеорсена.

Однако ответить он не успел.

— Махр Маорелий Рингвардаад, — громко произнес распорядитель бала из темных демонов, привлекая внимание собравшихся.

В открытые двери твердой походкой вошел Маорелий. Он доброжелательно улыбался гостям и лишь изредка склонял голову в знак уважения. Благодаря занятиям с Кеорсеном я знала, что принимающий в своем замке род на время торжества становится едва ли не ровней первым трем семьям. Старая традиция, которую высшие чтят уже много поколений.

Я напряглась, понимая, что значит появление Маорелия.

— Если вдруг передумала, — еле слышно произнес Кеорсен, — сейчас последняя возможность отступить.

— И ты позволишь? — удивилась я.

— Не одобрю, но не воспротивлюсь.

Я улыбнулась честному ответу и уверенно качнула головой. Мне хватило секунды, чтобы осознать две вещи. Первая: у меня действительно есть возможность отказаться. И вторая: я не хочу этого делать. Не потому, что должна оправдать чужие ожидания или надежды, а потому что сама желаю узнать, как далеко у меня получится зайти.

— Дорогие гости, уважаемые махры, — заговорил Маорелий, — я искренне рад видеть вас в моем замке на празднике зимней ночи — самой длинной ночи в году. Завтрашний день начнет новый виток природного равновесия. И кто знает, может, наша с вами жизнь тоже начнет новый этап? Помните, эта ночь всегда полна сюрпризов!

Я слушала речь Маорелия, чувствуя, как с каждой секундой мое сердце бьется все быстрее. Несмотря на принятое решение, мне было страшно. Безумно. Только отступать я все равно не собираюсь. Хватит прятаться! Мышке пора высунуть нос из норки и попытаться сразиться с тиграми. Я приложу все силы, использую все, чему научилась за последние педели, и покажу демонам, насколько ошибочны их представления о людях и полукровках. И если Великий будет на моей стороне, то я смогу спасти не только свою жизнь, но и множество других — тех, кто с рождения приговорен к смерти. У меня нет права на трусость.

— Дорогие гости, — продолжал меж тем Маорелий, — в эту особенную ночь я хочу представить вам кое-кого не менее особенного. Дорогая, — хозяин замка безошибочно нашел меня взглядом в толпе, — подойди, пожалуйста.

Стиснув кулаки и крепко зажав в них силу воли и уверенность, я медленно двинулась к Маорелию. Спину держала прямо, плечи расправленными. Подойдя к демону, склонила голову в почтении, развернулась и окинула взглядом присутствующих.

— Как вы все знаете, у меня нет наследника, — вновь заговорил Маорелий. — Но сегодня все изменится. Возможно, многие из вас будут ошарашены, но во имя наших добрых отношений и великого праздника я прошу вас о терпимости и понимании. Дорогая, — он повернулся ко мне, — будь добра, сними маску.

Я выполнила просьбу и снова оглядела толпу. На лицах высших одновременно читалось недоверие и непонимание.

— Уважаемые махры, — снова обратился к гостям Маорелий, — позвольте представить вам Сатрею Рингвардаад — мою наследницу и родную дочь, чьей матерью была человеческая женщина.

Едва прозвучали последние слова, в зале повисла давящая тишина. Лица всех высших были прикованы ко мне, и теперь они выражали лишь одну эмоцию — гнев.