Читать онлайн Шагомер бесплатно
© Шагин А., текст и иллюстрации, 2024
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2024
О стихах Антона Шагина
Помните, у Пастернака:
- О, знал бы я, что так бывает,
- Когда пускался на дебют,
- Что строчки с кровью – убивают,
- Нахлынут горлом и убьют!
Это про то, что поэт проживает то, о чем пишет.
Недавно в большой эпопее про декабристов Антон Шагин исполнил роль поэта Кондратия Рылеева. Исполнил достоверно, поскольку поэт-актер исполняет роль поэта в кино и правдивее, и точнее. Но на самом деле слово поэт-актер неприменимо к Антону Шагину. У Антона Шагина есть редчайшее свойство: когда он пишет стихи, он перестает быть актером. Его актерская ипостась совершенно не просматривается ни в темах его стихов, ни в поэтическом словаре, ни в экспрессии. Артистичный человек всегда пишет стихи как бы для прочтения вслух, в таких стихах будет заложена выигрышная интонация. Но у Шагина – раздвоение личности: садится за письменный стол человек, напрочь забывший, что он является звездой современного российского кино и одной из лучших театральных сцен страны. Почему для меня это так важно? Потому что стихи Шагина не являются производными от переполняющей душу актерской энергии, не являются продолжением актерства, не для дополнения актерской палитры пишутся. Он избежал соблазна писать о ближайшей области, черпать литературный опыт в театре. Хотя гуманитарный, интеллектуальный багаж его как актера, конечно, огромен. Его поэтическая природа родилась отдельно от актерской профессии, она первородна и самостоятельна, а значит, и мы должны абстрагироваться от того Шагина, который живет в другой реальности – на экранах кинотеатров и на сцене. Это нужно для чистоты восприятия явления под именем Антон Шагин.
Мы с Антоном познакомились на литературно-музыкальном патриотическом фестивале в Воронеже. Познакомились сходу, можно сказать, мгновенно побратались. Это смерч дружелюбия! Это абсолютно открытая душа. Такие же и его стихи. Они, я бы так неосторожно сказала, бесхитростны. Это не значит – «простоваты», это значит, что внутренний мир поэта ясный, понятный, народный, глубинный и чувственный. Иногда это оголенный нерв. Не наигранный, а искренний. Может быть, так громко, чтобы услышали и заметили Шагина-поэта, и прозвучало его имя тогда, когда было написано стихотворение про Аллею Ангелов. Наполненное горечью стихотворение проявило и гражданскую лирику Шагина, и его способность к поэтическому выражению скорби.
Мне нравится, что поэт Антон Шагин думает о значении поэзии так же, как и я.
- Стихи останутся в народе,
- они страну отобразят.
Мне нравится, что поэт Шагин относится к сочинительству как к сакральному действу и обожествляет поэзию. Так рождается истинный поэт.
- поэзия – хрустальное светило
- всходило, било и на мой балкон.
«Взамен брала весь хлеб души», – пишет он. Как это перекликается с пастернаковскими «муками творчества»! Поэзия для Шагина – это светило, которое присваивает душу поэта.
В его доме есть место, где он сочиняет. Его кабинет – это балкон, оборудованный так, что там есть небольшой стол, какие-то дорогие ему книги, рисунки, статуэтки.
- А поэзия с бессонницей в друзьях,
- пепел папиросы на ладони
- не впервой с рассветом на плечах
- встретить утро на ночном балконе.
Антону Шагину повезло, как везет не всякому поэту. Его близкие очень серьезно и трепетно относятся к его поэтическому творчеству. И вообще, конечно, не могу здесь не сказать о супруге Антона Нике, которая совершенно неотделима от него, а, может быть, является живительной силой для его достижений.
- Вдоль по набережной идём,
- ты моя неотложная помощь —
- говоришь, что всё сможем вдвоём
- в жаркий полдень, в холодную полночь.
Или:
- На краю меня поймала, от беды уберегла.
Стихи Антона Шагина похожи на зарисовки. Большей частью пейзажные, с присутствием человеческих фигур или без них. Он записывает эти стихи красивым почерком на листках бумаги, чтобы показать читателям в соцсетях. Эта странная традиция на самом деле говорит о многом: о характере стихосложения, об отношении (об уважении!) к сочинению.
Профессионализм или, лучше сказать, мастерство автора растет на наших глазах прямо в этой книге. Строгость к рифмовке – с одной стороны глубина смыслов и образов с другой. От простого к сложному, от легкого к весомому, отягощенному гравитацией.
Его темы и образы идут от природы, от любви, путешествий, дружбы и других человеческих ипостасей. И это тоже мне нравится – нефилологичность поэзии. Когда литератор сочиняет, опираясь на то, что ближе всего к нему лежит, – на прочитанное, то есть уже сочиненное кем-то, происходит мертворождение. Поэзия, идущая от жизни, а не от литературы, на мой взгляд, ценнее, поскольку это новое дитя, а не клон.
С другой стороны, отсутствие эксперимента с размером, верность традиционной русской классической просодии не может длиться вечно. Ей необходимо иногда изменять во избежание монотонности полного собрания сочинений.
Антон Шагин, конечно, – романтик. По возрасту ему это еще положено. И он способен на эксперимент, но это не главное. Антон рассказывал и мне, и в передачах о своем детстве, о юности, о том, через что он прошел, и тут нет сомнений: какой бы характер не был у поэтики Шагина, за этим всем стоит многопластовый опыт, багаж, из которого добываются лучшие стихи автора.
Из поэта-романтика Шагин превращается во второй половине книги в поэта-героя, не только потому что там начинается тема Донбасса, начинается новый опыт жизни, но еще и потому, что этот опыт приобретается лично: поездки в зону СВО, помощь фронту, выступления перед бойцами, съемки в фильмах об идущей войне. Стихи мгновенно мужают, наполняются точными наблюдениями, смыслами, историями людей. Само творчество обретает новое истинное предназначение.
- А хочется продолжить петь,
- или припомнить что-нибудь,
- когда теряет силу смерть,
- а жизнь приобретает суть.
И вполне логично, что в эти же – военные – годы приходят стихи не только о судьбах войны, но и поэтическое осмысление собственной судьбы. Эти стихи заканчивают книгу, автор словно подвергает ревизии свою жизнь, открываются потайные ходы памяти – воспоминания о юности и родных. Тут-то и появляется настоящее «мясо», художественная быль, жизнь собственная становится литературной кладовой.
Антон Шагин как поэт проходит еще путь становления, я бы сказала, последний этап становления, закрепляющий пройденное. Но, на мой взгляд, у нас не было в последние десятилетия поэта такого прямого и чистого высказывания, без – знаете ли – филологических выкрутасов и ложного мудрствования. А представляете, что у него и у его поэзии впереди? Мне очень радостно еще и от того, что Антон – это мой дорогой товарищ, искренний и искрящий талантом.
Поэт Мария Ватутина
«В сочной мякоти бахчевых…»
- В сочной мякоти бахчевых
- нам останется ломтик лета,
- в комариных укусах ночных
- спит любовь, я курю сигарету.
- Между пальцев лежит никотин,
- убивающий каплей лошадь.
- Я дожил уже до седин,
- непонятно, как и где росший.
- «Брата 2» поколению ровня,
- помню город в провинции мой.
- Расцветал во дворе шиповник,
- как всегда под окном весной.
- А в дому выцветали портреты:
- в стужу, в пекло, под смех и плач.
- Пронеслось безвозвратно лето,
- проскочив, как футбольный мяч.
- Безотцовщиной полураздетой,
- босотой, лимитой назови,
- только помни, при всём при этом,
- бьётся сердце большой любви.
- Не затаскано в ночных барах,
- не разменяно на пустяки.
- Шла душа по земному шару
- лёгкой поступью – вопреки.
НИ
- Мы с тобой по большой любви,
- только плёнку смотри не рви —
- карандашиком поотматывай
- и кассету поставь на повтор,
- нескончаемый наш разговор —
- под лучами солнца закатного.
- Вот уже середина лета. Июль —
- от жары спасаемся, как от пуль,
- осаждаем парки, фонтаны, скверы.
- Малооблачно в Москве без осадков
- ни белогривой в небе тебе лошадки
- ни ветерка, ни кондиционера.
- Мы уедем с тобою к морю,
- пролетим над высокогорьем
- и как птицам положено сядем
- на песчаный, пустынный пляж,
- а вокруг Айвазовский разлил пейзаж
- и раскинулся райский садик.
НИ
- От любви краснеем болгарским перцем,
- или варимся в солнечной пшёнке.
- А помнишь, крестили с тобою сердце
- на старой водоколонке.
- И выпить хотелось море,
- и выпили, даже больше —
- в каком-то безумном споре,
- наш путь становился дольше.
- Ночь июльская ляжет жар – птицей,
- бросит сеть сновидений и тайн.
- Мы единой вселенной частицы —
- соберёмся чаинками в чай.
«Арендуем мотор-белый “CRETA”…»
- Арендуем мотор-белый “CRETA”,
- Навигатор проложит маршрут.
- Севастопольские рассветы
- панорамой побед встают —
- посреди можжевеловых склонов,
- абрикосом упал в траву —
- с бока на бок под тенью клёна,
- перекатываюсь в Крыму.
- На колёсах, с собачьим лаем,
- на пустой серпантин взлетел
- и любуюсь Бахчисараем —
- над вершинами горных тел.
- Ах,в Байдарской долине – вина
- не крепленые, чуть слегонца
- пригубить бы под шумом ливня,
- что бушует и льёт без конца.
- А потом пик июльского лета,
- снова шорты, очки, козырёк.
- Дом-музей А.П.Чехова где-то
- в Ялте, что же рванём на денёк —
- поклонимся хозяйскому кедру,
- в Балаклаву, на рынок ещё,
- арендуем мотор-белый «CRETA»
- и ещё, и ещё, и ещё…
«Голова болит голова…»
- Голова болит голова,
- перестраиваю слова.
- Шляпки гвоздиков из созвездий
- запечатали тьму в подъезде.
- Голова болит голова
- полушария, острова.
- Лодку нянчит морской рассол
- под жужжание мух и пчёл.
- Голова болит голова
- говорит, говорит Москва.
- Будто Кремль сошёл с открытки
- в изобилии и в избытке.
- Голова болит голова
- в час падения и торжества
- всем участникам эпопеи
- помнить Моцарта и Сальери.
- Голова болит голова…
«Со звоном дождь поспешно хлынул…»
- Со звоном дождь поспешно хлынул,
- покрыл поля гусиной кожей
- и запах скошенной полыни
- разлился в русском бездорожье.
- Для очевидца светлой грусти
- осока осени знакома,
- она пленит речное устье
- и часто режет по живому.
- Понурый день, плакучесть ивы,
- тумана непочатый край,
- «души прекрасные порывы» —
- с делами чаще совмещай.
- Попробуй обогнать часы
- поочерёдно шаг за шагом,
- минуя остриё косы —
- пройдя зигзагом.
«Ты прерви на полуслове…»
- Ты прерви на полуслове:
- будто снято с языка —
- боль замешена с любовью
- во все дни, во все века.
- Расскажи нам, милый ангел,
- мы должны об этом знать,
- что в любовной этой саге —
- так некстати умирать.
- Для чего, скажи на милость,
- тайный круг душе чинить?
- Грудь тоскою истомилась —
- сердце просится любить.
- Ты прерви на полуслове:
- будто снято с языка —
- боль замешена с любовью
- во все дни, во все века.
«Будь тишиной…»
- Будь тишиной,
- наперекор всем звукам.
- Лети стрелой —
- изогнутого лука.
- Обратный путь
- всегда короче,
- как щемит грудь —
- у одиночек.
- Будь тишиной,
- прошу, ни слова,
- мы здесь с тобой
- в саду фруктовом.
- Совсем одни:
- ни птиц, ни зверя,
- лежим в тени
- и тянем время.
- Побудь со мной —
- там, далеко, в пустыне
- в полдневный зной
- прольются ливни.
- Будь тишиной,
- не в дань молчанью.
- Будь тишиной —
- для созерцанья.
- Будь тишиной,
- поэт пел Тютчев.
- Будь тишиной —
- на всякий случай.
«Салфетный парусник…»
- Салфетный парусник,
- стальное сердце.
- Фрегатик радости
- открывший дверцу.
- Отплыть старается —
- всего хорошего!
- Плыви – причалится
- твоя горошина.
«Молилась муза бабочкам икон…»
- Молилась муза бабочкам икон —
- вышептовалось имя твоё живо,
- поэзия – хрустальное светило
- всходило, било и на мой балкон.
- Взамен брала весь хлеб души,
- я спать ложился на рассвете.
- Да, я пылинка пленная в конверте,
- но выслать к адресату не спеши.
- И встречу я ещё приход весны,
- во мне непаханое поле разговора
- и за́води идей оживлены,
- для бесконечно русского простора.
«Весна сошла с ума – пришла в короне…»
- Весна сошла с ума – пришла в короне.
- На мой тридцать шестой апрель,
- снег выпал, словно сыр вороний
- и занялась за окнами метель.
- Не может быть, кричали люди споря,
- не может быть, – сидеть нам по домам,
- а я во сне сегодня видел море —
- оно мечты мои умчало по волнам.
- И пахло йодом одиночества в ночи,
- и мою лодку уносило с курса,
- но есть для жизни множество причин,
- как и у смерти множество ресурсов.
«Холодно, натоптано, накурено…»
- Холодно, натоптано, накурено
- тени в стены, по углам заштукатурены.
- Дым висит покойником средь комнаты.
- Богородица, спаси от злого омута.
- Эти шепоты бессонницы бесстыжей,
- явно в Ёбурге ночами слышал Рыжий.
- Соглашался, пил на брудершафт
- и всё туже стягивал свой шарф.
- Не хочу так.
- Мне к лучу необходимо,
- хоть ползком, хоть пешим, всё едино.
- Полдороги в сумрачном лесу
- пропадаю,
- падаю,
- встаю!
«И ни вздохов, ни криков наружу…»
- И ни вздохов, ни криков наружу —
- немота только скрасит уста.
- Я бесстыдства разлитого лужа
- без краёв, середины и дна.
- Ах, понять бы где смысл таится.
- Может быть между строк, между тем,
- за любовь и бороться и биться,
- или же отпустить насовсем.
- Птичьи взлеты классических клавиш
- в летний полдень, в четыре руки.
- Отчего ты со мной не играешь,
- отчего мы с тобой далеки?
- Смысл ясен в молитвенном слове:
- в море невод забросит старик,
- отделит от нас всё, что худое
- всё хорошее в нас сохранит.
«Где свалка чувств…»
- Где свалка чувств —
- работа сердца.
- Раскрылся заполярный круг
- и всё слышнее снежный хруст,
- февраль и хочется согреться:
- раскрасить, так сказать, досуг.
- Стряхнуть забавы снеговые —
- зима не радует. Опять
- стоят морозы, писк метели,
- повсюду пробки часовые:
- в Москве занудно зимовать,
- растянутые дни в недели.
- И ты мой ангел, знать, уснул
- раз от тебя ни слов, ни дела,
- над свечкой дух твой мотыльком
- едва порхнул,
- оставив тело —
- хотя, не будем о плохом.
«В самолёте пью томатный сок…»
- В самолёте пью томатный сок,
- выбираю место у окна.
- Облака ложатся между строк,
- а земля почти что не видна.
- Против ветра – двигателя шум,
- плач детей – классический полёт.
- Турбулентность, возгласы безумств
- и дурнее стал Аэрофлот.
- За компанию не стоит отвечать —
- говори за самого себя.
- Там, где хочется сказать – сумей смолчать,
- полюби погрешность бытия.
- И пока весна, ни оводов, ни мух
- в голове играет Юдина концерт —
- фортепьянный Моцартовский дух,
- падает и вновь стремится вверх.
«Номер с видом на площадь…»
- Номер с видом на площадь,
- в нём только один жилец.
- А хочешь ещё проще —
- с билетом в один конец.
- С закрытой улыбкой в паспорте,
- с разбитым айфоном в руке
- непойманный заяц в транспорте
- молчит на своём языке.
- О любви никому ни слова.
- Снегопад начался с тишины.
- Он потупленным смотрит взором
- на отъевшийся бок луны,
- и заигрывает со вселенной:
- сочиняя свои миры,
- где отсутствуют крыши, стены
- там, где души обнажены.
«Город в стуже снеговых чешуй…»
- Город в стуже снеговых чешуй,
- мчатся люди от порога до порога.
- заметает, так что не горюй
- и не пей в пещерном пабе грога.
- Алый рот потрескавшихся губ,
- стыдно, маятно, душа пошла навыверт,
- и лихих нашествий снежных круп
- россыпь наземь сверху кто-то сыпет.
- Слышно чьё-то тонкое нытьё,
- слышен запах хлеба и корицы.
- Пусть мороз жжёт щёки и лицо
- в ночь ушедшей каменной столицы.
«Снег из сказки Андерсена, будто…»
- Снег из сказки Андерсена, будто
- налетает, тает как минуты —
- время беспощадно быстро мчится,
- расставляет всевозможные границы.
- Холодность в движениях, в словах
- словно и не человек уже, а прах
- разлетелся с ветром, не поймать,
- не потрогать, не добраться, не обнять.
- На стекле окошечном узор
- помнит твой печально – светлый взор,
- плавится дыханьем жарких уст,
- исчезает, растворяется без чувств.
«И я ещё здесь, и я ещё жив…»
- И я ещё здесь, и я ещё жив.
- А значит вполне поправимо.
- Не поздно, хоть день сегодня дождлив
- и ветер сломал мою иву.
- Не поздно ещё и обломки собрать,
- приладить, авось и срастётся.
- Устал я от прошлого мякиш жевать
- не естся мне, больше не пьётся.
- Сегодняшний день, какой есть проживу,
- наполнятся смыслом минуты.
- Я был как во сне, а теперь наяву
- меняю свои же маршруты.
- И стало от символа веры светло.
- С семьёй я поеду на дачу.
- Собрался, от сердца едва отлегло,
- а ива по-прежнему плачет.
«В садовых бочках полно воды…»
- В садовых бочках полно воды —
- свинцовый почерк, дождя следы
- считать бессмысленно, листвой закружат
- и многочисленно пройдут по лужам.
- Затем заманчиво затеят игры,
- проникнут вкрадчиво хандрой нехитрой.
- Проверка прочности – лицо реальности
- с пивной отечностью и театральностью.
- Врун от рождения, дитя погрешности
- телом для времени, духом для вечности.
- Ушко игольное, верблюжье кружево.
- Господь, довольно мне, вполне
- нагружено.
«Иногда я спокоен, забыв вдруг о жизни и смерти…»
- Иногда я спокоен, забыв вдруг о жизни и смерти.
- Дома выключен свет. Шторы спущены. Двери закрыты.
- Я на время остался один и на всём белом свете
- ни души, только сила молитвы дана для защиты.
- Слышу я голоса, поименно назвать их сумею.
- Говорю с ними вслух о былом, как положено тихо.
- Лёг осенний туман на заросшую в парке аллею
- и никак не найти, где из этого парка есть выход.
- Тёмен путь, фонари вдоль дороги стоят наизнанку.
- И луна исчезает за грудой из спящих домов.
- Пьют поэты в метро и выходят на площадь Лубянки.
- И читают всю ночь напролёт строки новых стихов.
- И встаёт яркий шар в небесах над Москвой златоглавой.
- Я не вижу его на последнем своём рубеже.
- В забытьи утонул Политех, захлебнувшийся славой.
- Это кто-то сказал до меня, я не помню уже.
«За Пушкина не молится никто…»
- За Пушкина не молится никто.
- Его цитируют, в театре исполняют.
- Экранизировали «наше всё» в кино,
- но в храме свечки за него не ставят.
- По-снайперски он целился в строку
- и флотом плыл его гусиный почерк.
- Он русскому был предан языку
- все ясны дни и пасмурные ночи.
- Ноябрь холодом повсюду задышал.
- Его душа псалтыри от нас просит,
- минует ночью Грибоедовский канал
- и по Неве плач жалобно разносит.
- Да, в Питере, в Михайловском, в Москве,
- его везде, конечно, чествуют и помнят.
