Читать онлайн Халид. Во власти врага бесплатно

Пролог

– Ты станешь тихой и смирной, Ада.

– Надежда умирает последней. Ты похитил меня, Халид, это не нормально.

Не похитил, я сама осталась. Чтобы защитить Луку, который сегодня представил меня, как свою невесту. Он не виноват в том, что Халид заметил меня, заинтересовался. Что я допустила ошибку, а теперь буду за неё расплачиваться.

– Ты сама приняла решение остаться.

– А у меня был выбор?! Ты решил забрать невесту у своего помощника, что я могу сделать? По-другому у тебя не получается добиться девушки?

Держу ему, но понимая, что в любой момент мужчина может доказать, как он добивается девушек. Халид может прижать меня к стене или утащить в спальню, и я ничего с этим не поделаю. Но помирать, так с музыкой.

Мужчина делает шаг ко мне, и я не могу удержаться. Отступаю назад, ведомая страхом. Он сильный и опасный, и на инстинктах стараюсь держаться подальше. Упираюсь поясницей в подоконник, сжимая пальцами гранит.

– Держи свой язычок за зубами, Ада, если не хочешь проблем.

– Ты моя проблема, Халид. Просто дай мне уйти. Я не стану твоей, не собираюсь прогибаться и терпеть твою дикость.

– Уверена? Несколько дней назад ты пришла в мой кабинет и хотела содержание. Готова была стать моей шлюхой, всё для этого сделала. А теперь что? Любовью к Луке загорелась.

– Он собирался взять меня в жены. Ставка поднялась.

Что ж, если Халид считает меня просто продажной девкой, то пускай знает, что мою цену ему не оплатить.

– Лука бы никогда не связал свою жизнь со шлюхой, - мужчина наступает, вжимая меня в подоконник. Касается прядей и перехватывает моё запястье до того, как получается его оттолкнуть. – Волосы больше выпрямлять не будешь.

– Может ещё и макияж не наносить?

– Может. Ты будешь делать то, что я прикажу. И колючки свои спрячешь. Если дальнейшие страдания Луки тебя не волнуют, значит, я найду другие варианты. Но я умею ломать людей. Прогнись, колючка, пока не сломалась.

Не успеваю возмутиться прозвищу, как мужчина накрывает мои губы требовательным поцелуем. Сжимает ладонью волосы, тянет на себя. Он сминает и кусает, пока не получается скользнуть языком внутрь. Делится своим жаром, не давая отстраниться.

Он целует так, словно имеет на это право. Будто я уже давно стала его и должна принять любое желание. У хуже от того, что тело так и действует. Реагирует теплом внизу живота на его прикосновения. Скручивает возбуждением от жесткий поцелуев.

Его щетина колет кожу, а пальцы сжимают лицо, не позволяя сдвинуться. Могу лишь хвататься за его запястья, задыхаясь. Мне хочется оказаться далеко, спастись от его жара и настойчивых прикосновений. Но вместо этого могу лишь рвано дышать, не зная, что делать. Как справиться с ним, с собой, с лавой вместо крови внутри. Которая всё прожигает, не оставляя шансов.

– Не смей, - могу лишь кусать его губы в ответ, когда меня подхватывают под задницу. Усаживают на подоконник, задирая платье. – Ты не можешь…

– Могу, Ада, могу.

Глава 1. Ада

– Если хочешь выжить, не делай этого, Ада.

Когда-то мы собирались на старом подоконнике по ночам. Говорили, как лучшие друзья. Утром в детдоме начинался самый настоящий Ад. Борьба за еду, одежду и свою жизнь. Маленький бойцовский клуб с несчастными детьми. Тепличные цветочки погибали сразу, сорняки выживали. Мне пришлось измениться, обрасти колючками и не бояться дать сдачи.

Мы выросли, но всё так же толкаемся у окна. Только теперь это подоконник на кухне. А вместо ветхого детдома квартира в тихом районе. Съемная, дешевая, идеальное прикрытие.

Ян больше не щуплый парень со сбитыми костяшками. Уверенный, серьезный, бизнесмен теперь. От нескладного подроста не осталось и следа, что у него, что у меня. Только внутри всё такие же сломанные.

– Я не отступлю, - сжимаю не закуренную сигарету. Бросила курить уже давно, но каждый раз тянуло. Обещаю себе, когда всё закончится, выкурю целую пачку. – Цербер уничтожил мою семью, Ян. Такое не прощают.

– Он или убьет тебя, или пытать будет.

– Я пять лет провела в аду, Ян. Я не боюсь боли. Помнится, один из шрамов мне оставил именно ты.

– Не боишься. Но, Ад… Он же не бить тебя будет, если поймает. И не ножиком поугрожает. Девушек по-другому пытают. А ты…

– А я девственница в двадцать пять, какой кошмар. Моя личная жизнь тебя беспокоит, кажется, больше, чем попытка убрать одного из величайших криминальных авторитетов столицы.

– Меня вообще твоя жизнь волнует, и то, чтобы она не закончилась.

– Прорвемся? – спрашиваю, потому что отступать не собираюсь.

– Прорвемся, ежик, - фыркаю, подтверждая слова друга. – Пообещай, Ад, что вернешься живой.

– Я не даю обещаний, ты знаешь.

Брат обещал забрать меня из детдома и больше я его не видела.

Родители обещали мне отпраздновать совершеннолетие на море, и умерли на десять лет раньше.

Опекуны обещали, что теперь я буду в порядке. А спустя два года я снова вернулась в детдом.

Я не верю в обещания, я их не даю. Они пустой звук, ничего не стоящий, только разрушающий последние крупицы надежды. Надежду я тоже привыкла давить, чтобы не верить в несбыточное. Суровая реальность надежнее, всё четко и ясно.

– Ты такая красивая.

Лука милый парень. Слишком милый, слишком вежливый. Открывает передо мной двери, дарит дорогие букеты роз и кружит вокруг. Кажется совсем не подходящим для людей Цербера. Но он один из самых приближенных, важных. Именно поэтому я хожу с ним на свидания, подставляю щеку для поцелуя и смотрю влюблённым взглядом.

С ним хорошо так, уютно. Я не боюсь прикрывать от усталости галаза и не вздрагиваю, когда он играет с прядкой волос, задевая шею. Я почти нормальная девушка, когда мы наедине с Лукой. Вот только он для меня лишь очередная цель, я для него – девочка с периферии, которую можно покорить деньгами.

– Ты же любишь клубы, детка? – а ещё он зовёт меня банальным прозвищем. – Планы поменялись, надо заехать на работу.

– Но сегодня же день Влюблённых, - дую губы, хлопаю ресницами. Ненавижу свой образ каждой клеточкой. – Но если надо…

– Очень надо, Адель, очень.

Лука каждый раз произносит моё вымышленное имя с легкой издевкой. Бедная студентка, как он считал, решившая добавить лоска в свой образ. Я же просто ткнула в случайное имя, готовясь к очередной операции.

Я не спорю, потому что играю роль послушной и влюбленной дурочки. Которую не волнует, почему мы едем в загородный клуб. Не устраиваю истерик, когда девушки в коротких платьях строят глазки моему как-бы парню. Адель смирная и тихая, Ада бы за такое устроила разборки. Моё никому нельзя трогать, но Лука и не мой.

– Цербер уже ждёт, - незнакомый мужчина кивает Луке, а я подбираюсь. – Девку здесь где-то оставь.

– Дела, детка. Потанцуй, я найду тебя потом.

Я рассеянно киваю, оглушенная. Цербер здесь. Тот, к кому я пыталась подобраться семь лет. Этого мужчину в лицо знало лишь несколько людей. Он мог быть твоим любимым преподавателем, а ночью пустит пулю в лоб. Худший враг тот, которого не узнать.

Но если он здесь, если Лука его знает – я доберусь к нему. Всё использую, какие бы жизнь препятствия не ставила. Жизнь вообще интересная штука, часто дарит тебе что-то, а потом жестоко отбирает. Только в моём случае это был Цербер. Опасный, кровожадный, разрушающий всё, к чему прикасается. Точно так же он разрушил мою семью.

А я разрушу всё, что дорого ему.

В ожидании меня начинает колотить. На баре заказываю сладкий коктейль для отвода взгляд. Милые девочки не пьют чистый виски и не высматривают убийцу среди толпы.

Проходит время, Лука не возвращается. Рядом периодически присаживаются мужчины, быстро уходят, не получив ответа. Одного особо настойчивого отваживает бармен. Понимаю, что выдаю себя. Дрожью пальцев, нервным оглядыванием. Мой куратор бы сказал, насколько я плоха для разведки.

Сбегаю в уборную, чтобы привести себя в порядок. Столько планировала, готовилась. Выслеживала и убила в себе сострадание. И теперь на грани срыва от мысли, что где-то рядом может быть Цербер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Возможно, у меня только один шанс. Быстро закончить, сегодня уже. Ян боялся, что меня убить могут из-за того, что узнают. Я столько лет подбиралась, могли запомнить. Несколько раз нападать на правую руку Цербера пыталась, чтобы Лука выше продвинулся. Через него получить желанное. Только проваливалась раз за разом.

Сейчас нельзя. Сейчас всё четко должно быть.

Дёргаю ручку двери, в темноту помещения проваливаясь. Спасаюсь коротким бегством, чтобы мысли в порядок привести. Подготовиться, что сегодня могу с Цербером столкнуться.

Свет внезапно зажигается, пугая. В кресле мужчина сидит. Огромный, грозный. С бородой, взглядом хмурым. Он крупный, с мышцами накачанными. Такими, что не обхватить ладонями, не победить.

Я знаю его, видела мельком, убрать пыталась. Халид в своей ужасающей красе. Правая рука Цербера на меня двигается, а я замерла. Без идеи, как поступить лучше, без плана. И сразу себя снова маленькой чувствую, перед огромными воротами детского дома. Потерянной, когда не знаю, что дальше сказать.

Мужчина поднимается медленно, давая возможность взглядом по телу пройтись. Высокий слишком, с плечами широкими. Такие в подпольных боях участвуют. Легко соперников убирают.

А он на меня надвигается.

– Заблудилась?

– Да… - в горле сухо, в мыслях пусто. – Я Адель, я случайно…

Пускай он поверит в роль растерянной девчонки, которой я сейчас была. Потому что тело дрожит в доказательство, а взглядом слежку за каждым движением. Как за дикими животным, которое может в любой момент броситься.

– Случайно, значит, - он близко. Ловит кудрявый завиток волос и тянет слегка. – Ну здравствуй, Ада.

Глава 2. Ада

Ада.

Он назвал меня по имени. Знал, кто я такая.

Дверь захлопывается перед носом, придавленная широкой ладонью. Проклинаю решение собрать волосы в пучок. Ведь теперь голую шею щекочет его дыхание. Горячее, плавящее.

О чём же я думаю, когда весь план на волоске держится.

Разворачиваюсь, готовая за жизнь бороться. Глаза у Халида жесткие, как и он сам. Темно-карие, черные практически. Легкий рубиновый отлив в глубине. Словно напоминание, сколько крови пролил этот мужчина.

– Я просто заблудилась, не хотела мешать. Я пойду?

– Нет, - короткий ответ без объяснений. – Кого искала?

– Никого. Просто тихое место.

– Пришла в клуб за тишиной?

– Нет, - лучшей ложью всегда была правда. – Мне просто нужно было несколько минут, чтобы привести себя в порядок.

Халид нависает надо мной, практически впечатывается. От него пахнет дымом сигарет, немного алкоголя, щепотка лимона. Мужчина касается моего лица, скользит ниже. Вздрагиваю, когда ладонью возле живота проходится. Мне сказать что-то нужно, но Халид не тот, кому перечить можно.

По статусу могуществен, силён. Выше только Цербер и Бог. Никто не осмелиться ему перечить и Адель тоже нельзя. Невинная девушка должна вздрогнуть, опустить глаза, тихо попросить отступить. Настоящая я давно бы толкнула. Не пощечиной, кулаком ударила. Никому подобного не позволяла.

Но девушка, которую Халид нагло рассматривает, нечто среднее между Адой и Адель. Новая, потерянная. Не отводит взгляда, но и не дает отпор. Только дышу рвано, когда его бёдра в мои вжимаются. Грубые пальцы по талии скользят, а после выстрелом оглушает.

Ключ в замочной скважине проворачивается. Дважды. Отрезая нас от другого мира.

Халид ещё секунду смотрит на меня. А когда в лёгких образуется черная дыра, отталкивается ладонью от двери. К столу возвращается, оставляя меня в мнимой безопасности.

Открывает графин с янтарной жидкостью, щедро в стакан плещет. Круглый, гладкий, без граней и узоров. Бросает взгляд на меня через плечо. Кивком на диван указывает, немой приказ отдавая.

– Что вы…

– Сядь.

На меня рявкали и орали, но Халид не делает ни того, ни другого. Коротко бросает, ровным тоном. Но его голос пробирает до глубины души. Тихий, спокойный, властный. Глупая мысль посещает, что Халид мог бы в шумную комнату войти и мгновенно бы тишина образовалась.

Усаживаюсь на диван и решаю, что если это последний час моей жизни, то хоть удобно его проведу. Скидываю неудобные туфли, ноги подтягивая под себя. Пальцы онемели, подушечки горят из-за высокой шпильки.

– Вы не говорили сидеть ровно и не двигаться, - наглость просыпается под внимательным взглядом мужчины. Когда я загнана в угол, наружу колючки прорываются. Без споров принимаю стакан, полный алкоголя. – Спасибо. А газировки…

– Не говори мне, что хочешь разбавить тридцатилетний арманьяк, и я не скажу, что убью тебя.

Он шутит. Этот грозный мужчина шутит, усаживаясь рядом. Закидывает руку на спинку дивана, так, чтобы едва касаться моего плеча. У него кобура пистолета выглядывает из-под пиджака, на запястье шрамы полумесяцем. И при этом он шутит о смерти.

– Так кто тебя прислал? Лука вряд ли бы рискнул, Камиль таким не занимается. Зафар? Наверняка он.

– Я не знаю Зафара, - правда не знаю, упущение. Если правая рука Цербера с ним в дружеских отношениях, значит я должна разузнать всё. Цербер легко с людьми прощался, без сожалений. Пока подберешься, уже поменялись. Один Халид долго держалась. Всегда на слуху его имя было. – Я просто искала тихое место.

– Нашла. Дальше что?

Плечами жму, делая жадные глотки алкоголя. Никогда не пьянела, но с лёгким дурманом легче было что угодно пережить. А с Халидом ощущение, что по минному полю хожу. Лука проще был, а тут сплошная угроза. Рецепторы воют, инстинкты прогнуться велят.

– Очевидно, дальше я спиваюсь.

Наглость проявляю, наливая себе вторую порцию. Без спроса и попытки вернуться в образ наивной провинциалки. Меня словно сбоит, но Халид только улыбается. Скупо, едва подняв левый уголок. Но думаю это максимум, что он мужчины добиться можно в качестве доказательства, что его ничего не злит.

– Спиваешься четырнадцатого февраля?

– Жизнь подлая штука.

Обновляю арманьяк в стакане мужчины, присаживаясь обратно. Стараюсь пространство сохранить. Лука был красивым и смазливым, Халид – пугающий. У него именно там мужская красота, которая могла бы граничить с уродством. Грубые черты лица, светлая полоска шрама на правой щеке, над линией идеальной стрижки бороды.

Слишком в моём вкусе, слишком опасен. Мне нужно убираться подальше, искать Луку и возвращаться в привычный образ. Но Халид – влиятельней моего якобы парня. Именно этим я оправдываюсь перед собой же, продолжая сидеть.

– Шахматы?

Удивлённо смотрю на игровую доску позади мужчины. Мне нужно смотреть куда-то, только не на него. А обстановка кабинета слишком скупа, чтобы зацепиться за что-то другое.

– Умеешь играть?

– Не очень хорошо, - отвратительно, скорее уж. – Конь ходит буквой «Г», а короля нужно охранять.

Моя лучшая подруга Ника, лучик позитива в жизни, обожала шахматные партии. Участвовала в чемпионатах, радовалась подарку в виде нового набора. И меня пыталась научить. Но я любила другие игры с присчитыванием ходов соперника.

– Значит, знаешь почти все правила. Так что, Ада, сыграем?

Это просто предложение заскучавшего мужчины или что-то больше? Есть ли в его словах двойной смысл?

И почему он продолжает меня звать этим чужим-настоящим именем?

Глава 3. Ада

– Не Ада, Адель, - поправляю на свой страх, опасаясь разоблачения. Никто не зовет меня Адой. Никто из тех, кто знал меня в криминальном мире. – Я…

– Адель, - растягивает долго, тягуче. От этого звука мурашки бегут, прижимая меня к дивану. – Слишком вычурное имя, Адель. Попроще не могла придумать?

– Сказал…

Кусаю язык до крови, проглатывая его имя. Девочка Луки не должна знать Халида, его внешность. Что пару месяцев назад одна сумасшедшая пыталась попасть в него из лука. И пытаюсь не вспоминать, как болели пальцы от тетивы. Зато стрелы не отследить. Безопасное оружие, надежное.

– Халид, - мужчина мою паузу за другое принимает, представляясь. – На самом деле как зовут? Аня, Даша?

– Евлампия, - делаю глоток алкоголя. Ранку на языке щиплет, но улыбка не дрогнула. Я так хорошо умею притворяться, что самой иногда страшно. – Так лучше?

– Нет. Тебе подошло бы другое имя, более резкое, сильное. Как минимум понтовое «Адель» сократить.

– Я не резкая!

Вскидываюсь, ресницами хлопаю. Потому что Адель сплошная мягкость в сравнении со мной. Только я не сильно легенды придерживаюсь, когда мужчина едва касается щеки, закидывая руку на спинку дивана. Цепляет выбившиеся кудряшки, смотрит прямо в глаза.

У меня на груди вырез глубокий. Из ткани, которую обрезали, можно другое платье сшить. Лука косился в дороге, после пытался нагло смотреть, показывая, что имеет на это право. И я не реагировала, действительно разрешала. Потому что мне Цербер нужен, а в этом все средства хороши.

Халид смотрит мне в глаза точно так же, нагло и уверенно. И ощущения, что у него на это права больше, чем у Луки было. Глазами не опускается на грудь, не лапает даже. Странный, непонятный. А те, кого я просчитать не могу, опасные. Заставляют начеку быть, нервничать.

– Резкая и пугливая, - кивает своим каким-то мыслям. – Мне нравится.

– Я просто счастлива, - в детдоме повторяли, что я молчать не умею. Надо научить. Силой, наказаниями пытались вбить это в голову. Не получилось, я свои правила устанавливала. И теперь снова. Дерзкая такая с правой рукой мужчины, которого я хочу уничтожить. – Извините, прозвучало грубо.

– Ты же не хотела извиняться. Так, Зафар, говоришь, прислал?

– Я не говорила. Я, правда, тут случайно оказалась. В зале шумно и я хотела побыть одна. Уже объясняла.

– И я уже дал понять, что слабо верю. Раздевайся.

– Чего?

– У меня нет привычки повторять. Или сама, или я помогу.

Отправляясь на свидание с Лукой у меня был чудесный, прекрасный план. У меня всегда и для всего есть план, без него я не действую. Только четкая последовательность.

Широко улыбнуться, оставить след от помады на щеке парня. Поблагодарить за цветы (которые остались валяться в машине), громко рассмеяться на пошлый комплимент.

Лука простой, хоть на Цербера работает. Легко считывается, легко нужное получать. Я была настроена на дорогой ресторан и отбиваться от продолжения вечера.

Лука знает, что будет у меня первым и его это безумно заводит. Но он не догадывается, что я не собираюсь с ним спать. Не сейчас, не готова даже за месть телом расплачиваться.

Но весь план рассыпался, словно карточный домик, стоило мне в эту комнату попасть.

Халид не Лука, с ним играть не получается.

– Ада, я не повторяю.

– Ты повторил то, что не повторяешься.

На «ты» перехожу, стараясь нас сравнять. Но поднимаюсь медленно, чувствуя, как ноги подкашиваются. Мне часто перед операциями в одном помещении с парнями приходилось переодеваться. ФСБ на пол плевать до тех пор, пока дело до повышения не доходит.

Поэтому раздеться не проблема.

Проблема в том, что Халид дальше будет делать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Ада

– Так? – голос даже не дрожит, когда язычок молнии вниз веду. Платье с груди падает, но я придерживаю руками.

– Дальше.

– Зачем?

– Я так захотел.

Короткий ответ, всю суть Халида показывающий. Нельзя глаза закрывать, последние крупицы контроля терять. Но жмурюсь, стоит лёгкой ткани на пол упасть. Вздрагиваю, когда грубые пальцы щеку накрывают. Кожа у мужчины загрубевшая, но горячая.

– Что ты…

– Помолчи.

Не могу себя заставить глаза открыть. Слабой вдруг рядом с ним становлюсь, хотя не должна. Наоборот нужно, силу показывать, не позволять так себя вести. Халиду многое можно, но только не контроль над моим разумом брать.

Мужчина шеи касается, и я реагирую мгновенно. Плечи вжимаю, не давая сжать ладони, причинить боль.

– Легче, Ада, - настоящее имя по ушам бьёт. И хотя Халид просто власть доказывает, называя так, как ему хочется, легче не становится. – Не зажимайся.

– Не могу. Убери руки.

– И как мне это сделать, если ты в капкан зажала?

Я долго инстинкты тренировала. Реакция на угрозу мгновенная. Сплю чутко, всегда наготове. И это – тоже выше меня. Просто плечи опустить, когда никто убивать ещё не начинал. Просто для тех, кто мой путь не пришел.

А я не могу.

– Ада, если я силой выдерну, тебе же больно будет.

– Хорошо, пускай, - смотрю на него, страх в себе пряча. – Я не смогу.

– Сама выбор сделала.

Жду боли, но вместо этого Халид целует меня. Кусает губы, сминает. Моего разрешения не спрашивает. Сам решение принимает, сам выполняет. Скользит языком, жаром со мной делясь.

Тело неправильно реагирует, непривычно. Мурашками от мощи и грубости. Стянутой нитью и теплом в низу живота. Я дрожу и не понимаю, чего в этой дрожи больше – страха или непонятного желания.

– Умница, - на чеченском произносит, но я понимаю. Я выучила много кавказских языков, не зная, кто именно Цербер по национальности. Не русский – единственное, что узнать получилось. Поэтому старалась ко всему готовой оказаться. – Хорошенькая.

Тому, насколько я «хорошенькая», есть прямое доказательство. Когда в меня далеко не пистолет упирается. Руки Халида на талии оказываются, сжимают сильно. На себя тянет, грубой тканью по обнаженной коже проходя.

– Что? – переспрашиваю глупо, отрываясь от губ мужчины. Которые мягкими отказались. Кажется, единственная мягкость, что в Халиде есть. – Что ты делаешь?

– Для начала проверю тебя на жучки. Минуту молчания организуй. Живо.

Я и не собиралась говорить. Только думала, что действительно могла взять с собой прослушку. Договориться с Валерой, который техникой заведовал в отделе, и пару записей сделать. Так, для подстраховки. Но я ехала на банальное свидание с Лукой, а не в логово врага.

Халид же времени не терял. Зарылся пальцами в волосы, грубо дёргая за пасма. Всего несколько движений и тёмные кудри рассыпались по плечам. Заколка с грохотом упала на паркет. И точно так же рухнуло моё сердце, когда мужчина накрыл грудь.

Сжал, лова пальцами торчащий сосок. Уловил мою реакцию, сильнее надавливая. Его короткое «хм» прошло вибрацией по телу, заставляя бояться собственной реакции. Это всё настолько жутко и неправильно, а я ничего поделать не могу.

Ожила лишь в момент, когда его пальцы ниже пошли.

– Жучки в трусиках не прячут!

– Я сказал тебе помолчать. Для твоего рта другое применение найду.

Обещает, не допуская отказа. Потому что таким мужчинам не отказывают. Покорно на колени опускаются, ремень расстёгивая. С восхищением смотрят, преклоняясь перед чужой силой и властью. Уверена, поймай Халид в свои руки девушек из клуба, они бы уже давно с его возбуждением справились.

Но он поймал меня.

А я – не они.

У них бы мысли о деньгах крутились, может просто о ночи с красивым мужчиной. Потому что Халид, бесспорно, тот, кто нравится девушкам. Но у меня – планы образуются, строятся на бешенной скорости.

Как выкрутиться? Что будет после? С Халидом выгоднее быть, чем с Лукой. И опасней. И мысль мелькает, мелкая и глупая, что я не шлюха. Никогда через постель себе дорогу не прокладывала и сейчас не собираюсь.

Я и к постели дорогу не прокладывала, вообще. Как-то времени на это не было. Лишний риск близкого человека подставить. Когда играешь на два фронта – с утра идеальный сотрудник в погонах, по ночам глубже в криминал лезла – все близкие под ударом.

Поэтому у меня близких нет.

Ян – заклятый друг, с которым воевали, сейчас равновесие нашли. Но никто не знает, что именно на его плече я засыпаю в годовщину дня, когда всё рухнуло.

Ника – лучшая подруга, которая внезапно образовалась. Ника вообще умеет под кожу пробираться. Одному так пробралась, что два года уже в Европе прячется, свою жизнь спасая.

И Тиса, девчонка, которую во время стажировки увидела. Испуганную, потерянную. Настолько меня саму напомнила, что страшно стало. И поэтому сделала всё, чтобы вытащить. А она мне помощью платила, поддержкой. Многое на Цербера помогла накопать.

А я сейчас с его правой рукой оказалась. Ближе, чем когда-то надеяться могла.

Только всё не так происходит, как я планировала.

Глава 5. Ада

– Хватит деревянной быть, - Халид приказывает, сжимая мои ягодицы. На себя тянет. Его ладони такие огромные и грубые, но вместо боли – жар. – Не расстраивай меня, Ада.

Произносит так, что на инстинктах выжигается – нельзя расстраивать. Я цепляюсь пальцами за рубашку, сминая ткань. Не знаю, что делать. Впервые в такой ситуации и плана никакого.

А реагировать быстро я не умею, время нужно.

– Халид. Я не одна сюда пришла. У меня мужчина есть.

– Одна, если сейчас передо мной голой стоишь. И где твой херовый мужик будет, когда ты подо мной окажешься? Игры завязывай, надоело.

Халид снова целует меня. До сбитого дыхания, тёмных кругов перед глазами. Мир кружится, и внутри тоже ураган. Лимонные нотки рецепторы забивают, борода колет кожу лица. А тёмные волосы такими же жесткими оказываются, как и сам мужчина. Пальцы без моего разрешения в волосы зарываются. Тянуться к тому, от кого бежать нужно.

Ужасный мужчина, чьё имя на многих страх нагоняло, на мне бельё дёргает. То трещит и больно впивается кожу, пока под напором не сдаётся. Звук оглушает.

Это правильно, наверное. Если бы я за мужчину зацепиться сумела, заинтересовать. Близко быть, с мнимой покорностью, чувствами. Халид близок к Церберу, а мне тот очень нужен.

Чтобы за всё отомстить.

– Умница, - раздраженно произносит, от ожидания устав. Пальцы подрагивают, когда с пуговицами расправляюсь. А мысли хороводы водят, мозг на полную работает. – Быстрее.

– Не рявкай на меня! – срываюсь, потому что у меня нервоз начинается. Ощущение забытое, что от меня ничего не зависит. Когда в шкафу пряталась, чтобы не умереть, так же трясло. – Я тебе не девочка по вызову.

– Я уже понял. Тебе не вызывают, сама вламываешься.

Ухмыляется.

Господи, какой странный итог вечера. Я стою в одном лифчике перед незнакомым мужчиной. Скольжу пальцами по его мышцам, пытаясь справиться с волнением. И ни одной идеи, как все закончить.

Только жжение между ног, где неожиданно влажно и жарко становится.

– Баблом не обижу, не сжимайся.

– На содержание тогда уж возьми, - наглость включаю. Единственное, на что силы остаются, когда Халид поглаживает мои бёдра. Легко так, что мурашки несутся, голова кружится. – Один раз не интересно.

– Ты ещё даже на один раз не заработала.

– Ага, трахнешь и выставишь. Не для тебя свою ягодку хранила.

Нервно посмеиваюсь, когда глаза мужчины темнеют. Черная бездна в моё лицо вглядывается.

– Девственница что ли? Сейчас проверим.

С лёгким толчком на диван улетаю. Халид сверху наваливается, впечатывая. Я знаю, как вырваться можно. Куда ударить, на какие точки надавить. Только с ним нельзя подобное проворачивать.

– Если соврала, сразу трахну, поняла?

– А если не соврала?

– Посмотрим.

Халид тяжелый, огромный. Задыхаюсь под ним, но не от веса. Мужчина на ладонь упирается, раздвигая коленом мои ноги. Пальцами скользит прямо туда, где никто меня не касался.

– Не смей!

– Смирно лежи.

Рычит, пока я воздухом давлюсь. Он касается меня там. У Халида горячая кожа, но я вздрагиваю. Не понимаю, что делать нужно. С ним, ситуацией этой. И тем, как кровь шумит, оглушает.

– Влажная, - факт констатирует, от которого дурно. – Ты течешь, Ада.

Он говорит это так просто, секретом будто делится. Взбудоражен, доволен. И нагло гладит между ног, а я не могу ничего сказать. Должна, но вместо слов вырывается стон.

Халид не нежничает, грубо действует, клитор ласкает. А меня ведёт от этого, скручивает. Упираюсь затылком в кожаную обивку, кусая губы. Он творит, что хочет. А я, почему-то, хочу этого же.

Кажется, что кровь в теле заменили на жидкий металл. Ядовитый, уничтожающий. Потому что всё стягивает внутри, леденеет. И только внизу так жарко, когда Халид пальцами размазывает моё желание. Толкается внутрь жестко.

– Нет!

– Да, - протест сметает поцелуем. – Узкая.

– Стой-стой. Я не могу.

Или могу? Если мне хорошо, если могу выгоду получить. Тогда же, наверное, могу? Мысли вязкими становятся, как глина после дождя. Все доводы застревают, тонут. А последний писк разума заглушен моим же тяжелым дыханием.

– Не можешь? – переспрашивает хищно, а после надавливает, заставляя выгибаться. Самой навстречу потянуться. – Я не терплю ложь, Ада. Запомни, если хочешь сработаться со мной.

– Ты всегда в постели болтаешь много?

Хотела наглой быть, дерзкой, но получается жалко, с полувсхлипом. Потому что во мне застывшее желание, а он не двигается больше. Улыбается довольно, но продолжает.

У меня перед глазами звёзды, в голове сумбур. Но так хорошо, что сил нет. Словно по крупинке рушусь, а после собираюсь заново. Раз за разом, в такт движению его пальцев во мне.

– Да!

В телефон рявкает, звонок которого я даже не заметила. Не останавливается, сильнее давит. Кусаю ребро ладони, чтобы тихой быть. Понимаю даже сквозь туман, как себя вести нужно.

Меня трясет в припадке, лавиной давит.

Халид на чеченском говорит, не зная, что я понимаю всё. Но значения только первая фраза имеет. Которая всё во мне ломает, как даже двенадцать лет назад не получилось.

Я кончаю от пальцев моего врага, когда он произносит:

– Цербер у телефона.

Глава 6. Ада

Халид ещё что-то говорит, но я больше не слышу ни слова.

Цербер?

Он?

Мысли шумят в голове, захлёбываясь моей истерикой. Слишком резко всё меняется. Словно я всё время ждала удара с одной стороны, а ураган подкрался со спины. Срывает крышу, рушит фундамент. От меня только пыль остается.

А пыль не может думать и планы строить.

Мужчина был правой рукой Цербера, это все знали. С властью, зелёным светом на все решения. Он не отчитывался, не согласовывал никогда. «Я сам буду перед Цербером отвечать» – слышала слова, когда пыталась подобраться ближе.

Но может и отчитываться не нужно?

Когда ты сам себе хозяин, легко любое решение принимать.

– Да, завтра.

Продолжает по телефону говорить, но меня за запястье дёргает. Кивает на свою ширинку, под которой заметно внушительный бугор. Кристально прозрачно, что дальше мужчина потребует.

А я смогу разве?

Была готова, когда считала его правой рукой. Учитывая, какой эффект он на меня производил. Гормоны бушевали, голова отказывалась работать. И все мысли о якобы-парне по имени Лука выбивались из головы.

Только он был Халидом, а теперь его статус не определён. Цербер или только играет его роль? Сейчас нельзя ошибаться и лишние движения делать. И отказывать тоже нельзя.

– До завтра, брат.

Глаза мужчины впиваются в моё лицо. Понимаю, что он недоволен. Но у меня так мало времени было обдумать, что не могу ничего сделать. Только часто моргать, надеясь, что Халид исчезнет подобно миражу.

Не исчезает.

– Я не люблю, когда меня расстраивают, Ада. Мой намек был слишком прозрачным?

– Ты достаточно напроверялся, нет? – пытаюсь хоть что-то выдавить. Отодвигаюсь на край дивана, подтягивая к себе ноги. Стараюсь не думать, что этот мужчина только что делал со мной. – Мы договаривались о другом!

– Мы ни о чем не договаривались, - Халид расслабленно откидывается на спинку дивана. Спокойный, уверенный, будто в джинсах ничего не жмёт. Тянется к столику за бокалом, не предлагая мне. – Ты пока меня не радуешь.

Конечно, развлечения с убийствами я не организовываю. Почти что обнаженная девушка – сплошная скука.

– И как я должна радовать?

– Покажи, насколько тебе нужны бабки. Для начала – поцелуй.

Поцелуй я могу. Наверно.

Передо мной тот, кто разрушил мою жизнь. Отобрал единственных близких. Могу вытянуть ладонь и коснуться его пальцев, которыми мужчина сжимал пистолет. Заглянуть в глаза, которые смотрели на то, как горел дом. И провести по венке на шее, которую хочется перегрызть.

– Поцелуй.

Киваю, пытаясь собраться. Господи, я выживала в таком аду, который Халиду даже не снился. Прикоснуться к тому, кого ненавижу, самая малость, что могло случиться. И кончить от его пальцев. Лучше, чем на протяжении долгих лет отбиваться от приставаний других детдомовцев и преподавателей.

Я ничего не смогу сейчас сделать. Даже ножа под рукой нет, чтобы разобраться с Халидом. Цербером. Кем бы этот мужчина не был. А значит, я должна сделать то, что всегда умела. Затаиться и выжидать. Играть по чужим правилам, пока не найду другого варианта.

– Нет, детка, - ладонь мужчины зарывается в растрёпанные волосы, не давая приблизиться. Рушит всю уверенность, что у меня оставалась. – Хочу твои губы ниже.

Халид опускает руку на своё бедро, что я точно поняла, насколько «ниже». Сам расстёгивает ширинку, не давая опомниться. Вжух. С таким же звуком всё внутри обрывается.

Отпускает меня, чтобы стянуть вниз брюки. Вместе с трусами, не оставляя никакого шанса на план. Подумать, играясь с одеждой, отвлечь разговором. Отстрочить неизбежное.

– Давай, Ада, у меня дела ещё.

Во рту сухо, а на шею словно удавку накинули. Лучше бы Халид ладонью кислород перекрыл, чем то, что он делает сейчас. Освобождает возбужденный член, шире раздвигая ноги.

Я не смогу.

Смогу.

Не смогу?

Я…

– Надоела.

Я с надеждой жду, что сейчас Халид поднимется и вытолкнет меня за дверь. Потеряю шанс, но смогу найти потом другой. Я за эти года, что к Церберу старалась подобраться, постоянно так действовала. Пыталась, теряла ниточки, и снова начинала.

Раз за разом.

И в этот смогу. Ещё раз столкнусь, продумаю всё, подготовлюсь. И узнаю, насколько Халид и Цербер – один человек.

Но мужчина всё рушит. Обхватывает за шею сзади, крепко. Цепко, как нерадивого котёнка. Чтобы выбраться не могла. Сам моё лицо опускает, пока напротив лица член не оказывается.

Ещё немного и уткнусь совсем. Сделаю именно то, что так хочет мужчина. И чего не хочу я.

Упираюсь ладонь в его бедро, чтобы остановить. И равновесие сдержать. У Халида горячая кожа. Или у меня настолько холодные пальцы?

– Ты будешь сегодня работать или нет?

– Я не умаю. Халид, я…

– Рот, для начала, открой. Дальше научу.

Но в этом и вся проблема. Как можно позволить Церберу сделать это со мной? Он «отымел» мою семью, теперь сделает это со мной.

Символично.

В детдоме много уроков было. Не только по истории. Один из самых главных быстро выучила, чтобы выжить. Сделать вид, что не с тобой всё происходит, о ком-то другом просто историю услышала. Психика гибкая штука, ко всему привыкаешь, чтобы не сломаться.

А меня ни воспитатели, ни дети сломать не смогли.

И у Цербера тоже не получится.

Поэтому подскакиваю, вырывая у мужчины стакан. Делаю жадные глотки, чтобы заменить непонятный жар внутри на приятное тепло от алкоголя. Так легче будет, особенно если Вселенная надо мной сжалится и даст опьянеть.

– Ты охрене…

Делаю последний вдох и поступаю так, как велел мужчина, обрывая его фразу. Открываю рот, касаясь губами головки. Пытаюсь понять ощущения, закрывая глаза.

– Вот так, да.

Никакого горького или кислого вкуса, как девушки в комнате шептались. Едва солоноватый и тяжестью на язык давит.

Нашла когда мир изучать.

Ожидаю, что мужчина сейчас на всю длину толкнётся. Заставит захлебнуться и подавиться. Грубым будет, жестоким. Но он накрывает моё щеку и подталкивает только. Не давит и дальше не входит.

Ни единой мысли, что дальше делать.

– Глубже, Ада.

 У Халида хриплый голос, от которого мурашки бегут. По всему телу эхо проходит, прогибая. Заставляя приказ выполнить, хотя отказать могла. Если такому мужчине отказать вообще можно.

Мысль проскальзывает, что будь у меня под рукой оружие – всё быстро закончить можно было бы. Зубы сжать, в самое чувствительное место раня. А после добить. Но под рукой только пистолет мужчины, который из кобуры быстро не достать.

А после способность мыслить и анализировать рушится от рук Халида. У него вообще удивительно легко получается всё рушить. Особенно когда пальцами грудь накрывает, хватая соски. Тянет легко, а меня словно молнией прошибает в этом месте.

Все рецепторы забивает мускусный запах, терпкий. Дыхания не хватает, и это не связано с тем, что глубже беру. Просто жар вокруг и во мне, воздух спирающий.

И от прикосновений мужчины хуже делается. Всё внутри в котёл бурлящий превращается. Своими парами меня дурманящий. Потому что мир даже с закрытыми глазами плывёт и качает. По венам ток пустили, который на каждую скупую ласку реагирует.

Господи, разве так может быть? Почему тело предательски реагирует на чужие касания, которые должны страх вызывать? А у меня сплошное желание, между ног словно горит всё, требуя большего.

И Халид тоже большего требует, толкаясь резко.

– Тише, - бёдра опускает, и сразу дышать легче. – Давай, Ада, делай что-то, пока я сам не взял.

Эти слова должны страх вызывать, а не спазмы внизу живота.

– Рукой обхвати, - Халид перебирает спутанные кудряшки, поглаживая затылок. – Умница.Похвала, которая мне не нужна, пьянит лучше коньяка и коктейлей. Проходится по коже, словно раскалённым металлом, и оседает в голове.

– Пиздец мокрая.

Мычу, когда сильнее толкается. Нет, я не… Не могу, нельзя. Он – чудовище. Мной ненависть должна руководить, желание отомстить. А не то чувство, когда всё тело пульсирует.

– Вот так, Ада, да.

Халид надавливает, заставляя принять больше. Его ладонь на затылке сильнее сжимает волосы, напрягается. Мужчина толкает меня вперёд, задаёт ритм. Слишком огромный, длинный. И я давлюсь, закашливаясь.

Ресницы слипаются от слёз, а горло першит. Халид реагирует мгновенно – чуть отстраняется и даёт отдышатся. Гладит по голове, словно утешая.

– Дыши носом, Ада.

Мужчина стонет, низко, опасно. Ругается на незнакомом языке и крепче дёргает волосы. Я послушно открываю рот шире, принимая его, чувствуя, как от его стонов и вибрации тела, меня тоже накрывает жаром.

Я сильнее сжимаю бёдра, стараясь унять волнение. Только хуже делаю. Прикосновения Халида между ног чувствуются острее, мужские пальцы сильнее надавливают на клитор.

И я срываюсь. Коротким стоном от переизбытка чувств. Тело дрожит, словно в ознобе, прося большего. Член крепнет во рту и я чувствую злорадное удовольствие, от того что делаю его таким именно я.

– Прогнись, - Халид самообладание теряет. Практически рычит и дышит часто, отдавая приказы. – И ноги разведи. Давай ты же хочешь.

Не хочу. Не могу хотеть.

Но послушно выполняю, задыхаясь от того, как его пальцы проникают в меня. Двигаются в такт мне, словно награждая на старания. Мне жарко, душно. Голова кружится, всё плывёт.

– Горячая. Давай, сильнее.

Не представляю, как у него силы говорить остаются. Как может связно предложения выстраивать, когда у меня сплошная вязь в голове. Тягучая, всё собой заполняющая.

Обвожу языком головку, слизывая капли возбуждения и обхватываю губами. Исследую его член, подстраиваюсь под ритм руки.

Халид толкается вперёд, но теперь легче. Направляет в нужном ритме, боль не причиняя.

– Да, вот так, Ада.

Настоящее имя с его уст кажется проклятьем. Жестким, тягучим, обжигающим. Меня скручивает и обволакивает желанием, внутри натягивается всё. Будто тонкая нить вот-вот лопнет, и я в пропасть рухну.

– Уже на пределе, да?

Гладит пальцами мое лицо и шею. Совсем невесомо, легко. Накручивает пряди, тянет. Заставляет взгляд поднять, сталкиваясь с тьмой в его глазах. Цвета не видно, только зрачок расширенный. Или так от возбуждения потемнели, превращаясь в сплошную черноту.

Пугающую, зияющую. Которая в мою душу проникает, где так же темного и опасно.

– Давай, Ада, кончи для меня.

Нить рвётся.

И я лечу.

Глава 7. Ада

У меня уходит непростительно много времени, чтобы собрать себя обратно по кусочкам. Впихнуть весь хаос, что клубится в душе, обратно в рамки и границы.

Убеждаю себя, что это только ради дела. Подобраться поближе, затуманить разум Халида. Пускай потеряет бдительность, доверится. И тогда я смогу ударить.

А пока даже дышать получается через раз. Практически лежу на мужчине, уткнувшись в живот. Устроилась на железном прессе, возле грубого шрама, тянущегося до самого бедра. Пугающий, как и его обладатель. Представляю, насколько больно было рану зашивать.

И хорошо. Халид заслужил это. И даже больше.

 – Охуенный рот, - касается пальцами распухших губ. Они болят и ноют, челюсть тоже. А ещё сердце, существование которого я отрицаю, потому что нельзя так на врага реагировать. – Создана, чтобы отсасывать.

– К чёрту иди.

Вскидываюсь, но Халид подхватывает под задницу, затаскивая на себя. Ноги разъезжаются, когда усаживаюсь сверху. Грубая ткань брюк раздражают кожу, но сейчас это сама малая моя проблема.

Мужчина любуется моим видом и улыбается, словно знает какой-то секрет обо мне, который я сама ещё не поняла.

– Ты не умница, Ада, ты – колючка. Но мы это исправим.

– Себя исправляй.

Произношу и осекаюсь. Мне часто прилетало за длинный язык и неумение смолчать. Потому что у меня нет мужской силы и даже навыки не всегда спасают. А слова ничего не весят, ими легко разбрасываться.

Но с Халидом нельзя. Каждое слово взвешивать нужно, путь подбирать. При Луке играла роль наивной и ласковой, слегка меркантильной, но милой девушки. Очаровывала, чтобы желанное получить. Умела играть, научилась.

Только с Цербером сложно это. Если Халид действительно Цербер. Не думала об этом никогда, не допускала. Была уверена, что узнаю, сразу пойму, кого убрать должна. Всё что я помнила о мужчине, ворвавшемся в мой дом среди ночи – тяжелые ботинки и дорогой кинжал, который за поясом носил.

– Кому платят, того и исправляют.

– Ты мне пока ничего не заплатил.

– Сейчас и обсудим. Арманьяк принеси.

С громким шлепком опускает ладонь на ягодицы. Морщусь от самого жеста, а не от боли. Больнее прилетало. Халид кивает в сторону стола, где графин стоит, поторапливает. И я выполняю указание, стараясь не выбиваться из роли.

Только не уверена, что могу её сыграть сейчас.

Сама всё рушу, понимаю. Огрызаясь, образ теряя. Мужчине может быстро надоесть, когда в клубе полно сговорчивых девушек. С которыми не будет время терять.

Пепельницу захватываю, видя, что Халид сигарету прикуривает.

– Какая исполнительная, когда за бабки разговор зашел, - обратно на себя усаживает, не давая поднять платье с пола. – Куришь?

– Бросила.

Хотя до сих пор пачки по дому валяются. Ян шутит, что это проверка моей силы воли. Я понимаю, что просто не до того. Бросили вместе с Тисой, девушкой, что помогала мне копать на Цербера. Ни она, ни я пока не сорвались.

Не хочется первой проигрывать.

– И правильно. Не терплю, когда от девушки табаком тянет.

Некстати думается, что стоило перед клубом выкурить пачку, а лучше две. Чтобы не попадать в такую ситуацию, не вариться в сомнениях.

Хуже всего, что саму себя понять не получается.

– Сам куришь, а девушкам нельзя?

– Тем, кто хочет со мной быть, нельзя.

– И много у тебя подобных запретов?

– Дохрена, но ты запомнишь. Кому бабки…

– Я помню, кто платит, тот и свои законы устанавливает.

– Молодец, что поняла. Не люблю тупых. А особенно тех, кто под тупых косит, - словно насквозь меня видит. Каждый шаг предугадывает. – А теперь обсудим на каких условиях я трахну тебя этой ночью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8. Халид

Мне нравится, как ведёт себя эта девчонка. Наглая, упрямая. Я любил сталкиваться с такими в бизнесе. А ломать любил ещё больше. Но Ада не конкурент, а будущая любовница.

Если перестанет дуру играть.

– А теперь обсудим на каких условиях я трахну тебя этой ночью.

– Этой?

Хлопает ресницами длинными, натуральными. Ничего сделанного нет, может грудь только. Не разобрал ещё, повторить нужно. Тут же ладонью накрываю, проверяя. У меня полно другой херни, о которой думать нужно, а не о сиськах левой девки.

– Ты чего творишь?

Ада взвинчивается и делает то, что ни одной живой душе не позволяю. Руку на меня поднимает. Бьёт по ладони, как зарвавшегося пацана. И тут же ответ получает, когда запястье сжимаю. Силу рассчитываю, но достаточно, чтобы она от боли дёрнулась.

– Другому я бы руку сломал, Ада. Мозги включай, если хочешь со взрослыми играть.

– Я же просто…

– Не просто. Запоминай, как прописную истину. Никаких истерик, скандалов, вопросов. Я баб не бью, но найду способ преподать урок. Поняла?

В доказательство своих слов оставляю сильный шлепок на заднице. Упругой, крепкой. В такую охрененно вколачиваться будет после ночных разборок.

– Больно.

– Зато доходчиво. На насилие я отвечаю насилием с двойной силой. Уяснила?

– Не говори: «как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его».

– Чего, блять?

– Притчи Соломона. Двадцать четвертая глава, двадцать девятый стих. В общем, не мсти.

– Я живу по другим притчам. И лучше тебе их запоминать.

Ада напоминает прибившегося щенка. Явно суку, куда уж там кобелю. Смотрит злобно, из-подо лба, едва губы поджимая. Которыми по члену неплохо так проходила. Вроде дрожит от желания, а продолжает рыпаться и лишнее вякать. Хорошенькая, кусачая. Одно удовольствие будет пару ночей провести.

Девка впивается зубами в губу, но не перечит, когда к груди вновь тянусь. Сжимаю, пока крик не вырвется. Тонкий, тихий, не громче дыхания. Не орет, как резанная, глаза не закатывает. Чуть научится и не жалко будет бабки платить, чтобы по щелчку на колени опускалась.

Проверяю, как урок усвоила. Ладонью по нежной коже веду, смуглой немного. Со своими кудряшками и медными глазами на восточную девушку смахивает. Только ни одна из них подобным блядством заниматься не будет, в строгости выращенная.

– Если вы подвергните их наказанию, то наказывайте их так, как они наказывали вас, - произношу строки, которые в памяти выжжены.

– Но если вы проявите терпение, то так будет лучше для терпеливых, - Ада мигом подхватывает, не задумываясь. – И посланник Аллаха никогда не мстил никому.

– За исключением тех случаев, когда это касалось прав Аллаха и посягательством на то, что является харамом [1].

Никогда не думал, что с продажной девкой буду Коран обсуждать.

Ада не похожа на других, взглядом или поведением, но нутро такое же. Продажное, гнилое. Как у всех вокруг. Только уважения заслуживает, что честно говорит. Без вопросов цену озвучивает, готовая трахаться за деньги.

И при этом, блять, нихера её понять не могу. А это никогда не случалось, с первой секунды как в кровавый бизнес вошел – людей считывать научился. До того, как высоко поднялся. Либо людей шаришь, либо они тебя закапывают.

– Ударить тебя – не грех, Халид.

– Грех, если я так сказал. У меня свои законы. И ты будешь жить по ним.

– А какие твои законы? Убивать разве не грех?

– Кто сказал, что я убивал?

– Халид, - растягивает моё имя, будто смакуя. Улыбается скомкано, за версту фальшью веет. Ада понимает, что лишнее взболтнула. – Я призналась, что у меня секса не было, а не мозгов.

– Слишком умная?

– Достаточно, чтобы не задавать вопросов и не говорить больше об этом.

Умная, это хорошо. Все девки, которые рядом крутятся, понимают, что нельзя о подобном говорить. Думать даже, забивая головки красивые подобным. Но некоторые с мозгами умудряются идиотками быть. Трепаться и лишнее спрашивать.

Посмотрим, какой Ада окажется.

– Убивать в исламе можно, если на тебя нападают с целью убийства.

– Значит, - сглатывает, грудью сильнее в меня вжимаясь. – Хорошо, что на тебя никто не нападал. Да?

– Да.

Умная. Или притворяется хорошо.

Ада интересная, среди других выбивается. И от этого сильнее хочется. Когда на мой пост поднимаешь, в девках проблемы нет. Никогда особо не было, всегда брал ту, что захотел. Приличные, невинные, содержанки и откровенный шлюхи – выбор всегда был.

Эта под многие критерии подходит. И при этом что-то другое есть, глубже.

С самого себя ржать охота. Глубже, блять, в ней только мой член может оказаться.

Но это не значит, что с ней скучно будет. Особенно, если Ада быстро уроки усваивать будет. С отсосом хорошо справилась, на твёрдую пятерку. Старательная и отзывчивая. То, что нужно, чтобы мою постель согревать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Так какие у тебя законы, Халид?

– Для тебя – всего один. Делать то, что я приказываю.

– В твою Раю награждают Гуриями[2], а что ждёт меня?

– Полное содержание, как хотела. После с дорогими цацками уйдёшь. Если хорошо стараться будешь, хату получишь. А теперь прекращай трепаться и поработай.

Потому что член снова встаёт. Ада голой на мне елозит, влагой своей пачкая. И базарит попусту, когда другим рот занять можно. А лучше сразу взять то, что мне так откровенно предлагалось.

– Ты на таблетках?

– Зачем они девственнице?

Логичный вопрос, огнём медных глаз прикрепленный. Смотрит, как на идиота. А я подобное не спускаю, даже если колом стоит.

Аду приручать нужно, и под себя прогибать, подстраивая. Для простого секса другие найдутся, тут сама игра заводит. Если не быстро свою спесь потеряет, то далеко со мной пойти может.

– В ящике презики, принеси. Завтра к врачу съездишь.

Кивает, срываясь с меня. Пальцы дрожат, вся подбирается. Через плечо на меня смотрит, пока в столе шарит.

И это лучшим приглашением кажется.

– Халид!

Вскрикивает, но замолкает быстро. Без сопротивления позволяет уложить, нагибая. Грудью в бумаги по новому складу упирается, глаза прикрывая. Вцепилась в край стола, не двигаясь.

– Халид, твой qardaş[3] приехал, - стук в дверь отвлекает.

Дамир вообще не вовремя приехал, хотя назначено было. Таскается за своим другом ебнутым, которые ради девки продажной на многое пошел. Нельзя становиться Церберу должником, а этот решил ввязаться.

А разгребать мне, чтобы брата не расстраивать.

– Пускай ждут, Лука. Я занят с…

– Нет, - Ада шипит, разворачиваясь. Лица касается, пальцы к губам прижимает. – Не говори.

Отлетает, платье блядское подхватывает. Которое нихрена не прикрывает, даже воображение не нужно. И с этим разобраться пора. Мои любовницы в подобном не ходят. Те, кто дольше ночи задерживается.

– Своевольничаешь, Ада. Вернись на место и не выводи из себя.

– После. Я не могу. Там же Лука!

– Откуда его знаешь?

– Я говорила, что не одна пришла, Халид. За дверью мой парень.

Одним и те же граблям года не помеха. 

Цербер когда-то облажался серьезно.

Теперь я лажаю.

История циклична.

[1] Харам - греховные деяния, которые запрещены в исламе.

[2] Гурии – в исламе это женщины, которые созданы Аллахом Всевышним, для того, чтобы прислуживать мужчинам и женщинам, которые войдут в Рай. Однако основным видом служения Гурий, является то, что они станут в Раю супругами мужчин.

[3] Qardaş – брат (азербайджанский).

Глава 9. Ада

Я впервые не знаю, что делать. Кажется, что этот вечер превратился в сплошную ошибку. Я, как слепой котёнок, тыкаюсь по углам, пытаясь найти выход. А Халид, жестокий хозяин, закрывает все двери.

Я не просто переспала с врагом, я ещё и удовольствие получила. Порочное, грязное, невозможное удовольствие. И пускай моя невинность ещё была со мной, это ненадолго.

Либо Халид, либо Лука.

Который ждёт за дверью.

Поправляю платье и взбиваю волосы, отбрасывая трусики подальше. Красивое белье превратилось в тряпку благодаря мужчине.

– Значит, пришла с ним, а трахаешься со мной?

– Думала, ты уже понял, что я продажная.

Легко жму плечами, жалея, что не успеваю покурить. Да и бросила давно. Но сейчас нужно на что-то отвлечься. Поднимаю клатч, который упал у двери в самом начале, и едва не крещусь перед тем, как открыть дверь.

– Детка, ты чего тут? – голос у Луки мягкий, совершенно не такой, как у Халида. Лёгкий, приятный. И с ним легко снова взять себя в руки. – Халид, проблемы?

Мы оба в ожидании ответа. Если сейчас Халид скажет что-то за наши развлечения, всё окончательно рухнуло. И так подставилась, рискнув без плана, а теперь сильнее вязну в своей лжи.

И никак не могу понять, кто именно передо мной. Сам Цербер или лишь его правая рука? Не мог же Халид настолько подставиться, выдав секрет перед случайной девушкой? Даже не подозревая, что я знаю чеченский, это верх идиотизма.

С другой стороны, кто будет думать о словах перед той, кого так легко убрать?

Но я сама часто отвечала на звонки начальства, представляясь их именем.

У меня начинает трещать голова и дело не в выпивке.

– Никаких проблем, Лука. Но следи, чтобы твои девки не шлялись где попало.

– Прости. Адель заблудилась, да?

– Очевидно, - мужчина едва улыбается, а меня пробирает холодом. – Не знал, что ты притащил в клуб кого-то.

– Она моя девушка, а сегодня четырнадцатое февраля, Халид. Адель под моей ответственностью, если что.

И защитой. Лука этого не говорит, но обещание чувствуется в том, как он прижимает меня за талию. Смотрит прямо в глаза Халида, напрягаясь. В этот момент он не похож на простого парня. Понимаю, почему так высоко поднялся и как попал к ребятам Цербера.

– Под твоей. Дамира встретил?

– Да, их компания в кабинете Цербера.

Значит, у Цербера отдельный кабинет. Халид не хочет смешивать личности или так получилось? Или есть ещё другой мужчина, к которому мне предстоит подобраться?

Лука выводит меня из комнаты, ничего не спрашивая. Ведёт по коридорам, периодически переговариваясь с людьми. А мне кажется, что стало даже дышать легче, когда Халид остался позади. Не только из-за угрозы раскрытия.

С ним всегда нужно было быть на чеку. Рубить слова, хотя резкость так и лезла из меня. С Лукой проще, легко включать режим наивной дурочки и хлопать ресницами.

– У меня ещё встреча, детка. Потом я весь твой.

– Хорошо.

– Что ты делала в кабинете Халида?

– Потерялась. Внизу так шумно, - вздыхаю и смотрю на парня снизу-вверх, поджимая губы. – Хотела найти тихое место. У тебя теперь будут проблемы?

– Не будет. Он же ничего тебе не сделал? Если что-то случилось, можешь мне рассказать, Адель.

– А даже если и так, ты что-то сделать сможешь?

– Детка…

– Прости, я просто переволновалась.

Адель, или как там зовут мою фальшивую личность, слабая. Поэтому она может прижаться к Луке. Уткнуться в его шею и обхватить руками торс. Просто на секунду мне тоже хочется стать Адель.

Чтобы деньги волновали, а не месть и разрушенная жизнь. Иметь возможность просто прижаться к красивому мужчине и ни о чём другом не думать. Позволить всё другому решать.

– Халид что-то сказал, сделал?

Просто довёл меня до оргазма, дважды. И попросил отсосать. А так ничего больше, я в порядке.

– Нет, просто напугал.

Пожимаю плечами, всё ещё не отходя от Луки. Он кажется безопасным, не смотря на то, что преступник. Крутится во всём это кровавом бизнесе, да ещё и не последних ролях. Правая рука правой руки Цербера. Довольно близко, потому я и выбрала его.

А теперь, своим устоям противоречу, прижимаюсь к мужчине. Словно действительно ищу у него поддержки. Но я давно сама привыкла за себя отвечать, и спать себя привыкла тоже сама.

– Это он может. Расслабься, детка, тут я за тебя отвечаю. И никто тебя не обидит. Веришь?

– Конечно. Но…  Я домой поеду, наверно. У тебя дела, праздник испорчен. Не хочу мешать.

– Глупостей не говори. Встреча долго не продлится, у остальных тоже есть к кому спешить. Ты просто…

– Посиди в сторонке? Всё нормально, Лука, я понимаю. Правда, - добавляю, прикасаясь губами к тёплой щеке. Гладко выбритой, без намека на щетину. – Буду ждать у бара.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не будешь, - за спиной Халид вырисовывается, пугая. – Бери с собой. Царь свою шлюху притащил, будет компания.

«Шлюху» Царя я знала, и там только ярлык от того, что говорил Халид. Встречались несколько раз давно, когда с Арабиной пыталась контакт наладить. Арабина была главной сутенершей города, держа в страхе многих. Иногда казалось, что её опасались больше, чем Цербера. И правда ведь, у неё компромата на многих высокопоставленных людей хватало.

– Может, всё-таки у бара?

Дую губы, понижаю голос. Но на это никто не обращает внимания, таща меня в самую гущу событий. Сама рвалась туда всё время, подбираясь поближе. Но теперь оказалась не готова.

И дело не в том, что волнуюсь от неожиданного «счастья». Первая проблема в том, что меня могут узнать. Мира, девушка Царя, вряд ли хоть слово скажет. У той после работы с Арабиной своих секретов хватало. Остальные, не уверена, что промолчат. А ещё Халид не просто так позвал с собой.

Вот это – плохо. Хуже всего, на самом-то деле. У него свои тараканы в голове, свои планы. И я их понять не могу. Если бы хотел меня подставить, то сразу бы рассказал Луке обо всём. А так решил затеять какую-то игру, добив меня.

Игры без правил я терпеть не могла.

– Адель, - Лука разворачивает возле массивной двери, за которой скрылся Халид. – Ты же умная у меня, правда? Там разговоры, о которых не нужно трепаться.

– Я может не поступила в университет, - прикрываюсь своей лживой историей. – Но не глупая.

– Вот и молодец.

Вдох делаю, поправляя платье. И натягиваю самую обаятельную улыбку. Когда-то мне говорили, что благодаря ей я могла бы многое получить. Но реальность показывала, что всё получает тот, кто может это силой взять.

В комнате оказывает больше народа, чем я ожидала. Мира похожа на фарфоровую, красивую куклу. До её масок мне ещё тянуться и тянуться, чтобы так же искусно играть. Шутка ли, заставить весь город считать себя шлюхой, а самой сделки проворачивать.

Рядом с ней Царь. Но не он меня волнует, а его лучший друг. Зверь. Мы всего раз лицом к лицу сталкивались. Но тогда ситуация слишком опасной была. К парню, через которого я хотела узнать выходы на Цербера, пришел мужчина его люди. Какую-то информацию выбивали, и меня прессовали. Или, скорее, запугивали, чтобы забыла о всём, что в квартире случилось.

В какой-то момент всё вышло из-под контроля. Я вырвала пистолет из рук одного охранника, другому нос сломала. И в Зверя целилась, чтобы уйти нетронутой. Мне нельзя было светиться, начальство одобрения не давало на такие способы получения информации.

Есть шанс, что мужчина меня забыл. Выбросил из головы странную девушку, угрожавшую ему. Я никогда не забывала лиц своих обидчиков. И что-то подсказывало, что Зверь тоже.

– Адель, моя девушка, - Лука представляет меня, подчеркивая статус наших отношений. А затем тянет на свои колени, заставляя на него усесться.

– Ну привет, Адель, - Зверь улыбается.

Узнал.

Облажаться несметное количество раз за час – моя сверхспособность.

Теперь осталось узнать, потопит ли меня мужчина.

Или у меня остался шанс уйти живой.

Глава 10. Халид

Мне нравится за Адой наблюдать. Понять эту девку не получается, пока. Граней дохрена у неё, каждая за своё отвечает. Был уверен, что просто попала в клуб. Папика хотела найти, ко мне подбиралась. Неплохо так заманивала, надо сказать.

Реальность интересней оказалась. С моей правой рукой пришла. А Лука её своей девушкой представил. Хороший пацан, но явно в девках не шарящий. Раз Аду до сих пор не раскусил.

– Может, всё-таки у бара подожду?

На идиотку не похожа, но прикидывается. Если я решил, что с нами на переговорах будет, то бар сгорит скорее, что её примет. Хочу понять, что в башке у неё творится. За огнем медных глаз и кудряшками черными.

Лука, конечно, парень попроще. Но легко бы Аду на обеспечение взял. А ко мне полезла всё-таки. Решила что-то. И мне решать нужно было. Отпустить её или себе забрать.

– Здравствуй, брат, - Дамиру руку жму, за стол круглый усаживаясь. – Как жена?

Он вскидывается. Каждый раз так реагирует, словно я сейчас пойду Асю убивать. О Церберах и его людях дурная слава ходит, но я бессмысленную жестокость пресекал всегда.

Дамир Аду долго рассматривает, улыбаясь едва. Не понял, а никто не объясняет. Знакомы или брата просто девушка зацепила? Нечего на чужих смотреть, когда дома жена ждёт.

Переговоры быстро проходят. Нашли, когда встречаться. У Царя вон Мира крутится рядом, у брата жена беременная. Даже Лука себе пару нашел на праздник. Маркетинговый ход, а не день Влюбленных, но празднуют, и хрен с ним.

Это для Цербера никаких праздников никогда не существовало.

И мне соответствовать приходилось.

– Ваша охрана для этой поставки нужна.

Царь мне должен дохрена за то, что Цербер его девку защитил. Точнее, лишил одного депутатишку защиты, чтобы разобраться Царь мог. И своего товара одолжил, в машину подкидывая.

Мы сами охраной занимались, нехрен кому-то другому в дела ниш лезть. Но на следующих выходных слишком много контрабанды будет везтись, поставщики сговорились словно. Вот лучше людей и подтянуть.

Заодно долг Царя перед Цербером спишется, чтобы меня не дергали лишний раз.

– По этому маршруту поедете.

– Там менты, работающие на Гера, - девка Царя влезает, словно часть нашего обсуждения. – А у него зуб на Цербера после того, как тот сжег склады.

– Это было лет пять назад.

– А обида осталась. Я знаю, о чём говорю, Халид. Каждый раз, когда я видела Гера, он обсуждал этот факт. Лучше в объезд.

Может, от шлюх и есть польза. Мира про многих знает. Лучше, чем мои люди инфу достать могу. Потому что при девках треплятся, не задумываясь. Что шлюха запомнить может?

За мысль цепляюсь, взгляд на Аду переводя. Та на Луке сидит, пуговицу рубашки крутит. Вся невинная, что пиздец. Словно час назад на мне не елозила, от пальцев кончая.

Лука сказал, что за неё ответственность несёт. Любой проеб девки и голова пацана полетит. Нашел за кого вступаться. Ада может первой и подставить. Уже достаточно натворила, моё внимание привлекая.

И всё больше интерес закручивает. Встречается со мной глазами, не отводя взгляда. Моргает, с-под ресниц смотрит. На губах пухлых – заезженная улыбка. Все девки из клуба подобно улыбаются, угодить стараясь. Но Ада улыбается, а словно сразу нахуй посылает.

– За сделку!

Брат первым поднимает стакан, когда все детали улажены. А я, наконец, понимаю, кого мне Ада напоминает. Самого Дамира, лет десять-пятнадцать назад. Когда его родители умерли, а он сам остался. Моя семья хреново поступила, руку помощи не протянула. Я, чем смог, помог. Но тогда сам сопляком был, с дрожью в пальцах и мыслях, смогу ли до конца недели дожить.

Но да, Ада и Дамир похожи. Взглядом колючим, резкостью. В нашем деле привыкаешь за всем настороженно следить, но у них это на уровне ДНК заложено.

Ещё интересней.

– Лука, так где ты свою девку отхватил?

Ада вскидывается, смотрит прямо, челюсть сжав. Сплошное притворство, в которое не верится. Чем больше за девушкой наблюдаю, тем больше слабых сторон наблюдаю. Как вздрагивает, когда пацан руку на колено укладывает. От поцелуев уворачивается, хотя влюблённую играет.

Влюбленные не стали бы со мной трахаться, себе содержание выбивает. Одно говорит, другое делает, а третье хочет.

– А там больше нет, - Лука ржет, не понимая ещё, что происходит.

Раз больше нет, значит мне эту придётся забрать.

Глава 11. Ада

Зверь, которого Халид называет Дамиром, ничего не говорит. Весь вечер только поглядывает на меня, но молчит. Я ему не интересна в плане девушки, у него жена дома, это я знаю и без разговоров, хотя они ведутся. Знаю, как выглядит и что беременна. Это приходилось узнавать, чтобы держать всё под контролем. На каждого, кто с Цербером был близок, старалась компромат найти.

Мне хочется истерично рассмеяться, когда кручу пальцами пуговицу на рубашке Луки. Пыталась пробраться ближе, вот и получила. Мира, которая крутилась рядом с людьми Цербера. Халид, который был его правой рукой. Зверь, брат Халида, как оказалось.

Сплошная комната нужных мне людей. А что делать с этим – я без понятия. Остается только ближе к Луке прижаться, тоже нужному человеку, и уткнуться в его шею.

Он обещал мне защиту, вот пускай теперь и разгребает это всё. Потому что я не представляю, чем этот вечер закончится. Если повезёт, меня просто тихо закопают за клубом. А если не повезет…

Поджимаю губы, смех действительно сковывает всё тело. Нервный, липкий. Пытаюсь справиться с ним и эмоциями. В детдоме и академии меня многому учили, пора хоть что-то в жизнь воплощать.

– Всё хорошо, Адель? – Лука снова это делает. Смотрит с нежностью, которую я не заслужила. И слегка на моём имени цепляется, пытаясь усмешку скрыть. – Нервничаешь?

– Немного, - ресницами взмахиваю, растягивая губы в глупой улыбке. – Просто столько незнакомых людей. Не уверена, что я тут к месту.

– Что за глупость? Ты моя девушка. Расслабься. Заказать тебе ещё один коктейль?

Качаю головой. Меня хоть и не развозило после одного бокала, могло убить тем количеством, что уже плескалось в крови. Несколько бокалов сладких коктейлей на баре, после арманьяк в кабинете Халида. И ещё один бокал шампанского, который мы пили на двоих с Мирой.

Переговоры закончились, теперь начиналось празднование. Подобие, потому что никто особо не веселился и не говорил о личном. Словно каждый выжидал нужное время, чтобы можно было уйти домой.

Зато у меня было время всё обдумать. Я, почти, переспала с Халидом. Или Цербером. Этот вопрос все ещё крутился в голове, не отпуская. Составляла списки и каждый аргумент разбивался о миллион вопросов.

Я тоже отвечали на звонки начальства, представляясь их именем. Нормальная практика, чтобы через полздания не бежать с вопросами к шефу. И Халид мог так же сделать. Учитывая, что он был ответственным за многое. Сам принимал решения, отвечая лично перед Цербером.

А может и не отвечал, если был тем, кто разрушил мою семью. Это логично. Мало кто выживал рядом с Цербером столько лет. Тот легко расставался с неугодными людьми, а Халид, уверена, мог хоть раз за эти года облажаться.

С другой стороны, Халид мог ответить за свои ошибки и работать дальше.

Едва не стону от бессилия и разочарования. Не поднимись я в кабинет Халида, всё было бы намного проще и безопаснее. А теперь любое неправильное движение может привести к провалу.

Стараюсь вспомнить, как давно появился Цербер и сколько лет Халиду. Может ли он быть одним и тем же человеком, или это мое разыгравшееся воображение. Хуже от того, что почти никто не видел Цербера. Для некоторых это знание оборачивалось смертью. А те, кто остался жив, вряд ли просто так расскажут.

– Лука, так где ты свою девку отхватил?

Вопрос Халида оглушает. Проникает внутрь, заставляя инстинкты орать. Он не просто так спросил же. Вряд ли мужчина забыл, чем мы занимались в его кабинете. Как моя кожа горела от прикосновений и все запреты стирались.

Сжимаю челюсть, смотря прямо в тёмные омуты мужчины. Пытаюсь понять, что дальше скажет. Если бы хотел меня подставить, мог полураздетым дверь Луке открыть. Сразу обозначить, чем занимались. Но нет, вовремя застегнул рубашку, ни словом не намекнул, что довела его до оргазма.

– А там больше нет, - мой якобы парень легко смеётся. Сильнее сжимает ладонь на колене. – Адель уникальная.

– И чем же?

– Прости, Халид, о таком говорить не буду. Если я тебе больше не нужен, нам пора.

Поднимаюсь быстрее, чем нужно. Поправляю короткое платье и мечтаю о том, чтобы скорее сменить его на любимый домашний костюм. Лука променял наше свидание на работу и у Адель есть причины отказать ему в продолжении вечера.

Не представляю, сколько ещё смогу бегать от мужчины. И как долго он будет терпеть мою игру в недотрогу. Пока что ему нравится, но что будет дальше?

Сжимаю горячую ладонь Луки в руке и чувствую себя уверенней. Сейчас мы сбежим из этого клуба, а ночью у меня будет время всё обдумать. Спокойно, без пронзительного взгляда Халида и его чертовой улыбки. Построить новые планы, потому что без них я не знаю, в какую сторону двигаться.

– Лука, - Халид, конечно же, не даст просто так оборвать его непонятную игру. – Задержись со своей девушкой.

Он выделяет последнее слово, давая понять, что ещё ничего не закончилось.

Глава 12. Ада

– Что-то ещё, Халид?

Я жмусь ближе к Луке, когда мы оказываемся в коридоре. Свет здесь тусклый и скрывает, как я нервно сжимаю пальцы в кулак. Привыкла сама себя защищать, но Адель ведь слабая. И вот пускай её парень защитит от того, как недобро ухмыляется чужой мужчина.

– В среду Шамиль проездом будет, нужно встречу организовать.

– Я думал, что ты с Цербером туда поедешь. У меня выходной по плану.

– План поменялись, у Цербера дела в другом городе. Так что ты со мной поедешь.

– Конечно.

Цепляюсь за эти слова, делая в голове пометку. Слабое доказательство, что передо мной не Цербер стоит. Зыбкое и неясное, но ещё одна деталь, которую нужно обдумать.

– И девушку свою бери. Шамиль с женой заедут, будет Розе развлечение.

Сживаю зубы, пока не начнёт челюсть болеть. Топлю в себе все возражения, что я думаю по поводу статуса «развлечения». Адель должна мило улыбнуться и опустить глаза, позволяя мужчинам всё самостоятельно. Я так и делаю, концентрируясь на том, как сводит скулы.

– Я понял. Будем.

Лука не спрашивает о моих планах и, конечно же, даже не переводит извиняющегося взгляда. Сам принимает решение, которого хочет его начальник. И я прекрасно понимаю мужчину, но не получается избавиться от злости. Лука легко прогибается и даже не пытается прикрыть меня от раздевающего взгляда Халида.

– Встреча в моем доме будет. Проследи, чтобы она прилично выглядела.

Мужчина даже по имени меня не зовёт. Окидывает пренебрежительным взглядом. Будто на мне рваные джинсы, а не просто короткое платье. И, кажется, Халид был не против его длины, когда лапал меня.

– Сделаем.

Кусаю губы, с каждой секундой теряя ту ниточку, что связывает меня с Адель. Простой и наивной девочки, которая по характеру мягкая и понимающая. Потому что мне хочется послать всех и уйти, с высоко поднятой головой и средним пальцем.

Сделаем.

Просто «сделаем» без какой либо защиты или слов, что я хорошо выгляжу. В начале вечера Лука осыпал меня комплиментами, а теперь поддерживает мнение Халида.

Меня начинает отпускать только в момент, когда оказываюсь на свежем воздухе. Глубоко дышу, наслаждаясь, как окутывает холод. Не застёгиваю пальто и не двигаюсь, хотя Лука уже сделал несколько шагов к машине. Прикрываю глаза всего на секунду, собираясь.

Все ещё не могу поверить, что просто ушла и клуба. Кивнула на прощание Халиду, избегая прямого взгляда, и направилась к выходу. Без каких либо попыток помешать или грязных словечек в спину.

Пытаюсь понять мотивы мужчины. Просто забил на то, что было в его кабинете? Это вряд ли, Халид не из тех, кто забывает. Он мог рассказать Луке. Он и должен был сделать, нечего продажной девку встречаться с его правой рукой. Узнай кто – Луке бы пришлось со мной разобраться. Это удар по репутации, что твоя девушка с другим развлекается.

Лука должен был бы меня наказать. Ни капли не мягко, жестко и сурово, как всё в этом мире. Мог бы даже отдать меня своим ребятам, чтобы неповадно было. Со мной бы, конечно, ничего не случилось. Я умею выбираться из неприятностей. И защита у меня тоже есть, слабая и запасная, но в экстренном случае корочка ФСБ и генералы спасли бы.

Но никто об этом не знает же.

И если Халид хочет заполучить меня в свою постель, а судя по всему, так и было, он не станет рассказывать. Не пристало человеку Цербера подбирать себе в игрушки шлюху, которая изменила Луке. Даже для наказания. От этого уже легче.

Хотя, наверное, если о произошедшем знали бы только мы трое, никто бы бучу поднимать не стал.

Наверное.

Просто  забрать меня у Луки тоже было бы странным. Причин нет, и объяснений тоже. Глупо терять правую руку из-за того, что встает на какую-то девушку. Халид дураком не был, иначе не прожил бы столько.

Я могу просчитать действия своих друзей, ребят из криминального бизнеса. Луку легче всего получается, он для меня открытая книга, которую я зачитала до дыр. А вот с этим мужчиной я словно по минному полю хожу.

Поэтому остаётся лишь гадать, что на самом деле задумал Халид.

– Адель, садись в машину, - Лука открывает дверь и терпеливо ждёт, пока я подойду. – Давай, детка, поедем праздновать.

– Отвези меня домой, - прошу тихо. Маска упрямо не хочет возвращаться на место, раскрошившись при первой встрече с Халидом. – Я устала.

– Адель, не дури.

– Лука, у меня нет настроения. Твой – кто? – босс обсуждал меня, как какую-то девку. Тебе нравилось моё платье, а теперь нет?

– Так ты из-за этого расстроилась? Халид всегда такой, не обращай внимания. Сказал и сказал, забудь.

Мне хочется послать Луку подальше. Он милый и хороший, иногда даже чересчур. Но будь я с ним настоящей, у нас бы никогда не получилось. Слишком разные, слишком сильно я сдерживаю себя рядом с ним. Я могу прикрыть глаза и не думать много, зная его действия наперед. Могу даже улыбнуться глупой шутке и тому, как мужчина подпевает песням. Но это всё делает Адель, отыгрывая свою роль. И мне лишь хочется быстрее оказаться дома.

– Я просто так долго выбирала это платье, - включаю привычный режим. – Хотела, чтобы тебе понравилось.

– Мне оно понравилось. Очень, - мужчина опускает ладонь на мою ногу, выруливая с парковки на ночную дорогу. Поднимается чуть выше, останавливаясь у края юбки. – Не думай о лишнем, детка. Я забронировал нам столик в чудесном ресторане.

– Думаю, бронь давно сгорела.

– Поверь, для меня место всегда найдётся.

– Я, правда, не в настроении. Перенервничала сегодня. Даже не знаю почему.

Сжимаю ладонь Луки, переплетая наши пальцы. Стараюсь звучать как можно мягче и почти не лгу мужчине. Я действительно устала. Эти несколько часов всё из меня выжали. Нервная система отвыкла от подобных встрясок, а тут её нагрузили по полной.

– Давай посидим в тихом месте, - предлагаю спустя минуту молчания. У меня в голове неразбериха, но Лука не виноват в этом. – Выпьем кофе, съедим десерт.

– Можем посидеть у меня.

– Не настолько тихом, Лука! – мужчина смеётся и я успокаиваюсь. Он не злится и даже не раздражен моим отказом. Кому-то с ним повезёт. – У меня сейчас нет сил на долгий ужин, правда.

На основах психологии нас учили, что когда повторяют «правда» - собеседник чаще всего лжет. И я ведь могла бы выдержать ужин, мягко отказать в продолжении вечера и отправиться к себе.

Но реальность в том, что я пока не знаю, чего хочу от Луки. Смогу ли дальше притворяться его девушкой, пробираясь ближе. Не понимаю, какой будет следующий шаг Халида и будет ли он вообще.

Возможно, уже сегодня наши отношения закончатся. И я потеряю прочную нить, связывающую меня с Цербером. И придётся опять начинать всё с начала.

Мне бы сейчас не помешал совет любимого заклятого друга. Ян постоянно повторял, что я занимаюсь глупостью. Прошлое не изменить и нужно думать о будущем. Но он с рождения жил в детдоме, а меня туда отправил Цербер. И, может, мстить спустя двенадцать лет было неоправданным самоубийством, но я не могла по-другому.

Ещё в момент, когда я пряталась в шкафу, сохраняя свою жизнь, решила – отомщу. Это сидело во мне столько лет, зудело и разъедало изнутри. И в детдоме решимость только крепла. Цербер ворвался в дом, разрушил семью и мою жизнь. Если бы не кто-то из его охраны, вытащивший меня из шкафа и спрятавший в другом месте, я бы тоже была мертва.

Цербер славился своей безжалостностью.

И я стала такой же.

Глава 13. Ада

– Манговый чизкейк и зеленый чай, спасибо.

Отдаю меню официантке, возвращая всё внимание Луки. Он действительно привёз меня в небольшое кафе, которое ещё работало ночью. Оставалось всего несколько посетителей, даря мне желанную тишину.

– Уверена, что не хочешь ничего больше?

– Спасибо, милый, я не голодна.

Это «милый» вырывается случайно. Я не называла так Луку ни разу, только по имени. Вообще, все эти «котик, зайка и свинка» кажутся мне банальными и слишком наигранными. Может, это я просто такая неправильная.

А может, ещё просто не встретила ещё того, с кем бы мне хотелось мягкой быть. Вон Ян со своей жены пылинки сдувает. В детдоме жестким был, что к пацанам, что с девушками. А теперь сплошная нежность, когда любимую видит.

– Ты сегодня какая-то странная, Адель.

– Прости, - хлопаю ресницами, стараюсь казаться сплошной невинностью. – Просто наше свидание не пошло по плану, и я…

– Расстроилась? – Лука накрывает мою ладонь, прижимаясь ближе. – Реально любишь этот праздник?

– Реально люблю быть на свиданиях с тобой.

Мужчина улыбается такой наглой лести, оставляя поцелуй на щеке. Лука не нарушает моих границ, не пристаёт слишком откровенно. У него турецкие корни, и, может, в памяти осталось уважительное отношение к девушка и долгие ухаживания. А может, он сам по себе такой хороший и обходительный.

– Ну и праздник, да, - киваю спустя несколько минут, чувствуя неловкость. – Разве плохо, что придумали день, который ты можешь провести с дорогим тебе человеком?

– Мы и так видимся часто, Адель. И подарками я тебя не обделяю.

– Я ведь не об этом, - разворачиваюсь в его руках, стараясь подобрать слова. – Это просто день, чтобы показать, что человек тебе нравится.

– Я недостаточно ясно показал, какие у меня планы на тебя?

– Господи, Лука, ты такой… Мужчина.

– И что это должно значить?

Лука посмеивается, заправляя упавшую прядь волос за ухо. Задерживает ладонь на моем лице, слегка поглаживая скулу. Смотрит мягко и легко, совсем не так, как это делал Халид. У них совсем ничего общего, и каждый раз задаюсь вопросом, как Лука смог пробиться и так высоко подняться.

Я сама подаюсь вперёд, касаясь поцелуем его губ. Всего на секунду прижимаюсь, делая так, как должна. Лука привёз меня в кафе, вытерпел капризы и даже не попытался запустить руку под платье. И поцелуй – это меньшее, чем Адель может отблагодарить своего парня.

Иногда мне кажется, что скоро я заработаю раздвоение личности с такими скачками. Но оно того стоит. Особенно, когда мужчина обнимает меня и прижимает к себе. Не касается шеи, зная, что я это не люблю. Прикасается губами к виску, и я кожей чувствую его улыбку.

– А ты такая девушка, Адель, - Лука подвигает ко мне свой картошку фри, когда я в очередной раз ворую с его тарелки. – Может, всё-таки в ресторан?

– Просто десерт очень долго несут, я не виновата. И по поводу сегодняшнего вечера… Халид сказал, что ждёт нас в среду. Зачем?

– Будет дружеская встреча, гость приедет с женой. И нам нужно не отставать. Тем более, что тебя пора знакомить со всеми, раз ты моя девушка.

– А Халид тоже будет с девушкой? Или только тебе нужно быть с парой?

– Халид не отчитывается передо мной. Может, и будет. У него хватает девушек, чтобы не приходилось беспокоится о том, с кем появится на ужине.

– А у тебя тоже? Хватает девушек?

– Ревнуешь, детка?

Просто пытаюсь понять, сколько у меня конкуренток. И как ещё долго Лука будет заинтересован в наших странных отношениях. Когда-то мне придётся сделать выбор – стать его девушкой всерьез или потерять его. Пока я не готова ни к одному варианты.

Поэтому опускаю взгляд и слегка поджимаю губы, не зная, как правильно ответить.

– Ты моя девушка, детка. Всё остальное тебя не должно волновать.

– Ясно. Значит много.

– Адель, - голос мужчины звучит строже. Спешу заверить его, что всё понимаю, но Лука продолжает первым: – Я не терплю измен в отношениях. Ни с какой стороны. Поэтому мне хватает тебя одной.

Господи, этот мужчина почти идеален. Ну почему я не могу просто быть слабой Адель, у которой из проблем – оплата за квартиру и сломанный ноготь? Всё было бы намного проще.

Когда я оказываюсь в съемной квартире, в которой проживает Адель, нет сил ехать домой. Просто заваливаюсь в кровать, не раздеваясь, и натягиваю одеяло с головой.

До встречи с Халидом у меня есть два дня. Взять отпуск на работе, накопать больше информации. Разобраться, наконец, с тем – Цербер Халид или нет. Нужно узнать, сколько ему точно лет, сопоставить с появлением Цербера на улицах города. И отправиться на встречу полностью готовой.

А после…

Будь что будет.

Глава 14. Ада

– Вадим, всё под контролем.

Я хотела всё лично обсудить, почему с работы ухожу. Так цеплялась за каждое дело, повышение выбивала. А сейчас просто от всего отказываюсь, из-за призрачной надежды, что смогу найти того, кого в городе Цербером величают.

Но не получилось. Уже из съемной квартиры выходила, такси вызвала. И застыла на пороге дома. В магазин зашла, между двумя одинаковыми банками кофе выбирая. Противный страх не отпускал, словно следил кто-то. Внимательно каждого посетителя осматривала, доказательства искала. Никого подозрительного, а меня колотило.

Поэтому в квартиру залетела, закрываясь на замки. И все вопросы по телефону решала. Сигарету в пальцах крошила, борясь с желанием закурить. Вдохнуть дым и расслабиться хоть немного.

– Уверена? – голос начальника сталью сочится. Столько новобранцев на своем веку запугал, что смешно становится даже. – Подкрепление нужно?

– Будто вы пошлете. Хотя да, пошлете. Меня.

– За языком, Брагина, следи.

– Слежу. Прости.

Вадим знал меня, как никто другой. Ян, только, наверное, видел всех моих демонов. Шеф лишь их часть. Но с ним не нужно было играть ни невинную Адель, ни даже сглаженную версию Ады. Только честность и открытость, это всегда мне нравилось в наших отношениях.

– И за мной, кажется, тоже следят. Не уверена, но я привыкла своему чувству доверять.

Два дня, что до встречи с Халидом оставалось, за поисками провела. Заново каждую информацию о Цербере проверяла. И старалась не возвращаться памятью к тому, как мужчина касался меня и до грани доводил.

Цербер в девяностых появился, вместе с суматохой. Быстро наверх пробился, подгребая под себя власть. Впервые его кличка в девяносто седьмом засветилась, обрастая слухами и фактами о жестокости. Цербер не щадил ни женщин, ни детей. Для него все равны были. Ничья жизнь значения не имела.

Халид жесткий, но не жёсткий. Так ведь? Он мог со мной многое сделать, без вопросов взять. И моя невинность не помешала бы. Но мужчина так не сделал. Надавил, свои правила устанавливал, но боли не причинил. По крайне мере, не физической. Мог за наглость наказать, взять «товар» не расплатившись. Да, в конце концов, тот минет злосчастный мог намного хуже оказаться.

Я зажигаю сигарету, наблюдая, как она тлеет медленно. Оседает пеплом на подоконник. Медленно и необратимо. Так же медленно во мне уверенность поселяется, что я сама себя накрутила. Халиду в конце девяностых лет пятнадцать было, может двадцать. А Цербер намного раньше ведь появился, не с именем, но с властью.

Вряд ли в десять лет Халид смог бы город на колени поставить.

В пятнадцать – может быть.

В двадцать – точно.

Он стержень, кремень, привыкший, чтобы его приказам подчинялись. Это в каждом движении читалось, не нужно было даже в слух произносит. Как идёт уверенно, смотрит цепко. Этот мужчина может в чужой дом завалиться, и никто не скажет слова против.

Халид легко мог бы власть держать. Он и держит, под чужим началом. С каждой минутой мне всё больше кажется, что я облажалась. Подалась панике, потому что не готова была. Все проще оказалось, и сложнее.

Теперь нужно думать, как выбираться из тех проблем, в какие я сама себя загнала.

– Я подъехал, - проверяю время, убеждаясь, что Лука заявился на пятнадцать минут раньше. – Поднимусь, пока собираешься.

– Конечно. Номер квартиры…

– Я знаю. Сейчас буду.

Бросаю телефон на кровать, вздыхая. С тем, как быть с моим якобы парнем, тоже пора решать.

Летаю по квартире, стараясь всё в порядок привести. Приличные девушки, пока к ним парень поднимается, убирают всё лишнее. Я же хаос навожу. Вываливаю часть одежды на кровать, оставляю кружку с недопитым кофе на столе. Делаю всё, чтобы квартира выглядела обжитой.

Я тут провела два дня безвылазно, но всё равно чувствовала себя гостей. Обычно я тут появлялась только во время встреч с Лукой. Придерживалась легенды о девочке с периферии и не приглашала к себе. Но в этот раз мужчина даже не спрашивал, а поставил перед фактом.

– Что за перемены? – спросил с порога, даже не здороваясь. Но вручил букет роз, оставляя смазанный поцелуй. – Непривычно, но тебе идёт.

– Спасибо, мне ещё немного осталось.

Касаюсь выпрямленных волос и не знаю, с чего решила поменять образ. С моими кудрями было сложно что-то сделать, но сегодня мне захотелось. Словно ещё одно напоминание, что сейчас я не Ада. И всё будет происходит не со мной, а с другой девушкой.

Так легче немного.

Спокойней.

Просто зритель в первом ряду.

– У тебя… уютно.

Лука внимательно обводит взглядом квартиру, поджимая губы. Старается не показать, насколько ему не по душе подобная обстановка. Отклеивающиеся обои, маленькая прихожая и сбитая штукатурка на кухне. Я когда-то жила в подобной, когда только вышла из детдома. Государство не спешило выдавать мне жильё, а выплат, скопленных за несколько лет, едва хватало на маленькую комнату, которую мы делили напополам с Яном.

Обещала себя, что никогда в подобный дом не вернусь. Я вырвалась, настроила жизнь, оплачивала съемную квартиру с новым ремонтом и любимой кофемашиной. И вот, опять, оказалась всё там же, где была семь лет назад.

– Прости, я не успела убрать. Не думала, что ты поднимешься. Я сейчас.

– Успокойся, - Лука ловит меня в свои объятия, утягивая на кровать. Букет рассыпается по полу, но это никого не волнует. – Я в условиях и хуже жил. Но мне не нравится, что ты тут живешь.

– Ну а где ещё? Могу вернуться в родной город, но вряд ли ты будешь это рад.

– Не буду, - подтверждает, оставляя поцелуй на ключице. – Ты же вроде нормально получаешь в своем салоне, чтобы снимать что-то лучше.

– Лучше во всю зарплату?

– Ну запонки ты мне не из дешевых подарила.

Лука поднимает руку вверх, демонстрируя, что действительно носит мой подарок. Скромный, но даже мою зарплату неплохо подрезал. Что уж говорить об администраторе в маленьком салоне красоты.

Опускаю взгляд, кусая губы. Вот и разговор, которого я так ждала. Планировала и репетировала каждое слово.

– Адель, блин. Не говори мне, что ты спустила на запонки всю зарплату.

– Не всю, - смотрю из-под ресниц, задерживая дыхание. – Только часть. Большую.

– И насколько большую?

– Намного большую?

– Дурная, - Лука посмеивается, пуская мурашки по коже. Ощущение, что мы действительно парочка. Просто завалившаяся на кровать, без подводных камней. – И нахрена ты это сделала?

Потому что советовали в какой-то книге о том, как заполучить олигарха. Глупая книга, на самом деле, да и Лука олигархом не был. Но идея показалась интересной и легкой.

– Так, ладно, нам, видимо, пора поговорить.

– О чём? – подбираюсь, хотя догадываюсь, о чем пойдёт речь.

– О твоем содержании.

– Я тебе не девочка по вызову, чтобы на содержании быть.

Слетаю с кровати и скрещиваю руки на груди. Немного забавно, что именно это я хотела от Халида. Содержание, уверенность, что буду рядом с ним достаточно, чтобы получить доступ к делам Цербера. Но с Халидом я была больше Адой, чем Адель.

Адель любит деньги и роскошную жизнь, но себя – больше. Тем более, что это её первые отношения с успешным мужчиной. Глупая, наивная, не понимающая, как принимать подарки от мужчин. Сплошная невинность, которая так нравится Луке во мне.

– Я и не говорил такого. Не истери, детка. Я хочу, чтобы ты жила в нормальных условиях. Это проблема?

– Нет, наверное, но…

– Вот и всё. Моя девушка не будет жить в таких условиях.

– А где будет? – улыбаюсь чуть смущенно и, почти, не играю. Лука потрясающий.

– Выберем, когда вернемся от Халида. Собирайся, нам пора.

Но я ещё не догадываюсь, что после сегодняшнего вечера мне не придётся с Лукой решать.

Мне больше вообще ничего не придётся решать.

Глава 15. Халид

– Здравствуй, дорогой, - Шамиль улыбается во все тридцать два. Всего на секунду отпускает свою жену, чтобы пожать руку. После опять утягивает. И не скажешь, что ему эту девушку отец навязал. – У тебя тут настоящая крепость. Не был у тебя с тех пор, как…

– Мой прошлый дом взорвали. Этот, зато, с бассейном.

– Ну ради этого стоило переезжать.

Друг, почти брат, кивает осторожно. Трусы сплошные вокруг, боящиеся говорить о том, что меня пытаюсь убрать через день. Цербера – ещё чаще. Часть работы, предусмотренный риск.

Ещё с самого начала привык, что каждый пытается глотку перегрызть. В любой области так, только в моей – откровенно. Не таится никто, понимаешь, что пуля в спину от любого может прилететь. Поэтому спиной ни к кому и не поворачиваюсь.

А так развлечением стало, очередной игрой. Выжить, предателя найти, разобраться. Ни я, ни Цербер не прощали предательства. Ошибок тоже. И всё равно находились слабоумные, которые тешились надеждой выиграть.

– Прекрасно выглядишь, Роза.

– Спасибо.

Как подобает, опускает взгляд и даже краснеет. Шамиль её в паранджу не прячет, но заставляет носить платок и скромную одежду. Роза, хоть и не была мусульманкой от рождения, но чинно придерживалась всех наставлений мужа. Настолько идеальна, что даже мой отец подумывал подыскать жену среди своих неверующих партнеров.

Будто мне можно жену навязать.

– Проходи, Шамиль.

– Где твой Лука? Ошибся, и ты его прикопал?

– Почти, опаздывает.

По факту, у него было ещё полчаса, чтобы привезти себя и свою девку. Но гость уже здесь, значит, Лука облажался. Плевать, сам или Ада его задержала. Хотя в последнем случае её можно было бы научить уму разуму. Этим бы я с удовольствием занялся.

Отпустил её тогда только с одной целью. Сделать всё так, чтобы она отсюда уже не уехала. Отбирать у правой руки девку – низко и никогда не нужно было. Но Ада ко мне сама пришла. Сверкала медными глазами, елозила и охуительно отсасывала. Будь она хоть немного попроще, уже бы давно сдал Луке и тот сам бы наказывал гулящую девку.

Но Ада цепляет. В первую очередь тем, что не могу её просчитать. Просит содержание, но радо возвращается к своему парню. Что-то ещё её движет, что я понять пока не могу. Я ненавижу, когда не могу разобрать человека на составляющие. И если не могу, значит сломать нужно.

Аду будет одно удовольствие ломать.

– Подавать обед?

Нигяр у входа топчется, взгляд не поднимая. Знает, что с предыдущей девкой случилось. Только та мне в еду не шафран, а яд сыпала. Пока Нигяр подобных ошибок не допускает, жить будет.

– Мы в зале будем, подай напитки и закуски туда.

– Хорошо, cənab [1] Халид.

– Роза, помоги на кухне, нам нужно дела обсудить. У тебя курить можно или грешником обзовёшь?

– Харам с хозяином дома не делиться.

Сигареты у Шамиля хорошие, на такое не жалеет бабок. Самокрутки, табак для которых контрабандой приносит. Без опаски принимаю сигарету зажжённую, затягиваясь. Шамиль – мой друг. И далеко не дурак. Понимает, что в случае подставы вся его родня платить будет. Драгоценная Роза в первую очередь пострадает.

Да и не для того меня Шамиль спасал, чтобы теперь добить. Руку помощи протянул, когда хренову тучу лет назад облажался. Цербера нельзя подводить, а я приказ нарушил.

– Халид, - в дверях охранник появляется. – Лука подъехал. С девкой незнакомой.

– Девка у тебя в постели валяется, а он с xanım [2] приехал. Доходчиво?

– Конечно, Халид. Сейчас запущу.

На десять минут раньше появляется, но по факту опоздал. Шамиль ржать будет, когда узнает, из-за чего помощнику прилетело. Но это после будет, когда с Адой наиграюсь.

– Блять.

Самокрутку в пальцах крошу, не обращая внимания на горячий табак. Сказал же, сука, нормально её одеть. Нет же, Ада в очередном блядски-коротком платье, хорошо хоть жопу прикрывает. Зато свою грудь выставила. Есть же чем хвастаться. Но в моей постели это будет делать, а не перед другими мужчинами.

Ада кивает, улыбаясь. Взгляда не отводит, не краснеет и не старается приличия соблюдать. Одним взмахом ресниц даёт понять, что эта партия интересной будет.

– Здравствуйте.

Она смирно опускает взгляд. Секунду назад палила своею медью, а теперь играет смирную и покорную. Жмётся ближе к Луке, который её в образе бляди притащил.

С волосами гладкими, ни одного намёка на кудряшки. Которые так интересно её лицо острое обрамляли, скулы. Взгляд притягивали, а теперь сплошной шаблон. Марафет навела, едва штукатурка не сыпется. Губы хоть не красным разрисовала, и на том спасибо.

– Зафар, - охране киваю на Аду. – Проведи на кухню, к Розе. Нечего уши греть о мужские разговоры.

– Горячая, - Шамиль взглядом девушку провожает, раздражает. – Твоя… кто?

– Моя девушка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А теперь, Лука, объясни мне какого хрена ты мой приказ нарушил? Я сказал, чтоб она нормально выглядела. Бляди на дороге приличней одеты. На ней ни платка, ничего.

Будь на месте Шамиля кто-то посторонний, в кабинете бы с Лукой разбирался, без лишних свидетелей. Но Шамиль, почти, часть семьи. И остоновит вовремя, если я его придушу ненароком.

– Халид, - щенок едва зубами не клацает, наглея. – С каких пор тебя платок волнует? Ни одна из твоих девок в нём не ходила.

– Ты сказал, что она твоя девушка, а не девка. А за своими женщинами следить нужно, не мне тебя учить.

– Вот именно, Халид. За своей женщиной я буду следить. Сам. В паранджу я её заворачивать не стану.

– Да ладно тебе, брат, нормально выглядела, - друг спешит вмешаться, пока мой помощник не попрощался с жизнью. И дело уже не в Аде, он мне перечить посмел. Такое своеволие искоренять нужно. – Ты знаешь, мне всё равно, что на чужих женщинах надето.

А мне, с какого-то хера, нет. Но Шамиль правильно сказал. Она – чужая женщина. Пока что. И если Лука не может найти на неё управу и одеть нормально, то я подожду.

Я лучше всего умею в этой жизни выжидать чужих ошибок и просчетов.

– Брат, давай лучше обсудим дела. Мне нужно пару ваших бойцов, чтобы одного отморозка припугнуть.

– Пару – это сколько?

– Четыреста будет достаточно.

Ебать.

Едва не присвистываю от цифры, забывая обо всём остальном. Лука себе жизнь выторговывает, когда с ходу начинает просчитывать свободную охрану. Ясно дело, что многих придётся дёрнуть с других заданий, но вопрос когда и как.

Шамиль никогда в криминале не варился, по тонкой грани ходил. Кто из нас в своё время в крови не искупался, прогрызая дорогу наверх. Но Шамиль быстро в легальный бизнес деньги закинул, обращаясь ко мне за помощью вне закона.

– Cənab Халид, чай, - Нигяр с подносом появляется. За ней мельтешат девушки, не входя. На фоне Розы Ада сильнее выделяется. И кожей загорелой, и распущенностью. Ощущение, блять, что платье ещё короче стало, едва колени прикрывая. – И сладости. Ещё что-то нужно, cənab Халид?

– Свободна. Лука подготовит списки и тогда всё обсудим подробнее.

Шамиль кивает, тем самым заканчивает переговоры. Когда дела отходят на задний план, можно поговорить свободно. Не знаю, где Ада успела этого набраться, но, подобно Розе, усаживается возле Луки, чинно сложив руки на коленях и потупив взор.

Веди себя она так при нашей первой встрече, всё бы закончилось через пару секунд. Выгнал бы девушку из кабинета и забыл. Но тогда Ада была другой. Смелой и дерзкой, обрывалась вовремя, но ни капли этой покорности не было. Вряд ли Лука выдрессировал её за эти два дня, чтобы вела себя настолько скромно.

– Это инжирное, - Лука указывает на разные виды варенья, что-то поясняя девушке. – Это – шакербура [3], попробуй, тебе понравится.

– Не приучил ещё к своей культуре, Лука?

– После свадьбы приучу, не переживай.

До свадьбы ещё дожить нужно. Но больше всего радует реакция девушки. Давится горячим чаем и старается скрыть кашель, упираясь взглядом в мужчину. И растерянно хлопает ресницами, не сдерживая эмоций.

Кажется, из всех присутствующих, только Лука действительно готов к свадьбе.

Тем интересней.

[1] cənab - господин.

[2] xanım - госпожа, леди.

[3] Шакербура - азребайджанский десерт с ореховой начинкой.

Глава 16. Ада

Горячий чай обжигает горло после слов Луки. Пытаюсь справиться с кашлем и хаосом внутри.

После свадьбы.

Именно так сказал Лука, который теперь мягко касался моей руки. После. Свадьбы. Нашей с ним?

Чувствую себя первоклассницей, которую заставили писать контрольную по высшей математики. Вроде цифры знаю, но ничего не понимаю. И я ведь надеялась, что смогу его зацепить. Но сейчас оказалась не готова к результату.

Лука хороший. И милый. И он ни капли не вписывается в эту атмосферу бандитов и криминальных разборок. Ему бы свой бизнес вести и встречаться с хорошей девушкой. Не Адель даже, с кем-то лучше и честнее.

Меня не должен волновать Лука. Я должна была стать безжалостной. Цербер сделал всё для этого. Когда-то этот мужчина, которого почти никто не видел, разрушил мою жизнь. Отправил в ад, заставив обрастать колючками и жестким стержнем. Заходя в детдом милой девочкой вышла я от туда жесткой Адой.

Но рядом с Лукой мне иногда хочется послать всё к черту. Сменить паспорт, стать Адель. Слабой, веселой, без груза боли за спиной. Я не должна этого испытывать. Я не обычная дурочка, которая безума от Луки. Каждый из нас носит маски. И я уверена, что в нём скрывается то, что позволило стать правой рукой Халида.

Вот только в такие моменты, когда Лука сжимал мою ладонь и указывал на разные сладости, сдерживаться было сложно. Я не была влюблена в него, во мне не осталось места для светлых чувств. Но он давал мне возможность секундной передышки, не ждать удара в спину.

И это, наверное, что-то значило.

– После свадьбы? – Халид недобро улыбается, сканируя меня взглядом. Мне кажется, что вот сейчас он расскажет обо всём. – Не знал, что ты настолько серьезен.

Я тоже, Халид, я тоже.

Но показывать своего смятения нельзя. Лишь смущенную улыбку, взгляд украдкой на Луку. Если бы ещё краснеть по заказу умела, было бы идеально. Но Луке, кажется, и такой реакции хватает.

– Отлично, Лука, - незнакомый мужчина, которого Шамилем называли, бьёт мужчину по плечу, довольно улыбаясь. – Когда на твоей свадьбе погуляем?

– Скоро.

Скоро? Он мне ни кольца не подарил, ни разговора о серьезных отношениях не заводил. Только при Халиде заговорил.

Делаю глоток несладкого чая, успокаивая нервы. Ну конечно. Тревога окончательно отпускает, заставляя расслабиться. Он перед начальником бахвалится, не понятно, зачем. Мог заметить слишком внимательный взгляд Халида и отвадить конкурента.

Это не так уже важно. Пока мужчины свои разборки ведут, я ближе подбираюсь. Смогу найти слабые точки среди людей Цербера, его имя настоящие узнаю. И одним ударом уничтожу.

Или миллионами трещин буду давить защиту, пока всё не рухнет.

Я двенадцать лет ждала, могу ещё подождать.

Постепенно разговоры в другое русло уходят. Сначала обсуждают свадьбу Шамиля и Розы, которую лет пять назад праздновали. Девушка скромно улыбается, на слова мужа кивает. Ещё на кухне, десерты на тарелку выкладывая, поняла, что она ни одну мою знакомую не похожа.

Спокойная, даже смирная. Отвыкла от таких людей, себе же дикой казалась. Что можно без напряженности, нервов жить. Пытаюсь вспомнить хоть одного человека с такой невероятной покорностью. Может, проблема в том, что я с восточными девушками не пересекалась давно. А, может, в детдоме такие не выживали.

Даже те, кто прогибался и принимал чужое покровительство, ожесточался. Ника, которая всего несколько недель провела в детдоме, и то характера набралась. Или выпустила то, что в ней всегда хранилось.

Видимо, из-за этого мы и стали лучшими подругами. Обе дикие и без тормозов, когда это желанного казалась. Ника могла в городе остаться, стать женой бизнесмена и ни в чем себе не отказывать. Но вместо этого уже два года скрывается от психа, решившего её женой сделать. И плевать, что в России всё оставила, борясь за то, что хотела.

Вот и я боролась.

Обед как в тумане проходит. Пробую чужую еду, чтобы обиды не вызвать, но сосредотачиваюсь на своем.

В доме душно жутко, воздуха не хватает. Жду, когда мы уже уедем. Незаметно на наручные часы поглядываю, подарок Луки. Время мучительно медленно тянется.

Каждую фразу мужчин стараюсь запомнить, чтобы потом всё проанализировать. Они часто иностранные слова бросают, и не всегда точный перевод понимаю. Что сильнее на нервы давит.

Куратор смеялся, что из меня плохой разведчик получится. Терпение слабое, отыграть не сумею. Только удавился бы на своем галстуке, узнай, что я с правой рукой Цербера чай распиваю.

– До встречи, брат.

Шамиль с женой первыми уезжают, и я выдыхаю. Значит, скоро и мы покинем дом Халида. Старалась максимально скромно себя вести, повода для внимания не подавать. У меня много времени было всё обдумать. И лучшим выходом будет, если мужчина свой интерес потеряет.

С Лукой я большего добьюсь, дольше рядом буду. И если не в статусе невесты, то хоть девушкой буду. Всё что мне с Халидом светит – роль любовницы и попытки под него подстроиться. Потому что с Лукой Адель легко справляется, играю без сложностей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А практика показала, что с Халидом невозможно себя сдерживать, покорную отыгрывая.

– Если я больше не нужен, нам тоже пора. Хоть пару часов выходного урву.

– Конечно, Лука, можешь быть свободен, - мужчина поднимается, и я вслед за ним. – Но твоя невеста останется здесь.

Глава 17. Ада

Всего от одной короткой фразы меня начинает колотить. Халид говорит просто и легко, словно ничего такого. Пустяк. Сказать правой руке, что его невеста никуда не уйдёт.

– Не понял, - Лука крепче сжимает мою руку, но делает шаг вперед. Прикрывает от взгляда Халида. – С какой кстати Адель должна оставаться здесь?

– О, поверь, повод у меня есть.

Я замечаю в комнате всего одного охранника. Если вдруг мужчина начнёт рассказывать о нашем недо-сексе, свидетелей немного. И доказательств никаких. Его слово против моего. Остается надеяться, что Лука поверит мне.

Даже если нет, если решить наказать – всё может закончиться легко. Скажет, что сам разберётся со мной. Лука удивительно выделяется, своей мягкостью и нежностью. Пуская я её не заслужила, не достойна. Но не верю, что мужчина может просто так навредить мне.

Некстати вспоминается, как такие нежные и мягкие парни попадали в наш детдома. И какими оттуда выходили. Мы можем меняться, сливаться с толпой, принимая правила игры.

Я – приняла. Лука, уверена, тоже, когда стал работать на Цербера.

– Моего слова тебе не достаточно? – Халид злится. Это слышно по тону, сжатой челюсти и темнеющему взгляду. Он не кричит, не угрожает, но у меня волоски на теле встают дыбом. – Я сказал, что она остаётся. Значит, Адель никуда не уходит.

– Халид, ты знаешь, что я всегда был тебе верен. Это не изменилось. Но даже ты не можешь просто приказать оставить её здесь и ждать, что я уеду. Ты говоришь о моей невесте.

– Кольца я не заметил.

– Будет.

– Поверь, Лука, лучше чтобы не было. Потому что в своем кабинете спецы нашли это.

Халид, словно волшебник, достаёт из карманов чёрное нечто, размером с пуговицу, и бросает на стол. Мне одного взгляда хватает, чтобы понять, что это. Не зря же столько в академии училась и получение повышала, выбивая себе путь наверх.

– Прослушка?

Она. Без сомнений. Только была маленькая проблема, которая не давала мне покоя. Я её не подкладывала. Нужно было, гениальная идея, но на свидание с Лукой я шла без подобной техники.

Это был кто-то другой, а теперь Халид спишет всё на меня. Самое логичное решение, после моего самого нелогичного поведения. Да только когда у меня было время подбросить подобное, если мужчина не выпускал из своих рук?

– Это не моё, - произношу уверенно, собираясь с силами.

– Конечно, не твоё, - Халид улыбается, но глаза остаются холодными. – А того, кто тебя нанял. Расскажешь всё сама или мне другими способами спрашивать?

– Лука, я не подбрасывала.

Разворачиваюсь к своему парню, хлопая ресницами. И это получается само собой, выдавая мою растерянность. Я ведь шла с целью шпионить, но сделала бы это намного качественней. Но признаваться в подобном я не могла.

Жду, что скажет Лука. Он ведь не мог поверить просто так? Что ж, зато сразу покажет отношение мужчины ко мне. За свою невесту он бы заступился, а за меня?

Чувствую себя так, словно нас с Яном опять словили ночью возле кухни. Еда в детдоме была скудной, да и то, за неё приходилось воевать. Не допускать, чтобы дети постарше отобрали. И, иногда, мы с Яном пробирались в коморку, где хранились запасы. Испорченных овощей, которые повара не стали тащить домой, или привезенных вечером фруктов.

Чаще всего мы тащили крупу. Распихивали жмени гречки по карманам и сбегали, пока нас не застали. Попадались, конечно. Притворялись влюблённой парочкой, скандалящими врагами или ещё что-то придумывали. Лишь бы отпустили.

Иногда получалось.

Иногда получали наказания, после которых холод и темнота перестали меня пугать.

Только сейчас меня не запрут в подвале. Если Лука поверит в то, что я подбросила жучок, то меня ждут наказания похуже. Я была к ним готова. С первого дня, когда начала копать на Цербера. Понимала, что могу попасться, вопрос времени и удачи. Но ко всему была готова, соглашаясь.

Но одно дело потерять всё из-за своей ошибки, а совсем другое – получить незаслуженное обвинение.

– Есть доказательства, что это Адель подбросила? – Лука спрашивает спокойно, включаясь в работу. Но все ещё загораживает меня, и это даёт надежду. – У тебя в кабинете много людей бывает. Когда нашли? Отследили, куда идёт сигнал? Надо подключить спецов и…

– Я знаю, что нужно. Но, думаю, Адель быстрее расскажет, чем будут искать сигнал.

Халид буквально выплёвывает моё имя. Знаю, что для меня выделяет. Он ни разу не назвал меня Адой при посторонних. Но такое ощущение, что имя – это тоже часть его странной игры.

Которую мне разгадать не получается.

– Я не могу рассказать то, о чём не знаю.

– Правда? Дай мне свою сумку, Адель.

Сжимаю клатч, словно там хранятся все мои секреты. Это не так, я не настолько глупа. Там всё, подходящее девушки с именем Адель и планами выбиться в люди через мужчину. Косметика, немного денег, всякие безделушки. Я знаю это, но всё равно не могу протянуть.

– Луке. Я дам осмотреть сумку ему, - предлагаю в итоге, чувствуя, как сдавливает виски. Что-то не так, инстинкты орут, а я не могу понять. – Вы можете что-то подбросить.

– Давай, детка. Покончим с этим бредом.

Киваю, посматривая украдкой на Халида. Что он задумал? К чему весь этот спектакль? Мужчина мог надеяться, что в сумке будет что-то провокационное. Только надежда не для таких, как Халид.

Он никогда не станет действовать просто так. У таких мужчин всегда должен план, запасной и ещё с десяток других. Нельзя столько лет выживать, работая с Цербером, и просто ждать удобного момента, ничего не предпринимая.

Впиваюсь зубами в нижнюю губу, пока не чувствую металлический привкус. Смотрю, как содержимое рассыпается по столу. Туш медленно скатывается на пол, и точно так же рухнуло моё сердце.

Там ничего нет. Я уверена.

Но почему так страшно?

– Детка… - Лука смотрит немного растерянно, приподнимая пачку презервативов. – Я чего-то не понял.

– Это на будущее. Ну, мы собирались сегодня на ужин к тебе. И я…

Смущаюсь, даже не играя. Привычка таскать с собой защиту была выжжена в крови. Пускай у меня не было отношений и времени на них, лишняя подстраховка никогда не помешает. Да и некий оберег, как с зонтиком. Если возьмешь – ничего точно не будет.

– Сидишь на наркоте? – Халид медленно поднимает пакетик с несколькими таблетками.

– Снотворное. Плохо сплю. Могу сказать название, сравните таблетки.

Хотя, это тоже зависимостью назвать можно. То, что не могу без снотворного заснуть. Либо с их помощью вырубаюсь на несколько часов, либо просыпаюсь от каждого шороха.

– Адель, ты…

Лука обрывается и я слежу за его взглядом. Все оправдания обрываются.

Между помадой и смятыми купюрами лежит точно такой же жучок, который подбросили Халиду.

Глава 18. Халид

Я кайфую от того, как вскидывается девчонка. Разом бледнеет и смотрит на меня с нескрываемой злобой. Бояться должна, что шпиона разоблачили, а вместо это злится. Уверен, будь возможность, кинулась бы на меня сейчас. Ни один суицидник на такое не решится, а она может.

Мне нравится ловить её реакцию. Настоящую, откровенную. Там больше ни капли покорности или наивной девчонки, которая жалась к Луке. Маска слетает и остается настоящая Ада. Резкая, скалящаяся.

– Это тоже не твое? – спрашиваю легко, цепляя жучок. Маленький, не сразу заметишь. Легко спрятать и под Цербера копать. – Случайно попало?

– Лука, я не знаю! Правда не знаю.

– Где сумку оставляла? С кем виделась?

– Лука, завали, - обрываю, пока он Аде не подкинул парочку идей. – Я сам буду разбираться с Адель.

– Она моя…

– Твой крот?

Короткий удар, доходчивый и сильный. Чтобы понял, что творит и почему словами разбрасываться нельзя. Помощник вытирает кровь с разбитой губы, но в ответ не бросается. Понимает свой косяк и что придётся за него расплачиваться.

Я предателей не прощаю. Поэтому их почти нет среди людей Цербера. Так, пару дебилов скачет, которые быстро с жизнью прощаются. Остальные понимают, что не только они пострадают.

А Лука её в дом привёл, представил невестой. Охрененный свадебный подарок, вместо бриллиантов – прослушка.

– Ты шаришь, Лука, насколько это проеб? Ты привёл свою Адель, - имя выделяю, потому что блядское и девушке совсем не подходит. Оно для мягких и наивных, а Ада такой явно не была. – Ко мне. На встречу к Шамилю. Ты привёл крота в мой дом.

– Халид, Адель чиста. Я проверял.

– Проверьте камеры, - вдруг предлагает девушка, скрещивая руки на груди. От чего та ещё больше кажется, заманчивее. Хороша, сучка. – Я оставляла клатч на кухне.

– Хочешь сказать, кто-то из моих людей подбросил тебе прослушку? Чего ради шлюхе подобное подбрасывать?

Лука молча проглатывает оскорбление. Шарит, что сейчас правда не на его стороне. У него мозги другим заняты. Как себя вытащить и, может быть, свою девку.

А вот Ада подобное не терпит. Часто дышит, взглядом медных глаз сверлит. Будто обещает на меня весь гнев Бога спустить. Своего и моего.

– Я не шлюха! – делает короткий шаг, но замирает. Вспоминает, кому решила дерзить. – Мало ли кто хотел мне подбросить. Я ведь подозрений не вызываю. На кухне могли, и перед тем, как в дом пустить, тоже осматривали. И…

– Замолчи, Адель. Прекращай лгать. Сейчас я по-хорошему всё решить предлагаю. После – будет хуже.

По факту, ей в любом случае будет «хуже». Но уже думаю, как из неё правду выбивать. Вместе со стонами и моим именем. Подлая сучка, которая маски меняет, но от этого её сильнее хочется. Красивая, колючая. И не понять, что у неё в голове творится.

Не понять, хотя я привык это делать, работа обязывает. Нельзя столько лет в моём деле быть и не научиться видеть подобных девок насквозь. Но Ада оказывается не простой девкой.

Если смелости хватает саму себя отстаивать.

– Я. Этого. Не. Делала. Но если вы будете меня пытать, - жмёт плечами, усмехаясь. – Я признаюсь. В чём угодно признаюсь. Так давайте упростим. Чьё имя назвать? Я назову. Правда. Просто…

Её пухлые губы дрожат, в которые девушка зубами впивается. Сильно, без жалости к себе. А лучше бы придумывала, как меня задобрить. Чтобы я прямо сейчас не стал проверять, чьё имя она назовёт.

– Ну что, Лука, как будешь отвечать за девушку? Ты сказал, что она под твоей ответственностью. За каждый её проеб с тебя спрошу в двойном размере. Нет, в тройном, раз она твоя невеста.

– Ты сам сказал, кольца у неё нет.

Слова Луки вообще не впечатляют, ожидаемо. Больше внимание привлекает то, как Ада дёргается. Челюсть сжимает так, что скулы острее выделаются. Охренненные скулы, на которые будет приятно надавливать, чтобы лучше в рот брала.

Девушка даже не понимает, насколько попала. Но я доходчиво объясню.

– Лука, - всё пытается до жениха несостоявшегося достучаться. – Это не я, правда. Я бы не стала. Зачем мне это? Лука!

– Угомонись, детка. Кольца нет, Халид прав. Но я сказал, что ты под моей защитой. Значит – под моей. Халид, я сам с ней разберусь и узнаю правду. А после приму любое наказание, не вопрос.

– Кажется, ты немного потерял хватку. Зафар!

Одного кивка хватает, чтобы охранник Луку усмирил. Ударом рукоятки и дулом в затылок. Сам бы мог, но марать руки не охота. Лука зарвался и себя важным почувствовал. Такое пресекать нужно.

Один раз спустишь, потом подстав жди. Подумать только, из-за девки себя подставлять. Хер там невеста его, будь это так – давно бы кольцо натянул. Жен напоказ не выставляют, в открытом платье по гостям таская. А то платье, в котором впервые увидел, даже на тунику не смахивало.

Так что Лука может для Ады красивые сказки сплетать. Поступки другое говорят. 

– Адель сказала, что ни при чем. Камеры прошарь, Халид, - Лука своё гнет, хотя видно, что в своих словах сомневается. – Доказательства найди, и я сам разбираться буду.

– Ты забыл, Лука, что не я доказательства должен искать. Вон, лежит, жучок из сумки твоей девки. А может и ты о нём знал? Решил, что место правой руки слабовато? Зафар, выведи и узнай с охраной, что Лука знает. Может прав, девчонка ни при чём. Сам всё организовал.

Ада напряженно смотрит в сторону выхода. Вздрагивает, когда дверь захлопывается с громким хлопком. Дрожит и делает шаг назад, будто сможет спастись. Прикрывает глаза, когда разносится удар. Зафар никогда не нежничал с предателями. А затем Ада открывает свои медные глаза и на них блестят слёзы. Самая неожиданная реакция.

– Хватит, - бросается ко мне, хватая за руку. Крошечная девчонка, а не боится, что сейчас отлетит на другой конец комнаты. – Ты же можешь остановить это зверство.

– Прекратить разбираться со своими людьми? Будь послушной девочкой, Ада, и заткнись.

– Я. Это я принесла жучок. Лука не знал. Мне заплатили. Я расскажу, только не надо… Это я во всём виновата.

Девчонка даже не представляет, как облегчила мне задачу.

Глава 19. Ада

– Моя прослушка, доволен?

Меня срывает, окончательно. Просто вырубает фильтры, которые держали. Я не наивная Адель, и не жесткая Ада. Я снова та жалкая девочка, которую запихнули в ад под названием детдом.

Когда твоя жизнь рушиться у тебя на глазах, и за одну ночь теряешь всё, что только обрела – учишься по-другому смотреть на мир. Психолог, который появлялся на пятнадцать минут в неделю, почти поставил мне диагноз социопатия. Настолько быстро я влилась в жестокий мир, настолько хорошо научилась выживать среди таких же обозленных подростков.

Но психолог был неправ. Социопатам плевать на других людей, мне же было далеко не плевать. Даже Ян, с которым изначально связывала только война, волновал.

Я могла смотреть на страдания других, привыкла. Если за каждого вступаться – долго не протянешь. Мне достаточно четко это объяснили, оставив шрам под ребрами. Но меня все ещё выкручивало, если страдали из-за меня. Нечестно и несправедливо. И подобную слабость всё не могла убрать из себя.

За свои грехи я должна была отвечать сама, чем бы это не обернулась.

А Лука сейчас страдал из-за меня. Потому что я ворвалась в кабинет Халида и растерялась. Сыграла непродуманно, совершая ошибку за ошибкой. И привлекла внимание не того преступника.

И вот итог.

Халид ведь специально подбросил эту прослушку. Чтобы подставить меня и дипломатично отвадить Луку. Только, к нашей общей неожиданности, Лука защищал меня. Кто-то в это мире защищал меня, какой парадокс.

– Пожалуйста, Халид, - я цепляюсь за его огромную ладонь и думаю, смог бы он свернуть мне шею ею? Глупые мысли, но что поделать. – Хорошо, ты победил. Не знаю, что была за игра, но ты выиграл. Скажи своим людям прекратить.

– Так переживаешь за моего помощника? – Халид довольно улыбается. – С чего бы это?

– Я его лю…

– За ложь мне я отрезаю язык, Ада. Поэтому хорошо подумай, что ты собираешься мне сказать.

Сукин сын. Не верю, что он так поступит. Определенно, в его грязных фантазиях язык мне ещё понадобиться. Но у него хватит ума придумать другое наказание.

– Я не хочу, чтобы Лука страдал из-за меня.

– Благородная?

Глупая, скорее. Но слёзы жгут глаза, хоть не позволяю им пролиться. Я не плачу, эта функция давным-давно отключена. Утрачена, за ненадобностью. Наплакалась на всю жизнь вперёд. Я злюсь и ненавижу, и мщу. Церберу когда-то отомщу за то, что он натворил. И Халид тоже поплатится. Мне лишь нужно немного времени.

– Нет. Но это нечестно.

– Честность устарела. Но так даже лучше. Ты не выйдешь из этого дома, Ада. Так что повтори, что жучек твой, хорошо всё обдумав.

– Жучек мой.

Даже времени не нужно. Мой ответ ничего не изменит, не оттолкнёт Халида. Если верить в чудо, он меня сейчас отпустит. Лука будет платить за то, что совершил его босс, и страдать. А меня завтра уже привезут обратно. Без защиты Халиду легко будет забрать меня.

Я могу обратиться за помощью к Вадиму, моему начальнику. Раскрыть настоящее время. К сотруднику ФСБ не рискнуть сунуться, это слишком большой риск. Хотя даже это может не остановить Халида. Такие мужчины привыкли получать всё, что понравится взору. И препятствий не существует.

Поэтому лишь вопрос нескольких дней, когда мы снова окажемся в этой комнате. Смысла нет, только лишние жертвы.

– Отпусти Луку. Он ничего не знал.

– Какая искренняя забота, - Халид касается моего лица, а я даже не могу отдёрнуться. Терплю, стиснув зубы. – Теперь ты будешь послушной, да, Ада? Раз так заботишься о нём?

– Не буду. Ты захотел меня и нашел способ получить, Халид. Хорошо, ты получил желанное. Но не я не собираюсь плясать под твою дудку.

– Лука всё ещё в моих руках.

– Всё, что ты дальше с ним сделаешь – будет на твоей совести. Сейчас он страдает из-за моей ошибки, я исправляю ситуацию. Но на этом всё закончится, я ни как не буду причастна к тому, что будет с Лукой.

– Ты забавная, Ада. Я найду способ обломать твои колючки.

Уверена, только ради этого я нужна ему. Чтобы сломать чужую игрушку, которую не смог разобрать. Удачи в этом. Если я не прогнулась за несколько лет в аду, то Халид уже проиграл. Я ему не по зубам.

Мужчина оставляет меня одну. Настолько уверен в себе, что даже не забирает телефон. И он прав, у меня не получится вызвать полицию и решить проблему за несколько секунд.

Это бы попыталась сделать наивная дура, попавшая в его руки. Только Халид не интересуется такими, его зацепила сука-Ада. И эта девушка сейчас набирает сообщение Вадиму, чтобы держать в курсе.

«Застряла на отдыхе. Без связи. Всё под контролем».

Контроль сомнительный, но не зачем переживать раньше времени. Всё равно ничего не изменить. А моё начальство прекрасно знало о моих планах. Вадим спонсировал их большую часть, из своего кармана, делая вид, что без понятия, чем я занимаюсь по ночам.

Смогу прикончить Цербера – мне будет звёздочка, похвала, и Вадиму тоже перепадёт. Спецоперация по уничтожения опасного преступника. Все в выигрыше.

Если я провалюсь, то никто мне не поможет. Это было оговорено с того момента, как мы начали работать вместе с генералом. Я сама по себе, и за каждый косяк буду отвечать сама. Поймают в криминальных разборках, и я лишусь погонов, потеряю всё.

«На отдыхе. Пропадаю с радаров. Люблю».

Отправляю Яну, потому что с него станется объявить меня пропавшей. Понимал, что я хожу по лезвию ножа, но переживал.

Пускай сообщения зашифрованные, но всё равно удаляю всё лишнее. При желании смс можно будет восстановить, а мне это точно не нужно. Сжимаю телефон в руках, не зная, стоит ли сбрасывать всё до заводских настроек, но после просто блокирую и возвращаю на место.

Адель, напуганная перспективой, точно бы об этом не думала. А Халиду незачем знать, что вместо страха и паники, я сейчас продумываю ходы. Пытаюсь на скорую руку выстроить план, чтобы получить выгоду.

– Ну что, Ада, - Халид выглядит так, словно я заехала обсудить цвет штор в спальню, а не стала добровольной пленницей. – Лука свободен. А теперь обсудим, что ждёт тебя.

Глава 20. Ада

– Что меня ждёт?

Чувствую себя попугаем, повторяя за мужчиной. И без его слов подозреваю, что именно ждёт меня. И чем закончится вся эта афера с подкинутым жучком. Специально ведь всё продумал, до мелких деталей.

И я хороша. Не проверила сумку, оставила без присмотра. Нужно было держать при себе. Или ехать вовсе без неё. Столько вариантов, только уже поздно и ничего не изменить. Нужно думать, как выкрутить всё себе на пользу.

Халид ведь видел меня настоящую, с ним не получится прикидываться беззащитной девочкой. Ну, ту часть меня, которая прорывалась при нашей первой встрече. Не вся правда, но достаточно, чтобы пришлось стирать Адель из плана.

Я интересна Халиду до тех пор, пока противлюсь и не похожа на других девушек, согревающих его постель. Стоит мне стать смирной и покорной, как мужчина отпустит за ненадобностью. Или убьёт.

Но мне такой вариант не нравится. Ни финал со смертью, не с тем, как мне придётся доказывать свою покорность. Терпеть чужие прикосновения, спать с ним, потакать каждому желанию.

Хорошо. Делаю долгий вдох, пока мужчина молчит. Я ведь могу через него подобраться к Церберу? Или нет. Любовниц не подпускают к важной информации. А я ведь даже не любовницей буду, а пленницей.

Как быстро всё меняется. Всего несколько дней назад я думала, что никогда не опущусь до роли шлюхи. Но я и не опускаюсь, это Халид сбрасывает меня с планов на землю реальности. Ломает все планы, рушит то, что я выстраивала с Лукой.

– Ты станешь тихой и смирной, Ада.

– Надежда умирает последней, - хочется, подобно маленькому ребёнку, закатить истерику «не буду». Он не сломает меня, слишком сильно я закалилась. Но попытаться может. – Ты похитил меня, Халид, это не нормально.

– Ты сама приняла решение остаться, когда пришла в мой дом с прослушкой. Очень глупое решение.

– О, да. Та прослушка, которую сам мне подбросил? Низко и гадко, подобным образом забирать невесту у своего помощника. Или по-другому у тебя не получается добиться девушки?

Держу ему, но понима, что в любой момент мужчина может доказать, как он добивается девушек. Халид может прижать меня к стене или утащить в спальню, и я ничего с этим не поделаю. Но помирать, так с музыкой.

– Кажется, мы уже вяснили, что жучок был твоим. Да, Ада?

– Ну конечно. У меня ведь был выбор – говорить правду или прекратить страдания Луки.

– Ты слишком дерзкая.

Мужчина делает шаг ко мне, и я не могу удержаться. Отступаю назад, ведомая страхом. Он сильный и опасный, и на инстинктах стараюсь держаться подальше. Упираюсь поясницей в подоконник, сжимая пальцами гранит.

– Держи свой язычок за зубами, Ада, если не хочешь проблем.

– Ты моя проблема, Халид. Просто дай мне уйти. Я не стану твоей, не собираюсь прогибаться и терпеть твою дикость.

– Уверена? Несколько дней назад ты пришла в мой кабинет и хотела содержание. Готова была стать моей шлюхой, всё для этого сделала. А теперь что? Любовью к Луке загорелась.

– Он собирался взять меня в жены. Ставка поднялась.

Что ж, если Халид считает меня просто продажной девкой, то пускай знает, что мою цену ему не оплатить. Всё, что мне нужно – голова Цербера. Разрушить его жизнь, как он мою. Только Халид этого не сделает, а Лука мог провести меня ближе.

А теперь заново искать варианты, да ещё и многие будут знать меня в лицо. Кажется, Цербер снова выживает, даже без каких-либо усилий. Мне к нему не подобраться теперь, не в ближайшее время. И для начала нужно решить с Халидом.

– Лука бы никогда не связал свою жизнь со шлюхой, - мужчина наступает, вжимая меня в подоконник. Касается прядей и перехватывает моё запястье до того, как получается его оттолкнуть. – Волосы больше выпрямлять не будешь.

– Может ещё и макияж не наносить?

– Может. Ты будешь делать то, что я прикажу. И колючки свои спрячешь. Дальнейшие страдания Луки тебя не волнуют, значит, я найду другие варианты. Но я умею ломать людей. Прогнись, колючка, пока не сломалась.

Не успеваю возмутиться прозвищу, как мужчина накрывает мои губы требовательным поцелуем. Сжимает ладонью волосы, тянет на себя. Он сминает и кусает, пока не получается скользнуть языком внутрь. Делится своим жаром, не давая отстраниться.

Он целует так, словно имеет на это право. Будто я уже давно стала его и должна принять любое желание. У хуже от того, что тело так и действует. Реагирует теплом внизу живота на его прикосновения. Скручивает возбуждением от жесткий поцелуев.

Его щетина колет кожу, а пальцы сжимают лицо, не позволяя сдвинуться. Могу лишь хвататься за его запястья, задыхаясь. Мне хочется оказаться далеко, спастись от его жара и настойчивых прикосновений. Но вместо этого могу лишь рвано дышать, не зная, что делать. Как справиться с ним, с собой, с лавой вместо крови внутри. Которая всё прожигает, не оставляя шансов.

– Не смей, - могу лишь кусать его губы в ответ, когда меня подхватывают под задницу. Усаживают на подоконник, задирая платье. – Ты не можешь…

– Могу, Ада, могу.

Его руки везде. На оголённых плечах, груди, талии. Он касается бёдер, проводя пальцами в опасной близости от места, где всё пылает. Разум помнит, как хорошо мне было с ним. Как всего несколькими прикосновениями он отправлял меня в нирвану.

– Влажная, - выдыхает удовлетворённо, отодвигая край трусиков. – Кусаешься, а сама хочешь большего. Родители не учили, что врать не хорошо? Так я научу.

Его слова отрезвляют. Дают достаточно силы, чтобы сжать ноги и отвесить пощечину. Мужчина дёргается, не ожидая этого. А я застываю, понимая, что сделала. Халид повторял, что он неприкосновенный аки Господь Бог. Нельзя касаться лишний раз, нельзя поднимать руку.

А я всё нарушила. И с удовольствием рассматриваю царапину на его шее. В месте, где заканчивается борода, сияет алый след.

– Не тебе говорить о моих родителях!

Не когда я потеряла их именно за твоего босса, Халид.

– Сучка, - мужчина дёргает на себя, больно сжимая предплечье. – Ты кажется плохо поняла, Ада, кто я такой.

– Убийца. Монстр. Что ещё? Ах да, жулик, который не может прямо заявить Луке, что хочет его девушку. Придумал грязный способ заполучить себе и радуешься. Трус.

– Захлопни рот, Ада. Или я придумаю, как тебя усмирить.

– Ударишь? Вперёд, Халид, удиви меня своей жестокостью.

И он удивляет. Тащит за собой, а после толкает меня в тёмное помещение. Захлопывает дверь вместо того, чтобы наказать меня. Слышу щелчок и понимаю, что он запер меня.

– Посиди и подумай о том, что тебя ждёт, Ада. Я вернусь через час и, надеюсь, получить адекватную и разумную девушку.

Да. Ты получишь Халид. Получишь собранную и разумную Аду, которая придумает, как расправиться с тобой.

Глава 21. Ада

Безуспешно пытаюсь найти включатель. Сплошная темнота вокруг. Натыкаюсь на полочки, роняю какую-то банку. Понимаю, что Халид меня запер в кладовке, выбрав первое попавшееся помещение.

Вывела его из себя, по грани кружа. Мужчина когда-то сказал, что женщин не бьёт. Но отплатить мне мог и по-другому. Но не сделал этого. И я ненавижу мужчину за то, что понять не получается. Ни один мотив в голове не вырисовывается.

Ян, пускай и был моих заклятым врагом в детдоме, легко читался. Да и цель у нас была одна на двоих – просто выжить. Справиться с адом под названием детский дом и дальше пойти. Не ожидала, ломая о его голову ручку швабры, что станет моим другом. Удивительные вещи жизнь подбрасывает. Ян первым шаг к перемирию сделал.

Я ворвалась в уборную, собираясь провести ночь на подоконнике. С девочками в комнате постоянные проблемы были. Синяки на шее от их хватки ещё оставались. Я потом придумала, как им отомстить, но в ту ночь собиралась подальше спрятаться. А там Ян. Курил в окно дешевые сигареты и смотрел так, словно я сейчас брошусь на него. Протянул мне открытую пачку, предлагая закурить. И я приняла. И с того момента между нами всё закрутилось, что адекватные люди дружбой называют.

Луку тоже понять могла. Не даром ведь Адель слепила, красивую обертку, с наивностью внутри. Такую, чтобы понравилась и зацепила. Знала, в какой момент можно чуть надавить, а в какой дурочкой прикинуться. И если бы не Халид, дальше бы роль играла.

Но Халид появился, и подобно Церберу, всё разрушил. А я понять не могла. Ни один поступок предугадать не получается. Была уверена, что он Луке просто всё расскажет. Но вместо этого жучок получила. Ждала удара и наказания за пощечину, но просто запер в комнате.

А это даже уроком считать нельзя. Опускаюсь на пол, прислоняясь к шкафу спиной, и глаза прикрываю. Будь у меня боязнь темноты или страх замкнутых пространств – могла бы уже прощения просить. Но это мелочь по сравнению с тем подвалом, где наказания в детстве отбывала. Так, развлечение и возможность подумать.

У меня в голове сотни идей, которые шаг за шагом отметаю. По сути, у меня только два варианта есть. Либо действительно покориться мужчине и принять все правила, либо бороться до последнего.

Халид не тот тип, которому надоест ломать меня. Он с особой жестокостью будет давить, пока не получит желанное. Так может проще сразу это дать?

Но я могла с Лукой играть, с другими ребятами из криминального мира. Рядом с Халидом все мои маски рассыпались пеплом. Весь контроль слетал, оставались лишь оголённые чувства. Ненависть, злость и, будь она неладна, страсть.

Потому что губы до сих пор пульсируют, напоминают, что со мной делал мужчина. Как сжимал в своих объятиях, как кожа горела от касаний. Да что там кожа, я вся плавилась. Сдавалась под этим напором, хотя не хотела.

И это ещё одна причина не поддаваться мужчине. Продолжать отбиваться и царапаться, пока не вышвырнет из дома. Ведь даже если тело предаст, то что ещё у меня останется?

Я не для того столько лет выживала, чтобы теперь так глупо умереть. Но и становиться его девочкой для утех тоже не собиралась. И как мне быть? Где мои крупицы разума, когда они так нужны?

Время утекает сквозь пальцы. Слышу шаги за дверьми, но никто не заходит. Разговоры, но слов не услышать.

Халид надеялся, что я испугаюсь и буду просить прощения за все слова? Просчитался. Мужчина забывает, что пытается не обычную девочку из клуба заполучить.

И я тоже!

Дура я, а не сотрудник месяца в погонах. Всё пытаюсь просчитать Халида, как делала это раньше. Но забываю самое важное. Он – помощник Цербера. Его слова считаются приказом, неоспоримым, почти словом Господа и молитвой. Это не простой мальчишка на побегушках, которым крутить просто. И не средней руки криминальный авторитет, у которого понятные мотивы.

Халид почти что Цербер. Не коронованный хозяин города, который многих на мушке держал. И считать его, используя шифр для остальных, не получится.

Значит, нужно на другое ориентироваться. Внимательнее слушать, следить за каждым движением. Даже «Энигму» [1] смогли взломать, одну из лучших шифровальных машин немецкой армии. А Халид далеко не так гениален. Я, конечно, тоже не Алан Тьюринг [2], но другого выхода у меня нет.

Когда дверь открывается, пропуская в комнату слабые проблески света, я дико хочу пить. Единственное, что меня волнует. Даже фигура Халида в дверном проеме не так интересует.

Мужчина подходит ближе, осматривая меня. Присаживается, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

– Теперь готова поговорить?

[1] Энигма – переносная шифровальная машина, использовавшаяся немцами для шифрования и дешифрования секретных сообщений во времена Второй мировой.

[2] Алан Тьюринг – британский ученый, возглавлял группу, ответственную за криптоанализ сообщений военно-морского флота Германии.

Глава 22. Халид

– Что делать с Лукой? – Зафар, глава моей безопасности, застывает на пороге. Внимательно следит за тем, как стираю кровь с царапины, и закуриваю. – Убрать?

– Я сказал его выпроводить и убедиться, что он уехал домой. Другие  указания я давал?

– Нет, Халид.

– Ну так какого хрена ты сам что-то предлагаешь?!

Зафар кивает, понимая ошибку. А все мои мысли крутятся вокруг Ады, которую запер в кладовке. Вывела из себя так, что до сих пор потряхивает. Ни у кого не получалось, а девчонка смогла.

Явно не понимала, что творит, но легко играла на нервах. Стонала, стоило едва коснуться, а после полоснула по шее. Хорошо так, глубоко. Ни одна девка такого себе не позволяла. Истерики быстро усмирял, своенравный характер тоже.

Когда приехал в столицу охреневал с того, как себя ведут местные девушки. После смирных и тихих женщин моей страны, эти казались верхом своенравия и развратности. Ничего, привык, подкорил тех, которые интересовали. В последние года только покорные кружили вокруг, знали правила и законы моей благосклонности.

Но Ада всем фору давала. Не тормозила, не утихала. Возле Луки себя скромницей вела, но стоило оказаться вдвоём – настоящий ад воцарился. Шипела, вскидывалась, дикой была.

На раз заводила. Вместо того, чтобы условия обговорить, приструнить девчонку, сорвался. Подхватил, в себя вжимая. Хороша, хоть и сучка своенравная. Реально колючка, со всех сторон дерзостью пропитана.

Запер подальше, чтобы прямо в гостиной урок не преподать. Как со мной себя вести должна. В ней либо ни капли покорности нет, либо мозгов. И по венам желание растекается, узнать, что именно ею движет.

Даже на имя того смертника похрен, кто ко мне её подослал. Или к Луке, к Церберу – не важно, кто конечной целью был. Факт один, она пришла ко мне с прослушкой дважды. Кто бы её не нанял, девчонка была ему не нужна. Она всё ещё жива только из-за того, что интересует.

– Луке закрыт доступ или…

– И почему это моей правой руке закрыт доступ куда либо?

– Ну так его девка…

– Я, блять, уже говорил. Девки перед тобой ноги раздвигают, а она – xanım. Зафар, я свои указания не повторяю.

– Ну она же…

– Ну так то, ну так это. Голову включай и прекращай базарить лишнее.

– Понял.

Зафар метит на место Луки, этого не скрывает даже. Да никто в тихую не играл, все хотели выше пробраться. Ближе к кормушке, к Церберу. Взять всё, что можно. Но Зафару не хватает смекалки и понятия, когда нужно влезать, а когда молча выполнять указания, без самодеятельности.

В этом Лука был хорош, не отнять. Затыкался сразу, дельные советы давал, когда нужны. Поэтому и дальше работать будет. Дело с Адой замнётся, и к прежнему укладу всё вернём. Из-за девки никто срываться не будет, даже такой хорошенькой, как Ада.

– Пробей мне всё по Аде.

– Аде?

– Адель.

Нихрена не её имя. Даже пусть родители нарекли бы нежным «Леся» или каким-то «Одарка», оно бы трансформировалось. Приобрело бы острые углы, как сама девушка. Но Адель и дальше мягко звучало, слабо. Псевдоним какой-то, чтобы пафоса нагнать, лоска ненужного.

– Чем жила, дышала, где её Лука нашел. И его тоже подключи, пускай покопается в прошлом свое невесты.

– Насколько срочно? Понял. Будет.

Ну хоть сейчас Зафар включается. Давно бы сослал, но его отец друг моего отца. Чертовы родственные связи даже в моем деле проскакивали. Уступки в любой семье нужно делать, уважить старших. Поэтому и принял на работу, пост дал. Не сразу Зафар начальником стал, но сам себе дорогу пробивал. Понимал, что поблажек никому не даю.

А вместо второго шанса пуля в лоб и прямой рейс домой в гробу.

В доме тишина сплошная. После того, как Луке досталось, никто на глаза не показывается. Истинной причины не знают, но шороху навели. Вся охрана во дворе шастает, не отсвечивая.

И даже Ада молчит. Не ломится в дверь кладовой, не требует выпустить. Ни намека на истерику и срыв. Не знал бы, что там окон нет, уверен был бы, что уже сиганула подальше. Только её сразу назад вернут. Своего я не отпускаю, пока сам не решил. А Ада уже получила клеймо «моя», хочет она того или нет.

Выжидаю лишний час, но никаких звуков. Терпеливо ждёт моего прихода? Хорошо, значит хоть терпение в ней есть. С этим уже можно работать.

Открываю дверь, ожидая многого. Но не того, что девчонка просто будет седеть на полу, прикрыв глаза. Словно ничего и не происходит. Окидывает меня ленивым взглядом, но даже не поднимается.

– Теперь готова поговорить?

– А что-то изменилось? Ты вдруг готов меня отпустить? Или признать, что играешь нечестно?

– А честная игра, Ада, не входит в мои планы. Ты осталась со мной, сама согласилась. Не пытайся меня задеть или вывести из себя. Ты нарываешься с каждой секундой всё больше. Включай мозги. В прошлый раз ты это неплохо делала.

– Ситуация была другой, Халид. Или что? Если я покорно опущу голову, ты позволишь мне вернуться домой? Может, если попрошу прощения, что вела себя дерзко, перестану быть заложницей?

– Если попросишь прощения и склонишь голову, Ада, всё будет проще. Ты – моя, прими и смирись. Уже сегодня окажешься подо мной. И будем честны, тебе понравится. Стоит чуточку надавить, как ты радо стонешь и выгибаешься. Течешь каждый раз, когда касаюсь. Скажешь, что лгу? Мы уже проверяли.

– Ты не тронешь меня, ясно? Я отгрызу тебе любую конечность, которую протянешь ко мне. И плевать, что будет после. Но я не стану очередной твоей шлюхой, которая радуется, что ты заглянул в гости.

Дерзкая, без ограничителей. Понимает же, в каком положении оказалась. Просидела взаперти, никто за ней не явится. Лука понял урок, забрал слова, что она его невеста. У Ады нет никакой защиты. Но при этом держится лучше многих, кто попадал ко мне на разборки.

Вызывает этим новую волну интереса и уважения. Что не ломается так просто, не выкладывает всё, что знает и хочет. Опрометчиво, но уважения точно заслуживает.

– Будь нежной и тогда, так и быть, ты станешь единственной. Если это тебя волнует.

– Меня волнует, что какой-то психопат запер меня в кладовке и непонятно что собирается со мной сделать.

– Думаю, как раз «что» довольно понятно. И ошибаешься, Ада. Я коснусь тебя, любой конечностью, которой захочу. И ты с этим ничего не сделаешь. Только удовольствие будешь получать.

– Сделаю, - сверкает медными глазами, искренне веря в свои слова. – Я отомщу тебе за это. Когда-нибудь, в минуты покоя и счастья, ты вдруг почувствуешь вкус пепла во рту. И поймёшь, что долг уплачен.

– Очередная строчка из твоей Библии?

– Нет, Игра престолов. Не смотрел? Тебе понравится. Насилие, кровь, секс. Всё, как ты любишь.

– Как я люблю – ты сегодня узнаешь.

Глава 23. Ада

Халид собран, без каких либо проблесков злости или раздражения. Словно ни одна моя фраза его не задевает. Даже фраза из сериала, который так обожала Ника, не впечатляет.

Только улыбается, наслаждаясь каждым выпадом. Мы оба понимаем, что он прав. У меня нет шансов отбиться от него, сбежать через окно или надеяться, что к нему во снах явится пророк и скажет отпустить меня. Да сам Господь Бог или Аллах, если спустится с небес, не переубедит мужчину.

Ещё и решившего, что ночь с ним может мне понравится. Меня ждёт только боль и унижение, но я к этому уже привыкла. Как привыкла игнорировать память и назойливый внутренний голос, который опровергает собственные мысли. Доказывает, что мне уже понравилось с Халидом. И тогда в клубе, и сегодня в гостиной.

– И что дальше? – спрашиваю, сама толкая его к действиям. – Потащишь меня наверх и будешь закреплять права? Одной пощечины было мало?

– Не думаю, что я спущу это с рук. На насилие я отвечаю насилием, даже если это сделала девка какая-то.

– Я не девка!

Нашла о чём волноваться. Защищаю свой статус, словно это самое важное сейчас. Не как живой выбрать, не как договориться с Халидом полюбовно разойтись. Нет, дерзить, чтобы не смел называть меня шлюхой или девкой или как-то ещё.

– Не девка, - легко соглашается, накрывая ладонью мою шею. И тут же получает заученную реакцию. Тело само реагирует, сжимая плечи. Ловя его руку в плен. – Мы уже это проходили, Ада. Не пытайся меня сдержать, будет больнее.

– Я не могу, оно само.

Просто рефлекс, не дать добраться до шеи. Сжать, перекрывая кислород, попытаться убить. Когда выживаешь столько лет, появляются свои страхи и фобии. В тринадцать я проснулась от того, что меня пытались задушить. Сцепилась с одной девчонкой из комнаты и поплатилась за свою дерзость. С тех пор усвоила только два урока. Никогда не расслабляться, после чего получила проблемы со сном. И никогда не подпускать к шее, самой уязвимой части тела.

К сожалению, жизнь пока не научила держать язык за зубами. Столько уроков преподносила, а я, как двоечник на задней парте, мимо ушей пропускала. Потому что это часть меня и моей защиты.

Нельзя слабость показывать, даже перед таким хищником, как Халид.

– Ада…

– Не могу. Вот честно, не могу.

Жду, что теперь сделает Халид. В прошлый раз получилось отвлечь меня поцелуем. В этот – вряд ли сработает. Ян, пока не понял всю серьезно ситуации, часто меня так касался. И каждый раз получал тиски, с которыми нельзя было справиться.

Будь во мне больше силы, может, смогла бы и пальцы вывихнуть. Если резко голову запрокинуть, выламывая. Как раз возможность появляется. С мужчиной, которого совсем не жалко.

Осуществить задуманное мне не даёт Халид. Крепко сжимает волосы, оттягивая. До тех пор, пока шанс не появляется выдернуть ладонь. Ожидаю, что вот теперь мне за всё прилетит. Как минимум, пощечиной обойдусь, получая в ответ за свою.

Но Халид лишь мягко накрывает моё лицо. Проводит по скулам, касаясь подушечками большого пальца губ. Едва задевает, лаская. Удивительный контраст, между хваткой на волосах и прикосновениями к коже.

– Не касайся моей шеи, если не хочешь повторения.

– С этой фобией мы разберёмся.

Даже сомнений не остаётся, как именно Халид собирается разбираться и решать проблему. Ну удачи ему с этим. Если даже Яну не позволяла, то этот мужчина явно не станет исключением.

– Хоть сколько меня не чини, я бракованный экземпляр. Так что, отпусти и забудь. И всё такое.

Не знаю, в какой именно момент мои мозги повернули не в ту сторону. Возможно, когда Цербер и его люди ворвались в дом серди ночи. А может, я всегда была такой. С лёгким сдвигом, благодаря которому выживала и приспосабливалась к любым условиям.

Но ни один нормальный человек, с намёком на инстинкт самосохранения, не будет цитировать диснеевскую принцессу Халиду. А я – да. Потому что ничего другого мне не осталось.

Даже кинжал, который вдруг достаёт мужчина, не пугает. Красивый, дорогой, из моих кошмаров. Одно из немногого, что я помнила о Цербере. Но мог и не он сжимать оружие, а Халид. Его верный пёс, который выполнял любое оказание.

– Убьёшь?– удивительно, но мне даже не страшно. Я готовилась к смерти с того самого момента, как решила подобраться с Цербером. Просто был вопрос времени. – Так быстро?

– Зачем мне тебя убивать? У меня на тебя совсем другие планы. Но ты должна уяснить, Ада, что со мной шутки плохи. Любой другой, кто оставил бы мне подобную отметину, - проводит пальцем по царапине. А я жалею, что сильнее не надавила. Даже шрама не останется. – Получил бы рану глубже, вот этим кинжалом.

– И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. Только ты не Каин, Халид, и ты не неприкосновенен.

– Может быть, Ада. Но не стоит испытывать моё терпение. Тебя спасает, что ты мне нравишься. Помни об этом.

– Тебе не запугать меня, Халид. Ни кинжалом, ни пистолетом, ни другими угрозами. Давай, - обхватываю его ладонь, такую горячую и крупную, подтягивая к себе. Лезвие холодное, обжигает кожу. – Просто проведи и докажи, что твои слова не пустой звук.

– Решила меня проверить? Моя рука не дрогнет. А ты пострадаешь, колючка.

Я уже пострадала давным-давно. Но Халиду об этом незачем знать. Кинжал давит на шею, отдаёт пульсацией. Быть готовой к смерти, не значит не бояться её. От чего-то я уверена, что мужчина не станет выполнять угрозу. Возможно, надавит, пустит кровь, запугает. Но не причинит настоящего вреда.

Поэтому я действую на опережение. Наклоняюсь, сильнее вжимаясь в лезвие. Главный закон Вселенной – лучшая защита это нападение. И если Халид увидит, что меня подобным не запугать, повторения не будет.

Только я совершаю ошибку, очередную. Слишком сильно давлю. Это видно по ошарашенному взгляду мужчины. Напуганному, если бы он знал, что такое страх. А ещё по горячей струе, которая стекает по шее. И боли, раскалённой и испепеляющей.

Которая отправляет меня в темноту.

Глава 24. Халид

– Какого хрена Вера ещё не здесь?

– Она едет, Халид, - Зафар отчитывается, с телефона не слезая. – С мигалками везут. Скоро будет. Наш док всё делает, чтобы не померла раньше времени. Но живучая дев… xanım.

Живучая. Только я, блять, подохну, пока над ней колдует наш врач штатный. Неплохой мужик, но мне сейчас лучший нужен. Вызвал девчонку, которая Дамира лечила. Зверя, как он любил себя называть. Хороший хирург, толковый. Чтобы Аду подлатала. И заодно проверила, если в той вообще мозги.

Это надо уметь, самой себя проткнуть кинжалом. Умерла бы, и никто не поверил, что я ни при чем. А ведь даже не угрожал ей. Так, для вида достал, объясняя, насколько её положение отличается от остальных. Все бы выгребли, кто на меня руку поднял, двойной ответ получая. Она – нет, по-другому бы свои дела решали.

А Ада, бесовская девка, лезвие к горлу приставила. Пыталась показать, что ни капли не боится меня. Может, реально готова была умереть, странно и необычно, но всякое бывает. Есть в ней что-то дикое, незримое, что к любому повороту может привести.

Девушка смотрела так, словно ей терять нечего. Но это бред, у каждого есть слабы точки. Даже у меня, хотя всё искоренил. Но семья важна, тот же Дамир, хотя двоюродный брат родство не признавал. Кучу раз его отмазывал, делал всё, чтобы к нему не лезли в начале, когда мужчина свой путь пробивал в нашем деле.

Будь у меня тогда нынешняя власть – взял бы сразу к себе. Но сам сопляком был, хотя сразу высоко поднялся. Рвал и выгрызал каждое задание, стремительно к своей должности взлетая. И всего один проеб, чтобы полностью всё перевернулось.

На грани смерти стоял. Или я, или меня. А жить хотелось, сильнее, чем моему боссу и его охране.

– Вера на подъезде, - отчитывается Зафар, заметно выдыхая.

Шарит, что если с Адой что-то случится, то головы у всех полетят. И неважно, что девчонка сама виновата. Уверен, напугать хотела, проверить мою реакцию. Только не учла, что кинжал заточен идеально, легко кожу разрезает.

А мне оставалось лишь зажимать порез и парней вызывать. Чтобы док заштопал и не дал к её Богу отправиться. Хорошо, что сам умел с ранами справляться, и что Ада не додумалась к сонной артерии приложить лезвие.

Идиотка. Очухается, сам её убью нахрен. А после думать буду, от чего меня так трясёт. Курю, не смывая даже её кровь с ладоней. Тёмную, засохшую.

– Где потерпевшая? – Вера влетает в кабинет без предисловий. – В больнице было бы лучше.

– В гостиной, всё готово. Людей бери каких нужно, чтобы подавали. На подхвате наш док. И, Вер, я объяснять не буду, насколько важно, чтобы она живой осталась. За Аду и её жизнь ты отвечаешь.

– Тогда я откажусь, Халид. Ни Пуля, ни я тебе ничем не обязаны. И Царь свой долг уплатил. Это дружеская помощь, а не обязанность. Либо разбирайся сам, либо заткнись и не мешай мне.

Кивай, сцепив зубы. Вера лучшая, в семнадцать лет уже пацанов шила. Спасала, как могла. Клык, ещё один пацан из шайки Дамира, мог подохнуть десять лет назад или глаза лишиться, когда ножом полоснули. А она спасла, зашивала на съемной квартире. И неплохо справлялась.

Поэтому эту грубость спустить могу. Она чужая девка, не мне её воспитывать. Тем более, что реально большую часть медицины нелегальной под крылом держит.

– А ты, - к Зафару разворачиваюсь. Я на грани, и кто-то за это выхватит. – С какого хера ещё здесь? Достал по ней инфу, нашел родителей и откуда появилась?

– Я нашел, - Лука появляется на пороге, словно собирается ещё раз получить по лицу. – Дам то, что на неё сам накопал. В самом начале.

– Зафар, свободен.

Начальник охраны хмурится, недовольный, что как щенка за порог выставляю. Но уходит, не смея перечить. Ещё бы, блять, рискнул.

– Проверял? Зачем? – усаживаюсь за стул, делаю затяжку. Разваливаюсь в кресле, выпуская дым в потолок. От меня нихера не зависит больше. Ненавижу это чувство, когда на других положиться нужно. Сам всё привык делать, никого близко к власти не подпуская. – Что узнал?

– Она из маленького города. Пробивал семью, обычные работяги, не поступила, осталась работать в салоне красоты. Я заезжал, реально там крутилась. Я не подпускаю близко кого попало.

Лука все ещё правая рука, хотя и притащил в дом девку с жучком. Поэтому без спроса тянется к арманьяку, разливая по стаканам. Захлопывает окно, чтобы охрана уши не грела. И усаживается напротив, без капли страха в глазах.

Пацан ещё, но упёртый. И стержень есть, который сложно согнуть. Но я смогу, если придётся. Всегда без жалости с неугодными расставался.

– Один вопрос, Халид. Между нами, ничего не меняя. Но жучок…

– Я не подбрасывал, мне оно не нужно.

Собирался Аду оставить, но другим способом. Луку на эмоции вывести, намёк вбросить про то, чем мы с ней в кабинете оказались. Не играю честно, но и подстав в таком деле не люблю. Хотел, чтобы Ада сама дошла к мысли, что я больше дам.

Ну и поиграть тоже хотелось, да. Смакуя моменты, когда она сверкает глазами и губы поджимает. Мгновенно в ледышку превращается, всю наигранную наивность растеряв.

– Твои люди? Я хочу знать, привёл в твой дом девушку, которая тебе понравилась, или крота.

– Оба варианты.

– Харам, Халид, на чужую девушку глазеть.

– Для этого хиджаб существует, в который ты её не собирался заворачивать. Не выглядишь особо расстроенным или удивлённым.

– Я в клубе заметил, что что-то не так. Адель красивая, этого не отнять. Но если она пришла с прослушкой и подставой, то я защищать не буду. Ребят пошлю в город Адель, пускай поспрашивают.

Лука не уточняет, всё ли ещё мой помощник или его пост другому достался. Говорю же, умный пацана. Шарит, что в противном случае уже бы не сидел тут.

Час за часом проходит. Док что-то за наркоз базарит, потерю крови и прочую будру. Понимаю только, что с Адой ещё не закончили. Давай, колючка, даже не надейся, что так просто тебя отпущу.

– Утром у Цербера встреча, он будет? – Лука не уезжает, хотя ночь глубокая. Тоже за девчонку переживает. – Или мне ехать?

– Тебе, у него с женой проблемы, планы поменялись.

– С женой? С каких пор у т… Настолько серьезно?

– Настолько.

Киваю, опрокидывая алкоголь. И оборачиваюсь, когда дверь открывается. Вера уставшая, но собранная.

– Стабилизировали. Отойдёт от наркоза, покой нужен. Но будет в порядке.

Жива, значит, колючка.Ну живи, девочка, живи. А когда очнешься – я из тебя всю душу вытрясу за то, что творишь.

Глава 25. Ада

Согласно Евангелие первым было слово. Но у меня первой появляется боль. Тянущая, тупая боль во всем теле. Словно иглами проткнули и не вынимают.

Пытаюсь открыть глаза, но каждая мышца превратилась в желе. Вишневое, которое я терпеть не могу. Потому что только вишневое желе не дает мне двигаться.

Какие идиотские мысли. Несвязные, лихорадочные. А ещё жутко хочется пить. В горле сухо, сплошная пустыня. И губы очень болят, потрескались определенно.

Воспоминания мутные. Помню, как горела шея из-за пореза. И ругательства Халида тоже помню, на разных языках. Его горячие пальцы, касающиеся кожи. Кажется, что жгли сильнее раны. А после вязкая темнота.

Зато смогла напугать мужчину, это точно. Вряд ли другая девушка могла на его руках умирать. Из-за того, что сама натворила. Интересно, после этого он посчитает меня странной и отпустит? Или лишь сильнее заинтересуется?

Мне душно, но сбросить одеяло не получается. Мягко, хорошо, и очень-очень жарко. Словно мир качается, приподнимая меня, а после снова опуская.

В конце концов, получается глаза открыть. Только всё равно темно. Сквозь окно огромное пробивается слабый лунный свет. Очертания лишь улавливаю, а затем мозги работать начинают. Понимаю, почему так жарко, и качает, и легкий «ветер» кожи касается.

Я лежу на Халиде. И он не спит. Внимательно смотрит на меня, считывает каждое движение. Шанса не оставляет, притвориться, что ещё не очнулась.

– Ты, блять, дурная, - отличная первая фраза, если бы в голове не звенело. – Чем ты думала?

– Ты мне угрожал, - горло дерёт, вызывая волну новой боли. – Я испугалась.

– Врешь. А я не терплю ложь, Ада. Ты хотела показать свою силу и независимость, а в итоге поплатилась за это.

– Ну, значит ты отмщён. На мне теперь рана глубже, чем оставила я. Мы в расчете?

– Тебя сейчас наказывать, что с трупом разбираться. Лежи и не дури. После поговорим.

– После – это фильм такой. Глупый. Хороший. А ты не хороший. Ты как Ленпална.

В голове морок, а я едва не умерла. А ещё, видимо, меня знатно накачали обезболивающим и наркозом. Потому что совсем не слежу за языком. Слова вырываются из меня, кажутся логичными, пока не услышу их.

– Ленпална – это что?

– Это – кто. Елена Павловна. Исчадие Ада. Хуже тебя.

Действительно хуже. Воспитатель из детдома, которая ненавидела детей. Явно с проблемами с психикой и миром, раз так жестоко измывалась над детьми и получала от этого истинное наслаждение. Цербер, Ленпална и вишневое желе – худшие вещи в мире. Их нужно запретить законом. Точно, пойду к президенту после того, как перестанут летать вертолеты перед глазами.

– Чем ты меня накачал? Я… Мюсли, а не мысли.

– В следующий раз думать научишься.

Халид отрезает, словно я его пыталась убить. А я ведь ещё к этому не подошла. Когда-то, завтра. Когда вспомню свои планы и как нужно действовать.

– Лежать, - мужчина рявкает, прижимая меня обратно к себе. Раскаленная скала. Как нагретый солнцем камень. – Куда намылилась?

– За водой. Меня сушит.

– Не рыпайся. Сейчас принесу.

Халид, правая рука Цербера, сейчас у меня на побегушках. Смеюсь в ладони, сдерживая себя. Не знаю, что за лекарства мне давали, но, видимо, очень сильные и не самые легальные.

Потому что никогда так не вело, даже когда был передоз снотворным. А сейчас просто на грани.

Халид сказал не рыпаться, и это веская причина подняться.

Тело ломит, шатает. Держусь за стену, направляясь к окну. Высокий забор, пустынная дорога. Ещё когда ехали с Лукой подумала, что выбраться отсюда будет сложно. Но теперь не сложно, теперь миссия на самоубийство.

Ледяной воздух из распахнутого окна трезвит. И я понимаю, что на мне больше нет платья. Только черное, обычное белье. Я не планировала ехать с Лукой к нему, а это была причина удержаться. Не сорваться, не поддаться желанию мести и дальше продвинуться в поисках Цербера.

Продвинулась. На самую вершину взлетела. Попала к тому, кто знает его в лицо. Это ведь хорошо? Но Халид не Лука, он не покупается ни на мою смазливую историю, ни на невинную Адель. Он так точно попал с сокращением моего имени.

Только Адель маска, Кира и Кристина, Маша и Вика, которыми я прикидывалась, все они вымышленные персонажи. Их нет, и то, что происходило с ними – меня не касались.

Халид же хочет увидеть Аду, хочет её сломать.

И, впервые, я и есть Ада.

Поэтому цепляюсь за подоконник, не зная, что делать. В одном белье бежать – безумие. Со второго этажа прыгать в сугробы тоже не лучший вариант. Но я не хочу сидеть и ждать.

– Ада, не дури.

Я встречаюсь взглядом с пронзительными карими омутами. Мужчина застывает возле двери, цепко следя за каждым моим движением. Как сжимаю пальцами подоконник и отталкиваюсь, летя вниз.

Под ногами скрипит снег, когда я бросаюсь прочь. У меня лишь несколько секунд преимущества, пока Халид не созовёт охрану. Морозный воздух кусает кожу, оставляя красные следы. Холодная земля обжигает, лёгкие горят от бега. Но я не останавливаюсь. В академии гоняли постоянно, но там наградой была всего лишь оценка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сейчас ставки выросли.

Я точно сумасшедшая, накаченная лекарством. Потому что в жизни бы так не сделала. Без плана, без обдумываний так глупо поступить. Голой броситься прочь, зная, что заранее проиграла.

Такой дом, такая охрана, а всё по глупости просто получается. На двери кнопку зажать, на проезжую часть выскакивая. Бежать, без надежды на спасение. Но это я хорошо умела делать. Бежать, бороться, выживать. Наученная, вышколенная. И сейчас другого варианта нет.

Визг шин оглушает, заставляя отскочить в сторону от несущегося черного Кадиллака. Секунда уходит, прежде чем оттуда выбирается Халид. Собственной персоной бросился за своей игрушкой.

– Села в машину, - мужчина не рявкает, но от спокойного голоса мурашки бегут не меньше. Такая власть там, сталь сплошная. – Я не повторяю, Ада. В машину.

У него засохшая кровь на руках, моя царапина на шее. И при этом он держится уверенно. Я прохожусь взглядом по широкой фигуре мужчины, его мышцам и телу. Рубашка расстёгнута, обнажая пресс и широкий шрам, уходящий за ремень брюк.

– Даже не думай, - предупреждает мужчина.

И я не думаю. Я просто срываюсь в сторону, быстрее, чем получается выстроить план. Мне нужно сбежать подальше, скрыться. Лучше окоченеть в лесу, чем вернуться в постель к мужчине.

Я жду выстрелов или боли. Не поймать, так убить. Но получаю только хватку на шее, нежную почти. Короткий толчок, когда меня в дерево вжимают. Словно танком придавливает, на деле – огромным суровым мужчиной.

Он так близко, что могу рассмотреть тонкие нити шрамов на груди. Мелкие морщинки у глаз, застывший гнев в глазах. Халид хмурится, но не сжимает ладонь на шее. Только удерживает, не давая сдвинуться.

– Совсем больная? Ты потеряла литр крови, голая, среди леса! Ты думала, что сможешь куда-то сбежать?

Мужчина смотрит на меня, убеждаясь, что я поняла своё положение, приняла судьбу. И когда собираюсь ответить, он бросается вперёд. Впечатывает свои губы в мои, кусает, врывается внутрь.

Поцелуй с ним похож на борьбу за жизнь. Жесткий и оглушающий. Меня сжигает эта грубая ласка, расправляет. Упираюсь ладонями в плечи, но сжимаю, а не толкаю.

Каждая близость подобна взрыву. Все из меня выжигает, мысли убирает. Тем, как нависает, как касается частым дыханием кожи. Внутри стягивает всё, дрожью заполняется.

И мне впервые перед сильным соперником хочется голову склонить.

– Ты никуда не денешься, Ада, поняла? Ты принадлежишь мне.

А вместо ответа я оседаю. Худший враг – собственное тело, которое пропитано слабостью. Цепляюсь за руки мужчины, наваливаюсь на него.

– Давай, колючка, не отключайся, - меня встряхивают, но сознание медленно утекает. – Если сейчас потеряешь сознание, я тебя выпорю. За каждую твою глупость.

Глава 26. Ада

– Ты точно отбитая.

– От отбитого слышу!

Халид кричит, а у меня голова разрывается. Выстрелами на каждое слово реагирует. Да, самый мой идиотский поступок. Но у меня план был. Чуть уйти, а после в оставленную машину запрыгнуть. Хоть что-то делать, а не просто жертвой быть.

Одного раза хватило, далеких двенадцать лет назад. Больше не позволю этого. Ни с кем слабину показывать не буду. А с Халидом дважды сильнее нужно быть.

– Ты меня похитил!

– Оставил до выяснения обстоятельств.

Меня в ванную комнату заводит, причитая. Толкает в сторону душевой кабины, не слушая возражений.

– Я с раной, меня нельзя мочить.

– Тебя таскать по лесу нельзя, а ты сама справилась. Ты вся в грязи, не пущу в чистую постель.

– Могу к себе поехать, мне плевать на грязь.

– Поедешь, - мужчина кивает, снимая хромированную насадку для душа и протягивает мне. Сжимаю дрожащими пальцами, как опору. Мне не страшно, это от потери крови так колотит. – Когда я разрешу. Пока ты в моем доме будешь, Ада.

– Как долго?

– Столько, сколько мне нужно.

Непробиваемый и нерушимый. Его словно совсем не трогает, что я могла умереть. Что пыталась сбежать, а сейчас всё тело колотит ознобом. Едва теплая вода лишь хуже делает, пуская мурашки. Меня мутит, и мир продолжает расплываться.

– Я теперь вся мокрая, доволен?

– Мокрой ты будешь, когда окажешься подо мной.

– От слёз разве что.

А после дурная мысль проскакивает. Легче бы в рулетку русскую сыграть, где пять патронов вставлено. Больше шансов на выживание. Но Халид назвал меня отбитой, и такой я являюсь. А поэтому лейку поднимаю, направляя на мужчину поток воды.

Просто так, без цели. Чтобы замолчал и всю надменность потерял. А он… Этот мудак…

Смеётся. Коротко, тихо, будто опасается, что кто-то услышит. Или потешается над моими действия. Халид! Смеётся. Не угрожает, не бьёт и не вырывает душ из рук. А просто головой качает, оставляя на губах короткую усмешку. Лёгкую, приятную.

Не иначе, как все ещё от наркоза отхожу.

– Успокоилась? Могла просто попросить раздеться. Проспишься, отойдешь от таблеток, и начнём говорить. Потому что утром я тебе подобной херни не прощу.

– И сейчас не прощай, Хал, не прощай. Накажи, убей, выгони прочь.

– Нет, колючка, так просто ты не отделаешься.

Это дурацкое «колючка». Меня так пару раз в детдоме пытались назвать, задевая. За что получили сломанный нос и царапины. Ян в том числе. Звучало обидно, злобно. У Халида это издёвкой кажется, словно намёком, что его шипы не пугают.

Он их обламывать привык.

Мужчина рубашку скидывает, неспешно. Словно ничего странного не замечает в том, что насквозь промок. А когда сжимает пряжку ремня, я понимаю, что дело пахнет жаренным.

– Ты же не… Я при смерти!

– По лесу ты бегала довольно резво, Ада. И, кажется, я обещал тебя выпороть. А я слово держу.

– Я не отключалась.

Чувствую себя маленькой, слабой, словно стержень выдернули, оставив только растерянность. Держусь за влажное стекло кабинки, пытаясь удержаться на ногах. Если рухну вниз, Халид точно придумает как это вывернуть в свою пользу.

– Снимай бельё, Ада. Или этим займусь я.

– Нет!

– Ты не пойдешь в кровать в мокром. Я, знаешь ли, беспокоюсь о своих простынях.

– Могу лечь на диване. Или в такси по пути к дому.

– Или можешь заткнуться и делать то, что я говорю.

Киваю, сжимая бретельки лифчика. А потом использую последний козырь – собственную слабость. Прикрываю глаза и начинаю оседать, прямо в руки мужчины. Возможно, ему хватит совести не приставать ко мне.

Цепляюсь за влажные плечи, наваливаясь. Давай, Халид, прояви хоть каплю человечности. И мужчина, хоть удерживает меня, ничем не помогает. Лишь с силой сжимает грудь. Заставляю себя терпеть, выжидать. Не кричать, когда горячая ладонь спускается по животу, задевая край белья. И едва не вскрикиваю, когда меня подхватывают на руки.

– Я тебе личный ад устрою, Ада, - матрас прогибается под моим весом, а в следующую секунду с меня стягивают бельё. И накрывают жарким одеялом. – Ты не представляешь, что тебя ждёт. И лучше не наживай себе новых наказаний.

– Я какие уже есть? – бормочу, ощущая, насколько пересохли губы. И чувствую стакан воды, который так необходим. – Ну? Чтобы я заранее знала, в чём ты меня ещё обвинишь.

– А тебе мало? – Халид нависает, закрывая собой весь мир. – Подбросила жучок.

– Да-да, тот жучок, - закатываю глаза, чувствуя невероятную слабость. Когда адреналин утихает, мир начинает меркнуть. – Который исключительно мой, ага.

– Залепила мне пощечину.

– Заслуженную. Я твоим законам не подчиняюсь, Халид.

– Решила угрожать и едва не умерла. А мне пришлось дергать врачей и спасать тебя.

– Выстави счёт, я оплачу. Даже за услуги носильщика премию дам.

– Оплатишь, не сомневайся. Но я не деньгами возьму. У всех есть цена, Ада. С утра ты назовёшь свою.

Цербер.

Это ведь так просто, Халид.

Принеси мне голову Цербера, и я буду твоей. Как захочешь, что захочешь. Моя жизнь взамен на его, очень ведь просто. Готова даже поклясться своему и твоему Богу, Халид, что так и будет. Назови имя, помоги отомстить, предай своего босса. И тогда я прекращу бежать.

Но куда Богам до моих клятв. Они бы лишь посмеялись. Потому что когда-то это обещание разрушит меня.

Глава 27. Ада

Я просыпаюсь от прикосновений. Лёгких, ненавязчивых. Совсем на хватку Халида не похожих. И инстинкты срабатывают быстрее. Жестко сжимаю чьё-то запястье, когда ладонь касается шеи.

– Не смей.

Рычу, как раненый зверь. Вижу перед собой рыжие кудри и девушку. С лёгкой улыбкой, отсутствием намёка на страх. Свободной перехватывает пои пальцы, заставляя отпустить.

– Всё хорошо. Я – Вера, врач. Осмотрю твою рану.

– У меня швы, а не опухоль мозга. Не надо как с дурой говорить.

– Значит, от наркоза ты быстро отошла. Это хорошо. Можешь приподняться?

Киваю, удерживаю сползающее одеяло. Прислушиваюсь к своему телу, с удивлением отмечая, что болит только шея. Никаких посторонний ощущений. Халид просто оставил меня и ушел?

Ну конечно. Зачем ему издеваться над отрубившейся девушкой, когда намного интересней выждать и поиграть. Халид точно из тех, кто получает садистское удовольствие от момента, когда его соперник ломается. Доказать себе и окружающим силу, власть. Одержать победу. И чем сильнее будет сопротивление, тем больше удовольствия он получит.

– Голова не кружится? – Вера, кажется так она представилась, нажимает на кожу под глазом и светит фонариком. – Ага. Провалов в памяти нет?

– Если были бы, я бы забыла.

Девушка смеётся, шатая головой. Как странно. Ведёт себя, словно каждый день зашивает раненых девушек в доме Халида. Она аккуратно осматривает швы, накладывая новую повязку.

– Не напрягайся, Ада. И больше не бегай по лесу, никакие антибиотики не спасут, если в рану попадёт инфекция. Через год образуется шрам, который можно будет убрать лазером. Придёшь ко мне в клинику, сделаю тебе скидку.

– Вряд ли мне понадобится коррекция. Шрама не будет, не переживай.

– Я, конечно, хороший хирург, но не настолько.

– Поверь, даже швы снимать не придётся. Я умру быстрее.

Едва наклоняю головой, встречаясь с отражением в зеркале. И улыбаюсь, видя потерянность на лице Веры. Наверное, я тоже псих, как и Халид. Со странной любовью шокировать людей правдой.

Но это так. Если я не прогнусь, Халид прогнёт меня сам. Так, как захочет. И, принимая весь исход, у меня нет достаточной защиты, чтобы вырваться из его дома. Лишь ждать, что мужчина захочет со мной сделать.

А ждать я не люблю. Я могу выжидать, строить планы, затаится до нужного момента. Но сейчас всё зависит только от мужчины, а подобное меня раздражало. Семь лет назад я вырвалась из детдома и полностью строила свою жизнь, добиваясь желанного.

И теперь снова.

От меня ничего не зависит.

– Адель, послушай…

– Ада. Халид назвал меня, как хотел. Так что – Ада…

Я не знаю, откуда во мне это берётся. Сила, тьма и злость. Вера ничего плохого мне не сделала, но её мне тоже хочется задеть. Она ведь прекрасно понимает, что я здесь не по собственной воле. Но улыбается, будто просто пришла в гости.

В детдоме было честнее. Каждым сам за себя, даже если в одной компании. Ты ждешь удара в спину и не удивляешься, когда это происходит. Ещё одна причина, почему мне было сложно получать повышение на работе.

«Отсутствуют навыки работы в команде».

Поэтому я не могу улыбнуться Вере и сделать вид, что благодарна за её помощь. Я могла притворяться в образе Адель, играть любую роль, но в этом больше нет смысла.

Цербер умел рушить жизни.

Роль Халида, видимо, заключалась в том же.

– Вера, - вспомнишь солнце… Голос Халида раздаётся с входа, заставляя вздрогнуть от неожиданности. – На минуту.

Меня оставляют в одиночестве. Окно так и манит, но второй раз одно и тоже не пройдёт. Да и обнаженной я не уйду дальше первого поворота. Ощущение, что от Халида вообще невозможно уйти.

Я коплю вопросы к Вере, по поводу того, что мне вкололи. Но та лишь залетает в комнату, собирая свои вещи, и исчезает, словно и не было. А вот Халид остаётся.

Злой.

Встревоженный.

С бьющейся жилкой на шее.

– И что опять…

– Замолчи!

Он не рявкает и не повышает голоса, но тон прошибает так, что мозг отказывается генерировать слова. Могу лишь смотреть, как мужчина захлопывает дверь и надвигается на меня. Неспешно, как хищник, знающий, что добыча никуда не сбежит.

Сжимаю край одеяла, думая, как в этот раз выкрутиться. Халид говорил, что с утра мы будем всё обсуждать. Но по его виду сомнений не остаётся. Никакого диалога не будет, сразу казнь.

– Решила попросить о помощи?

Вот значит, как Вера восприняла мои слова. И сразу доложила Халиду, не стесняясь. Или у него тут камеры, и мужчина сам интерпретировал сказанное.

– Ты не…

– Ни слова, Ада. За тобой слишком много грехов, чтобы сейчас отнимать моё время.

Мой единственный грех – глупость. Не смогла сразу сообразить, при первой встрече. Продолжить играть, сразу сказать, что я с Лукой. Так было бы проще, никаких последствий.

И вот расплата.

Она подбирается всё ближе вместе с тем, как Халид сбрасывает одежду. Под одеялом я совершенно голая, на нём – лишь серые брифы. И мужчина спешит сравнять счёт.

– Ты не сделаешь этого!

– Уверена? Почему же я должен останавливаться? Потому что ты мне приказала? – один рывок, чтобы между нами не осталось ничего. Даже покрывала. – Ты не смеешь мне указывать, Ада. Я привык получать то, что хочу. А сейчас я хочу тебя.

Его руки сжимают мои плечи, опрокидывая на постель.

И сейчас я понимаю.

Мне не выбраться.

Халид получит желанное.

Глава 28. Ада

– Возьмёшь силой? – стараюсь бровь изогнуть, издёвки в голос добавить. Но не получается, когда всё внутри замирает под его пронизывающим взглядом. – Ну конечно, по-другому ведь не получишь.

– Ошибаешься, Ада, - его рука скользит по скулам, пальцами губи очерчивает, надавливая. А у меня сил нет отшатнуться. – Ты сама меня захочешь. И будешь просить большего.

– Размечтался.

Его зрачки расширяются, в тёмных глазах полыхают костры. Злости и желания, гнева на мои слова. Любит ломать людей, но ненавидит, когда они сразу не ломаются.

– В кабинете ты кончила только от моих пальцев. Дважды.

– Я притворялась.

Улыбаюсь, пока меня в кровать не вжимают. Без предисловий и резких движений, сжимая запястья над головой. Мне нужно его обхватить ногами, резкий переворот сделать. В пах ударить. Я знаю, как с нападениями бороться, в академии хороший курс был.

В детдоме – ещё лучше. Не раз подобное проворачивала.

Но сейчас не получается. Едва колено подгибаю, как ладонь Халида его сразу к матрасу припечатывает. Разводит ноги, давит сильно. И прошибает от понимания, что я абсолютно голая перед ним. Как и сам мужчина.

– Хорошо играла, убедительно. Сможешь на бис повторить? – его словно только забавляет моё сопротивление. Ни одно слово всерьёз не воспринимает. – Я готов поспорить, что ты кончишь, Ада. Снова и снова.

– Прости, не фанатка насилия.

– А с тобой нежно нужно?

Спрашивает невинно, пока его рука к груди опускается. Действительно, нежно и ласково. Непривычно. Как касается едва, соски очерчивая. Ногтём задевает, намеренно. Чтобы меня пронзило тонкими иглами в месте касания. Острыми и ядовитыми.

Потому что только яд так быстро в кровь может проникать, перекрывая доступ кислород. Яд и Халид, который довольно улыбается, изучая моё тело. И мне нужно хоть что-то сделать.

Но голова кружиться начинает, стоит пальцами коснуться низа живота. Там, где разгорается ненужное тепло. А затем мужчина дальше идёт, по лону скользит. Предательски влажному.

Я ненавижу его. Он меня похитил, запер, едва не убил. Разрушил всё, к чему я шла столько лет. И при этом тело отзывается на него. На каждое касание, диким желанием пробирает.

– Такая влажна…

– Заткнись! – жмурюсь, когда мужчина крепко подбородок сжимает, на скулы давить. – Халид.

– Не смей мне указывать, Ада. И затыкать не смей.

Но Халид именно это и делает, затыкает меня. Крепче надавливает пальцами прежде, чем впиться поцелуем. Жарким, пробирающем до нутра. Когда врывается языком внутрь, царапая щетиной. И мне хочется его тоже поцарапать. Вцепиться ногтями в красивое лицо, сбросить этого дикаря с себя.

А получается лишь жалобно всхлипнуть, когда чувствую его стояк между ног. Упирается, продавливает. И пускает волну мурашек от предвкушения и страхов. Гремучей смеси, от которой вены стягивает тугой проволокой.

Сердце стучит в груди, разлетаясь импульсами. Мне хочется свести ноги, унять жар внизу. Провалиться сквозь простынь и кровать, оказаться на другом конце шара. И хочется, чтобы мужчина сильнее толкнулся, а не просто задевал головкой клитор.

Халид упирается ладонью возле моей головы, продолжая целовать. Неистового, голодно. Не ласка, а борьба. За власть, право овладеть мной. И я отвечаю, пытаясь отвоевать саму себя. Кусаю его губы, дёргаю за черные волосы, царапая кожу головы.

За что получаю болезненный щипок в области груди. Пальцы Халида сжимают сосок. Тянут, выкручивают, пока по телу не проносится волна жара. Постыдного, неправильного желания.

– Ты, лгунья, сейчас кончишь от моих пальцев. А после – я возьму тебя.

– Не кончу! – упрямо гну свою линию, упираясь затылком в кровать. Чтобы как-то усмирить бушующие чувства. – Нет.

– Готова поспорить? На свою невинность.

– Не кончу.

Повторяю как мантру, когда горло сдавливает судорогой. Цепляюсь за свои устои, принципы, лишь бы не поддаться мужчине. Напоминаю кто он такой, что со мной сделал. Себе же напоминаю, потому что мозги похожи на вишнёвое желе.

То самое, что так ненавижу. Потому что думать не получается. Только всхлипнуть, когда грубые пальцы сильнее надавливают на клитор. Введут вверх и вниз, без перестану. Меняют скорость, напор, всё меняют. Халид не даёт привыкнуть, подстроиться.

Кусаю губы, свои и его, стараясь всю злость вложить в поцелуй. В хватку на мощных плечах. А получается только распадаться на частички, когда внутри образуется вакуум. Черные дыры, как глаза мужчины, которые всё поглощают.

Только безудержное желание остаётся. Когда мир плывёт, кровь кипит в венах. Выливается влагой между ног, стонами постыдными. Будто Халид до нервов добрался, до эпицентра возбуждения. И бьёт по нему, каждый раз, когда пальцы в меня вводит. Раз за разом, чтобы окончательно разрушить.

– Вот так, колючка, давай.

Машу головой, сжимая пальцами смятую простынь. Цепляюсь, утопая в своих же чувствах. Проигрываю тому, кого ненавидеть должна. Но ненавидеть можно вместе с тем, как прогибаюсь, чувствуя себя на грани.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А затем каждую клеточку кислотой выжигает, когда накрывает оргазм.

Внутри взрываются бомбы, падают снаряды. Оставляют после себя кратеры, пронзают осколками. И меня накрывает ударной волной, кроша. Когда всё тело немеет, погружаясь в невесомость. Дрожу, выгибаюсь и задыхаясь под весом мужчины, от того, как неправильно хорошо мне сейчас.

Разруха сплошная, а я стою на руинах своего же мира.

А после Халид толкается в меня.

Глава 29. Халид

Собирался же нормально поговорить. Только с Адой ничего не работает, весь хвалённый контроль и хладнокровие слетают. Взбесила с самого утра, а теперь завела.

Так, что член ломит от ожидания и желания толкнуться. Девушка сжимается на пальцах, проигрывая в своей же игры. Хочет меня, а я собираюсь взять обещанный приз.

Толкаюсь внутрь, где охренительно узко и влажно. Ада цепляется своими ладошками за плечи, надавливает, старая остановить меня. Но уже всё произошло, назад дороги нет.

– Стой! – смаргивает слёзы, застилающие медные глаза. И всё равно хмурится. Ещё от оргазма не отошла, а опять сердитая и злая. А член от этого только болтом стоит. – Стой, Халид. Больно.

Последнее слово тихо произносит, словно не желает признаваться в собственной слабости. Что неприятно, слишком огромный для неё. Да и я остановиться уже не смогу.

–  Сейчас легче станет.

Не гребу, как девственниц успокаивать. Нужно ли вообще. Но замираю, давая девчонке привыкнуть. Чтобы прекратила терзать собственные губы и расслабилась.

– В себя кочергу запихни, - хрипит, прикрыв глаза. – И успокаивай так.

– Кочергу? За комплимент зачет.

– Кочерга тонкой бывает!

– Тонкой, значит?

Толкаюсь глубже, на полную входя. Достаточно, чтобы Ада вскрикнула и мотнула головой. Зато научится думать, что и кому говорит. Я ей не нежный Лука, который будет пылинки сдувать. И если нужно надавить, чтобы она чужой авторитет уважала, то не проблема.

Особенно, если так надавливать. Двигаться, получая удовольствие. Ада едва дёргается, снова кусая губу. Но сейчас ей меня не обмануть. Пускай на пушистых ресницах блестит влага, этот стон был явно не боли.

Хочу её сломать. До сжатой челюсти, бушующего адреналина. Чтобы признала, что хочет меня. Может сколько угодно ненавидеть, но тело лучше всего отзывается.

Такой она мне нравится. Когда тёмные волосы разметались по постели, глаза прикрыты и дыхание сбитое. Дышит так часто, что грудь призывно колышется. И я не отказываю себе в удовольствии. Обвожу руками, сдавливая соски.

Сильнее вжимаю в постель, продолжая двигаться. В ней охуенно, до красных точек перед глазами и помутнения рассудка. Никогда себе такого не позволял, чтобы отключаться, но сейчас удивительно легко. Вколачиваться в податливое тело, сильнее давить на клитор.

Чтобы, блять, стонала громче. Прекратила просто лежать и подалась бёдрами навстречу, обхватила ногами. Но эта невинность нехило заводила, будто сожрал возбудителя в конских дозах.

– Хорошо, да? – не могу сдержаться, когда Ада всхлипывает. Сжимается, стоит толкнуться сильнее. И это же нихрена не от боли, иначе бы уже царапалась и орала, а не подставляла губы под поцелуи. – Ну, Ада.

– Нет, - машет головой и глотает стоны. – Нет.

– Лгать. Мне. Чревато.

Ускоряюсь, отбрасывая осторожность. Вбиваюсь в неё, получая желанное. При очередном толчке Ада вскидывается, насаживаясь глубже. И эта моя личная победа. Вместе с криком, когда сильнее выгибается, покрываясь мурашками.

Чувствую себя малолеткой, которому не нужно много времени, чтобы кончить. Но как, блять, продержаться, когда Ада такая тугая, и сжимается сильнее, оглушая своим оргазмом.

Падаю на постель рядом с ней, чтобы не придавить. Бойкая, но хрупкая. Когда кровь перестаёт шуметь в голове, переворачиваясь, наблюдая за девчонкой. И ради чего сопротивлялась, если в итоге получила удовольствие?

– Лежать, - надавливаю на подрагивающий живот, припечатывая к кровати. – Куда собралась?

– Мне в душ нужно, - ноги сводит, морщась. А после стреляет огнями в глазах. – Или это тоже только с твоего позволения?

– Всё с моего позволения, Ада. Запомни это. И не пытайся подкупить моих людей, чтобы выбраться. Ты здесь будешь столько, сколько мне нужно.

– Ну конечно.

Усмехается, закатывая глаза. Нихрена не похожа на ту Адель, которая крутилась рядом с Лукой. Отлично играет, примеряя нужную роль. Интересно, как правая рука её не раскусил.

У него неплохая чуйка на людей, но Аду пропустил. Я же с первой секунды видел её насквозь. С дерзким ротиком, которому отлично нашлось применение. Отсасывала неумело, доказывая невинность, но это мало волновало. Хватило старательности и её вида, чтобы кончить.

– Не нарывайся, Ада. В какой-то момент моё терпение лопнет. И тогда тебе будет не до смеха.

– Ты можешь пытать меня, Цербер. Можешь насиловать. Сам или отдать парням. Мне всё равно. Ты не сделаешь со мной ничего страшнее, что уже произошло. Немного подержал в кладовке и думаешь самое страшное? Самым страшным пыткам, Халид, меня подвергли двенадцать лет назад. Всё после – лёгкие неприятности.

Поднимается, смотря едва ли не с презрением. Отбрасывает подальше покрывало, доказывая, что её ни капли не волнует мой взгляд и то, что могу сделать. Только ведь кончил, но член встаёт как по заказу, стоит пройтись взглядом по стройной фигуре.

– Так что да, Халид, я иду в душ. И твоё разрешение меня не интересует.

Скрывается в ванной до того, как успеваю оборвать. Воспитывать и воспитывать, чтобы покорилась и прекратила идиотку играть. Но сейчас меня другое интересует.

Значит, с ней что-то произошло. И задача моих парней найти, что именно. Ада не так проста, как хотела казаться для Луки. Уверен, вся история с родителями и работой в салоне – ложь.

Двенадцать лет, да?

Интересный срок. Как раз тогда, когда с Цербером всё пошло наперекосяк.

Глава 30. Ада

Я прислоняюсь спиной к двери, словно боюсь, что Халид сейчас ворвётся за мной. Но в комнате стоит тишина, а у меня подкашиваются ноги. Сползаю на холодный мраморный пол.

Утыкаюсь лицом в колени, стараясь дышать. Вспомнить, как это вообще делается. Ощущение, что я снова прячусь от девочек из комнаты. Жду, когда меня найдут и вернётся хватка на шее.

Между ног тянет и неприятно саднит. Вот и всё, прощай невинность. Не цеплялась за неё, но ощущения странные. И гадко от самой себя, что в какой-то момент начала получать от этого удовольствие.

Странное, дикое удовольствие. И таким же диким был мужчина. С блеском в глазах, сжатой челюстью, резкими движениями. Он даже защиту не использовал.

Поразительно, но это сейчас волнует меня меньше всего. Чувствую себя сукой, но ребёнок может обеспечить мне жизнь. Кто знает, что в голове у мужчины, но вдруг не станет трогать беременную?

А после я найду способ развязать этот клубок. Разобраться с Цербером, сделать новые документы и рвануть подальше. Куда-то в тёплые страны, где сейчас пряталась Ника. Она смогла два года выживать и не попасться, и я тоже смогу.

Я впервые занялась сексом десять минут назад, а уже думаю, как буду прятать ребёнка от Халида. Как быстро скатывается моя жизнь в обрыв. А мужчина, словно стоит за спиной и толкает, ускоряя падение.

Делаю глубокие вдохи, успокаиваюсь. Вдох на четыре секунды, выдох на восемь. Ещё раз, пока не вижу, как перестают дрожать пальцы. Которыми мне хочется вцепиться в глотку мужчины и всё закончить.

Нельзя.

Ничего нельзя делать до того, как всё обдумаю.

Кто я для Халида? Игрушка, которую интересно разбирать и ломать. Хочет добраться до глубины души и понять, что со мной не так. Только у него не получится.

Что я могу получить от мужчины? Только то, что он сам захочет даст. Им не получится крутить, невинной улыбкой не подкупить. Но я могу… Могу отвечать на грубую ласку, раз телу она нравится. Так же резко отвечать на все разговоры, со злостью и пикировками.

Могу, а что мне это даст? Халид расслабится, отпустит контроль. А дальше? Он непредсказуемый, не читаемый. Может завтра меня отпустить, а может через год не наиграться.

Пытаюсь свой привычный план действий использовать. Всё продумать, чтобы готовой быть и максимум пользы получить. Значит, худший вариант, при котором Халид долго держать меня будет.

Через его людей не добраться, через Луку тоже. Сам мужчина ничего не расскажет. Нужно слушать, каждую мелочь изучать. Запоминать, когда и где Цербер появлялся.

Это я могу.

Поднимаюсь, направляясь к душевой кабине. Насадка всё так же на полу валяется, где после Халида осталась. Держусь за стекло, боясь, что не выдержу. Ноги подкосятся и раскрою себе череп. А умирать я не хочу. Никогда не хотела, сильнее многих других за жизнь цеплялась.

И сейчас выживу.

Настраиваю тёплую воду, стараясь смыть прикосновения мужчины. Тру кожу, словно это поможет. И стою долго, пока кожа на пальцах не начёт морщиться.

В сторону двери посматриваю, ожидая, что мужчина решит натворить. Вряд ли просто так оставит мои слова. Грубость, которую, видите ли, нельзя Халиду говорить.

Царь и Бог в одном лице, пред которым преклоняться нужно.

Но не зря моя мама, настоящая, которая давным-давно марта, меня Адой нарекла. Желание и воля, если в значении имени копаться. И я вольна делать так, как желаю.

И власть Халида не признавать.

Кутаюсь в широкое полотенце, мягкое и приятное. Единственное хорошее, что в это доме есть. Вытираю кончики волос, на которые попала вода и капли крови. Вымыть бы нужно, избавиться от любых следов, и этих прямых волос, которые слишком непривычны.

Ни следа моих привычных кудрей, делая похожей меня на незнакомку. Но не для того я семь лет после приюта их восстанавливала, чтобы сейчас убить дешевым шампунем Халида.

– На выход, Ада, - стук в дверь раздаётся вместе с голосом мужчины. – Или я выбью дверь.

– Выбивай. Твой дом, твои траты.

Осматриваю порез на шее, возле ключицы. Вера, если это действительно она зашивала, знает своё дело. Никакого воспаления, легкая припухлость. Глядишь, действительно выживу и уберу шрам лазером.

– Ада! Не заставляй меня вытаскивать тебя силой.

Улыбаюсь, истерично и без повода. И это тот, кто по два раза по два раза не повторяет.

Выбрасываю грязную повязку в небольшое мусорное ведро возле умывальника. Рискнуть и просить новую у Халида или просто получить заражение? Что страшнее?

– Иду.

Вдох и поворот замка. Меня едва на себя не тянут, крепко сжимая плечи. А я не сдерживаю улыбки от того, насколько зол мужчина. Не кричит же, не встряхивает даже. Но по выражению лица всё понятно.

Возможно, читать Халида будет даже проще, чем я ожидала.

– Не забывайся, Ада.

– У меня память хорошая. Пластырь есть?

– Опять порезалась?

– Нужно на швы наложить, иначе попадёт инфекция. И вся твоя операция по спасению окажется напрасной.

Мужчина раздраженно вздыхает, толкает меня в сторону кровати. На которой уже успели поменять простыни. Да и сам Халид оделся, без футболки, но хоть в штанах расхаживает. Бросает мне пачку гипоаллергенных повязок, останавливаясь в шаге.

– И что дальше? Будешь приходить, когда захочешь, и насиловать меня?

– Для той, кого насиловали, ты слишком рьяно отвечала.

– Не представляю о чём ты. Я ничего не почувствовала.

Рассматриваю мужчину через плечо, накладывая пластырь на рану. Чувствую, что ещё немного, и полотенце развяжется. И дразню ведь, намеренно. Халид легко может продолжить нашу ночь, доказывая, что почувствовала. Слишком много, не с тем человеком почувствовала.

– Я могу лечь спать или ты хочешь ещё раз?

– И выдержишь? – Халид, явно, наслаждается моими шпильками и фразами.

– Закрою глаза и будто ничего не происходит.

– И часто ты так делала?

– Ты был у меня первым, Халид. Ни к чему подобные вопросы. Так это твоя спальня? Скоромно слишком.

– Я не держу шлюх в своей постели.

– Значит, не твоя.

Обращения Халида совсем не обижает. Это он определил мой статус для себя. Меня же это никак не касается. Кто бы что не говорил, я могла быть лгуньей и продуманной сукой, но явно не шлюхой. А если Халид хочет верить в обратное – его право.

Делаю шаг к кровати и цепляюсь за тумбочку, стараясь устоять. Перед глазами снова плывёт, не давая спокойно жить. Слишком громко стучит сердце в груди, ломая рёбра.

Хватка на локте и лёгкий толчок, чтобы я завалилась на матрас. Натягиваю одеяло, понимая, что потеряла полотенце по пути. И это можно назвать помощью? Тогда у мужчины явные проблемы с головой.

– Отдыхай, Ада. Не рыпайся из комнаты без моего разрешения. И больше не пытайся подкупить мою охрану.

А это ещё что значит?

Глава 31. Ада

У меня нет сил думать о словах Халида и том, что они значат. Возможно, нашел ещё один повод прижать меня и не отпускать. Не удивлюсь, если завтра мне припишут покушение на мужчину, Цербера и Господа Бога.

Не смотря на то, что комната двоится и плывёт, не спешу ложиться. Кажется, что после этого пути назад не будет. Сковывает страхом, непониманием, что будет дальше. Подвешенное состояние, от которого тяжело дышать.

Цепляюсь пальцами за одеяло и смотрю в кремовый потолок. Прислушиваюсь к тишине в доме. Кажется, должно быть утро, но за плотными шторами не пробивается свет.

Темнота постепенно накрывает, погружая в сон. Из-за своего упрямства борюсь, не хочу, но слабость даёт свое. Вот медленно моргаю, а в следующую секунду просыпаюсь от колотящегося сердца.

Тело похоже на вату, не могу нормально двигаться и дышать. Засыпаю, а затем резко открываю глаза. Жутко душно, и я восхваляю того, кто оставил возле кровати стакан воды.

Окончательно я просыпаюсь от яркого света. Чувствую себя разбитой, как после долгого сна. Кажется, я проспала сутки. Голова трещит, а порез на шее болезненно тянет.

– Доброе утро, xanım Ада. Меня зовут Нигяр, если что-то нужно, говорите мне.

Возле окна женщина средних лет. В тёмном наряде, с платком на голове. Улыбается и поправляет шторы, запуская солнечные лучи. Протягивает мне воду и таблетки, опуская глаза в пол.

Ну хоть кому-то стыдно смотреть на то, что творит Халид.

– Что это?

– Обезболивающее и… - женщина явно мнётся и поджимает губы перед тем, как продолжить: – И противозачаточные.

– И что из этого обезболивающие?

После ответа, выпиваю голубенький таблетки, отбрасывая остальное подальше. Вовремя Халид вспомнил о защите, до только я не собираюсь играть по его правилам.

– Передайте Халиду, что я не собираюсь травить свой организм гормональными таблетками.

– Но cənab Халид сказал их выпить. Послушайте, давайте не будем злить его. Я ведь должна была проследить, чтобы вы выпили. Я принесу другие и…

– И они отправятся туда же. Нигяр, Халид же не приказывал запихать мне их в глотку насильно? Вот и всё. Передайте, что я отказалась. Это наши с ним разборки, вас не касающиеся.

– Но xanım Ада…

– Просто Ада, без xanım и прочего.

В любом случае, не понимаю что именно это значит и зачем. Если Халид так боится моей беременности, то лучше пускай использует презервативы, а не перекладывает всю ответственность на девушку.

Выпиваю воду до дна, чувствуя, как жажда медленно отступает. Мне хочется попросить добавки, целое ведро. Но понимаю, что после этого будет только хуже.

– Нигяр, вы можете мне помочь?

– Нет!

Женщина выкрикивает так, словно я сейчас предложила организовать теракт на Востоке. Отшатывается и прикладывает ладонь к груди, шатая головой. Насколько же Халид запугал своих работников, что те так реагируют?

– Не просите, Ада, я не помогу вам бежать. И лучше подобные мысли выбросить из головы.

– Мне нужна одежда, только и всего, - пытаюсь улыбнуться, чтобы Нигяр не получила инфаркт. – Или на это тоже запрет?

– Да, конечно. Что это я? Сейчас.

Не смотря на то, что Нигяр явно под пятьдесят, двигается она проворно. Намного быстрее меня в таком состояниии. Открывает двери, выглядывая в коридор. Машет рукой, подзывая кого-то.

– Заноси, Кемаль. Халид велел организовать вам одежду.

Поясняет, когда молодой мужчина, парень совсем, оставляет возле кровати множество пакетов. С лейблом известных брендов, не самых дешевых. Значит, на любовниц Халид не скупится.

Удивляюсь своим мыслям, едва заметно качая головой. Халид может считать меня кем угодно: шлюхой, любовницей, девушкой на пару ночей. Но я знаю, что единственное верное определение – пленница. И я не перестану ею быть, одевая он меня в шикарные наряды или тряпки с рынка.

Сильнее кутаюсь в покрывало, чтобы не оголяться перед незнакомыми людьми. И всё-таки тянусь к пакету, который стоит ближе всего. Все мы грешны, и я обожаю красивые вещи. В детдоме их не было, и первое время я спускала всю зарплату на платья и красивые джинсы. И на еду.

За первый месяц свободной жизни я набрала семь килограмм. Которые быстро потеряла в академии, но сам факт. После постоянно голода, продуктовые магазины казались раем.

В первый раз я выходила, прижимая к себе упаковку гречки. Сразу весь килограмм приготовила и съела в одиночестве. Всё боялась, что кто-то отберёт. Мне было плохо всю ночь, и на гречку я больше смотреть не могу, но тогда она казалась самым вкусным блюдом в мире.

Горячая, с приправами.

Я тогда не помнила, что она бывает такой. С Яном, воруя в кладовых крупы, мы заливали их холодной водой из-под крана в уборной. Терпеливо ждали, когда хоть немного набухнет, и ели из стаканов. Треснутых, с надбитыми краями, которые списали в утиль.

– Халид велел, чтобы вы спустились вниз через тридцать минут.

– А сам он не может сказать?

– Ему не пристало отчитываться, - Кемаль, хоть и молод, но говорит твёрдо и уверенно. – Велено вытащить вас в том, во что вы будете одеты.

– Прекрасно. Значит потащите голой. Мне всё равно.

А вот судя по бледным лицам этих двоим – им далеко не всё равно.

Глава 32. Ада

– Слушай, Ад, давай без усложнений.

Кемаль сразу переходит на «ты» и без этого странного «xanım», чтобы оно не значило. Не те восточные и кавказские языки я изучала, ой не те. Но я предполагала, что попаду в плен к Церберу, а не его правой руке.

– Нам всем будет плохо, если не выполнить приказ Халида. Хочешь сказать, что тебя совсем не волнует возможность, что тебя вся охрана увидит голой?

– Да хоть вся Москва.

Я не собираюсь становиться комнатной зверюшкой Халида. По крайне мере, так быстро. Мужчина заметит быстрые перемены и фальшь. Нужно шаг за шагом притворяться, делать вид, что смиряюсь со своей ролью.

А после найти слабое место и ударить со всей силы.

– Если мне придётся силой натянуть на тебя одежду, то я это сделаю.

– Оставишь синяки, - легко жму плечами на слова мужчины. – Халид будет недоволен. И кому достанется больше?

Наверное, это худшая тактика. Настраивать всех против себя, играя суку и стерву. Но ничего другого мне не остаётся. Я не собираюсь следовать чужим приказам. У меня есть шеф, прекрасный генерал Соболев, который поддерживал каждый мой шаг. Его приказы – закон.

Слова остальных – пустой звук.

– Кемаль! Ада, послушайте, плохо будет всем, если вы сейчас откажетесь, - Нигяр говорит мягко, выполняя роль хорошего полицейского. – Ваш отказ ни к чему не приведёт.

Ну почему же, Халид взбесится. А мне, суициднице, дико нравится проверять грани его терпения. Как скоро его терпение лопнет и, главное, что мужчина сделает туда.

Делаю вздох, поднимаясь. Ненавижу эту слабость, из-за которой не могу подставлять других. Ведь именно из-за моего отказа могут пострадать Нигяр, которая ничего плохого не сделала, и Кемаль, который лишь выводит своей грубости. Но до Халида ему ещё далеко.

– Хвала Аллаху, - Нигяр бормочет себе под нос, разбирая одежду.

– Аллах не имеет на меня влияния. Поэтому, лучше бы хвалили меня. По наряду тоже был приказ?

Женщина кивает и, кажется, слегка улыбается моим словам. Протягивает черное платье и небольшой розовый пакет, в котором находится белье. Даже это Халид решил выбирать за меня?

Давлю раздражение, направляясь к ванной. Умываюсь холодной водой и расчесываю волосы пальцами. Интересно, что теперь задумал мужчина? Зачем ему видеть меня через полчаса и непременно в этом чёрном платье?

Безвкусном и ужасном, на самом деле. Длинное, прикрывающее колени и половину голени. Чуть длиннее того, в котором я попала в этот дом. Только без выреза и не облегающее. Бесформенный мешок, которому не помешает пояс и подходящие аксессуары.

Но благодаря высокому вороту, пластырь на порезе практически незаметен. Сразу и не поймёшь, что что-то произошло.

– Есть где-то пояс? – возвращаюсь спустя несколько минут, когда меня перестаёт шатать. А чулки, выбранные непонятно кем, постоянно норовят сползти. – Или шарф?

– Нет, - Нигяр прекрасно справляется со всеми покупками, раскладывая их в небольшой шкаф.

–А у вас нет лишнего платка? Я буду очень благодарна.

– Зачем вам?

– Хочу покрыть голову.

– Не хотите.

Женщина качает головой, не комментируя мою ложь. Молча продолжает свою работу, а я понимаю, что Кемаля в комнате больше нет. Выполнил указание и смылся, пока я не передумала.

Присаживаюсь на край кровати, рассматривая обувь. Только туфли на шпильке. Интересно, Халид хоть приставляет, насколько это опасно зимой? Или он не собирается выводить меня на улицу? Зачем тогда всё.

Вся обувь тесновата, но это наименьшая из моих проблем. Нахожу новую расческу, ещё с этикеткой, и привожу волосы в порядок. Не помешало бы их помыть, но Халид дал слишком маленький срок, а сухого шампуня среди покупок нет.

– Нигяр, вы говорили, что если что-то нужно, то я могу обратиться к вам.

– Смотря что именно. Обо всех просьбах я буду докладывать cənab Халиду.

– Мне нужен шампунь и прочие мелочи. Особой линейки, подходящей моим волосам. Те, что здесь, не подходят.

– Хорошо, я запишу название и куплю. Ещё что-то?

– Платок?

Женщина закатывает глаза и это можно считать победой. Хоть какое-то проявление эмоций, помимо страха и раздражения. Нигяр, пусть и сама выбрала работать на жестокого человека, мне нравится. Что-то неуловимое во внешности или словах, что не даёт мне настроиться против неё.

Она чем-то похожа на маму Ники. Та тоже постоянно суетилась, хлопотала по дому и старалась поддерживать идеальный порядок. И так же закатывала глаза на наши с подругой проделки.

– Я повторю вопрос, Ада. Зачем он вам?

– Спасти свой наряд, похожий на мешок картошки.

– Халиду не понравится подобное.

– И мне с этим разбираться. Я попросила для головы, обманула вас. Всё валите на меня.

– И вам не страшно? Жизнь, Ада, ценная вещь. И не стоит рисковать по мелочам, чтобы кого-то разозлить. Склоните голову и смиритесь. Этот совет всё, чем я могу помощь.

Киваю, даже не чувствуя злости из-за слов женщины. В её культуре, наверное, так принято. Позволять всё решать мужчине и не перечить. Быть тихой и скромной. И это не плохо, но мне не подходит.

Если бы я смирялась и покорялась каждый раз, когда мне говорили, то никогда бы не выжила. Ни в детдоме, ни на работе, где тоже приходилось доказывать свою силу.

– Кемаль! – и тот появляется спустя секунду, явно поджидая под дверью. – Принеси платок из моей комнаты.

– Зачем? – кажется, это излюбленный вопрос в этом доме. Интересно, они и у Халида так всё уточняют?

– Надо. Давай, быстрее.

– Кто он? Кемаль. Охранник, надсмотрщик, ваш помощник?

– Его приставил Халид, чтобы наблюдать за вами.

– Значит, надсмотрщик.

Принесённый платок я завязываю на талии, выделяя её. Вся в чёрном, от корней до лакированных туфлей. Словно ношу траур по тому, что потеряла, попав сюда.

– Пора, - Кемаль кивает на дверь. – Халид ждёт.

Глава 33. Халид

– Ещё раз, дословно, что тебе сказала Ада?

Слышу, как Вера тихо фыркает в трубку. Своенравная и глупая, не понимающая, когда стоит заткнуться. Ада такая же, только той нечего терять, напролом идёт. От смелости излишней. А Вера просто тупая и привыкла, что вечно её мужик всё разгребает. И лезет туда, куда не стоит лезть.

– Ничего, Халид. Осмотрела рану, ты сказал выйти. Можешь по камерам просмотреть, если так хочешь.

– И не просила помочь? Не уговаривала, слёзы, крики?

– Ни словечка, - Вера замолкает, пока я щёлкаю зажигалкой. Подкуриваю сигареты, оставленные Шамилем, и затягиваюсь. – Она не дура, знает, что никто не поможет.

– Не дуры тоже чудят. Шею себе черканула знатно.

Тру руки, словно там ещё кровь засохшая. Долго отмывал, велев напрочь выбросить вещи. Не первый раз избавляюсь, часто приходится возвращаться в крови. Своей и чужой, чужой – чаще. Но с Адой, блять, нормально не бывает.

Каждый раз думаю, что учудит. Послал Кемаля проверить и вещи притащить. Не удивлюсь, если реально голой спустится. Ни один охранник не посмеет поднять глаза, выдрессированные. А я бы полюбовался.

И после потащил в спальню, наказывать за самоуправство. До той степени, пока у неё не останутся силы лишь на «да». Она могла с другими жопой вилять и характер показывать.

Но со мной придётся другому учиться.

– Шрам будет ей напоминанием, Халид.

– Да не будет шрама.

– Всё-таки убьёшь её? Она так и говорила.

– Не понял.

Цербер раньше ничем не гнушался. И детей, и баб трогал. Убирал, если считал лишними. Все до сих пор обсуждали момент, как он за предательство едва ли не весь род прирезал. Но теперь успокоился, принципами начал обрастать.

Временя меняются, и Цербер тоже.

– Сказала, что умрёт до того, как образуется шрам. Неважно, дело твоё.

Ещё бы она мне советы давала. Понимает, что Пуля её драгоценный и его компания, с Дамиром вместе же, пробилась только благодаря тому, что я решил дела с Цербером. Сделал так, чтобы брата не трогали. И сейчас не много усилий надо, чтобы убрать с дороги.

– Лечение я расписала, через две недели нужно будет снять швы.

Интересную схему Ада мутит, сильнее внимания притягивает. Вере, девчонке молодой, на жалость не давила. А вот моего охранника пыталась переманить, словно не понимала, что пустая затея.

Понадеялась взять телом и невинной улыбкой? Может быть, раз с Лукой так удачно всё устроила. Прокололась лишь со мной, тем самым давая повод забрать.

Видел своими глазами запись камеры. Где один из охраны, молодой пацан, новенький, относил той воду. Присматривал, чтобы больше не повторяла своих гонок голышом. И видел, как Ада что-то говорила. Было не разобрать, но в разговоре участвовала.

А этого достаточно, чтобы ей приговор подписать.

Цербер вторых шансов не даёт, а я слишком стал на него похож. Но проверить Аду хочется, насколько в ней мозги над страхом преобладают. И как сегодня себя поведёт.

– Сənab Халид, можно?

На пороге Турай топчется, едва не подпрыгивая от нетерпения. Киваю, туша сигарету. Нечего девчонке дымом дышать. Раз неиспорченная ещё, то и не мне её портить. Тем более, что Зафар так над сестрой печётся.

– Что хотела?

– Спасибо сказать. За новое платье.

– Ты сама его себе купила.

Всунул карточку Турай, чтобы вещи Аде купила. Не понимаю нихера в этих бабских тряпках, да мне и не по статусу. Ада хороша голой, но такой из комнаты не выпустишь. А у меня пока на неё туманные планы, надо ко всему быть готовым.

Вот и послал девчонку, сказав, чтобы себе что-то прикупила. С меня не убудет, а ей радость. Её отец не Зафар, в ежовых рукавицах пытается держать. Что-то натворила дома, вот и сослал ко мне, с личной просьбой.

Знаю, чего на самом деле хотел. И мой отец подталкивал. Присмотрись, поговори. Отличная жена. Но Турай скучная до безумия, с неправильной правильностью, от которой воротит. Угождать мне шлюхи будут, а жена такой должна быть, чтобы мне домой возвращаться хотелось.

Да и не для того я империю Цербера столько времени выстраивал, чтобы под кого-то прогибаться. Хватило, теперь сам всё решаю.

– Я Нигяр буду помогать обед готовить. Может, хотите чего-то? Кутабы или долму? Я хорошо их научилась готовить.

– Турай, Нигяр знает, что я хочу. Если это всё, то не отнимай время. У меня дела.

Поднимаюсь из-за стола, заканчивая разговор. Вывожу из кабинета, закрывая тот на ключ. Девчонка сопит тихо, ни одним мускулом не показывает, что обиделась на слова. А мне плевать, даже если разбил её надежды.

Я не нанимался нянькой быть. В восемнадцать лет пора понимать, что и кому можно говорить. Хотя Ада до сих пор не осознала. Спускается по лестнице, ни на секунду не опаздывая.

Медленно шагает, бёдрами качает. Едва, но всем заметно. Ещё и, блять, в платье блядском. Ощущение, что её реально в мешок закутай, выкрутится. Сказал же Турай, чтобы приличные шмотки брала. Только нихера прилично нет в том, как талия тонкая выделяется.

Намеренно сделала же, по взгляду дерзкому понятно.

Я знаю это. А Ада знает, что просто так не спущу.

Сначала её реакцию увижу на старого знакомого, с которым, уверен, она связана. А после уже буду разбираться.

И Аду воспитывать, если терпения моего не понимает, которое за «пряник» считалось, то пора доставать кнут.

Глава 34. Халид

Ада редкостная стерва. Сука, на самом деле. Не знаю, как Лука мог не заметить, если всё на поверхности лежит. Как двигается и стреляет взглядом. Медный цвет глаз едва не раскалён до предела, показывая, насколько его обладательница не довольна.

Двигается легко, плывёт по лестнице. И улыбается, широко, наигранно. Знает же, что не нравится, когда она в таких платьях расхаживает, и при этом делает всё, чтобы сильнее разозлить.

В первую секунду хочется Турай сделать выговор, чтобы четко следовала приказам. После понимаю, что Ада просто повязала поверх талии шарф какой-то, чтобы платье исправить. Значит, нужно будет сказать, чтобы у девчонки все платки и пояса позабирали.

Официально, чтобы не вздёрнулась где-то с горя. На самом деле, чтобы никто её, кроме меня, такой не видел.

Красивой и сексуальной, в каждом движении. Едва наклоняет голову, подходя ближе. Но молчит, первой не нарушает молчание. Не гребу, это проявление покорности или её новый вид безумия.

Но мне нравится. И если Ада в какой-то момент решит довести меня, то наказание будет приятным. Теперь, когда я забрал её невинность, можно брать девушку где угодно.

И в машине тоже, веля охране свалить погулять на часик. И хватает недвижимости в городе, чтобы затащить туда девушку. Как всегда, спорящую и сопротивляющуюся. Но я уже нашел её слабые точки, а после – уверен, она будет заводиться с полуоборота.

– Жаль.

– Прости?

Ада вскидывается, так забавно хлопая ресницами. Ловить её врасплох – новый вид кайфа. Стирать все границы, добираясь до настоящей сущности. Ну или, скорее, к сучности.

– Жаль, что Кемаль не вытащил голой. Было бы интересней.

– Вот такая скучная Ада. Может, тогда разойдёмся?

Сама ведь не верит в своё же предложение. У неё не осталось вариантов, выходов. А всё равно продолжает бороться. Без толку, без каких либо шансов. Но царапается и шипит.

Тем интересней.

– Мы куда-то едем?

Ада смотрит на то, как достаю её пальто. Хмурится, но быстро берёт себя в руки. С королевской грацией разворачивается, позволяя мне накинуть на неё верхнюю одежду.

Позволяет. Мне.

Хочется швырнуть пальто под ноги и посмотреть, как она будет выкручиваться. Нагнётся, покраснеет? Или перешагнёт, словно зимой ей не нужна верхняя одежда?

Но раз сказал, что она – xanım, то и вести себя нужно соответствующе. Пока. А после уже отыгрываться.

Не могу вспомнить, когда в последний раз так интриговала девка. Своим переменчивым поведением, бзиками и дикостью, непокорностью. Ада похожа на многих, но выделяется.

– Куда ты меня везёшь? – застывает возле машины. Но стоит надавить на плечо, как усаживается внутрь. – Халид!

– Ты ведь куда-то так упорно бежала. Подозреваю, что в город. Вот и скатаемся.

– Зачем?

– Вопросы задаю я. А ты помалкиваешь. Доходчиво?

– Не очень.

Алан, водитель, сжимает челюсть до хруста. Все, чтобы не отреагировать на забавную девчонку, посмевшую мне перечить. У охранника на переднем сидении получается лучше. Ни одной эмоции, что что-то не так.

Самые приближенные, кому могу доверить мою охрану и безопасность. Когда-то они занимались охраной Цербера, теперь перешли ко мне. Своеобразное наследство, которому я был рад.

Эти двое умели держать язык за зубами. Никуда не просочится, что Ада своевольничала или перечила мне. Да и у девчонки хватает мозгов закрыт рот, отворачиваясь к окну.

Есть время заняться делами Шамиля. Мини-армию собрать за такой короткий срок сложно. Как вариант, протащить бойцов одного генерала, который работал на меня. Но слишком много ненужного внимания. А иметь в тайне шишку, подчиняющуюся приказам, было полезно.

Заодно отписываю Царю, он мне должен. Пусть отплатил Церберу, но именно я всё порешал. И раз он пытался мне угрожать, защищая свою девку, то будет не против поработать ещё. Тем более, за щедрое вознаграждение.

У Царя, какая же убогая кличка, своя охранная фирма. Напополам с моим братом. Но дёргать Дамира не хотелось. Он кричал, доказывал, что из криминала уходить не собирается. Но жена и будущий ребёнок делали его мягче, слабее. Царь же до этого пока не опустился.

Может, и не опустится. Мира тоже не простая девка, со своим стержнем. А чем сильнее пара, тем сильнее становимся мы. Отец такой философии не придерживался. Считал, что жена должна помалкивать, что на людях, что в спальне.

И пусть я любил мать, сильно, как может любит сын, но от правды никуда не деться. Она была ранимой и слабой, с трудом выдерживала дела отца. Чахла с каждым днём.

Мира – не зачахнет.

Ася, жена Дамира – вполне возможно. Если не научится выживать с братом, не станет сильнее.

Ада же, скорее всего, заставит зачахнуть всех остальных.

Не прогнётся ни под кого.

Кроме меня, естественно.

– Последний шанс сказать, кто тебя подослал, - предупреждаю, выбираясь из машины. – После будешь выгребать за каждую ложь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Жизни не хватит наказать за всю ложь. Но я не понимаю, что ты хочешь. Мне нечего тебе сказать, Халид. Ты можешь продолжать вешать на меня свои же грехи, но это ничего не исправит.

– Твоё решение.

Толкаю в сторону ресторана, где нас уже дожидается Ян.

Момент истины, колючка.

Глава 35. Ада

– Голова кружится.

Выдаю перед тем, как сжать ладонь Халида и прикрыть глаза. Вытравить вид Яна, который ждёт возле ресторана. Мой Ян, тот самый, с которым мы дрались в кабинете и по ночам курили сигареты.

Тот самый Ян, который помог мне, когда я «вышла». Сам ненамного раньше меня покинул детдом, вместе осваивались в чужом мире. Наверное, он второй человек, которому я могла полностью доверять. Он и Ника, самые близкие для меня люди.

А теперь этот близкий человек ждёт Халида. Явно, без возможных ошибок. И у меня есть всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки и не показать лишнего.

Как он тут оказался? Зачем? Халид нашел его, притащил сюда, чтобы угрожать мне? Показать, что нашел слабую точку, через которую добьется своего. Ян не мог меня предать, в этом точно уверена. У него была сотня возможностей выйти на Цербера и рассказать о моих действиях.

– В порядке? – голос Халида звучит раздражённо, но он не пытается встряхнуть меня или отцепить пальцы от рукавов пальто. – Ада?

– Да, прости. Знаешь ли, голова бывает кружится, когда тебя держат в плену.

Мужчина едва заметно усмехается, толкая меня ближе к Яну. Последняя фраза была жалкой, избытой. Но нужно было хоть чем-то скрасить моё идиотское «прости», выпаленное на эмоциях.

С Халидом у меня не получается думать, он просто не даёт времени. Забрасывает в новые события, заставляя сразу принимать решения. Работать мозги на пределе, придумывая новые ходы. А я так не могу. Я привыкла годами вынашивать планы, действовать чётко по инструкции.

– Хилид, давно не виделись.

Вижу внимательный взгляд Халида на моём лице. Проверка? Или уже всё знает? Что происходит? Но слова Яна дают чётко понять, что они уже знакомы. Спасибо, заклятый друг, за эту подсказку.

– Ян.

Они кивают друг другу, проходя внутрь здания. Ян придерживает дверь, запуская меня и Халида, идёт следом. У меня голова взрывается от мыслей, но контролирую каждую клеточку тела, чтобы не показать лишнего.

Посылаю своему похитителю смазанную улыбку, усаживаясь за стол. Какой джентльмен, даже отодвинул мне стул. Не теряя возможности коснуться меня. Задеть волосы, провести по плечам. Даже сквозь ткань платья чувствую жар его ладоней.

– Что-то не так с грузом? – Ян переходит к делу, а мне хочется дотянуться через стол и встряхнуть его. Какой, блять, груз? – Думал, мы всё уже решили.

– Решили, да. Цербер сказал ещё раз проговорить, ему не отказывают.

– Конечно. Мы будем обсуждать всё при ней?

При мне? Ах ты ж… Усмехаюсь, чтобы не показать раздражения. Со скучающим видом листаю меню и поглядываю в сторону выхода. Если бы Халид сел спиной к нему, могла бы проскользнуть. Слабое спасение, оттягивание неизбежного на несколько дней.

Но сидеть просто сложа руки тоже не могу. Только придумаю план, приготовлюсь к его исполнению, как всё меняется. И причина не во мне, не в том, что Халид пытается меня сломать и не допустить никаких побегов. Он просто такой. Привык действовать сразу, быстро, взвешивая всё за секунду. И с таким соперником сложно.

– Да, Ян. Позволь представить мою невесту, Ада.

Как хорошо, что нам ещё не принесли воды. Потому что брызги бы летели во все стороны. Разворачиваюсь к невозмутимому Халиду. А это что ещё за новости?

– Поздравляю с помолвкой.

Я люблю и ненавижу Яна одновременно. Но то, с каким холодом и безразличием он поздравляет – выше всяких похвал. Ни один нерв не дёргается, не бросает мне озадаченного взгляда. Словно вовсе незнакомый мужчина. Да только этот шрам на подбородке, превратившийся в поблекшую полоску, оставляла лично я.

Не понимаю, что задумал Халид и зачем. Представлять меня своей невестой – бред. Или нет, не бред. Одна фраза, всего одна фраза ставит меня под удар. Невеста Халида, верного помощника Цербера. Если эта информация просочится, то мне никогда не сбежать.

Буду привязана к мужчине в поисках защиты. На мне будет мишень, для любого, кто захочет добраться до Цербера, Халида, их людей. Если бы не была в гневе на Халида, то могла бы поразиться его уму и сообразительности. Так легко повернуть ситуацию, заставить меня саму оставаться рядом. Не настолько ведь идиотка, чтобы бежать в лапы смерти.

Ян не скажет, в этом уверена. Хочется надеяться, что наши года дружбы что-то значили. Но остальные – скажут всем. Если Халид снова повторит свои слова при других людях, то мне конец.

– Что это было? – разворачиваюсь к мужчине спустя полчаса, когда Ян отходит ответить на звонок. Всё это время жадно впитывала каждую крупицу информации, а теперь взрываюсь. – Предложения я не заметила.

– Считай, что это оно и было. Не представлять же тебя, как девушку, которую я трахаю.

– Я была невестой Луки. Теперь твоя. Кто завтра?

– Завтра тоже я. Пока ты меня интересуешь, то никто другой тебя не возьмёт. Это ясно? Будь хорошей девочкой, Ада, и не мешай мне.

Хочу возразить, что вообще молчу всё время в ресторане. Только цежу стакан воды, мечтая оказаться как можно дальше. Но застываю, когда ладонь Халида опускается на моё колено. Задирает край длинного платья, касаясь сразу кожи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А ощущение, что по оголённому нерву бьёт. Задевает пальцами, сжимая.

– Что ты делаешь?

– Молчи, если не хочешь, чтобы остальные поняли.

И я молчу. Давлюсь воздухом, когда за стол возвращается Ян. Сжимаю пальцами бокал, стараясь сдержать в себе эмоции. Но это сложно, когда кончики пальцев ведут по ноге. Невинно почти, не забираясь слишком далеко. Но достаточно, чтобы меня било током.

Стыдом от мысли, что кто-то может заметить происходящее. Как ладонь мужчины скрыта под юбкой, надавливает на бёдра, чтобы перестала сводить ноги. Халид продолжает говорить, как ни в чём не бывало, лишь слегка сжимая ладонь, когда Ян что-то отвечает.

Прикосновения грубые, в стиле мужчины. Жесткая хватка, никаких возражений. А у меня волоски на руках дыбом встают, когда его пальцы ведёт по внутренней стороне бедра. От колена почти до самого белья, не давая сосредоточиться. Мне нужно запомнить больше информации, придумать, как сорвать дело.

А вместо этого могу лишь гасить в себе стоны. Неправильные, порочные стоны удовольствия. Дико – плавиться от пальцев врага, от его касаний, которые туманят рассудок. Лучше таблеток отрезают мысли от тела.

– Я оплачу, ещё раз поздравляю с помолвкой. Тогда до встречи на выходных, Халид. Было приятно познакомиться с твоей невестой.

Вот так просто Ян уходит, даже не оборачиваясь. Оставляет меня с ворохом вопросов. Жду, что посмотрит хотя бы с улицы, но ничего не происходит.

Ян всё делает правильно. Не подставляет ни меня, ни себя. Но при этом жгучее чувство в душе. Он знал Халида, работал с ним. И знал, как я стараюсь пробраться ближе к Церберу.

И ничего не говорил.

– Ты так всех своих девочек выгуливаешь или я особенная? – накалываю лист салата на вилку, стараясь игнорировать руку на бедре. – В следующий раз я могу устроить сцену, Халид. И тебе не понравится.

– И почему же сейчас не устроила?

– Чтобы ты мне шею свернул? Да и пока это тебя не сильно заденет. А вот когда все будут знать, что невеста Халида так себя ведёт…

– То ты будешь шелковой и послушной, Ада.

– Уверен?

Поднимаюсь из-за стола, оставляя последнее слово за собой. Пускай он сам думает, почему я ничего не сказала. Какой план крутится у меня в голове. Вместо того, чтобы подозревать, что я знакома с Яном.

Накидываю пальто, не дожидаясь помощи Халида. Хочется скорее оказаться на свежем воздухе, прочистить голову. И пока мужчина закуривает, я делаю несколько шагов в сторону. Бежать – бессмысленно. Его бойцы недалеко, легко перехватят.

Остаётся лишь стоять смирной куклой и ждать, что Халид решит дальше.

– К чему всё это? – сдаюсь первой под давлением тишине. – Тебе не с кем спать?

– Есть, достаточно. Но я хочу тебя, и это не обсуждается.  

– Мало игрушек было в детстве? Не наигрался?

– Человеческие жизни, Ада, интереснее.

Ну конечно. Играть людьми намного веселее.

А я стала его любимой игрушкой.

Глава 36. Халид

Кто же ты такая, Ада?

Парни копают на неё всё, что могут. Нескольких отослал в город, который должен был быть её родным. И жду, когда получу полный отчёт. Только сдаётся мне, что ничего это не прояснит.

На эту встречу повёз даже не для того, чтобы посмотреть на её реакцию. Ада доказала, не раз, что умеет держать удар. Дерзит, берёт себя в руки и в очередной раз удивляет меня. Не могу вспомнить, когда это кому-то удавалось в последние года.

Примитивные, предсказуемые. Эта девчонка – не такая. Где-то могу заранее знать её реакцию, где-то совсем не так себя ведёт, как ожидал. Вместо того, чтобы устроить в ресторане истерику, разглядывала прохожих в окно.

Да и вся встреча была для Яна. Он давно сотрудничает со мной, без нареканий и попыток слиться. Потому что от Цербера не уходят, даже клиенты. Но в последнее время поставки начались реже. Крупные, но с большим интервалом. Словно делает запасы, чтобы после залечь на дно.

И вполне возможно, что он бы подослал кого-то. Нарыть информацию, чтобы после шантажировать. Выкупить себе право работать с кем-то другим. Но Ян вообще не интересовался Адой.

Кинул беглый взгляд и вернулся к делу. Может, если бы на девушке было привычное блядское платье, то мог бы ещё пялиться. А так, никакого интереса. Ни одной подсказки, что как-то связаны.

Очередной тупик. А тупики я ненавидел, проламывал и шел дальше.

Зря только в выходной выехал из дома. И Цербером прикрылся, чтобы Яна дёрнуть. Хреново работаю, лажаю.

А с моей работой лажать нельзя.

– Поделишься?

Ада внезапно нарушает тишину, протягивая ладонь к сигарете. В первую секунду хочется её обрубить. Другим будет свои губы занимать, нечего организм портить. Но после протягиваю, раз так хочется.

Самокрутки у Шамиля добротные, но крепкие. Такие, что лёгкие прожигает. Вот пускай и побалуется, сразу понимая, что не её. Если бы Ада курила, это было бы заметное.

– Хорошие, - Ада затягивается, медленно выпуская дым. Прикрывает глаза, облокачиваясь на стену ресторана. – Очень хорошие. Не у нас табак покупал?

– Не у нас.

Это граничит с извращением, но мне нравится наблюдать, как она курит. Обхватывает потрескавшимися губами фильтр, сдавливает слегка. Расслабленная и почти умиротворённая. Делает долгий вдох, наполняя лёгкие никотином. Задерживает дыхание на несколько секунд, а после так же медленно выдыхает.

Даже в этом хороша. В банальной вещи, которая бесит в девушках.

– Ради таких не жалко умереть, - выдаёт в итоге, возвращая самокрутку.

– Значит, тебя не бабками нужно брать, а сигаретами?

– Поверь, Халид, ты никогда не сможешь достать мне то, чего я действительно хочу. Забавно, на самом деле. Всего одна вещь, чтобы я стала твоей. Безоговорочно, настолько, насколько захочешь. Без побегов, сопротивления, ссор. Но не судьба.

– И что же?

Другая бы попросила дорогие цацки или квартиру. Бизнес, машинку с прибамбахами. У каждой свой ценник, и Ада сама признаёт, что у неё тоже он есть. Просто не такой, как у всех.

Не банальное лечение сестры или деньги для родных. Что-то глубже, интереснее.

– А этого, Халид, ты не узнаешь. Говорю же, не судьба. Снова запрёшь в доме или ещё куда-то поедем?

– Домой.

Нет настроения где-то шляться. Надо ещё сверить график поставки, переговорить с Саидом о том, как продвигаются дела на востоке. Трухануть немного Луку, чтобы не расслаблялся.

Он привёл ко мне в дом крысу, пусть и красивую. И должен понимать, что просто так я подобное не спущу. Его положение шаткое, хоть реально хороший помощник. Толковый, амбициозный, но без лишней дури в голове, чтобы попытаться меня сместить.

А вместо дел думаю о том, чтобы затащить Аду в спальню и закрепить вчерашний результат. Доказать упрямой девке, что она тоже хочет меня. Извивалась на постели, текла, просила большего.

И снова будет просить.

И снова.

Самолюбие тешит, что я у неё первый. Никто её ещё не касался, не доводил. Может, Ада и хотела бы кого-то другого на эту роль, но ей достался я. И я очень доволен этой ролью. Сколько прекрасных «первых раз» девушке ещё предстоит пройти.

– Вечно шатает? – усмехаюсь, укладывая ладонь на талии девушки. Подталкиваю в сторону машины, чтобы не задерживалась. – Таблетки пила, которые давала Нигяр?

– Пила.

– Врёшь же, мне уже доложили.

– Вру, - легко соглашается, забираясь на сидение. Поправляет край юбки и отодвигается подальше, будто её это спасёт. – Я не собираюсь пить противозачаточные.

– Надеешься залететь и выбить из меня бабки?

– Надеюсь не травить свой организм таблетками из-за того, что не умеешь пользоваться презервативом. И тебе правда интересно, почему меня шатает? Ты меня запер, Халид. Я потеряла литр крови, постоянно на обезболивающем. И плюс ко всему, сегодня хожу на этих шпильках, которые совсем не подходят для зимы. Ещё вопросы?

– Нет, никаких. Алан, тормозни у обочины.

Водитель без вопросов выполняет приказ. Съезжает с дороги, останавливаясь у въезда в лес. Машина сопровождения, которая ехала за нами, повторяет манёвр. Та, что была спереди, разворачивается через двойную сплошную, нагоняя.

– Погуляйте где-то, - бросаю парням, разворачиваясь к девушке. – Наберу, когда можно будет вернуться. Чтобы в поле зрения не мелькали.

– Что ты задумал?

– Всё просто, Ада. Буду демонстрировать, насколько я умею пользоваться презервативами.

Глава 37. Ада

– Верю.

Выпаливаю до того, как успеваю обдумать ответ. Позволяю растерянности и панике взять надо мной вверх, показать слабой. А Халид лишь улыбается. Едва оттягивает уголок губ, прищуривается. В исполнении мужчины это можно считать улыбкой.

Он расслабленно откидывается на спину сидения, расположившись в углу. Расстёгивает верхние пуговицы рубашки, а у меня совсем глупая мысль мелькает. Где шьют одежду с его-то размерами? Широкими мощными плечами, бицепсами, которые просто не обхватишь.

Есть громилы – огромные, суровые, выезжающие на своей мощи. Есть мужчины с мышцами, которым впору участвовать в конкурсах бодибилдеров. А есть Халид, нечто среднее между ними. Необъятное, грозное.

И волнующее.

– Поздно. Если до тебя не доходит сразу, то будем по-другому закреплять. Ты не можешь базарить подобное при моих людях. За такое, Ада, нужно наказывать. И радуйся, что я не при своих же людях начал тебя учить.

Сжимаю зубы, чувствуя чужую правоту. Халиду стоило поставить меня на место прилюдно. Пусть он главный, недосягаемый, сама власть, но для всех свои законы.

А я подрывала его авторитет, играла на грани. Меня не пугала расплата, Халид не тот, кто сможет меня сломать. Хотя он должен был попытаться, разобраться со мной сразу. Мужчина же только бросил намёк при своих людях и велел всем выйти.

Он… пожалел меня?

Или просто понял, что если хоть пальцем тронет, то его ребята услышат ещё много чего интересного.

– Иди сюда, Ада.

– Я не буду трахаться с тобой в машине.

– Проблема только в месте? Я учту.

А в следующую секунду мощная ладонь обхватывает моё запястье. Секунда перед рывком, когда у меня всё застывает внутри. После лишь жар его тела, вздымающаяся ладонь на его груди. Касаюсь тёмных волоском, которые должны раздражать. Но не раздражают.

Пальцы натыкаются на шрам под рёбрами. Прямо там, где бьётся сердце Халида. Грубый, рваный. Мужчина полностью усыпан этими отметинами. Как доказательство, что он из тек, кто всегда выживет.

– Лучше бы ты так гладила в моих трусах, - Халид усмехается, но внимательно следит за каждым моим движением. Позволяет скользнуть за край рубашки, следуя за шрамом. – Слишком медлишь.

– Я уже сказала…

– Будь я джентльменом, Ада, я бы спустил это на тормозах. Позволил бы посидеть в тишине, чтобы пацаны были уверены, что тебе не сошла с рук дерзость.

– Но ты не джентльмен, да?

– Да.

Губы Халида отдают кофе и сигаретами. Терпкие, горькие. И подобно дыму забивают голову, кружат. Прикрываю глаза, стараясь забыть, чьи именно ладони сейчас пробираются под платье. Сжимают ягодицы, отодвигая бельё. Игнорируя его напрочь.

Пальцы мужчины давят, до боли и всхлипа. Притягивают ближе, впечатывая в своё тело. Я задыхаюсь от этих движений, плавлюсь. Мне нужно намного больше, мне нужно бежать.

Кожаное сидение скрипит, когда пытаюсь удержать равновесие. Хватаюсь пальцами за спинку подголовника, упираюсь коленом между ног мужчины. Идеальный момент, чтобы ударить, а вместо этого накрываю его пах.

Ткань брюк топырится, выдавая возбуждение. Ощущение, что кожу жжёт от ощущений. Как член дёргается под моей ладонью, пронзает. Встречаюсь со взглядом Халида, его расширенными зрачками, привычной чёрной бездной.

– Давай, Ада, не тяни резину.

Говорит, но сам справляется с ремнём и молнией, стягивая ткань вниз. Освобождает член, готовый, с выделяющимися венками. Большой, крупный, под стать самому Халиду.

Веду ладонью, не понимая своих поступков. Падаю и падаю, пока не разбиваюсь о желание. Предаю себя же, когда Халид касается клитора. Чувствует мою влагу, пачкается её. Двигает пальцами в такт моей ладони.

Халид не стонет, не кривит лицо, сплошной гребанный идеал. Спокойствие, запечатленное в размеренных толчках бёдрами, прикрытых глазах. Его дыхание похоже на арманьяк. Прерывистое, дурманящее. Оседающее жаром на губах.

Это словно наваждение, странно и порочное. Которое обволакивает тело, разрастается давлением внутри. Заставляющее реагировать на касания, поцелуи. Сжиматься, продляя собственную агонию.

Стон застревает комом в горле, вырывается тихим хрипом. Меня судорогой бьёт, перед глазами фейерверки взрываются. И снаружи, и внутри. Падаю на Халида, не в силах удержаться. Губами по шраму мажу, одному из тысячи, сжимаясь на его пальцах.

Только чувствую, как кожу на бёдрах и животе шпарит. Мужчина пачкает меня своей спермой, а после платье вниз опускает. И продолжает сжимать в своих руках.

– Платье испорчено, - бред несу, чувствуя, как ткань неприятно липнет к влажной коже. – Ты меня, как зверь, пометил.

– Тебе понравилось.

Заявляет довольно, усаживая меня на сидение. В салоне остро пахнет сексом, мускатом. Открываю окно, вдыхая свежий воздух. Стыдно от мысли, что все поймут, чем занимались. И лишь вздрагиваю, когда рука мужчины зарывается в волосы. Взбивает их, ероша.

– А теперь, колючка, ради всех Богов, которых знаешь. Просто заткнись до дома и веди себя прилично. Или я нагну тебя при охране. Ясно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ясно.

Значит, пожалел.

Чего совсем от Халида не ожидала.

Глава 38. Ада

Халида нет второй день. Мне надо бы радоваться и наслаждаться одиночеством. Вытянуться на сатиновых простынях, отдаваясь прохладе. Выспаться, отдохнуть впервые за долгое время.

Когда не нужно придумывать ложь, строить планы. Я так давно не отдыхала, на самом. Кажется, что моя жизнь превратилась в сплошную игру. Уровни шли один за другим, схватки без перерывов, беготня по кругу, чтобы не отключили за пассивность.

Радовалась, когда Халид уезжал. А теперь загибаюсь без него. Мне жутко хочется пить, голод притупился. Два дня – пшик, в детдоме приходилось хуже. Но я уже семь лет живу в достатке, забыла как это – голодать.

Не знаю, за что именно мужчина решил наказать ко мне. Никого не присылает, закрыв в комнате. Причин множество, да. Как минимум мои грубые слова в машине – ещё один «урок», для меня и остальных.

Следить за языком, подчиняться.

Сукин сын. Если он надеется, что во мне не останется сил на борьбу к его возвращению, то ещё не знает, почему меня называют Адой. Халид просто решил поиздеваться, сокращая моё фальшивое имя. Я же выбрала его осознанно. Олицетворение меня, моего прошлого.

Я прошла через ад, длившийся годами. И два дня изоляции для меня ничто. Немного непривычно, очень сильно злюсь. Но смогу это пережить, не проблема.

Касаюсь пересохших губ, поднимаясь с кровати. Лежать всё время тоже нельзя. Сойду с ума быстрее, чем умру от голода. Какие забавные приоритеты выстраиваются в двадцать пять лет.

Презираю себя за слабость, но выглядываю в окно. Оно выходит на ворота, позволяет рассмотреть кусочек дороги. Новый ритуал с проверкой, не возвращается ли Халид.

Окно наглухо закрыто, после моего прошлого побега. Можно было бы бросить лампу, но уверенности, что кто-то выпустит меня из комнаты, совсем нет. А превратиться в ледышку мне не хочется.

Принимаю душ, наверное, в третий раз за день. Вымываю волосы любимым шампунем, который доставили ещё при Халиде. После этого – тишина и одиночество.

Я не настолько низко падаю в своих желаниях, чтобы пить воду из-под крана. Но полощу рот, надеясь, что скоро это закончится. Мне не перевоспитать под стандарты Халида. И именно ему в итоге придётся сдаться. Просто нужно ещё немного подождать.

Сломать кому-то нос с лёгкой горбинкой очень хочется. Очень конкретный нос очень конкретному человеку. Но вместо этого я ломаю камеру, которую замечаю в углу над шкафом. С прекрасным обзором на мою кровать. Где я спала полуголой. И где занималась сексом с Халидом…

Отправляюсь в ванную, обыскивая каждый уголок. Было бы глупо думать, что он оставит меня без наблюдения. Если даже в моей съемной квартире была охранная система, то у мужчины она должна быть на высшем уровне.

– Бушуешь? – когда я выхожу из ванной, так и не найдя камеры, встречаюсь взглядом с черными омутами. – Ни на минуту тебя нельзя оставить одну.

В горле сухо и это единственная причина, по которой я не высказываю мужчине всё, что думаю. Внимательно слежу за его движениями, словно сейчас бросится.

У Халида царапина на щеке, той самой, где уже есть блеклый шрам. Сбитые костяшки, которые мужчина трёт. Следы крови на воротнике белой рубашки. Мелкие, словно одна капля попала. Но красный цвет жжет глаза, не давая отвернуться.

Халида не было дома два дня. Два длинных чертовых дня, которые я подыхала от скуки и жажды, а он развлекался на работе. Рисковал, встречался с Цербером, выбивал деньги… Кто знает, что ещё входит в его обязанности?

Вспоминаю нашу встречу неделю назад. В клубе, на день Святого Валентина. И разговоры, которые велись за закрытыми дверьми. Которые я не должна была слышать или понимать.

Халид обсуждал поставки, какие-то перевозки. Со Зверем, с которым я когда-то сталкивалась, и Царём, в которого случайно попала стрелой. Целилась в помощника Цербера, но промахнулась.

Видимо, карма существует. Наказывает меня через мужчину, которому предназначалась моя стрела.

– Тогда не оставлял бы.

Огрызаюсь, замечая в его руках бутылку воды. Которую мужчина открывает и жадно опустошает, прямо у меня на глазах. После того, как пытал меня два дня.

Я его убью и жалеть не буду. Фокус с желания мести Церберу смещается, первой целью становится его правая рука.

– Значит, ты по мне скучала?

И это весь план? Попытаться внушить мне стокгольмский синдром и привязать? Банально, не интересно. Тиса, давняя знакомая, помогавшая мне в моей вендетте, попалась же на это. С двумя мужчинами, которые взяли её в заложники.

Это её дело, с кем кататься и видеться. И если для неё то похищение было способом разобраться в своих чувствах, то у меня тоже получается это. Я ненавижу Халида за то, что он пытается со мной сделать. И за то, как заставляет тело реагировать на него.

Но ничего более.

– Дашь воды?

Спрашиваю, потому что слабая. Протягиваю ладонь, готовая к шантажу и новым условиям. Но мужчина удивляет. Вскидывает густые брови, молча протягивая бутылку.

Там всего несколько глотков, которые кажутся мне самыми лучшими в жизни. В детдоме я так быстро не сдавалась. Проходило гордо мимо протянутой кружки, когда меня выпускали из подвала. Знала, что Ян уже спрятал в нашем месте бутылку, и я смогу утолить жажду. И голод, если ему удавалось украсть для меня что-то в столовой.

Но теперь Яна нет. И я не уверена, что смогу когда-либо снова ему довериться. Даже если он не выдал меня ни Халиду, ни Церберу. Он молчал и скрывал, зная мою историю.

– Иди в кровать, Ада. Уже поздно.

День и ночь для меня смешались в одно. Как происходит всегда, когда сбит график и спишь постоянно. Мне не проскользнуть мимо мужчины и не победить его в схватке. Поэтому выполняю его приказ и надеюсь, что смогу заснуть до того, как Халид начнёт приставать.

– У тебя одежда в крови, - произношу, когда мужчина приближается.

– Не в чужой же помаде, колючка.

– Прекрати так меня называть.

– Лучше Адой? Или настоящим именем? – Халид легко сбрасывает рубашку. Грациозно даже, учитывая его размеры. – Какое оно, напомнишь?

– Память подводит?

Сложно удержать стервозное выражение лица, когда желудок сводит. И чудесное бурчание заполняет комнату вместо моих колкостей. А после слышится тихий смех мужчины.

– Так ты такая колючая, потому что голодная?

– Прости, что не встречаю тебя радушной улыбкой после двух дней голода. Обещаю, в следующий раз после твоих пыток, сразу брошусь тебе на шею.

И удушу.

Лицо мужчины мрачнеет, превращаясь в каменное. Только глаза остаются живыми, метая молнии. Другая бы испугалась этих дьявольских огней, я же лишь подбираюсь.

Что, милый, неприятно, когда без страха указывают на твою жестокость?

Глава 39. Ада

– Повтори ещё раз, - мужчина надвигается. – Сейчас же, Ада.

– Думаешь, что струшу? Так да, мне не сложно сказать, что ты меня не пугаешь. И твои пытки – это просто детский лепет. Не берёт. Слабо для тебя, Халид.

– Ты права, Ада. Для меня это слабо. Зафар!

Мужчина не кричит, но говорит громко и грозно. Дёргаюсь против воли, обхватывая себя руками. Стараюсь держать маску, уверенность. Не подавать виду, сколько мыслей меня охватываю.

Голод для Халида слабо, да. И он сейчас планирует продемонстрировать, что в его стиле. Как легко он может причинить мне боль и наказать. Для этого ведь зовёт своего охранника или кто этот Захар. Показать власть, запугать. И у него это хорошо получается.

К тому времени как молодой мужчина лет тридцати заходит в комнату, меня начинает потряхивать. Внутри всё скручивает, как перед обрывом. Сейчас столкнут и убьют, а мне остаётся лишь ждать, когда будет толчок.

И когда он всё не происходит, мне ещё хуже. Ожидание, которые выкручивает нервы, распаляет фантазии.

Халид не отдаст меня никому, ведь ещё не наигрался. После – вполне может, вместо того, чтобы отпустить. Но при этом может велеть преподать мне урок. Не раз ведь уже мужчина угрожал и предупреждал.

А я всё нарываюсь, ожидая, когда рванёт. Но ведь так привычней, идти до конца, не оглядываясь. Рисковать и бороться, пока не закончится воздух в лёгких. Потому что если я сдамся, то перестану быть самой собой. А за всеми моими масками, фальшивыи именами, прошлым – мне так хотелось быть натсоящей. Сохранить хоть каплю того, что связывало меня с семьёй.

Настоящей, первой. Когда я ещё не была ни Брагиной, ни даже Адой.

– Халид, по поводу камеры мы уже разбираемся. Ждём отмашки на замену, - Зафар отчитывается, даже не смотря в мою сторону. – Что-то ещё нужно?

И вот он. Короткий взгляд в мою сторону, с прищуром и нескрываемой злости. Это тот цепной пёс, который бросится по первому приказу хозяина. И я, затаив дыхание, жду, что именно Халид скажет сделать.

– Да. Отчёт по охране за время моего отсутствия. Каждая минута, записи видеокамер. Кто, где и когда. С твоими личными комментариями. А ещё, навскидку, напомни, кто из охраны заносил Аде еду?

Пока Зафар заметно пугается, я сама пытаюсь понять, что это значило. Халид пытался проверить, чтобы действительно никто не нарушил его приказ? А то вдруг кто-то пожалел меня и весь его план провалился.

– Ну так…

Зафар не успевает договорить, как Халид бьёт его. Легко, не напрягаясь. Без показательного замаха или угрозы. Быстро, чётко. Было бы даже красиво, не будь в этом действии столько жестокости.

Я не вскрикиваю и не отвожу глаза. Не раз наблюдала подобные драки весь подростковый возраст. Не редко и сама участвовала. Но это не похоже на драку, скорее избиение Зафара.

В какой-то части души мне хочется остановить мужчины. Приказать отпустить и оставить в покое. Но это Халид раздаётся приказы и принимает решении. И Ян научил меня не лезть в мужские разборки.

– Никогда не вставай между двумя бойцами, ежик, - друг трепал меня по волосам, пока я забавно фыркала. – Держись в стороне, а то сама отхватишь ни за что.

И я стою, пока Халид наносит ещё один удар, поднимая Зафара за шкирку. Встряхивает. Господи, они кажутся горой и песчинкой. И да, пускай охранник не сильно щуплый, но против Халида он мелкий совсем.

– Ты что о себе возомнил? Подумал, что имеешь право что-то решать по отношению моей гости?

Хм. Значит, Халид считает меня своей гостьей? Гости могу уйти, а не страдают в одиночестве. И явно не рискуют в любой момент проститься с жизнью, если хозяина дому так захочется.

– Приказа не было, Халид, - мужчина вытирает кровь с разбитой губы. Подбирается, но заметно трусит перед дальнейшими действиями. – Ты запер её и велел никого к ней не пускать. Откуда мне было знать…

– Уточнить не судьба? У тебя Лука выше в иерархии. И телефон, Зафар, давно придумали. Почему Ада должна страдать из-за твоего кретинизма? Я ошибок не прощаю, ты знаешь. Мне нужно повторять?

Кажется, повторение в значении Халида значит смерть. Потому что Зафар бледнеет, но мне его ни капли не жаль. Значит, по его вине я была в заточении два дня. Ошибки совершают многие, да.

Но я уверена, что Зафар не по глупости не просто так принял такое решение. Что-то за этим скрывалось. Призрение ко мне, обидела чем-то или просто всех девушек считает недостойными внимания.

– Не повторится, Халид. Неправильно тебя понял, просчет исправлю.

– Исправляй, иначе ведь я могу так ошибиться в сторону твоей сестры. Свободен.

– Мог заставить его извиниться, - склоняю голову на бок, наблюдая, как охранник пулей вылетает из спальни.

– А тебе нужные пустые извинения?

– Ни капли. Но его бы это унизило, извиняться перед твоей шлюхой. В следующий раз бы подумал.

– Значит, ты приняла роль моей шлюхи?

– Нет. И не приму, хоть продолжай дело Зафара. Но мне не поменять то, что остальные думают обо мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А ты не хочешь извиниться? В своих беспочвенных обвинениях? Я бы до такого не опустился, Ада. Ты моя женщина и я могу воспитывать тебя, но не пытать.

– И в чём разница?

– Пытают сломанными костями, а воспитывают…

Халид делает шаг ко мне. Заставляю себя оставаться на месте, хотя кожу жжёт от желания спрятаться в ванной. Закрыться и надеяться, что ничего не произойдёт. Но вскидываю голову и не пытаюсь отстраниться.

– Тебя можно воспитывать очень приятными способами, - шепчет, словно гипнотизируя. – Например не давать кончить. Снова и снова. Пока полностью не изведёшься подо мной.

Ну конечно.

Ничего другого я и не ожидала от мужчины. Очередная пошлость, очередной намёк на моё место.

– Но для начала, - мужчина охватывает моё запястья, дёргая к себе. – Пойдём накормим тебя.

Глава 40. Ада

– Ох, как же так, - Нигяр хлопочет на кухне, пока я жадно пью воду, прислонившись к холодильнику. – Я ведь не знала… Ох, додумался же Зафар.

Её слова кажутся фоновым шумом, который сливается в одно. Отхожу к окну, когда женщина что-то достаёт из продуктов. Удивительно, между забором и домом метров пятьдесят расстояния. Может, все сто. Вот только там, за пределами Халида, свобода и никакого контроля. Здесь – всё время на стрёме. В ожидании, когда снова что-то пойдёт не так.

Мужчина приказал (сказал и попросил – не для него) подать поздний ужин и ушел к себе в кабинет. Судя по тому, что туда же скользнул Зафар, выяснение произошедшего продолжалось.

Я не из тех нежных девочек, кто будет жалеть охранника. И уж точно не из тех самоубийц, кто ворвётся в кабинет и скажет остановиться. Во мне, наверное, не осталось сострадания и жалости к другим. В конце концов, как и других не было этого самого по отношению ко мне.

Зафар правда же мог позвонить Халиду, уточнить у Луки, раз отвечал за всё. Но он не сделал этого и точно не просто забыл о том, что «гостья» Халида сидит голодной.

Жестокость за жестокость.

Только так удавалось выживать в детском доме. Я стала совершеннолетней семь лет назад, начала жить по-другому. Но некоторые привычки слишком прочно сидят внутри. В самой крови, клеточках ДНК и РНК, чтобы просто отмахнуться и забыть.

– Ох.

Тарелка выскальзывает из рук Нигяр, разлетаясь на сотни мелких осколков по полу. Звон отдаёт эхом в ушах, когда женщина всё убирает, продолжая сокрушаться. Кажется, она опасается, что за мой голод получит и она.

– Нигяр, оставь это. Я сама нагрею еду. Можешь отдохнуть.

– Нет, Ада, как же так? Я сама подам ужин. Не пристало гостье заниматься этим.

Гостья. Как же. Хотя, когда я попала сюда впервые, придя под ручку с Лукой, Нигяр тоже не подпускала нас к еде. Меня и ту девушку, жену Шамиля. Роза, кажется. Всё, что нам разрешалось, это подать тарелку и отойти к стеночки, не мешая.

– Халиду я всё объясню. Мне не сложно.

И даже нужно. Чем-то занять себя после стольких дней бездействия. Не люблю ни уборку, ни тем более готовку. Но сейчас даже на это согласна. Вытесняю Нигяр, доставая тарелки и переворачивая кусочки мяса на сковородке.

Пахнет потрясающе. Слюнки текут, едва не захлёбываюсь. Будь мне сейчас лет пятнадцать, точно бы украла даже недожаренную говядину, наслаждаясь вкусом. В конце концов, какая разница на готовность, когда дико хочется есть. Постоянно.

– Я подам сладости, - в конце концов произносит Нигяр, явно недовольная моим самоуправством. – А потом…

– А потом я всё закончу сама. Спасибо.

Удивительно, столько времени была в изоляции, но сейчас шум утомлял. На самом деле, он всегда утомлял. В детдоме было очень шумно, постоянные ссоры и драки, выяснения отношений. В академии было так же. Студенты постоянно громко разговаривали, смеялись. К концу учебного дня у меня раскалывалась голова, а впереди ждала ещё ночная работа, связанная с Цербером.

На работе, где должны быть взрослые и люди, тише не становилось. Гул старой технике, перекрикивания между сотрудниками. А ещё вечная паника, когда приезжал кто-то вышестоящий или был отчётный период.

Кажется, в тишине я никогда и не была. Так, чтобы долго и по-настоящему. Только редкие моменты вечерами, когда мы с Яном собирались в моей квартире.

Друг как-то быстро влюбился, женился. И его квартира стала под запретом. Если бы я когда-то вышла за кого-то, то тоже бы не особо жаловала подруг мужа. Эгоистка и собственница в одном флаконе.

Яна ревновать не хотелось. Я всегда относилась к нему как к другу, никаких притязаний. Почти как брат, но брат у меня уже был. Где-то далеко, нарушив своё же обещание забрать меня из детдома.

Валере исполнилось восемнадцать лет девять назад, может, десять. И даже если он не мог забрать меня, потому что кто отдаст малолетке ребёнка? То брат мог бы хоть найти, навещать.

Но его не было.

Ещё одна причина ненавидеть обещания.

– Уже запугиваешь мою прислугу? – Халид наблюдает, как я выкладываю мясо на тарелки. – Нигяр налетела в страхе, что ты захотела сама готовить.

– Боится, что я такая плохая хозяйка?

– Скорее, что я такое не одобрю. Ты же моя гостья, их не напрягают работой.

– Давай называть всё своими именами. Я пленница, твоя любовница, раз так хочешь. Гости всегда могут уйти, у меня такой возможности нет.

– Это и не важно. Ты сказала, что тебе не поменять мысли остальных о тебе. Так и есть. Но если я назвал тебя совей гостьей, то относиться они должны с уважением. То, что между нами, их не касается.

Будь я влюблённой дурочкой, спросила бы что-то вроде «А что между нами?». Но я, храни Вселенная мои мозги, такой не была. Халид хочет меня, это очевидно. И пока я его забавляю, мне не уйти. И, ладно, без обмана перед самой собой, он хорош собой. Тело реагирует не так, как должно. Желание растекается по телу, когда мужчина сгребает в объятия и доводит до оргазма.

Это есть, очевидно же. Но это не значит, что я превращусь в дрожащую девчонку, которая просто примет свою роль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Попытаешься меня отравить? – Халиду словно совсем не страшно. Хотя я бы с удовольствием попыталась.

– Надеюсь на это.

Но пока могу лишь впихнуть графин с соком, отправляя в столовую.

Сначала я поем, потому уже буду разбираться с Халидом.

Глава 41. Халид

Это граничит с безумием, а я всегда старался держать свои мозги в порядке, в отличии от Цербера. Но мне нравится наблюдать, как носится Ада. Порхает, по сути, расставляя тарелки на столе. И меня припахивает.

Рассуждает, насколько это глупо, одному обедать в огромной столовой. Надо бы остановить её и заткнуть. Не доросла ещё меня критиковать и советы давать. Но молчу. Всяко лучше, чем когда Ада сидит молча и смотрит из-подо лба. Как дикий зверёк.

Реально на Дамира похожа, не особо внешностью, хотя тоже что-то есть. Повадками. Как на шум оборачивается, вилку сжимает, усаживаясь за стол. Брат таким же был, когда выбирался из бедной жизни.

Потерял родителей, оказался на улице. И именно я, самый конченый из семьи, хоть что-то попытался сделать. Остальные лишь дождались, когда Дамир поднимется и можно будет с него что-то требовать.

Семья это важно, но не настолько. Хер знает, почему тогда за брата так рвал. Едва укрепился на своём новом месте, как начал работу подкидывать. Задания, которые были простыми и подходили для компании Дамира. Зверя, как он себя любил называть.

Глупые клички, в которых нет смысла.

Да, Церберу нельзя светиться, слишком многое на кону. Дамиру – просто, и так уже многие знают, с самого начала знали.

Брат бы поднялся, да, сам. Дольше, с большей бы кровью и убыткам. А так только одного потеряли, когда-то их же пятеро было. Ещё один такой же прибившийся пацан с улиц. Только умер до того, как даже кличку себе придумать успел.

Валерка, да и всё. Не видел его даже ни разу, не до того мне было. С трудом удерживался наплаву, перестройки в делах шли такие, что многих сметало. Я удержался и смёл остальных.

– Даже не попробуешь отравленной еды? – Ада бровь вскидывает, прижимая к себе ногу. – А я так старалась.

– Ногу опусти, спину выпрями, - бросаю, накладывая себе долму. – Сядь нормально, Ада. Ведешь себя как девка без этикета, а потом жалуешься на плохое отношение.

– Лучше быть девкой без этикета, чем ублюдком.

Огрызается, сверкая огоньком в глазах, но указание выполняет. Притягивает стул ближе, превращается в прямую арматуру. Одно движение, а из пацанки превращается реально в госпожу.

С осанкой, взглядом величественным. Даже вилку правильно берёт, переставая сжимать ручку ладонью. Сомнений не остаётся, что Ада на улицах была. Слишком много схожести с Дамиром, чтобы просто так забить.

Лука уже пробил, лично съездил, что её родители – выдумка. Не так даже. Живут себе старики по указанному адресу, и дочь у них есть. Анастасия, но тоже себя Аделью называет. Только та Адель из Москвы через полгода вернулась, беременная и без диплома.

Ни капли на Аду не похожа, что только подтверждает теорию. Её кто-то подослал, очень умело, раз Луку окрутила. И без проблем меня заинтриговала. Не уверен, что на последнее рассчитывала, но теперь никуда не деться.

– Тебе бы самому манерам научиться.

– Нарываешься, - предупреждаю, потому что Ада не знает границ. – А ты хочешь меня научить?

– Не думала, что взрослого мужчину можно воспитывать. Характер формируется лет до десяти, дальше бесполезно. А тебе давно уже не десять.

– Рад, что ты это понимаешь.

– Только, Халид, это ведь в две стороны работает. Ты можешь пытаться меня прогнуть и слепить под свое. И уверена, что у тебя даже получится. Болью, пытками, жестокостью – можно кого угодно сломать. Я не настолько уверена в себе, но… Просто так я не стану той, которой ты меня хочешь видеть.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать. Тебя посадят за растление и похищение несовершеннолетней. Буду тебе передачки носить.

– Значит, ты будешь по мне скучать? Я польщён, Ада.

– Ты… Господи, ты невыносим.

И Ада смеётся. Реально заливается смехом, перед этим едва фыркнув. Упирается локтями в стол и прячет лицо за ладонями. Неожиданная реакция, но приятная.

Наверное, так она не смеялась ещё. Не при мне точно. Бросала смазливые улыбке Луке, огрызалась на меня. Даже в кабинете клуба, где увидел впервые, была пропитана фальшью.

– Ты не знаешь слова «нет», так ведь? Уверен, что любую можно получить. Даже так, похитив и заперев.

– У всех есть цена. Неделю назад ты сама просила взять тебя на содержание. Виляла задницей, ублажала. Так что поменялось?

– Могла передумать, девушки такие, знаешь, переменчивые. Сначала хотят тебя, а потом хотят сбежать от тебя. Считай, что Лука предложил мне сделку интереснее.

– И всё же, Лука сейчас не здесь. Отказался от своей «невесты» слишком быстро, не находишь?

– А ты дал ему выбор?

– Выбор всегда есть, Ада. Твой Лука мог рискнуть и пойти против меня. Найти какие-то доказательства, в крайнем случае, принять удар на себя.

– Мы оба знаем, что ты всё затеял для того, чтобы забрать меня себе. И ничего бы не помогло.

– Не помогло. Но Лука даже не пытался.

Ада бросает на мне злой взгляд, но не продолжает бессмысленный спор. Лука был бы нежильцом, если рискнул бы перечить. Он это прекрасно понимал, принимая поражение. Включился обратно в работу, без претензий и разговоров. Пахал и доказывал, почему заслужил место моего помощника.

И всё же, я Аде не лгал. Он не попытался ничего изменить. Даже заранее зная о своем проигрыше. Заявил передо мной и Шамилем, что Ада его невеста. А после просто слился.

Показывает, насколько он умный. Ставит работу выше отношений. Хорош, да. И дело своё знает, никогда с этим проблем не было.

Но Аду он не выбрал. И лучше ей это понять, пока не продолжила себе лгать, что Лука намного лучше меня.

– Ешь, - приказываю, когда девушка долго возится с куском баранины. – Не продолжай сама голодовку, за которую Зафар уже получил.

– Ем, Халид. Нельзя просто запихнуть в себя кучу еды после голода. Потом же плохо будет.

Значит, голодала. Другие бы наплевали, накинувшись на еду. Некоторые даже спустя день уже срывались, будто пару дней голода убьют. Ну, кроме моделей, те не в счет.

Ада – знает, судя по всему, те тонкости. И, сама того не желая, рассказывает мне о себе всё больше.

– Ешь, колючка, а потом поговорим.

– Наши разговоры ни чем хорошим не заканчиваются.

– Считай, что тебе выпал шанс это изменить.

Глава 42. Ада

Баранина, которую я по глупости перепутала с говядиной, просто прекрасна. Просто тает во рту, вызывая приступ эйфории. Интересно все так реагируют на еду или это я такая со сломанным восприятием?

– Возьми соус, будет вкуснее.

Халид пододвигает ко мне маленькую пиалу с чем-то белым. Критически осматриваю её. Травить меня незачем, самому же потом и разгребать проблемы. Но доверять просто так – не заслужил.

– И что это?

– Мацони [1] с зеленью и чесноком.

Меня можно считать безумной, но даже не зная, что такое «мацони», накладываю себе побольше соуса. Глупость, конечно. Надеяться, что из-за запаха чеснока Халид ко мне не полезет. Всегда ведь можно отправить чистит зубы. Но сейчас мне подойдёт любой вариант.

Хотя бы для того, чтобы самой не подпустить мужчину ближе.

– И о чём ты хотел поговорить?

– Ты, кажется, не доела.

Халид ведь явно наслаждается тем, как меня кроет от неизвестности. Лучше сразу услышать приговор, чем томиться в ожидании. Перебирать миллионы вариантов, пока не остановлюсь на нужном. И всё равно ведь не угадаю.

Потому что мужчина – нечитаемый. Как бы не старалась предугадать, понять замыслы, всё тщетно. Халид умеет удивлять, меняя своё поведение так стремительно, что не переключиться.

Я ведь действительно эти два дня была уверена, что именно он отдал приказ. Заставил держать меня взаперти, без еды и воды. Наказывал за мои ошибки, понятные только ему.

А что ещё можно было ждать от такого мужчины? Цербер был психом, без каких-либо моральных принципов. Халид его правая рука, которая может принимать решения самостоятельно. Мужчина должен быть похожим на своего босса, раз столько выживал.

И в интернете, и в наших «висяках» на работе хватало доказательств, что Халид не простой, не мягкий и далеко не добрый. Не хватало поводов, чтобы посадить. Ведь все свидетели так легко пропадали, а операции проваливались. Казалось, что мужчина знает о них ещё до того, как нам выдали приказ.  

Наказание от него было бы простым и логичным, закономерным. И теперь всё так же нелогично и непросто, когда оказывается, что мужчина не планировал меня наказывать.

– Попробуй курабье, - Халид предлагает всё так невзначай, словно сам всё это готовил, а теперь требует похвалы. – Тебе понравится.

– Кур…

– Курабье.

– Тебе не надоедает есть только азербайджанскую еду?

Азербайджанскую ведь, да? Я правильно должна была запомнить такую информацию о мужчине. Не зря ведь столько изучала документов перед тем, как отправиться в этот дом.

Готовилась больше, чем к экзаменам. Впитывала каждую крупицу информации, запомнила возраст и особенности. И всё равно это ничем мне не помогло.

– А ты не устаешь питаться только русской кухней?

– Ну это же… Да, моя национальная еда. Поняла.

Чувствую, что сморозила глупость. И не понимаю, от чего так неловко от этого. Может, Халид посчитает меня идиоткой и отпустит? Ну зачем ему тупая пленница?

Тянусь к печенью, которое так предлагал мужчина, не видя в нём ничего особенного. В форме ромашки, с каплей джема внутри. Такое на каждом углу продаётся, не удивит.

Откусываю маленький кусочек, чувствуя, что уже наелась. Всего от нескольких кусочков тяжесть. Хотя первые разы было так плевать, что будет плохо. Если кто-то из меценатов приезжал в детдом с подарками, мы с Яном тут же уничтожали запасы. И не только мы.

После таких «подарков» на следующие дни половине детей было плохо. А по-другому нельзя было. Или сам съешь, или попытаются отобрать. Став старше уже могла менять на что-то стоящее. И научилась выбираться за пределы детдома, зарабатывая мелочь и покупая то, что действительно хотелось.

Но этот зверский голод оставался даже сейчас. На базовых инстинктах, необходимости выжить. И усилий сдерживаться нужно было намного больше, чем не устроить подлость бесящему сотруднику.

– Ещё есть…

– Я наелась, Халид. Спасибо.

– Уверена?

– Ну, если твоя охрана не собирается повторять свой трюк, то думаю, доступ до холодильнику у меня не ограничен.

– Не собирается.

Мужчина произносит это таким тоном, что сомнений не остаётся. Никто даже в запаре и нападении не забудет о моём питании. Не хочу даже знать, как именно Халид это донёс до сотрудников.

Мужчина проводит меня в гостиную. Молча разливает алкоголь по стаканам, видимо, всё тот же арманьяк, что наливал мне в клубе. Едва горчит, обжигая крепостью. Но после оседает приятным теплом внутри.

– Итак. О чём разговор?

Забираюсь на диван с ногами, готовясь к очередным упрёкам. Не понравилось ему как я сижу, видите ли. Переживёт, не пострадает от того, что я сажусь так, как привыкла.

– Если ты всё равно никуда не денешься, то думаю, можем поговорить начистоту. Я хочу знать, откуда ты взялась и почему.

– Нашел идиотку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я смеюсь, хотя для этого совсем нет причин. При чём искренне, наслаждаясь тем, как мужчина сжимает челюсть. И смотрит внимательно, не отрываясь. Сидит на другом конце дивана, а ощущение, что всё ещё могу чувствовать его дыхание на коже.

– Халид, судя по твоему вопросу, ты ничего не смог узнать обо мне. И это мой козырь. А кто просто так делится важным с врагом?

– Будь ты чуточку ласковей, Ада, я мог бы стать твоим союзником.

– Не мог.

Халид никогда не пойдёт против Цербера. Будь у него такие амбиции, сам бы давно сместил. Забрал бы себе всю власть, приватизировал чужую Империю. Но мужчина столько лет его помощник, что сомнений не остаётся.

Он не тот, кто мне поможет.

– Можешь пытать меня, но не позволю тебе добраться до моих родных. Найти ещё один рычаг давления.

– Ты слишком много зверств приписываешь мне. Я пока не был жестоким с тобой.

– Правда?

Иронично откидываюсь на спинку, делая ещё один глоток алкоголя. Но мужчина прав, пока что он ещё не опустился до того, что я от него ожидала. Запер, похитил, лишил свободы. Но никаких пыток и насилия, будь оно неладно.

Принуждение, которое таковым даже назвать нельзя. Может, для кого-то другого. Но если моё тело превращается в предателя, дезертира, получает удовольствие от чужих касаний, то это только моя проблема.

– Я предлагаю игру, Ада.

– Какую?

В детстве я обожала игры. Брат постоянно придумывал разные, чтобы не давать мне скучать. В детдоме игры стали жестче, на выживание. То, что придумал Халид, мне было страшно узнавать.

– Если я угадаю факт о тебе, то ты честно признаешься. И отвечаешь на мой вопрос. Тоже честно. Поверь, я найду способ узнать.

– А если не угадаешь?

– То отвечать буду я. Так что, Ада, готова сыграть?

[1] Мацони – кисломолочный продукт.

Глава 43. Халид

– Халид.

Ада заметно расслабляется. Что-то в мозгах щёлкает или алкоголь работает, но мне побарабану. Наблюдаю, как девушка откидывается на диван, без привычной настороженности. Ведёт пальцами по обивке, перекатывает арманьяк в стакане.

– Ты ведь не будешь настолько банален, чтобы начать угадывать про цвет волос или размер груди?

На самом деле – планировал. Ада это сплошна загадка, с какой стороны не подобраться. Сколько пацаны землю рыли, чтобы хоть пару фактов для этой игры найти. Ничего о ней нет, словно призрак.

И тем интереснее.

– А если буду, откажешься играть?

– Нет. Просто тогда победа точно за мной. Мне достаточно перечислить все твои шрамы, надолго хватит.

Реально хватит на жизнь вперёд. У всех моих бойцов сколько отметин не было, сколько у меня. Дети в детстве постоянно чудят, коленки сбивают и на стекло натыкаются. Я же до пятнадцати легко отделался, ни одного шрама до того. Зато после…

Повалили с того самого момента, как влез в эти дела. Со шпаной разбирался, сам не сильно старше. Казалось, сиди и не рыпайся под крылом отца. Нет же, с другого бока зашел.

Я власть любил. А у Цербера столько этой власти сейчас, что личная доза на постоянной поставке. То, что я творю, когда-то в могилу сведёт. Не раз уже пытались убрать, и взрыв машины или нападение чудной с луком – не предел.

Только я выживаю, статус обязывает. И каждый шрам как напоминание об этом.

– Тогда до банальностей скатываться не будем, - предлагаю девушке, наблюдая за её каждым движением. – Дамы начинают первыми?

– Знаешь, будь ты джентльменом, цены бы тебе не было.

– Джентльмен-Лука тебе сильно помог?

– Ну, ты тоже ведь ничего для меня не сделал. И нет, к вопросу моей цены мы возвращаться не будет. Хорошо. Тебе тридцать… семь лет.

Прямое попадание, без попыток. Уверен, что Лука растрепал или где-то ещё услышала. Нельзя так просто угадать, даже с проницательностью Ады. Слишком точно.

– Даже не скостишь пару лет, как принято в светском обществе?

– Мы сейчас не на приеме, Халид. Я угадала?

– Ты знала. И какой у тебя вопрос?

Ада замолкает, едва сжимая пухлые губы. Отводит взгляд в стену за моей спиной. Явно так далеко не заглядывала. А я ведь не зря эту игру продумал. Подготовился, как школьник к уроку.

Заебался за эти выходные. Слишком много поставок совпало, а я делиться не умею, чтобы везде успеть. На мелкие встречи можно было Луку послать, не проблема. Крупнее были между мной и Цербером, и я метался, как угорелый.

Не зря Царю помог его девчонку вытащить и обрубить дела с Вишняковым. Мой клиент, а я за них обычно до последнего давил. Но не в этом случае, наш договор подходил к концу, была лазейка. И Царь её воспользовался, а я зарвавшегося депутатишку убрал.

Заодно напряг сейчас Царя с охраной, которая пригодилась. Всё чётко обычно, распланировано. Но с таможней всегда проблемы, даже когда куплено и обговорено.

И вместо того, чтобы завалить отсыпаться, разбирался ещё и с Зафаром, который не вовремя власть почувствовал. Щенок, думающий, что может что-то решать. Его спасло только то, что мой косяк тоже был. Не объяснил доходчиво с первого раза, на каких тут правах Ада.

Пленница – да.

Но не уличная девка, которую я привёз на один трах. Девушка задержится здесь, надолго. И мои с ней взаимоотношения – моё дело. Остальным нужно лишь помалкивать и обязанности выполнять, без ошибок.

– Почему ты выбрал именно меня? – Ада молчит так долго, что успел в дебри мыслей забраться. – У тебя хватает денег, чтобы снять любую девушку. И не в отказе дело, чтобы гордостью твою зацепить. Так почему ты меня похитил?

– Просто захотел. У меня не всегда причины должны быть, чтобы что-то сделать.

– Нет, всегда. У тебя – всегда причины есть. И игру ты эту затеял с уверенностью, что что-то узнаешь. Уже знаешь, ты не из тех, кто вслепую будет доверять.

– Ты, часом, не мозгоправом работаешь?

Ада удивительная. Одновременно идиотка и невероятно умная. Лезет на рожон, хотя понимает же, что в какой-то момент моего интереса не хватит. Огребёт за своё поведение, заслуженно.

И при этом слишком глубоко смотрит, понимает то, о чём остальные даже не задумались бы. Захотел поиграть и хер с тобой. А она же сразу причины ищет, всю подоплёку ситуации. И сразу выходы прорабатывает, хотя это у неё, пока, плохо получается.

– Вопрос о работе потом задашь, в свою очередь. Ты не ответил.

– Поэтому. Ты умеешь думать, Ада, хоть и не всегда пользуешься мозгами. Не отвлекаешься, вцепившись в желанное. А ещё ведёшь свою игру, которую мне интересно разгадывать.

Максимально честный ответ, которого даже не ожидал. Но если установил правила, то нужно их придерживаться. Тем более, судя по хмурому выражению Ады, её такое не устраивает.

– Ты не работала администратором в салоне, как рассказывала Луке. Как минимум, не в том, где он тебя видел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Узнал, значит, об этом. Не работала, да.

Узнал. Вытряс все жалкие крохи информации, что владелец смог нарыть. Приходила девчонка, крутилась. Много интересовалась, часто появлялась. Но не работала, за бесплатно помогала. А халявная рабочая сила никаких возражений не вызывала.

– Зачем ты полезла к Луке? Не плети мне сказки о любви, реальная причина, Ада.

– Как на счёт варианта, что увидела тебя мельком и не смогла без тебя жить? На всё пошла, чтобы добраться. Не романтично разве?

– Ты бы так не отбивалась и не сопротивлялась тогда.

– Может, именно это моя игра? Зацепить тебя, чтобы задержаться рядом надолго?

Зацепила ведь. Но ни одна стратегия не должна была включать в себя рану на шее и смерть на пороге. Да и девки, которых интересовали только бабки, до такого бы не додумались. Там другой подход, не такой изящный.

Дёргаю Аду на себя, чувствуя, как расплескивается арманьяк по брюкам и дивану. Убираю стакан, чтобы не мешался. И сжимаю девчонку в своих руках, усаживая сверху.

– Может. Так давая проверим, Ада, насколько ты солгала сейчас.

Глава 44. Ада

– Ты только о сексе думать можешь?

Выдавливаю из себя, когда лёгкие сжимает в приступе. Сердце тоже задевает. Все органы страдают из-за того, как Халид касается меня. Ужасный человек, а я заглядываю в его тёмную омуты и меня дрожь берёт.

И не из-за страха ведь совсем.

– Я с женщинами предпочитаю не мировую политику обсуждать.

– А жаль. Ты знал, что президент Франции…

– Помолчи, Ада.

И я замолкаю. Сложно говорить, когда голосовые связки исчезают из тела. Будто никогда и не было их. Только хриплый вздох вырывается наружу, смешанный со стоном, когда мужчина задирает на мне платье.

Без прелюдий касается через бельё, надавливает. Меня пробирает, до самого нутра. До основания пожара, который разгорается. Ощущение, что тело немеет всего лишь от того, как Халид надавливает на клитор.

Как может быть с таким ужасным человеком – хорошо?

– Ты реальная колючка, - усмехается, опуская ладонь на щеку. Ведёт большим пальцем по полоске жара, которое растекается по лицу. – Нихера в тебе особенного, Ада, нет…

– Так отпусти меня, Халид.

Прошу, а сама держусь за его плечи. Наваливаюсь на мужчину, который почти лежит. Веду пальцами по рубашке, непослушными пальцами расправляюсь с мелкими пуговицами.

Меня никто не заставляет, а тело действует самостоятельно. Разум вопит, но за биением сердца его не слышно. Мелькает глупая мысль, что после этого отпустит.

И мужчина, и меня.

Вот если сейчас, без споров и сожалений. Просто отдаться желанию, прекратить бить себя по рукам. Может после этого немного прекратит скручивать нервы от его присутствия?

Это аномальная реакция, неправильная, несуществующая. Мне хочется прижаться к нему, исследовать каждый шрам. Понять, что скрывается в этом мужчине.

Разрушительное желание.

– Ты от арманьяка такая жаждущая становишься? – мужчина смеётся. Действительно смеётся, открыто, легко. Сжимает мои волосы, практически до боли. Смотрит жадно, так же, как я и на него. – Что мне с тобой делать, а?

Любить, кормить и никому не отдавать.

Если бы Халид не был помощником Цербера, а я не была одержимой местью... То ответила бы что-то подобное. Но мужчина может принять как инструкцию к действию, а мне оно не нужно.

Всё, что мне нужно, это месть.

Простая месть. Разрушить жизнь того, кто забрал у меня всё.

Честно, пусть и не благородно.

– Фокус на мне, а не на своих мрачных мыслях.

Голос мужчины звучит приказом, которому нет сил сопротивляться. Только действительно сосредоточиться на нём. Как медленно вздымается его грудная клетка, как бьётся сердце под ладонью.

Нащупываю шрам, рядом совсем. Немного глубже и мужчина был бы мёртв. Старый след, неаккуратный. Как и все другие. Миллионы разных отметок, от которых спирает дыхание.

Накланяюсь, касаясь губами одной из них. Между пятым и шестым ребром тянется светлая полоска.

Кожа у Халида горячая, от него пахнет пылью и кровью. Как напоминание, какого мужчину я сейчас хочу.

Только это меня не останавливает. Тянусь пальцами к брюкам, стягиваю вниз под довольным взглядом Халида. Я не знаю, что со мной происходит. Пьяна, под таблетками обезболивающего или просто сошла с ума.

У меня наверняка жар. Лицо горит, душно. А пальцы сжимают стояк мужчины. Проводят по головке и вздутым венам, ласкают. А я смотрю на это и словно не я делаю.

– Ты что-то подмешал, да? – спрашиваю, чувствуя, как вибрирует всё внутри. – Нечестно играешь, Халид.

– Играй я честно, ты бы давно уехала с Лукой. А такого я не допущу. Но нет. Предпочитаю, чтобы ты кончала с мыслью, что действительно меня хочешь. Поверь, это намного приятнее.

Верить не получается, потому что это не я. Не могу дрожать от чужой близости. Не могу вскрикивать, когда меня неожиданно опрокидывают на спину. Диван узкий, Халид огромный. А всё получается так изящно…

– Вот так лучше.

Его касания становятся жестче, напоминают хватку. На бёдрах, талии, изощрённая пытка достаётся соскам. Которые обводят по кругу, сжимают, тянут на себя. А я даже не помню, когда мы остались без одежды.

Как по щелчку пальца оказываемся голыми, а мужчина резко толкается в меня. Заполняет, а между ног тянет. Всё внутри просит резких движений, звёзд перед глазами. А получает лишь ещё большее мучение.

– Такая влажная, - чертов самолюбивый засранец, который двигается слишком медленно. – Давай, Ада, попроси меня.

Нет.

Иначе это будет крахом. Сравняет меня с теми, кого трахал Халид в перерыве между работой. Я к такому не опущусь, не буду подчиняться ему. Стон и просьба не просто поток желания, это доказательство, что он может меня прогнуть.

Использую единственный вариант, совсем случайно. Сжимаюсь, когда нет больше сил терпеть. Сдавливаю член мужчины, такой огромный и каменный. Словно пронзает насквозь, раздирает.

И выпускает те неуместные чувства, которые называются желанием. Диким, неуправляемым. Когда подаюсь бедрами, самостоятельно насаживаюсь. И касаюсь его постоянно.

– Знала бы ты, как в тебе охрененно.

Его борода царапает кожу, оставляет словно ожог на шее. Толчки ускоряются, ядовитые тернии плюща сильнее закручиваются внутри. Сжимают, словно я жертва, которую нужно уничтожить.

И уничтожает.

Слишком резко тело накрывает судорогами и негой, когда двигаться не получается. Неожиданно, что я не могу сдержать крика. Резкого, прерывистого.

Который Халид ловит губами. Целует, проходиться языком по нёбу. Этот мужчина сам яд, афродозиак. Он несёт за собой смерть, и в этот момент умираю я.

– Вот так.

Не представляю, как мужчина может говорить. У меня нет сил даже сил закрыть глаза. Впиваюсь взглядом в мужское лицо, такое расслабленное, с капельками пота на висках. С опасным блеском черных омутов. Словно там черти с факелами меня заманивают.

А я поддаюсь.

– Ты колючка, Ада. Но я с твоими шипами справлюсь.

И в этот момент я знаю, что мужчина ошибается.

Он уже верит, что меняет меня. Что случившееся что-то значит.

А я собираюсь добраться до телефона и вызвать опергруппу. Похищение человека ещё никому просто не прощали.

Мне нужно спасти саму себя от этого мужчины. 

Глава 45. Ада

Игра продолжается, хотя мне меньше всего это хочется. Когда внутри всё ещё подрагивает, отдаёт слабостью… Ничего не хочется. Только завалиться на кровать, проваливаясь в сон. Без претензий, если кто-то завалится на кровать вместе со мной.

Но мы говорим, если это можно назвать разговором. Короткая перепелка, с попытками укусить друг друга. Использовать найденную информацию, чтобы додавить соперника. Но Халид действует с улыбкой на лице, его словно совсем не касается, что я знаю о нём слишком много.

Меня же это бесит. С каждым словом я начинаю сильнее скалиться и кусаться. Пытаться сохранить крупицы информации о себе. Халид не спрашивает ничего опасного – фамилию, близких родственников или реальный адрес. Вместо этого – глупости вроде хобби, когда я по неосторожности признаюсь в стрельбе из лука.

В какой-то момент я почти рискую сказать что-то за Цербера и Халида, как того дёргают. Срочный звонок, срочный выезд и прочие важные дела криминальных авторитетов.

Мужчина много ругается и, кажется, угрожает звонившему. После устало трёт глаза, не панировав снова возвращаться на работу. Но переодевается и направляется к выходу.

– Ада, подойди.

Как собачка должна следовать зову. Показательно громко вздыхаю, поправляя платье, и медленно направляюсь к нему. Ловлю короткий взгляд на бёдрах и чувствую себя удовлетворённой. Только не понятно от чего.

– Застегни.

Хочется треснуть его хорошенько, но вместо этого цепляю край рубашки, застёгивая запонки. Как примерная и идеальная жена. Или любовница. Халид что-то приказывает в трубку, протягивая мне вторую руку.

Серьёзный, напряженный. У меня много есть что ему сказать, но я делаю совсем другое. Чуть наклоняюсь, поднося его ладонь ближе. Веду пальцами за запястью, поправляю рукава.

Халид опережает меня, накрывая лицо своей рукой. Касается подушечками большого пальца, который я собиралась прокусить. Для того, чтобы не смел больше так вести со мной.

А теперь застываю от непонятной ласки, которая спускается по венам. Мужчина огромный и жестокий, но сейчас касается меня и меньше всего хочется вцепиться в его шею.

– Веди себя хорошо, Ада. Без ненужных движений. Если никаких сцен не устроишь, получишь подарок вечером.

– Переживу без твоих подачек.

– Ты либо получишь подарок, либо наказание. Думай , что тебе больше нравится.

Возле входной двери уже собираются его ребята. Несколько тех, которых я уже видела. Большинство незнакомых и чужих. Которые с интересом поглядывают на меня, когда никто не видит.

А Халиду всё равно, он не привык отчитываться или отвечать за свои слава. Только перед Цербером, которого здесь нет. Поэтому мужчина может спокойно притянуть меня к себе, целуя. Ладонь зарывается  волосы, крепко сжимая. Не даёт отстраниться, своевольничать.

Подчинись.

Как немой приказ, передающийся через пальцы на затылке и ладонь, которая накрывает талию.

И я подчиняюсь, приоткрывая губы и впуская чужой жар в себя. Растворяюсь в касаниях, поднимаюсь на носочки, чтобы быть на равных. Только Халид этого не позволяет. Сжимает руки сильнее, его ладони опускается на мои скулы. Словно там, под коже, зарождается тепло. Пощипывающее, потоком стягивающее вниз.

– Умница, - Халид улыбается, а после оставляет шлепок на моей заднице. Больше обидно, чем действительно больно. И, немного, будоражит. – Ладно. Иди к себе, никаких подстав, колючка.

– Хорошо. Я ничего не собиралась…

Халид кивает, выходя из дома. А я остаюсь с чистой совестью, ведь действительно не собиралась. Пока плана нет – глупо куда-то двигаться. Но в тишине дома есть время подумать. Сосредоточиться, обдумать каждую деталь.

Но меня настолько забивает усталостью из-за последних событий, что я падаю на кровать, практически вырубаясь. У меня нет сил со всем этим бороться и справиться с Халидом. Женская хитрость, которой не всегда достаточно. Особенно мне, которая с этим мужчиной теряет себя. Почему-то, необоснованно, просто так.

Халид их тех мужчин, кто просто берёт, что хочет. И женщины, и бизнесмены прогибаются под ним. Его аурой, грозным видом. Этой внутренней уверенностью, что он всё получит.

И я тоже, так же низко пала, как и они.

От его близости ведёт, и я ничего не могу с этим сделать. Просто принять, как данность. Что моё тело предатель, а разум не работает. И никаких плюсов в ситуации я найти не мою.

Разве что периодический оргазм и жгучие поцелуи.

– Поднимайся.

Чувствую грубую хватку на руке, с кровати практически стаскивают. Я только провалилась в сон, а мозги напоминают болото. Сложно открыть глаза и сосредоточить взгляд на мужчине.

Не Халид. Другой, с ссадиной на скуле, разбитой губой.

Зафар.

– Пусти меня!

– Заткнись и двигай.

Грубый толчок в сторону шкафа. Зафар открывает дверцы, какая-то одежда летит в лицо. А я застыла, слишком быстро выдернутая из сна, где моя семья была жива. Там пахло блинчиками, крепким кофе, гранатовым вареньем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А тут воздух спёртый, и я не представляю, чего можно ожидать от злого мужчины. Которому досталось из-за меня.

– Остынь, Зафар, - на пороге Кемаль. Или Камиль? – Я сам отвезу её.

– Отвезёте куда?

– Наряжайся, Ада, - Зафар откровенно наслаждается происходящим. – Цербер приказал привезти тебя.

Глава 46. Халид

– Халид слушает, - отвечаю, пока работник носится вокруг. Готовит всё к назначенному часу. – Что случилось, Кемаль?

– Прости, что беспокою, - охраннику позволено общаться без утомительного официоза в моменты, когда никого нет рядом. – Но ты говорил, что за мной безопасность Ады.

– И?

– Только что Зафар сообщил, что её нужно привезти к Церберу. Почти уже на выезде, какие-то распоряжения будут?

– Пойдёшь против Цербера, Кемаль?

– Я работаю на вас, приказов Цербера не знаю.

Хороший парень, хоть и зелёный совсем. Я в его возрасте выстраивал империю Цербера, в самое пекло лез. Так, что либо я умру, либо враги. И не особо жалел. Ни себя, ни остальных.

У Кемаля в голове ветер гуляет. Исполнительный и верный, раз мне сразу всё доложил. Без вопросов и сомнений. Но на большее у него расчёта нет, хотя мог бы выше подняться.

Луку никто пока не заменит, но Зафара – легко.

– Так что мне делать? Остановить или…

– Езжай с ней, без вариантов. Её на заброшенный завод везут, где мы встречались с Дамиром в октябре. Если хоть на поворот не туда свернёте – докладывай.

– Значит, вы в курсе?

– Думаешь, что-то без меня в этом городе происходит?

Ответом мне служит молчание. Сбрасываю звонок, раздраженно облокачиваясь на бетонную стену. Нихера сами организовать не могут, всё самому решать нужно.

А после этого вопросы ещё возникают, почему я никого к бизнесу не подпускаю.

Хотя прогиб Кемаля засчитан, в полной мере. Мне нужны люди, верные именно мне, а не Церберу. Это многое меняет и упрощает, в случек каких-то непредвиденных событий.

В пластиковом стакане плещется кофе, третья или четвёртая порция за сегодня. Максимум сна – пять минут в кресле, пока ждал информацию о поставке.

И сейчас тоже отдых не предвидится. Вместо того, чтобы завалиться спать окончательно, сейчас с Адой разбираюсь. Реально колючка, которая зацепила.

Думал, что после быстрого траха попустит немного. У меня не мало девок было, чтобы сейчас на какую-то конкретную запасть. Но её мозги интересуют не меньше тела. Что-то там не так, повернуто не в ту сторону.

Имеет смелость огрызаться, даже будучи в невыгодном положении. Прёт напролом, не сдаваясь. Другая давно бы сломалась или прогнулась, подстраиваясь под обстоятельства.

Но не Ада. В ней стержень такой силы, что не в каждом из моих ребят есть. Несгибаемый и сильный, привлекающий своей прочностью. И ещё разобраться не успел, чего мне больше хочется: согнуть этот стержень или просто проверить на крепость.

– Мишени установлены, - работник докладывает, успевая в короткие сроки. – Наш человек…

– Все свободны, вечером оборудывание заберёте.

Зеваю, опрокидывая остатки кофе. И вот нахрена мне было сейчас во всё влезать? Можно было отложить, после разобраться с тем, что на Цербера новый заказ получил.

Но мысль зудела в голове с той глупой игры с Адой, решил этот момент первым решить. А после по накатанной всё отыгрывать.

– Топай, давай.

Слышу голос Зафара и усмехаюсь. Пацан последнее время слишком много себе позволяет. При том, что мозги у него не всё могут запомнить. Надо других подтянуть, чтобы могли перехватить его дела.

А после разбираться с сопляком, который уже берегов не видит.

– На «вы» и «xanım Ада», - произношу нараспев, потому что настроение хорошее. Редкость, учитывая усталость. – Даже если на расстрел везёшь.

– Знаю, cənab Халид. Я просто договорить не успел. Девушку привёз, как было велено.

– Теперь гуляй. Охрану по периметру, полное наблюдение. Если хоть кто-то в гости наведается – отвечать будешь ты.

– Понял.

Помещение заброшенного завода быстро пустеет, повторения не нужно. Только Ада остаётся. Скрещивает руки на груди, смотрит недовольно. Но видно, что труханула знатно. Бледная, с губами искусанными.

Или последнее – моя заслуга?

На ней бесформенное платье, наконец-то. Тёмно-вишневое, длиной в пол. Сверху пальто набросила, обувь на плоской подошве. На ту девушку похожа, которую я собираюсь рядом с собой видеть.

– И что это значит? – Ада сразу в бой идёт, разговор не фильтруя. – Мне сказали, что к Церберу везут! Это не…

– Зафар неправильно мой приказ понял. Его ошибка.

– А ты ведь ошибок не прощаешь, да?

– Не прощаю. Но сейчас не охранник меня волнует. Подойти не хочешь? – в ответ получаю качание головой. Спутанные кудряшки забавно подскакивают в такт. – Подойди, Ада.

– Зачем я здесь?

– Стрелять будешь.

– В тебя?

С улыбкой кровожадной спрашивает. Не сомневаюсь, что если сейчас вручу ей ствол, то всю обойму выпустит. Девушка без тормозов и границ. У неё ведь одна цель сейчас – от меня дальше оказаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А я уже многим рискнул, держа её рядом с собой. Открыто против приказа Цербера как-то пошел, чтобы иметь возможность всё это организовать. Интересно, оно того стоило?

Хотя заранее знаю, что да.

– Кажется, ты говорила о маленьком хобби.

– Говорила?

Переспрашивает, нервно осматривая обстановку. С виду полная невозмутимость, но пальцы едва сжимают ткань рукава. И глаза бегают от одной стены к другой. Цепляются за отверстия, где ещё остались пули.

Как-то с братом о встрече договаривался, чтобы обсудить его дела на территории Цербера. И здесь же на нас напали. Люди, пришедшие за Дамиром. А ещё какая-то девчонка запустила в меня стрелу, а попала в Царя.

Символичное место.

– Ты ведь любишь стрельбу из лука. Вот и решил организовать тебе развлечение. Даже с ценным призом.

– Каким? – медный огонь разгорается в её глазах. Ада сама ко мне подходит, без напоминаний. – Что ты задумал, Халид?

– Если выбьешь десять попаданий из десяти…

– То?

– То тогда я отпущу тебя.

Глава 47. Ада

Он серьёзно?

Смотрю внимательно на мужчину, прикидывая все варианты. Слово правой руки Цербера многое значит. И если предложил, значит должен сдержать обещание. Предложил он наедине, никаких свидетелей. Но я ведь могу потом кричать, внимание привлекать. Слухи пойдут.

Халид такого не допустит.

Значит, серьёзно.

– Десять из десяти, - переспрашиваю, сжимаю ткань тёплого платья. Сама двигаюсь ближе. – И я смогу уйти, навсегда?

– Если не захочешь остаться.

– Не захочу.

– Тогда – вперёд.

Ладонь Халида давит на лопатки, прожигая. Подталкивает к железной двери, за которой скрывается просторное помещение. Я знаю, потому что уже здесь была. И тоже, с луком и стрелами.

И с Халидом.

Правда тогда целилась в него, выпуская стрелу. Узнала, что Цербер едет на встречу. Отследила, воспользовалась нападением другой банды. Стоило сразу догадаться, что Цербер пошлёт вместо себя помощника.

– Не боишься, что выстрелю в тебя? – прикасаюсь к явно дорогому луку. С крепкой тетивой, удобной рукояткой. Тяжелый, но приятный. – Тогда точно буду свободной.

– Ты можешь попробовать.

Судя по интонации, мужчина совсем не боится. Даже мысли не допускает, что я способна на это. Не уверена, что сейчас и с ним, но в теории – да. Когда мне придётся окончательно опуститься на дно, чтобы получить желанное.

А может, даже пробить его. Пустить трещины по тонкому льду, на котором я стою. Провалиться ниже и ниже, завершая начетое.

Но сейчас я лишь перебираю пальцами стрелы в колчане. Надавливаю подушечкой на острый конец, едва не раня кожу. Дорогие, не хуже лука. Даже аренда подобного влетела Халиду в крупную сумму.

Проглатываю благодарности, потому что ни о чём его не просила. Это мужчина решил, организовал. Придумал очередную идею, как развлечь самого себя.

А я выступаю главным клоуном.  

– Ты ведь специально, да? – оборачиваюсь к мужчине, который встал за моей спиной. – Выбрал мишени с наименьшим кругом для «десятки».

– Никто не обещал, что будет просто. Дам тебе пятнадцать стрел и возможность ошибиться.

Мне хочется вскинуть средний палец и всё сказать ему. За пренебрежительный тон и бесящую ухмылку. Но сильнее обхватываю лук, натягивая тетиву.

Без стрел, просто примеряюсь. Разворачиваюсь полуоборотом к первой мишени, где крупнее всего «яблочко». Делаю вдох, вспоминая, как когда-то это делала. Идеально прямая спина, рука в изгибе девяносто градусов.

И ровное дыхание, никакого волнения.

– Ни релиза, ни крага? – спрашиваю у Халида, который, готова поклясться, выглядит растерянным. Если за эту эмоцию можно принять сощуренные глаза. – Оборудование для стрельбы. Защита от тетивы.

– В следующий раз закажу.

– Следующего раза не будет.

– Для начала попади хоть раз.

Бог, Аллах или кто там наблюдает за нами наверху, неодобрительно качает головой. Пафос и излишняя помпезность – плохо. Но ничего не могу с собой поделать.

Рискую, но не отрываю взгляда от тёмных омутов. Губы сами расползаются в улыбке, пальцы выпрямляются. Свист стрелы заглушает сердцебиение, врезаясь в мишень.

– Попала?

– Ты же знаешь, что да.

А Халид улыбается. Дёргает уголки губ, одобрительно кивает. Словно доволен, что я приближаюсь к свободе. Может, ему так быстро надоело? Я ведь отвечать начала, не так интересно. А отпустить просто так – скучно.

Три широких шага, чтобы остановится напротив следующей мишени. Между нами тридцать метров, видно потёртости краски, следы от прошлых стрел. И я уже вижу, куда именно попаду.

– Ты очень хочешь победу. Ни одного промаха, Ада. Занималась стрельбой? По тебе плачет олимпиада.

– Не плачет. Но стрельба – отличный способ успокоиться. Нельзя злиться или волноваться, идеальный контроль над эмоциями.

– Стреляла из пистолета?

– Предпочитаю лук.

У меня затекает спина от долгой стрельбы. Когда выбираешь правильный наклон лука. И стёрта кожа на пальцах из-за тугой тетивы. Хорошая, но для неё нужно спусковое устройство.

А у меня – только я сама.

Как и всегда.

– Не хочешь отдохнуть? – крупные ладони опускаются на плечи, когда я выбиваю восемь мишеней. И трачу все запасные стрелы, подаренные мужчиной бонусом. – Ты выглядишь напряженной.

– Я хочу домой.

Говорю чистую правду. Не представляю, что буду делать дальше. Как общаться с людьми, быть в обществе. И делать вид, что я не горела от касаний этого монстра.

Который прижимается со спины, давит своим телом. Принимает мою же позу, чтобы не мешать стрельбе, но он ведь мешает! Дыханием, которое спускается мурашками по шее. Оседает нежеланным жаром внизу.

Пальцы начинают дрожать. От напряжениев мышцах, от того, что долго держу тетиву натянутой. Но опустить не получается. Превращаюсь в застывшую фигуру, когда ладони Халида ползут ниже. Опускают шлейку платья.

Кожу царапает мужская щетина, а после касаются губы. Почти невинное касание, если бы меня так не колотило от его близости.

– Давай, Ада, стреляй.

Его ладони сошлись на моём животе, а мои – сжимают лук. Не слушаются, деревенеют.

– Покажи, насколько ты способная.

Медленный вдох, на выдохе очистить разум. Напрячь до предела мышцы, чтобы не трястись. Просто убрать пальцы, отпуская стрелу.

– Умница.

Его похвала похожа на тот гранатовый джем. С лёгкой кислинкой, горечью. Я не должна здесь быть, не должна получать одобрение этого мужчины. И точно не должна этим наслаждаться.

– Осталась всего одна мишень. И ты сможешь уйти, - шепчет, словно Дьявол на самое ухо. – Постараешься? Или сразу сдашься?

– Я не…

Задыхаюсь, потому что мужские пальцы сминают моё платье. Не задирают, а прижимают к телу, вместе с бельём. Надавливают через ткань на моё лоно, добираются до клитора.

Так странно и остро. Дикими чувствами затапливает. Словно лава спускается по венам, разбираясь со мной. Сжимаю бёдра, только усиливая давление мужчины.

– Хал-лид, не надо, - прошу, словно к моему лбу приставили дуло пистолета. – Я…

– Тише, маленькая колючка.

Его слова смешиваются с незнакомым языком, пробивая нутро. Задевая ту нить, что скручивает душу. Разрывает на лоскуты.

– Стреляй, Ада. Последняя стрела.

Если сейчас попаду – он меня отпустит.

Всё закончится.

– Стреляй.

Он говорит, а я подчиняюсь. На инстинктах и эмоциях, забывая о хладнокровии. Пальцы дрожат, стрела улетает. Врезается возле границы, отрезающий мой проигрыш от моей победы.

Но не с той стороны, что мне нужно.

– Ещё одна попытка, - Халид предлагает, но я ни капли не верю его хватке и тяжелому дыханию. – За поцелуй. Давай, колючка, попробуй ещё раз.

Поцелуй за свободу – слишком просто.

Ничтожная цена.

Конечно же, я разворачиваюсь, опуская лук. И целую мужчину, прижимая ладонь к его щеке. Провожу по полоске шрама, резко вздыхаю, чувствуя чужой стояк.

И, конечно же, Халид просто так не даёт отстраниться.

Глава 48. Ада

– Хватит, - прошу, когда чувствую, что ноги подгибаются. – Халид. У меня ещё два выстрела.

– Потом.

Он отрезает, без шансов спорить. Лук летит на бетонный пол, разнося эхо удара по комнате. И в этом эхе не слышно моего стона. Когда крупные ладони сжимают мою задницу. Вдавливают в мужское тело.

А губы жжёт от его укусов, которые тут же ласкает язык. Беспрерывно, словно мужчине совсем не нужен воздух. И мне тоже, потому что лёгких больше не существует. Меня самой нет, только чужое дыхание на коже.

– Здесь холодно, - всё что могу придумать. Ощущение, что поезд на полном ходу несётся в пропасть, а стоп-кран сломан. – Халид.

– Я тебя согрею.

Обещает так, что не верить не получается. Согреет, испепелит. И то, как его ладони поднимают край платья вверх, тому подтверждение. Длинное, бесформенное платье, которое должно было скрывать мое тело, теперь задрано до груди.

И мужчина видит всё. Скользит взглядом, ныряет пальцами за край трусиков. И давить на клитор, пока не почувствует мою дрожь.

– Какая ты влажная, Ада. Отталкиваешь меня, а у само между ног водопад.

У него хлёсткие слова, хуже пощечин. Бьют по лицу, напоминая, что я творю. В чьих руках сейчас и к кому с поцелуем тянусь. Бьют, но совсем не отрезвляют.

Халид сгребает мои волосы, до боли призрачной. И тянет к себе, возобновляя поцелуи. Жесткие и жадные, когда всё забывается. Даже собственное имя.

И я отвечаю. Роняю платье, которое сама удерживала. Тянусь пальцами к его лицу. Плечи под пальцами напрягаются, превращаясь в камень. Словно жаркий, приятный валун, нагретый на солнце.

Мужчина толкает меня к балке, которая служит опорой второму этажу и мне самой. Упираюсь руками в холодный бетон, выгибаясь. Стараюсь уйти от настойчивых прикосновений, но Халид сильнее давит.

Его пальцы беспощадно рвут ткань трусиков, заставляя края впиться в кожу на секунду. Пронести острое возбуждение, когда задевают клитор. И с глухим треском рвутся от силы мужчины.

– Блять, ты бы знала, как сейчас охрененно выглядишь. С задранным платьем, голой задницей, - на которую опускается шлепок. А затем одну половинку сжимают пальцами, трут кожу. – Расставь шире ноги.

Все протесты взрываются яркими вспышками в голове. Ослепляют, не дают ничего сказать. Только выполнить приказ, становясь той послушной Адой, какой Халид хотел видеть меня.

Но ничего другого сделать не получается, когда тело пронизывает желанием. Словно запустили вместо вен проволоку, а теперь тянут. Скручивают меня.

– Вот так. Послушная, - удовлетворённо вздыхает.

За спиной разносится короткий «вжух». А мне звучит курковым спуском. Не секунду раньше, чем между ног упирается член мужчины. Скользит по моему лону, раскатывая смазку.

– Прекращай со мной спорить, Ада. И тогда тебе будет хорошо.

– А если не перестану? Что тогда сейчас сделаешь?

Вместо ответа мужчина сильнее сжимает мои бёдра. До фиолетовых синяков, которые обязательно появятся на утро. А головка члена прекращает движение, упираясь выше, на моем анусе.

– Нет! Ты не…

– Тише, колючка, - успокаивающий шёпот касается шеи. – Не сейчас, ты не готова. Но я возьму тебя каждым способом. И тебе понравится, обещаю. Кончишь на моем члене в твоей охренительной заднице. И будешь просить ещё.

– Хватит. Болтать.

Трение пальцев на клиторе становится невыносимым. внизу всё горит и сжимается. Больно от ожидания, от того, что мужчина все ещё не во мне. А он лишь коротко смеётся перед тем, как толкнуться в меня.

С хлопком, входя на полную. Он огромный, растягивает меня. Снова и снова, словно всё в первый раз. Словно этот мужчина уже не брал меня так, как ему хотелось.

Как хотелось мне.

– Какая же ты узкая, - его дыхание даже не сбивается, хотя толчки ускоряются. – И тихая, охрененно тихая.

А я не представляю, как можно хоть что-то из себя выдавить. Всё внутри сжимается до точки, по которой Халид бьёт. Каждым движением задевает членом моё возбуждение.

Могу лишь учащенно дышать, прикусывая губу. Так, как это делал сам мужчина совсем недавно. С острой болью, пульсирующей на коже. удовлетворением, попыткой отвлечься.

Только не получается. Халид не позволяет ни на секунду отключиться, пробираясь одной ладонью под платье. Стону протестующе из-за того, что для этого ему приходиться убрать пальцы с клитора. И сразу возбуждение назад откатывает, не достигая пика.

И снова стону, не сдерживаясь, когда грубые пальцы так нежно ведут по груди. Обводят соски, задевают их, но больше ничего. Ни одного нужного прикосновения, и Халид прекрасно об этом знает.

– Попроси меня, колючка. Если хочешь кончить, нужно попросить.

– Нет.

Сама себе рою могилу. Ему ничего не мешает кончить и оставить меня опустошенную. Для этого моё желание не нужно. Лишь ещё раз сжаться, когда мужчина резко толкается.

Халид впивается губами в мою шею. Прикусывает кожу, втягивает её. А меня втягивает в непонятный вихрь, когда перед глазами туман. Ничего не видно, только пульс зашкаливает. Выбивает в голове, между ног, в каждой клеточке.

– Ты же хочешь, Ада. Так сжимаешь, так стонешь тихо. Хочешь ведь, до одури.

– Хочу.

– И чего ты хочешь?

– Тебя.

Финальный выстрел в голову вместе с тем, как пальцы сжимают клитор. Просто держат, пока член вколачивается в моё тело. И этого хватает.

Я кончаю с именем Халида, когда тело неконтролируемо дрожит. Я упала бы, да только мужчина крепко держит. Растягивает оргазм медленными толчками, пока снова не ускоряется.

Бормочет что-то, с проклинающим тоном. Пока не замирает, оставшись членом во мне. Руки мужчины бродят по телу, очерчивают каждый изгиб.

А затем всё пропадает, накрывает холодом. И тянущими ощущениями между ног, когда Халид отстраняется. Разворачивает меня к себе, самостоятельно поправляя моё платье.

– Ты спрашивала, что я сделаю, если снова будешь спорить, - надавливает подушечкой большого пальца на нижнюю губу, оттягивая. – И я предпочитаю метод кнута, Ада. Но ты была послушной и получишь свою награду.

– Я не за награду с тобой трахалась.

Сама не знаю, зачем огрызаюсь. Отвожу голову, избегая новых касаний. Я не одна из его девочек, с которыми Халид проводит свои ночи. И я не буду раздвигать перед ним ноги, чтобы получить какую-то безделушку.

Даже ради мести не получается.

Только из-за проклятой тяги к этому ужасному мужчине.

– Следи за языком, Аада. Нечего тебе пачкать его такими грубыми словами.

– Тебе, значит, можно?

– Мне – да. Итак, по поводу твоей награды.

– Деньгами или украшением отдашь?

– Желанием. Тебе, наверняка, надоело сидеть в доме. Поэтому я свожу тебя в город, куда захочешь. Естественно, под присмотром и последующим возвращением домой.

– Приглашаешь меня на свидание, Халид?

– Что-то вроде того, колючка.

Глава 49. Халид

Свидание.

С этим Ада, конечно, загнула. В жизни не водил никого на свидания. Бесполезная трата времени, а его у меня нет. Каждый знает, что хочет получить в итоге. И договориться на берегу намного проще.

– Спасибо за приглашение, - девушка поправляет свою причёску, которую я безнадежно испорти. – Но у меня ещё пару выстрелов. И я собираюсь воспользоваться шансом.

– Даже не сомневался.

Хотя была надежда, что Ада забудет об этом. Под дурманом похоти и желания просто оставит идею с побегом. Но это только распаляет мой интерес.

Облокачиваюсь на бетонную балку, провожая её взглядом. И её задницу, которую видно даже через ткань платья.

С Адой я понял, что нельзя её просто запирать. Ей, как и мне, интересна сама игра. И стрельба из лука только часть того, что я собрался подготовить для девушки. Аде нужна призрачная надежда на свободу, и я готов её дать.

Полностью отпускать нельзя. И держать её взаперти тоже. Ада будет только вырываться, биться о прутья, как та птичка в клетке, и делать всё на зло.

Хилый баланс нужно искать. И с любой другой я бы уже забил. Есть дохрена других баб, которые проще и не такие проблемные. Но член встаёт на эту, и я не собираюсь просто забивать на это.

– В углу крыса, - бросаю, когда Ада сжимает стрелу.

Но девушка лишь оборачивается ко мне, вскидывая бровь. Усмехается, качая головой. Даже не надеялся, что её это проймёт. Но попытка не пытка. Забавно считывать любую реакцию. Как наркотик, до которых я не опускался.

– Хоть бы сделал вид, что ты честный человек и держишь своё слово.

– Аккуратней со словами, Ада. Я не терплю ложных обвинений. Я обещал тебе свободу и ты её получишь, если выиграешь.

Но это не значит, что я так просто опущу. У меня хватает людей, чтобы отправить нескольких следить за девушкой. Выяснить, кто она и откуда пришла. А после найти слабые точки, на которые можно надавить.

Ада ведь сама об этом говорила, отказываясь рассказывать о близких. Если я смогу добраться до кого-то, кто ей дорог, то воспользуюсь шансом. Чтобы она сама ко мне пришла и не могла больше уйти. Сама вошла в дом, захлопывая за собой дверь клетки.

– Но играть честно, колючка, я тебе не обещал. 

– Как предсказуемо, - она вертит в пальцах стрелу, оглаживает наконечник. – Честность не для таких, как ты?

– Нет, просто предпочитаю не полагаться на удачу. Она для слабаков, - отталкиваюсь от стены, направляясь к девушке. Две стрелы – два прекрасных шанса от меня сбежать. А я всегда добиваюсь своего, всеми силами.

– А как же надежда, что я сама выберу остаться? Или надежда тоже для слабаков?

– Для них. И надеяться глупо, ты не останешься.

Эта девушка из тех, кто уйдёт в любом случае, даже если будет хотеть продолжения. А она уже хочет, может, не всего того, что я планирую дать, но меня – так точно. И упрямо сопротивляется.

– Если ты будешь дёргать меня или лук – это не засчитывается.

– А если встану перед мишенью?

– Тогда узнаешь насколько больно вытаскивать стрелу из тела.

Ох, Ада точно бы выстрелила, даже проверять не нужно. Она не будет бросать слов на ветер, стараясь выполнить каждую угрозу.

И девушка ошибается, я знаю, насколько хреново, когда в тебя стреляют из лука. Не сам прочувствовал, но мог бы. Если бы Царь, друг брата, не оттолкнул вовремя. Сам подставился, спасая мне жизнь.

Не первое покушение, но впервые такое оригинальное.

Самое главное, что ту девку так и не нашли. Ребята были отвлечены едва закончившейся перестрелкой, а тут та чумная. Пока начал искать, её след остыл. И никто в городе ей стрелы не продавал, это проверили в первую же очередь.

– Давай, Ада. я не намерен ждать всю ночь, пока ты соберешься. Сколько там в турнирах? Пятнадцать минут на серию выстрелов? Твои давно закончились.

– Ограничения по времени не было.

– Теперь есть.

Я добиваюсь своего. Ада раздраженно передёргивает плечами, а затем натягивает тетиву. Ни капли того спокойствия, с которым она делала первый выстрел.

А хладнокровие важно в любом деле, помимо постели. И сейчас девушка рискует проиграть только из-за своей эмоциональности. Играя мне на руку.

– Сука.

Ругается совсем не подобающе для xanım, когда стрела оказывается на границе. Снова. Направляется к мишени с целью проверить, а я следую за ней. С неё станется сейчас вручную переставить стрелу.

Чертовски целеустремлённая девчонка в тех местах, где этого не нужно.

– Граница, ровно, - разворачивается ко мне, стреляя медными глазами. – И если судить по турнирам, то в если стрела повреждает границу, то засчитывается счет внутреннего круга.

– Это если граница цветов, Ада. Желтый цвет начинается с девятки, так что – не засчитывается. Последняя попытка.

– Какой же ты…

Задыхается своим гневом, встряхивая волосами. Ловлю одну кудряшку, растягивая её. Забавная, даже во время злости. И грудь охрененная, которая часто вздымается.

– Не трогай меня, - заявляет, быстрым шагом возвращаясь к колчану. – Дай мне просто выиграть, Халид. А не потешайся на проигрышем.

– Твой выигрыш для меня выигрыш, колючка.

– И называть так перестань!

Ух, Аду несёт. И это прекрасно. Похожа на Немезиду, греческую богиню возмездия. Только крыльев не хватает, но она восполняет это тем, как вскидывает руки, сжимая стрелу.

– Я тебе не колючка, детка или как-то так. Я – Ада.

– Колючка до тех пор, пока не скажешь настоящее имя.

Девушка осекается, крылья носа трепещут. Настороженно провожает взглядом то, как я приближаюсь, впечатываюсь в её тело. И без понятия, что происходит в её голове, но девушка отводит руку назад. Резко подаётся вперёд.

– Ты идиотка или да? – интересуюсь, сжимая тонкое запястье. Знаю, что до боли и хруста, пока стрела не падает из ослабших пальцев. – Попытка убить меня? Неудачная.

– И не последняя. Не отпустишь меня – это повторится.

– Я готов рискнуть, колючка. А ты только что впустую потратила свою последнюю стрелу.

Глава 50. Ада

– Ада, ну хоть крошку съешьте.

Нигяр крутится вокруг меня, а я не знаю, как попросить её отстать. Спустилась на диван в гостиной, ни на кого не реагирую. У меня теперь послабления в строгом режиме. Передвижения по дому лишь в сопровождении Кемаля, но в комнате не запирают.

Что уже большой плюс.

– Я там плов приготовила.

– Спасибо, я не голодна.

Женщина что-то причитает, перекидываясь моим охранником непонятными словами. Но по интонации понятно, что жалуется на меня.

А я бы сама на себя кому-то пожаловалась. Меня до сих пор потряхивает после той стрельбы из лука. Два дня прошло, а меня всё не отпускает. Злюсь на себя, что так подставилась.

Среагировала на слова Халида, когда у меня был шанс обрести свободу. Всегда ведь славилась своим хладнокровием а работе. В детдоме причитали, что я дикий ребёнок. Словно остальные были другими.

Но на работе я научилась держать всё под контролем, чётко следовать указаниям Вадима. Шеф быстро научил меня тому, как сдерживаться и не творить лишнего. И он же поддержал меня в моей вендетте против Цербера, хотя и закрывал глаза.

Мол, справишься, тогда поговорим. Если умрешь, то никто дело заводить не будет. Справедливая сделка, которая мне всегда походила. Намного лучше, чем просто хранить всю тайну в себе.

А теперь….

– Я думал, мы решили проблемы с твоим питании.

Халид размеренным шагом входит в комнату, сбрасывая пиджак на кресло. Наклоняется, без предисловий касается двумя пальцами моего подбородка, приподнимая.

И тут же накрывает губы жёстким поцелуем. Давит, пока не впускаю горячий язык в рот, позволяя творить со мной всё. Сжимаю обивку дивана, словно это поможет не рухнуть на дно собственных желаний.

Тело реагирует привычной тягой между ног. Словно по щелчку перестраивается на новый лад. Что Халид вот так каждый вечер возвращается с работы и целует меня, где бы я не была. В среду на кухне, в четверг ворвался в мою спальню, пока я спала.

Сегодня застаёт в гостиной.

– Что за капризы с едой? – спрашивает, отрываясь от меня. – Новую игру затеяла?

– Я просто не хочу.

Лгу и не лгу одновременно. Желудок стягивает, напоминая, что за день я ничего не съела. Но голод – прекрасный мотиватор. Напоминание, от чего я пришла и чего смогла добиться.

И маленькая победа, которая мне так нужна. Если могу справиться с голодом, усмирить его и игнорировать, то с другими своими чувствами смогу так же поступить.

– Нигяр недостаточно хорошо готовит?

– Нет! – реагирую слишком бурно из опасения, что бедно женщине достанется из-за меня. – Пахнет вкусно, я всем довольна.

– Продукты не те?

– Всё то.

– Такого хрена ты мне мозги ебешь?

– Я… Что?

Смотрю на мужчину, который отходит к бару, разливая по бокалам арманьяк. Раздраженно опускает хрустальную крышечку графина на дерево, ругается себе под нос.

А я стараюсь понять его слова. Эти два дня я была настолько погружена в себе, что не реагировала даже на его приставания и свою реакцию. Отвечала так, как хотелось моему телу.

Не сопротивлялась, никакой иллюзии нежелания. Сдёргивала с него рубашку, закусывала губу, расправляясь с ремнём. Что-то происходило между нами и я полностью забывалась в этой страсти.

Пока у меня нет другого варианта на побег, я просто живу секундой. Без сожалений и раздумий.

А сейчас оказывается, что Халиду это не нравится.

Что милый, пленница надоедает, когда перестаёт сопротивляться?

– Я жду ответ, - протягивает мне бокал, который я без промедления принимаю. Мужчина поднимает мои ноги с дивана, чтобы сесть и опустить их на свои колени. – Ада.

– Я правда не понимаю, что не так. Разве не этого ты хотел, чтобы я не спорила?

– В мои желания точно не входила твоя голодовка.

– А если она продлится? Если я не буду есть до тех пор, пока ты меня не отпустишь?

– Я запихну в тебя еду насильно.

Никакого другого ответа я от него и не ожидала. Как всегда, честно и жестко. Радикально противоположно тому, как его пальцы скользят по щиколоткам. Обводят косточку, забираются под край длинного платья.

– Я не голодаю, Хал. Просто, считай, это проверкой собственного духа.

– Хал? – единственное, на что он обращает внимание.

– Раз ты меня зовёшь Адой или колючкой, то я буду звать тебя Халом.

– Зови.

Халид отвечает совсем не так, как я ожидала. Ни грани злости на лице, сплошное равнодушие. А мне так хочется вывести его на эмоции. Увидеть хоть проблеск того, что хвалённая выдержка трещит по швам.

Мне нужно понять, что я действую на мужчину точно так же, как он на меня.

– Но наедине, не при моих людях. Усекла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А то что? За прилюдную дерзость отрежешь мне язык?

– Твоему языку, колючка, я найду другое применение.

Крепче сжимает мою лодыжку, заставляя согнуть ногу в колене. И укладывает прямо на то место, для которого должен пригодиться мой язык.

Вздыхаю, чувствуя под стопой твёрдость. И это невероятно заводит. Что вот так сижу с мужчиной, которого боятся многие шишки в городе. Я надавливаю пальцами на его возбуждение, ловя одобрительный кивок.

Это всё неправильно, ненормально и миллионы других «не». Но ничего не могу с собой поделать. Острота чувств зашкаливает, ударяя в голову лучше арманьяка.

– Господи, ты только трахаешься в своей жизни?

– Брань, Ада, я буду из тебя выбивать.

– Брань, - повторяю, потому что миллионы лет никто не говорит так. – Я думала, что ты женщин не бьёшь.

– Для тебя сделаю исключения. Твоя задница давно требует порки. А я слишком мягок с тобой.

– Не думаю, - надавливаю стопой сильнее на джинсы мужчины, чувствуя его стояк. – Что ты мягок.

– Ада, блять.

Мужчина перехватывает мою ногу, дёргая на себя. Проезжаюсь по дивану, роняя за спинку бокал с алкоголем. И это совершенно никого не волнует. Какое дело до остального, когда в ягодицы упирается возбуждение. А ладонь Халида ложится на лицо, притягивая ближе.

– Мне выезжать через тридцать минут. Разбираться с тобой и твоим языком я буду позже.

– Приехал и сразу обратно? – ерзаю, видя недобрый огонёк в тёмных омутах. – Ты же не сорвался, чтобы накормить меня?

– Бред не неси, колючка. Решил, что ты поедешь со мной. Поэтому собирайся и в путь.

– Поеду куда?

– На юбилей одного важного человека, нужно там засветиться. Будешь моей спутницей. Наряд в твоей комнате, не смей там ничего менять. Поняла меня?

Киваю, слезая с колен Халида. Значит, юбилей. Выход в свет, чтобы у меня точно не было возможности сбежать. чем больше людей знает о нас, тем большая опасность мне грозит.

– Скажешь хоть чей юбилей?

– Ты его точно не знаешь. ФСБшник один, поэтому помалкивай и улыбайся. Генералу Соболеву лучше не знать деталей.

Я благодарю всех Богов, о которых когда-либо знала, что стою спиной к мужчине. Пальцами сжимаю дверной косяк, оставаясь с ровной спиной.

Халид собирается навестить Соболева. Явно не с дружеским визитом, а предупреждением.

Влада Соболева.

Который мой начальник.

Который может сделать так, что его день рождения станет датой моей смерти.

Глава 51. Ада

У меня давит в висках и сложно собраться, хотя ещё ничего не происходит. Я просто добралась до своей спальни, разбирая пакеты с новой одеждой. Для юбилея.

Соболева.

Блять.

Я не понимаю мотивов Халида. И именно это давит сильнее прочего. Мне бы только определиться, зачем именно я ему. И тогда уже разбираться, и строить планы, и что-то говорить.

Но суть ведь в том, что каждую секунду мой мозг генерирует разные варианты. Хаотично скачет с идеи на идею, пытаясь найти подходящую стратегию. В итоге я торможу себя, сжимая лёгкую ткань платья в руках.

Халид мог просто развлекаться. Привык брать с собой на такие встречи каких-то девок, вот и меня позвал. Просто мимоходом, не желая заморачиваться.

Или с той же предысторией, но другой целью. Чтобы привязать меня сильнее. Сделать мишенью, о которой знают, что она близка с правой рукой Цербера. И может что-то знать, а значит – нужно добраться. Да, тогда плен Халида покажется мне желанным местом.

Мужчина мог узнать, что я связана с ФСБ, а теперь просто хочет проверить. Кто-то другой бы уже сорвался, припечатал к стене в поисках правды. Но это же Халид, ледяное спокойствие и выдержка лучше моей.

Или…

Миллионы других «или» крутятся, но каждый не выглядит убедительным. И в то же время идеально подходят под ситуацию. Поэтому готовлюсь к худшему варианту, надеюсь на лучший.

Кручусь перед зеркалом, пытаясь придать волосам объема. По хорошему, их бы выпрямить, а перед этим вымыть. Но у меня нет ни утюжка, ни времени.

Платье совсем не то, что я ожидала от Халида. Длинное, уже привычно в пол. Красное, но при этом до безобразия скромное. Никакого выреза, полностью прикрывает шею и пластырь на ране, которая начинает неприятно тянуть из-за заживления.

Не облегает фигуру, но, кажется, должно было бы. Просто это я слишком сильно похудела за это время. Со стрессом, порезом на шее, двухдневным голодом из-за Зафара и сегодняшним из-за самой себя.

Зато в наряде открыта спина. От лопаток и почти до самого копчика. И мне нравится, жутко нравится платье, подобранное кем-то из людей Халида.

До чего же я докатилась. Кручусь перед зеркалом, примеряю туфли… А ещё лишь улыбаюсь отражению мужчины, когда тот появляется на пороге комнаты.

Сошла с ума, не иначе.

– Поехали, Ада, время вышло.

Он не спрашивает готова ли я и, конечно, не делает комплиментов. Но то, как скользит его взгляд по телу – лучше любых слов. И спина сама по себе выпрямляется, и добавляется кошачья грация в походку.

Я превращаюсь в Адель сама того не желая.

– Рот лишний раз не открываешь, от меня не отходишь.

– А я думала, что на мой рот у тебя совсем другие планы.

Говорю, а сама удивляюсь сказанному. Насколько бредово, насколько непривычно для меня. Я люблю дерзить, не сдерживаю слова в себе. Но такое… Это слишком похоже на флирт, чтобы можно было найти адекватное объяснение. Правильное, приемлемое.

Халид даже не отвечает ничего, только качает головой. Словно удивляется моей глупости. Но ладонь на талии сдавливает сильнее, впечатывая в мощное тело. А ещё, на секунду, на лице мужчины мелькает улыбка. Простая, короткая, но мелькает.

И я отвожу взгляд, чтобы он не заметил моего внимания.

– Неужели ты нервничаешь? – Халид, явно, наслаждается тем, как у меня едва подрагивают пальцы. Мы поднимаемся по ступенькам в зал ресторана, где Вадим будет праздновать день рождения. – Прекрасная реакция. Такого я ещё не видел.

– Я не привыкла бывать на таких мероприятиях, - чистая правда. – И не понимаю, зачем ты взял меня с собой, - тоже откровенно и правдиво. – Или захотел показать новую игрушку всем?

– Я не обязан перед тобой отчитываться, Ада, - бросает коротко, когда швейцар открывает перед нами дверь. – Просто улыбайся и не разочаровывай меня.

– Не кричать на каждом углу, что ты меня похитил?

– И это тоже.

Тоже? Что же ещё мужчина ожидает от меня, если скандал не входит в первоначальные запреты? От мысли, что Халид точно так же не может полностью просчитать меня, в душе становится тепло.

– И заслужу награду? – не могу сдержать ухмылки, скидывая пальто. – Ой, нет. Прошлую я так и не получила.

– Считай, что это твоя прогулка.

– Нет, я хочу другую.

– И какую же? Живей, Ада, у меня не так много времени.

– Обычная прогулка, без толпы охраны, без приказов. Пройтись по городу, выпить кофе.

– Свидание студентов?

– Что-то вроде.

Хотя в студенческие годы я бегала кросс по стадиону, а не на свидания с мальчиками. По факту, у меня и свиданий-то не было. Только те встречи с Лукой, которые нужны были для дела.

А теперь я обсуждаю будущее свидание с Халидом. Халидом! И это почти самое странное, что могло со мной случится. Хуже только свидание с самим Цербером.

В зале шумно, толпа народа. Звон бокалов, поток поздравлений. Я вижу Соболева сразу, на другом конце комнаты. Повернут ко мне боком, что-то бурно обсуждает. И не замечает нас с Халидом.

Но я вижу всё. И новые камеры наблюдения. И охрану одетую в смокинги, которая притворяется обычными гостями. Среди них есть ребята, с которыми мы столько времени работали вместе.

И я не знаю – они меня потопят или помогут спастись.

Вот сейчас вся игра заканчивается. Шутки с Халидом, маневры в его доме. Даже те неправильные ночи страсти, когда мужчина не выпускает из постели. Всё затмевается пониманием, что сегодня может прийти конец.

Нашим не-отношениям, мне самой.

А меня, почему-то, волнует совсем другой вопрос. Если Халид узнает, что я работаю в ФСБ, охочусь за Цербером – что он сделает? Сразу казнит на месте или отдаст на растерзание своему боссу?

Или есть шанс, что я что-то для него значу и он даст мне уйти живой?

Глава 52. Халид

Я не должен был этого делать. Тащить Аду на встречу, а тем более лично выбирать ей наряд. Цербер бы такое не одобрил. Брать на важную встречу левую девку.

Только ведь суть в том, Ада – нихера не левая. С этой девушкой никогда нельзя расслабиться, и так всегда было с Цербером. Слежу за каждым движением, поворотом головы и этой короткой улыбкой, напоминающую кровожадную ухмылку.  

Но с шефом нужно было быть на чеку ради собственной жизни. С Адой… За ней было интересно наблюдать. Действительно интересно, ожидая новой реакции. Эта девчонка была полностью непредсказуемой и безрассудной. Со страхом, не настолько сумасшедшая, чтобы вообще не бояться. Но этот страх горел приятной искрой в медных глазах.

Мама, милая и мягкая, слабая для нашего с отцом жесткого мира, всегда тяжело вздыхала, видя меня. Не говорила слова против, но боялась, как любая мать за своего ребёнка. Шутила, хотя шутки там и не было, что Цербер – житель ада. А в аду всегда огонь, который когда-то погубит меня.

Возможно, если я получу свой собственный Ад, то её опасения не случатся.

– Ада, не твори глупостей.

Повторяю, хотя, блять, все знают – я не повторяю дважды, а сразу доношу самым доступным вариантом. А с этой колючкой не получается следовать привычному протоколу. Кажется, что её ни одна угроза не может пробрать.

И я, с какого-то перепугу, не спешу воплотить угрозы в жизнь.

– Халид, - вдруг останавливается, разворачиваясь ко мне. – Наша игра ведь никогда не закончится, так? Тебе не надоест ломать мои печати, чтобы добраться до желанного.

– Да. На оба вопроса.

– О, нет, - девушка улыбается так, словно поймала меня на удочку. – Второе не было вопросом. А факт, который я о тебе угадала.

Вспоминаю игру на днях, которую начал с целью узнать о Аде больше. Пробраться в её мозги, жаль нет для этого никакой техники, расковырять её основные маски и увидеть настоящую.

– Игра давно закончилась.

– Нет. Ты только что сказал, что игра никогда не заканчивается. Так что победа за мной. Ты должен мне честный ответ.

– Прямо сейчас?

Как только мне кажется, что я начинаю читать всё поведение Ады, как она сразу меняет стратегию. Не уверен, что она даже понимает это. Просто действует на своих инстинктах.

Да, определённо девочка с улицы, которая привыкла полагаться только на себя. Доверять интуиции и мозгам. И сейчас тоже ведь не думая закрутила с продолжением игры.

Когда Ада думает, её губы поджимаются. Едва, выдавая с головой. Как и напряжение в плечах и шеи, гортань двигается, когда девушка сглатывает. Признаки её усиленного мыслительного процесса.

Но сейчас его не было. Ни единого признака, чтобы я заподозрил и тоже начал думать. Глупо повелся на её неожиданный вопрос и теперь с интересом рассматриваю.

– Зачем ты меня взял сегодня? Про то, что просто захотелось – даже не начинай. Мне нужно знать.

– Зачем?

– Потому что я в панике, Халид, - неожиданная честность девушки бьёт наотмашь. – Я всегда с тобой боюсь, в ужасе, не перестаю анализировать каждое движение. Я не идиотка, я знаю, что ты в любому момент можешь убить меня. А теперь это может сделать даже тот мужчина, - взмахивает рукой, хмурясь. -  С которым мы обедали на днях. Ян? Ты сказал, что я твоя невеста. Невесту Халида сотни людей захотят заполучить себе.

– Ты же не думаешь, что я заделался в работорговцы?

Мы стоим посреди переполненного зала, где половина – охрана и менты. Соболев может думать, что людей в смокингах не распознаешь, но тут полно его ребят из ФСБ. Как и моих, под видом официантов и нескольких бизнесменов.

Если вдруг дружественная встреча перейдёт в бойню.

И я должен просчитывать ходы, следить за периметром. Вместо этого разбираюсь с Адой, потому что это кажется важнее.

Веду плечами, сбрасывая напряжение. Терпеть не могу, когда спина оказывается незащищённой. А среди толпы сложно быть у стены всё время.

– Я надеюсь, что ты не попробуешь подложить меня под кого-то. Но это не то, о чём я думаю сейчас. Ты опять представишь меня, как невесту? Чтобы точно все узнали, чтобы все хотели моей смерти? Потому что тогда…

– Ты никуда от меня не денешься. Да, Ада, мне нравится мысль, что ты будешь зависеть от меня. Я смогу дать тебе свободу, но ты будешь всегда привязана ко мне. Если захочешь жить, конечно.

Ничего во взгляде девушки не меняется от моих жестких слов. Ни один мускул на точенном лице не дрогнул, будто совсем не удивлена. Только кивает, принимая свою реальность.

Хер пойми, по факту, чем именно она меня зацепила. Но суть проста – сейчас на этом мероприятии мне хотелось быть с ней. И, немного, покрасоваться перед остальными. Церберу и его людям всегда доставалось самое лучше, а Ада – определённо лучшее.

Ни грамма воспитания, ни следа благоразумия. Но мозги у неё…  Блять, будь я сапиосексуалом [1], Ада бы вообще свой рот не открывала, если не хотела всё время проводить в кровати с раздвинутыми ногами. Но и без этой особенности слишком ярко на неё реагировал.

– Но нет, колючка, я привёл тебя сюда не для того, чтобы крепче привязать к себе. Мне нужна была спутница.

– Я думала, что у тебя есть миллион девиц, которым ты можешь легко приказывать.

– Есть. Но мне интересно с тобой.

Бросаю легко, но судя по взгляду Ады – это звучит не так непринуждённо, как хотелось. Но пускай сама решает, что это значит. Потому что я вообще не выкупаю.

[1] Сапиосексуал – человек, которого привлекает интеллект.

Глава 53. Ада

Интересно ему, блин, со мной. Но эти слова приятно что-то задевают, заставляя сдерживать улыбку на лице. Такое определение от мужчины, не обделённого общением с любыми людьми, не только девушками, приятно. И, чуточку, заставляет гордиться собой.

Хотя ясно ведь, что Халиду всё интересно только из-за того, что я не соответствую его ожиданиям. Не бегу с радостью к нему, не спрашиваю глупостей, не прошу каких-то подарков. Только хочу уйти и голову Цербера.

Два желания, которые мужчина не может выполнить.

– Вадим, - Халид подходит к Соболеву, протягивая руку. – Моя подруга, Ада.

Шеф смотрит на меня долго, видно, что не успел заметить в толпе. Хотя я ведь специально задерживала Халида, глупые вопросы задавала, с этой игрой. Пыталась выиграть время, чтобы не было удивления и шока на лице.

Но Соболев не зря генерал, у него выроботана эта выдержка и навыки работы в экстренных ситуациях. И сейчас справляется, ни одним взглядом не выдавая своей реакции. 

– Ада? Приятно познакомиться. Рад, что заглянули, - сглатываю комок в горло, потому что мне не нравится эта фраза. Слишком… обычная, без капли раздражения в голосе. – С невестой? До меня дошли слухи.

– Нет, Ада из другого вида сопровождения.

Халид оборачивается ко мне, чтобы не осталось сомнений – кому именно направлены эти слова. Словно попытка уколоть именно меня, что не захотела быть его невестой.

Но на самом деле я благодарна мужчине за это. Вместо укола и какого-то неприятного ощущения, я чувствую только облегчение. Что хотя бы в этом моменте Халид присушался и понял мой страх. Хотя  я ведь даже не озвучивала, лишь задала вопрос.

Не представлю, что творится в голове Вадима, когда он коротко кивает Халиду, возвращая взгляд ко мне. И какие выводы он может сделать, не самые утешительные. Хорошо, что когда-то он узнал о моих планах, откуда я и почему оказалась в детдоме.

И дал почти что разрешение на любые действия, чтобы убрать Цербера. Деньгами тоже помогал для дела, потому что зарплата в органах не настолько хороша, чтобы проплачивать все взятки.

Мне кажется, что Вадим единственный, кому я действительно могу доверять на этом празднике. Доказал уже, прошлой осенью, что поддержит мои безумные идеи. Когда я закрутила целую операцию с поимкой одного депутата, который угрожал Дамиру.

Хотя, вообще, Дамир или Зверь, как его называли, не должен был меня интересовать. Раз уж брат Халида, то это тот должен был помогать. Но за него просила Тиса, и я не могла отказать.

У меня нет друзей и близких, только трое людей, которых я могу назвать своими. Ян, которому я теперь не могла доверять, Тиса, которая так напоминала меня саму. И Ника, которая пряталась где-то в Европе, потому что зацепила неправильного человека. И стащила у него нечто ценное, на что нельзя было даже смотреть.

Я тогда только у виска крутила. Что самый идиотский поступок, так облажаться. Ей надо было просто провести ночь в доме одного из бандитов, а потом свалить тихонько.

Только теперь мои слова кажутся глупыми. Сама не смогла тихо уйти из кабинета Халида, не показывая настоящего характера. Часточки той безумной грубости и резкости, что хранилась во мне. И попала, так, что теперь не отвертеться.

А Халид только сильнее хочет всё во мне раскопать, не подозревая, что на самом деле я собой представляю. Та тьма, что плещется на дне его глаз, живёт где-то глубоко во мне. Потому что люди не меняются. И если я уже раз закалилась, то обратно мягкой не стать.

Как бы не хотелось.

– Халид, давно не виделись.

Выполняю роль красивой куклы, которая везде таскается за взрослым мальчиком. Все ведь так делают на самом деле. Мужчины красуются игрушками, девочки хотят машинки. Всё меняется, когда мы вырастаем.

Оказывается, что у Халида есть легальный бизнес. То, чего не было в его досье. Какая-то крупная логистическая компания, которая – я уверена – занималась контрабандой. Зачем переплачивать перевозчикам, когда можно в своей же фуре спрятать всё нужное.

– Прекрасно выглядишь, Ада, - Вадим останавливается рядом, когда мой спутник отходит чуть дальше. Обсуждает свои дела прямо на празднике генерала ФСБ, до чего же самоуверен. – Неожиданно.

– Так получилось, - цепляю шампанское с подноса официанта, жадно пью. – Я этого не планировала.

– Почему же, хороший вариант, как подобраться к правой руке Цербера. Хвалю. Только теперь не облажайся.

Но это то, что я делала всё время. Постоянно рядом с Халидом я лажала. Раз за разом, особенно, когда мужчина оказывался слишком близко. Смотрел, касался. Рядом с ним хотелось рассыпаться трухой.

Я так и делала. Сгорала и оседала пеплом на его губах. Каждый раз, когда мощным телом меня вдавливали в кровать, вели пальцами по талии. Когда кончала с именем врага на губах.

И ничего не помогало с этим справиться.

– Узнала что-то интересное? Мы можем прижать Цербера и без убийства. Или закрыть его помощника, это ослабит его положение.

– Я…

В голове крутится встреча две недели назад. Когда только познакомились, в зале с Дамиром, его друзьями. Поставки, контрабанда – всё, что могла запомнить.

А ещё помню встречу с Шамилем, несколькими днями позже. Его жену Розу, и размытые темы обсуждений. И даже если ничего важного, эта информация могла помочь моему начальнику.

– Ничего.

Качаю головой, отставляя пустой бокал в сторону. Я только что солгала Вадиму, прикрывая незнакомых мне людей. Но ведь я терпеть не могла, если кто-то страдал из-за меня. Пусть даже не знаю их, пусть они сами влезли во всё – это служит оправданием.

Все же лучше, чем осознавать простую правду.

Что я не хочу говорить Соболеву то, что может навредить Халиду.

Чертова ненужная слабость, Ада, которую нужно искоренять.

Глава 54. Ада

Меня убьют. Пристрелят мои же и будут правы.

Я медленно шагаю в сторону уборной, хотя мне хочется сорваться на бег. Я только что соврала Соболеву, глядя прямо в глаза. И меня, почему-то, волнует совсем не это.

Мысль царапает, оставляя неприятные ранки. Зудящие, волнующие. Вадим говорил о невесте Халида? Тот собирается женится на ком-то? Он… А я…

Цепляюсь пальцами за прохладную мраморную столешницу, подставляю ладони и запястья под ледяную воду. Как только мне кажется, что я со всём справлюсь, жизнь подталкивает новые препятствия.

Будто Бог, какой бы он ни был, смотрит на меня с высоты. Проверяет, какой силы удар я могу выдержать.

Потеряй родителей, Ада.

Выдержала? Что ж, вот тебе награда, новая семья.

Потеряй новую семью, Ада. Путёвка в детдом.

Закалилась, а не расплавилась? Значит, сможешь добиться своего. Добраться до Цербера, попасть в ФСБ. Будешь стараться, будешь награждена.

Но ты ведь грешила, Ада. Поэтому получай Халида, его жесткость, его ласку. Получай всего этого мужчину и решай, что именно с ним нужно делать.

Выживай, Ада.

– Ада? – Халида не смущает, что он в дамской комнате, проходит внутрь, поворачивает ключ. – Не для тебя такие приемы?

Мне кажется, что Бог сейчас смотрит через его глаза. Касается пальцами моего подбородка, нависает сверх.

Как много ты ещё выдержишь, Ада?

Как много осталось до момента, когда ты с хрустом сломаешь?

И последние вопросы бьют в голове не голосом Бога. Лишь Халид, ему так интересно распотрошить меня и забраться в мысли. Проверить всё-всё, чтобы я не могла ему сопротивляться.

– Что с тобой? – его глаза жгут даже сквозь отражение зеркала. Отслеживаю, словно на картинке, как мужчина подступает. Укладывает ладони на мои плечи, не задевая шеи. – Ада?

– Мне нужно было побыть одной, - произношу совсем не то, что было нужно. – Я не очень хорошо переношу такие места. Не привыкла.

– Значит, про девочку из небогатой семьи – правда. Ещё полчаса, и поедем домой. Постараюсь закрыть все вопросы раньше. Договорились?

– Да.

Сглатываю, потому что губы Халида касаются мочки уха. Скользят ниже, прихватывают кожу на ключице. Его борода колется, пуская разряды. А ещё меня трясёт от его ответа. Мужчина только что обещал, что закончит свои дела раньше ради меня?

Мужские ладони ведут по талии, пока не сходятся на моем животе. Мышцы непроизвольно напрягаются, ожидая дальнейших движений. Это как смесь предвкушения и ужаса.

– Я не буду с тобой трахаться в общественном месте!

– Я рад, что трахаться со мной ты вообще собираешься, - Халид усмехается, вдавливая пах в мои ягодицы. – Никто не зайдёт.

– Я не одна из твоих девок, которые будут раздвигать ноги по первому требованию. Иди к ним. Или своей невесте. А меня не тро…

– Ада, - вся моя бравада обрывается, когда мужчина смеётся. Тихо, но не скрываясь. Запускает мурашки вдоль позвонков. – Ты, оказывается, любишь мозги выносить не меньше других.

– Я не… Много на себя берёшь, Халид.

– Да нет, раздражающая сцена ревности от жены. Только ты мне не жена, Ада.

– Не жена.

Подтверждаю его слова, хотя мне очень хочется завалить вопросами. Превращаюсь в любую девушку, которая не понимает, что происходит в её отношениях.

Кто я тебе Халид? Что ты от меня ждёшь? Что я жду от тебя?

– А значит твоя ревность, - беспочвенна, я знаю. – Не раздражает, а заводит. Колючка, - мужчина откидывает мои волосы наперёд. Выводит пальцами узоры на выпирающих косточках позвоночника. – У меня есть невеста.

– Рада за неё.

– Не видно. Потому что мне приходится представляет её как обычную девку здесь, потому что кто-то не хочет внимания.

– Я не твоя невеста! Ты на солнце перегрелся или виски перепил?

– За словами, Ада, следи. Не невеста, да. Но я так тебя представил Яну, а после пошли слухи. Не беспокойся, ни одна ревнующая фурия не кинется к тебе.

– Мне всё равно, Халид. Будь с кем угодно, но не трогай меня.

– Я лучше наоборот поступлю. Не буду трогать кого угодно, но буду с тобой.

Халид манипулятор, подлец. Не будь он таким, никогда бы не получил свою должность. Так близко к Церберу, как архангел Михаил к Богу. И для этого нужно было постараться. Ему нельзя верить, не реагировать на сладкую ложь. Очередной заход от мужчины с новым способ моего подкупа.

Но я сама откидываюсь на широкую грудь, когда ладонь задевает мою грудь. Халид просто ведёт рукой, не сжимая и не давя. Будто гладит, осматривает свои владения.

– Зачем мне носить такие платья, если всё равно ты меня раздеваешь где попало?

– Потому что смотрят на тебя все, а раздеваю только я. И разве тебя не пробирает искушением? Когда я делаю так, - поднимает ткань платья, скатывая его на бёдрах. Сантиметр за сантиметр. – Что ещё немного и я коснусь тебя. И ты ждёшь и сгораешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Халид слишком многословен для себя. Как всегда, когда дело касается секса. Удивительно молчалив в обычных ситуациях, превращается в говоруна во время близости. И хуже всего, что он действительно прав.

У меня все мышцы напрягаются, скованные предвкушением. Тем самым моментом, о котором говорил мужчина. Как его пальцы, наконец, задевают голую кожу ног. Подхватывают край платья, задирая к талии.

– Где твоё бельё, Ада? – спрашивает обманчиво спокойным голосом. От которого у меня только сильнее горит между ног. – С кем его потеряла?

– Под такие платья, - всхлипываю, когда пальцы касаются клитор. – Не надевают. Я… Хал.

– Руку убери.

Мотаю головой, сильнее сжимая его пальцы. Кажется, если он сейчас двинется хоть немного дальше, то я распадусь на атомы. На мелкие молекулы, бессвязные, хаотичные.

Кожа горит, когда Халид ловит кубами мочку уха, а после легонько дует. Наслаждается дрожью, когда меня колотит. Ощущение, что слегла с горячкой и сейчас в бреду.

– Я не хочу, Хал, не надо. Не здесь…

Мы спали, столько раз спали вместе. И каждый раз меня выкручивает наизнанку. Ломает принципы, а я этим наслаждаюсь. Потому что то, что творит со мной Халид – не поддаётся объяснениям.

Он касается меня, целует, сжимает. А я растворяюсь в этих движениях. Не сопротивляюсь, потому что не могу. Ничего не могу, только кусать губы. Сильнее опираться на него, сильнее дрожать.

– Халид.

Тихо, на грани слышимости. Когда тело начинает сжиматься от накатывающих судорог. Ещё немного, совсем капля и…

– Не здесь, значит не здесь.

Мужчина убирает пальцы с моего клитора, улыбается. Знает, что со мной сделал. Знает, как близка я была к разрядке, как сейчас всё тянет между ног и хочется продолжения.

– Тише, колючка, - он держит меня, не давая пошатнуться и упасть. Хотя с ним я всегда падаю. – Я закончу, и ты получишь своё.

В этот момент мне плевать, что мы в уборной. За дверью, наверняка, очередь. И это делает меня одной из тех девок, которых водил за собой Халид.

Пле-вать.

Подаюсь бёдрами назад, пытаясь вжаться в пах мужчины. Почувствовать его возбуждение, сорвать ему контроль. Но получаю лишь поцелуй в шею.

– Я умею себя контролировать, Ада. Но попытка засчитана.

Умеет себя контролировать. Чертов Халид, чертова ситуация. И его слова тоже чертовы, как из ада доносятся.

И звучат словно вызов.

Глава 55. Халид

– Так как твои дела? – рядом останавливается Эрик. – С Шамилем решили?

В Мафиоцци – до чего же рубящая фамилия – мне нравится честность. За базаром не следит, но всегда отвечает за свои слова. И сейчас один из гостей ФСБшника.

Тут вообще, если присмотреться, каждый второй в тёмных делах замешан. А все Соболева поздравляют и думают, как бы его сдвинуть. Своего, правильного, человека на пост посадить.

– Решили. Свою долю получишь на следующей неделе.

– Без вопросов. Ты меня знаешь, Халид, долги я ждать умею. Ну или можешь подсказать номерок твоей спутницы, в качестве платы за ожидание. Мне оба варианта подходят.

Автоматом бросаю взгляд на Аду, проверяя. Треплется с какой-то барышней силиконовой, кивает на каждое слово. И мне нравится, как колючка ноги сводит. Незаметно, но если смотреть и знать, какой у неё водопад там был…

Мне только с Эриком решить, которому, по факту, принадлежал клуб, где Цербер все встречи проводил. А дальше можно ехать. В ближайший отель, как вариант. Или опять ребят из машины выгнать, пускай гуляют.

Но здесь концентрация такая криминала, что пасовать нельзя. И мешкаться тоже. Есть самоубийцы, кто решил меня подвинуть. Мол, до Цербера не добраться, выше всех Богов запрятан, но меня можно.

– Так что? – Эрик, чуть младше меня, а пацан зелёный, улыбается. – Дашь номерок? Слышал, она из эскорта. Девочка Арабины?

– Моя девочка.

Эрик ржёт тихо, но вида не показывает. Понятливый, бросает что-то за даты, когда будет закрыт клуб под Цербера, и отходит дальше. А мне достаётся прекрасный вид на Аду.

Для той, кто не любит скопления народа, удивительно легко себя чувствует. Порхает по залу, шампанское глушит. Едва заметная дрожь пальцев – всё что её выдаёт.

Людей всегда мелочи губят. То, что они так упорно скрывают, прорывается через всякую фигню. Случайный взгляд на сообщника, слово, телефонный звонок.

У Ады мобилка почти чистая, ничего подозрительного. Лука пробил, взломал, просмотрел. Пару звонков в салон красоты, переписка с каким-то левым чуваком. Вроде чисто, но слишком.

У всех вечно всякая херня есть. В галерее, фото ненужные, приложения. Заказ такси, с адресами. У Ады этого нет. Всегда только один адрес – квартиры, где тоже пусто.

Что ещё раз доказывает, что Ада не так проста. Даже ведь имя не её. Что Ада, что Адель. Всё пустое и лживое, как сама девушка. И при этом предельно честной кажется.

В своей ненависти, злости. И в том, как меня хочет. Этого подделать нельзя, опять же – мелочи. Случайное выражение лица, когда забываешься. Но в Ады этого нет. Неосознанно на мне сжимается, пальцами тянется, вырисовывает узоры на шрамах.

Отвечает по полной, забывая о ненависти и злости. И о том, для чего на самом деле в мой дом пришла. Её деньги не интересует, либо хорошо скрывает. Тёплое местечко? Тоже мимо.

С Адой думать нужно, постоянно. И это заебывать должно, что мозги круглосуточно работают. Что в постели, что на работе. Но не заебывает. Потому что на работе одно и тоже, по накатанной схеме. С колючкой по накатанной не проходит.

То стрелу попытается впихнуть, то пальцами член обхватывает. У уборной тёрлась о меня, как кошка похотливая, а сейчас равнодушные взгляды бросает. И мило базарит с каким-то пареньком из гостей.

А тот едва не облизывается, рассматривая её. Ни выреза на груди, ни короткий длины. Всё строго, не считая открытой спины. Лопатки острые, как два обрезанных крыла. Точно из ада поднялась, чтобы меня доводит.

И от знания, что на ней совсем белья нет, ведёт жутко. Хочется затащить в первую подворотню и платье задрать. А девушку выдрать, чтобы не смела больше так ходить. Она для меня, а не для кого-то ещё.

И если девушке нужно время, чтобы это принять, так я дам. Время это то, чего с Цербером никогда не бывает. Завтра можешь на кладбище отправиться, без предупреждения. Но ей я готов его давать, не гнать. Хотя кажется, что давно скорость за двести перевалила, и тормоза отказали.

– При всём уважении, Халид, - рядом Соболев вырисовывается. С двумя бокалами виски, который я принимаю. Но не пью. От этой суки можно многого ожидать. – Скоро будет моё начальство. Посыл я понял, но им знать не обязательно.

– Не забывайся, Вадим. Я сам решаю, когда мне уходить.

Отрезаю, наблюдая, как Ада крепче сжимает пустой клатч, а после медленно лавирует между людьми, направляясь к чёрному ходу. Решила сбежать? Глупо, очень глупо. Вокруг здания мои люди расставлены, у каждого своя точка. И далеко девушка не уйдёт.

Но если ей так хочется побегать, то я не против. Просто после вдвойне спрошу за этот проеб. Решил, что она правильно урок поняла, что никуда от меня не уйдёт, пока я сам не захочу.

И вроде спокойно идёт, не нервничает. Будто просто от шума уходит. Но пальцы, её блядские тонкие пальцы, всё выдают. Дрожат, докладывая мне, что их хозяйка задумала.

Беги, колючка.

А я поймаю.

Глава 56. Ада

У меня трясутся ноги. И это ни капли не связано с тем, как Халид поступил со мной. Ни до этого, ни в уборной. По венам стекает лава, мешающая дышать, но дело не в этом.

Я пробираюсь к выходу, мне нужен холодный воздух. Пальцы дрожат, зубы выстукивают чечетку. Не знаю, через сколько меня хватятся, но это сейчас волнует меньше всего.

Прислоняюсь к стене, жалея, то не захватила с собой сигареты. Не курю, но мне сейчас очень нужно. Даже плевать на то, что на улице февраль, холод и я совершаю странную глупость.

Но у меня в пустом клатче единственная вещь. Прослушка. Красивая, маленькая и круглая прослушка. Жучок.

Который мне вручил Валера, из моего же отдела. Он заведовал техникой, был супер специалистом. Серьёзно, я не встречала ещё таких потрясающих людей, которые знали бы о технике всё. А ещё он был очень хорошим парнем, никогда не подводил меня.

Соболев сказал в отделе, что я под прикрытием. За пару минут уладил мой страх, что кто-то проколется. Вадим умеет думать и принимать решения в секунду. Делает то, что я делать не умею.

Поэтому Валера, который считал меня сукой, но нормальной – решил помочь. Маленькая прослушка, кому помешает, правда? Поможет сделать запись, подготовиться по полной.

Маленькая проблема.

Черный жучок полностью идентичен тому, что нашел Халид. Кто-то прослушивал его, вёл дело против Цербера, а я не знала.

Как и не знала того, что это не Халид подбросил жучок. Всё это время считала, что мужчина таким способом решил оставить меня себе. Подбросить, угрожать, принудить.

Довольно в его стиле.

У меня всего два варианта: кто-то пасёт его или кто-то снабжает его техникой. И меня колотит от мысли, что может быть второе. Что кто-то действительно может работать с Халидом. Это не новость, я знаю. Продажных чиновников и полицейских хватает. И даже в других сферах хватает тех, кто предаст идеалы ради собственной выгоды.

Но одно дело знать об это, а совсем другое – получить прямые доказательства.

Выбрасываю прослушку, она словно жжёт кожу руки. Хочется оказаться подальше от всего этого. Кажется, что я смертельно устала за этот месяц.

– Я думал, ты убежишь дальше, - чувствую крепкие руки, сходящиеся замком на животе. Халид упирается в меня, кусая мочку уха. – Ожидал другого.

– Мне нужно было подышать, - позволяю себе невиданную слабость. Облокачиваюсь спиной на мужчину, расслабляясь в кольце его рук. – Ты уже закончил, мы можем ехать домой?

– Закончил.

Халид перемещает ладонь на мою спину. Касается горячими пальцами голой кожи, очерчивает лопатки и спускается вниз, пока не задевает край платья. Я уверена, что мужчина сейчас сделает что-то пошлое, в привычном стиле. Нырнёт за ткань, сожмёт ягодицы.

Но его ладонь, внезапно, ползёт выше. Снова касается лопаток, надавливая. И больше ничего.

Мы двигаемся по переулку к бронированной машине, и я замечаю охрану Халида. В прохожих, в кафе напротив. Страшно представить, сколько на самом деле людей в его подчинении.

– Так почему ты даже не попыталась сбежать? Казалось, что подходящих моментов хватало.

– Я не настолько наивна, чтобы верить в то, что ты приехал без подмоги в людное место. Ты умный, Халид, но я ведь тоже не дура.

– Не дура, - кивает, а после дарит мне улыбку. – Ты, всё-таки, не разочаровала меня, Ада.

– Тем, что не стала устраивать сцен?

– Именно. Ты могла спокойно устроить сцену. Это бы не помогло, но внимание ты бы привлекла. Особенно на юбилее ФСБшника. Но ты не стала.

Мужчина разворачивает меня к себе, внимательно изучая. Кажется, что ещё пару минут и он увидит всё. Каждую деталь, историю, записанную в моем сердце.

Но Халид лишь держит мой подборок, лаская большим пальцем. Вверх и вниз, почти задевая гортань. В тишине, словно весь город замирает в этот момент.

Никакой охраны, никаких гостей, вышедших покурить. Всё сужается к этой точке, занимаемом нами квадратном метре. Ощущение, что даже наше дыхание смешивается, настолько мужчина близко.

– Умница, колючка. Запомни одно простое правило. Между нами могут быть разные проблемы…

– Вроде той, что ты меня похитил и удерживаешь силой?

– Но не стоит выпутывать сюда посторонних. С тобой всегда буду решать я лично. А ты – со мной.

– А иначе ты меня убьёшь, да? – мне необходимо испортить этот момент, развеять душащее чувство в груди. – Сделаешь больно?

– Опять выпускаешь колючки. Сейчас это не о наказании, а о награде. И если ты будешь вести себя правильно, так же сдержанно, как сегодня…

– То…?

У меня дыхание спирает, когда он наклоняется ближе. Так, чтобы я почувствовала его губы на своих, когда мужчина продолжит говорить. Голова кружится от его запаха, внизу разгорается то желание, которое едва успело погаснуть.

– То, Халид?

– То ты сможешь получить свою свободу.

Глава 57. Ада

– Ты – животное.

Халид улыбается, будто подтверждает, что да – он такой. Стоило мне вернуться в спальню, ставшей за эти дни клеткой, как меня тут же уронили на кровать.

Ткань платья тянется от рук мужчины, ещё немного и лопнет, не выдержит натиска. Как и я сама, когда Халид проталкивает колено между моих сведённых ног.

– Не делай вид, что тебе не нравится.

Глотаю слова, чтобы глупо не возразит. Нравится, так, как не должно быть. Передо мной жестокий мужчина, помощник Цербера, на чьих руках столько крови. Возможно, даже моей семьи.

Я должна ненавидеть его, желать смерти, думать, как избавиться. Но в последние дни у меня всё меньше мыслей о том, как подобраться к Церберу и закончить свою вендетту.

Всё сжимается до этого мужчины, его пальцев, поглаживающих мою голень. А так не должно быть. Я не из тех, кто будет прогибаться, мы оба об это знает. Но Халиду интересно искать мои грани, за которые получится толкнуть. Мне интересно ему сопротивляться.

– Мне нужно в душ.

Пищу, когда платье стягивают вниз. Жесткий материал царапает соски, а после их жжёт от прикосновений Халида. Он сжимает их, тянет, поглаживает. Надавливает ногтём в самый центр, будто бьёт по самому возбуждения.

– Потом душ будет. Хотел тебя весь вечер.

Будь во мне на каплю больше выдержки, я бы оттолкнула его. Или упала на кровать, раскидав руки. Пускай берёт, делает всё, что хочет. Но отдачи от меня не получит.

Но с этим мужчиной я превращаюсь в слабую. Которая невластная над своим телом и желанием. Которая задыхается, стоит губам Халида прикоснуться к груди. Ложбинке, скользнуть ниже.

Его борода колет, под моими ладонями напряженные мышцы. Касаюсь всех этих шрамов, маленьких полосок, грубо зашитых ран. Кажется, что по его телу можно узнать всю историю.

– Хочу быть сверху, - произношу внезапно, ловя опасный огонёк во тьме его глаз.

– Секунду назад ты не хотела вообще ничего.

Хочется ударить его за самодовольство, то, как каким низким звучит его голос. Красиво, приятно. Но вместо этого тянусь к его распахнутой рубашке, стягивая. Царапаю загорелую кожу, спускаюсь по выпирающим венам на руках.

Подаюсь вперёд, обхватывая его ногой. Вкладываю всё силу в бёдра, напрягаю корпус. Получается слишком легко из-за того, что мужчина не ожидает. Матрас прогибается под нами, Халид резко вздыхает, когда я переворачиваю нас, оказываясь сверху.

– Я же сказала, что я хочу, - не могу не наслаждаться удивлением мужчины, которое быстро сменяется довольной улыбкой. – И я умею получать то, что нужно.

– Так что тебе нужно, Ада?

– Сейчас? Чтобы ты помолчал.

Мне может прилететь за такое своеволие, за грубость Господу Богу этого дома. Но говорю до того, как успеваю всё продумать. Накрываю ладони Халида на своих бёдрах, чтобы он ничего не сделал. Наклоняюсь, прижимаясь к нему грудью.

– Где презервативы?

Глупо отрицать, что я хочу его. Когда членом он прекрасно ощущает, насколько я влажная. Вопреки здравому рассудку,  моё тело живёт своей жизнью. Признает чужую силу и власть, покоряется ему.

– Без них.

– Ты псих или да?

– Я тот , с кем не стоит так говорить.

– Я не предохраняюсь никак, - Нигяр уже даже не приносит таблетки, понимая, что ничего не добьётся. – Тебя ни капли не волнует, что кто-то из твоих любовниц может забеременеть? Ох, - веду пальцем по его шее, кадыку. – Или это проблемы девушек?

– Именно, Ада. Если кто-то решит смухлевать и перестать пить таблетки, то это их проблемы.

– А если я залечу, то ты меня тогда отпустишь?

– С тобой будет отдельный разговор. А сейчас прекращай болтать.

Не сдерживаю, ударяя ладонью по его прессу. Но слушаюсь, замолкая. Вместо этого продолжаю исследовать мужское тело. Крепко, мощное. И каждый шрам, который привлекает моё внимание. Касаюсь пальцами, веду губами по ним. Наслаждаюсь, как напрягается его живот, когда спускаюсь к ниже.

Мы с Халидом похожи, просто у него отметины на теле, а у меня в душе.

Его член скользит между грудью, заставляя внутри всё сжиматься. Будто в пропасть лечу, пока головка надавливает на солнечное сплетение. И до боли необходимо с мужчиной сделать тоже самое.

Едва прикусываю верхний кубик пресса, словно пробую на вкус кожу. И поднимаю взгляд. Мужчина внимательно следит за моими движениями, но ничего не делает. Даёт мне руководить процессом.

Я знаю, что это ненадолго. Мой контроль шаткий, легко убирается одним движением. Поэтому спешу насладиться каждой секундой. Медленно опускаюсь на член, не в силах больше сдерживаться.

Ладони впиваются в мою кожи, заставляя двигаться быстрее. Но я не спешу, пока полностью не принимаю мужчину в себя. Поднимаюсь и опускаюсь, вверх и вниз, пока жар не становится нетерпимым.

Ноги дрожат от того, каким огромным член ощущается внутри. Распирает, давит при каждом движении. И этот тот вид боли который мне хочется чувствовать раз за разом.

От шеи до лона будто натянули тетиву. Оттягивают её, готовясь выпустить всё возбуждение наружу. Умелый стрелок в лице Халида наслаждается этим, опуская пальцы на мой клитор.

Тетива вибрирует, прошибая меня. И стрела будто врезается, выбивая дух из тела. Одновременно с тем, как мужчина сам рулит процессом. Вбивается в меня, вколачивает.

Никакой власти в мои руках, только его запястья, которые я сжимаю, чтобы не рухнуть. Запрокидываю голову, пытаюсь вдохнуть сжатый вокруг воздух. Будто в парильне, но только всё внутри меня происходит.

– Блять, какая же ты…

Халид давит на лопатки, заставляя упасть на него. Шире развести ноги, пока он берёт меня жестко и быстро. Так быстро, что голова кружится. Всё превращается в короткие вспышки, ощущение наполненности.

Стону в шею мужчины, кусая губы. Словно мне нужно, чтобы все крики раздавались только в моей головы. Ещё сильнее распаляя. Вдыхаю остатки мужского парфюма, сигарет, запах его кожи. И падаю, с ощущением, что расшибаюсь внизу. Всё тело горит, скручивает оргазмом.

– Бля, - Халид наматывает мои волосы на кулак, тянет, толкаясь в меня последний раз. – Охрененная.

– Ты тоже ничего.

Его грудной смех пригвождает меня к месту, к нему самому. Лежу, даже когда член выскальзывает из меня, опустошая.

– Мне нужно уехать на пару дней.

Киваю, упираюсь подбородком в свою ладонь на его груди. Хочется спросить, на кой черт тогда меня держать в этом доме. Уверена, мужчина без проблем найдёт ту, к которой можно будет приезжать несколько раз в неделю. Или которая будет приезжать к нему.

Без разницы.

Но я молчу, хотя слова царапают горло.

– Удачной тебе поездке.

Молю Вселенную, чтобы голос не звучал раздраженно, выдавая моё спутанное состояние.

– Нам, Ада. Ты поедешь со мной.

Глава 58. Ада

– Выезд через пять минут, - Нигяр заглядывает в мою спальню, улыбаясь. – Машина готова.

– А Халид уже вернулся?

Потому что помощник Цербера не может быть свободным. Едва мы вчера закончили, а тело перестало тянуть после интенсивной близости с мужчиной, как ему позвонили.

Я получила смазанный поцелуй и хватку на ягодицах. А после Халид уехал, ничего не объясняя. Да и я ему не жена, чтобы он отчитывался передо мной. Не уверена, что даже жена такого добьётся от мужчины.

Но его дела не означали перенос поездки в другой город. Об этом мне сообщил с утра Кемаль, который сказал точное время выезда. Будто у меня была возможность съездить на шоппинг и опоздать.

– Cənab Халид только что заехал во двор. Поэтому не заставляйте его ждать.

Нигяр мне нравится и бесит одновременно. Ясно, что она хочет, как лучше. И не нажить себе проблем из-за того, что сделала что-то не так. Но её постоянные слова о том, что я должна слушаться мужчину – несусветный бред.

Я сама по себе, и мужчина мне не нужен, чтобы жить прекрасной жизнью.

– Я скажу Кемалю спустить ваш чемодан вниз.

Мне даже нечего брать, на самом деле. Вещи? Это всё то, что я не ношу. И длинные платья, ставшие привычными, раздражают меня. Их длина, бесформенность.

После детдома, когда появились первые деньги, я скупала всё. Не только еду, но и вещи тоже. Хотелось получить то, что было у меня когда-то в детстве. Красивые яркие платья, короткие майки, которые нельзя было надевать в приюте. А теперь у меня снова только тёмная одежда, выбранная другими людьми.

Раздраженно бросаю кофту назад в шкаф, вздыхая. Зато яркое и прекрасное напоминание, почему у нас с Халидом не сложится. Это ведь с самого начала понятно, но иногда я забываю.

В постели, когда его ладони гладят бёдра, когда губы до боли таранят мои. Я была девственницей до встречи с Халидом, но кажется, что не со всеми так бывает. Что хорошо до пятен перед глазами, плавающих мушек и взрыва в венах.

Секс с ним был прекрасным, чёрт возьми. Но всё остальное… У мужчины другие повадки, привычки, традиции. Он привык, чтобы девушка подле него помалкивала и открывала рот только на уровне ширинки.

Но для меня нужно другое. Тот изгиб, который никак не сойдётся в наших с Халидом отношениях. Иногда ведь так бывает. Кажется, что пазл идеально встаёт в общую картину, но потом замечаешь, что всё не так. Остальным пазлам нет места возле этого.

Так и тут. Если принять этот порядок – мне самой не останется места.

А не для того я столько лет выживала, чтобы просто прогнуться.

Предложить мужчине свободные отношения? Уже даже представляю, как далеко меня пошлют. Просто приезжать ко мне? Нет, спасибо, становиться его девочкой по вызову я не собираюсь.

Я не знаю, что буду делать дальше, когда всё закончится. Через кого-то другого к Церберу не подобраться. Уже ведь был Лука, милый добрый Лука, а я сама испортила. И Халид помог.

Прокручиваю вчерашний вечер, жучок. Раздумываю о том – стоит ли говорить с Халидом? И как это преподнести? Просто напомнить, что на самом деле это не я подбрасывала прослушку?

Тру лицо, потому что когда не пользуешься косметикой, это делать легко. Отбрасываю мысли, находя, наконец, что-то стоящее из одежды. Черные брюки с широкими штанинами, и темно-синюю блузку. Всё ещё невзрачно, но хоть что-то.

Распускаю волосы, падающие кудрями на плечи. Ещё немного влажные, но ехать нам долго, судя по всему. Если бы другой город находился всего в сотне километров – вряд ли бы Халид брал меня с собой.

Или захотел похвастаться остальным новой игрушкой?

– Хорошо выглядишь, - мужчина встречает меня простым кивком, без какой-либо улыбки. – Иди в машину, я подойду позже.

– Может, я тогда…

– В машину, Ада.

Киваю, давая понять, что поняла. Вокруг столько охраны, свидетелей моего своеволия, если я его себе позволю. Спорить с Халидом при других опасно и чревато.

Но наедине…

Никто же не запрещал? И то, что мужчина думает о своем всевластии, может оставить при себе. Меня таким не проймёшь. Как и его не взять моей силой и колкими фразами. У нас двоих крепкая броня, через которою не пробраться.

– Ты всегда ездишь с одной и той же охраной, - замечаю, когда Халид присоединяется ко мне в машине. – Случайно или…?

– Им я доверяю. Не задавай вопросов, Ада, которые могут дать тебе слишком много информации. Потому что у меня будет ещё больше поводов держать тебя при себе.

Мужчина нажимает на кнопку, поднимая перегородку между водителем и салоном. Остаётся ощущение уединения. И я пользуюсь темой разговора, чтобы высказать то, что меня мучало этой ночью.

– Держать при себе? Так, как было с прослушкой?

– Как с ней. И я все ещё хочу услышать кто за этим стоит. Ты красивая, колючка, но мозги тоже есть. И должна понимать, что просто так я это не спущу.

– До этого спускал и не спрашивал.

– До этого я давал тебе время понять, что со мной лучше не воевать.

– Прекращай лгать, - прошу его, разворачиваясь. Упираюсь спиной в дверцу, ловлю злой взгляд. Иду той дорожкой лжи, которая до этого казалась правдивой. – Ты ведь сам это подбросил. Желая оставить меня у себя, так очевидно и банально. Я знаю, не нужно спектакля.

– Именно поэтому ты призналась?

Халид качает головой, не веря. Тянет меня к себе под бок, укладывая ладонь на бедро. Недовольно сводит брови, сжимает челюсть – из-за того что на мне брюки и просто так не проберёшься.

– Ты угрожал Луке! Конечно же, я бы сказала всё, чтобы ты перестал творить беспредел. Лука не виноват в том, что ты захотел меня трахнуть.

– Прекращай ругаться как девка уличная.

– Ты тоже так ругаешься. И это всё, что тебя волнует?

– Нет, ещё меня волнует твоя ложь. Потому что я не отдавал приказа ничего тебе подбрасывать.

– Прекрасно.

Вздыхаю, позволяя себе уложить голову на плечо мужчины. Если он не хочет верить, его дело. Я и так зашла слишком далеко. Не рассказала ничего Соболеву, не придумала способы подставить Халида. И жучок выбросила, который вчера получила. Совру, что потеряла или отобрали.

И опять.

Всё из-за этого мужчины и путаницы моих чувств.

– Среди твоих людей может быть крыса, а ты поймёшь лишь когда тебя убьют, - добавляю зачем-то, хотя всё уже для себя решила.

– Переживаешь за меня, колючка? - молчит, шумно втягвиает воздух. – Не замешана в делах с прослушкой?

– Нет.

– Значит, я разберусь.

Уверенно, жестко. Не хочу знать, что именно заключается в его «разберусь», но мне не жаль тех, кто замешан.  Они подставили меня и кто знает, что Халид мог сделать, если бы я ему не нравилась.

Жестокость – у нас общая на двоих.

Глава 59. Халид

Жучок не Аде принадлежал.

Кручу это в голове половину дороги. Сразу перебираю в голове варианты, кто мог это сделать. Мой кабинет, её сумка. Лука, кто-то из охраны дома. Могли несколько людей работать. Но первым делом ориентир нужно брать на дом, там меньше было шансов подбросить.

Нахрена тогда Ада солгала? Я бы обязательно нашел другой способ её себе заполучить. Когда-то захотел наверх пробиться, Империю возглавлять – так вот я, на самой вершине, что хочу – моим будет. И Ада в это «моё» определённо входит. Я бы нашел что-то на неё, маленький нюанс, зацепку, которая привела бы девушку ко мне.

Всякие ситуации в жизни бывают. Одна из них – помощь от кого-то сильнее, влиятельнее. Ада сама по себе сильная, самодостаточная, уверенная. Она могла бы горы сворачивать при желании. Но даже таким что-то нужно, что они сами получить не могут.

Колючка просто не из тех, кто открыто о чём-то попросит. Кажется, она вообще просить не умеет, помощь принимать. Даже в момент, когда ей что-то подавал – смотрела с вызовом.

«Думаешь, я сама не могу?».

Нет, за помощью она бы не пришла. Захлёбывалась безысходностью, но меня бы не попросила. Даже не уверен, что обратилась бы к своему драгоценному Луке.

С жучком всё прекрасно вышло, такой повод, не придраться. Подарок Аллаха, не иначе. А оказывается, что не всё так однозначно. Выступила в защиту Луки, за каким-то хером.

Реально что-то к нему чувствовала? Повелась на рассказы о свадьбе, готова была стать его женой? Бесит это, нервы острием кинжала режет.

Сука, не о том я думаю. Как малолетний пацан ревностью упиваюсь, когда нужно разбираться, кто из моих людей в крысу решил сыграть.

– Аслан, - обращаюсь к водителю, приспуская перегородку. – Поменяй маршрут, дальний возьми, через два города.

– Любых?

За это ребят Цербера я любил. Понятливые, никаких лишних вопросов. Сказал прыгнуть – они прыгнули, некоторые, смышлёные, спросили куда именно. Но вот такие приказы исполнялись на раз, без ненужных уточнений и пустой болтовни.

– Сейчас, в ближайший город. Второй – я скажу когда.

– Понял.

Ада внимательно смотрит, как медленно ползёт перегородка вверх, отрезая нас от остальных. Всё пытается отодвинуться подальше, возвращаемая мной под бок. В конце концов, девушка вздыхает и забирается на меня. Елозит на бёдрах, вытягивает ноги на освободившееся место.

– Это ты так к члену примеряешь? – не выдерживаю, когда её задница опять задевает пах. Я не озабоченный, но с ней мог бы стать. – Можем проще всё сделать.

– Я не буду заниматься с тобой сексом сейчас. Особенно в машине, при твоих людях. Во-первых, это не прилично.

– А во-вторых? – ловлю ладонь, которой Ада размахивает, целую тонкие пальчики. Мне нравится, как девушка смущается от простого движения. – Так что, колючка?

– Во-вторых, это негигиенично. Раз уж кто-то не использует презервативы, то может обойтись без секса.

– А кто-то может мне просто отсосать.

Помню, каким охуенно податливым может быть её рот. Как она ласкала член языком, при первой встрече. Неумело, жарко, со стараниями и полной отдачей. Не каждая шлюха так бы старалась.

Ада шлюхой не была, слишком своенравная и непрошибаемая. Но при этом что-то у неё в голове творилось, что тогда заставило заговорить о содержании и покорно выполнять мои требования.

Её мозг – это лабиринт. Начну двигаться вперёд, а затем на очередной тупик натыкаюсь. Складывается ощущение, что пути к центру нет, как и выхода. Но я это я, я могу просто и перемахнуть через изгородь, направляясь к желанному.

– Я не буду тебе сосать, - заявляет категорично, укладывая ладонь на мою грудь. – Найдёшь кого-то другого.

– А я твой рот хочу, - надавливаю на нижнюю губу, толкаюсь большим пальцем дальше, до горячего языка.

– Перехочешь, Халид.

Дерзит и щёлкает зубами, намекая, что может сделать с моим членом. Но я в эту угрозу ни капли не верю. Стоит её немного распалить, завести, довести до грани оргазма – она тогда становится совсем другой. Раскрепощенной, смелой. При должном подходе, уверен, сама опустится на колени.

Оставляю перепалку с Адой, когда звонит брат. Саид что-то долго втолковывает, связь хреновая. Он опять за границей, девку свою ищет. Повернуло же его знатно, и, подозреваю, дело далеко не в том, что девчонка спёрла подвеску дорогую. Но если проебал, то это его проблемы.

Брат переживает за поставку оружия, которая задерживается, а я обещаю подогнать людей для подстраховки. Цербер бы такое не одобрил, но я давно подобные решения принимаю сам.

– Ответная услуга нужна? – Саид знает, что родственные связи в подобных делах отступают на задний план.

– Мне нужны твои люди, которым доверяешь. Пускай аккуратно Луку пробьют.

Ада поджимает губы, разглядывая меня. Явно хочет что-то сказать, но молчит, пока не откладываю телефон. А потом её прорывает:

– При чём тут Лука вообще?

– Кто-то подбросил жучок тебе в сумку. Я проверю камеры, но уверен, что ты бы заметила кого-то на кухне. Поэтому у меня один вариант – Лука. В прошлый раз ты его защищала, но теперь сам будет отвечать за свои дела.

– Нормально отвечать или просто его изобьёшь, выбивая нужный тебе ответ.

– Нормально ,- обещаю сквозь стиснутые зубы.

Сука, колючка, если ты по моему помощнику сохнешь – ему же не жить.

Блядская ревность.

Глава 60. Ада

С интересом осматриваю квартиру, где мы остановились. Дорогой комплекс, местной охраны выше крыши. Да тут в многочисленных домах можно заблудиться. Аслан, водитель Халида, так и сделал.

А теперь наслаждаюсь видом с десятого этажа, самого верхнего. Море плещется, солью пахнет и свежестью. Вдыхаю воздух, цепляясь за перила. Холодный ветер поднимается, но мне всё равно.

– Нравится? – мужчина упирается подбородком в моё плечо, прижимается со спины. Его голос полон удовольствия от того, что я наслаждаюсь. – Ммм, колючка?

– Хватит меня так называть.

– А ты прекращай колючки выпускать. Поводов нет.

– Ты меня похитил, Халид. Запер у себя. Моя жизнь полностью в твоих руках. Поэтому пересмотри ещё раз по поводу «нет поводов».

– Ты же кайфуешь, Ад. Отдаешься в сексе на все сто, сама ластишься. И будешь говорить о том, что тебе не нравится? Врушка.

Халид, жестокий-жестокий Халид использует слово «врушка» с такой теплотой, что меня пробирает. Пускает дрожь, закручивает узлы в венах. Ощущение, что его слова это тромб, который отрывается и лишает потока крови в теле. Всего лишает.

Слишком редкие и неожиданные моменты истинной ласки. Бьют всегда в цель, в моё сердце. И мне кажется, что из-за них я становлюсь слабой. Позволяю себе откинуться на его грудь, повернуть лицо так, чтобы потереться о руку, которой мужчина обнимает за  плечи.

Притягивает к себе, парализует.

А я не могу этого допускать. Мы с ним не для друг друга. Ему нужна нежная девушка, слабая. И правильная, чтобы следовала всем законам, приказам. Считала его Богом и подчинялась. Интересная, со стержнем, но не с моей ржавчиной.

Мне нужен тот, с кем я буду оставаться сильной. Кто не будет ломать меня, позволяя быть слабой только когда мне нужно. Халид же сам решает – когда нанести новый удар, прогнуть меня в правильный ракурс.

– Объясни мне, Ада, почему ты продолжаешь ебать мне мозги? Не видишь, что я тебе даю? Ни одна другая и близко такого отношения не получала.

Поездку на море из-за дел Халида? Сомнительный бонус, от которого я не в восторге. Глупо радоваться тому, что меня таскают за собой. Что позволяют выходить на террасу, проводят со мной время.

В моём понимании, это должно идти по умолчанию в отношениях.

Но мы с Халидом не вместе. Мы просто спим, просто живём вместе. Это что-то другое и неправильное. То, что переплавит меня в бесполезную жижу. И с этим нужно заканчивать.

– Не слышу ответ.

– Я не… Ты добиваешься своего, Хал, - произношу совсем не то, что мне хотелось. – Думаю, даже будешь разочарован. Такой прокол…

– Все ещё не услышал ничего по делу.

– Я слышу треск, и вот-вот сломаюсь. Так что ты победил. Только отпразднуешь без меня, ладно? У меня нет сейчас сил на всё это. Знаешь, почему полицейские под прикрытием часто переходят на тёмную сторону? Они не выдерживаю давления, метаний. И часто заводят отношения, под чужим именем, чтобы казаться себе реальными.

– Значит, ты хочешь со мной отношений? – Халид, конечно же, замечает самое главное. – И боишься, что втянешься.

– Мы правда будем вести такие разговоры?

– Обычно ты удивительно собранная. Моя нежность выбивает тебя из колеи. Это факт. Вопрос: что именно тебя задело?

Не понимаю о чём говорит мужчина. Какие факты, какие вопросы? А потом вспоминаю, что сама сделала нашу игру с угадыванием безлимитной. Позволила Халиду пробираться глубже и глубже.

Потому что, на самом деле, я этого хочу. Пускай увидит меня настоящую. Ту черноту, безисходность. Там намного больше жестокости, чем в нём самом и Цербере. Привычке жить местью, выживать. И бороться, до кровавых ран на душе.

У меня ощущение, что если я прерву свою борьбу, то просто исчезну. Как в дурацкой притче о лягушке. Которая билась в молоке и сделала из него масло. А другая – утонула, умерла.

Пока я сопротивляюсь у меня есть шанс. А так я даже не знаю, чем хотела бы заниматься. На самом деле, без подводных камней, планов. Я ведь даже в академию пошла ради возможности подобраться ближе к Церберу.

Да, посадить плохих людей было целью, но побочной, не столь важной. Я ведь впахивала ради одного. Закончить всё, отомстить, разобраться. Цербер убил мою семью, он разрушил её и меня заодно. Я знаю, что бандит не виноват в том, что в детдоме жили звери.

Но он виноват, что я туда попала.

Что тоже стала зверем.

–Ты сейчас единственный человек, с которым я общаюсь, Халид. Ты запираешь меня, держишь под контролем. И я не могу сделать шага. Зажата в клетке. А в клетке, Халид, звери умирают.

– Ты ведь не зверь, Ада, - его ладонь скользит по лицу, разворачивает к себе. Смотрит так внимательно, что у меня ноги подгибаются. – Ты привыкнешь. Тебе уже нравится, просто слишком своенравная, чтобы это признать.

– Ты прав. Я всего лишь человек, Халид. А люди в летке… Привязываются. Очень удобно. Ты мой палач и спаситель в одном лице.

А я не хочу ни того, ни другого.

Поэтому лишь вопрос времени, когда я уйду.

Обратно к прежней жизни или в новую – не важно.

Но с Халидом я не останусь.

Не смогу.

Глава 61. Халид

– Ты слишком много думаешь.

Давлю на грудь девушки ладонью, заставляя сильнее вжаться в меня. Всё не пойму, что в её голове крутится. Признанием своим будто скручивает, выжимает из меня последние крохи адекватности.

Если надеялась добиться свободы и моей жалости – неверный расчёт. Во мне отродясь жалости не было. Да и вряд ли к Аде можно было её испытывать. Она сильная, с гордостью и огоньком в медных глазах. Она вызывает уважение, но никак не жалость, которую испытываю только к никчёмным людям.

И отпускать её не намерен. Девушка может сколько угодно крутить носом, и я ей это позволяю. Но у всего есть границы. Если я таскаюсь по вечерам домой, чтобы мне мозги выедали – то значит, что никуда Ада не денется.

Моей будет.

Уже моя.

Просто упрямая до окостенения, ничего признать не может.

– Я всегда думаю, Хал.

Так странно сокращает моё имя в период… Хер пойми как это назвать. Не нежность, это чувство тоже мимо меня. Во время секса её «Халид» звучит проклятием и бранью.

Скорее всего, этот момент можно назвать откровением.

– Вот тут, - указывает пальчиком на свой висок, пока я убираю её волосы в сторону. – Всегда процесс идёт.

– И о чём сейчас думаешь?

– Как счастлива с тобой.

Язвит, за что получает шлепок по заднице. Привычно вскрикивает, вздрагивает. И пытается вывернуться, но я продолжаю. Сжимаю упругую половинку ладонью. Мну, впечатываюсь в неё пахом.

Если бы я всю жизнь членом думал – ничего бы не добился. Секс это кайф, но после дела. А вот с этой колючкой всегда стоит. Мысли, что не впускать бы из постели вообще, не покидают.

– А если реально?

– Я тебе все мысли и желания выложила, Халид. Просто ты ничего не слышишь. Понимаешь? Я загнусь в твоей клетке и доме. Ты меня там до старости держать собрался?

– Мне такой вариант подходит. Если тебе нечем себя занять – можешь Нигяр помочь. Книги почитай.

– Месяц или два, пока не надоем? Назови мне сроки, сколько мой мир будет состоять только из твоего дома?

– Сколько мне нужно.

Всю жизнь, но пока Аде об этом знать рано. Боготворит свою свободу, борется до последней капли сил. Поэтому пускай рассчитывает на короткий срок, а когда поймёт, что каждый месяц будет продление на ещё один – уже никуда не денется.

– Ясно. Я замёрзла.

Разворачивается, кивая на дверь. Ждёт, когда я позволю вернуться ей в квартиру. Которая тоже станет её клеткой на пару дней, да. Конечно, я шарю, что так всю жизнь её не продержать. Она загнётся в четырёх стенах.

Поставлю ей во дворе мишень для лука. Или на учёбу будет ездить, если не чем мозги занять. Подруг найдёт, без вопросов. Пускай развлекается под надзором моей охраны, а вечером обратно ко мне двигает.

– Здесь две спальни, какая из них моя?

– Эта.

Толкаю дверь в огромную комнату, куда уже сумки занесли. Всё лаконично, ни одной лишней детали. В прошлый раз было хуже, куча мишуры, мебель на каждом сантиметре.

Снимал бы одну квартиру перманентно, да опасно. Такое вычислить можно, поэтому приходится изворачиваться. Раньше легче было, когда техники нихера, и жучков почти не было. Так, только у прошареных. А сейчас даже мелочь пытается дорогу перейти.

– Если моя такая огромная, - Ада скидывает пальто на стул, падает на белоснежную пастель, вытягиваясь. – То какая у тебя?

– Ты не поняла, Ад. Общая спальня, во второй охрана будет.

– Ты ведь не держишь шлюх в своей постели.

Не держу, для этого другие квартиры есть. Чтобы без лишних разговоров и потом не выпроваживать. Оставались девки, решающие мою выдержку проверять. Но она только для Ады работает, остальным раньше напрямую говорил валить.

Взрослые люди, все всё понимали. Если я бабки плачу, то хочу без мозгоебства и лишнего базара обойтись.

А Ада без содержания, её мозгоклюйство оттенков в наши отношения добавляет.

– Для тебя будет исключение.

– Прекрасно. А можно мне исключение в том виде, что я отсюда на вокзал и домой? Сама себе билет куплю.

– Можно в магазин за бельём.

– Ты же всё равно его уничтожишь.

Киваю, потому что так и собираюсь поступить. Аду вообще идеально было бы держать голой и в кровати. Нехрен ей куда-то ещё выбираться. Максимум, со мной на разные мероприятия, где светиться надо.

Раньше Цербер вообще не появлялся, тайной фигурой был. Но временя меняются, мне теперь «визиты вежливости» приходится наносить, чтобы не забывали с кем работают.

Девушка улетает в душ, пока я просматриваю видео на ноуте. Каждую секунду того дня, когда Ада стала моей пленницей. Раньше надобности не было, раз девушка призналась. Но теперь копаюсь. Как сталкер слежу за её сумкой и кто возле неё тёрся.

И ничего. Как лежал клатч на подоконнике в кухне, так и лежит. Пока Ада его не подхватила, возвращаясь с Лукой в гостиную. Никаких поползновений, всё чётко.

И либо это мой помощник страх потерял.

Либо Ада соврала.

Глава 62. Ада

Я чувствую хватку на шее и ничего не могу сделать. Цепляюсь пальцами в мужскую ладонь, верчусь, стараясь усидеть в моём укрытии. Просто не высовываться, пока не станет тихо. Не шуметь, не привлекать внимания. И сбежать при первой возможности.

Я хотела жить и для этого надо было лишь немного подождать.

А теперь меня вытаскивают из шкафа, бросают на пол. Вижу блестящее дуло пистолета, чувствую его холод. Мужчина, молодой парень, смотрит на меня уверенно. Ни капли жалости, когда его палец дёргается на курке.

Выстрел.

– Ада! Тихо, всё хорошо, - лицо Халида расплывается, чувствую лишь жар его кожи. Будто кипящий котёл. – Посмотри на меня.

– Нет. Нет.

Горло дерёт с невероятной силой. Кажется, я кричала. Отодвигаюсь на край кровати, стараясь осмотреть обстановку. Широкое окно, покачивающуюся от ветра тюль. Слабый блеск огней города вдали.

Дышу, пока лёгкие не начинают работать нормально. Скидываю руку мужчины, мотаю головой. Мне кажется, что я снова в том пыльном шкафу. Зажимаю ладонями лицо, не разрешаю себе расплакаться. И никакого выхода, спасения.

Я пережила ту адскую ночь, когда Цербер убил мою приемную семью. Пережила пятилетний ад в детдоме. А теперь будто всё обнулилось, никакого прогресса не было.

– Ада.

– Не надо трогать. Просто… Минуту, Хал. Пожалуйста.

Мужчина кивает, не трогая меня. Глаза привыкают к темноте, а слёзы высыхают. Могу рассмотреть его напряженное лицо с каплей… беспокойства? Или злости, что разбудила среди ночи.

– Иди ко мне.

Даёт мне выбор, и я прижимаюсь к мужчине. Почему-то сейчас, под покровом ночи, я могу позволить себе быть слабой. Слишком сильно меня прогибает от одного кошмара.

Из-за воспоминаний, повторяющихся событий.

Тогда тот парень не доставал пистолет, не трогал меня. Я… Помню его крик, что всё чисто, торопливые шаги. И просидела там несколько часов, пока не смогла выбраться.

Кто-то из людей Цербера предал его.

Спас меня.

Всё хорошо.

– Всё хорошо, - Халид озвучивает мои мысли, ведёт пальцами по затылку, перебирает волосы. Я нахожу укрытие на его груди, покрытой паутиной шрамов, и медленно успокаиваюсь. – Вот так, колючка. Что случилось? Что тебе снилось?

– Дом.

– И почему тебя так это напугало?

– Потому что его больше нет.

Качаю головой, сильнее вдыхаю запах Халида. Жесткий, мужской, дурманящий. Говорю слишком много о личном.

– Тебя никто не тронет, ты со мной, поняла? Под моей защитой, Ада. Кого бы ты не боялась, они проиграют мне.

Ага. Только ты проиграешь Церберу, Хал. Сам меня отдашь, если всплывёт чья я дочь. Что получилось сбежать благодаря кому-то из его охраны. Соврала о том, откуда я в детдоме, придумала ложь, если меня будут искать.

Мне было тринадцать, а я думала, как выжить.

И сейчас думаю.

– Ты ведь понимаешь, что ставишь меня под удар? – ладонь сама находит его руку, вырисовывает на шрамах в виде полумесяца. – Когда мы разойдёмся, то все постараются узнать что-то у меня. Раз я столько времени была рядом.

– Именно поэтому мы не разойдёмся. Будешь рядом, и никто не посмеет тебя тронуть.

– Выбор без выбора? В твоём стиле.

– Я давал тебе выбора больше, чем кому-либо ещё.

Только то, что для мужчины компромисс – для меня пытка. И заставь я Халида принимать мои правила, то ничего бы не получилось. Свои границы он защищает с таким же рвением, с каким ломает мои.

– Успокоилась? – спрашивает вкрадчивым голосом, и я киваю, позволяя уложить меня на постель. – Хорошо. В чём проблема? Я решу.

– Есть машина времени? Тогда ничего ты не сделаешь.

И против Цербера не пойдешь. И если тот пожелает мою голову – он сам её принесёт. Потому что это то, каким является мужчина. Он никогда не притворялся и не говорил, что всё будет по-другому.

Я попала в его дом на правах пленницы и стала его любовницей потому… Потому что моё тело действует само по себе, когда мужчина касается меня.

– Тебе часто снятся кошмары?

– Нет, только если я нахожусь под влиянием стресса.

Тогда мозги почти не работают, не умеют подстраиваться быстро, я долго грузну в болоте, пока не придумываю выход. А во время стресса всё очень стремительно меняется. Защита падает, воспоминания вырываются.

И меня засасывает.

Хочу закончить этот разговор, прекращая прокручивать в голове раз за разом сон. Знаю, что там всё ложь. Я только вцепилась в руку мужчины ногтями, когда тот заглянул. И больше ничего не было.

– Спокойной ночи, Халид.

– Раздвинь ноги.

– Нет, я сейчас не буду, я не…

– Тшшш, я помогу тебе отвлечься.

Он обнимает меня одной ладонью, прижимает к себе. А другая ползёт по бедру, пока не пробирается под ткань футболки, в которой я сплю. Ведёт пальцами вдоль лона, пока не появляется первая влага.

– Давай, Ада, ноги раздвинь.

И я следую приказу. Забрасываю одну ногу на него, полностью раскрываюсь. И сжимаюсь на крупных пальцах, которые надавливают на мою дырочку. Дразнят, поглаживают, едва толкаются внутрь.

Так странно, мы лежим неподвижно, лишь его пальцы задействованы, а я задыхаюсь. Будто мужчина перекрыл мне воздух, сжал шею и не пускает. Но нет, он лишь поглаживает моё затылок, цепляет ладонью волосы, не давая сдвинуться.

А мне это сейчас очень нужно. Сжать бёдра, уйти от прикосновений. Жар разрывает меня, заставляет клеточки взрываться и оседать пылью. Мне хорошо так, как не должно быть, как не было никогда.

Смесь из эмоций опускается тугим комом вниз живота. Пульсирует, бьёт, давит на самый центр возбуждения. Вжимаю подушечки пальцев в мужское тело, кусаю губы, задерживая стоны. Всё, чем я готова делиться с Халидом, это моё шумное дыхание.

Тело сжимается на ласку, реагирует короткими вспышками агонии. Когда вот-вот всё оборвётся, но пока могу лишь дрожать. Толкаться навстречу мужским пальцам, растворяться в его касаниях.

Теряться и терять саму себя.

Пока мир не покроется тёмными разводами, оглушая долгим оргазмом. Меня ломает в поцелуе, когда Халид запечатывает мой рот своими губами. Кусает, лижет, толкается внутрь языком. Пробует мой крик на вкус, не давая тому вырваться.

– Обожаю, когда ты такая влажная. Теперь лучше, Ада?

– Угу.

Бормочу, потому что размазана по постели от переизбытка чувств. Киваю, не делая ни одной попытки сдвинуться. Лишь немного выше закидываю ногу, чтобы не так явно чувствовать возбуждение мужчины.

Сейчас я не в состоянии с этим справиться.

– Вот теперь, Ада, спокойной ночи.

Глава 63. Ада

Медленно дышу, успокаивая раздражение. Потому что нынешняя ситуация – ничего нормального. Халид уехал на встречу, я осталась дома под надзором его охраны. Ощущение, что ничего не меняется.

Не так важно, где мы, в каком городе, какие слова уже прозвучали. Всё сводится к одному. Я должна сидеть дома и ждать Халида, а тот не прислушивается ни к чему.

Меня мутит с самого утра, ночь без нормального сна даёт о себе знать. Пью кофе, забивая ком в горле. И наслаждаюсь хотя бы видом на море. Единственный плюс в моём положении.

– Можешь не ходить за мной по пятам?

Слова звучат резко, но меня конкретно пугает Зафар. По его милости я тогда провела несколько дней без еды. Не было приказа – конечно, так я в это и поверю. А при этом от его взгляда становится не по себе.

От Халида я тоже не знала чего ожидать. Но с ним было безопасней, понятней. Злость Зафара для меня непонятна, а поэтому всё тело вытягивается струной от сквозящей опасности.

– Халид велел не спускать с тебя глаз. Так что даже не надейся.

–  А твой хозяин не решит, что ты слишком сильно на меня смотришь? Не просто следишь?

Чувствую себя сукой, но перекатываю фразы на языке. Если с Халидом не получалось, то при других моя вросшая броня возвращалась. И дарила ощущение, что я это я.

Не просто блеклая копия, без права голоса. Я знаю, что мужчина позволяет мне больше, чем мог бы. В его понимании возможность дерзить – великое послабление. Но мне его недостаточно.

Я хочу иметь возможность в любой момент подняться и выйти на прогулку. Заскочить в магазин или на рынок, ходить на работу. А теперь не представляю, как смогу вернуться обратно в ФСБ.

Вадим, конечно же, всё поймёт. Меня не объявят предательницей за связь с подручным Цербера. Но я сама себя так называют, не понимаю, как могу спать в одной кровати с мужчиной, который видится с тем, кто пришел в мой дом и убил приемных родителей.

Да, не родные, да, я не была даже официально их дочерью. Они оформили опеку, я обрела дом. Но всё равно они любили меня, я любила их. Привыкала к нормальной жизни, чувствовала себя счастливой.

Я до сих пор не нашла причин, что именно могло связать их с Цербером. Подставили его, работали с ним, были должниками – я понимаю, что мои родители могли быть не самыми честными людьми. Но смерти они точно не заслуживали. И никто не виноват, что в детдоме были изверги и воспитатели только добавляли огня. Знаю, понимаю.

Но Цербер жестокий монстр, у меня с ним личная вендетта, у меня месть, которая может очистить город. На его место придёт кто-то другой, но Цербер должен умереть.

– Знаешь, Ада, ты любишь нарываться. Не боишься, что я доложу Халиду о твоей попытке побега?

– Я даже не двигалась в сторону выхода.

– Ну, мы оба можем солгать, да?

Я срываюсь с места, но вместо того, чтобы броситься к Зафару, которого дико хочется ударить, несусь в ванную. Меня тошнит, выворачивает наизнанку. Цепляюсь пальцами за холодный фаянс, пытаюсь дышать.

Ком нарастает, прошибает меня спазмами. И первая мысль мне совсем не нравится. Логичный финал наших отношений, но нет. Нет-нет-нет, я не могу быть беременной.

Только не от Халида.

Не сейчас.

– Креветки нужно выбросить, - заявляю Зафару, который уже не выглядит таким надменным. – Видимо, я отравилась ими.

– Конечно.

– И закажи что-то лёгкое, кашу и лимонад.

– А ты не обор…

– Закажи. А после спустись вниз, тебя Халид вызывает.

Другого мужчину в квартире я замечаю не сразу. Но голос, конечно, узнаю. Я долго слушала его рассказы, комплименты, оттенок пошлостей. А теперь смотрю на Луку и не представляю, что ему сказать.

– Халид отдал приказ, Зафар. Хочешь, набери ему и уточни. Не забывайся.

Впервые слышу такую власть в голосе Луки. Для меня он всегда казался слишком мягким и нежным для кровавого бизнеса. Но сейчас мне кажется, что я могу понять, что сделало его помощником Халида.

Эта уверенность в словах, которая заполняет всю комнату. Душит так, что мне не хватает воздуха. Или это другое так влияет? Я подхватываю накидку с кресла и вылетаю на террасу.

Глубоко дышу, рассматривая, как вдалеке разбиваются волны об огромные скалы. Вдыхаю солёный воздух, наслаждаюсь бризом. Зима, но мне и так хорошо.

Холод это хорошо, это идеально. Отрезвляет, прочищает мысли, которых сейчас слишком много. А мне нужно придумать, что делать, если всё зайдёт слишком далеко.

Уже зашло.

– Прекрасно выглядишь, Адель, - Лука следует за мной. Щёлкает зажигалкой, подкуривая сигарету. Ссадины от кулака Халида на его лице практически затянулись. – Или называть тебя Адой?

– Не уподобляйся Халиду, Лука. Адель меня устраивает больше.

Потому что Адель всего лишь миф и мираж, созданный из нужных мне крупиц. А Халид сразу сделал меня «Адой», возвращая к реальности. Руша мнимые барьеры, перепрыгивая их.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Смотрю, ты неплохо обустроилась тут. И на прежнюю Адель мало походишь.

– Мне нужно было выживать как-то. Обвинишь меня в этом? Ты-то смог уехать от Халида, а я застряла в его доме.

– Не нужно было говорить, что жучок принадлежит тебе.

– Он не мой! Но… - голос срывается, растираю лицо ладонями, хватаюсь за деревянные перила. – Я пыталась защитить тебя.

– Я знаю, Ада. И что жучок не твой, и что пыталась защитить. Но тебе нужно было дать мне со всем разобраться, а не бездумно действовать.

– Всегда пожалуйста.

– Но ты всё равно лгала мне, - вскидывает ладонь с зажатой сигаретой, не давая возразить. – Не надо. Адель бы не выжила, а сломалась. А ты словно стала сильнее. Что наталкивает на некие мысли…

Мы молчим. Я не считаю нужным оправдываться, Лука ведь не дурак, он всё успел понять. Тру заживающую рану на шее, напоминание ещё одной моей ошибки. Скоро снимать швы, делать что-то, остраивать жизнь заново.

Но не уверена, что с Халидом я вообще смогу жить так, как привыкла. Мы ведь даже не вместе, так, любовники. Через время Халид найдёт кого-то интереснее, отпустит.

Или нет. Вцепится хваткой.

Кому-то из нас придётся измениться, чтобы можно было быть вместе. Но я не лагала мужчине, когда говорила – люди не меняются. К двадцати давно сформирован характер, его не переправить. Халиду давно за тридцать, там нерушимый кремень.

Который можно только разбить. Но мужчину не сломать, а значит, придётся мне.

На такое я не готова.

– Прости, - произношу себе под нос, потому что перед Лукой я виновата больше всего. – Это не…

– Всё нормально, детка, - привычное обращение царапает слух. – Нужно было подумать перед тем, как верить, что мне попалась такая «идеальная» девушка.

– Нужно думать перед тем, как ты называешь мою женщину деткой.

Халид чем-то недоволен, не только словами Луки. Напряжен до предела, чувствую повисшие нитки нервоза в воздухе. Рассеяно киваю уходящему мужчине, который без слов оставляет нас наедине.

– Зафар сказал мне, что ты отравилась.

– Я в порядке, - отмахиваюсь. – Или ты примчался посмотреть, что твоя игрушка не умирает?

– Меньше дерзости, Ада. Кажется, я никогда не называл тебя своей игрушкой. Но да, хотел убедиться, что с тобой всё хорошо. Потому что Зафар не знает одной интересной детали.

– Какой же?

Вздрагиваю, когда Халид бросает мне полупрозрачный пакет с пятью картонными коробочками. Не составляет труда понять, что там лежит.

– Что ты не принимаешь противозачаточных. Поэтому, Ада, ты сейчас сделаешь тесты. Чтобы я понимал, что всё дело действительно в отравлении.

– А если нет?

– Тогда будем решать этот вопрос.

Направляюсь в ванную, дрожащими пальцами закрываясь на замок. Скидываю коробки в умывальник, долго смотрю на них, как на главного врага. И не хочется знать, как именно Халид будет «решать».

И что заставит меня сделать.

Пожалуйста, ну пожалуйста.

Только бы не две полоски.

Глава 64. Халид

– Ада.

Зову, потому что мое терпение на пределе. Шумит вода, а больше ничего. Девчонка молчит, проверяя нервы. Надо было её изначально на место поставить, запихнуть таблетки, чтобы пила постоянно. Или к врачу утащить, какие-то же уколы есть, новомодные, чтобы нихера подобного не было.

Или, блять, голову включать, чтобы презервативами пользоваться. А не топтаться возле ванной, ожидая результата. Ребёнок мне сейчас вообще ни к месту. У меня не должно быть слабостей, Цербер всегда на этом упор делал.

Когда учил, брал под своё крыло, воспитывал. Ни жалости, ни слабостей, чтобы надавить можно было. Хватает конкурентов, которые хотят добраться. И семья с ребёнком – их главная цель. Цербер ведь этим тоже не гнушался, поэтому знал, какие точки нужно защищать.

Поэтому у него никогда и не было семьи. Только верная охрана, которая возьмёт на себя грязную работу. У меня был отец, но тот мог сам о себе с матерью позаботиться. Саид, старший брат, в моем же деле крутился. Занимался поставкой оружия с востока, крепко на своём месте сидел. Не сдвинешь.

Дамир только слабину дал, семью завёл. Его жена беременная уже, пузо прорисовывается. И Зверь себя под удар ставит, но это его дело.

Я же всегда свои тылы защищал.

– Ада!

– Выхожу.

Дверь распахивается, являя моему взору растрёпанную Аду. Кудряшки стянуты в хвост, лицо бледное. И явные следы слёз, краснота и слипшиеся ресницы.

– Держи, - впихивает мне использованные тесты. – Доволен, Халид?

Метает молнии, сминая картонные коробки в руках. Выбрасывает их в урну, медленно дышит. Зная колючку, она бы хотела многое мне сказать, но кусает губы и молчит.

Переворачиваю три теста, наблюдая результат. Одна полоска. Ещё одна. Ноль.

– А это что такое?

– Бывают тесты портятся. Из-за срока годности или производства. Два отрицательных, тебе не достаточно?

– Рыдала почему?

– Меня наизнанку выворачивает, прости, если мой вид тебя не устраивает. Можешь провести эту неделю с какой-то из своих девок, а я пока подлечусь.

– Сцену ревности решила мне устроить?

– Мне плевать с кем ты развлекаешься. Просто не хочу ничего подхватить.

А смотрит так, что понятно одно – не плевать. Собранная, жесткая. Моя колючка. Сбрасывает руки с плеч, отворачивается лицом к плите. Кидает чайные листья в заварник, сжимает пальцами край тумбы.

Дурная.

Пиздец.

Один намек на ревность – и я прощался со своими девками. Мне подобного не надо. Я не замуж звал, чтобы что-то обещать. Только те в открытую предъявляли, будто имели право. Ада же молчит, кусает губы и источает ядовитую злость.

Лучший наркотик, на который я подсаживаюсь. Никогда не употреблял, хотя сам поставками занимался. А тут распробовал. Прижимаюсь к ней, складываю ладони на животе. Впечатываю своё тело в её, давлю, чтобы перестала чудить.

– Так что за предъяви за других баб?

– Разве ты не сам говорил, что я буду одной из твоих содержанок? Мне, Халид, плевать. Езжай к кому хочешь, но меня отпусти.

– Хорошо, - упираюсь подбородком в её плечо, вдыхаю аромат чая. – Мне нравится такая сделка. Что пока я не езжу к другим девкам, то ты со мной. Согласен.

– Я не это предлагала.

– А я это услышал. Пора тебе смириться, Ада. Что там твой Бог говорит о смирении?

– Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Только ты не Бог, Халид. И у меня нет своего Бога. Я не верующая.

– Для той, кто не верит, ты очень хорошо знаешь Библию и Коран.

– Ты знал, что те, кто изучают религиоведение, чаще всего атеисты? Так и со мной. Ни один Бог не сделал мне ничего хорошего, чтобы ему поклоняться. Я… Мне правда не очень хорошо, я не готова сейчас спорить.

– Тогда не спорь. Просто расслабься, Ада.

– И получай удовольствие?

– И отдыхай.

Оставляю поцелуй на её шее, чувствуя, как девушка дёргается. Всё ещё боится прикосновений к этой зоне. Но я это исправлю. Покажу, что со мной она ничего не должна бояться.

Для Ады не существует Богов, но я собираюсь стать единственным. Чтобы мне верила и просила о защите. Потому что факт прост, если бы она попросила о чём-то невозможном – я бы ей достал. Парней отправил, сам бы в чёртов лес поперся за цветком папоротника.

Но Ада не просит. Ей нихера не надо, и это бесит. Я хочу, чтобы она нуждалась во мне. Просила, хлопая ресницами, признавала мою силу, подчинялась.

Ада сильная, не каждый мужик такой внутренней силой обладает. Но хочу, чтобы со мной она была слабой.

– Так что там с жучками? – спрашивает, расставляя на стол чашки. Находит печенье, подвигая ко мне. Крутится, пока не утягиваю к себе на колени. – Халид!

– Ша, колючка. Пока прослушку принесла ты, официально. Я просмотрел камеры вечером, на них ничего не было.  

– Я же сказала…

– А я уже говорил, что не люблю, когда меня перебивают. Тебе пора научиться слушать, Ада. Не действовать напролом. Я ничего не нашел, что навело мысли на Луку. Но пацан знает, что один всю власть не удержит.

– А Цербер?

Спрашивает, а после обрывается. Отводит взгляд, понимая, что взболтнула лишнего. Ада наверняка в чём-то замешана. Ни одна бы девка так долго не сопротивлялась. А она становится всё сильнее с каждым днём, открывая мне новые грани.

– А Цербер привык всё решать через меня. Я его правая рука, всё на мне. И Лука это «всё» не вывезет. Поэтому мы вместе пересмотрели записи, заметили неточности.

– Видео редактировалось?! Прости, не перебиваю.

– Умница.

Хвалю её, потому что понемногу Ада запоминает и учится. Оставляю поцелуй на её виске, прижимаясь к горячей коже. Не нравится мне её ситуация, нужно будет к доку свозить. Только оправилась от того, что сама себя полоснула по шее, как новая болячка.

Сильная и хрупкая одновременно.

С Зафара шкуру спущу за то, что заказал доставку хер пойми где и не убедился, что всё нормально. Для того, кто так старался сильно, он слишком много начал лажать.

Цербер ошибок не прощает.

Я многому у него научился перед тем, как власть получить.

– Нашли момент, когда могли подкинуть. Но с этим разобраться надо.

– Кто?!

– Не для твоих ушей информация, Ада. Потом расскажу, обещаю. Никто не должен знать до того, как я всё решу.

Пока не вытрясу с Шамиля какого хрена его Роза крутилась возле сумки Ады. Откуда у той прослушка и мотивы что-то делать. Казалась примерной женой, но теперь возникают вопросы.

Если бы не Лука, не обратил бы внимание, что девка просила у Ады зеркальце. И так ловко бросала в клатч, который придерживала моя колючка. Идеально сработано.

Смирная русская, с которой Шамилю так повезло. Пиздец сплошной. И надеясь, что друг не знал об этом. Потому что мой ответ будет жестоким и сразу в цель.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю, играясь с её кудрями. – Вызвать врача?

– Не надо. Я… Всё нормально, скоро пройдёт.

– Силы есть или будешь дома лежать?

– А можно не дома?

– Кажется, я обещал тебе свидание.

Глава 65. Ада

Когда машина Халида тормозит у дорого ресторана, в моей голове выстраивается план. Ударить его чем-то тяжелым по голове и сбежать. Даже если его люди догонят, то мужчина явно это заслужил. Он только что убедился, что у меня отравление, а после этого везёт на ужин.

Опять в душное помещение, опять под надзором.

Выбираюсь из машины с помощью Халида, но когда пытаюсь убрать ладонь, то мужчина не отпускает. Сжимает крепче и тянет за собой, на другую сторону дороги.

Не ресторан.

И это полностью выбивает из колеи, как обычно. С мужчиной не бывает по-другому. Ощущение, что он умрёт, если хоть раз не разрушит все мои ожидания.

– Значит, свидание? – мне до сжатых внутренностей необходимо заполнить тишину. Слишком уютной она кажется. – И что же мне приготовил великий и ужасный Халид?

– По-хорошему, выполнить бы угрозу и выпороть тебя за такие слова.

– Я больная, нельзя над такими издеваться.

– Ты… Какого хрена ты вообще ешь что попадётся?

– Шутишь? Это твой проверенный Зафар заказывал мне еду.

– И он ответит за это.

– Не надо, - касаюсь свободной ладонью плеча мужчины, останавливая. – Ты знаешь, что я не люблю когда страдают из-за меня. Просто не нужно.

– Я не могу спустить это просто так. Он тебя отравил и он понесёт наказание.

– Халид, ты мог съесть креветки и всё было бы хорошо. Каждый организм реагирует по-разному. Наверное, мой просто не привык к таким нагрузкам. Пожалуйста.

Добавляю, потому что меня действительно коробит после того, как кто-то отвечает за мои ошибки. Я сама попросила такой обед, я сама… Я сама виновата в том, что происходит со мной.

И в глобальном смысле, и просто о том, что ждёт меня в ближайший год, два, пять. Это ведь закономерно. Каждая ошибка тянет за собой наказание, как привык Халид. Только я сама себя наказываю. Своей глупость, неосторожностью, поспешными решениями.

Я видела Зафара, когда улетела в ванную. Мужчина был напуган не меньше меня. Понимал, что за такое ему достанется. И Халид не просто «а-та-та» сделает. Охранник не настолько туп, чтобы настолько открыто подставляться.

– Так ты меня привёл на свидание на набережную?

– Ты жаловалась, что держу тебя в четырёх стенах. Вряд ли бы ты сейчас оценила ресторан или музей.

– Ты ходишь в музеи?

– Нет, на них нужно время и я в искусстве не разбираюсь. Если хочешь, можем найти сейчас что-то.

– Не надо. В детстве я ходила, но не особый ценитель. И на улице лучше.

Я не буду благодарить его за это, хотя «спасибо» так и норовит соскользнуть с языка. Не буду! Не за то, что он ведёт себя как нормальный мужчина, не за то, что мне нужно его разрешение, чтобы отправиться на прогулку. Это нонсенс, это ненормально.

И при этом я ощущаю себя донельзя странно. От того, что мы идём по набережной вдвоём, моя ладонь в его, словно нормальные люди. Словно нет груза прошлого за спиной.

И именно это бьёт сильнее всего, заставляя задать опасный вопрос:

– Халид, если бы… Если бы тесты показали две полоски, то чтобы было тогда? Ты же понимаешь, что это может случиться в любой момент?

– Поэтому по возвращению домой пройдешь обследования и док подберёт тебе таблетки.

– Во-первых, я не собираюсь гробить свой гормональный фон, я уже говорила об этом. А во-вторых… Ты так и не ответил. Что, если док обнаружит беременность?

Мы сворачиваем с дорожки, направляясь через парк. Просто идём, в тишине. И не смотря на сложный разговор, мне удивительно хорошо. Охрана Халида где-то вдалеке, только наблюдает, но можно сделать вид, что мы просто вдвоём.

– Ада, - Халид заговаривает, останавливаясь в роще. – Не спрашивай то, на что не хочешь знать ответ. Ты же умная девочка, понимаешь, что мой вариант тебе не понравится.

Умная. Понимаю. Просто отчего-то надеялась, что мужчина скажет что-то другое. Хотя… Это ведь привязало бы меня сильнее к нему. Если бы Халид заявил, что примет ребёнка, что никуда не отпустит – я бы точно не смогла уйти. Это значило бы слишком многое.

А так лишнее доказательство, что между нами – временное. Просто его бзик, увлеченность мною. И ничего серьезнее, ничего вечного. Это же хорошо, это гарантирует мне свободу в конце концов.

Хорошо же?

– Я поняла. Значит, таблетки. Договорились, - бормочу, а сама думаю совсем о другом. Тест я делала после обеда, результат мог быть смазанным, и если Халид повезёт меня к врачу… – И как часто можно увидеть тебя гуляющим по парку?

– Никогда, - мужчина улыбается уголком губ, принимая смену темы. – Я не хожу на свидания, Ада.

– В подростковом возрасте? Тоже нет?

– Я с пятнадцати лет кручусь в своём деле. Мне было не до прогулок по набережной с девчонками. Если я хотел секса, то знал, где его найти. Без лишней траты времени. А ты? Сколько мальчиков кружило вокруг тебя, пока не поняли, что ты им не по зубам?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ни одного. То есть, были, конечно, но… Мне было не до этого, как и тебе.

– Ещё скажи, что первый поцелуй был со мной.

Но именно этого Халид и ждёт. Ему нравится быть первым для меня, ему нравится разбирать меня на запчасти. Видеть то, что никому не удавалось. Даже те, кто привык к сумасбродной Аде с жаждой мести, не забирались так далеко.

Короткий толчок, чтобы я оказалась вжатой в ствол какого-то дерева. Кора упирается даже сквозь пальто, царапает затылок. Но не так, как щетина Халида колет лицо.

Он слишком внезапно целует меня, не давая подготовиться. Каждый раз словно взрыв. Вспышки по телу, разрывающие грудную клетку. До жжения в губах, под рёбрами, внизу.

Пальцы зарываются в его тёмные волосы, тело подаётся навстречу. Меня пронзает колючками, заставляя всё неметь. Ощущать только его руки на талии, губы сползающие по подбородку на шею.

Зима длится вечно, а с этим мужчиной мне всегда жарко. Будто уже попали в ад, принимая наказания за свои грехи. И Дьявол здесь. Целует меня, прижимает, заставляет гореть в вечном пламени.

И я горю, сгораю, тянусь навстречу, чтобы урвать ещё немного.

Мы стоим посреди парка, спрятанные меж деревьев. Где-то люди, его охрана, целый мир. А кажется, что ничего не существует. Только он и я. Только это желание отвечать и не отпускать.

Мужчина вжимается в меня пахом, на коже чувствуется довольная улыбка. Каждый раз, когда я сдаюсь из-за тела, эмоций, чувств – это его личная победа, которой Халид наслаждается. Берёт по полной, отдавая взамен давление внизу живота, желание.

А затем всё перестаёт быть таким простым и приятным.

– Стой. Халид, стой. Пусти меня!

Глава 66. Ада

Не представляю, что мужчина слышит в моём голосе, но он останавливается. В момент, будто по тормозам шибанули. Только смотрит внимательно, выискивая причины, что со мной не так.

– Тебе больно? Плохо?

– Мне больно и плохо от того что ты в моей жизни.

Тянусь к волосам и едва не всхлипываю. Так бывает в жизни, когда тебя не может ничего сломить, только закаляет. И Халид со своим похищением, и контролем, и заботой, которой не должно быть, которая скручивает. Всё это я вынесла. А вот маленькая капля и именно она прорывает плотину.

Злости, растерянности, готовности плакать.

Касаюсь слипшихся прядей, пачкаю пальцы в смоле дерева. Которая теперь прочно в моих волосах. Пробую сделать шаг вперёд, но становится больно. Рычу и думаю, что сейчас просто вырву клок, а потом убью Халида. Столько людей не смогло, а я точно сверну ему шею.

– Ада, не двигайся.

Вздыхает, будто я каждый день устраиваю ему истерики. Только я самая спокойная девушка, которая могла достаться Халиду. Ни одной истерики, никакой ревности, ничего. Может, стоило? Может тогда бы я стала такой, как другие, и перестала его интересовать?

Но вместо того, чтобы попробовать новый план, я застываю на месте. Позволяю Халиду прикоснуться к моим волосам, надавить на край плеча, удерживая.

Мужчина матерится. Я не понимаю его слов, но прекрасно считываю интонацию. Его пальцы гладят по голове, пока он сам возится с неприятностью.

– Это ты во всём виноват! – заявляю, кусаю губы. – Ты хоть представляешь, сколько я свои волосы восстанавливала?  А теперь всё, им крышка. Из-за тебя!

– Сейчас крышка будет тебе, если не успокоишься.

Халид мужчина, ему не понять, как иногда бывает важна прическа, длина волос, их состояние. Как мои волосы напоминали солому, когда я покидала стены детдома. Только с тоской вспоминала блестящие кудряшки в детстве, какие они были хорошенькие. Не как у барашки, хотя мне так больше нравилось, но небрежные волны, будто бигуди сняли чуть раньше.

И я угробила кучу денег на то, чтобы вернуть им хорошее состояние. Холила и лелеяла. Да я даже Нигяр заставила покупать мне средства определённой марки, чтобы пряди не превратились в мочалку.

А теперь, видимо, их придётся обрезать.

И это не просто капля в чашу моего терпения, это будто ведро воды заливают в стопку. И всё переливается слезами из глаз. Я просто устала, так смертельно устала.

А впереди у меня ещё одна борьба. Сама главная, которой даже не должно было быть. Просто я дура, а Халид придурок. И дело уже даже не в Цербере. Мне бы хоть саму себя сохранить и то, что теперь для меня важно.

– Ада, посмотри на меня, - чувствую горячие ладони на лице, так ласково стирающие слёзы, что меня только сильнее ломает. – Ну же, колючка, что такое? Из-за волос? Решим.

– Ну что ты решишь? – в носу щиплет, убираю дрожки с лица, презирая сама себя за такую слабость. – Обрезать я их и сама могу.

– Я же сказал, что я решаю твои проблемы. И если пообещал, что решим, значит решим. Просто доверься мне, ладно? Расскажи мне, что тебя беспокоит? Не верю, что ты будешь плакать из-за такой мелочи.

– А если я такая, плачу из-за волос, то что? Бросишь меня?

В сотый раз повторяю себе, что у нас нет отношений. Нет! Максимум, что может сделать Халид, это отпустить меня. Но это ведь разные вещи, с разным значением, с разным итогом. Когда мы разойдёмся, я должна быть счастлива. Что меня больше не ломают.

Тогда почему так сердце сжимается?

– Я просто устала. От твоей жестокости и…

– Я был жесток с тобой? Действительно жесток? Кажется, Ада, ты единственная, кто видел меня таким мягким.

– Если это мягкость, Халид, то я не хочу видеть тебя в гневе. Но… Я не привыкла к такой жизни. И не хочу привыкать. Ты категоричен. Ты всё решаешь. Есть только ты. И я знаю, что с мнением шлюхи считаться незачем. Но я – не шлюха.

– Я слышу тебя, Ада. Если ты этого не замечешь, то это твои проблемы. Я тебе не сопливый мальчик, чтобы носить тапки в зубах.

– Я об этом не говорила.

– Нет, но ты ждёшь, что я буду кружить вокруг тебя, как Лука. С милой улыбкой и надеждой забраться в трусики.

– Только я тоже не сопливая девочка, Хал. И я не буду заглядывать тебе в рот с ожиданием, когда ты обратишь на меня внимание.

– Если ты не заметила, этого я никогда и не просил.

Хватаю ртом воздух, чтобы продолжить спор, но Халид не позволяет. Ловит мою руку и тянет к выходу из парка. Ведёт за собой, давая мне время всё обдумать.

Только думать получается с трудом. У него мозолистая ладонь, такая огромная на фоне моей. Загорела, тёплая. И то, как мужчина поглаживает кожу, когда мы стоим на светофоре, лишает хоть каких-то мыслей.

Он вот так просто может уничтожить меня, растворить. Покорить так, как даже не думал никогда. И не уверена, что Халид это понимает.

– Мы закрываемся! – молодой парень встречает на входе в салон, куда мужчина меня приводит. – И по предварительной записи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мы записывались, - Халид бросает пару крупных купюр на столик возле зеркала. – А это за то, что пришли вовремя. У неё смола в волосах, надо с этим что-то сделать.

– Где вы нашли смолу? Такие волосы, - парикмахер уже вовсю кружит вокруг меня. – Маслом простым не уберешь. Тогда содой. Сейчас всё будет. Пальто туда.

Парень кивает на вешалку, куда отправляется моя верхняя одежда. Немного успокаиваюсь, проверяя в зеркале, чтобы глаза были не такими красными. Халид оказался прав. Пока у меня был выплеск эмоций, он уже решил всю проблему.

– Блузку надо будет расстегнуть, у нас увезли пеньюары на чистку и замену.

– Что увезли?! – Халид практически ревёт, надвигаясь на парня. – Во что ты сам собрался её вырядить?

– Это накидка, - объясняю поспешно, стараясь не рассмеяться. Мой криминальный мужчина, который не смыслит в бьюти-делах. – Накидка, чтобы не испортить одежду. Всё нормально, я расстегну.

Потому что блузка с высоким и жестким воротником, прикрывающим всё горло. Если намокнет, то будет жутко неприятно. А я не из консервативной семьи, где показать ключицу считается смертельным грехом.

– Глаза на волосы, - велит Халид, когда меня усаживают в кресло возле раковины. – Опустишь взгляд куда-то,и ты покойник, парень.

Я не выдерживаю, заливаясь хохотом.

Гормоны сегодня танцуют на могиле моей выдержки.

Глава 67. Ада

Мне не нравится две вещи. Что какой-то сосунок касается моей женщины. Пусть только к волосам, не опуская взгляд. Помнит про угрозу и это хорошо. В других ситуациях девушка будет ходить только к девушкам в салоны, больницы, куда угодно. Потому что Ады могу касаться только я.

Вторая вещь – её состояние. Мало того, что траванулась чем-то, так ещё действительно на грани. И это далеко не так грань, к которой хотел довести девушку. Хотел видеть её эмоции, как пробираюсь за барьеры, как вытаскиваю другую версию. Но слезы и перепады настроения – слишком. Ада не прогибается, а ломается. С треском, оглушительным, чувствую, как натягивается её стержень и вот-вот переломится.

И этого мне не нужно. Другую девку я бы назвал просто слабой и закрыл глаза. Я так и делал, на самом деле. Но Ада – не девка и не другая. Она реальная колючка, заноза, которую просто не вырвешь. И с ней так поступать не хотелось.

– Руки убрал, - велю, когда пацан касается лица. – Не понял чего-то?

– У неё возле корней смола, - поясняет, как недалёкому. – Можно разве что налысо побрить.

– Халид.

Ада переводит взгляд на меня, недовольно поправляет полотенце, которым я заставил прикрыть грудь. Похер, что ничего не видно, но расстёгнутые пуговицы мозолят глаза. Ещё и юбка эта, блядская. Чинно до колена, но достаточно, чтобы рассмотреть тонкие ноги.

Всегда было плевать на то, что носят девушки при мне. Отличная обёртка, которую должно быть удобно сорвать, когда придёт время.  Даже на моей родине давно не обязательно скромно одеваться, законов нет. В некоторых местах даже запрещено надевать хиджаб.

Каждая сама вольна выбирать. Всегда казалось это логичным. Приличная девушка не станет выставлять все прелести наружу, неприличная – мне же лучше.

Но с Адой…

Аду хочется укрыть паранджой, а сверху ещё слой чарды.

Чтобы только я мог смотреть и наслаждаться.

Так же и с её невинностью было. Не сам факт, не замуж же тогда брал. Никто простыни после брачной ночи вывешивать не будет. Но быть у неё первым было приятно. Что только на меня так реагирует, только для меня кончает, от моих пальцев.

– Халид, - девушка повторяет с нажимом, когда все в комнате замирают. – Если тебя нравятся лысые, то рекомендую обратиться в…

– Уймись, Ада. Что ты делаешь с её волосами?

– Промываю водой с содой, когда станут не липкими нужно будет хорошо вымыть шампунем. Это займёт некоторое время.

– Я понял. Свали и не отсвечивай.

– Халид.

Будь ведьмой, то могла бы порчу навести по имени. Очевидно, что и так пытается. Но легко замолкает, стоит подойти ближе. Пацан понятливый, вылетел, будто я ему стволом пригрозил. Бросил напоследок, что будет в соседнем кафе.

Занимаю его место, выливая на кудряшки воду из черной миски, размазывая по влажным прядям. Девушка замолкает, а я думаю, что пацана ждёт пуля. Потому что с его места охрененно видно и грудь, и ноги. Всю девушку.

– Хал, больно, - возмущается, когда слишком зарываюсь пальцами. – Что ты вообще делаешь?

– Исправляю свои ошибки, Ада. Или всё-таки налысо?

– Катись в ад, исправитель чертов.

– В ад, Ада? Звучит приглашением.

Девушка не краснеет, её таким не пронять. Только фыркает, закатывая глаза. Этим мне и нравится. Что отвечает мне, кусается, а при этом жмурится от удовольствия, когда пальцами касаюсь головы.

Нахожу банку соды, замешиваю новую порцию. Охренеть, каким бредом занимаюсь. Но Ада лежит смирно и этим нужно пользоваться, пока в ней снова не включился режим борьбы. Найти бы кнопку и вырубить нахрен.

Она ведь сама кайфует, сама получает удовольствие.

– Готово, смолы не осталось. А криков было…

– Дай проверю, - не доверяет, тянется к волосам. И получает шлепок по ладони. – Ты совсем?

– Я сказал, что уже всё. Учись мне доверять, Ада.

Хмурится, но быстро забывает, когда я стягиваю с её груди полотенце. За мой труд я привык получать плату. И плевать, что сам вызвался. Ада вздыхает, но не спорит.

Умница.

– Покажи шампунь, который взял, - требует спустя всего пару секунд. – Это не недоверие, мне нужен специальный вид. Для вьющихся волос. Ты же в этом не разбираешься.

Резонное замечание. Поэтому перебираю банки со средствами, пока девушка удовлетворенно не кивает. Выдавливаю шампунь на ладони, взбиваю, а после запускаю в волосы.

Сука, кто бы сказал о том, что Халид будет мыть какой-то девке волосы – был бы смертником. И идиотом.

– Никогда не думала, что ты будешь мыть мне волосы, - девушка озвучивает мои мысли, едва улыбаясь.

– Только я и буду, раз тебе нужен помощник. Не рыпайся, а то не расплатишься.

Приказываю, пока влажные ладони массируют её виски. Нравится видеть, как она расслабляется в моих руках. Полностью доверяет, прикрывая глаза. И успокаивается, становится полностью безмятежной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Чем я и пользую, чтобы расстегнуть верхние пуговицы на блузке, оголяя грудь. И скольжу ладонями к ней, сжимая.

– Халид! Ну что ты делаешь?

– Беру свою плату.

Глава 68. Ада

– Халид, у тебя руки влажные.

Пытаюсь спорить, когда мужские пальцы спускаются по блузке. Расстёгивают одну пуговицу за другой. Я могу лишь хватать воздух, насколько тёплая кожа. Из-за воды, самого Халида.

– Не расстраивай меня, Ада. Ты хочешь, а ломаешься, как целка.

– Ну уже не целка, из-за тебя же!

– Ада, претензии фильтруй. Кажется, каждый раз, когда я убеждался, что ты не целка – ты получала удовольствие.

Его руки надавливают на грудную клетку, вынуждая лечь обратно. Я не вижу мужчину, только хромированный потолок с бликами. Не могу считать, зол он или просто наслаждается.

– Так? Отвечай.

– Да.

Халид, словно принимая правдивый ответ, не трогает пуговицу на груди. Последняя грань приличия, словно решающий момент.

– Тогда почему я каждый раз вынужден тыкать тебя лицом в факты? Что за привычка спорить?

– Привычка спорить? У меня есть своё мнение, Хал, и оно может отличаться от твоего.

– И какое твоё мнение? – его пальцы возвращаются на волосы, пеня шампунь, массируют виски. Слишком хорошо, чтобы я смогла сдержать в себе вздох удовольствия. – Давай, Ада, мы разговариваем. Предлагаю игру.

– Ещё одну?

– Эта проще. Даже сделка, а не игра. Мы говорим правду сегодня, до утра. И я даю тебе слово, что не стану использовать информацию против тебя, чтобы принудить или надавить. Просто честный разговор.

– Хорошо. Я первая.

Я агент ФСБ, я враг Цербера. Я столько времени думала и выстраивала планы. Двенадцать лет длинный срок, а всё равно не получила много информации. И эта игра – прекрасный способ. Вспомнить за то, зачем я вообще когда-то шла в тот клуб, зачем встречалась с Лукой. Что вообще происходит.

Могу использовать себе во благо каждое слово Халида, признание. И нанести удар. Я должна оградить себя от того, как ласковы его касания к волосам, как теплота растекаются по телу.

Просто быть привычной Адой, а не разнеженной версией. Но спрашиваю совсем не о Цербере:

– Почему ты пошел в этот бизнес? Не все мечтают стать криминальным авторитетом.

– Я хотел власти, а Цербер её давал. Здесь не будет рассказов о трудном детстве или жалобных историй, чтобы ты могла меня оправдать, Ада.

Халид зрит в корень. Мне хотелось услышать, что так сложились обстоятельства. Просто другого выхода не было и всё. Заставить саму себя поверить в то, что Халид не такой плохой. Его не исправить, не перевоспитать. Но ведь и с Яном было так же.

Он остался таким же бесящим заклятым другом, но если копнуть глубже, то можно было найти что-то другое. Похожее между нами, то, что не отталкивало. И я так надеялась, что с Халидом тоже можно будет так сделать.

Но мужчина предельно честен, как и обещал.

И отрезает шанс на то, что я смогу увидеть в нём что-то другое.

– Теперь мой черед, Ада. Почему тебе так важно спорить со мной и злить?

– Потому что это всё, что у меня осталось. Последний намёк на свободу, на какую-то борьбу, - слова даются просто, может, из-за того, что я не вижу его лица. – Я меня нет работы, увлечений, нет друзей. Только ты.

– Тебе недостаточно?

– А тебе было бы? Если бы вдруг все дела и встречи отошли на задний план, пропали. Вот только я в твоём окружении, без друзей, прогулок, без возможности съездить в ресторан или тир.

– Я подумаю, что можно сделать. Думаю, Зафар свозит тебя в ресторан, если захочешь.

– Я ведь не об этом говорила, Хал.

– Я знаю.

Хорошо.

Он услышал, уже хоть что-то. Ничего не сделает, я знаю это, вижу его. Такие как Халид привык всё решать самостоятельно, не прислушиваясь к остальным.

– Но не вешай мне за Стокгольмский синдром, колючка. В эту чушь я не поверю.

– Я тебя не жалею и не оправдываю, ты ужасный человек. Который моет мне волосы, - ситуация напоминает абсурд, но я наслаждаюсь. Растворяюсь в касаниях, как мужчина добавляет тёплой воды, царапает затылок. Это до безумия приятно. – Тело реагирует на тебя, я признаю.

– А мозги нет? – в словах мужчины слышится улыбка. – Тебе нужен от меня только секс? Как подло, колючка. Наклони голову ко мне, будем смывать.

Мне нечего на это ответить. Только следую указаниям, вздрагивая, когда по лицу сползает несколько капель. Щекочут ухо, шею. Скрываются за воротником блузки.

– Надо рукой придерживать, - объясняю с улыбкой. – Чтобы вода не попадала на лицо.

Халид, банально, матерится. Мне казалось, что он пошлёт меня давно. С шампунями, с криками, когда больно дёргал за пряди. Но мужчина стойко терпит, и я не могу понять причины.

В эту секунду мне спокойно, и я позволяю слабость. Потому что знаю, что через пару дней, когда мы вернёмся домой, начнутся проблемы. По новой с Халидом, по новой борьба.

У меня ведь есть минимум одна важная причиная. Халид не хочет детей, это он чётко дал понять. Объяснил, не говоря прямо, что отправит меня на аборт. А я…

Я ведь тоже не готова стать матерью, но собираюсь, когда-то. Это не… Ребёнок не виноват в том, что его отец мудак, который не пользуется презервативами. И что его мать теряет голову от этого мудака.

– Мокрые руки, - повторяю, когда мужчина обходит меня, всё-таки расстёгивает несчастную пуговицу. Перешагивает грань. – Халид.

– Прости, - он тянется к полотенцу, и ни капли ведь не жаль. – Теперь сухие.

Будто это всё решает. Его руки сжимают грудь, мнут. Ловят затвердевшие соски, сжимают, выкручивают. Слишком больно и остро, я могу лишь ловить губами воздух.

Пальцы ползут ниже, расстёгивая пуговицы до самого низа. Гладят напрягший живот, забираются за край юбки. Халид толкается в меня, через ткань трусиков, надавливает, дыхание рвётся.

И лёгкие пропадают, когда мужчина дёргает бельё вниз, касаясь лона. Надавливает на клитор, ведёт по влажным складкам. И темнота в его глазах – мой приговор.

– Смотри, Ада. И снова у меня мокрые руки.

Глава 69. Ада

– Хал…

Выдыхаю его имя, когда пальцы поглаживают между ног. Так невыносимо нежно, слабо. Играется, заставляя лично подаваться бёдрами вперёд, безмолвно просит большего.

Он склонился надо мной, смотрит только на лицо. Как кусаю губы, как сводит судорогами от того, что сжимает клитор. Жестко, сильно, больше не двигаясь. Просто держит, пока у меня не вырывается всхлип.

– Больно? – интересуется невинно, но отпускает, поглаживает пальцами пострадавшее место. – А течёшь так, будто тебе очень и очень нравится. Хлюпаешь вся.

– Халид!

Ненавижу его в этот момент. Когда ярко показывает, насколько я никчемна в своей силе. Как всё рушится, когда он так касается, наклоняется ниже. Втягивает губу, посасывает её.

И у меня нет никаких сил спорить, просит остановиться. Даже аргумент в виде общественного места не сработает. Ни  для него, ни для меня самой. Если так легко завожусь, то ни один Бог не в силах спасти мою душу.

Она окончательно принадлежит Халиду.

– Тише, колючка. Люблю, когда ты тихая.

– Мне тогда может покричать и ты отстанешь?

– Нет, просто заглушу твои стоны.

И действительно глушит. Когда толкается в меня сразу двумя пальцами, прижимается губами. Целует, пьёт мои крики и жар. Кусаю его и получаю такие же укусы в ответ. Как безмолвная борьба, финал который предрешён. Зарываюсь пальцами в его волосы, тяну к себе.

Без вопросов впускаю язык в себя, позволяя трахать рот. Высасывать из меня всю душу, сопротивление. Щетина оставляет раздражение на коже, пальцы сильнее двигаются во мне.

– Халид, - всхлипываю тихо, когда подушечка большого пальца ведёт по клитору. – Не здесь…

– Везде. Посмотри, что ты со мной делаешь.

Ловит мою ладонь, впечатывает в пах. Там стоит так, что стены прошибать можно. А он собирается меня этим ломать, снова. Кусаю его губы, сжимаю ладонь на члене. И вижу, как Халиду это нравится.

Отстраняется под мой протестующий стон. Без его пальцев пусто, внизу горит, требует продолжения. А мужчина спокойно вытирает ладонь о полотенце и улыбается, плотоядно.

Тянется к бляхе ремня, нарочито медленно расстёгивает. Чтобы я могла насладиться каждым движением. А точнее известись ожиданием. Молния издает коротких «вжух», а у меня всё сжимается.

Вот мужчина стягивает боксеры вниз, зажимая член у основания. Смотрю, ожидая, что будет дальше. Конечно, знаю прекрасно что будет, но каждый раз с ним это что-то новое, будто мужчина не любит повторений.

На головке блестит капля смазки, которую Халид растирает пальцами. А затем подносит к моему рту. Ничего не говорит, только взглядом приказывает. И я подчиняюсь.

Провожу языком, слизывая терпкий вкус. Посасываю, вбираю полностью. И не отрываю зрительного контакта. Мне до сумасшествия нравится, как темнеет его взгляд, скользит по моим губам. Кожу щиплет от этого, проходится электрическими разрядами.

– Пососи мне, Ада. Давай, я помню, как у тебя охуенно работает язык.

Жмурюсь от грубости его слов, но в касаниях нет ни капли жесткости. Слегка надавливает пальцами, блестящими от моей слюны, на подбородок. Проводит головкой по губам, не спеша.

У меня ощущение, что сейчас могу ему отказать. Придумать отмазку или просто твёрдое «нет». Но вместо этого двигаюсь к краю кресла, чтобы было удобней. Касаюсь губами члена, будто целую. И обхватываю слегка, двигаясь дальше.

Ладонь Халида ложится на затылок, направляет, заставляет взять глубже. Мышцы его живота подрагивают, всё тело напрягается. И я ничего не могу сделать с тем удовольствием, что расцветает в душе.

У него было много женщин, а ему нравится, как я обвожу языком уздечку. Как беру глубже. Его член крепнет во рту, упирается в стенку горла, двигается плавно.

– Вот так, колючка. Сука, как же охуенно.

Ругается, двигается резче. Не хватает воздуха, но не отстранясюь. Только свожу ноги, сжимаюсь от того, как мокро внизу.  Смазка пачкает бёдра. Завожусь от того, что делаю Халиду минет.

Обхватываю его член у основания, веду в такт движениям. Не могу остановиться, ничего не могу сделать с тем, как возбуждение мелкими иголками покрывает тело. И булавкой врывается в лоно, заставляя стонать.

Финальное падение, стону, возбуждаюсь от того, что Халид двигается. Опускает ладонь на грудь. Мнёт и скручивает соски, гладит.

– Хватит, - отстраняется, ведёт ладонью по щеке. – Поднимись, Ада.

Слушаюсь, потому что в голове бродит туман. Плотный, ни одна мысль не прорывается. Будто со стороны наблюдаю за тем, как поднимаюсь и сама скидываю блузку. Вода с мокрый волос ручейком стекает по спине, мочит юбку. С которой разбирается Халид.

Глажу пальцами его пресс, намеренно обхожу стояк. Ловлю взгляд, довольный, жаждущий. Мужчина усаживается  на моё место, тянет к себе. Нет сил ждать, опускаюсь.

Его член во мне, медленно распирает, растягивает, давит на стенки влагалища. А ладони надавливают, заставляя опуститься полностью, сразу. Падаю вперёд, утыкаюсь в мужскую шею и двигаюсь.

Мне так хорошо, запредельно. Ловлю его тяжелое дыхание, двигаюсь. Перед глазами мелькают вспышки, раздающиеся эхом в теле. Хорошо, слишком. Впиваюсь губами в загорелую кожу, втягиваю его запах.

– Попросишь, колючка? – спрашивает нагло, гладит бёдра, задевает клитор. – Попроси кончить, давай.

– Сама справлюсь.

Огрызаюсь, но звучу жалко. Сильнее двигаюсь на нём, сжимаюсь, вызывая его стоны. Чертовски тихие, а мне хочется больше. Чтобы потерял над собой контроль, сорвался.

– Моя сильная, самостоятельная, - шепчет, а его губы прокладывают свой путь по моему лицу. – Охуенная.

– Ты тоже, - кричу, когда мужчина сам двигается, вырывает контроль. – Тоже ничего.

Мужчина смеётся, тихо, раскатисто, искренне. Мне кажется, что я никогда не слышала его смеха. Вот такого, простого. Он даже улыбается мне редко, ни разу по полной, чтобы чисто и без примеси ухмылки.

– Давай, Ада, попроси.

Сломайся.

И я ломаюсь. Веду пальцами по его шрамам, повторяю действия поцелуями. Касаюсь рубцов на коже, обвожу языком. Царапина, оставленная мной когда-то, почти затянулась. Но я вижу её, глажу.

Точно так, как пальцы Халида касаются внизу. Без просьб, надавливают с очередным громким шлепком. Ощущение, что с каждым движением мужчины я становлюсь всё более влажной.

Будто сгораю, двигаясь на нём. Обнимаю за шею, когда не остаётся сил, всё уходит на то, чтобы бороться с поступающей взрывной волной. Которая накрывает меня. Сметает, вырываясь из груди тихом криком.

Дрожу, сжимаюсь, не в состоянии успокоиться. Оргазм растягивается, заставляет захлёбываться своим желанием, умирать.

– Бля, могу кончить только от того, как ты сжимаешься. Давай, Ада, сильнее.

Двигаюсь, хотя тело напоминает желе. Мягкое, мышцы исчезли, оставляя лишь тугую нить, обматывающую лёгкие. Кажется, что смогу кончить снова, быстро, жестко.

Кресло скрипит, что-то сбиваю ладонью, пытаясь удержаться. Потому что держаться за Халида – подобно смерти. Его кожа огненная, и сжигает меня, испепеляет.

– Бля.

Мужчина сдавливает мои бёдра с такой силой, что непременно останутся синяки. Вдалбывается, пока внутри всё не обжигает его сперма. Заполняет, стекает по лону.

А после стул скрипит в последний раз, не выдерживая на грузки. Падаю не в пропасть, а на мужчину. Тот крепко прижимает к себе, не давая убиться.

– Пиздец, - бормочет Халид, и я с ним соглашаюсь.

Глава 70. Халид

– Не ушиблась? – спину простреливает фантомной болью, обломки стула впиваются в кожу. Но обхватываю лицо Ады, смотрю внимательно. – Порядок, колючка?

– Жива, - бормочет, обнимает меня за шею. Часто дышит, приходит в себя. Выглядит такой слабой, что упиваюсь этим видом. – Ты сломал кресло.

Почти хихикает, не отрываясь от меня. Почти, потому что Ада не хихикает и не смеётся громко. У неё свои границы на чувства и эмоции, как и у меня. Поэтому так зацепила, так понравилась.

Сажусь на ледяной плитке, притягивая ближе Аду. Веду по спине, очерчивая позвонки. Надавливаю на поясницу, сжимаю упругую задницу. Мну, пока не вырываю вскрик. Тихий, как сама девушка. И такие звуки заводят намного сильнее, чем ор других девок.

– Хал… - девушка ведёт по моим шрамам, будто именно они ей нравятся больше всего во мне. – Я когда-то захочу ребёнка. И что тогда?

– Не захочешь.

Ада не из тех, кто превращается в домашних клуш. Не будет носиться за ребёнком, чтобы не упал и не будет варить борщи. Девушка из тех, кто скорее бы своего мужика припахала, пока сама занимается другим.

Только её мужик – я. И у меня будет время, чтобы «одомашнить» её. Убрать эти резкие углы, привычку спорить и огрызаться. Это нравится, но девушка не видит граней, никогда не видела.

А дети… Ни ей, ни мне они не нужны. Тем более, Ада должна понимать, что с ней будет, если залетит. В её же интересах не допускать таких осечек. Не сильно спасёт от меня, но пусть надеется.

– Блядь, опять без презика.

С ней мозги вырубает. Какая защита, когда хочется скорее в ней оказаться. Чтобы сжимала, двигалась и сладко просила большего. Нравится, как моя сперма стекает по её бедром, как зверь мечу свою самку.

– Пацаны сгоняют в аптеку, выпьешь, - отрубаю, поднимаясь на ноги. Застёгиваю брюки, вспоминаю, куда делась рубашка. – Без возражений, Ада.

– Нет нужды. Я… У меня период такой, Халид, не залечу. Не переживай, отцом тебя не сделаю и на алименты не подам.

– Вот и молодец.

Оставляю поцелуй на виске. Ада умнее многих других девок, понимает, что лишняя обуза мне не нужна. За неё отвечать нужно, больше охраны, больше нервов. И больше ошибок, которые в моём деле не прощаются.

Я давно свыкся с мыслю, что могу подохнуть в любой момент. До этого чудом и жестокостью избегал смерти, но это вопрос времени. Как долго смогу крутиться и уходить от пуль. Зато менты не возьмут, давно всё устроено на высших уровнях. Если я с губернатором завтракаю раз в месяц, то никто больше не угроза.

Тому дорога и своя жизнь, и жизнь семьи. Потому что Цербер не терпит предательства. Если начал со мной работать, так до гроба. Ещё одна причина, что семья мне не нужна. Смягчает, убирает холодный разум.

Ада тоже помеха, в какой-то мере. Охрана хер знает где ждёт, я срываюсь каждый момент. Но с колючкой я буду разбираться, на неё охраны хватит. Потому что девушку отпускать ни сейчас, ни когда-либо ещё я не собираюсь.

Реально же колючка. Вцепилась как репей, не отдерешь.

– Спасибо, кстати, - бросает вдруг, застёгивая молнию юбки.

– За хороший трах?

– За честность, Халид. Я это ценю, что не стал врать и чётко всё расставил. Лучше сказок. Подай полотенце, пожалуйста.

Выжимает волосы, а после двигается к стойке с фенами. Шумит, пытаясь привести причёску в порядок. А я любуюсь через отражение. Потому что без блузки, в одном лифчике.

И чувствует себя настолько уверенно, что меня злостью берёт. Какого хера она вообще не смущается? А если сейчас кто ворвётся? Как много мужиков её вообще видели голой?

Гнев колет пальцы, спирает дыхание. Поебать, что я был у неё первым. Можно и девственницей много чего натворить. Тем более, что Лука явно не за красивые глазки таскал за собой.

– Ты чего? – вздрагивает, когда вжимаюсь в неё. – Халид, дай мне собраться.

– Блузку надела, - бросаю тряпку на стол. – Сейчас же.

– Волосы мокрые, она…

– Сейчас, Ада! Я говорю, ты делаешь.

– Ты сказал, что за отравление Зафар получит. А если я слягу с воспалением лёгких? Кто тогда будет виноват?

– Не сляжешь, таблетками напичкаю.

Девушка фыркает, но послушно выполняет приказ. Возится с пуговицами, заправляет блузку за пояс юбки. Смотрит недовольно на меня через отражение зеркала, поджимает губы.

Но слушается.

Умница.

– Халид, игра же продолжается, да? Что сегодня только правда и никуда информация не уйдёт.

– Продолжается. Хочешь что-то спросить?

– Тебе не понравится. Когда мы встретились в том клубе, когда… Ты ответил на звонок.

Облокачивается пальцами на столик, от чего её задница сильнее впечатывается в мой пах. Смотрим друг на друга через зеркало, молчим. Интересно, что девчонка там услышала, что теперь вспомнила.

– Ну? Ради этого звонка лезла через Луку?

– Нет. Я вообще к тебе не лезла. Но если я буду с тобой, возле тебя – называй как хочешь – мне нужно знать.

– Спрашивай, Ада, не маринуй мозги.

– Ты ответил на звонок фразой «Цербер слушает». Поэтому мне нужно знать, что именно это значило.

– Ну ты и загнула. Хочешь узнать, имя Цербера?

Усмехаюсь, поправляя её кудряшки. Ну удачи с этим подходом. Жены не знают, на кого их мужья работают, а эта решила главную тайну выхватит. Некоторые слухи давно ходят, что я пост Цербера занимаю. Мой хозяин свалил, а его шавка власть перехватила.

Сильнее наваливаюсь на девушку, вжимаю в стол. Ловлю короткий выдох, сжимаю пальцы на талии. Ада играет в опасную игру, даже не понимая, на какой тонкий лёд заходит.

– Не спрашивай то…

– Это я хочу знать. Я должна понимать с кем сплю. Меня просто будут преследовать как девушку Халида или ту, что была с Цербером. Это… Просто ответь.

– Всё у тебя так просто, - накручиваю прядь на палец, дёргаю, заставляя запрокинуть голову. – Если я скажу, то ты никогда от меня не уйдёшь. И никаких жалоб на четыре стены. Под замком будешь сидеть всю жизнь.

– Я согласна. Просто…

Быстро дышит, моргает. И сама понимает, что таким вопросом загнала себя в угол. Никуда не денется, правда окажется для неё лучшим поводком. И никаких споров, угроз, уговоров.

Не то, о чём с девкой нужно базарить. Имя Цербера – тайна, которая хранится дохрена лет. В нашем деле убивают за меньшее, но если на то пошло…

Что ж, Ада в моей постели вечность стоит того.

– Моя, без вариантов.

– Смирная и покорная, - добавляет, жмурясь. – Но Цербер это ты?

– Да, Ада, Цербер это я.

Глава 71. Ада

Я держу за ладонь Цербера.

Я прижимаюсь к мужчине, который разрушил мою семью.

Я позволяю ему уложить себя в постель и прижаться, укладывая ладонь на бедро.

Цербер. Я. Рядом.

Не могу уснуть всю ночь, одна мысль бьётся в голове. Тот, кого столько искала, с первого момента себя раскрыл. А я накрутила, придумала варианты, оправдания, миллион способов, чтобы оградить Халида. Оправдать.

Халид это Цербер.

Цербер это Халид.

В комнате открыто окно, запуская мартовский воздух в комнату. Сегодня начало весны, нового этапа. И новая боль в груди, словно раздирает на куски.

Я слышу спокойное дыхание мужчины, но стоит отодвинуться, как меня вжимают обратно. Халид предупреждал, что не отпустит. Если я услышу ответ, то навсегда останусь при нём. Имя Цербера дорого стоит, и я готова была заплатить за это.

Нашла идеальный, как мне казалось, способ. Убедиться, что Халид ни при чём, он не настолько ужасен. А заодно узнаю личину Цербера, найду способы добраться до него.

А ничего и не надо. Вон, моя ладонь сжимает его, когда Халид опускает руку на мой живот. Дышит в шею, щекоча своей бородой. И мне душно, не смотря на мороз. Нечем дышать, весь кислород выдавили из тела.

– Ада, прекращай мысли гонять, - тихий голос заставляет замереть. – Спи.

– Сплю. Я просто… Сплю.

– Ага. Я предупреждал, что тебе не понравится.

– Мне нужно время, чтобы всё принять. Я засыпаю, Халид, никуда не денусь.

Как я смогу уйти, если убийца моих опекунов под боком? Тот, за кем гонялась столько лет, кого клялась убить. Дышит ровно, живёт. А мои родные на кладбище. Я прошла через ад из-за того, что Цербер заглянул к нам в гости.

А теперь снова, из-за того же человека.

И этой ночью все мои мысли крутятся вокруг мужчины. Смешиваются криками в голове, моими, моей приемной мамы перед тем, как лезвие режет её горло. Тот самый кинжал, что оставил след и на моей шее.

Я должна его убить.

Это же Цербер.

Это же Халид.

– Ты так и не спала, - мужчина смотрит в упор, когда возвращается из душа. Я одета, в самое закрытое, что нашла в сумках. Чтобы не коснулся, не хотел. – Ада.

– Я в норме, правда, - улыбаюсь натянуто, а затем сама прижимаюсь к мужчине. У него капельки воды на торсе, след от моих ногтей на плече. – Просто перевариваю. Зато я знаю, чего ждать. Ты куда-то собираешься?

– У меня встреча с Шамилем. По поводу жучков. Поедешь со мной.

Киваю, хотя мужчина и не спрашивает. Спешу на кухню, заварить себе чай, продавить чем-то ком в горле. Почему мне так приятно касаться мужчины, которого ненавидела столько времени?

Я понимаю, что сроки не сходятся. Цербер появился раньше, чем Халид был достаточно взрослым для этого. Так называли другого человека? Газеты приписали старые грехи Церберу, хотя в девяностых орудовал другой человек? Или просто это титул, возможность вечно держать власть?

Не так важно. Халиду было двадцать пять, когда моя жизнь в очередной раз разделилась на «до» и «после». Достаточно взрослый и сильный, чтобы вести за собой людей. Почему-то не сомневаюсь, что в этом мужчине твёрдый стержень был с рождения, когда мой вживили опытным путём. Укрепляли всю жизнь, чтобы теперь я сама его согнула.

Из-за чувств не к тому мужчине. У него руки в крови, я ведь знала изначально. Но это не так жгло сознание, когда он касался меня. Но теперь в тех красных разводах присутствует кровь моей семьи.

И это принять я не могу.

– Не разочаровывай меня, Ада, - произносит, когда мы добираемся до кафе. Вся дорога смешивается в размытое пятно. Я будто выпадаю из реальности, а после включаюсь, понимая, что прошло несколько часов. – Я считал тебя достаточно сильной для этой правды.

– Я сильная.

И ты даже не представляешь насколько, Халид.

Потому что вместо того, чтобы вцепиться в него, держу себя в руках. А мозги вспоминают, что такое строит планы. Не провальные, а долгие, уверенные.

Я смогу, я справлюсь. Пробуду рядом достаточно долго, чтобы найти его слабые точки, усыпить бдительность. Все когда-то шибаются, Халид не исключение. Уже дважды это доказал.

Когда оставил меня в своём доме, рассказал правду о Цербере. Будет третий, фатальный. У меня хватает причин желать ему смерти и достаточно выдержки, чтобы перетерпеть.

Буду ненавидеть саму себя за то, что плыву от его касаний. Что в животе всё узлом завязывается, когда он целует. Возненавижу, но выстою.

У меня было другое имя, когда я заходила в детдом. Но стала Адой, как напоминание, что меня больше не сломить.

Только закрываю глаза, представляю как взвожу курок и стреляю в Халида… И мне хочется кричать, до хрипоты, срывая голос и до крови кусая губы. Потому что это не так просто. Не так легко убить того, кого… любишь?

– Халид, Ада, - Шамиль кивает нам, уже дожидаясь за столиком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не слышу о чём они говорят. Мелькает имя Розы, объяснения мужчины, холодный голос Халида. Всё существует фоновым шумом.

Люблю.

Это не должно быть громом среди ясного неба, всё ведь понятно давным-давно. Но гром гремит, меня трясёт.

Люблю чертового Цербара.

Мужчину, забравшего мою невинность, семью, свободу.

Люблю.

И даже зная, кто на самом деле прячется за именем Халида, от чувств избавиться не получается.

– Мне жаль, что так получилось, - из-за тишины понимаю, что обращаются ко мне. Могу лишь кивнуть в ответ. – С Розой я разберусь сам, она выдаст имена всех, с кем работала за моей спиной.

– За неё заступаться не будешь? – Халид играет с моими кудряшками. Так привычно, а мне хочется вырвать их с корнем. Хочется повести головой, чтобы касался сильнее, нежнее. – Не заслуживает твоего сочувствия?

– Я не терплю, когда страдают из-за меня. Роза сама во всём виновата.

И я тоже.

Дыхание спирает, остальные фразы или извинения за грубые слова застревают в горле.

– Простите, мне нужно отойти.

Стараюсь улыбнуться Халиду, смиренно принимаю, что он отправляет одного из своей охраны вслед за мной. Просто двигаюсь, как на автомате, по вычерченной траектории.

Вперёд.

Туда, где скрылся Ян.

Глава 72. Ада

Что Ян тут делает? Зачем приехал? Это ведь был он?

Стараюсь не идти слишком быстро, не нестись, выдавая себя с головой. Один шаг вперёд под три удара сердца. Медленно, от бедра, вспоминая, что кислород всё ещё мне нужен, хотя мертва внутри.

– Подождёшь здесь, - отдаю приказ охраннику, чьего имени даже не запомнила.

– Мне приказано…

– Хочешь зайти со мной в уборную? Может мне вернуться и отвлечь Халида от встречи, чтобы он тебе разъяснил твои обязанности?

У меня в голосе сплошная сталь, которая прошибает рёбра. Мужчина виноват лишь в том, на кого работает. И делает ведь всё правильно, не оставляет, не сводит глаз.

Но мне нужно остаться одной, разрешит проблеми. И охранник кивает, оставаясь ждать меня возле двери. Внутри комнаты светло, широкие умывальники, букеты свежих цветов по углам. И в центре всего этого стоит Ян.

– Я…

Взмахиваю рукой, заставляя остановиться. Включаю воду, толкаю мужчину в сторону сушилки. Вожу ладонью, вызывая дополнительный шум. И лишь после этого киваю, позволяя другу объясниться.

Другу ли?

– Ты можешь считать меня предателем, ёжик, но…

– Ты работаешь с Цербером. Ты знал, кто я, кого ищу. И ни слова не сказал. Делал вид, что заботишься обо мне, но на самом деле просто жалкий трус, который решил пойти по пути крови.

– Ты не называла его имя, Ада. Никогда не говорила за кем ведёшь охоту. Я знаю лишь недавно, когда уже стал связанным обязательствами. Просто сказать тебя? Цербер убьёт меня и мою жену за такое. Прости, но твоя дурацкая месть не в приоритете.

– Дурацкая? Ян! Цербер пришел в мой дом, на моих глазах убил моих родных. И если бы я не спряталась, то тоже была бы мертва. Это глупо?

– Ты – выжила.

Только не уверена. Мне кажется, что я мертва давно. Очень-очень давно, ещё до того, как попала в детдом. До того момента, когда дверь в дом выбили и разносились приказы на незнакомом языке.

Я умерла вместе с моими настоящими родителями. Умерла, когда брат обещал вернуться за мной и не сделал этого. Я знаю, знаю, что его нет в живых. Валера бы не бросил меня, не смотря на то, что мы всё время ругались. Он обещал забрать меня, сделал бы это. Но…

Но его нет.

У меня нет никого.

Только Халид и Ян.

Двое мужчин, которых я ненавижу в этот момент. Опускаюсь на отполированный пол, наплевав на всё. Слышу хруст, звон с которым разлетается всё внутри меня. Я не сильная, я слабая. Жалкая, сломленная.

И осколки бывшего каркаса словно врезаются в моё тело, пускают воображаемую кровь, заставляя захлёбываться ею. Ян заменяет меня, заставляет сушарку гудеть, пока я старюсь понять, что мне делать дальше.

Как жить.

Мне казалось, что смогу быть рядом с Халидом. Сколько угодно времени, чтобы расправиться с ним. Отомстить. Но я не смогу, это правда. Не только из-за того, что мужчина всегда на страже.

Представляю, как он умирает, и хочется сдохнуть самой. А мне нужно жить, я просто обязана. Если раньше готова была проститься с жизнью, выполнить глупую месть, то сейчас не имею права. Как всё меняется за сутки, расставляет мысли по своим местам.

– Ты можешь уйти от него.

– Не могу, Ян, не могу.

– Потому что не отпускает или не хочешь?

Потому что Халид это Цербер!

Мысль бьётся внутри, орёт, пока в реальности я лишь поджимаю губы.

Как я могу не хотеть уйти от Цербера?

Хочу.

А от Халида…

Двое разных образов теперь смешиваются и я не знаю, как всё отделить. Как определиться, что на самом деле мне нужно.

– Халид не отпустит. Я… Что ты здесь делаешь, Ян?

– Пытаюсь исправить свой проёб, - друг присаживается рядом, сжимает ладонями мои колени. Переходит на шепот, чтобы никто не услышал. – Я не могу нормально спать с момента, как увидел тебя в кафе с Халидом. Всё думаю, что я мог что-то сделать, сказать. Позвонить ментам, дёрнуть кого-то. Просто вытащить тебя из его лап. А ничего не сделал.

– Каждому дорога его шкура. Я бы тоже не стала вытаскивать тебя из передряги. И если когда-то Цербер придёт за тобой, я не стану просить Халида заступиться. Знай это.

– Знаю. Я закончил свои дела, свернул бизнес. И Цербер позволил, та встреча – была почти последней. Моя жена беременна, мы перебираемся заграницу. Не предаю, а просто сваливает. Так разрешил Халид.

– И что? Поеду с тобой в качестве второй жены? Притворюсь ребёнком?

– Я нашел связи. Есть одна женщина, Арабина.

– Знаю.

Ей было далеко за пятьдесят, почтенный возраст, а держала лучший в городе бордель. Арабину боялись все, от депутатов до мелких ментов. Потому что её девочки были лучшими шпионами.

Я видела Арабину лишь мельком, пыталась через неё добраться до Цербера. Выудить крупицы информации. Она не повелась на мою роль, а может заметила, как неестественно смотрелся белый парик. Но не сводила с меня глаз, поджав губы, хмурилась.

И я поспешила свалить, не раскрывая себя.

– Как ты на неё вышел?

– Она сама. Как я понял, у неё свои счёты с Халидом. Не понял, на самом деле, - друг посмеивается, вызывая у меня улыбку. – Но она предложила безопасный способ вывести тебя.

– Из страны?

Всю жизнь бегать, скрываться. Я могу сейчас, ещё пару месяцев. Но через сколько я не смогу бегать из города в город? Задержусь где-то, захочу осесть?

У Ники, лучшей подруги, всё было намного проще. У неё не было обузы за плечами, путешествовала и играла в своеобразные догонялки. Но я знаю, что Халиду будет проще нагнать.

– Новые паспорта, история. Это не просто подделка, - Ян протягивает мне красную книжечку. – Это реальный человек. Выращенный, закончивший школу, со страховкой, штрафом за вождение и прочими деталями. Халид не найдёт.

– Адель? – меня бьёт истерикой, когда вижу имя в паспорте. – Серьёзно?

– Это имя начало свою историю двадцать три года назад, хочешь подождать столько же? Я смогу вывести тебя, реально смогу.

– Зачем это тебе? Новая жизнь, ребёнок, стабильность.

– Ты же мой заклятый друг, Ада. Только я могу тебя доставать.

В этот момент он мне кажется всё тем же мальчишкой. С которым мы курили на подоконнике, ели запаренную в стакане гречку, дрались. Мы были врагами, были друзьями.

– Я не могу просто выйти из кафе.

– Это забота Арабины. Твоя задача – сказать «да». Ты бросишь работу, не вернёшься в Москву. Уедешь, раз и навсегда. Либо останешься здесь и сама будешь разгребать с Халидом.

– Поклянись своим ребёнком, что это не подстава. Что реальная помощь.

– Я не стану.

– Хорошо.

Киваю, поднимаюсь. Умываюсь холодной водой, тру лицо, покой оно не начинает краснеть. Если бы Ян начал убеждать меня, играть – я бы поняла, что это ложь. Он не из тех, кто станет приносить клятвы, тем более рисковать жизнью ребёнка, которого он так долго хотел.

Ян предлагает мне помощь. И от меня зависит исход.

– Я могу подумать? – вытираю лицо бумажными полотенцами, часто дышу. Меня снова мутит, голова кружится. Хочется лечь и не двигаться. – Как быстро нужно решить?

– Сегодня, сейчас. Пока вы здесь. После – не знаю, когда Арабина сможет предоставить пути отхода.

Либо сейчас, либо никогда.

– И если я захочу уйти, то что мне нужно будет делать? Я… Мы с Халидом ещё не уходим, у меня есть время.

– Просто вернись в уборную. И всё.

– Тайный вход в подземелье?

– Всё проще. Но узнаешь план только после решения. Я не могу рисковать.

– Понимаю.

Киваю мужчине, направляясь к выходу. Ян дал мне возможность. Пропилил оковы в моей клетке, вырвал меня из плена. Сделал намного больше, чем я от него ждала. На самом деле, не ждала ничего, только объяснений.

Простых слов, никакой помощи.

Но друг вручил мне ключ.

И только от меня зависит – открыть им замок или выбросить, оставаясь в клетке Халида.

Глава 73. Ада

Я радуюсь тому, что встреча с Шамилем проходит быстро. Шестым чувством ощущаю присуствие Яна. Он ждёт моего решения, а я накрываю ладонь Халида на моем колене.

Моя рука не его фоне кажется хрупкой, мелкой. И мужчина легко ее ловит в свой капкан, сжимая пальцами.

– Ты мой друг, Шамиль. Но Розу я хочу видеть. Она пошла против тебя, меня, подставила Аду. И если ты не можешь разобраться со своей девкой, то это сделаю я.

– Насколько я помню, Ада была с Лукой.

– Плохо помнишь. Ада моя невеста.

Не реагирую на это заявление. Кручу в руках вилку, накалывая кусочек курицы. Мутит, ничего не хочу. И решать не хочу, просто найти безопасное место, где меня никто не будет трогать ближайшую вечность. В тишине, покое, стабильно и уверенно в завтрашнем дне.

Невеста.

Усмехаюсь, делая глоток клубничного чая. Обычно о таком спрашивают, надевают кольцо на палец, говорят красивые слова. Я уже трижды невеста.

Сначала Лука, который ни намеком не давал понять, что собирается делать такие заявления. Да и он, уверена, сделал все лишь ради того, чтобы отвадить Халида. Взгляды чёрных глаз не заметил бы только слепой.

И Халид, дважды. Первый раз на встречи с Яном, вечность назад. Теперь при Шамиле. И все с одной целью.

Не дать мне уйти. Халид ведь поставил предельно четкое условие, узнаю его тайну и окажусь навечно привязанной.

И это, на самом деле, верное решение. Хранить тайны, пока они не станут главным оружием. Опасным, дающим то, чего так желаешь. Иногда секреты дают намного больше пользы, если их раскрывать.

– Посидим ещё? – спрашиваю с надеждой, слишком быстро Шамиль прощается, слишком мало времени. – Пожалуйста.

– Не хочешь домой?

– Я ещё не доела.

Смотрю на почти нетронутый салат, делаю жалобный вид. После отравления такое не едят, но ничего другого в этом ресторане не было. Кроме стейков и жаренной пищи, от запаха которой у меня подкатывала тошнота.

– Вино или виски?

Халид усаживается рядом со мной. Привычным жестом притягивает, наши бёдра прижимаются, одна его ладонь заброшена на спинку диван. А вторая поглаживает колено. Длинные платья не спасают, закрытая одежда – ничто для Халида.

– Что ты будешь, Ада?

– Кофе. Не думаю, что моему желудку пойдёт на пользу алкоголь.

– Кофеин, конечно же, немного полезней.

Не могу сдержать улыбку. Короткую, рваную, секундную. Которая мелькает на губах, а после стрелой спускается в самое сердце. Точное попадание.

Я не знаю, как вести себя с Халидом, что ему сказать, спросить. Как решить своё будущее, если раньше я была уверена, что не доживу до тридцати? А теперь... Либо действительно стать Адель, гражданкой Испании, жить где-то в глубинке. Либо стать женщиной криминального авторитета. Без права голоса, выбора, пожизненный контракт.

А если я ему надоем, как тогда все будет? Халид просто меня отпустит или сошлёт подальше, с охранной, чтобы не болтала? Ведь сейчас я знаю один его секрет, а миллион других ещё узнаю, если останусь рядом.

– Я знала о том, кто ты ещё до первой встречи, - мне бы хотелось сказать это случайно, вырвалось, проговорилась. Но на самом деле я слышу каждое слово, взвешиваю, произношу. Расставляю акценты и смотрю на реакцию мужчины. – Знала о тебе и Цербере.

Тело Халида напрягается рядом со мной, превращается в застывшее железо. Разворачиваюсь, ловлю взгляд его тёмных глаз. Остаётся собранным, серьёзным. Даже это не может вывести его из себя.

И я не знаю, что мне нужно сделать или сказать, чтобы увидеть мужчину действительно в гневе. Чтобы все эмоции наружу, никакого контроля и выдержки.

– Продолжай, - короткий приказ, которому следую.

– Я… Меня наняли, чтобы сблизиться с Лукой, ты был прав, - лгу, все слова жгут гортань, забивают лёгкие. Но я не могу, не могу просто выпалить всё, что происходило на самом деле. Дать последнюю власть в руки Халида. Пока он не знает всей правды – у меня остаётся подобие силы. – Цербер убил её семью, она хотела узнать имя.

– И ты его узнала. Я предупреждал, Ада.

– Знаю, что не уйду. И не назову ей имя. Я не выдам твой секрет, ни из-за угроз, ни просто так. Но мне нужно дать ей хоть какую-то информацию.

Потому что она, то есть я, подохнет от неизвестности. Всегда рядом с Цербером, с Халидом, не зная, что тогда произошло. Как всё обернулось на самом деле, почему они пришли. Причастен ли к смерти моей семьи человек, который взял меня в плен.

Физически, морально, духовно. Каждый элемент подчинил и не уверена, что уже понял это. Не уверена, что ему этого будет достаточно. Халиду нравится наша игра, нравится побеждать меня. И когда-то он сломит последнюю защиту, и тогда от меня ничего не останется.

– Назовёшь имя и я разберусь с ней.

– А хитростью не пробовал решать? Без крови, боли, смертей. Просто решить всё мирным путём?

– Это путь слабых. Ты должна понимать, как в моём мире устроены дела. И, Ада, - ловит мой подбородок, сжимает. Заставляет смотреть прямиком в бездну в его глазах. – Это не сойдёт тебе просто так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я знаю. Но, перед этим, можешь ответить на мой вопрос?

– Я его не услышал.

– Точно, - в голове вата, которую смочили непролитыми слезами. Я уже знаю, чем закончится сегодняшний день. Как проведу остаток жизни. Всё, наверное, было решено давным-давно. Просто не так просто решиться. Шагнуть к бездне или сбежать от неё. – Семья Терещенко. Ты помнишь их?

– Нет.

Жмёт плечами, делает глотки алкоголя. Смотрю, как дёргается его кадык, расслабляется тело. Халид отвечает так просто, одним словом. Конечно, он не запоминает тех несчастных, которые попались на пути Цербера.

– Их убил Цербер, моя заказчица в этом уверена, - мне хочется забрать у мужчины стакан, напиться до беспамятства. Но алкоголь теперь нельзя. Мне нужна холодная голова. – Значит, ты не вспомнишь, почему это сделал? Ладно.

– Я не запоминаю всех, с кем у меня были разборки.

– Я поняла, не беда. Хал, я просто спросила. Значит, она не получит ничего. Плевать.

– Ада.

– Поцелуй меня.

Выпаливаю до того, как мужчина что-то скажет. Проделает в груди ещё большую дыру. Мы с ним не подходим, ни по каким параметрам. Я помнила каждого человека, которого встречала на пути к своей мести. Что и почему сделала, но не знала, что случилось с ними после. Не хотела думать, что к их краху могла приложить руку именно я.

Жестокость у нас с Халидом одна на двоих, но помимо этого ничего общего нет. В конце концов, мы разрушим друг друга. Я клялась убить Цербера и мне кажется, что эта клятва высечена внутри. вместе с болью и ненавистью. И просто так не вырвать.

Но заглушить получается. Когда Халид без вопросов притягивает к себе, целует жестко и жадно. И мне кажется, что я впервые отвечаю с такой прытью. Не даю ему выжать даже десяти процентов власти, всё забираю себе.

Касаюсь щеки, веду по полоске шрама, бороде. Касаюсь, словно стараюсь запомнить каждую частичку его тела. Каждое мгновение, когда его пальцы сжимают мои бёдра, а внутри бьётся не сердце, а огненный шар.

Меня уносит от того, как мужчина зарывается в мои волосы. Накручивает их на кулак, тянет, запрокидывая мою голову. Делает всё, чтобы вернуть себе контроль над ситуацией.

Кусает мои губы, зализывает языком. Он втягивает нижнюю губы, сжимая зубами едва не до крови, а после ласкает. А у меня вырывается тихий всхлип от того, насколько меня разрывает желанием. Нервы скручивает узелками, бросая из крайности в крайность.

– Я тебя люблю. Не отвечай.

Прошу, потому что ответа я не вынесу. Да и эти слова далеко не для Халида. Лишь признаться самой себе в слабости, том, насколько я низко пала. Как отдала сердце тому, кто раскрошил всё вокруг. И с моей любовью Халид поступит так же. Он не любит меня.

Может, уверен, что да. Какой-то странной любовью. Но любимую женщину не держат силой, не запирают. И точно не говорят, что заставят избавиться от ребёнка, если она забеременеет.

– Я выйду в уборную, мне надо привести себя в порядок.

– Сядь на место, Ада.

– Меня сейчас опять вырвет. Хочешь, чтобы стало плохо на глазах у всех? Две минуты и можем ехать куда ты хочешь.

Халид кивает, давая разрешение. Вылетаю из-за стола, не обращая внимания на охранника, который едва поспевает за мной. В уборной пусто, тихо, а мне хочется кричать.

– Красивое платье, - девушка заходит почти сразу за мной, не давая сделать что-то глупое. Например, вернуться обратно, принять свою участь. Незнакомка поправляет накидку на голове. Почти ничего не видно за паранджой, только прорез для глаз. – Только слишком открытое.

– Сама разберусь.

– Не разберёшься. Платок не помешает.

Улыбается, а затем стягивает черную ткань с головы, распуская по плечам кудряшки. Очень похожие на мои собственные. Начинаю всё понимать в тот момент, когда девушка снимает хиджаб, оставаясь в нижнем белье.

– Раздевать тебя не буду, сама уж. Я, кстати, Сандра. Приятно познакомиться.

Выглядит как ребёнок, которого отправили на непосильную миссию. Девочка Арабины, которую не жалко? Или как и я, отлично умеет играть роль?

Тяну молнию вниз, сомневаясь в каждом движении. Отдаю платье девушке, так сейчас похожей на меня. Может, сорваться прочь? Может, не доверять никому?

Может…

Не стоило вообще мстить? Выжить в детдоме и начать новую жизнь, без груза прошлого. Что же, сейчас идеальный шанс.

– Спокойно выходишь из кафе, никаких лишних движений, - инструктирует меня, пока вожусь с нарядом. – Заворачиваешь за угол, там тебя будет ждать машина.

– Ян?

– И он тоже, чтобы ты не стала глупить и сбегать сама. Арабина понимает, что ты должна кому-то доверять. Но не глупи, слишком многое на кону. Если тебя поймают, то и до нас доберутся.

– Почему ты тогда помогаешь?

– Потому что Арабина попросила. Ей не отказывают. Стой.

Девушка ловко поправляет на мне одеяние, будто возилась с ним не один раз.  Ставит ровно сетку, которая прикрывает всё, только глаза видно, но не разобрать. Никто не должен узнать меня в подобном.

Пути назад нет.

Выбор сделан.

Прохожу мимо охранника, стараясь не дышать. Тот безразлично прислонился к стене, лишь на секунду поднимая голову. Ему влетит за это, знаю.

Но своя шкура дороже.

Ян так всегда говорил, когда мы выживали как могли в детдоме и за его стенами. Поэтому прохожу мимо, видя, как охранниу бросает взгляд в уборную. И знаю, что Сандра стоит спиной. С моими кудрями, в моём платье. Точная копия.

Едва не падаю на пол, когда вижу Халида. Он говорит по телефону, курит в помещении. Это запрещено, но что такое законы для этого мужчины.

Цербера.

Повторяю про себя, чтобы не забывать и не облажаться. Сжимаю ручку двери, словно рухну без её поддержки. Мартовский воздух встречает холодом. Простой паранджи недостаточно, чтобы согреться. Но мне и не нужно.

Холодная голова. Ясный ум. Не смотреть на Халида.

Не смотреть!

Но я, конечно же, смотрю.

Торможу, вместо того, чтобы нестись навстречу спасению. Рассматриваю его через огромные окна, как хмурится, что-то резко бросает собеседнику. Крутит стакан в руках, перекатывая алкоголь.

Глупый, тебя же так легко могут убить через окно. Я бы так и сделала, я ведь и пыталась. Сколько раз подбиралась ближе, сколько раз почти получалось убрать Халида.

А теперь… Если я останусь рядом с ним, то обязательно закончу начатое. Кто-то из нас умрёт. Халид, чтобы я могла стать свободной. Или Ада, её настоящая версия, когда мужчина слепит из меня свой идеал.

Я шла в клуб, где мы впервые встретились, готовая к смерти.

А теперь я хочу жить.

Оставляю Халида, Цербера, свою месть – позади.

Я слишком долго была в их власти. Теперь время жить по-другому.

Конец