Книжный на левом берегу Сены

Мне книга понравилась, несмотря на очевидные минусы. Один важный минус открылся уже в послесловии автора, когда основная сюжетная линия была закончена. Читая, что Керри не вписала, я почувствовала разочарование: история закрытия магазина интереснее, чем последний разговор с Джойсом.За это хотела убрать одну звезду, но все же решила оставить. Атмосфера в книге есть, она приятно обволакивает читателя. Не хватило прописанных характеров писателей: да, есть Эзра Паунд, есть Эрнест, много кто еще мельтешит, но все же основная сюжетная линия крутится вокруг Джойса, «Улисса» и его издательницы. Это был интересный сюжет, и поскольку я посчитала его основным, меня несильно разочаровало поверхностное описание остальных писателей.Роман актуален в плане феминизма: он не агрессивный, скорее отдает дань женщинам, вложившим много сил, нервов в издание книги. Да и вообще об изменении полюсов в этом плане. Без навязывания, без яркого противостояния «хорошая женщина» и «плохой мужчина», что очень радует.Не шедевр, но хорошая, познавательная, что я очень ценю.

Садилась читать о простом книжном магазине, а, оказалось, что это история о первом издателе "Улисс".
На протяжении всей книги мне казалось, что я брожу меж полок в "Шекспир и компания", глажу кота, который наблюдает за счастливым терьером, встречающим посетителей на пороге, общаюсь с известными писателями. Эта сторона истории мне очень понравилась, так же интересен сюжет о взаимоотношениях Сильвии и Джойса.Не очень понравилось излишнее упоминание ориентации всех персонажей, считаю, если это никаким образом не влияет на сюжет, то не стоит на этом делать акцент.

Книгу оценила на 8 баллов, неплохо, но без огонька. Один из самых захватывающих периодов в истории Парижа, огромное количество великих людей, а в книге все довольно монотонно и скучновато. Хорошо прописан только образ Джойса, весьма неприятный, кстати, и «всякие тяжбы» по поводу «Улисса». Даже главные героини довольно размыты. Но в общем-то из книги можно почерпнуть некоторую информацию для дальнейшего изучения и погружения в Париж того времени. Возможно, у меня такое впечатление потому, что буквально до этого я прочитала «Париж, который всегда с тобой» Э. Хемингуэя, а там все гораздо динамичнее и атмосфернее.

С трудом продралась сквозь первые 50 страниц любовных лесбийских страданий героини. И не пожалела, остальная часть книги более содержательна. Возможно, автор хотела сделать акцент на гей-тусовке в Париже, что это всюду было запрещено, а во Франции – разрешено... но получилось, что сильно акцентированное на этом начало отталкивает, если не планировал читать любовный роман.Совсем ничего бы книга не потеряла, если бы уменьшить количество постельных сцен, которые выглядят как – ну, не знаю, чем закончит главу и как перейти от одного действия к другому, поэтому вставлю как они целуются и далее...В целом книга классная, сама история очень интересная, захотелось почитать автобиографию Сильвии Бич (оказывается есть такая ;)).Про дружбу, про одержимость и про великих и смелых, и не очень, людей.Некоторые герои выглядят как реплики, без характера... как написано в послесловии, автор старалась показать отношение Сильвии к другим персонажам, а не самих персонажей. В такой ситуации, возможно, было бы правильнее писать от первого лица в форме дневника... но автор говорит, что сделала повествование от третьего лица специально, чтобы показать некоторые события, в которых не участвовала Сильвия. В общем, у меня это вызвало некоторый диссонанс восприятия.Автор в послесловии пишет, что в конце книги приводит библиографический список самых значимых прочитанных ею книг... - Издательство МИФ к вам вопрос - где список?Пару раз прям бомбило от:Почему этой Сильвии не пришло в голову попросить Джойса диктовать его каракули? Зачем они все мучались разбирали что там написано в рукописи, когда печатали Улисса? Понимаю, если бы он умер тогда уже было бы никак, но он же даже общался с ними, приходил в лавку... непонятная проблема, расписанная на пол книги, как было тяжело и сто человек брались и никак не получалось расшифровать...Грустная история с ее матерью, как-то так вышло, что Сильвия не замечала ничего вокруг, кроме Улисса.Какой ж неприятный этот Джойс, по крайней мере тут в романе, как было на самом деле мы не знаем)))Немного цитат:— Я благодарен вам за ваш гнев, мисс Бич.— Так вы же должны возмущаться не меньше моего!— Но зачем? Если вы и так великолепно возмущаетесь за меня?Сильвия, дорогая, я куда-то подевала записку с указанием цены за экземпляр, так что, если я вам не доплатила, пожалуйста, дайте мне знать. Если же, напротив, я отправила слишком много, то не желаю слышать об этом ни слова.«Адриенна чуть помедлила в нерешительности, а потом все же добавила: — А если не вернется, помни, что это не твоя печаль и не твоя вина.— Как тебе удается? — спросила Сильвия.— Удается что?— Ну, так разделять... одно с другим.Адриенна пожала плечами.— А я все время напоминаю себе, что мои друзья, даже те, кого я люблю всем сердцем... Я напоминаю себе, что они — это они, а я — это я. Что я Адриенна, и мне дана собственная жизнь, чтобы ее прожить.— Мой отец всегда говорил, что мы посланы на землю для служения.— Вполне возможно служить, не теряя самой себя.Художник, как Бог-творец, остается внутри, или позади, или поверх, или вне своего создания, невидимый, утончившийся до небытия, равнодушно подпиливающий себе ногти.Джеймс Джойс. Портрет художника в юности (перевод Марии Богословской-Бобровой)В первую же неделю, как она разослала свой каталог, откликнулась Брайхер, написав, что покупает рисунок Блейка за тысячу долларов «при условии, что он останется висеть на своем законном месте на стене», и Сильвия так смеялась от удивления и благодарности, что почти заплакала.

«Книжный на левом берегу Сены» — это драматическая история о том, как скромная владелица книжного магазина преодолевала невероятные препятствия, чтобы мир увидел одну из самых важных книг XX века.

В 1917 году молодая американка Сильвия Бич приезжает в Париж. В 1919-м открывает на одной из тихих улочек столицы Франции книжный магазин англоязычной литературы — «Шекспир и компания». Она воодушевлена и счастлива, но даже не может представить, что это место изменит литературный мир.«Шекспир и компания» — это больше, чем просто книжный магазин и библиотека. Многие известные писатели «потерянного поколения», такие как Эрнест Хемингуэй и Фрэнсис Скотт Фицджеральд, считают его своим вторым домом. Именно здесь завязываются дружеские литературные отношения, которые прогремят на весь XX век. Одни из них — между ирландским писателем Джеймсом Джойсом и самой Сильвией Бич. Когда в США и Великобритании спорный роман Джойса «Улисс» запрещают к печати и распространению, Бич берет на себя огромные риски и все-таки публикует его под эгидой «Шекспира и компании». Кстати, это будет первый и последний роман, с которым наша героиня выступит в качестве издателя.Но выпуск самой печально известной и одновременно влиятельной книги века сопряжен не только с огромными репутационными и юридическими рисками, но и с затратами. Сильвия планирует покрыть все расходы с предзаказов книги, ее продажи и печати дополнительного тиража. Успех «Улисса» привлекает внимание более крупных и богатых издателей, что ставит под угрозу само существование магазина «Шекспир и компания», а отношения с Джойсом подвергаются испытаниям. Одновременно с этим Париж все глубже погружается в депрессию конца 1920-х годов, и друзья-экспаты, которые составляли основную аудиторию книжного магазина, возвращаются в Америку. Все это приводит Сильвию к болезненным личным и финансовым кризисам.Сильвия Бич — это реальный человек. И если бы ее никогда не существовало, то кто-то должен был обязательно ее придумать. Хотя как вымышленный персонаж вряд ли бы она казалась правдоподобной. В ее случае срабатывает правило, что жизнь — лучший сценарист, и даже Netflix такое не смог бы придумать.

О периоде жизни, когда Сильвия была владелицей магазина «Шекспир и компания», она написала мемуары. А в 1983 году Ноэль Райли Фитч опубликовал биографию «Сильвия Бич и потерянное поколение». К сожалению, ни одна из этих книг не переведена на русский язык. Но осенью этого года издательство «МИФ» выпустило биографический роман Керри Мейер «Книжный на левом берегу Сены». Это увлекательная версия столь увлекательной жизни Сильвии Бич.Роман начинается с момента, когда Сильвия уезжает вместе с Красным Крестом помогать солдатам на Первой мировой войне. Но основные события книги начинаются с 1919 года, когда молодая женщина хочет стать частью художественной и литературной сцены Парижа. Это место, которое ее сердце назвало домом.Но не сверкающий свет газовых фонарей, которые город зажигал с наступлением темноты, был тому причиной, и не сияние белого камня, одевающего стены городских зданий, — нет, блеск Парижу придавало кипение его жизни, она журчала в каждом его фонтане, искрилась в каждой студенческой пирушке, в каждом кукольном представлении в Люксембургском саду и в каждой опере на сцене театра «Одеон».Еще до открытия магазина у Сильвии завязываются теплые и крепкие отношения с Адриенной Монье. Она тоже владелица книжного, но только ее магазин предоставляет своим читателям и покупателям литературу на французском языке. Сильвия восхищается детищем Адриенны. В ее магазине царит теплая, домашняя и вместе с тем интеллектуальная атмосфера. Родители Сильвии, находясь в Америке и видя ее страсть к книгам, поощряют дочь писать. Но Сильвия не считает писательство своим признанием, о чем уверенно заверяет на ужине американской писательнице и теоретику литературы Гертруде Стайн.— Признаться, я и сама одно время подумывала о чем-то подобном. Но я предпочитаю составлять предложения на бумаге, а не продавать их.
— Держать книжный магазин означает большее, чем продавать предложения. Главное здесь — отдавать нужные предложения в нужные руки.
При финансовой поддержке родителей и эмоциональной поддержке от Адриенны Сильвия Бич решает внести свой вклад в мир искусства и литературы. Она открывает двери первого англоязычного книжного магазина в Париже — «Шекспир и компания». Среди его посетителей американский поэт и литературный критик Эзра Паунд, Гертруда Стайн и Эрнест Хемингуэй, а также, к радости и, возможно, к финансовому краху Бич — Джеймс Джойс.Лучшее в книге — это то, как Керри Мейер оживляет Париж «потерянного поколения», как показывает атмосферу, которая творилась в «Шекспире и компании». Ведь этот магазин действительно был эпицентром литературной жизни города. Чего стоят маленькие детали, которые добавляют правдоподобности повествованию. Мои любимые — это сцены, где Эзра Паунд приходил в магазин Сильвии, чтобы починить стулья и другую мебель.Как и в любом биографическом романе, здесь только основные исторические вехи правдивы. Диалоги, детали и все мелочи — плод воображения автора. Никто точно не может знать, о чем говорил Джойс с Сильвией Бич, когда они были наедине. Или насколько перекосило лицо Гертруды Стайн, когда она узнала о планах на публикацию «Улисса». Но именно это привлекает в жанре. Читателю показывают возможную версию событий. Об этом нельзя забывать.Версия Сильвии Бич в представлении Керри Мейер, несмотря на свои 32 года, выглядит несколько молодо и довольно наивно. По крайней мере, в отношении ее главного детища и, по сути, коммерческого предприятия. Джойс, как показано в книге и как мы знаем из других исторических документов, был сосредоточен на своем искусстве. Он плохо разбирался в практических вопросах дела, но при этом неплохо использовал тех, кто готов оказывать поддержку, в том числе финансовую. И Сильвия, безусловно, одна из тех, чьей добротой, интересом и великодушием Джойс пользовался без зазрения совести.

К слову, то, что сделала Сильвия для Джойса и, как мы теперь знаем, для мировой литературы, бесценно. Она единственная, кто рискнул опубликовать «Улисса». Согласно закону Комстока, принятому 3 марта 1873 года, и закону о шпионаже от 15 июня 1917 года, был введен запрет на отправку Почтовой службой США литературы, содержащей непристойности. Изначально роман публиковался частями в американском журнале The Little Review и в британском литературном журнале The Egoist. Американскую общественность возмутил опубликованный отрывок произведения, в котором описано, как главный герой книги мастурбирует. «Улисс» был запрещен цензурой, а издателей привлекли за распространение порнографии. Скандалы вокруг книги отпугнули всех, кроме Сильвии.Эти репрессивные меры не затронули Францию. А Париж на тот момент считался дешевым для жизни городом. Поэтому недовольные ограничениями писатели, художники и журналисты перебрались на европейский континент и создали сообщество экспатов, наполненное светилами искусства и литературы. Здесь, в Париже, художники могли рисовать то, что хотели. Фотографы могли снимать без оглядки на цензуру, а писатели — свободно мыслить и описывать жизнь не только реалистично, но и порой шокирующе.В отличие от героев книги, мы знаем, куда повернула история. Надежда 1920-х соседствовала с послевоенным отчаянием, что в результате привело к Великой депрессии, а затем ко Второй мировой войне. Мы знаем, что ярким надеждам и мечтам Сильвии о переменах в литературе не суждено сбыться. Но еще страшнее для нее узнать, что цензура, которую она оставила в США, настигнет ее в Европе в конце 1930-х.

Конечно нет. Меня изрядно удивили подобные отзывы, мол не хватило книжной атмосферы и магазинчика книг. Удивительно, особенно учитывая, что все основные события там и разворачиваются. Герои говорят о книгах, они живут книгами, они пишут и издают их. А сколько великих авторов в книге, которые закладывали основы нового литературного века? Мне этой атмосферы хватило и ещё осталось немножко))Я рада, что ближе познакомилась с биографией Сильвии Бич, книгу которой «Шекспир и компания» днём с огнём не сыскать. И у меня нет другого выбора,  кроме как довериться автору в том, что она пишет о ее жизни и  окружении, его оценках и событиях, не забывая конечно, что часть из этого художественный вымысел, хотя в своём послесловии автор попыталась примерно обрисовать границы свои фантазий, которые меня вполне устроили. Наверное, моя единственная претензия, это то, что процентов 70  всех глав заканчиваются любовными сценами. Дело тут даже не в любви двух женщин, к чему я абсолютно спокойно отношусь, а в том, насколько это вообще необходимо. Мы и так примерно догадываемся, чем люди занимаются за закрытыми дверями. Стоило ли делать акцент на этом? Мне было чуточку странно, что после того, как ты духовно можно сказать возвысился от разговоров о высоком, об эпохальном произведении в виде «Улисса», о поэзии в конце концов, тебе вдруг ни с того ни с сего выдают нечто 18+, которым героини лечат все свои терзания.

Если можно сделать стратегическую ошибку и выбрать книжку по обложке и названию на ней, то я ее обязательно сделаю. Однажды я уже читала так про клуб любителей книг и пирогов в полной предварительной уверенности, что меня ждет легкая приятная книжка из тех, которые читаешь за пару вечеров под кофе и сладкое, чтобы потом благополучно забыть практически отсутствующий сюжет, как только будет дочитана последняя страница. Умные люди читали аннотацию, а я-то ждала книжку про уютный книжный магазин, что-то в стиле смешения «Дневника книготорговца» и «Книжной жизни Нины Хилл». И держалась в своем заблуждении очень упорно, начав подозревать неизбежное на появлении на пороге лавки Джойса. И только десяток писательских имен спустя пошла проверять, существовала ли Сильвия Бич в действительности.Исторический роман оказался полноценной практически биографией Сильвии Бич и да, романом. Романом Сильвии с Адриенной Монье, издательницей и владелицей книжной лавки, с Парижем и с «Улиссом». Можно было бы сказать, что с литературой, раз уж деятельная американка открыла книжный англоязычной литературы «Шекспир и Компания», но есть ощущение, что она так ничего особо и не признала кроме книги Джойса, положив на нее столько лет.Когда книга выходит в 2022 году, она всегда под подозрением. Нет ли повестки ради повестки. Нет ли лгбт пар ради фансервиса под девизом «каждой твари по паре». Нет ли женских персонажей, который сейчас все, как на подбор, спортсменки, комсомолки и просто красавицы с удачно подобранным фоном из недостаточно хороших и правильно меркнущих мужских. Так вот здесь я так и не смогла определиться. Женщин традиционной ориентации чуть ли не меньше, чем нетрадиционной. Половина разговоров, если не об «Улиссе», то о революциях, женских правах, феминизме и превознесении редакторов, издателей и просто жен, которые, естественно, здесь все женщины, и о том, как днем с огнем не сыщешь хорошего человека мужского пола. Насколько это действительно биографично? Ну, в послесловии автор все же признается, что местами от реальных людей есть имена, но не то чтобы более. При всем этом, вписано-то хорошо, пока читаешь, придираться практически и не возникает желания. Это я по привычке все равно это делаю, потому что уже выработала внутреннюю аллергию на повестки. Ну а у кого она еще за последнее время не появилась?Получила ли я вообще от книги хоть что-то, что ожидала? Наверное, нет. Она вся вышла о написании «Улисса», о судах за него, об издании и, наконец, признании. Если искать что-то, чему она может научить, оно все же есть. В какой-то даже большей степени это книга о том, что нужно уметь всегда отделить творчество от его автора. Гениальные вещи вовсе не значат, что их сделали хорошие люди. И это, на самом деле, лучшая часть книги – прохождение Сильвии через расставание с розовыми очками, через которые всегда так хорошо выглядел Джойс и так успешно фильтровалось то, о чем ей давно намекали окружающие. А может быть это на контрасте с тем, что вся остальная книга содержит литературные имена и сцены только как акварельные декорации к основной истории издания. Возможно, в том числе и потому, что Сильвия сама, в интерпретации автора, забывала жить свою жизнь, увлеченная причастностью к чужой истории. Есть что-то несколько печальное в том, что сам Джойс называл книжные Сильвии и Адриенны, расположенные напротив друг друга, Стратфордом-на-Одеоне. Если верить схеме Гилберта, сопоставляющей образы «Улисса» и «Одиссеи», то Стратфорд - символ Сциллы и Харибды. Можно делать ставки, кто из издательниц казался ему чудовищем на скале, а кто безликим водоворотом. Лично я ставлю на Адриенну-Сциллу и Сильвию-Харибду.В любом случае вышла вполне неплохая книга, легко читающаяся, и тонко намекающая, что пора уже прочитать «Улисса», чтобы наконец с чистой совестью говорить, что совершенно не понимаю, почему он считается гениальным, или наоборот понять, почему столько человек положили столько ресурсов на то, чтобы он все же был признан.