Читать онлайн Золушка из подземелья бесплатно

ГЛАВА 1. СТРАННЫЙ ГОСТЬ

– Бабушка! Бабушка! – кричу я. Цепляюсь руками за перила крыльца, брыкаюсь ногами. Но один из похитителей перехватывает меня за талию, и я оказываюсь в воздухе. Спустя пару мгновений отчаянной схватки он запихивает меня на заднее сидение машины. В окно вижу, как второй отталкивает бабушку и направляется к водительскому сидению.

Хорош подарочек на восемнадцатилетние! Они пришли, нет, не пришли – просто вломились в дом, где я жила с бабушкой после смерти родителей. «Больше забрать нечего – только твою внучку! – сказал один из них – тот, что повыше, с темными волосами и уродливо торчащим подбородком-лопатой. – Остальное мы забрали раньше!» Раздался хохот, а наши с бабушкой жалкие попытки убежать через задний ход пресекли сразу.

Я пытаюсь открыть дверцу, но огромная волосатая рука со смехом откидывает мою ладонь, раздается щелчок – водитель заблокировал двери. Сердце бьется так, что кажется, еще удар – и оно остановится, потому что никто не в силах терпеть такой страх и напряжение. И кажется, что все это происходит не со мной. Со мной просто не может такого происходить!

Сквозь пелену ужаса слышу, как водитель что-то говорит по телефону, не улавливаю слов, и вдруг до меня доносится фраза:

– Все готово! Есть покупатель! – он весело оборачивается ко второму. Толчок – машина тронулась. А я вжимаюсь в сидение, но что-то внутри меня щелкает, я понимаю, что если не выберусь сейчас, то шансов на спасение не останется. Я кидаюсь на того, что сидит рядом со мной, царапаюсь, даже кусаюсь. Кричу, чтобы отпустили меня, что власти вмешаются и посадят их в тюрьму.

А потом наступает тьма…

***

Четыре года спустя

День начался обычно. Я проснулась, привела себя в порядок. Надела синее платье в пол с открытыми плечами – все, как требует Мендер. По его указанию к девяти утра я должна быть при параде. Именно в это время новые гости приезжали в «Дом отдыха Алисии Транси». И я всегда должна быть готова, если кто-то захочет провести время со мной. Меня не показывали «клиентам» заранее, в отличие от двух других девушек, что жили в особняке. Алисия сама знала, кому меня отдать. И никогда не ошибалась.

Впрочем, в сердце мелькала надежда, что, может быть, сегодня никто не появится. Тогда я смогу провести спокойный день. Почитать у себя в комнате – чтение было моей отдушиной. Когда читаешь, уносишься мыслями в выдуманную книжную реальность. Как будто всего, что происходит здесь, в этом доме, не существует.

Но вряд ли… Подойдя к окну, я увидела шикарный черный автомобиль и высокого стройного мужчину, выходящего из него. Оставалось лишь надеяться, что он не интересуется «отдыхом». Мендер и его мать, Алисия, буквально выбежали встречать нового гостя. Казалось, они лебезят перед ним даже больше, чем обычно. Я и сверху видела, как они подчеркнуто радушно улыбаются, склоняют головы в знак почтения.

Интересно, что это за гость? Давно я не видела у них такой суеты…

А спустя четверть часа дверь в мою комнату открылась, и вошел Мендер. Сердце глухо забилось и ушло в пол. Нет, появление нового гостя не спасет меня. Передышки не будет.

Впрочем, я давно привыкла. Мендер приходил по утрам через день. Именно ко мне, ведь другие две могли отказать ему, они-то свободны. В их обязанности не входит ублажать хозяина дома, лишь гостей, да и то за плату. А вот я для Мендера – вещь.

Вещь, которую уже нельзя использовать в экспериментах с магией, а значит, можно распорядиться по-другому. Вещь, которую он использует до самого конца, а дальше… Дальше я старалась не думать. Какой будет моя судьба, когда они с Алисией решат, что я больше не годна не только для магии, но и для «отдыха» гостей, даже подумать страшно.

Если посмотреть на Мендера, никто не заподозрит в нем подпольного мага и преступника. Невысокий, стройный, с пушистыми каштановыми волосами, красиво обрамляющими открытое тонкое лицо. И зеленые глаза – круглые, словно наивные. Слишком невинным он выглядел, никто не догадывался о его истинной сути.

Медленно, словно кот, играющий с мышью, он приблизился ко мне. Я приготовилась. Недолго потерпеть, и все. И, быть может, у меня все-таки будет свободный день?

Но он даже не прикоснулся ко мне.

– Сегодня ты мне не нужна, – чуть издевательски произнес он. А потом вдруг перешел на мягкий тон, которым в былые времена иногда разговаривал со мной и Ниной – когда держал нас под землей. – Послушай, Анна… У нас очень важный гость. Очень важный. И он купит… – Мендер усмехнулся, и тон снова стал жестким, – вернее, «наймет» Дею или Патрицию. Это очень важная для нас «сделка». Мы сможем повязать его нарушением закона. Ты меня понимаешь?

Я испуганно кивнула. А Мендер довольно улыбнулся.

– Молодец, девочка. Поэтому сиди здесь и ни в коем случае не попадайся ему на глаза. Иначе… уже не выйдешь из подземелья.

– Хорошо, Мендер, – послушно ответила я. А внутри у меня, несмотря на угрозу, растеклось облегчение.

День – или даже несколько – покоя. «Сиди здесь» – именно этого я и желала. Пока Мендер увлечен новым гостем, пока тот выбирает, какую из девушек ему «нанять», я могу быть свободна. От меня ничего не требуется, кроме как оставаться здесь.

– Молодец, – повторил Мендер и взял меня за подбородок. – Когда одна из них покинет замок… Может быть, ты будешь больше работать и с обычными клиентами. Поняла? Тебе это тоже важно!

– Поняла, Мендер, не беспокойся, я не выйду отсюда, – покорно ответила я. Меня всегда удивляло, что он требовал, чтобы мы с Ниной называли его на «ты». Наверное, хотел какой-то интимности с жертвами.

Он подчеркнуто сладко улыбнулся и быстро вышел.

А я села в кресло и взяла книгу. Все хорошо… У меня действительно передышка. И да, я никуда не выйду из комнаты. Хоть где-то на задворках сознания мне было… любопытно, что за гость и зачем ему одна из нас.

Судя по всему, это могущественный мужчина. Такой могущественный, что даже черный маг Мендер опасается его и хочет связать общей тайной.

***

Этот день и следующий прошли спокойно. Особняк суетился – принимали высокого гостя. Дея с Патрицией наверняка распушили перья и соревновались, на какую из них падет его выбор. Я, конечно, этого не видела. Повариха приносила мне еду, потом забирала посуду, а сама я безвылазно сидела в комнате. Но, зная этих девушек, была уверена, что именно так. Обе мечтали «вытащить счастливый билет», стать личной содержанкой какого-нибудь могущественного и богатого человека.

А мне было хорошо… Насколько мне вообще бывало хорошо. Пусть суетятся, пусть стараются… А я могу уткнуться в книгу и не знать ни о чем. Даже в аду есть отдушины. Вот так сидеть в кресле, поджав ноги, и читать – одна из них. Лишь очень глубоко внутри позванивал колокольчик: так хорошо не может быть, так не бывает… За этим затишьем придет буря. Так ведь всегда происходит в твоей жизни?

Буря, конечно, грянула.

Утром третьего дня ко мне в комнату ворвались оба – и Мендер, и Алисия. В ее лице – и без того недобром – стоял гнев. Я привычно поднялась, поприветствовала ее книксеном, как она требовала. А она встала напротив меня, недоброжелательно разглядывая.

– Думаешь, она? – Алисия взглянула на Мендера, который, не в силах сдержать эмоции, шагал по комнате.

– А что? – ответил он. – Другого выхода нет… Нам нужна эта сделка!

– Хорошо, – бросила она и добавила. – Тогда подготовь… Анну, – остро посмотрела на меня. – Ослушаешься – и мой сын напомнит тебе, кто ты такая.

– Да, мадам, – сказала я.

А сердце ушло вниз… Что ж, выходит, красивый мужчина из черного автомобиля оказался одним из «моих клиентов». Из тех, кому не нужны обычные постельные утехи, кто хочет чего-то особенного, часто связанного с болью. С болью для меня.

Алисия мотнула головой и стремительно вышла. А Мендер гневно прошелся по комнате. Потом остановился рядом со мной.

– Послушай меня, Анна, – зло сказал он. – Этот… человек – псих! Ему не понравилась ни одна из них! Ни одна, ты понимаешь?! А ведь он даже не взял ни одну из них! Только пообедал с каждой! И если мы не предложим ему тебя, он уедет ни с чем… Не знаю, чего уж он хочет, – продолжил Мендер мягче. – Но сегодня ты пойдешь на обед с ним. Мы сказали, что есть еще одна девушка… И постарайся ему понравиться! Если он купит тебя, – Мендер усмехнулся. – Поедешь с ним. На десять лет… Но если ты, девочка, – он сжал мое горло своим любимым удушающим жестом, – как-то покажешь ему, что ты здесь… не совсем добровольно… Сейчас или потом – неважно… Тебе уже ничто не поможет. Умирать будешь медленно… Я заберу все, что еще осталось в твоей крови.

Я закивала, пытаясь глотнуть воздуха.

Когда Мендер в таком состоянии, лучше просто соглашаться. Даже не говорить никаких слов, просто кивать и ждать, когда буря пройдет.

Мендер удовлетворенно улыбнулся и отпустил мое горло. А я судорожно вдохнула воздух. За все годы так и не привыкла… Чувство паники и удушье не оставляли еще долго, после того как он отпускал.

А вдруг этот человек действительно купит меня, подумалось, когда Мендер вышел. Что тогда?.. Зачем ему одна из нас?

Мендер и его мать – зло знакомое, предсказуемое. С ним даже можно жить, если хорошо приспособиться. А вот незнакомый мужчина может оказаться злом новым и непредсказуемым.

***

До обеда я не знала, куда себя деть от волнения. Что же получается, моя судьба может измениться? Мендер готов и хочет меня продать? Именно так – продать, ведь вся сумма за «найм» девушки, если ею окажусь я, пойдет ему и «Дому отдыха». Он сумеет скрыть это от покупателя, наврет, что я получу впоследствии часть денег… Но я-то смогу отсюда уехать!

И от этого в душе рождалась радость, давно забытая, неожиданная… Как в детстве. «Постарайся ему понравиться!» – всплывало в голове. Понравлюсь – и моя жизнь изменится. Будет что-то другое, не этот ад?

Но я тут же себя одергивала, и в сердце просыпался новый страх. Честный человек не приедет к нам покупать себе проститутку. А что ему нужно – непонятно. Может, ищет себе пленницу? Ту, что готова исполнять любые зверские прихоти за сумму денег, которую получит когда-нибудь? По сути, рабыню.

Впрочем, к зверствам я привыкла. Лишь бы это не было что-то непредсказуемое, что я не смогу терпеть.

Незадолго до обеда пришла Алисия. Она всегда старалась выглядеть элегантно, как подобает даме из высшего общества. Она и была его частью, а незаконные дела, что творились в «Доме отдыха», оставались тайной, доступной немногим посвященным. Те, с кем она общалась на светских раутах и балах, не догадывались, что Алисия – маленькая, сухонькая и приятная в общении пожилая женщина – «мадам» для проституток и пособница странных экспериментов, что ставит ее сын в попытке… Хотя чего именно хотел Мендер, проводя в лаборатории свои опыты, я так и не поняла.

Она велела мне раздеться, чтобы проверить, нет ли на теле рубцов и шрамов, покачала головой, мол, все хорошо. Шрамов у меня не оставалось – Мендер убирал их магией сразу, если очередной «клиент» был особенно жесток, и было что убирать. Даже если бы сюда приехали гвардейцы короля, я не смогла бы доказать, что меня четыре года удерживали насильно.

Потом она открыла шкаф, где висели «мои» платья. Большинство из них были с большим декольте или с вырезом на спине, чтобы будить в мужчинах желание. Отрицательно покачала головой, глядя на них, и извлекла единственное белое. Открытые плечи – оно держалось на двух бретельках, прямой крой. Платье для ангела, а не для проститутки.

– Наденешь это, – сказала она. – Ему, видимо, нравится невинность. Попробуем… Волосы уложишь наверх, чтобы открыть шею – она у тебя ничего так. Хотя… костлявая, как и все… И старайся быть такой невинной бабочкой, поняла? А то профессионалки ему, видите ли, не подходят…

И ушла.

Я выполнила все, что она велела. Трясущимися руками убрала наверх волосы – у меня не было камеристки, поэтому умела все делать сама. Подвела глаза. Коснулась губ розовой помадой – красная сегодня не подойдет, образ должен быть чистым и нежным, Алисия хочет этого.

Волнение не оставляло. Я постоянно подбегала к окну: не увижу ли того, с кем мне предстоит обедать. И пару раз даже увидела. Стройная, но сильная фигура, темные волосы… Он разговаривал с мужчинами возле большой черной машины. Я попыталась разглядеть его лицо, понять, что за человек, какие у него могут быть пристрастия. За эти четыре года я хорошо научилась распознавать извращенцев. Они были разными по чертам лица и фигуре, но у всех на лице был своеобразный отпечаток. Отпечаток чего-то гнилого. И жестокости.

Но сверху было не видно, мне оставалось лишь терзаться в догадках.

Алисия зашла еще раз, посмотрела на меня, кивнула, а потом Мендер повел меня на террасу, где ждал гость.

ГЛАВА 2. ВСТРЕЧА

Ноги подгибались, а руки дрожали, когда Мендер привел меня к веранде. Постоял, задумчиво глядя на меня, потом сказал:

– Заходи. Он хочет разговаривать наедине. Ты помнишь, что будет, если ты как-то покажешь?..

– Я помню, Мендер.

– Молодец, – усмехнулся он, открыл дверь и кивнул мне.

И я вошла.

На веранде стоял наш гость. Задумался, сложив руки на груди, но развернулся, когда появилась я.

Лет тридцати с небольшим. Действительно, очень высокий. Стройный, но в фигуре ощущается недюжинная сила, словно замаскированная – без круглых бугрящихся мышц. Темно-бордовая рубашка облегала фигуру, подчеркивая эту силу.

Темные волосы до плеч, черты лица красивые, хоть и немного хищные. Эта хищность читалась в резком изломе чуть нависающих у переносицы бровей, в прямом носе, как будто устремленном стрелой, в высоких скулах и твердом, хоть и аккуратном подбородке. Глаза под строгими бровями были голубые. Пронзительно-голубые и чистые.

Красивый. Странно, но я не разучилась видеть мужскую красоту. Я не могу понять его характер и пристрастия, пронеслось у меня в голове. Такой мужчина может быть исполненным благородства, равно как и скрывать множество мрачных секретов.

В его внешности была жесткость, которая может превратиться в жестокость. И одновременно с этим – благородство и чистота аристократической, незапятнанной крови. И чему верить, я пойму еще нескоро, подумалось мне.

Но на душе немного расправилось, а руки перестали так сильно и заметно дрожать. Потому что гнили, свойственной «моим клиентам», я в нем не ощущала. Могло быть что-то другое, но не эта мерзость. Он вообще казался случайным человеком в этом доме, хранящем отвратительные секреты.

Пока я пыталась понять, кто передо мной, мужчина тоже молча меня разглядывал. Остро и внимательно. И чуть успокоившееся сердце вновь забилось от волнения. Сейчас он оценивает меня, возможно, принимает решение. А я не знаю, что делать! Согласно этикету, которому обучила Алисия, я даже не могу поприветствовать до тех пор, пока вышестоящее лицо не сделает этого.

И смотреть в глаза нельзя, нельзя разглядывать его в ответ. Это ему можно. А я могу лишь отводить взгляд чуть в сторону и слегка улыбаться, чтобы показать доброжелательность и почтение.

А по спине пробегал холодок. Что он подумает, что решит сейчас?

Неожиданно он расцепил руки на груди, и я услышала:

– Тебя зовут Анна? – голос у него был низкий и чуть резкий. Достаточно властный, этот мужчина не привык, чтобы с ним спорили. Но злобы в нем не было.

– Да, сэр, – я сделала легкий книксен.

– Сейчас мы пообедаем вместе и поговорим. Возможно, мы с тобой сможем быть полезны друг другу, – он сделал шаг и открыл дверь на террасу, кивком указывая мне пройти туда.

***

На террасе был накрыл столик на двоих. Повара расстарались: мясо, разные блюда из птицы, несколько салатов, и оформлено все, как на королевском приеме. Кадок с растениями не было видно, поэтому казалось: мы будем обедать прямо посреди деревьев и кустарников, усыпанных душистыми цветами. Где-то совсем рядом пели птицы.

Рай. Рай посреди ада.

И мне было бы хорошо сейчас, если бы не страх. Страх неизвестности, с одной стороны. И страх подвести Мендера – с другой. Ведь за это он будет карать без жалости. Красивый мужчина, открывший передо мной дверь, уедет ни с чем. И если я не хочу оказаться во всем виноватой, то не должна этого допустить.

Только как? Я не умею очаровывать мужчин из высшего света. Эти годы я была всего лишь игрушкой, с которой можно делать что угодно. А не светской красавицей, умеющей положить могущественного мужчину к своим ногам.

Гость отодвинул мне стул, дождался, когда я сяду, и устроился напротив. И все это молча. Я не знала, можно ли говорить, и что. Он же непринужденно сохранял молчание по своему желанию.

Так же молча он налил нам по бокалу красного вина.

– Меня зовут Корвин, – наконец произнес он, поднял бокал на уровень лица.

– Очень приятно, сэр Корвин, – улыбнулась я.

– Просто Корвин, – поправил меня он. – По крайней мере, пока мы с тобой обедаем.

– Хорошо, с… Корвин, – делать то, что говорят, я умела. Но внутри вздрогнула. Мендер… Мендер тоже с самого начала потребовал, чтобы я называла его по имени… А потом сделал меня вещью, годной только, чтобы страдать.

Но похоже, мое волнение не укрылось от глаз Корвина.

– Ты волнуешься сейчас? – цепко спросил он и положил нам обоим по ложке салата с жемчужными крабами.

Мне стало еще тревожнее. Этот человек видит меня насквозь. А когда поймет, что я из себя представляю, кем я была здесь, – тут же выгонит. И мне достанется от Мендера… Он выместит на мне свое разочарование и досаду, что сделка не состоялась…

– Да, немного, – ответила я как можно непринужденнее. И постаралась очаровательно улыбнуться. Только, подозревала, выглядело это скорее вымученно и криво.

– Постарайся не волноваться, – чуть мягче ответил Корвин. – Мы всего лишь поговорим, чтобы я мог принять окончательное решение.

«Окончательное!» – в панике подумала я. То есть он уже что-то решил? И что именно – неизвестно. Впрочем, может быть, если бы он не давал мне даже шанса, то отпустил бы сразу, без обеда?

– С радостью, Корвин, – вновь улыбнулась я. Кусок не лез в горло, но мы были на обеде, и я начала маленькими порциями есть салат – автоматически, не ощущая вкуса.

– Сколько тебе лет, Анна? – спросил Корвин. Он расправился с салатом и положил себе порцию другого.

– Двадцать два.

– Сколько лет ты… здесь? – он сделал неопределенный жест, словно обрисовывая особняк Транси, в котором я «работала». Видимо, не желал более прямо спрашивать, как давно я проститутка.

– Четыре года, – разумеется, я не сказала, что первые два из них провела под землей, будучи не проституткой, а расходным материалом для магических опытов.

– Хорошо, – кивнул Корвин. И опять посмотрел на меня прямо и остро.

– Как ты пришла к этому? – спросил он. А у меня сердце ушло вниз. Меня никак не подготовили к подобным вопросам. А ведь нельзя сказать правду! Ни ему, никому другому! Иначе Мендер меня убьет… Медленно и мучительно.

Наверное, у меня опять задрожали руки, а Корвин это заметил. На мгновение мне показалось, что его рука дернулась в мою сторону, словно он хотел накрыть мою ладонь.

– Анна, – сказал он вместо этого, – я всего лишь хочу составить о тебе мнение. Просто ответь. Но имей в виду, что я почувствую ложь.

Раздался звон – я не уронила вилку, но нечаянно «мазнула» ею по тарелке. Я не могу сказать правду. И нельзя соврать… В то, что он действительно ощутит ложь, верилось сразу.

– Мои родители погибли, когда я была подростком. Я стала жить с бабушкой. От отца отсталость много долгов, и у нас не было средств к существованию, – начала я.

Правда, чистая правда. Просто без некоторых деталей.

– Почему ты не пошла работать горничной или рассыльной? – внимательно изучая мое лицо, спросил Корвин.

– Я… у меня не было другого выхода, – ответила я, непроизвольно опустив взгляд. Только бы не расплакаться сейчас от бессилия.

…Почему не пошла работать?! Я собиралась! Я даже собиралась учиться в вечернюю смену в университете. Только вот не вышло. Судьба распорядилась совсем по-другому…

– Все это не могло бы покрыть долги… моего отца, – попробовала обосновать я.

– Понятно, – безо всякой интонации ответил Корвин. Так что мне было неясно, сочувствует он или презирает. Из его ответа я поняла лишь, что он понял мои слова.

Долго, около минуты он молчал. Вероятно, взвешивал про себя. А я перестала делать вид, что меня интересует еда, и просто ждала, что он скажет дальше. Спокойно и обреченно. Как привыкла ждать клиентов в тайной комнате, или решения Мендера, когда он собирался меня наказать.

– Скажи, Анна, – голос Корвина опять стал мягче, и я осмелилась посмотреть на него. Острый взгляд его голубых глаз тоже смягчился. Словно кристалл льда немного оплавился по бокам. – А тебе нравится заниматься этим?

– Нет, – искренне ответила я. Мендер хочет заключить сделку, значит, здесь я могу ответить чистую правду.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда послушай. Ты можешь уехать отсюда со мной. Десять лет ты будешь жить в моем доме. От тебя будет требоваться сохранять тайну о нашем контракте и… выполнять некоторые обязанности.

«Что за обязанности, скажите!» – закричала я про себя. Мне хотелось тут же спросить «какие», но подозревала, что прямым вопросом могу испортить впечатление о себе. И Мендер не одобрил бы подобного…

– Что за обязанности, поговорим позже, когда уедем отсюда, – словно угадав мои мысли, продолжил Корвин. – Не беспокойся, ты будешь жива и, вероятно, здорова. По истечению десяти лет ты получишь двести пятьдесят тысяч наверме. До этого – полное содержание и карманные расходы. Что сэкономишь, можешь отсылать бабушке.

Его слова доносились словно издалека. Мир начал расплываться, как это нередко происходило, когда ситуация становилась невыносимой или слишком фантастичной.

Он действительно «купит» меня? Я уеду отсюда? На десять лет буду отрезана от Мендера и его ада? Что потом – неважно. Лишь бы вырваться отсюда!

А что там сделает со мной новый хозяин… Наверняка я смогу это терпеть.

– Если желаешь, Анна, мы можем заключить такое соглашение с тобой и этим Домом отдыха. Постарайся решить прямо сейчас, я не хотел бы задерживаться надолго в этом месте… – охватывающий меня туман пробил его резкий голос, и мир вдруг заиграл красками, а взгляд уткнулся в яркие чистые глаза.

– Я буду очень рада, Корвин. Я согласна… – ответила я и услышала свой голос как будто издалека.

– Хорошо, – Корвин неожиданно улыбнулся, поднялся и галантно протянул мне руку. Видимо, его вежливость распространялась и на таких, как я… И словно мы уже закончили обед. – Тебе следует собраться, завтра выезжаем.

***

Выйдя в коридор, я увидела Мендера. Вероятно, он так и стоял тут, ожидая, чем закончится обед. Он схватил меня за локоть и внимательно посмотрел в лицо.

– Ну что? – зло спросил он. – Не сказал бы, что у тебя довольный вид… Не смогла произвести впечатление, шлюшка?

А когда он видел у меня довольный вид? Чем мне быть довольной? Внутри пронесся неожиданный протест. Неожиданный, потому что я давно не осмеливалась протестовать. После того как я пыталась бежать, но Мендер остановил меня и навсегда «объяснил», кто я такая, его почти не осталось. Протестовать нельзя, я выучила это назубок. Хочешь жить – принимай все, как есть. И сохраняй себя внутри, не пускай окружающее в душу.

– Нет, Мендер, – ответила я. – Клиент хочет заключить сделку. Просил тебя подойти в комнату.

Мендер выдохнул и отпустил мой локоть, облегченно прислонился к стене.

– Молодец, девочка… – прошептал он. – Так и знал, что этот сноб на тебя клюнет. Иди! – жестче добавил он. – Жди меня в кабинете!

Не чуя под собой ног, я пошла по коридору.

Разве такое может быть? Я уеду отсюда?! Мендер, Алисия, клиенты и знание, что рядом под землей есть самое страшное место на свете, будут где-то далеко? Останутся за спиной… В это не верилось. Я уже давно не надеялась выбраться из ада.

В кабинете Мендера я даже не присела. Ходила из угла в угол, подходила к окну и смотрела вниз – на черную машину нового «хозяина». Душу разрывало от противоречий.

С одной стороны – непривычная эйфория. Радость того, кто выходит из заточения на свободу. Хоть я и понимала, что предстоящее мне – далеко не свобода. С другой стороны – все тот же страх, опасения, что грядущее может оказаться хуже всего, что я знала здесь.

Но, может быть, хуже не бывает?!

А может… Может быть, сэр Корвин – про себя я продолжила называть его именно так – хороший и благородный человек? Быть может, он решил просто спасти жизнь какой-нибудь девушки… Или не так. Он купил меня просто для постельных утех. Но потом полюбит меня и сделает своей «королевой».

Я усмехнулась самой себе. Что я знала о любви между мужчиной и женщиной? Ничего. Я знала всю обратную сторону, все мерзкое и грязное, что бывает в плотских отношениях. А вот любви не знала.

До похищения за мной ухаживали мальчики из соседней «мужской школы», с одним я подружилась, потом он признался в любви, и мы стали ходить с ним на свидания. Гуляли, разговаривали, он дарил мне цветы и конфеты… Несколько раз целовались. Мне было приятно тогда, но я не чувствовала ничего особенного.

Пару раз я влюблялась. Один раз в актера, в другой – в школьного учителя. Плакала в подушку по ночам, мечтала о взаимности, и краснела, когда учитель входил в класс. Но вскоре это проходило, даже тогда я понимала, что это не настоящая любовь.

А в восемнадцать лет, когда все юноши и девушки встречались друг с другом, начинали романтические отношения, я потеряла связь с миром. Оказалась заперта в подземелье вдвоем с Ниной, которую Мендер «купил» на опыты чуть раньше.

У нас было немного книг, некоторые из них – романы о любви… Вот в них были красивые истории. И если в книге главной героиней была девушка, то ее ждали испытания, но в итоге она всегда обретала истинную любовь и счастье. Я читала и уносилась мыслями от кошмара вокруг. Представляла себя на месте героини… Только не верила, что подобное бывает на самом деле.

Мужчины – те мужчины, которых я видела – не испытывают любовь. Они просто используют твое тело, как хотят, пока ты для них привлекательна. Опыт всей моей взрослой жизни говорил только об этом.

Но… наверное, мечты неистребимы в женском сердце. Иногда я мечтала о… невозможном. Например, о том, что один из «клиентов» окажется не извращенцем и не развратником, а благородным принцем. Что он полюбит меня и спасет от Мендера с Алисией… А подробности, как именно это произойдет, мое сердце опускало.

«Только не мечтай, – сказала я себе, глубоко вздохнув. – Ты уедешь отсюда, это уже хорошо. Но не жди от «хозяина» ничего особенно хорошего. Если бы он хотел хорошего, не приехал бы сюда, чтобы заключить незаконную сделку».

Мендер пришел через двадцать минут. Довольный. Если сейчас не разозлить его, то, наверное, он не сделает мне ничего плохого. С полуусмешкой посмотрел на меня.

– А ты молодец, малышка, – сказал он. – Впрочем… Это я сделал тебя такой. Это моя заслуга… Всегда знал, что стоит потратить на тебя силы – и когда-нибудь ты окупишься! А теперь послушай… – он встал напротив меня. В лице не было злости, только предельная серьезность. – Послушай меня, Анна. Я не буду сейчас бить тебя, таскать за горло и прочее… чего ты боишься. Я тебя сейчас не трону. Но то, что я скажу, ты должна запомнить и повторять утром, днем и вечером, как молитву. Слышишь меня, как молитву? – он внимательно вгляделся в мое лицо, чтобы оценить, насколько хорошо я его понимаю.

«Мендер, я всегда хорошо понимаю тебя. Это нужно мне, чтобы просто выжить… Я и сейчас слышу тебя, каждое твое слово отпечатывается у меня в голове, хоть сейчас они и не приправлены физической болью».

Я кивнула.

– Хорошо. Так вот, запомни. Этот человек – герцог Марийский.

У меня перехватило дыхание. Герцог Марийский? Второй после герцога Бургского претендент на престол?

– Я понятия не имею, зачем ему понадобилась проститутка. Любая будет рада стать его фавориткой… Но это… не мое дело, – Мендер хитро усмехнулся. – Я всего лишь заключил с ним сделку. И мы с ним оба теперь должны хранить ее в тайне, королевский гнев не пощадит даже его, если такие нарушения всплывут. Мы с ним теперь повязаны, и, если что, я могу рассчитывать на его поддержку. А теперь о тебе… Запомни, Анна… Ты моя. Моя вещь, если ты подзабыла, – теперь Мендер говорил жестче. – И запомни одно: ты жива, только пока ты с ним. Или со мной. Пройдет десять лет – и ты вернешься ко мне, поняла? Будешь еще весьма молодой и красивой, я найду тебе применение. А пока… Если ты уйдешь от него, убежишь, или что-то еще, я найду тебя и убью. Он – твоя жизнь, поняла меня?

Мое сердце волной полилось в пол. Мечтала о спасении? Хотела вырваться отсюда? Мендер не отпустит просто так. Вещь. Я его вещь. И бессмысленно пытаться опровергнуть это. Он настигнет меня где угодно. Он найдет меня… И даже жизнь с новым хозяином не спасет от Мендера.

– Я поняла, – ответила я как можно спокойнее, стараясь не показать грусть. Мендеру не нравилось, когда я была недовольна своим положением.

– Хорошо, девочка, – с улыбкой ответил Мендер. – Я найду способ связаться с тобой… Нам нельзя терять связь… сладкая… – голос его изменился, он шагнул вплотную ко мне, притянул за талию и одной рукой начал задирать мне платье. – Как давно я тебя не брал, и этого еще долго не будет… Моя, ты помнишь? – задрав платье, резко усадил меня на письменный стол. Потянул на себя трусики. Ему всегда нравилось вот так, на столе, как бы мимоходом – напомнить, показать, кому я принадлежу.

Потерпеть.

У меня не будет свободы. Но на десять лет я буду избавлена от Мендера.

В этот момент в дверь неожиданно постучали.

– Да кого там несет! – зло прошептал Мендер, обдавая меня горячим дыханием. Резко отодвинулся, я спрыгнула со стола и быстро оправила платье.

– Войдите! – раздраженно сказал Мендер.

В дверном проеме стоял сэр Корвин.

– Я передумал, уезжаю прямо сейчас, – твердо сказал он, даже не заходя в кабинет. – Деньги перечислены. Тебе, Анна, – на меня он посмотрел куда доброжелательнее, чем на Мендера, – следует немедленно собраться. Через полчаса жду тебя у своей машины – думаю, ты видела ее.

***

– Бабушка! Бабушка! – кричу я. Цепляюсь руками за перила крыльца, брыкаюсь ногами…

– Вам плохо? – услышала я заботливый голос мужчины, сидевшего рядом на заднем сидении. Не мой новый хозяин, просто какой-то охранник или помощник. Хозяин ехал впереди, рядом с водителем, и толстое стекло отделяло заднее сиденье от него. А я чувствовала впереди его присутствие. Ощущение было настолько четкое, словно мы касались друг друга.

Голос охранника вырвал меня из прошлого, из картинок, напоминавших, с чего именно все началось. Наверное, потому что я опять еду в машине, подумалось мне, и к горлу подкатила тошнота. Я не ездила на машине четыре года. Предыдущий раз был, когда два бугая увезли меня от всего, что было прежде. А сейчас снова был автомобиль, он вез меня в неизвестность.

Я посмотрела на охранника, не зная, что ответить. То, что интересовались моим состоянием, – уже необычно. И странно… Это вызывает тревогу, словно вслед за этим обязательно должен последовать неприятный сюрприз. Не смея открыть рот, я отрицательно покачала головой.

Но, видимо, охранника это не убедило.

Он нажал кнопку перед собой, и я услышала обращенные к хозяину слова:

– Сэр, кажется, девушку укачало. Возможно, Дайн мог бы ехать медленнее?

– Хорошо, – ответил сэр Корвин. – Сейчас остановимся, уже близко.

А охранник покрутил что-то на дверце, и порыв свежего ветра ударил мне в лицо. Приятно! Неожиданная свежесть. А может быть, все к лучшему, подумалось мне… Но поверить в это сложно. Если за четыре года после похищения что-то и менялось, то любое «к лучшему» вскоре обращалось «худшим». Да и Мендер четко указал мне, что ждать особого счастья не стоит.

Но свежий ветер бил в лицо и уносил из головы плохие мысли. Тошнота отступила, и я впервые за эти годы ощутила приятное волнение вместо паршивого, убивающего страха.

Неожиданно в окне показался высокий обрыв, мы остановились. Сквозь стекло я увидела, что «хозяин» и водитель покинули автомобиль. Вслед за ними вышел охранник. Несколько мгновений они стояли над обрывом и смотрели вниз, а я не знала, что делать. Вроде бы свободы мне никто не давал, а так хотелось выйти из машины, глотнуть воздуха полной грудью, увидеть что-то другое… Просторное, отличное от выученного до каждой мелочи особняка рода Транси.

Неожиданно дверь открылась с моей стороны, охранник заглянул внутрь и протянул мне руку:

– Сэр Корвин сказал, вы можете выйти, если желаете. Он всегда любуется своим замком отсюда, прежде чем подъехать к нему.

Я неуверенно вложила руку в его теплую ладонь и вышла.

Открывшийся вид поражал. Внизу, под обрывом, простиралась огромная долина. Сады, перелески… А прямо в центре – большой замок, темный, но не мрачный. Острые башни чередовались с широкими террасами, а возле него можно было разглядеть сад с высокими статуями. И ветер… Ветер развевал волосы, бил в лицо – и это было приятно. Очень приятно! Простор, от которого кружится голова.

Хозяин стоял у самого края, скрестив руки на груди. И как ему не страшно, пронеслось у меня в голове. Такая высота, я бы, наверное, потеряла сознание, если бы посмотрела вниз.

Почему-то казалось, что он летит над этой пропастью, хоть за те секунды, что я наблюдала за ним, он не сделал ни одного движения.

Я не знала, чего от него ждать.

– Это мой замок Корвоул, – обернулся он ко мне. И я увидела на строгом лице веселье. – Отсюда его лучше всего видно. Сегодня переночуем в нем. Но жить в нем ты не будешь. Завтра мы отправимся дальше – в мой городской особняк. Лишь раз в несколько месяцев ты будешь приезжать сюда со мной. Подойди.

Хозяин сказал, и я не могла ослушаться, хоть ноги вдруг стали ватными от мысли, что нужно подойти к самому краю. Я сделала два неуверенных шага, и тут твердая рука взяла мою ладонь, крепко сжала, словно говорила – я не дам тебе упасть. А я внезапно ощутила сердцебиение – из его рук не вырваться. Но было не страшно, а как-то по-другому.

С громко бьющимся сердцем я стояла над пропастью. Голова кружилась от высоты, волосы развевал ветер. И твердая, даже жесткая рука крепко сжимала мою ладонь. И я почувствовала нечто странное… Опору, может быть…

«Чего мне ждать от вас, сэр Корвин? – подумалось мне. – Чего ждать? Кроме этих порывов ветра и непонятной радости в душе? Не свободы – это невозможно. Но чего?»

ГЛАВА 3. ГЛАЗАМИ МУЖЧИНЫ. КОРВИН

Огромный черный дракон летит над миром. Мощные взмахи крыльев прорезают небо, создаваемые ими потоки воздуха разгоняют облака. Дракону хорошо. Полет! Полет — это то, для чего он родился!

Внизу проносятся леса, реки, зеленые долины, маленькие домики деревень и величественные дворцы городов. Сверху они кажутся игрушечными. И дракон привык их видеть такими. Так было всегда, когда он облетал свои земли…

Неожиданно серая тень, накрывающая один из городов, привлекает его внимание. Он снижается… Толпы узколобых и длинноруких серых тварей рекой струятся в городские ворота, режут горожан.

При виде дракона их охватывает страх. Но уже поздно… Черной тенью смерти он по кругу спускается к ним. И поток убийственного пламени проносится по бесконечной серой реке, обращая ее в пепел…

Потом он приземляется на привратной площади и посреди трупов, на глазах у изумленных горожан и мечущихся в ужасе серых тварей обращается человеком. Так удобнее, в городах слишком мало места для огромного ящера. Разводит руки в стороны, глядя в небо — свою вотчину! Смеется. Синие молнии вылетают из его рук, разят наповал уцелевших тварей. Ему даже не нужно выискивать их — молнии сами находят свои цели…

Свобода, могущество…

С резким глотком воздуха я выныриваю из видений. Мой друг (единственный, полностью посвященный в мои дела) Рональд Эль1 внимательно смотрит на меня, расположившись в кресле напротив. Высокий и мощный черноволосый мужчина с черными, как ночь, глазами. Мой отец, хорошо знавший его, говорил, что мы с ним чем-то похожи, хоть Рональд и не носитель нашей древней крови. Его кровь, возможно, еще благороднее и древнее, но в точности об этом не знал даже я. А его истинный род занятий неведом вообще никому.

Он появлялся иногда… И тогда я мог поговорить с тем, кто разделяет мои взгляды и даже может дать дельный совет.

Я возрождал в памяти свои видения, проходил их заново, чтобы показать Рональду. Иногда нужно поговорить с кем-то о том, что волнует по-настоящему. О своих экспериментах, достижениях и обо всем, чем я живу на самом деле.

Ведь моя тайная жизнь, скрытая от всех, куда важнее, чем обычная, та, в которой я известный политик и военный лидер. Все это такая мелочь, по сравнению с тем, что я задумал.

– Что ж… – задумчиво говорит Рональд. Я знаю, что ему не составило труда в деталях разглядеть то, что я показал. В отличие от меня, он в полной мере обладал ментальной силой. Мне же только предстоит ее обрести, если все получится. Пока… пока я могу лишь уловить общий фон эмоций человека, отличить правду от лжи. Впрочем – безошибочно. Кровь, текущая в моих жилах, не ошибалась никогда. – Общий фон твоих видений ясен… Ты говоришь, видишь это все чаще?

– Да, – я твердо киваю головой. – И мне больно возвращаться из этих видений. Словно я живу вторую жизнь, и она привлекательнее обычной.

– Скорее всего, так и есть, – уголком губ улыбается Рональд. – Что ж… Думаю, оттягивать дальше не следует. Пришла пора претворить в жизнь то, что ты задумал. Хорошо, что ты нашел более гуманный способ…

– Но где я найду женщину, которая согласится на подобное? – горько усмехаюсь я. – Все упирается в это. Любая аристократка, как и любая женщина из низов, донесет инквизиции. Или просто убежит от меня, как от чудовища. А я не для того придумал этот способ, чтобы убивать ее.

– Я думаю, тебе стоит найти ту, что сама нарушает закон, – отвечает Рональд задумчиво. – Ту, которой не в новинку скрывать свои дела от короля и инквизиции.

– Среди моих знакомых нет воров, убийц и ведьм, – жестко отвечаю я. – Я пока еще герцог, а не преступник.

– Не сомневаюсь, – спокойно отвечает мне Рональд. – Но подумай… Кроме воров и убийц есть еще варианты.

Спустя полчаса Рональд уходит, оставив меня в задумчивости. Как всегда, просто исчезает в воздухе. Думаю, если бы о нем знал кто-то, кроме моей семьи, он был бы первым претендентом на гнев короля и кару инквизиции.

В тот день мне впервые пришло в голову «купить» куртизанку. И я даже догадывался, где это можно сделать.

Незаконно.

В нашем мире запрещена магия. В нашей стране запрещена проституция. Запрещено и рабство.

Но Рональд прав. Для моих целей подходит лишь та, что сама привыкла нарушать закон.

Та, что не упадет в обморок, узнав о предстоящем. Кто не боится испачкаться и нарушить правила.

Единственно… Не так все просто. Эта женщина должна мне понравиться. Иначе вряд ли что-то получится.

А это нелегко. Женский пол давно оставлял меня равнодушным. Воздушные кокетки, сладкие соблазнительницы, изощренные в искусстве светской беседы красавицы… все они вызывали у меня отвращение. С тех пор как умерла Диана, я встречался с женщинами лишь эпизодически, чтобы удовлетворить мужское естество, весьма горячее в моем роду.

И даже заработал при дворе прозвище гордого холостяка.

…Впрочем, думаю, я смогу выбрать кого-нибудь ради своих целей.

***

Мендер Транси вызывал у меня чувство отвращения. Пару раз до визита в особняк встречал его на раутах вместе с матерью. Неприятный тип. Даже не скажешь, в чем дело, вроде бы вежливый и приятный в общении мужчина, но в нем ощущалось что-то мерзкое, как черная жижа на болоте. К тому же я давно знал, что их «Дом отдыха» работает не только как место, где богатые люди могут отойти от дел, поохотиться, порыбачить, поговорить друг с другом на любые темы на лоне природы, но и как элитный бордель.

Впрочем, торговля телом у нас в стране строго запрещена. Проституток обоих полов может ждать многолетнее тюремное заточение, а иногда даже смертная казнь. А вот просто отдаться мужчине по своему желанию не возбраняется.

Поэтому при «Доме отдыха» всегда живут две-три девушки. Они скрашивают досуг богатых гостей, а при желании последних оказываются у них в постели и исполняют самые откровенные прихоти. Строго замалчивалось лишь то, что девушки – не просто содержанки Алисии и Мендера Транси, но и получают зарплату.

Честно говоря, приехав туда, я испытывал отвращение не только к Мендеру и его лицемерной мамаше, но и к самому себе. Хотелось развернуться и уехать… Даже не стоять на одной земле с этими людьми. Не уподобляться им в грязной незаконной деятельности.

Но… наверное, я должен хотя бы попробовать. Более гуманного и доступного способа найти женщину для своих целей я так и не придумал. Не похищать же мне девушку, как некоторые мои далекие предки.

Первые две предложенные Мендером девицы мне совершенно не понравились. Профессионалки с точеными формами и умением каждым жестом, каждой улыбкой подчеркнуть свою готовность скрасить будни мужчины в постели. К тому же, лишенный способности напрямую прочитать мысли, я все же хорошо ощущал общий фон их эмоций и желаний.

Обе просто вожделели стать моей подстилкой. Усыпанной бриллиантами и дорогим платьями, разумеется. А может быть, и получить со временем завидный статус моей официальной фаворитки. Не исключаю, что в голову этих шлюх приходила возможность стать герцогиней Марийской – если в достаточной степени ублажать меня там, где они привыкли ублажать мужчин.

И мне было противно.

После общения со второй девушкой я провел здесь еще ночь, как было заявлено в моем «заказе». Играл в бильярд со своими людьми – помощником Трейси и водителем Греем, людьми надежными и частично посвященными в мои дела. Других гостей в «Доме отдыха», к счастью, не было, я арендовал его целиком. А видеть Мендера и его мать хотелось меньше всего.

На третий день я уже собрался уехать, когда Мендер – запыхавшийся, похожий от этого на румяного юнца – догнал меня в коридоре. И сказал, что есть еще одна девушка…

Что ж… Уезжать с пустыми руками не хотелось. Я не надеялся, что еще одна шлюха может произвести на меня впечатление. Но почему бы не посмотреть, какой еще «товар» может предложить этот сутенер?

– Как всегда – обед и ничего больше, – сказал я ему. – Мне будет достаточно, чтобы составить впечатление.

А когда на веранду вошла третья девушка, я понял, что ошибся. Я вздрогнул внутри, хоть вряд ли она это заметила.

Эта девушка не была шлюхой. Не могла быть. Хоть все факты говорили именно об этом.

Высокая для женщины, выше моего плеча, что уже редкость. Очень худая, словно ее годами держали на голодном пайке. И бледная, как будто год просидела под землей. В белом изящном платье без всяких затей. Плечи и шея открыты, темно-русые с каштановым отливом волосы убраны наверх, и на шее быстро, нервно бьется маленькая жилка.

Черты лица тонкие, я бы даже сказал нежные: прямой и тонкий аккуратный нос, красиво изогнутые брови, разве что рот чуть-чуть великоват и выдает, что в ней нет аристократической крови. А само лицо… В форме сердечка – трогательно очерченное, немного детское.

Она была похожа скорее на ангела, на невесомое, легкое и нежное существо, а не на проститутку. Но главное… главное – ее эмоции. Они ударили в меня, затопили.

В них не было вожделения, желания прибрать к рукам могущественного мужчину. В них было другое.

Страх, много страха. Волнение, которое она почти не могла контролировать. И робкая надежда на что-то – я не мог уловить, на что.

Я незаметно выдохнул.

Уеду отсюда с ней или с пустыми руками.

Странное чувство – как будто тонкая едва ощутимая ниточка протянулась от меня к ней. Вряд ли девушка почувствовала это. Может быть, это жалость?

Осталось только понять, насколько обманчиво это ощущение. Если девушка скрывает под своим волнением и невинной внешностью коварное развратное сердце, то она отличная актриса. Такое мастерство даже заслуживает уважения. Но мне она не подойдет. Все, что требуется, – убедиться, что это не так.

Девушка была шлюхой. Страшно даже представить, сколько мужчин знало ее. Но это не вызывало чувства брезгливости. Она была шлюхой, но не была ею. Внутри этого странного существа ощущалось нечто чистое. Настолько чистое, что даже я, за десять миль обходивший раньше все, связанное с незаконными грязными делишками, казался себе испорченным и высокомерным.

Я должен был убедиться… Спросил ее прямо о том, как стала шлюхой. Двум другим я таких вопросов не задавал. Мне было все равно. С первых фраз я понимал, что они мне не подойдут, так какая разница.

Девушка врала в ответ. Вернее, не так. В ответ она боялась – сильно, отчаянно, с безнадежностью. И отвечала вроде бы правду, но явно что-то умалчивая. Уж отличить правду от лжи или полуправды я мог.

Можно было бы надавить на нее. Можно было прямо сейчас выяснить, что она скрывает. Но я… пожалел ее. Анна действительно стала шлюхой не от хорошей жизни. Это она рассказала честно, в этом я не увидел лжи. Но презирать ее за слабость я не мог.

Что я вообще знаю о жизни тех, кто не наделен огромным наследством и положением в обществе? Откуда мне знать, на что можно пойти, чтобы спасти свою жизнь и жизнь близких людей, когда у тебя нет средств к существованию?

К тому же… Я ведь тоже не говорил ей всей правды. Тоже обманывал ее. Кто знает, услышь она ответ на свой незаданный вопрос, что именно ее ждет, и девушка убежала бы от меня, как от чудовища.

Я не буду судить ее сейчас. Позже – когда увезу отсюда.

Сейчас же… На самом деле, когда я задавал ей эти вопросы, уже решил, что девушка уедет со мной. Разберусь потом.

Смущало лишь одно… Она была очень худой. И глубоко внутри меня плескалось сомнение, что она сможет сыграть нужную мне роль. Может быть, у нее плохое здоровье? Вдруг ресурсов ее хрупкого тела просто не хватит для того, что я задумал…

Но решение было принято. Как будто кто-то внутри меня решил сразу, независимо от меня самого, а я лишь послушно следовал этому решению.

Что ж, еще один день. Я уеду сам и увезу ее отсюда. А там разберемся. Может быть, посреди грязного болота мне все же удалось найти жемчужину?

Смысла растягивать обед, который больше пугал и нервировал ее, чем доставлял удовольствие, не было. Анна согласилась, и мне оставалось лишь дать ей время на сборы и обговорить вопросы сделки с Мендером.

Но все оказалось не так просто… Деловые вопросы я всегда решал быстро и эффективно. Опыт государственной работы и главнокомандующего на поле боя научил меня действовать стремительно. Но когда паршивец Мендер вышел из комнаты, что-то внутри меня щелкнуло.

Я больше не мог оставаться здесь. Хотел дать девушке время: собраться, подготовиться к новой жизни. Но не мог. Интуиция просто кричала, что я должен уехать немедленно. И немедленно увезти девушку. Как будто, не сделай я этого, произойдет что-то ужасное.

Я усмехнулся самому себе и быстро пошел по коридору к кабинету хозяина дома.

ГЛАВА 4. ПЕРВАЯ НОЧЬ

Когда мы подъехали к замку, уже смеркалось. Сине-серые сумерки опускались на сад, на аллею и окутывали темным маревом башни и террасы величественного здания.

К моему удивлению, прежде чем я успела поднять чемоданчик со своими вещами – Алисия позволила взять три платья, одни запасные туфли и три комплекта нижнего белья – его схватил Трейси, помощник сэра Корвина. И кивнул мне на аллею, усыпанную белой галькой.

Сэр Корвин уже шел по ней.

Я растерянно осмотрелась.

Все… все слишком фантастично, как во сне. Само то, что я нахожусь в другом месте, не в особняке Транси и не в мрачном подземелье под ним, уже удивительно. Мне не верилось в это. Хотелось какой-то опоры, такой, чтоб я почувствовала точно: это происходит на самом деле, а не снится мне.

Я поймала себя, что мне хотелось, чтоб сэр Корвин снова взял меня за руку, как над обрывом. Жесткой, неожиданно надежной рукой. Тогда… тогда он бы сам ввел меня в свой замок, в новую жизнь. И мне было бы не страшно… Даже учитывая, что я понятия не имею о его целях в отношении меня.

Но его высокая фигура терялась впереди, в полумраке. Он удалялся. И кто я такая, чтобы заниматься мной самому? Вещь. Всего лишь вещь, приобретенная им.

Я так и ощущала его присутствие рядом физически, словно мы прикасались друг к другу. И теперь, когда он удалялся, ощущение становилось тоньше, а мне становилось холодно, зябко, совсем тревожно…

Я неуверенно пошла по аллее рядом с Трейси. И чувствовала себя совсем маленькой, невесомой подле огромного старинного замка. В нем начнется моя новая жизнь. От неизвестности опять становилось очень страшно…

Наверное, меня затрясло, потому что на полпути к замку Трейси резко остановился, снял с себя сюртук и накинул мне на плечи.

Я вздрогнула, когда мужчина ненароком прикоснулся ко мне. Так всегда происходило, ведь я знала, что любое прикосновение ко мне может закончится болью. Но в душе растеклось приятное теплое удивление. Забота обо мне… Разве так бывает? Или ему велено беречь дорогую хозяйскую вещь? Не дай Бог простудится или заболеет, и сэр Корвин будет недоволен, решит, что невыгодно вложил деньги?

– Спасибо большое, сэр Трейси, – тихо поблагодарила я.

– Да бросьте вы, ради Бога! – доброжелательно ответил помощник. – Какой «сэр Трейси»! Называйте меня просто Трейси, и тогда я не буду называть вас «мэм»! – он подмигнул мне. А я поняла, что это была поддерживающая шутка, и мне следует рассмеяться. Мне должно быть смешно. Я улыбнулась весело, насколько могла, и поблагодарила.

…А сэр Корвин шел далеко впереди, не оглядываясь на нас. Да и с какой стати ему оглядываться. Но возле самого входа, где в светлом проеме в форме арки нас ждал сухопарый седой мужчина средних лет и похожая на него пожилая женщина, он вдруг остановился.

– Устройте Анну в синих апартаментах, по соседству со мной… – услышала я его голос вслед за легким поклоном мужчины-дворецкого и книксена женщины-экономки. – Ужинать я буду один… – долетело до меня, и почему-то сердце опустилось вниз. «А что ты думала?» – оборвала я себя. – «Что он будет регулярно приглашать тебя на свои трапезы?!»

Сэр Корвин обернулся к нам с Трейси, и на мгновение я встретилась с ним глазами. Острый, пронзительный взгляд, в котором я вдруг уловила сомнение. И мне стало совсем не по себе… Сомневается, правильно ли сделал, что купил меня? Или что?

Но этот взгляд был физически ощутим, словно между нами резко и быстро протянулась невидимая струна.

И лопнула, когда он отвернулся.

Я нервно передернула плечами и пошла вслед за Трейси к радушно улыбающимся дворецкому с экономкой.

Вот так. В новую жизнь я входила одна. С тех пор, как нас разлучили с Ниной, я всегда была одна. Я привыкла. И сейчас не стоит ждать ничего другого.

***

«Синие апартаменты» оказались тремя большими связанными друг с другом комнатами. В огромной спальне стояла невероятно большая кровать с… балдахином. Рядом – просторный кабинет с письменным столом и парой книжных шкафов. И третья комната – вероятно, личная столовая обитателя апартаментов. Все, включая антикварную мебель, выглядело чистым, ухоженным. Видимо, за замком постоянно ухаживали, ожидая, когда хозяин соблаговолит посетить его.

Экономка миссис Грамсей, приятная и вежливая, показала мне все это, словно я была элитным посетителем дорогой гостиницы. Спросила, что мне нужно… А я не знала, что ответить, лишь благодарила ее и надеялась, что не вызываю у женщины отрицательных чувств.

Может быть, она не знает, кто я такая? Или в имении герцога Марийского прислуга вышколена не лезть в дела хозяина и быть одинаково вежливой со всеми его гостями? Скорее всего, именно так.

В конце концов, миссис Грамсей странно посмотрела на меня, мол, оставайся одна, раз такая нервная, и сообщила, что вскоре служанка принесет мне ужин, если я согласна поужинать у себя.

Я согласна? Конечно, где скажете, там и поужинаю. В любом случае, это не мне решать, я даже не знаю, как здесь принято.

Я знаю лишь, что мои апартаменты рядом с апартаментами сэра Корвина. А значит, вероятно, он захочет прийти ко мне сегодня ночью?

…Мендер иногда приходил ко мне не по утрам, а ночью. Обычно после того, как долгие часы проводил под землей, у себя в лаборатории. У него не получалось, и он бывал зол. В таких случаях он грубо брал меня. Не будил, просто переворачивал меня сонную, как хотел, и брал, брал до тех пор, пока не выпускал весь пар после своих магических неудач. Потом… Потом уходил.

Но иногда засыпал прямо у меня, оттолкнув меня на край кровати.

А я лежала, поглощенная тьмой, не могла заснуть подле него. Мучилась от страха, отвращения и… да, где-то глубоко внутри я все же осмеливалась ненавидеть Мендера. Порой думала, что могу вот сейчас взять нож и перерезать ему горло. Если он не проснется, если его магия не защищает его… Да, я не успею ускользнуть. Забор с колючей проволокой, работающая по ночам система камер слежения… Я попробую убежать – и меня снова поймают.

Но несколько минут я была бы свободна. А Мендер умер бы, и уже никому не причинил бы зла. Я отомстила бы за Нину… И за себя…

Но что-то внутри не давало мне этого сделать. Не могу убить человека. И… не могу пойти против Мендера.

Может быть, к тому моменту он уже сломал меня. И не боялся, знал, что я не осмелюсь причинить ему вред. Что фраза «ты моя вещь» вбилась в мой разум с ударами кнута, влилась в кровь, когда черная цепь сжимала горло, приковывая к стене.

Отвратительные воспоминания нахлынули резко. Мендер, кровать… ночь, в середине которой меня бесцеремонно переворачивают на спину и раздвигают мне ноги. А я зажимаю рот рукой, чтобы плакать беззвучно. Хотя… потом уже не плакала. Привыкла.

Из воспоминаний я вынырнула резко – за дверью раздались шаги, за окном – трель незнакомой мне птицы. Звуки заставили меня выплыть на поверхность. Я вдохнула полной грудью. Я не там, не в особняке. Мендера здесь нет.

И да, если сэр Корвин придет ко мне ночью… То, наверное, это будет просто секс. Я умею переживать его. Просто секс не страшен… Иногда это противно. Но вряд ли с сэром Корвином противнее, чем с Мендером, когда он врывался в меня, не заботясь ни о чем…

Я все для вас сделаю, сэр Корвин, подумалось мне. Я умею. Только не обижайте меня… Я сделаю вам приятно, только не обижайте.

О Господи! Мне неожиданно стало мерзко от самой себя. Что бы сказала моя набожная бабушка, узнав, что ее внучка хочет «купить» себе покой, отсутствие боли постельными услугами?!

Я задумчиво села на край высокой кровати. Пришлось помочь себе руками, а когда устроилась, ноги оказались на весу. Необычно, и все такое большое.

Но простор комнат в замке был скорее приятен. Ведь я еще хорошо помнила ощущение от сдавливающих стен и наезжающего сверху потолка в нашем с Ниной подземелье. Лучше так. Пусть будет простор.

Неожиданно взгляд привлекло большое трюмо с зеркалом напротив кровати. Я спрыгнула и подошла к нему.

В зеркале отразилась худая бледная девушка, наверное, чем-то красивая, но с изможденным и нервным лицом. И что этот могущественный мужчина нашел во мне? Почему забрал именно меня?

Дотронулась до щеки – даже кожа не такая упругая, как должна быть у молодой девушки. Что со мной стало… я ведь была красивой, по-настоящему красивой до всего этого… Я нравилась мальчикам, хотела учиться в университете… Нам с бабушкой бывало тяжело, но я часто была веселой, мне часто было хорошо…

Вдруг мое лицо в зеркале потемнело и растворилось в заливающей его тьме. Не черной, бордовой, как растекающееся пятно крови. Я хотела отпрянуть, но неведомая сила сковала мою волю, заставила застыть перед зеркалом. Только сердце выскакивало из груди, струной билось в горле…

В центре зеркала тьма стала особенно густой и вдруг обрела формы. Тонкое лицо Мендера, обрамленное пышными волосами, выплыло вперед и стало объемным.

– Я ведь говорил, что найду способ, – мерзко улыбнулся он. – Зеркала. Может быть, ты не знала, но теперь они мне подвластны.

Ноги не держали меня. Я судорожно придвинула стул и села.

– Зачем ты делаешь это? – тихо спросила я. – Зачем я тебе, Мендер?

Лицо в зеркале усмехнулось.

– Мне нравится власть… А власть над твоим новым хозяином может понравиться особенно. Мы связали его сделкой. Теперь я хочу связать его информацией. Чем он на самом деле занимается, какие дела ведет… Живи с ним, узнавай о нем, вкрадись к нему в доверие… И расскажи мне. Я буду ждать тебя… у зеркала, любого зеркала, где ты окажешься, каждые три дня.

– Нет, Мендер… – прошептала я. Знала, что не устою, слишком боюсь его. Но нужно попробовать! Хотя бы попробовать! Вдруг однажды у меня получится, и я смогу противостоять ему.

– Да, Анна, – лицо в зеркале стало серьезным и мрачным. – Или ты забыла, кто ты? И что с тобой будет, если не будешь слушаться меня? Ты видишь – я найду тебя где угодно…

– Да, Мендер, вижу… – апатично прошептала я.

Уже. Он уже здесь. Уже нашел. Душит меня своим присутствием.

– Молодец, девочка, – и мне захотелось умереть. Ненавижу это его «молодец, девочка», не могу выносить! Автоматически моя рука легла на что-то… Я удивленно посмотрела на нее – слева от себя на небольшом столике рядом я нащупала старинную чернильницу, стоявшую тут для украшения.

Рука сама сжалась на ней… Кинуть в зеркало! Он найдет меня снова, найдет! Но хотя бы сейчас его здесь не станет! И да, я знаю, он рассказывал, что это больно, когда помещаешь свой разум куда-то, а на другом конце уничтожают предмет!

Пальцы до боли впились в чернильницу, я начала приподнимать ее, не до конца веря, что смогу это сделать.

В этот момент раздался громкий стук в дверь, и незнакомый женский голос громко и доброжелательно произнес:

– Мисс Анна, ваш ужин! Позвольте мне войти!

– Конец связи на сегодня, – зло прошептал Мендер, и его лицо начало таять, а тьма – рассеиваться. Мои пальцы разжались, я отпустила чернильницу.

Меня трясло внутри, и ответила я не сразу, лишь когда за дверью послышалось:

– Мисс Анна, простите, вы будете ужинать? У нас очень вкусно! – и новый стук в дверь.

В мою дверь стучат, не заходят сразу? Спрашивают разрешения? А я что… должна разрешить?

– Войдите, пожалуйста, – неуверенно ответила я, с испугом поглядывая на зеркало. А когда молодая румяная служанка в черном платье с белым передником вошла, катя перед собой тележку, уставленную яствами, мне немного полегчало.

Пока я не одна, я защищена от связи с Мендером. Только как задержать рядом со мной эту девушку?

Девушка представилась Силеной, спросила, где я буду ужинать, в личной столовой, или прямо в спальне. Я, конечно, выбрала столовую. Там не было этого зеркала.

***

Девушка оказалась болтушкой и очень мне понравилась. Лишних вопросов не задавала, а по большей части говорила сама. А я только радовалась этому… Быстро убедившись, что я не имею ничего против ее веселого щебетания, она принялась рассказывать про «изумительную кухню во всех имениях сэра Корвина», и как ей нравится работать в замке.

К тому же, видимо, от Силены не укрылся мой изможденный вид, и она не уходила, а продолжала накладывать мне новые порции рагу и салатов. А я под ее веселый щебет даже начала ощущать вкус еды, хотя перед глазами так и стояло лицо Мендера в зеркале.

Нет, конечно, в доме Транси меня кормили нормально, как всех. И я старалась съедать все, что давали, помнила, как пару раз Мендер решил наказать нас с Ниной голодом. Но еда редко доставляла мне удовольствие… Сейчас же я вдруг ощутила, насколько голодна, ведь даже не перекусывала после странного обеда с сэром Корвином. И насколько вкусной бывает еда.

Но я знала, что это лишь момент… Лицо Мендера снова всплывало перед внутренним взором и отравляло вкус.

Никогда не сделаю того, что он просит. Никогда не пойду против сэра Корвина. Хотя бы потому, что он еще ни разу не обидел меня ни словом, ни делом. Хотя бы потому, что увез меня из проклятого дома Транси. Хотя бы потому, что тогда над обрывом мне было радостно и надежно стоять рядом с ним рука об руку… Даже если он не посмотрит на меня больше, даже если я окажусь для него вещью для удовольствий, я не пойду против него. Я должна найти способ избежать связи с Мендером! Я должна ускользнуть от него! А если не смогу, пусть Мендер убьет меня, но я не пойду против того, кто увез меня из ада!

Несмотря на то, что цели сэра Корвина все так же неясны, внутри меня растекалась теплая и полноводная благодарность за то, что сейчас я здесь, а не там.

Чего мне хотелось больше всего? Поверить, что новый «хозяин» совсем не чета Мендеру с его мамашей и всем штатом «Дома отдыха», закрывающим глаза на то, что там творится. Рассказать ему все, поверить, что он защитит меня, поможет… А вдруг даже позволит найти бабушку и увидеться с ней!

Только кто сказал, что ему можно верить? Он ведь так и не раскрыл, зачем я ему…

– Мисс Анна, я вам мешаю? – заботливый вопрос служанки вырвал меня из размышлений. И я вдруг снова ощутила во рту вкус фруктового салата, который ела.

– Нет, что вы… – растерянно ответила я. – Простите меня… Я задумалась…

Девушка недоуменно посмотрела на меня, потом широко улыбнулась и налила полный стакан красного сока.

– Вот кушайте вволю, и все у вас будет хорошо! – с сочувствием в голосе сказала Силена. А я не удержалась от улыбки. Такая молодая, а говорит, как моя бабушка!

Бабушка… Нет, об этому я совсем не могу думать. Каждая мысль о бабушке доставляла режущую боль душе. Боль сильнее, чем все, что мне пришлось пережить за эти годы. Ведь душа болит куда сильнее тела.

После ужина Силена загрузила на тележку грязную посуду, осуждающе посмотрела на мой недоеденный десерт – столько есть я не привыкла – и, показав мне большую ванну с душем, поинтересовалась, не нужно ли мне что-нибудь прямо сейчас. Получила растерянный отказ и ушла.

А мне, конечно, сразу стало тревожно. Я просто не знала, куда себя деть…

Зеркала, мне нужно избавиться от зеркал. Ведь если я не буду смотреть в зеркало, то Мендер не сможет выйти со мной на связь? Присутствие этого зеркала делало обстановку в спальне удушливой, словно Мендер так и сидел в нем.

Я быстро сорвала скатерть со столика у окна и завесила зеркало. Стало немного легче, я выдохнула. Лучше всего было бы спать в другом месте, но в апартаментах не было больше ни дивана, ни кушетки. Спать придется здесь, напротив занавешенного зеркала. Если, конечно, смогу уснуть…

Мне остро захотелось взять где-нибудь книгу, любую. И ненадолго отрешиться от всего, не думать. Уйти в выдуманную реальность. Я полистала несколько книг из кабинета – все по истории, наверное, интересные, но тревога не давала сосредоточиться на строчках.

Не зная, куда себя деть, сходила в душ. Надела самое простое из своих платьев. Ночной рубашки у меня нет, буду спать в нем. Наверное, стоило попросить у Силены, но я не сообразила.

А если придет сэр Корвин… Я расчесала мокрые волосы – не устояла перед тем, чтобы вымыть голову, хотелось «смыть с себя» особняк рода Транси, – и посмотрелась в начищенный серебряный графин на столике. Не зеркало, но хоть что-то… Длинные мокрые волосы смотрелись хорошо, а остальное… как всегда.

За окном давно стемнело. Часы на полочке показывали, что уже одиннадцать вечера. Я вздохнула. Наверное, весь замок ложится спать. И мне стоит попробовать. Первая ночь на новом месте.

Одинокая, вероятно. Но это и хорошо.

Выключила свет, оставив один ночник. Залезла в кровать, накрылась огромным теплым одеялом в шелковом пододеяльнике и попробовала хоть немного отвлечься от тревожных мыслей. От того, что неподалеку стоит проклятое зеркало, от того, что непонятно, чего ждать от сэра Корвина, и не ясно, когда он вспомнит о моем существовании.

И вдруг раздался стук в дверь. Не в ту, что вела в коридор. А в дверь, что, как я поняла, соединяла мою спальню с апартаментами сэра Корвина.

Сердце громко забилось, и я инстинктивно натянула одеяло до подбородка. Я должна сказать «Войдите?». Да, наверное, так.

– Войдите…

Дверь открылась. В столбе света стоял сэр Корвин. Собранный, спокойный, в облегающей черной рубашке с треугольным вырезом на груди. И таких же черных брюках.

А взгляд, устремленный на меня, был острым, решительным и немного хищным. Так смотрит мужчина, когда твердо уверен, что сейчас сделает женщину своей.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Я – с тревогой, он – спокойно, но остро. Но снова меня охватило странное чувство, что, когда мы встречаемся глазами, между нами возникает что-то физически ощутимое. Струна или нить… И эта нить непостижимым образом поддерживает меня, несмотря на всю неопределенность моего положения. А взгляд сэра Корвина слегка потеплел.

– Добрый вечер, Анна, – как-то особенно выделяя каждое слово, словно боялся, что я его не пойму, сказал он. – Я войду?

– Конечно, сэр Корвин… – он спрашивает у меня? Я непроизвольно опустила взгляд, а он быстро вошел и остановился посреди комнаты. Неожиданно краем глаза я заметила, что он положил руки в карманы и, вероятно, сжал кулаки. Сейчас от его высокой фигуры веяло напряжением.

– По-прежнему – Корвин, – сказал он, развернувшись ко мне. А я привстала на кровати, чтобы поприветствовать его. Но он махнул рукой.

– Лежи, ты собиралась спать… Просто Корвин, давай договоримся так? Нам с тобой предстоит много времени проводить вместе, так будет удобнее.

– Хорошо… Корвин. Простите меня, пожалуйста… Я думала, только за обедом.

– Нет, я предпочту от тебя такое обращение всегда. А со временем, возможно, перейдем на «ты». У нас договор, и ты не на правах служанки в этом доме.

Говорил он резко, но ощущения злости от него не было. Скорее даже какая-то странная уверенность, ведь его слова расставляли все по местам. Может быть, не все, но многое. И похоже, не сильно рассердился, что я сказала «сэр».

– Хорошо, Корвин. Как скажете…

В ответ на мои слова он резко взглянул на меня, подошел и присел на краешек кровати. Такой высокий, что у него даже ноги не болтаются… подумалось мне. Наверное, для таких и делали эти средневековые кровати…

Сильные жилистые руки оказались справа и слева от моих вытянутых ног, и сердце опять громко забилось от тревоги. Что ж… Я ожидала этого. Что он придет, что будет секс… Надеюсь, просто секс! Это было ожидаемо. Но сейчас, когда это начало происходить, мне опять стало не по себе.

Поднять глаз на него теперь, когда он был так близко, я не смела. Даже не от страха… Хотя и от него тоже. Сейчас преобладающим стало чувство, что он не просто рядом, а в узком пространстве между нами тоже что-то есть. Что-то плотное, ощутимое, сильное… И это вызывало непонятное смущение. Как будто в этом чувстве мы с ним были равны. Хотя какое между нами равенство… Герцог и потаскуха.

Корвин внимательно смотрел на мое лицо, и я ощущала его взгляд кожей, как прикосновение.

– Послушай, Анна, наверное, тебе нужно узнать, зачем ты здесь, – произнес он наконец, так и не убирая рук. А у меня отлегло от сердца. Видимо, он не возьмет меня, пока не поговорит. А когда поговорит… мне станет спокойнее. – Поэтому ты волнуешься?

– Да, я хотела бы узнать… свои обязанности… – тихо произнесла я, надеясь, что это не рассердит его.

– Хорошо, – он неожиданно улыбнулся, убрал руки и немного отстранился. А мне показалось, что в освободившееся пространство устремился поток холода. Что это? Мне было лучше, когда он держал руки рядом со мной, чуть склонившись ко мне? Странное чувство…

– Анна, пока что я скажу тебе следующее. Ты будешь жить при мне в качестве… компаньонки. Ты должна будешь проводить со мной время, когда я скажу. Часть времени, свободного от моих государственных обязанностей. И спать со мной будет тоже нужно, – он опять внимательно вгляделся в мое лицо, видимо, стараясь прочитать реакцию на свои слова.

Я кивнула:

– Хорошо, Корвин.

– Пока так, – неожиданно закончил он. – А, и еще ты должна будешь раз в несколько месяцев приезжать со мной сюда и делать то, что потребуется.

«Что именно?» – тревога ударила в сердце с новой силой. Что потребуется?! Но спросить я не осмелилась. Он и так был достаточно вежлив и добр со мной, не стоит злить его, выспрашивая то, что он не хочет говорить…

– Но пока до этого далеко, поэтому на сегодня достаточно. Тебя устраивает мой ответ?

– Да, сэ… Корвин.

– Хорошо, Анна, – он вдруг резко встал с кровати и снова убрал руки в карманы. Задумчиво посмотрел на меня. И спросил резко:

– Скажи, тебе удобнее называть меня «сэр», потому что ты выставляешь границы между собой и клиентами? Так тебе легче?

Мне вдруг захотелось заплакать. Да, наверное, он прав… И еще… Мендер с его обращением на «ты» и по имени.

– Я не знаю… Корвин… Простите меня! Я постараюсь привыкнуть!

Еще один продолжительный взгляд, досада на его лице. А я ощущаю новую волну страха. Еще не хватало разгневать его в наш первый разговор!

– И еще, – неожиданно теплее сказал он, – скажи, Анна, с какими мужчинами ты работала?

Сердце громко ударило и ушло в пятки. С какими? Он что-то понял! Я уткнулась взглядом в одеяло и прошептала:

– С разными… мужчинами.

– С разными? Скажи, ведь ты работала с теми, кому мало простого секса? С теми, кто любит… делать больно?

«Вот и все!» – подумалось мне. Теперь все. Он узнает правду, и… чего мне ждать? Девушка, которая продавала свое тело даже не на постельные утехи, а на пытки. Которая позволила сделать из себя предмет для издевательств. Пусть от меня ничего не зависело! Но ему-то я не могу этого сказать!

– Да… – обреченно ответила я.

Мне показалось, что странная волна разошлась от Корвина. То ли облегчение, то ли… сложно сказать, что. Может быть, понимание? Поднять взгляд я не смела, но краем глаза заметила, что он словно задумчиво катает что-то во рту.

– Ты получаешь удовольствие от боли? – чуть резко спросил он.

Наверное, правильнее всего было соврать. Сказать, что я мазохистка, что получаю от этого удовольствие. Так он не догадается о делах Мендера, о том, что меня заставили. Но я была уверена, что его слова о способности распознавать ложь – чистая правда.

– Нет, не получаю.

– Понятно. Почему тогда ты занималась этим? – продолжил Корвин. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Все, теперь точно все. Что мне ответить? Ведь скажи я правду – и Мендер доберется до меня не только через зеркала, в которые можно не смотреться, которые можно завесить… Есть кое-что опаснее зеркал.

Ответить правду, но так, чтобы он не догадался об остальном.

– Мне не предложили ничего другого… – очень тихо ответила я.

Еще одна волна резко разошлась от Корвина по комнате. И я вздрогнула. От него исходило ощущение такой собранной, уверенной силы, что я казалась себе совсем слабым существом рядом с ним. Кто он такой? Казалось, что человек просто не может быть таким, что передо мной какое-то другое, непонятное существо. Человек и не человек одновременно.

И вот в этой волне был гнев. А я сжалась внутри, ожидая, что вот сейчас и произойдет конец света. Впрочем… А чего еще ты ожидала? В твоей жизни так всегда. Ничего хорошего с тобой происходить не может. Наверное, я такая от рождения, что достойна только мучений.

Но волна улеглась так же быстро, как пролетела по комнате. А Корвин посмотрел на меня по-другому. С теплом, хоть и без одобрения.

– Ты привыкла и научилась терпеть боль… – задумчиво сказал он, не спрашивая, утверждая. – Научилась давать клиентам нужные им эмоции – страх и униженность. Но послушай, Анна, – он быстро подошел к кровати и снова устроился на ее краю. Одной рукой оперся рядом с моими ногами, а я внезапно ощутила, что от него исходит жар. Сильнее, чем от любого другого человека. Может быть, поэтому мне становится холодно, когда он отдаляется, подумалось мне. – Мне не нужны эти эмоции. И никому в этом доме.

– Корвин, простите меня! – прошептала я. – Я не хотела…

– За что ты извиняешься? – его взгляд стал острее.

– Я веду себя как-то не так! Вам не понравилось!

Взгляд снова потеплел. И он вдруг пожал плечами.

– У тебя была своя жизнь, очевидно, непростая. И выработались определенные привычки… Ты видела слишком много извращенцев. Кстати, много их было?

Меня удивил вопрос, но от сердца отлегло. Вместо осуждения я встретила что-то вроде… понимания? Или иллюзию понимания. В какой-то момент мне показалось, что недавно прогремел выстрел, но пуля пролетела мимо меня. И я стою в изумлении, что еще жива.

Только бы это чувство не ускользнуло, только бы Корвин не начал снова задавать сложные вопросы!

– Много, – ответила я. – Удивительно много…

– А знаешь, почему в нашем мире так много садистов? Тех, кто хочет причинять боль по-настоящему, унижать и мучить других? – вдруг спросил Корвин и опять встал. А мне снова стало холоднее. Его присутствие рядом хоть и было резким, но одновременно придавало уверенности. Пусть и окрашенной тревогой неизвестности.

– Не знаю, – призналась я.

– Думаю, однажды мы поговорим об этом. И об истории нашего мира, – усмехнулся он и опять сунул руки в карманы. Сделал шаг вперед и обратно… – Что ж… Анна. Думаю, мы поняли друг друга? Здесь ты будешь заниматься совсем другими вещами, и у тебя нет необходимости бояться и унижаться.

– Да, Корвин, я буду стараться… – сказала я.

А что еще я могла сказать? Что страх въелся в мою кровь? Что я привыкла жить в страхе? А когда становилось совсем плохо, страх уступал место апатии, безразличию к самой себе и своей участи? Нет. Он нарисовал себе другую картинку. Я для него девушка, которая была вынуждена стать шлюхой для извращенцев из-за нищеты.

Внезапно я снова испытала острый приступ желания рассказать всю правду. Рискнуть…

Впрочем, я уже рисковала несколько раз. Когда решалась драться с Мендером, когда пыталась убежать. Рисковала… И к чему это приводило? В еще больший ад, в еще большую зависимость. Да и кто знает, сможет ли Корвин защитить меня и… самого себя от Мендера. Одно дело самой ходить по краю, а другое – поставить под угрозу человека, который не сделал мне ничего плохого!

– Анна, а ты не хочешь рассказать мне больше о своей жизни? – неожиданно спросил Корвин, продолжая изучать мое лицо. Он что, читает мысли, подумалось мне. И отступившая тревога опять нахлынула. – Так нам было бы… удобнее.

– Я не могу… – только и нашлась ответить я.

– Тебе сложно говорить о тяжелом прошлом? – с острым взглядом спросил он.

– Да.

«И это тоже…», – пронеслось у меня в голове. Рассказать, что со мной происходило, как я стала вещью, не человеком? Это не просто страшно. Это означает, что кто-то узнает, что я… давно уже не полноценный человек. А Корвин считает меня человеком! И что мне делать, если он будет настаивать?!

– Хорошо, – неожиданно просто согласился Корвин. – Но если надумаешь, уверен, я смогу лучше тебя понять. Все, Анна, спи, как собиралась. Завтра утром жду тебя на завтрак в зеленой гостиной. Служанка проводит тебя. Ровно в девять.

И чуть улыбнувшись мне, он пошел к выходу. А я ощутила, как пространство между нами увеличивается, наполняется холодом. Мне не хочется, чтобы он уходил?.. И он не захотел меня сегодня? Уйдет, так и не овладев мной?

Но почти на пороге он вдруг оглянулся.

– Что ты хочешь спросить, Анна? Спроси, – сказал Корвин.

Я опустила взгляд. Хотелось искренности и определенности. И я осмелилась.

– Вы ведь пришли, чтобы… взять меня, – подняв на него глаза, сказала я. – Почему вы этого… не делаете?

– Хотя бы потому, что ты почему-то боишься и не хочешь меня, – каким-то подчеркнуто нейтральным тоном ответил он. – И не скажу, что мне это нравится.

– Простите меня! Я…

– Перестань, ради Бога, – чуть грустно улыбнулся он. – Ты тоже живой человек, и я не склонен судить тебя за твои чувства.

Резко открыл дверь и вышел. Столб света на мгновение высветил его темную фигуру в дверном проеме, и я осталась одна. Ошарашенная, растерянная. Но уже без страха.

Струна внутри меня разжалась. Я заплакала. От облегчения, что он не осудил меня, от облегчения, что пока… или совсем меня не ждет ничего привычно страшного. От облегчения, что… Корвин не заметил завешенное зеркало и не задал вопроса о нем. От облегчения, что Корвин, похоже… хороший?

ГЛАВА 5. ЕЕ СТРАННОСТИ. КОРВИН

С девушкой все сразу пошло не так, как я ожидал. Сначала моя непонятная гонка по коридору, порыв уехать и увезти ее немедленно. Словно в этом доме, где она прожила целых четыре года, ей могло что-то угрожать.

Потом… Потом я сам перестал понимать происходящее. Ее и самого себя. Девушка появилась у машины с небольшим чемоданчиком в левой руке. Мне врезался в память ее образ – высокая, тонкая, растерянная, с малюсеньким багажом, как будто у нее совсем не было вещей. Под руку с Мендером. Широко улыбаясь, он провожал нас. Но от меня не укрылось, что он незаметно цепко сжимает девушке локоть.

Меня перекосило, и я отвернулся, чтобы не сделать ничего лишнего. Эта тварь прикасается к ней, как будто она его личная собственность! Держит ее, наверняка оставляя синяки на белой коже…

И от него исходит торжество – радуется удачно заключенной сделке. Наверняка надеется приобрести во мне могущественного союзника. К тому же сумма денег, тот чек, что я ему выписал, покроет, вероятно, не только затраты на содержание девушки все эти годы, но и позволит ему расширить бизнес.

Впрочем, Мендер и его отвратительные эмоции, его наигранная широкая улыбка скоро останутся в прошлом. А вот девушка… От нее волнами исходил страх. Все тот же страх, что я почувствовал за обедом.

Совсем не те эмоции, что ожидал от проститутки. Пусть она была вынуждена заниматься этим, пусть не получала удовольствия от своей «профессии»! Но любая на ее месте радовалась бы, что судьба меняется в лучшую сторону. Ведь жить в моем доме и спать с одним достаточно молодым и влиятельным мужчиной куда лучше, чем служить подстилкой для множества незнакомых отморозков. Может быть, волновалась бы, но в голове уже строила бы планы, какие наряды приобретет на содержание, что я ей выделю, какими подарками осыплет ее богатый хозяин…

Анна же просто боялась. И это заставляло меня сжимать зубы то ли от злости, то ли от боли за нее… Что с этой девушкой не так?

Впрочем, за это «не так» я ее и выбрал. И отказаться от нее сейчас значит выбросить обратно, в мерзкую жизнь, из которой она захотела уехать.

Самым неприятным было, что ее волнение явно связано не с неизвестностью, в которую она отправляется, а со мной. Я пугаю ее?! Это было неприятно. Да, я не сказал ей всей правды. Но не сделал ничего плохого и довольно четко проговорил условия нашей сделки.

Я даже посадил ее на заднее сидение, с Трейси, а сам сел впереди, хоть обычно предпочитал ехать сзади и читать книгу или составлять схемы следующих шагов на северной границе Каррены. Может быть, успокоится?

Но волны страха так и продолжали исходить от нее всю дорогу. А я сжимал зубы и думал.

…О том, что вот приобрел себе ту, кто сыграет главную роль в моей жизни и изменит ход истории в нашем мире. Все же выбрал женщину для этого. А теперь не знаю, что с ней делать. Изредка оборачиваясь через стекло, я видел ее хрупкую фигурку, пристроившуюся справа, в самом углу, на заднем сидении. И думал, что ошибся.

Это существо не сможет сделать того, что мне нужно. Разве не понял я этого еще тогда, за обедом, разглядывая, какая она бледная и худая? Какая растерянная и странная? Почему же я с самого начала решил, что должен нанять именно ее?

Старался не оглядываться, смотрел вперед, разговаривал с водителем. Но оглянуться хотелось… И самое странное. Кроме этих тонких волн страха, сжимавших мое сердце неожиданной жалостью, я все время ощущал ее у себя за спиной. И мне хотелось… пересесть к ней, оказаться рядом. Несмотря на ее отрицательные эмоции, присутствие этой девушки было мне приятно.

Не только и не столько в сексуальном смысле. Скорее, мне хотелось ощущать ее рядом – ближе, как можно ближе! Чувствовать атмосферу, создаваемую ее робким взглядом и тонкой фигуркой. Дальше желания приобретали более откровенный характер.

Несмотря на бледную кожу и излишнюю худобу, Анна была привлекательна для меня. Глядя на таких – высоких и тонких – легко представить, как стройные ноги обвиваются вокруг твоей талии, когда берешь ее, как тело изгибается навстречу. Как под губами начинает быстрее биться жилка, когда касаешься шеи, как у нее вырывается тонкий неконтролируемый стон, и хочется двигаться быстрее, глубже…

Эта девушка – шлюха, напоминал я себе. Не по влечению сердца, но шлюха. И она изобразит тебе любые стоны в обмен на солидное вознаграждение. Так что «мечтать» не о чем.

В дороге Анна так и не расслабилась. Ее страх отступил лишь один раз. Когда я велел остановиться, чтобы показать ей замок сверху. Это было необязательно, но мне самому нравилось стоять здесь на краю обрыва.

Когда я смотрел сверху на свой замок, мне часто казалось, что сейчас я полечу. Взрежу воздух, смогу ощутить его тугие порывы под собой, силу и мощь, что могли бы принадлежать мне от рождения.

Я любил здесь бывать.

К тому же мне хотелось показать Анне. Чтобы она вдохнула свежий воздух после отвратительной энергетики особняка Транси, которую наверняка даже не чувствовала. Чтобы отвлеклась от своего волнения.

Она отвлеклась. А вот я – нет. Я держал ее за руку, чувствуя, что у девушки явно кружится голова. Неужели она вообще не выезжала из того проклятого дома все эти годы? А я все больше залипал в этих странных ощущениях, что вызывает у меня Анна. Как будто она стала продолжением моей руки, продолжением меня самого.

Стоило в очередной раз напомнить себе, кто она есть. Но это не помогало, и я начал злиться на нее за ее непонятный страх, и на самого себя за странные чувства. Наверное, поэтому вместо того, чтобы самому ввести девушку в замок – она не имела право рассчитывать на это, но сам я считал, что так правильно – я оставил ее на попечение Трейси. Шел по аллее, хотел оглянуться, чтобы увидеть ее лицо, когда она входит в мой фамильный замок. Замок тех моих предков, с которыми я хотел бы когда-нибудь встретиться…

Не оглянулся до самого порога. Но каждое мгновение чувствовал за спиной девушку и ту странную нить, что протянулась от меня к ней еще на веранде в Транси. Нить, становившуюся все крепче, все ощутимее. Нить, которая даже мучила меня, потому что была навязчивой, физически ощутимой, и буквально тянула к ней.

При входе не выдержал. И встретился с ее растерянным взглядом. «Идет, как девственница на заклание. А ведь наверняка где-то притворяется…» – сказал я себе. Но проклятая нить не желала в это верить.

От всех этих ощущений настроение у меня было неважное. Когда я поужинал (спрашивается, почему было не позвать девушку, раз уж собрался проводить с ней много времени), совсем дошел до ручки. И к выводу, что идея нанять для моих целей проститутку была самой идиотской в жизни.

Это с самого начала было обречено на неудачу. Те, кто действительно мог продаться и радоваться этому, видите ли, не понравились мне. А девочка, с которой, как я предполагал, будет приятно общаться, тряслась от страха, завидев меня.

И что, спрашивается, с этим делать?

Самым разумным было бы просто расторгнуть сделку, отослать девчонку назад.

Но мне этого очень не хотелось.

Во время ужина и после, оставшись один в спальне, я постоянно ощущал ее присутствие поблизости. Казалось, вот она пошла в кабинет, вот вернулась… Казалось, что я вижу, как она ходит там одна, растерянная и все такая же странная.

С этим пора заканчивать.

Дело сделано. Я выбрал женщину, она должна выполнить свою роль. Все должно быть, как я запланировал. Буду проводить с ней время – когда и как захочу, а потом совершу все, что нужно. Девушка подрядилась на это. Ее никто не принуждал – она добровольно согласилась на мое предложение. Собственно говоря, если вместо радости она ощущает страх, то меня это не должно касаться. Я же не переживаю, что шофер не хочет ехать, куда я велел. Он работает за деньги, и его мнение и чувства меня мало волнуют.

А сейчас следует пойти и поговорить с ней. Если заверить, что в ближайшее время ее не ждет ничего необычного, только жизнь в столице и общение со мной, то она успокоится. И заняться сексом с ней нужно, расставить точки над «и». Кстати, если сделать этот процесс приятным и для нее, то, возможно, она приоткроется.

…Да и хотелось как-то пробиться за стену ее страха, добраться до ее души, ощутить то чистое, что прячется за раздражающей нервозностью.

Я решительно направился к двери, соединявшей мою спальню с «синими апартаментами». Хотелось распахнуть дверь, войти и как-то вытрясти из Анны весь этот ее страх. Но что-то остановило меня, и я постучал.

А когда открыл дверь после робкого «Войдите…», встретился взглядом с затравленным зверьком, в глазах которого тревога смешалась с надеждой. И… благодарностью. А я почувствовал себя ловцом, перед которым этот зверек застыл, ожидая, затравят его совсем или пощадят.

И снова нить между нами…

А в голове вдруг всплыла совсем другая картинка, и я увидел ее одновременно с испуганными зелеными глазами Анны.

Вместо затравленного взгляда я вижу ее со спины, обнаженную. Одной рукой опирается на стену, и я накрываю ее ладонь своей, крепко, но нежно сплетаю наши пальцы. Другой рукой скольжу от стройного живота к груди, едва ощутимо касаюсь горошин сосков, дотрагиваюсь губами до шеи под ухом и слышу участившееся дыхание. Она оборачивается ко мне, в полуприкрытых глазах вижу тонкую истому и впиваюсь в ее губы, сильнее захватываю в плен ее грудь…

Главное, не спугнуть. Поговорить. Успокоить. И все остальное… Точки над «и».

И тут я услышал это ее «сэр Корвин». Боится и выставляет между нами дистанцию. Словно я пришел мучить ее!

Неконтролируемая злость захлестнула меня, и руки в карманах сжались в кулаки.

Не напугать еще сильнее. Иначе, я знал, пути обратно не будет.

Когда я сел на кровать, еще намеревался перейти от разговора к делу. Нить стала толще, когда я оказался ближе. Теперь она как будто арканом тянула меня к ней. Ее чистое тело пахло нежно и притягательно, с нотками лаванды от мыла, что она недавно использовала. Ей и невдомек, что обоняние у меня куда острее ее собственного. Что сейчас я ощущаю, как пахнет ее кожа, как пахнут ее волосы…

Опустила взгляд, все такая же растерянная.

Не хочет меня. Уже не так боится, но не хочет.

Я же едва сдерживался от того, чтобы… Сам плохо понимал, чего хочу больше. Обнять, так, чтобы она целиком оказалась в моих руках, прижать как можно ближе, опустить ее голову себе на грудь и закопаться ладонью во влажные волосы. Или содрать с нее одеяло, провести рукой по ее губам, пройтись ладонями по телу под тонкой тканью и просто взять себе эту странную девочку, пробиваясь за все безобразие, что сидит в ней.

Но это ее растерянное смирение выбивало почву из-под ног. Я даже не дотронулся до нее, словно передо мной была скромная девственница, а не проститутка. Лишь с напряженными руками у ее ног склонился ближе, преодолевая силу «аркана», что тянул к девчонке.

Я должен понять ее. Только тогда смогу не пугать и до нее достучаться. Ее страх злит меня, значит, я должен сделать, чтобы она меня не боялась. Только смогу ли, если меня самого накрывает с головой то одним, то другим?

***

Наверное, я мог бы говорить с ней еще мягче. Но… как-то не привык.

Да и я должен был спросить у нее, чтобы мозаика сложилась. И она сложилась… Когда девушка начала извиняться за ерунду, которую любая другая тут же забыла бы, что-то внутри меня безошибочно подсказало ответ.

Мазохистка или…

Нет, Анна не врала. Опять не говорила всей правды, но не врала. И как-то очень обреченно, даже спокойно ждала моей реакции.

«Мне не предложили ничего другого», – услышал я, и мозаика сложилась. Злость, даже ярость, ударила из глубины сердца и волной разошлась по комнате.

Мендер. Тварь.

Первым желанием было вернуться – благо, мы уехали не так далеко – и свернуть поганцу шею. Придется приложить усилия, чтобы замять проблемы с законом, но… я мог это.

Картина стала ясна. Не до конца, но, кажется, я начал понимать.

Совсем молоденькая девушка, лишенная средств к существованию, оказалась у него. Как именно, интересно? Может быть, даже девственница, не имеющая понятия, что торговать своим телом не так уж приятно. Наверное, он хотел прикрыть брешь – возможность отдыха для потомков темных сил, которым нужно нечто особенное. Поэтому предложил ей необычную «работу». А молодая дурочка согласилась, плохо понимая, о чем идет речь…

А дальше, вероятно, уже после первого такого клиента она поняла, в какой ад попала. Но было поздно. Сложно сказать, что держало ее. Может быть, та же нищета, а может быть, сломалась и перестала видеть любые другие возможности. Потеряла себя, стала невротиком, забитой, вечно ожидающей, когда приедет очередной мучитель. Страх, униженность и чувство вины стали ее привычными эмоциями.

Убить тварь. А заодно всех этих «потомков».

Но, видя мой гнев, девушка сжалась. Ей невдомек, что я зол не на нее.

…И я успокоился… Мендер Транси получит свое – если я не смогу привлечь его по закону, то он просто умрет. А сейчас главное не доломать это существо…

Я не возьму ее сегодня. Я даже не буду давить, чтобы узнать горькую правду до конца. Мог бы, но опять не буду. Рано или поздно она сама расскажет все, главное, дождаться этого, не заставляя ее говорить, о чем не хочет.

Пожалею.

Хотя где-то подспудно жила досада, что она равняет меня со своими клиентами. Ее страх, оказывается, говорит об этом.

«Хотя бы потому, что ты почему-то боишься и не хочешь меня… И не скажу, что мне это нравится».

«Простите меня! Я…» – слышу я, и становится еще противнее от этого. Сколько мучений должен пережить человек, чтобы вот так через слово извиняться, словно все ее существование должно быть полностью подчинено другому?

Сейчас нужно уйти, чтобы она успокоилась.

Не самый лучший разговор в моей жизни. Но хотя бы девушка стала бояться меня чуть меньше.

Я закрыл за собой дверь и, сложив руки за спиной, оперся на нее.

Да, герцог Марийский ошарашен. Своими чувствами – даже больше, чем историей девушки.

Надо же… Сразу понял, что она не простая шлюха. Но не догадался, хоть ответ лежал на поверхности. Может быть, я интуитивно выбрал ее, потому что почувствовал, что она идеально подходит для моих целей?

Я горько усмехнулся. Девушка, привыкшая терпеть и молчать, скрывать свою незавидную роль, не предаст меня. Не пойдет в Инквизицию и примет все, что бы я ни захотел с ней сделать. Более того, несмотря на худобу и прочее, привыкшая к мучениям, она сможет выдержать все.

Идеальный вариант.

Хорош герцог Марийский!

Хочешь убить Мендера. А сам чем лучше?

Что ты хочешь предложить ей в итоге?

Я выдохнул. Об этом я подумаю потом. Сейчас я должен либо отправить ее обратно – а этого я не сделаю – либо приручить ее. Как и собирался.

«Моя женщина» должна мне доверять, стать преданной, чтобы не выдать королю и инквизиции мои замыслы. С любой я достиг бы этого не сразу. А с Анной наверняка будет легче. К тому же нужно, чтобы она сама рассказала всю правду. Потому что девушка знает намного больше, чем ее личная горькая история. Есть еще кое-что.

Она зачем-то завесила зеркало скатертью. И от зеркала тянулся едва ощутимый… магический след. Настолько тонкий, что почувствовать его мог только кто-то вроде меня.

Конечно, я ни на секунду не подумал, что девушка – маг. Магии в ней не ощущалось ни на грош. Но она явно знает о магии куда больше, чем кажется.

А значит… Мендер или кто-то еще из особняка Транси. С этим тоже нужно разобраться.

Эх… давно собирался поставить на замок и городской особняк защиту. Но опасался, что кто-то из специалистов инквизиции может ее заметить. Не стоило нарываться, хоть не один я иду вперед, пытаясь возродить истинную суть нашего мира. Враг, что называется, не дремлет.

Видимо, это все же нужно сделать.

И тут я услышал из-за двери плач. Не рыдания, а тонкий отчаянный плач, словно облачко, набухшее влагой, стало слишком тяжелым и разразилось дождем. Я сжал кулаки.

Первым порывом было распахнуть дверь и кинуться обратно. Прижать к себе девушку и пообещать, что теперь все будет хорошо. Но… я ведь не могу ей обещать этого на самом деле. К тому же… что-то остановило меня. Похоже, хватит с нее вопросов и разговоров на сегодня. Вероятно, она отчаянно хочет побыть одна и успокоиться.

Я отошел от двери. Кое-что я мог. Сосредоточившись, я накрыл ее комнату пологом покоя, моя ментальная сила позволяла это. Пусть Анна спокойно выспится.

А я, пожалуй, сделаю ей подарок.

Бросив взгляд на дверь, за которой плач постепенно сходил на нет, я отправился в лабораторию. Не туда, где начинался долгий путь в недра замка, в сердце моего народа, и где я занимался магией предков. А в другую, попроще, где любил творить и расслабляться.

Обе подобные лаборатории были у меня и здесь, и в столице. В замке даже лучше, ведь именно тут у меня оказывалось больше свободного времени. И сейчас этим стоило воспользоваться.

Разноцветные колбочки строгими рядами стояли на полках. Я включил приглушенный свет, сел за стол, закрыл глаза и прислушался к ощущениям.

Анна… Запах ее кожи, влажные волосы, спадающие на плечи, струящиеся до пояса. Нежность, спрятанная под нервной вздернутостью. Да, вот так. Я взял с полки несколько колбочек и принялся творить.

ГЛАВА 6. НОВАЯ ЖИЗНЬ

Как ни странно, в ту ночь я заснула быстро. Проснулась выспавшаяся и не сразу поняла, где нахожусь. Вместо привычных белых стен особняка – просторное помещение и синие обои с золотистым шитьем. Потом в голове всплыло все произошедшее накануне.

И в сердце вдруг ударила радость. Вчерашний день, круто изменивший мою жизнь, казался сном. Но в этом не было неприятного ощущения. Скорее, мне почудилось, что невозможным, фантастическим образом я перенеслась из ада в какое-то нормальное, хорошее место.

Только вот завешенное зеркало напоминало, что не все в порядке…

Часы на полочке показывали восемь часов. У меня час, чтобы собраться, приготовиться. Ровно к девяти Мендер хочет…

И тут я саму себя остановила. Ровно в девять меня ждет завтрак с Корвином.

Да, я должна приготовиться, привести себя в порядок. Но никто не приедет сегодня по мою душу. И Мендера, Мендера здесь нет! И если не смотреться в зеркала, то и не будет! А если я что-нибудь придумаю, то, наверное, можно… пожить какое-то время?

Плохо лишь, что я точно знала, как именно Мендер так быстро нашел меня и зеркало в моей комнате. И куда бы я ни отправилась, найдет всегда. Его угрозы, что найдет где угодно и убьет, были чистой правдой. Он может это. От этих мыслей нежданная радость утихла, словно я взлетела, но меня неуклонно потянуло к земле.

Я поморщилась. Нет, я не буду думать об этом прямо сейчас. Сейчас я должна быть готова к завтраку с новым хозяином. Который не собирается делать со мной ничего плохого. По крайней мере, в ближайшее время. Которого я обидела своим страхом, которому не нравится, что я какая-то… неполноценная.

А значит, я должна научиться вести себя по-другому. Должна справиться со своими эмоциями. Должна вспомнить, как это… быть нормальным человеком? Видимо, чтобы выжить, теперь мне нужно именно это…

Я встала и пошла в душ, бросив взгляд на зеркало. Не смотреться в них. Просто не смотреться. В душе тоже было зеркало, но я могу мыться спиной к нему. И да… нужно снять эту занавеску, придет служанка, не стоит выглядеть психопаткой, совершающей странные поступки. Я сдернула скатерть и на мгновение увидела в зеркале свое отражение. И ничего больше. Может быть, Мендера здесь и не было, мне почудилось, – подумалось на секунду.

Нет. Просто он сказал, что будет ждать меня в зеркалах каждые три дня. Время еще не пришло. Но… это значит, что у меня есть два спокойных дня, когда я могу попробовать жить новой жизнью.

Были еще и бытовые проблемы. В одном из платьев я спала и больше не могла надеть его. Значит, осталось два. То дорожное, строгое, в котором я ехала. И еще одно – с большим вырезом, из арсенала Алисии. Впрочем, надену дорожное. А потом… Спросить сэра Корвина, как мне купить одежду и даст ли он на это денег, я не решусь никогда!

Я быстро помылась, оделась и уложила волосы, глядя на себя все в тот же начищенный графин – на всякий случай.

Силена пришла в полдевятого, и в ее глазах я увидела удивление, что я уже собралась. Наверное, девушка ожидала, что мне потребуются мелкие услуги, словно я… какая-то герцогиня.

***

В «синих апартаментах» обои были синие, а в зеленой гостиной – зеленые, и тоже с золотыми вензелями. У большого окна был накрыт небольшой столик: фрукты, несколько графинов и большие блюда под крышкой. И я с порога уловила вкусный запах, может быть, омлета?

А за столиком сидел Корвин и читал газету. Когда Силена привела меня, отложил ее, улыбнулся и встал. А я подумала, что улыбка у него интересная. Так улыбаются деловые люди, которые тратят мало времени на развлечения и удовольствия, сдержанные и умные, но умеющие показать доброжелательность и безупречные манеры. И в его присутствии я, вечно подвешенная над землей, вдруг начинаю ощущать почву под ногами.

Только бы это все не испортилось! Только бы он не начал снова задавать вопросы, на которые я не могу ответить прямо! Тревога постучалась в душу, но улеглась, когда я встретилась с ним глазами.

– Доброе утро, Анна, – к моему удивлению он обошел столик и отодвинул стул, чтобы я могла сесть. Я непроизвольно опустила глаза.

Странно… Вчера он узнал самое постыдное, самое мерзкое обо мне. Но, кажется, его отношение действительно не стало хуже. Я все еще человек для него…

– Доброе утро, Корвин, – я неуверенно устроилась напротив. Только бы не было вопросов… Здесь мне никуда на деться от них!

– Как спалось, Анна? – чуть приподняв одну бровь, спросил он. Странно, но сегодня его голос звучал мягче, чем в наши два предыдущих разговора. – Что ты предпочитаешь, омлет или овсянку? – он указал мне на два глубоких блюда, накрытых крышкой. От них шел жар.

– Спасибо, очень хорошо, – ответила я, ощущая, как внутри расплывается непривычное приятное чувство… Ему не все равно, как я спала? Или просто вежливость? Но почему тогда в голосе звучит искренняя забота?! – Если можно… омлет, – я потянулась, чтобы открыть крышку, но Корвин быстро открыл ее, на мгновение наши руки соприкоснулись. И я опять, как над обрывом, внезапно ощутила странную надежность.

Внутри расправилось еще сильнее. Даже привычная вздернутость, ожидание подвоха отступило.

Но с первыми кусочками омлета я поняла, что расслабляться рано.

– Послушай, Анна… – взгляд Корвина стал чуть лукавым. – Иногда я выезжаю за границу. Ты будешь сопровождать меня. Ты не против?

Сердце тонко забилось. Вот и все, опять сложный разговор, и непонятно, что делать.

– Я… не могу поехать за границу, – ответила я, опустив глаза.

– Почему? Что тебе мешает? – голос Корвина остался совершенно ровным, словно он пытался своими интонациями сгладить мое волнение. – Ты не хочешь увидеть другие страны? – снова лукавство, как будто он предлагает ребенку покататься на аттракционе.

Я выдохнула:

– У меня нет документов.

Дальше должен последовать вопрос, куда они делись. А что я могу сказать? Что меня забрали из дома без всяких документов, а потом я находилась там, где они были не нужны? Там, откуда и не должна была выйти, по замыслу Мендера. И все. Откроется правда, Корвин попробует принять меры против Мендера… Скорее всего, безрезультатно, если, конечно, он сам не маг сильнее Мендера. А потом… Мендер придет ко мне, и я буду умирать медленно и мучительно. Впрочем, может быть, так и нужно?!…

– Понятно, – вместо следующего вопроса сказал Корвин, и в его глазах я увидела… спокойное понимание. Внутри снова разгладилось. Разве так может быть? Он не хочет выводить меня на чистую воду, или ему все равно?! – Какое у тебя полное имя, статус и дата рождения? Придется еще раз нарушить закон и сделать тебе документы, – усмехнулся он.

– Анна Грэйн, низшая дворянка, – ответила я, а сердце забилось – не от страха, от приятного предвкушения. У меня могут появиться документы, как у всех? То, что делает тебя полноправным членом общества. То, благодаря чему можно поехать в другую часть страны или за границу… Имея документы, я могла бы поехать к бабушке! – Я родилась 13-го ниаре года 1301 нового времени.

– Хорошо, Анна, – чуть улыбнулся Корвин. – Думаю, где-то через три дня у тебя будут документы. А пока … скажи мне, чем ты занимаешься в… свободное время?

Я замялась.

– Иногда мне разрешали работать на кухне, – искреннее ответила я. – Иногда удавалось… порисовать. Но больше всего я читала книги…

– И какие книги тебе нравятся?

– Исторические романы… – все больше удивляясь его вопросам, ответила я.

– Да? Тебе интересна история?

– Я хотела учиться в историческом университете… когда была маленькой, – призналась я.

Взгляд Корвина стал острее.

– Не очень хороший выбор, Анна, – резче сказал он. – Если захочешь получить образование, это возможно, десять лет – большой срок, – многозначительно глядя на меня, сказал он. – Но я не одобрю этот выбор…

– Почему? – решилась спросить я.

– Потому что история и историки врут, – он отложил вилку и откинулся на спинку кресла. – Что вообще ты знаешь об истории мира?

Мне следовало бы обрадоваться словам про образование. И в будущем действительно вдруг забрезжила надежда – слишком фантастическая, чтобы в нее поверить. Но мне снова стало тревожно. Его неожиданно строгий тон резал по живому после стольких мягких фраз.

– Я знаю то же, что и все… – неуверенно начала я под внимательным взглядом его строгих глаз. – Когда-то, более тысячи трехсот лет назад, мир жил под покровом магии… Маги правили миром, повергая его в хаос. А потом люди окрепли, смогли противостоять магам… Появилась инквизиция, злокозненных магов взяли под стражу или уничтожили. С тех пор она стоит на страже, защищая людей от магии и магов. Королевская власть западных стран принесла всем относительный мир и благоденствие…

Я решилась посмотреть в лицо Корвину и обнаружила, что он улыбается, хоть взгляд не утратил строгость.

– Все это близко к истине, но не истина, – сказал он. – А полуправда бывает страшнее настоящей лжи…

Я съежилась. Очевидно, что он намекает, что я не говорю ему всей правды.

Значит, это был обман? Своим доброжелательным разговором Корвин всего лишь выводил меня на чистую воду? Меня охватил даже не страх – горечь. Ведь за незначительное время, проведенное рядом с ним, я… почти начала ему верить. Допустила, что он может быть хорошим…

– Простите, я понимаю… – опустив глаза, сказала я. И едва сдержала слезы.

– Да нет же… – мужчина напротив мягко улыбнулся, и горечь неуверенно сделала несколько шагов назад. – Я не о том, Анна, что каждый из нас не говорит другому всей правды. Я об истории целого мира, в котором мы живем. Что касается наших с тобой тайн… – он едва заметно усмехнулся, и черная красивая бровь лукаво приподнялась.

А я вдруг подумала, какая красивая у него мимика. Четко выверенная, без излишеств, и очень точно передающая то, что он хочет сказать.

А главное… он действительно не будет выпытывать истину против моей воли? Кажется, я провалилась в свои ощущения, и часть его речи ускользнула от меня.

– Что касается наших тайн… – повторил он, и жесткая рука едва заметно коснулась моего указательного пальца. Странно… Я не вздрогнула от мужского прикосновения. Другое. Когда он коснулся, мне стало словно бы щекотно. И ниточки щекотки паутинками побежали от моей руки вверх, по шее… Необычное ощущение, незнакомое. – Я пока что не говорю тебе все целиком. Не считаю нужным. Поэтому оставляю подобное право за тобой. Я не буду заставлять тебя, Анна, – и по его взгляду я поняла, что Корвин понимает куда больше, чем казалось. – Ты вольна скрывать то, что тебя гложет. Но имей в виду, что, зная все до конца, я мог бы помочь тебе…

Я замерла, как кролик перед удавом. Сказанное Корвином ошарашивало. Он не будет настаивать? Он оставляет за мной право на то же, что позволяет себе? Это как-то невероятно… У меня ведь было прав не больше, чем у вещи…

– Спасибо… – тихо сказала я. И не выдержала, посмотрела на него. Его взгляд был теплым и понимающим. Робкая надежда заструилась у меня внутри, и, может быть, поэтому – от избытка непривычных чувств – у меня затряслись руки. – Корвин, спасибо! – не выдержала и повторила я, ощущая, что в уголках глаз рождаются слезы. Мне захотелось схватить его руку и поцеловать. Но вряд ли у меня есть право касаться его, пока он сам не приказал…

«Ты так веришь ему?! Уже поверила?» – мерзко и цинично произнесла часть меня. Та, что умела ничего не чувствовать. Та, что столько лет помогала выжить. Отрешенная, спокойная. Часть, которая могла посмотреть со стороны и оценить все. «А не думаешь ли ты, что это очередная ловушка? Факты не подтверждают, что в твоей жизни может произойти что-то хорошее!» – ехидно заметила эта трезвая часть меня другой части, восторженно смотрящей на герцога Марийского.

«Замолчи! Замолчи! – крикнула я ей. – Дай мне пожить… немного!»

«Ну смотри, отвечать-то самой придется», – вполне доброжелательно усмехнулась трезвая часть и замолчала.

Пожить немного…

– Пожалуйста, Анна, – с улыбкой ответил Корвин. И неожиданно стал серьезным. – Что же до истории нашего мира, то все было не совсем так, как пишут в учебниках истории и исторических романах о благородных инквизиторах, что мечом и «антимагическим уловителем» искореняли зло. А также о девушках, похищенных черными магами и спасенных благородными инквизиторами… – он многозначительно усмехнулся. А я опять опустила глаза.

Сколько лет я мечтала о «благородном инквизиторе», что придет и спасет меня от черного мага! Только вот маг был рядом каждый день. И мучил каждый день, выкачивая нашу с Ниной кровь, отнимая силы и энергию. А благородные инквизиторы не спешили прийти и спасти двух благородных девиц в подземелье…

– Вернее, эти книги правы во многом – подобные истории бывали, – продолжил Корвин. – Но инквизиция уничтожила немало и тех, кому бы жить, кто не творил магии, приносящей вред…

– Любая магия приносит вред миру и людям… – прошептала я фразу, усвоенную еще в младших классах. И поразилась, что осмелилась спорить с хозяином.

– Нет, Анна, не совсем так. Магия многих рас не несет в себе вредоносного импульса изначально… Ты знаешь о магии больше, чем говоришь. Но, думаю, что ты познала лишь одну ее грань – самую черную и злую.

Я ощутила, как кровь отливает от лица.

Он и это знает? Но скажи я о своем знакомстве с магией, признайся в этом, и меня не спасет завешивание зеркал! Выдай я Мендера как мага – и меня ничто уже не спасет. И никто…

– Магия многих рас? – переспросила я, чтобы увести разговор в другую сторону. И попробовала изобразить в голосе максимальное удивление. —Я не понимаю, о каких расах идет речь…

– Мало кто знает, – усмехнулся Корвин. – Новая история, Анна, началась не тысячу триста лет назад. А пятьсот. А тысячу триста лет назад произошло другое… Великий исход, когда хранители – они же фактические правители нашего мира – покинули его.

– Простите, я не понимаю, о ком вы говорите… – сказала я. А в душе сквозь страх прорастал острый и сильный интерес.

– Драконы, – совершенно серьезно ответил Корвин. – Тысячу триста лет назад драконы покинули наш мир. С тех пор ход истории изменился, поэтому новое время отмеряют от того срока.

– Драконы? – изумилась я. – Как в сказках, подобно гномам, гоблинам и эльфам?

– Да, именно они, – улыбнулся Корвин чуть грустно. – Теперь и драконы, и все остальные перечисленные тобой расы живут только в сказках. А до Великого Исхода они населяли наш мир наравне с людьми. Поэтому, кстати, они и попали в сказки. Сколько бы ни старалась инквизиция, память неистребима. Отголоски сказаний доносят правду и до наших дней…

«Не может быть!» – подумалось мне. Должно быть, Корвин решил, что я умалишенная, и рассказывает сказки?! Но лицо его было совершенно серьезным, не выражало ни насмешки, ни издевательства. И… дело в том, что с самого детства я хотела узнать, как все было на самом деле! Проникнуть в глубь веков и увидеть, как инквизиция спасала мир от демонических сил магии…

Стоп! То есть получается, все было не так?

– А что случилось потом? Почему они все ушли? —спросила я. А Корвин словно ждал этого вопроса… Как будто ему требовалось увидеть мой интерес, чтобы продолжать.

– Ушли не все, ушли только драконы, – сказал он. – А вот почему? Об этом существует много легенд, передаваемых из уст в уста среди посвященных. Долгое время драконам противостояли демонические силы, можно сказать, «силы тьмы», хоть понятия добра и зла куда сильнее размыты, чем может показаться… Но драконы не просто держали их в узде. В нескольких огромных битвах примерно две с половиной тысячи лет назад они почти полностью уничтожили противника. И наступил период благоденствия… А драконам стало «нечего делать», и спустя чуть более тысячи лет они покинули наш мир…

– А куда они ушли? – спросила я изумленно.

– В какой-то другой мир, – усмехнулся Корвин. – Согласно легендам, у них были порталы – магические приспособления для перемещения в другие миры. Они остались им от далеких предков, обладавших магией необыкновенной силы. Драконы воспользовались порталами и покинули наш мир. С тех пор никто в нашем мире не видел живого дракона…

Пока он рассказывал мне это, я не стеснялась смотреть на его лицо. На серьезность и на улыбку, легко превращавшуюся в усмешку. А сейчас на нем появилась легкая грусть, подобная ностальгии, что ощущают старики по своему детству.

Что Корвин, вероятно, немного… маг, я догадывалась и до этого. Иначе откуда у него способность различить правду и ложь? И старалась отгонять мысли, что он всерьез занимается магией и использует свой дар в полной мере…

Теперь же стало очевидно, что он – один из сильных мира сего не только в политическом плане. Но и как человек, наделенный знанием и магией…

Сердце забилось от волнения. Я не могла поверить, что он… не лучше Мендера.

Любые упоминания о магии вселяли в меня тревогу. И теперь эта тревога боролась во мне с почти детским любопытством.

А Корвин испытующе смотрел на меня. Словно определял, упадут ли его слова на благодатную почву.

– А что стало с остальными народами? – спросила я тихо. Если мне нельзя спрашивать, то говоря тихо, я меньше рискую навлечь на себя гнев…

– После исхода драконов, – продолжил Корвин, – оказалось, что магия в нашем мире очень сильно была заякорена на них. С их уходом стала гаснуть сила других магических народов, и они… ассимилировали с людьми. Лишь один народ почти не утратил свои силы. Вероятно, их магия никак не была связана с драконами… Это те самые демонические силы… Разнообразная нечисть – серая и черная под руководством демонов.

Я вздрогнула… При упоминании о нечисти – черной и серой – в памяти встала лаборатория Мендера. И клубящиеся призрачные фигуры, наполнявшие подземелье.

…Моя кровь, льющаяся на круглый люк с нанесенными рунами. Первый раз я пыталась зажать вены другой рукой… Но Мендер перехватил ее и заломил назад, заставив зашипеть от боли. Всегда он получал столько крови, сколько ему надо. Пока узор на люке не насытится, он держал меня. Темно-алая кровь капала с запястья вниз, я чувствовала, как с ней жизнь и силы покидают меня…

– Анна! – голос Корвина вырвал меня из навязчивого воспоминания. Руки снова тряслись, как в наш первый обед с ним. – Анна, все хорошо! – он снова на пару мгновений коснулся моей руки. И тряска… внезапно прекратилась, словно с его прикосновением меня накрыло теплым куполом, под который не может проникнуть ничто злое. – Все хорошо. Я не один из них… Вижу, тебе нелегка эта тема. Расскажешь мне все, когда сможешь. А сейчас пойдем… я хочу сделать тебе подарок!

Его голос я слышала словно издалека. Как во сне, поднялась вслед за ним, когда он предложил мне руку. Ощутила неожиданный холод, когда он убрал ладонь… Хотелось, чтобы не убирал. Опереться на нее, ведь мне казалось, что сейчас меня шатает, как тонкое деревце на сильном ветру. Что он обо мне думает? Что я неврастеник, что я полусумасшедшая истеричка?

И что-то про подарок? Он хочет подарить подарок… мне? Наверное, мне послышалось, или я действительно сошла с ума!

– Простите меня, Корвин… – сказал я робко, с мольбой посмотрев на него. – Я… я не специально! Я постараюсь быть спокойной и радостной…

– Не стоит, – он внимательно посмотрел на меня. И во взгляде я опять с удивлением уловила понимание. – Это мне следует осторожнее подбирать темы для бесед. И перестань извиняться за то, в чем не виновата. Если будешь виновата – я сам тебе скажу. Хорошо?

–Я постараюсь…

И тут я не выдержала. Эту тему нужно было закрыть. Мне нужно было понять до конца!

– Скажите… А именно эти силы… магии, демонические силы смогла победить инквизиция? Именно от них охраняет она наш мир? Они воспряли после ухода драконов…

– Да, и только пятьсот лет назад люди смогли с ними справиться. До этого было семьсот лет темных веков. Да-да, Анна, темные века – вовсе не до исхода драконов, а после. Они тянулись до тех пор, пока… Дальше ты знаешь – королевства объединились, основали Инквизицию и смогли уничтожить демонические силы. С тех пор любая магия под запретом… Только это произошло не тысячу триста, а всего пятьсот лет назад. И заодно уничтожили любых магов… Включая тех, кто носил в себе остатки крови и магии эльфов, гномов, гоблинов, в конце концов… С тех пор осталось две силы. Жалкие остатки темных магов и инквизиция. Один на один.

– Поэтому вы не очень любите инквизицию? Потому что она уничтожила не только темных магов?

– Да, поэтому. Ты верно поняла, что я маг, – внимательно глядя на меня сверху вниз, сказал Корвин. – Но во мне нет ни грамма демонической крови и демонической силы…

***

По длинным коридорам Корвин вел меня вглубь своего замка. Я ежилась. Вспоминалось, как десятки, даже сотни раз Мендер так же вел меня в «тайную комнату», специально оборудованную для «отдыха» особых клиентов. А дальше… Дальше я не должна вспоминать. Но картинки из недавнего прошлого вставали перед глазами.

Обычно он велел мне раздеться донага, потом привязывал за руки к потолку. И оставлял одну. Ждать, когда придет очередной «клиент». Дальше сценарий мог быть разным, но всегда мучительным.

А самым страшным было это ожидание. Когда я оставалась наедине с самой собой. Руки начинало ломить в локтях, ладони немели от того, что руки перехвачены на запястьях. Хорошо еще, если Мендер был в хорошем настроении и привязывал меня так, что ступни доставали до пола. Впрочем… клиентам могло понадобиться что угодно.

Вещь. Вещь, подвешенная над холодным каменным полом. И ожидание, что очередной господин захочет сделать с этой вещью. Условие было одно – «девушка не должна умереть». Правда, подозреваю, если бы это произошло, Мендер всего лишь взял бы с клиента штраф за убийство своей собственности.

Я поежилась, неосознанно обняла себя руками и заставила себя смотреть в спину Корвина. Жилистую, удивительно мощную для его комплекции. Он шел медленно, но я, снова погрузившись в воспоминания и чувства, все равно отстала.

Заметив это, он остановился и оглянулся.

– Я всего лишь подарю тебе подарок, Анна, – сказал он серьезно. Голос снова был резковат, видимо, его раздражала моя… чувствительность. Но я как-то сразу поверила.

А то, что он говорил о подарке… это было невероятно. Последний раз я получила подарок от бабушки – красивую, связанную ею шапочку на свое восемнадцатилетие. В тот самый день, когда меня забрали.

На стенах коридора было много картин. Наверное, их содержание считалось бы преступным, но я подозревала, что Корвин всегда может сослаться на историческую и культурную ценность этих произведений искусства. Они явно были очень древними, остались с тех времен, когда… С очень давних времен.

Да и вряд ли инквизиция бывает здесь…

На картинах и гобеленах были изображены огромные ящеры в грозовом небе. Кипели битвы, в которых маги поднимали вверх посохи и разили врага голубыми молниями. Крылатые люди спускались на поля и поддерживали головы раненых…

Я засмотрелась и не заметила, как мы пришли.

Корвин открыл дверь, и сердце громко забилось. Интересно, почему он повел меня куда-то, чтобы подарить подарок? Наверное, в этом есть скрытый умысел, но поверить, что он не хочет ничего плохого, было сложно.

Открывшаяся передо мной комната не была похожа на «тайную комнату». Или лабораторию для магических экспериментов. Вся она была уставлена полками, на которых стояли разноцветные колбочки с подписями. Разглядеть, что на них написано, я не могла.

– Анна, закрой глаза, пожалуйста, – сказал Корвин и взял со стола одну из колбочек.

Я вздрогнула.

«Когда человек не видит, все ощущения обостряются… Я завяжу тебе глаза, и ты будешь чувствовать сильнее, детка… – раздается в голове голос одного из «клиентов». И все, что последовало за этим. – Можешь кричать, мне это нравится…» – неумолимо продолжает голос из прошлого.

– Я не сделаю тебе ничего плохого. – спокойно говорит Корвин.

И я послушно закрываю глаза. Чему быть, того не миновать. Я не связана, у меня свободны руки. И мужчина рядом не пахнет опасностью. Он пахнет надежностью и величественной силой. Вдруг эта сила все же окажется великодушной?

Я не вижу, но ощущаю, как он приближается. От этого воздух возле меня становится теплее, горячее… Потом вдруг берет меня за руку, на мгновение я сжимаюсь, но тут же слышу, как что-то прыснуло, и приятная, прохладная жидкость касается моей шеи. Затем то же самое на моем запястье, и Корвин отпускает мою руку. А в воздухе разливается чуть легкий, нежный аромат, как будто я вдруг оказалась на поляне с весенними цветами.

– Что ты чувствуешь? Какой запах? – слышу я его голос. В нем звучит улыбка.

– Мне кажется… фиалка, может быть… ландыш… – неуверенно отвечаю я. – И что-то более свежее, лемонграсс?

– Верно, – отвечает Корвин. – Можешь открыть глаза.

Я изумленно поднимаю веки и встречаюсь с ясными голубыми глазами, в которых играет легкое лукавство.

Корвин протянул мне большую колбу с золотистой жидкостью внутри.

– Это духи, Анна, – улыбнулся он. – Специально для тебя. Называются «Анна» и существуют в единственном экземпляре…

Я растеряно взяла ее, не веря своим глазам. Так вот он, подарок!

– Спасибо… Корвин, – аромат разносится вокруг, но не ударяет в нос. Ласкает и гармонично, успокаивающе ложится в душу. – Вы… вы делаете духи?

– Да, одно из моих увлечений, – усмехнулся он. – Эти – специально для тебя.

– Но за что?.. – удивляюсь я.

– А нужно заслужить, чтобы получить подарок? – усмехнулся Корвин. – И да, Анна, тебе понравилась девушка, которую миссис Грамсэй к тебе приставила? Силена, кажется?

– Да, очень, – ответила я и подумала, что Силена нравится мне хотя бы тем, что не задает вопросов, а ее веселая болтовня отгоняет мрачные мысли.

– В таком случае она поедет с нами и будет прислуживать тебе в моем столичном особняке.

***

Корвин

Конечно, Анна не имела понятия, что в духи я вложил немного магии. Всякий раз, когда она будет ими пользоваться, а она будет, в этом я уверен, я смогу лучше ощущать ее на расстоянии. Если учесть, что девушка скрывает какую-то тайну, явно магического характера, знать о ее перемещениях будет не лишним.

К тому же… Да, я не хотел выпытывать у нее неприятные воспоминания. Не хотел заставлять говорить через силу. Дать ей пока что свободу, рассказывать или нет, и этим расслабить, заставить поверить мне.

Но, как и ожидал, мне удалось узнать ее истинное имя и дату рождения. Этого достаточно, чтобы разузнать о ней, а может быть, и о темных делишках Мендера Транси.

Оставшись один – Анну я отправил собираться – я позвонил своему другу, начальнику тайной королевской полиции.

– И что ты желаешь с утра пораньше? – спросил Дэйл Кравцер на другом конце провода.

– Послушай, Дэйл, – сказал я. – Ты рядом с информационной установкой?

– Разумеется, – усмехнулся Дэйл. – У нас, рабочих пчелок, дела с самого утра, я ж не герцог, свободный в перемещениях, в отличие от некоторых, – в голосе прозвучало обычное подтрунивание. В свое время мы с Дэйлом провернули несколько изящных операций, подружились и с тех пор были на короткой ноге.

– Так что тебе нужно? – серьезнее спросил он.

– Посмотри в вашей базе. Анна Грэйн, низшая дворянка. Родилась 13-го ниаре 1301 года. Чем занимается, где живет, где числится… Все, что можно найти.

– Ничего себе! – рассмеялся Дэйл. – Герцог Марийский влюбился? Хочешь понять, не охотница ли за титулом и богатствами твоя пассия?

– Нет, Дэйл, просто посмотри.

– Ладно, ладно… Сейчас посмотрю твою пассию.

Несколько секунд я слышу приглушенное клацанье пальцев по клавишам информационной установки. Затем голос Дэйла становится озадаченным.

– Интересно… – куда серьезнее говорит он. – Есть запись, что такая девушка родилась 13-го ниаре 1301 года в семье низших дворян Альберта и Коры Грэйн в столице. Родители содержали небольшой заводик по производству абажуров и ламп. К 1314 году разорились, жили бедно. В конце 14-го года родители погибли в автомобильной катастрофе. С тех пор о девушке никаких упоминаний. Ощущение, что она нигде не жила, не училась в школе, не поступала на работу… Знаешь, Корвин, полное ощущение, что данные по ней тщательно подчищены.

– Действительно, интересно, – ответил я. Да. Как я и подозревал, с Анной все еще сложнее, чем казалось. – Ну так разузнай, напряги своих ребят – пусть проведут расследование. Это моя личная просьба… И еще… Устрой проверку по Мендеру Транси. Съездите к нему, проверьте бумаги, опросите персонал. И пусть с вами будет специалист из инквизиции – возможен магический след…

– Ты что, вляпался во что-то? – настороженно спросил Дэйл. – Мендер Транси? Содержатель дома отдыха с негласным борделем? Мы давно знаем об этом, но смысла прижимать его за полузаконную деятельность я не вижу…

– После поговорим, – усмехаюсь я. – Ну так что, поможешь?

– Ну, ты дай мне времени хоть до ночи… Ребята прошерстят насчет твоей девушки. С Транси позднее – все контрольные группы на задании… Подойдет?

– Хорошо, – отвечаю я с усмешкой. – Но не затягивай. В противном случае мне придется нанести ему личный визит. Вряд ли ты этого хочешь…

– О, герцог Марийский страшен в гневе, когда нарушают его представления о законе! – голос Дэйла снова становится шутливым. – Сделаю, что смогу. Не хотелось бы потом затирать следы твоей активной деятельности. Лучше поработаем сами…

– Благодарю, Дэйл. Я твой должник.

ГЛАВА 7. ВОДНЫЕ ПРОЦЕДУРЫ

До столицы мы доехали за шесть часов. Город встретил нас дождем. Капли бойко барабанили по крыше, а в окно было видно, как лужи разливались по асфальту и кипели под падающими в них струями.

Люди на улицах суетились, забегали в арки, накрывали головы газетами и мешками. Лишь у редких счастливчиков были зонты, видимо, никто не ожидал ненастья.

А я смотрела в окно, и эта жизнь казалась мне знакомой… но очень давно забытой.

Последний раз я была в столице в год смерти родителей, в мои тринадцать лет. Тогда бандиты, прикидывавшиеся представителями банка, заставили бабушку отписать родительский дом. А мы с бабушкой уехали на ее родину – в город Сампре на другом конце страны.

Сейчас, глядя на суетящийся город, я оживала внутри… Люди вели нормальную жизнь, все кипело.

Я пока еще была далеко от нее, смотрела, словно из-за стены. Рядом со мной теперь сидела Силена, а Трейси пересел на третий ряд кресел. Девушка с нетерпением ерзала на сидении, пока мы стояли в пробке. Видимо, ей хотелось быстрее окунуться в городскую жизнь.

За время пути Корвин оборачивался и кидал на меня быстрые взгляды. Как будто хотел убедиться, что со мной все в порядке. А у меня внутри от этого расцветала теплая, неконтролируемая радость и надежда. Я одергивала себя, но ничего не могла с ней поделать.

Дождь усилился, когда мы свернули от главного проспекта – по словам Силены, дворец герцога был чуть в стороне. Еще немного, и он показался. Широкая улица вела к нему, и в тупике я увидела большой трехэтажный дворец в современном стиле. Золотистые стены, белые колонны на фасаде, несколько эркеров. Элегантное, но и величественное здание. А перед ним парк с высокими деревьями, тенистыми аллеями, и кажется – издалека было плохо видно – несколькими фонтанами.

У меня захватило дух. Я должна буду здесь жить? Как принцесса? Недаром говорили «дворец» герцога Марийского, а не особняк.

Неожиданно стекло, разделявшее нас с Корвином, поехало вниз. И он резко обернулся ко мне. Странно… Внутри у меня затрепетала струна, но не от тревоги или страха, а скорее от приятного, но непривычного сладкого волнения.

Почти всю дорогу я думала о нем. Смотрела через стекло, видела его шею, темные волосы, иногда – строгий профиль. Я должна была бы бояться его. Он маг. Как Мендер. Он привлек меня обходительностью и мягкостью обращения.

А значит, дальше будет ловушка.

Но прежнего страха не было. Странная ниточка, какой-то непонятный мне постоянный контакт, что я ощущала между нами… И четкое чувство – он не такой, как Мендер.

Маг, опасный, его стоит бояться. Но он сам сказал, что в нем нет «демонической крови». Да, грязи, гнуси и гнили в нем не было, как не было и бесчеловечной жестокости.

– Анна, тебе нравится дворец? – спросил он.

– Конечно, очень! – искренне ответила я. – Он прекрасен…

«И мне не верится, что я буду здесь жить», – подумалось мне.

– Очень хорошо, – серьезно кивнул Корвин. – А дождь? Ты любишь воду?

Я опешила от странного вопроса.

– Люблю, – улыбнулась, не давая себе задуматься, к чему эти вопросы, и что рядом сидят служанка и шофер, которые все слышат. До похищения мне нравилось гулять и даже купаться под дождем. Вода была кругом, и можно было нырять, не боясь замочить волосы, потому что они уже намокли под дождем…

– Хорошо, я тоже, – ответил Корвин, и стекло быстро поехало вверх. А мне стало холоднее, стоило только ему отвернуться.

***

Апартаменты, в которых меня поселили, были светлыми и просторными. Трэйси поставил мой чемоданчик на стул перед столиком и удалился. А я растерянно посмотрела на Силену – разбирать вещи не придется, потому что разбирать нечего.

Второй вечер новой жизни, и опять передо мной стоит совершенно практический вопрос. Мне нужна одежда, и никуда от этого не денешься.

– Силена, простите, пожалуйста… – начала я и покраснела. – Мне нужно постирать платье и комплект нижнего белья. Где это можно было бы сделать?

Несколько мгновений девушка недоуменно смотрела на меня. Потом в глазах появилась откровенная жалость. А мне стало стыдно и неприятно от этого.

– Мисс Анна, простите, – вдруг радушно сказала служанка и улыбнулась широко и доброжелательно, от чего на ее щеках заиграли ямочки. – Я прямо сейчас займусь вашими вещами…

В этот вечер было не так страшно. Зеркала – одно очень красивое, в золотистой раме стояло прямо у меня в спальне – я просто обходила, не завешивала. Когда Силена отсутствовала, я ходила и рассматривала две гостиные, кабинет и спальню, составлявшие мои апартаменты.

Спустя полтора часа начало темнеть. Я подошла к окну, приоткрыла его. И давно забытый звук проносящихся мимо машин втек в спальню вместе с прохладным воздухом.

И тут вошла Силена. Как-то странно, смущенно посмотрела на меня, а через ее локоть был перекинуто что-то шелковое, благородного светло-коричневого цвета, расшитое красными тюльпанами. Щеки девушки горели, когда она обратилась ко мне.

– Мисс Анна, сэр Корвин ждет вас в… «звенящей ванной». И вам лучше… надеть вот это, – она развернула передо мной шелковую вещь.

Это оказался халат. Длинный, явно приятный на ощупь и красиво струящийся вниз.

– Спасибо, – улыбнулась я. Понятно, почему Силена смущается. Намерения Корвина были более чем ясны.

Меня это смущало куда меньше, чем девушку. Но тревога и подзабытые уже опасения зародились внутри. Как все пройдет… И… вдруг я ему не понравлюсь? После всего, что со мной делали… я слишком грязная, слишком испорченная, чтобы нравиться благородным мужчинам, таким, как Корвин.

К тому же, наверное, ему нужна особенная любовница. Чувственная, любящая секс и все, что с ним связано. А я… не то чтобы боюсь секса. Просто вряд ли смогу дать ему то, что он хочет. Страсть, истому… что там в книгах женщины испытывают с мужчиной в постели…

Впрочем, когда я разделась и надела халат на голое тело (другого мне просто в голову не пришло), то подумала, что его прикосновения вряд ли будут неприятными. Конечно, я предпочла бы, чтобы мужчины вообще не касались меня, не трогали. В идеале чтобы никто не трогал.

Но вспоминая редкие прикосновения Корвина, я подумала, что в них есть что-то особенное. Отличное от всего, что я ощущала в жизни.

Жесткие, сильные руки, спокойные уверенные прикосновения. Но в них не чувствовалось опасности. Скорее странное чувство, будто, прикасаясь ко мне, он заставляет меня быть здесь и сейчас, привязывает к моему собственному телу, которое порой совершенно не хотелось ощущать и осознавать, как испорченное и измученное.

А еще передо мной вдруг встала картинка, как он обнимает меня. Он этого еще не делал. Но в образе, неожиданно всплывшем в голове, я четко ощутила рядом его сильное тело, руки, надежно, но бережно обхватывающие мою спину. И вдруг он кладет мою голову себе на грудь, а мне становится необыкновенно спокойно, я чувствую себя в безопасности. В этой картинке не было возбуждения, не было влечения как такового. Только ощущение надежной близости.

Но сейчас меня ждет другое… И от неизвестности, что и как будет, сердце тонко забилось в горле.

***

Силена, все так же смущаясь, провела меня по нескольким коридорам и указала на дверь в тупике. Я выдохнула, пытаясь успокоиться.

Корвину не нравится мой страх, мое волнение. Я должна выглядеть довольной и чувственной.

И открыла дверь.

Мягкий приглушенный свет заливал большой зал, выложенный плиткой цвета морской волны. На дальнем конце я увидела большой бассейн. Несколько светильников, установленных вокруг, красиво отражались в нем. А ближе ко мне был бассейн поменьше, круглый и не очень глубокий.

А Корвина я сначала не заметила.

Я неуверенно прошла вдоль маленького бассейна. Наверное, он хочет, чтобы я была здесь и ждала его?

Но оказавшись рядом с большим бассейном, заметила, что мягкая рябь бежит по нему, когда руки взрезают воду. Черноволосая голова время от времени показывалась над поверхностью.

Он просто плавал. Обнаженный. Теперь я заметила крепкие стройные мускулы на руках, красивую спину, упругие сильные ягодицы, различимые под водой. Он казался сейчас морским животным – стройным, но мощным и опасным. Собранный, стремительный.

И я залюбовалась, хоть то, что он обнажен, опровергло последние сомнения, что он позвал меня для физической близости.

А что делать мне? Ждать, когда он наплавается? Присоединиться? Я встала у кромки бассейна, не зная, что делать.

Неожиданно он остановился у ближайшего ко мне бортика, поднял голову над водой. Улыбнулся, сверкнув идеально белыми зубами. Резко подтянулся на руках и одним движением выскочил из бассейна. Я инстинктивно сделала шаг назад.

Корвин, улыбаясь, стоял напротив. Совершенно голый.

Мужчина с идеальным сложением, все так же похожий на опасное, но благородное животное. Я отвела глаза чуть в сторону, чтобы ненароком не посмотреть ниже пояса.

Я видела много обнаженных мужчин. Совершенно отвыкла стесняться и своей наготы. Но почему-то вид его голого тела вызывал давно забытое смущение. Словно я оказалась здесь невовремя.

– Спасибо, что пришла, Анна, – улыбнулся он. И краем глаза я заметила, что он разглядывает меня в халате. Сам он наготы не стеснялся совершенно. Впрочем… как и все мужчины, с которыми мне приходилось иметь дело. – Ты сказала, что любишь воду. Поплавай, если хочешь, – он указал на бассейн у себя за спиной. Так же краем глаза, я заметила, что мой вид в халате с глубоким вырезом не оставил его равнодушным.

Мужчина уже желал меня, хоть я даже еще не разделась.

– А вы? – спросила я, чтобы просто что-то сказать. Еще одна волна смущения накрыла меня, заливая щеки краской, по телу пробежали странные мурашки. Как будто девственница, впервые готовящаяся быть с мужчиной. – Вы уже закончили?

– Да, я подожду тебя, – с улыбкой ответил он, взял с небольшого кресла полотенце и обвязал вокруг бедер. – Ты умеешь плавать, Анна?

– Да, конечно…

Чтобы скрыть смущение и легкий страх от непонятной ситуации, я прошла мимо него туда, где разглядела ступеньки в воду. Неуверенно развязала халат и скинула его на плетеное кресло у воды.

Вздрогнула – спиной почувствовала его взгляд. Я впервые голая перед ним… Беззащитная от этого.

Я всегда ощущала себя беззащитной, когда оказывалась без одежды. Поэтому всегда, когда можно, предпочитала быть одетой. Спала в ночной рубашке, выбирала не самые открытые платья, если Алисия позволяла…

Сейчас я чувствовала себя совсем тонкой и беззащитной. Ощутила, как горячий взгляд касается моей спины, ягодиц, скользит по ногам…

Это было волнительно, почти страшно. Вдруг он сейчас неожиданно подойдет сзади, сделает все быстро, резко. И сейчас мысль о его сильных руках на моем теле вызывала чувство опасности.

Молнией в голове промелькнуло, что он оценивает меня, мое тело… Видит всю мою худобу, бледность кожи… А вдруг где-то все же найдется пропущенный Мендером шрам? Вдруг он уродливо рассекает мою спину…

Захотелось обнять себя руками, сжаться. Но я подавила импульс.

Нельзя. Ему не нравится страх.

Я аккуратно спустилась по ступенькам в воду. Ощутила, как она мягко касается ног, потом живота – теплая, ласкающая, и поплыла в другой конец бассейна.

Сколько лет я не плавала!

С первыми гребками напряжение стало размываться, его словно уносили обвевавшие меня струи воды. Забытое, непривычное, но приятное чувство. Если бы я могла отдаться ему целиком!

Но что-то внутри меня не хотело верить, что физические ощущения могут быть приятными. Что они могут приносить удовольствие. Это что-то ждало подвоха и не желало расслабиться.

Когда я плыла обратно, подняла голову и увидела, что Корвин сидит в кресле. Положил руку на подлокотник, чуть придерживает подбородок двумя пальцами и задумчиво смотрит на меня. Только за этой задумчивостью было… пламя. Горячее пламя, способное спалить дотла.

Я остановилась у бортика. Наверное, он хочет, чтобы я вышла.

– Поплавай еще, – сказал он. – Мне нравится на это смотреть.

Я снова смутилась, развернулась и проплыла еще несколько бассейнов туда и обратно. Да, это было приятно… Вспоминалось, как, живя у бабушки, я ходила на речку и купалась с подружками. Ярко светило солнце, мы плескались. Иногда приходили мальчики из соседней школы и затевали с нами игру в водное поло… Тогда я была бесстрашная, ввязывалась в любые игры, любила азарт. И было так радостно, так здорово!

Та моя жизнь была где-то там «до». Ее не вернуть. Но может быть…

Я остановилась, с непривычки руки и ноги устали. В особняке Транси у меня почти не было физической нагрузки.

– Можно мне выйти? – спросила я у Корвина. Он все так же внимательно смотрел на меня, подперев голову рукой. Сердце забилось от мысли, что сейчас я выйду, встану лицом к нему обнаженная. И дальше…

– Выходи, когда захочешь, – доброжелательно кивнул он. И я начала подниматься по ступенькам, опустив глаза в пол. Поднималась из воды, как будто медленно снимала с себя одежду на глазах у мужчины, и ласкающая вода постепенно отпускала меня.

А потом я стояла перед ним, а он смотрел на мою худую фигуру. Думала, что грудь у меня совсем небольшая, не всем такая нравится. Что он снова разглядывает и оценивает меня. А его горячий взгляд касался то плеча (и я поводила плечом), то груди, то впалого живота…

Беззащитная. Перед мужчиной, который сейчас возьмет меня.

Но Корвин не подошел ко мне. Одним движением он снял с себя полотенце, небрежно бросил его на кресло и указал на маленький бассейн. Ни слова не говоря, прошел к нему, спустился и сел у бортика. Я поняла, что должна последовать за ним, спустилась и тоже села чуть на отдалении. Он ведь не сказал мне приблизиться.

В этом бассейне вода была теплее. После первого бассейна она даже показалась горячей.

– Там сзади тебя есть подушка, – сказал Корвин, глядя, как я устраиваюсь у ботика. Пошарил у себя за головой и протянул мне небольшую резиновую подушечку. – Откинь голову, закрой глаза и постарайся расслабиться…

Я подложила подушку под шею и закрыла глаза… Зачем ему все это, подумалось мне. Ему нравится вот так предаваться удовольствиям в воде, а потом уже перейти к сексу?

Послышался щелчок, и вода в бассейне вдруг забурлила. Не сильно, но я вздрогнула от неожиданности. Пузырьки побежали вверх. Они щекотали кожу и массировали мышцы. Это было… неожиданно приятно. Одновременно зазвучала легкая приятная музыка.

Хотелось расслабиться, но привычка быть настороже не позволяла. Где-то здесь должен быть подвох…

И эти закрытые глаза!

– Анна, встань, пожалуйста, – услышала я. Инстинктивно распахнула глаза и увидела, что Корвин стоит в паре шагов от меня по пояс в воде. Обнаженный, с горящим взглядом. Я не заметила, как он приблизился.

Он протянул мне руку, помог подняться, и я оказалась рядом с ним, сбоку от него. Ну, вот сейчас все и произойдет. Наверное, даже хорошо, тут приятная обстановка, и мужчина вполне приятный…

К тому же его поджарое тело рядом вызывало странные ощущения. Какой-то части меня даже хотелось, чтобы он коснулся, притянул меня к себе…

– Анна, закрой глаза, пожалуйста, – вдруг сказал он. Ну что ж, если ему нравится, чтобы у женщины были закрыты глаза, это его право…

Я снова прикрыла веки.

Воздух стал горячим, когда он подошел почти вплотную. Разлился приятный аромат сирени – видимо, Корвин взял какое-то ароматическое масло или мыло. И мягко, слово он боясь спугнуть, его рука легла мне на спину между лопаток, другая – спереди на живот.

Я вздрогнула.

Интересно, зачем ему это? Сердце гулко и нервно забилось. Что это все значит? Хочет поиграть вместо того, чтобы просто взять меня. Поиграть, как все они? Те, кто приходили ко мне и мучили! Все было обманом?!

Я не хотела думать и чувствовать этого, не хотела бояться Корвина, как своих мучителей. Но просто не могла по-другому… Испуганная часть меня заставляла нервы и мышцы напрягаться, а сердце биться тонко и нервно.

– Анна, повторяю – мне не нужны эти эмоции. Я не сделаю тебе ничего плохого. Пока всего лишь… помою тебя, – услышала я Корвина почти у самого уха. Глубокий низкий голос со знакомой мне хрипотцой возбуждения, когда мужчина сильно хочет тебя.

Его руки заскользили по моему телу. Сильные, жесткие, но очень бережные. Я выдохнула, чтобы сбросить напряжение. Оно ему не нравится, я должна хотя бы попробовать получить удовольствие, он хочет этого…